Всего страниц: 19
Михаил Либерзон-Оглы (ДядяМиша): Веселые городские друзья
Размещено: 18.09.2012, 00:03
  
ГЛАВА 3
Зеленоград. Третья Городская больница.
Вечер    накануне.


Высокий крепкий парень в светло-синем «рабочем» прикиде хирурга, спустился по ступенькам крыльца приемного покоя, пошарил по карманам и, не обнаружив пачки своих «фронтовых» шутливо-умоляющим жестом попросил об одолжении коренастого мужичка в черной форме с надписью «Охрана». Тот, поддерживая эту короткую пантомиму, так же молча, охлопал по карманам себя и разродился через миг табачным довольствием.    Преувеличенно-почтительным, таким же шутливым движением поднес огонек зажигалки к самому краю тугой сигареты. Потом прикурил сам.
В город уже заползли мягкие уютные сумерки, но дневная жара как будто еще цеплялась за, ставший в их свете синеватым асфальт. Цеплялась за торец здания медучилища,    размещавшегося в типовой школе – самолетике в нескольких десятках метров от них, за сам приемный покой, ступени, пандусы, металлические перила. Цеплялась за крутые полосатые красно-белые бока двух, не так давно разгрузившихся «Скорых». Вдали, погромыхивало и со стороны Питера вспыхивали, голубовато-белые огоньки зарниц.
- Гроза ночью будет, а, Коль? - подал голос охранник.
- Близко мигает - согласился Николай, тонкой ниткой выпуская дым, который еще не уносился ветром, который вот-вот уже готовился причесать темную зелень кустарников, росших вдоль пары-тройки дорожек, тянувшихся к крыльцу.
- Сегодня    много повезут, как думаешь?
- Ну, думаю, по моей части не очень…хотя… смотря, опять же какая буря ночью поднимется.
Николаю подумалось, что надо бы набрать сестренке домой, пока не метнулись впереди за углом хирургического корпуса, двигаясь от проходной, лучи фар очередного автомобиля. Пока не залязгали носилки с «тяжелым», или не стала линейная бригада бережно высаживать с боковой двери очередного горемыку, занедужившего к ночи. Пусть Малая закроет на ночь окна. А то ж    испугается ночью. Думал, а сам уже набирал домашний телефон. Сонный глуховатый голос ответил буквально с первого гудка. Она всегда брала трубку с собой, чтобы не проспать звонок частенько дежурившего в ночь брата. Николай, стараясь не согнать сон, только поинтересовался, все ли в порядке, предупредил про грозу и про окно, пожелал «спокойной ночи» и торопливо нажал отбой, потому как в эту самую минуту в сгущавшейся уже вполне уверенно темноте, прорезались два луча и обозначился звук приближавшейся машины.
Оба, и охранник, и хирург, замерли в ожидании кареты, что с секунды на секунду должна была показаться на финишной прямой,    делая уже торопливые, рваные перед наметившейся работой затяжки. К их общему удивлению из-за угла появилась не высокая и статная карета, а обычная легковушка, «Фольксваген- Пассат». Резво выпрыгнув на прямой участок дороги, так что послышалось даже подвизгивание резины, она моментально покрыла последнее небольшое расстояние до крыльца и сноровисто развернулась. Так же резко сдала задним ходом прямо к ступенькам. Из-за руля выбрался здоровенный детина, лицо которого украшали забавные на вид, слегка подкрученные к верху, как у циркового силача конца девятнадцатого века, усы.
Крикнул, едва выбравшись, - «Спасайте парни, кажется у нас сердце встало!» Повернулся, распахнул заднюю дверцу. Ему на руки, как будто этого момента и ожидая, кулем вывалился крепкий седой мужик. Глаза у него были закрыты, бледность лица даже в сумерках была хорошо видна…Охранник, охнув, кинулся, было помогать, но отступил, видя, с какой    легкостью парень поднял на руки не такое уж и легкое бесчувственное тело.
