9. Глава.
-Базиль, отдай распоряжение сейчас же начинать работу, - отец сидел в кресле в маленьком кабинете и отдавал распоряжение невысокому коренастому горбуну в черных одеждах. - Каким образом перестроить часовню ты знаешь.
-Не сомневайтесь ваша светлость. Все будет выполнено точно по вашим указаниям, - горбун низко поклонился. – Через седмицу, работы закончат.
-Я не сомневаюсь Базиль. В ком угодно, только не в тебе мой добрый друг. Я знаю, что скоро к замку подойдут войска Паука, но отдал распоряжение не сопротивляться и сдать его по первому требованию, дабы избежать ненужных жертв и разрушений.
-Я в курсе ваша светлость, очень мудрое решение, - горбун опять поклонился. – Разрешите мне идти?
Я сидел рядом с отцом и ловил каждое слово, прекрасно понимая, что я опять вижу сон и боялся даже шелохнуться, чтобы не проснуться.
Как только горбун вышел, отец повернул голову ко мне и сказал:
- ... ваша милость, ваша милость... вставайте. Кто-то сюда едет...
-Все-таки ты зараза Тук... опять не дал досмотреть, - открыл глаза и чуть с досады не врезал шотландцу по морде. – Кто там едет? Зачем?
-А я откуда знаю... - Тук на всякий случай немного отодвинулся. - Его пока только слышно, но еще не видно.
Я прислушался... действительно к нам кто-то приближался пьяно горланя фривольную песенку про белошвейку Мари и лесорубов.
-Ну и чего ты переполошился? Это какой-то пьянчужка... подожди, подожди... – я прислушался. Голос показался мне очень знакомым. – Твою же мать... Тук в кусты и взять живьем эту скотину...
Я узнал голос... Симон! Сволочь Симон! Симон сбежавший из приюта и продавший меня и падре Иакова. Ублюдок... есть все-таки бог на небе...
На поляну треща ветками выехал большой упитанный мул. Верхом на нем сидел мертвецкий пьяный Симон, горланил песню и что-то прихлебывал из оплетенной соломой глиняной бутыли.
Увидев лошадей, Симон недоуменно потряс головой и сразу вылетел из седла выбитый мощным ударом. Тук неслышно появившись из кустов, с одного удара послал его в глубокий нокаут.
-Отличный удар дружище, теперь вяжи его... да и мула тоже не забудь привязать... пригодится, - приказал я Туку, чувствуя как сердце наливается радостью и одновременно бешеной злобой.
Шотландец спеленал Симона, посадил к дереву, затем плеснул ему водой в лицо.
-А... что... зачем... – Симон таращил глаза ничего не понимая.
-Хватил мычать скотина. Давай, rasdupliаisya padla... - я приподнял ему голову просунув под подбородок кинжал. – За какие денежки гуляешь ублюдок? За тридцать серебряников?
Симон потряс головой и наконец узнал меня, а затем и Тука, поигрывающего мечом.
-А-а-а... зачем... не может быть... ваша милость... – с ужасом завыл бывший послушник и несколько раз подряд громко испортил воздух.
-Тьфу, свинья. Тук угомони его... только пока не до смерти... – я отошел в сторону.
Раздался звук сильного удара, затем еще один. Симон взвизгнул и затих.
Трясущийся крупной дрожью, с подбитым глазом и расквашенным носом, послушник представлял собой совсем печальное зрелище, а в довершении ко всему он еще и умудрился обмочится... мерзость... тварь, слабоват оказался на расправу... ну ничего, мы еще даже не начинали...
-В... вваша миллость... не надо... Христом богом молю, не ннадо... - Симон зарыдал, пуская сопли и слюни.
-Ответь мне на один вопрос сволочь. Зачем?
-Н-не знаю... бес попутал...
-Как ты меня узнал сволочь...
-Видел раньше с вашим батюшкой... и разговор ваш с приором тоже подслуша-а-ал... не губите ваша милость...
-Кому доносил?
