Всего страниц: 12
Александр Иванин (11945): Долг
Размещено: 01.02.2015, 23:23
   
Глава 4. Безвластие

    Смуглянка проснулся поздно. Со стены на него смотрел облезлый заяц с выцветшей морковкой в шелушащихся лапах. В брошенный детский санаторий их заселили почти два года назад, но сделать ремонт так и не удосужились. Был какой-то маргинальный сюрреализм в том, что синие от татуировок члены отряда пили спиртное, играли в карты на интерес или чистили оружие на фоне милых заек, улыбчивых чебурашек, крокодилов с гармошками и прочего бестиария из детских мультфильмов. Но наивные рисунки никто не убирал и не портил. Скорее всего, каждому члену отряда они напоминали о счастливом или несчастном детстве любого из них, когда еще была возможность выбрать другую дорогу в жизни, когда еще не были совершены те роковые ошибки, которые привели их в зону. Мучения, унижения, страдания и неизбывная душевная боль стали спутниками их взрослой жизни.

    Он повернулся на бок и протянул здоровую руку за куревом. Мятая пачка порадовала одной единственной кривую сигаретой. Смуглянка покрутил неказистую белую палочку с табаком. Вроде говорят, что курить натощак вредно, но курить очень хотелось. Он оторвал фильтр и сунул сигарету в зубы. Тут выяснилось, что пропала зажигалка. Зеленый цилиндрик с блестящей головкой старательно прятался от глаз нуждающегося в нем человека.

    Дверь распахнулась и вошел «Доктор смерть». Такое погоняло привязалось к местному лепиле не случайно. Маленький тщедушный человек оказался в отряде бывших изгоев не случайно. Светило и доктор медицинских наук загремел в места не столь отдаленные за крупные финансовые хищения и убийство двух человек. Может быть, ему и простили бы определенные финансовые потери государства, учитывая прошлые заслуги, но когда он убил жену с ее любовником, его участь была решена. Он убил их изощренным способом, намазав презерватив из сумки супруги боевым отравляющим веществом. Смерть в страшных мучениях двоих человек, да еще вкупе с использованием секретного препарат, отрезало для талантливого ученого путь к помилованию. На доктора навесили финансовые нарушения всего института и с легким сердец отправили в казенный дом. Медики и убийцы в местах заключения традиционно пользуются авторитетом, но с осужденном доктором такого не получилось. Неожиданно среди сидельцев прошла информация о том, что доктор в период своей научной карьеры проводил опыты на заключенных и пациентах психиатрических лечебниц. Буквально в один момент жизнь за колючей проволокой превратилась для доктора в ад.

    В спецотряд опущенных его выдернули уже полуживого, истощенного и покалеченного. Если примерно треть из отряда были на условно-досрочном освобождении, а половина из оставшихся уже отбыла свой срок, то доктор относился к тем кто еще конкретно был «на тюрьме». К появлению столь неоднозначной личности в отряде отнеслись по-разному. Чтобы там не говорили, но прошлая жизнь каждого отрядного бойца рассматривалась сослуживцами подробно и тщательно. В зависимости от этого определялся его статус в новом коллективе.

    Но жизнь вносить свои правки. После того как доктор вытащил нескольких бойцов буквально с того света, его авторитет стал непререкаемый. На этом и остановились. Теперь доктор резал, штопал, гипсовал и просто лечил бойцов отряда, а в свободное время спокойно проживал в красивом бревенчатом домике с шестнадцатилетним петушком из малолетки. Хотя был еще одна из служебных обязанностей врача - он был штатным заплечных дел мастером. В принципе каждый из пацанов мог устроить знатную экзекуцию любому из пленных или провинившихся, но в особых случаях для пыток приглашали доктора смерть вместе с его мальчиком.

    - Как ваши дела, больной? – осведомился доктор смерть у Смуглянки.

    - Спасибо, ваше святейшество, здоровею день ото дня.

    - Так держать,    - проигнорировал подколку доктор. - Рука нормально движется?

    - Только сегодня разрабатывать начал. Болит сволочь.

    - Это хорошо. Работайте рукой, обязательно работайте. Кушать надо, водички много пить и не лениться упражнения делать. Плохая рана была. Долго я с ней возился. Семь потов сошло.

    - Спасибо, доктор. Может мне к пацанам?

    - Рано «спасибо» говорить.    И к пацанам еще рано. Нужно еще посмотреть, как рука работать будет. А то еще резать придется. Крови ты любезнейший много потерял. Отпустил бы я тебя, но сознательность у вас бойцы слабая. Лечишь вас лечишь, а вы то в истории всякие лезете, то бухаете, то наркоту свою поганую жрете. Одна интоксикация.

    Дверь в палату открылась еще раз. На пороге появились Скворец и Куля, за их спинами маячил кто-то еще. Гости в нерешительности замерли на пороге карантинного бокса.

    - А, оруженосцы, - обрадованным голосом встретил их врач. - Можете проходить. Я просто мимо шел и к вашему боевику заглянуть решил.

    Доктор приветливо улыбнулся. Смуглянка поражался, как под приветливой улыбкой этого человека может скрываться холодная и циничная суть. Доктор никогда не ругался матом в отличие от остальных врачей отряда, блатной феней практически не пользовался, вел себя со всеми вежливо, никогда не повышал голос. Но вся его рафинированная интеллигентность скрывала звериную суть. Стоило только посмотреть, с каким упоением он резал своих пациентов и пытал допрашиваемых. Ровно с таким же выражением лица он резал маринованную селедку или морковку, которую очень любил. Любил он резать всё и всех без разбора.

    Тем временем врач, не прощаясь, вышел из палаты. Друзья Смуглянки посторонились, пропуская его.

    Первым в палату шагнул Куля, за ним его мальчик Варя. Скворец хоть и заходил последним, но новость сообщил первым:

    - Смуглянка, Пистон исчез.

    Смуглянка даже сел от неожиданности, поморщившись от боль в раненном плече.

    - Как исчез?

    - Позавчера вне графика на связь вышел Сопля из накопителя. Ну, это который шестерил на Горыныча с его янычарами.

    - Ну?

    - Так Сопля Пистону сказал, что в накопитель товара много привезли: цацки, рыжуха, брюлики и прочие карамельки. Вроде как это общак дагов был, а дагов самих положили, так вот -    весь товар у «красных» и остался. Самарка потом записи с прослушки проверял. Пистон после этой новости две группы бойцов с собой прихватил и в сторону накопителя поехал, а потом пропал с концами.

    - С бойцами пропал?

    - Нет. В том то и дело. Они его на трассе должны были ждать, возле вышки, там, где бетонная остановка. Первое отделение вперед поехало дорогу проверить, а второе отделение уже после Пистона поехало. Им еще перед поездкой дозаправляться пришлось и баллон менять.

    - Ну и?

    - Все три машин мимо постов проехали, все как положено. А потом пацаны до ночи его возле остановки ждали. Они и вчера не появился, а сегодня с утра всю округу прочесали. Пистон как сквозь землю провалился. Ни Пистона, ни машины, ни охраны.

    - У Горыныча нужно спросить или у Сопли.

    - Так ни он, ни Сопля на связь не выходят. Утром еще в накопитель сунулись, а там военных видимо не видимо. Техники куча. Броня чуть ли не гуртом навалена. В общем, наши считают, что Пистон кассу бомбанул и весь хабар себе взял. Скрысил, коза тухлая.

    - Не может быть! Он и так вместе со Сливой весь общак держит. Ему-то зачем?

    - Так, наверное, кусок слишком сладкий был.

    - Ведь ему и ехать то некуда!

    - Значит есть.

    В разговор вмешался Куля:

    - О другом сейчас речь. Хабар явно не по нашей масти. Теперь к Сливе тоже предъява будет. Он же за Пистона вписывался.

    Смуглянка сразу понял, к чему клонит его товарищ. После гибели Фали, а также пропажи Пистона, да еще при таких «скользких» обстоятельствах, расклад сил в банде должен существенно поменяться. Теперь он оставался единственным, кто мог претендовать на вакантное место сгинувших авторитетов. К тому же есть вполне резонное основание подвинуть третьего авторитета - Сливу.

    Сам Смуглянка был одним из бойцов с которых начинался отряд, но при всем при этом Смуглянка все же был единственный из старичков, у кого не было своего взвода. Он обоснованно считался одним из лучших бойцов, но вместо нормальной боевой работы его поставили заниматься подготовкой личного состава. Он не был изгоем, да и остальные рядовые члены отряда относились к нему с уважением, но власти у Смуглянки от этого не прибавилось. Должным авторитетом среди старожилов он не пользовался, его мнение было последним. Кураторы осознанно или нет поддерживали такой порядок в отряде и сами не давали Смуглянке подняться внутри отрядной иерархии на достойное место. Тем более, что за последние полгода отряд вырос с тридцати до почти полутора сотен бойцов. Смуглянку недооценили, это было несправедливо. Смуглянка считал себя обделённым.

    Именно он должен был возглавлять отряд, но его боевой опыт, знания, умения и уровень подготовки сводились на нет    тем, что у него была слабая поддержка. Единственные люди, на которых он мог положиться, были Куля – инструктор по физической подготовке и Скворец – инструктор по стрельбе. А наглый Фаля, хитрожопый Пистон и скользкий Слива втроем руководили отрядом. Они не только возглавляли собственные подразделения, а еще и ходили в фаворитах у непосредственных кураторов отряда.

    Фаля командовал взводом штурмовиков, самым большим в отряде. Слива заведовал взводом охраны и режима. Пистон отвечал за разведку и внутреннюю безопасность. Еще был Тарахтелка, заведующий службой тыла. Именно Фаля при негласной поддержке Пистона и Сливы, а также молчаливом согласии Тарахтелки так или иначе открыто принижал статус Смуглянки. В отряд они пришли одновременно с Фалей и были сначала друзьями. Фаля был мошенником - обычным кидалой с солидным уголовным прошлом. Смуглянка сам натаскивал и помогал в подготовке своему приятелю. Фаля оказался на редкость талантливым. Он не просто опередил по уровню подготовки всех тех, кто раньше не служил в армии. По некоторым дисциплинам он оставил далеко позади многих инструкторов ФСИН. Помимо таланта воина Фаля обладал живым и острым умом, чем активно пользовался, применяя в операциях и разработках настолько нестандартные подходы и приемы, что высокое начальство только разводило руками. Зародившееся на стыке сфер влияния противостояние между Смуглянкой и Фалей искусно поддерживали на грани открытого конфликта.

    Смуглянка прекрасно понимал, что Фаля специально вытащил его на ту последнюю вылазку в город вместо с бойцами из «Фармкора». Ничего не стоило инсценировать смерть противника в условиях реального боя, даже если он был с тупыми мертвяками. И Смуглянка принял это вызов. Он оценил, что с ним пошли его товарищи - инструкторы, ведущие подготовку бойцов. Не пошел только рукопашник. В итоге вылазка за товаром закончилась ранением Смуглянки и гибелью Фали. Судьба рассудила их, расставив все на свои места.

    Теперь, когда лучшие бойцы взвода штурмовиков погибли вместе с Фалей, а Пистон пропал в неизвестном направлении, в отряде зарождалось шаткое безвластие. По всей видимости, Пистон прихватил с собой хороший куш, который по всем правилам должен был отойти в «общак», и еще была обязательная дань кураторам отряда, доходящая порой до трех четвертей от взятого добра. Такое не прощают. Если это предположение подтвердиться, то сразу рухнет и Слива со своего трона. Слишком много раз он вписывался за Пистона, да и общие делишки Сливы и Пистона неоднократно вызывали вопросы и у пацанов из отряда и у старших кураторов. Тарахтелка, как обычно, займет нейтральную позицию миротворца.

    Лишнего говорить не требовалось. Было и так все понятно без слов. Единственным    серьезным игроком в отряде оставался Слива.    Если не станет Сливы,    то власть сама упадет в руки Смуглянки. А сейчас это нечто другое по сравнению с тем, что было до катастрофы.    С момента прихода Большого Песца их отряд фактически начал существовать автономно.

    Шишки из ФСИН их побеспокоили всего несколько раз, когда потребовалось боевое усиление отрядов, проводивших эвакуацию, а также для отстрела людей по наводке хозяев. Начальник их отряда полковник Пшонкин не появлялся с первого дня катастрофы, а два его заместителя не показывали носа из административного здания. Когда они привезли трофеи от первого открытого грабежа и молодых баб для развлечения, то никакой реакции от начальства не последовало. Даже когда он «УБЕДИЛИ» прапора отдать им ключи от «оружейки», оба майора промолчали. Начиналась воровская вольница. Но как долго она продлиться? Смуглянка справедливо подозревал, что после того как кураторы разберутся с навалившимися проблемами, они обязательно вспомнят о своих подопечных.

    - Что старшие говорят? – поинтересовался Смуглянка.

    - Неизвестно, - ответил ему Куля. - Слива еще утром уехал к старшим, «кума» собрался разыскивать. Полкан наш даже своим овчаркам весточку не шлет. Но сам знаешь, с того момента когда большой песец всему пришёл, нас старшие внимаем не балуют. Пацаны все больше и больше выпрягаются. Какими бы ни были Пистон и Фаля, но бойцов они в ежовых рукавицах держали. А что сейчас будет – это не понятно.

    - Если кураторы спустят пропажу Пистона, то значит мы теперь сами по себе. Тогда отряд разбегаться будет. А если не спустят, то будут гайки завинчивать.

    - А ты не думаешь, что нас всех под нож пустят? - забеспокоился Скворец.- Обстоятельства поменялись. Для чего теперь мы им нужны? Сейчас менты обойдутся и без торпед вроде нас, сами будут грязную работу делать. Законов то больше нет и прокуратуры с судами тоже. Полный беспредел вокруг.

    - Всяко может получиться, Скворушка. Сейчас кто его знает, что в мозгах у старших твориться. Сила за ними была. Мы без них никем были. А теперь вольница полная. Катастрофа всем долги списала. Вы же понимаете, что пацаны сами по себе жить хотят. Я удивляюсь как до сих пор не разбежались.

    - А зачем бежать? Здесь все есть и все налажено. А вместе безопаснее. Мы любому рога обломаем, кто    к нам сунется. Оружие у нас есть.

    - Зря ты так, - остановил его Смуглянка. – Что ты со стрелковым оружием против танков сделаешь? Для нас одного БТР хватит, чтобы всю базу перепахать. Без тяжелого вооружения нам не выстоять.

    - А гранаты? А взрывчатка? А граники?

    - Дурень. Гранат мало. Взрывчатки много, даже очень много, но из нее еще заряд нужно сделать и до цели его донести. А кто будет ждать, пока ты под брюхо БТР будешь бомбу закладывать.

    - И чего делать? Слышь, Смуглый. Ты бы к старшим смотался. Тебя там все знают и принимают неплохо, - предложил Куля. – Кроме тебя реальных бугров и не осталось. Ты в авторитете.

    - Ты думаешь, что Слива просто так к старшим поехал? Он явно поддержку ищет. Старый интриган никогда особо вперед не лез, но теперь ему торопиться нужно. Он меня боится и постарается сожрать заранее. Я трезво свои шансы оцениваю. Вот только бы узнать, что он задумал.

    Тут вперед выступил подружка Кули – пассивный гомик по кличке Варя. Высокий красивый парень не имел ничего общего с андрогинными моделями модных журналов и ярко выраженной гейской внешностью телевизионных звезд. По таким как он, девки должны сохнуть и слезы ведрами лить, а он роман с Кулей крутит.

    Приятель Кули был лакомой мишенью для всех без исключения пацанов, грешивших модной сексуальной ориентации, а таких в отряде было не меньше половины. До отсидки Варюша был проституткой, этим же продолжил заниматься и в зоне, обзаведясь статусом дорогой куртизанки.

    - Варенька, ты бы булками своими меньше трясла, а то я тебя, сучка, мигом урою. - Куля выразительно полоснул пальцем по горлу.

    - Ну, Куля, ты же знаешь, я для дела только. - Варя жеманно повел плечами и пустил томности в голосе.

    - Знаю я твое дело, прошмандовка, - резко сказал Куля. – Ты вспомни, сучка, откуда я тебя вытащил.

    Сейчас должны была начаться семейная сцена.

    - Всем ша! -    обрезал на корню скандал Смуглянка. – Пойдемте свежим воздухом подышим, а то доктор мне велел гулять чаще.

    Скворец помог Смуглянке подняться с кровати и вышел вслед за ним из палаты. Их никто не остановил. Сидящие возле входа, посетители больнички поприветствовали Смуглянку и пожелали ему скорейшего выздоровления. Раненный бандит поблагодарил их легким кивком. Ему сейчас было не до разговоров.

    Идти было не удобно, он никак не мог приспособиться, чтобы не тревожить при ходьбе раненное плече. Место для уединенного разговора выбрали за корпусом больнички в зарослях облезлой акации. Новость, которую донесли до Смуглянки, нужно было не просто обсудить, но и принять решение о том, что делать дальше.

    - Что ты хотела предложить? – спросил у Вари Смуглянка.

    - Да ничего такого. Слива давно на меня глаз положил. Подарки дарить пытался. Хочет он меня.

    - Ну и…? - с угрозой в голосе спросил Куля.

    - Я ему просто намекну, что я с тобой, милый, расстаться хочу, но боюсь.

    - Ах ты!

    - Прекрати, Куля. Варька дело говорит, - вмешался Скворец. - Если Смуглого порешат, то нам всем крышка. А решать все Слива будет. В голову к нему мы залезть не сможем, а вот если Варька с ним поворкует, то может и узнаем чего полезного. Сейчас нам или бежать, или власть брать под себя нужно.

    - А силенок то хватит власть взять? – язвительно спросил Куля.

    - Должно хватить, - ответил ему Смуглянка. – Фали и костяка его команды нет. На пацанов Пистона сейчас остальные косо смотрят. Примерно трети бойцов из отряда власть Фали и Пистона поперек горла была. Они нас скорее всего поддержат.

    - А что Румба? -    задал вопрос Скворец.

    Румба был инструктором по рукопашному бою. Врагом он не был, но и другом его считать было опрометчиво.

    - Румба по сути говно. Настучать Сливе может.

    - Румбу я на себя возьму, - неожиданно сказал Варя.

    На гневный взгляд Кули, он добавил:

    - Ну ты же сам знаешь, что у меня с ним отношения были. Я смогу к нему подход найти.

    - Ох, смотри мне Варька! Я тебе очко сапожными нитками зашью и ротик твой тоже, - Куля сжал перед симпатичным лицом гомика крепкий кулак с набитыми костяшками пальцев.

    - Куль, нам действительно или когти рвать уже нужно, или в игру ввязываться. Я в ваши отношения вмешиваться не хочу, но положение у нас рисковое. Неизвестно с какими вестями к нам Слива приедет, - сказал уже Смуглянка. –Ты уж определяйся. Тебе Валькина целкость нужна или ты живым остаться хочешь? Я думаю, что сейчас нам любой шанс использовать нужно.

    - Я уже определился. Свою бригаду создавать нужно и валить отсюда. Старшие они молчат пока занятые, а как освободятся - тут нам и ответить придется. Я тебе, Варя, дозволяю шашни твои крутить, но ты меру знай. А то -    не прощу. Ты меня знаешь.

    Пассивный гомик озорно улыбнулся и подмигнул.

    - Так я же только для дела. И ни капли в рот и ни сантиметра в жопу.

    Смуглянка тоже улыбнулся, но уже тому, что мозги у Кули мыслили практически в том же направлении, что и у него самого. Только не нужно создавать новую бригаду, а немедленно брать власть над отрядом в свои руки, пока не опомнились кураторы, и начинать свою собственную жизнь. Не смотря на все плюсы сложившейся ситуации: гибель Фали, пропажу Пистона и отдаление кураторов, нельзя было списывать со счетов три основных риска.

    Во-первых: Слива мог переиграть их и оставить власть за собой, воспользовавшись численным превосходством и близостью с кураторами. Конкурентов возле себя он не потерпит. Даже если Смуглянка присягнёт на верность хитрому Сливе, все равно он его рано или поздно уничтожит.

    Во-вторых: почувствовав смуту и безвластие, пацаны могли начать разбегаться. Кому-то могло показаться, что так будет лучше - каждый сам за себя, но Смуглянка и его товарищи понимали, что достойное место в новом мире можно было отвоевать только силой, которая напрямую завесила от количества бойцов в отряде.

    В-третьих: их судьбу могли решить кураторы. То что они не дадут им существовать самостоятельно – это подразумевалось само собой. Курирующие офицеры ФСИН давно считали их своей собственностью. Только оставалось понять, как кураторы собираются ими распорядиться. Цель, ради которой их создавали отряд и готовили бойцов, осталась в прошлом. Хотя Смуглянка до сих пор не понимал зачем из компактного отряда в сентябре прошлого года сделали полторы роты. Но все равно, с приходом Большого песца перед отрядом опущенных поставят новые цели или просто уничтожат за ненадобностью. Смуглянке не верилось, что кураторы оставят их в покое.

    - Свою бригаду создавать это конечно можно, но не лучше ли Сливу на фарш пустить, а с Тарахтелкой договориться. Тогда отряд и будет нашей бригадой, - ответил Куле Смуглянка.

    - Так не все за нами пойдут, - резонно заметил Куля.

    - Так все и не нужны. Проще избавиться от ненужных, чем выдергивать к себе тек кто с нами пойдет. Главное чтобы пацаны сами разбегаться не начали, а то в отряде стоящих людей не останется.

    - Нужно будет с новичками серьезно поработать. Их сейчас действительно в несколько раз    больше, а Фалины ребята их чморили по чем зря, - задумчиво сказал Скворец.

    - Доктор смерть свою игру вести пытается, - снова влез в разговор Варя.

    - Чего? – удивился Смуглянка.

    Судя по выражению лиц, сказанное Кулиной подружкой оказалось неожиданностью не только для Смуглянки. Как-то совсем неожиданно было представить, что еще и доктор может вести свою игру. Неужели он тоже претендует на роль главаря?

    - Я с его мальчиком Мальвиной корешусь, - поведал Варя. – Так он мне и намекнул, что скоро они с доктором к его бывшим коллегам перебираться будут.

    - Каким коллегам?

    - К тем, которым мы сейчас не восставшие трупы и пленных возим.

    - Да иди ты! – выпучил глаза Скворец.

    Действительно. Буквально в первые дни после начала катастрофы доктор вышел на каких-то своих бывших коллег, с которыми работал еще на воле. Результатом этого контакта оказалось то, что теперь они на весьма выгодных условиях сбывали не восставшие трупы и пленных людей таинственным коллегам Доктора смерть. Товар всегда забирали в одном и том же месте. За товаром прибывали грузовик и два джипа без номерных знаков и с хорошо вооруженными экипажами. За трупы и пленных рассчитывались на месте наркотиками, лекарствами и спиртом. Все попытки отследить таинственных друзей Доктора смерть жестко пресекались. Расспрашивать Доктора о его друзьях никто не решался. Кому какое дело для чего им понадобились свежие человечески трупы. За них хорошо платят и этого достаточно. В итоге к тому, что им приходилось делать, пацаны относились как к обычному бизнесу. На операциях людей валили в голову, а порой и не гнушались простыми убийствами и захватом пленных на дороге, чтобы поменять добычу на наркотики.

    - И когда он собрался линять от нас?

    - Не знаю. Мальвина просто проговорился, но расспрашивать я его не стал.

    - А стоило его поспрашать.

    - То что он слинять собрался - это к лучшему. По крайней мере, уже понятно, что медицина в разборки не полезет.

    - Кстати, как твоя рука, Смуглый? - поинтересовался Куля. – Думаю, что скоро пострелять придется.

    - Ничего страшного. Справлюсь. Вторая рука у меня в порядке.

    - Может тебе к нам перебраться? Все безопаснее.

    - Нет, Куля. Тогда сразу подозрение вызовем. Ты мне лучше рацию, стволы и броник скрытого ношения принеси. Вы начинайте без меня. Каждый уже сам себе задачу нарезал. Все всё понимают. Осталось только Сливу дождаться. Ладно, я в больничку пошел. Мне еще долечиться нужно.

    Смуглянка вернулся в свою палату с облезлым зайцем, чтобы хорошенько поразмыслить над планами по обретению долгожданной власти и статуса.

    Сливу пришлось ждать долго. Он вернулся только в середине следующего дня, но ничего рассказывать и предпринимать не стал. Выглядел он весьма напряженным. Это Смуглянку порадовало. Если у Сливы такое лицо, то не все складывается как он хотел. Перекусив на скорую руку Слива собрал половину своих охранцов и уехал в неизвестном направлении. Зато на следующее утро заявились кураторы. Уазик, БТР с символикой ФСИН и специальный «Урал» для подавления беспорядков, забитый вооруженными до зубов бойцами, заехали на территорию лагеря без всякого предупреждения.

    Визитеры вели себя спокойно и даже расслабленно. Прибывший подполковник Лебеда собрал всех пацанов из отряда вместе, беззлобно пожурил их за вскрытую оружейку и растащенное оружие, но добавил, что понимает бойцов, проявивших инициативу в такое непростое время. Дальше он сообщил, что у руководства возникли вопросы к Пистону и членам его команды. Он вообще много о чем говорил, но подполковник даже не упомянул про грабежи, захват рабов и наложниц, а также торговлю трупами и пленниками. В заключении пространной речи Лебеда заявил, что теперь их сотрудничество выйдет на новый уровень и пацанам следует готовиться к выполнению задач нового свойства. На вопрос о свойствах и уровне задач подполковник отшутился каким-то детским бредом про военную тайну. Последнее насторожило Смуглянку больше всего. Получалось, что кураторы еще не решили что с ними делать, но решат этот вопрос уже в обозримом будущем. Ведь не зря появилась у них вся эта красная братва.

    Следующие три дня показали, что кураторов больше всего интересует вопрос о мифическом золоте дагов и пропаже коварного Пистона. Вертухаи перерыли всю тренировочную базу в брошенном детском санатории и пансионат «Юность», который практически сразу после катастрофы прибрали загребущими руками Слива и Тарахтелка. Кроме того кураторы устроили допросы для всех без исключения бойцов отряда и обслуги.

    От Смуглянки не укрылось, что кураторы совсем никак не реагировали на захваченных рабов и наложниц. Рабы трудились под присмотром пацанов Тарахтелки, а наложниц обоих полов уголовники насиловали самыми изощренными способами на протяжении нескольких дней. Но казалось, что кураторы этого просто не видят. Кроме того прибывшие сотрудники ФСИН твердо держали дистанцию с контингентом отряда, включая Смуглянку и Тарахтелку. Это могло значить то, что высокое начальство махнуло на них рукой, и пацаны теперь свободны, или наоборот, что теперь их просто пустят в расход. Но почему кураторы тянули с расправой? Этого Смуглянка не понимал - информации не хватало. Тем более, что Слива который день уже не возвращался.

    Не смотря на опасения Смуглянки, пацаны не торопились разбегаться. Было несколько попыток отделиться, но потом сепаратисты сами поменяли планы. В отряде пацанов никто не ограничивал, да и вместе было безопаснее. Делить кроме власти в отряде было нечего – для пацанов наступили изобильные и вольные времена. Хабара привозили столько, что большую часть добычи просто не успевали разобрать. Все свободные помещения были завалены привезенным добром. Если раньше хватали все подряд, то на третий день уже стали привередничать.

    Существовавшие раньше препятствия исчезли сами собой. Хорошо вооруженные и подготовленные бойцы отряда брали то, что им хотелось и даже больше.    Конкуренцию пацанам могли составить только военные, и то потому, что у них была бронетехника и штуки посерьезнее чем стрелковое оружие. Появляющиеся банды не могли составить конкуренцию бойцам отряда, новые банды не отличались многочисленностью, и к тому же бандиты уступали бойцам отряда по всем статьям. Прошедшие месяцы суровой подготовки не пропали даром, пацаны с легкостью уничтожали практически любого кто вставал у них на пути, будь то человек или зомби. Попадающиеся мертвяки представляли опасность только если их было много. Единственной смертельным риском для бойцов отряда стали появляющиеся мутанты. Воевать с ними было сложно, а если мутант встречался в ограниченном пространстве, то шансы людей на победу мгновенно таяли. Но пацаны по этому поводу не переживали. Они просто уезжали в другое место, если им попадался мутант, и если им не удавалось завалить урода с безопасного расстояния. Среди такого изобилия не было смысла рисковать жизнью в стычках с мутантами.

    Работа по вербовке новых сторонников шла ни шатко ни валко. Никто открыто не возражал против того, что власть в отряде заберет Смуглянка, но и помогать ему в узурпации власти пацаны не торопились. Все заняли выжидательную позицию. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Над судьбой банды повисла вялая неопределенность, но так не могло продолжаться долго. Напряжение в отряде возрастало. Страх перед кураторами уходил на второй план, а беспокойство за собственное будущее становилось все больше и больше. Стали укрепляться старые группировки в отряде и стихийно возникать новые. Наступившее шаткое равновесие грозило перерасти в анархию.

