Глава.

Следующие полтора месяца моего пребывания прошли либо в коме, либо в полной бессознанке, либо в бреду с редкими прояснениями. Воспоминания о них сумбурны, скаорее всего необъективны и разрозненны. Было больно очень часто, сперва мучили кошмары, потом я начал ими даже наслаждаться – видимо, было два выхода из ситуации: отпустить кукуху на волю или удержать в узде. Я выбрал второе – и выиграл! Поэтому, наверное, мои первые осознанные слова были встречены с восторгом и оттенком неверия. Правда, самые красочные эпитеты, вырвавшиеся у меня первыми, были потеряны для благодарных слушателей из-за неразборчивости. Во рту стояла сушь сродни Сахарской – я там был и знаю, о чем говорю. После того как меня напоили чем – то фантастически – упоительным, пардон за тавтологию, я оправдал надежды оптимистов – я пришел в себя во время обхода – консультации на тему «что делать с этим трупом». Ну, преувеличил – полутрупом.
- Ты кого трупом назвал…
Я разлепил глаза и, фокусируясь, огляделся. Шестеро, разного пола, возраста и цвета кожи. Все загомонили, и я смог идентифицировать обладателя хорошо поставленного баритона, голосовавшего за сокращение расходов и эвтаназию.
- Пидор черножопый! Я вот встану и тебе такую поебень вправлю, сука!
Гомон принял толерастический окрас.
- Ты, старичок, за него не впрягайся! Я слышал, ты был за продолжение опытов – за них мы после поговорим. Ну чего затих, рубероид? Я тебя спрашиваю!
Дальше мне продолжить быковать не дали – укололи чем – то, и я провалился в очередной кошмар, правда, с сексуальным оттенком и со мной в роли кошмара – я на всей этой банде «убийц в белых халатах» испытывал методы лечения половых дисфункций революционными, по их словам, методами. Дыба, паяльник, бензопила… Несказанно удивился появлению нового лица в нашей тусовке.
- Деннис! Деннис, проснитесь! К вам посетитель!
Оказывается, это сон… Обидно! Разбудила меня медсестра, видимо, приятная такая особа на возрастной грани между «девушка» и «тетка».
- Проснулся, здрасьте! А кушать дадут?
Сестра смутилась и, бормотнув: «Я узнаю!» покинула комнату. Взамен появились двое, в одном из которых я узнал «полковника». Они ни поздороваться, ни произнести что – нибудь типа Швондеровского «мы к вам, профессор, и вот по какому делу» не успели – я опознал цель и напал первым.
- И что же вы, полковник, со мной сделали, а? Не стыдно?
Полковник опешил слегка. Я обрадовался и начал усугублять.
- Я к вам со всей душой! Впрягся, кровь проливал…
То, что чужую – неважно.
- Шофером работал задарма, хлеб за столом с вами ломал и из одной бутылки пил – а вы со мной вот так!
- Как – ТАК???
- Втихаря, со спины подкравшись – ножом в сердце! Ну, шприцом в попу – неважно! Хорошо, я очнулся – из меня пособие для студентов уже делать собираются!
- Какой шприц??? Что вы мелете???
- Да? А это не ваша работа – вы к нам с Кенни подходите, и следующее, что я осознаю – лежу голышом под простынкой, а надо мной кафр – пидарас разглагольствует на тему моей утилизации?
- Кафр? Как вам не стыдно!
Полковник взял себя в руки, пришедший с ним мужчина стер с лица слегка обалделую улыбку.
- Дэн, вы умудрились за пять дней цепануть три местных хвори, причем две последние – явно в последний день путешествия. Хорошо, что вами очень заинтересовался научный отдел, и за вами прислали самолет. Сейчас вы…
Его перебил мужчина.
- Спасибо, сэр, дальше я сам. Я сообщу вашему начальству о вашей роли в событиях. От себя – искреннее спасибо!
Полковник просветлел лицом и вышел. Мы остались вдвоем.
- Итак! Меня зовут Сэм Тулинген, я сотрудник научного отдела Ордена. Мы можем поговорить?
- Можем, только есть хочется и голова слегка…
- Ну, с едой – это решаемо. Или дать вам пару дней на реабилитацию?
Я прислушался к себе. Не, мне явно получшело с момента оживления!
- Я так понимаю, у вас ко мне масса вопросов. Давайте самые животрепещущие, я на них прямо сейчас отвечу, а дальше разберемся.
- Отлично, спасибо! Тогда расскажите про то, что вы называли в беседе с полковником…
Он полез в бумажки, нашел и по слогам прочитал.
- «Серебристая хрень» и «радужная хуйня».
Беседа растянулась минут на сорок. Я сам удивился, как много я вспомнил благодаря наводящим вопросам Тулингена. За это время меня дважды кормили – один раз с ложечки, бульоном, второй раз я ел сам. Наконец самые острые вопросы у него кончились.
- Я прощаюсь с вами до послезавтра. Отдыхайте, набирайтесь сил – они вам понадобятся, я приду не один.
Остаток первого дня «после смерти» я провел в физических упражнениях разного рода. Они дали свои плоды – не молодым сайгаком, но престарелой улиткой я стал способен добраться до санитарного блока. Что для человека важнее – душ или унитаз? Во-от!
