1

Метель – это плохо. Плохо в любом случае – сидишь ли ты в жарко натопленной избушке или пытаешься найти укрытие среди бескрайних лесов и горных перевалов. Это серьёзная преграда на твоём пути, и если ты не утратил способностей трезво мыслить и оценивать свои шансы, то не станешь спорить с природой и уж тем более полагаться на её милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам и желаниям. Живой ты или мёртвый – поверь, ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира. Как снег или этот холодный, пронизывающий до костей ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись и пережди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится горизонт от этой белёсой и слепой хмари...
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом. Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так органично вписывался в пейзаж, что казался частью долины, как скалы или пирамиды заснеженных елей.
В камине, сложенном из плоских камней, мирно потрескивал огонь, даря благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют – по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих безделушек. Квадратная комната, грубо сколоченный стол и несколько деревянных лавок. На полу лежала большая медвежья шкура. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками и два сундука, окованных железными полосами.
Простой, но сытный ужин. Жареное мясо, квашеная капуста и немного солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, слегка приправленная душистым укропом. Рядом стояла миска с кусками рыбы и тарелка с солёными грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без него.
– Смотри, как метель разыгралась! – сказал я. – Так и лютует! Занесёт нас.
– Двери придётся раскапывать, – кивнул мужчина, сидящий за столом. Он кромсал мясо толстыми, аппетитными ломтями, иногда бросая взгляды в замёрзшее, покрытое морозным узором окно. Ему сорок пять лет, но выглядел моложе. Невысокий, кряжистый, круглолицый и русоволосый. Над губой топорщилась щётка усов, которая придавала ему задиристый вид. Наконец он отложил в сторону нож, прищурился и поднял кружку:
– Давай, Саша, выпьем. Праздник всё-таки. Новый год на дворе.
– Давай, – вздохнул я. Подбросил несколько поленьев в огонь и вернулся к столу.
– Ну что, будем?
– Будем, Михалыч...
– За кого пьём?
– За тех, кто в пути.
Сколько же прошло времени с того момента, как я оказался в этом мире? Год? Больше? Почти полтора. Странно, но теперь он уже не кажется чужим. Как-то незаметно породнился с этими бескрайними просторами и холодными северными ветрами.
Я не люблю воспоминаний. Не люблю ворошить прошлое, вспоминая истории из своей жизни, которые происходили на землях Ривертауна, Брикстоуна и форта Росс. Погони и перестрелки, находки и потери. Много чего случилось и многое изменилось с тех пор. Даже слишком многое...

Слушай! я не хочу тебе лгать,
Я не обещаю тебе старых приятных наград,
я обещаю тебе новые, грубые,
Вот каковы будут дни, что ожидают тебя...

Уолт Уитмен. «Песня Большой Дороги»

1

Метель – это плохо. Плохо в любом случае – сидишь ли ты в жарко натопленной избушке или пытаешься найти укрытие среди лесов и горных перевалов. Метель – это серьёзная преграда на твоём пути, и если ты не утратил способностей мыслить и оценивать свои шансы, то не станешь спорить с природой и уж тем более полагаться на её милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам и желаниям. Живой ты или мёртвый – поверь, ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира. Как снег или холодный, пронизывающий до костей ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись и жди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится горизонт от белёсой и слепой хмари...
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом. Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так органично вписывался в зимний пейзаж, что казался очередной причудой Создателя, как эти серые гранитные скалы или пирамиды заснеженных елей.
В камине, сложенном из камней, потрескивал огонь, даря благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют – по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих безделушек. Квадратная комната, крепко сколоченный стол и несколько деревянных лавок. На полу лежала медвежья шкура. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками и два сундука, окованных железными полосами.
Простой, но сытный ужин. Жареное мясо, квашеная капуста и немного солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, приправленная душистым укропом. Рядом стояла миска с кусками рыбы и тарелка с солёными грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без него.
– Разыгралась метель... – сказал я. – Так и лютует. Занесёт нас.
– Двери придётся раскапывать, – спокойно кивнул мой собеседник. Он сидел за столом и кромсал жирное мясо толстыми, аппетитными ломтями, иногда бросая взгляды в замёрзшее, покрытое морозным узором окно. Ему сорок пять лет, но выглядит моложе. Невысокий, кряжистый, круглолицый и русоволосый. Над губой топорщилась жёсткая щётка усов, которая придавала ему задиристый вид. Наконец он отложил в сторону нож и прищурился:
– Давай, Саша, выпьем. Праздник всё-таки. Новый год на дворе.