    Наконец появился похудевший Слива. Засланный к нему Варька так и не смог узнать, где он был, и что замышляет начальство. В отряде тоже ничего не поменялось. Несколько дней неизвестности закончились тем, что Слива опять уехал к высоким руководителям вместе со представителями кураторов, которые гостили в отряде. По отряду мгновенно поползли слухи один нелепее другого. Отсутствие понимания о том, что с ними будет дальне и невнятная позиция кураторов привела к тому, что нервозная обстановка в отряде накалилась до предела и грозила взорваться в любой момент.

    Глава 5. Пришелец.

    Претендент на обжитую вотчину Плюхи и Красномордого появился поздним вечером, на исходе очередного стандартного дня.

    Действительно крупная тварь бежала рысцой по дороге как раз в сторону гнезда мертвых тварей. Плюха прекратил жрать относительно свежий труп и уставился одним единственным глазом на потенциального врага. Приближающийся морф весьма уверенно двигался прямо на него, перекочёвывая из категории потенциальных в реального противника.

    Плюха метнулся во двор, бросил кусок добычи на площадку перед детским городком и послал условный сигнал Красномордому. Тот отозвался, услышав тревожное предупреждение, и направился к исходной позиции за игровым замком рядом с песочницей. Сооружение было старым и довольно таки крупным, что позволяло скрываться за ним даже такого гиппопотаму, как Красномордый. Теперь они примут нахального агрессора как положено, не оставляя шансов для этой твари. Плюха с трудом раздул практически заросшие легкие и выдавил из них воздух, издав вопль напоминающий крики живой добычи. Исполнив свой долг, Плюха вернулся на прежнее место в подворотню.

    Сложно было сказать, заметил его враг или нет. Поведение пришельца указывало на то, что он готовиться к атаке. Агрессор направился прямиком к арке и опустился ниже, практически чертя мордой по земле. Таким способом сам Плюха выискивал следы добычи. Пришлая тварь почуяла запах приманки и пыталась ее найти.

    Пока все шло по плану. Оккупант беспрепятственно проник на территорию, а, проще говоря, рыща мордой по асфальту, зашел во двор через открытые ворота. Он без особого усердия обследовал сгоревший грузовик и направился ко второму грузовику перед детской площадкой. Похоже, что странного новичка больше интересовали именно машины. У второго автомобиля он замешкался, оккупант даже несколько раз обошел вокруг и повертел в лапах какие-то штуковины. К валявшейся на площадке приманке чужак приблизился так же неосмотрительно, как и вошел сюда.

    Красномордый еще не видел такого крупного морфа как пришелец. Конечно он уступал в размерах самому Красномордому, обвешенному броней, но при таких габаритах и силищи пришелец был опасным противником.

    Плюха подал условный сигнал на грани ультразвука. Атаку на приблудного урода начали сразу с обеих сторон. Красномордый атаковал захватчика со всей яростью. Он обрушился на него сверху, но промазал. Поганый морф сумел увернуться.

    Плюха должен был уже атаковать вражину с другой стороны, но мелкий морф не успел добежать до места схватки как в его морду врезалась тяжеленая штуковина, брошенная чужим морфом. Он даже выключился на какое-то время. Повреждения были тяжелые: проломлена лобная кость, трещинами пошел весь череп. По всей видимости, челюсти тоже пострадали,    пасть теперь закрывалась не полностью и челюсти ходили слегка наискосок как ножницы.

    Стремительной победы не получилось. Красномордый ощутил, как тварь напрыгнула к нему на спину, а в голову врезалась тяжеленая штуковина. Морфу она не причинил вреда, к тому же она разлетелась в дребезги, но едкая жидкость из ее нутра разлилась по морде и затекла в глубокие глазницы. Он так и не смог промогаться. Вместо привычных четких очертаний теперь весь мир расплылся размытыми контурами и цветными кляксами. Красномордый практически ослеп.

    Тем не менее, битва продолжалась. Броненосцу удалось сбросить пришельца со спины. Тот опасно атаковал снизу, но не мог пробить тугие кожаные полосы и даже умудрился завязнуть когтями на стыке полос. Не смотря на то, что вражина замешкался пока выдергивал застрявшую лапу, толстяк так и не смог его подмять.

    Тут подоспел Плюха.    Он налетел на чужого морфа и принялся его рвать,    но пришелец смог легко отбиться и кинулся наутек. Плюх умудрился оседлать спину пришельца, но чужак вместе с ним запрыгнул в окно квартиры на первом этаже. Если до этого момента Плюхе серьезно досталось только от удара аккумулятором, то в комнате агрессор задал ему уже хорошую трепку. Бывшему наркоману чудом удалось вывернуться, и он едва успевал отбиваться от этого урода пока бронированный Красномордый карабкался в большое окно, прыгать он уже не мог. Но и тут чужак ускользнул от боя с броневиком. Он позорно бежал с места схватки. Плюха снова начал преследовать врага, но был сбит большим цветочным горшком, который бросил в него пришелец. Враг рванулся вверх по лестничной клетке.

    Плюха гнал врага и беспрерывно атаковал при любом удобном случае. Получая увесистые удары и глубокие раны от когтей, он сильно рисковал, но ему во что бы то ни стало, нужно было удержать этого крупного чужака до прихода Красномордого. Он зажал его на площадке очередного этажа, и тут атака кончилась весьма плачевно. Плюха нарвался на действительно могучий удар лапой. Связки были порваны и окончательно выломана челюсть, к трещинам в ребрах добавились вполне конкретные переломы. И более того, Плюха ударился о стену бугром на загривке, где у него находился мозг. Ему едва удалось подняться с площадки лестничной клетки,    но он не сдавался. Снизу еже доносились топот, продирающегося на верх, красномордого. Тот скреб боками по стенам, одолевая очередной поворот.

    Противник, тем временем, выломал дверь и стал пятиться задом в квартиру. Плюха едва переставлял ноги. Подгибающиеся конечности предательски норовили запутаться или оступиться. Атаковать врага он уже не решался. В квартире был висельник. Но он был несъедобный.

    Чужой морф выскочил в окно и полез по стене на крышу здания.    Сформировавшаяся    в голове установка на преследование вступила в острое противоречие с чувством опасности, но Плюха погнал себя вверх по стене. Лазать ему доводилось, но делал он это нечасто. Не смотря на свое плачевное состояние, Плюха все же догнал врага практически под самой крышей. Клетки вопили от голода и желания блаженного покоя, но морф все равно вступил в бой с захватчиком. Результат оказался предсказуемым. Чужак сбросил Плюху вниз.

    Хорошо, что Плюха попал на кроны деревьев. Ломающиеся ветки и сучья замедлили падение. Асфальт принял бывшего наркомана жестким ударом. Только чудом он не впечатался мозгом в твёрдое покрытие.    На некоторое время он потерял сознание, мозг морфа выключился. Выплывая из тяжелого нокаута, Плюха тоненько прерывисто запищал.

    Красномордый едва смог продраться через узкий коридор, и когда он выдрался на лестничную клетку, звуки схватки доносились уже далеко наверху. Несколько помедлив, броненосец потащил свою тушу наверх, обдирая боками стены. Тёмные пятна с ацетоновым запахом говорили ему о том, что здесь прошёл Плюха. Но звуки схватки прекратились. Точнее морф не слышал никаких подозрительных звуков,    он замер прислушиваясь. С улицы донесся звук удара, а через некоторое время донесся призывный писк Плюхи. Морф изловчившись тяжело развернулся в узком пространстве и ринулся по ступеням вниз. Добежав до второго этажа, он выбил дверь квартиры, разломал нелепую конструкцию в окне и выбрался на бетонный козырек над витриной магазина.

    Плюха валялся изломанной куклой, подавая совсем слабые признаки своей не жизни. Косномордый срыгнул вниз. Земля вздрогнула от внезапного удара лап тяжеленной туши. Броневик уселся рядом с товарищем не зная, что делать. У того была целой всего лишь одна рука, все остальное тело было поломано. Помимо смертельных травм тощего морфа жестоко терзал голод. Организм требовал материал для восстановления.

    Красномордый обнюхал бывшего наркомана. Его существование удерживались на тонкой нити, которая могла оборваться в любой момент. Из пасти броненосца донеслось скулящее клокотание. Нужно было срочно искать еду. Ночь уже опускалась на город, а в темноте охоты не было. Дороги были пустынны.

    Но сегодня не все было так плохо. Скулящий стон маленького морфы превратился из призывного в предупреждающий. В их сторону ехала колонна. Раньше Плюха именно так узнавал о приближении потенциальной добычи. Он часами лежал под аркой въезда, положив голову на асфальт. Гул умирающего города проникал в его мозг не только через уши и глаза, тело морфа тоже воспринимало вибрации земли, так он узнавал о проезжающей технике. Плюха довольно таки быстро научился различать отдельные вибрации и определять    их направление. Сейчас он чувствовал, что к ним приближается большая смешанная колонна, о чем не примкнул сообщить своему товарищу.

    Еда! Дичь приближается. Красномордый встрепенулся. По слабым пискам бывшего наркомана он знал откуда идут машины. Заметив отсветы фар на стенах домов, броненосец выбрал позицию для атаки. Колонна приближалась. Машин было много. Впереди шла здоровенная дура тягаться с которой было бесполезно. Остальные машины могли представлять интерес.

    Морф наконец выбрал себе цель для первой атаки. Небольшой микроавтобус был наилучшей целью. Даже не автобус, а очень крупный минивэн. Весил он не много. Боковая поверхность была большая, центр тяжести    высокий. Такую штуковину было легко опрокинуть и застопорить движение колонны. И все же противников было слишком много.

    Перед затором из стоящих и перевёрнутых автомобилей головная машина снизила скорость. Она начала аккуратно расталкивать клиновидным отбойником попадающиеся автомобили в стороны, расчищая дорогу. Дождавшись удобного момента Красномордый сорвался с места. Мягкие подушки на лапах глушили удары конечностей об асфальт, а разливавшаяся вокруг тьма укрыла мертвую тварь от ничего не подозревающий жертвы. Тяжёлый удар в бок маленького автобуса вмял кузов машины и поставил на автобус два боковые колёса. На самом пике траектории машина замерла на какой-то незначительный миг и рухнула на бок. Тем временем, Красномордый переключился на маленькую красную машину справа от него. Подцепив загнутым краем в нижней части морды машину под левый порог, морф перевернул и вторую машину.

    Крики новых жертв добавились к ночному многоголосию умирающего города. Выдрав боковую дверь с решеткой, толстяк мгновенно выдернул оттуда кричащего человека.    Горячая вкусная кровь хлынула в пасть. Задняя дверь микроавтобуса распахнулась сама и рядом на асфальте выпал ещё один человек. Морф подхватил вторую жертву и ринулся прочь от колонны. Началась беспорядочная стрельба. Пора было уносить тоги, пока люди не сосредоточили огонь на его персоне.

    Прямо перед морфом выскочил третий человек. Конечно можно было не сворачивать и проскочить мимо него, но ружьё в руках очередной жертвы решило его судьбу. Морф смял его своей тушей. Развернувшись на месте, красномордый раздавил человеку голову.

    Небольшой задержки хватило, что бы его обстреляли. Красномордый кинулся за разбитые машины, скрываясь от впивающихся в панцирь пуль. Бежать было не удобно. Труп в пасти и труп в передней лапе существенно затрудняли бег. Обогнув место схватки по длинной дуге, морф вернулся к своему Плюхе. Товарищ все также лежал дергая единственной не переломанной лапой. Броненосец великодушно разорвал когтями грудь и живот свежему трупу и положил все это великолепие на погибающего товарища. Кровь обильно потекла по изломанному уродливому телу морфа. Поры жадно раскрылись, впитывая драгоценную питательную кровь.

    Красномордый ринулся в другую сторону - в конец колонны. Следовало перекрыть путь убегающей дичи. Очередную подходящую мишень он определил для себя еще во время первого нападения. Высокий    американский минивэн начал задавать назад, стараясь освободить узкий проезд для других машин.

    Стремительный разбег Красномордого закончился очередным сокрушающим ударом. Минивэн не перевернулся. Неуклюжую машину    развернуло поперёк дороги. Очередную жертву морф выдернул из окна автомобиля. Но в это раз морфа встретили пулеметным огнём и жаканом двенадцатого калибра,    проломившему щит на морде прямо между глаз. Пришлось срочно уносить свою тушу обратно под защиту покореженных корпусов замерших навечно автомобилей. Рана в голову было очень серьёзной. Толстая плита на морде была пробита. Мозг ему не повредило, но красномордый окончательно потерял зрение. Он уже почти ничего не видел. Зато морф услышал жалобный зов Плюхи. Он кричал об опасности.

    Красномордый не увидел, он почувствовал врага. Это был то самый захватчик, который пожаловал сегодня в их двор. Какой все-таки молодец Плюха, даже на краю гибели смог поймать верткого вражину. Красномордый слышал топот чужих лап и шум волочащихся тел. Поганая тварь побежала прочь. Теперь Броненосец всей массой попер на обидчика. Тупой ублюдок не стал сворачивать в сторону, а так и продолжал убегать по прямой. Красномордый хотелось только одного - только бы ему удалось догнать поганого удора.

    Красномордый совершенно не обратил внимания на нарастающий утробный рев двигателя. Едущий впереди колонны "Урал" развернулся и теперь ехал на полной скорости    по тротуару на встречу бегущим морфам.

    Кызя перед самым грузовиком отпрыгнул в сторону прямо в разбитую витрину магазина. Красномордый на полной скорости врезался в самый центр отбойника прущего на него «Урала». Громадный армейский грузовик на больших колёсах встряхнуло от удара, но водитель добавил газа и буквально покатил перед собой тушу броненосца. Дальнейший путь был не долгий. Грузовик впечатал тушу в газетный киоск на самом краю дороги. Легкая конструкция не выдержала удара и смялась в гармошку, но все же остановила «Урал». Грузовик отъехал задним ходом от покореженной туши. В тело морфа сразу ударили очереди    крупнокалиберного пулемета. Броня красномордого не могла противостоять пулям калибра 12,7. Куски толстой шкуры, костяных пластин и роговых наросток полетели во все стороны. У мёртвой твари    не осталось никаких шансов. Красномордый отправила вслед за Плюхой в небытие.

    Люди стали осторожно выходить из машин. Урал утюжил улицу вдоль и поперек раздвигая и опрокидывая разбитые машины, фары-искатели рыскали по улице и домам. Люди искали пропавших. Но поиски быстро прервали, к месту боя просто повалили голодные зомби. Колонна перестроилась и продолжила прежний путь.

    Кызя глодал труп, крывшись за магазинным прилавком. Несколько появившихся зомби он убил проверенным способом – пробивая головы. Ещё нескольких тварей он уничтожил, швырнув в них подобранные с пола тяжёлые штуковины. В этот раз восстановление шло особенно быстро. Может из-за свежей еды, а может сноровка появилась. Покончив с блюдом к началу следующего дня, морф отправился осмотреть окрестности.

    Битые автомобили на дороге не представляли никакого интереса. Шатающиеся вокруг зомби больше не раздражали. Кызя выбрался из магазина и прокрался вдоль цоколя здания, старательно оглядываясь по сторонам. Постепенно морф добрался до той самой арки, через которую он попал во двор. Снова зайти во двор его заставило подозрительное копошение тупых мёртвых собратьев у дальнего подъезда. Добежав до странного скопления тупых уродов, Кызы безошибочно почувствовал еду. Зомби толкались перед открытыми дверями подъезда. Там была пища.

    Кызя рассвирепел. Тупые зомбаки целыми и по кускам полетели в разные стороны. Большой морф расшвыривал их, освобождая себя дорогу к желанному обеду. Внутри он встретил неожиданное сопротивление. Несколько шустрых зомби, которые попали в кормушку раньше остальных и успели немного подморфировать за все время кормёжки в гнезде морфов. Они то и смогли оказать вполне толковое сопротивление. Один из них очень хорошо махал увесистой длинной железякой. Не смотря на обретённые способности недоморфы продержались немногим дольше чем друге тупые зомби. Сломанные и с пробитыми головами они были выкинуты во двор.

    Еда в гнезде была преимущественно старой, но пригодной в пищу. Тупые зомбаки существенно проредили количество запасов. Это было плохо. Морф вышел обратно на улицу. Ему пришлось пробежаться по его территории для того, чтобы освободить двор от забредших туда зомби. Новая кормушка была неплохой. Пусть она существенно уступала его первой кормушке, но замкнутый двор и пища в гнезде морфов заставили Кызю проникнутая симпатией к этому месту.

    Он продолжил своё обследования, изучая другие подъезды. Конечно, он искал еду, но еды не было. Повсюду были видны следы пребывания человека. Люди здесь укреплялись основательно, рассчитывая на длительную оборону. Кызы находил запасы провизии и оружие, оборудованные огневые точки и систему внутренней связи из проводов и старых телефонных трубок. Но везде были видны следы паники. Люди тогда бежали по лестницам вниз, теряли вещи, падали, разбивались. Что их заставило так спешно покидать свою цитадель?

    Ему было любопытно все произошедшее здесь ранее, но не более того. На скорую руку обшарив несколько подъездов, Кызя не нашёл другой еды. Её ту не было. Большого морфа это начинало злить. Настоящий голод был ещё далеко, но пищи в гнезде хватит не на долго.

    Спустившись во двор после очередной безрезультатной попытки найти пропитание, Кызя увидел еще одну тварь, претендующую на его кормушку. Нелепая вытянутая фигура колыхалась как раз в центре двора. Ищущий кормежку, урод излучала волны колючего голода. Кызя встал на четыре лапы, опустил тело как можно ниже и почти чертя брюхом по асфальту двинулся в обход по дуге к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устоит ему торжественный прием. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться.

    На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть во внутрь.

    Теперь Кызы мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть человек из которого получилось это нелепое чудо при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъел или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причем вытянулись не только бедра, но и голени и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки теперь торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые сухими    мышцами, похожими на толстые веревки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего.    Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов.

    Поколыхавшись таким образом некоторое время и убедившись, что опасность ему не грозит, тушкан крадущимися шагами поднялся по крыльцу и сунул свою крокодилью морду в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно пригнуться. За головой в подъезд проникло с начала туловище,    а потом в чёрном зеве дверного проема исчезли и ноги захватчика.

    Пора! Кызя стелящимся бегом направился прямиком к своему гнезду. Уже забегая на крыльцо, большой морф заметил резкое дерганое движение в темноте. Это значило, что его заметили. Прятаться бесполезно. Кызя без раздумий кинулся во внутрь. Долговязый находился в самом дальнем углу. Мерзкая тварь зачем-то уселась задницей в самом начале лестничного марша на второй этаж и выставила перед собой поджатые ноги. Кызя резко вытолкнул свое тело всеми четырьмя лапами и полетел в сторону тушкана. Большой морф практически обрушился на уродца, когда тот лягнул его сразу обеими ходулями. Сжатые как пружины, ноги долговязой твари ударил его с такой силой, что Кызя не только не долетел до противника, но и был отброшен в противоположную сторону к двери. Такой сокрушительный удар чуть не проломил морфу грудную клетку. Его спасли крепкие мышцы и большая масса. Удар об стену тоже был впечатляющий. Аж кости захрустели. Морф тяжело плюхнулся на пол.

    Долговязый гад, тем временем, выскочил из подъезда, уходя от дальнейшей схватки. Кызя едва успел увернуться от размашистого футбольного удара ногой. Башенная ярость вспыхнула внутри как бочка с бензином. Большой морф кинулся вслед за обидчиком. Тупого долговязого урода судьба не любила, а может память подвела. Выскочив из подъезда, тот направился прямиком в самый дальний угол двора. Конечно же, он оказался в тупике. Тушкан бестолково вертел головой и даже подпрыгивал, но у него была всего лишь одна дорога - он должен был возвращаться обратно. Кызя стремительно приближался к конкуренту. Очень жаль, что он пропустил тот коварный сокрушительный удар в подъезде с гнездом. У долговязый твари не было бы шансов против большого морфа в узком и низком для него пространстве под лестничной клеткой.

    Противник развернулся и побежал в его сторону. Длинный урод три раза оттолкнулся страусиными ногами от земли, как прыгун во время тройного прыжка, и на немалой скорости выкинул свое тело вверх, в попытке перепрыгнуть большого морфа. Кызя был на чеку и не прозевал маневр, который вчера сам проделал с броненосцем. Кызы выпрыгнул вверх. Он сумел зацепить долговязого. Когти впились в бедро тушкана, а зубы сомкнулись на голени. Могучие челюсти, предназначенные для того, чтобы дробить в мелкое крошево черепа и кости справились на отлично. Собственные зубы и челюсти передали ему треск тонких костей субтильного уродца. Рывок летящей твари развернул подпрыгнувшего Кызю в сторону выезда из двора. Обе мёртвые монстра упали на клумбу с вытоптанной до бетонного состояния землёй. Челюсти все также угодливо донесли до Кызи звук лопающихся связок и мышц врага, острый осколок расщепленной кости впился ему в верхнюю челюсть, распоров десну.

    Одновременно с падением она большого морфа обрушился град ударов. Тушкан изо всех сил лупил его твердыми ороговевшими пальцами свободной ноги по голове, спине и плечам. Поймать ногу лапами не получилось, и Кызя попытался схватить смертельную колотушку челюстями, выпустив из пасти захваченную конечность. Попытка не удалась. Очередной удар вколотил передние зубы в глотку большого морфа. Зато долговязый тушкан оттолкнувшись не покалеченной лапой от земли перенес своё тело с утрамбованной клумбы за кусты. Ловко кувыркнувшись через плече, тушкан встал на уцелевшую ногу и снова вытолкнул своё тело вперед и вверх.

    Враг улепетывал из двора, прыгая на одной ноге. Кызя попытался его настичь, но куда там ему. Даже на одной ноге скорость твари была в полтора-два раза быстрее чем у большого морфа, хотя никак нельзя было назвать Кызю тихоходным.

    Тварь убежала из владений Большого морфа. Вернувшись в гнездо, мертвый хозяин принялся обгладывать оставшиеся трупы. Пища не шла ни в какое сравнение со свжеубитой дичью, но этот было намного лучше, чем жевать противное мясо пойманных зомби. Если он не найдёт в этой большой кормушке людей, то придётся менять рацион или бежать отсюда, иначе непереносимый голод будет терзать и мучить неотрывно, не давая никаких поблажек и послаблений. Гнездо скорее всего придётся бросать или охотится не в кормушке а по улицам.

    Донесшийся шум заставил морфа насторожиться. Шум был совсем близко. Такой шум постоянно сопровождал людей. Дичь!!! Его ждала еда. Жертвы сами пожаловали к нему в гнездо.

    Кызя выскочил во двор. Конечно, людей там не было. Но шум стал ещё сильнее. Морф проследовал в направлении арки. Оттуда людей тоже не было видно, но шум стал ещё отчетливее. Большой морф побежал вдоль здания. Остановившись возле угла, морф поискал укрытие из-за которого можно было начать охоту. Прошлый опыт научил его не лезть сломя голову под пули.    Пища пока была недоступна. Но теперь почувствовал самое главное. Волны живого тепла разливались вокруг, дразня и заигрывая. Глупые люди они манили к себе. Каждый из них буквально просили - убей и сожри меня, я такой доступный.

    Глава 6. Сила слова.

    - Помогите! – продолжал кричать странный парень.

    Если он хотел обратить на себя внимание, то он добился своего. Теперь все больше и больше людей смотрели на парня. Люди притихли, и по толпе летел шепоток. Все пытались понять, что происходит. Иваницкий видел как люди вытягивают шеи, стараются приподняться или встать повыше, чтобы увидеть кричащего человека.

    У парня спрашивали в чем дело, его хватали его за руки, но тот с поистине ослиным упорством пер в сторону комендатуры, грубо расталкивая людей. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой.

    В итоге, странноватая парочка остановилась перед крыльцом с которого вещал Иваницкий, и парень выдал запыхавшимся голосом:

    - Вот, - парень показал на козлобородого. – Помогите пожалуйста этому человеку.

    -Что у вас?

    - Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, - голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот.

    Иваницкий уже внимательно посмотрел на мужичка. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личину в драной мокрой одеждой. В прореху милицейского кителя старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а безразмерные штаны с многочисленными дырами были больше похожи на старую половую тряпку, чем на брюки.

    "Неужели ему не холодно?" - подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. А сейчас не смотря на яркое весеннее солнце тянул мерзкий холодный ветерок. Некоторые из его слушателей зябко кутались в пальто, бушлаты и куртки. Но козлобородый даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Хотя дело тут было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитера.

    - А ну! Всем тихо! - рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова бедолаги.

    Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал:

    - Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас.

    Вот так! Начинался новый день, и Долг требовал от Иваницкого оправдать возложенные на него надежды. Людей обращают в рабство. Разве происходит не то, о чем он только что говорил?

    - Я специально его к вам потащил, - вмешался парень. – Его сегодня при мне допрашивали. А потом высинилось, что у силовиков людей нет. Может вы ему поможете? Я сам включиться готов, но у меня оружия и транспорта нет. Да и в одиночку я ничего не сделаю. Не бросать же его так.

    - Их же всех убьют. Я просто с ума схожу, - добавил мужичонка.

    В груди Иваницкого остро кольнуло. Его слова не должны быть пустым звуком. За каждым словом должно следовать дело. Перед ним в лице грязного интеллигента стоял вызов. Судьба пришла проверить идеи ДОЛГа очередным неотложным делом.

    - Друзья мои! – крикнул Иваницкий в толпу и поднял вверх безвольную руку козлобородого интеллигента. – У этого человека горе. Его жену захватили в рабство. Он ищет у нас помощи. Ему уже отказали военные. У них нет на него времени. Но я их не упрекаю. Они действительно завалены работой, спасая чужие жизни. А мы сможем помочь этому человеку?

    Толпа заревела. Единодушный порыв порадовал Володю. Новые рабовладельцы умоются своей кровью. Иваницкий понял, что он сейчас может устроить для своих последователей практическое занятие для лучшего усвоения теории ДОЛГА. И эта очистительная жертва спаяет ряды его последователей.

    - За дело! Докажем всяким выродкам, что мы не быдло и можем за себя постоять.

    Толпа выплеснула очередной иступленный вопль.

    - Я должен узнать у этого человека подробности преступления. А когда вернусь, я жду тех, кто пойдет со мной выкорчевывать поганые полипы, которые выросли на теле народа! У вас хватит на это мужества?!

    Многоголосое одобрение лилось со всех сторон.

    Он поднял над головой кулак, чем вызвал еще один приступ восторга, и увел мужчину в комендатуру. Они далеко на пошли и расположились сразу у входа на скамейках для посетителей.

    Бородатенького мужичонку звали - Павел Павлович. И ему довелось столкнутся с махровым злом, которое требовало немедленного искоренения. Расспросы не заняли много времени.

    Ещё позавчера из накопителя отправили группу так называемых "балластных", которых любезно решили приютить в каком-то новом поселке.

    Приехавшую за балластом милую семейную пару в накопителе встретили как родных. Ведь в накопителе росло и множилось количество одиноких стариков, инвалидов и просто никому не нужных людей, которые не могли пристроиться сами. Измученных сотрудников можно было понять, ведь все другие возможности содержать или пристроить балласт к делу таяли на глазах. Так называемая рабочая группа по переселению буквально с ноги сбилась, и весь эфир задолбила в попытках разместить несчастных бедолаг. А тут за балластом сами пожаловали какие-то поселяне.

    Сердобольные визитеры выбрали граждан возраста за пятьдесят и преимущественно гуманитарных специальностей. Они хотели взять ещё и детей, но мадам Филимонова, курирующая новую безпризорщину, категорически отказалась их даже пускать в детский барак. Может, почувствовала что или не понравились ей внезапно появившиеся благодетели, но она четко и весьма жестко порекомендовала семейной паре удалиться куда-нибудь далеко и больше не появляться ей на глаза.

    Спорить с воинственным матриархом было бесполезно. Власти накопителя не стали разбираться с гранд-дамой, а, отблагодарив визитёров оружием и боеприпасами, отправили их с территории. Сердобольные визитеры усадили в свой грузовик дюжину человек и отбыли в неизвестном направлении.

    Участь счастливчиков, которые пошли под начало семейной парочки фермеров, оказалась незавидной. Их увезли какими-то запутанными тропами и дорожками в один из отдаленных районов Подмосковья. Хозяйство куда они прибыли оказалось фермерскими, только фермера там уже не было. Он вместе с семьёй дергался на виселице перед самым въездом в усадьбу.

    Само хозяйство оказалось не липовым. На большом подворье стояла сельскохозяйственная техника, а в отдалении раскинулся скотный двор с кошарами, небольшой молочной фермой, крольчатником и конюшней. Фермерское хозяйство специализировалось на разведении скота и своем небольшом молочном бизнесе.

