Пост – скриптум или эпилог 2.
- Вот дерьмище! Майк!!!
Просто обалденный коктейль чувств проносится по тебе, особенно когда от тебя ничего не зависит в ситуации, влияние на которую ты оказать не можешь. Зато о влиянии ситуации персонально на тебя лучше даже не задумываться! Вдвойне «приятно и интересно» становится, когда ты не то что подойти и посмотреть, в чем дело – обернуться толком не можешь! А всё моя «роль» в этом спектакле: я – «Чарли – на – хвосте». Ну, разъясняю: хвостовой стрелок бомбардировщика, в моем случае – Б – 25. Ага, тот самый «Митчелл» из «Перл – Харбора». Вполне возможно, вас заинтересует вопрос, как за настоящими и заряженными пулеметами антикварного самолета оказался средних лет россиянин, не имеющий к авиации никакого отношения. Хм, по порядку вам? Ну, слушайте!
Кстати, согнуться и повернуть голову «вперед по ходу движения» под вопль в наушниках: «Поль, какого чёрта!?» я успел – таки – и тут же зажмурился, не поверив своим глазам. На меня от кабины пилотов неслась стена чего – то серебристо – радужного. Это вот серебристо – радужное пронеслось сквозь меня, вызвав недоумение и воспоминание о Митяеве. Митяев вспомнился в связи с летом, которое «маленькая жизнь», в пику, видимо, этой хрени, в которой я «слегка умер». Недоумению тоже были причины, и серьезные – мы летим, понимаешь, внутри отреставрированного и приведенного практически в полную боевую готовность антикварного бомбардировщика «Б – 25» - и тут встречным курсом сквозь него проносится серебряное нечто. «Ага, гонщик «Серебряной мечты» из крутого боевика 80х годов» - подумалось мне, всё ещё зажмурившемуся. Потом мне, всё ещё не раскрывшему глаз, прилетело в лицо ведра два теплой воды, соленой на вкус, я инстинктивно отпрянул, приходя в «нормальное» для хвостового стрелка положение «полусидя – полустоя на коленях. А потом вообще начались такие чудеса на виражах, что я решил глаза не открывать от слова «совсем». Хрен с ними, с зрительными впечатлениями.

«Смотрите только на нашем канале! Причины недавней трагедии во Владивостоке! В руки наших экспертов попали эксклюзивные кадры, доказывающие, что взрыв складов ракетно – артиллерийского вооружения крупнейшей военно – морской базы Тихоокеанского Флота Российской Федерации – дело рук рептилоидов, вступивших в сговор с правящими кругами США!»
Игорь Прокопенко, канал РенТВ.


Глава.
Начало истории уходит в прошлый век, во вторую его половину. Все же детьми были? Да, бесспорный факт, вот и я был. В детстве и сплелись две дорожки, моя и Рафкина. Пардоньте, это для меня он Рафом как был, так и остался, а сейчас для зависимых от него людей он – мистер Рафаэль Хафиз! Так вот, в девяностые он особо не мучился, когда появилась возможность уехать за границу. Сперва каким – то чудом обнаружилась мама – еврейка у него, почти чистокровного татарина – и началась эпопея по сваливанию на «новую историческую родину», то есть ни фига не в Казань, а в Тель – Авив. А потом ему, ещё толком до Красного моря не доехавшему, предложили вариант с американской «женой напрокат» - тут-то и пошли ему первые пряники. Для начала выяснилось, что за полгода «передержки» у них с квазиженой выстроились вполне серьезные семейные отношения – наперед скажу, что впереди у них было минимум пятнадцать лет счастливой жизни. Минимум - оттого что я после этого срока отследить их жизнь уже не могу. Но, простите, отвлекся. Так вот! Что получается, когда сходятся двое неглупых людей с авантюрной жилкой? Не всегда такие парочки начинают грабить банки, далеко не всегда! Раф и Джил, это жена его, влезали практически во все авантюрно – финансовые операции на новой для Рафа родине, и отовсюду выходили с вполне законной налогооблагаемой прибылью. Мне такие приключения были заказаны – тупо не мое это: сидишь у пяти экранов и смотришь на графики, периодически барабаня по клавиатурам. Я больше прикладник – кашу из топора смастерить или там автомобильный конденсатор из лягушки… Отдыхали они тоже авантюрно: то за кладами ныряют, то по джунглям шарятся в поисках пропавших конкистадоров… Ну, могут они себе это позволить, да и интересно им это. Мне же, гостя у них, вполне хватало простых туристических радостей – вплоть до последнего моего визита.
Визит, кстати, затянулся – мне была оформлена рабочая виза, а это, на минуточку, возможность пребывания в благословенных Штатах до 6 лет… Я, естественно, ухватился за телефон для получения объяснений.
- Раф! Здоров! Ты чего надумал опять, иго лихоманское?
- Ха – ха! Да всё норм! Или у тебя планы? Работа?
- Да работа та же, планов особо и нет…
- Ну и всё! Увольняйся и приезжай, тут на полгода минимум… Всё, будешь вылетать – звони!
И короткие гудки… Обалдеть не встать! Хотя – что я теряю? Серега – напарник по «малому бизнесу» в гараже меня поймет, а начальства у меня как такового и нет. Детьми не обзавелся, жен и прочих домашних животных тоже нет – можно покупать билеты, благо виза открыта!
Перелет и перелет – что его описывать? Приземление, недолгое объяснение таможеннику, кто я и зачем приперся, взгляд типа «Понаехали!», что от явного мекса было особенно обидно, донельзя одолжительное проставление разрешающего штампа в паспорт – и радостный вопль: «Гусь! Я здесь!» из уст высокого толстого человека, в котором не заподозришь потомка тех, кому мои предки платили дань целых триста лет.
