-Фамилия! – громко крикнул «дубак».
Дубаки – это выводные. Они самые противные из всех в зоне. Хотя, это еще не зона.Следственный изолятор. СИЗО. Приговор уже есть. Двадцать лет. И эти года просто убивают меня. Сейчас мне тридцать пять. Самый расцвет сил. Свадьба, развод, и пятнадцать лет службы за спиной. От сержанта Росгвардии до старшего оперуполномоченного по расследованию тяжких преступлений против личности. А вот сейчас все. Конец службе, конец жизни. Апатия полная.
-Иванов – отзываюсь равнодушно.
И тут же получаю удар дубинкой по ногам. Аж прижгло, больно как… Но смолчал. Какая разница? А «дубак» глянул в личное дело и оторопел.
-Гля, действительно, Иванов Андрей Владимирович, «бэ эс». – и почесал затылок.
Форма у них как была дебильная синяя, так и осталась. И через десять лет будет такая же. И через двадцать. Ну форма смениться, содержимое останется. Дубаки они всегда дубаками будут. «Бэ эс» означает бывший сотрудник. Содержится отдельно от обычных заключенных. Но с двадцаткой за плечами, мне уже все равно. Сбережений нет, никто на воле не ждет. Выйду совсем другим человеком. Старым, больным, и никому не нужным. Так что дубинкой по ногам – это мелочи.
-Так, давай в бокс – дубак указал мне дубинкой направление, и я пошел. Остановился перед стеной. Развернулся. Дубак в синем камуфляже «снежок», молодой парень лет двадцать пяти с красной рожей, открыл дверь и запустил меня внутрь.
Бокс – это как бы угол в стене. Дверь снаружи, сидушка и стена внутри. Запах плесени и сырости. Я сел на деревянную сидушку и опять мысли понесли меня по волне памяти.
Зачем я тогда пошел в кабак с оружием? Сам не знаю. Не успел сдать в оружейку все еще состоящий на вооружении пистолет «Макарова». Торопился. Маша уже ждала меня. Я на такси, машина «Киа-Рио» около отдела осталась. Познакомились пару дней назад, и вот, первое, так сказать, свидание. Машка красивая, высокая. Около метр семдесят. Двадцать семь лет всего ей. Случайно познакомились, свидетельницей она была. Слово за слово, и вот, пригласил ее поужинать. Она согласилась. Ресторанчик не первый класс, но вполне приличный. Одноэтажное здание с верандой. Но дело было зимой, в феврале. На веранде холодно, поэтому в зале расположились. Пятница. Танцы, вино. Кто дернул этих мажоров пристать к Маше?
-Выходи – дверь в бокс внезапно открылась и дубак все тот же. Но властное выражение лица куда-то исчезло. Растерянность теперь. Я встал, отряхнул джинсы, поправил рубашку, все таки месяц май на улице, и пошел вперед по коридору. Оперчасть. Кабинеты. К Куму ведут? Вряд ли. Я ему не интересен. В бээсной камере что можно узнать? У всех все на лбу написано, все все сами расскажут. В коридоре было открыто окно и лучик солнца ослепил меня. «Запахло весной», пронеслись в голове слова известной песни. Группы «Бутырка». Очень символично… Дверь кабинета начальника оперчасти была открыта.
-Заходи – скомандовал конвоир, и я перешагнул порог.
Кума нет на месте, вместо него немолодой мужчина в строгом костюме. Я бы подумал – «комитетчик», но нет. Не похож. Скорее, бизнесмен. Причем, высокого полета. Я таких встречал. Привыкли управлять и распоряжатся. К деньгам и власти привыкли.
-Присаживайтесь, Андрей Владимирович, - мужчина в костюме развернулся ко мне. Подошел и протянул руку.
-Владимир Владимирович, - представился он. О как. Прямо как бывшего президента.
-Я пожал руку и с безразличием сел на стул. Обычная казенная обстановка. Сейф в углу, окно с решетками, стол, стул, портрет министра на стене. Но что то тут не так. Вот оно. Запах. Запах дорогого коньяка. Я втянул воздух и покачал головой.
