ХРОНИКИ ГОРАНА
РАССВЕТ.

Пролог.
Бледное как снег лицо, закурчавившаяся волнистая бородка и слипшиеся от пота, русые пряди, прикрывающие высокий лоб. Молодой мужчина лежал с закрытыми глазами, мощные руки, перевитые сухими жгутами мускулов, безвольно распластались поверх мехового одеяла.
Неожиданно он дернулся, словно в судороге и отрыл глаза...
- Ты смотри, быстрый какой... – женщина в глухом плаще с капюшоном, стоящая возле кровати коротко усмехнулась и быстро провела рукой над головой парня. Раздался едва слышный звон, прозрачное облачко, состоявшее из мельчайших серебряных снежинок, сорвалось с маленькой ладошки и осело на лице мужчины. Живые, полные возмущенного непонимания глаза, мигом потускнели и закрылись веками.
Женщина постояла мгновение возле кровати, потом плавно, с изящной грацией развернулась и подошла к алтарю, на котором стояла искусно вырезанная из белого мрамора маленькая статуэтка, изображавшая обнаженную юную девушку, до половины укрытую гирляндами цветов.
В комнате раздался грудной мелодичный голос:
- Госпожа Дея, верная слуга твоя, преклоняется перед тобой и просит принять новую душу в лона твои...


1 Глава.
Звериные Острова. Предгорья Черного Хребта. 9 Лютовея* 2001 года от восхождения Старших Сестер. Вечер.
Бархатная обволакивающая темнота резко сменилась ярким пронзительным светом, вышибающим из глаз жгучие слезы. Глаза закрылись сами по себе, но через мгновение, я попробовал их отрыть вновь, с трудом пересиливая желание уйти в спасительный мрак, несущий забвение и покой.

лютовей – февраль. Названия месяцев года у ославов, за небольшими отличиями, удивительным образом совпадают с древнеславянскими.
Старшие Сестры – в пантеоне народа ославов, верховные богини-сестры – Гея, Дея и Мара.

Покрытый черной патиной старости потолок, сшитый из тесаных вручную досок. На столбе, покрытом грубыми резными узорами, между потолком и стеной, висит на гвоздике связанный толстыми нитками пучок сухой травы с крупными, фигурными, продолговатыми листьями. Паучок пробежал по узорчатой паутинке... Паутинке?
Я захотел протереть глаза... и чуть не заорал от радости, граничащей с животным ужасом. Мускулы сработали, и рука выполнила приказ. Рука выполнила приказ!!! Рука выполнила...
Радость сменилась диким разочарованием. Сон, опять сон... Сознание не хочет мириться с суровой действительностью и тешит себя спасительными грезами, позволяющими хоть на миг вырваться из неотвратимо надвигающегося безумия. В бессильной обиде на себя и весь мир, опять сжал веки.
- Проснулся? – грудной, мелодичный женский голос показался мне совсем незнакомым, но удивительно приятным. К тому же он каким-то невероятным образом смешивался с пряным ароматом мясного бульона, разбавленного запахом костра. Странное сочетание...
- Проснулся, спрашиваю? – В голосе прозвучали нетерпеливые и требовательные нотки.
- Проснулся, – машинально ответил я и не узнал собственного голоса. Мало того, я не узнал языка, на котором сказал эту фразу и вдруг стал понимать, что неизвестная девушка говорит на том же языке. Отрывистом, полным гласных звуков, совершенно чуждым мне, но, тем не менее, доносящим смысл сказанного.
- Вот и молодец. Теперь вставай и иди есть... – Надо мной возникло миловидное округлое женское личико с большими немного раскосыми глазами и собранными в две толстые косы на висках, темно-русыми волосами.
- Ты кто? – быстро спросил я, стараясь воспользоваться последними мгновениями, пред грядущим безумием. В том, что оно наступит, сомнений уже не оставалось. Все не так, все непривычно, вплоть до холодных судорог железной хваткой охватывающих разум.
Сложенные из массивных валунов низкие стены. Закопченные сучковатые балки, увешанные пучками сухих трав и связками чего-то непонятного, очень похожего на мелкие косточки. На стенах мохнатые шкуры, полки уставленные горшками, кривоватыми скляницами и мешочками. Грубо кованные стенные шандалы с бесформенными кусками чего-то светящегося ярким, мягким светом. В уголочке, между сундуков, каменный алтарь с тлеющей лампадкой, подле женской фигурки искусно вырезанной из какого-то белоснежного камня. Не так... я не должен здесь быть. Почему не знаю, но не должен!..
И девушка... Ладная фигурка, но совсем не хрупкая, полная силы, мощи и одновременно диковатой грации. Русые волосы, собранные в несколько кос, унизанных кольцами желтого, тусклого металла. Лицо, немного простоватое, но милое, правильных очертаний, кажущееся немного скуластым, скорее всего из-за больших, поддернутых уголками к вискам глаз с изумрудно-зелеными зрачками. Длинная черная юбка, поверх белой блузы с широкими пузырчатыми рукавами, овчинная безрукавка мехом наружу. На широком, проклепанном кожаном поясе, длинный широкий нож в потертых ножнах, слегка изогнутую рукоятку которого, венчает черная голова непонятного зверя. Множество браслетов на руках и ожерелье из чеканных черных бляшек с медальоном в виде... в виде странного, совсем не человеческого черепа с тремя рубиновыми глазами...
- Кто ты... – я машинально повторил вопрос, не в силах воспринять окружающую меня действительность.
- Я? – Слегка удивилась девушка, но потом улыбнулась и ответила. – Я Мала. Малена. Как ты себя чувствуешь?
- Чувствую? – Я с удивлением рассматривал свою руку. Толстое запястье, мощное предплечье, массивная мозолистая ладонь... Но как? Как я могу рассматривать свою руку, если я... если я... что я? Ничего не помню. Знаю лишь, что раньше не мог рассматривать свою руку... Господи!!! Память внезапно вернулась и я, словно со стороны, увидел мертвенно-блеклую больничную палату, множество непонятных медицинских приборов и высохшее, словно мумифицированное, мужское тело на кровати. Лицо не рассмотрел, мешала кислородная маска, но был совершенно уверен, что это я... Да, я... некогда здоровый, полный жизненной энергии, превратившийся волей судьбы в усыхающее растение... Но почему? Как? Эти фрагменты напрочь исчезли из памяти...
- Вспомнил? – Малена уже отвернулась к очагу и что-то помешивала длинной деревянной лопаткой в закопченном котелке, висевшем над большим очагом, обложенным диким камнем.
- Не все... – выдавил я из себя и внутренне трепеща, попробовал сесть... и сел!!!
- И что же ты вспомнил? – Девушка споро собирала еду на стол; взмах тесака устрашающего вида и с легким треском от большой, круглой ковриги, отделился ломоть ноздреватого, пахнущего легкой кислинкой хлеба – еще взмах – рядом лег второй...
- Практически ничего... – Я наконец обратил внимание, что на мне надета рубаха, из грубого, скорей всего, домотканого холста, вышитая немудрящими, слегка напоминающими скандинавские, узорами по вороту и той же ткани, широкие, свободные порты. Неожиданно в голове возник вопрос и сразу же прозвучал в голосе. – Скажи, Мала, а как меня зовут?
- Как тебя звали раньше, я не знаю... – Малена плюхнула половник дымящегося, источавшего дивный аромат, мясного варева в большую глиняную миску. – А сейчас тебя зовут Гор.
- Гор... – я попробовал проговорить это имя, словно пробуя его на вкус. – Гор... А кто этот Гор... был?..
- Дурак, – категорично выдала Малена и решительно раздавила несколько зубков чеснока, придавив их клинком своего тесака к доске, на которой рубила хлеб. Собрала остро пахнущие комочки на лезвие и аккуратно, поровну распределила по мискам. После чего посмотрела на меня и еще раз повторила, на этот раз, добавив определений. – Дурак. Слабоумный. Тупой. Лишенный разума. – Девушка помедлила и с некоторым самодовольством добавила. – Раньше был...
- Поясни... – Я себя в этом обличье не ощущал дураком. Совсем наоборот, мысли отличались невиданной ясностью.
- Ты встаешь? – сквозь голос Малены опять проскочили нотки нетерпения. – Да вставай же ты...
Мысль о том, что надо встать, резанула непонятным страхом, впрочем, мгновенно сменившимся такой же непонятной уверенностью. Встать? Да это же просто... Мозги подали команду телу, и оно послушно встало. Упруго, быстро и ловко – как отлаженная, хорошо смазанная машина... Господи!!! Я краем глаза уловил свое отражение в большом зеркале обрамленном резной причудливой оправой. Повернулся и чуть не потерял сознание... На меня смотрел молодой мужик с рубленными, немного резковатыми чертами лица – совсем молодого лица, если бы не сеточка морщин, тянувшаяся от уголков глаз. Целая копна волнистых русых волос, саженные, чуть покатые плечи, мощная шея... Это я? Я? Да как?..
- Что, нравишься сам себе? – Ко мне подошла Малена и по-хозяйски, как свое имущество, похлопала по спине. – Да-а... – протянула она, – всем хорош был Гор, окромя головы своей пустой. Но этот недостаток я исправила. Кажется исправила.
- Спасибо. – Мое сердце выбивало бравурные марши, но разум, на удивление, остался холоден. Напрочь пропали беспокойство и сомнения, а страх сменился ледяной уверенностью.
- Отработаешь, – обыденно бросила девушка и добавила. – Обязательно отработаешь. А теперь пошли есть. Вечереет, пора уже.
Я прошлепал босыми ногами по тканым половикам, остро ощущая каждый узелок, каждую ниточку и сел на табурет возле мощного, сбитого из тесаных плах стола. Деревянная, почерневшая от времени ложка, зачерпнула дымящейся жидкости, покрытой янтарным слоем жирка.
- Оу-м-м... - я чуть не задохнулся от острого, на грани сексуального, гастрономического наслаждения. Не помню я... не помню, такого наслаждения от еды. Такое впечатление, что не ел неделю, нет – месяц...
- Вкусно? – гордо поинтересовалась Малена, отмахнула тесаком от большого кусмана вареной мясной мякоти, его добрую половину и, наколов на острие, подала мне. – Держи... да не спеши ты...
- Рассказывай... – я руками разодрал огненно-горячее мясо, присыпал серой крупной солью и положив один кусок на ломоть хлеба, яростно вцепился в него зубами .
- Требовать будешь у мамаши своей... – лицо Малены полыхнуло недовольством, но почти мгновенно сгладилось. – Так уж и быть. Расскажу. Жил был Гор... Горан, сын Ракши. Красивый, могучий парень, но полный никчема. Давно бы изгнали бедолагу – ведь дурак совсем, но его покойная мать, приходилась сестрой Усладе, старшей жене Збора – нынешнего старшины рода. Поэтому и оставили. Толку от него не было никакого. Силищи немерено, бревна об колено ломал, а боялся любого громкого окрика. Помыкали им все. Даже сопливые ребятишки, не говоря уже о мужиках, завидующих облику и силе, не тому даденых. Испытание он само собой не прошел, даже не допустили. К воинскому делу, соответственно. Да и какой из него боец? Тут главное дух, ан нет, отсутствовал он у Горана. Опять же, разумом его Старшие Сестры обидели, а какой вой* без мозгов?

вой – в данном случае сокращенно от воин.

Правда, парень он был исполнительным, безотказным. Любую работу за радость считал. Вот людишки и пользовались дармовой силушкой немилосердно. Бабы, особенно вдовушки, сначала привечали Свена, понятно зачем, но толку и здесь никакого не случилось. Ему хоть сиську в рот сунь, лыбится и совсем не понимает, что от него требуется. А бабы-то, они народец подлючий, как поняли, что пользы от него в этом деле, как от козла молока – стали изводить парня всячески, шпынять немилосердно, пакости строить, да мужиков подговаривать, что беду он приносит. Вот так-то. Ах, да... совсем забыла... немым он был – мычал только...
Мала замолчала, аккуратно отрезала кусочек мяса, наколола его на двузубую вилку и отправила в рот. Медленно прожевала и продолжила:
- А вот что дальше что было, тебе знать незачем. Скажу лишь только-то, что забрала я его. Забрала и сделала, что должно. То, что мне предначертала Дея...
Я слушал Малену краем уха, оставаясь абсолютно равнодушным к злоключениям бедолаги Горана. Даже не волновало, что этим Гораном, был я сам. Сознание занимало другое – я начал вспоминать себя прежнего – покадрово, как в комиксе. Пролетели редкие кадры и все окончилось картинкой, которую я уже видел. Только теперь она дополнилась тюремными решетками в больничной палате.
Это все? Все, что мне стоит знать из своей прежней жизни? А как же?.. Я понимаю, что я вспомнил не все – только знаковые события. Но... но, неужели больше ничего не было? Неужели я так глупо и пусто прожил жизнь? Усилием воли попытался вспомнить, даже зубы стиснул от напряжения, но ничего не получилось и я вынужден был констатировать. Да, больше ничего не было – этими кадрами можно охарактеризовать всю мою прошлую жизнь. Пустую, ненастоящую, зря прожитую в погоне за фальшивыми идеалами. А вообще... получается, что у меня и не было... идеалов этих...
Злости не ощущал, остался абсолютно спокойным, только где-то глубоко, промелькнула легкая обида на себя – промелькнула и пропала. То, что меня непонятно каким образом занесло в чужое тело, даже возможно в другой мир, абсолютно не волновало. Никак, никоим образом, даже наоборот, появилось некоторое удовлетворение, удовлетворение тем, что я жив и могу еще раз попробовать...
- ... держи...
Я очнулся и увидел в ручке Малены черную, чеканную странными узорами стопочку.
- Выпьем... – Девушка стукнула своим стаканчиком об мой и закрыв глаза лихо опрокинула ее себе в рот. Смешно сморщилась и сразу потянулась за кусочком хлеба.
Я молча выпил и моментально почувствовал, как по телу разливается жаркая волна, в голове зашумело, в висках словно звякнули серебряные колокольчики...
- Что это? – Я попытался идентифицировать, среди коллекции своих ощущений, содержимое стопки и не смог. Похоже на спирт, но мягче и абсолютно без вкуса. Разве что, наблюдается очень легкое, почти неощутимое хлебное послевкусие.
- Великоградская тройная огневица... – небрежно бросила Малена и выбрав в плошке сморщенный, соленый огурец, аппетитно им хрумкнула. – Монаси великоградские творят.
- Водка? – Я последовал примеру девушки и чуть не скривился, огурчик оказался огненно-острым и одновременно кислым до невозможности. Но вкусным!!!
- Какая «водка»? Что такое «водка»? – заинтересовалась Малена и забрав у меня миску плеснула туда еще половник бульона. – Что-то из твоей прежней памяти?
- Да. Так ты все знаешь? – Я с легким удивлением обнаружил, что мне не хочется много говорить. Все вопросы и ответы, получались односложными, короткими. Тем не менее, я умудрялся вполне удачно выражать свою мысль.
- Смотря, что... – Мала секунду поколебалась и опять наполнила стопки из большущей, квадратной бутыли черного стекла. – Кем ты был раньше – не знаю. Знаю лишь только то, что в своем старом мире, ты был лишний.
- А в этом?
- Как получится... – усмехнулась Малена и повторила. – Как получится...
- Зачем ты это сделала. И как?.. – Мне почему-то это было совсем неинтересно, но вопрос все же прозвучал. Как бы по инерции.
- Такова была воля одной из Сестер. А как? Честно говоря, я сама не очень понимаю. – Мала пожала плечиками. – Да и не хочу понимать. Сестры плетут кружева предначертаний невидимыми для смертных. И тебе, не надо понимать. Просто радуйся новой жизни и постарайся прожить ее с достоинством.
- Мне надо многое узнать про твой мир...
- Спрашивай...
- Кто ты Мала?
- Яга, – обыденно ответила девушка. – Ёжка, ворожка, ведуница. По-разному, таких как я называют. А еще нас кличут колдовками и ведьмами.
- Баба Яга... – я проговорил вслух, мелькнувшее в голове название. Вот только, что оно значит?
- Бабы на огороде картошку копают и коров за вымя дергают... – неожиданно зло прошипела Мала. – Язык попридержи, а то...
- Не злись... – я успокаивающе поднял ладонь. – Я даже не помню, что это слово означает.
- Так бы и сказал... – улыбнулась девушка и стрельнула глазками на бутыль. – Ну что, по последней?
Я прислушался к своему новому телу и решил, что совсем не против пропустить еще стопку этой «великоградской тройной». Голова ясная, по телу пробегают теплые волны, постреливая огненными искорками в руки и ноги, хочется улыбаться. Так почему бы и нет?
- Давай. А на каком языке мы говорим?
- Ославский. На нем все Звериные Острова говорят, – пояснила Мала и добавила на стол еще несколько плошек с заедками. – Мы сейчас находимся на острове Быка – он самый большой. Еще есть Волчий, потом Гадючий, Медвежий, остров Тура, Орла и Куницы. Ну и еще множество мелких. Народ проживающий здесь, зовется ославы, иногда нас еще называют чудины, но за это слово, неосторожно брошенное на Островах, могут убить. Не любит местный народец его – оскорблением считают.
- А ты тоже ослава? – поинтересовался я зачерпнув ложкой ледяной квашенной капусты пересыпанной клюквой. – Глаза...
- Заметил, да? – Мала кокетливо глянула в зеркало. – Нет, но считаюсь словеной. Надо говорить словена, а не ослава. Мужик – словен, девка – словенка. Вместе они ославы. Понял? Да, у нас все по женской линии считают. Деда моего бабуля в походе взяла – из Лесного Края он был – сами себя они называют народ Ветвей или анты. – Малена хихикнула, убрала прядь волос и продемонстрировала мне аккуратное, чуть заостренное ушко. – Вот видишь? От деда досталось, кровь антов крепка-а-ая. Ценится...
У меня немедленно в голове родилась непонятное слово и я невольно перебил Малену:
- Эльфы?
- Какие такие «элфы», не знаю никаких «элфов»... – с улыбкой передразнила меня немного захмелевшая Мала, а потом очень серьезно посоветовала. – Ты бы уже заканчивал чушь пороть. Забудь все и живи новой жизнью. Народец на Островах горячий, могут не поняв оскорбиться, да и прибить походя. А у жмудинов, мигом на костер угодишь за слова непонятные, значит еретические. У них сейчас Белый Синод начал свирепствовать, за ереси борзо взялись. Понял?
- Понял, – коротко сказал я. – Ну так что там с дедом?
Мала одобрительно кивнула и закинув в ротик ягодку продолжила:
- Ценятся мужчины антов среди женщин народа ославов. Красивые, ласковые, семя сильное, дети здоровые получаются. Однако взять их силой очень трудно, почти невозможно – все поголовно «владеющие», хитрости непревзойденной, да еще войны отменные. Не знаю как бабка сладила, но мама говорила, что на Островах она была, самой первой красавицей и признанной воительницей. Но случилось, то что случилось, привезла она его домой, тут и любовь у них сладилась. Правда недолго, родила она мою маму, да и сгинула со своим мужем в походе. Матушка-то за словена пошла, но кровь деда уже перебить не поучилось.
- Что значит «владеющие»? - на всякий случай уточнил я. В голове мелькнуло слово «магия», но озвучивать его, я не стал.
- Владеющие силой, – обыденно пояснила Мала. – Разными формами стихий, проявлениями Эфира и иных неназываемых Пределов .
- А ты? – я испытующе посмотрел на девушку.
- Я Яга, – немножко грустно и почему-то торжественно ответила Малена. – Я другая. Меня «владеющие» своей не признают. Люди тоже своей не признают, даже не разрешают жить рядом с ними, но и без меня тоже не могут. Судьба мне быть одной...
- Как ты стала Ягой?
- Просто, очень просто. Пришла в селение Ивица, прежняя хозяйка, – девушка обвела рукой комнату. – И потребовала девочку. По обычаю имела право. К тому времени, я уже сиротой осталась, вот обчество и сообразило лишний рот отдать. А потом, когда время пришло, Ивица мне передала дар, а сама ушла. Вот и все. И я так сделаю. Своих-то детей мы иметь не можем.
Я промолчал рассматривая Малену. С виду веселая, беззаботная, но есть в ней что-то печальное...
- Знаешь что? – Мала неожиданно встала и достала из сундука большую, завернутую в кусок ветоши, книгу. – Держи, почитаешь перед сном. Тут много правды, но и без небылиц не обошлось. А я пойду, пора мне...
- Куда?
- По делам... – коротко ответила Мала и вышла в прихожую. Через время заглянула обратно, уже в длинной дохе и пушистой меховой шапке. – На улицу не ходи, ночь уже. Рудь тебя еще не знает, может помять ненароком.
- Кто такой Рудь?
- Лешак, – коротко бросила Малена и захлопнула дверь.
- Лешак? – Я немного постоял пытаясь осмыслить возникший в голове, образ корявого, поросшего ветками чудища, затем присел на кровать и развернул тяжелую книгу. На толстой коже обложки отливала серебром какая-то вязь, очень похожая на готический шрифт. К своему немалому удивлению, я смог ее прочитать: – Бестиарий и описание рас Мира Упорядоченного, преподобного Эдельберта из Великограда? Ну что же, почитаем...