-Н... н-не знаю... добежал до лагеря и потребовал у часовых отвести к главным... привели в палатку, там было много людей... потом в другой палатке еще один кабальеро... его все называли Гийомом и бароном... допросил меня и выдал награду... обманул сволочь... дал всего три золотых франка... остальное обещал потом, но солдаты вытолкали меня взашей...
-Опиши мне этого барона, – потребовал я. Скорее всего это был де Монфокон, которого я знал только по голосу. Барон умудрился сбежать так и не показав лицо. Кольнул Симона кинжалом. – Описывай скотина. Приметы, одежду... все.
-Высокий как вы... очень смуглый... глаза как у змеи холодные... под правым глазом старый шра-а-ам... – Симон не договорив, опять зарыдал.
-Клянусь апостолом Павлом, я выпущу тебе кишки... – Тук со всей силы двинул послушника эфесом палаша по голове. – Отвечай на вопросы его милости...
-В корацину... в корацину, крытую алым бархатом, был одет... лицо худое, губы тонкие...
-Цвет волос?
-Черные... черные... до плеч ваше сиятельство...
-Все, закрой рот... – я отошел и позвал к себе Тука. – Мне от него больше ничего не надо. Твои предложения?
-Повесить, сволочь! – решительно заявил шотландец. – Только дозвольте, я над ним немного поработаю.
-Пытать... – я немного поколебался, слишком заманчиво было посмотреть на муки урода и все-таки отказался. – Не надо дружище. Мы не палачи. Тащи веревку...
В очень многих прочитанных мною книгах, герои свершив справедливую месть, долго разглагольствовали на тему того, она все же не принесла им полного удовлетворения...
А мне принесла! Абсолютное и полное удовлетворение! Когда предатель задергался на веревке, на душе стало очень спокойно и даже радостно. И нечему удивляться, вся моя псевдоцивилизованность испарилась еще в первый день пребывания в этой эпохе и я не могу сказать что особо сожалею о ней. Мне все нравится...
С настроением позавтракали и отправились в путь. Спустя несколько часов показался донжон* замка Бюзе... Приехали.
Замок стоял на высоком холме, немного в стороне от одноименного поселения. Старинный, еще норманнской постройки, он смотрелся очень величественно и красиво на фоне неба и подавлял своей мощью окружающую местность.
До него оставался еще почти лига, но мы уже свернули с дороги в лесок. Согласно моего плана, вместо бастарда д’Арманьяка, дальше продолжал путь святой отец Фома.
Мул случайно нами приобретенный, оказался как нельзя кстати, я переодевшись в облачение доминиканца, еще раз обговорил с Туком план действий, взгромоздился в седло и двинулся в путь.
Сняв доспехи и оставив оружие почувствовал себя голым как младенец, не удержался и все- таки прицепил под рясу мизерикорд. Больше для собственного успокоения. Если меня раскроют, не поможет и целый арсенал. Останется только вежливо поздороваться с палачом...
План был достаточно простым. Тук оставался с лошадьми в лесу, а я проникал в замок, благо повод был достаточно законным. А дальше... дальше только могу догадываться. Разведаю обстановку, посчитаю охрану... нет, даже не буду гадать. Все по обстановке... экспромтом.
Мул размеренно потрусил по дороге, а я поглубже напялив капюшон, принялся изучать окрестности.
Страха не было... вообще. Почему, сам не знаю. Не хочу даже задумываться над этим. После переноса я очень изменился... даже не так. Попробую сформулировать по другому. Я очень сильно вжился в свой новый образ. До такой степени, что остаточная эмоциональная связь с прежним обитателем нового тела, практически меня в него и превратила. Да, я мыслил как Александр Лемешев, но уже был бастардом д’Арманьяком. Пусть так... жаловаться не собираюсь, да и некому. Еще раз повторюсь, - меня все устраивает.