    Вновь прибывшим сразу объяснили их незавидную участь. Теперь их уделом будет рабский труд за еду и одежду, которые они будут получать, если будут хорош работать. Циничные увещевания о том, что настало новое время и что их спасают от голодной смерти, а также прочую ахинею про смирение и очищение можно было проигнорировать. Сермяжная правда ситуации заключалась в том, что им придется работать фактически только за еду и кров. Кто будет плохо работать, тот будет плохо жить, а кто не будет работать вовсе, тот и жить не будет совсем.

    Хозяевами фермы оказались муж с женой и их друзья. Причем все друзья мужского пола оказались бывшими уголовниками. Собственно говоря, семейная пара были недавними наемными работниками той же самой фермы. В новых условиях ушлые батраки быстро сориентировались и, пригласив своих друзей с уголовным прошлым, казнили фермера с семьей и захватили бизнес, который сулил в новом мире солидные дивиденды и статус. Отечественный рынок еще не скоро увидит аргентинское мясо и австралийскую кенгурятнику. Овцы и коровы в зомби не превращались, а коневодство обещало стать процветающей отраслью, учитывая грядущий дефицит бензина и запасных частей для автомобилей.

    Мысли у рейдеров были правильные. Но работать они не хотели. В качестве рабочего персонала осталось несколько молдаван. Они тоже батрачили на фермера. Но для расширения бизнеса новым аграриям нужны были еще рабочие руки и много.

    Сначала привезли каких-то бомжей. Это оказалось ошибочным решением. Они не только плохо работал, но и грешили пьянством, а при любом удобном случае еще и воровством. Бомжей напоили тосолом и повесили болтаться рядом с трупами бывших хозяев фермы.

    Людей помоложе брать побоялись. К тому же появилось много вооруженных людей. Ведь не ровен час новым аграриям могут дать серьезный отпор.

    Немного пошевелив мозгами, горе-фермеры решили пойти по стопам великого кормчего Мао. Китайский лидер отправлял мягкотелую интеллигенцию на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны. А в новых условиях интеллигенция весьма подходила на роль не глупых, работящих и управляемых рабов. Будущий персонал решили подбирать в эвакуационных и накопительных пунктах. Почему-то новые рабовладельцы подумали своим пролетарским умом, что с интеллигентами они смогут управятся легко и быстро.

    В итоге, одолев утреннее похмелье, новоиспеченные фермеры отправились за рабочей силой в накопитель, сотрудники которого не прекращая выдавали в открытый эфир просьбы о размещении спасенных людей. Запланированное мероприятие прошло на удивление легко, чем вдохновило рабовладельцев еще больше.

    Привезенных рабов сразу же избили и заставили убирать навоз, а вместо обеда отвели полюбоваться на повешенных в рядок «провинившихся». Картина, дергающихся на тросах, зомби пугал пленников очень сильно, а внешний вид новых хозяев не оставлял сомнений в том, что в случае сопротивления рабы будут болтаться на этой же самой виселице.

    Вечером их, наконец, покормили. Причем дали такую же бурду которой кормили скотину. Бурда состояла из вареной в кожуре картошки, отрубей и вареного овса.

    Возмутиться решилась только супруга этого интеллигентного мужчины. Расправу учинили мгновенно. Ее жестоко избили и заперли на ночь в холодный подвал. А завтра к вечеру ее собирались сжечь живьем, если не одумается. Казнь назначили на вечер для того чтобы это могли увидеть и новые рабы, которых собирались привезти.

    Мужчина убежал из запертого сарая, как только стемнело. Охранники из рабовладельцев были никудышнее. Собак бывшие заключенные терпеть не могли, а стоять ночь в карауле ни кто не хотел. Рабовладельцы легкомысленно ограничились замком на двери сарая и решетками на окнах.

    Щуплый Пал Палыч с помощью своих товарищей по несчастью сумел протиснуться между предварительно отогнутыми прутьями решетки и побежал за помощью.

    Ситуация действительно была удручающая и требовала незамедлительного вмешательства. Лютая смерть женщины тяжким грузом ляжет на совесть Иваницкого и всех служителей Долгу. Он внимательно дослушал печальную историю, а потом спросил:

    - Где это находится?

    - Точно не знаю. Я примерно в полночь бежал. Темно было. Сначала по лесу шел, а потом к деревеньке вышел. Вьюнки называется. Маленькая такая. Дворов сорок, не больше.

    - Вам там помогли?

    - Нет. Что вы. Я так напуган был, что от каждого куста шарахался. Для меня тогда только две дороги остались или к властям или на плаху к этим самым фермерам.

    - А как вы сюда добрались?

    - На велосипеде.

    - На велосипеде?!

    - Да. Там машина большая стояла, а сзади на креплениях два горные велосипеда было. Я один взял. Вы поймите, у меня выхода не было, - начал оправдываться интеллигент. - Я верну его обязательно и заплачу если смогу. Я со студенческих лет велотуризмом занимался и до сих пор с друзьями во всякие интересные места катаемся. Я ехал пока светать не начало. Потом меня ребята на машине подобрали. Они меня сюда и привезли.

    Вместе с Иваницким в комендатуру вошли несколько человек, которые теперь критично обсуждали услышанное и уже рвались в бой.

    - Старшо'й, помочь бы человеку нужно, - гудел под ухо Бочкин.

    - Поможем, Бочкин. Обязательно поможем.

    Володя взял Пал Палыча под локоть и снов вышел с ним на крыльцо. Как он и ожидал, толпа перед комендатурой не разошлась. С его появлением люди мгновенно замолчали.

    Иваницкий вышел вперед.

    - Друзья мои! – начал он. – Начинается то, о чем я вам только что говорил. Нет власти, нет законов и нет правил. Каждый волен делать то, что ему заблагорассудится. Это момент истины. Каждый сам для себя определяет по какую сторону баррикад он находится. Каждый сам определяет как ему жить дальше, а некоторые собираются за вас самих определить, как вы будете жить дальше или вообще жить не будете. Пришло время выбора. И какую дорогу вы выбрали для себя?

    Во время его короткой речи все молчали. Напряженную людскую тишину нарушал только Иваницкий. Зато когда он замолчал, толпа зашумела, заколыхалась, люди стали говорить, активно жестикулировать. Раздались гневные крики.

    Громкие выкрики из толпы, деловито пресёк Бочкин:

    - Всем все понятно? Неужели кто-то не понял товарища Владимира Игоревича. Кто согласен бороться со всякой мразью, которая повылазила после катастрофы? Пришла наше время доказать делом - чего мы стоим, и мы своего не упустим. Пусть я подохну, но поквитаюсь с выродкамии и паразитами которые из людей кровь собрались сосать. Смерть!

    - Да, смерть, - завопил солидной комплекции седой дядька в годах.

    - Смерть! - заорали в толпе.

    - Смерть! - вторили им все остальные.

    Народ был возбужден и готов для служения Долгу.

    Здесь на месте уже комплектовали группы для борьбы с фермерами-рабовладельцами. Желающих было чрезмерно много. Иваницкий и Бочкин сами отбирали бойцов. Крильцев отправился к Нечаеву, чтобы договориться о выдаче оружия, а Попов направился к тыловикам, заведовавшим транспортом.

    Невообразимо пёстрый состав адептов превратил задачу комплектования групп в проблему. Уровень подготовки, пол, возраст и личные качества каждого из них следовало сложить в единую мозаики. И не просто сложить. В итоге должен был получиться механизм - идеально работающая боевая машина. С другой стороны – следовало спешить. Иваницкий старался хотя бы кратко поговорить с каждым потенциальным. Ему было важно почувствовать человека, передать ему часть своей уверенности и поделиться с ним полученным откровением.

    После краткой беседы Иваницкий с помощью Бочкина собирал бойцов в тройки, из которых комплектовал десятки, добавляя командира. Разумеется сформированные на скорую руку боевые группы еще много раз перетасуются, но для начала должно хватить и этого.

    Володя среди потенциальных адептов практически сразу выделил четырех человек, которые совершенно не вписывались в структуру служения ДОЛГу, эти четверо пришли только из страха перед будущим, а понимания истинной цели и самоотверженного служения от них не добьёшься. Их можно конечно поставить на путь истинный, но времени на это совершенно нет.

    Еще семеро не подходили по общему состоянию. Можно было сказать, что они не пригодны по медицинским показаниям. В общем - эти семеро и бесполезная четверка будут тылы обсуживать, пока остальные на переднем крае драться будут.

    Больше половины из новых членов нуждались в срочной подготовке или переподготовке. Хорошо, что к Иваницкому пришло много служивых. Они быстро поставят обучение и переобучение новичков на поток.

    Среди толпы Иваницкий также выделил пятерых молодых парней, почти мальчишек, но мальчишек весьма крупных и крепких. Они не то чтобы были похожи, но чувствовалась их спаянность. Именно про них можно было сказать, что они команда. Наконец эти пятеро ребят подошли к Иваницкому. Первым заговорил скуластый парень со злым взглядом:

    - Разрешите задать вопрос?

    - Спрашивайте.

    - Мы хотели бы вместе быть. Не по тройками и не в десятках, а вот так впятером.

    - А в чем разница?

    - Разница принципиальная. Мы служили вместе. Земляки мы.

    - Служили?

    Нехитрый рассказ скуластого поведал, что все они родом из разных поселков одного района Забайкальского края, служили в десантно-штурмовой батальоне или сокращенно – «ДШБ». Прошли боевую обкатку на северном Кавказе. Большой Песец застал их в Москве, они ехали домой после дембеля, закончив нелегкую армейскую службу. Ребята решили напоследок перед дорогой домой навестить Столицу. В день, когда они должны были уезжать, поезда вообще ходить перестали. Выбравшись из зазомбяченной Москвы, они временно обосновались на одном из эвакуационных пунктов, там их службой стало спасение людей. В накопителе они оказались в колонне с остатками гарнизона эвакопункта. Главной целью у них было попасть домой, но перспектива проехать более семи тысяч километров весьма удручала. В накопителей они появились с одной целью, чтобы найти возможность вернуться домой или хотя бы связаться с родными, с их поселками или с ближайшим городом.

    Перед Иваницким было вполне боевое и сплоченное подразделение, которое грех было ломать. Володя оглянулся вокруг. Справа от него стоял Бочкин и хитрым взглядом смотрел не ребят.

    - Бочкин, возьми ребят под свою опеку, - предложил ему Иваницкий.

    - Хм. Ну, а че. Подучу ребят, поднатаскаю и воевать можно будет.

    - Э, дядя. Мы тебя сами ещё воевать научим. Учить ты нас собрался, - возмутился скуластый дембель, смерив злым насмешливым взглядом усатого мужика возрастом под полтинник.

    Бочкин резко ткнул согнутым пальцем скуластому куда-то в шею. Тот мешком повалился на землю.

    - Молодо-зелено. Я воевал и людей резал, когда ты у папки в мошонке ещё барахтался. Поговори мне, сопляк. Профессионал нашёлся.

    Остальные четверо удивленно смотрели то на Бочкина, то на своего товарища.

    - А вы чего разявились? Если у кого ещё вопросы и предложения есть, я могу ответить! – с нехорошей интонацией в голосе спросил усатый дядька.

    - Не мужик, вопросов нет, - с удивленной глуповатой улыбкой ответил самый высокий из пятерых.

    Бочкин неуловимо быстрым движением ударил длинного в солнечное сплетение. Тот со слабым охом согнулся пополам.

    - Мужики барину служат, а я - товарищ командир. Вопросы?

    - Никак нет, товарищ командир! - почти одновременно ответили остальные трое.

    Всё-таки дембельский статус и нагрянувшая катастрофа ещё не вытравили из парней армейскую дисциплину. Обучение ребят Бочкиным уже началось.

    Иваницкий переключился на других соратников. Вопросов с вооружением адептов долга не возникло. Благодаря стараниям Кирильцева всем раздали новенькие АКМ-74, гранаты и вполне современную военную амуницию. Бойцов ДОЛГа прямо на улице переодели в военную форму.

    Параллельно с формированием штурмового отряда разработали план операции. Один из новых адептов знал те самые Вьюнки, этого было достаточно. Детали операции решили отрабатывать по ходу. Людей взяли столько, сколько смогли рассадить по добытым машина. Сам Иваницкий с Крильцевым и Димой Поповым поехали на бронированном автомобиле придурка Рыжова.

    Впереди шел БТР, практически выкраденный с экипажем у военных. Дорога заняла не так уж много времени. Но Иваницкий и его боевые соратники вдоволь успели налюбоваться на картины конвульсий погибающего мира. Брошенные автомобили, сгоревшие кафешки и заправки, города и поселки, заполненные ходячими мертвецами. В середине пути им пришлось объезжать две машины, горящие на дороге.

    Отъезжая то этого места Володя проводил глазами печальный итог недавнего нападения. В том, что это было результатом нападения, сомневаться не приходилось. Беспорядочно раскиданные по дороге гильзы, валяющиеся и бродящие трупы. Поломанные кусты и многочисленны следы машин вокруг дороги. Сложно даже было сказать: смогли хоть чем-нибудь поживиться новые работники кистеня и топора или были вынуждены отступить не солоно хлебавши,    бросив уничтоженную добычу. Новые банды тоже становились целью адептов ДОЛГа.

    Тем временен, они уже почти достигли намеченной точки. К деревеньке, рядом с которой находилось рабовладельческое фермерское хозяйство, они выскочили совершенно неожиданно. В конце размашистого дугообразного поворота колонна оказались прямо на единственной деревенской улице.

    Дома во Вьюнках хаотично стояли по обеим сторонам дороги на разном удалении и на разных расстояниях друг о друга. Скорее всего, домики ставили без всякого плана – просто так, как захочется и где удобнее. Деревенька выглядела пустынной, хотя из труб вился сизый дымок. Признаки, того что жители готовились к обороне были видны повсюду. Дорогу перегораживала самодельная рогатина, обвитая ржавой колючей проволокой. Окна в домах были забиты деревянными щитами и где-то заложены мешками с песком. У некоторых усадеб были наскоро наращены заборы попавшимися под руку материалами.

    Павел Павлович дальше дороги не знал. Нужно было найти местных, которые смогут объяснить, а лучше проводить отряд возмездия до фермерского хозяйства рабовладельцев. После того, как бойцы из головной машины колонны убрали рогатину с дороги, к их великой радости один из жителей выполз из своего укрытия.

    Колхозного вида мужик в кирзовых сапогах и ватнике спустился с ближайшего пригорка. Оказывается, там вполне грамотно был организован наблюдательный пост. Замаскировали его на столько хорошо, что даже вояки не смогли его обнаружить.

    - Голову даю на отсечение, что у них тут еще пара огневых точек имеется, - сказал Бочкин Иваницкому, пока настороженный мужик шел в их сторону.

    Мужика звали Серегой и был он отставным офицером. Оборона деревни была детищем его рук. Не смотря на простоватую одежду, мужик выглядел не заскорузлым крестьянином, а скорее всего - кулаком-мироедом. Выслушав просьбу Иваницкого, посмурневший Серега задумался, а потом сказал:

    - Две похожие фермы в округе есть. Но находятся они по разные стороны от наших Вьюнков.

    Подумав еще немного, он спросил у Пал Палыча:

    - Ты через болото шел?

    - Нет. Там местность сухая была. Еще овраг был глубокий и ручеек на дне.

    - Так, это ферма Лешки Бабушкина. Не похоже чтобы Леха рабов держал. Работяги сами к нему шли, потому что честный. Я вас провожу. В какую машину мне садиться?

    Разумеется, отставника Серегу посадили на переднее пассажирское сидение джипа Иваницкого. Ехать пришлось минут двадцать. Сметливый Серега времени зря не терял и старательно конопатил всем долговцам мозги на предмет получения оружия, боеприпасов к ним и гранат. Поделиться с ним согласились, но для этого командующий деревенской обороны должен был подъехать в накопитель.

    Ферма убиенного Лешки Бабушкина встретила дикими криками. Новые хозяева разошлись не на шутку. На куче сваленных для костра гнилых досок лежала жена Пал Палыча, маленькая хрупкая женщина Алла или Аля, как ее называл муж, а вокруг на коленях стояли все рабы, включая новую партию.

    Ворвавшаяся колонна застала палачей врасплох. Они так увлеклись экзекуцией, что не услышали шум подъезжающей техники. А может бурлящий в крови самогон не позволил им заранее заметить опасность.

    Новых рабовладельцев взяли тёпленькими и всех поголовно. Парочку татуированных аграриев, которые пытались бежать, догнали дембеля из ДШБ. Обратно утихомиренные уголовники шли гусиным шагом в приседе. Дембеля старательно копировали армейские методы принуждения, которые были не только суровыми и справедливыми, а еще и спортивно-полезными. Но бывшие зеки осознать этого не могли и периодически награждались пинками и крепкими затрещинами за строптивость. Так что после возвращения они не то что бегать, они даже стоять на ногах не могли.

    Факты преступлений аграриев были на лицо: девятнадцать человек обратили в рабство, избили, также было покушение на убийство гражданского лица путем сожжения. Двоим рабам новые рабовладельцы сломали ноги. Кроме того за ними числилось убийства фермера с семьей и несколько рабов, включая первую партию бомжей. Доказывать вину рабовладельцев не требовалось. Теперь эти хозяева жизни стояли перед Иваницким, затравленно глядя по сторонам.

    Володя внимательно оценивал каждого из них. На роль лидера банды больше всего подходил новый хозяин - крупный мужик с грубым лицо, но это был не он. Не нужно было иметь семи пядей во лбу чтобы понять, что он злой и тупой. А для лидерства этого было недостаточно.

    Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила, которой не было у остальных уродвю. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил:

    - Это ты придумала?

    - Что?

    - Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, а потом захватить рабов. Дальше нужно объяснять?

    Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться.

    - Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? -    гордо вскинув голову, начла с «наезда» новая хозяйка фермы, - А что люди?! Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать - зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать?

    - Нет. Мне это не интересно.

    - Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! – изо всех сил заорала женщина.

    На этом суд был окончен. Приверженность подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит тоже моральные уроды, а это уже их вина. Перед Володей стояли те самые мрази о которых он говорил сегодня.

    - Мне все ясно. Перевоспитывать этих уродов бесполезно. Что будем делать? – спросил Иваницкий у своих соратников, которые плотным кольцом обступили подсудимых.

    - Смерть! Смерть! Смерть…- понеслось со всех сторон.

    Володя просто кивнул головой и сказал:

    - Вперед.

    Вообще-то он просто хотел побудить своих долговцев к самостоятельным действиям. Но люди его поняли буквально. Живое кольцо качнулось вперед и сразу сжалось вокруг приговоренных. Его народ озверел в одно мгновение. Десятки рук одновременно впились в их тела и начали рвать, тянуть, давить, бить, калечить. Хозяев фермы рвали на куски в буквальном смысле слова. Так свора собак разрывает в клочья затравленную лисицу.

    Когда они закончили, то в кровавом месиве даже тела было сложно распознать. Царившее вокруг напряжение спало, как-будто справедливый гнев его людей стравили как воздух через спускной клапан в компрессоре. Люди смотрели друг на друга в недоумении. Кого-то начало неудержимо рвать.

    Ничего. Это только начало. Скоро его бойцы обвыкнуться и заматереют. Володя решил подбодрить людей.

    - Молодцы. Только так можно понять всю тяжесть возложенной на нас задачи. Не стоит расслабляться. Впереди нас ждут великие дела. Тем, кому не по силам реальная боевая работа или тем, кто не может самоотверженно служить велению ДОЛГа, те могут сейчас принять решение и уйти. Кто?

    Слова Иваницкого встретили гробовым молчанием. Никто не сказал или не решился сказать о том, что он или она не готовы к великой миссии.

    - Хорошо. Продолжаем.

    Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи.

    Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана.

    После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея.

    Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось по-настоящему стратегически ценным трофеем. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев - хозяйство вести.

    На отставного военного Серегу усадьба фермера тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил.

    - Серега, нравиться хозяйство?

    - Ну, еще бы! – ответил он.

    Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток.

    Иваницкий его слегка остудил:

    - Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию бойцов ДОЛГА.

    Серега мгновенно сник.

    - Можешь взять хозяйство под свою опеку?

    Серега опять оживился:

    - О! Да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться нужно.

    - Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат.

    - Вот техники бы какой еще, - мечтательно забросил

    - Сеялок и комбайнов у нас нет.

    - Да при чем тут комбайны. У нас трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может - БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой. Махра я, мотопехота в общем.

    - Э! Ты бы не наглел, - влез в разговор настороженный Бочкин. - Тут у тебя под боком непотребство такое творилось, а ты даже и ухом не повел.

    - Так вооружения у нас не было и личный состав так себе. Из служивших только я и трое бывших срочников, старшему из которых шестьдесят пять скоро будет. А остальные мужики кто больной, кто закосивший. Интеллигенция всякая.

    - Серега. Ставлю боевую задачу. Берёшь под свою охрану объект и дожидаешься основных сил. Пару автоматов и по три рожка к каждому тебе дам. Еще все оружие, снятое с преступников, тоже твое. Рация у тебя есть?

    - Нет. Откуда.

    - Есть у него рация, - меланхолично добавил один из собровцев. - В доме фермера рация есть. На «магнолию» похожа. В рабочем состоянии. Если действительно служил, то разобраться должен.

    Серега надулся:

    - Да я тебя еще научу, салабон. Я еще до твоего рождения на срочной службе в Афган с первым контингентом заходил. Тоже мне оценщик нашелся.

    - Не кипятись ты, - как от зубной боли поморщился Иваницкий. – Поговори с радистом нашим. Частоты и позывные согласуешь. И еще, вот что. Гражданских я здесь оставлю. Тут есть где жить и поспокойнее. Тех, что со сломанными ногами, пока таблетками накормим, а завтра медики подъедут. Всех посмотрят, и этих калек будут лечить. Молдаван тоже пока оставим.

    - Ну да, - согласился бывший военный. - Ведь кому-то нужно хозяйство вести.

    Иваницкий направился к, сидевшим на бревнах, бывшим рабам. После пережитого и увиденной казни над новыми рабовладельцами, выглядели они более чем не важно. Ничего, перетерпят.

    - Граждане освобожденные, сейчас вы пока размещайтесь в доме фермера. Приедет интендантская служба, они решат, что с вами дальше делать.

    - А можно нам свами уехать?

    - Нет, так не получиться – мест у нас нет. - На счет своей безопасности можете не беспокоиться. Вашей охраной займется товарищ Сергей.

    Иваницкий широким жестом указал на бывшего военного.

    - Место для проживания здесь есть. Продукты питания тоже имеются. Так что вы будете в лучших условиях, чем люди в накопителях. Чисто человеческая просьба. Помогайте с хозяйством. Интенданты приедут разберутся, а там видно будет. Что думаете?

    Не дожидаясь ответа, Иваницкий развернулся к молдаванам.

    - А вы что дальше думаете?

    Заданный в лоб вопрос поставил испуганных гастарбайтеров в тупик. Похоже, что им тоже не сладко пришлось. За всех ответил седой мужчина в очках. Руки молдаванина были узловатыми и загрубевшими от тяжелой работы.

    - Мы домой хотели ехать. Только страшно сейчас очень. Стреляют везде. Мертвые бродят. Я даже понятия не имею что у нас там твориться. Пока Алексей был жив, мы с ним пытались по рации высинить, что происходит. Только кругом беда. Везде одно и то же. В городах вообще жизни не стало.

    - Оставайтесь пока здесь. Хозяйство будете вести. Вы не переживайте. В преступной деятельности вы замечены не было. Так что все в порядке.

    Иваницкий очень хорошо почувствовал, как колоссальное напряжение сошло с молдаван. Казалось, что они сразу одновременно выдохнули.

    Тут внимание Иваницкого переключил на себя отставник Серега:

    - Капитан, так тут еще одно хозяйство есть. Как бы там ничего такого не приключилось. Может, наведаемся?

    Было понятно, что не здоровье и безопасность второго фермерского хозяйства его интересует. По сути дела он только что стал управляющим налаженного хозяйства, продукция которого сулит уже в ближайшем будущем процветание и благополучие.

    Прикинув все за и против, Иваницкий решил наведаться и во втрое хозяйство. Ведь не зря они сюда перлись и бензин расходовали. А если зло дало поросль в одном месте, то его метастазы могут расползтись по всей округе. Володя приказал всем собираться и готовиться к новой операции.

    Дорога до второго фермерского хозяйства не заняла много времени. Они снова проехали через саму деревню Вьюнки, свернули с дороги в лес и после нескольких замысловатых поворотов выехали на прямую дорогу, зажатую между двумя большими полями. Вдалеке уже виднелись постройки фермерской усадьбы. По дороге Серега поведал, что фермером там обретается бывший главный агроном местного колхоза. Сам колхоз развалился, а агроном с председателем прихватили себе самые лакомые куски. Председатель колхоза продал свое добро, а сам укатил куда-то на юга. Агроном же остался в родных пенатах и колотил неплохие бабки на поставках элитных сельхозпродуктов в дорогие магазины, рестораны и специальным ценителям здоровой пищи.

    Когда они, наконец, приехали, то с самим фермером было все в прядке. Высокий дородный мужчина встретил их у самых ворот. Фермер выглядел испуганным и немного встрёпанным. Не типичным для обстановки фермерского подворья был около десятка вооруженных мужчин. Гости фермера представились как местная самооборона, но что-то они темнили. Местные самооборонщики, при обращении к старшему, постоянно путали его звание. Сам командир путался в своих словах - сказав сразу одно, через некоторое время говорил что-нибудь совершенно противоположное.

    Напряжение между гостями фермера и группой Иваницкого незримо нарастало. Первые были недовольны новыми визитерами, а в команде Иваницкого всех без исключения настораживало неестественное поведение оппонентов и желание побыстрее сплавить группу Иваницкого.

    Разрядка ситуации стала быстрой и жесткой. Искрой, взорвавшей ситуацию, послужил вполне обычный вопрос, прозвучавший из уст одного из «гостей»:

    - А чего? У вас своих дел нету, что ли?

    Может быть все и обошлось, но вплотную к говорившему стоял один из дембелей. Так что все сказанное прозвучало буквально в лицо демобилизованного десантника.

    Тот принял это на свой счет и сразу рассвирепел:

    - А ты кто такой чтобы моими делами интересоваться?!

    - А, в чем дело? Ты чего так разговариваешь?

    - Нормально я разговариваю!!!

    - Зачем груби…

    Тут вступивший в перепалку гость получил сразу пару ударов в голову и пинок в пах тяжелым армейским ботинком. Второй десантник выполнил заученный выпад автоматом вперёд, ударив второго местного самооборонщика штыком в шею на два пальца ниже мочки уха. После удара штыком, тот свалился замертво и больше признаков жизни не подавал. Дальше в ход пошли приклады, тяжелые ботинки и подручные средства. Всю команду «гостей» с криками, угрозами и матом повалили на землю и отобрали оружие.

    Несомненно, среди гостей фермера были и военные, но они ничего не смогли противопоставить трем бойцам СОБР и парням из ДШБ. Остальные бойцы отряда Иваницкого были на подхвате у подготовленного авангарда. Гости не отличались высоким боевым духом и стойкостью. Они предпочли сдаться на милость победителю. Никто из них даже не попытался оказать сопротивление.

    Новых пленных скрутили по рукам и ногам, уложив мордами в землю. Двое из десяти гостей умерли. Заколотый штыком, самооборонщик умер сразу. Вторым погибшим оказался мужик, ввязавшийся в спор с десантником. Десантник под шумок зарезал нахала как свинью, ударив штык-ножом в бок между ребрами. Погибшего пришлось второй раз упокоить.

    - Еще герои есть? - спросил один из бывших бойцов СОБР у валяющихся на земле пленных «гостей».

    - Ой! Не погубите. Дочки у меня в доме. Их только не трогайте. Берите все что хотите,    - запричитала жена фермера.

    Бойцы СОБРа переглянулись и молча двинулись в сторону дома. Серега взял фермершу за плечо и сказал:

    - Спокойно мать. Мы партизаны и своих не обижаем.

    Подойдя ко входной двери в дом, первый из бойцов распахнул дверь и тут же отпрянул в сторону. Двое других держали открывшееся пространство внутри дома под прицелом. Бойцы стали заходит внутрь один за другим, прикрывая друг друга. Делали они это как-то слишком буднично и спокойно.

    Через некоторое время из дома донесся девичий визг, а затем из двери на улицу выбежали две голые девки. Сразу после них выскочили два голых мужика среднего возраста, подбадриваемые ударами автоматных прикладов и увесистыми пинками.

    Мужиков положили на землю и связали, а девки прижались к родителям. Одна из красавиц догадалась захватить с собой одеяло, а вторая так и стояла, прикрывая обнаженные прелести руками. Иваницкий сразу отметил, что на девичьих телесах нет ссадин или синяков, это было не типично для изнасилования. Похоже, что девицы совсем не сопротивлялись «гостям», которые пожелали тел юных барышень.