2 Глава.

Звериные Острова. Предгорья Черного Хребта. 10 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Ранее утро.

... телом велик, подобен человеку строением и космат аки медведь горный, окрасом черен с подпалинами али рыжий, разума невеликого с ребенком схожего. Прибежище ищет в чащах лесных и на кручах горных, подале от людства разумного. На Звериных Островах кличут его лешаком, на материке обзывают лесным хозяином и много иных имен дают в других землях и владениях. Некоторые почтенные исследователи и невежественная чернь, наделяют оного силой повелевать зверями, пущами лесными и иными сильными магическими способностями, однако не имея документальных свидетельств проявления подобного, склонен подвергнуть сомнению сии утверждения, но признаю возможность владения лешаком примитивной природной силой ...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

Тонкий ледок поддернувший воду в корыте, лопнул с легким, музыкальным звоном. Я набрал полные ладони и с наслаждением плеснул в лицо ледяной водицей. Поискал взглядом и сдернул с гвоздика домотканое полотенце расшитое по краю растительной вязью.
Вечера никак не мог заснуть познавая новый мир, оторвался от книги только тогда, когда в маленьком окошке забрезжили розовые лучи зари. Читал и не мог отделаться от ощущения, что многое из изложенного преподобным Эдальбертом, я уже слышал. Но как-то странно, не буквально, а очень и очень примерно. Почти каждому образу, каждому определению из книги, у меня находился иной образ, иное определение, из моей памяти, примерно схожие, но все же не те. А еще, с каждой строчкой, я все больше и больше убеждался, что мой новый мир абсолютно не похож на тот, в котором...
Скрипнула входная дверь и на пороге появилась окутанная клубами пара Малена. Свежая, с румяными щеками, пахнущая морозом, хвоей и от этого удивительно привлекательная.
- Не спал? – Девушка поставила в угол широкие, короткие охотничьи лыжи, скинула мне на руки тяжелую меховую доху и устало присела на скамью, привалившись спиной к стене и вытянув ноги в пушистых меховых бахилах.
- Да, не спал, – я обмел веничком полы дохи и повесил ее на торчавший из балки сучок.
- И зря, дел у тебя сегодня невпроворот... – неодобрительно покачала головой Мала, потом скорчила умоляющее личико и ткнула пальчиком в бахилы. – Поможешь?
Я молча стянул с нее сапоги и поставил их у порога, затем подвинул к девушке расшитые бисером, меховые домашние тапочки.
Мала довольно хихикнула:
- А мне нравится. Уже отвыкла, все сама да сама. Продолжай в том же духе...
- Зачем я тебе? – прервал я девушку. – Тапки подавать?
- Прикажу, будешь подавать... – улыбка мгновенно слетела с лица Малены. – Смотрю, много воли взял...
- Я задал тебе вопрос, – спокойно проговорил я, проигнорировав злость Малы. Где-то глубоко внутри, проскользнуло желание вспылить, но очень быстро пропало, разбившись о ледяное спокойствие моей новой личины.
- Ладно, не бери в голову, – внезапно оттаяла девушка. – Ты мне ничего не должен. Я отпущу тебя, но позже. Ты сейчас как младенец, которого всему надо учить заново. Пошли лучше позавтракаем, я сейчас готова вепря целиком сожрать, так проголодалась. Впрочем можешь уже уходить, я тебя не держу... – Зеленые глазки Малены ехидно прищурились.
- Без завтрака? – я изобразил тяжелое раздумье. – Ну уж нет..
Мала засмеялась, ухватившись за мою руку встала и направилась в комнату. Возле двери обернулась и сказала:
- Побудь в прихожке, пока я переоденусь. Не гоже девице пред мужиком телесами сверкать.
Лукаво подмигнула и опять заразительно рассмеялась...
Я молча отвернулся, а когда за спиной скрипнула дверца, подошел к стойке у дальней стенки и взял в руки рогатину* с коротким и толстым бугристым древком. Мгновенно в голове отобразилась одна из картинок прошлой жизни.

Рогатина (рогатыня) — славянское тяжёлое копьё для рукопашного боя или для охоты на крупного зверя. Отличается большим широким обоюдоострым наконечником.

- Хоть что-то может оказаться полезным... – тихонечко прошептал я и провел пальцем по длинному и широкому листовидному наконечнику. Неожиданно по голубому металлу проскочили холодные серебристые искры, сложились в мудреную вязь и так же неожиданно погасли...
- Не балуй... – из-за моей спины выступила Малена, взяла рогатину и поставила ее обратно в стойку. – Всему свое время...
Я отступил на шаг и подивился тому, как девушка успела так быстро переодеться. В отличии от вчерашнего дня, сейчас на ней красовалось черное прямое платье, с широкими свободными рукавами, расшитое по подолу и вороту серебряными узорами и коротенькая, отороченная серебристым мехом душегрейка. Косы девушка распустила и уложила под маленькую черную шапочку немного напоминающую, головной убор какого-то восточного народа из моей прошлой жизни. Впрочем, браслеты на руках, ожерелье с трехглазым черепком – остались те же, но пояс с страхолюдным тесаком исчез.
- Нравлюсь? – Малена проследила за моим взглядом, хихикнув крутнулась на месте, а потом подтолкнула меня по направлению к двери. – Иди уже, а то остынет все...
Со стола каким-то чудесным образом, уже исчезли остатки вчерашнего ужина. Теперь на нем, на большом деревянном блюде, исходила жаром и непередаваемым запахом свежей выпечки, целая груда румяных пирожков, в окружении плошек со сметаной и вареньем.
- Но как? – Я разломил один из пирожков и чуть не задохнулся от ягодного аромата.
- Я тут не причем, – улыбнулась Мала. – Это Домна спроворила, видать ты ей чем-то приглянулся.
- Домна? – Я припомнил, как вчера ночью несколько раз улавливал отчетливое шебаршение по углам, а раз даже приметил желтые круглые огоньки, списав их на обычную крысу или что-то подобное.
- Домовица, – обыденно объяснила Малена, разлила по чашкам ароматный травяной настой и процитировала. – Всякому жилищу положен домашний дух, сиречь домовик, кои, как и люди, разного полу бывают...
- ... оные духи при случае симпатии возникшей к хозяину, пользу великую приносят и способны иметь воплощение земное, обличьем весьма схожее на карл ярмарочных и порой пригожее и приятное для взора, ежели они полу женского, однако вельми замазанное сажей и прочим сором... – повторил я слова преподобного Эдельберта, закончив фразу за Малку.
При последних моих словах в углу кто-то возмущенно громко чихнул.
Я немедленно откусил от пирожка, и с набитым ртом, отчаянно чавкая продекламировал:
- Домна, домовица, пригожа девица, ликом светла, станом тонка! – Затем встал, поклонился в пояс и громко сказал. – Любо мне!
После моих слов по комнате как будто теплый ветерок прошел, даже показалось, что светлее стало. В уголке еще раз чихнули, на этот раз довольно, а потом все стихло.
- Ты быстро учишься, – удивилась Малена. – Не ожидала.
- Просто обнаружил, что мне нравится читать, – я осторожно глотнул настоя из чашки и выбрал еще один пирожок. – По крайней мере, мне так кажется...
- Похвально, похвально, – Мала даже несколько раз одобрительно хлопнула в ладоши. – Я тебе сегодня дам еще несколько книг.
- Почему несколько?
- Остальные нельзя, – коротко и строго отрезала Мала. – Ты должен запомнить. Пока ты живешь в этом доме, ты делаешь только то, что я разрешу. Любая самодеятельность может закончится очень плохо.
- Хорошо, – я вежливо склонил голову. – Пирожков еще много, нескоро съедим, так почему бы тебе не рассказать мне про Острова и ославов.
- Много, – согласилась Малена и со вздохом посмотрела на блюдо. – Тогда слушай. Жителей Звериных Островов, остальные жители Упорядоченного, считают грубыми варварами, при этом еще разбойниками и пиратами...
К тому времени как с блюда исчез последний пирожок, Малена успела довольно много мне рассказать про своих сородичей. Я даже подыскал им аналогию из своего прежнего мира – народ севера под непонятным и скорее всего. неправильным названием «викинги». Однако, как я уже говорил, сравнение оказалось очень и очень приблизительным, совпадая лишь по немногим общим чертам, а в остальном совершенно противоречиво.
- ... разбойничают конечно – куда без этого, но чаще сбиваются в наемные ватаги и идут на службу к князьям в Серединные Земли... – Мала пресыщенно вздохнула и решительным движением подвинула блюдо ко мне. – Но это почти всегда в первую «треть», реже до середины второй, а потом уже, если выживут, оседают на Островах.
- Треть?
- Первая треть жизни, – менторским тоном объяснила Малена. – Жизненный цикл ослава делится на три трети, первые две, длятся ровно по тридцать лет каждая. А третья, уже как получится, некоторые и до двухсот лет доживают.... – девушка опять тяжело вздохнула и все-таки стащила последний пирожок с блюда. – Так вот... первая треть – период испытаний и становления, вторая – период мужества – каждый словен и словенка обязаны вернуться домой и определится по жизни, ну а третья... третья – это период исходящий из первых двух. А вообще, на нас много напраслины возводят. Ославы много трудятся – к примеру, за морским зверем ходят к Вечным Льдам, скотину разводят, в шахтах руду добывают. Островная черная руда, едва ли уступает по ценности, знаменитой голубой со Скалистого Хребта, да и кузнецы ославские, славятся на весь Упорядоченный, что бы там хафлинги не плели...
- Хафлинги? – я переспросил, так как, согласно труда, преподобного Эдельберта, самой ближайшей аналогией этому народу, были гномы из легенд моего родного мира. Правда, самих легенд так и не вспомнил – один образ бородатого могучего мужичка в рогатой железной шапке.
- Они же – подгорники... – кивнула Мала. – Пакостный, вредный народец, хотя и мастера великие.
- Жадные бородатые коротышки?
- Скорее прижимистые, торговцам таким и положено быть, – поправила меня девушка. – Ростом они конечно поменьше остального люда будут, но не сильно. Зато широкие, не в меру. И да – бородатые, правда, насколько я знаю, приличную бороду у них еще заслужить надо.
- И жену тоже... – улыбнулся я вспомнив еще одну характеристику Эдельберта, данную этому племени.
- Ага, точно, – рассмеялась Малена. – С этим у них проблема. Мало того – надо в потребный возраст войти, соответствовать Родовому Древу, в котором все возможные варианты брачных союзов предусмотрены на века вперед, так еще и состояние сколотить. Девы у них требовательные. Как по мне, любой при такой жизни вредным и пакостным станет...
- И как остальные с ними уживаются?
- Нормально, – пожала плечиками девушка. – В основном нормально, все же Старшие Сестры все народы скопом создали, не наделяя никого особыми преимуществами. А уже потом каждый пошел своим путем, так что особой любви не наблюдается, но все же как-то уживаются. Правда, владетели боярств, пограничных Скалистому Хребту, порой пытаются свары устраивать, по-уши вляпавшись к бородачам в долги, но с ними особо не забалуешь. Набольшие хафлингов, дела ведут с самими Великими Князьями Серединных Земель, так что все быстро становится на место. А еще пару веков назад, при нашествии степняков хашиитов, пришлось биться всем вместе. Тогда даже алвы из Пущ вышли ибо страшное могло случиться...
- Битва при Дромадаре?
- Да... – Малена гибко встала и сняв с полки толстую книгу, положила ее передо мной. – Вот. Как по мне, Феофан из Костополя, все верно и правдиво описал... – девушка вдруг замолчала, на мгновение замерла, а потом неожиданно заявила. – Что-то мы с тобой засиделись, дружок. Пора тебе поработать. Да и для меня делишки вдруг нашлись.
- Говори что делать... – охотно предложил я. Чувствовал себя отлично, энергия так и била через край. К тому же очень хотелось выйти на улицу и воочию глянуть на новый для меня мир.
- Не спеши. – Мала поманила меня за собой пальчиком и вышла в прихожую комнату. Провела ладошкой над большим сундуком, открыла его и стала доставать аккуратно сложенную одежду. – Вот, держи. Нынче морозец приударил, а ты совсем голый. Давай, не стой, столбом, переодевайся...
- Это мое было?
- Скажешь тоже... – отмахнулась Мала и сунула мне в руки меховой малахай. – Твою рванину давно вороны в гнезда растащили. А это я припасла, пока ты в беспамятстве валялся. Живо, живо ...
Когда Малена ушла к себе, я быстро переоделся и подивился местной одежке. Насколько я понимаю, здесь процветает махровое средневековье, а смотри как продуманно...
Два комплекта нательного белья – одно тонкое, шерстяное, грубой выделки, но приятное к телу – второе, подобное мелкоячеистой сетке – для того, чтобы циркуляции воздуха под одеждой не мешать. Крупной вязки, толстенный шерстяной свитер под горло, очень теплый, но тоже приятный на ощупь. Комбинезон на помочах до груди, грубой и на вид, очень прочной ткани, подбитый стриженной овчиной. Высокие бродни*, из толстой, но мягкой кожи, подвязывающиеся ремешками на щиколотке и под коленом – с меховыми чулками внутри. Ну и овчинный тулупчик с капюшоном, кроем немного схожий на лётную куртку, только длинный. Застегивающийся в запах на хитрую систему из петель и деревянных палочек. Да... малахай* забыл. Уши длинные, почти до пояса, сам из меха какого-то водоплавающего сшит, по ости* видно.


ость – длинный волос на шкуре пушного зверя.
малахай – распространенная в Сибири разновидность зимних меховых мужских шапок с наушниками и задником до плеч.
бродни – мягкие кожаные сапоги с длинными, закрывающими бедро голенищами.

Присел пару раз и остался доволен. Все как по мерке – нигде не давит, удобно и продуманно. И вроде... вроде, такая одежка немалых денег должна стоить. Если оные тут ходят – пока не встречал упоминания в книге.
Но озаботится этим фактом не успел. Отворилась дверь и Малена протянула мне широкий клепанный пояс с небольшой сумочкой и двумя ножами в ножнах – длинным и коротким:
- Держи. Негоже словену без клинка. Теперь по работе. Наколешь дров – там Рудь лесин в избытке натащил, да воды из ручья натаскаешь в котел при баньке, да сарайку поправишь – инструмент в нем же найдешь, да сам посмотри, что еще можно сделать, мужскому взгляду оно виднее. А туда попозже, баньку истопи, да поядреней, чай неделя* сегодня – парится надо, нутро тешить...
При последних словах Малена неожиданно прыснула смехом и треснув дверью спряталась в комнате.

неделя – название воскресенья у ославов. Опять же, полностью совпадает с древнеславянским названием.

- Какая-то, ты не такая Баба Яга... – прошептал я, рассматривая длинный тяжелый нож с костяной рукояткой, очень похожий своим видом на скрамасакс*

Скрамасакс (также Большой сакс) — короткий однолезвийный меч или боевой нож древних германцев. Длина клинка доходила до полуметра, толщина свыше 5 мм, заточка односторонняя, конец заострённый, хвостовик, как правило, асимметричный.