Прошло несколько крестьян как будто сошедших с картин средневековых художников, волокущих на спинах вязанки хвороста. Попалась довольно симпатичная девушка погонявшая осла с притороченными корзинами. Все они глубоко мне кланялись , а я важно их благословлял. Из образа вроде не выпячивался, крестьяне на первый взгляд воспринимали благословения как положено. Девушка даже руку поцеловала. Разложить бы тебя прямо на травки и принять обстоятельно, по расширенной программе исповедь... да нету времени... ничего. В первом же борделе наверстаю.
Ничего трудного... подумаешь, святой отец Фома. Надо будет, самого папу римского сыграю. Есть правда одно достаточно серьезное несоответствие образу. Тонзура. Выбривать ее я наотрез отказался, рассчитывая спрятать шевелюру по капюшоном. Не будут же меня обыскивать и раздевать. Кроме того, Тук пояснил, что это достаточно обычное явление. Должно прокатить... Жанна де Фуа, я еду за тобой...
Еще раз прислушался к себе и вдруг как по мановению волшебной палочки окружающий пейзаж сменился фруктовым садом... что за хрень...
Вцепился в луку седла от неожиданности... а, оказалось, что я сжимаю подлокотник резного кресла. В недоумении посмотрел вокруг и обнаружил что нахожусь в цветущем яблочном саду и сижу в кресле напротив очаровательной девушки с волнистыми, русыми, с золотистым отливом волосами, в кремовом, расшитом жемчугом платье, затянутом золотистым пояском под саму грудь. Треугольный вырез был задрапирован прозрачной тканью, не столько срывавшей, сколько подчеркивающей очаровательную выемку на груди.
-Магда, я не вижу Фике. Эта несносная собачонка, опять куда-то запропастилась. Найди ее, она где-то в саду, - девушка обращалась к пышнотелой женщине в глухом черном платье. Дождалась, пока женщина с поклоном удалится и повернула ко мне свою красивую головку. –Жан, вы необычно молчаливы сегодня. Я требую чтобы вы начали улыбаться.
-Ваше желание контесс, для меня закон, - склонил я голову в поклоне. Каким-то странным образом я говорил и одновременно наблюдал за сценой со стороны. К примеру, видел что маленькая левретка* которую якобы ищет камеристка Магда, преспокойненько сидит позади моего кресла и никуда сбегать не собирается.
Девушка, довольно улыбнулась и кокетливо поправила локоны выбивающиеся из-под прозрачного покрывала стянутого на лбу золотой диадемой.
-Мне скучно Жан, ваш отец постоянно в разъездах и мне даже некому почитать перед сном. Вы же умеете переводить с итальянского?
-Да, моя госпожа, - я опять склонил голову.
-Прекрасно, - девушка весело и звонко как колокольчик, рассмеялась. – Вы будете сегодня вечером переводить. Намедни мне прислали из Рима очень интересную книгу, некого Боккаччо...
-Всегда к вашим услугам...
-Прекрати Жан, - девушка притворно рассердилась и топнула ножкой в парчовой туфельке. – Называй меня просто Жанна. Не забывай, я твоя мачеха и ты должен мне повиноваться во всем...
Видение исчезло так же внезапно как и появилось. Я ошеломленно обнаружил что опять сижу верхом на муле. Даже ущипнул себя... не сплю, значит не сон. Что за черт... открыл флягу, смочил ладонь и протер себе лицо... твою же мать, опять проделки бастарда.
Видение поражало своей правдоподобность и четкостью образов. Я даже разглядел тоненькую пульсирующую голубую венку на высокой грациозной шее девушки...

Стоп! Это же Жанна де Фуа... что за черт, она же меня соблазняла! Очень непосредственно и невинно, но соблазняла... и ее усилия нашли отклик. Возбуждение осталось и после видения. Даже вернувшись в реальность я все еще ее хотел: в паху все скрутило тянущей сладкой болью...
-Да не может же быть... – опять плеснул водой в лицо. Клятый бастард меня скоро с ума сведет. Сны, видения... прямой путь в дурку... не знаю есть они в Средневековье или нет. Надо постараться взять себя в руки...
