1

Метель – это плохо. Плохо в любом случае – сидишь ли ты в жарко натопленной избушке или пытаешься найти укрытие среди бескрайних лесов и горных перевалов. Это серьёзная преграда на твоём пути, и если ты не утратил способностей трезво мыслить и оценивать свои шансы, то не станешь спорить с природой и уж тем более полагаться на её милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам и желаниям. Живой ты или мёртвый – поверь, ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира. Как снег или этот холодный, пронизывающий до костей ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись и пережди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится горизонт от этой белёсой и слепой хмари...
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом. Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так органично вписывался в пейзаж, что казался частью долины, как скалы или пирамиды заснеженных елей.
В камине, сложенном из плоских камней, мирно потрескивал огонь, даря благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют – по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих безделушек. Квадратная комната, грубо сколоченный стол и несколько деревянных лавок. На полу лежала большая медвежья шкура. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками и два сундука, окованных железными полосами.
Простой, но сытный ужин. Жареное мясо, квашеная капуста и немного солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, слегка приправленная душистым укропом. Рядом стояла миска с кусками рыбы и тарелка с солёными грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без него.
– Смотри, как метель разыгралась! – сказал я. – Так и лютует! Занесёт нас.
– Двери придётся раскапывать, – кивнул мужчина, сидящий за столом. Он кромсал мясо толстыми, аппетитными ломтями, иногда бросая взгляды в замёрзшее, покрытое морозным узором окно. Ему сорок пять лет, но выглядел моложе. Невысокий, кряжистый, круглолицый и русоволосый. Над губой топорщилась щётка усов, которая придавала ему задиристый вид. Наконец он отложил в сторону нож, прищурился и поднял кружку:
– Давай, Саша, выпьем. Праздник всё-таки. Новый год на дворе.
– Давай, – вздохнул я. Подбросил несколько поленьев в огонь и вернулся к столу.
– Ну что, будем?
– Будем, Михалыч...
– За кого пьём?
– За тех, кто в пути.
Сколько же прошло времени с того момента, как я оказался в этом мире? Год? Больше? Почти полтора. Странно, но теперь он уже не кажется чужим. Как-то незаметно породнился с этими бескрайними просторами и холодными северными ветрами.
Я не люблю воспоминаний. Не люблю ворошить прошлое, вспоминая истории из своей жизни, которые происходили на землях Ривертауна, Брикстоуна и форта Росс. Погони и перестрелки, находки и потери. Много чего случилось и многое изменилось с тех пор. Даже слишком многое...

Слушай! я не хочу тебе лгать,
Я не обещаю тебе старых приятных наград,
я обещаю тебе новые, грубые,
Вот каковы будут дни, что ожидают тебя...

Уолт Уитмен. «Песня Большой Дороги»

1

Метель – это плохо. Плохо в любом случае – сидишь ли ты в жарко натопленной избушке или пытаешься найти укрытие среди лесов и горных перевалов. Метель – это серьёзная преграда на твоём пути, и если ты не утратил способностей мыслить и оценивать свои шансы, то не станешь спорить с природой и уж тем более полагаться на её милосердие. Она равнодушна к твоей жизни, твоим мечтам и желаниям. Живой ты или мёртвый – поверь, ей безразлично. Ты уже стал частью этого мира. Как снег или холодный, пронизывающий до костей ветер. Если уж настигла такая напасть, то остановись и жди, пока уляжется ветер и хоть немного прояснится горизонт от белёсой и слепой хмари...
На берегу застывшего озера стоял бревенчатый дом. Небольшой, приземистый, добротно срубленный, он так органично вписывался в зимний пейзаж, что казался очередной причудой Создателя, как эти серые гранитные скалы или пирамиды заснеженных елей.
В камине, сложенном из камней, потрескивал огонь, даря благословенное тепло и уют. Суровый, северный уют – по-мужски грубый, без лишней мишуры и дорогих безделушек. Квадратная комната, крепко сколоченный стол и несколько деревянных лавок. На полу лежала медвежья шкура. Двухъярусные койки, полки с жестяными банками и два сундука, окованных железными полосами.
Простой, но сытный ужин. Жареное мясо, квашеная капуста и немного солений. Исходил паром чугунок с вареной картошкой – редким лакомством для здешних земель. Рассыпчатая, белая, приправленная душистым укропом. Рядом стояла миска с кусками рыбы и тарелка с солёными грибами. Ну и запотевший графинчик водки – куда же без него.
– Разыгралась метель... – сказал я. – Так и лютует. Занесёт нас.
– Двери придётся раскапывать, – спокойно кивнул мой собеседник. Он сидел за столом и кромсал жирное мясо толстыми, аппетитными ломтями, иногда бросая взгляды в замёрзшее, покрытое морозным узором окно. Ему сорок пять лет, но выглядит моложе. Невысокий, кряжистый, круглолицый и русоволосый. Над губой топорщилась жёсткая щётка усов, которая придавала ему задиристый вид. Наконец он отложил в сторону нож и прищурился:
– Давай, Саша, выпьем. Праздник всё-таки. Новый год на дворе.
– Давай, – вздохнул я. Подбросил несколько поленьев в огонь и вернулся к столу.
– Ну что, будем? – спросил он и поднял кружку.
– Обязательно будем, Михалыч...
– За кого пьём?
– За тех, кто в пути.
Сколько же прошло времени с того момента, как я оказался в этом мире? Полтора года? Да, время летит быстро, и эти земли уже не кажутся мне чужими. Я породнился с холодным северным краем. Полтора года... Не люблю оглядываться и ворошить прошлое, вспоминая события, в которых приходилось участвовать. Вустер, форт Росс, Ривертаун, Брикстоун. Погони и перестрелки, находки и потери. Многое изменилось. Даже слишком многое... Марк Брэдли любил повторять: «Алекс, не вороши былое! Там нет ничего нового!». Он был прав, но увы – зачастую память преподносит очень неприятные сюрпризы! Она не спрашивает о наших желаниях, а молча входит в дом и садится у камина, чтобы оживить картины минувших дней. За окном бесновалась вьюга. Безудержная, сумасшедшая. Выл ветер, швыряя снег в глухие от мороза окна. Год назад, мы с ребятами попали в такую же завируху! Жуткая была погода...