- Очень даже такая, – немедленно сварливо отозвалась Малена из-за стенки. – А за «бабу», я тебя в жабу превращу. А-ну...
Ждать пока меня превратят, я не стал и шагнул к входной двери. Но не дошел – она приотворилась от мощного толчка и в прихожку влетел здоровенный котяра. Пепельно-серый, мохнатый как медведь, высотой мне почти по середину бедра и с кисточками на ушах – но не рысь, а именно кот. Как я от него не шарахнулся, даже не знаю – видок кошак имел самый злодейский. К счастью котейко беспредельничать не стал. Выгнулся дугой, испустил протяжный урчащий «мя-я-я-яв», теранулся об мой бахил, после чего счел ритуал знакомства законченным, толкнул башкой дверь в комнату и исчез.
- Его Буян зовут... – успела сообщить мне девушка
Я хотел вслух сказать, что теперь Малене для полного комплекта Бабы Яги, разве что филина не хватает, но передумал, напялил малахай и шагнул за дверь.
В лицо мгновенно шибануло ядреным морозцем, а глаза пришлось прикрыть – солнце отражаясь от снега, напрочь слепило, не давая ничего рассмотреть. Я постоял на месте, немного проморгался и наконец открыл глаза...

3 Глава.
Звериные Острова. Предгорья Черного Хребта. 10 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Два часа пополудни.


... вербер, сиречь медведь – оборотень, называемый еще урсулаком, видом своим схож на горного медведя, однако не в пример больше и свирепостью изряден, а також ость его приметна волосьям человека в оного воплощенного. Несчастный подверженный сему проклятию, в жизни никоим образом не отличается от своих собратьев по человеческому роду, однако есть свидетельства, что оный потребляет великое множество меда и склонен к подобным занятиям. В начальной стадии человек может контролировать свое перевоплощение, однако далее ему становится все труднее сдерживать зов проклятия, вплоть до полной его невозможности...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

- Ух-ты... – невольно вырвалось у меня. Домик Малены находился на горке и предо мной развернулась панорама большой бухты, переходящей в искрящуюся сине-зеленую водную гладь. Океан, а именно так, без всяких приставок, его именовал преподобный Эдельберт, расстилался до самого горизонта, изредка прерываясь цепочками белоснежных льдин и большими группами скалистых островов, едва припорошенных зеленью деревьев.
Далеко внизу, у берега, расположился довольно большой поселок дугой охватывающий бухту. По его периметру торчало несколько мощных квадратных каменных башен, соединенных крепостной стеной, а на высокой скале стоял маяк, покрытый остроконечной крышей из отполированных листов металла. Поселок мне было видно как на ладошке, вплоть до фигурок людей муравьиного размера, снующих вокруг длинных каменных одноэтажных домиков.
Посередине поселения гордо возвышалось монументальное здание, в виде громадной перевернутой ладьи – Малена успела мне рассказать, что это Зал Славы Предков, где собирается Совет Рода...
- Гор! – позади раздался требовательный окрик Малы.
Я молча повернулся.
- Скоро будут гости, – спокойно сообщила девушка. – Занимайся своим уроком*, ни на что не обращай внимания. И главное молчи. Прятаться тоже не надо... – дождавшись моего согласного кивка, Малена скрылась в доме.

урок – в данном случае, задание.

- Молчать – так молчать... – я постоял немного, любуясь, величественной, заснеженной горной цепью, вонзающей свои вершины в редкие прозрачные облака и потопал к груде лесин наваленных друг на друга.
Озадаченно хмыкнул, при виде четко опечатавшихся на снегу следов здоровенных косолапых босых ног – отметив при этом, что лешак Рудь, явно не маленьких размеров. Да и силищей отличается – вон каких пней натащил стервец.
Затем обратил внимание на домик Малены. Довольно большой, сложенный из дикого камня, с крышей крытой деревянными плашками на манер черепицы. И неимоверно, старый – стены полностью заросли целыми пластами мха, а деревянные части успели почернеть. Однако, никаких следов дряхления, присущего старым постройкам, я так и не приметил. Казалось домик только построили, а потом для чего-то искусно состарили.
К нему было пристроено несколько сарайчиков, уже не каменных, а срубленных из бревен, но крытых, такой же, отлично сохранившейся деревянной черепицей. Я ради интереса, даже чиркнул засапожником* по деревянной пластинке и нешуточно озадачился, когда сталь ни оставила не ней почти никаких следов.

засапожник — нож, носимый за голенищем сапога.

Один из сарайчиков покосился набок – подложку из камня подмыло и нижний венец выскочил из пазов, но я решил взяться за него потом и отыскав двуручную пилу с колуном, принялся за дрова.
Лесины оказались каменной твердости, но груда пиленных чурбаков росла на глазах – бренное тело, в которое меня вселило, отличалось просто эпической силищей, так что, пила даже жалобно повизгивала, как нож в масло, вгрызаясь в древесину. А еще, я просто млел от радости – физическая работа доставляла дикое удовлетворение. Мозги просто взрывались эмоциями – эмоциями человека, тело которого давно превратилось в бездвижное, бесчувственное бревно и вдруг наполнилось жизнью и силой.
- Дзиин-н-нь... – с пронзительным звоном, чурбак лопнул напополам под ударом тяжелого колуна. Я наклонился за поленом и вдруг услышал грохот множества лошадиных копыт.
Вздымая клубы снега на поляну вынеслись несколько всадников, на невысоких, но могучих лохматых лошаденках, одна из которых была впряжена в сани-волокушу. Коренастый бородатый мужик, в рогатом, опушенном круглом шлеме и длинной дохе мехом наружу, брякнув доспехом под шубой, соскочил седла, бросился к двери дома и что есть силы пнул ее ногой.
- Не делай этого Любош!!! – предупреждающе воскликнул высокий женский голос – один из всадников оказался женщиной. Пять хорошо вооруженных мужиков и одна женщина.
- Закрой рот, Милица!!! – басом рявкнул мужик и занес ногу для следующего удара, но в то же мгновение, с утробным воем согнулся и рухнул в снег. Несколько секунд его корежило в жутких конвульсиях, а потом Любош неожиданно вскочил на четвереньки и забрехал как настоящий цепной пес.
Я тихонечко подправил рукой свою челюсть, отвалившуюся от удивления. Да, для меня уже было не секретом, что этот мир заполняет магия, но не видя ее воочию, я относился к этому не вполне серьезно, как к ярмарочным фокусам. А тут...
- Что вам надо? –На пороге показалась Малена. Я даже не сразу узнал ее. Девушка нарядилась в облезлую шубейку мехом наружу, расшитую косточками, веточками, перышками и еще чем-то непонятным. В руках Мала держала кривой сучковатый посох, с навершием в виде человеческого черепа с гипертрофированной челюстью, украшенной впечатляющими кривыми клыками. И голос... Голос принадлежал столетней старухе, а не цветущей молодой девушке.
Воины мгновенно сбились в кучу, закрывая волокушу, лязгнули мечи выхватываемые из ножен, но их неожиданно растолкала дородная статная женщина в шубе крытой алым бархатом.
- На месте! Не замай!!! – властно скомандовала она мужикам, уверенно подошла к Малене и склонилась в земном поклоне.
- Здравствуй Милица, – спокойно поздоровалась с ней Малена. – Что тебя привело ко мне?
- Беда, Малена... – Милица со злостью пнула Любоша, кинувшегося обнюхивать полу ее шубы и повторила. – Беда...
- Ты не ошиблась Милица? – так же спокойно поинтересовалась Мала. – Ты ко мне пришла защиты от беды искать? Ко мне? Яге?
- Да, к тебе... – твердо ответила женщина. – Любомысла, сына моего, подрал вербер. Далеко везли пришлось, не поспели – Дравин и Венрир уже ничем не могут помочь –сама знаешь почему. Раны-то они закрыли, а вот... – по лицу женщины пробежало отчаяние, голос прервался, но она все же нашла в себе силы продолжить. – Только ты...
- Да, только я... – cогласилась Малена и насмешливо посмотрела на Любоша. – Так ли надо просить?
После этих слов девушка оторвала от своей шубейки косточку и кинула ее незадачливому спутнику Милицы, немедленно бросившемуся за ней с веселым лаем.
- Прости его, не в себе он был... – умоляюще попросила женщина. – Сама знаешь, кроме Любомысла никого у нас нет. Единственный он... Про виру* мы знаем и согласны платить...
- Не мне вы ее заплатите... – задумчиво сказала Мала и вдруг, ни кому не обращаясь, спросила. – Что с оборотнем?
- Забил его Любомысл... – отозвался один из воинов – высокий пожилой бородач. – Посадил таки на рогатину. А мы все по правилам сделали, спалили значит останки. Бортником* из Медвежьей Пади оказался. В бегах был, тамошние уже его искали...

бортник – пасечник, пчеловод.
вира – в данном случае обязательная цена, расплата.

- Несите его за мной... – Мала круто развернулась и не оглядываясь пошла куда-то за дом.
Мужики мгновенно стянули с волокуши чье-то неподвижное тело укутанное в шкуры и стянутое ремнями и понесли вслед за Маленой.
Я недолго поразмышлял над происходящим и принялся опять за дрова. В глубине сознания еще билось изумление и даже некоторый страх, но они быстро гасли, сменяясь ледяным спокойствием и желанием принять это мир таким, какой он есть. Я и в своей прежней своей ипостаси, не отличался повышенной впечатлительностью, а сейчас и подавно. Как будто ограничитель на эмоции поставили – даже изъясняться стал, как нелюдимый бирюк. Почему так? Не знаю, но абсолютно не хочу знать...
- Что дружок, несладко? – поинтересовался я у Любоша, так и носившегося вокруг на четвереньках. – Налажал ты конечно изрядно, но ничего. Она тебя простит. Должна простить...
Мужик как будто понял меня, жалобно взвизгнул, а потом опять ускакал и стал пробовать помочиться на угол дома.
М-да... вот как-то не хочется попасть под горячую руку моей хозяйки. В кого она там обещала меня превратить? В жабу?
Не знаю, что происходило у старого каменного алтаря, расположенного за домом, но вдруг там что-то резко громыхнуло, резанул слух нечеловеческий вопль и почти сразу же вынесли бесчувственного молодого парня. Мужики радостно переговариваясь, погрузили его на волокушу и замерли в ожидании. Вскоре появились Мала с Милицей. Мала зашла в дом, вынесла склянку черного стекла, отдала ее Милице и предупредила, чтобы та давала сыну по ложке в течении седмицы*, а потом ткнула посохом в Любоша. Мужик мгновенно сел на снег, помотал обалдело башкой и полез на коленях к Мале. Но недополз – жена вздернула его за ворот и непочтительно толкнула в сторону лошадей.

седмица – неделя.

Еще мгновение и посетители скрылись с глаз. Мне показалось, что они были очень рады, как можно скорее, убраться подальше от избушки Яги. Малена немного постояла у порога, смотря им в след, а потом ушла в дом. Представление закончилось. Не знаю какую роль играет моя хозяйка в жизни людей этого поселка, но роль эта значительна. И еще... уж явно, не роль доброй феи... Впрочем... да какая мне разница... где колун?..
Чурбаки скоро закончились и я прихватив коромысло с деревянными ведрами, стал таскать из ручья воду, к стоявшей немного поодаль от дома баньке.
- Умаялся поди? – неожиданно прозвучал голос Малены.
Я вылил в огромный бронзовый котел воду из ведер и повернулся на голос. Передо мной стояла Мала, с берестяным ковшом в руке. Она уже успела сбросить с себя жутковатый наряд и опять, выглядела цветущей, красивой девушкой. Но от разительного контраста, все равно становилось немного жутковато. Я даже подумал, она ли встречала гостей?
- Нет, не устал.
- Ну ладно, прервись пока... – немного смущаясь, предложила Малена. – Я тут тебе поесть принесла...
Она отступила в сторону и я увидел на столике возле баньки, большую сковородку, в которой исходила парком и яростно скворчала яичница на сале. Рядышком, как довершающие аксессуары к картине гастрономического великолепия, на чистой скатерке пристроились плошки с моченой брусникой, солеными огурчиками, порубленный толстыми кольцами лук и досточка с ломтями ржаного ноздреватого хлеба.
- Опять Домна?
- Причем здесь она? – вспыхнула Мала. – Это что же, я сама не могу?.. Опять же, голодный ты... наверное... – после этих слов она окончательно смутилась и даже немного покраснела.
- Голодный, – я охотно согласился и сделал решительный шаг к сковороде.
- Куда? – девушка решительно поймала меня за рукав и махнула ковшиком. – Сначала умываться и руки мыть.
Я недоуменно глянул на свои стерильно чистые руки – сам драил песочком в ручье, но потом решил не противиться. Зачем ломать девчонке картинку?
Сбросил тулупчик, стянул свитер с нательной рубашкой и довольно порыкивая ополоснулся краем глаза заметив, искреннее удовольствие на лице Малены. Обтерся припасенным ей рушником, затем пристроился за стол. Подхватил поджаристый кусман сала и опустил ложку...
- А ты?
- Да куда мне, – смущенно отмахнулась Мала. – И так скоро поперек себя шире буду. Ты ешь, ешь, а я посижу тут... – а потом заполошно всплеснула руками и потащила из кармана дошки небольшую бутылочку зеленого стекла и стопку. – Ой-ой... совсем забыла... ты прими сначала для отвода недуги разной. Сама делала, на семи травах...
- За тебя... – я неожиданно вспомнил такое понятие как «тост».
- Неправильно, – улыбнулась Мала. – Ты словен, а словены делают так... – Малена встала и явно пародируя кого-то, прижала стопку у сердцу, а потом вытянула в сторону предполагаемой дамы, сплеснула немного настойки на снег и срывающимся баском важно проговорила. – Здрав буди хозяюшка, усладившая души наши ликом своим светлым и чрева наши варевом сытным!!! Храни твой дом Малуша*!!! – После чего махом опрокинула стопку в себя, топнула ножкой и грюкнула стаканчиком об стол.

Малуша – в ославском пантеоне, богиня покровительствующая хозяйкам и их дому.

Я посмотрел в искрящиеся смешинками изумрудные глаза и в точности повторил сценку, вот только стучать стопкой об стол поостерегся – силушкой Горан отличался недюжинной – можно сдуру и разора натворить.
Мала вспыхнула от удовольствия и присела на чурбачок, примерно сложив ручки на коленках. Но долго не просидела, поерзала и заявила:
- Ну ладно, так уж и быть, вижу что много вопросов у тебя, спрашивай...
Я наделил большой поджаристой шкваркой, припершегося на запах котяру и хотя, ничего не собирался спрашивать, все же не стал обманывать ожиданий Малены:
- Кто это был?
- Милица и Любош, – охотно ответила девушка. – Добрая пара. Оба еще в первую треть связали себя клятвой перед Геей. Вместе ходили за добычей, вместе покрыли себя славой – пригнали домой хабара не счесть. Затем осели – богатыми хозяевами сделались. Любош в ближниках у старшины рода ходит, Любава хозяйство исправно ведет, да за отроковицами в боевом учении приглядывает. Лучница она в свое время знатная была. Только вот детками, Старшие их долго обижали. Но все-таки вымолили они сыночка. Справный из него вой вышел. А вот видишь как случилось... – Мала действительно выглядела огорченной.
- Я так понял, он...
- Да, он заразился, – договорила за меня Мала. – Такое очень редко случается, но случилось. Я еще буду разбираться почему. На Островах эта зараза давно водилась. Еще при Первом Исходе* сюда прибыл Когош Железная Морда со своей дружиной. Так вот, они сплошь были урсолаками, но им выделили отдельный остров, где они и закончили в одиночестве свои дни. Там сейчас каирн* стоит, где их останки запечатаны. Может как раз этот случай с ними и связан.

Первый Исход – великое переселение балто-ославских племен на Звериные Острова в 500 году до Восшествия Старших Сестер. Состоявшееся в следствии Великого Мора на материке.
каирн – ансамбль галерей и камер, покрытых сверху землей.

- И что за виру они должны заплатить? – я опять скормил кусочек сала Буяну, пожирающего меня умильными взглядами.
- Проклятие такого рода не снимается – его можно только перенести на другого. Дравин и Венрир – это «владеющие» рода, но они не могут таким осквернять себя. А мне можно, вот я и помогла...
- На кого?
- А тебе не все равно? – Мала внимательно на меня посмотрела.
Я прислушался к себе и сказал абсолютную правду.
- Все равно. А почему Любош вел себя так... – я запнулся подыскивая слово. – По дурному...
- Люди постоянно забывают с кем имеют дело. – Малена зловеще улыбнулась. – Вот я и напоминаю. От этого и в таком виде к ним являюсь. И Любоша немного на землю спустила. Он на самом деле только подумал дерзкое, но я его мысль в дело воплотила, а потом и наказала... – Мала вдруг расхохоталась и пренебрежительно махнула рукой. – Ой, да ладно... Делов-то, немного мороку* навела – ничего с ним не случилось, сам бы через пару часов в память пришел...

морок – наваждение.