    Дальнейшее разбирательства продолжили уже в доме. Гости фермера оказались вновь образованной группировкой из местных, которые решили взять под свой контроль все хозяйства в округе, считая их своими на правах старожилов. На допросах выяснилось, что в окрестностях промышляет еще одна банда, но они занимаются пока только мародерством. У них уже было пару стычек с «гостями» фермера.

    Местные самооборонщики приехали к последнему с предложением, от которого он не сможет отказаться. Сам фермер понимал, что в новых обстоятельствах он лакомый кусок для всяких лихих людей и согласился на защиту группировки из местных. По крайней мере он их знал. Скрепить союз решили веселым застольем, которое как раз только организовали, а пара бойцов из местных решила скрепить зарождающийся союз меча и орала соитием с двумя вполне аппетитными и зрелыми дочками бывшего колхозного агронома.

    Тут всплыл еще один факт. Гости не собирались сидеть паразитами на шее у трудяги агрария, а готовы были помогать ему и в хозяйстве. Фермерское хозяйство было весьма обширное и оснащённое. Но после наступления катастрофы из хозяйства убежали почти все наемные работник. Местные все разбежались по домам, а гастарбайтеры исчезли вообще неизвестно куда. С фермером остались только семья русских беженцев из Чечни, которые жили у него уже больше десяти лет. Беженцев тоже допросили. Глава семьи сорокапятилетний мужик тоже был агрономом, а его жена ветеринаром. Собственно говоря, они и были у местного предпринимателя организаторами сельскохозяйственного производства.

    Самооборонщики предлагал предоставить фермеру подневольную рабочую силу и обеспечить её лояльность. Выходило, что метастазы зла поползли во все стороны, разъедая своим ядом остатки человеческого общества. Вопрос о виновности гостей фермера решился сам собой. Пятерых самых злостных, вина которых не заслуживала прощения, повесили тут же во дворе дома, а остальные изъявили желание стать на путь исправления и служения ДОЛГУ. Претендентов в адепты зачистили в отряд, но предупредили, что свою верность ДОЛГУ следует доказать делом и теперь за ними будет особый контроль.

    Пока велись следственные мероприятия, бойцы из ДШБ наведались к сочным фермерским дочерям. На что те не возражали.

    Судьбу самого фермера решили следующим образом. Он и его хозяйство будет под защитой. Ему в помощь направят контингент из накопителя для работы на ферме. Свою вину он тоже должен искупить делом. Ведь он не отрицал, что готов пользоваться трудом рабов. Полномочным куратором и представителем законной власти назначили Серегу.

    Второе фермерское хозяйство оказалось весьма ценным приобретением. Там было приличного размера тепличное хозяйство, грибная ферма и дойные козы, а также пасека и много всего другого полезного.

    Закончив свою миссию, Иваницкий скомандовал отъезд обратно в накопитель. Дембеля хотели остаться на ферме по понятной причине, но Володя это пресёк на корню. Одна из фермерских дочерей захотела ехать в накопитель с мальчиками. На это Володя возражать не стал. Это единственное послабление которое он сделал. Хотя баб и в накопителе хватало.

    Обратная дорога опять вела по полузаброшенным деревням и гибнущим городам. Иваницкий молчал, разглядывая бедствие, творящееся за окном. Его мысли опять вращались вокруг его великой миссии. Цивилизация погибла, прежние ценности утрачены, законов просто нет. И все же, как быстро люди теряют человеческий облик и мерзкая гниль растекаться отравой по человеческим душам. Не успели и глазом моргнуть, а уже появляются узурпаторы, пытающиеся подмять под себя остатки нашей страны, появляются рабовладельцы. А сколько сейчас банд выползло на дороги? Оружие раздают свободно, грабят военные склады, криминальные элементы вытаскивают свое оружие из старых заначек и тайников.

    Раньше были власть и закон, и он Володя Иваницкий служил им самоотверженно и честно. Вот только если бы не всякая мразь и ограничения, то сколько бы он всякой нечестии извел раньше. А теперь не было закона и не было глупых ограничений. Теперь его личный закон – это совесть, а судья - это он сам. Кто кроме него и его ребят защитит людей от зла, от тех кто пошел грабить, насиловать, убивать и порабощать? Судьба ему даровала свободу судить и карать. И он не упустит своего шанса. Теперь он сможет сделать очень много. Он не жалел убитых сегодня бандитов, они были черны внутри и опасны для окружающих. Но на второй ферме он сделал большее – у него получилось вырвать второго фермера и часть его гостей из лап той черной пропасти, в которую они пытались шагнуть. Он смог их наставить на путь истинный, он не дал им совершить преступления против своей совести и человечества. Иваницикий снова почувствовал воодушевление.

    Машины въехали в ворота накопителя. Теперь количество военной техник на территории увеличилось многократно, а масса военных, которых он увидел на площади перед комендатурой, наверное, в несколько раз перекрывала количество прибывших беженцев.

    Перед самой комендатурой в окружении толпы бойцов стоял солдатик в танковом шлеме с подбитым глазом и перепачканным сажей лицом. Иваницкий услышал громовой хохот. Боец в шлеме махнул рукой, призывая солдат к тишине. Видимо ожидалось что-то совсем смешное.

    Под короткие сдавленные смешки притихших товарищей солдатик продолжал:

    - Этот хрен тащит ко мне брюхатого такого и говорит, что это их командир и он все вопросы решает. А я опять морду кирпичам сделал и выдаю брюхатому все тоже, что я хрену говорил.

    Взрыв гомерического хохота мгновенно последовал за последними словами солдатика. Кто-то держался за живот, у кого-то текли слезы. Из толпы крикнули:

    - Ну, и?...

    - А чего. Люлей мне ввалили да выпнули за ворота. А через пять минуть мы на танках подъехали и ворота выбили.

    Веселый смех опять расцвел взрывом гомерического хохота.

    Володя прошел мимо веселящихся бойцов и хотел сначала наведаться к Нечаеву, но оказывается его уже ждали. От ближайшего барака в его сторону уже бежала стайка людей. Сидящие на броне танка военные тоже смотрели в его сторону и по всей видимости собирались подойти. Несколько человек поднялись со скамеек возле комендатуры и направились прямиком к нему.

    Подходившие вежливо здоровались, военные и милиция козыряли. На него смотрели пристально и с интересом. Ему пытались сразу задавать вопросы, кто-то благодарил его за сегодняшнюю операцию по уничтожению рабовладельцев, некоторые прямо говорили, что хотели бы вступить в ряды долговцев. Иваницкий здоровался, благодарил, отвечал на вопросы, говорил что-то подбадривающее, объяснял, что как таковой записи нет и сейчас у них стадия самообразования.

    Про себя Володя отметил, что нужно создавать какой-никакой административный аппарат или штаб, чтобы разобраться с начинающейся кутерьмой с новыми кадрами, вооружением, комплектованием, питанием и выполнением боевых задач. Но главное было не в этом. Люди ему поверили, люди к нему тянулись. Они чувствовали в нем и его идеях силу, а всякая сила оказывает некое магическое воздействие - к ней начинают тянуться.

    Большую часть из этих людей он видел впервые. Все они были разные, у каждого из них раньше была своя жизнь, которой теперь нет. Все прошлое не имело значения: чем они занимались, что делали, во что верили, кого любили. Володя безошибочно видел душу каждого из адептов.

    Иваницкий чувствовал, как из людей уходят последние остатки растерянности и страха. Может быть утром они были напуганы и дезориентированы, но теперь каждый из них получил не просто соломинку, а каждому из них он протянул руку помощи и вытащил его из трясины страха. Он дал им цель ради которой можно и нужно жить. И еще он им дал надежду. Вокруг него бурлило напряженное сосредоточенное движение в котором уже не было паники и отчаяния. И это было хорошо. Иваницкий знал, что любой    из тех, кто его встретил, готов служить ДОЛГУ.

    Чувство служения Долгу постепенно заполняли собой в душах последователях каждый свободный уголок, заслоняя и уводя на второй план проблемы настоящего и воспоминания о прошлом. Не все ещё правильно понимали смысл служения. Новые идеи наслаивались на прежнюю суть человека, но начало было положено, это теперь его люди. А чтобы привести всех соратников к полному пониманию веления ДОЛГА, на это потребуется ещё много времени. Понимание великого служения ДОЛГУ будет постепенно, как кислота, разъедать все наносное и лишнее, стирая в человеке все старое и мешающее. Люди пока не осознали, что у них нет выбора.

    Происходящее вокруг не могло не радовать, но стразу же возникал вопрос об организации, координации, питании и обеспечении соратников.

    Перепоручив людей обязательному Кирильцеву, он распорядился переписать желающих участвовать в их движении, провести учет всех кто получил оружие и участвовал в операции, а также приказал вообще заняться организацией штаба движения долговцев. Энергичный Бочкин не просто влез с инициативой, он буквально выдернул Иваницкого и потащил его прочь от комендатуры, в сторону ангара, где раньше находилась склад оружия. Бочкин гудел ему под ухо о том, что как бы не обмишуриться с получением новой техники, а то без них разберут все это богатство.

    Оказывается военные и администрация накопителя перебрались из здания комендатуры в большие боксы выгороженные в ангаре для хранения мелкоштучных товаров, безжалостно выкинув остатки тех самых товаров и приспособив большие просторные помещения под себя.

    Пока Иваницкий занимался ответственным делом – нес идеи ДОЛГА в массы и комплектовал когорты своих последователей, военные тоже не дремали. Вся площадь перед ангаром и комендатурой были заставлены военной техники. Если раньше военных на территории накопителя не хватало, то теперь был явный переизбыток. Появились командиры подмосковных военных частей и их представители. Постоянно подъезжали все новые и новые представители из военных частей.

    Операция по взятию под контроль стратегических запасов необъятной Родины шла полным ходом. Работа кипела не только в штабе. Территория накопителя превратилась в центр операции. Техника подъезжала и отъезжала, шла ротация военных. Уже появились мобильные радиовышки, комплексы связи. Грузовики подвозили какие-то ящики, коробки, контейнеры. В небе над накопителем появилась пара военных вертолетов.

    Накопитель по прежнему принимал и отправлял беженцев, но теперь появилось второе отдельное направление. Судьба в лице несостоявшегося повелителя преподнесла им бесценный дар, который давал непререкаемую уверенность в будущем. Они выстоят и победят.

    Перед ангаром уже возводили сплошную стену из блоков и монтировали ворота. Молчаливые бойцы, охранявшие въезд, узнали Володю и пропустили его с Бочкиным не говоря ни слова. Подскочивший к ним парень в военной форме без знаков различия представился новым помощником Солодова и предложил проводить их в штаб.

    Громада складского помещения встретила их напряженным гулом и сосредоточенной суетой. Столы были заставлены компьютерами и завалены бумагами, на стенах висели карты, разукрашенные кружками, точками и стрелками. У дальней стены разместился узел связи. Склад стал походить на полевой штаб боевой операции.

    Иваницкого сразу же заметили.

    - Володя! – радостно приветствовал его начальник накопителя Нечаев. – Вернулись, как я вижу.

    Иваницкий подошел к большому столу. Кроме знакомых лиц добавилась еще дюжина человек в погонах майоров и полковников. Иваницкий с ним поздоровался. Его тут ж уважительно поприветствовали, а всех незнакомых представил сам Нечаев. Потом повисла неловкая пауза. Обычно так бывает, когда в компании появляется человек, которого ждали, но не очень хотели чтобы он появился. Незримое напряжение висело в воздухе.

    - Ох что вы сегодня устроили, - покачал головой Нечаев. - Люди как с ума посходили. В накопителе разговоров только о вашем долге. В свете последних событий хотелось бы понизить градус напряжения.

    - Что вы имеете ввиду? - улыбнулся ему в ответ Иваницкий.

    Теперь до него стало доходить, что его уже боятся. ДОЛГ для них опасен. Теперь они пытаются понять: что с этим делать.

    - Давайте без лишних реверансов. К чему это марлезонский балет? – продолжил Иваницкий, не дожидаясь ответа. – Если не можете сказать прямо, то я вам помогу. Вы почувствовали угрозу. Я объединяю людей и сегодня мы доказали, что представляем реальную силу. Так? Чего вы от меня хотите?

    Нечаев пожевал губами и наконец сказал:

    - Вы все правильно сказали. Люди и так возбуждены, напуганы и ищут поддержки. Не стоит будоражить их еще раз. Вы говорите очень много правильного, но сразу стоит понять, что управлять такой массой людей очень сложно.

    - Давай я скажу. - вмешался человек с полковничьими погонами. – Я человек прямой, простой и не ссыкливый. Мы знаем, какую ты работу сделал и все тебе благодарны. Давай продолжим работать в том же направлении. Мы тебе дадим блок вопросов и неограниченные полномочия. Ты получишь все чего захочешь. Будешь как сыр в масле кататься. Но про всякий там долг - вот этого не надо. Успокой людей. Распусти отряды и все само собой уляжется.

    - Уляжется? – с насмешкой в голосе спросил Иваницкий. - Если вы такой смелый, то идите и сами скажите им, что отбираете у них надежду.

    - Да ты вообще соображаешь с кем разговариваешь? – начал закипать полковник.

    - Нет. Вас представляли, но я не запомнил.

    Военного за руку взял Солодовников.

    - Стоп, стоп и еще раз - стоп! – вмешался он. – Не стоит пороть горячку. Владимир, вы отнеситесь с пониманием. Мы заботимся о безопасности людей. Не стоит в нас видеть деспотов и кровопийц, о которых вы сегодня говорили.

    - Власть боитесь потерять? – съязвил Иваницкий.

    - И это тоже, но больше мы хотим понимать ваши цели.

    Иваницкий выматерился.

    - Я сегодня уже все сказал. Мы будем уничтожать тех, кто несет зло в это мир, чтобы предотвратить вред, который они могут причинить.

    - Достойная цель. И что вам для этого нужно? Я всегда считал вас здравомыслящим человеком. А с разумными людьми можно договориться.

    - За ресурсы беспокоитесь? Я на них не претендую, а вот людям их нужно отдать.

    - Никто не оспаривает право народа на ресурсы страны, тем более в такое время. Но должен быть центр который будет заниматься их распределением. Должна быть гарантия, что ресурсы будут распределены справедливо и чтобы не было злоупотреблений. Вы хотите быть таким центром?

    - Вы меня не услышали, - Иваницкого начинал бесить этот спектакль. - Никаким центром я быть не собираюсь. Общая задача меня и моих последователей – это искоренение людей которые несут зло и пороки. Мы будем искать и уничтожать бандитов, рабовладельцев, тиранов и прочую сволочь, а не на хозяйстве сидеть.

    Володя почувствовал как напряжение спало и по комнате пронесся вздох облегчения.

    - Таким центром хотим быть мы, - сказал Нечаев. – Это идет в разрез с вашими принципами?

    - Нет. Ничуть. Мы даже можем сотрудничать, - ответил ему Иваницкий.

    - Вот видите как славно. Что нужно вам и вашим последователям?

    - Оружие, боеприпасы, техника, медикаменты, питание. Что еще нужно для полномасштабной войны?

    - Эх как вы хватили широко. Но я согласен. Сейчас вы получите все необходимое, а потом мы будем снабжать ваше движение по мере сил и возможностей. Пока мы идем с вами в одном направлении. Мы заинтересованы в восстановлении общества и возрождении    страны. Вас так устроит?

    - Естественно. Считайте, что мы договорились, как хотел товарищ Солодовников.

    - По рукам!

    Напряженная обстановка сошла на нет. Все начали улыбаться и даже шутить.

    Иваницкий провел среди силовиков и хозяйственников еще полчаса. За это время проговорили основные вопросы взаимодействия. Встреча закончилась очень даже тепло.

    Когда Иваницкий и Бочкин ушли из штаба, недовольный полковник спросил у Нечаева:

    - А вы не считаете, что мы сделали ошибку?

    - Не знаю. Но выхода у нас нет. Они уже сильнее нас. Мне доложили, что у него уже более пятисот поклонников, и число его сторонников растет как на дрожжах. Если бы даже мы его сейчас устранили, то он бы превратился бы в мученика, а его движение только бы росло и ширилось. Поверьте мне, по части идеологии я специалист. Вы даже представить себе не можете - чем мне приходилось заниматься. Все новомодные политтехнологи в подметки не годятся тем людям, которые меня учили и с которыми я работал. Лидеров нужно устранять мягко и руками самих почитателей. Запомните этот закон.

    В дальнейшем силовики не нарушили договоренностей, они полностью придерживались соглашения с Иваницким. Каждый занимался своим делом. Силовики собирали народное добро, а Иваницкий собирал последователей. Каждый день превратился для него в непрекращающийся бой за души и мысли выживших в катастрофе.

    Володя никогда не чувствовал такого прилива сил. Ему казалось, что нет такого дела с которым он не справиться. Он сам себе казался всемогущим. Люди чувствовали его силу и текли к нему рекой. Если сначала он пытался убедить людей в правильности своего пути, то теперь сотни людей, буквально горели желанием примкнуть к нему на тяжелом пути служения ДОЛГу.

    Народная молва уже летела впереди его соратников. Буквально со следующего дня к нему поехали эмиссары из других накопителей, эвакопунктов, поселков и даже новых анклавов. Володя практически каждый день сам ездил в разные места, где спасались люди. В большинстве случаев его приглашали для встречи с уже ожидающими его приезда людьми.

    Иваницкий был так загружен, что у него не оставалось времени на сон и еду, не говоря уже о хозяйственных и организационных вопросах. Не смотря на это все как-бы организовывалось само собой. Ему уже показывали списки готовых отрядов. Ему докладывали о сельхозпроизводителях, которые пожелали стать под защиту долговцев. На территории накопителя громадные склады и ангары уже переоборудовали под казармы и общежития. В овраге за территорией накопителя уже соорудили стрельбище. А на площадке пред въездом каждый день росло количество военной и гражданской техники с надписью «ДОЛГ» на бортах.

    Ряды движения долговцев росли с невероятной быстротой. Теперь уже сами бойцы ДОЛГа свободно могли отбить нужные им ресурсы у чуждого элемента. Военные нехотя начали делиться с ними информацией о резервах страны. Во все концы Подмосковья и в ближайшие регионы помчались эмиссары.

    Ближний круг соратников Иваницкого споро взвалил на свои плечи весь круг вопросов по организации, снабжению, обучению, лечению, размещению, следственной и боевой работе. Казалось, что любое его желание материализуется в тот момент, когда оно созреет в его голове. В глазах окружавших его людей он видел искреннее восхищение и обожание. Сортники ловили его слова и взгляды. Его носили на руках, ему рукоплескали. Володя понял, что примерил на себя корону императора. Его движение набирало колоссальную силу.

    Больше всего Иваницкого радовало, что его работа приносит обильные плоды. Да, люди ему поверили и пошли за ним, реальными делами доказывая состоятельность идеи ДОЛГа. Каждый день ему докладывали о победах его единомышленников. С первого дня шла реальная и успешная работа по зачистке общества от чуждых элементов: уничтожались банды, отлавливались бывшие власть имущие, а также ставили на место новых князьков, которые решили, что теперь им все можно. Воля народного гнева очистительной кровью вымывала всякую тлетворную мерзость из погибающего человечества.

    Иногда встречались совсем комичные случаи. Буквально через три дня после той самой договорённости с военными и администрацией накопителя ему привезли семейную пару благообразного вида. Это были папа и мама. Только семейство у многодетных родителей было практически четыреста голов. И каждому они были родителями, проповедуя любовь и высшие семейные ценности.

    Детки у папы с мамой делились на малышей, средних и старших. Хотя возраст «детишек» не имел никакого значения. Вновь прибывшие становились малышами, которых всячески опекали, заботились и баловали обилием любви. Когда прибывшие растекались от обилия любви и внимания, их переводили в «средние дети». Теперь их уделом сановилось воспитание и послушание. Средние работали день и ночь, а за провинности или неповиновение их сурово наказывали. Доказавшие свою преданность родителям «середнечки» становились «старшими детьми». Старшие управляли хозяйством, а также выполняли функции маленькой армии и полиции.

    Еще в семье были «внучата». Внуками называли детей, которые преибывали в месте с родителями. Семьи сразу разлучали и детей отправляли сразу на восспитание дедушке и бабушке, а настоящих родителей лишали даже возможности видеть своих детей.

    На общем суде долговцев постановили: «папу» с «мамой» и старших детей умертвить, «внучат» вернуть настоящим родителям, а над остакками семьи взять шефство, дабы не свернули с пути исправления.

    Приговор привели в исполнение.

    Новым в работе долговцев стал суд. Многочисленные ошибки, которые допускали последователи Иваницкого при следовании закону совести и вынесении приговоров могли дискредитировать все движение. Просто понимание совести и ее закона у всех адептов было удивительно разное.

    С участием профессиональных юристов, историков, социологов и философов разработали простую, но действенную процедуру суда-трибунала, решение в котором принимали коллективно сразу трое судей, на деле доказавших свою совестливость и преданность идеям ДОЛГа. Аналогично судам прежней эпохи ввели сторону защиты и сторону обвинения. Статус и беспристрастность скорого суда от этого выросли многократно.

    Но самым главным в работе Иваницкого оставалась именно идеология. Вокруг него собралась группа единомышленников, которые не покладая рук формировали основные принципы и развивали концепцию ДОЛГа. Еще после первого выступления уже вечером ему принесли подробную запись его выступления, а также проект программы движения. Запись выступления была великолепной, а вот над программой пришлось серьезно потрудиться.

    На встречи Иваницкий возил с собой небольшие брошюры и буклеты. Эти работы стали фундаментом растущего здания идеи ДОЛГа. В бывшем медпункте организовали настоящую типографию, а стихийно возникшая группа идеологов старательно работала над пропагандистской базой. Но во главе идеологической работы безусловно стояли личные выступления Иваницкого и его встречи с людьми.

    Встречи, выступления, диспуты практически вытеснили из Володиной жизни живую следственную и боевую работу. Участие в судах осталось единственной прикладной обязанностью Иваницкого. Но так или иначе реальная боевая работа не могла отпустит его насовсем, оставив Иваницкому только чистенькую теоретическую часть.

    Возвращаясь после очередного визита к сочувствующим идеям ДОЛГа, по дороге в накопитель агитколонна получила сигнал бедствия. По счастливому стечению обстоятельств с Иваницкого всегда сопровождало мощное подразделение долговцев, хорошо вооружённое и обученное. Не долго думая, Володя направил колонну в сторону сигнала «SOS».

    Заехав на территорию микроскопического поселка Иваницкий не увидел знакомой картины скопления людей перед въездом. Не было маханий руками и напряженных взглядов до краев залитых надеждой. Вместо этого были пара раздавленных трупов на дороге и сгоревший фургончик прямо по середине поселка. Запустение, следы обстрела и грабежей виделись повсюду.

    Иваницкий не сомневался в своих ребятах. Они слаженно и быстро прочесали весь поселок. Результаты были не утешительные. Большинство людей было перебито. Немногие выжившие рассказали о налете крупной банды и ужасах, которые они устроили. Самым примечательным было то, что они не столько грабили сколько их интересовали люди. Захват людей в рабов уже не был чем-то исключительным, но было несколько моментов, которые выбивались из знакомой картины. Бандиты хватали всех, даже дряхлых стариков. Иваницкий слышал о таком впервые. Вторая особенность нападения буквально кричала о своей исключительности. Бандиты забрали не восставшие трупы.

    Ребята Иваницкого обшарили весь поселок, но высланных эмиссаров ДОЛГа так и не нашли. Их убили, а трупы забрали непонятные бандиты. Иваницкий закипал бешенством. Кто посмел глумиться над трупами ЕГО людей?!

    В    поселок выдернули сразу три следственные бригады и силовиков. Весь посёлочек перевернули с ног на голову. Боевые звенья, отправленные в погоню так и не смогли найти грабителей, зато сумели обнаружить и новую банду. К сожалению преступники не имели никакого отношения к нападению и гибели долговцев. Иваницкий стоял и смотрел как корчатся над медленным огнем пойманные бандиты-недотепы и мечтал, что вот так же будут извиваться те самые выродки, которые посмели убить и увезти трупы его товарищей. Так они будут корчится, если трупы окажутся целыми и невредимыми, а если над телами его ребят поиздеваются сатаниста, каннибалы или обычные психи, то он уж постарается придумать для них забаву поинтереснее и на столько страшную, что инквизиторы в своих гробах перевернуться. Уроды будут умолять о смерти.

    К Влоде осторожно подошел Кирильцев и, стараясь перекричать вопли бандитов, которых жарили на открытом огне, сообщил:

    - Это наши старые знакомые.

    - Какие?

    - Помнишь про банду, в которую собрали зеков из низших каст?

    - Да, - заинтересовался Иваницкий.- А разве их не уничтожили?

    - Руки не дошли. Это моя промашка.

    - Твоя промашка?! - взревел Иваницкий. - Над нашими ребятами теперь некрофилы глумяться. Ритуалы свои проводят. Жрут по кускам. Ты в своем уме?

    - Шеф. Я готов понести строгое наказание. Мои люди виноваты.

    Из-за спины Кирильцева нерешительно вышли двое ребят чуть моложе тридцати лет. Они вытянулись по струнке и выглядели как нродовльцы перед ркасстрелам.

    - Нашей промашке нет оправданий,- начал один из них. - Мы несколько раз откладывали операцию по ликвидации. Боялись вспугнуть. Нужно было выявить сотрудников ФСИН, которые ими командовали.

    - Дооткаладывались! Млять! – Иваницкй схватил за грудки Кирильцева. - Я сам поведу людей! Собирайте всех! Запроси подмогу. Пусть догоняют. Сейчас едем! Прямо отсюда!

    Володя орал как одержимый. Его едва уговорили дождаться бронегруппы и роту усиления, которые уже выехали из накопителя.

    - Вы поедете в голове колонны вместе со мной! – Иваницкий орал на тех двоих подчиненных Кирильцева. – Грудью вперед пойдете, вину свою искупать. И ваше счастье, если вы найдете их первыми!

    На этом он уселся на свое место и приказал ехать на штурм. Проштрафившихся следаков месте с Кирильцевым посадили в отдельный уазик,    который пристроился за бронированным джипом Володи. Иваницкий действительно ехал впереди. Он прекрасно помнил дорогу по которой они один раз уже проехали и захватили Пистона – одного из главарей отряда опущенных.

    Перед самым поворотом с дороги, сидящий за рулем, хитрый змей Бочкин сумел уговорить Иваницкого ехать не в голове, а в хвосте колонны и одеть бронежилет с каской.

    Солнце практически скрылось за горизонтом и в лесу была практически ночная темень. Не смотря на это колонна шла полным ходом, рассчитывая с наскока без разведки и подготовки снести всю эту бандитскую нечисть, выпестованную своими же тюремщиками.

    Глава 7. Разгром.

    Выздоравливающего на обильных харчах Смуглянку навестил Скворец и передал важную новость. В отряд привезли маляву от Сливы, который вечером хотел собрать всех пацанов на сходку и побазарить о том как жить дальше. Вечером намечались большие терки, которые грозили перерасти в кровавые разборки.

    Новость действительно была настораживающая. Смуглянка вместе со Скворцом пошли в спортивный городок, где тренировался Куля в компании своего Варьки. Нужно было срочно решать, что делать всей компании дальше.

    Дополнительных объяснений ни Куле, ни Варьке не потребовалось. Оба были в курсе намечавшегося события. Вечером должны была определиться судьба каждого из присутствующих.

    - Сколько у нас людей? - сразу спросил Смуглянка.

    - Мало, - вздохнул Скворец. - Вместе с минерами и снайперами от силы полтора десятка наберется. Но почти всех утром сплавили на сопровождение операции по захват материала для друзей нашего доктора.

    - Не дремлют вертухаи, - оскалился Куля. – Или Слива постарался. Получается сейчас мы в меньшинстве, и к вечеру, как не крути, команду не сможем к разборкам подготовить.

    - Да, пацаны. Раскатают нас как блин по сковородке. Слива точно нас сожрет. Тем более, что все его люди сейчас в лагере. Готовиться нужно к худшему.

    - Может на опережение попробуем сработать? Слива не должен на терках появиться, - Куля намекнул, что Сливе нужно исчезнуть.

    - Не успеем. Мы даже не знаем во сколько он появиться.

    - Знаем. Он до трех часов дня должен в «Юности» появиться, - поделился информацией Варя.

    - Это точно?

    - Точно. Ведь его жду я, - парень сделал выразительное ударение на местоимении «Я».

    - Варька, ты никак этого глиномеса совратила? - напрямую спросил Смуглянка у жеманного гомика.

    Куля посмотрел на свою пассию напряженным взглядом.

    - Я просто намекнул. Куля, я же для дела. Не злись.

    На лице Кули заходили желваки. Он и так был весь разгорячённый и потный после тренировки, а сейчас у него еще налились кровью глаза и вздулись вены на лбу. Смуглянка сжал Кулино запястье.

    - И о чем ты ему намекнула? - как ни в чем не бывало продолжал Смуглянка.

    - Ну, он меня сегодня после трех будет ждать в «Ротонде».

