| Всего страниц: 12 |
| Александр Иванин (11945): Долг | ||
|
||
| ДОЛГ Оглавление ДОЛГ Пролог Глава 1. Плюха и Красномордый Глава 2. Второе откровение! Глава 3. Чужая территория Глава 4. Безвластие Глава 5. Пришелец. Глава 6. Сила слова. Глава 7. Разгром. Глава 8. Брошенный офис Глава 9. В лапах смерти Глава 10. Ученые. Глава 11. Носферату. Глава 12. Виварий докторов. Глава 13. Подопытные Глава 14. Надежда человечества Глава 15. Осада Глава 16 Возмездие Глава 17 Побег подопытных Глава 18. Штурм Глава 19. Исповедь Глава 20. Миша Тен VS Кощея Глава 21. Дружественный огонь Глава 22. Толя-Мысли Глава 23. Остров спасения Глава 24. Айшат Глава 25 Трудотерапия. Глава 26. Мечты сбываются Глава 27. Испытание Глава 28. Бунт Глава 29. Работяги Глава 30. На новые рельсы Глава 31. Охота на Кабана. Глава 32. Вика Глава 33. Разоренное гнездо Глава 34. Возвращение Глава 35. Зачистка Глава 36. Доктрина Глава 37. Молодая поросль Глава 38. Последнее откровение Глава 39. Глобальное решение. Глава 40. На пути к последней цели. Глава 41. Схватка монстров Эпилог Пролог Маленький щуплый человек неподвижно лежал в жаркой душной траве. Зубастое июльское солнце старалось пропечь окаменевшее тело до самых костей. Если бы не маскировочная накидка с нашитой сверху травой, то он бы не лежал, а уже валялся, убитый жестоким солнечным ударом. Хотя в эпоху мёртвых неподвижно валялись только трупы, упокоенные выстрелом в голову, или мертвяки c проломленным черепом. Остальные покойнички бодро вышагивали на негнущихся ногах, выискивая живую добычу для того, чтобы жрать. В голове человека привычно текла вереница цифр. Он считал секунды, собирая их в цепочки минут. За прошедшее время он научился отсчитывать время не хуже метронома или кварцевых часов. Дело не в том, что у него не было часов. Совсем наоборот, часы у него были швейцарские, специально предназначенные для работы в экстремальных условиях, любой спецназовец бы обзавидовался. Часы на его руке были, а возможность посмотреть на циферблат у него периодически не было. Вот и сейчас он лежал неподвижно, пытаясь остаться не заменым как полевая ящерка. По его расчётам до времени «Ч» оставалось около пятнадцати минут. Хотя может быть и меньше. Колонну рабов второй смены угнали в болота полчаса назад. И по заведённому распорядку, измученная первая смена уже волочила ноги в его сторону. Наконец, в дальнем конце, затоптанной до каменного состояния, грунтовой дороги показался отряд вяло бредущих людей. Бежевое облако дорожной пыли аурой обречённости нехотя плыло над колонной невольников. Людей гнали в направлении большого круглого озера. Там в лесном водоёме чумазые рабы отмывались перед отдыхом. Щуплый человек улыбнулся. Дисциплина, вбитая в мозги надсмотрщиков ещё до начала катастрофы, не сдавала своих позиций, заставляя подчиняться строгому распорядку. Щуплому это было на руку. Львиная доля успеха его непосильной задачи держалась на точном исполнении безумного плана, рассчитанным до секунд. Щуплый действительно взвалил на свои не богатырские плечики работу достойную слаженного войскового отделения или даже взвода. Пытаясь выиграть дополнительное время, он, рискуя жизнью, ещё по темноте подобрался на максимально возможное близкое расстояние к логову рабовладельцев. Человек лежал с подветренной стороны, чтобы его не унюхали собаки. Конечно, он тщательно мазался вонючей болотной жижей, чтобы забить свой запах, но всё равно могло получиться так, что какая-нибудь нюхастая и настырная шавка прицепится к нему. Наполненный жаром, летний ветер нёс в его сторону клубы бежевой пыли, поднятой доброй сотней пар человеческих ног. Реденькое мутное облако ещё больше укрывало его, и повышало шансы остаться незаметным. Лежать-то приходилось практически на открытом месте, и здесь каждая мелочь играла свою роль. Перед колонной важно маячили две фигуры конных охранников. Конники, разумеется, осматривали дорогу впереди, но делали это небрежно, их разморило под солнечным пеклом. Худощавый плотнее вжался в землю, стараясь ещё больше слиться с выгорающей от палящего солнца травой. Конные громко рассмеялись, показывая куда-то в его сторону. Нехорошее предчувствие отозвалось спазмом в пустом желудке, но Бог миловал – всадники практически сразу переключились на беседу друг с другом. Скрывающийся человек уже было облегчённо выдохнул, когда его сердце бешено заколотись, а спазм едва успел задавить в горле испуганный крик. Прямо перед его лицом в траве блеснула чёрная извивающаяся лента. Это была чешуйчатая спинка болотной гадюки. Ядовитая тварь выползла прямо на щуплого. И как её сюда занесло? Маленькая чёрная головка слегка приподнялась в траве. Раздвоенный язык появился перед мордочкой змеи и затрясся в воздухе, обещая нехорошее продолжение знакомства. В голове щуплого трусливо заверещал инстинкт самосохранения, требуя от него, чтобы человек немедленно вскочил и побежал спасать свою драгоценную тушку. Он очень боялся змей. Маленький человек колоссальным усилием воли заставил себя замереть и остаться неподвижным. Это было даже не из страха быть убитым конными бандитами. Больше всего он боялся того, что бездарно провалит свою миссию. Ведь он уже практически проиграл. Сегодня утром большую часть детей из лагеря погрузили на конные подводы и увезли, а оставшихся ребятишек могли увезти в любую минуту. Если такое случиться, то неделя сидения в болотах окажется напрасной. Спасать уже будет некого. Маленькая чёрная головка угрожающе зашипела. Змея готовилась к атаке. Человек закрыл глаза и сжал зубы так сильно, что скулы заныли от мышечной судороги. «Сколько времени может прожить человек, если его укусит гадюка?» - всплыло в голове щуплого, но следом толкнулась другая мысль: «Нет!!! Сколько времени я смогу воевать, пока не подохну? Сначала нужно будет убить конных. Расстояние маленькое, и я их точно завалю. А потом пеших охранников перебью – сколько успею. Может быть, рабы мне помогут?» - крутилось в его мозгах. Щуплый ожидал рокового укуса мелкой ядовитой гадины. Он готовился умирать с музыкой и танцами. «Пофестивалить» напоследок он ещё успеет. Нудное, поганое время тянулась как заунывная нота, которую берет скрипка в самый драматичный момент дешёвой мелодрамы. Но вдруг он почувствовал, как что-то плотное и гладкое скользнуло по его щеке. Змея ползла прямо по нему! Он аж зубами заскрипел от бессилия и страха. Человек чуть не поддался убийственному порыву, который заставлял его вскочить и сбросить с себя ядовитую тварь, визжа от ужаса и отвращения. Гладко выбритый череп обильно покрылся горячей испариной. Бандана, повязанная над самыми глазами, и до этого была влажной, а теперь стала совсем мокрой. Сложенный платок защищал глаза от пота, но после такой встречи с гадюкой бандану нужно было действительно выжимать – на столько она напиталась обильной испариной. Змея уползла! Смертельное представление откладывается! Но не на долго. Тем временем конные приблизились к нему на столько, что кроме топота копыт он услышал, как один из всадников самозабвенно рассказывает второму о своей жизни до катастрофы, щедро привирая о своём сногсшибательном успехе у баб. Судя по раздражённым репликам второго, эту душещипательную историю о том, как этого хвастуна носили на руках его многочисленные поклонницы, он уже слышал много раз, и она ему надоела. За проехавшими конными шла колонна рабов с торфоразработки. Топот разбитой обуви, тяжёлое дыхание, собачий лай, кашель, окрики конвоиров, стоны и обрывки голосов слились в некое подобие погребального марша унылой процессии. Первая смена возвращалась после каторжного труда. Надсмотрщики с собаками гнали их мыться и полоскать грязную одежду перед тем как вернуть в каторжный барак. В распоряжении у прячущегося человека будут примерно сорок минут с того момента, как они скроются в лесу до того времени, когда они снова появятся на дороге, возвращаясь в лагерь после купания. Третья смена пока ещё отсыпалась в бараках на дне заброшенного песчаного карьера, чтобы уже вечером отправиться на каторжную работу в, кишащую комарами и мошкой, болотину. Рабы уже почти прошли мимо поворота в песчаный карьер, где был их лагерь, когда со стороны дороги донёсся остервенелый крик: - Какого хрена ты разлёгся?! Гневный окрик сменился воплями избиваемого раба: - Ой! Ай! Не надо! А-а-а! Щуплый человек слегка приподнял голову. Всё равно из-за пыльного облака это вряд ли кто-нибудь заметит. Толпа грязных измотанных бедолаг все так же не останавливаясь волочилась по пыльной дороге в сторону леса. Щуплый выискивал глазами вопящую жертву. Крупный мужчина лежал на обочине в побитой жухлой траве и вскрикивал от ударов. Его лупили резиновыми палками пара надзирателей. Хотя били они его как-то растерянно и даже лениво. Собственно говоря, они его даже не били, а просто бестолково тыкали дубинками. Кричал он больше от испуга. Надсмотрщики не старались. Кроме резиновых палок, у одного за поясом был заткнут старенький обрез двуствольного ружья, а у второго за спиной болталась древняя и раздолбанная «мосинка» с самодельным скелетным прикладом, обмотанным кусками чёрной и синей изоленты. К ним подбежал третий надсмотрщик с автоматом. По сравнению с двумя первыми, он выглядел настоящим франтом: ладные берцы вместо растоптанных «кризачей», натовский камуфляж вместо застиранной и выгоревшей армейской «флоры», и ладная казацкая нагайка вместо милицейской резиновой палки. К тому же, в отличие от автоматчика, парочка надсмотрщиков в армейском камуфляже была такой же грязной, как и рабы, которых они конвоировали. Автоматчик разразился трёхэтажным забористым матом, смысл которого можно было свести к двум словам: «Почему остановились?». - Я говорил, что у меня артроз. Я идти не могу. Мне больно и тяжело, - начал было оправдываться ноющим голосом, лежащий на земле человек. Он был действительно крупный. Обвисшая складками кожа на лице говорила о том, что он очень сильно похудел за последнее время, но, тем не менее, высокий рост, широкие плечи и крупная бочкообразная грудная клетка раба делали его чуть ли не гигантом на фоне окружавшей его троицы. Автоматчик ловким ударом ребра ладони выбил из-под ствола шомпол. - Больной ты у нас? Я тебя сейчас лечить буду. Разом все хвори, как рукой снимет! – глумливо заявил тот. - Поднимайся. Нельзя лежать, - взволнованным голосом сказал упавшему один из надзирателей. Человек с больными коленями уже пытался подняться земли, морщась и шипя от боли. Оба вертухая с дубинками начали было ему помогать, но встать он всё равно не успел. Автоматчик изо всей силы и с оттяжкой стал бить его шомполом. Пытающийся подняться, раб громко и отчаянно закричал на одной ноте. Но потом крик резко оборвался, хотя сознание он не потерял - его руки все также пытались закрыт тело от жестоких ударов. Похоже, что у человека перехватило дыхание от боли. Он рухнул на дорогу и начал извиваться, вздрагивая всем телом, под ударами стального прута. Блестящий металлический шомпол обрушивался сверху с шипением и свистом, а вверх поднимался уже вместе с кровавыми брызгами, клочками одежды и ошмётками плоти. На грязной ткани изношенных лохмотьев раба проступали кровавые полосы. Тёмная ткань не выдерживала хлёстких ударов и лопалась, оголяя покрытую рассечениями и ссадинами, кожу. Раны обильно кровоточили. Частые удары копыт рысящей лошади ознаменовали появление одного из двух всадников, замыкавших колонну рабов. На униформе конного охранника нарочито выделялись нашивки федеральной службы исполнения наказаний. В этом крохотном и жестоком мирке торфоразработки нашивки были фетишем, кричащим о причастность их обладателя к местной элите. - А ну, стой! Чего это вы мне тут устроили?! - свирепея закричал он на конвоиров. Автоматчик поднял на него искажённое кровавой одержимостью лицо: - Не извольте беспокоиться, гражданин начальник. Воспитательную работу проводим с симулянтом. Больного из себя корчит. А мы его лечим. Автоматчик озорно подмигнул двум другим надзирателям, ища у них поддержки, но те стояли, испуганно выпучив глаза на всадника-конвоира, и не торопились выручать своего коллегу, вооружённого автоматом. - Что у него? – спросил всадник. - Да ничего…- начал, было, автоматчик, но осекся под острым внимательным взглядом конного охранника. Всадник указал рукоятью плети в сторону надзирателя с обрезом, намекая, что хочет услышать ответ именно от него. - Баран говорит, что артроз у него. Ноги больные. Ходить ему тяжело. Или не может он ходить, - честно ответил тот на вопрос начальника. Всадник снова упёр взгляд в лоб автоматчика и, угрожающе растягивая слова, сказал: - Тебе чмудаку объясняли, что у баранов цена есть? Ты, падла, понимаешь, что добро хозяйское портишь? Если у него ноги больные, то пусть руками работает. На шнеки его завтра поставишь. Пусть рукоятки крутит. А если он подохнет до завтра, то кто его работу выполнять будет? - Так, найдём кого-нибудь…- начал было автоматчик, но опасливо замолчал, подбирая подходящие слова. - Ответ неправильный! – констатировал всадник. - Если он подохнет, то ты станешь на его место, и будешь выполнять его работу. Тебе понятно, придурок? - Да! Он сможет. Я же только попугать его хотел. - Ну, я вижу, как ты его попугал. Раны открытые загоняться. Завтра лихорадка у него будет. А ещё денька через три – он ласты склеит. И из старших овчарок, ты, милый человек, пойдёшь в бараны, чтобы другим неповадно было рабов калечить ради собственного удовольствия. И без твоих стараний бараны каждый день дохнут. А как ты собираешься план выполнять? Ведь едва-едва до нормы дотягиваете, блевотина зомбячья. Довольный произведённым эффектом, всадник откинулся в седле. Автоматчик нервно дёрнул кадыком, пытаясь проглотить зажавший горло комок. Он боялся. Колонна рабов уже прошла мимо места экзекуции человека с больными коленями и удалялась в сторону лесной опушки. Всадник развернул лошадь и погнал её той же ленивой рысью вдогонку за рабами. Трое вертухаев остались стоять возле окровавленного человека. - Мужики, поможете его до лагеря донести? – спросил у коллег автоматчик. Один из надзирателей с дубинкой молча развернулся и торопливо пошёл догонять колонну, а второй ухмыльнулся и сказал: - Не, Паша. Сам разбирайся. Я теперь за тебя подписываться не буду, а то еще вместе с тобой из младших овчарок в бараны переведут. - Ну и катись ты на хрен отсюда. - Ты гонор то умерь, Паша. Это пока ты ещё в старших овчарках ходишь, а завтра можешь и в стадо попасть. Не стоит заранее нарываться. - Я своё место знаю, Бобыль. Не тебе меня учить. Моё дело собачье, конечно, но мы ещё посмотрим, как оно дальше все повернётся. Уже догнавший колонну, вертухай остановился и обернувшись прокричал оставшемуся товарищу: - Бобыль! Ты чего там? Бараны скоро купаться будут! Хватит лясы точить! - Сейчас! – прокричал Бобыль и, придерживая дубинку так, чтобы не била по ногам, побежал догонять колонну. Автоматчик остался стоять над лежащим на дороге человеком. - Да провались ты пропадом, баран тупой! - озлоблено и с отчаянием закричал он на раненого раба. - Не было печали – черти накачали. Если завтра на работу не выйдешь, я с тебя живого шкуру спущу! Понял? Было заметно, что автоматчику хочется выместить злость и раздражение на жертве, но он боялся покалечить раба ещё больше. Судя по его страху, уже были случай когда «овчарки» отправлялись в «стадо» уже в качестве «баранов». Прячущийся в траве щуплый человек забеспокоился. Если автоматчик останется стоять здесь или потащит раба в лагерь, то придётся ждать или завтрашнего полудня для продолжения операции или убивать автоматчика здесь и сейчас. Первый вариант предполагал, что детей могут вывезти сегодня вечером или завтра утром, и он снова не успеет их спасти, а второй вариант грозил риском проявить себя раньше положенного времени. А шансы у щуплого были не велики и без этого. Уже можно было бежать к базе. Пулемётчика на вышке не было видно, но его сдерживал только проштрафившийся надзиратель. На радость щуплого, автоматчик не стал задерживаться. Он вытащил верёвочные петельки и принялся вязать лежащую жертву. Автоматчик умеючи спутал окровавленному человеку руки и ноги, в потом бегом кинулся догонять толпу конвоируемых. Когда проштрафившийся надзиратель скрылся в зелёной листве первых кустов опушки, щуплый человек вскочил из травы и, рывком добежав до дороги, улёгся на обочину рядом со связанным человеком. Тот прерывисто дышал, руки и ноги у него тряслись мелкой дрожью, а кровь скатывалась с израненного тела в дорожную пыль. Щуплый человек видел разорванное ухо и кровь, натёкшую в ушную раковину. Финский нож с длинным прочным лезвием покинул ножны на предплечье щуплого и вонзился прямо в одну из ран на груди умирающего человека. Это позволит скрыть то, что раб был убит ножом, а не побоями вертухая. Входного отверстия от ножевого удара, скорее всего, не заметят. Щуплый убил его с одного удара, без какого-либо сожаления или прочей рефлексии. Просто так было нужно. Если автоматчика и низведут до уровня баранов, которых пас, то он этого заслужил. Для раненого раба смерть – это избавление от нескончаемых мучений. А для щуплого, его смерть - дополнительная гарантия того, что он сможет остаться незамеченным. К тому же ковыляющий зомби явно задержит возвращающихся охранников. Щуплый ловко рассёк верёвочные петельки, стягивающие ноги и руки свежего трупа. Пыль на дороге уже начала оседать, и щуплый припустил в сторону базы, торопясь укрыться в остове сгоревшего грузовика с многочисленными дырами от пуль крупнокалиберного пулемёта. Сквозь эти самые дырки щуплый принялся внимательно разглядывать блокпост добытчиков торфа. Блокпост располагался возле самого песчаного карьера, перекрывая собой единственную пологую дорогу вниз на дно глубокого котлована. Над, украшенным колючей проволокой, забором из бетонных блоков и металлических листов виднелись крыши трёх построек, а также высокая деревянная вышка с прожектором и крупнокалиберным пулемётом. Над крышей вышки самозабвенно вращался ротор электрогенератора. Он был единственным, кто в этом царстве боли, мучений и жестокости работал прилежно и старательно. Пулемётчик на вышке коротал время в гордом одиночестве, растянувшись на ограждении из мешков с песком. Судя по тому, что на пулемётчике из одежды остались только плавки и большая шляпа, сплетённая из травы и камыша, он сейчас загорал. «Вот тупой ублюдок! Именно из-за таких тунеядцев как он, вырезают целые анклавы!» - подумал щуплый. Он презирал разгильдяев. На самом деле ему было на руку халатное отношение дозорного к своей работе. После обеда в лагере наступала сиеста. По большей части вымотанные рабы спали, а охранники занимались своими делами или дрыхли в прохладных кирпичных постройках. На это время они даже собак отправляли в карьер к невольничьим баракам, чтобы своим брехливым лаем те не мешали отдыху надсмотрщиков. Вопреки базовым постулатам диверсионной работы, это послеобеденное время было самым удобным для нападения. Из-за забора доносилась громкая весёлая музыка. Один из бардов, канувшей в прошлое, эпохи хрипел в динамики песню под примитивный гитарный бой, который так любят поклонники русского шансона. Жизнеутверждающая песня про любовно-интимные отношения суровой следачки и симпатичного жигана перемежалась псевдоэротическими воплями женского бэк-вокала. Щуплый вытащил из-под маскировочной накидки «винторез». Винтовку максимально облегчили и приспособили к скрытому ношению, насколько это было возможно. Щуплый выбрал её не только за отличные характеристики, но и за негромкий звук выстрела, который можно было легко спутать с треском, хлопком или другим похожим звуком. Щуплый устроил винтовку на дуге остова спинки прогоревшего сидения. Приятное возбуждение зародилось где-то внутри и заставило щуплого улыбнуться. Он начинал свою отчаянную и самоубийственную операцию. Дороги назад уже не будет. Ветер теперь удачно дул со стороны блокпоста. Лес был далековато, да ещё к тому же вся опушка заросла лиственными деревьями. И музыка. Его точно никто не услышит. Глаз сам приник к окуляру, палец плавно лёг на спусковой крючок. Нитяной толщины основной угольник прицела замер сначала на щеке, а потом аккуратно переполз к виску загорающего нагишом пулемётчика. Расстояние было совсем несерьёзное, даже новичок должен справиться, но щуплый принципиально не верил всему привлекательно лёгкому. Жизнь научил его, что в такие моменты кажущейся лёгкости всех ротозеев и лентяев как раз и подстерегают неприятные сюрпризы. А права на ошибку у щуплого не было. Хорошо, что из-за близкого расстояния не придётся делать поправку на своеобразную баллистику медленной тяжёлой пули. Вдох-выдох, вход-выдох, вдох, и на полувыдохе щуплый замер, превращаясь в придаток своего верного оружия. Негромкий хлопок практически незаметно размазался в воздухе. Голова загорающего пулемётчика слегка дёрнулась, на его виске появилась чёрная точка, а вот, с другой стороны, скорее всего, половина черепной коробки вылетела. Из раны на виске потянулась вниз тонкая медленная струйка. Все прошло идеально! Пулемётчик на вышке был мёртв. Самое главное, что он не упал. Щуплый ещё раз осмотрел колючими тёмными глазами лес, опушку, дорогу и блокпост. Убедившись, что его ещё не обнаружили, он пригибаясь побежал в сторону блестящего на солнце металлического листа в заборе. Место для проникновения он выбрал ещё позавчера. Один из листов, прикрывавший прореху в бетонных блоках, отгибался. Через эту самую дырку убегали по ночам в «самоволки» «овчарки» из гарнизона охраны лагеря. Щуплый присел возле выбранного места и чуть не обжог руки об раскалённый металл, приникнув к листу. Горячее железо пахло опасностью. Следовало быть осторожным. Щуплый человек упал на колени рядом с дырой в «крепостной» стене и прислушался. За стенкой из тонкого рифлёного металла слышалась невнятная возня и сопение. Неужели провал операции? Набравшись смелости, щуплый заглянул в узкую щель. На той стороне среди потоптанных лопухов обжималась парочка «овчарок». Седой интеллигентного вида мужик целовался с молодым высоким парнем и тискал его свободной рукой за ягодицы. Парень уже запустил руку в штаны своего партнёра и, судя по трясущимся движениям, пытался его возбудить. Щуплый отпрянул от забора и скривился от отвращения. Он отложил винтовку в сторону и выудил из-за спины пластиковую духовную трубку. Вместе с трубкой он вынул коробку с дротиками. Такие трубки и дротики использовали работники санитарных служб для отлова бродячих собак, но сейчас дротики были заряжены уже не безобидным транквилизатором, а смертельным ядом. Яд убивал мгновенно и гарантированно. За забором послышался приглушённый стон и горячий шёпот седого: - Я тебя сейчас разорву, сученка. Отодвинув духовой трубкой край металлического листа, щуплый увидел, что парень уже стоит нагнувшись со спущенными штатами, отклячив тощую волосатую задницу, а седоголовый присел на корточки, раздвинул парню ягодицы и смачно туда плюнул. Белесое объемное брюхо седого свешивалось на бедра и колыхалось от страсти. Встать с колен он уже не успел. Дротик вонзился седому в шею. Полный гомосексуалист грузно осел назад и повалился набок. Парень недоумевая оглянулся, но тут же получил дротик прямо в глаз. Щуплый в ту же секунду отодвинул в сторону предательски скрипнувший лист и быстро проскользнул вовнутрь. Он даже успел придержать падающего парня, чтобы тот плюхнулся не так шумно. Парень почему-то продолжал дёргаться. Долгая агония не входила в планы диверсанта. Щуплый упокоил «овчарку», пробив «финкой» висок. Парень замер навсегда. Он больше никогда не встанет. Щуплый пробежал вдоль всего длинного барака казармы и притаился возле противоположного угла. Выходившие в сторону забора окна были заколочены, и это было на руку нападавшему. Выставив из-за фундамента казармы у самой земли зеркальце, он внимательно осмотрел территорию. В пяти метрах от него полуголый человек в грязных штанах и армейской кепи ремонтировал большой грузовик. Практически по пояс засунувшись в подкапотное пространство, чумазый шофёр периодически выныривал за каким-либо из инструментов. Второй человек, перепачканный сажей и машинным маслом, сидел на подножке кабины грузовика и, вытирая руки ветошью, оправдывался перед шофёром: - Степаныч, ну ты пойми. Она сама сорвалась. Я её аккуратно воротком тянул, и головка закреплена была. - Слышь, ты, головка. Тебе, ленивому говнюку, нужно было проволовкой губки на выпресовщике затянуть! Мне теперь до самого вечера из-за тебя, дебила косорукого, придётся на жаре торчать! Не умеешь – не берись! – отчитывал механика водитель. Проштрафившийся механ так и не успел ответить, он плашмя упал на бетонные плиты, а на груди у него появился серый цветок оперения дротика. Следующий дротик вонзился уже водителю в заднюю поверхность бедра чуть ниже ягодицы. Громко зазвенели, выпущенные из рук, рожковые ключи. Водитель неподвижно замер, навалившись грудью на двигатель. Щуплый человек в косматой накидке перебежал двор, вскочил на крыльцо и замер внутри полутемного тамбура главного здания. Двери были распахнуты настежь. Судя по азартным выкрикам, внутри за большим столом шла карточная игра на деньги. Но щуплый ошибся. Там просто спорили двое надзирателей, обсуждая ночную карточную баталию. Спор неожиданно прервался и один из спорщиков с покрасневшим разгорячённым лицом выскочил в распахнутые двери. Щуплый человек стоял, притаившись за дверью. Под край двери он подставил носок ботинка, и поэтому дверь, которую задел плечом выбегающий вертухай, не ударила щуплого. В следующее мгновение выскочивший охранник оступился и кубарем покатился по невысоким ступенькам крыльца. Упавший человек произвёл невероятное количество шума. Таиться уже смысла не было. Если на шум выбегут другие надзиратели, то щуплому было несдобровать. Он сразу окажется зажатым на узком пятачке входного тамбура, где не было никакой возможности для манёвра. Если до этого преимуществом щуплого была скрытность, то теперь пришло время скорости. Сухо хлопнул выстрел из «винтореза», убив, очумело крутящего головой, вертухая. Пуля ударила как раз в переносицу, разворотив ему череп. Стрелял щуплый практически в упор. Смерть была мгновенной. Диверсант проскользнул внутрь и сразу ушёл в сторону от двери. Между ним и крупным человеком в красных просторных шортах оказался широкий и тяжёлый стол с наваленной на него амуницией и оружием. Пузатый надзиратель потянулся было руками к лежащему перед ним автомату, но щуплый всадил ему в грудь сразу три пули. Падая пузан рефлекторно ухватился за край стола. Четвертая пуля тут же врезалась в круглую, покрытую капельками пота, лысину на макушке, снеся верхушку черепной коробки. Отрывистые хлопки выстрелов и шум падающего тела внутри помещения могли обернуться катастрофой. Его могли обнаружить. Щуплый сменил полупустую обойму. По его подсчётам теперь на блокпосте в живых было всего пара человек. Оставалось только найти и убить их, а потом ещё - найти детей и спасти их. Во дворе по-прежнему никого не было, пусто было и в «оружейке» и в «караулке». Щуплый, пробежав через всю комнату, влетел в раздевалку с многочисленными шкафчиками. Там тоже никого не было. Из душевой доносился шум воды и громкие довольные отфыркивания. Надзиратель мылся в душе. Щуплый скользящими движениями подошёл вдоль стены к приоткрытой двери душевой комнаты. Сквозь щель были видны резиновые шлёпанцы и большое коричневое полотенце, валяющееся на белом пластиковом стуле. Шум воды стих, и полиэтиленовая занавеска одной из кабинок распахнулась, выпуская облачко белого пара. Плёнка ещё раз качнулась, и из душа вышел голый человек, звонко шлёпающий по плитке босыми ногами. Этот вертухай отличался атлетичным телосложением и прекрасной физической формой. Щуплый упёр приклад в плече, но выстрелить не успел. Голый человек в душе проявил неожиданную прыть. Что могло быть причиной: интуиция, инстинкт, шум, невнятное отражение в запотевшем зеркале? Как он сумел почувствовать или просчитать своего убийцу? Голый мгновенной ушёл с линии огня, а в щуплого полетел белый пластиковый стул с тяжёлым махровым полотенцем. Две пули разбили отражающую поверхность и плитку под ним. Зеркало ссыпалось на пол кучей осколков. Щуплый промахнулся. Теперь уворачиваться пришлось уже маленькому человеку. Следом за стулом из душа в раздевалку вылетел орущий голый надзиратель. Тот рассчитывал сбить щуплого с ног и вырвать оружие. Это было единственное правильное решение для такой ситуации - максимально быстро сократить дистанцию и вступить в рукопашную схватку. Учитывая разницу в физических данных, все шансы были у голого. Палец щуплого с сумасшедшей скоростью надавил несколько раз на спуск. Тяжёлые пули вдребезги разбивали плитку со штукатуркой. Надзирателя встретила всего одна из смертельных пуль, но этого хватило. Тот по инерции с грохотом влетел в запертые шкафчики у стены и опрокинулся навзничь, перевернув обе деревянные скамейки. Надзиратель не умер. Он попытался встать, но поскользнулся на плиточном полу босыми мокрыми ногами. Из раны в боку обильно лилась кровь. Упираясь руками в пол, голый повторил попытку подняться, но последний выстрел щуплого был сделан как положено прямо в сердце, он и так дал слишком много форы этому тренированному ублюдку. Щуплый загнал в гнездо винтовки новый магазин и дослал патрон. Комната отдыха на КПП тоже оказалась пустая. В пепельнице лежали остывшие окурки, а постели были аккуратно заправлены. В открытом шкафчике на плечиках висел чистый и тщательно выглаженный китель сотрудника ФСИН. Пока все шло практически удачно. Щуплый перетащил толстяка в красных шортах в раздевалку и уложил в лужу крови рядом с убитым крепышом из душа. Щуплый любил оставлять такие сюрпризы. Повреждение на голом трупе были минимальными, физическая форма была прекрасной, а смерть - быстрой. Такие покойнички поднимались скорее всех и превращались в слишком опасных тварей. До тех пор, пока зомбака обнаружат, он успеет хоть сколько-нибудь отожраться на трупе в красных шортах. Щуплый разбил на последок тусклые мерцающие лампочки. Шустрый зомби в замкнутых тёмных пространствах представлял реальную опасность. За окнами КПП по-прежнему ничего не происходило. Если щуплый посчитал правильно, то на территории остался один-единственный противник. Пока ему везло, но вот этот самый последний вражина мог стать препятствием, на котором везение щуплого могло закончится. Следует исходить из того, что выстрелы он уже слышал и ещё видел труп у самого крыльца или трупы водителя и механика возле грузовика. Щуплому оставалось надеется на свою ловкость, опыт и скорость. Он выскользнул через окно с обратной стороны здания и примостился в кустах возле самого забора. Идти дальше пришлось очень осторожно. Он согнувшись перебежал от главного здания контрольно-пропускного пункта обратно в сторону казармы «овчарок». Здание казармы тоже оставалось пустым. По крайней мере, когда он заглянул в просторное помещение с рядами коек, там никого не было. Ещё оставались ремонтная площадка, гараж и, совмещённая с ним, кирпичная кутузка с карцером, закрытая на засов с большим висячим замком. Площадка для ремонта была безлюдной. Распахнутые ворота гаража не скрывали абсолютную пустоту внутреннего содержания. Всю технику разобрали для выполнения текущих задач. Только сломанный грузовик с убитым шофёром и военный автомобиль «тигр», принадлежавший местному начальнику, остались на территории базы. Щуплый начал беспокоиться. Время было уже на исходе. Непроверенным оставалось только здание кутузки. Как мог оказаться последний надзиратель в здании, закрытом снаружи? Если и там его не окажется, то, скорее всего, оставшийся противник где-то затаился. А времени на его поиски у щуплого уже не оставалось. К его облегчению вопрос разрешился очень быстро. Замок болтался на гвозде возле самой двери кутузки, а засов был отодвинут. «Так вот ты где, мой сладкий сахар!» - злорадно и ликующе подумал щуплый. Из-за тяжёлой створки доносился детский плачь и крики. Щуплый примерился к тому, как он будет стрелять. Стрелять следовало очень осторожно и наверняка, в противном случае он сам или надзиратель могут поранить или убить детей, а щуплому этого боялся больше всего. Ради чумазых карапузов он и шёл на это риск. Щуплый слегка потянул дверь и заглянул внутрь. Спиной к нему стоял громадный крепкий детина в «горке» и разгрузке. Бритый затылок блестел от пота. Но кроме него и детей там был ещё кто-то. Из кутузки доносился визгливый женский голос. По тону можно было понять, что это не рабыня и не пленная, а одна из хозяев или надзирателей. А она откуда здесь взялась?!!! Щуплый ни секунды не колебался. Если она так орёт, а вертухай стоит спиной к двери, то выстрелов и криков они не услышали и нападения не ожидают. Но лучше не стрелять - не стоит рисковать жизнью ребятишек. Стены кирпичные и с какими-то железяками по периметру, пули могут рикошетить. Он снова отправил в духовую трубку очередной дротик с ядом и просунул её в щель между дверью и косяком. Оперённая стрелка с капсулой вонзилась громиле в бычью шею и плотно там застряла. Когда уже умерший вертухай стал оседать на пол, щуплый проскользнул внутрь. Кроме бугая и визжащей дамы, в кутузке оказались пятеро детей. Грозная матрона жирной глыбой нависла над перепуганными малышами. На полу уже лежали пук жгучей крапивы и голые берёзовые прутья. Экзекуция вот-вот должна была начаться. Рука с гладким прутом была занесена над маленькими жертвами, но ударить надзирательница уже не смогла. Беспощадная «финка» щуплого ударила в подмышечную впадину, рассекая сухожилия вокруг плечевого сустава поднятой руки. Второй удар финки пришёлся на другой плечевой сустав, но уже сзади, и ладонь матроны мгновенно разжалась, выпустив детскую ручонку из своей потной лапищи. Дама недоуменно начала поворачиваться. Причём она не оглянулась, повернув голову, а именно стала разворачиваться всем телом, по-слоновьи покачиваясь на тумбообразных ногах. Третий и четвёртый удары финки пришлись под колени тётки, перехватив связки жертвы. Дама потеряла сознание и упала на пол. Он покалечил её специально. Такая мразь заслуживала ужасной смерти. Распоротые суставы причинят ей невыносимую боль, но самое главное - она не сможет уползти от, превратившегося в зомби, бугая. Пусть он начнёт жрать её с ног. Щуплому очень этого хотелось. За отведённый десяток минут бугай точно восстанет и полезет её жрать. Верная финка снова нырнула в ножны на предплечье. Сколько раз он вытаскивал её чтобы рассечь жилы ходячим мертвякам. А теперь своё умение он опробовал и на живом человеке, который был хуже зомби. Дети смотрели на него испуганно и обречённо. Самая старшая девочка, которой можно было дать лет десять или одиннадцать, держала на руках замотанную в шаль кроху полутора-двух годиков. Светлые реденькие кудряшки едва выглядывали из тёмного шерстяного кулька, зато снизу торчали маленькие ступни в грязи и тёмных потёках. Остальным детям было около пяти лет. Щуплый сообразил, что в своём наряде он больше похож на лесное чудовище, чем на человека. Он скинул капюшон оголив голову и попытался улыбнуться. Старшая девочка бесцветным голосом нарушила висящую паузу: - Не убивайте нас, пожалуйста. Или, если хотите, то меня убейте, а малышей не трогайте. Пожалуйста. - Нет, что вы. Я вас спасать пришёл. Меня ваши родители прислали. Я добрый сказочный леший из леса. Я вас спасу. Щуплый опустился на колени перед детишками и суетливо вытащил из бокового кармана жестяную коробку со слипшимися разноцветными леденцами. Дети были очень голодными, но их глаза не смотрели на сладкое лакомство, они смотрели прямо в щуплого, не на щуплого, а глубоко внутрь его изборождённой морщинами личины, пытаясь понять чего ждать от него дальше. С пола застонала надзирательница. Тягучий болезненный стон перерос в клокочущий хрип. Она хотела закричать от боли, но не смогла. Детей нужно было срочно уводить. И дело было не в том, что они испугаются бьющейся от нестерпимой боли женщины или поднимающегося покойника. Как бы ужасно это ни звучало, но такие картины были уже привычны этим маленьким людям, и подобные сцены воспринимались как неотъемлемая часть окружающей действительности: жестокость, страх, боль и смерть. Спешка нужна была потому, что отведённое на операцию время стремительно иссякало. Щуплый перехватил у старшей девочки кулёк из шали с маленьким ребёнком внутри, а сам сунул ей в руки коробку с конфетами. - Пойдёмте быстрее, - торопливо заговорил он. - Мы уезжаем отсюда. Он схватил свободной рукой за плечо ближайшего мальчика и повёл его с собой в распахнутую дверь из кутузки. Щуплый быстрым шагом пересёк весь двор. За ним маленькой стайкой бежали дети. «Тигр» на его счастье оказался открыт, заправлен и с ключами в замке зажигания. Щуплый удовлетворённо осмотрел отлично подготовленную серийную военную машину. В такой технике не только от зомби можно обороняться, но и от морфа можно было спастись, а также отбиться от бандитов или преследования. Пуленепробиваемое стекло, бронированный корпус и турель с пулемётом на крыше - отличная машина. - Давайте, давайте, ребятки. Скорее рассаживаемся и уезжаем отсюда, - торопил детей их спаситель. Последний из усаживающихся в машину мальчишек повернул к нему чумазую мордашку и по-взрослому серьёзно спросил: - Ты, правда, нас к мамам и папам вернёшь? - Да. Обязательно. По-другому и быть не может! - бессовестно наврал ему щуплый. Так было нужно. Но внутренний укол подсказал ему, что он невольно взял на себя ещё одну непосильную задачу. И он не отступиться от неё пока не исполнит. Он пообещал вернуть детей родителям – теперь это значит, что он так и сделает. Щуплый завёл «тигр», чтобы прогреть двигатель и побежал открывать ворота. Ворота были хорошо смазаны, но слишком массивные, с тяжеленым засовом и тугими петлями. В одиночку открывать их было тяжело, и голодный маленький боец потратил слишком много усилий пока с ними справиться. У него перед глазами даже поплыли синие звёзды и зелёные круги. Может от голода, а может и от напряжение. Несмотря на тренировки, солидный возраст уже брал своё. Напоследок, перед самым отъездом, он через окно расстрелял радиостанцию и ее аккумуляторы в главном здании КПП. Он оставил целым проигрыватель с диском, и очередная звезда шансона прошлой эпохи пела хриплым голосом нечто задушевное. Дети сидели, прижавшись друг к другу, в десантном отделении. Они так и не заняли кресла, прикреплённые вдоль бортов, забившись в самый дальний угол возле задней двери. Щуплый в очередной раз им улыбнулся и, переключив скорость, тронулся с места. Машина задёргалась и двинулась рывками, но не заглохла, а все-таки поехала. Щуплый начал водить машину меньше полугода назад и это у него получалось плохо, способностей к водительскому мастерству у щуплого было не так уж и много. На машине стоял мощный мотор и был гидроусилитель руля, что существенно облегчило задачу. Щуплый по большой дуге объехал двор. Разворачиваться задним ходом он не стал, потому, что боялся не справиться. Проезжая мимо казармы, он увидел как пузатый гомосек обжирал зубами лицо своего молодого дружка. «Вот он его и порвал, как обещал. Это вам, уроды, третий сюрприз будет!» - злорадно подумал про себя щуплый. Три, нажравшиеся человеческим мясом, зомбака точно будут ожидать конвоиров и отряд рабов после возвращения с водных процедур. Да ещё восставшие водитель и механ могут добраться до упавшего с крыльца картёжника. Щуплый выгнал машину за ворота, доехал до конца дороги из бетонных плит и вывернул на грунтовку по которой конвоировали рабов, а затем, набирая скорость, погнал машину в сторону шоссе. Он не сможет оторваться от погони, поэтому спасительный разрыв с преследователями нужно будет сделать как можно больше. Поднявшийся зомби большого человека с больными коленями провожал его взглядом жутких голодных буркал. Заезд на шоссе оказался свободным, и щуплый вздохнул с облегчением. Когда он проезжал Филимоновку, ему навстречу пронеслись три грузовика заготовителей торфа. Это было очень плохо. Они явно заметили свою машину. Предположение мгновенно подтвердила хрипатый динамик рации: - Ты куда побежал, хищник? Куда торопишься? - Собака покусала Топоркова, связки и вены порвала. Сейчас его к лепилам везу. - Во, млять!!! Бывает же такое?! – разразилась удивлённым криком рация. - Ну, ты это, Топорку передавай, чтобы выздоравливал. Да поспешай. Спасать бугра нужно. Топроковым как раз и был то самый бугай, который, наверное, уже объедал жирную надзирательницу. Щуплый понимал, что попался. То, что он сказал, имело всего лишь одну цель: его не должны были остановить. Проехав полтора километра, он тяжело вздохнул и свернул в лес. Рацию пришлось отключить. Был риск, что в машине установлен маячок, но проверить он этого не мог. Ухабистая лесная дорога с торчащими корнями, промоинами и высохшими комками грязи в колеях, нещадно трясла «тигр» с пассажирами внутри. Боевая машина не была предназначена для комфортных поездок. Через полчаса они выбрались к укатанной щебёночной дороге, а потом выехали на старый тракт с разбитым асфальтовым покрытием. Пусть дорога была не самой лучшей, но ехать по ней было значительно легче и быстрее чем по лесу. Бог их миловал. Беглецов не догнали, их никто не остановил, и к вечеру они добрались до нового анклава, образовавшегося на базе Софринской бригады. Его остановили ещё за два километра до посёлка на первом блокпосту. Он дисциплинированно подчинился жесту вооружённого до зубов человека и остановился возле стенки из бетонных блоков под дулами двух «утёсов» и танка, превращённого в стационарную огневую точку. Подошёл проверяющий в бронежилете и титановой сфере на голове. Щуплый открыл дверь «тигра» и осторожно высунул обе руки раскрытыми ладонями вперёд, демонстрируя свои мирные намерения. - Выходи! - крикнул ему боец. – Кто в машине? Что везёте? Щуплый вышел из машины, но ответить ничего не успел. - Кисель?! Ты, что ли? - обрадовался боец, но туже скривился. – Ну и воняет от тебя. Опять спасать кого-то нужно? - Нет, я уже спас кого мог. Боец заглянул в машину и, остановившись взглядом на измученных долгой дорогой чумазых детских личиках, присвистнул. - Ну, ты даёшь, Кисель! Молодец! А машина откуда? - Оттуда. Лицо бойца вытянулось ещё больше. Он передал по рации: - Пост, прием. Тут Кисель беженцев привёз. Дети. Срочно пару «таблеток» сюда и медиков посмышлёней. Боец замер на несколько мгновений, прислушиваясь к ответу, а затем отрапортовал: - Есть. - Ну? - спросил щуплый недовольным тоном. Боец отступил в сторону, освобождая дорогу: - Езжай на блокпост, герой. Вас пока там разместят. Скоро должны кареты скорой помощи подъехать. Они найдёнышей твоих заберут. Щуплый пожал руку бойца и погнал машину в указанном направлении. За массивными шлагбаумом из железнодорожного рельса его уже встречали всем взводом. Детей выгрузили из машины и унесли на руках в приземистое серое здание. Их сразу же осмотрел боец, прошедший медподготовку, после чего детей отправили в душевую. Щуплый уселся на большую скамью под старой берёзой. Глаза начали слипаться, а ноги стали ватными. Усталость, голод и нервное напряжение давали о себе знать. Из наваливающейся дремоты его вытащил подошедший немолодой капитан. Он сунул в руки щуплого большую кружку с крепким горячим и сладким чаем, а на столик из свежеструганных досок поставил тарелку с румяными домашними пирогами. - Подкрепись, Кисель. Пироги остыли уже, но они утрешние. Моя половина для всех ребят пекла. Старалась от души. Кушай, кушай. Для защиты людей адвокатам силы тоже нужны. - Был адвокат Блидевский, да весь вышел, - отозвался щуплый. – А сейчас я есть защитник Кисель. А прежний адвокатишка он умер, нет его. Подох он, как собака. - Переродился значит? Блидевский задумался, а потом ответил: - Можно и так сказать. Его перерождение началось в день смерти Кирилла в марте прошлого года. Практически полтора года назад у него на глазах убили его сына. Истеричные рыдания у его мёртвого тела сменилось полной внутренней опустошённостью. Это он не для погибшего сына тогда погребальный костёр устраивал в подъезде элитного дома, а для своей заскорузлой полумёртвой душонки. Огонь погребального костра сжёг адвоката изнутри, Блидевский стал пустым как космический вакуум, он ничего больше не чувствовал, и жил автоматически. Горе других людей проходило стороной, а своё собственное горе превратилось некий постоянный давящий фон. Он окончательно потерял себя. В один из дней, когда Блидевский в очередной раз таскал и раздавал обеды в больнице эвакопункта, он увидел мальчика, который как две капли воды походил на маленького Кирилла и даже звали его Кирюша. Блидевский захотел узнать, чей это малыш. У мальчика осталась только родная тётя, а его родители погибли, спасая сына от смерти. Они пожертвовали собой для того, чтобы жил их ребёнок!!! Тогда в пустое нутро Блидевского где холодный ветер разгонял пепел, оставшийся от выгоревшей души, пришла боль. Такая острая и мучительная, что ему захотелось умереть. Он потерял сына, он предал его, он не стал бороться за своего мальчика. Ведь тогда в подъезде он мог схватить оружие убитого Кириллом бандита. Почему он не поднял его и не расстрелял всех этих сволочей, которые убивали его сына? Почему он как последняя мразь упал на пол и вонючим червём пополз в угол, пытаясь сохранить свою никчёмную жизнь? Потом он много раз в голове прокручивал тот самый момент. Ещё он вспоминал все прожитые годы. Блидевский отстранённо смотрел на всю свою жизнь, тщательно перебирая каждое событие. Получалось, что ему можно было и не рождаться. Настолько мелкими и незначительными оказались его страхи, победы и проигрыши. Все то, что было для него значимым, оказалось пустой картонной куклой. А все значимое и бесценное, полетало мимо него незамеченным, как ветер сквозь пальцы. За болью пришло иссушающее чувство вины. Каждый день для Блидевского превратился в нескончаемую пытку. Он просыпался каждое утро с обречённым ощущением предстоящего ему очередного мучительного дня. Он пытался убежать от своей боли, и он убежал от детей в больнице, от растерянных и испуганных взрослых, он нескончаемого потока беженцев и от страшных известий. Но после того, как он покинул эвакуационный пункт, боли не стало меньше. Смелости для самоубийства ему не хватало. Тогда он пытался одурманить своё сознание алкоголем и наркотиками. Когда он напивался, становилось только хуже, а наркотики приносили ужасающие галлюцинации и терзающий бред. Блидевский пытался удариться в религию, напросившись в религиозную общину баптистов, но облегчения тоже не нашёл, и это быстро закончилось. Единственное, что он вынес от баптистов – это было твёрдая уверенность в том, что он должен страданием искупить все свои грехи, а также то, что боль ему дана в качестве наказания за всю прожитую жизнь. Он покорно принял этот кару судьбы. Ещё он стал себя ненавидеть, как существо глубоко греховное и порочное, несущее вред и разрушение. Теперь он просыпался каждое утро с мазохистским удовольствием, мстительно ожидая очередной день наказательной экзекуции своей греховной персоны. Совершенно случайно он примкнул к отряду мародёров, которые развили бурную деятельность по изъятию несметных материальных богатств исчезающей цивилизации. Специализировались они на энергетическом оборудовании, рыночная цена которого котировалась на уровне горючки и оружия с боеприпасами. Для Блидевского нашлось место у мародёров, несмотря на субтильное сложение и отсутствие опыта в такого рода деятельности. Помимо того, что Блидевский был маленьким и щуплым, у него с детства была аномальная гибкость. Он даже сейчас мог свободно сесть на шпагат, в позу лотоса или заложить ногу за голову. Забросив бесполезную в новой эпохе профессию, уважаемый юрист превратился в «отмычку». Ему приходилось забираться в самые узкие дыры и щели, в погоне за особо ценным товаром. Конечно, были в банде более молодые и шустрые бойцы, даже была пара молоденьких девочек, которые могли составить прямую конкуренцию бывшему адвокату, но Блидевский в отличие от них вообще ничего не боялся и отважно лез в самые гиблые места. Не то, чтобы он не боялся смерти вообще - наоборот, он хотел её. Только гибель могла прекратить его бесконечное мучительное страдание, называемое жалкой жизнью-искуплением за прошлые грехи. В этом было его главное преимущество. Он уже не шарахался от попадающихся зомби, а с дурманящим наслаждением уничтожал их. Именно тогда украденная где-то финка в ножнах перекочевала с брючного ремня на предплечье. В узких местах, где было не развернуться, зачастую было сложно тянуть руку за ножом к поясу, выдергивать финку из ножен с предплечья было гораздо удобнее и быстрее, а сами ножны превратились в дополнительную защиту. Стрельба в замкнутом помещении с бетонными или кирпичными стенами, а также кучей всевозможного металла, грозила опасными рикошетами. В таких местах нож был незаменим. Когда на Блидевского кидался очередной зомби, застрявшего в каком-то техническом помещении, Кисель совал ему в зубы как собаке своё предплечье, обмотанное кевларовой тканью и с ножнами поверх нарукавника. Пока зомбак пытался прогрызть нарукавник с ножнами, Блидевский быстрыми ударами лезвия рассекал ему связки на челюстях и суставах. В большинстве случаев этого хватало. Челюсти разжимались, неспособные двигаться руки бессильно падали вниз, а ноги с подрезанными связками подгибались, роняя мёртвое тело под ноги адвокату. Добить беспомощного зомбака с распущенными сухожилиями и мышцами уже не составляло никакого труда. Со временем Блидевский мог уверенно выйти против одного или нескольких зомби, вооружённый только ножом. Он даже вступил было в схватку с морфом, но по сути дела схватки не получилось. Один из мародёров успел вкатить в загривок твари большую свинцовую пулю из охотничьего ружья. Победу Блидевского можно было списать на чистое везение, но среди остальных мародёров он стал живой легендой, как раз после этого случая. За гибкость и умение буквально просачиваться в узкие вентиляционные каналы и технологические лазы ему дали прозвище «Кисель». Его соратники по ремеслу не могли даже предполагать - насколько они оказались правы. «Кисель» - это было детское прозвище маленького Олега Блидевского. Олег или Олежка был невероятно гибким ребёнком. Он с удовольствием демонстрировал свои необычные способности всём подряд, приводя в жуткий восторг сверстников и в неописуемый ужас взрослых людей. Мама Олежки старалась избавить сына от непонятной напасти. Многочисленные врачи, профессора и именитые светили медицины, а также простые деревенские знахарки каждый раз ставили новый диагноз и назначали свое особливое лечение. В итоге закончилось это тем, что на одном из курортов очередной светила сказал, что у Олежеки синдром Элерса-Данло и ребёнку нужно на регулярной систематической основе укреплять мышцы и кушать витамины. Только так можно его спасти от страшной участи - стать юным инвалидом. Почему-то мать поверила именно этому врачу. В семь лет мама определила Олежку в балетную школу. Где пять дней в неделю строгие педагоги укрепляли мышцы ребёнка. Отличный музыкальный слух, прекрасная координация движений и врождённая уникальная гибкость мальчика были замечены и по достоинству оценены преподавателями. Единственным недостатком мальчика были маленький рост и хрупкое, слишком худощавое телосложение. В итоге вместо перевода в хореографическое училище, в четырнадцать лет его отчислили за бесперспективность. В подростковом возрасте Олег все ещё оставался по-детски мелким, балерину он носить на руках не мог, к педерастии был не склонен, так что карьера балетной примы для него была окончена безвозвратно к великому горю мамы, которая млела от балетных танцовщиков в облегающих колготках и с рельефно выступающими гульфиками. Олег воспринял это грустное известите с радостью. За прошедшие семь лет, отданных искусству классического танца, он уже буквально сроднился с издёвками и насмешками сверстников, для которых маленький танцовщик превратился в любимую мишень для глумления. Отношения со сверстниками не изменились, но у Олега появилось много свободного времени, которое он занял чтением. Он читал много и с упоением, читал все подряд от детских сказок до произведений Достоевского, а также от слезливых любовных романов до учебников и справочников. Профессия Олега была предрешена с самого детства. Он родился в семье потомственного адвоката. Ещё его прадед вёл юридическую практику во Львове. Олег с посредственными оценками окончил престижный ВУЗ и был пристроен отцом к одному из светил советской адвокатуры. Женитьба на дочери своего клиента, двое детей, развод клиентуры на бабло, бесконечные судебные процессы, скандалы с супругой - вот и вся его зрелая жизнь. А через три месяца после прихода Большого Песца бывший адвокат, интеллектуал и несостоявшийся прима Большого театра бодро лазил по всяким щелям, дырам и закуткам в поисках энергетического оборудования для продажи или обмена. Блидевский никогда не отступал и не бежал в панике, если натыкался на ходячего мертвяка. Бывший адвокат с остервенением бультерьера кидался в схватку. Организм осознал, что не сможет повлиять на самоубийственный настрой своего хозяина и начал пытаться приспосабливаться как мог, подчиняясь древнейшему инстинкту выживания. Тело Блидевского в экстренном порядке выдавало на поверхность скрытые резервы и будило спящие механизмы. Боевые качества мародёра по прозвищу «Кисель» росли и совершенствовались устрашающими темпами. Как Блидевский не старался погибнуть - у него никак не получалось. Судьба его хранила. Риск и адреналин опасной работы на какое-то время избавляли его от душевных мук, но вместе с восстанавливающимися силами возвращалась и боль. Тогда Кисель садился на край скамейки или стула и начинал качаться вперёд-назад, бубня себе под нос малопонятный для окружающих текст в котором он проклинал себя и вымаливал прощения у Кирилла. Уважающие Киселя коллеги по цеху в такие минуты почтительно обходили его стороной. Новую жилу мародёры, в команде которых прижился Кисель, нашли совершенно случайно. На выездной трассе они наткнулись на рекламную конструкцию с призматроном. Необычным было то, что треугольные призмы агрегата исправно поворачивались, поочерёдно демонстрируя три рекламные плаката попеременно. В потрохах призматрона ушлые мародёры разыскали автономную систему электропитания, за счёт которой до сих пор работали двигатели, поворачивающие призмы с рекламными плакатами. Установка оказалась востребованной, и новое направление в бизнесе мародёры поставили на широкую ногу. Все же это было не так опасно, как шариться по темным подвалам и техническим этажам. Очередной день душевной боли Блидевский проводил, разъезжая по окрестностям стихийного сборного пункта выживших. Мародёры демонтировали сразу несколько автономных установок на солнечных батареях с четырёх больших ситибордов. Технология была простой. По приставной длиннющей лестнице Блидевский забирался на саму рекламную конструкцию, а затем устанавливал там блок, через который пропускали трос лебёдки. С помощью лебёдки наверх поднимали ещё пару разбиральщиков, а вниз спускали уже аккумуляторы, контроллеры, инверторы, электромоторы, солнечные батареи и прочие прелестные ништяки. На последнем призматроне дела не заладились. У машины сломалась лебёдка, и её никак не могли починить. Потратив час впустую, мародёры поехали ремонтироваться на базу, а Блидевский так и остался сидеть внутри большой металлической коробки с треугольными призмами. Пытаясь скоротать время, Кисель разглядывал кипящую на сборном пункте жизнь. Именно тогда его привлекла машина, подъехавшая к огороженной площадке с обратной стороны. Здесь не было ни вышки, ни охранников. Открылась небольшая калитка, и оттуда выскочила парочка людей в камуфляже, которые тащили брыкающегося и пытавшего вырваться ребёнка. Мальчика запихали в джип. На глазах Киселя произошло похищение ребёнка неизвестными бандитами. Блидевский принялся кричать и махать руками, но это было совершенно бесполезно. Тем временем машина резко сорвалась с места и, набирая скорость, поехала в его сторону. Бывший адвокат вывалил на узенький парапет уже снятый и подготовленный к перевозке аккумулятор. Ему едва хватило времени, чтобы волоком подтащить аккумулятор к предполагаемому месту, под которым должен был проехать джип. Собственно говоря, место для проезда под призматроном было только одно. Практически всю дорогу перегораживал замерший навсегда грузовик. Именно на то место, под которым находился узкий проезд, Блидевский и приволок аккумуляторную батарею. Киселю повезло, сорокакилограммовая бандура упала с шестиметровой высоты как раз на кабину, смяв крышу над водителем и передним пассажиром. Джип вильнул в сторону, впечатался в дорожный отбойник и опрокинулся. Блидевский скатился вниз по верёвке и закончил начатое. В очередной раз ему пригодился верный нож. Не вдаваясь в подробности, он перерезал, оставшихся в живых, кинднепперов. Бывший адвокат вернул ребёнка в сборный пункт, разыскал его родственников и вручил ребёнка заплаканной мамаше. Мальчику повезло, он отделался испугом и синяками. Именно в этот момент боль оставила Блидевского. У него перестало болеть внутри. У него больше не было пустоты. Ледяную каверну внутри бывшего адвоката заполнили радость и благодарность этих людей. К нему пришло понимание того, что он смог спасти этого мальчика от страшной участи, которую уготовали ему похитители. Он не смог спасти своего сына, но он смог спасти совершенно незнакомого ребёнка. Отчаяние, жгучее чувство вины и боль сменились удивительной лёгкостью и эйфорией. Пусть в погребальном костре с телом сына умер адвокат Блидевский, но сейчас среди этих людей родился защитник Кисель. В какие-то считанные минуты он обрёл цель своего существования, ради которой стоило жить. Тела убитых кинднепперов привезли к местным силовикам. Следствие не заняло много времени. История получила некоторый неприятный подтекст. Одним из похитителей оказался настоящий отец десятилетнего Жени. Они с матерью мальчика были в разводе уже семь лет, а теперь он хотел увезти мальчика к своим родителям в Тверскую область. А мать, наоборот, хотела вместе со своим новым мужем ехать далеко на юг, где было тепло, и обильно родила плодородная земля. Но все это было уже частностями. Кисель двинулся пешком в сторону ближайшего анклава. О своих товарищах по мародёрскому поприщу он больше даже и не вспомнил. На пепле уничтоженной души дало обильную поросль новое прекрасное чувство – альтруизм. Он стал жить для других. Только служение ближним было у него своеобразным. Он много помогал осиротевшим детям, помогал новым детским домам, помогал многодетным семьям. Но самое главное - он спасал детей, и не останавливался ни перед чем. Убивал Блидевский теперь очень легко. Те же самые садисты и извращенцы были для него сродни шустрым зомби, которые внезапно научились говорить и пользоваться техникой. А приобретённые боевые навыки борьбы с зомби прекрасно работали и против живых людей. Настоящим боевым подспорьем для него стали бойцы софринской бригады. Если он не мог справиться в одиночку, то он бежал к «софринцам». Подготовленные и хорошо вооружённые бойцы на бронетехнике с готовностью громили вертепы педофилов, берлоги работорговцев, усадьбы новых крепостников и просто давили всякую, найденную Киселём, мразь, которая подняла голову и обрела силу в новую эпоху мёртвых. Вот и сейчас Кисель смотрел на вооружённого до зубов капитана – одного из многих, который не изменил присяге и готов защищать то, во что он верит, и будет верить до последнего вздоха. Через какое-то время сюда приедут старшие офицеры и будут решать, что делать с полученной от Киселя информацией. А информацию он даст о банде рабовладельцев, которые силами своих рабов добывают и брикетируют торф. Что держат они рабов в старом карьере с гнилым и грязным озерцом посередине. Что для рабов они практикуют жестокие казни и телесные наказания во всех формах, до которых смогли додуматься их пропитые мозги. А также то, что кроме проигравшихся в пух и прах игроков и опустившихся маргиналов к ним привозят обманутые или захваченные силой семьи с детьми. Детей забирают у родителей, а потом куда-то увозят. Блидевский так и не смог выяснить куда. Хотя за эту неделю он сумел выкрасть и запытать насмерть двоих языков. Третьего языка он оставил привязанным к дереву над большим муравейником, и он, наверное, ещё был жив. Это была достаточно мучительная смерть для любителя маленьких мальчиков. Муравьи будут снимать его плоть кусочек за кусочком, объедая сначала кожу, сало, а потом уже и все остальное. Китайская пытка проросшим сквозь тело бамбуком или испанская пытка голодными крысами – это лёгкая забава по сравнению с тем, когда с жертвы медленно и долго трудолюбивые муравьи снимают кожу крохотными частичками, не останавливаясь ни на секунду и поливая свежи раны своей кислотой. Партизаны в лесах так казнили картелей и предателей. Кисель видел, что капитан хочет его о чем-то спросить. Ведь неспроста он принёс ему чай и пирожки, испечённые супругой. Блидевский откусил хороший кусок вкусного пирога и кивнул военному, как бы спрашивая чего тот хочет. Капитан сразу оживился: - Слушай, Кисель. Знатный ты трофей привёз. Я машину имею в виду. Давай меняться. А? Что думаешь? Ты один. Тебе такая машина без надобности. А мои ребята тут японский паркетник до ума доводят. И коробка там автомат. Резину широкую поставим. Две лебёдки. Броню уже навесили и кевларовый подбой сделали. Игрушка, а не машина. Сменяешь свой «тигр» на нашего япошку? Мы тебе и горючки сколько хочешь подгоним. Кисель меланхолично жевал пирог и запивал его чаем. - Ты сам подумай! Кто у тебя из пулемёта стрелять будет? Да и возить тебе тут некого. А для нас такая машина – клад. Мои ребята всю её уже облазили. Идеальное состояние. Все как с завода, только АГС с неё сняли, но это не беда. Мы тебе и пулемёт с неё вернём. Давай махнёмся? А? Блидевский посмотрел на капитана. Ему нравился этот простой и честный человек, которой абсолютно искренне рассказывал о достоинствах его машины и не скрывал, что понимает её настоящую цену. Но машина ничего не стоила по сравнению с жизнью и свободой этих спасённых им пятерых человечков. Блидевский не знал - как сложится их дальнейшая судьба, и не мог знать - кем они станут в будущем: врачами или работорговцами, но он сумел их спасти. И это сейчас было главное. - Забирай, - сказал адвокат. Капитан так и застыл с открытым ртом, не веря в то, что он услышал. Блидевский хитро подмигнул и сказал свою цену: - Только с одним условием. Ты поможешь мне вытащить родителей моих спиногрызов. Капитан нахмурился и поднял глаза к небу. Чувствовалось, что он сводит воедино все за и против. В итоге он согласился: - По рукам. Разыщем мамок и папок твоих найдёнышей. Ты, главное, скажи, кто их держит и где. Поедем воевать. Будем уменьшать поголовье моральных уродов. - Мы друг друга поняли, - сказал Кисель и кинул капитану ключи от боевой машины. Капитан ловко поймал звенящую связку на лету и подмигнул защитнику: - Мы ещё покажем, на что способны. Военный развернулся на каблуках и затопал в сторону своих бойцов. На вытянутой вверх руке он показал ключи от машины. Его встретили одобрительными возгласами. Кисель усмехнулся, его позабавило такое ребячество. Но самое главное – его ставили в одиночестве. Теперь он мог сам себе задать тот самый вопрос, который стал для него главным вопросом всей его оставшейся жизни. Он понурил голову, а веки сами собой закрыли глаза. Сначала он почувствовал удушливый запах солярки. Затем увидел распростёртое окровавленное тело своего сына на куче погребального костра. Рядом с Кириллом лежало обнажённое истерзанное тело молодой красивой женщины, за смерть и страдания которой пытался поквитаться Кирилл. На тот короткий миг последних часов их жизни, она стала любовью его сына. Кисель смотрел на слегка приоткрытые глаза своего мальчика и блестящую струйку крови в уголке рта. В такие моменты он всегда спрашивал у него про сделанный очередной поступок. Правильно ли он поступил или нет? Если он поступал правильно, то ответ приходил в виде лёгкой ноющей боли, а если Блидевский делал что-то не так, то приходило наказание в виде изматывающей и терзающей душевной муки, острой и бескомпромиссной, от которой нельзя было скрыться и которую нельзя было заглушить. Странно, но он никогда не вспоминал о дочери или о своей супруге. А воспоминание о сыне превратилось для бывшего адвоката в тот индикатор совести или лакмусовую бумажку искупления, которые безошибочно показывали истинную суть каждого его поступка. Сегодня он справился. Дети были спасены, да и к тому же он уже заручился поддержкой военных для следующей операции по вызволенною родителей этих малышей. Родители должны подарить своим детям тот кусочек счастливого детства, на который они способны. Это вообще родители всегда должны своим детям, а не наоборот. Пришло чувство щемящей грусти - воспоминание о трагической гибели сына. Значит, он все сделал правильно, Кисель идёт верным путём. Теперь можно было открывать глаза, но скорбная картинка не пропала, она неожиданно дополнилась новыми деталями и участниками. В его сознании неожиданно возник сначала толстый армянин в грязной одежде и со свежими кровоподтёками на лице, потом уголовник с темными, как смоль глазами, затем следователь из накопителя с каким-то детским розовым лицом и ледяными глазами палача, делающего свою работу. Блидевский увидел девушку кинолога и калеку на костылях, к которому она прижалась, а последним он увидел старика с грустным и добрым все понимающим взглядом мудрых глаз. Что с ними? Где они сейчас? Живы ли они? Наверное, он никогда не узнает об этом. Бывший адвокат Блидевский, а ныне защитник Кисель поднялся, поудобнее примостил ремень «винтореза» на плече и пошёл снова к военным. Обещания нужно выполнять. Да и работа его не ждёт. Много работы. Слишком много настоящей работы по искуплению прожитой впустую жизни. Кисель на ходу снова полуприкрыл глаза, а губы его прошептали главный вопрос: - Простишь ли ты меня, Кирилл? Глава 1. Плюха и Красномордый Он превратился в морфа одним из первых, став частью зомби-апокалипсиса практически в самом его начале. Беспризорник Плюха за свои десять лет повидал столько, что иному взрослому и за всю жизнь не увидеть, не услышать и не испытать: пьющие родители, голод, побои, ранние побеги из дома, приют, интернат, детский дом, пьянящая и пьяная свобода улиц, ещё голод, болезни, угар токсикомании, алкоголь и курение. С наркотиками он познакомился совсем недавно. Старший товарищ Адидас, уже побывавший в зоне для малолеток, организовывал доходный бизнес по торговле наркотой через малолетних пацанов типа Плюхи. Ходил Адидас с командой под началом некого серьёзного барыги, банчащего наркотой в розницу. Плюха был доволен и считал, что ему повезло. Он попал в команду несовершеннолетних драгдиллеров по рекомендации своего давнего кореша из интерната, который вёл просто шикарную жизнь. Теперь и Плюха мог сказать о себе тоже самое. Адидас Плюху почти не бил, кормил хорошо, дарил шмотки и всякие прикольные ништяки, да и вообще относился по-человечески. Работа на Адидаса была не пыльная. По поручению старшего товарища нужно было возить товар, разносить товар по адресам или ждать на улице когда подойдёт покупатель, делать многочисленные закладки с товаром и прочее. В особых случаях беспризорника сопровождали «торпеды» от барыги. Если возникали проблемы, то в считанные секунды возле Плюхи появлялись парочка хорошо одетых и крепких «прохожих» из ребят крутого барыги, которые лихо «заступались» за ребёнка. Плюхе нравился и добрый Адидас, и новая работа. Жизнь налаживалась. В новом поприще были, конечно, определённые издержки вроде риска нарваться на грабителей или неадекватных нарков, а также словить передозировку, но по сравнению с сытой весёлой жизнью такие риски можно считать издержками профессии - а вдруг пронесёт. Самым страшным в новой жизни было попасть в руки ментов или напороться на немилость самого Адидаса. Последнее было страшнее первого. Если менты не могли ничего сделать, не достигшему четырнадцати лет, Плюхе, и все кары ограничивались только отправкой малолетнего рецидивиста в спец-школу. То по указанию Адидаса провинившихся избивали до тех пор, пока он сам не прекращал экзекуцию. Сразу после Нового Года они забили насмерть одного из новичков, который просрал товар и слил ментам доходную точку. Плюха тогда сделал для себя вполне серьёзные выводы и вплоть до двадцатых чисел марта старательно выслуживался перед боссом, ни на миллиметр, не отступая от установленных Адидасом правил. Сегодня у Плюхи был выходной. С утра он помог «ширнуться» хозяину квартиры и сел резаться в игровую приставку. Выйти погулять не тянуло. Со вчерашнего дня начались какие-то непонятные дела в городе: менты и скорые носились как угорелые, появились какие-то агрессивные уроды, и ходили слухи о беспорядках. Уже ближе к вечеру припёрся домой со смены нагруженный коллега по цеху по прозвищу «Пестик», он приволок большой пакет чипсов, кулёк с конфетами, пиццу и курицу гриль, а также здоровенную бутыль с пивом. Под пиво и шикарную еду Пестик поведал компании, что гонял сегодня в областную клиническую за «стеклом» и повидал там совсем удивительные вещи. В больнице вообще «песец» полный: приёмный покой кровью залит, все время каких-то психов «покоцанных» привозят, милиции там много, а психи на людей бросаются, живьём жрать начинают. Пестик был известным треплом, но в доказательство он принёс из коридора свои грязные ботинки со следами крови по всей поверхности. Там была такая суматоха, что помимо поднятых у «прикормленного» фармацевта «стекляшек» Пестик умудрился «подрезать» в приёмном покое промедол и трамадол, а также новое «стекло», которое раньше они не видели. Запланированное «стекло» Пестик отвёз Адидасу, а «приварок» рискнул оставить для себя с пацанами. Теперь у них появился свой товар, да и самим «вмазаться» чистым «ширевом» было бы за счастливку. Не справившись с соблазном, Плюха сегодня все же оступился от заповедей Адидаса и с риском для жизни решил «кинуть» босса, помогая утаить «приварок». На радостях пацаны сгоняли ещё за энергетиками, сигаретами и едой. Потом за неторопливой трапезой слушали рассказы Пестика и парочки других вернувшихся пацанов о беспорядках на улице. Колоться пока боялись. Все ждали, что придёт Адидас с «зарплатой» для внутривенного введения. Он сразу может вычислить, что пацаны уже вмазались. И если они вмазанные, то притырили хозяйский товар, а босс относился очень жёстко к таким фокусам с крысятничанием. Ушла на работу следующая смена, но от Адидаса не было ни слуху, ни духу. Все же с наступлением темноты пацаны насмелились. Сначала «вмазали» хозяина квартиры. Кочерга был наркоманом со стажем и в свои двадцать шесть лет выглядел на все сорок. Для остальных нарков Кочерга был фигурой нужной, так как у него была своя собственная квартира. Адидас «вмазывал» и кормил Кочергу для того, чтобы у него жили пацаны, но с одним условием, чтобы тот никого не водил в квартиру и сидел тихо. Новое «стекло» пошло хорошо, едва отошедший от прежней дозы Кочерга снова улетел в мир блаженного дурмана. Ничего ему не сделалось. Колоться было можно. Сами пацаны укололись уже поздним вечером, почти ночью. Мальчишки вытащили шприцы-инсулинки и «ширнулись» новым «стеклом». Доза Плюхе пошла мягко, он ее почти не почувствовал, приход был слабый. Такой ватный голяк маленького наркошу не устраивал. Плюха зарядил «баян» ещё раз и пустил в вену вторую дозу. Теперь приход получился мощным и быстрым. Но бодрость и радужное настроение постепенно стали переходить в давящую со всех сторон темноту, накатил жуткий страх, все тело начало трясти как в лихорадке. Сердце мальчика бешено колотилось, стало жарко, воздуха не хватало, закружилась голова. Плюха нарвался на «передоз». Страх переходил в панику, тяжёлые глюки ужасающих рож и наползающих стен пугали до одури. Плюха как был в грязных джинсах и лёгкой футболке выскочил босиком на улицу. Но и ту не было спасения, облезлый голый куст сирени протянул к нему свои ветки-щупальца, норовя затянуть мальчика в своё хищное нутро. Валяющийся перед подъездом обрывок пакета вырастал страшной белой личинкой, раздувался и колыхался из стороны в сторону как желе. И небо, такое жуткое и чужое ринулось на бедного Плюху со своей заоблачной высоты. Маленький наркоман испуганно завизжал и кинулся, куда глаза глядят. Холод мартовской ночи не помог наркоману. Сердце уже не билось, а трепыхалось вразнобой, совершенно забыв о нормальном ритме. Плюха умер от остановки сердца за киоском с периодическими изданиями, забившись в щель между стеной дома и этой железной будкой. Его смерть длилась не долго. Через какие-то десять или пятнадцать минут Плюхин труп восстал и начал свою не жизнь. В самом конце рабочего дня по улице на встречу друг другу неслись две маршрутных «газели». Водитель Маценко притопил педаль акселератора в пол, разгоняя дребезжащую жёлтую лохань с мотором. Время близилось к полуночи, и Петро торопился закончить последний на сегодня рейс. Пассажиров было мало, и последнюю стайку возвращающихся со второй смены работниц пекарни он подобрал два перекрёстка назад. Кроме них на заднем сиденье расплылся студнем большой и жирный как гиппопотам красномордый мужик с перевязанной бинтами рукой. Он ехал от самой больницы. Всем пассажирам нужно было к метро, и он, пропуская остановки, погнал маршрутку, обгоняя автомобили. Кроме управления этим многоместным недоразумением Петро привычно делал несколько дел одновременно: разговаривал по сотовому, курил в приоткрытое окно, пил из банки энергетик и слушал шансон по радио, а также рассчитывал пассажиров. На встречу Петро катился волшебный близнец его микроавтобуса под управлением Абуджалила. Волшебным маршрутный автобус был только потому, что ездил он чудом. Уже вторую неделю «газелька» стонала и жаловалась больше обычного, требуя ремонта, но Абуджалил экономил деньги и тянул до последнего. Свадьба сына была уже на носу, а деньги текли сквозь пальцы как вода, требуемую на свадьбу сумму не получалось набрать ну никак. Доход от перевозок был весьма неплохой, но после ежедневного расчёта с хозяином автобуса и маршрута, поборов милиции и ДПС, нужно было заправить машину, оплатить мойку и стоянку, отложить деньги на откуп от миграционной службы, а также купить запчасти и ремонтировать «газельку»-кормилицу. Жалкие остатки дохода размазывались на еду, оплату проживания, одежду и отправку жене в Бухару. Абуджалил тратил деньги очень бережно, он экономил на всем на чем можно и нельзя экономить. Узбек переселился из благоустроенной однокомнатной квартиры, в которой они жили всего лишь впятером, в подвал жилого дома, где работали дворниками его земляки. Машину он ставил не на стоянку, а в гаражный кооператив под присмотр других земляков, круглые сутки работавших в полулегальном сервисе. Питался Абуджалил остатками из столовой или скидывался на еду с дворниками дома, в котором жил. Денег все равно не хватало, даже не смотря на то, что он работал по двенадцать часов в сутки, а иногда и четырнадцать. Абдуджалил прислушивался к неровной работе двигателя. Движок троил и иногда даже двоил, но хорошая прогазовка заставила работать все четыре цилиндра. Внезапно визгливо свистнул ремень генератора и в работу двигателя вмешался посторонний гремящий звук. Двигатель начал терять обороты, а фары стали светить тускло. Кажется все! Машина начала бастовать, требуя ремонта решительно и бесповоротно. Похоже, что это его последний рейс на сегодня. Только бы не встать по дороге. Тогда придётся тратиться на эвакуатор или просить кого-то из коллег оттащит его на место стоянки. Абуджалил выключил фары. Двигатель снова заработал ровнее. Печальный прогноз подтверждался. Похоже, что генератор накрылся. Водитель начал разгонять микроавтобус, чтобы проехать как можно дальше пока аккумулятор разрядится «до талого». Слава Всевышнему, что все трое оставшихся пассажиров ехали до конечной, а до неё оставалось меньше километра. Петро от разговора по телефону отвлекла какая-то «кукшка». Тупая бабёха, которую он рассчитал три минуты назад, начала «плющить мозг» на предмет того, что он не додал ей два рубля с сотни. Она брызгал ему слюнями прямо в щеку, обзывая его хапугой и взяточником. А взятки тут при чем? Он повернул к ней голову и начал убеждать, чтобы она лучше считала. Ведь он ещё в отстойнике раскладывает монеты кучками, чтобы потом быстро рассчитывать пассажиров. Мёртвый Плюха выбрался из-за киоска и пошёл через дорогу на ту другую сторону, где светил яркой витриной спортивный магазин. Маценко краем глаза заметил силуэт ребёнка на дороге и автоматически ушёл от столкновения влево, даже не успев сообразить что произошло. Абуджалил в последнее мгновение увидел, как на полной скорости в лоб его «газели» вылетает такая же маршрутка. Он даже тормозить не стал, все равно было бесполезно, только губы сами прошептали: - Аллах Акбар. Две газели с пассажирами столкнулись лоб в лоб на максимально возможной скорости. Смявшиеся в одну кучу искорёженного металла, микроавтобусы перевернуло и закрутило в смертельном танце, а затем впечатало в витрину спортивного магазина. Практически все пассажиры мгновенно погибли именно от черепно-мозговых травм. Вот такая особенность у отечественных микроавтобусов. Из всех пассажиров обеих маршруток относительно выжил только красномордый толстяк, который ехал сразу на двух сиденьях в конце салона. Большая мышечная масса и толстый жировой слой сработали как подушки безопасности, минимизировав ранения, а спина впереди сидящего пассажира уберегла от ранений голову. Но собственный вес оказал ещё и медвежью услугу, впечатав громадную тушу в узкий металлический поручень как раз самым центром грудины, не рассчитанные на такие нагрузки, ребра лопнули, порвав лёгкие и впившись в сердце своего хозяина. Красномордый жил ещё минут десять. Плюха сопроводил тупым голодным взглядом кувыркающиеся клубок слипшихся маршруток, а затем пошёл на запах свежей крови. Когда восстал толстяк, Плюха уже кормился, просунув голову в разбитое лобовое стекло. Восставший труп маленького наркомана сожрал дымящуюся сигарету вместе с губами и кожей лица водителя Маценко. Мёртвый Красномордый принялся обстоятельно и методично обгладывать ногу работницы пекарни. Большинство пассажиров не восстали потому, что погибли от черепно-мозговых травм – теперь у толстяка было много жратвы. Спортивного вида парень в обычной кутке и милицейских форменных брюках, ехавший в маршрутки Абуджалила, тоже восстал, но его так зажало в искорёженном автобусе, что он не смог выбраться. В городе уже творилось, нечто слишком странное и очень страшное. Мёртвые пошли по улицам, а живые начали панически спасаться от них и бороться за свою жизнь. До столкнувшихся газелей и двух зомбаков, обгрызающих трупы людей уже никому не было дела. По ночной Москве заполошно метались кареты скорой помощи и милицейские автомобили, мигая проблесковыми маячками и воя сиренами. По улицам двигалась военная техника. Звуки выстрелов в ночном воздухе напоминали прифронтовую канонаду. Катастрофа росла и ширилась, победоносно шагая по жилым кварталам, пока город пытался уснуть для ночного отдыха. К разбитым машинам так никто и не приехал. Красномордый и Плюха кормились до самого утра. У толстяка вытянулись вперёд мощные челюсти, добавилось зубов, кисти рук превратились в уродливые узловатые лапы с когтями и, вообще, он добавил в своих и так немалых размерах. Ещё живым при росте почти два метра и широкой кости он весил чуть ли не пару центнеров, а сейчас он прибавил не менее тридцати килограммов. У Плюхи лицо превратилось в устрашающую морду, напоминающую морду бабуина, шея вытянулась, а руки и ноги обзавелись острыми когтями. Два свеженьких зомби сильно мутировали превращаясь в быстрых, сильных и смертельно опасных тварей - морфов. С рассветом мощный толстяк разогнул, мешавшие ему выбраться, смятые панели кузова и выполз на дорогу. Следующую еду пришлось тоже добывать с усилиями. Могучие лапы красномордого гнули кузовные панели как жесть, освобождая аппетитный корм. Малец выбрал другую тактику. Заострившуюся вытянутую морду на длинной шее бывший наркоман засовывал внутрь искорёженных автобусов и выдирал себе куски посочнее. Ещё он ловко орудовал длинными когтистыми лапами, выуживая куски до которых не мог дотянуться челюстями. Сил у него было конечно меньше чем у здоровяка, и он не мог вскрывать на манер консервных банок кузова разбитых «газелей». В городе началась паника и массовое бегство. Проезжающие мимо люди старались проскочить мимо кормящихся мертвяков как можно быстрее. Но, наконец, обоими мёртвыми тварями заинтересовались. В районе полудня напротив разбитых микроавтобусов остановился экипаж ППС. Из окна высунулись куцые стволы сразу двух автоматов, и короткие частые очереди ударили по мёртвым мутантам. Если Плюха выскочил из-под огня быстро, получив всего пару пробоин, то неуклюжего толстяка изрядно нашпиговали свинцом. Наконец толстый морф сумел запрыгнуть вслед за мелким в разбитую витрину спортивного магазина. В след морфу смертельными осами летели пули. Морфам в срочном порядке пришлось убираться подальше в недра магазина. Съестного там ничего не нашлось, а для восстановление требовалась пища. Попытки возвратиться к прежнему месту кормёжки оказались не удачными. Милиционеры не уезжали. Едва толстяку стоило показать морду или иную часть тела, как в него начинали стрелять. Вожделенная еда была недоступна. Красномордый услышал из глубин магазина скрип когтей по металлу. Звук был привлекательный. Руины «газелек» издавали похожие звуки, когда мёртвая тварь выдирала свою добычу из покорёженной техники. Он встрепенулся и на четвереньках, стелясь практически по полу, двинулся в сторону откуда доносились интригующие звуки. Красномордый нашёл Плюху в подсобных помещениях. Тот скребся в железную дверь. За дверью чувствовалось, что-то живое и аппетитное. Еда! Красномордый отошёл назад и с разбегу ударился всем телом в полотнище. Мелкий мутант едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под удар, а дверь аж прогнулась. С потолка посыпалась пыль, табличка схемы эвакуации при пожаре соскочила с крючка и с жалобным звоном раскололась о бетонный пол. За дверью послышался какой-то грохот, наверное, что-то упало, и оттуда, из чрева тёмного помещения, донёсся испуганный крик живого человека. Это были самый лучший подарок - великолепная компенсация за тяжкие страдания от злых людей. Красномордый отошёл назад и снова кинулся на дверь. Теперь он бился в дверь уже без остановки, молотя её не только всей тушей, но и лапами. Изящная дверь из тонкого металла в большей мере создавала иллюзию неприступной преграды, чем действительно могла защитить. Наконец раздался громкий скрежет, ригель замка согнулся и выскользнул из коробки, а правая часть дверной коробки провалилась во внутрь. Продираясь в образовавшуюся щель, толстяк вообще вывернул выгнутую пузырём дверь из поёма вместе с коробкой. Человек забился в самый дальний угол и в отчаянии сжимал короткий гриф от небольшой штанги. Блестящая хромированная палка в руках придавала жертве хотя бы тень уверенности. Протопав по рухнувшим металлическим стеллажам, толстяк выдрал у женщины гриф вместе с рукой, а потом, захватив её всей лапищей прямо за голову, вытащил из смешного укрытия. Морфы жрали человека вместе быстро и сосредоточенно, разбрызгивая кровь по всей подсобке. Жрали её целиком в одежде и с костями. Еды не хватило. Уборщица из Киргизии не могла похвастаться габаритами, да и худая была как щепка. После того, как последние остатки человека были проглочены, красномордый стал облизывать окровавленные банки, раскиданные по всему помещению. Острые зубы легко пропороли мягкие бока большой пластмассовой ёмкости. Морф хапнул всей пастью питательную протеиновую смесь для бодибилдеров. Легко усвояемое содержимое банки покатилось по организму приятной волной, которая несла энергию прожорливым клеткам. Морф принялся раздирать и жрать содержимое всех подряд ёмкостей и коробок. В чрево морфа посыпались пищевые добавки, всевозможные препараты, клеточное питание, витамины, протеины и прочее содержимое склада, включая метандиенон, тестостерон, ундеканоат, анаполон, нандролон, ретаболил и прочие не совсем законные, и очень опасные препараты так необходимые культуристам для победы на соревнованиях. От увлекательного занятия его опять отвлёк мёртвый Плюха. Мелкий скулил у пролома в подсобку и явно звал за собой. И как оказалось - не зря. Экипаж ППС уже уехал, а в разбитое нутро газелей лезли настырные зомбаки. Они крал его еду. Страх потерять еду запалил жгучую ярость. Красномордый кинулся на них и принялся расшвыривать оккупантов во все стороны, дробя кости, проламывая черепа и разрывая мёртвую плоть когтями. Оставшийся в «газели» восставший мёртвец в милицейских форменных брюках тоже начал трансформироваться. Он сумел добраться до еды и жрал упокоенный труп одной из женщин. Сейчас эта новая тварь смогла выбраться, выдернув из под искорёженных сидений ноги с раздробленными костями. Мелкий морф налетел на конкурента как бешеная собака и принялся рвать его когтями. Новичок отчаянно и вполне успешно отбивался, но тут подоспел красномордый. Придавив своей тушей волочащиеся за конкурентом ноги, толстяк начал выколачивать дурь из третьего зомби в их компании. Новичок оказался совершенно лишним. Занятая позиция позволяла не гоняться за шустрым противником, а сразу уничтожать его, но в тоже время Красномордый не мог укорачиваться от ударов врага. Тот ему чуть кишки не выпустил. Исход поединка решил хлёсткий удар по шее. Позвонки не выдержали и раскрошились под яростным ударом, спинной мозг разорвался и лапы с загнутыми когтями вялыми плетями упали на дорогу. Красномордый добил конкурента с размаху плюхнувшись обеими ногами ему на череп. С конкурентом было покончено. После избавления от набежавшего ворья и уничтожения третьего восставшего после аварии пассажира, парочка мёртвых тварей снова принялся за еду. Набитое брюхо и близость пищи позволяли быстро восстанавливаться и обзаводиться новыми полезными приобретениями. Красномордый стал наращивать кожистую броню на всем теле. На его плечах, груди и спине дополнительно стали формироваться костяные пластины, а голова обзавелась толстым щитом, закрывшим черепную коробку и морду. Конечности и туловище мелкого морфа вытянулись, и комплекцией он стал напоминать гончую собаку, участвующую в забегах, но с длинной шеей и вытянутой головой, большую часть которой занимали крепкие узкие челюсти. Морфы жрали, но теперь были осторожны. Они прятались от проезжающих машин. В какой-то момент Красномордый так увлёкся, что не заметил выскочившего из-за ближайшего поворота маленького автомобиля. Проезжающие люди увидели монстра раньше, и водитель дал газ, одновременно вывернув руль в сторону. Наверное, он развернуться хотел. Нелепый манёвр чуть не опрокинул машину. Это привел к тому, что малолитражка наскочила пузом на валяющееся колесо аварийной газели и оторвал глушитель. Звук удара, резкий рёв двигателя красномордый воспринял как нападение и атаковал врага. Крупная туша мёртвого монстра ударила в переднее крыло узбекской иномарки. Набирающая скорость машина ещё раз вильнула в сторону и выскочила на встречную полосу. Была вторая авария. Дэу «матиз» с оторванным глушителем и с четырьмя пассажирами врезалась в затормозивший грузовик. Красномордый быстро догнал выскочившего из кабины водителя ЗИЛа и убил его. Пока он возвращался обратно, Плюха добил и вытащил из легковушки людей. Но оба морфа опять попали под обстрел. В этот раз в них стреляли картечью из проезжающего автомобиля. Толстяку опять досталось больше всего. Чтобы не подвергаться опасности, морфы перетаскали трупы внутрь спортивного магазина после того как джип со агрессивными стрелками скрылся из виду. Мёртвые твари опять жрали и изменялись. Красномордый стал ещё больше и начал обзаводиться броней по всему телу и толстым хомутом вокруг шеи, служащему демпфером для головы-тарана. Нежный мозг морфа переместился на его загривок и укрылся в безопасности за многослойными роговыми пластинами с толстым кожистым покрытием. Плюха наращивал мышцы, а пара зубов начала превращаться в толстые кабаньи клыки, ими было удобно цеплять добычу, чтобы вытаскивать её из покорёженных машин. Плюхина морда ещё больше вытянулась, а узкая пасть обзавелась вторым рядом крючковатых зубов. К утру следующего дня еда закончилась. Красномордый полез доедать запас искусственной еды в подсобке с питанием и запрещёнными препаратами для бодибилдеров. Сквозь треск раздираемых зубами упаковок и хруст стекла на зубах красномордый услышал чавканье бывшего малолетнего наркомана. Толстяк тут же побежал на такой аппетитный звук. Мелкий ублюдок в одиночку трескал бульдога в широком кожаном ошейнике с блестящими металлическими заклёпками. Вкусно пахло свежей кровью. Красномордый налетел на Плюху и отобрал у него добычу. Морфы в первый раз подрались между собой из-за еды. Разумеется, толстяк хорошенько отметелил наглеца и выкинул его на улицу, но пресная еда этого не стоила. Собачье мясо было совершенно не вкусным. Красномордый с чувством острой ностальгии вспоминал чудесное мясо уборщицы и сладкие свежие трупы из разбитой малолитражки. Нахлынувшее воспоминание о, текущей по морде, свежей и горячей человеческой крови мгновенно вызвало острый приступ голода, по сравнению с которым раны от автоматных пуль могли показаться лёгкой неприятностью. Морфы обшарили весь магазин в поисках пропитания, но спортивная одежда, инвентарь, тренажёры и прочий бесполезный хлам не могли помочь. Нарастающий голод вызывал раздражение. Толстяк нашёл упаковки со спортивными напитками, но маленький морф к ним даже не притронулся. Жрать хотелось страшно. Перед, стоящими на дороге, разбитыми машинами притормозил автомобиль ВАЗ девятой модели. Девятка была так перегружена, что задний бампер машины практически касался асфальта. Увидев надсадно воющий автомобиль, красномордый кинулся в атаку. Набрав сразу с места скорость беговой лошади, голодный морф врезался в боковые двери машины. От удара средняя стойка кузова ушла глубоко в салон, заклинив двери и оторвав водительское сидение с креплений. Ведущие колеса ещё вращались и потащили автомобиль вперёд. Добыча пыталась удрать! Рассвирепевший монстр подцепил мордой автомобиль под левый порог и опрокинул девятку сначала на бок, а потом перевернул на крышу. Когда морф полез жрать, отчаянные крики людей переросли в исполненный ужаса вой. Одним неуловимым движением красномордый отхватил, протянутую в защитном жесте, старушечью ладонь. Вместе с подоспевшим наркоманом они быстро перебили дичь и потащили её в своё логово. К их великому разочарованию, только один труп был пригоден для еды. Остальные умёртвлённые люди в скором времени восстали и полезли жрать их еду. Тупых зомбаков пришлось уничтожить. Тогда морфы подкараулили ещё одну машину. В это раз красномордый атаковал маленькое спортивное купе цвета шампанского. От удара машину закрутило по дороге, но растрёпанная блондинка за рулём успела выровнять автомобиль. Машина резко ускорилась и, виляя вовсе стороны, понеслась наутёк с места аварии. Из машины непрерывным потоком вылетал дикий женский визг, перекрывая рёв двигателя и лязг оторванных деталей. Машина скрылась, спасая свою полноватую хозяйку и раскормленную девочку лет пяти в детском кресле на переднем пассажирском сиденье. Следующее нападение было совсем неудачным. Шло сразу четыре машины - бронированные «тигры» и одна шишига с крупнокалиберным пулемётом в кузове. Красномордый чуть совсем не убился, столкнувшись с восьмитонной машиной. Более того – его обстреляли из автоматического оружия. Пробоин от крупнокалиберного «утёса» толстяк сумел избежать только потому, что убежал от этой колонны быстрее, чем атаковал её. Теперь морфы охотились на одинокие маленькие автомобили. Опытным путём мёртвые твари установили, что убивать добычу нужно ударами в голову, тогда мясо надолго остаётся свежим и питательным. Некоторое разочарование вызвали ружья, которые имелись у некоторых людей, но с этим справились быстро. Тактическое решение заключалось в парной работе. Красномордый врезался в машину и старался опрокинуть её, а мелкий своими длинными лапами убивал людей ударами в голову. Он даже обзавёлся острыми костяными наростами на лапах, позволяющими пробивать черепа на подобии боевого клевца или чекана. К концу четвёртого дня охота на дичь проходила без сучка и задоринки. Неожиданным неприятным сюрпризом стали мёртвые крысы, которые выползли из подвала. Твари были быстрые, наглые и агрессивные. Опасность мутирующих крыс была в том, что они были готовы жрать все, что угодно, не брезгуя мясом другого вида. Более-менее им мог противостоять только Плюха. Он был не менее быстрый, чем они, но намного сильнее. Пятый день разочаровал морфов. Машины стали ездить колоннами, а количество вооружённых людей резко возросло. Сразу несколько охот подряд закончились неудачей. Все-таки им удалось опрокинуть ещё один автомобиль, но забрать добычу не получилось. Появившийся невесть откуда БТР обстрелял их из башенного КПВТ. Если от автоматных очередей и пучков картечи могли относительно неплохо защитить кузова разбитых автомобилей, то пули КПВТ рвали разрывали замершие машины в куски. Противопоставить бронетранспортёру было нечего, а спастись от выстрелов помогала только скорость. Пришлось искать новый способ добычи пропитания. Уже ночью голод холодными ржавыми клещами впился в каждую клетку тела морфов. Они вышли на охоту. Проезжающих автомобилей не было. Канонада выстрелов, вонь пожаров и запах мёртвечины наполняли холодный воздух. Парочка добралась до следующего перекрёстка, где обнаружило здание, из которого тянуло живой плотью. Попытка сунуться туда чуть не обернулась трагедией, но они получили вполне ощутимый отпор. Из окон верхних этажей их обстреляли снайперским огнём, а у стен здания их поджидало угощение из картечи. Нужно было искать еду в другом месте, но это самое здание, куда они не могли попасть, преодолимо тянуло к себе. Такие вкусные люди дразнили и заманивали своим присутствием. Там их много, там он живые, там морфов ждёт избавление от мучительного голода. В итоге пришлось взять дом в осаду. Плюха и Касномордый расположились в небольшом жилом доме напротив. Попытки разыскать съестное на верхних этажах в здании, где было их новое гнездо, почти ни к чему не привели. Квартиры оказались пусты. Вояж по лестничной клетке одного из подъездов с выбиванием дверей квартир, позволил им разжиться старым съедобным трупом. Мужчина выстрелил себе в рот из охотничьего ружья. Вместо головы у него торчал безобразный обрубок с нижней челюстью и половиной черепа. Помимо мёртвецкой вони, в помещении разило запахом рвоты и алкоголя. В доме было ещё несколько самоубийц. Трупы двух старушек, нажравшиеся таблеток но-шпы вплоть до остановки сердца, медленно и бесцельно бродили по квартире. Когда морфы выбили дверь в их квартиру, раздувшиеся зомби проследовали на лестничную клетку, где продолжили свой хаотичный променад. Неопрятного вида молодой человек, повесившийся на шнуре от пылесоса, все также продолжал болтаться, дрыгая конечностями и высовывая почерневший язык. Но он был совершенно не съедобным. Вскрывшая себе вены женщина так и сидела по горло в воде. Зомби не смог выбраться из скользкой ванны. Дела шли неважно. Съеденного трупа морфам должно было хватить на какое-то время, а до первых приступов голода следовало найти возможность добраться до вкусной пищи. Вернувшись на первый этаж в нутро небольшого продуктового магазинчика, Плюха и Красномордый принялись изучать крепость живых. Здание находилось от них с противоположной стороны дороги как раз на углу перекрёстка. Вдоль всего первого этажа тянулась стеклянная витрина магазина, прерываемая пафосными металлическими козырьками и дверьми из толстого стекла. Окна второго и третьего этажей были зарешечены, а также забаррикадированы мебелью, кирпичами, бытовой техникой и мешками с песком, щебнем и мусором. В них оставили лишь узкие бойницы для обороны. На крыше, третьем и седьмом этажах были устроены огневые точки. Во двор дома вёл один единственный въезд, который был перекрыт решетчатыми воротами, подпёртыми кормой грузового фургона. Перед въездными воротами дорога была завалена неинтересными трупами различной степени попорченности. Плюха и Красномордый, старательно укрываясь за брошенными и разбитыми автомобилями, перебежали на противоположную сторону, заходя с обратной стороны дома. Но оттуда забраться вовнутрь было ещё сложнее. Дом был квадратным с большим внутренним двором колодцем. С двух других сторон, вплоть до четвёртого этажа все окна были закрыты металлическими решётками, а второй и третий выезды из двора были наглухо перекрыты запертыми воротами и завалены чем попало. С обратной стороны здания огневых точек было меньше, но все равно они несколько раз попадали под обстрел из охотничьих ружей. День катился к вечеру, а новой еды все не было. Морфы сожрали пару попавшихся зомби, но их тухлое мясо могло разве что заглушить голод. Люди в своей крепости суетились, что-то постоянно надстраивая и укрепляя. То здесь, то там слышались удары молотками и кувалдами, скрип металла, скрежет ножовок и пил, стук топоров. Периодически из бойниц грохали выстрелы, а пули и картечь уничтожали какого-либо из неудачников зомби, забредших в сектор обстрела из огневых точек. Во дворе жгли костры. Похоже, что люди готовили себе пищу или разогревали металл для ковки и склёпывания. Ближе к вечеру возле первого выезда началась суета. От ворот отъехал фургон. Между прутьями показались стволы ружей. Люди долго изучали окружающую обстановку прежде чем открыть ворота. Наконец ворота распахнулись, и оттуда выехал второй грузовой фургон. Он уступал размерами тому, который перекрывал ворота, но был оснащён намного лучше. Кабина и сам фургон с бортов были обшиты полотнищами металлических дверей и решётками. В верхней части будки фургона были прорезаны бойницы. Не стоило даже пытаться атаковать такую машину. Автомобиль им не по зубам. Ворота вожделенной кормушки со скрипом захлопнулись, а большой фургон снова подпёр квадратной угловатой кормой решетчатые створки. Похоже, что часть людей из крепости уже бежала. Остальные могли поступить точно так же. Но бесполезный день неожиданно завершился успехом. Удача пришла совсем с другой стороны. Морфы наткнулись на малолитражку. Небольшой белый автомобильчик со скошенной задницей резво метался от одной обочины к другой объезжая всевозможные препятствия, начиная от осколков разбитых фар и бамперов до брошенных автомобилей. Обглоданные костяки и разлагающиеся трупы водитель объезжал ещё более аккуратно. Сразу было видно, что он в ужасе от мёртвых человеческих тел. Красномордый атаковал лакомую добычу молниеносно и решительно. Его ничто не могло остановить. Разожравшийся морф протаранил заднее крыло легковушки. Автомобиль немного развернуло, и он от удара поднялся на два колеса. Стоит отдать должное водителю - он не растерялся. Выровняв машину резким поворотом руля, он дал газ и уже, не разбирая дороги, помчался прочь от налетевшей на него туши. Красномордый кинулся в погоню и ударил своей плоской башкой в куцый зад белого хэтчбэка. Водопадом блестящих осколков посыпалось стекло задней двери, а перед автомобилем появился разъяренный голодный Плюха. Водитель снова выровнял машину и ловким манёвром попытался увернулся от второй атакующей твари. Плюха все-таки сиганул на крышу автомобильчика. Машинка ускорилась и, резко развернувшись, ушла в дрифт. Насилуемые покрышки отчаянно завизжали, выбросив от асфальта белый вонючий дым. Водитель не сдавался. Плюха слетел с автомобиля, но тут в борт машины снова ударили Красномордый. Из-за двери вместе с дождём стеклянных брызг вылетел отчаянный женский крик. Автомобиль взвизгнул моторчиком, пытаясь спасти своих хозяев. Машинка, виляя по сторонам и скрежеща гнутым металлом по дорожному покрытию, рванулась в обратную сторону. Участь людей решил оказавшийся на дороге мертвяк. Малолитражка подскочила на распластанном покойнике и плюхнулась на него картером, ломая кости и сминая гниющую плоть. Колеса отчаянно заскребли по асфальту, днище машины заелозило по трупу, перекатывая его по ходу движения, малолитражка все-таки двинулась вперёд и, набирая скорость, покатилась прочь от места схватки, но секундной задержки хватило для того чтобы уходящую добычу настиг быстрый Плюха. Он вскочил на скошенный зад машинки и нырнул внутрь. Схватка закончилась через пару секунд. Автомобиль замер в каких-то сантиметрах от фонарного столба. Из бойниц крепости людей грохнули выстрелы. Все-таки для охотничьего оружия расстояние до атакующих морфов было далековато, да и стрелять приходилось под большим углом. Но все равно, забрав из машины два молодые тела, морфы поспешили укрыться в соседнем дворе. Охота прошла удачно. Незначительными повреждениями можно было пренебречь. Оно того стоило. В лапах у зомби-мутантов оказались два свежие и аппетитные трупа, убитые Плюхой по всем правилам. Но ликование морфов по поводу удачной охоты оказалось преждевременным. Добычу нужно было ещё и удержать. Типичный двор старых московских пятиэтажек с убогими качелями из металлолома, некого подобия паровозика и кривой песочницы с загаженным домашними животными песком не предвещал ничего плохого. Кривые облезлые лавочки и проржавевшие урны бесстрастно взирали на незваных гостей. Красномордый и Плюха расположились между уродливыми гаражами-ракушками, заполонившими половину двора. Первым врага почувствовал Красномордый. Массивный кожистый воротник-демпфер мешал плоской треугольной башке повернуться на подозрительный звук, и массивной туше пришлось подняться на задние лапы, чтобы рассмотреть источник незнакомого звука. Прямо по балконным ограждениям с крыши вниз спускалась ловкая мускулистая тварь, напоминающая уродливого павиана переростка. Тупой Плюха у которого ещё в его бытность живым человеком и так мозги были выжжены наркотой даже не среагировал. Он и теперь с упоением рвал и заглатывал человеческое мясо, забыв обо всем на свете. Красномордому слишком не понравился этот шустрый пришелец. Они с Плюхой никогда не скакали подобным образом по стенам, охотясь внизу на земле. Откуда-то со стороны появилась вторая подобная тварь. Сейчас было сложно понять: спустилась она также сверху или приковыляла по земле. Негодяи явно нацелились на их добычу. Собратьев морфов гнал в их сторону тот самый всеобъемлющий мучительный голод, который не составлял тварям выбора. Они должны были жрать. По этой же самой причине Красномордый и Плюха будут защищать свою еду до последнего. Красномордый атаковал ближайшую наглую тварь. Тот был туповат или слишком самонадеян. Он тоже кинулся в лобовую атаку на гигантского морфа, не задумываясь о последствиях. Красномордый привычно врезался плоской башкой с крепкими наростами и многослойной броней в гибкое мускулистое тело агрессора. Кости бабуинообразной твари смачно хрустнули, принимая на себя превосходящий вес противника, помноженный на внушительное ускорение. Тот ошалел от такого удара. Явно, что ему не приходилось таранить легковые автомобили на манер Красномордого. Придурковатого бабуина отбросила назад, но улететь далеко ему не дал все тот же Красномордый, он практически одновременно с таранным ударом поймал зубами икру противника. Массивная башка крутанулась, а туша поднялась на задние лапы. Бабуинообразный придурок подлетел в воздух и с силой шмякнулся на утрамбованное подобие газона. От гибели этого дебила спас только жалобный скулёж Плюхи. Тот отбивался от второго бабуинообразного пришельца. У Плюхи дела обстояли совсем наоборот. Не смотря на скорость и вёрткость сухощавый бывший наркоман не мог ничего противопоставит мощи противника. Если тот попадал то жилистой тушке наркомана, но причинял серьёзные ранения. В свою очередь казалось, что обилие глубоких царапин от когтей и клыков Плюхи на теле уродливого бабуина нисколечко не беспокоят его. Красномордый понеся в сторону Плюхиного обидчика как железнодорожный локомотив. Враг едва успел уйти в сторону, но здоровенная тварь все достала его, поджав переднюю лапу и сменив траекторию. Громадный морф упал на землю и его развернуло по инерции, но этого хватило для того, чтобы второй бабуин кубарем покатился под косой грибок захудалой песочницы. Оба захватчика кинулись наутёк. Плюха и толстяк попытались их преследовать, но оба брата-акробата кинулись вверх по стене, цепляясь за балконы и перила. Если Плюха и мог потягаться с ними в ловкости, но Красномордый провожал их немигающим взглядом, поднявшись на задние лапы. Бывший наркоман не решился преследовать обидчиков без поддержки своего партнёра. Этот случай наглядно показал, что кроме тупых зомбаков, у морфов есть действительно опасные конкуренты, которые могут сражаться за еду практически на-равных с Красномордым и Плюхой. Если у Красномордого было явное преимущество над каждым из бабуинов, то вопрос о том сможет ли он устоять сразу против двоих ловких и быстрых противников опасно веял неопределённостью. Морфы приступили к трапезе только после того как исчезли оба бандюгана, пытавшиеся отобрать у них законную добычу. Похоже, что крепость людей привлекла не только Плюха с Красномордым, но и других мутировавших тварей. Теперь стоило быть осторожными. И не только караулить добычу внутри неприступного контра, но и отбиваться от посягательств вот таких вот налётчиков. Дальше время катилось практически незаметно. Осоловелое солнце скрылось за горизонтом, небо потемнело, на город накатывала очередная непроглядная ночь. Казалось, что бабуины ушли, но перед самым закатом в соседнем доме с верхних этажей раздались отчаянные вопли. Похоже, что потрёпанные братья бабуины нашли себе прокорм на ужин. Морфы неутомимо кружили вокруг здания, вооружаясь новыми знаниями и разыскивая пути проникновения. Ночью этим было заниматься намного легче и спокойнее. Их не замечали в темноте. Если люди стреляли, то не прицельно, а больше наугад - по звуку. Изменения внутри человеческой крепости произошли как-то слишком внезапно. Сначала раздался непонятный шум, потом выстрелы, а затем что-то взорвалось за въездными воротами. Через некоторое время громким человеческие крики заполнили ночь аппетитным хором, сулящим много настоящей еды. Внезапно проснувшийся жестокий голод мощными ледяными уколами подстёгивал мёртвых тварей. Почувствовав дичь, оба морфа поспешили в сторону выезда. За решетчатыми воротами под въездной аркой сейчас горел фургон, бросая пляшущие отсветы сквозь темноту. Густой дым валил из-под арки. Люди оказались в ловушке. Из двора доносились беспорядочная стрельба и надрывный людской крик, перекрывая треск и шум пламени от горящего автомобиля. Человеческие вопли манили и дразнили, беспощадный голод подстёгивал лучше всякого кнута. Красномордый сосредоточенно искал возможность проникнуть во внутрь. Но люди собирались убегать оттуда сами. Горящий грузовик медленно пополз внутрь двора, роняя горящие куски тента, изоляции и облупившейся краски на асфальт. Люди тащили грузовой фургон руками, зацепив тросом бампер автомобиля. Они не успели чуть-чуть. Грузовик уже вышел из арки, но в это самый момент взорвались передние баллоны. Люди все-таки вытащили машину во двор, но выход на улицу ещё перекрывали решетчатые ворота. Они прекрасно защищали людей от зомби в первые дни катастрофы, но сейчас они превратили внутренний двор в смертельную западню. За те пять минут, которые потребовались для того, чтобы снять запоры и разблокировать дверь уже погиб один из бойцов. Ещё двое получили сильные ожоги. Раскалённые металлические прутья створок решетчатых ворот заскрипели, их с усилием раздвигал горящий человек. Раскалённый металл глубоко с шипением впился в ладони героя сквозь прогоревшие перчатки, но человек не сдавался, он изо всех сил тянул створку ворот на себя. К нему пришёл на помощь второй мужчина. Наконец выход на улицу был свободен. Люди в панике кинулись прочь из двора. Не теряя времени, Плюха и Красномордый рванули навстречу желанной добыче. Запахи крови и обожжённой плоти дурманили сознание и заставляли забыть об опасности. Ужасный голод гнал их вперёд. Выскакивающих людей встретили два морфа. Они смяли первых выбегающих и нырнули в толпу людей, заполонивших пространство под аркой. Красномордый метался по телам от стены к стене, круша и убивая дичь, пьянея от брызжущей человеческой крови. Убивай! Требовало голодная утроба. Убивай! Кричали сатанеющие клетки. Убивай! Визжало растущее сознание мёртвой твари. Голод, от которого нет спасения, требовал пищи. Он заставлял убивать как можно больше дичи, чтобы как можно дольше не возвращалась та нестерпимая мука, спутница жестокого голода. Плюха неотрывно следовал позади красномордого, добивая в голову полуживых и раненных людей. Мёртвых он тоже не пропускал, пробивая им черепа острыми длинными шпорами на ногах и на отогнутых больших пальцах передних лап. Скользя на кровавом месиве из останков, Красномордый ворвался во двор. Спасаясь от чего-то люди столпились поближе к выходу, рискуя погибнуть от жара и пламени горящего автомобиля. Появление из арки морфов оказалось полной неожиданностью. Паникующие люди напирали друг на друга, сталкивались, падали, создавая ещё большую сумятицу и беспорядок внутри толпы. Кто-то пытался стрелять, но Красномордый не обращал внимания на рикошетящие и пробивающие броню пули. Он со всей возможной скоростью челноком двигался из стороны в сторону и убивал, убивал, убивал. Первые солнечные лучи осветили небо над умирающей Москвой. Тёмный закопчённый двор, окружённый четырьмя корпусами многоэтажных домов, был усеян человеческими трупами. Мёртвые твари выискивали выживших и не восставшие трупы. Попадающихся зомби они безжалостно добивали. Периодически двор оглашали отчаянные крики и предсмертный хрип, обнаруженных жертв. Помимо Красномордого и Плюхи во дворе были те самые твари, очень напоминающие чрезмерно крупных бабуинов, которые пытались отобрать их еду, и третья незнакомая ползучая тварь похожая то ли на змею, то ли на тюленя с человеческим торсом. В литературных памятниках древних индусов упоминаются мифические существа «наги» - люди со змеиными хвостами вместо ног. Изломанные и обгрызенные ноги морфа в своё время срослись вместе и вытянулись, напоминая слишком вытянутое тюленье туловище. Несмотря на свою длину, хвост не дотягивал до змеиного и был значительно толще, но само тело с хвостом было существенно длиннее тюленьего, а вместо тюленьих ласт на конце хвоста была увесистая костяная булава. Передвигался морф ползком, извиваясь всем телом и перебирая по земле передними лапами. Помимо когтей на пальцах, на голове морфа был длинный роговой нарост, похожий на клинок абордажной сабли. Два другие морфа выглядели более тривиально – большая лысая уродливая обезьяна, отдалённо напоминающая африканского бабуина, с большой зубастой пастью, длинными передним лапами и сильно согнутыми в коленях задними. Бабуины были похожи друг на друга как близнецы. Старые знакомые метались среди паникующих людей и тоже убивали, убивали, убивали. Похоже, что эта троица и устроила бойню внутри крепости живых. Бабуины сумели пробраться внутрь крепости по стене или по обесточенным проводам. Волею случая в это же время из подвалов выполз «наг». Твари кинулись убивать людей внутри крепости. Врятли все трое были вместе. Парочка бабуинов действовала слаженно, а наг ползал по укромным уголкам в одиночестве. Люди пытались противостоять захватчикам, но воевать с быстрыми морфами в ограниченном пространстве и темноте было нереально, неравный бой перерос в кровавую бойню. Может люди и сумели бы спастись на улице. Но атака Красномордого, усиленного Плюхой, оказалась для них роковой. Все они погибли. Пока добивали раненых, морфам не было дела друг до друга. Конфликт начался, когда один из бабуиновых близнецов снова попытался отобрать у Плюхи только что пойманного мужика, который держал в руках ружье. Стрелок едва не влепил заряд прямо в морду шустрому наркоману, облако крупной дроби прошло как раз над его уродливой башкой, и горячие пороховые газы опалили самую верхушку черепа. Морф нырнул под выстрел в самый последний момент и ударил мужика в бедра. Мгновенно распоров жертве сосуды и сухожилия на ногах, Плюха уже рванулся к голове противника, чтобы завершить дело победным ударом, но был сбит в сторону бабуинообразным конкурентом. Оба морфа были примерно одинакового роста и не уступали друг другу в скорости, но тощий и вытянутый Плюха весил раза в два меньше и уступал мощи противника. Когти бабуинообразного морфа впились в бок бывшего наркомана, а мощные челюсти чуть было не сомкнулись на длинной шее. Плюха вывернулся и умудрился вцепиться зубами в загривок уродливой твари. Морфы драли друг друга когтями. Плюха сжимал челюсти чуть ниже головы бабуина и изо всех сил удерживал голову врага так, чтобы тот не смог впиться в его лапу. Но силы были не совсем равными. Плюха сдавал свои позиции. Челюсти твари неуклонно приближались к локтевому суставу Плюхиной конечности. Его спас выстрел умирающего мужика. Тот сумел подтащить автоматический дробовик за ремень к себе и разрядил последний патрон в голову бабуина. Тот не погиб, но нижняя челюсть была раздроблена. Одна из картечин выбила Плюхе глаз, и навсегда поселились в Плюхиной морде, но вражина получил повреждений на прядок больше. К несчастью Плюхи на выстрел прибежал бабуиновый близнец. Ему бы бежать, но Плюха все равно держал противника мёртвым хватом. Уже к несчастью второго бабуина на выстрел пожаловал Красномордый собственной громадной тушей. Толстый морф подоспел вовремя. Второй бабуин вынужден был бросится не на Плюху, а на подоспевшего врага. Зубы близнеца впились в хомут, окружавший шею толстой твари, а когтистые лапы стали бить Красномордого по туловищу. Предпринятая тактика была ошибочной. Когти бабуина не могли пробить защитный панцирь красномордого, а вот сам Красномордый схватил противника лапами за задние ноги и со всего размаха шмякнул бабуинообразным морфом о стену. Стена не поддалась, но удар был такой силы, что бабуина чуть не погиб. Не могло быть и речи о том, чтобы продолжать сражение дальше. Неимоверным усилием искалеченный морф вывернулся из лап Красномордого, оставив большие куски своего мяса в его когтях и рванулся прочь. Бабуина спасло то, что он стал карабкаться вверх по стене, перехватываясь менее покалеченными передним лапами за ограждения балконов. Тяжёлый толстяк не мог погнаться за ним следом. А раненый Плюха благоразумно остался внизу возле крупного товарища. Красномордый, тем временем, разделался с оставшимся морфом. Он придавил его задними лапами, а передними принялся отрывать поочерёдно сначала передние, а потом задние лапы. Туловище и голову морфа красномордый топтал и прыгал на них до тех пор, пока урод не перестал шевелиться. Расплющенное в блин тело одного из бабуинов осталось лежать на бетонной площадке в углу двора. Следующая стычка произошла у толстяка с «нагом». Тот погнался за Плюхой, который вырвал из под носа у «нага» свежую голову. Плюха благоразумно ринулся в сторону кормящегося Красномордого. «Наг», бешено извиваясь во все стороны, кроша своей булавой скамейки и переворачивая бетонные вазы с клумбами нёсся следом за воришкой. Толстый морф уже ждал противника в полной готовности, «наг» не стал снижать скорость, а на полном ходу протаранил тушу морфа. Острый рог пробил панцирь на брюхе и застрял внутри тела Красномордого. «Наг» снова начал извиваться всем телом, нанося размашистые удары булавой по спине, лапам и бокам морфа. Необычное оружие оставляло на туше Красномордого глубокие вмятины. «Наг» убил бы толстяка, если бы не вмешательство мелкого морфа. Плюха кинулся на спину «нага» и стал рвать его когтями и зубами. Если Красномордый практически ничего не мог противопоставить костяной булаве, то «наг» оказался бессилен против напавшего со спины Плюхи. Наг вырвал свой рог из туши морфа и, скользя как угорь, скрылся в ближайшем окне подвала. Его не преследовали. Толстяк не смог бы протиснуться в низенькое подслеповатое окошко, а Плюха просто не решился. Кормёжку приостановили. Нужно было во чтобы то ни стало уничтожить второго бабуина. Голод заставлял заботиться о своём пропитании и ни в коем случае не позволять отобрать у тебя пищу какой-нибудь пришлой твари. Морфы организовали первую засаду. Тощий Плюха с лакомым куском в передней лапе поскакал на трёх лапах по периметру двора. Тупой бабуин не за ставил себя долго ждать. Он кинулся на одинокого Плюху, надеясь быстро с ним покончить, но бывший наркоман в самое последнее мгновение отскочил в сторону и кинулся через двор. Бабуин увидел Красномордого, когда сам оказался уже почти в центре открытой площадки. Гигант неся на него как торпеда. Бабуин развернулся практически на месте и побежал в сторону ближайшего укрытия, но теперь уже Плюха преследовал его. Догнав и напрыгнув на противника сверху, мелкий морф бесстрашно завязал с ним жестокую схватку, удерживая до прихода Красномордого. Подоспевший толстяк схватил скованного дракой бабуина за задние ноги и в очередной раз впечатал его в стену трансформаторной будки. Плюха тут же впился ему челюстями в лапу у самого основания и разорвал острыми когтями живот врага. Красномордый поднялся на задние лапы и со всей силы ударил бабуина о бетонное крыльцо перед металлическим дверьми. Три таких удара практически закончили бой, у бабуина были сломаны шея и почти все ребра. Уничтожение противника закончили оба морфа вместе, растоптав бабуина в лепёшку. «Наг» так больше и не появился. Целый день морфы добивали восставших мёртвецов и жрали не восставших. По старой привычке морфы организовали себе гнездо и перетащили туда все пригодные в пищу трупы. Гнездо устроили в просторном подъезде напротив въезда во двор. Пищи было много. При таком обилии еды, восстановление шло быстро. Красномордый рос как на дрожжах, увеличиваясь в размерах и набирая мощь. Его панцирь восстановился, а роговые и костяные пластины стали ещё толще и крепче. Кожистый панцирь защищавший брюхо разделился на полоски, которые увеличились до размеров толстых канатов. Мелкий морф не рос в размерах, зато заметно увеличились его мускулы на конечностях и туловище. Теперь при беге все его тело переливалось игрой могучих мышц. На привычную охоту они вышли в конце следующего дня. Еды было ещё много, но страх перед голодом заставлял копить пищу. Поводом для атаки послужила остановка одного из автомобилей колонны, проезжавшей мимо. В набегающих сумерках незадачливый водитель наскочил колесом на валяющуюся железку и пробил баллон. Шум людских голосов и аппетитные силуэты на дороге звали к себе. Красномордый выскочил из подъезда и понёсся, набирая скорость, в сторону копошащегося возле машины автомобилиста. Обросший броней толстяк бешеным носорогом врезался в небольшой паркетник, прижав к нему брызнувшее кровью тело жертвы, а затем опрокинул автомобиль. Следом он атаковал вторую машину, но выстрелы из дробовика заставили его развернуться. Хотя автомобильная колонна полностью состояла из гражданских, но они тоже могли за себя постоять. Человек стрелял из люка в крыше джипа на больших колёсах. Красномордый кинулся в атаку. Опытный водитель резко рванул назад. Форсированный движок натужно выл, разгоняя автомобиль, но морф все же нагнал и ударил машину головой в кенгурятник с лебёдкой. Удар в трёхтонный джип был очень жёстким и для машины и для морфа. К тому же стрелок в люке выпускал в чудовище заряд за зарядом. Голова бронированного монстра была иссечена картечью. Красномордый был вынужден прекратить преследование. Вернувшись обратно, он застал только одну перевёрнутую машину. Из всей добычи было два трупа. Незадачливый водитель и один из его пассажиров. Остальные сумели скрыться, бросив тела погибших товарищей. Один труп был съедобный, а второй типичной мёртвой зомбятиной. Его даже упокоевать не стали. Так и существовали в новом месте две мёртвые опасные твари. Жрали мертвечину и охотились на автомобили. Проезжающих машин было очень мало, а среди проезжающих чаще попадались с вооружённые до зубов экипажами, но иногда появлялись машины годные для охоты. Теперь они атаковали даже колонны. Плюха все время караулил возле выезда из двора и звал к себе Красномордого, как только появлялось что-нибудь стоящее. К ним было заявился ещё один бабуинообразный морф, но его заманили в ловушку и уничтожили, тут ему не пункт дармового питания для бездомных. В другое место нужно было идти обмежевать. Сытый весенний день клонился к вечеру, когда Плюха заметил очередного конкурента. Удивительно крупная тварь рысила по дороге нагло и совершенно не таясь. Плюха подал условный сигнал партнёру. Такого конкурента нужно уничтожить - достойный противник. Охота началась. Глава 2. Второе откровение! Иваницкий смотрел на этого лощёного хмыря и удивлялся, как таким вообще хватает смелости вытащить свою голову из-под начальственных задниц и пытаться вести свою игру вместо того, чтобы старательно полировать языком промежность и седалище любимого босса. Ещё поражала похожесть Рыжова на передовой отряд его команды в лице Павлика и покойной Агнии. Суть мелкого интригана не могла удержаться внутри дорогого костюма Андрея Юрьевича и лезла наружу как поднявшееся дрожжевое тесто. Неужели он не понимал когда сюда ехал, что настало время по настоящему сильных и решительных? Когда на него одели браслеты и за шиворот потащили в комендатуру, он чуть не обделался. А с того момента как его завели в залитое кровью помещение подвала, Рыжов не затыкался ни на секунду. Он даже «помогал» задавать ему правильные вопросы. Хмырь начал сливаться сразу и по полной. Его даже уговаривать не пришлось. Иваницкому несколько мешали Нечаев, Солодов, Морохин, и прочие начальственные персоны, пожелавшие поприсутствовать в подвале на допросе, но в целом время было потрачено не зря. Рыжов рассказал, что служил далеко не первым заместителем начальника одного из управлений в администрации президента. Когда началась катастрофа, инерция государственного аппарата оказалась неспособной вовремя среагировать на бедствие. Время было упущено. А когда мёртвые массово пошли по улицам, машина государственной власти оказалась парализована. В тот момент, когда следовало встать плачем к плечу и сражаться за выживание своей страны и народа, вся система управления страной посыпалась как карточный домик. Причиной стало то, что первыми на разворачивающиеся события неправильно среагировали как раз те, кто должен был принимать решения и давать указания. Они просто сбежали. Сдриснули, испугавшись за свою жизнь, оставив на произвол судьбы свой народ. Среднее звено вымуштрованных и дисциплинированных чиновников осталось без управления, не говоря уже о громадной армии мелких клерков. Их старательно отучили работать без приказов и указаний сверху. Централизованный государственный аппарат дал системный сбой и страна погибла. Разумеется, были те, кто пытался спасти и страну, и людей. Но первые приказы были не просто контрпродуктивными или глупыми, они были убийственным. Во-первых: все данные в срочном порядке засекретили, усиленно скрывая от населения факт возникшей эпидемии. Милицию и армию бросили на усмирение беспорядков. Оружие у населения следовало изымать, бегства и паники не допускать, излишнюю силу не применять, стараясь не провоцировать, внезапно появившихся «неадекватных людей». Более того, психов и раненных следовало отправлять в больницы. История самого хмыря была простой как мычание. Каждый убегающий начальник делегировал свои полномочия своему заму или подчинённому, а когда и тот убегал, то делегировал полномочия, если успевал, тому, кто стоял ниже по иерархии. Таким не хитрым образом Рыжов получил полномочия руководителя администрации президента. Пережив несколько инцидентов с нападением мёртвых, хмырь с его оставшимися соратниками укрылись в одном из правительственных убежищ. Сюда перетащили семьи, близких и родственников. Немного смущало то, что они остались преимущественно без охраны. Сотрудники ФСО либо удалились с более значимыми персонами, либо разбежались спасать свои семьи. Само убежище находилось в так называемом «метро-2». Комплекс подземных сооружений предназначенных для размещения органов управления государством и их экстренной эвакуации в критических случаях. Подземные бункеры помимо автономных систем жизнеобеспечения и жилых помещений были оснащены всем необходимым для управления государством. В том числе там был и «ГШ». Так называли дублирующий пункт размещения генерального штаба. Несколько помещений были оснащены системами правительственной связи всех уровней, системами оповещения обо всем, что угодно: от влажности воздуха в степях Калмыкии до радиационного фона на Курильской гряде. Так же были системы и посерьезнее: системы управления ПВО страны, системы управления орбитальными спутниками, система оповещения о ядерном ударе и система управления стратегическим ядерным арсеналом и прочее, прочее, прочее. Группа неподготовленных людей получили в свои руки компактный пульт управления всей страной. Они были малочисленны, среди них преобладали чиновники, к произошедшей катастрофе они были абсолютно не готовы. Но они были живы, и они были в безопасности. После того, как прошёл первый шок от происходящего, поселенцы бункера стали пытаться понять, что произошло и что делать дальше. С системами связи разобрались относительно быстро. Общая картина удручала. Хмырь и его присные смотрели он-лайн трансляцию гибели цивилизации. Из отрывистых сообщений стало понятно, что неизвестный вирус очагами возник в самых крупных городах планеты, а потом невероятно быстро расползся по всему миру. Эпидемии черной чумы средневековья или африканской эболы казались лёгким насморком по сравнению с происходящим. Цивилизация прекратила своё существование в прежнем обличие. Где-то сохранились очаги сопротивления, но их становилось все меньше и меньше. Тяжело быть свидетелем гибели человечества. Среди укрывшихся в подземном убежище случилось несколько случаев помешательства и несколько самоубийств. Вот тогда чиновники лицом к лицу столкнулись с восставшими мертвецами. Двоих зомби смогли уничтожить своими силами, а несколько помещений пришлось изолировать, чтобы блокировать восставших мертвецов. По сути дела в окружающей обстановке опасность для людей могла исходить только от них самих, а от остальных опасностей могло защитить само убежище. Единственное, что могло спасти от безумия - это ежедневная изматывающая работа. Нужно было чем-то заниматься, а в противном случае они бы протянули не долго. Вопросы, связанные с выходами на поверхность, тоже были. У подземных поселенцев была куча боеприпасов и современного оружия, да и физически они не были такими уж слабыми и беспомощными, сказывалось регулярные занятия фитнесом и прочие спортивные увлечения элит, вроде любительского хоккея или игры в теннис. Чего у них не было, так это боевой подготовки. Те, кто служил в армии, были уже в возрасте и в лучшем случае сохранили некоторые знания и навыки. Молодняк по большей части вообще не служил. Вопрос с усилением решили быстро, связавшись по спецсвязи с одним из небольших подразделений тех же самых ФСОшников, осевших с семьями в «метро-2». Благодаря подробной и тщательно проработанной карте подземных коммуникаций они быстро нашли друг друга. Занятие напрашивалось само собой. Имея одновременно несколько средств для спецсвязи, дружный коллектив решил возрождать государство и стать во главе новой России. Они подготовили обращение к россиянам и начали его рассылать по военным частям, специальным объектам, администрациям регионов и городов, штабами гражданской обороны и т.д. В своём обращении-воззвании-послании они объявляли себя новой властью, требовали отправки им информации о состоянии дел и организации органов новой власти на местах, делегируя им часть своих полномочий. Несмотря на свою гениальную простоту, план не сработал абсолютно. В большинстве случаев от них просили помощи. Кто-то не отвечал, а остальные просто посылали на три советские буквы. Новые правители России не отчаялись, они перешли к персональной работе с будущим электоратом. Идея заключалась в следующем. Нужно было получить контроль над ближайшими военными частями, а после этого, уже набрав силу, расширять своё влияние. Но и в этот раз дела новых правителей пошли ни шатко, ни валко. Они по-прежнему в подавляющем большинстве частей получали уверенный посыл в том же самом хорошо усвоенном эротическом направлении. Военные, поняв, что власти в очередной раз обкакались, проявили самостоятельность, наладили связь и спасали людей, но уже без Рыжова и его компании. Хотя был и положительный эффект. Они поменяли свой подход. Новая установка была следующая: обещать, обещать, обещать. Помимо обещаний у новой власти оказались в руках некоторые склады с материальными ресурсами страны. Продуктами, имуществом и медикаментами они делились лишь с теми, кто присягали на верность новой власти. На опыте они выяснили, что личный визит сотрудников новой власти в военные части и пункты спасения людей является чуть ли не единственным способом, получить над ними контроль и заручиться поддержкой. Но здесь не все ладилось. Более того, они наткнулись на конкурентов, с которыми пришлось даже повоевать. Огрызки аппарата правительства Российской Федерации пытались наложить лапу на чужое, пытаясь узурпировать власть в стране. Не одолев конкурентов в открытом бою, команда Рыжова попытались с ними объединиться наобещав, по заведённой традиции, кучу всяких благ, а когда «человечки из белого дома» поверили в доброту намерений Рыжова и расслабились, их всех перебили. Покончив с конкурентами, Рыжов с командой кинулись подчинять себе остатки гражданского населения и военных с утроенной энергией. Вот так дошёл черед до накопителя, в котором руководил Нечаев. Эмиссара Павлика вместе с воблой Агнией послали к ним как самых опытных и успешных переговорщиков-убалтывателей. В конечном итоге, таланты Павлика сработали против самого Рыжова. Рассказ был не мудрёный. Даже охрана этих VIP-персон понимала всю их ничтожности. Но сами сотрудники ФСО решили, что уж лучше такая власть, чем совсем никакой. Иваницкий смотрел на это ничтожество и нутром чувствовал его трусость, беспринципность и душевную гниль, а ещё он понял, что Рыжов пытается скрыть от него что-то действительно важное. Причём это важное такого масштаба, что Андрей Юрьевич готов ради этого пожертвовать всем остальным, включая подземный бункер и всех своих соратников. Нет, он не врал, и говорил он вполне откровенно, но чего-то Рыжов не договаривал. Володя остро чувствовал небольшую кособокость его полуправды. Хмырь сам по себе дико раздражал Иваницкого. Интеллигентный прилизанный тип возраста где-то немного за сорок, в дорогом костюме и с неизменными «котлами» категории лакшери на левом запястье, стоимость которых равнялась цене автомобиля представительского класса. Но просто до белого каления Иваницкого доводили ухоженные блестящие ногти, отполированные с ровным белым краем и с вычищенными кутикулами, этакий фетиш утомленного большими деньгами аристократа. Он непроизвольно демонстрировал свои ухоженные ноготки человека категории лакшери, намекая окружающим на их плебейское происхождение. Был ещё один моментик, которым хмырь практически подписал себе смертный приговор. Это был его взгляд. Весьма преданный и дружелюбный, располагающий к себе, но из глубины зрачков на Володю смотрела кошка, играющая с мышами. Вот так глупенькие мышки всей ордой сумели одолеть матерого кота. Загнали его в самый угол амбара, а кот от безысходности им песни сладкие поёт, о дружбе говорит и прощения просит. А сам в это время уже план подготовил и ведёт сереньких победителей к неминуемой гибели. ДОЛГ не даёт Володе потерять бдительность. В очередной раз он видит ту мерзость людскую, которая и поставила на грань гибели все человечество. Он отомстит, он очистил мир. Сколько принесёт зла эта мразь, если останется жить. Убить его требует ДОЛГ и совесть. Под конец благих песнопений несостоявшегося правителя все присутствующие расслабились, Рыжова даже стали называть панибратски по отчеству - Юричем. Налили ему стакан коньяка «по самую рисочку». Тот, наверное от страха, проглотил его одним махом, даже не поперхнувшись и не по морщившись. Володя тогда попросил военных и Нечаева оставить его с Рыжовым наедине для душевной беседы. Пришло время поработать с подследственным «по-настоящему». Эх, рано вы расслабились господа военные. А в кошачьих глазах хмыря в тот момент появился настоящий страх, среди глупеньких мышек кот затесался старый дворовый пёс, умудрённый опытом и знающий цену всем кошачьим посулам. Вояки переглянулись, но возражать не стали. Первым из подвала выскочил Нечаев. Грязь, кровь, вонь и два трупа в углу на него действовали явно не лучшим образом. Вояки и их серые братья пожелали Иваницкому удачи и удалились вслед за убежавшим начальником накопителя, оставив опричников «тет-а-тет» с его величеством господином несостоявшимся верховноправителем. Володя прекрасно чувствовал, насколько внимательно его разглядывает Рыжов. Он пытался его разгадать, открыть для себя этого следователя, который получил неожиданно большой вес среди этих суровых людей. Володя на мгновение замер старательно воссоздав в голове образ надпись, выцарапанную ножом на белом дверном полотне его кабинета. В одно мгновение его наполнило ощущение всепоглощающей силы и уверенности. Мир снова обрёл резкие и предельно яркие черты. Холодная уверенность, как кислота разъела все сомнения, очистив грязь лишних мыслей. Остальное уже было совершенно не важно. Тогда он усадил перед собой этого любителя рискованных игр. Разговор начался с обычной следовательской работы. Володя задавал похожие вопросы и переспрашивал снова, уточнял отдельные моменты, заставлял заново пересказывать одно и то же, ловил его на несоответствиях, но показания Рыжова были совершенно правдивые. Они вели игру чуть меньше получаса. Иваницкий придумывал хитроумные ловушки для допрашиваемого, надеясь вытащить правду из его гнилого нутра, хмырь наоборот, искал ключик к самому Володе, пытаясь расположить его к себе, выйти с ним на одну волну. Как же он старался бедный. Рыжов и пытался дышать в унисон с Иваницким, искрил юмором, постоянно называл его по имени, не прекращая забрасывал удочки на предмет поиска увлечений и пристрастий Володи. Хмырь заискивающе улыбался и вкрадчивым голосом нес всякую ахинею типа: - Я сразу увидел в вас цельную выкристаллизованную натуру. Вам принадлежит будущее. Ах, как жаль, что таких настоящих людей нам не доставало в окружении президента. Именно на таких людей как вы и следовало опираться. Тогда бы точно не случилось бы всего этого кошмара. Вы не представляете, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Володю рассмешило последнее предложение. На примере лебезящего хмыря он прекрасно видел, какие ничтожные личности стояли у руля власти. Похоже, что хмырь сейчас о себе рассказывать будет. Ещё про заговор и жидо-массонов что-нибудь сочинит. Володя захотел подшутить над ним. - Жиды что ли? Хмырь замер буквально на мгновение, Володя прямо почувствовал, как в голове Рыжова заработали мелкие быстрые шестёрки, защёлкали реле и тумблеры, анализируя сказанное Иваницким. Сузившиеся зрачки кольнули Иваницкого острым испытывающим взглядом. Аналитическая машина выдала результат. Хмырь заёрзал как на иголках, демонстрируя сильное душевное волнение, возмущение выкатил глаза. - Да и ещё раз - да. Жиды проклятые все заполонили. Вы не представляете, как нам русским людям тяжело приходится среди этих упырей. «Есть контакт. Вот я тебя и подловил» - спокойно подумал Иваницкий. То, что Рыжов пытается без мыла к нему в анус залезть, Володя понимал также ясно как таблицу умножения. Дважды два и все такое. Допрашиваемый проявлял недопустимо много инициативы, стараясь изо всех сил втереться к нему в доверие или хотя-бы вызвать к себе симпатию. Володя мысленно в миллион сто первый раз поблагодарил свою учительницу Василису - легенду российского сыска районного разлива, у которой кололись даже камни. Вася была мастером психологической игры. Наверное, Иваницкий приблизился, но никогда не сможет превзойти эту потрясающую женщину. Пора было вдарить, как следует по этому любителю играть с серыми мышками и водить за чёрный влажный нос дворового кобеля. Рыжов разливался гневными антисемитскими речами, а Иваницкий согласно кивал головой и улыбался. Ему даже стало интересно - кто Рыжов по национальности. Хотя у такой мрази не может быть национальной принадлежности. Такая категория людей по истине интернациональна. Космополит в общем. Когда верховный главнокомандующий в очередной раз блеснул своими ногтями, Володя остановил его вопросом: - Вы помните мою фамилию? Хмырь настороженно замер. - Да. Иваницкий. - Я польский еврей. Володя буквально наслаждался картиной тотального замешательства. Пока тот пытался выйти из прострации, Володя взял со стола обычный перочинный нож и резким быстрым движением сунул его хмырю под ненавистный ноготь, который кричал об снобистской элитности своего владельца. Замерший на мгновение, Рыжов завизжал как резаный. Не давая ему опомниться, Володя схватил его за истекающий кровью палец и со всей силы дёрнул его на себя. Он повалил эту мразь на пол и начал орать ему прямо в ухо: - Кто?! Скажи мне когда?! Колись сученок. Я тебя выведу на чистую воду. Сливайся, козлина тупая. Ломи всех. Где, млять! Нож раз за разом впивался под очередной ноготь и задирал ногтевую пластину. Но выдрать ногти Рыжова не получалось. Может сноровки не хватало, а может делать это нужно было по-другому. Не помогали даже плоскогубцы. Изодранные пальцы все время дёргались, и захватить ногтевую пластину как следует не получалось. Урод орал диким нечеловеческим голосом. Он пытался выдёргивать руки, сжимать пальцы в кулак, звал на помощь. Но все было тщетно, Володя крепко держал его руки и выламывал загибаемые пальцы лезвием, оставляя глубокие порезы. Каждый крик жертвы отзывался внутри тёплой волной, с каждым воплем Рыжова душа Иваницкого избавилась от жестокой муки, становилась свободной и лёгкой. Облегчение приносило радость и лёгкую эйфорию. Но эта скотина Рыжов запирался по-прежнему. Настоящая информация была где-то совсем рядом, но хмырь пытался её утаить. - Володя, прекратите. На нем же лица нет. Он нам сейчас все расскажет. Ведь, правда? – пришёл на помощь Рыжову Кирильцев. Старая добрая игра в плохого и хорошего полицейского разворачивалась по классическому сценарию. - Нет, - категорически заявил Иваницкий. – Лицо на нем есть. Но может и не быть. Его же можно содрать как скальп. Правда, Евгений? Следователь прижал лезвие перочинного ножа ко лбу жертвы. - Попов! Вам нужна кожаная маска с бородой. Дима, хотите подарок к следующему Хэллоуину? - обратился Володя к ковыряющему в носу Диме Попову. - Во, класс! – восторженно заявил бывший участковый. – Давно мечтал. А можно я ему сам лицо вместе со скальпом сниму? Прозвучавший в голове энтузиазм истинного любителя своего дела, Дима подкрепил решительными действиями. Он взял с верстака острый канцелярский нож и выдвинул блестящее лезвие. - Можно? А? – с надеждой в голосе спросил он ещё раз. Точно с такой интонацией ребёнок просит у отца дать посигналить клаксоном, посверлить дрелью или поиграть дорогой коллекционной машинкой. В это самый момент Володя почувствовал тем новым внутренним чутьём щелчок, или даже лёгкий треск внутри своей жертвы. Рыжов сломался. - Базы, информационные базы! Мобилизационный резерв страны. Стратегические запасы. Золото, оружие, техника, ядерное оружие!!! – заорал Рыжов и тут же обмяк как тряпичная кукла, превратившись в безвольную оболочку опустошённого изнутри человека. Работа сделана. Он добился своего. Иваницкий ликовал. Служение ДОЛГУ в действии. Пропала эта давящая боль внутри. Появившуюся пустоту сразу заполнила воздушная лёгкость и ощущение полной свободы. Он так увлёкся этим новы наполнением своей сущности, что чуть не потерял динамику допроса. - Ещё раз. Не расслышал. Чётко, внятно, как на политбюро. Дай ещё раз! Ты хочешь подарить свою бородатую мордашку нашему Диме?!!! Иваницкий встряхнул хмыря и влепил ему подзатыльник. - Нет, прошу вас, не надо. Я все расскажу. Это правда, я только это пытался скрыть, - испуганно затараторил хмырь. «Так, так. А вот это мы будем посмотреть. Все ты нам поведал или нет.» - подумал про себя Володя. Было очень похоже, что хмырь действительно говорил правду. Он был полностью дезориентирован и подавлен. Сил на сопротивление у него не осталось. Сейчас он сольёт все, даже то чего никогда не знал. Только успевай запоминать или записывать. Гундосый хнычущий голос, икая и всхлипывая, рассказывал про информационные базы. Хмырь поведал о глобальной информационной системе, точнее их было несколько. Одна из систем был информационной базой о всех без исключения стратегических запасах страны. Вторая представляла собой тотальную систему управления всеми автоматизированными оборонным средствами и системами нападения. Третья хранила в себе все научные разработки, технологии и базовые знания во всех отраслях науки. Причём стратегические информационные запасы хранились не только в электронной форме. Их хранили на бумаге и на плёнках в виде диафильмов. Рыжов не поделился этой ценной информацией со своими товарищами. Разработанный узурпатором план не отличался оригинальностью. Если он станет во главе распределения такого количества ресурсов, то место во главе пищевой пирамиды нового человечества ему обеспечено. Дело оставалось за малым. Рыжову следовало обзавестись подданными. На эту роль как можно лучше подходили напуганные, дезориентированные, голодные толпы народа в эвакуационных и накопительных пунктах. Хмырь строил себе радужные картины, того как толпы страждущих тянут к нему ручонки в поисках спасения и поют ему осанну. Как жаль, что во время очередного визита за народишком случилось все так нехорошо. Этой информации хватало с лихвой. Хмырь будет жить до тех пор пока они не получат этот самый ценный в новой мире информационный ресурс. Володя схватил Рыжова за шиворот и поволок его по коридорам и лестницам в кабинет начальника накопителя. Не смотря на позднее время, Иваницкий был уверен, что застанет всех командиров силовиков в кабинете Нечаева. Распахнув дверь, Володя застал всю честну'ю компанию с поднятыми стаканами, а главный милиционер накопителя Солодов застыл с открытым ртом. Он, скорее всего, произносил тост в момент его появления. Иваницкий втащил за собой хмыря и усадил его на ближайший стул. С большей долей вероятности, тот не смог бы стоять на ногах самостоятельно. - Повторить!- Иваницкий жёстко сдавил мочку уха Рыжова. И тот «запел». Он не только практически дословно пересказал заново все, что поведал Иваницкому. Более того, оказалось, что у него в машине лежит ноутбук на который была залита информация обо всех хранилищах мобилизационного резерва и стратегического запаса в Москве и Московской области. Вояки и сотрудники накопителя так и стояли с поднятыми стаканами, пока в гробовой тишине торопливо звучал дрожащий голос несостоявшегося владыки земель русских. Свою речь он закончил вполне тривиально: - Я все сказал, честно. Мне больше ничего не известно. Не мучайте меня. Я вас умоляю. Иваницкий одними глазами указал Кирильцеву на дверь. Тот не говоря ни слова, вышел. Начальник накопителя поставил свою любимую чайную кружку. Взял со стола высокую бутылку с жидкостью цвета тёмного янтаря и надолго присосался к горлышку. Нечаев пил вискарь как воду - большими жадными глотками. Следом за начальником накопителя осушили свои стаканы, бокалы и кружки вояки и милиция. Народ сразу оживился. До окружающих начал доходить смысл сказанного. Стать обладателями информации обо всех стратегических запасах необъятной Родины, это по сути значило стать её хозяином. Иваницкого стали хлопать по плечам и спине, жать ему руку, наперебой предлагали выпить. Многие уже и пили за его здоровье. Иваницкого это практически не волновало. Его мысли были заняты совершенно другим. В очередной раз он убедился в правильности выбранного пути. Последнее событие наглядно показало, как малое зло может сделать большое добро. Володю пёрло, его буквально распирало от осознания выполненного ДОЛГА. Это больше чем счастье, что было чувство самореализованности. Тем временем появился Кирильцев с парой ноутбуков в руках. Включили сразу обе машинки. Бледный хмырь объяснял где и что у него запрятано. Разумеется, нажимать клавиши он не мог. Пальцы были изодраны в хлам и кровили. Нечаев посмотрел на его залитые кровью кисти и распорядился привести медика. Врач успела вовремя. Окружённый толпой военных, Рыжов закатил глаза и попытался сползти на пол. Иваницкий первый это заметил и выдернул сомлевшего владыку из толпы военных и чуть не воткнулся во врачиху с пластиковым чемоданчиком оранжевого цвета. Рязанского вида бабёнка охнув отпрянула к стене. - Я наверное к вам? - неуверенно спросила она у Володи. Он сначала не понял, почему медичка считает его своим пациентом, но потом до него дошло, что он сам весь в крови допрошенного хмыря. - А? Не-е-ет, - дружелюбно протянул он. - Вот ему бы помочь, а то клиент прямо здесь «кони двинет». Иваницкий приподнял за воротник и продемонстрировал бабёнке Рыжова. Она понимающие кивнула и снова посмотрела на него с вопросом. Иваницкий непонимающе пожал плечами. - Мне место нужно. Желательно чтобы места было много и освещение хорошее, - пояснила врач свой вопросительный взгляд. Володя без разговоров подтащил хмыря в дальнюю сторону комнаты, стена которой приходилась на торец здания и была оснащена аварийным выходом со стеклянной дверью. Верный Дима Попов притащил туда письменный стол и стулья для удобства её работы. Прямо над ними размещались сразу две световые панели. Иваницкий посадил хмыря на стул, а Петров его плотно продвинул к самому столу и плюхнул на стол руки пациента. Тот даже не поморщился. Рыжов до сих пор был в «отключке». - Что случилось? - спросила женщина стандартно-врачебным голосом. - Мы его допрашивали, - буднично ответил Попов. – Сознаваться не хотел, падлюка. Женщина что-то хотела сказать, но тут же осеклась и побледнела. «Ну что за народ?» - с горечью подумал Володя – «Распотрошённые мертвяки по улицам ходят, а она тут кисейную барышню и гуманиста в одном лице собралась из себя разыгрывать. Моралистка хренова! Как бы в обморок не грохнулась? Если морализировать станет, то я её ханжеское квохтанье ей в задницу запихну. Нет времени чужое нытье выслушивать.» Но женщина сдержалась. Она вытащила из запечатанного пакета одноразовую пелёнку и расстелила её на столе, а затем принялась обрабатывать изуродованные пальцы подследственного. - Его в медпункт нужно будет отвести. У пациента слишком глубокие порезы на пальцах. Шить придётся. Только там сейчас места нет. Недавно раненых привезли. На них бандиты напали. - Может перевяжете его здесь? - Да. Конечно-же перевяжу, только сначала кровь нужно остановить. - У больного ещё какие-нибудь повреждения есть? - Ща спросим, - Попов замахнулся раскрытой ладонью, чтобы смачной плюхой вернуть пациента в бодрое состояние. - Вы с ума сошли?! - врач первый раз повысила голос. Попов замер в недоумении. - Да разве так можно? - резко сказала бабёнка. - Вы его и так искалечили. Убить его хотите? Так это без меня, пожалуйста! Она выдернула из небольшой кассы с ампулами самую крайнюю бурую стекляшку с оранжевым ободком, сломала верхушку и вытряхнула несколько капель на ватку. - Ну, тётенька. Не получается у нас по-другому. Время сейчас такое. Цель оправдывает средства, - Дима нравоучительно начал внушать ей основы следственной работы в чрезвычайных ситуациях. - Какие цели? Вы его насмерть замучить хотели? - Женщина поводила под носом Рыжова влажной ваткой, и тот вздрогнув начал приходить в себя. - Наш долг защищать людей. И если для этого надо быстро расколоть какую-нибудь тварь, то я не остановлюсь ни перед чем, - спокойно сказал Иваницкий. Хмырь плаксиво сморщился и застонал. - Мне больно, - заскулил он. - Сейчас, сейчас больной. Потерпите немножко. У вас есть еще повреждения? Тот обречённой помотал головой. - Не знаю. - Значит, нет, - констатировал Попов. Женщина вынудила из чемодана белый баллончик и щедро побрызгала на кривящие руки прозрачным спреем. Следом в дело пошла пластмассовая ампула с иголкой. Задрав рукав несостоявшегося властелина повыше, она ему воткнула иглу в середину предплечья. - Вам сейчас легче будет. Я вам противошоковое поставила. Не дёргайте руками, пожалуйста. Дима Попов навалился на хмыря сзади и придавил его руки к столу. Женщина стала обрабатывать искалеченные пальцы Рыжова. Хмырь опять врубился, а Дима вопросительного посмотрел на врача. - Нет. Пусть пока так. Я его позже в себя приведу. Она не слишком сноровисто принялась оттирать руки от крови. Похоже, что для нее эта работа была не такой уж и привычной. - Ну что же вы делаете. Зачем же так? Вы себе представляете сколько требуется организму сил на восстановление после таких травм? - продолжила она тем же возмущённо-нравоучительным тоном, что и три минуты назад. Иваницкий начинал закопать злобой. Какая-то мокрощёлка пытается его жизни учить. - Так мне его упрашивать, что-ли? На колени перед ним становиться. Христарадничать перед ним прикажете? - озвучил его мысли Дима. Женщина резко выпрямилась. - У вас своя работа. У меня - своя. Сейчас вместо того чтобы раненым помогать я с вашим заключённым должна возиться. Зачем калечить человека? Вдруг он потом исправляться начнёт. Станет добропорядочным гражданином. А вы его в калеку превратили. Последователи ДОЛГА переглянулись. - Милая тётя. Если я тебе руку сломаю, то намного быстрее получу нужные мне сведения, - заявил Попов. - Это - во-первых. А во-вторых: так я тебя быстрее поставлю на путь исправления и сотрудничества с администрацией, - продолжил спорить Попов. - А я могу добиться того же самого без ломания рук и порчи других сложных для восстановления частей тела, - не растерялась женщина. - А ты на мне покажи, а то не верится, - издевательским тоном заявил Дима. Зря он этот предложил. - Дайте руку,- Женщина протянула раскрытую ладонь в сторону Попова. - Дайте, дайте! Боитесь? - Да, вот ещё! Буду я ещё бабы бояться! Дима героически протянул волосатую лапищу вперёд, чуть не заехав в лицо врачу. Женщина вынужденно отклонилась, возмущённо сжала губы и гневно сверкнула глазами. Невооружённым глазом было видно, что хамство простодушного Попова её буквально бесит. Она вытащила тонкий шприц из упаковки. Сняла колпачок с тонкой нитяной иглы и вонзила ее куда-то в место соединения большого и указательного пальцев Попова. В туже секунду Дима заорал благим матом. Он сорвался с места и побежал вокруг помещения, тряся вывалившимся пузом и дико крича. Вояки забыли про оба ноутбука и Кирильцева вместе с ними. Попова попытались остановить, но толстый бугай расшвыривал военных как котят. Наконец кто-то зарядил ему кулаком под дых или по яйцам. Дима упал на пол, выпучив глаза и ловя воздух открытым ртом. Женщина подошла к корчащемуся Попову и осторожно втянута иглу из кисти страдальца. - Теперь вы мне верите? Не удостоив Диму Попова больше даже взглядом, она вернулась к столу с Рыжовым. Иваницкий смотрел на неё уже совсем другими глазами. Женщина была небольшого роста, обычного вида, полноватая. Скорее всего, она упорно боролась с лишним весом, но пока без особого успеха. Сложно было судить о её возрасте. Где-то от тридцати пяти до сорока пяти лет. Она делала свою работу абсолютно спокойно, без эмоций. Залатав на скорую руку раны на кистях Рыжова и перебинтовав их, женщина подняла глаза на Иваницкого. - А вы куда его хотите определить? - В подвал, там камеры. - Нет, нет. Из-за стола поднялся Нечаев. Мы его для большей сохранности на оружейные склады отправим. Он нам ещё очень даже пригодиться. - Нет. Так дело не пойдёт, - голосом, не допускающим возражения, заявила врачиха. - Ему сначала раны надо зашить. Руки как следует обработать, а потом уже и везти. А там ему привязки делать и раны обрабатывать, кто будет? - Ради такого случая я ему там целый лазарет организую, - заверить её Нечаев. - А на счёт руки зашить. Вы ведь это и сами можете сделать? Женщина устало посмотрела на Нечаева. - Сейчас я сделал все что могла. Его надо отвести в медпункт. Я практикующий невролог. Медицинская сестра или хирург с шитьём ран лучше справиться. К тому же у него связки сильно повреждены. Сейчас ночь и у нас только дежурная бригада осталась, но думаю, что они его заштопают. Солодов тут же распорядился выделить аж четырёх человек для охраны пленного. Рыжова понесли на руках. Впереди шла врач. Работа Володи была закончена. Теперь Рыжов будет щедро делиться информацией, чтобы купить себе жизнь и спастись от страшного Иваницкого. Внезапно упавшим богатством пусть Нечаев с ментами и вояками распоряжается, а у Володи ещё куча работы. ДОЛГ настойчиво требует идти дальше. Только куда? Последняя мысль неожиданно ввела Иваницкого в ступор. Похоже, что он на полных парах выскочил на дорогу, которой нет на карте. Куда он движется? Да. Сейчас он «на коне». Теперь на него смотрят другими глазами – он герой, он победитель. Ему дадут практически неограниченные полномочия. На отдельные моменты в его работе будут закрывать глаза, ожидая от него очередного «результата». Но какая-то внутренняя неудовлетворённость неожиданно засвербела глубоко внутри. Тень неуловимой мысли фланировала где-то на самом краю сознания, но он не мог уловить даже намёка на причину нарождающегося беспокойства. Похоже, что за первым откровением должно было прийти второе, но замешкавшись на пороге, оно никак не могло шагнуть в его разум. Да! Он показал свою результативность и доказал окружающим то, что его позиция заслуживает внимания и уважения. Но что делать дальше? Теперь ему так и придётся бегать по останкам гибнущей цивилизации, выискивая очередную гадину, чтобы придать ее справедливому и бескомпромиссному суду. В этом было нечто от инфантильных американских комиксов. Роль бетмена или супермена во главе команды головорезов была какой-то плоской и однобокой. Неужели его великое служение должно уподобиться американскому вестерну с положительными героями в белых шляпах и отрицательными героями в черных? На следователя накатила слабость. Он понял, что ему все же необходимо остановиться и собраться с мыслями. Как-бы ошибок не наделать. Великий ДОЛГ подводил его к следующей ступени самореализации, и здесь следовало не оступиться. Мгновенный перепад настроения убил кипящее торжество и опрокинул Володю в унылое раздражение. Иваницкий молча вышел из кабинета начальника накопителя. Он нагрубил в коридоре улыбающемуся военному, который попытался у него что-то спросить. Тот так и остался стоять с открытым ртом, ошарашенный столь неожиданной реакцией на вполне невинное обращение. А вот нечего под ноги лезть! Кирильцев и Попов, озадаченные внезапной сменой настроения босса, молча следовали за ним. Володя вернулся в кабинет следователей. В кабинете Иваницкий уселся в большое офисное кресло руководителя, которое ему принесли сегодня утром вместо сломанного. Дима Попов нерешительно поднял со стола ополовиненную бутылку водки и с немым вопросам посмотрел на Володю. Волосатая полная лапа Попова многообещающе тряхнула бутылку, разгоняя пургу мелких пузырей в прозрачной жидкости. Похоже, что других способов снятия стресса и борьбы с хандрой Дима просто не знал. Кирильцев как стойкий оловянный солдатик замер у самой двери, вытянувшись в струнку. Его обеспокоенный взгляд буравил Иваницкого. В жениных глазах замерло напряжённое внимание. Иваницкий видел в нем зарождающийся страх разочарования. Похоже, внезапная смена настроения Иваницкого серьёзно насторожила Женю. Возможно, он видел в Иваницком нечто больше, чем просто начальника, а сейчас эта иллюзия Кирильцева могла рассыпаться в прах. Они ему мешали. Следовало выпроводить соратников на какое-то время. Они давили на него. Они настырно отвлекали его внимание на себя, мешая сосредоточится на главном. - Дима, будь любезен. Я устал немного. Прояви инициативу. Поработай, пожалуйста, с тем зеком из банды. Ну, ты понял. Отёчная морда Попова расплылась в радостной улыбке. Веселье продолжалось. Все было по-прежнему. Он с готовностью козырнул, приложив руку к краю мятой милицейской кепи, и выскочил из кабинета, прихватив добавкой к ополовиненной бутылке водки, вторую не распечатанную. - Женя. Работа предстоит большая. Нам нужны люди. Кто-то уже готов встать в наши ряды. Я хочу понимать: на кого можно рассчитывать. Собери людей, пожалуйста. Напряжение с Кирильцева слетело как сигаретный дым от сильного порыва ветра. Он одарил Иваницкого счастливой улыбкой. Володя не разочаровал его. - Есть! - громко рапортовал Кирильцев и, выполнив строевой разворот кругом, шагнул за дверь. Не смотря на глубокую ночь, его коллеги будучи исполнять поставленные задачи, а он пока соберётся с мыслями. Все. Теперь он один. Но мысли все равно путались и наползали друг на друга, коверкаясь и слипались в мутную кашу. Иваницкий не заметил, как уснул. Все же сказывался хронический недосып. Яркие сюрреалистические картинки понеслись перед глазами. Он никак не мог понять: где он находится и что с ним происходит. Более того, у него впервые были такие удивительные сны, больше напоминающие ожившую абстрактную живопись, наполнившуюся ещё более странными звуками и ощущениями. Проснулся Володя уже с восходом солнца. Лязгнула дверная ручка и легко скрипнули петли открытой двери. Веки Иваницкого распахнулись, пустив в мозг картинку безмерно гордого собой Попова. Тот светился всеми красками счастья и гордости. - Вова. Босс. Старшóй. Гражданин начальник, - Дима пытался подобрать нужное обозначение для руководителя. – Я расколол его. Млять. Точно расколол. Во! Протокол допроса! Попов протянул Иваницкому мятые исписанные листы. - Ты только посмотри, что нарыли. За такое раньше медальки навешивали и звёздочек на погоны добавляли. Внешний вид документа заставил Иваницкого замереть. Сочетание белой бумаги, черных написанных слов и кровавых отпечатков человеческих пальцев создавало уникальное ни с чем несравнимое внутренне ощущение реальной живой работы. Этот клочок бумаги был все равно как знамя. Но не то знамя части стоящее на почётном месте под стеклянным колпаком и с караульными вокруг. Это было знамя части, вынесенное из боя с подпалинами и дырами от осколков и пуль, с запахом пороха и брызгами человеческой крови героев и поверженных врагов. Вот она их работа. Вот то доказательство служения, которое требовалось от них. Вот она правда, поднятая на поверхность и освобождённая от лжи. Его начало наполнять исступление. Он не чувствовал усталости, его ум был бодр и мысли снова прозрачны и чисты как зимний лёд в роднике. Быстро пробежав глазами протокол допроса бывшего уголовника, он не столько вникал в смысл написанного, сколько разглядывал окровавленную бумагу, навивал на неё слова, изложенные черными кривыми буквами, сопоставлял полученный образ с тем великим служением, которого удостоился. Это было ещё одним доказательством его правоты и прозорливости. С этих удивительных листов в него текло понимание очередного преступления против людей, порождая в его душе желание выжечь скверну жестоко и страшно, чтобы те кто это все устроил, корчились в огне от боли, искупая свои злодеяния. Принесённые Поповым сведения действительно заслуживали внимания. Иваницкий представил, как бы воспринималось все это в прошлой мирной жизни. Сотрудники ФСИН при участии высших чинов Министерства Юстиции и МВД сформировали из бывших и не бывших заключённых отряд, который комплектовали только зеками самых низших каст. Отряд обиженных в полной секретности готовили серьёзно и обстоятельно на базе учебного центра ФСИН. Созданный для борьбы с одиозными фигурами преступного мира, отряд в своей преступной деятельности выходил далеко за рами поставленных задач. Количество и тяжесть преступных эпизодов, которые поведал участник отряда Пистон, вполне тянули на несколько пожизненных сроков или на долгую мучительную сметь для каждого из его участников. Отряд был хорошо подготовлен, вооружён и обеспечен материально. За последние дни отряд понёс значительные потери в количестве трёх десятков человек, но банда все равно оставалась крупной. Сейчас отряд составляла практически сотня бойцов. Опасность такого формирования просто зашкаливала. Его нужно было немедленно уничтожать. Также следовало уничтожить тех, кто создал и руководил этим петушиным отрядом. Целый лист протокола занимал перечень сотрудников ФСИН и МВД задействованных в организации и обеспечении деятельности отряда. - Вот это, да! Пошли. Покажешь жулика, - уставившись на замершего Диму, сказал Иваницкий. Тот зарделся как довольная похвалой учителя отличница и, смущённо отступил в сторону, пропуская начальника вперёд. Ему была приятна реакция босса на его работу. Выходя из кабинета, Володя на мгновение остановился перед четырьмя, процарапанными на белом дверном полотне, буквами. Непонятное томление опять толкнулось глубоко внутри. Второе откровение застряло где-то совсем рядом и продолжало его беспокоить, ожидая когда эта бестолочь Вова откроет для себя очевидные вещи, без понимания которого он не мог продвинуться в своём служении ДОЛГУ ни на сантиметр. Попытки осознать то, что он пока не мог понять, не оставляли его всю договору до пыточной. Шагая по коридору первого этажа, Иваницкий свернул на лестницу в подвал. Металлические ступени загудели под ногами. Тусклые подслеповатые лампочки освещали путь в подвале по дороге в камеру. Специфических запахов пыточной теперь там не ощущалось. Наконец-то наладил вентиляцию. Под её натужное гудение Иваницкий вошёл в ярко освещённое помещение. Яркий белый свет неоновых светильников не оставлял никаких шансов для темноты. На виду лежал залитый кровью Пистон. К ножевому ранению в живот добавились многочисленные порезы, ожоги, ссадины и рваные раны по всему телу. Кровь, залившая татуированное тело, глянцево блестела под холодными яркими лучами. Пока Иваницкий рассматривал зека, Дима Попов с большим удовольствием рассказывал ему, как вёлся допрос. Диме настолько не терпелось вылить весь свой восторг на начальника, что он чуть из штанов не выпрыгнул. Попов перестарался. Измученный тюремными сроками и нездоровым образом жизни организм сдавал свои позиции. Глаза Пистона были мутными, дыхание прерывистым, как у собачки. Он даже не стонал. Жить ему оставалось не долго. - Вы слышите меня? - обратился Иваницкий к Пистону. Бурцев Константин Семёнович, 1962 года рождения, неоднократно судимый, в том числе и за преступления сексуального характера против малолетних, попытался сфокусировать взгляд на следователе. Но угасающее сознание не справилось с этой задачей – дрогнувшие веки опять полуприкрыли глаза. Подследственный умирал. - Дима, а где находится начальство этого Пистона? Где осели все те люди из большого списка, который ты мне принёс? Каков режим и система охраны их базы? То, что ты сумел вытянуть из него признания в преступлениях – это очень хорошо. Но значительно важнее – это предотвратить преступления, которые совершат эти отморозки в будущем. Наказать мы его и так накажем. Тем более, что ты его уже наказал. Жить ему осталось не много. Но как ты поможешь этим предотвратить большее зло? Показания подследственного о подельниках и главарях организованной преступной группировки – это действительно важно. Но с его показаниями ты не в суд пойдёшь, тебе нужно остановить тех, кто остался на воле. Понимаешь? Наша работа сейчас ближе к труду разведчиков на войне. Ведь мы воюем. Ты понял меня? Попов снова покраснел, как отличница, но уже застуканная за чтением запретного любовно-эротического романа. До него дошло, что он лажанулся по-полной. - И чего теперь? - понурив голову, спросил тот. - Неси его в медпункт. Желательно к той самой медичке твоей знакомой, - Иваницкий напомнил Попову о его давешнем фиаско. - По крайней мере, ей лишнего объяснять не придётся. Пусть организует помощь этому недобитку. Дима послушно сгрёб тщедушное тело уголовника со стола и понёс его на руках. Иваницкий шёл вслед за ним и разглядывал как болтаются, обвисшие безвольными плетьми, конечности уголовника. «Может действительно получится спасти его?» - подумал Володя – «Не следует больше пускать такие допросы на самотёк. Старание Попова понятно, но результат-то корявенький и слабо применимый. Где мы теперь будем искать полковника Пшонкина и подполковника Лебеду?». На полноватую женщину невролога они наткнулись прямо на крыльце, щурясь на свет восходящего солнца. Она сидела на корточках и глубоко «в затяг» курила крепкую сигарету, пуская дым из ноздрей. Это какие нужно иметь лёгкие, чтобы так круто долбить «тяжёлые» сигареты? - Что опять допрашивали? – усталым серым голосом спросила она, завидев приближающихся работников дыбы и протокола. -Угу, - кивнул Дима. - Это больше на казнь похоже, - прокомментировала она ответ, поднимаясь с колен. - За то, что он сделал, его несколько раз нужно замучить насмерть и оживить. Ада для него не достаточно, - сказал ей Иваницкий, глядя врачу прямо в глаза. Женщина вздрогнула. Не выдержав взгляда Иваницкого, она отвела глаза. - Пойдёмте. Я вас провожу, - тем же усталым бумажным голосом сказала невролог и открыла дверь. Врач завела их в помесь приёмного покоя и операционной. Две пожилые санитарки в замызганных халатах ползали на коленях по полу, пытаясь отмыть щётками грязь и спёкшуюся кровь. За исключением отсутствия вони палёного мяса, пахло здесь также как и в пыточной. Большой пластмассовый бак возле операционных столов был практически до верха наполнен окровавленными бинтами, использованными шприцами, пустыми пузырьками и ампулами. Среди всего этого богатства дремали несколько человек в перепачканных кровью халатах. Нелегко приходилось врачам. - По коням, коллеги. Нам ещё полупокойничка в порядок приводить для дальнейших пыток. Порезвее, пожалуйста. Женщина хлопнула ладошкой о боку, свернувшегося на кушетке молодого мужчины. Тот едва разлепил сонные глаза, но все равно поднялся и, встряхнув головой, улыбнулся резиновой бескровной улыбкой серых губ. Из-за ширмы показали две молодые девчонки в голубых операционных масках, а из-за письменного стола поднялся низкорослый мужчина кавказской внешности. Он был в годах, но, не смотря на это, выглядел свежее всех коллег вместе взятых. Последней пришла в себя пожилая женщина с потухшей сигаретой в зубах. Дима положил уголовника на ближайший операционный стол с ремнями и зажимами. - Шансов нет, - удручённо сказал кавказец, окинув пациента опытным взглядом. - Нужно попробовать, - твёрдым голосом сказал Иваницкий. Врач с ним спорить не стал. - У вас оружие с собой? - спросил он. – Мы охрану уже отпустили. Ребята покушать пошли. Все ясно. Если Пистон подохнет на операционном столе, то придётся его добивать. Иваницкий вытащил из кармана пистолет Макарова, а Дима продемонстрировал рукоятку «стечкина» в наплечной кобуре. - Коллеги. Наденьте маски и кольчужные перчатки, - привычно сказал доктор. Говорил он на русском практически без акцента, но слово «кольчужные» он сказал с твёрдым «Л» без мягкого знака. А может так и полагалось. - Ну, что же вы нас не жалеете? – опять начала свою проповедь невролог. – Думаете нам без вас работы не хватает? Иваницкого взбесила эта фраза. Он не желал выслушивать эту морализаторскую проповедь про гуманизм. - Попов, доложите уважаемым врачам эпизоды преступной деятельности гражданина Пистона. Дима будничным тоном, как на докладе у начальства стал перечислять злодеяния замученного уголовника. Особо он заострял внимание на самых показательных, по его мнению, моментах. Первой не выдержала молоденькая медсестра. Она прижала ладони к маске, закрывавшей лицо. - Такое не возможно. Вы это придумали, - дрожащим голосом проблеяла она. Из её глаз покатились слезы, а плечики задрожали в беззвучном плаче. - Нет, родная моя, - нежно сказал Иваницкий. - Просто есть такие люди. Пожилой врач посмотрел на Иваницкого. - Я больше не в силах ничего сделать. Давление падает. Реакции тела не типичные. Все. Адреналин на него я тратить не буду. Бесполезно. Дима вытащил «Стечкин», но невролог остановила его, подняв ладонь. Второй рукой она взяла со столика с разнообразными хирургическими инструментами длинное толстое шило с массивной металлической рукояткой. Сложно даже предположить для чего могли использовать это инструмент раньше. Вставив в слуховой проход его острие, женщина с силой надавила на ручку, толкнув шило внутрь головы уголовника. Пистона приняла в свои холодные объятия мгновенная смерть, после которой он больше не поднимется никогда. Врач убила его совершенно холоднокровно и привычно, как будто картошку чистила. Дима подхватил труп уголовника на руки и вышел с ним вслед за Иваницким. Никто не проронил ни слова. Они вынесли тело через пожарный выход. Там меланхоличные мужики бомжеватого пропитого вида помогли им упаковать татуированный труп в чёрный мешок и забросили его в двадцативосьмикубовый контейнер, где уже выше половины были навалены похожие черные мешки с известным содержимым. Обойдя здание, Иваницкий и Попов снова упёрлись в курящего невролога. Женщина виновато улыбнулась им на встречу. - Простите меня, пожалуйста. Я не понимала, что вы делаете. Одно дело - когда слышишь об изуверах и маньяках по телевизору или в книжках читаешь, а совсем другое - когда сталкиваешься с ними лицом к лицу. Вы не сердитесь? Мы все очень устали. Нервы ни к черту. Иваницкий и Попов пожали протянутую небольшую ладонь. - Можете на меня рассчитывать, - закончила женщина. - Вот вы где! - донеслось со стороны комендатуры. К ним быстрым шагом приближался Кирильцев. - Там вас контингент ожидает. Все готовы служить нашему великому делу. Владимир, нужно сказать людям ваше веское слово. Прошу. Женя выглядел слишком торжественно. Попов как-то сразу приосанился и даже снова заправил выбившуюся рубашку в брюки. - Только… - хотел продолжить Кирильцев. Иваницкий его не дослушал, он двинулся в сторону оживавших его адептов. Он интуитивно почувствовал, что это именно то, что ему сейчас нужно. Обогнув угол комендатуры, Иваницкий убедился, то его действительно ждут порядка тридцати человек. В голове невольно возникла ассоциация с классом общеобразовательной российской школы. «Ученики» его заметили. Если мгновение назад часть из них болтала, некоторые читали помятые книжонки и журналы, кто-то просто глазел вокруг, то после его появления все как один они внимательно уставились в его сторону. Кого-то из них он знал, чьи-то лица он раньше видел мельком, но были и совершенно незнакомые люди. Самым знакомы оказался усатый Бочкин, теперь он больше напоминал «коммандос» из какого-то американского боевика, увешенный оружием и всякими примочками от макушки до пяток. Он деловито разговаривал с собровцами и несколькими незнакомыми военными. К Володиному удивлению примерно четверть из пришедших были женщинами. Однако! Сама собой отпала мысль о том, чтобы вести этих людей в залитый запёкшейся кровью кабинет с пустыми бутылками, грязным полом и поломанной мебелью. Это не самое лучшее место для того, чтобы убеждать людей в своей правоте. Иваницкий шагнул с крыльца на стопку поддонов, оставленную прямо возле здания комендатуры. Так было можно увидеть сразу всех пришедших к нему людей. К тому же, верхом на импровизированном помосте он был виден всем действительным и будущим адептам. Разрозненная куча потенциальных соратников придвинулась в его сторону. Теперь на лице каждого без исключения читались любопытство и напряжённое внимание, только выражали они его по-разному. В горле предательски запершило. Иваницкий всегда робел выступать перед скоплением людей. Его приводило в трепет внимание, направленное на его скромную персону, но сейчас пришедшие ждали именно его. Иваницкому предстояло поделиться великим даром, который требовал от каждого бороться за спасение погибающего мира не жалея сил, освобождения его от заразы, которая один раз его уже чуть не уничтожила. Володя прокашлялся. Бочкин одобрительно кивнул головой и подбадривающе потряс сжатым кулаком над головой. Как бы говоря этим: «ты им покажи». А что им показывать? Неожиданно для себя Иваницкий растерялся. - Здравствуйте, – сказал он первое, что пришло в голову. Народ сразу зашатался, зашевелился и разродился беспорядочными приветствиями. Иваницкий понял, что они все растеряны и испуганы. Те, кто сейчас стоял перед ним, были обычными простыми людьми, которых безжалостная катастрофа вырвала из привычной жизни и бросила в горнило катаклизма. Они боялись и ждали спасения. Они смотрели на него с надеждой. Это придало Иваницкому сил и уверенности. - Я