В машине я отмел все его попытки узнать российские новости и потребовал от него конкретики по столь долгосрочной визе. Ну, и получил её, отчего впал в некую разновидность нирваны. Прохоров с моделями, Абрамович с яхтами – всё это детские забавы. Местные нувориши более, скажем так, созидательны. И с недетским таким уклоном в патриотизм! Ихний, американский – Раф к ним примкнул чисто в рекламных целях, ну, и просто интересно же – повторить налет на Токио! Правда, пробомбить Токио «по второму разу» им сразу не позволили из гуманных соображений, и даже пролететь, поплевывая сверху, запретили уже из толерантности. Да и в количестве «осетра» урезали и настоящие бомбы остались несбыточной мечтой. Зато инициативной группе выдали разрешение на взлет ДВУХ бомбардировщиков с выходящего на ходовые испытания после ремонта авианосца и посадку во Вьетнаме на «приблизительно такой же» дальности…
- Рафа…
Тон мой был мягок и вкрадчив…
- Друг мой…
Раф как-то забеспокоился, что при его габаритах, увеличившихся с моего прошлого визита, было и смешно и пугающе одновременно.
- А ты не забыл, что я, вообще – то, не авиатор?
- Н-нет! Но ты же -МЕХАНИК!
Последнее слово он вышептал с мечтательным эдаким придыханием. Ну не дружил он с винтиками и гаечками весь срок нашего знакомства!
- Сука! Я – АВТО! Я институт АВТОДОРОЖНЫЙ заканчивал! Я, в лучшем случае, топливозаправщик починю!
Не, я душой кривил, конечно – разобраться в механизмах прошлого века смогу, наверное. Но – на фига? Есть МАИ, выпускники которого с радостью за такую работу взялись бы – это я не говорю о местном персонале.
- Ну, во – первых, я по тебе соскучился…
- Вот с этого и надо было начинать!
- Во вторых - …
На «в восьмых» я сломался, чем Рафа слегка огорчил – тот явно не все аргументы использовал. Машина тем временем подъехала к дому, где уже ждал праздничный обед с возлияниями. А поутру на следующий день началось знакомство с «участниками регаты» и последующая пахота. Без врастания в ситуацию, корпоративов и прочих развлечений – сроки поджимали.

Глава.

Пахотой я процесс назвал не просто так. За последующие три месяца мы разобрали два престарелых самолета до винтика и собрали заново. Под присмотром умных и знающих людей, которые ещё помнили, знали и умели обслуживать эти самолеты. Не подпустили только к движкам и электрооборудованию – всё остальное было осмотрено, восстановлено или заменено чумазыми руками весьма далеких от авиации людей. Исключениями были трое будущих пилотов – они имели «лайсенс» на управление двухмоторными летательными аппаратами и, как следствие, хотя бы общее представление о предстоящих приключениях имели. И обшивкой занималась профессиональная бригада – иначе мы, с нашими опытом, знаниями и умениями в зачаточной стадии, точно бы к «юбилейному полету» не успели… Я, если честно, не уставал поражаться практически всему – от «маянья дурью», которое обходится в бешеные деньжищи по меркам бюджета России, и до изменчивости, скажем так, людей. Вот Майк, например – будущий первый пилот флагманской машины, стоит на коленях с засунутым в рот пальцем и оглашает окрестности бессвязными угрозами и пожеланиями… А подойди к нему и спроси: «И нафига тебе это всё?» - услышишь в ответ: «Так прикольно же!» Прямо персонаж передачи «Их нравы» - миллиардер без малого в третий раз отбивает палец, демонтируя амортизатор носового шасси.
«Мы успели! В гости к Богу не бывает опозданий!» Что – то мой хваленый оптимизм как дал сбой во время вчерашнего банкета, так и не восстановился до сих пор. И Владимир Семенович тут ещё… Его, точнее, строчку из его песни одолеть было проще всего – я прогнал в голове его «привередливых коней» пять раз подряд, и строчка улетучилась. А с остальным что делать? Хотя я-то чего волнуюсь? Мне ж всё, домой собираться!
- Дэн! Чего загрустил?
Это Майк «Отбитый палец», ага, тот самый… Дико довольный всем: и плодом, так сказать, нашей работы, и тренировками по взлету с макета палубы, и даже свежеполученным прозвищем. Вот как на такого вываливать свои страхи? Настроение ему портить?
- Майк, вам в поход завтра уходить, а мне домой отправляться…
- И это – все проблемы? Считай, нет у тебя проблем!
И, не давая мне опомниться, Майк заорал на весь ресторан.
- Господа! У нас закрыта последняя должность! Властью командира объявляю: «Чарли – на – хвосте» - Дэн!
Сука! Сука! Сука! Блять-ть-ть! Вот хули я берег нервную систему этого пиндоса, срать ему в тапочки самому себе! Чугунными болванками! И что мне делать теперь??? Ко мне обеспокоенным бегемотом через весь зал протолкался Раф и притиснул меня к себе..
- Дружище! Ма – ла – дец! Ты банк сорвал!
Я, всё ещё в ахуе от свежей новости, пару минут сперва молча, а потом рассыпая насквозь нетолерантныме заявления, вырвался из его амебных объятий. Блядь, ему ещё десяток кило – и здороваться с ним будет совсем страшно! Переварить может невзначай… или забывшись…
- Какой нахер банк?
- Ван Говенюк с Абрахамсоном бились за это место, мы тут тотализатор организовали даже… А выиграл – ты! Жаль, долбились все помалу, по десятке там, по полтиннику… Сотен восемь всего поднимешь.
