Однако, что это были за случаи, я так и не узнал, ибо беседа наша прервалась самым неожиданным образом. На компанию за соседним столиком я обратил более пристальное внимание потому, что присматривался ко всем людям, попадавшим в поле зрения. Не знаю, может, подсознательно искал знакомые лица, а может наоборот, хотел увидеть явное проявление «чуждости» из какого-нибудь совсем уж отдалённого слоя, типа рожек на голове, или третьего глаза. Сидевшие там посетители ушли минут пять как, и новая компания заняла стол моментально, словно ждали у входа. Мужики как мужики, один так вообще в полувоенном одеянии - галифе, сапоги и рубаха навыпуск, остальные тоже в смеси местного и «нового», явно пошитого здесь уже. Сидевший ко мне боком дядёк лет под сорок уже, полный и довольно высокий, обратил на себя внимание каким-то неестественно резким жестом, словно хотел прихлопнуть муху на столе, но на полпути передумал. Говорят, что утрата одного из органов чувств усиливает остальные и, скажу откровенно, говорят абсолютно верно. Сужение поля зрения ровно на половину развили у меня другие чувства, в том числе такую штуку как интуицию. Под ней я понимаю максимально быструю способность оценить вероятную угрозу и принять какие-то меры. Глаз остался всего один, и он мне в буквальном смысле жизненно необходим, так что от всех вот таких кабацких заварух я старался держаться подальше. Мужик явно перебрал, и относился к категории «бычья» - то есть тех, до кого в пьяном виде докричаться невозможно. Здоровый, уже изрядно побагровевший, глаза навыкате, чёрные волосы прилипли ко лбу мокрыми прядями, причём пот на глазах собирается в более и более крупные капли, а он даже не вытирает их. Толстые губы исказила уже постоянная злобная гримаса, одно неосторожное слово и всё, он пойдёт в разнос, я такое видел не раз. Вот гад, всё настроение испортил, не люблю я эти пьяные разборки, ужас как, дело, как правило, выеденного яйца не стоит, а людям праздник испорчен. Надо меры принять, некоторые. Мы сидим так, что один приятель набычившегося мужика справа находится, у меня фактически за спиной, и если я резко встану, то толкну его, а он, соответственно, меня, значит надо плавно сдвинуться назад...
Бугай, издав натуральный рёв, вскочил, приподняв пузом стол, тарелки и стаканы подпрыгнули и попадали, разбрызгивая содержимое. В спинку моего стула ощутимо ударился другой, но я уже был готов и встал, смещаясь влево.
- Коль, ты чё?! - удивлённо воскликнули по меньшей мере двое из его спутников.
Вместо ответа Коля издал новый рёв и протянул ручищи к тому, что был слева, сграбастав его за грудки. Сразу загомонило много народу, воздух прорезал вопль Зины:
- Артё-ом! Звони в МЧС!
Мои сотрапезники тоже вскочили, и уже успели отойти на пару шагов назад. Приятель Коли, неуклюже отбиваясь, рванулся назад, тонкая ткань рубашки затрещала и тут Коля, проявив неожиданную сноровку, схватил со стола вилку и вонзил её оппоненту прямо в щёку. Движение было столь быстрым, что я даже не уследил. Мужик, заорав и зажав рану рукой, всё же вырвался, оставив в руке обезумевшего приятеля изрядный клок одежды. Коля же, вместо того, чтобы кинуться за ним, медленно обвёл зал налитыми кровью глазами. Ну и разумеется остановил взор на мне.
Когда я говорил «принять меры» я не имел ввиду бежать без оглядки, это всегда успеется, так что я всего лишь встал так, чтобы между нами была преграда в виде стола и стульев. Слетевший с катушек алкаш за преграду их не посчитал и, издав новый вопль, ринулся на меня. И зря. В тот момент, когда толстое бедро приблизилось к краю стола, я резко ударил по столешнице стопой, с противоположной стороны. Потеряв равновесие, Коля рухнул на стол, вытянутая рука с зажатой в ней вилкой была очень удобно расположена, и я убедился, что не растерял полученные ранее навыки. Рука попала в захват, пара движений с использованием инерции и туша свалилась на пол словно огромный бурдюк с салом, а похожая на окорок клешня зафиксировалась в одном из болевых приёмов. Вилку я вынул и откинул в сторону. На этом, обычно, всё и заканчивалось, правда, таких моментов в моей жизни было всего два. Третий, почему-то, не сработал. Коля начал вырываться и захват, в теории, должен был ему помешать это сделать по причине сильной боли. Однако у «быка» с нервными окончаниями было что-то не так и я осознал, что если не отпущу, он сам себе сломает руку. Сломал. Предплечье, находясь «на скрутке», хрустнуло с тошнотворным звуком и кость, пропоров покрытую редкими чёрными волосами кожу, вылезла на пару сантиметров. Это было уже слишком - я разжал захват и отступил на шаг, ожидая, что Коля сейчас осознает, наконец, что случилось и схватится за повреждённую конечность.
- Угомонись, мужик! - посоветовал я на всякий случай.
Не помогло. Коля, заворочавшись словно медведь и опираясь на пол сломанной рукой, начал подниматься. Самым странным было то, что он даже не стонал, а лишь что-то бормотал, но как бы и не слова, а словно повторял один и тот же звук. Что-то типа «ут-ут-ут». Наконец он сумел встать на одно колено, и я решил, что хватит церемоний. Быстрая двойка в открытую нижнюю челюсть должна была хотя бы свалить его. Не свалила. У меня было ощущение, что я бью свиную тушу, которой мои удары совершенно похрену. Коля упёрся левой рукой в левое же колено и начал медленно подниматься, всё же лишнего веса в нём было изрядно. Поза была слишком неустойчива, чтобы не воспользоваться, так что я, что было сил, толкнул его стопой в грудь и на сей раз сработали хотя бы физические законы - Коля снова рухнул на пол. И тут же его рука коброй метнулась ко мне. Если бы не перелом, то точно схватил бы, а так только сильно ударил, слишком сильно для покалеченного.
- Не лезь, мужик! - закричал мне кто-то, - не видишь, он одержимый?! Щас МЧС приедет, вызвали уже!
Да я-то вижу, что одержимый, но уже азарт какой-то появился. Или действительно хватит? В эту секунду Коля, издав новый, ещё более громкий вопль, схватил за ножку стул и, как был в положении лёжа, метнул его в мою сторону. Прицел был не точный, плюс левая рука, но поразила сила броска! Нихрена себе богатырь!
Я попятился назад, обернулся и увидел, что в зале остался совсем один, лишь пара лиц, одно из которых принадлежало Диме, испуганно выглядывали из вестибюля.
- Давай сюда! - замахал рукой мой приятель.
Тут позади него возникло какое-то движение и в зал ворвались сразу два человека в мешковатой брезентовой одежде и с автоматами в руках.
- Это не он! - заорал Дима и я моментально понял, что «это не я» и если я сейчас не скажу, что это не я, то будет поздно.
- Это не я! - заорал я и поднял обе руки вверх.
Автоматы, снабжённые довольно мощными фонарями, нацелились на меня лучами, и я зажмурил глаз, осознавая, что мои приключения в этом мире закончились.
Меня спас Коля. Издав из своего угла очередной вопль, он, аки разъярённый медведь, ринулся в нашу сторону. Загремели выстрелы, гильзы звонко зацокали по кафельному полу, что-то грохнулось позади меня, и чей-то голос требовательно произнёс:
- На свет смотрим!
Я повиновался, и, не опуская рук, посмотрел прямо на яркий луч укреплённого под стволом фонаря.
- Нормально всё, - решил военный, или кто это был, и разрешил мне опустить руки.

***

Дознаватель отпустил нас только спустя полчаса, попеняв мне, что полез куда не надо и проявил ненужную браваду. Тот факт, что я не знал, что мужик был одержимым и что это бывает именно так, к разряду смягчающих обстоятельств не относился.
- Вам разве на инструктаже не говорили - от всего непонятного и неизвестного держитесь подальше? - спросил меня человек в форме скорее военного, чем пожарного, и с капитанскими погонами на плечах.
А я и не помню, может говорили, а может и нет. Инструктаж был настолько вялый, что я потерял интерес к происходящему на третьей минуте, после того, как раздолбайского вида паренёк раз в пятый повторил:
- Держитесь подальше от тёмных мест, и не забывайте про очки.
Очки мне выдали, точно, причём Дима настоятельно рекомендовал купить другие, «мотоциклетные» как он их называл. Смысл был в том, чтобы плотно закрыть глаза от... Призрака. Что это такое, объяснять нам не стали, но трижды, как не больше, повторили - в туман, в сумерках, ночью или в тёмном помещении надевайте очки. Почивший в бозе Коля, кстати, работал в Горкомхозе, старшим смены и, со слов коллег, незадолго перед концом работы спускался в коллектор. Видимо без очков, раз в него сумел вселиться этот самый Призрак. Я мысленно похвалил себя ещё раз, что не пошёл работать в это коммунальное хозяйство. Как оказалось, лечение в этом случае было одно - тяжёлое отравление организма свинцом. Вплоть до летального исхода.
- Боксёр? - спросил меня один из бойцов, светивших мне в рожу минут десять назад.
- Да, нет, - ответил я, не понимая, с чего вдруг такой вывод.
- Челюсть ты ему сломал? - спросил он, и только теперь я почувствовал саднящую боль в правой кисти, видимо ударил и в самом деле сильно.
- Наверное, - пожал я плечами.
- На будущее, - посоветовал боец, одетый, в отличие от офицера, в натуральную пожарную униформу, только без каски. И на поясе у него вместо топора висели подсумки для магазинов, а ещё на спине у каждого из "огнеборцев" был небольшой рюкзак, из которого торчал толстый провод в чёрной резиновой изоляции. Провод шёл как раз к подствольному фонарю, которые «пожарники» сейчас выключили. Аккумуляторы они там, что ли, таскают?
- На будущее, если уж бить, то так чтобы не встал. Дрыном, кирпичом, чем угодно, но вали наглухо. Иначе никак. Но лучше - беги.
- Понял, спасибо, - поблагодарил я.
К счастью, сумка моя, оставленная на спинке стула, не пострадала, как и её содержимое, хотя и свалилась на пол, и мы, расписавшись в протоколах и заплатив по счёту (!) потопали домой.
- Ну ты дал стране угля! - то ли восхитился, то ли осудил Дмитрий мой, как я теперь понял, опрометчивый поступок.
- Да я ж не знал! - снова начал я оправдываться.
- Хорошо, что обошлось всё, - заметил мой приятель и тут же сообщил, - а Зинуля-то запала на тебя!
- С чего ты взял? - немного удивился я.
- Да чтобы она про кого-нибудь меня спросила? - воскликнул Дима, - а тут! Да кто, да откуда, да куда устроился? А, Кость?
Он дружелюбно пихнул меня кулаком в бок.
- Да ладно, - отмахнулся я.
- А, я понял, не в твоём вкусе, да?
- Ну, типа того, - не стал я вдаваться в подробности.
- Эх, а я бы загнал ей пару раз, - мечтательно произнёс он и тут же засуровел, - тебя на счёт баб предупреждали тут?
- Э-э, нет, - покопался я в памяти, - только что ПМС годами может длиться.
- Это понятно, а о главном, конечно, не сказали! Короче, с презиками тут беда. Они как бы и есть, но... В общем, по ощущениям, всё равно что через трусы и колготки разом.
- Резинотехническое изделие номер два? - хмыкнул я.
- Не, это не наши, импортные, или немецкие, или американские.
- Погодь, а импорт тут откуда? - изумился я.
- Так с войны, - Дима снова с сочувствием глянул на меня, - или у вас ленд-лиза не было?
- Был, - с сомнением ответил я, - но что-то не помню, чтобы презервативы нам гнали.
- Так они так, заодно, у амеров они в сухпай входили, ну и от немцев трофейные, типа. В общем, про залёты ты в курсе?
- Это что забеременеть сложно и... не желательно?
- Ага! Тут предохраняется кто как умеет. Но вот ЗППП* (ЗППП – заболевания, передающиеся половым путём)! Сам понимаешь, народ попадает разный, и есть о-очень специфичные болезни. Лечение дорогое, сложное и не каждому по силам.
Я прикинул уровень тогдашней отечественной медицины и засомневался, что оно, лечение это, вообще тут возможно. Хорошо если пенициллин есть.
- И как же лечат?
- А у Тьмы! - огорошил меня Дима.
- В смысле?
- В прямом. Тебе про самый главный эффект Тьмы не сказали ещё? Нет? Ну так вот. У Тьмы время течёт иначе и кое-где даже и вспять.
Я с сомнением посмотрел на приятеля.
- Вспять это как?
- А вот так. Никто не может понять, хоть и пытаются. Да, сразу скажу - покойников не оживляет, не надейся.
Уж не знаю, откуда он взял, что я решил поднимать умерших, на самом деле меня другое интересовало.
- То есть там, типа, омолодиться можно?
- Можно, - убеждённо кивнул он, - можно омолодиться, можно вылечить рак, можно вылечить «венеру» любую, даже, хе-хе, мужские проблемы поправить. Никакое йогимбо не понадобится.
Слово было смутно знакомым, потом вспомнил - "Йохимбе"! То ли БАД, то ли предшественник Виагры, был у нас на прилавках годах в девяностых, наверное.
- А тут и это есть? - удивился я.
- Не, это у нас было, самый сильный препарат, его запретили потом, мужики не выдерживали, мотор, - он постучал по правой стороне груди, - отказывал. А тут дедушки прямо прыть проявляют, не хуже молодых.
- Так и в чём проблема? - снова не понял я.
- Во-первых, - разогнул Дима указательный палец, - Тьма далеко, триста вёрст почти. Во-вторых - чем ближе к Тьме, тем сильнее воздействие, но это, как сказать-то? Короче, надо минимум километров на десять подъехать. И тут уже начинается воздействие.
- Лечение?
- Лечение тоже, но, - Дима покрутил кистью у виска, - давит она, понимаешь. На мозг давит, на душу, выть хочется, и бежать, бежать без оглядки. И это на всех, не только на тебя же! То есть, прикинь сколько денег нужно заплатить людям, чтобы добровольно ждали, пока у тебя хрен нормально заработает, не сломались, не бросили тебя, а вывезли оттуда, да ещё и защитили, случай чего.
- А защитили от Тварей?
- От Тварей, от адаптантов. Я один раз там был и скажу тебе так - ну только за о-очень большие деньги снова поеду. Вот, если мародёрить там, то тогда...
- А оно стоит? - засомневался я снова.
- Ха! Спрашиваешь? У Тьмы весь цимус! Ну, что адаптанты не разграбили. Они же как люди типа, только другие, наоборот, негативы, короче. Но так всё как у людей, и из винтовок палят, и из пулемётов. И хлеб сеют, и пашут. Но их мало, адаптантов этих, а пустой земли много. Тем более, что у нас Тьма отступила.
- Это как? - стало мне интересно. Про это на инструктаже тоже не говорили.
- Тьма не стоит на месте. Она, ну, типа ледника, что ли, прёт с севера, медленно, иногда по километру в год, но иногда и отступает, причём сильно, вёрст на пятьдесят разом. И вот там нетронутого добра видимо-невидимо! Прикинь, оно же всё как новое, муха не сидела (Дима использовал более сочную идиому)! Ну, не догнал? Время назад идёт, понимаешь?
Он даже пальцем изобразил движение стрелки часов в обратную сторону.
- Всё, что сгнило под дождями, заржавело и испортилось, снова как новое! Тачку прямо там можно завести и уехать! Вот где Клондайк! Но...
Тут он с досадой впечатал кулак в ладонь.
Я его восторгов по поводу грабежа чужого имущества не разделял, так что вернул разговор к истокам.
- Так что там с женщинами-то?
- Что? А! - вспомнил приятель, - в общем, я чего хотел сказать. Ты осторожней с этим делом, если не уверен, то лучше не это... Ну, ты понял, короче.
- Понял, спасибо что предупредил.
Вот уж действительно, не хватало ещё экзотическую форму сифилиса подхватить.
- И ещё, Кость, - придержал он меня, когда до общаги оставалось метров десять, - ты бы бабками не сверкал. Не, народ у нас в комнате нормальный, крысятничества нет, но... сам понимаешь, общага, замок плёвый. В общем, ты, как завтра расчётку и полис на работе получишь - иди в банк, в обед сходи прямо, не поленись, у нас там отделение есть, всё равно завтра первый день, балду пинать будешь. В общем, заведи книжку и бабки положи, оставь, я не знаю, сотню. Если что, снять всегда можно.
- Ладно, спасибо, так и сделаю.
- Ага, ну давай, - подтолкнул он меня в поясницу, - пошли знакомиться с соседями.

