Пост – скриптум или эпилог 2.
- Вот дерьмище! Майк!!!
Просто обалденный коктейль чувств проносится по тебе, особенно когда от тебя ничего не зависит в ситуации, влияние на которую ты оказать не можешь. Зато о влиянии ситуации персонально на тебя лучше даже не задумываться! Вдвойне «приятно и интересно» становится, когда ты не то что подойти и посмотреть, в чем дело – обернуться толком не можешь! А всё моя «роль» в этом спектакле: я – «Чарли – на – хвосте». Ну, разъясняю: хвостовой стрелок бомбардировщика, в моем случае – Б – 25. Ага, тот самый «Митчелл» из «Перл – Харбора». Вполне возможно, вас заинтересует вопрос, как за настоящими и заряженными пулеметами антикварного самолета оказался средних лет россиянин, не имеющий к авиации никакого отношения. Хм, по порядку вам? Ну, слушайте!
Кстати, согнуться и повернуть голову «вперед по ходу движения» под вопль в наушниках: «Поль, какого чёрта!?» я успел – таки – и тут же зажмурился, не поверив своим глазам. На меня от кабины пилотов неслась стена чего – то серебристо – радужного. Это вот серебристо – радужное пронеслось сквозь меня, вызвав недоумение и воспоминание о Митяеве. Митяев вспомнился в связи с летом, которое «маленькая жизнь», в пику, видимо, этой хрени, в которой я «слегка умер». Недоумению тоже были причины, и серьезные – мы летим, понимаешь, внутри отреставрированного и приведенного практически в полную боевую готовность антикварного бомбардировщика «Б – 25» - и тут встречным курсом сквозь него проносится серебряное нечто. «Ага, гонщик «Серебряной мечты» из крутого боевика 80х годов» - подумалось мне, всё ещё зажмурившемуся. Потом мне, всё ещё не раскрывшему глаз, прилетело в лицо ведра два теплой воды, соленой на вкус, я инстинктивно отпрянул, приходя в «нормальное» для хвостового стрелка положение «полусидя – полустоя на коленях. А потом вообще начались такие чудеса на виражах, что я решил глаза не открывать от слова «совсем». Хрен с ними, с зрительными впечатлениями.

«Смотрите только на нашем канале! Причины недавней трагедии во Владивостоке! В руки наших экспертов попали эксклюзивные кадры, доказывающие, что взрыв складов ракетно – артиллерийского вооружения крупнейшей военно – морской базы Тихоокеанского Флота Российской Федерации – дело рук рептилоидов, вступивших в сговор с правящими кругами США!»
Игорь Прокопенко, канал РенТВ.


Глава.
Начало истории уходит в прошлый век, во вторую его половину. Все же детьми были? Да, бесспорный факт, вот и я был. В детстве и сплелись две дорожки, моя и Рафкина. Пардоньте, это для меня он Рафом как был, так и остался, а сейчас для зависимых от него людей он – мистер Рафаэль Хафиз! Так вот, в девяностые он особо не мучился, когда появилась возможность уехать за границу. Сперва каким – то чудом обнаружилась мама – еврейка у него, почти чистокровного татарина – и началась эпопея по сваливанию на «новую историческую родину», то есть ни фига не в Казань, а в Тель – Авив. А потом ему, ещё толком до Красного моря не доехавшему, предложили вариант с американской «женой напрокат» - тут-то и пошли ему первые пряники. Для начала выяснилось, что за полгода «передержки» у них с квазиженой выстроились вполне серьезные семейные отношения – наперед скажу, что впереди у них было минимум пятнадцать лет счастливой жизни. Минимум - оттого что я после этого срока отследить их жизнь уже не могу. Но, простите, отвлекся. Так вот! Что получается, когда сходятся двое неглупых людей с авантюрной жилкой? Не всегда такие парочки начинают грабить банки, далеко не всегда! Раф и Джил, это жена его, влезали практически во все авантюрно – финансовые операции на новой для Рафа родине, и отовсюду выходили с вполне законной налогооблагаемой прибылью. Мне такие приключения были заказаны – тупо не мое это: сидишь у пяти экранов и смотришь на графики, периодически барабаня по клавиатурам. Я больше прикладник – кашу из топора смастерить или там автомобильный конденсатор из лягушки… Отдыхали они тоже авантюрно: то за кладами ныряют, то по джунглям шарятся в поисках пропавших конкистадоров… Ну, могут они себе это позволить, да и интересно им это. Мне же, гостя у них, вполне хватало простых туристических радостей – вплоть до последнего моего визита.
Визит, кстати, затянулся – мне была оформлена рабочая виза, а это, на минуточку, возможность пребывания в благословенных Штатах до 6 лет… Я, естественно, ухватился за телефон для получения объяснений.
- Раф! Здоров! Ты чего надумал опять, иго лихоманское?
- Ха – ха! Да всё норм! Или у тебя планы? Работа?
- Да работа та же, планов особо и нет…
- Ну и всё! Увольняйся и приезжай, тут на полгода минимум… Всё, будешь вылетать – звони!
И короткие гудки… Обалдеть не встать! Хотя – что я теряю? Серега – напарник по «малому бизнесу» в гараже меня поймет, а начальства у меня как такового и нет. Детьми не обзавелся, жен и прочих домашних животных тоже нет – можно покупать билеты, благо виза открыта!
Перелет и перелет – что его описывать? Приземление, недолгое объяснение таможеннику, кто я и зачем приперся, взгляд типа «Понаехали!», что от явного мекса было особенно обидно, донельзя одолжительное проставление разрешающего штампа в паспорт – и радостный вопль: «Гусь! Я здесь!» из уст высокого толстого человека, в котором не заподозришь потомка тех, кому мои предки платили дань целых триста лет.
В машине я отмел все его попытки узнать российские новости и потребовал от него конкретики по столь долгосрочной визе. Ну, и получил её, отчего впал в некую разновидность нирваны. Прохоров с моделями, Абрамович с яхтами – всё это детские забавы. Местные нувориши более, скажем так, созидательны. И с недетским таким уклоном в патриотизм! Ихний, американский – Раф к ним примкнул чисто в рекламных целях, ну, и просто интересно же – повторить налет на Токио! Правда, пробомбить Токио «по второму разу» им сразу не позволили из гуманных соображений, и даже пролететь, поплевывая сверху, запретили уже из толерантности. Да и в количестве «осетра» урезали и настоящие бомбы остались несбыточной мечтой. Зато инициативной группе выдали разрешение на взлет ДВУХ бомбардировщиков с выходящего на ходовые испытания после ремонта авианосца и посадку во Вьетнаме на «приблизительно такой же» дальности…
- Рафа…
Тон мой был мягок и вкрадчив…
- Друг мой…
Раф как-то забеспокоился, что при его габаритах, увеличившихся с моего прошлого визита, было и смешно и пугающе одновременно.
- А ты не забыл, что я, вообще – то, не авиатор?
- Н-нет! Но ты же -МЕХАНИК!
Последнее слово он вышептал с мечтательным эдаким придыханием. Ну не дружил он с винтиками и гаечками весь срок нашего знакомства!
- Сука! Я – АВТО! Я институт АВТОДОРОЖНЫЙ заканчивал! Я, в лучшем случае, топливозаправщик починю!
Не, я душой кривил, конечно – разобраться в механизмах прошлого века смогу, наверное. Но – на фига? Есть МАИ, выпускники которого с радостью за такую работу взялись бы – это я не говорю о местном персонале.
- Ну, во – первых, я по тебе соскучился…
- Вот с этого и надо было начинать!
- Во вторых - …
На «в восьмых» я сломался, чем Рафа слегка огорчил – тот явно не все аргументы использовал. Машина тем временем подъехала к дому, где уже ждал праздничный обед с возлияниями. А поутру на следующий день началось знакомство с «участниками регаты» и последующая пахота. Без врастания в ситуацию, корпоративов и прочих развлечений – сроки поджимали.

Глава.

Пахотой я процесс назвал не просто так. За последующие три месяца мы разобрали два престарелых самолета до винтика и собрали заново. Под присмотром умных и знающих людей, которые ещё помнили, знали и умели обслуживать эти самолеты. Не подпустили только к движкам и электрооборудованию – всё остальное было осмотрено, восстановлено или заменено чумазыми руками весьма далеких от авиации людей. Исключениями были трое будущих пилотов – они имели «лайсенс» на управление двухмоторными летательными аппаратами и, как следствие, хотя бы общее представление о предстоящих приключениях имели. И обшивкой занималась профессиональная бригада – иначе мы, с нашими опытом, знаниями и умениями в зачаточной стадии, точно бы к «юбилейному полету» не успели… Я, если честно, не уставал поражаться практически всему – от «маянья дурью», которое обходится в бешеные деньжищи по меркам бюджета России, и до изменчивости, скажем так, людей. Вот Майк, например – будущий первый пилот флагманской машины, стоит на коленях с засунутым в рот пальцем и оглашает окрестности бессвязными угрозами и пожеланиями… А подойди к нему и спроси: «И нафига тебе это всё?» - услышишь в ответ: «Так прикольно же!» Прямо персонаж передачи «Их нравы» - миллиардер без малого в третий раз отбивает палец, демонтируя амортизатор носового шасси.
«Мы успели! В гости к Богу не бывает опозданий!» Что – то мой хваленый оптимизм как дал сбой во время вчерашнего банкета, так и не восстановился до сих пор. И Владимир Семенович тут ещё… Его, точнее, строчку из его песни одолеть было проще всего – я прогнал в голове его «привередливых коней» пять раз подряд, и строчка улетучилась. А с остальным что делать? Хотя я-то чего волнуюсь? Мне ж всё, домой собираться!
- Дэн! Чего загрустил?
Это Майк «Отбитый палец», ага, тот самый… Дико довольный всем: и плодом, так сказать, нашей работы, и тренировками по взлету с макета палубы, и даже свежеполученным прозвищем. Вот как на такого вываливать свои страхи? Настроение ему портить?
- Майк, вам в поход завтра уходить, а мне домой отправляться…
- И это – все проблемы? Считай, нет у тебя проблем!
И, не давая мне опомниться, Майк заорал на весь ресторан.
- Господа! У нас закрыта последняя должность! Властью командира объявляю: «Чарли – на – хвосте» - Дэн!
Сука! Сука! Сука! Блять-ть-ть! Вот хули я берег нервную систему этого пиндоса, срать ему в тапочки самому себе! Чугунными болванками! И что мне делать теперь??? Ко мне обеспокоенным бегемотом через весь зал протолкался Раф и притиснул меня к себе..
- Дружище! Ма – ла – дец! Ты банк сорвал!
Я, всё ещё в ахуе от свежей новости, пару минут сперва молча, а потом рассыпая насквозь нетолерантныме заявления, вырвался из его амебных объятий. Блядь, ему ещё десяток кило – и здороваться с ним будет совсем страшно! Переварить может невзначай… или забывшись…
- Какой нахер банк?
- Ван Говенюк с Абрахамсоном бились за это место, мы тут тотализатор организовали даже… А выиграл – ты! Жаль, долбились все помалу, по десятке там, по полтиннику… Сотен восемь всего поднимешь.
Заебись! Охуенно! Полетать в самой психологически опасной во время войны точке за бешеную сумму аж в восемьсот доллариев! Аххуенная халтурка!
- Каких ещё доллариев, дружище?? Грандов!!! Не в кубики играем!
Я, скажем так, не поверил своим ушам.
- Это в смысле – тысяч? Раф, а вы не охуели тут?
Раф отсалютовал мне бокалом и с той же грацией удалился, махая кому-то свободной рукой. Да и Майк куда – то исчез, оставив меня одного. Я опять погрузился в раздумья. С одной стороны – мои нехорошие предчувствия. С другой – характеристика в описании предстоящей «халтурки» из отрицательной становилась насквозь положительной! В войну младшим авиационным специалистам столько за вылет явно не платили!

Глава.

Не понять нам Америки, в другом мире они живут. Не так у них мозги работают. И, если честно, то кривит слегка душой Задорнов, заявляя, что тупые они. Просто та смекалка и тяга к выкручиванию с прибытком из любых ситуаций, присущая нам, амерам не сдалась уже лет пятьдесят, за счет чего определенная приторможенность в житейских делах, принимаемая за тупизну, у них и развивается. Зато в деле предвидения финансовых потерь они – красавчики!
Хочешь ты без страховки выполнить головоломный трюк – твоё дело. Если ты из этого хочешь сделать шоу и бабла срубить – готовься заранее или примирись с потерями. Хорошо, не я всем этим занимался, а целая контора, нанятая заинтересованными лицами, в число которых входил и Раф. Он со мной и поделился некоторыми подробностями, вникнув в которые я одновременно и головой вертел и улыбался довольно. Ну, вот одна из них. Вы мечтаете о симуляции «вживую» подвига группы Дулитла и хотите снять фильм «с места событий»? Помимо отдельных условий, выдвигаемых к киноискусству, не забудьте о максимальной безопасности собственно группы и разнообразных страховках от всего, включая чуть ли не гнев Божий и прорыв Инферно. Я, услышав о «гневе», предложил со смехом ещё и от явления Ктулху застраховаться – оказалось, опоздал. Уже внесли этот пункт! Лично меня эта возня со страховкой и перестраховкой вылилась в следующее: меня привили – почти насильно – от всего, чем богата Юго – Восточная Азия, застраховали на этот полет на полтора миллиона долларов и ознакомили с правилами применения нескольких разновидностей авиационных НАЗов, упакованных в сумки, коробки и жилетки. Ну, и свозили на стрельбище, где «под роспись» ознакомили с правилами обращения с оружием, после чего дали пострелять из Кольта, гангстерского автомата с чего-то вдруг и, по идиотской просьбе Пола, второго пилота «моего» экипажа – из пулемета Браунинга, что неожиданно мне очень понравилось. Не то что бы я проникся и возмечтал о создании машины времени и отправке на войну в роли бортстрелка – там-то мне как раз не понравилось бы совсем, в основном из-за позы. Стоять эдаким раскорякой – надо или гимнастический талант иметь, или патриотом быть. Да и тяги стрелять в людей, стараясь «успеть раньше» как-то не по мне. Я ни талантом таким не обладал, и любовью к Америке не полыхал, поэтому к перспективе скорого длительного «каяния» относился философски – как к неприятной и трудной, но весьма и весьма высокооплачиваемой работе.
Всё предусмотрели, всё подготовили, везде успели… Успели к выходу «Теодора Рузвельта» на ходовые испытания после капитального ремонта! В связи с тем, что до возвращения в ряды «действующего» флота ему было ещё довольно далеко, «резвящимся мальчикам» не составило особого труда увлечь своей идеей командование Военно – Морского Флота США и связанных с ним лиц, принимающих решения. Так что, согласно отданных распоряжений и приказов, двум бомбардировщикам и группе лиц было разрешено разместиться на борту авианосца, который спустя неделю после этого размещения покинул территориальные воды Соединенных Штатов и взял курс в район Южно – Китайского моря.
«Группа поддержки» собралась довольно большая. Помимо двенадцати «героических реконструкторов», куда Раф не попал по «весомым» причинам, на борту оказалось человек двадцать «сочувствующих», в число которых он попал, две группы репортеров и съемочная бригада человек в семьдесят, активно взявшаяся снимать на авианосце шоу типа «теперь ты в армии». Я, ещё до отхода думавший на тему «а что дальше?» обсудил её с Рафом и решил, что покину их теплую компанию и останусь во Вьетнаме. Выигрыш он, кстати, принес мне на следующий день после банкета – две банковских карты, одну - на мое имя, а вторую – безымянную, ну, и шесть пачек купюр. Купюры он сопроводил словами «ты же налик больше любишь!». Да, я именно люблю и именно больше – мне активно не нравится, что о моих финансовых делах знает кто попало! А особенно это относится к нашему вечно ищущему, где б чего откусить, государству! Тут Раф, подозвав Майка и Поля, дружбанов – закадык своих, и заявил мне под их подтверждающее кивание, что «всё придумано до нас» - некоторые банковские структуры, работающие «для людей», выпускают обезличенные карты, по которым отследить клиента нельзя. Надо тебе заплатить – заплатил, но кто платил? А хрен его знает, главное – счет оплачен. И похвалились своими – типа, за разные удовольствия очень удобно расплачиваться, знай положительный баланс поддерживай. Даже о такой мелочи как пин – код подумали – последние шесть цифр номера карты – он и есть. Убедили меня, в общем, и успокоили! Так что деньги есть, виза вьетнамская есть – вопрос с гардеробом…
Гардероб мой на этот момент состоял из двух частей: одна часть - моя личная, в чем приехал (я к Рафу отправлялся налегке, как правило), вторая – выданная в рамках грядущего «костюмированного бала» экипировка кормового стрелка, аутентичная донельзя и никак не подпадающая под определение «одежда для отдыха в тропиках. Но её я по – любому заиграю, несмотря на недостатки! Есть, конечно, вероятность разжиться одеждой и обувью по месту прибытия – но можно ведь и здесь в корабельную лавку зайти! Всё равно делать особо нечего!
Лавка меня, с одной стороны, обрадовала, а с другой – огорчила. Обрадовала ассортиментом, а огорчила ценами. Понятно, что сюда обращаются только «пролюбившие» казенное имущество деятели, но совесть – то тоже нужно иметь? Пять долларов за пару носков – куда это годится? Я вслух выразил своё негодование и возмущение, не стесняясь в выражениях. И – о чудо! Мир, так сказать, не без деловых людей, и очень, очень тесен! Вот и для меня заскочивший купить жвачку морячок стал как раз таким – деятельным и оборотистым. За мятую «двадцатку» он вызвался отвести меня туда, где «ви найдете это самое, но гораздо дешевле!» Странно, конечно, это прозвучало из уст белозубого мулата, но по дороге мне была дана исчерпывающая консультация по данному вопросу. Матросик, оказывается, имел в родне прабабушку из Одессы и маму – из Новосибирска с теми же корнями, которыми очень гордился. Или радовался, что не ему, а будущим детям традицию продолжать? Как я понял, у них это было фамильным развлечением – раз в два поколения связываться с еврейками… На «каждый раз» пока, видимо, сил не хватало. При этом молодой человек очень хотел на факультет славистики, поэтому завербовался в штабные работники, чтобы иметь деньги на образование. А меня свести с каптером – это, типа, приработок.