В следующий момент, едва только тот отступил, Николай заметив, что на заднем сидении находится еще один полулежащий человек, подошел, было, поближе, как вдруг почувствовал, как кто-то не слишком грубо, но вполне уверенно взял его за руку чуть выше локтя, останавливая начавшееся уже движение доктора в сторону легковушки. Сзади, почти бесшумно материализовавшись, скорее всего с переднего пассажирского сидения, к нему подошел еще один пассажир странной машины. «Спит» - произнес он, успокаивающе улыбнувшись, хоть и далась ему эта улыбка несколько натянуто.
За спиной уже дребезжала колесиками приемная каталка – сердечнику спешили на помощь дежурные из приемного отделения.    Водитель бережно опустил своего товарища на оранжевый жесткий мат телеги. Все, как стоявшие на крыльце, так и вновь прибывшие, деловито и озабоченно проследовали внутрь. На улице сиротливо белел старенький «Пассат», разметав открытые двери.
Подул первый свежий ветерок. Сперва несмело, потом все более уверенно, напористо. Зашелестела в наступающей темноте беспокойно, немногочисленная листва. Ударили по жестянке первые крупные капли.
Николай, не задействованный в мероприятиях по спасению вновь прибывшего «тяжелого», не спешил удаляться в свой кабинет. Не шла из головы натянутая улыбка, остановившего его парня. Сейчас тот, и его крупногабаритный компаньон наблюдали через небольшую щелку незакрытой двери, как дежурные врачи вступают в битву за жизнь их боевого товарища… «Боевого»…- Хирург поймал себя на мысли, что именно это слово всплыло в его голове. И действительно, эти люди, хоть и одетые в штатское, не были таковыми. Он в этом почему-то был почти уверен. Была в их действиях, какая-то неуловимая слаженность, «сыгранность» что ли даже. Такую он видел не раз в Моздоке,    в бытность свою военным хирургом, при второй чеченской кампании в начале двухтысячных годов. Тогда частенько доводилось наблюдать за, случавшимися там по делам,    разнородными спецами.
Громыхнула вдалеке тяжелая дверь, соединявшая недавно построенный флигель приемного покоя с основным зданием больницы. Шли из реанимации. Сейчас больного поднимут на второй этаж, подключат к аппаратам,    и будут вытягивать обратно на этот свет. Николай поискал взглядом охранника. Тот увлекся кроссвордом сидя за простеньким ДСП-шным столом справа от входной двери, повернувшись на пол-оборота так, чтобы не было тесно ногам. На улице уже стемнело. И, судя по всему,    уже полил сильный дождь. По крайней мере, частые молнии и гром настойчиво указывали на это обстоятельство. Смена, как обычно протекала бодро.
……- Как же болит внутри. Будто раскаленный свинец залили…    Где я нахожусь…З-з-з-з-з-з-з-з-з-з…. Смешно… Есть, как же хочется есть,…Собачки бегут…что они тут делают… Россини, ария из оперы….оперы…антракт…скорее в буфет….Ееееесть….Едаааа!!!!!…
С заднего сидения «Пассата» совершенно не обращая    внимания на дождь, выбралась грузная фигура в светлых брюках и полосатом поло «Лакост». Пошатываясь, не обращая внимания на хлеставшие с небес потоки воды, человек, бывший недавно доктором Лейманом, а теперь ставший первым подопытным кроликом для испытания собственного изобретения, цеплялся за остатки ускользавшего сознания. Кровь, сочившаяся из множества ранок на лице и шее, мешаясь с водой, расплывалась светло буроватыми пятнами по светлой ткани и по уже порядком перепачканному поло.
Какофония в голове становилась всепоглощающей и нестерпимой. Он оперся о капот машины и вначале тихо завыл, а потом завыл громче и точно по-волчьи. Вирус двигался по тысячам тысяч нервных нитей к тому месту, где они сходились в один крепкий хитроумный узел центральной нервной системы.    И финишная прямая уже была пройдена…
- «Ееееесть!!!! – рот перекосило судорогой и вместо человеческих слов он издал лишь нечленораздельное «ЭЭЭЭХХХХРРРРР!!!»…. По подбородку текла слюна    и кровь, вдруг хлынувшая горлом, была темной, почти черной. Взгляд бесповоротно утратил всякую осмысленность. Картинка стала нечеткой, как у пловца под водой. Впереди маячило освещенное крыльцо. Ближе… Ближе….