    «Ротондой» назывался банный комплекс пансионата «Юность». В «Юности» разместились семьи и вспомогательный персонал их отряда. «Ротонда» превратилась в неформальный центр для отдыха и развлечений. Здание комплекса действительно формой и установленной по периметру колоннадой напоминало ротонду.

    - Может там его и примем на ножи без шума и пыли? - предложил Скворец.

    - Нет. Без шума никак не получится. Слива всегда с телохранителями. К тому же если он из бани не выйдет, то шум сразу поднимут. Если бригада Сливы о его кончине узнает, то тёрок не будет. Они сразу резню начнут. Это как пить дать, - мрачно завил Куля и вызывающе посмотрел на Смуглянку. – Остальные пацаны нас тоже не поймут. Бежать придётся.

    - Времени совсем мало осталось, - забеспокоился Смуглянка. – В бане взять не сможем. Это точно.

    - Может в дороге его перехватим? - резонно предложил Скворец. – Я один Сливу и телохранителей перестреляю. Они опомниться не успеют. На дороге удобных мест для снайпера хватает. Вы меня только прикрывать будете.

    - Можно. Только нужно понимать, как он поедет. Если уже не приехал.

    - Не приехал. Далеко он пока. Я с ним по рации на резервной частоте связаться пытался. Связь очень неустойчивая. С основного канала он ушел. Шифруется, - опять сказал Варя.

    - Так он тебе, Варька, уже и телефончик свой персональный дал? – Куля снова напрягся.

    - А как вы Сливу без моей помощи в оборот сможете взять? Я для него как приманка. Собой рискую. Или я не прав?

    - Куля! Сейчас не до ревности и розовых соплей, - начал Смуглянка. - Нам повезло, что Слива на Варьку запал. Ставки очень высокие. Вопрос о нашей жизни решается. Лично я не сомневаюсь, что нас в расход пустят, но до разборок нас не тронут. Сливе сначала нам предъяву сделать нужно, а уже после этого резать. Иначе не по понятиям получается. А если он беспредел мутить будет и нас в тихую порежет, то рискует половину отряда потерять. Пацаны его не пойму, а то еще и ему самому предъяву сделают. Так что у нас времени только до его приезда остается. В «Юности» или даже на дороге Сливу скорее всего его команда встретит. Нам к нему не подступиться будет.

    Куля согласно закивал головой и поднял руки в примирительном жесте. Назревающую ссору в семейной паре удалось прекратить.

    - Ты прав, Смуглый. Только куда и откуда он поедет?

    - Поедет он в «Юность», а оттуда уже вечером со своими шестерками и торпедами на сходку придет.

    - Если связь плохая, то он на базу учебного центра ФСИН поехал, - предположил Скворец. - Возвращаться по объездной дороге будет. Встретим возле речки. Там в лесу на подъезде к мостику место узкое, развернуться точно не смогут.

    - Логично. Останавливать машину будешь ты! - Смуглянка ткнул пальцев в грудь Вари.

    - Так не ждет он там меня! - удивился Варя.

    - Ничего. Скажешь Сливе, что специально его там ждала. Типа Куля ревнует. Ты о чем с ним по рации трепалась?

    - Да не смог я с ним поговорить. Не слышал я его. Я же говорю, что связь была плохая.

    - А о чем говорил то?

    - Я как раз и хотел его спросить во сколько он приедет.

    - Скажешь, что пытался новое место для встречи назначить.

    - Ну, попробую.

    - Так, мужчины и барышня, - продолжил Смуглянка уже для всех. - Едем сейчас. Лучше момент придумать нельзя. Для всех Слива должен уехать вслед за Пистоном.

    Наконец в разговор вмешался Скворец:

    - Я из оружейки броники и стволы взял, еще гранаты и РПГ с мухами.

    - Вот это да! Так ты мои мысли прямо читаешь, - похвалил стрелка Смуглянка.

    Скворец засмеялся:

    - Мы вместе с Кулей и Варей готовились. Оставалось только от тебя «добро» дождаться.

    Получается, ребята сделали всю работу за него. И это было правильно. Такой момент упускать не следовало. Если они прощелкают проезд Сливы через мост или он ошибся с выбором места атаки, то после приезда Сливы ситуация может поменяться на обратную. Отстреливать уже будут самого Смуглянку.

    К поездке готовились быстро, но основательно. Следовало учитывать каждую мелочь. Смуглянка даже сделал из одежды и полотенец куклу на кровати под одеялом, чтобы подумали, что это он замотался в одеяло и спит.

    К подготовленной машине шли разными путями. Замаскированный в овраге за территорией лагеря ГАЗ-66 погнали по руслу широкого ручья. Пусть дорога была сложная, но в таком деле не следует светиться лишний раз.

    По руслу ручья они выехали на большую поляну, а потом перебрались на вполне приличный проселок. На асфальтовую дорогу они выехали уже перед мостом.

    Засаду устраивали по всем правилам военного искусства с маскировкой, подготовкой огневых точек и распределением секторов обстрела. Самой главной проблемой была нехватка людей. Четырех человек, один из которых еще не совсем оправился от ранения, явно не хватало для организации полноценного нападения. Дозор вперед так и не выслали.

    Должно было быть две машины. Первой всегда шла машина с охраной, а второй – машина Сливы. От варианта с выманиванием Сливы на живца в виде Варьки отказались. Появление гомика вдали от базы и в таком месте гарантированно должно было вызвать подозрение осторожного Сливы. Машины решили расстреливать из гранатометов, а потом добивать пулеметным и автоматным огнем, других вариантов не было. Внезапность должна была обеспечить подавляющее преимущество.

    Куля и Варька расположились перед мостом. Они должны были встретить первую машину в лоб. Джип с охраной бронированным не был. Проблем с ним не должно возникнуть. Машина Сливы была бронированная. Еще год назад после очередной «операции» они разжились парой настоящих американских автомобилей «Хамви». По большей части они простаивали из-за громадного расхода топлива, так что Пистон на пару со Сливой присвоили себе оба автомобиля. Смуглянка и Скворец разместились на некотором удалении от моста, так чтобы отсечь Сливе и охранникам путь к отступлению и расстрелять из гранатометов. Из кузова «шишиги» перетаскали почти все вооружение и боеприпасы. Смуглянка руководствовался старым добрым принципом: боеприпасов много быть не может.

    За окапыванием, маскировкой и укреплением огневых точек время летело со стремительной скоростью. Незаметно подкрались два часа дня, а потом стрелки показали начало четвертого, но Слива по прежнему не появлялся. Градус нервозности среди участников засады рос с каждой минутой. Беспокойство немного смягчалось тем, что из радиорубки до сих пор не сообщили о приезде Сливы ни в лагерь, ни в пансионат.

    В конце концов, из-за поворота, прикрытого бугром, заросшим кустами, появился долгожданный «уазик» охраны. С облегчением Смуглянка увидел, как следом за головной машиной выплывает уродливая морда американского внедорожника. Смуглянка дернул за бечевку, которая тянулась к небольшой елочке на возвышенности. Это был сигнал готовности. Для скрытности они решили обеспечить полное радиомолчание.

    За «хаммером» появился тентованный «Урал» военного образца. Что?!!! Но это не была последняя машина. За грузовиком полз БТР с символикой внутренних войск.

    Смуглянка схватился за рацию, пытаясь вызвать засаду у моста. Куля и Варька должны были стрелять из укрытия на берегу. Они находились ниже и не смогут заметить грузовик, следующий за джипом Сливы, и тем более, не смогут заметить БТР. Операцию следовало срочно отметить.

    Рация Кули молчала. Смуглянка посмотрел на ошарашенного Скворца.

    - Что делать будем? – спросил стрелок.

    - Бугор, чего делать будем? – повторил Скворец, глаза его взволнованно забегали. - Перебьют нас. Пацаны же без понятия будут. Они же не увидят, что за машиной Сливы тут коробочка и «Урал» еще прет. В бой ввяжутся.

    - Не егози. Дай Бог все обойдётся. Пацаны, может, и сообразят, что затаиться надо. Пересидим, а потом в «Юность» вернемся. Это ж надо такими баранами быть, чтобы рацию выключить!

    - Может, добежать успеем?

    - Не успеешь. Тебе все равно через дорогу перебегать придётся, а Слива с соображением. Даю сто против одного, что если засветишься, то погоню они за тобой устроят. Тут только два варианта: затаиться и пропустить или бой дать. Сам понимаешь, что Слива нас в покое не оставит.

    - Как воевать будем? Епта!

    - Я "Урал" подобью, а ты БТР исполни. Глаз у тебя вернее и руки тверже. Потом кузов «Урала» из пулемета обстреляй. Патроны не экономь. Должно получиться. У меня второй выстрел есть, я хаммер потом подобью. Остальное пулеметом зачистим, если живыми останется. Но в любом случае ребят ждем. Вдруг не станут нападать и пронесёт.

    - А если хаммер от нас «Уралом» закроет?

    - У них с собой выстрел фугасный для «уазика», второй кумулятивный. Если стрелять начнут, то головной машине сразу хана вместе с экипажем, а хаммер если не я,    то они успеют подбить. Я же сказал, может ничего и не будет. Хорош трындеть. Шлем одень.

    Смуглянка не просто догадывался, он точно знал, что не пронесет. Он оказался прав. Причём так не принесло, что тошнота стало.

    Головной джип спокойно доехал до места, откуда Куля с бойфрендом должны были принять первую машину. И не пронесло. За громким хлопком последовал звук взрыва, и в голове колонны вспухло оранжевое огненное облако с черными дымными клубами.

    Смуглянка выстрелил из РПГ-7 на какие-то мгновения позже, чем выстрелил Скворец. Звук выстрела и тугая волна солидно хлопнули по ушам. Скворец тут же прилип к пулемету и начал поливать кузов "Урала" частыми короткими очередями. Смуглянка скатился чуть вниз и упал на спину, спрятавшись за земляным бруствером верхушки холма, и лёжа принялся перезаряжать гранатомёт.

    Со стороны моста тоже доносилась пулемётная стрельба. Это Куля старался, но на пулемётные выстрелы все чаще и чаще огрызались автоматные очереди. Там завязывался уж полноценный бой. Смуглянка, выставив вперёд гранатомёт, выглянул из укрытия. БТР полыхал факелом. «Урал» тоже горел, но только кабина. Кричали раненные. В дыму были видны бегающий и лежащие неподвижно человеческие фигурки.

    Сложно судить о том были гости готовы к такому приёму или действительно отличались высокой профессиональной подготовкой, но повели себя они очень даже грамотно. Буквально через считанные мгновения их прижали огнем. Едущие к ним люди ни на секунду не растерялись, они точно вычислили откуда ведется огонь и теперь уже самих нападаших взяли в оборот конкретно. Смуглянка даже не смог подняться над холмом для второго выстрела. Пули бешеными осами жужжали и свистели над самой головой, кроша кору деревьев и осыпая его щепками.

    Стрельбы у моста стихла. Скворец дернул пулемёт на себя и пополз вниз. По ним уже вели просто шквальный огонь.

    - Меняем позицию. Они сейчас с фланга зайдут!!!

    - Уходим, - ответил ему Смуглянка.

    - Как пацаны?

    - Не останавливался. Перестрелки там нет. Значит или ушли или мертвые уже. Если целы, то все равно к машине выйдут.

    Стрелок просто кивнул и развернувшись бросил за холм    в сторону дороги обе гранаты. Смуглянка попытался бросить и свою гранату, но острая боль пронзила всю правую сторону тела. Скворец выдернул у него из рук рубчатое яйцо Ф-1 и забросил гранату туда же.

    Они побежали, не дожидаясь последнего взрыва. Свернув в густой ельники, оба бандита во все лопатки кинулись в сторону реки.

    Путь отхода они себе запланировали заранее. Перейдя реку по пояс в ледяной воде, Скворец и Смуглянка выбрались на топкий заиленный берег на противоположном стороне реки. Остатки осевшего на дно    речного льда сыграли плохую шутку. Смуглянка оступился и утопил гранатомет с последними выстрелом. За оружием не полезли,    не стоило задерживаться. Со стороны дороги доносились выстрелы, и даже грохнула ручная граната.

    Ледяная вода хлюпала в берцах, рана нестерпимо ныла, обжигющий воздух с хрипами врывался в легкие, а в лицо били ветви деревьев, преграждающих путь. Смуглянка едва поспевал за Скворцом. Дальше они чуть не заплутали. Скворец свернул раньше, чем было нужно. Смуглянка его одернул:

    - Куда, млять! Дальше давай.

    Скворец грязно матюгнулся, поняв свою ошибку. До лощины, в которой они оставили "шишигу", было ещё метров пятьдесят. Дальше бежали уже быстро и уверенно. Грузовик был на месте, но Кули и Варьки там не было.

    - Подождём?

    Смуглянка отрицательно покачал головой, но ответить не успел. Сверху с раздался хруст ломаемых веток, и просыпалась прошлогодняя листва. Куля спускался вниз по склону, неся на плечах свою подружку. Оба бандита были в крови.

    Куля аккуратно опустил бойфренда на дерн рядом с шишигой и вызверившись наткнулся на Смуглянку:

    - Вы чего, волки позорные, предупредить не могли? Героями себя почувствовали? Какого хера на колонну полезли. Тебе, сука, погоны на плечи повесть так не терпится?

    - Да мы только ради вас в бой ввязались. Уходить хотели. Мы тебе на рацию отбой пытались дать, но вы же молчали.

    - Какая рация, ушлепок? У нас никаких сигналов не было. Я грузовик только после выстрела заметил.

    Смуглянка ткнул в лицо спортивного мужика рацию и пощелкал тангентой. Рация Кули молчала. Он ошарашено сорвал с крепления на плече черную коробочку рации и тупо уставился на нее. Экран не светился, и на кнопки чудо радиотехники тоже не реагировало.

    Куля наружно замычал и, плюхнувшись на задницу, стал бить себя кулаками по голове. Может аккумулятор сел, а может рация сломалась, но факт был на лицо. Виноват в провальном исходе операции был Куля. И он сам это прекрасно понимал.

    Варя ещё был жив. Красавчик получил ранения в лицо и шею. Над кровавой маской обезображенного лица поднимались розовые пузыри, а пенящаяся кровь стекала на землю. Одной ногой он уже шагнул на тот свете. Куля опустил ладонь на грудь Вали и начал бормотать:

    - Угробил я тебя, Варька. Ну как же так. Век себе не прощу.

    - Потом убиваться будешь. Когти рвать отсюда надо.

    Тем времени от реки снова донеслись выстрелы.

    - Пацаны, валим. По бырому.

    Пока они поднимали Варю в кузов, со стороны дороги, но уже на этом берегу реки донеслись ещё и крики "Стой!" и отборная ругань.

    Насторожившийся Смуглянка кинул Скворцу:

    - Пернатый, сгоняй, посмотри, что там такое, только аккуратно. Если погоня, то попробуй отсечь. Все равно их мало должно было остаться. И раненые у них. Много человек в погоню за нами они все равно не пошлют. Я пока машину выгоню.

    Скворец кивнул в ответ, подхватил свой пулемет и побежал.

    - Куля ты тоже ранен?

    - Нет, мелочь. Щепкой чуть глаз не выбило. Бровь сильно рассекло. Глаза кровью заливает. Фигня.

    Смуглянка полез в кабину шишиги, завёл автомобиль и, развернувшись задом, выехал по склону вверх выбрасывая из под колес дерн вперемежку с песком и серой золистой почвой. Куля тем временем распотрошил аптечку и пытался остановить кровотечение у своего дружка.

    Смуглянка, сжав зубы, крутил тугой руль и дергал рычаг переключения передач. Машина выехала из лощины. Сверху донеслись знакомые короткие очереди. Скворец принял бой.

    Подождав пару минут, Смуглянка увидел наверху как старается бежать Скворец и ещё какой-то хрен. Скворец тащил его обхватив под руки, а у того заплетались ноги и он почти весел на руках у стрелка. Смуглянка не поверил своим глазам. Это был Слива собственной персоной. Он вывернул руль шишиги и поехал навстречу странной парочке.

    Распахнув дверь, Смуглянка помог Скворцу втащить Сливу в кабину. Бандит был ранен в живот и спину. Ранения не были сквозными. Кроме того Слива был в наручниках.

    - Скворец, а чего это такое было? Конвой, наручники, стрельба? Откуда здесь Слива?

    - Поехали! Я там троих из пулемета положил. Красноперые там. Явно от хозяина, - торопил его Скворец.

    Смуглянка озадаченно покачал головой и нажал на газ.

    - Скворец, подменить меня нужно. Хреновато мне. Слышь? – сказал Смуглянка.

    Рана белела нестерпимо, а сквозь повязку проступила кровь. Похоже, что он потревожил затянувшееся ранение. Нужно было лезть за наркотиком.

    - Дави педали, бугор. Потом подменю. А то сейчас догонят и ещё чего подстрелят.

    Смуглянка морщился от боли, но все равно крутит руль и переключал передачи. Слива натужно стонал рядом. Ещё бы не стонать при таких ранах. Наконец, машина выехала из леса на нормальную асфальтированная дорогу. Чудовищная тряска прекратилась. Они отъехали ещё километра полтора, пока Смуглянка решился остановиться.

    Сливу сразу вытащили из кабины и перегрузили в кузов. Варя уже представился. Куля держал его за плечи и неотрывно смотрел на остатки лица мёртвого бойфренда. Он разгладил ему слипшиеся от крови волосы на голове и закрыл глаза.

    - Ну что же ты, сучка драная, на занятиях то ленился. Тебе бы только в карты катать, да пойло жрать с колесами. Бой это же тебе не фуфло какое. Там убивают, - Куля, не обращая внимания ни на кого, разговаривал с мертвым Варей.

    На поднятого в кузов Сливу он тоже не обратил внимание.

    Слива согнувшись крючком и обхватив руками живот лежал у самого борта и стонал.

    - Слива, это кто там был? - спросил его Смуглянка.

    - М-м-м. Бойцы от хозяина. М-м-м. Нас сегодня должны были разделить и отправить всех по разным местам.

    - По каким местам?

    - Не знаю я. Ширни меня. Я сейчас от боли кони двину.

    Смуглянка запустил руки в, распотрошенную Кулей, аптечку. Выловив оттуда оранжевую коробочку, он вытащил сразу пару доз.

    - Постой, - остановил его Куля. – Возьми. Вот.

    Откуда-то из недр своей одежды он извлек небольшой школьный пенал из пластмассы, достал оттуда пластиковые тюбики с иглами.

    - Это штука посильнее будет, чем промидол. Из моего личного запаса.

    Смуглянка посмотрел на белые капсулы, извлек одну и снял с иглы колпачок.

    - В шею сразу уколи. Быстрее подойдёт. Одной должно хватить, - посоветовал ему Куля.

    Смуглянка так и сделал.

    Через некоторое время Слива расслабился, гримаса болезненной муки ушла с его лица.

    - Слива, ты как?

    - Подыхаю я. Не видишь что ли? – Слива криво улыбнулся. – Теперь твоя власть придет. Будешь вместе с Тарахтелкой пацанами рулить.

    - Слива, хорош пургу гнать. Ты мне лучше объясни, кого это ты к нам притащил?

    - Это они меня тащили, если не заметил. Кумовьев с ватрухаями не узнал?

    - Чего им надо было?

    - А того и надо. Силой нас посчитали. Решили на группы мелкие поделить, чтобы откинувшимися до срока сидельцами занялись, но в других регионах.

    - Так мы же обиженные, какие же у нас с общаком дела могут быть? Как мы ими управлять то будем? Мы навсегда теперь по разные стороны баррикад с блатными.

    - А ты не торопись, не спеши. Много ты захотел. Уркаганами рулить тебе никто не даст. У кума все на сто шагов вперед просчитано. Им теперь головорезы нужны лояльные, те кто общак в страхе держать будет. Вертухаи все зоны сейчас распустили и под свой контроль многие из уголовных банд пытаются взять. Договорились в общем. Удивлен? Так то. Но для противовеса им люди нужны, которые воров мочить будут и при этом с кумовьями на прямую не связаны. Уголовным контингентом ты не руководить будешь, а совсем наоборот - уничтожать. В общем чем мы занимались - тем и будем заниматься. Если кто-то из блатных договорённости с красными нарушать будет, а тут мы тут как тут. Появишся ты Смуглый или кто-то вроде тебя и кончит авторитета. Мы же их за идею давить будем. На то хозяева и рассчитывают. Время такое пришло. И будет наш отряд не сто пятьдесят человек, а полторы тысячи. Усилить нас собирались другими обиженными. Понял?

    Какая-то неувязка была в хриплых и прерывистых объяснениях Сливы.

    - А ты почему в наручниках?

    - Догадливый! Половину из вас в расход пустят. Я то сразу смякитил, что воля вольная настала. Отделяться пора, от кумовьев бежать. А кто же нас отпустит, сам посуди. Мы же раз в десять опаснее тех же самых блатных. Одним миром с ними мазаны, а подготовка несравнимо лучше, да и злобы на тысячу таких как они хватит. Представляешь, что будет, если мы своей бандой власть брать начнем?

    - Что-то ты мутишь Слива. Не то говоришь. Если свободы захотел, то почему к кумовьям сам поехал?

    - Дурак ты Смуглянка, главного не сечешь. Я выторговать условия для всех пацанов хотел. Никто бы нам убежать с оружием не дал. Если бы мы на волю дернулись, то на нас сразу бы облаву устроили. У хозяина для нас всего две дороги: под ним служить или червей кормить. Никто нас отпускать не собирался. В создание нашего отряда столько сил и средств вложено было. Ты даже представить себе не можешь.

    - И что? Выторговал?

    - Я думал, что «да». Но ошибся. Я считал, что нас всех в Тверскую область должны были отправить в учебный центр, а дальше по городам распределить. Отчасти оно так и должно было быть. Для этого сходку сегодня и организовывали. Но буквально перед выездом они про отсев проговорились. Я слинять сразу хотел, но не получилось. Умеют они уговаривать. Я на сходе чем-то вроде ярмарочного медведя должен был быть.

    Слива натужно захрипел и уронил голову на подстеленный брезент. Жить ему тоже остается не долго. Час не больше. Живот Сливы был твердый, а кровь уже напитала перевязочные пакеты. Услышанное было похоже на правду. Тем более что Слива понимал, что умирает. Может быть все-таки Слива что-то утаивал. Но какой смысл ему врать перед смертью?

    Сейчас они представляли реальную силу, и последние вылазки это доказали самым лучшим образом, а единственным сдерживающим фактором для них били те самые кумовья, которым они подчинялись. Если их собираются разбить на мелкие отряды, то они потеряют свою силу и опять будут полностью зависеть от воли хозяина. А если хозяев с вертухаями не будет, то дикая вольница и полная свобода им обеспечены.

    Смуглянка сам понимал, что в покое их не оставят. Слишком уж нарочитым прыщиком они торчали на здоровом возрождающемся теле уголовно-исправительной систем России. Сейчас был именно тот переломный момент, когда должно было решиться его будущее. Времени на раздумья нет, нужно или бежать на новое место или ждать, как распорядятся их судьбой кумовья. Учитывая, что недавно они уничтожили три машины и порешили кучу красных, их участь будет незавидная. Если разбегаться поодиночке или маленькими кучками, то они просто превратятся в изгоев, не представляющих серьезной силы. Что тогда им остается? Грабить и воровать пока их не переловят и не уничтожат по законам военного времени? Или может лучше мародёрствовать пока годное к обмену добро не закончиться либо мертвяки не сожрут? Прорываться нужно вместе. Если удастся сохранить отряд, то вполне возможно получится взять под себя какую-то территорию, на которой они будут кормиться. Свободной земли сейчас много. И если удастся сбежать всем вместе, то можно осесть где-нибудь подальше, куда не дотянуться кровавые руки хозяина.

    Теперь судьба отряда обиженных зависит только от него. Смуглянка должен возглавить весь этот сброд и повести его за собой. Власть, которая столько раз ускользала из его рук, теперь была близка так, как никогда. Он заслужил свое новое место, и он должен его получить. Оно принадлежит ему по праву. Теперь он сполна воздаст себе за пережитые унижения и пережитые страдания.

    - Так! Сейчас поедем пацанов поднимать. Нужно время выиграть, чтобы к переезду подготовиться. Бежать отсюда нужно.

    Застонал Слива. Его бессильная попытка засмеяться превратилась в корявую гримасу.

    - Идиоты, - выдавил он. – Из Твери сюда на усиление сейчас колонна идет с бронетехникой. Вас в ночь или под утро в кольцо возьмут. А там уже они диктовать условия будут. Нет у вас времени.

    - Песец! – коротко выразил свое мнение Сковорец.

    - Не ссыте пацаны, - Сказал Смуглянка. – Мы сейчас опережаем их на один шаг. Если они усиление аж из Твери запросили, то силенок них тут маловато.

    - Правильно, - опять заговорил Слива. – Москва и другие людские муравейники сейчас никому не нужны. Сейчас периферия развиваться будет, где людей мало было. Кто успеет свободные земли под себя отжать, тот и пан. А в городах мертвяки хозяева. Смуглый, подыхаю я. Предупреди пацанов, чтобы меня за паскуду не держали. Нет у вас времени. Поехали.

    Смуглянка распорядился ехать на базу. Он сам остался в кузове со Сливой, трупом Вали и залитым кровью Кулей, а Скворец полез в кабину. Маршрут определён, решение принято, нужно было сразу мочить на базе тихушников майоров и поднимать бойцов с места. Скворец на то и был Скворцом, чтобы ловить все на лету. Второй раз объяснять суть операции ему не потребовалось.

    Остаток дороги они пролетели на самой большой скорости не жалея стонущего Сливу, которого бросало по всему кузову. Шишига ворвалась на базу и проехала через всю территорию до отдельного домика где обретались два майора. Ни говоря друг другу ни слова они закидали гранатами окна здания и ринулись на зачистку. Первого раненного майора они встретили в коридоре. Тот пытался себя перевязать. Завязавшаяся перестрелка закончилась быстро. Штатный ПММ не смог противостоять ураганному огню из трёх автоматных стволов. Поиски второго майора ни к чему ни привели. Наверное, убежал вертухай поганый или уехал еще до их появления.

    Закончив зачистку здания, на улице они встретили вооруженную толпу. Члены отряда были в полной боевой готовности. Смуглянка вышел на крыльцо здания с поднятыми вверх руками. Пришел его час, теперь все ставки сделаны, он будет играть по крупному.

    - Братки. Измена. Уничтожить нас решили кумовья.

    - Теперь нам точно крышка. Ты же обоих вертухаев завалил, - донесся чей-то голос из толпы. - А с нами не захотел сначала побазарить.

    - Не было у меня времени базарить. Мы полчаса назад Сливу у вертухаев отбили. Бой был.

    - Че за херню ты несешь?

    Скворец тем временем завёл машину и было уже тронулся с места, когда дорогу ему перегородил Тарахтелка.

    - Стой. Объяснить что произошло.

    - Пока я в больничке валялся, кумовья к себе Сливу затребовали. С ним сегодня утром Варька связался по рации. Рамсили они дела сердечные, - начал объяснять Смуглянка.

    Из толпы донеслись смешки и похабные прибаутки.

    - Слива сумел Варьке намекнуть, что «крытый» он. Мы поехали проверить. Так оно и оказалось. Отбили мы Сливу у красных. В общем к ликвидации нас готовили.

    - Смуглый, чем докажешь? - спросил Тарахтелка

    Куля на руках вытащил из кузова раненого Сливу. Тот уже плохо соображал. Дёрганное дыхание прерывалось полубредовым шёпотом. Тарахтелка наклонился над раненным Сливой и спросил:

    - Слива, ты братве подтвердишь слова Смуглянки?

    Слива слабо махнул рукой и прохрипел что-то невнятное.

    Тарахтелка сразу выпрямился и сказал:

    - Все верно! Слива подтвердил.

    Народ из отряда обиженных сразу загомонил. Вышедшие вперед бойцы, которые ходили в отряде под Сливой подняли своего авторитета на руки и понесли его в больничку, но судя по отдельным фразам, никто уже не надеялся на то, что он выживет.

    Смуглянка проводил их глазами и начал свою речь:

    - Пацаны, если кто-то решил, что кумовья о нас забыли, то он ошибается. Теперь мы им не нужны. Слива узнал, что нас собираются разбить на мелкие группы, увезти подальше и перебить. Теперь они сами без нашей помощи власть и свои порядки устанавливать могут. Мы лишние и слишком много знаем, к тому же силу мы из себя представляем. Слива сказал, что по нашу душу едет колонна спецов из Твери. Есть полтора часа на сборы. Если не уложимся, то нас приедут и уложат самих.

    Начало стихийной сходки мгновенно переросло в истерию. Все начали орать, захлопали пистолетные выстрелы, бухнуло в воздух несколько выстрелов из дробовиков. Это следовало немедленно прекратить. Мозги у большинства людей в отряде были совсем повернутые.