2

– Алекс, чёрт тебя побери, куда ты вечно лезешь?!! – Марк рванул меня за рукав куртки и свалил на пол. Надо заметить – очень вовремя! Раздался выстрел, и мутное от грязи стекло разлетелось на части, осыпая нас мелкими осколками. Рядом, неподалёку от входной двери, хрипел незнакомый и очень невезучий горожанин, который умудрился попасть под выстрел и получить заряд картечи. Ему уже не помочь – отходит. После таких ранений не выживают.
Грохнуло несколько выстрелов, и кто-то закричал. Визгливо, жалобно и очень матерно. Трясущимися от спешки руками я загнал патроны в магазин винтовки. Уже полгода в этом мире, но всё никак не привыкну, что каждый местный оборванец так и норовит разрядить свою пушку в Александра Талицкого! Хотя, если хорошо подумать да разобраться, то мистер Фоули совсем не так прост: его образ далёк от привычного образа здешних бродяг! За ним такое личное кладбище, что любой медик умрёт от зависти!
Позади меня, под высаженным окном, сидел Брэдли и что-то глухо ворчал себе под нос. Сомневаюсь, что эти слова можно назвать приличными! Скоро он разозлится и зарычит, как раненый в задницу медведь. Он прав – мы на взводе! Готовы проклинать и погоду, и наше любопытство, и этот железнодорожный полустанок на южной границе округа. Ну и мистера Фоули, куда же без этого головореза!
– Он неплохо устроился! – усмехнулся я и клацнул затвором, загоняя патрон в ствол.
– Плевать! Надо добивать и как можно быстрее! – рявкнул Марк и несколько раз выпалил в сторону гостиницы.
– Как ты к нему подберёшься?!
– Откуда мне знать, чёрт побери?! Думай!
Я чертыхнулся и перебрался поближе к входной двери, стараясь не испачкаться в крови убитого. Господи, сколько же в нём крови?! Будто свинью свежевали! Весь пол измазал! Толкнул дверь, и едва она распахнулась, как послышался выстрел, и картечь ударила в порог. Меткая тварь! Так и умереть недолго. Осторожно осмотрел у лицу... Пусто. Если не считать двух трупов перед гостиницей и брошенной корзины с покупками. Какая-то местная дамочка шла из бакалейной лавки, но ей не повезло. Лежит на земле, прямо перед верандой. Судя по кровавым пятнам на снегу, женщине уже не поможешь.
Прямо перед баром, в котором засели мы с Марком, находилась захудалая гостиница. Не представляю, как она ещё не закрылась? Здесь проезжающие бывают раз в год и то по большим праздникам. Люди не любят полузаброшенных городков. Почему? Не знаю. Может, они боятся, что разруха, царящая на этих улицах, заразна?
Этот городок стал серым. Даже зимой он выглядел так, словно здесь стоит вечная осень. Серые дома, серые лица. Взгляды, которыми вас провожают здешние жители, и то серые от тоски и безысходности.
Сержио Моретти рассказывал, что ещё пять лет назад этот железнодорожный полустанок был довольно оживлённым местом. Рядом находились два рудника, на которых добывали железную руду, и жители даже при всём желании не могли пожаловаться на скуку! Весёлое было местечко! Очень весёлое! Шлюхи, салуны и отделение Вустерского коммерческого банка. Увы, как это часто бывает, рудник иссяк и перестал давать прибыль. Люди не стали дожидаться официального предложения от властей и понемногу разбрелись, разъехались по другим городам. Из трёхсот жителей сейчас и четверти не наберётся. Остались бездельники, неудачники и местные забулдыги, которые заканчивали выгребать остатки рудных залежей и пили. Господи, как здесь пили! Вусмерть!
Раз в месяц на этом полустанке царило небольшое оживление – прибывал паровоз из Вустера, который находится в четырехстах милях к западу. Не знаю, я там не бывал, но говорят, что он побольше Брикстоуна. Паровоз должен прибыть сегодня вечером. Завтра, не позднее полудня, он отправится обратно. Скорее всего, Билл Фоули на него и рассчитывал. В большом городе легче затеряться. Это только кажется, что в глуши можно спрятаться. Люди на фронтире наперечёт, и чужаков быстро вычисляют. Разве что забиться в какой-нибудь медвежий угол и вести жизнь отшельника, но этот вариант не для Фоули.
Выстрел! Вот бродяги...
Не буду рассказывать о наших поисках, в них не было ничего интересного. Несколько перестрелок, один пойманный и повешенный бандит. Главное, что мы догнали Билла Фоули! Нашли и крепко прижали. В этот раз не уйдёт, и даже дьявольское везение ему не поможет. Одно плохо – у него появилось несколько дружков, с которыми он и засел в гостинице. В общей сложности там было пять человек, но одного мы уже ухлопали. Сержио Моретти постарался. Вообще, он очень классный стрелок, этот итальянец!
– Алекс! – подал голос Марк.
– Что?
– Слушай, нам пора придумать что-нибудь умное.
– Верно подмечено... Даже удивительно, как эта мысль пришла тебе в голову.
– Не зли меня, Талицкий!
– Да, сэр...
– Алекс, суди сам, – Брэдли скривился и кивнул в сторону отеля, – скоро начнёт темнеть, и эти мальчики, ты уж поверь мне на слово, не будут сидеть и ждать, пока мы возьмём бутылку виски и заявимся к ним в гости!
– Твои предложения?
– Надо поговорить с нашими.
– Какая прекрасная мысль! Хочешь прогуляться или попробуешь перекричать выстрелы?
– Ну тебя к дьяволу! – нахмурился Марк. – Думай!
Наши парни – Большой Крис и Сержио Моретти – засели в доме напротив, по правую сторону от гостиницы. Они отрезали бандитам пути к отходу, но подобраться ближе так и не смогли – уж слишком там место неудобное. Здание, в котором они устроились, когда-то пострадало от пожара. Остались обгорелые стены, провалившаяся крыша и почерневшие бревенчатые стены. Не самая лучшая позиция, но другой нет. Левее – железнодорожная станция. Пустое, заброшенное здание. Скоро туда прибудет поезд, и нам станет не до шуток!
– Марк, ты здесь не заскучаешь?
– Что ты задумал?
– Обойду бар с другой стороны и попробую добраться до ребят.
– Может быть, этим займусь я?
– Я бегаю быстрее, Марк.
– Да, есть такое дело. Я уже слишком стар.
– Вот и я про что.
– Ладно, вали, – кивнул Брэдли, – прикрою.
Я проверил револьвер, добавил несколько патронов в Винчестер и, пока Марк стрелял по гостинице, подобрался к заднему выходу из бара. Неудачное здесь место – окраина города и дома стоят на приличном расстоянии друг от друга. Ладно, не первый раз! Придётся немного побегать.
Небольшая перебежка к соседнему сараю. Так, для разминки, не более. Ещё одна – до угла дома. Теперь можно, и даже нужно, осмотреться. Передо мной улица, и придётся очень быстро перебежать на другую сторону, чтобы меня не подстрелили как зайца. Хорошо, что Крис меня заметил и понял, куда я собираюсь. Он показал на меня Моретти и кивнул. Вот и славно! Вдох, выдох... Пошёл!
Едва успел перебежать и упасть на землю, как пуля ударила в столб коновязи. Ненавижу этот глухой и мерзкий звук! Будто кто-то вбивает гвоздь в крышку твоего гроба. Эти парни и правда отменные стрелки, с ними не забалуешь! Будь я чуточку помедленнее, то лежал бы на снегу с дыркой в голове и мозгами наружу. Поэтому я не стал лишний раз искушать судьбу и на четвереньках перебрался под защиту стен, где сидели Сержио и Крис.
– Что случилось, Алекс?! – спросил Моретти. Он сидел на снегу и заряжал револьвер, осторожно поглядывая на осаждённую гостиницу. Его лицо замотано шерстяным шарфом, да так, что только глаза блестели. Парень никогда не любил морозы, а сегодня здорово похолодало, и мороз ощутимо пощипывал за щёки.
– Соскучился!
– Верю.
– Очень польщён! – улыбнулся я. – Как дела?
– Нормально. За последний час ничего нового.
– Жаль...
– Жаль, что ты не захватил с собой горячий кофе! Мы с Крисом уже замерзли.
– Извини, но бармен взял выходной, – хмыкнул я.
– Надолго?
– Боюсь, что да. Его шлёпнули в самом начале заварушки.
– Жаль, – равнодушно протянул Моретти. – Этот парень умел варить вкусный кофе.
– Увы... Что с бандитами?
– Ты вовремя сюда перебрался! Мы только что успокоили одного парня, который стрелял из окон первого этажа. Я как раз собирался прогуляться и посмотреть, что там делается, но эти бездельники, сидящие на втором этаже, не дают возможности выбраться наружу. Садят из трёх стволов.
– Вы с Крисом можете прижать их на несколько секунд? Чтобы не высовывались?
– Секунд на пять, десять...
– Этого мало.
– Ну, может быть, на пятнадцать. Что ты задумал, Алекс?
– Хочу подобраться под стены гостиницы. Если мы убили двоих бандитов, то их там осталось только трое.
– Ты сошёл с ума? – вытаращился Моретти.
– Есть идеи получше?
– Нет.
– Тогда давай попробуем! Когда услышите в доме выстрелы, то бегите на помощь.
– Ты сумасшедший, Алекс!
– Alta la testa, Sergio! – усмехнулся я.
– Disse il boia mettendo il cappio al collo... – скривился Моретти и добавил несколько злых и хлёстких фраз, которые недостойны перевода. (1)
– В общем, ты не против?
– Ты самый сумасшедший сукин сын, приятель!
– Спасибо, я знаю. Готовы?
– Давай... – кивнул Крис и облизал губы. – Мы прикроем.
– Уф...
– Пошёл!!!
Грохнули залпом ружья, и я рванул вперёд, молясь всем богам сразу, чтобы меня не подстрелили во время бега. В этом городе не хочется жить, а уж тем более умирать. Сердце стучало так, что казалось: ещё немного и оно выпрыгнет из груди. Беги, Алекс, беги!