Охранник успел только удивленно вскинуть глаза, когда с улицы с грохотом ввалился окровавленный мужчина с безумным блуждающим взглядом. Последовал прыжок, сопровождаемый отчаянным звериным рычанием, и два тела покатились, сцепившись по полу приемного отделения. Неожиданный визитер рвал зубами истошно орущего человека. В первые же мгновения схватки он с удивительной силой схватил свою жертву, поверг ее навзничь и в считанные мгновения добрался до горла. Крик оборвался и сменился на хрип и бульканье. Под извивающимися телами стремительно разрослась здоровенная лужа ярко-алой артериальной крови, мешаясь с дождевой водой и кровью более темного цвета.
Охнув, рванули к сцепившимся противникам давешние спецы. Оставив на полу, бившегося с перегрызенной шеей охранника, нападавший уже вскочил и кинулся на одного из них. Первым попавшийся на его пути здоровяк, не ожидал такой молниеносной    атаки, но все же, успел защититься от второго тигриного прыжка, Экс-Лейман неожиданно резво для своей комплекции покрыл пятиметровый интервал, разделявший оппонентов. «Поддубный» сбил его отличным хуком справа, но удар, который должен был свалить с ног и более подготовленного человека, всего лишь заставил нападавшего отпрянуть и припасть немного на одно колено. Лязгнули челюсти. Несколько зубов, по всему видно искусственных запрыгали по полу облицованному светлым керамогранитом...

Товарищ здоровяка, обежав немного сзади, попытался схватить противника в замок за шею. Ему почти это удалось, но безумец, вывернувшись из профессиональной борцовской хватки, натурально тяпнул зубами своего «укротителя» за руку в районе предплечья.    После чего опять развернулся к ударившему его противнику.
При взгляде на буйного больного, всем стало не по себе. Карие по природе глаза преобразились в нечто весьма устрашающее. Они представляли собой сейчас две огромные чернющие стеклянные пуговицы, где невозможно было различить ни радужку, ни хрусталик. Белки же было правильнее назвать «красняками», из-за полопавшихся сосудов, заливших все остальное пространство глазного яблока кровью. Та же кровь уже начинала сочиться из под нижних век и собралась в красную подводку на их внешней стороне. По жирному подбородку, слегка пузырясь стекал коктейль из слюны, крови собственной, а также крови погибшего.

Николай, еще не до конца осознавая того, что происходит, на автомате кинулся на помощь, схватил низкую металлическую банкетку, обшитую дермантином,    и нанес сильный удар в область затылка буйного. Но, как и раньше удар здоровяка, этот еще более сильный удар, хоть и заставил его получателя клюнуть лицом вниз и упасть на четвереньки, ожидаемого эффекта не возымел.
Ругань и грохот борьбы    лавиной ворвались в смотровую, откуда как раз выкатывали на каталке, уже раздетого и укрытого простынкой, лежащего без сознания, седого. Надо сказать, что местные санитары повидали всякое, и войны с членовредительством тут разворачивались периодически. Они привыкли исполнять свою работу и поэтому просто попытались быстрее миновать поле боя, увезти отсюда поскорее свою «добычу». С поразительной скоростью буйнопомешанный, не вставая со своих четырех костей, подкатился под самую телегу и изо всей силы вцепился в ногу одного из кативших ее санитаров. Тот от неожиданности вскрикнул.    Подскочили и спецы и Николай. Кто то сзади орал,    -    Бинты несите, вязать, вязать его надо!