Спустя два часа я сидел у себя в каюте, размышляя над тем, в кого я, дурак, такой запасливый. Три бутылки вискаря и сорок долларов – смешная сумма за армейский баул, набитый «излишками имущества флота». Но как его теперь в самолет незаметненько запихнуть? «О дочь моя! Мои дукаты!» - цитировал измученный мозг, а душа – в тон ему – тоже цитировала: «До чего же я это богачество люблю и уважаю!» Дуэт прервали Раф с Майком, пьяненькие и жизнерадостные. Их тянуло на приключения – в съемках принимали участие молоденькие девицы, Майк переживал третий развод, а Раф просто был готов повеселиться – девицы в его случае были не более чем антуражем. Моногамен был мой друг, как это ни странно. Допросив меня насчет грустного вида, они хором пообещали решить мои проблемы завтра же и увлекли в волшебный мир искусства.
Вот в подобных развлечениях и прошли относительно безопасные дни путешествия «по морям – по волнам». А в день перед вылетом подпивший Раф разоткровенничался. И всего – то мне понадобилось с чего – то вдруг поинтересоваться, а что, собственно, мы такого навертели для увеличения дальности? Тут мне и открыли глаза на почти всё… Я отреагировал на это настолько спокойно, что Раф даже протрезвел и обиделся слегка.
- И чего? Тебя это не колышет? Вообще?
- Раф! Идея – моя? Нет. Интерес – мой? Тоже нет. Поэтому я действую по принципу «улыбаемся и машем». Считай, мне пачкой денег рот заткнули и вот такая я беспринципная златолюбивая сволочь. Охота вам в войнушку поиграть – я подыграю, говно вопрос! Но! Соберетесь так же «понарошку» на Луну высаживаться к годовщине – меня в Армстронги точно не зовите. Посадочный модуль я точно не осилю.
Раф обиделся уже всерьез и, сопя, покинул мою каюту. А я увалился на коечку и, на всякий случай. Стал вспоминать, где что из аварийных запасов лежит. С тем и уснул.

Глава.

Разбудил меня, как ни странно, Раф. Что его глодало, что тревожило – я так и не понял, но пока умывался, я выслушивал его версию развития событий.
- Сперва мы и загорелись… Потом – ахнули! Пересмотрели планы и остановились на «а возможно ли в принципе?» Ну, и воплотили, что смогли! Зато в другой раз попробуем совсем точно сделать!
Я от гигиенических процедур перешел к одеванию, заодно успокаивая друга и возвращая его в мир хорошего настроения.
- Рафка, ну ты чё? Разнюнился? Да было б за чё! Что ты как неродной! Ты с чего переживаешь – то?
- Ну… Ты…
- Что – я?
- Ну, осуждаешь… С жиру бесимся, типа…
Я присел напротив него.
- РАФ! Вот услышь меня сейчас, пожалуйста!
Толстяк всем своим видом изобразил повышенное внимание. Я заржал – натужно срущая «кунг – фу панда» любого пессимиста может до истерики довести. Я озвучил причину своего ржача, и «панда», подумав и, видимо, представив, из натужно срущей превратилась в ржущую, как лошадь.
- Так вот! Если, по итогам вашей аферы пяток мальчишек раздумают стать геями – стилистами, а захотят быть военными летчиками – это уже результат. А беситься с жиру – это яхту размером с авианосец покупать не на всю Чукотку и даже не на военно – морское училище, а себе в одну харю…
Завтрак, вполне себе обычный, единственно – без «раздражающих факторов» типа ржаного хлеба или бобовых, типа, как для настоящих летчиков. После него я забежал в каюту, ухватил небольшую сумку с деньгами и «ежедневными мелочами» типа зубной щетки – и всё, аве, Цезарь! Пожалте фотографироваться в подвал, граждане Романовы! Пришла пора на дембель этой осенью!
Перед выходом на палубу нас сгруппировали так, чтоб мы героически так вышли, типа на подвиг идем… А знают ли зрители, что в группе русский идет? Это ж какой удар по престижу! Хуже, наверное, если б Олдрин, вернувшись на окололунную орбиту, громогласно заявил бы Коллинзу, уже истомившемуся от ожидания: «Ви знаете, Мойша, шоб я в такие гешефты ещё ввязался – так нет!» На русском языке с полагающимся акцентом! От неожиданности картинки я разулыбался самым неприличным образом и улыбу эту не смыл даже идиотский церемониал занятия «рабочего места».
Про «место» надо рассказать отдельно. Оно, по идее, должно было быть лежачим, удобным, на матрасике специальном – воюй – не хочу! Но мне «досталось» такое вот уродское. Наполовину сидя, наполовину на коленях – как эту позу назвать? «Ни Богу свечка, ни чёрту кочерга» - таким присловьем бабуля схожие ситуации описывала. Я был настолько увлечен поиском удобного положения, что пропустил и предстартовую подготовку, и собственно взлет. Только и увидел, как палуба срезом носа сменилась, и близко так! Мелькнул – и пропал где – то внизу. Всё. Летим!
Спустя некоторое время сзади – справа и чуть ниже пристроился самолет с «сопровождающими». Я мысленно дернул затворы пулеметов и дал очередь «на расплав стволов». Собью – не собью? О! Не подкрался ли уже заявленный ранее психоз? Если да – то что-то он быстро… Надо кофейку попить, всё равно супостатов нет и не предвидится…
Пока кофе попил, пока музыку послушал, пока с Филом – «штурманом» и «Майком – который – стрелок» потрепался – время – то и вышло, пора «бомбить» Мировой океан, исполняющий сегодня роль Токио. Вдобавок «в задних рядах поинтересовались», точнее, почти в приказном порядке велели вернуть на место кормового стрелка. Они, типа, вести съемки будут, и такое хамское нарушение! Тем более какому – то журналюге страсть просто как интересны были ощущения экипажа при вываливании бомб за борт. Репортаж ему «с места событий» понадобился, видите ли! Недовольно сопя, я пролез к себе, нарочито капитально привязался и не смог удержаться от мелкого хулиганства – заорал: «По врагам цивилизации – ОГОНЬ!», чем чуть не испортил операторам всю малину. Хорошо, что бомбардир стопор с кнопки сброса не убрал! Меня выматерили в три горла – Майк – стрелок только ржал жизнерадостно – потом дождались команды и только после этого «облегчились», так сказать. Я как раз боролся с внезапно подкатившей тошнотой от того, что самолет подпрыгнул вверх после «облегчения», когда, собственно, вся эта серебристо – радужная хуйня на нас и напала.
Сперва радуга, потом водные процедуры без предупреждения – этого, вроде, уже вполне достаточно для любого приключения. Однако нет! Ебля с плясками продолжилась, да такая, что я, не надеясь на привязные лямки, попытался согнутыми в коленях ногами обвить свой стульчик – недоделок в предчувствии грядущих неприятностей. Сука, да я – сам Вещий Олег! Только молчаливый! Недолгая тряска сменилась такими ударами, что я за участь стульчика начал переживать – как бы не оторвать его! То, что оторвавшийся табурет может быть наименьшей неприятностью, в голову как-то не пришло. Вдобавок вид «сзади по маршруту» был такой, что. Вглядевшись и осознав, я о стуле вообще перестал беспокоиться. Пиздец! Приплыли! Я – официальный пациент Ганушкина, Кащенко и Сербского!

