Глава 10. Молодняк. Старое доброе ультранасилие - Левел Цвай. СеменОвич со скрежетом отворил двери гаража нараспашку, выпуская из помещения, служившего логовом и штаб-квартирой их маленького дружного коллектива, целое цунами из перегара, курева и запаха похмельных немытых тел. Вся банда зашевелилась и, потихоньку оживая, попутно вяло переругиваясь , около дюжины щщей зависавшей тут основы потянулась за своим лидером на свежий воздух. Само собой – СеменОвич – была отнюдь не настоящая фамилия двадцатидвухлетнего зеленоградского футбольного хулигана. Прозвище свое он получил за, накачанные в тренажерке до устрашающих размеров, грудные мышцы, напоминавшие сиськи одной знаменитой певицы. Колыхался на железной воротине здоровенный флаг с эмблемой местного футбольного клуба, а на соседней - имперский триколор. В забытом на улице мангале серели остывшие угольки, а рядом на сохнущем асфальте скукожились колечки лука, уже облюбованные небольшим количеством мух. Валялись рядом пивные банки и бутылки, раздавленные пластиковые стаканчики и еще какая то, некогда съедобная хуета. Причиной вчерашнего коллективного застолья было ежегодное, уже ставшее традиционным, противостояние молодежки местного футбольного клуба и их «гостей» с юго-востока Первопрестольной. Как говорится в древних легендах, «уже никто не помнил, из-за чего началась эта вражда, тянувшаяся многие века…» А точнее праздновался вчера не сам факт противостояния, а удачный накрыв оппонентов, осмелившихся-таки выбраться на выездной матч, в собаке, отчалившей со станции Крюково в столицу. Прыгнув в несколько тачек, юниоры Green-White Surgery настигли своих гостей уже в районе станции Сходня, и с нескрываемым удовольствием попинали, так удачно до недавней поры скрывавшийся за спинами акабов, уже не слишком трезвый моб своих старых знакомых. После чего все вернулись в родные пенаты и, как истинные викинги, закатили триумфальный пир. И, что характерно, во многом благодаря стопроцентной явке на мероприятие наши новые герои полностью сохранили свой состав в свете событий, описанных в предыдущих главах. Но погодите… Пока они еще ничего об этом не знают. У решетчатого металлического забора напротив узкого проезда бывшего условной границей гаражного кооператива, за которым уже в нескольких метрах тянулась узкоколейная железка, а следом, метрах в двадцати, начинали змеиться многочисленные пути Крюковского депо, выстроилась шеренга помятых ночными бдениями хлопцев, зажурчало громко… - после длительного заточения всем дико хотелось ссать. Пара человек, не дожидаясь завершения процесса мочебуйства, и, придерживая одной рукой, никак не хотевшие перестать прудить болты, другой рукой умудрялись достать из карманов сигаретные пачки и, не прерывая процесса, закуривали, что называется, «не отходя от кассы». Гудвин - невысокий круглый розовощекий парень, стоявший в конце левого фланга, внезапно обратил внимание на, торчащую поодаль за оградой, сразу в зарослях за узкоколейкой пару явно женских ног, обутые в яркие аляпистые с блестками кроссовки. Хохотнув, показал пальцем тем, кто стоял поближе. - Однако, не только у нас тяжелое утро выдалось - ухмыляясь прокомментировал он.. - Вот несчастное существо – засуетился несуразно тощий длинный мосластый Дровосек – Надо бы ее оттудова достать…. - Я не пролезу – опять хитро ухмыльнулся Гудвин – СеменОвич, глянь-ка, к нам прекрасная фея…шла-шла и не дошла, перепив, вероятно, волшебного эликсира… Дровосек уже протиснулся через, слегка разогнутые в одном месте металлические прутья забора, и, как циркуль высоко поднимая ноги, чтобы не промокнуть окончательно в росистой траве, заполонившей пространство между рельсами узкоколейки, похожий в этот момент своим походняком на цаплю, шагал в сторону, заинтересовавшего уже всех теперь, объекта. Зависнув прямо над кустом, согнувшись почти пополам, заглянул за ветки. Все увидели, как моментально парень побледнел, и, словно ужаленный отскочил обратно, в сторону насыпи. – Бляяяя-а-а-а-а !..