Соседи были уже «дома» и в комнате сразу стало тесно. Тут и так было не сказать, что очень свободно, хотя это было именно общежитие, не перестроенное или переделанное здание, а натуральная общага Рабфака. Первый этаж предназначался, как мне объяснили, семейным, раньше, разумеется, а второй - холостякам. Понятие семьи здесь, в отсутствии детей, несколько нивелировалось и о «ячейке общества» уже никто не говорил, да и нелепо было бы пускать сюда парочки. Так что сейчас тут ютилось, в общей сложности, человек шестьдесят, наверное. Внизу уже действовал «особый режим», ответственный за который был комендант - вооружённый револьвером пенсионер по имени Антон Степанович. Нам посветили в глаза, затем железная дверь отворилась и мы, предъявив картонные документы, были милостиво допущены до своих коек. В общаге было шумно, где-то бренчала гитара, слышался громкий хохот, и сильно несло табачищем. Не смотря на предупреждающие грозные надписи «НЕ КУРИТЬ!».
К чести соседей, в нашем «нумере» накурено не было, Дима кстати, тоже следил за здоровьем. Моя койка, естественно, находилась прямо напротив входа, на самом, так сказать, не удобном месте, но что делать - я тут последний появился. Через тумбочку от неё, рядом с окном была кровать одного из сеседей, представившимся Михаилом Мартыновичем. На вид ему было лет сорок пять, невысокий, с заметным животиком и странно непропорциональными кистями рук, словно он работал ими всю жизнь и они распухли и удлинились. Но вот рукопожатие было неожиданно вялым. Напротив его, на самом «козырном» месте у противоположной стенки ночевал угадайте кто? Ну а напротив меня жил четвёртый наш сосед - Андрей. Так и буркнул угрюмо - Андрей, и тут же упал на кровать, углубившись в чтение. «Пятнадцатилетний капитан» Жюля Верна, прочитал я на обложке. Надо же, тут и книги есть. Внешность у Андрея была под стать характеру. Или настроению. Лет тридцати пяти, наверное, чуть выше среднего роста, обычного телосложения, тёмные волосы, сведённые в постоянную складку чёрные густые брови, довольно длинная щетина, тоже чёрная и от того более заметная, да и сама кожа смугловатая, может у него в роду цыгане или молдаване были?
Дима, разумеется, поведал о наших приключениях, причём Михаил Мартынович осуждающе поцокал языком, когда услышал о моих «подвигах».
- Осторожней надо, - сочным баритоном заявил он, старательно «окая», - так и без головы останесся.
- Да я ж не знал! - в который раз попытался я оправдаться.
Тут дверь без стука открылась, и на пороге появился мужик в майке-алкоголичке и обрезанных ниже колен штанах. Руки у мужика покрывали обильные татуировки, среди которых преобладали русалки, ножи или мечи, и игральные карты.
- Мартыныч, у тебя хлеба не будет до... О, новенький?
Расписной без приглашения шагнул через порог.
- Откуда сам? - довольно развязно спросил он.
- Оттуда, - показал я наверх указательным пальцем.
Обладатель "партаков" поднял голову к грязно-белому потолку и секунд двадцать изучал его.
- А, я понял, - произнёс он наконец, - Дим, ты объясни человеку за жизнь, лады? - обратился он к моему приятелю и уже повернулся, чтобы уйти, но потом вспомнил:
- Я чё заходил-то! Хлеба дайте до завтра, Женька провафлил чё та.
Михаил Мартынович молча открыл тумбочку, достал нечто, завернутое в бумагу и протянул нахалу. Тот не поленился, развернул свёрток, шумно втянул воздух ноздрями и изрёк:
- Потянет.
После чего, не говоря ни слова, вышел, хлопая задниками тапок по полу. Едва неприятный посетитель скрылся из виду, Андрей вскочил, захлопнул дверь и запер её на довольно внушительный засов.
- Это что? - спросил я.
- А-а, - скривился Дима, - это Жорик. Мразь ещё та, но... Лучше не связывайся, он тут в шестёрках у серьёзных людей ходит.
- Да какие они серьёзные люди?! - возмутился Михаил Мартынович, - шваль транвайная, уголовники, мать их в колено! Воры, понимаешь!
Вот и ещё одна сторона местной действительности. В общаге был «смотрящий» - некий Сухарь, бывший уголовник, поскольку местных уголовников тут не было. Законы тут были простыми и жёсткими - или штраф, или принудительные работы, причём некоторые напоминали каторгу, или пуля в лоб. Тюрем, в привычном мне понимании, просто не существовало. Но желающие жить «по понятиям» не перевелись, так что постонно образовались некие "полу" или даже не "полу" криминальное сообщество. В общем-то, кроме раздражения фактом своего существования именно эти "воры" ничего особого и не совершали, хотя в половине, как не больше, краж обвиняли именно группу Сухаря. Мелкое вымогательство, типа как сейчас, у кого хлеба, у кого чаю, у кого и десятку стрельнут. Понятно, что ни завтра, ни через неделю никто долг не вернёт, но не дать, значит проявить неуважение, а уважение - это, пожалуй, единственное, что требовали «приблатнённые» от всех остальных. И вот идти им наперекор было уже чревато, можно было тупо лишиться здоровья, хотя свидетелей избиений, по какой-то случайности, не было никогда.
- И много их? - поинтересовался я.
- Да шестеро, Сухарь, Жорик и ещё четверо, - пояснил Дима, - так бы и хрен с ними, но есть Гера Котёл. С ним даже ты не справишься, Кость, лучше не быкуй даже.
Ну, это мы поглядим, шваль эту я на дух не переношу, так что посмотрим. Чтобы отвлечь народ от неприятного осадка после визита Жорика, я решил ещё кое-что расспросить.
- А я вот не понял, зачем в глаза светят-то?
- А это как раз из-за Призраков, - ответил Дима, но тут Андрей молча встал, покопался на полке, что висела над его кроватью (над моей такой не было, между прочим) и протянул мне раскрытую книжицу. Уже знакомая брошюра, рисунок человека с гримасой на лице, замершего с поднятыми и сжатыми в кулак руками. Вокруг человека были изображены волны то ли отрицательной энергии, то ли запаха пота.
«Признаки одержимости: неадекватное и крайне агрессивное поведение, нечленораздельная речь или её отсутствие. При попадании в глаза источника света (яркая лампа, фонарь, фары автомобиля) глаза полностью чернеют».
Ниже был нарисован глаз человека, полностью закрашенный чёрным цветом. Ни белка, ни радужки, ни зрачка - просто чернота и всё.
- Да, - ткнул Дима пальцем в картинку, - если Призрак вселяется, то человек какое-то время ещё нормальный. Но яркий свет ему не нравится, тут он сразу проявляется.
- Так а если он обратится вот так, в толпе, на входе? - не уловил я смысла.
- Ну, есть секунд пять-десять, пока он будет глаза руками тереть. Можно успеть отбежать, или скрутить, пока МЧСники не приедут. Просто прикинь, такой в общагу придёт и ночью обратится.
- Так а дальше с ними чего? - пытал я. В книжке про это не было ни слова.
- Дальше? - переспросил Михаил Мартынович, - дальше, Костя, плохо может быть. У нас на заводе так одержимый целую дежурную смену, семь человек убил. Страшно убил, не приведи господь так умереть. И убёг.
- Адаптантом стал? - догадался я.
- Ага, поймали потом уже, в деревню какую-то забрёл, ну и на мужиков с оружием напоролся. Потом уже опознали.
Я вспомнил, как Коля вонзил вилку в лицо своего товарища, тоже ведь смысла в этом не было, кроме как увечья нанести.
- А как выглядит Призрак-то? - задал я очередной вопрос. В книжке он был нарисован в виде едва заметного привидения как в мультике про Карлсона. Только без улыбки.
- А хрен его знает, - ответил Дима, - Призрак он призрак и есть. Как клок тумана.
- А ты видел? В живую, в смысле? - спросил я.
- Да, было разок. Не только видел, но и, так сказать, испытал нападение.
- Да? И как?
- Да никак. Хреново, жутко, страшно, потом, как приехал, час, наверное, в парилке сидел, всё рожу отскрести пытался. Но он только через глаза проникает, так что обошлось, очки ему не по силам. А вот руками или одеждой хрен закроешься. Щели найдёт и всё, привет. В основном, по пьяни их ловят или по глупости, думают что не будет ничего. Мужик этот из пельменной именно так попал, я думаю, хотя вроде опытный уже, до мастера дорос.
- А Твари к ним как? К одержимым?
- Твари это порождение Тьмы, - назидательно произнёс Михаил Мартынович, - они с Призраками суть одно и тоже, а они своих не трогают, говорят, адаптанты гончих как собак обычных выгуливают.
Что-то щёлкнуло у меня в мозгу и встало, наконец, на место. Я никак не мог понять, почему бандиты, люди явно опытные, не посветили в глаз мне при нашей встрече. Ведь я вышел из тёмного, ну или полутёмного подвала. Но, видимо, увидев, что я убиваю Тварь, поняли, что я им в этом отношении не опасен. А вот патруль этого не видел, поэтому и заглянул мне в глаз. Я представил, что вполне мог напороться там на Призрака и тогда... Бр-р!
- Что ежисся? - поинтересовался Мартыныч.
- Да... Представил, что мог наткнуться на такое же, когда провалился.
- Не, так не бывает, - усмехнулся тот.
- В смысле?
- В прямом. Что-то даёт нам шанс выжить, я так думаю. Мы, хоть и выходим сюда из тьмы, но это, скорее, темнота просто, отсутствие света, а не противоположное Свету. И Тварей там нет рядом. Так всегда происходит.
- Ну, я бы так не сказал, - пробормотал я и, под настойчивые уговоры, рассказал подробности своего прибытия.
- Нифига ты Рембо! - изумился Дима. О, такой герой в его слое тоже есть.
- Тебе премию должны были выписать, - подал голос молчавший доселе Андрей и я понял, что тот сильно сомневается в моём рассказе.
- Да, насчитали и за стволы и за машину. И за голову одного из бандитов, других сочли, что не я убил.
- Вот козлы! - воскликнул Дима, - лишь бы не дать человеку копейку заработать. И оценили, небось, ниже нижнего?
Это я понял ещё из его дневных разглагольствований, но выдавать подробности не стал. Премия и премия, что начисли, то моё.
- Твари на тебя навелись из-за крови свежей, - убеждённо заявил Андрей, - так бы он и не учуяли тебя. Есть мнение, что мы в первые часы не видимы для них, но кровь всё меняет.
- Да, - задумчиво повторил Дмитрий, - кровь всё меняет.

***
Первая половина первого рабочего дня прошла спокойно и как-то незаметно. С утра я шатался по административному корпусу, проходил медкомиссию, получал рабочую одежду и вожделенные бумаги, превращающие меня в человека. Люди реагировали на меня по разному, но, в основном, как я заметил - безразлично. Провалился очередной бедолага? Так тут таких тысячи! Обед за полтинник и был на полтинник. Жидкие щи на курином бульоне, жидкое же картофельное пюре с курицей из бульона, с которой умелый повар срезал мясо так, что остались лишь хрящи и кожа, бледный компот из сухофруктов, пара кусков хлеба. Пирожок отдельно - двадцать копеек с яблоками, или полтинник с печенью, возможно куриной.
Успел я и в банк, даже до обеда, благо он был в самом административном корпусе и войти в него можно было как снаружи, так и изнутри. Странная у них тут система - за проходную без пропуска не выйдешь, (разумеется, без него и не войдёшь), а пропуска возвращают по окончании смены. Но если войти в банк с территории завода, то можно выйти на улицу. Правда, с улицы в банк можно тоже войти только по пропускам. Да и банк-то одно называние - закуток, в котором едва человек шесть поместятся, два окна (одно было закрыто), окошки маленькие, вырезаны в глухой металлической стенке, покрашенной в голубой цвет, посередине квадратная стойка для заполнения бланков, стоя, разумеется, стульев нет. Бланков нужно было заполнять три. На открытие счёта, на выдачу сберкнижки, и на внесение денег на эту самую сберкнижку. Вся процедура заняла около сорока минут, причём я умудрился запороть штук шесть формуляров, ставя на них кляксы, так что под конец операционистка посмотрела на меня как на врага народа из своей амбразуры.
- Мужик, дай ей трёшницу, она всё заполнит, - посоветовал подошедший охранник, одетый, как мне показалось, в форму милиционера. Но на груди у него был кривовато вышитый шеврон «Охранное агентство Щ.И.Т.». Любопытно. Форма явно казённая, вооружён солидно - ТТ в кобуре и автомат на плече, и контора частная. А банк охраняет государственный. Или это он завод охраняет, а, заодно и банк? Непыльная, наверное, работёнка?
Но советом я воспользовался и операционистка, которую я даже толком не разглядел, молча забрала у меня листочки, среди которых я вложил одну зелёненькую банкноту (трёшница была преимущественно зелёного цвета), и документы. Спустя совсем немного времени мне дали расписаться в идеально заполненных бумажках, и я заподозрил, что они нарочно выложили сюда самые тупые перья и хреновые чернила, чтобы стричь лавруху. Затем пришлось подождать, пока бюрократическая машина совершит оборот и, наконец, большая часть моих сбережений исчезла всё в той же амбразуре, а я получил в замен серую книжицу, в которой тем же каллиграфическим почерком была записана сумма вклада. Вклад, что интересно, был под проценты. Ажно три в год!

***

А вот к вечеру я понял одно - если я в ближайшее время не придумаю, как выбраться из благословенной Республики, то вряд ли доживу до того момента, когда получу законное право заняться чем-то другим. А если и получу, то здоровье моё будет настолько подорвано, что, наверное, никакая Тьма его уже не поправит. Разумеется, я узнал много нового, например, как производят цемент. Глина, известняк и гипс, вот три главных компонента. Собственно, сам завод изначально построили в глиняном карьере, но сейчас он уже истощился, так что всё сырьё привозное, но местное, республиканское. Самосвалы сгружают привезённое в бункеры в самом низу гигантского комплекса, это даже не завод, а целый комбинат, где этот грёбаный известняк дробят, затем измельчают и превращают в гигантских печах в штуку под название клинкер. Всё это очень интересно, наверное, но вот работать на таком заводе во времена, когда про охрану труда вряд ли слышали, удовольствие то ещё.
Оператор поточной линии, на кого я учусь, занимается тем, что подкидывает просыпающееся мимо транспортёра сырьё, то есть известковую щебёнку, обратно на полотно. Орудие труда - совковая лопата. Шум, грохот, монотонный физический труд, потому что щебёнка, поступающая из дробилки, сыплется мимо постоянно, но, главное - пыль! Серая известняковая пыль, которой тут покрыто всё - земля, деревья, трава, строения, механизмы и люди. Головной убор, положенный по нормам техники безопасности - это каска. Я не уверен, что в те времена изобрели пластмассу, так что каска не привычная строительная, а металлическая, правда тоньше армейских, мне кажется, её можно ударом молотка пробить, но от мелких камней защитит, да. Но не от пыли! Респираторов или хотя бы масок тоже не предусмотрено. Поммастера, абсолютно флегматичного вида мужик по имени Борис Петрович Можно Просто Боря, вынул из кармана кусок не очень чистой тряпки, возможно, бывшей когда-то наволочкой.
- Повяжи! - проорал он мне в ухо и поднял своё средство индивидуальной защиты органов дыхания, напоминающее повязку грабителей из вестернов, которую я принял за шейный платок. Глаза лучше всего было защищать очками, благо они были. В помещении было светло, и, как я понял, зимой тут будет отнюдь не жарко, но пылища лезла везде. Вскоре я понял, почему Дима советовал сменить казённые очки на «мотоциклетные» - пыль ПРОСАЧИВАЛАСЬ в тех местах, где они не плотно прилегали к морде лица, и с этим ничего нельзя было поделать. Просто сам уплотнитель был плохим, вероятно, они были предназначены для защиты от летящей стружки или опилок, но не от пыли. А раз так, то и Призраки могут просочиться.
В бригаде нас было трое и, кроме подбора щебня, основной нашей работы, мы ещё следили за состоянием самого транспортёра, а так же извлекали из него невесть как попавшие крупные камни, размером иногда с пару кирпичей. Добро это сваливалось в тачку, а потом... Надоело, говорить даже не хочется.