Заебись! Охуенно! Полетать в самой психологически опасной во время войны точке за бешеную сумму аж в восемьсот доллариев! Аххуенная халтурка!
- Каких ещё доллариев, дружище?? Грандов!!! Не в кубики играем!
Я, скажем так, не поверил своим ушам.
- Это в смысле – тысяч? Раф, а вы не охуели тут?
Раф отсалютовал мне бокалом и с той же грацией удалился, махая кому-то свободной рукой. Да и Майк куда – то исчез, оставив меня одного. Я опять погрузился в раздумья. С одной стороны – мои нехорошие предчувствия. С другой – характеристика в описании предстоящей «халтурки» из отрицательной становилась насквозь положительной! В войну младшим авиационным специалистам столько за вылет явно не платили!

Глава.

Не понять нам Америки, в другом мире они живут. Не так у них мозги работают. И, если честно, то кривит слегка душой Задорнов, заявляя, что тупые они. Просто та смекалка и тяга к выкручиванию с прибытком из любых ситуаций, присущая нам, амерам не сдалась уже лет пятьдесят, за счет чего определенная приторможенность в житейских делах, принимаемая за тупизну, у них и развивается. Зато в деле предвидения финансовых потерь они – красавчики!
Хочешь ты без страховки выполнить головоломный трюк – твоё дело. Если ты из этого хочешь сделать шоу и бабла срубить – готовься заранее или примирись с потерями. Хорошо, не я всем этим занимался, а целая контора, нанятая заинтересованными лицами, в число которых входил и Раф. Он со мной и поделился некоторыми подробностями, вникнув в которые я одновременно и головой вертел и улыбался довольно. Ну, вот одна из них. Вы мечтаете о симуляции «вживую» подвига группы Дулитла и хотите снять фильм «с места событий»? Помимо отдельных условий, выдвигаемых к киноискусству, не забудьте о максимальной безопасности собственно группы и разнообразных страховках от всего, включая чуть ли не гнев Божий и прорыв Инферно. Я, услышав о «гневе», предложил со смехом ещё и от явления Ктулху застраховаться – оказалось, опоздал. Уже внесли этот пункт! Лично меня эта возня со страховкой и перестраховкой вылилась в следующее: меня привили – почти насильно – от всего, чем богата Юго – Восточная Азия, застраховали на этот полет на полтора миллиона долларов и ознакомили с правилами применения нескольких разновидностей авиационных НАЗов, упакованных в сумки, коробки и жилетки. Ну, и свозили на стрельбище, где «под роспись» ознакомили с правилами обращения с оружием, после чего дали пострелять из Кольта, гангстерского автомата с чего-то вдруг и, по идиотской просьбе Пола, второго пилота «моего» экипажа – из пулемета Браунинга, что неожиданно мне очень понравилось. Не то что бы я проникся и возмечтал о создании машины времени и отправке на войну в роли бортстрелка – там-то мне как раз не понравилось бы совсем, в основном из-за позы. Стоять эдаким раскорякой – надо или гимнастический талант иметь, или патриотом быть. Да и тяги стрелять в людей, стараясь «успеть раньше» как-то не по мне. Я ни талантом таким не обладал, и любовью к Америке не полыхал, поэтому к перспективе скорого длительного «каяния» относился философски – как к неприятной и трудной, но весьма и весьма высокооплачиваемой работе.
Всё предусмотрели, всё подготовили, везде успели… Успели к выходу «Теодора Рузвельта» на ходовые испытания после капитального ремонта! В связи с тем, что до возвращения в ряды «действующего» флота ему было ещё довольно далеко, «резвящимся мальчикам» не составило особого труда увлечь своей идеей командование Военно – Морского Флота США и связанных с ним лиц, принимающих решения. Так что, согласно отданных распоряжений и приказов, двум бомбардировщикам и группе лиц было разрешено разместиться на борту авианосца, который спустя неделю после этого размещения покинул территориальные воды Соединенных Штатов и взял курс в район Южно – Китайского моря.
«Группа поддержки» собралась довольно большая. Помимо двенадцати «героических реконструкторов», куда Раф не попал по «весомым» причинам, на борту оказалось человек двадцать «сочувствующих», в число которых он попал, две группы репортеров и съемочная бригада человек в семьдесят, активно взявшаяся снимать на авианосце шоу типа «теперь ты в армии». Я, ещё до отхода думавший на тему «а что дальше?» обсудил её с Рафом и решил, что покину их теплую компанию и останусь во Вьетнаме. Выигрыш он, кстати, принес мне на следующий день после банкета – две банковских карты, одну - на мое имя, а вторую – безымянную, ну, и шесть пачек купюр. Купюры он сопроводил словами «ты же налик больше любишь!». Да, я именно люблю и именно больше – мне активно не нравится, что о моих финансовых делах знает кто попало! А особенно это относится к нашему вечно ищущему, где б чего откусить, государству! Тут Раф, подозвав Майка и Поля, дружбанов – закадык своих, и заявил мне под их подтверждающее кивание, что «всё придумано до нас» - некоторые банковские структуры, работающие «для людей», выпускают обезличенные карты, по которым отследить клиента нельзя. Надо тебе заплатить – заплатил, но кто платил? А хрен его знает, главное – счет оплачен. И похвалились своими – типа, за разные удовольствия очень удобно расплачиваться, знай положительный баланс поддерживай. Даже о такой мелочи как пин – код подумали – последние шесть цифр номера карты – он и есть. Убедили меня, в общем, и успокоили! Так что деньги есть, виза вьетнамская есть – вопрос с гардеробом…
Гардероб мой на этот момент состоял из двух частей: одна часть - моя личная, в чем приехал (я к Рафу отправлялся налегке, как правило), вторая – выданная в рамках грядущего «костюмированного бала» экипировка кормового стрелка, аутентичная донельзя и никак не подпадающая под определение «одежда для отдыха в тропиках. Но её я по – любому заиграю, несмотря на недостатки! Есть, конечно, вероятность разжиться одеждой и обувью по месту прибытия – но можно ведь и здесь в корабельную лавку зайти! Всё равно делать особо нечего!
