| Всего страниц: 19 |
| Михаил Либерзон-Оглы (ДядяМиша): Веселые городские друзья | ||
|
||
| ГЛАВА 5 Веста. Ночь. Все уже началось. Когда снова ко сну наклонился день Опасаясь неволи, бежала она. На закат. За нею бежала тень Вскоре скрылась, звонкая как струна Мчалась что есть сил. Холод - зверь ночной Лесом крался за ней, и уснуть не давал. Ей мачтовых сосен нестройный строй По сырым обочинам салютовал. Ее поманил свет болотных огней Посулив невозбранно благую весть Но били в спину лучи фонарей Чужих голосов гремучая жесть. Кончился город. Болотных трав Повис аромат на ветрах Огонек в чаще приблизилась - там У костра греется Страх… Веста отложила ручку и задумалась над исписанным с помарками и многочисленными исправлениями листом бумаги. Как и многие барышни в ее возрасте она писала стихи. На бумаге – не на компьютере. Страх представлялся ей еще с детства маленькой тощей мартышкой голой как кот породы сфинкс с редкими клочьями жидкой шерсти, глубокими темными провалами глаз на обтянутом морщинистой кожей плешивом черепе, где на их дне притаились маленькие светящиеся гипнотически неоновым синевато белым свечением зрачки. Уродливое хвостатое существо, с холодными маленькими липкими лапками, имеющее при всем безобразии дивную власть над миром людей, забирающееся под одежду, а то и прямо под кожу. Вот такой вот странный образ. Откуда он поселился в ее сознании? Наверное, забрался в детстве, переселился из сказок, которые рассказывал старший брат. А еще старший брат всегда делал ей из обычных тетрадных листов почти настоящих бумажных солдат. Из-под его рук выходили и рядовые и сержанты, офицеры и генералы. У нее были еще игрушки, много разных... и куклы и медвежата и другие, но почему то ей больше нравились именно те бумажные фигурки, что выходили из под рук Николая. Вот уже и ей 20, а маленькая армия все стоит под стеклом на большом стеллаже, готовая, кажется, ожить по приказу своей маленькой хозяйки, вступить в бой и прогнать противную обезьяну, которая выползала из темного угла, когда брат уходил на дежурства, и ей приходилось засыпать одной в их огромной пустой квартире. Она хорошо помнила, как их дом, всегда шумный притих в один из дождливых сентябрьских дней. Николай пришел очень поздно, посадил ее напротив, и долго и осторожно, чтобы не напугать семилетнюю Весту, объяснял, что папа и мама решили поселиться на в другом месте. А потом ее на три дня отвезли к бабушке Вале, которая почему-то все время плакала и без конца звонила куда-то, без конца повторяя какие-то незнакомые и страшные слова типа: «Судебно-медицинская экспертиза», «Катастрофа», «Опознание». Это позже, ей рассказали, что родители возвращались домой из гостей, что папа не справился с управлением на мокрой дороге и, что машину родителей затащило под встречную фуру. И что шансов не было. В этот самый момент отца с матерью ей заменил старший брат Николай. Была еще тетя Рита, сестра матери, но у той у самой был полон рот забот. Она появлялась, готовила на несколько дней, большую кастрюлю супа им с братом, и исчезала опять по своим делам. Стихи никак не удавались, что-то коробило, была какая-то недосказанность, незавершенность образа. А за окном, между тем, бушевала настоящая буря. Молнии, гром, ливень, порывы ветра, давившие снаружи на хлипкие оконные стекла. Суровый бумажный генерал на стеклянном стеллаже был сегодня особенно хмурым на вид. Бумажное воинство тоже настороженно притихло. И не зря. Из самого темного угла, куда не добивал свет настольной лампы, показалась тощая голая лапа… Веста, как парализованная, застыла, сидя на мягком вращающемся кресле прямо за своим столом. Лампа замигала и погасла. Компьютерный монитор, секунду назад еще светившийся уютным голубоватым светом тоже, и комнату освещали только частые вспышки молний. Не было сил позвать на помощь, не было воздуха в легких. Существо, не боящееся теперь слепившего его света и ощутившее себя хозяином положения, наконец, полностью показалось из угла. Сжавшись, приготовилось распрямиться для решающего прыжка и тихо злобно шипело. Пустые темные глазницы, залил изнутри еле различимый, фосфоресцирующий злобный зеленоватый огонь. Именно так она представляла себе те болотные огни, о которых только что писала в неоконченном стихотворении.   Бумажный генерал и его верные солдаты, неспособные прийти на помощь, запертые в своем стеллаже, как мотыльки бились в стеклянные дверцы, издавая лишь слабый шорох. Страх прыгнул и уселся прямо перед ней на столе, как будто предлагая ей рассмотреть его во всей своей красе. На мерзком обезьяньем лице проступило подобие улыбки, показались острые, несоразмерно большие для такого сморщенного личика клыки. Страх медленно стал приближаться к ее лицу своей омерзительной маской, заглянул ей прямо в глаза, и все ярче разгоралось зеленоватое свечение, освещая его мертвые пустые глазницы. Нижняя челюсть размеренно двигалась, искривляя хищную ухмылку то в одну, то в другую сторону, отчего зубы, тершиеся друг о друга, скрежетали жутким металлическим скрежетом. И тут вдруг воздух, который так долго отказывался приходить в ее легкие, хлынул туда ледяной волной, и тут же рванулся назад, уже горячим, оживляя голосовые связки в отчаянном крике. Она вскинулась. Лампа горела на столе, уютным светом, по монитору бродила, как заблудившаяся овца на лугу, надпись скринсейвера, Лист бумаги со стихотворением валялся уже на полу вместе с ручкой. Бумажная армия безмолвствовала на своем стеклянном плацдарме. За окном, которое она так и забыла закрыть, хоть брат специально звонил с дежурства, чтобы предупредить, еще громыхала уже отбушевавшая над городом неистовая летняя буря. В замке железной входной двери с тем самым зубовным скрежетом, что наполнял последние мгновения ее кошмарного сна, нервно и отрывисто поворачивался ключ. Часы показывали три ночи…Брат… | ||
|
| Всего страниц: 19 |