(1) Alta la testa, – выше голову. Disse il boia mettendo il cappio al collo, – сказал палач, накидывая на шею петлю. (итал.)

3

Я сидел на ступеньках гостиничной веранды и наблюдал, как парни вытаскивают на снег трупы. Мне бы подняться да помочь, но сил уже не осталось. Ребята, надо заметить, были не против. Марк, проходя мимо, похлопал меня по плечу и пробурчал что-то одобрительное. Мол, сиди, приятель, дыши воздухом и жалей свою исковерканную выстрелом винтовку! Да, Винчестер мне сломали. Пуля попала в казённик, и теперь этим оружием можно было только свиней гонять. Ладно, это мелочи жизни. Тем более что у меня есть трофей, доставшийся от Грэга Джойса. Покойного Грэга Джойса. Часовщика.
Последним из гостиницы выволокли тело Уильяма Фоули. Его уложил Сержио Моретти. Хороший был выстрел – прямо в голову. Тащить тело в Ривертаун желания не было, поэтому парни посовещались и отчекрыжили голову. Для опознания и заявки на получение награды хватит. Хотя... Награда, как бы вам сказать, уже не так актуальна. Обыскав вещи бандита, мы разбогатели ровно на девять тысяч шестьсот марок. Приличная сумма, не правда ли? По две с лишним тысячи на каждого.
Как мы их взяли? Очень просто. После того, как я подобрался к стенам гостиницы, мне больше ничего не оставалось, как забраться внутрь. На первом этаже валялся один труп, а на втором были слышны шаги, ругань и хруст разбитого стекла, попадавшего под сапоги наших оппонентов. Один из них, видимо, что-то почувствовал и сунулся на лестницу, но едва не получил от меня пулю. Он быстро спрятался, а после этого мы с ним устроили перестрелку в лучших традициях Дикого Запада. Хоть кино снимай...
Пока мы обменивались любезностями, Брэдли и Крис подобрались к выходу и высадили входную дверь. Фоули был так расстроен, что выбрал плохую позицию и подставил голову под выстрел. Моретти не стал ждать и очень удачно всадил пулю. Через пять минут Крис убил последнего бандита и дело закончилось. У нас раненых не было, а потери ограничились моим разбитым винчестером и продырявленным пальто Моретти.
Что-то я устал...
Дорога была тяжёлой. На перевале потеряли трёх лошадей, вымотались, а потом ещё эта заварушка. Хотелось лечь, заснуть и не просыпаться часов двенадцать. Я провёл рукой по давно небритому лицу и посмотрел на своих ребят. Они как раз закончили обыскивать трупы и раскладывали трофеи на куске брезента.
Не буду перечислять всё собранное. Обычные вещи, которые найдутся в карманах любого парня, если он перестал держаться за мамкину юбку. Ножи, револьверы, дробовик и разная походная мелочёвка вроде кожаных фляжек и кисетов.
Большой Крис весело скалился и вслух мечтал о стаде коров, которое он обязательно купит, когда вернётся домой в Ривертаун. Моретти подумывал о небольшом отпуске где-то на юге, а Марк Брэдли молчал и поглядывал на меня. Наконец он отбросил окурок сигары и прищурился:
– Куда отправимся, Алекс?
– Мне нужно в форт Росс, – пожал плечами я.
– Зачем?! – вытаращился Марк. – Ты же нашёл своего брата!
– Мир хочу посмотреть.
– Мир?!
– Ну да. Составишь компанию?
– Форт Росс, говоришь... – задумчиво протянул он и хмыкнул. – Да, путь не близкий, но места там богатые. Пожалуй, не откажусь прогуляться и выпить с русскими ребятами.
– У тебя что, и на русских землях есть приятели?
– Конечно. Есть парочка друзей среди тамошних законников.
– Там тоже есть шерифы? – удивился я.
– Разумеется. Только называются они по-другому, – Марк нахмурился и даже пошевелил губами, вспоминая русское слово. Наконец щёлкнул пальцами и ухмыльнулся.
– Вспомнил?
– Их называют... pristav. Да, именно так. Uchastkovij pristav.
– Приставы... Хм... Занятно.
– Может быть, я неточно произнёс название, но русский язык чертовски сложен. Когда был в тех краях, то успел выучить всего лишь несколько слов.
– И какие именно?
Брэдли задумчиво прищурился, потом выставил пятерню и, загибая на руке пальцы, начал повторять заученные в форте Росс слова. Не буду повторять! Его словарный запас был далёк от литературных салонов. Слов десять вспомнил. Выразительно, хоть и очень некультурно. Несмотря на усталость и легкий мандраж, я не выдержал и засмеялся. Хрипло, простуженно, но искренне. Это на самом деле смешно.
– Что-то не так? Это, конечно, немного, но...
– Не переживай, Марк! Этих слов достаточно, чтобы выразить любые эмоции!
– Серьёзно?
– Ты уж поверь мне на слово!
– Ну вот, видишь, – повеселел он. – Вдруг там найдётся работа?
– Почему бы и нет...