Пробуждение утром второй – или третьей – жизни я встретил эдаким молодым котенком. Выспался всласть, нопровалялся ещё с час. Потягиваясь и переворачиваясь с боку на бок, приговаривая разнообразные, подходящие моменту фразочки про себя. Ну, типа «Тараписа не нада!», «спорт и физическая работа делают человека хилым и убогим, а обильная пища – бодрым и жизнерадостным!» Вот на «обильной пище» я и понял, что пора вставать и давать сигнал на поесть. Кнопку. Накануне показанную, я нажал одновременно с появлением мадсестры, не вчерашней. Но тоже приятной глазу и, возможно, телу тоже.
- Кушать будем, больной? Или сперва умоемся?
- Сперва умоемся. Вы несите, а я пока…
- Какая пррэлэсть! Больной стесняется! Как в бреду мне неловкости говорить – можно, значит, а булки светануть на ходу – стеснительные мы! А самостоятельно до унитаза дойдем? Или принести «кря – кря»?
- А вы про утку анекдот знаете?
- Про утку… Нет!
- Хотите?
Энергичными кивками мне дали понять, что свежий анекдот с утра – самое то, что нужно.
- Жила – была утка… И звали её Серая шейка…
Недоуменно – ожидающий взгляд.
- Потому что она была грязная…
- Апофеоз недоумения!
- И БОЛЬНЫЕ ЕЮ БРЕЗГОВАЛИ!
Боже, как же она смеялась! До слез! Миленькая такая, сухопарая, не тощая, а вот именно то, что у девушек – «тоненькая и гибкая», после тридцать становится, если по честному, то тощая, а если с подходом – то вот так. Ни жиринки – и это при наличии хорошего бюста – двоечки, ничем не приукрашенного… Блин, я влюбился, что ли? Отсмеявшись и промокнув глаза платочком, «моя прелесть» вернула меня на землю.
- Так, больной! Сверкаем булками в сторону санблока! Досверкаем и не упадем – будет завтрак…
- С добавкой! И вкусный!
- Капризуля! Всё, встали!
Я встал и спокойно дошел до санблока. Ну покачнулс разок.
- Всё, моемся, а я скоро!
И от дверей добавила.
- А булки хорошие! Так бы и вцепилась!
Всё время до завтрака я рассуждал, чего может быть хорошего в умеренно – волосатой мужской заднице… Только до завтрака – во время еды я ни о чем думать не мог. Такое ощущение, что организм настолько соскучился по нормальному «калообразующему», которое нужно и можно жевать, а главное – самостоятельно глотать, что кроме самого процесса ничего не интересовало. Стоило мне закончить процесс, как появился давешний участливый дедок. Ну, который за «продолжение банкета» давеча ратовал. Поздоровался, проверил пульс, рефлексы, задал полагающиеся вопросы относительно самочувствия и жалоб и вежливо попрощался. Я «мама» выговорить не успел, не говоря уж о вопросах – он уже, стоя в дверях, громко заявил кому – то: «Джентльмены, он ваш – но выписывать его пока рано!», и покинул дверной проем, не закрывая двери. В коридоре послышались шаги, я успел себе нафантазировать, чем для меня может обернуться подобная фраза, и в комнату вошли двое мужчин, от вида которых внутри меня взвыл Майкл Джексон и рявкнул: «Блек ор вайт!» Смотрелись они странно – одинаковой комплекции, одного приблизительно возраста – как негатив и позитив. Издалека и голышом впечатление, наверное, было бы ещё сильнее. Белый – в темном костюме, негр – в светлом. Черт, что за бесшабашность и игривость? Восприятие какое – то не такое, словно последние лет двадцать пять с мозгов смыло.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- А что при виде нас вас рассмешило?
Какой – то негр. Как бы это сказать… Судьбой обиженный? Болезненно самолюбивый? Да насрать мне!
- Господа, вы правда хотите получить исчерпывающий ответ?
Белый, улыбаясь, отрицательно покачал головой, а негр агрессивно как – то произнес: «Да!» Ну, извольте! Я честно всё и выложил: и про Джексона, и про негатив – позитив, и про «сладкие палочки». Негр ожидаемо задохнулся, белый хохотнул.
- Моя фамилия Хиггинс, это – Боровитц. Мы сотрудники научного отдела Ордена, точнее, лаборатории перемещений. Мы хотели бы получить ваше согласие на сотрудничество…
- Боровитц… Еврей?
Негр ожидаемо взорвался.
- Фак! Почему – еврей?! Какого черта, Фил? Ты это спустишь? «Негатив – позитив»! Долбанные ирландцы!!!
- А они тут при чем???
Теперь недоумевать пришло время мне. Ну, и обида какая – то… За ирландцев…
- О Пара! Ещё скажите, что вы – зулус!
- Нет, русский. И не О Пара, а Опара – закваска для пирогов, хлеба…
Негр как-то враз унялся и перешел в спокойный режим беседы.
- Так, давайте сначала. То, что мы – не на Земле, вы уже знаете, не так ли?

- Да!