Матерящийся санитар присел и пытался остановить кровь, обильно лившуюся из раны на ноге – проклятый псих вырвал из нее добрый кусок мяса. Сейчас а нем опять висели Здоровяк и Николай. Все это напоминало схватку двух лаек и загнанного ими секача. Но вдруг неожиданно хлопнул выстрел. Голова нападавшего дернулась и ближе к левому глазу, там, где начиналась массивная надбровная дуга, расцвела маленькая темно-красная точка. Тело напряглось, как струна, но тут же обмякло и стало заваливаться на бок, увлекая с собой остальных участников свалки. Выстрел был сделан профессионально, рикошет был продуман так чтобы не зацепить никого из своих. Второй спец убрал в наплечную кобуру увесистую тушку «Стечкина», а потом как-то устало сполз по стене, как будто из него выпустили воздух и сел на пол рядом, закрыв глаза. Поднимаясь, Николай услышал только тихое, едва слышное и произнесенное им на выдохе единственное слово -    «Пиздец». Укушенный психом    санитар уже догонял ведомую его коллегой каталку. С раной он видимо решил разобраться позже. Кровавый след маленькими капельками краснел на светлом полу, провожая его.
-Ну что, труподелы, «спи-и-и-ит» говорили? – Николай почувствовал волну злобы, подкатившую не менее неожиданно, чем недавнее появление убитого идиота. Здоровяк посмотрел на него усталым взглядом человека, которому выдался самый тяжкий день в его и без того нелегкой жизни.
Хирургу расхотелось почему-то продолжать диалог. Откуда-то из глубины души начало подниматься нехорошее тревожащее, дребезжащее как старый разъебанный школьный звонок ощущение. Он приблизился к мертвецу и решительно перевернул его с бока на спину. Внимание привлек цвет крови. Она была темно красной, нет, пожалуй, даже уже в черноту, да еще с каким то нездоровым синеватым отливом. На изрезанном стеклом лице вокруг порезов закипала странная зеленовато-фиолетовая сыпь. Очевидно было, что безумие несчастного стало следствием какой то странной, никем и никогда не виданной хвори.
– «Попали мы все, Доктор» – подал голос здоровяк, видя его догадку    – «Похоже, плохи наши дела. Спирт есть?».
Коридор в третий раз наполнился топотом бегущих ног. Со стороны основного здания бежало, чернея дешевой униформой запоздалое подкрепление.
Из смотровой вдруг запиликал еле слышно мобильный. Спецы разов вскинулись.
–Иваныча никак труба! - Стрелок поднялся, едва удостоив взглядом, кинувшихся было к нему подбежавших охранников. Те рыпнувшись было, но, наткнувшись на его тот самый единственный свинцовый взгляд, говоривший за себя красноречивей всякой красной ксивы,    замерли почтительно и дали дорогу, довольствуясь теперь испуганным созерцанием, лежащего поперек коридора тела убитого. Стремительно прошел в смотровую и зашарил по карманам, снятого санитарами с их седого командира, пиджака. Нашел, ответил, торопливо прикрыл дверь в коридор. Слов теперь было не различить, но тон разговора оптимизма не внушал ни его напарнику, ни стоявшему рядом и волей-неволей прислушивавшемуся Николаю. Скорее интуитивно он ощущал, что вместе с этими вечерними посетителями в его привычный устаканившийся более-менее ход жизни, пришла пора вносить совсем нежелательные коррективы. А растущее, повисшее в воздухе невидимым электричеством, чувство тревоги подсказывало, что далеко не только в его….
Открылась дверь. Стрелок поманил пальцем здоровяка и тот, направился в ярко освещенный проем. Хотел закрыть дверь перед Николаем, но вдруг махнул рукой и двинулся в смотровую, не препятствуя войти и хирургу. Охранники, не решаясь, остановились в самом проеме, ловя каждый звук.    –Объявляется карантин, старший смены – ко мне» - выдохнул спец, внимательно осматривая укушенную руку. Там, вокруг кровоточивших следов, оставленных зубами безвременно почившего Игоря Моисеевича Леймана, покуда еще еле заметно, но уже начинала проявляться знакомая Николаю сыпь.
Размещено: 18.09.2012, 00:03
  
Всего страниц: 19