***

- Дим, а есть, вообще, возможность сменить работу и найти что-то, ну..., - я сделал неопределённый жест рукой в воздухе.
Сам Дима работал в бригаде ремонтников где-то на участке сушки, в тепле, относительном покое и относительно чистом воздухе.
- Что, жопа? - сочувственно спросил он, - я знаю, насмотрелся на родной завод, век бы не видеть. В общем, Кость, тема такая - пока даже не дёргайся. Ты сейчас не то, чтобы под колпаком, но внимание к тебе очень пристальное. Вдруг ты шпиён? У нас тут с соседями не всё хорошо, мало ли, заслали тебя диверсию провести. Сам понимаешь, госбезопасность есть, ей работать надо, звёзды, премии получать. Так что шаг вправо, шаг влево и всё, считай попал. Месяц, минимум никуда! Но присматривайся, прислушивайся, кто чего говорит, куда люди нужны. Если начальству себя покажешь, то можно будет попросить о переводе или...
- Или?
Дима красноречиво потёр подушечками указательного и большого пальца.
- А! Старая добрая коррупция?
- А куда ж без неё? - хмыкнул Дима.
- А нормально себя показать, это как? - полюбопытствовал я.
Ведь если лизать задницу придётся, то я так и помру оператором поточной линии.
- Не быкуй, не шлангуй, не бухай на работе. Не подставляй мастера и поммастера, он, кстати, по факту самый главный у вас, всё от него идёт.
- А не подставлять это…?
- Ну, разное, несчастные случаи, халатность, лопату вон в транспортёре забыл, она заклинит где-нибудь, полотно порвёт, его премии лишат.
- Кстати, на счёт премий - я что-то не понял, а у нас они есть вообще?
Дима рассмеялся.
- Раньше были квартальные и годовые, сейчас только годовые оставили, типа тринадцатой зарплаты - 70% от оклада. Это у работяг. У ИТРов* (ИТР – инженерно-технический работник, т.е. те, кто не работяги) другая сетка, а мастера и поммастера ещё и от бесперебойной работы зависят, так что у них премирование ежемесячное, до 40% оклада. Чтобы нас «любили», ну ты понял.
Я понял.
- Но варианты есть, - добавил вдруг Дима, задумчивым взглядом провожая двух молодых женщин в летних платьях, не обративших на нас никакого внимания.
- Эх, коза какая! - восхитился он, правда, я не понял, кем именно.
Разговор мы вели в небольшом скверике в получасе ходьбы от общаги, тут уже было некое подобие жизни, сновал народ, за густой порослью живой изгороди проносились невидимые автомобили. Приятно было посидеть на лавочке с кружкой пива, продаваемого на разлив неподалёку. Интересный момент. Пиво, пол-литра, стоило рубль, и пятьдесят копеек залог за кружку. Хочешь, неси домой, хочешь разбей. То есть, до той, «советской» сознательности, когда кружки и стаканы возвращали без всякого залога, тут не доросли ещё. Или не деградировали.
- Что за варианты? - разрушил я эротические грёзы приятеля.
- Ну-у, - протянул он, сделал пару долгих глотков из кружки и, видимо, решился.
- Ты же с Тварями сталкивался уже, так?
- И?
- Ну и как, не сильно трясло потом?
Я чуть задумался. Меня, если честно, вообще не трясло, нет, после того, как Митяя завалил, было что-то типа отходняка адреналинового, но слабо. Я же тогда думал, что это всё бред в моей голове. Даже не пугался особо. Вот когда мне МЧСники стволы в лицо наставили, испугался по настоящему, а тогда... Я себя не считал, и сейчас не считаю убийцей, хотя я убивал и раньше. Но это была война, был враг и тогда, кстати, я тоже не шибко переживал. Слишком долго, больше полугода пробыл уже на «той стороне», можно сказать, ждал когда настоящий бой будет. До этого были пару раз перестрелки, но буквально в никуда - кто-то обстрелял нас, мы ответили. А тогда «шурупов» (кто не в курсе, это военнослужащие Советской армии. Исключительно погранцовый сленг) неподалёку духи прижали, мы дёрнули на помощь на БМП и БТРе. Тогда я своего первого духа и завалил. Шуруповский капитан, помню, говорит - спасибо, пацаны, но вы, типа, не уезжайте, сейчас ваша мангруппа подойдёт, с ними и уедете. А мы и есть мангруппа, - отвечаем ему. Тот аж глаза выпучил. Две коробочки и десяток бойцов. Что характерно, именно после Афгана у меня некий перелом в сознании наступил, до этого в партию собирался вступить, все дела. И дело отнюдь не в войне, нет. Ложь поразила, в самое трепетное комсомольское сердце. Генерал Громов с помпой, под фанфары и камеры торжественно проехал по т.н. «Мосту Дружбы» через Амударью 15 февраля 1989 года. Последний советский солдат! Мы вышли через месяц, тупо перейдя речку на броне, без всяких оркестров и громких речей. Я слышал, что некоторые заставы до апреля стояли. Ну да ладно, это «дяла давно минувших дней, преданья старины глубокой».
- С какой целью интересуешься? - спросил я Диму в ответ.
- Короче, есть одна тема. Помнишь, я тебе про Тьму рассказывал, ну, как лечат там? Так вот, есть ребята, кто туда рейды организовывает. Не, всё законно, лицензия, все дела. Но, с людьми в них напряжёнка постоянная, многих на раз только хватает. Я вот тоже, раз сгонял, думал, зарёкся на всю жизнь, а как тебе рассказал, понял, что время в натуре лечит. Хе-хе, не только Тьма. Если интересно, то могу спросить.
- Так а делать-то что?
- Делать? В основном сидеть в броневике и уговаривать себя не сбежать. Если, повторю, если придётся, то можем пострелять. В основной группе там спецы, рейнджеры, им, мне кажется, вообще всё похрену, отмороженные на всю голову. Но они клиента охраняют. А мы так, прикрытие, на крайний случай. Ты с оружием как? А, ну да, кого я спрашиваю?
- Погоди, - остановил я Диму, - ты давай сначала. До Тьмы этой вашей сколько? Триста километров ты говорил? Это туда-обратно, да там сколько-то надо пробыть, так? Это по времени сколько выходит?
- Во-от! Ты слушай! Понятно, что двумя днями тут не обойдёшься, но для этого есть отпуска и длинные выходные. Рабочий календарь не видел ещё?
Я отрицательно помотал головой. Да, ко многому тут придётся привыкнуть, раньше-то как просто было - вбил в строку поиска «как отдыхаем на новый год» и пожалуйста, вот тебе как гуляет страна. А кстати, тут что, тоже и «майские» и «октябрьскую» отмечают?
- Ближайшие выходные, это День Республики, 30-е августа, - начал просвещать меня Дмитрий, - гуляем аж четыре дня, 30-е и 31-е - официальные выходные, 29-е - суббота, а воскресенье переносится на понедельник, на 1-е. Так что второго на работу.
Первое сентября, День знаний, дети в школу собирались, мылись, брились, похмелялись. А тут и детей то нету… Это вот меня что, уже ностальгия посетила, да?
- День туда, считай, день обратно, - продолжал между тем мой гид по здешним реалиям, - и там сутки максимум. Так что ещё день будет, чтобы в себя прийти и набухаться хорошенько. Я ещё отгул возьму, у меня есть пара дней, а вот ты сам смотри.
- Ну, это я понял, что успеем, а если случится что?
- Что?
- Ну, не знаю, машина сломается, застрянем где-нибудь?
- Машин там хватает, так что не бросят по любому, застрять... Ну тоже не на полуторках же ездим! Да и погода нормальная сейчас, они по любому через месяц сворачивают эти дела, там и дожди и день короткий станет. И уже до весны, до майских считай.
- А, значит майские есть? - даже обрадовался я.
- Есть! Да, блин, Кость, купи календарь и не сношай мне мозги.
И то правда, что я как не местный прямо.
- Хорошо, с этим разобрались. Теперь о главном.
- А я всё жду, когда ты спросишь! - засмеялся Дима, - на бессребреника вроде не похож, а про главное то и не заикаешься. Короче, рейд для нас стоит пятихатку.
- Это пятьсот?
- Ага. Никаких премий, никаких надбавок. Но, оплата после того, как. В смысле, по возвращению.
- А если не вернёмся? - спросил я.
- Ну а если не вернёмся, то тебе она тем более не понадобится.
- Понятно. Ты сказал, «для нас». А что, есть ещё варианты?
- Ну, бойцы, кто на постоянку работают, по любому больше получают, но пять сотен это пять сотен, сам понимаешь.
Это я понимал - поднять за три дня считай три с лишним месячных оклада это серьёзно. Но!
- В чём подвох?
- Подвох? - удивился Дима, но потом дошло, - не, кидалова нет, однозначно. Не та контора, туда же просто так не попадёшь, рекомендации нужны и они ещё проверяют нас как-то, это же чей-то бизнес, сам понимаешь.
Ну да, это я понимаю. Тут все «бизнесы» чьи-то. И цементный наш, и лесопилки, и спирт-завод, и мелькомбинат, и кабаки даже, и много чего ещё. Всё, что приносит доход больше, чем «на пожрать» принадлежит сильным мира сего. А этот бизнес должен немало приносить. Если просто человеку на подхвате платят пол тыщи, то это сколько же платит клиент? Это же и транспорт, и оружие и бойцы, как говорит Дима серьёзные у них. Или тоже халтурят вон вояки какие-нибудь. Да, скорее всего так и есть, бизнес сезонный, набирают бригады вот такие. Но подвох есть, его не может не быть.
- То есть, это вот как вообще выглядит всё? - решил я выспросить поподробнее, глядишь и увижу узкие места, прежде чем согласие давать.
- В общем, смотри. Если нормально всё срастётся, то в субботу с утра, прямо как солнце встанет, рванём на север. Дорога тут одна туда, если что. Километров через двести двадцать будет деревня, Синие Броды, там у армейцев база, типа последний форпост перед Тьмой, но до неё ещё пилить и пилить, если честно. Просто, там они укрепились, да и Тьма дело такое - сегодня там, через месяц уже вроде как и под боком. Туда едем типа мы грибники-ягодники, тут народ на заготовки тоже выезжает, просто так, без охраны, в лес не сходишь.
- Даже так? - удивился я.
- Даже так. Охотнички рискуют, но тоже, бригадами только и обязательно с пулемётом.
- Погоди, Дим, а Твари эти, они что, животных не едят?
- Не-а, - махнул тот рукой, - вообще побоку. Живность их чует и даже вроде как шугается, но на самом деле у них только к нам, людям, интерес есть. Живой такой, живо...трепещущий я бы сказал. Тут раньше много зверья в округе было, но часть выбили, а сейчас, - Дима скорчил гримасу, - слугам народа тоже поохотиться охота, так что лицензии ввели, штрафы дикие за браконьерство, в общем... Ну, короче, ты будешь слушать?
- Да я весь внимание! - шутливо поднял я руки.
- Значит, на чём я... А! Туда едем типа мы грибники...
- Э-э, - пришлось мне опять перебить приятеля, - то есть, это всё же не совсем законно?
- Блин, Кость! Я вот тебя не пойму? Ты вроде как и не за мусоров, и тараканов в голове нет, а вопросы какие-то детские задаёшь, ей богу.
- Это, Дим, не детский вопрос, - жёстко осадил я, - я как раз из штанишек детских давно вырос и научился думать наперёд, хотя бы на пару шагов. Если это криминал и нас повяжут, то мне лично это чем будет грозить? Вот всё, что меня интересует! Пока.
- Э-э, сюда слюшай, да! - с псевдокавказским акцентом заговорил Дима, - наше участие в этом, э-э, мероприятии, разумеется незаконно. Вернее, твоё. Тебя, пока ты не гражданин республики, не имеют права брать на работу, кроме как ты понял кто. Меня - могут. Но, никаких бумаг, естественно, никто подписывать не будет. Но! Опять, же, это не наша проблема, а их. Понимаешь? Не имеют права нанимать! Нигде не сказано, что ты не имеешь права работать. Так что, если, если, - он поднял указующий перст в небо, - нас повяжут, то лично тебе за это не будет ничего. Если ты, конечно, не сознаешься, что участвовал в заведомо незаконном деянии. Так что молчи или включай дурака. Само это дело вполне законно. Ну, как законно, официально это экстремальный туристический маршрут. Ну, захотелось человеку нервишки пощекотать, на Тьму вблизи глянуть, так почему бы и нет. Другой вопрос - оружие. Да, момент. Клиенты, я так понял, подписывают бумаги, что не имеют претензии, в случае чего. То есть, государство тут не приделах и спасать их, и нас, соответственно, никто не будет. Сами, всё сами, но контора очень солидная, у них, считай, частная армия. Небольшая. Поэтому без оружия туда никто не едет, но на него трэба разрешение. Так что нам стволы выдадут уже на месте, ну, в Бродах, вернее, как оттуда пойдём. Там, по факту, Дикий Запад, только вместо индейцев - адаптанты. Если даже на патруль наткнёмся, они все в курсе, кто тут шароёбится, в крайнем случае, денег возьмут.
- А вояки сами не халтурят так? - встрял я с очередным вопросом.
- Не-а, хотя... Я не узнавал специально, может и халтурят. В общем, если всё будет как в прошлый раз, то подъедем к Тьме как сможем близко, пробудем там, опять же, как сможем долго, ну и до хаты, в смысле, до Бродов. Там ночуем и домой.
- Понятно, - протянул я, соображая, что бы ещё спросить. И придумал.
- Да, такой вопрос. Кроме себя самого, что ещё нужно? Оружие дадут, я так понял, а ещё что? И оружие какое, кстати?
- Ну, с оружием тут просто. Его с войны дохрена тут, только модели, сам понимаешь. Скорее всего, ППШ выдадут, карабины и винтовки не сильно эффективные там, расчёт больше на плотность огня. Пулемёт? Ну, не знаю, если ты из Дегтяря стрелял, может и его дадут.
- Пистолет?
- Если умеешь стрелять, то тоже выдадут, но вообще наша задача сидеть в машине и ждать. Я в прошлый раз вообще ни разу не пальнул, хотя мужики по Тварями стреляли. Там же как повезёт - можем и несколько часов просидеть, а можем сразу на нехорошее наткнуться, тогда всё, облом, у них, в смысле, надо рвать когти и новый маршрут придумывать, в этом месте уже взбаламутили всё. Мы, соответственно, домой, но с деньгами не кидают, это точно. А из экипировки, ну, да, надо бы прикупить чего-нито, не в этом же ехать. Я вон военную форму на барахолке купил, дёшево и сердито. Ну ботинки возьми, а больше... Фляжку купи, хотя харчи там ихние, кормят нормально. Да вообще, я вот сейчас базарю с тобой и думаю, а чё я как лохопед прямо, надо было на майские сгонять, нормально там.
Уже вечером, ворочаясь на продавленной панцирной сетке, я всё гонял в голове детали нашего разговора, и пытался понять мотивы, толкнувшие меня согласиться на эту авантюру. Дело ведь не в погоне за длинным рублём, хотя финансовая составляющая имеет немаловажное значение. Тут, скорее, дело именно в возможности увидеть возможности, простите уж за тавтологию. Дима не кажется мне совсем уж безбашенным авантюристом, и дураком он не был, отнюдь. И если человек не нашёл способ, как вырваться из рамок местных реалий, то... То, либо это и в самом деле очень сложно, либо он всё же «лохопед». Но взглянуть стоит, стоит.