Если вы летите – настаиваю, летите, а не едете внутри самолета по рулежке – на высоте, гарантирующей отсутствие поверхности земли с сопутствующими деталями пейзажа. Вдруг одномоментно вид из окна с «синее небо с редкими клочками облаков» неожиданно сменяется на поляну посреди леса, похожего на тропический, с пожаром, автомобилями, какими – то людьми и главное – бороздой откуда – то из-под вас начинающейся. Условия задачи ясны? Теперь – вопрос: что с вами??? Одно из двух – либо кофе с таблетками, что вряд ли, либо галлюцинации, вызванные обширным поражением головного мозга. Скорее всего, второе и явно эти повреждения несовместимы с жизнью. И на этом я как-то сразу успокоился и вроде даже преисполнился некоей благодатью.
Хрясь! Благодать и спокойствие махом были выбиты таким толчком, что версия с бредом уступила опасению за позвоночник. Этот же «хрясь» остановил победоносное шествие нашего воздушного судна по каким – то джунглям, судя по оставленной просеке. Я, поорав в ларингофон, сорвал шлем с головы. Поскрипывания, треск – это понятно и объяснимо, но вот стрельба – то откуда? Что, всё как обычно? Типа чего стремались – там и оказались? Я выглянул в расколотый чем – то блистер, мимоходом подивившись затейливости и сложности моей «предсмертной» позы. Не каждому адепту йоги максимальной степени просвещения в такую по силам свернуться! А я – то! Без тренировки, голодания и распевания мантр! Хуяк – и завидуйте!
А снаружи было весело и интересно. Наш аэроплан остановился, в пику тряской посадке, на ровном киле, как говорят на флоте и у нас, в военно – морской авиации. «С отрядом флотских товарищ Троцкий…» Что – то невовремя я распелся! Метрах в ста «сзади по маршруту» горела какая-то туземная, другим словом не назвать, деревенька, там явно воевали, судя по стрельбе, а от неё в мою сторону бежали вно не белые люди с оружием и явно не с добрыми намерениями. «Как там герой Лундгрена говорил в «Универсальном солдате»?» - успел подумать я, приводя свою кормовую установку к бою. Повел «незаметно» стволами справа налево – в сектор группа укладывается! «А! «Эти желтые ублюдки – они повсюду!» Бегут, правда, не желтые, а черные…» И всех мыслей осталось – прожить приключение как можно интереснее. Ведь чем больше грохну, тем меньше меня пытать будут!»
Азартная вещь пулемет. Трудно наводимая, прожорливая, тяжелая – отрицательных черт у пулеметной спарки – масса. Всё перевешивает её окончательность. Подобную бумагу профессор Преображенский ещё по телефону требовал. В смысле, агрессивные негры закончились довольно быстро – у меня даже патроны остались. Я недолго понаблюдал за происходящим в деревне – там, похоже, войнушка к финалу подошла… Вон, силуэты зеленые забегали… Наши, не наши? Окончательную точку в моих размышлениях поставил здоровенный армейский джип, выдвинувшийся из дыма в мою сторону и в кабине которого я увидел белые вроде бы лица. Наши вроде! Можно вылезать.
Вылезти оказалось гораздо проще, чем влезать: влезал я в самолет по «авторскому» методу, довольно забавному и развивающему гибкость, а вылезал – по аварийному. Я только сейчас увидел, какой продуманный у меня бред – метрах в двух от меня в сторону пилотской кабины не было кофеварки, столика и левой бойницы с пулеметом, впрочем, как и обшивки и деталей каркаса – была просто дыра, через которую я и вылез наружу. Оглядываться не стал – успею ещё! Да и вдруг там декорации еще не подготовлены? Бред – это штука такая, недаром её врачи не один век изучают…
«Хаммер» приближался, не заморачиваясь правами умерших, прямо по мной накошенному. Метрах в десяти остановился и из него вылезли слегка обалделые военные в вполне современном обмундировании. И с вполне современным вооружением в руках, направленным в мою сторону. Не в меня конкретно, но в сторону МЕНЯ! Явно я рановато вылез!
- Сэр! Можно ваш ай – ди?
Конкретный бред! Тропики, амерские вояки, ай – ди какой-то требуют… Точно – бред!
- Ты б ещё спросил, как пройти в библиотеку!
Черт, а вояки вроде как расслабились! Славянофилы, что ли?
- Сэр, вы – русский? Из Эр – А? А почему в таком виде?
С какой легкостью он перешел с английского на вполне понятный русский! Очень любезно с его стороны! Ответим тем же, вернемся к английскому!
- Извините, сэр, а у вас – какой год сейчас?
Про год спросил другой военный, постарше.
- С утра был две тысячи одиннадцатый. И – да, я – русский, только из РФ, а не из РА.
- Извините, сэр!
Пожилой военный отдал более молодому какие – то указания на военном слэнге, отчего тот, вполголоса озадачив оставшихся, скрылся в машине и забубнил что – то в рацию, а двое, видимо, рядовых разошлись от самолета в разные стороны. Впрочем, от самолета немного осталось – куцые огрызки крыльев, мятый фюзеляж… «Эта птичка уже не взлетит!» Черт, Майк, Поль!
Я, насрав на попытки военного завести беседу, ринулся в труднопроходимые недра нашего «Митчелла». Попытка проникнуть в штурманский отсек закончилась для меня приступом рвоты – похоже, пришло время хоррора. И Фила и «Майка – который – стрелок» моё сумасшествие сперва, похоже, размолотило в фарш, а потом покрасило этим фаршем весь невеликий отсек. Хватило с лихвой – лишнее уже отваливалось от потолка и стен, собираясь в неаппетитные кучки и лужицы. Ну, я и добавил своего по мере сил… Потом, бормоча «простите, ребята», пролез в пилотскую кабину. И Майк, и Поль находились там – тоже мертвые, но, по крайней мере, «одним куском», ну, в относительно целом виде. Майк – с застывшей гримасой на лице, а Поль – почти пробив головой приборную доску. Отстегнулся, видимо, невовремя… Я полез назад, на улицу, одновременно размышляя, где взять веревку, чтобы ребят достать, и удивляясь своему спокойствию.
Пока я искал выживших в моем бреду, снаружи грянули изменения. Подъехали ещё пять машин – три «хаммера» и два армейских грузовика, да и народу прибавилось. По «моему» лужку бродило человека четыре, что – то выискивая и вроде даже находя и собирая, и оцепление вокруг остатков самолета перестало отдавать профанацией.
- Сэр, я настоятельно прошу вас ответить на мои вопросы!
Я устало повернулся к этому долбодятлу.
- У меня там погибшие друзья. Я понимаю, что это всё бред, но есть же границы…
- Сэр, у меня тоже сегодня погибли… Давайте так: мы с вами побеседуем, а ваших друзей вам достать потом помогут!
Вот как с таким бороться? Ладно, потянем время бреда… Я обреченно кивнул.
- Итак, сэр! Откуда вы?
- Россия, Москва. Россия – страна на планете Земля…
- В этих пределах я астрономию знаю. Как вы прибыли на новую Землю?
Новую Землю? Это вроде бы архипелаг в Северном Море! Там холодно должно быть! И скучно! Всех обитателей – тюлени и белые медведи! Ну, котики ещё… Может быть… Ах, какая бредовая сумасшедшинка у меня!
- Как-то это не похоже на Новую Землю! Вроде бы!
- Сэр, чтобы вы не сомневались – я достаточно разносторонне развит! И про российские территории в Арктике наслышан, хотя лично и не был. Я имею в виду…
Он обвел руками окружающий пейзаж.
- Эту планету. Назвали её Новая Земля. Сюда потихоньку переселяют людей с Земли. Попасть сюда можно или через организацию по переселению, называемую Орден, или, что бывает крайне редко, в результате технических сбоев. Ну, ещё возможны природные флуктуации, но в вашем случае это маловероятно.
«Так! Получается – не бред и не сумасшествие… Значит, я только что нашел четверых мертвых знакомых… А перед этим человек пятнадцать нафаршировал толстенными браунинговскими пулями… А перед этим отфлуктурировал сюда под воздействием технического сбоя… Пиздец мне… Только бы не сорваться…» Наверное, признаки срыва всё-таки проявились – меня, неожиданно напрыгнув сзади, скрутили аккуратно, и что – то кольнуло в плечо прямо через одежду. Раз, другой! Державшие меня вскоре отпустили – мне стало настолько хорошо и спокойно, что я, обернувшись, проникновенно и многословно их поблагодарил.
- Сэр, вам лучше?
- Да, спасибо. Можете расстреливать!
Невозмутимость военного дала трещину.
- Это с чего это вдруг?
- Ну как – расстрелял из пулемета негров, простите, чернокожих…
Ржал не только военный – заржали все, включая троих явных, неприкрытых и даже не закамуфлированных негров.
- Забудьте об этих староземельных тенденциях. Сюда, в массе, едут нормальные люди, для которых пидор – это пидор, а не гей… Но – вернемся к нашим баранам. У вас какие – нибудь документы есть?
Я протянул ему загранпаспорт, ставший – каким, межпланетным? «Лилу Даллас, мультипасс!»
- Деннис – я могу вас так называть?
- Вполне.
- Как вы здесь очутились.
Я вкратце пересказал ему всё, что со мной произошло, начиная с вопля покойного Поля. Военный задумался.
- Простите, как к вам обращаться?
- Я – полковник Боулз, Томас Боулз. Можете обращаться по званию.
- Полковник, от меня ещё что – нибудь требуется? А то это…
Я попытался собрать мысли в кучу. Надо ребят похоронить, вещи собрать… Интересно, оружие мне дадут снять? И вообще… Моя задумчивость, о чудо, не осталась незамеченной.
- Давайте я введу вас в курс местных дел хотя бы частично. По вашему появлению: с чем перенеслись – то ваше и только ваше. Другое дело – как и куда вы это отсюда попрете. По поводу стрельбы, кстати, весьма эффективной: за восемнадцать уничтоженных бандитов вам полагается премия в размере одной тысячи экю за бандита плюс всё, что они имели при себе. Оружие, имущество – всё. Хотя из-за калибра там с имуществом не особо… По документам: ваши здесь совершенно не котируются, вам надо получить ай – ди в любом представительстве ордена и сделать прививки от местных болезней – с прививками лучше поспешить.
Мое настроение во время речи полковника прыгало вверх – вниз, как проститутка под энергетиком. Полковник же, наблюдая за мной и улыбаясь, продолжал.
- К счастью, я могу и – главное – хочу вам помочь, в ответ на вашу нерассуждающую помощь нашему подразделению. Мои подчиненные помогут вам снять всё мало – мальски ценное с остатков самолета и похоронить, точнее, кремировать, ваших друзей. В трофеях у нас есть вполне исправный грузовик, который временно Упоступит в ваше распоряжение. Полдня вам хватит на сборы?
Я с оживлением прикинул фронт работ. Управиться вполне возможно! Сбить бы только вялость…
- А скажите, у вас взбадривающего какого – нибудь нет? А то я после укола какой – то…
Полковник посмотрел на солдата с медицинской сумкой, всё еще стоящего рядом. Тот, видимо получив разрешение на консультирование, отрицательно помотал головой.
- Категорически нет! Никаких стимуляторов! Возможны…
И он начал такие диагнозы предсказывать, что я поднял обе руки.
- Всё – всё – всё! Сдаюсь! Придется как обычно – натощак и с песней! Тогда – я пошел?
Управились мы гораздо быстрее – кроме одного бортового, двух «верхних» и моих хвостовых пулеметов, снимать особо было и нечего. Из переднего оружейного отсека остались только патронные короба с оборванными лентами – пулеметы были раскиданы по частям на всем пути нашего «приземления». Та же участь постигла нижнюю турель – её просто стесало. Но я эти довольно увесистые обрывки с какой – то заботливостью прибрал вместе с симпатичными кожаными сумками - упаковками – типа, каждое лыко в строку… Кроме этого, всего моего имущества – два НАЗа летчиков, снятые с Майка и Поля, мой, такой же, три сумки с НАЗом для жаркого климата, одна – с НАЗом для воды, мой баул и три сумки со спиртным и деликатесами – для банкета по поводу прибытия. Ещё пакет с содержимым карманов пилотов и личное оружие, которое нам навязал кто – то из консультантов. Как я его материл, умащиваясь на своей табуретке – и как я ему стал благодарен! У меня ведь, кроме табельного «кольта» и «браунингов» и нет ничего, а из «кольта» в случае повторения ситуации и не постреляешь! Кстати, о табуретке! Я полез обратно в обшаренный фюзеляж, вызвав недоуменные возгласы «прикомандированных». Один из них залез следом.
- Что-то забыли?
- Да. Табуретку. Она мне жизнь спасла!
Табуретка лежала такая грустная, всеми забытая – я чуть не прослезился, несмотря на всё ещё действующее успокоительное. Взял её в руку, подумал – и прихватил ещё и шлейку свою. Она в спасении тоже поучаствовала. И вылез наружу.
- Всё?
- Да, теперь всё. Ребят, дайте – ка гранаты сюда и подождите меня в сторонке!
Джейк со Стивом переглянулись и, кивнув, полезли в выделенный мне грузовик – двойник армейских грузовиков. На лицах их было написано одно и то же: «Хуй их знает, этих русских! Вот что у них на уме? А у этого, похоже, действие успокоительного заканчивается… Давай – ка отвалим от греха подальше!» Я с гранатами в руках полез внутрь опять. Положил гранаты на пол, достал приготовленный и отложенный пакет и пролез в штурманский отсек.
Воняло там – это не сказать ничего. Смердело! Но – я считал, что должен это сделать. Положил, достав из пакета, на грудь Майку и Полю по «кольту», я хрустнул пробкой бутылки вискаря.
- Ребята! Земля вам пухом! Прощайте!
Плеснув на стены, я положил бутылку между телами пилотов и полез к выходу. Там, поочередно дернув кольца, отправил термические гранаты в штурманский отсек и, покинув самолет, припустил к отъехавшему метров на двадцать грузовику. За спиной у меня разгорался погребальный костер. «Не перерос бы он в погребальный пожар!» О! Чувство юмора возвращается! Жить буду! «Куда ты, дурилка, без прививок – то!» Точно буду!

Глава.

Ребята довезли меня до лагеря, который успели разбить подчиненные полковника в полукилометре от догоревшей деревни, и оставили одного. Я посидел наедине со своими думками, потом залез в кузов и достал из «банкетного ящика» две бутылки виски. Подумал, достал ещё три, уместил их в первый попавшийся под руку пакет, вроде как мусорный, но неиспользованный, и пошел искать полковника. И нашел его почти сразу же – он не торопясь шел к «моему» грузовику.
- Господин полковник! Тут такое дело…
- Слушаю вас!
Я ни с того ни с сего засмущался.
- Я это… У меня друзья погибли. Помянуть надо бы!
Полковник как-то посуровел.
- У нас – тоже потери. И похороны! Помянем, когда вернемся!
Вот вроде как и зло берет, а с другой стороны – прав мужик! Но помянуть – то надо всё равно!
- Здесь немного, грамм по сто. В войну – ежедневная доза. Я не предлагаю нажираться до танцев с феями, если они здесь есть. Пожалуйста!
Полковник устало потер ладонями лицо.
- В пакете?
- Да. Пять бутылок. Литровых.
Полковник считал недолго.
- Чуть больше… Хорошо, пойдемте, Деннис.
- Можно Дэн.
В этот день я освоил, помимо пулеметчика, ещё и специальность виночерпия. Хотя чего там осваивать – то? Разлить по сгрудившимся на оружейном ящике кружкам четыре с половиной литра вискаря – непростая задача, но я справился и получил в награду здоровенный кусок жареного мяса. Помянули, выпили – и все разошлись, у ящика остались только мы с полковником и давешний, первый со мной заговоривший, лейтенант. Полковник кивнул в сторону штабного вида палатки.
- Пойдемте, Дэн, присядем, выпьем еще и побеседуем.
Хорошая мысль! Сидя – то лучше жрать, чем стоя. Я дошел до палатки, присел, куда предложили и понял, что устал я за сегодня дико просто. Полковник тем временем озаботился кружками – закуска на столе уже присутствовала. Я посмотрел на бутылку в руке – чуть больше половины… Триста грамм в итоге – нормальная доза, практически ни о чем. Утром даже запаха не будет. Я разлил грамм по пятьдесят, мы, не чокаясь, выпили и я вгрызся в «наградной» кусок мяса. Восхитительно! Я слушал заговорившего полковника, стараясь не чавкать и вообще вести себя прилично.
- Пока вы занимались сборами, я обследовал место вашего появления и маршрут приземления. Вы «выскочили» посреди подтопленного солончака, влетели в берег и очень удачно для нас подпрыгнули, окатив остатками бензина часть местной банды. Потом вас протащило до джунглей, где вы в итоге и остановились, врезавшись в местный баобаб. На какой высоте вы летели?
Я постарался прожевать и проглотить откушенное, и мне это удалось.
- Я не летчик, я вообще к авиации не имею никакого отношения.
- А как же вы оказались в самолете?
Честно ответить, что по пьяной дури, своей и Майка? Не, так не надо, это лишнее.
- Видите ли, мой друг – один из вдохновителей этого проекта. Он меня и пристроил.
- А с пулеметом где так обращаться научились? В армии?
- Хотите верьте, хотите – нет, но с «крупняками» я дело имел второй раз в жизни.
- А первый когда?
- Недели три назад, на стрельбище. Нас туда в ознакомительных целях возили.
- В ознакомительных?
- Ну да. Для…
Я замялся, пытаясь перевести словосочетание «для общего развития». Перевел, произнес, но не впечатлил. Или они просто не поняли?
Такая вот игра в вопросы и ответы продолжалась минут сорок. Я доел мясо. Поклевал закуски со стола, отметив походя изумительный, хотя и не всегда знакомый вкус. Потом появились кофе и какой – то лимонад – но я уже напрягался изо всех сил, стараясь не провалиться в дрему.
- Дэн, я смотрю, вы носом клюете. Может, отдохнете?
- Извините, но – с удовольствием. День был тяжелый и длинный какой – то…
- Это да, сутки здесь в полтора раза длиннее, чем на старой Земле… Лейтенант, сопроводите, пожалуйста Дэна до машины и возвращайтесь.
Лейтенант Фелпс, вежливо придерживая меня за локоток, проводил до «моего» грузовика и оставил одного. Я залез в кабину, задумался об обустройстве спального места и не заметил, как уснул сидя.