- А знатный из него пес получился... – я тоже улыбнулся, припомнив мужика задирающего ногу на угол дома.
- А-то! – девушка ловко подхватила опустевшую сковороду и стрельнула глазками на баньку. – Ты уж поспеши работничек...
Спешить я не стал, для начала внимательно осмотрел баньку. Как назло в памяти не нашлось никаких полезных знаний и пришлось действовать по интуиции. Вроде бы все просто. Прямо за дверью прихожка с печью-каменкой, тут же в бадье замочены дубовые и еловые веники, да всякие шайки с бадейками сложены. Налево от прихожки сама парная: о двух широких полках, да еще с выдвижными скамьями и тем самым бронзовым котлом в который я сейчас таскаю воду, направо что-то вроде раздевалки. Пару скамей, столик с причудливым медным самоваром, да шкафчик с немудрящей посудой.
Растопил печь, отыскав в своей поясной сумочке огниво с кресалом, да опять потопал к ручью. Еще пару ходок как минимум придется сделать, а потом сараюшку ладить, вот как раз к тому времени банька жар наберет.
Банька... банька... мысли сами по себе свернули на нее... Она что со мной вместе парится собралась? Ну да... В очередной раз прислушался к себе и с некоторым ужасом не обнаружил в себе никакого... Старшие Сестры !!! Что там Малена говорила, про этого болезного, чье тельце я сейчас беззастенчиво использую? Сиську в рот сунь, а он...
- М-да... – я вслух озадаченно хмыкнул. Все правильно. Вот не чувствую никакого влечения к девке. Нет, я могу оценить ее красоту и привлекательность – еще как могу оценить, даже ловлю себя на восхищенных взглядах, но... – Но, ни хрена... – выдал я опять вслух и с досадой сплюнул.
Всю эту свою могучесть, да пригожесть, я с удовольствием сменяю на обычный стоячий... да и ладно... Еще раз плюнул и поперся вырубать слегу – править сарайчик.
Справился, но провозился почти до темноты, попутно доведя парную до состояния отдельного среднестатистического вулкана. Набил еще камней в основание сарая и присел на лавочке подле баньки. Думу горькую думать...
Опять приперся Буян и положив свою башку мне на колени тихонечко муркнул. Вот же ласковая животина, не смотря на вид свой страхолюдный.
- Что Буянушка... – я почесал ему загривок и неожиданно пожаловался. – Тебе хорошо, гуляешь сам по себе, кошек дрючишь когда вздумается...
- Мр-р-рмяу... – кошак длинной руладой уверенно подтвердил, типа: да, гуляю, дрючу и буду дрючить.
- Ну и кто мне помогать будет? – капризно протянула Мала, как всегда подкравшаяся незаметно и скомандовала. – Там в прихожке узел лежит. Тащи в баньку. – Девушка неожиданно ласково улыбнулась и добавила. – Поспеши, мочи нет терпеть, так париться хочу...
Поспешил конечно, трудно что ли деву уважить? Перенес пару жбанчиков с ледяным морсом и квасом, еще какие-то заедки и целую стопку мягких домотканых простыней. По ходу, ославы знали толк в банном деле – парились основательно, с комфортом. Потоптался в предбаннике прислушиваясь к радостному повизгиванию Малены за стенкой, разделся сам и обмотав чресла простыней, шагнул в парильню...
- Прихвати веники – там в предбаннике замоченные: липовые бери и березовые... – донесся голос девушки откуда-то из клубов духмяного обжигающего пара.
Ага... вот липовые, а вот березовые, хотя я бы предпочел для начала дубовый... ты смотри, кажется память пробивается...
Мала лежала растянувшись на верней лежанке. Плавные изгибы ладного, смуглого тела, покрытого моросью водяных капелек...
- Вон жбанчик с кваском... – девушка повернула ко мне лицо. – Добавь парку и можешь начинать потихонечку... – Мала блаженно закрыла глаза и добавила шепотом, - с березового...
Густой, пряный пар с шипением заполнил парильню, сделав фигурку Малены совсем призрачной. Я не отрывая глаз от обнаженного матово поблескивающего тела, махнул несколько раз над лежанкой, окатывая девушку жаром и потихонечку пришлепывая веничком прошелся от шейки до пяточек Малы. И в буквальном смысле осатанел, расслышав едва различимый тщательно сдерживаемый, сладкий стон. Меня как будто прорвало, простыня полетела на доски сорванная вздыбившимся...
- Ну же... сильнее... чаще... – прошептала девушка уставившись мне в пах широко раскрытыми от удивления глазами. – Ну же... не останавливайся...
Стиснул зубы, едва не скрошив их в пыль , несколько раз глубоко вдохнул стараясь унять бухающее как гигантский колокол сердце и прошелся вениками еще несколько раз, постепенно ускоряя темп. Махнул на каменку еще ковшик кваса и принялся за работу всерьез, дирижируя мягкими влажными шлепками, как опытный искусный дирижер, музыкой камерного оркестра.
Мала уже не сдерживая себя, надрывно протяжно постанывала, нервно вздрагивая всем телом, а потом неожиданно перевернулась на спину, повернув обрамленную мокрыми локонами головку, так чтобы видеть меня.
Влажные, ожившие липовые листики, срывая со смуглого тела ручейки влаги, прошлись по грудке, задев нагло оттопырившийся сосок, спустились на подрагивающий животик, запутались в светлой курчавой поросли...
Я вдруг понял, что контролировать себя уже не могу, дикая похоть просто разрывала чресла и разум. Что невнятно рыкнув, подхватил ножки Малены, развернул к себе и разведя их в стороны, коротким и мощным ударом ворвался в огненно-горячее лоно ...
Истошный грудной вопль, над потолком баньки проскочило и с грохотом лопнуло несколько шаровых молний – Мала впившись ногтями в спину, несколько раз исступленно дернулась и с жалобным всхлипом обмякла, без чувств повиснув у меня на руках...
Я постоял несколько секунд, осторожно вынес девушку на улицу и положил ее на снег. Прилег рядом, совсем не ощущая холода и убрал влажную прядь с лица Малены. Пушистая, громадная снежинка окончила свой полет на щечке девушки и пролилась отливающей серебром капелькой на шейку. Мала медленно отрыла глаза и почему-то отчаянно смущаясь прошептала:
- Неси обратно... хочу еще...
- Я тоже... – подхватил девушку на руки и пнул дверь баньки.

4 Глава.
Звериные Острова. Предгорья Черного Хребта. 12 Лютовея 2001 года от восхождения Старших Сестер. Поздний вечер.

... драугары есть не более чем могильные упыри, однакож отличие от истинных неупокоенных имеют тем, что искусственно подняты волей заклятий для определенных целей, коими являются в основном охрана определенных мест. Глупо бы было размышлять, что сии монструмы обладают собственной волей и разумом, но собранные свидетельства позволяют полагать, что оные умертвия сохраняют примитивные инстинкты и даже некоторые проявления магической силы. Однакож свидетельствую, что опасность от оных возрастает непомерно, ежели при жизни драугар принадлежал к «владеющим» али иным колдовским малефикам...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

Тлеющие угли, вспыхивающие огненными звездочками под падающими на них капельками жира, отбрасывали причудливые гротескные тени на стены и на отливающее бронзой обнаженное тело Малы. Девушка сбросила с себя меховой полог и теперь вольготно раскинувшись на кровати, мирно дремала.
Я осторожно перевернул в очаге вертел с насаженными на него ломтями оленины, отпил глоток ледяного ягодного пива и откинувшись на медвежью шкуру задумался...
Двое суток... двое суток, мы не могли оторваться друг от друга, съедаемые безудержной страстью, вспыхнувшей подобно извержению вулкана. Мы не замечали ничего вокруг, полностью потерявшись во времени, прерываясь только для того, чтобы торопливо утолить голод и жажду. Что это было? Наверное страсть. Других определений в отношениях мужчины и женщины, я не помню. Или помню?..
- Что это ты делаешь? – Мала сладко потянулась, зевнула прикрыв ротик ладошкой и повернулась на бок подперев голову рукой.
- Мне кажется, я умею готовить...
- Каждый славен умеет готовить, – весело хихикнула Малена. – Только возникает вопрос – как? Для того, чтобы опалить кусман мяса на костре, большого искусства не надо...
Покрытые румяной корочкой куски мяса, мягко скользнули с вертела на блюдо. Я посыпал их кольцами лука, плеснул сверху несколько капель пива, а потом добавил мелкопорубленной черемши...
- Ну-у-у, хватит томить... – Мала не выдержала и соскочив с кровати плюхнулась рядом со мной на шкуру. – Давай уже... – нетерпеливо наколола вилкой большой кусман и на мгновение блеснув остренькими зубками, хищно вгрызлась в него, заурчав от удовольствия. – У-у-у... вкушно...
- Вкушно... – передразнил я Малу и подсунул ей ломоть хлеба. – я же говорил, что умею готовить.
- Умеешь... – девушка мазнула меня губками по щеке и схватила еще один кусок.
- Надо самому попробовать, а то за тобой не успеешь...
Очень скоро от мяса даже следов не осталось и мы переместились на кровать. Малена положив голову мне на плечо, молча лежала и игралась с длинным ворсом медвежьей шкуры. Я тоже молчал, стараясь ни о чем не думать.
- Тебе надо поспать, – неожиданно произнесла она.
- Я не хочу.
- Ты хочешь! – настойчиво повторила девушка и провела рукой над моим лицом. Мгновенно навалилась дикая усталость и я улетел куда-то в добрую и мягкую темноту... и так же мгновенно вынырнул из нее.
В окошке светилась розовыми лучами заря... Что? Проспал всю ночь? Или сутки?
- Зачем ты это сделала? – я приподнялся на кровати и посмотрел на Малену, слаживающую какую-то провизию в походную суму.
- Тебе надо было отдохнуть... – Девушка вдела ремень в пряжку и отложила суму в сторону. – Сегодня тебе пригодятся силы. Вставай и собирайся...
- Мне пора уходить?
- Нет... – отрицательно мотнула головой Мала и сразу же поправилась. – Пока нет...
- Тогда что? – я рывком влез в порты и набросил на себя рубаху.
- Пойдешь в каирн под Кривой Скалой и возьмешь, что должен...
- Что именно?
- Сам поймешь, – Малена взяла со стола какой-то медальон на кожаном шнурке и положила мне в ладонь. – Держи, это может пригодиться.
Я посмотрел на искусно вырезанное из черной древесины изображение...
- Буян?
- Да, – кивнула Мала. – Сожмешь покрепче деревяшку и позовешь его. Но учти, этого амулета хватает всего на один раз. Так что, прежде чем используешь, подумай. И вот еще...
Через час, я уже мчал вдоль петляющего в сугробах ручья. Настроение просто зашкаливало и я знал почему. Но старался гнать от себя подольше эту отгадку. Нас ничего не связывает. Разве что только похоть...
Оттолкнулся древком рогатины и съехав с холма, притормозил возле кустиков покрытых черными отблескивающими по солнцем, крупными ягодами. Содрал варежку, сорвал несколько ягодок и прожевав терпкую ледяную мякоть задал сам себе вслух вопрос:
- А если не похоть?
Отвечать не стал – и так все ясно. Зачем я ей? Просто развлечение, до тех самых пор, пока не надоест. А вообще странная она – эта Малена. Но красивая. А по большому счету, обыкновенная баба и есть. Ладно, хватит голову забивать, что-то последнее время, я слишком много думаю. Лишнее оно. Натянул варежки и осторожно переступая лыжами, стал взбираться на горку. Сверху уже можно будет рассмотреть эту Кривую Скалу. Возьму, что надо и домой...
Немедленно в голове возник очередной вопрос. А что мне там надо? И вообще, что там есть? И кто есть?
- Да кто бы ни был... – сообщил я красногрудой синичке, покачивающейся на ветке. – А заберу – все, что есть. Вернее – все, что унесу...
Кривая Скала оказалась под стать своему названию – вершина скривилась набок, нависая уродливым наростом над глубокой пропастью. М-да... это очень хорошо, что на нее лезть не придется...

Дело шло к обеду и я решил перекусить чем Бог послал. Вернее, чем Малена собрала – с Богами здесь как-то пока совсем неясно. Да и много их. Вскарабкался на высокую скалу с плоской вершиной и решительно вцепился зубами в кусман копченой рыбы. Вкуснющей! На славу перекусил, запил клюквенным морсом и немедленно проникся окружающим великолепием. Даже мое ущербное, ограниченное на эмоции сознание, прошибло. Вековые деревья, очень похожие на наши кедры, завораживающие величественные горы. Воздух от которого можно захмелеть и бездонное, кристально голубое небо, кое-где отмеченное пушистыми, сахарно белыми облачками. Птички поют, ветерок шуршит веточками... Красиво, даже как-то благостно.
Но... но, как ни странно, это великолепие, просто кишит всякой нечистью... Кикиморы, шишиги, огры и обры, волкодлаки, верберы, вурдалаки, упыри десятков видов, полуденницы, мокрицы, лешаки – какие-то, совсем странные присухи, баргесты, извери и бабаки. Даже черти и мантикоры есть, правда, согласно бестиария Эдельберта, совсем уж редкие и почти мифические. Как говорила Малена, Старшие Сестры создавая этот мир, четко разделили добро и зло, полностью сбалансировав его, после чего он и стал называться Упорядоченным. Потом они самоустранились, как здесь говорят – восшествовали, и оставили управлять миром множество других богов. Как я понимаю, рангом пониже. И не только служащими добру...
После таких мыслей, мне стало немного не по себе. Нет, страх отсутствовал – кажется, я напрочь забыл о таком чувстве. Просто настораживало, мое немного легкомысленное отношение к заданию Малены. Оружие, еще толком не опробовал, а уже лезу хрен знает куда. А оно как раз вполне может пригодиться. Даже не смотря на то, что Мала абсолютно не упоминала о каких либо опасностях. Но амулет-то почему-то дала...
Подтянул рогатину к себе. Довольно длинная, почти с мой рост. Древко толстое, но удобное – бугристое, рука никак не соскользнет. Из своего послезнания, я знаю, что готовить деревце под древко рогатины начинают еще загодя, пока оно растет. Делают в нужных местах надрезы, которые зарубцовываясь и дают нужные утолщения. Потом срезают, морят в нескольких растворах и долго сушат, добиваясь просто каменной твердости. Так что, перерубить его или сломать, довольно непросто...
Тихонечко щелкнул пальцем по клинку и прислушался к нежному, музыкальному звону металла. Очень неплохо, действительно отличная руда у островитян. Длинный, в треть длины древка, откованный в виде лепестка, клинок. В два пальца толщиной у основания, плавно сужающийся к концу. Заточка обоюдоострая, практически бритвенная, очень тщательной работы. И какие-то руны на ней... Но вот какие? И для чего? Не знаю... Мала не захотела говорить, а в книгах почти ничего не нашел. Верней, не успел найти...
Ноги сами стали в позицию, рогатина взлетела и уставилась подрагивающим кончиком в лицо воображаемому противнику. Да, есть умение – память приоткрыла секреты прошлой жизни – кажется, таким образом, прежний я, себе на жизнь зарабатывал. И на потеху публике...
Уход, финт, перебор и рогатина едва не вылетела из рук... М-да, все очень и очень плохо... Нет, баланс у рогатины идеальный, а в мозги умение вбито на уровне инстинктов – меня подводит тело, абсолютно не желающее слушаться приказов. Силен Горан, очень силен, но... но, никогда не держал в руках оружие.
- Так это ведь нестрашно... – сообщил я той же самой синичке, неотступно сопровождающей меня, почти от самого дома Малены. – Я заставлю его слушаться.
Птичка весело чирикнула и долбанула клювом по ветке.
- Ладно, пойду уже... – насыпал птаху крошек и собрав суму отправился дальше. Немного уже осталось. Вот обойду незамерзающее болотце, за ним каирн и будет. Каирн... вот же слово придумали...
Вскоре снег почти исчез, стало значительно теплее – даже душно – над болотцем поднимался зеленоватый туман. Пришлось взять правее – под ногами стала хлюпать ржавая водичка. На мгновение, я даже потерял ориентир, все застилал туман, а голова непривычно кружилась, да еще почему-то стало мерзко подташнивать...
- Гор... Горан...
От неожиданности, я чуть не провалился в бочагу*. Мала? Откуда она здесь...
- Мала? – Я прислушался, определил направление и потопал к небольшому холмику сплошь заросшему осокой. Нет, все-таки какого хрена она поперлась сюда. И голосок жалобный, неужели?..
Под кустом облепленном пластами тины, стало угадываться скрюченно голенькое тельце. Меня буквально пронзила жалость и дикая тревога. Да как же ты умудрилась, бедняжка? Ну ничего, я сейчас... сейчас....
- Я иду! – ноги не разбирая дороги, понесли меня к девушке. – Держись...
Добежал, протянул руку... и мгновенно получил жесточайший удар, разом выбивший дыхание из груди и откинувший меня на несколько метров. Уже падая, успел заметить, что меня ударил, сцепленными в замок руками, какой-то карлик, материализовавшийся в облачке тумана, на месте Малы. На сморщенном, покрытом уродливыми бородавками, гротескном лице, очень отдаленно напоминающем человеческое, светились желтым цветом, круглые как плошки глаза с вертикальными зрачками. Уродливая, сгорбленная фигурка, покрытая лохмотьями сплетенными из водорослей. Длинные, перевитые мощными мускулами руки. Спутанные, похожие на мох, волосы...
Меня вдруг пронзило дикое омерзение – это существо было самкой – в прорехах лохмотьев болтались отвисшие груди с капельками молока на сосках...
Я попытался доползти до отлетевшей в сторону рогатины и с ужасом понял, что не успею – тело не слушалось, скованное непонятным оцепенением, а тварь, удивительно быстро, помогая себе руками, уже бежала в мою сторону...
Решив подороже продать жизнь, потянулся за ножом, но вдруг между нами влетела маленькая синичка и трепеща крылышками, что-то возмущенно чирикая, стала бесстрашно атаковать карлицу. Тварь резко остановилась, что-то пискнула, удивительно тонким голосом, попробовала замахнуться на птичку, но... но вдруг жалобно взвизгнула, прикрывая рукой глаза, развернулась и медленно поковыляла в обратно в туман...
Я наконец нащупал рогатину и приподнявшись, изо всех сил метнул ее в болотную тварь. Гулко свистнула сталь, распарывая воздух, и с глухим стуком возилась карлице прямо в затылок, пробив голову насквозь. Ее бросило вперед, исступленно загребая тину, задергались маленькие ножки, над болотом пронесся хриплый, утробный вой и тут же стих...
- Какого хрена?.. – я помотал башкой сгоняя наваждение и выхватив нож подбежал к скрючившемуся тельцу. Но сразу понял, что правки не надо – шишига, а это была болотная шишига, уже дрожала в мелких конвульсиях, безжизненно распластав руки, оканчивающиеся узкими ладонями с мощными загнутыми когтями. Из ее раззявленной пасти и глаза, через который вышло острие рогатины, сочилась черная жижа, а над самой башкой, вздымалась вонючая струйка гари. Как будто клинок, оказался раскаленным добела и сейчас сжигал плоть...
- Тьфу ты падаль... – я сплюнул и несколько раз осторожно вздохнул. Грудь тупо ныла, но ребра вроде как остались целы.
Оглянулся по сторонам, больше ничего опасного не обнаружил и выдрав рогатину, отрубил шишиге пальцы...
- Болотной шишиги когти, весьма уважаемы знахарями и алхимкусами. Порошок из оных выступает связующим звеном между элементами и продлевает действие снадобий... – вслух продекламировал я преподобного Эдельберта, завернул когти в тряпицу, спрятал их в суму и не найдя глазами синичку, все равно поклонился ей в пояс. – Спасибо тебе добрая пташка. Выручила...
Глянул на клинок рогатины и понял, для чего были нанесены на него руны. Сталь и в самом деле оказалась раскаленной. Верней не сама сталь, а проступившая на стали рунная вязь, на которой с шипением испарялась черная кровь шишиги. Хорошая наверное штука, не позавидуешь тому, в кого она врежется... Вот же дурь в голову лезет – какого хрена, я буду завидовать всяким монстрам?
Больше встречаться с болотными тварями не хотелось, так что оставшееся расстояние до скалы, я преодолел с рекордной скоростью. Боль в груди постепенно утихла, но еще долго оставалось какое-то чувство мерзкой гадливости, как будто мои мозги искупались в дерьме.
Б-р-р... мерзко-то как. И уродятся же такие твари... Но ничего, придется привыкать и быть всегда настороже. М-да... а ведь могли сожрать, если бы, не синичка. Синичка?.. Кто же это был? Я опять поискал вокруг птаха, но кроме громадных воронов вившихся высоко в небе, никого не нашел. Живность в изобилии попадавшаяся на глаза в начале пути, куда-то напрочь исчезла.
- Мала? – в голову пришла неожиданная догадка. Но так же быстро пропала – подтвердить ее, я ничем так и не смог. Может и она, но согласно книг, полиморфией – то есть искусством свободного перевоплощения, в этом мире могут владеть только единицы смертных. Очень сильные «владеющие», коих очень мало – считанные единицы. И еще боги. Ну не богиня же она? С другой стороны, в животных могут воплощаться некоторые стихийные духи. Как благоволящие к человеку, так и наоборот. М-да, слишком мало, я еще знаю про этот мир, чтобы судить. Пока, слишком мало...
Вход в каирн нашелся у самого подножия скалы. Обыкновенный вход в пещеру, правда – явно рукотворного происхождения. Я побродил, по мощеной истертыми каменными плитами, потрескавшимися от старости, небольшой площадке перед ним, поглазел на грубо высеченные в виде непонятных, гротескных идолов, столбы у входа и решительно шагнул внутрь. Страха, так же как и при встрече с шишигой, не было. Совсем. Он спрятался куда-то очень далеко и практически не напоминал о себе. Я только твердо знал, что поручение Малены очень важно в первую очередь для меня самого и собирался выполнить его. Чем важно? Не знаю, но важно. В любом случае, не могу же я сейчас взять и вернуться обратно. Нет, конечно могу, но что скажу своей хозяйке? Зараза, ну не могла же она послать меня на верную смерть? Хочется верить, мать его за ногу...
Прошел пару шагов по узкому, круто спускающемуся вниз ходу и когда солнечный свет стал пропадать, вытащил из сумы маленькую черную скляницу.
- Колдуй баба, колдуй дед... – неожиданно вспомнилась забавная детская поговорка из моего прошлого. Я чуть не рассмеялся и вытащил плотно притертую пробку. Тут же из узкого горлышка вылетел прозрачный, очень яркий – как будто сотканный из солнечного света шарик и взмыл под потолок. Я даже прикрыл на время глаза – таким ярким оказался свет в могильной темноте пещеры.
- Вот теперь нормально... – спуск просматривался на добрый десяток метров вперед. Сделал пару шагов и облегченно вздохнул – шарик как привязанный следовал за мной.
Вниз вели вытесанные прямо в камне широкие ступени. Стены и потолок, оказались сплошь покрытыми какой-то непонятной письменностью...
- Клинопись? – в памяти нашелся аналог из прошлого. Провел рукой по шероховатому камню и вздрогнул от видения, подобно хлыста, резанувшего сознание.
Жертвенники, много жертвенников, непонятные черные фигуры в глухих плащах скрывающих лица, без устали работают кривыми ножами, вспарывая человеческую плоть. Потоки крови, трепещущие, исходящие паром сердца, горы трупов и бесчисленные ряды рабов на коленях, покорно ожидающих своей участи. Видение было настолько ясным и острым, что я наяву почувствовал тошнотворный запах крови и хруст вспарываемой плоти.
Прерывая видение, резко оторвал руку от надписи и с трудом удержался, чтобы не сесть на каменные ступени. Казалось, видение высосало из меня все силы и уже стало подбираться к разуму. Сразу расхотелось идти внутрь. Вот расхотелось и все... Появилось такое ощущение, что кто-то выталкивает меня на поверхность. Мягко, но настойчиво...
- Да нет... – я пересиливая себя сделал несколько шагов, а потом, как будто прорвав невидимую завесу, сбежал вниз.
Коридор окончился идеально круглой комнатой со сводчатым потолком. Посередине стоял прямоугольный каменный стол, с мощной, толстой столешницей, испещренной в центре неглубокими сколами и рытвинами. Я присмотрелся и увидел, что от центра стола, к его углам идут желобки оканчивающиеся небольшими сливами, а сколы в центре, больше всего похожи... похожи, на следы от ударов клинка. Жертвенник... и очень старый, впрочем, как и все здесь.
- Сколько же на тебе принесли в жертву людей? – я хотел прикоснутся к столу, но вовремя удержался. Повторять видение не хотелось.
В надежде, найти ту загадочную вещь, которую должен забрать из каирна, прошелся по комнате и нечего не нашел. Вообще ничего – кроме старого жертвенного стола и толстого слоя пыли с паутиной. Стол, при всем своем желании, я точно унести не смогу, а мусор, как бы не нужен. Значит...
Подошел к черной, металлической двухстворчатой двери, украшенной грубыми узорами. Как ни странно, она легко подалась, я сделал пару шагов вперед и вздрогнул от глухого стука за спиной. Оборачиваться не стал и так ясно, дороги назад у меня теперь нет. Во всяком случае, пока нет...
Светлячок сорвался с места и взлетел вверх, осветив большой круглый зал...
По его периметру стояли те самые идолы, что и перед входом, только здесь они простирали на залом свои руки, соединенные каким-то странным колесом. В стенах, неизвестные строители, расположили много ниш, больших и маленьких, из которых торчали... торчали, ссохшиеся ступни в обрывках бурых покровов.
Вокруг возвышения посередине зала, стояли составленные кольцами столы с множеством разной посуды. Создавалось такое впечатление, что когда-то очень давно, здесь неожиданно прервался пир, а сами гости исчезли. Даже еда сохранилась в своем первозданном состоянии. Вот запеченные целиком бараны, вот окорока, большие круги сыра – все кажется свежим, только покрыто слоями паутины и пылью.
А самом центре... В самом центре, стоял большой каменный трон. Стоял спинкой ко мне...
- Очень интересно. Только не надо мне говорить, что на нем кто-то сидит... – я на всякий случай взял на изготовку рогатину и старясь не отрывать глаза от возвышения, стал обходить зал.
Десяток шагов и стал виден краешек стола стоявшего перед троном...
Еще немного и показались ручки трона, украшенные мордами непонятных рогатых животных...
Еще пару метров и... и внезапно погас светлячок...
Мгновенно все погрузилось в кромешную, в буквальном смысле, могильную темноту. Я на мгновение замер, а потом перехватив рогатину, передвинул суму вперед. Рука нащупала склянку, как вдруг из центра зала донеслось скрежетание. Зловещее такое скрежетание, очень похожее на...
Светляк взлетел над залом, я сделал несколько быстрых шагов...
- Старшие Сестры!!! – перед троном стоял закованный в доспех человек, с длинным мечом в руках...