Лавка меня, с одной стороны, обрадовала, а с другой – огорчила. Обрадовала ассортиментом, а огорчила ценами. Понятно, что сюда обращаются только «пролюбившие» казенное имущество деятели, но совесть – то тоже нужно иметь? Пять долларов за пару носков – куда это годится? Я вслух выразил своё негодование и возмущение, не стесняясь в выражениях. И – о чудо! Мир, так сказать, не без деловых людей, и очень, очень тесен! Вот и для меня заскочивший купить жвачку морячок стал как раз таким – деятельным и оборотистым. За мятую «двадцатку» он вызвался отвести меня туда, где «ви найдете это самое, но гораздо дешевле!» Странно, конечно, это прозвучало из уст белозубого мулата, но по дороге мне была дана исчерпывающая консультация по данному вопросу. Матросик, оказывается, имел в родне прабабушку из Одессы и маму – из Новосибирска с теми же корнями, которыми очень гордился. Или радовался, что не ему, а будущим детям традицию продолжать? Как я понял, у них это было фамильным развлечением – раз в два поколения связываться с еврейками… На «каждый раз» пока, видимо, сил не хватало. При этом молодой человек очень хотел на факультет славистики, поэтому завербовался в штабные работники, чтобы иметь деньги на образование. А меня свести с каптером – это, типа, приработок.

Спустя два часа я сидел у себя в каюте, размышляя над тем, в кого я, дурак, такой запасливый. Три бутылки вискаря и сорок долларов – смешная сумма за армейский баул, набитый «излишками имущества флота». Но как его теперь в самолет незаметненько запихнуть? «О дочь моя! Мои дукаты!» - цитировал измученный мозг, а душа – в тон ему – тоже цитировала: «До чего же я это богачество люблю и уважаю!» Дуэт прервали Раф с Майком, пьяненькие и жизнерадостные. Их тянуло на приключения – в съемках принимали участие молоденькие девицы, Майк переживал третий развод, а Раф просто был готов повеселиться – девицы в его случае были не более чем антуражем. Моногамен был мой друг, как это ни странно. Допросив меня насчет грустного вида, они хором пообещали решить мои проблемы завтра же и увлекли в волшебный мир искусства.
Вот в подобных развлечениях и прошли относительно безопасные дни путешествия «по морям – по волнам». А в день перед вылетом подпивший Раф разоткровенничался. И всего – то мне понадобилось с чего – то вдруг поинтересоваться, а что, собственно, мы такого навертели для увеличения дальности? Тут мне и открыли глаза на почти всё… Я отреагировал на это настолько спокойно, что Раф даже протрезвел и обиделся слегка.
- И чего? Тебя это не колышет? Вообще?
- Раф! Идея – моя? Нет. Интерес – мой? Тоже нет. Поэтому я действую по принципу «улыбаемся и машем». Считай, мне пачкой денег рот заткнули и вот такая я беспринципная златолюбивая сволочь. Охота вам в войнушку поиграть – я подыграю, говно вопрос! Но! Соберетесь так же «понарошку» на Луну высаживаться к годовщине – меня в Армстронги точно не зовите. Посадочный модуль я точно не осилю.
Раф обиделся уже всерьез и, сопя, покинул мою каюту. А я увалился на коечку и, на всякий случай. Стал вспоминать, где что из аварийных запасов лежит. С тем и уснул.

Глава.

Разбудил меня, как ни странно, Раф. Что его глодало, что тревожило – я так и не понял, но пока умывался, я выслушивал его версию развития событий.
- Сперва мы и загорелись… Потом – ахнули! Пересмотрели планы и остановились на «а возможно ли в принципе?» Ну, и воплотили, что смогли! Зато в другой раз попробуем совсем точно сделать!
Я от гигиенических процедур перешел к одеванию, заодно успокаивая друга и возвращая его в мир хорошего настроения.
- Рафка, ну ты чё? Разнюнился? Да было б за чё! Что ты как неродной! Ты с чего переживаешь – то?
- Ну… Ты…
- Что – я?
- Ну, осуждаешь… С жиру бесимся, типа…
Я присел напротив него.
- РАФ! Вот услышь меня сейчас, пожалуйста!
Толстяк всем своим видом изобразил повышенное внимание. Я заржал – натужно срущая «кунг – фу панда» любого пессимиста может до истерики довести. Я озвучил причину своего ржача, и «панда», подумав и, видимо, представив, из натужно срущей превратилась в ржущую, как лошадь.
- Так вот! Если, по итогам вашей аферы пяток мальчишек раздумают стать геями – стилистами, а захотят быть военными летчиками – это уже результат. А беситься с жиру – это яхту размером с авианосец покупать не на всю Чукотку и даже не на военно – морское училище, а себе в одну харю…
Завтрак, вполне себе обычный, единственно – без «раздражающих факторов» типа ржаного хлеба или бобовых, типа, как для настоящих летчиков. После него я забежал в каюту, ухватил небольшую сумку с деньгами и «ежедневными мелочами» типа зубной щетки – и всё, аве, Цезарь! Пожалте фотографироваться в подвал, граждане Романовы! Пришла пора на дембель этой осенью!