-Коньяку, Андрей Владимирович? – незнакомец достал открытую бутылку «Арарата». Не подделка, пять звезд. Это я сразу увидел.
-Да не откажусь, Владимир Владимирович, - безразличие в моем голосе исчезло. Все таки, последние полгода мне не часто предлагали коньяк. Точнее, совсем не предлагали. А находясь в моей ситуации, начинаешь радоваться каждому событию. А выпить коньяку для меня – событие! Владимир не спеша разлил в две стопки коньяк, а стопки то привозные, не местные, правильные, круглые коньячные фужеры. Тут из таких не пьют. Да тут и коньяк то не пьют. Водку или бурду какую. Чудеса. Мы подняли бокалы и я махом влил в себя жидкость. Разучился пить коньяк. Обожгло сразу, приятное тепло потекло по телу, хмель и запах свободы из окна ударил в голову. Владимир подал мне блюдце с ломтиком лимона, я маханически взял, закусил. Потом так же механически взял протянутую сигарету. Я не курил до этого. В смысле до ареста. А сейчас – балуюсь. От времени к времени. Сигарет то тут нет, угощают – курю. Не угощают – не курю. Незнакомец медлил. Все таки, что то ему от меня нужно. Я затянулся и пустил дым в потолок.
-Андрей Владимирович, я представитель корпорации «Роскрым». Слыхали про такую? – Владимир присел рядом и тоже закурил. «Парламент аква».
-Так, мельком, - соврал я. Ничего я про такую корпорацию не слышал. Да какая мне сейчас разница?
-Ну так вот, - Владимир снова затянулся, потушил сигарету и посмотрел на меня.
- Вы, наверное, слышали, что одним из условий снятия санкций с нашей страны было возвращение Крыма. Но к тому моменту, как новый президент принял подобное решение, возвращать то, собственно, было уже не кому. Не стало страны Украина. Но проблема беженцев встала еще острее. И наше руководство страны пошло на поводу у Запада, размещая в Крыму беженцев. В итоге, все жители добровольно покинули полуостров, а сам он превратился в зону отчуждения. Не просто зону в переносном смысле, а в самом что ни на есть прямом. Туда добровольно переселяются все осужденные на длительные срока. Естественно, при господдержке.
Я взял пачку со стола и снова закурил. Владимир послушно щелкнул мне зажигалкой. После этого встал и разлил нам еще коньяка. Себе чуть чуть, мне почти полный фужер.
-Вам будет предоставлена полная свобода. Естественно, в рамках острова. Теперь уже Крым полноценный остров. Морские границы охраняются. Да, вы можете взять с собой все, что пожелаете. В разумных пределах, конечно. Только одно условие – все за ваш счет. Квартира, машина, все ваше имущество, по вашему желанию, может быть нами реализована и на эти деньги вы закупаете себе необходимое. Да и сами деньги там в ходу, можете смело с собой брать. – Владимир Владимирович пригубил свой бокал.
А я выпил весь. В голове закружилось. Глубокий вдох, выдох.
-Оружие – спросил я. Как бы самоубийство, с одной стороны. С другой, свобода.
- Мы можем купить для вас любое. Естественно, в рамках закона, только гладкоствольное. На ваш выбор. Нарезное оружие в Крыму разрешено только избранным. После пятилетнего стажа. – Владимир достал бутылку, но я покачал головой.
- Детали, условия, возможность досрочного освобождения? – мысленно я уже согласен, но все же, надо торговаться. Что то ему от меня надо, не просто так меня коньяком поит…

- Детали, условия, возможность досрочного освобождения? – мысленно я уже согласен, но все же, надо торговаться. Что то ему от меня надо, не просто так меня коньяком поит…
Незнакомец Владимир Владимирович скрестил руки на груди, прошелся по комнате, и вдруг резко обернулся ко мне и спросил : «Вы считаете, вас справедливо осудили? Только честно?»