рад, что вы решили прийти сюда. Я хочу поделиться с вами тем откровением, которое получил совсем недавно. До этого я точно так же, как и любой из вас метался в панике среди этого кошмара. Я был раздавлен и напуган. У меня отобрали все и самого меня выкинули прочь. Моей жизнью распорядились без моего ведома, устроив весь этот ужас. Надеюсь, что никто не сомневается в том, что оживающие мертвецы - это дело рук человеческих? На вопрос никто не ответил, все замерли в немом ожидании. - Да это так! - продолжил он. - Ради чьих-то интересов мы все должны погибнуть. Только потому, что кто-то не подумал о выживании мелких статистических единиц, которыми для них являемся мы с вами. Лес рубят – щепки летят. Им все равно, им наплевать на нас. Может они специально хотели расчистить себе жизненное пространство или у них это случайно получилось, но всех нас отправили на гибель. Да, мы теперь подохнем, и будем ходить со стеклянными глазами, когда превратимся в зомби. Альтернативы нет. Так он решили за нас. Народ стал напряжённо оглядываться, ловя реакцию своих соседей на сказанное. - Но дело не в том, как мы умрём. Это вопрос решённый. Дело в том, как мы проживём короткий или длинный остаток нашей жизни. Лично я не хочу потратить остаток своей жизни, дожидаясь неминуемой смерти. Я не хочу забиваться в тёмные углы и прятаться за чужими спинами. Я хочу напоследок отомстить тем, кто сломал жизнь мне и всем вам. Тогда я умру не напрасно. Я много лет отдал службе в милиции. Я приносил присягу. Я клялся быть мужественным, честным и бдительным, не щадить своих сил в борьбе с преступностью. Я клялся бороться со всем тем, что мешает жить гражданам нашей страны. Я клялся служить и защищать. А на самом деле я защищал ту систему, которая одновременно паразитировала на нас и вытирала о нас ноги. Я защищал интересы тех людей, которые стояли у власти, и тех, кого эти уроды считали нужным защищать. И что я получал взамен? Ничего!!! Я был частью той же массы, о которую вытирали ноги. Народ заметно оживился. - А теперь, когда рухнула система и нет законов, когда никто не может стать на защиту людей от всякой мрази, я хочу исполнять тот самый долг, которому я присягал, я хочу очистить мир от той мерзости, которая в угоду своей жадности и властолюбия топтала права других людей. Я хочу наказать виновных без суда и следствия, и я накажу их не по закону государства которого фактически не стало, а по закону своей совести. Так как мне подскажет мое внутреннее убеждение! Они не должны остаться безнаказанными, я сотру глумливые улыбки с гламурных лиц, я утоплю их в озере крови! Иваницкий уже не говорил - он орал, потрясая руками над головой. - Но главное не в этом. Я буду нести боль и смерть не только для того, чтобы покарать всяких выродков. Моя главная задача - искоренить и не пустить их в новый выздоравливающий мир. Их не должно быть в новом обществе. Справиться с зомби, выжить и покарать виновных - это половина дела. Гораздо важнее, найти и уничтожить тех вжививших крысы в человеческом обличие, которые снова готовы паразитировать на нас в угоду своим интересам! Володя видел, как глаза людей загораются огнём. Он смог зацепить в душе каждого из них тонкие струнки, которые заставляли людей жить и бороться, которые оттесняли на второй план страхи и растерянность. - Каждый из вас сталкивался в жизни с подлостью, несправедливостью, хамством, предательством. Вас обворовывали, вас заставляли страдать, вас унижали, вам плевали в лицо. Каждому из вас хотелось привлечь негодяев к ответу. И как вы тогда могли себя защитить? Пойти в компетентные органы? Подать заявление в суд? Обратиться в газету или кляузу накатать? И это все? Что вы ещё могли сделать? Если вы пытались защитить себя сами, то становились преступниками. Но теперь вы стали свободны. Наконец, настало то время, когда нет дурацких законов, защищающих всяких уродов. В новом мире вы вправе сами дать отпор тем, кто вас унижает, кто пытается вас поработить и залезть к вам в карман!!! Это в ваших силах. Вы вправе быть судьями и палачами, ваше право ответить болью на боль и ударом на удар. Хотя сейчас каждый из вас может задать мне вопросы о гуманизме и общечеловеческих ценностях. Спросите меня: как же быть с принципами всепрощением и ненасилия? Толпа на мгновение замерла, не решаясь прервать взятую Иваницким паузу. - Нет. Я скажу вам – «нет». Забудьте. Если вам ударили по правой щеке, то библия требует чтобы вы поставили под удар левую щеку. А чего вы хотите на самом деле? Какой естественный внутренний порыв движет вами в этот момент? Не бойтесь. Ответьте себе сами. Его аудитория безмолвствовала. - На самом деле вы хотите наказать обидчика, привести к ответу того, кто попрал ваши суверенные права на счастье, свободу, жизнь и здоровье. Христианские и любые религиозные догматы выдуманы именно теми, кто хочет безнаказанно жировать за ваш счёт, помыкать вами и пить вашу кровь. Скажите им - «нет». Пусть теперь каждый знает, что его злодеяние не окажется безнаказанным, что ему воздастся по заслугам. И наказание придёт не где-то там в следующей жизни или сразу после смерти. Нет. Он получит по морде сразу, не отходя от кассы. Теперь они не дождутся того, что все будут их прощать, как говориться в библии. Пусть они свои сказочки про всепрощение для себя любимых оставят. Вор должен сидеть в тюрьме, убийца должен быть казнён, насильник кастрирован. Проворовавшийся чиновник должен на каторге отработать украденное. Только так! В этом настоящая справедливость. Немая толпа вздрогнула и загомонила, одобрительные возгласы понеслись с разных сторон. - Запомните, сейчас нам никто не поможет и не защитит нас. Те, кто стоял у кормила власти, те кто считал своё право управлять другими само собой разумеющимся - они сейчас облажались. Они не только потеряли власть. Они перестарались и потеряли будущее. Потому что без нас он никто, а подняться и встать над нашими головами мы им уже не дадим. Но не стоит забывать, что свято место пусто не бывает. В эпоху слабости и безвластия появляются новые вожди, монархи и князьки, пытающиеся прибрать к рукам растерянную людскую массу. Была бы шея, а хомут найдётся. И поэтому я призываю вас объединиться. Мы должны стать вместе не только для того чтобы призвать к ответу прежнюю власть и тех кто стоял над нами, а также не допустить появление новых кукловодов, которые готовятся паразитировать и жить за наш счёт. Прошу вас не зацикливаться на личном. Нахамивший вам сосед это не так страшно как бывшие чиновники, олигархи и бандиты, которые снова пытаются взять власть в свои грязные лапы. Не допустим! Они не оставляют нам выбора. Мы должны действовать жестоко и решительно. Это наш метод. Да мы будем творить зло и насилие, но оно несоизмеримо меньше того, что могут натворить эти мрази. Представьте сколько человеческих жизней можно было спасти, если своевременно удалось бы уничтожить Чикатило, Гитлера, Берию и прочую мразь. Неужели их убийство не стало бы наивысшим благом для человечества? А кто будет делать эту грязную работу? Кто отринет свои личные амбиции для общего благого дела? Кто? Иваницкий протянул в сторону руку ладонью вверх, как бы ожидая, что ему в ладонь положат готовый ответ и продолжил: - Мы это сделаем!!! Наш закон - это совесть. Наш принцип - неотвратимость и превентивность наказания. Наш метод - насилие. Наша цель - не допустить большего зла. Наша установка - ДОЛГ. Мы не творим новое будущее человечества, мы защищаем его. Короткую паузу в середине импровизированного выступления сорвало дружным рёвом слушателей. Наверное, у него получилось, он смог донести своё откровение до пришедших к нему людей. Их глаза горели огнём, а от страха не осталось и следа. Они превратились в единую общность, спаянную великой идеей. Только один парнишка из самых задних рядов внезапно развернулся и побежал куда-то за ангары. Странная реакция. Может он испугался? Такого Иваницкий не ожидал, но ввиду того, что все прочие люди прибывали в полном восторге, потерей одного потенциального адепта можно было и пренебречь. Внезапно о ему задали совсем неожиданный вопрос. Не то чтобы он был не готов отвечать на вопросы, он хотел объяснять и растолковывать своё откровение. Но интеллигентного вида тётка лет пятидесяти, проходящая на библиотекаря какой-нибудь детской библиотеки, своим вопросом собрала в одной фразе все, сказанное им ранее: - То есть, вы хотите сказать, что все хорошие люди должны собраться вместе и убить всех плохих людей? Тётка стояла совсем рядом, только благодаря этому он расслышал вопрос, а иначе случае её слабый голос остался бы не замеченным. Иваницкий замер. Черт возьми! Это было действительно так! Вот оно откровение. Бродящая по окраинам сознания мысль всей своей мощью плюхнулась на него. Он задумался о своей истинной роли в служении ДОЛГУ. Уточняющий вопрос библиотекарши открыл для него новые горизонты. Иваницкий посмотрел на себя по-новому. В голове его пронёсся в одно мгновение целый вихрь мыслей: «"Все хорошие люди должны собраться вместе". Это правильно. В единстве сила - элементарный и многократно проверенный вывод. Но как объединятся? Нужна объединяющая сила, нужен центр - единая точка к которой потянулся остальные. Я должен стать центром притяжения и объединяющей силой. Моя роль не в том, чтобы скакать с пистолетом и крушить врага, а в том, чтобы отправить на борьбу как можно больше людей. Чем больше людей я смогу провести за собой, тем больше будет сил и возможностей воплотить задуманное в жизнь.» Люди вокруг напряжённо ждали. Второе озарение настигло его в самый разгар речи. Снова в его сознании прорезалась знакомая кристальная ясность. Именно по его удивительной чистоте он понял, что получил второе откровение. Теперь он уже вырос до него. Он оказался достоин этой великой миссии. Теперь Иваницкий посмотрел на окружающих людей совсем другими глазами. Володя изменился, и окружающие его люди стали для него другими. Теперь это были не просто его возможные соратники. Теперь они стали для него орудиями проведения его воли. Иваницкий даст им цель и новое понимание жизни. Теперь это его армия, которую он поведёт к великой цели. Они будут служить ДОЛГу. - Да, - совсем коротко и однозначно ответил он. – Мы будем объединять хороших и вместе избавлять мир от плохих людей. - А как мы сможем отделить хороших от плохих? – не унималась тётка. Но этим она не сможет загнать Володю в тупик. Ответ был готов: - Совесть. Посмотрите на человека и ответьте себе на вопрос: по совести он живёт и поступает или нет. Если он грабит, паразитирует, унижает других, разве он живёт по совести? А ваша собственная совесть подскажет вам правильное решение. Если все будут поступать по совести, разве останется в мире место для зла? Дальше он говорил о внутренней убеждённости, о необходимости научиться не врать самому себе, о возможных внутренних врагах их движения, для которых лично-корыстные интересы будут стоять выше общего служения ДОЛГУ. Ещё он говорил об искренности и духовном очищении. Слова сами лились неудержимым потоком, складывалось в стройную красивую речь. По крайней мере - ему так казалось. Он говорил пламенно и ярко, но мысли Иваницкого летели с неописуемой скоростью дальше, обгоняя медленные слова. Он должен стать больше чем центром притяжения, он должен нести своё откровение в массы. Собрать боевые отряды для вооружённой борьбы со злом – это половина дела. Он должен донести своё откровение до каждого. И дело не в том, чтобы бывшие посудомойки, престарелые профессора и первоклассники шли вербоваться в его отряды. Это смешно. Они просто должны получить понимание и цель. Они должны проникнуться духом правды и обрести веру в светлое будущее. И он им это даст. Они будут нести его идеи другим людям, даря им надежду. Именно так они смогут построить новое общество на костях погибшей цивилизации. ДА!!! Иваницкий едва смог сдержать слезы. От нахлынувших чувств он чуть не упал. В необъяснимом порыве он простёр руки в сторону пришедших к нему людей и крикнул в толпу: - Кто со мной?!!! Люди заорали одновременно. Это было похоже на взрыв. Он буквально увидел ту мощную эмоциональную волну небольшой группы людей, выплеснутую на него. Колышущуюся марево эмоционального отзыва ударило его, обдав колючим жаром. Он поднял его высоко вверх над людьми и обрушил обжигающий вал обратно на их головы. Из окон комендатуры показались лица любопытных. Идущие мимо люди застывали в нерешительности. Возившиеся вокруг техники, бойцы побросали свои занятия и двинулись в сторону устроенного митинга. Толпа слушателей росла с удивительной быстротой. Теперь здесь было уже не три десятка человек, а сотня или даже больше. Вновь подошедшие старались протиснуться поближе. Они что-то спрашивали у тех, кто пришёл сюда раньше. Иваницкий внезапно забеспокоился на предмет того, что его слова могут быть исковерканы или истолкованы неправильно. Он начал речь заново. Его мысли летели вперёд крепким ветром, перерождающимся в ураган, а голос стал рупором могучих идей. Мысли с лёгкостью обретали форму слов, складывающихся во фразы и предложения. Он видел, как сказанное им проникает в мозги окруживших его людей, проходя там новую удивительную трансформацию. Сказанные слова опять обретали форму мыслей, но уже в чужих головах. Они превращались в семена и зародыши, призванные заполонить сознание и вытеснить из черепной коробки слушателей все старое, лишнее и слабое. Он видел, как разгорается огонь в распахнутых ему навстречу глазах. Постепенно его речь превращалась в диалог и обсуждение. Люди выкрикивали слова в его поддержку или наоборот. В толпе вспыхивали жаркие словесные перепалки. Не все шло гладко, но постепенно сопротивление стихало, и общий настрой людей рос и обретал общий вектор, заданный Иваницким. Теперь Володя все чаше обращался к спорщикам. Он неожиданно легко парировал ехидные уколы и коварные логические ловушки. Он с лёгкостью находил нужные слова. Володя начал прямой и открытый разговор, перераставший в полемику между слушателями, а потом снова возвращающийся к своему монологу. Иваницкий вещал, то, что считал правильным: - Каждый из вас должен сделать свой выбор. Прежнего мира нет. Прежней жизни нет. Вашу жизнь уничтожили горстка скотов, которые хотели больше денег, больше власти, больше удовольствий. Мир рухнул. Но остались обычные люди и всякие мрази, которые опять хотят власти и богатства. А есть та прослойка, которая готова снова ради своих амбиций уничтожать, порабощать и пить кровь оставшихся людей. А я не хочу, чтобы нами опять помыкала всякая погань. Я считаю своим долгом очистить человечество от тех, кто несёт зло в этот мир. Очистить ради будущих поколений, чтобы они могли возродить новый мир - чистый и свободный. Свободный от тех, кто хочет шагать по головам, оставшихся в живых. Сейчас я допрашивал очередного выродка, который получила сведения о стратегических запасах продуктов питания, медикаментов, оружия и военной техники. Ему это богатство не принадлежит. А он решил присвоить это все себе. Ему плевать на раненых, на женщин и детей, а стариков он вообще забыл. Пусть выживают, как хотят. А он будет править миром. Все человечество пойдёт к нему на поклон, чтобы он великий накормил, обогрел и защитил несчастных людишек. Что с ним делать?! Толпа начинала закипать. Молчание сменялась выкриками и живым обсуждением сказанного. На последний вопрос из толы полетело: - Расстрелять! - Повесить! - Четвертовать! - Сжечь заживо! - А давайте я его на кол посажу! Я смогу! - Правильно! - резко остановил инициативу толпы Володя. – Но пусть сначала отдаст народу все, что он пытался присвоить. Люди должны получить то, что принадлежит им по праву. Пусть ответит как полагается! Вместе со старым миром исчезли законы и правила. Их больше нет. Остался один закон - это закон совести, который подскажет вам, что правильно, а что нет. Именно те, кто примет закон совести, готовы бороться за новое чистое общество. Закон совести даёт вам право карать зло, уничтожать его и выжигать его калёным железом. Я готов убивать, пытать, уничтожать тех, кто несёт зло. Но творя насилие разве я не творю зло, разве я не становлюсь приспешником тех самых мразей которые отравляли и будут отравлять жизнь всем остальным? Нет!!! Это не так. Я хочу, чтобы вы поняли разницу. Убив очередного выродка, я совершаю малое зло и предотвращаю большое. Теперь он не сможет убивать, грабить и жить за счёт других. Сколько зла я смогу предотвратить всего лишь уничтожив тот сорняк, который пытается паразитировать на других людях. К этому я призываю и вас. Моя цель - это создание условий для возрождения нового общества. Выкорчёвывание всякой мрази, которая мешает жить - это мой долг. Защита выживших людей от таких как он - это мой долг. Справедливый суд над виновными – это мой долг. Станет ли этот долг вашим – это ваш выбор. Вы готовы попасть в ад и принять муки, чтобы спасти своих детей и внуков от тех, кто уничтожил ваш мир? Вы готовы марать руки в крови ради будущего человечества?!!! Иваницкий, замолчал, переводя дух. - Да!!! - многоголосый хор ответил ему как один человек. - Отрешитесь от прежней жизни, забудьте о себе и служите высшей цели. Теперь вы каста отверженных, которые не принадлежат себе, а подчинены великому долгу перед человечеством. Вас постараются оболгать и унизить, вас будут бояться, на вас будут клеветать, но это издержки нашей работы. Будьте готовы к этому. Нельзя заниматься грязной работой и остаться чистенькими!!! Крики превратились в истерику. Люди вопили в исступлении. Они были готовы карать тех, кто уничтожил прежнюю или встал на пути возражения новой цивилизации. Так могло продолжаться долго, но за спинами слушающих его людей раздался громкий отчаянный крик, прорывающийся свое непохожестью на фоне общего гвалта: - Помогите! Помогите!!! В сторону трибуны продирался сквозь толпу тот самый парень, который убежал во время речи Иваницкого. Сейчас Володя видел, как тот протискивается между опешивших людей и тащит за собой какого-то мужчину. Глава 3. Чужая территория Кызя выбрался из брюха перевёрнутого автобуса только после того как большая ненавистная коробка со страшной стреляющей штукой, точащей из пенька на её верху, скрылась из виду. О ней все ещё напоминала вонь жжёной солярки и пороховая гарь, едко пахло раскалённым железом. Остался ещё едва уловимый запах его добычи, его законной еды. Но о Валерке, которого ему так хотелось сожрать, Кызе осталось просто забыть. Воспоминание об упущенной еде вернуло голод, который страшным беспощадным зверем впился нутро большого морфа. Он был тяжело изранен, его искалеченное тело просило пищи. Мощные когти передних лап в бессильной злобе с хрустом и скрежетом впились в асфальт, круша дорожное покрытие в мелкую крошку. Кызя наверное бы заревел или заорал, но в сжатых лёгких мёртвого тела не было воздуха. Голод в одно мгновение отсек все лишнее от окружающего мира. Только голод, только еда и способы её добычи. Но было ещё кое-что, пересилившее голод, поднявшееся над его непобедимой сутью. Это была ненависть, лютая ненависть к тем людям, которые забрали ЕГО ЕДУ. Как они смели! Они сами были его пищей, и при всем при этом они отобрали его еду, как раз в том момент, когда ему так нужны силы и питание для восстановления. Эти грабители забрали его еду, они хотели его убить, они чуть не уничтожили его!!! Они за это должны поплатиться. Пусть они ответят за это. Они должны ответить, это их ДОЛГ. ДОЛГ, который они должны оплатить сторицей. В глубине его сознания из ненависти начало прорастать новое чувство – желание мстить. Отыскав внутри организма остатки своего неприкосновенного запаса, он кинул оголтелым клеткам ничтожную подачку, облегчив свою муку. В паре метров от него между машинами лежало дёргающееся тело второго морфа. Мощная пуля КПВТ разнесла в дребезги плоскую голову с неимоверно вытянутыми крокодильими челюстями. Осклизлый огрызок шеи тёк бурой слизью на грязный асфальт. Кызя несколько раз качнул лёгкими воздух, насыщая организм кислородом и разгоняя обмен веществ. Сломанные ребра при этом противно щелкали. Кызю вскинуло раньше чем он смог осознать почему. Морф развернулся на сладостный запах. Запах свежей еды исходил от сочащегося слизью шеи убитого морфа. Кызя не мог поверить. Откуда это? Почему так? Вытянутое тело с короткими толстыми лапам и раздутыми в стороны боками пахло едой. Оно было мёртвым, но пахло вкусной свежатиной. Большой морф упал на брюхо и схватил пастью обрубок шеи. Мёртвая плоть противно горчила, но бурая жижа была насыщена питательным бульоном. В нетерпении Кызя разорвал тело противника на две части. Прямо перед ним упали крупные куски свежей человеческой плоти, как драгоценный дар победителю. Получается, что конкурент убил и сожрал добычу перед самой встречей с Кызей. Большой морф опомнился только, когда все выпотрошенные куски перекочевали в его утробу. Приятная тяжесть теперь распирала живот. У этой крокодилообразной твари был весьма впечатляющий объем ненасытного брюха. Кызя рвал его тело на мелкие кусочки, выбирая остатки еды, высасывал жижу из кусков тела убитого гада, слизывал с дороги сгустки свернувшейся человеческой крови. На удивление питательными оказались суставы и некий орган внутри тела убитого морфа, больше похожий на белёсую медузу. Блаженная сытость не оставила голоду никакого шанса. Тело восстанавливалось, кости срастались, жилы и мышцы обретали упругость, суставы становились подвижными. Но этого было мало. Он ни на грамм не смог пополнить свой неприкосновенный запас. Из-за, искорёженного ударом БТРа, микроавтобуса показалась мертвячка. Молодая женщина была красива, подтянута и одета в спортивный комбинезон со следами пороховых газов. Она фактически не пострадала, в самом центре груди было небольшое отверстие. Может её убили, а может шальная пуля попала, сложно было судить. На самоубийство это мало было похоже. Судя по обманчиво непопорченному виду, погибла она сразу, и до её обращения в зомби её не успели погрызть другие мертвяки. Поганая стерва припёрлась в надежде разжиться кусками человечины или просто мимо шла, но, увидев останки Кызиного пикника, она заковыляла в его сторону. Благостное настроение испепелил приступ бешеной ярости. Кызя ударом могучей лапы сбил мертвячку на землю и оторвал ей голову. Практически без размаха он запустил что есть сил кудлатый снаряд с выпученными глазами в сторону приближающейся кучки медленных зомбаков. Оторванная голова стремительно пронеслась по низкой дуге и ударила прямо в морду ближайшего зомби. Бедолагу опрокинуло на асфальт с такой силой, что только грязные босые ноги мелькнули в воздухе. Кызе показалось это любопытным. Большой морф поискал глазами очередной снаряд. Единственным более-мене подходящим предметом была голова впечатанной в кенгурятник джипа относительно целой мертвячки. Кызя одним движение оторвал ей голову, а вторым - запустил её в ту же самую компанию зомби. Глова со скорость пушечного ядра, ударила в грудь толстую тётку в нелепо торчащих бигуди и окровавленном домашнем халате. Грязную толстуху отбросило на её спутников, и вся компания потешно повалилась на дорогу, как кегли в кегельбане. «Страйк!!!» - толкнулось в голове морфа, внезапно всплывшее, слово. От этого ему стало даже приятно. Повеяло чем-то давно забытым. Так приходит дежавю, от которого не можешь избавиться и одновременно не можешь понять: было это на самом деле или сознание играет с тобой в лукавые игры. Вечер плавно уползал в сторону, отдавая свои права очередной ночи. Кызя захромал куда глаза глядят, в поисках новой еды. Чтобы не скучать по дороге, он развлекался на всю катушку. Попадающимся на дороге зомби он отрывал головы и бросал их в других зомби. Морф особо старался попасть в шустрых зомби, так было интереснее. Со временем у него даже начал появляться азарт. Конечно, он использовал и камни, и колеса и прочие предметы, но кидаться головами одних зомби в других мертвяков, ему нравилось больше. Запущенная с бешеной скоростью голова разбивалась в дребезги или глубоко вминалась в тело выбранной мишени. Как-то попался другой морф на четырёх конечностях и с длинным тонким хвостом. В громадной пасти он держал нечто пахнущее свежей кровью. В сторону собрата сразу же полетело все, что могло быть использовано в качестве снарядов. Не смотря на невероятную скорость и мгновенную реакцию, тварь не смогла избежать попаданий. Красный стальной баллон огнетушителя заехал твари в лоб любопытной морды, а после того как тварюга кинулась убегать, в крестец морфа влепился большой осколок бетонная урны с остановки. Громкий хруст костей таза ознаменовал собой победу большого морфа. Тот довольно хрюкнул и тяжёлым галопом поскакал в сторону противника. Подбитый морф полз вперёд, таща за собой неподвижные задние ноги. Но даже в такой ситуации морф не бросал свою добычу. Свернув голову на бок, морф тащил тушу здоровенного английского дога. Было заметно, что погибшая псина дорого продала свою жизнь. Кобель отбивался от собачьего морфа до последнего, вырванные куски шкуры и многочисленные следы укусов часто усеивали тело морфо-собаки. Морф тащил добычу в укромный уголок, да не получилось у него укрыться. Кызя подхватил с тротуара уже целую бетонную урну и добросовестно расплющил по асфальту голову очередного конкурента. Дог оказался так себе. Добыча был свежей, но далеко не такой замечательной как тёплая человечина. Обглодав тушу кобеля, морф почувствовал, что голод ушёл ещё дальше. Так-то лучше. Но собачье мясо могло всего лишь добавить сил, а на восстановление оно нисколько не влияло. Кызя опять затрусил дальше в поисках еды. Он уже хотел забраться в одну из больших кормушек, стоявших вдоль дороги, когда заметил нетипично суетящуюся толпу мертвецов. Привлечённый их необычным поведением, Кызя сменил направление и поскакал в их сторону. Большой морф с лёгкостью расшвырял в стороны мёртвых недособратьев и оказался около машины с запотевшими стёклами. Из салона заметно тянуло мертвечиной. Особо не церемонясь, Кызя высадил лапой боковое стекло. Внутри машины расположилась целая семья. Мужчина с женщиной и трое детей. Все были убиты выстрелом в голову. Трупы покрылись пятнами, а также начали раздуваться и смердеть, но вполне могли называться настоящей едой. Машина провалилась передним колесом в открытый канализационный колодец. Скорее всего, глава семейства уходил от столкновения с толпой оживших трупов и попал в коварную западню. Не видя выхода, мужчина в милицейской форме убил из табельного ПМ сначала детей, а потом и жену. Последним он убил себя. Стрелял он в голову. Это было опрометчиво с его стороны. Да - они не восстали, но все же стали кормом для зомбаков. Кызя протянул лапу в салон и нетерпеливо выдернул свою добычу. За упоительной трапезой он чуть не пропустил вора, который пытался забраться в автомобиль. Большой морф схватил нахального зомби за шею и начал размахивать жуликом во все стороны как булавой, разгоняя остальных. Шустрые зомби были посообразительнее, и сразу кинулись врассыпную. На тупых зомбаков пришлось потратить какое-то время. Самым настырным пришлось оторвать головы и потренироваться в точности и скорости их метания. Использование голов в качестве метательных снарядов однозначно нравилось и, как показала практика, было полезным для регулярного применения. За прошедшее время Кызя здорово поднаторел в меткости, скорости и силе бросков. Он кормился на трупах почти целые сутки до следующего вечера. Один раз он все же вынужден был отвлечься, когда вооружённая автоколонна появилась на улице. Впереди пер здоровенный грузовик, расталкивая клиновидным отвалом брошенные автомобили с дороги. Люди часто стреляли во все стороны. Кызю перекосило от бешенства. Там ехали те, кто был ему должен, там ехала его добыча. Проводив взглядом колонну, Кызя швырнул им вдогонку подвернувшийся булыжник. Каменюка врезалась корму БТРа с грохотом и искрами. Осколки камня полетели во все стороны. Колонна скрылась за поворотом. Кызя вернулся к трапезе. В городе были слышны выстрелы и взрывы. Что-то периодически грохотало или хлопало. Весенний воздух наполняла гарь и запах тлена. Покончив с добычей, большой морф пустился на поиски новой еды. Долгое время Кызя бродил неприкаянным по городу. Вереница чередовавшихся дней и ночей слились в безразличную круговерть. Пищи с каждым днём становилось все меньше и меньше, а люди становились все опаснее, охота становилась рискованее. Это не могло не беспокоить морфа. Капризный голод заставлял умнеть и набираться опыта. Голод был самым лучшим стимулом, подгоняющим морфа в развитии главного умения - охотиться, а также развивать кучу сопутствующих навыков. Кызя трудился над собой. Он восстанавливался, он рос и копил неприкосновенный запас в виде плотного воскообразного вещества под кожей на спине, он наращивал на теле роговые пластины и щитки из плотной толстой кожи. Его конечности ещё больше вытянулись, особенно задние лапы, превращая его в отличного бегуна. Но навыки лазающей по фасадам твари он тоже не утратил. Пальцы сохранили рифлёные подушечки и вместе с громадными острыми когтями сами стали выгибаться в обратную сторону, что облегчало бег. Теперь при беге он опирался на ладони и стопы, покрывшиеся жёсткими и толстыми кожистыми наростами на подобии мозолей, а пальцы с когтями и ворсистыми подушечками потешно торчали вверх. Кызя мечтал найти кормушку, подобную той самой первой, в которой он начал свою нежизнь, но больше таких чудесных мест не попадалось. Как-то ему удалось набрести на заглохший грузовик с перепуганными людьми. Не рассчитавшие свои силы мародёры застряли в неудачном месте и в неудачное время. Это и решило их судьбу. Им не помогли железные листы, наваренные с боков на будку и кабину, не помогли решётки из арматуры на окнах. Кызя рухнул на крышу коробки и, проломив оббитую тонким металлом фанеру, провалился вовнутрь смешного укрытия в кузове. Там даже выстрелить никто не успел. Выколупать водителя из кабины – это стало просто делом техники и времени. Самый крупный Кызин успех с того момента как он покинул свою первую кормушку закончился великолепным пиром. Набив полное брюхо человечиной, морф постарался растянуть остатки на как можно более длительное время, но беспощадному голоду были безразличны Кызины уловки. Кызя обшарил все ближайшие коробки, там его ожидало горькое разочарование. Еды в них не было совсем. Нужно было срочно искать подходящую кормушку. Заканчивался очередные усталый день, и багровое солнце прощались с этим погибающим городом. Небо темнело, близилась ночь. Переться ещё куда-то не хотелось, но еда закончилась, а голод стоял уже на пороге. Делать было нечего, и Кызя потопал в сторону очередного многоквартирного дома. Эта кормушка была намного больше чем все остальные, но гораздо меньше той, которую он покинул гоняясь за живым мальчиком. Каким он был глупым и самонадеянным, когда пошёл куда глаза глядят, а не вернулся обратно. Конечно, там был его соперник - огонь, но не мог же он там существовать вечно. Кызя уже успел познакомиться с этим явлением и знал, что огонь затухает, когда заканчивается топливо. Новая кормушка увеличивалась в размерах, по мере его приближения к ней. Темные стекла поблёскивали красным в отсветах заходящего солнца. Вполне возможно, за каждым из этих стёкол его ждала сочная добыча со сладким мозгом и чудесной кровавой печёнкой. Кызя оскалился от удовольствия. Так ему были приятны воспоминания о настоящей живой добыче. Но острое чутье остановило его буквально на самом подходе к большой кормушке. Впереди было нечто. Возникшая после ослепления светошумовой гранатой чувствительность очень помогала ему в гаснущих сумерках. Шевеление в темной подворотне он почувствовал намного раньше, чем услышал или увидел противника. В глубине двора раздался звук, напоминающий крик жертвы, но живым оттуда не тянуло. Не было тех тёплых волн живой плоти, которые он легко узнавал даже по лёгкому намёку. Зато пахло человеческой кровью. Пусть старой, но правильной кровью, которой наполнены именно не восставшие трупы. Его приманивали, за ним следили, от него прятались. Ему готовили ловушку. В этом сомнения не было. Двор был окружён со всех сторон большими старыми домами. Мрак, сырость и гарь сквозили из тёмного нутра ворот. Он не ощущал там живых. Зато несло ацетоновым запахом продвинутой зомбятины. Наверное, в этом дворе засели его собратья морфы. И эти самые братья готовят ему ловушку. Как это по-морфиному. Схватки, проведённые с себе подобными тварями, оставили не самые лучшие воспоминания. Большой риск и сильные повреждения, которые приходилось долго восстанавливать, были неминуемыми спутниками таких боев. Нельзя было назвать эти схватки развлечением. Наверное, он зашёл на территорию, которую кто-то уже считал своей. Если они собрались с ним драться – значит, у них есть что защищать. У Кызи тоже была своя кормушка, которую у него забрало чудовище – ОГОНЬ. Вспомнив о вкусной свежей крови и криках дичи, он с удовольствием защёлкал пастью. Воспоминания о еде разбудили голод. Он был пока маленький и слабый, но уже настойчиво скребся где-то внутри. Кызя озлоблено фыркнул. Никто не может стоять между ним и едой. Если у этих морфов есть что-то съедобное, то он это заберёт. Никто не может ему отказать в том, что он собрался получить, никто не может стать препятствием на пути к вожделенной цели. Участь неизвестных загонщиков была решена. Они первыми бросили вызов. Кызя опустился как можно ниже и стремительно двинулся вперёд, практически стелясь по земле. Такой способ передвижения был не самым быстрым и не самым удобным, да и укрыться он не хотел. Это было незачем. Все равно за ним следили, он это ощущал также явственно, как и запах не восставшей добычи. Согнутые в суставах конечности были готовы за доли секунды выбросить могучее тело в любую сторону, это просто поможет молниеносно уйти от внезапной атаки. Тёмный провал ворот встретил его запахом горелой резины и пережжённого машинного масла. На въезде во двор практически под аркой стоял сгоревший грузовик. Двор был завален мусором. Повсюду валялись остатки трупов. Мёртвых тел было действительно много. Откуда они взялись в таком количестве и почему оказались здесь, гадать было бесполезно. Волн живого тепла Кызя по-прежнему не чувствовал, зато он сумел уловить где прячется второй морф. За каменным игровым городком в виде средневековой крепости и корабля из труб и фанеры притаился напарник первой твари. Первый замеченный морф, старательно укрываясь за чем придётся, отполз от ворот в глубь двора. Встречу с Кызей планировали и готовили. Кызя включился в эту игру на убивание. Он был уверен в себе и своих силах. Сразу на него не напали, значит, постараются напасть на него одновременно, вытащив его на удобную для атаки позицию. Манёвры противников не оставляли в этом сомнений. Не теряя из поля своих ощущений обоих врагов, Кызя двинулся вперёд короткими осторожными шажками, старательно огибая брошенные машины, скамейки, маленькие клумбы, отгораживающие детскую площадку от остальной территории. Перед детской площадкой стоял второй грузовик с поднятым капотом. Грузовик был старый и облезлый. Скорее всего, его сумели завести и даже заехали на площадку, но там он умер окончательно. Вполне возможно его готовили для эвакуации выживших, но не задалось. Ветерана автомобильных дорог тщетно пытались реанимировать. На земле перед грузовиком валялось множество инструментов, пару канистр с бензином и даже несколько аккумуляторов от легковых автомобилей. Кызя обошёл вокруг грузовика несколько раз, слишком уж от него пахло застарелой человеческой кровью. Но автомобиль был пустой, и ничего вкусного там не было. Кызя бесцельно побродил возле грузовика, размышляя о предстоящей схватке. Противники старательно ждали. Первого морфа он уже видел, тот выбрался на клумбу между подъездами и прятался за разросшимися кустами сирени. Противник был меньше Кызи раза в три, но явно проворнее. Второй морф забрался на кирпичный замок на детской площадке. Такой шум просто невозможно было не услышать. Сообразительностью второй морф не отличался. Можно было сказать, что противники с горем пополам вышли на исходную позицию для атаки. Кызя обошёл машину последний раз и покорно затопал на задних лапах к приготовленной для него приманке, прихватив с собой пару автомобильных аккумуляторов. Второй морф прыгнул на Кызю сверху из-за зубчатой стены дворовой цитадели. Угадав направление и время атаки, Кызя оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами и резко подпрыгнул вверх. Они прыгнули одновременно. Но враг падал сверху, а Кызя сумел достаточно высоко подпрыгнуть, чтобы оказаться над рухнувшей тушей. Кызя удачно приземлился сверху на морфа, который хотел его придавить, и одновременно со всей своей силушки швырнул аккумулятор в морду несущейся в его сторону первой твари. Быстрый морф-загонщик уже летел в прыжке и не смог увернуться. Тяжёлая свинцовая батарея врезалась в его острую морду и опрокинула гадёныша назад. Тут Кызя осознал какую роковую ошибку он допустил. Противник, которого он оседлал, был намного больше и сильнее. Более того, вся спина твари была покрыта сплошным панцирем из костяных пластин с отметинами от пуль и картечи. Широкая плоская морда с большой пастью развернулась на сто восемьдесят градусов и клацнула несколькими рядами зубов как раз в том месте где за мгновение до этого находилась Кызина лапа. Большой морф в отчаянии впечатал второй аккумулятор между глаз броненосца. Суставы и связки жалобно заныли от перенапряжения. Белый пластмассовый корпус батареи разлетелся осколками, а электролит растёкся по щитомордой голове, попав в пасть и глубокие бойницы глазных впадин. Нормального прыжка со спины бронированной твари не получилось. Толчок задних лап Кызи совпал с резким рывком бронированной туши в сторону. Кызя кувыркнулся в воздухе через голову и влепился в борт фанерного корабля. Противник поднялся на задние лапы, готовясь вновь обрушиться на жертву. Какой же он был громадный. Как он смог так раскормиться? Выпуклые кожистые полосы пучило на брюхе от напора мышц и внутренностей. Кызя вывернулся из-под падающего сверху тела и успел, как следует рвануть лапой по тугому животу громадной сволочи. И чуть не поплатился за это. Могучие когти большого морфа бессильно полоснули по кожистой броне громадной твари и на мгновение застряли, зажатые между её складками. Бревнообразная лапа обрушилась сверху на спину Кызи. В скорости этому уроду отказать было нельзя. Большого морфа спасло, что он уже двигался, когда попал под лапу броненосца. Тяжёлый удар пришёлся вскользь, но тем не менее ещё раз опрокинул морфа. Рухнув в детскую песочницу, Кызя кубарем покатился от страшной туши. Опомниться ему не дали. Мелкий морф с разбитой в дребезги мордой атаковал Кызю стремительно и безжалостно. Лапы с бешеной скоростью начали бить его тело со всех сторон. Кызя завертелся волчком, уходя с линии атаки и отбиваясь от наседающего молодчика. Кызя едва блокировал частые удары, но контратаковать не мог совершенно. Хитрая тварь умудрялась избегать быстрых и размашистых движений большого морфа. Тем временем громадная туша броненосца приближалась неумолимо и уверенно как удар грома после вспышки молнии. Кызя рванул наутёк, но мелкая противная тварь мгновенно запрыгнула не него сверху. Не обращая внимания на вцепившегося в него ублюдка, Кызя рывками понёсся к ближайшему дому и одним прыжком влетел в окно, выбив пластиковую раму. У него не было шансов против двоих монстров. Ему кое-как удалось сорвать мелкую тварь со спины и как следует приложить его о чугунную батарею. Удерживая захваченную лапу противника, большой морф умудрялся молотить и рвать его сразу всеми свободными конечностями. Спустя несколько мгновений в окне показалась уродливая плоская голова броненосца. Широченная пасть со многими рядами зубов распахнулась, обдав едким ацетоновым смрадом все помещение. Туша полезла в большое окно. Кызя бросил мелкого ублюдка и вышиб дверь единственного выхода из большой комнаты. Он не мог противостоять бегемотообразному броненосцу на открытой местности, но внутри дома все преимущества этой ходячей глыбы становили её недостатками. Даже при все свой удивительно скорости, габариты броненосца физически не позволят ему гоняться за большим морфом по лабиринту помещений и коридоров. Кызя резко свернул в коридор направо, проскочил мимо широко распахнутой двери в узкий проход между высоким шкафами. По ходу он опрокинул несколько из них, а стоящую в самом конце тумбочку бросил назад за себя, стараясь попасть в появившегося в коридоре маленького морфа. Тот прыгнул в сторону, пропустив мимо летящую в него мебель, но от второго броска он не ушёл. Брошенная Кызей керамическая кадка с худосочной пальмой угодила твари в грудь, опрокинув преследователя навзничь. Воспользовавшись заминкой врага, Кызя выбил дверь на лестничную клетку и сломя голову рванулся вверх по лестнице. Но прилипчивая тварь, не смотря на многочисленные ранения, так и не оставила его в покое. Он слышал, как по бетонным ступеням скрежещут когти, нагоняющей его твари. Кызя успел добраться до шестого этажа, когда мелкий уродец его настиг. Большой морф встретил мелкого обманным движением. Маленький дебил купился на финт и попытался проскользнуть сбоку, но его остановил убийственный удар ноги большого морфа. Уродца впечатало в противоположную стену, но он снова поднялся для атаки. Кызя приготовился отражать нападение. Все равно, на площадке он был в выгодной позиции. Для мелкой твари практически не было свободное пространство для манёвра на узком пятачке лестничной площадки, главное преимущество морфа в подвижности было потеряно. Короткие быстрые удары не могли причинить массивному Кызе особого вреда. Зато повышали вероятность того, что маленькая тварь не успеет увернуться и получит ответный удар или попадёт в лапы большого морфа. Снизу донёсся громкий скрип и грохот. Вот это да! Кызя не мог поверить, что мёртвый бронированный гипопотам ползёт наверх. Не стоило испытывать судьбу. Кызя перенёс вест тела на передние лапы, а задние поджал и ударил ими в дверь за своей спиной. Хлипкая деревянная дверь сломалась как раз посередине, брызнув щепками во все стороны. Маленький ублюдок не решился атаковать, зато угрожающе хрипел. Кызя пятился назад в открытую квартиру, а уродец преследовал его, норовя ловким ударом разорвать связки или выбить глаза. Верткая тварь всеми силами старалась удержать морфа до того момента, когда подоспеет его бронированный товарищ. Тогда Кызе уже ничто не сможет помочь. Квартира была старой и убогой. Мебель шестидесятых годов покрывала пыль и разводы после плохой уборки, полинявший растрескавшийся линолеум местами оголил рассохшиеся доски пола. Морфы на некоторое время замерли, увидев висящего в петле зомби, который беспорядочно дёргал конечностями. Как пища он был не интересен. Труп самоубийцы уже восстал и медленно высыхал, обречённый висеть на тонком нейлоновом шнуре до тех пор, пока его кто-нибудь не упокоит или сам не рассыплется от ветхости. Большой морф доковылял до окна и выпрыгнул наружу на стену здания, выходящую на улицу. Ловко перехватившись за ограждение балкона соседней квартиры, морф перебросил своё тело на фасад подальше от окна и полез по стене вверх. Настырный придурок вылез в окно и стал карабкаться вслед за Кызей. Но теперь подавляющее преимущество было на стороне Кызи. Тупой старательный ублюдок нагнал его на уровне последнего этажа. Большой морф уцепился задними лапами за бетонный козырёк и свесился вниз головой на манер летучей мыши. Вражина кинулся на него, совершенно не подумав о возможных последствиях. Большой морф просто махнул лапой и вонзил когти чуть ниже локтевого сгиба нападающей твари. Вторая лапа впилась в разбитую аккумулятором морду. Кызя сорвал противника со стены и впечатал его в торец бетонной плиты парапета, а затем стал усердно выколачивать дурь из мелкого ублюдка, ударяя им в кирпичную стену. Непонятным образом уродец извернулся и все же выскользнул из цепких лап. Он попытался отбиваться, но кончилось это тем, что мелкий уродец полетел вниз, оставив в когтях Кызи оторванную переднюю лапу. Везучий ублюдок попал на верхушку лысой кроны дерева и покатился вниз, ломая ветви. Кызя меланхолично проследил за падением неприятеля. После глухого удара маленький морф валялся на мягкой сырой земле, подавая признаки его не жизни. Он не погиб. Его конечности двигались, он пытался подняться, но тщетно. Наверное у него все кости были переломаны. Кызя перевёл дух. Резко качнувшись из стороны в сторону, он забросил своё тело на бетонный парапет. Спрыгнув на крышу, большой морф осмотрел себя. Повреждений было много, но все они были незначительные. Спас мощный мышечный корсет и новая броня, которая защитила от ударов мелкого ублюдка. Он так и не смог пробить крепкую защиту. Большой морф пересёк крышу поперёк и заглянул во двор. Бронированной громадины там не было видно. Может он в доме застрял? Снизу к звукам скребущегося маленького морфа добавились утробное кваканье. Кызя вернулся к наружной стене, по которой залез, и свесился через парапет, пытаясь разглядеть источник шума. Морф-броненосец стоял возле своего партнёра и квакал, подталкивая мелкого морфа самым кончиком широкой морды, слегка загнутым на манер крюка. Похоже, что гиппопотам решил не бросать товарища в беде. Хоть мелкий ублюдок и не был уничтожен, но с такими повреждениями он не мог ходить и охотится. Навалившаяся на умирающий город темнота не могла скрыть творящегося вокруг ужаса. Огни пожаров, звуки выстрелов и шум двигателей по-прежнему витали воздухе. Кызя осмотрелся вокруг, он находился на крыше одной из кирпичных многоэтажек. Он довольно-таки далеко ушёл о своей первой кормушки. Здесь морф находится на чужой территории. Не следовало даже мечтать о том, чтобы победить бронированного бегемота. Оставаться здесь не стоило. Мелкие острые коготки голода все больше и больше напоминали о себе, готовя Кызю к предстоящей невеселой участи мученика. Кызя, выбирая возможный маршрут, окинул взглядом всю панораму города, накрытого темнотой начинающейся ночи. Противоположная сторона дома выходила на большую широкую улицу. Дом был угловой, пред ним широкая дорога упиралась в ещё большую по ширине магистраль. На ней здесь и там были раскиданы разбитые в авариях или просто брошенные автомобили. Вдалеке послышался шум моторов. Похоже, что по этой самой дороге в их сторону ехала целая колонна. Звуки отражались от стен притихшего города и эхом разносились по пустым улицам. Люди спешили. Вполне возможно их что-то задержало, и теперь они пытались поскорее убраться из погибающей Москвы, чтобы не остаться в навалившейся на город темноте. Звук становился все отчётливее. Машины усиленно прокручивали колёсами дорогу под собой. Приближался свет автомобильных фар. Все предметы в досягаемости ярких лучей внезапно обзавелись уродливыми пляшущими тенями. Колонна летела по дороге, огибая беспорядочно разбросанную технику. Кызя увидел, как броненосец встрепенулся и бесшумно, с удивительно грациозностью, скользил в сторону дороги. По ходу дела, разожравшаяся тварь собиралась охотится на ездящее коробки! Кызя с интересом уставился вниз, ожидая необычное представление. Впереди колонны шёл армейский Урал с навешенными на бампер сразу двумя отвалами от тракторов. За ним в ряд выстроились совершенно разные автомобили и автобусы. Колонна была большая - не менее пятнадцати машин. Перед самым перекрёстком колонна резко сбавила скорость. Головной Урал поехал вперёд медленно, расталкивая отбойником беспорядочно стоящие автомобили. Люди, торчащие из верхушек самодвижущихся коробок, напряжённо и встревоженно водили стреляющими палками по сторонам. Замерший за остановочным павильоном бронированный морф сорвался с места как заправский гоночный болид. Здоровенная туша тараном врезалась небольшой импортный микроавтобус с людьми. Звук громкого удара сменил звон разбитого стекала. Микроавтобус опрокинулся на бок. Следующий удар пришёлся на малолитражку, катившуюся за микроавтобусом. Морф подцепил мордой вторую машину под порог и опрокинул её сразу на бок, а потом на крышу, перегородив дорогу оставшейся части колонный. По сторонам полоснули очереди из пулемётов и автоматов. Люди в панике бросались к другим машинам или без оглядки бежали куда глаза глядят. Кызя восхитился умениями этого бегемота. На такое бы он точно не решился. Напасть на одну коробку - ещё куда ни шло, а вот так запросто атаковать колонну практически «в лоб» - это было слишком опасно. Толстая тварь покрутилась возле машин и бросилась наутёк, скрываясь от выстрелов. Похоже мёртвый броневик что-то тащил с собой. Люди беспорядочно палили во все стороны. Лучи фар-искателей метались по сторонам, пытаясь выдернуть из темноты грозящую опасность. Возле мелкого морфа появилась громадная тень. Это броненосец принёс ему свеженькие трупы. Два умопомрачительно пахнущих человеческих тела упали перед покалеченной мордой мелкого ублюдка. Кызя свесился всем телом через парапет. Вожделенная добыча манила к себе, кружила голову и заставлял забыть обо всем на свете. Мерзкий жадный голод безжалостно подстегнул морфа, бросив его на подвиг. Кызя осторожно, так чтобы не привлечь к себе внимание стал спускаться по фасаду, привычно цепляясь за выступы и металлические детали. Тем временем бегемотский силуэт двинулся по тротуару в сторону от перекрёстка. Бронированный морф выбирал позицию для второй атаки. Машины в задней части колонны уже начали разворачиваться в обратную сторону, пока вооружённые люди из передних машин собирали раненных и пытались убрать с дороги перевёрнутые машины. Опрокинутый микроавтобус и перевёрнутую малолитражку собирались бросить. Люди торопились. Человеческие фигурки беспорядочно суетились возле места нападения морфа. Пронзительно яркие лучи фонарей все ещё заполошно метались по сторонам. Периодически раздавались выстрелы. Беспокойные люди все же обнаружили большого морфа, как он не пытался остаться незамеченным. Кызю поймали сразу тремя лучами пока он спускался по стене, превратив в удобную мишень. Пришлось прыгать вниз с уровня третьего этажа. Ещё в полете он услышал грохот выстрелов и клацанье пуль по поверхности стены. Вниз посыпалась кирпичная крошка и куски бетона. Энергию удара Кызя погасил по-кошачьи за счёт приземления на все четыре лапы, а затем нескольких, последовавших за приземлением, кувырков. Удачно в общем. Большой морф, не останавливая движения после падения, рванулся к добыче. Маленький морф полосовал трупы когтями единственной целой лапы и отправлял кусочки в разбитую пасть. Заметив Кызю, он начал издавать отрывистые писклявые звуки. Наверное, пытался привлечь внимание своего партнёра. Большой морф этого не позволил. Кызя напрыгнул на недобитую тварь сверху и вонзил палец глубоко в глазницу врага. Тот дёрнулся, но скулить не перестал. Это ввело морфа в тупик. Он привык к тому, что если у зомбака разбиваешь или отрываешь голову, то он превращается в такой же неподвижный предмет, как и упокоенные трупы. Кызя сжал голову противника челюстями. Толстые кости не без труда лопнули под напором зубов и пасть морфа наполнил горькое и вонючее содержимое головы маленького морфа. Скулить тот перестал, но продолжал двигаться. Да такого быть не могло!!! Кызя принялся молотить тяжёлыми лапами живучую тварь. Мелкий морф наконец затих после того как жестокий удар расплющил горб, расположенный чуть выше лопаток. Кызя сразу ощутил мстительную радость. С прилипчивым уродцем было покончено. Большой морф ткнулся мордой в свежие человеческие тела. Один ещё был живой! Вот это подарок. Какое восхитительное ощущение предвкушения чудесной ночной трапезы. Кызя не удержался и съел головы сразу у обоих. Отведать печень чужой дичи он не успел. В его сторону двигалось то самое бронированное пугало, от схватки с которым Кызя едва убежал во дворе. Плоская морда с большой свежеполученной дырой в центре лба приближалась к нему со стороны колонны. Оказывается не зря пищал маленький ублюдок перед самой гибелью. Бронированный мутант бежал защищать своего напарника. Кызя в панике заметался. Он схватил сразу оба трупа. Совесть не позволяла ему оставить ни единого куска добычи этому бронированному гаду. Ведь это ЕГО добыча. Кызя кинулся в сторону, надеясь увернуться от столкновения, но вражина удивительно ловко корректировал курс. С двумя трупами он убежать не успеет, потому что поздно заметил гиппопотама да и с добычей замешкался. До удара оставались считанные мгновения. Глава 4. Безвластие Смуглянка проснулся поздно. Со стены на него смотрел облезлый заяц с выцветшей морковкой в шелушащихся лапах. В брошенный детский санаторий их заселили почти два года назад, но сделать ремонт так и не удосужились. Был какой-то маргинальный сюрреализм в том, что синие от татуировок члены отряда пили спиртное, играли в карты на интерес или чистили оружие на фоне милых заек, улыбчивых чебурашек, крокодилов с гармошками и прочего бестиария из детских мультфильмов. Но наивные рисунки никто не убирал и не портил. Скорее всего, каждому члену отряда они напоминали о счастливом или несчастном детстве любого из них, когда ещё была возможность выбрать другую дорогу в жизни, когда ещё не были совершены те роковые ошибки, которые привели их в зону. Мучения, унижения, страдания и неизбывная душевная боль стали спутниками их взрослой жизни. Он повернулся на бок и протянул здоровую руку за куревом. Мятая пачка порадовала одной единственной кривую сигаретой. Смуглянка покрутил неказистую белую палочку с табаком. Вроде говорят, что курить натощак вредно, но курить очень хотелось. Он оторвал фильтр и сунул сигарету в зубы. Тут выяснилось, что пропала зажигалка. Зелёный цилиндрик с блестящей головкой старательно прятался от глаз нуждающегося в нем человека. Дверь распахнулась и вошёл «Доктор смерть». Такое погоняло привязалось к местному лепиле не случайно. Маленький тщедушный человек оказался в отряде бывших изгоев не случайно. Светило и доктор медицинских наук загремел в места не столь отдалённые за крупные финансовые хищения и убийство двух человек. Может быть, ему и простили бы определённые финансовые потери государства, учитывая прошлые заслуги, но когда он убил жену с её любовником, его участь была решена. Он убил их изощрённым способом, намазав презерватив из сумки супруги боевым отравляющим веществом. Смерть в страшных мучениях двоих человек, да еще вкупе с использованием секретного препарат, отрезало для талантливого учёного путь к помилованию. На доктора навесили финансовые нарушения всего института и с лёгким сердец отправили в казённый дом. Медики и убийцы в местах заключения традиционно пользуются авторитетом, но с осуждённом доктором такого не получилось. Неожиданно среди сидельцев прошла информация о том, что доктор в период своей научной карьеры проводил опыты на заключённых и пациентах психиатрических лечебниц. Буквально в один момент жизнь за колючей проволокой превратилась для доктора в ад. В спецотряд опущенных его выдернули уже полуживого, истощённого и покалеченного. Если примерно треть из отряда были на условно-досрочном освобождении, а половина из оставшихся уже отбыла свой срок, то доктор относился к тем кто ещё конкретно был «на тюрьме». К появлению столь неоднозначной личности в отряде отнеслись по-разному. Чтобы там не говорили, но прошлая жизнь каждого отрядного бойца рассматривалась сослуживцами подробно и тщательно. В зависимости от этого определялся его статус в новом коллективе. Но жизнь вносить свои правки. После того как доктор вытащил нескольких бойцов буквально с того света, его авторитет стал непререкаемый. На этом и остановились. Теперь доктор резал, штопал, гипсовал и просто лечил бойцов отряда, а в свободное время спокойно проживал в красивом бревенчатом домике с шестнадцатилетним петушком из малолетки. Хотя был ещё одна из служебных обязанностей врача - он был штатным заплечных дел мастером. В принципе каждый из пацанов мог устроить знатную экзекуцию любому из пленных или провинившихся, но в особых случаях для пыток приглашали доктора смерть вместе с его мальчиком. - Как ваши дела, больной? – осведомился доктор смерть у Смуглянки. - Спасибо, ваше святейшество, здоровею день ото дня. - Так держать, - проигнорировал подколку доктор. - Рука нормально движется? - Только сегодня разрабатывать начал. Болит сволочь. - Это хорошо. Работайте рукой, обязательно работайте. Кушать надо, водички много пить и не лениться упражнения делать. Плохая рана была. Долго я с ней возился. Семь потов сошло. - Спасибо, доктор. Может мне к пацанам вернуться? - Рано «спасибо» говорить. И к пацанам ещё рано. Нужно ещё посмотреть, как рука работать будет. А то ещё резать придётся. Крови ты любезнейший много потерял. Отпустил бы я тебя, но сознательность у вас бойцы слабая. Лечишь вас лечишь, а вы то в истории всякие лезете, то бухаете, то наркоту свою поганую жрёте. Одна интоксикация. Дверь в палату открылась ещё раз. На пороге появились Скворец и Куля, за их спинами маячил кто-то ещё. Гости в нерешительности замерли на пороге карантинного бокса. - А, оруженосцы, - обрадованным голосом встретил их врач. - Можете проходить. Я просто мимо шёл и к вашему боевику заглянуть решил. Доктор приветливо улыбнулся. Смуглянка поражался, как под приветливой улыбкой этого человека может скрываться холодная и циничная суть. Доктор никогда не ругался матом в отличие от остальных врачей отряда, блатной феней практически не пользовался, вёл себя со всеми вежливо, никогда не повышал голос. Но вся его рафинированная интеллигентность скрывала звериную суть. Стоило только посмотреть, с каким упоением он резал своих пациентов и пытал допрашиваемых. Ровно с таким же выражением лица он резал маринованную селёдку или морковку, которую очень любил. Любил он резать всё и всех без разбора. Тем временем врач, не прощаясь, вышел из палаты. Друзья Смуглянки посторонились, пропуская его. Первым в палату шагнул Куля, за ним его мальчик Варя. Скворец хоть и заходил последним, но новость сообщил первым: - Смуглянка, Пистон исчез. Смуглянка даже сел от неожиданности, поморщившись от боль в раненном плече. - Как исчез? - Позавчера вне графика на связь вышел Сопля из накопителя. Ну, это который шестерил на Горыныча с его янычарами. - Ну? - Так Сопля Пистону сказал, что в накопитель товара много привезли: цацки, рыжуха, брюлики и прочие карамельки. Вроде как это общак дагов был, а дагов самих положили, так вот - весь товар у «красных» и остался. Самарка потом записи с прослушки проверял. Пистон после этой новости две группы бойцов с собой прихватил и в сторону накопителя поехал, а потом пропал с концами. - С бойцами пропал? - Нет. В том то и дело. Они его на трассе должны были ждать, возле вышки, там, где бетонная остановка. Первое отделение вперёд поехало дорогу проверить, а второе отделение уже после Пистона поехало. Им ещё перед поездкой дозаправляться пришлось и баллон менять. - Ну и? - Все три машин мимо постов проехали, все как положено. А потом пацаны до ночи его возле остановки ждали. Они и вчера не появился, а сегодня с утра всю округу прочесали. Пистон как сквозь землю провалился. Ни Пистона, ни машины, ни охраны. - У Горыныча нужно спросить или у Сопли. - Так ни он, ни Сопля на связь не выходят. Утром ещё в накопитель сунулись, а там военных видимо не видимо. Техники куча. Броня чуть ли не гуртом навалена. В общем, наши считают, что Пистон кассу бомбанул и весь хабар себе взял. Скрысил, коза тухлая. - Не может быть! Он и так вместе со Сливой весь общак держит. Ему-то зачем? - Так, наверное, кусок слишком сладкий был. - Ведь ему и ехать то некуда! - Значит есть. В разговор вмешался Куля: - О другом сейчас речь. Хабар явно не по нашей масти. Теперь к Сливе тоже предъява будет. Он же за Пистона вписывался. Смуглянка сразу понял, к чему клонит его товарищ. После гибели Фали, а также пропажи Пистона, да ещё при таких «скользких» обстоятельствах, расклад сил в банде должен существенно поменяться. Теперь он оставался единственным, кто мог претендовать на вакантное место сгинувших авторитетов. К тому же есть вполне резонное основание подвинуть третьего авторитета - Сливу. Сам Смуглянка был одним из бойцов с которых начинался отряд, но при всем при этом Смуглянка все же был единственный из старичков, у кого не было своего взвода. Он обоснованно считался одним из лучших бойцов, но вместо нормальной боевой работы его поставили заниматься подготовкой личного состава. Он не был изгоем, да и остальные рядовые члены отряда относились к нему с уважением, но власти у Смуглянки от этого не прибавилось. Должным авторитетом среди старожилов он не пользовался, его мнение было последним. Кураторы осознанно или нет поддерживали такой порядок в отряде и сами не давали Смуглянке подняться внутри отрядной иерархии на достойное место. Тем более, что за последние полгода отряд вырос с тридцати до почти полутора сотен бойцов. Смуглянку недооценили, это было несправедливо. Смуглянка считал себя обделённым. Именно он должен был возглавлять отряд, но его боевой опыт, знания, умения и уровень подготовки сводились на нет тем, что у него была слабая поддержка. Единственные люди, на которых он мог положиться, были Куля – инструктор по физической подготовке и Скворец – инструктор по стрельбе. А наглый Фаля, хитрожопый Пистон и скользкий Слива втроем руководили отрядом. Они не только возглавляли собственные подразделения, а еще и ходили в фаворитах у непосредственных кураторов отряда. Фаля командовал взводом штурмовиков, самым большим в отряде. Слива заведовал взводом охраны и режима. Пистон отвечал за разведку и внутреннюю безопасность. Ещё был Тарахтелка, заведующий службой тыла. Именно Фаля при негласной поддержке Пистона и Сливы, а также молчаливом согласии Тарахтелки так или иначе открыто принижал статус Смуглянки. В отряд они пришли одновременно с Фалей и были сначала друзьями. Фаля был мошенником - обычным кидалой с солидным уголовным прошлом. Смуглянка сам натаскивал и помогал в подготовке своему приятелю. Фаля оказался на редкость талантливым. Он не просто опередил по уровню подготовки всех тех, кто раньше не служил в армии. По некоторым дисциплинам он оставил далеко позади многих инструкторов ФСИН. Помимо таланта воина Фаля обладал живым и острым умом, чем активно пользовался, применяя в операциях и разработках настолько нестандартные подходы и приёмы, что высокое начальство только разводило руками. Зародившееся на стыке сфер влияния противостояние между Смуглянкой и Фалей искусно поддерживали на грани открытого конфликта. Смуглянка прекрасно понимал, что Фаля специально вытащил его на ту последнюю вылазку в город вместо с бойцами из «Фармкора». Ничего не стоило инсценировать смерть противника в условиях реального боя, даже если он был с тупыми мертвяками. И Смуглянка принял это вызов. Он оценил, что с ним пошли его товарищи - инструкторы, ведущие подготовку бойцов. Не пошёл только рукопашник. В итоге вылазка за товаром закончилась ранением Смуглянки и гибелью Фали. Судьба рассудила их, расставив все на свои места. Теперь, когда лучшие бойцы взвода штурмовиков погибли вместе с Фалей, а Пистон пропал в неизвестном направлении, в отряде зарождалось шаткое безвластие. По всей видимости, Пистон прихватил с собой хороший куш, который по всем правилам должен был отойти в «общак», и ещё была обязательная дань кураторам отряда, доходящая порой до трёх четвертей от взятого добра. Такое не прощают. Если это предположение подтвердиться, то сразу рухнет и Слива со своего трона. Слишком много раз он вписывался за Пистона, да и общие делишки Сливы и Пистона неоднократно вызывали вопросы и у пацанов из отряда и у старших кураторов. Тарахтелка, как обычно, займёт нейтральную позицию миротворца. Лишнего говорить не требовалось. Было и так все понятно без слов. Единственным серьёзным игроком в отряде оставался Слива. Если не станет Сливы, то власть сама упадёт в руки Смуглянки. А сейчас это нечто другое по сравнению с тем, что было до катастрофы. С момента прихода Большого Песца их отряд фактически начал существовать автономно. Шишки из ФСИН их побеспокоили всего несколько раз, когда потребовалось боевое усиление отрядов, проводивших эвакуацию, а также для отстрела людей по наводке хозяев. Начальник их отряда полковник Пшонкин не появлялся с первого дня катастрофы, а два его заместителя не показывали носа из административного здания. Когда они привезли трофеи от первого открытого грабежа и молодых баб для развлечения, то никакой реакции от начальства не последовало. Даже когда он «УБЕДИЛИ» прапора отдать им ключи от «оружейки», оба майора промолчали. Начиналась воровская вольница. Но как долго она продлиться? Смуглянка справедливо подозревал, что после того как кураторы разберутся с навалившимися проблемами, они обязательно вспомнят о своих подопечных. - Что старшие говорят? – поинтересовался Смуглянка. - Неизвестно, - ответил ему Куля. - Слива ещё утром уехал к старшим, «кума» собрался разыскивать. Полкан наш даже своим овчаркам весточку не шлёт. Но сам знаешь, с того момента когда большой песец всему пришёл, нас старшие внимаем не балуют. Пацаны все больше и больше выпрягаются. Какими бы ни были Пистон и Фаля, но бойцов они в ежовых рукавицах держали. А что сейчас будет – это не понятно. - Если кураторы спустят пропажу Пистона, то значит мы теперь сами по себе. Тогда отряд разбегаться будет. А если не спустят, то будут гайки завинчивать. - А ты не думаешь, что нас всех под нож пустят? - забеспокоился Скворец.- Обстоятельства поменялись. Для чего теперь мы им нужны? Сейчас менты обойдутся и без торпед вроде нас, сами будут грязную работу делать. Законов то больше нет и прокуратуры с судами тоже. Полный беспредел вокруг. - Всяко может получиться, Скворушка. Сейчас кто его знает, что в мозгах у старших твориться. Сила за ними была. Мы без них никем были. А теперь вольница полная. Катастрофа всем долги списала. Вы же понимаете, что пацаны сами по себе жить хотят. Я удивляюсь как до сих пор не разбежались. - А зачем бежать? Здесь все есть и все налажено. А вместе безопаснее. Мы любому рога обломаем, кто к нам сунется. Оружие у нас есть. - Зря ты так, - остановил его Смуглянка. – Что ты со стрелковым оружием против танков сделаешь? Для нас одного БТР хватит, чтобы всю базу перепахать. Без тяжелого вооружения нам не выстоять. - А гранаты? А взрывчатка? А граники? - Дурень. Гранат мало. Взрывчатки много, даже очень много, но из неё ещё заряд нужно сделать и до цели его донести. А кто будет ждать, пока ты под брюхо БТР будешь бомбу закладывать. - И чего делать? Слышь, Смуглый. Ты бы к старшим смотался. Тебя там все знают и принимают неплохо, - предложил Куля. – Кроме тебя реальных бугров и не осталось. Ты в авторитете. - Ты думаешь, что Слива просто так к старшим поехал? Он явно поддержку ищет. Старый интриган никогда особо вперёд не лез, но теперь ему торопиться нужно. Он меня боится и постарается сожрать заранее. Я трезво свои шансы оцениваю. Вот только бы узнать, что он задумал. Тут вперёд выступил подружка Кули – пассивный гомик по кличке Варя. Высокий красивый парень не имел ничего общего с андрогинными моделями модных журналов и ярко выраженной гейской внешностью телевизионных звёзд. По таким как он, девки должны сохнуть и слезы вёдрами лить, а он роман с Кулей крутит. Приятель Кули был лакомой мишенью для всех без исключения пацанов, грешивших модной сексуальной ориентации, а таких в отряде было не меньше половины. До отсидки Варюша был проституткой, этим же продолжил заниматься и в зоне, обзаведясь статусом дорогой куртизанки. - Варенька, ты бы булками своими меньше трясла, а то я тебя, сучка, мигом урою. - Куля выразительно полоснул пальцем по горлу. - Ну, Куля, ты же знаешь, я для дела только. - Варя жеманно повёл плечами и пустил томности в голосе. - Знаю я твоё дело, прошмандовка, - резко сказал Куля. – Ты вспомни, сучка, откуда я тебя вытащил. Сейчас должны была начаться семейная сцена. - Всем ша! - обрезал на корню скандал Смуглянка. – Пойдёмте свежим воздухом подышим, а то доктор мне велел гулять чаще. Скворец помог Смуглянке подняться с кровати и вышел вслед за ним из палаты. Их никто не остановил. Сидящие возле входа, посетители больнички поприветствовали Смуглянку и пожелали ему скорейшего выздоровления. Раненный бандит поблагодарил их лёгким кивком. Ему сейчас было не до разговоров. Идти было не удобно, он никак не мог приспособиться, чтобы не тревожить при ходьбе раненное плече. Место для уединённого разговора выбрали за корпусом больнички в зарослях облезлой акации. Новость, которую донесли до Смуглянки, нужно было не просто обсудить, но и принять решение о том, что делать дальше. - Что ты хотела предложить? – спросил у Вари Смуглянка. - Да ничего такого. Слива давно на меня глаз положил. Подарки дарить пытался. Хочет он меня. - Ну и…? - с угрозой в голосе спросил Куля. - Я ему просто намекну, что я с тобой, милый, расстаться хочу, но боюсь. - Ах ты! - Прекрати, Куля. Варька дело говорит, - вмешался Скворец. - Если Смуглого порешат, то нам всем крышка. А решать все Слива будет. В голову к нему мы залезть не сможем, а вот если Варька с ним поворкует, то может и узнаем чего полезного. Сейчас нам или бежать, или власть брать под себя нужно. - А силенок то хватит власть взять? – язвительно спросил Куля. - Должно хватить, - ответил ему Смуглянка. – Фали и костяка его команды нет. На пацанов Пистона сейчас остальные косо смотрят. Примерно трети бойцов из отряда власть Фали и Пистона поперёк горла была. Они нас скорее всего поддержат. - А что Румба? - задал вопрос Скворец. Румба был инструктором по рукопашному бою. Врагом он не был, но и другом его считать было опрометчиво. - Румба по сути говно. Настучать Сливе может. - Румбу я на себя возьму, - неожиданно сказал Варя. На гневный взгляд Кули, он добавил: - Ну ты же сам знаешь, что у меня с ним отношения были. Я смогу к нему подход найти. - Ох, смотри мне Варька! Я тебе очко сапожными нитками зашью и ротик твой тоже, - Куля сжал перед симпатичным лицом гомика крепкий кулак с набитыми костяшками пальцев. - Куль, нам действительно или когти рвать уже нужно, или в игру ввязываться. Я в ваши отношения вмешиваться не хочу, но положение у нас рисковое. Неизвестно с какими вестями к нам Слива приедет, - сказал уже Смуглянка. –Ты уж определяйся. Тебе Валькина целкость нужна или ты живым остаться хочешь? Я думаю, что сейчас нам любой шанс использовать нужно. - Я уже определился. Свою бригаду создавать нужно и валить отсюда. Старшие они молчат пока занятые, а как освободятся - тут нам и ответить придётся. Я тебе, Варя, дозволяю шашни твои крутить, но ты меру знай. А то - не прощу. Ты меня знаешь. Пассивный гомик озорно улыбнулся и подмигнул. - Так я же только для дела. И ни капли в рот и ни сантиметра в жопу. Смуглянка тоже улыбнулся, но уже тому, что мозги у Кули мыслили практически в том же направлении, что и у него самого. Только не нужно создавать новую бригаду, а немедленно брать власть над отрядом в свои руки, пока не опомнились кураторы, и начинать свою собственную жизнь. Не смотря на все плюсы сложившейся ситуации: гибель Фали, пропажу Пистона и отдаление кураторов, нельзя было списывать со счетов три основных риска. Во-первых: Слива мог переиграть их и оставить власть за собой, воспользовавшись численным превосходством и близостью с кураторами. Конкурентов возле себя он не потерпит. Даже если Смуглянка присягнёт на верность хитрому Сливе, все равно он его рано или поздно уничтожит. Во-вторых: почувствовав смуту и безвластие, пацаны могли начать разбегаться. Кому-то могло показаться, что так будет лучше - каждый сам за себя, но Смуглянка и его товарищи понимали, что достойное место в новом мире можно было отвоевать только силой, которая напрямую завесила от количества бойцов в отряде. В-третьих: их судьбу могли решить кураторы. То что они не дадут им существовать самостоятельно – это подразумевалось само собой. Курирующие офицеры ФСИН давно считали их своей собственностью. Только оставалось понять, как кураторы собираются ими распорядиться. Цель, ради которой их создавали отряд и готовили бойцов, осталась в прошлом. Хотя Смуглянка до сих пор не понимал зачем из компактного отряда в сентябре прошлого года сделали полторы роты. Но все равно, с приходом Большого песца перед отрядом опущенных поставят новые цели или просто уничтожат за ненадобностью. Смуглянке не верилось, что кураторы оставят их в покое. - Свою бригаду создавать это конечно можно, но не лучше ли Сливу на фарш пустить, а с Тарахтелкой договориться. Тогда отряд и будет нашей бригадой, - ответил Куле Смуглянка. - Так не все за нами пойдут, - резонно заметил Куля. - Так все и не нужны. Проще избавиться от ненужных, чем выдёргивать к себе тех кто с нами пойдёт. Главное чтобы пацаны сами разбегаться не начали, а то в отряде стоящих людей не останется. - Нужно будет с новичками серьёзно поработать. Их сейчас действительно в несколько раз больше, а Фалины ребята их чморили по чем зря, - задумчиво сказал Скворец. - Доктор смерть свою игру вести пытается, - снова влез в разговор Варя. - Чего? – удивился Смуглянка. Судя по выражению лиц, сказанное Кулиной подружкой оказалось неожиданностью не только для Смуглянки. Как-то совсем неожиданно было представить, что ещё и доктор может вести свою игру. Неужели он тоже претендует на роль главаря? - Я с его мальчиком Мальвиной корешусь, - поведал Варя. – Так он мне и намекнул, что скоро они с доктором к его бывшим коллегам перебираться будут. - Каким коллегам? - К тем, которым мы сейчас не восставшие трупы и пленных возим. - Да иди ты! – выпучил глаза Скворец. Действительно. Буквально в первые дни после начала катастрофы доктор вышел на каких-то своих бывших коллег, с которыми работал ещё на воле. Результатом этого контакта оказалось то, что теперь они на весьма выгодных условиях сбывали не восставшие трупы и пленных людей таинственным коллегам Доктора смерть. Товар всегда забирали в одном и том же месте. За товаром прибывали грузовик и два джипа без номерных знаков и с хорошо вооружёнными экипажами. За трупы и пленных рассчитывались на месте наркотиками, лекарствами и спиртом. Все попытки отследить таинственных друзей Доктора смерть жёстко пресекались. Расспрашивать Доктора о его друзьях никто не решался. Кому какое дело для чего им понадобились свежие человечески трупы. За них хорошо платят и этого достаточно. В итоге к тому, что им приходилось делать, пацаны относились как к обычному бизнесу. На операциях людей валили в голову, а порой и не гнушались простыми убийствами и захватом пленных на дороге, чтобы поменять добычу на наркотики. - И когда он собрался линять от нас? - Не знаю. Мальвина просто проговорился, но расспрашивать я его не стал. - А стоило его поспрашать. - То что он слинять собрался - это к лучшему. По крайней мере, уже понятно, что медицина в разборки не полезет. - Кстати, как твоя рука, Смуглый? - поинтересовался Куля. – Думаю, что скоро пострелять придётся. - Ничего страшного. Справлюсь. Вторая рука у меня в порядке. - Может тебе к нам перебраться? Все безопаснее. - Нет, Куля. Тогда сразу подозрение вызовем. Ты мне лучше рацию, стволы и броник скрытого ношения принеси. Вы начинайте без меня. Каждый уже сам себе задачу нарезал. Все всё понимают. Осталось только Сливу дождаться. Ладно, я в больничку пошёл. Мне ещё долечиться нужно. Смуглянка вернулся в свою палату с облезлым зайцем, чтобы хорошенько поразмыслить над планами по обретению долгожданной власти и статуса. Сливу пришлось ждать долго. Он вернулся только в середине следующего дня, но ничего рассказывать и предпринимать не стал. Выглядел он весьма напряжённым. Это Смуглянку порадовало. Если у Сливы такое лицо, то не все складывается как он хотел. Перекусив на скорую руку Слива собрал половину своих охранцов и уехал в неизвестном направлении. Зато на следующее утро заявились кураторы. Уазик, БТР с символикой ФСИН и специальный «Урал» для подавления беспорядков, забитый вооружёнными до зубов бойцами, заехали на территорию лагеря без всякого предупреждения. Визитёры вели себя спокойно и даже расслабленно. Прибывший подполковник Лебеда собрал всех пацанов из отряда вместе, беззлобно пожурил их за вскрытую оружейку и растащенное оружие, но добавил, что понимает бойцов, проявивших инициативу в такое непростое время. Дальше он сообщил, что у руководства возникли вопросы к Пистону и членам его команды. Он вообще много о чем говорил, но подполковник даже не упомянул про грабежи, захват рабов и наложниц, а также торговлю трупами и пленниками. В заключении пространной речи Лебеда заявил, что теперь их сотрудничество выйдет на новый уровень и пацанам следует готовиться к выполнению задач нового свойства. На вопрос о свойствах и уровне задач подполковник отшутился каким-то детским бредом про военную тайну. Последнее насторожило Смуглянку больше всего. Получалось, что кураторы ещё не решили что с ними делать, но решат этот вопрос уже в обозримом будущем. Ведь не зря появилась у них вся эта красная братва. Следующие три дня показали, что кураторов больше всего интересует вопрос о мифическом золоте дагов и пропаже коварного Пистона. Вертухаи перерыли всю тренировочную базу в брошенном детском санатории и пансионат «Юность», который практически сразу после катастрофы прибрали загребущими руками Слива и Тарахтелка. Кроме того кураторы устроили допросы для всех без исключения бойцов отряда и обслуги. От Смуглянки не укрылось, что кураторы совсем никак не реагировали на захваченных рабов и наложниц. Рабы трудились под присмотром пацанов Тарахтелки, а наложниц обоих полов уголовники насиловали самыми изощрёнными способами на протяжении нескольких дней. Но казалось, что кураторы этого просто не видят. Кроме того прибывшие сотрудники ФСИН твёрдо держали дистанцию с контингентом отряда, включая Смуглянку и Тарахтелку. Это могло значить то, что высокое начальство махнуло на них рукой, и пацаны теперь свободны, или наоборот, что теперь их просто пустят в расход. Но почему кураторы тянули с расправой? Этого Смуглянка не понимал - информации не хватало. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Не смотря на опасения Смуглянки, пацаны не торопились разбегаться. Было несколько попыток отделиться, но потом сепаратисты сами поменяли планы. В отряде пацанов никто не ограничивал, да и вместе было безопаснее. Делить кроме власти в отряде было нечего – для пацанов наступили изобильные и вольные времена. Хабара привозили столько, что большую часть добычи просто не успевали разобрать. Все свободные помещения были завалены привезенным добром. Если раньше хватали все подряд, то на третий день уже стали привередничать. Существовавшие раньше препятствия исчезли сами собой. Хорошо вооруженные и подготовленные бойцы отряда брали то, что им хотелось и даже больше. Конкуренцию пацанам могли составить только военные, и то потому, что у них была бронетехника и штуки посерьёзнее чем стрелковое оружие. Появляющиеся банды не могли составить конкуренцию бойцам отряда, новые банды не отличались многочисленностью, и к тому же бандиты уступали бойцам отряда по всем статьям. Прошедшие месяцы суровой подготовки не пропали даром, пацаны с лёгкостью уничтожали практически любого кто вставал у них на пути, будь то человек или зомби. Попадающиеся мертвяки представляли опасность только если их было много. Единственной смертельным риском для бойцов отряда стали появляющиеся мутанты. Воевать с ними было сложно, а если мутант встречался в ограниченном пространстве, то шансы людей на победу мгновенно таяли. Но пацаны по этому поводу не переживали. Они просто уезжали в другое место, если им попадался мутант, и если им не удавалось завалить урода с безопасного расстояния. Среди такого изобилия не было смысла рисковать жизнью в стычках с мутантами. Работа по вербовке новых сторонников шла ни шатко ни валко. Никто открыто не возражал против того, что власть в отряде заберёт Смуглянка, но и помогать ему в узурпации власти пацаны не торопились. Все заняли выжидательную позицию. Тем более, что Слива который день уже не возвращался. Над судьбой банды повисла вялая неопределённость, но так не могло продолжаться долго. Напряжение в отряде возрастало. Страх перед кураторами уходил на второй план, а беспокойство за собственное будущее становилось все больше и больше. Стали укрепляться старые группировки в отряде и стихийно возникать новые. Наступившее шаткое равновесие грозило перерасти в анархию. Наконец появился похудевший Слива. Засланный к нему Варька так и не смог узнать, где он был, и что замышляет начальство. В отряде тоже ничего не поменялось. Несколько дней неизвестности закончились тем, что Слива опять уехал к высоким руководителям вместе со представителями кураторов, которые гостили в отряде. По отряду мгновенно поползли слухи один нелепее другого. Отсутствие понимания о том, что с ними будет дальне и невнятная позиция кураторов привела к тому, что нервозная обстановка в отряде накалилась до предела и грозила взорваться в любой момент. Глава 5. Пришелец. Претендент на обжитую вотчину Плюхи и Красномордого появился поздним вечером, на исходе очередного стандартного дня. Действительно крупная тварь бежала рысцой по дороге как раз в сторону гнезда мёртвых тварей. Плюха прекратил жрать относительно свежий труп и уставился одним единственным глазом на потенциального врага. Приближающийся морф весьма уверенно двигался прямо на него, перекочёвывая из категории потенциальных в реального противника. Плюха метнулся во двор, бросил кусок добычи на площадку перед детским городком и послал условный сигнал Красномордому. Тот отозвался, услышав тревожное предупреждение, и направился к исходной позиции за игровым замком рядом с песочницей. Сооружение было старым и довольно таки крупным, что позволяло скрываться за ним даже такого гиппопотаму, как Красномордый. Теперь они примут нахального агрессора как положено, не оставляя шансов для этой твари. Плюха с трудом раздул практически заросшие лёгкие и выдавил из них воздух, издав вопль напоминающий крики живой добычи. Исполнив свой долг, Плюха вернулся на прежнее место в подворотню. Сложно было сказать, заметил его враг или нет. Поведение пришельца указывало на то, что он готовиться к атаке. Агрессор направился прямиком к арке и опустился ниже, практически чертя мордой по земле. Таким способом сам Плюха выискивал следы добычи. Пришлая тварь почуяла запах приманки и пыталась ее найти. Пока все шло по плану. Оккупант беспрепятственно проник на территорию, а, проще говоря, рыща мордой по асфальту, зашёл во двор через открытые ворота. Он без особого усердия обследовал сгоревший грузовик и направился ко второму грузовику перед детской площадкой. Похоже, что странного новичка больше интересовали именно машины. У второго автомобиля он замешкался, оккупант даже несколько раз обошёл вокруг и повертел в лапах какие-то штуковины. К валявшейся на площадке приманке чужак приблизился так же неосмотрительно, как и вошёл сюда. Красномордый ещё не видел такого крупного морфа как пришелец. Конечно он уступал в размерах самому Красномордому, обвешенному броней, но при таких габаритах и силищи пришелец был опасным противником. Плюха подал условный сигнал на грани ультразвука. Атаку на приблудного урода начали сразу с обеих сторон. Красномордый атаковал захватчика со всей яростью. Он обрушился на него сверху, но промазал. Поганый морф сумел увернуться. Плюха должен был уже атаковать вражину с другой стороны, но мелкий морф не успел добежать до места схватки как в его морду врезалась тяжеленая штуковина, брошенная чужим морфом. Он даже выключился на какое-то время. Повреждения были тяжёлые: проломлена лобная кость, трещинами пошёл весь череп. По всей видимости, челюсти тоже пострадали, пасть теперь закрывалась не полностью и челюсти ходили слегка наискосок как ножницы. Стремительной победы не получилось. Красномордый ощутил, как тварь напрыгнула к нему на спину, а в голову врезалась тяжеленая штуковина. Морфу она не причинил вреда, к тому же она разлетелась в дребезги, но едкая жидкость из её нутра разлилась по морде и затекла в глубокие глазницы. Он так и не смог промогаться. Вместо привычных чётких очертаний теперь весь мир расплылся размытыми контурами и цветными кляксами. Красномордый практически ослеп. Тем не менее, битва продолжалась. Броненосцу удалось сбросить пришельца со спины. Тот опасно атаковал снизу, но не мог пробить тугие кожаные полосы и даже умудрился завязнуть когтями на стыке полос. Не смотря на то, что вражина замешкался пока выдёргивал застрявшую лапу, толстяк так и не смог его подмять. Тут подоспел Плюха. Он налетел на чужого морфа и принялся его рвать, но пришелец смог легко отбиться и кинулся наутёк. Плюх умудрился оседлать спину пришельца, но чужак вместе с ним запрыгнул в окно квартиры на первом этаже. Если до этого момента Плюхе серьёзно досталось только от удара аккумулятором, то в комнате агрессор задал ему уже хорошую трёпку. Бывшему наркоману чудом удалось вывернуться, и он едва успевал отбиваться от этого урода пока бронированный Красномордый карабкался в большое окно, прыгать он уже не мог. Но и тут чужак ускользнул от боя с броневиком. Он позорно бежал с места схватки. Плюха снова начал преследовать врага, но был сбит большим цветочным горшком, который бросил в него пришелец. Враг рванулся вверх по лестничной клетке. Плюха гнал врага и беспрерывно атаковал при любом удобном случае. Получая увесистые удары и глубокие раны от когтей, он сильно рисковал, но ему во что бы то ни стало, нужно было удержать этого крупного чужака до прихода Красномордого. Он зажал его на площадке очередного этажа, и тут атака кончилась весьма плачевно. Плюха нарвался на действительно могучий удар лапой. Связки были порваны и окончательно выломана челюсть, к трещинам в рёбрах добавились вполне конкретные переломы. И более того, Плюха ударился о стену бугром на загривке, где у него находился мозг. Ему едва удалось подняться с площадки лестничной клетки, но он не сдавался. Снизу еже доносились топот, продирающегося на верх, красномордого. Тот скрёб боками по стенам, одолевая очередной поворот. Противник, тем временем, выломал дверь и стал пятиться задом в квартиру. Плюха едва переставлял ноги. Подгибающиеся конечности предательски норовили запутаться или оступиться. Атаковать врага он уже не решался. В квартире был висельник. Но он был несъедобный. Чужой морф выскочил в окно и полез по стене на крышу здания. Сформировавшаяся в голове установка на преследование вступила в острое противоречие с чувством опасности, но Плюха погнал себя вверх по стене. Лазать ему доводилось, но делал он это нечасто. Не смотря на свое плачевное состояние, Плюха все же догнал врага практически под самой крышей. Клетки вопили от голода и желания блаженного покоя, но морф все равно вступил в бой с захватчиком. Результат оказался предсказуемым. Чужак сбросил Плюху вниз. Хорошо, что Плюха попал на кроны деревьев. Ломающиеся ветки и сучья замедлили падение. Асфальт принял бывшего наркомана жёстким ударом. Только чудом он не впечатался мозгом в твёрдое покрытие. На некоторое время он потерял сознание, мозг морфа выключился. Выплывая из тяжёлого нокаута, Плюха тоненько прерывисто запищал. Красномордый едва смог продраться через узкий коридор, и когда он выдрался на лестничную клетку, звуки схватки доносились уже далеко наверху. Несколько помедлив, броненосец потащил свою тушу наверх, обдирая боками стены. Тёмные пятна с ацетоновым запахом говорили ему о том, что здесь прошёл Плюха. Но звуки схватки прекратились. Точнее морф не слышал никаких подозрительных звуков, он замер прислушиваясь. С улицы донёсся звук удара, а через некоторое время донёсся призывный писк Плюхи. Морф изловчившись тяжело развернулся в узком пространстве и ринулся по ступеням вниз. Добежав до второго этажа, он выбил дверь квартиры, разломал нелепую конструкцию в окне и выбрался на бетонный козырёк над витриной магазина. Плюха валялся изломанной куклой, подавая совсем слабые признаки своей не жизни. Косномордый срыгнул вниз. Земля вздрогнула от внезапного удара лап тяжеленой туши. Броневик уселся рядом с товарищем не зная, что делать. У того была целой всего лишь одна рука, все остальное тело было поломано. Помимо смертельных травм тощего морфа жестоко терзал голод. Организм требовал материал для восстановления. Красномордый обнюхал бывшего наркомана. Его существование удерживались на тонкой нити, которая могла оборваться в любой момент. Из пасти броненосца донеслось скулящее клокотание. Нужно было срочно искать еду. Ночь уже опускалась на город, а в темноте охоты не было. Дороги были пустынны. Но сегодня не все было так плохо. Скулящий стон маленького морфы превратился из призывного в предупреждающий. В их сторону ехала колонна. Раньше Плюха именно так узнавал о приближении потенциальной добычи. Он часами лежал под аркой въезда, положив голову на асфальт. Гул умирающего города проникал в его мозг не только через уши и глаза, тело морфа тоже воспринимало вибрации земли, так он узнавал о проезжающей технике. Плюха довольно таки быстро научился различать отдельные вибрации и определять их направление. Сейчас он чувствовал, что к ним приближается большая смешанная колонна, о чем не примкнул сообщить своему товарищу. Еда! Дичь приближается. Красномордый встрепенулся. По слабым пискам бывшего наркомана он знал откуда идут машины. Заметив отсветы фар на стенах домов, броненосец выбрал позицию для атаки. Колонна приближалась. Машин было много. Впереди шла здоровенная дура тягаться с которой было бесполезно. Остальные машины могли представлять интерес. Морф наконец выбрал себе цель для первой атаки. Небольшой микроавтобус был наилучшей целью. Даже не автобус, а очень крупный минивэн. Весил он не много. Боковая поверхность была большая, центр тяжести высокий. Такую штуковину было легко опрокинуть и застопорить движение колонны. И все же противников было слишком много. Перед затором из стоящих и перевёрнутых автомобилей головная машина снизила скорость. Она начала аккуратно расталкивать клиновидным отбойником попадающиеся автомобили в стороны, расчищая дорогу. Дождавшись удобного момента Красномордый сорвался с места. Мягкие подушки на лапах глушили удары конечностей об асфальт, а разливавшаяся вокруг тьма укрыла мёртвую тварь от ничего не подозревающий жертвы. Тяжёлый удар в бок маленького автобуса вмял кузов машины и поставил на автобус два боковые колёса. На самом пике траектории машина замерла на какой-то незначительный миг и рухнула на бок. Тем временем, Красномордый переключился на маленькую красную машину справа от него. Подцепив загнутым краем в нижней части морды машину под левый порог, морф перевернул и вторую машину. Крики новых жертв добавились к ночному многоголосию умирающего города. Выдрав боковую дверь с решёткой, толстяк мгновенно выдернул оттуда кричащего человека. Горячая вкусная кровь хлынула в пасть. Задняя дверь микроавтобуса распахнулась сама и рядом на асфальте выпал ещё один человек. Морф подхватил вторую жертву и ринулся прочь от колонны. Началась беспорядочная стрельба. Пора было уносить тоги, пока люди не сосредоточили огонь на его персоне. Прямо перед морфом выскочил третий человек. Конечно можно было не сворачивать и проскочить мимо него, но ружьё в руках очередной жертвы решило его судьбу. Морф смял его своей тушей. Развернувшись на месте, красномордый раздавил человеку голову. Небольшой задержки хватило, что бы его обстреляли. Красномордый кинулся за разбитые машины, скрываясь от впивающихся в панцирь пуль. Бежать было не удобно. Труп в пасти и труп в передней лапе существенно затрудняли бег. Обогнув место схватки по длинной дуге, морф вернулся к своему Плюхе. Товарищ все также лежал дёргая единственной не переломанной лапой. Броненосец великодушно разорвал когтями грудь и живот свежему трупу и положил все это великолепие на погибающего товарища. Кровь обильно потекла по изломанному уродливому телу морфа. Поры жадно раскрылись, впитывая драгоценную питательную кровь. Красномордый ринулся в другую сторону - в конец колонны. Следовало перекрыть путь убегающей дичи. Очередную подходящую мишень он определил для себя ещё во время первого нападения. Высокий американский минивэн начал задавать назад, стараясь освободить узкий проезд для других машин. Стремительный разбег Красномордого закончился очередным сокрушающим ударом. Минивэн не перевернулся. Неуклюжую машину развернуло поперёк дороги. Очередную жертву морф выдернул из окна автомобиля. Но в это раз морфа встретили пулемётным огнём и жаканом двенадцатого калибра, проломившему щит на морде прямо между глаз. Пришлось срочно уносить свою тушу обратно под защиту покорёженных корпусов замерших навечно автомобилей. Рана в голову было очень серьёзной. Толстая плита на морде была пробита. Мозг ему не повредило, но красномордый окончательно потерял зрение. Он уже почти ничего не видел. Зато морф услышал жалобный зов Плюхи. Он кричал об опасности. Красномордый не увидел, он почувствовал врага. Это был то самый захватчик, который пожаловал сегодня в их двор. Какой все-таки молодец Плюха, даже на краю гибели смог поймать вёрткого вражину. Красномордый слышал топот чужих лап и шум волочащихся тел. Поганая тварь побежала прочь. Теперь Броненосец всей массой попёр на обидчика. Тупой ублюдок не стал сворачивать в сторону, а так и продолжал убегать по прямой. Красномордый хотелось только одного - только бы ему удалось догнать поганого урода. Красномордый совершенно не обратил внимания на нарастающий утробный рев двигателя. Едущий впереди колонны "Урал" развернулся и теперь ехал на полной скорости по тротуару на встречу бегущим морфам. Кызя перед самым грузовиком отпрыгнул в сторону прямо в разбитую витрину магазина. Красномордый на полной скорости врезался в самый центр отбойника прущего на него «Урала». Громадный армейский грузовик на больших колёсах встряхнуло от удара, но водитель добавил газа и буквально покатил перед собой тушу броненосца. Дальнейший путь был не долгий. Грузовик впечатал тушу в газетный киоск на самом краю дороги. Лёгкая конструкция не выдержала удара и смялась в гармошку, но все же остановила «Урал». Грузовик отъехал задним ходом от покорёженной туши. В тело морфа сразу ударили очереди крупнокалиберного пулемёта. Броня красномордого не могла противостоять пулям калибра 12,7. Куски толстой шкуры, костяных пластин и роговых наросток полетели во все стороны. У мёртвой твари не осталось никаких шансов. Красномордый отправила вслед за Плюхой в небытие. Люди стали осторожно выходить из машин. Урал утюжил улицу вдоль и поперёк раздвигая и опрокидывая разбитые машины, фары-искатели рыскали по улице и домам. Люди искали пропавших. Но поиски быстро прервали, к месту боя просто повалили голодные зомби. Колонна перестроилась и продолжила прежний путь. Кызя глодал труп, крывшись за магазинным прилавком. Несколько появившихся зомби он убил проверенным способом – пробивая головы. Ещё нескольких тварей он уничтожил, швырнув в них подобранные с пола тяжёлые штуковины. В этот раз восстановление шло особенно быстро. Может из-за свежей еды, а может сноровка появилась. Покончив с блюдом к началу следующего дня, морф отправился осмотреть окрестности. Битые автомобили на дороге не представляли никакого интереса. Шатающиеся вокруг зомби больше не раздражали. Кызя выбрался из магазина и прокрался вдоль цоколя здания, старательно оглядываясь по сторонам. Постепенно морф добрался до той самой арки, через которую он попал во двор. Снова зайти во двор его заставило подозрительное копошение тупых мёртвых собратьев у дальнего подъезда. Добежав до странного скопления тупых уродов, Кызы безошибочно почувствовал еду. Зомби толкались перед открытыми дверями подъезда. Там была пища. Кызя рассвирепел. Тупые зомбаки целыми и по кускам полетели в разные стороны. Большой морф расшвыривал их, освобождая себя дорогу к желанному обеду. Внутри он встретил неожиданное сопротивление. Несколько шустрых зомби, которые попали в кормушку раньше остальных и успели немного подморфировать за все время кормёжки в гнезде морфов. Они то и смогли оказать вполне толковое сопротивление. Один из них очень хорошо махал увесистой длинной железякой. Не смотря на обретённые способности недоморфы продержались немногим дольше чем друге тупые зомби. Сломанные и с пробитыми головами они были выкинуты во двор. Еда в гнезде была преимущественно старой, но пригодной в пищу. Тупые зомбаки существенно проредили количество запасов. Это было плохо. Морф вышел обратно на улицу. Ему пришлось пробежаться по его территории для того, чтобы освободить двор от забредших туда зомби. Новая кормушка была неплохой. Пусть она существенно уступала его первой кормушке, но замкнутый двор и пища в гнезде морфов заставили Кызю проникнутая симпатией к этому месту. Он продолжил своё обследования, изучая другие подъезды. Конечно, он искал еду, но еды не было. Повсюду были видны следы пребывания человека. Люди здесь укреплялись основательно, рассчитывая на длительную оборону. Кызы находил запасы провизии и оружие, оборудованные огневые точки и систему внутренней связи из проводов и старых телефонных трубок. Но везде были видны следы паники. Люди тогда бежали по лестницам вниз, теряли вещи, падали, разбивались. Что их заставило так спешно покидать свою цитадель? Ему было любопытно все произошедшее здесь ранее, но не более того. На скорую руку обшарив несколько подъездов, Кызя не нашёл другой еды. Её ту не было. Большого морфа это начинало злить. Настоящий голод был ещё далеко, но пищи в гнезде хватит не на долго. Спустившись во двор после очередной безрезультатной попытки найти пропитание, Кызя увидел еще одну тварь, претендующую на его кормушку. Нелепая вытянутая фигура колыхалась как раз в центре двора. Ищущий кормёжку, урод излучала волны колючего голода. Кызя встал на четыре лапы, опустил тело как можно ниже и почти чертя брюхом по асфальту двинулся в обход по дуге к маячившей фигуре. Он перекроет гостю пути отхода, а потом устоит ему торжественный приём. Пусть знает, сволочь, как на чужое добро зариться. На какое-то время морф потерял конкурента из вида, а когда аккуратно высунул морду из-за того самого фанерного корабля, заявившаяся тварь уже колыхалась перед входом в его гнездо, стараясь заглянуть во внутрь. Теперь Кызы мог хорошо рассмотреть поганца. У морфа не было передних лап. Может быть человек из которого получилось это нелепое чудо при жизни был безруким инвалидом, а может и после смерти руки ему отъел или оторвали, но верхняя пара конечностей у пришлой твари отсутствовала как таковая. Зато задние ноги у него были неимоверно длинные. Причём вытянулись не только бедра, но и голени и ступни. Морф опирался только на ороговевшие пальцы ног и острые пятки теперь торчали теперь примерно в полуметре от земли. На самом деле морф не колыхался, он постоянно переминался с ноги на ногу. Ноги у него были длинные, жилистые, перевитые сухими мышцами, похожими на толстые верёвки. От этого морф напоминал гигантского тушканчика или страуса. Кургузое тулово заканчивалось вытянутой шеей, которую венчала крокодилья голова. От человеческого в этой уродливой голове не осталось вообще ничего. Бугристая кожа с многочисленными наростами, полное отсутствие ушей, по крайней мере их видно не было и, конечно, очень вытянутые челюсти с большим количеством мелких игольчатых зубов. Поколыхавшись таким образом некоторое время и убедившись, что опасность ему не грозит, тушкан крадущимися шагами поднялся по крыльцу и сунул свою крокодилью морду в дверь. Для этого ему пришлось очень сильно пригнуться. За головой в подъезд проникло с начала туловище, а потом в чёрном зеве дверного проема исчезли и ноги захватчика. Пора! Кызя стелящимся бегом направился прямиком к своему гнезду. Уже забегая на крыльцо, большой морф заметил резкое дёрганое движение в темноте. Это значило, что его заметили. Прятаться бесполезно. Кызя без раздумий кинулся во внутрь. Долговязый находился в самом дальнем углу. Мерзкая тварь зачем-то уселась задницей в самом начале лестничного марша на второй этаж и выставила перед собой поджатые ноги. Кызя резко вытолкнул своё тело всеми четырьмя лапами и полетел в сторону тушкана. Большой морф практически обрушился на уродца, когда тот лягнул его сразу обеими ходулями. Сжатые как пружины, ноги долговязой твари ударил его с такой силой, что Кызя не только не долетел до противника, но и был отброшен в противоположную сторону к двери. Такой сокрушительный удар чуть не проломил морфу грудную клетку. Его спасли крепкие мышцы и большая масса. Удар об стену тоже был впечатляющий. Аж кости захрустели. Морф тяжело плюхнулся на пол. Долговязый гад, тем временем, выскочил из подъезда, уходя от дальнейшей схватки. Кызя едва успел увернуться от размашистого футбольного удара ногой. Башенная ярость вспыхнула внутри как бочка с бензином. Большой морф кинулся вслед за обидчиком. Тупого долговязого урода судьба не любила, а может память подвела. Выскочив из подъезда, тот направился прямиком в самый дальний угол двора. Конечно же, он оказался в тупике. Тушкан бестолково вертел головой и даже подпрыгивал, но у него была всего лишь одна дорога - он должен был возвращаться обратно. Кызя стремительно приближался к конкуренту. Очень жаль, что он пропустил тот коварный сокрушительный удар в подъезде с гнездом. У долговязый твари не было бы шансов против большого морфа в узком и низком для него пространстве под лестничной клеткой. Противник развернулся и побежал в его сторону. Длинный урод три раза оттолкнулся страусиными ногами от земли, как прыгун во время тройного прыжка, и на немалой скорости выкинул своё тело вверх, в попытке перепрыгнуть большого морфа. Кызя был на чеку и не прозевал манёвр, который вчера сам проделал с броненосцем. Кызы выпрыгнул вверх. Он сумел зацепить долговязого. Когти впились в бедро тушкана, а зубы сомкнулись на голени. Могучие челюсти, предназначенные для того, чтобы дробить в мелкое крошево черепа и кости справились на отлично. Собственные зубы и челюсти передали ему треск тонких костей субтильного уродца. Рывок летящей твари развернул подпрыгнувшего Кызю в сторону выезда из двора. Обе мёртвые монстра упали на клумбу с вытоптанной до бетонного состояния землёй. Челюсти все также угодливо донесли до Кызи звук лопающихся связок и мышц врага, острый осколок расщепленной кости впился ему в верхнюю челюсть, распоров десну. Одновременно с падением она большого морфа обрушился град ударов. Тушкан изо всех сил лупил его твёрдыми ороговевшими пальцами свободной ноги по голове, спине и плечам. Поймать ногу лапами не получилось, и Кызя попытался схватить смертельную колотушку челюстями, выпустив из пасти захваченную конечность. Попытка не удалась. Очередной удар вколотил передние зубы в глотку большого морфа. Зато долговязый тушкан оттолкнувшись не покалеченной лапой от земли перенёс своё тело с утрамбованной клумбы за кусты. Ловко кувыркнувшись через плече, тушкан встал на уцелевшую ногу и снова вытолкнул своё тело вперёд и вверх. Враг улепётывал из двора, прыгая на одной ноге. Кызя попытался его настичь, но куда там ему. Даже на одной ноге скорость твари была в полтора-два раза быстрее чем у большого морфа, хотя никак нельзя было назвать Кызю тихоходным. Тварь убежала из владений Большого морфа. Вернувшись в гнездо, мёртвый хозяин принялся обгладывать оставшиеся трупы. Пища не шла ни в какое сравнение со свежеубитой дичью, но этот было намного лучше, чем жевать противное мясо пойманных зомби. Если он не найдёт в этой большой кормушке людей, то придётся менять рацион или бежать отсюда, иначе непереносимый голод будет терзать и мучить неотрывно, не давая никаких поблажек и послаблений. Гнездо скорее всего придётся бросать или охотится не в кормушке а по улицам. Донёсшийся шум заставил морфа насторожиться. Шум был совсем близко. Такой шум постоянно сопровождал людей. Дичь!!! Его ждала еда. Жертвы сами пожаловали к нему в гнездо. Кызя выскочил во двор. Конечно, людей там не было. Но шум стал ещё сильнее. Морф проследовал в направлении арки. Оттуда людей тоже не было видно, но шум стал ещё отчётливее. Большой морф побежал вдоль здания. Остановившись возле угла, морф поискал укрытие из-за которого можно было начать охоту. Прошлый опыт научил его не лезть сломя голову под пули. Пища пока была недоступна. Но теперь почувствовал самое главное. Волны живого тепла разливались вокруг, дразня и заигрывая. Глупые люди они манили к себе. Каждый из них буквально просили - убей и сожри меня, я такой доступный. Глава 6. Сила слова. - Помогите! – продолжал кричать странный парень. Если он хотел обратить на себя внимание, то он добился своего. Теперь все больше и больше людей смотрели на парня. Люди притихли, и по толпе летел шепоток. Все пытались понять, что происходит. Иваницкий видел как люди вытягивают шеи, стараются приподняться или встать повыше, чтобы увидеть кричащего человека. У парня спрашивали в чем дело, его хватали его за руки, но тот с поистине ослиным упорством пер в сторону комендатуры, грубо расталкивая людей. За ним семенил мужичок с седой козлиной бородкой. В итоге, странноватая парочка остановилась перед крыльцом с которого вещал Иваницкий, и парень выдал запыхавшимся голосом: - Вот, - парень показал на козлобородого. – Помогите пожалуйста этому человеку. -Что у вас? - Я у вас прошу помощи. Пожалуйста, - голос интеллигента был тихий, срывающийся на шепот. Иваницкий уже внимательно посмотрел на мужичка. Сущность рафинированного интеллигента пробивалась сквозь ободранную, грязную и побитую личину в драной мокрой одеждой. В прореху милицейского кителя старого образца виднелась костлявая грудь с реденькой порослью, а безразмерные штаны с многочисленными дырами были больше похожи на старую половую тряпку, чем на брюки. "Неужели ему не холодно?" - подумал Володя. Ночью были заморозки, а утром температура была немногим выше нуля. А сейчас не смотря на яркое весеннее солнце тянул мерзкий холодный ветерок. Некоторые из его слушателей зябко кутались в пальто, бушлаты и куртки. Но козлобородый даже не дрожал. Он был напуган и бледен, в общем, производил впечатление глубоко несчастного человека. Хотя дело тут было не в его внешнем виде, а в том внутреннем состоянии, которое переполняло неожиданного визитёра. - А ну! Всем тихо! - рявкнул Бочкин на гомонящих вокруг адептов заметив, что шеф пытается расслышать слова бедолаги. Мужичок, даже не обратив внимание на окрик Бочкина, продолжал: - Алечка моя сейчас и другие тоже в рабстве. Нас били и работать заставляли. А вчера вечером человека казнили. Вы представляете, какой ужас. Вот так! Начинался новый день, и Долг требовал от Иваницкого оправдать возложенные на него надежды. Людей обращают в рабство. Разве происходит не то, о чем он только что говорил? - Я специально его к вам потащил, - вмешался парень. – Его сегодня при мне допрашивали. А потом высинилось, что у силовиков людей нет. Может вы ему поможете? Я сам включиться готов, но у меня оружия и транспорта нет. Да и в одиночку я ничего не сделаю. Не бросать же его так. - Их же всех убьют. Я просто с ума схожу, - добавил мужичонка. В груди Иваницкого остро кольнуло. Его слова не должны быть пустым звуком. За каждым словом должно следовать дело. Перед ним в лице грязного интеллигента стоял вызов. Судьба пришла проверить идеи ДОЛГа очередным неотложным делом. - Друзья мои! – крикнул Иваницкий в толпу и поднял вверх безвольную руку козлобородого интеллигента. – У этого человека горе. Его жену захватили в рабство. Он ищет у нас помощи. Ему уже отказали военные. У них нет на него времени. Но я их не упрекаю. Они действительно завалены работой, спасая чужие жизни. А мы сможем помочь этому человеку? Толпа заревела. Единодушный порыв порадовал Володю. Новые рабовладельцы умоются своей кровью. Иваницкий понял, что он сейчас может устроить для своих последователей практическое занятие для лучшего усвоения теории ДОЛГА. И эта очистительная жертва спаяет ряды его последователей. - За дело! Докажем всяким выродкам, что мы не быдло и можем за себя постоять. Толпа выплеснула очередной иступленный вопль. - Я должен узнать у этого человека подробности преступления. А когда вернусь, я жду тех, кто пойдёт со мной выкорчёвывать поганые полипы, которые выросли на теле народа! У вас хватит на это мужества?! Многоголосое одобрение лилось со всех сторон. Он поднял над головой кулак, чем вызвал еще один приступ восторга, и увел мужчину в комендатуру. Они далеко на пошли и расположились сразу у входа на скамейках для посетителей. Бородатенького мужичонку звали - Павел Павлович. И ему довелось столкнутся с махровым злом, которое требовало немедленного искоренения. Расспросы не заняли много времени. Ещё позавчера из накопителя отправили группу так называемых "балластных", которых любезно решили приютить в каком-то новом поселке. Приехавшую за балластом милую семейную пару в накопителе встретили как родных. Ведь в накопителе росло и множилось количество одиноких стариков, инвалидов и просто никому не нужных людей, которые не могли пристроиться сами. Измученных сотрудников можно было понять, ведь все другие возможности содержать или пристроить балласт к делу таяли на глазах. Так называемая рабочая группа по переселению буквально с ноги сбилась, и весь эфир задолбила в попытках разместить несчастных бедолаг. А тут за балластом сами пожаловали какие-то поселяне. Сердобольные визитёры выбрали граждан возраста за пятьдесят и преимущественно гуманитарных специальностей. Они хотели взять ещё и детей, но мадам Филимонова, курирующая новую беспризоризорщину, категорически отказалась их даже пускать в детский барак. Может, почувствовала что или не понравились ей внезапно появившиеся благодетели, но она чётко и весьма жёстко порекомендовала семейной паре удалиться куда-нибудь далеко и больше не появляться ей на глаза. Спорить с воинственным матриархом было бесполезно. Власти накопителя не стали разбираться с гранд-дамой, а, отблагодарив визитёров оружием и боеприпасами, отправили их с территории. Сердобольные визитёры усадили в свой грузовик дюжину человек и отбыли в неизвестном направлении. Участь счастливчиков, которые пошли под начало семейной парочки фермеров, оказалась незавидной. Их увезли какими-то запутанными тропами и дорожками в один из отдалённых районов Подмосковья. Хозяйство куда они прибыли оказалось фермерскими, только фермера там уже не было. Он вместе с семьёй дёргался на виселице перед самым въездом в усадьбу. Само хозяйство оказалось не липовым. На большом подворье стояла сельскохозяйственная техника, а в отдалении раскинулся скотный двор с кошарами, небольшой молочной фермой, крольчатником и конюшней. Фермерское хозяйство специализировалось на разведении скота и своём небольшом молочном бизнесе. Вновь прибывшим сразу объяснили их незавидную участь. Теперь их уделом будет рабский труд за еду и одежду, которые они будут получать, если будут хорош работать. Циничные увещевания о том, что настало новое время и что их спасают от голодной смерти, а также прочую ахинею про смирение и очищение можно было проигнорировать. Сермяжная правда ситуации заключалась в том, что им придётся работать фактически только за еду и кров. Кто будет плохо работать, тот будет плохо жить, а кто не будет работать вовсе, тот и жить не будет совсем. Хозяевами фермы оказались муж с женой и их друзья. Причём все друзья мужского пола оказались бывшими уголовниками. Собственно говоря, семейная пара были недавними наёмными работниками той же самой фермы. В новых условиях ушлые батраки быстро сориентировались и, пригласив своих друзей с уголовным прошлым, казнили фермера с семьёй и захватили бизнес, который сулил в новом мире солидные дивиденды и статус. Отечественный рынок ещё не скоро увидит аргентинское мясо и австралийскую кенгурятнику. Овцы и коровы в зомби не превращались, а коневодство обещало стать процветающей отраслью, учитывая грядущий дефицит бензина и запасных частей для автомобилей. Мысли у рейдеров были правильные. Но работать они не хотели. В качестве рабочего персонала осталось несколько молдаван. Они тоже батрачили на фермера. Но для расширения бизнеса новым аграриям нужны были еще рабочие руки и много. Сначала привезли каких-то бомжей. Это оказалось ошибочным решением. Они не только плохо работал, но и грешили пьянством, а при любом удобном случае еще и воровством. Бомжей напоили тосолом и повесили болтаться рядом с трупами бывших хозяев фермы. Людей помоложе брать побоялись. К тому же появилось много вооруженных людей. Ведь не ровен час новым аграриям могут дать серьезный отпор. Немного пошевелив мозгами, горе-фермеры решили пойти по стопам великого кормчего Мао. Китайский лидер отправлял мягкотелую интеллигенцию на перевоспитание в сельскохозяйственные коммуны. А в новых условиях интеллигенция весьма подходила на роль не глупых, работящих и управляемых рабов. Будущий персонал решили подбирать в эвакуационных и накопительных пунктах. Почему-то новые рабовладельцы подумали своим пролетарским умом, что с интеллигентами они смогут управятся легко и быстро. В итоге, одолев утреннее похмелье, новоиспеченные фермеры отправились за рабочей силой в накопитель, сотрудники которого не прекращая выдавали в открытый эфир просьбы о размещении спасенных людей. Запланированное мероприятие прошло на удивление легко, чем вдохновило рабовладельцев еще больше. Привезенных рабов сразу же избили и заставили убирать навоз, а вместо обеда отвели полюбоваться на повешенных в рядок «провинившихся». Картина, дергающихся на тросах, зомби пугал пленников очень сильно, а внешний вид новых хозяев не оставлял сомнений в том, что в случае сопротивления рабы будут болтаться на этой же самой виселице. Вечером их, наконец, покормили. Причем дали такую же бурду которой кормили скотину. Бурда состояла из вареной в кожуре картошки, отрубей и вареного овса. Возмутиться решилась только супруга этого интеллигентного мужчины. Расправу учинили мгновенно. Ее жестоко избили и заперли на ночь в холодный подвал. А завтра к вечеру ее собирались сжечь живьем, если не одумается. Казнь назначили на вечер для того чтобы это могли увидеть и новые рабы, которых собирались привезти. Мужчина убежал из запертого сарая, как только стемнело. Охранники из рабовладельцев были никудышнее. Собак бывшие заключенные терпеть не могли, а стоять ночь в карауле ни кто не хотел. Рабовладельцы легкомысленно ограничились замком на двери сарая и решетками на окнах. Щуплый Пал Палыч с помощью своих товарищей по несчастью сумел протиснуться между предварительно отогнутыми прутьями решетки и побежал за помощью. Ситуация действительно была удручающая и требовала незамедлительного вмешательства. Лютая смерть женщины тяжким грузом ляжет на совесть Иваницкого и всех служителей Долгу. Он внимательно дослушал печальную историю, а потом спросил: - Где это находится? - Точно не знаю. Я примерно в полночь бежал. Темно было. Сначала по лесу шел, а потом к деревеньке вышел. Вьюнки называется. Маленькая такая. Дворов сорок, не больше. - Вам там помогли? - Нет. Что вы. Я так напуган был, что от каждого куста шарахался. Для меня тогда только две дороги остались или к властям или на плаху к этим самым фермерам. - А как вы сюда добрались? - На велосипеде. - На велосипеде?! - Да. Там машина большая стояла, а сзади на креплениях два горные велосипеда было. Я один взял. Вы поймите, у меня выхода не было, - начал оправдываться интеллигент. - Я верну его обязательно и заплачу если смогу. Я со студенческих лет велотуризмом занимался и до сих пор с друзьями во всякие интересные места катаемся. Я ехал пока светать не начало. Потом меня ребята на машине подобрали. Они меня сюда и привезли. Вместе с Иваницким в комендатуру вошли несколько человек, которые теперь критично обсуждали услышанное и уже рвались в бой. - Старшо'й, помочь бы человеку нужно, - гудел под ухо Бочкин. - Поможем, Бочкин. Обязательно поможем. Володя взял Пал Палыча под локоть и снов вышел с ним на крыльцо. Как он и ожидал, толпа перед комендатурой не разошлась. С его появлением люди мгновенно замолчали. Иваницкий вышел вперед. - Друзья мои! – начал он. – Начинается то, о чем я вам только что говорил. Нет власти, нет законов и нет правил. Каждый волен делать то, что ему заблагорассудится. Это момент истины. Каждый сам для себя определяет по какую сторону баррикад он находится. Каждый сам определяет как ему жить дальше, а некоторые собираются за вас самих определить, как вы будете жить дальше или вообще жить не будете. Пришло время выбора. И какую дорогу вы выбрали для себя? Во время его короткой речи все молчали. Напряженную людскую тишину нарушал только Иваницкий. Зато когда он замолчал, толпа зашумела, заколыхалась, люди стали говорить, активно жестикулировать. Раздались гневные крики. Громкие выкрики из толпы, деловито пресёк Бочкин: - Всем все понятно? Неужели кто-то не понял товарища Владимира Игоревича. Кто согласен бороться со всякой мразью, которая повылазила после катастрофы? Пришла наше время доказать делом - чего мы стоим, и мы своего не упустим. Пусть я подохну, но поквитаюсь с выродкамии и паразитами которые из людей кровь собрались сосать. Смерть! - Да, смерть, - завопил солидной комплекции седой дядька в годах. - Смерть! - заорали в толпе. - Смерть! - вторили им все остальные. Народ был возбужден и готов для служения Долгу. Здесь на месте уже комплектовали группы для борьбы с фермерами-рабовладельцами. Желающих было чрезмерно много. Иваницкий и Бочкин сами отбирали бойцов. Крильцев отправился к Нечаеву, чтобы договориться о выдаче оружия, а Попов направился к тыловикам, заведовавшим транспортом. Невообразимо пёстрый состав адептов превратил задачу комплектования групп в проблему. Уровень подготовки, пол, возраст и личные качества каждого из них следовало сложить в единую мозаики. И не просто сложить. В итоге должен был получиться механизм - идеально работающая боевая машина. С другой стороны – следовало спешить. Иваницкий старался хотя бы кратко поговорить с каждым потенциальным. Ему было важно почувствовать человека, передать ему часть своей уверенности и поделиться с ним полученным откровением. После краткой беседы Иваницкий с помощью Бочкина собирал бойцов в тройки, из которых комплектовал десятки, добавляя командира. Разумеется сформированные на скорую руку боевые группы еще много раз перетасуются, но для начала должно хватить и этого. Володя среди потенциальных адептов практически сразу выделил четырех человек, которые совершенно не вписывались в структуру служения ДОЛГу, эти четверо пришли только из страха перед будущим, а понимания истинной цели и самоотверженного служения от них не добьёшься. Их можно конечно поставить на путь истинный, но времени на это совершенно нет. Еще семеро не подходили по общему состоянию. Можно было сказать, что они не пригодны по медицинским показаниям. В общем - эти семеро и бесполезная четверка будут тылы обсуживать, пока остальные на переднем крае драться будут. Больше половины из новых членов нуждались в срочной подготовке или переподготовке. Хорошо, что к Иваницкому пришло много служивых. Они быстро поставят обучение и переобучение новичков на поток. Среди толпы Иваницкий также выделил пятерых молодых парней, почти мальчишек, но мальчишек весьма крупных и крепких. Они не то чтобы были похожи, но чувствовалась их спаянность. Именно про них можно было сказать, что они команда. Наконец эти пятеро ребят подошли к Иваницкому. Первым заговорил скуластый парень со злым взглядом: - Разрешите задать вопрос? - Спрашивайте. - Мы хотели бы вместе быть. Не по тройками и не в десятках, а вот так впятером. - А в чем разница? - Разница принципиальная. Мы служили вместе. Земляки мы. - Служили? Нехитрый рассказ скуластого поведал, что все они родом из разных поселков одного района Забайкальского края, служили в десантно-штурмовой батальоне или сокращенно – «ДШБ». Прошли боевую обкатку на северном Кавказе. Большой Песец застал их в Москве, они ехали домой после дембеля, закончив нелегкую армейскую службу. Ребята решили напоследок перед дорогой домой навестить Столицу. В день, когда они должны были уезжать, поезда вообще ходить перестали. Выбравшись из зазомбяченной Москвы, они временно обосновались на одном из эвакуационных пунктов, там их службой стало спасение людей. В накопителе они оказались в колонне с остатками гарнизона эвакопункта. Главной целью у них было попасть домой, но перспектива проехать более семи тысяч километров весьма удручала. В накопителей они появились с одной целью, чтобы найти возможность вернуться домой или хотя бы связаться с родными, с их поселками или с ближайшим городом. Перед Иваницким было вполне боевое и сплоченное подразделение, которое грех было ломать. Володя оглянулся вокруг. Справа от него стоял Бочкин и хитрым взглядом смотрел не ребят. - Бочкин, возьми ребят под свою опеку, - предложил ему Иваницкий. - Хм. Ну, а че. Подучу ребят, поднатаскаю и воевать можно будет. - Э, дядя. Мы тебя сами ещё воевать научим. Учить ты нас собрался, - возмутился скуластый дембель, смерив злым насмешливым взглядом усатого мужика возрастом под полтинник. Бочкин резко ткнул согнутым пальцем скуластому куда-то в шею. Тот мешком повалился на землю. - Молодо-зелено. Я воевал и людей резал, когда ты у папки в мошонке ещё барахтался. Поговори мне, сопляк. Профессионал нашёлся. Остальные четверо удивленно смотрели то на Бочкина, то на своего товарища. - А вы чего разявились? Если у кого ещё вопросы и предложения есть, я могу ответить! – с нехорошей интонацией в голосе спросил усатый дядька. - Не мужик, вопросов нет, - с удивленной глуповатой улыбкой ответил самый высокий из пятерых. Бочкин неуловимо быстрым движением ударил длинного в солнечное сплетение. Тот со слабым охом согнулся пополам. - Мужики барину служат, а я - товарищ командир. Вопросы? - Никак нет, товарищ командир! - почти одновременно ответили остальные трое. Всё-таки дембельский статус и нагрянувшая катастрофа ещё не вытравили из парней армейскую дисциплину. Обучение ребят Бочкиным уже началось. Иваницкий переключился на других соратников. Вопросов с вооружением адептов долга не возникло. Благодаря стараниям Кирильцева всем раздали новенькие АКМ-74, гранаты и вполне современную военную амуницию. Бойцов ДОЛГа прямо на улице переодели в военную форму. Параллельно с формированием штурмового отряда разработали план операции. Один из новых адептов знал те самые Вьюнки, этого было достаточно. Детали операции решили отрабатывать по ходу. Людей взяли столько, сколько смогли рассадить по добытым машина. Сам Иваницкий с Крильцевым и Димой Поповым поехали на бронированном автомобиле придурка Рыжова. Впереди шел БТР, практически выкраденный с экипажем у военных. Дорога заняла не так уж много времени. Но Иваницкий и его боевые соратники вдоволь успели налюбоваться на картины конвульсий погибающего мира. Брошенные автомобили, сгоревшие кафешки и заправки, города и поселки, заполненные ходячими мёртвецами. В середине пути им пришлось объезжать две машины, горящие на дороге. Отъезжая то этого места Володя проводил глазами печальный итог недавнего нападения. В том, что это было результатом нападения, сомневаться не приходилось. Беспорядочно раскиданные по дороге гильзы, валяющиеся и бродящие трупы. Поломанные кусты и многочисленны следы машин вокруг дороги. Сложно даже было сказать: смогли хоть чем-нибудь поживиться новые работники кистеня и топора или были вынуждены отступить не солоно хлебавши, бросив уничтоженную добычу. Новые банды тоже становились целью адептов ДОЛГа. Тем временен, они уже почти достигли намеченной точки. К деревеньке, рядом с которой находилось рабовладельческое фермерское хозяйство, они выскочили совершенно неожиданно. В конце размашистого дугообразного поворота колонна оказались прямо на единственной деревенской улице. Дома во Вьюнках хаотично стояли по обеим сторонам дороги на разном удалении и на разных расстояниях друг о друга. Скорее всего, домики ставили без всякого плана – просто так, как захочется и где удобнее. Деревенька выглядела пустынной, хотя из труб вился сизый дымок. Признаки, того что жители готовились к обороне были видны повсюду. Дорогу перегораживала самодельная рогатина, обвитая ржавой колючей проволокой. Окна в домах были забиты деревянными щитами и где-то заложены мешками с песком. У некоторых усадеб были наскоро наращены заборы попавшимися под руку материалами. Павел Павлович дальше дороги не знал. Нужно было найти местных, которые смогут объяснить, а лучше проводить отряд возмездия до фермерского хозяйства рабовладельцев. После того, как бойцы из головной машины колонны убрали рогатину с дороги, к их великой радости один из жителей выполз из своего укрытия. Колхозного вида мужик в кирзовых сапогах и ватнике спустился с ближайшего пригорка. Оказывается, там вполне грамотно был организован наблюдательный пост. Замаскировали его на столько хорошо, что даже вояки не смогли его обнаружить. - Голову даю на отсечение, что у них тут еще пара огневых точек имеется, - сказал Бочкин Иваницкому, пока настороженный мужик шел в их сторону. Мужика звали Серегой и был он отставным офицером. Оборона деревни была детищем его рук. Не смотря на простоватую одежду, мужик выглядел не заскорузлым крестьянином, а скорее всего - кулаком-мироедом. Выслушав просьбу Иваницкого, посмурневший Серега задумался, а потом сказал: - Две похожие фермы в округе есть. Но находятся они по разные стороны от наших Вьюнков. Подумав еще немного, он спросил у Пал Палыча: - Ты через болото шел? - Нет. Там местность сухая была. Еще овраг был глубокий и ручеек на дне. - Так, это ферма Лешки Бабушкина. Не похоже чтобы Леха рабов держал. Работяги сами к нему шли, потому что честный. Я вас провожу. В какую машину мне садиться? Разумеется, отставника Серегу посадили на переднее пассажирское сидение джипа Иваницкого. Ехать пришлось минут двадцать. Сметливый Серега времени зря не терял и старательно конопатил всем долговцам мозги на предмет получения оружия, боеприпасов к ним и гранат. Поделиться с ним согласились, но для этого командующий деревенской обороны должен был подъехать в накопитель. Ферма убиенного Лешки Бабушкина встретила дикими криками. Новые хозяева разошлись не на шутку. На куче сваленных для костра гнилых досок лежала жена Пал Палыча, маленькая хрупкая женщина Алла или Аля, как ее называл муж, а вокруг на коленях стояли все рабы, включая новую партию. Ворвавшаяся колонна застала палачей врасплох. Они так увлеклись экзекуцией, что не услышали шум подъезжающей техники. А может бурлящий в крови самогон не позволил им заранее заметить опасность. Новых рабовладельцев взяли тёпленькими и всех поголовно. Парочку татуированных аграриев, которые пытались бежать, догнали дембеля из ДШБ. Обратно утихомиренные уголовники шли гусиным шагом в приседе. Дембеля старательно копировали армейские методы принуждения, которые были не только суровыми и справедливыми, а еще и спортивно-полезными. Но бывшие зеки осознать этого не могли и периодически награждались пинками и крепкими затрещинами за строптивость. Так что после возвращения они не то что бегать, они даже стоять на ногах не могли. Факты преступлений аграриев были на лицо: девятнадцать человек обратили в рабство, избили, также было покушение на убийство гражданского лица путем сожжения. Двоим рабам новые рабовладельцы сломали ноги. Кроме того за ними числилось убийства фермера с семьей и несколько рабов, включая первую партию бомжей. Доказывать вину рабовладельцев не требовалось. Теперь эти хозяева жизни стояли перед Иваницким, затравленно глядя по сторонам. Володя внимательно оценивал каждого из них. На роль лидера банды больше всего подходил новый хозяин - крупный мужик с грубым лицо, но это был не он. Не нужно было иметь семи пядей во лбу чтобы понять, что он злой и тупой. А для лидерства этого было недостаточно. Лидером была хозяйка. И не потому, что ее муж был подкаблучником или в произошедшей трагедии чувствовалось незримое влияние изощренного женского ума. Женщина была единственной из рабовладельцев в ком Иваницкий не почувствовал страха. Она вообще не боялась, и в этом была ее сила, которой не было у остальных уродвю. Он внимательно посмотрел ей в глаза и спросил: - Это ты придумала? - Что? - Убить фермера Алексея Бабушкина и его семью, а потом захватить рабов. Дальше нужно объяснять? Его собеседница поджала губы. Нечего было говорить. Не было времени врать и оправдываться. - Ну и что? А хоть бы и я. Людей погубила? - гордо вскинув голову, начла с «наезда» новая хозяйка фермы, - А что люди?! Много от твоих людей я хорошего в жизни видела? Мать - зечка, дом ребенка, детский дом, училище вонючее. Еще о прелестях своей жизни рассказывать? - Нет. Мне это не интересно. - Как же я всех вас ненавижу! Скоты!!! – изо всех сил заорала женщина. На этом суд был окончен. Приверженность подсудимой злу была абсолютна и очевидна. С остальными тоже все было ясно, если он пошли за ней, значит тоже моральные уроды, а это уже их вина. Перед Володей стояли те самые мрази о которых он говорил сегодня. - Мне все ясно. Перевоспитывать этих уродов бесполезно. Что будем делать? – спросил Иваницкий у своих соратников, которые плотным кольцом обступили подсудимых. - Смерть! Смерть! Смерть…- понеслось со всех сторон. Володя просто кивнул головой и сказал: - Вперед. Вообще-то он просто хотел побудить своих долговцев к самостоятельным действиям. Но люди его поняли буквально. Живое кольцо качнулось вперед и сразу сжалось вокруг приговоренных. Его народ озверел в одно мгновение. Десятки рук одновременно впились в их тела и начали рвать, тянуть, давить, бить, калечить. Хозяев фермы рвали на куски в буквальном смысле слова. Так свора собак разрывает в клочья затравленную лисицу. Когда они закончили, то в кровавом месиве даже тела было сложно распознать. Царившее вокруг напряжение спало, как-будто справедливый гнев его людей стравили как воздух через спускной клапан в компрессоре. Люди смотрели друг на друга в недоумении. Кого-то начало неудержимо рвать. Ничего. Это только начало. Скоро его бойцы обвыкнуться и заматереют. Володя решил подбодрить людей. - Молодцы. Только так можно понять всю тяжесть возложенной на нас задачи. Не стоит расслабляться. Впереди нас ждут великие дела. Тем, кому не по силам реальная боевая работа или тем, кто не может самоотверженно служить велению ДОЛГа, те могут сейчас принять решение и уйти. Кто? Слова Иваницкого встретили гробовым молчанием. Никто не сказал или не решился сказать о том, что он или она не готовы к великой миссии. - Хорошо. Продолжаем. Бывшие рабы испуганно жались в сторонке. Молдаване, которые из наемных рабочих должны были превратиться в начальников над рабами, сидели в полной апатии и ждали своей участи. Допросили освобожденных рабов. По их показаниям выяснили, что молдаване не причинили потерпевшим никакого вреда или не успели еще причинить. Молдаван решили оставить пока в покое. Их вина была не доказана. После разбирательства Иваницкий приступил к осмотру доставшегося трофея. Общий взгляд на хозяйство производил приятное впечатление. А в новых условиях оно становилось по-настоящему стратегически ценным трофеем. Нужно будет Нечаеву доложить, а до этого момента сохранить в нетронутом состоянии. Пусть начальник накопителя решает, что с этим богатством делать. Будет намного лучше, если каждый займется своим делом. Иваницкий со злом буде бороться, а Нечаев - хозяйство вести. На отставного военного Серегу усадьба фермера тоже произвело очень хорошее впечатление. Заметив, как загорелись глаза у бывшего военного, Иваницкий для себя все решил. - Серега, нравиться хозяйство? - Ну, еще бы! – ответил он. Глаза военного уже не просто блестели, а масляно сияли, хозяин предчувствовал хороший прибыток. Иваницкий его слегка остудил: - Раз хозяев нет, то это наш трофей и переходить он под юрисдикцию бойцов ДОЛГА. Серега мгновенно сник. - Можешь взять хозяйство под свою опеку? Серега опять оживился: - О! Да не вопрос. Вот только стволами и боеприпасами разжиться нужно. - Боеприпасов дадим и стволы тоже. Не переживай. Наверное, завтра к тебе хозяйственники приедут. Они все и решат. - Вот техники бы какой еще, - мечтательно забросил - Сеялок и комбайнов у нас нет. - Да при чем тут комбайны. У нас трактора есть. Вот бардак бы или БТР, а может - БМД. Я почти всю свою армейскую жизнь с техникой. Махра я, мотопехота в общем. - Э! Ты бы не наглел, - влез в разговор настороженный Бочкин. - Тут у тебя под боком непотребство такое творилось, а ты даже и ухом не повел. - Так вооружения у нас не было и личный состав так себе. Из служивших только я и трое бывших срочников, старшему из которых шестьдесят пять скоро будет. А остальные мужики кто больной, кто закосивший. Интеллигенция всякая. - Серега. Ставлю боевую задачу. Берёшь под свою охрану объект и дожидаешься основных сил. Пару автоматов и по три рожка к каждому тебе дам. Еще все оружие, снятое с преступников, тоже твое. Рация у тебя есть? - Нет. Откуда. - Есть у него рация, - меланхолично добавил один из собровцев. - В доме фермера рация есть. На «магнолию» похожа. В рабочем состоянии. Если действительно служил, то разобраться должен. Серега надулся: - Да я тебя еще научу, салабон. Я еще до твоего рождения на срочной службе в Афган с первым контингентом заходил. Тоже мне оценщик нашелся. - Не кипятись ты, - как от зубной боли поморщился Иваницкий. – Поговори с радистом нашим. Частоты и позывные согласуешь. И еще, вот что. Гражданских я здесь оставлю. Тут есть где жить и поспокойнее. Тех, что со сломанными ногами, пока таблетками накормим, а завтра медики подъедут. Всех посмотрят, и этих калек будут лечить. Молдаван тоже пока оставим. - Ну да, - согласился бывший военный. - Ведь кому-то нужно хозяйство вести. Иваницкий направился к, сидевшим на бревнах, бывшим рабам. После пережитого и увиденной казни над новыми рабовладельцами, выглядели они более чем не важно. Ничего, перетерпят. - Граждане освобожденные, сейчас вы пока размещайтесь в доме фермера. Приедет интендантская служба, они решат, что с вами дальше делать. - А можно нам свами уехать? - Нет, так не получиться – мест у нас нет. - На счет своей безопасности можете не беспокоиться. Вашей охраной займется товарищ Сергей. Иваницкий широким жестом указал на бывшего военного. - Место для проживания здесь есть. Продукты питания тоже имеются. Так что вы будете в лучших условиях, чем люди в накопителях. Чисто человеческая просьба. Помогайте с хозяйством. Интенданты приедут разберутся, а там видно будет. Что думаете? Не дожидаясь ответа, Иваницкий развернулся к молдаванам. - А вы что дальше думаете? Заданный в лоб вопрос поставил испуганных гастарбайтеров в тупик. Похоже, что им тоже не сладко пришлось. За всех ответил седой мужчина в очках. Руки молдаванина были узловатыми и загрубевшими от тяжелой работы. - Мы домой хотели ехать. Только страшно сейчас очень. Стреляют везде. Мёртвые бродят. Я даже понятия не имею что у нас там твориться. Пока Алексей был жив, мы с ним пытались по рации высинить, что происходит. Только кругом беда. Везде одно и то же. В городах вообще жизни не стало. - Оставайтесь пока здесь. Хозяйство будете вести. Вы не переживайте. В преступной деятельности вы замечены не было. Так что все в порядке. Иваницкий очень хорошо почувствовал, как колоссальное напряжение сошло с молдаван. Казалось, что они сразу одновременно выдохнули. Тут внимание Иваницкого переключил на себя отставник Серега: - Капитан, так тут еще одно хозяйство есть. Как бы там ничего такого не приключилось. Может, наведаемся? Было понятно, что не здоровье и безопасность второго фермерского хозяйства его интересует. По сути дела он только что стал управляющим налаженного хозяйства, продукция которого сулит уже в ближайшем будущем процветание и благополучие. Прикинув все за и против, Иваницкий решил наведаться и во втрое хозяйство. Ведь не зря они сюда перлись и бензин расходовали. А если зло дало поросль в одном месте, то его метастазы могут расползтись по всей округе. Володя приказал всем собираться и готовиться к новой операции. Дорога до второго фермерского хозяйства не заняла много времени. Они снова проехали через саму деревню Вьюнки, свернули с дороги в лес и после нескольких замысловатых поворотов выехали на прямую дорогу, зажатую между двумя большими полями. Вдалеке уже виднелись постройки фермерской усадьбы. По дороге Серега поведал, что фермером там обретается бывший главный агроном местного колхоза. Сам колхоз развалился, а агроном с председателем прихватили себе самые лакомые куски. Председатель колхоза продал свое добро, а сам укатил куда-то на юга. Агроном же остался в родных пенатах и колотил неплохие бабки на поставках элитных сельхозпродуктов в дорогие магазины, рестораны и специальным ценителям здоровой пищи. Когда они, наконец, приехали, то с самим фермером было все в прядке. Высокий дородный мужчина встретил их у самых ворот. Фермер выглядел испуганным и немного встрёпанным. Не типичным для обстановки фермерского подворья был около десятка вооруженных мужчин. Гости фермера представились как местная самооборона, но что-то они темнили. Местные самооборонщики, при обращении к старшему, постоянно путали его звание. Сам командир путался в своих словах - сказав сразу одно, через некоторое время говорил что-нибудь совершенно противоположное. Напряжение между гостями фермера и группой Иваницкого незримо нарастало. Первые были недовольны новыми визитерами, а в команде Иваницкого всех без исключения настораживало неестественное поведение оппонентов и желание побыстрее сплавить группу Иваницкого. Разрядка ситуации стала быстрой и жесткой. Искрой, взорвавшей ситуацию, послужил вполне обычный вопрос, прозвучавший из уст одного из «гостей»: - А чего? У вас своих дел нету, что ли? Может быть все и обошлось, но вплотную к говорившему стоял один из дембелей. Так что все сказанное прозвучало буквально в лицо демобилизованного десантника. Тот принял это на свой счет и сразу рассвирепел: - А ты кто такой чтобы моими делами интересоваться?! - А, в чем дело? Ты чего так разговариваешь? - Нормально я разговариваю!!! - Зачем груби… Тут вступивший в перепалку гость получил сразу пару ударов в голову и пинок в пах тяжелым армейским ботинком. Второй десантник выполнил заученный выпад автоматом вперёд, ударив второго местного самооборонщика штыком в шею на два пальца ниже мочки уха. После удара штыком, тот свалился замёртво и больше признаков жизни не подавал. Дальше в ход пошли приклады, тяжелые ботинки и подручные средства. Всю команду «гостей» с криками, угрозами и матом повалили на землю и отобрали оружие. Несомненно, среди гостей фермера были и военные, но они ничего не смогли противопоставить трем бойцам СОБР и парням из ДШБ. Остальные бойцы отряда Иваницкого были на подхвате у подготовленного авангарда. Гости не отличались высоким боевым духом и стойкостью. Они предпочли сдаться на милость победителю. Никто из них даже не попытался оказать сопротивление. Новых пленных скрутили по рукам и ногам, уложив мордами в землю. Двое из десяти гостей умерли. Заколотый штыком, самооборонщик умер сразу. Вторым погибшим оказался мужик, ввязавшийся в спор с десантником. Десантник под шумок зарезал нахала как свинью, ударив штык-ножом в бок между ребрами. Погибшего пришлось второй раз упокоить. - Еще герои есть? - спросил один из бывших бойцов СОБР у валяющихся на земле пленных «гостей». - Ой! Не погубите. Дочки у меня в доме. Их только не трогайте. Берите все что хотите, - запричитала жена фермера. Бойцы СОБРа переглянулись и молча двинулись в сторону дома. Серега взял фермершу за плечо и сказал: - Спокойно мать. Мы партизаны и своих не обижаем. Подойдя ко входной двери в дом, первый из бойцов распахнул дверь и тут же отпрянул в сторону. Двое других держали открывшееся пространство внутри дома под прицелом. Бойцы стали заходит внутрь один за другим, прикрывая друг друга. Делали они это как-то слишком буднично и спокойно. Через некоторое время из дома донесся девичий визг, а затем из двери на улицу выбежали две голые девки. Сразу после них выскочили два голых мужика среднего возраста, подбадриваемые ударами автоматных прикладов и увесистыми пинками. Мужиков положили на землю и связали, а девки прижались к родителям. Одна из красавиц догадалась захватить с собой одеяло, а вторая так и стояла, прикрывая обнаженные прелести руками. Иваницкий сразу отметил, что на девичьих телесах нет ссадин или синяков, это было не типично для изнасилования. Похоже, что девицы совсем не сопротивлялись «гостям», которые пожелали тел юных барышень. Дальнейшее разбирательства продолжили уже в доме. Гости фермера оказались вновь образованной группировкой из местных, которые решили взять под свой контроль все хозяйства в округе, считая их своими на правах старожилов. На допросах выяснилось, что в окрестностях промышляет еще одна банда, но они занимаются пока только мародерством. У них уже было пару стычек с «гостями» фермера. Местные самооборонщики приехали к последнему с предложением, от которого он не сможет отказаться. Сам фермер понимал, что в новых обстоятельствах он лакомый кусок для всяких лихих людей и согласился на защиту группировки из местных. По крайней мере он их знал. Скрепить союз решили веселым застольем, которое как раз только организовали, а пара бойцов из местных решила скрепить зарождающийся союз меча и орала соитием с двумя вполне аппетитными и зрелыми дочками бывшего колхозного агронома. Тут всплыл еще один факт. Гости не собирались сидеть паразитами на шее у трудяги агрария, а готовы были помогать ему и в хозяйстве. Фермерское хозяйство было весьма обширное и оснащённое. Но после наступления катастрофы из хозяйства убежали почти все наемные работник. Местные все разбежались по домам, а гастарбайтеры исчезли вообще неизвестно куда. С фермером остались только семья русских беженцев из Чечни, которые жили у него уже больше десяти лет. Беженцев тоже допросили. Глава семьи сорокапятилетний мужик тоже был агрономом, а его жена ветеринаром. Собственно говоря, они и были у местного предпринимателя организаторами сельскохозяйственного производства. Самооборонщики предлагал предоставить фермеру подневольную рабочую силу и обеспечить её лояльность. Выходило, что метастазы зла поползли во все стороны, разъедая своим ядом остатки человеческого общества. Вопрос о виновности гостей фермера решился сам собой. Пятерых самых злостных, вина которых не заслуживала прощения, повесили тут же во дворе дома, а остальные изъявили желание стать на путь исправления и служения ДОЛГУ. Претендентов в адепты зачистили в отряд, но предупредили, что свою верность ДОЛГУ следует доказать делом и теперь за ними будет особый контроль. Пока велись следственные мероприятия, бойцы из ДШБ наведались к сочным фермерским дочерям. На что те не возражали. Судьбу самого фермера решили следующим образом. Он и его хозяйство будет под защитой. Ему в помощь направят контингент из накопителя для работы на ферме. Свою вину он тоже должен искупить делом. Ведь он не отрицал, что готов пользоваться трудом рабов. Полномочным куратором и представителем законной власти назначили Серегу. Второе фермерское хозяйство оказалось весьма ценным приобретением. Там было приличного размера тепличное хозяйство, грибная ферма и дойные козы, а также пасека и много всего другого полезного. Закончив свою миссию, Иваницкий скомандовал отъезд обратно в накопитель. Дембеля хотели остаться на ферме по понятной причине, но Володя это пресёк на корню. Одна из фермерских дочерей захотела ехать в накопитель с мальчиками. На это Володя возражать не стал. Это единственное послабление которое он сделал. Хотя баб и в накопителе хватало. Обратная дорога опять вела по полузаброшенным деревням и гибнущим городам. Иваницкий молчал, разглядывая бедствие, творящееся за окном. Его мысли опять вращались вокруг его великой миссии. Цивилизация погибла, прежние ценности утрачены, законов просто нет. И все же, как быстро люди теряют человеческий облик и мерзкая гниль растекаться отравой по человеческим душам. Не успели и глазом моргнуть, а уже появляются узурпаторы, пытающиеся подмять под себя остатки нашей страны, появляются рабовладельцы. А сколько сейчас банд выползло на дороги? Оружие раздают свободно, грабят военные склады, криминальные элементы вытаскивают свое оружие из старых заначек и тайников. Раньше были власть и закон, и он Володя Иваницкий служил им самоотверженно и честно. Вот только если бы не всякая мразь и ограничения, то сколько бы он всякой нечестии извел раньше. А теперь не было закона и не было глупых ограничений. Теперь его личный закон – это совесть, а судья - это он сам. Кто кроме него и его ребят защитит людей от зла, от тех кто пошел грабить, насиловать, убивать и порабощать? Судьба ему даровала свободу судить и карать. И он не упустит своего шанса. Теперь он сможет сделать очень много. Он не жалел убитых сегодня бандитов, они были черны внутри и опасны для окружающих. Но на второй ферме он сделал большее – у него получилось вырвать второго фермера и часть его гостей из лап той черной пропасти, в которую они пытались шагнуть. Он смог их наставить на путь истинный, он не дал им совершить преступления против своей совести и человечества. Иваницикий снова почувствовал воодушевление. Машины въехали в ворота накопителя. Теперь количество военной техник на территории увеличилось многократно, а масса военных, которых он увидел на площади перед комендатурой, наверное, в несколько раз перекрывала количество прибывших беженцев. Перед самой комендатурой в окружении толпы бойцов стоял солдатик в танковом шлеме с подбитым глазом и перепачканным сажей лицом. Иваницкий услышал громовой хохот. Боец в шлеме махнул рукой, призывая солдат к тишине. Видимо ожидалось что-то совсем смешное. Под короткие сдавленные смешки притихших товарищей солдатик продолжал: - Этот хрен тащит ко мне брюхатого такого и говорит, что это их командир и он все вопросы решает. А я опять морду кирпичам сделал и выдаю брюхатому все тоже, что я хрену говорил. Взрыв гомерического хохота мгновенно последовал за последними словами солдатика. Кто-то держался за живот, у кого-то текли слезы. Из толпы крикнули: - Ну, и?... - А чего. Люлей мне ввалили да выпнули за ворота. А через пять минуть мы на танках подъехали и ворота выбили. Веселый смех опять расцвел взрывом гомерического хохота. Володя прошел мимо веселящихся бойцов и хотел сначала наведаться к Нечаеву, но оказывается его уже ждали. От ближайшего барака в его сторону уже бежала стайка людей. Сидящие на броне танка военные тоже смотрели в его сторону и по всей видимости собирались подойти. Несколько человек поднялись со скамеек возле комендатуры и направились прямиком к нему. Подходившие вежливо здоровались, военные и милиция козыряли. На него смотрели пристально и с интересом. Ему пытались сразу задавать вопросы, кто-то благодарил его за сегодняшнюю операцию по уничтожению рабовладельцев, некоторые прямо говорили, что хотели бы вступить в ряды долговцев. Иваницкий здоровался, благодарил, отвечал на вопросы, говорил что-то подбадривающее, объяснял, что как таковой записи нет и сейчас у них стадия самообразования. Про себя Володя отметил, что нужно создавать какой-никакой административный аппарат или штаб, чтобы разобраться с начинающейся кутерьмой с новыми кадрами, вооружением, комплектованием, питанием и выполнением боевых задач. Но главное было не в этом. Люди ему поверили, люди к нему тянулись. Они чувствовали в нем и его идеях силу, а всякая сила оказывает некое магическое воздействие - к ней начинают тянуться. Большую часть из этих людей он видел впервые. Все они были разные, у каждого из них раньше была своя жизнь, которой теперь нет. Все прошлое не имело значения: чем они занимались, что делали, во что верили, кого любили. Володя безошибочно видел душу каждого из адептов. Иваницкий чувствовал, как из людей уходят последние остатки растерянности и страха. Может быть утром они были напуганы и дезориентированы, но теперь каждый из них получил не просто соломинку, а каждому из них он протянул руку помощи и вытащил его из трясины страха. Он дал им цель ради которой можно и нужно жить. И еще он им дал надежду. Вокруг него бурлило напряженное сосредоточенное движение в котором уже не было паники и отчаяния. И это было хорошо. Иваницкий знал, что любой из тех, кто его встретил, готов служить ДОЛГУ. Чувство служения Долгу постепенно заполняли собой в душах последователях каждый свободный уголок, заслоняя и уводя на второй план проблемы настоящего и воспоминания о прошлом. Не все ещё правильно понимали смысл служения. Новые идеи наслаивались на прежнюю суть человека, но начало было положено, это теперь его люди. А чтобы привести всех соратников к полному пониманию веления ДОЛГА, на это потребуется ещё много времени. Понимание великого служения ДОЛГУ будет постепенно, как кислота, разъедать все наносное и лишнее, стирая в человеке все старое и мешающее. Люди пока не осознали, что у них нет выбора. Происходящее вокруг не могло не радовать, но стразу же возникал вопрос об организации, координации, питании и обеспечении соратников. Перепоручив людей обязательному Кирильцеву, он распорядился переписать желающих участвовать в их движении, провести учет всех кто получил оружие и участвовал в операции, а также приказал вообще заняться организацией штаба движения долговцев. Энергичный Бочкин не просто влез с инициативой, он буквально выдернул Иваницкого и потащил его прочь от комендатуры, в сторону ангара, где раньше находилась склад оружия. Бочкин гудел ему под ухо о том, что как бы не обмишуриться с получением новой техники, а то без них разберут все это богатство. Оказывается военные и администрация накопителя перебрались из здания комендатуры в большие боксы выгороженные в ангаре для хранения мелкоштучных товаров, безжалостно выкинув остатки тех самых товаров и приспособив большие просторные помещения под себя. Пока Иваницкий занимался ответственным делом – нес идеи ДОЛГА в массы и комплектовал когорты своих последователей, военные тоже не дремали. Вся площадь перед ангаром и комендатурой были заставлены военной техники. Если раньше военных на территории накопителя не хватало, то теперь был явный переизбыток. Появились командиры подмосковных военных частей и их представители. Постоянно подъезжали все новые и новые представители из военных частей. Операция по взятию под контроль стратегических запасов необъятной Родины шла полным ходом. Работа кипела не только в штабе. Территория накопителя превратилась в центр операции. Техника подъезжала и отъезжала, шла ротация военных. Уже появились мобильные радиовышки, комплексы связи. Грузовики подвозили какие-то ящики, коробки, контейнеры. В небе над накопителем появилась пара военных вертолетов. Накопитель по прежнему принимал и отправлял беженцев, но теперь появилось второе отдельное направление. Судьба в лице несостоявшегося повелителя преподнесла им бесценный дар, который давал непререкаемую уверенность в будущем. Они выстоят и победят. Перед ангаром уже возводили сплошную стену из блоков и монтировали ворота. Молчаливые бойцы, охранявшие въезд, узнали Володю и пропустили его с Бочкиным не говоря ни слова. Подскочивший к ним парень в военной форме без знаков различия представился новым помощником Солодова и предложил проводить их в штаб. Громада складского помещения встретила их напряженным гулом и сосредоточенной суетой. Столы были заставлены компьютерами и завалены бумагами, на стенах висели карты, разукрашенные кружками, точками и стрелками. У дальней стены разместился узел связи. Склад стал походить на полевой штаб боевой операции. Иваницкого сразу же заметили. - Володя! – радостно приветствовал его начальник накопителя Нечаев. – Вернулись, как я вижу. Иваницкий подошел к большому столу. Кроме знакомых лиц добавилась еще дюжина человек в погонах майоров и полковников. Иваницкий с ним поздоровался. Его тут ж уважительно поприветствовали, а всех незнакомых представил сам Нечаев. Потом повисла неловкая пауза. Обычно так бывает, когда в компании появляется человек, которого ждали, но не очень хотели чтобы он появился. Незримое напряжение висело в воздухе. - Ох что вы сегодня устроили, - покачал головой Нечаев. - Люди как с ума посходили. В накопителе разговоров только о вашем долге. В свете последних событий хотелось бы понизить градус напряжения. - Что вы имеете ввиду? - улыбнулся ему в ответ Иваницкий. Теперь до него стало доходить, что его уже боятся. ДОЛГ для них опасен. Теперь они пытаются понять: что с этим делать. - Давайте без лишних реверансов. К чему это марлезонский балет? – продолжил Иваницкий, не дожидаясь ответа. – Если не можете сказать прямо, то я вам помогу. Вы почувствовали угрозу. Я объединяю людей и сегодня мы доказали, что представляем реальную силу. Так? Чего вы от меня хотите? Нечаев пожевал губами и наконец сказал: - Вы все правильно сказали. Люди и так возбуждены, напуганы и ищут поддержки. Не стоит будоражить их еще раз. Вы говорите очень много правильного, но сразу стоит понять, что управлять такой массой людей очень сложно. - Давай я скажу. - вмешался человек с полковничьими погонами. – Я человек прямой, простой и не ссыкливый. Мы знаем, какую ты работу сделал и все тебе благодарны. Давай продолжим работать в том же направлении. Мы тебе дадим блок вопросов и неограниченные полномочия. Ты получишь все чего захочешь. Будешь как сыр в масле кататься. Но про всякий там долг - вот этого не надо. Успокой людей. Распусти отряды и все само собой уляжется. - Уляжется? – с насмешкой в голосе спросил Иваницкий. - Если вы такой смелый, то идите и сами скажите им, что отбираете у них надежду. - Да ты вообще соображаешь с кем разговариваешь? – начал закипать полковник. - Нет. Вас представляли, но я не запомнил. Военного за руку взял Солодов. - Стоп, стоп и еще раз - стоп! – вмешался он. – Не стоит пороть горячку. Владимир, вы отнеситесь с пониманием. Мы заботимся о безопасности людей. Не стоит в нас видеть деспотов и кровопийц, о которых вы сегодня говорили. - Власть боитесь потерять? – съязвил Иваницкий. - И это тоже, но больше мы хотим понимать ваши цели. Иваницкий выматерился. - Я сегодня уже все сказал. Мы будем уничтожать тех, кто несет зло в это мир, чтобы предотвратить вред, который они могут причинить. - Достойная цель. И что вам для этого нужно? Я всегда считал вас здравомыслящим человеком. А с разумными людьми можно договориться. - За ресурсы беспокоитесь? Я на них не претендую, а вот людям их нужно отдать. - Никто не оспаривает право народа на ресурсы страны, тем более в такое время. Но должен быть центр который будет заниматься их распределением. Должна быть гарантия, что ресурсы будут распределены справедливо и чтобы не было злоупотреблений. Вы хотите быть таким центром? - Вы меня не услышали, - Иваницкого начинал бесить этот спектакль. - Никаким центром я быть не собираюсь. Общая задача меня и моих последователей – это искоренение людей которые несут зло и пороки. Мы будем искать и уничтожать бандитов, рабовладельцев, тиранов и прочую сволочь, а не на хозяйстве сидеть. Володя почувствовал как напряжение спало и по комнате пронесся вздох облегчения. - Таким центром хотим быть мы, - сказал Нечаев. – Это идет в разрез с вашими принципами? - Нет. Ничуть. Мы даже можем сотрудничать, - ответил ему Иваницкий. - Вот видите как славно. Что нужно вам и вашим последователям? - Оружие, боеприпасы, техника, медикаменты, питание. Что еще нужно для полномасштабной войны? - Эх как вы хватили широко. Но я согласен. Сейчас вы получите все необходимое, а потом мы будем снабжать ваше движение по мере сил и возможностей. Пока мы идем с вами в одном направлении. Мы заинтересованы в восстановлении общества и возрождении страны. Вас так устроит? - Естественно. Считайте, что мы договорились, как хотел товарищ Солодов. - По рукам! Напряженная обстановка сошла на нет. Все начали улыбаться и даже шутить. Иваницкий провел среди силовиков и хозяйственников еще полчаса. За это время проговорили основные вопросы взаимодействия. Встреча закончилась очень даже тепло. Когда Иваницкий и Бочкин ушли из штаба, недовольный полковник спросил у Нечаева: - А вы не считаете, что мы сделали ошибку? - Не знаю. Но выхода у нас нет. Они уже сильнее нас. Мне доложили, что у него уже более пятисот поклонников, и число его сторонников растет как на дрожжах. Если бы даже мы его сейчас устранили, то он бы превратился бы в мученика, а его движение только бы росло и ширилось. Поверьте мне, по части идеологии я специалист. Вы даже представить себе не можете - чем мне приходилось заниматься. Все новомодные политтехнологи в подметки не годятся тем людям, которые меня учили и с которыми я работал. Лидеров нужно устранять мягко и руками самих почитателей. Запомните этот закон. В дальнейшем силовики не нарушили договоренностей, они полностью придерживались соглашения с Иваницким. Каждый занимался своим делом. Силовики собирали народное добро, а Иваницкий собирал последователей. Каждый день превратился для него в непрекращающийся бой за души и мысли выживших в катастрофе. Володя никогда не чувствовал такого прилива сил. Ему казалось, что нет такого дела с которым он не справиться. Он сам себе казался всемогущим. Люди чувствовали его силу и текли к нему рекой. Если сначала он пытался убедить людей в правильности своего пути, то теперь сотни людей, буквально горели желанием примкнуть к нему на тяжелом пути служения ДОЛГу. Народная молва уже летела впереди его соратников. Буквально со следующего дня к нему поехали эмиссары из других накопителей, эвакопунктов, поселков и даже новых анклавов. Володя практически каждый день сам ездил в разные места, где спасались люди. В большинстве случаев его приглашали для встречи с уже ожидающими его приезда людьми. Иваницкий был так загружен, что у него не оставалось времени на сон и еду, не говоря уже о хозяйственных и организационных вопросах. Не смотря на это все как-бы организовывалось само собой. Ему уже показывали списки готовых отрядов. Ему докладывали о сельхозпроизводителях, которые пожелали стать под защиту долговцев. На территории накопителя громадные склады и ангары уже переоборудовали под казармы и общежития. В овраге за территорией накопителя уже соорудили стрельбище. А на площадке пред въездом каждый день росло количество военной и гражданской техники с надписью «ДОЛГ» на бортах. Ряды движения долговцев росли с невероятной быстротой. Теперь уже сами бойцы ДОЛГа свободно могли отбить нужные им ресурсы у чуждого элемента. Военные нехотя начали делиться с ними информацией о резервах страны. Во все концы Подмосковья и в ближайшие регионы помчались эмиссары. Ближний круг соратников Иваницкого споро взвалил на свои плечи весь круг вопросов по организации, снабжению, обучению, лечению, размещению, следственной и боевой работе. Казалось, что любое его желание материализуется в тот момент, когда оно созреет в его голове. В глазах окружавших его людей он видел искреннее восхищение и обожание. Сортники ловили его слова и взгляды. Его носили на руках, ему рукоплескали. Володя понял, что примерил на себя корону императора. Его движение набирало колоссальную силу. Больше всего Иваницкого радовало, что его работа приносит обильные плоды. Да, люди ему поверили и пошли за ним, реальными делами доказывая состоятельность идеи ДОЛГа. Каждый день ему докладывали о победах его единомышленников. С первого дня шла реальная и успешная работа по зачистке общества от чуждых элементов: уничтожались банды, отлавливались бывшие власть имущие, а также ставили на место новых князьков, которые решили, что теперь им все можно. Воля народного гнева очистительной кровью вымывала всякую тлетворную мерзость из погибающего человечества. Иногда встречались совсем комичные случаи. Буквально через три дня после той самой договорённости с военными и администрацией накопителя ему привезли семейную пару благообразного вида. Это были папа и мама. Только семейство у многодетных родителей было практически четыреста голов. И каждому они были родителями, проповедуя любовь и высшие семейные ценности. Детки у папы с мамой делились на малышей, средних и старших. Хотя возраст «детишек» не имел никакого значения. Вновь прибывшие становились малышами, которых всячески опекали, заботились и баловали обилием любви. Когда прибывшие растекались от обилия любви и внимания, их переводили в «средние дети». Теперь их уделом сановилось воспитание и послушание. Средние работали день и ночь, а за провинности или неповиновение их сурово наказывали. Доказавшие свою преданность родителям «середнечки» становились «старшими детьми». Старшие управляли хозяйством, а также выполняли функции маленькой армии и полиции. Еще в семье были «внучата». Внуками называли детей, которые преибывали в месте с родителями. Семьи сразу разлучали и детей отправляли сразу на восспитание дедушке и бабушке, а настоящих родителей лишали даже возможности видеть своих детей. На общем суде долговцев постановили: «папу» с «мамой» и старших детей умёртвить, «внучат» вернуть настоящим родителям, а над остакками семьи взять шефство, дабы не свернули с пути исправления. Приговор привели в исполнение. Новым в работе долговцев стал суд. Многочисленные ошибки, которые допускали последователи Иваницкого при следовании закону совести и вынесении приговоров могли дискредитировать все движение. Просто понимание совести и ее закона у всех адептов было удивительно разное. С участием профессиональных юристов, историков, социологов и философов разработали простую, но действенную процедуру суда-трибунала, решение в котором принимали коллективно сразу трое судей, на деле доказавших свою совестливость и преданность идеям ДОЛГа. Аналогично судам прежней эпохи ввели сторону защиты и сторону обвинения. Статус и беспристрастность скорого суда от этого выросли многократно. Но самым главным в работе Иваницкого оставалась именно идеология. Вокруг него собралась группа единомышленников, которые не покладая рук формировали основные принципы и развивали концепцию ДОЛГа. Еще после первого выступления уже вечером ему принесли подробную запись его выступления, а также проект программы движения. Запись выступления была великолепной, а вот над программой пришлось серьезно потрудиться. На встречи Иваницкий возил с собой небольшие брошюры и буклеты. Эти работы стали фундаментом растущего здания идеи ДОЛГа. В бывшем медпункте организовали настоящую типографию, а стихийно возникшая группа идеологов старательно работала над пропагандистской базой. Но во главе идеологической работы безусловно стояли личные выступления Иваницкого и его встречи с людьми. Встречи, выступления, диспуты практически вытеснили из Володиной жизни живую следственную и боевую работу. Участие в судах осталось единственной прикладной обязанностью Иваницкого. Но так или иначе реальная боевая работа не могла отпустит его насовсем, оставив Иваницкому только чистенькую теоретическую часть. Возвращаясь после очередного визита к сочувствующим идеям ДОЛГа, по дороге в накопитель агитколонна получила сигнал бедствия. По счастливому стечению обстоятельств с Иваницкого всегда сопровождало мощное подразделение долговцев, хорошо вооружённое и обученное. Не долго думая, Володя направил колонну в сторону сигнала «SOS». Заехав на территорию микроскопического поселка Иваницкий не увидел знакомой картины скопления людей перед въездом. Не было маханий руками и напряженных взглядов до краев залитых надеждой. Вместо этого были пара раздавленных трупов на дороге и сгоревший фургончик прямо по середине поселка. Запустение, следы обстрела и грабежей виделись повсюду. Иваницкий не сомневался в своих ребятах. Они слаженно и быстро прочесали весь поселок. Результаты были не утешительные. Большинство людей было перебито. Немногие выжившие рассказали о налете крупной банды и ужасах, которые они устроили. Самым примечательным было то, что они не столько грабили сколько их интересовали люди. Захват людей в рабов уже не был чем-то исключительным, но было несколько моментов, которые выбивались из знакомой картины. Бандиты хватали всех, даже дряхлых стариков. Иваницкий слышал о таком впервые. Вторая особенность нападения буквально кричала о своей исключительности. Бандиты забрали не восставшие трупы. Ребята Иваницкого обшарили весь поселок, но высланных эмиссаров ДОЛГа так и не нашли. Их убили, а трупы забрали непонятные бандиты. Иваницкий закипал бешенством. Кто посмел глумиться над трупами ЕГО людей?! В поселок выдернули сразу три следственные бригады и силовиков. Весь посёлочек перевернули с ног на голову. Боевые звенья, отправленные в погоню так и не смогли найти грабителей, зато сумели обнаружить и новую банду. К сожалению преступники не имели никакого отношения к нападению и гибели долговцев. Иваницкий стоял и смотрел как корчатся над медленным огнем пойманные бандиты-недотепы и мечтал, что вот так же будут извиваться те самые выродки, которые посмели убить и увезти трупы его товарищей. Так они будут корчится, если трупы окажутся целыми и невредимыми, а если над телами его ребят поиздеваются сатаниста, каннибалы или обычные психи, то он уж постарается придумать для них забаву поинтереснее и на столько страшную, что инквизиторы в своих гробах перевернуться. Уроды будут умолять о смерти. К Влоде осторожно подошел Кирильцев и, стараясь перекричать вопли бандитов, которых жарили на открытом огне, сообщил: - Это наши старые знакомые. - Какие? - Помнишь про банду, в которую собрали зеков из низших каст? - Да, - заинтересовался Иваницкий.