- Из Нью – Дели вы были эвакуированы в связи с резким ухудшением самочувствия. Поскольку наш остров был ближайшей территорией, где вам могли оказать полноценную медицинскую помощь и последующие реабилитационные мероприятия, за вами был выслан самолет. Со времени вашего появления здесь прошло уже полтора месяца, и большую его часть вы провели здесь.
Ага, похоже на преамбулу. Я должен проникнуться, воспылать любовью и всемерно идти навстречу «нашим западным друзьям»… Хлудову Устинью Яновну им!
- Спасибо за информацию! Большое спасибо! И что дальше?
- Мы считаем, что вы обязаны пойти навстречу…
Какой я догадливый!!!
- Мистер Боровитц, простите, а как вас зовут?
- Мозес.
- Ага, Мозес, Моисей, Мойша…
Негр закипел по новой.
- Что за намеки?!!
- А это вовсе не намеки, а констатация факта! Мозес Боровитц, хоть и перекрасившись для маскировки, всё равно использует национальные подкаты и обороты…
- Какие ещё национальные?
Мы уже не разговаривали, а орали. Хиггинс сидел и молча улыбался, не просто, а как бы привычно, что ли. Видимо, всё это – в порядке вещей?
- Жидовские! Да – да! Именно жидовские! Иноземцы нас по жизни такими методами раком ставят!
- Это какими же?
- То христианство придумают, то паровую машину спиздят, то кредиты на железную дорогу вымутят!
- Фил, я хочу его ударить!
- Да я, сука, тебя сам распишу под хохлому!
Это я, вероятно, преувеличил, но обстановка требовала именно такого поведения.
- Да ты нам всем обязан…
- Конкретно ты – пиздуй хлопок собирай. Расист ёбаный!
- Это я – расист???
Хиггинс счел, что пора вмешаться в нашу теплую дружескую беседу.
- Мозес, сходи покури, остынь, пообедай сходи, а я здесь как – нибудь сам…
Мойшу как ветром вынесло под стук упавшего стула м грохот двери. Я перевел взгляд от двери на Хиггинса.
- Хорошо, плохой полицейский ушел – остался хороший. Итак?
- Фильмов насмотрелись?
- Нет, личный опыт. И народная мудрость.
- Даже не буду интересоваться, какая. С вами, русскими, вообще тяжело.
- Ведите с нами дела честно – и будет вам счастье! Что вы вообще от меня хотите?
- Во – первых, полную и подробную информацию обо всем, что с вами происходило за последние полгода. Сразу скажу – чего бы вы не натворили на Старой Земле, нас это не касается. Староземельное остается там, здесь жизнь любого начинается с чистого листа.
- Даже если я был педофилом – убийцей? Или злостным гомофобом?
- Да. Это политика Ордена. Здесь каждому дается второй шанс.
Как – то мне, не смотря на возраст, стало зябковато от возможности встречи с Чикатило или ему подобными. А Хиггинс продолжил.
- И второе – вы умудрились цепануть очень забавные хворости, будучи непривитым. Точнее, целый букет. Особенно пыльная вошь – она только непривитым опасна, и вы опровергли статистику…
- В смысле?
- Раньше выживали те, у кого температура зашкаливала, её возбудитель дохнет при сорока двух градусах, а у вас при поступлении она была почти нормальная, 37,2. Поэтому хотелось бы привлечь вас как объект наблюдения нашими медиками. Ненадолго, месяца на два - три.
- Я в принципе не возражаю…
- Очень хорошо!
Хиггинс встал.
- Только мне – то что с ваших желаний?
Хиггинс сел обратно.
- Как я понимаю, про чувство благодарности можно не говорить?
- Отчего же??? Я очень благодарен! И ценю в людях это чувство! Но! Мне, если не изменяет память, Орден задолжал восемнадцать тысяч небольших благодарностей за помощь Орденскому же подразделению – это без учета простого человеческого спасибо. Не так ли?
Хиггинс вынужденно согласился.
- Сюда я попал из – за Ордена, вполне возможно – из-за игр в «гениальных физиков» сотрудниками вашего научного отдела…
- Ну, это вопрос спорный…
- Да – а – а? Кто – то проторил сюда тропу, кто – то наладил переправку людей, кто – то ставил опыты – и вопрос по – прежнему спорен?
Хиггинс поерзал на вполне удобном с виду стуле.
- Чего вы хотите?
- В ответ на мое сотрудничество? Благодарностей, только не моральных, а вполне ощущаемых.
- В размере…
- А сейчас узнаем! Приз в студию!
Я потянулся к кнопке вызова медсестры.
- В смысле?
- Я спрошу о размере её дохода и от этого буду плясать.
«Наяда моя» появилась очень скоро.
- Что случилось?
- Радость моя, прости за вопрос, но сколько тебе платят?
Вопрос её не смутил.
- Тысячу двести экю в месяц. С дежурствами – тысячу восемьсот. Я – высококвалифицированный специалист.
- Спасибо большое. А можно попить чего – нибудь?
- Да, сейчас принесу. Мистер! Вам - …?
- Кофе, если можно.
«Элвис покинул здание», и мы вернулись к разговору.