***

До выходных я потихоньку врастал в местный быт, осваивал трудное и опасное ремесло оператора лопаты, с тоской смотрел, как утекают денежки, ибо не привык ещё жить в режиме жёсткой экономии и думал. Думал, думал и думал. С Димой виделись теперь реже, у него режим был день, ночь, два выходных. А в четверг вечером случился у меня небольшой конфликт. Я, как нормальный человек, совершал вечерние процедуры, а именно, чистил зубы, (порошком, между прочим), умывался, глядя на неумолимо отрастающую щетину и думал, насколько тут можно опуститься, чтобы ходить не бритым. Нет, не с бородой, а именно, не бритым. Неделю? Дней десять? Суточная и даже двухсуточная щетина тут была нормой, но потом всё равно придётся бриться.
Прогресс, в том числе и в такой области, как брадобрейство, шагнул далеко вперёд. Очень далеко. Особенно это заметно отсюда. Я не говорю про электробритвы, мне они никогда не нравились и вызывали раздражение, есть у меня такая особенность кожи рожи, что область на горле весьма чувствительная, так что я не могу носить ни бороду, ни бриться всякими жужжалками. Фирма Gillette в этом плане избаловала меня ужасно, изобретя и пятилезвийный станок, и нейтральный гель. Здесь же с этим делом всё было печальней. Опасная бритва фирмы «Труд», помазок из натуральной щетины, правило. Всё. А, ещё парфюм под названием «Лосьон огуречный», у него и запах такой, словно водку только что закусили огурцом. Но это не для запаха, а для дезинфекции, ибо порезов от такой бритвы получаешь так много, что я лично выглядел, словно перерезал себе горло.
- Вилкой в глаз или в жопу раз, - раздалось откуда-то сзади, и сразу в след за этим последовало мерзкое хихиканье.
Я чуть повернул голову и увидел в мутноватом зеркале рожу давешнего Жорика, а рядом с ним совсем молодого субтильного субъекта, как раз это хихиканье и производившего.
- Очень смешно, - сказал я, развернувшись и тут же, без предупреждения, отправил правую стопу в район Жориной промежности.
- Ёк, - сказал Жорик, складываясь пополам, но я ему этого не позволил, а сбив бедром с ног, сграбастал за шею левой рукой и крепко прижал к себе. Зубная щётка в правой руке, сделав кульбит, развернулась ручкой вверх.
- Как ты понял, я свой выбор уже сделал, - громко произнёс я, перекрывая его стоны, - а что скажешь ты?
И сделал движение, будто хочу воткнуть ему рукоятку щётки в правое око.
Как бы ему ни было больно, но страх потерять орган зрения был сильнее и Жорик дёрнулся, залопотав даже что-то членораздельное. Что-то типа «писец тебе, одноглазый». Писец так писец. Я всё же двинул его в глаз. Не сильно и кулаком, но на какое-то время мы с ним сравнялись. Только в этом, конечно. Умеющий мерзко хихикать дрищеватый парнишка куда-то делся, как и все остальные посетители умывальника. Ну ладно, без свидетелей даже лучше. Пинать поверженного противника я не стал, нацепил слетевший шлёпанец и пошёл к себе в номер, размышляя о том, что только что совершил необдуманный поступок и нажил себе врагов. Только вот однажды довелось мне прочитать интересную книжку под названием Хагакурэ. И одна фраза запала мне в душу, поскольку человек на другом конце земного шара и сотни лет назад невероятно чётко сформулировал именно то, что было важным для меня : «Достоинство — это внешнее проявление непоколебимого самоуважения. Оно делает человека человеком. Это — глубокая вера в то, что человек скорее умрет, чем позволит другим презирать себя». Так что нечего бояться мести какой-то швали. Если он не понял, что именно я хотел ему сказать, то это его проблемы, а не мои.
В пятницу вечером Дима встретил меня, радостно потирая ладони.
- Так, Костян, всё на мази. Завтра к десяти подойдём к парням, с тобой побазарят, если всё норм, то успеем на рынок. А если задержимся, то в воскресенье сходим, не страшно.
Пятница вроде как развратницей должна быть, и это правило действовало и здесь, в Отстойнике. Тем более, что народ получил аванс и Дима, не смотря на мои слабые протесты, потащил меня по злачным местам. Пельменная, в которой мы так неожиданно отметили мой первый день в этом городе, была именно пельменной, из категории столовок. Закрывалась она в девять вечера и не предполагала посиделок, как таковых. Так что наш путь лежал дальше, ближе к центру города, где были кабаки чуть лучше рюмочных, оккупированных моими коллегами по работе. Мой статус несколько не соответствовал моим финансам, но Дима, явно стремившийся вверх по всем лестницам, даже мысли не допускал об экономии на таких вещах. Я, если честно, лучше бы попил пива на природе, да просто прогулялся бы по городу, благо погоды стояли отличные. Да и денежки стремительно убывали, даже не совсем понятно куда, а до зарплаты ещё было бесконечно далеко. На халтуру с поездкой к Тьме я пока даже не рассчитывал. Но противостоять Диминому натиску было сложно, так что я проявил мягкотелость и позволил увлечь себя.
Заведение, расположенное весьма близко к тому, что здесь уважительно именовали Центр города, или просто Центр, называлось « Жигули». Уж не знаю, что именно послужило причиной для выбора такого имени для кабака, ностальгия по отечественным рыдванам, или может владелец был родом из этого места. Во всяком случае, «Жигулёвского» пива там не было. Было просто пиво, примерно как то, что мы пили третьего дня в сквере. Была водка, с этим напитком тоже не было особого разнообразия, водка и водка. Вот настоек было несколько - Брусничная, Клюквенная, Смородина, Морошка, бальзам «Старый Урмань» и нечто под названием «Хреновуха». Любителям же более слабых алкогольных напитков предлагали несколько видов вин, но, я думаю, ревнители этого продукта брожения виноградного сока возмутились бы, узнав, что тут выдаётся за вино. Ибо для его изготовления местная природа могла предложить лишь яблоки, груши и несколько видов ягод. Так что самым популярным, видимо, было «Плодово-выгодное», хотя может я зря грешу, и местное вино очень даже ничего.
Набухиваться в жару откровенно не хотелось, так что мы, заняв столик на улице, взяли по пивку, миску ржаных сухариков и пообещали определиться с заказом чего-то посерьёзней попозже. Заведение, явно пользовалось популярностью, хотя, наверняка сегодняшнему наплыву в немалой степени способствовал своевременно выданный аванс. Причём, как я понял, люди с достатком, то есть те, кто получал более пяти сотен в месяц, ходили уже в несколько иные заведения. Но мне и этот бар не показался затрапезным, вполне новый ремонт, простенько, мебель вся из массива дерева и покрыта тёмной морилкой. Полог над летней площадкой был сделан из какого-то белого материала, и натянут на простые гнутые трубы, но сделано всё аккуратно, периметр огорожен декоративной стенкой, имитирующей плетень, в котором разместили лотки с растениями. Было много парочек, были компании, в том числе и чисто женские. Буквально через час все столики были заполнены и я, спустившись в бар на предмет посетить туалет, понял что и тут народу битком. Было шумно, часто слышался смех, затем в дальнем от нас конце площадки возникло оживление, кто-то разразился аплодисментами и я, к своему удивлению, услышал как взяли аккорд на гитаре. ВИА, или группа, не знаю как правильно сказать, играла странный, абсолютно незнакомый мне репертуар. Нечто роково-попсовое, но звучало неожиданно здорово, многие встречали начало очередной композиции громким свистом, так что заглушали голос солиста, чуть хрипловатый, но сильный. Интересно, тут и аппаратура соответствующая есть, чтобы петь в микрофон. Не всё так плохо, значит?
- Блин, жалко, времени мало, - посетовал Дима, - в десять закроют улицу, а внутри места нет уже. Летом, в начале, когда ночи длиннее, до полуночи можно было посидеть.
- Так а сейчас что мешает? - не понял я.
- Тьма, - коротко ответил Дима, но, видя, что до меня не дошло, расшифровал.
- Ночью и Призраки вылезают и Твари. Хотя МЧС за этим и следит, но, всякое бывает. Летом Тьма не так активна, так что разрешено, при должном освещении, конечно, сидеть до определённого времени. Но потом всё равно в помещения. Как осень наступит, официально с 1 октября, все уличные кабаки закрывают до 1 мая. Но бывает, что и раньше сезон заканчивается, если дожди зарядят, то считай всё, сливай воду.
- Так а тут прогнозы погоды что ли делают? - удивился я.
- Не, - рассмеялся Дима, - тут всё по приметам. Если кирпич сырой, то значит идёт дождь. Просто погода довольно устойчивая, записи делают, анализ какой-то, так что примерно сезоны дождей и снегопадов могут определить.
- А должное освещение - это как?
- А увидишь, - Дима сделал длинный глоток и посмотрел кружку на просвет, - ты как ещё по одной?
- Давай, - у меня тоже на пару глотков осталось, - и это, пожрать чё-нибудь можно.
- Мальчики, а у вас тут как, занято? - раздался довольно приятный женский голос и я, повернув голову (они все специально подходят слева, да?), увидел двух девиц где-то в возрасте от 20 до 25. Не высокие, довольно фигуристые, какие-то неуловимо похожие, возможно, потому что обе блондинки, хотя у одной волосы в мелкие колечки, а у второй что-то типа укладки. Кучерявая была в белом платье в мелкий цветочек, а вот её подруга носила одеяние расцветки «пожар в джунглях». Хотя, этот термин вроде уже после войны появился, но всё равно - буйство красок и цветов поражало. Но, при этом, девушка не выглядела ни смешно, ни вульгарно.
- Не.. - начал, было, Дима, но я уже брякнул:
- Да садитесь.
- О, спасибо, сразу видно - джентльмен! - прощебетала обладательница яркого платья и уже приготовились опуститься на стул, но тут Дима произнёс:
- Девчонки, без обид - товарищ третий день, как провалился, я уже его угощаю, сами понимаете.
- Понятно, - сухо произнесла кучерявая, - приятного вечера.
- Это что было? - спросил я, когда дамы растворились в толпе.
- У тебя что, денег дохера? - спросил Дима в ответ, - или ты выручку кафе решил поднять?
- Да ладно, по паре пива не убудет, девчонки нормальные вроде.
- Эйх! - Дима аж руками всплеснул, - блин, Кость, а ты там, у себя, много по кабакам ходил, а? Только честно?
Я бы не сказал, что много, но и монашескую жизнь не вёл, это уж точно.
- Так вот, запомни, - нравоучительно поведал мне Дима, - бары здесь, равно как и прочие питейные заведения это не совсем то место, где нужно завязывать знакомства. Даже на одну ночь. По причине, о которой я тебе говорил в прошлый раз.
Это он про ЗППП, как я понял.
- Если тебе нужна женщина, то для этого существуют танцы.
- Танцы? - переспросил я.
- Ну, да. Тут ещё говорят «Зазо».
- А, я понял. «За тридцать», да?
- Верно! - ткнул он в мою сторону пальцем, - у молодёжи дискотеки, а у нас «Зазо». Но. Не в обиду будет сказано. У тебя есть, где, так сказать, уединиться с дамой?
- Э-эм, нет, - ответил я и слегка покраснел.
- Во-от! У одиноких дам тут тоже, как правило, своего жилья нет, есть вот такие общаги. Посему или заработай себе на хату, или... «Квартиры для вас на день и на час» , - продекламировал он рекламный лозунг, - но имей в виду, час, это от двух червонцев и выше, если не в клоповнике, конечно. А что касается девушек, - Дима кивнул в сторону толпы у возвышения, на котором выступал ансамбль, - то с ними у тебя всё равно бы ничего не вышло. У них другая работа.
- Разводить на выпивку? - вспомнил я нечто подобное и у себя в слое.
- Ну вот, ты же всё знаешь! Чё тогда прикидываешься?
- Да я как-то не думал, что тут тоже... Так.
- Не думал он! - притворно забухтел мой приятель, - не думал. Ты знаешь, сколько топливо стоит, генераторы, светомузыка вся вот эта?
Под светомузыкой он, видимо, имел ввиду довольно яркие лампы, типа софитов, установленных по периметру летней площадки и создающих натуральную стену света, и это помимо освещения под пологом. Иллюминация, кстати, привлекала огромное количество бабочек и других ночных насекомых, и я вспомнил, как в Питере ужинал на открытой площадке ресторана «Терраса», откуда открывался вид на крыши Казанского собора и соседних зданий. В прохладное время гостям предлагали пледы, а если было совсем прохладно, включали инфракрасные обогреватели. Питер, Питер, увижу ли я тебя когда-нибудь снова?
Шум, иного порядка, чем восторги по поводу выступления артистов, прервал нашу беседу. Женские вскрики и характерные звуки ударов подсказали, что возникла банальная потасовка, хотя хмель, во всяком случае большая его часть, моментально улетучилась и я насторожился. Откуда-то раздалась трель свистков, натуральных свистков, как на уроках физ-ры были. Или... Ёлы-палы, так же милиция свистела или дружинники в те времена! И точно - толпу решительно растолкали несколько дюжих дяденек в синих галифе, белых гимнастёрках, фуражках и портупеях. Оружия в руках я не увидел, а вот дубинки были. Ими они и оприходовали двух дебоширов, после чего, скрутив им руки и придав телу позу сломанного экскаватора, увели обоих во тьму. Хотя, так, пожалуй, нельзя тут говорить. В темноту, скажем так.
- Ну всё, парни на сотку попали, - посочувствовал Дима.
Между тем официантка, молодая и довольно симпатичная девушка, принесла наш заказ - пиво, по стейку, салат из свежих овощей и я добавил ещё маринованные грибы, люблю я это дело. Стейк был, на мой вкус жестковат, но кто я такой, чтобы спорить на счёт стейка? Я medium rare от medium well так и не научился отличать, у меня лишь три критерия - сырой, вкусный и не вкусный. Этот был вкусный, причём жареный картофель а-ля «по-деревенски» входил в блюдо как обязательный гарнир, мне так и лишним показался. Просто я ещё не шибко люблю жареную говядину, предпочитая её свинине, но, нормально, вполне. Можно сказать, что вечер удался, и я даже захотел продолжения банкета, но перемещаться по городу было уже небезопасно и мы, дождавшись «маршрутку», прокатили домой. Маршрутка тут - это не микроавтобус, их, мне кажется, тогда вообще не было, а такой рыдван, словно сошедший с экрана фильма «Место встречи изменить нельзя». На нём МУРовцы преследовали бандитов, удиравших от них на хлебовозке. Вот копия такой же, даже трансмиссия так же подрывает, и гремит всеми частями, словно не в одной погоне по колдобинам побывал. Проезд кусачий - полтинник против 20 копеек днём, но это ерунда - ходить действительно опасно, я это понимаю. Дороги в городе, к слову, убиты в хлам. Даже наши питерские ямы по сравнению с этим - просто автобан. Асфальта, такое ощущение, тут просто не было, есть участки с брусчаткой, явно дореволюционных времён, на них автобус заходится в мелкой дрожи, а так в всё нечто грунтово-щебёночное, впрочем, ям, в которых утонуть можно, я не видел, в основном всё засыпано щебнем, которого тут завались, уж я то знаю. А вот тротуары мостят плиткой, вполне современной, серенькой, но это ничего, выглядит очень прилично и ходить приятно. Наверняка заводик кому-то из власть придержащих принадлежит, да подрядик на благоустройство города тоже не абы кто получил. Всё как у людей, в общем.
- Слушай, Дим, я всё спросить хотел, - сказал я практически в ухо приятелю, пока мы тряслись до своей остановки, - а почему в пельменную тогда пожарники приезжали, а не менты?
- Потому что Тварями и одержимыми в городе занимается МСЧ, а под ними и пожарная охрана. Просто для профилактики Тьмы нужно что? Правильно, свет. Подвалы просвечивают, окна делают или перископы…
- Это что?
- Этот такая труба, - изобразил Дима руками нечто квадратное, - в которой зеркала под углом, иногда просто никелированные пластины, главное, чтобы солнечный свет попадал. Если помещение тёмное, совсем, причём не обязательно это подвал, даже в шкафу может завестись, его обязательно просвечивают.
- Тварь может завестись? - решил уточнить я.
- Тьма. Сначала такая типа травы появляется, чёрная и неосязаемая почти. Это первый признак, считай, что Тьма тропинку себе проложила. А уж потом там что-то заведётся. Не сразу, но дня через два-три точно. Так что светить нужно постоянно. Электричество дорогое, и подают его лимитировано, так что народ керосинками спасается, а керосинки это что? Источник повышенной пожароопасности! Бывало, что Тварей засекут, менты приедут или отдел СЭС был, этим занимался, а там пытались керосинками их отогнать, разбили, ну и пожар, надо пожарных вызывать. В общем, Орлов реформу провёл, функции перераспределил, и теперь у нас есть Министерство по чрезвычайным ситуациям, под руководством генерала Сидорина, в ранге, как ты понял, министра. Пожарных вооружили, причём ты видел как, даже подствольные фонари придумали, всё серьёзно у них. Но менты тоже приезжают, потому что народ по-разному себя ведёт и по закону любой представитель власти, мент там, гэбешник, МЧСник или военный, если на службе, конечно, обязан принять все меры для обеспечения сохранности жизни и здоровья граждан.
Последнюю фразу он явно процитировал с какого-нибудь плаката или брошюры.
- А в «Жигулях» обычная драка была, тем патрульные постоянно пасутся. Если у мужиков бабки есть, то отдадут по сотке и домой пойдут.
- А если нет?
- Ну, тогда протокол, пришлют на работу и вычтут из зарплаты.
- Много?
- Если не бузили, сопротивления не оказывали и ментов «козлами» не обзывали, то та же сотня. А если совсем плохие были, то и пятнадцать суток можно схлопотать.
- А не круто сотню брать без оформления? - подивился я жадности местных стражей порядка. Ведь вся суть «без оформления» в том, чтобы это было выгодно обеим сторонам.
- А тебе надо до утра в обезьяннике сидеть? Думаешь, протокол сразу напишут? Да и на работе косо могут посмотреть, так что имей ввиду. Надо у Андрюши книжку спросить, он все законы знает, выучишь, что сколько стоит, чтобы не развели тебя.
- А что, тут даже менты разводят? - неприятно удивился я. Хотя, чему я удивляюсь.
- А то! - хмыкнул Дмитрий, - первый вопрос у них - когда провалился. И если в пределах недели, то разведут по полной, ещё и должен останешься.
- Понятно, - пробормотал я, - слушай, а как тут вообще, народ буйный? Драки вот такие часто вообще? Я думал, тут больше депресняка будет.
- Это потому, что ты меня встретил! - самодовольно ответил Дима, - и народ у нас в комнате нормальный, и соседи. А в других углах и драки через день, и бухают постоянно. И это не только у нас в общаге. Ну ты сам прикинь! Денег едва хватает концы с концами свести, телевидения нет, радио говно какое-то гонит, кино за деньги и сам понимаешь, что за кино. Тоска и полная беспросветность. Бабу не заведёшь, не на что и негде, и такой жизни сколько? Триста, четыреста, пятьсот лет! Всё бывает, и вешаются, и вены режут и драки, и убийства. Сейчас просто лето, хоть как-то веселее, да и Тьма отступила, всё не так давит. А как дожди пойдут, сам увидишь. Ты, кстати, с сижавыми поцапался, я слышал?
- Было дело, - сознался я, и с преувеличенным пренебрежением отмахнулся я, - да, так, фигня.
- Ага, фигня. Ты гляди, это они сейчас такие добрые, а как зима наступит, просто за взгляд косой на перо могут насадить.