– Давай, – вздохнул я. Подбросил несколько поленьев в огонь и вернулся к столу.
– Ну что, будем? – спросил он и поднял кружку.
– Обязательно будем, Михалыч...
– За кого пьём?
– За тех, кто в пути.
Сколько же прошло времени с того момента, как я оказался в этом мире? Полтора года? Да, время летит быстро, и эти земли уже не кажутся мне чужими. Я породнился с холодным северным краем. Полтора года... Не люблю оглядываться и ворошить прошлое, вспоминая события, в которых приходилось участвовать. Вустер, форт Росс, Ривертаун, Брикстоун. Погони и перестрелки, находки и потери. Многое изменилось. Даже слишком многое... Марк Брэдли любил повторять: «Алекс, не вороши былое! Там нет ничего нового!». Он был прав, но увы – зачастую память преподносит очень неприятные сюрпризы! Она не спрашивает о наших желаниях, а молча входит в дом и садится у камина, чтобы оживить картины минувших дней. За окном бесновалась вьюга. Безудержная, сумасшедшая. Выл ветер, швыряя снег в глухие от мороза окна. Год назад, мы с ребятами попали в такую же завируху! Жуткая была погода...

2

– Алекс, чёрт тебя побери, куда ты вечно лезешь?!! – Марк рванул меня за рукав куртки и свалил на пол. Надо заметить – очень вовремя! Раздался выстрел, и мутное от грязи стекло разлетелось на части, осыпая нас мелкими осколками. Рядом, неподалёку от входной двери, хрипел незнакомый и очень невезучий горожанин, который умудрился попасть под выстрел и получить заряд картечи. Ему уже не помочь – отходит. После таких ранений не выживают.
Грохнуло несколько выстрелов, и кто-то закричал. Визгливо, жалобно и очень матерно. Трясущимися от спешки руками я загнал патроны в магазин винтовки. Уже полгода в этом мире, но всё никак не привыкну, что каждый местный оборванец так и норовит разрядить свою пушку в Александра Талицкого! Хотя, если хорошо подумать да разобраться, то мистер Фоули совсем не так прост: его образ далёк от привычного образа здешних бродяг! За ним такое личное кладбище, что любой медик умрёт от зависти!
Позади меня, под высаженным окном, сидел Брэдли и что-то глухо ворчал себе под нос. Сомневаюсь, что эти слова можно назвать приличными! Скоро он разозлится и зарычит, как раненый в задницу медведь. Он прав – мы на взводе! Готовы проклинать и погоду, и наше любопытство, и этот железнодорожный полустанок на южной границе округа. Ну и мистера Фоули, куда же без этого головореза!
– Он неплохо устроился! – усмехнулся я и клацнул затвором, загоняя патрон в ствол.
– Плевать! Надо добивать и как можно быстрее! – рявкнул Марк и несколько раз выпалил в сторону гостиницы.
– Как ты к нему подберёшься?!
– Откуда мне знать, чёрт побери?! Думай!
Я чертыхнулся и перебрался поближе к входной двери, стараясь не испачкаться в крови убитого. Господи, сколько же в нём крови?! Будто свинью свежевали! Весь пол измазал! Толкнул дверь, и едва она распахнулась, как послышался выстрел, и картечь ударила в порог. Меткая тварь! Так и умереть недолго. Осторожно осмотрел у лицу... Пусто. Если не считать двух трупов перед гостиницей и брошенной корзины с покупками. Какая-то местная дамочка шла из бакалейной лавки, но ей не повезло. Лежит на земле, прямо перед верандой. Судя по кровавым пятнам на снегу, женщине уже не поможешь.
Прямо перед баром, в котором засели мы с Марком, находилась захудалая гостиница. Не представляю, как она ещё не закрылась? Здесь проезжающие бывают раз в год и то по большим праздникам. Люди не любят полузаброшенных городков. Почему? Не знаю. Может, они боятся, что разруха, царящая на этих улицах, заразна?
Этот городок стал серым. Даже зимой он выглядел так, словно здесь стоит вечная осень. Серые дома, серые лица. Взгляды, которыми вас провожают здешние жители, и то серые от тоски и безысходности.