Глава 5.
Рассвет был потрясающе красив. Настолько красив, что дух захватывало! Прозрачно – голубое небо, слегка грязноватые стекла, пыльная приборная панель… Я как-то сразу и вспомнил много чего, и понял.
Поза, в которой я проснулся, полусидя – полулежа, вообще – то мало совместима с понятием «прекрасно выспаться», однако я чувствовал себя превосходно – ровно до того момента, когда я решил пошевелиться. Тут же припомнились все насильственные действия, которым был подвергнут мой уже не молодой организм – и чудеса на виражах, и битва с неграми, и технические и такелажные работы… Вдобавок, хоть я и помнил вчерашние уверения полковника о моем вполне законопослушном поведении, я всё-таки опасался за своё будущее – с точки зрения правосудия Земли, что отечественного, что американского, я накуролесил минимум на пожизненное с конфискацией – это если дело не дойдет до Гаагского трибунала. Тут я рывком сел и, насилуя себя, вылез из машины. Тело требовало хоть какого – нибудь подобия гимнастических упражнений.
Страсти к ежедневным гимнастическим упражнениям я не испытывал никогда, поэтому ограничился потягиваниями разного рода и потрясанием конечностями. Вроде полегчало! Я, обрадованный взбодрением организма, подошел к заднему колесу грузовика и принялся его орошать, оглядывая окрестности.
Все еще спали, кроме часовых, один из которых махнул мне рукой. Я приветственно махнул в ответ и полез в кабину знакомиться с содержимым двух пакетов – один с содержимым карманов негритосов – бандитосов, второй – с наследством Майка и Поля.
В первом пакете, который поменьше, оказались четыре почти одинаковых сумочки – набрюшницы. «Забавно!» - подумал я и открыл первую попавшуюся. Три початых и одна целая пачки сигарет неизвестной марки, несколько часов, пяток одноразовых зажигалок и три перочинных ножа – два китайских «ублюдка» и один – толстенький ухватистый «викторинокс». Я недоуменно поиграл бровями и полез в три оставшиеся – там «результат» был получше. Ну, здравствуйте, новомодные деньги! Ух ты, а это – мелочь местная? А это? Это не мелочь уже… Я некоторое время потратил на местную нумизматику, выбирая наименее запачканные в крови и еще, не знаю в чём, купюры и монеты. Банкноты прямоугольные, «мелочь» - круглая, всё – пластиковое, с обязательной пирамидой с глазом и обозначением номинала. Отдельной строкой проходили тяжеленькие монетки чуть меньше советских пятаков с цифрами «50» и опять – таки пирамидой с другой стороны. Золото в свободном хождении? Кучеряво ребята живут!
Тут я, не считая, запихал репарации и контрибуции в пакет и озаботился поисками чего – нибудь сьедобного. Жор неожиданно напал! Я полез в кузов – там и в жилетках еда должна быть, и в сумках, и в коробках – на любой вкус!
В кузове был закономерный бардак. Всё навалом, всё, мягко говоря, не очень чистое и пахнет далеко не фиалками. Добравшись до одной из сумок с НАЗом, я назвал себя идиотом и полез в одну из «банкетных» коробок, которая «деликатесная». Достал оттуда короткую и толстую итальянскую колбасу, я обратил свой взор на мою сумку – «бревно». Моя прелес-с-с-ть!
Я – человек хлебный, в том смысле, что без хлеба не могу. Без водки могу, без сахара, а вот без хлеба мне становится очень некомфортно. И когда я на «Рузвельте» обнаружил вполне российскую черняшку в меню, то радости моей предела не было. И за день до отлета две буханки черняхи и три упитанных пшеничных батончика, тщательно упакованные, дополнили ассортимент моей сумки, куда я и полез.
Пока я, довольный и благодушный, хомячил толстенный бутер, запивая его порошковым соком быстрого приготовления, наступило время побудки. Подошедшего Фелпса я встретил довольной улыбкой удава Каа, всласть пообщавшегося с бандерлогами.
- Доброе утро, сэр!
- Дэн, господин лейтенант, вроде договорились же вчера! Доброе утро!
- Тогда – Сэм. Как ты?
- Тело – на четверку, душа – на троечку. Сэм, не в курсе, какие планы у полковника?
- Я думаю, его планы лучше узнавать у него.
- Сэм, ну ты же понимаешь! Занятой человек – и я, поминутно подбегающий для выяснения какой – нибудь, с его точки зрения, фигни…
- Наверное, да. Вроде в планах было сворачиваться и выдвигаться к нашему опорному пункту, он – в трехстах километрах. Должны по идее сегодня прибыть!
- А потом?
Сэм почесал затылок.
- У нас как бы неудачный выезд. Нас вызывали для выполнения одного весьма специфического задания, но первоначальную цель мы не достигли. Вчерашняя банда вообще в задачах не значилась! И что решит полковник – я не знаю, потому что потеряно два хаммера и грузовик плюс семеро насмерть и пять раненых, хорошо, тяжелых нет… Ты кофе будешь?
- С радостью. Колбаски?
- Ух ты! Оттуда? Впрочем, чего я спрашиваю!
- С хлебом, правда, беда.
- Найдем! Пошли!
И чего жалеть пол – батончика, если у меня в коробке ещё пять?
Пока пили кофе, я прояснил для себя некоторые вопросы, по сути, прослушал лекцию на тему «выживание в джунглях Новой Земли». И, пока военные сворачивали лагерь и готовились к выдвижению, я успел затащить в кабину всё, что посчитал иметь там необходимым во время дневного марша: оба НАЗа для жаркого климата, заряженный «Томпсон» (один из двух бортовых), панаму, очки и свой плеер. После этого я, предпринимая все рекомендованные меры предосторожности, по крупному облегчился возле уже высохшего заднего колеса. Скорости облегчения очень способствовали сведения о богатом мире ползучих, прыгучих и летающих насекомых, так и норовящих вцепиться в расслабленную булку или что - нибудь ещё более ценное. Про более крупных обитателей этого мира животных сказано было дословно следующее: «Вообще жопа! Сам увидишь!».
Вечером этого дня я вывалился из-за руля в полной прострации. Устало вообще всё, и физически, и морально. Причем уставать я начал буквально сразу – первые представители животного мира попались в стороне от дороги минут через десять. Ни в одну, даже самую крупную кунсткамеру эти создания, неспешно рысящие параллельно нашему маршруту, не влезли бы. И сравнить – то не с чем – они были просто другие, и всё. Носороги – они же вроде травоядные, ну, пока их не рассердить… Зти же явно не на веганскую вечеринку торопились! Полковник, руководствуясь какими – то соображениями, придал мне бойца, вполне компанейского парня лет тридцать, который, хоть и посматривал на меня снисходительно поначалу, однако на град вопросов охотно отвечал. Прикольный такой вояка по имени Кеннет, с картинкой ребенка в красной куртке и вышивкой внизу «выживший Кенни» на нагрудном шевроне или как там эта нашивка называется.
- Это – местные гиены. Как на Земле, только ещё более опасные. И злобные.
- А чем питаются?
- Ну, чем найдут…
- А людьми?
- Найдут людей – могут и ими, если справятся, хе – хе!
Вот все эти вило- и кусторогие антилопы, рогачи размером с бегемота (я может быть, преувеличиваю, но ненамного), вполне земного вида грифы, очень похожие – и всё это на фоне джунглей. Перелесков и пятен саванного ландшафта грузили мозг, грузили и утомили в итоге до последней степени. Вдобавок грузовик, вполне вроде бы свежий с виду, оказался довольно сильно побитым прежними хозяевами – я так до конца и не понял алгоритма работы его автоматической коробки. А если учесть, что наработанных навыков вождения крупнотоннажного транспорта у меня не было, то можете представить, с каким энтузиазмом я встретил окончание сегодняшнего заезда!

Ложкой дегтя меня обрадовали практически сразу, до мёда – здесь мне ни прививок, ни документов никто не сделает. Просто потому, что нету и нечем. Этот лагерь, уже начинающий обрастать «городами – спутниками» бомжатникового типа был именно тем, чем был – помесью блок – поста и опорного пункта, неплохо укрепленный, но не рассчитанный на длительную осаду. Колючка, вышки и ДОТы по периметру, внутри – стоянка, быстровозводимые домики, радиовышка – и, пожалуй, всё. Вру – ещё пяток ангаров и площадка с вертолетом. Я вместе со всеми проехал на стоянку, где попутный Кеннет, пожав руку, куда – то смылся, а ему на смену появился некий Анри Гортэн. Чистенький, свеженький – аж зло берет!
- Ямогю говуорьить пё рюсски!
Изумительно! «Такой хоккей нам не нужен!»
- Спасибо, давайте лучше на английском!
- Отлично! Я, так сказать, ваш квартирьер. Размещу, покажу, что где и отвечу на вопросы!
- Премного благодарен буду!
- Тогда – берите вещи и пройдемте за мной. Душ, ужин, спальное место – всем обеспечу!
- А обувью – сможете?
Всем хороши армейские ботинки, кроме одного – теплолюбия. Я не знаю, может, это мне такие мутанты обувные попались, но создавалось ощущение, что они притягивают и конденсируют солнечное тепло и свет. Даже в тени и ночью! Ступни у меня, похоже, не сварились за день, а капитально так пропеклись, до нежной хрусткой корочки снаружи и отваливающегося от костей мяса внутри. Запах от них я даже представить боялся. Или всё это – с непривычки?
Анри понимающе кивнул и, подождав, пока я собрался, повел меня вглубь этого «оплота цивилизации». Сперва он отвел меня к местному старшине, который, понимающе кивая, за тридцать пять экю снабдил меня и обувью, и пятью парами носок «специально для этой местности» - дышащими, с противогрибковым эффектом, стойкими к износу и «антиамериканским настроениям». Ботинки же – не чета моим – просто вопили о комфорте и прохладе! Песочно – желтые, с тканевыми вставками и малипусенькими дырочками, еле видимыми, рассыпанными по всем поверхностям, включая подошву. Аллилуйя, в общем. Я в первый раз за два дня был счастлив.
Дальше счастье повалило по нарастающей. Анри провел экспресс – экскурсию по дороге к моему месту ночлега, указывая, где мыться и где ужинать, довел меня до одного из жилых построек, указал на одну из застеленных кроватей и попрощался. Я, сбросив поклажу, в состоянии, близком к оргазму, отправился мыться. Тёплая водичка!! Умыла моё личико!!! И всё остальное!!! В одних труселях я вернулся к кроватке, сжимая в руках ком сохнущего на глазах тряпья – один из бойцов, одновременно со мной мывшийся, рассказал про особенности здешних прачечных процедур – всего и делов что сложить грязное в тазик, плеснуть какого-то снадобья полстаканчика, залить водой, чуть пожмакать или просто подождать минуты три, и прополоскать. И всё, можно сушить – возле жилья специальные сушилки установлены.
Мытый, в чистых футболке, шортах и новых ботинках я вошел в местную пищеточку… Счастье продолжало расти – народу мало, еды – много и разнообразно! Я набрал себе всего понемногу – попробовать – и приступил к приему пищи в прекрасном расположении духа. Чистая одежда вкупе с гигиеной творят чудеса! Я не торопясь уничтожил содержимое тарелки, определился и набрал вторую и принялся уже капитально заправляться, когда напротив меня, поздоровавшись, присел незнакомый офицер, которого сопровождал Фелпс.
- Приятного аппетита, Дэн!
Я невнятно из-за набитого рта поблагодарил.
- Разреши представить – капитан Хименес, командир этой крепости. У него к тебе дело.
Я, как культурный человек, встал, представился - уже внятно – и пожал протянутую руку.
- Очень приятно. Хорошо у вас тут, и готовят вкусно! Ничего, если я потихоньку продолжу есть?
Капитан кивнул и сразу перешел к делу.
- Меня интересуют ваши пулеметы! Я имел беседу с полковником, он поставил меня в известность и не возражает против нашей беседы. А пулеметы мне очень нужны, и именно крупнокалиберные – с двух направлений приходится держать по три лишних единых и двух снайперов… Я готов их у вас выкупить по ценам Баз Ордена – они всё никак не раскачаются на поставку!
Я замедлил темп заброса пищи в рот, выкраивая лишнее время на обдумывание… С одной стороны – спихиваю с условных плеч с центнер груза, с другой – лишаюсь, а вероятность этого очень велика, очень дефицитных и пользующихся спросом железяк. Думай, Диня, думай! Оттягивай решение!
- А патроны?
- С радостью заберу!
Я, весь такой из себя Сократ, сходил за соком, вернулся и продолжил мыслительный процесс.
- Я не хотел бы лишаться возможности оперирования «большими пушками»…
Тут уже задумался капитан. Правда, ненадолго.
- Я выпишу вам требование, по которому вы в любом арсенале и на любой Базе Ордена получите крупнокалиберные пулеметы и соответствующее количество боеприпасов в снаряженных лентах или как вам будет удобно!
- Пулеметов у меня пять, так что лучше пять требований по одному пулемету в полной комплектации…
- Без проблем!
- Целые ленты только у трех – я из своих пострелял, а передние и нижние – пулеметы утеряны, ленты оборваны…
Капитана явно по – хорошему возбудила возможность вот так, легко и непринужденно, закрыть все дыры в оборонительном периметре.
- Сколько у вас там ленточных кофров? С десяток? Больше четырехсот выстрелов в них вряд ли…
По тысяче патронов на ствол – вас устроит такая арифметика?
Мне даже неловко слегка стало от этого аттракциона неслыханной щедрости .
- Если вас устраивает, то меня – вполне! Вам когда – прямо сейчас?
- Доедайте спокойно, кофе выпейте, у нас повар по плюшкам – чемпион, попробуйте обязательно! Поедите – тогда и займемся. О! Я, пожалуй, тоже перекушу.
Капитан пошел за едой. Его явно попустило, похоже, он побаивался, что «этот русский» ему откажет из врожденной русской вредности и нелюбви к западному миру.
Чуть позже, когда капитан получил свои стволы и отправил нагруженных «обновками» подчиненных их обслуживать, я, слазив опять в кузов, вылез с бутылкой виски.
- Обмоем сделку?
Капитан попытался сделать лицо полисмена, которому сын полковника Френсиса Чесснея предложил выпить. И сказал он, кстати, то же самое!
- Я – на службе!
- Да бросьте вы! Чтобы пулеметы стреляли безотказно и метко, надо покупку обмыть! Это обычай! Освященный веками!
Он оглянулся по сторонам.
- Чёрт! Эти ваши русские обычаи – они… они… Деструктирующие! Пройдемте ко мне в палатку!
Бутылку мы с кэпом уговорили за полчаса, без долгих рассиживаний, «тройными дринками» под пайковый «эм – энд – эмс» с орехами. После чего я, немного поплутав, нашел «своё» жилище и рухнул в крепкий сон, не раздеваясь и кровати не разобрав, только сняв ботинки. Последнее, что помню – завистливые голоса.
- Свезло этому русскому! Хорошее пойло!
- А чего удивляться? Это же русские! Они где хочешь выпивку найдут!
И – финальное, до изумления удивившее.
- Хорошо – песен не пел. Им после песен драку подавай, а они всегда дерутся, как звери!

Глава.