Перед выходом на палубу нас сгруппировали так, чтоб мы героически так вышли, типа на подвиг идем… А знают ли зрители, что в группе русский идет? Это ж какой удар по престижу! Хуже, наверное, если б Олдрин, вернувшись на окололунную орбиту, громогласно заявил бы Коллинзу, уже истомившемуся от ожидания: «Ви знаете, Мойша, шоб я в такие гешефты ещё ввязался – так нет!» На русском языке с полагающимся акцентом! От неожиданности картинки я разулыбался самым неприличным образом и улыбу эту не смыл даже идиотский церемониал занятия «рабочего места».
Про «место» надо рассказать отдельно. Оно, по идее, должно было быть лежачим, удобным, на матрасике специальном – воюй – не хочу! Но мне «досталось» такое вот уродское. Наполовину сидя, наполовину на коленях – как эту позу назвать? «Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга» - таким присловьем бабуля схожие ситуации описывала. Я был настолько увлечен поиском удобного положения, что пропустил и предстартовую подготовку, и собственно взлет. Только и увидел, как палуба срезом носа сменилась, и близко так! Мелькнул – и пропал где – то внизу. Всё. Летим!
Спустя некоторое время сзади – справа и чуть ниже пристроился самолет с «сопровождающими». Я мысленно дернул затворы пулеметов и дал очередь «на расплав стволов». Собью – не собью? О! Не подкрался ли уже заявленный ранее психоз? Если да – то что-то он быстро… Надо кофейку попить, всё равно супостатов нет и не предвидится…
Пока кофе попил, пока музыку послушал, пока с Филом – «штурманом» и «Майком – который – стрелок» потрепался – время – то и вышло, пора «бомбить» Мировой океан, исполняющий сегодня роль Токио. Вдобавок «в задних рядах поинтересовались», точнее, почти в приказном порядке велели вернуть на место кормового стрелка. Они, типа, вести съемки будут, и такое хамское нарушение! Тем более какому – то журналюге страсть просто как интересны были ощущения экипажа при вываливании бомб за борт. Репортаж ему «с места событий» понадобился, видите ли! Недовольно сопя, я пролез к себе, нарочито капитально привязался и не смог удержаться от мелкого хулиганства – заорал: «По врагам цивилизации – ОГОНЬ!», чем чуть не испортил операторам всю малину. Хорошо, что бомбардир стопор с кнопки сброса не убрал! Меня выматерили в три горла – Майк – стрелок только ржал жизнерадостно – потом дождались команды и только после этого «облегчились», так сказать. Я как раз боролся с внезапно подкатившей тошнотой от того, что самолет подпрыгнул вверх после «облегчения», когда, собственно, вся эта серебристо – радужная хуйня на нас и напала.
Сперва радуга, потом водные процедуры без предупреждения – этого, вроде, уже вполне достаточно для любого приключения. Однако нет! Ебля с плясками продолжилась, да такая, что я, не надеясь на привязные лямки, попытался согнутыми в коленях ногами обвить свой стульчик – недоделок в предчувствии грядущих неприятностей. Сука, да я – сам Вещий Олег! Только молчаливый! Недолгая тряска сменилась такими ударами, что я за участь стульчика начал переживать – как бы не оторвать его! То, что оторвавшийся табурет может быть наименьшей неприятностью, в голову как-то не пришло. Вдобавок вид «сзади по маршруту» был такой, что. Вглядевшись и осознав, я о стуле вообще перестал беспокоиться. Пиздец! Приплыли! Я – официальный пациент Ганушкина, Кащенко и Сербского!

Если вы летите – настаиваю, летите, а не едете внутри самолета по рулежке – на высоте, гарантирующей отсутствие поверхности земли с сопутствующими деталями пейзажа. Вдруг одномоментно вид из окна с «синее небо с редкими клочками облаков» неожиданно сменяется на поляну посреди леса, похожего на тропический, с пожаром, автомобилями, какими – то людьми и главное – бороздой откуда – то из-под вас начинающейся. Условия задачи ясны? Теперь – вопрос: что с вами??? Одно из двух – либо кофе с таблетками, что вряд ли, либо галлюцинации, вызванные обширным поражением головного мозга. Скорее всего, второе и явно эти повреждения несовместимы с жизнью. И на этом я как-то сразу успокоился и вроде даже преисполнился некоей благодатью.
Хрясь! Благодать и спокойствие махом были выбиты таким толчком, что версия с бредом уступила опасению за позвоночник. Этот же «хрясь» остановил победоносное шествие нашего воздушного судна по каким – то джунглям, судя по оставленной просеке. Я, поорав в ларингофон, сорвал шлем с головы. Поскрипывания, треск – это понятно и объяснимо, но вот стрельба – то откуда? Что, всё как обычно? Типа чего стремались – там и оказались? Я выглянул в расколотый чем – то блистер, мимоходом подивившись затейливости и сложности моей «предсмертной» позы. Не каждому адепту йоги максимальной степени просвещения в такую по силам свернуться! А я – то! Без тренировки, голодания и распевания мантр! Хуяк – и завидуйте!
А снаружи было весело и интересно. Наш аэроплан остановился, в пику тряской посадке, на ровном киле, как говорят на флоте и у нас, в военно – морской авиации. «С отрядом флотских товарищ Троцкий…» Что – то невовремя я распелся! Метрах в ста «сзади по маршруту» горела какая-то туземная, другим словом не назвать, деревенька, там явно воевали, судя по стрельбе, а от неё в мою сторону бежали вно не белые люди с оружием и явно не с добрыми намерениями. «Как там герой Лундгрена говорил в «Универсальном солдате»?» - успел подумать я, приводя свою кормовую установку к бою. Повел «незаметно» стволами справа налево – в сектор группа укладывается! «А! «Эти желтые ублюдки – они повсюду!» Бегут, правда, не желтые, а черные…» И всех мыслей осталось – прожить приключение как можно интереснее. Ведь чем больше грохну, тем меньше меня пытать будут!»