***

В субботу с утра пошёл мелкий дождик и я столкнулся с проблемой, о которой как-то не помышлял - пополнять гардероб куртками и сапогами я хотел с получки, а вот про защиту от осадков даже не подумал. Оказывается, зонтики тут были, простые конечно, чёрного цвета, модель «трость» и, разумеется, не автомат. Но люди предпочитали дождевики типа плащ-палаток, копия как у нас в армии офицеры ходили. В жару в них не очень, воздух они не пропускают, вместе с водой, но тут это универсальная вещь и люди ходят. Выручил Михал Мартыныч, дал в долг макинтош и мы, обходя редкие лужи, потрусили на собеседование. И по пути я поймал себя на мысли, что хочу, чтобы меня взяли, хочу увидеть других людей, кусок другой жизни и, возможно, увижу шанс изменить кое-что в своём нынешнем положении, потому что четырёх дней на проклятом заводе мне хватило за глаза и за уши. С такой жизнью я или сопьюсь, или... Или сгину в какой-нибудь драке. И если отсюда нет выхода, то надо прожить жизнь достойно, именно достойно, и я сделаю всё, чтобы это было именно так.
Контора с ничего не говорящим мне названием «Парус» размещалась на втором этаже типового, для здешней архитектуры, дома. Что тут было раньше, понять сложно, может тоже контора какая, а может и люди жили. Весьма крутая деревянная лестница, тускло освещённая лампой без абажура, вела в небольшую прихожую. Внутри оказалось светлее и весьма чисто, видно что и ремонтик какой-то сделали, и вообще следят. Никаких признаков, по которым можно было понять, чем занимаются ребята из «Паруса» в офисе не было. Обычный конторский стол, канцелярский шкаф в углу без створок вообще, на полках какие-то книги, напоминающие справочники. В офисе был лишь один человек, хотя у окна стоял ещё один стол, совершенно пустой, с придвинутым вплотную стулом.
- Вот, Александр Александрович, - показал на меня Дима, - это Константин, о котором я говорил.
Александру Александровичу было около пятидесяти пяти, довольно грузный, тонкая нитка усов, но подбородок чисто выбрит. Глаза карие и жёсткие, взгляд цепкий такой. Явно мент бывший, причём опер. Рукопожатие сухой ладони было сильным и чуть более долгим, чем нужно.
- Значит, это ты трубой бандерлога убил? - сходу перешёл на «ты» Александр Александрович.
- Было дело, - не стал я отрицать.
Мужчина молча кивнул головой, и показал жестом на стул, мол, присаживайся.
Дима устроился на таком же, но у стены.
- Чем заниматься предстоит, в курсе? - спросил Александр Александрович, устроившись за столом и сложив руки в замок перед собой.
- В общих чертах, - кивнул я головой.
- Понятно, - пробормотал он, - в общем так. Мы организуем туристические поездки по экстремальным маршрутам. На север, - он снова цепко глянул мне в глаз, - нужны люди для оказания возможной огневой поддержки. Вопросы есть?
Я хотел, было, раскрыть рот, но тут вспомнил, что говорил Дима - сюда так просто не попадёшь, и всё, о чём я хочу спросить, я уже спрашивал у приятеля. Получается, что или я лох, или Дима, раз привёл меня без подробного инструктажа. Но кое-что узнать можно.
- Кому мы будем подчиняться там, в...э-э...поездке? Кто определит, что нужна наша поддержка?
Мужчина перевёл взгляд на Диму и коротко кивнул головой.
- Инструктаж получите на точке выхода. Сложного ничего нет, без присмотра вас не оставят. Служил?
Я чуть не брякнул «так точно».
- Служил, - и добавил, - давно.
- Что не помешало трёх бандитов на тот свет отправить.
А ведь ты читал моё дело! - догадался я. Вряд ли просто так взял и поверил тому, что про меня напел Дмитрий.
- Так вышло, - скромно потупился я, не став уточнять, что зачли мне только одного.
- С оружием я понял, что не на «вы», - последовало новое утверждение, - но сам как оцениваешь? Со здешними моделями знаком?
- Попробовать надо, - честно признался я, - с пулемётом не успел разобраться, с автоматом немного. Из карабинов не стрелял вообще.
- Понятно, - кивнул головой Александр Александрович, - сейчас на стрельбище съездим, покажешь, что умеешь.
Даже так? Ну, ладно.
Стрельбище располагалось за городом, примерно в той же стороне, где и «родной» завод, территория огорожена забором из горбыля, кое-где покосившимся, но ворота были конкретные, металлические и даже с красными звёздами. Никаких табличек у ворот не было, но когда водитель, молодой и весьма крепкий парень в гражданской одежде, но с кобурой на поясе, посигналил, нам тут же отворили. Машина, кстати, мне понравилась. Не знаю, что за модель, явно военная, но внутри мягкие сиденья, крыша металлическая, внутри места прорва, ход мягкий, хотя передачи со стуком врубаются, но это особенности конструкции , видимо. Я бы не отказался от такой.
За воротами укатанная грунтовка попетляла между какими-то одноэтажными строениями, которые в равной степени могли быть складами или казармами, но единственным человеком, встретившимся нам, был часовой у ворот, одетый, кстати, в военную форму и вооружённый карабином. Остановились на площадке, посыпанной гравием, где уже стояло несколько машин. Знакомый мне джип Виллис, нечто напоминающее пикап, только с покатыми обводами морды, как у всех легковых машин тех лет и небольшой чёрный автомобиль а-ля Штирлиц. Ну, как в фильме «Семнадцать мгновений весны», Опель, вроде. Наши ведь с него содрали Москвич первый? Чёрный автомобиль на фоне зелёных собратьев смотрелся просто роскошно. Это, видимо, уровень «шишек» уже.
Само стрельбище отличалось от того, к чему я привык в армии. Хотя, нечто подобное мы оборудовали в Забайкалье, но то было стрельбище для офицеров. А, ну да, это, видимо тоже, вон столы под пистолеты, и мишени недалеко. Нарисовавшийся откуда-то высокий мужик в военной форме с погонами капитана поприветствовал нашего сопровождающего крайне уважительно и с любопытством уставился на нас.
- Вот, Сергей, - кивнул в мою сторону головой непростой Александр Александрович, - привёз ребят, надо бы по оружию кое-что рассказать, ну и посмотри, что умеют.
- Понял, - ответил капитан, и мне показалось, что рука его чуть дёрнулась, чтобы приложиться к козырьку.
- Миронов здесь? - спросил Александр Александрович.
- Так точно, - по-военному ответил капитан, - на дальнем рубеже.
- Ага, ну, ты займись ребятами, а я пойду, поздороваюсь.
- Кто такой…? - зашептал я, но Дима уже понял.
- Советник, - закатил он глаза вверх, что могло означать как и недосягаемые высоты, как и то, что господин Миронов был редкостной сволочью. Я, почему-то считал, что второе вернее, и отнюдь не исключает первого. Но то, что наш потенциальный работодатель запросто может здороваться с такими людьми говорит о многом.
Экскурс в мир оружия, свойственного этому миру был не долгим. Несколько видов пистолетов, названия которых ничего для меня не значили - уже знакомый ТТ, Кольт, не револьвер, а пистолет, похожий на ТТшник, кстати, знакомый по фильмам фашистский Люгер, он же Парабеллум. Наган, причём капитан уточнил, что этот девятимиллиметровый и на шесть патронов всего. А другие скольки миллиметровые? Я в Наганах как-то не очень. Понял только, что шесть патронов это мало, и что эти револьверы состоят на вооружении ВОХРа. Армия же поголовно вооружена ТТ, Кольт и Люгер относятся к гражданским пистолетам и оружием спецслужб, чтобы это ни значило.
Нам выдали по пистолету, ТТ, разумеется, Димка весьма умело вставил обойму и доложил, что готов к стрельбе, а вот я замешкался. За свою жизнь я из пистолета стрелял трижды, нет, раз пять, наверное. Дважды в армии, просто офицеры давали, на гражданке тоже знакомые давали по банкам стрельнуть. Ну и Митяй словил пулю из своего же ствола. Но всё это относилось к категории поверхностного знакомства.
Я, всё же, вроде бы разобрался с предохранителем, доложил, что готов и капитан скомандовал «огонь». Целиться из него было непривычно, и пистолет был тяжеловат, так что я примерно поймал мишень под ходившей ходуном мушкой и потянул спуск. Грохнуло сильнее, чем тогда в кузове и пистолет сильно брыкнул назад. Из восьми пуль лишь половина попала в круг, при этом одна угодила в «девятку», но я понимал, что это была чистая случайность. Дима, кстати, стрелял с двух рук, ловко так, прямо как в кино. И результат был не чета моему.
- Ошибки поняли, Константин Александрович? - спросил меня капитан.
- Да-э, - замялся я, - я, как бы, не очень с пистолетами.
- Это я уже понял, - хмыкнул офицер, - значит, смотрите...
В течение последующего получаса меня научили, как правильно держать пистолет двумя руками, как быстро менять обойму, как целиться, ну и как стрелять. На третий раз мне даже понравилось, да и результат был уже более-менее.
- С пистолетами закончили, - сообщил нам капитан, едва я вошёл во вкус, - переходим к основному оружию.
Переход был буквальным, мы прошли метров триста и оказались перед тем, что с большим правом могло именоваться стрельбищем. Была даже будка руководителя стрельб и, видимо, операторов, управляющих мишенями. Не бегают же они каждый раз поднимать фанеру? Оказалось - бегают, точнее, катаются на самых настоящих велосипедах. И мишени тут не падают, а просто на дырявые фанерные силуэты крепят листы бумаги с теми же концентрическими кругами и «яблочком» в середине.
Стрелковое, или основное оружие, тут было представлено уже известным мне автоматом ППШ, карабином Симонова, причём он тут тоже отличался от «других» версий, но мне эти отличия были без разницы. Были и винтовки Мосина, обычные, я так понял, и СВТ* (СВТ – самозарядная винтовка Токарева), более скорострельные, но капризные в эксплуатации. Были и трофейные МП* (имеются ввиду пистолеты-пулемёты MP38 и MP40, состоявшие на вооружении вермахта во время Втором мировой войны. Сокр. от нем. Maschinenpistole) неправильно называемые «шмайссерами», а так же американские автоматы Томпсона, «Томми-ганы», но с коробчатыми, а не дисковыми магазинами. Впрочем, нам предстояло общение только с родным ППШ. Остальные автоматы, со слов капитана, у них не использовались, а винтовки и карабины были не достаточно скорострельными и имели маленький боекомплект, что не соответствовало нашим задачам.
- Или у нас есть снайперы? - спросил военный, взяв в руки СВТ.
Из СВД* (СВД – снайперская винтовка Драгунова) я стрелял в армии, я вообще там стрелял из всего, что было в оружейке, и это была, скорее, необходимость. Снайпер у нас был штатный, алтаец по фамилии Тепчегешев. Надо же, а вот имя я забыл. Неприятный тип, кстати. И снайпером он был так себе, мне кажется, он заделался в меткие стрелки, чтобы быть в стороне от всех, поскольку был очень нелюдимым и таким, себе на уме. А винтовок у нас на заставе было аж три. Одну приватизировал «кусок» - прапорщик Мороз, а вот одна была как бы бесхозной. И я даже числился типа вторым снайпером, хотя из СВД никого не убивал. Тепчегешев, между прочим, утверждал, что однажды снял «кравшегося духа», только вот никакого трупа мы не нашли и он был очень не доволен, что ему не верят. Странный он был, честное слово.
Но сейчас я решил про свой опыт молчать. В анкете я указал свою воинскую специальность - инженер-сапёр. И хватит.
- Вопросов нет, - резюмировал капитан и взял в руки ППШ.
Тут было всё проще, хотя сборка-разборка была непривычной. И магазины вставлялись не так, как в Калаше. И стрельба из этого автомата по ощущениям была другой. Но тут моторная память включилась на полную, я даже «двадцать два» не говорил про себя (кто не знает, нас так учили отсекать очередь по два-три патрона. Тянешь спуск и говоришь про себя «двадцать два»).
- Неплохо! - воскликнул капитан, - рассматривая мою мишень. Воевал?
- Было. Давно.
- Афган? - сразу догадался он.
- Угу, - кивнул я головой.
- Я не застал, - сказал он, и я понял, что у них в слое эта война тоже была, - Дагестан прошёл зато, - сообщил он, - обе кампании.
Во как!
- У нас в Чечне заваруха была, - пояснил я на счёт выявившейся разницы.
- Я слышал, тут много таких. Чечня, Дагестан, Ингушетия, республики разные - события одни. У нас летёха служит, у них вообще весь Северный Кавказ отложился, типа независимость получил.
- И как? - хмыкнул я, представив, что именно получила страна под боком.
- А-а, - махнул кэп рукой и я понял, что не ошибся в предположениях, - Халифат, одно слово.
- Ну а с пулемётом как, попробуешь? - спросил он меня о насущном, - вряд ли сразу дадут, но знать полезно.
- Это Дегтярь? - уточнил я.
- Ну а какой ещё? - удивился тот, - до станковых вы ещё не доросли. Извини, - смутился он вдруг, видимо, вспомнил про мой возраст.
- Да ничего, - махнул я рукой, - давай свой пулемёт.
Пулемёт назывался РПД, но калибром всего 6,5 миллиметров. Машина была странная если откровенно, это и не РПК-74, патрон мощнее, но магазин в виде натуральной сумки из брезента с лентой на 200 патронов. Мощный и даже, мне кажется, более скорострельный, чем Калашников, и это именно пулемёт, а не удлинённый автомат, как РПК. Но тяжёлый. Бегать с таким? Ну, я не знаю.
- ППШ пять, РПД на четыре, ТТ нас троечку, - озвучил мои результаты капитан, когда мы вернулись к уже поджидавшему нас Александру Александровичу.
- У товарища, - это про Диму, - ТТ на четыре, ППШ на четыре. Пулемёт не пробовали.
- Понятно, - поиграл скулами наш без пяти минут шеф, - так, боец, с финансами как?
И, не дождавшись ответа, добавил:
- Найди зелёненькую, завтра приходи сюда, с капитаном договоришься, надо пистолет подтянуть.
- Понял, - только и осталось мне ответить. Зелёненькая, это пять червонцев, если я не путаю? Банкнота в три рубля, тоже зелёная, тут просто трёшницей именуется.
- Во сколько, тарищ капитан? - спросил я, мысленно простившись с пятьюдесятью рублями. Кстати, их придётся снять и надо ещё уточнить, как банк работает в выходные.
- Э-э, Кость, нам ещё на рынок, ты не забыл? - напомнил мне Дима.
- О, - оживился кэп, - я тоже завтра собирался, - жена просила, - пояснил он, почему-то повернувшись к Александру Александровичу.
- Так, может мы, это, пересечёмся где-нито? - намекнул Дима. И то верно, топать сюда на своих двоих час, как не больше. А на такси я разорюсь, вся поездка к Тьме в ноль выйдет.
- А давайте на рынке и встретимся, - решил капитан, - вы во сколько планировали?
Жену капитана Богатырёва звали Евгения. Весёлая, жизнерадостная толстушка, но с такой, приятной, что ли, полнотой. Немного резал слух южный говор, фрикативное «гэ» и ярко выраженное «та» вместо «да», но уже спустя пару минут я привык. Встретились мы на стоянке для машин, где немного подождали капитана и его благоверную возле Виллиса. Я стал беднее на ещё на полторы сотни с гаком, купив комплект военной формы, самую натуральную армейскую хэбэ, только чуток отличающуюся от той, что была у нас в учебке. Потом нас переодели а «афганки» только не песочной, а камуфлированной, пограничной расцветки. Помню, в первый месяц службы один парнишка из Кемерово спросил у командира отделения, щеголявшего в такой форме:
- Товарищ сержант, а когда нам выдадут кануфляж?
Надо же, тридцать лет, почитай, прошло, а будто вчера было всё.
К хэбэшному комплекту пошли, дополнительно, самые настоящие кирзачи, дёшево и сердито. Глаза загорелись на ботинки типа берцев, причём были явно трофейные, немецкие, для горных стрелков, со специальными армированными набойками на подошвах, которые назывались триконы. «Отриконенные, гляди, на зиму самое то» - уговаривал меня ушлый молодой продавец. Но лишних двухсот пятидесяти рублей у меня не было. Портянки, фляжка и очень важная штука под названием нож. Запрет на свободное обращение оружия в республике распространялся и на ножи, формально, за любой ножик с длиной клинка больше 10 см можно было сесть на 10 суток. Кроме хозяйственных и туристических, конечно. С хозяйственными понятно, они для дома, а вот туристические ножи, которые весьма напоминали охотничьи, действовало такое правило - в городе их можно было носить в рюкзаке, «в положении, исключающем быстрое извлечение», или, по другому, на самом дне. Вышел в лес, покопался в мешке, достал ножик, повесил на ремень. Ну, или в карман положил. Нарвал грибов, подошёл/подъехал к городу - опять в рюкзак запрятал. Рюкзака у меня не было, но за червонец я стал обладателем чудного вещмешка модели «сидор», куда и упаковал все покупки, среди которых была и плащ-палатка. С учётом затрат на обучение стрельбе мне даже беляшей расхотелось, хотя запахи, витающие над базаром, просто сводили с ума. Не выдержал, купил пару, потом кружку кваса, запить это дело. Сплошное разорение.
Виллис, прыгая не хуже козелка-УАЗа, бодро катил по дороге, Евгения, или просто Женя, сидя вполоборота и немного смущая меня рвущимся наружу содержимым декольте, расспрашивала про жизнь Там. Их с мужем слои были удивительно похожи, хотя и не полностью, возможно, это их и сблизило.
- Ой, мы в школе в Ленинград на экскурсию ездили! - с восторгом воскликнула Женя и, уже не слушая меня, начала делиться своими воспоминаниями.

***

- А это вообще, что за объект? - спросил я у капитана, когда достиг, по его мнению, приемлемого результата в поражении мишеней. Дима, хоть и крутился рядом, в повышение своих навыков вкладываться не стал, и терял время исключительно за компанию.
- Это межведомственный учебный центр, - охотно ответил военный, видимо, никакой тайны тут не было, - раньше армейский чисто был, потом решили для всех сделать, чего простаивать то? В частях свои стрельбища есть, так что разумное решение.
Ну, да, наверное. Заодно частник, как я понял, заглядывает. Не совсем простой. Но оказалось, что пострелять тут может любой желающий, нужно лишь оставить заявку и заплатить за услуги. Деньги, со слов капитана, идут в бюджет. При этом он слегка отвёл глаза, потому что мой полтинник ушёл в бюджет семьи Богатырёвых.
- А вы? На север? - спросил он, в свою очередь.
Это тоже, если и секрет, то Полишинеля, выходит.
- Ага, - не видел я смысла скрывать.
- О! - вроде как с осуждением произнёс кэп, - первый раз?
- Да, я в первый, Дмитрий, вон, ездил уже.
Капитан глянул на изучавшего плакаты с изображением внутренностей оружия Диму.
- И чего, не страшно? - задал он вопрос в лоб.
- Да-а, нет, - вполне искренне ответил я. Мне действительно не было страшно.
- Вы же недавно здесь? - решил уточнить Богатырёв. Видимо, было во мне что-то, что позволяло безошибочно определить новичка.
- Да, меньше недели, - подтвердил я, - провалился возле Войкова, но привезли сюда вот.
- Погоди, - нахмурил брови капитан, - а это не ты, случайно...?
- Случайно, что? - мне стало смешно. Неужели система насквозь дырявая и уже полгорода знает, кто я такой и чего успел натворить?
- Бандерлога ты завалил?
- И бандерлога, и бандитов, - чуть улыбнулся я.
- Нихера себе! - присвистнул капитан.
- Не, ты не подумай, - добавил он, почему-то извиняющимся тоном, - просто, я думал, туфта это всё, разведка сказала одно, комендачи услышали другое. Как было, расскажешь?
Я рассказал. Без особых подробностей, но как оно было на самом деле.
- А я не пойму, - криво улыбнулся капитан, - вроде говорили, ты их из ТТ расстрелял, а тут словно впервые увидел. А так... понятно, - и тут же спросил, - ну и как бандерлог тебе?
- Да никак, - пожал я плечами.
- Блин, а я когда первый раз увидел, реально чуть не обделался, пистолет в руке ходуном, в глазах тёмно, жуть просто, - поделился со мной капитан, - у нас тогда на пацана такая прыгнула. Я уже второй год тут служил, и только пересекся, а ты... И что, только честно, вообще страшно было?
- Было немного, - признал я, - но..., - я решил не говорить, что именно думал в тот момент, про бред и прочее.
- Понимаешь, я просто не знал, что это такое, а собак не любил никогда. Гляжу, что-то прыгнуло, думал собака, ну и огрел трубой. Потом да, вроде как жутко стало, особенно когда оно заверещало. Ну я и заткнул, значит, железякой по башке. А остальных уже бандиты завалили. Наверное, если бы не они, хана бы мне.
- Да-а, - пробормотал кэп, - вот оно как бывает. Ну, давай, удачи вам там, - протянул он мне руку, - меня Сергей зовут.
- Костя, - я крепко пожал её в ответ.

***

Следующая неделя пролетела незаметно. Вроде бы даже на работе не так стал уставать, втянулся, типа. Заметил, кстати, что молчун Андрей старался вести здоровый образ жизни, не курил, в пьянстве не был замечен, и даже бегал по утрам. Заметил я это не сразу, но как-то был разбужен какими-то шорохами и резким запахом пота, не свойственным нашему жилищу. Ну надо же, может и мне тут чем-то подобным заняться? И вообще, тут есть, я не знаю, качалки или секции какие-нибудь? Раз здесь человек больше должен полагаться на себя и свои силы, надо эти силы немного улучшить. Качественно. А то я до сих пор слегка задыхаюсь, когда с Димой отправляемся куда-нибудь, а машина, я так понимаю, пока остаётся только мечтой.
Мои потенциальные враги - местный «смотрящий» и его присные - себя никак не проявили, и я решил, что скорее всего, инцидент исчерпан. Не те это люди, чтобы тянуть с разборками, им движуха важна. Так что хотели бы, уже предъявили, ну а раз нет, то значит и не хотят.
Между тем наступила пятница, в городе царило оживление, люди готовились к празднику, обсуждали городские мероприятия, а мы лишь переглядывались заговорщически и шептались, когда нас не слышит никто.
- Кость, - голос у Димы был крайне серьёзным, - слышь, чего я спросить хотел.
Мы сидели на «нашей» лавочке в скверике и цедили пиво. Чисто по кружечке, в честь пятницы.
- Да-а? - протянул я, подавляя отрыжку.
- Ты в натуре с Зинкой мутить не будешь?
- Чего? - я даже не сразу понял, что мой товарищ имеет ввиду.
- Ну Зинка, помнишь, из пельменной.
- Нет! - рассмеялся я.
- Ну, это, короче, - стушевался Дима, что было ему не свойственно, - если нет, то я тогда... Ну только без обид, лады?
- Да лады, ты чего, какие обиды? - успокоил я его.
- Ну, просто, она тут опять про тебя спрашивала, я обещал, вроде как передать. Короче, если не ты не, то я тогда, гхм, штурм предприму. Не, ты не подумай, - начал он внезапно оправдываться, - она нормальная! К ней многие подбиваются, я знаю, но она абы с кем не пойдёт!
Ну, хрен его знает! Я, конечно, ничего говорить не стал, не маленький, сам разберётся, зато уверил, что точно никаких видов на неё не имею и, чтобы не обижать даму, попросил передать, что пребываю в тоске по поводу оставшейся дома любимой жены, и выходить из этой тоски не собираюсь, а собираюсь хранить ей верность в ближайшие сто лет. Как-то так.