- С совмещением ученых и медиков я в вашем распоряжении за полторы тысячи в месяц «на всем готовом». Вас устраивает? Ну что вы мнетесь, словно я деньги из вашего кармана тащу! Есть ведь наверняка фонд оплаты консультантов каких – нибудь…
- Хорошо, я согласен.
- Только у меня два вопроса: моё имущество и мои документы…
- Всё, присланное с вами…
Хиггинс достал из наплечной сумки – файлоноски лист бумаги и. пробежав по нему глазами, продолжил.
- Два ящика – укупорки стандартного образца и сумка армейская находятся на ответственном хранении на складе. Всё, что было при вас на момент поступления в медцентр Территории – в шкафу.
Отлично! Тогда добавьте мою транспортировку «с вещами» до Базы по приему переселенцев – и можем подписывать и обмывать.
- Ну, обмывать я не уверен…
- Отчего же? Вы уняли выбешенного вашим коллегой русского, нашли с ним общий язык, добились уменьшения финансовых потерь, очень сильно умерив его аппетиты…
Хиггинс повеселел.
- Я имел в виду, что по медицинским показаниям… Но так – лучше, вы правы! Я тогда пойду договор распечатаю и вернусь.
- Ага. А этому жыду передайте, что из – за таких, как он – все беды!
Хиггинс хмыкнул и ушел, забыв про кофе. А я и не расстроился – может, с сестричкой его и выпью, заодно и познакомимся!

Глава.

«В путь! В путь! Кончен день забав! Пришла пора! Целься в грудь, маленький зуав, и кричи «Ура!» - я в десятый, наверное, раз за день мурлыкал под нос эти стихи на выдуманный мотив. Сегодня – последний день моего пребывания на этом безымянном острове – территории Ордена. Эти два месяца я, наверное, буду вспоминать как самую ненапряжную и высокооплачиваемую работу в жизни. «Физики» каждое утро меня допрашивали в течении двух недель по восемь часов ежедневно, проявляя при этом выдумку и изобретательность. И «сыворотка правды», и гипноз – всё, кроме пыток использовали, плюс я трижды писал им «сочинение на заданную тему» без отрыва от «устных упражнений». Одни и те же вопросы, по – разному задаваемые! И я ведь не взорвался ни разу! Медики же честно отнаблюдали меня все восемьдесят дней – знал бы я, что здесь месяц на треть длиннее… Впрочем, ладно. И так хорошо получилось – пока наблюдали – все зубы вылечили, отсутствующие – вставили, подлатали траченный временем и вредностями организм. Крови, правда, выпили литра два, но это – в порядке вещей, анализы там, исследования и прочая хрень. Всё это на полном обеспечении при возможности заниматься почти всем, чем угодно – от стрельбы в тире до злоупотреблений. О них, кстати, надо рассказать отдельно. Когда Хиггинс принес известие, что врачи не против и можно «обмыть», то на встрече в одном из трех островных баров он после «первой» достал и протянул мне планшет.
- Это что?
- Новости. Ребята по моей просьбе составили отчет о вашем полете и последующих, гхм, мероприятиях! Сейчас!
Он отобрал у меня планшет, потыкал в экран пальцем и протянул обратно.
- Сейчас начнется! Любуйся спокойно, я уже видел.
Просмотр растянулся минут на десять. Самые эффектные кадры – взрыв и разлетающиеся в стороны горящие крылья. И хоть и трудно, но можно было заметить, как фюзеляж исчезает в серебристом овале. Потом были врезки про панику, возвращение к авианосцу, как садились, пожар… Удивило то, что все целы остались. Профессиональная съемка перемежалась с любительской – сцену спихивания горящего самолета с авианосца снимали на минимум три телефона. Поисковые работы, в которых и вьетнамцы приняли участие… Траурные митинги… Расследование… И трогательная церемония занесения нас пятерых в ряды экипажа авианосца «Франклин Рузвельт» навечно, о чем свидетельствовала мемориальная доска, акрепленная на стене боевой рубки авианосца. Сука, хоть и записали – таки в ирландцы, но как трогательно! И хоть бы кто – нибудь заморочился вопросом: на хрена это нужно было? Ну, и под этот репортаж мы с ним и надрались хорошенько. А спустя неделю я всё – таки поцапался с Боровицем, правда, нас почти сразу растащили. Счет был один – один: я ему удачно прямым в рот попал, хорошенько раскровянив, а он мне глаз подбил. Тут же набросились, доброхоты, разняли – но факт остается фактом. Замирили, заставили выпить, но я видел – ничего не кончилось, ну, и держался настороже.