4 Глава.
Звериные Острова. Черный Хребет. Каирн Черной Луны. 13 Лютовея 2001 года, от восхождения Старших Сестер. Вечер.
Неподвижная фигура возле трона, когда-то очень давно была человеком, а сейчас превратилась в высохшую мумию. Но, живую мумию – как бы это, странно не звучало. В провалах глазниц, светились красные огоньки, а заросшая длинной грязно-серой бородой челюсть, мерно шевелилась, исторгая монотонное, зловещее бурчание.
Сказать, что я испугался этого древнего воителя, нельзя. Страха, в прямом понятии этого слова, нет. Меня не тянет убегать, не хочется кричать от ужаса, но тело все равно налилось ледяным оцепенением. Я себя почувствовал мышкой, загипнотизированной удавом...
- Тебя, что ли, я должен принести? – сам того не ожидая, поинтересовался у него. А потом добавил. – Может сам пойдешь? - и сделал шаг в сторону, ожидая, что ноги откажутся выполнять приказ.
Но, к счастью, не отказались. К счастью, так как древний воин, лязгая доспехом, двинулся вперед. Немного неловкими, деревянными шагами, но быстро и проворно...
Пользуясь тем, что рогатина почти вдвое длиннее меча, я быстро ткнул его прямым выпадом в грудь. Ничего не произошло, с равным успехом, я мог бить в стену. Скрежетнула сталь об сшитые в нахлест щитки доспеха, полыхнуло несколько голубых искорок, а драугр молодецким замахом, сверху вниз, разрубил стол между нами. Очень быстро и ловко разрубил...
Следующего удара, я не стал ждать и отпрянул за следующий стол, лихорадочно ища в голове знания, которые могут мне помочь в борьбе с чудовищем. И не нашел, клятый Эдельберт, с любовью, очень подробно, написал свой бестиарий, но ни словечком не упомянул о способах борьбы с «оными монструмами». Ну не сволочь? Куда же тебя пырнуть скотина? Доспех очень смахивает на кольчато-пластинчатый, только с сегментными наплечниками и с длинными полами, закрывающими ноги чуть ниже колена. А ниже поножи. Все прикрыто...
Ткнул в лицо, стараясь попасть в глаз, но не попал. Лезвие скрежетнуло об шлем, а сама рогатина, весело звеня покатилась по полу, выбитая ловкой отмашкой мертвеца. Я постарался проскользнуть за ней мимо мертвяка, но вынужден был отступить – клятый драугр умело сманеврировал и заступил дорогу к оружию.
- Что бы сдох скотина! – с чувством пожелал ходячему трупу и чуть не рассмеялся, от нелепости пожелания. Успел уже сдохнуть, давно успел...
Пришлось дальше прятаться за столами – с одним ножом, при моем умении, тягаться с мертвяком, было бы полным сумасшествием. Вот через пару месяцев, когда подчиню себе это тело...
Неожиданно приметил на каменных плитах пола, несколько разобщенных человеческих скелетов и даже одно мумифицированное тело, скрючившееся под столом. А потом увидел на столе перед троном, целую груду оружия и доспехов, превратившихся в изъеденный ржавчиной металлолом. Получается, я не первый прихожу сюда, за этим «то, что должно»? Ах ты сука!..
- Коллекционируешь урод? – поинтересовался у драугра и не получив ответа запустил громадным медным блюдом ему в башку.
Мертвяк небрежно отбил блюдо и стал обходить столы, зажимая меня в угол, между идолом и стеной. Даже стало казаться, что он ехидно усмехается...
- Смеешься? – я примерился к длинной мощной деревянной лавке и поднапрягшись, так, что даже кости хрустнули, с размаху двинул ей драугра.
Лавка с грохотом сломалась, но свое дело сделала – мертвяк звеня железом, кубарем полетел на пол. Спотыкаясь и почти ничего не видя из-за кровавого тумана в глазах, я кинулся к рогатине, с торжествующим ревом поднял ее и сразу был вынужден убраться за столы – драугр нереально быстро встал на ноги и бегом кинулся в атаку.
Не знаю сколько мы петляли – скорее всего долго – за это время успел погаснуть еще один светляк. Но долго так не могло продолжаться. Тело налилось свинцовой тяжестью, казалось, что сам могильник высасывает силы, словно громадный упырь. Тем более, у меня осталась последняя скляница – в темноте шансов вообще не будет. Надо спешить...
Я все-таки несколько раз умудрился попасть рогатиной по древнему воителю. Но ничего из этого не получилось, доспех пробить не удалось, а достать открытые части тела, категорически не хватало умения.
Уже почти отчаявшись, неожиданно вспомнил об амулете. Немного поколебался и решительно сжал фигурку кота:
- Буян!!! Буянушка!!! Спасай животина... – закричал, уже ни на что не надеясь. И зря...
Перед мертвяком мгновенно вспух клубок дыма, а когда он рассеялся, на его месте возник... Нет, не Буян... Я даже не знаю, как назвать этого зверя. Рысь? Тигр? Да, громадный тигр, с белоснежными, длинными клыками, похожими на сабли. Абсолютно молча, он прыгнул на мертвяка, изогнулся в полете, уходя от удара и обхватив лапами, покатился с ним по полу. Драугр отчаянно барахтался, стараясь скинуть с себя зверя, даже несколько раз ударил его рукояткой меча, но ничего не помогало, казалось, что зверь раздерет труп на куски... И вдруг тигр с легким хлопком бесследно исчез.
Проскрежетало железо, живой труп опираясь на меч, вставал. На мгновение, мне даже показалось, что он совершенно не пострадал – доспех выглядел в полном порядке. Но скоро выяснилось, что это не так. Правая рука драугра висела плетью, а левая нога постоянно подламывалась – труп даже несколько раз упал.
Ну что же, больше надеяться не на кого...
- Ну все дружок, теперь ты мой... – я медленно вышел на открытое пространство.
Мертвец потерявший возможность двигаться, переложил меч в левую руку и стоял на месте, поворачиваясь вслед за мной и подволакивая свою сломанную ногу.
Должно, должно, тело справится, ведь ничего сложного... Мах, уход в сторону, выпад понизу, меч уходит вслед за рогатиной, переход и еще один выпад! Пробил!!! Клинок скрежетнув об наносник, с треском влетел в глазницу и уперся в заднюю стенку шлема...
Не знаю, что ему там повредило – вряд ли у трупа были живые мозги, глаза или какие-нибудь, другие человеческие органы. Но, я его все-таки убил. Нет, не верно – нельзя убить мертвеца. Я его уничтожил...
Драугр с лязгом грохнулся на пол. Сквозь железо потянулись струйки дыма и вскоре, передо мной, в кучке черного праха, остался лежать один доспех.
- И что же теперь нужно здесь забрать? – пробормотал я и совершенно лишившись сил присел на скамью.
Но не успел себе ответить, даже не успел об этом подумать. Под потолком, что-то ослепительно полыхнуло и сразу мое сознание обволокла мягкая, пушистая темнота...
Когда глаза открылись, все вокруг заливал, яркий, почти солнечный свет. Светился, круг в руках идолов, практически превратившись в маленькое солнышко. Ничего больше не изменилось. Дела, однако... Но надо идти...
Встал и поднял с пола меч драугра.
- Странно, оружие твоих гостей превратилось в груду ржавчины, а ты как новенький... – сообщил я мечу и провел рукой по клинку. Так же как и на рогатине, на нем проступила рунная вязь, но только не серебряная, а аспидно-черная и совершенно другого вида.
Полуторная рубчатая рукоятка оканчивается круглым навершием – кольцом, в которое вставлена многолучевая звезда, целиком вырезанная из неизвестного мне черного кристалла. Прямая гарда с четырехгранными, немного склоненными к острию, заточенными крыльями. Обоюдоострый клинок, шириной в четыре пальца у основания, постепенно сужается до ширины трех пальцев, а потом уже, на протяжении, длины ладони, сходит в острие. Метал клинка почти черный, немного отливает дымчатым цветом и без малейших следов коррозии – идеальная полировка. Даже царапинки не заметно. Однако заточка в некоторых местах, едва заметно потупилась.
Никогда ничего подобного не держал в руках, но память исправно подсказала название. Такой меч носит имя «бастард»*. Не здесь – в прошлой жизни.
Взял с пола, плетеный из мелких металлических колец, пояс с ножнами и вогнал в них клинок. Ножны обтянуты сероватой, немного напоминающей рептилию кожей и окованы черным металлом. Просто, немного мрачно, но красиво. Сразу видно, что делались они именно к этому мечу.
- Будешь мне служить? – ответа я не дождался, застегнул на себе пояс, а потом поинтересовался у идолов. – Может, хотя бы вы подскажите мне, что искать?
Никто ничего, не подсказал. Я немного подумал и отряхнув от праха доспех, положил его на стол. Довольно легкий, но ничего особенного. Панцирного плетения кольчуга, усиленная почти во всех местах, нашитыми в нахлест, пластинами. Правда, нагрудник и сегментные наплечники немного выбиваются из привычного мне вида, но выглядят очень органично с доспехом. И скорей всего, ничуть не мешают движению, конструкция очень продуманная. С качеством металла, тоже все ясно. Клинок рогатины и когти Буяна, ни оставили практически никаких следов – едва заметные царапины. А вот подложку из стеганной кожи придется менять, почти окаменела от старости и в буквальном смысле рассыпается в руках.
Шлем, с небольшим гребнем сверху, закрывает почти полностью лицо, оставляя открытыми глаза и рот. Такой, в моем мире, носил имя «барбют»...
Может Мала имела ввиду оружие и доспех? Почему бы и нет, рано или поздно мне придется уйти, а без них в этом мире не обойтись. Скорее всего так и есть...
Недолго думая, увязал доспехи в старую облезлую шкуру и перекинул сверток через плечо. А потом еще раз поразмыслив, тщательно обыскал зал. Мертвецов в нишах трогать не стал – посчитав, что не гоже мертвых тревожить, а вот в урнах и чашах перед ними, нашлось много увесистых, квадратных монет из серебра и горстка украшений. Почти все оставил на месте, но пару десятков монет все же забрал, а красивую цепь из причудливых узорчатых звеньев, с подвеской из огромного дымчато-голубого камня, оправленного в золото, решил подарить Малене. Думаю, поделившись со мной, мертвецы не сильно обидятся. Во всяком случае, процедуру ограбления они пережили спокойно – никто даже не шевельнулся. Вот и ладушки...
Не знаю, сколько я провел времени внутри, но на поверхности уже было раннее утро. Внезапно понял, что смертельно голоден, пристроился прямо у входа и не встал с места, пока не уничтожил почти все свои запасы. Надо ли говорить, что настроение у меня просто взлетело до небес?