***

В субботу утром, под едва накрапывающим дождём мы загрузились в кузов потрёпанной полуторки, где, кроме нас с Димой, оказалось ещё двое. Высокий, коричневый от загара (или от природы) казах по имени Ерказы, попросивший звать его Сергеем, и немного полноватый, довольно хмурого вида мужичок, представившийся Ильёй. Илья, если честно, чем-то напоминал поросёнка - пухленький, маленькие глазки, короткий ёжик на голове, рыжеватая щетина на щеках и скошенном назад подбородке.
- Вместе поедем! - озвучил очевидное казах, говоривший, впрочем, совершенно без акцента.
Само путешествие запомнилось, разве что, новыми видами, среди которых преобладали леса, перелески и крайне редкие населённые пункты. Дорога, однако, была оживлённой, нам то и дело попадались небольшие караваны, иногда в две машины всего, но чаще три-четыре. Что характерно, люди в них были, зачастую, вооружены, хотя далеко не все были одеты в форму. Впрочем, форма ничего не значила, мы вон тоже в форму оделись, и чего?
Мы тоже шли колонной, впереди броневик, брат того, в котором ездили подобравшие меня вояки, только с открытым верхом. Потом мы в полуторке, опять броневик, дальше два закрытых автомобиля, которые тут называют «Додж три четверти», ленд-лизовские, я так понял. Судя по задёрнутым шторкам, заменяющим тут тонировку, в машинах, с куда большим комфортом, ехали наши «клиенты». Не один! Замыкал колонну ещё один бронетранспортёр. Серьёзная сила, на броне пулемёты, аж по две штуки на каждом!
В Броды приехали примерно в час дня, причём в саму деревню не поехали, а свернули к озеру, на берегу которого она и раскинулась, только дальше, в полутора километрах примерно. Наш же маршрут закончился на неком подворье, или постоялом дворе, который, видимо, и был базой фирмы «Парус». База была серьёзной - высокий, хотя и дощатый, забор, буквально увитый по верху и по низу колючей проволокой, вышки, подобные тем, что я уже видел. На весьма обширной территории несколько строений, в том числе два терема, по другому и не скажешь. Всё из брёвен, видно что свежее, и сделано не просто добротно, но и с выдумкой, чтобы красиво было. Доджи объехали «терема» справа, и скрылись от наших глаз, а нас пригласили в одноэтажное здание, возле которого прохаживалась парочка субъектов с автоматами на плечах.
- Так, бойцы, - обратился к нам невысокий, широкоплечий мужик лет тридцати с небольшим, одетый в нечто камуфлированное, если и военное, то мне такая форма не известна. Но это была именно форма - пять или шесть человек были одеты так же. Да, пожалуй, форма, штаны типа «карго» с карманами на бёдрах, куртки, на наши афганки похожи, на груди нечто вроде подвесной. А вот оружие... Томми-ган только в армии не используют? Эти все с автоматами Томпсона. Пистолеты в открытых кобурах, чтобы достать легче. Один положил на стол чехол, и я готов поспорить на свою зарплату, то там снайперка. Ага, а вот и пулемёт, только... Диск чудной, толстый и вроде как меньше, чем у Дегтяря. И ствол длиннее. Интересно, что это? Пулемётчик, здоровый мужик, даже такая дурень у него в руках как обычный автомат смотрится, ну или РПК, если привычными мне категориями мерить.
Главный нас уже приветствовал в городе, когда мы в машину садились, звали его Николай и обращаться к нему следовало или Николай или «командир».
- Так, бойцы, - слушаем сюда, - он развернул какую-то бумажку, - Бе-ги-мов? Правильно прочитал?
- Это я, - поднял руку Ерказы-Серёга.
- Отвечать чётко - я! Считайте, что вы в армии. Понял? Не слышу?
- Понял, - ответил глупо улыбающийся казах.
- Что ты понял? - словно из бочки пробубнел пулемётчик. Как он «бля»не добавил, не знаю.
- Я, понял, - ответил Ерказы, продолжая улыбаться.
Николай поднял очи горе, но не сказал ничего.
- Паршин?
- Я, - уныло ответил Илья, подняв руку.
- Ага, вместе с Бегимовым в отделение Васенина.
- Я! - гаркнул сидящий слева от командира камуфляжный. Не знаю, на показ, или у них действительно тут всё серьёзно.
- За мной, - произнёс он затем, поднимаясь и делая знак нашим спутникам. Троица вышла.
- Шишкин?
- Я, - пусть не молодцевато, но вполне по военному ответил Дима.
- Нагорнов?
- Я, - не стал я изображать молодого солдатика.
- В отделение Суходола.
- Я, - в тон мне отозвался ещё один в камуфляже, чуть ниже меня ростом, с покатыми, но мощными плечами, и явно не пренебрегающий физкультурой.
По команде «за мной» мы вышли из помещения, и подошли к бронетранспортёру с цифрами 071 на борту.
- Получаем оружие, подвесные, магазины, - скомандовал Суходол, открывая дверцу кабины. Процедура получения состояла в том, что мы самостоятельно забрали лежащее горой снаряжение. ППШ, брезентовая подвесная, похожая на ту, что была на «камуфлированных», вмещавшая десять магазинов к автомату, пистолет, кобура к нему уже попроще, явно военная, кондовая, и не новая. Что, возможно, и к лучшему, не будет колом стоять. Обойм к пистолету полагалось четыре - одну в рукоятку, одну в кобуру и для двух были дополнительные отделения в разгрузке. Не малый вес, надо сказать, опять армия вспомнилась, когда в бронежилете и с полной выкладкой приходилось бегать в учебке, отрабатывая несуществующие нормативы. За все время службы "за речкой" я надевал бронежилет раза три, чисто на разминирование. И бегать там почти не пришлось - для передвижений была броня.
В течение следующего часа мы проходили ускоренный курс молодого бойца, отрабатывали посадку и десантирование из броневика, именуемого «Скаут». Открывали воображаемый огонь по условным Тварям, атакующим нас то справа, то слева. Другое отделение занималось тем же самым, только метрах в тридцати от нас. Наконец командир Суходол решил, что с нас достаточно и мы, как были в амуниции, потопали в столовую, располагавшуюся, по случаю лета, под небольшим навесом. И это было хорошо, потому что на улице был хотя бы ветерок, но всё равно было жарко, солнце, пусть и скрытое за довольно высокими облаками, словно сквозь матовое стекло, щедро делилось теплом. Но с севера уже двигался довольно серьёзный фронт и я подумал, что в ливень в броневике, наверное, не очень комфортно будет. Однако сейчас мы вспотели как мыши, так что посидеть на свежем воздухе было самое то, раз уж не дали раздеться.
А вот обед и впрямь оказался не плохим. Борщ, густой и наваристый, котлеты, точнее бифштексы из странного, довольно вкусного мяса. Не говядина, точно. На гарнир жареная картошка, салат из зелени, заправленный подсолнечным маслом. Ну и морс, брусничный, добрый такой морс.
- Так, бойцы, на счёт водки в курсе? - спросил командир Николай, пожелав всем приятного аппетита для начала.
- В курсе, - не стройным хором ответили мы.
- Не слышу! - жёстко рявкнул он.
- Так точно! - уже чётче ответили мы.
- Вот, уже лучше, - сделал он доброе лицо, - поясню. Дело не в том, что пьяный боец - не боец. Тьма творит с сознанием странные вещи, и поверьте мне, лучше при этом быть трезвым. Вернёмся, все получат «наркомовские», обещаю. Но до - ни грамма! Унюхаю - вылетите тут же, пешком до Вышинского пиздюхать будете. Вопросы есть?
Вопросов не было.
После обеда мы час слонялись без дела, причём нас периодически дёргали, чтобы мы не клали оружие на лавки, землю и прочие поверхности. Я уже понял, что нас пытаются хоть как-то приучить к весу амуниции, но до некоторых это не доходило.
- Что за машинка у вас? - улучив момент, спросил я у пулемётчика.
- ДТ-29, - прогудел он.
Ни о чём не говорило, и я попросил разъяснить. Оказалось - Дегтярёв танковый, 29 года. Собственно, то же самое, что и Дегтярёв пехотный, но есть несколько существенных отличий - длиннее ствол, складывающийся (!) приклад, диск на 63 патрона и, калибр тот же, 7,62х54, то есть. Весит побольше пехотного, но и получше, как бы. Это уже ближе к ПКМ* (ПКМ – пулемёт Калашникова модернизированный), я так понимаю? Интересно сравнить, как ПКМ работает я помню. У нас древний такой был на заставе, с раструбом на конце ствола. А вот на замену стволы уже новые были, с узким пламегасителем. А тут, кстати, как со сменой?
- Предусмотрена, и ручка вот есть, - снова загудел голос из бочкообразной грудной клетки, - но рёбра видишь?
Действительно, вдоль всего ствола шли выемки, образующие типа рёбер жёсткости. Для охлаждения, догадался я, площадь увеличилась, вот он и нагревается медленнее.
- Нагревается медленно, - подтвердил мою догадку пулемётчик, - в танке не удобно менять, они даже приклад складной сделали, чтобы места меньше занимал. Если очередями по полдиска не поливать - нормально. Хорошая машинка, - любовно погладил он ствольную коробку.
К вечеру нам, после ещё пары часов муштры, разрешили разоблачиться и даже искупаться, благо мостки уходили прямо в озеро. Вода была приятно прохладной.
- Рыбы, наверное, полно? - спросил я то ли у бойца, то ли у работника фирмы, их не поймёшь. Но этот конкретный явно помогал на кухне.
- Только появляться стала, - махнул он рукой, - тут же Тьма была, ничего живого не осталось. А сейчас да, и карась есть, и щука.
Тьма. Какая ты? Тёмная и страшная стена непроницаемой темноты? Я в задумчивости смотрел на клубящиеся на севере тучи и вдруг понял, что обещанный ливень всё никак не соберётся.
- Что, страшно? - прошептал над ухом Дима.
- Нет, не пойму, что за облака такие? - ответил я, - ты же, вроде, говорил, что тут погода обычная, без закидонов.
- Облака? - переспросил Дима и вдруг хлопнул меня по плечу, - ха! Знакомьтесь! Тьма - это Константин, Константин - это Тьма.
- Это Тьма? - не поверил я, - до неё же ещё как до Пекина раком?
- Да, но её уже видно.
- Так, а чего она серая, а не чёрная? - продолжал я сомневаться.
- Ну, погода там тоже не в восторге от такого, плюс, впереди всегда туман, хотя многие считают, что это облака Призраков, во всяком случае, Призраки из него и появляются. Так что знакомься, завра на свидание поедем.

***

Спал я плохо. Возможно, сказалась тяжёлая пища, на ужин была печёнка с макаронами, овощи, на сей раз просто крупно порезанные - огурцы, лук, укроп пучками, чай с ватрушками. Плотный такой ужин получился, вот полночи кошмары и снились. Причём, не мне одному - Ерказы в углу заорал что-то на своём языке, переполошив всех, только уснули вроде - Илюша тоненько запищал «Нет! Не-ет!». И сердце каждый раз, как проснусь, словно птица в силке трепещет. А что снится, не помню - какие-то неясные образы, вроде бы и те, кто остался Там, или даже вроде Слава Волков приснился, кореш мой по учебке, он тоже "за речку" попал, я потом уже узнал, что в первый же месяц на мине подорвался. В конце концов, устав ворочаться, решил выйти в сени, или тамбур, не знаю как правильно, возможно, там воздух посвежее, а то тут дышать просто нечем. В сенях было накурено, кто-то дымил папиросиной, стоя у забранного решёткой окна.
- Что, не спится? - по голосу узнал Николая, командира.
- Тоже, я смотрю? - спросил я в ответ. Сейчас мы были просто двое мужчин, волею случая оказавшихся в одном месте.
- Тьма, - произнёс он, словно это всё объясняло.
- Костя, завтра внимательней будь, - внезапно попросил он, - не знаю, может гоню, а может и правда есть что-то. Предчувствие, понимаешь?
Понимал ли я? Говорят, у тех, кто долго пробыл в экстремальной ситуации, развивается чувство опасности, нечто вроде интуиции. И я могу сказать, что основания для этого есть. Был случай на «той стороне», когда меня словно кто под бок толкнул и я внезапно проснулся. Вышел на улицу, в относительную прохладу - самая темень, собачий час, тишина, прошёлся чутка, оба-на, а "боб"-то спит (у нас в ПВ часового называли «боб»)! Автоматик взял у него аккуратно, вот смеху то будет, когда проснётся. Тут эта самая интуиция и говорит - посмотри в ПНВ* (ПНВ – прибор ночного видения, общее обозначение как ночных прицелов, так и других средств наблюдения, типа биноклей или монокуляров), дебил! Глянул, вроде никого, а потом... Там же странное изображение - зелёно-чёрное и некоторые объекты не сразу разберёшь даже, что это такое. А потом словно чётче картинка стала, и я понял - это дух, стоит в положении «на колене» и смотрит на меня через такую же приблуду. Или целится! Очередь, наверное, на пол рожка тогда дал. Убил, точно знаю, его труп свои вытащили потом, мы видели. Это единственный раз было, когда на заставу напасть вот так хотели. Часового жалко было, не стал сдавать, по тихой в грудину пробил пару раз, на этом забыли. Так что возможно, не зря Коля-Николай не спит.

***

Утром все были злые, дёрганные, угрюмые, Илья успел поцапаться и с Серёгой-казахом, и с Димой. Затем я услышал характерный звук, как будто чей-то кулак приложился к мешку с песком, затем нечто вроде «хых», а затем Илья, красный как помидор, молча сел за стол. Видать, командир популярно объяснил политику партии.
Завтрак был обильным, причём видя наши унылые рожи командир приказал жрать, чтобы тарелки были чистыми. Ибо обеда не предвиделось. Так-то. Овсянка на молоке, да ещё и с маслом, вчерашние бифштексы из оленины (оленина, вот что это было за мясо!), кофе, вернее, кофейный напиток - ячмень, жёлуди, цикорий, сгущённое молоко - вчерашние же ватрушки. Есть, да ещё так рано, не хотелось совершенно, но я проглотил немного того и сего, да пару ватрушек, глядя на Диму, забрал с собой.
Ну всё, серый рассвет всё же нехотя наступил, прогретые двигатели броневиков перестали кашлять и фырчать и мы, заняв места согласно боевого расписания, тронулись на встречу неизвестности. Ну, это я пафоса добавил, на самом деле маршрут разработан разведкой, мы едем не абы куда, а на северо-северо-восток, в район пустой и безжизненной деревни Клинцево, примерно в сорока километрах от нашей базы. По мнению командира, или кто там принимает решения, это место достаточно близко к Тьме, чтобы удовлетворить потребности клиента и там мы будем в относительной безопасности. Сорок километров просёлков, по которым не ходил и не ездил ни один человек за последние двадцать, а то и тридцать лет. Первые признаки жилья появились примерно через полчаса, какие-то руины, даже не поймёшь, что это было раньше.
- Село Романцево, - пробормотал Суходол, сидящий сейчас на сиденье рядом с водителем. Если это село, то это…? Фундамент церкви получается? Похоже, здание было не маленьким, не дом, точно.
- Это адаптанты? - спросил я, подразумевая сведённую под корень деревню.
- Ага, - пробурчал тот, - адаптанты, с красными звёздами. Советская власть! - пояснил он таким тоном, словно произнёс ругательство.
Странный они тут народ, если честно. Советский период и всё, что с ним связано, не любят, причём градус «нелюбви» колеблется от снисходительного «совок, и этим всё сказано», до откровенной ненависти. Все свидетельства недавнего советского прошлого стараются убрать с глаз долой, но при этом на площадях стоят памятники Ильичу, куда ни плюнь - улица Советская, площадь Ленина, красный уголок и тому подобное. Правда, портретов Лысого нет, кроме как на банкнотах крупного достоинства, зато везде портреты Упыря. Вместе с репой президента. Я, удивлённый таким диссонансом, поинтересовался у всезнающего Димы и получил, как всегда, исчерпывающий ответ.
Оказывается, однажды, на заре своего президентства, господин Орлов высказал своё персональное отношение к товарищу Джугашвили. «Сталина излишне демонизируют. Я считал и считаю, что это был весьма эффективный управленец, поднявший страну из руин после страшнейшей войны. И я считаю, что не будь Сталина, войну нам не выиграть. Вы все сами видите, что даже здесь, в этом мире, Иосиф Виссарионович проявил себя как грамотный и успешный руководитель, настоящий лидер нации». Конец цитаты. Многое можно было бы сказать и про излишнюю демонизацию (кстати, излишнюю, это как? Демон, конечно, но не такой уж и жуткий?), и про успешное управление, и про военный гений, приведший народ к победе. Но скажу лишь вот что. Если правитель прибегает к прямому убийству собственных граждан, то такого правителя нужно гнать ссаными тряпками. Нет иных аргументов в политическом противостоянии, кроме как когорта палачей - пошёл нахер с трона. Откуда может взяться талант «управленца» у бедного грузинского юноши, которого нещадно били пьяница-папаша и пуританка-мамаша? Четыре класса духовной семинарии - вот всё образование лидера нации. Грабитель, убийца, уголовник - вот что такое Иосиф Джугашвили. Несколько я знаю, великий стратег лично не разработал ни одной операции, а все, куда он совал свой шнек, неизменно оканчивались небывалым кровопролитием его солдат. Ну да хрен с ним, в аду для него не один персональный котёл приготовили. Смешно, что тут его почитают, одновременно возрождая веру, которую местная версия Вождя Народов вообще свела под корень. Такое ощущение, что в качестве национальной идеи насаждается некий капиталистический православный сталинизм, прости Господи.
Нужного места достигли спустя два часа, пришлось попетлять, путь лежал через речку, но побоялись, что мост не выдержит тяжёлый полугусеничный бронетранспортёр М-3, в котором, укрытые от посторонних глаз, ехали клиенты. Всего в этой экспедиции участвовало три машины - два Скаута и вот этот монстр, и мы шли замыкающими. Я хотел, было, спросить, что вроде как не вижу эффекта Тьмы под названием «время вспять», раз тут одни руины, но говорить вдруг расхотелось. Снова навалилось неприятное, щемящее чувство, захотелось всё бросить, к хренам собачьим, и уехать отсюда подальше. Я даже потёр грудь в районе сердца, хотя знал, что сердечный приступ (тьфу-тьфу-тьфу) проявляется не так. Дима тоже сидел с кислым видом, словно на похоронах. Да, не весело, девочки, не весело.
- Всё, стоим, можно курить, - скомандовал Суходол, когда наш броневичок сделал небольшой разворот и встал, молотя на холостых оборотах.
Я приподнялся и осмотрел окрестности на предмет определить диспозицию, и вообще. Мы заехали практически в чистое поле. Наверное, тут действительно раньше было поле, заросшее сейчас бурьяном и редкими кустиками, где тут дорога, есть ли она вообще, сказать сложно, но начальству видней. Головной Скаут стоял метрах в двухстах от нас, ближе к опушке леса, у которого человек отторг, когда-то, кусок территории. М-3 с клиентами, которых сторожили сам Коля-Николай, богатырь-пулемётчик и снайпер, стоял как бы между нами, но гораздо ближе к головному дозору. А мы, я так понял, выполняли сейчас функции прикрытия. Водитель, молодой совсем и лопоухий парень, перебрался за курсовой пулемёт, Суходол сел у левого борта, где был укреплён второй такой же, как я узнал, РП-46, в обще-то, тот же Дегтярь, только с ленточным питанием, «ротный пулемёт образца 1946 года». Все они относились к «классу» лёгких пулемётов, почему-то, возможно потому, что их можно было таскать в одиночку. Пулемёты СГ-43 – Станковый Горюнова 1943 года, и Максим (в представлении не нуждается) считаются тяжёлыми, и состоят на вооружении только в армии и силовых структурах, хотя используют тот же патрон 7,62х54R, и тот же ДТ-29 или вот эта машинка не многим уступает Максиму. Изначально на броневиках стояли американские (бельгийские) пулемёты Браунинга – М1919 и М-2, но они использую другой патрон – 7,62х63 мм, и 50-й калибр, наши к ним не подходят. Пулемётов могла стоять даже три – обычно курсовой был пятидесятого калибра, а два 7,62 были на вертлюгах по бортам, ближе к корме. Но крупнокалиберные нам запрещены, и руководство рассудило, что вполне хватит двух, один, расположенный напротив «командирского» сиденья, перекрывал большой сектор впереди и справа, а второй прикрывал водителя слева, как и всю левую сторону. Таким образом, мы могли вести стрельбу примерно на 180 градусов, но не могли сосредоточить весь огонь в одном секторе. Время тянулось ужасно медленно и, что самое поганое, Тьма притягивала внимание. Она там, за спиной, стена клубящихся туч, уже не серых, а свинцово-серых и чёрных, и черноты этой много. И она шепчет что-то, шепчет на самом краю сознания, пробуждает твои страхи, сомнения, заставляет сожалеть о содеянном десятки лет назад и в другой жизни. Мордор! Блин, это же Мордор! Ока Саурона не хватает. И орков с гоблинами.