    Смуглянка достал из автомобиля мину МОН-50 и поднял ее над головой. Вторая рука натянула тросик вкрученного взрывателя. Толпа практически мгновенно стихла. Бойцы стали потихоньку расползаться в стороны, пятясь спиной назад.

    - Хорош бакланить. Я погибать не собираюсь. Я хочу свалить отсюда, а потом поквитаться с теми суками, которым я три года служил! – крикнул Смуглянка.

    Из толпы раздалось:

    - Правильно!

    - Дело говорит!

    - А я так и знал! Мля!

    - Пацаны, пришло наше время. Мы теперь люди вольные, свободные. Прокуроров нет и тюрем тоже. Приходи и бери, что твое, если не дрисливый. Так я говорю?

    Толпа одобрительно загудела. Заметив, что все напряженно все еще смотрят на мину,    Смуглянка опустил МОН 50 и демонстративно выкрутил взрыватель. Скворец и Куля ненавязчиво разошлись по обеим сторонам от него, заняв выгодные позиции на флангах. При таких раскладах, в случае конфликта перекрёстный пулемётный огонь сработает по толпе не хуже мины.

    - Вот что, пацаны. Нам нужно искать новое место, а сваливать отсюда нужно прямо сейчас. Подготовка у нас хорошая, стрелкового оружия много, но брони у нас нет.    Танками нас тут подавят, как пить дать. Я прилагаю не разделяться, а валить всем вместе.

    - Что предлагаешь? – спросил Тарахтелка.

    - Я выведу вас отсюда, и мы заживем новой вольной жизнью. Технику боевую на складах возьмем или у военных отобьем. Вот тогда и с кумовьями посчитаемся сразу и за все.

    - Смуглянка пусть бугром будет. Веди нас! - заорал Куля.

    Его крики подхватили в толпе, но как-то неуверенно. Вперед вышел Тарахтелка.

    - Я так считаю. Нам сейчас грызню устраивать промеж себя никак нельзя. Мы все должны под одной рукой собраться. Смуглянка авторитетный и правильный пацан, делом показавший кто он есть на самом деле. И сейчас только он сможет сплотит всех. Если кто не согласен, то должен сейчас уйти. Но знайте в одно рыло нам не выстоять. Я за бугра Смуглянку.

    Теперь одобрительно загудели уже больше сотни бойцов.    Возражений не поступило, зато раздалось много криков в его поддержку. Решение было принято, всласть над обиженными перешла в руки Смуглянки.

    Смуглянка поднялся выше на крыльцо, чтобы его лучше слышали.

    - Пацаны. Собираемся на базе, формируем колонну и выдвигаемся. Брать с собой все оружие и боеприпасы. Хавку брать по возможности, что успеем. Все остальное по минимуму. Всем все понятно?

    Все действительно все поняли, общая опасность сплотила людей самым лучшим образом. Даже если у кого-то могли возникнуть сомнения в полномочиях Смуглянки, то это сейчас отошло на второй план. Всем хотелось жить, и все хотели спастись.

    Сидельцы послали по одному дозору на дорогу к лагерю и в Юность. Так же наставили пикетов вокруг территории.

    Сформированную колонну грузили в спешке. Но отведенные полтора часа оказались слишком коротким промежутком времени. Сборы закончили только к вечеру. Серьезную суматоху вносили бабы, у которых понимание необходимого имело настолько неопределенные границы, что в их рамки можно было впихнуть все что угодно. Захваченных пленных и наложниц обоих полов просто перебили, чтобы не мешались в дороге.

    Перед самым выездом пришло сообщения от дозора с трассы. В их сторону двигалась крупная колонна целиком из брони. Дозор от моста предал, что к сожжённым машинам тоже подтянулась боевая техника и скоро они доберутся до «Юности».

    Попались! Смуглянка был в шоке. Он не ожидал, что кумовья так быстро сориентируются. Или они действительно готовили нападение заранее, или случилось чудо. Теперь их отряд взяли в клещи и не выпустят. Оставалось только отдать свою жизнь подороже. Был еще вариант, разбегаться всем без оглядки, но Смуглянка решил, что пришел момент истины и он должен поквитаться за все.

    Оборону планировали в впопыхах. Кто-то уже сбежал, остальные были готовы сражаться. Оружия было много, но оно все был просто стрелковое. На въезде стоял один крупнокалиберный пулемет, также в отряде было несколько ручных пулеметов. Осталось несколько гранатометов, мало гранта, но много обычной взрывчатки для устройства мин. Хотя времени на подготовку мин уже не было. Решили встретить колонну в овраге. Там стратегически самое лучшее место. Крупнокалиберный пулемет потащили на возвышенность откуда можно было простреливать весь овраг. Шашки со взрывчаткой придется использовать вместо гранат, но это не от лучшей жизни. В свое время бойцы поднаторели глушить зомби обычными шашками, а потом добивать их из стрелкового оружия. Сейчас это пригодиться. Разобрав оружие и боеприпасы все срочно выдвинулись к оврагу. Теперь посмотрим кто кого!

    Смуглянка подгонял всех как мог. Ему доложили, что две машины, выехали с территории базы, свернули в лес и поехали в юго-западном направлении. Крысы бежали с корабля. Началось дезертирство.

    «Идиоты. Не выедут» - подумал Смуглянка.

    Здесь все знали, что заехать или выехать на базу можно только по одной дороге. Река, болота, овраги и густой лес на сложном рельефе. В свое время к детскому санаторию была еще одна дорога с хорошим асфальтовым покрытие, но после того как его забросили насыпь подмыли талые воды и на многих участках дорожное полотно провалилось. Теперь дорогу можно было использовать разве что как полосу препятствий для танков. Ремонтировать главную дорогу никто не собирался.

    Дезертирам не стоило себя обманывать. Даже если поехать минуя трассу по большому крюку в «Юность», то мост сейчас был заблокирован. У всего отряда есть единственный шанс для того, чтобы вырваться из западни – это атаковать колонну, идущую от шоссе, и прорываться сквозь них, пока сзади вторая команда вертухаев себе дорогу не освободит. Если к базе их отряда успеет подойти вторая команда карателей, то они окажутся в клещах из который останется одна дорога на тот свет.

    Есть еще неправильный вариант - это бросать все на хрен и бежать пешком через лес. В таком случае шансы на выживание остаются, но растут риски. Если их не поймают, то без техники они протянут как раз до встречи с мутантом или толпой шустрых мертвяков. Горький опыт показал, что бравада в стычках с мертвыми заканчивается смертью. Мощный джип или грузовик делали перемещения по зазомбяченным территориям относительно безопасным.

    А если не мертвяки, то красные кумовья из ФСИН их точно в покое не оставят. Соваться сейчас в анклавы, накопительные и эвакуационные пункты будет опасно. Кто знает, где их будут ловить люди от хозяина? Смуглянка не питал иллюзий. Их будут искать и отлавливать, ведь они перебили большую часть колонны в которой ехал Слива. Этого им не простят.

    Группа минеров оказалась на выезде из оврага в сторону базы, когда с противоположной стороны показалась первая машина.

    В это самый момент на рацию пришло сообщение от дозорного:

    - Смуглый, в колонне машина Пистона! Бля буду! - открытым текстом орал в эфир перепуганный боец.

    Теперь прятаться смысла не было. Все стало на свои места. Пистон продал их. Вот сука позорная. Смуглянка поднес рацию к губам и также открытым текстом сказал:

    - Пацаны, нас продали. Сучья измена. Пистон красных ведет. Мочилово будет на глушняк. Или они нас или мы их.

    Полноценно развернуться в боевой порядок бойцы его отряда не успевают. Оставалось надеется, что удастся заблокировать колонну в овраге, тогда у них еще есть шанс.

    Первую машину должны исполнить минеры, а последнюю гранатометчики. Как раз в этом было преимущество дороги к ним. Любую колонну можно было легко запереть в овраге, подбив первую и последнюю машину.

    Смуглянка забросил в рот капсулу стимулятора. Зря, наверное. Еще и полчаса не прошло с тех пор, когда ему отправили в вену синтетический наркотик. Смуглянка включил прицел на винторезе. Он пошел воевать.

    До спуска в овраг их машина не доехала примерно метров сто, когда грохну первый взрыв. Бочкин резко остановил машину. Иваницкий нахлобучил каску. Залихватского штурма не будет, их заманили в ловушку. Второй взрыв предсказуемо прогремел на спуске в овраг. Теперь большая часть колонны осталась запертой в овраге. Вояк расстреляют как мишени в тире.

    Бочкин выкрутил руль и свернул вправо. На немой вопрос в глазах начальника он ответил:

    - В тыл зайдем. Здесь оставаться нельзя. Постреляют.

    Тяжелый бронированный джип, отобранный у несостоявшегося хозяина Подмосковья и собирателя земель русских, скакал как беременный гиппопотам по буграм, кочкам и корням. Если в колонне они шли только на габаритных фонарях, то теперь фары выключили полостью, и Бочкин рулил, пялясь в прибор ночного видения, приспособленный на танковом шлеме, одетом Бочкиным.

    Их тактический обходной маневр закончился ожидаемо быстро. Все-таки езда по ночному лесу была не лучшим вариантом для машины заточенной на езду по хорошим дорогам. Глубокая, заполненная жидкой весенней грязью, яма приняла их в свои холодные объятия. Скатившись в яму, джип окончательно завяз. Не помогали ни заблокированные дифференциалы, ни пониженная скорость. Автомобиль дергался, раскачивался, шипел бешено вращающимися шоссейными покрышками, разбрасывая грязь и дымя белым паром, но машина засела намертво. А бой был уже в самом разгаре.

    - Вон из машины. Бойся! – крикнул Бочкин.

    Они не успели отбежать и трех метров от машины, как грохнул очередной взрыв. Гранатометный выстрел ударил как раз в лобовое стекло. Машина вспыхнула как факел. Иваницкий кубарем полетел на землю. Тут и там ночную тьму прорезали светящиеся трассы. Неподалеку горело дерево, щедро разбрасывая огненные всполохи вокруг.

    Иваницкий встал на четвереньки и пополз в направлении, откуда не было выстрелов. Он добрался до двух сросшихся деревьев и укрылся в кустарнике. Каска и бронежилет были на нем, но автомат он потерял. Пошарив по поясу, он залез в боковой карман штанов. Перед тем как надеть бронежилет, Иваницкий сунул туда пистолет. Это был тот самый ПММ из которого он расстрелял семью Шубникова и двоих бедолаг в гаражах, когда забирал у них «Ниву». Он дослал патрон и осторожно привстал. Врагов заметно не было.

    Иваницкий двинулся вдоль пологой гривы, ему почему-то показалось, что это так безопаснее. Факел пулеметного огня внезапно появился всего в пяти метрах впереди по ходу. Его аж встряхнуло. Вот это сюрприз! Яркая вспышка осветила двоих человек, которые лежали к нему спиной. Один стрелял из пулемета. Второй корректировал огонь с ночным биноклем в руках. Внезапно корректировщик бросил бинокль и ухватился за винтовку со снайперским прицелом.

    Иваницкий к этому времени оказался почти вплотную к пулеметному расчету. Прицельный выстрел корректировщика на долю секунды опередил выстрел из ПММ. Пуля пробила легкую каску, и враг уткнулся лицом в землю. Пулеметчику повезло больше. Иваницкий всадил ему две пули в спину, но первая пуля срикошетила от бронепластины, а вторая засела где-то в середине спины. Пулеметчик перевалился на бок, выпучив от неожиданности глаза. Он, наверное, и не понял, что его ранили. Руки пулеметчика начали судорожно шарить вокруг. Иваницкий не дал ему шанса. Следующие два выстрела Володя сделал ему в лицо как раз под обрез края шлема.

    Иваницкий осторожно присел возле трупов. Это бандиты. Было бы очень жаль, если бы он своих положил. Иваницкий выдернул из рук корректировщика «винторез». Прекрасное новое оружие с ночной оптикой. Не церемонясь с трупом, Иваницкий покрутил бывшего хозяина «винтореза» из стороны в сторону и снял с него разгрузку с боеприпасами. Обшарить Пулеметчика следователь не успел, в его сторону бежал кто-то еще.

    Иваницкий лег на землю, чтобы не торчать мишенью над трупами. Он положил ствол винтореза на лежащего на боку пулеметчика и приник к окуляру. Весь мир мгновенно стал светлым и зеленым. В его сторону бежали гранатометчик и еще двое. Из трубы старого доброго РПГ-7 торчала болванка фугасного выстрела. Один из помощников прижимал к животу обычный вещмешок до отказа набитый чем-то. Кроме того казалось, что за у бойца спиной болтается такой же мешок с грузом, может мина, а может и выстрелы для гранатомета. Хотя по форме казалось. что мешок нагружен картошкой. Третий боец маленький и шустрый тащил в руках автомат.

    Сомнений не было. Теперь это точно были чужие. Если бы Володя знал что оба мешка у «носильщика» до отказа набиты тротиловыми шашками. Иваницкий прицелился в гранатомётчика и нажал два раза подряд на спусковой крючок. Второй раз он стрелял для верности. Две дырки в компактном бронике гранатометчика образовались на расстоянии в полторы ладони друг от друга. Бандита слегка развернуло и опрокинуло назад. Следующие два выстрела Иваницкий сделал в того, который    тащил в руках пакет.    Следователь побоялся попасть в непонятный груз и выстрелил носильщику по ногам.

    В прицел было видно, как распахнулся в крике рот раненого. Бедро подранка согнулось в неположенном месте, и он кубарем полетел вперед. Третий бандит зайцем скакнул в сторону и укрылся за корявым стволом упавшего дерева. Выпущенные ему вдогонку пули выбили щепки из толстого комля.

    В неестественно зеленом мире Володя увидел как из-за упавшего дерева взметнулась рука и темный круглый предмет полетел в сторону Иваницкого.

    Граната! Иваницкий подскочил как ужаленный и выбросил свое тело из лежачего положения    вверх и рванулся вниз по склону, надеясь укрыться за деревьями от осколков. Но тут случилось то самое чудо, которое спасло Иваницкому жизнь. Граната ударилась в ствол дерева и отскочила примерно в то место, где валялся корчащийся бандит с раздробленной бедренной костью.

    Взрыв за спиной был отнюдь не гранатный. Похоже, что бандит тащил в мешках й кучу взрывчатки или противотанковые мины. Удар взрывной волны    отбросил следователя на самое дно низины. Иваницкий выключился.

    Смуглянка был в бешенстве. Минеры сработали как сраные камикадзе. Врятли они хотели совершить отважное самоубийство, но оба придурка провозились с миной до тех пор, пока головная машина чуть не заехала им на бестолковые головы. Взрыв произошел не под машиной, а перед ней, существенно растеряв свой боевой эффект воздействия на мишень. Зато взрывом убило обоих убегающих минеров.

    Стрельба началась тут же. Пулеметные и автоматные очереди полоснули по колонне.    Раздался второй взрыв на противоположном конце оврага. Буквально следом полыхнула яркая вспышка, на склоне оврага сдетонировала приготовленная для отражения атаки мина. С холма ударил длинными очередями крупнокалиберный пулемет. Полыхнула техника.

    «Молодцы пацаны! Так держать!» - удовлетворенно подумал Смуглянка. Не смотря на суету и спешку дело шло так, как надо. Колонна была заперта в овраге. В ответ на стрельбу огрызнулись крупнокалиберные пулеметы и башенные КПВТ. Выстрелила пушка.

    - Не отпускать! Мочить до последнего! Гранатами их! – заорал в рацию Смуглянка.

    Инициатива была в их руках. Теперь главное не упустить свое преимущество. Стрельба слилась в сплошную канонаду. Счет шел на секунды.

    Вдруг могучие пули КПВТ буквально разорвали над головой ствол молодой елки. Следом взрыв снаряда разнес верхушку холма, с которого колонну расстреливали из пулемета.    В их стону по верхнему краю оврага двигались две боевые машины,    которые не успели заехать в овраг.

    Смуглянка понял, что они проиграли. Теперь оставалась одна надежда на гранатомётчиков. Шансы на победу в бою с бронетехникой у них стремительно сводились к нулю.

    «Где же гранатометчики? Нас сейчас всех передавят!» - панические мысли вспыхнули    в голове главаря бандитов.

    К бою с регулярными частями и бронированной техникой их не готовили. Специфика подготовки в отряде требовала от них скрытности, филигранного владения стрелковым оружием, взрывным делом и в редких случаях гранатометами. Также основными дисциплинами были рукопашный и ножевой бой. Ножами и руками приходилось обходиться в операциях, когда требовалось работать без огнестрела. Для зачистки бандитских гнезд и ликвидации отдельных фигур преступного мира всех этих умений было достаточно. Но вести полноценные боевые действия их не учили.

    Людей имеющих реальную военную подготовку у них было всего двенадцать – это на полторы сотни штыков. Если бы в отряде были хотя бы пятьдесят срочников, дело можно было бы выправить. Здесь не только нужно знать уязвимые места боевых машин, но и суметь преодолеть свой страх перед здоровенной бронированной дурой, которая прет на тебя и еще стреляет. Кого в армии обкатывали танками, тот поймет.

    Очередной взрыв и загоревшаяся единица боевой техники в овраге обнадеживали, но три боевые машины, утюжащие лес, резко уменьшали их шансы на победу. Бойцов отряда обиженных было не меньше чем нападавших, но они могли сделать с автоматами против бронированных машин? Экипажи бронетехники боеприпасов не жалели. Ураганный огонь гасил их огневые точки одну за другой. Бойцы бежали. Бой был проигран. Лежащему рядом с ним Куле пулеметная пуля попала прямо в лоб, разворотив на выходе весь затылок. Скворец сразу кинулся бежать прочь, но Смуглянка выстрелил этому трусу в спину. Тарахтелка со своим помогальником к этому времени уже исчез.

    Над краем склона показался БТР, а за ним еще один. Военную технику не удалось заблокировать в овраге. Мимо Смуглянки пробежал кто-то из отрядных пацанов, разбрызгивая кровь из культи оторванной руки. Безрукий споткнулся и упал, он больше не вставал, бесцельно и обреченно катаясь по земле. Мимо них с другой стороны выскочила БМД, поливая из своего пулемета все вокруг. Грохнул залп орудия. Смуглянка кинул в сторону БМД пехотную гранату, не рассчитывая на успех. Скатившись с возвышенности, он, пригибаясь и озираясь по сторонам, кинулся подальше в лес. Белые пятна в глазах, оставшиеся от огненных вспышек, мешали видеть в темноте. Смуглянка падал, натыкался на деревья, запинался о корни, ветки били его в лицо. Он не паниковал, а точно знал, что их разбили на голову. Победители пленных брать не будут. Сожженые машины с экипажами станут доставочными основаниями для вынесения смертного приговора всем бойцам отряда без скидки на возраст и пол.

    Смуглянка отбежал достаточно далеко, когда внезапно увидел две фигуры, двигающуюся ему на перерез. Вполне возможно они его даже не заметили, но сработал боевой рефлекс. Смуглянка упал на колено и, мгновенно выцелив заднего, и выстрелил несколько раз из винтореза. Погибший пробежал еще несколько шагов и всем телом ударился в дерево. Второго Смуглянка снять не успел. Тот щучкой прыгнул вперед и кувыркнувшись слился с общим фоном ночного леса.

    - Не стреляйте! Я свой! Я пленный! - донесся истеричный визг.

    Таким голосом мог визжать только Пенка, пухлый пассивный гомик из Питера. В зоне его нарекли Леночка-пеночка, а потом сократили до Пеночки или Пенки. Низкорослый колобок с высоким бабьим голосом был наделен пивными сиськами и мастерски владел ртом. В отряд он попал по рекомендации самого Тарахтелки. При всей своей потешной внешности, истеричности и пассивных гомосексуальных наклонностях, Пенка был конченым изувером. Его жестокость была совсем безбашенной. Если его подстегивали эмоционально, то он впадал в истерику во время которой его садистские пристарстия и изобретательность просто теряли разумные пределы.

    Но главным талантом Пенки было умение втираться в доверие к бабам. Стоило ему заговорить с любой из них не зависимо от возраста, характера и социального положения, через пять минут он попадал в разряд самых близких подружек очередной бабехи. При этом любая из них, какая бы умная она не была, с неописуемой легкостью выкладывала Пеночке все что знала. Количеству тайн, компромата и закрытой информации которые смог получить Пенка от разрабатываемых им женщин за самое коротко время могло позавидовать и ЦРУ и ФСБ вместе взятые.

    Вот надо же было так встрять. Теперь это придурок будет либо визжать, либо стрелять пока у него патроны не кончатся. Пенка стрелял очень хорошо, причем старался попасть жертве в нервные узлы или суставы. Он и ему самому подняться не даст и всех вокруг оповестит шумом, где их нужно искать.

    - Пеночка, свои! Охолони маленько! - пытаясь успокоить его Смуглянка.

    - Какие свои?!

    - Я Смуглый! Подожди стрелять, Пенка дура! Я спасу тебя!

    Смуглянка сам не понял, зачем сказал свою последнюю фразу, но это подействовало. Уже не истеричным, а растерянно-напуганным голосом толстый гомик загундосил:

    - А Лариску зачем завалил?

    - Ты что не понял. Случайно я его. Думал, что вы вертухаи. С перепугу я подружку твою исполнил. Ты же сам орал что пленный. Давай ко мне, только не вставай. На четвереньках ползи или по-пластунски. Вместе уходить будем.

    - А вдруг ты меня убьёшь?

    Пенка в очередной раз подтвердил мнение Смуглянки, что он по сути своей баба и есть. Жадная, тупая, истеричная, трусливая, стервозная прошмандовка Пеночка.

    - Иди сюда. Поодиночке не выбраться. Меня тебе чего бояться? Я к тебе всегда хорошо относился.

    -Правда?

    - Иди сюда, подстилка вокзальная! Я сейчас уже ухожу. Останешься тогда здесь одна, сучка тупая.

    Со стороны кустов донесся хруст веток. Испуганный Пеночка полз к нему на четвереньках, виляя пышными бедрами. Смуглянка специально заставил его ползти так, чтобы тот не смог выстрелить первым. Темный силуэт приближался. Смуглянка приподнялся выше и встал на одно колено за деревом, что бы удобно было завалить мерзкого ублюдка.

    - Смуглый, мне так страшно никогда не было. Они мальчиков танками давили. Представляешь? - заныл Пенка, мучаясь от отдышки.

    Даже при неярком свете луны было видно, как у него по лицу градом катятся капли пота. Воняло от него жженым порохом и чем-то противно кисло-сладким. Вперемешку с запахом его пота это создавало такую вонь, что только за одно это ублюдка следовало не просто унчтожить, а живьем сварить в бочке с соляркой, чтобы запах отбить.

    - Смугляночка, как здорово, что я тебя встретил.

    - И я тоже.

    Смуглянка не стал стрелять, патроны лучше поберечь. Он незаметным движением выудил из под брючного ремня на спине острую заточку и вогнал ее в глаз жирного гомика. Он любил этот узкий, острый и очень прочный клинок, прятать заточку под ремень над задницей его научили другие зеки но уже в отряде. Сколько раз его выручало это незамысловатое оружие, обретающее грозную силу в умелых руках.

    Вот и сейчас верная заточка, войдя в глазницу, с хрустом и скрежетом пробило хрящ и проникло в черепную коробку.

    - Вот тебе, падла, лоботомия для лечения от гомосячества, - добавил Смугляна посмертное напутствие для вонючего петуха Леночки-пеночки.

    Пенка задергался всем телом, а потом осел на землю. В темноте он напоминал громадную кучу говна. Смуглянка с отвращение посмотрел на жирного педика и вытащил клинок, придавив ногой круглую щекастую голову трупа.

    Невольно Смуглянка вспомнил последнюю операцию, где они работали вместе с Пеночкой. Леночка-пеночка, наряженный в бабские шмотки, с помощью шила, плоскогубцев и газовой комфорки устроил филиал ада на земле для неугодного авторитета. Если тот вначале презрительно плевал на них, то после полутора часов старательной работы Пеночки он сломался и был готов на все. Прошедший через многое в жизни, авторитет был несгибаемо сильным человеком. А Пенка смог сделать то, чего не смогли сделать в зонах, тюрьмах и пресс-хатах за все эти годы. Пенка тогда так и не дал им добить авторитета. Он изуверски замучил его до смерти сам. Даже для привыкших к запредельной жестокости бойцов отряда это было чересчур. Вне боевой обстановки Пеночка был совершенно другим. Он очень прилежно и старательно трудился на всех тренировках и занятиях, а в обычной жизни он был визгливым, кокетливым и чересчур эмоциональным. Пенка даже снискал популярность у некоторых членов отряда. Теперь это кусок дерьма отправился прямым ходом в ад, где ему было самое место.

    Смуглянка было нацелился вытереть лезвие об униформу Пенки, но побрезговал и несколько раз воткнул клинок в землю, очищая кровь. Смуглянка заботливо пристроил верное оружие на свое место.

    Он отщелкнул магазин. В винторезе осталось всего два патрона. У Пенки и Верки были с собой «калаши» и много патронов. Тяжелых пуль для винтореза у него не было. Со вздохом Смуглянка снял прицел с любимого огнестрела и отправил его в карман, а сам винторез пришлось положить возле убитого гомика. Лишний вес ему сейчас ни к чему. Он собрал боеприпасы у Веры и Пеночки, прихватил новенький АК-74 М и двинулся прочь от места стычки. Перестрелка к этому времени стихла, и Смулянка на свой страх и риск решил наведаться в Юность.

    На полпути он встретил троих из своего отряда. Помогальник и один из шестерок тащили на руках раненного Тарахтелку. Хоть он и шел быстрее, но троица его опередила потому, что от места боя они пошли сразу к шоссе. Смуглянка застал их во время отдыха.    Бледный Тарахтелка лежал на самодельных на носилках, сооруженных из двух стволов молоденьких березок с натянутыми между ними куртками.

    Тарахтелка встретил его презрительной фразой:

    - Ну, чего, сученок, пагоны не жмут? Зря я на тебя поставил, Смуглянка. Фуфел ты ржавый, а не жиган. Любое дело завалишь. Правильно про тебя говорили.

    - Ты думай, что мелешь тут. Совсем гнилой базар. Голова у тебя раненная. Участь наша решена была. Нас убивать пришли.

    - Физдишь, Смуглянка. Знаешь, что Слива мне сказа?

    - Так он же мои слова подтвердил!

    - Подтвердил - хрен тебе в очко забил. Он мне так и сказал, что физдишь ты, как есть дуру гонишь.

    - Так чего же ты?

    - А вот так. Решил в ваши игры поиграть. Это вы вечно с Фалей и Пистоном кусалово устраивали. Кто из вас главный и кто будет пацанами рулить. Фаля погиб, если кончено не ты его прибрал. Пистон сдернул от нас. Сливу ты завалил. Вот и получается, что ты единственный из авторитетных старичков остался, и ты теперь главный. Не хотел я на верха лезть. Я ведь ни с кем не ссорился. Мне и так неплохо было.

    Не ожидал Смуглянка такого приема от старого авторитета. Сначала он даже обрадовался когда увидел Тарахтелку с парнями, но дело сразу приняло другой оборот. Без какой либо эмоции к нему в голову пришло понимание, что сегодня должен умереть кто-то из них двоих.

    - Слышь ты, старый! Я не посмотрю, что ты раненый. За базар ответ держать нужно.

    В грудь Смуглянки уставились голодными глазами дульных срезов два автоматные ствола. Помогальник и шестерка целились Смуглянке прямо в лицо. Если Тарахтелка даст команду, то его ждет мгновенная гибель. Но Смуглянка погибать не спешил. Шестерка у Тарахтеки был совсем сопливый, не столько по возрасту, сколько по уровню подготовки,    а вот помогальник у Тарахтелки был боец из армейской спецуры, переквалифицировавшийся в бандиты. Смуглянка сам понимал, что не справиться с ним в одиночку, но зато он был хитрее.

    - Тарахтелка. Если раньше в меня поверил, то поверь до конца. Спасаться сейчас надо. Транспорт у меня припрятан у дороги. Когда с Фалей у меня перетяги начались. Дергать я хотел, и машину с оружие для себя приготовил. Здесь недалеко спрятал.

    - Так ты скажи где.

    - Не старайся, Тарахтелка. За лоха меня держишь?

    - Так если ты такой продуманный, то считаешь мы тебя возле машины завалить не сможем?

    - Не захочешь валить. Сам посуди, нас сейчас четверо. Каждый штык на вес золота. Одному сейчас никак, время настало такое. Вот ты раненый и двое бойцов твоих. Куда вы сейчас пойдете, чем заниматься будете? Вспомни, как в переплет на складе попали, когда толпа мертвяков на нас поперла. Одному никак не отбиться. Ты думаешь, что кумовья тебя с твоими овчарками искать не будут? Отсидеться сейчас нужно, осмотреться. А где вы отсиживаться будете?