– Дело Фоули закрыто, – рассуждал Брэдли, – и наши парни возвращаются в Ривертаун. Нас, как сам понимаешь, там не ждут. Разве что миссис Грэгори прольёт пару слезинок по мистеру Талицкому, который отправился на север.
– При чём здесь Сильвия? – покосился я.
– Алекс, ты вроде не дурак, но иногда ведёшь как последний болван. Не понимаешь или прикидываешься, что не понимаешь? – буркнул Марк и посмотрел на меня. Не дождавшись ответа, он покачал головой и отмахнулся. – Ладно, это твоё личное дело.
– Между нами ничего не было.
– Ну и дурак.
– Марк... – протянул я. – Давай не будем?
– Чёрт с тобой, Талицкий. О чём мы говорили? О форте Росс? Чем займёмся? Не думаю, что нам сразу предложат звёзды этих, как их...
– Приставов.
– Да, именно так.
– Бандиты есть везде, мистер Брэдли.
– Ну-ну... Убил нескольких оборванцев и решил стать охотником?
– Патент у меня уже есть, – устало усмехнулся я.
– Ещё бы мозгов немного... к этому патенту. Тем более что этот патент не действует на русских землях. Там свои законы и свои порядки.
– Там что, нет охотников за головами?
– Есть, но русский патент называется по-другому. Gramota... и что-то ещё. Такое длинное название, что сразу и не вспомнишь. Его можно купить в любой деревне, но стоит он почти в два раза дороже, чем наш.
– Почему?
– Богатые земли, большие цены.
– Надо ехать и посмотреть на эти земли.
– Ну что же... Фоули мы убили, за ребят отомстили. Для начала доберёмся до Вустера, а уже оттуда, на пароходе, отправимся в русский форт.
– Прекрасно.
– Эх, Алекс, Алекс... Чего ты ещё хочешь? Приключений?
– Как тебе сказать...
– Как есть, так и говори.
– Мой брат попросил меня о небольшой услуге.
– Брат? – поморщился Брэдли и хмыкнул.
– Что-то не так?
– Не хочу вмешиваться в твои семейные дела, приятель, тем более что Влада видел один раз, мельком, но...
– Марк, не тяни.
Брэдли опять поморщился и долго молчал, разглядывая истоптанный снег под ногами. Сплюнул и полез в карман за куревом. Я ждал, что он скажет, хотя... Знал, что скажет. Пусть и не дословно, но мог себе представить.
– Внешне вы с ним очень похожи, – начал Марк, – но этим сходство и заканчивается. Ты уж не обижайся, приятель, но твой Влад не самый приятный человек.
– С чего ты так решил?
– Не злись, а послушай дядю Марка! Я уже достаточно пожил на белом свете и встречал разных людей. Преступников, которые были настоящими джентльменами, и джентльменов, которые были сущими тварями. Понимаю, родственные связи, семья и всё такое, но твой брат... Он, не задумываясь, спишет тебя со счетов, если подвернётся удачная сделка.
– Ты в этом уверен?
– Да, уверен, – твёрдо сказал он. – Это не самое приятное, что тебе приходилось слышать, но это чистая правда. Мог бы привести кучу доказательств этим словам, но это лишнее. Ты и сам знаешь, что я не ошибся. Прости, но это заметно.
– Неужели?
– Это было видно. В тот самый день, когда твой братец объявился в Ривертауне. Не знаю и не хочу знать, о чём вы там беседовали, но...
– Да, ты прав. Мой брат слегка изменился.
– Изменился? – усмехнулся Марк. – Талицкий, ты меня удивляешь! Люди, что бы они не говорили, не меняют своей сущности! Разве ты не встречал внезапно разбогатевших людей?
– При чём здесь это?
– Это самый яркий пример людского постоянства. Если человек был простым батраком, то можешь хоть осыпать его золотом и поселить во дворце, это ничего не изменит! Он всё равно останется фермером. Он может быть очень хорошим и добрым, но солома, застрявшая в его волосах, даст о себе знать! Так и с твоим братом...
– Ты о нём ничего не знаешь, – попытался возразить я.
– Я ничего не знаю ни о твоём брате, ни о твоём родном городе, но жизнь на фронтире это хорошая школа! Вся шелуха слетает! Остаётся голая человеческая натура. Не буду петь сладких песенок, но с тебя она слетела в первый день нашего знакомства! Вспомни как ты сидел у меня в камере и бранился, требуя выпустить тебя на волю. Мог ведь забиться под лавку и пересидеть, пока мы воевали?
– Нет, не мог.
– Вот, видишь, – развёл руками Брэдли, – ты сам ответил на свой вопрос. – Ладно, не переживай. Если брат просил... Скажи, для тебя это так важно?
– Очень.
– Ну что ж... Пойдём и выполним эту просьбу. Тем более что мне сейчас нечем заняться.
– Спасибо.
– Не за что, – Марк поднялся, похлопал меня по плечу и поковылял разглядывать трофеи. В этот момент, где-то неподалёку свистнул паровоз. На улицах появились осторожные горожане, а их серые лица осветились какой-то противной и очень хищной радостью. Они с большим удовольствием пялились на тела убитых людей и обсуждали перестрелку. Тыкали в нас пальцами и довольно щерились, показывая гнилые зубы. Противный городок...