Сержио Моретти рассказывал, что ещё пять лет назад этот железнодорожный полустанок был довольно оживлённым местом. Рядом находились два рудника, на которых добывали железную руду, и жители даже при всём желании не могли пожаловаться на скуку! Весёлое было местечко! Очень весёлое! Шлюхи, салуны и отделение Вустерского коммерческого банка. Увы, как это часто бывает, рудник иссяк и перестал давать прибыль. Люди не стали дожидаться официального предложения от властей и понемногу разбрелись, разъехались по другим городам. Из трёхсот жителей сейчас и четверти не наберётся. Остались бездельники, неудачники и местные забулдыги, которые заканчивали выгребать остатки рудных залежей и пили. Господи, как здесь пили! Вусмерть!
Раз в месяц на этом полустанке царило небольшое оживление – прибывал паровоз из Вустера, который находится в четырехстах милях к западу. Не знаю, я там не бывал, но говорят, что он побольше Брикстоуна. Паровоз должен прибыть сегодня вечером. Завтра, не позднее полудня, он отправится обратно. Скорее всего, Билл Фоули на него и рассчитывал. В большом городе легче затеряться. Это только кажется, что в глуши можно спрятаться. Люди на фронтире наперечёт, и чужаков быстро вычисляют. Разве что забиться в какой-нибудь медвежий угол и вести жизнь отшельника, но этот вариант не для Фоули.
Выстрел! Вот бродяги...
Не буду рассказывать о наших поисках, в них не было ничего интересного. Несколько перестрелок, один пойманный и повешенный бандит. Главное, что мы догнали Билла Фоули! Нашли и крепко прижали. В этот раз не уйдёт, и даже дьявольское везение ему не поможет. Одно плохо – у него появилось несколько дружков, с которыми он и засел в гостинице. В общей сложности там было пять человек, но одного мы уже ухлопали. Сержио Моретти постарался. Вообще, он очень классный стрелок, этот итальянец!
– Алекс! – подал голос Марк.
– Что?
– Слушай, нам пора придумать что-нибудь умное.
– Верно подмечено... Даже удивительно, как эта мысль пришла тебе в голову.
– Не зли меня, Талицкий!
– Да, сэр...
– Алекс, суди сам, – Брэдли скривился и кивнул в сторону отеля, – скоро начнёт темнеть, и эти мальчики, ты уж поверь мне на слово, не будут сидеть и ждать, пока мы возьмём бутылку виски и заявимся к ним в гости!
– Твои предложения?
– Надо поговорить с нашими.
– Какая прекрасная мысль! Хочешь прогуляться или попробуешь перекричать выстрелы?
– Ну тебя к дьяволу! – нахмурился Марк. – Думай!
Наши парни – Большой Крис и Сержио Моретти – засели в доме напротив, по правую сторону от гостиницы. Они отрезали бандитам пути к отходу, но подобраться ближе так и не смогли – уж слишком там место неудобное. Здание, в котором они устроились, когда-то пострадало от пожара. Остались обгорелые стены, провалившаяся крыша и почерневшие бревенчатые стены. Не самая лучшая позиция, но другой нет. Левее – железнодорожная станция. Пустое, заброшенное здание. Скоро туда прибудет поезд, и нам станет не до шуток!
– Марк, ты здесь не заскучаешь?
– Что ты задумал?
– Обойду бар с другой стороны и попробую добраться до ребят.
– Может быть, этим займусь я?
– Я бегаю быстрее, Марк.
– Да, есть такое дело. Я уже слишком стар.
– Вот и я про что.
– Ладно, вали, – кивнул Брэдли, – прикрою.
Я проверил револьвер, добавил несколько патронов в Винчестер и, пока Марк стрелял по гостинице, подобрался к заднему выходу из бара. Неудачное здесь место – окраина города и дома стоят на приличном расстоянии друг от друга. Ладно, не первый раз! Придётся немного побегать.
Небольшая перебежка к соседнему сараю. Так, для разминки, не более. Ещё одна – до угла дома. Теперь можно, и даже нужно, осмотреться. Передо мной улица, и придётся очень быстро перебежать на другую сторону, чтобы меня не подстрелили как зайца. Хорошо, что Крис меня заметил и понял, куда я собираюсь. Он показал на меня Моретти и кивнул. Вот и славно! Вдох, выдох... Пошёл!