Азартная вещь пулемет. Трудно наводимая, прожорливая, тяжелая – отрицательных черт у пулеметной спарки – масса. Всё перевешивает её окончательность. Подобную бумагу профессор Преображенский ещё по телефону требовал. В смысле, агрессивные негры закончились довольно быстро – у меня даже патроны остались. Я недолго понаблюдал за происходящим в деревне – там, похоже, войнушка к финалу подошла… Вон, силуэты зеленые забегали… Наши, не наши? Окончательную точку в моих размышлениях поставил здоровенный армейский джип, выдвинувшийся из дыма в мою сторону и в кабине которого я увидел белые вроде бы лица. Наши вроде! Можно вылезать.
Вылезти оказалось гораздо проще, чем влезать: влезал я в самолет по «авторскому» методу, довольно забавному и развивающему гибкость, а вылезал – по аварийному. Я только сейчас увидел, какой продуманный у меня бред – метрах в двух от меня в сторону пилотской кабины не было кофеварки, столика и левой бойницы с пулеметом, впрочем, как и обшивки и деталей каркаса – была просто дыра, через которую я и вылез наружу. Оглядываться не стал – успею ещё! Да и вдруг там декорации еще не подготовлены? Бред – это штука такая, недаром её врачи не один век изучают…
«Хаммер» приближался, не заморачиваясь правами умерших, прямо по мной накошенному. Метрах в десяти остановился и из него вылезли слегка обалделые военные в вполне современном обмундировании. И с вполне современным вооружением в руках, направленным в мою сторону. Не в меня конкретно, но в сторону МЕНЯ! Явно я рановато вылез!
- Сэр! Можно ваш ай – ди?
Конкретный бред! Тропики, амерские вояки, ай – ди какой-то требуют… Точно – бред!
- Ты б ещё спросил, как пройти в библиотеку!
Черт, а вояки вроде как расслабились! Славянофилы, что ли?
- Сэр, вы – русский? Из Эр – А? А почему в таком виде?
С какой легкостью он перешел с английского на вполне понятный русский! Очень любезно с его стороны! Ответим тем же, вернемся к английскому!
- Извините, сэр, а у вас – какой год сейчас?
Про год спросил другой военный, постарше.
- С утра был две тысячи одиннадцатый. И – да, я – русский, только из РФ, а не из РА.
- Извините, сэр!
Пожилой военный отдал более молодому какие – то указания на военном слэнге, отчего тот, вполголоса озадачив оставшихся, скрылся в машине и забубнил что – то в рацию, а двое, видимо, рядовых разошлись от самолета в разные стороны. Впрочем, от самолета немного осталось – куцые огрызки крыльев, мятый фюзеляж… «Эта птичка уже не взлетит!» Черт, Майк, Поль!
Я, насрав на попытки военного завести беседу, ринулся в труднопроходимые недра нашего «Митчелла». Попытка проникнуть в штурманский отсек закончилась для меня приступом рвоты – похоже, пришло время хоррора. И Фила и «Майка – который – стрелок» моё сумасшествие сперва, похоже, размолотило в фарш, а потом покрасило этим фаршем весь невеликий отсек. Хватило с лихвой – лишнее уже отваливалось от потолка и стен, собираясь в неаппетитные кучки и лужицы. Ну, я и добавил своего по мере сил… Потом, бормоча «простите, ребята», пролез в пилотскую кабину. И Майк, и Поль находились там – тоже мертвые, но, по крайней мере, «одним куском», ну, в относительно целом виде. Майк – с застывшей гримасой на лице, а Поль – почти пробив головой приборную доску. Отстегнулся, видимо, невовремя… Я полез назад, на улицу, одновременно размышляя, где взять веревку, чтобы ребят достать, и удивляясь своему спокойствию.
Пока я искал выживших в моем бреду, снаружи грянули изменения. Подъехали ещё пять машин – три «хаммера» и два армейских грузовика, да и народу прибавилось. По «моему» лужку бродило человека четыре, что – то выискивая и вроде даже находя и собирая, и оцепление вокруг остатков самолета перестало отдавать профанацией.
- Сэр, я настоятельно прошу вас ответить на мои вопросы!
Я устало повернулся к этому долбодятлу.
- У меня там погибшие друзья. Я понимаю, что это всё бред, но есть же границы…
- Сэр, у меня тоже сегодня погибли… Давайте так: мы с вами побеседуем, а ваших друзей вам достать потом помогут!
Вот как с таким бороться? Ладно, потянем время бреда… Я обреченно кивнул.
- Итак, сэр! Откуда вы?
- Россия, Москва. Россия – страна на планете Земля…
- В этих пределах я астрономию знаю. Как вы прибыли на новую Землю?
Новую Землю? Это вроде бы архипелаг в Северном Море! Там холодно должно быть! И скучно! Всех обитателей – тюлени и белые медведи! Ну, котики ещё… Может быть… Ах, какая бредовая сумасшедшинка у меня!
- Как-то это не похоже на Новую Землю! Вроде бы!
- Сэр, чтобы вы не сомневались – я достаточно разносторонне развит! И про российские территории в Арктике наслышан, хотя лично и не был. Я имею в виду…
Он обвел руками окружающий пейзаж.