    Тарахтелка смотрел на Смуглянку мрачным уничтожающим взглядом. В лунном свете поблескивали маленькие злые глаза.

    - Вот и я говорю, что идти вам некуда. Я к тебе Тарахтелка всегда с полным уважением относился. И раздоров у нас с тобой не было. Соберем пацанов да заживем по новой. Жизни и свободе радуйся. Что так с пацанами получилось, то не моя вина. Мы действительно Сливу у вертухаев отбили. Ты сам подумай. Если бы я его завалить хотел, то зачем мне его с собой на базу тащить. Зря ты так говоришь. Слова твои обидные я на кипишь и ранение списываю. Когда остынешь, все поймешь. Тут думать не надо. Здесь все на поверхности лежит. Слива знал про нападение. Он сам признался. Думаешь куда и почему Пистон исчез? Казну прихватил и в бега подался он только потому, что крест на нас поставили? Продал он нас! Ты слышал, что в колонне красных его машина была? По рации дозорный передал.

    - Складно говоришь, Смуглый, - сказал раненый авторитет.

    - Пойдем, Тарахтелка. Позже разобраться успеем. И за слова я свои готов ответить, и за дела.

    Помогальник и шестерка вопросительно посмотрели на своего хозяина. Они-то как раз верили Смуглянке.

    - Будь по твоему, Смуглый. Пошли, а я подумаю. Только стволы ребятам отдай, - вынес свое решение авторитет.

    Не говоря ни слова, Смуглянка перехватил автомат за цевье и протянул помогальнику. Тот указал стволом своего автомата себе под ноги. Смуглянка пожал плечами, положил автомат на землю, расстегнутая разгрузка свалилась с его плеч и последовала туда же. Смуглянка сделал шаг назад.

    - Так подойдет?

    - Сгодиться. Стой! - скомандовал спецназовец.

    Он, наконец, опустил автомат и, покрутив Смугляну как куклу, обыскал его.

    - Чисто. Теперь свободен.

    Смуглянка подошел к носилкам спереди, оглянулся и вопросительно посмотрел на шестерку, всем своим видом выражая покорность и готовность помогать. Молодой сразу засуетился, забросил автомат за спину. А вот это была ошибка - не успеет он его быстро скинуть, если стрелять понадобиться. Они подняли носилки с раненым авторитетом и пошагали вперед. Помогальник подхватил с земли автомат и разгрузку Смуглянки и пошел сбоку.

    Смуглянка плутал в ночной темноте по лесу, ведя всю компанию к несуществующей машине. Нужное место нашлось далеко не сразу. Густой ельник с мягкой моховой подстилкой - это было то, что нужно для задуманного. Смуглянка остановился, как только он вошли в, наполненную еловыми лапами, темноту. Он остановился и аккуратно, чтобы не зашуметь, опустил свою сторону носилок на дерн, а потом жестом показал помогальнику вперед. Боец непонимающе стал вглядываться в темноту и сделал шаг, открыв свою спину. В следующее мгновение Смуглянка пальцем подхватил загнутый крюк на тупом конце заточки и вытащил ее из-под широкого брючного ремня. Следующим движением воткнул узкое лезвие в шею спецназовца, как раз под ухо. Следующим движением он воткнул заточку в сердце поворачивающегося помогальника. Боец начал валиться набок. Еловые лапы затрещали под его весом. Помогальник уже умирал.

    За спиной Смуглянки раздался звук падения. Шестерка бросил носилки и пытался перекинуть оружие из-за спины. Смуглянка кинулся к нему, опасно оставив за спиной раненного помогальника. Он протоптался прямо по телу Тарахтелки и успел схватить автомат за ствол. Щелкнул затвор, но Смуглянка уже успел задрать ствол автомата вверх, и шестерка выпустил очередь вверх. Заточка вошла в сердце шестерки, как раз над лифчиком с магазинами для автомата. Смуглянка выдернул оружие из ослабевших рук противника. Выдернув рожек из штатной армейской разгрузки упавшего врага, Смугляка перезарядил автомат.

    В очередной раз, протоптавшись по стонущему Тарахтелке, Смуглянка ткнул стволом мертвое тело спецназовца. Не полагаясь на случай, Смуглянка короткими очередями по три патрона прострелил грудь и живот помогальника и шестерки.

    - Сука ты, как есть сука, - засипел Тарахтелка.

    Смуглянка включил найденный фонарик и торопясь собрал трофеи. Три автомата ему были ни к чему, и он вытащил из двух автоматов затворы, а затем выкинул их подальше. Зато пистолеты и боеприпасы он забрал все которые были. Тарахтелка мешал ему своим нудным сипение, и Смуглянка разозлившись вреза ему несколько раз ботинком по голове.

    Закончив со сборами, Смуглянка поднялся и посмотрел на корчащегося авторитета.

    - Ну чего же ты ждешь, козел позорный? Добивай. Твоя взяла, - Тарахтелка рассмеялся тихим перхающим смехом.

    - Нет. Сам подохнешь. Твои пацаны тебя с собой заберут.

    Смуглянка развернулся и скрылся за ветвями. Только теперь Тарахтелка понял, какую участь уготовал для него Смуглый. Старый авторитет застонал от досады. Он, превозмогая боль в простреленных ногах, перевернулся на живот и пополз прочь. Тарахтелка настырно полз, загребая руками засыпанный иголками мох и скрепя зубами. Предательская слабость от потри крови вязла руки и кружила голову. Холодный пот выступил на его лбу, когда он услышал треск и шум за спиной. Он знал, что это за звуки. Начали подниматься убитые помогальник и шестерка. Весь горький сарказм ситуации заключался в том, что Тарахтелку должны сожрать его же помощники.

    Он поднажал. Была надежда на то, что зомби не найдут его в густом ельнике, и он сможет спрятаться. Он поочерёдно перебрасывал руки вперед и подтаскивал себя следом. Звуки    за спиной стал отчетливее и ближе. Тарахтелка пытался ползти быстрее, превозмогая боль, но силы таяли на глазах, он уже не думал о том, что его выдаст вырывающееся с хрипами дыхание. Он боролся за свою жизнь.

    Одеревеневшие ноги пронзила острая боль от навалившейся тяжести. Его настигли. Мертвая ладонь сжала инстинктивно протянутую руку. Все тело пронзил очередной удар боли.    Зомби вцепился зубами в развороченную пулями рану, дергая плоть на себя и еще больше калеча изувеченные ноги. Спасительное беспамятство приходить не собиралось.

    Вторая пара ладоней впилась в остатки растрепанных волос авторитета. Его голову развернули, и он увидел перед собой разинутую пасть чудовища с остановившимися блеклыми глазами, но такими жуткими, что захотелось сразу умереть. Тарахтелка ощутил очередную жгучую боль от укуса в щеку. Он даже услышал с каким жутким звуком отрывают кожу с его щеки. Теперь он орал не переставая. Его тело терзали и рвали зубами. Глаза заливала кровь. Руки пытались бить и отталкивать мертвяков, на это было бесполезно. Он захлебывался своей кровью, пытался вырваться. Тарахтелку жрали живьем. Его организм долго боролся за жизнь. Чудовищная боль его тела - дергающая, режущая, пилящая и пронизывающая собралась в один чудовищный букет. Сердце бешено сокращалось, силясь поднять давление в разорванных сосудах. Смерть шла к нему мучительно долго, но все же Тарахтелка умер.

    После того как подбили машину шефа, Женя бросил своих провинившихся подчиненных и побежал искать Иваницкого. Бочкин был без сознания. Его взрывом кинуло на торчащий обломанный сук ближайшего дерева. Теперь он висел пробитой спиной на этом самом суке, как забитая свиная туша, но был жив. Вот и допрыгался «профессионал». Все ему броник машину водить мешал. Еще оправдание придумал для себя, что водитель должен за баранкой свободно себя чувствовать, чтобы ничего не стесняло. Риск для жизни пассажиров и все такое. Вот теперь довытрёпывался ездюк долбаный.

    Женя увидел мелькнувшие за деревьями тени и дал пару очередей из автомата. Противники уже залегли, а один вскрикнул. Есть контакт. Кирильцев кинулся брюхом на землю и вовремя. От места куда упали два силуэта полыхнула пулеметная очередь.

    Скатившись за небольшой выступ, Женя отполз подальше, где в яме нашел охающего Диму Попова. Он матерился в полголоса и держался за бок. Кирильцев рывком убрал его руку в сторону и ощупал это место. На ткани бронежилета остались отметины от осколка. Крови не было. Сбоку у броников пластин не было,    тело там защищали только несколько слоев кевларовой ткани и «потничок». Женя запустил руку под жесткую ткань. Попов взвизнул от боли.

    - Нука, вдохни полной грудью.

    - Не могу. Больно.

    - Дышать можешь?

    - Могу. Только когда вдыхаю, то больно, и внутри что-то щелкает.

    - Кровь есть изо рта?

    - Вроде нет.

    - Наверно ребра у тебя сломаны. Ничего страшного. Главное легкие не пробиты. До свадьбы заживет.

    - Да иди ты на хрен, придурок, со свадьбой своей.

    - Пошли шефа искать.

    - Да, надо. Только нам пулеметчик головы не даст поднять.

    - Может обойдем?

    - Не боись. Один раз живем – один раз и помрем. Давай за мной. Только булками быстрее шевели.

    Дима попытался подняться. Но пулеметная очередь снова заставила нырнуть вниз. После длинной трели пулемет затих и больше не огрызался. Может выжидает, а может и ленту пытается перекинуть. Попов пополз в обратную сторону.

    Выехавшие их оврага машины поливали врага огнем, давили его гусеницами и колесами. Плотность огня была такая, что следом за ветками и суками стали падать деревья.

    Через какое-то время на месте откуда стрелял, положивший их пулемет, полыхнул мощный взрыв. Кирильцев сбил Попова в яму и прижал его к земле. Сверху посыпалась хвоя, ветки и сучья. Кирильцев не дал Диме разлеживаться, выдернул его вверх и потащил за с собой на место взрыва.

    Там было бесполезно что-то искать, тем более в темноте. Орущего бандита с выбитыми глазами расстреляли не останавливаясь. Колонна быстро двинулась в сторону базы. Сопротивление было подавлено. Начинающийся лесной пожар погасили в духе венного времени -    жестко и решительно. Загоревшуюся сосну свалили очередью из КПВТ. А старенькая БМП проехалась несколько раз по полыхающей кроне, перемешивая ее с землей.

    Кирильцев и Попов бежали вперед не останавливаясь. Зная Иваницкого, можно было предположить, что он уже вовсю воюет на базе бандитов. Кирильцев подбил ногу Попова и они вдвоем покатились по мягкой лесной подстилке. Это было очень вовремя. Прямо им в лоб выскочили сразу пятеро бандитов. Еще в падении Кирильцев встретил их    автоматной очередью. И все же они сшиблись с противником. Слишком уж неожиданно они и группа бандюков выскочили друг на друга. Начался жесткий рукопашный бой.

    Попов опрокинул запнувшегося за него человека и с ревом впечатал кулак ему в лицо под каской. Женя ткнул стволом автомата, появившуюся перед лицом, руку с ножом и ударил головой в перекошенную морду нападавшего. Попова уже лупили по спине и голове ногами и прикладами. Женя вскочил на ноги и отбивался сразу от двоих. Первый    его противник серьезной опасности не представлял, он растерял свое оружие и еще не отошел от удара головой, он больше мешал. Второй пытался выстрелить в Женю из пистолета, но патрон заклинило в стволе, и он использовал пистолет вместо кастета. Кирильцев принялся пинать его ногами по голеням и коленям, старясь уронить. Попов тем временем, сумел завалить раненного бандита и дрался со вторым. Каска, бронежилет и специальные перчатки защищали Попова, но при всем при этом сковывали движения и буквально выпивали силы своим весом.

    Им на помощи пришли солдатики из накопителя. За считанные секунды с криками, матом и скрежетом зубов десятки ударов обрушились на бандитов. Лупили руками, ногами, прикладами и даже шлемами. Всех пятерых забили насмерть. Двое были ранены единственной очередью Кирильцева, но погибли они от мозжащих ран и ножевых ранений.

    Дальше они бежали спаянной боевой группой вместе с подоспевшими бойцами, отстреливая убегающих бандитов и добивая поднимающиеся трупы.

    На базе уже хозяйничали Сводный боевой отряд из накопителя. Здесь вели жесткую зачистку. Два здания уже пылали. А из дальнего здания вылетали клубы взрывов с оранжевыми всполохами и прожилками в темных облаках. Помимо бойцов петушиного отряда на базе были женщины и дети. Скорее всего это были жены и дети бойцов, которые обзавелись уже семьями, но все же военные был не готовы воевать с бабами. Визжащих и воющих от страха женщин и детей тащили в сторону баскетбольной площадки, обнесенной по периметру высоким забором из металлической сетки. За любую попытку сопротивления сразу убивали.

    Мужчин размещали отдельно. Не зависимо от состояния их клали лицом на землю и заставляли широко раскинуть руки и ноги. Тяжело раненых и тех, кто не мог передвигаться убивали на месте. Было несколько очагов сопротивления. Забаррикадировавшиеся мелкие группки ожесточенно отбивались, но их подавили огнем из бронетехники. С бандитами не церемонились.

    Кирильцев и Попов метались из одного места в другое, разыскивая начальника, но Иваницкий как сквозь землю провалился, его нигде не было. Вокруг добивали оставшихся бандитов и восставшие трупы, оказывать помощь раненным, паковали пленных, а они искали Володю, которого не должны были упускать.

    В итоге базу и окружающую местность зачистили. Последнее прочёсывание дало слабый улов. Всего двое раненых уголовников. У одного осколками были искалечены ноги. Его сразу добили, а после того как восстал - упокоили. Второй был совершенно целым и вооружен до зубов, но судя по оружию ни одного выстрела так и не успел сделать. Его тоже убили за трусость.

    Когда бойцы собрались в свете прожекторов на площади перед главным корпусом начали считать потери. Бандиты успели сжечь три единицы боевой техники. На въезде в овраг подорвали БТР-80, на дне оврага спалили бронированный «Урал», но в нем никто не пострадал, и была уничтожена машина на которой поехали Иваницкий с командой. Убитых среди своих бойцов было мало, раненных было намного больше. Перекличку еще не проводили, но командиры постепенно собирали своих бойцов. Предстояло еще выдвигаться в сторону санатория «Юность». Было подспудное ощущение, что санаторий    уже пуст, но наведаться туда следовало.

    На базе бандитов их ожидал сюрприз. Там стояла готовая к отправке колонна автомобилей. Первую машину уничтожили полностью. Среди остальных автомобилей были повреждены практически все, но приведены в негодность оказалось всего две машины.

    Разобраться с грузом в автомобилях не успели. Отправленная к санаторию    разведгруппа сообщила о том, что оттуда к базе движется колонна с бронетехникой. После молниеносного военного совета на территории оставили только старенькую БМП-1, а остальные машины разъехались занимать заранее определенные позиции. Захваченную технику способную передвигаться перегнали в тот самый овраг.

    Боевая операция неизвестной колонны началась совсем уж бестолково. На территорию влетели два БТР и замерли в нерешительности перед нацеленной в них пушкой БМП-1. Возникло напряженное ожидание, грозящее перерасти в полноценный бой. На территорию заехал покемон, два БРДМ и три тигра с пулеметами и автоматическими гранатометами. Вся техника скучковалась на въезде.

    Вот тут и начался бой. Может нервы у бойца сыграли, а может это случайно произошло, но в гусеничную машину армейцев ударил КПВТ. Пули крупного калибра впивались в броню боевой машины, высекая искры и разбрызгивая вокруг раскаленный металл. В следующее мгновение пушка «Гром», установленная в баше БМП-1, выплюнула    кумулятивную гранату в лоб ближайшему БТРу. Разрываемая крупнокалиберными пулями, БМП-1 посылала снаряд за снарядом. Со своих позиций прибывшую колонну стали расстреливать остальная техника военных. Незваные гости оказались в огненном мешке из которого не было выхода. Смертельная дуэль превратилась в бойню. Короткие дистанции и плотный огонь сделали свое дело. В эту ночь умерли слишком много людей.

    Когда бой закончился. Помимо экипажей разбитых машин насчитали практически шестьдесят человек. Убитые оказались сотрудниками ФСИН и неизвестными людьми в черной форме с непонятными эмблемами. В сгоревших машинах не нашли ни документов, ни карт. Все выжившие имели тяжелые ранения. Их сразу увезли в накопитель. Может получиться кого-нибудь допросить.

    От огня погибло большинство из пленных, запертых в клетке на баскетбольной площадке. Лежащих на земле бандитов просто перебили за ненадобностью.

    Среди живых, раненых и мертвых так и не смогли найти Иваницкого. Он остался единственным пропавшем без вести. Недалеко от места, где порвался в яму их бронированный автомобиль, нашли место взрыва. Вокруг были разбросаны остатки тел. Там же нашли и его пистолет. Но если лидер и идейный вдохновитель последователей Долга погиб по взрыве, то должны били остаться его бронежилет, шлем или оружие. Из всего перечисленного смогли найти только его автомат, но сам автомат валялся практически рядом с увязшей в яме машиной.

    Володя очнулся в неглубокой впадинке. В ушах нестерпимо звенело, в голове гудело, а рот был наполнен сукровицей. Он лежал на животе, неудобно поджав ногу. Иваницкий    перевернулся на спину и ощупал себя. Вроде цел. Раскалывающаяся от боли голова, потеря слуха и головокружение однозначно говорило о контузии. Он стянул с себя каску, расстегнул липучки застежек бронежилета и выбрался из него. Сразу стало значительно легче. Иваницкий попытался встать, но его сразу потащило в сторону, и он упал, ударившись плечом об корень. Пришлось какое-то время полежать спокойно. Головокружение успокаивалось. Мир постепенно обретал цвет и форму.

    Нужно было срочно выбираться. Но самым неприятным было то, что Володя никак не мог сориентироваться куда идти. Он просто не понимал где свои, а где чужие. Он не помнил, в какой стороне застрявшая машина. Дико хотелось пить. Где найти воду?

    Иваницкий постарался вспомнить свое пионерское прошлое и занятия юных следопытов в летнем лагере. Но на ум ничего не приходило. Тогда Володя выбрал в округе самое низкое и самое заросшее кустами место. Поднявшись, и немного постояв опираясь на ствол дерева, он наконец неуверенными шагами направился в их направлении. Когда он попробовал наклониться за валяющимся на земле «винторезом» весь мир разом крутанулся вокруг него и следователь рухнул на мягкий лесной дерн.

    Больше рисковать он не стал. Встав на четвереньки и забросив винтовку за спину, Иваницкий все также на четвереньках двинулся к намеченной цели. Интуиция его не подвела, там действительно оказался нерастаявший снег. Весна была очень ранняя и теплая, и за пару последних недель снег сошел почти весь.

    Он набивал рот грязным колючим снегом, обдирал руки и нёбо жесткими ледяными крошками. Он протер шею и забросил пригоршню снега за шиворот. Стало намного лучше. Холод прояснил сознание и почти избавил от головокружения. Но тут пришла другая мука. Его вывернуло. Мощный рвотный позыв скрутил желудок и выплеснул тягучую слизь с невнятными остатками пищи на землю. Желудок был пуст, но его все равно гнуло и скручивало в мучительном приступе рвоты. Он отполз дальше в кусты и лег лицом в снег. Тошнота все таки ушла. Он потеря счет времени пока приходил в себя.

    Усевшись под толстой кривой березой и оперевшись на нее ствол спиной, Иваницкий постарался разобраться в ситуации.

    Был бой. Это он помнил. Еще он помнил, как один из сопровождающих гранатометчика бойцов кинул в него гранату.

    Он так сидел, пока не услышал треск ломаемого кустарника. С противоположного холма в его сторону бодро шагал перепачканный кровью мертвяк. Сомнений не было, что мертвяк навелся именно на Иваницкого. Оставалось наедятся, что зомби наткнулся на него случайно, а не шел целенаправленно из далека.

    Иваницкий поднялся с земли и, все также привалившись спиной к дереву, поднял «винторез». Целиться было сложно. Как только он напрягал глаз, у него начинала кружиться голова. К тому же, мерзкая тварь качалась из стороны в сторону. Выбрав подходящий момент Иваницкий нажал спусковую скобу. Глухой щелчок оповестил об осечке. Он передернул затвор. На землю вылетел патрон. Нажатый спуск напугал повторным холостым щелчком. Магазин был пуст. Осечка с последним патроном обойдется очень дорого.

    Зомби почти бежал с холма своей страшной дерганой походкой. Мертвяк болтался из стороны в сторону и чуть не падал, но ускорился он весьма заметно. Иваницкий испуганно заозирался вокруг. Та самая снятая с корректировщика разгрузка, валялась от него всего в десяти метрах.

    Иваницкий на подгибающихся ногах побежал в сторону спасительного предмета амуниции. Резкий наклон для того чтобы подхватить разгрузку закончился неудачей. Голова опять закружилась,    и следователь чуть не упал.

    Пальцы мертвой твари впились в одежду на спине. Иваницкий заорал и, крутанувшись вокруг своей оси, врезал мертвяку прикладом в голову. Они оба упали. Мертвяк от удара в голову, а Иваницкий от приступа головокружения. Следователь подтянул к себе за лямку спасительную разгрузку и    трясущимися руками начал искать магазин по карманам.

    Мертвяк тем временем кинулся снова, разинув пасть и выпучив страшные глаза. Володя уперся рукой страшилищу в шею, рискуя быть укушенным. Второй рукой он со всей силы ударил зомбака в лоб. Тот снова откатился на землю. Иваницкий поднялся и, забыв обо всем на свете, стал бить тварь прикладом винтовки по голове. Мертвяк старался хватать его за руки или подняться, но каждый следующий удар откидывал его голову назад и возвращал на землю. Морда умертвия покрывалась ранами и ссадинами, раскрошенные и выбитые зубы прорвали губи и щеки. Уже отчаявшись добить чудовище, Иваницкий упер ему в пасть скелетный приклад оружия и навалился всем телом на него. Неожиданно давление ослабло и мертвяк свалился в сторону. Тяжело дыша и качаясь из стороны в сторону,    Володя отпихнул зомби подальше.

    Перед глазами плыли круги, а в ушах нестерпимо звенело. Иваницкий вздрогнул всем телом и попытался развернуться, когда на его плече легла чья-то рука. Неизвестный снова повалил его на землю и ловко выбил «винторез» из рук. Нападавший оказался не один. Их было трое. Он видел. что у него что-то спрашивают. В темноте невозможно было разобрать черты лица, но он видел как открывается и закрывается рот у человека, который держит его за плечи.

    Иваницкий пытался им что-то говорить, но он даже себя не слышал. Второй из его спасителей в это время крутил его винторез в руках. Затем он продемонстрировал какую-то отметку на оружии своим спутникам. Иваницкого подхватили под руки и потащили. Он даже не знал кто это.

    Его тащили чуть ли не волоком по мягкой прошлогодней листве, грязи, лужам и    каким-то корням. Хорошо, что дорога оказалась не дальней. Иваницкий пытался говорить с людьми которые его тащили, но это было бесполезно, все равно он ничего не слышал. Со временем он приноровился и шагал практически самостоятельно.

    Наконец его рывком посадили на землю. Это подсказал ему, что они решили устроить привал или затаиться на время. Он так устал от всего пережитого, что мгновенно отрубился. Многие сутки без сна, общая усталость и контузия разом навалились на потрепанное в бою Володино тело, требуя дать отдых измотанному организму, и он уступил.

    Смуглянка сориентировался по звездам и пошел в направлении шоссе. Действительно нужно было разжиться транспортом и определиться, куда ехать дальше. Была еще одна база отряда в Терской области, но после всего произошедшего путь ему туда был заказан.

    Тяжесть распирающих карманы магазинов придавала уверенность, что в случае встречи с обычными зомби перевес будет на его стороне, а вот если попадется мутант,    но его шансы на жизнь будут ровняться нулю. Вопрос о машине стоял впереди всех остальных. После того, как удастся разжиться техникой, можно подумать и о пристанище.

    К дороге он вышел, когда солнце уже показало свой    край над горизонтом. Первые солнечные лучи разогнали предрассветные сумерки и можно было идти, не опасаясь запнуться обо что-нибудь. В целях скрытности Смуглянка прошел вдоль шоссе    на расстоянии    пяти метров    от него. Так он успеет выскочить на дорогу, если заметить что-нибудь подходящее или успеет скрыться, если увидит нечто совсем не подходящее -    сотрудников ФСИН, например. Движения на трассе было, но преимущественно ехали или колонны или военная техника, нечасто попадавшиеся одинокие автомобили оказывались джипами с защитными решетками и отбойниками,    а внутри сидели люди вооруженные до зубов.

    Идти было тяжело, Смуглянка устал. Возникали уже мысли выйти на дорогу и попытаться остановить какую-нибудь колонну.

    Человека, прячущегося в голых кустах, он заметил издалека. Того подвела как раз маскировка. Накинутый на ветви кусок маскировочной сети хорошо виделся на светлом фоне торчащего неподалёку рекламного шита. Смуглянка принял влево от дороги и обошел засаду с тыла. Человек был один.

    Смуглянка прицелился человеку в спину и медленно приставными шагами пошел в его сторону. Стрелять было опасно, мало ли кто выстрел услышит. Подходя все ближе, Смуглянка понял, что перед ним с большей долей вероятности    кто-то    из их отряда.

    Рядом с человеком лежали рюкзак, большой кожаный саквояж и автомат. Смуглянка подошел почти вплотную, когда человек его почувствовал или услышал и обернулся.

    Смуглянка чуть не выронил автомат. У него глаза вылезли на лоб.

    - Смерть?

    Глава 8. Брошенный офис

    Кызя припал на передние лапы и аккуратно высунул морду из-за перевёрнутого автомобиля. Люди суетились возле туши убитого броненосца. Здоровенное, изодранная громадными дырами,    тело лежало на прежнем месте. Вместо привычного запаха перерожденного существа от него несло трупной вонью. Но даже она не могла перебить одуряющий запах теплой человеческой плоти, доносящийся от неожиданных гостей.

    Аппетитные люди вполне уверенно ходили вокруг убитого морфа. Пара вкусненьких человечков крутились на верхушке большой темно-зеленой самоходной коробки. В руках они держали какие-то совсем тихие стреляющие палки, такие тихие, что Кызя сначала совсем не обратил на них внимания. Но за каждым негромким    хлопком такой палки следовал звук падения мертвого тела. Параллель между запахом жжёного пороха, задавленными щелчками палок и падающими зомби Кызя установил очень быстро. Следовало быть осторожнее.

    Здоровенный ярко-желтый погрузчик раздвигал объемным черным ковшом брошенные машины, чтобы подъехать и загрузить тушу громадного морфа в кузов самосвала. Человек в оранжевом жилете шел спиной вперед и руками показывал машинисту погрузчика, как проехать в узкий промежуток между столбом и задней частью, врезавшегося в витрину магазина, грузовика.

    Одуряющая близость добычи грозила помешать бдительности и осторожности большого морфа. Весь мир для Кызи постепенно превращался в узкий туннель, соединяющий его и эту самую дичь в оранжевой жилетке. Пьянящий азарт и жгучий голод накручивали морфа до крайнего состояния возбуждения. Кызя превратился в сжатую пружину, готовую    вышвырнуть себя в этот гипнотизирующей тоннель,    который в любое мгновение был готов превратиться в смертельную ловушку. Ах, как медленно двигалась оранжевая жертва, мучительно долго и неторопливо. Ожидание желанного обеда распаляло, терзающий тело, голод.

    Щелчок внутреннего стопора прозвучал едва слышно и невнятно. Стенки туннеля окружающего мира мгновенно размазались вытянутыми пятнами и штрихами.    Мощные когти жадно скребли асфальт, не успевая вытолкнуть могучее тело вперед. Раздираемые напряжением связки жалобно ныли, грозя лопнуть в любой момент. Удар раскрытой пастью в тело ничего не подозревающей жертвы был достойным финалом отличного броска. Фонтан кровавых брызг обдал тело монстра.

    Морф затормозил, ударившись всеми четырьмя лапами о вывернутый ковш титанического погрузчика. Прижатые к холодному металлу лапы энергично оттолкнулись, резко меняя траекторию движения твари. Он не стал возвращаться обратно, а кинулся в сторону самой опасной боевой машины, которую заметил. Проскочив вдоль ряда больших черных колес, он снова изменил траекторию движения, и, пробежав открытое пространство, укрылся за навечно замершим троллейбусом.

    Там его ожидал неприятный сюрприз в виде ногастой долговязой твари, которую он отметил совсем недавно. Тушкан уже успел практически восстановится и теперь возвышался над ним, переминаясь на своих нелепых вытянутых ногах. Поклонившись журавлиным движением, тушкан своими длинными челюстями вцепился в ногу Кызиной     добыче. Увернувшись от удара лапой, мерзкая тварь перехватила челюстями вторую ногу и единым слитным движением вверх оторвало всю нижнюю часть    человека. Фактически перекушенное Кызиными челюстями тело, было разорвано в районе поясницы. Одновременно задняя нога тушкана врезала Кызе в морду, опрокинув его навзничь.