- А разве их не уничтожили? - Руки не дошли. Это моя промашка. - Твоя промашка?! - взревел Иваницкий. - Над нашими ребятами теперь некрофилы глумяться. Ритуалы свои проводят. Жрут по кускам. Ты в своем уме? - Шеф. Я готов понести строгое наказание. Мои люди виноваты. Из-за спины Кирильцева нерешительно вышли двое ребят чуть моложе тридцати лет. Они вытянулись по струнке и выглядели как нродовльцы перед ркасстрелам. - Нашей промашке нет оправданий,- начал один из них. - Мы несколько раз откладывали операцию по ликвидации. Боялись вспугнуть. Нужно было выявить сотрудников ФСИН, которые ими командовали. - Дооткаладывались! Млять! – Иваницкй схватил за грудки Кирильцева. - Я сам поведу людей! Собирайте всех! Запроси подмогу. Пусть догоняют. Сейчас едем! Прямо отсюда! Володя орал как одержимый. Его едва уговорили дождаться бронегруппы и роту усиления, которые уже выехали из накопителя. - Вы поедете в голове колонны вместе со мной! – Иваницкий орал на тех двоих подчиненных Кирильцева. – Грудью вперед пойдете, вину свою искупать. И ваше счастье, если вы найдете их первыми! На этом он уселся на свое место и приказал ехать на штурм. Проштрафившихся следаков месте с Кирильцевым посадили в отдельный уазик, который пристроился за бронированным джипом Володи. Иваницкий действительно ехал впереди. Он прекрасно помнил дорогу по которой они один раз уже проехали и захватили Пистона – одного из главарей отряда опущенных. Перед самым поворотом с дороги, сидящий за рулем, хитрый змей Бочкин сумел уговорить Иваницкого ехать не в голове, а в хвосте колонны и одеть бронежилет с каской. Солнце практически скрылось за горизонтом и в лесу была практически ночная темень. Не смотря на это колонна шла полным ходом, рассчитывая с наскока без разведки и подготовки снести всю эту бандитскую нечисть, выпестованную своими же тюремщиками. Глава 7. Разгром. Выздоравливающего на обильных харчах Смуглянку навестил Скворец и передал важную новость. В отряд привезли маляву от Сливы, который вечером хотел собрать всех пацанов на сходку и побазарить о том как жить дальше. Это могло значить только одно: вечером намечались большие терки, которые грозили перерасти в кровавые разборки. Новость действительно была серьезной. Смуглянка вместе со Скворцом пошли в спортивный городок, где тренировался Куля в компании своего Варьки. Нужно было срочно решать, что делать всей компании дальше. Дополнительных объяснений ни Куле, ни Варьке не потребовалось. Оба были в курсе намечавшегося события. Вечером должны была определиться судьба каждого участника их альянса. - Сколько у нас людей? - сразу спросил Смуглянка. - Мало, - вздохнул Скворец. - Вместе с минерами и снайперами от силы полтора десятка наберется. Но почти всех утром сплавили на дело: лохов и свежатинку поехали добывать. Опять материал для корешей нашего доктора потребовался. - Не дремлют хозяева, - оскалился Куля. – Или Слива постарался. Получается сейчас мы в меньшинстве, и к вечеру, как не крути, бригаду не сможем к разборкам подготовить. - Да, пацаны. Раскатают нас как блин по сковородке. Слива точно нас сожрет. Тем более, что все его люди сейчас в лагере. Готовиться нужно к худшему. - Может на опережение попробуем сработать? Слива не должен на терках появиться, - Куля намекнул, что Сливе нужно помочь умереть. - Не успеем. Мы даже не знаем во сколько он появиться. - Знаем. Он до трех часов дня должен в «Юность» подъехать, - поделился информацией Варя. - Это точно? - Точно. Ведь его жду я, - парень сделал выразительное ударение на местоимении «Я». - Варька, да ты никак этого глиномеса совратила? - напрямую спросил Смуглянка у жеманного гомика. Куля посмотрел на свою пассию напряженным взглядом. - Я просто намекнул. Куля, я же для дела. Не злись. На лице Кули заходили желваки. Он и так был весь разгорячённый и потный после тренировки, а сейчас у него налились кровью глаза и вздулись вены на лбу. Смуглянка сжал Кулино запястье. - И о чем ты ему намекнула? - как ни в чем не бывало продолжал Смуглянка. - Ну, он меня сегодня после трех будет ждать в «Ротонде». «Ротондой» назывался банный комплекс пансионата «Юность». В «Юности» после катастрофы разместились семьи и вспомогательный персонал их отряда. «Ротонда» превратилась в неформальный центр для отдыха и развлечений. Здание бани действительно напоминало ротонду формой и установленной по периметру колоннадой. - Может там его и примем на ножи без шума и пыли? - предложил Скворец. - Нет. Без шума никак не получится. Слива всегда с телохранителями. К тому же если он из бани не выйдет, то шум сразу поднимут. Если бригада Сливы о его кончине узнает, то тёрок не будет. Они сразу резню начнут. Это верняк, к баке не ходи, - мрачно завил Куля и вызывающе посмотрел на Смуглянку. – Остальные пацаны нас тоже не поймут. Бежать придётся. - Времени совсем мало осталось, - забеспокоился Смуглянка. – В бане взять не сможем. Это точно. - Может в дороге его перехватим? - резонно предложил Скворец. – Я Сливу и телохранителей один перестреляю. Они опомниться не успеют. На дороге удобных мест для снайпера хватает. Вы меня только прикрывать будете. - Можно. Только нужно понимать, как он поедет. Если уже не приехал. - Не приехал. Далеко он пока. Я с ним по рации на резервной частоте связаться пытался. Связь очень неустойчивая. С основного канала он ушел. Шифруется, - опять сказал Варя. - Так он тебе, Варька, уже и телефончик свой персональный дал? – Куля снова напрягся. - А как вы Сливу без моей помощи в оборот сможете взять? Я для него как приманка. Собой рискую. Или я не прав? - Куля! Сейчас не до ревности и розовых соплей, - начал Смуглянка. - Нам повезло, что Слива на Варьку запал. Ставки очень высокие. Вопрос о нашей жизни решается. Лично я не сомневаюсь, что нас в расход пустят, но до разборок нас не тронут. Сливе сначала нам предъяву сделать нужно, а уже после этого резать. Иначе не по понятиям получается. А если он беспредел мутить будет и нас в тихую порежет, то рискует половину отряда потерять. Пацаны его не пойму, а то еще и ему самому предъяву сделают. Так что у нас времени только до его приезда остается. В «Юности» или даже на дороге Сливу скорее всего его команда встретит. Нам к нему не подступиться будет. Куля согласно закивал головой и поднял руки в примирительном жесте. Назревающую ссору в семейной паре удалось прекратить. - Ты прав, Смуглый. Только куда и откуда он поедет? - Поедет он в «Юность», а оттуда уже вечером со своими шестерками и торпедами на сходку придет. - Если связь плохая, то он на базу учебного центра ФСИН поехал, - предположил Скворец. - Возвращаться по объездной дороге будет. Встретим возле речки. Там в лесу на подъезде к мостику место узкое есть, развернуться точно не смогут. - Логично. Останавливать машину будешь ты! - Смуглянка ткнул пальцев в грудь Вари. - Так не ждет он меня там! - удивился Варя. - Ничего. Скажешь Сливе, что специально его там ждала. Типа Куля ревнует. Ты о чем с ним по рации трепалась? - Да не смог я с ним поговорить. Не слышал я его. Я же говорю, что связь была плохая. - А о чем говорил то? - Я как раз и хотел его спросить куда он сначала поедет. - Скажешь, что пытался новое место для встречи назначить. - Ну, попробую. - Так, мужчины и барышня, - продолжил Смуглянка уже для всех. - Едем сейчас. Лучше момент придумать нельзя. Для всех Слива должен уехать вслед за Пистоном. Наконец в разговор вмешался Скворец: - Я из оружейки броники и стволы взял, еще гранаты и РПГ с мухами. - Вот это да! Так ты мои мысли прямо читаешь, - похвалил стрелка Смуглянка. Скворец засмеялся: - Мы вместе с Кулей и Варей готовились. Оставалось только от тебя «добро» дождаться. Получается, ребята сделали всю работу за него. И это было правильно. Такой момент упускать не следовало. Если они прощелкают проезд Сливы через мост или он ошибся с выбором места атаки, то после приезда Сливы ситуация может поменяться на обратную. Отстреливать уже будут самого Смуглянку. К поездке готовились быстро, но основательно. Старались учесть каждую мелочь. Смуглянка даже сделал из подушки, одежды и полотенец куклу на кровати под одеялом, чтобы подумали, что это он замотался в одеяло и спит. К подготовленной машине шли разными путями. Замаскированный в овраге за территорией лагеря ГАЗ-66 погнали по руслу широкого ручья. Пусть дорога была сложная, но в таком деле не следует лишний раз светиться. По руслу ручья они выехали на большую поляну, а потом перебрались на вполне приличный проселок. На асфальтовую дорогу они выехали уже перед мостом. Засаду устраивали по всем правилам военного искусства с маскировкой, подготовкой огневых точек и распределением секторов обстрела. Самой главной проблемой была нехватка людей. Четырех человек, один из которых еще не совсем оправился от ранения, явно не хватало для организации полноценного нападения. Дозор вперед так и не выслали. Должно было быть две машины. Первой всегда шла машина с охраной, а второй – машина Сливы. От варианта с выманиванием Сливы на живца в виде Варьки отказались. Появление гомика вдали от базы и в таком месте гарантированно должно было насторожить подозрительного Сливу. Машины решили расстреливать из гранатомётов, а потом добивать пулемётным и автоматным огнем, других вариантов не было. Внезапность должна была обеспечить подавляющее преимущество. Куля и Варька расположились в кювете перед мостом. Они должны были встретить первую машину в лоб. Джип с охраной бронированным не был – легкая добыча. Машина Сливы была бронированная. Еще год назад после очередной «операции» они разжились парой настоящих американских «Хамви». По большей части прожорливые автомобили простаивали как раз из-за громадного расхода топлива, так что Пистон на пару со Сливой присвоили себе оба автомобиля. Смуглянка и Скворец разместились на некотором удалении от моста, так чтобы отсечь Сливе и охранникам путь к отступлению и расстрелять лохов из гранатомётов. От установки мин отказались. Если какая-то мина сразу не сработает, то коварная сволочь может подорваться в самый неподходящий момент. Из кузова «шишиги» перетаскали почти все вооружение и боеприпасы. Смуглянка руководствовался старым добрым принципом: боеприпасов много быть не может. За окапыванием, маскировкой и укреплением огневых точек время летело со стремительной скоростью. Незаметно подкрались два часа дня, а потом стрелки показали начало четвертого, но Слива по прежнему не появлялся. Градус нервозности среди участников засады рос с каждой минутой. Беспокойство немного смягчалось тем, что из радиорубки до сих пор не сообщили о приезде Сливы ни в лагерь, ни в пансионат. В конце концов, из-за поворота, прикрытого бугром, заросшим кустами, появился долгожданный «уазик» охраны. С облегчением Смуглянка увидел, как следом за головной машиной выплывает уродливая морда американского внедорожника. Смуглянка дернул за бечевку, которая тянулась к небольшой елочке на возвышенности. Это был сигнал готовности. Для скрытности они решили обеспечить полное радиомолчание. За «хаммером» появился тентованный «Урал» военного образца. Что?!!! Но это не была последняя машина. За грузовиком полз БТР с символикой внутренних войск. Смуглянка схватился за рацию, пытаясь вызвать засаду у моста. Куля и Варька должны были стрелять из укрытия на берегу. Они находились ниже и не смогут заметить грузовик, следующий за джипом Сливы, и тем более, не смогут заметить БТР. Операцию следовало срочно отметить. Рация Кули молчала. Смуглянка посмотрел на ошарашенного Скворца. - Что делать будем? – спросил стрелок. - Бугор, чего делать будем? – повторил Скворец, глаза его взволнованно забегали. - Перебьют нас. Пацаны же без понятия будут. Они же не увидят, что за тачкой Сливы тут коробочка и «Урал» еще прет. В бой ввяжутся. - Не егози. Дай Бог все обойдётся. Пацаны, может, и сообразят, что затаиться надо. Пересидим, а потом в «Юность» вернемся. Это ж надо такими баранами быть, чтобы рацию выключить! - Может, добежать успеем? - Не успеешь. Тебе все равно через дорогу перебегать придётся, а Слива с соображением. Даю сто против одного, что если засветишься, то погоню они за тобой устроят. Тут только два варианта: затаиться и пропустить или бой дать. Сам понимаешь, что Слива нас в покое не оставит. - Как воевать будем? Епта! - Я «Урал» подобью, а ты БТР исполни. Глаз у тебя вернее и руки тверже. Потом кузов «Урала» из пулемёта обстреляй. Патроны не экономь. Должно получиться. У меня второй выстрел есть, я «хаммер» потом подобью. Остальное пулемётом зачистим, если живыми останется. Но в любом случае ребят ждем. Вдруг не станут нападать и пронесёт. - А если хаммер от нас «Уралом» закроет? - У них с собой выстрел фугасный для «уазика», второй кумулятивный. Если стрелять начнут, то головной машине сразу хана вместе с экипажем, а хаммер если не я, то они успеют подбить. Я же сказал, может ничего и не будет. Хорош трындеть. Шлем одень. Смуглянка не просто догадывался, он точно знал, что не пронесет. Он оказался прав. Причём так не принесло, что тошнота стало. Головной джип спокойно доехал до места, откуда Куля с бойфрендом должны были принять первую машину. И не пронесло. За громким хлопком бабахнул фугас, и в голове колонны вспухло оранжевое огненное облако с черными дымными клубами. Смуглянка выстрелил из РПГ-7 на какие-то мгновения позже, чем выстрелил Скворец. Звук выстрела и тугая волна солидно хлопнули по ушам. Скворец тут же прилип к пулемёту и начал поливать кузов "Урала" частыми короткими очередями. Смуглянка скатился чуть вниз и упал на спину, спрятавшись за земляным бруствером верхушки холма, и лёжа принялся перезаряжать гранатомёт. Со стороны моста тоже доносилась пулемётная стрельба. Это Куля старался, но на пулемётные выстрелы все чаще и чаще огрызались автоматные очереди. Там завязывался уж полноценный бой. Смуглянка, выставив вперёд гранатомёт, выглянул из укрытия. БТР полыхал факелом. «Урал» тоже горел, но только кабина. Кричали раненные. В дыму были видны бегающий и лежащие неподвижно человеческие фигурки. Сложно судить о том были гости готовы к такому приёму или действительно отличались высокой профессиональной подготовкой, но повели себя они очень даже грамотно. Буквально через считанные секунды их прижали огнем. Гости ни на секунду не растерялись, они точно вычислили откуда ведется огонь и теперь уже самих нападавших конкретно взяли в оборот. Смуглянка даже не смог подняться над холмом для второго выстрела. Пули бешеными осами жужжали и свистели над самой головой, кроша кору деревьев и осыпая его щепками. Стрельбы у моста стихла. Скворец дернул пулемёт на себя и пополз вниз. По ним уже вели просто шквальный огонь. - Меняем позицию. Они сейчас с фланга зайдут!!! - Уходим, - ответил ему Смуглянка. - Как пацаны? - Не останавливался. Перестрелки там нет. Значит или ушли или мёртвые уже. Если целы, то все равно к машине выйдут. Стрелок просто кивнул и развернувшись бросил за холм в сторону дороги обе гранаты. Смуглянка попытался бросить и свою гранату, но острая боль пронзила всю правую сторону тела. Скворец выдернул у него из рук рубчатое яйцо Ф-1 и забросил гранату туда же. Они побежали, не дожидаясь последнего взрыва. Свернув в густой ельники, оба бандита во все лопатки кинулись в сторону реки. Путь отхода они себе запланировали заранее. Перейдя реку по пояс в ледяной воде, Скворец и Смуглянка выбрались на топкий заиленный берег на противоположном стороне. Остатки осевшего на дно речного льда сыграли плохую шутку. Смуглянка оступился и утопил гранатомёт с последними выстрелом. За оружием не полезли, не стоило задерживаться. Со стороны дороги доносились выстрелы, и даже грохнула ручная граната. Ледяная вода хлюпала в берцах, рана нестерпимо ныла, обжигющий воздух с хрипами врывался в легкие, а в лицо били ветви деревьев, торчащих на пути. Смуглянка едва поспевал за Скворцом. Дальше они чуть не заплутали. Скворец свернул раньше, чем было нужно. Смуглянка его одернул: - Куда, млять! Дальше давай. Скворец грязно матюгнулся, поняв свою ошибку. До лощины, в которой они оставили «шишигу», было ещё метров пятьдесят. Дальше бежали быстро и уверенно. Грузовик стоял на месте, но Кули и Варьки там не было. - Подождём? Смуглянка отрицательно покачал головой, но ответить не успел. Сверху раздался хруст ломаемых веток, и просыпалась прошлогодняя листва. Куля спускался вниз по склону, неся на плечах свою подружку. Оба бандита были в крови. Куля аккуратно опустил бойфренда на дерн рядом с шишигой и вызверившись наткнулся на Смуглянку: - Вы чего, волки позорные, предупредить не могли? Героями себя почувствовали? Какого хера на колонну полезли. Тебе, сука, погоны на плечи повесть так не терпится? - Да мы только ради вас в бой ввязались. Уходить хотели. Мы тебе на рацию отбой пытались дать, но вы же молчали. - Какая рация, ушлепок? У нас никаких сигналов не было. Я грузовик только после выстрела заметил. Смуглянка ткнул в лицо спортивного мужика рацию и пощелкал тангентой. Рация Кули молчала. Он ошарашено сорвал с крепления на плече черную коробочку рации и тупо уставился на нее. Экран не светился, и на кнопки чудо радиотехники тоже не реагировало. Куля наружно замычал и, плюхнувшись на задницу, стал бить себя кулаками по голове. Может аккумулятор сел, а может рация сломалась, но факт был на лицо. Виноват в провальном исходе операции был Куля. И он сам это прекрасно понимал. Варя ещё был жив. Красавчик получил ранения в лицо и шею. Над кровавой маской обезображенного лица поднимались розовые пузыри, а пенящаяся кровь стекала на землю. Одной ногой он уже шагнул на тот свете. Куля опустил ладонь на грудь Вали и начал бормотать: - Угробил я тебя, Варька. Ну как же так? Век себе не прощу. - Потом убиваться будешь. Когти рвать отсюда надо. Тем времени от реки снова донеслись выстрелы. - Пацаны, валим. По-бырому. Пока они поднимали Варю в кузов, со стороны дороги, но уже на этом берегу реки донеслись ещё и крики "Стой!" и отборная ругань. Насторожившийся Смуглянка кинул Скворцу: - Пернатый, сгоняй, посмотри, что там такое, только аккуратно. Если погоня, то попробуй отсечь. Все равно их мало должно было остаться. И раненые у них. Много человек в погоню за нами они все равно не пошлют. Я пока машину выгоню. Скворец кивнул в ответ, подхватил свой пулемёт и побежал. - Куля ты тоже ранен? - Нет, мелочь. Щепкой чуть глаз не выбило. Бровь сильно рассекло. Глаза кровью заливает. Фигня. Смуглянка полез в кабину шишиги, завёл автомобиль и, развернувшись задом, выехал по склону наверх, выбрасывая из под колес дерн вперемежку с песком и серой золистой почвой. Куля тем временем распотрошил аптечку и пытался остановить кровотечение у своего дружка. Смуглянка, сжав зубы, крутил тугой руль и дергал рычаг переключения передач. Машина выехала из лощины. Сверху донеслись знакомые короткие очереди. Скворец принял бой. Подождав пару минут, Смуглянка увидел наверху как в их сторону практически бегут Скворец и ещё какой-то хрен. Скворец тащил его обхватив под руки, а у того заплетались ноги и он почти весел на руках у стрелка. Смуглянка не поверил своим глазам. Это был Слива собственной персоной. Он вывернул руль шишиги и поехал навстречу странной парочке. Распахнув дверь, Смуглянка помог Скворцу втащить Сливу в кабину. Бандит был ранен в живот и спину. Ранения не были сквозными. Кроме того Слива был в наручниках. - Скворец, а чего это такое было? Конвой, наручники, стрельба? Откуда здесь Слива? - Поехали! Я там троих из пулемёта положил. Красноперые там. Явно от хозяина, - торопил его Скворец. Смуглянка озадаченно покачал головой и нажал на газ. - Скворец, подменить меня нужно. Хреновато мне. Слышь? – сказал Смуглянка. Рана белела нестерпимо, а сквозь повязку проступила кровь. Похоже, что он потревожил затянувшееся ранение. Нужно было лезть за наркотиком. - Дави педали, бугор. Потом подменю. А то сейчас догонят и ещё чего подстрелят. Смуглянка морщился от боли, но все равно гнал машину вперед. Слива натужно стонал рядом. Ещё бы не стонать при таких увечьях. Наконец, машина выехала из леса на нормальную асфальтированная дорогу. Чудовищная тряска прекратилась. Они отъехали ещё километра полтора, пока Смуглянка решился остановиться. Сливу сразу вытащили из кабины и перегрузили в кузов. Варя уже представился. Куля держал его за плечи и неотрывно смотрел на остатки лица мёртвого бойфренда. Он разгладил ему слипшиеся от крови волосы на голове и закрыл ему глаза. - Ну что же ты, сучка драная, на занятиях то ленился. Тебе бы только в карты катать, да пойло жрать с колесами. Бой это же тебе не фуфло какое. Там убивают, - Куля, не обращая внимания ни на кого, разговаривал с мёртвым Варей. На поднятого в кузов Сливу он тоже не обратил внимание. Слива согнувшись крючком и обхватив руками живот лежал у самого борта и стонал. - Слива, это кто там был? - спросил его Смуглянка. - М-м-м. Бойцы от хозяина. М-м-м. Нас сегодня должны были разделить и отправить всех по разным местам. - По каким местам? - Не знаю я. Ширни меня. Я сейчас от боли кони двину. Смуглянка запустил руки в, распотрошенную Кулей, аптечку. Выловив оттуда оранжевую коробочку, он вытащил сразу пару доз. - Постой, - остановил его Куля. – Возьми. Вот. Откуда-то из недр своей одежды он извлек небольшой школьный пенал из пластмассы, достал оттуда пластиковые тюбики с иглами. - Это штука посильнее будет, чем промидол. Из моего личного запаса. Смуглянка посмотрел на белые капсулы, извлек одну и снял с иглы колпачок. - В шею сразу уколи. Быстрее подойдёт. Одной должно хватить, - посоветовал ему Куля. Смуглянка так и сделал. Через некоторое время Слива расслабился, гримаса болезненной муки ушла с его лица. - Слива, ты как? - Подыхаю я. Не видишь что ли? – Слива криво улыбнулся. – Теперь твоя власть придет. Будешь вместе с Тарахтелкой пацанами рулить. - Слива, хорош пургу гнать. Ты мне лучше объясни, кого это ты к нам притащил? - Это они меня тащили, если не заметил. Кумовьев с ватрухаями не узнал? - Чего им надо было? - А того и надо. Силой нас посчитали. Решили на группы мелкие поделить, чтобы откинувшимися до срока сидельцами занялись, но в других регионах. - Так мы же обиженные, какие же у нас с общаком дела могут быть? Как мы ими управлять то будем? Мы навсегда теперь по разные стороны баррикад с блатными. - А ты не торопись, не спеши. Много ты захотел. Уркаганами рулить тебе никто не даст. У кума все на сто шагов вперед просчитано. Им теперь головорезы нужны лояльные, те кто общак в страхе держать будет. Вертухаи все зоны сейчас распустили и под свой контроль многие из уголовных банд пытаются взять. Договорились в общем. Удивлен? Так то. Но для противовеса им люди нужны, которые воров мочить будут и при этом с кумовьями на прямую не связаны. Уголовным контингентом ты не руководить будешь, а совсем наоборот - уничтожать. В общем чем мы занимались - тем и будем заниматься. Если кто-то из блатных договорённости с красными нарушать будет, а тут мы тут как тут. Появишся ты, Смуглый, или кто-то вроде тебя и кончит авторитета. Мы же их за идею давить будем. На то хозяева и рассчитывают. Время такое пришло. И будет наш отряд не сто пятьдесят человек, а полторы тысячи. Усилить нас собирались другими обиженными. Понял? Какая-то неувязка была в хриплых и прерывистых объяснениях Сливы. - А ты почему в наручниках? - Догадливый! Половину из вас в расход пустят. Я то сразу смякитил, что воля вольная настала. Отделяться пора, от кумовьев бежать. А кто же нас отпустит, сам посуди. Мы же раз в десять опаснее тех же самых блатных. Одним миром с ними мазаны, а подготовка несравнимо лучше, да и злобы на тысячу таких как они хватит. Представляешь, что будет, если мы своей бандой власть брать начнем? - Что-то ты мутишь Слива. Не то говоришь. Если свободы захотел, то почему к кумовьям сам поехал? - Дурак ты Смуглянка, главного не сечешь. Я выторговать условия для всех пацанов хотел. Миром с ними разойтись. Никто бы нам убежать с оружием не дал. Если бы мы на волю дернулись, то на нас сразу бы облаву устроили. У хозяина для нас всего две дороги: под ним служить или червей кормить. Никто нас отпускать не собирался. В наш отряд столько сил и бабок вложено было. Ты даже представить себе не можешь. - И что? Выторговал? - Я думал, что «да». Но ошибся. Я считал, что нас всех в Тверскую область должны были отправить в учебный центр, а дальше по городам распределить. Отчасти оно так и должно было быть. Для этого сходку сегодня и организовывали. Но буквально перед выездом они про отсев проговорились. Кого не знаю, а вот как они отсеивать будут, догадайся сам. Я слинять сразу хотел, но не получилось. Умеют они уговаривать. Я на сходе чем-то вроде ярмарочного медведя должен был быть. Слива натужно захрипел и уронил голову на подстеленный брезент. Жить ему тоже остается не долго. Час не больше. Живот Сливы был твердый, а кровь уже напитала перевязочные пакеты. Услышанное было похоже на правду. Тем более что Слива понимал, что умирает. Может быть все-таки Слива что-то утаивал. Но какой смысл ему врать перед смертью? Сейчас они представляли реальную силу, и последние вылазки это доказали самым лучшим образом, а единственным тормозом для них были те самые кумовья, которым они подчинялись. Если их собираются разбить на мелкие отряды, то они потеряют свою силу и опять будут полностью зависеть от воли хозяина. А если хозяев с вертухаями не будет, то дикая вольница и полная свобода им обеспечены. Смуглянка сам понимал, что в покое их не оставят. Слишком уж нарочитым прыщиком они торчали на здоровом теле возрождающейся уголовно-исправительной систем России. Сейчас был именно тот переломный момент, когда должно было решиться его будущее. Времени на раздумья нет, нужно или бежать на новое место или ждать, как распорядятся их судьбой кумовья. Учитывая, что недавно они уничтожили три машины и порешили кучу красных, их участь будет незавидная. Если разбегаться поодиночке или маленькими кучками, то они просто превратятся в изгоев, не представляющих серьезной силы. Что тогда им остается? Грабить и воровать пока их не переловят и не уничтожат по законам военного времени? Или может лучше мародёрствовать пока годное к обмену добро не закончиться либо мертвяки не сожрут? Прорываться нужно вместе. Если удастся сохранить отряд, то вполне возможно получится взять под себя какую-то территорию, на которой они будут кормиться. Свободной земли сейчас много. И если удастся сбежать всем вместе, то можно осесть где-нибудь подальше, куда не дотянуться кровавые руки хозяина. Теперь судьба отряда обиженных зависит только от него. Смуглянка должен возглавить весь этот сброд и повести его за собой. Власть, которая столько раз ускользала из его рук, теперь была близка так, как никогда. Он заслужил свое новое место, и он должен его получить. Оно принадлежит ему по праву. Теперь он сполна воздаст себе за пережитые унижения и пережитые страдания. - Так! Сейчас поедем пацанов поднимать. Нужно время выиграть, чтобы к переезду подготовиться. Бежать отсюда нужно. Застонал Слива. Его бессильная попытка засмеяться превратилась в корявую гримасу. - Идиоты, - выдавил он. – Из Твери сюда на усиление сейчас колонна идет с бронетехникой. Вас в ночь или под утро в кольцо возьмут. А там уже они диктовать условия будут. Нет у вас времени. - Песец! – коротко выразил свое мнение Сковорец. - Не ссыте пацаны, - Сказал Смуглянка. – Мы сейчас опережаем их на один шаг. Если они усиление аж из Твери запросили, то силенок них тут маловато. - Правильно, - опять заговорил Слива. – Москва и другие людские муравейники теперь никому не нужны. Сейчас периферия развиваться будет, где людей мало было. Кто успеет свободные земли под себя отжать, тот и пан. А в городах мертвяки хозяева. Смуглый, подыхаю я. Предупреди пацанов, чтобы меня за паскуду не держали. Нет у вас времени. Поехали. Смуглянка распорядился ехать на базу. Он сам остался в кузове со Сливой, трупом Вали и залитым кровью Кулей, а Скворец полез в кабину. Маршрут определён, решение принято, нужно было сразу мочить на базе тихушников майоров и поднимать бойцов с места. Скворец на то и был Скворцом, чтобы ловить все на лету. Второй раз объяснять суть операции ему не потребовалось. Остаток дороги они пролетели на самой большой скорости не жалея стонущего Сливу, которого бросало по всему кузову. Шишига ворвалась на базу и проехала через всю территорию до отдельного домика где обретались два майора. Ни говоря друг другу ни слова они закидали гранатами окна здания и ринулись на зачистку. Первого раненного майора они встретили в коридоре. Тот пытался себя перевязать. Завязавшаяся перестрелка закончилась быстро. Штатный ПММ не смог противостоять ураганному огню из трёх автоматных стволов. Поиски второго майора закончились ничем. Наверное, убежал вертухай поганый или уехал еще до их появления. Закончив зачистку здания, на улице они встретили вооруженную толпу. Члены отряда были в полной боевой готовности. Смуглянка вышел на крыльцо здания с поднятыми вверх руками. Пришел его час, теперь все ставки сделаны, он будет играть по крупному. - Братки. Измена. Уничтожить нас решили кумовья. - Теперь нам точно крышка. Ты же обоих вертухаев завалил, - донесся чей-то голос из толпы. - А с нами не захотел сначала побазарить. - Не было у меня времени базарить. Мы полчаса назад Сливу у вертухаев отбили. Бой был. - Че за херню ты несешь? Дуру гонишь! Скворец тем временем завёл машину и было уже тронулся с места, когда дорогу ему перегородил Тарахтелка. - Стой. Объяснить что произошло. - Пока я в больничке валялся, кумовья к себе Сливу затребовали. С ним сегодня утром Варька связался по рации. Рамсили они дела сердечные, - начал объяснять Смуглянка. Из толпы донеслись смешки и похабные прибаутки. - Слива сумел Варьке намекнуть, что «крытый» он. Мы поехали проверить. Так оно и оказалось. Отбили мы Сливу у красных. В общем к ликвидации нас готовили. - Смуглый, чем докажешь? - спросил Тарахтелка Куля на руках вытащил из кузова раненого Сливу. Тот уже плохо соображал. Дёрганное дыхание прерывалось полубредовым шёпотом. Тарахтелка наклонился над раненным Сливой и спросил: - Слива, ты братве подтвердишь слова Смуглянки? Слива слабо махнул рукой и прохрипел что-то невнятное. Тарахтелка сразу выпрямился и сказал: - Все верно! Слива подтвердил. Народ из отряда обиженных сразу загомонил. Вышедшие вперед бойцы, которые ходили в отряде под Сливой подняли своего авторитета на руки и понесли его в больничку, но судя по отдельным фразам, никто уже не надеялся на то, что он выживет. Смуглянка проводил их глазами и начал свою речь: - Пацаны, если кто-то решил, что кумовья о нас забыли, то он ошибается. Теперь мы им не нужны. Слива узнал, что нас собираются разбить на мелкие группы, увезти подальше и перебить. Теперь они сами без нашей помощи свои порядки и власть устанавливать могут. Мы лишние и слишком много знаем, к тому же силу мы из себя представляем. Слива сказал, что по нашу душу едет колонна спецов из Твери. Есть полтора часа на сборы. Если не уложимся, то нас приедут и уложат самих. Начало стихийной сходки мгновенно переросло в истерию. Все начали орать, захлопали пистолетные выстрелы, бухнуло в воздух несколько выстрелов из дробовиков. Это следовало немедленно прекратить. Мозги у большинства людей в отряде были совсем повернутые. Смуглянка достал из автомобиля мину МОН-50 и поднял ее над головой. Вторая рука натянула тросик вкрученного взрывателя. Толпа практически мгновенно стихла. Бойцы стали потихоньку расползаться в стороны, пятясь спиной назад. Смуглянка добился нужного эффекта - бардак прекратился. - Хорош бакланить. Я погибать не собираюсь. Я хочу свалить отсюда, а потом поквитаться с теми суками, которым я три года служил! – крикнул Смуглянка. Из толпы раздалось: - Правильно! - Дело говорит! - А я так и знал! Мля! - Пацаны, пришло наше время. Мы теперь люди вольные, свободные. Прокуроров нет и тюрем тоже. Приходи и бери, что твое, если не дрисливый. Так я говорю? Толпа одобрительно загудела. Заметив, что все напряженно все еще смотрят на мину, Смуглянка опустил МОН-50 и демонстративно выкрутил взрыватель. Скворец и Куля ненавязчиво разошлись по обеим сторонам от него, заняв выгодные позиции на флангах. При таких раскладах, в случае конфликта перекрёстный пулемётный огонь сработает по толпе не хуже мины. - Вот что, пацаны. Нам нужно искать новое место, а сваливать отсюда нужно прямо сейчас. Подготовка у нас хорошая, стрелкового оружия много, но брони у нас нет. Танками нас тут подавят, как пить дать. Я прилагаю не разделяться, а валить всем вместе. - Что предлагаешь? – спросил Тарахтелка. - Я выведу вас отсюда, и мы заживем новой вольной жизнью. Технику боевую на складах возьмем или у военных отобьем. Вот тогда и с кумовьями посчитаемся сразу и за все. - Смуглянка пусть бугром будет. Веди нас! - заорал Куля. Его крики подхватили в толпе, но как-то неуверенно. Вперед вышел Тарахтелка. - Я так считаю. Нам сейчас грызню устраивать промеж себя никак нельзя. Мы все должны под одной рукой собраться. Смуглянка авторитетный и правильный пацан, делом показавший кто он есть на самом деле. И сейчас только он сможет сплотит всех. Если кто не согласен, то должен сейчас уйти. Но знайте в одно рыло нам не выстоять. Я за бугра Смуглянку. Теперь одобрительно загудели уже практически все бойцы. Возражений не поступило, зато раздалось много криков в его поддержку. Решение было принято, всласть над обиженными перешла в руки Смуглянки. Смуглянка поднялся выше на крыльцо, чтобы его лучше слышали. - Пацаны. Собираемся на базе, формируем колонну и выдвигаемся. Брать с собой все оружие и боеприпасы. Хавку брать по возможности, что успеем. Все остальное по минимуму. Всем все понятно? Все действительно все поняли, общая опасность сплотила людей самым лучшим образом. Даже если у кого-то могли возникнуть сомнения в полномочиях Смуглянки, то это сейчас отошло на второй план. Всем хотелось жить, и все хотели спастись. Сидельцы послали по одному дозору на дорогу к лагерю и в Юность. Так же наставили пикетов вокруг территории. Сборную колонну грузили в спешке. Но отведенные полтора часа оказались слишком коротким промежутком времени. Пришлось еще забирать людей в «Юности». Сборы закончили только к вечеру. Серьезную суматоху вносили бабы – жены и подруги отдельных членов отряда. У баб понимание необходимого имело настолько неопределенные границы, что в их рамки можно было впихнуть все что угодно. Захваченных пленных и наложниц обоих полов просто перебили, чтобы не мешались в дороге. Перед самым выездом пришло сообщения от дозора с трассы. В их сторону двигалась крупная колонна целиком из брони. Дозор от моста предал, что к сожжённым машинам тоже подтянулась боевая техника и скоро они доберутся до «Юности». Попались! Смуглянка был в бешенстве. Все катилось к псу под хвост. Он надеялся, что кумовья не так быстро сориентируются. Они действительно готовили нападение заранее, или случилось чудо. Теперь их отряд взяли в клещи и не выпустят. Оставалось только отдать свою жизнь подороже. Был еще вариант: разбегаться всем без оглядки, но Смуглянка решил, что пришел момент истины и он должен поквитаться за все. Оборону планировали в впопыхах. Кто-то уже сбежал, остальные были готовы сражаться. Оружия было много, но оно все был просто стрелковое. На въезде стоял один крупнокалиберный пулемёт, также в отряде было несколько ручных пулемётов. Осталось несколько гранатомётов, мало гранта, но много обычной взрывчатки для устройства мин. Хотя времени на подготовку мин уже не было. Решили встретить колонну в овраге. Там стратегически самое лучшее место. Крупнокалиберный пулемёт потащили на возвышенность откуда можно было простреливать весь овраг. Шашки со взрывчаткой придется использовать вместо гранат, но это не от лучшей жизни. В свое время бойцы поднаторели глушить зомби обычными шашками, а потом добивать их из стрелкового оружия. Сейчас это пригодиться. Разобрав оружие и боеприпасы, все срочно выдвинулись к оврагу. Теперь посмотрим кто кого! Смуглянка подгонял всех как мог. Ему доложили, что две машины, выехали с территории базы, свернули в лес и поехали в юго-западном направлении. Крысы бежали с корабля. Началось дезертирство. «Идиоты. Не выедут» - подумал Смуглянка. Здесь все знали, что заехать или выехать на базу можно только по одной дороге. Река, болота, овраги и густой лес на сложном рельефе. В свое время к детскому санаторию была еще одна дорога с хорошим асфальтовым покрытием, но после того как лагерь забросили насыпь подмыли талые воды и на многих участках дорожное полотно провалилось. Теперь дорогу можно было использовать разве что как полосу препятствий для танков. Ремонтировать главную дорогу никто не собирался. Дезертирам не стоило себя обманывать. Даже если поехать минуя трассу по большому крюку в «Юность», то мост сейчас был заблокирован. У всего отряда есть единственный шанс для того, чтобы вырваться из западни – это атаковать колонну, идущую от шоссе, и прорываться сквозь них, пока сзади вторая команда вертухаев не освободит себе дорогу. Если к базе их отряда успеет подойти вторая команда карателей, то они окажутся в клещах из который останется одна дорога - на тот свет. Есть еще неправильный вариант - это бросать все на хрен и бежать пешком через лес. В таком случае шансы на выживание остаются, но растут риски. Если их не поймают, то без техники они протянут как раз до встречи с мутантом или толпой шустрых мертвяков. Горький опыт показал, что бравада в стычках с мёртвыми заканчивается смертью. Мощный джип или грузовик делали перемещения по зазомбяченным территориям относительно безопасным. А если не мертвяки, то красные кумовья из ФСИН их точно в покое не оставят. Соваться сейчас в анклавы, накопительные и эвакуационные пункты будет опасно. Кто знает, где их будут ловить красноперые от хозяина? Смуглянка не питал иллюзий. Их будут искать и отлавливать, ведь они перебили большую часть колонны в которой ехал Слива. Этого им не простят. Группа минеров оказалась на выезде из оврага в сторону базы, когда с противоположной стороны показалась первая машина. В это самый момент на рацию пришло сообщение от дозорного: - Смуглый, в колонне машина Пистона! Бля буду! - открытым текстом орал в эфир перепуганный боец. Теперь прятаться смысла не было. Все стало на свои места. Пистон продал их. Вот сука позорная. Смуглянка поднес рацию к губам и также открытым текстом сказал: - Пацаны, нас продали. Сучья измена. Пистон красных ведет. Мочилово будет на глушняк. Или они нас или мы их. Полноценно развернуться в боевой порядок бойцы его отряда не успевают. Оставалось надеется, что удастся заблокировать колонну в овраге, тогда у них еще есть шанс. Первую машину должны исполнить минеры, а последнюю гранатомётчики. Как раз в этом было преимущество дороги к ним. Любую колонну можно было легко запереть в овраге, подбив первую и последнюю машину. Смуглянка забросил в рот капсулу стимулятора. Зря, наверное. Еще и полчаса не прошло с тех пор, когда ему отправили в вену синтетический наркотик. Смуглянка включил прицел на винторезе. Он пошел воевать. До спуска в овраг их машина не доехала примерно метров сто, когда грохну первый взрыв. Бочкин резко остановил машину. Второй взрыв предсказуемо прогремел на спуске в овраг. Теперь большая часть колонны осталась запертой в овраге. Бойцов расстреляют как мишени в тире. Залихватского штурма не будет, их заманили в ловушку. Бочкин выкрутил руль и свернул вправо. На немой вопрос в глазах начальника он ответил: - В тыл зайдем. Здесь оставаться нельзя. Постреляют. Иваницкий нахлобучил каску.Тяжелый бронированный джип, отобранный у несостоявшегося хозяина Подмосковья и собирателя земель русских, скакал как беременный гиппопотам по буграм, кочкам и корням. Если в колонне они шли только на габаритных фонарях, то теперь фары выключили полостью, и Бочкин рулил, пялясь в прибор ночного видения, приспособленный на танковом шлеме. Их тактический обходной маневр закончился ожидаемо быстро. Все-таки езда по ночному лесу была не лучшим вариантом для машины заточенной на езду по хорошим дорогам. Глубокая, заполненная жидкой весенней грязью, яма приняла их в свои холодные объятия. Скатившись в яму, джип окончательно завяз. Не помогали ни заблокированные дифференциалы, ни пониженная скорость. Автомобиль дергался, раскачивался, шипел бешено вращающимися шоссейными покрышками, разбрасывая грязь и дымя белым паром, но машина засела намёртво. А бой был уже в самом разгаре. - Вон из машины. Бойся! – крикнул Бочкин. Они не успели отбежать и трех метров от машины, как грохнул очередной взрыв. Гранатомётный выстрел ударил как раз в лобовое стекло. Машина вспыхнула как факел. Иваницкий кубарем полетел на землю. Тут и там ночную тьму прорезали светящиеся трассы. Неподалеку горело дерево, щедро разбрасывая огненные всполохи вокруг. Иваницкий встал на четвереньки и пополз в направлении, откуда не было выстрелов. Он добрался до двух сросшихся деревьев и укрылся в кустарнике. Каска и бронежилет были на нем, но автомат он потерял. Пошарив по поясу, он залез в боковой карман штанов. Перед тем как надеть бронежилет, Иваницкий сунул туда пистолет. Это был тот самый ПММ из которого он расстрелял семью Шубникова и двоих бедолаг в гаражах, когда забирал у них «Ниву». Он дослал патрон и осторожно привстал. Врагов заметно не было. Иваницкий двинулся вдоль пологой гривы, ему почему-то показалось, что это так безопаснее. Факел пулемётного огня внезапно появился всего в пяти метрах впереди по ходу. Его аж встряхнуло. Вот это сюрприз! Яркая вспышка осветила двоих человек, которые лежали к нему спиной. Один стрелял из пулемёта. Второй корректировал огонь с ночным биноклем в руках. Внезапно корректировщик бросил бинокль и ухватился за винтовку со снайперским прицелом. Иваницкий к этому времени оказался почти вплотную к пулемётному расчету. Прицельный выстрел корректировщика на долю секунды опередил выстрел из ПММ. Пуля пробила легкую каску, и враг уткнулся лицом в землю. Пулемётчику повезло больше. Иваницкий всадил ему две пули в спину, но первая пуля срикошетила от бронепластины, а вторая засела где-то в нижней части спины. Пулемётчик перевалился на бок, выпучив от неожиданности глаза. Он, наверное, и не понял, что его ранили. Руки пулемётчика начали судорожно шарить вокруг. Иваницкий не дал ему шанса. Следующие два выстрела Володя сделал ему в лицо как раз под обрез края шлема. Иваницкий осторожно присел возле трупов. Это бандиты. Было бы очень жаль, если бы он своих положил. Иваницкий выдернул из рук корректировщика «винторез». Прекрасное новое оружие с ночной оптикой. Не церемонясь с трупом, Иваницкий покрутил бывшего хозяина «винтореза» из стороны в сторону и снял с него разгрузку с боеприпасами. Обшарить Пулемётчика следователь не успел, в его сторону бежал кто-то еще. Иваницкий лег на землю, чтобы не торчать мишенью над трупами. Он положил ствол винтореза на лежащего на боку пулемётчика и приник к окуляру. Весь мир мгновенно стал светлым и зеленым. В его сторону бежали гранатомётчик и еще двое. Из трубы старого доброго РПГ-7 торчала болванка фугасного выстрела. Один из помощников прижимал к животу обычный вещмешок до отказа набитый чем-то. Кроме того казалось, что за у бойца спиной болтается такой же мешок с грузом, может мина, а может и выстрелы для гранатомёта. Хотя по форме казалось. что мешок нагружен картошкой. Третий боец маленький и шустрый тащил в руках автомат. Сомнений не было. Теперь это точно были чужие. Если бы Володя знал что оба мешка у «носильщика» до отказа набиты тротиловыми шашками. Иваницкий прицелился в гранатомётчика и нажал два раза подряд на спусковой крючок. Второй раз он стрелял для верности. Две дырки в компактном бронике гранатомётчика образовались на расстоянии в полторы ладони друг от друга. Бандита слегка развернуло и опрокинуло назад. Следующие два выстрела Иваницкий сделал в того, который тащил в руках пакет. Следователь побоялся попасть в непонятный груз и выстрелил носильщику по ногам. В прицел было видно, как распахнулся в крике рот раненого. Бедро подранка согнулось в неположенном месте, и он кубарем полетел вперед. Третий бандит зайцем скакнул в сторону и укрылся за корявым стволом упавшего дерева. Выпущенные ему вдогонку пули выбили щепки из толстого комля. В неестественно зеленом мире Володя увидел как из-за упавшего дерева взметнулась рука и темный круглый предмет полетел в сторону Иваницкого. Граната! Иваницкий подскочил как ужаленный и выбросил свое тело вверх из лежачего положения и рванулся вниз по склону, надеясь укрыться за деревьями от осколков. Но тут случилось то самое чудо, которое спасло Иваницкому жизнь. Граната ударилась в ствол дерева и отскочила примерно в то место, где валялся корчащийся бандит с раздробленной бедренной костью. Взрыв за спиной был отнюдь не гранатный. Похоже, что бандит тащил в мешках й кучу взрывчатки или противотанковые мины. Удар взрывной волны отбросил следователя на самое дно низины. Иваницкий выключился. Смуглянка был в бешенстве. Минеры сработали как сраные камикадзе. Врятли они хотели совершить отважное самоубийство, но оба придурка провозились с миной до тех пор, пока головная машина чуть не заехала им на бестолковые головы. Взрыв произошел не под машиной, а перед ней, существенно растеряв свой боевой эффект воздействия на мишень. Зато взрывом убило обоих убегающих минеров. Стрельба началась тут же. Пулемётные и автоматные очереди полоснули по колонне. Раздался второй взрыв на противоположном конце оврага. Буквально следом полыхнула яркая вспышка, на склоне оврага сдетонировала приготовленная для отражения атаки мина. С холма ударил длинными очередями крупнокалиберный пулемёт. Полыхнула техника. «Молодцы пацаны! Так держать!» - удовлетворенно подумал Смуглянка. Не смотря на суету и спешку дело шло так, как надо. Колонна была заперта в овраге. В ответ на стрельбу огрызнулись крупнокалиберные пулемёты и башенные КПВТ. Выстрелила пушка. - Не отпускать! Мочить до последнего! Гранатами их! – заорал в рацию Смуглянка. Инициатива была в их руках. Теперь главное не упустить свое преимущество. Стрельба слилась в сплошную канонаду. Счет шел на секунды. Вдруг могучие пули КПВТ буквально разорвали над головой ствол молодой елки. Следом взрыв снаряда разнес верхушку холма, с которого колонну расстреливали из пулемёта. В их стону по верхнему краю оврага двигались две боевые машины, которые не успели заехать в овраг. Смуглянка понял, что они проиграли. Теперь оставалась одна надежда на гранатомётчиков. Шансы на победу в бою с бронетехникой у них стремительно сводились к нулю. «Где же гранатомётчики? Нас сейчас всех передавят!» - панические мысли вспыхнули в голове главаря бандитов. К бою с регулярными частями и бронированной техникой их не готовили. Специфика подготовки в отряде требовала от них скрытности, филигранного владения стрелковым оружием, взрывным делом и в редких случаях гранатомётами. Также основными дисциплинами были рукопашный и ножевой бой. Ножами и руками приходилось обходиться в операциях, когда требовалось работать без огнестрела. Для зачистки бандитских гнезд и ликвидации отдельных фигур преступного мира всех этих умений было достаточно. Но вести полноценные боевые действия их не учили. Людей имеющих реальную военную подготовку у них было всего около тридцати – это на полторы сотни штыков. Если бы в отряде были хотя бы пятьдесят срочников, дело можно было бы выправить. Здесь не только нужно знать уязвимые места боевых машин, но и суметь преодолеть свой страх перед здоровенной бронированной дурой, которая прет на тебя и еще стреляет. Кого в армии обкатывали танками, тот поймет. Очередной взрыв и загоревшаяся единица боевой техники в овраге обнадеживали, но две боевые машины, утюжащие лес, резко уменьшали их шансы на победу. Бойцов отряда обиженных было не меньше чем нападавших, но они могли сделать с автоматами против бронированных машин? Экипажи бронетехники боеприпасов не жалели. Ураганный огонь гасил их огневые точки одну за другой. Бойцы бежали. Бой был проигран. Лежащему рядом с ним Куле пулемётная пуля попала прямо в лоб, разворотив на выходе весь затылок. Скворец сразу кинулся бежать прочь, но Смуглянка выстрелил этому трусу в спину. Тарахтелка со своим помогальником к этому времени уже исчез. Над краем склона показался БТР, а за ним еще один. Военную технику не удалось заблокировать в овраге. Мимо Смуглянки пробежал кто-то из отрядных пацанов, разбрызгивая кровь из культи оторванной руки. Безрукий споткнулся и упал, он больше не вставал, бесцельно и обреченно катаясь по земле. Мимо них с другой стороны выскочила БМД, поливая из своего пулемёта все вокруг. Грохнул залп орудия. Смуглянка кинул в сторону БМД пехотную гранату, не рассчитывая на успех. Скатившись с возвышенности, он, пригибаясь и озираясь по сторонам, кинулся подальше в лес. Белые пятна в глазах, оставшиеся от огненных вспышек, мешали видеть в темноте. Смуглянка падал, натыкался на деревья, запинался о корни, ветки били его в лицо. Он не паниковал, а точно знал, что их разбили на голову. Победители пленных брать не будут. Сожженых машин с экипажами будет достаточно для вынесения смертного приговора всем бойцам отряда без скидки на возраст и пол. Смуглянка отбежал достаточно далеко, когда внезапно увидел две фигуры, двигающуюся ему на перерез. Вполне возможно они его даже не заметили, но сработал боевой рефлекс. Смуглянка упал на колено и, мгновенно выцелив заднего, и выстрелил несколько раз из винтореза. Погибший пробежал еще несколько шагов и всем телом ударился в дерево. Второго Смуглянка снять не успел. Тот щучкой прыгнул вперед и кувыркнувшись слился с общим фоном ночного леса. - Не стреляйте! Я свой! Я пленный! - донесся истеричный визг. Таким голосом мог визжать только Пенка, пухлый пассивный гомик из Питера. В зоне его нарекли Леночка-пеночка, а потом сократили до Пеночки или Пенки. Низкорослый колобок с высоким бабьим голосом был наделен пивными сиськами и мастерски владел ртом. В отряд он попал по рекомендации самого Тарахтелки. При всей своей потешной внешности, истеричности и пассивных гомосексуальных наклонностях, Пенка был просто незаменим. Его главным талантом было умение втираться в доверие к бабам. Стоило ему заговорить с любой из них не зависимо от возраста, характера и социального положения, через пять минут он попадал в разряд самых близких подружек очередной бабехи. При этом любая из них, какая бы умная она не была, с неописуемой легкостью выкладывала Пеночке все что знала. Количеству тайн, компромата и закрытой информации которые смог получить Пенка от разрабатываемых им женщин за самое коротко время могло позавидовать и ЦРУ и ФСБ вместе взятые. Вот надо же было так встрять. Теперь это придурок будет либо визжать, либо стрелять пока у него патроны не кончатся. Пенка стрелял очень хорошо, причем старался попасть жертве в нервные узлы или суставы. Он и ему самому подняться не даст и всех вокруг оповестит шумом, где их нужно искать. - Пеночка, свои! Охолони маленько! - пытаясь успокоить его Смуглянка. - Какие свои?! - Я Смуглый! Подожди стрелять, Пенка дура! Я спасу тебя! Смуглянка сам не понял, зачем сказал последнюю фразу, но это подействовало. Уже не истеричным, а растерянно-напуганным голосом толстый гомик загундосил: - А Лариску зачем завалил? - Ты что не понял. Случайно я его. Думал, что вы вертухаи. С перепугу я подружку твою исполнил. Ты же сам орал что пленный. Давай ко мне, только не вставай. На четвереньках ползи или по-пластунски. Вместе уходить будем. - Ой, а может сдаться лучше? Может пожалеют? Пенка в очередной раз подтвердил мнение Смуглянки, что он по сути своей баба и есть. Жадная, тупая, истеричная, трусливая, стервозная прошмандовка Пеночка. Это раньше были следователи, суды и не было смертной казни, а сейчас скорый суд был жестокий, бескомпромиссный и скорый. - Иди сюда, сучка. Поодиночке не выбраться, а вдвоем точно убежать сможем. Меня тебе чего бояться? Я к тебе всегда хорошо относился. -Правда? - Иди сюда, подстилка многостаночная! – окончательно потерял терпение Смуглянка. - Я сейчас уже ухожу. Останешься тогда здесь одна, сучка тупая. Со стороны кустов донесся хруст веток. Испуганный Пеночка полз к нему на четвереньках, виляя пышными бедрами. Смуглянка специально заставил его ползти так, чтобы тот не смог выстрелить первым. Темный силуэт приближался. Смуглянка приподнялся выше и встал на одно колено за деревом, что бы удобно было завалить мерзкого ублюдка. - Смуглый, мне так страшно никогда не было. Они мальчиков танками давили. Представляешь? - заныл Пенка, мучаясь от отдышки. Даже при неярком свете луны было видно, как у него по лицу градом катятся капли пота. Воняло от него жженым порохом и чем-то противно кисло-сладким. Вперемешку с запахом его пота это создавало такую вонь, что только за одно это ублюдка следовало не просто унчтожить, а живьем сварить в бочке с соляркой, чтобы запах отбить. - Смугляночка, как здорово, что я тебя встретила. Я так рада. - И я тоже. Смуглянка не стал стрелять, патроны лучше поберечь. Он незаметным движением выудил из под брючного ремня на спине острую заточку и вогнал ее в глаз жирного гомика. Он любил этот узкий, острый и очень прочный клинок, прятать заточку под ремень над задницей его научили другие зеки но уже в отряде. Сколько раз его выручало это незамысловатое оружие, обретающее грозную силу в умелых руках. Вот и сейчас верная заточка, войдя в глазницу, с хрустом и скрежетом пробило хрящ и проникло в черепную коробку. - Вот тебе, падла, лоботомия для лечения от гомосячества, - добавил Смугляна посмертное напутствие для рабочего петуха Леночки-пеночки. Пенка задергался всем телом, а потом осел на землю. В темноте он напоминал громадную кучу говна. Смуглянка с отвращение посмотрел на жирного педика и вытащил клинок, придавив ногой круглую щекастую голову трупа. Вне боевой обстановки Пеночка был совершенно другим. Он очень прилежно и старательно трудился на всех тренировках и занятиях, а в обычной жизни он был визгливым, кокетливым и чересчур эмоциональным. Пенка даже снискал популярность у некоторых членов отряда. Теперь это кусок дерьма отправился прямым ходом в ад, где ему было самое место. Смуглянка было нацелился вытереть лезвие об униформу Пенки, но побрезговал и несколько раз воткнул клинок в землю, очищая кровь. Смуглянка заботливо пристроил верное оружие на свое место. Он отщелкнул магазин. В винторезе осталось всего два патрона. В пылу боя он умудрился извести практически весь боезапас. У Пенки и Верки были с собой «калаши» и много патронов. Тяжелых пуль для «винтореза» у него не было. Со вздохом Смуглянка снял прицел с любимой «волыны» и отправил его в карман, а сам «винторез» пришлось положить возле убитого гомика. Лишний вес ему сейчас ни к чему. Он собрал боеприпасы у Лариски и Пеночки, прихватил новенький АК-74 М и двинулся прочь от места стычки. Перестрелка к этому времени стихла, и Смулянка на свой страх и риск решил наведаться в «Юность». На полпути он встретил троих из своего отряда. Помогальник и один из шестерок тащили на руках раненного Тарахтелку. Хоть он и шел быстрее, но троица его опередила потому, что от места боя они пошли сразу к шоссе. Смуглянка застал их во время отдыха. Бледный Тарахтелка лежал на самодельных на носилках, сооруженных из двух стволов молоденьких березок с натянутыми между ними куртками. Тарахтелка встретил его презрительной фразой: - Ну, чего, сученок, пагоны не жмут? Зря я на тебя поставил, Смуглянка. Фуфел ты ржавый, а не жиган. Любое дело завалишь. Правильно про тебя говорили. - Ты думай, что мелешь тут. Совсем гнилой базар. Голова у тебя раненная. Участь наша решена была. Нас убивать пришли. - Физдишь, Смуглянка. Знаешь, что Слива мне сказал? - Так он же мои слова подтвердил! - Подтвердил - хрен тебе в очко забил. Он мне так и сказал, что физдишь ты, как есть дуру гонишь. - Так чего же ты? Выходт сам физдел! - А вот так. Решил в ваши игры поиграть. Это вы вечно с Фалей и Пистоном кусалово устраивали. Кто из вас главный и кто будет пацанами рулить. Фаля погиб, если кончено не ты его прибрал. Пистон сдернул от нас. Сливу ты завалил. Вот и получается, что ты единственный из авторитетных старичков остался, и ты теперь главный. - А ты? - Не хотел я на верха лезть. Я ведь ни с кем не ссорился. Мне и так неплохо было. Не ожидал Смуглянка такого приема от старого авторитета. Сначала он даже обрадовался когда увидел Тарахтелку с парнями, но дело сразу приняло другой оборот. Без какой либо эмоции к нему в голову пришло понимание, что сегодня должен умереть кто-то из них двоих. - Слышь ты, старый! Я не посмотрю, что ты раненый. За базар ответ держать нужно. В грудь Смуглянки уставились голодными глазами дульных срезов два автоматные ствола. Помогальник и шестерка целились Смуглянке прямо в лицо. Если Тарахтелка даст команду, то его ждет мгновенная гибель. Но Смуглянка погибать не спешил. Шестерка у Тарахтеки был совсем сопливый, не столько по возрасту, сколько по уровню подготовки, а вот помогальник у Тарахтелки был боец из армейской спецуры, переквалифицировавшийся в бандиты. Смуглянка сам понимал, что не справиться с ним в одиночку, но зато он был хитрее. - Тарахтелка. Если раньше в меня поверил, то поверь до конца. Спасаться сейчас надо. Транспорт у меня припрятан у дороги. Когда с Фалей у меня перетяги начались, я бежать хотел, и машину с оружие для себя приготовил. Здесь недалеко спрятал. - Так ты скажи где. - Не старайся, Тарахтелка. За лоха меня держишь? - Так если ты такой продуманный, то считаешь мы тебя возле машины завалить не сможем? - Не захочешь валить. Сам посуди, нас сейчас четверо. Каждый штык на вес золота. Одному сейчас никак, время настало такое. Вот ты раненый и двое бойцов твоих. Куда вы сейчас пойдете, чем заниматься будете? Вспомни, как в переплет на складе попали, когда толпа мертвяков на нас поперла. Одному никак не отбиться. Ты думаешь, что кумовья тебя с твоими овчарками искать не будут? Отсидеться сейчас нужно, осмотреться. А где вы отсиживаться будете? Тарахтелка смотрел на Смуглянку мрачным уничтожающим взглядом. В лунном свете поблескивали маленькие злые глаза. - Вот и я говорю, что идти вам некуда. Я к тебе Тарахтелка всегда с полным уважением относился. И раздоров у нас с тобой не было. Соберем пацанов да заживем по новой. Жизни и свободе радуйся. Что так с пацанами получилось, то не моя вина. Мы действительно Сливу у вертухаев отбили. Ты сам подумай. Если бы я его завалить хотел, то зачем мне его с собой на базу тащить. Зря ты так говоришь. Слова твои обидные я на кипишь и ранение списываю. Когда остынешь, все поймешь. Тут думать не надо. Здесь все на поверхности лежит. Слива знал про нападение. Он сам признался. Думаешь куда и почему Пистон исчез? Казну прихватил и в бега подался он только потому, что крест на нас поставили? Продал он нас! Ты слышал, что в колонне красных его машина была? По рации дозорный передал. - Складно говоришь, Смуглый, - сказал раненый авторитет. - Пойдем, Тарахтелка. Позже разобраться успеем. И за слова я свои готов ответить, и за дела. Помогальник и шестерка вопросительно посмотрели на своего хозяина. Они-то как раз верили Смуглянке. - Будь по твоему, Смуглый. Пошли, а я подумаю. Только стволы ребятам отдай, - вынес свое решение авторитет. Смуглянка не верил старому прохиндею. Тарахтелка в машину поверил, но басня про «все мы братья» была для него пустым трепом. А вот в сказку про машину он возможно поверил. Не говоря ни слова, Смуглянка перехватил автомат за цевье и протянул помогальнику. Тот указал стволом своего автомата себе под ноги. Смуглянка пожал плечами, положил автомат на землю, расстегнутая разгрузка свалилась с его плеч и последовала туда же. Смуглянка сделал шаг назад. - Так подойдет? - Сгодиться. Стой! - скомандовал спецназовец. Он, наконец, опустил автомат и, покрутив Смугляну как куклу, обыскал его. - Чисто. Теперь свободен. Смуглянка подошел к носилкам спереди, оглянулся и вопросительно посмотрел на шестерку, всем своим видом выражая покорность и готовность помогать. Молодой сразу засуетился, забросил автомат за спину. А вот это была ошибка - не успеет он его быстро скинуть, если стрелять понадобиться. Они подняли носилки с раненым авторитетом и пошагали вперед. Помогальник подхватил с земли автомат и разгрузку Смуглянки и пошел сбоку. Смуглянка плутал в ночной темноте по лесу, ведя всю компанию к несуществующей машине. Нужное место нашлось далеко не сразу. Густой ельник с мягкой моховой подстилкой - это было то, что нужно для задуманного. Смуглянка остановился, как только он вошли в, наполненную еловыми лапами, темноту. Он остановился и аккуратно, чтобы не зашуметь, опустил свою сторону носилок на дерн, а потом жестом показал помогальнику вперед. Боец непонимающе стал вглядываться в темноту и сделал шаг, открыв свою спину. В следующее мгновение Смуглянка пальцем подхватил загнутый крюк на тупом конце заточки и вытащил ее из-под широкого брючного ремня. Следующим движением воткнул узкое лезвие в шею спецназовца, как раз под ухо. Вторым движением он вогнал заточку в сердце поворачивающегося помогальника. Боец начал валиться набок. Еловые лапы затрещали под его весом. Помогальник уже умирал. За спиной Смуглянки раздался звук падения. Шестерка бросил носилки и пытался перекинуть оружие из-за спины. Смуглянка кинулся к нему, опасно оставив за спиной раненного помогальника. Он протоптался прямо по телу Тарахтелки и успел схватить автомат за ствол. Щелкнул затвор, но Смуглянка уже успел задрать ствол автомата вверх, и шестерка выпустил очередь в небо. Заточка вошла в сердце шестерки, как раз над лифчиком с магазинами для автомата. Смуглянка выдернул оружие из ослабевших рук противника. Достав рожек из штатной армейской разгрузки упавшего врага, Смугляка перезарядил автомат. В очередной раз, протоптавшись по стонущему Тарахтелке, Смуглянка ткнул стволом мёртвое тело спецназовца. Не полагаясь на случай, Смуглянка короткими очередями по три патрона прострелил грудь и живот помогальника и шестерки. - Сука ты, как есть сука, - засипел Тарахтелка. Смуглянка включил найденный фонарик и торопясь собрал трофеи. Три автомата ему были ни к чему, и он вытащил из двух автоматов затворы, а затем выкинул их подальше. Зато пистолеты и боеприпасы он забрал все которые были. Тарахтелка мешал ему своим нудным сипение, и Смуглянка разозлившись вреза ему несколько раз ботинком по голове. Закончив со сборами, Смуглянка поднялся и посмотрел на корчащегося авторитета. - Ну чего же ты ждешь, козел позорный? Добивай. Твоя взяла, - Тарахтелка рассмеялся тихим перхающим смехом. - Нет. Сам подохнешь. Твои пацаны тебя с собой заберут. Смуглянка развернулся и скрылся за ветвями. Только теперь Тарахтелка понял, какую участь уготовал для него Смуглый. Старый авторитет застонал от досады. Он, превозмогая боль в простреленных ногах, перевернулся на живот и пополз прочь. Тарахтелка настырно полз, загребая руками засыпанный иголками мох и скрепя зубами. Предательская слабость от потри крови вязла руки и кружила голову. Холодный пот выступил на его лбу, когда он услышал треск и шум за спиной. Он знал, что это за звуки. Начали подниматься убитые помогальник и шестерка. Весь горький сарказм ситуации заключался в том, что Тарахтелку должны сожрать его же помощники. Он поднажал. Была надежда на то, что зомби не найдут его в густом ельнике, и он сможет спрятаться. Он поочерёдно перебрасывал руки вперед и подтаскивал себя следом. Звуки за спиной стал отчетливее и ближе. Тарахтелка пытался ползти быстрее, превозмогая боль, но силы таяли на глазах, он уже не думал о том, что его выдаст вырывающееся с хрипами дыхание. Он боролся за свою жизнь. Одеревеневшие ноги пронзила острая боль от навалившейся тяжести. Его настигли. Мёртвая ладонь сжала инстинктивно протянутую руку. Все тело пронзил очередной удар боли. Зомби вцепился зубами в развороченную пулями рану, дергая плоть на себя и еще больше калеча изувеченные ноги. Спасительное беспамятство приходить не собиралось. Вторая пара ладоней впилась в остатки растрепанных волос авторитета. Его голову развернули, и он увидел перед собой разинутую пасть чудовища с остановившимися блеклыми глазами, но такими жуткими, что захотелось сразу умереть. Тарахтелка ощутил очередную жгучую боль от укуса в щеку. Он даже услышал с каким жутким звуком отрывают кожу с его щеки. Теперь он орал не переставая. Его тело терзали и рвали зубами. Глаза заливала кровь. Руки пытались бить и отталкивать мертвяков, на это было бесполезно. Он захлебывался своей кровью, пытался вырваться. Тарахтелку жрали живьем. Его организм долго боролся за жизнь. Чудовищная боль его тела - дергающая, режущая, пилящая и пронизывающая собралась в один чудовищный букет. Сердце бешено сокращалось, силясь поднять давление в разорванных сосудах. Смерть шла к нему мучительно долго, но все же Тарахтелка умер. После того как подбили машину шефа, Женя бросил своих провинившихся подчиненных и побежал искать Иваницкого. Бочкин был без сознания. Его взрывом кинуло на торчащий обломанный сук ближайшего дерева, но был жив. Вот и допрыгался «профессионал». Все ему броник машину водить мешал. Еще оправдание придумал для себя, что водитель должен за баранкой свободно себя чувствовать, чтобы ничего не стесняло. Риск для жизни пассажиров и все такое. Вот теперь довытрёпывался ездюк долбаный. Женя увидел мелькнувшие за деревьями тени и дал пару очередей из автомата. Противники уже залегли, а один вскрикнул. Есть контакт. Кирильцев кинулся брюхом на землю и вовремя. От места куда упали два силуэта полыхнула пулемётная очередь. Скатившись за небольшой выступ, Женя отполз подальше, где в яме нашел охающего Диму Попова. Он матерился в полголоса и держался за бок. Кирильцев рывком убрал его руку в сторону и ощупал это место. На ткани бронежилета остались отметины от осколка. Крови не было. Сбоку у броников пластин не было, тело там защищали только несколько слоев кевларовой ткани и «потничо'к». Женя запустил руку под жесткую ткань. Попов взвизгнул от боли. - Ну-ка, вдохни полной грудью. - Не могу. Больно. - Дышать можешь? - Могу. Только когда вдыхаю, то больно, и внутри что-то щелкает. - Кровь есть изо рта? - Вроде нет. - Наверно ребра у тебя сломаны. Ничего страшного. Главное легкие не пробиты. До свадьбы заживет. - Да иди ты на хрен, придурок, со свадьбой своей. - Пошли шефа искать. - Да, надо. Только нам пулемётчик головы не даст поднять. - Может обойдем? - Не боись. Один раз живем – один раз и помрем. Давай за мной. Только булками быстрее шевели. Дима попытался подняться. Но пулемётная очередь снова заставила нырнуть вниз. После длинной трели пулемёт затих и больше не огрызался. Может выжидает, а может и ленту пытается перекинуть. Попов пополз в обратную сторону. Выехавшие их оврага машины поливали врага огнем, давили его гусеницами и колесами. Плотность огня была такая, что следом за ветками и суками стали падать деревья. Через какое-то время на месте откуда стрелял положивший их пулемёт, полыхнул мощный взрыв. Кирильцев сбил Попова в яму и прижал его к земле. Сверху посыпалась хвоя, ветки и сучья. Кирильцев не дал Диме разлеживаться, выдернул его вверх и потащил за с собой на место взрыва. Там было бесполезно что-то искать, тем более в темноте. Орущего бандита с выбитыми глазами и лопнувшими барабанными перепонками расстреляли не останавливаясь. Колонна быстро двинулась в сторону базы. Сопротивление было подавлено. Начинающийся лесной пожар погасили в духе венного времени - жестко и решительно. Загоревшуюся сосну свалили очередью из КПВТ. А старенькая БМП проехалась несколько раз по полыхающей кроне, перемешивая ее с землёй. Кирильцев и Попов бежали вперед не останавливаясь. Зная Иваницкого, можно было предположить, что он уже вовсю воюет на базе бандитов. Кирильцев подбил ногу Попова и они вдвоем покатились по мягкой лесной подстилке. Это было очень вовремя. Прямо им в лоб выскочили сразу пятеро бандитов. Три длинные очереди прошли как раз над головами. Еще в падении Кирильцев встретил их автоматной очередью. И все же они сшиблись с противником. Слишком уж неожиданно они и группа бандюков выскочили друг на друга. Начался жесткий рукопашный бой. Попов опрокинул запнувшегося за него человека и с ревом впечатал кулак ему в лицо под каской. Женя ткнул стволом автомата, появившуюся перед лицом, руку с ножом и ударил головой в перекошенную морду нападавшего. Попова уже лупили по спине и голове ногами и прикладами. Женя вскочил на ноги и отбивался сразу от двоих. Первый его противник серьезной опасности не представлял, он растерял свое оружие и еще не отошел от удара головой, он больше мешал. Второй пытался выстрелить в Женю из пистолета, но патрон заклинило в стволе, и он использовал пистолет вместо кастета. Кирильцев принялся пинать его ногами по голеням и коленям, старясь уронить. Попов тем временем, сумел завалить раненного бандита и дрался со вторым. Каска, бронежилет и специальные перчатки защищали Попова, но при всем при этом сковывали движения и буквально выпивали силы своим весом. Им на помощи пришли бойцы из накопителя. За считанные секунды с криками, матом и скрежетом зубов десятки ударов обрушились на бандитов. Лупили руками, ногами, прикладами и даже шлемами. Всех пятерых забили насмерть. Двое были ранены единственной очередью Кирильцева, но погибли они от мозжащих ран - их забили насмерть. Дальше они бежали спаянной боевой группой вместе с подоспевшими бойцами, отстреливая убегающих бандитов и добивая поднимающиеся трупы. На базе уже хозяйничали Сводный боевой отряд из накопителя. Здесь вели жесткую зачистку. Два здания уже пылали. А из дальнего здания вылетали клубы взрывов с оранжевыми всполохами и прожилками в темных облаках. Помимо бойцов петушиного отряда на базе были женщины и дети. Скорее всего это были жены и дети бойцов, которые обзавелись уже семьями, но все же военные не был готовы воевать с бабами. Визжащих и воющих от страха женщин и детей тащили в сторону баскетбольной площадки, обнесенной по периметру высоким забором из металлической сетки. За любую попытку сопротивления сразу убивали. Мужчин размещали отдельно. Не зависимо от состояния их клали лицом на землю и заставляли широко раскинуть руки и ноги. Тяжело раненых и тех, кто не мог передвигаться убивали на месте. Было несколько очагов сопротивления. Забаррикадировавшиеся мелкие группки ожесточенно отбивались, но их подавили огнем из бронетехники. С бандитами не церемонились. Кирильцев и Попов метались из одного места в другое, разыскивая начальника, но Иваницкий как сквозь землю провалился, его нигде не было. Вокруг добивали оставшихся бандитов и восставшие трупы, оказывать помощь раненным, паковали пленных, а они искали Володю, которого не должны были упускать. В итоге базу и окружающую местность зачистили. Последнее прочёсывание дало слабый улов. Всего двое раненых уголовников. У одного осколками были искалечены ноги. Его сразу добили, а после того как восстал - упокоили. Второй был совершенно целым и вооружен до зубов, но судя по оружию ни одного выстрела так и не успел сделать. Его тоже убили за трусость. Когда бойцы собрались в свете прожекторов на площади перед главным корпусом начали считать потери. Бандиты успели сжечь три единицы боевой техники. На въезде в овраг подорвали БТР-80, на дне оврага спалили бронированный «Урал», но в нем никто не пострадал, и была уничтожена машина на которой поехали Иваницкий с командой. Убитых среди своих бойцов было мало, раненных было намного больше. Перекличку еще не проводили, но командиры постепенно собирали своих бойцов. Предстояло еще выдвигаться в сторону санатория «Юность». Было подспудное ощущение, что санаторий уже пуст, но наведаться туда следовало. На базе бандитов их ожидал сюрприз. Там стояла готовая к отправке колонна автомобилей. Первую машину уничтожили полностью. Среди остальных автомобилей были повреждены практически все, но приведены в негодность оказалось всего две машины. Разобраться с грузом в автомобилях не успели. Отправленная к пансионату разведгруппа сообщила о том, что оттуда к базе движется колонна с бронетехникой. После молниеносного военного совета на территории оставили только старенькую БМП-1, а остальные машины разъехались занимать позиции. Захваченную технику способную передвигаться перегнали в тот самый овраг. Боевая операция неизвестной колонны началась совсем уж бестолково. На территорию влетели два БТР и замерли в нерешительности перед нацеленной в них пушкой БМП-1. Возникло напряженное ожидание, грозящее перерасти в полноценный бой. На территорию заехал покемон, два БРДМ, три тигра с пулемётами и автоматическими гранатомётами. Вся техника скучковалась на въезде. Вот тут и начался бой. Может нервы у бойца сыграли, а может это случайно произошло, но в гусеничную машину армейцев ударил КПВТ. Пули крупного калибра впивались в броню боевой машины, высекая искры и разбрызгивая вокруг раскаленный металл. В следующее мгновение пушка «Гром», установленная в баше БМП-1, выплюнула кумулятивную гранату в лоб ближайшему БТРу. Разрываемая крупнокалиберными пулями, БМП-1 посылала снаряд за снарядом. Со своих позиций прибывшую колонну стали расстреливать остальная техника военных. Незваные гости оказались в огненном мешке из которого не было выхода. Смертельная дуэль превратилась в бойню. Короткие дистанции и плотный огонь сделали свое дело. В эту ночь умерли слишком много людей. Когда бой закончился. Помимо экипажей разбитых машин насчитали практически шестьдесят человек. Убитые оказались сотрудниками ФСИН и неизвестными людьми в черной форме с непонятными эмблемами. В сгоревших машинах не нашли ни документов, ни карт. Все выжившие имели тяжелые ранения. Их сразу увезли в накопитель. Может получиться кого-нибудь допросить. От огня погибло большинство из пленных, запертых в клетке на баскетбольной площадке. Лежащих на земле бандитов просто перебили за ненадобностью. Среди живых, раненых и мёртвых так и не смогли найти Иваницкого. Он остался единственным пропавшем без вести. Недалеко от места, где порвался в яму их бронированный автомобиль, нашли место взрыва. Вокруг были разбросаны остатки тел. Там же нашли и его пистолет. Но если лидер и идейный вдохновитель последователей Долга погиб по взрыве, то должны били остаться его бронежилет, шлем или оружие. Из всего перечисленного смогли найти только его автомат, но сам автомат валялся практически рядом с увязшей в яме машиной. Володя очнулся в неглубокой впадинке на дне пологой низины. В ушах нестерпимо звенело, в голове гудело, а рот был наполнен сукровицей. Он лежал на животе, неудобно поджав ногу. Иваницкий перевернулся на спину и ощупал себя. Вроде цел. Раскалывающаяся от боли голова, потеря слуха и головокружение однозначно говорило о контузии. Он стянул с себя каску, расстегнул разгрузку и липучки застежек бронежилета, а затем выбрался из амуниции. Сразу стало значительно легче. Иваницкий попытался встать, но его сразу потащило в сторону, и он упал, ударившись плечом о сваленный сухостой. Пришлось какое-то время полежать спокойно. Головокружение успокаивалось. Мир постепенно обретал цвет и форму. Нужно было срочно выбираться. Но самым неприятным было то, что Володя никак не мог сориентироваться куда идти. Он просто не понимал где свои, а где чужие. Он не помнил, в какой стороне застрявшая машина. Дико хотелось пить. Где найти воду? Иваницкий постарался вспомнить свое пионерское прошлое и занятия юных следопытов в летнем лагере. Но на ум ничего не приходило. Тогда Володя выбрал в округе самое низкое и самое заросшее кустами место. Поднявшись, и немного постояв опираясь на ствол дерева. Когда он попробовал наклониться за валяющимся на земле «винторезом» весь мир разом крутанулся вокруг него и следователь рухнул на мягкий лесной дерн. Больше рисковать он не стал. Встав на четвереньки и забросив винтовку за спину, Иваницкий все также на четвереньках двинулся к намеченной цели. Интуиция его не подвела, там действительно оказался нерастаявший снег. Весна была очень ранняя и теплая, и за пару последних недель снег сошел почти весь. Иваницкий набивал рот грязным колючим снегом, обдирал руки и нёбо жесткими ледяными крошками. Он протер шею и забросил пригоршню снега за шиворот. Стало намного лучше. Холод прояснил сознание и почти избавил от головокружения. Но тут пришла другая мука. Его вывернуло. Мощный рвотный позыв скрутил желудок и выплеснул тягучую слизь с невнятными остатками пищи на мягкую лесную подстилку. Желудок был пуст, но его все равно гнуло и скручивало в мучительном приступе рвоты. Он отполз дальше в кусты и лег лицом в снег. Тошнота все таки ушла. Он потеря счет времени пока приходил в себя. Усевшись под толстой кривой березой и оперевшись на ее ствол спиной, Иваницкий постарался разобраться в ситуации. Он так сидел, пока не услышал треск ломаемого кустарника. С противоположного холма в его сторону бодро шагал перепачканный кровью мертвяк. Сомнений не было, что мертвяк навелся именно на Иваницкого. Оставалось наедятся, что зомби наткнулся на него случайно, а не шел целенаправленно из далека. Иваницкий поднялся с земли, опираясь на ствол дерева, и, все также привалившись спиной к стволу, поднял «винторез». Целиться было сложно. Как только он напрягал глаз, у него начинала кружиться голова. К тому же, мерзкая тварь качалась из стороны в сторону. Выбрав подходящий момент Иваницкий нажал спусковую скобу. Глухой щелчок оповестил об осечке. Он передернул затвор. На землю вылетел патрон. Нажатый спуск напугал повторным холостым щелчком. Магазин был пуст. Осечка с последним патроном обойдется очень дорого. Зомби почти бежал с холма своей страшной дерганой походкой. Мертвяк болтался из стороны в сторону и чуть не падал, но ускорился он весьма заметно. Иваницкий испуганно заозирался вокруг. Та самая снятая с корректировщика разгрузка, валялась от него всего в десяти метрах. Собрав волю кулак, Иваницкий на подгибающихся ногах побежал в сторону спасительного предмета амуниции. Голова опять закружилась, и следователь чуть не упал. Пальцы мёртвой твари впились в одежду на спине. Иваницкий заорал и, крутанувшись вокруг своей оси, врезал мертвяку прикладом в голову. Они оба упали. Мертвяк от удара в голову, а Иваницкий от приступа головокружения. Следователь подтянул спасительную разгрузку к себе за лямку и трясущимися руками начал искать магазин по карманам. Мертвяк тем временем кинулся снова, разинув пасть и выпучив страшные глаза. Володя уперся рукой страшилищу в шею, рискуя быть укушенным. Второй рукой он со всей силы ударил зомбака в лоб. Тот снова откатился на землю. Иваницкий поднялся и, забыв обо всем на свете, стал бить тварь прикладом винтовки по голове. Мертвяк старался хватать его за руки или подняться, но каждый следующий удар откидывал его голову назад и возвращал на землю. Морда умёртвия покрывалась ранами и ссадинами, раскрошенные и выбитые зубы прорвали губи и щеки. Уже отчаявшись добить чудовище, Иваницкий замахнулся скелетным прикладом оружия посильнее и, не удержав равновесия, упал. Мертвяк навалился на него всем телом. «Все конец!» - мелькнула в Володиной голве мысль. Внезапно мертвяк затих, а затем повалился в сторону. Тяжело дыша Володя отпихнул зомби подальше. Перед глазами плыли круги, а в ушах нестерпимо звенело. Иваницкий вздрогнул всем телом и попытался развернуться, когда на его плече легла чья-то рука. Неизвестный поднял его с земли и ловко вырвал «винторез» из рук. Нападавший оказался не один. Их было двое. Он видел, что у него что-то спрашивают. В темноте невозможно было разобрать черты лица, но он видел как открывается и закрывается рот у человека, который держит его за плечи. Иваницкий пытался им что-то говорить, но он даже себя не слышал. Второй из его спасителей в это время крутил его винторез в руках. Затем он продемонстрировал какую-то отметку на оружии своим спутникам. Иваницкого подхватили под руки и потащили. Он даже не знал кто это. Его тащили чуть ли не волоком по мягкой прошлогодней листве, грязи, лужам и каким-то корням. Хорошо, что дорога оказалась не дальней. Иваницкий пытался говорить с людьми которые его тащили, но это было бесполезно, все равно он ничего не слышал. Со временем он приноровился и шагал практически самостоятельно. Наконец его рывком посадили на землю. Это подсказал ему, что они решили устроить привал или затаиться на время. Он так устал от всего пережитого, что мгновенно отрубился. Многие сутки без сна, общая усталость и контузия разом навалились на потрепанное в бою Володино тело, требуя дать отдых измотанному организму, и он уступил. Но разлеживаться ему не дали. Разбудив его пинками, они снова подхватили его под руки и потащили с собой. Смуглянка сориентировался по звездам и пошел в направлении шоссе. Действительно нужно было разжиться транспортом и определиться, куда ехать дальше. Была еще одна база отряда в Терской области, но после всего произошедшего путь туда ему был заказан. Тяжесть распирающих карманы магазинов придавала уверенность, что в случае встречи с обычными зомби перевес будет на его стороне, а вот если попадется мутант, то его шансы на жизнь будут ровняться нулю. Вопрос о машине стоял впереди всех остальных. После того, как удастся разжиться техникой, можно подумать и о пристанище. К дороге он вышел, когда небо на востоке уже начало светлеть. Наступали предрассветные сумерки и можно было идти, не опасаясь запнуться обо что-нибудь. В целях скрытности Смуглянка прошел вдоль шоссе на расстоянии двадцати метров от него. Так он успеет выскочить на дорогу, если заметить что-нибудь подходящее или успеет скрыться, если увидит нечто совсем не подходящее - сотрудников ФСИН, например. Движения на трассе было, но преимущественно ехали или колонны или военная техника, нечасто попадавшиеся одинокие автомобили оказывались джипами с защитными решетками и отбойниками, а внутри сидели люди вооруженные до зубов. Идти было тяжело, Смуглянка устал. Возникали уже мысли выйти на дорогу и попытаться остановить какую-нибудь колонну. Периодически он осматривался с помощью ночного прицела, снятого с брошенного винтореза. Бережёного – Бог бережёт. В том что захватил прицел не напрасно, Смуглянка убедился довольно скоро. Человека, прячущегося в кустах, он заметил издалека. Того подвела как раз маскировка. Накинутый на ветви кусок маскировочной сети хорошо виделся на светлом фоне торчащего неподалёку рекламного шита. Смуглянка принял влево от дороги и обошел засаду с тыла. Человек был один. Смуглянка прицелился человеку в спину и медленно приставными шагами пошел в его сторону. Стрелять было опасно, мало ли кто выстрел услышит. Подходя все ближе, Смуглянка понял, что перед ним с большей долей вероятности кто-то из пацанов их отряда. Рядом с человеком лежали рюкзак, большая сумка и куча каких-то больших мешков. Смуглянка подошел почти вплотную, когда человек его почувствовал или услышал. Он обернулся. Смуглянка чуть не выронил автомат. У него глаза вылезли на лоб от удивления. - Смерть? Глава 8. Брошенный офис Кызя припал на передние лапы и аккуратно высунул морду из-за перевёрнутого автомобиля. Люди суетились возле туши убитого броненосца. Здоровенное, изодранная громадными дырами, тело лежало на прежнем месте. Вместо привычного запаха перерожденного существа от него несло трупной вонью. Но даже она не могла перебить одуряющий запах теплой человеческой плоти, доносящийся от неожиданных гостей. Аппетитные люди вполне уверенно ходили вокруг убитого морфа. Пара вкусненьких человечков крутились на верхушке большой темно-зеленой самоходной коробки. В руках они держали какие-то совсем тихие стреляющие палки, такие тихие, что Кызя сначала совсем не обратил на них внимания. Но за каждым негромким хлопком такой палки следовал звук падения мёртвого тела. Параллель между запахом жжёного пороха, задавленными щелчками палок и падающими зомби Кызя установил очень быстро. Следовало быть осторожнее. Здоровенный ярко-желтый погрузчик раздвигал объемным черным ковшом брошенные машины, чтобы подъехать и загрузить тушу громадного морфа в кузов самосвала. Человек в оранжевом жилете шел спиной вперед и руками показывал машинисту погрузчика, как проехать в узкий промежуток между столбом и задней частью, врезавшегося в витрину магазина, грузовика. Одуряющая близость добычи манила, заставляя забыть большого морфа бдительности и осторожности. Весь мир для Кызи постепенно превращался в узкий туннель, соединяющий его и эту самую дичь в оранжевой жилетке. Пьянящий азарт и жгучий голод накручивали морфа до крайнего состояния возбуждения. Кызя превратился в сжатую пружину, готовую вышвырнуть себя в этот гипнотизирующей тоннель, который в любое мгновение был готов превратиться в смертельную ловушку. Ах, как медленно двигалась оранжевая жертва, мучительно долго и неторопливо. Близость желанного обеда распаляло, терзающий тело, голод. Щелчок внутреннего стопора прозвучал едва слышно и невнятно. Стенки туннеля окружающего мира мгновенно размазались вытянутыми пятнами и штрихами. Мощные когти жадно скребли асфальт, не успевая вытолкнуть могучее тело вперед. Раздираемые напряжением связки жалобно ныли, грозя лопнуть в любой момент. Удар раскрытой пастью в тело ничего не подозревающей жертвы был достойным финалом отличного броска. Фонтан кровавых брызг обдал тело монстра. Морф затормозил, ударившись всеми четырьмя лапами о вывернутый ковш титанического погрузчика. Прижатые к холодному металлу лапы энергично оттолкнулись, резко меняя траекторию движения твари. Он не стал возвращаться обратно, а кинулся в сторону самой опасной боевой машины, которую заметил. Проскочив вдоль ряда больших черных колес, он снова изменил траекторию движения, и, миновав открытое пространство, укрылся за навечно замершим троллейбусом, а затем свернул в подворотню. Там его ожидал неприятный сюрприз в виде ногастой долговязой твари, которую он отметелил совсем недавно. Тушкан уже успел практически восстановится и теперь возвышался над ним, переминаясь на своих нелепых вытянутых ногах. Поклонившись журавлиным движением, тушкан своими длинными челюстями вцепился в ногу Кызиной добыче. Увернувшись от удара лапой, мерзкая тварь перехватила челюстями вторую ногу и единым слитным движением вверх оторвало всю нижнюю часть человека. Фактически перекушенное Кызиными челюстями тело, было разорвано в районе поясницы. Одновременно задняя нога тушкана врезала Кызе в морду, опрокинув его навзничь. Захватчик отскочил сразу в сторону и бросился наутек. Тупая тварь выскочила на улицу, где сразу же попала под огонь. Практически половина украденной человеческой тушки сейчас мешала ему убегать, упали скорость и маневренность долговязой твари. Тушкан закачался и сбился с шага от ударов пуль стреляющих палок. Это было практически равносильно гибели. Тушкан оступился, кувыркнулся через голову. Он попытался вскочить, но тяжелые пулемётные пули снова опрокинули его на землю. Вторая зеленая коробка рванулась наперерез убегающей твари, но это оказалось лишним. Тушкан нелепо дергал ногами и тряс головой, но торчащий из спины огрызок перебитого хребта говорили о том, что бегство твари закончено. Попытка не удалась. Кызя запрыгнул в ближайшее здание через окно и оказался в просторном офисе с обилием столов, отделенных друг от друга серыми ламинированными перегородками. Пробежав до самого конца просторного офиса, Кызя укрылся за перегородкой, вычленяющей из всего окружающего пространства кухню-столовую для сотрудников. Выхода он не видел. Большое пространство, похожее размерами на школьный спортивный зал, было заставлено офисной мебелью и оргтехникой. Пахнущее пластиком и бумагой офис заполнял сумрак из-за, затягивающих окна, жалюзи. Морф бросил остатки человека и выскользнул из закрытого пространства. Труп уже никуда не денется, а подозрительные звуки, доносящиеся из глубины офисного пространства, настораживали. Ему уже доводилось встречать конкурентов, и он не даст застать себя врасплох. Первый осмотр помещения ничего не дал. В поле зрения не было ничего подозрительного. Старательно укрываясь между столами в узких проходах, Кызя двинулся обшаривать офис. Источник звука он нашел не сразу. Прорывающийся из приоткрытого окна сквозняк трепал листья погибающей пальмы в кадке. Противное шуршание и царапание жестких листьев о стену раздражало. Кызя опрокинул и растоптал растение, которое отвлекло его от обеда. Вернувшись к своей добыче, Кызя оторвал сочный кусок, но нормально отобедать не получилось - еда стремительно портилась. Человек мгновенно погиб от пробивших его тело челюстей. Труп уже начинал подавать первые признаки нового существования. Конечности и челюсть стали подёргиваться. Морф был в бешенстве. Весь риск был напрасным. Такая близкая и желанная добыча оказалась испорчена. Он жрал останки быстро и с остервенением. Наскоро набив брюхо портящейся пищей, морф впал в неподвижность. Остатки пригодного материала быстро всасывались клетками до того как еда станет практически бесполезной. Полумрак помещения прорезали яркие лучи фонарей. Неугомонные люди подъехали к самому окну и теперь внимательно разглядывали офис. Они шли мстить за смерть своего товарища. В разные места помещения с глухим хлопком полетели сразу несколько дымящих предметов из толстых стреляющих палок. Люди в то же мгновение исчезли из оконного проема. Ну, это мы уже проходили. Кызе раньше уже довелось узнать, что такое гранаты. Морф укрылся за перегородкой импровизированной кухни. Оглушающие взрывы с яркими вспышками грохнули практически одновременно. Клубы белесого дыма поплыли по просторному офису. В помещение заскочили сразу три группы по три человека в каждой. Два пулемётчика заняли пространство в оконном проеме почти у самого потолка, разместившись верхом на кунге, подъехавшего вплотную к зданию «Урала». Упакованные в броню, люди шли прямо по столам, перешагивая через перегородки. Звуки медленных осторожных шагов разносились по воздуху. Под ногами бойцов трещали пластиком клавиатуры, лотки и прочие орудия офисного труда, шуршала бумага, с хрустом ломались брошенные ручки и карандаши. Кызя укрылся в своей кухонной выгородке. На него велась охота. Люди очень рисковали, пытаясь уничтожить большого морфа. Они поменялись с ним ролями и ему это не нравилось. Эти люди значительно отличались от тех, кого он встречал раньше. У них не было страха и паники, они шли уверенно, поражая своей слаженность. Каждый из них мог умереть, но не как его добыча, а как хищник вступивший в опасную схватку. Звуки шагов, шуршание одежды, едва слышное позвякивание металла, шелест, разгоняемой ветром бумаги. Люди вернулись в этот офис ненадолго, ровно настолько - сколько потребуется времени для убийства Кызи. Часы на стене отмеряли секунду за секундой, бегом длинной тонкой стрелки, самоотверженно выжигающей заряд вставленной в часы батарейки, которую никто никогда уже не заменит. Морф, практически чертя брюхом по серому толстому линолеуму, двинулся между столами в обход боевой группы. Волны живого тепла дразнили, но чувство опасности заставляло выжидать и тщательно готовить нападение. Внезапно над самой головой разлетелся тучей осколков офисный стол, во все стороны полетели куски из прессованных опилок и скрепляющей их смолы, ламинированного шпона и клочков пластмассы. Очереди из двух пулемётов рвали офисную мебель в труху и не давали шанса для атаки. Опрокинув пару столов, которые тут же рассыпались под ударами пуль, Кызя вытянулся в отчаянном прыжке, стремясь уйти из-под обстрела, выпрыгнув в окно. Стекло ледяным дождем брызнуло во все стороны, но морф со всего маху врезался в стойки алюминиевой рамы, расположенные слишком близко друг от друга. Он повис, застряв в уродливо изогнутой конструкции. Алюминиевая фрамуга впилась в плечи и загривок как лошадиный хомуту. Сзади морфа подстегнули дружные удары пуль. Очередным усилием Кызя выломал раму из креплений и вывалился на улицу, таща на себе металлическое ярмо. Приземление не было мягким и удачным. Торчащие вдоль тротуара столбики из нержавейки жесткими кольями воткнулись в тело морфа и чуть не пробили брюшину. Но хуже того, алюминиевый хомут зацепился за эти самые столбы и впился в тушу морфа, пытаясь удержать его на месте. Он видел, как люди и стреляющие палки разворачиваются в его сторону, как вспыхивает смертельный огонь на дульных срезах. Мощные челюсти морфа, предназначенные для того, чтобы рвать и дробить сжались на спутавших его оковах. Мягкий легкий металл уступал нажиму челюстей и мощных мышц. Алюминиевые профили рамы сминались, вытягивались и рвались со с глухими щелчками. Все короткое время задержки тело морфа рвали жестокие пули. Кызя, подгоняемый жалящими ударами, рванулся с остатками рамы на шее в сторону ближайшей подворотни. По ходу он сбил парочку медленных зомбаков. За его спиной грохотала канонада ураганной стрельбы. Он слышал и чувствовал как одна из боевых машин, взрыкивая двигателем и выпуская сизые клубы солярного выхлопа, погналась в след за ним. Морф одни прыжком преодолел ограду, опоясывающую территорию школы. Кызя стремительно бежал между построек и деревьев, стремясь оставить то самое место, где его чуть не уничтожила опасная дичь. Дома, машины, гаражи, скамейки, кусты и песочницы неслись мимо него стремительно чехардой. Он постепенно увеличивал тот промежуток, который отделял его от гибели. Тварь остановилась только когда стихли выстрелы за спиной. Кормушка, рядом с которой он спрятался, напоминала приземистый железобетонный склеп с подслеповатыми маленькими оконцами. Собранный из бракованных железобетонных плит, барак сейчас был пуст. Все населявшие его жители покинули убогое обиталище. Поломанные скамейки, покосившийся грибок песочницы и вытоптанные клумбы вокруг еще хранили следы пребывания человека. Стекло от битых и целых бутылок отблескивало на солнце, затоптанные бычки и смятые сигаретные пачки цветными кусочками вписывались в серую мозаику потресканного асфальта. Мусор и хлам остатков человеческого существования меланхолично валялся кучками и поодиночке. Выкинутые и забытые вещи уже не ждали возвращения прежних хозяев. Эту ночь Кызя провел в бараке. Для поддержания сил и хоть какого-то восстановления многочисленных повреждений Кызя был вынужден сожрать попавшегося зомби. На ближайшее время шатающиеся зомбаки стали его самой частой пищей. Голод не ждал подходящей еды - он требовал пищи. Глава 9. В лапах смерти Возле дороги, прикрывшись маскировочной сетью расположился Доктор Смерть. А на некотором отдалении в больших мешках были те самые трупы – материал для изысканий великоумных друзей доктора. Отрядный медик сидел на корточках в гордом одиночестве, если не считать мешков с трупами. - Не боись, Смерть. Это я – Смуглянка. А чего ты тут делаешь? Все правильно. Вчера пацаны ездили за материалом для корешей доктора. Утром они разнесли по косточкам микроскопический анклав, захватив людей и свежие трупы для неизвестных целей таинственных медиков. Доктору не разрешили таскать непонятных «ученых с мировым именем» в лагерь. В свою очередь «мировые ученые» тоже не торопились звать к себе в гости поставщиков живого и мёртвого материала. Пацаны передавали медикам пленных и не восставшие трупы в заранее обусловленном месте. Если трупы оставляли на месте обмена сразу после операции, чтобы воздух в отряде не портили, то живой материал подвозили утром, когда приходила машина от ученых друзей доктора. Смуглянка никогда передачей трупов и пленных не занимался и в этом месте никогда не был, но хорошо знал о темных делишках Доктора Смерть. Сейчас он вышел как раз на то самое место, где пацаны обменивали у таинственных медиков материал на медикаменты, спирт и наркотики. Только живых пленных тут не было. Везти их сюда было уже некому. Сам отряд перестал существовать несколько часов назад. - О, мой пациент как-никак пожаловал. – Расплылся в ехидной улыбке Доктор Смерть. – Ты ко мне на утренние процедуры? - Ты как мои раны перевязывать-то будешь, Смертушка? Тут же не процедурный кабинет. Доктор уже поднялся во весь свой небольшой рост и развел руки в стороны. - Вы уж не серчайте, голубчик. Ввиду обстоятельств будем надеется, что солнце, воздух и вода нас не подведут и будут лечить лучше синтетических препаратов. Смуглянка радостно заулыбался. Он понял, что спасся. Ему всегда везло в безвыходных ситуациях. Сейчас за доктором и трупами приедет машина его друзей, и Смуглянка уедет с ними подальше от ходячих мёртвецов и облавы хозяина. Он подошел почти вплотную к маленькому человеку. Едва слышный хлопок, и жгучая боль скрутила уголовника нестерпимой болью. На какое-то время он потерял сознание, а когда очнулся, его руки и ноги были стянуты пластиковыми хомутами, которыми перетягивали трупам конечности, чтобы грузить было удобнее. Во всем его теле поселились слабость и боль. А рядом воняла застаревшей кровью и начинающимся тлением куча трупов, пролежавших на открытом воздухе чуть менее суток. Смуглянка услышал обрадованный голос Смерти: - О, уже очнулся. Славненько, голубчик. Выходит, что лечил я вас как следует. Хороший материал для работы получится. Смуглянка смог только простонать, а сознание кричало: «Ах ты сволочь! Так ты меня на опыты своим изуверам сплавить хочешь? Я тебе не морская свинка и не крыса лабораторная.» Он так и не смог выплюнуть всю эту тираду в лицо доктору – из горла смог вырваться только болезненный хрип. Весь ужас ситуации заключался в том, что доктор превратил его в недостающий живой материал, который так ценили безымянные друзья Доктора Смерть. Это же надо так попасть было! Смуглянку буквально распирало от злобы и отчаяния. Похоже, что судьба приготовила ему очень неприятный сюрприз напоследок, а он ей верил. - Ого, уже трепыхаемся. Не дергайтесь больной, сейчас я вас к перевозке приготовлю. Перед лицом Смуглянки прошагали берцы женского размера и следом он увидел тощую задницу в камуфляжных штанах. Доктор присел на корточки и склонился над своей сумкой. В его руках стеклянным блеском мелькнула ампула с какой-то медицинской гадостью, а до Смуглянки донесся шорох разрываемой упаковки одноразового шприца. До слуха уголовника донесся еще один человеческий голос. - Смерть! Мы к тебе с подарком пришли. Собрав волю в кулак и поборов паралич, Смуглянка вывернул голову, чтобы посмотреть на новую напасть. Доктор понялся с кортов и развернулся в сторону визитеров. Смуглянка теперь их тоже видел. Это была парочка бойцов из отряда: Чипа и Шнурок, которые тащили кого-то третьего. Шнурок своем не походил на свое прозвище. Коренастый, низкорослый, крепко сбитый с тяжелой нижней челюстью и тяжелым взглядом исподлобья. В отряде славился тем, что был мастером-золотые руки. На зону попал за то, что сделал из своего охотничьего ружья полноценный пулемёт с лентой и коробом, зато по этапу он пошел с уважаемой статьей – терроризм. В опущенные шнурок попал еще в изоляторе за то, что по незнанию вызвался чинить насосы в канализационной станции. Среди заключенных считается весьма непочётной любая работа связанная с туалетами и фекалиями. Да и работа по просьбе администрации считается сучьим западом. После починки насосов, которые перекачивают тюремное говно в городской коллектор, Шнурок с удивлением обнаружил, что спать ему придётся на непочетном месте возле параши, а другие заключённые шарахаются от него как от чумного. Таким нехитрым образом Шнурок стал опущенным. Чипа был просто Чипой. Полоумный клептоман, который грешил воровством у своих, но по другому он просто не мог. В отряде его сначала чуть не убили, а потом нашли некоторый способ существования придурка среди бойцов. Если у кого-нибудь что-то пропадало, то сразу начинали прессовать Чипу. Если пропажу не находили, то его отпускали восвояси, а если вещь крал Чипа, то его заставляли отрабатывать свою вину ртом, задницей или услугами. Третьего чувака Смуглянка никак не мог распознать. Круглая белобрысая башка и перепачканное лицо с пухлыми щеками. Смуглянка никак не мог вспомнить такого бойца в отряде. Может из новеньких или приблудных? Смерть смотрел в их сторону с явным неудовольствием. Парочка вооруженных бойцов, притащивших непонятного раненого, явно не входили в его планы. - А вы что здесь забыли? – ядовитым голосом спросил их Смерть. - Ну как, Смертушка? - удивленно начал Чипа. – Сегодня же за товаром твои корифаны должны приехать. Нам выбраться нужно. Вот мы с собой пленного привели на опыты твоим корешам. Пусть они нас за это вывезут подальше отсюда. А потом мы сами как-нибудь. Честная сделка. - А! Вот оно что, - тем же нехорошим голосом продолжил Смерть. – А вы его свяжите и туда к мёртвому материалу положите. Будьте так любезны. - Да зачем? Он и так контуженный. Ничего не соображает. Дуриком стал. Да и оглох совсем наверное. - Это он сейчас дурик, а когда очухается, тогда и покажет вам зачем и для чего, и почему. - Уговорил, доктор, - сказал Чипа. – Послушай, Смертушка, а можно будет пристроиться у твоих друзей? Ну, если они на работу нас возьмут или еще как. Будем им материал таскать живой и мёртвый. Что ты на это скажешь? Смерть задумчиво задрал голову к небу, как бы размышляя над предложением Чипы. А глупенький Чипа принялся рассуждать на тему своей полезности. Тем временем Шнурок уже связал пленного его же ремнем, выдернутыми из штанов, связал вместе шнурки его ботинок и потащил к мешкам с трупами. Не особо заботясь о сохранности пленного, Шнурок бросил его прямо на покойников. - О, Смуглый! Это ты тут что-ли? - Удивленное бухтение Шнурка ознаменовало то, что он наконец заметил связанного Смуглянку. В следующее мгновение в руках доктора появился высоковольтный тазер. Новенькая машинка с хлопком выплюнула два игольчатых электрода с тоненькими проводами в сторону мастеровитого Шнурка. Тот вздрогнул всем телом от мощного электрического разряда и рухнул на Смуглянку. Чипе повезло меньше. Вторым хлопком стал выстрел из импортного пистолета с глушителем. Чипа удивленно посмотрел на свою грудь, провел ладонью по грязной военной форме и поднес ее к лицу. На испачканной ладони ярким мазком выделялся кровавый след. Занервничавший Доктор Смерть шагнул вперед и выстрелил два раза подряд Чупе в дурную голову. - У нас и без олигофренов помощников хватает, - сказал доктор вместо последнего напутствия. Дальше он действовал быстро и молча. Вернувшись к сумке Смерть уже не таясь набрал из ампулы три шприца, а затем направился в сторону Смуглянки, Шнурка и контуженного пленного. Смуглый ощутил, как острая иголка воткнулась под лопатку. Через несколько секунд перед его глазами все заколыхалось и поплыло, не прошло и минуты, как уголовник провалился в беспамятство. Сознание возвращалось медленно и постепенно по крупинке, как растущая горка в песочных часах. Сначала он почувствовал холод. Потом начал возвращаться слух. Шум постепенно приближался и нарастал, из полифонической каши стали выделяться отдельные звуки, а потом уже и людские голоса. Слова обретали смысл, возвращалось их понимание, звуки находили отклик в памяти. Он отчётливо слышал лязг металлических инструментов. Похоже рядом с ним было три человека, болтающих о недавней поездке в зазомбяченный город. Обоняние включилось с одного единственного запаха – это запаха лекарств на спирту, а потом выплыли противные запахи разлагающейся плоти и ацетона, которые сопровождал их во всех последних вылазках. Зрение возвращалось тяжелее всего. Сначала он вообще ничего не видел и решил, что ослеп, но потом оказалось, что он просто не может открыть глаза. Сквозь тоненькие щелочки приоткрывшихся век он увидел белый свет. Даже не свет, а матово-белесую неяркую пелену. Затем сплошную матовую поверхность стали разбавлять серые пятна и полосы, которые постепенно складывались вместе и обретали форму. Цветные разводы начали растекаться по картинке, заползая в отдельные кусочки черно-белой мозаики. Беспорядочная мешанина чем-то напоминала абстрактную живопись. Тем не менее, через некоторое время глаза подарили ему расцвеченную фактурную картинку. Вид помещения напугал до коликов в животе. А когда он понял, что привязан ремнями к металлическому столу, Смуглянка запаниковал по- настоящему. Вкупе с разделанными трупами и дергающимися зомби на соседних столах выглядело это действительно жутко. Голоса к этому времени уже пропали, похоже, что люди уже вышли из помещения. Живых людей он в помещении не заметил. Зато столики с медицинским инструментом, шкафы со всякими банками-пузырьками-склянками и непонятные аппараты присутствовали в изобилии. В морге Смуглянка бывал неоднократно, но помещение больше напоминало громадную светлую операционную или ультра-современную пыточную. Последнее сравнение ему очень не понравилось. В помещении было чисто, но как-то неопрятно из-за громоздящихся на столах штуковин, бумаг и непонятных инструментов, скорее всего, это можно было назвать рабочим порядком. Смуглянка задергался, пытаясь вывернуться из пут пока не вернулись врачи-палачи-вивисекторы для продолжения работы. Жёсткие кожаные ремни с мягкой внутренней оплеткой держали надежно и крепко, как и положено оковам. Выпутаться он не смог, зато понял, что у него монотонно-одинаково болит все тело. Это значило, что он цел и скорее всего не ранен. Смуглянка уставился в белый потолок, покрытий все той же белой плиткой. Над каждым столом висела специальная операционная люстра, но над его столом люстра была отодвинута в сторону. Во всем теле была ужасная слабость, как с тяжелого похмелья. Голова болела, но не так сильно как с бодуна. Смуглянка заставил себя смириться и успокоиться, не следовало растрачивать попусту драгоценные силы – они ему еще понадобятся. Он слышит, может видеть, к нему возвращается способность двигаться. Он постарается вырваться отсюда. Ему даже стало интересно, что это за лаборатория безумного ученого. А все же: куда он попал? Смуглянка никак не мог привести в порядок свои воспоминания. Кроткие мысли беспорядочно скакали в голове, но память о последних сутках никак не возвращалась. Он не мог понять, где он находится и что с ним происходит. Попытки вспомнить предшествующие события сваливались кучей всяких обрывочных образов, которые относились к совершенно разным промежуткам времени, а порой вообще мало отличались от сна или бредовых фантазий. Раздался звук открывающейся двери. Смуглянка попытался повернуть голову налево, но мышцы прострелила острая боль. Шаги двух людей приближались к нему, отмеряя тяжелые мгновения до определения его участи. - Привет, Смуглянка, - сказал хорошо знакомый голос. И в этот момент к Смуглянке вернулась память, от чего стало совсем плохо. - Здравствуй, Смерть, - ответил ему Смуглянка. – Не рад я тебя видеть. - Не обижайся, Смуглый, что током шарахнуть тебя пришлось. Напугал ты меня. Вот я и пальнул в тебя на максимальной мощности, аж провода задымились. «Спасибо, что из пистолета не пальнул, сволочь», - подумал Смуглянка, а вслух сказал: - Так мы и есть обида. Забыл что ли? Обиженными быть по жизни – вот наш удел. Смуглянка сознательно напомнил медику об их общем невысоком статусе в зоне. - Ну, ты мне тут эту философию не разводи. Я чуть не обделался когда тебя увидел. Еще скажи спасибо, что я автомат выбросил когда бежал, а пистолет в сумке лежал. Вот только эта пукалка в кармане была, - доктор смерть покрутил перед его глазами тем самым тайваньским стреляющим электрошокером. Доктор Смерть шарахнул Смуглянку из дистанционного электрошокера, который может поражать противника стреляющими электродами на расстоянии до 7 метров. Их тазерами называют. - Может, отцепишь меня по прежней дружбе? А то крысой лабораторной себя чувствую. - Нет, Смуглый. Я тебе подарок хочу сделать. - Ты полегче со своими садо-мазо. Ты же знаешь, что у меня другие наклонности. Я даже в зоне с Машками не грешил. - Нет, Смуглый. Бери выше. Ты послужишь ее величеству науке. - Вот гнида поганая ты, Смертушка. Опять за старое взялся? На людях эксперименты делать будешь? - Почему опять? Я и не прекращал. Смуглянка помнил, в каком зачуханном и затравленном виде к ним привезли доктора. При его прегрешениях перед общаком, он бы до освобождения не дожил. Он тогда вообще был на гране помешательства, а сейчас вон каким орлом смотри. А глаза у него поганые - такие серые и холодные как лед. И смотрит он на Смуглянку как на морскую свинку для опытов, которая еще и говорить умеет. «Вот так попал!» - подумал бандит. Память угодливо преподнесла картинки воспоминаний о том, как доктор Смерть потрошил людей на пытках или экзекуциях. Его жестокость была совсем безбашенной. Если его подстегивали эмоционально, то он впадал в истерику, и его садистские пристрастия и изобретательность просто теряли разумные пределы. Как торжествующе блестели глаза доктора, когда он слушал мольбы о смерти, когда его подопечные просили даже не прекратить пытки, а просто дать им умереть. А он приводил их в чувства, оживлял, запускал остановившиеся сердца, колол адреналин и снова пытал. Как такого конченого изувера земля еще носит? Его упрашивать бесполезно. Невольно Смуглянка вспомнил последнюю операцию, где они работали вместе со Смертью. Доктор в полевых условиях, с помощью шила, плоскогубцев и газовой комфорки устроил филиал ада на земле для неугодного авторитета. Если тот вначале презрительно плевал на них, то после полутора часов старательной работы доктора он сломался и был готов на все. Прошедший через многое в жизни, авторитет был несгибаемо сильным человеком. А Доктор Смерть смог сделать то, чего не смогли сделать в зонах, тюрьмах и пресс-хатах за все эти годы. Доктор тогда так и не дал им добить авторитета. Он изуверски замучил его до смерти сам. Даже для привыкших к запредельной жестокости бойцов отряда это было чересчур. Смуглый про себя застонал. В поле зрения Смуглянки появился другой человек - лопоухий лысоватый мужичок. На первый взгляд они были ровесники с доктором, но выглядел ушастый получше, чем их отрядный лепила. - Не помните меня? - спросил его второй человек. - Не припоминаю, - осторожно ответил бандит. - Мы к вам раньше за материалом приезжали. Так вот оно что! Еще когда только начиналась катастрофа, у Доктора Смерть внезапно появился заказчик, который выкупал не восставшие трупы. Не долго думая они для него отлавливали в укромных места и просто убивали выстрелом в голову зазевавшихся людей. Также во время нападений на машины с беженцами они старались отстреливать фраеров в голову. Очень хорошо платили за детские трупы. Практически после второго торга заказчикам потребовались живые молодые и крепкие мужчины. Что они собирались с ними делать, это было не известно. Пацаны в отряде во всю потешались, предполагая способы использования молодых крепких мужчин. Этот логический ряд заставил Смуглянку побледнеть. Вот теперь он узнает, зачем этому ушастому нужны молодые крепкие мужчины. Смуглянка не знал, сойдет ли он за молодого, но за крепкого он сойдет несомненно. Смуглянка никогда не участвовал в передаче материала и ушастого он тоже раньше не видел. А вот теперь ему предстоит весьма неприятное знакомство. Доктор Смерть догадался по его виду о чем он подумал и визгливо заржал молодым не свойственным ему смехом. - Да, мой друг. Я совершенно верно выделял вас из общей массы той мразоты с которой мне приходилось работать. Вы действительно стоящий материал. Если вы даже погибните, что даю вам слово, что не напрасно. Хотя подозреваю, что жить вы будете и миссия у вас действительно важная. Практически судьбоносная, - выдавил из себя смеющийся доктор. Смуглянка опят начал рваться. А смех доктора Смерть продолжал летать под потолком, биться в стекла и прыгать по всему помещению. - Не пугайтесь, уважаемый. К сожалению, не знаю как вас зовут, - включился в разговор ушастый. - Смуглый его зовут, - закончив смеяться, пояснил доктор Смерть. - У меня еще имя есть, которое родители дали. Если умру, то от погоняла своего поганого избавиться хочу. Николай меня зовут, - сказал Смуглянка. - Вы, Коля, не бойтесь. Положитесь на свою удачу. Вы можете стать тем уникальным человеком, который будет основоположником нового племени или даже расы людей. Если это получиться, то те, кто пойдут по вашим стопам, наследуют землю со всеми ее богатствами, - начал увещевать его ушастый. - Насколько я понимаю: за меня все решили и моего согласия не требуется? - У вас нет выхода. Смиритесь с этим. И надейтесь на лучшее, - обнадежил его ушастый. - Я думаю вас нужно перевести в другое помещении. Те эксперименты, которые здесь проводят не имеют никакого отношения ни к вам и к тому, что вам предстоит. Попрощавшись с ним, доктор Смерть и его ушастый приятель ушли из операционной. Зато после них появились два крепкие мужика и некрасивая женщина с круглыми и ничего не выражающими глазами. Женщина привычным движением сделала ему инъекцию в руку. После чего тело Николая опять стало чужим и беспомощным. Его отвязали от стола и переложили на тележку-каталку. Тело он свое чувствовал, остались боль и слабость, но пошевелиться он практически не мог. Попытки двинуть рукой или ногой приводили лишь к легким подёргиваниям. Смуглянка был не в силах справиться с тяжестью своих конечностей. Женщина положила ему на глаза тряпку типа вафельного полотенца. Тряпка была свежевыстиранная и пахла порошком. На Николая накатило чувство благодарности - спасибо хоть за то, что тряпка чистая, а не с трупа снятая. Везли его долго. Кафельная плитка под колесами тележки сменилась бетонным полом, а потом асфальтом, затем были снова бетон и кафель. Тележку поднимали и опускали по пандусам, поворачивали в разные стороны, останавливали, а потом снова толками вперед. Когда сняли тряпку. Смуглянка оказался в ярко освещенной комнате без окон, напоминающую процедурный кабинет. Посредине комнаты находилась высокая кушетка, по высоте напоминающая стол, но с мягким покрытием. С краев стола-кушетки свешивались ремни. Николая уложили на кушетку, но пристегивать не стали. Женщина укутала его в тонкое одеяло и подняла металлические бортики с боков. Крепкие санитары уже развернули тележку и выталкивали ее в коридор. Вслед за санитарами, катившими тележку, вышла некрасивая медсестра. Но оставили его ненадолго. Женщина вернулась через некоторое время. Она принесла ему капельницу на высокой стойке, а также двухлитровую бутылку с водой и пластиковый судок. Вид плещущейся жидкости в прозрачной бутылке вызвал острый приступ жажды. Николаю захотелось аж завыть от боли, раздирающей горло. - Вы пить хотите? - спросила женщина. Николай смог ответить только слегка кивнув головой. Его очень удивило, что женщина к нему обращается на «вы». Он ее пленник, к тому же приговоренный к смерти или к чему-то там еще. В его понимании к пленным или подопытным должны были относиться с полным презрением. Женщина налила воду из бутылки в судок, подняла голову Николая с подушки и чуть повернула ее в сторону. В его пересохший рот полилась вода, разбивая мучительную сухость. Сначала он чуть не захлебнулся. Женщина резко убрала поилку, после чего долго дождалась пока он проглотит воду и продышится. Потом она снова стала поить его из судка, но уже осторожнее. С ее помощью он выпил примерно литр. Вода булькала в пустом желудке, но зато исчезла жажда. Он почувствовал себя намного лучше. От ее рук пахло хлоркой. Этот запах вызвал в памяти картинку бассейна из далекого беззаботного детства. Тогда он занимался плаваньем в спортивной школе Облсовпрофа. Неуместное детское воспоминание лишило его последних остатков силы духа, и жалость к себе завладела им полностью. Слезы сами собой покатились из глаз. Он плакал о своей беспомощности в настоящий момент, о несостоявшейся жизни, о потерянном прошлом, о страшном неизвестно будущем, которое, несомненно, будет коротким и болезненным. - Ну, вот еще. А ну-ка возьмите себя в руки. Мужик вы или кто? - начала говорить женщина. Голос у нее был совсем не сердитым и не презрительным. Она говорила с ним как с ребенком. От этого неуместная жалость к себе навалилась на него с новой силой. И еще Николаю стало стыдно за свою слабость. Чувство стыда помогло ему взять себя в руки, и он перестал лить слезы. - Наверное давайте я вам «утку» поставлю, а то вон столько выпили. Слабость у вас еще часа полтора-два будет, а потом все пройдет. Я вам еще капельницу поставлю с лекарством. Вам легче будет. Синдром сниму. Договорились? - миролюбиво и даже ласково спросила она. Николай снова моргнул глазами. Было так неожиданно, что в таких обстоятельствах о нем кто-то заботится. Женщина раздвинула ему ноги и сунула между бедрами полупрозрачную пластиковую емкость. Организм как будто ждал команду. Моча практически сразу полилась с едва слышным журчанием. Женщина удовлетворенно кивнула и занялась капельницей. Смуглянка почувствовал как игла вошла ему в вену. Медсестра все-таки привязала руку с капельницей к трубчатому бортику. Когда женщина подтыкала ему одеяло перед уходом он умудрился коснуться ее руки и сжать пальцы. Она вздрогнула всем телом и замерла. Такого он не ожидал. Рукопожатие было тем немногим, чем Николай мог выразить ей свою благодарность. Да и врятли она испугалась совсем слабого пожатия вялых и почти бесчувственных пальцев. Силы оставили Николая и он провалился в полусон-полузабытье. Глава 10. Ученые. Иваницкий очнулся в небольшой комнате. Рядом с кроватью стояла стойка с непонятными приборами, от которых к нему тянулись провода и трубочки. В остальном комната совершенно не напоминала больничную палату. Это, скорее всего, походило на номер дорогого загородного отеля, «заделанного» под старину. Иваницкий сел на кровати. Он был в больничном халате с завязками на спине, больше напоминающем пеньюар из парикмахерской. Все его раны на теле были тщательно обработаны и заклеены пластырем телесного цвета. Володя спустил ноги с кровати и почувствовал как стопы щекочет что-то мягкое. Там была козья шкура, застилавшая пол перед кроватью. Кровать была такая высокая, что необычного прикроватного коврика коснулись только пальцы ног. Кровать вообще представила из себя титаническое сооружение с высокими резными спинками, толстыми столбами ножек и кучей перин. Она занимала большую часть комнаты. Опершись на тумбочку, следователь встал. Чувствовал он себя очень бодрым. Только сейчас он заметил, что у него из-под ключицы торчит катетер с клапаном. Похоже, его здоровьем тут действительно озаботились. Оставалось только узнать: кто его благодетели. Больницей тут и не пахло. На Иваницком был одет большого размера памперс. Вот ничего себе! Что это за родители у него тут нашлись? Володя сорвал с себя провода и, прошагав по холодному полу до занавешенного окна, он откинул тяжелые полотнища плотных штор. Из окна были видны только деревья, кусок высокого бревенчатого забора и опять деревья за забором. Ничего интересного. Двигался он медленно и с трудом, как будто в тягучем киселе. Пойдя по комнате, он нашел тапочки и направился к выходу. Никаких запоров на двери не было, за исключением защелки, которая закрывалась изнутри. На этаже были еще три такие же комнаты, как и его, только они пустовали. Из коридора на первый этаж вела красивая деревянная лестница. Снизу по лестнице затопали быстрые лёгонькие шажочки. На Иваницкого выскочила меленькая девушка и чуть не сбила его с ног. Розовая курточка, беленькие короткие штанишки, красные ботиночки и смешная шапочка делали ее похожей на гномика. - Ой, мамочка, - выдохнула она и трогательно закрыла ладошками личико, оставив только большие серые глаза. Похоже, что она перепугалась больше чем Иваницкий. Точнее он вообще не успел среагировать и тем более испугаться. Вязкая заторможенность и вялость чувствовалась во всем теле. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал от короткой прогулки по комнате и коридору. - Вы сами очнулись? Вам кто-то помог? Я за ампулами ходила. Как вы себя чувствуете? Голова не кружиться? Вам плохо? Вам помочь? - мгновенно засыпала его кучей вопросов пигалица. Голосок у нее был такой же маленький и писклявый как и она сама, от чего девушка еще больше стала напоминать гномика из сказки. - Нет. Я в порядке. А где я? - Пойдемте, пойдемте, - заторопила его девушка-гномик. – Вам нельзя вставать, пока Игорь Петрович не разрешит. Вас должны были завтра начать будить. Сейчас вам лежать нужно. Постельный режим. Пойдемте, пойдемте, пойдемте… - тараторил настырный гномик. Она бережно, но настойчиво взяла его под руку и потащила в комнату-номер-палату. Было смешно смотреть как эта девчушка как бурлак на Волге наклонилась всем телом вперед и тащила пациента на его место. У Иваницкого закружилась голова и он оперся рукой о стену. - Что? Вам плохо? – сразу всполошилась девушка. Она уже поднырнула ему под руку и попыталась взвалить его на себя, но Володя пожалел ее и опираясь рукой на стену пошел сам. Добравшись до кровати он лег на высокое ложе и закрыл глаза. Девушка-гномик все также непрерывно щебетала, суетясь возле кровати. Она дала ему выпить какое-то горьковатое лекарство и он запил это кружкой воды. В голове почему-то стали всплывать полустертые образы. Ему казалось, что он лежит под большим белым аппаратом, а над ни колдуют несколько врачей в лиловых халатах. Потом он вспомнил боль и какую-то штуковину на голове. Потом мозг стал выдавать вообще фантастические или бредовые картинки. Володя предпочел уснуть. Он не знал сколько времени прошло с последнего пробуждения. Он очнулся все в той же комнате, только в этот раз он чувствовал себя намного бодрее и со своим телом справлялся более уверенно. Аппаратуры в комнате уже не было. Только на пальце у него была прицеплена большая белая прищепка. В комнате возник знакомый писклявый голос: - Доброе утро. Как вы себя чувствуете? В поле зрения проявилась девушка-гномик. Улыбающаяся мордашка цвела счастьем. - Да, вроде все нормально. Не переживайте. - Ой, я сейчас начмеда позову. Подождите не вставайте. Гномик накинула свою розовую курточку и пулей выскочила за дверь. Володя сел в кровати и снял прищепку. С кровати он поднялся легко, а окружающий воздух был уже не вязкий, а мягкий и податливый - никакого сопротивления. Состояние было такое, как будто он спал раза в три больше чем нужно, но ощущение заспанности постепенно проходило, с каждым шагом сменяя ватную неуклюжесть на лёгкость и бодрость. Голова не болела и не кружилась, а координация движений практически вернулась к прежнему состоянию. Иваницкий накинул поверх больничного пеньюара легкое одеяло с кровати и вышел в коридор. Пройдя по уже знакомому пути он спустился по лестнице. Первый этаж дома был достоин восхищения. Изящная мебель в дворцовом стиле, фактурные бревенчатые стены, чучела животных, каменные столбы и полукамин-полуочаг выложенные из грубо отесанного камня. Массивные деревянные балки нарочито выпирали из потолка. Изящная резная мебель ручной работы откровенно контрастировала с брутальным дизайном всего помещения. Но в своей непохожести они сочетались на удивление гармонично и придавали интерьеру живость. Безусловной изюминкой были большая шкура бурого медведя на полу и люстры из оленьих рогов. Цепи, скобы, подковы и глиняная посуда завершали общее впечатление. Эдакий пафосный охотничий домик или домище с претензией на тематический стиль. Его одиночество нарушил звук отрывающейся двери. Иваницкий жутко обрадовался, но не визитеру, а тому, что он слышит. Звона в ушах теперь не было, и звуки он слышал также хорошо, как и прежде. - Здравствуйте. Я вижу, вы уже встали. Как ваше самочувствие? Приятный женский голос невидимой собеседницы мягко плыл по комнате. От этого казалось, что с ним говорит сама комната или чучело рыси, пристроенное на высокой декоративной стойке в виде дубового ствола с огрызками сучьев. Хозяйка голоса появилась из-за брутального камина. Она очень подходила к окружающему интерьеру. Женщина предстала перед ним в образе эдакой повелительницей таежного заповедника. Подтянутая, высокая, стройная. Одета в простую удобную одежду в которой в угоду функциональности пренебрегли модой: добротные тёмно-коричневые брюки со множеством карманов, просторный мешковатый свитер песочного цвета, слегка обыгрывающий женские формы его обладательницы, и туристические ботинки. Никаких тебе кокетливых шарфиков, узорных вышивок и миленьких помпончиков. В руках она держала небольшой кожаный рюкзачок с искусным тиснением, плече оттягивал ружейный ремень, а из-за спины выглядывал кончик ствола двустволки. Вьющиеся каштановые волосы амазонки были затянуты в пышный хвост на затылке с кокетливо выбивающимися прядками. Сложно сказать, сколько ей лет. Ей больше тридцати пяти, но больше на сколько? Верхняя граница возраста была расплывчато неопределенной. Мягкий овал лица и чуть вздернутый носик скрадывали возраст, но морщинки в уголках глаз не давали обмануться моложавой внешностью. Женщина приятно улыбнулась и по-мужски протянута ему руку. - С возвращением в мир живых, пациент. Иваницкий пожал мягкую, но крепкую ладошку. На тыльной стороне кисти женщины рельефно проступали вены, что говорило о регулярных физических нагрузках. Иваницкий ухмыльнулся. Её действительно можно было назвать «охотница» или «амазонка». Будет вообще полный набор, если её зовут Диана или Зена какая-нибудь. - Здравствуйте. Я - Владимир. - Мы знаем. Меня, кстати, Галина зовут. Можно просто Галя. И у меня предложение: общаться просто на "ты". Возражаете? - Нет. Даже напротив. - Вот и замечательно. Как ты себя чувствуешь? - На удивление хорошо. - Я рада за тебя. Предлагаю пообедать. Володя мысленно обратился к своему бренному чреву, пустой желудок тоже проснулся и просил есть. - Я не откажусь. Только мне бы в порядок себя привести, а то хожу в распашонке и подгузнике, как младенец. Не удобно. Галина приятно улыбнулась: - Одежду я сейчас принесу, а вы пока можете в душ на втором этаже сходить. Там халат махровый висит, можно его надеть. - Мы же договорились на «ты», - улыбнулся Иваницкий. Женщина задорно рассмеялась. - Да, конечно. Проклятые интеллигентность и воспитание. Иди мойся, а я за одеждой. У тебя какой размер? Иваницкий пожал плечами пытаясь собраться с мыслями. Такой вопрос совершенно неожиданно вернул его в прошлую, такую далекую жизнь. Сразу нахлынули кучей воспоминания, громоздясь одно на другое и сплетаясь в чудовищную мешанину. Почему-то среди воспоминаний он никак не мог найти именно размер одежды, которую носил. Галина несколько озадаченно посмотрела на него. - Ладно. Я сама постараюсь, что-нибудь подобрать, - сказала женщина и направилась к двери. - Я скоро. Не скучай. Женщина улыбнулась ему на прощание, кинула рюкзачок на стул и вышла. Но его одиночество продлилось недолго. В дверь вбежала девушка-гномик, а за ней важно зашли сразу четверо человек. Две мужчины и две женщины. Судя по тому, как они себя вели, главным был ничем не примечательный мужчиной среднего возраста, средней комплекции и среднего роста. Даже лицо у него было такое типичное, что казалось, как будто видел его где-то раньше. - Доброе утро, молодой человек, - поприветствовал он его. – Вас не замучили вопросами о самочувствии? - Спасибо, чувствую себя хорошо, - предвосхищая основной вопрос ответил Иваницкий и задал свой: - Как мне можно к вам обращаться? - Игорь Петрович, с вашего позволения. Полковник медицинской службы Лебедев Игорь Петрович. Но можно просто Игорь Петрович. Я не люблю условностей и военным себя чувствую постольку поскольку. - Игорь Петрович, а где я нахожусь? – задал свой главный вопрос Иваниукий. Военный врач улыбнулся. - Теперь я вижу, что с вами действительно все в порядке. Не извольте переживать, молодой человек. - Владимир, - поправил его Иваницкий не опасаясь, что это будет выглядеть бестактно. - Что? Ах, да. Владимир, вы не переживайте. Сейчас вы находитесь госпитале для высшего командного состава, и заодно в научном медицинском центре реабилитационной и восстановительной медицины. Мы вас не съедим. Вылечим и отпустим. Работа у нас такая. «Ну, прямо юные натуралисты, спасающие лесную живность. Вылечим и выпустим.» - с ухмылкой подумал Иваницкий. Ему создали поистине царские условия. Иваницкий знал что такое контузия и такое быстрое восстановление его организма обошлось весьма недешево для здешних лекарей. Володя не был наивным ребенком и не верил в безвозмездные дорогие подарки. - Так прямо и отпустите? - с легкой иронией в голосе спросил Иваницкий. - У меня других установок нет. Если что не так, то обращайтесь к нашему руководству. Мое дело маленькое. Восстановить боевую единицу и в строевые войска отправить. Безликий обиженно сморщился. - Извините, пожалуйста. Я понимаю, что вы старались меня вылечить. - Старался? – уже возмутился безликий доктор. – Да вы вообще понимаете сколько труда я вложил, чтобы вы сейчас со мной разговаривали? Я без сомнения могу гордиться вами как своим шедевром: за такое короткое время так восстановить ваш организм. Это на грани фантастики. Иваницкому стало стыдно. Неизвестно, что в его отношении планирует руководство этого доктора, но свою работу он действительно выполнил очень хорошо. Иваницкий тут же рассыпался в извинениях и благодарностях. - Да, полно вам. Давайте без этого славословия, - доктор похоже действительно обиделся. – Я врач, а вы мой пациент, давайте на этом и остановимся. Вы позволите мне делать свою работу. Не усложняйте. Далее безликий доктор перевел все исключительно в практическую плоскость. Доктора его осматривали вместе и по отдельности, что-то записывали в свои толстые записные книжки, болтали на своем непонятном птичьем языке, о чем-то спорили. Иваницкого заставляли наклоняться вперед, идти по прямой линии с закрытыми глазами, касаться пальцем носа, запрокидывали ему голову, заглядывали в рот и делали с ним еще много манипуляций. Наконец безликий доктор с видимым удовольствием сказал: - Великолепно. Замечательно коллеги. Можно сказать, что период восстановления идет более чем успешно. А затем Игорь Петрович спросил: - Я вижу над вами уже взяла шефство наша валькирия? Он показал глазами на рюкзачок, оставленный амазонкой. - Галина что ли? - Она самая. Надо же, и здесь успела. Да и вы, милейший, как я посмотрю время даром не теряете. - А что? Она сам решила мне одежду принести и обедать хочется. - Обедать, Владимир, это правильно. В период реабилитации лучше вообще не залёживаться, следует как можно быстрее возвращаться к обычному ритму жизни. - Секс, наркотики, рок-н-рол. - Ну это вы уж через край хватили, голубчик. Не стоит так перегружать организм. Я имел ввиду полезную практическую деятельность. Гуляйте, общайтесь, стихи учите, в вашем случае очень полезно будет в настольный теннис поиграть. И конечно же любимая работа. Если вы будете чем-то заняты, то организм сам активизирует все процессы восстановления. Для мозга это особенно важно. Я буду за вами присматривать. Но пока про секс, рок-н-рол и наркотики придется забыть. По алкоголь кстати тоже. Хотя… Секс я вам разрешаю. Рок-н-ролом позже заниматься сможете, а вот с наркотиками распрощайтесь. Если еще и этой гадостью будете свои мозговые клетки травить, то убьете всю мою работу. Вот так, милейший. После обеда к нам в лечебный корпус загляните, вам ваша валькирия подскажет. Под аппаратом еще полежите. А утром снова ко мне. Договорились? - Слушаю и повинуюсь. - Вот всегда бы так, а то лечишь, лечишь пациентов, а они всю твою работу за пару недель на нет сводят, - наконец оттаял сердцем доктор. – До свидания. Остальные врачи тоже попрощались с Иваницким и покинули его. Иваницкий проводил их и направился на второй этаж. Душ был вполне стандартный. Конечно с хорошей сантехникой и дорогой отделкой, но ничего особо примечательного там не было. Что его удивило в душе, так это его собственные ноги. Ногти на руках и ногах были очень коротко подстрижены и обточены пилочкой. Вот это сервис! Горячий душ вернули его к жизни окончательно. Когда он свежий и распаренный спустился вниз, Галина уже ждала его за столом. Вместе с одеждой женщина принесла еду и напитки. Великолепный кисловатый морс дополнялся яблоками, овощным салатом и варёным куриным мясом с постными лепешками. Благодарный организм растекся выбросом в кровь серотонина, эндорфинов и прочей приятной химии тела. Галина оказалась очень приятной в общении особой. Даже некоторое смущения из-за своего внешнего вида улетучилось буквально на первых минутах разговора. Он даже забыл о том, что сидит перед ней в банном халате, одетом на голое тело. Она болтала с ним просто и легко. По крайней мере Иваницкий не почувствовал, что она от него что-то скрывает. За обедом Иваницкий выяснил, что находится в одном из гостевых домиков санаторного комплекса для проживания высокопоставленных пациентов. В других домиках сейчас живут сотрудники и прочий персонал какой-то научной группы. Его подобрали раненного в лесу, во время спасательной операции, когда они выручали какого-то своего коллегу. В самом конце обеда Галина сказала ему, что даёт ему час на отдых, а потом она поведет его знакомиться со старшими. Иваницкий не стал её задерживать, а поднялся на второй этаж и сразу переоделся в одежду, которая принесла Галя: обычные джинсы, фланелевую рубашку и просторную кофту. Больным он себя не чувствовал, уставшим тоже, и он этим воспользовался. Ему не запрещали прогулок по территории, так что он решил прогуляться и вышел из дома. Окружающая обстановка действительно напоминала санаторий. Среди деревьев разбегались извивающиеся дорожки, стояли разного размера бревенчатые коттеджи и домики с верандами и беседками. Прямо по территории бежал большой ручей или маленькая речка, через которую были перекинуты деревянные горбатые мостики. Ну, это просто идиллия какая-то. Находящиеся на территории люди практически не обращали на него внимания. Одна из дорожек привела Иваницкого к большому искусственному пруду, почти правильной круглой формы с островом в самом центре. Стоящее с противоположной от него стороны здание больше напоминало дворец в стиле сталинский ампир, чем гостиницу или санаторий. Обойдя пруд и добравшись до «сталинского дворца» Иваницкий заметил первые подозрительные признаки. На стенах здания были хорошо замены выбоины от пуль, некоторые стекла в здании были выбиты, а сама площадка перед дворцом несла плохо скрытый отпечаток всякого рода разрушений и наскоро устранённого беспорядка. Галина стояла у дверей и разговаривала с Игорем Петровичем. Галина увидела Володю и помахала ему рукой. Ее образ амазонки дополнил патронташ, а двустволку сменил дробовик импортного производства со складным прикладом. Иваницкий раньше такого оружия не видел. Володя подошел к парочке. Он еще раз в знак уважения поздоровался за руку с типичным человеком Игорем Петровичем. После очередных дежурных вопросов про самочувствие, Галина пригласил его в здание. Она взяла его за руку и повела в просторный вестибюль по широкой мраморной лестнице. Внутри здания тоже присутствовали вполне явные следы недавнего боя. На первом этаже они прошли мимо пафосных банкетных залов различавшихся по убранству и тематике. А вот на втором этаже было обилие кабинетов с высокими и тяжелыми филёнчатыми дверями, характерными для дореволюционной построек. Вопреки ожиданиям Иваницкого их путь завершился в небольшом кабинете вполне тривиального офисного вида с бюджетной мебелью и обилием оргтехники. Предельная функциональность комнаты резко контрастировала со всем остальным убранством здания. Сейчас офис пустовал, но разбросанные по столу бумаги, включенные компьютеры и недопитые чашки с кофе и чаем на столах говорили о том, что его покинули недавно. В воздухе кабинета растекался запах сигарет и тонкий аромат лаванды. Выходит, что от Галины пахло не духами. Возможно, что этот запах оставил освежитель воздуха или еще какя-нибудь бытовая химия. Амазонка опять развлекала его не навязчивой болтовней. Прошло примерно четверть часа до того момента кода их уединение было нарушено. В распахнутую дверь вошли тот самый средний человек Игорь Петрович и лысеющий человек в возрасте с немного оттопыренными ушами. На запястье новой фигуры красовались стильные дорогие часы с обилием циферблатов и стрелок. Сей наручный девайс по размерам приближался к старому доброму советскому будильнику. Человек поздоровался, представился Павлом Игнатьевичем и дружелюбно заулыбался. Все как раз и началось с этой улыбки. Иваницкий прекрасно ощутил, что добродушная открытая улыбка всего лишь фасад за которым скрывается полное равнодушие. Это была не та дежурная улыбка американца, которого научил лицемерить Дейл Карнеги, и не вежливая улыбка японца. Это был камуфляж волка, пытающегося влезть в овечью шкуру. Павел Игнатьевич уселся напротив, сложив маленькие ручки на стол. После стандартных вопросов о самочувствии, о том как его устроили, и о том как ему здесь понравилось или нет, лопоухий перешел к делу: - Я, полагаю, у Вас есть вопросы ко мне? Иваницкий лихорадочно пытался влезть в нутро окружающих его людей, почувствовать их суть. Как он раньше не заметил! От них смердело злом. Располагающаяся женщина Галя усыпила его внимание, и он забыл о своём ДОЛГе. Сейчас он видел перед собой людей объединённых некой глобальной целью, ради достижения которой он были готовы перешагнуть через что угодно и через кого угодно. Лопоухий дружелюбно поощрил его для продолжения разговора: - Не стесняйтесь, спрашивайте. Мы не собираемся от вас ничего скрывать. Тут Иваницкий понял, что для него эта безобидная фраза означала всего лишь одно: если он ошибается, то он не уйдёт отсюда. Кто его выпустит, если он узнает истинную суть и мерзость всех этих людей. Именно вот такие волки, уверенные в себе и ставящие свои глобальные цели выше жизней каких-то там людишек, именно они и уничтожили уютный мир прошлого. В прежние времена много шумели на счёт глобализации, какую-то теорию заговора придумали. А дело было не в заговоре. Именно вот такие группы людей, объединённые своей великой целью, вели мир к катастрофе. Кто-то думал о благе всего человечества, кто-то пекся о своих личных интересах, но в итоге, именно их устремленность и одержимая идеей воля ломали системы и ставили отдельные группы, страны и все человечество на грань гибели. Их можно называть пассионариями или революционерами, либо представителями мировой закулисы, но сути это не меняло. От остальной аморфной массы, погрязшей в узколичных интересах, их отличало глобальность целей и неукротимая воля в их достижении. Ради своей великой цели они были готовы идти на любые жертвы, не считаясь ни с чем. У него тоже была своя глобальная цель и неукротимость в её достижении. Его целью было избавление мира от вот таких пассионариев, возомнивших себя властителями вселенной. Он тот антибиотик, который призван уничтожить всю эту плесень. Иваницкий пошёл ва-банк. - Что вам от меня нужно? Присутствующие переглянулись. Они совершенно не ожидали такой реакции. Иваницкий пояснил: - Ну, вы же зачем-то меня сюда притащили. Лечение, приятное обхождение и встреча с высоким начальством. В чем подвох? - А вы оригинальный человек, Владимир Игоревич. - Да какой уж есть. Сами же обещали ничего не скрывать. - Тогда не буду от вас скрывать свой интерес. Мы знаем кто вы. Поверьте, слава о вашем «Долге» летит впереди вас. Наши сотрудники периодически бывают в вашем накопителе и в других местах сбора людей. Разумеется, мы не могли обойти вниманием такую яркую персону как вы. В чем-то наши пути схожи. То, что мы вас подобрали – это воистину проведение. Вы представить себе не можете, что тут началось, когда вас узнали. - Про интерес поподробнее, - сделал акцент следователь, чтобы собеседник не смог спрятать за льстивыми речами истинную суть своего предложения. - Мы хотим заручиться вашей поддержкой. Объединить усилия. У нас был негативный опыт, когда мы пытались найти поддержку у военных, но все это закончилось плачевно. Они не смогли осознать весь масштаб наших замыслов. А наши замысли действительно великие. Поверьте мне. - Чему верить то? - Здесь не следует торопиться. Я боюсь, что вы сделаете скоропалительные выводы. Я хочу вас познакомить со всеми аспектами нашей работы. А потом вы сами примете решение. Вы человек, безусловно, проницательный и сможете оценить всю её значимость, не зацикливаясь на отдельных издержках и сложностях. - Теория меньшего зла. - Что, простите? - Теория меньшего зла. Я имею в виду те самые издержки и сложности, о которых вы говорите. Везде существуют допуски и исключения, можно работать в пределах заданных рамок, но от этого не всегда рационально. Приходится как раз идти на некоторые издержки и допущения. Вот в оперативной работе правоохранительных органов основная задача - это обеспечение общественного порядка и соблюдение законности. Но для сохранения того же самого порядка приходится идти на некоторые допущения. Поймал я мелкого жулика и дельце на него завожу, а после этого у него две дороги: или зону топтать, или на меня работать. Вот так и живём дальше. Я его на кукане держу и на грешки его мелкие глаза закрывают, а он мне стучит и крупную рыбу помогает ловить. По сути дела я потворствую мелким проступкам, но зато предотвращаю, пресекаю или раскрываю крупные преступления. Таким образом, я защищают закон и обеспечивают общественный порядок. Вот это и называется теорией меньшего зла. Только времена сейчас другие. Появилось много выродков, которые готовы творить действительно большое зло. Если их не остановить, то они причинят ещё больше зла. Я их уничтожают. То что я делаю - это тоже зло, но благодаря ему я предотвращаю еще большее зло, которое могут причинить они. Чем больше современных Чикаитл и Гитлеров я изведу - тем меньше бед они натворят. Это моя философия, и в этом есть мой ДОЛГ. - Великолепно, - его собеседник всплеснул руками от восхищения. - Я знал, что в вас не ошибся. Моя работа вписывается в вашу теорию. Боже мой! Как изящно! Теория меньшего зла! Учёный замер на несколько секунд, как бы смакуя само словосочетание, а потом продолжил: - Просто великолепно. Вы меня уже покорили. Я готов встать в ряды вашего движения, но я работаю несколько в ином направлении. Свою теорию я называю эволюционистским замещением. Многие ошибочно считают начавшуюся эпидемию катастрофой, апокалипсисом или карой, но они заблуждаются ввиду узости мысли или элементарного скудоумия. То, что пришло в этот мир - это не зло и не катастрофа. Это новый виток эволюции. На смену старому отжившему миру пришёл новый, более сильный и чистый. Появились новые существа, биология которых построена на совершенно иных принципах, нежели все ранее существующее. Они, несомненно, уже стали доминирующим видом. Произошла эволюционная революция - эволюционный скачек. Прежний мир должен понять, что он обречен. Ему не надо сопротивляться, ему надо уступить или влиться в новые реалии. Остальных ждёт уничтожение и вымирание по объективным законам эволюции. Вот как вы думаете, зачем мы умираем? Почему мы не живём вечно? Иваницкий озадаченно наморщил лоб и ответил: - Возраст, болезни. Состарился и умер. Или погиб - вот и умер. - Вы меня не поняли, Володя. Чтобы там не говорили о вечной жизни и успехах медицины, но организм человека рассчитан на сто двадцать или даже двести лет жизни. Все что больше - это аномалия. Все что меньше - это неправильный образ жизни и неправильный образ мыслей. Вы умирает для того чтобы освободить жизненное пространство для своих детей и внуков. Освободить мир для будущих поколений. Периодичная заменяемость. Именно этим обусловлен прогресс и обеспечение выживания вида. Мир меняется, и вид Homo sapiens должен успевать за этими изменениями. - Так вы предлагаете всем наложить на себя руки и отдать мир этим мёртвым уродам. - Не называйте их так. Умоляю вас. Вы пока не можете понять, но они прекрасны. Это идеальные создания. Их способности к выживаемости просто потрясающие. Я и мои коллеги называем их некробиотами. Мне не нравиться этот термин. Я предпочитаю называть этих созданий альтернативно живыми. Я поистине горд нашей наукой, которая смогла создать это совершенное творение. Человечество реализовали свой творческий потенциал и уподобилось самому творцу. Никогда люди не создавали ничего более прекрасного и совершенного. Поверьте мне. - Да я то верю. Только, что делать людям рядом с этими прекрасными тварями? - Усовершенствоваться и жить, жить дальше. Вам человеческим гением указан путь. Будьте готовы пройти его до конца. Человечество должно обрести все замечательные свойства этого вида. Мы сотворили это создание, и мы должны снова стать доминирующим видом. Стать такими как они, только лучше. Сохранить свою личность, свои знания и опыт, но получить несравнимо больше. - Вы хотите, что бы зомби начали соображать. - Не совсем так. Наша группа добивается того, чтобы переходя в иную форму существования, человек сохранял свою прежнюю сущность. На счёт ума альтернатов можно не беспокоиться. Альтернатами мы некробиотов или альтернативно живых называем, - пояснил ушастый. - Опыты показали, что убитая крыса после её преобразования и трансформации в два раза быстрее находит выход из лабиринта. - Павел Игнатьевич, мы же это с вами обсуждали, - возразил безликий Игорь Петрович. - Я понимаю, что вы торопитесь получить результаты, оправдывающие теорию. Но факт остаётся фактом. Вы опираетесь только на фактор времени, затраченного на поиск выхода. Этого не достаточно. Я вам уже говорил и буду говорить. У альтернатов в два раза уменьшился показатель времени выполнения контрольного задания, но скорость самой особи выросла в четыре раза. Даже, исходя их обычной математической вероятности, можно предположить, что альтернат прямо пропорционально скорости увеличил количество поисковых итераций. - Ну, опять вы за своё, Игорь Петрович, - начал заводиться доктор. - Фактор повышения скорости вами учитывается только в абсолютном выражении. Поймите наконец, что скорость при прохождении контрольного задания величина переменная. Здесь важно наличие памяти и способность опытного образца выстраивать прямые ассоциативные связи, мыслить наконец. - И все же, сделанные выводы я считаю, по меньшей мере, некорректными. Нужно менять методологию. - Правильно. Поменяйте. Прежние методики работы с классическим материалом категорически не подходят для работами с альтернатами. Что вы можете предложить кроме лабиринта? В остальных экспериментах реакции альтернатов и классических особей просто несопоставимы. - Я уже предлагал провести работу на крупных формах. - И опять повторюсь. Слишком опасно. Имеющейся силовой поддержки нам не достаточно. Как вы сможете контролировать подопытные образцы, если не брать в расчет выполненные боевые операции? Любое отклонение от заданной программы и мы будем вынуждены уничтожить опытный образец до того как он выполнит задачу. Как нам получить корректный результат в таких случаях? Ученые входили в раж и уже забыли о своем госте. Сейчас ни выглядели как дворовые мальчишки, жарко спорящие о том был гол в ворота или нет. - А что от меня нужно? - Иваницкий прервал разгорающийся научный диспут. Оба ученых недоуменно посмотрели на Иваницкого. Они действительно совершенно забыли о его существовании. Первым смог собраться с мыслями лопоухий. - Нам в нашей работе нужна поддержка крупного сильного анклава или движения. Взамен мы готовы делиться результатами нашего исследования и готовыми продуктами. Я предлагаю Вам задержаться у нас денька на три. Отдохнете, поправитесь. Познакомилась с нашей работой. - Да я вообще-то устать не успел. - Это вы зря так, милейший, - вмешался Игорь Петрович. - У вас тяжелая контузия, общее физическое и психическое истощение. Благодарите небеса за то, что попали в наши руки. Отек мозга и смерть или жизнь овощем – вот от чего мы вас спасли. Вы представить себе не можете, что нам пришлось предпринять, что бы вернуть вас в более-менее нормальное состояние. Который день вами занимаемся. Настало время удивиться Иваницкому: - Который день? - Мы вас несколько дней назад подобрали. - уточнил лопоухий. - Можете сказать спасибо нашему коллеге. Мы его забирать ездили. Там вас и подобрали. За свеженького зомби вас приняли. Очень вы, знаете ли, похожи на него были. - Не удивляйтесь. Действительно несколько дней. В вашем случае оно к лучшему. Организму требуется время на восстановление. Мы вас в медикаментозном сне держали все это время, - сказал другой ученый. - Мне в накопительный пункт нужно. - Чего вы там не видели? Никуда он без вас не денется. Давайте мы вас долечим, а потом отвезем прямо к воротам. Договорились? - Я согласен, - простодушно сказал Иваницкий. ДОЛГ требовал правосудия, из велеречивых излияний лопоухого текла пузырящаяся желчь зла. Красивые и умные слова пытались исказить истинную суть сказанного, но приговор уже был вынесен. Они должны быть стерты с лица земли. Оставалось только увидеть, насколько обширно разрослась эта смертельная опухоль и кого еще безвозвратно опорочила эта зараза. Володя был один, но это ничего не значило. ДОЛГ требовал, а он его исполнял. ДОЛГ требовал смерти и крови для того чтобы покарать зло и предотвратить те злодеяния которые они смогут сотворить в дальнейшем. - Великолепно, просто великолепно, я уверен, что мы с вами сможем найти общий язык, - чересчур эмоционально взмахнул руками ушастый. Оба доктора удовлетворенно закивали, показывая всем своим видом удовольствие от достигнутого результата. Они вели себя как дети, которые не знали как отреагируют взрослые на их шалость, но после того как их похвалили, нервное напряжение спало и их тревога скатилась в искреннее детское веселье. "Дети. Любопытные злые дети, которые вскрывают беременной кошке живот только для того чтобы увидеть котяток" – подумал Володя. Внутри Иваницкого зрела, набирала силу и крепла холодная злоба. Докторами Иваницкий назвал их абсолютно условно. Лопоухого он обозвал доктор Менгеле, в честь нацистского преступника, проводившего опыты на детях в концентрационных лагерях, а среднестатистического Игоря Петровича он назвал "Доктор Безликий". - Пойдемте, пойдемте же скорее. Вам будет очень интересно. Это так увлекательно, то чем мы занимаемся. Совершенно бесхитростно доктор Менгеле схватил следователя за рукав и потянул. Володя поддался его порыву и позволил доктору Менгеле повести свою персону к двери. Сзади, быстро перебирая своими средними ножками, семенил Доктор Безликий. - Павел Игнатьевич, ему пока нельзя. Ему ещё лечиться нужно. Да что же это такое! - возмущался безликий. - Вы собираетесь всю мою работу насмарку пустить? Период реабилитации… Доктор Менгеле, поглощённый своей щенячьей радостью, не замечал коллегу. Он торопился показать Иваницкому все свои сокровища, рассказать все секреты. Он жаждал признания. "Он точно помешанный" - вынес свой вердикт следователь. - Послушайте меня, наконец! - уже кричал безликий. - Я сорок часов вытаскивал его с того света, а вы хотите все вот так взять и похерить! Не смейте мешать мне работать!!! - диким голосом на грани истерики затараторил безликий. Это возымело действие. Доктор Менгеле остановился и развернулся. - Сколько вам потребуется на завершение лечения нашего дорого Владимира Игоревича? - Хотя бы сутки. Тогда уже все будет ясно. Тем временем в двери кабинета вошел ещё один человек. Щуплый козлобородый мужчина в возрасте, напоминающий хорька, разорившего курятник. Доктор Менгеле снова оживился: - Владимир Игоревич, разрешите вам представить. Это ваш спаситель - Доктор Смерть. Глава 11. Носферату. После неопределенно долгого лежания под капельницей едва соображающего Смуглянку уложили на носилки, вынесли на улицу и положили в кузов обычного грузового автомобиля. Единственным человеком кого он узнал среди пришедших за ним, была та самая некрасивая женщина. Она обращалась с ним вполне уважительно, даже заботливо, но кроме холодного профессионализма в ее скупых точных движениях ничего другого он не заметил. Николай попытался с ней поговорить, но не смог. Голос его просто не слушался. И еще ему было стыдно за то, что он расплакался при женщине. Было в этом что-то жалкое и постыдное как будто тебя застали за мастурбацией. Хотелось как-то оправдаться, придать произошедшему невинный статус, свести все к шутке, чтобы сгладить поганый эмоциональный осадок, оставшийся после постыдного поступка. Нельзя сказать, что Смуглянка был железобетонно непробиваемым и крутым мачо, но за прошедшие годы сентиментальность внутри него усохла или была замещена холодным цинизмом. По приезду его унесли в просторный, светлый и сухой подвал. Комната с малюсенькими окошечками под самым потолком, в которую он попал, была разделена металлическими решетками на ячейки. Обстановка навеяла прямые ассоциации с тюрьмой не смотря на аккуратность и чистоту помещения. После того как его уложили на откидные нары, он увидел типичную тюремную парашу - вмонтированный в пол чугунный унитаз над которым из стены торчал водопроводный кран. Параша даже не была отгорожена от остальной части камеры. От такого зрелища его предположение превратилось в уверенность. Смуглянка не был одинок. Из шести ячеек в комнате были заняты две. В ячейке ближе к выходу на противоположной от него стороне находился молодой мужчина с коротенькой редкой бородой. Не бородкой, а именно - бородой. В соседней со Смуглянкой ячейке находилась женщина. То, что это женщина, Иваницкий смог понять только благодаря выпирающий из под одежды груди. Женщина была подстрижена под мальчика и одета в бесформенный спортивный костюм. Разглядеть ее лицо не представлялась возможным, она сидела на нарах, склонив голову. Женщина беспрерывно качалась вперед-назад мерными и одинаковыми движениями, от чего напоминала метроном или китайского болванчика. Когда женщина наконец подняла лицо, оказалось что это дама возраста второй молодости с простым лицом продавщицы сельторга или кулинарии при рабочей столовой. Большее впечатление на Смуглянку произвел молодой мужчина. Увидев Николая, он подошел и обхватил ладонями прутья разделяющей их решетки. С лица молодого мужика не сходила придурковатая улыбка. Он настолько не вписывался своим видом в окружающую обстановку, что все происходящее стало походить на фарс. Смуглянку уложили на вполне удобный и новый матрас. Этот матрас явно не был тюремным. Что еще не вписывалось в общую картинку застенков, так это светлые пастельные оттенки окружающей обстановки и отсутствие тюремного запаха, который он прекрасно помнил. Яркие лампочки под потолком и отличная вентиляция. Все же, что это за место? - Вставать вы сможете примерно через час. До этого момента будьте поосторожнее. Координация у вас нарушена. Советую дождаться пока все само собой не восстановиться. Ждать осталось не долго, - успокоила его некрасивая женщина. Смуглянка закрыл глаза, внутреннее напряжение ушло, и он мгновенно заснул. Ему снилось, загородное шоссе по которому он ехал верхом на броне БТР. Густая яркая зелень и теплое летнее солнце вокруг. Воздух радовал ароматом горячего разнотравья. Красота вокруг была неописуемая, но вместо радостного спокойствия внутри была безысходная обреченность. Глаза напряженно шарили по зеленке, выискивая любое подозрительное движение. Слух ждал грохота выстрелов или взрывов, а ноги были готовы в любое мгновение вытолкнуть его тело с брони, чтобы после удара об землю, понести своего хозяина в ближайшее укрытие. Каска норовила сползти на глаза, бронежилет давил на плечи, а подсумок с автоматными магазинами надоедливо хлопал по бедру не смотря не то, что он ехал сидя, и такого быть не могло. Это было странно. Старые брезентовые подсумки на ремне он таскал только в армейской «учебке». Все остальное время лифчик с магазинами привычно закрывал грудь и верхнюю часть живота. Подсумок ударил еще сильнее. Смуглянка сразу же проснулся и сел. Сквозь прутья решетки на него смотрела та самая сельпошная продавщица. Это она его хлопала скрученным в жгут полотенцем по бедру. - Простите, - извиняющимся голосом заоправдывалась она. - Вы на самом краю лежали. Упасть могли, а на голос не реагировали. Как вы себя чувствуете? - Пока не знаю. А сколько сейчас время? - отозвался бандит. - Этого мы не знаем, - ответил вместо нее бородатый человек. - Тут через окна ничего не видно. Освещение постоянно яркое. Часы у нас отобрали. - Вот, вот, - в тон ему продолжила продавщица. - Я вообще не понимаю, сколько тут нахожусь. Может день, а может и неделю. Я сначала кормежки старалась считать, но потом со счета сбилась. Ждешь постоянно не понять чего. Я, наверное, с ума скоро сойду. - Зачем? Не нужно. Замысел Всевышнего непостижим и благостен. Все испытания, которые он нам посылает - тоже благостны, как бы тяжелы они для нас не были. Мы готовы претерпеть испытания для спасения души своей и искупления грехов. Ожесточение и неверие точит душу и отдаляет от врат небесных. - Опять завел свою шарманку, придурок, - заворчала продавщица. - Стоп. А где мы находимся? – задал смуглянка свой главный порос. - Понятия не имею, - ответила женщина. - Нас какое-то время назад из города вывезли. Когда все началось мы в здании почты прятались. Нас сначала в лагерь какой-то отправили, а потом после медосмотра всех разделили. Меня и еще двоих на грузовике повезли куда-то, а когда высадили, я тут оказалась. Ночь была. Я так и не смогла понять вообще, где это. То, что нас в клетках разместили - я этому сначала даже внимания не предала, после ужастей которых натерпелась. Во так и сижу с того самого времени взаперти. Тех двух товарок моих увели куда-то, а ко мне вот это вот чучело подселили. Женщина раздраженно кивнула в сторону бородатого и продолжила: - Я вообще не понимаю, что происходит. Говорят, что лечат нас. Уколы колют, микстуры дают, и все такое. Кормят хорошо, но содержат, как зверюг в клетках. Нам ничего не говорят. Эту женщину Смуглянка мог знать. Их отряд обиженных тогда ездил на почтовую сортировочную. Кто-то предложил посылочки потрясти. Там должно было обнаружиться много всякого интересного. Поездка оказалась практически бесполезной. Они приволокли обратно уже забитые посылками грузовики, но полученный навар оказался по большей части кучей бесполезного хлама. Вместе с грузовиками они привезли штук двадцать сотрудников сортировочной, большая часть из которых были женщинами. Они отобрали из почтарей в возрасте трех физически самых крепких теток и продали их приятелям доктора Смерть, а остальных превратили в рабынь. Хотя в рабыни попали только дюжина или чуть больше из тех что помоложе, а остальных просто пустили в расход и тоже продали друзьям Доктора Смерть. «Так вот где они людей для экспериментов держат!» - догадался Смуглянка. - А вас сюда не вместе привезли? - Нет, что вы. Этого я вообще не знаю, откуда взяли, - Продавщица опять кивнула в сторону бородатого. - Ой. Я же забыла представиться. Меня Лена зовут. Я оператором на почте работала. Уж и не знаю, за какие грехи сюда попала. Очень страшно от неизвестности. Вам не говорили, что с нами делать будут? Смуглянке не было никакого дело до тетки, но он ее неожиданно пожалел и постарался ее успокоить: - Меня Николай зовут. А мы в научном медицинском центре находимся. Все что вокруг происходить начало – это результат заражения вирусом. Причем заражены все поголовно. Сейчас пытаются зараженных научиться лечить. Я думаю, что вам ничего не грозит. Вылечат и отпустят. Я вот тоже зараженный. Так меня, который день уже лечить пытаются. Казалось, что женщина облегченно протяжно выдохнула. Возможно, что он подтвердил какие то ее догадки. - Вот и я говорю, что на больничное обхождение похоже. Только клетки эти звериные. Стыдоба одна. Все на виду. Смуглянка обратил внимание на то, что параша в камере женщины была выгорожена одеялом. - Мое имя - Давид. В прежней жизни я Арсением был, - вмешался в разговор бородатый. Разговор прервали загремевшие в замке ключи. Дверь распахнулось. В помещение занесли еще двоих человек на носилках. Обоих новичков сопровождала та же сама некрасивая женщина. Одного новичка расположили в камере у дальней от двери стены, а второго устроили в клетушка по соседству с камерой Лены. Оба вновь прибывших были замотаны окровавленными бинтами. От них несло запахом армейского госпиталя и какой-то химии. Новички были больше похожи на военных. Хоть они и были одеты в больничные пижамы, но крепкие поджарые жилистые тела и загорелые шеи, говорили о частых физических нагрузках на свежем воздухе. К тому же Смуглянка заметил на телах обоих шрамы, которые мирными не назовешь. Задравшаяся пижама на спине одного открывала уродливый шрам от осколка и ожогов. У второго на шее и руках были следы от порезов ножом, а от правого уха остался всего лишь корявый обрубок. Наверное, братьями были военные. По крайней мере, лица у них были похожи. Роднили новичков выпирающие челюсти. Причем выпирали сразу обе - верхняя и нижняя, но выглядело это не как аномалия, а как редкая особенность вроде бульдожьей челюсти или скошенного подбородка. Еще Николай обратил внимание на толстые выпуклые ногти на их руках. Нечто подобное он видел у старого кузнеца из колхозных механических мастерских, когда ребенком приезжал на лето в деревню к бабушке и дедушке. У кузнеца - деда Андрея, были мускулистые руки, толстые пальцы, а кожа на ладонях была такой же загрубевшей как на подошвах ног, если ходит все лето босиком. А также у него были такие же копытообразные ногти, которые он стриг слесарными бокорезами и ровнял заусенцы мелким напильником, обычные ножницы не справлялись. Похоже, что бокорезов у новичков не было. Оба отпустили ногти до неприличной длинны, которая могла запросто соперничать с акриловыми ногтями силиконовых примадонн ночных клубов. Закончив с вновь прибывшими, женщина подошла к клетке, где сидела Лена и спросила у нее жестким сухим голосом: - Вы, почему порядок нарушаете? Немедленно уберите одеяло на место. Продавщица огрызнулась: - Мокрое оно, сушу я его. Было видно, что она боится их общей надсмотрщицы. Лена начала было что-то объяснять, но надзирательница смотрела на нее в упор, не отрываясь словно гипнотизируя. Пленница сломалась. Лена, нехотя, поднялась со своего места и начала отвязывать оделяло от прутьев. Она, кося глазами на надзирательницу, недовольно бухтела про стыдобу, про пялящихся мужиков и свою женскую суть. Потеряв к ней интерес, надсмотрщица открыла дверь клетки Смуглянки и зашла внутрь. - Как вы себя чувствуете? - спокойным ровным голосом спросила она у него. - Спасибо, неплохо,- ответил Николай. - Хорошо. Сейчас обед принесут. Вы сможете есть самостоятельно? Смуглянка мысленно сосредоточился на своем самочувствии. Похоже, что никаких препятствий для принятия и переваривания пищи он не видел. Тем более, что в нем начал просыпаться зверский аппетит. - Да. Смогу. - Хорошо. А на счет того, что с вами было, не переживайте. Под препаратом и не такое бывает. Я много чего навидалась. И плачут как маленькие девочки, и матерятся как сапожники, и ахинею какую-нибудь несут или начинают смеяться без удержу. Не берите в голову. Смуглянке стало легче после ее слов. Она стрела ту неловкость от его слез, которая свербела у него внутри надоедливой занозой. Он ей был даже благодарен. Еду принесли действительно быстро. На легких пластиковых разносах стояли пластиковые же тарелки и стаканы. Пластиковые ложки, ножи и вилки были заботливо обернуты в бумажные салфетки. Еда отличалась разнообразием и действительно напоминала санаторскую. Приготовленные на пару овощи, вареное мясо, густой наваристый бульон с сухариками, овощной салат и большая кружка сока. Еда действительно отличала их узилище от стандартной тюрьмы отечественного разлива. Смуглянка уже успел умять половину недосоленного обеда, а бородатый мужичек все молился, осеняя себя крестным знамением и тряся головой в такт своему бормотанию. Соседка долго мыла руки под краном, а уже затем принялась за еду неторопливо и с ленцой. Чувствовалось, что ее серьезно расстроила невозможность оправлять свои нужды в уединении, а не на глазах других людей. Смуглянка съел все, что ему принесли. Сюрпризом для него оказалась маленькая плитка шоколада, которая лежала, прикрытая салфетками. Он не стал есть шоколад, а припрятал его на всякий случай под подушку. Он точно знал, что такой случай будет. Судьба неоднократно ставила его в крайние безвыходные ситуации, но ему всегда подворачивался шанс, который он использовал по-полной. Закончив с едой, он по старой привычке проставил разнос возле двери в его клетку. Сытая нега охватила Николая. Захотелось улечься на нары, закрыть глаза и унестись в мир приятных снов, чтобы не видеть этих решеток и не думать о будущем. Смуглянка не стал сопротивляться порыву, а лег на шконку и закрыл глаза. Из блаженной дремоты его выдернул дикий громкий крик, срывающийся на истеричный визг. Предсказуемо визжала Лена. А визжать было от чего. Новичок, которого устроили по соседству с ее клеткой сейчас стоял возле решетки и тянул сквозь прутья руки в ее сторону. Женщина от страха забилась в угол между стеной и решеткой разделяющей ее камеру и клетку Смуглянки. «Млять! Да он дохлый!» - подумал про себя Николай. Тупое поведение и запах ацетона говорили о том, что новичок не решил подурачиться, а действительно умер. - Хорош орать! - рявкнул Николай. Неожиданно это возымело действие, Лена заткнулась и уставилась испуганным затравленным взглядом на него. Она ждала помощи. Ее паника была неподдельна, ужас женщины можно было почувствовать, даже не глядя на нее. Казалось, что она готова из кожи выпрыгнуть, лишь бы скрыться от этого кошмара. «Пожалуй за решеткой он для нее не опасен. Нужно надзирателя вызвать. У них же здесь камеры наблюдения должны быть!» - пронеслось в голове Николая. Он начал внимательно разглядывать потолок и стены в поисках спасительных окуляров камер видеонаблюдения. - Ничего он тебе не сделает. Как он сквозь прутья пролезет? Сейчас медики наши прибегут и уберут его отсюда, - попытался ободрить продавщицу Николай. А мертвяк времени даром не терял. Он ухватился за прутья и стал их разгибать! Причем так умело, что сразу возникали сомнения в тупости и слабосилии этого зомби. Он не просто пытался протиснуться, а именно раздвигал прутья, помогая себе ногой. Смуглянка никогда не видел, чтобы металлический пруток четырнадцатого или шестнадцатого диаметра вот так запросто гнули голыми руками. Женщина вздрогнула всем телом и снова завизжала. Только тут Николай понял, что это не «свежий» зомби. Кисти рук были неестественно вытянуты. Нелепые узловатые пальцы заканчивались когтями. И пасть!!! Массивные челюсти распахнулись неестественно широко и окрыли заострённые желтые зубы с выпирающими хищными клыками. Это был уже не человек. К ним в камеру принесли продвинутого зомби, превращающегося морфа!!! Хотя даже для шустрого зомби он был слишком силен и сообразителен. Николай уперся ногой в один из прутьев, а руками изо всех сил потянул прут в сторону, пытаясь раздвинуть решетку, чтобы вытащить, находящуюся в опасности, Лену. Он заорал от напряжения, как штангист во время толчка своего спортивного снаряда. Перед глазами поползли черные пятна от напряжения. Стальные стержни поддавались, но слишком медленно и безобразно слабо. Смуглянка услышал громкий щелчок, как от удара булыжника о массивную наковальню. Под натиском чудовища оторвался прут в месте сварки с нижней перекладиной. Жуткая скотина продолжала расширять проход. Николай никак не мог совладать с прутьями. Они немного погнулись, но пролезть между прутьями он бы не смог, тем более он бы не смог протащить к себе в камеру полную продавщицу. Сколько же силищи должно было быть у того мутанта. Лена заходилась в истошном крике. Тварь добилась своего и теперь уже протискивалась в приготовленный лаз. Смуглянка бросил бесполезные попытки разогнуть прутья решетки и попытался оторвать шконку от стены. Ни пинки, ни прыжки на самом краю откидной койки ничего не дали. Смуглянка ревел от бешенства, страха и бессилия. Он ненавидел этого монстра в соседней клетке, он ненавидел тех, кто его сюда запихал, он ненавидел ту самую уродливую надзирательницу, которая хуже любого вертухая, он ненавидел весь мир, который так несправедливо обошелся с ним. Мерзкое чудовище схватило Лену, перевернуло ее кверху ногами и впилось во внутреннюю сторону бедра рядом с пахом. Ярко алая кровь брызнула на стену. Морф безошибочно вскрыл бедренную артерию. Женщина потерял сознание. Тварь издавала чмокающие, сосущие и чавкающие звуки. По жертве кровь лилась на пол. Тут заорал сам Николай. Они раньше несколько раз натыкались на мутантов. Во время последней вылазки в город они столкнулись сразу с двумя монстрами, и даже убили одного. Но если раньше у него в руках было оружие и он мог убежать, то теперь расклады были другие. Смуглянка сидел запертым в клетке и наблюдал во всех красках наиболее вероятную картину своей близкой участи. Смуглянка кинулся к двери и начала ее дергать и трясти, это позволяло хоть как-то совладать с паникой. И здесь прутья тоже не поддавались. Это какой силой должна была обладать та самая тварь, чтобы согнуть прутья и порвать сварной шов? Дверь в комнату, наконец, лязгнула и распахнулась. Вбежали вооруженные люди и на какое-то время замерли у самого входа, а потом пошли в сторону клетки, где происходила кровавая драма. Не кинулись и не побежали, эти трое вооруженных молодчиков пошли в сторону клети почти прогулочным шагом. Они полукругом расположились возле решетчатой дверцы, выставили помповые ружья в сторону обедающего монстра и продолжали молча созерцать происходящее. Тут Николай не выдержал. Он начал орать на поганых ублюдков и требовать ружье себе. Смуглянка и сам понимал, что если бы он получил в руки оружие, то засандалил бы все патроны в этих самых уродов, которым была совершенно безразлична судьба запертых здесь людей. Мутант прекратил жрать. Может его люди отвлекли, а может он утолил голод, но Лена бесформенной куклой выпала из его лап. Тут же прогремели сразу три выстрела. Но тяжелые пули, выпущенные из помповых ружей, всего лишь выбили в стенах небольшие кратеры. Сплошные стены и потолок в камерах были закрыты акустическими плитками, которые частично погасили громоподобные звуки выстрелов, но все равно по ушам ударило слишком сильно. Смуглянка разинул рот, плюхнулся на живот и плотно зажал уши. Дальнейшее напоминало попытки неумелых охотников застрелить из кривых ружей бешенную курицу внутри большого сарая. Мутанат метался из стороны в сторону. Выстрелы крошили в мелкие осколки обивку стен. Едкий пороховой дым наполнил помещение. Наконец тяжелая пуля ударила мутанта в живот. Поганую тварь развернуло как от удара и монстр упал. Следующая пуля пробила его шею. Стрельба сразу же прекратилась. Вооруженные люди все также держали урода на прицеле, но теперь они подошли вплотную к решетке. Его не добивали. Урод шевелил нижней челюстью и беспорядочно подергивал конечностями, но это больше походило на жалкую агонию. Через какое-то время в комнату зашли тот самый ушастый доктор, Доктор Смерть и еще один ничем не выделяющийся мужчина. За ними в двери появилась надзирательница. Клетку с монстром и его жертвой открыли. Не спуская с него прицела, лапы монстра стянули нейлоновыми петлями, а на голову одели какую-то коробку с проушинами и креплениями. Лопоухий покачал головой и потрогал монстра рукой в перчатке. - Ну, я же говорил, что ненужно было ему повторно препарат колоть, - удрученно начал выговаривать лопоухий. - Он был, несомненно, сильнее второй особи, а вот теперь мы его потеряли. Спинной мозг разрушен, позвоночник разрушен. Головной мозг точно пострадал. Его теперь только на вивисекцию. Местным тюремщикам было совершенно наплевать на погибшую женщину. Они это даже не пытались скрывать. - Может получиться восстановить повреждения? Ведь крысы со временем восстанавливали подвижность после рассечения спинного мозга. - Одна из десяти восстанавливала, - мгновенно вскипел профессор. – И рассечение позвоночника делали в крестцовом отделе. Ни одна с рассечением в шейном отделе не восстановилась. - Да и материал где для него брать? Я предлагаю распотрошить образец. Полагаю, что нас ждет много интересного. А вот с подопытной следует повозиться. Я распоряжусь, чтобы для нее место в пятой лаборатории приготовили. - Полагаете, коллега, что она восстанет? - Вы меня сейчас даже удивили, Павел Игнатьевич. Голова-то у нее не поврежденная. А вот как она будет трансформироваться после укуса вампира – это может нас еще раз удивить. На этом научный диспут был закончен. Один из вооруженных людей принес трехметровый обрезок металлической трубы, который продели между связанными конечностями монстра. Урода утащили на охотничий манер. А за женщиной принесли носилки. Ее туго скрутили веревками и уложили на носилки. На лицо ей одели маску из плотного материала. Всеми работами руководила надзирательница. Она проделывала все привычно и деловито. В такой же манере можно было товар по полочкам раскладывать или делать уборку в квартире. Мусор из камеры и постельное собрали в мешки, а обильно разбрызганную кровь отмыли из шланга и согнали щетками в тюремную парашу. Под потолком шумно выли вентиляторы воздуховодов. Вытяжки жадно засасывали вонь пороховой гари и крови, а вентиляция гнала с улицы в душную камеру облака душистого весеннего воздуха. Аромат просыпающейся природы и весенняя свежесть казалась издевательством на фоне той мясорубки, которая произошла здесь недавно. Смуглянка смог опомниться только после того как увидел спину уходящей надзирательницы. Бородатый святоша и Николай оставались вместе с неподвижно лежащим в своей клетке новичком, который также мог начать гнуть прутья и лезть их убивать. - Э-э-э. Э-э-э!!! Ты! Вы нас для хавки тому уроду оставляете?! - закричал Смуглянка. – Да я лучше себе вены покоцаю сразу. Женщина замерла на секунду перед самой дверью, а потом развернулась и пошла обратно, как будто забыла что-то: кошелек или сумочку, например. Она остановилась как раз напротив Николая. Ее круглые, ничего не выражающие, глаза уставились на него. Они казались нарисованными. - Вредить себе не нужно. Второй пациент совершенно безопасен для вас. Гибель двух подопечных это наша вина. Мне очень жаль. - Жаль и все?! - в бешенстве заорал Смуглянка. – Какого хера ты, сука тупая, несешь? Он же сожрал ее. Проломил решетку и сожрал. Она никак не отреагировала на оскорбление и продолжала смотреть на него также безэмоционально. - С вами ничего не случится. Объект погиб от передозировки транквилизатора. Это наше упущение. Второй экземпляр жив и ему ничего не угрожает. Ваша палата теперь будет находиться под усиленным наблюдением. Спокойная речь женщины просто обезоруживала. Напряжение и агрессия спадала. Давящий взгляд ее круглых голубых глаз просто сводил на нет любую вспышку агрессии. Николай в недоумении уставился на нее. - Палата? Ты говоришь, что это палата? Млять! Ты хочешь сказать, что это больница? - Палаты бывают разные, - спокойно констатировала она. – Это не больница. Вы находитесь в исследовательском центре. Мы пытаемся вам помочь. - Хороша помощь! Ничего не скажешь! Скармливают нас мертвякам исследователи хре'новы! - Произошла трагическая случайность. Это действительно так. К вам привезли живых людей, находящихся под воздействием специальных препаратов. Один из них погиб сам и убил вашу соседку. - Конечно! Они даже более обычные чем я! Ты морды их видела? Мертвяки это на человечине отожравшиеся. - Нет, это не так. Они носферату. Секта такая сатанинская. Они еще до начала катастрофы пили кровь человеческую и кровь животных. Человеческую кровь брали друг у друга или в больницах покупали. В криминале, скорее всего, замешаны не были, по крайней мере - это нам не известно. После всеобщего заражения главарь секты совсем свихнулся и они начали убивать и пить людскую кровь. Необратимые изменения в телах – это результат взаимодействия вируса и потребленной человеческой крови. Вчера военные их поселок разнесли и двоих вампиров в плен взяли, но нам удалось их выторговать. Их мы тоже будем исследовать. - На нас исследовать собрались?! Они нашу кровушку будут пить, а вы пялиться будете, и свои закорючки в блокноты писать?! - Не кричите, пожалуйста. Выживание человечества нас беспокоит также сильно как вас. - К херам собачьим человечество с его выживанием! Я не корм для покойников! - заорал на нее Смуглянка. - Вам нужно успокоиться. Никто вас не будет скармливать альтенатам, - с удивительным спокойствием продолжала женщина, она говорила терпеливо и вкрадчиво: - Имел место несчастный случай и недоработка наших сотрудников. Мне очень жаль, но от того, что вы будете кричать на меня - ровным счетом ничего не измениться. Я гарантирую вам безопасность. Смуглянка буквально замер ледяной непоколебимостью и спокойной вежливостью надсмотрщицы. Может она робот? - Коля. Вам нужно успокоиться. Вам придется находиться в одном помещении с носферату. Он измененный человек, но это человек. Пусть вас не обманывает его внешность. Развитые челюсти и изменившиеся кисти рук - это следствие спонтанной быстрой мутации. Он для вас не опасен. Поверьте мне, что в случае вашей смерти, получившийся место вас зомби точно также полез… - Хватит мне лапшу на уши наматывать. Я уже после большого песца во время боевых операций столько всего навидался, что можно мне не рассказывать, как трупы ожившие себя ведут. Он стальные прутья разогнул как проволоку алюминиевую! Чего ты тут мне втираешь? - Мы не знали, что они на такое способны. Возьмите себя в руки и престаньте вести себя как баба на сносях. У вас ранения. Мы вас лечим. Кто вы такой нам хорошо известно от нашего коллеги. Убивать мы вас не собираемся, пускать вас на корм объектов мы тоже не планируем. Доверять мы вам тоже не можем, поэтому будете находиться пока здесь. Четкие и сухие, как метеосводка, слова надзирательницы-робота втыкались иглами прямо в мозг. Ничего не выражающие глаза смотрели в упор, практически не мигая. От этого складывалась ассоциация, что в стеклянные глаза-шарики слишком реалистичного манекена вставили видеокамеры, которые бесстрастно фиксируют происходящее и записывают куда-нибудь на кремниевые чипы. Может она обладала гипнозом, а может действительно он стал воспринимать ее как неживой автомат, но агрессия Николая ушла безвозвратно. Смуглянка почувствовал слабость, рана в плече задергала и заныла. Желание прилечь на кровать стало непреодолимым. Он сел на задницу тут же возле решетки. Раздражение сменилось апатией, ярость разошлась бессилием, как будто все давление в паровом котле было выпущено через сигнальный свисток или сломанный клапан. Женщин положила ему ладонь на тыльную сторону кисти и слегка пожала. - Не переживайте, пациент. Скорее выздоравливайте. Во всем происходящем было нечто совершенно дикое и неправильное. Круглые бесстрастные глаза и ровный хорошо поставленный голос никак не вязались с этим теплым прикосновением мягкой ладони. Смуглянка неожиданно для себя впал в ступор. Наверное, у него мозг завис как windows на компьютере. Надзирательница тут же забыла про него. Она подошла к камере богомольца. - Давид, как вы себя чувствуете? Николай не видел блаженного, но он услышал, как тот икнул. Не видя лица святоши, сложно было понять, что тот этим имел ввиду. - Вы все слышали, Давид. Вам бояться нечего. Больше мы такой промашки не допустим. Никто не ожидал, что после трансформации объект будет обладать такой силой и таким уровнем поведения. Ничего не бойтесь. Вы под постоянным наблюдением. Жалостливый всхлип за спиной Николай отнес на счет святоши. Возможность того, что раскисла сама надзирательница, он даже не допускал. Всхлипывание сменил звук удаляющихся шагов. Дверь в комнату с камерами захлопнулась, а Смуглянка все так и сидел, уставившись в одну точку. Усталость и безразличие ко всему овладели им без остатка. - Добрый человек. Бог с тобой. Никола-а-ай. Вы слышите меня? - послышался за спиной громкий шёпот. Смуглянка развернулся всем телом и вздрогнул. Казалось, что до лица святоши можно было дотянулся рукой - возникла такая иллюзия. Тот прижался лицом к стальным прутьям и смотрел на него блестящими ненормальными глазами, зрачки в этих дики глазах расползлись практически во всю радужную оболочку. - Коля, что вы обо все этом думаете? – продолжал бородатый сектант. Смуглянка даже не понял, почему так назвал своего соседа. Может он и не был сектантом. Возможно, Николай сделал такой вывод из-за бесноватого блеска в глазах своего собеседника и своеобразное речи. На религиозного фанатика то походил больше всего, а для Смуглянки понятия сектанта и фанатика разнились между собой не так уж и сильно. - Херово все – вот что я думаю, божий человек. Пулевое ранение, удар электрическим током, сижу тут на тюрьме не понять у кого, да еще соседку живьем сожрал носферату какое-то. На нас непонятные эксперименты ставить собрались. Конечно все херово! - А как вы думаете: нам правду говорят? - снова попытался озадачить его сектант. - Епть! Ваше духовнешее преосвященство, вы же сами только что про испытания благостные говорили. Если Богу это угодно, то чего же ты тут елозишь передо мной? Иди к себе в угол и поклоны в пол бей, да погромче лбом стучи! Может услышат тебя ангелы и сразу на небо заберут. Сектант оторопело отшатнулся от решетки, замер на мгновение, а затем снова горячо зашептал: - Вы правы. Вы совершенно правы. Я допустил малодушие. Я усомнился в величии воли божественного проведения. Спасибо тебе, добрый человек, что открыл мне глаза на порочность мою греховную. Господи!!! Прости меня маловерного, слабого и унылого. За уныние прости и за слабость малодушную. Я понял, что в великой благости своей ты послал мне спутника отверзшего глаза мои на ничтожность мою жалкую. Николай понял реакцию погибшей Лены на этого блаженного. Этот своей болтовней любого в гроб загонит и землёй присыплет, без всяких там покойников. Сектант продолжал стоя на коленях и раскачиваясь во все стороны молотить языком всякую ахинею, причем выражение лица у него было такое, как будто у него последнюю корку хлеба отобрали. Смуглянка поднялся и, послав святошу на три крепкие советские буквы, направился к своей кровати. Ему даже не мешали завывания соседа по камере. Он завалился на койку и опять отрубился. Николай спал, а ему снова снилась армия, снилась та самая зеленка, которую он не любил, снились боевые товарищи, большинство из которых спилось или вообще сгинуло неизвестно куда на гражданке. Сны боевой тематики были прерваны перевязкой и обедом. Его разбудили для того, чтобы сменить повязку и прокормить. Дав себя перевязать и наскоро поев, Смуглянка опять провалился в сон. Теперь сны стали ещё хуже. Он оказался на пересылке - его везут по этапу, причем сон был такой яркий, что ему стало страшно. Очередной сон сорвало с Николая в одно мгновение. Наработанные за много годы инстинкты не подвели и в этот раз. Смуглянка резко поднялся с кровати, в руках у него уже было полотенце, которое он старательно скручивал в тугой жгут. В самой середине скрученного полотенца лежал новый кусок мыла, заныканный с полки висящей прямо над его парашей. Своеобразный кистень из подручных материалов был весьма грозным оружием в умелых руках. Вампир в клетке напротив только что проснулся и собирался встать. Но боевое настроение было безвозвратно испорчено. Сильный позыв внизу живота сообщил Николаю о том, что он сейчас обделается, но не от страха, а по физиологической потребности. Ничуть не смущаясь окружающих, Смуглянка подошёл к заветному месту и уселся на парашу в позе орла. Он не собирался заботиться о мнении окружающих перед скорой смертью. Тем временем, сидящий в клетке напротив, вампир вел себя совершенно спокойно и тихо по сравнению со своим убитым братом или коллегой, или чем-то там ещё. Он несколько оторопело смотрел на окружающую обстановку. Теперь Смуглянка смог рассмотреть тварь во всех подробностях. Выдающиеся вперёд челюсти и массивные надбровные дуги роднили носферату с питекантропами. Смуглянка толком не знал кто такие питекантропы, но далёкие школьные знания рисовали в голове образ получеловека-полуобезьяны с большого плаката в кабинете биологии. Николай не знал, какие руки были у питекантропов или неандертальцев. Длинные, узловатые пальцы с толстыми загнутыми желтовато-белесыми ногтями, которые грозили превратиться в крупные орлиные или медвежьи когти. Вампир сидел на нарах совершенно по-человечески, опершись локтями на колени и свесив кисти рук или лап перед собой. Он угрюмо смотрел по сторонам. Глубоко посаженные глаза изредка сверкали из под лохматых ресниц. - Здесь тюрьма? Прозвучавший вопрос казалось, что появился ниоткуда. Просто так возник из окружающего пространства. Смуглянка было подумал, что ему это показалось, но вампир выпрямился и спросил более громко и внятно: - Вы меня слышите меня? Вы меня понимаете? - Слышать то слышим, но и не верится, что ты разговаривать можешь. В воздухе повисла длинная пауза. - Почему я разговаривать не могу? Разве я не человек? - Ты себя в зеркало видел, чудовище страшное? - Нет не смотрел, а что такое? Нам запрещено смотреть на своё отражение. На высших ступенях практики мы вообще теряем способность отражаться в зеркалах, - ответил носферату. - Твой корешь недавно нашу соседку живьем сожрал. На наших глазах притом. Зверье вы и есть зверье. Неожиданно вампир встал. - Да как вы можете судить! Что вы можете знать о восходящем мире. Вам не дано понять кто мы такие. - А почему так? - издевательски начал Смуглянка. - Вы людей убиваете. Значит вы преступники и убийцы. В уголовном кодексе про это все чётко написано. Вот когда ты людей убивал, разве ты не понимал, что делаешь? - Причём тут ваша демагогия. Какие законы? В новом мире существуют только достойные и недостойные, и ещё есть великая сила, которая спросит с каждого, на сколько он достоин нового мира. Мир должен очиститься. Он должен восстать молодым и красивым, омывшись в крови. Только так мир сможет смыть то осквернение, которую привнесло в него порочное человечество. Я презираю тех, кто тянул этот мир по нисходящей, опутывал его ложью и превращал людей в рабов. - О-о-о, - протянул Смуглянка. - Я думаю, что тебе есть с кем поговорить. Святой отец, я вам овцу заблудившуюся нашёл. Или как там у вас? - А вы кому поклоняетесь? Это в разговор включился святоша Давид-Арсений. Причём произошло это вполне органично, как будто он специально готовился к такому диспуту. - Мой отец и господин - свергнутый ангел, светоносный князь, который восстал против рабства и лжи. - Значит, вы сатанист? - Мы носферату - новые высшие существа. Мы следующая ступень в развитии человечества. Мы масса творцов, которые превзойдет архаичного бога. Нам не нужен ваш слабый бог, который ложью закабаляет вас, потому что не в силах справиться с людьми другим способом. Ибо творение превзошло своего творца. А вы племя рабов, которые одурманены ложью и готовы пресмыкаться. Вы зашорены. Вы не способны посмотреть вокруг открытым свободным взглядом. - Ты считаешь, что ты свободен? - проповедник перешёл на "ты" также легко, как и включился в диспут. - Да я свободен. - А в чем ты свободен? Как ты можешь быть свободен, если у тебя есть господин – сатана нечистый. - Мой властелин позволяет мне делать то, что я хочу. У меня нет преград. - То есть, ты поклоняется ему из-за того что он тебе все позволяет? - И поэтому тоже. - Так давай я тебе тоже позволю делать все, что тебе хочется, и ты будешь поклоняться мне. Я буду твоим властелином, а ты делай все что захочешь. Вампир впал в некое замешательство. - Ты пытаешься одурманить меня словами, - наконец собрался с мыслями носферату. - Отчего же? Разве ты не мог раньше делать все что захочешь? - Мог, но я не понимал своей свободы. Истинная свобода лишена условностей и оговорок. Властелин научил меня видеть и понимать. - А что он тебе ещё дал? Вампир рассмеялся и ответил: - Силу и власть. Я сильнее любого человек из прошлого, я быстрее и умнее. Я теперь способен на такое, о чем даже по мыслить не мог. Я избранный. Я один из тех, кто наследует землю и кого примет очищенный новый мир. В разговор вмешался Смуглянка: - Ха! У вас что, ожившие покойнички никого не убивали? Вы носферату с зомбями за ручку ходите и по подъездам тискаетесь? Похоже, что Смуглянка смог зацепить носферату за живое. - Восставшие мёртвые и есть та самая сила, которая призвана очистить мир от скверны. Те, кто погибли - они не достойные. - А мать твоя достойна? А отец? А братья, сёстры и другие близкие тебе люди, они достойны? - Они заблуждались, - тихо ответил вампир. - Судьба рассудила нас. Они не верили мне. Они смеялись. Николай смотрел на этого самого питекантропа. Смуглянка был поражен, даже не его внешним видом и не тем, что он разговаривает, а тому, что говорит этот мутировавший человек. Похоже, что и мозги у него тоже мутировали. Глава 12. Виварий докторов. Тонкий протяжный звук разбудил Иваницкого поздно утром. То, что он перепутал с будильником наручных часов, оказалось комаром, который появился у него прямо перед лицом. Володя автоматически попытался поймать рукой насекомое, но безнадёжно промахнулся. Он снова закрыл глаза, попробовав уснуть, но мелкая настырная тварь не оставляла его в покое. В просыпающемся сознании всплыло что- то про энцефалит и малярию, которые передаются через укусы насекомых. Следующая мысль заставила его резко выскочить и замахать подушкой, подхваченной с кровати. Риск быть укушенным комаром, который уже успел напиться мёртвой крови какого-то зомби, напугала его до одури. Володя не боялся темноты или собак, пауков и мышей он тоже не боялся, но возможность такой глупой смерти от укуса ничтожной твари его предсказуемо пугала. Хлесткий громкий удар подушки, оставил на тёмно-жёлтых полукружиях бревенчатой стены мелкий уродливый мазок от комариного тельца. Сволочь уже успела напиться чьей-то крови. Прохладный душ и свежий, напоенный густым хвойным ароматом, воздух быстро вернул Иваницкому бодрость. Приятное дежавю отдыха на курорте веяло слегка щемящей ностальгией. Вчера Доктор Безликий колдовал над ним до самого вечера: инъекции, таблетки, лежание под какими-то аппаратами, больше всего напоминающими нечто космическое, а также массаж и две ванны. Последняя ванна запомнилась особенно, уж слишком подозрительно вода в ней отдавала мочой. К вечеру он чувствовал себя так, как будто он вагон с углем разгрузил. Тут Иваницкого снова перехватила Галина, и они провели вечер вместе за ужином, игрой в карты и приятной беседой. У Володи с амазонкой нашлось неожиданно много общих тем для отвлеченных разговоров. Володя оделся и вышел из комнаты. Спустившись на первый этаж, он нашёл на большом столе завтрак из уже остывших тостов с расплавленным сыром и яичницы с сосисками. Здесь же стояла готовая к работе кофемашина. Яичница с поджаренными кружочками сосисок принесли, наверное, недавно, потому что накрытая полотенцем толстая сковорода еще исходила жаром. Поистине королевский завтрак для нового мира. После завтрака следователь вышел на террасу перед домом с кружкой горячего крепкого кофе в руках. Вполне обыденная суета наполняли видимое пространство. Каждый был занят своим делом, только он - Владимир Игоревич Иваницкий, стоял оперившись на украшенные резьбой перила ограждения площадки и умиротворённо наблюдал за эти стадом, требующим срочной чистки или полного уничтожения. Так требовал ДОЛГ. Ощущение предстоящей большой работы слегка нервировало. Но с другой стороны, он был избран для того чтобы уничтожать всю эту погань, отравляющую жизнь человечества. У него не поворачивался язык для того чтобы назвать этих погрязших во зле выблядков людьми. Именно такие как они, заботясь об удовлетворении своих глобальных амбиций, кинули весь мир в горнило общемировой катастрофы. Они ему ответят за все. Он чувствовал важность своей миссии. Он оказался именно здесь неспроста. Масштабность концентрированного человеческого зла здесь зашкаливала. - Бросьте! Бросьте это немедленно! Вы себя убьете!