Второе утро на Новой Земле было обычным таким утром. Летним июньским утром, даже, наверное, июльским. Загородно – дачным, я бы сказал, в лучших традициях советских садоводческих товариществ. Меня окружала свежая утренняя прохлада, в которой уже проскальзывали намеки на скорый зной – а «другой» погоды в местный летний сезон тут и не бывало. Вчерашний марш по джунглям мне многое дал в плане информации по новому миру – разрозненной, не всегда подробной и иногда не заслуживающей доверия, но вполне достаточной для составления «общей картины мира». Картина пока складывалась вполне логичная и даже где – то гармоничная – уж с точки зрения Орденских шишек – то точно. Правда, полной гармонии мешали, как обычно, русские – но это вообще бич «цивилизованного мира». Который пострашнее и мирового терроризма, и финансовых кризисов. Всем всегда кто – то или что – то мешает. Евреям – арабы, неграм – белые, гомосекам – натуралы… Россия, по обыкновению, мешала всем – и Ордену, и гомосекам, и евреям с арабами. И это далеко не полный список тех, кому «без России» было бы вообще зашибись! Однако без русских заселение Новой Земли не получалось, поэтому русских сперва переводили сюда, терпя, как неизбежное и крайне необходимое зло, а потом с их существованием здесь почти смирились. Ну, если не смирились, то относились как к неизбежному злу.
Земля была плодородной, недра – богатыми, климат вполне подходил – живи и радуйся, в смысле, колонизируй и не выступай! Трудись, и воздастся тебе, типа. Однако где – то с половину контингента, вербуемого и пересылаемого Орденом сюда, составляли отдельные личности и целые семьи и даже племена, которые за честный труд считали «отнять и поделить, причем отнять у других и поделить в пользу себя. Это одновременно и стимулировало, и мешало планам Ордена – с одной стороны, горячо нелюбимому Протекторату Российской Армии под боком была создана проблема в виде Ичкерийского Имамата, куда активно присылались всякие «непримиримые», создающие хронические геморрои руководству ПРА и вынуждающие массу сил и ресурсов тратить на содержание и оснащение регулярной армии, практически единственной такой численности и оснащенности на Новой Земле. Правда, криминально – террористический контингент создавал проблемы и для самого Ордена – его военизированные структуры отвлекались на защиту более – менее мирных жителей, патрулируя дороги в зонах ответственности Ордена и вступая с бандитами в стычки, которые подчас перерастали в недетские бои. Ну, и потери орденцы несли, естественно.
Новоземельная политическая география от староземельной отличалась практически всем, кроме названий. «Россий», по сути дела, было аж две, и, похоже, создавались они в свое время как «красная» и «черная» зоны, ну, или на базе их или как подобие. Сейчас же Московский протекторат был эдаким раем для ворюг всех мастей, а ПРА отдавал помесью Израиля с Швецией – военизированное население и экономика, развитая промышленность соседствовали с хорошей и грамотно построенной социальной защищенностью населения. «Монолитных» Соединенных Штатов не существовало – автономные Техас и Невада, отдельная Американская Конфедерация, какой-то федеральный Зион и собственно США размером с Московскую область Старой Земли – прям мечта Зюганова с Жириновским! ПРА граничил с Москвой, Чечней и неожиданно Бразилией! Германия – с Китаем!!! Гитлер бы рыдал слезьми от такой сбычи мечт – Великая Германия простирается до Китая! Ну, правда, в подробности лучше не вдаваться – но идея какова!!!
Зоология была ещё увлекательнее. Господь, похоже, скидывал сюда плоды своих больных фантазий в надежде оградить детей своих от ужасов – а те и сюда добрались. Деление на «съедобное – несъедобное» так и осталось, однако всё было очень агрессивным и негативно настроенным по отношению к человеку. Это я «крупные и средние формы» имею в виду, наземные. В море было гораздо хуже – даже мелкие обитатели стремились откусить, отгрызть или отщипнуть хоть малость от любителей не то что искупаться – лицо умыть! Пить из рек, кстати, категорически не рекомендовалось – биология от зоологии недалеко ушла, скорее, даже опережала, а паразиты и бактерии заражали таким букетом, что и в кожвендиспансере ужаснулись бы и пристрелили из жалости… На этом я решил прекратить ознакомление с помятой «Памяткой Переселенца», страстно возжелав поскорее привиться от всего, что только можно. Я сел на кровати и, сунув ноги в ботинки и найдя мыльно – рыльное, встал и направился в душевой рай, пока ажиотаж не поднялся.
Поплескиваясь под несильным напором воды, я продолжал переваривать новости. Скорее всего, все мои выводы не отличаются истинностью, однако мне и таких пока хватит, с конкретикой меня ещё ознакомят «в части касающейся». Гораздо веселее то, что пиздил мне Полковник, как Троцкий с Геббельсом, в смысле, изобретательно и логично. Если связь с о Старой Землей практически односторонняя, то какая выгода Ордену от скупки староземельной наличности? Утилизация? Переработка? Коллекционирование, наконец? А выкуп золота и драгоценных камней у населения и фирм? «Что – то в этой сказочке не так! – бормотал Колобок, дожевывая лису». Ладно, отложим в памяти и пока забудем – завтра новый день, новый маршрут, а дел ещё – вагон и маленькая тележка. Я заставил себя закончить водные процедуры, привел постель в состояние «условно – заправлена» и выдвинулся к «своему» грузовику. Предстоял парко – хозяйственный день – стирка, уборка и прочие радости…
К завтраку я мог собой гордиться – жужжал, как пчелка Майя, зато плоды моего трудолюбия частично висели и сохли, а частью оттягивали карман и запястье. И это только начало дня! Правда, перспективы дальнейшего развития событий были не слишком радостными – пахать мне сегодня, как медному котелку. Хорошее освещение и уменьшение содержимого кузова открыли мне пугающую размахом картину залежей грязного оружия в кузове. А я вовсе не относился к рекламным персонажам, с восторгом принимающим необходимость уборки! Даже с Крошками Сорти и Мистером Проппером этот процесс энтузиазма не вызывает! Так что, постирав вещи и отмыв трофеи, я посмотрел на экран «обновки» и отправился завтракать, размышляя о дальнейших планах.
В местный «полдень», то есть в пятнадцать часов по местному времени, я сам у себя ассоциировался с домовенком Кузей, малограмотным, но черезвычайно домовитым, оборотистым и ухватистым. Ну, и усталым от хозяйственной деятельности, куда без этого. Пойманный за завтраком давешний Анри вник в мою очередную проблему и свел меня сразу после завтрака с местным оружейником, каким – то самым главным сержантом, черт этих полоумных америкосов разберет с их званиями. Сержант оказался весьма сговорчив и за пятьдесят экю ввел меня в основы оружейного дела, дав квконсультацию по трофейным стволам на предмет чистки и смазки и рассортировав – после надлежащего ЕУ и ТО (ЕЖЕДНЕВНЫЙ УХОД И ТЕХНИЧЕСКОЕ ОБСЛУЖИВАНИЕ – именно так это в его устах и звучало) – трофеи по степени износа и, соответственно, стоимости. Банда, которую я помог уничтожить, была реально бандой – никакого единообразия в вооружении. Мне в трофеях достались девять винтовок и автоматов и четырнадцать пистолетов и револьверов. И если «длинноствол» был представлен Европой 40х – 80х годов, то личное оружие удивило и географией, и временными рамками. Или негры с фамильным оружием таскались? В общем, самый старый револьвер, кольт «Миротворец», я подарил этому оружейнику, не дожидаясь, пока он его слюнями не закапает. Мастер так проникся, что и почистить помог, и привел один из трех АКМов в практически новое состояние, и выделил тару под трофеи, и патронами для этого калаша поделился. Ну, и понарассказывал он всякого и про обычаи местные, и про народ, здесь обитающий. Меня, оказывается, занесло во владения местной Великобритании, точнее, в Дагомею, которая, в отличие от Британской Индии, собственно колонией не являлась… Черт, запутался! Короче, англичане чувствовали себя на этой территории господами и вовсю несли пресловутое «бремя белых». А по поводу завтрешнего кросса выяснилось следующее: нам завтра предстояло из окрестностей местного озера Замбези пронестись по джунгле – саванновому ландшафту до Нью – Дели с двумя или тремя остановками на редких заправках. И вот там уже и цивилизация, и представительство Ордена, и всевозможные блага типа оформления документов и ложка дегтя в виде неизбежных тщательных расспросов по – новой.
Кузов «прокатного» грузовика являл собой образец военного порядка – ничего не валялось как попало, а было уложено в три ящика из армированного пластика, которые были привязаны к переднему борту кузова широкими нейлоновыми полосами. Сверху на ящиках возлежал, другим словом не назвать, баул с запасами одежды, и новой, и свежепостиранной. Сам грузовик был заправлен и починен – у него, оказывается, просто масла в коробке не хватало… Так что я «в завтра» смотрел с изрядной долей оптимизма. Вообще я на всё в жизни смотрел если не с оптимизмом, то уж с верой, что всё или обойдется, или переживется. Но вот насчет бочки топлива в запас надо озаботиться.
Озаботиться я толком и не успел – «всё уже продумано до нас!» В обед меня у тарелки с выпечкой поймал Фоулз и предложил прокатиться на склад ГСМ за именно бочкой горючки, чем мы после обеда и озаботились. Вместе с бочкой мне выдали набор небольших колышков, как оказалось, для затыкания бочки при необходимости. Я им не обрадовался, но послушно пристроил их в кузове. После этого меня обрадовали заявлением, что выезд завтра в семь утра, и до этого времени я свободен, как Пятачок до пятницы. Я принял это к сведению, сходил в душ и навестил грузовик, где приложился к вискарю и взял две пластиковые НЗшные канистры под воду или, если повезет, какой – нибудь морс или лимонад специальный. После этого выпил кофе и ушел в «казарму», где и улегся плющить харю – спать я любил всегда!
«В то время как российская политика заточена на выработку решений, которые устроили бы всех и при этом не ущемляли ничьих прав, западные деятели пытаются воспользоваться любыми предлогами, чтобы затруднить этот процесс. Теперь они обвиняют нас в том, что трагедия в городе Хуньчунь (Китайская Народная Республика) является следствием взрыва во Владивостоке. И это при том, что саму возможность этого отрицают даже китайские представители МИД».
Александр Лукашевич, директор Департамента информации и печати МИД РФ.

Глава.
Запланированные или оговоренные накануне действия меня не напрягают. Вот всяческие тревоги и внеплановые проверки – да, мне в таких случаях нужно некоторое время на раскачку. А так – встал спокойно, умылся, позавтракал, наполнил канистры и за минут пятнадцать до срока уже сидел в машине, слушая музыку в наушниках. За себя я был спокоен, за машину – почти спокоен, за возможные военные действия – вот это напрягало, но не слишком. Самое главное -предупредили! Автомат есть, боезапас – тоже, значит, постреляем в случае необходимости. В напарники – попутчики мне опять определили Кеннета, который, как уже знакомого, позволил называть себя Кенни. Тут я очень огорчился отсутствию компьютера – один из прикольных роликов времен «разгула демократии» я заботливо для себя сохранил для поржать. Там в хвосте демонстрации, идущей по улице Горького к Кремлю с плакатами, шла группа стебущихся фанатов «Южного Парка» с транспарантом «ОНИ УБИЛИ КЕННИ!». Монтаж или нет, но смотрелось очень прикольно. Через какое – то время Кенни по рации высказался о нашей готовности, и вскоре караван тронулся.
Почти сразу же пришлось отстать от впередиидущей машины – пыльный хвост за ней стоял метров на двадцать… И понеслась! Дорога, видимо, была местным воякам хорошо знакома, потому что скорость они держали очень приличную, километров сорок – сорок пять в час. Я слегка напрягся – опыта мало, боязнь догнать кого – нибудь… Но вроде привык потихоньку, и через час смог даже попить, правда, канистрочку Кенни подал. После этого я себя почувствовал опытным дальнобойщиком и начал отвлекаться на детали пейзажа. Читать про рогачей и видеть их две большие разницы! Если, читая, можно присвистнуть от удивления, то увидев в первый раз вживую, свистом не обойтись. Я лично матерился минуты две, потом Кенни указал на гиену – и я уже орал в голос, и было от чего! Тварь была с виду выдержана в духе старых гравюр, изображавших войско Сатаны! Поневоле задумаешься, а не возили сюда авторов для вдохновения!
До первой заправки мы добрались в 20 – 38 по моему трофейному новоземельному «хронографу» - наименее богато выглядевшему, но очень приятному в ношении и использовании пластиковому изделию, черезвычайно стойкому к житейским неприятностям, судя по надписям. Я был довольно сильно вымотан и работой, и впечатлениями – с подобной ездой меня судьба не сводила раньше. Но сил облазить моторный отсек и заправить машину я наскреб, после чего, не дожидаясь ужина, помылся у скважины – ветряка и «отбился» на ящиках в кузове, приспособив сумку вместо подушки и закутавшись в НЗшный – вот кладезь полезностей – полог от насекомых. И прекрасно отдохнул, между прочим! Утро встретил первым из «экспедиции», всласть намылся, одел чистую футболку и пошел в уже работающую харчевню при заправке. Заправка, кстати, была организована в виде мини – форта эдакого, с оградой, одинокой вышкой, кафе и двумя домиками для желающих переночевать, это помимо жилья для постоянных сотрудников и их семей. В кафе меня встретила толстая улыбчивая негритянка, тут же спроворившая салат, яишню с мясом и луком, лепешки и кофе. Пока попутчики встали, я всё успел сметать и теперь наслаждался покоем и кофе. Вот, кстати, ещё новости дня. Я прожил всю жизнь будучи чаехлёбом, и к кофе относился, как к неизбежному злу в отсутствие заварки. Здесь же пью, наслаждаясь вкусом, без молока, сладостей и лимона! И давление не подскакивает, хотя. По идее, должно – возраст, не мальчик уже. Неожиданно в душе запел Юзов про времена, «когда я был как мальчик юн, и жизнь была, как мармелад», и взрыднула скрипка. Странно кофе действует! Я улыбнулся словам о заплыве из Барселоны в Сингапур баттерфляем, а на словах «входил в публичные дома» всерьез задумался о возможности посещения этих полезных для тела и души заведений. Интересно, в Нью – Дели подобные есть? Надо у Кенни проконсультироваться!

Старая Земля. Москва.
- Новости по Владивостоку есть?
- Обнадеживающих нет. Лаборатория, аппаратура, док – всё в кашу. Но есть новости от наших соседей.
- Слушаю!
- Одновременно с трагедией во Владике у них произошло нечто схожее. Не столь масштабное, но жертв больше.
- Насколько?
- У нас – сравнительно малая «населенность» той части базы, да и склад рванул далеко не весь. У них – торговый приграничный город, там, считай, только окраины и остались. Плюс паника, пожары… Ну, где – то на пятьдесят тысяч человек. И картина события схожа с нашей, судя по информации. Пока принято как гипотеза, что они у себя занимались схожими исследованиями, и…
- Что «И»?
- Дальше, простите, у меня образования не хватает. Наложение полей, взаимопроникновения… Авианосец этот ещё…
- А авианосец – то тут при чём?
- А вот как раз в то время, когда рвануло у нас и наших узкоглазых партнеров, взорвался один из самолетов, запущенный с этого авианосца. На лету, на глазах у сопровождающего однотипного самолета. На съемке – огненный шар и обломки падают…
- Странно!
- Очень! Вдобавок второй самолет вернулся и при посадке на авианосец сел неудачно, возник пожар, но там без жертв, только второй самолет потеряли – спихнули с палубы…
- Всё – аналитикам, пусть думают. Прежний начальник где?
- Пропал. Уехал в отпуск и не вернулся.
- Плохо. Идите.
Оставшись в одиночестве, хозяин кабинета повел себя, как культурный начальник среднего звена. Для начала кабинет огласило «Заебись, бля!», сказанное вполголоса. Потом на пальцы левой руки лег подбородок, и начались раздумья.

Глава.
Запланированные или оговоренные накануне действия меня не напрягают. Вот всяческие тревоги и внеплановые проверки – да, мне в таких случаях нужно некоторое время на раскачку. А так – встал спокойно, умылся, позавтракал, наполнил канистры и за минут пятнадцать до срока уже сидел в машине, слушая музыку в наушниках. За себя я был спокоен, за машину – почти спокоен, за возможные военные действия – вот это напрягало, но не слишком. Самое главное -предупредили! Автомат есть, боезапас – тоже, значит, постреляем в случае необходимости. В напарники – попутчики мне опять определили Кеннета, который, как уже знакомого, позволил называть себя Кенни. Тут я очень огорчился отсутствию компьютера – один из прикольных роликов времен «разгула демократии» я заботливо для себя сохранил для поржать. Там в хвосте демонстрации, идущей по улице Горького к Кремлю с плакатами, шла группа стебущихся фанатов «Южного Парка» с транспарантом «ОНИ УБИЛИ КЕННИ!». Монтаж или нет, но смотрелось очень прикольно. Через какое – то время Кенни по рации высказался о нашей готовности, и вскоре караван тронулся.
Почти сразу же пришлось отстать от впередиидущей машины – пыльный хвост за ней стоял метров на двадцать… И понеслась! Дорога, видимо, была местным воякам хорошо знакома, потому что скорость они держали очень приличную, километров сорок – сорок пять в час. Я слегка напрягся – опыта мало, боязнь догнать кого – нибудь… Но вроде привык потихоньку, и через час смог даже попить, правда, канистрочку Кенни подал. После этого я себя почувствовал опытным дальнобойщиком и начал отвлекаться на детали пейзажа. Читать про рогачей и видеть их две большие разницы! Если, читая, можно присвистнуть от удивления, то увидев в первый раз вживую, свистом не обойтись. Я лично матерился минуты две, потом Кенни указал на гиену – и я уже орал в голос, и было от чего! Тварь была с виду выдержана в духе старых гравюр, изображавших войско Сатаны! Поневоле задумаешься, а не возили сюда авторов для вдохновения!
До первой заправки мы добрались в 20 – 38 по моему трофейному новоземельному «хронографу» - наименее богато выглядевшему, но очень приятному в ношении и использовании пластиковому изделию, черезвычайно стойкому к житейским неприятностям, судя по надписям. Я был довольно сильно вымотан и работой, и впечатлениями – с подобной ездой меня судьба не сводила раньше. Но сил облазить моторный отсек и заправить машину я наскреб, после чего, не дожидаясь ужина, помылся у скважины – ветряка и «отбился» на ящиках в кузове, приспособив сумку вместо подушки и закутавшись в НЗшный – вот кладезь полезностей – полог от насекомых. И прекрасно отдохнул, между прочим! Утро встретил первым из «экспедиции», всласть намылся, одел чистую футболку и пошел в уже работающую харчевню при заправке. Заправка, кстати, была организована в виде мини – форта эдакого, с оградой, одинокой вышкой, кафе и двумя домиками для желающих переночевать, это помимо жилья для постоянных сотрудников и их семей. В кафе меня встретила толстая улыбчивая негритянка, тут же спроворившая салат, яишню с мясом и луком, лепешки и кофе. Пока попутчики встали, я всё успел сметать и теперь наслаждался покоем и кофе. Вот, кстати, ещё новости дня. Я прожил всю жизнь будучи чаехлёбом, и к кофе относился, как к неизбежному злу в отсутствие заварки. Здесь же пью, наслаждаясь вкусом, без молока, сладостей и лимона! И давление не подскакивает, хотя. По идее, должно – возраст, не мальчик уже. Неожиданно в душе запел Юзов про времена, «когда я был как мальчик юн, и жизнь была, как мармелад», и взрыднула скрипка. Странно кофе действует! Я улыбнулся словам о заплыве из Барселоны в Сингапур баттерфляем, а на словах «входил в публичные дома» всерьез задумался о возможности посещения этих полезных для тела и души заведений. Интересно, в Нью – Дели подобные есть? Надо у Кенни проконсультироваться!