За свою относительную мобильность я особо не переживал – обретя некоторую «свободу передвижений», я в местном аналоге ЖЭКа навел мосты дружбы и взаимопонимания с техническим персоналом. Две бутылки виски, десять экю, день на разработку проекта и воплощение в металле – и вот мои пожитки передвигаются в тележке, за основу которой была взята строительная тачка. Хош впрягайся, хош толкай – как угодно, полевые испытания она выдержала. Тяжеловато, конечно, но в приватной беседе с Хиггинсом выяснилось, что Боровитца мне прикупить в качестве ослика не получится. Вот ни под каким видом, хотя Хиггинс ржал, как сумасшедший, едва до него дошло, зачем мне нужен этот иудоватый негритос. Кстати, с Хиггинсом мы на «ты» так и не перешли – имени своего он мне так и не открыл…
Все мои местные приключения и забавы проходили на фоне странных каких – то амурных похождений. С Викки – именно так, не Вика, не Виктория и даже не Викуся, той самой стройненькой! Причем вовсе не я был инициатором! Вечером первого дня «допросов и наблюдений» меня навестили в палате, склонили к сексу и часа через полтора покинули. Я бы сказал, что «надругались и бросили», если бы мне не было так хорошо. Вот все эти два месяца меня по вечерам, как правило, навещали. Склоняли и, склонив, покидали! Я под конец чувствовал себя любимым наложником какой – нибудь Клеопатры или Екатерины Великой! А с другой стороны – мозг не выносят, не ревнуют, деньги не тянут, внимания, за исключением постели, не требуют – на что жаловаться – то? Таким вот племенным бычком я это время и провел.
В половине девятого следующего утра за мной, собранным и готовым к выходу, заехал Хиггинс. Заехал один – я думал, он Боровитца с собой возьмет, но обломался.
- Ну что, готов?
Я, закидывая небольшой рюкзак за плечо, кивнул.
- Ну, тогда поехали за твоей тележкой – и на полосу!
Я, если честно, слегка подссыкивал. А ну как обломят меня с деньгами или вообще грохнут, как нежелательного свидетеля? Хиггинс, видимо, что – то понял.
- Потряхивает? Не любишь летать?
- Да не. Подвоха жду.
- Какого ещё подвоха?
Он потряс прозрачным файликом.
- Вот все твои бумажки. Прилетишь на базу «Америка», пройдешь в эмиграционную службу, там о тебе предупреждены, данные по тебе я ещё вчера отправил. Смотри!
Он быстренько ознакомил меня с содержимым прозрачного пакетика.
- Вот с этим пойдешь потом в банк. Это – местный зарплатный квиток, это – полковник передал, получишь вознаграждение за те восемнадцать «голов» из Дагомеи. А вот это я на всякий случай оформил – отдашь на приеме, получишь тысячу экю «подъемных» и комплект вооружения, пистолет и винтовку. Ну, или автомат – как хочешь.
- Блин, ну, спасибо большое…
- Что – нибудь ещё?
- Да нет. Слушай, если не секрет – а почему меня тупо не грохнули? Ну, как свидетеля нежелательного?
В ответ он хохотнул.
- Ты нас с вашим ка – ге – бе не путай. Чему ты свидетель? Перемещению нестандартному? Операции в Дагомее? Делам нашего островка? Вдобавок ты – нормальный человек, понятный и достаточно лояльный, выполнял взятые на себя обязательства. А за проигранную мной сотню экю мстить подобным образом? Нонсенс!
- Проигранную?
- Да мы с Мойшей твоим забились, что ты на научников всё – таки окрысишься. А ты – вытерпел, ну, я, соответственно, и проиграл. Всё выяснил? Поехали?
- Поехали.
Уже сидя во вполне комфортабельном кресле в самолете, я вспомнил, о чем не поговорил с Хиггинсом. Ну, и ладно. На Базе узнаю, можно с кредитки деньги снять или нет. За спрос денег не берут. Я посмотрел в окошко – хорошо, хорошо, в иллюминатор! Бетон, трава, крыла кусок – а вот крыло – это нечто новое в моих военно – авиационных наблюдениях! И пулеметов нет – потеря потерь, конечно, зато сидеть удобнее! Мотор «за стенкой» неторопливо взвыл, и бетон поначалу нехотя, а затем всё быстрее пополз, пошел, побежал, понесся назад и пропал где – то внизу. Летим, блин! Навстречу новым приключениям, хотя их, если честно, не хотелось бы. Спокойная размеренная жизнь последних двух месяцев меня вполне устраивала.
Ха – ха – ха! Это я об «обойтись без приключений». Не вышло! Не, сам перелет был выше всех похвал – неторопливый, комфортабельный, попутчики оказались без вредных привычек типа храпа, пьянства, дико воняющих ног или смрадного парфюма. Через полчаса после взлета вышел молодой человек, предложил в режиме самообслуживания пользоваться кофейным автоматом и холодильником с напитками самостоятельно. «Если кто – нибудь проголодается – в шкафу широкий выбор обеденных рационов. Курить можно только с соблюдением мер пожарной безопасности! Приятного полета!» И ушел! Ни про ремни, ни про погоду – ужасный сервис! Всё – самому! Пошутили на эту тему, разговорились «ни о чем»… Через часа полтора я – на халяву же – сварганил себе ассорти из двух обедов – кошерного и халяльного, с трудом справился и спал беспечно почти до приключений. А они начались, как всегда, неожиданно и неприятно. Рёв, резкий набор высоты, грохот прерывистый… Я успел, просыпаясь, пожалеть о том, что последние полгода мне приснились, а я только лечу к Рафу. Ну, и испугаться тоже успел, даже не испугаться, а насторожиться. Самолет пошел на снижение, из пилотской кабины вышел давешний человек, прижимая окровавленную ладонь ко лбу. Суматоха в стиле мультяшного «Доктора! Доктора скорей!» В шесть рук мы обработали и перебинтовали ему два неглубоких, но здорово кровящих пореза на лбу.