Не знаю, сколько я провел времени внутри, но на поверхности уже было раннее утро. Внезапно понял, что смертельно голоден, пристроился прямо у входа и не встал с места, пока не уничтожил почти все свои запасы. Посидел немного, собираясь с силами и опираясь на рогатину отправился в избушку Малены.
Болото обошел по широкой дуге – хватит на сегодня приключений. И так еле живой, чувствую себя настоящим трупом. По пути вниз, разглядел в горах несколько одиноких полуразрушенных башен и еще какое-то, не очень понятное сооружение, немного смахивающее на открытый храм. Малена как-то обмолвилась, что Звериные Острова, еще задолго до Первого Исхода, уже были населены. Так что ославам пришлось, в буквальном смысле, выгрызать у аборигенов каждую пядь земли. Впрочем, война длилась недолго, друманы, так себя называли коренные жители, не смогли устоять, перед гораздо более многочисленными племенами и были полностью уничтожены. Но, оставшиеся после них сооружения, еще кое-где на Островах встречались. Ославы избегали их посещать, считая, что друманы знались с темными силами...
- Может и знались, я уже ничему не удивляюсь... – проговорил я вслух и сориентировавшись по солнышку, продолжил путь.
На тропинку ведущую прямо к домику Малы, вышел уже к вечеру. Запахло дымком и еще чем-то неуловимо вкусным. Это как раз кстати, в своем новом теле, на аппетит, я точно не жалуюсь. Жру как в не себя, куда только помещается?
Девушка сидела на завалинке возле входа в домик и чесала за ухом Буяна, примостившегося рядышком. При виде меня, по ее лицу проскользнула искренняя радость.
- Вернулся... А мы с Буяном уже все жданки прождали...
- Вернулся... – я тоже присел на завалинку. – Хотя мог и не вернуться. Но думаю, ты сама все уже знаешь.
- Немножко знаю, – не стала отпираться Малена и немного лукаво улыбнулась. – Рассказывай давай.
- Не могу... – я отрицательно помахал головой. – Сначала еда, потом вопросы. И никак, по другому.
- Ой... – смутилась Малена. – Действительно, чего это я? Все уже готово... – а потом схватила меня за рукав. – Куда это ты? Марш в баньку, неужто думаешь, что я тебя таким замаранным в дом впущу? Там все накрыто, так уж и быть, перекусишь, а уже потом мыться...
В предбаннике, стол уже ломился от еды – в буквальном смысле этого слова. Мала даже запекла целиком олений окорок и здоровенного гуся. Правда, что ли ждала?
- Куда... – девушка решительно отодвинула блюдо. – Сначала это... – она вложила мне в руку большой кубок, с каким-то пенным напитком. – И чтобы все выпил...
Выпив его, я от неожиданности даже ахнул, напиток подействовал мгновенно – все вокруг расцвело новыми красками, усталость и боль в теле мгновенно исчезли.
- Что это?
- Мед... – улыбнулась Мала. – С травками, заговоренный... – и продолжила грозным таинственным шепотом. – Теперь молодец, ты навеки мой!!!
- Я не против... – гусиная нога с треском отделилась от тушки. – Только, если так кормить будешь...
- Обойдешься, – хохотнула Малена. – Ишь, проглот какой. Рассказывай давай...
- Так что там, я должен был принести?
- А я откуда знаю? – удивилась девушка. – Вот давай вместе подумаем. Ну показывай уже, что ты там притащил.
- Когти шишиги нужны? – я потряс узелком.
- Фу, гадость... – сморщилась Малена. – Брось их в угол. Потом найду применения. А тебе наука будет, чтобы на морок не велся...
- Так та, синичка?
- Нет, не я... – отмахнулась девушка. – Я просто попросила за тобой присмотреть.
- Ладно. Это тебе... – ожерелье звякнув звеньями, легло на стол.
- Мне? – глаза девушки полыхнули радостью. – Мне?
- А кому еще?
Мала сразу примеряла его к груди и растерянно, даже немного печально сказала:
- Ты знаешь, мне еще никто не дарил таких подарков.
- Ой ли?
- Точно... – девушка часто закивала. – Было дело, платили, но чтобы от чистого сердца, нет...
- Значит, первым буду... – я зацепил вилкой соленый грибочек и отправил его в рот. – И это... я там еще немного монет прихватил. Вот... Они не обидятся? Ну... мертвые, то есть...
- Ну ты же не все забрал? – девушка возилась с застежкой ожерелья. – А вообще, если бы они не хотели отдавать, ты бы сразу это понял.
- Там еще был драугр, вот он точно ничего не хотел отдавать. Вот меч его и доспех. Кстати, что эти руны значат?
Мала провела рукой над клинком, а потом немного подумав, сказала:
- Я почти не разбираюсь в рунной вязи, но кажется это «лоза черного лепестка»... и что-то еще подобное... Любая рана, даже царапина, нанесенная этим клинком, будет очень сильно кровоточить, долго заживать, гноиться. Если конечно вовремя не нейтрализовать действие рун. Но это только у людей. Для нечисти подобная комбинация полностью безвредна. Ты сразу можешь понять по цвету вязи, черная – для живого, светлая – для мертвого. Хотя есть еще много разных вариантов. Добрый мастер, эту вязь делал, но в общем-то, в ней ничего особенного. А вот сам клинок, очень хорош – знатный, редкий. Если захочешь, потом сходишь к Крону, старому кузнецу в Ольграде, он тебе больше расскажет. Кстати, про руны тоже. Да и доспех поправит...
- Получается, я должен был взять меч?
- Нет, – покачала головой Мала. – Я не знаю – говорила же тебе – я просто посредник. Но чувствую, что ты выполнил урок. Не думай больше о этом...
- А о чем мне думать?
- Обо мне, например... – девушка легко встала и обойдя стол остановилась передо мной. – Ты сюда есть пришел, или?.. – Малена грациозно изогнувшись стащила с себя рубашку и откинула назад, упавшие на грудь волосы. – Идем, теперь, я тебя парить буду...
- Я еще не наелся...
- Ах ты!!! – Мала даже задохнулась от негодования. – Все, решено!!! Превращу тебя в жабу. Нет, в червяка... Нет, в...
Она не договорила, потому, что я закрыл ей рот поцелуем. Ну в самом же деле, кому захочется, чтобы его превращали...





6 Глава.
Звериные Острова. Черный Хребет. 15 Лютовея 2001 года, от восхождения Старших Сестер. Два часа пополудни.

... волкодлаки, именуемые иными народами – вервольфами и ликанами, телом подобны зело громадному волку. Волку способному к прямохождению, с преобладанием в ости волосьев воплощенного в них человека, подобно ранее упоминавшимся урсулакам. Я разделяю мнение моих великоученых коллег, согласно которого оные монструмы родственны в природе происхождения, имея различия только в особенностях проклятия. Однакож за неимением свидетельств, не разделяю склонности наделять оных, большей способностью контролировать свои воплощения, чем медведей-оборотней, а також подтверждаю распространение сего проклятия через укус...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

- Ну ладно – ладно... – Малена с досадой оторвалась от скляницы, в которой смешивала какие-то порошки и подвинула ко мне деревянный поставец с оплывшей восковой свечой. – Давай, зажги свечу.
- Да это довольно просто. Все должно получиться...
- Меньше разговоров, а то Буяну будешь показывать свои жалкие фокусы, – строго буркнула Малена. – Вперед ...
Я зажмурил глаза, наяву представил вокруг себя бушующий огненный вихрь, со вздохом вобрал его в тело, несколько раз пропустил, подобно крови, через себя и мысленно указал выход. На открытой ладони неожиданно появился ярко светящийся клубочек, отблескивающий миниатюрными язычками пламени, на мгновение застыл, а затем стремительно ударил в свечу. Желтый воск мгновенно взорвался, расплескав шипящие огненные капли по столу...
- Получилось... – я с изумлением уставился на свою ладонь, на которой на глазах вспухал порядочный волдырь.
- Очень интересно... – Мала прихватила с полки маленький глиняный горшочек и деревянной лопаточкой ловко смазала ожог, черной пахучей мазью. – А ну-ка объясни мне, как ты это сделал?
- Просто представил... – растерянно произнес я, не в силах поверить в то, что у меня так легко все получилось
- Просто представил... – девушка задумчиво повторила мои слова. – А заклятие? Ты не творил никаких заклятий?
- Нет... – я провел здоровой рукой по горячему бедру Малены. Все заклятья вместе с магией, мгновенно улетели куда-то в дальние планы. – Иди ко мне....
- Гора-а-ан... – кокетливо возмутилась Малена и ловко отскочила в сторону. – У тебя только одно на уме...
- А у тебя? – я сделал еще одну попытку поймать девушку. И поймал...
- И у меня... – охотно согласилась Малена. И прижалась ко мне...

- Тогда почему мы теряем время?
- Ничего мы не теряем. Пусти медведь... – Малена осторожно высвободилась. – В тебе проснулась сила Горан. И я думаю, ее пробудил твой поход в крипту.
- Что из этого?
Малена присела на кровать и похлопала ладошкой рядом с собой:
- Ты пока не понимаешь. Есть достаточно много «владеющих», но очень не многие из них, могут так просто применять силу. Это очень высокий уровень. Обычно, на начальных этапах обучения пользуются определенными магическими заклятиями, позволяющими зачерпнуть силу из Призрачного Предела. Да, для этого надо тоже обладать даром, но он означает всего лишь способность входить во взаимодействие с тонкими флюктуациями, но не более. Но у тебя прямой дар, его еще называют «истинным». Расскажи, как ты додумался до этого?
- Прочитал Анисима Краеградского, его «Трактат о Материях Пределов». Но не весь конечно, а первые десяток страниц. Там есть притча о воплощении воображения в действие магических сил. Вот само собой и придумалось. А вообще, мне показалось, что меня что-то подтолкнуло.
Мала ненадолго задумалась и сказала:
- Впрочем, то что ты смог зажечь свечу, очень мало значит. Не стоит обольщаться. Это может оказаться твоим пределом. К сожалению, такое очень часто бывает, особенно у тех, кто отмечен истинным даром. Опять же, истинный дар, накладывает определенные ограничения. Ты никогда не сможешь стать универсальным «владеющим» и пользоваться заклятиями. Вообще никакими заклятиями.
- Вот как-то непонятно, – пожаловался я Малене.
- А тебе и не надо пока понимать... – загадочно улыбнулась девушка. – А вообще, почему ты без дела болтаешься? Знаешь, что? Собирайся-ка ты в Ольград. Передашь кое-что одному человеку, заодно доспех свой Крону отнесешь. Пора тебе начинать понемногу с жизнью знакомиться.
- Пора, так пора... – я побрел собираться. Да, рано или поздно придется выходить в мир. Но как-то немного не по себе. Последний раз, когда Мала меня вот так неожиданно выперла из домика, пришлось драться с шишигой, а потом бегать от мертвяка. Что сейчас будет? Волкодлак? Изверь? Впрочем, иду в поселок, а не в каирн, так что может обойдется.
Увязал доспех и меч в шкуру, закинул через плечо, припрятал за пазуху передачу от Малены и отправился в путь. Рогатину девушка мне не дала. Мотивируя тем, что Горана не привыкли видеть с оружием и это может быть чревато эксцессами. Длинный нож тоже отобрала, оставив меня с одним засапожником. Печально, чувствую себя как голым. Хорошо еще, что идти сравнительно недалеко.
Для личного бережения и пущей уверенности вырезал себе здоровенную дубину и потопал по тропинке. Лучи солнышка весело пробиваются через кроны деревьев, снежок бодро похрустывает под броднями, птички чирикают, идти под гору, словом один позитив. Вот только мысли не оставляют в покое.
- Для чего я здесь? – я выудил на ходу кусочек хлеба и раскрошил его под деревцем с галдящими воробьями. – Может вы подскажите?
Не подсказали... а жаль. Синички поблизости тоже не оказалось. Да и ладно, сам пойму. Одно ясно, все случилось не просто так. Ведь не зря меня в каирн гоняли? За силой, будь она неладна. Что, без нее жить нельзя? Думаю вполне можно. Или нельзя?
Я остановился, приставил дубину к дереву и попытался опять проделать фокус с огненным шариком.
- М-да... – пришлось констатировать, что ничего не получилось. Нет, все представилось вполне реально, но на выходе произошла осечка. Пшик... А если так?!
Вихрь, составленный из множества воздушных смерчей обвился вокруг тела, закрутился в спираль и...
Что-то оглушительно грохнуло, мириадами серебрянных звездочек взметнулась в воздух снежная пыль, а меня как будто двинуло в грудь громадным молотом и зашвырнуло в сугроб...
- Тьфу-ты... – отплевываясь от снега, я выкарабкался на четвереньках из сугроба и в недоумении уставился на поваленное дерево. – Это я? Ого...
Ноги не держали, пришлось даже уцепится за ветку, чтобы встать. По телу как будто прошелся громадный каток.
- Ну его в задницу такую силу. Так можно и себя вполне угробить... – мысли самостоятельно воплотились в слова. – Ну да, все правильно... там что-то писалось про откат... В задницу откаты, лучше уже дубиной ошарашить...
Я пообещал сам себе больше не устраивать демонстрации, отдышался окончательно и опять побрел по тропинке.
Все чаще в глаза стали бросаться следы присутствия людей. Вот небольшой, очень старый на вид придорожный храм Старшим Сестрам. Вот покосившаяся, до половины вросшая в землю избушка с проваленной крышей. А вот засеки на деревьях. Живицу собирали? А это...
- А-ту его, а-ту!!!
- Обходи его слева Векш, обходи!!!
- Не уйдешь, лярва... – совсем близко раздались азартные крики, а потом...
С треском ломая подлесок, на поляну вылетел...
- Сапоги Хролда!!! – невольно выругался я, увидев здоровенного, размером с хорошего медведя, лохматого волчару, вылетевшего на поляну. Зверь притормозил, взметая клубы снежной пыли, затравленно оглянулся по сторонам, привстал на задние лапы и с утробным, почти человеческим стоном, попытался дотянутся до засевшего в загривке обломка копья. Спутавшаяся иссиня-черная ость с явными дорожками седины, мощный корпус весь опутанный жгутами мышц, хорошо просматривающимися, даже под лохмами шерсти. Остатки какого-то тряпья на туловище...
- Мрак, Дроня, к распадку!!! Обрезай его... – крики доносились уже совсем близко.
Волкодлак повел длинной мордой, с шумом втянул в себя воздух и резко повернувшись уставился на меня. С глухим ревом ощерилась пасть, обнажив желтые кривые клыки блестящие от тягучей слюны. Сверкнули огнями спрятанные в лохматой шерсти глаза...
Я взял наизготовку дубину и поудобнее расставил ноги. Один удар... я смогу ударить всего один раз...
Зверь сделал осторожный шажок в мою сторону и вдруг резко прыгнул в сторону. Только он скрылся в лесу, как на поляну вылетело с десяток до зубов вооруженных всадников и с азартным гиканьем помчались по его следам, не обратив на меня никакого внимания.
- Ф-фух... – я оперся на дубину и перевел дыхание. – Не-ет... здесь любая сила в пригоде случится.
Не знаю, что дальше случилось с волкодлаком. Скорее всего его настигли – через время над пущей пронесся рев, полный смертельной боли. А я просто прибавил шагу в надежде поскорее дойти до Ольграда. Не дело, по пущам без оружия шастать. Хотел достать меч, но потом передумал. Мала зря говорить не будет, а проблемы мне сейчас совсем не нужны.
Вскоре показались верхушки привратных башен. Тропинка превратилась в мощеную булыжниками дорогу...
- Ты гля ребя, Горан! – изумленно воскликнул кряжистый воин в меховом плаще, наброшенном поверх богато изукрашенного латного доспеха. Он опирался на тяжелое толстое копье и удивленно тыкал в меня латной рукавицей.
- Гы-ы, живой сопля...
- Да что с этим тупяком, сделается...
- Как есть олух...
- Ктож тебя приодел дрочила?..
Мост через ров оказался опущенным, а крепостная решетка поднятой. А стражники на воротах, все как один вооруженные копьями и длинными мечами, громко хохоча потешались надо мной. Немного в стороне стояли четыре девушки, в легких, длинных бахтерцах и круглых шлемах без рогов, но с беличьими хвостами на навершиях. Они опирались на очень длинные, почти в человеческий рост, мощные луки и тоже хохотали, но сдержанней и тыкали в меня руками, указывая на...
- Что Горан, небось Ежка нашла способ как твоей бесполезной висячкой попользоваться! – язвительно выкрикнула одна из них – круглолицая симпатичная девушка с коренастой, но ладной фигуркой.
Надо сказать, что все девушки были подобного сложение и все как на подбор с миловидными личиками, правда немного испорченными, боевой раскраской на щечках.
- А ну закрыла рот Ляна!!! – вдруг неожиданно рявкнул старший и сделал какой-то обережный знак рукой. – Негоже нечисть всуе упоминать. А ты проходи Горан, да побыстрее, а получишь пинков...