Старая Земля. Москва.
- Новости по Владивостоку есть?
- Обнадеживающих нет. Лаборатория, аппаратура, док – всё в кашу. Но есть новости от наших соседей.
- Слушаю!
- Одновременно с трагедией во Владике у них произошло нечто схожее. Не столь масштабное, но жертв больше.
- Насколько?
- У нас – сравнительно малая «населенность» той части базы, да и склад рванул далеко не весь. У них – торговый приграничный город, там, считай, только окраины и остались. Плюс паника, пожары… Ну, где – то на пятьдесят тысяч человек. И картина события схожа с нашей, судя по информации. Пока принято как гипотеза, что они у себя занимались схожими исследованиями, и…
- Что «И»?
- Дальше, простите, у меня образования не хватает. Наложение полей, взаимопроникновения… Авианосец этот ещё…
- А авианосец – то тут при чём?
- А вот как раз в то время, когда рвануло у нас и наших узкоглазых партнеров, взорвался один из самолетов, запущенный с этого авианосца. На лету, на глазах у сопровождающего однотипного самолета. На съемке – огненный шар и обломки падают…
- Странно!
- Очень! Вдобавок второй самолет вернулся и при посадке на авианосец сел неудачно, возник пожар, но там без жертв, только второй самолет потеряли – спихнули с палубы…
- Всё – аналитикам, пусть думают. Прежний начальник где?
- Пропал. Уехал в отпуск и не вернулся.
- Плохо. Идите.
Оставшись в одиночестве, хозяин кабинета повел себя, как культурный начальник среднего звена. Для начала кабинет огласило «Заебись, бля!», сказанное вполголоса. Потом на пальцы левой руки лег подбородок, и начались раздумья.

Новая Земля. 640 км к югу от Нью – Дели.
Кенни внаглую манкировал своими служебными обязанностями. Его ещё хватило на бодрый вид при отъезде, но на этом – всё. Извинившись, он устроился поудобнее и дал такого храпака, что мне стало завидно. Интересно, чем он ночью занимался, что так устал? Ну, у меня – то положение безвыходное, так что, засунув в уши наушники, я включил МП – 3 плеер. С час пути, наверное, я подбирал сборник, под который лучше ехалось, и в итоге остановился на персонально скомпонованном сборище кавер – версий «всего подряд, лишь бы ритмично было». В уши летели то электрогитары, то скрипки, то вокал. Незадолго до первого привала я был удивлен и обрадован наличию забытого кавера «Asereje» Las Ketchup в исполнении Ренаты Дрозд «со товарищи» под симфонический оркестр. Так часа три и прошло – Кенни спал, я смотрел по сторонам и вел машину под музыку. Под «Moment of glory» мы наконец остановились «на пописать», и Кенни, уже минут десять беспокойно ворочавшийся, развил бурную деятельность. Я только заглушить двигатель успел и наушники вынуть, а он уже выскочил и начал поливать колесо. Лить он, похоже, начал прямо на лету, не дожидаясь приземления.
Когда мы тронулись в путь после недолгого привала, выспавшийся Кенни рассказал мне о причинах своего недосыпа. Отчего – то рассказывал он мне не повествуя, а высказывая претензии, словно это я был виновником гормонального шторма, вынудившего несчастного военнослужащего пойти на греховную, случайную и опасную связь в условиях боевого выхода и сопутствующей антисанитарии. Меня, естественно, интересовал этот вопрос в плане Нью – Дели. Взгляд Кеннета стал ещё более осуждающим, и он широкими мазками набросал мне картину развитой индустрии утоления порочных джентельменских желаний. Я, не дожидаясь вызова в суд или того хуже, исполнения приговора на месте, попросил его устроить мне обзорную экскурсию по каким – нибудь злачным, но приличным местам, и он согласился, смягчив взор. «Пронесло!» - подумал я. Однако «пронесло» ненадолго. Сперва заглох на ходу! Остановились, поматерились, нашли причину, полчаса возни, движок завелся. Ладно, если бы не взгляды слегка свысока – типа, русские могут и лом сломать! А я, блин, виноват, что предыдущие наездники фильтры не меняли никогда? Но когда рассыпался подшипник среднего моста, взгляды стали откровенно контрразведывательными. Типа, этот русский обсирает нам всю малину! Даже полковник, подойдя, поинтересовался, как же я так. А я уже выслушал все эти претензии от Кенни, посрался с ним на эту тему и был на взводе. Поэтому полковнику был дан отлуп, что виноват он сам – не следит за собственным имуществом!
- И что предлагаете?
- В смысле?
- Сколько времени надо на починку?
Я задумался.
- Запчасти есть?
- Нет.
- Тогда полчаса.
Полковник удивился. Несильно, но удивился.
- У вас – полчаса. Не успеете – технику бросаем.
Мне грузовик было тупо жаль, поэтому я «выкрутился» - снял оба средних колеса и забросил их в кузов. Осталось немного, доеду как – нибудь, тем более места здесь, по словам Кенни – условно – мирные… Но – это рассказать быстро, что «раз!» - и снял. На самом деле был хороший такой секс с элементами половецких народных танцев, утомительный и пачкающий. По итогам, отмывшись на заправке, одной футболки я лишился – её не то что стирать – в качестве ветоши нельзя было использовать! А грузовик вполне себе пёр, бодренько так, не замечая снижение количества точек опор. Больше, хвала местным богам, ничего не произошло, и на следующий день мы в районе полудня въехали в Нью – Дели.
Пока продирались через «местные» пригороды и окраины, я тихо матерился. Фатализм смуглых людей, через одного обдолбанных или обкурившихся, зашкаливал. Шли через дорогу, руководствуясь только своими желаниями, захотел – пошел. Правда, и правила были более чем лояльными – от впереди идущего «хаммера» чье – то тело отлетело комком тряпья – и никого это не удивило и не возмутило… Я перешел с мата на «свят – свят – свят», чем вызвал удивленный взгляд Кенни.
- Ты чего?
- Ну, сбил же! Надо помощь оказать…
- Привыкай, это – Индия. Его под колеса соваться никто не заставлял. А потом, не белого же сбили, а взамен одного здесь быстро троих наштампуют, если не уже наштамповали. Здесь с этим быстро!
Но этот дорожный бардак пропал, едва мы въехали в «белую» часть города. Я даже не все штампы советских газет пробормотать успел. И картина на дороге сменилась моментально! На перекрестках стали попадаться местные полицаи, регулирующие движение – в светло – оливковой форме, белых перчатках и все, как один, с усами. До представительства Ордена их попалось человек шесть или семь, и усищи – от Чаплина до Буденного. Дома, вывески на двух – трех языках – всё это отвлекало от какого – то мелкого озноба, периодически меня потряхивавшего.
Представительство Ордена было как бы встроено в подобие военного лагеря, куда мы въехали. Я только вылезти успел и привыкал к некоей легкости в организме, ставшей сопровождать озноб, когда подошел полковник в сопровождении незнакомого военного – человек в форме – военный ведь? Эта мысль привела к истерическому хихиканью, которое сбило меня с ног. Всё, что происходило дальше, я помню кусками. Вот я уже в кроватке… Меня чем – то колют в руку… Везут в машине… О! Я в самолете, что ли? О, опять машина… Опять кроватка… Занавес.
«А негодующему представителю Швеции, господину Джафару Хамади, я отвечу словами Карлсона: «И землетрясение в Нурланде ещё на меня свалите!» Где это и кто такой Карлсон? Ну, незнание географии Скандинавии можно понять, люди и с топографическим, и географическим кретинизмом встречаются, но не знать героя детской национальной литературы… Просто нет слов!»
Чуркин Виталий, постоянный представитель РФ в ООН.
«Я понимаю негодование господина Хамади. Мне бы тоже было неприятно, если бы меня уличили в незнании стихов Агнии Барто!»
Сергей Лавров, министр иностранных дел РФ, пресс-конференция.
«- Я уже высказывался по этому поводу!
- Вы имеете в виду те ваши слова, которые сейчас печатают на футболках?
- Думайте что хотите – свободы думать никто не отменял!»
Сергей Лавров. Там же. Чуть позже. При трансляции пресс – конференции почти все компании сделали врезку с «теми самыми словами».

Глава.

Следующие полтора месяца моего пребывания прошли либо в коме, либо в полной бессознанке, либо в бреду с редкими прояснениями. Воспоминания о них сумбурны, скаорее всего необъективны и разрозненны. Было больно очень часто, сперва мучили кошмары, потом я начал ими даже наслаждаться – видимо, было два выхода из ситуации: отпустить кукуху на волю или удержать в узде. Я выбрал второе – и выиграл! Поэтому, наверное, мои первые осознанные слова были встречены с восторгом и оттенком неверия. Правда, самые красочные эпитеты, вырвавшиеся у меня первыми, были потеряны для благодарных слушателей из-за неразборчивости. Во рту стояла сушь сродни Сахарской – я там был и знаю, о чем говорю. После того как меня напоили чем – то фантастически – упоительным, пардон за тавтологию, я оправдал надежды оптимистов – я пришел в себя во время обхода – консультации на тему «что делать с этим трупом». Ну, преувеличил – полутрупом.
- Ты кого трупом назвал…
Я разлепил глаза и, фокусируясь, огляделся. Шестеро, разного пола, возраста и цвета кожи. Все загомонили, и я смог идентифицировать обладателя хорошо поставленного баритона, голосовавшего за сокращение расходов и эвтаназию.
- Пидор черножопый! Я вот встану и тебе такую поебень вправлю, сука!
Гомон принял толерастический окрас.
- Ты, старичок, за него не впрягайся! Я слышал, ты был за продолжение опытов – за них мы после поговорим. Ну чего затих, рубероид? Я тебя спрашиваю!
Дальше мне продолжить быковать не дали – укололи чем – то, и я провалился в очередной кошмар, правда, с сексуальным оттенком и со мной в роли кошмара – я на всей этой банде «убийц в белых халатах» испытывал методы лечения половых дисфункций революционными, по их словам, методами. Дыба, паяльник, бензопила… Несказанно удивился появлению нового лица в нашей тусовке.
- Деннис! Деннис, проснитесь! К вам посетитель!
Оказывается, это сон… Обидно! Разбудила меня медсестра, видимо, приятная такая особа на возрастной грани между «девушка» и «тетка».
- Проснулся, здрасьте! А кушать дадут?
Сестра смутилась и, бормотнув: «Я узнаю!» покинула комнату. Взамен появились двое, в одном из которых я узнал «полковника». Они ни поздороваться, ни произнести что – нибудь типа Швондеровского «мы к вам, профессор, и вот по какому делу» не успели – я опознал цель и напал первым.
- И что же вы, полковник, со мной сделали, а? Не стыдно?
Полковник опешил слегка. Я обрадовался и начал усугублять.
- Я к вам со всей душой! Впрягся, кровь проливал…
То, что чужую – неважно.
- Шофером работал задарма, хлеб за столом с вами ломал и из одной бутылки пил – а вы со мной вот так!
- Как – ТАК???
- Втихаря, со спины подкравшись – ножом в сердце! Ну, шприцом в попу – неважно! Хорошо, я очнулся – из меня пособие для студентов уже делать собираются!
- Какой шприц??? Что вы мелете???
- Да? А это не ваша работа – вы к нам с Кенни подходите, и следующее, что я осознаю – лежу голышом под простынкой, а надо мной кафр – пидарас разглагольствует на тему моей утилизации?
- Кафр? Как вам не стыдно!
Полковник взял себя в руки, пришедший с ним мужчина стер с лица слегка обалделую улыбку.
- Дэн, вы умудрились за пять дней цепануть три местных хвори, причем две последние – явно в последний день путешествия. Хорошо, что вами очень заинтересовался научный отдел, и за вами прислали самолет. Сейчас вы…
Его перебил мужчина.
- Спасибо, сэр, дальше я сам. Я сообщу вашему начальству о вашей роли в событиях. От себя – искреннее спасибо!
Полковник просветлел лицом и вышел. Мы остались вдвоем.
- Итак! Меня зовут Сэм Тулинген, я сотрудник научного отдела Ордена. Мы можем поговорить?
- Можем, только есть хочется и голова слегка…
- Ну, с едой – это решаемо. Или дать вам пару дней на реабилитацию?
Я прислушался к себе. Не, мне явно получшело с момента оживления!
- Я так понимаю, у вас ко мне масса вопросов. Давайте самые животрепещущие, я на них прямо сейчас отвечу, а дальше разберемся.
- Отлично, спасибо! Тогда расскажите про то, что вы называли в беседе с полковником…
Он полез в бумажки, нашел и по слогам прочитал.
- «Серебристая хрень» и «радужная хуйня».
Беседа растянулась минут на сорок. Я сам удивился, как много я вспомнил благодаря наводящим вопросам Тулингена. За это время меня дважды кормили – один раз с ложечки, бульоном, второй раз я ел сам. Наконец самые острые вопросы у него кончились.
- Я прощаюсь с вами до послезавтра. Отдыхайте, набирайтесь сил – они вам понадобятся, я приду не один.
Остаток первого дня «после смерти» я провел в физических упражнениях разного рода. Они дали свои плоды – не молодым сайгаком, но престарелой улиткой я стал способен добраться до санитарного блока. Что для человека важнее – душ или унитаз? Во-от!
Пробуждение утром второй – или третьей – жизни я встретил эдаким молодым котенком. Выспался всласть, нопровалялся ещё с час. Потягиваясь и переворачиваясь с боку на бок, приговаривая разнообразные, подходящие моменту фразочки про себя. Ну, типа «Тараписа не нада!», «спорт и физическая работа делают человека хилым и убогим, а обильная пища – бодрым и жизнерадостным!» Вот на «обильной пище» я и понял, что пора вставать и давать сигнал на поесть. Кнопку. Накануне показанную, я нажал одновременно с появлением мадсестры, не вчерашней. Но тоже приятной глазу и, возможно, телу тоже.
- Кушать будем, больной? Или сперва умоемся?
- Сперва умоемся. Вы несите, а я пока…
- Какая пррэлэсть! Больной стесняется! Как в бреду мне неловкости говорить – можно, значит, а булки светануть на ходу – стеснительные мы! А самостоятельно до унитаза дойдем? Или принести «кря – кря»?
- А вы про утку анекдот знаете?
- Про утку… Нет!
- Хотите?
Энергичными кивками мне дали понять, что свежий анекдот с утра – самое то, что нужно.
- Жила – была утка… И звали её Серая шейка…
Недоуменно – ожидающий взгляд.
- Потому что она была грязная…
- Апофеоз недоумения!
- И БОЛЬНЫЕ ЕЮ БРЕЗГОВАЛИ!
Боже, как же она смеялась! До слез! Миленькая такая, сухопарая, не тощая, а вот именно то, что у девушек – «тоненькая и гибкая», после тридцать становится, если по честному, то тощая, а если с подходом – то вот так. Ни жиринки – и это при наличии хорошего бюста – двоечки, ничем не приукрашенного… Блин, я влюбился, что ли? Отсмеявшись и промокнув глаза платочком, «моя прелесть» вернула меня на землю.
- Так, больной! Сверкаем булками в сторону санблока! Досверкаем и не упадем – будет завтрак…
- С добавкой! И вкусный!
- Капризуля! Всё, встали!
Я встал и спокойно дошел до санблока. Ну покачнулс разок.
- Всё, моемся, а я скоро!
И от дверей добавила.
- А булки хорошие! Так бы и вцепилась!
Всё время до завтрака я рассуждал, чего может быть хорошего в умеренно – волосатой мужской заднице… Только до завтрака – во время еды я ни о чем думать не мог. Такое ощущение, что организм настолько соскучился по нормальному «калообразующему», которое нужно и можно жевать, а главное – самостоятельно глотать, что кроме самого процесса ничего не интересовало. Стоило мне закончить процесс, как появился давешний участливый дедок. Ну, который за «продолжение банкета» давеча ратовал. Поздоровался, проверил пульс, рефлексы, задал полагающиеся вопросы относительно самочувствия и жалоб и вежливо попрощался. Я «мама» выговорить не успел, не говоря уж о вопросах – он уже, стоя в дверях, громко заявил кому – то: «Джентльмены, он ваш – но выписывать его пока рано!», и покинул дверной проем, не закрывая двери. В коридоре послышались шаги, я успел себе нафантазировать, чем для меня может обернуться подобная фраза, и в комнату вошли двое мужчин, от вида которых внутри меня взвыл Майкл Джексон и рявкнул: «Блек ор вайт!» Смотрелись они странно – одинаковой комплекции, одного приблизительно возраста – как негатив и позитив. Издалека и голышом впечатление, наверное, было бы ещё сильнее. Белый – в темном костюме, негр – в светлом. Черт, что за бесшабашность и игривость? Восприятие какое – то не такое, словно последние лет двадцать пять с мозгов смыло.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- А что при виде нас вас рассмешило?
Какой – то негр. Как бы это сказать… Судьбой обиженный? Болезненно самолюбивый? Да насрать мне!
- Господа, вы правда хотите получить исчерпывающий ответ?
Белый, улыбаясь, отрицательно покачал головой, а негр агрессивно как – то произнес: «Да!» Ну, извольте! Я честно всё и выложил: и про Джексона, и про негатив – позитив, и про «сладкие палочки». Негр ожидаемо задохнулся, белый хохотнул.
- Моя фамилия Хиггинс, это – Боровитц. Мы сотрудники научного отдела Ордена, точнее, лаборатории перемещений. Мы хотели бы получить ваше согласие на сотрудничество…
- Боровитц… Еврей?
Негр ожидаемо взорвался.
- Фак! Почему – еврей?! Какого черта, Фил? Ты это спустишь? «Негатив – позитив»! Долбанные ирландцы!!!
- А они тут при чем???
Теперь недоумевать пришло время мне. Ну, и обида какая – то… За ирландцев…
- О Пара! Ещё скажите, что вы – зулус!
- Нет, русский. И не О Пара, а Опара – закваска для пирогов, хлеба…
Негр как-то враз унялся и перешел в спокойный режим беседы.
- Так, давайте сначала. То, что мы – не на Земле, вы уже знаете, не так ли?

