Механические часы на стене звонко отсчитывали секунды. Голый камень стен украшала пара картин в грубых рамах, несколько реплик кремневых и капсюльных ружей. Одну стену прикрывал гобелен, изображающий космическую станцию и пару корветов на подлете к ней, на орбите Земли. У этой же стены стояла оружейная пирамида из светлого бука, в которой был довольно внушительный набор ружей и винтовок.
Красивая девушка, в пушистом сером свитере на голое тело, сидела на подоконнике, обняв голые колени руками и положив на них голову. Роскошная черная коса была переброшена через плечо, и лежала на высокой груди. Девушка грустила. Сидела и смотрела на улицу сквозь стекло, на которое попадали и тут же замерзали дождинки.
- Дождь. Представляешь, Матвей, идет дождь! Две недели морозов, Великая уже встала, и дождь! – Вера отвернула голову от заледеневшего стекла, и поглядела на меня, валяющегося на кровати. – Ты вообще сегодня вставать думаешь?
-Воскресенье же, Вер. Можно и поваляться. – Я потянулся, хрустя суставами, и с огромным удовольствием зевнул. – Так сказать, и у тебя, и у меня законный выходной. Герда и то вон, вставать не хочет.
Голована подняла тяжелую голову с лап, и коротко, гулко гавкнула. Потом передала ощущение мокрой шерсти и холодного ветра, который мешал идти по ледяной корке.
- И гололед, Герда передает. Неужели ты хочешь куда-то идти? – Я, в конце концов, сел на кровати.
- Я хочу в ресторан. Не в трактир, а в «Царь-рыбу»! Красиво одеться, вкусно поесть, послушать музыку. Матвей, неужели тебе это непонятно? – На меня рассерженно глянули сине-зеленые глаза. Кстати, я обратил внимание на одну особенность – когда Вера сердится, то у нее глаза как будто искрятся. Такое впечатление.
Когда я спросил у нее почему так, мне прочли целую лекцию по менталистике. В общем, все дело в моей возросшей чувствительности, и в том, что Вера мне очень близкий человек. Потому мне и кажется, что глаза искры мечут, так я воспринимаю резкое ментальное излучание. И, по словам Веры, есть несколько чрезвычайно сильных менталистов, которые могут лишить человека сознания ментальным ударом. При этом другие менталисты видят молнию, поражающую жертву, которая вылетает из глаз атакующего. Прямо-таки фантастический фильм, из старых, еще 2Д.
-Все, понял. Но, наверное, это надо или обед, или на ужин идти. Сегодня воскресенье, так что лучше на обед. – Я в конце концов выбрался из кровати, подошел к тлеющим в камине дровам, и подбросил несколько поленьев. Из-под колотых деревяшек появилась струйка дыма, и вскоре веселые язычки пламени побежали по кускам дуба и бука. – А вообще, я тоже могу приготовить что-нибудь. Молчу-молчу, - усмехнулся я, глядя на возмущенную девушку. И, коварно подкравшись к ней, схватил ее в охапку, и пару раз крутнулся вместе с ней. – Но тогда, солнце мое, тебе придется компенсировать мой душевный голод и телесные страдания! – И оказавшаяся в кровати девушка была лишена единственной одежды.

. Впрочем, Вера от этого ничуть не смутилась, и вскоре ведущая роль перешла к ней. На какое-то время.
Так что на поздний обед в «Царь-Рыбе» мы собрались изрядно проголодавшиеся. Зато с отличным настроением. И даже гололед нам его не испортил. Герда, правда, не пошла, пожаловалась на ноющую лапу. Так мы пообещали ей принести чего-нибудь вкусненького.
- Здравствуйте, Вера, Матвей. – К нам подошла молоденькая белобрысая девчонка, Елена Котова, дочь хозяина этого заведения. Да, хозяин этого ресторана уже почти тридцать лет как здесь. Умудрился в то время найти себе женщину, сумел отстоять, сумел вместе с ней родить и выходить трех отпрысков. А это по тем временам реально подвиг. – Ваш любимый столик свободен, так что усаживайтесь. Вот, пока держите меню, а я схожу к музыкантам. Они с удовольствием для вас сыграют.
Ну да, как-то получилось, что и Вера, и я стали в Звонком Ручье своими. Вера врач, я офицер полиции. Если Веру женщины любят, и даже почти боготворят, то меня просто уважают. Надеюсь, что заслуженно.