-Я считаю что нет. Но суд считает иначе. Я пытался спорить, но бесполезно, - равнодушно ответил я. Ждал этого вопроса. Да его мне все задают после приговора.
-А там, в Зоне Крым, закона нет. То есть почти нет. Мы пытаемся создать подобие полиции, но с этим большие проблемы. Так сказать, испытываем некий кадровый голод. – Владимир сам сделал глоток из своего бокала.
-Хотите меня назначить? – усмехнулся я.
-А почему нет? У вас есть опыт, вы легко применяете оружие, воевали… - тут Владимирович, или как его там, сделал паузу и задумчиво посмотрел на меня.
А я, а я уже, мысленно, считал себя шерифом. Где то в подсознании ведь была мысль, не соглашайся, дурак! Там ведь одни зеки и арабы, так трындец в настоящем его виде. Но, как говориться, помирать так с музыкой.
-Короче, вот ручка, вот бумага. Подписывайте контракт на пять лет. – и ручка волшебным образом оказалась в моей руке. Простая шариковая ручка выводила мою подпись, даже не читая документ. А какая разница?
-Вот и чудненько, - Владимир заулыбался., - сейчас я подготовлю необходимые документы, и уже завтра вас переведут в другую, - тут он хмыкнул, подбирая слова.
-В другое учреждение. Тоже закрытого типа, но там более спокойно и мы сможем обсудить детали контракта. Еще коньячку? – бутылка оказалась в его руке и разлила остатки жидкости по стаканам.
Выпили не чокаясь. И я, как в тумане, отправился в камеру. Но шел уже не как заключенный. Как будто крылья выросли. Упал на шконку, и сразу уснул. А утром меня подняли на этап.
Этап был не совсем обычный. Молчаливые люди в костюмах на микроавтобусе «Соболь» забрали меня и еще троих осужденных. С вещами. Причем, ехали мы в салоне автобуса. Вместе с нами находилось всего двое конвоиров. Хоть и одели на нас наручники, но все равно, ощущение свободы не покидало. Я сидел у окна и смотрел в окно. Рядом со мной сидел толстяк в адидасе, явно какой-то чиновник, с огромным баулом. Напротив располагались двое худощавых мажоров – хипстеров. Не знаю, за что они оказались в СИЗО, наверное, мошенники или хакеры. Ехали мы долго, несколько часов на юг. Наконец, «Соболь» подкатил к белому забору с железными воротами. Проверки, шмона, - ничего не было. Нас отвели в просторную камеру, где располагалось еще четыре человека. Я как бывший сотрудник, мог бы повозмущаться, положено содержать отдельно, но не стал. Тут другие обстоятельства. Каждый из нас скоро отправиться на особую зону. «Зона Крым». И там мы будем все вместе, да еще каждый со стволом. Вот там все непонятки и решим. Место у окна мне не досталось, но я не переживал. Занял первую попавшуюся шконку возле стены слева. Кинул свой сидор и завалился спать. К вечеру меня разбудили на ужин. Толстяк сосед, что ехал со мной в «Соболе», растолкал. Не сказать, что кормили на убой, но еда была намного лучше, чем в СИЗО. Картошка, котлета, стакан чая. Причем, настоящего чая, а не бурды подкрашенной. Булка с маслом. Все съедобное. Все свежее. За ужином молчали. Оглядывали друг друга. Слева сухощавый седой мужчина, явно первоход. Держится особняком, лет около пятидесяти. Рядом с ним в футболке с надписью ЦСКА молодой паренек. На скина похож. Лет восемнадцать. Еще двое людей, не понятного возраста. Можно было дать и тридцать, и сорок, и пятдесят. Наверное, госслужащие. Они так выглядят. Ели молча. Никто не знакомился, никто не говорил. Но атмосфера была свободная. После ужина я завалился спать. Все самое интересное, наверное, ожидало завтра утром.
И я не ошибся. С утра стали выводить по одному. Но не на допросы. Скорее, на беседу. Приходили уже веселые, вполголоса переговаривались. Так как камера была просторная, я не слышал, о чем говорили. Да и не хотел. Своих проблем хватало. Настала моя очередь.