- М-да... весело тебе жилось братец... – пробормотал я себе под нос и быстро пересек подъемный мост.
Уже мне в спину прозвучал, чей-то грудной женский голос:
- Эй, Горан, ты не видел, взяли наши Пищуху, али нет?
И тут же ее перебила другая девушка:
- В уме ли ты Славка, он ить немой...
Я не оборачиваясь прошел ворота. Не немой уже, но пока, как-то не с руки мне, говорить.
Сразу от ворот шла центральная улица рассекавшая Ольград до самой площади перед Залом Славы Предков. Я потоптался немного на месте и решил сначала наведаться к кузнецу, а это значит, почти к самому морю, к рыночной площади.
Народу на улицах оказалось полным полно. Люди взбудоражено переговариваясь спешили к Залу Славы. Почти все вооружены, даже в доспехах, причем не только мужчины, но и женщины. Между ними носились стайки детишек, отчаянно воюя между собой деревянными мечами. Опять же, пацаны пополам с девчонками. Едва прикрытые одежонкой – это в мороз-то. М-да, сурово здесь к детишкам относятся...
Я присмотрелся к жителям Ольграда. Все высокие, крепкого телосложения. Волосы у большинства русые. У девушек помоложе, заплетены в две косы на висках, у женщин кос не видно, спрятаны под меховые шапки. Мужики бородатые и патлатые, аки звери, но на правом виске, все же присутствует одна косица, унизанная металлическими кольцами. А у тех, которые постарше, да поматерей, даже по две, а то и три косицы. Лица открытые, эмоции не сдерживают...
- Где это видано...
- Ить третий раз уже...
- Сначала Любомысл...
- Потом Квят...
- А сегодня Пищуха...
- Да не в усрсулака, а в волкодлака, обратился...
- Неча базлать, надо с Дравина и Венрира спрос чинить...
До меня постепенно стал доходить смысл произошедшего. Про Любомысла, я знаю, наблюдал как Малена мороку на его отца навела, а парня от проклятия избавила. Пищуху, по пути сюда, увидел. Получается между двумя этими случаями, был еще какой-то Квят. Странно, Малена ничего не говорила, а она всегда в курсе происходящего в Ольграде. А Дравин и Венрир, это кажется местные «владеющие»... Эпидемия у них что ли началась? М-да, вот это сказанул. Эпидемия проклятий... Так... как бы не заблудится...
Мне, удалось не привлекая особого внимания, свернуть на боковую улочку. Было привязалась ватага детишек, маленько покидалась снежками, но потом отстала. Я сориентировался на маяк и направился к морю, попутно глазея по сторонам. Интересно же...
Длинные одноэтажные дома без окон, с крышами наподобие днища ладьи, спускающимися по бокам до самой земли. Низенькие каменные заборчики без ворот, подворья большие – чистые, на каждом алтарь Старшим Сестрам и множество хозяйственных построек с обязательной банькой. Собаки – громадные кудлатые зверюги, не привязаны, на людей не бросаются, только провожают внимательными взглядами. Общий вид у всех хозяйств зажиточный, народец опрятный, на каждом меха – видно в достатке живут. Уже мне здесь нравится. Вот только...
- С дороги лохмандей... – меня кто-то сильно толкнул в спину.
Я проводил взглядом группу молодых парней спешащих к площади и сказал вслух:
- Вот только, кому я здесь нужен?..
Злости не было. Только легкая обида на Гора. Что же ты парень так дело запустил? Разгребай теперь за тебя. Имя и статус в таком обществе, так просто не заработаешь, если уже вообще заработаешь. Можно навеки и остаться...
- Э нет братец, так дело не пойдет. Мы постараемся, очень постараемся... – пообещал я себе и отправился дальше.
Дом кузнеца особого труда найти не составило. Какой кузнец без кузни? Звонкие удары по железу раздавались на всю улицу. Я вошел на подворье и потянул на себя дверь...
- О Горан! – весело поприветствовал меня кряжистый пожилой мужик, в кожаном длинном фартуке. – Вовремя ты заглянул. А ну давай становись к мехам, подмогнешь маленько, а то Охримка мой, сбежал поглазеть на сборище...
- Не вопрос, дядя Крон. Подмогну конечно, но вообще, я по делу... – я решил больше не таиться и весело посмотрел на кузнеца. Ну а что? Рано или поздно придется открываться, а Крон, с виду мужик не злобный, кажется к Гору относился не так как все...
- Сиськи Морены!!! – поковка отчаянно зашипев, брякнулась в чан с водой, а сам Крон чуть не выпустил молот от неожиданности. – Это што же?.. Да как?..
- Да, дядя Крон. Глаза тебя не подводят... – я сбросил поклажу, снял тулупчик и стал к очень сложным с виду, многокамерным мехам – Ты только объясняй мне, что к чему, а то, я ни хрена не помню.
- Погоди Горан... – кузнец в недоумении помотал седой головой. – Иди ка сюда... – Крон крепко взял меня за плечи и стал всматриваться в глаза, как будто не веря самому себе.
- Да я это, дядя Крон...
- Вижу. Это получается... – мужик отстранился и с силой провел руками по своему чумазому, морщинистому лицу. – Получается, таки довела тебя до ума, Малена. Ай да, Ягушка, ай да, умница... Знаешь что, а ну ее к Морене, эту работу. Пошли в дом, поговорим, заодно пивка хлебнем. Опять же, Хроня тебе зело обрадуется. Ивлинка тоже – она как раз посвящения прошла, ходит, вся такая из себя воительница, цены себе никак не сложит... – кузнец развернул меня по направлении к двери и подтолкнул. – Идем парень, идем...
Я порадовался, что хоть один человек в Ольграде относился к Горану хорошо и переступил порог дома...


7 Глава.
Звериные Острова. Ольград. 15 Лютовея 2001 года, от восхождения Старших Сестер. Полдень.
... многие великоученые исследователи проводят свою достойную жизнь в бесполезных спорах, отвергая либо причисляя к сословию упырей, такого монструма как умрець, еще известный в восточных землях под именем гуль . Подобные рассуждения ввергают меня в великое смятение, ибо в пылу спора уважаемые оппоненты забывают об канонах составленных великим Велимиром Староградским, полагаемого всеми нами за основателя школы монстроведения. В его «Канонах» ясно определено, что упыри походят из людей, следовательно умрець, не может быть причислен к оным, так как строением подобен зверю и не способен к явному прямохождению...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

Огромный камин с вертелами сложной механической конструкции. Везде фигурные поковки, мечи и секиры на стенах. Тяжелая, грубая и одновременно ладно сработанная, мебель... я здесь точно когда-то был... но когда и зачем?
Скосил глаза на Крона, приметил, как он поклонился домашнему алтарю и проделал тоже самое...
- Куда прешси, пень старый!!! – молодецки гаркнула, статная, можно даже сказать могучая, пожилая женщина со следами былой красоты на лице и рваным шрамом на щеке. – А ну стягивай чуни, я только подмела!.. – женщина воинственно подбоченилась, но заметив меня, приветливо воскликнула. – Ты смотри, кто пожаловал?! Заходи Горан, заходи парень...
- Достатка твоему дому добрая хозяюшка... – я припомнил кое-какие уроки Малы и в пояс поклонился Хроне. У ославов сначала приветствовали хозяйку, а потом уже всех остальных.
- Ой!!! – испуганно пискнула женщина, попятилась назад и наткнувшись на табурет, шлепнулась на него.
- А я што говорил?!! – Крон торжествующе поднял палец к потолку. – Я всегда говорил – этот парень в тяму придет. Так шта старая, мечи на стол. Праздновать будем!!!
- О Горан! – из другой комнатки вышла совсем юная, очень пригожая девушка, удивительно похожая на хозяйку лицом и статностью. Она с интересом мазнула по мне взглядом, подошла, и с лукавой улыбкой, требовательно протянула ладошку. – А ну посеребри ручку молодец. Согласно обычаю предков, на обзаведение молодой воительнице.
- От бесстыжая!!! – Хроня уже очнулась от потрясения и с негодованием хлопнула себя по бедрам. – Што же ты творишь, бесстыжая твоя мордочка. У кого просишь?..
- Доброго тебе первого похода молодая воительница... – я усмехнулся и выудив из мошны квадратную монету, положил ей на ладошку. – Хорошего хабара, да доброго полона...
- Ой! – теперь пискнула Ивлинка и уставилась себе на ладонь. – Резан? Ты мне дал целый резан?!! – а потом перевела глаза на меня, еще раз ойкнула и села на табурет рядом с матерью.
- А ну покаж... – кузнец разжал кулачек дочери и забрал монету. – Горан? Ты где ее взял? Это же резан времен Первого Исхода. Сейчас уже и не чеканят такие...
- А тебе какое дело старый пень?.. – спохватилась хозяйка, схватила меня за руку и усадила за стол. – Взял – значит его. Если его – значит дарит кому хочет. Горан сроду чужого не брал. Ива, помогай давай, тяни бочонок с хмельным из подклети...
- Подожди мама... – глаза Ивлины весело блеснули, она встала и танцующей походкой подошла ко мне. – Значит так, добрый молодец, благодарность тебе положена... – девушка привстала на цыпочки и впилась поцелуем мне в губы...
А я стоял и не знал что делать. Свежие податливые губки отдавали ягодным вкусом, очень хотелось ответить...
- От же стервь... – довольно крякнул Крон, а потом дернул дочь за рукав. – Ну будя, будя, разошлась...
- Положено так!!! – категорично отрезала Ивлина и не сводя с меня взгляда, игриво покачивая бедрами, прошлась по комнате. – А вообще, я уже в возраст вошла, посвящение получила, значит целую кого захочу.
- А ну брысь! – полотенце с треском влепилось в задок девушки. – От же блудница! – Хроня собралась еще раз шлепнуть дочь, но Ива ловко увернулась и со смехом убежала в прихожку.
- Дуреют девки... – неодобрительно покачал головой Крон. – Парней меньше рождаться стало, от того и дуреют, гляди скоро биться промеж собой за хрен начнут. Толи дело, раньше было...
- Ага, ежели тебя послушать старый пень... – хохотнула Хроня и брякнула на стол большое блюдо с варенным мясом. – Так и хрен длиннее раньше был, да и девки податливей. Всегда девы старались парня заарканить перед первым походом, чтобы целкой не уходить. Не помнишь, как я Васюхе скулу за тебя своротила?..
- Было дело... – не стал отказываться кузнец и разлил по кружкам пиво. – Но не об этом сейчас речь. – Ты рассказывай Гор, все от начала до конца рассказывай...
Пока ели, рассказывал. Не все конечно, лишнее оно. Сказал, что очнулся у Малены уже при языке и при памяти, а что было раньше, забыл напрочь. Про каирн упомянул, сказав, что ходил туда пробовать свои силы. А в Ольград наведался, поручение Малены выполнить, да доспех поправить.
- Как бы и все... – я развязал сверток и достал меч. – Вот, взял с драугра. Доспех тоже ободрал...
- Ух ты... – Ивлина потянулась к мечу.
- А ну цыц... – Крон хлопнул дочь по руке, подвинул к себе меч и выудив откуда-то небольшой молоточек склонился над ним. – М-да... – кузнец осторожно стукнул по клинку, послушал, затем царапнул металлическим стилом и наконец уважительно сказал. – Чистая черная сталь. Мокши Белобородого работа. Если не запамятовал, то он как раз с Первыми на Острова пришел и в Острограде творил. А вот вязь не его, да и не работал он руны. Добрый и дорогой клинок; мечей работы Мокши, на Островах едва ли с десяток осталось. Это ты Гундяя Черную Луну упокоил – это его меч, одного с ним прозвища. Странно, никто не знал, где его схоронили.
- Если вверх по Кричащему ручью идти, до самой Кривой Скалы, то как раз под ней, вход в каирн и находится.
- Темное Урочище... – уважительно протянула Ивлица. – Народ старается туда не ходить. Мы с сестрами собирались, но вовремя старшие остановили...
- И доспех ладный, – продолжил Крон. – Но не более, есть и получше. Тоже тех времен, старинный, но удобный. Это сейчас новомодными увлеклись, а как по мне, лучше колонтаря* для боя нет. Подклад, я конечно сделаю, да поправлю его как положено. Вот тут наклепать, да здесь...
колонтарь – один из вариантов кольчато-пластинчатого доспеха. На Звериных островах колонтарь является одним из основных видов национального доспеха и в отличии от материка, исполняется с длинными рукавами и сегментными наплечниками, совмещенными с особого вида горжетом.

- Взялся за свое, старый пень, – проворчала Хроня. – Отложи, отложи, я сказала. Есть над чем сейчас подумать, – женщина повернулась ко мне и поинтересовалась. – Как дальше жить собираешься Горан? Посвящения ты не прошел, в походы не ходил, роду не принадлежишь, поэтому и голоса не имеешь. Не ладно. Опять же, народец привык тебя видеть безумцем бессловесным и думаю, трудно будет тебя он принимать. Если вообще примет. Не одному, придется башку отбить. Что тоже не дело, могут спросить как с безродного, ибо законы ясно писаны. С чужого всегда спрашивается втройне...
- Не сгущай старая, – Крон отхлебнул из кружки и оттер от пены свои длинные усы. – Надо говорить со Сбором, старшиной рода. Как он порешит, так и будет. Гор по рождению наш, а то что посвящение не прошел, так не парня вина. Все помнят Ракшу, отца его, могут ради памяти и уважить. Словом, я завтра займусь...
- Вот, наконец дело молвишь... – Хроня довольно улыбнулась и подвинула ко мне большую плошку с варениками, пересыпанными шкварками. – Ты ешь, ешь парень. Набирайся сил, может дело так повернется, что еще породычаемся... – она вдруг запнулась и тихонько у меня поинтересовалась. – Слышь Горан, а как у тебе с этим... ну ты понял... бабы разное мололи...
- Лучше не бывает матушка Хроня... – я весело улыбнулся и повторил. – Лучше не бывает.
Хозяйка облегченно выдохнула и расплылась в широкой улыбке:
- Вот я и говорила им, клуши вы черноротые. Все в порядке у парня. Девкам на потеху и ему на радость!
- А что, я не против... – Ивлица торжествующе улыбаясь, выпятила и так не малую грудку. – Я его все равно, никому не отдам! – заявила решительно девушка и очень откровенно мне подмигнула.
- Вот же блудница... – по доброму попеняла ей мать. – А Горана ты спросила?
- И спрошу, вот сейчас и спрошу...
- А ну цыц!!! – Крон прихлопнул ладонью по столешнице. – Ишь ты! Раскудахтались куры. Рано об этом говорить. Рано говорю...
По тому как осеклись мать и дочь, я понял что действительно рано. И еще понял одну вещь –найти свое место среди этих людей будет очень трудно.
- Спасибо матушка Хроня за стол, благодарствую дядя Крон, – я встал и поклонился. – Но мне пора еще урок выполнить.
- И то дело, – кивнул мне кузнец. – Сходи, пробздись, а потом сюда. Ночевать у нас будешь. А доспех твой, я к заврему слажу, опять же, вечерком мне подмогнешь . Готовые подклады есть, так что все ладно будет...
От общения с семьей Крона, стало как-то теплее, Ольград уже не казался чужим, а люди на улице, окидывающие меня жалостливыми, а порой презрительными взглядами, вызвали симпатию. Я даже попытался их оправдать за такое отношение к Гору. Ославы – нация воинов, практикующая культ силы и мужества и презирающая слабость. Так какого отношения стоит ожидать к никчемному дурачку? Хорошо, что не убили еще в младенчестве. А сейчас? А сейчас я попробую...
Травница Власта, которой предназначалась посылка Малы, как будто знала, что я уже в поселке и встретила меня на улице. Маленькая, сухенькая старушка, ничем не отличающаяся от других людей, окинула меня внимательным взглядом, молча забрала сверток и ушла.
- Ну вот, урок выполнен. Можно возвращаться к Крону. Хотя... – я приметил, что люди тянутся к гавани и решил тоже туда прогуляться. Интересно же...
Гавань как гавань. Несколько каменных причалов, с десяток больших гребных судов на стапелях*. Множество рыбацких суденышек. Остро пахнет морем и рыбой. Ославы ходят на промысел и зимой, так как теплое течение не позволяет замерзать Океану, вплоть до самого материка....
- Вернулись...
- Вавула Краснобай, в первый раз сам дружину водил...
- Полона, полона-то, страсть как много...
- Любят его Старшие...
- Ты гля, гля... хашиитов прихватили...
Народ оживленно гомоня увлек меня к причалам. У одного из них стояло два больших струга – так называют свои суда ославы. Длинные, по пятьдесят весел с каждого борта, по середине высокая мачта с косым парусом, на носовой балке искусно вырезана Удрина, богиня моря. Корабли очень похожи на драккары... драккары... знать бы еще, что значит это слово.
С одного корабля нескончаемой цепочкой сносили тюки с хабаром, а со второго, сходили на берег скованные в ряд пленницы и пленники. Неожиданно смуглые, почти черные на фоне ославов.
Да, уже знаю, здесь это вполне обычное дело. Кое-кто из пленников отправится в шахты на Островах, остальных продадут на невольничьих рынках в Семиградье, куда приходят со своими караванами купцы саидиты, промышляющие скупкой рабов. Для ославов все просто, не сумел защитить свою жизнь, не смог убить себя, отдавай ее на милость другому.
Тут же, неподалеку от причалов, спешно накрывали столы для дружинников вернувшихся из похода. Впрочем, они, в том числе и девушки, не дожидаясь угощения, вовсю хлебали ковшами из открытых бочек.
- Все сюда!!! – вдруг заорал один из них – огромный медведеобразный великан со спутанной гривой волос, в одних штанах и нательной рубашке. – Пей ославы, пей до дна!!! Я, Ждан Каменный Кулак, всех угощаю!!! Добрый хабар – все прогуляю...
- Я Вышенега Злая Тетива!!! – одна из девушек вскочила на бочку и вздернула к небу сжатый кулак. – Это мой второй поход! Вот этой рукой, я отправила в Темные Пределы восемь грязных румейцев!!!
- Я Млава Рудая Коса... – рядом с ней встала еще одна девушка. – Это мой первый поход. Согласно обычая отдаю половину хабара на нужды детинца* воительниц!!!

детинец – специальный лагерь интернат для воинской подготовки подростков. Дети попадают туда начиная с девяти лет и выпускаются в шестнадцать. Обучение у мальчиков и девочек раздельное. На праздники учеников отпускают домой. Обучение чрезвычайно суровое, нередки смертельные случаи. Последние два года перед выпуском учеников привлекают на гарнизонную службу. Окончание учебы сопровождается особым обрядом-испытанием и считается началом взрослой жизни.

- Вран...
- Купава...
- Отрад...
- Олга...
Дружинники ставали рядом друг с другом и выкрикнув свою речь, брались за руки. Наконец, вперед вышла уже немолодая, мощная телом воительница, с пушистым черным хвостом на навершии шлема. Она тащила за волосы, совсем юного смуглого паренька.
- Родовичи!!! – Женщина подняла руку призывая всех замолчать. – Я Искра Черный Хвост, это мой пятнадцатый поход ! – она как пушинку вздернула цепь, подтянув вверх судорожно захрипевшего пленника. – И мой последний поход! Я хочу в честь этого, подарить вам родовичи, кровь моего последнего пленника... – кинжал вылетел из ножен и с хрустом перерезал горло мальчишке.
- Хвала!!! Любо!!! Хвала!!! – над водой полетел свирепый рев, многократно отражаясь от скал и пугая стайки чаек и бакланов.
Не знаю чем, но зрелище мне не понравилось. Нет, раба не жалко – ведь все в твоих руках – не хочешь рабства, возьми и убей себя. Просто стало как-то неприятно. Я уже собрался потихоньку выбираться из толпы, как...
- С дороги, мразь ... – чья-то ладонь смачно влепилась мне в лицо.
Ничего не успел подумать, даже не успел оскорбиться, но моя рука уже перехватила молодого крепыша в богатом доспехе, без шлема и роскошном меховом плаще. Все случилось само по себе, как будто меня кто-то подтолкнул...
- Повтори...
- Да как ты смеешь?!! – лицо парня исказилось в ярости, а рука потянулась к длинному ножу на поясе. – Я Вавула...
Мозги подали четкую команду телу, кулак описал дугу и с тупым стуком врезался в прикрытый, только волнистыми локонами, висок Вавуле. Парень охнул и медленно осел на раскисший снег.
Вокруг мгновенно воцарилась мертвая тишина. Народ расступился и молча смотрел на меня.
- Гор заговорил... – недоуменно сказал кто-то в толпе.
- Горан заговорил... – подхватил другой голос.
- Да как это может быть?.. – ахнуло сразу несколько человек.
- Этот трус ударил... – голоса были наполнены растерянностью.
Из толпы вышел высокий старик, с очень длинной белой бородой заплетенной в множество косиц. Присел возле неподвижно лежащего Вавулы и провел над ним ладонью. Немного помедлил и сухо сказал, как отрезал:
- Он его убил.
- Смерть!!! – вокруг меня лязгнули мечи выхватываемые из ножен.
- Тихо родовичи!!! – поднял руку старик. – Не дело самосуд чинить. Решать по нему будет Совет Рода... – после чего ткнул в меня своим посохом...
Ноги сразу подкосились, тело охватила страшная слабость. Я попытался что-то сказать, поднять руку, но не смог. Последним явным ощущением было покачивание – меня куда-то несли...