- Гых! - сказал Суходол и начал заваливаться с сиденья, схватившись за левое плечо. Звук выстрела отразился от опушки леса, и вернулся обратно.
- Ада...- закричал водитель, но тут что-то с невероятной силой вырвало клок из его спины, проделав отверстие величиной с кулак.
Ветер принёс звук, и этот звук я знал, я помнил его, хотя прошло много лет.
- Из машины! - заорал я в голос и, неожиданно для самого себя наклонился, схватил командира за разгрузку, рванул на себя и, крича от натуги, словно штангист, толкающий снаряд, прыгнул вместе с ним за борт. Дима уже был там, тело Суходола, не потерявшего сознания, шлёпнулось кулём на землю, я распластался рядом и подтащил его ближе к колёсам. Что-то со звоном щёлкало по корпусу броневика, заставляя его сотрясаться. Иногда это что-то злым шершнем пролетало над нашими головами.
- Где бинт? - спросил я, лихорадочно обшаривая его разгрузку, затем вспомнил, где бинт у меня, рванул заевший клапан (застежку-липучку тут ещё не изобрели), достал перевязочный пакет в плотной вощёной бумаге, рванул зубами нить, вскрывая его, и тут понял, что сначала надо снять разгрузку с раненого. Дима не сплоховал, в руке у него был нож, лямки продержались секунды, теперь куртку, кровь вытекает толчками, а вот сзади дыра больше. Сквозное. Но это и хорошо. Второй пакет, теперь бинтовать. В голове мысль - на вторую перевязку бинтов нет.
- Игорь? - шипит от боли Суходол.
- Навылет, - сообщаю я.
- Это чем они лупят? - спрашивает Дима.
- ДШК, - отвечаем мы хором. И тут я понимаю, что «таканье» крупнокалиберного пулемёта прекратилось. Патроны кончились, или экономят? Так, что у нас вообще? У Суходола на груди бинокль, сюда его. Теперь отползти чутка. А по нам долбят. Винтовки, видимо Мосинки, но пулемёт молчит. Он один у них, или как?
Осторожно приподнимаюсь из травы, каждое мгновение ожидая, что пуля пробьёт толстую, но не достаточно, лобную кость. Где вы, суки? Далеко. Тут шкала, это сколько? Блин, я не помню. А если так, без бинокля. Ёлы-палы! Да тут метров восемьсот, не меньше. И чего? Наши автоматы, а, по факту, пистолеты-пулемёты тут бессильны. Они знают, что мы живы и просто прижали нас огнём, так? Значит, кто-то обходит? Я почувствовал, что сердце ухнуло в низ живота от страха, лихорадочно огляделся. Никого. Шевеление на дальней опушке, и ведь нам туда надо, мы там проезжали. Через лес эти машины не пройдут, а наш броневик... Я услышал, как что-то капает и тут же учуял запах бензина. Блин! Одна зажигательная пуля и нам хана! А что делать? И что там с кавалерией, в смысле, с нашими? Почему не едут нас спасать? Ага, встали рядышком, даже головной Скаут вперёд, типа, выдвинулся. И чего титьки мнём? Что делать нам? А ползти отсюда! Чёрт, как же не удобно смотреть одним глазом в бинокль. То ли дело в прицел. Прицел! Снайпер! Какого ху...дожника молчит наш снайпер? Или ему далеко уже? На сколько бьёт снайперка? СВД на 1200-1300 метров, а «болт» Мосинский? Не помню! Нихера не помню! А, вот оно что! Они не видят! Там рельеф чуть понижается и наши, получается, типа в низинке. Со снайперкой! А мы на пригорке. А уроды эти их видят? Так, а это что? Возня? У чего? Чего вы гоношитесь там, твари? Труба с шишкой на конце. ДШК? ДШК, да? У вас именно там пулемёт и с ним что-то не так? Или вы его тащить собрались? Он тяжёлый, этот не «Утёс», вам ослики нужны, духи на осликах их перетаскивали. А вы, кстати, на чём притащили? Или там у вас оборудованная позиция?
- Дима! - громким и страшным шёпотом кричу я, - беги к этим уродам и пусть суда чешет снайпер! Понял? Снайпер! Только, - я схватил приятеля за разгрузку, - не высовывайся, а то убьют!
- Понял! - прошептал Дима, делая страшные глаза.
Страшно? Да тут всем страшно.
- Ты как, командир? - спрашиваю я, принюхиваясь к запахам. Вроде бензином сильнее прёт.
- Нормально, - хрипит он, - откуда пулемёт у них? У них же не было никогда!
- Хрен его знает. Пошли спросим.
Суходол криво улыбнулся.
- Прижали, суки. Мы им живыми нужны.
- Нахрена? - удивился я.
- А нахрена они нам живыми нужны? - спросил в ответ он, - изучать. В жертвы приносить, пытать. Хрен их знает, зачем. Слушай, Костя, я знаю, ты мужик правильный, - он схватил меня за рукав, - не дай им меня живым взять! Понял? Не дай! И сам не давайся! Пообещай мне! Слышишь?
- Да погоди ты списывать то нас! - сбросил я его руку, разозлившись - ещё повоюем!
- Ты не понял ещё, да? Не понял? - лицо командира исказила болезненная гримаса, - сейчас Твари придут. За нами. Они на кровь идут! Всегда!
Вот чёрт! Про Тварей-то я и забыл!
- Слышь, Суходол, а эти пулемёты как? Далеко бьют вообще?
- А, - раненый судорожно сглотнул. Чёрт, а ведь Тьма как будто сильнее давит? Чует, что кровушка тут?
- Обычный семь шестьдесят два, - протолкнул он, наконец ком в горле, - километр плюс-минус…
Я чуть привстал, оглядывая пулемёты. Курсовому, кстати, хана, вся коробка разворочена. Так, ладно, остатки волос потом будем рвать на черепе, надо думать. Его снять можно, пулемёт этот? Вертлюг какой-то, да?
Снять пулемёт не вышло - над головой свистнула пуля, и я мешком свалился в траву. Снайпер, у них точно снайпер, может и не один, вон как по броне защёлкало. Может, бежать? А Валера? Ползти? Надо ползти. А если Твари побегут? Ведь на открытом месте будем, а тут хоть задница прикрыта. Или они не оттуда побегут, а с севера, из Тьмы? Да, оттуда, вон там что-то больно кучерявые кусты по краю идут, там ручей, наверное, или канава. Если ручей, то не побегут, они, вроде не любят воду. А если канава? Или овраг, типа? Отрежут нас тогда. Блин, не нравятся мне эти кусты, словно фонит оттуда тревогой какой-то. Темнит. Свет светит, а Тьма темнит. Велик могучим русский языка. Чёрт, как же погано-то, а! Погано всё! И на душе погано, так что злость разбирает, даже ярость, давно я так себя не чувствовал. И я не про Тьму, нет, про эмоции, про то, что готов очень далеко зайти, вот о чём.
Когда первая Тварь вышла из кустарника, я даже не понял, сначала, что это такое. Далеко, всё же, и это показалось просто игрой света и тени. Слишком густой тени, до черноты. Потом вышла вторая, третья. Суходол их тоже увидел.
- Гончие, - прохрипел он.
Гончие, говоришь? Я приложил к глазу бинокль - блин, просто сгустки черноты какие-то, а, нет, вот одна вышла вперёд, очертания не ясные, словно... словно в дымке из Тьмы. Я ещё тогда, в своё первое знакомство это отметил, но списал на «реальность галлюцинации», типа как во сне всё не логичное кажется логичным. Логика сна я это называю. И мозг тогда сам додумал то, что глаз был не в силах распознать, поэтому я и счёл их собаками. А кому-то они мартышками показались, приматами. А вот эти да, на собак больше похожи, или волков, может они в этом биоценозе как раз их нишу занимают? Есть низшие приматы, есть стайные хищники, должны быть и одиночки, типа тигров или медведей, и, теоретически, высшие приматы должны быть. Хех! Так они и есть, вон, лупят из винтовок!
Стая собралась на краю поля и осторожно, не спеша двинулась вперёд. К нам. Ну конечно, им же тут мёдом намазано! Велкам! До них далеко, ППШ не доплюнет. А Томми? Да тоже, пистолет это, хоть и пулемёт. И тут застрекотали пулемёты, сразу два, с обоих броневиков. Стая ускорилась, перешла в галоп, но пули были быстрее, и их было много. Визг, такой же, как у раненого бандерлога, ударил по ушам, даже по их ментальному аналогу, скорее, я уверен, зажми я уши, всё равно буду слышать, и опять возникло это всепоглощающее желание оборвать вопль, заткнуть его, забить в глотку, размозжить череп и грудную клетку, и вбить это звук туда, откуда он рождается. Накатила новая волна ярости. Давайте, сучки, бегите к папе! Одна вырвалась, это не бег, это скольжение какое-то, ног словно и нет, дистанция уже та, что надо. ППШ забился у плеча, нет, уводит этот автомат, мне кажется, Калаш меньше уводило, на стрельбище меня не торопил никто, а тут надо поспешать.
На третьей очереди Тварь споткнулась и совершила кульбит через голову. Отлично! Вон ещё одна. Не успел, что-то ударило её в бок, сбив с ног (или что у них там?), она перевернулась через спину, вскочила и нарвалась на мои пули. Готова! Ещё и ещё, метров пятьдесят до них, сзади загрохотало что-то другое, не вижу, но надеюсь, это Суходол стреляет. Блин, надо хоть спросить, как зовут его. Или это имя? Щёлк. Уже магазин? Скинуть пустой, из разгрузки второй, затвор. На, сука! Визг бьёт по ушам и по мозгам и... Всё? Тишина? Меняю магазин, тут уёблая конструкция, спарку хрен сделаешь, хотя можно было «69», но я их не люблю, "за речкой", нет, в Марах ещё, в учебке нам объяснил один опытный прапор, что так делают только дебилы, потому что при стрельбе в открытый магазин может попасть грязь или мелкие камешки, и Калаш, хоть и безотказный, но не настолько же. Нормальная спарка это два магазина, оба горловиной вверх, два спичечных коробка между ними, изолента. Надо же, в голове чёрт те что, а руки сами по себе. Так, что у нас сзади? В смысле, впереди, где высшие приматы с винтовками? Опа! Всадники! Всадники, мать его, апокалипсиса. Куда это они?
Трое верховых, нахлёстывая вороных и пригнувшись к лошадиным шеям, помчались куда-то совсем за край поля и скрылись за перелеском. За подмогой? Не иначе.
- Наши! - радостно рычит Суходол.
Оглядываюсь, точно, бегут. Квадратный пулемётчик, с невероятной быстротой перебирает короткими толстыми ногами, второй «камуфляжный» бежит, пытаясь петлять, замыкает процессию Дима, тоже пытается восьмёрки выписывать. Или это его мотает так? Рухнули почти синхронно, ползут, хотя пули в их сторону не свистят, снова поднялись, уже пыхтение слышу. О, да они целый арсенал на себе несут. Тэ-экс, чё тут у нас?
Пулемётчик притащил свой агрегат, разумеется, а на Диму навьючил пару сумок с дисками, да на себе две, итого у нас чуть больше трёхсот патронов. Не густо. Снайпер, кроме своей винтовки притащил ещё одну - СВТ, магазинов к ней всего шесть, по десять патронов каждый, но хоть что-то, хотя в мешке у них ещё запас, только снаряжать когда? Дима тоже притащил винтовку, вернее карабин, СКС. Нахрена? У нас стрелков столько не наберётся. А, ладно.
- Как звать? - спросил я у снайпера.
- Пы-Пётр, - поперхнулся он от такого нарушения субординации.
- Короче, Петь, самый край перелеска, слева, у них там, походу, ДШК. Понял?
Петя кивнул.
- Давай, - толкнул я его легонько в плечо, и тут же перенёс внимание на пулемётчика.
- Володя, - прогудел он.
- Ага, - чуть улыбнулся я, всё же голос у него, - ты с этими машинками умеешь управляться? - сделал я движение головой в сторону кузова.
- Ну! - хмыкнул он.
Бах! Грохнула винтовка. Бах! Хорошо.
- Снять сможешь? У него, вроде, сошки тоже есть?
- Так сразу не снимешь, но...
Он всё понял, протянул мне своё орудие, и я продвинулся ближе к морде броневика. Если что, хоть какая-то защита будет, встану в рост, сошки на капот кину.
- Дима, давай сюда суму.
- Ты с винтовкой-то как? - спросил я, пристраивая баул на боку. Весу ощутимо прибавилось.
- Да стрелял пару раз, - скривил он губы. Бледные, без кровинки.
- Чего там, у них? - кивнул я головой назад.
- Ничего, все на измене, говорят, прорываться надо. Мне это, обратно надо, с докладом типа.
Да, связь тут по какой-то причине не работает, даже на таких расстояниях, типа тоже эффект Тьмы, только нарочным, или в тамтам бить.
- Обойдутся, - решил я, - ты секи за кустами, откуда Твари лезли.
Я показал направление.
- Один е-е-есть, - пробормотал Петя. Блин, он же заикается просто.
- Петь! Ты по пулемёту херачь! По коробке! - прорычал я, досадуя на такую тупость снайпера.
Враги уже поняли, что у нас есть чем их достать и обрушили на Скаут шквальный огонь. Пули с неприятным пением рикошетили, стенки борта звенели от попаданий.
Надо водилу вытащить, не дело так оставлять, - подумалось мне, но это не сейчас. Позже. Если получится.
- Дима! - пришла мне в голову очередная мысль, - чеши назад, скажи, что у них верховые ускакали, возможно, нас с тыла хотят атаковать, пусть смотрят во все стороны. Понял?
Дима пополз, зачем-то захватив с собой карабин, и держа его за ремень у самой антабки. Совсем, видать, потерялся.
- Командир, - позвал я Суходола, - ты как?
- Нормально, - за грохотом винтовки я еле расслышал его голос, - пить охота только.
Ага, меня тоже сушняк душит, а фляга... А фляга в сидоре, а сидор в кузове, только руку протянуть.
У мужиков фляжка нашлась, я тоже сделал пару глотков, вроде не вода.
- Местный чай, - пояснил Володя-пулемётчик, - кипрей и так, много чего. Хорошая штука. И вдруг рывком перебросил своё немалое тело в кузов Скаута. Враг манёвр заметил, штук пять пуль зло ударили по корпусу, но ему это без разницы.
- Внимание! - громко сказал снайпер, - и-и-и...
- Идут? - догадался я.
- Д-д-д...ага!
Выглянул, бинокль к глазу. Ага, перебегают, справа хотят обойти. А мы вот так! Пулемёт задудукал, толкаясь в плечо, но приклад тут даже удобней, чем у ПКМ, у затыльника откидывается вверх такая железяка, которая ложится на плечо и словно прижимает его сверху. Диск выпустил даже не заметил как. Попал, не попал, не знаю, пусть боятся, главное. С заменой заменжевался, но тут замолотил наш второй пулемёт, Вова даже заорал что-то. В траве, метрах в двухстах, поднялась фигура, я потянул спуск, что-то взлетело вверх у адаптанта, рука или винтовка, не понял. Попал, типа? Дзинь! Пуля ударила прямо в ребро поднятого лобового щитка, что закрывает стёкла. Дьявол, откуда? Увидел не стрелка, а вспышку, дёрнулся, но пуля прошла значительно выше и левее. Завёл в то место очередь патронов на десять. Не, агрегат хороший, ему бы короб патронов на сто и цены бы не было.
- Твари! - отчаянно орёт Суходол.
Чёрт. Я не удержу на весу эту дурень. В смысле, удержу, но о прицельной стрельбе не может быть речи. А лёжа я их увижу только когда на меня прыгать начнут.
- Следи! - кричу я ему, и уже остальным, - парни, свои сектора держите!
Вова что-то вякнул, вроде как выругался, Петя промолчал, ему трудно говорить, понимаю.
Пулемёты в нашем тылу заговорили снова, очереди длиннее, Петя, всё же не выдержал, развернулся и перенёс огонь на гончих. Визг, опять этот визг. Нет, это хорошо, это они гибнут, не мы, но блин, как же мерзко, аж до зубовного скрежета.
- На них пошли, - сообщает Суходол.
Я рискнул, оглянулся, точно, стая, штук двадцать, не меньше, растянулась по полю цепью и несётся прямо на пулемёты.
- Куда?! - сумел выдать Петя.
Это он кому-то из наших, чья фигурка выскочила из-за броневика и помчалась к лесу, размахивая руками. Что-то отлетело в сторону, подсумки видимо, затем человек упал, нырнул рыбкой вперёд, я думал уже всё, но нет, видимо просто споткнулся. Я увидел, как он поднялся и, набирая скорость, достиг опушки и скрылся в чаще.