- Да!
- Из Нью – Дели вы были эвакуированы в связи с резким ухудшением самочувствия. Поскольку наш остров был ближайшей территорией, где вам могли оказать полноценную медицинскую помощь и последующие реабилитационные мероприятия, за вами был выслан самолет. Со времени вашего появления здесь прошло уже полтора месяца, и большую его часть вы провели здесь.
Ага, похоже на преамбулу. Я должен проникнуться, воспылать любовью и всемерно идти навстречу «нашим западным друзьям»… Хлудову Устинью Яновну им!
- Спасибо за информацию! Большое спасибо! И что дальше?
- Мы считаем, что вы обязаны пойти навстречу…
Какой я догадливый!!!
- Мистер Боровитц, простите, а как вас зовут?
- Мозес.
- Ага, Мозес, Моисей, Мойша…
Негр закипел по новой.
- Что за намеки?!!
- А это вовсе не намеки, а констатация факта! Мозес Боровитц, хоть и перекрасившись для маскировки, всё равно использует национальные подкаты и обороты…
- Какие ещё национальные?
Мы уже не разговаривали, а орали. Хиггинс сидел и молча улыбался, не просто, а как бы привычно, что ли. Видимо, всё это – в порядке вещей?
- Жидовские! Да – да! Именно жидовские! Иноземцы нас по жизни такими методами раком ставят!
- Это какими же?
- То христианство придумают, то паровую машину спиздят, то кредиты на железную дорогу вымутят!
- Фил, я хочу его ударить!
- Да я, сука, тебя сам распишу под хохлому!
Это я, вероятно, преувеличил, но обстановка требовала именно такого поведения.
- Да ты нам всем обязан…
- Конкретно ты – пиздуй хлопок собирай. Расист ёбаный!
- Это я – расист???
Хиггинс счел, что пора вмешаться в нашу теплую дружескую беседу.
- Мозес, сходи покури, остынь, пообедай сходи, а я здесь как – нибудь сам…
Мойшу как ветром вынесло под стук упавшего стула м грохот двери. Я перевел взгляд от двери на Хиггинса.
- Хорошо, плохой полицейский ушел – остался хороший. Итак?
- Фильмов насмотрелись?
- Нет, личный опыт. И народная мудрость.
- Даже не буду интересоваться, какая. С вами, русскими, вообще тяжело.
- Ведите с нами дела честно – и будет вам счастье! Что вы вообще от меня хотите?
- Во – первых, полную и подробную информацию обо всем, что с вами происходило за последние полгода. Сразу скажу – чего бы вы не натворили на Старой Земле, нас это не касается. Староземельное остается там, здесь жизнь любого начинается с чистого листа.
- Даже если я был педофилом – убийцей? Или злостным гомофобом?
- Да. Это политика Ордена. Здесь каждому дается второй шанс.
Как – то мне, не смотря на возраст, стало зябковато от возможности встречи с Чикатило или ему подобными. А Хиггинс продолжил.
- И второе – вы умудрились цепануть очень забавные хворости, будучи непривитым. Точнее, целый букет. Особенно пыльная вошь – она только непривитым опасна, и вы опровергли статистику…
- В смысле?
- Раньше выживали те, у кого температура зашкаливала, её возбудитель дохнет при сорока двух градусах, а у вас при поступлении она была почти нормальная, 37,2. Поэтому хотелось бы привлечь вас как объект наблюдения нашими медиками. Ненадолго, месяца на два - три.
- Я в принципе не возражаю…
- Очень хорошо!
Хиггинс встал.
- Только мне – то что с ваших желаний?
Хиггинс сел обратно.
- Как я понимаю, про чувство благодарности можно не говорить?
- Отчего же??? Я очень благодарен! И ценю в людях это чувство! Но! Мне, если не изменяет память, Орден задолжал восемнадцать тысяч небольших благодарностей за помощь Орденскому же подразделению – это без учета простого человеческого спасибо. Не так ли?
Хиггинс вынужденно согласился.
- Сюда я попал из – за Ордена, вполне возможно – из-за игр в «гениальных физиков» сотрудниками вашего научного отдела…
- Ну, это вопрос спорный…
- Да – а – а? Кто – то проторил сюда тропу, кто – то наладил переправку людей, кто – то ставил опыты – и вопрос по – прежнему спорен?
Хиггинс поерзал на вполне удобном с виду стуле.
- Чего вы хотите?
- В ответ на мое сотрудничество? Благодарностей, только не моральных, а вполне ощущаемых.
- В размере…
- А сейчас узнаем! Приз в студию!
Я потянулся к кнопке вызова медсестры.
- В смысле?
- Я спрошу о размере её дохода и от этого буду плясать.
«Наяда моя» появилась очень скоро.
- Что случилось?
- Радость моя, прости за вопрос, но сколько тебе платят?
Вопрос её не смутил.
- Тысячу двести экю в месяц. С дежурствами – тысячу восемьсот. Я – высококвалифицированный специалист.
- Спасибо большое. А можно попить чего – нибудь?
- Да, сейчас принесу. Мистер! Вам - …?
- Кофе, если можно.
«Элвис покинул здание», и мы вернулись к разговору.
- С совмещением ученых и медиков я в вашем распоряжении за полторы тысячи в месяц «на всем готовом». Вас устраивает? Ну что вы мнетесь, словно я деньги из вашего кармана тащу! Есть ведь наверняка фонд оплаты консультантов каких – нибудь…
- Хорошо, я согласен.
- Только у меня два вопроса: моё имущество и мои документы…
- Всё, присланное с вами…
Хиггинс достал из наплечной сумки – файлоноски лист бумаги и. пробежав по нему глазами, продолжил.
- Два ящика – укупорки стандартного образца и сумка армейская находятся на ответственном хранении на складе. Всё, что было при вас на момент поступления в медцентр Территории – в шкафу.
Отлично! Тогда добавьте мою транспортировку «с вещами» до Базы по приему переселенцев – и можем подписывать и обмывать.
- Ну, обмывать я не уверен…
- Отчего же? Вы уняли выбешенного вашим коллегой русского, нашли с ним общий язык, добились уменьшения финансовых потерь, очень сильно умерив его аппетиты…
Хиггинс повеселел.
- Я имел в виду, что по медицинским показаниям… Но так – лучше, вы правы! Я тогда пойду договор распечатаю и вернусь.
- Ага. А этому жыду передайте, что из – за таких, как он – все беды!
Хиггинс хмыкнул и ушел, забыв про кофе. А я и не расстроился – может, с сестричкой его и выпью, заодно и познакомимся!

Глава.

«В путь! В путь! Кончен день забав! Пришла пора! Целься в грудь, маленький зуав, и кричи «Ура!» - я в десятый, наверное, раз за день мурлыкал под нос эти стихи на выдуманный мотив. Сегодня – последний день моего пребывания на этом безымянном острове – территории Ордена. Эти два месяца я, наверное, буду вспоминать как самую ненапряжную и высокооплачиваемую работу в жизни. «Физики» каждое утро меня допрашивали в течении двух недель по восемь часов ежедневно, проявляя при этом выдумку и изобретательность. И «сыворотка правды», и гипноз – всё, кроме пыток использовали, плюс я трижды писал им «сочинение на заданную тему» без отрыва от «устных упражнений». Одни и те же вопросы, по – разному задаваемые! И я ведь не взорвался ни разу! Медики же честно отнаблюдали меня все восемьдесят дней – знал бы я, что здесь месяц на треть длиннее… Впрочем, ладно. И так хорошо получилось – пока наблюдали – все зубы вылечили, отсутствующие – вставили, подлатали траченный временем и вредностями организм. Крови, правда, выпили литра два, но это – в порядке вещей, анализы там, исследования и прочая хрень. Всё это на полном обеспечении при возможности заниматься почти всем, чем угодно – от стрельбы в тире до злоупотреблений. О них, кстати, надо рассказать отдельно. Когда Хиггинс принес известие, что врачи не против и можно «обмыть», то на встрече в одном из трех островных баров он после «первой» достал и протянул мне планшет.
- Это что?
- Новости. Ребята по моей просьбе составили отчет о вашем полете и последующих, гхм, мероприятиях! Сейчас!
Он отобрал у меня планшет, потыкал в экран пальцем и протянул обратно.
- Сейчас начнется! Любуйся спокойно, я уже видел.
Просмотр растянулся минут на десять. Самые эффектные кадры – взрыв и разлетающиеся в стороны горящие крылья. И хоть и трудно, но можно было заметить, как фюзеляж исчезает в серебристом овале. Потом были врезки про панику, возвращение к авианосцу, как садились, пожар… Удивило то, что все целы остались. Профессиональная съемка перемежалась с любительской – сцену спихивания горящего самолета с авианосца снимали на минимум три телефона. Поисковые работы, в которых и вьетнамцы приняли участие… Траурные митинги… Расследование… И трогательная церемония занесения нас пятерых в ряды экипажа авианосца «Франклин Рузвельт» навечно, о чем свидетельствовала мемориальная доска, акрепленная на стене боевой рубки авианосца. Сука, хоть и записали – таки в ирландцы, но как трогательно! И хоть бы кто – нибудь заморочился вопросом: на хрена это нужно было? Ну, и под этот репортаж мы с ним и надрались хорошенько. А спустя неделю я всё – таки поцапался с Боровицем, правда, нас почти сразу растащили. Счет был один – один: я ему удачно прямым в рот попал, хорошенько раскровянив, а он мне глаз подбил. Тут же набросились, доброхоты, разняли – но факт остается фактом. Замирили, заставили выпить, но я видел – ничего не кончилось, ну, и держался настороже.
За свою относительную мобильность я особо не переживал – обретя некоторую «свободу передвижений», я в местном аналоге ЖЭКа навел мосты дружбы и взаимопонимания с техническим персоналом. Две бутылки виски, десять экю, день на разработку проекта и воплощение в металле – и вот мои пожитки передвигаются в тележке, за основу которой была взята строительная тачка. Хош впрягайся, хош толкай – как угодно, полевые испытания она выдержала. Тяжеловато, конечно, но в приватной беседе с Хиггинсом выяснилось, что Боровитца мне прикупить в качестве ослика не получится. Вот ни под каким видом, хотя Хиггинс ржал, как сумасшедший, едва до него дошло, зачем мне нужен этот иудоватый негритос. Кстати, с Хиггинсом мы на «ты» так и не перешли – имени своего он мне так и не открыл…
Все мои местные приключения и забавы проходили на фоне странных каких – то амурных похождений. С Викки – именно так, не Вика, не Виктория и даже не Викуся, той самой стройненькой! Причем вовсе не я был инициатором! Вечером первого дня «допросов и наблюдений» меня навестили в палате, склонили к сексу и часа через полтора покинули. Я бы сказал, что «надругались и бросили», если бы мне не было так хорошо. Вот все эти два месяца меня по вечерам, как правило, навещали. Склоняли и, склонив, покидали! Я под конец чувствовал себя любимым наложником какой – нибудь Клеопатры или Екатерины Великой! А с другой стороны – мозг не выносят, не ревнуют, деньги не тянут, внимания, за исключением постели, не требуют – на что жаловаться – то? Таким вот племенным бычком я это время и провел.
В половине девятого следующего утра за мной, собранным и готовым к выходу, заехал Хиггинс. Заехал один – я думал, он Боровитца с собой возьмет, но обломался.
- Ну что, готов?
Я, закидывая небольшой рюкзак за плечо, кивнул.
- Ну, тогда поехали за твоей тележкой – и на полосу!
Я, если честно, слегка подссыкивал. А ну как обломят меня с деньгами или вообще грохнут, как нежелательного свидетеля? Хиггинс, видимо, что – то понял.
- Потряхивает? Не любишь летать?
- Да не. Подвоха жду.
- Какого ещё подвоха?
Он потряс прозрачным файликом.
- Вот все твои бумажки. Прилетишь на базу «Америка», пройдешь в эмиграционную службу, там о тебе предупреждены, данные по тебе я ещё вчера отправил. Смотри!
Он быстренько ознакомил меня с содержимым прозрачного пакетика.
- Вот с этим пойдешь потом в банк. Это – местный зарплатный квиток, это – полковник передал, получишь вознаграждение за те восемнадцать «голов» из Дагомеи. А вот это я на всякий случай оформил – отдашь на приеме, получишь тысячу экю «подъемных» и комплект вооружения, пистолет и винтовку. Ну, или автомат – как хочешь.
- Блин, ну, спасибо большое…
- Что – нибудь ещё?
- Да нет. Слушай, если не секрет – а почему меня тупо не грохнули? Ну, как свидетеля нежелательного?
В ответ он хохотнул.
- Ты нас с вашим ка – ге – бе не путай. Чему ты свидетель? Перемещению нестандартному? Операции в Дагомее? Делам нашего островка? Вдобавок ты – нормальный человек, понятный и достаточно лояльный, выполнял взятые на себя обязательства. А за проигранную мной сотню экю мстить подобным образом? Нонсенс!
- Проигранную?
- Да мы с Мойшей твоим забились, что ты на научников всё – таки окрысишься. А ты – вытерпел, ну, я, соответственно, и проиграл. Всё выяснил? Поехали?
- Поехали.
Уже сидя во вполне комфортабельном кресле в самолете, я вспомнил, о чем не поговорил с Хиггинсом. Ну, и ладно. На Базе узнаю, можно с кредитки деньги снять или нет. За спрос денег не берут. Я посмотрел в окошко – хорошо, хорошо, в иллюминатор! Бетон, трава, крыла кусок – а вот крыло – это нечто новое в моих военно – авиационных наблюдениях! И пулеметов нет – потеря потерь, конечно, зато сидеть удобнее! Мотор «за стенкой» неторопливо взвыл, и бетон поначалу нехотя, а затем всё быстрее пополз, пошел, побежал, понесся назад и пропал где – то внизу. Летим, блин! Навстречу новым приключениям, хотя их, если честно, не хотелось бы. Спокойная размеренная жизнь последних двух месяцев меня вполне устраивала.
Ха – ха – ха! Это я об «обойтись без приключений». Не вышло! Не, сам перелет был выше всех похвал – неторопливый, комфортабельный, попутчики оказались без вредных привычек типа храпа, пьянства, дико воняющих ног или смрадного парфюма. Через полчаса после взлета вышел молодой человек, предложил в режиме самообслуживания пользоваться кофейным автоматом и холодильником с напитками самостоятельно. «Если кто – нибудь проголодается – в шкафу широкий выбор обеденных рационов. Курить можно только с соблюдением мер пожарной безопасности! Приятного полета!» И ушел! Ни про ремни, ни про погоду – ужасный сервис! Всё – самому! Пошутили на эту тему, разговорились «ни о чем»… Через часа полтора я – на халяву же – сварганил себе ассорти из двух обедов – кошерного и халяльного, с трудом справился и спал беспечно почти до приключений. А они начались, как всегда, неожиданно и неприятно. Рёв, резкий набор высоты, грохот прерывистый… Я успел, просыпаясь, пожалеть о том, что последние полгода мне приснились, а я только лечу к Рафу. Ну, и испугаться тоже успел, даже не испугаться, а насторожиться. Самолет пошел на снижение, из пилотской кабины вышел давешний человек, прижимая окровавленную ладонь ко лбу. Суматоха в стиле мультяшного «Доктора! Доктора скорей!» В шесть рук мы обработали и перебинтовали ему два неглубоких, но здорово кровящих пореза на лбу.
- Что случилось? Немцы?
Про немцев это я добавил. Пошутить захотел, разрядить обстановку. Шутка не прошла.
- Какие немцы? На стаю этих земноводных напоролись. А они твердые! Вот, один стекло разбил, мне и прилетело.
- А самолет?
- С правым движком нелады, но долетим точно.
Я не стал говорить, что долетим мы в любом случае, главное – нормально сесть. Туго у американских людей с русским юмором. Вместо этого выглянул, выворачивая шею, в один из правых «окошек» - да вроде нормально всё, клубов дыма не видать… Точно долетим!
Молодой человек после оказания медпомощи вернулся в кабину, а один из двух попутчиков, видимо, более опытный, рассказал нам, неофитам, что за земноводные нас атаковали. Оказывается, эти стайные хищники являются эдакими небесными пираньями прибрежного морского базирования. Атакуют стаей всё, что летит или плывет, но, попробовав попавшееся а пути и сочтя несъедобным, отстают. С чего вдруг они на самолет наш напали -неизвестно, тут раз на раз не приходится, но вот морские суда они вроде пробовать на вкус уже перестали. Мне вспомнились Таиланд, экскурсия и Квайские речные «карандаши», которые в мутной воде распознают съедобное, «пробуя» всё подряд на вкус, особенно увлекаясь тем, что в воде не подает признаков жизни. Как тот мужик орал! А ему говорили: хочешь вплавь по течению – шевели руками и ногами, а то попробуют!
Поволноваться пришлось только при посадке – нас слегка потащило боком, но обошлось без аварии и телесных повреждений. Вылезли, осмотрелись – ну да, одно стекло разбито в кабине, несколько вмятин и слегка дымится заглушенный уже двигатель… Порадовались, что всё обошлось малой кровью, получили багаж и начали предъявлять документы…
Вполне ожидаемо я попал в разряд «подозрительных» - ай – ди отсутствует, вместо него маловразумительная с точки зрения патрульного бумажка. Вдобавок оружия целый ящик – не тЭррорист ли ты, мил человек? Не Карлос «Ильич» Санчес или Усама Бен Ладен, будь он неладен?.
Пока меня проверяли на лояльность, мои попутчики разъехались на встречавших их машинах, самолет готовили к буксировке. К счастью, после связи с «приемной» все проблемы разрешились, и мне милостиво позволили самостоятельно дотолкать свою тележку до местного ОВИРа, правда, ящики опломбировали оба – на всякий случай. На посту приема свежеприбывших было прохладно, тихо и малолюдно. Всё это в совокупности меня, утомившегося и вспотевшего, не могло не радовать. Я вообще шумные сборища не очень люблю, терпеть могу, но безрадостно и вынужденно, поэтому к одинокой барышне за стойкой я подкатил свою гипертележку с улучшающимся стремительно настроением.
- Здравствуйте!
Девушка, следившая за моим приближением с плохо скрываемым интересом, улыбнулась.
- Здравствуйте, мистер О Пара!
- Нет!
Я помотал головой.
- Слитно! Опара! Впрочем, какая теперь разница. Вот у меня бумажка вам!
- Спасибо!
Девушка с улыбкой сунула её в уничтожитель для бумаг.
- Мне пришло распоряжение от вас. Да, вы правы, никакой. Хоть Джефферсоном или Обамой назовитесь! Присядьте вот сюда, будем делать фото!
Мне не успели сделать документы в Нью – Дели, а на острове – территории Ордена соответствующее подразделение отчего – то отсутствовало как класс. Но ситуация, видимо, была вполне обыденная. Я отказался от смены имени – фамилии и пола, подождал, пока девушка пощелкает клавишами, заполняя. Видимо, какие – то местные формы, и после недолгого гудения она выдала мне теплую пластиковую карточку с фото, именем – фамилией, датой рождения и длинным, как на кредитке, номером. Подав мне её вместе с буклетом «Памятка переселенца», она начала меня инструктировать.
- Местные часы, я вижу, у вас уже есть. Согласно документам, я начислила вам тысячу экю как переселенцу и премиальные в размере восемнадцати тысяч экю за уничтоженных бандитов. Если у вас есть наличные деньги, то банк Ордена вам их обменяет – банк дальше в вон ту дверь и по коридору справа, увидите. Заявку на оружие я отправила в арсенал, он у нас в отдельном здании – из дверей налево и прямо, недалеко. Что – то ещё?
- Жилье, еда, транспорт!
Я хотел добавить «почта, телеграф, вокзал» - но не поймут же. Дикари!
- Жилье – хостел бесплатно, гостиница – за арсеналом. Еда… Минутку!
Девушка опять пощелкала клавишами, и из принтера вылез лист бумаги.
- Простите, не сообразила сразу… Вот план, на нем всё указано – и магазины. И стоянка, и гостиница.
- Спасибо большое!
Миленькая такая! Симпатичная, и улыбается вроде бы от души! Черт, где мои семнадцать лет! Ну, хорошо, хотя бы тридцать!
Вы, кстати, кажетесь гораздо моложе, чем на самом деле!
Вот это номер! Она – заигрывает? Со мной? Не, нафиг – нафиг, ей лет двадцать! А у меня всё – таки принцип: детей не трахать! Ну, проституток и азиаток это не касается, но она вроде не первое и точно не второе! Поэтому, бормотнув: «Спасибо, до свидания!», я потолкал свою ношу в сторону банка.
- Вы можете пока оставить свою поклажу здесь!
Ещё раз поблагодарив, уже в полный голос, я поставил тележку к стене и на рысях скрылся за дверью, ведущей в местные финансовые чертоги, сопровождаемый смехом девицы. В душе я отбивался от беса, твердившего. Что принципы для того и существуют, чтобы их нарушать.