Вдруг впереди на дороге, показались клубы пыли и скоро я различил несколько всадников усиленно погонявших лошадей. Немного насторожился, но особого значения не придал. Мало ли кто едет... я монах, божий человек, что с меня взять...
Через несколько минут четыре латника осадили разгоряченных коней возле меня, подняв тучу пыли. Здоровенный усач в хауберке рявкнул с седла:
-Монах?
-Отец Фома, из общины братьев проповедников, - я скромно представился, стараясь отвечать спокойно и благостно. – Следую в замок Бюзе, к канонику отцу Варсонофию с письмом от приора Иакова.
-Тебя-то нам и надо, - обрадовался усач. – Следуй за нами отец Фома, да не отставай, а то пришпорю твоего мула копьем.
-Куда? – выдавил я из себя вопрос. На такое развитие событий я совсем не рассчитывал. Похоже экспромты начинаются с самого начала. Ну хоть голову не рубят и руки не вяжут, уже хорошо...
-Туда, куда ты и направлялся монах. В замок. Там тебе все объяснят. Вперед отче, и поспешай, иначе поедешь к верху задницей, поперек моего седла, - гаркнул усач и не вдаваясь в долгие объяснения развернул и пришпорил коня.
Мда... даже не знаю что сказать... воспримем случившееся как данность. Все равно в замок и направляюсь. Вообще-то меня особо никто и не спрашивает...
Четверть часа усиленно погонял мула стараясь сильно не отставать. Наглотался пыли, полностью отбил себе задницу, мул галопировал ужасно тряско, но успел.
Замок вблизи оказался еще величественней, но к моему удивлению оказался не таким большим как показался сначала. Не очень разбираюсь в фортификации, но это скорее всего изначально был бастион, уже в последствии перестроенный в замок. Четырехугольной формы, по углам башни. Стены высоченные, с большими машикулями*. Перед подъемным мостом, пара башенок барбаканов. * Такой непросто взять даже правильной осадой, не то что с налету.
Подвесной мост оказался опущен, а крепостные ворота открыты. Герсу* как раз начали поднимать.
-Шевелись монах, шевелись... – рявкнул усатый и неожиданно огрел моего мула плетью. Иоф, я успел назвать своего мула по примеру Тиля Уленшпигеля - Иофом, жалобно заржал, рванул с места и внес меня в замковый двор, чуть не скинув с седла. Я с трудом остановил бедное животное и спрыгнул на землю собираясь попросту набить морду латнику, но меня остановил зычный голос:
-Святой отец, не горячитесь. Подойдите ка мне.
Я обернулся и увидел рослого кабальеро средних лет в малиновом берете и золоченой кирасе.
-Не тратьте свои усилия попусту падре. Солдаты грубы по сути своей и недостойны вашего внимания, - кабальеро слегка поклонился. – Я виконт Гастон дю Леон.
-Отец Фома, из братства отцов проповедников ордена Святого Доминика, - я сдержанно кивнул, злость продолжала сдавливала горло и мне все еще очень хотелось прирезать усатого латника. – Потрудитесь объяснить мне виконт, с какой стати ваши солдаты захватили меня столь бессовестным образом.
-Подождите святой отец, я вам скоро дам ответы на все ваши вопросы, - кабальеро отошел к подбежавшему низенькому толстяку в коричневой одежде горожанина.
Я пользуясь возможностью прислушался...
-... ничего не могу... ваша милость... – толстяк разводил руками и тряс головой так, что его массивный красный нос трясся как курдюк овцы на бегу. – Кровотечение... часы сочтены...
-Я прикажу тебя повесить на крепостных стенах собака... – виконт а ярости вырвал кинжал из ножен. –Ты же клялся...
-... плод... нельзя предусмотреть... – я улавливал только обрывки фраз, но ясно видел как толстяк в отчаянии бухнулся на колени и попытался обхватить ботфорты виконта. Аптекарь одним своим видом вызывал омерзение: остроконечная голова, покрытая редким рыжеватым пушком, тоненькие кривые ножки и как противовес выпирающему брюху, обширный рыхлый бабский зад.