Один пулемёт замолчал, но Скаут вдруг дёрнулся, подался вперёд, разворачиваясь вторым пулемётом, который тут же начал огрызаться, наш снайпер между тем затолкал в винтовку очередные пять патронов. Да, это не СВД, в снайперскую Мосинку их поштучно пихать приходится.
- Я-я-я пы-пы-пулемёт..., - Петя положил правое предплечье на левое, что, видимо, должно было означать крест. То есть всё.
А ведь нам рвать когти надо! Сейчас у нас преимущество - броня. И колёса.
- Вов! Как их позвать сюда? Может, у вас ракетницы есть, - обратился я к пулемётчику, - и тут же заподозрил неладное, - ты чё, ранен?
Ранен он был аж трижды. В ногу, навылет. Вторая пуля, видимо рикошет, вошла в спину и застряла где-то внутри. Третья по касательной распахала правую щеку и он просто истекал кровью. Но стоял за пулемётом!
Пока Пётр бинтовал его, я лихорадочно махал руками, в надежде, что Коля-командир поймёт, что мы зовём их всех. Не поняли. Вместо этого прибежал заметно уставший Дима, посыльный, блин.
- Кто удрал-то? - спросил я, когда объяснил ему, что нам нужно.
- Илья, - всё ещё не восстановив дыхание, пропыхтел он, - башню снесло, вот и...
- Ясно, ладно Дим, последний забег. Давай, брат! Пусть гонят сюда, иначе прижмут нас, печенью чую - рвать надо.
- А Илья как же? - вроде как опешил Дмитрий.
- Нехуй было убегать! - зло ответил, знаю, зло и грубо. Но иначе никак, это война, и принцип «мы своих не бросаем» он не так работает. Веди он бой сейчас, да, полезли бы под пули, рисковали бы, может и погибли, но вот так... Он знал на что шёл.
Броня подошла буквально через пару минут. За это время интенсивность обстрела нашей позиции ослабла, или Петя подвыбил у них людей, или перегруппируются. В Скаут влезает человек семь максимум, но Петя и уже теряющий сознание Володя загрузились в большой броневик, туда же усадили Суходола. Я начал, было, вытаскивать тело водителя, но меня остановили - крови с него натекло немеряно, ему ещё и куда-то в тазобедренную часть прилетело, левая нога вообще чуть ли не за счёт штанины держится.
- Тварей только приманим, - пояснил Коля, играя желваками, - пусть уж сюда лучше.
Всё же вытащили, отнесли метров на двадцать от машины, кто-то уже снял пулемёты, в том числе и повреждённый, выгрузил запасные ленты, прочее барахло.
- Погнали! - последовала команда и под днище Скаута полетела граната. Бабахнуло, взлетели комья земли, я поднял голову из-за борта - броневик начало охватывать пламя.
- Впереди опасное место будет, внимательно, мужики, - сообщил нам Васенин, отделение которого пополнили мы с Димой. Пулемёт, кстати, мне оставили, как и кучу дисков, штук десять, не меньше. Ерказы сидел у противоположного борта и что-то бормотал по-своему, молился, видимо.
- Помните, где мост проезжали? - спросил командир, - там прижать могут.
Да, там место плохое, дорога уходит вниз, к реке, как бы в распадок небольшой между двумя холмами и вот с них по нам влупить могут. И даже гранатами закидать.
- А Твари действительно воды боятся? - спросил я, лихорадочно обдумывая варианты.
Но тут по нам усилился огонь, и мы пригнувшись как можно ниже, замолчали. Не до разговоров. Пулемёты тут без щитков, для стрельбы нужно подняться, что глупо просто сейчас, всё же мы на колёсах. Вырвались, Скаут покатил чуть резвее и я возобновил свою речь, ибо уже знал, что нужно делать. В смысле предлагать.
- Да, река для них непреодолимая преграда, - подтвердил Васенин, крутя головой на 360 градусов, как и мы все. Кроме продолжавшего молиться казаха. Блин, нашёл время для намаза, точно ведь молится, я и «Аллаху» и «шайтан» слышал.
- Но если река узкая, то перепрыгнут, или по мосту могут перебежать. А вот пруды для них не преграда. Проточная вода нужна, - пояснил командир.
- Тогда надо к тому мосту, через который мы не поехали, чесать, - предложил я, - там река широкая, но возвышение только на той стороне и не большое, сметём огнём, если что.
- Не, не покатит, - помотал головой Васенин, - там тяжёлый броневик не проедет, мост старый, встрянем. Придётся рискнуть.
- Зато они нас там точно не ждут. И если даже дурень эта не приедет, у нас останется один Скаут, на нём уедем. А там нас сверху точно положат всех.
Риск был, и мужик это понимал. Всё дело в степени этого риска - потерять один автомобиль, но получить шанс уйти, или прорываться под огнём сверху, от которого мы не прикрыты ничем и скорость там минимальная будет. Перебьют, точно перебьют нас там.
- У них гранаты есть? - спросил я.
У М-3 металлическая крыша, но у нас ничего, даже если тряпку натянем, то перестреляют нас всех.
- Есть, - упавшим голосом сообщил Васенин, - у них всё есть.
Всё да не всё, пулемёт вон всего один, да и тот не шибко помог, могли бы всех разобрать по винтику. И техники у них нет, это я уже в курсе, никто не знает, почему, ружья есть, а с техникой не в ладах, живут как в средние века - лучины, костры, лошади. И винтовки с автоматами. Но, говорят, они за ними даже не ухаживают. Типа как индейцы поначалу - снимали с трупов белых ружья, стреляли из них, а как заряжать – не знали. У них, индейцев, есть такая штука - палица. Разновидностей много, но есть вариант, сильно похожий на мушкет - рукоятка это типа ствол, а ударная часть - как приклад. И даже шип торчит в том месте, где кремниевый замок у ружья. Такой был вооружён Чингачгук в исполнении Рассела Минца, в фильме «Последний из могикан». Хотя некоторые считают, что это аутентичное оружие, но достаточно раз взглянуть, чтобы понять - это мушкет, который использовали как дубину.
Ну да я отвлекся. Нам надо рискнуть и ехать через тот мост. И надо убедить в этом командира Колю. Но сначала... Я приподнялся над задним бортом. Что-то не так, не нравится мне, тревога и... Что? Злость, нет, пожалуй это раздражение больше, как... Я не знаю, ну вот как знаешь, что сейчас случится дерьмо какое-нибудь, и злишься на сам факт.
М-3 жужжал движком метрах в двадцати сзади, и, чтобы увидеть дорогу позади него, мне нужно было встать в полный пост. Нас преследовали, это я уже понял, нет, я точно знал, это меня и бесило. Это, и то, что будет дальше. Дорога здесь петляла сильно, и грунт был слабым, вроде как низинка, даже лужи были в колее кое-где. Не помню, сколько такой участок будет тянуться, но мы сейчас очень уязвимы. Не для засады, если они не устроили завал из деревьев, конечно. Но вот если на нас опять попрут Твари! Полугусеничная хреновина и так не шибко скоростная, а сейчас и вовсе тащимся еле-еле.
Первым из-за поворота, который мы только что проехали, появился всадник. Мужчина с очень смуглым лицом и белыми, не седыми, а именно белыми волосами. На рисунке в книжке они, адаптанты, выглядели чуть иначе, но это был он, нет сомнения. Человек пришпорил коня и низко пригнулся. Почему не стреля... Стреляют. Застрекотал Томми, лошадь по-киношному, издав жалобное ржание, рухнула на подломившиеся передние ноги. Всадник вылетел из седла, дальше я уже не глядел, потому что на дорогу быстрым потоком вырвались гончие. И ещё я видел мелькание теней на обочине.
Васенин был опытным бойцом, среагировал моментально, перескочив за боковой пулемёт, я свой уложил на правый борт. Пора, я их вижу уже, бегут без треска, без шума, тени Тьмы, как есть. Первая же очередь достигла цели, визг резанул по исстрадавшимся ушам.
- Ай! Шайтан! - закричал тонко Ерказы, залопотал по своему, поминая иногда Аллаха.
Скаут подпрыгнул, и пулемёт внезапно замолчал, заклинило, что ли?
Дима поднялся рядом, перекинул через борт левую руку и дал длинную, на полрожка очередь, сбив выскочившую прямо возле колёса Тварь. Гончая кубарем покатилась по дороге и её инфернальный визг оборвался под гусеницами тяжёлого броневика. Вот так, хорошо! Передёрнутый затвор ничего не дал, я не понял, в чём дело, решил просто сменить диск, тут Скаут опять подпрыгнул на колдобине, магазин вырвался у меня из рук и вылетел за борт. Дьявол! Они уже рядом. Внезапно одна из Тварей прыгнула, но каким-то невероятным образом изменила траекторию и приземлилась точно на капот идущей сзади машины. Охренеть! Автомат, висящий за спиной, зацепился за что-то, я дёрнулся, понял что теряю драгоценные секунды, рванул из кобуры пистолет, и выпустил в монстра не меньше пяти пуль. Надеюсь, там триплекс, иначе... Одна или две моих пули в гончую попали, она сорвалась вниз, повиснув на передних лапах. Сейчас я ясно видел, как из неё вылетают и тут же рассеиваются облачка чёрного тумана, которым она была окутана вся. Наконец броневик качнуло достаточно сильно, лапы у Твари соскользнули и она скрылась под днищем, не успев даже пикнуть. Пистолет в кобуру! Ну почему тут всё такое неудобное? Ствол не желал попадать куда надо, я, уже матерясь в голос, дострелял остаток обоймы и просто откинул его в сторону. Автомат сюда! Отцепился, скинуть предохранитель и... заработала машинка.
- Шайтан! - заверещал Ерказы столь жутким голосом, что я обернулся. Гончая вскочила на борт, балансируя на нём словно горгулья, и тут же, не дав мне и доли секунды прицелиться, прыгнула на спину водителю. Парень заорал, я, понимая уже, что нам конец, схватил пулемёт за ствол и с уханьем обрушил приклад на чёрный клубок. Куда-то я точно попал, гончую снесло, прибило к борту и тут в неё ударило разом и из ППШ Димы и из пистолета Васенина. Скаут вильнул, так что я едва не упал, голова у водилы безвольно мотнулась, и мы кинулись к нему, образовав кучу-малу.
- Ща, мужики, - удивительно, но водитель был жив. Я не видел крови, вообще не видел повреждений, он был бледен как полотно, но, похоже, пришёл в себя. Впереди показался более-менее ровный и прямой участок, Скаут медленно набрал ускорение и спустя несколько минут мы оторвались. Чёрная туша «дымила», вызывая у меня всё большее раздражение и, наконец, я не выдержал.
- Погоди! - остановил меня командир, - не руками!
Используя карабин и пулемёт как рычаги, мы приподняли труп гончей и выкинули его на дорогу.
- Всё, мужики, не могу больше, - сказал водитель и умер.
То, что это смерть, а не обморок, стало ясно спустя пару минут, пока мы ловили руль, вытаскивали обмякшее и обмочившееся тело. Затем снимали подвесную, осматривали раны, а они были, словно кинжалы вонзились ему сразу с двух сторон и вся кожа вокруг ран покрылась чёрной сеткой, как будто в сосуды попала эта самая субстанция, которая окутывала гончую.
За руль сел Васенин, я проверил пулемёт, оказалось, в том диске перекосило патрон просто. И мы покатили к мосту, через который побоялись ехать сюда. Дальше дорога была пустой и абсолютно безжизненной. Ни зверя, ни птицы, ну звери ладно, звуков движков испугались, а птицы? Российский славный птах куда делся? Вспомнил, как в школе была у нас встреча с настоящим поэтом. Нет, не уровня Пушкина, конечно, и даже не Роберта Рождественского, но всё же это был поэт. Запомнил я лишь одно из его стихотворений:
Иду, гляжу сидит в кустах
Малороссийский славный птах.
Не то синиц, не то солов,
Не разберёшь ведь по голов.
Вот такой, с юмором, был дедок.
А это что, отпускать меня начало, да? Мандраж? А нет его, глаз пытается выцепить хоть что-то подозрительное, намёк на движение, но нет, только листья чуть колышутся от ветра, который никак не вяжется с серой и пасмурной погодой, он сильнее должен быть, а тут как будто безветрие.

Мост и впрямь был не очень. Авантюра чистейшей воды, вот что такое наша попытка проехать тут, но... Второй вариант ещё хуже. Мы вылезли из машин, оставив там лишь раненых, клиентов и впавшего в ступор казаха Серёгу. Каждый счёл своим долгом пройтись и попрыгать по бревенчатому настилу, под которым неторопливо несла свои воды тёмная речка. Чёрт его знает, выглядит крепко, хотя и явно не вчера, и даже не год назад построено. Вот этот «эффект Тьмы», который всякие фокусы со временем делает, он на такие сооружения распространяется? А почему нет, кстати? Если рассказывают, что из-под Тьмы машины как новые достают, то чем мост хуже? Конечно, свежими зелёными деревьями он не станет, но к состоянию древесины на момент постройки вернуться может? Наверное, да. Износ, механический, и эрозию, понятно что не восстановит, но внутри-то?
- Если бы он был новый, то выдержал бы броневик? - спросил я у Николая, и тот переадресовал вопрос своему водителю, монголоидного вида мужику.
- Да кто их знает? - воскликнул тот без всякого акцента, сузив глаза за стёклами очков до состояния щёлочек, - машина весит 9 тонн, вот и считай.
Считай! Мне как считать, тут знака максимально разрешённой нагрузки на ось нету. Тут вообще со знаками не очень. Я даже не знаю, что это за речка, например.
- Ладно, пробуем, - принял решение командир, но монголоид встал на дыбы.
- Какой пробуем, Коля? - верхняя губа у него некрасиво поднималась, обнажая дёсны, - транспорт потопим, с меня Саныч шкуру спустит. Не, думать надо! Ищите вариант!
- Хочешь, оставайся тут, - хмыкнул Коля и я понял, что с дисциплиной тут не так хорошо, как нам хотели показать, вот например сейчас на лицо явное неповиновение командиру. Но тот не давит на устав, а ведёт себя как обычный гражданский начальник.
- А гостей ты повезёшь, да? - разозлился азиат.
- Петрович, а чего ты хочешь? - взъелся Николай, - там нас прижмут, не проскочим, мужики правы, других мостов мы не знаем! Кататься по округе?
- Надо было пулемёты нормальные ставить, я когда говорил! - упрекнул в ответ Петрович.
- Блин, Андрей! Сейчас чего об этом говорить?! - окончательно перешёл на повышенный тон Коля, - у нас выбор, или ехать, или ждать тут до зимы, когда речка замёрзнет. Да короче, не еби мозги!
Азиат по имени Андрей Петрович пробурчал что-то под нос, но поплёлся к своему броневику. А я подумал, вдруг, каково «гостям»? Мы то хоть в своих руках свои судьбы держим, ну или пытаемся, а они же просто трясутся в железном ящике и ждут, когда их настигнет пуля или Тварь из Тьмы. За их же деньги! Я представляю, какой у них разговор будет с Александром Александровичем, когда (или если?) выберемся. Наверное, и бабло назад потребуют, да ещё и за моральный ущерб подтянут.
На всякий случай мы вылезли из Скаута и даже вытащили оружие и боекомплект, но Васенин провёл машину идеально, и мост после неё не выглядел хуже. Настал черёд тяжёлого бронетранспортёра. Что любопытно, «гости», они же клиенты, выходить отказались, то ли из нежелания попасться нам на глаза, то ли из страха покинуть бронированное чрево. Хотя, скорее первое, стрёмно же, если чернь узнает, что у Олигарха Олигарховича триппер и он ездит его лечить к Тьме. Николай, будучи командиром до конца, тоже остался внутри.
Петрович, даром что склочный мужик, водителем оказался опытным, не зря ему самое ценное доверили - жизни клиентов. Броневик плавно набрал скорость около двадцати километров в час и проскочил мост в секунду. В какой-то момент что-то затрещало, громко и неожиданно, так что сердце ёкнуло, но мост даже не шелохнулся. Молодец, мужик!
Теперь последнее.
- Командир, бензина надо слить, - сказал я, пока раненых усаживали обратно в транспорт.
- Нафига? - удивился он.
- Мост сжечь.
- А? О! Да, это мысль, - согласился он, подошёл кабине, полаялся немного с Петровичем, но получил полную канистру.
Пламя от гигантского костра было видно за километр, наверное, но затем дорога свернула в лес, и лишь столб дыма указывал на то, что тут снова похозяйничал человек. И даже если адаптанты его увидели, то шансов догнать нас у них было всё меньше и меньше.

***

До базы добрались без происшествий. На повороте к усадьбе раненых перегрузили в Скаут, туда же сел Коля и они рванули к военным, там и врачи есть, да и про адаптантов нужно сообщить, а мы пешком потопали к себе, в броневик с «гостями» нас, разумеется, не пустили. Самой проблемой оказалось выгрузить нашего казахского друга - тот впал в полную прострацию и что-то бормотал, обхватив себя за плечи и раскачиваясь, словно у него внутри был маятник. Бога своего он уже не номинал, равно как и его противоположность, я вообще сомневаюсь, что это была речь. Однако что такое пинок осознал, даже глазами стрельнул в сторону Васенина, но из машины выпрыгнул, оставив и мешок свой, и оружие. И лужу - обмочился в какой-то момент, давно, видимо, уже высохло почти всё. Барахло распределили между нами, в том числе и сидор Илюши, набитый чем-то тяжёлым. Я не удержался, пощупал - могу, конечно, ошибиться, но предмет был сильно похож на завёрнутую в ткань бутылку. И рядом была ещё одна. И нафига? Говорили же, что после операции нальют всем, или он проставиться хотел, типа на общий стол? Что-то сомневаюсь. Да и бог с ним, будем надеяться, что принял он лёгкую и быструю смерть.

***

Отходняк, всё-таки начался, причём уже вечером, за ужином, вернее, поздним обедом, потому что поначалу, разумеется, никто и не помышлял о еде. Я, например, размышлял о том, стоит ли всё это пятисот рублей? И ответ напрашивался один - не стоит. И тыщи не стоит, и двух. А вот пяти... Ну, не знаю. Слишком много ошибок, если их учесть, дабы не допустить повторения, то... Это я к тому, поеду ли сюда ещё раз? Нет, не именно сюда, с фирмой Парус мы разойдёмся, как в море корабли, и я забуду её как страшный сон. Но вообще, насколько я понимаю, вариантов не много - или ты вхож в круги, близкие к небожителям, и имеешь свой гарантированный кусок хлеба с маслом, или уходить на вольные хлеба. А воля она здесь, на Дикой территории.
За ужином выпили за упокой души погибших, и я лишь спустя несколько минут понял, что не вижу Серёги. Причём не смог вспомнить, когда видел его в последний раз.
- А где Ерказы? - спросил я, - ну, казах?
- Ерказы Бегимов, к сожалению, не выдержал стресса и получил психическое расстройство, - деревянным голосом сообщил Николай.
- И...что с ним теперь будет?
- Ну, это уже наша забота, - жёстко ответил он, сверля меня глазами.
Вот как? Ну, ладно, в принципе, я помнил и про молчать, и про то, что тут не всё делается по закону. Главное, мы живы! И даже психически здоровы. Почти. Дима, вон, на водочку налегает, да и мужики из Паруса не отстают.
- Тогда за нас, тех кто выбрался, - предложил я тост.
Чокнулись, водка пролетела по пищеводу как вода, я даже стопку понюхал - нет, сивухой пахнет. Потом последовала ещё одна, уже без тостов, потом ещё. Потом выпили за командира, потом за снайпера Пы-Петю, тот пытался что-то сказать, но не смог и под ржанье опрокинул стопарь в себя. Закуска уже смешалась - отварной язык с хреном, квашеная капуста, мочёные яблоки, салат, солёные грибы. В какой-то момент стало совсем плохо, едва успел добежать до нужника, который тут пристроен к сеням, вроде как не на улице получается. Там меня вывернуло, но, как ни странно, стало легче именно на душе, видимо часть алкоголя успела всосаться в кровь. Умылся, даже череп холодной водой облил, потом просто сидел, пил холодный, почти ледяной морс. Неожиданно разбавил его водкой, выпил, стало лучше, захотелось есть и стало совсем хорошо.