4

Купейных вагонов на этом маршруте не было. Был общий, похожий на пригородную электричку. Кроме него – три товарных и пять грузовых платформ, которых цепляли на этом полустанке. Пассажирский, надо заметить, не отличался изящностью линий и особой чистотой. Наоборот – он скрипел, трясся как параличный, а уж сквозняки гуляли такие, что табачный дым не задерживался – его моментально выдувало наружу. Вдобавок ко всему вышеперечисленному деревянные скамьи с неудобными спинками и провонявшие потом пассажиры с хмурыми взглядами. Мутные окна в толстых дубовых рамах и совершенно не подходящие к обстановке бронзовые поручни. Отполированные человеческими ладонями, они только подчёркивали грязь и ветхость.
Кстати, вчерашняя перестрелка сыграла нам на руку, и попутчики не только не лезли к нам с разговорами, но и вообще старались не занимать соседние места и держаться подальше. Так что ехали с комфортом. Учитывая обстоятельства – довольно сомнительным комфортом, но без докучливых собеседников. Здешние жители не обременяют себя лишней моралью, но к некоторым вещам и поступкам относятся с опаской. После того как Крис отрезал голову Фоули, на этом полустанке мы приобрели репутацию настоящих «головорезов», и никто не горел желанием познакомиться с нами поближе.
Не знаю, будет ли вам интересно это услышать, но я был изрядно удивлён. Как-то иначе представлял путешествия по здешним железным дорогам. Надо полагать, опять сработал штамп, вбитый в голову голливудскими фильмами, где каждый пассажир был вооружён до зубов и мог в одиночку противостоять небольшой армии, попутно улыбаясь очаровательным попутчицам. Как бы не так! Во всём вагоне было только четыре человека, у которых нашлось приличное оружие. Разумеется, я не беру в расчёт холодное. Двое из них, как вы сами понимаете, были мы с Марком. Третий – железнодорожный служащий, который сидел у входа и дремал, держа на коленях потрёпанную двухстволку. Ещё один – дряхлый, похожий на траппера старик с дульнозарядным ружьём. Рядом с ним лежала большая и мохнатая собака. Она равнодушно смотрела на окружающий мир и, судя по всему, ничего хорошего от него не ожидала.
Я небольшой знаток дульнозарядного оружия, но нечто похожее доводилось видеть в нашем мире. Не только видеть, но и пострелять. Напомнило тот самый ствол, которым меня стращал инструктор во время подготовки. Нарезной, капсюльный, сорок четвёртого калибра. На дистанции в сто восемьдесят метров я без особых усилий, укладывал пули в ростовую мишень. Если немного потренироваться , то три выстрела в минуту можно делать.
Две старушки в салопах, несколько рабочих с почерневшими от угольной пыли руками, и молодой паренёк лет пятнадцати с большой корзиной. Напротив меня, нахлобучив на глаза свою шляпу, похрапывал Марк Брэдли. Я прекрасно выспался, поэтому сидел и разглядывал унылый зимний пейзаж.
Наши ребята – Большой Крис и Сержио Моретти ушли на рассвете в Ривертаун. По идее, Сержио мог предъявить голову Фоули и шерифу Вустера, но дело в том, что поезд не имел возможности перевозить лошадей, а расставаться с вороным жеребцом по кличке Булло наш итальянец никогда бы не согласился. (2)
Моих лошадей выкупил Крис. Правда, я оставил себе своё седло и сбрую. Кстати, это обычное дело для здешних мест. Ковбой, который приходит наниматься на работу без своего собственного седла, вовсе и не ковбой даже, а безработный бродяга, который решил заняться этим ремеслом. Работодатели сразу обращают внимание на такие вещи и, окинув взглядом очередного претендента, презрительно морщатся, кривят губы и предлагают специально заниженное жалованье.
В Вустере эти вещи дорого стоят, да и привык я к своему седлу. Мастер из Ривертауна не обманул, когда расхваливал свой товар. Оно было очень удобным. Седло, сбруя, перемётные сумки, винтовочный чехол, рюкзак и продолговатый, набитый вещами баул. Как ни старался, но всё-таки обрастал вещами. Ничего лишнего не таскал, но и это занимает место.
Долю за Фоули нам выплатил Моретти. Трофеи, не торгуясь, забрал старьевщик. Просто копия мистера Пратчера из Ривертауна! Такие же мышиные усики и жутко въедливый нрав. Каждый патрон обнюхал! Вылитый Пратчер! Разве что лавка была победнее и цены пониже. Мы не торговались. Вывалили на прилавок весь собранный хлам и всё. Единственное, что не стали продавать – револьвер Фоули.
Шестизарядный, сорок пятого калибра. Накладки на рукояти из белой кости. Золотые насечки и даже монограмма в изящной рамке. Я не любитель таких украшений, но выглядит вполне прилично. Его забрал Марк. Судя по желвакам, которые заиграли на его скулах, за этим оружием стоит неприятное прошлое, но спрашивать никто не рискнул. Марк и отвечать бы не стал. Зыркнул бы на чрезмерно любопытного из-под своих мохнатых бровей и пробурчал что-нибудь бранное.