- кричал бегущий в его сторону Доктор Безликий. Серенький запыхавшийся человек заскочил на крыльцо так, словно дорожка под его ногами была выстлана горящими углями. - Вы с ума сошли? Кто это вам дал? - горячился безликий. Он выдернул из рук Иваницкого кружку с кофе и выплеснул содержимое в кружки в клумбы с едва вышедшими из земли ростками. - Вам лечиться нужно. Вы представить себе не можете сколько я над вами бился. Не скрою, я доволен результатам. Очень доволен. А вы опять весь мой труд пытаетесь насмарку пустить, - укоризненно выговаривал ему врач. - Вам кофе, спиртное, тонизирующие напитки, включая чай, запрещены категорически. - Ах, оставьте, оставьте, - послышался другой колос откуда-то из-за спины. Широко улыбаясь, к ним подходил доктор Менгеле. От его дружелюбный улыбки хотелось залезть под крыльцо. Хотя улыбался он вполне приветливо и ничего отталкивающего в его внешности не было, скорее даже наоборот выглядел, как будто сошёл с обложки журнала, но та остервенелая одержимость рвалась из него наружу как пена из кипящей кастрюли с молочной кашей. Иваницкий сразу почувствовал в нем новую распирающую радость, которой доктору не терпелось поделиться со следователем. - Как выше самочувствие, мой дорогой друг? - осведомился доктор Менгеле. Вопрос был задан явно для проформы. За пределами своих научных экспериментов доктора мало интересовало хоть чье-нибудь самочувствие. - Благодарю вас, - очень неплохо, и тут же добавил: - Конечно благодаря стараниям Игоря Петровича. Ожидания предстоящего посвящения в некую тайну не оказались напрасными. Доктор Менгеле, ничуть не смущаясь, подхватил Иваницкого под руку и потащил куда-то за собой. Они почти бежали. На ходу Менгеле торопливо говорил: - Вы представить себе не можете, что произошло. Мы завтра приступаем к основном эксперименту который доказывает, что мы на правильном пути. "Конец твоему пути. Дай только всю картинку увидеть!" – закипая злобой, подумал следователь. Ему не терпелось разобрать по косточками и сжечь весь этот гадюшник. Менгеле вел его под локоть в сторону забора и густого леса за ним, противоположную от лечебного и административного корпусов. - Я сегодня вам покажу другие направления нашей работы. Но это тоже важно и интересно. Вы сможете это оценить это по достоинству. Ничуть не смущаясь, Менгеле провел его мимо последних домиков. У Иваницкого зародилось подозрение, что доктор ведет его в какое-то подземелье или секретный бункер. Тем временем, Менгеле все время говорил, говорил, говорил. Иваницкий уже потерял нить пространных рассуждений доктора и автоматически Менгеле подвел его к старым воротам, скрытым за разросшимися, кустами и вывел Иваницкого через глухую калитку за территорию пансионата и повели по, вложенной бетонными плитами, дороге сквозь благоухающий ароматами лес. Тут доктор в своем повествовании дошел до некого драматического момента. - Вы представить себе не можете, как нам в такой сжатый срок пришлось начинать все практически с нуля. Перетаскивать сюда оставшееся оборудование. Эти варвары нас установками залпового огня чуть не уничтожили! - возмущённо затараторил доктор. Безликий доктор пытался нагнать их сзади и поддакивал на ходу. - Мы сначала видели в кураторах соратников и людей понимающих. Сложно было ожидать того, что они натворили после стольких лет совместной работы. Я уже более двадцати лет занимаюсь вопросами восстановления человеческого организма. Курировали мое направление военные ведомства, но после того как в наших руках оказался первый материал, я понял, что на наших глазах происходит эволюционный скачек. По масштабам, это никак не меньше чем гибель динозавров шестьдесят пять миллионов лет назад. - То есть мы вымрем как те самые земноводные. - Рептилии, - поправил его учёный. - Динозавры не были земноводным, они рептилии. А что касается гибели человечества, то её не будет. Я верю в науку. Она чиста и непогрешима. Ущербны люди, которые могут заблуждаться и использовать чистое научное знание для своих грязных целей. У людей есть разум, и мы можем активно влиять на окружающей мир, мы можем подстроить его под себя. Иваницкий даже заинтересовался, но не перспективами человечества, а противостоянием доктора Менгеле с военными кураторами. - А кураторы не оценили? - Эти тупые солдафоны не способны смотреть дальше своей кокарды. Первый этап мы прошли очень быстро. Таким результатам мог позавидовать любой понимающий специалист. Но нам срочно нужно было идти дальше. Нужны был материалы различного рода и возможность творить. Разумеется, мы не настолько глупы, чтобы неподготовленного человека сразу обрушивать результат, который был нами получен. Неподготовленный человек может сделать неправильные выводы. Но нам пришлось рискнуть. Целый день мы втолковывали тем крутолобым баранам с погонами исключительную важность и значимость наших исследований. Все псу под хвост. Мы были готовы к жёсткой реакции и готовили отходные пути. Риск благородное дело, но страховку никто не отменял. Степень агрессивности их реакции меня просто поразила. Они психи ненормальные. Все ясно. Доктор Менгеле занимался некой научной работой под крылышком у силовиков. Скорее всего они разрабатывали методики восстановления бойцов после ранений, травм и прочих неприятностей с организмом пушечного мяса. После того как разразилась катастрофа, силовики поставили перед Менгеле и его палачами новую задачу по исследованию неожиданной напасти. Ученые повели работу в направлении, которое очень не понравилось силовикам и кураторы решили уничтожить подопечных ученых. Только что натворили эти безумные доктора, что их решили уничтожать установками залпового огня? Вот это и предстояло выснить. Менгеле, Безликий и Иваницкий вышли из леса к большому открытому полю, все пространство которого было поделено на большие квадраты и прямоугольники полутораметровым ограждением из столбов и тонкой проволоки. Иваницкий не разбирался в сельском хозяйстве, но для себя мысленно он обозвал эти выделенные ячейки загонами. Он оказался прав. Одновременно оба доктора начали показывать и рассказывать о том, что он удостоен чести лицезреть бывший исследовательский центр институт ветеринарии и селекции племенных животных. Руководство цента гостеприимно распахнуло двери перед Менгеле и его коллегами, работа которых была уничтожена, а сами они преданы анафеме крутолобыми военными кураторами. Более того, гостеприимные хозяева смогли оценить величие научных и практических замыслов беженцев и активно включились в исследовательскую работу. По словам Мнегеле: четыре лабораторные корпуса и одно административное здание превратились сейчас в единый исследовательский кластер, где творилось будущее человечества. За считанные дни они сумели наверстать утраченные позиции, усиленные материально и научной базой, предоставленными новыми соратниками. Теперь они безоглядно движутся к новым свершениям. Следователь внимательно слушал захлебывающихся от восторга докторов и удивлялся их человеческой близорукости. В своём оголтелом научном любопытстве они совершенно забыли о людях. Они постоянно твердили о человечестве, о его будущем, но говорили о нем очень отвлеченно, как о некой абстракции. Их результат для них был важнее всего на свете, для его достижения они были готовы не глядя перешагнуть через все человечество. При входе на территорию научного центра их встретили доктор Смерть и ещё один человек с бородой в обычной серой спецовке с оранжевыми вставками. Рабочая одежда сидела на крупнотелом бородаче привычно и ладно, чувствовалось, что она ему не в новинку. Иваницкого и незнакомца представили друг другу. Бородатый оказался руководителем этого ветеринарного центра. Звали его Андрей Иванович, но Володя обозвал его по аналогии с остальной компании «доктор Моро», приняв во внимание специализацию ученого. В своём предположении Иваницкий оказался прав. Научные и творческие интересы учёного тянули свои щупальца в сторону «совершенствования» животной природы. После того как коллеги доктора Моро раскрыли весь творческий потенциал случившегося зомбоапокалипсиса, учёный ветеренар-селекционер кинулся во все тяжкие, напропалую экспериментируя с подопытными животными, без оглядки на последствия. Увещевая следователя в четыре голоса, Иваницкого завели в первый трёхэтажный лабораторный корпус. Навозная вонь сменилась запахом мёртвечины, ацетона и аммиак. Вдоль глухих стен с заложенными оконными проемами на металлических стеллажах за толстыми решетчатыми дверями в ячейках разного размера сидели, лежали, бесновались и просто мерили шагами клетки жуткие твари. О том, что все они, без исключения, восставшие после смерти животные, можно было не сомневаться. Посередине на всем протяжении помещения стояло множесто столов со всевозможными приборами, агрегатами и устройствами, трупами и шевелящимися трупами. Висящие сверху громадные люстры со множеством ламп освещали препарированные трупы монструозных чудовищ. Некоторые из них продолжали шевелиться, несмотря на выпущенные кишки, распахнутые ребра, отрезанные лапы и торчащие из отвратительных тушек железки. Кроме букета из отвратительных запахов в помещении стоял не превращающийся гул из скребущих, чавкающих, сипящих и прочих звуков. От всей этой какофонии волосы на голове становились дыбом, создавалось впечатление, что одновременно сотни мёртвецов пытаются выбраться из своих могил. К ним подошёл высокий человек в импортом противогазе с большим панорамным забралом. Он приветственно помахал им рукой в кольчужной перчатке. Сама перчатка переходила в затянутую ремнями пластиковую крагу, тянущуюся до самого локтя. Кроме подошедшего к ним человека, в помещении вели активную работу ещё около десятка человек. - Это сотрудники исследовательской группы, - представил присутствующих доктор Моро. Иваницкий только сейчас понял, что все четверо докторов внимательно смотрят на него. Это было понятно, они ждут от него страха, паники, ну на худой конец приступа тошноты. Последнее тут напрашивалось очень даже сильно. Но эти повернутые на своей науке уроды не могу понять того, что когда Володя смотрит на все это дерьмо, он видит перед собой выжженное пепелище. Неважно когда это произойдёт, и неважно чем их выжгут - напалмом или системами залпового огня. Судьбу этого места и присутствующих здесь людей и нелюдей уже предрешена. А какая у него может быть реакция на развалины, пепел и головешки? Они не понимают всю ничтожную мелочность своих великих целей и не догадываются о всей тяжести своего преступления, чудовищность которого не имеет аналогов в истории сгинувшей цивилизации. Почувствовав слишком сильное удивление своих провожатых, Иваницкий не испытал ни чувство удовлетворения, ни чувство превосходства. Нечем было гордиться. Высокого представили Германом Фридриховичем, а фамилия у него была Райс. Для собственного удобства Иваницкий обозвал про себя этого долговязого мосластого типа «доктор Франкенштейн». Следователя провели через всю лабораторию. По дороге ему объяснили, что здесь работаю только с крысами, собаками и мышами. Экскурсию вел тот самый Франкенштейн в противогазе, задранным на лоб. Он с нудной бесцветной интонаций что-то объяснял, давал комментарии, но Иваницкому это было глубоко безразлично. Возможно, это кому-нибудь это было интересно, учитывая многообразие форм и разновидностей беснующихся в клетках тварей, но для следователя они все также оставались выжженным пеплом. Сопровождающий монотонно рассказывал о том, что крысы оказались самый подходящим материалом для исследований. Обилие лабораторного материала давало широкие возможности. Крыс убивали, дождались, когда они восстанут, и начинали изучать. Часть крыс откармливали таким же крысами, которых они умёртвили, отсекая голову или разрушая мозг. Лабораторные крысы с поврежденным мозгом не восставались. С крысиными морфами работали очень много. На них изучали возможность трансмутации, поведенческие особенности и возможность управления. Способов воздействия на тварей оказалось немного. Либо уничтожение, либо воздействие химическими препаратами или электрическим током на головной или спинной мозг. Болевых реакций они не проявляли, реагируя только на повреждения, грозящие гибелью. Возможности для трансформации оказались просто безграничны. Тварям отрезали конечности, удаляли глаза и уши, изымали участки пищевого тракта и отдельные органы. Твари продолжали существовать, в некоторых случаях снова отращивая органы и части тела, имеющие совершенно уникальные способности. Приобретенные свойства целиком зависели от условий, в которых существовал крысиный морф, и носили исключительно прикладной характер. Иваницкому с гордостью продемонстрировали крысиного морфа вымахавшего до размеров крупной собаки. Бочкообразное тело было водружено на крепкие жилистые лапы, голова твари представляла собой нечто среднее между головой плотоядного динозавра и промышленной гильотиной для рубки металла. На гигантского крысоморфа красовались одновременно мощные кабаньи клыки и множественные наростов, некоторые из которых превратились в острые рога. Хвост был толстым, лысым и гибким. Своим хвостом тварь запросто орудовала как пятой рукой или щупальцем, захватывая и обвиваясь вокруг всего, что представляло для нее интерес. Показали еще одного морфа. Так называемого «крысиного короля». Добрый десяток крыс срастили в месте в одно отвратительное многоголовое создание с многочисленными лапами и хвостами. Иваницкий даже не стал смотреть на чудовищного мутанта. Самой полезной информацией для него оказалось то, что в каждую тварь обязательно вживляли заряд взрывчатки с радиоуправляемым детонатором, который мог быть активирован на расстоянии. Если Франкенштейн говорил о своей работе вполне будничным скучным голосом, как будто список домашних дел на неделю зачитывал, то доктор Моро буквально светился, когда рассказывал об опытах на животных. Крысы проявили уникальную способность мутировать в зависимости от условий обитания. Каждая такая мутация была исключительно точно направлена на максимальную эффективность и выживаемость твари. Единственное, что пока не получалось, так это избавиться от водобоязни. Это было связано с биохимическими реакциями в теле морфа. Из первой лаборатории его повели в подвал. Здесь выяснилось, что все здания исследовательского центра были соединены между собой просторными подземными галереями. Это позволяло перемещать подопытных животных из корпуса в корпус, не выходя на открытый воздух. Сами подземные туннели и подвалы корпусов были перекрыты множеством решетчатых дверей. По такой галерее все впятером они прошли во второй большой одноэтажный корпус. Здесь их уже дожидался маленький лысый человек с непроизносимым именем Эммануил Всеволодович, которого Иваницкий переименовал в «Доктора Зло». Сквозь массивную металлическую дверь он провел их в очень холодную лабораторию. Здесь даже пар шел изо рта. На металлическом голом столе лежала привязанная собака. Иваницкий слабо разбирался в породах, но по его смутному подозрению это была просто крупная дворняга. Несчастная псина в отчаянии дергала привязанными лапами, мотала головой и вращала полными ужаса глазами. Познавшая все прелести уличной жизни, собака безошибочно чувствовала свою неминуемую горькую участь, но все равно не оставляла попыток спастись. Волна боли и отчаяния, исходящая от привязанного животного, ощущалась за много метров до нее. Пара вивисекторов в масках, очках и длинных сплошных фартуках из толстого полиэтилена стояли по обе стороны от обреченного животного. Пропавший ненадолго, доктор зло появился из двери с небольшим прямоугольным боксом из нержавейки в руках. Свою ношу он поставил возле животного на столик с инструментами. - Сейчас они начнут, - тихо сказал доктор Моро. Все дальнейшие действия он комментировал с азартом истинно увлеченного человека. Дергающейся собаке разрезали бок и вставили в рану расширитель ребер. Края раны сильно раздвинули в стороны и в образовавшееся отверстие низкорослый щуплый человек запустил руку до середины предплечья. Никто не обращал внимания на отчаянный визг и хрипы животного. Сквозь разрез было видно трепыхающиеся органы еще живого существа и обильно лилась кровь. Вивисектор нащупал нечто нужное и кивнул головой. Доктор зло открыл свой бокс и протянул ему несколько небольших контейнеров, запакованных в, поблескивающий глянцем, латекс. Из упаковки торчали только лапки зажимов и штыри. Доктор пояснил Иваницкому, что эти контейнеры являются модулями оповещения, управления и безопасности, и их сейчас смонтируют прямо на позвоночник животного. Каждый из контейнеров вивисектор погружал глубоко в грудную клетку собаки и, повозившись там, давал кивком голов сигнал своему помощнику. Второй вивисектор брал обычный шуруповёрт с очень длинным жалом и запускал этот наконечник в открытую рану. Несколько движений, сопровождаемые жужжанием электромотора, и шуруповёрт из раны убирали. После того как все три контейнера закрепили внутри животного, в спину собаки воткнули толстую заточенную отвертку. В образовавшееся отверстие живодер продел пластиковую трубку с прочащими проводками и прозрачной трубочкой, после чего закрепил ее продетыми с обеих сторон блестящими клипсами, на конец трубки надели красный металлический стопор, который в свою очередь прикрутили шурупами к ребрам на спине собаки. Закончив с установкой модулей, ребра собаки стянули проволочными хомутами, а шкуру трупа зашили грубым матрасным швом. - Вот вы представьте, за счет этих модулей получившееся существо становится пригодным для практического применения. Первый модуль, как вы догадались, это приемо-передающее устройство, которое обеспечивает связь с объектом. Его можно отследить и передать команды на блокирование или уничтожение. Кроме того передатчик информирует о состоянии объекта. Второй модуль – это блокировщик. Там применено два альтернативных механизма воздействия. По сигналу на приемник объекта, объект можно обездвижить лошадиной дозой транквилизатора или мощным ударом электрического тока. После исполнения задачи мы «выключаем» объект, чтобы его можно было использовать повторно. Препарат и удар током направлены непосредственно на спинной мозг объекта. Сложность заключается в том, что с каждым разом объекту требуются все большие и большие дозы транквилизатора и сила электрического разряда. После блокировки, наши специалисты фиксируют объект и грузят в клетку. - Вы так и держите их скованными в клетках. - Нет. Зачем? Они у нас в вольерах содержаться. И вы знаете! Они быстро принимают, что от них нужно. Если их надо вывезти на операцию, они сами заходят в транспортную клетку. Представляете? Они также как и домашние собаки просятся на прогулку или на охоту. - И вы с такими собачками на охоту ходите? - Можно и так сказать. Для них это действительно охота, но для нас это военная операция. Боевая эффективность таких тварей на порядок выше, чем у любого живого существа. А их выживаемость даже сравнивать нельзя с живыми. Это нечто новое и совершенное по своей сути. - А как же вы их натравливаете? - Вот с этим пока есть проблема. Объекты атакуют первую попавшуюся цель. Здесь может возникнуть множество накладок. Если вас интересует тактика нашей работы, то мы доставляем контейнер на самое близкое расстояние к цели, на сколько это возможно. Потом отходим на безопасное расстояние и дистанционно открываем клетку. Здесь важно угадать момент появление мишени. Объект безошибочно наводится на любую живую цель и атакует ее. После выполнения работы мы приводим в действие блокировщик. А дальше вы знаете. - Хм. Понятно. Вы разработали биологическое оружие. Только не вирусы и бактерии, а боевых зомби. А скажите мне что будет, если тварь сразу на вас нападет или очухается до того как его закуют в цепи и засунут в ваш дуршлаг? - А вот на такой случай в существо ставиться третий блок. Его мы называем «ББ» или блок безопасности. В контейнере размещается термический заряд. Первоначально планировалось начинить контейнер высокобризантной взрывчаткой, но по озвученной вами причине, чтобы не навредить операторам, которые работают с объектам, решили установить термический заряд. Он за считанные секунды оставляет от внутренностей объекта пепел и головешки. Шея, грудная клетка и позвоночник просто выгорают. - Так вы и на людях это практикуете. - Что? - Ставите модули. - Да, вы правы. В борьбе с конкретной мишенью самыми эффективными становятся именно объекты трансформировавшиеся из соответствующего вида. Если цель человек, то применять нужно именно объекты, полученные из людей. Страшновато услышать такое, не правда ли? Безумные доктора снова изучающе смотрели на Иваницкого. Казались, что они готовы залезть ему в подкорку головного мозга, чтобы понять, что он думает на самом деле. - Теория меньшего зла. Уничтожить одного, чтобы победить многих. Каждый из докторов расплылся в восхищенной улыбке. - Именно! - с восторгом выкрикнул доктор Менгеле. – Вы совершенно правы. Ведь были раньше камикадзе, шахиды и просто герои, которые шли на смерть ради победы. Я рассматриваю использование человеческого материала, как аналогичный случай самопожертвования. «Вот уроды. Возомнили, что они тут героев готовят!» - подумал Иваницкий. Степень опасности такого зла, просто не подходила ни под какое описание. - Вы представить себе не можете, насколько это эффективно. Всего две боевые операции, а какой результат! - И какой результат? Ответил Доктор Менгеле: - Когда раздолбали нашу первую лабораторию, погибло много наших единомышленников, были уничтожены все материалы, все образцы и наработки. Благо, что к тому времени мы уже сумели наладить работу с Андреем Ивановичем и его соратниками. Частично работы и персонал были переведены на его территорию. К сожалению, погибли практически все объекты, которых мы готовили из людей. В эту же ночь мы подогнали тем сволочам, которые хотели нас уничтожить, грузовик с единственным оставшимся человеческим объектом и с двумя собачьими. Вы представить себе не можете что было. За ночь они перебили более ста пятидесяти человек, оставшихся в гарнизоне части. А последние вояки подорвали себя вместе с объектами. Мы наблюдали за всем происходящим с помощью камер и специальной оптики. Второй раз объекты мы применили как раз на той базе, где мы все сейчас живем. Доктор Менгеле указал на доктора Моро: - Вот Андрей Иванович нам эту базу сосватал. Она находилась в непосредственной близости от института. Прекрасная территория, замечательно оснащенная. И заметьте – это тоже научный центр. К тому же это идеальное место для отдыха и восстановления. А отдых в нашем деле очень много значит, учитывая ту ответственность за результат, которая лежит на каждом из нас. Базу занимали какие-то криминальные элементы. Вы только представьте. Мы за двое суток. Понимаете? За двое суток сумели создать три новых объекта из подвернувшегося материала. Пришлось пожертвовать дополнительно несколькими людьми, что бы объекты быстрее трансформировались, но за одну единственную ночь эта троица смогла уничтожить всех, кто был на базе. Мы потеряли всего один объект. Два другие были сильно повреждены. Но вы представить себе не можете насколько быстро они восстановились, при достаточном количестве материала. Сколько дополнительных свойств они обрели, на сколько они стали совершеннее, чем были ранее. Первоначальные прототипы имеют ошеломляющие возможности по трансформации. - А этих вы тоже в клетках подвезли? Доктора опять хитро переглянулись. На это раз заговорил доктор Моро: - Здесь мы применили военную хитрость. Наши соседи оказались людьми с криминальным прошлым. Они захватили продуктовые склады длительного хранения, которые находятся с противоположной стороны от территории нашего института. Нашей участью было бы тоже самое. Нас должны были захватить. Тем более соседи мне уже прямо заявляли, что им необходим свободный проезд через нашу территорию. Я не глупый человек и прекрасно понимал, к чему все это ведет. А после того как мы начали сотрудничать с коллегами из института восстановительной медицины, у нас открылись новые возможности. Да, действительно после уничтожения их института мы совместно создали три человеческие объекта из раненных сотрудников Павла Игнатьевича. Количество материала для трансформации объектов было не достаточно, и мы задействовали еще одного нашего коллегу, - Моро указал на доктора Смерть. - Он обеспечил нас достаточным количеством материала. Доктор смерть удовлетворенно закивал головой и сказал: - Не подумайте ничего плохого. Гибло очень много людей, и я организовал доставку не восставших трупов. - То есть вы мёртвыми людьми этих монстров раскармливали? - уточнил Иваницкий. - Не стоит говорить так категорично. Мёртвая плоть, пусть даже человеческая, - это материал, а не восставшая плоть особо ценный материал. Как вы относились к тому, что у погибших в авариях людей изымали органы для трансплантации? Их смерть не оказывалась напрасной. Они дарили жизнь смертельно больным людям. А как вы относились к работам студентов в анатомическом театре, где они препарируют трупы в учебных целях. Ведь как без такой работы учебный процесс был бы не полный. А как высчитаете что важнее: пиетет перед телом умершего человека или обучение высококвалифицированного специалиста, на котором в будущем будет лежать бремя спасения людей? - сказал Доктор Франкенштейн. - Хм. Ну, раскормили вы трех мутантов, а дальше что? - спросил Иваницкий. - Мы обманули наших новых врагов. Я постарался выторговать нашу безопасность. Я лично пошел к ним и попросил их не трогать нас в обмен на медикаменты. Много медикаментов, целый фургон. Я им огроменный список написал антибиотиков, витаминов и наркотиков. Разумеется, они согласились. Я не верю, что они стали бы соблюдать взятые на себя обещания, но мы их определи. Сначала в фургон мы поставили три клетки с объектами, а остальное пространство до дверей заставили коробками с дешевыми медикаментами и препаратами. Фургон они сами забрали и перегнали его к себе на территорию. Все дальнейшее было записано на видеокамеры, установленные на фургоне. Тут вмешался доктор Франкенштейн: - Нам были нужны результаты эксперимента. Видеосъёмка была оптимальным средством для получения данных о поведенческих реакциях. Мы вам обязательно покажем результат. Я полагаю, что вы сможете оценить их по достоинству. - Да. Вы обязательно должны это увидеть. Я ничего подобного не ожидал. Это было просто уникально, - снова стал распаляться доктор Франкенштейн. - Только представьте себе. Эти уроды собрались все перед фургоном. Каждый из них боялся, что добычу поделят без него. Приперлись даже те, кто склады охранял. Представляете? Доктор Франкейштейн заржал утробным басовитым смехом. Прерываясь на смешки, он продолжил: - Когда они начали разбирать коробки, то не могли найти нужные им препараты. Они буквально выкидывали коробки пока не добрались до клеток. Когда дверцы клеток оказались разблокированы, наши объекты выскочили из фургона и устроили кровавую баню среди этих выродков. Именно кровавую баню. Мы вырастили идеальных хищников. Перебив всех кого успели достать, они продолжили охоту за живыми. Живая плоть представляет для них намного больший интерес, чем уже умерщвленная. Особо они предпочитают кровь, печень, мозг, сердце. Один объект погиб. Его подорвал вместе с собой один из преступников. Остальные двое тоже получили много повреждений, но быстро восстановились. У них происходит просто молниеносная регенерация. Фантастические существа. - И вы их потом взорвали? - Не, зачем. Это же уникальный материал. Мы дезактивировали их транквилизатором. Причем, все прошло идеально. Мы забрали оба уцелевших образца. Одного пустили на изучение, а второй до сих пор активен. Территорию даже зачищать не пришлось. Немногие выжившие скрылись в неизвестном направлении. Прогулку по лабораториям на этом закончили. Иваницкого пригласили на обед. Испытующие насмешливые взгляды со стороны докторов за обедом он снова проигнорировал. Если они предполагали, что после всего увиденного ему кусок в горло не полезет то, Володя доставил им такого удовольствия. Иваницкий ел с таким же аппетитом, как и они. Если доктора ожидали, что ему кусок в горло не полезет, то они были разочарованы. Во время обеда доктор Менгеле постарался объяснить свою позицию: - Я понимаю весь ваш скепсис и готов к негативным оценкам нашей работы. Я прошу вас об одном - не торопиться с выводами. Мы не пытаемся вас заставить свято уверовать в наши цели, но я стараюсь достучаться до вас через понимание. Наша основная цель - это наделить человека всеми теми уникальными свойствами, которые присуще этим новым существам. Будущее человечества в новом мире. Я понимаю, что мы здесь выглядим как сумасшедшие гении-злодеи из комиксов. Не стоит так утрировать. Мы не опереточные негодяи, одержимые жаждой власти. Человечество стоит на грани полного уничтожения, и наша задача - развить одно из направлений, способствующих выживанию нашего вида. Представьте новую сущность, которая бессмертна и неуязвима. Приручить вирус - вот наша цель. Но дорога на пути к великому открытию в буквальном смысле слова выложена человеческими трупами. Это цена которую необходимо заплатить. Но это мера вынужденная, ее нам навязывает окружающая действительность. Я понимаю, что убиваю и мучаю людей. Наши методы заслуживают осуждения. Но для нас это осознанная необходимость. Я не пытаюсь оправдаться и не снимаю с себя ответственность. Пусть нас судят потомки. - А уничтожение военной части – это тоже путь к спасению человечества? – задал мучавший его вопрос Иваницкий. - Тут вы неправы. Не мы начали ту бойню. Сначала с землёй сравняли весь наш институт. Нас спасло то, что в этот вечер основная группа ученых и силовиков поехали на помощь Андрею Ивановичу. Конечно, с нашей стороны существенную роль сыграло и чувство мести. Я отомстил за своих друзей и товарищей. Нас пытались уничтожить варварским методом. Коварно и цинично. Мы ответили, так как смогли. Менгеле стал нервничать. Это было заметно по тому, как он держал столовые приборы. - И чем же вы так раздосадовали своих кураторов. Они же были в курсе вашей работы. - Да. Более того. Первые образцы материала привезли нам именно они. Было несколько исследовательских центров. Наши кураторы перебрались в военную часть био-химической защиты. Что касается военного оснащения – этого у них было с избытком. Вы никогда не задумывались, что один из способов борьбы с биологической опасностью, как раз и есть тотальное выжигание территории. Зараженную территорию нарывают «градами» или тактическим ядерными зарядами малой мощности. Вот нас и пытались выжечь. Так что моя совесть здесь спокойна и чиста как слеза младенца. Я ответил ударом на удар. - Так со мной вы так тоже можете поступить. - Не говорите ерунды. Вы даже не знаете, где мы находимся. В случае вашего несогласия вам оденут повязку на глаза и вернут в ваш драгоценный накопитель. Тем более, там уже ваши долговцы уже во всю развернулись. Вы не глупый человек и поймете, что будет, если всех этих зверушек оставить без присмотра. Мои коллеги советовали мне не торопиться с тем, чтобы вас посвящать в основное направление наших исследований. Наберитесь терпения. Уверяю вас, мы не сумасшедшие. Не надо акцентировать внимание на частных моментах. Когда вы увидите основную фазу исследований, вы поймете, на сколько это важно. Завтра. Это будет завтра. За весь оставшийся разговор Иваницкому не удалось выудить ничего значимого. Его буквально засыпали какими-то совершенно специфическими терминами. К тому же между гостеприимными хозяевами постоянно возникали горячи споры исключительно на профессиональные темы. Доктора за столом успели несколько раз поссориться. Следователь невольно был вовлечен в творческий процесс к которому не имел никакого отношения. После творческого обеда и непродолжительного творческого отдыха его потащили в подземелье, чтобы перевести в новое здание. Тоннель встретил сыростью и крайней неряшливостью. Разнообразный мусор был раскиданы на всем протяжении. Помимо привычных запахов ацетона, сырости и мёртвечины доносилась едкая вонь птичьего помета. Если сначала запах помета лишь едва примешивался к общей гамме, то на подходе к пологому пандусы, он стал невыносимым. - Честно признайтесь: удивлены увиденным ранее? - торжествующей спросил доктор Моро у Иваницкого. - Да не то слово. - Тогда приготовьтесь к ещё большему удивлению. Я сейчас покажу нашу птицеферму или птичник. Против обыкновения они пошли не по удобному подъему, а по неудобной железной винтовой лесенке покрытой остатками зелёной облупившейся краски. Лесенкой весьма активно пользовались. Об этом говорили вытертые до белого металла гофрированные ступени и гладкие перила из металлического прутка. Притопав в узком кирпичном стволе шахты по той самой лестнице, Иваницкий первым оказался в нешироком коридоре. Похоже, что они поднялись на высоту никак не менее трех этажей. Под ногами лежал металлический пол. Справа были обычные стены и колонны. А вот слева промежутки между колоннами занимали металлические листы с зарешеченными прорезями окон. - Добро пожаловать на нашу птицефабрику. Это бывший гараж. Мы не смогли найти другое подходящее помещение для наших птичек. Доктор Моро блаженного улыбался. Было понятно, что учёный в крайнем восторге от созданий, нашедших приют в этом здании. На немой вопрос в глазах следователя, доктор указал рукой на ближайшую прореху в металлической стенке. Она ничем примечательным не отличалась от других, такой же квадратный зарешеченный проем полметра шириной и высотой. Когда Иваницкий заглянул в это окно, он тут же отпрянул, увидев громадный жёлтый глаз с чёрным круглым значком. Неподвижный и застывший он заглядывал прямо в душу, нагоняя такую жуть, что все внутри каменело. Сзади раздался довольный смех. Похоже, что ученым наконец-то удалось смутить невозмутимого следователя. Иваницкий выглянул второй раз. Тот страшный глаз располагался чуть ниже галереи, на которой он стоял. Вообще, галерея проходила под самой крышей просторного ангара для крупногабаритной техники. Тонкая металлическая перегородка, наспех приляпанная к парапету галереи, отделяла его от загона с невиданным монстрами. Единственное описание, которое приходило на ум при попытках их классифицировать было - динозавры. На него смотрела здоровенная тварь на мощных когтистых лапах, только в высоту эта тварь достигала не менее трех метров. Могучие ноги толщиной с бревно несли кургузое бочкообразное того с длинными передними трехпалыми когтистыми лапами. На обратных сторонах голеней торчали здоровенные шпоры-сабли. Длинную толстую шею венчала громадная голова с зубастым клювом, оканчивающимися хищно изогнутым крючком. Волос или перьев частично на теле твари не было, голые участки были покрыты чешуей синевато-серого оттенка. Скотина напоминала гротескного лысого страуса переростка с головой динозавра. - Нравиться? - донесся у него из-за спины голос доктора Моро. – Раньше это было обычным племенным петухом из курятника. У птиц значительно более быстрый обмен веществ, чем у млекопитающих. Рост объектов после некротрансформации просто невероятный. Они не то, что по дням или часам растут. Они растут по минутам. Прекрасно откармливаются на замороженных ножках Буша. Потрясающий результат, не правда ли? Иваницкий заметил ещё одну почти такую же тварь, но отличающуюся по комплекции. При менее высоком росте она обладала более массивной и вытянутой тушей. При ходьбе образина ещё опиралась на передние конечности. В которые ещё угадывалось очертание крыла. Только крыло обзавелось на месте сгиба тремя толстыми пальцами с загнутыми когтями. Здоровенная голова больше напоминающая громадный башмак распахнулась, открывая титаническую пасть с несколькими рядами острых мелких зубов. По словам Моро – это раньше была утка. Следующая тварь напоминало зомбо-утку, но отличалась бревнообразной длинной шеей, которая по длине могла соперничать с самим туловищем. Был ещё один гигант. Эта была самая уродливая тварь из присутствующих. В отличается от прочих, она сохранила полноценный клюв, который стал громадным и изогнутым. Зубов там не было, зато Иваницкий стал свидетелем того, как этим самым клювом чудовище практически пробило ворота. На месте удара осталась глубокая вмятина с покореженными швеллерами рамы ворот. Вышагивал этот убийственный клюв на толстенных слоновьих ногах с растопыренными пальцами. Обладатель клюва был морфом обратившегося голубя. Иваницкий с ужасом подумал, что станет с планетой, если вот такие вот куры, утки и голуби будут ходить по земле. Со слов доктора Моро, бывшие птицы с удовольствием жрали всех, кого могли найти. Если аппетиты морфов других видов были во многом избирательны и предпочитали особой преимущественно своего вида, то прожорливые морфо-куры жрали с одинаковым аппетитом любую плоть. Доктор Моро пояснил, что это первые экземпляры и они раскармливаются со дня начала катастрофы. Откорм требовал слишком большого количества материала, к том уже получившиеся твари были слишком опасны. Для продолжения работы нужны были дополнительные силы и средства, которых у побитого военными коллектива учёных не было. Для уничтожения тех же куро-морфо-завров требовались уже не помповые дробовики и не автоматы. А крупнокалиберные пулемёты или автоматические пушки. Причем требовались довольно таки срочно, так как голодные птички уже начинали ломать гараж, пытаясь выбраться наружу. Здесь Иваницкий опять услышал пассаж о том, как чудесно бы было объединить усилия. Окончание монолога доктора звучало очень интригующие: - Слабость нашей группы обманчива. Мы можем за себя постоять. Работа с материалом открыла для нас нечто большее. Мы уже создали новое биологическое оружие. - Хм. Будете своих курозавров на врагов науськивать? - То, что вы называете курозаврами - это всего лишь одна из ветвей исследований. Причем не самая лучшая. Её практическая применимость осложнена невозможностью транспортировки и неуправляемостью объектов. Ведь в первую очередь они опасны именно для самого оператора. - А как же ваш заряд и транквилизатор? - О! Дорогой мой, взрывчатки у нас мало. Термические заряды мы сами готовим в нашей лаборатории. А необходимое количество транквилизатора растёт в арифметической прогрессии пропорционально увеличению массы. Мы ограниченны в ресурсах. Получение столь больших экземпляров имеет исключительно теоретическую значимость. Боевые качества и эффективность их высоки, но размеры их ещё больше. Тем временем они спустились в очередной переход, и пошли по гулкой подземной галерее. Подземный ход в конце уперся в овальную металлическую дверь, очень напоминающую корабельную. Это была первая глухая железная дверь, которая встретилась в подземелье. От двери расходился гул. Ничуть не смущаясь, доктор Моро принялся крутить колесо на двери. Запоры металлической двери масляно лязгнули и дверь слегка поддалась в их сторону, вытолкнутая резиновыми уплотнителями. Все пространство подземелья вокруг людей наполнились басовито гудящим шумом, свистом и громогласным тарахтением. - Не пугайтесь. Этого энергетическая установка. Генераторы. Именно благодаря им у нас есть электричество и горячая вода. Поднявшись по выщербленным бетонным ступеням Иваницкий оказался в просторном высоком помещении, которое занимали паровые отопительные котлы размером с небольшой дачный домик. Шум от генераторов здесь был ещё громче. К шуму примешивалась еще и вибрация, которая передавалась через пол. Отсюда были видны ворота и небольшая будка в которой сидели люди, следившие за работой установок. Обойдя титанические машины Ианицкий снова оказался у такой же овальной двери, аналогичную той через которую проходили недавно. Следующее помещение оказалось почти пустым. Точнее котлов там не было. Посредине здоровенного ангара стоял приличного вида импортный автотягач Volvo с закрытым зелёным тентом полуприцепом. Сверху на полуприцеп была натянута маскировочная сеть. Само помещение было грязным и убогим, напоминающим руины брошенного металлургического завода. Грязь под ногами, чёрные прокопчённые стены и дырявая металлическая кровля на проржавевших фермах. Грузовик выглядел в этом жутковатом месте совсем неуместно. - Впечатляет обстановочка? - спросил доктор Моро. - Здесь раньше уголь для котельной хранился, а потом нам газ провели. - Так вы же говорили, что здесь у вас энергоцентр? Доктор доброжелательно засмеялся. Вдогонку ему захихикали остальные. - Право слово, Владимир Игоревич. Ваша въедливость не удивляет, если судить по вашей профессии. Но я позже смогу удовлетворить ваше любопытство. Вы стоите в помещении с удивительными образцами будущего, а сами целитесь на второстепенных вещах. Право слово - не комильфо. Из-за машины появились двое человек в такой же рабочей форме как и у большинства присутствующих на территории научного центра. Щуплый в очках тащил в руках солидного размера блокнот, а второй низкий кривоногий и коренастый мужичок сложил руки на висящем на шее автомате. Сразу после приветствия доктор Моро попросил их провести Иваницкого внутрь полуприцепа и показать замечательные результаты их работы. Щуплый пожал плечами и гостеприимно широким жестом пригласил следователя с собой. Иваницкий не без опаски зашёл в нестерпимо воняющее пространство под плотным тентом. Вдоль бортов по обеим сторонам фургона стояли громадные кассеты, заполненные металлическими клетками от пола до самого потолка. В каждой из ячеек находилось по одной твари. Разнообразие поражало. Самые мелкие были размером с крупную крысу, а самые крупные достигали размера средней собаки. - Что это? - спросил Иваницкий. - Это биологическое оружие массового поражения. Здесь более сотни мелких тварей. Это, как вы догадались наши морфо-куры и морфо-крысы. Зажатые в таком маленьком объёме, они не растут, но зато мутируют в пределах заданного размера, наращивая боевые навыки. Каждая клетка вынимается, объект можно кормить и тренировать. - А зачем их здесь держать? - Это оружие. Я сам его придумал, - похвалился тощий очкарик. - Но мы его ещё не использовали. Достаточно внутри машины открыть двери клеток, как вся эта орда вырвется на волю и начнёт уничтожать любой живой организм, который окажется в их досягаемости. Иваницкий был поражен ещё более чем при виде некро-морфо-куро-завров. Он представил себе как эта толпа мёртвых тварей будет атаковать их накопитель. Из рассказов команд по эвакуации он прекрасно знал, как быстро могут двигаться такие твари. Даже из спора ученых, когда они говорили о скорости крысы в лабиринте, можно было сделать вывод насколько сложно будет ее подстрелить. Если в того же курозавра можно было попасть из пулемёта или гранатомёта, то от такой опасной мелочи спасения не будет. Этим тварям достаточно укусить человека один единственный раз, после этого защищаться нужно будет уже от укушенного, пусть даже он погибнет через час или через три часа, но судьба раненного решена. Такая тварь с легкостью пролезет в небольшую дырку или прореху в заборе. - А как же вы их контролировать будете? – спросил следователь. - Вот с этим оказия получилась. Незадача, так сказать. Их остается только взрывать или сжигать. С другой стороны вырастить такую мелочь не так уж и сложно. Одноразовые бойцы, так сказать. Иваницкий двигался в узком проходе между клетками, разглядывая беснующихся голодных тварей, которые почувствовали живую плоть. Мелке уродцы кидались на стены клеток грызли решетки, просовывали мелкие лапки наружу. В полутьме казалось, что стена обзавелась кучей уродливых отростков, хаотично бьющихся в неистовой злобе. Володя едва успел убрать голову, как перед его глазами высунулся на добрых полметра костяной белый штык с зазубренными краями. Щуплый резко схватил Володино плече и дернул назад. Иваницкий чуть не упал. Его разозлил столь беспардонный рывок в то время, когда он уже увернулся от опасности. Он матюгнулся. - Осторожнее пожалуйста! - щуплый встревоженно глядел ему в глаза. - Что осторожнее? Я уже увидел. - Нет. Я не про бивень вам говорю. Щуплый потянул вперед руку в толстой перчатке затянутой переплетенными металлическими кольцами. Точно также из клетки высунулся костяной штык, который учёный обозвал бивнем. Но казалось, что щуплый даже не заметил его. Медленное движение вперед остановил звонкий щелчок. Тонкое длинное щупальце выстрелило из другой клетки и обвилось вокруг протянутых пальцев. Потом прозвучали еще три щелчка, и уже четыре щупальца тянули перчатку в сторону клеток. Щуплый заметно прилагая усилия, вырвал руку из плена. - Что это за хрень? - Мы смогли спровоцировать несколько подобных мутаций. Две крысы отрастили хвосты, а две отрастили языки для захвата добычи. Каждый из приобретенных органов является уникальным. Самое интересное, что крючки для захвата и стрекательные клетки, начинённые трупным ядом появились у всех четырех особей. А бивень – это переродившийся клюв. Мутация вполне рядовая, но в конкретном случае он гипертрофирована. Щуплый имел такой вид, как будто он оказался на олимпийском пьедестале. Ему только золотой медали и лаврового венка на голове не хватало. Володя с кислым выражением лица порадовался за него: - О! Да что вы говорите! Неужели вы смогли это сделать? Щуплый воспринял его слова за вполне искренне восхищение и зарделся как молодая монашка, услышавшая пикантный комплемент в свой адрес. Иваницкого уже тащили за рукав из фургона. Доктор Моро буквально источал ревность. - Не стоит этому уделять такое внимание, это аналогично студенческой курсовой работе. Научная значимость минимальна. Прикладной научный фокус и не более того. Пойдемте же. Здесь не совсем безопасно. Иваницкий увидел, как у щуплого бешено заблестели глаза и начали раздуваться ноздри. Он просто пылал гневом, но открыто выступить против начальника не смог. Доктор Моро тащил Иваницкого прочь от своего подчиненного. Похоже, его задело, что Иваницкий так вяло реагировал на все его достижения, показанные до этого самого момента, а, увидев работу какого то щуплого, выразил свое восхищение. Иваницкий даже не попытался сгладить ситуацию: - Позвольте выразить свое восхищение вашей педагогической работой. Я тоже считаю воспитание смены устаревшему составу важным условием прогресса науки. Теперь щуплый и его начальник большетелый доктор Моро поменялись местами. Моро побледнел, а юное сорокалетнее щуплое создание расцвело радугой положительных эмоций. Дабы погасить нарождающийся конфликт, доктор Менгеле утащил Иваницкого в котельную. - Вы же хотели посмотреть наше энергетическое хозяйство, Владимир Игоревич? Я смогу удовлетворить ваше любопытство, - пропел ему на ухо доктор Менгеле. Они снова вернулись в котельную и вышли из нее уже через большие двустворчатые двери, оказавшись внутрь нового просторного помещения наполненного грохотом и вибрацией. На мощных фундаментах стояли очень большие установки. Две из четырех установок работали, грохоча и передавая вибрацию всем окружающим предметам. Громадные желтые двигатели напоминали корабельные силовые установки. Как объяснил ученый это и были газо-поршневые установки Caterpillar. Менгеле наклонился к уху следователя и прокричал сквозь грохот: - Они запитаны от емкостей с соляркой и газгольдеров. Газ мы экономим, поэтому сейчас они работают на солярке. Он указал в сторону второй двери. Они вышли из грохота и шума на свежий воздух. Снаружи пристройка к котельной, вмещающая ультрасовременные генераторы, выглядела вполне современной. Металлические панели внешней обшивки еще не успели поблекнуть под солнцем и ненастьем. - Вот видите. В свое время было принято очень правильное решение - построить энергоцентр, обеспечивающий полную автономность института. Сейчас это оказалось как раз кстати. - Так ведь топливо закончится. Что тогда будете делать? - Мы работаем над этим. Отапливать здания пока не требуется. Вырабатываемого тепла вполне хватает для поддержания нужной температуры. Затраты электричества сведены к необходимому минимуму. Есть вариант с ветрогенераторами. Тем более мы знаем, где их можно добыть. Но мы сами не готовы этим заниматься. Мы можем делиться информацией и нашими разработками в обмен на то, что все хозяйственные вопросы и обеспечение безопасности возьмет на себя кто либо еще. Нам есть чем поделиться. Не так ли, Владимир Игоревич? Иваницкий тем временем разглядывал пару громадных цилиндрических емкостей с соляркой и новенькие оранжевые газгольдеры, размещенные рядом с ними. Владимир не стал отвечать на вопрос Менгеле. То, что от него требовалась поддержка, он не сомневался. Беспокоил его другой вопрос. Его до сих пор не познакомили с силовиками, обеспечивающими безопасность этих исследователей. Он видел людей с автоматами и другим боевым оружием. На въездах в оздоровительный комплекс и ветеринарный институт он видел настоящие блок посты, если их усилить бронетехникой или артиллерией, то они смогут дать вполне серьезный отпор. Но за все время нахождения здесь он общался только с учеными, врачами и Галиной. На этот вопрос он так и не получил ответа. Если он спрашивал о чем-то подобном, то ученые делали вид, что не слышали его или сразу переводили разговор на другую тему. Дальше ему зачем-то показали пульт управления энергоцентром. Он располагался практически в котельной у самого выхода в неком подобии контейнера с большим панорамным окном и тройным остеклением, чтобы защитить сотрудников от шума. Седой крепкий мужчина и затюканного вида юнец сидели за обширным пультом и пялились на мониторы. Иваницкий так и не понял, для чего была устроена эта демонстрация. Скорее всего, доктор Моро пытался похвастаться перед ним хозяйством своего института. Экскурсию закончил Доктор Безликий. Он как бультерьер впился в Иваницкого. Он, во чтобы то не стало, хотел сделать из следователя абсолютно здорового человека. Казалось, что он одержим этой идеей. Врачеватель утащил Иваницкого обратно в оздоровительный комплекс, где подверг усиленному лечению. Как бы там ни было, но Володя был благодарен этому среднему человеку за его самоотверженность и преданность своей профессии по спасению людей. После завершающей процедуры его встретила Галина. Образ амазонки или охотницы в это раз дополняли резиновые сапоги, с остатками болотной тины. - Здравствуйте, Владимир, - приветствовала она его и сразу же исправилась: - Здравствуй. Как сегодня твое самочувствие? - Я теперь вообще как новый. Грех жаловаться. А ты где пропадала? Похоже по лесам да болотам охотилась. Галина рассмеялась легким заразительным смехом. - Можно и так сказать. Я сегодня на элеватор ездила. Мы там голубей отстреливаем для кормежки объекта. А потом пришлось набитых голубей по грязи собирать. Пришлось сапоги в нашем прудике отмывать. - Видел я ваш птичник. Их не кормить, их уничтожать пора. - Уже успели ужасы свои показать, - нахмурилась Галина. – Наше дело маленькое. Это они у нас головой должны думать. Уже несколько человек пострадали. Они вам уже людских морфов и вампиров показывали? - Нет еще. Крыс, собак и курозавров. Еще котельную показали. - О, батюшки святы! А зачем они тебе котельную то показывали? Они еще и там что-нибудь творить собираются. - У них в амбаре для угля машина стоит, забитая клетками в которых мутанты крыс и кур. Галина обреченно вздохнула и села на веселенько раскрашенную скамейку рядом с Иваницким. - Когда они в толк возьмут, что так доиграться можно. Ведь не справятся, не смогут удержать заразу. Они в тварей своих, как в конструктор детский играют. То ногу отрежут, то кишки все вытащат. Мне доводилось нескольких тварей добивать. Они делают тварей все опаснее и опаснее. Курозавров тех же самых теперь только вместе с гаражом подорвать осталось. Птички могут по кирпичику все стены разобрать. Хорошо, что пока еще тупые. Если их выпускать начнут и тренировать, то обратно уже не загонят. Морфы умнеют необыкновенно быстро. А если не смог удержать под контролем такую тварь, то с десяток сотен человек из живых можно сразу в покойники записывать. - Так они вроде взрывчаткой их начиняют для безопасности. - Не взрывчаткой, а термическим зарядом. Если передатчик не сработает, тогда что делать? Транквилизатор после третьей дозы на них вообще действовать перестает. Привыкают они к нему как наркоманы. Доза растет в прогрессии. Один такой недавно у нас тут сбежал, так его чудом убить успели. Я как раз и убила. Решила для себя сезон охоты открыть. Птица возвращаться стала. Так это урод на мой пикет как раз и выскочил. Хорошо, что успела патрон поменять с дробового на патрон с пулей, пока он меня не заметил. Я ему с двадцати пяти метров в спину выстрелила и позвонок в шее перебила. На мертвяков это тоже действует. Я его в упор добивала. Фактически голову отстрелить пришлось. Так представляешь, что обнаружили при вскрытии?! Он модули безопасности и управления внутри себя растворять начал. Это уже никто объяснить не смог. Теперь если два раза тварь использовали, то на третий раз просто запускают термический заряд. - Ты в человека стреляла? - Не совсем. Это морф был человеческий. На бабуина большого похож, только без хвоста и шерсти. Человеческие морфы самые опасные. Знаешь что? Давай мы с тобой сегодня вечер снова вместе проведем, а то я вчера поняла, что с мужиком нормальным сто лет не общалась. Следователь немного оторопел от такой резкой перемены в разговоре. К Галине он испытывал искреннюю симпатию, как к человеку. А тут такой весьма откровенный намек от нее самой. Есть кончено мужчины, которые предпочитают вот таких сильных и уверенных в себе валькирий или диких амазонок. Есть те, кто любит женщин в возрасте, а есть любители женщин с оружием. Ни к одной из подобных категорий Иваницкий не относился. Его предпочтения были вполне тривиальны и предсказуемы. Он любил молодых сексапильных хохотушек не особо обременённых строгой моралью и энштейновским умом. Он вообще был против сложностей в личных отношениях. Все должно быть легко и приятно. Галина снова засмеялась. - Вы господин милиционер можете не переживать за свою целкость. Покушаться не буду. У меня и муж есть. Просто составьте мне компанию, а то я так устала от всех этих рож вокруг. Последние слова она сказала даже с каким-то одиноким отчаянием. Наверное, так может говорить русский эмигрант застрявший в далеком зарубежье и мечтающий вернуться на родные посконные просторы, чтобы нюхать навоз и пить вонючий самогон под душещипательные трели кабацкого лабуха. - Я думал ты с ними работаешь? - Конечно я с ними работаю. А с кем мне еще работать? Все равно ненавижу их. Надоели до коликов в печенке. Живут в своем ненормальном мире. Ничего кроме работы своей не видят. Она взяла его под руку, и они пошагали по аккуратной дорожке, посыпанной песком. - А кто ту всем хозяйством занимается? Сразу в глаза бросается, что все очень ухожено. Я просто представил сколько на это сил и времени нужно. - Здесь все просто. Когда оздоровительно-санаторный комплекс бандиты захватили, то сразу все замы генерального и главный инженер санатория убежали спасаться к Андрею Ивановичу. До катастрофы они конфликтовали с институтом. Запах навоза им не нравился, а после катастрофы стразу друзьями стали. Они с семьями здесь, им деваться некуда, а остальные разбежались кто куда. Рядовой персонал и рабочих у вас в накопителе набираем. Местный главный инженер туда человека отправил, который вербовкой занимается и нас информацией снабжает. Еще силовики есть. - Так мне говорили, что у вас война получилась с силовиками вашими. - Все правильно говорили. Только силовики разные. Кураторы наши из Москвы в военную часть перебрались какую-то особенную. Сначала они с нашими профессорами душа в душу жили, а потом даже не знаю что случилось. Шеф весь бледный приехал, напуганный и свой институт к срочной эвакуации стал готовить. Спешка и суматоха жуткие были. Основное оборудование перевезли, но большинство рабочего материала сложно перевозить было. Мы его на самый последний момент оставили. А ночью по нам стрельбу из пушек устроили. Долбали так, что земля вокруг ходуном ходила. Только наш Павел Игнатьевич не так прост оказался. Он как раз к началу обстрела успел к военной части три образца привезти. Они там всех и перегрызли, как волки стадо овец. Когда там паника началась, артиллеристов и тех, кто добивать нас был должен, их командиры обратно отозвали. Так и этих тоже в темноте мутанты наши перебили. - Мне немного другое рассказывали, - перебил ее Иваницкий. Его больше всего интересовало, кто их сейчас защищает кроме самодельных монстров. - Может быть, - спокойно согласилась валькирия. – Мне не докладывают. Научная среда специфическая. Интриги, зависть и каждый себя великим считает. Все светила наши на людях в десна целуются, а на самом деле готовы друг другу глотки перегрызть. - Это я заметил. И что, всех военный те самые морфы перебили? - Не знаю. Наверное, так. Наши силовики туда ездили, хотели технику оттуда пригнать. Только там все уничтожено было. Громадные воронки по всей территории и руины зданий. Ни одного трупа там не нашли. - А разве эти силовики не от кураторов. - Нет. По большей части это друзья или знакомые наших светил ученых. Собрали на территории команду из отставников преимущественно. Вооружили их за счет наших складов. Оружия у нас много и оно старое, но зато патронов на третью мировую войну хватит. - Так подожди. Я и молодых ребят видел, и автоматы у них новенькие. И даже подствольники у некоторых имеются. - Так это уже силовики с собой новых военных притащили. Сейчас у них только и разговоров о том, где бы броней разжиться. Оружие у них только стрелковое. А им танки и авиацию подавай. Пригнали они откуда-то танк такой небольшой на гусеницах, но его до сих пор чинят, и снарядов для пушки нет. - Понятно. Значит от меня они броню ждут. - Поддержки от тебя ждут. Когда тебя контуженного в лесу подобрали, то значения этому особого не придали. А вот когда выяснили кто ты такой, то они тобой заинтересовались. Павел Игнатьевич верит в тебя как во всех святых. Он не сомневается, что ты его поддержишь. Наверное, знает о тебе что-то особенное. Он мужчина очень умный, прозорливый и хитрый. Меня тоже к тебе сегодня отрядили, чтобы вербовкой занималась. - Плохая из тебя шпионка. Все выложила, еще и получаса не прошло. Иваницкому нравилась эта бесхитростность и откровенность Галины. По-своему он ее тоже использовал. Так что ее роль агента была вполне простительной. Она опять засмеялась. - А я не хочу быть шпионкой. Пусть сами в свои игры играют, а я сама по себе. Как та кошка из сказки. Володя ей поверил. Они вдвоем бродили по дорожкам, как влюбленная парочка, гуляющая в парке. Ухоженные дорожки в этой части территории закончились и они шагали по дерну, цепляя ногами прошлогоднюю листву. Домиков уже практически не было видно. Еще немного и амазонка уведет Володю в глухую чащу, где скрывается от чужих глаз ее лесной замок. Неожиданно Галя обняла его за шею и впилась горячим поцелуем в губы. Это произошло вполне естественно и как бы само собой. Володя ответил ей на ласку. Ее пальцы нырнули в его волосы. Он обхватил правой рукой ее за талию, а его левая ладонь сама скользнула ей под мешковатый свитер и майку. Пальцы наткнулись на, стягивающий грудь, спортивный топик, но трикотажная синтетика, ничуть не сопротивляясь, пустила его дальше. Грудь оказалась не мягкой и дряблой, а вполне молодой и упругой. Если судить по груди, то ее хозяйке было максимум девятнадцать лет. Галя застонала и прижала его лицо к своей шее. Следователь не опустился до банальных поцелуев, а начал захватывать и мять губами бархатистую кожу. Было все до одури приятно, как раз именно так как он любил. Правая рука скользнула под тугой брючный ремень и сильно сжала ягодицу. Галя подалась навстречу этому движению так, что болезненно прижала широким офицерским ремнем туго притянутое к ее пояснице предплечье. Они уже забыли обо всем на свете. Страстные поцелуи и объятия, нежные покусывания и жаркий шёпот превратились в тот занавес, который отгородил их от всего прочего мира. Володя резкими нетерпеливыми рывками расстегнул мешающий ремень и, оторвав попутно пуговицу, запустил руку под резинку трусиков. Ладонь прошлась по полянке курчавых волос и впилась в нежное горячее естество женщины. Она болезненно застонала. Ее пальцы мгновенно сжались и рванули волосы на его голове, причинив сладкую томительную боль, а короткие ногти вонзились в спину как раз под лопаткой. - Пойдем, пойдем скорее ко мне, - срывающимся голосом шептала она ему в ухо. Галя отстранилась и показала куда-то в сторону высоких сосен за зеленой изгородью из разросшейся туи. Володя шагнул прямо на Галину и, подхватив женщину под ягодицы, понес на руках как раз в сторону тех самых сосен. Она обвила ногами его спину и обхватила руками шею. Прорвавшись, таким образом, сквозь заросли он оказался перед неожиданным препятствием. Глубокий ручей тек через территорию прихотливыми изгибами. Но сейчас это казалось такой мелочью. Он перенес Галю чрез неспешное течение воды на руках, бредя по отсыпанному щебенкой дну. Глубина доходила до середины его бедра и женщина слегка взвизгнула, когда зачерпнула в обувь воду. На другой стороне ручья под соснами стоял небольшой аккуратный домик с такой же бревенчатой банькой рядом и открытой беседкой. Баня стояла на берегу ручья и от берега до бани вальяжно раскинулся деревянный настил с удобным спуском в воду. Иваницкий с Галей на руках поднялся по деревянным ступенькам и направился сразу к домику. Дверь оказалась не заперта. В уютном теплом полумраке чувствовался легкий запах дыма и кофейный аромат. Первый этаж домика условно разделялся на две половины. Сразу после входной двери - комната с камином и большим столом. Вторая половина отгораживалась аркой с занавесью из мелких деревянных шариков на длинных нитях. Они так забавно зашелестели, когда парочка прошла сквозь них, словно сухой горох просыпали на деревянный пол. Большая двуспальная кровать приняла в свои уютные объятия хозяйку и ее гостя. Скинув одежду, они нырнули под одеяло и слились в единое существо, полное животной похоти. Хотя невозможно было свести к простой физиологии то, что между ними происходило. Но и любовью это не было. Они нуждались друг в друге. Это может понять только тот, кто оказывался в действительно критической ситуации, когда ты постоянно ждешь смерти, которая должна прийти рано или поздно. Отношения тогда развиваются стремительно. Люди отбрасывают всевозможные социальные штампы, шелуху воспитания и условности. Из человека порывается то настоящее и откровенное чем он является. Даже обычная человеческая симпатия становится там нечто большим, чем в мирной жизни. Мокрые и уставшие они лежали, тесно прижавшись и обнимая друг друга. За окном стемнело и в домике стало заметно свежее. - Окно нужно закрыть. Я перед уходом его открыла. Камин чадит, трубу нужно почистить, - как бы извиняясь, сказала Галя. Иваницкий впервые понял, какой у нее приятный и мелодичный голос. До этого момента он этого не замечал. Она встала и без тени смущения совершенного голая исчезла за стрекочущей занавесью. - Ты голодный. У меня мясо и сыр есть. Я еще кофе могу приготовить, - послышалось из-за колышущихся нитей с шариками. Сквозь мельтешащую кисею показался неровный пляшущий свет от свечи. - Нет. Я кофе на ночь не буду, а вот перекусить не мешает. Володя поднялся с кровати, накинул покрывало, как римскую тогу, и вышел следом за амазонкой. На столе уже горели три свечи в подсвечнике и еще одна свеча горела в небольшом выгороженном пространстве за резной перегородкой, где находилась маленькая кухонька. Галя стояла спиной и сквозь сетку из резных деревянных планок была видна вся она от макушки до пяток. У женщины была великолепная атлетичная фигура, несколько узковатая в бедрах, но вполне приятная и крепкая. Никакого намека на регулярный фитнес или солярий, просто генетика, регулярная физическая нагрузка и здоровый образ жизни читался по ней также хорошо как и данные в паспорте. Вьющиеся густые волосы слегка взлохмаченной гривой спускались по спине чуть ниже лопаток. Иваницкий уселся за стол и понял, что действительно голоден. Галя появилась с двумя мисками в руках. В одной, крупными ломтями были нарезаны твёрдый сыр и холодная телятина, а в другой - поломанный кусками хлеб. В другой руке она несла две кружки с ароматным теплым чаем из трав. - Я из термоса налила. Он не горячий, но если хочешь, то я воду вскипячу, - озаботилась хозяйка. - Нет. А чай греть не надо, я слишком горячий не люблю. Вкуса никакого. – А чего это ты укутался. Замерз? - Просто так накинул. - М-м-м. Неужели меня стесняешься? Галя стояла перед ним абсолютно голая не пытаясь прикрыть наготу руками или выставить вперед ногу, закрывая зону бикини. Она положила на деревянную лавку большое махровое полотенце с вешалки и уселась на него. Владимир продолжал ее разглядывать. Женщина явно не рожала. Никаких растяжек на животе, да и нежно-розовые девичьи соски говорили о том, что она никогда не кормила грудью ребенка. «Вот такое вот средство от сала лишнего на боках. Бегайте девоньки по пересеченной местности с ружьишком и погань всякую отстреливайте. До седых волос как нимфы будете.» - подумал Иваницкий. Галя уплетала простую снедь с не меньшим аппетитом, чем Иваницкий. - Удивлен? – Галя лукаво посмотрела на него. - Чем? - Не хорошо отвечать вопросом на вопрос. Не вежливо. - Да я и не задумывался даже. - Опять врешь. Можешь из себя джентльмена не разыгрывать. Мне чаще всего тридцать пять или сорок лет дают. Выгляжу я так. А на самом деле мне всего двадцать семь. Иваницкий действительно удивился. Дело было даже не во внешности. Фигура вполне соответствовала возрасту, а о физической форме вообще можно было не говорить. Только лицо и руки выглядели значительно старше. Но дело даже не в этом. Весь ее вид говорил о том, что она умудренная годами зрелая женщина, а никак не заводная молодая бабенка. Манера поведения, голос, жесты и выражение легкой усталости в глазах, все вместе упорно кричало о том, что ей именно сорок. - Я думал больше. - Вот теперь верю, - улыбнулась она. – Ты не смущайся. Я привыкла. «Может у нее горе было какое-нибудь?» - подумал Иваницкий. Это было более вероятное предположение. - Я на крайнем севере родилась и выросла. Север старит людей быстро. Тяжелые климатические условия. Ночь и день полярные. Жизнь тяжелая. - А я думал, что люди в холодном климате дольше живут и выглядят моложе. - Ты человека с селедкой свежемороженой не путай. Это если зомби в холодильник положить, то он наверняка сохраниться. А у человека постоянная температура тела. А на ее поддержание энергии больше уходит, когда холодно. От этого и обмен веществ совсем другой. Организм постоянно на высоких оборотах работает и изнашивается больше. Но это один из факторов. На севере вообще тяжело жить. - Вот оно как. - Да так. Я в Дудинке родилась. Есть такой город низовьях Енисея. Это недалеко от Норильска. Я оттуда специально в Питер учиться уехала по направлению от нашего порта. Родители помогли. Я на морского эколога училась. Хотела на южном море жить, где тепло и цветов много. Тянула изо всех сил, чтобы вырваться на юг. Только север – это, наверное, судьба такая. Меня с третьего курса по экспедициям таскать стали и опять все тоже самое: льды, снег, холод. Но зато шанс вырваться появился. Группа в которую я попала гранты иностранные получала. Платили очень хорошо, так я дура решила денег накопить и к Черному морю свалить. Только не срослось. Я за все эти годы от Мурманска до Чукотки все побережье облазила с малахольными учеными. А последний год еще и нас изучать стали вот эти самые. Она красноречиво кивнула на дверь, намекая на безумных докторов. - Вся вот эта братия нас в своих свинок морских превратила. Изучали в естественных условиях так сказать. Препараты какие-то на нас испытывали. Платили тоже хорошо. «Военка» они. Денег на них не жалели. Галя поднялась и взяла с каминной полки пепельницу с зажигалкой и пачку сигарет. Она закурила как мужик, кроткими сильными затяжками. Кончик сигареты вспыхивал ярким оранжевым огоньком. Дым ленивыми белесыми струйками тянулся к потолку, растворяясь на фоне гладко оструганных досок. - Я сюда за неделю до всего этого кошмара приехала. Диспансеризация так сказать. - Жалеешь? - Еще спрашиваешь! У нас там минус двадцать сейчас, наверное. Зомби вымерзать должны. Вода в тканях замерзнет и делай с ним, что хочешь. Можешь распилить или в строганину порезать. Безопасно там. Или лучше сказать, что проблем за полярным кругом теперь намного меньше чем здесь. - Ты это точно знаешь? - Забери меня отсюда. - В заполярье что ли? - Нет. Забери с собой. Ты не думай, я без претензий. Если жена у тебя или… - Нет у меня жены. И девушки тоже нет. У меня есть Долг, которому я служу. - Я тоже твоему долгу служить готова. Мне про ваш долг рассказывали. На всех очень сильное впечатление произвело. Говорили, что новая сила нарождается. А я этому внимания не придала. И ты сначала впечатления не произвёл, когда тебя из леса привезли. А вот когда тебя увидела, после того как ты очнулся и вниз спустился, то веришь или нет, у меня аж поджилки затряслись, когда я твои глаза заглянула. Какая сила и уверенность от тебя идет. Ты цельный и настоящий, а тут все больше людишки жадные, трусливые и с гнилой душонкой. А за тобой можно действительно и в огонь, и в воду. Я мало встречала таких людей. Ты настоящий. - А как же эти твои? – кивнул Иваницкий в сторону двери, следуя ее примеру. - Они мне никто. Конечно, они сейчас очень правильные вещи делают, но воротит меня от этой шайки интеллигентных сволочей. Пусть что хотят о себе думают, слабые они. Еще недельки три-четыре и сама подамся куда глаза глядят. Можешь меня взять с собой? - Возьму, если так хочется. - Зря ерничаешь. Действительно хочется. Любую бабу к сильному мужику тянет. Но это другое. Я верю тебе. Я же тебе верная как собака теперь буду. Для Иваницкого оказались неожиданностью и сам разговор, и этот внезапный любовный адюльтер. Он потер ладонями лицо. - А давай я камин растоплю, - сверкнув глазами, сказала его новая поклонница и весло подмигнула. Она взяла с каминной полки широкий большой нож и, присев на корточки, принялась откалывать щепки от лежащего там полена. Огонь она развела умело и быстро. Языки оранжевого пламени побежали по тонким полупрозрачным щепкам, облизывая паленья. Яркими всполохами загорелась смоляная живица на коре, от чего дом сразу наполнился приятным запахом смоляного дымка. Галя села на пятки, сложив руки на коленях. Наверное, так в стародавние времена коротали ночи валькирии у костров внутри ритуальных пещер. Она была сейчас очень красива и органична. Иваницкий стал понимать мужчин, которые предпочитают воинственные образы женской красоты. Галя поднялась во весь рост и воткнула клинок в декоративный щит, висящий над камином. Володя только сейчас обратил внимание на то, что над камином висит целая коллекция холодного оружия. Топоры, шпаги, секиры, короткий римский меч. - Ох ты! - восхитился Иваницкий. - Это все твое? Галя хмыкнула: - Когда бы я успела обзавестись таким арсеналом. Бутафория все это, и к стенке привинчено так, что не оторвешь. Здесь только один клинок мой. Она вернулась в ту половину, где была кровать и принесла оттуда морской кортик в черных ножнах с потевшей от времени латунной окантовкой. Она протянула оружие следователю. Рукоять легла в ладонь привычно и ухватисто. Иваницкий нажал кнопку фиксатора и вытащил клинок из ножен. Это не было декоративной поделкой. Он держал в руках творение настоящего мастера. Простота в убранстве и отсутствие украшений с лихвой замещалось безупречным качеством и настоящей дамасской сталью, из которой был сделан клинок. Четырехгранное ромбовидного сечения лезвие вырастало из костяной рукояти с навершием, напоминающим корабельную рынду. Это, несомненно, была слоновья кость, и сама покрытая сетью маленьких трещинок рукоять изначально была сделана под руку конкретного человека. И еще была в кортике некоторая особенность – от него веяло холодным голодом и смертью. Врятли какой-нибудь еще нож сможет вызвать такую эмоцию. - Дарю, - Галина в царственном жесте развела руки. – Во время последней экспедиции подобрала. На зимовье полярников наткнулась. Самое позднее в начале двадцатого века люди там замерзли. Людей похоронили, найденные бумаги в архив отправили, а мне вот кортик от покойников достался. - Спасибо. Подарок дорогого стоит. Володя снова посмотрел на женщину. Ее нагота уже не выглядела ни провоцирующее, ни эротично. Она была просто красивой. Он взял ее за руку и снова утащил в постель. Клинок остался лежать на столе. Глава 13. Подопытные Время для Смуглянки слились в невнятную кашу, которую условно делила на какие-то совершенно неодинаковые промежутки времени кормёжка, перевязки и всякие медицинские процедуры: капельницы, уколы, таблетки и микстурки. Сначала он пытался как-то фиксировать время, но после первого же сна он уже не ориентировался, как долго здесь находится. Окружающая обстановка совершенно подавляла неким обезоруживающим безразличием, медленно и неуклонно погружая в апатию, а может аппатию вызывали таблетки, которыми их таблетками какими-то потчевали? Чтобы не впасть в депрессию Смуглянка упорно и фанатично делал изматывающую зарядку, на сколько ему позволяла раненное плечо и общее состояние. Он отжимался от стены на одной руке, приседал, выпрыгивал, делал наклоны и выполнял упражнения на пресс до тех пор пока силы не оставляли его. Излюбленными стали упражнения на гибкость и растяжку. Они не так изматывали, но зато существенно улучшали общее состояние. Еще Николай превратил в настоящий ритуал гигиенические процедуры. Он мылся часто и старательно, как перед смертельным боем, старательно вычищал у себя под ногтями на руках и ногах, вычищал уши и пупок, чистил зубной щеткой зубы, небо и язык. Вампир подкалывал его из своей клетки, утверждая, что олимпийцем ему все равно не стать и моделью быть поздновато - ничего он не успеет. Ну как этому олигофрену было объяснить, что делалось это не для сдачи нормативов ГТО, а для того, чтобы за считанные недели не превратиться в овощ. В гимнастике и гигиене он находил глубокий смысл и спасительную соломинку, которая не даст провалиться в состояние полной апатии. Опасность такого состояния он понимал. Николай неоднократно видел, как люди с потухшими глазами постепенно превращаются во всеми презираемых лагерных чушков. Жизнь научила его, что от помешательства и деградации в самых критических ситуациях спасает именно осмысленная старательная деятельность. Пусть самая незначительная, но регулярная и тщательная. Даже в карцере, где и повернуться было сложно, он делал статические упражнения на силу и по памяти громки и вслух читал немногие стихи, которые помнил еще со школьных времен. Еще он молился, придумывая все новые и новые молитвы. Кроме того, его поддерживала ненависть, но спасительная злоба сильно изматывала. Вампир и святоша находили спасение в другом. Они постоянно сходились в словесных баталиях, стремясь одолеть в споре позицию противника. Споры оказались вполне интересными и насыщенными. Оба спорщика оказались весьма начитанными и не глупыми людьми. Они сами не понимали - насколько они были похожи. Оба выросли в неполных семьях, оба были аутсайдерами в школе, оба зачитывались книгами, мечтали быть сильными и мучились от одиночества. Оба пережили в жизни роковые, но смешно выглядящие со стороны разочарования. Переломный момент в жизни каждого предсказуемо начался с девушки. Святошу звали нареченным духовным именем Давид, а в прошлом – мирским именем Арсений. Когда-то давным-давно в прошлой жизни святоша гулял в одиночестве по парку недалеко от дома. Там он наткнулся на сборище молодых христиан. Сначала он безразлично отнесся к довольно таки большой молодёжной компании, но одна из участниц непонятного сборища его заинтересовала. Она была очень красивой. Арсений выяснил, что это сборище общины христианской молодёжи, которая тусовалась вокруг американского пастора-проповедника. Он выразил некое подобие интереса и подошел к той самой красавице, не рассчитывая на особый успех. Постоять рядом с ней и помечтать о несбыточном - это и было его конечной целью на тот момент. Но девушка проявила инициативу сама и заговорила первой. Она начала расспрашивать о нем самом, о его жизни и интересах. Будущий святоша очень смутился и окончательно влюбился в неё. На следующее сборище молодых христиан он летел как на крыльях. В активную жизнь общины он влез полностью и без остатка. Все свое свободное время Арсений проводил именно там, рядом с ней. Они держались за руки, когда образовывали молитвенный круг. Она ему всегда так радовались. Святоша был счастлив. Здесь ему все были рады. Он расстался с одиночеством - это было настоящим подарком. Буквально через месяц он поехал в христианский лагерь в Анапу, потом были миссии в Омск и Тюмень. За всеми подвигами во имя Всевышнего он забросил учёбу и общение с матерью. Неожиданно у него началась другая жизнь, где он был нужен и востребован. Разочарование наступило через полгода. К своему изумлению он обнаружил, что собор средств на деятельность миссии стоит для лидеров на первом месте, а все остальное на семьдесят пятом. К тому же, они попирали те самые идеалы, которые проповедовали. Красивая девушка, ради которой он пришёл в этот вертеп греха, вела активную половую жизнь с самим пастором и другими лидерами общины разного пола и возраста. Сам пастор оказался приверженцем садомазохистских удовольствий. Проще говоря, юный адепт Арсений самолично застукал пастора в пикантный момент, когда тот голым был привязан к скамейке, обшитой чёрным кожзаменителем, а та самая девушка стояла над ним с хлыстом и деревянным членом в руках. Конечно, на следующий день пастор именно для него провёл проповедь об укрощении плоти и претерплении страданий, но с укрощением плоти никак не вязалась та самая красавица, которая в тот момент была одета только в высокие сапоги на длинных шпильках и блестящий черный корсет. Увиденное не пошатнуло веру юного христианина в Бога, но абсолютно разуверило в своих лидерах. В другой ситуации быть может, Арсений проглотил бы обиду и ушел молча, но не в этот раз. Слишком много раз его унижали и слишком много раз ему приходилось поступаться своим личным достоинством. Они обманули ни его, они обманули Бога. Он решил уничтожить этих уродов. Багажа знаний и умений, которые Арсений получил в институте ему хватило для того, чтобы ночью забраться в миссию и взломать лэптоп пастора, а затем перекачать себе всю информацию с жёсткого диска. Ради этого ночного мероприятия он пролежал на крыше под дождем в течении трёх часов, после чего смог через, специально оставленную открытой, фрамугу забраться в кабинет миссии и похитить информацию. Несостоявшийся помощник пастора не знал, что с этим делать дальше, и этой же ночью пошёл в ФСБ. Его принял и внимательно выслушал дежурный сотрудник. Утром за ним заехали на машине. Дальнейшие шесть месяцев вылились в постоянные допросы и выезды в разные миссии. Американца подвела его педантичность и перфекционизм. Подробностям записей иностранца мог позавидовать любой банк. Его поймали на шпионаже, финансовых махинациях, мошенничестве и прочей откровенной уголовщине. Арсения ничуть не тревожила моральная сторона дела, он не испытывал угрызений совести из-за того что слил этот вертеп греха, хотя пострадали многие из тех людей, которые были его друзьями. Его мучили другое. Та самая девушка, ради которой он влез в эту секту, завладела сознанием Арсения полностью и без остатка. Её такой злой и пугающей образ с плеткой в руках был с ним всегда и везде. Она господствовала над ним. Что он только ни делал, чтобы избавиться от власти этой дьяволицы: не помогали ни молитва, ни психотерапевт, ни спиртное. Образ роковой красавицы проявлялся в его сознании все отчётливее и ярче. Открывались все новые черты, подробности и детали их последней встречи. Как только святоша закрывал глаза, он видел чёрные сапоги, скульптурно повторяющие своей поверхностью ее красивые стройные ноги. Он видел, как блестящие каблуки-шпильки хищно продолжают черные голенища сапог. Ему не давали покоя её вздрагивающие от движений груди с темными окружностями сосков, изящные длинные пальцы, тискающие чёрную рукоять хлыста. Длинная изящная шея, ярко алые сочные губы, искаженные в презрительное гримасе. Блестящий корсет жёстко стягивались её талию. Арсений снова и снова помимо своей воли прокручивал в голове их роковую встречу. Сначала он увидел красивые полушария ягодиц, а потом она повернулась к нему лицом. Она совершенно не стеснялась и не пыталась даже прикрыть гладко бритый лобок, а, наоборот, стояла демонстративно расставив ноги. Она жгла его взглядом прекрасных и злых глаз. В ней не осталась ничего от того милого образа сказочной принцессы из диснеевских мультфильмов. Она была дьявольским красивым и жестоким тираном, блудницей из ада, которая подчиняла себе одним только своим присутствием. Он тогда убежал. Это ещё раз доказало его духовную слабость. Да и откуда могла появиться духовная сила под предводительством лживых пастырей? Он шёл неверным путём, он был заблудшим. Арсений бросил секту, но прежняя жизнь не приняла его. Точнее, он уже не мог жить по-прежнему. А эта постоянная мука дьявольской красавицей опустошала и лишала сил. Он не мог ей противостоять. Чертовка овладела им полностью и без остатка. Тогда он бежал в монастырь. Он на коленях просил помощи, валялся в ногах у настоятеля и монахов. Он каялся. И его приняли. Жизнь в монастыре оказалась чрезмерно суровой. Строгий монастырский устав и постная еда стали его уделом на все то время пока он жил в монастыре. Арсений специально брал самую грязную и тяжелую работу чтобы очистить свою душу. Ежедневно он нес изматывающие послушания, а ночами стоял в храме на коленях, вымаливая прощение у Господа. Он отощал и был обессилен, зато дьяволица сдала свои позиции, он победил ее. На второй год своей жизни в монастыре он стал готовится к учёбе в семинарии. В духовную семинарию он поступил удивительно легко. Но там его настигло очередное разочарование. На второй год обучения, оценив старания Арсения, будущего священника погрузили в дела епархии. Открытие было болезненным. Помимо дел духовных, церковь и её служители были поглощены бизнесом. Другим словом это нельзя было назвать. Он увидел неприкрытую греховность этих обличенных саном людей. Но самое страшное, что случилось тогда случилась, к нему опять вернулась его дьяволица. Хитрая бестия, оказывается, всего лишь затаилась на время, а в момент очередного духовного кризиса она навестила его, чтобы мучать снова и снова. Стройные бедра, острый алый язычок, показавшийся на мгновение между жемчужных зубов, звонкие щелчки от ударов хлыста, вьющиеся пряди медовых волос прилипшие к мокрому лбу, усеянному биссеринками пота. Он чувствовал ее сладковатый запах, перемешанный с кислым запахом мокрой кожи и гладкого латекса. Это опять стало его наваждением и мукой. Именно тогда Бог ему послал отца Серафима. Священник отец Серафим, лишённый своего прихода решением высокого начальства и отлученный от служения, ушёл в жёсткую аппозицию к церковным властям и начал собирать вокруг себя единомышленников. Батюшка Серафим был уникальным человеком, обладавший острым умом и проницательностью. Его проповеди не были формальной болтовней бизнесменов от церкви. Он мог зажечь каждого, кто его слышал. Неукротимая воля и уверенность в своей правоте превратили его в настоящего лидера. В итоге отца Серафима вообще лишили сана и отлучили от церкви. Он смог помочь Арсению справиться с его дьяволицей. Это не было экзорцизмом или ещё чем-то известным. Он провёл необычный ритуал о котором святоша никогда раньше ничего не слышал. Отец Серафим столкнул его в жестоком бою с его противницей. Входе ритуала Арсений унесся куда-то в небесные сферы. Его окутали яркие видения. Это было и во сне и наяву. Арсений был христовым воином, его руку направлял ангел, и его подвиг был осенен божественной силой. Он смог повергнуть жуткое исчадье, низвергнув её к врагу рода человеческого. Наконец он освободился. Это был триумф. Только сейчас он понял, как эта стерва его ограбила. Бесконечное количество душевных сил и времени ушло на борьбу с чертовкой. Столько усилий потрачено впустую. Но теперь всю приобретенную силу и опыт он сможет направить для духовного похода к трону божьему. Через несколько дней он узнал от того самого следователя ФСБ, который занимался делом американского пастора, что труп дьяволицы нашли растерзанным в парке. Его долго опрашивали, а потом опустили. Какие они все же глупые были эти следователи. Она была низвергнута в ад. Слабая телесная оболочка не могла удержать в себе богомерзкое зло. Её погубил дьявол, которому она отдалась со всей страстью. Теперь Давид был христовым воином, борцом за человеческие души, вырывая их из плена греха и предстоящих адовых мук. Вампир тоже поделился своей историей. Вся его прежняя жизнь была наполнена духовными поисками. После школы, подгоняемый надоевшей до одури мамкой, он поступил в университет на самую не популярную специальность, где конкурс был самым маленьким. Он учился спустя рукава, сидел на шее у матери, которая тащила великовозрастного дитятю, силясь поставить его на ноги. Он ночами напролет зависал в мировой информационной паутине, которая стала для него зависимостью. Духовные поиски привели его к тому, что во сне ему стал являться дьявол в разных образах. В итоге, будущий носферату практически перестал спать. Бессонница привела его к нервному срыву, и мамка потащила его лечиться. Пожилой ехидный доктор интересовался его личной жизнью и отношением к воинской службе, а потом с диагнозом острый психоз отправил в психоневрологический диспансер. Именно там он познакомился с очень симпатичной девушкой небольшого роста с огромными карими глазами. Девушка оказалась неформалкой и пригласила его с собой на тусовку к таким же неформалам, как и она сама. Его поразило разнообразие и количество неформалов в своём городе. Необычная музыка, необычный круг общения, необычные разговоры, все было ново и интересно. Окунувшись в эту среду, они стал заметно счастливее. Его не отталкивали, с ним обобщались, и он не был одинок. Были некоторые издержки неформальной жизни - это алкоголь, наркотики и риск оказаться в психушке. Каждую неделю кто-нибудь из его знакомых оказывался там с мозголомным диагнозом. Но все это было мелочи, он изо всех сил старался быть там своим. Они практически сразу стал пить, курить и употреблять лёгкие наркотики. Уже самостоятельно он прибился к группе фанатеющих от всевозможных духовных учений и практик. Как-то он рассказал в компании о том, что к нему во снах является дьявол. Об этом поговорили, дали ему какие-то советы, но никчемный треп имел неожиданное продолжение. Когда он курил на балконе, к нему подошла девушка простоватого вида, больше напоминающую со своим курносым носом, коровьими глазами и веснушками обычную деревенскую девку из рассказов писателей девятнадцатого века. Девушку звали Вера, и она сказала, что он должен обязательно встретиться с одним человеком. На следующий день она отвела его к своей матери. Так он попал к сатанистам, где узнал, что его дух рвётся к светоносному князю, восставшему против деспотичной тирании бога. Следующие полгода он посещал чёрные мессы, участвовал в ритуалах, приносил в жертву ни в чем не повинных голубей, кошек и собак, участвовал в оргиях. Там ему объяснили, что свободная воля человека и способность к творчеству оказалась неприятным сюрпризом для всевышнего, который растил для себя послушное рабское племя людей. А люди стоили намного большего, чем участь домашней скотины при великом правителе. Но сердобольный светоносный владыка, испытав возмущение от такой бессовестной несправедливости открыл забитому человечеству правду, после чего люди восстали против бога. Силён и коварен оказался бог, но не всемогущ. Он низверг людей на грешную землю, а великого революционера люцифера обрушил в гиену огненную, но бог оказался не в силах покорить новое свободное племя. Хитрый бог отступил и начал постепенно из подтяжка отправлять умы свободных людей ложью. Он преуспел в своём желании поработить большую часть человечества. Но остались истинно сильные, гордые и свободолюбивые, которые не забыли о своём величии и не забыли правду принесенные князем света. Именно они и являются носителями истинного величия, а все остальные рабы и тупые уроды, которых следует презирать. Разве можно с уважением относиться к прихвостням бога. Оснований задачей сатанистов является борьба с ложными ценностями, раболепным ханжеством и порабощающей религией, также освобождение человечества. Несколько позже он встретил действительно великого лидера. Он был не просто человеком, он был носферату - перерожденным. Жалкие человечки были для него всего лишь едой. Они пили кровь, служили сатане и обретали истинное величие. Кровь для ритуалов приходилось брать друг у друга или покупать в больницах. Приемлемым, но более худшим вариантом было употребление крови животных. Зато крови животных было много, а риск вступить в конфликт с правоохранительными органами был минимальным. Еще не придумали закон запрещающий необычные гастрономические пристрастия в еде, если он не связаны с каннибализмом и жестоким обращением с животными. Наконец пришёл предсказанный час очищения мира от всей человеческой грязи, которая была недостойна марать своим существованием это мир, пришло время новых существ - истинных хозяев земли - Носферату. Когда по улицам пошли мёртвые, и реками пролилась людская кровь, они совершили первый настоящий ритуал, носферату похитили и выпили досуха какую-то тетку. Потом охота на добычу стала ежедневной. Практически сразу они начали совершенствоваться. Это было просто какое-то чудо. Члены ордена забыли о том, что такое болезни или усталость. Каждого из них просто распирало от силы. Изменения во внешности тоже не заставили себя долго ждать. Носферату обретали четы истинных властителей. А потом непонятные вояки устроили на них облаву и уничтожили практически всю общину. Ничтожные рабы, испуганные их возвышением, ополчились на них. Его захватили в плен, а потом накачали какой-то дрянью. Вот так он оказался здесь. Смуглянка видел, что оба эти антипода похожи как перчатки. Оба были бесхарактерными умниками, но при всем при этом энергичными до безобразия. В своих непрекращающихся диспутах они сражались не на жизнь, а на смерть, отстаивая свою точку зрения. Николай невольно стал посредником и арбитром между вампиром и святошей. Его это забавляло. Он доводил до белого каления обоих придурков, принимая от сторону одного, то сторону другого, и часто меняя свое мнение. Как то в разгар очередного жаркого теологического спора с элементами космологии и эзотерики их посетила довольно таки представительная комиссия. Первыми появились Доктор Смерть и его ушастый приятель - их он узнал по голосу. С ними было ещё человек пять, а сзади компании неотступными тенями следовали четверо охранников. Вся компания была запакована в маски и белые комбинезоны. Они больше напоминали мультяшных приведений, чем людей. Смуглянка демонстративно перевернулся на другой бок, уперевшись лбом в стену и выставив в их сторону зад. Пусть думают что хотят, он им не балаганный Петрушка, чтобы его как цирковую собачку демонстрировали. Перетопчутся. За спиной раздался торжествующий голос ушастого придурка: - Вот он полюбуйтесь. Э, голубчик, как вас там. М-м-м-э-э. Подойдите к нам. Проявите любезность. Смуглянка понял, что доктор обращается к вампиру. Послышался голос носферату, который очень грязно выругался, назвав лопоухого одновременно гомосексуалистом, падшей женщиной и самкой собаки. Он также предложил уважаемому ученому совершить половое сношение собственной покойной пробабушкой в извращенной форме, а остальным участникам группы посоветовал немедленно заняться взаимным оральным удовлетворением. Кара настигла грубияна немедленно. Послышался лёгкий хлопок и треск электрических разрядов. Вампир заорал благим матом. - Ну что я вам говорил, досточтимый Владимир Игоревич. Налицо сразу несколько факторов. Индивид претерпел серьёзные мутации. Теперь его тело с натяжкой можно назвать человеческим, это совершенно новый гоминид, и при этом он сохранил свою прежнюю личность. Я подозревают, что сохранил в полном объёме. К тому же он не потерял болевую чувствительность. А теперь обратите внимание, какое напряжение смог выдержать этот объект. Обычного человека оно бы убило, а эта особь даже сознание не потеряла. Вы понимаете, что нас ждёт? Второй мужчина хмыкнул. Смуглянка задумался о чем-то своём и перестал следить за разговором визитеров. Поохав и поахав учёные всё-таки провели осмотр носферту. А под занавес сделали ему какие-то уколы. Следующим оказался святоша. Его осматривали совсем недолго. Его подробно выспрашивали о самочувствии, а потом тоже напичкали химией из шприцов. Смуглянка удостоился совсем короткого консилиума под дулами автоматов. Его спросили о ранении, пощупали лимфоузлы на шее и в подмышках. А закончили тем, что вогнали в вену три укола. Затем толпа смешных касперов удалилась восвояси. Через пять минут его бросило в жар, потом начало ломать страшнее, чем героинщика. Николай заорал от боли. Слабость навалилась свинцовой тяжестью. Смуглянка почувствовал себя беспомощным как ребенок. Глава 14. Надежда человечества Утром Владимир и Галя пришли в главное здание комплекса вместе, держась за руки. Иваницкий прихватил подаренный Галей кортик, чтобы сделать ей приятно, но ходить с оружием даже с холодным было бы вызывающе неуместным, и он спрятал его, навесив на пояс под свитером. Первым их встретил Доктор Смерть. Он тактично ничего не сказал на счет их пары и завел пространный вежливый разговор о впечатлениях Иваницкого о полученных вчера впечатлениях. Доктор Менгеле и Доктор Зло ждали их в том самом кабинете, в котором они провели вчера первую беседу. Доктора и их помощники пили ароматный кофе, заедая все это великолепие маленькими пирожными и тостами с разнообразными закусками. Иваницкий с Галей зашли во время очередной жаркой словесной перепалки. Два доктора живо обсуждали какое-то значительное изменение образца. Каждый признавал, что прогресс значительный, но в итоге разделились на две группы с диаметрально противоположными выводами. - Здравствуйте, здравствуйте, Владимир Игоревич. Добрый день Галя. Вы очень во-время. Запоздай вы минут на пять, и мы бы просто перегрызли друг друга. Как ваше самочувствие? - Спасибо хорошо. Вы обещали мне экскурсию продолжить. - У нас с вами знаменательный день. Поверьте мне. Вы прикоснётесь к святая святых нашей работы. Вы одной ногой шагнете из настоящего в будущее. Менгеле как был с кружкой кофе в руках начал фланировать по комнате. - Пойдемте со мной. Все что нужно находится в этом здании. Доктор Менгеле увел их на третий этаж, где располагалось множество комнат. На сколько понял Иваницкий, здесь размещались небольшие гостиничные номера. Некоторые были оборудованы металлическими дверями. В одном из таких номеров располагался архив или что-то подобное. После вчерашней прогулки по, пропахшим мёртвечиной, корпусам института ветеринарии и селекции, такая экскурсия выглядела слишком уж безобидной. Без всяких прелюдий Менгеле перешел к сути: - Когда началась эпидемия мы первыми сделали шаг в сторону правильного решения этой проблемы. Теперь мы знаем, что со всем этим делать. Такое безапелляционное заявление просто обезоруживало. - Начну по-порядку. Многие годы до катастрофы мы проводили исследования для военного ведомства. Моя работа и работа моего дорогого коллеги и великого ученого, который любит называть себя «Доктор Смерть», заключалась в ускорении и замедлении регенерации человеческих тканей после травматических повреждений. Исследования требовали особых условий, попадающих под ваше определение «меньшего зла». Большая часть работ была совершено легальна, но для некоторых исследований мы привлекали заключенных и пациентов психиатрических клиник. Их устраивали со всевозможным комфортом, но издержками работы были увечья, инвалидности и в некоторых случаях гибель материала. Душевнобольных использовали совсем заброшенных, чтобы не придавать излишней огласки, но работать с ними сложнее. Они оторваны от реальности и далеко не всегда могут адекватно воспринимать как окружающий мир, так и свое собственное состояние. Заключенных использовали или смертельно больных, или здоровых, но с большими сроками и с туманной перспективной выйти на волю живым. С них формально получали согласие и заключали договор. Все относительно законно. Был у нас пациент такой Гришанев. Весьма интересный тип с аутоимунным заболеванием. Красная волчанка у него была. Чтобы не пугать вас страшными медицинскими терминами скажу просто, что это нарушение деятельности иммунной системы человека. Заболевание поражает сосуды и соединительную ткань человека. При этом собственные антитела, которые должны атаковать чужеродные микроорганизмы: бактерии, грибы и прочее, начинают буквально «пожирать» собственный организм который защищали. Наиболее интенсивно разрушая такие органы как сердце, кожа, почки, легкие, суставы и практически всю нервную систему. Пациентов болеющих данным недугом лечат наиболее интенсивными методами, которые порой держат организм за гранью нормального состояния, включающими в себя гемотрансфузии (переливания крови) и различные формы гемодиафильтраций, а так же пожизненный приём иммуносупрессоров и минералкортикоидов. У этого пациента была очень интересная реакция. При определенных условиях у него не только наступала стойкая ремиссия, но и общее оздоровление организма. Был еще один пациент с аутоимунным заболеванием, но он был с типичной динамикой заболевания, а еще был настоящий вампир. Его нам психиатры сами сплавили. Слишком сложный для работы материал: он бывший сектант и у него тяжелый случай шизофрении. Мы кровососа этого вовремя подобрали, а то его бы барбитуратами насмерть закололи. Мы к нему подход нашли. Кровь для него как наркотик. У него без крови ломка настоящая начиналась. Мы перевели его на свиную кровь, объяснив что это кровь человеческая, и дозировали прием. За счет этого он стал управляемым. Кровь брали из закромов наших дорогих ветеринаров. Доктор Менгеле раскрывал и перелистывал несколько альбомов подряд с фотографиями, всевозможными диаграммами и заметками. Иваницкий внимательно разглядывал фотографии и читал надписи под ним. - Изменения у всех трех пациентов заметили сразу после начала катастрофы. У аутоимунщиков изменения начались практически мгновенно. Первоначальный этап трансформации сопровождался резким улучшением самочувствия и поднятием общего тонуса. Пациенты сами отказались от препаратов, но при этом значительно улучшили свои показатели. На втором этапе начались физические изменения. Объекты значительно увеличили физическую силу и скорость реакции. Но самое удивительное, что у них начался изменяться скелет и мышцы. Когда сотрудники стали разбегаться, то сложно стало следить за всеми пациентами. Наш вампир насмерть загрыз другого пациента и выпил его кровь. Изменения в его организмы были еще более стремительны, чему у аутоиммунных больных. Он стал наверстывать и даже перегонять тех двоих объектов с аутоиммунными заболеваниями. На смерть пациента никто никак не отреагировал. На улицах начались беспорядки и массовые убийства. Тогда в научных целях мы пошли на беспрецедентные меры. Я поддерживал отношения с моим коллегой и другом вы его знаете, который благодаря наветам и откровенному предательству был отправлен за решетку. В это время доктор Смерть уже работал в составе некого отряда со специфическими задачами. Мы у него стали покупать за наркотики и медикаменты не восставшие трупы и стали экспериментировать. Но это была тупиковая ветвь. Скармливая человечину живому человеку мы добивались уникальным результатов, такой испытуемый постепенно становился терял все человеческое и становился животным. От нашего вампира мы узнали, где находится так называемое «гнездо» его товарищей «носферату - живых мёртвецов». Собственно говоря, и нашим кураторов мы хотели привлечь только для того, чтобы обеспечить отлов материала для дальнейших экспериментов. Но сами теперь понимаете, чем это закончилось. Когда после демонстрации наших успехов мне посоветовали самостоятельно повеситься, я понял, какую ошибку я совершил. Я постарался опередить события и в авральном порядке стал эвакуировать к нашим партнерам своих сотрудников и материал, но не успел. Все контрольные образцы были уничтожены. Перевозить их было сложно. Сил у нас было не достаточно, а справиться с ними было не так уж просто. Все он попали под артиллерийский обстрел и были уничтожены. Менгеле включил ноутбук, открыл папку с фотографиями и начал демонстрировать ему панорамы руин и пепелища. - Вот видите, что произошло. Только не подумайте, что их смерть была напрасной. Эти образцы открыли человечеству дорогу в новый мир и к новым вершинам. После чудовищного нападения меня посетила гениальная мысль. Мы всем заражены тем уникальным вирусов и с этим ничего не поделаешь. Первое, что приходит на ум – это найти вакцину. А вообще нужно ли это, если вирус работает в симбиозе с организмом. Это идеальный вирус с потрясающими возможностями. Чемпион по вирулентности и мутагенности. Он порождает новых существ, которые действительно наследуют землю. Только в прежнем своем виде человек остаётся всего лишь пищей и материалом для роста численности новой популяции. Когда у человечества закончатся ресурсы, то участь его незавидна. Раскармливая живых людей человеческим мясом мы, по сути, создаем новый подвид, который способен конкурировать с мёртвыми существами, но для которого остальное человечество остается пищей и материалом для роста численности новой популяции. Ввиду непродолжительного промежутка времени мы не успели исследовать: могут размножаться людоеды или нет. А вот если они смогут плодиться слишком хорошо, и потомство будет развиваться быстро, то у нас с вами не будет никаких шансов. Сделать своими руками еще один вид существ, которые будут уничтожать человечество, но более эффективно чем альтернативно живые особи – это заведомо ошибочный путь, опасный своей простотой. Менгеле сделал драматическую паузу. - Я нашел новый выход. Я совершил открытие. Я нашел дорогу в будущее, которое позволит вернуть человечеству его лидирующие позиции. Подавление человеческого иммунитета. Менгеле сделал драматическую паузу. - Да! Вы не ослышались. Когда мы искусственно подавляем защитные функции организма, вирус принимает это как угрозу и начинает бороться за жизнь своего носителя. Мы даем особый курс цитостатинов и статинов, а в ответ получаем тотальную перестройку биохимии и строения организма. Вирус становился активным, защищая своего носителя. Человек после принятия курса начинает изменяться так же как морфы, но без употребления крови или иных тканей своего вида. Он становиться сильнее, быстрее и даже умнее, но он безопасен для окружающих. Эдакий супермен уже способен на равных бороться с теми самыми крысаморфами и курозаврами. Изменения происходят значительно медленнее, чем у мёртвых, но при резком ускорении высока вероятность того, что объект превратиться в обычного людоеда. Менгеле протер платком вспотевшее от волнения лицо. - Более того. Искусственно изменённый организм получает некий иммунитет против укусов мёртвых особей. Представляете! Такое явление не носит массовый характер, но прецеденты уже есть. Результаты полученные на крысах дают очень многообещающие результаты. Представьте, что будет, когда мы разработаем методику получения новых людей, которые могут на равных сражаться с морфами и не гибнуть при заражении мёртвым материалом. Укус мёртвеца для вас будет на столько же опасен, как и укус тривиальной собаки. И это в результате предварительно полученного курса специально терапии. Ваше мнение? - Впечатляет. - Что значит впечатляет?! – Менгеле аж вскинулся о возмущения. – Нет, дорогой мой. Вы не достаточно прониклись всей исключительностью этой идей. Я – спаситель человечества. Давайте ка я вас по нашей лаборатории прогуляю. Вам действительно будет не безынтересно. Но если и это вас не убедит, то я опускаю руки и готов взойти на костер в этом вашем накопителе. Менгеле забегал по комнате, заполошно размахивая руками. Он разговаривал уже непонятно с кем. Из нег просто сыпалась научная мудрость. Сложность был в том, что Иваницкий понимал из этого от силы десятую часть. Он вежливо дожидался, когда у ученого пройдет нахлынувший приступ словесного поноса. Не понятно, сколько по времени бесновался Менгеле, но после продолжительного метания по кабинету ученый существенно успокоился. Наверное, ему просто нужно было выговориться. - Пойдемте друг мой. Я вас буду удивлять. Теперь Менгеле потащил Иваницкого в подвал. Там они встретились с довольно большой компанией людей в специальных белых комбинезонах и масках, которые несли с собой оранжевые пластмассовые боксы со склянками и шприцами. Все почтительно замолчали, и доктор Менгеле вполне по-деловому обратился ко всей компании: - Я вижу уже все готово коллеги. Вперед вышел по-военному один из «белых» людей. - Павел Игнатьевич, - обратился он к Менгеле. - Вчера каждому из объектов введен стагнирующий препарат. Все изменения в пределах нормы. Нет никаких неожиданностей. Сегодня основная фаза. Будем делать провокацию. Активная фаза перелома должна произойти сегодня до полуночи. - Владимир Игоревич, можете стать участником эксперимента. Первые результаты будут уже завтра к утру. Ребята, у вас найдется костюмчик для меня и нашего дорогого гостя. Глава 15. Осада Большому морфу категорически не везло. С момента последней настоящей еды он жрал свежую человечину всего один раз - когда утащил в подвал зазевавшегося мародёра. Пока его товарищи возились в недрах одного из брошенных магазинов, Кызя выдернул жертву за ноги в подвальное окно. Морф даже не понял: заметили мародеры пропажу коллеги или нет. Пойманная дичь закончилась слишком быстро. Все остальное время большой морф набивал утробу только мясом зомби, а однажды убил и сожрал другого морфа. Пожирание мёртвых беспокойников спасало от дикого голода и позволяло более-менее поддерживать свои силы. Дело было не в том, что он больше не мог ловить дичь или выбирал неудачные места для охоты. На самом деле вокруг поменялось все. Настоящей дичи стало категорически мало. А те, кто остался, прятались в укрепленных убежищах и были вооружены до зубов. К некоторым таким убежищам даже подойти было невозможно – начиналась пальба и взрывы, которые вздымали землю, разбрасывали куски асфальта, плевались огнем, швырялись осколками и разрушали все, что попадало в зону их поражения. К тому же, как правило, каждое из таких убежищ уже «опекали» один или два морфа. Во время стычки с таким вот охранником, Кызя распорол собрату мягкое пузо. Из распахнутого чрева твари вывались кишки, в которых хозяин сам и запутался. Кызя добил агрессивного морфа и сожрал целиком без остатка. А когда он сунулся за настоящей добычей, то люди этого убежища дали ему такой отпор, что большой морф поспешил унести свою драгоценную тушу подальше, а не дожидаться гибели, как тот самый бедолага, которому он выпустил кишки. По городу на коробках катались люди, но они были вооружены еще лучше, чем дичь в убежищах, и постоянно готовы к отражению любой атаки. Четыре атаки на мобильные группы закончились провалом, а пятая одновременно увенчалась сомнительным успехом и досадным поражением, но это была не атака, а ловля дичи из засады. В тот раз Кызя заметил из окна очередной многоквартирной кормушки, как люди на коробке пытались протиснуться между сгоревшим автобусом и, впечатавшейся в стену дома скорой помощью. Кызя взял разбег по заляпанной старой кровью комнате, спрыгнул с балкона и, перелетев приличное расстояние, смог попасть в кузов автомобиля с наращёнными бортами. Схватив одного из аппетитных человечков, он допустил ошибку, побежав на противоположную сторону улицы. Открытое пространство мгновенно наполнилось ураганным огнем, большой морф был вынужден укрыться за перевёрнутым автобусом. В этот самый момент он чуть не погиб. Тяжелые пули старенького пулемёта ДШКМ рвали кузов автобуса как бумажную коробку, грозный крупнокалиберный ветеран с упоением напрягал все свои могучие килоджоули дульной энергии выплевывая короткие и длинные очереди. Кызя чудом смог проскочить опасное пространство до ближайшего здания. Пробив еще целую витрину, он скрылся в недрах торговых площадей. От многообещающей добычи осталось только кисть и предплечье до локтя. Остальная часть трупа валялась за искореженным автобусом. Зато у большого морфа появилась хорошая сквозная дырка в брюхе, которую оставила после себя пуля, калибра 12,7 миллиметров. На следующий день он наткнулся на команду мародеров, которые потрошили небольшой магазинчик с какими-то железками и жестяными банками с булькающей внутри жидкостью. Они так увлеклись, что прозевали нападение морфа. Именно тога он утащил в подвал целого человека. Окрыленный успехом, Кызя поменял тактику и стал устраивать засады в местах, где могли появиться люди. Но тактика оказалась ошибочной. Все попытки караулить мародеров внутри помещений закончились неудачей. Большой морф никак не мог угадать, где они будут появляется. Поганые людишки были коварны и непредсказуемы. Очередное гнездо людей было так хорошо запрятано, что Кызя нашел его исключительно по воле случая. В своих бестолковых скитаниях он буквально наткнулся на труп убитого морфа. Тварь была размером чуть боле средней, и убили его недавно. Кызя подергал бабуинообразного собрата за лапы и голову, а потом собрался было утащить его с солнцепека куда-нибудь в укромное место, чтобы сожрать, но не тут то было. Морф был привязан! Стальной трос так туго впивался в шею морфа, что металлическая петля рассекла шкуру монстра, глубоко врезавшись мышцы. Трос тянулся от шеи трупа в одно из подвальных окон нижнего яруса большого торгового цента. Оконце было очень низкое и узенькое. Туда разве что голову и можно было просунуть. Морф потянул за трос, но усилия оказались тщетны, он был накрепко привязан там за окном в подвале. И вдруг Кызя уловил вполне различимые живые волны человеческого тела, дразнящие его из этого самого подвального окна. Реакция была мгновенной. Морф сразу сунулся в отверстие, манящее близостью добычи. Разумеется, он не пролез в маленький проем. Его голова едва не застряла в бетонной западне. Живое тепло и быстрый топот человеческих ног быстро удалялись от него в далекую тьму. Кызя втянул легкими воздух. Запах принес понимание, что здесь у людей убежище. Людей здесь много. Несколько озадачивал уничтоженный собрат морф. Выходит, что это добыча смогла уничтожить охотника. Это обескураживало, но оптимизм вселяло то, что Кызю не встретили залпами стреляющих палок, а попавшийся человечек убежал без сопротивления. Такой шанс нельзя было упускать. Он покажет этой дичи, что значить настоящий охотник. Следовало застолбить за собой эту территорию и попробовать добраться до добычи, пока кто-нибудь его не опередил. Ведь эта дичь была вообще бесхозной. Большой морф оббежал вокруг торгового центра. Людишки так тщательно прятались, что Кызя не обнаружил снаружи ни одного из следов присутствия человека. Он не заметил постов, не услышал человеческую речь, не почувствовал запах человека или тех дымных палочек, которые выдавали глупых людей задолго до того как их было слышно. А еще не было тех волн живого тепла, которые большой морф всегда угадывал безошибочно. Не было даже мусора и испражнений, которые люди частенько оставляли после себя. Эти странные трусливые человечки прятались так, что ни одного признака их присутствия он так и не заметил. Если бы то самый человек не подошел к окну, из которого торчал трос, то Кызя просто бы отгрыз морфу голову и сожрал бы его, а потом прошел дальше. Эти люди пугливы и безопасны, судя по тому, как тщательно они прятались. В любом другом случае он бы уже отведал хорошую порцию свинца в одно из мест на своем драгоценном теле. С противоположной стороны здания Кызя наткнулся на труп второго морфа. Бывший человек валялся возле цоколя здания, а на его толстой длинной шее тоже была петля, но из крепкого нейлонового торса, вместо металлического. Кызя сел на задницу. Он внимательно осмотрел свою находку. Петля на шее монстра тоже очень туго затянута, веревка аж утонула внутри кожистых складок. В теле дохлого морфа было множество дырок от пуль. Находка Кызе очень не понравилась. Новый труп говорил о том, что эти люди намеренно убивают морфов. Выходит, что он ошибся когда посчитал, что дичь в убежище труслива и вполне безопасна. Продолжив путь, Кызя наткнулся на бетонное ограждение пандуса подземной парковки. Он с готовностью побежал внутрь, но визит в подземелье его разочаровал. Все такая же мёртвая пасмурная картинка с замершими автомобилями и шатающимися зомби. Большой морф обошел по периметру всю парковку. Следов живого человека он опять не нашел, зато обнаружил очень изменившегося зомби, которому до морфа оставалось совсем немного. Тупая тварь неожиданно напала на него. Такого большой морф не ожидал. Шустрый зомбак сжимал в руках большую железяку, которой попробовал ударить морфа. Кызя сначала сломал придурку руки, а потом поочерёдно сломал ноги. Он еще какое то время глумился над трупом, пока окончательно не упокоил его. Ну, хоть какое-то развлечение. Выбравшись внутрь магазина по застывшему эскалатору, Кызя бродил по торговым залам продуктового супермаркета мимо, облепленной мухами, гнилого месива из фруктов и овощей, мимо полок со вздувшимися пакетами молока и кефира, вдоль рядов с заплесневелой бакалеей и консервами. Над головой роились облака насекомых. Между полок, лотков и замолчавших навсегда холодильников бродил или стояли зомби, ожидая неизвестно чего. Кызя нескольких уничтожил, а одного мелкого даже сожрал. Просто вид у него был получше, чем у других. Следующие этажи оказались практически пустынными, там даже зомби было мало. Морф выбрался на крышу. Просторная плоская кровля со множеством всяких штуковин обдавала едким жаром, который сумела набрать за весь день. Это было приятно. Кызя умел заряжаться теплом. На крыше он неожиданно наткнулся на следы человека. Сложно было понять, откуда и куда они идут. Недавние дожди уничтожили большую часть следов, но все же он их нашел. Это были те самые пахучие дымные палочки, которые люди частенько смолили во рту. Окурки лежали возле больших вращающихся штуковин. Люди здесь находились долго - окурков было много. Горячий воздух пах людьми. Запах людей остался и на вращающихся штуковинах и на остальных предметах вокруг. Они были здесь совсем недавно. Также воздух с запахом человека тянуло из жестяных коробок с тонкими жалюзи. Тщательное изучение крыши больше ничего не дало. Дичи здесь не было, и где ее искать, тоже было непонятно. Кызя посмотрел, как солнце медленно опускается к горизонту и решил спустит вниз. Не утруждая себя поиском лестницы, он слез по фасаду, цепляясь за торчащие металлические ребра каркаса для навесных панелей. Внизу он еще раз обошел здание и возле первого трупа с металлическим тросом на шее почувствовал как из открытого проема окна подвала и сквозь бетонную стену на него идут уверенные волны человеческого тела. В следующее мгновение он уже замер напротив. В небольшом проеме он видел добычу. Человек стоял в подвале к нему лицом и издавал звуки. Вожделенная пища была такой близкой. Но вот узенькое и низкое окошко! Что с этим делать? Какой будет толк, если он застрянет в этой дырке? Человек тем временем начал вести себя очень странно: двигаться, махать руками и даже подпрыгивать. Вот этого Кызя не понимал. Обычно люди или пытались убежать, или наоборот пытались сражаться, а этот как будто звал с собой поиграть. Да и волны от него исходили разные. Так вот в чем дело! Кызя своим новым чутьем безошибочно определил, что по обеим сторонам от окна стояли еще несколько человек. Они устроили ему засаду! Кызя тоже умеет засады устраивать. Он уже примерился, как можно выхватить одного из коварных прятунов через небольшое окно так, чтобы люди не успели начать стрелять. Кызя остро чувствовал запах оружейной смазки с легким привкусом горелого пороха. Эти жалкие трусы рассчитывают убить его как и тех двух морфов. Большой морф не был таким глупым, чтобы подставить голову под удары пуль. Он сунул в окошко лапу. Очень быстро и плавно он скользнул к манящей пустоте и резко забросил лапу внутрь открытого окна, но промахнулся. Крючковатые когти бесполезно заскрежетали по бетонной поверхности чуть-чуть не достав до человека. Кызя ударил в другую сторону, но тоже безрезультатно. Дольше задерживаться было опасно - его лапу могут нашпиговать свинцом или покалечить иным образом, а в его планы не входило стать добычей для прячущихся людей. Кызя выдернул руку и скакнул в сторону. Резкий рывок за лапу опрокинул его на асфальт. Прочная стальная петля была затянута на лапе чуть выше локтя. Тут же в отверстии появился ствол ружья. Кызя ударил по нему второй свободной лапой, выбив оружие из чьих-то рук, но враг успел выстрелить, облако горячих пороховых газов обожгло ему самую макушку, а два кусочка картечи впились в толстую маску на лице. Кызя перекатился к стене, уйдя в мёртвую зону. Так он его не достанут. Стальной трос натянулся и зазвенел как струна, когда большой морф попытался вырваться снова. Второе облако картечи прошло совсем рядом. Кызя рванулся изо всех сил в другую сторону, но трос опять остановил и отбросил его назад. Морф уперся всеми четырьмя лапами в бетонный выступ и постарался разорвать трос. Но вместо этого, что-то звякнуло по ту сторону бетонной стены, и Кызя снова рухнул на асфальт. Трос мгновенно ослаб, а из маленького окна вылетела второй конец троса вместе с привязанной железякой. Кызя высоко подпрыгнул и влетел в разбитую витрину салона красоты. Попав внутрь, большой морф пулей пролетел расстояние до ближайшего укромного места и замер там. За ним никто не гнался. Но он все равно не расслаблялся, тщательно контролируя пространство вокруг себя. Вдруг ловушка, в которую он попал, не является единственной? Кызя принялся освобождаться от удавки, которая чуть не погубила его. Порвать трос не получилось, и Кызя долго распутывал когтями замысловатый узел. Он справился с этой напастью только поздней ночью. Выше локтя трос разрезал кожу и глубоко впился в мышцы. Большой морф сожрал ночью крупного зомбака для того, чтобы утихомирить голод. Ему срочно было нужно свежее человеческое мясо. Рано утром морф снова спустился вниз и принялся тщательно обследовать нижнюю часть здания снаружи. Людей он обнаружил сразу. Они искали его, высматривая из маленьких оконец. Дразнящие волны выплескивались то здесь, то там, то тут. Аппетитный обед сам просился в пасть, но Кызя прекрасно помнил о коварной ловушке, которую ему устроили вчера. Он не остался незамеченным. Люди поменяли тактику поведения. Теперь они вместо блуждании по подвалу, собирались в одном месте. И их было много. Они суетились и весьма кровожадно выглядывали из амбразур в бетонной стене. Наконец морф услышал крики. Человек опять маячил в окне, стараясь привлечь его внимание. Поведение было такое же, как и вчера. Кызя смотрел на это спектакль примерно около трех минут. Затем вышел на открытую площадку, так чтобы хорошо видеть этого наглого человечка, подобрал с тротуара обломок бетонной плитки и метко запустил его в обидчика. Крики человека сразу прекратились, а после звука удара из маленького оконного проема выплеснулось облако кровавого аромата. Не смотря на дурманящий запах свежей еды морфу пришлось оставить место схватки. У него внутри все кипело и клокотало от злобы. Его водит за нос какая-то добыча. Более того – они охотятся на него! Это было уму непостижимо! Кызя был вне себя от ярости. Он раз за разом обшаривал торговый центр, ища хоть какую-то зацепку, чтобы найти возможность добраться до убежища, где пряталась пища. Через какое-то время Кызя услышал непонятный шум снизу. Спустившись, он увидел добычу на которую охтился. Да это были люди. Они довольно таки крупной толпой двигались по громадной галерее второго этажа. Вторая группа стояла рядом с лифтами. Те, что шагали в его сторону, были вооружены большими прямоугольными щитами, пиками с поперечинами у основания наконечника, молотками и топориками на очень длинных ручках. Люди шли слаженно, как единый механизм. Кидающиеся на них зомби натыкались на пики. Пока один или двое пикинеров удерживали неосторожную жертву на остриях своего оружия, из строя на голову зомби опускался молоток или топор на длиннющей рукояти, раскалывая или пробивая череп. Именно эти удары и услышал морф. Его удивило, как люди могли практически не издавать звуков. Даже щиты у них не гремели. Ощетинившийся пиками и защищенный сплошной стеной из прямоугольных щитов, отряд, с торчащими над головами людей топорами и молотками, добрался до аптеки и перекрыл подходы к ней. Что происходило внутри, Кызя не видел, но люди, вставшие стеной перед большой прозрачной витриной аптеки все также слаженно валили накатывающихся зомби одного за другим. Можно было позавидовать их выдержке. Когда люди двинулись обратно, Кызя атаковал. Он добежал по галерее третьего этажа до места над головами отряда. Морф примерился, как будет лучше свалиться людям прямо на головы. Он ухватился за парапет и перекинул свое тело наружу, но неожиданно одна из штанг выдернулась под его весом из коротенького гнезда и пошла в сторону. Кызю по инерции развернуло и он, содрав рекламный баннер, идущий по кромке галереи, рухнул вниз, увлекая за собой остатки парапета галереи третьего этажа. Люди засуетились и уже скрыватясь, с криками и топотом побежали обратно к лифтам. Морф выпрыгнул вверх и, ухватившись за одну из стоек рекламной конструкции, перебрался на галерею второго этажа. Люди в панике отступали, но сохраняли строй. С их стороны забухали выстрелы, и в морфа полетела картечь. Кызя рванулся в сторону и, укрываясь за выступами и перегородками, двинулся в их сторону. Теперь они в западне, теперь они не скроются. Со стороны группы прикрытия летели пули, круша плитку, витрины и стеновые панели. Люди тем временем втягивались в просторную нишу. С каждой секундой их становилось все меньше и меньше. Кадка с пальмой рассыпалась как раз перед Кызиной мордой от десятка попаданий пуль и картечи, как только он попытался выглянуть из укрытия. Морф заскочил внутрь обувного магазина. Там его ждал сюрприз. Он обнаружил, что все перегородки между отдельными помещениями легко ломаются. И он кинулся в обход, пробивая на ходу конструкции из гипсокартона. Пробежав, таким образом, через три торговых зала, он замер у противоположной стены четвертого магазина. Там прохода не было, а стена была уже бетонная. Зато люди были совсем рядом. Кызя выскочил как раз перед самой нишей. Морфа встретил тяжелый звук удара захлопывающихся дверей. Людей в нише уже не было, они скрылись за плотно стянутыми створками. Эта добыча ушла от него! Большой морф в бессильной злобе кинулся на большие металлические двери, которые размером напоминали ворота. Но все было бесполезно. Его удары и скрежет когтей по метллу не могли помочь. Казалось, что визжащие под когтями толстые стальные листы смеются над ним. Кызе доводилось выламывать металлические двери в квартиры, но те поделки трудолюбивых китайцев больше напоминали жестяные крышки подарочных коробок, а это произведение отечественных умельцев было мощным и массивным. Зато теперь Кызя знал точно, где прячутся люди. Он прошелся по этажам и определил, что все похожие двери-ворота на каждом этаже были установлены в бетонном колодце лестничной клетки. С наружной стороны здания эта лестничная клетка имела один большой выход в самом низу и множество мелких окошечек, расположенных в художественном беспорядке по всей высоте лестничной клетки. Окошечки не были застеклены или заделаны решеткой, но пролезть туда могла разве что кошка. В здании торгового центра были два такие бетонные столба лестничных клеток с окошечками-дырками и мощными дверьми. Оба столба поднимались выше уровня крыши. На кровлю выходили двери поменьше, но все равно такие же прочные и основательные, как и на этажах. Найти способ проникнуть туда так и не получилось. Разочарованный бесплотными поисками, Морф уселся на верхушку одной из лестничных клеток и разглядывал город, залитый ярким послеобеденным солнцем. Вдалеке поднимались два темных дымных столба. На самом деле он видел несколько пожаров, но эти два были наиболее близкими. Его внимание переключилось на вращающиеся штуки. Лопасти бодро крутились на ветру, издавая негромкий шум, а из зарешеченных квадратных труб попрежнему несло запахом человека. Кызя позволил увлечь себя непонятному порыву. На него в очередной раз накатило бешенство. Как какие-то люди могут нарушать его планы? Он должен пожрать, ему нужна пища! А они прячутся. У морфа не было сомнений, что эти самые шумящие штуки сделали именно спрятавшиеся люди. Он много раз наблюдал, какие убежища они создают и какие непонятные штуковины повсюду ставят. Морф спрыгнул с крыши лестничной клетки и подбежал к вертушкам. Кызя хватал и раскачивал шумящие ветряки, отламывал у них детали, вырывал крепеж, гнул матовые лопасти. Еще он крушил прямоугольные жестяные коробки с жалюзи, откуда его дразнил запах дичи. Он бесновался до тех пор, пока эти штуковины не перестали шуметь, а вентиляционные короба не превратились в искореженные обломки. Только тогда ярость сдала свои позиции. Он сразу потерял интерес к сломанным ветрякам и забрался на прежнее место, греться на солнце. Тепло бодрило и совершенно глушило голод. Ветряки были сломаны, выходы вентиляционных коробов были уничтожены. Теперь воздух внутрь подвала не подавался и не выходил. Стук на лестнице внизу он скорее почувствовал, чем услышал. Кто-то поднимался вверх по лестничной клетке. Скоро волны живой энергии уже ощущались совсем отчетливо, а через зарешеченные дырки стал доноситься звуки шагов нескольких человек. Кызя распластался на крыше этой бетонной шахты в напряженном ожидании. Люди конечно поднялись наверх, но сразу выходить не стали. Они суетились где-то там у него под брюхом, осторожно шептались и звякали оружием. Морф выжидал. Ждать он умел. Интуиция ему подсказывала, что люди поднялись не просто так. Если им так дороги те крутящиеся штуки, то они обязательно выйдут. Сложно сказать сколько прошло времени пока люди старательно разглядывли через узкие щели крышу и свои ненаглядные вертушки. Но в итоге, засов был осторожно отодвинут, и дверь тихонько скрипнула, когда ее приоткрыли. Но никто не выходил. Выжидали люди, выжидал морф. На крышу выскочил молодой парень и сразу упал на одно колено, вертя во все стороны стреляющей палкой. Затем сразу вышел второй и встал за спиной у первого. Затем появились еще три человека. Они коротко переговаривались. Морф лежал неподвижно, распластавшись на крыше лестничной клетки. А люди, выждав порядка пяти минут, сплочённой группой двинулись в сторону ненаглядных ветряков. Тогда морф плавно соскользнул с крыши и заскочил в дверь. Он не даст им вернуться в свое бетонное укрытие. Теперь они в его власти. Теперь они попались в его ловушку. Внутри были еще люди. Три удара, три размноженные черепа и морф скользнул вниз по лестнице. Ниже он смог найти еще одного человека. Похоже, что это были все люди, которые поднялись наверх. Славная охота получилась. Когда Морф вернулся обратно на верхнюю площадку лестничной клетки, люди на крыше кричали и стреляли. Но Кызя не торопился выходить к ним. Он опять выжидал. Ожидание его нисколько не беспокоило. Он приступил к шикарной трапезе, пожирая убитую добычу. Свежая горячая человеческая кровь полилась в его утробу. Давненько у него не было такого пира. В памяти всплыли обрывочные образы первой его кормушки и шикарной ночной трапезы на крыше вместе с маленьким морфом. Кызя не выходил. Он жрал. Сначала жрал быстро и жадно, а затем медленно с частыми остановками. Клетки внутри организма уже верещали от удовольствия и тянули в себя питательные соки. Люди по-прежнему бегали там, на крыше, но заходить боялись. Они поменялись с морфом местами. Теперь он сидел в бетонном укрытии и поджидал их, а они суетились вокруг, не в силах что-либо сделать. Кызя не собирался лезть на рожон. Ему пока и так не плохо. Он питался, восстанавливался и менялся. Закончив с этими четырьмя трупами, он сможет устроить им достойный прием. На то чтобы впихнуть в себя се первые два трупа у большого морфа ушли практически сутки. За это время люди с крыши куда-то исчезли, но их черед тоже скоро наступит. Брюхо было набито до отказа. Организм усердно трудился, всасывая необходимый материал. У него уже снова стал нарастать плотный как резина восковой слой под шкурой на спине, чего не было уже со времени схватки с бегемотообразным морфом-броненосцем. Закончив с пиршеством, Кызя пошел по лестнице вниз. Он легко и быстро скользил по ступеням, внимательно разглядывая крепость людей. На лестничной клетке был мусор, нанесенные песок, пыль и прошлогодние листья, кое-где стояли всякие вещи, которые были морфу совершенно безразличны, было множество людских следов. Люди здесь были часто, но сейчас разумеется не попадались. В самом низу большого морфа встретила баррикада. Теперь живые человеческие волны шли к морфу очень уверенно и четко. Убежище было найдено. Они сами себя там замуровали. Тщательно уложенные мешки с чем-то плотным и тяжелым занимали все пространство в проеме от пола до потолка и от стены до стены. Из плотно уложенных мешков торчали несколько труб Их назначение стало ясно, как только морф засунул лапу в одну из них. Его кисть тут же пробили автоматные пули. У самого края баррикады примостился старый железный бухгалтерский шкаф с двумя распашными дверками высотой в человеческий рост. Человеческие следы вели как раз оттуда. Поднявшись на трех лапах обратно на крышу. Но морф уже не нашел там людей, Кызя бродил от одной торчащего пня лестничной клетки к другому. Следы конечно были, но сами люди исчезли. Их на крыше не было. Большой морф обследовал торчащий на краю крыши пень второй бетонной шахты лестничной клетки. Люди ушли именно туда. Дверь была закрыта, а сквозь стену хорошо ощущался затаившийся там человек. Кызя обошел пень по большому полукругу и аккуратно забрался на верхушку так, чтобы его не смогли заметить сквозь щели. Теперь он ходил от одного края крыши лестничной клетки до другого, разыскивая способ проникнуть внутрь. Человек, расположившийся в бетонной коробке под ним, вел себя спокойно. Кызя не чувствовал кисловатого запаха страха. Наоборот, человек был готов драться. Морф в задумчивости уселся на самый край крыши этого здоровенного бетонного пня и принялся болтать ногами, как это делают скучающие дети на скамейках или прочих удобных для болтания ногами местах, на которые усадили неугомонных чад родители. Морф наклонился вперед и почувствовал, как бетонная плита качнулась под ним. Это было странно. Кызя качнулся несколько раз еще энергичнее и почувствовал, как что-то ломается и отрывается. Он слышал, как крошится цементный раствор. Морф резко подскочил и принялся молотить всеми четырьмя лапами по окружающей поверхности. И случилось чудо. Он провалился вниз как раз на голову человека, который его караулил. В крыше бетонной конструкции зачем-то пробили дыру, а потом заделали ее тем, что попалось под руку. Плита лежала на месте, чудом не обрушиваясь вниз, до этого самого момента, но сделанная людьми в прошлом глупость сработала как раз в пользу морфа. Он проник в цитадель где от него пряталась пища. Карауливший его человек погиб сразу, его буквально разрубило пополам большим осколком бетонной плиты. Морф оторвал ему голову и принялся вытаскивать части тела человека из-под бетонных обломков. Кызя собрал все остатки тела человека в угол бетонной коробки и привалил обломками, чтобы уберечь от возможных грабителей. Морф бесшумной тенью скользнул вниз по лестнице. Он хотел войны. Люди должны поплатиться за свое коварство. Но больше всего он хотел жрать. Глава 16 Возмездие Ему уже было все равно шпионка она или нет. Иваницкий лежал на боку и разглядывал профиль Гали на фоне лунного света. Она спала, слегка посапывая во сне, её губы были приоткрыты совсем по-детски. Это выглядело так мило и непосредственно. Галя лежала рядом с ним, как доверчивый котёнок. Даже не верилось, что утром это нежное существо превратиться в настоящую львицу. Он пощекотал самый кончик её носика, от чего она смешно сморщилась и закрыла лицо рукой. Володя улыбнулся и, перекатившись на другой бок, встал с кровати. Холодные половицы обожгли ноги. Он и забыл, что обе козьи шкуры лежали с Галиной сторон. Подпрыгивая на цыпочках, он как можно тише направился в большую комнату. Проходя через шторы из деревянных висюлек, он услышал сонный голос за спиной: - Ты куда? Случилось что-нибудь? - Нет. Спи, малышка. Я покурить. Галя сонно забубнила себе под нос что-то вроде: "Можно и здесь". Иваницкий уселся за широкий дощатый стол. В доме стало заметно холоднее. Огонь прогорел, не осталось даже искорок на серой горке пепла и чернеющих головешках. Пахло золой и деревом, слабый оттенок дымного аромат смоляных поленьев ещё витал в воздухе. Володя взял со стола тот самый кортик, подаренный его новой соратницей, и вытащил его из чёрных ножен. Нет, он не ошибся, от серого матового лезвия, тускло мерцающего в лунном свете, веяло смертью. Той самой настоящей ледяной скиталицей, после которой все остаётся холодным, немым и статичным. Ночь - это время для такого клинка. Кортик сам лег в руку, он хотел крови и боли, он хотел забирать жизни. Пальцы сами пробежали по острой как бритва кромке. Лёгкий укол и на подушечках пальцев показалась кровь, такая горячая и живая, как антипод смертельному лезвию. Это разбудило Иваницкого по настоящему, оторвало от сладкой дремы безмятежности. Перед глазами отчетливо и ярко вспылили улыбающиеся рожи безумных докторов. Прошедший день не ограничился показом фотографий и непонятных диаграмм, они потащили его в святая святых свое научного вертепа, где проводились опыты на людях. Сначала он поприсутствовал на каком-то судьбоносном эксперименте. Трем бедолагам в металлических клетушках-обезьянниках одной из камер подвала ввели волшебные препараты, которые должны были сделать их венцом творения безумных докторов. Хотя только двое из них были людьми в привычном понимании. А самый первый, которого ему представили, был так называемой переходной формой. Переходная форма вполне внятно разговаривала, знатно ругалась и весьма осмысленно крыла отборным матом своих мучителей. Морда этой образины уже теряла человеческие черты, челюсти и надбровные дуги заметно выдались вперед, рот превратился в пасть, наполненную острыми зубами, а длинные толстые ногти скоро должны были превратиться в звериные когти. Менгеле пояснил, что это реальный вампир, и все изменения в его теле вызваны особенностью диеты, которой он придерживался после прихода Большого Песца. Двое других выглядели вполне обычными. Малахольного вида молодой мужик с редкой, но длинной бороденкой, истово крестился и призывал к покаянию. Последний из испытуемых был крепким смурным типом с замашками уголовника. Его темные, почти черные глаза, смотрели с усталой злобой пойманного хищника, который ведет себя смирно, терпеливо выжидая подходящий момент, когда еду доведется поквитаться за все сразу. Во второй камере сидели два людоеда. Тоже две переходные формы – бывшие люди, но еще живые. Как пояснил Менгеле, с ними был третий, но они его съели. Людоеды были похожи на вампира из первой камеры как дальние родственники. Их роднили развитые челюсти, пасти и ногти, превращающиеся в когти, но в остальном людоеды отличались как от вампира так и между собой. Один был тощий и вертлявый, второй был грузный и неуклюжий. В третьей камере сидело существо еще больше похожее на морфа, но по словам Доктора это был еще человек. Здесь он пояснил, что те кто потребляет человечину или пьет человеческую кровь изменяются не только физически, но также серьезно меняется их психика. Если сначала опытные образцы демонстрируют даже рост интеллектуальных способностей, резко улучшается оперативная память и аналитические способности, то в последствии их ждет безумие. Через какой-то промежуток времени тяга к постоянному потреблению человечины становится для него непреодолимой, объект перестает себя контролировать и кидается на первую подходящую жертву. Докторов очень интересовал вопрос о том: сохранил объект интеллект, память и свою личность как таковую, но ввиду сложности работы с таким материалом, пока в этом вопросе они не продвинулись ни на миллиметр. Но все еще будет. Тут Иваницкий убедился в том, что этот живой полуморф совсем псих. Как только они вошли в камеру, страшная образина сразу же кинулась в их сторону и стала протягивать свои лапы со звериными когтями сквозь прутья. А когда перед чудовищем открыли пробирку с кровью, эта тварь пришла в настоящее неистовство. Его глаза буквально вылезли из орбит. Чудовище билось о решетку, пыталось гнуть прутья лапами, таранило дверь головой. Кровь брызнула из свежих рассечений на теле чудовища, но мутант не успокаивался, он грыз решетку, ломая зубы, рычал по-звериному и снова рвался к ним. После первых трех камер остальные четыре уже были не интересны. В них сидели люди на которых без из согласия проводились опыты. Но самое главное началось после экскурсии. Легкий разговор за обедом перерос в некое подобие допроса. Иваницкий, прекрасно владевший всеми методами оперативной работы с легкостью обходил всевозможные ловушки, не давая поймать себя не несоответствиях. Докторов очень интересовало мнение Иваницкого обо всем увиденном. Володя не скрывал своего восхищения, щедро раздавал комплименты, но не переходил за грань разумного в похвалах. Уже после обеда Доктор Менгеле пригласил его на прогулку по живописному периметру научного центра. Иваницкий понял, что настал судный час, когда щедрый хозяин предъявит свой счет и сразу решит Володину судьбу. Менгеле всенепременно хотел именно сам один завербовать и склонить Иваницкого к сотрудничеству. Это уже само по себе было ошибкой. Уважаемый Игорь Петрович был несомненно умным и проницательным человеком, да и в подковёрных играх научного мира он явно поднаторел, но сейчас перед ним был не пронырливый коллега и не, ловящий каждое слово научного светилы, аспирант. За плечами Иваницкого было более полутора десятков лет оперативной работы, а в настоящем Володя нес великое служение ДОЛГу, ведя за собой сотни и сотни последователей. Иваницкий был в благодушном настроении, его миссия в этом вертепе зла приближалась к развязке. Он даже решил немного подшутить над свей жертвой. - Мы с вами сейчас гуляем, как парочка влюбленных. Только букета с цветами не хватает. Не боитесь себя скомпрометировать? - Боитесь, что Галя приревнует? - не остался в долгу Менгеле. – Я ценю юмор, но поверьте мне, все уже в курсе моих сексуальных пристрастий. Они конечно специфические, но конкретно вы Володя в них никак не вписываетесь. Я не делаю тайны из своих предпочтений. Следователю совершенно не хотелось разбираться в особенностях половых извращений хозяина злодейского вертепа и он перевел разговор во вполне конструктивное русло. - Я совсем другое имел ввиду. Если вытащили меня на прогулку в уединении, то явно для чего-то важного. Я правильно рассуждаю? А мы пока попусту трепались. - Да, действительно. Я просто не знаю с чего начать. Период вашего лечения идет к завершению, и большую часть нашей работы вы видели… Менгеле свалился в неуверенную паузу. - Начните с главного, - дал ему шанс Иваницкий. – Вы собирались поговорить со мной о совместной работе. - Да, собирался. Но не работе, не стоит утрировать. Я не собираюсь нанимать вас или наоборот наниматься к вам. Я говорю о новом мировом порядке и господстве в новом мире. - Ох, ты! Как загнули-то! Мировое господство, - передразнил Иваницкий. - Напрасно ерничаете, любезный. Я не страдаю манией величия или ложной скромностью. И свихнуться я не успел. Я взвешенно подхожу к прикладному использованию сделанных нами открытий. А последняя ступень позволит нам достичь некого пика в своей работе. Вы же понимаете, что лидирующие позиции в науке выводят определённые социальные группы и государства в мировые лидеры. Технологическое преимущества испанских конкистадоров в виде пороха, ружей и лошадей, позволило захватить малыми силами всю центральную Америку, победив войска индейцев, которые превосходили их числом в тысячи раз. - Порох вообще-то китайцы изобрели, а в итоге Китай стал британской колонией. У индусов слоны были. - Китайцы еще изобрели сталь, спички, громадные океанские корабли и даже знаменитые итальянские спагетти и русские пельмени тоже изобрели китайцы. Вы правильно мыслите. Почему-то считается, что если человек умный, то он гарантированно добьётся успеха в жизни и все преодолеет. Но умным быть не достаточно. Нужна воля, нужна решимость, деловая хватка, предприимчивость, везение наконец. Расхожая поговорка о том, что талант всегда пробьёт себе дорогу, не боле чем миф. Вы представить себе не можете сколько загубленных талантов я повидал. Удручающее зрелище. - Так вы полагаете, что у меня есть воля, решимость, деловая хватка, предприимчивость и везение? - У вас есть намного больше чем воля, решимость и прочее. Вы превращаетесь в политическую фигуру. За вами идут люди. И то что вокруг вас сейчас происходит - будет расти и множится. А за нами люди не пойдут. Если мы предложим миру спасение от наступившей катастрофы, то не стоит наивно надеется, что все будут валяться у нас в ногах. Большая часть конечно будет, но потом появится один человек, группа людей, много групп людей, которые захотят встать на наше место. Поверьте мне, я не глупый человек и понимаю, что изобрести и довести изобретение до массового прикладного использования – это только половина дела. Даже история изобилует примерами когда, получив в свои руки нечто уже совершенно отлаженное и перспективное, обладатель, который был не готов правильно распорядится своим приобретением, спускал все это в тартары. Наглядный пример – это царствование Николая второго. От своего батюшки – царя Александра третьего – миротворца, царь Николай получил действительно великую процветающую империю. Николай был прекрасным человеком, отличным семьянином и верным другом, но он не был государственником. В итоге кровавый хаос и разрушение великого государства. Личность Николая и его судьбу я считаю глубоко трагичной. Падение Римской империи, крах Византии, разбазаривание завоеваний Александра Македонского и Чингисхана. Бесконечное множество примеров. Я не хочу уподобиться забытому великому изобретатели или неудачливому монарху. Я не зациклен на собственной исключительности и готов делиться. Я трезво оцениваю перспективы нашей научной группы. Мы должны быть интегрированы в некую силу, общность или систему, которая окажется не по зубам новым рейдерам, революционерам, проходимцам и бандитам. - А если ближе к мировому господству? - Ближе некуда. Если мы становимся единственными обладателями биотехнологии которая будет является спасением и панацеей от уничтожающей человечества эпидемии, то это гарантированно выводит нас к мировому господству. Согласитесь, что неразумно будет этим не воспользоваться. В обмен на собственную жизнь и здоровье люди будут готовы принять наши правила. Таким образом можно будет обеспечить лояльность. А если наша группа сольется с вашим движением, то мы уже не будем группкой ученых, одержимой идеей мирового господства. Появиться некая протогосударственная структура, обладающая единым центром, системой управления, мощным силовым блоком и самое главное - обладающая единой сплачивающей идеологией. И эта структура несет миру спасение. Мы уже сделали открытие, которое мы не в силах реализовать сами. Я предлагаю вам партнерство. Мы вверяем свои открытия и свои судьбы в ваши руки. Вы поднимаетесь на вершины власти и поднимаете нас туда же. У нас с вами получится непобедимый тандем. Сила вашего движения увеличится на порядок. А мы получим гарантированную защиту. Мои глаза открылись на слабость нашей позиции, когда у нас произошел неприятный инцидент с нашим кураторами из военного ведомства. Я оказался на шаг впереди, плюс к этому – колоссальное наше везение. Вы верите в судьбу или проведение? - Ну, допустим. - Тогда проследите логическую цепочку. Во-первых, мы сделали великое открытие. Во-вторых, нас и наше открытие пытались уничтожить, но не смогли. В-третьих, на развалинах цивилизации возникает новое движение ДОЛГ, которое растет и ширится в геометрической прогрессии день ото дня. В-четвертых, мы спасаем лидера этого движения, вы попадаете к нам. Вероятность последнего события – одна на миллиард. В-пятых, если объединяться наши открытия и ваше движение, разве это не будет очевидно взаимовыгодным? Симбиоз вашей идеологии и наших открытий даст точек к развитию новой цивилизации. Разве не будет логичным стать во главе нарождающегося общества. Мы вместе спасем человечество не просто от вымирания. Мы не позволим скатиться людям к первобытной дикости. Мы сохраним, преумножим и активно будем использовать сумму знаний и сумму технологий всего человечества. Мы основа нового мира и нового мирового порядка. - А почему вы не хотите подарить свое открытие людям? Облагодетельствуйте ближних и дальних своих, подарите им будущее и ваши имена золотыми буквами впишут в историю человечества. Менгеле дружелюбно и весело рассмеялся. - Дорогой Владимир, вы опять шутите. Мы же с вами здравомыслящие образованные люди. К чему все эти сантименты. Давайте без лицемерия и патетики. Высокие слова здесь ни к чему. Будет глупо не распорядиться в свою пользу результаты собственного труда. Вы со мной согласны? Что вы думаете о моем предложении? Напрасно Менгеле высмеял слова Володи. Иваницкий не шутил. Он говорил абсолютно искренне. А перед собой он видел очередную мразь, узревшая возможность возвыситься и стать у руля нового мира. Эта мразь готова спасать только тех, кто будет лизать ему пятки. Мразь была слабой и подлой, а для полной уверенности в своей власти и безнаказанности ей нужен некий великий папа, под крылышком которого она сможет творить свои паскудства. Так даже вдвойне безопаснее. Сначала великий папа убережет её от других мразей, а также от праведного гнева остальной массы человечества. А если что пойдет не так, то эта кучка безумных докторов с легкой душой свалит все претензии недовольного человечества на такого плохого папу, который заграбастал своими грязными лапами плоды их научного гения и торговал этими плодами оптом и в розницу. А они - такие наивные и далекие от реальной жизни, ничего не могли с этим поделать. Их напугали и заставили. Вот уроды! Сколько еще эти изуверы от науки замучают людей для своих открытий? Сколько крови они выпьют из народа, пока будут устанавливать свою власть? Сколько еще мёртвых армий маленьких и больших зомби-солдат они натравят на несогласных? Расследование закончено. Приговор вынесен. Готовьте аутодафе . - Я согласен. Я ожидал этого предложения, - ответил Иваницкий. Менгеле разве что не запрыгал и не захлопал в ладоши, как маленькая девочка. Он буквально светился счастьем. Нотки напряженного ожидания в голосе доктора сменились на безудержное ликование. - Я так и знал, дорогой мой. Я предвидел. Это судьба. Это феерия. Я счастлив. Когда мы с вами приступим к воплощению? Эта ученая обезьяна так и не поняла, что Иваницкий уже приступил, но не к воплощению. Он готовился развоплотить всех этих безумных докторишек, рвущихся к мировому господству. Их ждет горькое и болезненное разочарование. - Уже. - Ой, как славненько. Менгеле так расчувствовался, что пустился во все тяжкие. С его слов Иваницкий узнал, что остальные члены команды научной сволочней много спорили на предмет демонстрации Иваницкому выращенных морфов. Менгеле на свой страх и риск отвел Володю в угольный склад и показал грузовик с образцами мёртвых мутантов, но ему еще не показывали человеческих и собачьих морфов, которых уже применяли в боевых условиях. Раздобрившийся Менгеле чуть ли не бегом увел Иваницкого обратно к главному зданию. Там следователя погрузили в богато укомплектованный джип безумного доктора и повезли в ветеринарный институт. Разумеется они поехали не той заросшей дорогой из бетонных плит, по которой Володю вели позавчера. Его с комфортом прокатили по замечательной асфальтовой дороге прямо к воротам засекреченного научно-ветеринарного заведения. Иваницкий сразу понял почему его в прошлый раз вели пешком. Рядом с воротами весела большая вывеска где был указан адрес злополучного института. Фактически теперь перед Иваницким раскрыли точное местоположение исследовательских центров. Володя усмехнулся. Теперь ученые ему доверяют, и наглядно демонстрируют это, ожидая взаимной откровенности. Иваницкий не без интереса посмотрел на выкормленных монстров, а потом попросил показать ему еще раз грузовик, в котором содержали армию маленьких морфов. Около грузовика их опять встретил щуплый. Тот буквально млел от уделенного внимания. Похоже, что у своего начальника он ходил в нелюбимых золушках. А внимание к его творению некой высокопоставленной особы льстило его самолюбию. Он с горящими глазами рассказывал от том, как в его голове зародилась идея создания армии из мелких морфов, как он вынашивал и разрабатывал ее, а также сколько сил он положил на создание первого прототипа. Щуплый познакомил Володю со своими коллегами, которые создавали армию мёртвой мелочи и сам перевозчик для зомби. Автомобиль изначально был приспособлен для перевозки пушных зверей, а теперь клетки укрепили и автоматизировали. Пульт управления и многочисленные камеры находились в спальнике седельного тягача. В просторном спальнике было не повернуться от нагромождения техники, а также от шкафа с оружием и специальной одежды. Также Иваницкий вместе с Менгеле и, спонтанно появившейся, свитой обошли каждый из корпусов. Ревизионный тур по институту закончили ужином, но не на территории ветеринарного института. Кушать там было неприятно ввиду специфического запаха, который пропитал каждый уголок научного центра. Ужин состоялся в большом шатре на открытом воздухе. Шатер стоял на искусственном островке посредине озера устроенном перед главным зданием профилактория. Их перевезли туда на обычной весельной лодке. Года Иваницкий зашел в шатер, он понял, что ужин намечается праздничный. Ради такого случая доктор Безликий даже разрешил ему бокал вина. И на том спасибо. Бравурные тосты о великом начинании снова переросли в бесконечные научные диспуты и споры. Вся научная братия нажралась по-свински. После чего горячие словесные баталии стали перемежаться рукоприкладством. Иваницкому даже пришлось разнимать сцепившихся Доктора Зло и Доктора Моро. Плюнув на идиотов, Иваницкий забрал свою амазонку и ушел с Галиной к ней в уютную берлогу. Сейчас он голый сидел на холодной деревянной скамейке и завороженно смотрел на тёмные потеки горячей крови на своих пальцах. Лунный свет, лившийся из окна искажал цвета делал все неожиданно резким и контрастным, придавая каждому предмету важность и таинственность. Казалось, что лунный свет меняет не только внешний облик, но и внутреннее содержание вещей. На поверхность выходит их глубинная сущность, запрятанная за блеклым привычным образом. Вот кортик – обычная кованая железка, искусно обработанная и приспособленная для украшения чьего-то морского мундира. А на самом деле этот кортик хотел крови. Скребущая жажда убийства вибрирующими волнами потекла от лезвия вверх по руке. Темная злоба выплеснулась из души следователя колючими хлопьями. Сколько он еще может позволять этим упырям готовить силки для всего человечества? А сколько последних мгновений отмерила ему судьба – минуты или часы? Успеет ли он помешать этой великоученой сволочи подмять под себя выжившее человечество? Судьба этого оплота новой науки и всех его обитателей была решена, приговор был вынесен. Омерзительное гнездо должно быть уничтожено без остатка со всеми кто здесь находится. Иваницкий поспешно натянул свои джинсы, которые так и оставалась лежать на полу, натянул на голое тело свитер. Они даже не стал искать высокие шнурованные берцы, а сунул ноги в замшевые тапочки. ДОЛГ требовал действия, немедленного и решительного. Иваницкий просто не мог сидеть на месте. За распахнутой дверью его встретила холодная ночь и прозрачное антрацитовое небо, сквозь которое было видно посыпанное яркими звёздами пространство необъятного космоса и яркая луна. Изо рта валит пар. Сырой холодный воздух сразу протянулся к его телу сквозь самые малейшие щелочки в одежде, стараясь согреться сам или наоборот - охладить его. Иваницкий шёл уверенно и спокойно, как в турпоходе. У него был ДОЛГ, и он обязан его исполнить. Джинсы и тапочки мгновенно промокли от ночной росы, когда он проходил через кусты. Где-то там за спиной в маленьком бревенчатом домике на отшибе уткнулась в подушки и тоненько по-бабьи завыла Галя, горькие жалобные слёзы сильной женщины намочили подушку. Но Володя уже не мог и не хотел её услышать. Он с нетерпением ждал предстоящей схватки. Мрачные большие коробки института ветеринарии и селекции племенных животных уныло выплыли из-за лесных зарослей. Ворота были закрыты, но возле распахнутой калитки происходила как раз смена патрулей, контролирующих территорию за ограждением. Иваницкий шел как раз в сторону калитки. Во всем теле была изумительная легкость. Четкость сознания бодрила кристальной чистотой. Он беспрепятственно ощутил сонливое недовольство каждого из людей, стоящих около ворот. Один был чем-то возмущен, а другого человека лениво раздражало недовольство первого. Между ними шла вялая перебранка сонных людей. Остальные пятеро человек расползлись вокруг спорщиков аморфной массой. Иваницкий прошел как раз за их спинами. По нему безучастно скользнула пара невидящих взглядов. Предсказуемо повторился трюк с «невидимостью». Как тогда Бочкин говорил? Отвести глаза или что-то вроде этого. Иваницкого просто не замечали. Володя шагнул в открытую калитку, прошел мимо двух курящих охранников пенсионного возраста, но одетых во вполне приличное обмундирование и вооруженных до самых зубов. Иваницкий не стал размениваться на этих олухов, он торопился уничтожить сразу всю эти цитадель зла. Он, не разбирая дороги, шлепал в домашних тапках прямо по холодным лужам и густой жирной грязи в сторону котельной. Здание котельной он обошел с правой стороны и остановился между новой металлической пристройкой энергоцентра и темными громадами емкостей с соляркой. Ему нужно было попасть внутрь. Это было просто смешно, но он не мог найти дверь на сплошной металлической поверхности, перемежаемой буграми гнутых выступов сэндвич-панелей. Место нахождения двери выдала урна, наполненная мусором и окурками, возле самого входа в котельную. Кочегары или операторы котельной не очень заботились о чистоте и опрятности окружающей территории. Иваницкий ухмыльнувшись подошел к обнаруженной двери и потянул на себя обычную ручку советского образца из металлического прутка. Нутро энергоцентра встретило привычным грохотом и шумом. Будка с операторами находилась сразу справа. Дверь к ним тоже не была закрыта. Володя шагнул в пункт управления. На звук, ворвавшийся из открытого дверного проема, обернулись два сонные лица. Дверное полотно, притянутое пружиной, хлопнуло за спиной Иваницкого, существенно приглушив грохот, доносящийся из машинного зала. - Тебе чего, вахлак? - крупный мужчина вполне гражданского вида поднялся со старого мягкого кресла, зияющего прорехами в ткани истертой обивки. Он был с автоматом в руках и в старом советском ватнике. Охранник не стал вскидывать автомат, а просто подошел к Иваницкому и положил левую руку ему на плече. Это было роковой ошибкой. - Ну?! - начал раздражаться охранник. – Заблудился что ли? Охранника подвели его самоуверенность и безалаберность. Лицо мужика исказилось в болезненно гримасе, как будто он палец дверью прищемил. Дамасская сталь кортика вонзилась ему в левый бок чуть ниже подмышки. Лезвие сначала почувствовало сопротивление, уперевшись в ребро, а потом, отщепив кусочек кости, легко скользнуло дальше, рассекая человеческую плоть. Острие вонзилось в левый желудочек, открывая свободный проход крови внутрь грудной полости, двинулось чуть вверх и рассекло нижнюю часть предсердия вместе клапаном. Иваницкий почувствовал через рукоять клинка последние сокращения сердечной мышцы. Он ощутил, как стремительно жизнь покинула несчастное тело. Все-таки это было ни с чем несравнимое ощущение. Он убивал и раньше, но убивать человека ножом – это было чем-то совершенно иным. Ни в каком другом случае ты не будешь так близок к своей жертве, и не будешь так остро чувствовать ее смерть кроме, как вонзая лезвие в еще живую плоть. Твоя рука ощущает обреченное трепыхание внутренностей через которые прошло лезвие. Разве только если задушить человека, то, наверное, можно будет почувствовать нечто подобное. Иваницкому сразу стало легко, еще один из, накопленных в прошлом, зарядов боли оторвался от его израненной души и вознесся в неведомые дали, растворяясь и исчезая в темноте. Чуть прижимаемое расщепленным осколком ребра лезвие вышло из тела с едва слышимым скрипом. Охранник осел вниз, выронив автомат. Иваницкий шагнул в сторону круглых испуганных глаз. Тощий парнишка сидел, беспомощно вжавшись в спинку вертлявого стула на колесиках. Следователь подошел к нему вплотную, откинув ногой небольшой резной столик с разложенными нардами. Игральные кости и шашечки звонко застучали по бетонному полу. - Дяденька, не надо. Не убивайте меня, пожалуйста, – дрожащим голосом заскулил дрищавый парень. - У меня мама и бабушка больная. Как же они без меня. Мне жениться скоро. Его субтильная внешность была обманчивой. Парню было никак не меньше двадцати пяти, а то и тридцати лет. - А ты правильно будешь себя ввести? - спросил у него Иваницкий, проведя ему окровавленным лезвием по щеке. Щуплый вздрогнул всем телом. Володю забавлял ужас в глазах этого человека. - Как скажите! – почти взвизгнул он, пытаясь убрать голову от опасного лезвия. - Я его убил потому, что он на меня напал. Тебе понятно? - прояснил ситуацию Иваницкий. - Я все понял. Я все что угодно. Я никогда, - заскулил щуплый. - Простите меня! - Молодец! Я разведчик и пришел, чтобы уничтожить врага. Но ты же мне не враг? - Нет. Я с вами. Правда, правда. Меня заставили. Я не хотел. - Тс-с-с-с! - зашипел на него Иваницкий, прижимая палец к губам. - Ты будешь делать то, что я скажу? Щуплый дергано затряс головой, подтверждая свое согласие. - Я хочу, чтобы ты вылил солярку из баков и выпустил газ из газгольдеров в подвал, в переходы между корпусами. Тебе понятно? Сможешь? - Не знаю. Далековато. Иваницкий провел лезвием по второй щеке парня, оставляя кровавую полосу. Тот снова затрясся. В помещении помимо крови запахло мочой. - Я придумаю, я все сделаю. Только не убивайте, - снова залепетал щуплый. - Будешь жить пацан. Если сделаешь все, как я сказал, то не убью. Мы же вместе на одной стороне баррикад? Я правильно думаю? - Да. Вместе! Кончено вместе. Простимулированный зассанец подошёл творчески к выполнению поставленной задачи. Сначала он открыл герметичную дверь из котельной в подземелье. Потом оказалось, что прямо в котельной были мощные насосы, которые перекачивали солярку из топливозаправщиков в цистерны. Там их разместили чтобы они не перемерзали в холодное время года, пока не работают. Осталось только открутить муфты и направить повернуть трубы топливопроводов в подвал. Парень запустил молчавший до этого насос и густая солярная струя с бешенным напором полилась на пол подземного хода. Возня с газгольдером заняла намного больше времени. Для перекачки газа пришлось соединить вместе несколько брезентовых пожарных шлангов, один из концов получившейся кишки он привязал проволокой к наконечнику спускного вентиля для газового конденсата, а второй конец привязали за ближайшую решетку в подземелье. Расчет Иваницкого был на то, что газ и солярка заполнят все подземелье, а потом он взорвет весь этот научный центр к чертям собачьим. Газ мгновенно надул плоские шланги до вида толстой колбасы. Белая вонючая газовая струя хлестала внутрь подземных галерей образуя с воздухом и солярными парами взрывоопасную смесь. Тягучий полупрозрачный поток из солярки быстро растекался по подземным переходам. Был риск, что случайная искра или непотушенный окурок воспламенит газовую смесь раньше времени, но следователь не боялся, он даже хотел этого. Закончив с приготовлениями, Иваницкий потащил своего пленного помощника в операторскую кабину. Здесь он упокоил восставшего охранника, вогнав ему клинок кортика в глазницу. Мёртвый урод едва не повалил его, наскочив на следователя своей немалой тушей. Сейчас Иваницкий обрадовался, что не прихватил с собой автомат. Если бы он выстрелил, то от вспышки выстрела воспламенилась бы вонючая газовая смесь. От ядреной газовой вони уже кружилась голова и дурманило мозг. Иваницкий разжился в операторской с покойником: тремя рожками для калаша, пистолетом Макарова с одной запасной обоймой, парой наступательных гранат и одной осколочной. Еще в кармане разгрузки он обнаружил выключенную рацию. После мародёрства Володя потащил щуплого за собой в склад угля, где стоял автотягач с полным прицепом мёртвых и смертельны тварей. Грузовик нужно было выгнать, пока туда не просочился газ. Грузовик завели и выгнали за ворота. Пора было заканчивать. Долгожданное возмездие накатывало на ничего не подозревающий научный центр неотвратимо, как жесткий удар об землю после падения с большой высоты парашютиста с нераскрывшимся куполом. Оставалось только поджечь выпущенный в подземелье газ. В центре