- Эту планету. Назвали её Новая Земля. Сюда потихоньку переселяют людей с Земли. Попасть сюда можно или через организацию по переселению, называемую Орден, или, что бывает крайне редко, в результате технических сбоев. Ну, ещё возможны природные флуктуации, но в вашем случае это маловероятно.
«Так! Получается – не бред и не сумасшествие… Значит, я только что нашел четверых мертвых знакомых… А перед этим человек пятнадцать нафаршировал толстенными браунинговскими пулями… А перед этим отфлуктурировал сюда под воздействием технического сбоя… Пиздец мне… Только бы не сорваться…» Наверное, признаки срыва всё-таки проявились – меня, неожиданно напрыгнув сзади, скрутили аккуратно, и что – то кольнуло в плечо прямо через одежду. Раз, другой! Державшие меня вскоре отпустили – мне стало настолько хорошо и спокойно, что я, обернувшись, проникновенно и многословно их поблагодарил.
- Сэр, вам лучше?
- Да, спасибо. Можете расстреливать!
Невозмутимость военного дала трещину.
- Это с чего это вдруг?
- Ну как – расстрелял из пулемета негров, простите, чернокожих…
Ржал не только военный – заржали все, включая троих явных, неприкрытых и даже не закамуфлированных негров.
- Забудьте об этих староземельных тенденциях. Сюда, в массе, едут нормальные люди, для которых пидор – это пидор, а не гей… Но – вернемся к нашим баранам. У вас какие – нибудь документы есть?
Я протянул ему загранпаспорт, ставший – каким, межпланетным? «Лилу Даллас, мультипасс!»
- Деннис – я могу вас так называть?
- Вполне.
- Как вы здесь очутились.
Я вкратце пересказал ему всё, что со мной произошло, начиная с вопля покойного Поля. Военный задумался.
- Простите, как к вам обращаться?
- Я – полковник Боулз, Томас Боулз. Можете обращаться по званию.
- Полковник, от меня ещё что – нибудь требуется? А то это…
Я попытался собрать мысли в кучу. Надо ребят похоронить, вещи собрать… Интересно, оружие мне дадут снять? И вообще… Моя задумчивость, о чудо, не осталась незамеченной.
- Давайте я введу вас в курс местных дел хотя бы частично. По вашему появлению: с чем перенеслись – то ваше и только ваше. Другое дело – как и куда вы это отсюда попрете. По поводу стрельбы, кстати, весьма эффективной: за восемнадцать уничтоженных бандитов вам полагается премия в размере одной тысячи экю за бандита плюс всё, что они имели при себе. Оружие, имущество – всё. Хотя из-за калибра там с имуществом не особо… По документам: ваши здесь совершенно не котируются, вам надо получить ай – ди в любом представительстве ордена и сделать прививки от местных болезней – с прививками лучше поспешить.
Мое настроение во время речи полковника прыгало вверх – вниз, как проститутка под энергетиком. Полковник же, наблюдая за мной и улыбаясь, продолжал.
- К счастью, я могу и – главное – хочу вам помочь, в ответ на вашу нерассуждающую помощь нашему подразделению. Мои подчиненные помогут вам снять всё мало – мальски ценное с остатков самолета и похоронить, точнее, кремировать, ваших друзей. В трофеях у нас есть вполне исправный грузовик, который временно Упоступит в ваше распоряжение. Полдня вам хватит на сборы?
Я с оживлением прикинул фронт работ. Управиться вполне возможно! Сбить бы только вялость…
- А скажите, у вас взбадривающего какого – нибудь нет? А то я после укола какой – то…
Полковник посмотрел на солдата с медицинской сумкой, всё еще стоящего рядом. Тот, видимо получив разрешение на консультирование, отрицательно помотал головой.
- Категорически нет! Никаких стимуляторов! Возможны…
И он начал такие диагнозы предсказывать, что я поднял обе руки.
- Всё – всё – всё! Сдаюсь! Придется как обычно – натощак и с песней! Тогда – я пошел?
Управились мы гораздо быстрее – кроме одного бортового, двух «верхних» и моих хвостовых пулеметов, снимать особо было и нечего. Из переднего оружейного отсека остались только патронные короба с оборванными лентами – пулеметы были раскиданы по частям на всем пути нашего «приземления». Та же участь постигла нижнюю турель – её просто стесало. Но я эти довольно увесистые обрывки с какой – то заботливостью прибрал вместе с симпатичными кожаными сумками - упаковками – типа, каждое лыко в строку… Кроме этого, всего моего имущества – два НАЗа летчиков, снятые с Майка и Поля, мой, такой же, три сумки с НАЗом для жаркого климата, одна – с НАЗом для воды, мой баул и три сумки со спиртным и деликатесами – для банкета по поводу прибытия. Ещё пакет с содержимым карманов пилотов и личное оружие, которое нам навязал кто – то из консультантов. Как я его материл, умащиваясь на своей табуретке – и как я ему стал благодарен! У меня ведь, кроме табельного «кольта» и «браунингов» и нет ничего, а из «кольта» в случае повторения ситуации и не постреляешь! Кстати, о табуретке! Я полез обратно в обшаренный фюзеляж, вызвав недоуменные возгласы «прикомандированных». Один из них залез следом.
- Что-то забыли?
- Да. Табуретку. Она мне жизнь спасла!
Табуретка лежала такая грустная, всеми забытая – я чуть не прослезился, несмотря на всё ещё действующее успокоительное. Взял её в руку, подумал – и прихватил ещё и шлейку свою. Она в спасении тоже поучаствовала. И вылез наружу.
- Всё?