8 Глава.
Звериные Острова. Ольград. 16 Лютовея 2001 года, от восхождения Старших Сестер. Утро.

... навия сиречь бережница, еще называемая водяницей и ошибочно мокрицей, никоим образом не соотносится к берегиням ибо берегини есть духи богоподобные, а навии не более чем мерзкие монструмы. Свидетельства очевидцев, об их приятном мужскому взгляду обличье, не можно принимать во внимание ибо сие есть морок, а познавшие истинный вид навий, уже никогда не смогут свидетельствовать. Усилиями студиозусов кафедры монстрологии университета Града Великого, восстановлено ранее пребывающий в печальном состоянии чучело навии и каждый желающий заплатив сущую безделицу, может полюбопытствовать на оное в нашем скромном музее...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

...кап... кап... кап... – тихий ритмичный звон пробивался свозь темноту и долбил в самые мозги вызывая бешенное раздражение и одновременно принуждал...
Я внезапно пришел в себя и уставился в на каменную стену покрытую потеками воды и клочками влажно поблескивающего мха...
- Очнулся? – одновременно со звуками голоса в бок больно впилось что-то острое.
Я попробовал вскочить и сразу же упал удерживаемый ошейником приклепанным цепью к стене. Осторожно повернул голову и едва успев заметить окованный железом носок сапога, получил мощный пинок в голову. Мозги взорвались яркой вспышкой боли, а рот сразу заполнился соленым...
- Ха!!! Замри упырь... – невидимый голос удовлетворенно крякнул. – Ты смотри какой ярый? Раньше было, затрещины хватало, чтобы в соплях убежал, а тут...
- Ты понял, что натворил смердюк? – в разговор вступил другой голос. – Ты убил Вавулу! Вавулу из семьи Рогнеды Синеокой! Нашей семьи...
Я осторожно подтянул руку и ухватился за край ошейника...
- Висеть тебе ушлепок на Скорбной Скале... – очередной пинок подкинул мое тело, сбил дыхание, но все же позволил переместить под себя вторую руку.
Ну, ударьте еще раз... Еще...
- Выползни... – я сплюнул заполнившую рот кровь. – Давно по мохнатке бороденками вошкались? Селедкой тухлой прет...
- Сдохни тварь... – удары посыпались градом отдаваясь жесточайшей болью по всему телу, но я уже ухватился за ошейник. Скользкое железо, разрывая мясо впилось в ладони, мышцы взвыли в запредельном усилии... и вдруг, отчаянно заскрипев, ошейник лопнул пополам...
- Береги... – длинный мужик с куцей бородкой не успел договорить – ржавая цепь выдранная из стены, вбила в глотку его слова вместе с его зубами.
- Ах ты уродец... – второй воин легко уклонился от удара, танцующим движением ушел в сторону и одновременно ткнул в меня копьем.
Скулу рвануло болью, я поскользнулся на мокром полу и всем телом врезался в мужика вбивая его в каменную кладку. Подхватил обмякшее тело саданул еще раз в стену и отбросил в сторону. Все!..
- Стой на месте Гор... – до меня вдруг донесся тихий, спокойный голос. – Теперь осторожно повернись...
Я повернулся и увидел за решеткой перегораживающей камеру, того самого белобородого старика с кривым, сучковатым посохом в руках. За ним теснилось несколько лучниц с натянутыми луками. На их лицах ясно читалась уверенная решительность превратить меня в утыканный стрелами хладный труп. И некоторое удивленное уважение...
- Мы не хотим тебя убивать Горан... – старик успокаивающе протянул ко мне руку с развернутой ладонью. – Но сделаем это не задумываясь, если ты бросишься на нас.
Цепь глухо лязгнув упала на каменные плиты пола. Я внезапно почувствовал, что меня отделяет от смерти всего несколько шагов...
- Молодец Горан... – голос старика успокаивал и каким-то невероятным образом заставлял ему подчинятся. – Ты сейчас пойдешь с нами на суд, а теперь ляг на живот и заведи за спину руки...
На запястьях и лодыжках защелкнулись кандалы. Меня осторожно подняли и повернули к старику.
- Вот и молодец... – владеющий осторожно промокнул платком распоротую скулу. – Вот и все, Горан. Ведите его, а этих сначала к Раде, пусть посмотрит, при необходимости немного подлечит, а потом обоих в поруб...
Мне на голову предусмотрительно накинули мешок, а затем аккуратно поддерживая под локти, повели куда-то наверх. Сначала, я пробовал осмыслить свое положение, даже пытался проигрывать в голове ответы на возможные обвинения, но потом эти мысли сменились ледяным безразличием. Зачем? Все равно бесполезно. Лучше будет помолчать, а потом, перед смертью, попробовать кого-нибудь забрать с собой. А вообще жалко... Очень жалко, ведь все так хорошо начиналось. Мне даже стало нравится в этом мире... И Мала... Малена... Неужели она знала о том, что произойдет?
Нет, не может быть...
Или может?..
Хотя, какая уже разница...
Темнота сменилась ослепляющим светом – мешок сдернули с головы. Я проморгался и обвел взглядом большой зал, освещенный порывистом светом множества настенных светильников. Мрачненько...
На стенах сложенных из тесанных каменных блоков сквозняк шевелит большие гобелены с замысловатой вышивкой, узкие окна бойницы, прикрытые решетчатыми ставнями, почерневшие от времени балки под потолком. Полукругом расставленные столы, за которыми сидят мрачные мужчины и женщины – все в возрасте, все в боевом доспехе. С некоторым облегчением, я разглядел среди них Крона, но вот его лицо ничего хорошего не предвещало.
Посередине резное кресло, на котором застыл грузный мужчина средних лет с рубленными, грубыми чертами лица. С виска у него свисало несколько косиц сплошь унизанных кольцами.
Збор? Старшина рода?
По бокам от него сидят... Тот самый стрик... А с другой стороны, точно такой же, абсолютно одинаковый, вплоть до рисунка морщин на сухом аскетичном лице.
Дравин и Венрир? Близнецы?
- Оный Горан, обвиняется в убийстве Вавулы Краснобая и предоставляется на суд... – прозвучал торжественный голос у меня за спиной.
- Признаешь Горан, убийство Вавулы? – мрачно проскрипел мужик на троне.
Хотел промолчать, но потом все же ответил:
- Да.
- Как все произошло? – Збор обращался к кому-то за моей спиной.
- Гор стоял на пути Вавулы, после чего он оттолкнул Горана, в ответ тот ударил Вавулу, убив с одного удара.
- Вавула произнес поносные слова, а потом уже оттолкнул Гора... – спокойно поправил один из владеющих.
- Так ли это было? – строго уточнил старшина.
За спиной после небольшой паузы подтвердили:
- Да, так...
- Гор не сразу ударил Вавулу... – теперь заговорил второй владеющий. – Он остановил Вавулу и попросил повторить слова, и только после того, как тот повторил и схватился за меч, ударил.
Голос за спиной не дожидаясь вопроса старшины, поспешно подтвердил:
- Да-да... так и было.
Среди людей за столами прошел глухой ропот. Некоторые переглядывались между собой, но никто ничего вслух не озвучил.
Збор немного промедлил и обратился к владеющим:
- Как могло случится, что этот парень пришел в себя?
- Старшие по своему разумению забирают разум... – слегка пожал плечами один их братьев близнецов.
- Они же, по своему разумению его возвращают... – закончил фразу второй. – Пути Старших неведомы смертным.
- Все ясно... – недовольно буркнул Збор. – Венрир, что-то там говорили про Ягу?
- Да, она забирала его, – задумчиво подтвердил владеющий. – Но ее вмешательства, мы не видим. Темная волшба всегда оставляет четкие следы.
- Тогда это неважно... – лицо старшины немного разгладилось. – Ну что же, все ясно. Рокот, тебе, как отцу убиенного, первое слово.
Я стоял и почему-то улыбался. Или просто это свело мышцы разрубленной скулы? Да... весло мне точно не было...
Еще довольно молодой мужчина, с измученным лицом, очень похожим на лицо покойного Вавулы, медленно, опираясь на стол встал.
- Нет значения, кого убил этот человек... – голос Рокота был абсолютно лишен эмоций. – Моего сына, либо чьего-то еще. Все очень просто. Гора оскорбили, он поступил точно так же, как поступил любой из нас. Тот кто оскорбляет, должен рассчитывать на то, что за оскорблением всегда следует ответ. По крайней мере, так случается у нас на Островах. К тому же, Горан бил кулаком, а не мечом, следовательно не хотел убивать...– Рокот сделал паузу, было видно, что каждое слово дается ему с трудом.
По залу прошел изумленный ропот, даже Збор удивленно покрутил головой. У меня промелькнул слабенький лучик надежды. А вдруг?
- Но... – продолжил Рокот. – Есть одно «но». Все это верно для родовичей. Для сыновей и дочерей нашего рода. А Горан, не из нашего рода. Он никто! – голос Рокота креп с каждым словом. – Он чужак, достойный оскорбления и насмешки! Вавула просто указал ему на его истинное место и был убит за правду. Все знают дела Вавулы, а чем прославился Гор? Наоборот, он до предела опозорил имя своей семьи. Как поступают с чужаками, осмелившимися поднять руку на нашей земле на наших родовичей? Вы знаете братья и сестры. Я все сказал...
Наступила мертвенная тишина, наконец старшина сказал:
- Олг, твое слово.
Из-за стола поднялся седой как лунь старик, посмотрел на меня тяжелым взглядом, перевел выцветшие глаза на Рокота и проскрипел:
- Ты спрашиваешь, чем прославился Горан? Ну что же, я скажу... Он голыми руками в темнице отбился от воев из твоей семьи. Скованным отбился...
- Так и было, – спокойно подтвердил Венрир. – К нему приходили Сим и Храп. Оба сейчас у Рады, но говорить не скоро будут. Если будут вообще.
- Кто их пустил? – рыкнул Збор.
- Оба на посту в темнице стояли, – ответил ему Дравин. – Здесь вины не на ком нет, кроме самого Сима и Храпа.
Рокот вскинулся и с ненавистью прошипел:
- Значит еще вина на этом ублюдке.
- Я еще не закончил! – старик властно прервал отца Вавулы. – Семья Млавы Светлой, приговаривает наложить на Горана обычную виру, но жизни не лишать. Я сказал.
- Я услышал тебя Олг,– после короткой паузы сказал старшина. – Тебе Живица слово...
- Смерть, – коротко сказала пожилая, но еще сохранившая свою красоту женщина. Ее надменное лицо было полностью бесстрастно. – Есть закон, где все разложено по полатям. К роду не принадлежит, значит чужак. Если чужак убил родовича на земле ославов, кара ему всегда одна. Семья Марьяны Большой Клык, приговаривает Горана к смерти. Я сказала.
- Теперь Звон.
- Смерть...
- Ты Вуй.
- Смерть...
- Говори Всеслава.
- Смерть...
Десять человек – в Совет входит всего десять человек. Десять голосов. Одиннадцатый и решающий голос, старшины Збора. Но его он использует только тогда, когда в совете наступит равновесие. Равновесие... Так сколько семей меня уже приговорило? Три? Четыре? Что с головой, мысли плывут, никак не могу сосчитать голоса... Пять?
Збор немного промедлил, он должен был назвать имя шестого человека – человека, слово которого может стать решающим. Если он проголосует за смерть... Внутри меня все заледенело, даже мысли остановились...
- Велемир, говори.
Стройный пожилой мужчина, с пустым левым рукавом, порывисто встал и медленно провел взглядом по судьям:
- Родовичи... В разуме ли вы? Все знали отца Гора. Родович он был? Так и есть, истинный славен – никто и никогда не усомнится в этом. Все знали Весну, мать Горана? Все знают – добрая славенка была, нашего роду. И парень этот по рождению, наш. А то, что испытания не прошел, так не его вина в том. Опять же, свидетельство истинной крови Горана, дано на лицо. Немного людей рискнули бы схватится с Симом и Храпом, будучи безоружным. Он сделал это и победил. Думайте родовичи, не навлекайте на себя гнев Старших. А моя семья, приговаривает Гора к обычной вире. Я все сказал...
- Родовичи! – опять вскочил Рокот. – Нельзя же...
- Сядь Рокот! – гневно громыхнул Збор. – Ты свое слово сказал. Теперь говорит Лия...
Судя по тому, как бессильно заскрипел зубами Рокот, он совсем не был уверен в остальных членах совета.
- Обычная вира...
- Снежан высказывайся.
- Вира...
- Твое слово Крон.
Кузнец встал, обвел совет глазами и тихо сказал:
- Вира. Моя семья усыновит Гора. Вот наше слово.
Я не поверил своим ушам. Ровно!!! В мозгах полыхнула бешенная радость, ноги стали подкашиваться и я чуть не упал. Ровно!!!
- Поровну... – задумчиво пробормотал Збор. – Давно голоса совета так не разделялись. Даже не знаю, что сказать. Парень истинный словен по крови, да и по делам тоже... Но совсем не для того, нашими предками законы писаны, чтобы мы ими помыкали... – старшина вдруг посмотрел на меня и спросил. – Есть тебе что сказать в свое оправдание Гор?
- Нет... – слова вылетели сами по себе. – Одно скажу, довелось бы повторить, повторил бы не задумываясь.
- Добрые слова!!! – Крон отбросил кресло и вздернул кулак к верху. – Слышали родовичи? Слова доброго славена!!!
- Наш!!!
- Смерть!!!
- Родович!!!
- Чужак!!!
- Виру присуди Збор!!!
- Смерть!!!
Главы семей с криками вскочили с мест. Мне, показалось, что еще немного и вспыхнет схватка.
- Тихо родовичи!!! – вдруг рявкнул Збор. – Я свое слово буду говорить!
Мгновенно в зале совета наступила тишина, люди расселись по своим местам и напряженно уставились на старшину рода. А я... я просто стоял и ждал...
- Нелегкая мне досталась задача... – Збор тяжело выговаривал слова. – Да, доблесть Гора – это доблесть настоящего славена. И не его вина в том, что не стал он родовичем... – Старшина обвел взглядом зал, немного помедлил и повысил голос. – Но и не наша! Мы живем законами предков, как жили десятки поколений до нас и мы не в праве нарушать их. И не будем...
По залу опять прошел глухой ропот. Крон хотел что-то сказать, но смолчал и опустил голову на сжатые кулаки.
- Горан сын Ракши, приговаривается к смерти... – слова старшины зловеще пронеслись по залу. – Завтра в полдень тебя прикуют к Скорбной Скале и оставят на милость Океана. Да не будет на тебя никогда возведена хула, а Род справит по тебе тризну, как по родовичу. Я все сказал...



8 Глава.
Звериные Острова. Ольград. Скала Скорби. 17 Лютовея 2001 года, от восхождения Старших Сестер. Полночь.

... мокряки видом своим весьма отвратны и зело подобны утопленнику, но обладают в своей конструкции признаками присущими гадам морским. Однакож, вопреки досужим домыслам сии монструмы происхождение свое ведут не от утопленников и способны к воспроизведению себе подобных путем яйцеметания. Я склонен относить мокряков к разделу трупоедов морских и не наделяю сиих монструмов способностью поедать свежую пищу, так как произведенными опытами установлено, что от свежей рыбы оные отказываются предпочитая тухлятину...
«Бестиарий и описание рас Мира
Упорядоченного»
Преподобный Эдельберт Великоградский.

Порыв ветра хлестнул по телу снежной крошкой, но покрытая ледяной коркой кожа, уже ничего не чувствовала. Тело постепенно остывало, сердце билось все медленней, лишь только в мозгах по прежнему лихорадочно билась дикая обида. Для чего меня надо было сюда переносить? Для чего давать ложную надежду? Не пойму... не хочу понимать...
Попробовал открыть глаза, но не смог до конца это сделать– ресницы сковала ледяная корка. Но даже сквозь узенькую полоску, хорошо просматривалась, подобравшаяся уже к самым ногам, черная, покрытая клочками пены, вода
- Недолго осталось, как раз к полночи все закончится... – горячечный шепот унес в море очередной поры ветра.
Интересно, как я умру? Захлебнусь или меня сначала разорвут в клочья неведомые твари, чьи размытые силуэты, пока было светло хорошо просматривались в морской пучине? Да нет... сначала захлебнусь, а потом, когда основательно протухну...
Растапливая ледяную корку по щеке прокатилась горячая слеза. Первая за сегодня... После того как меня приковали к скале, я еще надеялся на жизнь, но скоро убедился, что усиленные рунной вязью цепи, мне не по силам. Но и тогда отчаяние не пришло – я все ждал... ждал Малену, ждал Крона, ждал кого угодно и... и не дождался. Постепенно ледяные щупальца страха начали сдавливать разум, но все равно не смогли до конца убить надежду...
Захлестнувшая меня с головой вода показалась горячей как кипяток. Хотел открыть рот и впустить ее в себя, но не смог – разум до последнего сражался со смертью и не отдавал драгоценные остатки воздуха...