Вчерашний вечер был посвящён отдыху. Нам удалось найти относительно приличное и чистое пристанище, где была возможность нагреть много воды и помыться. Ванны не было, но деревянная кадушка оказалось неожиданно вместительной. Ну как вместительной... Если сесть, то ноги свисают по бокам. Так и помылся, поливая себя из глиняного кувшина. Как смог почистился и даже побрился. Усы, после недолгих размышлений, оставил. Брэдли, увидев мою «правильно побритую» физиономию, одобрительно кивнул и даже буркнул, что я «наконец-то стал похож на человека». Здесь не принято ходить безусым.
Потом мы закатили прощальный ужин и даже распили две бутылки брэнди. Даже слегка пожалел, что наши дороги с Крисом и Сержио расходятся. Не скажу, что мы стали друзьями, но в бою на этих парней можно положиться.
За окном раскинулась снежная равнина. Далеко на горизонте синела горная гряда. Редкие перелески, стада оленей, которые равнодушно провожали взглядом наш медленно идущий поезд. Несколько заброшенных домов на берегу извилистой речки. Жалкие лачуги путевых смотрителей. Зимняя скука...
Пока Марк Брэдли смотрел очередной сон, я прикинул свои финансовые возможности. Конечно, нам здорово повезло с богатством покойного Фоули, но если подумать – и без него не бедствовал. Когда я уезжал из Ривертауна, в моих карманах бренчало триста тридцать марок. В дороге тратить деньги было не на что, так что в результате всех финансовых операций, подкреплённых двумя перестрелками, у меня оказалось чуть больше трёх тысяч марок. Если быть точным – три тысячи сто двадцать пять. Не так уж и плохо для бывшего переводчика, бывшего помощника шерифа и человека из другого мира.
Учитывая здешние цены, я могу купить дом в Ривертауне, открыть какую-нибудь лавку и всю оставшуюся жизнь сидеть за прилавком, приветствуя постоянных покупателей: «Доброе утро, сэр! Да, разумеется! Сегодня скверная погода, мэм! Товар доставлен! Исключительного качества! Только для вас! Новинка этого сезона! Вы изумительно выглядите! Да-с... Нет-с...»
Тьфу!
Нет, дамы и господа, такая жизнь не для меня...
Просьба, а точнее задание, которым меня озаботил Влад, заключалось в следующем: добраться до форта Росс и найти нотариуса, который передаст мне документы на земельный участок, расположенный в одной из долин. По его словам, там находится одна из аномальных зон, с помощью которой Влад надеется продолжить изучение этого мира. Мол, условия там лучше, чем в округе Ривертаун.
Не буду спорить насчёт условий, тем более что ничего не понимаю в силовых полях, параллельных мирах и прочей научной зауми. Насчёт долины у меня было не так уж много информации. Влад что-то лепетал про дом на берегу озера, но говорил так неуверенно, что я сразу представил себе какую-нибудь развалюху или промысловый охотничий домик. К следующей осени я должен там обжиться, сделать определённый запас продуктов и ждать... Ждать людей из нашего мира. Людей, которые займутся изучением этого «призрака».
Как понимаю, это и есть то самое задание, которым смогу заслужить «право вернуться». Не буду обсуждать поведение Влада. Не хочу. Он учёный, а у этих парней, как известно, всё не слава богу. Своя мера добра и зла, свои принципы и своя мораль.
Бог ему судья.
Неожиданно я заметил, что Марк уже не спит. Зная его привычки, даже удивился, что он не озадачил меня вопросом или язвительным замечанием. Присмотрелся и заметил, что взгляд у нашего мистера Брэдли довольно мрачный. Странно. Дела, вроде бы, идут неплохо. Фоули убили, заработали, никто не погиб. Даже пустяковых царапин ни у кого не было, если не считать простреленное пальто Сержио.
– Что-то не так? – спросил я.
– Нет, ничего такого, – отозвался он.
– Уверен?
– Не обращай внимания.
– У тебя такой вид...
– Обычный, – отрезал Брэдли, но подумал и немного смягчил тон. – Просто... Просто я давно не бывал в Вустере. Интересно, как там... люди живут.
– У тебя там что, родственники? – осторожно поинтересовался я.
Марк недовольно дёрнул щекой и нахмурился. Потом провёл рукой по лицу, словно ему было стыдно за эту невольную реакцию, и полез в карман за куревом. Раскурил сигару и поднял взгляд на меня.
– Дочь. У меня в Вустере живёт дочь.
Это было неожиданное признание. Никто в Ривертауне не знал о прошлом Марка Брэдли. Никто, даже миссис Грегори, которая знала буквально всё. Ну... почти всё.
– Сколько ей?
– Восемнадцать.
– Хороший возраст.
– Я давно её не видел.
– Давно?
– Шесть лет.
Хотел спросить про жену, но он будто прочитал мои мысли:
– Моей жене сорок. Бывшей жене, – поправился он.
– Она тоже живёт в Вустере?
– Да.
– Давно расстались?
– Пятнадцать лет тому назад.
– Давно...
– Алекс, только не спрашивай о причинах, хорошо?
– Да, конечно.
– Не хочу вспоминать.
– Понимаю...
– Ни черта ты не понимаешь, Талицкий! Ладно, давай спать. Путь до Вустера не близкий. Хорошо, если завтра к вечеру доберемся. Если дорогу не занесёт.
Скоро начало темнеть, и по вагону прошёлся служитель, который зажёг светильники на стенах. Стало немного уютнее. Спать не хотелось, но я не стал докучать Брэдли и откинулся на спинку сиденья. Сбил шляпу на глаза и скрестил руки на груди. Из всех щелей тянуло сквозняком. Я нахохлился и притворился спящим. Мерно стучали колёса. Свистнул и загудел паровоз. Как-то незаметно и заснул. В дороге всегда хорошо спится.