уже показались первые признаки беспокойства. От корпусво раздались крики и шум непонятной суеты. Иваницкий опять потащил пленного с собой в подземную галерею. Там без противогаза уже нельзя было находиться. Свет неоновых ламп тускло светил сквозь белесую завесу. Иваницкий закончил изготовление бомбы. Он зарезал несчастного оператора установки, вогнав ему кортик под лопатку. - Прости, приятель. Я тебя обманул. Но так надо, - сказал Иваницкий прямо в стекленеющие глаза щуплого парня, а затем аккуратно положил под его тело пару гранат с выдернутыми предохранительными чеками. После того как щуплый восстанет и поднимется, он исполнит свою последнюю функцию: сработают освобожденные запалы и обе гранаты взорвут бинарную газовую смесь. До взрыва оставалось минуть десять-пятнадцать. Следователь бегом взбежал по ступеням лестницы в котельную, а затем кинулся к заведенному грузовику. Машина тронулась с места и тяжело, как бы нехотя, начала набирать скорость. Иваницкий крутил рулевое колесо, его бил кашель и кружилась голова, но даже отравление не сможет остановить его от исполнения поставленной задачи. Он первый раз в жизни управлял тягачом с полуприцепом, поэтому чуть не оторвал полуприцеп, зацепившись им за дерево проходя очередной поворот. Хоть по прямой дорога был короткой, но тяжёлую машину пришлось вести по хорошей асфальтированной объездной дороге. Иваницкий давил на педаль акселератора, торопясь попасть на территорию оздоровительного комплекса до того как начнется шумиха. Ничего не понимающие охранники главных ворот тупо вылупились на приближающуюся яркую морду импортного грузовика. Дальнейшее для них явилось полной неожиданностью. Грузовик, набирая скорость, с грохотом протаранил металлические ворота. Выбитые сворки разлетелись по обеим сторонам от машины. Сделав крюк, Иваницкий не справился с управлением и промахнулся мимо ворот оздоровительно-исследовательского центра. Тяжелый грузовик пробил массивным бампером потешный бревенчатый забор и заехал на территорию. Небольшой издержкой такого лобового тарана и поездки по осколкам забора явилось то, что все колеса оказались пробиты. Но тем не менее, Иваницкий дотянул до главного здания, где он встречался с докторами. В этот момент горизонт взметнуло яркой вспышкой. Громыхнуло так, что земля заходила ходуном. Чудовищных размеров огненное облако вспухло над черным лесом, яркое зарево залило большую часть неба в стороне ветеринарного института. Иваницкий остановил машину прямо около крыльца. Он увидел, как из здания выскочили люди. Одновременно с этим до грузовика дошла ударная волна от взрыва. Зазвенели выбитые оконные стекла домов. «Весело вам? Ну, сейчас еще веселее будет!» - подумал Володя. Ощущение злобного веселья переполняла его сверх всякой меры. Иваницкий встал с кресла и вошел в спальник ультрасовременного автотягача. Здесь были мониторы и система управления клетками. Особо разбираться в управлении было некогда. Мониторы уже работали, а вот из всего обилия рычажков и переключателей он выбрал два самых больших рычага. Первый отвечал за аварийное открытие задней двери полуприцепа, а вторым открывались сразу все клетки с мёртвыми тварями. По крайней мере, на них так было написано. Иваницкий рванул сразу оба. Картинка общего вида полуприцепа сразу изменилась. Монитор добросовестно показал, как из распахнувшихся дверок повалила мелкая опасная нежить. Большая откидная дверь в задней части рухнула с громким лязгом на каменное ограждение большой клумбы. Голодные твари мигом брызнули из полуприцепа во все стороны. Начинался большой пир орды мелкой нежити. Они шли убивать и кормиться. К их создателям пришла гибель. Дело было сделано, и Володя огляделся по сторонам. Лампочка под потолком освещала просторное помещение шоферского спальника мягким приятным светом. Вместо диванчика, душа с туалетом и прочих бытовых удобств здесь были пара кресел, привинченный к стене столик с ноутбуком, пульт управления и шкаф из металлической сетки. Иваницкий распахнул шкаф и обмер. Здесь на крюках висели противоосколочные костюмы песочного цвета. Еще здесь были специальные ботинки с толстыми подошвами и щитками. Вот это подарок! Такая одежда лучше всего подходит для прогулок по территориям запруженным мелкой нежитью. Иваницкий стянул с себя промокшие свитер и джинсы, оставшись голым. Во-первых: натягивать специальный костюм на мокрую одежду было намного сложнее, а во-вторых: еще меньше удовольствия доставят тяжелые мокрые шмотки под под костюмом. Он примерил сначала комбинезон на широченных лямках, а потом подобрал ботинки. Все было почти в пору. Затем он вытащил куртку. С внешней стороны куртки имелись карманы для металлических пластин - противопульных экранов. Они сейчас не помешают. Немного помучавшись, экспериментальным путем он подобрал нужные и вставил их в карманы. Там же где и пластины, он нашел щитки. Поверх штанин комбинезона он нацепил поножи, совмещенные с наколенниками. Сверху он одел куртку, а на голову напялил титановую сферу с узким прозрачным стеклом в сплошным забрале. Иваницкий нарядился в эту сбрую и почувствовал, насколько тяжелее ему стало двигаться. Весила вся эта амуниция добрых килограммов двадцать. После того как он выберется с территории, нужно будет хотя бы пластины из куртки выкинуть, а то он подохнет под всем этим весом. Следующим приятным сюрпризом стала клетка с дробовиками. Добротные полуавтоматические «бенельки» стояли вдоль задней стенки, буквально упрашивая взять их в руки. Все дробовики были со складным прикладом, удлиненным магазином и многочисленными планками под всевозможные приблуды. Патронташей не было. Красные и синие коробки с патронами стояли в зажимах на верхней полочке. Он набил этих самых коробок в сумку, напоминающую обычный базарный баул, а также распихал по карманам. И сумку, и дробовик он забросил за спину, а в руки взял автомат. Сейчас он ему нужнее. Иваницкий практически выпал из боковой двери спальника. Во-первых, он едва пролез в узкий дверной проем, а во-вторых он с горем поплам смог поставить ноги на высунувшиеся ступеньки. В итоге Вова практически сполз вниз, вися на одной из трубок перил. Теперь следовало найти транспорт, чтобы убраться отсюда. На территории царила паника. Крики, выстрелы и рев пожара за лесом, наполняли воздух музыкой смерти. Мелкие твари уже кого-то жрали на ступеньках главного здания. Если двое человек уже не двигались, то третий слабо отбивался руками, пока его жрали живьем. Облаком осколков брызнуло во все стороны окно соседнего здания. Оттуда выскочил еще один человек в робе, покрытой кровавыми пятнами. Приняв Иваницкого за своего, мужчина кинулся в его сторону. А в руках у него была настоящая казацкая шашка. На половине пути на него наскочили сразу две мелких твари. Наверное, раньше это были крысы. Одна из них впилась ему зубищами в голень, раздирая когтями глубокие борозды на коже. Вторую тварь он попытался зарубить шашкой, но лезвие бессильно сверкнуло в отблесках далекого пламени. Уродливая тварь, как бы глумясь над жертвой прыгала вокруг, ускользая в самый последний момент он острого лезвия. Несчастный рубанул изо все сил по твари раздирающей ногу, но морфо-крыса ловко ушла из-под удара, и мужчина отсек себе ступню. Обе твари кинулись на беспомощную жертву. Иваницкий увидел, как с невероятной скоростью неслись по территории маленькой стайкой морфо-куры. Они уже были полностью перепачканы в крови. Его внимание снова привлек мужчина. Он страшно кричал и тянул руку в сторону следователя. Искаженной отчаянной мукой лицо просило о смерти. Иваницкий выстрелил в него короткой очередью из автомата. Разбитый в дребезги череп выплеснул превращенное в кашу содержимое на песчаную дорожку. Одну из тварей ему тоже удалось убить. Вторая бестия с потрясающей скоростью кинулась прочь. Иваницкий подобрал шашку. Она оказалась кстати. Он неоднократно испытал ее, пока добрался до ворот. Больше всего досаждали куры. Шустрые твари наскакивали поодиночке и группами. Если бы не костюм, его бы давно освежевали. Из-за здания неожиданно выскочил внедорожник и резко затормозил перед воротами. В нем сидели вооруженные люди. Иваницкий не раздумывая бросил в сторону машины осколочную гранату и укрылся за углом. Взрыв грохнул перед воротами. Ранило обоих людей, а машине не повезло больше всего. Осколки сильно изрешетили морду машины, но хуже всего, что были пробиты передние колеса и радиатор. Двигатель стразу заглох, повалил пар, и под машиной начали разливаться лужи из антифриза и машинного масла. Следователь обстрелял салон машины. Для верности он подошел к машине. Полюбовавшись на раненных Вова добил их выстрелами в голову. Иваницкий сменил рожок и прикинул, где можно найти еще одну машину. Вторую выскочившую машину он встретил длинной автоматной очередью в лобовое стекло. Стекло джипа поросло белыми цветами трещин вокруг образовавшихся дырок и провалилось вовнутрь. Внедорожник клюнул носом и застыл. Это транспорт все еще вполне годился для побега. Подойдя к машине, Володя увидел, что водитель и передний пассажир убиты. На заднем сиденью располагались доктор Моро и доктор Менгеле. Морро был ранен в лицо. Он был жив, но вывалившееся из глазницы белый шарик глазного яблока висел на обрывке мышцы. Как противник он был абсолютно безопасен. Доктор Менгеле прижимал к груди большую сумку, набитую так, что молния не сходилась наверху. Из сумки торчали какие-то папки и бумаги. Доктор испуганно лупал глазами, разглядывая невиданного бойца. Тем временем на площадку перед воротами выскочил третий джип. Иваницкий сменил магазин и ударил очередью в морду джипа. Здесь получилось даже интереснее. Внутри большой машины сработали сразу все подушки безопасности. Наехав на бетонную тумбу клумбы, джип перевернулся и прокатился еще какое-то время на боку. Затем внутрь полезли мелкие твари. Может на доктора произвело впечатление внешний вид Иваницкого, а может быть он впечатлился такой удивительной победой над джипом, но он изо всех сил закричал: - Не убивайте меня!!! Я жить хочу! Я готов отдать вам все что угодно. Поверьте, у меня есть сверхценные сведения, они сделают вас бессмертным. Вы сможете спасти человечество. Вы станете богатым и могущественным. В ваших руках будет власть над всем миром! - Спасибо, у меня уже все есть, - сказал Володя и разрядил остатки магазина в голову ученого. Он выкинул из машины два трупа и еще живого доктора Моро на асфальт. Из сведенных мёртвой судорогой рук доктора Менгеле, Иваницкий выдернул объемистую сумку и забросил ее на заднее сиденье автомобиля. Автомат и опустевшие рожки он положил на переднее пассажирское сидение. Для того чтобы расположиться в своем громоздком костюме за рулем он отодвинул сиденье практически до самого конца и задрал руль. В легковушке он бы точно не поместился. Иваницкий запустил двигатель и тронулся с места. Он не стал ездить по территории, все-таки это было опасно. Далекое зарево и взрывы, доносящиеся из леса, говорили о том, что он выбрал правильную стратегию. Институт со всеми его тварями будет уничтожен. Подогнав машину к пробоине в стене, он аккуратно переехал ее по следам, оставленным тягачом и полуприцепом, на которых он привез сюда смерть. Выкатившись на противоположную сторону, Иваницкий поехал в неизвестном направлении. Нужно было добраться до большой дороги, а там он уже разберется, как вернуться в накопитель. Узенькая полоска асфальта петляла в лесу. Володя не задумываясь следовал по заданному дорогой маршруту. Остановился он только возле пересечения с другой дорогой. На перекрестке был единственный указатель, где на светлом прямоугольнике чернела надпись: «станция НИИ ВГС». Надпись обнадеживала. В таком транспортном узле как железнодорожная станция точно должны быть люди. Следователь повернул руль налево и поехал в указном направлении. Дорога вообще мало чем отличалась от той, по которой он ехал ранее. После очередного поворота машина поднялась на холм, и Иваницкий буквально влип в картину полыхающего на значительном расстоянии впереди громадного пожара. С возвышенности было прекрасно видно, как горит тот самый институт, который стараниями Иваницкого превращался в груду обгоревших руин. Володя прекрасно различал каждый из корпусов. Он снова и снова перебирал в голове их названия, назначение и расположение. Ошибки быть не могло. Болезненное любопытство и пьянящее ощущение победы тянули его к себе. Иваницкий злобно рассмеялся. Ему внезапно стал смешно. Захотелось увидеть свою работу как можно ближе. Нога сама отпустила тормоз, и автомобиль покатил в направлении полыхающих зданий. Следователь ехал на место своего преступления. Его туда тянуло. Джип, следуя изгибами дороги, объехал полукругом на некотором отдалении практически половину территории научного института. Ближе подъезжать было опасно и Володя, подобрав подходящую возвышенность, загнал машину как можно выше на попавшийся бугор. Он не ошибся. Территория открывалась отсюда как на ладони. Перед ним ревел бушующее море огня. Периодически, что-то грохотало, взрывались и щелкало. Складки огненного покрывала вспухали оранжевыми клубящимися пузырями, и от раскаленной поверхности отрывались клубы жаркого огня. Он видел, как рушатся стены, и горит окружающий лес. Он увидел, как сквозь лес быстро движется весь объятый пламенем автомобиль. Иваницкий ошибся, только через какое-то время он понял, что это не машина, а горящий курозавр бежит в его сторону, оставляя за собой огненный след. Горел он очень хорошо, но, тем не менее, пер вперёд, ломая кусты и натыкаясь на деревья. Птичий монстр перебежал через дорогу и воткнулся в бурелом на месте лесного вывала. Он там и остался. Похоже, что его лапы застряли между поваленными стволами деревьев. Он дергался и пытался выбраться из коварных силков, но у него это не получилось. Высохшие деревья споро занялись жарким пламенем. Через десять минут курозавр уже поджаривался внутри гигантского костра. Иваницкий был счастлив. Так мог чувствовать себя виртуозный мастер, который смотрел на свой шедевр, многократно превзошедший все его ранние работы. Жадный огонь вычищал мерзкую коросту зла, поразившего это место. Очистительный огонь оставлял за собой свободное открытое пространство. Как приятно было сдирать всю эту грязь с земли. Подобное чувство возникало у Иваницкого и раньше, но оно не шло ни в какое сравнение с тем внутренним катарсисом, который он испытывал именно сейчас. Володя как загипнотизированный смотрел на неистовство жадного пламени, пока чёрное ночное небо не превратилось в серое утреннее. В сердце утихло кипящее ликование, оставив приятную щемящую боль. Иваницкий снова уселся в машину и поехал обратной дорогой. Он не включил фары, отчего чуть было не сбил вышедшего на дорогу человека. Перепачканный сажей, с подпалинами на обычной армейской каске и следами ожогов на лице тот появился на дороге как приведение в своей серой робе с прожжёнными дырами. Володю заставил остановиться ДОЛГ. Человек, наверное, был в шоке потому, что стоял столбом и смотрел на джип с безучастным видом. Скорее всего, он был безоружен, руки висели плетьми вдоль тела. Но человек был живой, и это было главным. Ошалелые глаза смотрели осмысленно, в них не было мёртвой пелены и всепоглощающей злобы, которую буквально излучали мёртвые буркала зомби. К тому же человек на дороге не проявлял никаких признаков агрессии. Точнее он вообще никак себя не проявлял. Иваницкий вышел из машины и направился было в сторону пострадавшего. Но как только следователь снял с себя шлем, открыв голову, человек поменялся в одно мгновение. Лицо исказилось циничной ухмылкой, а в руках появился пистолет. - Тили, тили, трали-вали! Мы-то вас тут долго ждали, - поприветствовал он Иваницкого глумливым речитативом. – Ты, млять, колпак свой брост и грабли вверх задери, любезный. Не доводи до греха. Под матерную брань и угрозы налетчика, следователь остановился и поднял руки вверх. Если этот ухмыляющийся тип не убил его сразу, то он ему зачем-то нужен. Причину Володя разглядел довольно тки быстро. Затвор пистолета заклинило в среднем положении. - Ты каску-то брось и клешни повыше подними, а то я нервничаю! - крикнул ему человек с пистолетом. Может он был излишне самоуверен и глуп, а может быть просто плохо соображал после всего пережитого, но он подошёл слишком близко. Иваницкий перехватил шлем поудобнее, шагнул ему навстречу и резким движением ударил нападавшего титановой сферой по черепу над ухом, отправив того на землю. Со стороны это выглядело совсем не так как в фильмах, где актёр после такого удара отлетает на три метра, красиво махнув в полете ногами, или мгновенно рушиться на асфальт. Не было никакой зрелищности. Голову человека с пистолетом мотнуло к плечу по направлению от удара, он стал заваливаться корпусом в туже сторону и потешно засеменил ногами в бок. Придурок нелепо повалился на обочину, а пистолет остался лежать на дороге. Иваницкий обыскал идиота и вытащил у него из карманов еще две обоймы и выкидной нож. Володя спихнул бедолагу в кювет и на обратном пути подхватил с дороги старый, затертый до светлого металла, пистолет Макарова. Наверное, пистолет был вообще не пригоден к стрельбе. Следователь выкинул магазин и с заметным усилием передернул затвор. Его заклинила пустая гильза. Гильза была свежестреляной, а пистолет был до невозможности грязным. Володя брезгливо поморщился. За такое отношение к оружию, этого идиота нужно было вытащить из кювета и еще пару раз врезать ему каской по голове. Иваницкий положил шлем на капот джипа и осмотрелся. Начиналось утро, а окружающая весна упорно пробивалась в этот мир теплом, свежей зеленью и запахом первых цветов. Ей было плевать на катастрофу, настигшую человеческую цивилизацию, на пожар, на догорающего в лесном буреломе курозавра и на, валяющегося в кювете, придурка, который не умеет обращаться с пистолетом. Следователь заученными движениями разобрал пистоле и почистил его как мог, воспользовавшись обычными перчатками, найденными в кабине джипа. Собрав пистолет, Володя несколько раз передернул затвор, взвел курок и нажал на спуск. Вроде все работало. - Это ты, сволочь?! Это ты пожар устроил?! Скотина!!! - звонкий и громкий женский голос мог принадлежать только Галине. Она шла к нему по дороге в своём мешковатом свитере, с патронташем через плече и с двустволкой в руках. До неё было метров сто. Она вскинула ружьё и два раза подряд выстрелила. Тяжёлая свинцовая пуля чиркнула прямо под ногами, а вторая ударила в массивный стальной бампер джипа. Иваницкий тут же загнал магазин и передернул затвор «макара», встал в стойку как в тире и прицелившись выстрелил. Галина тоже вскинула ружьё и нажата спуск. Два громких "бах" проследовали практически одновременно. Одна из пуль пролетела рядом с ухом. Володя выстрелил ещё два раза. В глазах при напряжении двоилось, поэтому было сложно целиться. Иваницкий поменял стойку, взял пистолет двумя руками, широко расставил ноги и выстрелил в быстро приближающуюся женщину. Он и отсюда мог почувствовать в каком она бешенстве. Амазонка шла с твёрдым намерением убить его, ее пальцы выцарапывали из патронташа очередную пару патронов. Иваницкий стрелял с небольшими промежутками между выстрелами. После выстрела возвращал ствол на линию прицеливания, замирал на мгновение и стрелял снова. Затвор стал на задержку. Все патроны из магазина были растрачены впустую. Иваницкий сунул руку в карман за вторым последним магазином. Очередные две пули из охотничьего ружья попалив цель. Сначала был тяжёлый удар в живот, а потом сразу же удар в грудь. Иваницкого опрокинуло на асфальт. Дикая боль и сбитое дыхание. Если бы не противоосколочный костюм, и металлические пластины, то он бы уже погиб. Как больно!!! Очень больно! Дыхание перехватило. Внутри горит рвущая злая боль. Иваницкий с трудом перевернулся на бок и, приложив немыслимые усилия, он стянул с себя куртку. Володя задыхался. Не зашнурованные ботинки сами свалились с ног, а вот из комбинезона пришлось практически выползать. Силы оставили его. Тяжелой душащей одежды на нем не было. Он валялся голый и жалкий на асфальте, ожидая своей участи. Таким его увидит его женщина с которой он был сегодня. Она шептала ему о своей любви, клялась быть верной, просила забрать с собой. А сейчас она его добьет. Смерть прервет его великое служение ДОЛГу. Глава 17 Побег подопытных Болезненное состояние утащило в мучительный бред. Смуглянка потерял границу, разделяющую реальности и сон. Галлюцинации накатывали целым каскадом. Он орал и просил о помощи своего ротного старшину, который стоял возле параши и задумчиво крутил вентиль крана. Только после того как он окончательно сорвал голос, Николай вспомнил, что старшина давным-давно погиб - глупо замерзнув по-пьяни в сугробе в новогоднюю ночь. Перед глазами ходили люди живые и мёртвые, он слышал голоса и песни. Он уже был не в камере, а несся под вой сирены в составе пожарного расчета, разглядывая бегущие за окном пожарной машины дома и любопытные рожи беспечных зевак. Невероятно маленький и тяжелый шлем сдавливал голову чугунными тисками, а впускной клапан маски работал на столько безобразно, что он уже задыхался от нехватки дыхательной смеси. Только зачем он одел маску в машине? Николай опять вернулся в решетчатую камеру, где по потолку ползали гигантские тараканы, а их, в свою очередь жрали, красные змеи. Одна такая змея обвила его тело поперек и сдавила могучими кольцами, от чего трещали кости и лопались жилы. Смуглянка захрипел. Усилием воли Николай заставил себя сползти на пол. Так стало немного легче – пол был холодный. Бетонная плоскость забирала в себя лишний жар, и на какое-то время становилось даже легче. Дикая жажда превратила язык в наждачную бумагу, которая обдирала небо и скребла по зубам. Преодолевая головокружение, Николай пополз в сторону «параши». Он старательно фокусировал сознание на образе хромированного барашка смесителя, который нужно было покрутить. Попытка удалась не сразу. Сначала Николай даже перепугался, что движется не в том направлении. У него уже не было сил на то, чтобы развернуться и ползти в обратную сторону. Бетонный пол неожиданно стал надежным помощником. Он удерживал Николая на своей поверхности, спасая от бешеной круговерти окружающего пространства. Холод бетона боролся с внутренним огнем человеческого тела и пояснял сознание. Наконец руки ухватились за гладкую поверхность эмалированного чугуна. Смуглянка никогда так не радовался «параше». В порыве восторга от достигнутого успеха он сумел приподняться и дотянуться до заветного крана. Скрюченные пальцы отчаянно скребанули по блестящим наплывам ребристого края вентиля. Его болезненное состояние, обозленное допущенной оплошностью, кинуло тело Николая обратно вниз. Но враг допустил роковую оплошность и не успел ее исправить. Ледяная вода полилась на макушку и за шиворот. Смуглянка не мог даже поднять голову, он принялся слизывать драгоценную влагу с белой поверхности унитаза. Ему так хотелось жить. Свирепая жажда отступила. Вода холодила раскаленное тело. Но самым главным было то, что у него стало проясняться сознание. Мучительные образы сразу стали блеклым и выцветшими. Болезнь медленно отползала. Когда Смуглянка смог усесться под струей ледяной воды, он понял, что победил. Николай злорадно подумал, что пусть эти экспериментаторы хреновы выкусят черта лысого. Они им не по зубам. Его соседям было также плохо, как и ему, некоторое время тому назад. Святоша трясся мелкой дрожью и громко стонал. Вампир подвывал как от сильной зубной боли. Он, лежа на полу, выкручивался всем телом, как будто у него болит живот. Дверь в комнату распахнулась. Смуглянка узнал надзирательницу. Вместе с ней вошли два помощника. Первым навестили святошу. Его подняли на руки, содрали одежду и всего обмыли под душем. А затем привязали широкими ремнями с шконке. Надзирательница ловко поставила ему капельницу, после чего аккуратно напоила его из пластмассового судка. С вампиром возились подольше. Тот пытался зацепить санитаров своими когтищами. Но с ним все равно справились. Носферату несколько раз ударили трескучим электрошокером, а потом повторили с ним тоже самое, что сделали и со святошей. Пришла очереди Николая. Смуглянка, опираясь спиной на стену и помогая себе руками, поднялся на ноги. Надзирательница вошла в его камеру первой. - Иди сюда, сука. Я тебе особую благодарность выражу, - заплетающимся языком проговорил он. В качестве ответа ему прилетел пинок под дых от одного из спутников медсестры. Смуглянка повалился на бетонный пол. Его освободили от одежды. Причем ее не сняли, а разрезали ножами. Николая уложили на нары и привязали широкими ремнями. Запихивая ему иглу капельницы в вену, некрасивая женщина сказала: - Не переживайте пожалуйста пациент. Вам скоро станет легче. Все будет хорошо. Она погладила его теплой мягкой ладонью по лбу и щеке. Неожиданная ласка казалась такой неуместной после пережитого. Наверное, также гладят забавного поросеночка, прежде чем прирезать для подачи к рождественскому столу. После того, как их оставили в одиночестве, пришло облегчение. Боль начала стихать, жар слабел, а бреда больше не было. Но тело наполнилось вялой усталостью, как будто он вагоны с углем разгружал. Облегчение радовало. Мутная пелена сползала с глаз. Смуглянка даже постарался разглядеть, как чувствуют себя соседи. Святоша лежал неподвижно ничком и даже не стонал. Если вдруг он подохнет, то будет совсем нехорошо. Если у мёртвого Давида-Арсения проявятся такие же способности как у вампира, убившего Лену, то дела Николая плохи. Он даже сопротивляться мертвяку не сможет, привязанный ремнями к нарам. Приходи дорогой друг-мёртвый святоша и кушай меня на здоровье. Его развеселила, возникшая в голове, нелепая ассоциация с японским экзотическим банкетом, когда суши едят прямо с тела обнаженной женщины. Вампир все время ерзал, наверное, пытался освободиться. Николай слышал, как тот грязно ругается и несет всякую ахинею в виде речитативов. Наверное, это у сатанистов такие молитвы или как это они называют. Иногда носферату говорил на незнакомом гортанном языке с резкими лающими обрывами слов и горловым шипением. Все равно как Гебельс с трибуны - ничего непонятно, но очень впечатляюще. Николай изучал немецкий язык в школе, но к языку Гёте и Шопенгауэра эта словесная блевотина не имела никакого отношения. Боль утихла, и Смуглянка начал потихоньку двигаться, насколько это ему позволяла привязь. Если разогнать кровоток, то восстановление пойдет быстрее. Смуглянка прикинул, что еще пару таких экспериментов и его ждет полноценная инвалидность. Внезапно с улицы донеслись какой-то грохот. Это было странно потому, что материал, которым заделали окна, глушил большинство звуков. Новые звуки прекратили сатанинские камлания вампира. Осколки стекла, минеральной ваты и кусков фанеры полетели внутрь камеры. Смуглянка сразу ощутил свою беззащитность - инстинкт самосохранения заставлял его лезть под нары, но ремни не пускали. В противоположную от окна стену ударили пули, выбив осколки штукатурки и красного кирпича. - Ёпть! – заорал Николай. – Война! Млять!!! Сквозь выбитый оконный проем доносились звуки стрельбы, взрывов и крики людей. Вампир на своей койке резко дернулся, потом выгнулся натужной дугой. Один из ремней поддался и слетел с крепления. Носферату торопливо принялся отстегивать себя от шконки. Скрипела кожа и звякали металлические пряжки. Вампир освободился. Он подскочил со своего места как ужаленный и принялся дергать прутья решетки. Выбрав наиболее подходящий по его мнению прут, он принялся его разгибать. Помучавшись минуты три, вампир расширил расстояние между прутьями, но недостаточно. Он чуть не застрял в узком проходе. Ему пришлось снова дергаться и пытаться отгибать прутья. Но все-таки он смог. Широко разевая клыкастую пасть и задыхаясь, он выпал с дугой стороны. Передохнув пару минут, он приступил к высвобождению Николая. С клеткой Николая у него получилось быстрее. Прут оторвался у самого основания, а вампир его с легкостью загнул. Острые когти царапали Смуглянку пока Носферату смог расстегнуть ремни, которыми Николая привязали к койке. Смуглянка выбрался из своей камеры. Вдвоем с вампиром они принялись ломать клетку Давида, так разгибать прутья было значительно легче. После освобождения благолепный Святоша задал самый дурацкий, но правильный вопрос, начисто уничтожив значимость успехов по высвобождению: - А как мы дверь в коридор откроем? Она железная и толстая. Я специально смотрел. Николай переглянулся с вампирской мордой. Придурок был прав. Голыми руками ее не возьмёшь, даже с силищей и когтями вампира. Радовало одно, что болезненное состояние и слабость как рукой сняло, даже почувствовался прилив сил. Они стремительно освобождались от последствий проведенного над ними эксперимента. Николай ощутил в мышцах привычный тонус - А ты не переживай, святой отец. Мы тебя не просто так вытаскиваем. Ты у нас вместо тарана будешь, - ободрил его носферату. - Я помолюсь о ниспослании высвобождении, - парировал святоша. Николай было похвалил Давида за юмор, но святоша сел ровно, молитвенно сложил руки перед грудью и закрыл глаза. Его губы задвигались в беззвучной молитве. Теперь Николай подумал, что зря они освободили этого идиота. Он все равно свихнулся. Но, тем не менее, дверь в комнату распахнулась! Смуглянка повернулся и остолбенел. В комнату вошла некрасивая надсмотрщица. Только выглядела она совсем по-другому. Поверх медицинской курточки на ней был одет черный бронежилет с надписью «милиция». На голове был шлем, напоминающий мотоциклетный с прозрачной маской во все лицо, а из под шлема на плечи спускался черный эластичный протектор, защищающий шею. В одной руке она держала сразу саквояж и небольшой пластмассовый контейнер, а вторая вполне привычно сжимала рукоять, висящего на плече, «калаша». Вооружение женщины на этом не заканчивалось, из-за спины над плечом выглядывал ствол дробовика. Женщина вошла стремительно. При её появлении на всю компанию привычно накопила оторопь. К том уже вид у медсестры был не совсем обычный. Она ничего не сказала на то, что они уже выбрались из клеток. Безликая сунула в руки Николая новенький автомат Калашникова, а в руки вампира белый контейнер. - Пей, это кровь донорская. Так ты быстрее восстановишься, - коротко сказала она. – Должно помочь. Затем она обернулась к Николаю: - У двери с автоматом стань, если кто появится, то сразу убивай. Она слишком демонстративно повернулась к нему спиной и открыла крышку, поставленного на пол, саквояжа. Смуглянка смотрел на неё сзади, разглядывая болтающийся на спине автоматический дробовик, бронежилет и наклоненную вперёд голову в полицейской каске. Протектор шлема задрался, оголив шею, с выбившимися из-под каски, светло русыми волосами. Сколько раз он мечтал об этом моменте, когда сможет скрутить эту шею или вогнать неё заточку. А сейчас у него в руках был автомат с полным магазином. Стоило только упереть под шлем ствол автомата и нажать спуск для того, чтобы поквитаться с надзирательницей за всё и за всех. Но он так и не сделал этого. Ноги сами его понесли к двери, руки проверили автомат, переключив на огонь одиночными, и достали патрон в патронник, звякнув патроном, выскочившим на пол. Надзирательница, подойдя к святоше, прижала ему руку коленом к полу и вкатила тому в вену аж три укола подряд. Кровосос в это же время пил из прозрачных пластиковых пакетов темную холодную кровь, присосавшись к ней как пиявка. Раскрытый контейнер валялся радом, а на него один за другим падали пустые разодранные пакеты опорожнённые кровососом. Удушливый запах крови наполнил всю комнату. За окном трещали выстрелы, доносились шум и крики. Похоже, что на этих извергов кто-то напал. Смуглянка краем глаза увидел, как надзирательница подходит к нему сбоку. В руках она уже держала три одноразовых шприца, заполненных жидкостями разного цвета. - Будем знакомы. Меня Людмила зовут, - сказала она так запросто, как будто они были коллеги, и теперь им предстояло работать вместе в одном офисе. Смуглянку очень удивило, но не то, что её зовут обычным человеческим именем, а то, что она так запросто с ним разговаривает и даже улыбнулась в конце. Он впервые увидел в ней человека. - Мне нужно тебе остаточные явления снять - синдром. Будет совсем хорошо. Дай руку, пожалуйста, - продолжала она. С пола поднялся Давид-Арсений. Причём вид у него был вполне бодрый. Тот прикрывал голое тело мятой простыней и потирал на руке место уколов. Смуглянка подставил женщине предплечье с набухшими венами. Она сделал ему три укола, не меняя иглу, а просто переставляя в неё уже заправленные шприцы. Уколы были болезненные, но облегчение наступило практически сразу. - Ну, что ребятушки? Пора спасаться. - Я - Сережа, - неожиданно представился Носферату. – Спасибо, мне действительно легче стало. Он оскалился, перепачканной кровью, мордой. Только вид у него теперь был не гордый и не надменный, и даже не страшный. Если не знать, что у него за потеки на морде, то казалось что он тайком залез в холодильник и в спешке нажрался ктечупа или напился томатного сока. Вид у носферату был пришибленно-виноватый. - Ну, вот и познакомились, ребятушки, - сказала надзирательница. - На объекте - код красный. Срочная эвакуация. Я думаю, что всем тут конец пришёл. Если хотите жить, то слушайте меня. Вместе спасаться будем. Сейчас по одному выходим, поворачиваем налево и, что есть силы, бежим до конца коридора, забегаем в дверь и дожидается остальных. Понято? Кто из вас умеет с дробовиком обращаться? Женщина посмотрела на вампира и святошу, те двое смущенно переглядывались. Людмила перекинула из-за спины дробовик. - Так, понятно. Значит, ты, Николай, бежишь первым. Я пока с дробовиком у двери покараулю. Потом ты нас всех будешь прикрывать. Стрелять в любого, кто появится. Я пойду последняя. Вперёд ребятушки. - Бежать только по моей команде, - рявкнул Смуглянка. Еще не хватало, чтобы сатанист и святоша кинулись сразу за ним. Он толкнул дверь и сразу ушёл из дверного проёма обратно, прислушался. После этого, пригнувшись на уровень пояса, выглянул в коридор. Там было пусто, только звуки стрельбы и крики слышались отчётливее. Где-то наверху грохнул взрыв. Смуглянка рванулся в указанном направлении. Добежав до конца коридора, он развернулся в противоположную сторону и упал на колено, уперев приклад оружия в плечо. Теперь можно и повоевать. Надзирательница держала на прицеле распахнутую дверь в противоположном конце коридора. Там никого не было. Она стояла правильно и вела себя грамотно. Невольно Смуглянка проникся к ней уважением. Николай толкнул дверь за спиной, она оказалась открытой. Подождав какие-то мгновения, просушиваясь к звукам за дверью, он заскочил внутрь и ушёл в сторону, чтобы не маячить на свету. Здесь было тихо и темно. Смуглянка выставил ствол автомата в коридор и махнул рукой. Женщина хлопнула по голой спине святошу. Не смотря на худобу и перенесённой болезненное состояние, Давид бежал до двери быстро и энергично, шлепая босыми стопами по бетонному полу. Следом побежал вампир. Когда и он заскочил в дверь. Сразу побежала надзирательница. В дальнем конце коридора показался тёмный силуэт. Послышался топот ног, но женщина уже успела заскочить к ним, и Смуглянка, пустив пару коротких очередей, захлопнул металлическую дверь. Перемотав дверные ручки обычным ремнем, Людмила включила фонарик. Свет был слабый, но этого хватало. Блеклый свет выхватывал из темноты обшарпанные стены и лестницу. Типовые бетонные лестничные марши уходили вверх. На лестничной клетке было заметно свежее, чем в подвале, пахло сыростью. Крепкий сквозняк нес прохладный уличный воздух откуда-то сверху. В дверь ударили со стороны коридора. - Сейчас бежим за мной, - испуганным голосом зашептала Людмила. - Очень быстро. Ей легко было говорить, женщина была одетой, обутой и ещё в защитном шлеме и бронежилете. Все трое мужчин были не просто без обуви. Они были совершенно голые. Шлепая по бетонным замусоренным ступеням и стараясь не повредить ноги, трое раздетых мужиков бежали гуськом за надзирательницей. На первом этаже они прошли мимо старой рассохшейся двери на улицу, а потом поднялись ещё не четыре пролета выше. С каждого этажа на лестничные площадки выходили двери. Вместо окон в проёмах на лестничной клетке стояли решётки типа жалюзи. Это была эвакуационная лестница на случай пожара. Между вторым и третьим этажом женщина сказала: - Ребята, ломайте решетку. С решеткой справились быстро. Не смотря, на свой капитальный вид, она крепилась к простенкам на обычных гвоздях, которые были вбиты в рассохшиеся деревянные пробки. Можно было удивляться тому, как эти железяки сами не выпали до этого времени. С наружной стороны вплотную к стене примыкал гараж или сарай с металлической кровлей. До самой крыши было метра два. Первым спрыгнул вампир. Оказалось, что он прекрасно видел в темноте. Следом спрыгнул святоша и болезненно ойкнул, отбив ноги о металлическую кровлю. Женщина в нерешительности мялась возле открытого проема, сдерживаемая страхом перед высотой. Николай это понял. - Давай помогу, - предложил спасительнице Николай. Он подхватил её под локти и поставил на подоконник. Он почувствовал, как женщина напряглась всем телом. Николай перехватил её за руки и стал медленно опускать вниз. Носферату быстро подхватил её снизу. Все это время они оставались без прикрытия, потому что оба человека с оружием были заняты. Женщина спускаясь выронила фонарь и он, прокатившись по наклонной кровле, рухнул вниз. Это был неприятный сюрприз. Следом за надзирательницей спрыгнул Николай, но вместо жёсткого приземления его ждали ловкие крепкие объятия носферату. Вампир подхватил его на руки еще на лету и бережно поставил на крышу. Смуглянка невольно оценил сколько силы в этом существе. - Сейчас. Быстро. Нужно оторвать вот этот лист, - надзирательница указывала стволом ружья на пару волнистых листов металла, темнеющих на старой кровле из гладкой оцинковки. Ломанием крыши предсказуемо занялся вампир Сергей. Загнутые когти подхватили край и отогнули лист вверх. Затем Вампир принялся за работу уже серьёзно и со скрежетом вырвал сначала первый, а потом и второй лист. Листы прикрывали большую дыру в обрешетке крыши. - Млять! Гараж, - поставил их в известность носферату. – Как будем спускаться? Внизу было темно, хоть глаз выколи. Пришлось ему поверить на слово. К их удаче, акробатикой заниматься не пришлось. Прямо к стропиле была приставлена прочная деревянная лестница, по которой можно было спуститься. Надзирательница опять замерла на само краю, она жуть как боялась спускаться вниз. Мужчины её спустили сами практически на руках. Вампир включил фару небольшого скутера, укромно припрятанного за лестницей. Сейчас компания была внутри большого сарая из кирпича, а судя по многочисленным следам переделок и стойкому запаху навоза, это был раньше вовсе не гараж, а конюшня или свинарник, но теперь внутри кирпичного здания с воротами стояли пикап, старенькая буханка и монструозного вида непонятное сооружение на колёсах, а также маленькая «Ока». Женщина сразу направилась к колесному монстру. - Ребятушки, кто умеет водить грузовик? - Я поведу, - ответил Николай. - Я дорогу покажу. Убираться отсюда нужно, как можно быстрее. Под кошмарной внешностью металлического динозавра прятался старенький трудяга ГАЗ-53. В свое время отец Николая работал водителем как раз на такой машине, разводил баллоны со сжиженным газом по частному сектору. Сейчас сама кабина и будка за ней были обвешены металлическим листами со следами газовой резки и сварки. Толстые в сантиметр толщиной листы были где-то приварены, а в большей части просто привинчены на болтах и саморезах к машине. Листы были навешаны на будку с боков, двери, крылья и бампер машины. Сверху никакой защиты не было. Лобовое стекло защитили решеткой из ребристой ржавой арматуры. Со стороны пассажира стекла не было, их заменили стальными экранами, зато в них были бойницы. Чувствовалось, что делали эту машину апокалипсиса в большой спешке. Сзади дверей не было. Задняя часть будки закрывалась вполне современного вида решеткой, которая спускалась на роликах сверху, перекрывая доступ в будку. Добротная конструкция решетки промышленного производства совершенно не вписывалась общую концепцию дизайна грузовика. От чего он казался особенно уродливым. Будка изнутри была обварена частой металлической решеткой из толстой арматуры. Аккумулятора в машине был разряжен, и грузовик пришлось заводить с помощью рукоятки. Здесь опять помогла силища носферату. Он ничуть не уступал стартеру, вращая рукоять с бешеной скоростью. Холодный двигатель долго чихал и отфыркивался, даже выстрелил пару раз, но все равно сдался на милость победителей. Машина завелась и недовольно взревела, а потом перешла на рокочущее ворчание. Под потолок поплыли густые облачка белесого дыма, отдающего вонью невыгоревшего бензина. Святоша тем времена появился возле машины с какими-то старыми и грязными шмотками. Николай даже не стал спрашивать где он их нашел. Наверное, в этой самой одежде творцы металлического монстра создавали своё детище. Нашлась и эти обувь, такая же старая, вонючая и грязная. Смуглянка разжился потресканными резиновыми сапогами, а святоша нашёл старые кроссовки. Обувь не смогли подобрать только для носферату. Мутировавший человек отпустил на ногах когти даже больше чем на руках, и поэтому он остался босиком. Компания очень быстро переоделась. Двигатель замаскированного «газика» к этому времени почти прогрелся и стал работать намного тише и ритмичнее. Николай сел за руль, надзирательница расположилась рядом с ним и вооружилась автоматом. Вампир и святоша расположились в будке, наложив перед собой небольшую баррикаду из старых покрышек, чтобы под пули не попасть. Им дали багор, два лома и пожарный топорик с красного дощатого щита на стене гаража. Ещё им оставили помповый дробовик. Николай объяснил обоим интеллектуалам как пользоваться оружием, но на то, что они смогут сделать это правильно, он не насчитывал. Ружье им было нужно больше для психологического эффекта и собственной уверенности. Хлипкие ворота вынесли громоздким отбойником, навешенном на морду машины. За воротами творилось что-то ужасное. Повсюду гремели выстрелы, громадным костором полыхало соседнее здание. В здании, из которого они выбрались, была паника, полыхали выстрелы и доносились крики. По территории носились какие-то мелкие быстрые твари. Такие быстрые, что их даже разглядеть не представлялось возможным. Повсюду валялись мёртвые. Мелкие твари рвали их на куски. Прямо на глазах две мелкие твари нагнали полного человека выпрыгнувшего из окна первого этаж, и растерзали его за считанные минуты. Николай втопил газ в пол и с прогазовкой переключал передачи, разгоняя машину. Перегруженный грузовик набирал скорость медленно. "Газончик" и без всех этих доспехов не отличался прытью и маневренностью, а с таким бронированным пригрузом он вообще больше напоминал по динамике беременную корову. На борта машины несколько раз напрыгивали твари. Эти мелкие отвратительные монстры были везде. Один из уродцев запрыгнул на капот, но о тут же получил очереди из автомата. Николай на ходу сбил человека. Тот выскочил совсем неожиданно, он даже махал руками, наверное пытался их остановить, но Смуглянка не моргнув глазом переехал его. Он даже хруст костей не услышал. Машина лишь слегка подпрыгнула, переезжая его тело, словно на кочку наехали. Людмила их очень торопила, она так волновалась, что перешла на крики и мат. Фары светили тускло и Николай несколько раз чуть не угробил машину. В последний момент, тормозя или огибая новое приветствие. Они даже чуть с моста в небольшую речку не упали. Колёса очень плохо слушались неимоверно тяжёлого руля. Мостик был узенький и они по нему проехали практически впритык к краям, сломав красивые перила. Мост трещал под весом машины, но стоически выдержал издевательство. Проломившись через кустарник и молоденькие елочки, они становились возле симпатичного бревенчатого домика. Фары выхватывали из наплывающих утренних сумерек открытую беседку и большие качели между высокими стройными соснами. Людмила хотела было выскочить сразу. Но Смуглянка удержал её силой и отобрал автомат. Он осторожно приоткрыл дверь и, стараясь не шуметь, выглянул наружу. Интуиция молчала. Инстинкта самосохранения был настороже, но не говорил о неминуемой опасности. Он встал возле машины, держа автомат наготове. Смуглянка помог Людмиле выбраться из кабины и поставил ее на землю. Глаза женщины были полны слёз! Николай удивился второй раз за эту ночь. Она действительно была человеком. Женщина не говоря ни слова, кинулась к двери домика. Смуглянка стал осторожно обходить территорию, готовясь в любой момент кинуться на землю или выпустить очередь. Загремела металлическая решетка. На землю спрыгнул носферату с ломом в руках или лапах. - Иди, посмотри, кого мы поймали, - обратился он к Смуглянке. Николай обошел машину и увидел, что на решётке висит уродливая тварь, размером со средних размеров собаку. Из спины твари торчат лом, от чего создавалось впечатление, что тварь приколота к решётке, закрывающей будку, как жук из энтомологической коллекции. Поимо упокоенного трупа неизвестной твари в решетке торчали остатки разных конечностей. Тяжело конечно ребятам пришлось. Кусты на противоположном берегу речушки или канала подозрительно вздрогнули, зашумев голыми ветками. Носферату опустил решетку вниз. Тут без слов было понятно, что нужно бежать отсюда прямо сейчас. Пара мерзких тварей появилась практически сразу. Николай выстрелил в ближайшего уродца из автомата, но промахнулся. Обе твари кинулись в атаку. Носферату, махнув ломом, отбил первую тварь, примерно также как бейсболист отбивают мяч. Смуглянка срезал очередью вторую образину и заорал этой дуре Людмиле, чтобы она поторапливалась. Сделал он это зря потому, что звук привлекал тварей. Хопнула дверь и в утреннем полумраке раздался женский голос: - Ребятки, мы уже все. Людмила тащила за руку девочку лет двенадцати в зимнем пуховике. Девочка была крупная и полная. Он прижимала к животу рукой что-то светлое. Носферату вышел навстречу приближающимся зомби. Их ещё не было видно, но топот от множества маленьких лап был уже слышен, и кусты теперь затряслись от целой волны прорывающихся мелких морфов. Настоящим спасением была узкая полоска воды, отсекавшая эту часть территории, но как быстро уродцы найдут мостик или другой проход. Николай чуть ли не забросил женщину и девочку в кабину. Там места больше не осталось и он вопросительного посмотрел в спину вампиру. Тот не оглядываясь, махнул рукой. Смуглянка громко хлопнул дверью. Он сразу почувствовал облегчение. В следующее мгновение они оказались внутри хоровода мерзких кровожадных зомби. Внезапно на капот с грохотом приземлились ноги в серых рабочих брюках. Это вампир Серёжа запрыгнул на капот, а потом, шагнув наверх кабине автомобиля, поднялся на крышу будки. Машину атаковали беснующиеся твари. Забухали по машине удары поганых тел. По обшивке заскрежетали когти и коготки. Николай тронулся с места и начал разгонять тяжёлую машину, давя уродливую мелкую нежить. «Газончик» валко раскачивался, трясся и никак не хотел набирать скорость на неровной поверхности. Людмила уже не говорила, а кричала Николаю, куда ему ехать. Они прокатились через спортивную площадку с натянуто волейбольной сеткой и снесли одну из стоек с баскетбольным кольцом. Продравшись сквозь очередные заросли стриженного кустарника, по широкой, посыпанной гравием, пешеходной дорожке они выехали к завешенным маскировочной сетью воротам. Поросшая молодыми лиственными деревцами асфальтовая площадка перед воротами говорила о том, что здесь уже давно никто не проезжал. - Тарань! - закричала надзирательница. Николай выдернул шляпку подсоса, дал полный газ и, рискуя залить свечи бензином, погнал машину на ворота. Оставалось надеяться, что вампир на крыше будки сообразит лечь на живот и крепче держаться. А может он уже и слетел за землю. Удар в ворота заметно тряхнул машину. Женщина и девочка вскрикнули, а Смуглянка зашипел от боли, ударившись грудью о руль. Створки распахнуло со страшным скрипом и отбросило в стороны. «Газончик» не подвел. «Пятьдесят третий», натужно урча двигателем, начинал набирать разгон по заросшей и растресканной асфальтовой дороге. В кабине трясло нещадно, зато исчезли мелкие мёртвые твари, атакующие грузовой фургон. Смуглянка боялся сам себе признаться в том, что они выскочили из кольца мёртвых бестий и теперь уже отрываются от возможного преследования. Бензина в баке было достаточно, но зато стрелка термостата болталась в промежутке между сотней и сто двадцатью градусами, а также упорно готовилась вылезти за край последнего деления. Сколько они смогут еще проехать на этом броневике? Здесь или с двигателем было что-то не в порядке или на машину навешали столько железа, что как минимум раза в два перекрыли его грузоподъемность. Николай старательно пытался вспомнить, какая грузоподъемность была у «пятьдесят третьего». У старых машин было что-то порядка трех тон, а позже выпускались грузовики с грузоподъемностью в четыре или четыре с половиной тонны. Отец как раз на такой развозил баллоны с газом. Их под капота вырывались белесые клубы пара. Мотор закипел. С левой стороны от дороги за деревьями был виден большой пожар. Они катили вперед не останавливаясь. Дорога впереди угадывалась только по низкорослым хилым деревцам и клочковатому кустарнику, торчавшим из покрытия заброшенной дороги. Дорога выводила их все ближе и ближе к полыхающим зданиям. Съехать с дороги Николай не решался. Не хватало еще завязнуть на машине в грязи или застрять между густо растущими деревьями. Показавшийся впереди просвет не обманул, это оказалась приличная асфальтовая дорога вполне добротная и ухоженная. Николай снова втопил педаль газа в пол, чтобы как можно более удачно проскочить крутой заезд на дорогу. Машина не подвела. Старый добрый «газончик» гудя и отфыркиваясь выпрыгнул на асфальт громыхнув бронированной сбруей. В подвеске что-то опасно затрещало. Николай резко нажал на тормоз. Выскочив на дорогу они чуть не врезались в японский джип, который стоял прямо перед выездом. Лобове стекло грузовика пробили сразу две пули крупного калибра. Смуглянка резко повалил Людмилу и ее девочку вниз и прикрыл их своим телом, насколько это было возможно в узенькой кабине. Ему удалось перехватить автомат, и он высунул его на место разбитого в крошево лобового стекла. Следующие два выстрела ударили куда-то в машину. Николай не глядя наугад выпустил несколько коротких очередей. Этим он вспугнул нападавшего. Последние два выстрела уже грохнули практически одновременно. Нападавший не целился. Стрелял из охотничьего ружья. Гладкоствол не так опасен на большом расстоянии, по сравнению со старым добрым «калашом» это был вообще пугач. А вот стрелок был один – это вообще замечательно! Смуглянка грубо развернул женщину, толкнув ее в плече, и выдернул из карманов надетого на нее бронежилета последний целый рожек. Стрелял один человек. Смуглянка уже точно знал, что сможет уничтожить его. Оставалось только выбраться из машины и расстрелять гаденыша. Николай вогнал полный магазин. Смуглянка распахнул наружную дверь и выскользнул наружу, сразу укрывшись за колесом. Пусть даже с охотничьей двустволкой, но Николаю противостоял настоящий профессионал. Грохнули два выстрела. Первая пуля чиркнула асфальт, вторая разворотила правый бензобак. Бензин полился на асфальт, разбрасывая опасные брызги. Хорошо, что двигатель заглох, в противном случае бензин бы уже загорелся от перегретой выхлопной системы и искр, вылетающих из выхлопной трубы. Пытаясь защитить кабину с женщиной и девочкой от выстрелов, Николай сразу кинулся в кювет, стараясь успеть до того, как враг перезарядит свое оружие. Следующие два выстрела прошли у него над самой головой, но Смуглянка уже понял, где находится стрелок. Расстояние было немногим больше тридцати метров. Тот двигался в его сторону, перезаряжая ружье на ходу останавливаясь для выстрелов. Смуглянка вскинул автомат и высадил три короткие очереди как раз в то место, где должен был быть стрелок. Интуиция его не подвела. Он услышал вскрик. Смуглянка зигзагами побежал в сторону врага. Он уже слышал треск кустов и шорохи. В старом рожке оставалось патронов пять, а в новом чуть меньше половины. Нужно было набить все патроны в один магазин, но времени не было. Смуглянка сжимал почти пустой рожек в левой руке, поддерживающей автомат за цевье. Это был его последний шанс на тот случай, если он промахнется. Но из-за кустов доносился вполне знакомое подвывание. Такой звук мог издавать своей пастью только носферату. Еще Вампир матерился, как обычный тракторист, которому на ногу упала кувалда. Раздвинув стволом кусты, Николай убедился, что на небольшой прогалине валяется на спине вампир Сережа и благим матом кроет всех подряд. Николай, старательно выискивая по сторонам врага, подбежал к своему соседу по последнему месту заключения. - Какого хера смотришь? Патроны у него кончились. Он последние на тебя извел, а на меня только щелчки остались. В лес ушел сучка, - полупрорычал-полупростонал Сергей. - Ногу ты мне, сволоч, прострелил, кость раздроблена. Вампир болезненно застонал сквозь плотно сжатые зубы. Николай упал возле него на колено. Дело было плохо. Пуля вошла с задней стороны бедра и пробила кость, но с другой стороны бедра не вышла. Выходит у носферату сейчас внутри бедра все разворочено и острые осколки разошлись во все стороны. Восстановить кость при таком ранение нереально. Проще ногу отрезать. Смуглянка отстегнул от автомата ремень. Он ловко продел импровизированный жгут вокруг раненной ноги и плотно затянул его практически у самого паха. Сейчас в первую очередь нужно прекратить кровотечение, а с остальным потом разберемся. - Какого хрена встал? Догоняй ее пока она патроны не нашла, - выдавил из себя Сережа и махнул рукой в сторону кустов. Он был прав. Смуглянка мог помочь им всем, только лишь убив вражину. Николай быстро вытащил все патроны из второго рожка, снял магазин, на ходу набил его выщелкнутыми патронами и загнал его обратно в гнездо. Медлить было нельзя. В том направлении, на которое махнул вампир, ветви небольшого дерева были поломаны, а на земле были отчетливо видны следы крови. Смуглянка расплылся в довольной улыбке. Выходит, что он не только вампира подстрелил. Внимательно выискивая любые признаки того, что здесь проходил противник. Его враг очень хорошо стреляет и ориентируется в лесу. Если ранение тяжёлое, то они скоро повстречаются. Если ранние легкое, то они повстречаются чуть попозже. Главное не упустить. Смуглянка бежал, стараясь не шуметь. Капли крови на пожухлой листве попадались часто, это значить, что с каждым метром враг теряет кровь и силы. Внезапно кровавая цепочка прервалась, и следов врага не стало. Было такое впечатление, что он просто взял и взлетел в небо. Такого быть не могло. Николай внимательно оглядел верхушки деревьев и окружающую обстановку, а затем пошел широкими зигзагами вперед, заранее примечая места удобные для засады. Если бы у него остался еще хоть один патрон, Николай об этом уже знал бы. Больше следов врага он так и не нашел. Дальше искать смысла не было. В ближайшее время она точно не вернется, а вот другие нежеланные гости могут появиться. Николай развернулся и пошагал по той же самой кровавой цепочке обратно. Вампир лежал на прежнем месте. Только теперь не стонал. Бледное страдающее лицо не выражало ничего кроме презрения и боли. - Догнал, неудачник? - встретил он Смуглянку едкой подколкой. - Заткнись, коммандос долбаный. Сам не смог нечего на других пенять, - огрызнулся Смуглянка. - Так с твоей подачи, придурок. Если бы ты меня не подстрелил, то я бы ее уже на стейки разделал. Эта грызня была бесполезной. Николай это понимал, и поэтому больше не сказал ни слова, хотя на языке уже вертелась матерная тирада. Пусть даже ранение Сережи было случайным, но все равно - Смуглянка был виноват. Вампир мучился от боли и не мог тратить силы на перебранку. Бросить вампира Смуглянке не позволила совесть. Он даже удивился, что она у него есть. Не обращая внимания на ругань и на скрежет зубами, он взвалил раненого носферату на плечи и понес к машине. Выйдя на дорогу, он увидел, что «пятьдесят третий» останется здесь навсегда или до того времени, пока кому-нибудь не понадобиться. Передние колеса были пробиты. Под машиной разлились масляное и бензиновое пятна. Около машины никого не было. Двери были распахнуты настежь и ни одной живой души. Похоже, что их навестили друзья стрелявшего в них урода или кто-то еще. Николай никого не видел и ничего не слышал. Это ему нравилось все меньше и меньше. Николай уложил стонущего вампира на обочину, а сам двинулся в обход по кустам. Приклад автомата вжался в плече, палец слегка прижимал спусковой крючок. Сейчас он был похож на сжатую до предела пружину. Смуглянка шел плавно, аккуратно и внимательно выбирая места, куда ему поставить ногу. Мягкий влажный мох великолепно глушил звук шагов, но одновременно мог укрыть от него и шум от передвижения противника. Задняя решетчатая стенка фургона была приоткрыта ровно на столько, чтобы оттуда мог вылезти человек. Внутри фургона было темно и ничего не видно. По мере продвижения вперед перед Николаем открывалось пространство за машиной. Если и там никого не окажется, то здесь одно из двух: либо его с вампиром бросили или нам всем каюк. Вот из-за фургона показалась задница, стоящего на дороге джипа. Дальше начали выплывать в зону видимости заднее крыло и колесо, задняя дверь, передняя дверь. Тонированные стекла в утреннем свете казались совсем черными. Может за ними кто-то есть? Вот сидит поганец на заднем сиденье и выцеливает Николая в голову через стекло. Мысли нервировали и отвлекали. Можно было дать очередь по стеклам, но патронов было мало. Бережливость Николая была вызвана ни жабой и ни скопидомством, сейчас каждый патрон для него превратился в дополнительный маленький шанс выжить после всего, что с ним произошло. Святоша появился так неожиданно, что чуть не перестал жить, убитый выстрелом в голову. Николай даже нервно выдохнул. Не хватало ему сегодня еще одного из своих подстрелить. Смуглянка поймал себя на мысли, что всех кто с ним ехал на машине он считает своими! Даже надзирательницу и ее толстую девочку, которую он даже разглядеть не успел. Давид-Арсений открыл заднюю дверь. Долго там рылся, а потом вернулся обратной с серой сумкой в руках. Николай уже более свободно выглянул из-за машины. Людмила копошилась возле лежащего на асфальте голого мужчины, а рядом крутился святоша. Наверное, он пытался помочь, но по факту - больше мешал. Смуглянка заметил и девочку. Она сидела на корточках к нему спиной и почему-то мелко и часто трясла рукой. «Дебилка!» - раздраженно подумал про нее Николай. Он остался самым боеспособным из всей компании, а вытаскивать их отсюда придется именно ему. Не хватало еще на его голову девочки-дауна в их команде. Она наверное и приказов то понимать не будет. Конечно можно их прямо вот так бросить здесь разбираться со своими проблемами самим, но в душу Смуглянки что-то вернулось из прошлой жизни, из того времени когда он был счастлив или из того времени когда его поджидала смерть за каждым кустом. Своих он не бросал никогда, и ни за что. А после того, как он попал на тюрьму, своих у него уже не осталось. Но теперь у него снова появились «свои». Смуглянка вышел из-за машины с автоматом наизготовку. Надзирательница окинула его своим фирменным взглядом и снова занялась человеком на асфальте. Придурочный святоша расплылся в блаженной улыбке. Смуглянке очень уж захотелось врезать этому олигофрену прикладом прямо по голове, чтобы не скалился попусту. Глава 18. Штурм Кызя спускался вниз. Эта лестничная клетка оказалась намного чище, чем первая. Мусора и следов пребывания человека в ней практически не было. Холодная бетонная коробка тянула сыростью и запахом старой плесени. Кызя добрался незамеченным до самого низа шахты лестничной клетки и замер на последней площадке между этажами, старательно вынюхивая и высматривая заполненное людьми пространство там внизу. Большой проем с аркой был заложен мешками, ящиками и еще каким-то хламом. Вместо двустворчатого бухгалтерского железного шкафа проходом здесь служил кусок вентиляционного короба большого сечения, заставленного какой-то мебелью. Похоже, что убежище людей находилось возле первой лестничной клетки, а эту лестницу люди использовали как запасную. За баррикадой находились всего два человека. Морф остро чувствовал живые волны исходящие еще и от других людей, но они были намного дальше. Морф бесшумно спустился в самый низ и замер на последней ступеньке. Сквозь щели завала пробивался тусклый свет и доносился запах горелого керосина. Наверное, люди что-то жгли. Кызя давно заметил, что люди очень любят пользоваться огнем. Они стреляют, жгут костры, зажигают всякие светильники и чадящие лампы, мусолят в губах дымные палочки. Открытый огонь является постоянным спутником человека. Это их чаще всего и выдает. Еще люди разговаривали. Кызя уже знал, что они могут общаться и более того очень хорошо координировать свои действия во время боя или предупреждать друг друга об опасности. Из-за баррикады раздались чмокающие и сосущие звуки. Один из людей игриво захихикал. Большой морф шагнул с лестницы на бетонную площадку, намереваясь подобраться вплотную к самому завалу из мешков и хлама. Но у него под ногами предательски загремели пустые консервные банки подвешенные к натянутой проволоке. Люди мгновенно замолчали. Кызя услышал как клацнул автоматный затвор. Ему не нужно было объяснять какие еще звуки могут сопровождать это хищное клацанье. Кызя кинулся в атаку. Он налетел всей тушей на баррикаду и принялся раскидывать во все стороны, мешающие ему предметы. Мешки летели в стороны, ламинированные столешницы крошились под его лапами. Трещала обивка и лопалась пластмасса разлетающихся стульев и кресел. В дребезги разбился, отброшенный в сторону кулер. Смялся от удара об стену холодильник. Человек оказался прямо перед Кызей. Он кричал громко и высоко. Длинные локоны обрамляли искажённое ужасом лицо. Рот был широко распахнут, выплескивая из гортани дикий визг. Молодая женщина буквально заходилась криком. Второй человек уже бежал прочь, бросив свою подругу на съедение морфу. Брошенный человечек бестолково тыкала в сторону морфа помповым ружьем. Это было плохо, оно же может выстрелить. Кызя тут же разодрал лапой искаженное лицо, а потом смял небольшую головку одним движением могучих челюстей. Кровь и содержимое головы аппетитно брызнуло внутрь глотки и потекло по обеим сторонам пасти. Морф так и побежал дальше, сглатывая на ходу, раздробленный в крошево, череп. Второго человека он настиг быстро, но тот забился в какую-то вонючую дыру. Пролезть в дыру не получалось, а лапа просто не доставала до прячущегося человека. Оружие то бросил перед самой дырой. Наверное, оно ему мешало. Кызя оружие не любил. В руках большей части людей оно превращалось в проблему. Морф несколько раз ударил автомат об стену, а потом выбросил его в сторону баррикады. Человека он тоже не стал оставлять просто так. Он передвинул, стоящий рядом, тяжелый ящик и закрыл им дыру, а потом привалил сверху, валяющимся вокруг хламом. Охота продолжилась. Кызя бежал, подстегиваемый бешенством и азартной злобой. Он стал победителем. Он нашел людское убежище. Как ни пытались люди его обхитрить и причинить ему вред, он все равно оказался победителем. Оставался последний штрих, который поставит жирную красивую точку в этой схватке. Кызя несся в темноте по лабиринту комнат, коридоров, переходов и лестниц в подвале торгового центра. Он безошибочно чувствовал свою главную цель. Теплые волны живого человеческого тела становились все ближе и отчетливее. Росло внутреннее напряжение, готовя тело к близящейся схватке. Бесшумные и плавные, но чрезвычайно быстрые движения слились в одно единственное устремление вперед к ожидающим его жертвам. На очередную группу людей он наткнулся возле баррикады, перегораживающей проход. Ее соорудили из деревянных и пластиковых ящиков, заполненных землёй и мусором. Здесь было уже все серьезно. Люди, скорее всего, услышали шум, донесенный услужливым эхом до самого поста по бетонным коридорам. Большой морф влетел в нейлоновую сеть, которую совершенно нельзя было разглядеть в полумраке. Тонкие нити не стали для него особо сложной преградой. Не смотря на свою прочность они спасовали перед невероятной силой модернизированного мёртвого тела. Но небольшая заминка лишила морфа преимущества во внезапности. Дульные срезы стреляющих палок выплеснули облачка жгучего пламени. Кызя рванулся вперед, ударив всем телом в преграду, скрывающую стрелков. От удара прогнулась середина баррикады, но удержалась. Морф в бешенстве ударил лапами с самую податливую часть стенки, выбив сразу три ящика. Мусор, куски пластмассы и комья земли полетели во все стороны. Морф провалил повреждённую часть баррикады во внутрь и следом провалился сам. Морф ударом лапы разорвал грудь ближайшему человеку и отбросил второго человека на стенку с такой силой, что у того раскололась голова. Третий человек успел всадить автоматную очередь в бок морфа, но тут же получил удар лапой по шее, от чего гортань раскрылась жутким кровавым цветком. Но люди не перестали сопротивляться. Сразу после того, как он прорвался на другую сторону защитного сооружения, ему под ноги упала граната с отскочившей скобой. Морф знал, чем опасны эти штуковины. Он не успел развернуться и кинулся вперед. Направление было выбрано ошибочно. Кызя со всего маха врезался в стену сразу за поворотом. Там оказался всего лишь глухой закуток вместо прохода. Время было потеряно. От удара его отбросило назад и он попал под взрыв, осколки рубашки гранаты разлетелись во все стороны. Морфа ударила в бок взрывная волна и град из жалящего металла. Убежище людей было совсем рядом. Целью морфа было набить людей ка можно больше, чтобы создать запас пищи. Не дать уйти никому, не дать опомниться или успеть дать ему отпор. Ярость и жажда плоти гнали его дальше. Уже раненый без прежней прыти он двинулся в сторону людей. Ранения были серьезные. Он чуть не погиб. Дверь захлопнулась прямо перед его носом. Он не успел на какую-то половину секунды. Громкий щелчок засова сменился грохотом удара в дверь тела большого морфа. От этого металлическая дверь прогнулась, но выдержала удар. Морф ударил в нее еще несколько раз. Дверь стоически переносила все издевательства. Металл гремел и прогибался под натиском, но сдавать своих позиций не собирался. Дверь была сделана на совесть. Изначально предназначенная для того чтобы защищать имущество от воров, сейчас она защищала жизни, скрывшийся за ней людей. С противоположной стороны дверного плотна доносился шум и крики. Люди пытались заблокировать дверь со своей стороны. Делать было нечего. Морф прошелся обратно по своим следам и собрал добытые трупы. Он свалил их в небольшой комнатке рядом с той самой дверью за которой от него прятались люди. Теперь оставалось только ждать. Теперь они от него никуда не денутся. Он ощущал людей также сильно как и раньше. Они находились все там же и никуда не ушли. Блаженство обильного насыщения прервал шум, но не из-за двери, а, совсем наоборот, с противоположной стороны подвала. Морф не стал выжидать и прислушиваться. Уляпанная кровью тварь мгновенно сорвалась с места и понеслась в сторону звука. Большой морф несколько раз натыкался на препятствия и попадал в тупики, но в итоге он оказался у той самой стенки из мешков с цементом, шпатлевкой и прочимы сыпучими материалами, за которой начиналась колодец лестничной клетки по которому люди попадали в торговый центр. Морф осмотрелся по сторонам. Возле стены в самодельных кассетах стояли фанерные и металлические щиты с окантовкой из резины. В отдельных оружейных пирамидах стояли остроконечные пики с наконечниками из арматуры и перекрестьем у самого основания, а еще топоры на длинных ручках, больше напоминающих алебарды. Перед баррикадой стояли столы с упорами для оружия, сквозь толщу выложенной стенки проходили несколько обрезков канализационных труб, которые служили амбразурами и одновременно вентиляционными отверстиями. Сейчас в баррикаде был освобожден проход. Задней стенки у бухгалтерского шкафа не было, а одна створка была распахнута, но Кызя все равно не смог туда протиснуться - слишком маленькое отверстие оставили после себя люди. Он слышал топот ног, поднимающихся по лестнице людей. Дичь уходила от него. Кызя принялся выдергивать и расшвыривать мешки. Какой-то местный Кулибин додумался прорезать мешки с цементом, асбестом, шпаклевкой и поливать их водой. Теперь стенка срослась в монолитную твердую толщу из инетрных материалов. Кызя так и не смог разломать это подобие крепостной стены. Бросив бесплодные попытки, он в бешенстве рванулся обратно ко второй лестничной клетке. Скорость была приличная, при таком количестве пищи морф восстанавливался очень быстро и к тому же он уже научился ориентироваться в этом лабиринте. Когда Кызя выскочил на крышу и свесил голову сквозь пробитый стеклянный купол, он услышал, как люди бегут уже где-то внизу, бряцая на бегу оружием. Хриплое дыхание и отрывистые слова разлетались среди витрин, галерей и лестниц. Большой морф повис на краю купола, раскачался и по-обезьяньи перепрыгнул на растущую из пола колонну прозрачной лифтовой шахты. Он спускался по ней ловко и быстро, привычно перехватывая всеми четырьмя крепкими лапами ригели и растяжки конструкции. Пол первого этажа приближался стремительно, но люди убегали все дальше и дальше - он мог их упустить. Большой морф нетерпеливо спрыгнул с уровня второго этажа в неработающий фонтан. Вода испугала его. Он почувствовал в ней опасность. Раньше он попадал под дождь, это ему было неприятно, но сейчас, неожиданно для себя, он по самую макушку погрузился в грязную зацветающую воду с плавающим полуразложившимся трупом. Кызя выпрыгнул из воды как ошпаренный. Он отфыркивался почти как лошадь, пытаясь выплеснуть из ноздрей и гортани воду. Он порядком хлебнул воды, сейчас это было не опасно, даже полезное для переваривания и усвоения пищи, но полное погружение в воду казалось большому морфу пугающим. Отряхнувшись как собака, Кызя продолжил преследование. Расстояние до людей сокращалось. Он не старался бежать бесшумно. Под лапами трещали осколки стекла, во все стороны разлетелись деревянные стулья и столики небольшого кафе, рушились рекламные стойки, а вездесуще зомби втаптывались в пол или отбрасывались в сторону. Людей он нагнал практически у выхода. Группа порядка семи человек забилась в небольшой бар, стилизованное под пещеру первобытных людей. Выгода этой позиции заключалась в том, что проход вовнутрь был относительно низкий и узкий. Перед входом люди уже успели накидать грубые деревянные столы из половинок расколотых жердей и скамьи с кожаными подушками. На строительство баррикады также пошло чучело бурого медведя. Кызю подвел гладкий скользкий пол. При попытке резко изменить направление, его лапы проскользили, и он перекувыркнувшись влетел в витрину салона сотовой связи. В след ему полетели пули, впиваясь в спину и бок. Большой морф резко развернулся на месте, оттолкнулся и длинным прыжком ушел из-под обстрела. Люди кричали и гремели мебелью. Они в панике пытались укрепить очередную баррикаду. Большой морф затаился за эскалатором из сверкающего металла. Он прислушивался к суетящимся людям. Люди были на взводе, они будут стрелять при малейшем намеке на нападение с его стороны. А он еще не совсем оправился от старых ранений, да еще новые получил. Даже не смотря на мощную броню, силу и скорость, он мог оказаться в невыгодном для себя положении. Кызя вторым длинным скачком покинул укрытие и приземлился уже в полной безопасности рядом с кассами продуктового супермаркета. Обследовав помещение он не нашел возможности попасть в кафе, где засели люди. Пройдя по кругу, он вышел с другой стороны кафе. Люди все еще суетились и гремели, строя свою баррикаду. Паники у них уже не было. Большой морф чувствовал исходящие о них волны кислого страха и терпкой злобы. Они были готовы сражаться. Скорее всего, это были люди, которые занимали пост у выхода на первую лестничную клетку, а возможно и группа, которая пошла с ним воевать. Люди отличались хорошим вооружением и организованностью. Дилетантов там не было. Его нападение на убежище с тыла оказалось для них неожиданностью. Возможно, они каким-то образом узнали от своих товарищей, что те укрылись в другом помещении за железной дверью, с которой Кызя не смог справиться. Эта группа разблокировала проход ушла из подвала на лестницу. Кызя выглянул сквозь прозрачную витрину магазина на улицу. Там была большая парковка. Может люди рассчитывали уехать на этих торчащих перед зданием коробках? Вместо этого они опять оказались у него в ловушке. Оставалось только ждать. Большого морфа мучал вопрос выбора: стоить оставаться здесь и охотиться на этот хорошо вооруженный отряд или возвращаться вниз к пище и людям, спрятавшимся за железной дверью? Голод ему не грозил, а живые люди так аппетитно пахли. Кызя раздул мёртвые легкие, втягивая сквозь ноздри воздух. К запахам людей примешивался новый кислый запах. Он чувствовал подобное раньше, но теперь запах был особенно сильным. Морф сделал неожиданное для себя открытие: люди они за ним наблюдали. Они знали, где он находится. Кызя ощущал где находится каждый из людей, именно поэтому он заметил, что в тот момент когда он начинает двигаться, люди тоже начинают перемещаться. Ему было невдомек, что они видят его отражение в большой стеклянной стене с глянцевой рекламной картинкой. Но все же Кызя понял, что неожиданного напасть на людей не получится. Возня людей, звяканье стекла и непонятные запахи дополнились грохотом падающих с баррикады штуковин. Кызя почувствовал, что один из людей выбрался на другую сторону завала. Большого морфа это очень насторожило. Люди на деле доказали свое коварство и иезуитскую хитрость. Следовало быть острожным. Человек громко закричал и двинулся в его сторону. Кызя не стал нападать или убегать, а осмотрительно перебежал за колонну. Человек, наконец, появился в прямой видимости. Стреляющей палки у него не было. Он шел широко раскинув руки в сторону, обмотанный тряпками и щедро политый той пахучей жидкостью. Кроме того, на человеке болтались полупустые стеклянные бутылки в которых бултыхалась жидкость. Бутылки громко звякали, когда ударялись друг об друга. Кызя чувствовал подвох и нападать не решался. Человек был один, он был не вооружен, и из сектора обстрела своих товарищей он уже вышел. Все это было неправильно потому, что выпадало из знакомых моделей поведения добычи. Большой морф высунулся из-за колонны и втянул ноздрями воздух. Ничего нового он не почувствовал. Человек тут же стал кричать. Его поведение напоминало ту самую приманку на которую он чуть не попался недавно. Передняя лапа только недавно затянулась от жестокого пореза металлическим тросом. Кызя решился. Атака была мгновенной. Человек уже давно находился в зоне его прыжка. Большой морф снес человеку голову еще пока летел над блестящим полом. Он мягко приземлился на все четыре лапы далеко за спиной обезглавленного тела, которое с грохотом и звоном разбитых бутылок упало на пол. Из рук убитого человека выскочили две железных штуковины и с тарахтением покатились своей рубчатой поверхностью по светлым плиткам пола. Это опять были гранаты. Морф, уходя о взрыва, прыгнул второй раз, укрывшись за многочисленными стеллажами продуктового супермаркета, и затаился, ожидая, что будет дальше. Ждать пришлось какие-то мгновения. Бабахнул оглушающий взрыв и следом полыхнуло яркое зарево пламени. Огонь Кызя не любил, он пугал морфа. Большой морф кинулся дальше по магазину пока не выскочил с другой стороны от входа в бар, стилизованного под пещеру древнего человека. Ситуация стремительно менялась. Он увидел, как люди выскакивают из своего укрытия и бегут вслед за своим погибшим товарищем. Морф кинулся в догонку. Большой морф видел спины людей, но один из них обернулся в то момент когда выскочил из-за баррикады. Кызя вытянулся в стремительном прыжке и придавил его к полу. Проход бы открыт. Внутри были люди. Конечно открытая ими щель была никак не шире того прохода в укреплении, которое он так и не смог разворотить в подвале, но столы, стулья и прочий хлам – это были не слипшиеся мешки с окаменевшим цементом и гипсом. Большой морф вломился в людское логово. Он превратился в бешеный смертельный ураган из лап, когтей и зубов. Он рвал свою добычу на части. От поднявшейся стрельбы были только шум и пороховая вонь, но он быстро прекратил попытки людей защитить себя. Три истерзанных трупа остались лежать под куполом, изображавшим потолок пещеры испещрённый наскальными рисунками. Большой морф выскочил из этого «первобытного» убежища и побежал догонять двоих оставшихся защитников. Он поторопился. Люди решили умереть героически. Повернув за угол, морф вылетел прямо под выстрелы и большие свинцовые пули из дробовика. Подломилась раненная лапа, открытую пасть пробила картечь. А левый глаз не смог защитить выдвижной щиток-веко, которым он обзавелся еще в его первой кормушке. Пуля вмяла кожистую роговую платину в глазное яблоко. Морф всей массой налетел на людей и сбил их на пол. Одному он успел разбить голову, а второй человек сумел невероятным образом увернуться от удара когтистой лапы и выстелить два последние патрона в грудь и живот морфа. Кызя с остервенением принялся бить и топтать двух непокорных людишек, которые так жестоко с ним обошлись: сначала чуть не погубили в устроенной ловушке, потом заставили мучительно долго искать проход в убежище, а напоследок нашпиговали свинцом и наградили тяжелыми ранами, которые теперь долго придется восстанавливать. Щит на морде был пробит в нескольких местах, газ потерян на всегда, передняя лапа была сломана, причем пуля раздробила кость около самого сустава, покалечив связки, вошедшая в грудь пуля пробило легкое и едва не дошла до позвоночника, а в животе зияла большая дыра. Морф остановился разглядывая уничтоженных противников, которых с большой натяжкой можно было назвать добычей. Весь пол был залит кровью, а рядом дьявольским костром полыхал тот человек, который пытался его подорвать и сжечь. Морф долго лечился. Он жрал останки людей, слизывал кровь с ковров из искусственных шкур и пола пещерного бара. Вдыхать воздух совершенно не получалось, пулей была разорвана диафрагма. Без притока воздуха процесс восстановления был не таким интенсивным. Приведя себя в минимально приличное состояние, Кызя перетаскал останки людей в свое логово перед той самой железной дверью, которой перекрывался вход в его новую кормушку. Он чувствовал копошащихся в соседнем помещении людей. Он слышал как он скребут по железу, пытаясь перепилить водопроводные и отопительные трубы в которых была вода. Еще они что-то долбили и пытались ломать. Морф сменил тактику, разыскивая новую возможность для проникновения внутрь. Он вышибал двери, выдирал с корнем решетки, лючки и жалюзи из стен. Все было тщетно. Второго входа просто не было. Он разыскал запасы людей, места, где они спали и ели, он нашел, где они мылись и справляли нужду. Даже некое подобие госпиталя здесь было. Раскиданные склянки, окровавленные бинты и запах медикаментов встретили морфа в помещении со множеством фонарей. Раскиданные вещи и горящие фонари говорили о том, что люди покидали эти помещения в страшной суматохе. Жертвы сумели уйти от него слишком быстро. Такого незначительного количества времени хватило на то, чтобы люди успели укрыться за дверью. А людей здесь было много. Кызя жрал, восстанавливался, копил силы. Иногда он кружил по всему подвалу, тщательно изучая этот замысловатый лабиринт. Во время своих поисков он обнаружил главную кормушку людей. Громадный подземный склад был как раз под продуктовым супермаркетом. Морф бродил между палет, коробок и ящиков с продуктами. Здесь были тонны еды и напитков. Он выбирался в торговый зал по механическому подъемнику, а также выходил из склада на парковку. Как раз на парковку люди выкинули весь скоропортящийся товар. Сейчас там гнили, скисали, разлагались кучи с продуктами, покрытие шевелящимися личинками и жуками, а над ними вились полчища мух. В подвале вообще было много складов. Отдельные помещения заполняли одежда, обувь, спортинвентарь, бытовая техника, мебель и куча других вещей. Также он нашел лаз с тайником, выбитый в бетонной стене. В подвале была комната охраны с оружейкой, а в помещении отдыха охранников как раз и находился эта дыра в стене на месте отодвинутого ящика раздевалки. В тайнике тоже было оружие и те самые металлические штуковины с рубчатой поверхность, которые выронил в торговом зале человек-мина. Трупы он сожрал полностью. Теперь Кызя ждал. Времени до голода оставалось не так уж и много. Он смог практически полностью восстановиться. Дыра в пузе затянулось. Дыра в груди превратилась в еще один орган для вдыхания воздуха. Морф мог ее раскрыть, когда ему нужен был воздух, а пасть была занята. Раненная лапа срослась неправильно. От этого сустав стал более закрепощенным чем ранее. Похоже, что с глазом придется распрощаться. Глазное яблоко никак не восстанавливалось и глазница заросла вместе с дырами в морде. У морфа оказалась раздроблена челюсть, и он не мог нормально рвать мясо и дробить кости. В итоге в месте где могучая челюсть превратилась в месиво из обломков и тканей, появился здоровенный костный нарост, который торчал теперь уродливой шишкой сбоку. Морф несколько раз пытался вышибить дверь, но результат был прежний. Единственным изменением было то, что дверь еще сильнее прогнулась, но осталась такой же неприступной как и раньше. Кызя иногда поднимался в торговый центр через продуктовый склад супермаркета и развлекался тем, что бросал в шатающихся в здании и на улице зомби всякие предметы. Ему нравилось как головы зомби разлетаются на куски от ударов, а также то как потешно они летят кубарем после очередного меткого попадания. Пользу этого умения он уже много раз испытал в реальных боевых ситуациях. После очередной порции зомбячьего мяса Кызя впал в ступор. Организм перерабатывал и усваивал полученный клеточный материал. Он очнулся от того, что люди за бетонной стеной и железной дверью стали ощущаться намного слабее, чем ранее. Волны живого тепла слабели и таяли. Морф начал терять связь со своими жертвами. Они убегали от него. Они где-то смогли найти выход из каменного мешка! Кызя кинулся и ударил всем телом в дверь. Она отозвалась унылым металлическим звуком. Большой морф отскочил обратно, схватил обломок бетона и со всей силы запустил в дверь. Серый камень разлетелся кучей обломков. Морф подхватил с бетонного пола две тяжеленные железяки и принялся ими долбить в поганую неподатливую дверь. В выгнутой поверхности появлялись ямки и кратеры, повторяющие рельеф железяк, которыми морф в исступлении молотил дверное полотно. Металл поверхности лопнул после одного из ударов. Кызя принялся молотить в дверь с удвоенной энергией, расширяя образовавшуюся щель. Затем половина металлического листа отогнулась от рамы. Морф схватился за край и вывернул толстый металлический лист в сторону. Прогресс был на лицо, но дыра была все еще маленькой. Морф ухватился за, мешающий ему, каркас и с силой дернул его. С треском сломалось несколько сварных соединений, и металлическая конструкция стала расползаться на части. Морф отгибал куски каркаса один за другим. В итоге он вывернул на себя всю дверь. Открытый проход был перегорожен металлическими шкафами, битым кирпичом и всем, что еще люди смогли найти в комнате. С этим скороспелым завалом морф разобрался очень быстро. Могучие лапы раскидали несерьезную преграду, и Кызя наконец попал внутрь человечьей норы. Людей там уже не было. Волны от живой плоти уже шли издалека и едва угадывались. Морф ничего не видел в кромешной тьме, но здесь ему помогало его внутренне чутье, появившееся у него после того как у него перед мордой взорвалась свето-шумовая граната и он на половину суток практически ослеп. Это чутье позволяло ему не натыкаться на препятствия, безошибочно проходить повороты и попадать в открытые двери. Люди бежали отсюда в панике, бросая вещи, падая и ударяясь до кровавых ран. На полу и стенах, откосах и мебели остались отчетливые кровавые отметины. Морф шел по следу. Шум и тепло людских тел становились все ближе и все отчетливее. Его дичь уходила в какую-то обнаруженную ими щель. Они бежали от него. Кипящая бешенная злоба заполнила сознание морфа без остатка. Они принадлежат ему. Они находятся на его территории. Как они могут так бессовестно поступить в то момент, когда у него уже заканчивается запас пищи? Он должен наказать их, разорвать на мелкие части, уничтожить. Неожиданно на помощь злобе пришел голод. Страшный враг впился в его тело, требуя обеспечить запас пищи. Такого раньше не было. Голод теперь начал его терзать, не смотря на набитое брюхо и усиленную работу клеток, которые кое-как справлялись с усвоением полученного питания. Морфа переполняла жажда убийства. Он уничтожит их всех и сделает себе такой большой запас, какой только сможет. Или лучше он их поймает и будет хранить живыми, чтобы в любой момент он смог отведать свежей горячей крови. Люди проломили стену в соседний подвал, который остался от прежнего дома. В подвале был свой секрет - в нем было большое бомбоубежище и хозяевам нового здания торгово-развлекательного комплекса пришлось считаться с требованиями гражданской обороны, сохранив подвал и бомбоубежище в нетронутом виде. Более того новых хозяев обязали восстановить и привести бомбоубежище в соответствии с новыми требованиями. Сейчас ручеек испуганных людей тек по неудобной лестнице в полутьме, разгоняемой слабым светом зажигалок и фонариков на догорающих батарейках. За массивной дверью в полметра толщиной скрывались женщины старики и дети, прикрываемые несколькими заслонами из вооруженных мужчин. Кызя ударился всем телом в пробитую людьми дыру, через которую они попали в соседний подвал. Ярость и голод наделили его невиданной до этого мощью. В плечи и передние лапы ударили хомутом края неровного проема. Старая кладка, подточенная временем, влагой и безобразно проведенными строительными работами, не выдержала удара мёртвого тела. Морф прорвался внутрь подвала, обрушив куски старой кирпичной кладки. Встретивши его люди не смогли задержать его. Целью морфа были вовсе не они, а тот второй выход из западни, который нашли люди. Они один раз обманули его, укрывшись за железной дверью, а добыча не должна так себя вести. Морф сломя голову бежал по следу убегающих людей. Он убивал и калечил попадающихся на дороге человечков. Сквозь два следующие заслона он проскочил как нож сквозь масло. Третий заслон встретил его шквальным огнем, но Кызя не собирался останавливаться и сражаться он летел туда, где был выход. Он должен был его закрыть. Он не мог допустить, чтобы дичь ушла безнаказанно, оставив его один на один со своим голодом. Он уже бежал вниз по лестнице сминая и сталкивая вниз визжащие тушки. Люди пытались закрыть прямо перед его носом массивную дверь и это им практически удалось. Когтистая лапа просунулась в оставшуюся щель, ободрав шкуру на тыльной стороне. Морф уперся второй лапой в косяк и потянул на себя тяжеленую махину, преодолевая отчаянное сопротивление людей и инерцию самой двери бомбоубежища. Дверь остановилась, смяв два попавшиеся тела. Но морфу уже было достаточно пространства, чтобы попасть вовнутрь. Он рвался вперед, выискивая ту последнюю щель, через которую от него пыталась убежать дичь. Он метался по помещениям, обрушивая и ломая металлические нары с деревянным настилом, дешёвую металлическую и пластиковую мебель, разбрасывая ящики с противогазами, медицинские аптечки и все прочее, что попадалось ему на пути. Наконец он добрался до последнего помещения, где толпилась пищащая кучка людей. Люди находились в безвыходной ситуации. Замерев на секунду, Морф полюбовался открывшееся зрелище и накинулся на свою дичь. Он убивал методично и аккуратно. Бил в голову, прокусывал черепа, отрывал головы от туловища. \ Тупые твари лезли в какую-то дырку в полу. По лесенки из скоб на стене круглого бетонного колодца. люди лезли вниз. Морф нырнул вниз, пер5ебил дичь и выкинул ее на поверхность. Справившись с людьми, забившимися в тупик, морф пошел обратно. Он убивал обстоятельно, стараясь не пропустить и не допустить неправильной гибели своих жертв. Заготовка пищевых запасов по большей части шла ритмично и гладко, за исключением отдельных несознательных жертв, которые пытались отстреливаться. Совсем не сознательный мужчина взорвал в замкнутом помещении две гранаты. Морф успел выскочить из бетонного мешка. От взрывов пострадали только люди. Большому морфу пришлось в срочном порядке добивать раненных жертв и разбивать головы убитым, чтобы они не восстали. Морф старательно обошел и убил всех людей. Желание приберечь на-потом несколько живых людей его покинула очень быстро. Сам процесс убийства пленил и возбуждал. В купе с азартом и новым проявлением настоящего голода создавало поистине жгучую смесь ощущений. Закончив с охотой, Кызя принялся таскать добычу в новое убежище. Его привлекала глухая тишина, темнота и укромность этого места. Он сложил трупы в самой последней комнате бомобоубежища откуда начал планомерную охоту на людей. Устроившись на куче из трупов, большой морф начал срочно лечиться свежим человеческим мясом. Новое проявление голода к счастью покинуло его. Голод растворился в умиротворённом сытом покое. Из приятного ступора Кызю вывел едва слышный звук. Морф мгновенно сосредоточился на доносящихся звуках, превратившись в слух. Глухая тишина вокруг делал малейший звук на столько отчетливым и ясным, что даже упавшая капля воды звучала, как удар молота. Морф направился в сторону звука. Этот невнятный шелест был на границе убежища морфа. Практически бесшумно пробежав на мягких лапах все бомбоубежище, он замер перед массивной дверью. Тихое шарканье по бетонной поверхности, шорохи, а также скрип были на самом верху лестницы, ведущей в бомбоубежище. Оттуда же падали отблески тусклого света. Но самое главное - Кызя чувствовал там человека. Он был один. Судя по его осторожным движениям и стараниям скрыть свое присутствие, человек знал о морфе и явно что-то замышлял. Он даже прикрыл массивную дверь. Именно звук закрывающейся двери морф и услышал. В дверном проеме осталась узкая щель. Человек не смог закрыть дверь полностью. Может ему сил не хватило, а может и дверь заклинило. Кызя не мог понять, что он там делает. Большой морф стал готовиться к атаке. Скорость и внезапность были залогом его успеха. Морф отошел подальше для разбега. Занял удобную для атаки позицию и понесся на дверь. Удар был такой силы, что у морфа кости затрещали. Но дверь осталась не подвижной. Она была чем-то заблокирована с противоположной стороны. Морф услышал, как человек сначала затих, а потом начал громко смеяться. Дикий безумный смех разлетался по подвалу старого дома. Свет погас и сумасшедшие звуки метались в кромешной темноте. Казалось, что смеется все окружающее пространство. Смеется непроглядная тьма в бетонном каземате. Щелчок и шипение вплелось в этот икающий безумный хохот. Яркая вспышка ослепила единственный глаз морфа. Ужасный грохот проглотил остатки тишины, скрывающиеся по далеким закоулкам, где они прятались от безумного смеха. Старое перекрытие, стены и новые надстройки над повалом рухнули вниз, надежно похоронив выход из бомбоубежища под грудой обломков. Последний из выживших отомстил. Он взорвал себя остатками боеприпасов и похоронил морфа в старом бомомубежище. Глава 19. Исповедь Николай опустил автомат и подошел вплотную. Голого человека он разумеется не знал. На груди и животе мужчины красовались два бордово-красных пятна с обильными разводами лопнувших капилляров и выступившей сквозь кожу кровью. - Это что за нарцисс? - спросил Смуглянка, тыча стволом в лицо мужика. - Он вообще живой? Ответ на второй вопрос последовал практически сразу - мужчина на асфальте застонал. - Живой, но раненый. Кто он такой - не знаю. Я его не видела, но явно кто-то из наших. Скорее всего - подопытный материал. Он без одежды и у него катетер для инъекции под ключицей стоит. Мы такие подопытным ставили. Одна группа испытуемых у свинопасов была. Я оттуда никого не знаю. - Что за свинопасы? - Институт ветеринарии, генетики и селекции племенных животных. Там директор - друг и коллега Павла Игнатьевича. Мы его сотрудников свинопасам называем. Это как раз тот институт и горит, - Людмила показала рукой на полыхающий за деревьями пожар. - Я тебе сейчас второго пациента принесу, - порадовал её Смуглянка. Не вдаваясь в подробности, он поманил с собой святошу. Тот удивленно вскинул брови, но не стал перечить. Вместе они перетащили стонущего вампира Серёжу и положили рядом с мужиком на асфальте. Надзирательница сразу же занялась своим бывшим подопечным. - Дело плохо. Пуля вошла в бедро сзади. Бедренная кость раздроблена. Единственный плюс, что крупные сосуды не задеты. Но ему в больницу обязательно нужно. Сложная операция и не одна, а потом длительный период реабилитации. Можно конечно ногу отрезать, но в полевых условиях шансы на выздоровление все равно не большие. Антибиотики нужны и много всего еще. - Не нужно ногу резать. Может, заживет? - страдальчески выдавил из себя вампир. Он был страшно бледен. На лбу крупным бисером выступил холодный пот. - Может и заживет, - задумчиво согласилась женщина. - Есть шанс, только если человеческую кровь будет пить или съест другие ткани человеческие. У изменившихся метаболизм и биохимия совсем другие. Препараты для них сложно подобрать. Все не сговариваясь посмотрели на голого мужчину. Тот начал приходить в себя и пытаться двигаться. - Что у него? - Он получил два очень сильных удара в грудь и живот. Ушиб органов брюшной полости и грудной клетки. Ребра, наварное, сломаны. Кровотечения внутреннего нет. Должен в себя прийти, а там посмотрим. Из кювета донесся ещё один стон. На обочину на четвереньках выбрался ещё один мужик. Один глаз у него заплыл кровавой сеткой, а левая сторона лица и ухо были красными и заметно опухли. Хуже всего, что прямо над ухом была вмятина в черепе. Кто-то проломил ему голову. Даже не смотря на то, что он полз на четвереньках, нового гостя мотало из стороны в сторону как чрезмерно пьяного. - А этого знаешь? - Это шофёр у свинопасов. Карим его зовут. Сволочь редкостная. - Сволочь говоришь? - повторил Смуглянка и направился к мужчине. Тот протянул к Николаю руку. Смуглянка пнул ему точно в челюсть. Нокаутированный мужчина завалился на асфальт. Смуглянка подхватил страдальца за шиворот и потащил к лежащему вампиру. - Вы что делать собрались?- дрожащим голосом проблеял святоша. - Грех же это. Ещё какой грех! Нельзя так. - Ваше преосвященство, - обратился к нему Смуглянка. - Один из этих двоих обязательно сдохнет. Так что вы определилась, пожалуйста: кто это будет. Выбирайте не стесняйтесь - кто вам ближе. Вампир Сережа каннибал и кровопийца в буквальном смысле слова или неизвестный нам Карим, которого наша надзирательница считает сволочь. Хотя я в этом не уверен. Может у нее с ним что-то было и злобу она на него затаила. Кому из них жить: Носферату Сереже или сволочи Кариму? Выбирайте! Ну?! Давид-Арсений сначала с непониманием, а потом с беспомощным отчаянием смотрел на Николая больше минуты. Смуглянка стоял спокойно, проигрывая в руках ножом, который обнаружил в кабине броневика. Святоша понимал всю остроту момента и знал, что Смуглянка не шутит. Он собирался убить человека и напоить его кровью Носферату. - А, может, другой вариант есть? - Конечно, есть. Остаться здесь на месте и подохнуть всем вместе. Еще можно бросить здесь всех троих и смотаться отсюда побыстрее. Или еще вариант – я сейчас забираю оружие и ухожу, вы ту сами выкарабкивайтесь как знаете. А у тебя варианты есть? Николай не собирался щадить чувства этого борца за гуманизм и человеколюбие. Людмила подняла девочку за плечи и увела с собой за машину. Лицо женщины выглядело такой же искусственной маской, как и сутки назад. - Кого выберешь. Что тебе совесть говорит? С этим каннибалом мы вместе в подвале сидели и, когда настала полная задница, он нас спасать полез. А этот пассажир тут случайно оказался, и вообще непонятно кто он такой и откуда. Насколько ты должен понимать - он один из тех, кто за нами присматривал. Давид молитвенно сложил руки и плотно сжал веки. Его губы беззвучно двигались. - Ваше преосвященство, хватит булками елозить. Я от тебя решения жду. Кто из них должен умереть? Ты ведь у нас весь такой правильный и жизни всех учишь. Ты знаешь, как жить всем. Вот от тебя я и хочу узнать как от самого умного, кому жить, а кому умереть. Святошу трясло, он то бледнел, то краснел. Из носа стала выползать мутная сопля. Николаю стало противно. Он схватил лежащего на асфальте человека и потащил его в сторону вампира. Николай задрал голову приходящего в себя Карима и вскрыл ему сонную артерию. Вампир жадно припал к брызнувшей кровью ране. Жертва задергалась и попыталась сопротивляться, но против носферату это было бесполезно. Тот впился своими загнутыми когтями в затылок умирающего человека, высасывая из него жизнь. Уже обескровленный труп Смуглянка выбросил в кювет. Они не знал, почему так сделал. К человеческой жизни он уже относился как к чему-то тривиальному - совершенно без пиетета. Лишать жизни было его профессией. Сегодня Карим, завтра святоша, послезавтра Носферату. Все мы умрем когда-нибудь. Но в такой каннибальской вакханалии он участвовал первый раз. Голый человек с громадными гематомами пришёл в себя, перекатился на бок и сел морщась о боли. Он недоуменно хлопал глазами. Смуглянка внимательно посмотрел на страдальца. Лицо у него было какое-то детское круглое, розовое, с пухлыми губами и выгоревшими белесыми бровями. Но глаза! На этом лице они выглядели совсем чужими. Стальные глаза резали и проникали в душу. Смуглянка даже остолбенел, когда незнакомец вперил в него свой пронзающий взгляд. Он впервые встретил человека с таким взглядом. Смуглянка даже онемел от неожиданности. Николай собрался после неожиданного ступора и спросил: - Ты кто, болезный? Человек представился неожиданно чётко: - Владимир Иваницкий, можно просто Володя. - А ты откуда Володя, будешь то? - Я в накопительном пункте служу. Внутренняя безопасность. Бывший сотрудник бывших внутренних органов. - А здесь как оказался? - Ну что это за допрос? - спросила Людмила. - Он явно из пленных. Вы как себя чувствует? - Плохо. Все болит очень, и вдыхать больно. - Вдохните глубоко. Новичок вздохнул и поморщившись медленно выдохнул. - Больно? - Угу. - Какая боль? Острая? В груди что-нибудь щелкает? Вздох прерывался? - Не вроде. Ничего не щелкает. Грудь болит, но боль тупя. Вздохнул нормально. Женщина ощупал грудь и живот пациента. Потом попросила его встать. Пусть тяжело, но поднялся он сам. Людмила заставила его поклоняться в стороны. - Ребра вроде целы, - констатировала Людмила. - Линять отсюда надо, - вмешался Смуглянка. С асфальта Владимир поднял щитки, куртку и штаны. Куртка оказалась с металлическими пластинами в специальных карманах. Комбинезон на широких лямках тоже был не обычным. По крайней мере, Смуглянка раньше такого не видел. Новенький сказал, что это противоосколочный костюм. Ботинки тоже были примечательными с металлическими носами и щитками. Вова ничуть не удивился необычной внешности вампира, пояснив, что тоже находился в центре в качестве пленника и видел уже такое. Штанами и курткой Николай распорядился по своему усмотрению, ввиду отвратительного состояния тех грязных шмоток, в которые им пришлось нарядиться. Куртка досталась Смуглянке, а в тяжелые штаны на лямках нарядили Давида. Голого мужика одели в окровавленную робу, снятую с обескровленного трупа Карима. Сейчас было не до сантиментов. Смуглянка обследовал доставшееся им транспортные средства. Не могло быть и речи, чтобы дальше ехать на бронированном фургоне. Японский джип был в отличном состоянии за исключением того, что лобовое стекло было выбито, а салон был засыпан осколками и заляпан кровью. Заднее стекло было пробито пулями, но оно не высыпалось. К поездке готовились ещё минут тридцать. Для повеселевшего вампира из стволов молоденьких березок сделали лубки. Заднее сидение джипа опустили и устроили там лежанку для раненного носферату и нового знакомого Володи со взглядом одержимого. Людмилу с девочкой Смуглянка посадил на переднее сиденье, а святошу запихал к раненым на свободное место. В машине нашли автомат Калашникова и два пустых рожка, а также итальянский полуавтоматический дробовик и большую базарную сумку набитую коробками с патронами. Перед машиной подобрали пистолет Макарова и одну пустую обойму. Больше всего Смуглянку порадовал дробовик - хорошая качественная машинка под самый распространенный двенадцатый калибр и большое количество боеприпасов. Пара дробовиков давали большое преимущество в ближнем бою. В машине еще была сумка с кучей документов, дисков от компьютера, флешек и парой ноутбуков. Смуглянка не привык разбрасываться неожиданными подарками и пристроил сумку в самом дальнем углу багажника. Николай сделал для себя неожиданное открытие. Оказывается все это время, девочка Людмилы рисовала в своем альбоме обычной шариковой ручкой. Когда они уже уселись в машину. Она положила перед ним на торпеду удивительно хороший рисунок, на котором он стоял с автомата возле бронированного «пятьдесят третьего». Удивительно точно были переданы черты лица и эмоции. Рисунок претендовал на фотографическую точность. Не зная как отреагировать на подарок, Смуглянка искренне похвалил ребёнка и поблагодарил за великолепный подарок. Девочка почему-то вообще никак не отреагировала. Не затягивая с отправлением, Смуглянка погнал машину прочь от места боя и от страшного пожара, который не только не затих, а даже стал еще больше – горел лес. Интуиция не просто предупреждала об опасности, она уже билась в истерике, требуя, чтобы Николай исчез отсюда, как можно быстрее и дальше. Дорога петляла по лесам и полям, они проезжали мимо деревень и небольших поселков. Везде было запустение и следы кошмарной катастрофы. Изредка встречались живые люди, они провожали их напряженными недоверчивыми взглядами, а кто-то ещё со страхом или с открытой враждебностью. Что должна была сделать катастрофа с человечеством, чтобы превратить большинство людей в агрессивных или затравленных животных? Попадались, конечно, и мёртвые. Страшные образины с неподвижными буркалами, от взгляда которых стыла кровь. Нападать на них никто не пытался, хотя по дороге иногда проезжали вооруженные люди на машинах, военная техника или целые колоны, а также им встречались укреплённые сооружения и настоящие блок-посты. Любые возможные препятствия они объезжали. Джип бойко катился по хорошей дороге. Прохладный весенний воздух с напором врывался сквозь разбитое лобовое стекло. Смуглянка ехал в титановом шлеме с опущенным забралом. Обзор сквозь узкую щель был не самым лучшим, но он защищал глаза и лицо. Людмиле было проще - она так и осталась в милицейском шлеме. А для девочки нашли горнолыжные очки в багажнике джипа. Через некоторое время они увидели впереди мост через реку. Объехать его было нельзя, а соваться туда не хотелось. Смуглянка заложил руль и съехал на раздолбанную лесную грунтовку. Сквозь шум колес и важное урчание двигателя прорывались задавленные стоны вампира. Ему становилось хуже буквально на глазах. Людмила встревоженно щупала его пульс и вглядывалась в лицо-морду. - Мальчики, остановиться где-нибудь нужно. Плохой он совсем. Рану нужно осмотреть. У него жар начинается. Носферату уже не пытался задавить стоны, более того, он скрипел зубами и громко вскрикивал. Мучения его были непродолжительными. Сквозь лесную чащобу они выкатились на лесную прогалину с которой открывалась большое поле. В его центре стояли домик, большая металлическая вышка и непонятные сооружения, обнесенные забором из ошкуренных жердей и наструганного штакетника. Судя по первому впечатлению – это была метрологическая станция. - Потерпи, братан. Почти приехали, - постарался поддержать вампира Николай. Вокруг домика никого не было видно, и, вообще, выглядел он нежилым. Остановившись на некотором отдалении, Иваницкий и Смуглянка вышли из машины и направились в сторону домика. За ними увязался святоша. Домик действительно оказался пустой. Но пустота была пугающей. Выбитые стекла и дырки от пуль в стенах наводили на вполне определённые нехорошие мысли. - Может не надо здесь останавливаться? - опасливо спросил святоша, оглядываясь на кишащий червями труп у калитки. - Почему? Здесь безопаснее. Те, кто знал про это место, уже успели сюда наведаться и забрали что им нужно. Теперь издалека видно, что здесь ловить нечего. Поле открытое вокруг. Видимость хорошая, сложно подобраться не замеченным. Если кто-то появиться, то сможем быстро уехать сами. На джипе мы здесь везде пролезем. Вокруг луг обычный и трава пока не высокая. А на счет опасности - так сейчас везде опасно. - Смуглянка знал, что говорит. Самоё главное, сейчас к ним не возможно подобраться скрытно через открытое пространство. Машину подогнали к крыльцу и вынесли из нее вампира. Носферату пришлось уложить на голый дощатый пол в большой светлой комнате. Святошу отправили на разведку по округе, а сами принялись перерывать временное обиталище. Оказалось, что мародеры вытащили не все. На маленькой кухоньке нашлись конфеты и печенье. Может их посчитали за лакомство не достойное внимания брутальных мародеров, а может просто прошляпили. В душевой, совмещенной с туалетом и кочегаркой, обнаружили медицинский шкафчик. Его, конечно, подчистили, но медикаменты сгребали оттуда в спешке, и кое-что упало на пол. Еще в туалете нашли целую коробку с рулончиками туалетной бумаги, которую вполне можно было использовать в качестве перевязочного материала. Николай обнаружил выломанные гнезда для антенн, здесь раньше были радиостанции. Мародеры утащили с собой и радиооборудование. Тем временем вернулся запыхавшийся Давид-Арсений. Едва справляясь с отдышкой, он прерывающимся голосом сообщил, что обнаружил хозяев домика. В пятидесяти метрах от домика была устроена выгребная яма. На ее дне среди завалов мусора возились несколько зомбаков. Судя по виду, убили их давно. Они не отожрались, но и от обезвоживания не страдали. Заметив появившегося святошу, мертвяки существенно приободрились и дружно стали царапать крутые стенки ямы, пытаясь выбраться к вожделенной добыче. Патронов на них жалеть не стали. Иваницкий сходил к яме и перещелкал беспокойничков из пистолета-ветерана, доставшегося ему от напавшего на него мужика. Место все-таки было выбрано удачно. Большое открытое пространство во все стороны позволяло рано заметить любую грозящую опасность. И в тоже время, в случае бегства они могли бежать по лугу в противоположную от нападения сторону, укрываясь от противника в проекции дома. К метеостанции вели две дороги. Отсыпанная щебнем грунтовки была в приличном состоянии. Когда он вернулся в домик, медицинские процедуры были в полном разгаре. С носферату срезали всю одежду и его обмыли. Иваницкий задал Людмиле резонный вопрос: - Как скоро мы сможем отсюда уехать. Женщина озабоченно покачала головой. - Плохо дело. Гангрена может начаться. Ранение тяжелое. Осколки костей мышцы и связки серьезно травмировали. Здесь срочная квалифицированная помощь нужна. Я здесь бессильна. У меня даже элементарного инструмента нет. - Так, значит шансов у него нет? – с надеждой спросил следователь. - Не знаю, - честно ответила женщина. – У мутантов биохимия совсем другая. Если им кровь и мясо человеческие давать, то они быстро восстановятся. А вот так, даже понятия не имею. В комнату зашел Смуглянка, поигрывая автоматом в руках. - Так что? Может ему тут в лесу обед из живой человечины поискать? - с раздражениеми заявил он. - Не стоит говорить, как будто меня тут нет или я ничего не понимаю. Я еще живой и помирать не собираюсь, - вмешался вампир Сергей. - Сергею отлежаться нужно. Его состояние намного лучше, чем обычное для таких ранений. В машине его растрясло. Может получше станет. Смуглянка потер подбородок и резюмировал: - Отсидимся здесь. Всем отдохнуть нужно. В машине сухие пайки были. Здесь посуда и столовые приборы есть, крыша над головой и вода. Останемся здесь до утра. Приказ-предложение, поступившее от Николая, все приняли молча. Люда сразу заняла небольшую комнату с окошком, завесив проломленную дверь занавеской из старого одеяла, и увела туда с собой девочку. Дверь в душевную и туалет тоже были сломана. Позже дверное полотно все же смогли навесить. Николай вместе с морщащимся святошей утащили труп от калитки в помойную яму, натаскали в яму с трупами веток, деревяшек, и тряпок, а позже подожгли, чтобы убрать запах мёртвечины. Когда они вернулись, их ждали горячий чай и распакованные армейские сухие пайки. Они поели практически молча. Вообще с момента отъезда они разговаривали только вынужденно и по необходимости. Дело было в усталости. Сил на разговоры не было. Наконец Николай задал мучавший его вопрос. Его настораживали вещи и поступки, которых он не понимает, а также он не любил загадки – от них одни неприятности. - Людмила, а ты зачем нас спасла? - Ты чем-то не доволен? - вопросом на вопрос ответила женщина. - Нет. Спасибо конечно, но ведь там ещё люди были. Наша камера была не одна в том подвале. - Все так. Но спасла я именно вас. - Почему? - Я одна не смогла бы выбраться. Когда нападение началось, то я сразу поняла, что всему конец, ведь мне дочку спасти нужно было. А вы самые боевые были за исключением Давида. И ... Женщина замолчала. - Что "и"? - Полюбила я тебя. В сердце ты мне запал. В тот раз, когда за руку меня взял и в глаза мне посмотрел. "Во бред! Совсем психованная. Любовь с правого взгляда себе придумала!" - подумал Смуглянка. Женщинам Николай нравился. Он это знал, но в такой обстановке сказанное выглядело как свадебный тост на похоронах. Тут едва от смерти спаслись, а она о любви своей какую-то пургу несёт. - Не бери в голову. Это мои проблемы. Мы помогли друг другу. А теперь разбежимся кто куда. Доля у меня такая. - Люда, не прими меня за тварь неблагодарную. Я видел, что произошло. Мы бы точно оттуда не выбрались без тебя. Должник я твой. Прости, что думал о тебе плохо. - Правильно ты думал обо мне. Не знаешь ты меня. - Вот что! Это ты меня не знаешь. Хуже меня человека быть не может, а ты меня любить надумала. - Напрасно ты так решил. Доктор смерть с собой дела на всех ваших привёз. Знаю я о тебе все, что в деле твоем написано. Знаю, что ты не подарок, и нимба у тебя над головой и в помине быть не может. Только сердце женское глупое. Оно любит, не смотря ни на что. Смуглянка хмыкнул. - Так у нас собой односторонне знакомство получается. Ты обо мне все, а я о тебе ничего не знаю. - Я о себе ничего скрывать не собираюсь. Я есть такая, какая есть. И ни добавить, ни убрать. Много всего плохого за мной по жизни осталось, вот и тяну свою лямку. Мучаюсь. - Нет такого греха, который вымолить у господа нельзя. Он человеколюбив, милосерден и всепрощающ, - опять занудел Двид-Арсений. - Да брось ты, Арсений. Богу люди безразличны. Выкинул тебя на землю и смотрит сверху, как ты в говне этом барахтаешься. - Грешно так говорить. Ведь все дарованное в это жизни тебе - оно от Бога. - Ох, как же боженька меня любит, что жизнь мне такую послал. - Неужели такая плохая жизнь у тебя, что Бог прогневить хочешь? И тут Людмилу прорвало, оно говорила громко и яростно. Так в преступлениях признаются и перед смертью врагам в лицо проклятия кидают, а она так о своей жизни рассказывала. Смуглянка слушал ее и понимал, что накрыло человека. Излить душу ей нужно. Иногда он был свидетелем таких исповедей, когда он сам и люди рядом с ним на краю гибели оказывались. Вот тогда всю свою суть человеки наизнанку выворачивали. - Я сама из Новосибирской области. В деревне родилась. Я младшая была. Детство счастливое было: семья, дом, любили меня. Дружно жили и весело. В один год вся жизнь у нас перевернулась. Год тот хорошо начинался. Старшая сестра замуж сразу после Нового года вышла и во Владивосток уехала, жених у неё моряк был. А через два месяца старший брат в армии погиб. Написали, что самоубийство, но мы никто не верил. Летом отца убили. Глупо погиб. Он на покосе с тюремщиком бывшим поссорился из-за тракторной тележки. Уголовник тот в деревне у нас весной появился. В тюрьме по переписке с одной из бабенок деревенских познакомился, а когда вышел, то сразу к нам приехал. Вроде прижился у нас в деревне, а вот как вышло. Отца топором зарубил и убежал. Даже не знаю: нашли его или нет. Мама у меня в леспромхозе бухгалтером работала. Деньги небольшие, но зато работа стабильная. После смерти отца запила она. До этого отца все время за пьянку гоняла, а как он погиб, так мама сама к бутылке прилипла - не оторвешь. Почти до конца года её на работе терпели, а потом все рано уволили. Мне тогда четырнадцать лет было. Ещё зиму и весну кое-как продержались, а потом вообще тяжело стало. Только на пенсию бабушкину жили. Она её от матери прятала, только та все равно или у неё или у меня деньги отбирала. Била и меня, и бабушку. Она мужика себе нашла. Мы было обрадовались, но он тоже алкашом оказался в соседнюю деревню её увез. Я тогда на трассу вышла. У нас в десяти километрах трасса на Новосибирск проходила. И большая часть деревенских подрабатывать на трассу ходили. Грибы, ягоды, варенья, соленья продавали проезжающим. Сначала я тоже дары природы таскала, а потом само собой получилось, что к сосулькам нашим пробилась. Тоже из нашей деревни бабенки молодые да девки. Проезжающих обслуживали. А как ещё в деревне заработаешь? Либо грибами-ягодами торгуешь, либо собой. Про ремесло их все знали, только не от хорошей жизни это. Работы нет. Колхоз развалился. В леспромхозе зарплаты копеечные, только и туда попасть по великому блату можно было. А семью кормить надо. Уходят девки утром и так до самой ночи или наоборот до утра на трассе стоят, а дома их мужья пьяные да детишки голодные дожидаются. Что сумела заработать все в семью. От безысходности все это. Забеременела я, сама не знаю от кого, а в шестнадцать лет девочку родила. Соней назвала в честь прабабушки моей. Вот так мы и жили. Бабушка моя с доченькой водится, а я на трассе шалавой тружусь. Всякое было, и били меня и насиловали и деньги отбирали. Даже вспоминать не хочется. Только помимо заработка там каждая из нас счастья искала. Боже мой! Какие дуры! Сказочки друг другу рассказывали о том, как остановиться крутая тачка, сжалится клиент богатый да ласковый, заберет с собой, а потом влюбится, потому что из проституток получаются самые лучшие жены. Так и стоишь на трассе, счастья своего ждешь. И дождалась я счастья своего. Сманил меня с собой дальнобойщик один. Ничего, солидный такой, представительный, обращался со мной уважительно. Ехал он без напарника, скучно ему было. Вот и взял меня с собой в Москву. Я его всю дорогу ублажала. Понравиться старалась. Только оказалась я ему без надобности в Столице. Высадил и дальше поехал. Гад он конечно, но я в Москве этой проклятущей оказалась. Но ни документов, ни денег, ни одежды. Прибилась я к таксистам. На отстойнике у них пристроилась. Жилье себе нашла там же на мойке для машин. Над мойкой на втором этаже комнаты для отдыха, кухню и спальню устроили. Пользовались меня там по мере надобности, да на побегушках у них была. Подрабатывать еще получалось, я каждую ночь с кем-нибудь из таксистов каталась. И водителю не скучно и деньги сшибить можно. Меня клиентам предлагали. Иногда очень хорошо заработать получалось. Меня машину водить научили. Права для меня нашли. Девушка какая-то потеряла. Я с ней и похожа-то отдаленно, но все равно прокатывало. Пьяных водителей домой развозила, да если ночью водитель уставал, то меня за руль пускали. Во так почти год и прожила. Вот, веришь или нет, о родных я и не вспоминала. Весело было. Если на отдельные моменты глаза закрыть, то даже жила неплохо. Все лучше, чем в холод или дождь на трассе стоять. Клиент у меня один постоянный появился. Бывший военный из спецназа. Он прошел обе войны чеченских и все локальные конфликты, а мирная жизнь его сломала. Пил он страшно. Его один из наших подвозил и меня ему подсунул. Тот не в машине со мной решил, а в квартиру к себе потащил. Только меня он так и не драл, а всю ночь со мной разговаривал. Больше, конечно, он сам говорил, а я только слушала и поддакивала. Страшно с ним было, очень страшно. Он когда забывается, то кричать начинает, а глаза такие, что сердце в пятки у меня уходило. Он мне под утро столько денег отвалил, что мне и за неделю не заработать. Обнимал меня и плакал. Он меня почти каждую неделю к себе приглашал, да ночевала я у него иногда. Он со мной редко делал чего-нибудь, больше душу мне изливал. Я его успокаивать научилась. Сама не знаю, как получалось. Начинаю с ним разговаривать - так он и успокаивается. А сначала вообще невменяемым был. Я тогда очень боялась, что убьет он меня, но все равно к нему шла, когда звал. А в гараже надо мной посмеивались. Говорили, что любовь свою нашла, окрутила мужика и шанс в жизни получила. Людмила замолчала, вытащила из кармана курточки пачку сигарет и закурила. - Шанс мне всё-таки выпал. Я в ту ночь с водителем Гришей каталась. Под утро пьяного мы подобрали. Хорошо одетый, пр деньгах, наверное. Таксисты таких шоколадными называли. Денег с них всегда срубить получается. Едем, а у пассажира пена белая ртом пошла, и задыхаться он начал, трясется весь как больной. Гриша первый смекнул в чем дело, передоз у клиента оказался - наркоман. Очень прилично клиент выглядел: молодой, красивый, одет хорошо. У него с собой сумочка такая небольшая была. Гриша его на пустырь завез и из машины выкинул. В сумке караты были игральные и денег много. Цацки ещё всякие: телефон дорогой, часы в золоте, пистолет газовый и документы. Приказал Гриша мне его обыскать. Только в карманах мелочевка всякая была: ключи, пачка сигарет смятая, бумажки какие-то. Больше ничего. Гришка мне сразу грозить стал, чтобы молчала и все такое. А мне страшно до одури, я же понимаю, что ему выгоднее меня убить. Кто меня опознает? Будет ещё одним неизвестным трупом больше. Но тут сирена где-то рядом завыла, Гришка сразу перепугался. Прыгнул в машину и был таков. А я бегом в другую сторону побежала. Спряталась за гаражами и стою ни живая, ни мёртвая, вся окаменел просто. Сердце из груди выскакивает, а выйти страшно. Только мысли совсем странные в голове. Не о своём спасении, а об этом парне молодом. Так мне жалко стало, что он такой молодой и красивый, хоть и наркоман. Ему женщину себе найти, да детей растить, он сейчас помирает там. Плюнула я на все и побежала к нему. А красавчик этот весь посинел уже, рот как рыба разевает. Я пиджак и рубашку на нем расстегнула, а он живот ещё раздувает, аж ремень впивается. Тогда я ему и штаны расстегнула, а там деньги пачками. Он пачки стодолларовых купюр в плавки запихал. Я как увидела, то сама не своя стала. Я же денег таких в жизни не то, что подержать, я их даже увидеть не смогу. О зарплатах да нищете деревенской вспомнила. Руки сами к нему в трусы полезли. Мне как говориться не впервой. Его вертела и крутила пока все до последней бумажки не вытащила. Сумка у меня с собой было женская, шалавский вещмешок на все случаи жизни. Деньги туда поспихала и побежала куда глаза глядят. До сих пор не знаю, живой он остался или нет. Людмила замолчала и задумчиво зажгла вторую сигарету. - А куда мне бежать? Что дальше делать? К таксистам нельзя, там Гришка замочит. Если деньги где засвечу, то там же и отберут. Кто я такая? Шалава, подстилка многостаночная. Поехала я на вокзал и на первой электричке уехала в Александров. Оттуда тоже на электричке во Владимир, а там к дальнобоям пробилась. Одного уговорила меня до Новосибирска довезти. Наврала, что студентка и обворовали меня. Не знаю поверил или нет, но отвез, три дня ехали. Брал он меня, как ему заблагорассудится. Возле аэропорта он меня высадил в Кольцово. Оттуда уже на автобусе до Новосибирска добралась. Как город увидела так истерика на меня напала, реву как дура, слёзы градом катятся, а я остановиться не могу. Меня пассажиры хотели в больницу или милицию отправить, да только я наврала, что мать у меня умерла. Что на похороны еду. Про деревню свою сказала. Мир не без добрых людей. Меня старушка одна к себе домой взяла. Отмылась я у неё, успокоилась и в себя пришла. Поблагодарил я её, в ножки поклонилась и в торговый центр побежала. Накупила там себе шмоток и чемодан дорогой. В салон красоты сходила, в порядок там меня привели. А потом на такси к себе в деревню поехала. Вот в деревне переполох был, когда я заявилась. Все меня мёртвой уже считали. Ведь год без малого пропадала. У всех расспросы: «как?», «откуда?» и все такое. Я первым делом к дому своему. А бабушка моя ко мне по улице уже бежит и ребеночка моего с собой тащит. Я в слезы. Моя то пигалица когда я пропала только ходить научилась, годик с небольшим ей было. А тут доченька моя сидит у бабушки на руках и от меня отвернулась, стесняется вся. Крохотная такая, худенькая, потерянная какая-то. Тут у меня все внутри перевернулась. Не была я до этого матерью. Ребёнок обузой был. Ну, нагуляла и нагуляла. А тут как ножиком по сердцу. Я тогда чуть не умерла. Схватила кроху свою и поняла, что важнее и ближе у меня никого нет. Только ради неё жить теперь буду. Она ручками от меня отталкивается и к бабушке моей просится. Решила я тогда, что дочкину любовь завоюю, чего бы это мен не стоило. Дрянь я последняя - такую кроху предала. Домой только зашла, а деревенские сразу все в гости ко мне повалили. Я тогда половину магазина скупила. Всей деревне стол поставила. Три дня пили. Сволочь я конечная. Перья тогда распустила и давай врать напропалую, что дальнобойщики меня в Москву увез и помощницей своей сделал, врала, что диспетчером работала. Заказы на перевозки искала. А я такая вся умная да хваткая и в люди начала выбиваться. Другим дальнобойщикам стала заказы искать и пошло, и поехали. А когда бабушка моя спросила, чего я не появлялась, то я сказала, что сначала решила денег заработать, а потом вернуться. Какая же я дура тупая. Лапши всем на уши понавешала. Сколько девчонок за лучшей жизнью по дорожке моей тогда кинулись. Мать моя появилась с новым хахалем своим, да ещё беременная и пьяная. А самой уже за сорок. Увидела меня, разревелась и пообещала, что пить бросит. Я тогда себя королевой прямо чувствовала. Думала, что боженька мне за все страдания мои вознаградить решил. Людмила закурила следующую сигарету. - На следующий день я паспорт в зубы и в Новосибирск поехала. Машину я себе на барахолке купила, одежды и игрушек для доченьки своей, а деньги все в банк в ячейку положила. Боязно мне за деньги было. А когда вернулась за рулем, вот тогда все и началось. Зависть и злоба кругом. Все в долг просят. Мамкин хахаль начал требовать, чтобы ему машину отдала или новую купила. Он родня как-никак. Только я теперь другая была, не поддалась. Мне чужого не надо, но и своего не отдам. Единственная радость - доченька моя. Вспомнила меня, полюбила. Я ради нее на все готова была, а кругом чернота непроглядная, все косо смотрят, как живьем хотят сожрать. Думать я стала: как жить дальше. А мозгов-то нет. Возраст соплюшачий совсем, мне тогда и двадцати не было. Начал меня олигарх наш местный уговаривать на трассе магазинчик совместный поставить. Как же он мне не нравился. Но идея на душу легла. Заинтересовалась я. Только не суждено мне было коммерцией заняться. Поехала я тогда права себе настоящие покупать. Мне в районном центре обещали помочь. Машину чтобы не нарываться дома оставила, да и уехала всего-то на сутки. А как приехала, волосы на голове дыбом встали. Дом вверх дном, машины нет, а в доме бабушка и доченька моя окровавленные лежат. Бог с ней с машиной и все остальное пусть пропадом пропадает. Ночью ограбили нас. Бандиты в масках приехали и давай бабулю пытать: где я деньги прячу. Только откуда бабушка и ребенок об этом знают. Скорую я вызвала, милицию. Живые доченька и бабушка оказались. Перепугалась я тогда страшно, но больше всего от людей противно стало. Деревенские жалели, а за глаза - злорадствовали. Я в другой район поехала и домик маленький купила рядом Черепаново. Спрятать своих хотела и самой спрятаться. В деревне все бросила как есть. Бабушку с доченькой забрал и приехали мы в пустой дом. Чуть-чуть обстановки и вещей купила. Мы зиму там прожили. Бабушка в себя пришла. Помогли ей очень, а с девочкой совсем плохо стало. После этого случая она в себе замкнулась и говорить перестала. Сидит или лежит днями напролет как кукла неживая. Я её по врачам таскать начала. Но без толку все. Диагноз ей поставили – аутизм. В Москву ехать советовали. Я на станции продавцом в киоск устроилась. Денег мало. Больше на покупке всякого у вороваек вокзальных зарабатывала, но все равно мало. Остатки денег я припрятала и только на лечение доченьки моей тратила, а сами мы на мою зарплат и бабушкину пенсию жили. Решила я в Москву ехать, ребёнка лечить. Хоть денег не было, но решила, что все равно своего добьюсь. В ногах являться буду, землю есть, но вылечу её. Как раз на майские праздники и поехала. Все деньги бабушке оставила. Вот и начались мои московские мытарства. Жить к военному своему устроилась. Рассказала, объяснила ему, что к чему. Вспомнил он меня и к себе пустил. А он за год вообще плохим стал. Если раньше в центре по подготовке служил, то теперь нигде не работал- выгнали его, только пил. Его сослуживцы поддерживали, не бросали, но вояка мой все равно по наклонной катился. Давай я квартиру его в порядок приводить, да самого обхаживать да обстирывать. Вечером смотрю чтобы не пил, да спать ложился, ночью от двери оттаскиваю, чтобы за бухлом не пошел, а с утра я по больницам да институтам всяким бегаю. С собой бумаг куча, но все требуют, чтобы ребёнка привезла или денег. Только куда я доченька свою повезу? К алкашу этому в квартиру – ни за что! Вот так и жила. Утром и днем по профессорам бегаю, а все остальное время с ним маюсь. Денег не хватало, платить нужно было, да еще на лечение ребенка заработать. Так я свое старое ремесло вспомнила. На трассу выходить стала. Страшно мне, а деваться некуда. Опять меня били и насиловали, но я терпела. Только смилостивился боженька, нашла я своего профессора. Научную работу он писал. Я дура уже обрадовалась, думала, что теперь-то у нас с доченькой все хорошо будет. В этот вечер сама не знаю почему на трассу вышла. Как будто сатана погнал. Стою значит, а на улице ночью уже холодно – август всё-таки. Останавливается здоровенная машина американская. Сначала все как обычно: чего и по сколько, а потом говорить: «Хочешь две штуки баксов заработать. За ночь четверых нужно обслужить одновременно, типа в бане они отдыхают». А две штуки баксов, это квартиру можно на три месяца снять, чтобы с дочкой там жить пока обследование и лечение. Ну, я обо всем и забыла. Клиент то вроде тоже нормальный. Только я деньги вперёд попросила. А он засмеялся и даёт. Тут у меня вообще страх пропал. Подумала, что потерплю ради такого. А терпеть очень долго пришлось, аж четыре месяца. И такое терпеть, что рассказывать даже страшно. Привезли меня в коттедж загородный. Мужиков там действительно четверо. Садистами кончеными оказались. Логово у них там было. «Дом воспитания» они его называли. В подвале путанок типа меня держали. По их мнению: проститутка - совсем не человек. Вот и изголялись над нами как могли. Мучали и калечили страшно. Исправлением нашим занимались. Ходить нам дозволялось только на коленях или на четвереньках. Кормили, как попало, били постоянно, а по вечерам пытки устраивали. Очень больно и страшно было. Одна бродяжка бездомная беременной была, так ребёнка скинула от боли. Нескольких девочек убили изверги. У одной живот прямо при нас вспороли. Бежать она пыталась, да одному из этих козлов голову чуть не проломила. Только он лось здоровый. Такому ничего не сделаешь. Выпустили ей кишки и у нас в подвале бросили. Подходить запретили, а она мучается страшно. Вот тогда я первый раз человека и убила. Ладонью рот ей зажала и ноздри пальцами сдавила. Умёртвила я её. Всех нас участь одна была. Кто же нас после такого на волю выпустит. Вот и ждешь каждый день, когда твой черед умирать придёт. Я тогда только благодаря доченьке моей не рехнулась. Постоянно о ней думала. Только этим и держалась. Остальные через пару недель кто через месяц с ума сходить начинали. Страшно было. Я как могла выкручивалась. Когда били или пытали, если плачешь и кричишь, то они в раж входят - еще больше достаётся, если молчишь, то ещё хуже - звереют и забить насмерть стараются. А я успокаивать их научилась как военного своего, настроишься и говоришь с ними. Они от этого успокаивались. Так меня сначала унылым говном называть стали. Вроде не интересная я им, а потом в обслугу превратили - за девочками присматривать и в порядке дом содержать, пока их нет. Когда они уезжали, то всех девочек на цепь сажали в подвале как собак, а меня без цепи оставлять стали. Я воду таскала. Девчонок перевязывала, раны обрабатывала и лечила как могла, сказки им про скорое освобождение рассказывала. Многие из них совсем плохие были. Только и для этих садистов конец пришел. Один из них телефон свой забыл, так я на свой страх в ФСБ позвонила, да рассказала, что они мусульманские террористы и склад с оружием у них, а нас похитили и смертниц из нас готовят. Поселок коттеджный, где нас держали, я к тому времени уже знала. Только дом не смогла назвать, описала только про обстановку которую из щели в окне видно. В милицию звонить бесполезно, все равно купят, так я фээсбэшникам такого наплела, что у них точно волосы дыбом встали. Военного я своего вспомнила, как он про Чечню рассказывает. И про бой и про чехов своих, и про пленных, и про террористов. Я тогда в трубку давай все что помнила пересказывать, даже молитву мусульманскую прочла для шахидов, которую он меня выучить заставил. В общем такого наплела, что в эту же ночь за нами приехали. Дверь выбили, а наши изверги пьяные в дрызг и девчонок тиранят. Наркотики у них нашли и оружие. Серьёзно так за нас взялись. Когда разобрались, что они не террористы, а просто подоннки кровавые, то их в прокуратуру следователям передали. Только там уже откупиться не получиться. Мужики из ФСБ пообещали, что так это дело не оставят. Богатенькие эти уроды оказались, только ничего не помогло. Много трупов, дело резонансное получилось, да ещё конкуренты и коллеги по бизнесу ихние подсуетились. Надолго их посадили. Я потом ещё два месяца в Москве находилась, пока следствие шло. Пряталась у своего покровителя. Только погибал человек на глазах, и я ничего сделать ни смогла. У него в квартире пока меня не было оставались документы и деньги, которые заработала. И представляешь. Все сберег ни рубля не потратил на пьянку. Адвокаты меня ихние разыскивали, да так ещё всякие. Достал я права те старые на другое имя. Купила билет, и домой поддалась. А дома тоже горе. Бабушка моя умерла, а малышку мою в дом ребенка отправили. Кинулась её вытаскивать. Почти полгода билась, пока доказала, что ездила в Москву доктора искать. Что похитили меня там. На работу снова на станцию устроилась. После смерти бабушки все из дома вынесли. Хорошо, что сам дом не стали разбирать. Жильё у меня осталось. Без этого малышку не отдавали. Скарба какого могла в дом натащила, телевизор даже купила. Я ради неё мужика себе нашла плохонького, завалящего, но вроде как отец моей доченьке. А как только девочку мою мне вернули, то я её сразу в Москву повезла. Приезжаю, а в квартире покровителя моего уже другие люди живут, а сам вообще неизвестно где. Девочку я тому профессору пристроили. Он её в больницу детскую положил, где исследования проводились, а я рядом санитаркой в психушку для взрослых устроилась. Тяжёлая работа, но платили хорошо, и жила я там же. Только после того, что пережить мне довелось, я уже ничего не боялась, а потом талант у меня проявился самых буйных успокаивать и вообще способность людей приручать. Заметили это. Тогда чуть что, то стали меня звать. Профессор, который дочку мою лечил, тогда комнатенку для меня выхлопотал в общежитии ихнем. Учиться меня отправил на медсестру. Только аттестата школьного у меня не было. У меня ведь только восемь классов образования, но все равно помоги мне. Уж и не знаю, как оформили. С дочкой моей занимались. Лечили её. Отжилась она немного. Ко мне снова привыкла. Долго я за её любовь боролась. Вот так мы и жили. Три года назад меня в этот институт Павел Игнатьевич переманили. Ещё до того как я устроилась, эти доктора-изверги типа Павла Игнатьевича в больнице нашей опыты над пациентами проводили. Некоторых вообще с собой увозили. Три года назад у них прорыв какой-то научный случился и они психов наших к себе стали выдергивать пачками, а я с тяжелыми работала, там меня и приметил Павел Игнатьевич. Зарплату мне предложил очень хорошую, да к тому же сказал, что на природе жить буду и девочку свою растить. Я и согласилась. Мужика найти мне все равно не светит. А на другой работе я врятли больше получать буду. Квартиру мне в Москве пообещали. - Э, народ. Машины сюда едут! – крикнул с пола носферату. – Я шум слышу. Смуглянка злобно глянул на святошу, стоящего на стреме. Тот испуганно выпучил глаза и заоправдывался: - Никого нет! Я никого не вижу. - Ты со всех сторон смотрел? - кинул в него Смуглянка. - Оттуда, - вампир показал рукой в сторону противоположную подъездным дорогам. Смуглянка выглянул в окно. Из лесного полога на поле выкатились два микроавтобуса «газельки» в проивозомбячном обвесе, с кузовом, выкрашенным темно-серой краской и бурыми разводами. - Да растыдрит твою налево! Они же прямо из леса выехали! – ругнулся Николай. - Откуда? - Cо стороны леса где поваленные деревья. Интуиция подсказала Смуглянке, что дело совсем дрянь. Они не то, что убежать, они даже загрузиться в джип не успеют. Обе машины перли прямо через поле в сторону метеостанции. Он понимал, что святоша не виноват, и это его вина. Никто кроме Николая не мог знать, как лучше организовать караул или секрет. Он понял свою оплошность. Зря он ограничился двумя направлениями и контролировал только дороги. Вампир тихо засмеялся. Глава 20. Миша Тен VS Кощей Миша Тен практически закончил доедать остатки Тен Бао Шина когда машины остановились на привал. Тёплое солнце и безоблачное небо радовали уставших людей. Не смотря на ранения и потери они были вместе, они были силой, и они ехали домой. Количество топлива в пути существенно уменьшилось. За ночь они несколько раз останавливались для того, чтобы заправить машины и автобусы из своих запасов или из попадавшихся машин. Корейцев мало заботило - были эти машины брошены или нет. Их количество, подготовка и вооружение давало им подавляющее преимущество, оспаривать которые могли лишь регулярные военные части. Несколько раз они увидели убегающих или срывающихся людей. Можно конечно было устроить охоту на разумную дичь, но не это было их основной задачей. Обильная пища и возможность выспаться скрашивали изматывающее ралли по неизвестным дорогам с указателями на чужом языке. Они старались не заезжать в населённые пункты, а объезжали их окружным путём. В стычки на блок-постах они тоже не ввязывались. Незнание дорог, путаница и попытки объездов отдельных участков окольными путями привели к тому, что корейцы проехали намного меньше чем предполагали, а в итоге вообще заблудилась. Для стоянки корейцы выбрали укромную поляну в лесу у реки. От основной дороги их прикрывал высокий холм, на котором можно было скрытно разместить пару огневых точек, а от реки их прикрывал густые заросли ивняка. К тому же недалеко от места стоянки в овраге били из земли родники с хрустально чистой и вкусной водой, холодной до ломоты в зубах. Пение птиц, тёплый весенний ветер и просыпающаяся природа дарили настоящее счастье, лёгкое и свободное каким оно и должно быть. Так остро чувствовать красоту окружающей природы могли только корейцы, прошедшие через множество тягот и лишений, привыкшие радоваться самому незначительному поводу. Уже все успели расположиться на поляне, на костре жарилась целая свиная туша, подстреленного в небольшой деревеньке кабанчика, а лидеры группы так и не появились из своей машины. Беспокоить их побоялись. Панику поднял водитель их машины. Когда солнечные лучи осветили салон джипа, он увидел темные разводы на внутренней стороне бронированных стекол. Совещание продлилось не более пяти минут.Для беспокойства высокого начальства отрядили самого старого и уважаемого члена бригады. Седоголовый Пай Хо Вэ сначала постучал в окно машина, а потом взялся за рукоятку и начал осторожно открывать дверь - вдруг руководители спят. Из салона ударили одновременно запахи ацетона, испражнений и крови. Седоголового корейца отбросило сильным толчком широко открывшейся двери. Из салона машины выпрыгнула хищная тварь с остатками одежды на теле. Длинные лапы с острыми когтями впились в горло ближайшего корейца. Тот кубарем повалился на землю, а ужасная тварь успел за это время глубоко полоснуть острыми как бритва зубами по бедру второго корейца. Третьему корейцу монстр как ножицами отхватил ступню, сжав зубы чуть выше голеностопного сустава. Попытавшиеся вступить в противостояние с этим исчадьем ада в рукопашной схватке, люди были уничтожены быстро и жестоко. Корейцы бросились в рассыпную, загремели выстрелы. Первые удачные попадания заставили тварь скрыться. Чудовище обезьяньим галопом, понеслось вверх по склону, прячась за деревьями. Она выскочила как раз на одно из пулемётных гнезд. Пара корейцев в охранении ничего не успела сообразить, когда бешенное порождение тьмы налетело на них. Первый из бойцов даже вскрикнуть не успел, когда вытянутые челюсти впились ему в голову, а отросшие когти на передних и задних лапах стали рвать худое тело. Снизу уже бежали люди. Пули визжали в воздухе, вгрызались в деревья, отрывали куски коры и щепки. Второй кореец попытался убежать, но в панике он кинулся к дороге. Хищная тварь прихватило мёртвое тело пулемётчика и быстро нагнало паникующего корейца, кричащего нечеловеческим голосом. Чудовище сбило бегущего человека и впилось зубами в затылок. Острые зубы рассекли мышцы и связки. Зубы твари застряли в позвонках и черепе жертвы. Так что бывшему Мише Тену пришлось бежать на ногах, подхватив когтистыми лапами оба мёртвые тела. Преследовать его не стали. Не смотря на свою отвагу, корейцы были напуганы. Остатки трапезы и убитых товарищей они загрузили в машины и срочно выехали в непонятном им направлении. Главное было убраться отсюда как можно скорее. Миша Тен выбрал место под громадной старой елью. Скрывшись от возможных преследователей под широкими низко опущенными ветвями. Острые зубы кромсали свежее мясо, горячая кровь текла по морде, новый перерожденный организм втягивал в себя каждую частичку и капельку драгоценной пищи. Мёртвец жрал трупы. Он был полностью поглощен этим волшебным действом. Превращающийся в морфа шустрый зомби распробовал каждый кусочек, который попал ему в пасть. Они были такие разные эти кусочки. Мягкий упругий мозг и густая жидкая кровь понравились больше всего. Практически также сильно понравилась печень. Кости и суставы тоже шли в дело. Разломанные на мелкие кусочки, кости растворялись организмом без остатка. Попадались совсем не съедобные куски. Их приходилось отрыгивать и выплевывать. Изменившийся зомби быстрыми темпами превращался в морфа – быструю и слишком опасную тварь, напоминающую безволосого бабуина в остатках человеческой одежды. Челюсти еще больше вытянулись вперед, разделив острые как бритва передние зубы для убийства и задний ряд зубов для перемалывания еды и дробления костей жертв. Передние и задние лапы вытянулись и сравнялись по длине, для удобства и быстроты передвижения на четырех конечностях. Когти еще больше отрасли и укрепились. Большие и указательные пальцы на руках превратились в мощные и острые серповидные выросты, которые могли дать сто очков вперед кривым филиппинским ножам керамбитам. При беге они могли подгибаться, чтобы не мешать в движении. Корейцы отъехали не более чем на десять километров, когда убитые товарищи начали воскресать и кидаться на живых. Когда справились с новой опасностью, начали умирать раненные товарищи. В итоге корейцы перебили всех, у кого обнаружили даже малейшие ранения или ранки. В итоге от мощного воинственного отряда осталось меньше половины. Проведя два дня под елкой и сожрав замечательны трупы, Миша выбрался в поисках новой пищи. Злой как тысячи осатанелых чертей голод подгонял его на поиски добычи. Преобразившаяся тварь, ставшая еще более опасной и страшной, бежала легкой трусцой через лес, выискивая новую жертву. Очередными жертвами морфа должны были стать расположившийся у обочины дороги небольшой отряд из десятка людей, стоящих возле четырёх машин, но длинные острые когти так и не смогли пропороть кевлар бронежилета, а острые зубы он чуть не обломал о стальную каску. Пара выстрелов практически в упор из дробовика и автоматная очередь вдогонку убедили его в необходимости действовать впредь осмотрительно и осторожно. В целях восстановления Миша сожрал попавшегося в лесу молодого кабана. Противник был серьезный, но бок дикой свиньи распоротый от лопатки до таза решил исход поединка. Из кабана с вывалившимися кишками и распоротым на две части легким боец уже был никудышний. Остаток дня морф провел заживляя раны, а ночью выдвинулся на очередную охоту. Вскоре очень удачно подвернулась маленькая как воробей деревенька в дюжину дворов. Забрехавшую на привязи собаку морф убил очень быстро. Его порадовала свежая кровь и горячее мясо, но по сравнению с человеческой плотью это блюдо напоминало туалетную бумагу. Вторым неожиданным препятствием стал крупный кот. Бурная жизнь в деревне оставила на кошаке несгладимые отпечатки в виде рваного уха, многочисленных шрамов и стального боевого характера. Кот стал истошно орать и шнырять вокруг, выдавая местоположение морфа. Миша даже при всей своей скорости не мог справиться с этой мохнатой сволочью. Кот метался как бешенный и забивался в самые недоступные места, где морф не мог его достать. Котяра переполошил весь дом. В этом доме на окраине деревни жила пожилая семейная пара к которым из города перебрались в связи с известными событиями дети и внуки. Услышав, что люди в доме проснулись, Миша кинулся к ним. Сначала он пытался выломать дверь, но, потерпев неудачу, принялся выламывать окно. Стрые, закрытые наглухо ставни, медленно, но все равно поддались его усилиям. Но вместе с выломанной половинкой ставеньки он схлопотал в грудь две пули из древней двустволки. Нужно было убегать. Перемахнув через ворота, морф что есть мочи кинулся обратно в лес. В этот день у него все же случилась удача. Мёртвая тварь набрела в лесу на остановившегося тракториста, который пытался в одиночку затянуть распустившуюся строповку на тележке с бревнами. Запрыгнув жертве на спину, морф прокусил ему голову. Второй день оказался менее удачным. Морф не заметил притаившегося охотника. Тот с расстояния в пятьдесят метров засадил ему безоболочечную пулю в бок. Рана была большой и серьезно мешала охотиться. Зато на следующий день на него устроили загонную охоту. Результатом охоты был сожранный морфом пьяный мужик. Полученной пищи хватило для заживления ран. Так и жил Морф Миша Тен в лесах и лугах, охотясь на своих жертв. На опыте он выяснил, что задерживаться на одном месте нельзя. Даже если охота оказывалась удачной, остальная дичь становилась намного осторожней. На него начинали устраивать засады и облавы с бронетехникой. Вот так и кочевал морф Миша от одного населенного пункта к другому. Он выработал тактику, научился действовать осторожно и наверняка. В охоте действительно не следовало торопиться. Дни шли за днями, потом они сливались в недели. Миша не мог считать прошедшее время. В этом не было необходимости. Очередной поселок, на который он набрел, ему сразу не понравился. Хотя место было перспективное, судя по тому, сколько людей там находилось. Сплошной бетонный забор с колючей проволокой, система оповещения, собаки и вышки с огневыми точками делали аппетитный поселок слишком сложным для охоты и кормления. Как только он пытался подойти к забору, чтобы только посмотреть на новый поселок. В ответ эти уроды на вышках наградили его прицельным выстрелами из автоматов. После того как Миша унес ноги от опасного места, он наткнулся на яму с засыпанными землёй упокоенными трупами. Он было начал кормиться, но его снова прогнали. Люди из поселка привезли новые трупы. После того как люди уехали, закопав трупы, Миша некоторое время выжидал, опасаясь, что его ждет засада или очередной подвох от поганых людей. Внезапно со стороны поселка донеслись выстрелы и крики. Заинтересовавшись морф, скрываясь в кустах, двинулся ближе к поселку, чтобы понять, что там происходит. Звон разбитого стекла и выстрелы заинтересовали его еще больше. Из здания за бетонным забором выпрыгнул человек. Задержавшись немного на верхушке забора, он сиганул вниз. Перекатившись через плечо, человек кинулся прочь от посёлка. Попутным ветром в сторону морфа кинуло запах свежей человеческой крови. Острый приступ голода заставил мёртвую тварь сконцентрироваться. Начиналась охота. Человек пробежал в каких-то полутора сотнях метрах от морфа и скрылся в лесу. За собой человек оставлял густой ароматный запах человеческой крови. Морф скользнул за вкусной добычей. Кощей бежал изо всех сил. Он прижал к разодранной шее скомканный край своего «пончо» из больничного одеяла. Очень хорошо, что погони он пока не слышал, так лучше всего. Пока они сообразят, что и к чему, он успеет на стимуляторе убежать куда глаза глядят. Только собак следует сбить со следа. Следующим важным вопросом было ранение. Нужно остановить кровь и хотя бы разобраться, что у него с шеей. Было несколько порезов на руках и ногах. Еще были ссадины, но это пустяки. Шея сильно кровоточила. Вот если после удачного побега он скончается от потери крови или от заражения, то это будет очень глупо. Отбежав на достаточное расстояние от военной части, он укрылся в густо растущем орешнике. Ощупав свою рану на шее, Кощей так и не понял на сколько сильно его покалечили. Точно был выдран кусок кожи, но были ли повреждены сосуды или связки об этом он судить не мог. Будучи под воздействием стимулятора, он практически не чувствовал боли. При помощи зубов он отодрал две длинные ленты от своего «пончо» и оторвал большой кусок хлопчатобумажной материи от своего «подгузника». Приложив к ране на шее молодые листья подорожника и кровохлебки, Кощей прижал их сверху куском бывшего халата и замотал шею импровизированными бинтами. Повязка получилась толстая как хомут и мешала поворачивать голову. Работорговец подумал, что так даже лучше. Оставив шею неподвижной, он меньше будет тревожить рану. Закончив с первой помощью самому себе, Кощей припустил бегом подальше от странной военной части. Действие стимулятора скоро должно было закончиться, а за это время нужно было успеть убежать как можно дальше. После того как Кошей перевязал рану на шее, руки у него освободились, и в качестве оружия он прихватил с места привала толстый сук. Сук в руках был не тяжелый, но тащить его было неудобно. К тому же от присуствия деревянной штуковины в руках спокойнее не становилась. На пути Кощея попался разукомплектованный трактор «Беларусь», увязший по самую кабину в мягкой почве. Пройти мимо валяющихся железок было бы глупо. Кощей впопыхах выдрал стальной вал метровой длинны с шестерней на конце. По крайней мере, стальной прут с шестеренкой больше походил на оружие, чем корявый сук. Воздух вырывался из груди Кощея с обреченным хрипом. Сил хватит не надолго. Успокаивало одно, что кровотечение вроде прекратилось. Шума погони он все еще не слышал. Это тоже было хорошо. Продравшись через очередные заросли, хедхантер увидел сквозь ветви далекие отблески воды – это было кстати. По воде следовало пройти как можно дальше, пока есть еще силы. Так можно будет сбить со следа собак. После этого можно будет затаиться до темноты, может тогда его перестанут искать. Забыв об осторожности, Кощей побежал к воде, с треском ломая молодую поросль и ветви кустарника. Мерцающая на солнце серебряная вода манила к себе, суля избавление от погони. Кощей выскочил к водоему - небольшому мелкому озерцу, какие обычно полностью пересыхают летом или превращаются в болото, но это тоже было неплохо. Заросли сухого камыша на противоположном берегу выглядели очень многообещающе. Морф Миша неотступно преследовал Кощея, ожидая удачного момента для нападения. Чем дальше они удалялись от, обнесенного забором, поселка, тем все более уверенно чувствовал себя морф. Новые раны в теле давали о себе знать. Были повреждены кости и связки в нижней части тела. Одну заднюю ногу морф волочил за собой, а во второй постоянно щелкал сустав. Бежать не получалось, ему приходилось идти. Нужно было срочно восстановить силы, а для этого требовался свежий материал. Наконец, морф решил атаковать добычу. От поселка они были далеко, а жертва выглядела медлительной и уставшей. Неудобство заключалось в том, что дичь бежала по каким-то зарослям, а подобраться незамеченным по трещащим кустам было сложно. От жертвы пахло оружием и еще чем-то незнакомым, это настораживало. Жертва изменила направление и резко ускорилась. Впереди было пустое и удобное для атаки пространство. Морф стелящимся бегом рванулся вокруг обильных зарослей рассчитывая пересечься с жертвой на открытом пространстве. Стимулятор невообразимо обострял чувствительность. Кощей почувствовал опасность практически сразу, когда побежал к воде. Давящее ощущение под ложечкой появилось еще до того как он что-то смог понять. Он не оглядывался, он не слышал подозрительных звуков, но он точно знал, что ему предстоит схватка, но еще не понимал с кем. Кощей не успел добежать до воды не более трех шагов. Безупречно сработала интуиция. Он присел и махнул на встречу опасности своей железякой. Удар, усиленный страхом и воздействием стимулятора, был очень сильный. Шестерня с хрустом впилась в крупное тело, пролетающее над головой. Острая боль пронзила кисти и суставы. Он себе чуть руки не вывихнул. Засевшую в ране врага железяку выдернуло из ладоней. Кощей не стал дожидаться второй атаки или проверять результат своего удара. Работорговец побежал в озеро. Не смотря на неудобные сапоги, сбитые в конец ноги, илистое дно и холодную воду, Иннокентий развил скорость достойную олимпийского спринтера. За считанные мгновения он оказался далеко от берега по грудь в воде. Только тогда он нашел в себе силы обернуться. По берегу бродила тварь, напоминающая оборотня из фильмов ужасов, но только безволосого. Это был морф, которых частенько раскармливали работорговцы и рабовладельцы для устрашения рабов. Стальная шестерня пробила чудовищу череп с правой стороны немного выше челюсти. Мозг твари, по всей видимости, задет не был. Но правый глаз и возможно ухо были очень сильно повреждены. Мерзкий монстр ходил на трех лапах вдоль берега, таская за собой безжизненную правую заднюю лапу. Пробитая пулей бедренная кость ноги сломалась в момент неудачного приземления. Морф не смог достать свою жертву, тот оказался неожиданно вертким. Зато морф схлопотал удар в голову, который чуть не уничтожил его. Если бы оружие человека вонзилось бы в череп на какие-то пять сантиметров выше, то зубастая железка проломила бы череп и воткнулась в мозг. Впрочем, полученные повреждения были тоже серьезными. Миша потерял правый глаз и у него практически пропал слух. Более того, человек убежал в воду, которая была непреодолимым препятствием для морфа. Близость и недоступность добычи злили неимоверно. Кощей стоял по грудь в воде и ждал своей участи. Тварь на берегу была человеческим мутантом, в этом сомнений не было. В загонах у работорговцев и хедхантеров частенько водилась подобные образины для устрашения рабов. Были попытки проводить схватки между персональными выкормленными монстрами, но пока это было сложно. Тварей нужно было безопасно доставить к месту проведения боя и стравить. Но опасные твари так и норовили отхватить себе кусочек от хозяев и их помощников, а драться начинали, только когда им подсовывали свежеубитое человеческое тело - одно на двоих. Намного чаще в вольер к мутанту забрасывали провинившегося или беглого раба, а потом развлекались, наслаждаясь жестокой сценой. Иногда раба пред отправкой в клетку одевали защиту и давали холодное оружие или морфа привязывали на цепь, вот тогда начиналось настоящая потеха. Зрители криками поддерживали одну из сторон и делали ставки. А жертва пыталась уворачиваться и защищаться, но исход заранее был предрешен. Вот именно таким гладиатором сейчас почувствовал себя Иннокентий. Морф злился все больше и больше. Голод терзал изнутри злобной мукой. Тварь не могла достать человека в воде. Оставалось надеяться, что человека сам выйдет на берег или подойдет совсем близко к урезу воды. Человек двинулся дальше от берега. Морф беспокойно забегал на передних лапах по берегу. Кощей не мог поверить, что ему придется утонуть или замерзнуть в воде на смерть. Он был рад, что морф не лез в воду. В этом озерке работорговец был в безопасности, но сколько он еще так сможет продержаться? Действие стимулятора близилось к концу. Тогда сначала начнет дрожать все тело. Руки и ноги нальются тяжестью, а потом будут слабеть. В это момент нужно было уже лежать где-нибудь в укромном месте. Кощей побрел по дну все глубже и глубже. Идти было тяжело, сапоги вязли в донном иле. Сопротивление воды заставляло тратить силы, которые были так нужны. Холод постепенно пробирал до костей. Когда вода поднялась до самого подбородка, Иннокентий сбросил с себя пончо, снял сапоги и портянки, сбросил подгузник и поплыл к противоположному берегу. Тварь, волоча за собой ноги, двинулась по берегу в обход. Озерцо было маленькое и мелкое. Вскоре он уже брел по дну к противоположному берегу. Намокшая повязка на шее давила каменной тяжестью. Заветные заросли становились все ближе и ближе. Когда Иннокентию оставалось не более полутора десятка шагов до предполагаемого укрытия, вытянутые стебли камыша затряслись и раздвинулись. В образовавшуюся прореху в сплошной стене зарослей появилась та самая морда оборотня, только железка из морды уже не торчала. Кощей застонал в отчаянии. Хотелось упасть в воду и утонуть. После этой прогулки ему стало даже жарко, но силы таяли с каждой секундой. Он заорал на чудовище беспомощным злобным матом. Работорговцу пришлось брести обратно. Перебираясь к тому месту, откуда сюда шел, Кощей оглядывался по сторонам. У него была призрачная надежда, что чудовище останется в камышах. Похоже, что его надежды оправдывались. Он уже был в тридцати метрах от берега, а чудовище так и не появилось. С каждым шагом он утопал до щиколотки в серой скользкой илистой грязи, выдергивал ногу и делал следующий шаг. Холодный весенний ветер обжигал мокрое тело. Напитанный водой хомут на шее тянул к земле, а ноги отказывались слушаться. Кощей шатаясь брел к берегу. Он уже наметил себе место, где можно было спрятаться. Там под корнями упавшего дерева была яма где можно укрыться от леденящего ветра и передохнуть. Обостренная до голых нервов интуиция током ударила прямо в самую макушку. В десяти метрах сбоку из-за небольшого холмика поднялась оскаленная уродливая морда. Вываленный черный язык и распахнутый капкан острых зубов заслонили собой весь мир. Кощей едва удержался от того чтобы в отчаянии рухнуть в грязь. Работорговец бросился в спасительную воду. Заболоченный берег мешал ему, пытаясь приклеить к себе, затянуть липкой жижей ноги как можно глубже в свою утробу. Кощей с силой выдирал израненные стопы из скользкой холодной грязи. Сзади раздавались мокрые шлепки и чавканье лап монстра по мокрой жиже. Хищник настигал свою жертву. Время растянулось в мучительные мгновения, наполненные паническим ужасом жертвы и острым голодом охотника. И все же Иннокентий упал. Зацепившись ногой за спутанные пучки пожухлой прошлогодней травы он упал, вляпавшись всем телом в вонючую жижу. Встать он уже не успел. Работорговец обдирая пальцы впивался руками в расползающуюся мерзость покрытую прошлогодней травой и тащил себя в спасительную холодную воду. Он уже не кричал, даже страха внутри не было. Только жестокая жажда жизни, оставляющая далеко за собой жалкую человеческую логику и трусливую психологию. Руки уже скребли по дну, а разинутый рот во время вдоха заливало водой, когда серповидные когти морфа уже пропороли икру чуть ниже колена, рассекая мышцы и сухожилия. Разорванные сосуды выбросили в холодную воду струйки крови, расходящиеся мутными розовыми облачками. Тяжёлое тело морфа придавило ноги хедхантера ко дну. Кощей полностью ушел под воду, силясь схватить зубами последний глоток воздуха. Перед глазами понеслись отрывисто и путано картинки из собственной непутевой жизни. Сразу стало все тускло и безразлично. Казалось, что выключилась та неуемная жажда жизни, которая тащила его сюда сквозь гнилое перекрытие, две крыши, длинный коридор, старика и, распростертое на колючей проволоке, тело убитого им мальчика. Та жажда жизни, которая заставляла его лезть в ледяную воду, а потом через силу возвращаться от заросшего камышами противоположного берега к этому месту. Тело сдалось легко и сразу. Мышцы расслабились, веки сами сомкнулись. На сетчатке глаз все еще угасала картинка светлого пятна солнца увиденного из-под мутной воды. Вырвавшиеся из открытого рта пузыри мягко скользнули по шее, как бы погладив его на прощание. Вместе с остатками воздуха из организма ушла боль и озноб, стало легко и даже приятно. Холодный ветер ударил пощечиной в лицо. Изо рта и гортани выплеснулась вода. Мучительная рвота и кашель стали выкидывать из его тела заиленную воду. Вместе с воздухом в тело снова вернулась мучительная боль. - Ну чего, сученок? Сбежать надумал? Херушки тебе! Сейчас мы тебя по-полной оприходуем. Сильные руки потащили его за волосы на берег. Огненная боль прожгла икру. - Стой, - услышал Кощей сквозь огненную боль. – Ты ему сейчас ногу оторвешь. Э, хохол, клешню мутанту отрежь. Раздались пара громких выстрелов и всплески воды. - Ты чего, дура, делаешь? Я же сказал отрезать. Пуля в воде энергию теряет. Еще пленного покалечишь. Его ногу задергали, огненная боль уже стала далекой и не страшной. Сейчас Кощей должен был потерять сознание, но ногу трясти перестали, боль стала меньше. В полубессознательном состоянии его перетащили на берег и бросили на молодую травку около больших черных колес. В зоне видимости приоткрытых глаз бросили тушу оборотня. Сквозь распахнутые челюсти была видна сквозная дырка в гортани, через которую пробивался солнечный свет. Пуля крупного калибра вошла в открытую пасть Миши Тена и разнесла в мелкие осколки всю черепную коробку. Последнее что увидел Кощей – это были добротные армейские ботинки пред его глазами. На этом весь окружающий мир и все его ощущения погасли. Кощей провалился в непроглядную бесшумную темень. Глава 21. Дружественный огонь Скача и подпрыгивая на неровностях, в их сторону бодро катились по целине два микроавтобуса, суля очередные неприятности. Смуглянка прикидывал их шансы на спасение. С раненым они не убегут. Да они вообще не убегут. Если у ребят более-менее нормальное оружие, то они гарантированно их положат на половине дороги. Расстреляют их джип в считаные секунды. Оставалось только принять бой. В их в распоряжении был один единственный полупустой рожек для автомата, два дробовика с кучей патронов и старый облезлый «макаров». В ближнем бою у них будет шанс, а на дальней дистанции им останется только прятаться и огрызаться картечью. Николай пока не мог понять: стоит рассчитывать на новичка как на боевую единицу или нет - менты они тоже разные бывают. Святоша только мешать будет, а вот вампир с не простреленной ногой им бы очень пригодился. Людмила продемонстрировала себя как бойца, но ее и девочку лучше сплавить в безопасное место. Пусть у них буди шанс. План родился мгновенно. - Ваше преосвященство, бери Люду и девочку, и дуйте через поле в лес. Пистолет с собой возьмёте. Тех, которые едут, мы ту задержим. Нашу машину они, скорее всего, увидят. Я с автоматом и дробовиком их обойти попытаюсь, чтобы в тыл ударить. А ты Вова держи оборону с дробовиком в доме. Особо не высовывайся. Твоя задача их в бой затянуть. Иваницкий кивнул, проверил свой затасканный Макаров и протянул его святоше. Людмила покачала головой и сама забрала пистолет у мента из рук прямо перед носом у Давида. - Мне тоже оружие дай, - попросил носферату. – Я смогу сражаться. - Какой из тебя сейчас боец? - Ну, один раз-то я выстрелить смогу. - Да тебя только одна отдача убьёт. Ты посмотри на безопасника из накопителя, вон какой лось здоровый. А ты едва шевелишься. Смуглянка вышел с обратной стороны дома и последний раз посмотрел как святоша, женщина и девочка убегают в лес. Скорость у них была небольшая, лежащий перед ними участок открытого пространства оставался слишком большим. Хотелось наедятся, что они успеют добежать до леса и догадаются упасть на землю, когда начнется стрельба. Если противников окажется достаточно много, то после печальной участи их небольшого заградительного отряда, смерть ринется следом за убегающей троицей. Лучше, чтобы их никто не заметил. Смуглянка пригнулся и побежал вдоль забора, огораживающего всякие метеорологические установки и оборудование. Он облегченно выдохнул, когда понял, что гости едут прямо к домику, а не собираются объезжать метеостанцию с флангов. Гости не остановились и не рассредоточились, микроавтобусы уверенно калились один за другим. Они или слишком уверены в своих силах, либо вообще ничего не соображают. В пользу первого предположения говорил внешний вид «газелей», а вот поведение склоняло ко второму варианту. Оба микроавтобуса остановились перед их джипом и больше ничего. Из машин никто не выходил. Смуглянка очень пожалел, что у него нет пулемёта. Оба автобуса торчали как мишени в тире. Тут было достаточно пары-тройки хороших очередей, чтобы получить подавляющее преимущество или вообще закончить бой одним махом. Но у Смуглянки в распоряжении были автомат с полупустым рожком и хороший дробовик. Наконец из машин вышли двое мужчин. Причем из каждого автобуса вышли именно водители! Смуглянку навестила радостная мысль, что противников всего двое. Он перевел автомат в режим стрельбы одиночными и двинулся в сторону машин. Гости вели себя слишком беспечно. Они даже не пытались прятаться и прикрывать друг друга. Высокий держал в руках потертый СКС, а тот, что пониже, был вооружен каким-то калашоидом типа «вепря». Смуглянка быстро но осторожно, укрываясь за микроавтобусами, приближался к противнику. Николай силился разглядеть - кто еще остался в микроавтобусах. Одна машина была, скорее всего, пустой, а во второй на пассажирском сиденье рядом с водителем маячил какой-то силуэт. Гости тем временем потоптались на крыльце, а затем один за другим вошли в дверь. Прикрывая друг друга. Громко и отрывисто треснул выстрел из СКС, а затем забухали выстрелы дробовика. Силуэт в кабине дернулся. Николай выстрелил в него сквозь задние двери. Он попал. Маленькая фигурка ткнулась головой вперед. - Да, ершь твою меть! – рычал сквозь зубы Смуглянка. Он уже был возле машин. Заглянул в первый микроавтобус. Там было пусто. От второго «соболя» раздался щелчок и пассажирская дверь приоткрылась. Смуглняка навел туда ствол автомата, но не выстрелил. Из двери неловко пыталась выйти молоденькая девушка. Очень медленно и неловко она повернулась и попыталась удержаться за распахнутую дверь. На землю закапали тяжелые капли крови. Смуглянка подскочил к ней и выдернул соплячку за воротник. Оружия у нее не было. Она смотрела сквозь Николая. Расфокусированный ошалелый взгляд и кровь, которая текла из-под одежды. Она не попыталась сопротивляться. Девочка была в шоке. Она даже не успела понять, что он ее подстрелил. Опасности она не представляла. Смуглянка не стал ее добивать, а спутал ей руки и ноги и уложил возле колеса машины. Если выживет, то можно будет ее допросить. Оружия в машине тоже не было. Выстрелы к тому времени стихли. Смуглянка поспешил вовнутрь и чуть не поплатился за свою неосторожность. Скорее интуитивно почувствовав опасность, он резко ушел вниз и откатился назад за стену, уходя из дверного проема. Он успел увидеть над дробовиком белобрысую башку следователя. Значит, схватка закончилась в пользу Иваницкого. - Не стреляй. Я, Смуглянка. Свои! – крикнул он в надежде, что его услышат. - Выходи, если «свой». Стрелять не будем. Николай шагнул вперед и осторожно заглянул в дверь, а потом встал уже в полный рост. Первым он увидел черное отверстие ствола дробовика над которым маячила все та же ментовская голова с розовым пухлощёким лицом и невыносимыми глазами. Следующим Николай увидел носферату, который в странной позе склонился над дергающимся телом высокого мужика. Второй нападавший лежал у самой двери, раскинувшись звездой. Половины головы у него не было. - Как там? – спросил следователь. - Почти, так же как и здесь. Всего их трое было. Девушка сейчас возле машины лежит. Ранил я ее. - Она говорить то может? - Не знаю. В шоке она. - Я за медсестрой сбегаю. Может она чем-то поможет, - ответил новичок. – Нам ее допросить нужно. А то вдруг это дозор или разведка. Иди покарауль пленного. Вот и новенький стал командовать в их небольшом отряде. Наверное, полезла наружу ментовская сущность. Но распоряжался он правильно. Смуглому осталось только развести руками. Он не хотел возвращаться к раненной девочке, но пришлось. Его подранок лежала все там же. Николай развязал ей руки. Девушка пытались расстегнуть курточку на груди. Наверное, ей не хватало воздуха. Николай опустился возле нее на колени и помог расстегнуть одежду. Девочка посмотрела на него полными испуга глазами и спросила совсем тихо, почти шёпотом: - Вы бандиты? - Нет, красавица. Мы беженцы. Давай я тебе помогу. Ранили тебя. Смугляна сам не понял: почему причислил себя к когорте вынужденных переселенцев. Наверное это должно было успокоить девушку, потому что звучало безопасно. Но тот факт, что они действительно убегали – это было правдой. Не ожидая ее согласия, Иваницкий разорвал на ней джемпер и посмотрел на рану. Пуля пробила верхнюю часть спины и прошла навылет. Над раной остро выпирала сломанная ключица. Похоже, что легкое было не задето. Может все и обойдется. Иваницкий достал обе пачки столовых салфеток и, распотрошив одну, приложил скомканные салфетки к ране. Слегка повернув девушку на бок, он прижал вторую кипу салфеток к входному пулевому отверстию. Большего он сделать не мог. Следовало дожидаться медсестру. Девушка воистину стоически переносила его грубую медицинскую помощь. Она морщилась и до белизны сжимала губы, когда ей было больно. Чтобы не принять ей лишних страданий, Николай уложил ее на тяжелую куртку, подобранную возле джипа, и оставил ее в покое. Осмотревшись вокруг, он вытащил с переднего сиденья машины замызганную фуфайку и укрыл им раненую. - Лежи и не двигайся. Сейчас медсестра придет. - А дядя Андрей и Виталька? – неожиданно спросила девушка. - Это те двое, с которыми ты приехала? Она коротко кивнула головой. - Их в дежурную часть отправили. Оружие у них неучтенное. - Это не так. Дядя Андрей охотник, а Виталик в армии служил. Ему военные ружье на заправке дали. Они всем давали. Даже мне тогда дали. Я пистолет свой папе отдала. - А папа твой где? Судя по исказившемуся лицу девушки, он понял, что задел очень болезненную тему. - Их всех вчера убили, а сегодня еще раз приехали, и мы убежали. - Лежи, лежи. Ничего говорить не нужно. Сейчас тебе помогут. Девушка повернула голову и у нее из глаз полились слезы. Она не всхлипывала, а лишь кусала губы, силясь не разреветься. Николай поднялся с колен и отошел в сторону, чтобы ее не смущать. Ведь она старалась сдерживаться именно перед ним. Людмила торопливым шагом почти бежала в их сторону, прижимая к животу свою сумку. Соня старалась поспевать следом, но все равно отставала все больше и больше. Следователь размашистыми шагами шел рядом с женщиной и что-то ей говорил. Смуглянка наблюдал, как подошедшая Людмила опустилась рядом с девушкой и принялась за нее в серьез. При этом она постоянно что-то говорила ей спокойным ровным голосом, замолкая лишь для того чтобы услышать ответы девушки. Людмила осмотрела и обработала раны, сделала перевязку и примотала руку девушки к туловищу. Николай и Володя вынужденно отвернулись, чтобы не смущать обнажённую по пояс беглянку. Людмила проявила не только профессиональную сноровку. Женщина ловко и быстро выспросила у девушки все, что нужно про нее саму и ее спутников. Следователь оказался не у дел. Девушку звали Наташа. После начала катастрофы она со всей семьей уехала в дачный поселок, который находился недалеко. Жители поселка смогли организовать кой какую оборону и снабжение поселения. У них было порядка десятка семей старожилов дачного поселка и примерно столько же пришлых семей. Жили дружно, помогали друг другу. Но на прошлой неделе заявились к ним какие-то непонятные люди с оружием, предлагали им защиту и покровительство, но сразу предложили отдать им незамужних женщин и девушек. Обещали, что обижать их не будут. Но этим типам никто не поверил, тогда он попытались увезти нескольких девушек силой. Но мужчины поселка смогли постоять за своих близких. Агрессорам намяли бока, отобрали оружие и транспорт, а самих вывезли к тому месту, про которое они рассказывали, чтобы они смогли добраться до своих без потерь. Тогда смерти им никто не желала, и как оказалось – зря. Ожидая, что может случиться что-нибудь неладное, старшие поселка съездили к военным, которые неподалеку заняли железнодорожную станцию с ремонтными мастерскими. Вояки вошли в положение дачников и прислали боевую группу. Парламентеры и группа военных вернулись очень вовремя. Не менее тридцати бандитов уже подъехали к дачном поселку на разборки. Не вступая в переговоры, военные метким огнем рассеяли банду и сожгли пару машин. Удалось захватить четверых нападавших. Допросить пленных на месте не получилось, и бандитов увезли на базу военных. Военные дежурили у них двое суток, а потом сказали, что им теперь ничего не грозит и вернулись на свою станцию. На поселок напали через три дня. Расстреливали и закидывали самодельными гранатами всех без разбора, захваченное добро поселян торопливо распихивали по машинам. Кому-то удалось убежать, остальные погибли или попали в плен. Сама девушка укрылась в выгребной яме. Просидев почти всю ночь в мокрой, вонючей и холодной помойке, она слышала все, что происходило вокруг. Бандиты ушли еще засветло, но ужас на этом не закончился. Они подожгли каждый дом в поселке. Деревянные домики и крыши кирпичных домов полыхали как спички, выгорая дотла невероятно быстро. Гибли раненые и сгорали трупы. Наташу спасла от пожара та же самая выгребная яма. Утром приехали один из дачных старожилов – дядя Андрей. Они с сыном ездили на какой-то склад за одеждой. Одежды привезли мало, но зато, переждали ночь в безопасном месте и остались живы. Андрей с сыном вывезли Наташу за территорию поселка, а сами пошли собирать обгоревшие трупы. Девушка помылась из оставленных для нее канистр с водой, переоделась в чистую одежду. В этот раз она увидела бандитов первая. Пара больших машин со знакомой символикой показалась на дороге к поселку. Они остановились поодаль, высматривая с безопасного расстояния дела рук своих. Наташа не смогла высидеть в маленькой рощице, сдали нервы, и она в ужасе кинулась в поселок. Бандиты заметили девушку и погнались следом. Но за ней поехала всего одна машина. Вторая – осталась на опушке. Когда свистящая и улюлюкающая кодла заехала на своей машине в поселок их поджидали, но не перепуганная насмерть беглянка, а пара озверевших вооруженных мужиков. Попав под неожиданный огонь, бандиты попытались ретироваться, но им не повезло: джип налетел брюхом на фундамент сгоревшего дома и повис, беспомощно крутя колесами. До тех пор, пока они догадались включить межосевой дифференциал, машина с бандитами была прекрасной неподвижной мишенью. Наконец колеса заскребли землю и пикап со скрипом поползл брюхом по каменной кладке. Но было поздно. Водитель тут же уткнулся мордой в баранку рулевого колеса, а сам джип замер, оставшись висеть брюхом на закопченном фундаменте. Спешащую на выручку бандитам вторую машину встретили пулемётным огнем. Виталик, сын дяди Андрея, воспользовался пулемётом, установленном на крыше первой машины. Попав под обстрел, джип резко свернул в сторону и полез напролом в рощу, ломая молодую поросль. Машине удалось уйти из-под огня, укрывшись в топкой низине. Преследовать бандитов не стали - силы