Парни, пиздец! …У нее башки нету и нету пол тушки! – он не договорил, опять завис над землей в позе виселицы, уперев руки в коленки и его начало обильно рвать прямо на насыпь. Остальные, кроме Гудвина и СеменОвича, тоже полезли сквозь ограду, а те, не имея возможности последовать за ними в силу особенностей комплекции, рысцой затрусили в обход, через открытую в пятидесяти метрах калитку. В кустах валялась девчонка, или если точнее - девчонкин труп, еще недавно лет семнадцати, судя по некоторым элементам одежды, и глупым эмо-значкам, приколотым к широкому ремню, валявшейся рядом сумки. Дровосек не соврал – действительно у несчастной не было головы, а крашеные в цвет воронова крыла, по глупой моде, волосы, где-то просто прядями, а где-то с целыми кусками кожи, висели повсюду на ветках кустарника, измятых и частично обломанных в радиусе нескольких метров. Висели вперемешку с клочьями одежды и брызгами крови, оставшимися на листьях. Так же, как справедливо заметил Дровосек, отсутствовала и половина тела, объеденная кем-то, преимущественно по правой стороне. Некоторое количество внутренностей, видимо фрагменты кишечника, тянулись и терялись в примятой зеленой травке, как блестящие лаково, розовато-сизые кабели. - Бля, пиздец!… - пиздец нахуй!… - чё делать то!... – бурно реагировали на увиденное молодые кажуалы, суетясь рядом, волнуясь и блюя. - Чё-чё! – рявкнул СеменОвич - мусорам звоните – хули еще делать-то!!! - Гемору теперь не оберемся, блять, гляди теперь еще и на нас повесят – запричитал штатный нытик банды по имени Малыш, - они, блять, скажут мол мы это ее… - Да хорош! – резко оборвал его, единственный не обескураженный данным зрелищем Менгеле, чье прозвище говорило о его роде занятий само за себя. Начинающий медик аккуратно присел рядом и внимательно разглядывал растерзанную девчонку. – Походу, это собаки ее рвали - вон до самых костей обгрызли… - не подумают на нас…. Псы это бездомные…или?... - он сломал палочку из ближайшего к нему куста и аккуратно подцепил, что-то в одной из открытых ран. При более детальном рассмотрении извлеченный предмет привел и Менгеле в замешательство. – Бля…на человечий зуб похоже – озадаченно произнес он… - Чё за нахуй?…реально – зуб!!!… Парни..точно… - человеческий! Все обступили место великого открытия и стали вглядываться внимательно в добытый артефакт. Загомонили наперебой, выдвигая версии. - А это еще что за поебень? – проблевавшийся в сторонке, наконец, Дровосек, первым отвлекшийся от стихийного консилиума, указывал пальцем на небольшую группку людей, числом где-то в десятку, направлявшихся к ним со стороны основной пассажирской платформы, расположенной неподалеку. С расстояния метров в сто можно было различить и нетвердую походку, и неопрятный внешний вид, и даже услышать какие-то звуки, не совсем соответствовавшие определению хомо-сапиенс, по крайней мере, в традиционном понимании этого термина. Странного вида граждане то ли выли, то ли рычали, и даже невооруженным глазом было видно, что ведут они себя весьма вызывающе, причем именно по отношению к, столпившимся возле трупа, хулиганам. Хоть еще и в смешанных чувствах, те, однако, по уже укоренившейся привычке, сгруппировались и, в напряженном молчании поджидали, неожиданно появившихся и, явно агрессивно настроенных, непонятных мутных типов с удивлением наблюдая, как по пути следования странной компании к ней примыкают, словно вырастая из-под земли все новые и новые персонажи. - О-как! – только и произнес кто-то. Хлопнуло что-то, как по сигналу, тут же со звоном стекла – это разбились об рельсы узкоколейки, ощетинились «розочками» пара пустых пивных бутылок в руках Малыша и Гудвина. Блеснул солнцем на пальцах Дровосека никелированный кастет. От гаражей подтягивались, опоздавшие к общему веселью рыжие братья Гриль с парой обрезков металлических труб и Циклоп, прихвативший с собой здоровенный топор на длинной ручке, обернутой синей изолентой. СеменОвич добыл из-за пояса травмат «Стример» и потянул затвор. Бравый моб, поколебавшись несколько секунд, сомкнул ряды и двинулся навстречу новым оппонентам…. |