(2) Bullo – хулиган, хулиганистый тип (итал.)

5

Поезд шёл медленно и неторопливо. Разве что каждому столбу не кланялся. Через четыре часа мы добрались до магистральной ветки и промежуточной станции, где наши вагоны загнали на запасной путь и лишь спустя два часа прицепили к Вустерскому составу. В город прибыли вечером. Сначала за окнами появились лачуги бедноты – чёрные, покосившиеся от времени развалюхи. Потом, ближе к черте города, начались рабочие кварталы, заставленные большими бараками, а затем, как-то совершенно неожиданно, поезд подошёл к большому и красивому зданию. На всю дорогу ушло больше полутора суток.
Ну что я могу сказать про Вустер? Большой город с населением под сто пятьдесят тысяч человек. Центральный железнодорожный узел на западном побережье, морской порт, речной порт и вообще – Мекка для людей, решивших круто изменить свою жизнь или, по крайней мере, разбавить её приключениями. Горожане, уж и не знаю по какой причине, убеждены, что именно здесь начинается путь на дикие и опасные земли. Ну... думают и ладно. Если им так хочется, то я не против. Может быть, потому, что севернее Вустера проходит граница между королевскими землями и округами Брикстоуна и Ривертауна, которые, как вам известно, входят в состав Тейяс на правах федераций.
Уже стемнело, и на привокзальной площади горели фонари. Прекрасно помню то чувство, когда я первый раз попал в Брикстоун. Стоял и хлопал глазами от удивления. Сейчас эта ситуация повторилось, только удивления было побольше. Представьте себе огромный город с извозчиками, конками и даже самобеглыми экипажами, на которых раскатывали богато одетые люди.
Гранитные мостовые и привокзальная площадь добили меня окончательно. Прямо перед зданием вокзала стоял здоровенный памятник какому-то деятелю. Может, основателю этого города? Уж точно не королю. Я как-то плохо представляю себе самодержца в широкополой шляпе с длинноствольным карабином на плече. Статую освещали несколько фонарей. Толпы прилично одетых людей, повозки, двухэтажные экипажи... Голова кругом!
– Это статуя Сэмуэля Вустера, – перехватив мой взгляд, пояснил Марк.
– Первопроходец?
– И основатель города.
– Экий он... холёный.
– Что ты имеешь в виду? – удивлённо заломил бровь Брэдли.
– Сомневаюсь, что он добирался до этих мест в сюртуке и галстуке. Скорее всего, мистер Вустер был грязный как чёрт, голодный, в изорванных сапогах, а его усы не были так изящно подкручены вверх. И думал он не о том, как здесь заложит город, а о хорошем ужине, тёплой кровати и какой-нибудь шлюховатой бабёнке из обоза.
– Талицкий, ты как всегда прав! – оглушительно расхохотался Марк и хлопнул меня по плечу. – Пошли, надо найти какую-нибудь гостиницу. Мы, конечно, не первопроходцы времён Сэма Вустера, но хороший ужин нам тоже не помешает!
До гостиницы добрались на извозчике. Да, мы выглядели как законченные провинциалы, и напыщенный портье с лицом принца крови заявил, что конюшни в гостинице нет. Видимо, сёдла, которые мы притащили прямо к его конторке, сделали своё чёрное дело. Мы с Марком не стали расстраиваться и заверили служащего, что как-нибудь переживём этот недостаток. Сняли два номера, поужинали и завалились спать. Проснулся только к полудню. Принял ванну, позавтракал и отправился искать Марка. Нашёл. Брэдли, судя по количеству пустых бутылок, ещё и не ложился.
– Хм... Марк, ты решил выпить все гостиничные запасы?
– Уй... уйди, Талицкий...
– Ну-ну... Неплохо для старика. С какой радости пьём?
– Алекс... уйди...
– Чёрта тебе лысого, старый ты пень!
Марк даже замер от удивления. Замер и молча уставился на меня. Было видно, что он, несмотря на изрядную порцию бренди, пытается понять, с какой радости Алекс Талицкий нарывается на неприятности. Не придумав ничего хорошего, он тяжело вздохнул и уставился на столик, где лежал револьвер Фоули. Я хмыкнул и, подойдя к двери, подозвал коридорного, который скучал на своём посту. Паренёк подбежал и замер.
– Да, сэр!
– Будьте любезны, принесите несколько вёдер снега. Желательно, чистого.
– Снега? – не понял он.
– Я что, невнятно выразился?
– Нет, сэр! То есть, хотел сказать, я всё понял! Конечно, сейчас всё будет доставлено!
– Брысь! – я подал ему монетку и усмехнулся.
Снег принесли через пять минут. Я забрал вёдра и закрыл дверь. Снег отправился в ванну и был слегка разбавлен холодной водой. Да, это не холодный душ, но для Брэдли сойдёт. Вернулся в комнату, вытер руки полотенцем и демонстративно кашлянул:
– Вставай, Марк. Тебе надо немного освежиться.
– Чёрт бы тебя побрал, Алекс...
– Обязательно.
– Какого дьявола тебя не пристрелили...
– Досадно, но мне повезло. Давай, поднимайся, а то снег растает.
Марк Брэдли посмотрел на меня и вздохнул. Потом поднялся и отправился приводить себя в чувство. Пока он бранился в ванной, я вышел в коридор и попросил принести кофе. Коридорный, в надежде на очередную монетку, с готовностью кивнул и исчез. Марк вышел через пятнадцать минут. Красным, но изрядно протрезвевшим. Он покосился на меня, потом налил себе кофе.