- Сейчас они появятся. А пока вот, меню. – Мы едва успели устроиться за столиком из великолепного дерева, как Лена прибежала снова. – Вера, потрясающе выглядишь! Роскошное платье! Эх, еще бы туфельки на высоких каблуках, как в журналах мод. – Ни разу не бывавшая за пределами этой планеты девчонка грустно вздохнула.
Мда, планеты. Как оказалось, у нее есть название. Точнее, целых два. Номерное человеческое, и на языке Прошлых. Нантли, или мать. Тут правда не все так просто, по словам Веры. Не просто мать, а мать всего сущего, вроде так правильно перевести ее ощущения. В принципе, абсолютно верно, Земля тоже мать человечества.
-Лен, у тебя итак каблучок восемь сантиметров, не меньше. – Улыбнулась Вера, поправив на коленях нежно-голубое платье. На самом деле великолепное, Айк, владелец универсального магазина и по зову души местный кутюрье свое дело знает отлично. И самое главное, он получает от этого удовольствие. Для него нарядно одеть красивую девушку настоящее наслаждение, и он тратит на это немало времени.
Так что Вера выглядит потрясающе. Такой девушке в таком платье и в ресторан верхнего уровня на Земле вполне пройтись можно, не потеряется. Напротив, внимание ей гарантировано. И от мужчин, и от женщин. Только вот если и состоится это, то очень не скоро. Вера отказалась покидать меня, категорически. А у меня – пожизненное.
Вся эта планета, этот ресторан, наш флигель, этот поселок – это все тюрьма. Планета ссыльных.

Вся эта планета, этот ресторан, наш флигель, этот поселок – это все тюрьма. Планета ссыльных. Я здесь уже пару месяцев, и надо сказать, что это время было достаточно бурным и деятельним. По крайней мере, кой-какую карьеру что Вера, что я уже сделали.
- Что возьмем, Матвей? Смотри, сколько тут всего интересного. – Вера передала мне меню. – Бобрятина, запеченая с белыми грибами и картофелем – это как, вкусно?
-Наверное. – Я пожал плечами, вспоминая здоровенных зверюг, плавающих в ручьях.- Мясо, приготовленное мастером не вкусным быть не может. Тем более, свежее мясо. Но меня больше заинтересовало «заливное по-царски». Многообещающее название прямо скажем.
-Ну так давай возьмем и то и то, попробуем. Я проголодалась! – Вера вроде как капризно надулась, и рассмеялась. Потом оглянулась на треньканье гитары и пиликанье скрипки. Музыканты, молодые ребята, три парня и девушка, настраивали инструменты. Гитары и скрипку сделали здесь, на этой планете, и по словам Веры они требовали постоянных подстроек. Я, впрочем, мало понимаю в этом, слух у меня хороший, то есть слышу все великолепно, но вот мне, как говорится, «медведь на ухо наступил». С удовольствием слушаю игру музыкантов и пение солистки, но сам пою все на один мотив. Причем ничего в этом не помогало, даже в барах-караоке современейшая аппаратура не выручала.
-Лена, а разве бобры – рыбы? – С подначкой спосила у подошешей девчонки Вера. Любит она это дело, кому-либо под шкуру залезть, хоть и делает это изящно и элегантно.
-Ну, они, по крайней мере, в воде живут. – Засмеялась Ленка, записывая заказ. Захлопнула блокнот, и посмотрев на нас, предложила. – Заливное холодное блюдо, давайте его сначала, бобрятину попозже. Кроме того, для разгона предлагаю уху, отменная. Отцу отборных стерлядей привезли, возьмите – точно не пожалеете. И что будете пить? Есть хорошее виноградное вино. Правда, не белое и не красное. Но очень вкусное, от испанских купцов осталось.
Ниже по течению Великой обнаружились страшно запущенные виноградники. Как мне рассказывал Илья, некоторые лозы метра полтора в обхвате. Там выросли было деревья, так их виноград задавил, как удав. Жутковатое зрелище, опять же по словам шерифа. Но когда это увидели итальянцы и испанцы, точнее, потомки итальянцев и испанцев, люди с латинских планет – их восторгу не было предела. И вот уже пару десятилетий они окультуривают старые лозы, попутно собирая урожай и с одичавших. И делают очень хорошее вино.
Из-за виноградников даже короткая войнушка вышла, как раз с французами и их союзниками. И наши помогли потомкам конкистадоров и макаронникам. Потому у нас мир, дружба, жевачка. Хорошая торговля, довольно хорошие отношения вообще. А вот с конкурентами плохо, речное пиратство процветает.