- Да, теперь всё. Ребят, дайте – ка гранаты сюда и подождите меня в сторонке!
Джейк со Стивом переглянулись и, кивнув, полезли в выделенный мне грузовик – двойник армейских грузовиков. На лицах их было написано одно и то же: «Хуй их знает, этих русских! Вот что у них на уме? А у этого, похоже, действие успокоительного заканчивается… Давай – ка отвалим от греха подальше!» Я с гранатами в руках полез внутрь опять. Положил гранаты на пол, достал приготовленный и отложенный пакет и пролез в штурманский отсек.
Воняло там – это не сказать ничего. Смердело! Но – я считал, что должен это сделать. Положил, достав из пакета, на грудь Майку и Полю по «кольту», я хрустнул пробкой бутылки вискаря.
- Ребята! Земля вам пухом! Прощайте!
Плеснув на стены, я положил бутылку между телами пилотов и полез к выходу. Там, поочередно дернув кольца, отправил термические гранаты в штурманский отсек и, покинув самолет, припустил к отъехавшему метров на двадцать грузовику. За спиной у меня разгорался погребальный костер. «Не перерос бы он в погребальный пожар!» О! Чувство юмора возвращается! Жить буду! «Куда ты, дурилка, без прививок – то!» Точно буду!

Глава.

Ребята довезли меня до лагеря, который успели разбить подчиненные полковника в полукилометре от догоревшей деревни, и оставили одного. Я посидел наедине со своими думками, потом залез в кузов и достал из «банкетного ящика» две бутылки виски. Подумал, достал ещё три, уместил их в первый попавшийся под руку пакет, вроде как мусорный, но неиспользованный, и пошел искать полковника. И нашел его почти сразу же – он не торопясь шел к «моему» грузовику.
- Господин полковник! Тут такое дело…
- Слушаю вас!
Я ни с того ни с сего засмущался.
- Я это… У меня друзья погибли. Помянуть надо бы!
Полковник как-то посуровел.
- У нас – тоже потери. И похороны! Помянем, когда вернемся!
Вот вроде как и зло берет, а с другой стороны – прав мужик! Но помянуть – то надо всё равно!
- Здесь немного, грамм по сто. В войну – ежедневная доза. Я не предлагаю нажираться до танцев с феями, если они здесь есть. Пожалуйста!
Полковник устало потер ладонями лицо.
- В пакете?
- Да. Пять бутылок. Литровых.
Полковник считал недолго.
- Чуть больше… Хорошо, пойдемте, Деннис.
- Можно Дэн.
В этот день я освоил, помимо пулеметчика, ещё и специальность виночерпия. Хотя чего там осваивать – то? Разлить по сгрудившимся на оружейном ящике кружкам четыре с половиной литра вискаря – непростая задача, но я справился и получил в награду здоровенный кусок жареного мяса. Помянули, выпили – и все разошлись, у ящика остались только мы с полковником и давешний, первый со мной заговоривший, лейтенант. Полковник кивнул в сторону штабного вида палатки.
- Пойдемте, Дэн, присядем, выпьем еще и побеседуем.
Хорошая мысль! Сидя – то лучше жрать, чем стоя. Я дошел до палатки, присел, куда предложили и понял, что устал я за сегодня дико просто. Полковник тем временем озаботился кружками – закуска на столе уже присутствовала. Я посмотрел на бутылку в руке – чуть больше половины… Триста грамм в итоге – нормальная доза, практически ни о чем. Утром даже запаха не будет. Я разлил грамм по пятьдесят, мы, не чокаясь, выпили и я вгрызся в «наградной» кусок мяса. Восхитительно! Я слушал заговорившего полковника, стараясь не чавкать и вообще вести себя прилично.
- Пока вы занимались сборами, я обследовал место вашего появления и маршрут приземления. Вы «выскочили» посреди подтопленного солончака, влетели в берег и очень удачно для нас подпрыгнули, окатив остатками бензина часть местной банды. Потом вас протащило до джунглей, где вы в итоге и остановились, врезавшись в местный баобаб. На какой высоте вы летели?
Я постарался прожевать и проглотить откушенное, и мне это удалось.
- Я не летчик, я вообще к авиации не имею никакого отношения.
- А как же вы оказались в самолете?
Честно ответить, что по пьяной дури, своей и Майка? Не, так не надо, это лишнее.
- Видите ли, мой друг – один из вдохновителей этого проекта. Он меня и пристроил.
- А с пулеметом где так обращаться научились? В армии?
- Хотите верьте, хотите – нет, но с «крупняками» я дело имел второй раз в жизни.
- А первый когда?
- Недели три назад, на стрельбище. Нас туда в ознакомительных целях возили.
- В ознакомительных?
- Ну да. Для…
Я замялся, пытаясь перевести словосочетание «для общего развития». Перевел, произнес, но не впечатлил. Или они просто не поняли?
Такая вот игра в вопросы и ответы продолжалась минут сорок. Я доел мясо. Поклевал закуски со стола, отметив походя изумительный, хотя и не всегда знакомый вкус. Потом появились кофе и какой – то лимонад – но я уже напрягался изо всех сил, стараясь не провалиться в дрему.
- Дэн, я смотрю, вы носом клюете. Может, отдохнете?
- Извините, но – с удовольствием. День был тяжелый и длинный какой – то…
- Это да, сутки здесь в полтора раза длиннее, чем на старой Земле… Лейтенант, сопроводите, пожалуйста Дэна до машины и возвращайтесь.
Лейтенант Фелпс, вежливо придерживая меня за локоток, проводил до «моего» грузовика и оставил одного. Я залез в кабину, задумался об обустройстве спального места и не заметил, как уснул сидя.