- Что случилось? Немцы?
Про немцев это я добавил. Пошутить захотел, разрядить обстановку. Шутка не прошла.
- Какие немцы? На стаю этих земноводных напоролись. А они твердые! Вот, один стекло разбил, мне и прилетело.
- А самолет?
- С правым движком нелады, но долетим точно.
Я не стал говорить, что долетим мы в любом случае, главное – нормально сесть. Туго у американских людей с русским юмором. Вместо этого выглянул, выворачивая шею, в один из правых «окошек» - да вроде нормально всё, клубов дыма не видать… Точно долетим!
Молодой человек после оказания медпомощи вернулся в кабину, а один из двух попутчиков, видимо, более опытный, рассказал нам, неофитам, что за земноводные нас атаковали. Оказывается, эти стайные хищники являются эдакими небесными пираньями прибрежного морского базирования. Атакуют стаей всё, что летит или плывет, но, попробовав попавшееся а пути и сочтя несъедобным, отстают. С чего вдруг они на самолет наш напали -неизвестно, тут раз на раз не приходится, но вот морские суда они вроде пробовать на вкус уже перестали. Мне вспомнились Таиланд, экскурсия и Квайские речные «карандаши», которые в мутной воде распознают съедобное, «пробуя» всё подряд на вкус, особенно увлекаясь тем, что в воде не подает признаков жизни. Как тот мужик орал! А ему говорили: хочешь вплавь по течению – шевели руками и ногами, а то попробуют!
Поволноваться пришлось только при посадке – нас слегка потащило боком, но обошлось без аварии и телесных повреждений. Вылезли, осмотрелись – ну да, одно стекло разбито в кабине, несколько вмятин и слегка дымится заглушенный уже двигатель… Порадовались, что всё обошлось малой кровью, получили багаж и начали предъявлять документы…
Вполне ожидаемо я попал в разряд «подозрительных» - ай – ди отсутствует, вместо него маловразумительная с точки зрения патрульного бумажка. Вдобавок оружия целый ящик – не тЭррорист ли ты, мил человек? Не Карлос «Ильич» Санчес или Усама Бен Ладен, будь он неладен?.
Пока меня проверяли на лояльность, мои попутчики разъехались на встречавших их машинах, самолет готовили к буксировке. К счастью, после связи с «приемной» все проблемы разрешились, и мне милостиво позволили самостоятельно дотолкать свою тележку до местного ОВИРа, правда, ящики опломбировали оба – на всякий случай. На посту приема свежеприбывших было прохладно, тихо и малолюдно. Всё это в совокупности меня, утомившегося и вспотевшего, не могло не радовать. Я вообще шумные сборища не очень люблю, терпеть могу, но безрадостно и вынужденно, поэтому к одинокой барышне за стойкой я подкатил свою гипертележку с улучшающимся стремительно настроением.
- Здравствуйте!
Девушка, следившая за моим приближением с плохо скрываемым интересом, улыбнулась.
- Здравствуйте, мистер О Пара!
- Нет!
Я помотал головой.
- Слитно! Опара! Впрочем, какая теперь разница. Вот у меня бумажка вам!
- Спасибо!
Девушка с улыбкой сунула её в уничтожитель для бумаг.
- Мне пришло распоряжение от вас. Да, вы правы, никакой. Хоть Джефферсоном или Обамой назовитесь! Присядьте вот сюда, будем делать фото!
Мне не успели сделать документы в Нью – Дели, а на острове – территории Ордена соответствующее подразделение отчего – то отсутствовало как класс. Но ситуация, видимо, была вполне обыденная. Я отказался от смены имени – фамилии и пола, подождал, пока девушка пощелкает клавишами, заполняя. Видимо, какие – то местные формы, и после недолгого гудения она выдала мне теплую пластиковую карточку с фото, именем – фамилией, датой рождения и длинным, как на кредитке, номером. Подав мне её вместе с буклетом «Памятка переселенца», она начала меня инструктировать.
- Местные часы, я вижу, у вас уже есть. Согласно документам, я начислила вам тысячу экю как переселенцу и премиальные в размере восемнадцати тысяч экю за уничтоженных бандитов. Если у вас есть наличные деньги, то банк Ордена вам их обменяет – банк дальше в вон ту дверь и по коридору справа, увидите. Заявку на оружие я отправила в арсенал, он у нас в отдельном здании – из дверей налево и прямо, недалеко. Что – то ещё?
- Жилье, еда, транспорт!
Я хотел добавить «почта, телеграф, вокзал» - но не поймут же. Дикари!
- Жилье – хостел бесплатно, гостиница – за арсеналом. Еда… Минутку!
Девушка опять пощелкала клавишами, и из принтера вылез лист бумаги.
- Простите, не сообразила сразу… Вот план, на нем всё указано – и магазины. И стоянка, и гостиница.