С финансами дело слегка подзатянулось. Нет, с наличными всё было проще простого – и мои капиталы, и невеликое наличное наследство Майка с Полем мне охотно обменяли на экю, которые я положил на свой номерной счет в банке Ордена – тот номер на ай – ди, собственно, эту роль и выполнял. А вот с кредиткой и дебетовыми картами пришлось разбираться со специальным работником в отдельном помещении. К счастью, мне не стали задавать ВСЕ неудобные вопросы, но и с теми, на которые пришлось отвечать, мне пришлось поизворачиваться и пропотеть по – новой. В итоге сошлись на том, что размер обычного вознаграждения банка увеличивается вдвое – всё из-за того. Что я не мог точно сказать, сколько денег лежит на «наследованных» безымянных картах – «нормальные» кредитки Майка и Поля я не светил. Ни кодов не знаю, да и неудобно как-то стало. По срокам выполнения финансовых услуг этот полный тезка порноиздателя Хью Хефнера заверил меня, что до моего обязательного отъезда деньги придут – всё, больше мне здесь делать нечего. Я попрощался и, прихватив тележку, пошел искать ночлег. Хорошо, девушка на приеме была другая – бес в подсознании почти добился своего.
С маршрута я всё – таки сбился. Не смог отказать своему любопытному носу и по дороге в гостиницу сунул – таки его в местный арсенал. Сунул – и тут же убрал его обратно на жарищу, оценив размах и порядок в этом магазине и уверившись, что с пустыми руками я отсюда не уйду. Поэтому эдаким Моисеевым попутчиком я дошел – таки, точнее, дотолкал свою телегу до гостеприимной вывески «отель» с радующей надписью на стекле: «Просьба закрывать дверь. Работает кондиционер».
Кондиционер работал, как надо – не морозил воздух, а, скорее, охлаждал воздух до верхнего комфортного предела. Вдобавок два потолочных вентилятора вносили свою лепту, и по «рецепшену» площадью метров двадцать гулял легкий ветерок. Меня с радостью поприветствовали и с энтузиазмом заселили две юных девицы – близняшки, работавшие под присмотром усатого осанистого мужчины лет сорока. Вежливо осведомились, с ванной мне номер или с душем, взяли оплату, выдали ключ – и всё это без ненужных вопросов. Я поинтересовался насчет существования подобия «локера» - оказалось, есть такое помещение, куда я под присмотром одной из близняшек оттолкал свои ящики и тележку – сумку я забрал в номер.
Освежившись и переодевшись, я, приборматывая «пить не хочу, есть – тоже не хочу», отправился на поиски транспорта. Шел – шел и пришел… Зрелище меня и поразило, и расстроило. Похоже, того, чего хотелось бы, я здесь не найду. «Автосалон» занимал очень большую площадь, но комплектовался ассортимент по странному принципу – всё было либо большое, либо военное – это из того, что меня могло заинтересовать. Поскольку я немного, но был наслышан о местных реалиях, высокотехнологичные современные «паркетники» меня не вдохновляли. Армейские «хаммеры» - тоже. А брать армейский грузовик, после знакомства в Дагомее, не хотелось от слова «совсем». Слов нет, прет он хорошо, но вот обслуживание… Ладно, пообщаюсь с местными дилерами и придумаю что – нибудь.
Самые красивые, новые и соблазнительные экземпляры американского автопрома были ожидаемо выставлены возле офиса. Я глубоко вздохнул, и вошел в тишину и прохладу.
- Здравствуйте, сэр! Позвольте я угадаю – вы пришли за машиной!
- Здравствуйте! В какой – то степени – да!
Мои слова частично смыли радость с лица продавца американских мечт.
- Проходите, присаживайтесь, вот, полюбуйтесь – последние поступления…
- Понимаете, меня «последние поступления» интересуют в последнюю очередь. Мне хотелось бы приобрести что – то, что можно починить без помощи автосервиса!
Радость смылась окончательно. Даже тон изменился. Встретили меня, как вице – президента США, а теперь отношение упало до уровня смотрителя туалетной комнаты для посетителей Белого Дома.
- Хорошо, я вызову специалиста. Ожидайте!
И этот «манагер», полноватый мужчина лет сорока, уселся за стол и преувеличенно -внимательно начал вникать в скрытое от меня. Правда, вникал недолго – звук взрыва и обидное хмыканье из колонок свели его попытки «надуть щеки» на нет. Я сидел, сверля его осуждающим взглядом и уссываясь в душе, вплоть до порыва сквозняка от двери и голоса, интересующегося, кто пришел на встречу с ним. Я встал и обернулся.
Колоритный дядя – мой ровесник, очень плотный, в джинсовом полукомбинезоне и льняной, белой когда – то, рубашке с обрезанными по подмышки рукавами, смотрел на меня с неким пониманием, что ли. Я, отмахнувшись от «условно – молодого», полезшего с представлениями, шагнул к нему, протягивая правую руку.
- Деннис Опара, автоинженер. Где мы можем поговорить?
- Бад Жбачински. А…
- Бад? А полное имя?
- Бедрос, а что здесь вас не устраивает?
- Отсутствие того, что меня может заинтересовать.
- А, понимаю. Тогда – прошу на свежий воздух!
И мы вышли на действительно свежий, напоенный запахами трав, резины и металла, но очень горячий воздух.
- Рассказывайте, Дэн! Чего душе угодно?
- Мне и сейчас?
- Да!
- В прохладу, к пиву и закускам! Но – дела, дела, дела… Поэтому придется хотеть следующее: машина, надежная. Неприхотливая, ремонтопригодная, не слишком сложная в управлении и подходящая под местные условия. Остальное – вторично – комфорт, экономичность, новизна…
Бедрос снял с головы кепку «Техас Рейнджерс», помял её в руках, потом похлопал ей по ноге и прикусил в задумчивости козырек зубами. Вид его просто вопил: «Ну, барин, ты и задачи ставишь!»
- Легковая, грузовая?
- Первое, и полноприводная.
- А если подключаемый?
- Устроит.
- Тогда поехали.
- На чем? И куда?
- Искать! Я что, всё наизусть помню? Не, хотите – посмотрим на компьютере – но вживую же – лучше? Загружайтесь!
Мы уселись во вполне земной эвакуатор и отправились на автопрогулку, попивая предложенное мне холодное пиво. Неторопливая экскурсия отняла час, о потере которого я вовсе не жалею, потому что я нашел «его». Правда, нашел уже на границе стоянки и автосвалки, да и «нашел» - это слишком сильно. Бедрос, уже слегка взбешенный моими капризами, просто привез полюбоваться.
- Вот, пожалуйста! Машина мечты! Правда, с историей.
Машина мне глянулась, хотя похожие мы уже видели.
- А что за история?
Бедрос погрустнел.
- Семья ехала. Что там в момент перехода случилось – неизвестно, но их по салону распылило. Такое случается – зашевелились, когда не надо, и – нате вам! Машину сразу сюда, на санобработку, промыли её качественно, просушили – но полтора года стоит. Как узнают – отказываются. Её, считай, по цене металла уже выставили – не берут.
Я решил сменить тему.
- Бедрос, а откуда имя? Болгарин?
- О! Первый, кто предположил! Мама оттуда.
- А дед или отец – поляк?
Он взглянул на меня, как Ватсон на Холмса.
- Дед! А откуда…
- Ну, тогда здравствуй, брат – славянин! Я из России!
Разговорились уже нормально. По счастью, Бедрос не унаследовал ни гонора польского, ни болгарской народной фишки мотать отрицательно головой в знак согласия… У него там такой интернационал в крови оказался! Но – вернулись к делу.
- Бедрос, меня интересует только одно, в принципе. Она вообще как, исправна? Не вылезет какая – нибудь хрень верст через тыщщу?
- Верст?
- Ну, миль.
- Ходовая – гарантирую. Двигатель – давай заведем, фильтры все я поменяю.
- И салонный.
- Само собой, как и масло везде. Но, сам понимаешь – «переменную» неисправность в проводке влет выявить невозможно.
- Тогда так: к завтрашнему дню управишься?
- Конечно! Тут же целая бригада слесарей!
- А ты – кто?
- Я? Начальник! Босс!
Не понял!
- А этот? Ну, образчик из офиса?
- А! Его мне типа на смену прислали. По ротации. Только не вытягивает!
- Не, ты не понял…
- Да всё я понял! Чего я в масле весь?
- Ну да.
- Да просто интересно! Да и доверия мне больше, чем к этому неумехе! Он же самостоятельно колеса не сменит!
- Тогда – до завтра? И, кстати. У меня ещё два вопроса.
- Давай!
- Где здесь можно вкусно поесть безо всяких «высоких кухонь»?
- Кафешка возле «Робинсон и Кук» - мясо и гарнир. Но мясо - мммм!
Он мечтательно закатил глаза.
- А бухнуть там?
- Что угодно, но «заленточное» - кусается.
- Тогда – второй вопрос. С меня – обмытие. Ты не против?
- Все поколения моих предков не рекомендовали отказываться от угощений! Но – я много ем! И пью!
- Тогда – вези меня обратно и – до вечера! На какое время ориентироваться?
- Самое время для ужина – девять вечера.
- На этот час столик и закажу!