-Иванов, на выход – молодой выводной, высокого роста, в черной униформе, приоткрыл дверь.
Я молча поднялся и пошел на выход. Коридоры тут были просторные, плесенью не пахло. Прямо, изолятор ФСБ. Окна были открыты, решетки на окнах причудливо отражали солнечные лучи, за окном пели птицы. Пахло весной и свободой. Около открытой двери конвоир приказал остановиться.
-Заводить? – спросил он у сидящих внутри.
-Давай, - вальяжно отозвался знакомый голос Владимира Владимировича.
Кроме него, за столом находилось еще двое. Толстяк в форме ФСИНа, генерал – майор, и высокий худой человек, в строгом костюме и с галстуком в синюю клетку. Явно, этот был главный в кабинете. Все трое молча изучали меня.
-Я рад, что вы согласились, Андрей Владимирович, - прервал молчание Владимир Владимирович. Он встал из-за стола, и протянул мне пачку «Парламента».
-Угощайтесь!, - я молча вытянул сигарету. Закурил. И тут же закашлялся. Не в то горло дым пошел.
- Теперь формальности. Вы собираетесь продавать машину. Итого мы реализуем ее за двести тысяч рублей. – Владимир заглянул в лежащую папку на столе.
Цена была почти вдвое ниже рыночной, но я кивнул головой. Выбирать не приходиться.
-На эти деньги, мы, по вашему желанию, закупаем вам все необходимое. Одну единицу гладкоствольного оружия, патроны, необходимое снаряжение, продукты питания. Ну, остаток наличности выдадим вам на руки. Там она в ходу. – генерал и второй, худощавый в костюме пристально смотрели на меня. Я кивнул.
- МР сто пятьдесят пять, в пластике, пятьсот патронов, сто дробь, двести картечь, двести пулевых, двенадцатого калибра. – сказал я, затянувшись сигаретой.
- Рюкзак на сто литров, патронтаж поясной, спальник, коврик, софтшелл, термобелье, масхалат. Три сухпайка армейских. Гидратор и РПС. Два ножа. Один разделочный, один мультитул. Капсюли, порох, пули, дробь, станок для снаряжения патронов. Модели вам написать? – продолжил я.
-Да, несомненно. Вот вам лист бумаги, запишите все что нужно. – Владимир положил передо мной чистый листок и обычную шариковую ручку. Я не спеша записал все, что только что сказал, никто меня не сбивал с мысли. Как только я закончил писать и протянул лист бумаги Владимиру, худощавый встал из-за стола и приблизился ко мне.
-Я пока немного введу вас в курс дела, - делово произнес он сухим голосом.
- Несколько месяцев назад запущен этот проект «Крымская зона». Как вы знаете, после окончания «гибридной войны» по Брестскому соглашению Крым остается в составе России, но обязан принимать всех беженцев из Азии, Африки и стран Евросоюза. Вот тут и началось. Понадобилась массовая эвакуация, закрытие границ, морская блокада. А сейчас по новой программе, мы заново заселяем Крым. Всеми желающими, осужденными к длительным срокам. Подобная программа была в США, признана успешной. Теперь слово за нами. Вы телевизор смотрите? – неожиданно перескочил с темы на тему мой собеседник.
-Только бои и хоккей, - механически ответил я.
-Ну и отлично. Все трое переглянулись.
-Условно мы поделили остров на четыре округа. – подал голос генерал-майор.
-Южный округ, там в основном и закрепились наши первые переселенцы, центральный округ, в нем, как и в западном округе, хозяйничают игиловцы. Так называемые беженцы. Частично устраивают на подконтрольных территориях законы шариата. Восточный округ пока под нашим контролем. Это Керчь, Феодосия, Старый Крым. Начальника полиции, или, как там говорят, шерифа западного округа, недавно, - тут генерал запнулся.
-В общем, погиб он. И вас мы рекомендуем на эту должность. – продолжил Владимир Владимирович.