- Спасибо большое!
Миленькая такая! Симпатичная, и улыбается вроде бы от души! Черт, где мои семнадцать лет! Ну, хорошо, хотя бы тридцать!
Вы, кстати, кажетесь гораздо моложе, чем на самом деле!
Вот это номер! Она – заигрывает? Со мной? Не, нафиг – нафиг, ей лет двадцать! А у меня всё – таки принцип: детей не трахать! Ну, проституток и азиаток это не касается, но она вроде не первое и точно не второе! Поэтому, бормотнув: «Спасибо, до свидания!», я потолкал свою ношу в сторону банка.
- Вы можете пока оставить свою поклажу здесь!
Ещё раз поблагодарив, уже в полный голос, я поставил тележку к стене и на рысях скрылся за дверью, ведущей в местные финансовые чертоги, сопровождаемый смехом девицы. В душе я отбивался от беса, твердившего. Что принципы для того и существуют, чтобы их нарушать.

С финансами дело слегка подзатянулось. Нет, с наличными всё было проще простого – и мои капиталы, и невеликое наличное наследство Майка с Полем мне охотно обменяли на экю, которые я положил на свой номерной счет в банке Ордена – тот номер на ай – ди, собственно, эту роль и выполнял. А вот с кредиткой и дебетовыми картами пришлось разбираться со специальным работником в отдельном помещении. К счастью, мне не стали задавать ВСЕ неудобные вопросы, но и с теми, на которые пришлось отвечать, мне пришлось поизворачиваться и пропотеть по – новой. В итоге сошлись на том, что размер обычного вознаграждения банка увеличивается вдвое – всё из-за того. Что я не мог точно сказать, сколько денег лежит на «наследованных» безымянных картах – «нормальные» кредитки Майка и Поля я не светил. Ни кодов не знаю, да и неудобно как-то стало. По срокам выполнения финансовых услуг этот полный тезка порноиздателя Хью Хефнера заверил меня, что до моего обязательного отъезда деньги придут – всё, больше мне здесь делать нечего. Я попрощался и, прихватив тележку, пошел искать ночлег. Хорошо, девушка на приеме была другая – бес в подсознании почти добился своего.
С маршрута я всё – таки сбился. Не смог отказать своему любопытному носу и по дороге в гостиницу сунул – таки его в местный арсенал. Сунул – и тут же убрал его обратно на жарищу, оценив размах и порядок в этом магазине и уверившись, что с пустыми руками я отсюда не уйду. Поэтому эдаким Моисеевым попутчиком я дошел – таки, точнее, дотолкал свою телегу до гостеприимной вывески «отель» с радующей надписью на стекле: «Просьба закрывать дверь. Работает кондиционер».
Кондиционер работал, как надо – не морозил воздух, а, скорее, охлаждал воздух до верхнего комфортного предела. Вдобавок два потолочных вентилятора вносили свою лепту, и по «рецепшену» площадью метров двадцать гулял легкий ветерок. Меня с радостью поприветствовали и с энтузиазмом заселили две юных девицы – близняшки, работавшие под присмотром усатого осанистого мужчины лет сорока. Вежливо осведомились, с ванной мне номер или с душем, взяли оплату, выдали ключ – и всё это без ненужных вопросов. Я поинтересовался насчет существования подобия «локера» - оказалось, есть такое помещение, куда я под присмотром одной из близняшек оттолкал свои ящики и тележку – сумку я забрал в номер.
Освежившись и переодевшись, я, приборматывая «пить не хочу, есть – тоже не хочу», отправился на поиски транспорта. Шел – шел и пришел… Зрелище меня и поразило, и расстроило. Похоже, того, чего хотелось бы, я здесь не найду. «Автосалон» занимал очень большую площадь, но комплектовался ассортимент по странному принципу – всё было либо большое, либо военное – это из того, что меня могло заинтересовать. Поскольку я немного, но был наслышан о местных реалиях, высокотехнологичные современные «паркетники» меня не вдохновляли. Армейские «хаммеры» - тоже. А брать армейский грузовик, после знакомства в Дагомее, не хотелось от слова «совсем». Слов нет, прет он хорошо, но вот обслуживание… Ладно, пообщаюсь с местными дилерами и придумаю что – нибудь.
Самые красивые, новые и соблазнительные экземпляры американского автопрома были ожидаемо выставлены возле офиса. Я глубоко вздохнул, и вошел в тишину и прохладу.
- Здравствуйте, сэр! Позвольте я угадаю – вы пришли за машиной!
- Здравствуйте! В какой – то степени – да!
Мои слова частично смыли радость с лица продавца американских мечт.
- Проходите, присаживайтесь, вот, полюбуйтесь – последние поступления…
- Понимаете, меня «последние поступления» интересуют в последнюю очередь. Мне хотелось бы приобрести что – то, что можно починить без помощи автосервиса!
Радость смылась окончательно. Даже тон изменился. Встретили меня, как вице – президента США, а теперь отношение упало до уровня смотрителя туалетной комнаты для посетителей Белого Дома.
- Хорошо, я вызову специалиста. Ожидайте!