Едва успел перебежать и упасть на землю, как пуля ударила в столб коновязи. Ненавижу этот глухой и мерзкий звук! Будто кто-то вбивает гвоздь в крышку твоего гроба. Эти парни и правда отменные стрелки, с ними не забалуешь! Будь я чуточку помедленнее, то лежал бы на снегу с дыркой в голове и мозгами наружу. Поэтому я не стал лишний раз искушать судьбу и на четвереньках перебрался под защиту стен, где сидели Сержио и Крис.
– Что случилось, Алекс?! – спросил Моретти. Он сидел на снегу и заряжал револьвер, осторожно поглядывая на осаждённую гостиницу. Его лицо замотано шерстяным шарфом, да так, что только глаза блестели. Парень никогда не любил морозы, а сегодня здорово похолодало, и мороз ощутимо пощипывал за щёки.
– Соскучился!
– Верю.
– Очень польщён! – улыбнулся я. – Как дела?
– Нормально. За последний час ничего нового.
– Жаль...
– Жаль, что ты не захватил с собой горячий кофе! Мы с Крисом уже замерзли.
– Извини, но бармен взял выходной, – хмыкнул я.
– Надолго?
– Боюсь, что да. Его шлёпнули в самом начале заварушки.
– Жаль, – равнодушно протянул Моретти. – Этот парень умел варить вкусный кофе.
– Увы... Что с бандитами?
– Ты вовремя сюда перебрался! Мы только что успокоили одного парня, который стрелял из окон первого этажа. Я как раз собирался прогуляться и посмотреть, что там делается, но эти бездельники, сидящие на втором этаже, не дают возможности выбраться наружу. Садят из трёх стволов.
– Вы с Крисом можете прижать их на несколько секунд? Чтобы не высовывались?
– Секунд на пять, десять...
– Этого мало.
– Ну, может быть, на пятнадцать. Что ты задумал, Алекс?
– Хочу подобраться под стены гостиницы. Если мы убили двоих бандитов, то их там осталось только трое.
– Ты сошёл с ума? – вытаращился Моретти.
– Есть идеи получше?
– Нет.
– Тогда давай попробуем! Когда услышите в доме выстрелы, то бегите на помощь.
– Ты сумасшедший, Алекс!
– Alta la testa, Sergio! – усмехнулся я.
– Disse il boia mettendo il cappio al collo... – скривился Моретти и добавил несколько злых и хлёстких фраз, которые недостойны перевода. (1)
– В общем, ты не против?
– Ты самый сумасшедший сукин сын, приятель!
– Спасибо, я знаю. Готовы?
– Давай... – кивнул Крис и облизал губы. – Мы прикроем.
– Уф...
– Пошёл!!!
Грохнули залпом ружья, и я рванул вперёд, молясь всем богам сразу, чтобы меня не подстрелили во время бега. В этом городе не хочется жить, а уж тем более умирать. Сердце стучало так, что казалось: ещё немного и оно выпрыгнет из груди. Беги, Алекс, беги!

(1) Alta la testa, – выше голову. Disse il boia mettendo il cappio al collo, – сказал палач, накидывая на шею петлю. (итал.)

3

Я сидел на ступеньках гостиничной веранды и наблюдал, как парни вытаскивают на снег трупы. Мне бы подняться да помочь, но сил уже не осталось. Ребята, надо заметить, были не против. Марк, проходя мимо, похлопал меня по плечу и пробурчал что-то одобрительное. Мол, сиди, приятель, дыши воздухом и жалей свою исковерканную выстрелом винтовку! Да, Винчестер мне сломали. Пуля попала в казённик, и теперь этим оружием можно было только свиней гонять. Ладно, это мелочи жизни. Тем более что у меня есть трофей, доставшийся от Грэга Джойса. Покойного Грэга Джойса. Часовщика.
Последним из гостиницы выволокли тело Уильяма Фоули. Его уложил Сержио Моретти. Хороший был выстрел – прямо в голову. Тащить тело в Ривертаун желания не было, поэтому парни посовещались и отчекрыжили голову. Для опознания и заявки на получение награды хватит. Хотя... Награда, как бы вам сказать, уже не так актуальна. Обыскав вещи бандита, мы разбогатели ровно на девять тысяч шестьсот марок. Приличная сумма, не правда ли? По две с лишним тысячи на каждого.