– Итак, мистер Брэдли... С какой такой радости вы напились?
– Талицкий...
– Не собираюсь лезть тебе в душу, Марк, но то, что ты собрался напиться в одиночку, это не самый хороший знак.
Марк сморщился, будто раскусил лимон, и кивнул на трофейный револьвер.
– Вот...
– Ну револьвер Фоули, и что? – я взял его в руки, чтобы рассмотреть повнимательнее. На тыльной стороне рукояти виднелась полустёртая гравировка: «Моему брату Уильяму Фоули. С любовью, Л.Б.». Я непонимающе хмыкнул и посмотрел на Брэдли:
– И что это значит?
– Это значит, «Луиза Брэдли». Моя жена. Бывшая.
– Погоди... Твоя жена – сестра Билли Фоули?!
– Его младшая сестра.
– Ничего себе...
Марк пил кофе и молча курил. Я не хотел лезть ему в душу, поэтому прихлёбывал кофе и рассматривал заснеженную улицу за окном. Возникло такое чувство, что смотрю чёрно-белый фильм времён Чарли Чаплина. Неожиданно Марк начал рассказывать.
– Мы выросли с Биллом Фоули в одном городе. Маленький городок на юге, насквозь пропахший лошадиным потом. Чуть больше нашего Ривертауна. Тихий, спокойный. Драки, если и случались, то пару раз в месяц, когда парни выясняли отношения на танцульках. Семья Фоули жила на соседней улице. Он всегда был непоседой и заводилой. Из таких людей получаются или политики, или преступники. Разница, как сам понимаешь, небольшая. Со временем он стал помощником тамошнего шерифа. Я тоже устроился на эту службу. Младшим помощником. Должность не пыльная. Учитывая тамошние нравы, мы откровенно бездельничали. Я начал ухаживать за его сестрой – Луизой. Через год мы поженились.
Было видно, что ему тяжело это рассказывать. Тяжело, но необходимо. Поэтому я просто сидел и слушал эту исповедь. Марк говорил медленно, взвешивая каждое слово:
– В число наших служебных обязанностей входила перевозка денег из банка. Службы шерифа, как правило, такими вещами не занимаются, но в нашей глуши и разбойников-то не было, чтобы нанимать специальную охрану. Деньги возили один в раз в месяц. Простая и необременительная прогулка в соседний городок, где находилось отделение Вустерского коммерческого банка. Возница, банковский клерк и кто-нибудь из помощников шерифа... В тот день я должен был сопровождать этот груз, но у Луизы начались роды и Билл сказал, чтобы будущий папаша не переживал, а сидел рядом с молодой женой. Мол, он подменит меня и подберёт подходящий подарок для новорожденного...
– Что было дальше?
– По дороге на них напали бандиты. Был убит кучер, банковский служащий, а Билл Фоули был ранен в бедро. Деньги, разумеется, исчезли. Приличная сумма – около тридцати тысяч марок. Пока наш герой отлёживался в постели и принимал комплименты, прибыли детективы, которых нанял банк для расследования. Глупые парни, которые только и умели, что стрелять из пушки по воробьям. Они развили бурную деятельность, но ничего толком не выяснили. Почти не выяснили. Единственное, до чего они додумались, так это то, что не было никакого бандитского нападения. Небольшую часть денег нашли в нашем офисе. Они были спрятаны в тумбе письменного стола, за которым работал шериф. Он был арестован по обвинению в инсценировке ограбления. Ну да, конечно... Старый, одинокий старик, который вечно сидел в долгах, но часто мечтал, что однажды станет богачом и уедет к своей дочери, чтобы нянчиться с внуками...
– Неужели никто не заступился за этого старика?
– Город был в шоке! Шептались, делали большие глаза, удивлялись, но никто и пальцем не ударил, чтобы как-то поддержать старика, и дело запахло виселицей. Эти детективы даже не думали работать! Их запала хватило лишь на то, чтобы обвинить шерифа. Я был против. Излазил все окрестности. Погода стояла сухая, и мне повезло – нашёл похищенные деньги.
– Это сделал Билл Фоули?
– Да. Когда город узнал, что деньги вернулись в банк, Уильям бежал, а семья Фоули... Их презирал весь город. Моя жена обвинила меня во всех этих бедах, забрала дочь и уехала с родителями в Вустер. Я, как понимаешь, тоже не смог там оставаться. Уехал на север и поселился в Брикстоуне. Потом... Потом узнал про шерифа Ривертауна, который занимается грязными делишками... Дальше ты знаешь.
– Ну и дела...
– Я должен с ней встретится. Надо ей сказать, что... что я всё-таки убил её родного брата.
– Когда ты собираешься на встречу?
– Завтра, в полдень.
– Я схожу с тобой.
– Зачем? – дёрнул бровью Марк.
– Ну как... Вы ведь не на улице будете разговаривать, не так ли?
– Разумеется.
– Вот я и посижу где-нибудь в сторонке, чтобы «прикрыть» тебе спину.
– Думаешь, мне будет легче?
– Нет, не будет. Но хоть какая-то поддержка. Хоть и незримая.
Он помолчал, потом потушил сигару и поднялся.
– Ну и чего застыл, Талицкий? Пошли, сходим в порт. Надо разузнать о какой-нибудь лоханке, которая пойдёт в форт Росс. Я не собираюсь вечно сидеть в этом Вустере.