И этот «манагер», полноватый мужчина лет сорока, уселся за стол и преувеличенно -внимательно начал вникать в скрытое от меня. Правда, вникал недолго – звук взрыва и обидное хмыканье из колонок свели его попытки «надуть щеки» на нет. Я сидел, сверля его осуждающим взглядом и уссываясь в душе, вплоть до порыва сквозняка от двери и голоса, интересующегося, кто пришел на встречу с ним. Я встал и обернулся.
Колоритный дядя – мой ровесник, очень плотный, в джинсовом полукомбинезоне и льняной, белой когда – то, рубашке с обрезанными по подмышки рукавами, смотрел на меня с неким пониманием, что ли. Я, отмахнувшись от «условно – молодого», полезшего с представлениями, шагнул к нему, протягивая правую руку.
- Деннис Опара, автоинженер. Где мы можем поговорить?
- Бад Жбачински. А…
- Бад? А полное имя?
- Бедрос, а что здесь вас не устраивает?
- Отсутствие того, что меня может заинтересовать.
- А, понимаю. Тогда – прошу на свежий воздух!
И мы вышли на действительно свежий, напоенный запахами трав, резины и металла, но очень горячий воздух.
- Рассказывайте, Дэн! Чего душе угодно?
- Мне и сейчас?
- Да!
- В прохладу, к пиву и закускам! Но – дела, дела, дела… Поэтому придется хотеть следующее: машина, надежная. Неприхотливая, ремонтопригодная, не слишком сложная в управлении и подходящая под местные условия. Остальное – вторично – комфорт, экономичность, новизна…
Бедрос снял с головы кепку «Техас Рейнджерс», помял её в руках, потом похлопал ей по ноге и прикусил в задумчивости козырек зубами. Вид его просто вопил: «Ну, барин, ты и задачи ставишь!»
- Легковая, грузовая?
- Первое, и полноприводная.
- А если подключаемый?
- Устроит.
- Тогда поехали.
- На чем? И куда?
- Искать! Я что, всё наизусть помню? Не, хотите – посмотрим на компьютере – но вживую же – лучше? Загружайтесь!
Мы уселись во вполне земной эвакуатор и отправились на автопрогулку, попивая предложенное мне холодное пиво. Неторопливая экскурсия отняла час, о потере которого я вовсе не жалею, потому что я нашел «его». Правда, нашел уже на границе стоянки и автосвалки, да и «нашел» - это слишком сильно. Бедрос, уже слегка взбешенный моими капризами, просто привез полюбоваться.
- Вот, пожалуйста! Машина мечты! Правда, с историей.
Машина мне глянулась, хотя похожие мы уже видели.
- А что за история?
Бедрос погрустнел.
- Семья ехала. Что там в момент перехода случилось – неизвестно, но их по салону распылило. Такое случается – зашевелились, когда не надо, и – нате вам! Машину сразу сюда, на санобработку, промыли её качественно, просушили – но полтора года стоит. Как узнают – отказываются. Её, считай, по цене металла уже выставили – не берут.
Я решил сменить тему.
- Бедрос, а откуда имя? Болгарин?
- О! Первый, кто предположил! Мама оттуда.
- А дед или отец – поляк?
Он взглянул на меня, как Ватсон на Холмса.
- Дед! А откуда…
- Ну, тогда здравствуй, брат – славянин! Я из России!
Разговорились уже нормально. По счастью, Бедрос не унаследовал ни гонора польского, ни болгарской народной фишки мотать отрицательно головой в знак согласия… У него там такой интернационал в крови оказался! Но – вернулись к делу.
- Бедрос, меня интересует только одно, в принципе. Она вообще как, исправна? Не вылезет какая – нибудь хрень верст через тыщщу?
- Верст?
- Ну, миль.
- Ходовая – гарантирую. Двигатель – давай заведем, фильтры все я поменяю.
- И салонный.
- Само собой, как и масло везде. Но, сам понимаешь – «переменную» неисправность в проводке влет выявить невозможно.
- Тогда так: к завтрашнему дню управишься?
- Конечно! Тут же целая бригада слесарей!
- А ты – кто?
- Я? Начальник! Босс!
Не понял!
- А этот? Ну, образчик из офиса?
- А! Его мне типа на смену прислали. По ротации. Только не вытягивает!
- Не, ты не понял…
- Да всё я понял! Чего я в масле весь?
- Ну да.
- Да просто интересно! Да и доверия мне больше, чем к этому неумехе! Он же самостоятельно колеса не сменит!
- Тогда – до завтра? И, кстати. У меня ещё два вопроса.
- Давай!
- Где здесь можно вкусно поесть безо всяких «высоких кухонь»?
- Кафешка возле «Робинсон и Кук» - мясо и гарнир. Но мясо - мммм!
Он мечтательно закатил глаза.
- А бухнуть там?
- Что угодно, но «заленточное» - кусается.
- Тогда – второй вопрос. С меня – обмытие. Ты не против?
- Все поколения моих предков не рекомендовали отказываться от угощений! Но – я много ем! И пью!
- Тогда – вези меня обратно и – до вечера! На какое время ориентироваться?
- Самое время для ужина – девять вечера.
- На этот час столик и закажу!