Как мы их взяли? Очень просто. После того, как я подобрался к стенам гостиницы, мне больше ничего не оставалось, как забраться внутрь. На первом этаже валялся один труп, а на втором были слышны шаги, ругань и хруст разбитого стекла, попадавшего под сапоги наших оппонентов. Один из них, видимо, что-то почувствовал и сунулся на лестницу, но едва не получил от меня пулю. Он быстро спрятался, а после этого мы с ним устроили перестрелку в лучших традициях Дикого Запада. Хоть кино снимай...
Пока мы обменивались любезностями, Брэдли и Крис подобрались к выходу и высадили входную дверь. Фоули был так расстроен, что выбрал плохую позицию и подставил голову под выстрел. Моретти не стал ждать и очень удачно всадил пулю. Через пять минут Крис убил последнего бандита и дело закончилось. У нас раненых не было, а потери ограничились моим разбитым винчестером и продырявленным пальто Моретти.
Что-то я устал...
Дорога была тяжёлой. На перевале потеряли трёх лошадей, вымотались, а потом ещё эта заварушка. Хотелось лечь, заснуть и не просыпаться часов двенадцать. Я провёл рукой по давно небритому лицу и посмотрел на своих ребят. Они как раз закончили обыскивать трупы и раскладывали трофеи на куске брезента.
Не буду перечислять всё собранное. Обычные вещи, которые найдутся в карманах любого парня, если он перестал держаться за мамкину юбку. Ножи, револьверы, дробовик и разная походная мелочёвка вроде кожаных фляжек и кисетов.
Большой Крис весело скалился и вслух мечтал о стаде коров, которое он обязательно купит, когда вернётся домой в Ривертаун. Моретти подумывал о небольшом отпуске где-то на юге, а Марк Брэдли молчал и поглядывал на меня. Наконец он отбросил окурок сигары и прищурился:
– Куда отправимся, Алекс?
– Мне нужно в форт Росс, – пожал плечами я.
– Зачем?! – вытаращился Марк. – Ты же нашёл своего брата!
– Мир хочу посмотреть.
– Мир?!
– Ну да. Составишь компанию?
– Форт Росс, говоришь... – задумчиво протянул он и хмыкнул. – Да, путь не близкий, но места там богатые. Пожалуй, не откажусь прогуляться и выпить с русскими ребятами.
– У тебя что, и на русских землях есть приятели?
– Конечно. Есть парочка друзей среди тамошних законников.
– Там тоже есть шерифы? – удивился я.
– Разумеется. Только называются они по-другому, – Марк нахмурился и даже пошевелил губами, вспоминая русское слово. Наконец щёлкнул пальцами и ухмыльнулся.
– Вспомнил?
– Их называют... pristav. Да, именно так. Uchastkovij pristav.
– Приставы... Хм... Занятно.
– Может быть, я неточно произнёс название, но русский язык чертовски сложен. Когда был в тех краях, то успел выучить всего лишь несколько слов.
– И какие именно?
Брэдли задумчиво прищурился, потом выставил пятерню и, загибая на руке пальцы, начал повторять заученные в форте Росс слова. Не буду повторять! Его словарный запас был далёк от литературных салонов. Слов десять вспомнил. Выразительно, хоть и очень некультурно. Несмотря на усталость и легкий мандраж, я не выдержал и засмеялся. Хрипло, простуженно, но искренне. Это на самом деле смешно.
– Что-то не так? Это, конечно, немного, но...
– Не переживай, Марк! Этих слов достаточно, чтобы выразить любые эмоции!
– Серьёзно?
– Ты уж поверь мне на слово!
– Ну вот, видишь, – повеселел он. – Вдруг там найдётся работа?
– Почему бы и нет...
– Дело Фоули закрыто, – рассуждал Брэдли, – и наши парни возвращаются в Ривертаун. Нас, как сам понимаешь, там не ждут. Разве что миссис Грэгори прольёт пару слезинок по мистеру Талицкому, который отправился на север.
– При чём здесь Сильвия? – покосился я.
– Алекс, ты вроде не дурак, но иногда ведёшь как последний болван. Не понимаешь или прикидываешься, что не понимаешь? – буркнул Марк и посмотрел на меня. Не дождавшись ответа, он покачал головой и отмахнулся. – Ладно, это твоё личное дело.
– Между нами ничего не было.
– Ну и дурак.
– Марк... – протянул я. – Давай не будем?
– Чёрт с тобой, Талицкий. О чём мы говорили? О форте Росс? Чем займёмся? Не думаю, что нам сразу предложат звёзды этих, как их...
– Приставов.
– Да, именно так.