Вдруг очень захотелось, что бы кабальеро с размаха двинул его сапогом в морду...
-Оставь его Гастон... – во дворе появился новый персонаж. Еще один кабальеро в алой корацине. Худой, с наглым презрительным выражением на лице. Он был уже здорово навеселе, и продолжал вливать в себя вино из глинянной бутылки. Кабальеро рыгнул, покачнулся и выдал глумливым тоном. – Этому выблядку и подстилке Арманьяков, самое место в аду... так что аптекарь сотворил благое дело отправив их разом.
-Еще одно ваше слово барон Гийом де Монфокон и мы скрестим клинки, - у дю Леона от ярости исказилось лицо. – Потрудитесь уйти, я приказываю вам как сенешаль* округа.
Барон! Де Монфокон! Рядом... сделать всего несколько шагов и всадить клинок чуть выше горжета... рука сама потянулась под сутану за мизерикордом и только диким усилием воли я смог ее остановить.
-Ладно, ладно Гастон... уже ухожу ... – миролюбиво забормотал барон, но я заметил как блеснули ненавистью его глаза. – Право слово не стоит нам ссорится... одно же дело делаем...
Де Монфокон развернулся и пошатываясь скрылся в пристройке к донжону.
-Итак, отец Фома, - кабальеро обернулся ко мне. – Насколько я понял из объяснения сержанта, вы сами следовали в замок. С какой целью?
-У меня письмо к отцу Варсонофию, капеллану, - я достал письмо и показал его дю Лиону. – Письмо от приора нашего ордена.
-Мда... воистину удачнейшее и одновременно нелепейшее совпадение... – кабальеро озадаченно повел головой.
-Я жду ваших объяснений виконт, если их не последует, о случившемся будет извещен руководитель моего ордена, - едва сдерживая себя, сквозь зубы процедил я. На самом деле, по обрывкам разговора я уже примерно понял что случилось, но все равно гнал свои догадки прочь, боясь что случилось непоправимое.
-Отец Варсонофий в результате нелепейшего случая умер, - досадливо кривясь, объяснил виконт. – Он будучи под воздействием горячительных напитков упал со стены замка. Так что вы не сможете выполнить свою миссию. Однако... нам необходимы ваши услуги святой отец.
-Что вы хотите?
-Вы просто исполните свой долг. Примете исповедь от одной особы и отпустите ей грехи... увы, к моему величайшему сожалению и не по моей воле, эта особа сейчас при смерти. Если господь не совершит чудо, то вам еще придется совершить погребальный ритуал.
-Ведите... – я не стал тратить время на лишние разговоры. Не было больше никаких сомнений... твари опередили меня... видит бог я отомщу, отомщу так что содрогнутся небеса...
Поднялись по винтовой лестнице под самый верх башни. Виконт открыл маленькую дверцу и жестом руки приказал удалится аптекарю успевшему забежать в комнатку вперед нас и теперь демонстрирующему показной усердие, сидя на скамеечке и щупая пульс у смертельно бледной женщины лежащей на кровати.
-Контесс, - виконт поклонился. – Я выполнил ваше желание и свой долг христианина. Священник со мной.
Женщина... скорее девушка, лежала без движения с закрытыми глазами разметав по подушке копну золотистых волос. Она попыталась что-то сказать едва пошевелив начавшими синеть губами, но не смогла и только чуть кивнула головой.
У меня все поплыло перед глазами...
- ... Жан... Жан... Жан... – девушка крепко сжала бедра и ускоряясь принялась скакать на мне, как дикая амазонка на необъезженном жеребце, размахивая головой и хлеща по лицу спутанной гривой волос. Разогнавшись до невероятного темпа вдруг хрипло вскрикнула, и содрогнувшись упала на мою грудь.
На несколько секунд замерла и откатилась в сторону. Я убрал с ее покрытого испариной лба прядь и поцеловал в губы.