    Захватчик отскочил сразу в сторону и бросился наутек. Тупая тварь сразу попала под огонь. Практически половина украденной    человеческой    тушки сейчас мешала ему убегать, существенно повлияв на скорость и маневренность долговязой твари. Тушкан закачался и сбился с шага от ударов пуль стреляющих палок. Это было практически равносильно гибели.

    Тушкан оступился, кувыркнулся через голову. Он попытался вскочить, но тяжелые пулеметные пули снова опрокинули его на землю. Вторая зеленая коробка рванулась наперерез убегающей твари, но это оказалось лишним. Тушкан нелепо дергал ногами и тряс головой, но торчащий из спины огрызок перебитого хребта говорили о том, что бегство твари закончено. Попытка не удалась.

    Кызя запрыгнул в ближайшее здание через окно и оказался в просторном офисе с обилием столов, отделенных друг от друга серыми ламинированными перегородками.    Пробежав до самого конца просторного офиса,    Кызя укрылся за перегородкой, вычленяющей из всего окружающего пространства кухню-столовую для сотрудников. Выхода он не видел. Большое пространство, похожее размерами на школьный спортивный зал, было заставлено офисной мебелью и оргтехникой. Пахнущее пластиком и бумагой офис заполнял сумрак из-за, затягивающих окна, жалюзи. Морф бросил остатки человека    и выскользнул из закрытого пространства. Труп уже никуда не денется, а подозрительные звуки, доносящиеся из глубины офисного пространства, настораживали. Ему уже доводилось встречать конкурентов, и он не даст застать себя врасплох.

    Осторожный осмотр помещения ничего не дал. В поле зрения не было ничего подозрительного. Старательно укрываясь между столами в узких проходах, Кызя двинулся обшаривать офис. Источник звука он нашел не сразу. Прорывающийся из приоткрытого окна сквозняк трепал листья погибающей пальмы в кадке. Противное шуршание и царапание жестких    листьев о стену раздражало. Кызя опрокинул и    растоптал растение, которое отвлекло его от обеда.

    Вернувшись к своей добыче, Кызя оторвал сочный кусок, но нормально отобедать не получилось - еда стремительно портилась. Человек мгновенно погиб от пробивших его тело челюстей. Труп уже начинал подавать первые признаки нового существования. Конечности и челюсть стали подёргиваться. Морф был в бешенстве. Весь риск был напрасным. Такая близкая и желанная добыча оказалась испорчена. Он жрал останки быстро и с остервенением. Наскоро набив брюхо портящейся пищей, морф впал в неподвижность. Остатки пригодного материала быстро всасывались клетками до того как еда станет практически бесполезной.

    Полумрак помещения прорезали яркие лучи фонарей. Неугомонные люди подъехали к самому окну и теперь внимательно разглядывали офис. Они шли мстить за смерть своего товарища. В разные места помещения с глухим хлопком полетели сразу несколько дымящих предметов из толстых стреляющих палок. Люди в то же мгновение исчезли из оконного проема.

    Ну, это мы уже проходили. Кызе раньше уже довелось узнать, что такое гранаты. Морф укрылся за перегородкой импровизированной кухни.

    Оглушающие взрывы с яркими вспышками грохнули практически одновременно. Клубы белесого дыма поплыли по просторному офису. В помещение заскочили сразу три группы по три человека в каждой. Два пулеметчика заняли пространство в оконном проеме почти у самого потолка, разместившись верхом на кунге, подъехавшего вплотную к зданию «Урала».

    Упакованные в броню, люди шли прямо по столам, перешагивая через перегородки. Звуки медленных осторожных шагов разносились по воздуху. Под ногами бойцов трещали пластиком клавиатуры, лотки и прочие спутники работы в офисе, шуршала бумага, с хрустом ломались брошенные ручки и карандаши.

    Кызя укрылся в своей кухонной выгородке. На него велась охота. Люди очень рисковали, пытаясь уничтожить большого морфа. Они поменялись с ним ролями и ему это не нравилось. Эти люди значительно отличались от тех, кого он встречал раньше. У них не было страха и паники, они шли уверенно, поражая своей слаженность. Каждый из них мог умереть, но не как его добыча, а как хищник вступивший в опасную схватку.

    Звуки шагов, шуршание одежды, едва слышное позвякивание металла, шелест, разгоняемой ветром бумаги. Люди вернулись в этот офис ненадолго, ровно настолько -    сколько потребуется времени для убийства Кызи. Часы на стене отмеряли секунду за секундой, бегом длинной тонкой стрелки, самоотверженно выжигающей заряд вставленной в часы батарейки, которую никто никогда уже не заменит.

    Морф, практически чертя брюхом по серому толстому линолеуму, двинулся между столами в обход боевой группы. Волны живого тепла дразнили, но чувство опасности заставляло выжидать и тщательно готовить нападение.

    Внезапно над самой головой разлетелся тучей осколков офисный стол, во все стороны полетели куски из прессованных опилок и скрепляющей их смолы, ламинированного шпона и клочков пластмассы. Очереди из двух пулеметов рвали офисную мебель в труху и не давали шанса для атаки. Опрокинув пару столов, которые тут же рассыпались под ударами пуль, Кызя вытянулся в отчаянном прыжке, стремясь уйти из-под обстрела, выпрыгнув в окно.

    Стекло ледяным дождем брызнуло во все стороны, но морф со всего маху врезался в две стойки алюминиевой рамы, рассоложенные слишком близко друг от друга. Он повис, застряв    в уродливо изогнутой конструкции. Алюминиевая фрамуга впилась в плечи и загривок как лошадиный хомуту. Сзади морфа подстегнули дружные удары пуль. Очередным усилием Кызя выломал раму из креплений и вывалился на улицу, таща на себе уродливое металлическое ярмо.

    Приземление не было мягким и удачным. Торчащие вдоль тротуара столбики из нержавейки жесткими кольями воткнулись в тело морфа и чуть не пробили брюшину. Но хуже того, алюминиевый хомут зацепился за эти самые столбы и впился    в тушу морфа, пытаясь удержать его на месте.

    Он видел, как люди и стреляющие палки разворачиваются в его сторону, как вспыхивает смертельный огонь на дульных срезах. Мощные челюсти морфа, предназначенные для того, чтобы рвать и дробить сжались на спутавших его оковах. Мягкий легкий металл уступал нажиму челюстей и мощных мышц. Металл рамы сминался, вытягивался и рвался со звуками, напоминающими выстрелы. За те незначительные промежутки времени, которые понадобились для высвобождения, тело морфа рвало пулями.

    Кызя, подгоняемый жалящими ударами, рванулся с остатками рамы на шее в сторону ближайшей подворотни. По ходу он сбил парочку медленных зомбаков. За его спиной грохотала канонада ураганной стрельбы. Он слышал и чувствовал как одна из боевых машин, взрыкивая двигателем и выпуская сизые клубы солярного выхлопа, погналась в след за ним. Морф одни прыжком преодолел ограду, опоясывающую территорию школы.

    Кызя стремительно бежал между построек и деревьев, стремясь оставить то самое место, где его чуть не уничтожила опасная дичь. Дома, машины, гаражи, скамейки, кусты и песочницы неслись мимо него стремительно чехардой. Он постепенно увеличивал тот промежуток, который отделял его от гибели. Тварь остановилась только когда стихли выстрелы за спиной.

    Кормушка, рядом с которой он спрятался, напоминала приземистый железобетонный склеп с подслеповатыми маленькими оконцами. Собранный из бракованных железобетонных плит, барак сейчас был пуст.    Все населявшие его жители покинули убогое обиталище. Поломанные скамейки, покосившийся грибок песочницы и вытоптанные клумбы вокруг еще хранили следы пребывания человека. Стекло от битых и целых бутылок отблескивало на солнце, затоптанные бычки и смятые сигаретные пачки цветными кусочками впивались в серую мозаику потресканного асфальта. Мусор и хлам остатков человеческого существования меланхолично валялся кучками и поодиночке. Выкинутые и забытые вещи уже не ждали возвращения прежних хозяев.

    Эту ночь Кызя провел в бараке. Для поддержания сил и хоть какого-то восстановления многочисленных повреждений Кызя был вынужден сожрать попавшегося зомби.    На ближайшее время шатающиеся зомбаки стали его самой частой пищей. Голод не ждал подходящей еды - он требовал насыщения.

    Глава 9. В лапах смерти

    Доктор Смерть резко оглянулся после того, как Смуглянка сказал его прозвище. Отрядный медик сидел на корточках в гордом одиночестве, если не считать мешков с трупами.

    - Не боись Смерть. Это я – Смуглянка. А чего ты тут делаешь?

    Все правильно. Вчера пацаны ездили за материалом для коллег доктора. Утром они походя разнесли микроскопический анклав, захватив людей и свежие трупы для неизвестных целей таинственных медиков.

    Доктору не разрешили таскать непонятных «ученых с мировым именем» в лагерь. В свою очередь «мировые ученые» тоже не торопились звать к себе в гости поставщиком живого и мертвого материала. Пацаны передавали материал медикам в заранее обусловленном месте. Если трупы оставляли здесь сразу после операции, чтобы воздух в отряде не портили, то живой материал подвозили утром, когда приходила машина от ученых друзей доктора.

    Смуглянка никогда передачей трупов и пленных не занимался и в этом месте никогда не был, но хорошо знал о темных делишках Доктора Смерть. Сейчас он вышел как раз на то место. где происходил обмен материала на медикаменты, спирт и наркотики. Только живых пленных тут не было. Их просто везти было уже некому. Сам отряд перестал существовать несколько часов назад.

    - О, пациент мой как-никак пожаловал. – Расплылся в ехидной улыбке Доктор Смерть. – Ты ко мне на утренние процедуры пожаловал?

    - Ты как мои раны перевязывать-то будешь, Смертушка? Тут же не процедурный кабинет.

    Доктор уже поднялся во весь свои небольшой рост и развел руки в стороны.

    - Вы уж не серчайте, голубчик. Ввиду обстоятельств будем надеется, что солнце, воздух и вода нас не подведут и будут лечить на свежем воздухе лучше препаратов.

    Смуглянка радостно заулыбался. Он понял, что спасся. Ведь ему всегда везло в безвыходных ситуациях. Сейчас за доктором и трупами приедет его машина, и Смуглянка уедет с ними подальше от облавы вертухаев и ходячих мертвецов. Он подошел почти вплотную к маленькому человеку.

    Едва слышный хлопок, и жгучая боль скрутила уголовника нестерпимой мукой. На какое-то время он вырубился, а когда очнулся, его руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами, которыми перетягивали трупам руки и ноги, чтобы грузить было удобнее. Во всем его теле хозяйничали слабость и боль.

    Смуглянка услышал обрадованный голос Смерти:

    - О, уже очнулся. Славненько, голубчик. Выходит, что полечил я вас как следует. Хороший материал для работы получится.

    Смуглянка смог только простонать, а сознание кричало: «Ах ты сволочь! Так ты меня на опыты своим изуверам сплавить хочешь? Я тебе не морская свинка и не крыса лабораторная.»

    Весь ужас ситуации заключался в том, что доктор превратил его в недостающий живой материал, который так цен или безымянные друзья Доктора Смерть. Это же надо так поспасть было! Смуглянку буквально распирало от злобы и отчаяния. Похоже, что судьба ему под самый конец совсем неприятный сюрприз приготовила, а он ей верил.

    - Ого, уже трепыхаемся. Не дергайтесь больной, сейчас я тебя к перевозке приготовлю.

    Перед лицом Смуглянки прошагали берцы женского размера и следом он увидел тощую задницу в камуфляжных штанах. Доктор опять присел на корточки и склонился над своей сумкой.

    До слуха уголовника донесся удаленный голос. Собрав воль в кулак. Смуглянка вывернул голову, чтобы посмотреть на новую напасть.

    - Смерть! Мы к тебе с подарком пришли.

    Доктор понялся с кортов и развернулся в сторону визитеров. Смуглянка теперь тоже их видел. Это была парочка бойцов из его отряда: Чипа и Шнурок, которые тащили кого-то третьего.

    Шнурок своем не походил на свое прозвище. Коренастый, низкорослый, крепко сбитый с тяжелой нижней челюстью и тяжелым взглядом исподлобья. В отряде славился тем, что был мастером –золотые руки. На зону попал за то, что сдала из своего охотничьего ружья полноценный пулемет с лентой и коробом, а в опущенные попал еще в изоляторе за то, что по незнанию вызвался чинить насосы в канализационной станции. Среди заключенных считается весьма непочетной любая работа связанная с туалетами и канализацией. Чипа был просто Чипой.

    Третий был не знаком. Круглая белобрысая башка и перепачканное лицо с пухлыми щеками. Смуглянка никак не мог вспомнить такого бойца в отряде.

    Смерть смотрел в их сторону с явным неудовольствием. Еще парочка вооруженных бойцов, притащивших непонятного раненого, явно не входили в его планы.

    - А вы что здесь забыли? – ядовитым голосом спросил Смерть.

    - Ну как, Смертушка? - удивленно начал Чипа. – Сегодня же за товаром твои корифаны должны приехать. Нам выбраться нужно. Вот мы с собой пленного привели на опыты твоим изуверам. Пусть они нас подальше вывезут. А дальше мы сами как-нибудь. Честная сделка.

    - А! Вот оно что, - тем же нехорошим голосом сказал Смерть. – А вы его свяжите и туда к мёртвому материалу положите. Будьте так любезны.

    - Да зачем? Он и так контуженный. Ничего не соображает. Дуриком наверное стал. И похоже, что оглох совсем.

    - Это он сейчас дурик, а когда очухается тогда и покажет вам зачем и для чего, и почему.

    - Уговорил, доктор, - сказал Чипа. – Послушай, Смертушка, а можно будет у твоих друзей пристроиться. Ну, если они на работу нас возьмут или еще как. Будем им материал таскать живой и мертвый. Что ты на это скажешь.

    Смерть задумчиво задрал голову к небу, как бы размышляя над предложением Чипы. А тот принялся рассуждать на тему своей полезности.

    Тем временем Шнурок уже связал пленного по рукам и ногам его же шнурками, выдернутыми из ботинок, и потащил к мешкам с трупами. Не особо заботясь о сохранности пленного, Шнурок бросил его прямо на трупы.

    - О, Смуглый! Это ты тут что-ли? - Удивленное бухтение Шнурка ознаменовало то, что он заметил связанного Смуглянку.

    В следующее мгновение в руках доктора появился высоковольтный тазер. Новенькая машинка с хлопком выплюнула два игольчатых электрода с тоненькими приводами в сторону мастеровитого Шнурка. Тот вздрогнул всем телом от мощного электрического разряда и всем телом рухнул на Смуглянку.

    Чипе повезло меньше. Вторым хлопком стал выстрел из импортного пистолета с глушителем. Чипа удивленно посмотрел на свою грудь, провел ладонью по грязной военной форме и поднес ее к лицу. На испачканной ладони ярким мазком растекся кровавый след. Занервничавший Доктор Смерть шагнул вперед и выстрелил два раза подряд. Чупе в дурную голову.

    - У нас и без олигофренов помощников хватает, - сказал доктор вместо прощальных слов.

    Дальше он действовал быстро и молча. Вернувшись к сумке он уже не таясь набрал из ампулы еще два шприца, а затем направился в сторону Смуглянки и остального материала.

    Острая иголка воткнулась в дельтовидную мышцу. Перед глазами Смуглянки все заколыхалось и поплыло, не прошло и минуты, как уголовник провалился в беспамятство.

    Сознание возвращалось медленно и постепенно по крупинке, как растущая песчаная горка в песочных часах. Сначала он почувствовал холод. Потом начал возвращаться слух. Шум постепенно приближался и нарастал, из полифонической каши стали выделяться отдельные звуки, а потом уже и людские голоса. Слова обретали смысл, возвращалось их понимание, звуки находили отклик в памяти. Он отчётливо слышал лязг металлических    инструментов. Обоняние включилось с одного единственного запаха – это запаха лекарств на спирту, а потом выплыл и противные запахи разлагающейся плоти и ацетона, которые сопровождал их во всех последних вылазках.

    Зрение возвращалось тяжелее всего. Сначала он вообще ничего не видел и решил, что ослеп, но потом оказалось, что он просто не может открыть глаза. Сквозь тоненькие щелочки приоткрывшихся век он увидел белый свет. Даже не белый цвет, а матово белесую неяркую пелену. Сплошную матовую поверхность стали разбавлять пятна и полосы, которые постепенно складывались в узоры и обретали форму. Цветные разводы начали растекаться по мозаике, заползая в отдельные ее кусочки. Беспорядочная мешанина больше напоминала абстрактную живопись.

    Тем не менее, через некоторое время глаза подарили ему расцвеченную фактурную картинку. Вид помещения напугал до коликов в животе. А когда он понял, что привязан ремнями к металлическому столу, Смуглянка запаниковал по настоящему. Вкупе с разделанными трупами и дергающимися зомби на соседних столах выглядело это действительно жутко.

    Во всем теле была ужасная слабость, как с тяжелого похмелья. Голова болела, но не так сильно как с бодуна.

    Единственное, что он никак не мог привести в порядок, так это свои воспоминания. Кроткие мысли беспорядочно скакали в голове, но память о последних сутках никак не возвращалась. Он не мог понять, где он находится и что с ним происходит. Попытки вспомнить предшествующие события сваливались кучей всяких обрывочных образов, которые относились к совершенно разным промежуткам времени, а порой вообще мало отличались от сна или бредовых фантазий.

    Живых людей он в помещении не заметил. Зато столики с медицинским инструментом, шкафы со всякими банками-пузырьками-склянками и непонятные аппараты присутствовали в изобилии. Ему даже стало интересно, что это за лаборатория безумного ученого. В морге Смуглянка бывал неоднократно, но помещение больше напоминало громадную светлую операционную или ультра-современную пыточную. Последнее сравнение ему очень не понравилось. В помещении было чисто, но как-то неопрятно из-за громоздящихся на столах штуковин, бумаг и непонятных инструментов, скорее всего, это можно было назвать рабочим беспорядком.

    Смуглянка задергался, пытаясь вывернуться из пут пока не вернулись врачи-палачи-вивисекторы для продолжения работы. Жёсткие кожаные ремни с мягкой внутренней оплеткой держали надежно и крепко, как и положено оковам. Выпутаться он не смог, зато понял, что у него монотонно-одинаково болит все тело. Это значило, что он цел и скорее всего не ранен. Смуглянка уставился в белый потолок, покрытий какими-то пластиковыми панелями. Над каждым столом висела специальная операционная люстра, но над его столом люстра была отклонена в сторону.

    Раздался звук открывающейся двери. Смуглянка попытался повернуть голову налево, но шею прострелила острая боль.

    Шаги двух людей приближались к нему, отмеряя тяжелые мгновения до определения его участи.

    - Привет, Смуглянка.

    - Здравствуй, Смерть, -    ответил    на    знакомый голос Смуглянка. – Не ожидал тебя увидеть.

    - Не обижайся, Смуглый, что током шарахнуть тебя пришлось. Напугал ты меня. Вот я и пальнул в тебя на максимальной мощности, аж провода задымились.

    Доктор смерть шарахнул его из дистанционного электрошокера, который может поражать противника стреляющими электродами на расстоянии до 7 метров. Их тазерами называют.

    «Спасибо, что из пистолета не пальнул, сволочь», - подумал Смуглянка.

    - Так мы и есть обида. Забыл что ли. Обиженными быть по жизни – вот наш удел.

    Смуглянка сознательно напомнил медику об их общем невысоком статусе в зоне.

    - Ну, ты мне тут эту философию не разводи. Я чуть не обделался когда тебя увидел. Еще скажи спасибо, что автомат я выбросил когда бежал, а пистолет в чемодане лежал. Вот только эта пукалка в кармане была, - доктор смерть покрутил перед его глазами тем самым тайваньским стреляющим электрошокером.

    - Может, отцепишь меня по прежней дружбе, а то крысой лабораторной себя чувствую.

    - Нет, Смуглый. Я тебе подарок хочу сделать.

    - Ты полегче со своими садо-мазо. Ты же знаешь, что у меня другие наклонности. Даже в зоне с Машками не грешил.

    - Нет, Смуглый. Бери выше. Ты послужишь ее величеству науке.

    - Вот ты гнида поганая ты, Смертушка. Опять за старое взялся. На людях эксперименты делать будешь.

    - Почему опять? Я и не прекращал.

    Смуглянка помнил, в каком зачуханном и затравленном виде привезли к ним доктора. При его прегрешениях перед общаком, он бы до освобождения не дожил. Он тогда вообще был на гране помешательства, а сейчас вон каким орлом смотри. А глаза у него поганые - такие серый и холодные как лед. И смотрит он на Смуглянку как на морскую свинку для опытов, которая еще и говорить умеет.

    «Вот так попал!» - подумал бандит. Память угодливо преподнесла картинки воспоминаний о том как доктор Смерть потрошил людей на пытках или экзекуциях. Как торжествующе блестели глаза доктора, когда он слушал мольбы о смерти, когда его подопечные просили даже не прекратить пытки, а просто дать им умереть. А он приводил в чувства, оживлял, запускал остановившиеся сердца и снова пытал. Как такую сволочь земля еще носит? Такого упрашивать бесполезно. Но зачем он ему сейчас?

    В поле зрения Смуглянки появился второй человек. На первый взгляд они были ровесники с доктором, но выглядел лопоухий лысоватый мужичок получше, чем их отрядный лепила. Когда они снюхаться-то успели?

    - Не помните меня? - спросил его второй человек.

    - Не припоминаю, - осторожно ответил бандит.

    - Мы к вам раньше за материалом приезжали.

    Так вот оно что! Еще когда только начиналась катастрофа, у Доктора Смерть внезапно появился заказчик, который выкупал не восставшие трупы. Не долго думая они для него просто отлавливали в укромных места и убивали выстрелом в голову зазевавшихся людей.    Также во время нападений на машины с беженцами они старались отстреливать фраеров в голову. Очень хорошо платили за детские трупы. Практически после второго торга ему потребовались живые молодые и крепкие мужчины. Что он собирался с ними делать, это было не известно. Пацаны в отряде во всю потешались, предполагая способы    их использования.

    Этот логический ряд заставил Смуглянку побледнеть. Вот теперь он узнает, зачем этому ушастому нужны молодые крепкие мужчины. Смуглянка не знал, сойдет ли он за молодого, но за крепкого он сойдет несомненно.

    Доктор Смерть догадался по его виду о чем он подумал и визгливо заржал молодым не свойственным ему смехом.

    - Да, мой друг. Я совершенно верно выделял вас из общей массы той мразоты с которой мне приходилось работать. Вы действительно стоящий материал. Если вы даже погибните, что даю вам слово, что не напрасно. Хотя подозреваю, что жить вы будете и миссия у вас действительно важная. Практически судьбоносная, - выдавил из себя смеющийся доктор.

    Смуглянка опят начал рваться. А смех доктора Смерть продолжал летать под потолком, биться в стекла и прыгать по всему помещению.

    - Не пугайтесь, уважаемый. К сожалению, не знаю как вас зовут, - включился в разговор ушастый.

    - Смуглый его зовут, - закончив смеяться, пояснил доктор Смерть.

    - У меня имя еще есть,    которое родители дали. Если умру, то от погоняла своего поганого избавиться хочу. Николай меня зовут.

    - Вы, Коля, не бойтесь. Положитесь на свою удачу. Вы можете стать тем уникальным человеком, который будет основоположником нового племени или даже расы людей. Если это получиться, то те, кто пойдут по вашим стопам, наследуют землю со всеми ее богатствами.

    - Насколько я понимаю: за меня все решили и моего согласия не требуется?

    - У вас нет выхода. Смиритесь с этим. И надейтесь на лучшее, - обнадежил его ушастый.

    - Я думаю вас нужно перевести в другое помещении. Те эксперименты, которые тут происходят не имеют никакого отношения ни к вам и к тому, что вам предстоит.

    Попрощавшись с ним, доктор смерть и его ушастый приятель ушли из операционной. Зато после них появились два крепкие мужика и некрасивая женщина с круглыми и ничего не выражающими глазами. Женщина привычным движением сделала ему инъекцию в руку. После чего тело Николая стало чужим и беспомощным. Его отвязали от стола и переложили на тележку-каталку. Тело он свое чувствовал, но пошевелиться не мог. Попытки двинуть рукой или ногой приводили лишь к легким подёргиваниям. Он был не в силах справиться с тяжестью своих конечностей. Женщина положила ему на глаза тряпку типа вафельного полотенца. Тряпка была свежевыстиранная. На Николая накатило чувство благодарности - спасибо хоть за то, что тряпка чистая, а не с трупа снятая.

    Везли его долго. Кафельная плитка под колесами техеи смнилась бетонным полом, а потом асфальтом. Тележку поднимали и опускали по пандусам, поворачивали в разные стороны, останавливали, а потом снова толками вперед.

    Когда сняли тряпку. Смуглянка оказался в ярко освещенной комнате без окон, разделенной решётками на отдельные ячейки. Николай осмотрелся по сторонам. В его ячейке    были, вмонтированный в пол, унитаз, кран, вода из которого должа была листься прямо в нужник и венчик душа на высоте вытянутой руки. Поистине спартанский санузел или параша могла закрываться полупрозрачной клеенчатой занавеской. Зеркала не было. К единственной в ячейке стене была привинчена кровать - типичная шконка из тюремного изолятора. Отличаем от тюремной были уже знакомые ремни, которыми он был пристегнут к металлическому столу. На шконке валялся матрас, но без одеяла и подушки. Рядом с кроватью был привинченный к стене откидной столик вообще без ножек.

    Николая уложили на кровать, но пристегивать не стали. Оставили его ненадолго. Женщина вернулась через некоторое время. Она принесла ему одежду, а также двухлитровую бутылку с водой и пластиковый судок.

    Вид плещущейся жидкости в прозрачной бутылке вызвал острый приступ жажды. Николаю захотелось аж завыть от раздирающей горло боли.

    - Вы пить хотите? -    спросила женщина.

    Николай смог ответить только слегка кивнув головой. Его очень удивило, что женщина к нему обращается на «вы». Он ее пленник, к тому же приговоренный к смерти или к чему-то там еще. В его понимании к пленным или смертникам должны были относиться с полным презрением.

    Женщина налила воду из бутылки в судок, подняла голову Николая с подушки и чуть повернула ее в сторону. В его пересохший рот полилась вода, разбивая мучительную сухость. Сначала он чуть не захлебнулся. Женщина резко убрала поилку, после чего долго дождалась пока он проглотит воду и продышится. Потом она снова стала поить его из судка, но уже осторожнее. С ее помощью он выпил примерно литр. Вода булькала в пустом желудке, но зато исчезла жажда. Он почувствовал себя намного лучше.

    От ее рук пахло хлоркой. Этот запах вызвал в памяти картинку бассейна из далекого беззаботного детства. Тогда он занимался плаваньем в спортивной школе Облсовпрофа. Неуместное детское воспоминание лишило его последних остатков силы духа, и жалость к себе завладела им полностью и абсолютно. Слезы сами собой покатились из глаз. Он плакал о своей беспомощности в настоящий момент, о несостоявшейся жизни, о потерянном прошлом, о страшном неизвестно будущем, которое, несомненно, будет коротким и болезненным.

    - Ну, вот еще. А ну-ка возьмите себя в руки. Мужик вы или кто? - начала говорить женщина.

    Голос у нее был совсем не сердитым и не презрительным. Она говорила с ним как с ребенком. От этого неуместная жалость к себе навалилась на него с новой силой. И еще Николаю стало стыдно. Чувство стыда помогло ему взять себя в руки, и он перестал лить слезы.

    - Наверное давайте я вам утку поставлю, а то вон столько выпили. Слабость у вас еще часа полтора-два будет, а потом все пройдет. Я вам еще капельницу поставлю с лекарством. Вам легче будет. Синдром сниму. Договорились? - миролюбиво и даже ласково спросила она.

    Николай снова моргнул глазами. Было так неожиданно, что в таких обстоятельствах о нем кто-то заботится.

    Женщина раздвинула ему ноги и сунула между бедрами полупрозрачную пластиковую емкость. Организм как будто ждал команду. Моча практически сразу полилась с едва слышным журчащим звуком. Женщина удовлетворенно кивнула и укрыла его простыней, которую принесла вместе с одеждой.

    Когда она подтыкала ему одеяло он умудрился коснуться ее руки и сжать пальцы. Женщина вздрогнула всем телом и замерла. Такого он не ожидал. Рукопожатие было тем немногим, чем Николай мог выразить ей свою благодарность. Да и врятли она испугалось совсем слабого пожатия вялых и почти бесчувственных пальцев.
Размещено: 01.02.2015, 23:23
   
Всего страниц: 12
Библиотека форума "Миры Андрея Круза"