– Бандиты есть везде, мистер Брэдли.
– Ну-ну... Убил нескольких оборванцев и решил стать охотником?
– Патент у меня уже есть, – устало усмехнулся я.
– Ещё бы мозгов немного... к этому патенту. Тем более что этот патент не действует на русских землях. Там свои законы и свои порядки.
– Там что, нет охотников за головами?
– Есть, но русский патент называется по-другому. Gramota... и что-то ещё. Такое длинное название, что сразу и не вспомнишь. Его можно купить в любой деревне, но стоит он почти в два раза дороже, чем наш.
– Почему?
– Богатые земли, большие цены.
– Надо ехать и посмотреть на эти земли.
– Ну что же... Фоули мы убили, за ребят отомстили. Для начала доберёмся до Вустера, а уже оттуда, на пароходе, отправимся в русский форт.
– Прекрасно.
– Эх, Алекс, Алекс... Чего ты ещё хочешь? Приключений?
– Как тебе сказать...
– Как есть, так и говори.
– Мой брат попросил меня о небольшой услуге.
– Брат? – поморщился Брэдли и хмыкнул.
– Что-то не так?
– Не хочу вмешиваться в твои семейные дела, приятель, тем более что Влада видел один раз, мельком, но...
– Марк, не тяни.
Брэдли опять поморщился и долго молчал, разглядывая истоптанный снег под ногами. Сплюнул и полез в карман за куревом. Я ждал, что он скажет, хотя... Знал, что скажет. Пусть и не дословно, но мог себе представить.
– Внешне вы с ним очень похожи, – начал Марк, – но этим сходство и заканчивается. Ты уж не обижайся, приятель, но твой Влад не самый приятный человек.
– С чего ты так решил?
– Не злись, а послушай дядю Марка! Я уже достаточно пожил на белом свете и встречал разных людей. Преступников, которые были настоящими джентльменами, и джентльменов, которые были сущими тварями. Понимаю, родственные связи, семья и всё такое, но твой брат... Он, не задумываясь, спишет тебя со счетов, если подвернётся удачная сделка.
– Ты в этом уверен?
– Да, уверен, – твёрдо сказал он. – Это не самое приятное, что тебе приходилось слышать, но это чистая правда. Мог бы привести кучу доказательств этим словам, но это лишнее. Ты и сам знаешь, что я не ошибся. Прости, но это заметно.
– Неужели?
– Это было видно. В тот самый день, когда твой братец объявился в Ривертауне. Не знаю и не хочу знать, о чём вы там беседовали, но...
– Да, ты прав. Мой брат слегка изменился.
– Изменился? – усмехнулся Марк. – Талицкий, ты меня удивляешь! Люди, что бы они не говорили, не меняют своей сущности! Разве ты не встречал внезапно разбогатевших людей?
– При чём здесь это?
– Это самый яркий пример людского постоянства. Если человек был простым батраком, то можешь хоть осыпать его золотом и поселить во дворце, это ничего не изменит! Он всё равно останется фермером. Он может быть очень хорошим и добрым, но солома, застрявшая в его волосах, даст о себе знать! Так и с твоим братом...
– Ты о нём ничего не знаешь, – попытался возразить я.
– Я ничего не знаю ни о твоём брате, ни о твоём родном городе, но жизнь на фронтире это хорошая школа! Вся шелуха слетает! Остаётся голая человеческая натура. Не буду петь сладких песенок, но с тебя она слетела в первый день нашего знакомства! Вспомни как ты сидел у меня в камере и бранился, требуя выпустить тебя на волю. Мог ведь забиться под лавку и пересидеть, пока мы воевали?
– Нет, не мог.
– Вот, видишь, – развёл руками Брэдли, – ты сам ответил на свой вопрос. – Ладно, не переживай. Если брат просил... Скажи, для тебя это так важно?
– Очень.
– Ну что ж... Пойдём и выполним эту просьбу. Тем более что мне сейчас нечем заняться.
– Спасибо.
– Не за что, – Марк поднялся, похлопал меня по плечу и поковылял разглядывать трофеи. В этот момент, где-то неподалёку свистнул паровоз. На улицах появились осторожные горожане, а их серые лица осветились какой-то противной и очень хищной радостью. Они с большим удовольствием пялились на тела убитых людей и обсуждали перестрелку. Тыкали в нас пальцами и довольно щерились, показывая гнилые зубы. Противный городок...