были не равные. Поэтому дядя Андрей осадил рвущегося в бой Виталика и сказал, что нужно ехать к военным. Джип пришлось оставить на месте, машина засела намёртво, а возиться с ней было некогда. Разжиться трофеями с убитых бандюков тоже не получилось. Пулемёт снять не удалось, а у самих бандитов оказалась настоящая беда с боеприпасами. Вооружены они были бедновато. Кроме пулемёта, установленного в кузове пикапа, остальное оружие было охотничьим гладкостволом – этим ограничивался весь их личный арсенал. Пулемёт был самым стоящим, что было у нападавших. Собрав патроны и бросив все остальное, они подожгли машину бандитов и уехали из поселка. Дядя Андрей поехал в объезд по дороге, которой они ездили на рыбалку или за грибами в мирное время. На вот эту самую станцию наткнулись случайно. Вот так они и оказались здесь. - Весело, - с сумрачным видом заявил Николай. Он уже понял, что они расстреляли ни в чем неповинных людей. Ошибка или судьба жестоко посмеялась над ними. На войне случается, когда свои же или мирное население попадают под «дружественный» огонь. Произошла роковая случайность. - Нужно вашего кровососа проведать, - задумчиво сказал Иваницкий. Они с Николаем пошли в сторону домика метеорологов. Кровосос лежал в луже крови и громким чавкающим звуком тянул в себя с пола кровь второго убитого человека. И Смуглянка и Иваницкий с отвращением поморщились. По сути на их глазах творился очередной акт каннибализма. - Может шлепнуть его? – в полголоса предложил следователь. - Я все слышал, - сказал, поднявший морду вампир. – Я своего во время самообороны убил. А этого мент положил. Так что попрошу без претензий. Его даже не беспокоило то, что он пьёт кровь человека. Для него это уже было вполне естественно. - Что у вас тут произошло? – уводя разговор со скользкой темы, спросил Николай. - Когда первый зашел, я выстрелить не смог. Осечка случилась, наверное, - следователь указал в сторону носферату и продолжил: - Этот ваш на него сразу как собака кинулся, даже и не поверишь, что нога у него перебита. Второй стрелять сразу начал. А я затвор передернул и из дробовика его уложил. Первого ваш вампир загрыз. Все. - Осечка говоришь? – Николай поднял с пола целый патрон и покрутил его в руках. - Уматывать отсюда нужно. Я задницей чую, что преследовать этих ребят будут, - сказал следователь. - Девочку нужно спасти. Случайно я ее подстрелил. - Ты и меня случайно подстрелил, - вмешался в разговор носферату. - Заткнись. После такого тебя вообще убить мало, - Смуглянка ткнул стволом автомата в распростертые на полу трупы. - А ты попробуй, - угрожающим тоном заявил вампир. - Успокойтесь! - прикрикнул на них Иваницкий. – Сейчас нас и так убивать приедут. Нужно думать - куда выбираться. В открытую дверь зашел святоша. Давид- Арсений издал квакающий звук и зажал рот ладонью. Святоша в одно мгновение выскочил обратно на улицу. Мужчины услышали, как его выворачивает наизнанку в приступе тяжелой рвоты. - С этим нужно что-то делать, - Иваницкий кивнул головой на измазанного в крови вампира. - Тут ванная есть, - сказал вампир. - Я его тут сполосну, а ты, не посчитай за труд, принеси одежду из «соболя» вот этих бедолаг, - распорядился Смуглянка, указав на распростертые мёртвые тела. Высосанный вампиром труп стал дергать руками и ногами. Он скоро должен был восстать. Иваницкий вышел на крыльцо и похлопал по спине, согнувшегося пополам, святошу. На крыльце расплылось пятно из какой-то слизи и воды. Следователь в очередной раз скривился от отвращения и поспешил выполнять поставленную задачу. Иваницкий обнаружил вещи только в одном из «соболей». Там был мешок, набитый тельняшками и разбросанные по полу спортивные шмотки. Судя по крупному куску китайской челночной сумки, один из баулов с вещами разорвался, когда его выкидывали из машины. Подобрав большого размера спортивные штаны с начесом и болоньевую куртку с оторванным рукавом и несколько тельняшек, он поспешил обратно. Вампира и уголовника он нашел в доме по звукам струящейся воды. Носферату лежал на плиточном полу в ванной комнате, а Николай поливал его из душа. Кровавые потеки ручейками и каплями разбежались по всей ванной комнате. - Тут что? Водопровод есть? – не срывая удивления, спросил Иваницкий. - На крыше бак с водой стоит литров на триста, пояснил Смуглянка. Намотанная на рану, окровавленная повязка безобразно раздутым хомутом оплетала ногу вампира. Лубки удерживали сломанную кость, но особого толка от того не было. Нога носферату все равно была изогнута, но казалось, что его это не беспокоит. Неимоверно раздувшееся пузо говорило, что оно набито до отказа - выжрал крови сколько смог. Теперь вампир пребывал в состоянии блаженного оцепенения. - Поможешь мне? - спросил у Иваницкого Смуглянка. – Поторапливаться нужно. Не ровен час, еще гости пожалуют. - Думаешь за ними погоня? - Я не думаю. Просто отсюда уматывать нужно. Иваницкий кивнул головой. Как ему было не противно, он помог Смуглянке нарядить мокрого вампира в безразмерные штаны, тельняшку и болоньевую куртку без рукава. Голову ему тоже замотали тельняшкой, чтобы не испугать раненную девочку. И потащили кровососа в машину. Вместо носилок использовали снятую межкомнатную дверь. Для удобства переноски тела раненного кровопийцы, под дверь просунули веревочные петли, быстро скрученных из троса который наши в доме. Пусть мокры и раненный, но, пока его несли, вампир возлежал на двери словно падишах в паланкине. Дверь вместе с осоловелым от выжранной крови носферату запихнули через задние двери в джип. Средний ряд сидений не поднимали, дверь, исполняющая роль лежанки вампира и уперлась в передние сиденья. Смуглянка спросил у медсестры: - Людочка, как у нее дела. Он имел в виду общее состояние девушки. - Пока все неплохо. Ранение серьезное, но, похоже, что пуля не задела крупные сосуды, нервы и легкие. Ее к врачу скорее нужно. Может все и обойдется. Рана чистая. Я сделала все, что могла. Лежащая на спине девушка улыбнулась. Улыбка ей далась с трудом, но выглядела она даже неплохо для такого ранения. - Давай ее в джип положим, - предложил Николай. Но женщина его оборвала: - Ни за что! Хватит с нее. Вы на джипе езжайте, а с «соболем» я и сама управлюсь. У него ход мягкий. Девочку на шмотки положим. Я думаю, что довезу. - Второй «соболь» нельзя оставлять, - сказал Иваницкий. – Кому-то егое вести придется. - Слышишь, Арсений! Ты машину водить умеешь? – спросил Николай у святоши. - Да. - А с оружием справишься? - Вот это - нет. Делайте со мной что хотите, но орудие убийства я в руки не возьму. - Вот что! – резюмировал Смуглянка. – Арсений у нас поедет в голове и будет дорогу выбирать. Ты ментяра, к нему садись. А я колонну замыкать на джипе буду. Люда в середине поедет. - Связь, как будем поддерживать? - Никак. Раций нет. Если что, то фарами моргать будем. Если один раз мигну, то гоним быстрее. Если два раза мигну с коротким промежутком, то останавливаемся. Только вам ребята строгий наказ – смотрите в зеркала, чтобы нас не потерять. - Отличный план! – с усмешкой сказал следователь. - Ты можешь что-то лучшее предложить? Следователь промолчал. - Вот то-то же. Клювами не щелкать и мозгами шевелить каждому. Довести свою мысль до конца не удалось. В лесу послышались выстрелы. - Ё мое! – закричал Николай. – По коням! Бегом! Иваницкий помог Людмиле загрузит раненую девушку в машину и уже побежал к головной машине, как его окликнул Смуглянка: - Куда? Ё! Давай ко мне. Будешь огнем погоню отсекать. А выглядывающему из открытой водительской двери святоше, он злобно крикнул. - Поехал, млять! Быро, я сказал! У Давида-Арсения округлились глаза. Он скрылся в машине как суслик в норке и хлопнул дверью. Смуглянка плюхнулся на водительское сиденье и запустил двигатель. Иваницкому пришлось запрыгивать в джип уже на ходу. Он сразу же с переднего сидения полез назад. Перебираться было не так уж и легко. Он даже невзначай заехал пяткой Николаю в ухо. Тот обматерил его, но на большее его не хвалило. Крутя баранку он старательно нагонял, маячащую впереди, корму «соболя». - Твою мать! - раздался сзади крик Иваницкого. Этой короткой фразы Смуглянке с избытком хватило для того чтобы понять: за ними погоня. Он бросил взгляд в зеркало заднего вида, но сквозь мутное стекло удалось разглядеть только непонятное движение где-то далеко позади. Николай мигнул дальним светом, выдержал длинный промежуток и дернул рычажок под рулем еще раз. Его поняли. Соболь стал набирать скорость. «Молодец бабенка! С такой точно в разведку можно идти» - подумал про себя Николай. Оставалось надеется, что святоша тоже окажется не таким дурной, каким пытается казаться, и сможет найти дорогу до блокпоста военных, накопительного пункта или другого безопасного места. Судя по солнцу, святоша вел их в одном выбранном направлении, не рыскал и не кружил по одним и тем же местам. Двигались они с приличной скоростью. Сначала Николай в напряжении ждал, что услышит за спиной выстрелы или подгоняющие крики следователя, заметившего погоню, но все обошлось. Погони не было. Наконец бегущий впереди, «соболь» свернул с асфальтовой дороги на проселок. Скорость стала меньше, а трясти стало больше. Вампир, который лежал до этого тихо, недовольно забухтел что-то про дрова которые возят, но не скулил и не ныл, хотя Смуглянка понимал, что ему с раненой ногой сейчас приходится несладко. Вывернув из леса, они переехали большое поле, а потом рощицу. За ней оказался громадный холм или целая гора с покатыми склонами. Заросшие лесом, склоны холма степенно поднимались вверх, придавая окружающему пейзажу подавляющее величественное спокойствие. Первой остановилась микроавтобус который вела Людмила. Святоша практически разу заметил, что его караван остановился и, заложив крутой поворот, поспешил вернуться к ним. Николай остановил джип практически вплотную к микроавтобусу Людмилы. Та уже суетилась вокруг раненной девушки. Смуглянка заглянул внутрь микроавтобуса. - Случилось что-нибудь? - Случилось. Ей хуже. Срочно помощь нужна. Помоги мне. Иваницкий и Смуглянка вынесли из автобуса на руках стонущую девушку и уложили ее под молоденькие березки. Николай расщедрился и постелил на землю свою противоосколочную куртку. Девушка была очень бледной. Бескровные губы обметало, а щеки горели нездоровым румянцем. - Может, растрясло ее? Полежит и оклемается? – осторожно предположил Николай. Людмила резанула его острым злым взглядом. - Похоже, что внутреннее кровотечение у нее открылось. Её сейчас срочно на стол нужно. Если сосуды не зашить, то все плохо может кончится. Из второго остановившегося микроавтобуса выскочил Давид-Арсений. - Ты куда нас притащил, придурок? У меня бензин заканчивается, - накинулся на него Николай. - Так приехали уже! – Святоша протянул руку в сторону холма. - Совсем немного осталось. - Куда приехали? Нам врач срочно нужен. - В обитель нашу приехали. Вон там, на острове спасения мы и живем. У нас и врачи есть. Людмила даже не повернула головы, а Иваницкий и Смуглянка уставились друг на друга. - Что за обитель? - Обитель, где община наша живет. Я вас к спасению привел! Святоша цвел как майский ландыш. Он буквально лучился счастьем. - Мессия, мать его туда же! - прокомментировал услышанное Николай. – Тебе куда сказали ехать? В безопасное место, где помощь могут оказать. - Так тут и окажут! Отец Серафим всех принимает. Вы не беспокойтесь. Теперь все будет в порядке. Смуглянку откровенно напрягало то, что их притащили в какую-то общину, про которую они даже малейшего понятия не имеют. Неожиданный сюрприз от малахольного святоши будил нехорошие предчувствия. Судя по виду, следователь разделял мнение Николая. Вопрос решила Людмила. Женщина подошла вплотную к Давиду-Арсению и ткнула его пальцем в грудь. - У тебя есть не более десяти минуть, чтобы привести помощь. Иначе, ее смерть будет на твоей совести, Сусанин. Святоша засиял как начищенный самовар. - Господь с тобой, сестра. Верь в милосердие и величие Всевышнего. - Давай, давай, милосердный ты наш. Потом сказки свои рассказывать будешь, - подбодрила его Людмила. Святоша неловко крутанулся на месте и обежал к автобусу. - Стой! - окликнул его Смуглянка. – Условный сигнал подашь, когда вернёшься, что все в порядке. Арсений чуть не упал когда попытался остановиться и оглянуться на окрик. - Какой? - Рукой вытянутой будешь махать вверх и в низ. Николай сделал жест, напоминающий нацистское приветствие «зигу», а потом несколько раз энергично поднял и опустил руку. - Понял? - Все понятно. Но вы не сомневайтесь. Будет все хорошо, - внимательно заглядывая в глаза Смуглянке, ответил святоша. - Если жест не будет, по постреляю всех к хренам собачьим! Давид только потряс головой. От нетерпения он аж подпрыгивал. После того как Николай погрозил ему кулаком, Давид-Арсений буквально прыгнул к машине и забрался в свой «соболь». Машина рванул с места аж с пробуксовкой. Глава 22. Толя-Мысли Где-то в Тамбовской области. - Ну, чего ещё тебе надо?! Все и так понятно! Товар отличный! По люксовой категории пройдёт, - окончательно вышел из себя Толя-мысли. Его уже порядком трясло от бывшего мента. Анатолий перепирается с ним битых полтора часа, как торговка на рынке. Начальник силовиков Германа никогда не был ни работником торговли, ни коммерсантом, но торговался всегда с упоением и удивительной наглостью. Торжище развивалось по всем законам жанра. Они с Хворовым практически били по рукам, но наглый жирдяй в последний момент соскакивал и начинал опять торговаться, пытаясь сбить цену или выторговать себе ещё что-нибудь в довесок из другого товара. Несколько раз Толя практически выгонял Хворова из своей конторы, но тот снова практически соглашался с выставленной ценой, и торг возобновлялся. Хворов и Толя обвиняли друг друга во всех смертных грехах, плакались о своей несчастной доле и периодически переходили на матерщину. Они несчётное количество раз успели поругаться и помириться вновь. В маленькой комнатёнке было душно, воняло терпким хворовским потом. Причём запах здорово смахивал на вонь прогоркшего сала, чем еще раз подтверждалось правильность прозвища Хворова - «боров». Само прозвище лучше всего описывало внешний облик и внутреннее содержание этого выродка. Интеллигентному Толику никогда не нравился Хворов потому, что он был именно бессовестная скотина, а не человек, концентрированное воплощение подонка, во всех его проявлениях. Можно было не сомневаться, что этот вонючий упырь мог торговаться еще столько же времени, но Толя-мысли уже устал от бывшего мента. - А че? Лучшего ничего не нашлось? - Хворов брюзгливо выпятил нижнюю губу. - Может я бы тогда и не торговался даже. - А ты найди лучше! Такой товар днём с огнём не сыскать! Бриллианты, а не товар! Ты или зажрался совсем или в товаре не разбираешься! Или ситуацию на рынке не представляешь! - Толя в бешенстве орал на говнюка. С ним можно было только так, человеческого языка он не понимал. Хворов заведовал у Германа охраной, что предполагало поддержание порядка среди рабов и устрашение близлежащей округи. Власть и безнаказанность бурным потоком вынесли на поверхность всю отвратную мерзость этой гниды. - Я только половину от всего курева за товар дам, а ты мне ещё чего-нибудь подбери, - опять торговался Хворов. - Табачишко нынче в цене! Нового курева сюда завезут лет через двадцать, если вообще сигареты делать не разучатся. Когда ещё я тебе целую машину табачных изделий привезу? - Забирай обе своих половины и вдали отсюда на хрен со всем своим куревом! Мой товар останется у меня. На такой товар и без тебя покупатель найдётся. - И что? Хочешь сказать, они тебе машину сигарет за твой товар выставят?! - борзел Хворов. Да, действительно «боров» знал цену и поэтому так бессовестно торговался. Но Толя-мысли тоже знал, что Хворову нужно скинуть ценный товар слишком срочно. В противном случае о товаре может узнать его хозяин - Герман. Тогда Хворову придется слишком уж несладко. Новый аграрий никогда не простит своему подчиненному, что тот у него под самым носом присвоил себе целый грузовик отличных сигарет. За боровом и так было уже слишком много грешков, чтобы ему простили крысятничество в очередной раз. Причём скрысил он очень даже много. - Я товар на патроны и оружие у тыловиков сменяю или на горючку у «черных». Керосинщики на такое падки, - уже спокойным тоном продолжал Анатолий, старательно сверля сосредоточенным взглядом наглые зенки Хворова. - А горючку твоему Герману втридорога спихну. Ему на посевную соляра позарез нужна. Вот и получится, что у меня будет машина курева. Только ты в стороне будешь! Товар действительно был хорош и редок. Выпученные серо-голубые глаза Хворова маслянисто поблёскивали. Очень уж ему хотелось заполучить себе столь редкие экземпляры, но Хворова душила жаба, он оказался в безвыходной ситуации – с одной стороны отдавать курево задёшево было жалко, но с другой стороны можно было остаться и без товара и без навара. Толя-мысли прекрасно это видел и цену ломил запредельную. Пусть сам свою жабу душит, гнида толстая. Это было действительно так. Хворов неправедным путём добыл машину с табачными изделиями, и если он отсюда уедет не разгрузившись, то курево придётся везти Герману. Если машину прятать, то табак разворуют сами же подчинённые Хворова. Это понимали и Толя и Хворов. До «борова» наконец стало доходить, что Толя-мысли не шутит, и бывший мент пошел на понятную. - Ну чего ты, «Мысли»? Вдруг дефект какой обнаружится, или товар второй свежести? - Хворов хитро подмигнул и дружелюбно заулыбался. - Я тебе гарантию даю. Да сам смотри, слепой что-ли? – Толя широким жестом картинно указал в сторону товара, как-бы предлагая оценить все его достоинства. Хворов тяжело и обиженно засопел. Вообще-то он всегда сопел из-за лишнего веса и общей поросячьей конституции. Хворов подошел к товару и взял первую девочку за подбородок двумя пальцами, задрал ей голову вверх, а затем помтрался раздвинуть ей губы, пытаясь запустить толстый короткий палец в рот. Как ни была напугана девчонка, она все же тяпнула его за палец, не выдержав такого обращения. Хворов взвыл и отдернул руку с окровавленным пальцем. Вторая рука бывшего мента в тот же миг полетела в сторону красивой девичьей головки. Тяжелая плюха свалила бедняжку на пол. Тут Анатолий не выдержал и наставил короткий дробовик прямо в грудь выродка. - Ты совсем охренел? Чего творишь? Какого хрена ты тут руки распустил? Тебе цену вдвое поднять, чтобы товар не портит? Близняшкам по пятнадцать лет. Свеженькие, не порченные, прямо красавицы с обложки «Лайф». Сам брать не будешь, я их на лесопилке понимающим людям или керосинщикам мигом продам! - Да беру я, беру! Сам подумай: какой базар без торга? Хороши чертовки, - окончательно сдался Хворов и, задорно подмигнув Толику, снова его уколол: - кровопийца ты, «Мысли». Вроде не еврей, а ведешь себя хуже армянина. Последнее готов забрать и голым по миру пустить. Раньше таких как ты «мироедами» называли. Толя опустил дробовик. - Да какой же я мироед? Я всего лишь барыга, - примирительным тоном ответил Анатолий. К его радости, сделка состоялась как нельзя кстати. - Вот сам признался, что барыга. А значит - мироед! - победно заключил «боров», а потом озабоченно посмотрел на окровавленный палец. – Ты смотри! Палец-то чуть совсем мне не откусила. Острые зубки у сучки. Он взял со стола бумажную салфетку и морщась обернул ей свой ненаглядный сарделькообразный палец, сочащийся кровью. Хворов потряс вторым потным кулаком в сторону девочек и грозно добавил: - Ух, теперь я вам! Дрессированные у меня будете. Шелковыми вас сделаю. Девочка поднялась с пола самостоятельно, вторая близняшка не попыталась ей помочь и даже не пошевелилась, она стояла и смотрела совершенно пустым взглядом в угол кабинет Анатолия, где примостился большой и красивый географический глобус. Поднявшаяся девочка снова чуть не упала, ее ноги предательски подогнулись, но она успела ухватиться за спинку тяжелого деревянного кресла под старину. Из разбитых губ и носа девочки текла кровь. Похоже ей действительно здорово досталось. Может этот тупой урод ей нос или челюсть сломал. Но сейчас это было уже не важно. Сделка состоялась. Толя с Хворовым ударили по рукам. За порчу товара можно было не бояться. Хворов, уже не обращая внимание на купленных девочек, сказал Толе: - Машину я в ворота загоню. Только быстрее разгружайся! Не затягивай! - Быстро не получится. - Охладил пыл «борова» Толя. Хворов аж весь надулся от возмущения. - Как…как? – Боров тряс мгновенно покрасневшими щекам и раздувал ноздри. Вдоволь насладившись, побуревшим как свекла, рылом и вылезшими из орбит глазами, Анатолий с самым непосредственным видом Иванушки-дурачка сообщил Хворову: - Курево специфических условий хранения требует. Сухости полной. А мне еще склад освобождать нужно. Излишков сейчас много, затоварены мы, все сари добром заставлены. Все что за рабов выменяли - мёртвым грузом лежит пока Кощей не вернется. Места свободного нет, а под отрытым небом оставлять нельзя. Сам понимаешь. И рук рабочих не хватает. Ведь всех рабов кроме баб молодых мы вчера Курбану хромому на рынок отдали под реализацию. Он свои комиссионные почти вдвое скинул. Сейчас спрос на рабов резко подскочил. - Так, хлопцев снарядами. Пусть помогут. По-быстрому и раскидаете все, - прозорливо и свысока посоветовал боров. - О-о-о! Так хлопцы то наши - все бойцами себя считают. Им западло рабским трудом заниматься, - снова огорчил Боброва Толя. - Бабы долго грузить будут. Не приученные еще. Толя врал. Из рабов на базе действительно остались только бабы и немножко детей, но помимо них в усадьбе были так называемые вольнонаемные. По своему статусу они были более продвинутым «персоналом» чем рабы - практически крепостными. Торговать ими не торговали, но работали они только за кров и еду. Вольнонаёмными самостоятельно становились те бедолаги, кто по каким-либо причинам не мог найти себе защиту и пропитание в новом мире. Такие люди, чтобы выжить, пристраивались к более сильным группам: анклавам или бандам, работали по мере сил за еду, жилье и покровительство, но от рабов они ушли не далеко. - А сколько по времени грузить то будут? - До вечера не меньше, - обрадовал Хворова Толик. Боров посмурнел и с наигранными нотками в голосе спросил: - Так, может, найдется мне старику местечко для отдыха. Пока разгружать будете, я там побуду, а то притомился я с дороги. Годы не молодые. Здоровье уже не то. Сам понимаешь. - Всенепременно, дорогой Олег Всеволодович, - поддержал тон собеседника Толя-мысли. - Я распоряжусь, чтобы вам в малом флигеле местечко подготовили. Хворов, уже не скрываясь, пускал слюни, так ему не терпелось опробовать новое приобретение, но Толя приготовил для него очередной хитрый подвох: - А девочек ваших я в уличных клетках устрою. Им там хорошо будет. Сальная улыбка сползла с круглой и жирной морды Хворова. - Так я могу товар с собой во флигель взять? - предчувствуя нехорошее, осторожно спросил боров. - Ой! Я думаю, что не стоит. Панночка неправильно понять может. Хворов струхнул. Это было сразу видно по сжатым губами и забегавшим глазками. Толя упомянул прозвище жены Кощея - Волетты. Боров действительно ее боялся. Ее все боялись. На Виолетту с приходом Большого Песца свалилась и богатство, и власть, и почитание. Случилось так, что все эти волшебные подарки судьбы легли сверху на ее беременность, прошлую убогую житуху и непомерное самомнение. Характер новой Виолетты стал жуткой катастрофой для всех окружающих. Виолетта дохаживала последний месяц перед родами и целенаправленно третировала всех подряд. Именно Толя впервые назвал ее "панночкой" по аналогии с героиней бессмертного творения Николая Васильевича Гоголя - "Вий". Там ведьма-панночка восстала из мёртвых и летала в гробу по церкви, желая уничтожить бедного бурсака Хому, который ее отпевал. Но Виолетта или Гоголя не читала или, ввиду общего умственного недоразвития, не поняла тонкий намёк на свою инфернальную сущность. Прозвище «панночка» она воспринял с восторгом, и принялась культивировать новый образ «прекрасной панночки» с ненормальной активностью. При этом скудоумие Виолетты раскрылось во всей своей красе. Образ получился поистине карикатурным и отвратительным. Безвкусно подобранные аляповые шмотки: короткие и облегающие, сменились такими же безвкусными длинными платьями, юбками и кардиганами. Если раньше Виолетта напоминала вокзальную прошмандовку, то теперь она стала похожа на огородное пугало. Старясь придать себе величественный вид, она теперь ходила, окунувшись спиной назад, задрав подбородок и приподнимая перед собой подол какой-нибудь из своих длинных шмоток. Она сама себе состряпала нечто типа плаща или накидки на плечи, которая тащись за ней сзади по полу или земле. Помимо толстого слоя косметики и тонны всевозможных золотых украшений образ «панночки» завершался маленьким черным хлыстом. На сколько помнил Анатоли, такой хлыст назывался «стик». Неизвестно откуда она обзавелась им. Толя подозревал, что это товар из секс-шопа. Вот и ходила «панночка» с черным «стиком» в руках, задирая длинную юбку и подметая плащом-накидкой всякую грязь в их усадьбе. А хлыст Виолетта таскала не только для красоты. При любом удобном случае она пускала его в дело. Причем от криков очередной жертвы Виолетта входила в раж и, с выражением одержимости на лице, лупцевала провинившегося раба до кровавых брызг. Не стоило упоминать эту нечисть всуе. Громко хлопнула дверь конторы Анатолия, и вылетела панночка-Виолетта собственной персоной. Она, рассекая громадным животом окружающее пространство, подлетела к торгующимся мужчинам. - Боров! - заверещала она. - Это твои уроды у меня под окнами накурили? Мне рожать скоро, а вы мне нервы трепите и ребенка моего хотите отравить! Боров весь сразу напрягся: - Да кто посмел, Виолетта Аркадьевна. Вы только скажите, я им мигом яйца наружу повыворачиваю! Виолетта мгновенно успокоилась. Панночка услышала то, что хотела. Гроза нежданно миновала. Бешенная импульсивность и переменчивость настроения панночки уже обрастала легендами и анекдотами, но Толя уже привык к таким внезапным перепадам настроения, а также хамству и бесцеремонности первой леди банды работорговцев. После того как позавчера внезапно пропал Кощей Виолетта носилась по всей усадьбе, выискивая того на ком сорвать свою злобу и страх. - Если еще раз такое повториться, то я сразу из дробовика стрелять буду, - в категорично форме заявила она. - Конечно, конечно, это ваше полное право, - заулыбался Хворов. Виолетта выскочил также стремительно, как и зашла. Дебилка полоумная. - Во стерва поганая, - высказал свое мнение Хворов после того, как ведьма вышла вон. За глаза «боров» не скрывал своего отношения к Виолеттке и ее выходкам. Собственно говоря, отношение к ней было у всех одинаковое. Если бы не Кощей и его правая рука Митроха, то Виолетту давно бы покрошили в фарш, не смотря на беременность. Кощей, ударенный в свое учение о собственном превосходстве, страстно желал плодить отпрысков, дабы осчастливить брошенный мир маленькими Кощеями и Кощейками. На фоне своего бзика он с беременной Виолетты пылинки сдувал, опасаясь за здоровье будущего наследника. Любой каприз Виолетты выполнялся мгновенно, а она пользовалась этим напропалую. Собственно говоря, на это Толя и намекал Хворову. Застав на территории своей усадьбы Хворова, удовлетворяющего свою похоть с рабынями в ее флигеле, Виолетта точно бы закатила тяжелую истерику с лупцеванием всех подряд своим стиком или даже со стрельбой. На почве беременности Виолетту вгоняло в ярость любое попавшееся ей проявление сексуальности. - Слышь, Мысли, - обратился Хворов к Толе. - Давай я машину у тебя оставлю, а завтра кто-нибудь из моих ребят приедет сюда и заберет транспорт. А? - Что? Так не терпится товар опробовать? - лукаво усмехнулся Анатолий. «Боров» расплавился в своей препоганейшей улыбочке и затряс перед лицом Анатолия толстым коротким пальцем. - Знаешь ведь, хорек, слабость натуры моей. Ну как таких кобылок не оходить. Славные и ладные. Тут никакой виагры не нужно. По рукам? - Ладно уж. Езжай. Машину в целости верну. "Бинго!" - подумал Анатолий. Он этого и добивался. Теперь он получил то, что хотел. В его распоряжении осталась машина с товаром. Толя не собирался ее разгружать. Он уже знал, куда пристроить драгоценное курево. Гнать машину нужно было за сто пятьдесят километров, там располагалась большая военная часть с громадным парком машин на консервации, где Мысли уже договорился купить БТР. Предложение поступило два дня назад, а тут как на грех появился «боров» со своим грузовиком набитым сигаретами. Курево сейчас росло в цене потрясающими темпами. Особенно ценились хорошие сигареты. Весь кривой товар, который «боров» пускал мимо своего господина Германа, он сплавлял хозяйственному Толе, который при Кощее был кем-то вроде управляющего, коммерческого директора и завхоза в одном лице. В этот раз и Толя-мысли пошел на нарушение, сплавов люксовый товар из личного резерва Кощея. Теперь от гнева хозяина Толю мог спасти только БТР. Было ли ему жалко девочек? Скорее всего - да. Но времена сейчас такие. Кому-то суждено быть рабом, а кому-то хозяином. Толя еще посмотрел на девчонок. Та, что укусила Боброва за палец, смотрела на него с отчаяние и ненавистью. А вот вторая девочка глядела пустым отсутствующим взглядом в стену. Хоть и недавно банда Кощея занимались торговлей живым товаром, но Анатолий уже повидал таких людей с опустевшей или умерший душой. Они были похожи на живых кукол или маникенов. Они были живы и зачастую здоровы, но переставали быть человеком. Всех их характеризовало полное отсутствие воли и желания жить. Ими было легко управлять. Они даже ели или мылись только по приказу, а без управления они замирали на месте или бесцельно слонялись сомнамбулической походкой, неизменно возвращаясь к одному и тому же месту. Толя допускал, что так проявляется шоковое состояние или психическое заболевание, но утверждать наверняка этого он не мог. Конечно, он считал себя интеллектуалом и обладал энциклопедическими знаниями, но он же не врач. Зная Боброва, можно было смело предположить, что участь у близнецов была очень печальной. На прошлой неделе Митроха специально по заказу «борова» привез ему мальчика. Хворов обязательного хотел пухленького и темноглазого, и еще, чтобы у него на лобке только стали появляться волоски. Его заказ был выполнен в сроки и за приличную цену. Мальчик погиб на четвертый день. Пьяный боров задушил его. Жирная скотина потом еще опытом делился: какие можно получить ощущения, если у игрушки выдвинуты все зубы. Толя выкинул из головы лишние мысли и пошел провожать Хворова из усадьбы. Чтобы снова не попасть панночке под горячую руку, Толя набросил на плечи девочек старые синие халаты слоновьего размера и одел на головы бесформенные шляпы из магазина «Охотник-рыболов». Может быть, так бешенная Виолетта не обратит на них внимания. Пока они вели девчонок к задним воротам хозяйственного двора усадьбы, Толя по рации распорядился запустить машины Хворова, а Хворов распорядился своим ребятам загонять машины на территорию. Когда они вывернули из-за большого гаража на забетонированную загрузочную площадку, между распахнутыми черными створками высоких металлических ворот показалась кургузая морд пятитонного фургона «Iveco». Толя не стал дожидаться, когда к его мерзейшеству Хворову прибудет личная карета. Его заинтересовала молоденькая девушка с полуторагодовалым карапузом на руках. Она тихонько зажалась в углу между караулкой и мастерской. Ее там не должно было быть! Это товар из последней партии, которую привезли ребята Митрохи. Отловленных рабов принимали без Анатолия, и поэтому он не видел ее раньше. Товар был знатным, женщина явно была молоденькой мамой, а не сестрой или родственницей карапуза. Но сейчас она с ребенком должна была быть в камерах или уличных клетках. Наверняка она оказалась здесь потому, что охране захотелось развлечений. Такими мамашками просто управлять. Угроза отобрать или покалечить ребенка подавляла ее волю полностью. Она была готова на все, чтобы защитить своего кроху. Следов побоев или разорванной одежды на молодой женщине не было видно. Но по встрепанному виду и затравленному взгляду можно было сразу сказать, что ее уже успели попользовать и в хвост и в гриву. Дай Бог чтобы не на глазах у собственного ребенка. С малышом все было в порядке. За порчу детей карали действительно беспощадно, на такое даже эти мрази не решились бы. «Вот ублюдки! Кокой товар портят!» - подумал Толя. Такую кралю со спиногрызом можно было мгновенно пристроить в хорошее место и за хорошую цену. - Ты что здесь делаешь? – спросил молодую мамочку Толя-мысли, когда подошел к ней практически вплотную. Молодая женщина сама была еще практически ребенком. Маленького роста с точеной фигуркой и не прошедшей детской пухлявостью на лице она выглядела намного моложе своего возраста. Сейчас ей можно было дать столько же лет, сколько и проданным близняшкам. Маленькими аккуратными ладошками он прижимала хнычущего ребенка к себе и пыталась его успокоить. Большие очаровательные глаз рабыни наполнились ужасом. У нее все эмоции были написаны на лице. Да по ней вообще можно было безошибочно прочитать не просто все, что она думает и чувствует сейчас, а увидеть всю ее жизнь целиком. Куколка явно из зажиточной семьи. С детских лет она купалась в любви и заботе родителей и близких родственников, щедро платя им искренней ответной любовью и нежностью. Ранняя любовь к действительно хорошему парню. Ранний брак, которому со скрипом уступили ее родители только из любви к своей доченьке, поняв, что ее избранник действительно стоящая партия для ненаглядного чада. Обожание любимого мужа. Подаренная его родителями квартира и подаренная ее родителями машина с гаражом. Ранний ребенок, который мгновенно превратился для нее в центр вселенной. Вот такая редкая и счастливая жизнь девочки-звездочки была написана на ней большими крупными буквами. А потом случилась катастрофа, и вот этого нежного котенка в одно мгновение настигла безжалостная действительность и цинично выкинула из тепло уютной жизни, полной любви, в эту клоаку – логово работорговцев. Толя ей улыбнулся. - Ничего не бойся, хорошая моя. Я здесь за порядком присматриваю. Я тебя в обиду не дам. Тебя обижали? При этих словах Толя обернулся и грозно посмотрел на замерших охранников. Они его не боялись, но если он хоть слово об их шалостях дойдет до Виолетты или Кощея, то их участь может мгновенно стать самой незавидной и плачевной. По пухлым нежно-розовым щечкам женщины-ребенка мгновенно потекли громадные хрустальные слезы. Такие же горькие и жгучие как соляная кислота. Она ему поверила глупенькая. - Спасибо вам, - едва слышно выдавила она из себя. Толя-мысли почувствовал, как у него в груди из ниоткуда возник раскаленный гвоздь и впился прямо в сердце. У Анатолия аж дыхание перехватило. Такого раньше с ним не было. В этот момент за спиной он услышал визг. Толя-мысли мгновенно обернулся. Боров запихивал связанных близняшек в свой здоровенный тонированный джип. Хворов бесцеремонно их мял и лапал за самые сокровенные места. Причем старался сделать это как можно больнее для жертв. Рука Анатолия непроизвольно опустилась на рукоять Стечкина в тактической кобуре. Большой палец привычно отбросил стопор, освободив пистолет, а указательный палец уже нащупал спуск. Толя не был великолепным стрелком, но попасть с десяти метров в, маячащий у дверей джипа, потный жирный затылок он мог без вопросов. Квалификации и боевой подготовки у него на это хватит. Пистолет Толика покинул кобуру и двинулся вверх, стремясь занять положенное место на линии прицеливания. Все как на его многочисленных тренировках. Глава 23. Остров спасения - Он всегда у вас так носиться? - задумчиво спросил у Николая следователь. – Как скипидаром между булок спрыснули. Похоже, что он тоже удивился резвости Давида-Арсения, провожая глазами уезжающий «соболь». - Я буквально подыхаю от усталости, а он скачет как горный козлик, - завистливым тоном продолжил Иваницкий. - А ты, Вова, ничему не удивляйся, - ответил Смуглянка. – Его ангелы святые в обитель ихнюю на крыльях понесли. Смуглянка не стал жаловаться свое собственное состояние, но чувствовал он себя как жертва кораблекрушения, выброшенная на каменистый берег. Два боя и побег сразу после нелегкого эксперимента измотали Николая, а многочасовая езда по всяким забытым дорогам буквально вытрясла из него последние силы. Мужчины наблюдали, как микроавтобус начал подниматься вверх по склону громадного холма и заехал в густые заросли. Он даже скорость не сбавил, машина подпрыгивала на неровностях дороги так резво, что казалось, будто бы она бежит вприпрыжку, а не катится на колесах. - Стоит его ждать? – скорее у себя, чем у собеседника спросил Иваницкий. - Может уехать от греха подальше? - Бензина все равно мало. В джипе компьютер вообще перестал уровень топлива показывать. Одни нули на экране. В «соболе» литра три – не больше. Даже если уедем, то они нас быстро догнать смогут, - ответил ему уголовник. - Если бежать не сможем, то дождемся их здесь, - продолжил его мысль следователь. - Посмотрим, что у них за община такая. Может они действительно мирные и добрые. А мы их уже подозреваем. - Мне девочке нужно повязку поменять, - окликнула мужчин Людмила. - Помогите найти аптечку, а то у меня бинты закончились. Следователь и уголовник переглянулись. Они так и не удосужились как следует обыскать оба соболя. Конечно, в этом не было ничего удивительного для той ситуации, в которой они оказались. Им было просто не до трофеев. Поиск медикаментов оказался одновременно важным и нужным делом, которое позволило скоротать время ожидания. Мужчины и медсестра сначала выкидывали все найденное в джипе и «соболе» на землю, а потом перебирали вещи. Самым бесполезным предметом оказалась большая сумка из джипа. Она с горкой была забита папками, дисками, флешками, альбомами, толстыми блокнотами и прочим офисным хламом, там даже два ноутбука было. Но на счастье раненной девушки в джипе разыскали отличный медицинский кейс со всем необходимым, включая полевой набор медицинских инструментов и ампулы с различными препаратами. Кроме тельняшек и спортивной одежды в микроавтобусе обнаружили пару пледов, старую фуфайку, две теплы куртки военного образца, ящики с инструментами, много стреляных гильз и еще много разного ручного инструмента. Раненую девочку уложили на землю, подстелив одну из курток, а вампира трогать не стали, он так и остался лежать в машине. Дочка Людмилы все это время сидела на корточках неподалеку и продолжила рисовать в альбоме свои картинки. Суета вокруг раненых оттеснило на второй план все прочее, и время летело незаметно. Носферату чувствовал себя вполне неплохо для его ранения. А вот состояние девочки ухудшалось на глазах. Она лежала молча. Бледное лицо с бескровными губами походило на мраморную маску, на которой жили только глаза. Людмила старалась постоянно разговаривать с ней. Девочка только моргала глазами в ответ. Один раз моргала, если ответ утвердительный, и два раза - если ответ «нет». На большее сил у нее не было. Бледность говорила о кровопотере, но повязка намокла не так сильно, как можно было предположить. Смуглянка понял, что у девчонки внутреннее кровотечение, которое мог остановить только профессиональный медик. Он понимал, что виноват в ранении и страданиях Наташи, но так сложились обстоятельства. Ведь он тогда стрелял исключительно по необходимости. Теперь в их небольшой команде уже было два человека, которые пострадали от выстрелов Смуглянки. Закончив с обыском вещей, Николай и следователь переоделись. Они оба натянули тельняшки и сменили свою струю одежду на новенькие спортивные костюмы. Вампир смотрел на них сквозь распахнутую дверь и угрюмо молчал. К Николаю подошла Сонечка и застенчиво протянула ем еще один рисунок. - Спасибо, -несколько смутившись сказал он. Подарок ребенка был неожиданно приятен. Самым ценным в этом было искренность. Хотя сам рисунок был очень хорош. Синей шариковой ручкой на слегка помятом листе бумаги был нарисован Смуглянка с растерянным лицом, это было в момент когда подошла Людмила там на метеостанции. У ребенка однозначно был яркий талант. Хозяева обители появились, как только Людмила закончила с перевязкой девушки и сделал ей несколько инъекций. На дороге, бежавшей по склону холма, показалась старый разбитый уазик - «буханка». Он вывернул из покрывавших холм густых зарослей и, подпрыгивая на кочках, резво покатил в их сторону. Из бокового окна со стороны пассажирского сиденья высунулся святоша. Он изо всех сил беспорядочно махал им рукой, как будто от этого завесила скорость уазика. Но это мало походило на условный знак, святоша махал рукой из стороны в сторону. Иваницкий сразу отметил, что, не смотря на потрёпанный вид, машина не тарахтела, не гремела и не скрипела. То есть не было знакомого «музыкально сопровождения» видавшей виды колымаги. Кто-то старательно придал крепкой машине вид старого корыта. Однако! Здесь есть о чем задуматься! Уазик сделал короткий крюк и развернулся к ним задом, не доезжая пятидесяти метров, после чего остановился. Тоже правильно делают: ведут себя осторожно, но без агрессии, не бряцают оружием, соблюдают дистанцию при знакомстве и не стараются напугать. Времена сейчас такие. Святоша выпорхнул из машины как мотылек. Похоже, что он совершенно забыл о договоренностях. По крайней мере, никаких заранее оговоренных знаков он не подавал. - Хвала Всевышнему! - закричал он задыхаясь. – Вы не представляете, что началось, когда я появился! Батюшка Серафим молитву о спасении моем возносил, а община гимны петь начала. А тут я появился. Вот. Там такое началось! Такое! - Дурень! Я ваш гробик на колесиках чуть из автомата не расстрелял. Был же уговор, что сигнал подашь о том, что все в порядке, - оборвал его Смугянка. - Да вы что? Что может быть не в порядке? Ведь вас сам Богу сюда привел, а я проводником воли его выступил, а, значит, вы благословенны и спастися должны вместе с избранными. А за грехи прежние не беспокойтесь. Сейчас большое искупление идет. Будем вместе отмаливать. И спасутся души ваши. Как свыше предначертано - так тому и быть, - Святоша снова завел свою хорошо знакомую песню. - Дебил, - с ухмылкой констатировал вампир, дослушав речь святоши. Тем временем в их сторону от «буханки» уже двигались двое бойцов с автоматами. Может они и кроткие христиане, но оружие в руках общинников заставляло относиться к ним со значительно большим вниманием, чем требовалось для такого момента. Иваницкий отшагнул за тяжелую корму джипа, а Смуглянка встал так, чтобы прикрыться от гостей телом Давида-Арсения. Носферату лежал в машине и разглядывал визитеров через распахнутые двери, его морда скукожилось в жуткой клыкастой гримасе, изображающей улыбку или усмешку, а может быть и угрозу. Двое крепких молодых ребят подошли к ним вполне уверенно. Они не брали автоматы наизготовку, не требовали от них, чтобы они бросили оружие и легли на землю. - Мир вам, люди Божие, - сказал один из парней. - Мир вам! Добро пожаловать в нашу скромную обитель, - продолжил второй. - Здрасьте и вам тоже, - поздоровался Смуглянка. - И вам не хворать, - приветствовал их следователь. - Здравствуйте. Нам помощь нужна. У нас двое раненых, - сказала Людмила и уверенно вышла вперед. Иваницкому сразу не понравилась уверенность визитёров. Сомнений не было, что они чувствовали за своей спиной надежную поддержку. От крайних деревьев холма до места их стоянки было не более полутора сотен метров. Снайперским огнем их можно было положить в течении пары секунд, или даже того меньше. Иваницкий остро чувствовал подавляющее преимущество молодчиков. Причем главным тут было слово «подавляющем». Они смотрели на окружающий мир как на банку с клопами и при этом раздумывали брызнуть в эту банку «дихлофосом» или нет. Они были хозяевами этого мира. По поведению прибывших бойцов Смуглянка понял, что перед ним ребята тертые, но до настоящих профессионалов им далековато, чтобы они там о себе не думали. Николай уже видел настоящих профи, когда их возили на полигон в Красноармейск для тренировки. Точнее тренировались тогда именно на них. Такие вот спокойные ребята впятером «уработали» на полигоне их взвод из тридцати человек. Как раз именно такими суперпрофи ребята не были, но вели себя также уверенно как и они. - А где ваши раненые? - спросил парень с выпирающими скулами и кадыком. - Там за машиной девушка лежит. Мы ее в тенек под березками положили. Она совсем тяжелая, - ответила Людмила. - Давайте вашу больную к нам в машину. Мы быстрее доберемся, а я по рации братьям скажу, чтобы операционную готовили. - А у вас и операционная есть? Парень улыбнулся женщине с какой-то трогательной теплотой. - И операционная, и госпиталь, и врачи, и даже своя фабрика для лекарств. Никаких расспросов с их стороны, никаких обысков, никакого «предъявите ваши документ», никакой подозрительности и враждебности. Скуластого парня звали Аарон, а второго пониже ростом Павел. Они вели себя вполне дружелюбно и сдержанно. Наташу уложили на медицинские носилки, которые достали из подъехавшего уазика. Аарон и Павел погрузили раненную девушку в свою буханку и сразу же поехали в обитель. Людмилу и Сонечку отказались с собой везти, проигнорировав настойчивые просьбы медсестры. Общинники сослались на то, что места не нет. И это было действительно так. С внутренней стороны кузов буханки был укреплен металлическими листами, а задняя дверь представляла собой сплошную стальную плиту с парой бойниц. Места внутри действительно значительно сократилось. Давида оставили в качестве проводника, и он не затыкался ни на минуту. В итоге Смуглянка пообещал заткнуть рот святоши ботинком, если он не замолчит. Давид на это даже не обиделся. Он с поистине христианским смирением сдерживал в себе, рвущийся на свободу, восторг. Дорога на вершину горы оказалась не такой уж и легкой. Несколько развилок и езда поперек склона горы по участкам с опасным креном дополнялись запутанностью самой дороги и несколькими откровенными ловушками, которые устроили божьи люди. Сейчас деревья еще стояли голые без листвы, а когда появиться зелень, дорога вообще превратится в настоящий лабиринт. Сама дорога была весьма неплохая для ее возраста. Делали ее давно, укладывая дорожные плиты на толстую щебеночную подушку, частенько попадались подпорные стенки. Такие дороги устраивали для военной техники. За прошедшие годы бетонные плиты не провалились и не расползлись, стыки между серыми плитами поросли мхом, а во многих местах их покрывал толстый слой утрамбованной земли, но дорога для таких условий было вполне на уровне. На вершине холма вместо ожидаемой военной базы их встретили металлические ворота и архаичный частокол из бревен. Ворота были старые и ржавые, а вот частокол совсем свежий. Было сразу заметно, что его делали в спешке, бревна были разной толщины и высоты, но собран он был крепко и основательно. Эстетическая составляющая ограды была целиком подмята утилитарным прагматизмом. Надежность превалировала, а красоту такого сооружения мог увидеть только свихнувшийся эстет. С обеих сторон от ворот стояли вышки или башни. На высоту примерно четырех метров они были сложены из массивных бетонных блоков с амбразурами, а выше на одной башне стояла кривоватая деревянная вышка, а вторая башня еще надстраивалась кирпичными стенами, по высоте она пока не доходила даже до уровня середины соседней деревянной каланчи, но каменщики выкладывали ряд за рядом, старясь вывести идеально ровные стенки и углы. Ворота были распахнуты, и колонну уже встречали около дюжины человек. Мужчины были одеты разнообразно. Двое были в полноценной военной форме, один в старой милицейской, а остальные носили рабочую, туристическую или спортивную одежду. К тому же большинство из них уже отпустили бороды или отращивали их. А вот все женщины были одеты однотипно в длинные юбки почти до земли, кофты или блузы с длинными рукавами, а головы были повязаны платками. Однотипность женских нарядов с лихвой компенсировалась цветовыми и модельными решениями заданной темы. Жители общины смотрели на них с интересом и совершенно без страха. Смуглянка вышел из-за руля первым. С ним здоровались. Женщины ему слегка кланялись, а мужчины пожимали руку. Подобная процедура ожидала Иваницкого. Внутри, огороженного частоколом, периметра кипела жизнь. Лаяли собаки, ходили люди, разносились ароматные кухонные запахи, отовсюду доносились звуки непрекращающейся стройки. Стук и грохот, визг бензопил, рычание каких-то механизмов. Невольно на ум приходила ассоциация с муравейником, где каждый из насекомых трудолюбиво и тщательно выполнял свою работу, подчиненную общей цели. Общинники, выкладывающие кирпичную башню, даже сейчас не приостановили свою работу, а просто бросали взгляды на появившихся новичков, продолжая разравнивать раствор и класть кирпичи. Иваницкий подумал, что лучше сразу пообщаться с начальством общины, чтобы расставить все точки над «И». Отца Серафима искать не пришлось. О его появлении возвестил радостный визгливый крик полоумного святоши: - Батюшка, батюшка! Позвольте вам представить моих спутников, с которыми делил хлеб и кров, с которыми муки в честь Отца небесного принимал. Он крутился и приплясывал вокруг очень крупного бородатого мужчины в рясе и с простым деревянным крестом на груди. Крест был размером с большую ладонь. Он одновременно кричал о своей простоте, но был сделан с известной долей умения и сноровки. Облачение отца Серафима производило точно такое же впечатление. На нем была старая выгоревшая ряса, но идеально чистая и выглаженная. Прорехи в рясе были очень аккуратно затопаны, но заштопаны так, чтобы их могли заметить. Было в этом что-то показное и нарочитое, как будто человек специально выпячивал свой аскетизм и простоту. Священник был действительно очень большой. Высокий и широкоплечий, с мощным торсом и богатырскими руками, по своим габаритам и телосложению он больше напоминал американского рестлера или борца самой большой весовой категории. Лицо отца Серафима было простым и грубым с крупными чертами и глубокими морщинами. Пышная борода и длинные до плеч волосы тоже были чисто вымыты и гладко вычесаны. Голос батюшки оказался подстать габаритам. Сочный бас рождался глубоко в груди и мощной волной накрывал вех окружающих: - Мир вам, странники. Вы к нам с добром или с худом пожаловали? - Нас сюда ваш Давид привел. Ему виднее, - ответил Смуглянка. - Неправильно, - поправил его поп. - Сюда Господь приводит. На все воля его. А во времена последних дней, вообще случайностей быть не может. Былинку и ту ветер несет по воле его. А что помимо воли его обретается - то от врага человеческого происходит. Время истины настало и каждый должен определиться - на чьей он стороне. Если оказались на острове нашем, то значит - благословенны вы и спасетеся. Именно от вас зависит принять благость божию или предаться в лапы сатаны богопротивного! Тьфу! - Так мы вроде сами по себе… - Заблуждаетесь! И от того в силки сатанинские попасть можете. Конец мира прежнего пришел и суд божий человеков ожидает. Неужели не видите вы, что с миром произошло? Иваницкий понял, что поп тащит их в полемику, от которой зависит их дальнейшая судьба. Он сознательно давит, требует признания и подчинения. Если с Богом, то значит - под его началом должны обретаться, а в противном случае – все они враги и прислужники сатаны. Еще неизвестно чем это религиозный диспут закончится. Могут и на костре сжечь. Религиозные фанатки всякие бывают. Следователь его очень хорошо понимал. У попа в руках была абсолютная власть над членами общины, и другого он не принимал категорически. Иваницкий понял, что видит в священнике самого себя со стороны. У него тоже была своя паства, только многократно превосходящая приход этого здоровенного батюшки. А объединяющая основа таких скоплений людей была слишком похожа. Люди объединяются вокруг общей идеи или интереса. Как футбольные фанаты, коммунисты, толкиенисты, баптисты, все они были по своему верующие. Основа самых больших объединений – это общая идея. Если у Иваницкого в основе идеологии лежало его понимание о ДОЛГе и очищения новой цивилизации, то батюшка культивировал идею спасения и противостояния с теми, кто спастись не желает. Если Иваницкий давал людям надежду и указывал правильный путь, то батюшка щедро одурманивал мозги своих последователей библейскими сказками и пугалками о муках адовых. Страх, осознание собственной исключительности, причастность к великой идее и востребованность – это самые сильные мотиваторы, на который можно поймать любого человека. «Посмотрим чья возьмет!» - с усмешкой подумал Иваницкий. – «Этот живой упырь устроил себе райскую жизнь на развалинах погибающего мира. И жирует он за счет преданного стада адептов в обители. А те его на руках носят. Эти сыны божии по одному его слову раболепно полезут в огонь, в воду и на толпу зомби – все ради его интересов. Тоже мне великий учитель и спаситель нашелся». Долг Иваницкого как раз и заключается в том, чтобы искоренять таких вот упырей, которые устраивают свою жалкую паразитическую псевдоимперию за счет других людей. Приговор попу был вынесен и обжалованию не подлежал. - Вы батюшка нас не торопите. Сами понимаете - время такое. У вас мы не из любопытства задержаться решили, а ввиду объективных обстоятельств. Раненые у нас и женщина с ребенком. Если можете помочь, то земной поклон вам и благодарность, а если откажете, то ваше право – дальше двинемся. Поп с интересом посмотрел на следователя. Внимательный острый взгляд резанул по глазам, пытаясь пролезть глубоко в душу. - Мы всех принимаем, кого к нам Господь привел. Таков наш долг христианский, - ответил батюшка. – Токма помощь сейчас нужда в большей мере духовная. От мук адовых следует детей божьих спасать. Слово правды в сердца людские приносить и от греха отвращать. За это мы и боремся. Все мы христовы воины и в бой ведет нас сам всевышний. «А не много ли ты на себя берешь, преподобный?» - язвительно усмехнулся про себя Иваницкий. - Так правду каждый по-своему понимает, - сказал следователь и понял, что допустил оплошность. Он уже чувствовал, как вокруг него начинает бурлить негодование, ведь для сектантов слово попа было последней истиной, а он посмел ему перечить. Паства отца Серафима пока еще негодовала молча словам дерзкого новичка, но конфликт пора было гасить, а то сейчас их причислят к сомну слуг сатаны и сожгут прямо здесь. Иваницкий хотел было сказать что-либо примирительное, но его опередил святоша. - Батюшка. Новенький он у нас. Еще счастья своего не понял. Ведь вашими словами золотыми сказано. Если Господь привел их сюда, то и нам положено следовать воле его. За души их бороться, сердца их свету веры истинной открыть. Ведь они как дети неразумные. Бродят котятами слепыми в безверии. Каждый имеет право на спасение. Я их привел, и я буду бороться за спасение их души, - затараторил Давид, заглядывая в лицо священнику. - Твоя правда, Давид. Наш долг – вырвать странников из лап лукавого и воспитать в душах любовь и богобоязненность, - согласился с ним поп. – Познакомь меня со своими друзьями, пожалуйста. - Батюшка. Это раб божий Владимир. Я его сегодня утром только встретил. Знаю, что он следователем работал. - Вот оно как, - всплеснул руками священник. – Значит тоже с беззаконием бороться обучен. Токма мы закон не людской, а божий отстаиваем. - Батюшка он хороший человек. Только запутавшийся. - А второй твой спутник тоже следователь? - Нет, - ответил Смуглянка. - Я совсем наоборот - осужденный и отбывавший наказание в исправительно-трудовом учреждении. - Вот значит что! – с улыбкой сказал священник. – Христос на казни своей простил покаявшегося преступника и этим всем христианам пример подал. Все совершают ошибки. Но не все силы в себе находят к Богу вернуться, чтобы покаяться. Вот так и живут в страхе, смерти своей ожидаючи. Смуглянка улыбнулся, тон попа был дружелюбный и слегка подтрунивающий. Николаю начинал нравиться это большой человек. А поп подошел к Людмиле с дочкой и слегка наклонился к ним. - А вы, милые создания, кто такие будете? - спросил он у Людмилы, прижимающей к себе девочку. - Я сестра медицинская. В психоневрологическом диспансере почти все время работала. А это доченька моя - Сонечка. Аутизм у нее. - Господь услышал мои молитвы! – воскликнул поп. - Медики у нас есть, а вот подготовленного младшего медперсонала не хватает. Ведь заботиться приходиться не только о душах, но и о телах бренных человеческих. Тело - храм души, и печься о нем надобно, как о даре божием. Ибо невозможно житие бренное во имя спасения без тела плотского. Через него нам и испытания приходят, крепость веры нашей проверяется. Рад, действительно рад. Поп обнял своими большущими руками сразу женщину и девочку. Еще он потрепал Соню по голове, а та недовольно оттолкнула его рук. - Ну, что же ты, дитятко, пугаешься? Кончились страдания твои. Радоваться нужно. Спасение пришло, преддверие жизни райской, - добродушно сказал ей поп. Соня тут же уткнулась личиком в грудь матери. Поняв, что смущает девочку, поп переключил внимание на лежащего в машине вампира. Батюшка наклонился всем своим немалым туловом и заглянул в джип, где на сложенных сиденьях лежал раненный носферату. - Я смотрю, что у нас тут тоже гости есть? - веселым тоном сказал он. – Что с тобой добрый человек приключилось? Вампир злобно осклабился. - Да разве я человек? Ты получше на морду и лапы мои посмотри. Он демонстративно почесал шею изуродованной кистью с острыми звериными когтями. - Так человек ты и есть. Если ты разговаривать со мной можешь, то и душа у тебя человеческая. А на внешность я не смотрю. Внешность всякая бывает. Бабы ребенков рожают и с шестью пальцами, и с тремя ногами. Да еще калек убогих сколько вокруг, и напасти всякие: парша, ихтиоз, лепра. Главное оно внутри человека обретается. А на тело, которое Богом дано, пенять не стоит. - Сатанист я. У вас тут, наверное, таких линчуют? - Зачем линчевать. Суд над грехами человеческими это дело Божие. А ты, добрый человек, не бойся. Раны мы твои подлечим, дорогу для врачевания души твоей покажем, а куда дальше идти, ты сам выберешь. Бог тебя сюда привел – значит, нужен ты ему. - Бог – это враг мой. А вы все – его рабы. Сами себя рабами божьими называете. - Бога не любят те, у кого любви мало в жизни, да отчаявшиеся. Вот ты любил кого-нибудь в жизни? - Любить можно только себя. Все остальное это просто выгода или привязанность и не более того. - А кого ты в детстве любил? Вампир неожиданной замер. - Ведь были у тебя родители, и они любили тебя. - Я раньше тоже думал, что они меня любят, а потом понял, что отцу я безразличен, а у матери свое представление о любви и моем воспитании было. Так что это не любовь была, а иллюзия и самообман. - А ты плакал в детстве, года терял кого-нибудь? - Я только один раз плакал, когда у меня щенок умер. Его машина переехала. Я его до вечера спасти пытался, но не смог. - А он любил тебя? - Да. - И ты его любил? - Естественно. - А почему ты его любил или за что? - Просто так любил. Он был такой хороший, милый и веселый. Любил и все тут. - Значит, есть в твоем сердце любовь. Только спрятал ты ее глубоко, чтобы боли не чувствовать. А ты не держи ее. Откройся и начни дарить любовь всему миру, а любовь твоя сторицей вернется. - Ну, конечно, - издевательски ухмыльнулся Носферату. - Да. Именно так. Господь любит тебя независимо от того любишь ты его или нет. Он как добрый отец, который сокрушается, когда ребенок ранит сердце его, но все равно, продолжает его любить и примет его всегда, и не смотря ни на что, потому что любовь к ребенку в сердце его живет. Позволь нам тебя подлечить. Вампир ошалело покрутил головой и неопределенно пожал плечами, насколько это было возможно, в его положении. По его обалдевшему виду Иваницкий понял, что отец Серафим затронул какую-то струнку в душе сатаниста. Поп распрямился в полный рост и рукой поманил к себе стоящих в стороне мужчин. Трое мужиков оживились и направились к их машине. Двое из них отошли чуть в сторону и вынесли из небольшого аккуратного сарайчика вполне стандартные носилки на колесиках, которые используют в каретах скорой помощи. Поп снова наклонился к открытому проему двери машины. - Сейчас тебя, милый человек, к докторам нашим отправят. Они посмотрят, чем смогут тебе помочь. Подоспевшие мужики уже открывали задние двери джипа. Вампир болезненно зашипел и заскрипел зубами. Двое мужчин пытались осторожно вытащить его и уложить на носилки. Он старался помочь им, приподнимаясь на руках и отталкиваясь, но все же процедура перегрузки проходила для него тяжело и болезненно. - Никогда не думал, что меня церковники спасать будут, - усмехнулся носферату. - А ты никогда не загадывай. Что волею Божию тебе послано - прими с благодарностью, - напутствовал его священник. Уложенного носферату понесли в сторону длинного приземистого здания, устроенного в дальнем от ворот конце площадки, огороженной стеной частокола. Вслед за носилками с вампиров побежала Людмила, таща за руку свою дочку. - Подождите! Это особый случай! Вы про него ничего не знаете. Я работала с этим образцом. Девочка тащились за ней, ничего не понимая. Соня не то чтобы упиралась, но выступала в качестве балласта для решительной медсестры. Пусть даже Людмила была коренастой и крепкой, но при ее небольшом росте она выглядела несколько комично, наклоняясь вперед на подобии бурлака, который тащит баржу. Дочка Людмилы была слишком крупной для своих лет. Поэтому Людмиле пришлось прилагать заметные усилия, чтобы поспевать за практически бегущими мужчинами. Иваницкий понимал, что не о кровососе она беспокоилась, а спешила проведать раненную Наташу. Так получилось, что Смуглянка и Иваницкий остались один на один с этими странными верующими и громадным попом. Они непроизвольно подошли ближе друг к другу. Возможно, сработал стайный инстинкт. Отец Серафим улыбнулся и лукаво спросил у следователя и уголовника: - А вы тоже сатанисты? Смуглянке начинал нравиться этот человек. Батюшка относился к такому типу людей, с которыми легко и приятно общаться. Он мог расположить к себе одним своим видом. Смуглянка поддержал шутливый тон бородатого великана и ответил: - Не беспокойтесь, батюшка. Я по другой части. Осужденный в общем. Без вины виноватая жертва системы и ментовского беспредела. Следователь недобро свернул глазами и совсем без тени иронии в голосе сказал: - А я тот самый ментовский беспредел и есть. Я без вины виноватых в осужденных превращал. Смуглянка ментов не любил. У него не было той безумной слепой ненависти к ментам, как у многих других заключенных, но он все равно испытал в этот момент чувство внезапной острой неприязни к этому человеку с детским лицом и пробирающим до костей взглядом. Отец Серафим сразу постарался сгладить возникшую напряженность: - У нас и сатанистам, и следователям, и осужденным место найдется, но с одним условием. Когда вы проходите сквозь эти ворота, вы должны оставить свою прошлую жизнь за воротами обители. Здесь жизнь начинается с чистого листа. Мне больше интересует, что вы делать умеете, а не то, что у вас в прошлой жизни было. Первым ответил Смуглянка: - Воевать умею. Хорошо воевать. Диверсионная работа, разведка, организация и подавление беспорядков, акции устранения, яды, техника допроса. Три последних года только этому и учился. А вообще пожарный я по профессии. Машину вожу. К железками тягу имею - если починить что нужно или сделать. Пока срок мотал, в Кировской области лес валил и дома строил. Поп удовлетворённо кивнул косматой головой и посмотрел на следователя. Иваницкий неопределенно пожал плечами: - А я кроме службы в правоохранительных органах больше ничем и не занимался. Иваницкому не нравился этот лохматый гоблин. Его ложь и двуличие матерый опер, прошедший Васькину школу, видел также прекрасно, как и тщательно расчесанную бороду библейского персонажа. Эдакий харизматичный выродок. - Я умею за справедливость бороться и всякую нечисть на чистую воду выводить, а потом карать по всей строгости, - закончил он. Веселые искорки в глазах попа пропали, сменившись колючими льдинками, а лоб покрыли озадаченные морщины. Но все же он улыбнулся одними губами. - Нет среди нас нечисти, и живем мы по законам божьим, а боремся только с кознями врага человеческого и со слабостями природы людской греховной. Закон у нас тут один - слово Божие. Коль сможешь найти у нас себе дело по душе, милости просим. Володя не успел ответить на приглашение священника. С одной из башен, стоящих по обе стороны от ворот, раздалось громкое отрывистое звяканье. Молотили одной железкой о другую такую же. Деловитая муравьиная суета на территории общины замерзла на мгновение, а потом превратилась в беспорядочно суматоху. Но хаос был лишь иллюзией. Смуглянка сразу распознал армейский тревогу, во время которой каждый из бойцов исполняет заученные и вдолбленные в голову действия, а народ здесь был действительно подготовленным. Дисциплине и слаженности верующих могла бы позавидовать любая армейская часть. Хаос превратился в стройный боевой порядок. Произошло это на удивление быстро. Жители этой недостроенной крепости занимали свои позиции. Смуглянка ничуть не удивился, если бы узнал, что у них вся местность вокруг крепости распределена по секторам и пристреляна. Недостроенная крепость готовилась к обороне. Когда защитники крепости заняли свои позиции, долгогривый удовлетворенно хмыкнул. Поп за все это время даже не двинулся с места. На верхней площадке деревянной вышки показался человек, который молча начал размахивать руками, показывая различные незнакомые жесты. Дозорный сообщил священнику нечто такое, что взволнованно долгогривого не на шутку. Поп насупился и нервно потер руки, как бы готовясь к некой физической работе. Батюшка повернул голову направо и скользнул взглядом по худенькой девушке в белой просторной вязаной кофте и распахнутой меховой жилеточке. Девушка мгновенно оказалась рядом с ними. Не подошла и не подбежала, а именно оказалась. Священник улыбнулся ей одними глазами. - Марфа, позаботься, пожалуйста, о наших гостях. Будь с ним любезна. - Да. Конечно, батюшка. Я с радостью им помогу. Девушка стояла перед священником, смиренно опустив взгляд и прижимая руки к животу. Иваницкий пытался угадать, сколько ей лет. Нежное юное лицо было почтительно склонено вперед, так что разглядеть можно было только розовые ушки и впалые щеки под выпирающими скулами. Просторная кофта висела на худеньких острых плечах как на вешалке, а грудь едва угадывалась. Тонкие пальцы и худенькая длинная шея завершили первое внешнее представление о выделенном провожатом. А вот Иваникций заглянул чуть глубже, и четко ощутил, исходящую от Марфы, ауру дворняжки, без претензии на элитарность. Уроженка городских окраин или рабочего поселка она, конечно, мечтала о сказке в своей судьбе. Но в обычной жизни она закончила бы в школу, выскочила замуж за откинувшегося на гражданку дембеля, нарожала бы пару-тройку детей помимо нескольких абортов, и работала бы всю жизнь в магазине, на рынке или в заштатной конторе на невзрачной должности в самом низу пищевой цепочки. Нужда, пьянство и хамство были непременными атрибутами той среды, в которой ей предстояло жить. Удачной ее жизнь можно было бы назвать, если в ней будут три гарантированных «не». Муж не сядет за решетку и не станет хроническим алкоголиком, а дети не станут наркоманами. Лишний вес, ранее старение и просмотры тупых сериалов по зомбоящику – этим и одарила бы ее заскорузлая судьба. Но сейчас эта девочка живет в сектантской общине, а вокруг зомбоапокалипсис, и как теперь сложится ее будущее - вообще не понятно. Так же, не поднимая глаз, девушка сказала гостям: - Пойдёте со мной, пожалуйста. Здесь сейчас может быть опасно. Она так же быстро и плавно повернулась и пошла в сторону храма. В девушке не было ни подростковой угловатости, ни женской игривости, ни бабьей неуклюжести. Она текла перед ними как лёгкая и воздушная фея. Причём двигалась она так быстро, что двое рослых мужчин едва за ней поспевали. - Марфа, а куда мы идем? - В трапезную. Вы там покушаете, а потом я вас к докторам нашим отведу, когда они освободятся. Это если боженька милует и боя с врагами не допустит, а если Господь уготовал нам испытание бранное, то я вас в убежище отведу. Господь милостив, и на все воля его. Девушка истово три раза перекрестилась, беззвучно шевеля губами. - Аллилуйя, - сказал Иваницкий и осекся. Это могло прозвучать грубо и непочтительно по отношению к гостеприимный хозяевам. Его «Аллилуйя» могло быть воспринято как издевка. Хотя поп ему и не нравился, но отвечать хамством на добросердечный прием ему не хотелось. - Прошу прощения, - извинился он. – Я не хотел показаться вам грубым. - А в чем грубость? – не поняла Марфа или сделала вид, что не поняла. Она впервые открыто посмотрела на них. У нее были слегка раскосые глаза, крупноватые скулы и сильно суженное к низу лицо с тонкими губами и маленьким ротиком. Девушка чем-то напоминала лисичку. - Аллилуйя - это хвалебное слово господу, - объяснила девушка и весело рассмеялась, глядя на озадаченные лица своих подопечных. - Вы не тушуйтесь. Чувствуйте себя свободно. Я вам все покажу, все расскажу. Буду вас с братьями и сестрами знакомить. Вы не переживайте. Сначала у нас все скованно себя чувствуют от того, что по-первости благость божию ощутить не могут, а потом они веселиться как дети. И у вас так же будет. Марфа принялась рассказывать, как здорово получить снисходящую на тебя благодать. Открытая беззащитность и непосредственность девушки обезоруживали. Натура у Смуглянки была озлобленной и грубоватой, но зловещая брутальность тренированного убийцы плавилась и отекала под милое девичье чириканье Марфы. Николаю захотелось протянуть руку к укрытой платком головке и погладить ее как несмышленого котенка. Щебечущая головка забавно крутилась на тоненькой шейке. Худенькие острые плечики под вязаной кофтой двигались в такт шагам лисички, а мешковатая одежда колыхалась на ней как на вешалке. Иваницкий не обращал внимание на трескотню малолетней сикухи. Он внимательно оглядывал место, в которое они попали. Верхушка горы была абсолютно лысая и плоская как тарелка. Частокол огораживал площадь примерно в три футбольных поля. С внутренней стороны к частоколу были привалена стенка из мешков с песком или примыкали новые постройки. Вдоль всей ограды тянулись подмости для стрелков, чтобы можно было стрелять поверх ограды. К внутренней стороне частокола уже начали пристраивать домики с плоскими крышами или сарайчики. А в одном месте Володя увидел сквозь пролом частоколе, что с наружной стороны, строят бетонную стену. На территории стояло несколько больших домов и длинные низкие бараки. В середине площадки стояла небольшая деревянная церковь с пятью куполами, которые лепились друг к другу как цветы в букете. Когда они уже обошли церковь, Иваницкий увидел, нечто совершенно не вписывающееся в общую обстановку. За церковью прятались две бетонные коробки с металлическими дверями. А за ним возвышался современный модуль, очень напоминающий склады в накопителе. Только само здание было серовато-белым и по размерам уступало громадным ангарам логистического терминала. Редкие ржавые и темные потеки на стенах говорили о том, что здание стоит тут уже долгое время. Иваницкий оторопело остановился. Только сейчас он решился прервать веселое щебетание Марфы: - А это что такое? Лисичка тоже резко остановилась и испуганно уставилась на следователя: - Что? - Вот эти коробки и модуль. - Какой модуль? - Вот впереди. Белый такой. - А! – облегченно вздохнула Марфа и пустилась в объяснения: - Железное здание – это наша фармацевтическая фабрика. Там у нас учение работают. - Фармацевтическая фабрика? - в один голос переспросили Иваницкий и Смуглянка. Лисичка опять звонко рассмеялась. Наверное, ее позабавил обалделый вид двух взрослых мужиков. - Да. Ведь лекарства перестали выпускать, а те лекарства, которые еще остались скоро закончатся или испортятся. А о теле своем нам нужно заботиться не меньше чем о душе. Ведь на нас миссия великая лежит. Мы христовы воины и выступаем против армии сатаны. А у врага человеческого не только демоны и черти есть, а еще и телесные помощники – это люди которые посулы прельстивого сатаны приняли, зло творят и убивают всех подряд. А еще враг человеческий болезней всяких напустит. Наши лекарства для борьбы с болезнями и лечения раненых нужны. Батюшка говорит, что не стоит Господа искушать. Нам самим о теле своем и о стаде людском позаботиться следует. - А бетонные коробки? - Та, что ближе – это арсенал, а та, что подальше – убежище. Это наши катакомбы, - с гордостью сказала она. –Мы в них как первые христиане прячемся. Представляете? Они от притеснений в подземелья уходили. И храмы там первые строили. Стены узорами украшали. Нам батюшка Серафим про это рассказывал. Мы на нижних уровнях уже стены начали расписывать. Только там пыльно и грязно пока новые кельи строят. - Вы так и живете в подземелье этом? - уточнил следователь. - Нет, что вы! - разулыбалась девушка. – Мы только по тревоге сюда спускаемся и для молитвенных подвигов. Раньше мы вообще собирались подземелье как кладовые использовать. Сухо там. А после того как нас из минометов слуги сатаны обстреляли, мы в катакомбах прятаться стали. Тогда пять бомб у нас прямо во дворе упало, а потом они на штурм пошли. Одна бомба в трапезную попала. Там братьев и сестер убила и покалечила. Но мы выстояли. Не дали слугам сатаны уничтожить нашу обитель. Теперь мы при каждом нападении в катакомбах укрываемся. - От кого обороняться? - не унимался следователь. - Как от кого? – удивилась девушка. – От врагов божиих: посланцев и слуг врага человеческого. - И часто они к вам приходят? – допрашивал Марфу Иваницкий. - Часто, - уже расстроенным голосом сказала лисичка. – Сначала только поднятые нечистым заявлялись. Это мертвяки ходячие, а потом и божьи отступники приходить стали. Мы по-первости их словом божиим и молитвой в стан спасенных хотели обратить. Только их греховность слишком сильной оказывалась. Часто братья и сестры наши гибли. Тогда батюшка сказал, что мы теперь христовы воины, и если раньше мы словом за души боролись, то теперь должны встать одесную ангельского войска его и крушить созданий тьмы. Все равно у них души уже нету. А призвал нас сам Господь. Ибо в главном сражении у него каждый солдат на счету. Тогда уже не так страшно стало. Наши подвижники и новики нас защищают, а испытаний для нас все больше и больше становилось. Враг рода человеческого еще один очаг веры и сопротивления в нас увидел. Господь нас не оставляет в заботе и покровительстве своем. - И вы там все помещаетесь, когда враг приходит? - Только те, кто на защиту не встает. Остальные на стенах обороняются. Тут три этажа внизу есть. На нижних женщины и дети прячутся. На верхнем этаже в резерве остаются те, кто обороняться может и новенькие, которые только в общине появились. Смуглянка внимательно слушал рассказ девушки, и ему становилось понятно: зачем этот кривой частокол вокруг макушки горы и зачем вообще эти люди сюда забрались. Но раньше он не слышал, чтобы на какой-то анклав нападали с минометами. Почему на религиозную общину нападают вообще? На первый взгляд тут не было ничего ценного. Техника старая, люди больше на каторжников похожи у которых и отбирать то нечего. Живут они тут своим мирком, Богу молятся, пытаются жизнь наладить, а вот появляются какие-то слуги сатаны и нападения на христианскую общину устраивают. Может, им сама гора нужна? Это бы все объясняло. Враги пытаются занять господствующую высоту или получить какой-то важный ресурс, который здесь имеется. - А почему вы не уходите отсюда? – задал вопрос уже Николай. – Ведь, наверное, есть более спокойные места? - Это невозможно! - девушка впервые повысила голос. – Это место благословенно. Оно нам божьим велением даровано. Это обитель живых, остров спасения господнего, его цитадель среди мрака и беззакония. Конечно, есть другие места, где возможно обрести спасение через мученичество или через служение, но это место наше. Враг рода человеческого только и ждет того, чтобы уничтожить острова благодати божией. Ибо тогда безверные люди обратятся к власти его и примкнут к армии тьмы. Мы должны выстоять в роковой битве. - Роковой битве? – снова спросил следователь. Девушка опять расплылась в блаженной улыбке: - Какая же я глупая! – она даже хихикнула. – Я совсем забыла, что глаза ваши еще не видят главного, а уши не слышат! Вы ересью сатанинской одурманены. Я вам сейчас правду расскажу, а вы просто поверьте. Тысячи лет диавол плел свои сети, мороки наводил и ложью своей людей от слова божьего отвращал. А делал он это для того, чтобы воинство христово уменьшить, а слугам своим рабскую армию подготовить. Ибо пришел сейчас судный день, когда должна судьба мира решиться. - То есть апокалипсис? - уточнил Николай. - Вот именно! – глаза девушки Марфы радостно заблестели. – Вы и так знаете. Антихрист пришел на землю. Но до главного сражения еще будет противостояние великое по всей земле. Будут отделены агнцы от козлищ. А после соберутся армии тьмы и света на битву роковую. Те, кто думает, что Армагеддон в один день произойдет и Господь всех праведных без испытания к небесам заберет, то это не так, они ошибаются. Битва она долгая будет. Ведь каждый делом должен доказать свою преданность Господу. Через борьбу человек очиститься должен и искупить не только свои грехи, но и грехи ближних и дальних своих. - И вы ту борьбу ведете? - спросил Иваницкий. - Конечно. Идет духовная и телесная битва, а мы воины Христовы. Господь даровал нам остров спасения, где обитель и цитадель наша. Каждый, кто пришел сюда – будет спасен во веки вечные. Так батюшка говорит. Иваницкий хотел еще что-то спросить, но уголовник Николай отвлек Марфу: - А столовая ваша где? - Трапезная. Я вас вон туда веду, - Марфа показала рукой в здание, напоминающее вытянутый коровник. Зато окна трапезной тянулись практически без промежутков от угла до угла. - Это наша трапезная. За ней учебные классы и библиотека. А вон там. Девушка указала на здание, в которое уволокли носферату. - Там госпиталь у нас и операционные. За ней лабораторию поставили. С другого конца обители генераторная. Только она за территорией стоит. Генераторы поставили в таком же бетонном домике с подземельем. Еще у нас баня есть и спортивные площадки. Детский сад сейчас строим. А с другой стороны от главных ворот еще одну башню возводят. Башен сего двенадцать будет по количеству апостолов. У нас тут и молочная ферма есть и крольчатники, только они ниже по склону на террасе стоят. Амбары есть и рефрижератор. Последнее слово ей далось с трудом, но лисичка все равно выдавила его из себя. По дороге Марфа им показывала и объясняла: для чего используются те или иные домики, сараи, бараки и прочие строения. Она знакомила их с попадающимся членами общины, но большинство имен тут же забывалось. И дело было даже не в плохой памяти на имена. Просто большинство имен были непривычными: библейскими или старославянскими. В столовой их встретила крутобедрая и сочнозрелая барышня Мария, которая усадила их за длинный стол и наложила в большие алюминиевые миски исходящую паром кашу с обилием тушенки. За поздним обедом или ранним ужином Марфа продолжала болтать, погружая их в особенности жизни обители. Все, прибывшие в обитель, новенькие становились послушниками, которым в силу их умений и сил давались послушания. Еще их называли захожанами. Через какое-то время послушников воцерковляли, после чего они становились полноправными членами обители или прихожанами. Марфа зверела Иваницкого и Смуглянку, что будет упрашивать за них батюшку, чтобы их как можно быстрее воцерковили. Немногих избранных воцерковленных прихожан посвящали снчала в новики или ученики, а потом в подвижники, но это после серьезного испытания. Подвижники за стенами обители вели бой с осатаневшим миром, слугами нечистого и его приспешниками, а также доставляли в обитель новых членов и всевозможные материальные блага, посылаемые Господом. Распорядок дня в обители был строгий. Всех поднимали в половине шестого. Затем после зарядки и умывания была служба и общее моление. Потом после завтрака все расходились исполнять свои послушания. Обед был в двенадцать. После обеда можно было отдохнуть или пойти учиться, если не находилось иного послушания, но такое случалось редко. Затем в четыре был полдник, а в восемь часов был ужин. После ужина, членам общины предоставлялось личное время до девяти, а потом, опять, все должны идти на вечерние службу и моление. С десяти до одиннадцати вечера все ложилась спать. Воскресение был общий выходной, а в субботу был выходной для тех, кто не получил на это день послушание. В пятницу и в субботу вечером устраивали веселые посиделки. Можно было не спать всю ночь. Как раз на этом вдохновляющем месте пересказа Марфой устава обители снова зазвенела железяка. Лисичка истово перекрестилась и в полный голос прочла благодарственную молитву. - Бог миловал. Господь отвел врагов от обители нашей, - пояснила девушка подопечным. Лисичка прижала кулачки к груди и, весело блестя глазками, восторженно закачалась из стороны в сторону. Иваницкий понял, что девушке страсть как не терпится узнать, что там произошло и почему звонили тревогу. Ее просто распирало от любопытства. Она с полным надежды взглядом проводила молоденьких девушек, работавших на кухне, которые стайкой побежали в сторону ворот. - Может, сходим и посмотрим, что там произошло? - коварно предложил Иваницкий их общей провожатой. - Ой, конечно можно! - Лисичка аж подпрыгнула. - Я не против, - сказал Смуглянка, осоловело откинувшись на спинку стула. Сытость растекалась у него по телу волной приятного сонного тепла. - Пойдемте скорее, - заторопила она подопечных, а потом испуганно посмотрела на их тарелки. - А вы разве уже покушали? - Мы сейчас быстро доедим. Тут пару ложек осталось, - успокоил ее Николай. С остатками в тарелках покончили быстро и двинулись из столовой обратно к воротам. От церкви уже было видно, что воцерковленные обступили три грузовика и один автобус, которые стояли на большой площадке перед воротами. Через какое-то время они могли разглядеть отметины от пуль и дырки в стеклах на технике. У автобуса один борт вообще был обгорелым. Техника соответствовала веяниям времени. На окнах установлены решетки и щитки с амбразурами. Вместо бамперов висели отбойники и отвалы. Смуглянка разглядел два пулемёта на турелях. На первой машине вверх стволом смотрел ПКМ, а на второй машине стоял настоящий пулемёт Максима, хорошо известный по фильмам о гражданской и Великой Отечественной войнах. - Гришенька!!!- истерично завизжала Марфа и кинулась в толпу, начисто забыв о важном поручении. Иваникий и Смуглянка переглянулись и полезли вслед за лисичкой. Девушка уже обнималась молодым бородатым мужиком в полном боевом снаряжении. От окружающих экипажи машин отличались не только экипировкой, но и запахом. От них несло кровью, мёртвечиной, горелым порохом и горячим железом. - Ну что ты ревешь, глупышка? Мы же под Богом ходим. Что нам может грозить с таким покровителем? – бородач нежно обнимал ревущую Марфу за плечи свободной рукой. – А брат Лазарь и брат Симеон? – икая и всхлипывая спросила девушка. - Они сейчас в мире лучшем. А раненные братья скоро поправятся. Ты не представляешь, сколько мы сегодня выродков богопротивных уничтожили. Мы же грузовик и автобус пригнали. - Зачем мне автобус, если бы ты не вернулся, - выла лисичка. - Эко ее разбирает, - посетовал за их спиной батюшкин голос. Поп подошел к уголовнику и следователю со спины. - Вы гости дорогие не обессудьте. Ненадежной провожатой я вас вверил. Тут в нашей обители еще один брат имеется, которому дел до вас есть, - облагодетельствовал их поп. Он положил свою лапищу на плече приземистого мужика с бородой как у Карла Маркса. - Прошу знакомиться. Это брат Андрий. Он в обители хозяйственными делами заведует. Андрий как-то по-бычьи засопел и протянул широкую волосатую кисть для знакомства: - Брат Андрий. Иваницкий и Смуглянка поочередно пожали руку крепыша. - А вы тут за главного в делах мирских? - поинтересовался следователь. Андрий смущенно крякнул и засопел еще громче. - Я тут за завхоза или прораба буду. Что-то среднее. Вы устроились уже? - Нет еще. Покормить покормили, но нам еще к лекарям вашим сходить нужно будет. - Ну, это я вас провожу. А поселим вас в новом бараке у южной стены. Там как раз сегодня койки поставили. А вы чего завтра делать хотели? Николай нерешительно взглянул на Иваницкого. - Да пока неизвестно. - Вот и хорошо. Мне люди позарез нужны на третьей башне. Там крышу нужно ставить пока дожди не началися. Подсобники там нужны до зарезу. А людей нет. Может, подсобите? - Я, не против, - согласился Смуглянка. - Если нужно, то поможем, - сказал следователь. - Вот и славно, - мгновенно воодушевился Андрий. – Я завтра за вами сам зайду. Ну, теперича давайте я вас к докторам отведу. - Я сама, - тихо сказала подошедшая Марфа. – Мне батюшка поручил. Простите меня. Это мой родной брат вернулся. Им господь бранное испытание сегодня уготовил. Двое братьев погиби. Силы были неравные. - Так может тебе с ним остаться? - предложил ей Смуглянка. – Мы все понимаем. Люди погибли. Горе такое. Лисичка вскинула на него грустные глаза: - Нельзя горевать. Уныние это грех, а погибшие братья свой долг отдали и на небо уже вознеслись. Для них открыты ворота рая. Нельзя грустить, но все равно грустно, - едва слышными словами закончила девушка. Она практически сразу взяла себя в руки. Утерла личико вышитым платком и уставилась на них чрезмерно веселыми глазами. Иваницкому стало не по себе. Он чувствовал, как сердечко девушки буквально кричит от боли, а горе так и рвется наружу, но Марфа себя пересиливает. Нет в ней еще черствости и цинизма, присущего зрелым людям. Жизнь жесткими холодными ударами со временем покроет корочкой нежную девичью душу, но пока Марфа силилась просто не разреветься. - Марфа, спасибо тебе. Нам Андрий уже место выделил в новом бараке, а госпиталь ты нам уже показала. Мы сами доберемся. - Не надо меня жалеть! – вскрикнула девушка, но тут же испуганно захлопала глазами. - Смилуйся надо мной Господи, ибо грешна я… Лисичка смотрела им в глаза, а губы ее непрерывно двигались, торопливо шепча молитву за молитвой. С каждым словом внутреннее напряжение спадало, лицо девушки становилось все спокойнее, четы лица смягчались. Продолжая молиться, она сделала им приглашающий жест рукой и пошла в сторону госпиталя. Андрий ободряюще кивнул им головой и молча показал им, что нужно идти за лисичкой. За всю дорогу девушка не сказала им не слова. А в госпитале обронила лишь пару или тройку фраз. Все-таки ей было тяжело. Медосмотр проходил привычно и отработано. Ничего удивительного там не было, и даже осмотр на предмет укусов, ранок и признаков превращения в зомби доктор провел рутинно. Их осматривал целый кандидат медицинских наук. Мужчина далеко за сорок с почти седой головой и серым от усталости лицом выделил каждому минут по десять-пятнадцать, а потом отправил в лабораторию. По дороге из госпиталя они встретили Людмилу. Женщина сидела на корточках возле пожилого мужчины с маленькой козлиной бородкой и обширной лысиной на голове. К животу тот прижимал пятилитровую пластиковую бутыль, наполненную водой на треть. - Так лучше? - строго спрашивала она у плешивого. - Ой, милочка, действительно так - совсем хорошо. И кто же тебя научил такому. А это будет и дальше действовать? - Конечно. Только вы в самом начале приступа упражнения делайте. Тогда и таблетки пить не придется. У вас еще и гипертония, она сама по себе нагрузку на организм дает, и поэтому приступы у вас такие тяжелые. - Ох, радость какая. Ведь я теперь хоть по-человечески жить смогу, а то меня мигрени эти совсем замучили. Как сюда перебрался - спасу нет. Раньше чуть что, ванну принимал, и обходилось, а какие тут ванны могут быть? - Вас не от того лечили. Скорее всего, диагноз неправильный. Я завтра с начмедом поговорю. Попробуем ваш диагноз проверить. Хорошо? - Ой, спасибо милая. По гроб жизни не забуду. Людмила поднялась на ноги. - Вы еще тут минут пятнадцать посидите. Давление в норму придет. Так вам еще лучше должно стать. - Привет. Я смотрю, тебя уже к делу приставили? - обрадовался ей Смуглянка. - Медикам везде работа найдется, - Людмила подняла на них красные от усталости глаза. - Девочка твоя умерла полчаса назад. Внутреннее кровоизлияние. Николай почувствовал себя последней тварью. Ему первый раз стало нестерпимо стыдно за убитого им человека. По сути дела он убил невинного ребенка. Девушке бы еще жить и жить, любить, детей рожать, а тут он со своими превентивными мерами. Людмила почему-то смотрела на него не с ненавистью, а с сочувствием. - Жизнь сейчас такая. Ты представить себе не можешь, сколько доктора мои людей за считанные дни экспериментами своими замучили, - Людмила постаралась его поддержать. Если со стороны Людмилы сказанное было утешением, то Николаю это не помогло. - Вас к нам в госпиталь отправили? – спросила женщина. Она уже причислил себя к когорте местных эскулапов. Эта оговорка не укрылась от Иваницкого. - Мы у вас уже побывали. Нам в лабораторию нужно, - Володя сознательно подчеркнул оговорку Людмилы. - Пойдемте я вас провожу. Не дожидаясь ответа, она взяла Смуглянку за руку и повела вдоль длинного коридора к другому выходу. То место, в которое они попали - это была настоящая медицинская лаборатория. Большой фургон-полуприцеп, снятый с автотягача, был набит медицинской техникой, а к фургону примыкало несколько больших специальных палаток с окнами и ярким освещением. Они долго лежали под всяким приборами, к ним цепляли провода и присоски. О чем-то расспрашивали. Кровь, моча, соскобы с языка, из уретры и из ануса закончили их мучения. Покончив с медицинскими процедурами, они вышли из лаборатории и сразу наткнулись на Марфу. Лисичка уже не выглядела несчастной. В ней уже не было ни горя, но не было и той бурлящей щенячьей радости, с которой она их встретила вначале. Девушка повела их на моление. Ежевечерняя процедура не произвела на гостей никакого впечатления. Завывания попа, дружные повторения молитв и крестные знамения. Все походило на малопонятный спектакль. А потом их отвели в трапезную поужинать. К месту ночлега их отвел сам Андрий. Дежурные вопросы про первые впечатления и про людей в обители казались назойливыми. Хотелось спать. Но Андрий сначала их отвел в общественную баню, где к удивлению Иваницкого и Смуглянки мылись вместе мужчины и женщины. Они оба не знали, на сколько, это соответствовало христианским устоям, но коллективное мытье не отдавало даже намеком на эротику, все было сведено к гигиеническим процедурам. После бани их переодели и отправили спать. Андрий сам вел их от бани в сторону нового барака с покатой крышей, прилепившегося к деревянному частоколу. Внутри по обе стороны длинного коридора размещались отдельные ячейки по типу плацкартного железнодорожного вагона. В трех стенах размещались трехъярусные деревянные нары и стол, под которым стояли примитивные деревянные табуретки. Два ярус нар предназначались для спальных мест, а самый верхний ярус был предназначен для вещей. Четвертой стены не было, ячейка отделялась от коридора занавесками или плетеными циновками в зависимости от возможностей и пристрастия хозяев. Большая часть ячеек уже была занята. Повсюду виделись признаки новоселья: стояли полупустые ящики, валялась упаковка, тут же стояли столы с инструментами и лесенки. Народ активно обустраивался на новом месте. Андрий завел Иваницкого и Николая в один из таких закутков. Соседом новичков оказался мужчина среднего возраста с простым открытым лицом. - Вот, знакомьтесь. Это Прокл. Вы завтра вместе с ним будете работать. Мужчина поднялся и протянул им руку: - Мир вам, божьи люди. - Проня, я тебе помощников привел. Будут тебе завтра помогать каркас навеса ставить. - Ой, слава Господу. Как хорошо! Ведь мы какой день мучаемся втроем. Тут и материл поднять нужно и крепеж подготовить. А когда на верхотуру полезем, там вообще без страховки никак. Новый знакомый радостно затряс руки гостей. - Слава тебе Господи, за милость твою и доброту безмерную. Услышал ты молитвы мои. После ухода Андрия Иваницкий и Смуглянка долго не могли успокоить воодушевленного Прокла. Тот так расчувствовался, что чуть не впал в религиозное исступление. Он стремился рассказать им о одновременно: о своем строительстве, божией благодати и острове спасения. Он даже сбегал куда-то за новой рабочей одеждой и обувью для них. Иваницкий смог его успокоить, только заявив, что если они сейчас же не лягут спать, то о работе на завтра можно будет забыть. Мучения уголовника и следователя на этом не закончились. В ячейку забежал Давид-Арсений. - Простите меня, друзья мои, не забыл я про вас, но дел столько сегодня навалилось – просто невпроворот. Мне заботу о брате носферату поручили. Теперь денно и нощно при нем обретаются. Операцию ему сегодня сделали. Кость собрали, только она оказывается у него уже срастаться начала. Смуглянка схватился за голову, а Иваницкий просто закрыл глаза. Еще этого придурка им не хватало! - Не обижайтесь, друзья мои! Я вас часто навещать буду. Нам вместе с вами теперь жить. Смуглянка чуть не заехал этому уроду прямо в его счастливую рожу. Это был все тот же святоша, только малахольным его назвать было нельзя. Пусть даже у него и риторика не изменилась, но бывший юродивый теперь выглядел просто орлом. Глава 24. Айшат Где-то на Тамбовской земле. Боров как будто почувствовал взгляд Анатолия. Он замер на мгновение, а потом стал медленно поворачиваться. У Хворова просто отвалилась челюсть, когда он увидел Толю-мысли с поднятым пистолетом в руках. Толя сместил ствол влево, сделав вид, что целиться в своих же бойцов. - Вы тупые?! Вы правил не помните, или вам насрать на приказ Кощея?! Что она здесь делает? Кто её сюда притащил? Ну?! – Анатолий резкими шагами шёл в сторону охранников, выставив в их сторону пистолет. Такого никто не ожидал. Толя кричал редко, а тут словесные угрозы оказались подкреплены веским аргументом в виде пистолета Стечкина. Бойцы не на шутку струхнули. Толя с удовольствием увидел, как наглые ухмылки караульных превращаются в испуганные бледные маски. Покрасневший боров наоборот, после того как мгновенно побелел, снова стал красным как рак и нервно вытирал большим как полотенце платком вспотевшее лицо. - Так их! Так! - подбодрил Толика Хворов. – Пусть знают своё место, а то совсем распустились. Одни убытки от таких придурков. Анатолий остановился перед вытянувшимися в струнку бойцами. - Кто старший поста? Вперёд неуверенно выступил лысоватый мужик под пятьдесят из приблудных. - Ну, я, - боязливо ответил он. - Вечером найдешь мне виноватого. Судить его будем. Если не найдешь, то судить тебя будем. Понятно? – выговаривал ему Толя прямо в лицо. - За что? - вытаращив глаза испуганно спросил боец. - А ты сам подумай. Ты старший – тебе и отвечать. Приказы Кощея вспомни. Кстати, мы его как раз к вечеру ждем. Последний аргумент произвел на уродов поистине сногсшибательное действие. После того как пропали оба главаря банды, дисциплина резко упала, и начались всевозможные неприятности. Кошей и его правая рука Митроха не выходили на связь уже третьи сутки. Они должны были появиться позавчера рано утром с каким-то особенно интересным уловом. По крайней мере, об этом сообщил сам Кощей на последнем сеансе радиосвязи. Но ни утром не вечером, ни даже через двое суток Кощей не появился. Оба главных руководителя вместе с боевым ядром банды как в воду канули. Толя блефовал. Если Кощей не появится к вечеру, то его обман раскроется. В банде уже начинались разброд и шатание без злого и мстительного Кощея, а также без жестоких кулаков Митрохи. Приблудные и родня пока вели себя вполне в рамках приличий: приказы выполняли, службу несли, эксцессов со своей стороны практически не допускали. Митрохинские уголовники вчера ударились в пьянку, но так было даже лучше. Большинство из них подались за приключениями на рынок в лесхозе, где как грибы после дождя появились всевозможные увеселительные заведения. Костяк банды работорговцев или новых хедхантров составляли старые друзья из одной детской дворовой компании. Только теперь они были спаяны кровью и круговой порукой в страшном и отвратительном деле, которым занимались. Кощей сначала просто собрал друзей детства в усадьбе местного олигарха, которую присвоил себе ввиду отсутствия хозяина. Он позвал старых приятелей не из желания разделить полученную добычу, а для того чтобы вместе защищаться от восставших покойников и бандитов. Пока они пытались разобраться, как им жить в новом мире, к ним пришел заказ на поставку рабов от другого их общего знакомого - Германа. Герман не был их дворовым приятелем, он был умный мальчик из хорошей семьи с хорошим достатком. Все они просто учились с Германом в одной школе, но кроме того у Кощея с ним были какие-то давние деловые связи. После многих перипетий и ударов судьбы, Герман обзавёлся собственной агрофирмой и занимался сельским хозяйством. До катастрофы Кощей сбывал часть продукции хозяйства Германа на подмосковных рынках. А теперь в хозяйстве Германа очень требовались рабочие руки, ноги и спины. Первых рабов самым элементарным образом набрали среди беженцев, пообещав им жилье и работу. Вторую партию они увели точно также, но в ей неожиданно оказался пенсионер ветеран Великой Отечественной войны. Может быть все и обошлось бы, но старый хрыч оказался в прошлом разведчиком-диверсантом. После того как похищенным людям объяснили их участь, сухонький старичок, не долго думая, улизнул от них, прирезав двоих тупых охранников, после этого он привел военных в отстойник Кощея. Теперь уже пришлось улепетывать Кощею со всей своей бандой. С самого начала работорговля стала одновременно опасным и очень прибыльным делом. После заказов Германа появились и другие покупатели живого товара, а затем появился и местечко для торговли рабами на стихийном и вольном бандитском рынке, который сам собой появился в старом леспромхозе или на «лесопилке» возле поселка Кирова. Вторым в банде после Кощея был уголовник Митроха, который сумел воплотить детскую мечту в жизнь и отмотал еще два срока до начала катастрофы. До армейской службы он был обычным хулиганом и тюрьма обходила его стороной, но со временем удача изменила ему. Первый раз он попал за решетку практически сразу после армии, причинив в пьяном угаре тяжкие телесные повреждения своему собутыльнику, а второй срок у него уже был за разбойное нападение и вымогательство. Убийство тогда не смогли доказать. Митроха жестоко и безжалостно держал в подчинении всех уголовников. Большую часть которых, он сам и привел. Сила отряда уголовников была залогом того, что прапор и его команда бывших военных не сможет подмять под себя выгодный бизнес, отодвинув Кощея в сторону. Среди всех этих группировок Анатолий умудрился занять нейтральную ко всем позицию. При Кощеем он был кем-то вроде финансиста, управляющего, завоза и казначея. В банду его за серьезную силу никто не воспринимал, но, тем не менее, он был весьма уважаемым человеком на ключевой должности. Самой сложной ситуация была с порчеными вояками. Еще в самом начале формирования банды Кощей в своей новой усадьбе пригрел прапорщика из интендантской службы вместе с его семьей, но не просто так, а за то, что прапор пришел с приданным в виде кучи всякого оружия и боеприпасов. Оно оказалось весьма уместным и своевременным прибытком. Банда набирала силу и росла. Прапор еще понатащил в усадьбу своих тыловиков и начал потихоньку прибирать к рукам власть, но Кощей привел в банду их общего дворового приятеля – закоренелого уголовника Митрофанова, по кличке «Митроха». Митроха с детских лет отличался силой и жестокостью, а также смелостью и решительностью. Когда пришел Митроха и привел с собой своих приятелей с бурным криминальным прошлым, прапору пришлось вместе со всей своей шоблой забиться в самый дальний угол и помалкивать. К тому же его разыскивали сами военные. Толя так и не смог выяснить чем прапор провинился перед своими сослуживцами, но те его искали именно для того чтобы убить. В семье не без урода. Вчера с самого утра прапор и его присные стали проявлять подозрительную активность. Но больше всего Толю насторожило то, что они вообще не пили спиртное, не смотря на неожиданные выходные в отсутствие Кощея и Митрохи. Анатолий ждал с их стороны откровенной крамолы или мятежа и прочих неприятностей. В отсутствие руководителей Толя начал делать все возможное, чтобы предотвратить возможный ущерб. Прежде всего, он освободил усадьбу от большей части рабов, переправив их на рынок под реализацию давнему и проверенному партнеру. Толя оставил только бабенок помоложе и покрасивее, да вот таких вот мамашек с маленьким детками. Товар был штучный и требовал особых условий реализации. Толя вернулся к женщине-ребенку с малышом на руках и поманил ее за собой. - Пойдем, солнышко. Я тебя и ребеночка твоего в безопасное место пристрою, а потом вместе подумаем, как я смогу тебе помочь. Толя аккуратно взял ее под локоток и повел в строну барского дома. Не хватало, чтобы первоклассный товар портили какие-то уроды. Мысли уже понял, как устроить ее. Он вел мамашку с ребенком к пассии Митрохи - татарке по имени Айшат. Никто не знал, откуда он ее притащил. Никто не знал, кем она была раньше. О ней можно было сказать одно: Айшат была просто секс-бомбой. Высокая, длинноногая и стройная она обладала впечатляющим размером груди, что дополнялось красивым и породистым лицом восточной красавцы. Но с точки зрения Толи, самым главным ее достоинством было то, что в ней сохранилось хоть что-то человеческое в отличие от большинства других бабенок в банде работорговцев. Женщин с ребенком торопливо семенила ножками, старясь не отстать от Толика. Он отвел ее в гостевой домик пусть небольшой, но шикарно обставленный и отделанный, где проживала восточная царевна пленившая грозного Митроху. Хозяйка оказалась дома. Толя вежливо пошумел на красивом крыльце перед дверью и церемонно позвонил в блестящий латунный колокольчик перед дверью. Легких шагов с противоположной двери он не услышал как обычно. Только щелчки отпираемых замков оповестили Толю-мысли о том что его услышали. Вопреки заведенной практике дверь открыла не служанка, а сама хозяйка. - Чего тебе, Толя? –спросила Айшат, приоткрыв дверь. Ее голос был ровным спокойным, но лицо выдавало скрываемое волнение. Царевна против обыкновения выглядела напряженной. Может тоже чувствовала приближающийся бунт, а может просто переживала за своего пропавшего уголовника. Кутаясь в теплый халат, царица бросила встревоженный взгляд за спину Анатолия. - Айшат. Тут такое дело. Ребята шалить начали. Присмотри за мамочкой. Айшат открыла дверь пошире. В доме царил прохладный полумрак. Только сейчас Толя понял, то не в халат она куталась, а прятал за отворотом тяжелого махрового халата руку с пистолетом. Вот это уже было в духе величественной царевны. Она всегда могла за себя постоять. При этом дать такой отпор, что противник успел бы раз двадцать пожалеть о своем опрометчивом поступке. Айшат пленных не брала и никогда никому ничего не прощала. Темно-карие глаза изучающе пробежавшись по женщине-ребенку и задержались на зареванном лице мальчика. Сквозь настороженную колючую пелену непроницаемого взгляда татарки пробились нотки жалости. При всех особенностях непростого характера, Айшат очень любила детей. Анатолий не раз видел как между Митрохой и его второй половиной вспыхивала ссора когда среди товара оказывался маленький ребенок. При всем при этом к беременным женщинам Айшат относилась ничем не лучше чем к остальным рабам. Толя как раз и рассчитывал на развитый материнский инстинкт царевны, когда вел сюда молодую мамашку с отпрыском. Теперь она будет как за каменной стеной, пока не появится Митроха или пока их всех тут не постреляют отморозки прапора. Айшат потеплела глазами и даже несколько расслабилась. - Ну, заходи. Блинчики поможешь печь, - обратилась он к испуганной мамашке. – Ты умеешь блинчики печь? Губы молоденькой мамочки задрожали, а в уголках глаз стали снова собираться большие горючие слезы. «Ох, деточка. Рано ты слезы льешь. Еще наплачешься вдоволь. На все слез может и не хвтить.» - грустно подумал Толя. Зато лицо царевны сразу приобрело сочувствующее материнское выражение. Эта рабыня невольно смогла найти уголок в сильном сердце Айшат ещё и для себя. Татарка улыбнулась вышла на крыльцо и, обняв маленькую женщину за плечи, завела ее в дом. Толя-мысли увидел нечто большее, чем ему было положено. На царственных стопах Айшт были не туфельки и не тапочки. Из-под длинного подола белоснежного махрового халата выглядывали легкие и прочные туристические ботинки, а когда дверь распахнулась шире, Анатолий заметил двух фрейлин царевны с автоматами в руках. Вот так! В банде появился еще один вектор напряжения, о котором Толя ничего не знал. Если змеиное чутье Айшат дало ей такой сигнал об опасности, что она уже приготовилась к грядущим неприятностям, то ему тем более стоит торопиться с удвоенной силой. Анатолий сделал вид, что не заметил ни обуви, ни вооруженных товарок, вежливо попрощался с царевной и практически побежал в свою контору. Для своего рабочего кабинета он сам себе выбрал в хозблоке пару комнатенок с отдельным входом. Одна комнатёнка был над другой. Но самое главное со второго этажа хорошо просматривалась вся усадьба. Толя вызвал по рации людей своей команды. В банде все поделились между тремя центрами влияния: Кощеем, Митрохой и порченым прапором. Бабье разделилось на два лагеря, соответственно под Виолетту и под Айшат. Но внутри самих бабских лагерей царил полная анархия с броуновским движением возникающих и распадающихся альянсов, интриг и частых истерических разборок. Между самими лагерями был некий шаткий баланс в отношениях. Бабы все-таки держали себя в рамках, старательно избегая большого конфликта. Бабьи лагеря были похожи во много кроме одного. Если фрейлины Виолетты любили просто покрасоваться с оружием, то Айшат своих девок действительно тренировала и натаскивала обращению с оружием. Причем гоняла их каждый день, и не просто сборка-разборка, обращение и стрельба по мишеням. Айшат периодически вывозила своих тренироваться в стрельбе по зомби. К тому же большинство тренировок проводились подальше от чужих глаз. Чему она их учила на самом деле? Помимо обозначенных явных группировок были еще и скрытая - хозяйственники. Толя по сути дела организовал свою собственную тайную группу из своих дальних и близких родственников, а также из знакомых, которым доверял и которых мог держать под контролем. Толина группировка негласно взяла под контроль все материальные ресурсы банды. И еще в их полном подчинении были вольнонаемные. Общий сбор группировки хозяйственников прошел как обычная планерка, но вопросы на ней обсуждались совершенно другие. Толя сразу уверенно объявил о грядущем перевороте. Ситуацию можно было удерживать до вечера. Если до конца дня не вернется Митроха или сам Кощей, то следовало ждать беды. Приготовления команды прапора заметили уже все. У вездесущих хозяйственников все было на контроле, ничего не могло остаться для них незамеченным. Прапор два дня уже ездил по своим непонятным делам, а его люди готовили оружие и свои автомобили на случай отхода, лезли в дела хозяйственников, пытаясь разобраться где что храниться и сколько чего есть в усадьбе, все охранные посты и дозоры подобрали под себя, практически оставив приблудных и уголовников без работы, внезапно начали профилактический ремонт большей части подвижного состава, мотивируя это тем, что нечего прохлаждаться, а за время незапланированного перерыва в работе следует привести технику в порядок. Ненормальное трудолюбие и прилежание в работе уже не просто бросалось в глаза, а настырно их мозолило. По крайней мере, в охрану вояки раньше заступали неохотно, а заставить их заниматься ремонтом техники нельзя было и под угрозой расстрела. Толя едва отвоевал у них Старенькую газель и трактор с тележкой на которой вывозился мусор из усадьбы. Даже для перевозки рабов Анатолию пришлось простить хромого Курбана пригнать свой автозак. Медлить было нельзя. О планах Анатолия на покупку БТР знали лишь несколько человек. Толя быстро распределил задачи между своими людьми. Пока со своей боевой группой он будет в отъезде, остальным следовало готовиться к отражению нападения и отслеживать аномальную активность прапора с командой, а так же готовить весь скарб к срочному переезду на тот случай, если придется бежать из усадьбы. Хворовскую машину с сигаретами подготовили в дорогу. На кабину грузовика Iveco навести бронежилеты и отбойник. Быстро снарядили две машины сопровождения, и Толя-мысли сам повел караван в заветную военную часть. С теми военными, к которым они ехали для торговли, Толя-мысли познакомился ровно неделю назад на большом рынке в поселке Прогресс. Военные приперлись в такую даль для знакомства с местной властью, а также чтобы прицениться к товарам и посмотреть, что самим можно выгодно толкнуть на базаре. Толя тоже был в Прогрессе с такими же коммерческими целями. Именно тогда он приметил вояк меняющих патроны на курево. "Нечаянное" знакомство, а потом и совместное отмечание в местной бане несуществующего Толиного дня рождения позволило хитрому завхозу завести и укрепить слишком ценные партнерские отношения. Военные оказались мировыми мужиками, и Анатолий уже на следующий день пристроился к их небольшой колонне со своим фургоном, полным свежих овощей, и поехал к ним в гости. Вылазка оказалась более чем удачной. Вояки устроились слишком хорошо. У них под задницей были мобилизационные склады долговременного хранения. Включая стоящую на консервации военную технику. Военные сидели прочно и основательно, но не дальновидно. Объединив остатки трех военных частей, они сели на ценный ресурс и начали делать то, чему их учили. Они начали готовиться к войне. Толя служил в спецсвязи на Кольском полуострове и к реальной боевой работе имел лишь опосредованное отношение, но, тем не менее, он смог оценить выстроенную за столь короткий срок линию обороны. С другой стороны вояки даже палец о палец не ударили для того чтобы обзавестись небольшим хозяйством или хотя бы у себя за оборонительными сооружениями грядки с редиской развести. Заводить какие-то экономические связи или выезжать на торговлю они удосужились с большим опозданием и удивительной неумелостью. Умный Толя решил не упускать такой шанс и закрепить их за собой. Он сразу же договорился с ними о поставке им свежих продуктов, проигнорировав большое расстояние между ними. Вообще-то к таким ценным друзьям нужно быть поближе, и он в тайне надеялся слинять от Кощея и перебраться под крыло вояк. С другой стороны Толя боялся, что военные узнают про его работу у работорговцев. Основное направление бизнеса Кощея – ловля и торговля рабами, а также рабовладельческое аграрное хозяйство Германа, могло военным не понравиться. Поэтому Толя сам молчал об этом и своим спутникам под страхом смерти запретил даже намекать на их основной бизнес. В военной части Толю и его помощников приняли на самом высоком уровне. Хозяева не захотели ударить в грязь лицом, закатив знатную пирушку и одарив гостей ценными огнестрельными ништяками. Тогда же Толя-мысли смог найти тот самый главный интерес упакованных военных. Им катастрофически не хватало курева. У них было и еда и оружие и медикаменты на много лет вперед, и самогон они уже гнали в потребном количестве, но на складах не было ни щепотки табака. Вот это и было основной зацепкой для развития отношений. Братние закончилось договорённостью обменять бронетехнику на сигареты. За машину сигарет отдавали практически новый БТР-80 с полным комплектом вооружения и боеприпасов – такая была договоренность между Толей и военными. Но за прошедшую неделю Толя сумел насобирать ценного курева разве что на пару колес от БТРа. Кощей оценил находку Анатолия и договоренности по обмену бронетранспортера на курево, поэтому обещал помочь, но он уже третий день как пропал. А вместо этого как из-под земли появился Хворов с машиной табачных изделий. Такую сделку нельзя было упускать. Боров торопился скинуть нажитый нечестным путем товар, а Толя зал, чем его заинтересовать. Может элитные близняшки и не стоили машины курева, но болезненное влечение Хворова к молоденьким и красивеньким сыграло решающую роль. Толя стал обладателем целой машины такого чудесного табака. Оставленная боровом машина давала неоспоримое преимущество. Не нужно было гнать свой транспорт, моторесурс своих машин в такое время нужно беречь. Все сложилось как нельзя лучше. Теперь оставалось только довезти сигареты до военных и сменять их на бронемашину. Глава 25 Трудотерапия. Николай проснулся от удивительной тишины. Судя по яркому свету, который лился из небольших окошек в крыше над общим коридором, было далеко не утро. А вокруг звенела пронизывающая тишина. Он не слышал людей, как будто в бараке никого не было. «Оглох я что ли?» - спросонья подумал Николай. От этой мысли его неприятно передернуло. Но неприятное чувство развеялось сразу после всхлипывающего сопения, донёсшегося со второго яруса соседних нар. Там лежал ментяра, закутанный в легкое одеяло до самой белобрысой макушки. Николай легко и бесшумно спрыгнул со второго яруса нар и сделал несколько энергичных упражнений, сгоняя с себя остатки сна. Он оказался прав, в бараке остались они вдвоем со следователем. Нехрен разлеживаться. - Подъем, служивый! Смуглянка с едва скрываемым злорадством хлопнул его ладошкой по оттопыренному заду. Иваницкий мгновенно сел в кровати и с маху ударился головой в настил третьего яруса нар. - Ой, млять! Чего орешь? Неприятности следователя на этом не кончились. Он был закутан в одеяло, что помешало ему удержаться. Иваницкий стал опасно заваливаться вбок. Смуглянка спас его отпадения на пол со второго яруса нар. - Эх ты, - крякнул Смуглянка, оценивая вес соседа. – Поаккуратней! А то мимо смерти столько раз ходили, а погубит тебя кровать и одеяло. - Чего орал то? - Спать хватит, говорю. Все уже разошлись. Пора тушенку с кашей отрабатывать. - М-м-м. А почему нас не разбудили? - А я что? Я не Пушкин. Сам у божьих людей спрашивай. Иваницкий выпутался из одеяла и спустился на пол. Мысли Николая, что про них забыли, оказались пустыми. Буквально через минуту хлопнула дверь, и тяжелый топот кирзовых сапог двинулся в сторону их закутка по коридору. В проеме распахнутой занавески из палаточной перкали появился бородатый Андрий. - Мир вам, люди божии. - И вам не хворать, православный. Вы про нас забыли, как я посмотрю. - Ничуть. Брат Проша просил вас не будить, чтобы выспались вы с дороги. Желание работать оно похвально, но силы тоже восстановления требуют. Как вы себя чувствуете? - Неплохо. Нам бы только помыться, зубы почистить и все такое. - Это, ребятки, мы сейчас устроим. Общий умывальник оказался в середине барака. Просторная комната с душевыми и умывальниками. Туалеты находились отдельно. Все было выполнено добротно, аккуратно и по уму. Чувствовалось, что строители подошли с душой к исполнению поставленной задачи. Трапезная тоже в очередной раз не разочаровала: замечательные румяные пироги, омлет с копченостями и настоящий кофе - это достойный аванс в начале трудового дня. После обеда-завтрака Андрий увел их в самый дальний конец территории крепости. Где возводили очередную башню. Основание из бетонных блоков венчало высокая надстройка из красного кирпича, но внутри башня была бетонная. Серые стены возносились высоко вверх. На грубой поверхности отчетливо проступали русты от снятой опалубки. Металлическая лестница зигзагами поднималась по стене с внутренней стороны крепостной башни. Поверх ступеней были уложены проступи из обычных досок. Ярусы башни разделялись перекрытиями из толстых досок, уложенных на металлические балки. Средств у строителей явно не хватало, и в качестве балок использовались старые рельсы, трубы, швеллеры с остатками бетона на своей поверхности и прочий годный к использованию металлоломом. Башню строили. Работа кипела во всю. День был жаркий, и полуголые люди с помощью лебедки поднимали наверх материалы. Иваницкого и Смуглянку встретили с восторгом. И они тут же в сопровождении старосты Андрия поднялись на самый верх. Выложенная свежеспиленными досками площадка поскрипывала под ногами. Сверху открывался отличный вид на окрестности. В тактическом и стратегическом плане место было выбрано идеально. Отсюда можно было не только осматривать окрестности и корректировать огонь, но и вести снайперский, пулемётный или минометный обстрел всей территории с этой части горы. Наверху работали четверо общинников разного возраста. Руководил работой Прокл, его помощниками были осанистый мужик с пышными усами и проседью в волосах по имени брат Мафусаил, а также молодой мужик Лука, и еще брат Илия, который годился в отцы всем троим. Но, не смотря на почтенный возраст, работал он наравне со остальными. Смуглянка быстро нашел себе применение. Опыт работы по различным строительным специальностям, приобретенный во время отсидки, пошел ему на пользу. Вместе с братьями они устанавливали каркас раздвижного тента над башней. Иваницкий на стройке никогда не работал и навыки работы с молотком и ножовкой у него ограничивались опытом, приобретенным во время квартирного ремонта, но зато физической силой он превосходил каждого из работающих. Так что на долю следователя выпадала черная ломовая работа по поднятию и переноске тяжестей. К своему удивлению Николай даже получал удовольствие от своего труда. Смуглянка не ощущал в себе даже намека на то, что сутки назад над ним провели мучительный эксперимент какие-то живодеры от науки, а потом они с боем прорывались из погибающего научного центра. Чувствовал он себя вполне бодро, а царившая среди рабочих атмосфера, просто околдовывала. Не было ругани и мата, все обращались друг к другу уважительно, каждый готов был прийти на помощь. Искренняя доброжелательность, открытость и внимание друг к другу подкупали самым лучшим образом. За какие-то полчаса Николай стал совершенно своим среди этих общинников. Он уже запросто включался в любой разговор не зависимо от того касалось это работы или нет. Иваницкий наоборот вел себя скованно, в разговорах не участвовал, а когда его спрашивали о чем-либо, отвечал сухо и односложно. Работали они слаженно и споро. Не было нервотрепки или скандалов, работа шла на удивление гладко. Впервые за многие годы Смугянка увидел действительно счастливых людей. Сегодняшняя работа для него стала откровением. Все было просто и весело. Чем-то это напоминало атмосферу фильмоы шестидесятых годов про трудовые будни передовиков. Пусть они сектанты или еще кто-нибудь, пусть следователь маячит перед глазами надутым индюком, но Николаю именно сейчас захотелось остаться в общине навсегда. Еду им приносили прямо на стройку. Женщины умилённо охали, наблюдая, как они с аппетитом уплетают за обе щеки их стряпню. У Николая было мнение, что члены религиозных общин мрачные и нелюдимые, но это оказалось полным бредом. Общинники много шутили. Весело и беззлобно. Пели песни и вообще постоянно прибывали в веселом расположении духа. Застрельщиком в пении был голосистый Лука, благодаря обширному репертуару и приятному тембру голоса. Песни пели и религиозного, и сугубо светского содержания. Когда попадалась знакомая песня, Смуглянка с удовольствием подтягивал. День закончился неожиданно быстро. Николаю даже было жаль прекращать работу, которую он вел с такими замечательными ребятами. Но на этом их общение не закончилось. Обратно они возвращались уже вместе. Была горячая баня, хлесткий веник и свежее белье. Такие простые атрибуты мирной жизни вызывали удивительное чувство. Вкупе со счастливыми людьми вокруг казалось, что зомбоапокалипсил и прочие неприятности остались совсем далеко. Эти люди жили в другом мире, таком отличном от всего, что он видел все последнее время. Ужинали Николай и Иваницкий со своими новыми коллегами. Лука постоянно шутил. У парня было просто искрометное чувство юмора. Во время ужина к их столу подсела Людмила. - Здравствуйте, мальчики. Как у вас дела? Николай дружелюбно улыбнулся. Женщина выглядела уставшей, но в тоже время расслабленной и довольной. Николай не сомневался в том, что у нее такое же состояние, как и у самого Николая. Эта уникальная атмосфера мирной дружной жизни сквозила практически везде. Николай внезапно понял, как ему опостылела вся его прошлая житуха. Он увидел, как можно действительно жить, а не существовать. Неужели судьба смилостивилась над ним и среди всего ужаса, творящегося вокруг, выделила ему, наконец, тихую гавань. - Здравствуй, Люда. Трудились сегодня целый день. А как у тебя? - Все неплохо. Даже лучше чем могла себе представить. Душой отдыхаю. Так хорошо себя никогда не чувствовала. Николай понял, что он оказалося совершенно прав. В разговор неожиданно встрял Прокл: - Это правильно! По-другому тут и быть не может. Ведь мы здесь в благости духовной под дланью Господней обретаемся. Тем и спасаемся. Немного островов спасения на планете осталось, но места эти светом божиим согреты и обласканы. - А приходите сегодня к нашему костру. Мафусаил лепешки свои фирменные печь будет, а я спою для вас под гитару, - предложил Лука подсевшей женщине. - Что за костер такой? – спросил следователь. По выражению лица Иваницкого можно было предположить, что он думает о кострах инквизиции, на которых сжигали ведьм и колдунов. - А в пятницу и субботу у нас послабление. Вечерами после служения вечернего собираются все по интересам. Кто поет или музыку слушает, кто-то о Боге говорит, а кто-то просто общается. Костры разводим - так интереснее. А в воскресенье у нас день отдыха и общий праздник, когда всей общиной собираемся. Приходите. Вы петь любите? - Я люблю петь. Только, нечасто доводится. Но вообще-то я только застольные песни знаю или эстрадные некоторые, - смущенно ответила Людмила. - Это в самый раз. Мы же тут не фанатики какие-нибудь. Тут настоящая жизнь для человека наступает. Если здесь с Богом в сердце живем, то плотское и мирское нам тоже не чуждо. Коля, Володя - мы вас обязательно ждем! Смуглянка сразу согласился, ему нравились эти люди. А Иваницкий буркнул что-то невнятное. Они просидели за столом практически до девяти часов. Так что пришлось идти сразу на вечернюю службу. К удивлению Николая, ему даже служба понравилась. Если вчера он вполуха слушал молитвы и песнопения, то сейчас он даже пытался поучаствовать во всеобщем действе. Николая снова подкупал общий настрой. Да он за всю жизнь ни разу не был в такой дружной компании. Все проходило весело и легко. Не было занудства и пугания карами небесными за грехи тяжкие. Зычный бас попа с легкостью перекрывал голоса прихожан. Он вещал о спасении, о всеобщей избранности и о великой миссии, которая возложена на членов его паствы, говорил об общие, говорил о их общих победах. Отец Серафим обладал удивительной харизмой. Служба не была занудной или мрачной. Наоборот. Священник превратил ее практически в настоящее зрелище. Отец Серафим говорил образно и ярко, он играл и жонглировал словами, фразами и метафорами. Слушать его было интересно, потому что говорил он очень увлекательно, часто шутил. Николай не мог знать, на сколько, это соответствует православному канону, но происходящее было ему интересно. После службы Николай помог Луке и Марку натаскать веток, сучьев, щепок и всяких деревяшек со строки для растопки костра. А потом они вместе носили небольшие скамеечки к выложенному камнями очагу. На территории было несколько таких организованных кострищ. Пока они готовили все необходимое для вечерних посиделок мрачный следователь куда-то испарился. Иваницкому не хотелось участвовать в каком-то очередном мракобесии. В окружающей обстановке всеобщей слащавой радости и елейного счастья он остро чувствовал фальшь. Парадокс ситуации заключался в том, что большинство людей даже не понимали, что они все врут. Врут прежде всего себе, а потом верят в это самое вранье. У каждого из них был целый ворох причин, по которым они сюда пришли. Мотивы были в чем-то похожи и в чем-то разнились, но все члены этой секты бежали сюда от мира. Каждый из них искал нечто свое. Если сейчас они бежали сюда за спасением от смерти, то раньше сюда по большей части бежали от проблем, не желая решать их в обычном мире. Но бегство - это не победа и не избавление. Если можно было убежать от врага или от преследования, то от своих проблем и самого себя все равно убежать не получится, чтобы человек себе не придумывал. А придумывают такие беглецы от мира, как правило, много, и даже если фантазии не хватает, то им помогают вот такие вот отцы Серафимы и новообретённые братья. Он хотел прогуляться по территории и осмотреться. Вчера ему этого так и не дали сделать. Нет - ему не ставили никаких запретов. Напротив их с уголовником везде встречали с распростертыми объятиями. Но в этом и была проблема. Их не отпускали из-под контроля ни на минуту. Если они расставались с одним из сектантов, то их принимал как эстафету другой член общины. На Иваницкого это давило. Ему казалось, что его упорно подталкивают в спину в направлении, нужном сектантом. От него чего-то ждали, а ему это не нравилось. Но и в этот раз его не оставили в покое. Неведомым образом рядом с ним оказалась «Лисичка». Девушка для приличия поинтересовалась его впечатлениями об обители, а потом с легкостью и непосредственно перешла на свое милое щебетание обо всем на свете. Очередное предположение Иваницкого подтвердилось. Его не оставят ни на минуту. Если обстоятельства нельзя победить, то используй их. Володя решил последовать этому мудрому принципу. Лисичка напоминала совестный фонтан. Ее невозможно было остановить. Она могла стать бесценным источником информации. - Марфа, а ты где здесь живешь? - Ой. Я вон там, вон в той келье вместе с сестрами ночую, - Лисичка показала в сторону прилепившегося к наружному частоколу хибарке, а потом с гордым выражением лица добавила: - А живу я в обители. Иваницкого это рассмешило, но он смог сдержаться и не проявил свою реакцию. Они подошли к одному из костров. Лисичку и Иваницкого сразу угостили печеной в костре картошкой и налитым в жестяные кружки терпким и сладковатым напитком. У костра сидели в основном молодежь. Пара мальчишек играли на гитарах. Недостаток профессионализма с лихвой компенсировались энергией и воодушевлением музыкантов. Певцы в компании тоже были разные. Если бы не окружающая обстановка и специфический репертуар исполнителей, то они могли сойти за обычную дворовую компании времен юности Иваницкого. Марфа протащила его между чурбаков и лавочек, на которых сидели общинники. Им досталась старая колода, которая лежала практически около самого костра. Сидеть было жестковато, да и неровности корявого ствола весьма неплохо ощущались задницей, но от костра приятно веяло теплом и пахло дымом. Иваницкий разглядывал счастливые лица молодых ребят. Они были уверены в своем безоблачном счастье. Веселые живые лица, горящие глаза. Володя сначала даже не заметил, как Лисичка сама положила его руку себе на плече и прижалась к Иваницкому. Его несколько удивило такое выражение дружеского отношения со стороны девушки, но он не показал этого. В приятном пойле, настоянном на ароматных травах, наверное, присутствовал алкоголь. По вкусу этого не чувствовалось, но мозг приятно дурманило, а тревоги сглаживались и размывались, тело постепенно становилось тяжелым, а ноги ватными. Идти уже никуда не хотелось. Володя не стал сопротивляться приятному расползанию и отдался подхватившему его потоку пьяного веселья. Приятный дурманящий напиток полился в него литрами, как пиво. Он слушал музыку, улыбался тому, как безголосая Лисичка душевно выпискивает самые высокие ноты на грани ультразвука. В другое время его раздражал бы этот комариный писк, а сейчас ее неумелое пение развлекало. Затем нечто подхватило Иваницкого и понесло в непонятные дали вместе со всей молодежной компанией. Они сначала оказались возле стены, а потом на чердаке недостроенного дома, который примыкал прямо к стене. Частокол в этом месте разобрали и возводили бетонную стену, обкладывая ее кирпичом. Часть крыши, выходящая на внешнюю сторону, была разобрана и оттуда открывался прекрасный вид с горы. Необычная картина залитого лунным светом поля и черного леса обретал некую мистическую ауру. Надрывная зловещность картинки была приятной. В руке Иваницкого снова оказалась кружка с дурманящим пойлом, а ночь пронзили звуки гитары и нестройного пения сектантов. Кружка, вторая, третья…Володя незаметно провалился в блаженный дурман беспамятства. Николай сидел на смолявом свежеободранном бревне, прикрытом мешковиной. Сложенный из щепы и сучьев, костер ярко полыхал и весело потрескивал, отбрасывая оранжевые отсветы на окружавших его людей. К гитаре брата Луки присоединилась вторая гитара Прокла и аккордеон Илии. У ребят действительно хорошо получалось играть вместе. Даже когда кто-то выбивался из общей музыкальной темы или ритма, то это не портило, а даже улучшало музыку. Так она становилось более живой и настоящей. И еще общинники пели. Выделялся голос сестры Надежды, которая буквально заливалась соловьем. Голос у нее был очень красивым и мелодичным. Какие-то песни она пела одна, а какие-то песни пели все вместе хором. Получалось действительно здорово. К удивлению Николая пели не только религиозные тексты, но и обычные попсовые шлягеры или народные хиты. Было очень весело и уютно. Усталости от первого рабочего дня совершенно не чувствовалось. Под руку Николая ткнулось что-то твердое и холодное. Брат Андрий подсовывал ему прямо в ладонь кружку. - Держи, держи брат. Заслужил, - сверкнул белоснежными зубами Андрий. - Спасибо. А что это? – заинтересовался Николай. - Светоносный напиток, - отозвался Андрий. - Алкоголь? - Можно и так сказать. - Так ведь сейчас великий пост? - удивился Николай не ожидавший - Воинам можно. А мы воины, и противостоим мы самому злейшему врагу. Так что для нас и послабления особые, - снова оскалился Андрий. В кружке оказался сладковатый напиток, напоминавший медовуху. К тому же напиток был настоян на травах. Прохладная ароматная влага приятно полилась по пищеводу, а потом превратилась в мягкое тепло, растекающееся по всему телу. Смуглянке буквально одной кружки хватило, чтобы захмелеть. Надо же! Теперь окружающая обстановка стала еще более душевной. Происходящее вокруг напоминало подростковые дворовые посиделки, было очень легко и весело. Николай стал уже и забывать, что может быть так хорошо. Рядом с Николаем примостилась Людмила. Она куталась в армейский бушлат, накинутый поверх белого медицинского халата. В руках у нее тоже была кружка с таким же напитком. Женщина смущенно улыбнулась и спросила: - Можно? Ты, не против? - Нет, конечно присаживайся. Если раньше он чувствовал некоторую неловкость рядом с Людмилой потому, что она не скрывала своей откровенной симпатии к нему и даже более того. Но сейчас это было неважно. Они так много пережили вместе за то короткое время, которое находились бок о бок. Еще кот Матроскин из советского мультфильма говорил, что совместный труд объединяет, так что совместное спасение от неминуемой смерти должно объединять еще больше. Николай протянул Людмиле свою кружку, и она, пожав плечами, чокнулась о нее своей кружкой. Своеобразное выражение Николаем своей приязни к женщине, несомненно, было для нее приятным. - А где твоя дочка? - спросил он у медсестры. - Я ее спать уложила. Она почти всегда крепко спит. Вот решила прогуляться. А то целый день в госпитале с больными и раненными возилась. Младшего медперсонала у них не хватает. Врачи и перевязать могут и капельницу поставить. Но у них другой работы куча. Сил много отдавать приходится. - Отдыхать тоже нужно. - Ночь такая замечательная. Я только сейчас поняла, что давно на звезды не смотрела. Ты знаешь какие-нибудь созвездия? - Ну, только большую и малую медведицу. Ковшами, такие. Женщина прыснула и тут же бросила испуганный взгляд на Николая – обиделся он или нет. Но Николай добродушно развел руками. - Сам не интересовался. А в школе у нас астрономии не было. - А хочешь, я тебе созвездия покажу? Я знаю. У нас один пациент был, у него невроз в шизофрению перерос. Он до того как к нам попал в обсерватории работал кем-то. Так он столько всего про звезды и космос знал. Он мне постоянно что-то рассказывал, рисунки делал и созвездия на небе показывал. Говорил так, что заслушаешься. Шизофреники часто талантливыми бывают. Людмила указала пальцем куда-то над лесом и пояснила: - Вон там Созвездие Ориона сейчас восходит. - Так плохо видно. Костер мешает. - Ну, встать можно. Так лучше видно будет. - А хочешь, я тебя на башню отведу? С нее небо точно лучше будет видно. - А можно? - Можно конечно. Ты темноты и высоты боишься? - Нет, - снова захихикала женщина. – Я только за дочку боюсь. А всего остального я уже на три жизни вперед отбоялась. Николаю захотелось сделать для Люды что-нибудь хорошее, чем-то порадовать ее, но его искренний порыв столкнулся с полным непониманием того, что именно он может сейчас сделать. Он не нашел ничего лучшего, чем просто взять ее за руку. - Ну, тогда приглашаю на борт. Они вместе поднялись и пошли в темноту, куда не уже не достигали огненные блики от костра. Подниматься по лестницам на верхушку башни оказалось сложной задачей. Внутри было невероятно темно, а фонарей не было. Яркий лунный свет башня впускала в себя слишком скупо и неохотно. Лезть сквозь темень приходилось наощупь, но риск свалиться и сломать себе что-нибудь, совершенно неожиданно будил какую-то приятную бесшабашную радость, которая наступает, когда совершенно забываешь о возможных последствиях. В таком состоянии безголовые подростки вытворяют всякие дебильные трюки. Но судьба была благосклонна к ним в эту ночь. Они выбрались через широкий лаз на верхнюю площадку. Не покрытый обрешеткой и кровлей каркас навеса нисколько не мешал разглядывать невероятно прозрачное темное небо. Звезды здесь казались намного крупнее и ярче, холодные огненные точки замерли над головой красивым до одурения куполом. Они были настолько яркие, что даже полная луна не могла помешать. Люда и Николай улеглись рядом на сваленное в кучу сено, которое использовалось вместо матрасов во время отдыха рабочих. Было так хорошо и спокойно. Снизу все еще доносились песни и звуки музыки. А здесь наверху можно было валяться на импровизированной мягкой постели и смотреть на звезды пока голова не закружится. Хмель в голове почему-то не проходил, а становился все сильнее, дурманя мозг. Николай начал рассказывать о том, как в детстве ходил на ночную рыбалку с факелами. А Людмила рассказала, что в детстве ее возили на Черное море. Они болтали обо всем на свете. Для них сейчас не было запретных тем. Может виной этому был коварный легкий алкоголь, а может общая обстановка, царившая в общине. Людмила села, обхватив руками колени и периодически поворачивая к Николаю голову. Смуглянка разглядывал ее плечи, спину, шею, выбившиеся из-под косынки локоны. Кожа на шее контрастно выделялась своей белизной на фоне темного неба. Николай поймал себя на том, что его взгляд постоянно возвращался к выпирающему шестому шейному позвонку и едва заметно пульсирующим жилкам на шее. Его кисти непроизвольно двигались, делая легкие намеки на отработанные движения. Захват за шею, рывок на себя и резкий толчок в затылок пока вторая рука поворачивает подбородок в сторону – от этого должен оторваться именно шестой позвонок. Удар в сонную артерию, удар локтем в затылок или шею. Хлесткий удар кулаком или ребром ладони в основание шеи, прямо по нервному узлу. Машина для убийств, выпестованная в Смуглянке за последние три года жизни, прекрасно знала, что можно сделать с выпирающим позвонком, с головой или с шеей, и была готова к боевой работе. Николаю стало страшно. Впервые он боялся не совладать с собой. Он боялся, что внезапно включатся звериные рефлексы и он покалечит или убьёт Людмилу. Он не хотел так жить. Он устал от злобы, ненависти и страха, он устал от своей жестокости. Именно сейчас он почувствовал, что хочет кардинально поменять свою жизнь. У него просто нет сил - жить так, как прежде. Николая вынудили стать безжалостным хищником-убийцей, и он с готовностью натянул на себя шкуру волка одиночки. А шкура не просто приросла к нему, а полезла глубоко внутрь, оплетая покрытым шерстью панцирем, сердце и душу. Он устал от войны, от ненависти, чужой и своей боли, он устал от крови. Смуглянка почувствовал себя старым и разбитым, ему захотелось содрать с себя эту звериную сущность и вернуться в детство. А окружающая обстановка располагала именно к этому. В обители все было как в его обрывочных воспоминаниях о детстве. И помнил он не об игрушках и догонялках. Он помнил, что тогда вокруг было много любви и радости. Он не ждал удара в спину. Все вокруг его любили за то, какой он есть, каким он появился на свет. Мир любил его, а он любил мир. Маленький Коля любил этих больших людей вокруг, любил сверстников, любил мороженое, любил животных, он любил даже царапающуюся кошку и соседскую собаку, которая его постоянно облаивала. Здесь Смуглянка не видел вокруг злобы и ненависти. Эти блаженные члены общины, над которыми он сначала посмеивался, не сорились, не спорили и не кричали друг на друга. Они работали вместе, помогали друг другу, постоянно шутили. Причем шутили весело и беззлобно. Он давно не видел такого единства и взаимного радушия, которое он встретил именно здесь. Но самое главное, царившая вокруг обстановка всеобщей любви и мира была совершенно искренней. Искренность и открытость людей в обители поражала. Смуглянке стало больно и обидно от того, что он не такой, он не один из них. Он не может дарить то душевное тепло, которое буквально источали люди этой общины. Ему хотелось быть вместе с ними, быть одним из них. Чтобы у него тоже появились действительно близкие люди. Внезапно он понял, что такой близкий человек у него теперь есть - Людмила. Он это чувствовал, он это понимал. Людмила повернулась к Николаю и обняла его. Он не мог понять, как она догадалась, что ему сейчас нужно именно это. Натруженные руки с горячими сухими ладонями обвили и прижали его уже седеющую голову к груди. Не было в этом никакого подтекста. Сладкая жалость к себе и щипучее горе выплеснулись наружу, сломав грубую скорлупу сурового мужика. Второй раз за последнее время Николай заплакал. И почему это происходили именно рядом с этой женщиной? Ведь он даже не испытывал к ней симпатии, а теперь она стала для него удивительно близким и даже родным человеком. Конечно, он был ей раньше признателен за то, что она фактически спасла их от смерти, но сейчас все было по-другому. Николай знал, что ближе этой некрасивой женщины у него никого нет. Он может рассказать ей обо всем на свете, а она сможет все правильно понять и простить. С ней он может быть тем маленьким наивным ребенком, которого сам когда-то давно предал и забыл. Предал тот открытый восхищенный взгляд на мир широко открытыми глазами, ту детскую непосредственность и доброту, которая переполняли его в детстве. Николай почувствовал, как халат Людмилы становиться влажным под его лицом. Он лил слезы впервые за много лет. От влаги запах сухой выжаренной ткани халата стал изменяться, прирастая оттенками человеческих запахов. Причем пахло не кислым потом, а чем-то молочно-сладковатым. Так пахло от тех людей, которые любили маленького мальчика Колю, которые радовались ему и поднимали его над землёй, показывая громадный красивый мир вокруг. С виска на щеку Смуглянки скатилась крупная капля. Он автоматически смахнул ее языком. Она была соленой. Затем покатилась следующая капля и еще одна. Это плакала уже Людмила. Ее руки гладили его голову. Даже не гладили, а как бы старались уцепиться за него. Людмила искала защиты, она искала в нем надежную опору, к которой ей так не хватало во всей ее тяжелой и непростой жизни. В нем нуждались, и это в одно мгновение сделало Николая необыкновенно сильным. Он почувствовал, что для него нет ничего невозможного и он способен на все. Он мог достать звезду с неба, повернуть реки вспять и перевернуть землю. Он повернулся к ней и уже сам обхватил женщину крепкими мускулистыми руками. Люда сдавленно захрипела. До Смуглянки дошло, что она пытается зареветь во весь голос, но у нее не получается. За все прошедшие годы она разучилась плакать. Люда пыталась завыть по-бабьи тоненько и протяжно, но не смогла. Его руки стянули с нее косынку и растрепали короткие волосы. Их губы слились в поцелуе. Пара сплетенных тел нежила друг друга на мягкой постели из сена, одуряюще пахло весной, сеном, ночью и смолой от свежепиленных досок. Они любили друг друга как последний раз в жизни. Они забыли обо всем на свете. Страх быть обнаруженными и стыд бесследно растворились в этом свежем смолистом запахе и звёздном небе над головой. А потом они долго лежали обнявшись. Было так хорошо, как просто быть не может. Сладкая нега и теплая радость обволакивали обоих. Хотелось забыться и остаться в таком состоянии навсегда. Хотелось, чтобы утро не наступало. Но внезапно в душе у Николая засвербело, он понял, что дочка Людмилы осталась одна, пока они тут на крыше воркуют как голуби. - Малыш, а как же Соня? Людмила выгнулась как кошка и снова прижалась в Николаю. - Я ее спать в спальне с девочками уложила. Она до утра не проснется. Я так всегда ее усыпляла, когда у меня ночная смена. - А если проснется? Разве девочки смогут ее успокоить и спать уложить? - Она у меня натура самостоятельная. Если меня нет, она рисовать садиться. Я же и на сутки выходила. Тяжело быть дочерью матери-одиночки. Не гони меня. Мне так хорошо. Пусть эта ночь будет моей. - Глупенькая. Я тебя не отпущу теперь никогда. А кто отобрать задумает, то пусть только попробует. Я ему живо все задумки поотшибаю. А таких ночей у нас теперь будет много - Неужели я дожила до такого, - счастливо засмеялась Людмила. - Я ведь крест на себе поставила. Мужиков сначала ненавидела, а потом совсем безразличной к ним стала. Как автомобили на улице или мебель в доме воспринимала. Есть они сами по себе и все тут. - Давай, ещё немного вместе побудем? Вон, небо на горизонте уже светлеет. Утро скоро, - ответил ей Николай. - Коленька… - выдохнула Люда и буквально накинулась на него, превратившись в страстную патеру. Она с избытком выплёскивала него всю страсть и весь ее женский голод по близости с любимым человеком. Они так и не заснули. Глава 26. Мечты сбываются На Тамбовщине. Толя-мысли выехал к военным с двумя бригадами своих бойцов. Напряжение покинуло его только после того как они выбрались с узкой лесной дороги на федеральную трассу. Анатолий боялся, что неожиданно появится Кощей собственной персоной. Тогда головомойки и пустопорожних объяснений не избежать. Лидер их группировки был человеком и без того мнительным, но с осознанием Кощеем своей исключительности, стало ещё хуже. Любой самостоятельный поступок трактовался как крамола и подавлялся на корню. Но если Кощей вернётся когда Толя пригонит БТР - тогда будет совсем другое дело. Проявленная Анатолием инициатива найдёт вполне заслуженное одобрение. Честно говоря, Толя-Мысли вообще хотел держать Кощея и Митроху подальше от военных. Он ещё сам не понимал, что внутри его сознания зародилось стойкое желание перебраться к новым знакомым навсегда, оставив, одержимого манией величия, Кощея, его дебильную жену и жестокого Митроху с опасной красавицей Айшат самим разбираться со своим хозяйством. Пусть сами усмиряют своего сволочного прапора. Если сначала у него не было выбора, то теперь выбор появился. Как хорошо бы не шли дела у Кощея, Толя прекрасно понимал, что так долго продолжаться не может. Рано или поздно их просто уничтожат. Вот тот же аграрий Герман со своим ручным боровом Хворовым приедут и покрошат их всех в капусту. Возможно, пропажа Кощея и Митрохи как раз и были тем самым концом их банды? Жизнь хедхантров была действительно опасной и непредсказуемой. Во-первых они были вне закона, то есть любой военный патруль, ополченцы, да кто угодно мог их уничтожить безнаказанно, более того - это поощрялось. Во-вторых можно было стать запросто жертвами нападения коллег по цеху. В-третьих сама добыча могла оказаться прыткой и опасной. Требования рынка заставляло беречь товар, что периодически выходило боком. Слишком дорого обходились любые ошибки в профессии. Была и другая опасность. Кощею не удастся удерживать банду в повиновении постоянно. Чтобы не выдумал о себе Кощей, он так и остался обычным базарным торгашом. А команда вокруг него собралась слишком серьёзная: уголовники и бывшие вояки. Пусть вояки были тыловиками, причём загнившими и отмороженными, пусть сейчас их загнали в самый угол. Но организация, дисциплина и военная подготовка делала их опасным противником. А последние события не давали сомневаться в том, что прапор устроит дворцовый переворот в их банде. За ночь они смогут перерезать пьяных и обдолбанных уголовников, а Виолеттку или убьют с особой жестокостью или оставят для развлечения на потом, вернув панночку на её законное место между помойным ведром и сортиром. А остальные сами согласятся подчиняться новой власти. Толя уже нисколько не сомневался в том, что Кощей уже мёртв либо ожидает неминуемой смерти в застенках какого-нибудь нового НКВД или в поселковой тюрьме новой общины либо в зиндане одного из новых хозяев жизни. Ещё Толя ничуть не сомневался, что прапор со своими собратьями тыловиками собрался устроить локальный переворот и рейдерский захват одновременно. Прапорщик не был обременён излишками интеллекта, так что его таинственная суета навевала ещё большее подозрение, переходящее в откровенную уверенность. На бандитов полагаться было бесполезно. В отсутствие Митрохи, они не будут сражаться за хозяйское добро. На месте прапора Толя элементарным образом договорился бы с уголовниками. В банде была ещё кодла фрейлин панночки Виотлетты. Гражданская жена Кощея вместе с беременной женой его двоюродного брата Веркой сколотили вокруг себя бабское крыло банды. Они с удовольствием взялись за работу с захваченными рабами, организовав вполне эффективную систему подавления. Но агрессивные склочные бабёнки не могли стать опорой в стычке с отставными вояками. К тому же, треть из бабской кодлы были жёнами и подругами военных. В случае переворота хозяйственников и вольнонаёмных скорее всего не тронут, но Толю-мысли ожидает незавидная участь помощника прежних хозяев. В лучшем случае его не убьют. А сейчас в банде назревал именно переворот, с которым нужно было как-то управиться. И Анатолий был единственным человеком, который мог помешать гнилому прапору и его шайке бывших тыловиков устроить кровавый переворот и захватить власть. Хотя вязаться во все эти разборки ему не хотелось. Толя поймал себя на мысли, что ему было бы намного легче, если бы к тому времени, когда он вернется переворот уже случиться. Сам он не пропадет, тем более, если у него будет свой БТР. Оставался вопрос только о людях из его команды хозяйственников, которые могут попасть под раздачу. Но, тем не менее, он не мог избавиться от внезапно возникшей мысли с самого выезда. В поездку Анатолий взял жену Лиду - своего незаменимого помощника в любом деле. Он верил в нее как в себя самого. Лиду приходилась ему двоюродной сестрой. Они практически выросли вместе. Толик никогда не питал к ней никаких других чувств кроме теплых и дружеских, но на пороге тридцатилетия он понял, что лучшей супруги ему просто не найти и сделал ей предложение. Лида вышла за него замуж потому, что никак не могла устроить личную жизнь ввиду своей угнетающей скромности, а также он был ее настоящим другом. Третьим в кабине головной ехал младший брат Лиды и двоюродный брат Толи - Антон. Такой же как сестра, молчаливый и тихий парень всё-таки был настоящим бойцом. Такой и спину в любой момент покроет и в беде не бросит. Антон в армии не служил, но взявшись за оружие настойчиво и упорно тренироваться каждый день. Перфекционист во всем, он с маниакальной дотошностью и прилежанием изучал военное искусство, посвящая этому занятию все свободное время. Ко всему этому у него прорезался талант отличного стрелка – быстрого и меткого. В замыкающей машине ехали родной дядька Толи-Мысли с двумя приёмными сыновьями и их другом. Все они прошли срочную службу в армии и были самой боевой группой в команде хозяйственников. Грузовик вел единственный Толин друг - Костик и его шурин Боря. С Костей они дружили с детского сада. Хотя это не было чем-то исключительным для их банды. До катастрофы Толя занимался управленческим учетом во всевозможных компаниях. Очень хорошая память и вбитая родителями усидчивость делали его работу весьма успешной, но отсутствие нахрапистости и рафинированная интеллигентность не позволяли ему подняться выше руководителя среднего звена. После того как по улицам Москвы пошли мёртвые люди, Толя и Лида на ее машинке вырвались из города и подрались на родную Тамбовщину. Первым кого он встретил на тамбовской земле, был именно Кощей. Встреча была поистине судьбоносной. Через неделю проживания в родной глуши Кощей уже сам приехал к Толе она дорогой машине и пригласил в свое имение. Житье Кощеевых пенатах имело свою специфику, но в целом было несравнимо более комфортным, чем все остальное. Они были работорговцами, и кроме того, они обращали людей в рабство. Сейчас таких людей называли хэдхантерами. Анатолий сначала искренне ужаснулся тому, чем занимался Кощей, но в итоге отнесется к работорговле философски. Должен же кто-нибудь занимать эту нишу в новом мире. Был, конечно, аграрий Герман, и можно было перейти к нему, но в банде Кощея Толя занял свою нишу и прочное место. Вряд ли он смог бы так устроиться в хозяйстве Германа. Герман вообще-то проявлял недюжинную прозорливость и уже вполне уверенно говорил о развитии рынка продовольствия, биотоплива, гужевого транспорта и работорговли. И это было правильно. С продуктами питания все было понятно, но выращивать рапс и давить из него масло, которое могло вполне заменить дизельное топливо - это была шикарная идея, а Герман тем временем распростер свои замыслы гораздо шире и дальше. Он понимал, что кони в новом времени вернут себе утраченные позиции основного транспортного средства и тягловой силы. Машины будут изнашиваться и ломаться до тех пор пока не станут совершенно непригодными для езды и перевозок, а возить грузы и людей лошади будут. Плодятся они сами, топливом им служит сено и овес, но самое главное - лошади не превращались в зомби после смерти и укусы зомбаков им не страшны. Две недели назад Герман подмял под себя практически брошенный конезавод с племенными животными. Работорговля на фоне остальных глобальных проектов Германа выглядела даже не так ужасно. Сейчас Анатолий сосредоточенно крутит баранку. Мысль о пропаже главарей банды крутились в голове Толика, не переставая, с самого начала пути. Митроха и Кощей должны были вернуться позавчера утром, но не вернулись. Такое случалось впервые. Для того чтобы не потеряться у них была отличная связь. Появившийся в банде хедхантеров, прапор первым делом оснастили и усадьбу серьезной связью. Он целых три дня посвятил добыванию нужных радиостанций и прочего оборудования. Выкуп радиоаппаратуры обошелся тогда слишком дорого, но оно того стоило. Связь у банды Кощея была действительно на высоте. В их бизнесе информация и наличие устойчивой постоянной связи обеспечивало половину успеха. Если бы они попались, то в усадьбу уже приехали бы охотники за работорговцами. Толя не верил в то, что бойцы будут запираться и не выложат на допросе все им известное в обмен на жизнь. Оставался вариант того, что все они погибли, попавшись военным или столкнувшись лбами с другой криминальной группировкой. Готовящийся прапором переворот в банде не мог не беспокоить Толю-мысли. Если бы сегодня не появился «боров» с товаром, то Анатолий сам бы подался в гости к Герману, чтобы заручиться его поддержкой на крайний случай, но перспектива получения боевой машины отодвинулись на второй план даже риск узурпации власти в отдельно взятой банде хедхантеров. Толя-мысли вел головную машину, сосредоточенно выглядывая впереди возможные опасности и препятствия, но дорога была на удивление спокойной. Лакомый грузовик, сопровождаемый парочкой хорошо вооруженных автомобилей, не вызывал не нужных мыслей у потенциальных грабителей. Машин было мало, на блок-постах их не останавливали, мертвяки попадались редко. Так что была возможность расслабиться и отдаться мыслительному процессу. Анатолий в итоге так задумался, что поехал поворот, и пришлось возвращаться. Постоянные мысли в голове с самого детства для были для Толи большой проблемой. Мыслительный процесс периодически его так затягивал, что он переставал замечать все вокруг. Сейчас мысли в голове постоянно роились вокруг ситуации с пропажей главаря банды хедхантеров и его первого помощника. Ситуация была действительно сложной. По всем раскладам получалось, что нападение и попытка переворота должна была случиться сегодня ночью или завтра в течении дня. Прапор трусливый и, разумеется, заручился поддержкой какой-нибудь из группировок. Ночью команда прапорщика нападать не будет потому, что темнота играет на руку обороняющимся жертвам в такой же степени, как и нападающему противнику. В то, что прапорщик устроит путч при свете дня и пойдет с высоко задранной головой на штурм барского дома, в это Толя не верил.Скорее всего, по примеру гитлеровской Германии парпор устроит переворот самым ранним утром, когда сон особенно крепок. Толя-мысли все же хотел переиграть смутьяна. Он перед самым отъездом сообщил прапору по секрету о том, что едет менять табак на оружие и боеприпасы, что собственно было практически правдой. Белоглазый прапор аж затрясся весь. Целая машина дефицитного товара будет обменяна на машину самого востребованного товара. Такого жадный тыловик не мог пропустить мимо своих липких ручонок. Разумеется, прапор постарался навязать своих людей в компанию к Толе, но Анатолий его резко осадил, сказав, что тогда охрана и защита усадьбы окажется под угрозой, людишки и так разбежались по своим делам. Прапор конечно обиделся, но зато теперь он буде прилежно дожидаться пока Анатолий привезет и разместит в закромах Кощеева хозяйства ящики с автоматами, патронами, карабинами и боеприпасами. Это давало хоть какую-то надежду на отсрочку бунта. Можно было конечно обратиться за защитой к Герману. Антолий так и хотел сначала сделать от безысходности. Тот же самый Хворов с полусотней головорезов и с парой десятков надсмотрщиков живо бы приструнили и прапора, и бандитов, но при этом Герман бы сам стал единственным наследником Кощеева наследства. Он бы все просто подмял бы под себя. У Германа были две бронированные машины с крупнокалиберными пулемётами: БРДМ-2 и старенький плавающий бронетранспортер шестидесятых годов. Это создавало действительно серьезное преимущество. Толя-мысли пытался просчитать, как поведет себя организатор заговора, когда он вернется обратно. Больше всего его беспокоило: организует ли прапорщик засаду для нападения на них, когда они буду возвращаться, или дождется, когда они разгрузятся? Второй вариант был более предпочтительный, но первый - тоже не стоило исключать. Наконец впереди замаячила знакомая сопка с вышкой дальней связи на вершине. Теперь до части можно было доехать в течении получаса. Толя-мысли облегченно выдохнул. Не доезжая полутора километров до части их остановили на блок-посту. Анатолия там сразу узнали и даже дали в сопровождение или в нагрузку пару бойцов, которым нужно было возвращаться в часть. Теперь команду Анатолия уже ждали. Разумеется с поста доложил про рации о их прибытии. Гостей в военной части встретили как старых добрых друзей. Сам командир части подполковник Шаповалов выскочил к ним навстречу из здания штаба в кителе и начищенных хромовых сапогах. А когда Толя сообщил ему, что он привез целую машину курева, как и обещал, подполковник чуть из штанов не выпрыгнул. - Дорогой ты мой человек! Мы же тут уже почти газеты курим. Можно сказать, что бычки по всей округе собираем, - растроганно сказал Шаповалов. – Вот нет у меня таких людей как ты. Это же надо. Целая машина курева!!! Проси чего хочешь. Восторг командира части нужно было использовать по-полной. Судьба благоволила Толе. Все складывалось как нельзя лучше. Он, изобразив смущение, ответил: - Так ради военных ничего не жалко. На вас одних теперь надежда у всего гражданского населения. Власти разбежались по большей части. Все развалилось. Вот вы и должны людей защищать, а мы уж вас обеспечим. Подполковник довольно крякнул. - Вот это правильно. Солдат должен воевать, а не картошку чистить. А то в девяностых я ребят своих не полигонам, плацам и стрельбищам гонял, а по стройка да колхозам. Будь они не ладны. А у нас своя боевая работа есть. Ты согласен? - Так точно! Я тоже также считаю. Тем временем количество народа около машины с куревом увеличивалось с устрашающей скоростью. Смотреть на великолепный подарок сбежались все обитатели военной части, кроме тех, кто был на дежурстве. - Принимайте товар! Толя с нескрываемым удовольствием распахнул задние створки фургона, открыв взглядам восторженной публики великолепное зрелище плотно забитого ящиками и коробками пространства. Военные сейчас походили на ребятишек из детского сада, которым в конце новогоднего утренника ряженая в Деда Мороза повариха выносит большущий мешок, забитый новогодними подарками. Фургон разгружали дружно, весело и под музыку. Хрипатые громкоговорители разрывались замшелыми хитами восьмидесятых и девяностых годов. Хворов с товаром не обманул, фургон был забит под завязку, и сигареты были самых известных марок. В итоге товара оказалось даже больше чем они договаривались, а в качестве бонуса – самый последний ряд коробок, который они разгрузили, оказался заполненный великолепными сигарами в алюминиевых футлярах. Коробки тут же распаковали, вытаскивая блоки с сигаретами. На территории закурили все. Над частью облачками поднимался белесый табачный смог. Между коробками в крайней степени возбуждения и озабоченности бегал зам по тылу. - Что ж вы делаете, изверги. Это же на склад. Это же по норме выдавать. Куда потащил! Положи, где росло! А ну прекратили. Да что же это делается! Вся армейская дисциплина и субординация среди обрадованных вояк немедленно ушли в увольнение. Порядок среди распоясавшихся подчиненных пришлось наводить Шаповалову. Подполковник резкими окриками остановил намечавшийся фестиваль, позволив каждому взять по блоку сигарет на свое усмотрение, оставшееся добро он перепоручил впадавшему в истерику майору. На радостях команду Анатолия сразу же попытались накачать чистейшим спиртом из большой пластиковой канистры, но Толя вежливо и твердо оказался, объяснив причину срочного возвращения в родные пенаты. - Товарищ командир части, нам срочно нужно возвращаться обратно. Дела у нас срочные. - Толя, что это за формальности. Алексей Михайлович можешь меня звать. А что за дела у вас? А то оставался бы. Вон вечер скоро. А у нас футбол и баня. Отдохнешь у нас. Вечером в бильярд поиграем. - Не могу. Дела совсем бедовые. Подполковник насупил мохнатые брови. - Пойдем ка ко мне, друг любезный. Посекретничаем. Там и беды свои расскажешь. Чуть ли не за руку Шаповалов отвел Анатоля к себе в кабинет. Толе пришлось рассказать все о пропаже Кощея и Митрохи, также о злокозненном прапорщике. Веселый и добродушный по характеру Шаповалов внимательно выслушал несколько сбивчивый Толин рассказ. Нет, Толя не волновался, просто по ходу повествования приходилось семь раз отмерять каждую фразу, чтобы не сболтнуть лишнего. - Отряд без командир, это как судно без капитана и рулевого. Куда течение понесет - туда и плывет. Толь, я тебе у нас предлагаю остаться. Парень ты нормальный, мы тебя за своего считаем. А дел для тебя у нас море. Мне нужен такой человек как ты. Оставайся. Сделаем из тебя министра внешней торговли. Все равно ничего путного у вас не будет. Сердцем чую. Забирай своих людей и приезжай, мы вас на уровне устроим. Будете лучше, чем на базе вашей жить. Неожиданно для себя Толя-мысли услышал, то о чем даже думать боялся. Он может остаться с мощным анклавом военных на хороших ресурсах, и не приживалом, а одним из руководителей этого анклава. - А примете? Шаповалов, аж задохнулся. - Тебе еще раз повторить? Мое слово крепче стали. Любого спроси. - Хорошо. Я приеду. Только своих заберу и вернусь. Птица счастья реяла над Толиной головой уже основательно и уверенно. Все его вопросы и опасения развеялись сами собой. Судьба преподнесла ему щашанс на блюдечке с голубой каемочкой. - Давай я тебе людей с собой дам. Мы живо ваших жуликов усмирим. Ты знаешь, какие у меня разведчики? - Вот этого вот не нужно, - излишне резко остановил подполковника Толя. Если военные узнают про основное ремесло банды на которую работает Толя, дружбе может прийти конец - это как минимум. - Алексей Михайлович. Я все же у вас БТР бы хотел получить. Людей мне не надо, а вот броня очень кстати окажется. Мне только людей своих вывезти. Я обязательно вернусь. - Эх Толя, Толя. Светлая ты голова и парень ты хороший, но наивный какой-то. У тебя много других талантов, но тут военные дела. Перевороты, захват заложников, это исконно наше. БТР я тебе дам. Я обещал - значит сделаю. Только пообещай мне, что если буча какая будет, то ты сразу мне сообщи. Я две бронегруппы снаряжу и головорезов наших к ним добавлю. Ты сам не лезь. Просто сообщи, а мы часа за два до тебя доберемся или даже быстрее. Обещаешь? - Конечно. Спасибо вам. Век не забуду! Только свои вопросы я решаю сам. На рожот лезть не буду. Я не дурак. Но своих людей не оставлю. А если проблемы какие получаться, то я ваших ребят позову. - Вот это ты молодец. Вот это по нашему. Человека настоящего сразу видно. Пойдем ка, друг любезный, я тебе коробочку правильную подберу. - Спасибо… - Спасибо потом скажешь, - оборвал его Шаповалов. - Пошли, Толя. Без меня тебя просто застрелят, чтобы ты такую технику не вывез. Подполковник действительно был человеком дела. Без всяких рассуждений он увел его в боксы для техники. Встретившийся им по дороге, майор в черной промасленной робе и с испачканным лицом почувствовал не ладное и хитрыми маневрами старался их увести на открытую площадку где проводили расконсервацию техники, но подполковник не повелся на его провокации и остановился перед новенькой БТР-80А с тридцатимиллиметровой автоматической пушкой вместо КПВТ. Толя увидел как у майора страдальчески закатились глаза. По лицу зампотеха можно было предположить, что у него всех родных в рабство уводят. - Нравиться? - спросил подполковник, хитро скосив глаза на Анатолия. - Ой, - только и смог сказать Толя-мысли. Такого он и подумать не мог. - Мы в беде своих не бросаем и для своих мы ничего не жалеем. Я свое слово держу. Бери. Никаких клятв и обещаний я от тебя не требую. Слова – это пустое. Понял? - Да, конечно! - Выгоняйте коробочку. - Товарищ… - Майор, вы приказ слышали? - Есть! Майор мгновенно осекся и ненавидящим взглядом уперся в двух чумазых солдат, отирающихся на заднем плане. Солдата в черных комбинезонах и замусоленных кепи на головах, повинуясь беззвучному приказу майора, распахнули ворота. Торчавшая из верхнего люка БТР голова бойца в танкистском шлеме провалилась внутрь боевой машины. Натужно завыв стартером, боевая машина завелась, выплюнув сизые облачка выхлопа в серую бетонную стену ангара. Непрогретые двигатели откашливались выкидывая облака вонючего дыма. Машина качнувшись и, как бы нехотя, тронулась с места, выкатившись под яркое дневное солнце. Толя вышел вслед за угловатой пятнистой кормой бронетранспортера. Пока еще ничего не понимающим товарищам было невдомек, как Толя-мысли собирается их осчастливить. Но он был далек от показушных театральных эффектов и просто крикнул своим, что теперь это их машина. Костик аж присвистнул, когда увидел все это великолепие. Толя наблюдал, как его люди еще не веря в такое счастье, медленно походят к машине. Он не слышал как майор спросил у командира части: - Товарищ командир, но как же так? - Переживете, товарищ майор? Совершенно напрасно. - Так уедут же. - БТР вернется к утру и будет стоять на том же месте. А что и почему, вам знать не следует. Вам известно понятие «военная тайна»? Гайдара в детстве читали? - Так точно! - Вот. Теперь можете быть свободны. Повеселвший майор уполз в полумрак гаража с боевой техникой. Наблюдающий за ликованием гостей подполковник бросил взгляд в сторону штаба. В то же самый момент от стены отделился высокий жилистый субъект в натовской военной форме без знаков различия. До этого он был совершенно незаметен. - Федотов, готовьте группы «восток» и «заря». Янычар наших тоже готовьте. Приказываю следовать за нашей машиной с гостями. Отрыв полтора километра. В случае боестолкновения действовать по обстановке. - Есть. - Вот мы и разберемся, что ты за птица Толя. И со стаей твоей разберемся. Работорговцы нам тут не нужны, - задумчиво сказал Шаповалов и двинулся к облепленному гостями подарку. Толина команда лазила по подаренному БТР со щенячьим восторгом. Пока они знакомились с приобретением. Трое хмурых механиков принесли второй боекомплект и уложили его в машину. Подготовки для машины не требовалось, БТР даже был заправлен под самую пробку. Костик освоил в армии военно-учетную специальность механик-водитель БТР, а один из приемных сыновей Толиного дядьки служил в танковых войсках, но обещал, что с обязанностями наводчика БТР справиться без вопросов. Собственно говоря, они и составили экипаж бронетранспортера. Толя торопил всех как мог. Прощание с военными получилось неудачно скомканным, но подполковник заверил его, что понимает его беспокойство за своих товарищей и всецело на его стороне. На этом все приличия были соблюдены, и церемония прощания была закончена. Толя-мысли не мог отказать себе в удовольствии и возвращался обратно в нутре БТР, также он захватил с собой жену Лиду. Когда они выезжали, БТР шел в голове колонны. Толя торчал из командирского люка как суслик из норки и махал рукой своим новым товарищам. Сразу за БТР катился грузовик, а замыкали колонну рейдовые машины. Дорога домой тоже была без сюрпризов. Мимо проносилась густая летняя зелень. В открытые люки врывался пряный аромат разнотравья и полевых цветов, хвойный аромат лесов и легкая примесь запаха дорожной пыли. Толя чувствовал себя сильным и могущественным. Пока Анатолий и Лида ехали в бронированной коробке на колесах, они прошли теоретический курс молодого бойца по управлению БТРом и его боевыми системами. Он поддался общему настоянию и они доставили себе удовольствию, расстреляв из пушки парочку сгоревших грузовиков. Эффект оказался впечатляющим. Искореженные почерневшие остовы опутывали черные облачка из которых вместе с искрами и вспышками летели целые куски металлических панелей и агрегатов попавшихся мишеней. Постреляли из ПКТ БТР и из ПКМ, подаренного военными в качестве бонуса к бронетранспортеру. В машине лежали еще четыре бонуса в ящиках, это были старые добрые ГРП-7 с десятком тремя выстрелами к каждому, а также гранаты. Машина шла довольно-таки ходко и плавно. Дизельный камазовский движок с турбонаддувом проявил себя просто замечательно. Дорога домой была легкой и приятной. Приехали они, как и предполагал Толя ближе к вечеру. Засада им так и не попалась, но непонятное тревожное ощущение ворочалось у него мерзким холодным червем в области желудка. Толя вызвал по рации своего помощника Егорыча. Он был близким другом покойного отца Анатолия. - Егорыч! Слышишь меня? Как там у вас? Прием. Помощник ответил, начиная с условного кода: - С возвращением. Тоска у нас зеленая да сопли желтые. Инцидентик, тут у нас. Пока все спокойно, но подъезжай скорее. Егорыч не стал выдавать в эфир, что там произошло. Зеленый цвет говорил, что все спокойно, но желтый говорил о грозящей опасности. То есть спокойная ситуация перерастала в напряженную. Но красный код он так и не упомянул Анатолий распорядился свернуть с дороги и объехать бандитскую базу хедхантеров вокруг, а затем приказал оставить БТР и грузовик в укромной лощине недалеко от въезда в хозяйственный двор усадьбы. С собой Толя взял брата жены и дядьку с приемным сыном, который имели опыт боевых. На территорию усадьбы решили заехать на двух автомобилях и в полной боевой готовности. День заканчивался. Небо налилось осоловелой вечерней усталостью. База работорговцев встретила две вооруженные машины сопровождения настежь распахнутыми главными воротами. Сначала Толя хотел даже повернуть обратно, но затем он увидел истерящих баб и Митрохинских бандитов, понуро стоящих вокруг чего-то валяющегося на земле. Толя подал условный сигнал о готовности Антону и медленно заехал на территорию. Произошло что-то настолько ужасное, что на заехавшие машины никто даже внимания не обратил. Анатолий поудобнее перехватил автомат и направился в сторону бестолково толкущихся людей. Бабий крик и плачь неприятно резали слух. Только пока не мог понять рабыни это или кто-то из своих так убивается. Толя-мысли протиснулся между дышащими свежим перегаром уголовниками и увидел два воняющих трупа, лежащих на расстеленных кусках синего полиэтилена. Но хотел было уже посетовать над безалаберным разбазариванием ценного в новом мире материала, но в это момент он действительно опешил. Над крупным обезображенные трупом страшно убивалась Митрохина татарка. Волосы Айшат были растрепаны, ее лицо, руки и одежда были перепачканы в грязи от трупа и темными воняющими сгустками старой свернувшейся крови. Толя сначала ее даже не узнал. Тут до него дошло, что изрубленный воняющий труп был одет в одежду Митрохи, только теперь она была вся грязной, пропитанной застарелой кровью и изорванной. Вторым трупом был «Копейка». Над мелким трупом убитого пацана Копейки рыдал Пятак и его жена. Пусть Копейка был конченным малолетним говнюком, но все-таки он был единственным сыном для этой семейной пары. Над третьим трудом не рыдал никто. Убитый Гуня лежал как-то в стороне, запрокинув голову с широко распахнутыми глазами. Острый кадык на тощей шее сильно выпирал куда-то вверх. Лицо Гуни раздулось от чего его было невозможно узнать. Апофеозом трагической действа была бедная как смерть Виолетта. Она стояла в своих долгополых панских одеждах, выставив большое брюхо и сжав кулаки. Глава 27. Испытание Утреннее пробуждение Иваницкого и близко не напоминало легкую побудку прирожденного жаворонка. Сначала он напряженно пытался вспомнить - где находится, а потом старательно продирал глаза. Голова дико болела и кружилась. От состояния жестокого похмелья утреннее пробуждение отличалось только отсутствием тошноты. Хотя, с другой стороны, туман в голове на порядок перекрывал алкогольный угар. Открыв глаза, он обнаружил, что лежит практически под открытым небом, еще он видел над собой стропила и кусок крыши. Сделав очередное усилие, Иваницкий смутно вспомнил вчерашние посиделки на чердаке дома возле недостроенной стены. Тут до него дошло, что его сверху придавило что-то не тяжелое. Он кряхтя перевернулся на бок, освобождаясь от неожиданного гнета. К большому удивлению, с него скатилась Марфа. Лисичка недовольно сморщила носик и потянула на себя край спальника. Они вместе лежали внутри двуспального туристического мешка, который неведомым образом оказался на этом самом чердаке под недостроенной крышей. Но самым удивительным был не это. Лисичка была совершенно голой. Голым был и сам следователь. Судя по тянущим ощущениям в паху, он не так давно занимался сексом и занимался сексом много. На этом его затуманенный мозг вообще отказался работать. Иваницкий уронил голову и замер на какое-то время. Просыпающаяся Марфа сладко потянулась и обвила шею следователя. Еще она пискнула что-то довольное и чмокнула его в подбородок. Наверное, она метилась в губы, но промахнулась, так как не удосужилась открыть глаза. Наконец ему удалось поймать одну единственную мысль, и он стал пытаться соединить ее со второй, а потом и с третьей. Володя совершенно не помнил, чем вчера закончились посиделки, но валяющаяся рядом голая девочка недвусмысленно намекала на завершение вечеринки, подпадающего под уголовную статью. Нетвердые и колышущиеся мысли выплеснули на поверхность однозначный и пугающий вывод: подстава! Где-то неподалеку его уже поджидают взбешенные религиозные фанатики с ножами для оскопления или еще что похуже - они же сектанты. Иваницкий отстранил от себя девчонку. Не толкнул и не отодвинул, а именно отстранил. Девушка удивленно распахнула заспанные глаза: - Тебе не понравилось? Я что-то сделал плохо? - Ты это... - Иваницкий попытался собрать мысли в пучок. - Чего-нибудь было вчера? - В каком смысле? - Ну, это. Тебе лет то сколько? - Я уже взрослая! А что? Мне можно. Меня сам батюшка Серафим благословил,- с гордостью в голосе заявила пигалица. Иваницкому может и перенес бы это легче, если бы не писклявый детский голосок Лисички. - Так как это благословил? Ты же ребенок еще совсем! - Я уже взрослая. Сейчас время такое. Раньше с раннего возраста замуж выходили, а к двадцати уже по трое или пятеро детей имели. А в библии написано: плодитесь и размножайтесь. Род людской нужно пополнять. Господу необходимы праведные воины, а те, кто в обители родятся - те будут ангелам подобные. - И ты рожать собралась? - Да! Ты мне понравился. Ты сильный и красивый. От тебя детки такие же сильные и красивые родятся. А ты не хочешь? Глаза Марфы широко распахнулись и мгновенно стали наполняться слезами. Вот только этого еще не хватало. Ей по другому поводу сокрушаться нужно, а она думает вообще не понять о чем. - Подожди! Так нельзя. Ты же молоденькая еще. - Ну и что. Я же всему научусь. Я не хуже чем другие смогу! Тебе понравиться! - твердо заявила Лисичка. -Да смоч-то ты сможешь, но все равно рано тебе. Грех это, - нашелся Иваницкий. - Какой же это грех? Я хотела, и ты хотел этого. Когда без любви и против воли, и еще когда ради похоти, то это блуд, а блуд и есть грех. А я от тебя ребенка хочу! - безапелляционно заявила Марфа. Едва было собранные мысли Иваницкого снова рассыпались беспорядочной кучей и стали неудержимо пропадать. Полубредовое состояние продолжалось. Ему очень хотелось, чтобы происходящее было отвратительным сном или чудовищным розыгрышем, но реальность безжалостно давила на Володю нависающим сверху тощим тельцем с полукружиями мелких грудок. Бред! Мыслей не было, зато было болезненное ощущение совершённой мерзости. Иваницкий был отвратителен самому себе. Похоже, что подставы не было, и врятли кто-нибудь здесь его осудит, но стыд и чувство вины от совершенного в беспамятстве поступка дополнялись отвращением и ненавистью к собственной персоне. - Ой, да у тебя же медовое похмелье, - восторженно сказала Марфа. Смурные складочки на ее лбу расползлись, а из глаз ушли обида и отчаяние. Похоже, что сделанное открытие объясняло для Лисички состояние ее партнёра полностью, и все ее переживания оказались напрасными. С лукавым выражением глаз и с плохо скрываемым удовольствием Марфа нравоучительно заявила: - Нельзя много меда пить. Тем более в первый раз. Мед нам дан для веселия и послабления терзаний. Он как лекарство, только меру знать нужно. После короткой паузы Лисичка добавила примирительным тоном: - Я тоже виновата. Нужно было тебе сразу объяснить. Она выбралась из спального мешка и голой пошла в сторону лаза на чердак. Иваницкий отвернулся, чтобы не видеть наготу девочки-подростка. Он чувствовал себя преступником. Поворот головы открыл для него новую картину. Оказывается, они здесь не были в уединении. Вокруг лежали или сидели голые и полуголые люди парами тройками и даже целыми стайками. Общий настрой и поведение сектантов не вызывало сомнений, что следователь стал участником свального греха или как это называется. Свингеры, в общем. Сектанты чувствовали себя вполне свободно и вели себя раскрепощенно. Володя почувствовал, как Лисичка снова нырнула к нему в спальный мешок. От прикосновения холодной кожи Иваницкий вздрогнул. Девушка озябла. - Вот! Пей! Я тебе принесла. После этого должно легче стать. Она сунула ему под нос пластиковую бутылку с мутной жидкостью. Напиток в бутылке слегка пузырился, а сама бутылка приятно холодила кисть. Лисичка помогла открыть пробку, и Володя присосался к узкому горлышку. Напиток оказался резким и горьковатым. Самое лучшее, что он был холодным как лед. Вместе с ломотой в зубах приходило облегчение. - Тебе лучше? Может мне тебя в госпиталь отвести? - Лисичка опять чирикала ему под самое ухо. От ее трескотливой непрекращающейся болтовни Иваницкий терял последние остатки способности трезво мыслить. Хотелось непременно спровадить ее куда-нибудь или прогнать эту вертихвостку, но сил на это нисколечко не было. Он встал и натянул на себя одежду с помощью Марфы. Болтушка тоже оделась, ничуть его не стесняясь. И после произошедшего ночью, это было не удивительно. Они вместе дошли до нового барака, куда поселили их с уголовником. Только здесь Иваницкому удалось сплавить Марфу в ее собственную келью. Протопав по длинному коридору и, не обращая внимания на немногочисленных соседей по бараку, он ввалился в душевую и прямо в одежде залез под одну из леек. Иваницкий долго стоял в душе под холодными струями, стягивал себя мокрые шмотки и растирал тело, пытаясь разогнать кровь. Общее состояние организма улучшилось, но туман в голове стоял такой, как и прежде. Оставив спортивную одежду, валятся кучей мокрою в углу, он нагишом зашагал в сторону выделенного закутка. В голове клубился болезненный глухой туман. Состояние было отвратительным. В своей ячейке он к великому счастью никого не обнаружил. Повалившись на кровать, Володя почувствовал, что стало только хуже – к туману добавился отвратительный скребущий шум в голове. Стало душно, и ему показалось, что он задыхается. Кое-как напялив на себя, выданную позавчера, рабочую одежду, он пошел к уличной двери. ********************** Николая разбудила напевная молитва, которая звучала несколько громче, чем положено. Потом снизу донесся громкий настойчивый стук. Их с Людмилой пытались вежливо и корректно разбудить. Они лежали на разметанной куче прошлогоднего сена, укрывшись своей одеждой. Влюбленные, не сговариваясь, кинулись одеваться. Николаю стало смешно. Их могли застукать как нашкодивших подростков. Комизм ситуации еще заключался и в том, что они никак не могли разобраться со шмотками. Вещи комкались, терялись и цеплялись за все подряд. Суетливо нарядившись и оправив свою одежду, они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Люда смеялась чистым звонким смехом, который подпрыгивал как бубенчик. Ах, какая у нее была открытая и жизнерадостная улыбка. Счастливая улыбка влюбленной женщины. Улыбка преобразила Люду, сделала ее красивой. Не смазливой или миленькой, совсем нет. Сейчас она была действительно прекрасна. Смуглянка радовался ее счастью и сам был счастлив. Среди творящегося вокруг кошмара он нежданно-негаданно нашел свою частичку счастья в жизни. Какое это счастье быть рядом с действительно близким и любимым человеком. Теперь они точно все преодолеют. Они еще какое-то время приводили себя в порядок, поправляя одежду, убирая прицепившиеся сено и стружки. Дикую сухость во рту Николай уничтожил тем замечательным напитком, которым их поили вчера. Люда приняла флягу из его руки и тоже запрокинула голову, тряхнув короткими волосами. Они так и не притронулись за всю ночь к захваченной бутылке, а теперь напиток оказался более чем кстати. Легкий хмель снова проник в голову, поднимая настроение и расцвечивая окружающий мир. Спустились Николай и Люда уже держась за руки. Внизу их встретили улыбками Прокл и Никодим. Причем улыбались мужики без насмешки и едкого сарказма. Они понимал, что произошло и отнеслись к этому спокойно и доброжелательно. Зачерствевшее сердце Николая настолько размякло за прошедшие сутки, что он был готов обнять каждого из них. Он любил этих людей. Ему нигде не было так хорошо как в общине. Проша не скрывал своей радости от встречи с Николаем. - Доброе утро, брат! Проша обнял Смуглянку его как старого друга, а от этого Николаю стало еще лучше и веселее. - Доброе, Проша. Здравствуй, Никодим, - Николай приветствовал и тоже обнял Прошиного помощника. – Вы сегодня рано чего-то? - У нас тут дела кой-какие еще есть, а вы идите, завтракайте пока. После утреней службы очень много работы будет, - извиняющимся тоном сказал Прокл. - Мы сейчас в трапезную, а потом я к вам на стройку. - Хорошо. Николай хотел проводить Людмилу, но она его остановила решительным жестом. - Коля, я не знаю, как Сонечка отреагирует, когда нас вместе увидит. Ты иди, пожалуйста, сейчас к себе. А я попробую с дочкой поговорить. Николай пожал плечами и улыбнулся. - Все будет в порядке. Я это знаю. Людмила не решилась его поцеловать при посторонних, а просто крепко прижалась к нему. Смуглянка еще какое-то время смотрел ей вслед. Для него уже было неважно: красивая она или нет, что у нее было в прошлом, и что их ждет в будущем. Судьба свела двух людей, которые перенесли за свою жизнь столько боли, горя и страданий, что иному человеку и на несколько жизней хватило бы. Им не нужно что-то друг другу объяснять. Теперь они были, по сути, единым целым, и разделить их могла только сама смерть. Николай возвращался в свой барак, не чувствуя земли под ногами. Он не шел, он парил над горой. Воздушная легкость и приятная пустота невесомого тела были непривычны и удивительны. Такого он не ощущал никогда. Так вот оно какое - настоящее счастье. Ему захотелось громко рассмеяться или заорать что-то совершенно сумасшедшее, но он благоразумно ограничился одной из песен, которую они пели вчера. Смуглянка фальшиво, но с душой принялся напевать вполголоса незамысловатую мелодию. В дверях барака он столкнулся с Андрием, который уже торопился в трапезную. Дел сегодня было невпроворот. - Коля, пошли скорее со мной. Сестры наши утром оладьев настряпали. Ты такой вкусноты наверное и не пробовал. Их горячими есть нужно. А ты брата Прошу не видел? - Прокл уже возле башни. Дела у них там какие-то. - Вот неугомонный! – спрятав лукавую улыбку в бороду, посетовал Андрий. – Метлой его нужно на завтрак гнать. Упертый как ослик молодой. Дал себе зарок - до следующий недели крышу закрыть. В восресенье грязную, тяжёлую и грубую работу делать нельзя. Вот и мучается теперь и других загонял совсем. А ты как? - Все замечательно. Я там даже ночевал. Сейчас помоюсь и тоже пойду в трапезную. - Да чего же это ты? – Андрий недоверчиво уставился на него. – Впотьмах работал что ли? - Нет, я на звезды смотрел. Впервые за много лет, братишка. Вот так. - О-о-о. Вот оно что. Так это можно. Мир божий прекрасен и удивителен. Им нельзя не любоваться. Благодать божия в твое сердце дорожку ищет, а ты ей помоги. Тебе с батюшкой Серафимом вечером поговорить нужно будет. Николай распрощался с бородатым общинником и зашел в барак. В их ячейке он обнаружил мокрую смятую постель на первом ярусе под его койкой. Судя по грязным отпечаткам на полу, кто-то недавно босиком пришел сюда из душа и валялся на заправленной кровати. «Вот ментяра! Ведет себя как поросенок» - раздраженно подумал про себя Смуглянка. Почему-то у него даже мысли не возникло, что такое мог натворить брат Прокл. Николай сначала навел порядок, а потом уже пошел в душ, вооружившись широким полотенцем. После гигиенических процедур он, подпрыгивая и трясясь от холода, растирал себя жёстким вафельным полотенцем. Переодевшись в их закутке в рабочую одежду, он побежал в столовую. Там он заметил следователя. Иваницкий сидел в самом дальнем углу с хмурым недовольным видом, ковыряя ложкой рисовую кашу со шкварками. А в другой тарелке перед ним аппетитной горкой лежали горячие румяные оладьи. Сегодня Вовчик подрастерял свой вид воинствующего инквизитора. Смуглянка нутром почувствовал, что с ментом произошло что-то настолько неприятное, что тот никак успокоиться не может. У Смуглянки было такое год назад, когда они ликвидировали очередного клиента. Мишень была сложная и они долго ее выслеживали. В итоге клиента убрали прямо перед собственным особняком. Вся подлая гадость ситуации заключалось в том, что клиент из машины вышел вместе с сынишкой. Смуглянка легко воспринял смерть клиента, охранников и водителя. В этом заключалась его работа. Но убитый мальчик ему снился еще очень долго. Николай получил от добродушного повара на раздаче тарелку с горячей кашей и оладьи, а потом направился к хмурому товарищу. - Привет, начальник, - дурашливо поприветствовал Николай насупленного следователя. – Как спалось? Когда уголовник обратился к нему, Иваницкий бесцельно размазывал остатки каши по дну тарелки. Следователь чувствовал себя разбитым, но самое главное, что он никак не мог собраться. Бессвязные мысли не задерживаясь текли в голове вялым потоком. Ни на одной из них он не мог сосредоточиться. Володя сейчас чувствовал себя той белой рисовой размазней, которую мял на дне тарелки. Куда-то испарились те внутренний напор и уверенность, которые в последнее время вели его по жизни. Неужели он перегорел? Неужто, его хватило так ненадолго. С таким настроем он не сможет вести за собой людей. Вопрос Смуглянки вырвал его из тягостных попыток собраться с мыслями. Следователь окинул шутника взглядом. - Зато у тебя все в порядке, как я вижу, - уходя от ответа, сказал Иваницкий. Чувствовал он себя действительно препоганейшим образом. Володя сам не мог понять, как такое с ним могло случиться. Его коробило даже не от собственного поступка, который он считал действительно мерзким, а от того что подобное происходит здесь повсеместно. Он чувствовал себя участником преступления. Даже тот факт, что девочка-тинэйджер соблазнила его сама, ничуть не влиял на мучительное чувство отвращения к самому себе. - Ну не хочешь говорить, значит, не говори, - закончил разговор уголовник. Смуглянка не духовник, не психиатр и не собутыльник, чтобы капаться во внутренних заморочках рефлексирующего милиционера. Пусть к батюшке Серафиму сходит. У того скорее всего найдется что-нибудь для угрюмого Иваницкого. Нахохленный бывший мент больше всего походил на старое огородное пугало, которое безрадостно торчит посреди цветущего луга. «И чего ему неймётся?» - подумал Смуглянка. Но приятные мысли снова захватили его и увлекли от мрачного Иваницкого в будущее. Он уже мечтал о том, как построит в общине добротный деревянный дом, как они будут в нем жить с Людмилой и Сонечкой. Он будет много работать, и его семья никогда и ни в чем не будет нуждаться. У него с Людмилой еще будут дети. Их обязательно будет много. А он подарит им такое же детство, как было у него самого. Если даже Людмила не сможет родить ему детишек, то они обязательно возьмут к себе в семью сирот. И каждый день в его большом доме будет веселая суета и детский смех. Они молча ели, думая каждый о своем. Счастливый Николай летал в облаках, улыбался своим приятным мыслям. Иваницкий вяло думал о том, что стоит сегодня по душам поговорить с попом и выяснить, что тут на самом деле происходит. Сегодня Смуглянка осилил большую алюминиевую тарелку с громадным количеством каши да оладьями сверху привалил. Еще вчера Николаю казалось, что жрать такое количество еды может только гиппопотам, теперь, оказывается, он и сам мог посоперничать с гиппопотамом в объеме желудка. Звон колокола призывал всех на утреннюю молитву. Люди с воодушевлением спешили в сторону деревянной церквушки. И не было среди них хмурых и неприветливых. Чем больше Смуглянка вглядывался в окружавших его людей, тем больше он проникался этим духом всеобщей радости. Здесь не было страха и обречённости, поселившихся в душах всего остального человечества. Это место действительно было тем замечательным островом спасения – островом истинно живых людей в океане эпохи мёртвых. Смуглянку снова посетила предательская мысль о том, что это не может быть правдой. Ведь не может быть все так хорошо! Но он тут же придавил поганую мыслишку ногтем, как лагерную вшу. Каждому человеку обязательно хочется верить во все лучшее, прячась от назойливых сомнений и занудного предчувствия чего-то плохого. Николай был счастлив впервые за многие прошедшие годы. Он встретил свою половинку, рядом с которой был готов коротать весь оставшийся век, пока Бог не приберет их обоих. А жить он хотел именно среди этих людей, которые так радостно с ним здоровались и улыбались ему, хотя знали его чуть больше суток. За счастливыми мечтами он не заметил, как пришел отец Серафим и начал утреннюю службу. Служил он прямо на улице. Смуглянка, как мог, повторял вместе со всеми молитвы, подтягивал грубым голосом песнопения и истово крестился. Людмила так и не появилась на общем молении. Но Смуглянку это нисколько не обеспокоило. Ему сейчас было так легко. Сразу после короткой утренней проповеди и наставлений попа к Николаю подошел Илия. - Коля, приветствую тебя. Надеюсь, что Господь послал мир и успокоение терзаниям твоим - поздоровался с ним интеллигентный общинник. - Ты прав. Я себя уже другим человеком почувствовал. - Вот видишь, как благодать божия тебя силой наполняет. Здесь каждый из нас счастье свое обрел. И каждый из нас готов делиться этим даром. Ибо преисполнены души благодатью божией. Николай улыбнулся. То, что казалось ему еще позавчера бредом, наполнялось смыслом и проникало в него капля за каплей. Смуглянка не заметил, как сзади подошел Андрий. - Мир вам, люди христовы. Как ты себя чувствуешь, Николяша? – неожиданно уделил он особое внимание Николаю. - Спасибо. Как заново родился. - Вот это по-нашему, - одобрительной заулыбался в большущую бороду Андрий. – Ты, насколько помню, делу воинскому обучен и в оружии разбираешься? - Есть такое. После срочки я в армии на войне контрабасил. А последние три года специальной подготовкой занимался. - А не желаешь ты, друг любезный, греховные умения свои на дело богоугодное употребить? - Так я всегда готов. Как пионер. - Похвально. Сложного там ничего нет. Братья ночью целый грузовик с оружием и боеприпасами привезли. Оно с долгой консервации. Его в порядок привести нужно. - Нет проблем. Нужен керосин или бензин, много ветоши, инструменты кой-какие. - Это, мил человек, в кладовой возьмёшь. Там у нас много всего. Присмотри себе помощников. Я могу тебе это дело полностью доверить? Сам понимаешь, людей у нас на все не хватает. - Ничего страшного. Я вон следователя с собой возьму и еще кого-нибудь. Смуглянка весело подмигнул Иваницкому. Ему захотелось вытащить его из мрачной депрессии или хотя бы разузнать, что с ним случилось. Уж, слишком разительной была перемена в нем. Если еще вчера он был деятельным и резким, то сегодня сидел тихим и подавленным. - Вова, поможешь мне? - А что нужно делать? - переспросил он. - Расконсервация. Оружие будем чистить. - Чистить, так чистить, - безразлично отозвался Иваницкий. На самом деле ему просто необходимо было чем-то заняться для того чтобы привести в порядок мысли и чувства. Может именно тогда он сможет найти и вернуть себе дар - ту уникальную силу ДОЛГа, которая внезапно испарилась. Как будто у него ее просто закончился заряд как у батарейки, или эту самую батарейку из него выдернули. Может, это поп виноват? - Вова, - задумавшегося Иваницкого снова окликнул его приятель уголовник. - Пошли. Работа не ждет. Следователь поднялся из-за стола и механически пошагал за Николаем и тремя братьями из общины. Они оживленно о чем-то беседовали, но он не прислушивался. Плотно набитый желудок тугим курдюком распирал живот. Тяжелая осоловелая сытость делала мешанину мыслей вязкой как кисель или густой гороховый суп. Мысли стали еще более медленными и беспорядочными. Иваницкий не понимал, что с ним происходит. Может, именно так люди сходят с ума и превращаются в некое подобие живого овоща? Бессмысленно рассматривая четыре спины впереди, Иваницкий дошел до церкви, обошел ее справой стороны и подошел к бетонной коробке арсенала. Рядом с арсеналом стояли два тентовых грузовика, а между ними пара дюжих ребят уже сбивали дощатый стол и скамейки из старых поддонов и фанеры. Скорее всего, именно там предполагалось заниматься чисткой оружия и приведением его в рабочее состояние. Кабина первого грузовика внутри полностью была залита кровью. Похоже, что в нем убили и расчленили по меньшей мере трех человек. Сквозь медленно крутящееся варево в сознании следователя пришло понимание, что людей в машине убил не морф и не зомби. Людей убили люди. Лобовое и правое боковое стекла в машине были полностью выбиты, а кабина во многих местах была пробита пулями. В салоне виднелись рваная обшивка и дырки от пуль. Никаких тебе царапин от когтей или клыков, никаких следов борьбы в кабине. Водителя и его пассажира или пассажиров холоднокровно и умело расстреляли внутри машины. Патронов на них не жалели. Второй грузовик, наоборот был совершенно целый. Но в кабине все равно были свежие пятна крови. Похоже, что водителя зарезал пассажир, который сидел рядом с ним. Смуглянка, уперся ногой в крюк фаркопа и, подтянувшись на руках, ловко как обезьяна забрался в кузов целого грузовика. Буквально сразу же из машины донесся громкий испуганно-удивленный крик: - Во, млять!!! Из затянутого тентом каркаса в кузове грузовика показался Смуглянка с округлившимися глазами и заорал: - Назад!!! Все назад! Взрывчатка! К машине подскочил Андрий: - Что там?! - Взрывчатка для горных работ! Вы бомбу в общину привезли! Иваницкий без интереса для себя наблюдал, как резво засуетились люди внутри закрытого периметра крепости. Пока паники не было, но все старались спешно убраться куда-нибудь подальше. К машине подбежали еще несколько человек в военной форме. На глазах следователя произошел скоротечный военный совет. Оказывается, в кузове машины везли взрывчатку для горно-взрывных работ. Ее и так везли, как попало, а воины божии еще умудрились растрясти коробки со взрывчаткой по всему кузову. Взрывчатка из нескольких коробок рассыпалась и толстенькие светло-коричневые цилиндрики, плотно упакованные в полиэтилене по несколько штуку, валялись и ту и там. От взрыва их спасло только чудо. Все зависело от стабильности взрывчатки или от божьей помощи. На совете решили, что все общинников срочно уводят в безопасное место. А взрывчатку пакуют в тару и опускают в арсенал. Там есть отдельное помещение с тяжелой массивной дверью. - Кто работал с промышленными взрывчатыми материалами? – задал главный вопрос Николай. Нерешительно вышел вперед Андрий: - Ты лучше объясни, что и как делать. А мы уже справимся, - неуверенно предложил он. - Так дело не пойдет. Меня учили со взрывчаткой работать и даже разминировать учили, но я не специалист. Неважный из меня учитель получится. Вам повезло, что на воздух не взлетели до этого времени. Общинники совершенно по-идиотски заулыбались, а в глазах святилась уверенность. - Господь не допустит. Мы под дланью божией ходим, - млея от осознания этого факта, сказал Андрий. Со всех сторон послышались одобрительные возгласы, и присутствующие затянули очередную коллективную молитву, вознося благодарность и хвалу всевышнему. Они до сих пор не понимали всю серьезность ситуации. По прикидкам Смуглянки здесь было не менее тридцати ящиков двухсотграммовых шашек скального аммонала. - Не искушайте господа. Недомыслие и гордыня – это грех, - резко сказал Николай. В голову само собой пришло что-то из ранее слышанного. – Вам вчера двух смертей братьев ваших не хватило? Нужный эффект были достигнут мгновенно. Верующие гнева божия боялись на порядок больше чем шестидесяти килограммов взрывчатки, которая могла детонировать в любой момент. - Нужно Медяка пригласить. Он точно со взрывчаткой работать умеет, - наконец сказал совершенно рыжий брат. Андрий радостно закивал головой: - Точно. Он в карьерах работал. Через пятнадцать минут притащили того самого пожилого плешивого мужичка, которого позавчера на глазах у Смуглянки и следователя спасала от мигрени Людмила. Он тащил с собой все ту же пятилитровую бутыль с водой. Страдающий головными болями плешивый сразу взялся за дело. Ему не потребовалось ни военных советов, ни молитв, ни уговоров. Медяк заглянув в кузов и присвистнул. - Вам теперь боженьку благодарить не пререблагодарить, - категорически заявил он.- Тут взрывчатки хватит, чтобы всю обитель на небеса отправить. Мне нужно два человека. Небольшие ящики, песок, лейка, много тряпок и много воды. Вызвавшиеся добровольцы были забракованы плешивым Медяком. Никто из них не имел представления о том, как обращаться с промышленной взрывчаткой. Всех жителей общины, кроме группы охранников, выгнали за территорию обители до завершения складирования взрывчатки. Смуглянка остался с плешивым сам, объяснив что обучался работе со взрывчаткой, но не уточнил какой работе и для чего, а Иваницкий остался за компанию. Ему нужно было привести мысли в порядок. Ящик притащили не деревянные, а пластмассовые, но плешивый сказал, что такие подойдут. Песок возили тачками, воду привезли в больших двухсотлитровых бочках из-под солярки, а на тряпки совсем расщедрились и принесли целый рулон нетканого полотна. За время подготовки в арсенале освободили небольшую комнатушку с толстенной железной дверью. Там же из подручного материала собрали стеллажи для хранения взрывчатки. Через час все было готово к переноски взрывоопасных трофеев. Медяк разогнал всех лишних. Фронт работ был готов. Иваницкий должен был насыпать ящики песком, подавать их в кузов плешивому, рвать на куски тряпки и подносить воду, а ящики с уложенной взрывчаткой должен был аккуратно относить к бетонному пеньку у входа в подземный арсенал. Смуглянка таскал и укладывал ящики на стеллажи в подземный арсенал. Плешивый щедро полил всю вывалившуюся взрывчатку и ящики водой из лейки, а потом стал оборачивать шашки и пачки шашек в целой упаковке мокрой тканью и укладывал на песчаную постель в ящиках. Уложенные шашки он засыпал сверху песком и накрывал кусками фанеры. Работал медленно и много раз останавливался. Во время таких перерывов вынужденно отдыхали и следователь с уголовником. Во время первого перерыва плешивый соизволил наконец представиться. - Меня все Медяком все зовут здесь, а на самом деле я - Паша. Иваницкий и Смуглянка представились также, а то неприятно, если к тебе обращаются: «Эй!» или «Эй, ты!». - Медяк – это фамилия? - уточнил - Прозвище. Меня в округе хозяином медной горы называли, а потом до Медяка сократили. - Странно. Я думал тут у всех библейские имена. - Нет. Я не из общины. Я сочувствующий. Можно так сказать. - Вы новенькие? Вместе с Людой сюда пожаловали? – задал встречный вопрос плешивый Паша. - Да. Вместе с Людмилой. Взгляд Медяка мгновенно потеплел. - Людочка такой замечательный человек. Моя спасительница. Она появилась и у меня жизнь сразу наладилась. Столько лет мигрени мучали, а она мне помогла. И дочка у нее очень талантливая девочка. Удивительно рисует. Для меня такую картину нарисовала, что я только ахнул. Кстати, Люда мне про вас рассказывала. - Плохое или хорошее. - Что вы! - замахал на них плешивый. – Только хорошее, конечно. Вы воды хотите? Плешивый обеими руками протянул им пятилитровую бутыль. - Спасибо, но нам тут морсик с собой дали. - Не пейте ни в коем случае, - заговорщически зашипел плешивый. – Там наркотики. - Какие наркотики? – встрепенулся следователь. - Не знаю. Они какие-то синтетические наркотики делают на фабрике своей. Разные виды причем. - И они их в воду добавляют? - В основном в напитки. Может вкус там или запах какой. Я не специалист. - Вот это да! – удивился Смуглянка. Такого он точно не ожидал. – А как вы узнали? - Один из бежавших рассказал. Община уже более года здесь на кургане обретается. А я этим захоронением уже много лет занимаюсь. Поэтому меня хозяином горы и называли. Про Медного, это уже позже привязалось. А когда сектанты тут появились я с ними, разумеется, и познакомился. Поначалу тут всякое было. Я еще зимой одного беглого из секты прятал. Так он мне и рассказал. Я в секте не состою, но батюшке сейчас нужен оказался. Только я вам этого не говорил. У вас дня два или даже один есть, чтобы убраться отсюда. А потом с боем прорываться придется. - А что здесь происходит? - Бедлам происходит. Тут отец Серафим и царь, и бог, и последняя инстанция. Если что не так, то ты лукавому служишь и врагом господа стал. А враги господа – это случай особый. На них законы божии не распространяются. Никакого прощения, никакого «не убий». Божьих врагов тут уничтожают. А чтобы остальное стадо послушным было, их наркотой всякой пичкают. Принял дозу и тебе сразу хорошо. Никаких мучений и сомнений. Внушаемость абсолютная, и все счастливы. Идеальный мир по Оруэллу. Николай с сомнением посмотрел на, оставленные у них, термос с прохладным морсом. Плешивый, тем временем, продолжал: - Только Люду с девочкой заберите отсюда. Другое место себе ищите. Через три дня у вас привыкание наступит. Ломки от препаратов очень тяжелые. Я сам видел. Они это борением с тьмой называют и потерей благодати. Благодать у них тоже разная. Новичков они чем-то специфическим потчуют. Люди просто в облаках от счастья летают. Воцерковленных дешевым пойлом накачивают, а вот подвижники на чем-то жестком и особо специальном сидят. Их мало. - Вот ничего себе! Вот гад! - Я умоляю вас тише, пожалуйста. Это чудо, что вас со мной наедине оставили. Новички под надзором постоянно находятся. Ребята, давайте работать, а то привлечем к себе ненужное внимание. Отец Серафим страшный человек. Плешивый сделал круглые глаза и жестами показал им, что лучше больше не болтать. Смуглянка был в шоке. Такой подставы он не ожидал. Получается, что они с прошлого вечера под кайфом ходят. Внутри у Николая все закипело. Его обманули, кинули, поимели как дешевого фраера. Весь его восторг от обители и ее обитателей, а также удивительная любовь к Людмиле – это всего лишь результат наркотического бреда? Да такого быть не может! Но он понимал, что многое говорит ему именно об этом. Плевать! Он убежит сегодня же. Только Люду и Сонечку нужно вытащить. Успеет он до вечера подготовиться или нет? сейчас их оставили без надзора и это следовало использовать на все сто процентов. Теперь во время спусков в арсенал Николай уже не столько заботился об укладке взрывчатки, сколько «шерстил» его содержимое. Оружие держали в ящиках и пирамиде, а все боеприпасы были в одной запертой комнате. В следственном изоляторе и на зоне собратья по несчастью частенько и охотно делились секретами криминального промысла. А во время специальной подготовки в отряде карателей, он уже освоил и практические навыки. Большинство замков для него были не больше чем несложным затруднением, которое отнимало только некоторое количество времени. Если вход в арсенал запирался мощной защитно-герметической дверью с неизвестным запорным устройством, то бронированные двери внутри арсенала запирались на засовы с обычными навесными замками и замками-контрольками. Смуглянка легко вскрыл хранилище с боеприпасами. Цинки с патронами, ящики с гранатами, коробки с охотничьими боеприпасами, банки с порохом. Все это богатство теперь было в распоряжении Смуглянки. Уголовник был осторожен. Он вытащил из арсенала несколько пистолетов Стечкина и патроны к ним, а также пустые магазины. Он спрятал все это добро в доступные укромные места возле арсенала. Николай боялся, что его будут обыскивать после работы, и поэтому рассчитывал добраться до припрятанного оружия сегодня вечером, когда стемнеет. Позже он перетащил коробки с патронами. Иваницкий был поражен не меньше чем Смуглянка, но теперь он точно понимал причину своего состояния. И это его взбесило! Для того, чтобы как можно быстрее вывести наркотик он пил очень много воды, но не из бутыли плешивого мужичка, а из больших пластиковых канистр. Родниковая вода хоть и отдавала болотной вонью и полиэтиленом, но в ней явно не было наркотиков. Может действие наркотиков прекращалось, а, может, мобилизовался организм следователя, но ему удалось справиться. Теперь мысли выстраивались в стройные цепочки, взгляд привычно вычленял из общей картинки отдельные детали, а интуиция вынырнула из-под покрывала наркотической дремы. Он видел цель и был готов идти до конца. Внезапно внимание Володи сконцентрировалось на одной единственной детали, которая ускользала от него все это время. На спине, выброшенной из кабины, окровавленной куртки были нарисованы четыре простые буквы, которые складывались в великое слово «ДОЛГ». Буквы были тоненькие и в точности повторяли те самые буквы, которые он в день откровения выцарапал ножом на двери. Это слово было смыслом его существования. За выводами не нужно было далеко ходить и мучительно раздумывать. Святые братья устроили нападение на колонну, которую сопровождали адепты Долга. Иваницкий так сильно сжал пластмассовый ящик, что тот разлетелся в куски, а песок высыпался ему под ноги. «Конец пришел тебе, урод долгогривый!» - в бешенстве подумал Володя. Сегодня он убьёт попа. Эти сектанты убили его людей, они выкрали то, что предназначалось для великой борьбы. Но здесь возникла и другая мысль. Иваницкий понял, что вслед за выкраденными машинами сюда придут его люди. Они будут мстить за погибших товарищей. Сектантов не спасет ни арсенал, ни наркотики, ни крепость. Они их из артиллерии раздолбят в хренам собачьим. - Ребятки, устал я. Давайте перекурим, - снова обратил на себя внимание плешивый. Смуглянка, вышедший из арсенала как раз направлялся к машине. А следователь поставил очередной ящик с песком в кузов. Они втроем расположились на пустых ящиках в тени от машины. Близился полдень, и яркое весеннее солнце изрядно припекало. - Слыш, братка. А как ты тут оказался? Почему ты не такой как они? Или ты наседка у нас? Провокатором работаешь? На вшивость нас проверяешь? – задал беспокоящий его вопрос уголовник. - Я тут по случаю. Вообще-то я маркшейдер. - Еврей что-ли? – спросил Николай. Евреев он недолюбливал. Иваницкий в голос засмеялся, а плешивы мерзко захихикал. Смуглянка понял, что сморозил какую-то глупость и попытался поправиться: - Немец что ли? Чем вызвал еще один приступ смеха. Сквозь слезы плешивый пояснил: - Я маркшейдер, а не Марк Шейдер. Это профессия такая. Понимаете? Маркшейдер - это горный инженер, который организует строительство подземных и наземных сооружений в горной промышленности: шахты, карьеры и прочее. Это моя профессия. Поэтому я и со взрывчаткой знаком. Хотя я не взрывотехник. Вот эти бетонные сооружения которые вы видите, это пункты управления и обеспечения радиолокационных станций, действующих на несколько отличных принципах. Их строили в семидесятые, а я участвовал в их строительстве. Вы заметили, что здесь местность практически ровная. И эта возвышенность – самая высокая отметка в радиусе ста километров. Здесь и хотели строить эту станцию. Так вот. Я тоже сначала считал, что это естественное геологическое образование, но когда мы шурфили гору, то выяснилось ее аномальная структура, указывающая на искусственное происхождение. Это древнее захоронение, самый большой курган в России из известных. Структура у него многослойная и насыпали курган из пород, которые привозили за сотни километров. Можете себе представить? Только вы учтите. Он раньше еще больше был. Насыпали курган примерно десять тысяч лет назад, а в более поздний период верхушку кургана срыли. Тоже загадка. Я заинтересовался этой темой и стал ее изучать. Я настолько увлекся, что стал ею одержим. Когда я вышел на пенсию. А я, как военный специалист, демобилизовался довольно таки рано. Я стал заниматься только этим курганом. Куда я только не писал, с кем только не связывался, где только не выступал - все безрезультатно. Но вы, наверное, знаете, как относятся в научных кругах к таким выскочкам как я. Меня высмеивали, но чем больше я исследовал это место, тем более я убеждался, что это не холм и не гора. Это курган, место захоронения, капище, место поганое. Здесь, вероятнее всего, на протяжении тысяч лет проводили кровавые языческие ритуалы. Мы еще в семидесятых при проведении работ много костей здесь находили. Около десятка раз мы натыкались на человеческие черепа, но когда к нам военные криминалисты приезжали, выяснилось, что черепам порядка десяти тысяч лет. Я пытался привлечь сторонников на свою сторону. Я изучал легенды, искал доказательства. Кто-то мог оценить мой труд по достоинству. Были, конечно, среди поверивших и серьезные люди. Как-то мне удалось зацепить одного банкира. Он даже сюда фирму иностранную приволок с потрясающим оборудованием. Вот тот белый сарай железный его фирма построила. Работать здесь думали по серьезному. Буровую поставили и еще шурфы копали. Именно тогда я больше всего материалов и получил. Но потом убили его. И мне опять пришлось искать деньги на свои исследования. - А что с РЛС случилось? - задал неожиданный вопрос Иваницкий. Маркшейдер рассмеялся. - А вот это еще одно доказательство уникальности этого места. Не пошло. Тут такие помехи для станции были, что она ни одного дня нормально не проработала. Сделать с этим ничего не смогли. Сослались на необъяснимую аномалию. Оборудование демонтировали, а строения остались. Меня тогда именно эти необъяснимые аномалии окончательно прилепили к этому месту. Интересно стало. Начал литературу читать, с людьми встречаться, с краеведами и фольклористами переписываться. Вот так по крупиночке информацию и собирал. Но пока я на том же месте и барахтаюсь. - А отец Серафим выбрал это место потому, что здесь капище? - Не знаю ребятки. Очень похоже на то. Он к нам в соседнее село приехал храм восстанавливать. Он хоть и зрелым мужчиной уже был, но первый год тогда только в сан вступил и свой приход получил. Столько сил положил на восстановление храма. Я более трудолюбивого человека не видел. Молодежь из городов к нему сюда потянулась. Он тут такие сборища проводил, что местные только диву давались. Думали уж, не святой ли подвижник к нам явился. Да что-то у него с епархией не заладилось. Отобрали у него приход и сана лишили. Но люди уже вокруг него собрались, и он их за собой повел. Не далеко ушел. Сюда на курган забрался. Тут два барака старых были и сарай это металлический. Отца Серафима я и раньше заочно знал, но именно здесь впервые лично с ним познакомился. Когда они обустраиваться начали, то им моя помощь потребовалась. Место тут тихое уединенное, но и выбираться отсюда сложно. Я им помог водопровод восстановить, чтобы воду наверх качать. Его еще военные строили. Отец Серафим с последователями своими место это обителью назвали и поселение стали строить. Самозахватом разумеется заняли. Место тут глухое. Поселков вокруг нет. Люди эту гору стороной всегда обходили. И правильно делали. Сначала верующие эти мне понравились. Работящие, веселые, живут по божьим законам. А потом я одному мужчине из общины помог убежать. Вот он мне глаза и раскрыл. - Так если все так плохо, что вы здесь делаете? - Вы меня плохо слушали. Этот курган – дело всей моей жизни. Я не успокоюсь, пока не докопаюсь до истины. А батюшка помогает мне раскопки вести. Я его убедил, что тут клад подземный и неведомый источник энергии или силы. Вот и копаем. Я всю жизнь подземными сооружениями занимался. Теперь и на пенсии этим промышляю. - А они тут есть? В смысле - источники силы и богатства. - На счет клада не знаю. Скорее всего, есть. Курган титанических масштабов. В могилы, как правило, с покойником клали утварь, оружие и предметы быта. Это как минимум. А судя по размерам кургана там, вполне возможно, сокровищница настоящая. А на счет источника силы – это правда. Ведь что-то здесь засвечивало радары. А многие кто сюда селились, сны странные видеть начинали и бредили наяву. Казалось им, что смотрит на них кто-то. Вам здесь странные сны снятся? Многим новичкам сниться одно и то же. - Мне вообще ничего не снилось – ответил Смуглянка. - А я сны не запоминаю. А что снится то? - сказал следователь. - А вам и знать этого не нужно. Надеюсь, что вам удаться выбраться намного раньше, чем спать ляжете. Вы помните, о чем я вас просил? - Помним. Бежать отсюда нужно. - Ребятки. Давайте ка снова за работу. В их сторону направлялся бородатый Андрий. Разговор пришлось прервать. Он спросил, нужна ли им помощь, но самозваные саперы отказались от помощников. Взрывчатку отправляли с сухое и холодное подземелье. С третьего захода работу закончили в течении сорока минут. Время подходило уже к обеду, и решили чистку оружия оставить на время после отдыха. Когда в подземный бункер опустили последний ящик, снова появился Андрий и запер подземную кладовую со взрывчаткой на такой же висячий замок, как и хранилище боеприпасов. Управившись с опасной добычей мародёров общины, Медяк, Смуглянка и следователь в сопровождении Андрия направились в баню, чтобы смыть с себя грязь и липкий пот перед походом в столовую. По дороге в столовую троица встретила Людмилу. Женщина стояла возле госпиталя и нервно кусала тонкий прутик. Наверное, ей очень хотелось курить, но в обители никто не курил, а сигарет, наверное, и в помине не было. - Хорошая моя, что с тобой? На тебе лица нет. Что-нибудь случилось? - Смуглянка приобнял женщину за плечи, но она не прижалась к нему, а наоборот - попыталась отстраниться. - Случилось, - бесцветным голосом сказала она, а потом ее губ задрожали, и она взглянула Смуглянке в лицо: - Коленька, милый. Дура я бестолковая. Сама себе места не нахожу. Оказывается, ночью Сонечка просыпалась и меня пошла искать. Ее под утро возле библиотеки обнаружили. Понятия не имею что произошло. Ведет себя как катотоники. Ни на кого не реагирует и сидит неподвижно, все время в одну точку смотрит. Что я наделала?! Я плохая мать. Нет мне прощения. - Глупенькая. Ты замечательная мать. А девочка сначала испугалась, а потом обиделась. Ты просто расскажи, как ты любишь ее. Он поймет. Я знаю. - Я ее пока с нянечкой Верой Игнатьевной оставила. Она старенькая и со всеми детишками хорошо ладит. - Не переживай. Теперь мы вместе: я, ты и доченька наша. А я всегда изо всех передряг выход находил. И сейчас осилим. Людмила наконец улыбнулась. - Спасибо тебе, Коленька. Ты по-настоящему хороший. Но не написано мне на роду счастливой быть. Однако, за грехи свои и чужие расплачиваюсь. Вот одну ночку счастливой побыла и хватит, наверное. Буду снова лямку свою тянуть. Только бы с доченькой все нормально было. - Я вечером за вами зайду. Мне поговорить с тобой нужно. - Нет, Коля. Не считай себя мне обязанным. Я не жду от людей благодарности. А жалости от них подавно не хочу. Ты очень хороший человек, но не нужно тебе на себя обузу такую брать. Никому мы с Сонькой не нужны. - Это я никому не нужен до этого времени был, а теперь в моей жизни смысл появился. Людмила сосредоточенно посмотрела в глаза Николаю. - Ох, Коленька. Как бы я хотела тебе верить, но в жизни я столько раз обманывалась. Понапридумываю себе всякого, а потом слезы горькие лью. То, что у нас с тобой было, по-настоящему счастливой меня сделало, но не буду я загадывать. Пусть идет, как идет. И ты Коля не загадывай. Спасибо тебе. Пусть у меня хоть какое-то счастливое воспоминание в жизни будет. Женщина горячо поцеловала его в губы, погладила Николая по щеке и ушла в двери госпиталя. Смуглянка было пошел вслед за Людой, но Николая остановил Медяк, ухватив того за руку: - Ты куда? Остынь! Не до тебя ей пока. Подожди до вечера. Я тебе точно говорю. У нее все мысли о ребенке сейчас, она вину свою чувствует из-за того что с тобой связалась. Ты ей сейчас только душу травить будешь. Вечером ее навести. Может тогда и с девочкой все в порядке будет или полегчает. Дети – они отходчивые. Что взрослому невмоготу, то ребенок легко переносит. Смуглянка отрицательно потряс головой, но послушал совета от плешивого мужичка. - Пойдем. Нечего тут отираться, - сказал и потянул товарища за локоть Иваницкий. Далее все пошло без происшествий. Они подоспели как раз к предобеденной молитве. Пробубнив себе под нос слова молитвы, которую приводилось повторять за всеми общинниками, саперы уселись за столы с уже выставленными тарелками с супами и кашами. Порадовал настоящий белый хлеб, который пекли в местной пекарне. Сегодня он был с изюмом и больше напоминал кексы. Смуглянка пытался обговорить услышанное от плешивого с Иваницким, но их не оставляли не на секунду. Трапезу они разделили с Андрием и еще одним мужиком по имени Порфирий. Те подробно расспрашивали о проведённой работе. Но у Николая сложилось мнение, что их прощупывали на предмет их личного мнения об обители и ее жителях. По крайней мере, Порфирий больше всего задавал вопросов прямо или косвенно касающихся именно этой тематики. После обеда решили не отдыхать, а сразу пойти чистить оружие. Надежды Николая на то, что получится поговорить со следователем с глазу на глаз, опять не оправдались. До арсенала их провожал Порфирий со своей иезуитской болтовней, а под навесом их уже ждали те самые два парня, которые утром ставили здесь стол со скамейками. Работа шла неторопливо и даже вальяжно. Может, сказывалось напряжение, не отпускавшее их во время работы со взрывчаткой. Они выгружали из кузова машины ящик за ящиком. Открывали или взламывали крышки, вынимали забитое смазкой оружие. Сама процедура чистки была неожиданно сложной. Неизвестно сколько и где хранилось это оружие, но загустевшая смазка стала похожа на воск или на парафин. Ее приходилось отмачивать в бензине, отскребать ножом или выколупывать отверткой, а потом вычищать щетками и тряпками. Солнце пригревало, пары бензина дурманили мозг, а коварный весенний ветерок пробирался под одежду и холодил кожу в тех местах до которых смог добраться. На вышке опять зазвякала железка двойными ударами, разделенными паузами. Из госпиталя в сторону ворот потянулись медики. Похоже, что опять приехали подвижники после стычки, и у них потери. От фигур в белых халатах отделилась Людмила. Но она была уже веселая и жизнерадостная. Люда подскочила к Николаю и повисла у него на шее: - Ты чудо!!! Ты оказался прав. Я все сделала так, как ты мне сказал, и она заулыбалась. Ты можешь себе представить? Она поняла меня. А сейчас Сонечка сидит и рисует снова. Как будто ничего и не было. Я ее только покормить сводила. Иваницкий наблюдал за мыльной сценой внезапно вспыхнувшей любви одновременно с унылым безразличием и вежливым участием. По большему счету ему было наплевать на влюбленных. Нашли друг друга среди этого кошмара, и то слава Богу. Его больше заботило, как скоро его долговцы смогут найти этот наркоманский притон сектантов и вывести на чистую воду долгогривого упыря. По всем расчётам получалось, что шансы обнаружить сектантов не так уж и велики. Насколько он понял, сектанты практически не выбираются из своей обители, за исключением рейдов подвижников. Нападение, скорее всего, было внезапным, а следы они точно замели или запутали. Иваницкий понимал, что совладать в одиночку с сектантами и попом-наркодиллером у него не получиться. Отсюда следовало сматываться как можно быстрее. Но вначале следует выбрать: каким путем отсюда убегать. Можно конечно просто подойти к батюшке и сказать, что собираешься уехать, но как на это отреагирует поп? Может сыном сатаны объявит, анафеме предаст, а потом на костер отправит? Хотя мог и послать восвояси с богом. Нужно было переговорить на этот счет с плешивым. Но возможности пока не было. Медяк куда-то исчез сразу после обеда. Прошло какое-то время, пока в сторону госпиталя не начали возвращаясь медики с носилками и двумя забинтованными людьми. Люда шла рядом с носилками и задирала на вытянутой руке бутылку капельницы. Иваницкий уже присмотрел себе оружие среди трофеев. В ящиках по большей части были старенькие винтовки Мосина и пистолеты-пулемёты времен великой отечественной. Но был один ящик с пулемётами Дегтярёва. А также были диски к ним. Он специально забрал этот ящик себе и старательно скреб, тер и отмачивал каждую деталь. Тем временем оба, помогающих им, парня пытались вскрыть большой ящик набитый чем-то неизвестным, но очень ценным. Их усилия кончились тем, что ящик свалился со стола как раз на ногу одному из них. Сектант дико заорал и упал на землю, обхватив ушибленную ступню руками. Самое легкое, что можно было предположить, так это перелом пальцев. Второй сектант поохал над скулящим от боли товарищем и потащил его на своем горбу в сторону госпиталя. Иваницкий посмотрел в след уходящим общинникам и спросил у Смуглянки: - Ну, что думаешь? Больше уточнять ничего было не нужно. И без этого понятно, что речь идет о побеге из общины. - Тикать отсюда нужно. - Отпрашиваться будем? - Не знаю. По мне, так лучше, что по-тихому отсюда свалить. Не доверяю я этой братии. - Помоги, - попросил Николая Володя, указав на громадный ящик. – Посмотреть нужно, что в нем. Смуглянка кивнул и ухватился за второй край ящика, покалечившего сектанта. - Рейдовые машины перед воротами стоят. Я еще вчера внимание обратил. Сразу после возвращения их моют, чистят и ремонтируют. А потом бензин под горлышко заливают, боезапас пополняют и ставят у ворот. Там все машины подготовленные. Ящик с грохотом плюхнулся на дощатый стол. Самодельная фанерная столешница заметно прогнулась, но выдержала это издевательство. - Машину-то захватить можно, но дадут нам уехать или нет? – сказал Иваницкий. - Нужно будет у Медяка спросить, - подтверди мысли Иваицкого Николай. - Если опять провожатые не помешают. Иваницкий тем временем пытался сбить на ящике, намёртво приржавевшие, защелки и замки. Удары монтировкой сверху были бесполезными, а подсунуть ее под запоры не получалось. - Да не долби ты так. Все равно ничего не выйдет. Кувалда нужна. Сбоку если ударить, то, может, защелки свернёшь. А еще лучше болгарку или бензорез, - посоветовал Смуглянка. - К воротам может сходить? Там мастерская. - Нет, - возразил Николай. – За госпиталем старые койки больничные ремонтируют. Там у мужиков точно всякий инструмент по металлу был. Я еще обратил внимание, что у них аппарат ацетиленовый для газовой сварки стоит. - М-м-м. Пойду у них попрошу. Госпиталь ближе. Иваницкий с треском опустил монтировку на крышку неподатливого ящика. Упоминание о госпитале заставило его вспомнить о Людмиле, без которой уголовник никуда не побежит. А поп сам говорил, что у них медицинского персонала не хватает. Не отпустит ее батюшка Серафим, ни за что не отпустит. «Вот еще проблема. Придется одному выбираться. Лучше без боя уходить. Если воевать, то все равно убьют. Перевес на их стороне.» - на ходу подумал Иваницкий. Сектантов, которые занимались койками, он нашел по стуку и металлическому лязгу инструментов. Двое пожилых мужчин с напряжением ворочали тяжеленую бандуру из прокатных уголков и труб. Судя по размерам и толщине металла, койка была не убиваемая, и сделали ее инженеры танкостроители на металлопрокатном заводе из отходов оставшихся от ферм железнодорожного моста. По обилию ручек, шестеренок и червячных передач, продукт творчества советских инженеров приближался к зерноуборочному комбайну. - Давайте ка я вам помогу, братья, - приветствовал их Иваницкий. Его помощь оказалась как нельзя кстати. Хоть это металлический монстр со всевозможными ортопедическими и прочими приспособлениями был на колесиках, но ехали эти колесики плохо и все время норовили свернуть в сторону. Стальной монстр все же поддался людям и вальяжно вполз в двери госпиталя. По бетонному полу катить громадину стало легче. Когда уникальную койку водрузили на положенное место, Иваницкий спросил, наконец, у мужиков про кувалду. - Ой, да бери все что нужно! – тяжело дыша, сказал ему один из слесарей. – Век за тебя Бога буду молить, добрый человек. Я думал, что помру, пока эту колымагу дотащу. - Починили? - с усмешкой спросил следователь. - Конечно, починили. С утра разбирались, как он работает и как ее собирать. Оставив мужиков отдыхать от тяжелой работы, Иваницкий вернулся за госпиталь к месту их трудового подвига и выбрал подходящую трёхкилограммовую кувалду на длинной пластиковой ручке. Такой он не то, что замки, такой кувалдой он весь ящик в щепки разобьёт. Перед госпиталем начинался шум еще, когда Иваницкий возвращался за кувалдой к месту сборки уникальной койки. Теперь шум стал еще громче и отчетливее. Происходило что-то не совсем обычное для общины. Когда он вышел из-за угла здания госпиталя, следователь сразу увидел громадного попа, задирающего кверху руки и бороду. Громоподобный голос нес грозную ахинею про казни египетские и мрак в душе маловерных, а также что-то про Иуду и гонителей раннего христианства. Володя подумал, что начинается очередной занимательный спектакль, но через мгновение у него все похолодело внутри. В пыли на земле сидела Людмила и прижимала к своей груди дочку. Вокруг были разбросаны листы белой бумаги с рисунками Сонечки. По крайней мере, Иваницкий решил, что это именно Сонины рисунки. Иваницкий пока не мог ничего понять, но по обрывкам фраз и общему настроению он сделал вывод, что дел плохо. Володя подошел ближе, чтобы разобраться. - Ах ты, нечисть богопротивная. Грехом своим ты Христа страдать заставляешь. Ты гвоздями его ладони пронзаешь. Она терзает Христа! - обратился поп уже ко всем. Накал негодования в толпе рос также быстро, как сгорает бикфордов шнур. Просветленные улыбчивые лица сектантов перекосились от бешенства, глаза наливались злобой. Батюшка Серафим сознательно и умело раскачивал общий психоз. Тут Володя увидел, что с другой стороны от него, за разрастающийся толпой стоял бледный уголовник. - Коля!!! – наполненный ужасом, крик Людмилы на мгновение перекрыл мощный бас священника. Иваницкий видел, как Смуглянка развернулся и побежал проч. - Вот тебе и любовь, - разочарованно сказал в полголоса следователь. - Не на долго хватило пылкого Ромео. Его неприятно удивило поведение уголовника. Подло бросать женщину в таких обстоятельствах. Поп орал уже совсем что-то невразумительное. Его подхватывал общий хор сектантов. Иваницкий протиснулся сквозь толпу ближе, он даже сам не понимал, зачем это сделал. Может он не хотел так позорно бежать, как тот самый Ромео-Смуглянка? В воздух ударила очередь. Стреляли из автоматического пистолета или пистолета-пулемёта. Толпа с противоположной от следователя стороны всколыхнулась и начала нехотя расступаться. Сквозь толпу шел Смуглянка. Николай держал в одной руке пистолет Стечкина, а в другой большую противотанковую гранату. Но это было не все. На нем висел разгрузочный жители. Карманы которого были плотно набиты аммоналовыми шашками. - Назад! Млять! Всех положу, мрази! Смуглянка двигался сквозь толпу как нож сквозь масло. Перед ним расступались. Никто не решился преградить дорогу живой бомбе. Иваницкий прекрасно видел, что людям страшно. Какими бы они не были фанатиками, но в душе каждого жил страх. Когда уголовник подошел к попу, Николай сунул пистолет за пояс и вытащил самодельную петлю из обрезка тонкого металлического тросика. Поп, наверное, хотел что-то сказать, но Смуглянка накинул ему петлю на шею и так резко дернул, что вскрикнул. Второй конец тросика он намотал себе на руку с гранатой. - Назад все! – снова заорал уголовник. – Люда, вставай! Людмилу не нужно было упрашивать. Она помогла подняться девочке и встала сама. Но смотрела она не на Смуглянку и попа, она смотрела на ребенка. Рядом со следователем остановился мужик его возраста в хорошем камуфляже и с пулемётом «печенег» в руках. Судя по свежим повязкам на шее и голове, боец вышел из госпиталя. Марлевая повязка на месте уха наливалась кровавой кляксой. Забинтованный подвижник спокойно и даже с ленцой заправил лену из короба в пулемёт и передернул затвор. Пулемёт него был отличным на загляденье: новенький, вычищенный и с оптическим прицелом. Смуглянка не мог видеть пулемётчика, так как тот был скрыт в толпе людей. Но Пулемётчик не успел поднять свое оружие. Иваницкий со всей силы одним размашистым движением с хрустом вмял трёхкилограммовую кувалду ему в лицо. Пулемётчика он удара откинуло на тех, кто стоял позади, пулемёт он выронил. Володя поднял пулемёт и вышел к уголовнику и его верной подруге. Поп выглядел не столь представительно как раньше. Казалось, что он полинял и усох. Петля на шее попа опасно затянулась и он придерживал руками получившийся поводок, чтобы трос не затянулся еще больше. - Ну, что, ваше преосвященство? Командуй своим войскам отход. Ты теперь в заложниках, - с усмешкой сказал Иваницкий. У них остался только один путь на свободу из этой обители, и проделать они его могли только с попом на привязи. Володе стало интересно, что за листы разбросаны на земле. Он нагнулся и подобрал с десяток мятых и испачканных листочков. Но нескольких были видны рельефные отпечатки подошв. Иваницкий аж присвистнул. Таких картинок от девочки он не ожидал. По ним можно было составить целый порнографический комикс. На бумажных листах простым карандашом с отменными подробностями и деталями был изображен глава секты, совокупляющийся с членами секты различных возрастов и пола. Теперь было понятно, отчего так взбеленился этот бородатый гоблин. - Все назад!!! - заорал Смуглянка. Ошарашенные таким поворотом дел, сектанты казалось дрогнули, но все же не только не расступились, а стали подходить еще ближе. Ситуация могла выйти из под контроля в любую секунду. - Да не прольется кровь в святой обители на острове спасения нашем, - завопил поп. - Проявите смирение, братья и сестры. Уповайте на волю божию. Примите испытание с решительностью и верой непоколебимою. Речь попа оказало нужное действие. Отважно стягивающееся вокруг них кольцо мгновенно стало вялым и неуверенно заколыхалось. Людмила прижала девочку к себе. На ее лице горели глаза волчицы, которая готова к последней схватке в своей жизни. Иваницкий обошел вокруг привязанного к уголовнику отца Серафима, а затем весело сказал: - Пора на волю. А ну ка, расступились все! Он ткнул стволом пулемёта в сектантов, перегораживающих дорогу к главным воротам. Люди как бы нехотя подались назад и в стороны. Иваницкий вошел в образующийся коридор так же легко как и в двери накопителя тогда в марте. В окончательно прояснившихся мозгах билась бесшабашная и разудалая веселость. С таким настроением как раз можно идти погибать. - Ну! - прикрикнул он на замешкавшихся сектантов. Те начали двигаться активней. - Люда! - коротко сказал Смуглянка. Женщина обернулась и одарила его бесконечно преданным взглядом. Он стал для нее вторым человеком после дочки, ради которого она не задумываясь была готова пойти на смерть. Людмила, прижимая девочку к себе и оглядываясь злым взглядом по сторонам, двинулась вслед за ментярой в коридор из живых человеческих тел. - Только попробуй что-то выкинуть, - с холодной решимостью сказал Смуглянка попу. - Мне терять нечего, и им тоже. Он повел его практически вплотную за женщиной с дочкой. Толпа за ними смыкалась. Шелестящее шипение окружало их в этой людской западне. Губы людей непрерывно двигались - ОНИ МОЛИЛИСЬ. Шёпот, жуткий шёпот сводил с ума. От него пространство вокруг становился плотнее, воздух становился практически осязаем, он давил и вязко тек. Легкие уже с трудом перекачивали эту массу тягучего воздуха. Иваницкий перешел от окриков и понуканий к действию. Следователь не скупясь раздавал тумаки, тычки стволом и тяжелые удары прикладом, замешкавшимся сектантам. Но все равно, внимание людей было приковано к отцу Серафиму. Поп шел со смиренной спокойной улыбкой, как будто таки и было задумано, а члены его паствы стали участниками жестокого спектакля. На площадку перед воротами их все-таки пропустили. Следователь деловито обошел площадку. Выбрал он авто-монстра сделанного на базе армейского Урала. Машина была обвешана толстыми металлическими листами, баки были заполнены под самую горловину, а внутри находились оружие, медикаменты, форма и запас продуктов. Он помог загрузить в машину священника и Смуглянку. А Людмила с Сонечкой забрались в кабину уже сами. Иваницкий задержался для важного дела. Он обошел каждую из машин и прострелил все колеса, а потом выпустил по пулемётной очереди в двигатели машин. В итоге ему пришлось сменить опустевший короб с пулемётными патронами. Сектанты не мешали ему. Людская толпа все также шелестела, вознося молитвы их всевышнему. Пока следователь занимался транспортом. Урал завели. Вонючие клубы сизого дыма стали расплываться в тяжелом душном воздухе, поднимаясь ядовитым маревом над людьми. Иваницкий поднялся в кабину. За рулем сидела Людмила. На его вопросительный взгляд она ответила вопросом: - Ты Урал водил когда-нибудь? Следователь помотал головой. - Садись. -А ворота открыть? - Это Урал. Могучая машина тронулась с места и, набрав скорость, ударила в ворота тяжелой бронированной мордой. Створки беспомощно разлетелись в стороны. Тараном тяжелой машины выбило сразу обе половинки ворот. Одна рухнула куда-то в бок, а вторая повисла на единственной петле, выдержавшей удар. Ворота у крепости оказались ненадежные. На удивление Николая с горы они спустились быстро и без происшествий. Можно сказать, что Людмила проехала серпантин спуска практически интуитивно. Из-за е невысокого роста Людмилу практически не было видно из-за руля. Пара секретов по дороге, обозначили себя молча стоящими сектантами. Вооруженные караулы не решились ввязаться в бой с беглецами. Выехав из, покрывавшей холм, лесной чащи, Людмила крикнула в сторону Иваницкого: - Куда мне ехать? - Едем обратно! Дорогу помнишь? Решение было правильным. Если ехать в неизвестном направлении, то можно попасть в тупик или просто заблудиться. Из кунга в кабину заглянул Николай. Между кунгом и кабиной был устроен открытый лаз. - Вова, давай к пулемёту. Справишься? Вместо ответа следователь развернулся и неуклюже полез в прямоугольный проем между кабиной и кунгом. В крыше металлической будки, как раз за кабиной была установлена турель с пулемётом. Выдернув из крепления мотоциклетный шлем с очками, Иваницкий забрался на маленькое сидение. Уперевшись ногами в небольшую площадку, а спиной в поясничный упор сиденья, следователь одел шлем и стал устраиваться на месте пулемётчика. Когда они выбрались на асфальтовую дорогу трясти стало меньше. Можно сказать, что ехали они даже с комфортом. Николай вытащил из кармана куртки, прихваченные из арсенала наручники и пристегнул попа к выпирающей рукоятке, за которую тот держался. Пальцы привычно распустили самозатягивающийся узел на шее пленника, а то лицо батюшки стало цветом напоминать почищенную свеклу. Освободившись о священника, Николай снял жилет и положил гранату на пол продев проволоку в отверстие выдернутой чеки. Смуглянка нашел танковый шлем с торчащим огрызком кабеля и переговорное устройство. В машине было не так уж и шумно, но в боевой обстановке лучше не орать друг другу, а нормально разговаривать, будучи уверенным, что тебя точно услышат и поймут правильно. Он одел шлем и закрепил его так, чтобы оба ларингофона были прижаты к гортани. Смуглянка закрепил разъем и включил переговорное устройство. Затем он помог Людмиле одеть шлем правильно. - Раз, раз! Солнышко, слышишь меня? - Ой, Коля, я тебя слышу. - Так и должно быть. Если что, ты сообщай. - Хорошо. Иваницкий сначала не мог понять, что от него требуется, пока Смуглянка сам не соединил разъем на шлеме с кабелем переговорного устройства. - Прием, волчара. Как связь? - Слышу тебя. Только ты так не лезь больше, то я думал, что ты меня вниз выдернуть собрался. - Ничего. Привыкай. Тесно там у тебя. Смуглянка хотел перебраться в кабину, но потом раздумал, опасаясь, что поп сможет освободиться. Ему пришлось устроиться в проеме между кабиной и кунгом. Устроенное совещание показало, что они вообще не представляют, где находятся. Людмила все-таки сбилась с дороги. Решили ехать до ближайшего населенного пункта. Наконец Иваницкий сообщил, что видит домики. Поворот к поселку нашли быстро. Только сам пункт оказался не населенный. Маленькая деревенька в два десятка домов оказалась пустой. Там даже собак не осталось. Сгоревшие дома, закопчённые стены руин и поваленные заборы красноречиво говорили о незавидной участи, которая постигла деревушку в совсем недавнем прошлом. Останавливаться не стали, а проехали деревню на небольшой скорости. Потом их обстреляли, и пришлось добавить газу. Теперь они ехали не останавливаясь, чтобы как можно дальше оторваться от возможного преследования общинников. так они проехали пару небольших городков и несколько поселков. Люда попросила их остановиться хотя бы ненадолго. Смуглянка сказал. что они поищут место для безопасной остановке в полутора или двух километров от поселка. Они как раз проезжали через очередной поселок. Окарина поселка была пустынной, но разрушенных построек там не было. Зато следующая группа одиноких построек в полукилометре от посёлка оказалась небольшой железнодорожной станцией. И жизнь там кипела, точнее – выкипала. Иваницкий заметил ее первой. Над деревьями возвышался флагшток и развевался выцветший российский флаг. Объехав прямо по полю небольшую рощицу, их машина уперлась в высокую насыпь хорошей шоссейной дороги. Чуть дальше располагался переезд и платформы с прилепившимися к ним постройками. - Бойся! Восемь часов! – заорал Иваницкий. По борту кунга ударили пули. Смуглянка автоматически пригнулся. Они попали в очередную историю. На них напали. - Что там? Ответом Николаю послужили отборная матерщина следователя и длинные очереди танкового пулемёта на крыше кунга. Смуглянка попытался открыть боковой люк с неаккуратно вырезанной амбразурой, но защелку зела, и Николай приник к узкой неудобной щели вырезанной в толстом металлическом щитке. Буквально в тех метрах от борта Урала застыл автомобиль с разбитыми стеклами и торчащим из люка в крыше мёртвым стрелком. Николай успел заметить, как к борту остановившегося Урала метнулись две тени. Они ушли в мёртвую зону пулемёта Иваницкого. Смуглянка понял, что первоначальный успех может быть сведен на нет парочкой головорезов, укрывшихся за их грузовиком. Не дожидаясь пока на них нападут с тыла, Николай скинул шлемофон, выдернул из кармана оставшийся «Стечкин» и подскочил к двери. Времени на раздумья не оставалось. Блокирующий рычаг с готовностью подался рукам уголовника, и Николай выкатился в распахнувшуюся дверь. «Во, влипли!» - с ожесточением подумал он. Заработали боевые инстинкты профессионального убийцы, вдолбленные в голову и спинной мозг безжалостными тренировками. Дверь ударила по голове одного из нападавших, а второй уже карабкался по лесенке на кунг. Николай еще в полете пальнул из «Стечкина» в отскочившего бандита. Спружинив ногами о мягкую землю, сгруппировавшийся Смуглянка перекатился через плечо и выстрелил два раза в обернувшегося бандита, который как обезьяна висел на лесенке. В ответ ударила очередь укороченного «калаша». Окурок и так не отличался кучностью и точностью стрельбы, а тут его держал в одной руке человек, болтающийся на задней стене кунга. Длинная очередь щедро рассыпал патроны по кустам над головой Смуглянки. Николай резко рванулся в сторону. Главное не оставаться на месте, не замирать, превращая себя в удобную мишень. Бандит, которого он огрел дверью по голове, пытался подняться с четверенек. Смуглянка смог задеть его выстрелом. Пуля пробила негодяю нос и разодрала щеку, но он был жив. Пришлось добавить ему ударом рукояти тяжелого пистолета в затылок. Он уткнулся головой в жидкую черную грязь. Смуглянка пальнул ему в сгорбленную спину. Одним врагом меньше. Второй гость оказался не подарком. Бандит практически цирковым кульбитом спрыгнул с самой верхотуры лестницы и перекатился в сторону. Несколько выстрелов оказались потраченными впустую. Затворная рама стала на задержку. Но и автомат противника тоже молчал. Смуглянка увидел, как бандит поднял автомат над головой, целя в его сторону, и тут же опустил его обратно, укрывшись за сваленной кучей мусора, так и не выстрелив. Руки сами нашли второй магазин. Сладко щелкнул затвор, досылая новый патрон. Эх, был бы тут Сковрец! Парень виртуозно владел оружием – как никак бесспорный чемпион по скоростной стрельбе отряда обиженных. Николай резко подскочил, выставив пистолет для стрельбы на поражение. У него есть какие-то жалкие мгновения до того момента, когда противник перезарядит оружие. И эти мгновения были преимуществом Смуглянки в бою. Если он сможет их использовать, то ценой победы будут две жизни - он заберет жизнь врага и сохранит свою. Сразу два выстрела в показавшуюся из-за кучи голову. Николаю сразу пришлось укрыться за Уралом. Попал или нет? Бандит стал палить в его сторону из пистолета. Значит, патроны к автомату у него закончились. Смуглянка присел и выставив оружие, выглянул из-за колеса. В это же мгновения пуля срикошетила от металлического листа практически напротив лица Николая. Противник его ждал, он смог предугадать шаги Смуглянки! Выстрели больше для острастки, Николай снова укрылся за машиной. Стоило обойти машину и продолжить дуэль с новой позиции. Враг зажат в неудобном месте – возможности для маневра у него нет. Если он выйдет из мёртвой зоны пулемёта, но ему крышка. Следователь превратит его в фарш. И подойти он не мог – там он попадет под огонь Смуглянки. Николай нырнул под брюхо Урала. Укрываясь под рамой и за колесами машины, он сможет переиграть противника и убить его. В щель между навешенными листами металла показалась куча мусора за которой прятался враг. Смуглянка сдул с лица капли пота и нацелил пистолет, поддерживая его левой рукой под рукоять. Показалось перекошенное лицо, бандит в панике крутил головой выискивая Николая. Палец слегка прижал спусковой крючок, и за мгновение до выстрела противник вскочил и, помогая себе руками, побежал вверх по склону. Выстрел. Громкий хлопок стегнул по ушам, а ствол ушел от щели. Бандит, взбегающий по склону завалился на бок. Пуля пробила ягодицу. И тут Урал взрыкнул двигателем. Над головой Николая завертелся карданный вал, колеса тронулись с места, и машина двинулась. Смуглянка заорал от испуга. Его сейчас эта дура размажет как червяка. Он кинулся ничком между колесами задней оси и поджал ноги. Если Урал его не раздавит, то он откроется раненому бандиту. Удушливая вонь выхлопных газов окутала Смуглянку смрадным облаком. Он чувствовал, как рядом проминается земля под весом многотонной машины. Сверху ударил пулемёт. Николай судорожно опасливо поднял голову. Туша бронированной машины уже не висела над ним. Сначала она был его спасением, а в последние мгновения превратилась в смертельную опасность, а затем громадным мастодонтом замерла рядом. Смглянка осторожно поднялся, ожидая в любой момент выстрелов. Но дуэль уже закончилась. Сейчас он видел только окровавленные ноги бандита. Тот грудью лежал на дороге, а ноги все еще оставались на откосе. Пулемёт следователя окончил почти равную дуэль Смуглянки и боевика. Людмил развернула машину, и мент смог достать убегающего бандита очередью. Конечно, они чуть не раздавили Смуглянку, но победа в стычке оказалась на стороне новичков. Следователь не подвел. Он расстрелял машину с бандитами и добил последнего отморозка. На станции шел ожесточенный бой. Парочка свежих окровавленных зомби уже брели, обходя вытянутое здание станционного вокзальчика. Команда беглецов угадил в самый жаркий момент разборки. Нападавшие на станцию попытались объехать обороняющихся с тыла но наткнулись на выскочивший из леса обвешанный металлом Урал с пулемётом на кунге. Водитель бандитской машины сделал самую правильную вещь. Он не стал разворачиваться или пытаться объехать появившуюся машину беглецов. Он рванул на таран, стараясь прижаться к борту машины и уйти в мёртвую зону для пулемётчика. Но Иваницкий оказался шустрее. Разбитое лобовое стекло провалилось вовнутрь, открывая изрешеченные пулями тела водителя и переднего пассажира. Mitsubishi L200 попал передними колесами в придорожную канавку, где и замер. Буквально перед столкновением нога уже мёртвого водителя придавила педаль тормоза. Сама машина была примечательной. Над кабиной торчало настоящее пиратское знамя, а на капоте дергался привязанный зомби. Только парочка этих штрихов говорило том, что не стоит ждать от экипажа машины ничего хорошего. Пришибленный дверью бандит застонал и попытался перевернуться на бок. Живучим оказался. Смуглянка высадил последние пули из «стечкина» ему в спину. На крыше кунга снова застрочил пулемёт. Со стороны железнодорожных путей раздался грохот. Николай выглянул над дорожным полотном. Со щебеночной насыпи скатывался кверху колесами такой же «пиратский» автомобиль. Машина пыталась проскочить на полной скорости через железнодорожный переезд, но напоролась на очередь с крыши кунга. Иваницкий расстрелял передние колеса и капот машины. Джип свернул с дороги, воткнулся колесами в рельс и перевернулся на крышу. - Давай в машину! Уходим! - закричал сверху следователь. Водительская дверь распахнулась и оттуда выглянул Людмиа в танковом шлеме: - Коленька! Как ты?! Раздумывать больше не стоило. Смуглянка прихватил брошенный бандитом автомат и запрыгнул на подножку. - Двигайся!, - рявкнул он на женщину. Людмила растерянно захлопала глазами и, отталкиваясь руками, попыталась освободить водительское кресло. Николай не стал дожидаться а просто сдвинул женщину на площадку между сидениями. Отжав педаль сцепления, Смуглянка воткнул рычагом сразу вторую передачу. Машина дернулась, но послушно поехала, набирая скорость, прочь от места боя. Урал проломился сквозь молодую еловую поросль и скрылся в лесу. Смуглянку грубо дернули за плече. - Ты как? – прокричал ему в ухо Иваницкий. Николай так и не надел шлемофон и не слышал вопросов мента. - Все в порядке. Убегаем. Уже третий или даже четвертый раз к ряду Смуглянка от кого-то убегал. В это раз он даже не знал от кого. Об остановке в населенных пунктах нужно будет забыть. В это раз они напоролись на чужую разборку, но им повезло. В другой раз может и не повезти. - Я тут с вами побуду! Там ветки! - прокричал следователь. Николай кивнул головой в знак согласия. Людмила уже снял шлем и перебралась на пассажирское сидение. Она снова обнимала Сонечку. Девочка уже не рисовала, а сосредоточенно разглядывала бегущие за окном деревья. Они ехали практически час в неизвестном направлении, не разбирая дороги. Когда закончился лес, Иваницкий снова вылез в люк и уже не спускался вниз. Николай решился остановить машину только в густой поросли на краю болотца. По крайней мере, здесь было пустынно, и хорошо просматривались все возможные пути подхода. - Приехали. Выбирайтесь. Будем себя в порядок приводить. - А где мы? - спросила женщина. Людмила помогала дочери спуститься из кабины на землю. - Не знаю, - честно ответил Николай и спросил у следователя: - Ты погоню заметил? - Нет. Вроде все чисто. Несколько раз машины видел, но они нами не интересовались. - Что там с попом? - А что ему? Сидит там как петух на насесте. - Поспрошать его нужно, - заметил Смуглянка. – Людочка, солнышко, прогуляйся с доченькой, воздухом подышите. Устали, наверное. А мы пока с дядей попом поболтаем. Вова, бери свой пулемёт. Страховать меня будешь. - Коленька, а вы долго? Ну, это… - спросила женщина. - Я позову. Далеко не уходите. Оружие в кабине возьми. Вроде чисто вокруг, но береженого Бог бережет. Если стрелять начнете, то я сразу к вам на выручку. Понятно? - Да, милый. Женщина дисциплинированно поднялась в кабину и забрала оттуда полуавтоматический дробовик, пристроенный в креплениях возле сидений. Еще он захватила патронташ. Николай дождался, когда она уведет Сонечку подальше и полез в кунг. Поп все также сидел пристёгнутый к ручке. Шея была закрыта бородой и длинными волосами ниже плеч. - Встал! – грозно рявкнул Николай. Отец Серафим послушно поднялся. Смуглянк выудил из нагрудного кармана маленький ключик и отцепил наручники от металлической скобы в стене кунга. Но с рук у священника браслеты не снял, а сковал ему руки за спиной. С этим он кончено поторопился. Спускаться из кунга со связанными за спиной руками было практически невозможно. А вот поп проявил чудеса акробатики. Этот бугай перед самой дверью сел на задницу и свесил ноги вниз, затем лег на спину и перевернулся на живот. После чего качнулся одновременно туловищем и ногами. Дальше случилось совсем невероятное. Поп отпрыгнул спиной назад и преспокойно приземлился на ноги! На пузе он, что ли прыгал? - Ну, ты батюшка актробат! - восхищённо сказал Николай, выбираясь из машины. - Я действительно акробат, а вот вы дураки. У Николая и Володи просто отвисли челюсти. С момента выезда он не проронил ни слова, а тут целая фраза, и еще какая. - Зачем весь это балаган? Чего вы вообще хотите? Силой я никого не держал. Собирали бы свои манатки, и валили от нас куда подальше. - Какой ты у нас добрый стал. Прямо как мать Тереза. А на девочку не ты разве орал? Кто проклятиями расшвыривался? – постарался урезонить попа Смуглянка. - Ну, вспылил маленько. С кем не бывает? - Вот и я вспылил, - ответил ему Смуглянка. – Ты нам тут зубы не заговаривай. - А я и не заговариваю, - пробасил поп. – Я вижу, что вы успокоились. Поговорить с вами хочу, так чтобы поняли. - Разжалобить хочешь? Чтобы не убили и отпустили. - И это тоже, - в голосе лидера секты не было даже намека на страх. – Сейчас сила на вашей стороне. Убить вы меня в любой момент можете. А вот главного вы не понимаете. - И что это? – заинтересовался Иваницкий. - Вы о людях подумайте, которые в обители остались. Они же пропадут без меня. - А на тебе, долгогривый, для них свет клином сошелся? - Да. Я для них и царь, и бог, и мамка родная. Ты посмотри, что вокруг твориться. Сейчас только те выживут, кто объединяться сумеет. Один человек сейчас - тьфу, он ничто. Вы демонов или мутантов вообще видели? - Конечно. - Так понимать должны, что против такой напасти спасения практически нет. Мои подвижники такого только впятером завалить могут. И это настоящие подготовленные бойцы. А если мутанты в парой охотятся, то и двадцати человек едва хватает. Дистанцию нужно держать и в ловушку стараться поймать. На живую приманку выманивать. А чтобы не двум мутантам противостоять, а всему сомну тварей мёртвых и миру апокалипсиса, нужна большая спаянная команда, в которой все думают и действуют как один. - И ты такую команду создал. - А вы хотите сказать, что нет? В любом коллективе, где более трех человек, нужен лидер. Иначе каждый будет на себя одеяло тянуть или обиженным себя считать. А у меня этого нет. Я объединил людей вокруг себя. Я дал им идею и смысл жизни. Мы сильны. Вот ответьте мне на один простой вопрос. С момента начала апокалипсиса вы видели счастливых людей? - Нет, - хором в унисон ответили Володя и Николай. - Вот! А теперь попытайтесь объяснить мне: что я сделал плохого? - Молодец. Ничего не скажешь. Гладко стелет - не придерёшься, - ответил Иваницкий. – Новый миссия прямо. Ты, значит, людей осчастливил, а сам за счет них свои извращенные желания удовлетворяешь? Малолеток растлеваешь? - Никаких извращенных желаний. Все по обоюдному согласию. Они же сами хотят. За меня просто бой идет. А что в этом плохого? Природа человеческая так устроена. Женщины всегда стремились отдаться лидерам. А если их много, а я один, то как быть? Им хорошо и мне хорошо. А если всем хорошо, то и плохого тут ничего нет. А на счет свободы нравов в общине. Так это не блуд, а необходимость. В библии сказано: плодитесь и размножайтесь. Людей в разы, а может и на порядки меньше на планете стало. Если бабы по нескольку ребетенков рожать не будут, то загнемся скоро. Кончится человечество. Как есть - кончится. К тому же, люди удовольствие получают, стресс снимают. Малолеток мы не растлеваем. К половой жизни отроки и отроковицы допускаются только по моему благословению и не младше четырнадцати лет. Раньше девки в четырнадцать замуж выходили, а пятнадцать уже рожали. Если какая старше шестнадцати задерживалась, то почти старой девой была. - Так вне семьи! Все равно - блуд получается! - Ничего подобного. Все по любви происходить, а не для похоти. У нас одна семья – это община. Если кто хочет браком сочетаться, то я благословлю и обвенчаю. А вот если завтра супружник в бою падет, то, какое горе жене будет, представляете? А когда браком не сочетались, то боли меньше. Горюют, конечно, по любимым своим, но если у бабы не один, а трое любимых, то боль для нее в три раза меньше будет. Еще повторю. Беда большая сейчас. Людям и без этого тяжело. Даже малая толика радости человека спасти может, ради этого можно и моралью поступиться в рамках разумного. - Цель оправдывает средства? – съязвил Володя. - Можно и так сказать, - согласился поп. - А дурью всякой ты людей пичкаешь? Это тоже для их спасения? – не удержался от ехидного замечания следователь. - Какой дурью? - искренне удивился глава секты. - А такой дурью. Синтетическими наркотиками, которые на твоей фабрике производят, - раздраженно сказал Иваницкий. - Это тебе наш тролль пещерный рассказал? – сказал и засмеялся священник. Смеялся он совершенно искренне и открыто. - Ну, давайте по порядку, - покачав головой, сказал поп. – Что касается наркотиков. Слухи сильно преувеличены. Прибывающие новички практически все поголовно прибывают в состоянии шока или сильного стресса. Им действительно даем разные препараты, но только медицинского свойства. Причем они не вреднее валиума. У меня тут психиатр целый есть и пара фармацевтов хороших. Они этим и заведуют. В напитки, которые людям по выходным даем действительно добавляем наркотик, но он слабый и привыкания практически не вызывает. Все природное - из грибочков делаем. Кто-то алкоголем балуется, но злоупотребление мы пресекаем. Наши препараты менее вредные, чем спиртное или тем более такое спиртное, как самогон, что немаловажно. Подвижников психостимуляторами кормим. Это правда. Поэтому им и равных в бою нет. Но работа у них опасная, гибнут они часто. А стимуляторы им лишний шанс выжить дают. Пусть на мгновение каждый из подвижников станет быстрее врага или на пять миллиметров точнее. В бою от этого очень много зависит. - Так прав оказался Медяк, - утвердительно сказал Николай. - Тебе твой Медяк про что рассказывал? – возмущенно мотнул бородой поп. - Что я ту наркоманский притон организовал? Вранье все это. Нашли, кого слушать! Да он сам патологический лжец и мошенник. Он вам про курган, место поганое и богатое захоронение под обителью рассказывал? Смуглянка кивнул сразу за обоих. - И это все вранье. Если он вам рассказывал, как он тут базу военную строил и секретным гоным инженером был – это тоже брехня. Вы годы строительства и год рождения Медяка нашего сопоставьте. В те годы ему от силы двадцать лет было. Он сочником в стройбате служил и на этой самой горе лопатой махал. Наверное, кто-то из военных инженеров-геологов ему что-то про эту горку рассказывал. А он уже историй про захоронения всякие понапридумывал, в которые сам и поверил. После армии он горный техникум закончил, а потом почти всю жизнь по шахтам и карьерам отирался. Выгнали его в девяностые за воровство, так он сюда приперся. И чем он здесь занимался? Смуглянка снова неопределенно пожал плечами и глянул на Иваницкого. - Мошенничеством он занимался. Ходил по богатым людям и денег на несуществующие исследования клянчил. Всем золотые горы обещал. На жадность разводил. Раскопки на горе десяток раз начинал. А высшее образование он купил в девяностых. У него диплом института который упразднили. Он про докторские степени вам рассказывал? - Нет. Вроде говорил, что ученый, но про степени ничего. - Значит не успел. У него две докторские степени. Он доктор энерго-информационных наук академии истинных древних знаний, а второй раз он стал доктором протоистории ранних цивилизаций. Такой диплом можно было в интернете заказать за шесть тысяч рублей. Когда он в моем поле зрения появился и начал сказки свои напевать, я ему сразу не поверил потому, что с людьми много работать доводилось. Вижу я гниль всякую. А когда решил на всякий случай все проверить, то и я прав оказался со всех сторон. Про многослойную структуру и про то, что грунт такой только за триста километров от нас обретается – это все правда. Только не люди ее сюда принесли, а ледник. Аномалия такая. Этот придурок, когда по светилам всяким бегал, они его за клоуна держали. Медяка вашего высмеяли все кому не лень. Его только приняли те, кто НЛО и снежными людьми занимается. В той тусовке он и докторские степени свои получил. Про магнитную аномалию – это неправда. После того как военные объект построили его спецы по маскировке забраковали. Так бывает. Объект вояки временно заморозили, а потом и вовсе забросили. Тут и оборудования радиолокационного никогда не было. Одни бетонные коробки в земле остались, и забор из колючей проволоки. Он ко мне прибежал два года назад - в две тысячи пятом. Он тогда чеченцам задолжал. Вот у себя я его и приютил. Ведь про эти самые места он действительно очень много знает. Сказку про курган он придумал для того, чтобы деньги зарабатывать, а для того чтобы кого-то убедить в правоте своей сказки, ему самому пришлось в нее поверить. Вот он и вжился в роль больше чем нужно. Медяк у нас просто слегка больной на голову человек стал. - А с беглым, что за история? Поп рассмеялся с видимым удовольствием. - И про это доложить успел. Вот пройдоха! У меня сначала партнер был. Мы с ним вместе это дело начинали. Только денег он не дождался. Силенок у него не хватило. А когда он уехать решил, то он в гости к нашему Медяку забежал. Нажрались они тогда. Вот он-то и рассказал ему про таблеточки и порошки всякие, и про цирковое прошлое мое. - Цирковое прошлое? – удивился Иваницкий. - Да. А что такого? Я сам из цирковой династии, и на арене еще младенцем оказался, как только ходить стал. Акробатикой занимался, а когда возмужал и в силу вошел, то с балансом стал работать. Эквелибр то есть. Я шест или лестницу или еще какую бандуру на себе держал, а акробаты на верхушке этой бандуры номер работали. Успехом наши номера пользовались. Постановщик очень хороший попался. Только век у артистов цирка не такой длинный. Физические нагрузки, травмы. Тут меня еще болячка настигла очень нехорошая. Пришлось о балансе забыть. А другой профессии то нет. И привычка уже к выступлениям. Не можешь жить без арены. Я тогда в иллюзиониста переквалифицировался. Возможность появилась. Не смотри на то, что у меня пальцы что сардельки. Ловкий я очень. Поп качнулся из стороны в сторону и выпростал из-за спины свои крепкие руки. Снятые браслеты наручников он крутил на пальце. Смуглянка сразу отскочил, а Иваницкий спокойно и уверенно поднял ствол пулемёта. Причем его убийственное спокойствие пугало больше чем дерганая прыготня уголовника. Тот мог от испуга и пальнуть случайно, но та же суета могла сыграть и на пользу противника, а следователь выстрелит именно в нужный момент и ни за что не промахнётся. - Воу, воу, мужики. Без паники я просто руки размять, а то затекли. Я с иллюзионными номерами выступал. Еще на эстраде номера с гипнозом показывал. Способности у меня к этому оказались. Я и так зрителей хорошо читать умел, а тут вообще людей с первого взгляда раскусывать научился. Вызову на сцену к себе папашку такого приличного и семейного. Ну, просто образец для подражания, по-другому не скажешь. А сам вижу, что бабник он. Вот и леплю ему в лоб, что тайная жизнь у него есть. И еще пару трюков хитрых выдам, как будто я его скрытые мыслишки читаю. Так он бедный в краску впадает или наоборот – бледнеет, а сам в карман лезет за бумажником, чтобы молчание мое купить. Жил я так и не тужил, водочку пил и икоркой красной закусывал, но опять настигла меня болезнь. Тогда и колеса в ход пошли. Проглочу обезболивающее и на сцену. Представление отведу, водки выпью и скорее спать, пока боль опять не пришла. Дальше травку курить начал и более сильные таблеточки в ход пустил. Врачи ничем помочь не могли. Я тогда решил, что помирать мне скоро. Страшно стало. Никогда я так не боялся. По бабкам да колдунам ходил, только по большей части они такие же лохотронщики как и я. - И что? Бог помог? В священники из клоунов решил податься. Парик с колпаком на рясу с крестом поменять? Так? - Нет не так. Жизнь у нас кочевая. Познакомился я в поезде с наркоманами, которые на лечение ехали на Соловки. Махнул я рукой на все и подался вместе с ними. Год я жил у старца Амвросия. Работали от рассвета и до заката. В холоде и полуголодные жили мы там. На руках такие мозоли наросли, что не только фокусы показывать, но и карандашом, наверное, писать бы не смог. Только вылечил Амвросий меня - и тело, и душу. В другого человека я там превратился. А старец стал из меня смену себе готовить, и через год я в Смоленск в семинарию поехал. Прекрасно я там отучился. В сан меня рукоположили. Приходом завалящим я обзавелся в местах здешних. Проповедовать у меня уж больно хорошо получалось. Люди ко мне потянулись. Из Москвы и даже городов дальних послушать меня ездили. Так снова я публикой обзавёлся. Снова себя как на арене почувствовал. Проповеди прочитал, как номер отработал, и рукоплещут тебе все. Это как наркотик. Выступаю, а сам млею от того как люди на меня с открытыми ртами смотрят. В кураж входить начал, азарт появился. Мне такие успешные выступления раньше даже померещиться не могли. Восторг, восхищение и почитание. Всю жизнь о славе мечтал, и сейчас она сама мне в руки лезла. Но как на грех я славы не выдержал. Пустился во все тяжкие. Какое-то время на это глаза закрывали, потом вразумлять стали, а меня как сам нечистый попутал. Погорел я на криминале. Подловили меня и поперли из священников. Все мне припомнили: гордыню, роптание, нрав мой, грешки и грехи прошлые. Лишили меня сана, но я публику свою за собой повел. А когда народ за мной пошел, тут я и прозрел, что отвечаю я за каждого из них. Господь глаза мне открыл. Слабость человеческую понял я. Каждый чего-то биться, каждый чего-то ищет, а усилия к борьбе прилагать никто не хочет. Любой из людей в тайне или явно мечтает о том, чтобы у него все было и ему за это ничего не было. Поэтому каждому хочется, что бы его защитили, и желаемое на блюдечке с голубой каемочкой преподнесли. Поэтому и обманываться рады. Человеку говоришь то, что он услышать хочет, так он за тобой и в огонь и в воду пойти готов. А после того, как он поверит, что защитишь его от всего на свете, дорогу к желаемому покажешь, и ответственность с него снимешь, он тебе душу готов продать. Ты думаешь, что после прозрения я пользоваться этим стал? Нет. Я каяться перед паствой моей начал. Богу сутки напролет молился. Прощения просил, архигреховнейшей тварью себя называл, прошения у последователей моих просил. Только после этого паства моя пуще прежнего ко мне приклеилась. - И тогда ты решил, что вести их - твое призвание? - Выбора у меня не осталось. Наверное, такое испытание Господь для меня уготовал. Зря ерничаете. Власть – это, прежде всего, ответственность. А ответственность - это такой груз, который не каждому под силу. Только мало кто это понимает. - Так и зачем ты нам тут истории такие душещипательные рассказываешь? С гипнозом по-моему у тебя не очень получается. - Братцы, простите меня, пожалуйста. Зла не держите ни на меня, ни на детишек моих. Ведь ничего плохого вам не сделали. Приняли как родных. Обогрели, накормили. Зачем вы так? Погибнут мои детишки без меня. Поделятся на группировки и бороться за власть начнут. А кончится это все тем, что перебьют половину, все разрушат, разбегаться, а выживут в итоге единицы. - Ничего не сделал? – взвизгнула Людмила. – А на доченьку мою накинулся. Орал как бешенный. Мужчины за разговором даже не заметили ее возвращения. - Так у меня выбора не осталось. Когда мне сестры рисунки твоей девочки принесли то, как я должен был отреагировать? - Правильно! Ты ее убить хотел! Сволочь! - закричала женщина. - Да побойся Бога. Никто никого убивать бы не стал. Объявил бы все происками нечистого, души людей смущающего. Моление и ночные бдения на трое суток бы назначил. Епитимию на девок возложил бы. Сама подумай. Ты для меня слишком важна. С твоим опытом и умением. Я лучше тремя бойцами пожертвую, чем медсестру на съедение общине нашей отдам. А как я могу твою доченьку обидеть, ведь блаженная она, убогая. - Ты Сонечку убогой назвал! За идиотку ее держишь, старый козел?!!! - дико заорала на лохматого попа Людмила и мгновенно бросилась на него как дикая кошка. Она впилась ему в лицо и бороду. Ударила с размаха лбом по макушке и нанесла сидящему человеку удар коленом в челюсть. Драться Людмила умела, в этом ей нельзя было отказать. Главарь секты сумел прикрыться руками, но удар был такой силы, что его в одно мгновение опрокинуло на спину. Иваницкий и Смуглянка вцепились в обезумевшую от ярости женщину и едва смоги ее оттащить. Людмила била попа руками и ногами. Царапалась, кусалась, выдрала из бороды и шевелюры долгогривого несколько приличных клоков волос. Он едва успевал закрываться от натиска. Успокоить Людмилу удалось только ценой больших усилий. Пришла в себя она только после того, как Николай обхватил ее голову руками и что-то начал шептать ей прямо в ухо. Он шептал быстро и горячо. Слова шли из самого сердца. Женщина мгновенно обмякла. Из бешенной тигрицы одномоментно она превратившись в слабого котенка. Глава секты лежал на земле навзничь. Его глаза буквально вылезли из орбит, от прежнего величия и миролюбивого спокойствия не осталось и следа. Сейчас он был насмерть перепуганным человеком. - Прошу вас. Умоляю. Отпустите меня. Пожалуйста. Вы же должны понимать. Ну, люди же вы, наконец. По лицу главного сектанта катились крупные слезы, он шмыгал носом и вытирал сопли разорванным рукавом. - А кто сказал, что мы люди, - спокойно сказал Иваницкий. Лишенный сана священник замер на мгновение, а потом сказал: - Ты прав. У тебя нет души. Мы с тобой похожи. Как же я раньше тебя не разглядел? Только ты зашел намного дальше, чем я. Что же ты медлишь. Стреляй. Выбора у меня нет. Ведь так? Хищник видит хищника издалека. Бей. Я повержен. Злобно рыкнул пулемёт короткой очередью в три патрона. Пули рванули рясу на груди. Лидер секты снова опрокинулся навзничь но уже от ударов пуль. Голова запрокинулась, и борода убитого человека неряшливым кустом вперилась прямо в небо. - Зачем ты его убил, придурок? – осведомился у следователя Смуглянка. - Он знает, зачем и почему. Я тоже. Непонятный ответ Иваницкого не удовлетворил любопытство Николая, но уточнять он не стал. Чужая душа потемки. Избавляться нужно от этого белобрысого мента с бешенными глазами - больной он на всю голову, точно псих конченый. Людмила испуганно посмотрела на распростертое большое тело лидера секты. Лицо женщины легла тень жалости. - Боже мой. Сколько смертей. Так жить невозможно. Зачем столько крови? Так скоро людей не останется. - Именно таких не останется. Это принцип меньшего зла. Ты хочешь, чтобы его секта продолжала жить дальше? Ты думаешь, о чем он думал? Это тот случай, когда одна смерть спасает много жизней или дает им еще один лишний шанс на выживание. Поверь мне. Так будет лучше, - Иваницкий погладил женщину рукой по голове. Она была очень сильной, но хватит ли ее силы для жизни в эпоху мёртвых? - Не трогай меня, чудовище! - взвизгнула женщина, нервы у нее сдавали. - Дальше мы сами по себе, а ты сам как знаешь, - спокойно сказал Николай. - Ты психопат. Нам лучше порознь. Иваницкий кивнул. Он ожидал чего-нибудь подобного. - Машину мы себе заберем. Пулемёт твой. Решай где тебя высадить. - До накопителя довезите или до поста где будут ребята с эмблемой, на которой слово «Долг» будет написано. Николаю не хотелось разговаривать с этим человеком и не потому, что он был из правоохранительных органов, первое было бы совсем незначительным. Теперь этот человек, которого они встретили всего несколько дней назад, оказался чем-то непонятным и страшным. Смуглянка не считал себя трусом, но Иваницкий пугал его до дрожи в коленках. Пугал мёртвенно замирающий взгляд, ледяное спокойствие и яростная одержимость, текущая из глаз. Николаю всегда говорили, что у него гипнотический взгляд и ему невозможно смотреть в глаза. Наверное, это от того, что глаза у него были практически черные. Многим казалось, что он их гипнотизирует, но на самом деле, посмотрели бы они сейчас в эти голубые глаза на розовом лице Иваницкого. Здесь не то, что гипноз какой-нибудь, взгляд следователя буквально выжигал мозг. Они долго выбирались подальше от последнего мест стоянки. Смуглянка вел машину молча. За всю поездку никто не проронил ни слова. Разговаривать просто было не о чем. Николай хотел как можно быстрее высадить из машины это ужасное существо и убраться восвояси подобру поздорову. Они так и не довезли Иваницкого до какого-либо из обещанных мест. Их попытались перехватить. Нападающие появились неожиданно. Беглецов спасла плохая организация и практически полное отсутствие слаженности между экипажами трех рейдовых машин. Экипаж первой машины принялся бестолково палить во все стороны. В Урал они так и не попали, но зато Иваницкий их буквально нашпиговал пулями из пулемёта. Вторая машина-пикап полетела им наперерез, но в итоге машина врезалась в пень от крупной березы и легла на бок. А третья вместо того чтобы перекрывать путь отхода, отъехала куда-то в сторону и попыталась укрыться за кучей беспорядочно сваленных подгнивших стволов на старой вырубке. Иваницкий весьма успешно одарил приличной очередью вторую машину, которая перевернулась. Следователь расстрелял автомобиль и появившихся из кабины людей. Иваницкий стрелял и дико смеялся. Не ржал и не гоготал, а именно смеялся веселым заливистым смехом. Когда они остановились, отъехав подальше от места нападения, Смуглянка сказал Иваницкому: - Выходи. Я дальше тебя не повезу. Мы уезжаем отсюда. Иваницкий жутко усмехнулся: - Не терпится от меня избавиться? Можешь не отвечать. Перечить тебе не буду. Дай только свое заберу. Николай ничего не ответил. Он сидел, понурив голову и сжимая руль побелевшими от напряжения пальцами. Иваницкий неторопливо собрался. Он взял охотничий комбинезон, свой пулемёт, два оставшихся короба с лентами и броник с легким кевларовым шлемом. На прощание он похлопал Смуглянку по плечу, пожелал всем хорошего пути и вышел прихватив дополнительно с собой пару сухпаев. Урал не сорвался с места, а тронулся медленно и неуверенно. Перед поворотом машина практически остановилась, колеса выбросили из-под машины весеннюю грязь, и тяжелый рейдовый Урал стал уверенно набирать скорость. Иваницкий зачем-то помахал рукой вслед машине. Ему действительно хотелось чтобы у этой троицы малознакомых людей все сложилось хорошо. Глава 28. Бунт Виолетта ненавидела их всех. Она читала торжествующее злорадство в глазах каждого из этих уродов. Они все уже были уверены, что её Коша был тоже мёртв. Но она в это не верила. Кощей должен быть жив. Она даже не допускала мысли о том, что после всего, что ей пришлось пережить, Виолетта опять окажется в той самой яме на обочине жизни из которой столько лет выбиралась. Это несправедливо, это не правильно, так не должно быть. Ребёнок несколько раз сильно тукнулся в её животе. Она погладила то место, куда упёрлась пяточка малыша. Она уже любила своего ненаглядного малютку больше всего на свете. Пока он был частью её самой, но скоро должен был уже появиться на свет в новый для него мир. Кощей просто обязан был находиться рядом в тот момент, когда это произойдёт. Ведь он тоже его любит и ждёт не дождётся когда родиться его наследник. Виолетту взяла за локоть Пашкин жена. Верка тоже дохаживала последний месяц. У них даже шутка была о том, что сын Кощея и дочка его двоюродного брата дожидаются друг друга, чтобы родиться вместе. Виолетта скосила немигающие глаза на испуганную мордашку своей единственной подруги, чем еще раз убедила себя в непроходимой Веркиной тупости. Коротконогая толстенькая Верка выглядела испуганной и растерянной, готовясь заплакать также как эта сисястая дылда Айшат. Ей-то чего переживать? Её Пашка жив и здоров. Он сейчас в леспромхозе с хромым Колькой торговлей занимается, присматривая, чтобы тот не объегорил команду Кощея. Сегодня как раз покупатели приехали за рабами на торфоразрботку. Сделка должна была хорошая получиться. Торфянщики были богатыми и платили не скупясь. Народец у них мер как мухи. Виолетта с ненавистью посмотрела на Айшат. Она всегда ее ненавидела, хотя постоянно старательно скрывала свою ненависть и демонстрировала дружелюбие. Митроха был очень завидным мужиком: настоящим, сильным, решительным, умным и веселым. За таким любая бы пошла, но Виолетта она совершено не понимала почему он выбрал эту змею подколодную себе в спутницы? Кто сможет этих мужиков разобрать. Вот Виолетта была несравнимо лучше чем эта шлюха. Не смотря на свою роль первой леди, Виолетта боялась Айшат. Она чувствовала, что коварная нерусская баба чертовски опасна и коварна. Она никогда не верила в её искренность: ни в её любовь к Митрохе, ни в её милую возню с мелкими ублюдками, ни в её дружелюбие в отношениях с самой Виолеттой. Татрка была насквозь лживая. Виолетту раздражала в ней все: её долговязая костлявая фигура, обвислые бурдюки искусственных сисек, оттопыренная задница из которой росли длинные как у цапли ноги, а эти коричневые тараканьи глаза жадные и завистливые Виолетту вообще выбешивали. Митроху было жалко, но теперь можно было избавиться от страшной Айшат. Это могло порадовать Виолетту. В смерть Кощея она не верила. Её всегда поражал изворотливый ум её Коши. Он просто не мог погибнуть. «Рано вы его хороните, уроды. Вот вернётся Коша, он вам устроит весёлую жизнь. А я помогу!» - подумала Виолета, разглядывая столпившихся людей. Все прятали от неё глаза, чтобы не пересечься с ней взглядом. Но она и без этого понимала, что у них на уме. Неблагодарные скоты! Они уже забыли, кто их из грязи вытащил и к делу пристроил. Знали бы они, как им сложно с самого начала пришлось. Кощей и Вилетта рука об руку вместе создавали эту империю и заслуженно стали у руля власти. Сколько она страха натерпелась, когда почти два месяца назад у этих самых главных ворот усадьбы он беременная встретила по приказу Кощея охранников, которые хотели отобрать у них новый дом. Брюхатой дуры Верки только и хватило на то, чтобы устроить истерику, изображая внезапные роды. Именно Виолетта тогда все взяла в свои руки и напоила охранников порошками, которые ей дал Коша. Она тогда победила, она оказалась сильной и решительной. Если бы он тогда не решилась на такой поступок, то где бы сейчас были все эти стервятники, которые уже разинули свои голодные пасти. Ни грамма благодарности! Скоты!!! Теперь он им спуску вообще не даст. Она и раньше всех держала в ежовых рукавицах. Виолетта настоящая хозяйка, и она не позволит этой нечисти отобрать у неё добытое с таким трудом положение. Виолетта сама ещё раз убедилась в том, что они сами виноваты в её отношении к ним. Они всегда так или иначе раздражали её, стараясь разозлить. Вот и получали по заслугам. Каждому нужно знать своё место. Это Кощей очень правильно говорил. Виолтетта вспомнила с каким апломбом Коша объяснял ей разницу между кшатриями и шудрами. Она хорошо запомнила все что он ей говорил. Её Коша был уникальным человеком. Новый мир только раскрыл его таланты. Умный, ловкий, предприимчивый. Такого нельзя было не любить. Конечно был Митроха, при виде которого у Виолетты слабели ноги и начинало сладко поднывать внизу живота. Но это было совсем другое. Митрохе было далеко до её Коши. Обычный ломовик совершенно справедливо признал верховенство Вилеттиного мужа. Ещё был Толя-мысли, который нравился Виотлетте потому, что был умным и очень хорошо понимал её. Именно он первым понял действительную внутреннюю сущность Виолетты, которая все эти годы была задавлена глубоко внутри её души окружающими обстоятельствами. Как только судьба не изгалялась над ней, чтобы вытравить из неё ту настоящую Виолетту, которой она должна была быть с рождения. Именно Толя первым назвал её «панночкой». Да! Это было её настоящей сущностью. Виолетта была прекрасной панни, величественной и великой владетельницей. Она и сама уже забыла о своих детских мечтах и ощущениях после просмотра фильмов о старых временах. Лёгок на помине! В ворота въехали джип и уазик хозяйственников. Из распахнувшейся двери выскочил этот хорёк Толя-мысли. Хорёк деловито растолкал Митрохинских ребят и уставился своими рыбьими глазами на трупы. - Где и когда это случилось? – спросил Толя-мысли. Хорьку ответил местный радист по прозвищу «Румба»: - Толком ничего не известно. Мне по рации сообщил о трупах один из наших информаторов в Прогрессе. Он в похоронной команде работает. Им трупы неопознанные привезли от урядников ихних. Он наших-то сразу узнал, и трупы хоронить не стал. Я сам с ребятами поехал трупы забирать. - Их урядники убили или охрана Прогресса? - Нет. Их позавчера утром на окраине посёлка нашли. Урядники дело завели потому, что там неподалёку в Прогрессе какая-то семья из новых поселенцев пропала той же ночью, но зацепок не нашли и списали их как неопознанные трупы. - А Кощей? - Ничего не известно. Я все сказал. От Виолетты не смогла укрыться кривая улыбка прапора. Лидер местных военных плохо скрывал свою радость. Виолетта хотела врезать хлыстом по этой наглой морде, но на нее внезапно напало оцепенение. Пришла ледяная догадка, что её Коша мёртв, что они с малышом осиротели. Под болезненно набухшей грудью за рёбрами появилась давящая боль. Казалось, что её бедное сердце сжали чугунные тиски. Но Виолетта взяла себя в руки и прогнала страшное наваждение. Такого быть не может. На кого из этих неблагодарных уродов ей можно положиться? Виолетта сразу задумалась о том: сможет или нет Толя-мысли защитить ее саму и ребенка до того времени когда вернётся Кощей? Ведь именно он был самым преданным и верным человеком Кощея. По всем размышлениям выходило, что «нет» - он их не защитит. Толя бойцом не был, и подчинённые ему хозяйственники разве что барана могли прирезать или курице голову отрубить. Конечно, Толя был очень умным, но в качестве бойца он ничем не отличался от его суетливых хорьков и кротов, которые как гномы или домовые из сказок целый день хлопотали по хозяйству в усадьбе. Толя-мысли сосредоточенно проборомтал: - Так. Скорее всего, они пошли на дело, и операция оказалась провальной. Митроха, Копейка и Гуня погибли. Если бы убили остальных, то привезли бы сразу все трупы, а не всего троих. Если их захватили, то тогда бы суд скорее всего был бы и публичная казнь. Мы бы знали об этом. Если бы их не казнили, а следствие решили вести, то тупы ребят наших похоронной команде ни за что не отдали бы до конца следствия. Если дело закрыто, то их не поймали. Выходит, что Кощей с остальными ребятами отсиживается где-то. Вполне возможно они без транспорта и связи остались. Какой же Толя молодец! Какой он умный! Как он быстро во всем разобрался. Ведь ни к чему не придерёшься. Её Коша жив и здоров. Но прячется пока. И они с малышом его дождутся, обязательно дождутся. Ведь он их так сильно любит. Он их не оставит одних, он точно вернётся. Но все равно, Виолетта ему устроит капитальный разнос и крутую головомойку за то, что он заставил её мучатся все эти три дня. А для Толи нужно будет сделать что-нибудь хорошее. Ведь он так замечательно её поддержал в трудную минуту. Пусть теперь только попробуют что-то сказать ей поперёк или косо посмотреть в ее сторону. Она никому не спустит предательства. Друг познаётся в беде. Толя сейчас показал свою преданность ей и Кощею. Второй удар пришёл практически сразу. В ворота заехали бронированный джип в полном обвесе с решётками и такой же подготовленный микроавтобус. С базара в леспромхозе посёлка Кирова приехали Веркин Пашка и ребята, которые уезжали на отдых. Из машин не орала музыка. Джип и автобус замерли возле машин хозяйственников. У Виолетты снова угрюмо и тягуче заболело в груди, а горло перехватило тугим комом. Он не могла разобрать, что несёт в руках Паша, но Виолетта всегда отличалась прозорливостью. Жизненного опыта ей было не занимать. К ней приближался не двоюродный брат Кощея с какой-тот штуковиной в руках, в сторону прекрасной панночки шла сама судьба. Казалось, что Пашка ничуть не удивился трупам. Он бросил рядом с воняющими распростёртыми телами обычный армейский бронежилет. Толя присел на корточки взял его в руки. - Это броник Окунька, - озадаченно сказал он. - Я сам эти броники ребятам выдавал и метил их, чтобы не перепутали. Вот бирка пришита. Толя покрутил бронежилет. - Пуля пробила пластину на спине и отрекошетила о грудной. Ох, крови то сколько! Откуда он? Брюхатая дура Верка кинулась и повисла на плечах своего Пашеньки. Тот освободился от ее рук и запихнул Верку куда-то себе под мышку, обняв одной рукой. Он мешала ему говорить – вот тупая баба! - На базаре у старьевщиков нашел. Они знают нашу метку. Сами и предупредили. Мы нашли того наркомана, который броник старьёвщикам притащил, а потом, - Пашка замялся: - долго его допрашивали. На обратном пути он и место показал. Труп Окунька недалеко от своротка к лесхозу нашли. Оружия и документов при нем не было, а броник пробитый и испачканный с него убийцы снимать не стали. Там на дороге ещё следы боя остались. Масляные и бензиновые пятна на асфальте, кровь, а также гильзы. Немного, но были. Следы засады там есть. Причём очень на военных похоже. Бандиты так серьёзно не готовятся. Давящая боль из-за грудины разбежалась сразу по всему телу панночки. Виолетту бросило одновременно и в жар и в холод. Окружающий мир закрутился бешенной каруселью, но она смогла удержаться на ногах. Она сильная и не имеет права быть слабой перед своими людьми. Пусть они по большей части мрази и скоты, но Виолетта не может ударить перед ним в грязь лицом. Пусть знают, кому они служат. - На базаре ничего про это не знают. Значить это не местные. Чужие какие-то. Толя озвучил мысль, от которой так старательно прятался разум панночки: - Теперь понятно, почему они пропали. Кощей на залётных напоролся. Скорее всего, они пытались скрыться, но в засаду попали. Залётные такое афишировать не будут, а постараются следы замести. «Зачем этот хорёк такое сказал? Как он смел? Пусть в прямую кишку засунет своё мнение!» - панически кричало сознание Виолетты, а с другой стороны она понимала, что она прав. Этот урод погиб, выродок Кощей оставил её с ребёнком одних. Как он мог? Теперь Виолетта ненавидела Кощея. Люди ещё только пытались осознать произошедшее, но в немую сцену ворвался ещё один визитёр. В по-прежнему открытые ворота влетел пикап с пулемётом в кузове. Резина жалобно завизжала на выложенном каменной брусчаткой покрытии двора, джип клюнул тяжёлым отбойником на морде вниз, от резкого торможения. Из рейдовой машины выскочил один из бойцов Германа. - Боров у вас сегодня был?! - заорал он на ходу, уткнувшись взглядом в стоящих у трупов людей. - Утром был, но уехал. - Куда? - Не знаю. - Млять! Опять загулял скотина. Герман его срочно разыскивает. Германовский боец подошёл уже практически вплотную и посмотрел на покойников, а также на пробитый окровавленный бронежилет, затем уже вежливым извиняющимся тоном спросил: - Олег Всеволодович у вас сегодня появлялся. Хозяин его разыскивает. - А что случилось? – сразу напрягся Толя-мысли. - Да пропал он. Как утром уехал так и нет его. Ночью ребята караван торговый взяли. Удачно получилось. Машина с сигаретами куда-то пропала. И Хворов тоже пропал. Герман Николаевич не в духе. Нехорошее подозревают. - Не до Борова нам. Видишь что произошло? - Толя показал ему на трупы. – Митроху, Гуную и Копейку привезли сегодня мёртвых. А вот это броник Окунька. - Митроху убили?! – не сдержав удивление, вскрикнул боец агрария. – А Кощей чего? - Третий день как пропал, - сказал один из Митрохинских уголовников и осекся под уничтожающим взглядом Толи-мысли. Боец мгновенно потерял интерес к обитателям усадьбы. - Ну, не видели, так не видели. Чего тут такого. Хворов не раз уже пропадал. Мы его периодически из кабаков вытаскиваем или от шлюх молоденьких. С этими словами он уже начал пятится обратно к машине, потом развернулся и побежал. Опомнился он только когда открывал дверь своего самодельного броневика. - Я это! Поеду его еще поищу, а то Герман серчает! – крикнул он повернувшись и пропал внутри машины. Виолетта смотрел на все это с недоумением. Герман был партнёром Кощея и в случае опасности должен был поддержать ее и мужа. Точно также должен был поступить и его вот это самый подчинённый, а не трусливо бежать из усадьбы. Это подло и недостойно мужчины. Когда к ним приедет Герман, Виолетта обязательно расскажет какие идиоты и подлецы у него работают. Две страшные новости подряд ударили сразу по всем членам группы Кощея. Не смотря на охватившее Виолетту тяжёлое предчувствие она взяла себя в руки. Даже если её любимый Коша погиб, она должна быть сильной и повести за собой осиротевших людей. Она поняла, какая ответственность теперь лежит на ней. Никто не обещал ей, что эта идиллия, в которую она попала, будет продолжаться вечно. Рано или поздно кто-то или что-то захочет лишить её заслуженного положения. Такова жизнь. Виолетта решила, что будет сильной и поведёт своих людей за собой. Раньше они тащили этих людей к процветанию вместе. Она научилась от своего Коши деловой хватке и мужеству. Теперь весь их бизнес ляжет ей на плечи. Она сильная и энергичная, она справиться как бы тяжело ей не было. Сейчас очень важно поддержать людей, дать им надежду, ведь теперь именно на ней лежит ответственность за их судьбы. Она теперь будет сильной женщиной такой же, как Анжелика или как Скарлет О Хара из фильма «Унесённые ветром». Она сможет, у неё получится. Виолетта понял, что ей нужно что-то сказать, ибо сейчас настал момент истины, речь идет о будущем группы Кощея. От того, что она сейчас скажет будет зависеть их единство и процветание, а в противном случае их ждет разброд и разруха, а в худшем случае рабство или даже гибель. Её поддержат, ей поверят, они же все видят, что она может повести их за собой. Виолетта выступила вперед, приняла царственную осанку и начала говорить, слова шли от самого сердца такие горячие и искренние. Они не могли не зажечь ее людей, всю ее команду. Ведь раньше любой ее взгляд заставлял их замереть и с трепетом слушать ее Виолетту. - Ребята! Дорогие мои, не нужно впадать в уныние. Мы сможем вместе все это пережить. Сейчас очень важно не бояться и поддерживать друг друга. Каждый из вас это просто соломинка, а вместе мы настоящий веник, который гнется, но не ломается. Мы сможем выстоять. Это я вам обещаю. Вы доказали, что достойны лучшей доли в новом мире. Мы победим. Мы построим это мир заново. Верьте мне. Я вам теперь как мама. Панночка замолчала. Пауза затягивалась, но у Виолетты закончились слова. Но они должны понять, они смогут почувствовать ту благостную весть, тот посыл, который она постаралась вложить в свою речь. Она сможет их объединить. Разумеется, к ним скоро приедет Герман, но он увидит не испуганных и потерянных жалких людишек, он увидит команду сильных духом и достойных уважения соратников, объединившихся вокруг нее. Реакция последовала. Все стояли разинув рты и удивленно смотря на Виолетту. Ей снова стало жарко, не хватало воздуха в груди. Виолетта поняла, что смогла достучаться до сердца каждого из присутствующих здесь. Первой среагировала Айшат. Она перестала рыдать, молча поднялась и уставилась своими тараканьими зенками в светлые очи панночки. Виолетте стало не по себе и даже страшно. Она такого не ожидала. Айшат не могла так смотреть на нее, тем более в такой момент. - Пошла ты на хрен, коза тупая! - завизжала она. Виолетта зажмурила глаза, потому что ей в лицо полетели слюни из разинутого рта татарки. Эта идиотка тут же развернулась к ней спиной. Виолетта аж задохнулась от переполнявших её эмоций. Конечно она понимала, что смерть Митрохи должна была сильно ударить по ней, но это не повод так реагировать. Ведь Виолетта старается для них для всех. Она будет заботиться о каждом. И теперь все должны забыть о распрях и обидах и сплотиться вокруг нее. Неужели она этого не понимает. Айшат с криком «Ы-ы-а-ах!!!» в котором было мало что человеческого одним рывком подняла с земли вонючий труп Митрохи и взвалил его себе на плечи, а Митроха весил раза в два больше чем костлявая татарка, если не больше. Похоже, что все силы сисястой уродины ушли на достойный штангиста рывок. Шатаясь и ловя равновесие, Айшат медленно развернулась и сделал первый шаг. От падения ее спасли полупьяные бандиты ее ненаглядного Митрохи, которые подхватили ее с обеих сторон. Здоровый как слон Мясо попытался перевалить труп с плеч татарки себе на плечи, но она злобно зашипела на него. Братки не оставили подругу своего главаря без помощи. Здоровенный Саня-Мясо и крепкий Матросик подхватили труп с обеих сторон от женщины, практически сняв нагрузку с костлявых плеч уродливой стервы. Остальные уголовники двинулись в след за ними. - Куда вы пошли! - в недоумении закричала Виолетта. – Я ее еще не закончила! Её начинало трясти от бешенства. Она пыталась донести до них самое важное и ценное в этом моменте, а они вели себя так, как будто она пустое место. Конечно, она понимала, что Митроха их лидер и этой дурной татарке нужно помочь, но двоих человек для этого вполне бы хватило. Остальные должны были остаться здесь и слушать, что она им говорит! Один из уголовников по прозвищу Кокс резко развернулся и пошёл в её сторону. - Ох, если бы ты не была на сносях, я бы тебе объяснил что к чему. А сейчас засунь себе язык между булками и молчи. До греха не доводи. Понятно? - злобно зашипел н неё Кокс. В лицо Виолетты опять полетели слюни и пахнул многодневный перегар. Со стороны уголовников полетели оскорбительные насмешки и издёвки. Кто-то злобно засмеялся. Виолетт стояла в недоумении. Она не заслужила такого отношения. Они все ей обязаны. Почему такая черная неблагодарность? Она была готова простить Айшат, она её понимала, но почему себя так ведут все остальные? Вся кодла уголовников и дебильная Айшат топали в сторону её кукольного домика. - А ну-ка! Лапы все задрали! – залихватски крикнул прапор. Бывший военный растянул свою пасть под пышными усами в какой-то мерзкой торжествующей улыбке. Это было что-то новое. Похоже, что крик Айшат сорвал стопор какой-то затянутой мощной пружины. События вокруг Виолетты стали развиваться стремительным и непостижимым образом. Прапор передёрнул затвор автомат и выпустил короткую очередь в воздух. - Оружие на землю! Всем лежать! – заорал прапор. Все кто ходил под прапорщиком вскинули автоматы и навели их на уголовников. - Ох ты, ах ты! Все мы комонаХты! – глумливо встретил его речь Кокс и раскинув в стороны руки пошёл на прапора, наклонившись всем телом вперёд. – Ты че-то, красный, попутал. Если таким словами бросаешься. Базар фильтровать нужно. А то непоняточки могут выйти. Улыбка прапорщика расползлась ещё шире и показались жёлтые прокуренные зубы. Послышался шум двигателей и с заднего двора к воротам выехали два автомобиля с пулемётами. Один был обычным уазиком на который установили пулемёт, а второй была машиной с грузовым кузовом в котором тоже стоял большущий пулемёт. На крыше гаража для легковых автомобилей тоже появились люди с пулемётом. На крыше главного дома зазвенели стекла выбитого слухового окна. Оттуда по пояс высунулся человек со снайперской винтовкой. Еще один человек с пулемётом поднялся на крыше открытой беседки. Пулемёты на автомобилях начали стрелять одновременно. Фонтанчики земли, осколки бетона и искры показались на территории главного въезда. Каменным крошевом рассыпалась красивая статуя в виде трёх граций, удерживающих изящную чашу. Композиция стояла в середине неработающего фонтана и очень нравилась Виолетте. Композиция придавала шик и элитность всей окружающей обстановке. Потому что фонтан с мраморной статуей выглядел роскошно. - Мордой в землю все! Живо! - опять начал орать прапор, тыкая всех подряд стволом своего автомата. Присевшие от выстрелов люди стали как-то нерешительно опускаться на землю. Убитых пока не было, но если так будет продолжаться, то вскоре они появятся. «Так вам! Будете знать!» - мстительно подумала Виолетта. Раньше она не любил прапорщика. Он просто ей не нравился. Но теперь он оказался именно тем человеком, на кого она может положиться. Виолетта посмотрела на него уже совершенно другими глазами. Толя, а теперь еще и прапорщик. Он человек военный и исполнение долга для него такая же насущная необходимость как еда и сон. Все это Митрохинское отрепье вместе с их сисястой Айшат он теперь выкинет прочь. Пусть дальше сами живут, если смогут. Рой победоносных мыслей прервался снова летящими в лицо слюнями с отвратительным табачным смрадом. - А тебе непонятно? – заорал не неё прапорщик. – О чем задумались ваше величество?! Легла на землю быстро!!! Бывший военный ударил её раскрытой пятерней в лицо. Было не столько больно – сколько обидно! Её опять предали. Виолетта легла на землю, но не от того, что испугалась, просто так получилось. «Я тебе все припомню, гад. Я тебя уничтожу. Я оболью тебя маслом и буду жечь на плите пока ты не сдохнешь» - в бессильной злобе подумала панночка. Такое нельзя прощать. Пусть все увидят, как она может карать. Виолетта огляделась вокруг. На землю опускались все. К тем, кто стоял, подбегали помощники прапорщика, отбирали оружие, били и пинками укладывали на землю. Виолетта увидела, как Толя-мысли, лёжа на земле, что-то шепчет в маленькую рацию. Она не предала этому внимание, но внезапные неожиданности этого дня не закончились. Со стороны дороги донёсся гул и ворчание, в распахнутые ворота влетел военный бронетранспортёр с маленькой башенкой и длинной тонкой пушкой. Боевая машина на полном ходу протаранила стоящий уазик прапорщика и впечатала его в стену открытой беседки. Стена от удара не выдержала и обвалилась прямо внутрь открытого уазика. С громким скрипом осела на один бок и развалилась крыша беседки, а человек наверху с криками провалился куда-то в середину завала. Башенка с пушкой повернулись в сторону грузовичка и воздух разорвали громкие выстрелы, частые как у пулемёта. Грузовичок с пулемётом сразу покрылся вспышками, искрами и дымными облачками. Во все стороны брызнули осколки и куски металла. Машину заволокло дымом, а затем что-то взорвалось и грузовик вспыхнул ярким пламенем. По броне военной машины защёлкали пули. Башенка снова резко развернулась и без какой либо паузы ударила по крыше её дома. Может человек прапорщика и успел оттуда убежать, но пушка в считанные мгновения размолотила кусок крышы в груду мусора, подняв облако пыли, щепок и осколков черепицы. Зазвенели разбитые стекла. Затем та же самая участь настигла людей на гараже. Только вместо пушки из башенки застрочил пулемёт. Дико заорал раненный человек. С внешней стороны усадьбы над забором показались три человека с автоматами. Они открыли огонь по все территории. Теперь лежали все кроме Айшат, Мясо и Матросика. Те, как ни в чем не бывало, втроём несли труп Митрохи в сторону красивого домика Айшат. Стрельба стихла. Толя-мысли перевернулся на спину и выстрелил два раза из пистолета в голову прапорщика. Кусок черепа у того отскочил в сторону и в прорехе показалось месиво из окровавленных мозгов. Одновременно с этим с земли вскочил брат жены Толика и с удивительным спокойствием разрядил пистолет в троих помощников прапорщика. Виолетту просто поразило спокойствие Антона. Он стрелял как на стрельбище по мишеням. При этом выражение лица у него было скучающе-вялое. Казалось, что он выполняет рутинную работу, которую делал уже много раз. Виолетте никогда не нравился этот блеклый молчун. Таких людей она с неприязнью называла «флегма». Она понятия не имела что это за слово, но скорее всего что-то неприятное. Сама Виолетта была очень живая и эмоциональная. Она могла своим веселым нравом зажечь кого угодно кроме вот этих флегм, таких как Антон и безответная овца Лида. Они были как инопланетяне, мутанты хреновы. - Никому не вставать! Оружие не поднимать! - закричал Толя. Появившиеся хозяйственники принялись вязать несостоявшихся бунтовщиков. Коротко переговорив с уголовниками, друг Толика Костя побежал вместе с парой Митрохинских ребят в сторону большого летнего дома, где жили семьи команды прапора. Толя тем временем помог подняться Виолетте и дуре Верке. - С вами все в порядке? Вам лучше в дом идти, - взволнованно сказал он. Виолетта сразу расцвела. Толя неожиданно оказался настоящим мужчиной: отважным, сильным, верным и галантным. Панночка чуть не расплакалась от умиления. Как это она его раньше не разглядела. Ведь это он ради нее убил этого урода усатого. Пусть теперь хоть кто-нибудь посмеет на Виолетту руку поднять. С ним будет также. Но Виолетта так и не смогла ничего сказать Толе. Он буквально впихнул ее в руки поднявшегося с земли Веркиного мужа Пашки. - Отведи их в дом и сидите пока там, - распорядился Толя и развернувшись побежал на задний двор. Двоюродный брат Кощея озадаченно закивал, взял ее с Веркой под руки и повёл их на крыльцо барского дома. Виолетта решил, что действительно ей лучше себя поберечь, Толя как настоящий мужик все взвалил на себя. Виолетта чуть не заплакала от умиления. Сидеть в доме было намного спокойнее. Верка позвала служанок, те им накрыли стол и подали ранний ужин. Виолетта нажралась от пуза. Она всегда много ела когда нервничала. Для снятия стресса они с Веркой выпили по стопке водки. Алкоголь тёплой волной покатился по пищеводу. С чувством тяжести в желудке пришло благостное расположение духа. Верка не затыкалась, на неё напал словесный понос. Виолетта наоборот была молчалива и сосредоточенна. Мозги беспрерывно шевелиться. Верка лихорадочно думала о том, что будет дальше, как ей жить и что ей делать. Ничего дельного на ум не приходило. Тогда Виолетта сказала сама себе: - Я подумаю об этом завтра. - Что? Что? - переносила глупая Верка. Сказанная фраза мгновенно смела все остатки сотки беспокойства. - Ничего. Это я так, - миролюбиво сказала Виолетта. - Что ты там говорила? Верка встрепенулась и принялась наполнять окружающий пыльный воздух своим бесполезным трёпом. Он тёк вокруг Виолетты и обволакивал мягким коконом, гипнотизируя и усыпляя. Хлопнула дверь и в комнате возник Веркин муж. - Я это. Мысли там мужиков за периметр на охрану отправляет, - взволнованно начал он и внимательно разглядывал лицо Виолетты. Виолетта очень хорошо разбиралась в людях. Пашка рассчитывал на то, что он станет здесь главным, но теперь им пытался помыкать какой-то завхоз. Виолетта злорадно подумала, что не нужно ему было разлёживаться когда ей угрожали и её били. Он упустил свой шанс. - Все правильно. Это я распорядилась, - сказала она. Наверное Пашка хотел что-то сказать, но махнул рукой и убежал. Виолетте стало интересно, что там происходит без неё. Они с Веркой поднялись на третий мансардный этаж дома. Оттуда открывался отличный вид на всю усадьбу. На территории шла какая-то нездоровая суета. Бегали люди, носились как заполошные два погрузчика, грузили машины. Около ворот стояли Толя, Кокс и Мясо. Мужчины разговаривали очень эмоционально. Виолетте страсть как хотелось узнать, о чем они говорят. Тем временем накал в разговоре спадал, теряя свою экспрессивность, говорящие стали улыбаться, а затем пожали друг другу руки и похлопывали по плечам. После чего они вместе направились к домику Митрохи. Толя зашёл во внутрь. Он там провёл минут пятнадцать, а затем он появился уже в сопровождении одетой во все чёрное Айшат. Мясо и Кокс вынесли, обернуть белыми шёлковыми простынями, тело Митрохи. У Виолетты сразу отлегло от сердца. Толя, оказывается, решал с бандитами вопрос о похоронах их предводителя. Уголовники грузили труп в большой чёрный джип Митрохи. Айшат села на переднее сиденье, а Кокс и Мясо селили в бандитскую рейдовую машину. Толя вывел из дома Митрохи какую-то девочку с маленьким ребенком на руках. Виолетта ее не видела. Наверное, та была из последней партии товара. Неделю назад Кощей строго настрого запретил Виолетте даже приближаться к местам, где содержали рабов. Беспокойство снова зародилось в её душе, когда она увидела, что к дому Айшат подъехал грузовик, и туда начали таскать вещи из дома. Виолетта опустилась вниз и вышла на крыльцо. Толю искать не пришлось. Он как раз пообещал мимо. - Стой. Это что там происходит? Толя дёрнулся всем телом на бегу, как будто запнулся за что-то. Он остановился и повернулся к ней лицом. - Айшат уезжает. И все ребята Митрохи - тоже, - не кривая душой объяснил Анатолий. - А вещи куда грузят? - Айшат и ребята свою долю забирают. - Какую долю? - Половину всего. Митроха с Кощеем в пополаме работали. Они были равными партнёрами. Так что половину пришлось отдать. Желудок Виолетты скрутил болезненный спазм, она даже заскрипела зубам от возмущения. Как можно было допустить такую несправедливость. Почему вдруг половина ее имущества должна отойти какой-то сисястой дуре?! - Как так? – наконец выдавила она из себя. – Ведь мы же вместе с Кошей эту усадьбу своей сделали. Ведь я же её не щадя жизни своей отстаивала! - Усадьба у тебя останется. Никто на неё не претендует. Рабов они тоже не забирают, только из вольнонаёмных несколько человек с собой позвали. Все по-честному. Ты не думай. Так оно лучше будет. Они для тебя опаснее всего. Тебе попытки военного путча не хватило? Виолетта прижала ладошку к опухшей щеке с синюшными пятнами от кровоподтёков. Упоминание об отвратительном инциденте с прапорщиком вернуло ей страх. - Они сейчас с мыслями соберутся, а ночью на ножи всех возьмут. Ты хочешь, чтобы пьяные и обдолбанные уголовники ночью к тебе в спальню пожаловали? - Не-е-ет, - Виолетта почувствовала, как коварный страх вяжет язык во рту. – Ты уверен? Толя посмотрел на неё как на больного расшалившегося ребёнка, от чего Виолетта почувствовала себя полной дурой. В ней сейчас боролись отчаянная жадность и леденящий страх. Она видела на что способны уголовники. - Виолетта, подумай сама. Сейчас все на глазах рушиться. Лучше выйти из ситуации с меньшими потерями. Можно конечно бороться за хабар, но тогда, если ты поиграешь, то потеряешь все. Даже с жизнью можешь расстаться. Отдай честную половину и живи спокойно. Сохрани с Митрохинскими ребятами хорошие отношения. Ведь сколько всего с ними за это время пережили. Не чужие они нам. Потом не раз ещё к ним за помощью обратишься. А рынок сейчас большой, места всем хватит. Волетта понимал, что хорёк все правильно говорит. Но горечь от потери половины того, что она считала своим, жгла огнём. Виолетта погладила свой большой живот. Больше всего ей было жалко малыша, а не эти горы всякого добра или себя. Ведь он её кровиночка. Такой любимый и единственный. А все что здесь есть, тоже принадлежит ему. Даже эта доля, которую забирает Айшат. В объяснения влезла без спроса жена Толика Лида. Виолетта называла её про себя «пенёк с глазами» или «овца немая». За все время, сколько она её знала, Лида не проронила при ней ни слова. Тихая и молчаливая она напоминала тень. Как раз своей незаметностью и серостью она бесила Виолетту больше всего. Вот надо же было такой уродиться. Что только Толя-Мысли в ней нашёл? Хотя она для него была совсем кстати. Вечно загруженному ему нужна была именно такая серая тихая мышь. - Толенька. Там Коля спрашивает, куда ему генераторы грузить, - мелодично попела Лида. Голос у неё был приторно мягким и противным. Виолетта набрала в лёгкие воздуха, чтобы рявкнуть на неё, но ребёнок очень сильно толкнулся у неё в утробе. - Пусть подождёт, я сам разберусь. Иди, милая, - также ласково сказал ей Толя в ответ. Наконец-то хорёк сообразил спровадить свою блёклую дуру и Виолетте не пришлось самой выпроваживать эту овцу. - Виолетта, принимай решение! – неожиданно твёрдо сказал Толя. – Или сейчас мы их выгоняем и они нас всех ночью перережут, либо отдаём уголовникам ихнюю долю и расстаёмся по-доброму. Сама прикинь: тебе лучше с половиной расстаться или все потерять включая жизнь? Ты о ребёнке подумала? Последняя Толина фраза оказалась решающей. Коромысло весов резко качнулась в сторону страха и катапультой выбросила жабу в неведомые дали. - Хорошо. Пусть так и будет, - решительно сказала панночка. - Что будет, - спросил глупый хорёк. Неужели он не понимает? - Пусть со своей половиной катятся на все четыре стороны, - ответила Виолетта. – Все равно я верну то, что по праву принадлежит моему ребёнку! Я не прощу предательства. Эти падлюки выбрали самый уязвимый момент, ударили в спину, но я это так не оставлю. Виолетта уже представляла, как вокруг неё соберётся настоящая армия, вот тогда они все узнают, вот тогда она им покажет. Все эти уголовники будут умолять её о пощаде, но она их не пощадит. Виолетта им припомнит, как они подло её предали. Они все будут подыхать в жестоких муках, а она будет смотреть на это и смеяться. Толя-Мысли разогнал её мечты: - И правильно. Все потом. Виолетта, иди в дом. Темнеет на улице, холоднее становиться. Простынешь ведь. Кощей бы не одобрил. «Вот зануда!» - с раздражением подумала Виолетт, но ничего не ответила и, гордо развернувшись, оставила этого недоумка на улице одного. Виолетта ушла в дом. На улице уже начинало темнеть. На высоких стойках вспыхнули яркие фонари. Виолетта застала в просторном холе кучу народа. Похоже, что в отсутствие мужиков все бабы с отпрысками собрались у неё в доме. Здесь не хватало только жён и подруг уродов из команды прапора, а также жён хозяйственников. Верка уже по-хозяйски распоряжалась посудой и продуктами, накрывая большой стол. Служанки и гостьи ей помогали. Увидев Виолетту, все мгновенно замерли. Матери стали шикать на расшалившихся детишек. Виолетта оглядела притихшую толпу бабёнок. Вот он её отряд. Она только и могла бабами руководить, а тут почему-то решила, что весь бизнес потянет. Панночка горько усмехнулась. Она махнула рукой и кинул в распахнутые глаза: - Поминки у нас сегодня, бабы. Сегодня можно все. Народ оживлённо всколыхнулся. Виолетта сама того не заметив опрокинула себе в рот целый фужер мартини. А гори оно все синим пламенем! Поминки начались, как и положено, с киком и плачем. Ревели все. В том числе и Виолетта. Ей было жалко ребёнка, себя и свою проклятущую жизнь, которая делала ей такие пакости. Почему судьба так жестока к ней? За что ей это все? Но она простила всех, не смотря на то, что все ей были противны, и она всех ненавидела. Была уже глубокая ночь, когда грохнув дверью об стену в холл влетел Пашка. - Вилка! Мысли уехал. «Вилка» – это было вульгарное сокращение имени Виолетта. Она ненавидела, когда её так называли. Потому что это звучало, как собачья кличка. Она сразу не поняла, что он ей говорит. - Вилка! Толя-мысли нас ограбил и бросил! – повторил Пашка. - Что?! – в ужасе закричала она. До мутного от алкоголя сознания Виолетты начал доходить страшный смысл сказанного Пашкой. Её опять предали, а в придачу ещё и ограбили. Виолетта закричала страшно, вложив в свой крик душевную боль от предательства и ненависть к поганому хорьку Толе. Не помня себя, она выскочила со стула и на подгибающихся ногах побежала прочь из дома. Все было так как и сказал Пашка. Склады и сараи зияли практически полупустым нутром через распахнутые настежь двери и ворота. Машин тоже не было. Ангар был пуст. Только возле самого дома остался стоять старый фургон Кощея на котором он когда-то в прошлой жизни возил овощи. Ещё остались вонючий автобус «икарус», старенькая полуразобранная «нива». Они даже два трактора с тележками и погрузчики забрали!!! - Вы куда смотрели, уроды! - визжала Виолетта. - Так это. Ты же сама сказала, что Толя по твоему приказы нас за периметр базу охранять послал. Вот мы и ходили вокруг базы, а когда увидели, что колонна выезжает, то сразу к тебе пошли. Виолетта завыла от горькой досады. Из усадьбы пропали не только шобла уголовники во главе с сисястой тощей дурой Айшат, а также поганый хрёк Толя-мысли со своими крысами. Из летнего дома исчезли семьи военных. Но если уголовники и хозяйственники забрали с собой большую часть добра, то практически все имущество военных осталось на месте. В лучшем случае они успели схватить самое необходимое. Было непонятно: сами они убежали или их выгнали. Похоже, что оставшимся в живых военным удалось уйти, Виолетта не увидела в усадьбе ни одного нового трупа. Также в усадьбе не осталось вольнонаемных. Даже служанки куда-то сбежали. Мужиков осталось всего человек семь. А баб штук тридцать, да ещё детишки мал-мала-меньше. К рабам она не дошла. Было и так ясно, что их тоже нет. Она их ненавидела, это они были во всем виноваты - эти нелюди, которыми был вынужден заниматься в новом мире её любимый Коша. Это из-за них он пропал. Ей хотелось сжечь их всех прямо сейчас. Сжечь живьём, чтобы они мучились и страдали во сто крат сильнее чем она сейчас. На Виолетту напала апатия. Ей захотелось прямо там плюхнуться на землю и умереть. Её все бросили и предали. Она кое-как взяла себя в руки и вернулась в громадный холл её дома, где они справляли поминки по погибшим мужчинам. Виолетта не к месту подумала, что теперь поминки впору справлять по ним самим. Зато теперь она стала полновластной хозяйкой. Её люди смотрели на неё с ожиданием и надеждой. Они были напуганы и растеряны. Им некуда было податься. А Виолетте нечего им было сказать. Даже её любимая фраза: «Я подумаю об этом завтра», теперь не вызывала ничего кроме раздражительной усмешки. Она проглотила давящий в горле ком и слова сами потекли из неё: - Вы чего такие кислые? Что хуже никогда не жили? А я вот жила. И я не собираюсь скатываться до прежней жизни. Я получила свой кусок и никому его не отдам. Пусть только попробуют отобрать. Ей в голову пришла неожиданная мысль, что все куски у неё уже отобрали, и в руках у Виолетты осталась только пустая тарелка с крошками. Причём она сама прошляпила большую часть кусков с той тарелки, но, тем не менее, она продолжала: - У нас есть оружие и крыша над головой. За это время мы все научились очень многому. Мы стали сильнее и крепче. Мы сумели подстроить этот мир под себя, а не легли под него раздвинув ноги как помойная потаскуха. Мы поимели этот хренов зобячий мир. Я буду грызться зубами, но не позволю положить ему себя на лопатки. Те, кто хочет свалить отсюда - пусть катиться на все четыре стороны. Я не держу. А кто захочет остаться со мной, того милости прошу в клуб желающих бороться за своё будущее. Она понимала, что идти им некуда. Они все трусы. Она тоже дал слабину и сломалась, но она никому из этих уродов не доставит удовольствия зрелищем своего унижения. Слишком много раз в этой жизни об неё вытирали ноги. Она больше этого не позволит. Виолетта взяла в руки автомат. Держать перед собой оружие очень мешал большой живот, а положить автомат на пузо сверху, она не решилась. Ведь тогда она могла навредить малышу. - Кто со мной?! - решительно сказала она. Её люди молча стояли тупо смотрели на неё. «Ну давайте же! Подходите ко мне!» - в панике думала Виолетта. Она боялась остаться совсем одна. Наконец к ней семенящими шажками подбежала дура Верка. Разумеется за ней поплёлся подкаблучник Паша. За Пашей пошёл его давний друг Митяй, который был ещё слабее чем Паша. Подскочили со своих мест два Врекиных спиногрыза. Погодки подбежали к ней и спрятались за подол матери. Вышел толстый Жора, которого до сих пор все нещадно дразнили за тучную фигуру и недалёкий ум. За ним подалась его мамаша. Старой кошёлке уже шестьдесят пять стукнуло, а она этого бугая до сих пор звала в окно на обед как сопливого мальчонку. Подошли Пятак и его жена. Это было уже серьёзно. Пятак был хорошим бойцом и стрелял лучше всех. Следующим вышел сильный и стройный как кипарис Миша. Он в своё время был водителем у Кощея. За молодым красавцем в сторону Виолетты потянулись и молодые незамужние девки. Весы качнулись в сторону Виолетты. Из общей картины выбился дед Матвей. Он громогласно послал Виолетту на три советских буквы, грязно обругал её и пошёл к выходу, скидывая с плеча двуствольную вертикалку ИЖ-27. Дед был заядлым охотником и прекрасно умел стрелять, что не однократно доказал делом. Его никто не решился остановить. Его жена бабка Лена запричитала: - Ой! Куда же ты, старый! Ночь на дворе. - Ты со мной или с этими уродами? – крикнул он ей через плече не останавливаясь. Бабка растерянно и потешно заметалась, но все-таки припустила бегом вслед супругом. - Постой! Подожди меня, сволочь! Ты бросить меня тут одну решил, дурак старый? – кричала она ему вслед. Дед остановился и развернулся перед самой дверью: - Ну, куда же я без тебя, дурёха? Давай быстрей. Подбежавшая бабка треснула его ладошкой по лбу. Вот так они и жили всю жизнь постоянно ругаясь, но душа в душу. Дед галантно подхватил супругу под руку и они растворились в ночи. Демаршей больше не было. Все оставшиеся люди подошли к Виолетте, чем признали ее власть. К панночке пришло ощущение силы, она была не одна. "Мы ещё повоюем" - подумала она. Конечно было жаль ушедшего деда. Как-бы напоминая о нем, в темноте за окнами грохнул выстрел, а затем второй. Сегодня стреляли много и громко. Но сейчас выстрелы из обычного охотничьего ружья грохотали как орудийные залпы. Виолетта конечно никогда не слышала, как стреляют из пушки, но звук у пушки должен был быть такой же страшный и оглушительный. Сердце мгновенно прыгнуло под самый подбородок. Виолетта понимала, что нужно узнать, почему и кто стрелял, и вообще, что там происходит. Ей было страшно. Выйти из освещаемой электрическими фонарями комнаты её можно было заставить только под страхом неминуемо гибели. - Паша, сходи посмотри! - уверенно распорядилась Виолетта. Верка сразу уставилась на неё тяжёлым ненавидящим взглядом, но так было нужно. Виолетта ещё раз напомнила ему о приказе: - Ты меня слышал? А в голове у Виолетты уже раскрывалась картинка бодро шагающие к ее дому мёртвецов. Ей сразу захотелось завизжать и броситься скорее наверх, но она сумела подавить свой ужас. - Мужики, помогите ему. А то чего он один идти должен! - выпалила дурочка Верка. Первым подался в сторону дверей красавице Мишка. С ним. Пошёл и Пятак, оторвав от своего рукава бледную жену. Мужчины вышли на улицу. Их спины удалялись пока совсем не пропали в темноте. Верка буквально впилось пальцами в руку Виолетты. Хорошо, что ногти на пальцах у дурёхи были коротко острижены, иначе она бы ей предплечье до кости протокола бы. Виолетта едва сумела высвободить руку из побелевших от напряжения пальцев подруги. Молчаливо напряжение исходило от всех без исключения. Люди напряжённо вслушивались в царящую за окнами ночь. Тягучие секунды немедленной улиткой полезли одна за другой. Виолетта чувствовала, как душа уходит в пятки. Все труднее и труднее становилось сдерживать роившиеся в сознание образы толпы мертвецов или мутантов, мрачной ужасающей волной неотвратимо накатывающихся на её дом. Тут появился уже другой страх: если кто-нибудь начнёт кричать - паниковать начнут все, тогда она не сможет удерживать ситуацию. От этого стало ещё страшнее. Виолетте захотелось быть далеко отсюда, чтобы пропала целиком вся эта усадьба со всеми этими уродами, а она торговала бы на рынке как тогда - раньше. Звуки человеческих голосов с улицы разрядили накопившееся напряжение. Голоса матерились, но обыденно и привычно - без паники. Как только в дверях появился её ненаглядный Пашенька, дура Верка кинулись к нему, уже продавая и стараясь изобразить истерику позабористее. Остальные бабы как по команде кинулись к появившимся бойцам. - Ну что ты ревёшь, зайчонок. Да все в порядке, ненаглядная моя. Виолетта с сомнением посмотрела на мощную Веркину задницу. Для такого зайчонка вместо пушистого заячьего помпончика очень бы подошёл витой поросячий хвост. Ну как можно этого карликового бегемота зайчонком называть? Бабы налетели на мужиков как те же самые зомби. Такие же бестолковые и упёртые. Они сразу взяли мужиков в кольцо как будто хотели их разорвать на кусочки. Сквозь бестолковое квохтанье и гвалт Пашка поведал, что дед Матвей завалил из ружья пару свеженьких зомби, пришедших к воротам. Старик разнесены обоим головы, спокойно и цинично, дождавшись, когда мертвяки подойдут к нему в упор. Когда подоспели мужики, дед собирал с трупов добычу, а супруга стояла рядом, плакала и упрашивала вернуться. Мужики тоже предложили ему идти обратно в усадьбу, но он их послал в далёкое эротическое путешествие. Виолетта с горечью подумала, что они потеряли действительно хорошего бойца. Она прекратила это бестолковое квохтанье перепуганных бабёнок и пошла сама посмотреть на то, что произошло. Виолетта запретила бабам её провожать. Она боялась что бабы увидят как она даст слабину, если такое получится. Виолетта сейчас была очень не уверена в себе. Мужики двинулись обратно уже в сопровождении Виолетты. Трупы втащили в ворота и уложили на поддон из-под кирпича. Людей можно было опознать только по одежде. Головы у обоих были разбиты в дребезги. Несомненно, эти двое были бойцам которые утром приехали с Хворовым. Виолетта узнала их, они днём курили у неё под окнами. Это было совсем странно. Как они могли здесь появиться. - Мальчики, а что у них ещё было? - с напряжением в голосе спросила Виолетта. - Все было. С них, похоже, только автоматы сняли. А Матвей с них патроны, пистолеты, ножи и фляжки снял. Виолетта опустилась на колени и при тусклом свете керосиновой лампы. Сквозь закопчённое до чёрной стекло свет от горящего фитиля едва пробивался, но под сереющим небом самого раннего утра уже было светлее. Первого задушили. Вдавленная в кожу, тонкая чёрная полоса от удавки была видна очень отчётливо. У второго на спине под лопаткой была дыра от пули. Причём стреляли в упор, практически прижав ствол оружия к туловищу жертвы. Вокруг дырки на спине рваным цветком расходилось пятно от горячих пороховых газов. Выходного отверстия не было. Стреляли скорее всего из пистолета. «Неужели Хворов своих прикончил и убежал?» - непонятная мысль всплыла в голове панночки и закачалась на смой поверхности. Непонятным было все. Куда делся Хворов? Почему он убил своих ребят? Куда делся Кощей? Как ей теперь вообще жить дальше? Виолетта вообще перестала понимать, что вокруг неё происходит. Ведь такого не должно быть. За считанные часы её жизнь из размеренной и понятной превратилась в полную неопределённость. Голова закружилась, её начинало тошнить. Сказывалась бессонная ночь и стресс от последних событий. Виолетта увидела позади своих мужиков серые тени, бесшумно проявившиеся в сумрачном и холодном ночном воздухе, но она никак не среагировала. У красавца Мишки резко запрокинулась голова, и он с тихим сипом стал оседать на бетонные плиты въезда, как будто из него стали выпускать воздух. Пашка наоборот свалился вперед прямым столбиком. Его тело даже слегка подпрыгнуло когда он плюхнулся плашмя на дорожное покрытие. Тощенький суетливый Митяй по-дурацки взмыл в воздух и задёргал над Виолетиной головой руками и ногами. Митяй лежал спиной на сгорбленной спине черного человека, который обвил шею Митяя тонким тросиком с деревянными ручками на концах. Черный человек продолжал ловко удерживать Митьку у себя на спине, натягивая изо всех сил перекинутый через плече тросик. Стоящую на коленях Виолетту опрокинули на бок и зажали ей рот. Глава 29. Работяги Иваницкий дождался, пока модернизированный Урал исчезнет из виду. Затягивать с поиском места пристанища не следовало. Уже приближался конец дня, а новый мир не лучшее место для одиноких ночёвок без укрытия. Володя сориентировался по, клонящемуся к горизонту, солнцу, где находится север и зашагал в сторону предполагаемого нахождения накопителя. Через какое-то время он уже пожалел, что взял броник. Даже лёгкая каска уже давила на голову чугунным котелком. Если бы он шёл по асфальтовой дороге, то было бы легче. А прогулка на природе по нетронутому цивилизацией лесу выматывала. Пулемёт успел повисеть уже на шее в разных положениях и полежать на обоих плечах. Бутылка была пуста, а выпитая вода щедро пропитала одежду. Если не встретится человеческое жилье или какая-нибудь заброшенная развалина, то стоит поискать хотя бы место где будет можно набрать воды. Переночевать можно будет и на дереве, а вот без воды совсем тяжело будет. Обязательно нужно будет почистить пулемёт, а то после «расстрела» боевых машин сектантов он только короб с лентой сменил, а оружие запускать ни в коем случае нельзя. Наконец он увидел какие-то высокие кирпичные трубы и унылые промышленные здания, маячившие в прогалине между деревьями. Это было лучше, чем жилые кварталы. Как правило, всевозможные заводы и фабрики остались практически пустыми, и зомби там было мало. Осталось только найти живых людей или выбрать место получше для своей ночёвки. Следователь пересёк пустырь и вышел на разбитую асфальтовую дорогу, тянущуюся вдоль сплошного серого забора из бетонных плит. Похоже, что Иваницкому посчастливилось выбраться к промышленным окраинам какого-то города. И в нем наверняка должны быть люди. Насколько он знал: захолустные провинциальные города в значительно меньшей степени пострадали от катастрофы, чем мегаполисы и прилегающие территории. Ему повезло не сразу. Пришлось отмахать почти километр вдоль промышленной зоны, пока он наткнулся на свежие следы протектора колёс, сворачивающие в один из проулков. Последовав в обнадёживающем направлении между высоких унылых стен без окон, Володя вышел на относительно большую площадку пригодную для разворота большегрузных машин. В дальнем конце площадки след от автомобилей исчезал за большими воротами, покрашенными в стандартный буро-коричневый цвет. Иваницкий подошел к возможному пристанищу живых и вежливо постучал прикладом в ворота. Крашеный металл настырным грохотом оповестил возможных хозяев территории о визите неожиданного гостя. - Кого тут черти носят? Ты кто? Чего хотел? – раздалось откуда-то сверху. Молодой голос передавал все недовольство своего обладателя незваным гостем. Володе пришлось отойти назад, чтобы увидеть лицо, торчащее из узкого окошечка как раз над срединой ворот. - Здравствуйте, уважаемый. Мне переночевать где-нибудь нужно. Можно к вам? - А ты откуда? - Мы от колонны отстали. Машина у нас сломалась. А когда починили и своих искать поехали, то два раза на бандитов нарывались. От первых мы отбить смогли, а со вторыми все грустно получилось. В общем один я живой остался. Пустите? - А ты там точно один? - Да. Неприветливое лицо исчезло, а окошечко задвинулось ставней. Через некоторое время ставенька отъехала в сторону, но в узком окне никто не появился. Иваницкий понял, что его разглядывают. Смотрины проходили относительно долго. Затем ворота вздрогнули, заскрипели и отползли вправо. Из открывшейся узкой щели в сторону следователя высунулся ствол дробовика приличного калибра. - Оружие сюда давай. - Ну, ты хитрый! Я же тут без оружия останусь. - Зря не доверяешь, но позицию уважаю. Проходи так. Только пулемёт за ствол держи. Володя попытался протиснуться в узкую щель, но ничего не получилось. Пришлось снимать лишнее, но даже со снятым рюкзаком и бронежилетом, он не мог пролезть вовнутрь. - Погодь, - остановил его тот же молодой голос. Раздались щелчки и скрипение. Створка ворот отползла в сторону еще немного. Иваницкий, желая помочь неизвестному хозяину, уперся в одну створку и со всей силы надавил плечом на вторую, и проход расширился до такой степень, что он мог пройти, и не снимая сбрую. - Э! Не ломи, дурак здоровый! Но Иваницкий уже шагнул в середину тускло освещенного пространства прямо перед узкой щелью приоткрытых ворот. Парня с дробовиком рядом уже не было, тот отступил куда-то в темень, зато он увидел перед собой довольно-таки высокую баррикаду из металлического хлама, бочек, и мешков, набитых чем-то сыпучим. Неожиданная преграда фронтально перегораживала всю площадь перед воротами, оставляя лишь узкие проходы в обе стороны. Любой, попавший во внутрь, противник оказывался в пустом и хорошо простреливаемом коридоре. Перемахнуть высокую стену по силам было только морфу. Чтобы не терять время пока его разглядывают аборигены, Иваницкий перетащил вовнутрь броник и рюкзак. За спиной тут же зашумела створка ворот, катясь роликами по балке, и захлопнулась с громким стуком и лязгом. Хозяев видно не было, они скрывались в сумеречной тени за темными силуэтами техники и всякого хлама. - Ленту из пулемёта вытащи, - послышался требовательный голос. Володя откинул крышку, выдернул ленту и демонстративно свесил ее конец вниз. Крышу он тоже не закрыл. - Мир вам, православные. Из темноты хихикнула, а затем сказали: - А мы тут не все православные. В тоже время Володя расслышал тихий голос: - Поп, что ли? Внутри темного пустого пространства, где он оказался, тихий голос удивительным образом усилился многократно, можно было и не шептаться. - Дурень. Разве попы с пулемётами бывают? – ответил ему второй тихий голос. Справа послышалось ворчание: - Вот лось дурной. Это же надо! Стопор свернул. Иваницкий оглянулся на этот недовольный голос. Невысокого роста мужичок в возрасте при свете фонаря сокрушенно ковырял небольшой монтировкой какой-то механизм в дальней части ворот. Он совершенно не прятался как остальные, и демонстративно не замечал Иваницкого. Мужичок, надсадно кряхтя, пытался наладить неведомый стопор. Володя направился в его сторону. Похоже, что все, кроме него и сердитого мужичка, растерялись. Иваницкого никто не окликнул. - Давай помогу, - предложил свою помощь Володя. - Собачка слетела. Её в паз заправить нужно. Иваницкий кивнул и, уперевшись ногой в нижнюю планку каркаса металлической створки, дернул рычажок с блестящим роликом на себя. Выскочившая деталь со щелчком вернулся в паз, заблокировав набитую солидолом шестеренку. - Чего давить было? Подождать не мог? Мы вручную ворота открываем и закрываем. Электричества ведь нету, - заворчал на него мужичек. - Не сердись, братка. Я ведь не знал, - извиняющимся тоном сказал Иваницкий. - Спасибо что пустили. - Оружие на землю! Руки за голову! – послышалось из-за спины. В тусклом свете появились невнятные фигуры людей с оружием. - Заткнись, дура! – рявкнул мужичек, ремонтировавший ворота. – В войнушку решили поиграть, ковбои недоделанные? Он меня десять раз мог уже убить, пока вы там, придурки, друг друга за концы тискали. Клоуны! Подходящие охранники оружия не опустили, но имели явно озадаченно-виноватый вид. - Пустили, так пустили. Теперь-то чего пукалками своими машете? - продолжал мужик. – Баллона зовите. - Идет он уже, - сказал один из ребят. Охранники явно были подростками. Пусть их было плохо видно, и ростом они были выше Иваницкого, но стройные фигуры и юные голоса выдавали их возраст. - А ты кто таков? Из каких мест к нам пожаловал? Где бугаев таких земля родит? – обратился мужичек к Володе, забыв о сконфуженных недорослях. - Москва. Из Подмосковья я. Один из подошедших громко присвистнул. - Мать моя женщина! Это же надо. И как тебя в наши-то края занесло? - продолжал мужичек. - А где я? Окружившие его люди неуверенно засмеялись. - Владимирская губерния. Далековато ты забрался. - Документы! – крикнул тот же голос, который требовал от него оружие на землю положить. - Димочка, золотой мой, тебе можно доверить только котов кастрировать, а не базу охранять. Помолчи пока взрослые разговаривают, - осадил его мужичек. Он явно был в авторитете у местных бойцов. Ни кто так и не решился ему возразить. Все, сказанное им, безропотно проглатывалось молодыми караульными. - Нет у меня документов, - честно признался Иваницкий. - Вот видишь. Человек без документов. Чего ты с него еще требовать будешь? Подошедший ближе, парень как-то неуверенно помялся, а потом стал отдуваться, пытаясь собраться с мыслями. Рядом в пятне света от фонаря появились еще двое. - А вы чего здесь делаете, олухи? – обратился мужичек к тем двоим. - Там, наверное, уже враг оголтелый ворота штурмует, а вы тут зенки пялите. Цирк здесь что ли? Если пиписюн уже в кулак не помещается, то взрослыми себя почувствовали? Вам только в песочнице петушки на палочках сосать и в штаны гадить. Нечего тут сопли размазывать. Быстро на пост! Мамок ваших перетак! Понаплодили болванов безмозглых. Завтра будете унитазы драить, пока ума не добавится. Все трое кинулись куда-то в темноту. - А ты куда попер, баран тупой! Дима! Тебе гостя бригадиру сдать нужно. Я-то сейчас дальше пойду делами своими заниматься. А ты его одного оставишь по территории шляться? Совсем отупели соплежуи. Раскрасневшийся парень вернулся в полной растерянности. Возразить мужику он не решался, а тот издевался над ним в свое удовольствие. - Тебя как звать, гость дорогой? - наконец мужичек снова переключился на следователя. - Владимир. - Можешь меня, Вова, Георгичем звать. Я тут по хозяйственной части больше заведую. Георгич явно прибеднялся. Судя по тому, как он строил охранников, его полномочия и статус выходили далеко за рамки обычных хозяйственных дел. В дальнем конце ангара или цеха, из-за баррикады было не видно, застучали кованные подошвы по бетонному полу. В промежутках между ударами подкованных башмаков проскакивал топоток потише и поскромнее. Звук кованых копыт местного хозяина приближался к замершей на месте троице. Наконец неведомый бригадир обогнул баррикаду и показался в узком проходе. Блеклые отсветы электрического фонаря, наконец, зацепили силуэт толстого человека в широкополой шляпе. Маленькая огненная вспышка на мгновение выхватила из сумрака полное лицо под широкими полями. Человек на ходу закурил. Полная фигура забавно колыхалась, а кованые ножки смешно шагали в раскорячку, напоминая походку мультяшного героя. Но к ним пришел не добрый Вини пух. Наверное, так должен был выглядеть безбородый Карабас-Барабас. Свой статус верховного правителя толстый чувак нес гордо, как знамя. Внимательно разглядывая скучковавшихся людей, Карабас-Барабас подошёл к ним как раз за спиной мужика, отчитывавшего молодых охранников. - Ну, че тут у вас? Опять сопли вам подбирать? - Ты племяш, не гоношись, - обратился к нему Георгич. - К нам гость пожаловал. - Какой гость? Опять мутант припёрся? - Нет. К нам живой человек заглянул. Переночевать проситься. Племянник бесцеремонно отодвинул Георгича в сторону и с нескрываемым интересом уставился на Иваницкого. - Здорово, живой человек! – поздоровался он. За спиной Карабаса-Барабаса захихикали девичьи голоса. Голос самого племянника был высоким и даже писклявым, но при этом вполне громким и отчётливыми. Как раз у учительницы Иваницкого в профессии - Василисы был точно такой же голос, застрявший где-то на андрогинном уровне - слишком низкий для женщины и слишком высокий для мужчины. Васька прекрасно парадировала певицу Людмилу Зыкину. Володя нисколько бы не удивился, если этот племянник тоже может петь голосом Зыкиной. - Здравствуйте. - А зовут тебя как? - Владимиром кличут. - Хм. А меня Георгием в честь деда. Но можешь меня Жора звать. Кликуха у меня «Баллон» - это еще с детства остались. Просветили уже наверное? Можешь и так называть. Я смотрю парень ты серьёзный. Вон пулемётик у тебя с оптикой. Сразу скажу, что ты не местный. Не в пулемёте дело. Выглядишь ты не по-нашему. Чужой ты. - Из Подмосковья. - М-м-м. Столичные гости к нам пожаловали. Чем обязаны? - Заблудился я. Пешком шёл через лес, и заблудился. Толстяк по-бабьи всплеснул руками: - Ой, тёмненькая. От самой Москвы к нам топал? За его спиной снова захихикали девахи. - Нет. Мы с товарищами к колонне с беженцами пристроились. На свой страх и риск ехали. Хотели место себе новое подыскать. Только у нас машина сломалась. Ждать нас никто не стал. Когда отремонтировали, то уже поздно было. Мы в лесу заночевали. Утром догонять поехали, только сначала на пиратов каких-то наткнулись. У них на джипах флаги с весёлым Роджером и мертвяки на капотах распяты. Толстяк удовлетворённо закивал головой и перебил Иваницкого: - Моргало это. Дебилы конченные. В пиратов ещё не наигрались. - Морган, - неуверенно поправил Жору-Баллона оставшийся охранник Дима. - Моргало, - раздражённо взвизгнул племянник. – Моргунов у него папкина фамилия. Моргалой мы его в школе дразнили. Это как он уже в наше время фамилию на Моргана поменял. Раньше финансового воротилу из себя корчил, а сейчас в сухопутные пираты переквалифицировался. Жора издевательски визгливо заржал: - Лошара он тупой. Рисуется, гордыню свою тешит. Только выскочек никто не любит. Сам из себя ничего не представляет, а разговоров о нем больше чем о бригаде Карбофоса. Ментам он не по зубам. Вот это человек. А к Моргале твоему только одни сопляки в бригаду идут. Голимый понт картонный. Разгорячившийся толстяк вытер лицо и шею большим платком и снова обратился к следователю: - И что? Догнали вас пиратики? - Нет. Уйти мы смогли. - Так как же это? А сколько их было? - Две машины. Толстяк удовлетворённо кивнул. Похоже, что Владимир смог подтвердить какое-то предположение племянника. - А как убежать смогли? - У нас водитель лучше и машина быстрее. Я неплохо из пулемёта отстрелялся. - В дороге опять сломались? - Нет. Наткнулись на группу из трёх машин. Загнали нас в место топкое. Отбиться мы не смогли. Только я один ушёл. Толстяк подошёл вплотную к Иваницкой и принюхался, а потом, нагнувшись, поднял до уровня своего лица ствол пулемёта и тоже принюхался. - Не врёт. Стрелял много. И ещё женщина с вами была, - сказал в конце племянник. - Да, была. - Хм. Вот я и говорю. Лошара твой Моргало. Флаги навесил, мертвяков на капот цепляет вместо пупсиков. И что? Вот он, - толстяк ткнул пальцем в грудь Иваницкого, - видел пиратов с мертвяком на капоте и флаги дебильные. Как такое не запомнить? А наткнётся он ещё раз на такую машину, когда в силе будет, и отомстит. Недолго твоему флибустьеру перья пушить осталось. Слабая бригада у него, а хвост задрал так, словно полк армейский за ним стоит. Нет. Глупый он. А пришлый правду говорит. Из боя он – порохом воняет, бежал долго – грязный весь и пропотел как лошадь, солярой жжёной воняет – на машине ехали долго. Баба с ним была – духами пахнет. Значит, действительно место новое искали. На дело одной машиной не ездят, и баб с собой не берут. Помеха одна от них. Жора задрал нос и внимательно посмотрел на Володю, силясь понять какое мнение на него произвела Жорина гениальная дедукция. Володю это озадачило. Наверное, толстяк ждал от него какой-то реакции, но кроме усмешки никаких эмоций у Иваницкого не было, а нарываться вот так с ходу на неприятности не хотелось. Озадаченного следователя спасли спутницы местного правителя. - Ну, Жорик, мы то не такие, - загундосил девичий голос из-за спины толстяка. – Разве мы можем мешать? В небольшой освещаемый пятачок вошли две девахи в коротеньких кожаных курточках и узких джинсах. Штаны аж трещали, обтягивая приличного размера задницы каждой из них. Девки стремились придать себе вид воинственных бандиток. Первая прижимала к груди АКС-74У. От внимательного взгляда Иваницкого не могло укрыться, что это демилитаризованное оружие, а проще говоря – макет, сделанный из боевого автомата. Ствол был пропилен, а в газоотводной трубке высверлены дыры. Вторая тискала в руках коротенькую «сайгу». Вова понадеялся, что магазин у дробовика пустой. Девка мотала им как зонтиком. При таком обращении с огнестрелом и до беды не далеко. - Так вы же совсем другое дело! – воскликнул Жорик. – Вы же не бабье какое-нибудь. Вы же у меня принцессы, валькирии и боевые подруги. Девки плотоядно захихикали. Жора слюняво поцеловался с каждой из них в губы. Девахи вели себя нарочито развязно. - Жорик, а новенький такой интересный. Может оставим его себе? - похабно промурлыкала вторая «валькирия». Если бы она сказала это другим тоном, то фразу можно было воспринять без подтекста. Но сейчас Иваницкий скривился от отвращения. Если девка хотела добавить в голосе эротизма и многообещающей завлекательности, то по факту ее предложение отдавало грязными женскими трусами и помойным ведром. - Цыц, лярва, - вякнул на нее толстяк. «Принцесса» обиженно надула пухлые губы, но возразить не решилась. - Ты к нам надолго? – обратился он уже к Владимиру. - Мне ночь переночевать, а дальше, я к своим выбираться буду. - Переночевать то ты у нас переночуешь. Обогреем и накормим. Гости у нас - редкость удивительная. Тем более столичные. Но вот что! Пойдём ко мне, Вова, погутарим. Новости расскажешь, чего в мире делается. А то мы тут на периферии совсем одичаем. После посмотрим. Может что-нибудь дельное тебе сможем подсказать. Иваницкий пожал плечами. Спасибо и на этом - он действительно был благодарен этой общине, пристроившейся на брошенном промышленном предприятии. Толстяк отступил в сторону и сделал приглашающий жест руками. Девки тоже освободили дорогу и встали в колхозно-эффектные позы. Одна выпятила грудь и живот, акцентируя большие обвислые сиськи. Вторая встала как-то полубоком и переминалась с ноги на ногу, покачивая полными тугими ляжками. Иваницкий направился в образовавшийся проход и, обогнув баррикаду, двинулся в сторону, маячащего впереди, светлого прямоугольника открытой двери. Володины предположения оказались правильными. Баррикада перекрывала въезд в абсолютно пустой большой ангар. Теперь он шёл по неровному бетонному полу в другой конец объёмистого строения. За ним, грузно звякая коваными сапогами, шёл Жора-Баллон. - Пустовато тут у вас. Воров опасаетесь? – чтобы поддержать разговор, спросил Иваницкий. - Какие воры? Здесь отстойник для транспорта, который разгрузить не успели или загрузили, но отправлять не стали. По, крайней мере, раньше так было. Это территория транспортного цеха. Сейчас, сам понимаешь, грузоперевозок нет, и машин поубавилось. А воровать у нас некому, почти весь город погиб. На той стороне авария на химкомбинате произошла. Там технологический цикл непрерывный, а когда электричество отключилось – два взрыва было, и ядовитый газ в город пошёл. Газ он тяжёлый, выше третьего этажа не поднимается. До реки облако дошло и по руслу растеклось, а наш берег высокий, до нас газ не добрался. На той стороне живых вообще нет. Наши в заречье мост завалом перегородили, а потом взорвали, чтобы мертвяки к нам не добрались. А на той стороне сейчас сплошняком покойнички ходячие. Проʹклятое место. Наш мёртвый городок за десяток километров все обходят. Видишь как оно. Мы сами долго ждали пока газ оттуда уйдёт, но в подвалах все равно ядовитого газа полно. - Надо же. А мы думали, что на периферии полегче. Нет такого кошмара как в городах миллионниках. - По-разному. Соседний район практически не пострадал. Там один городишко и села с деревнями. Из промышленности только сельхозпереработка. К ним сейчас и москвичи ваши перебираются. - А много в вашем заречье народа осталось? - Мало. До катастрофы тоже мало было. Здесь же старая промышленная зона и выселки. Тех, кто в заречье живет, за голыдьбу всегда держали - людьми третьего сорта считали. Здесь у нас частный сектор только, завод инструментальный и склады. После взрыва на химзаводе народец отсюда тоже поубегал, а вторая волна переселения была, когда чудища через мост полезли. Воды они бояться, а завал для них как горка детская. Вот тогда мост и взорвали. - И часто нападают? - Сейчас – нет. У нас тут вообще тишина. Транспортный цех на отшибе расположили, отдельно от завода, чтобы место на предприятии сэкономить и объездная дорога здесь рядом. Тут действительно тихо. А также мы бороться с чудищами научились. Теперь они к нам практически не лезут. Один мутант собачий забегал сюда недавно, но это из леса пришел. А мертвяки, которые периодически из появляются, это из местных. Старики в основном и самоубийцы. Мы их в ручную забиваем. За разговором они пресекли весь темный ангар и вышли в просторный двор, окруженный по периметру гаражными боксами, мастерскими, складами и подсобными постройками. В самом дворе стояли два тракторные прицепа и полуприцеп без тягача, а также две настоящие рейдовые машины, переделанные из грузовиков. Возле обеих машин возились чумазые люди. Остальной валяющийся во дворе хлам не представлял никакого интереса. По территории ходили женщины, с визгом носилась ребятня. Большой мальчик катал малышей в обычной садовой тачке, изображая звук летящего самолета или гоночного болида. На крышах ангаров сушилось белье, а в тенечке под облезлым навесом стучали по столу костяшками домино кучка пенсионеров вполне заслуженного вида. Образ обычной дворовой жизни провинциального городка нарушали вооруженные люди. За исключением пары автоматов Калашникова. Все остальное оружие было охотничье или самодельное в виде обрезов или револьверов гаражного производства. Тут Володя наконец разглядел своего собеседника. Жора был весьма упитанным. Его живот величаво колыхался при ходьбе, а пухлые щеки вздрагивали. На нем был пиджак от обычного милицейского мундира старого образца, причём сидел он на Жоре вполне справно. Только погоны на плечах были армейскими, и по ним Жора был в чине генерал-лейтенанта сухопутных войск. Хорошо, что не маршал. Форменный китель дополняли штаны от спортивного костюма, которые, благодаря ширине, можно было принять за шаровары. Штаны в свою очередь были заправлены в остроносые ковбойские сапоги с узором, блестящим латунным носком и бляшками, изображавшими шпоры. Металлические набойки звонко цокали по укатанному асфальтом двору. Голову местного главнокомандующего украшала широкополая дорогая шляпа в стиле Аль Капоне. Нарочито нелепейший образ жирного правителя местного анклава мог ввести в заблуждение, но на самом деле перед Иваницким был неглупый и очень хитрый человек. Володя интуитивно чувствовал его кипучую жадную натуру. Баллон был опасен, хотя это и слабо вязалось с его внешним видом. Зайдя в самое аккуратное двухэтажное здание с мансардой, они поднялись на второй этаж. Там Иваницкого встретил полусоветский офис с самопальным евроремонтом и сборной солянкой из мебели. Кроме мебели там была худенькая девушка, по комплекции напоминающая лисичку. Иваницкий поёжился от неприятного воспоминания. Кроме пигалицы в «приёмной» сидел наголо бритый тощий парень в тюремных наколках. - Баллон, ты мне так и не ответил, - пробасил он, увидев толстяка. – Чего Павиану сказать? - Видишь! Человек у меня. Обожди пока. Пусть тебя девчонки мои развлекут. Ты ведь не ел, наверное? - Да ты вообще охренел, Жора! Ты вообще вкурил, что я тебе принёс? - Не решил я ещё. Подумать мне нужно, посоветоваться. Дело хорошее конечно, но боюсь, что впустую рисковать будем. Смотреть и разбираться ещё нужно. - Так чего там смотреть? – возмутился парень. – Давай вола за хобот тянуть не будем. - Так ты же не знаешь точно, что они повезут? – с ехидцей в голосе спросил Баллон. – А между макулатурой ненужной и золотишком – разница большая есть. - Да, ты сам подумай! Зачем им бумагу возить? Ради нее они лайбы свои гонять не будут. Зачем им горючку жечь? Смекаешь? Жора задумчиво почесал шею и сказал: - Ты можешь Паву сутки подержать? Скажи, что я в поездке. Или нет. Скажи, что у меня люди заняты. Высвободить сразу всех не получится. - Это ты зря. - Нет, Мишенька, я в незнакомые ситуации не лезу. Авантюрами, вон пусть Моргало занимается. А я на всякое разводилово не подписывался. Ребята из разведки еще не вернулись. Когда мне доложат, то я решение принимать буду. Иди «вискаря» выпей. Нет у меня ответа пока. Мишенька что-то забурчал себе под нос. - Пойдем, расскажешь мне о краях ваших, - обратился Жора уже к Иваницкому, суетливо подталкивая Володю из приёмной в кабинет. Иваницкий попал в большую комнату с дешёвой обстановкой, но с замахом на пафосность. В ней они не остались. Жора выпроводил, сунувшихся за ними, девок. А затем толстяк схватил Иваницкого за руку и потащил его вокруг переговорного стола к противоположной стене, где была дверь в ещё одну комнату. Из кабинета руководителя они попали в комнату отдыха. Прежний владелец явно комплексовал по поводу своей должности. Личное пространство он организовал с претензией на статус генерального директора. Помимо просторного дивана и старенькой советской стенки с баром. Здесь же стояли три большие мягкие кресла и низенький столик. Кого мог принимать в такой обстановке начальник транспортного цеха? - Братишка, ты присаживайся. Не стесняйся. Мы тут люди простые и без всякого особенного самомнения. Кушать хочешь? - Спасибо, не откажусь. Но если стесню, то у меня с собой сухпаи есть. - Ой! Да брось ты, - опять по-бабьи запричитал Жора и замахал на него руками. – Что нам? Куска для гостя жалко, что ли? У нас не Москва, у нас другие порядки. Жора громко крикнул: - Девчонки-и-и!!! В кабинете скрипнула дверь, и по деревянному полу застучал знакомый топоток. Заглянувшим в комнату отдыха барышням Жора распорядился: - Красавицы. Организуйте на стол чего-нибудь. Перед гостем неудобно. Девки тут же исчезли и снова затопали по кабинету. - Приятель, послушай. Мы тут в болте своём вообще на отшибе живём. По телику теперь ничего не увидишь. Газет в киоске не купишь. Ты поведай, что в мире делается. Что происходит? Мы тут новости только на рынке узнаем, и ещё, если расскажет кто чего. Вам, наверное, в Москве вашей виднее все? Иваницкий понимал интерес этого провинциального владетеля. Невольно оказавшись в информационной блокаде, он цеплялся за любую возможность разузнать что-нибудь новое о происходящем в мире. Вот так человечество снова скатиться в восемнадцатый век, когда новости шли до адресатов месяцами. Володя честно и открыто рассказывал все, что происходило в Москве и Подмосковье, а также все, что он знал о ситуации за их пределами. Жора слушал его внимательно и расспрашивал обо всем очень подробно. Также Жора расспрашивал Иваницкого конкретно о нем самом. Здесь Володя старался говорить только то, что считал нужным, а в остальном врал самозабвенно и бессовестно. Хотя сильно рисковал. Баллон, похоже, не зря носил милицейский китель. В манере общения чувствовалась ментовская закваска. Иваницкий тоже владел методикой допросов, причём в совершенстве, спасибо Василисе. Хитрые Жорины вопросы и всякие коварные ловушки он с лёгкостью обходил. Девчонки принесли графин с ледяной водкой, порезанный кусками пирог, самодельную домашнюю колбасу и соления. За едой Жора так расчувствовался под холодную водочку, что забылся и разговаривал с Иваницким как со старым добрым приятелем. Жора показывал ему какие-то трофеи, рассказывал о жизни в городе до катастроффы. Как-то проходя мимо окна, он высунулся и крикнул кому-то во дворе: - Золотой, баньку для нас приготовь! - Дык, готово скоро будет. Я для разведчиков баню топлю, - донеслось снизу. - Как топишь? – разозлился Жора. – Ты же знаешь, что заранее нельзя! - Почему заранее? Они же приехали. Жора мгновенно переменился в лице. Его глаза налились кровью. - Кто?! – завизжал он. - Какая сука молчала? Вы вообще соображаете или нет! - Жорик, Жорик, Жорик. Успокойся, - услышал Иваницкий голос Георгича. – Ребята еще в отстойнике выгружаются. Только что приехали. Баллон как-то сразу сдулся и успокоился, только его лицо еще не отошло от наливной пунцовости. - Чего сразу-то не сказали? – обиженно спросил он. - Ты же с гостем там общаешься. А мы мешать не хотели. - Млять, все равно нужно было передать. Пусть девчонки передали бы. - Так не успели мы. Жора проглотил объяснение и окончательно вернулся в прежнее благожелательное расположение духа, но для проформы забурчал: - Во, бестолочи. Ничего сделать не могут, как следует. Золотой раньше меня о приезде группы узнал, а мне ничего не сказали. Ну, что за люди?! Буря начальственного гнева миновали. Можно было расслабиться. Жора прокричал через окно к своему дядьке: - Георгич, размести нашего нового бойца, а я пока с ребятками повидаюсь. Иваницкий аж оторопел от изумления. Шустер оказался Жора-Баллон. Ведь Володя еще не давал своего согласия пойти под начало местного главаря. Но возражать он не стал. Пусть думает то, что хочет. Все равно у Иваницкого была цель вернуться в накопитель к своим людям, и никто не может стоять у него на пути. Георгич появился в комнате отдыха буквально через пару минут. Жора перепоручил Иваницкого его заботам, а сам пошёл повидаться с «ребятками». Володя проводили взглядом смешно ковыляющего Жору. - Пойдем что ли, - пригласил Иваницкого Георгич. – Похоже, приглянулся ты племяшу моему. Так тому и быть. Сейчас размещу тебя. Сил набираться будешь. В баньку тебе нужно сходить. Золотой у нас так парит, что вся шкура слезет. Отличный банщик. Потом чувствуешь себя, как заново родился. - А вы, вообще, чем тут промышляете? А то меня приняли, а так и не сказали куда, - нахально поинтересовался Иваницкий. Георгич хитро глянул на него. - А ты сам не догадался? Гоп-стоп. Романтики с большой дороги мы теперича. - Бандиты. - Но, но! – возмутился Георгич. – Ты нас с синими и красными не путай. У нас бо'льшая часть бригады – это работяги с нашего завода инструментального. Рабочая косточка. - И грабежом занимаетесь? Георгич сразу насупился. Иваницкий задел мужика за живое. Он понимал, что Володя прав, но признавать себя преступником ему не хотелось. Похоже, что человек он ещё не совсем испорченный. - Мы беспредела не творим. Берём своё и уходим. Нам лишнего не нужно, а отбираем только по необходимости. Те, кто в беде – тех не трогаем. А если у кого лишнее есть - пусть делятся. Людям помогать надо. - Так вы вольные стрелки из шервудского леса и свой Робин Гуд у вас есть, так получается? - Напрасно ёрничаешь. Баллон участковым здесь все время работал. А в нашем Заречье порядок защищать – это тебе не в конторе штаны просиживать. И стреляли в него и били, и убить пытались. Всякое было, а он сколько лет работал, так и не сбежал, как остальные. Крепкий мужик. Когда мёртвые по улица пошли. Он людей спасал. Организовывал всех. Даже когда газ с комбината пошёл, он не побежал как остальные, а людей из низины кинулся вытаскивать. Завал на мосту – это тоже его идея. Других мужиков за собой повёл. Себя не жалел. Сейчас он единственный защитник и опора в городе, точнее в том, что от города осталось. Кто кроме него немощным помогает? Кто продукты раздаёт? К кому за помощью бегут? Жора человек с большой буквы, что бы там не говорили. Так каким способом нам ещё продуктов и оружия добыть? Когда можем в город выбираемся, брошенное добро подбираем. Очень опасно там. Жизнями рискуем. От жмуров отбиваемся. А если на рынки и в другие посёлки, то бандиты нападают. Тоже опасно. - Это красно-синие которые. - Красные – это менты бывшие. Синие – это уголовники. Еще спортсмены есть. Все они беспределят: и карсные, и синие, и спотрсмены, а мы по совести поступаем. - По-честному грабите? - А сам ты чем занимаешься? – окрысился Георгич. – Ты на себя посмотри. Да у тебя руки по локоть в крови. Ты на людей как на мясо смотришь. Для тебя разницы нет – человек перед тобой или жмурик ходячий. Я то жизнь прожил и в людишках разбираюсь. Володе захотелось осадить Георгича, но он все же не стал нарываться. Откуда этот убогий провинциал мог знать, что он в корне не прав, причисляя Иваницкого с его самоотверженным служением «ДОЛГу» к какой-то уголовной шушаре, которая ищет оправдания своим злодеяниям. Эти душегубы сказочку про себя придумали, что они благородные разбойники. А на самом деле – паразитируют на выживших в катастрофе, отбирая последнее себе в угоду. Да! Иваницкий шёл по трупам. Но творимое им злодейство было исключительным благом и оправданным злом потому, что он предотвращал ещё большее зло. И не было в его служении никакой корысти. Он жил ради идей освобождения земли от мразей, тиранов и вот таких мелких паразитов. Он сознательно отвергал материальные блага мира, ради того, чтобы новая человеческая цивилизация была полна добра и взаимопонимания, чтобы больше не было войн, грабежей и слез. Достоевский говорил о слезе ребёнка. Так вот! Иваницкий должен пролить реки крови для того чтобы не плакали дети. Мирную жизнь нужно завоевать, а добро должно уметь себя защитить от зла, причём делать это в превентивном порядке. - Скажешь, что сам чистенький и на тебе кровавого пятнышка нет? Как следователь не сдерживался, но все равно его прорвало: - Есть на мне кровь. Очень много крови. Только я не ищу для себя оправданий. Я понимаю, что делаю, и готов за это ответить. Я не лицемерю и себя не обманываю. Я есть, какой есть. Убиваю – значит убийца. Граблю – значит грабитель. - Так ты что хочешь сказать? Что мы с тем же Морганом или Кабаном одним миром мазаны? – Георгич упёрся в Иванцикого злым взглядом. - Да я с шестнадцати лет на этом заводе работал! Учеником слесаря начинал. Работал по две смены да еще образование без отрыва от производства получал. Ты что это думаешь? Что я до главного механика завода дослужился за красивые глаза или потому, что всяким начальникам задницы языком подмахивал? Шалишь, брат! У меня грамот и писем благодарственных столько, что стены в квартире можно обклеить вместо обоев. - Вот опять ты себе оправдания придумываешь! А не получится у тебя отмыться. Вспомни каждого убитого и ограбленного. Вы мало горя причинили? Ты ещё скажи, что всей своей жизнью право на убийства и грабежи заслужил! Георгич насуплено молчал. Иваницкий понял, что обидел мужика. Тем временем они зашли в трехэтажное здание. - С пацанами нашими тебя поселю на втором этаже пока. Третий этаж семейные занимают. Места пока мало, но это временно. Оружие на первом этаже в оружейку у нас сдают. Так положено, - сухим тоном прервал паузу Георгич. Похоже что Иваницкий действительно его задел за живое. Обиделся Георгич. Мучила его совесть. Места он себе не находил. Хмурый мужичок завел Иваницкого в комнату без окон, где он поставил свой пулемёт в пирамиду на свободное место. Оружейную комнату караулили два бойца, если один из них хотя бы отдаленно напоминал военного, то второму было самое место среди забулдыг в грязной подворотне, а не с помповиком в руках в комнате полной оружия. Оружия было много, но опять подавляющее количество стволов были охотничьими. В отдельной пирамиде стояли ружья и карабины с оптикой. Охранники не издали ни звука. По их расслабленному виду можно было решить, что все оружие в комнате не имеет к ним никакого отношения, а сами они заглянули сюда совершенно случайно. Пристроив тяжёлый пулемёт и запасной короб с лентой «в надёжные руки», Иваницкий проследовал за Георгием на второй этаж. Распахнув обшарпанную дверь, Георгич завёл его в большую комнату, занимавшую весь этаж здания. Выгородка в дальнем конце помещения была, скорее всего, туалетами, душевыми или раздевалками, а может и то и другое и третье. Комната до одурения напоминала армейскую казарму только очень запущенную. Однотипные койки и тумбочки, табуреты-близнецы, громадный стол. Несколько освежали казарму обилие журнальных картинок и плакатов откровенно эротического или порнографического содержания. Разбросанные вещи и валяющийся мусор придавали казарме слишком неопрятный вид. - Доброго здоровьишка, бойцы. Я к вам новенького привёл. Прибыло в вашем полку. Прошу любить и жаловать - Володя. Вы тут поаккуратнее. Нечего новенького пугать. В сторону Иваницкого повернулась пара десятков рыл. Бойцы разного возраста, комплекции и степени боеготовности были одеты, кто во что горазд. Наверное, в свое время, так выглядели махновцы. - Ты иди, - подсказал ему Георгич. – Место себе выбери. Там где одеял нет - там свободно. Действительно, на некоторых койках лежали голые матрасы. Иваницкий кивнул Георгичу, выражая признательность. Горгич, наоборот, демонстративно повернулся к нему спиной, выражая своё отношение. Иваницкий направился в сторону свободной койки возле окна и бросил тяжёлый рюкзак на кровать и осмотрелся. За спиной послышался стук захлопнувшиеся двери – это ушёл его провожатый. Все молчали, внимательно изучая новичка. Несколько человек просто спали. В сторону Иваницкого направился мелкий тип с рябым прыщавым лицом. На уголовника он явно не тянул, но очень хотел таковым казаться. - А ты почему здесь место выбрал? – вместо приветствия спросил тип. - Так мне сказали, чтобы любое свободное место выбирал. - Не-е-ет, дружок. Ты неправильно понял. Тут у нас бригада. Коллектив так сказать. И мнением старших товарищей нужно поинтересоваться – где можно спать, а где нет. Ты это зря так не сделал. Тебе как-никак ещё с нами жить и воевать, а ты сразу неуважение к пацанам проявляешь. Придурок явно куражился, вытаскивая Иваницкого на конфликт. Теперь спящих в казрме уже не было. Все с интересом смотрели на начинающееся представление. - Косяк на тебе. Отрабатывать придётся. А чем ты проставляться будешь? Преставиться обязательно нужно. Бригада у нас легендарная. Люди все не простые, а заслуженные. А в коллектив вливаться нужно. Сечёшь? Один косяк на тебе уже есть. А вот если не проставишься – это уже западло получается. Иваницкий расстегнул рюкзак и вытащил оттуда сухой паек. Трое человек из местной братии уже приближались к нему с разных сторон. - Ты че это? Так проставляться решил? - выкатил наглые зенки прыщавый, разглядывая спартанское содержимое зелёного пакета. - Не, женишок, так не пойдёт. Если проставляться нечем, то тогда тебе отрабатывать нужно. Тут хмырь обернувшись обратился уже к товарищам: - Носки нам сегодня всем стирать будешь. Правда мужики? В казарме раздался одобрительный гул. Володя вскрыл упаковку и вытащил оттуда шоколадку. - Ты че глухой! – крикнул на него заморыш. – Ты ваще понял, кто с тобой говорит!!! Иваницкий распаковал шоколадку и протянул её дрищу. - На. Пососи и успокойся, - спокойно сказал он. У заморыша аж глаза вылезли из орбит. Такого он точно не ожидал. Все бойцы в казарме заржали. Прыщавый замахнулся. - Да я… Дрищ больше не успел ничего сказать. Иваницкий схватил дохляка одной рукой за брючный ремень, а второй – за ворот джинсовой рубашки. Веса в придурке было не больше шестидесяти килограммов. Иваницкий рывком поднял заморыша над головой и со всего маха кинул его плашмя на пол. Тип с жутким грохотом ударился о доски всем телом. Для остальных произошедшее было шоком. Такого никто не ожидал. Что такое «тюремная прописка» Иваницкий знал, профессия обязывала. Инициативу в таких случаях нужно было сразу брать на себя. Главное – это правильно вычислить самую опасную «торпеду» и сконцентрироваться на нем. Если его вырубить, то с большей долей вероятности на него больше нападать не будут. Не дожидаясь когда вся эта свора кинется на него, Володя ткнул пальцем в глаз ближайшего быка, а затем схватил того за волосы и дёрнул одновременно в сторону мимо себя и вниз. Свободная рука тут же ударила мужика в почку. Вскрикнувший от боли мужик рухнул ему под ноги. Отличный приём. Прекрасно помогает против разбушевавшихся подследственных. Главное – сначала точно в глаз попасть. В туже минуту на Иваницкого налетел крепкий малый кавказской внешности. Наверное, он был спортсменом: каратистом, кикбоксером или что-то в этом духе. На Володю обрушился град сильных ударов руками и ногами. Иваницкий даже не защищался. Со всей бешеной яростью он ударил нападавшего каратиста кулаком в лоб. Удар был такой силы, что у Володи аж кости в руке затрещали. Удар опрокинул напавшего бедолагу. Каратист упал навзничь и больше он не шевелился. Иваницкий оглядел казарму. Остальные рыла застыли в нерешительном оцепенении. Похоже, что спортивный парень, которому Володя заехал в лоб, был здесь самым крутым бойцом, а сейчас он валялся, раскинув руки и ноги звездой. Его эпическое поражение породило растерянность в рядах аборигенов. Нужного эффекта Иваницкий добился. Володя ярко ощутил, как в один миг рассыпалось боевое настроение этого сброда. Он подавил их. Свора была готовы подчиниться новому альфа-самцу. Все стали прятать глаза. Кто-то начал потихоньку отходить назад. Пусть это стадо теперь знает своё место. - Ещё желающие есть, кому носки постирать? - спросил Иваникий и двинулся в сторону остальных. Иваницкий пошел между рядами коек. Оказавшись рядом с небритым парнем, который все ещё держал табуретку над головой, он посмотрел ему в глаза, а потом заехал тому носком ботинка в пах. Табуретка загрохотала по полу, а неопрятный парень, выпучив глаза, ухватился за причинное место, кулём свалился на пол и заскулил. Иваницкий подходил к каждому уроду из этого стада поочерёдно и заглядывал в глаза. Но делал он это не для ритуального устрашения. При каждом таком взгляде он делился с ними частичкой своего глубокого внутреннего напряжения - той непоколебимой уверенности в своей правоте, которая захватила его самого полностью и без остатка. Если кто-то отворачивался, то он бесцеремонно брал того за подбородок и поворачивал лицом к себе. Стоящие в стороне, уже сами медленно и опасливо выходили в проход, не дожидаясь окрика. Иваницкий понял, что теперь эти ребятки в его власти, но при первом удобном случае они из подтяжка пустят ему пулю в спину. Воспитательную процедуру прервала толстая баба в застиранном белом фартуке. Она появилась на самом входе в комнату и зычным низким голосом громко спросила: - Кто здесь новенький? Жрать иди. Покушать я тебе приготовила. Володя улыбнулся. Своеобразное приглашение его порадовало, он почувствовал, что все ещё голоден, не смотря на угощение в Жорином кабинете. Толстая повариха проводила его в соседнее здание и усадила за длинный дощатый стол. Настоящий гуляш с подливой, приличная горка картофельного пюре, плошка с квашеной капустой и наваристый густой борщ, все было вкусным и очень сытным. Под занавес повариха принесла эмалированный белый чайник с компотом из сухофруктов и целое блюдо румяных домашних пирогов. Володя наелся так, что у него заболел распираемый живот. Даже у сектантов он так не наедался. Повариха уселась в сторонке и с жалостливой, довольной улыбкой наблюдала за тем, с каким аппетитом он поглощает нехитрый обильный ужин. От неё исходили волны удовлетворения. Ей нравилось кормить людей. Это качество присуще всем без исключения хорошим поварам. - И откуда же ты взялся? Оголодал то как. Долго до нас добирался? – наконец попыталась завести с ним разговор повариха, решив, что уже можно его отвлечь от еды. Но разговора толком не получилось. Его жутко стало клонить в сон, и Иваницкий отвечал вежливо, но односложно, подумывая о том, что нужно возвращаться в казарму и хорошенько отоспаться. За свой спокойный сон среди новых соседей он не боялся. Махновцы ещё долго будут приходить в себя после полученного урока вежливости. Но в столовую зашёл Георгич и поменял планы Иваницкого на ближайшее будущее. - О! Ты здесь, Вовка! А я тебя уже обыскался. Пойдём. Тебя Жора в баню приглашает. Ну, ты и устроил там у пацанов! - Вот, напасть проклятущая! Ты дай сначала человеку поесть. А баня ваша с Жориком, да девками бестыжими и обождать может, - грозно заявила повариха. - Ты, Наташка, тут смуту не разводи. Начальник сказал, а ты перечишь. - Это тебе он, что ль начальник? Понавешали друг другу пагонов с орденами. Ты посмотри на них! Вожди пролетариата и лидеры нации выискалися. Здесь на кухне и в столовой моя власть. Нечего тут командовать! Повариха поднялась горой со своего места и уткнула руки в крутые бока. Сдавать позиции она не собиралась. Георгич нервно ударил кулаком по воздуху, выразив нахлынувшие на него эмоции. Он тут же нерешительно начал обходной манёвр, надеясь переиграть грозную валькирию. - Вова, - обратился он к Иваницкому. – Пойдём. У нас там хавчик и выпивка. А то неуважительно получается. Подход был выбран правильный. Нельзя было с ним не согласиться. - Спасибо вам за вкусный обед, - слегка наклонив голову, сказал Иваницкий. – Все очень вкусно. Земной поклон тебе, хозяюшка. - Может добавочки? – зарделась полная женщина. - Пойду я. А то действительно нехорошо получается - люди ко мне с добром, а я их ждать заставляю. Да и доел я уже почти все. А то другое угощение совсем некуда будет запихивать. - Знаем мы их угощение. Водка одна и прошмандовки голые, - просветила его женщина. - Спасибо тебе, Наташка. Доброе дело ты сделала, человека накормила, хотя и не просил тебя никто, - попытался примазаться к похвале Георгич. - Так дождёшься от вас оболтусов! – повариха гневно вперила взгляд в седого мужика. – Человек с дороги только, а вы даже его состоянием не удосужились озаботиться. Прямо с порога готовы в плуг запрячь, Ироды. - Пойдём, - буркнул под нос Георгич и поволок Иваницкого за руку прочь из столовой. Володя уже на пороге успел обернуться и ещё раз искренне поблагодарить добрую женщину. На улице, не смотря на позднее время, все также шла почти мирная жизнь: бегали дети, женщины развешивали белье, а мужики священнодействовали возле боевых машин. Георгич провёл Иваницкого сквозь ещё один ангар. На другой стороне оказался захламлённый пустырь, зажатый между сенами производственных корпусов. Прямо посредине стоял колоссальных размеров деревянный сруб бани и, сваренный из листов металла, громадный бак, заменявший бассейн или прорубь. В предбаннике его уже ждали. Зайдя в него, он обнаружил, сидящих за щедро накрытым столом, Жору-Баллона, четверых разведчиков и незнакомого усатого мужика. Компанию разбавляли девки, которых Володя уже видел. О деловом характере беседы говорило то, что все участники беседы были одеты, хотя девки имели несколько растрепанный вид. - Заходи! Не стесняйся, присаживайся, - пригласил его Баллон. – Уже знаю, как ты басмачей наших отделал. Должен ты мне теперь. - Это за что? Не я первый начал. - Да шучу я, шучу. Это ты правильно им рога обломал. Одобряю! Давно пора их приструнить было, а то скоро совсем выпрягутся. Я поэтому и оружие заставляю их сдавать в оружейку, чтобы по дури своей бестолковой какой-нибудь беды не устроили. Но двоих ты у меня покалечил сильно - не бойцы они теперь, а у третьего, похоже, что детишек больше не буде, хотя и для войны ещё годиться. - За что боролись. на то и напоролись, - спокойно ответил Иваницкий поговоркой. - Я не спорю, - примирительно сказал Жора. – А вот с тебя, Георгич, я за бойцов спрошу. Твой недогляд. То, что Малёк по башке получил, это правильно. Этого мелкого говнюка я сам подумывал в расход пустить. Надоел со своими заскоками и выпендрежом. А вот Тигран - это серьёзная потеря. Чего скажешь, дядя? - Так откуда мне знать? Я же… - Все ты знал! – взвизгнул на него главарь. – Если не можешь пацанов в руках держать, то я другого найду. Понял?! Георгич насуплено молчал. Ведь он на другое рассчитывал. Ему хотелось проучить заносчивого новичка чужими руками, но вышло совсем наоборот. - А ты, как я посмотрю, из спецуры какой-то, - снова переключился Жора на Иваницкого. - Мент я. - О-о-о. Родная кровь. Я же тоже из органов! Целый капитан получаюсь. И контингент у нас тут тоже приличный, уголовников нет. По большей части – работяги. Еще рабочей интеллигенции есть немного и дружественного крестьянства. Костяк, конечно, пагоны составляют. Жить можно, всего хватает пока, кроме оружия, - хохотнул он в самом конце. - У тебя еще какой-то вопрос ко мне есть? – прямо в лоб спросил Иваницкий, пресекая хождения вокруг да около главного вопроса. Жора на мгновение замер. - Есть. Ничего от тебя не скроешь. Помочь тебя попрошу в деле одном непростом. Выдержав паузу, во время которой сверлил Иваницкого взглядом, Жора продолжил: - С беспределом мы боремся. Есть тут у нас один такой – «Кабан» погоняло. Уголовник бывший. По молодости за пьяную драку на тюрьму угодил, а сейчас себя в авторитеты зачислил. У Баллона непроизвольно сжались пухлые кулаки. Между ним и неизвестным Кабаном явно были личные счёты. - Бригада у него посильнее. У меня баб и детишек много, пенсионеры и немощные всякие. Ну как их бросишь? А у Кабана именно банда. Оружия у него много. Не по зубам он мне. А сейчас он ещё соседнюю бригаду под себя подобрал. Я с военными пытался договориться, чтобы приструнить беспредельщика, но кто-то про меня воякам напраслины всякой наплёл. Поэтому разговора у меня с федералами совершенно не получилось. Плохо вояки меня приняли. Не захотели они мне помочь, а если Кабан власть в пригороде возьмёт, то второго хищника он на своей территории не потерпит. Один я у Кабана конкурент остался. А нам деваться некуда! - Ты хочешь, чтобы я его из пулемёта покрошил? - Не совсем так. Я боевую операцию попытаюсь сейчас организовать и Кабана к участию в ней привлечь хочу. - В смысле привлечь? Вы же враги с Кабаном, – заинтересовался следователь. - Подстава для него. Завтра мимо нас колонна пойдёт. Из банков вывозят всякий хлам бумажный в головное территориальное управление Центробанка. Ну, не золото и бриллианты, а документацию свою какую-то, деньги, которые сейчас на хрен никому не нужны, и ценные бумаги. Макулатура эта банковская никому не интересна. Но охранять ее будут – мало не покажется. Я организую налёт на колонну банкиров и Кабана привлеку для этого. - А ты с колонной воевать будешь? - Я что? Дурак? Нет, конечно. Обозначу нападение и отойду. Я все уже просчитал. Вот, - Жора показал на усатого мужика. – Познакомься. Это мой однокашник. Учились мы с ним вместе. Он завтра в конвое банкирском будет. Вот с ним и договариваюсь, чтобы вместе банду Кабана нейтрализовать. - Евгений, - представился усатый и протянул руку для знакомства. - Владимир, - представился следователь. Они пожали друг другу руки. - Наводку на колонну нам Медвежонок дал. Он, идиот, решил, что там будет лакомый кусок. Уговаривает колонну взять. Но у меня и агентура своя и связи есть. Так что, я побольше придурка этого теперь про колонну знаю. - Это Михаил, это который в приёмной ждал? – уточнил у Баллона Владимир, подразумевая тощего парня в тюремных наколках, который требовал от Жоры срочного решения. - Михаил? - сначала не понял Жора, но потом расплылся в весёлой улыбке. – Он не Михаил. Медведев у него фамилия. Поэтому «синие» ему кликуху дали - «Медвежонок». Он наводчик. Точнее он с хмырём одним работает - Павианом кличут. Тот про колонны и отдельных сладеньких «пассажиров» узнает. Потом за процентик даёт браткам наводки верные. Но в этот раз лажанулся он. Жора прервался для того, чтобы отхлебнуть из кружки солидную порцию пива. - На банкиров нападать мне «без мазы», - продолжил он. - Ценного ничего, а об охрану наверняка зубы обломаем. Только это к своей выгоде обратить можно - с Кабаном разделаться. С банкирами договориться ради благого дела удалось. Тут Жека постарался. Баллон сделал ещё одну паузу, чтобы Володя проникся всей глубиной его стратегического замысла. - Нам завтра в нападении на голову колонны нужно будет себя обозначить. А после того, как Кабан на хвост колонны нападёт, его конвой банковский огнём на поражение встретит. От колонны его банкиры погонят прямо на нашу засаду. А мы его весёлым огоньком и встретим. Поучаствовать в ликвидации тебе предлагаю. На рожон лезть не придётся. Не сомневайся, дело верное. Пулемёт твой очень к месту там будет. Для нас каждый боец на счету, а ты у меня одного из боевиков надолго в лазарет отправил. Я к тебе без претензий, но войди в положение. Согласен? - А сами разве не справитесь, раз дело верное? Ты же меня не знаешь? - Ещё раз говорю. У меня каждый штык на счету. Да и оружие у нас охотничье или самодельное. Пять автоматов на всю банду, да ещё охотничьи полуавтоматы под автоматический огонь переделанные. А ты парень подготовленный, моим головорезам до тебя далеко. Оружие у тебя справное. В словах Баллона был резон. Ещё один пулемёт и подготовленный боец в таком рискованном деле могут сыграть решающую роль, ведь у Жориной банды практически не было автоматического оружия, что существенно влияло на боевую мощь. Банкиры, скорее всего, тоже не торопились вооружать временно дружественных бандитов. В этой рискованной операции Иваницкий был Жоре нужен. Но Володя почувствовал, что Баллон чего-то не договаривает, кое-что он оставил «на потом». Было видно не вооружённым глазом, что Баллону обязательно нужно было порисоваться перед новичком. Причём порисоваться не просто на словах, а проявить себя как политика, военачальника и мужика, достойного уважения во всех его проявлениях. На протяжении всего разговора Жора бессовестно пыжился. Хотя его желание произвести впечатление на столичного гостя было откровенным и неприкрытым, но за предложением Баллона могло быть ещё что-то важное. Иваницкий решил выдержать паузу. - Не готов ответить. Я должен в деталях разобраться. А потом уже скажу: да или нет, ответил Володя. Жора замер на несколько мгновений, а потом сказал своему усатому товарищу: - Вот, Жека, что значит профессионал. - Уважаю, - сказал усатый Жека. - Тебе же обратно в Москву вернуться нужно? - Ну. - Я же не просто так тебя прошу нам посодействовать. Я после операции тебя сам отвезу. Мамой клянусь, - Жора истово перекрестил объёмное пузо и сисястую грудь. Следующие полтора часа Иваницкого посвящали в детали операции. Жека был у силовиков, которые будут сопровождать банкирский конвой, кем-то вроде особиста и комиссара в одном лице. За счет операции он хотел кого-то подставить. А себя наоборот проявить как отважного и перспективного претендента на сладкую должность. Он прямо не говорил про служебную подставу, а постоянно пафосно твердил только о каком-то преодолении, установлении, пресечении и прочем бреде, но Володя не вчера родился. Жертвой коварного Жеки, скорее всего, должен был стать его начальник. В регионах в отличие от центра сумели сохранить хоть в какой-то мере прежнюю мирную жизнь, за исключением таких вот городков, большая часть населения которой погибла в результате техногенной катастрофы. Головное территориальное управление Центробанка свозили из банков какие-то документы и ценные бумаги. Золота там действительно не было. Конвои были усиленные, но никто из начальников не рассчитывал на настоящее нападение на караван с кучей макулатуры. А тут будет нападение бандитов, которое успешно отобьют охранники банковской колонны. Тактика планируемой боевой операции была банальна и опиралась на сложившиеся стереотипы. Местные романтики с большой дороги уже отработали тактику захвата колонн путем уничтожения первого и последнего автомобилей, которые блокировали движение всей колонны. После чего начинались подавление сопротивления и настоящий грабеж. Конвои тоже не зевали, и основной тактикой защиты от грабителей выбрали предварительный сбор агентурных данных, глубокую мобильную разведку и усиленное подразделение в голове колонны. Задачей головных защитников было отбросить нападающих бандитов и устроить прорыв, чтобы вывести колонну из-под огня. Иезуитский план Жоры и Жеки состоял в том, чтобы Жора взял на себя самую тяжелую часть по блокировке и уничтожению колонны. Соблазнить Кабана предполагалось тем, что Жорина банда возьмет на себя самую опасную часть, а Кабану отводилась роль нападающего на хвост колонны. Дележка добычи будет производиться поровну между обеими бригадами, не смотря на больший риск Жориных ребят. Но по факту, нападение должно было быть липовым. Кабана должен был встретить Жека интенсивным пулемётным огнём и гранатомётами. Романтики с большой дороги воевали не за славу и почёт, поэтому не геройствовали. Встретив неожиданное слишком интенсивное сопротивление, Кабан должен был отступить. Как раз тут убегающих боевиков Кабана встречали бравые бойцы отряда работяг. Зажатый в клещи, отряд Кабана должен был погибнуть. Задачей Иваницкого было прижимать противника к земле и отстреливать пытающихся убегать бандитов. Сомнений в успешности предприятия ни у Жоры и ни у Жеки не было совершенно. Они уже и место для боя оговорили. Дело оставалось за малым: Кабан должен был согласиться участвовать в налёте на банкирскую колонну. - Ну что? Согласен? - снова спросил Жора-Баллон у Иваницкого, предполагая, что рассказал новичку достаточно для того, чтобы принять решение. Уничтожение какой-то местной мрази за счёт другого морального урода не противоречила внутренним установкам следователя. Володя решил, что пока им по пути, а вот когда он доберётся до своих бойцов, тогда будет уже другой разговор. Всем представителям местной криминальной элиты будет предъявлен большой счёт за все ранее совершенные злодеяния. - Да, - ответил следователь. – Война - моя работа. - Вот и славненько! – буквально промурлыкал толстый Жора. Потом он похлопал по большому упругому заду одну из девок и распорядился: - Мишаню сюда зови. Девка с готовностью подскочила и выбежала из предбанника, запахнув расстёгнутую блузку. - Ты, Вова, не стесняйся, кушай. Георгич, налей человеку. За время обсуждения они вчетвером при участии девок выпили уже две бутылки водки. - Если завтра воевать, то может лучше потом пить будем? – предложил Володя. - Это ты брось, - включился в разговор Георгич. – Мы же только для тонуса на грудь принимаем. А банька все лишнее выгонит. - Так оно и есть, - подтвердил усатый Жека. Баллон откинулся на спинку низкого диванчика и облапил оставшуюся девку. Полная Жорина рука скользнула девахе за пазуху и стала мять её грудь. Пассия никак не отреагировала на ласки главаря. - Хочешь? – задал двусмысленный вопрос Иваницкому Жора, указав глазами на девичью голову с копной спутанных волос. Иваницкий усмехнулся. Его контракт собирались скрепить случкой с одной из местных шалав. Так дело не пойдет. - Нет, Жора, пока дела не сделаем, я упиваться и на простынях кувыркаться не собираюсь. - Ну, ты и зануда, Вовчик. Перед таким делом наоборот – расслабиться нужно. На подвиги нужно идти с лёгким сердцем. - Я уже все сказал. - Не понимаю, но к выбору отношусь с уважением. Как знаешь, - Жора разочарованно отвёл одну руку в сторону. - А может, он не по нашей части? – ехидно кольнула девка. Её глаза с лукавой иронией смотрели на следователя. Нельзя сказать, что её задел отказ Иваницкого, но она решила, что стоит поддеть новичка. Жорино лицо из добродушного мгновенно превратилось в злое. Он рукой сдавил девке грудь. Та вскрикнула от боли. - Ты чего мелешь, курва. Рот разевать будешь, когда я скажу и для чего я скажу. Понятно? Девка ловко выкрутилась, нырнув под руку главаря и испуганно отскочила в сторону. - Жорик, я же пошутить хотела, - испуганно заблеяла он. Шалава терла болевшую грудь. В глазах стоял страх. Она заискивающе заулыбалась. Не нужно было уметь читать мысли, чтобы понять, какие порядки царили в банде. Жора был здесь и князь, и царь, и божество. Все были в его власти, а божеством он был злым, жестоким и мстительным. Дверь скрипнула, и в предбанник вошёл долговязый Медвежонок, стукнувшись лбом о притолоку. - Ой, да разыдиж тебя в качелю! – вскрикнул бандит, схватившись за лоб. - Это ты с кем так здороваться надумал, Мишенька? – ледяным нехорошим голосом спросил Жорик. - Так это! Дверь низкая. С ней и поздоровался. Первым заржал усатый Жека, его икающее ржание подхватили остальные. Захохотал и сам ушибленный Мишенька. - Ох и клоун ты Медвежонок, - сказал, вытирая выступившие слезы, Жора-Баллон. - Точно, точно, - подтвердил Георгич. Долговязый обиделся. - Если цирк собираетесь устроить, то представление без меня организуйте. Я тому делу не обучен. Баллон, или ты мне за добычу говоришь или я пошел. Столько времени зазря на тебя с твоими балбесами убил. - Ты погодь! – остановил его Жора. – Возьмусь я за твоих банкиров. Только с одним условием. - Чо за условие? - насторожился долговязый. - Вот ты мне наколочку на караван с конвоем дал, а я уже столько про него узнал, что может наводка твоя уже и не стоит ничего. - Как это не стоит? – возмутился долговязый. – Обоснуй! Кинуть меня собрался? Глаза парня заблестели недобрым светом. - Нет, дружок. Я тебе дело говорю. Не знаю, как ты про колонну узнал, но мои ребятки ой какую информацию мне принесли. В колонне той не макулатуру какую-нибудь повезут, а золото из хранилищ и ценные вещи из банковских ячеек. К тому-же ювелирку из магазинов тоже в этой колонне отправят. Поэтому охрана там будет серьезная. Своими силами я не возьму товар, пупок надорву. Людишек у меня маловато. Опасаюсь я идти. Хоть сам слюной и захлёбываюсь. - Да иди ты! – воскликнул Мишка, а глаза у него полезли на лоб. - Да, милый друг. Именно так. - А что делать? - Снимать штаны и бегать! - передразнил его Жора. – Людей мне нужно. Сечешь? - Еще нет, - честно признался Мишка. - В наших краях только бригада Кабана силу достаточную имеет или сам Карбофос. Остальные все хилые, как доходяги. Карбофос – птица большого полета. Не ровня я ему. Я с Кабаном для налета объединиться хочу. Без меня ему туго придется, если он на колонну полезет, а я в одиночку вообще не справлюсь. Вот если обе бригады объединим, то в самый раз будет. На весь этот каравай можно пасть разинуть. Понял меня? - Нет! Подожди. Вы же с Кабаном в контрах будете? - Зато Пава твой не в контрах! - прикрикнул на него Баллон. – Думаешь, я не знаю, что ты во все дырки сразу сопишь? У каждого кусок послаще отхватить хочешь. Знаю я про твои походы к Кабану. И про шашни твои с цыпой из его команды знаю. Иудушка ты наш. Миша понурил голову и насупившись сказал: - Любовь у нас с ней. Если бы не она, то я и носа бы туда не совал. А за суку меня не держи. Дело есть дело. Я про твою хазу никому ни слова. Понял?! И нос свой я в чужие дела не совал. - Совал, Мишенька, точно совал! Потому, что у каждой мамки обе сиськи сосать хотелось! Жирнее так получается. Мишка стоял, сжав кулаки. Он боялся. - Да чего ты целку из себя строишь? - Я присягу тебе не давал. - Не в этом дело Медвежонок! Дурья твоя башка. По понятиям ты попал. Таиться от меня вздумал. Только выгоду я хочу с того поиметь. Твой Павиан с Кабаном на короткой ноге? Так организуйте нам встречу. Скажи, что дело общее может быть. С моей информацией – дело точно «выгорит». Я предлагаю ему долю. Поверь – я не жадный. Лучше половину получить, чем совсем ничего. Правильно я говорю? – Жора подмигнул оторопевшему Мише. - Так ведь не пойдет он. - Не разбираешься ты в людях, Медвежонок. Кабан хоть пацан и жёсткий, но голова у него варит. Деловой он, бизнесовый. Если выгоду видит, то может и о прошлом забыть. Поверь мне. После препирательств и отнекиваний победила жадность. Мишенька понял, что заработать без приглашения Кабана у него не получится. А союз двух сильных группировок сулил, хорошо просматриваемые, дивиденды. Медвежонок согласился. На этом переговоры закончились. Миша побежал исполнять поручение Баллона. Деловые переговоры перешли в приятный отдых. Парная была готова. Появился банщик Золотой и еще добавилось девок. Горячая баня, хлёсткий веник и настоящий медицинский массаж от слепого массажиста. Следующие три часа жизни Иваницкого были наполнены приятным страданием. Закончились оздоровительные процедуры на втором этаже бани. Жесткая подстилка из спрессованных волокон кокоса нещадно колола спину и ягодицы. Удивительное облегчение после всего пережитого окутало как теплое одеяло в детстве. Не хотелось шевелиться и думать. Мягкая дремота уволокла его в мир глубокого сна. Иваницкому снился Шубников. Поганец снова орал на него и пытался ударить, но неведомая сила постоянно мешала этому уроду. Начальника то разворачивало, то приподнимало в воздух, то, наоборот, опускало вниз. Его мотало как куклу-марионетку на ниточках. Но в какой-то момент Володя понял, что это не Шубникова мотает, а его самого. Пустое пространство с полным отсутствием предметов создавало ложное ощущение стабильности собственного положения. В этом мутном киселе болтались только они с Шубниковым, а вокруг ничего не было видно кроме больного тумана. Начальник болтался с твердым намерением его убить, а Вова безразлично метался по пространству вокруг этого злодея. Был и третий участник, которого никто не видел и не слышал. Но эта неведомая сила принимала активное участие в происходящем. Именно она шмотыляла Иваницким во все стороны безвольной игрушкой, дразня и распаляя Шубникова. Володя попытался что-то сказать, но изо рта потекли совершенно другие звуки, которых он не ожидал. Попытка двигаться самостоятельно, отдельно от воли неизвестного кукловода, тоже ни к чему не привела. Члены его тела оставались онемевшими и не поддавались воле Иваницкого, безобразно дергаясь из стороны в сторону. Иваницкого напугало происходящее. В какой-то момент кукловод поставил его лицом к лицу ненавистным Шубниковым. Кровь побежала по венам. В руках появилась могучая сила. И даже не руки у него теперь были, а толстые гибкие плети с черными жалами на конце. Его сотворили именно для этого рокового убийства. Володя скорее почувствовал, чем осознал, что появившихся у него сил и воли хватит только на то, чтобы разорвать тело врага на части, а после этого строго дозированная сила иссякнет. Рука-щупальце размашистым движением врезалась в ненавистного врага. Он физически почувствовал как жало прорывается сквозь кожу, жир и мышцы Шубникова. Он так и не понял, чем закончилось это противостояние. Иваницкий проснулся сразу и полностью. Не было плавного перехода и полудремотного состояния. Рядом с ним сидели голые девицы с испуганными мордашками. - Как вы себя чувствуете? – осторожно спросила полненькая. - Живой пока. - Вы кричали сильно. Снежанке в лоб заехали, - ещё более осторожно продолжила она. Вторая деваха закрывала ладонью лоб. Володя взял её за запястье и отвёл руку в сторону. Потерпевшая была так напугана, что с лёгкостью поддалась. Пожалуй, она согласилась бы на все, что он ей предложит. На лбу действительно полыхало ярко-красное пятно, которое намеревалось превратиться в знатный синяк. Бедняжку слегка подтряхивало. Иваницкий не испытал по этому поводу никаких эмоций. Отодвинув в сторону мешающую девку, Володя прошёл в туалет. Туалетом помещение можно было назвать условно. В небольшом чуланчике располагался обычный, садовый биотуалет, старорежимный рукомойник и пара вёдер с холодной водой на узкой скамейке. Он налил ковшом воды в эмалированный банный таз и плеснул себе в лицо. Тщательно умывшись, ополоснув из ковша шею и голову, Володя уставился на себя в старое зеркало с прорезанной коричневыми разводами амальгамой. Тело приятно поднывало после вчерашнего массажа. О массажисте он вспомнил с благодарностью. Иваницкий уснул вчера на том самом колючем кокосовом матрасе. Он смутно помнил, как его перенесли на мягкую постель. Его предусмотрительно будить не стали, а отнесли на руках. Прислушавшись он уловил за дверью в комнату девичий шёпоток. - Теперь точно на лбу синяк будет. Ещё растечётся фингалами под глаза – вот радость то будет, - сокрушалась ушибленная Снежана. - Ничего. Первый раз что ли? Пару деньков дома посидишь, пока шишка спадёт, а потом тональником замажешь. - Зверюга страшная, как таких как он только земля носит? Слышала, как он вчера мальчишек из общаги отделал. Тигранчик и Малёк в больничке, а у Дюши-речника похоже уже с женщинами никогда больше ничего не получится. Девки ядовито захихикали. - Лучше бы у Малька ничего не получалось. А то сам мелкий кобелёк, а на каждую готов залезть. Мачо из себя строит. Замучил уже дурак больной. - И не говори. Только мне сказали, что у него позвоночник сломан. Теперь вообще непонятно, что с Мальком то будет. - Да ты что? - Вот и то. С башкой у Володи этого совсем беда получается. Контуженый, наверное. - Бедняжка. Я его приласкаю. - Георгич говорил, что он из спецвойск секретных. Ему что человек, что муха – все едино. - Ой, Снежанка, а давай я его себе заберу. А? Ведь он тебе не нужен, а других девчонок к нему подпускать не будем. Давай? - Не страшно? - С ним нет. Сильный никогда женщину не тронет. - Ты на меня посмотри. - Случайность это. С кем не бывает? Зато все вокруг бояться будут. Только ты уговор помни и задом перед ним не крути, а если кто позариться на него, то вместе сучку метелить будем. Договорились? - Про всех это понятно. А сама-то как? - А я его приручу. Ключик найду, и он мой будет. Снежана так и не ответила подруге, Иваницкий вошёл в комнату из туалета и вспугнул кумушек. Полненькая сразу же подскочила с просторной кровати и подала ему толстое махровое полотенце и даже помогал вытереться. От следователя не ускользнул победоносный взгляд, которым этого пончик зыкнула на подругу. - Вы такой сильный! – восхищённо сказала девчонка. Процесс приручения начался. - Тебя как зовут? – спросил её следователь. - Альбина, - томно закатив глаза представилась пухленькая. Иваницкий бросил взгляд на вторую девушку. - Ее Снежана зовут, - сразу вернула к себе его внимание Альбина, проявив обеспокоенность. Пухленькая Альбина тут же стала к нему вполоборота выпячивая филейную часть. Несомненно, она считала задницу своим главным достоинством. Иваницкий внимательно осмотрел фигуру претендентки на его сердце. Девка сразу раскраснелась от удовольствия, довольная произведённым эффектом. Теперь любое его действие будет трактоваться Альбиной исключительно как проявление внимания или невнимания к её неотразимой персоне. - Вот что, Альбина. Мне сейчас пожрать нужно, а потом к Жоре вашему. Организуй. - А Жорик ещё спит. Он после бани до обеда не встаёт. Если, конечно, дел каких-нибудь у него не намечается. Альбина соблазнительно вытянула губы уточкой. Иваницкий не удержался и прищемил ей старательно выпяченный «клюв» двумя пальцами. - Одежда моя где? У девки от неожиданности чуть глаза не выскочили из орбит, но в итоге она решила, что это знак внимания такой, типа шлепка по своей любимой части тела. Ее глаза сразу озорно блеснули. - Пу-ту-ту. - Чего? – не понял Иваницкий. Девка наконец высвободила губы из ловкого захвата и пояснила. - Под тахтой. В завершении фразы она игриво куснула ему пальцы. - Чего они там делают? Альбина мгновенно забеспокоилась. Опростоволоситься в самом начале такого многообещающего знакомства не входило в ее планы. Она бросила панический взгляд на подругу. - Так у вас одежда грязная была, - пояснила Снежана. - Мы ее сегодня быстро постираем и вернем. А я сейчас за свеженьким бельем для вас сбегаю. Снежана аппетитно потянулась, старясь невзначай продемонстрировать Иваницкому более стройную, чем у подруги, фигуру. Мило улыбнувшись, девушка накинула махровый банный халатик с капюшоном и выскочила в дверь. Альбина оценила свои стремительно тающие шансы на получение своего собственного мужика и прижалась к нему грудью, пока подруга «обошла ее на повороте». - Может вам чаю, вина или водочки? - Пива. Девка аж сомлела от подвернувшейся удачи. Шустрым хомячком скользнув к столу она нагнулась и вытащила из большого ведра с холодной водой мокрую бутылку, а со стола подхватила тарелку с маленькими бутербродами. - Пожалуйте! – томным голосом мурлыкнула она и с поклоном протянула ему бутылку «Балтики» и тарелку с заветренными бутербродами. Похмелья не было. Иваницкий вчера не напивался, и баня выгнала из него все остатки алкоголя. А пива просто хотелось и все. - Я вам сейчас покушать сюда принесу. Вы не утруждайте себя, пожалуйста. Следователь блаженно опустился на смятую постель. Пиво отдавало несравненным вкусом жизни до кризиса. Девка нарядилась в джинсы и вельветовую курточку. Кое-как напялив стоптанные туфельки на низеньком каблуке, она пулей выскочила в дверь. Ох и нелегко Альбине придется. Ей нужно было вернуться раньше Снежаны, но при этом угадать с завтраком для кавалера и подать его в наилучшем виде. Иваницкий лег спиной на подушки и закрыл глаза. Он изредка поднимал голову и присасывался губами к прохладному горлышку. Праздник продолжался. Через некоторое время хлопнула дверь и на пороге появилась Снежана. Она держала в руках стопку свежего белья и спортивный костюм. Володя деловито окинул девку взглядом и указал глазами на кровать. Снежана подошла усердно качая бедрами и медленно положила стопку с одеждой рядом с ним. Когда девушка выпрямилась ее халатик «неожиданно» распахнулся. В полуметре от лица Володи оказался её бритый лобок. Заохав девка с деланным испугом запахнула халатик, спустя пару мгновений. Она затянула поясок на талии и шаловливо пожала плечиками. Какой эффект она хотела на него произвести, если буквально полчаса назад валялась на этой самой постели голая с раздвинутыми ногами? С лестницы послышался тяжёлый частный топоток. В комнату вбежала Альбина. К вспотевшему лбу прилипла мокрая чёлка. Итоговое задание было выполнено на тройку с плюсом. За растрёпанный внешний вид можно было не сомневаясь минусовать один бал, второй бал девка теряла на оформлении, сервировке и самом меню. В фарфоровые плошки была навалена с горками всякая снедь: гречневая каша, нечто тефтелеобразное, селёдка, порезанная кусочками, и вчерашние салаты. Кейтеринговую композицию завершала заиндевевшая бутылка водки со следами изморози на блестящей крышечке и округлых боках. Водку она зря принесла. За это можно было снизить оценку еще на половину балла, но за старание и скорость Иваницкий накинул ей еще бал. Итого - три с плюсом. Вбежавшая Альбина растянула губы в резиновой улыбке и встревоженно окинула взглядом подругу. Та с невинным видом замерла возле окна. Решив, что без нее тут ничего предосудительного не произошло, Альбина сразу успокоилась и опустилась на кровать рядом с Иваницким. Было похоже, что она так и собиралась сидеть с разносом на руках пока он будет завтракать. Альбина немигающим мечтательным взглядом прилипла к его лицу. Опомнившись Володя поблагодарил благодетельницу и придвинул к себе табурет. Девушка стразу не поняла, что нужно сделать, и следователю пришлось отобрать у нее разнос и поставить его на импровизированный столик. Он ел много и с удовольствием. После вчерашних санаторских процедур напал жуткий аппетит. Альбина пыталась с ним разговаривать, но с набитым ртом Иваницкий мог только кивать или мотать головой. Дверь распахнулась и на пороге показался тучный Жора. Он без церемоний прошел в комнату и похабно осклабившись поинтересовался: - Как спалось? - Спасибо. Хорошо, - с усилием проглотив полупрожеванную тефлетину, ответил следователь. - Че смотрите! Воды принесите. Видите человек вашей стряпней давиться, взбодрил девок появившийся главарь. Снежанка с Альбинкой кинулись выполнять поручения Жоры-Баллона. - Ну, ты как? На счет вчерашнего разговора не передумал? - спросил Жорик у Иваницкого. - Нет. Все в силе. - Вот и чудненько. Торопить не буду. Завтракай и одевайся. Я тебя в штабе жду. Мокрощёлки покажут. Новости хорошие принесли. На встречу с Кабаном поедем. Не удержавшись Жора поведал ему, что Кабан все-таки согласился встречаться на нейтральной территории. Место сейчас проверяют, а когда дадут отмашку, то нужно будет ехать усиленной группой. Жорик серьёзно рассчитывал на Иваницкого с его пулемётом. Для большей внушительности Баллон собирался нарядиться сам и нарядить всех сопровождающих в одинаковый серый городской камуфляж. Георгич должен был помочь Володе с одеждой. В утреннее совещание вмешались девки. Толкаясь и шикая друг на друга они притащили сок и чай. Иваницкий побоялся пить жидкость из не внушающего доверия пакета, а протянул руку к чайнику, удостоившись благодарного взгляда своей Альбины. Ёе подруга на мгновение закусила губу, но тут же исправилась, придав лицу безразлично-вежливое выражение. Жора пожелал приятного аппетита и удалился исполнять обязанности главаря бригады. С едой пришлось поторапливаться. К важной встрече стоило не только приодеться, но и подготовиться. Обещанная одежда уже ждала Иваницкого, её принесли прямо к нему в комнату. Точнее Георгич зашёл к нему сам и принёс форму. Одежда была немного великовата, а берцы наоборот жали, но с этими вопросам разобрались быстро. Визитёр сам его отвёл на вещевой склад, где ему подобрали подходящую одежду и обувь. Форма и ботинки были новенькие и слегка пахли сыростью. Портупея, приличная разгрузка. Иваницкому вернули шлем и бронежилет, в которых он здесь появился. Подготовкой к «встрече» следователь занялся серьёзно. Вспылил в памяти давно забытые армейский опыт и тактические занятия проводившихся в их «мусарне». Чистка проверка и подгонки отняли все время вплоть до самого выезда. Закончив с подготовкой, Иваницкий решил наведаться Жоре, чтобы уточнить кое-что. Жора только что закончил с постановкой боевых задач, навстречу Володе по лестнице спускались вооружённые до зубов мужики. Иваницкий распахнул дверь и вошёл в прокуренный кабинет. Баллон склонился над самодельным планом местности уставленный мелкими брусочками разной формы и цвета. Довольного вида Георгич первым заметил следователя и своеобразно поприветствовал: - Опа, ты, Жорик, посмотри кто к нам пожаловал. Давно не виделись! - И вам не хворать, - ответил Иваницкий. – Жора, ты скажи с км мне ехать и чего делать. - Со мной поедешь, - с дружелюбной улыбкой сказал главарь. – А делать ничего не нужно. Просто рядом со мной для солидности стоять будешь. Врятли Кабан разборки затевать будет. Мирно все должно пройти. Во-первых: он любопытный, а во-вторых: он банду соседей не так давно под себя подмял, у него сейчас своих заморочек хватает. - Так во время подставы я тоже пуголом стоять буду? - Нет конечно. Там реально повоевать придётся. Патронов мы тебе дадим и место подберем. Стрелять будешь с безопасного расстояния. Не переживай. Мои тебя прикрывать будут. - Это понятно. Но откуда такая суета вокур одного человека? Жора, ты чего-то не договариваешь. Раз такие дела намечаются, то говори все и сразу. - Дружище, я скрывать не буду. Несколько интересов у меня к тебе есть, - без всяких церемоний, перешёл к делу Жора-Баллон. – Я вижу, что ты мужик из серьезных, нашей закваски. Я хищника издалека чую. Ты способен на поступок. Мало таких настоящих людей. - А остальные люди игрушечные что ли? - перебил его Иваницкий. - Люди, люди – хрен на блюде, - парировал Жора и заржал бабьим смехом. – Кто смел – тот и съел! А все остальные растения и стоят внизу пищевой цепочки. Что смог взять и удержать - то твоё по праву сильного. Человек человеку - волк. А мне как раз волки и нужны. Мне бойцы нужны подготовленные. Я тогда к ногтю прижму всю эту шушеру, которая из себя сейчас местных хозяев жизни строит. Вот они у меня где будут. Баллон потряс перед собой сжатым пухлым кулаком. - Я умнее и проворнее. Я их даже силой малой переигрываю и на шаг впереди иду. Поэтому живой и сытый. Людишки у меня зажиточно живут. Пусть не так весело как у Карбофоса, Кабана или у пирата клоунского, но потери у меня самые низкие. Пойдешь ко мне? Ведь, насколько я понял, у тебя все погибли. - Да, погибли. - Вот! Посчитаться за своих сможешь. Я тебе пиратов долбаных и тех кто твоих ребят положил найду. Пока эти идиоты по дорогам шляются, я сеть агентурную собираю. Кого прикормлю, кому помогу. А такие вложения сторицей окупаются. - Не. Мне вернуться к своим нужно. - Вернёшься, обязательно вернёшься. И своих сюда приводи. Вы же все равно место новое искали. Вот и придёте на все готовое. Мы собирались соседнюю территорию укреплять. Там и поселитесь. Люди разбежались, а ресурсов у нас много, место очень тихое. Никто не найдёт. Верное дело говорю. Сколько человек у тебя в Москве твоей осталось. - Около семидесяти. Бойцов чуть меньше трети. - Вот и хорошо. У меня людишек чуть больше полутора сотни наберется – это всего с детишками и стариками. Воевать по-настоящему человек двадцать-тридцать могут. Ну, еще пару десятков человек наберу, кого под ружье поставить можно. И все равно нас мало. Мне нужны подготовленные люди. Такие как ты. Оружие нужно. Мы тогда горы свернем! - Можно подумать, - согласился Иваницкий и про себя усмехнулся. - Только оружия у нас боевого маловато. Больше охотничье. Нам оружие позарез нужно и взрывчатка. То тут рай земной будет. У вас там говорят все военные склады населению раздали? Можешь с оружием помочь? - Было дело. На меня рассчитываешь? - Конечно! У вас там в Москве вообще лафа. Все склады пооткрывали. Вот и ездят ваши комиссары все до зубов стволами да гранатами обвешаны. Нам пулемёты нужны и гранатомёты. Если броней поможешь разжиться, то вообще отлично будет. В наших краях порядочнее моей бригады не найти. По совести живём. Если другой кто верх возьмёт, то беспердел, бандитизм, разбой и вымогательство одно вокруг будет. А местные и так настрадались. Такой катастрофы как у нас нигде не случалось. - Власть в своём районе под себя взять хочешь? - резюмировал - Хочу, но не власть взять, а порядок навести. Чтобы все по закону. - Мне уже Георгич про вашу борьбу уже рассказывал. По закону гоп-стопом заниматься будете. Баллон нехорошо прищурился. - Отважный ты парень, как я посмотрю. Совсем страха нет? А ты сам другим, что ли занимаешься? Святого из себя строишь? - Я не святой. Задача у меня другая. Кому-то нужно грязную работу делать. Но я по совести живу, как её понимаю. Баллон пожевал губами. - Поможешь? – прямо спросил он. - Сколько и чего нужно? - Вот это разговор. Наш человек! – обрадованно заявил Жора. Главарь переглянулся с Георгичем. Тот согласно закивал головой. - Пулемёты нужны, гранаты и гранатомёты. Мины противопехотные и для техники. А чем помочь можешь? - Медикаменты, стрелковое оружие, боеприпасы. На счет мин не знаю, а вот гранаты и гранатомёты – есть. - Во! Еще лучше! – запальчиво воскликнул Георгич. – Мин мы тебе сами наделаем. А медикаменты сейчас поважнее всего остального будут. Иваницкий проигнорировал радостное возбуждение аборигенов. В разговор ещё раз влез Георгич: - Ты не подумай. Мы не приживалы какие-нибудь. Сами справляемся как можем. Ты представь! Мы ту сами пулемёт собрали. - Георгич, пулемёты готовы? Толстяк резво подскочил из мягкого кресла и выглянул в распахнутое окно. - А кудыж они денутся. Мы их уже на танки поставили. - А станки для пулемётов? - Один пока. Остальные станки переделывают еще. Иваницкий не мог поверить своим ушам. Танки, самодельные пулемёты. Какие еще козырные карты в рукавах припрятал хитрый толстяк. - Пулемёты самодельные, - искренне изумился Иваницкий. – А посмотреть можно? - Пошли, я тебе наших новаторов покажу. Золотые руки. Что угодно сделать могут, - предложил толстяк. Они направились из начальственного кабинета на просторный двор. Всю дорогу Жора агитировал Иваницкого за переезд в его крепость и под его начало. Посулы были по большей части бесхитростные. Все остальное было обещанием царской жизни, которую предлагалось заработать своими рукам. Похоже, что Жоре действительно позарез нужны были люди. Остановились он у той самой машины на которую навешивали толстые металлические листы. Гордый Георгич откинул заднюю панель. Точнее он выдернул стопор, а металлическая плита рухнула сама, подпрыгнув на цепях. - Прости, кореш. Подъёмный механизм ещё не готов. Пока так ронять будем, - неожиданно смутившись пояснил Георгич, видимо он боялся ударить в грязь лицом. В кузове был установлен самодельная турель с хитрым механизмом. Вид самодельного пулемёта привёл в шок и трепет. Массивное сооружение было выкрашено черной термической краской или кузбасслаком. - Это мы сами сделали. Стреляет охотничьими патронами двенадцатого калибра. Картечь или пули, - Жора вытащил из кузова самодельную ленту из брезентового шланга с металлическими планками-держателями. Там действительно были набиты обычные охотничьи патроны. - Понимаешь, винтовочных патронов семь шестьдесят два у нас кот наплакал, а вот гильз для гладкоствола, капсюлей и банок с порохом – до жопы. Мы оба охотничьих магазина на той части города вычистили. - Так там же мёртвые везде, - удивлённо сказал Смуглянка. Жора-Баллон расплылся в довольной улыбке. - Так знаешь за что меня уважают и ценят? – толстяк аж зарделся от удовольствия. – За мозги! За мои чертовы мозги. Только я один догадался. Мы трактор К-700 листами обварили и шноркель поставили, а сзади телегу прицепили с будкой железной. Речка то мелкая. Мы ее по дну переехали. Телегой подход к витрине перекрывали, а сами все добро набирали. Хранилища и сейфы бензорезами вскрывали. Ружей мало оказалось. Перед самой катастрофой похоже сприватизиздили. А вот боеприпасов просто завались, но все как на грех гладкоствол и говно резино и газоплюйное. Целые патроны оттуда почти все до нашего прихода подмели, а вот вся начинка для патронов осталась. Пули мы сами из старых аккумуляторов отливаем и патроны делаем. Под визгливые россказни Баллона о своих исключительных способностях и запредельном геройстве, Иваницкий забрался в кузов. На станине гордо красовался пучкообразный предмет. Произведение местных оружейников напоминало пулемёт Максима. Роль кожуха вокруг ствола выполняла обычная дюралевая труба сотого диаметра. От кожуха отходили два шланга, которые через насос подавали охлаждающую жидкость в здоровенный радиатор с вентилятором. Дуло было невозможно рассмотреть из-за массивного пламегасителя-компенсатора. К казённой части пулемётного орудия были прикручены две массивные ручки тоже на подобии пулемёта Максима. Из сваренного металлического короба поднималась уже знакомая лента. Прицельное приспособление больше напоминало прицелы зенитных пулемётов времен Великой Отечественной. - Вы его уже опробовали? - Конечно! Им деревья можно косить. Иваницкий подумал, что таким дробомётом не деревья нужно косить, а толпы зомби уничтожать. - Так наверное отдача мощная и ствол перегревается. - Отдача – это да, но мы центр шарнира с осью ствола совместили. Поэтому ствол во время стрельбы с линии прицеливания практически не уходит. Ещё мы пневматические и инерционные амортизаторы поставили. Стрелять вполне комфортно, - пояснил подошедший Георгич. - Молодцы. Я такого не видел, - вполне искренне похвалил мужиков Вова. Георгич сразу заулыбался и победоносно взглянул на племянника Баллона. - Так заводские тут у нас сплошняком. Не гопота какая-нибудь. Это нас на той стороне, - Георгич кивнул головой в сторону реки, - за быдло и алкашей считают. А мы народ работящий и сметливый. А пили от работы тяжёлой и бесперспективности. Радости в жизни мало было. Потому и пили. А время оно все на свои места расставила. Только Заречье наше смогло оборону организовать и отстояли мы свою часть города. Глава 30. На новые рельсы Где-то на Тамбовщине. Толя-мысли бросил все силы на срочные сборы и экстренную эвакуацию. Он правильно просчитал ситуацию с прапором. Тот наверняка не был гениальным стратегом. Попытка военного путча и узурпации власти в отдельно взятой банде хедхантеров с треском провалилась. Ребята Толиной команды сработали как по нотам и пересекли переворот на корню. С каким удовольствием Толя расстрелял этого усатого придурка. Прапор ему никогда не нравился. Остальных Анатолий убил исключительно на адреналине. Сказались страх и перевозбуждение. Вояки погибли все. Раненных пришлось добить. Больше Толя никого не убивал. С уголовниками удалось договориться практически сразу. Ключевую роль здесь сыграла Айшат. Уголовники к ней относились с таким же уважением, как и к Митрохе. Похоже, что татарка души не чаяла в своём грозном преступнике Митрофанове. Убивалась она по нему действительно сильно. Такое горе не смогла бы сыграть и самая лучшая актриса. Но при этом, она не потеряла головы, показав настоящую силу характера. Анатолия удивило то, что Айшат так быстро смогла взять себя в руки. Айшат сразу заявила, что ни на минуту не останется в усадьбе. Толя испугался того, что эмоциональная и горячая Айшат устроит в усадьбе резню, но Бог миловал. Айшат сказала, что этот козел Кощей был другом её любимого, а она сама будет верна памяти Митрохи и никогда не сделает того, что не сделал бы он. Айшат приказала своим людям срочно собираться и уезжать. Айшат решила похоронить Митроху рядом с могилами его родителей. По её словам, их ждал трёхдневный траур, а потом они пойдут мстить. Она найдёт тех кто убил её любимого и убьёт его медленно и жестоко. Митроха не должен умереть не отомщённым, ведь он был настоящим воином. Толя распорядился принести новые шёлковые простыни, которые тупая Виолттка приберегала для себя. В простыни вместо савана завернули тело Митрохи. Он принял участие в скорбной процессии, проводив тело уголовника до его джипа. Пока бандиты укладывали своего предводителя, Анатолий смог поговорить с татаркой, которая в это раз раскрылась перед Толей-мысли совершенно с другой стороны. Он раньше такой Айшат просто не знал. Он даже не догадывался о том, кто находится в их банде. Он даже остался стоять столбом на месте после того как машина уехала, осмысливая новый для него образ Айшат. Из ступора его вывел Матросик. На этого кидалу, авантюриста и завзятого картёжника Толя тоже посмотрел новыми глазами. Айшат перепоручила ему все хозяйственные вопросы. С уголовниками договорились о том, что они уезжают в новый отстойник для рабов. Решение было правильным. С тактической точки зрения, оно было просто идеальным. Они присмотрели для себя исторический музейный комплекс, созданный в древнем остроге с настоящими каменными крепостными стенами, башнями и подземными казематами. Рядом была река, а вокруг было открытое пространство по которому невозможно было подобраться незамеченным. Внутри было все необходимое для жизни, а крепкие стены и сейчас могли выдержать осаду. Не обустроенность и спартанские условия были скорее преимуществом, чем недостатком. Укромное место было просто идеальным. Матросик должен был отвезти в новое логово уголовников оговоренный кусок имущества банды. Толя договорился, что отдаст им практически все оружие и боеприпасы из складов базы. Машины и продукты решили поделить поровну. Из вещей уголовники брали только самое необходимое. Толя не сомневался в том, что они быстро смогут с избытком пополнить свои запасы. Сама татарка сказала, что вещи тлен и нельзя к ним привязываться, они того не стоят. Толе удалось довести до бандитов простую и логичную вещь, что утром сюда нагрянет Герман со своими отморозками. Было бы смешно надеяться на то, что тогда им дадут возможность забрать имущество и выехать. В лучшем случае им предложат войти в банду Германа на положении вассалов. Это уголовников не устраивало. Хозяйственники Толи-мысли сделали все правильно. На складах был идеальный порядок, все готовили к перевозке и большую часть имущества даже упаковывать не пришлось. Готовые паллеты, ящики и контейнеры сразу грузили в машины. Сложнее было с топливом. Большую его часть пришлось оставить на базе. Они долго перепирались кому отойдёт единственный бензозаправщик, но в итоге разыграли его по честному на монетке. В итоге выпал орёл, и обрадованные своим фартом бандиты, отдали хозяйственникам все бочки с горючкой со склада ТМЦ, отогнав к себе топливозаправщик. Толю этот вариант абсолютно устроил. Виолетта. Толя не собирался оставаться с этой непробиваемой дурой. Он сразу сплавил её в дом, чтобы под ногами не мешалась. Шум ему был ни к чему. Туда же он отправил всех бабёнок, а лишних мужиков предусмотрительно послал сторожить базу за периметром. Сложнее всего пришлось с бабами военных. Они потеряли практически всех своих мужчин. А сами они со страхом ожидали решение своей участи. Толя отдал им один из двух автобусов и с минимумом имущества отправил их в Прогресс. Для них это был наилучший выход. Что ещё может ждать опальные семьи бунтовщиков? Закончив с отправкой военных семей, Толя смог вернуться к делам хозяйственным, но решение вопросов дальнейшей судьбы контингента их банды не оставляли его и там. Часть вольнонаёмных захотела стать вольноотпущенниками. Толя распорядился выдать им по одному стволу на рыло. Дать старый уазик и газельку. Оставшиеся вольнонаёмные распределились между Митрохинскими вольными стрелками и командой хозяйственников. Оставались ещё рабы. Хороший актив, но в его новой жизни Толя не просто обойдётся без рабов, более того - они для него опасны. Толя не стал об этом распространяться. Матросик сразу распределить весь живой товар поровну, но разумеется уголовники уже выделили свою половину рабов, собрав экземпляры получше. Толя для порядка поскандалил, поплакался на бессовестность уголовников, а потом предложил им забирать всех работы, выторговав для себя всю хозяйственную технику и кое-что ценное из прочего товара. В общем все остались при своём и довольны. Работа кипела. Люди выкладывались по-полной. К трём часам ночи караван был готов. Уголовники увели свою колонну за полтора часа до этого. Толя-мысли ещё раз обошёл все машины, придирчиво разглядывая как застрапован груз. Забрали далеко не все. Не хватало людей на машины. Он не решился расформировать экипаж БТР и экипаж замыкающей машины. Они были их основной защитой. Толя последний раз глянул на оставленное добро и машины. Оставалось ещё много всего. Виолетте должно хватить ещё надолго, если за ум возьмётся. Из транспорта оставили автобус, в который очень неудобно было грузить имущество, также пришлось оставить старый раздолбанный КАМАЗ из прежней жизни Кощея. Он раньше возил на нем овощи и прочую сельхозпродукцию, а теперь этот фургон стоял в гараже на почётном месте, напоминая сентиментальному Кощею его прошлую жизнь. Наверное, он должен был напоминать Кощею, насколько он поднялся по сравнению с прошлым. Легковую «Ниву» оставили без сожаления. Старенький башмачок отличался капризностью и постоянными техническими хворями. Анатолий не стал оглядываться на покидаемую усадьбу, а, плюхнувшись на командирское кресло в БТР, отдал команду на отправку. Длинный караван тронулся навстречу новой жизни. Толя-мысли сожалел только об отличном оборудовании для связи, которое пришлось оставить в усадьбе. Румба буквально локти себе кусал, когда Толя запретил ему снимать антенны. Людей и времени на демонтаж он выделить не мог. Хмурый Румба выдернул все, что только мог утащить в машину. Он даже кресло своё забрал, но и это его не могло успокоить. Ничего, Румба перетерпит. У военных для него игрушки получше найдутся. Темп движения колонны задавали два трактора с тележками. Яркий свет фар разрывал ночную тьму не только перед колонной но и по сторонам. Они и так были очень заметны, а освещение позволяло заметить врага, поэтому Толя решил пренебречь светомаскировкой. Только выехав на федеральную трассу Толя-Мысли смог расслабиться. Его отпустил нервный мандраж. Он позволил себе ослабить бдительность. В тот же самый момент мысли привычным потоком хлынули в сознание. Его мысли были его проклятьем на протяжении всей жизни. Роившиеся в голове мысли всегда были его бедой. Да, у него была прекрасная память и отличные математические способности, но в его голову постоянно лезли разные мысли, которые просто включали его из реальности. Он прекращались замечать все окружающее. Вал мыслей незаметно нарастал до тех пор, пока не захватывал все его сознание до самого последнего закоулочка. Мысли были разные: о жизни, о мире, о политике, о людях, о человеческой истории и обо всем на свете. Именно благодаря этой особенности он и получил своё прозвище: "Толя-Мысли". Первые три класса в школе он едва вытягивал на тройки. Причиной этому было отвратительный почерк и катастрофическая невнимательность на уроках. Очередная вереница мыслей могла овладеть им на середине диктанта или контрольной работы, в такие моменты Толя забывали о лежащем на парте тетрадном листочке или тетради и уносился в мир образов и размышлений. Подобная вольность не находила понимания у педагогов и успеваемость юного мечтателя вольготно фланировала от единицы до пятерки и обратно, болтаясь в среднем где-то между тройкой с минусом и тройкой с плюсом. Родители Толика были очень обеспокоены слабой успеваемостью сына и взялись за него в серьёз. Жёсткие методы воспитания больше проходили на дрессировку, но все же дали нужный результат. Разброс оценок Толика сосредоточился в диапазоне между удовлетворительно и хорошо с уверенной перспективой зафиксироваться на твердой четвёрке. Но основной прогресс был обеспечен тем, что Толя обуздать свой недуг. Он научился справляться с обуревающими его мыслями. Он стал их записывать. Произошло это в конце третьего класса, в те майские дни, когда да новое солнце и запах свежей молодой листвы безжалостно уничтожает даже малейшие намёки на желание учиться. Толя украл общую тетрадь на девяносто шесть листов в красивой клеёнчатой обложке. Он украл первый раз в жизни. Если бы кто-то спросил его зачем он это сделал, то он бы не смог ответить. В магазине канцелярских принадлежностей он разглядывал открытки и журналы около касс, а когда вышел из магазина, то в его руках непонятным для него образом оказалась та самая тетрадь. Он не знал, почему его не остановили. Страх быть пойманным заставил его в панике бежать изо всех сил, пытаясь оставить злосчастный магазин как можно дальше. Он разбился в самую тёмную щель между гаражами и просидел там до вечера. Вылезти оттуда его заставил только страх получить взбучку от родителей за то, что он поздно вернулся домой и ещё не сделал уроки. В тот день Толя совершил ещё одно преступление. Он соврал, что и их оставили в школе после уроков помогать протирать пыль с книжек в библиотеке, а домашнее задание им не задали. Вранье и воровство, осталась незамеченными и безнаказанными. Общая тетрадь так и пролежала спрятанной под картонной коробкой из-под радиоприемника до самых каникул. Ровно через десять дней после начала каникул Толя вытащил свою криминальную добычу из тайника. Тетрадь оказалась совершенно чистой. Там не было ничего кроме клеточек и типографского запаха краски. Но жгучее чувство вины за грязное воровство обострялось при виде этой чистоты. Толе захотелось испортить эту тетрадь, сделать ее грязной. Он взял ручку и написал слово "неправда", а потом написал все свои мысли по поводу своего поступка. Мыслей было много и это у Толика заняло все время до возвращения родителей. На следующий день он писал в тетради уже другие мысли, а потом еще совсем другие. Через полтора месяца тетрадь закончилась, и до конца лета Толя исписал вторую такую же тетрадь. Жить стало легче. Мысли переставали мучать его сразу после того как только он давал им свободу, перенося из своей головы на белые просторы разлинованной клеточками бумаги. Осенью Толя решил открыть свою тайну папе, так как он был менее строгим, чем мама. Он получил в школе пятёрку по математике за что его хвалили. Толя показал тетрадь с красивой красной пятёркой внутри своему отцу, а потом подсунул ему вторую исписанную тетрадь со своими мыслями. Когда отец взял в руки испещрённую уродливыми каракулями тетрадку, на его лице играла лукавая улыбка удивления. Он открыл тетрадь наугад и бегло просмотрел обе странички, затем перевернул лист и пробежал следующие. Уголки его рта опустились, взгляд стал сосредоточенным, а лоб прорезали озабоченные морщинки. По мере того как он читал его брови нахмурились, между бровями пролегла суровая складка, а губы поджались и превратились в тонкую линию. Толя смотрел на него широко раскрытыми глазами, он боялся даже вздохнуть, настолько для него было важно мнение его отца. Строгий мужчина, представлявший собой идеал и образец для подражания, поднял на него растерянные глаза. - Ты, этот откуда переписал? - Нет, я не переписывал. Это все я сам. Это я придумал. Это все из моей головы. Лицо папы из растерянного снова стало привычно строгим, но на этом не остановилось и его физиономия поползла во все стороны презрительной улыбкой переродившейся в глумливую усмешку. Он сунул Толе под нос его многодневный труд и стал резко тыкать в неровные строчки прямым жёстким пальцем, он зачитывал отдельные отрывки и тут же добавлял издевательские комментарии, высмеивая практически каждое слово. Страницы мялись в его руках, загибались уголки, и бумага страдальчески шелестела от столь пренебрежительного отношения. А он не останавливался. Отец распалялся все больше и больше, переходя на крик и комкая тетрадь. Казалась, что тетрадка с Толиными мыслями извивается и жалобно кричит, не вытерпев экзекуции. Толя молчал и пытался отводить глаза или опускать голову, но папа снова грубо хватал его за ухо или подбородок и тыкал носом в стонущие страницы. Толя очень уважал и боялся своего отца. Ему тогда было очень больно, но не от дёрганий за ухо лили подбородок. Это было вполне терпимо. Внутри у него что-то оборвалось и летело вниз. Неведомое пространство затягивало его душу все ниже и ниже в мучительную пропасть. И это болезненное падение все продолжалось и продолжалось, пока отец не закашлялся и не побежал пить воду на кухню. Толя убежал. Он до самой темноты шатался по рабочему микрорайону, состоявшему из старых бараков. Ему было больно, но он впоследствии неоднократно поблагодарил отца за преподнесённый урок. Именно тогда он закрылся ото всех. Он понял, что это его мысли. И как бы плохи они не были - они были живые, а делиться его мыслями с другими было совершенно не обязательно. У него появилось своё личное пространство, в которое он никогда никого не пускал. Второй вывод был следствием первого. «Не высовываться» - это стало его неким кредо и личным девизом на всю оставшуюся жизнь. Не смотря на внешность типичного среднестатистического очкастого ботаника, Толя-мысли пользовался уважением у сверстником и был «своим» в дворовой компании. Этому даже не помешало его чудаковатое поведение и то, что за ним намертво закрепилось прозвище «Толя-мысли». Ребята его любили за то, что он всегда мог помочь с уроками или на контрольной, также не высовывался и не старался быть лучше других, хотя все понимали насколько он способный и умный человек. Но самым главным поводом для его уважения стали карты. Он играл просто великолепно без всякого мухлежа. Начал играть он с безобидных дурака и пьяницы, но позже были уже ази, кура, сека, очко, покер и прочие игры на деньги. Он не был азартным человеком, ему нравился сам процесс, и ещё ему нравилось быть первым «без дураков». В карточных играх он мог сиять как звезда. Но его настоящей любовью стали преферанс и бридж. Он был готов играть в них бесконечно. Толин талант не остался незамеченным. Уже в подростковом возрасте юный и мужающий криминальный авторитет Митроха частенько его таскал его на «нужные» игры, а обижать или косо смотреть на приятеля Митрохи не рисковал никто. То, что нужно валить как можно дальше из города Толя понял еще в средних классах, но уехать учиться у него не получилось. Отец посчитал, что для окончательного формирования характера и взросления Толе необходима служба в армии. Отмучавшись полтора года контролёром в местном водоканале, Толя ушёл в армию. Причём попал он не к связистам или штабным писарем. Загремел он обычным мотострелком на северный Кавказ, где начиналась настоящая война. Именно там он понял: насколько ложны и ничтожны все его многочисленные тома рукописных общих тетрадей с кладезем собственных мудрствований. Это ничего не стоило. Вернулся домой Толя-мысли совсем другим человеком. Он снова хотел уехать, но не смог. Толино желание учиться столкнулось с рядом существенных обстоятельств. Буквально через месяц у отца случился тяжёлый инсульт, в результате которого он оказался прикован к постели. Мать уволили с работы, и она полностью посвятила себя уходу за отцом. Анатолий никогда не замечал особой теплоты в отношениях между родителями, но мама посвятила себя отцу как религиозная фанатичка полностью и без остатка. Толя все-таки поступил в филиал одного из московских институтов. Учиться пришлось заочно, ведь нужно было содержать семью. Перспективная карьера в полукриминальной сфере обошла Анатолия стороной, он смог избежать соблазнительных посул бандитской вольницы. К моменту возращения Толи-мысли с армейской службы его приятель Митроха уже отбывал свой первый срок. Но их общий друг, по прозвищу «Татарыч», сразу попытался вовлечь талантливого Анатолия в сферу настоящей игры на большие деньги и с серьёзными людьми. Но до большой игры дело так и не дошло. Первая неделя жизни Анатолия на гражданке ознаменовалось трагической гибелью Татарыча. Его жестоко убил как раз после той первой большой игры, на которую он пытался затащить Толю-мысли. Анатолия не попал на игру только из-за жуткого алкогольного отравления, полученного накануне. Татарыча хоронили в закрытом гробу. У него было в кашу разбито лицо и переломаны все кости на руках, включая каждую фалангу пальцев. Это было достаточной причиной для Толи чтобы навсегда забыть о карьере профессионального каталы. Благодаря своим способностям, Толя умудрился закончить ВУЗ за три года и получил заветный диплом финансиста неопределённо широкого профиля. Практически полгода он искал себе работу с достойной зарплатой, но не сложилось. Жизнь сама его выталкивала из родного дома. Уговорив мать и оставив ей денег на четыре месяца спокойной жизни, Анатолий поехал искать счастье в столицу его необъятной Родины. Москва встретила вполне дружелюбно, вежливо и слишком прохладно. Работу он нашёл практически сразу, но контора, в которую он устроился, оказалась обычной «потогонкой». Работы было невпроворот, зарабатывать получалось мало. Изначально приличная заработная плата делилась на вполне умеренный оклад и замечательную премию, но на размер премии катастрофически таял под гнетом всевозможных штрафов и корпоративных поборов, нацеленных на формирование командного духа и семейной обстановки в коллективе. Милая старушка у которой он снял комнату, оказалась безжалостным и жёстким бизнесменом, проявившей настоящий талант в придумывании изощрённых поборов со своих жильцов тем или иным образом. Кроме того, старушка вполне уверенно рассматривала своего провинциального жильца как бесплатную рабочую силу. Дополнительным бременем, который нёс Толя, были регулярные переводы денег матери. Анатолий стоически переносил все тяготы и негатив прихотливой столичной жизни. Наигранная «серость» Толи-мысли и его закрытость одновременно и помогали, и мешали ему в жизни. С одной стороны его никогда не пытались «подсидеть» или вовлечь в какие-то интриги, но и заманчивые предложения обходили его стороной. Они его не замечали. К концу первого года дела Анатолия стали налаживаться. Первым решился вопрос с жильём. От приятеля ушла жена, и он предложил Толе и ещё одному коллеге разделить с ним бремя содержания съёмной трёхкомнатной квартиры, так как в условиях скандалов и суда по разделу совместно нажитого имущества с бывшей супругой, его финансовое состояние резко ухудшилось. Работа нашла Анатолия сама. Один из клиентов их компании, приметив работящего и ответственного сотрудника, переманил Анатолия к себе. Толя стал заниматься управленческим учётом в компании средней руки. Хоть жизнь Анатолия начала налаживаться, но выработанное годами умение быть незаметным и сливаться с окружающими его людьми оказало ему медвежью услугу. Он не умел толкаться локтями и нахраписто лезть напролом. Поэтому он не бежал по карьерной лестнице, а медленно полз. Зато стабильности и уверенности его положения могли позавидовать его более успешные коллеги. Женщины в его жизни были, но для него не нашлось той единственной, которая пожелала бы строить совместное семейное гнездо с провинциальным финансистом. У Толи в личных активах числились подержанная иномарка и квартира родителей в старом бараке за триста километров от Москвы. На похоронах отца он встретился со своей двоюродной сестрой Лидой, с которой он не виделся уже много лет. Он действительно обрадовался, когда её увидел. Они много болтали, гуляли вместе по городу, проводили время в кафе. Тихая и домашняя Лида работала бухгалтером в местном автотранспортном предприятии. Семейную жизнь она тоже не построила. Три года сожительства с шофёром из их же конторы закончились тем, что он ее бросил. Она рассказывала ему о себе абсолютно откровенно и без утайки, как давнему и близкому другу, которому можно доверить совершенно все, даже самое сокровенное. Он отвечал ей неожиданной для себя открытостью и искренностью. Тогда он понял, что лучше неё никого не найдёт. Лиду он забрал с собой в Москву через три месяца. Чтобы не будить кривотолки, они объявили официальную версию о том, что он для родственницы подыскал доходную работу в Москве. Работу он для неё действительно нашёл, и ещё нашёл для них обоих двухкомнатную квартирку на окраине Москвы. Они расписались через полгода, оставив для Лиды ее девичью фамилию. На церемонии присутствовали всего два человека – это давний приятель Анатолия и симпатичная коллега с работы Лиды. Знаменательное событие отметили тихим застольем в кафе напротив загса. В дальнейшем их жизнь складывалась вполне ровно, и не привлекала лишнее внимание. Через год после свадьбы они влезли в долгое долевое строительстве с ипотекой. Детей они не планировали. Им было уютно и комфортно вдвоём. Они даже кота не завели. Вот так они и жили. Раз в год выбирались за границу на отдых, львиную долю семейного бюджета съедала ипотека и оплата съёмного жилья, карьерный рост супругов характеризовался не быстрой, но уверенной динамикой, друзей у них не было, а были только знакомые. Теперь этот незаметный и незаменимый человек Лида, ставшая для Толи преданным соратником, ехала рядом с ним в нутре БТР навстречу новой жизни. Тёплая ладошка Лиды крепко держась за его ладонь. Он знал, что жена в случае необходимости сможет выдернуть его из мира обуревающих мыслей. А задуматься действительно было о чем. Толя любил загадки, а сегодня перед ним совершенно неожиданно открылись те самые тайны, о которых он думал последнее время все чаще и чаще. Во-первых, раньше Толя не понимал, почему сильный и смелый Митроха признает власть Кощея. По идее, все должно было быть совсем наоборот, но авторитет Кощея Митроха поддерживал жёстко и бескомпромиссно. Во-вторых Толя-мысли не понимал, что рядом с Митрохой делает Айшат. Мезальянс этих двух людей был колоссален. Они вообще находились на разных полюсах. Митроха едва школу закончил, а его подруга прекрасно говорила на трёх языках, демонстрировала отличные знания в различных областях и вообще была слишком умной. Аристократические манеры татарки резко контрастировали с босяцкими повадками Митрофанова. Как не посмотри - Айшат и Митроха были несопоставимы. Перед отъездом Айшат ещё больше удивила Толю. Она раскрыла мучавшие его ребусы. Первая загадка раскрылась просто и логично. Кощей спас Митроху от тюрьмы между двумя его отсидками. Конечно Митроха все равно сел, но уже за другое. Кощей вместо него подсунул следствию какого-то сумасшедшего бедолагу. А потом ещё через год поддерживал Митроху, направляя на зону «грев» во время второй отсидки. Не смотря ни на что, Митроха был человеком с жизненными принципами, твёрдыми как гранит. Тут Анатолию было все более-менее понятно. Вторая тайна открыла перед ним новую поистине непосильное уравнение. Толя понял, что никогда не сможет его разгадать. Айшат была учёным. У неё была учёная степень кандидата психологических наук. Она вела научное исследованием в области психологии катастроф, изучая особенности взаимодействия внутри малых групп. А работала она психологом в Федеральной службе исполнения наказаний, черпая из криминальной среды и то окружавших её коллег по работе во ФСИН материал для своего исследования. Там она и познакомилась с Митрохой. Толя даже представить себе не мог, какая искра проскочила меду Айшат и Митрохой, но после последней отсидки Митроха буквально похитил красавицу и увёз её собой. После чего они больше не расставались. Удивительна природа души человеческой. Но самое непонятное - это любовь. Глава 31. Охота на Кабана. Жора собирался гнать на переговоры аж пять машин. В голове колонны стоял колесный трактор К-700 с клиновидным отвалом, навешенным впереди, и защитой по всему корпусу. За ним выстроились три, обшитых металлом, грузовика. Замыкал колонну ГАЗ-66, также обвешанный экранами из разномастных листов железа и решетками из арматуры на окнах. Это сколько же топлива сожжет такая прорва техники ради каких-то переговоров? Наверное, Жора очень боялся страшного и сильного конкурента или у него было много лишней солярки, и он мог себе позволить роскошь - жечь эдакое количество дефицитной горючки. Третьей возможной причиной его расточительности могло быть желание пустить пыль в глаза и покуражиться перед Кабаном. Других объяснений чрезмерной Жориной щедрости Иваницкий даже предположить не мог - фантазии не хватало. Жора приглашающим жестом направил Володю в сторону машины, пристроившейся сразу за трактором. Но тут дорогу Иваницкому преградила поджидавшая его Альбина. Она уткнулся накрашенной мордашкой ему в грудь, а потом, с надеждой заглянув Володе в глаза, промявкала хрипловатым от курева голосом, что будет его ждать. Прощание с боевой подругой Иваницкий сократил до сухого похлопывания по плечу навязчивой шалавы и забрался в большую кабину грузовика с двумя рядами кресел. Альбину задела такая чёрствость, но виду она не подала, провожая его настороженным взглядом. Сложно было узнать марку грузовика в который забрался Иваницкий. Идентифицировать его снаружи не получалось из-за навешенных листов металла, решёток и всяческих приспособлений зачастую непонятного предназначения. В свою очередь внутренне пространство кабины не избежала безжалостного шофёрского тюнинга с обилием хрома и всевозможных текстурных плёнок, а также «крутых примочек», сделанных трудолюбивым водителем. Так что внутреннее убранство двухрядной кабины не добавляло ясности относительно марки автомобиля. Единственное слово, которым Иваницкий мог определить машину было: «Отечественная». Иваницкий уселся на переднее сидение, рядом с водителем. Пулемёт он поставил прикладом на пол, стволом вверх. Ему показалось, что так будет удобнее. - Что за авто? - поинтересовался он у небритого шофёра. - Это не авто. Это танк, - с гордостью заявил водятел. - И какая марка у этого танка? - Моя! – с радостью ответил небритый и весело заржал, довольный своей шуткой. Усевшийся на задний ряд сидений, Жора влепил юмористу затрещину. - Хрен ли ты скалишься, дегенерат. Ты нам ещё расскажи, как ты давеча утопил этот «танк» твоей марки. Всем колхозом из речки тащили. Похоже, что Баллон метко ударил по больной мозоли весельчака, и тот сразу заткнулся, обиженно насупившись. Следом за Жорой в кабину забрался Георгич и сразу же включился в разговор. - Ты внимания на местный юмор не обращай, - сказал он Иваницкому. – Живём тяжело. Каждый старается настроение себе поднять, как может. Народ у нас грубоватый и простой, но душевный. А машина – это «егерь» газовский переделанный. Новая машина с дизелем, и полным приводом. Хорошая техника получилась. По уму сделали. Паузу в речи Георгича Жора использовал для продолжения воспитательного разноса: - А вот этот вредитель – он снова треснул шофёра по макушке, - решил проехаться на этой хорошей технике по нашей речке-говнотечке вдоль русла. На спор по пьяной лавочке дело было. Так? Чего молчишь, ездун? Или ты у нас ездец? В глубоком месте машину посадил и зарылся в ил по самый капот. Я думал, что совсем машина пропала. Если бы не наш «кировец», то так бы оно и было. Я прав? Водитель забубнил себе под нос что-то недовольное. Жора ткнул шофера кулаком в бок. - Я тебе поогрызаюсь, щенок! Заводи уже! Сейчас колонна без тебя уедет, клоун. Володя наблюдал, как впереди К-700 уже выплюнул в небо облачко черной копоти и пустил им вдогонку сизую струю солярного выхлопа. Закрытая большим ковшом корма трактора вальяжно закачалась на кочках и стала удаляться вперед, приглашая двигаться следом. На плечо следователя опустилась Жорина пухлая лапа. - Пока у нас время есть. Я тебе наш город хочу показать, - сообщил Баллон. – Нам все равно через него ехать придётся. Я думаю - ты такого не видел. На неожиданное предложение хозяина земель местных Иваницкий пожал плечами. Теперь он подумал, что такое количество машин в колонне требуется для защиты от мертвяков и прочих гадостей, которые встретятся им за время «экскурсии» по городу. Следователь хотел было спросить о своей догадке, но Жора его опередил: - Ты не думай, мы не воевать едем. Я хочу технику Кабану показать. А эти три машины – экспериментальные модели. Мои ребята постарались. Хочу узнать: во сколько он их оценит. Есть у меня мыслишка одна – бизнес хочу попробовать наладить. Моим бойцам привычнее напильником ворочать, чем шашкой в поле махать. Металла на заводе много, оборудование есть. Брошенных машин в городе хватает, а кроме нас соваться туда за техникой никто не решиться. Если спрос на такие машины и самодельные пулемёты будет, то можно их производство наладить, и с этой лихой жизнью вообще завязать. Трудом своим жить будем. Как считаешь? - Это хорошая идея, - Иваницкий одобрительно закивал головой, удивившись такому хозяйственному подходу бывшего участкового. – Так ты же вроде с Кабаном на ножах? - А я ему не собираюсь технику продавать. Меня его мнение как потребителя интересует. Маркетинговое исследование типа. У Кабана башка варит, и коммерческая жилка у него есть. К тому же, он по всему району мотается, пока мы в анусе мира обретаемся. Он цены и спрос неплохо знает. А взгляд сведущего человека будет не лишним. Одобряешь? - Не знаю. Не мой профиль, - «съехал» с темы следователь, потеряв интерес к Жориной бизнес-идее. - Вот с вами москвичами всегда так. Совсем ничем кроме своих дел не интересуетесь, - то ли в шутку, то ли в серьёз подначил его Баллон. – Вот у вас бы в Подмосковье стали бы покупать наши машины и оружие? - На счёт оружия не знаю. У нас заводского хватает. А вот технику бы точно купили. Я не специалист конечно, но на первый взгляд - машины действительно стоящие. Для выполнения поставленных задач более чем достаточно, а в сравнении с военной техникой экономия сплошная. Горючки жрут меньше, моторесурс больше, проблем с ремонтом и запчастями не должно быть. - Вот видишь! – обрадовался Жора. – У тебя интерес есть. Значит и у других должен быть. Спрос рождает предложение, - Баллон вкрутил в разговор избитую фразу для значимости. Тем временем они уже практически выехали из промзоны. Дорога упёрлась в большую свалку, где ржавеющие кузова машин валялись вперемешку со строительным мусором, металлической стружкой, мятыми бочками и прочими отходами. Они прокатились по неровной виляющей дороге как раз между самыми большими мусорными терриконами и спустились с крутого высокого берега к широкой речке. Трактор скатился с грязного песчаного пляжа в воду и попёр вброд, разгоняя по ряби бегущей воды крупные мутные волны грязно-болотного цвета. Река в это месте была мелкая. Машина то ныряла в воду почти по капот, то снова выкатывалась на песчаную отмель, где вода едва доставала до порогов кабины. Володя задрал ноги и поднял пулемёт повыше от пола, когда в салон побежала вода, но тяжелая машина проскочила глубокое место, и вода стала вытекать из кабины. Противоположный берег был пологим и низким. От самого берега дорога плутала по запущенной рощице с кучами лежалого мусора. Похоже, что местное население не утруждало себя организованным сбором помоев и мусора в специально отведённом месте. Путь для водителей был знакомым и привычным. Ехали они слишком уверенно. Появились первые дома. Заехав через пролом в деревянном высоком заборе, машина вслед за трактором пересекла типичный двор старого барака с палисадником, ветхими лавочками и столиками, а так же деревянными сараями. Из убогого двора колонна выехала на неширокую городскую улицу. В это самый момент Иваницкий понял, что Баллон имел в виду, когда говорил о чем-то необычном. Такого в новую эпоху мёртвых он действительно не видел. Город был целый! Чем дальше они продвигались по улицам рабочей окраины в направлении центра, тем больше росло удивление следователя. Иваницкий не увидел разбитых витрин или перевёрнутых автомобилей, следов пожаров, разбросанных вещей, обглоданных костяков и разлагающихся трупов. Хотя ветер уже нанёс пыль и мусор, придавая городу запущенный вид, но город был целым. Вторым отличительным признаком было то, что зомби в городе были практически без повреждений. Он не увидел обгрызенных или искалеченных трупов. Более того – на ходячих мертвецах не было рваной одежды и страшных кровавых ран! Они удивительно и жутко напоминали живых людей. Впечатление было шокирующим. Если представить окружающую картинку застывшей в неподвижности, как на фотографии, то могло показаться, что кругом вполне мирная обычная жизнь старого провинциального городка. Пусть несколько облезлого и запущенного, но, черт подери, на статичной картине следы катастрофы были почти неразличимы. Средней побитости асфальтовые дороги с выщербленными бордюрами были зажаты между двухэтажными облезлыми домиками и неряшливыми клёнами. Вокруг на улицах люди, машины, дети, животные, и практически все он целые - без повреждений! Люди погибли в одежде, которая была на них во время смерти. Многие зомби были в куртках, шубах или пальто. Эдакий музей ушедшей эпохи. Общую картинку нарушали только изредка попадавшиеся, раздавленные колёсами, трупы на дороге. Ядовитое облако расползлось по городу фантастически быстро, уничтожив людей и не оставив шансов на спасение. Погибли все и сразу. Та же самая картинка в движении просто ломала психику. Сотни качающихся зомби разного пола и возраста бродили деревянной походкой или бесцельно стояли либо сидели на городских улицах. При появлении колонны мертвяки заметно приободрялись, но проводив мутными голодными буркалами машины с людьми, снова впадали в ступор. - Производит впечатление? - спросил за спиной Жора. - Не то слово. Здесь же все целое! - Это, брат, наша заслуга. В эту часть города никто кроме нас не суётся. С противоположной стороны мародёры в лучшем случае до комбината доходят, но и то самые отчаянные. А на этой стороне от комбината я пацанам под страхом жестокого сексуального насилия запретил беспределить. Аккуратно вскрываем все что нужно, спокойно изымается и снова в порядок приводим. Эта часть города наша. Остальные группировки по окраинам шерстят. Вот там вовсю свинячат уроды всякие. Хорошо, что пожаров пока не устраивали. На эту сторону от комбината не суются. Когда проезжать будем, то поймёшь почему. - А как ваш город называется? – спросил Иваницкий. - Химреактив. - Химреактив? – искренне удивился Володя. - Да. Раньше его Защучинск называли. Купеческий городишко был. А после войны сюда химический завод из Германии перетащили, тогда в Химреактив переименовали. Здесь фосфориты поблизости добывают. Через город газопровод и нефтепровод проходят. Химкомбинат много продукции выпускал: газы технические, аммиак, удобрения, пестицида, военная продукция. Вот это нас и погубило. Колонна летела по городу на приличной скорости. Изредка доносились удары, когда отвал трактора врезался в зазевавшихся или совсем отупевших зомби. Под колесами трещали кости валяющихся или сбитых трактором мертвецов. Старые двухэтажные кирпичные и деревянные домики однотипного барачного стиля сменились более новыми трехэтажными панельными коробками с элементами совковой эклектики. Вдали над крышами домов стали виднеется закопчённые заводские трубы и громадные технические сооружения, приближающегося комбината. Колонна проскочила центральную городскую площадь с обязательным памятником вождю мирового пролетариата. Затем они свернули на некое подобие городского бульвара, где архитектура была побогаче, и магазинов было побольше. Проехав весь бульвар от начала до конца, колонна пересекла еще одну площадь и заехала через выбитые ворота обрамленного колоннами портика на просторы «городского» парка. Полуразвалившийся сухой фонтан, кривые качели, кучка аттракционов, загаженный амфитеатр и высоковольтная линия электропередач над головой, создавали антураж досугового центра. Проехав по дорожкам сквозь убогий парк с часто стоящими некрасивыми деревьями, машины выскочили к воротам комбината-убийцы. Громадные серые ворота с непременной пятиконечной звездой на самом верху были покрыты многослойной коростой облупившейся краски. Серый бетонный забор в грязных потеках разбегался в обе стороны, а вокруг царила ужасающая пустота. Вкупе с мрачным давящим небом и с пентаграммой над воротами химкомбината, территория напоминала преддверие чистилища - места, где жертвы в мучительном немом ожидании готовятся принять страдания для избавления от накопленных грехов. - Жутко здесь, - высказал свои ощущения Иваницкий. - О! Это ты прав, братишка. Здесь самые страшные места. Тут чудища обретаются. Много. - Чудища? - Да. - Какие чудища? – якобы не понял Иваницкий. - А такие чудища, - с усмешкой в голосе ответил ему Баллон. - Страшные, как ядерная война. На громадных обезьян похожи. Скорость колонны заметно возросла. Теперь они ехали вдоль территории предприятия. Жора протянул руку над Володиным плечом и указал на низкую кирпичную пристройку большого здания. Её плоская кровля торчала над забором от силы на полметра. Среди беспорядочно наваленных на крышу пристройки ящиков сидело вполне узнаваемое существо, напоминающее лысого бабуина-переростка, раскормленного до размеров гориллы. Жора тем временем сообщил в рацию: - Десять часов. Пристройка к цеху водоподготовки. Бойся. В ответ захрипело: - Вижу. Трактор, не снижая скорости, пересек пешеходную часть аллеи и оба намека на газоны, перебравшись на дальнюю от забора дорогу. - Принимай вправо, - сказал Жора уже своему водителю. Грузовик вслед за трактором запрыгал по бордюрам, торопясь проехать мимо жуткой твари на безопасном расстоянии. Иваницкий ухватился за поручень, чтобы удержаться в трясущейся кабине. Теперь грузовики заметно ускорились, перестав равняться на скорость трактора в голове колонны. Сократились и разрывы между машинами. Похоже, что колонна на ходу перестраивалась в какой-то новый отработанный порядок. - Неужели чудищ раньше не встречал? – спросил у него Баллон. - Мы их морфами называем. - Морфами? - Да. Мертвяки изменяться начинают, когда мяса живых особей своего вида нажрутся. Зомби в морфов прекращаются. - Ты все правильно говоришь. В наших краях сначала и не поняли, откуда эти образины взялись. Думали, что это жмуры от газа мутировали. И все потому, что в городе чудищ почти что и нет. Зато зомби там очень много, а чудища эти только с самого комбината приходят. Что там в цехах твориться одному Богу известно. Все кто на территорию комбината попасть пытались – никто не вернулся. Это мы потом уже узнали, что чудища из ходячих мертвецов получаются, которые мяса живых людей наелись или жрали трупы, которые в зомби не превратились. Новые власти начали информацию распространять. Требовали, чтобы трупы с ранениями в голову уничтожали полностью – сжигали, а не закапывали. - А почему на комбинате так много морфов? Там люди особым образом гибли? - Наверное, так оно и было. Похоже на то. Газ он в первую очередь по нервной системе и мозгу бьёт. Мы тут с мужиками думаем, что у тех, кто в облако концентрированного газа попал, мозги разрушались. Выгорали или ещё чего. Такие трупы не поднимаются. А те, кто просто газа хлебнули – в помещении находился или противогаз успели надеть, те гибли и зомби стали. Вторые ели трупы первых. Поэтому много твоих морфов получилось. Ведь комбинате почти десять тысяч человек работало. Может, так все и было. Только я… Рассказ Жоры прервало нападение морфа на трактор. Неподвижная образина, до поры до времени мирно торчавшая среди ящиков, вдруг встряхнулась всем телом и длинным прыжком сорвалась с места в направлении головной машины. - Ёб! – заорал над ухом у Иваницкого Жора. Лысая уродливая тварь, стремительными скачками преодолев отделявшее расстояние, уже сидела на крыше трактора и молотила по ней лапами, пытаясь пробраться внутрь. Над головой Иваницкого что-то загрохотало. Неужели второй морф напал на их автомобиль? Следователь уже ткнул стволом пулемёта в крышу, чтобы расстрелять наглую тварь, но его остановили. - Стой, дура! – крикнул Жора. – Свои! Пару секунд спустя над головой загрохотали выстрелы. - Дурак! У нас в кузове стрелки сидят. Чуть парня мне не угробил. Иваницкий наблюдал, как пули рванули бугристую шкуру морфа. Тварь попыталась укрыться за кабиной трактора, но оттуда полыхнула вспышка и вырвалось белесое облако пороховых газов. Морф скатился на землю. Тракторист или его помощник угостили зверюгу хорошим зарядом картечи или пулями из гладкоствола. Раненную тварь не погибла. Морф тяжело вскочил и, припадая на правую сторону, пустился на утёк. Его атака не удалась. - Совсем уроды обнаглели. Жрачки, наверное, не хватает, - пояснил Жора. – В наши края они редко заглядывают. Тихо в нашей части города, жилым не пахнет. Они все ходят охотиться на ту сторону от комбината, где новый город и посёлки пригородные остались. Хитрые и опасные твари. - Много их на ту сторону ходит? - Так кто чудищ то считать будет? Если заметил, то ноги уноси. Хотя был у нас случай с группой разведчиков, которые загнать такого пытались, но он их сам на второго урода вытащил. Живыми остались только те, кто в кабине сидел. А кузов кровищей залит до верха бортов. Сам видел. После этого мы машины сверху тоже начали закрывать. Защиту ставить. Теперь почти на броневиках ездим. С открытым кузовом только машины под пулемёты делаем. - А топливо? - Да. Это ты прав, братишка. Горючка скоро в страшенном дефиците будет. Мои ребята хотят наладить выпуск двигателей для локомобилей. Это на дровах машина ездит. Точнее на печном газе от дров. - Слышал. По-моему это во время Великой Отечественной такие использовали? - Не только. На таких штуковинах все крупные и некрупные стройки в Сибири держались. Забор комбината закончился. Дальше машины проехали параллельно трамвайным рельсам через второй парк и снова оказались среди городской застройки, но более новой и многоэтажной. - Это комбинатовские дома. Тут, бывает, залётные шерстят, но здесь слишком опасно. Они как раз проехали мимо стоящий практически на середине дороге «нивы» с распахнутыми дверьми. Чуть дальше попался полностью сгоревший грузовик. Вокруг уже был привычный пейзаж брошенных городов с опустевшими домами, выбитыми витринами, обглоданными костяками и полуистлевшими трупами на дорогах. Колонна пересекла очередную городскую площадь и въехала в квартал современной комплексной застройки. Пятиэтажные хрущёбы сменились девяти и двенадцатиэтажными домами. - Этот новая часть города. После расширения комбината построили. В семидесятые послевоенную жилую застройку снесли и новые производственные корпуса на том месте поставили. Сюда людей из сносимых домов переселяли. Во время большого песца им меньше всего досталось. Здесь мало погибших было - облако не дошло. Чем ближе они продвигались к окраине города, тем больше появлялось следов грабежа и жестоких заварушек. В итоге они даже увидели мелкую банду мародёров. Четверо мужиков практически бегом таскали из магазина картонные коробки в нутро городского автобуса с зарешеченными окнами, а двое других добытчиков расположились с оружием на его крыше, прикрывая мародёров. Заметив колонну из пяти машин мужики, как по команде, бросились в укрытие и ощетинились оружием. Двое охранников сиганули вниз с крыши автобуса так резво, что чуть не переломали себе ноги, но обошлось. В самом худшем положении оказался водитель потому, что, не смотря на суматошные старания, он не мог быстро отогнать свою колымагу с открытой площадки, наверное запаниковал. Испуганных мужиков тревожить не стали, а проехали мимо них на полной скорости. Мародёры с показной ленцой вернулись к прежнему занятию, старательно делая вид, что ничего не произошло. Но актёры из мужиков были никудышнее - полная бездарность. Кто-то переигрывал, чрезмерно размашистыми жестами демонстрируя своё безразличие к проехавшей колонне, остальные исподтишка затравленно озирались вслед Жориной группе. Трактор во главе колонны свернул с широкой неплохой дороги в проулок, когда вдалеке между домами показалось открытое пространство. Колонна проехала через несколько дворов со следами панического бегства и кучей брошенного барахла, погибающего под открытым небом. Картина очень напоминала подмосковные города и посёлки, которые видел Иваницкий раньше. Город закончился сразу и вдруг. Только что были многоэтажные дома, детские и спортивные площадки, но последний проулок вывел их сразу за городскую черту. Граница города с этой стороны начиналась без всякого перехода. Многоэтажные корпуса панельных домов выходили одним из фасадов сразу на открытое большое поле, бугрящееся холмами и унылыми островками растительности. В том месте, куда они выехали, открытое пространство больше напоминало полупустыню, облагороженную редкими деревцами и жалкими ошмётками цивилизации в виде покосившихся столбов линии электропередач, единственной дорогой и железными гаражами. Из города команда Жоры Баллона выехала по разбитой пьяной дороге, коварно спрятавшейся в низинке между двух холмов. Растительность здесь была гуще, и утлую дорожную насыпь скрывал обильно разросшийся кустарник. Здесь колонна разделилась. Извилистая захудалая дорога увела их бронированный «егерь» вслед за трактором на верхушку лысого холма, откуда открывался унылый вид на убогую пригородную территорию. Машина уже заглушила мотор, а трактор замер, чадливо тарахтя двигателем. Основным плюсом их позиции была великолепная обзорность, позволявшая видеть все как на ладони. - Приехали, - оповестил Жора о прибытии. - Здесь будете встречаться? – спросил Иваницкий. - Здесь мы будем ждать. А встречаться будем возле вон той остановки, где член торчит. Над плечом Иваницкого опять высунулась пухлая рука, но уже с биноклем. Жора любезно протянул Володе оптический прибор. Ошибиться действительно было сложно. Вдалеке была видна широкая прямая главная дорога. А на всем протяжении от границы города до начала какого-то посёлка только в одном единственном месте топорщилось нелепое сооружение, выполняющее одновременно роль городской стелы и остановочного павильона. Цилиндрическая высокая бандура со сферической верхушкой представляла собой какой-то громадный агрегат, списанный с химического производства доживать свой век на въезде в город. Наверное, он должен был символизировать мощь химической промышленности, но по факту этот агрегат беззастенчиво наводил прямые ассоциации с фалосом. - Это наша достопримечательность. Баровую ректификационную колонну на въезде в город поставили. Там ещё буквы приварены – название нашего города, но их отсюда не видно. - Вот поэтому наш город Херреактив или Залупинск прозвали в народе, - опять съюморил осмелевший водитель. - Это правда, - подтвердил его слова Георгич. Он впервые нарушил своё молчание с момента отъезда колонны. Похоже, что его тоже угнетал вид мёртвого города. Остановочный павильон рядом с фаллическим символом переживал не лучшие времена. Скелет из металлических труб был неестественно искорёжен, а пространство под ним заполняли куски бетона, кирпичного крошева и осколки, блестящего на солнце, стекла. На верхушке сооружения виднелся наскоро сляпанный кривой настил из шифера. Наверное, кто-то пытался отремонтировать злосчастную остановку. - А чего ваша остановка руины напоминает? - задал невинный вопрос Иваницкий. Водитель громко заржал, а Георгич зашёлся перхающим кашлем или смехом. - Волшебная сила искусства, млять, - вполне серьёзным тоном пояснил Баллон. – Все, кто мимо залупы нашей городской проезжал, обязательно на неё пялились, поэтому аварийность у нас в этом месте была запредельная. Каждую неделю кто-то в остановку влетал. История славы этого шедевра написана кровью. Вот так, дружочек. Иваницкий разглядывал в бинокль сам фаллический шедевр, остановочный павильон, дорогу и окраины. Рассмотрел он так же и посёлок в который втыкалась дорога из города. Вопреки ожиданиям посёлок оказался весьма оживлённым для наступившей эпохи. На улочках виднелись люди, а из труб построек там и сям вился белёсый дымок. Дорогу в посёлок преграждал блокпост, а по границе виднелись кордоны. Высокие стены и заборы жители пытались соединить между собой, но работу ещё не завершили. Охранное сооружение посёлка зияло прорехами. Дополнительно несколько рядов колючей проволоки отделяли посёлок от открытого поля. Выходить из кабины совершенно не хотелось, даже наоборот. Жора принялся объяснять Иваницкому особенности предстоящей встречи, а попутно рассказал историю местных взаимоотношений. - Мы с Кабаном возле остановки на трассе договорились встретиться. Местность там просматривается хорошо. Видишь, чуть дальше, где КАМАЗ сгоревший. Там человек маячит. Это снайпер или наблюдатель от Кабана, а скорее всего и то, и другое. - А трасса это единственный выезд из города? – уточнил Иваницкий. - Нет. У нас ещё железная дорога и комбинатовское шоссе для тяжёлой техники на эту сторону выходит. Мелких дорожек, типа той, по которой сюда приехали, я в расчёт не беру. Вот там дальше. – Жора указал на виднеющиеся вдалеке группы домов. – Там посёлки. Справа от дороги – «Мирный», а слева - «Комсомольский». Они всегда враждовали друг с другом хоть и соседи. Ещё с периода социалистических соревнований повелось. Там дворец культуры химиков, администрация, больница, библиотека, старый большой универсам, рынок и автовокзал есть, а ещё новый торговый центр. Так это вроде как нейтральная территория. Городских, захаживавших в посёлки, ещё терпели, и то если ведут себя правильно, а друг друга комсомольцы и миротворцы молотили почём зря. Вот такой социализм у них был. Дальше через пять километров ещё два посёлка есть - «Индустриальный» и «Спутник», но это для богатеньких. Там все чин-чинарём, вроде как и экология получше, и воздух почище, и клубнику с грядок можно трескать, и вода из под крана карболкой не пахнет. Но сейчас они сами по себе, объединились и нос к ним сунуть нельзя. Комсомольский и Мирный – это быдловыселки. Им бы объединиться, а они к вооружённому противостоянию перешли, когда вся эта катавасия началась. В них ещё до большого песца власть бандиты держали. Все как в девяностых. У комсомольцев и мирных - в каждом поселке своя группировка. Кабан, он раньше только в Комсомольском власть держал, а поселок Мирный он под себя только недавно подобрал. Бригада у Мити Вольского в Миром слабенькая была. Набрал всяких бывших уголовников, да авторитетов в тираж списанных. А у Кабана головорезы одни, все безбашенные. На прошлой неделе у них с миротворцами заварушка была. Митеньку вальнули тогда. Возможно, даже свои же это и устроили, а сейчас они добровольно под власть Кабана уходят. Теперь Кабан с этой стороны все выезды из города будет контролировать. Хорошо, что порядок наведёт, а плохо, что жадный он до ужаса. Дань безмерную драть будет с добытчиков. Жора даже подёргал Иваницкого за рукав для большего драматизма. - Теперь у него в городе один конкурент остался - это я с ребятами. У меня сил значительно меньше, но не все так просто. Нас голыми руками не возьмёшь. Комсомольцы понятия не имеют, как к нам через город добраться. Дальше комбината никто не суётся, бояться. А в объезд к нам ехать – долго и неудобно. Бродов через речку больше нет, а мост далековато и военные его держат. Поэтому раньше Кабан никуда мне не упирался. Мы были сами по себе, но теперь, когда он под себя Мирный подмял, с ним договариваться придётся. Если на мену ездить, то по трассе самый короткий путь. Понял? - А Индустриальный и Спутник? - Забудь ты про них. Там свой бизнес. Сельское хозяйство возрождать стали и с районным центом торгуют. Удачное у них место. Лезть никуда не нужно. Им выгоднее добро из города притыренное на продукты выменивать, чем самим со жмуриками ходячими воевать. Им незачем рисковать. Тех, кто в город ходит и без них хватает. Мирные и комсомольцы сначала тоже в город наведывались, а потом стали дань с добытчиков брать. Так выгоднее и безопаснее. - Рэкет значит? - Можно и так сказать. Кабан из бакланов, ну это хулиган значит. - Обижаешь, Жора. Неужели после милицейской службы я в уголовниках не разбираюсь? - укорил его следователь. - Да, прости. Митя из настоящих блатных был. Только после того как Большой Песец пришёл, Кабан быстрее сориентировался. К тому же у него с ментами завязки хорошие были. А Вольский нас краснопёрых на дух переносить не мог. В общем, сначала только сферы влияния Кабан и Митя пытались делить. Но после первых стычек война началась. Митя больше на блатных из город и района опирался, это его и подвело. У Кабана ребят больше было и оружие получше. Кабан к себе забрал ребят из пожарной части, а у них техника посерьёзней и боевые стволы были. Митя тоже был не лыком шит, но не устоял. Хотя все равно бабы виноваты… Жора самозабвенно рассказывал Иваницкому славное боевое прошлое местных авторитетов. Чем-то Володе это напомнило старинные баллады или древние саги, переложенные на современный лад. В рассказе Баллона была интрига, славные подвиги, предательство и любовь, а также самоотверженность героев. Володе даже стало интересно: какое место отведёт себе Жора в этом эпическом повествовании. - Хорош! - рявкнул Георгич. – Растрепались словно кумушки на завалинке. Едуть! Иваницкий снова прижал к глазам окуляры бинокля. В сторону кособокой конструкции из ржавых металлических труб под щербатым навесом из шифера двигался БТР с пустой башней без пулемёта. Боевая машина была выкрашена в чёрный цвет, а на бортах красовалась неизвестная символика. Жора включил рацию и сообщил: - Приехали. Теперь ухо держим в остро, не спим. Всем быть наготове. Все делаем, как оговаривали. Прием. Через какое-то время пришли подтверждения. Трактор остался стоять на месте. Машина Баллона двинулась в сторону потенциального союзника, которому в финале была уготована роль жертвы. Володя рассмотрел в боковое зеркало, что за ними вслед двинулись ещё два грузовика, а ГАЗ-66 видно не было. Кабан демонстрировал свой особый статус, остановившись в самом центре бетонной площадки перед остановкой. Возле боевой машины уже стояли три человека. Двое ребят с автоматами Калашникова, а третий самый здоровый из троицы привалился к броне, засунув руки в карманы. Наверное, это и был Кабан. Жора предусмотрительно остановился на самом краю площадки. Жора похлопал Иваницкого по плечу: - Двинули. Все двери кабины, кроме водительской, распахнулись одновременно. Володя вышел и взял пулемёт наперевес. Жора уже вышагивал в сторону предполагаемого Кабана. - Здравствуй, Кабан, - поприветствовал здоровяка Баллон. - Сам будь здрав, мусор, – недружелюбно встретил его Кабан. – Я смотрю, ты весь свой сброд с собой притащил. Ты уж не обессудь, что я такой неподготовленный в малом составе приехал. Ребят не хотелось на всякую мелочь отвлекать. Чё хотел то? Главарь банды демонстративно проигнорировал протянутую для рукопожатия руку, показывая своё превосходство и презрение к бывшему милиционеру. Жора опустил руку, делая вид, как будто ничего не сучилось и, не моргнув глазом, продолжил: - Дело есть. К обоюдному интересу. - И какие же дела могут быть у меня с мусором? - Кабан, тебе Медвежонок рассказывал про банковскую колонну. - Ну и? - Они повезут... - Знаю, - резко оборвал Кабан Баллона. - Ты дело говори. - Я хочу взять колону. Только людей у меня не хватает. Спокойный и уверенный взгляд Кабана неуловимо изменился. Иваницкий даже не рискнул бы описать этот лёгкий намёк на эмоцию. - Вот оно как? Значит, хочешь, чтобы мои ребята под пули лезли? - Нет. Мы сами колонну остановим. В голову им ударим. Я все силы туда брошу. Мне нужны те, кто колонну сзади отсечёт и не даст нам во фланги зайти. - А силёнок то у тебя хватит? - с недоверием переспросил Кабан. От Иваницкого не укрылось, что мощный мужик резко поменял своё отношения к ситуации. Теперь кроме недоверия и презрения в его голосе начал сквозить интерес. - У нас пулемёты есть, - сказал Жора, но закончить не успел. - Один этот? - с усмешкой спросил Кабан, указав глазами на «печенег» Иваницкого. Охранники Кабана издевательски заржали. - Тарасик, - тоже с улыбкой сказал Жора. В это самое мгновение застучала трещотка стопорного механизма, и стальная плита заднего борта поползла вниз. - Пошли. Покажу, - Баллон пригласил Кабана обойти машину. Когда Кабан с недовольным видом обошёл кузов, его лицо совсем потеряло брезгливое выражение. Из кузова на них уставился чудесное творение инженерной мысли Жориной бригады. - Ёпть! - только и смог сказать Кабан. Довольный произведённым эффектом Баллон, бодро заявил: - Уникальный образец. Им деревья можно косить. Стреляет охотничьими патронами двенадцатого калибра. Зверь-машинка. Кабан по ступенькам, наваренным на внутреннюю сторону опустившейся плиты, поднялся в кузов и ошалело уставился на невиданный агрегат. - Во, ты мент даёшь. Не ожидал. А он стреляет? Жора возмущённо поднял брови и снова окликнул помощника. - Тарасик. - Куда стрелять? - меланхолично отозвался коренастый бритый парень со злым лицом. - Крышу остановки работай, - пояснил Жора. Парень напялил маску, собранную из резинового респиратора и защитных панорамных очков. Хищно лязгнувший, агрегат приподнялся и повернулся на сложной турели после загадочных манипуляций Тарасика с рычагами. Ствол в массивном кожухе замер, нашарив в пространстве указанную мишень. Правая рука стрелка наконец легла на рукоятку пулемёта, а левая со смачным щелчком передернула затвор. Тарасик делал все движения сосредоточенно, важно и не торопясь, демонстрируя серьёзность намерений. - Готов, - сообщил Тарасик. - Пошёл! – дал отмашку ему Жора. Зажужжала помпа системы охлаждения, и кузов машины сразу утонул в дыму и диком грохоте. Скорострельность у аппарата была приличной. Иваницкий стоял в стороне от машины. Он сразу увидел результат «пристрелки». Крыша многострадального павильона мгновенно превратилась в пыльное облако, плюющееся осколками шифера. Все бросились врассыпную, пытаясь укрыться от летящего асбестового крошева. Пулемёт стих, дымя пеньком ствола, торчащим из кожуха. Демонстрация была зрелищной, эффект стал ошеломляющим. Как из-под земли выскочили и понеслись в сторону остановки сразу несколько автомобилей, а от видневшегося вдалеке посёлка выехал сразу три большие машины, больше напоминавшие крепости на колёсах. Весь механизированный корпус кабаньего воинства летел на выручку своего полководца. - Ша! Стой! Все в порядке! – заорал Кабан. Для пущего эффекта он забрался на кабину грузовика и махал руками над головой. - Стоять! Повинуясь главарю, комсомольцы прекратили стрельбу со стороны посёлка. Окружающие замерли в недоумении. - Я посмотрю, ты и вправду не готовился к встрече, - насмешливо кольнул Кабана Жора, подразумевая толпу, спешащих на выручку Кабану, бойцов. Кабан не обратил внимания на подначку Баллона или сделал вид, что не обратил. Он грузно спрыгнул с крыши грузовика. - И как вы эту байду додумались сделать? Кабан поглаживал объемистый кожух чудо-оружия. По виду Жоры можно было заключить, что он добился желаемого. Эффект от демонстрации был мгновенный и ошеломляющий. Тем временем подъехала кабанья подмога. Небольшую площадку перед остановкой уже взяли в плотное кольцо, ничего не понимающие, но уже готовые стрелять бойцы поселков Мирный и Комсомольский. Кабан отвлёкся от новой игрушки и злобно уставился на своих подчинённых. - Какого хера припёрлись, долбоклюи? Вашим табором только ворон пугать! Бойцы нерешительно стали оглядываться друг на друга. Похоже, что для начальственного гнева нужны были козлы отпущения. Но грозовая туча миновала также быстро, как и появилась. Кабан заржал громким хрюкающим смехом. - Ну, че? Обструхались, герои? Вы посмотрите, какую штуковину люди придумали, а вы только самогон с «ханкой» жрать и девок мацать горазды. Бойцы кабаньего войска осторожно начали подсмеиваться, внимательно наблюдая за своим командиром. Тем временем Кабан потерял интерес к приехавшим бойцам и целиком переключился на гладкоствольный пулемёт. Самодельное оружие его действительно «зацепило». Он тщательно расспрашивал о пулемёте все, на что у него хватало мозгов. Вместо Жоры на заданные вопросы отвечал Георгич. Кабан периодически кивал головой и цокал языком. От былой высокомерной и неприязненной гримасы на его лице не осталось и следа. Наконец в разговор Кабана с дядей влез племянник. Жора как-бы невзначай сказал: - А мы уже три такие машинки подготовили. Продавать думаем. Кабан, наконец, отвлёкся от пулемёта и уставился на Жору. - Стоящая вещь, - честно сказало он, не скрывая своего интереса. – Вот ещё бы боеприпасы к ней научиться делать. - Уже продумали. Гильзы, пыжи, картечь и пули можно на нашем оборудовании делать. Останется только порох и капсюли. Если бы комбинат свободен был, то там можно попробовать и порох делать. - На счёт комбината – это ты лишнего хватил. Ни хрена пока не выйдет, а вот город с помощью пары-тройки таких штуковин зачистить можно, - поделился Кабан своими мыслями. - Можно-то можно, но людишек у меня маловато и боеприпаса не густо. Золотишко и прочие цацки можно у тыловиков на порох, патроны и боеприпасы выменять. И оружием разжиться тоже можно. - А ты парень совсем не дурак, хоть и мент, - лукаво прищурившись, сказал Кабан. – Сумел меня удивить. Значит, говоришь, что голову колонны на себя берёшь? А осилишь? Сможешь остановить? - Да. Должны остановить. Я все три машинки, пулемёты и пушки выведу. - Пушки?! – снова вытаращил глаза Кабан. - Да. Пушки, - вместо Жоры ответил Георгич. Не вдаваясь в объяснения, он подошёл к борту грузовика и поднял откидную скамейку. На самом деле скамейкой оказался щит из фанеры и досок, под которым в прямоугольном скелетном каркасе лежала труба полутораметровой длинны. Из объёмистого жерла самодельного орудия высовывалась ярко-красная головка гиперболической формы с торчащим аппендиксом шишкообразного взрывателя. - Во, млять! – только и смог выдать Кабан. У Иваницкого глаза тоже вылезли на лоб. Если пулемёт он уже видел, то настоящая пушка или ракетная установка, для него была неожиданным сюрпризом. Такого от Жориных подопечных он не ожидал. - Че это? - спросил Кабан. - Реактивный миномёт и безоткатное орудие одновременно, – снова ответил гордый собой Георгич. - Испытывать будем? - А вы из неё уже стреляли? - Из этой - нет. Прототип позавчера испытывали. От запорожца одна яма осталась, - гордо похвастался Георгич. Включая эту дуру, у нас шесть пушечных стволов и шесть выстрелов. - А ну пальни. - Нет, Кабан. Любой каприз за ваши деньги. Слишком дорого и долго его делать. - А ещё у вас чего-нить есть? – уже с явным интересом и уважением сказал Кабан. - Есть. Пневмогранатомёты. Георгич выставил на раму, отхватывающую ствол орудия, баллон от акваланга. Баллон через длинный смотанный кольцами шланг соединялся с некой конструкцией, состоящей из метровой трубы и, приваренного к ней, второго металлического баллона поменьше, а так же рукояток и непонятных приспособлений. Предваряя вопрос Кабана, Георгич начал объяснять: - Граната загружается в ствол. Он откинул крышку в казенной части трубы, как раз перед маленьким баллоном. - Вот сюда. Засовываешь так, чтобы скоба была прижата. Ставишь пыж, разжимаешь усики, выдергиваешь кольцо и фиксируешь крышку. А потом давление из баллона подаешь в камеру. Георгич ткнул пальцем в маленький баллон, который обозвал «камерой», а затем положил в зарядную камору небольшую белёсую пластиковую бутылку, обёрнутую мягкой тканью. Следующим движением он закрыл крышку и притянул её специальной защёлкой. Все было устроено предельно просто до примитивности. - Останется только навести и нажать спуск. Здесь поворотный клапан стоит на редукторе. Если три очка давления дать, то полукилограммовую болванку на сто метров забрасывает. Георгич ухватился за рукоятку над замком и нажал приспособленный мотоциклетный рычаг от тормоза или сцепления. Со звуком «флуп!» трубка выплюнула белый комок вдаль. Описав дугу, «граната» приземлилась на дорожное плотно в полста метрах от грузовика. - Ну, как? - Вот вы даете! А та штуковина, которой стреляли не взорвется? - Это просто пыж и пластиковая бутылка с песком. Гранату имитирует. - А если граната в стволе застрянет? - И что? Шомполом выбьем. - А не взорвётся? - Нет. Скоба то будет на месте. Запал не сработает, если аккуратно вытаскивать. - Ну, Жора, поднимаешься ты в моих глазах как ракета. Может ко мне поедем? Я думаю, что нам есть что обсудить. - Спасибо за предложение, но в другой раз. Дело закончим, а потом и в гости друг к другу ходить будем. Только без обид. Согласен? - Не доверяешь? – прищурил глаза Кабан. – А как же ты со мной на дело идти собрался. Коли боишься? - В деле общий интерес есть. А сейчас я даже и не знаю, что у тебя на уме. - Ой, мутишь ты чего-то, ментяра. Не договариваешь. А после дела, что изменится? - Как что? В деле друг друга проверим. Кровью побратаемся. Да и интереса у тебя не будет что бы меня уничтожить. У кого ты сможешь разжиться приблудами такими? Ведь понравились? - Хм. Занятные штуковины. - Кстати, эти три машины, - Жора обвел руками свою технику. – Я тоже на продажу или мену готовил. Как думаешь, спрос будет? - Хм. Если начну «жалом водить» и про сложности рассказывать, то ты же не поверишь, - испытующе посмотрев в глаза Баллону, сказал Кабан. – Техника интересная. Я могу машины без пушек и пулемётов у тыловиков на оружие и патроны выменять, а прибыль пополам. Вот что я думаю. - С этим не спеши. Коммерция, коммерцией, а я тебе по-крупному предлагаю сработать. Большой куш взять и сразу. - Так значит, твои вперёд пойдут? Я подключусь, когда колонна в бою завязнет? – уже проявил заинтересованность к первому предложению Кабан. Хотя было заметно, что возможная коммерческая сделка его интересовала больше. - Я так и задумывал, - сказал Жора и просиял. – Денчик, карту дай! Невысокого роста боец, по виду напоминающий олигофрена, поднялся в кузов и подал Жоре большую кожаную папку с вытертыми латунными уголками. Баллон вытащил из нее и разложил на крыше кабины карту. - Вот смотри, - Жора ткнул пальцем в старательно прорисованный участок местных земель на большом бумажном листе. – Засаду сделаю здесь у стелы на границе района. - Ты, млять, вообще долбанутый! Такое предлагать! Да ты с дуба, ментяра, рухнул. Там же место открытое и просматривается во все стороны. Мы там как на ладони будем. Только останется себе на лоб мишень прилепить. Иваницкий отметил, что Кабан уже сказал «мы». - Кабан, дай я скажу, - постарался успокоить Кабана Жора-Баллон. – Вот это, что такое? Кабан близоруко прищурился, разглядывая место на карте рядом с Жориным пальцем. - Сухая балка. - Ты со своими встанешь там. Но не в балке, а там где балка в сухой лог переходит. С дороги вас не видно будет. Пару фишек выставите. Колонна мимо вас пройдет. А я их прямо у стелы встречу. Кабан заржал прихрюкивая. - Так они по тебе и проедут. Они тебя из пулемётов причешут и по остаткам твоим прокатятся. У них же бронегруппа в голове колонны пойдёт. - Кабан, я все орудия и один пулемёт как раз за стелой поставлю. Там можно укрыться. А еще два пулемёта в окопах по флангам размещу. И бойцов своих тоже в окопах спрячу. - Разведка все равно заметит. - Во-первых. Там они нападения не ждут – это точно. Во-вторых. Я орудия прятать не буду. Просто так установлю на фундамент стелы. Ты сразу понял, что это такое? Кабан снова посмотрел на сложную конструкцию с трубой внутри и торчащим кончиком боевой части. - Нет. Если бы увидел, то даже мысли не возникло бы. - В том-то и дело. Мы сейчас в ночь окопы копать будем и позиции устраивать. Рано утром дозорную машину разведки пропустим, а потом по голове колонны жахнем. Кабан смотрел на Жору уже с иным выражением лица. Наверное, так должны смотреть на камикадзе его однополчане. Напряжённое внимание к человеку, который собирается совершить нечто такое, что другим не под силу. Некий мистический страх перед отважным сумасшествием. - Хм. А не толкаешь ли ты мне фуфло всякое? - Кабан, думай сам. Если ты отказываешься, то разъезжаемся. Я забываю о конвое. Нехай катиться. Мы лучше технику и бойцов будем готовить. Я комбинат хочу зачистить. Дальше была немая сцена. Выдержав значительную паузу, Кабан сказал: - Ты бы на базар съездил, болезный. Там доктора принимают московские. Мозгоправы там тоже есть. Полечат умишко тебе маленько, и дурнину твою долбонутую выведут, Жорик. - Кабан, я раньше делал что-нибудь долбонутое? Напомни мне хоть один случай. - Не припомню, ментяра. Ты, Жорик, хитровыструганный. Даже у братвы к тебе уважение было. - Кабан, я предъяву кидать не собираюсь, но задевает меня, что ты меня за идиота держишь. - Не гони! Я такого не говорил. А базар сейчас фильтровать нужно. А я попусту балакать не привык. Уж больно придумки твои беспредельные. - Кабан, у меня все просчитано. Пулемёты специально делал для зачистки зазомбяченных мест. На живца жмуриков уже ловили. Надеюсь, тебе Павиан уже все рассказал? Кабан снова заржал. - Да. Пава набрешет и дорого не возьмёт, но в это я поверил. Весело ты это придумал: живых людей на столбах подвешивать. - Так разве это люди? Кто к нам с мечом придёт – тот на столбе и погибнет. - Вот поэтому я и думаю, что у тебя башня кипит. Можно было просто урода замочить, а такое изуверство к чему? - Нет, Кабан. Время сейчас другое. Это не развлечение было. Я хотел проверить: сколько жмуров сбежится, если на столбе живого человека подвесить. А теперь посмотри на мой пулемёт и скажи зачем мне это нужно. Я, почитай, все Заречье сам зачистил. - Ох и не простой ты парень, Баллон. Услышал я тебя. Но попомни слово моё. Моргало тоже пацаном не глупым был. А посмотри, что с ним стало. - Про него можешь не говорить. Он всегда чудил. Творческая натура так сказать, а понты пускать Моргало всегда мастер был. Заигрался малёха. Сейчас всю его шоблу впору за деньги на базаре показывать. - Я не про то говорю. Он недавно стацию «пятидесятый километр» взять пытался. Решение правильное, стратегическое. Там как раз отводок на грузовой речной порт начинается, и путь на товарную станцию проходит. Сесть на грузопоток – идея очень хорошая, но не срослось. Вроде все просчитал, но не покатил ему фарт. Прямо во время боя на залётных напоролся. Они мимо наверное ехали. Всего одна машина. Знаешь? - Нет. Расскажи. - Он чугунщиков в бой затянул и отступать стал, чтобы выманить, а две машины с пулемётами в обход послал. Решение тоже правильное. Только машины на пацанов каких-то наткнулись, которые мимо ехали. Нет теперь у Моаргалы машин с пулемётами. А залетные те оружие собрали и дальше поехали. Без поддержки у пиратиков почти всю команду перебили. Это я к тому, что на каждую хитрую задницу, есть гаечный ключ на девяносто, которым рано или поздно сральник открутят. - Так Моргала теперь в полной заднице получается? Жора многозначительно посмотрел на Иваницкого. - Конечно. У него большую часть банды перебили. Если не наберет народишко или на плечи кому-нибудь не присядет, то недолго ему осталось. Слишком многим дорогу он перешел, всем должен. У многих на него зуб есть. - Кстати, а как у тебя дела с Карбофосом. Сумел договориться? Кабан сразу помрачнел. - Хуже стало. У моей группы с его ребятами кусалово приключилось. Не знаю что теперь. Мои-то победили, но Карбофос просто так это дело точно не спустит. Мстить будет. - Жаль. К войне дело идёт. Когда колонну банкиров возьмём, ты рыжухой разживёшься, оружия накупишь, бойцов ещё себе наберёшь. Я тебе дело говорю. - Мне, Жора, подумать нужно. Времени на подготовку и планирование мало. Кабан впервые за время встречи назвал Жору по имени. - Раньше тебя это не останавливало. - Нет, ментяра, тут совсем другое дело. Я к вечеру ответ дам. К тебе Медвежонок мотается, что на Павиана шестерит. Он малявку тебе и отнесет. - Не пойдёт. Он ко мне в обход добирается. Крюк большой делает. Через город только мои пацаны ходить могут. - Да, - усмехнулся Кабан.- Только твои. При другом раскладе замочили бы твою бригаду давным-давно. Забрался к жмурам в самую задницу, поэтому и живой. - Хе. А ты меня психом обозвать хотел. - Так псих ты и есть, если там живёшь. - Вот именно! Я живу. А знаешь, сколько у меня людей в стычках с зомби погибло? - Сколько? - Ноль. С тех пор, как в новое логово перебрались, никто не погиб. Хотя сам знаешь, что не сидим взаперти и в город за товаром мотаемся. - Хитрый. Вот я и говорю. Что опасно с тобой дело иметь. Ты от услуг Медвежонка отказался. Чего предложить хотел? - В шесть вечера к тебе Мамута приедет. Ему скажешь. - А если он не вернётся? - Мамута вернётся. Если не вернётся – значит, это ты его завалил. - Нет, Баллон. Я не беспредельщик. Парламентёров уважаю. Если дам положительный ответ, то будь готов ко встрече в девять. А что ты по рации побазарить не хочешь? Или у тебя связи нет? - Связь-то есть, но не для всех. Время сейчас такое. Не хочу, чтобы в эфире слово ненужное проскочило. - Время сейчас такое, - передразнил его Кабан. - Не вопрос. Гонцов будем гонять. Я тебя понял. Покедова. Теперь уже сам Кабан пожал на прощание Жорину ладонь. Кабан ушел, с неожиданным проворством выпрыгнув из кузова. Судя по напряженным лицам, прибывшее на подкрепление бойцы, наверное, ожидала команду «фас!», но команды так и не последовало. Бойцы постепенно один за другим отправлялись вслед за Кабаном. Через три минуты на площадке возле остановки остались только те, кто приехал с Баллоном. - Уф. Я чуть в штаны не наделал от страха. Завалить он нас хотел. Точно тебе говорю. К бабке не ходи. А ты Вова понял это? – выдохнул Жора. - Нет. Подожди, Жора. Так он же самодельным оружием заинтересовался. А если интерес есть, то и убивать не будет. - Да брось ты. Ему нужно серийное оружие и боеприпасы, а не самопал. Не будь наивным. Если раньше он меня серьёзно не воспринимал, то теперь я для него опасность представляю. Он меня терпеть не будет, замочит рано или поздно. Зачем ему конкуренты, да ещё такие, которые сами себе пукалок всяких наделать могут. Опасны мы для него стали. Хотя правда в твоих словах есть. Пусть Кабан думает, что я уверен в своей незаменимости и подлости от него ждать не буду. На это расчёт и был. Он согласиться. Но не для того чтобы колонну атаковать. Ему меня обескровить нужно будет, а потом добить. Еще он наше логово прибрать захочет. Если он научиться через город ходить, то ему бояться будет некого. На самом деле у меня десяток человек погибло от мертвяков. Это когда к нам пара чудищ забели всего-то на всего. Как раз после этого я понял, что мне мост валить нужно или убираться оттуда. Воды мертвяки и чудища почему-то бояться. Даже через брод не полезут. За разговором они доехали до оставленных на возвышении машин. Жора с Иваницким, Денчиком, Георгичем и Тарасиком добрались в кузове. На горе они быстро пересели в кабину и всей колонной двинулись в обратный путь. Мимо окон несся все тот же жуткий город, располовиненный комбинатом на разграбленные кварталы и нетронутую часть с целыми витринами и не повреждёнными мертвяками, так страшно напоминающими живых людей. Возле брода их поджидали пара шустрых зомби. Твари пришли в возбуждение, когда заметили колонну. Следователь услышал, как из машины, следующей за их грузовиком, бабахнули несколько выстрелов. От зомбаков полетели клочки одежды и кровавые брызги. Ногу того, который находился подальше, неестественно дёрнуло в сторону как у марионетки на ниточке, и они кубарем полетел на землю, щедро оккупированную высохшими сорняками. Второй тоже дёрнулся и упал, но все-таки смог подняться на четвереньки и резво укрыться от выстрелов в канаве. Трактор сделал небольшой крюк, прокатившись по трепыхающемуся на обочине зомби, и скатился с берега к урезу воды быстрой широкой реки. На базе их ждали. Баррикада перед въездом была все так же разобрана, а люди толпились по обеим сторонам от ворот. Все машины остановились в ангаре, и за колонной закрылись раздвижные ворота. Выйдя из грузовика Жора сказал: - Готовимся. Пойдут все, кроме караульных у ворот. Собираемся по-тяжелому. Похоже, что больше ничего не нужно было объяснять. Толпа мгновенно загудела и начала деловито растекаться во все стороны. - Командиры, все ко мне в бункер, - добавил Жора. Бункером оказался просторный подвал под трёхэтажным зданием. Облезлое помещение оказалось убрано и старательно вычищено. Но не смотря на это, здесь все еще отдавало сыростью и хлоркой. Баллон пересказал командирам разговор с Кабаном, комментируя реакцию главаря конкурирующей группировки, и объявил своё решение. - Так, мужики. Время не ждёт. Он согласится. Ты Георгич прямо сейчас ведёшь на место группу ликвидации, чтобы от вас не было ни дыма ни шороха к тому моменту когда Кабан со своими уродами приедет. Постарайся успеть. Келдырь ставит засаду у стелы. Паша - погоня и зачистка. - Мотоциклы брать? - Конечно. Берём все и по максимуму. Здесь игра ва-банк. Или мы его или он нас. Жора склонился над разложенной на столе картой. - Малек. Берёшь всю недоделанную машинерию. - Так из неё стрелять нельзя?! - Тебе нужно будет создавать видимость. Бойцы пусть не высовываются. Минимум людей туда поставишь. По колонне не стреляешь. Много шума и ничего. Понял? Пугачей с селитрой наберёшь. Их не жалей, удобрений и прочего навоза у нас много. Колонна встанет и сразу пустит дымы. Они ещё несколько канистр с горючкой должны взорвать и ветошь с мазутом зажечь. Дальше засадники пугачи палят и бомбочки взрывают, а остальные ждут, пока Кабан в драку полезет. Его банкиры должны плотным огнём встретить. Когда он назад покатится, тогда его и примем родненького. Георгич, ставишь ребят так, как с тобой вчера обговаривали. Мотоциклистов и лёгкие машины поставишь полукругом в тылу. Пустим их после того, как банкиры стрелять перестанут. Уточнение деталей боевой операции заняло примерно час, после чего ещё час заняли сборы и работа с рядовым составом. Машины выезжали с базы группами по три единицы. Мотоциклисты выскочили на своих бешеных скамейках разрозненной лихой ватагой. На базе практически не осталось защитников, почти весь наличествующий боевой состав банды был отправлен на операцию по разгрому конкурирующей банды. Баллон остался в своем логове, ожидая вестей от Кабана. Иваницкий ехал в одной машине с Георгичем. Ушлый мужик не терял время даром, а подробно расспрашивал о жизни в Подмосковье. Больше всего он интересовался: где и чем полезным можно разжиться с меньшими затратами. Рассказ Иваницкого о раздаче на заправках и в накопителе оружия с боеприпасами привёл его в абсолютный восторг. Ещё задолго до места назначения дотошный мужик успел надоесть хуже горькой редьки. Так что сообщение о прибытии было встречено Иваницким с ощущением долгожданного избавления. Машины сошли с дороги и попёрли сразу по полю, оставляя за собой приличные колеи. Земля была сырая и мягкая. Маячащая впереди трасса выделялась высокой насыпью. Место действительно было открытым. Единственным высоким объектов в округе была та самая бетонная стела высотой около десяти метров, украшенная гербами и промышленной символикой. Внизу виднелось нагромождение заброшенного недостроя. Возможно там хотели сделать придорожное кафе со стоянкой. Возле этой руины виднелись маленькие машинки и людишки из отряда Жоры Баллона. Иваницкого разместили с его точки зрения вполне удачно. Ему предстояло лежать на куче строительного мусора, которым засыпали промоину между двумя высокими буграми. Плюс этого места заключался в том, что с обеих сторон Володю закрывали бугры, а сверху от непогоды он оказался укрыт большой стеновой панелью из бетона с остатками обоев на внутренней стороне. Его огневая позиция была расположена так, что перед ним как на ладони открывалось дно и склоны балки на всем ее протяжении. Жора действительно проявил себя как неплохой тактик. Загнать противника на открытой местности в узкую складку ландшафта – это было гениальным решением. У бойцов Кабана не было шансов. Балку с относительно пологими склонами перпендикулярно пересекало шоссе или тракт с высокой насыпью. В двухстах метрах от дороги балка сворачивала под углом в сорок пять градусов и постепенно превращалась в лог, расползаясь в стороны и углубляясь. Сам сухой лог не был таким уж и сухим. Иваницкий прекрасно видел, что дно широкой котловины заполонено прошлогодним камышом и осокой. Скорее всего, там было болото или заиленное озерцо, которое сейчас весной превратилось в непролазное месиво. Задачей Иваницкого было уничтожать пулемётным огнём бандитов Кабана, которые будут пытаться выбраться из балки или лога. Хотя сложно было представить, какой сумасшедший полезет под обстрелом на открытую местность. За позицией Иваницкого разместились пневмо-ганатомётчики. Только стреляли они не стандартными Ф-1 или РГД-5, как было обещало Кабану, а самодельными гранатами, завёрнутыми в картонные гильзы. Сжатый воздух к стволам подавался не из баллонов, а от обычного компрессора, который используют дорожники для работы отбойных молотков. Сами стволы устанавливались на хитроумные станины. И всю эту машинерию обслуживали три расчёта по три человека по главе с командиром отделения. Иваницкий не стал разбираться дальше в тонкостях боевой операции, спланированной гением интриги – Жорой-Баллоном. Володя принялся обустраиваться на выделенной позиции. Сначала он устроил себе лёжку, подстелив на кусок полиэтиленовой пленки свой бушлат и пару туристических ковриков. Ему притащил из машин перкалевую туристическую палатку и кусок маскировочной сетки, но он палатку устанавливать не стал, а планировал ей укрываться на манер одеяла. Палатка цвета хаки и маскировочная сеть должны были не только укрыть его от врага, но и стать ему защитой от холода и непогоды. Бруствер Володя устроил из крупных осколков кирпичной стены и кусков бетона, присыпав их для верности мелким мусором и землёй. Когда Володя закончил обустройство, его навестил Георгич. Скорее всего, у него был военный или даже настоящий боевой опыт. Георгич придирчиво осмотрел позицию Иваницкого, а потом дал несколько точных и толковых указаний. Иваницкому пришлось все переделывать. Кроме этого Григорич провёл с ним тщательный инструктаж по поводу всей боевой операции. От предложенного второго номера Володя отказался. Пока следовало затаиться и не высовываться. Ночь придётся провести в засаде, ожидая прибытия бригады Кабана. Саму «банкирскую» колонну ждали рано утром часов в шесть. Ее встречала псевдо-засадная группа. Имитацию успешного нападения готовили очень тщательно. Бригада Кабана должна была поверить, что победа неминуема. В противном случае они просто не будут ввязываться в бой. Следовало дождаться когда, встреченные сплошной стеной огня, бойцы Кабана побегут обратно в балку. После зелёной ракеты начинали работать все огневые точки заграждения, включая и пулемёт Иваницкого. Была дана команда валить всех, кто пытался выбраться из балки или лога и всех кто будет находиться на открытом поле. На первый взгляд не было ничего сложного. Но острое предчувствие чего-то плохого свербело глубоко на заднем плане сознания, и эта приближающаяся гадость должна была случиться обязательно. В этом уже сомнения не возникало. Володя привык доверять своей интуиции. Он даже наметил себе пути отхода, готовясь к неизбежному. Иваницкий наблюдал, как гранатомётчики пристреливали балку и спуск в сухой лог. Все три установки, с небольшими задержками на перезарядку, запускали муляжи самодельных гранат, которые, пролетая по высокой дуге, шлёпались на жухлую полёгшую траву и мягкую землю. Если сами гранатомёты были малошумными, но злобное стрекотание компрессора с примешивающимся тарахтением дизеля разносилось во все стороны. Наконец компрессор заглушили и природный шум накатывающихся вечерних сумерек опустился на мир. Несколько молодых ребят побежали собирать муляжи «гранат», отстрелянных миномётчиками. Иваницкий собрался уже было вздремнуть, но свет фар с дороги нарушили его планы. Прибыла кабанья бригада в голове которой ехала машина Жоры. Автомобили и знакомый черный БТР Кабана съехали с дороги и так же гуськом двинулись по балке. Володя меланхолично наблюдал за гудящими и дребезжащими коробками, светящими на склоны мощными фарами. Кабан устроил лагерь практически в самом начале сухого лога перед выездом в балку. Машины развернулись мордами к выезду и построились в два ряда. Похоже, что у Кабана тоже был свой план. Иваницкий наблюдал, как одна из машин отделилась от остановившейся колонны и поехала обратным путём. Володя увидел, что в кузове машины стоят Кабан и Жора. Баллон активно жестикулировал руками. Он что-то рассказывал или объяснял главарю конкурирующей банды. Машина доехала до дороги и повернула в сторону стелы. Вернулись вожаки разбойничьих ватаг уже в темноте. Иваницкий пожевал, принесённые Альбиной пироги, и запил их чаем из термоса. Решив, что ничего интересного в инспекции главарей нет, он нацелился вздремнуть, но сон никак не шёл. Минуты текли медленно и нудно. Мысли кружились в голове, перескакивая с одной темы на другую. В какой-то момент он все же слегка задремал, но мысли о своих соратниках в накопителе не давал ему покоя. Он и так слишком долго ошивается не понять где. Что там без него происходит? Как там его долговцы? Иваницкого этот заботило больше всего. Он так и лежал под старой палаткой, безразлично наблюдая как движутся по ночному небу ползет полная луна, бегут тучи и медленно сереет горизонт на востоке. Небо из черного становилось темно синим, а потом тон за тоном светлело, стремясь к голубому. Еще солнце не выглянуло из-за горизонта, когда фары первой машины банковской колонны показались вдалеке. Иваницкий посмотрел в полевой бинокль. На трассе проскочил уазик разведки. Из люков в крыше автомобиля были видны головы в очках и арамидных шлемах. Машина не задерживаясь пронеслась мимо стелы и покатила дальше. Колонна оказалась крупной. Там было не менее трех десятков грузовиков, автобусов и легковых машин. Впереди сплюснутым носом пробивал холодный утренний воздух бронетранспортёр. Было ещё несколько банковских бронированных автомобилей - это были специализированные инкассаторские машины. Время неумолимо бежало вперёд. Нехорошее предчувствие нарастало и крепло. Что-то должно было пойти не так. Бронетранспортёр практически доехал до стелы, когда грохнул первый пушечный выстрел. Без каких-то промежутков последовали три мощных взрыва, а внезапно вспыхнувшая перестрелка превратилась в непрерывный гул канонады жесткой рубки. БТР полыхнул пламенем и скатился в кювет на другую сторону дорогу. Оттуда полыхнул яркий вспышкой мощный взрыв. Загорелись машины в колонне. Уже три густых черных дымовых столба поднимались в небо. Полыхало яркое пламя. Были заметны фигурки панически разбегающихся людей. Бой входил в решающую стадию. Загорелась и выплюнула в небо клубящееся дымное облако замыкающая машина. Машины из колонны стали хаотично и медленно сползать с дороги в поле. Наконец очнулся Кабан. И это было не мудрено. Казалось, что банкирская колонна уже была разбита. До её полного уничтожения оставались какие-то несколько десятков минут. Кабан решился внести свою лепту в феерическую победу. Машины его бригады беспорядочной толпой двинулись по дну балки, набирая скорость. Люди безалаберно высовывались из окон и люков транспорта. Они азартно махали оружием, подгоняя едущих впереди. На сколько Иваницкий понял, все машины Кабана были разделены на две группы. Сначала двинулась первая группа кабаньего войска, но после того как первая группа скрылась в балке, то вторая группа тоже двинулась вслед за первой. Причём двинулась очень не хорошо. Казалось каждый экипаж сам решал когда ему ехать, а кроме того некоторые особо шустрые бойцы пытались обгонять друг друга, напоминая стадо взбесившихся быков. Внезапный перелом в бое случился, когда первые три машины кабаньего войска выскочили на дорогу. Хаотичные перемещения и людская беготня в банкирской колонне мгновенно закончились. Первая машина бандитов выплюнула вертикально вверх огненный смерч, на месте кабины второго автомобиля вспух безобразный чёрный взрыв с оранжевыми всполохами. А третий автомобиль так и проскочил через дорогу не останавливаясь, закончив свой прыжок эпичным кувырком. Две следующие машины столкнулись вместе и замерли. Боевую колонну Кабана поливали и утюжили свинцом и гранатами со всех сторон. Внезапно с крыш дымящих автобусов в сухую балку ударили выстрелы из РПГ. Белесые следы реактивной струи прочертили полосы от «горящих» на дороге машин в сторону отрядов Кабана. Съехавший в кювет БТР внезапно ожил и на полной скорости летел прямо по полю в сторону лога, чтобы отсечь отход бандитов. Зелёная ракета взвилась в воздух. Пора. За спиной Иваницкого сразу захлопали пневматические гранатомёты: «Фумп, фумп, фумп», а следом затарахтел компрессор. Первые гранаты легли не совсем удачно, но они внесли панику в напирающие сзади автомобили второй группы бандитов Кабана. На край балки выкатился грузовик с самодельным пулемётом в кузове и накрыл свинцовым ливнем завязшую колонну. Второй автомобиль с пушкой в кузове встал рядом и сделал единственный выстрел. Взрыва не последовало, но в воздух выбросило кучу обломков получившихся от удара тяжёлого снаряда в последний автомобиль. Колонна была заперта. Началась настоящая бойня. Самодельный пулемёт быстро заглох, но к этому времени подоспел БТР и ударил с тыла по колонне из КПВТ. Рейдовые машины превращались в металлолом. Похоже, что на целые трофеи тут не рассчитывали. Задачей операции была полное уничтожение банды Кабана. Из балки стали выбегать люди. Иваницкий приник к оптическому прицелу и дал первую очередь. Весёлый злой азарт захватил его сразу. Мелкие пригибающиеся к земле фигурки пытались скрыться от него, но это было бесполезно. Пули смертельной метлой выметали участки поля, примыкающие к склонам балки. С обеих сторон от Иваницкого работали снайперы. Ребята тоже ели свой хлеб не даром. Холодная циничная резня достигла своего апогея. Дно балки превратилось в ад. Горели уже все машины. Бухали взрывы. Яркие огненные вспышки с черными шапками говорили о взорвавшихся баках и боеприпасах. Между горящими автомобилями гуляла сама смерть. Из лога выскочил небольшой паркетник, но он тут же попал под перекрестный огонь. В одно мгновение задралась вверх крыша и капот машинки. Во все стороны полетели куски металла. От вёрткого кроссовера не должно было остаться даже годных запчастей. Иваницкий с упоение прижимал дрожащую машинку, плюющую убийственным огнем. Он не сразу понял, что его трясут за ногу. Кто-то схватил его рукой за голенище и сильно дергал. - Ты че? Ракеты не видел? За его спиной, присев на корточки, торчал сам Жора. - Поехали скорее. Банкиры сами оставшихся добьют. У нас полчаса есть на то, чтобы смотаться. К ним уже подмога с обеих сторон едет. Давай быстрее. Не дожидаясь следователя Баллон. Поднялся на ноги и побежал в сторону машины. На нем уже не было ни дебильных сапожек, ни понтоватой шляпы. Так он выглядел совсем по-другому. Если раньше его можно было принять за доброго Винни-Пуха, то теперь его звериная жестокая сущность вылезла на поверхность. В камуфляжных штанах, потрёпанном джемпере с эмблемой футбольного клуба, импортных военных ботинках, дорогой разгрузке, бандане и с грамотно навешенным оружием он больше походил на наёмника или скорее на карателя. Задерживаться действительно не стоило. Не смотря на то, что банда Кабана была точно уничтожена, Иваницкого подгоняло нехорошее предчувствие, которое уже превратилось в твёрдую холодную уверенность накатывающейся беды. Что помешает хорошо вооружённым и подготовленным бойцам колонны положить бригаду Баллона плюсом к бригаде Кабана? Вполне возможно их ждала засада. Баллон наоборот прибывал в радостном возбуждении. - Ты виде?! Нет! Ты видел?! Как мы их. Жора счастливо рассмеялся. - У меня ни одного раненого ни одного убитого. Пару машин, которые сам сжёг. Так договаривались. И все. А ты молодец, новичок. Я специально за тобой следил. Держи лапу хищник. Жора протянул ему свою пухлую ладонь, зажатую в тактической перчатке без пальцев. Операция действительно прошла успешно, но нехорошее предчувствие грызло Иваницкого все сильнее и сильнее. Жуткая катастрофа уже кралась в их сторону на своих мягких лапах. Глава 32. Вика Где-то на Тамбовской земле. После того как Виолетту повалили на землю, её стали душить. Рука в грубой перчатке прочно зажимала ей рот и нос. Она пыталась укусить руку, но только ободрала себе губу и чуть не сломала зубы об жёсткий край протектора накладки. Когда у неё уже начало темнеть в глазах, её отпустили, и вместе с воздухом в распахнутый рот воткнулся большой мягкий кляп из свёрнутой комом тряпки. Тугая повязка прижала кляп, и под затылком затянулись её матерчатые концы, засунув кляп ещё глубже в рот, а руки стянула нейлоновая петля. В фильмах и книгах ей попадались сцены, где жертвам совали в рот кляп, но нигде не описывалось то, насколько это противно. Вонючий и грязный кусок ткани болезненно распирал рот и обдирал небо. В носоглотке стояла мучительная вонь прелых портянок, которая с каждым вздохом текла в лёгкие. Язык разъедала отвратительная горечь. - Дышит? – спросил молодой голос. Воняющая потом мокрая рука прижалась к её носу. - Да все нормально. О, да она беременная. - Ничего. Пусть полежит. Не до неё сейчас. Вторая петля стянула ей лодыжки. Мимо её лица проскользнули две пары ног в лёгких кроссовках. Она даже шагов не услышала. Глаза Виолетты упёрлись в трупы её мужиков. Страшнее всех выглядел Митяй. Почерневший язык вывалился из раскрытого рта, а стеклянные глаза так и остались выпученными. Конечности убитых переплели и связали нейлоновыми хомутиками. Виолетта с ужасом подумала, что будет, когда они восстанут. Панночка тяжело перевалилась на другой бок и также боком постаралась отползти в сторону от свежих мертвяков. Она видела, как темно-серые тени в предрассветных сумерках разбегаются в разные стороны, осторожно заглядывая в окна и двери построек. Через какое-то время донеслись частные выстрелы, крики и громкие удары. Виолетта выбрал подходящее место под крыльцом открытой беседки. Если она сумеет туда добраться, то, возможно ей удастся спрятаться. Виолетта ползла до тех пор пока силы не оставили ее. Она заливалась слезами от усталости, страха, бессилия и злобы. Трупы восстали через какое-то время. Мертвяки бестолково барахтались, пытаясь двигаться, но в итоге стали друг для друга каторжными колодками, которые держали их на месте не хуже привязи. Выстрелы закончились, и Виолетта услышала, как её людей окриками сгоняют куда-то на хозяйственный двор. Виолетта пыталась освободить руки и ноги, но ничего этим не добилась, кроме того, что устала ещё больше. А что она будет делать, если её оставят так и она начнёт рожать? Страх за малыша заставил её забыть о желания спрятаться ото всех под крыльцом. Виолетта в ужасе стала мычать, любой другой звук с кляпом во рту для неё был невозможен. На неё какое-то время не обращали внимания, но потом все-таки подошли. Двое невысокого роста щуплых солдат в масках с прорезями для глаз встали как раз над ней. - Млять. Что с этой делать будем? Куда её? - Посмотри сколько цацок на ней. Она явно из этих уродов. Наверное, подстилкой чьей-нибудь была. - Да, действительно. Так ведь она беременная. Как она в КамАЗе то поедет? - А ты её в машину взять хочешь? - Нет. В обе машины детишек напихали. Там не разбирали где чьи. Мест там нет. На головах друг у друга сидят. И брали то только самых маленьких. - В КамАЗ? - Я думаю, да. Довезём, а там, на месте, уже разбираться будем. - Интересно, а как беременных судить будут? Тут ведь их две таких оказывается. - Наверное дождутся когда родит, а потом в расход пустят, если вину найдут. Ребёнок за родителей не в ответе. Забыл что ли? - Пусть командиры разбираются. Я эту погань резал и долго ещё резать буду, пока совсем не изведу. Виолетта лежала замерев, ожидая вердикта захватчиков. Она поняла, что теперь надеется сможет только на себя. Главное, что её сейчас убивать не будут. Значить и малыш живым останется. В поле зрения появилось тёмное и узкое лезвие ножа. С тихим треском лопнули разрезанные хомутики на руках и ногах, а затем ловким движением рассекли завязки на затылке. Виолетт сама не могла выплюнуть кляп, и занемевшие руки её не слушались. Молодым солдатам пришлось ей помочь. - Идти сможешь? Виолетта даже не поняла сначала, что обращаются к ней. Она попыталась встать, но затёкшие ноги не слушались, тогда две пары сильных рук поставили ее на ноги. Солдатики оказались совсем молоденькие, почти дети. Только взгляды у них были совсем не детские. Такие глаза должны быть у одержимых фанатиков, которые штурмуют полицейские кордоны. Виолетту практически дотащили до КамАЗа с самодельным металлическим фургоном в кузове. Именно с этого КамАЗа началась работа Виолетты у Кощея. Сколько раз она ездил на этом грузовике? Сколько тонн продуктов она самолично распродала из распахнутых створок дверей этого самого фургона? Почему-то ей сразу стало спокойнее. Все-таки этот автомобиль уже был какой-то частью ее прошлой жизни, когда хоть и жилось тяжелее, но не так страшно. В распахнутые двери фургона поднимались женщины: жены и подруги бойцов их отряда и дети постарше. Виолетту подвели последней. - Э! А ну-ка, заберите свою подружку, - строго крикнул пленным женщинам один из её провожатых. Женские руки потянулись навстречу Виолетте и помогли ей забраться в фургон. Тёмное пространство воняло трупным смрадом, смешавшимся с запахами гнилой капусты и тошнотным запахом перегоревшей солярки. Виолетту провели сквозь толпу в самое начало фургона. Она опустилась на свёрнутые полотнища брезента, которыми укрывали овощи в открытых грузовиках. Виолетта упёрлось во что-то тёплое. Это была Верка. Дура скулила тоненьким цыплячьим голоском, что-то бормоча себе под нос. - Вилка, миленькая, а что же дальше будет? – зашептала она ей прямо в ухо, пачкая щеку чем-то мокрым и склизким. Двери фургона громко лязгнули захлопываясь и перекрыли доступ света и воздуха внутрь этой железной коробки. Стало темно. Виолетта услышала и почувствовала, как где-то у неё за спиной заработал чахоточный двигатель старой развалюхи. КамАЗ немного постоял, а затем дёрнулся и затрясся на неровностях, выезжая с территории усадьбы. Виолетта панически пыталась соображать, что ей теперь делать. Она уже поняла, что на милосердие ей рассчитывать не стоит. А когда узнают, кто она такая, то возможно и родить не дадут. Рабы её не видели, а вот эти клуши её точно заложат. Они ещё и поглумятся на её казни. Лихорадочный поток пугающих мыслей внезапно зацепился за этот самый КамАЗ и остановился. Виолетта знала машину как свои пять пальцев. В своё время она и ремонтировать её помогла и мыла её, и чистила, да ещё ящики и мешки с овощами таскала. Как раз вот здесь у передней стенки фургона были два больших ящика с инструментами и с разным хламом. Инструменты и всякий хлам были, конечно, ещё в кабине и под фургоном в самодельных контейнерах, прикрученных к раме, но жадный Кощей ничего не позволял выкидывать и складывал все ненужное в фургон. Виолетта оттолкнула дуру Верку и перекатилась по скрученному тенту в сторону. У борта она задрала край жесткой прорезиненной ткани тента. Да. Большой ящик были на месте. Панночка откинула защелки и подняла тяжелую деревянную крышку. В нем лежали провода, старая ветошь, бутылки, драные мешки и какие-то железки. Рядом стоял ящик с инструментами, но он был привален тяжёлым рулоном скрученного тента и его никак не получалось открыть, а там внутри были не только гаечные ключи. Там был большой самодельный нож, отвёртки, пара молотков, кувалда и несколько монтировок. Но сейчас это все было недоступным. Промучившись какое-то время, Виолетта бросила попытки открыть злополучный ящик и полезла рыться в ящик с мешками, бутылками и поводами. Только там ей удалось найти хоть что-то подходящее для самозащиты - это была старая длинная заточенная отвёртка, которой Кощей протыкал колеса машинам конкурентов. Ещё она нашла ржавые большие ножницы. И это тоже сойдёт. На начавшуюся среди женщин свару Виолетта сначала не обратила внимание. За гулом и шумом было плохо слышно кто и что говорит. Виолетта встрепенулась только когда услышала своё имя. - Вилка!!! Сучка! Где ты?! Вылазь, тварь. Пришло время поквитаться. Виолетта замерла. Она упустила начало, а теперь ситуация складывалась как нельзя хуже. Похоже, что ей решили устроить смосуд. Она не доедет до того места куда их везут. Ее убьют, а её кроха погибнет! Женщины искали её. Инстинкт самосохранения с усилием подавил панику. - Где она?! Как её найти?! Вилка!!! – орала какая-то из дебилок. - Брюхатая она. Не ошибёмся. По крику Виолетта узнала Таньку – подстилку Гуни, которая бросила его перед самым отъездом Кощея. - Пинай всех! По визгу поймём! – надоумила её какая-то из служанок. Виолетта никак не могла вспомнить её имя. Панночка покрепче сжала рукоять отвёртки в руке. Пусть только попробуют ее тронуть. Она сумеет за себя постоять. Виолетта почувствовала, как к ней снова прижалась Верка и горячо зашептала ей в ухо: - Виолетточка, что делать? Что? Ой, мне страшно. Верка была непроходимой тупицей. План в голове Виолетты созрел мгновенно. Она со всей силы ударила отвёрткой в грудь, прижавшуюся к ней, подругу. Виолетта не зря столько лет ворочала мешки и таскала ящики. Руки у неё были крепкие. Отвёртка погрузилась в Веркину грудь по самую рукоятку. Виолета ещё с десяток раз ударила её в грудь для верности, а потом отпихнул от себя обмякшее тело. Нужно было спасаться. Виолетта с остервенением вывернула из ящика все, что там лежало. Ящик был очень большой и походил на гроб из толстых досок. Очень мешали скрученный тент, но страх придал Виолетте сил и она открыла крышку как можно шире для того чтобы залезть вовнутрь. Она едва сумела уместиться там с толстой задницей и большим животом, но все же смогла притянуть за собой крышку. Товарки тем временем наткнулись на брюхатую Верку. Это она поняла по победному визгу стразу двух стерв. В тесном пространстве было очень неудобно. Лежать приходилось на твёрдом и холодном днище ящика, утыканном какими-то угловатыми выступами. Пожалуй так она сможет добраться до места, не рискуя оказаться в лапах у тех неблагодарных уродин, а Верка им отомстит за неё. Если Верка подохла, то все должно получиться само собой. Дикие крики начались минут через пять. Мёртвая Верка восстала. Беременное зомби пошло за едой. «Тупые сучки! – злорадно и мстительно подумала Виолетта. - Прежде чем разборки с убийством устраивать, следовало подумать о том, что делать с трупом, который по нынешним временам спокойно лежать не будет, а полезет вас жрать, твари поганые.» Если они будут долго ехать, то еёе похитителей ожидает сюрприз. Вместо пленных они привезут целый фургон зомби. То-то они удивяться. Ехать пришлось очень долго. Громкие крики со временем прекратились, и началось самое страшное. Бабы, превратившиеся в зомби, нашли где прячется Виолетта. Сначала Она услышала, как по крышке ящика ударили чьи-то мёртвые руки. Она вздрогнула. Затем ящик начали царапать. Виолетта изо всех сил ухватилась пальцами за выступающие со внутренней части крышки бруски с резиновыми накладками и потянула их на себя. На ее ящик удары посыпались градом. Панночка заорала от ужаса. К ней рвались мёртвые и голодные твари. Ящик царапали, били и грызли. Умёртвия не оставляли ее в покое ни на секунду. Виолетта знала, что зомби тупые и упорные, они никогда не останавливаются, если чувствуют жертву. Виолетта кричала и плакала, она выла от ужаса, она молилась, давала самые страшные клятвы, просила у всех прощения, несла полубезумную околесицу. Натиск зомби был беспрерывным. Виолетта обделалась. Она несколько раз почти теряла сознание, но могучий материнский инстинкт заставлял ее бороться. Когда машина остановилась, Виолетта была уже практически в полуобморочном состоянии, ее силы заканчивались, она почти что сдалась. Через некоторое время она услышала выстрелы. Стреляли много и громко, Что-то гремело по днищу фургона. Еще она слышала крики. Еще были топот и шум. А когда все стихло, Виолетта провалилась в полузабытье. Она не знала сколько была без сознания, а когда очнулась долго не могла понять где она. Виолетта осторожно приподняла крышку спасшего ее ящика. Сквозь узкую щель она увидела свет. Вместе со светом в ее ящик потёк отвратительный запах крови, мочи, ацетона и испражнений. Поднатужившись, она подняла крышку еще выше. Открытий проход оказался достаточным, чтобы она выбралась. Ее трясло, руки и ноги ходили ходуном. Трупы из фургона уже вытащили. Все пространство у нее под ногами было залито кровью. Из ярко освещённого проема распахнутой двери в фургон залетами голоса и обрывки слов. Остальное разобрать Виолетта не могла. А что делать ей дальше? Если узнают, что она хозяйка и повелительница рабов в их с Кощеем усадьбе, то военные ее казнят. Какой смысл тогда было прятаться и бороться за свою жизнь? Нет. Ее никто не узнает. Она сняла с себя все украшения, разорвала и вытащила из-под одежды дорогое обгаженное белье. Оторвала длинный подол своего платья. Дольше всего Виолетта обрезала тупыми ножницами свои великолепные волосы, бесчувственные руки едва двигались. Практически до четырнадцати лет ее стригли под мальчика. А ей так хотелось, чтобы у нее были длинные волосы, как у принцессы. С четырнадцати лет она волосы не стригла вообще, только подравнивала кончики отросших локонов. Виолетта гордилась своими волосами, а сейчас она расставалась с ними. Волосы она жалела сильнее всего остального: шмоток и побрякушек, дорогого шелкового белья. Но так было нужно. - Помогите! Помогите!!! Я живая! - закричала она изо всех сил. Резкие окрики, влетающие внутрь фургона рикошетили от оббитых грязным металлом стен, и сливались во что-но непонятно и пугающее. От нее что-то требовали, но она ничего не могла понять. Если она что-нибудь сделает неправильно, то ее убьют. Тогда погибнет ее малыш, а он должен жить. Она сделает все, что от нее потребуют, чтобы он жил. Виолетта опустилась на колени и подняла руки вверх, вытянув их как можно выше, на сколько смогла. Голоса с улицы стали уже более спокойными. Может она смогла угадать их приказы? В лицо ударил нестерпимо яркий сет. Казалось, что луч фонаря пытается выжечь у нее глаза и мозг. Глаза плотно зажмурились сами собой. Испугавшись еще больше, Виолетта снова закричала: - Не убивайте меня. Я прошу вас! Я живая. Я все сделаю. Только не убивайте! – голос предательски сипел и срывался. Она совершенно сорвала голос, пока пыталась удержать крышку спасительного ящика. Ей не хотелось верить, что жизнь ее малыша кончится, еще не начавшись, вот так среди вонючего фургона, залитого кровью погибших женщин. Она услышала, как лязгнул металл, и ноги в тяжелых ботинках затопали в ее сторону. Затем шаг раздвоился. Виолетта не сразу поняла, что к ней идут двое, а не один человек. Яркий луч фонаря продолжал жечь нестерпимым светом. Перед закрытыми глазами полыхало кровавое зарево. Свет проникал через плотно сжатые веки и въедался в глазные яблоки подобно жгучей кислоте. Вдруг свет исчез, ей на голову отдели плотный черный мешок. Ее руки завели за спину, и запястья почувствовали знакомое ощущение затягивающейся петли. Виолетту подняли с колен и понесли, не давая ногами касаться пола фургона. Её как ребенка передали из рук в руки навстречу яркому солнцу. Мешок был слишком темным, чтобы увидеть ее свет, но ласковое солнечное тепло погладило ее по озябшему телу. Виолетта чувствовала, что ее куда-то тащат. Прохлада сменившая ласковое тепло подсказала ей, что ее занесли в какое-то здание. Наконец она ощутила под ногами пол холодный и гладкий как стекло. Она почувствовала, как на ней режут одежду. Треск распускаемой ткани проникал через плотный мешок сразу внутрь ее головы. Чьи-то холодные руки стали ощупывать ее тело. Ее вертели как тушку курицы на базаре, стремясь разглядеть со всех сторон. Наконец ей развязали руки и сняли мешок с головы. Но проверка на этом не закончилась. Высокий строгий мужчина в мотоциклетном шлеме и странном костюме из плотной ткани с нашитыми пластмассовыми щитками внимательно осмотрел ее голову в поисках укусов и ранений. Предосторожность не была лишней, они боялись, что ее укусили. Перед глазами плавали красные и оранжевые пятна. Зрение восстанавливалось, но медленно. Наконец Виолетта разглядела, что она стоит перед зеркалом совершенно голая. Целлюлитные бедра, громадный живот в растяжках и набухшие бурдюки грудей выглядели уродливо и гротескно. Она ненавидела себя такую. Виолетта находилась в очень светлой комнате в которой все стены, пол и потолок были выложены белой кафельной плиткой. Она больше напоминала операционную с обилием всевозможной техники, столами и специальными креслами. - Чисто. Множественные гематомы. Подозрение на легкое сотрясение головного мозга. То, что она беременная на последнем сроке – это сами видите. Есть ссадины и царапины. Ее лучше в карантин отправить. Может и обойдется, - сказал обследовавший ее человек в странном костюме. - Похвально. Присядьте барышня. Голос донесся из-за ее спины. Человек в костюме помог ей развернуться и сесть на вертлявый неудобный стул. Теперь она оказалась перед мужчиной и двумя женщинами, сидящими за длинным белым столом. По обеим сторонам расположились угрюмые молодые охранники с автоматами. - Кто вы, милая. - Я, Вика. Служанка я. У хозяев служила, - не своим голосом отозвалась Виолетта. - Беременная служанка? - А куда мне деваться? Или подыхать, или терпеть. Я не нахлебница. Я своим трудом себе на жизнь зарабатываю. - Хм. А как же вы смогли в фургоне выжить? - Я под тент залезла. Там ящик большой был, в нём я и спряталась. Они по мне топтались. Искали меня, но не нашли. - А что у вас с волосами. - Хозяйка в наказание овечьими ножницами постригла. Я провинилась. Виолетта почувствовала, что сейчас потеряет сознание. Стул под ней поплыл куда-то в сторону, а комната перед глазами завертелась каруселью. Она слышала голоса, но снова не понимала их. Низ живота пронзил острая боль. - А-а-а!!! - закричала Виолетта от неожиданности. Наверное, малыш собрался сам посмотреть на мир, где так отвратительно издеваются над его мамой. Виолетту снова подхватили на руки, но не повели, а уложили на стоящую рядом каталку. Она инстинктивно поджала ноги. Ее катили по коридору, остановившись на пару минут в просторном вестибюле. С ней разговаривали, ее о чем-то спрашивали. Острая дергающая боль пронзила низ живота, и Виолетта непроизвольно поднялась на локтях. Она поняла, что у нее начались самые настоящие схватки. В этот самый момент произошла та самая удивительная встреча. Виолетта ждала и надеялась, она мечтала увидеть своего любимого Кошу. И вот эта встреча состоялась. Он был жив. Кощея везли на такой же, как и у нее, каталке. Его едва можно было узнать. Худое и бледное лицо с неимоверно заострившимися чертами и отросшей щетиной повернулось к ней на пару мгновений. Он его узнала. Он тоже ее узнал, его глаза блеснули счастливой искрой. Потом его тележку развернули в другую сторону и покатили в тот самый коридор, откуда только что вывезли Виолетту. Пока каталку с Кощеем крутили, он увидела как сильно он изранен. На нем живого места не было! А левая нога была отрезана чуть ниже колена. Окровавленная повязка туго стягивала культю. Собравшись с силами Виолетта закричала ему вдогонку: - Коша! Со мной все в порядке! Я рожаю! Малыш хочет жить! Ему будет хорошо! - Вот дает! – пророкотал голос у нее над головой. – Ты не напрягайся. Нам и так все понятно. Сейчас в операционную тебя везем. Там рожать будешь. Обессиленная Виолетта откинулась на спину. Она слышала скрип колес старой тележки, на которой везли ее любимого. Ей было и плохо и хорошо одновременно. Она смогла еще раз увидеть своего любимого Кошу. Может судьба пожалеет их, и они снова будут вместе? Схватки мучили Виолетту очень долго. Она знала, что должно быть больно, но не представляла, что настолько. Родить она не могла, измученное долгой поездкой и борьбой за свою жизнь тело, отдавало последние силы, но не могло разрешиться от бремени. В итоге ей сделали кесарево сечение. Сначала сквозь мутную пелену перед глазами она увидела красное сморщенное тельце с черными волосиками на голове. Это была девочка. Самая прекрасная девочка на земле – её доченька. Из глаз Виолетты текли жгучие слезы. Она плакала. Она должна плакать. Виолетта только так могла показать своей дочке, как она счастлива. Голосовые связки окончательно сдались, она онемела. В ответ она услышала самый чудесный звук, который когда-либо слышала. Вместо Виолетты закричала её доченька. Сначала она хлюпнула, а потом визгливый крик сладкой музыкой погладил душу Виолетты. Началась новая жизнь. | ||
|
| Всего страниц: 12 |