-Я тебя люблю Жанна... и всегда любил...
-Я знаю... – девушка торжествующе улыбнулась и укусила меня за губу. – Ты гораздо лучше, чем твой отец...
-Не говори так...
-Но это правда... – Жанна опять вскарабкалась на меня. – Надо повторить милый. Я хочу быть уверенна, что зачала...
-Жанна! Не усугубляй наш грех...
-Молчи, - девушка прижала пальчик к моим губам. – Я все делаю правильно. Роду Арманьяк, нужен наследник. Мое предназначение - родить Арманьяка и я его рожу в положеный срок наперекор всему. А если одному Арманьяку, надо в этом деле помочь другому Арманьяку, то так решил господь. Я молилась и мне было откровение. Но... Жан... я делаю это с удовольствием, так как тоже полюбила тебя...
Сознание внезапно вернулось и я опять увидел комнатку с ободранными стенами, едва прикрытыми ветхими гобеленами, грубую кровать и Жанну... мою Жанну...
-Выйдите все, - рявкнул я стараясь не потерять сознание от осознания произошедшего..
-Я не могу их оставить наедине, - в комнатку ввалился де Монфокон. – У меня на этот счет есть совершенно ясные приказы.
-Вы мне мешаете совершать таинство. Вы же прекрасно знаете, что я должен остаться наедине с этой женщиной и свидетелем исповеди может быть только господь бог, - я чуть не вцепился барону в глотку наяву почувствовав как поддаются его шейные позвонки.
-Хватил блеять монашек, приступай к делу, иначе это сука помрет не причащённой. Меня вынесут из этой комнаты только мертвым. – Монфокон гнусно рассмеялся и влил в себя еще вина из бутыли.
-Барон, вы недостойны носить золотые шпоры, - Гастон дю Лион сделал шаг вперед и швырнул свою перчатку к ногам де Монфокона. - Имею честь сегодня по полудни скрестить с вами клинки.
-Ну что же. Я с удовольствием снесу вам башку виконт... нет, скорее всего я пожалею вас. Голову вам снесет палач за измену, - лицо барона исказила злобная гримаса и он зловеще расхохотался, . – Но это чуть позже. Пока эту суку не исповедают, я не выйду из комнаты.
Я остановил дю Лиона, потянувшего из ножен рапиру:*
-Да будет так, виконт. Я совершу должное, даже в присутствии этого кабальеро. Вы же с аптекарем, должны покинуть нас.
-Не забудь барон! Ровно по полудни, возле замковой часовни, - виконт круто развернулся и таща за шиворот аптекаря скрылся за дверью.
Я подошел к двери и задвинул тяжелый засов, затем вернулся и присел рядом с постелью. Барон как раз отвернулся собираясь подвинуть стул поближе и мне без помех удалось достать мизерикорд и спрятать его в широком рукаве сутаны.
Собой в этот момент я не руководил, разумом и телом полностью завладел бастард д’Арманьяк. Почему так произошло... не знаю, хотя догадываюсь. Да и плевать. Плевать на все. Я сейчас хочу только одного. Вырвать жизнь из этого ублюдка.
Встал и сделав быстрый шаг к барону всадил ему клинок туда, куда и намеревался во дворе. Чуть повыше горжета, под самый подбородок.
Легкий хруст...
Выпяченные недоуменные глаза де Монфокона...
Горячая струя крови ударившая мне в руку...
Удар оказался верным, мизерикорд пробил сонную артерию и трахею. Барон пытался закричать, но синеющие губы извергли только легкое сипение. У него подогнулись ноги и я подхватив тело опустил его на ковер.
Присел возле него и откинул капюшон:
-Знай собака, тебя убил божьей милостью конт Жан VI д’Арманьяк, отомстив за всю свою семью...
Барон стекленеющими глазами уставился на меня, попытался протянуть руку, что-то прохрипел, но в тот же момент его тело скрутила страшная конвульсия и через несколько секунд де Монфокон испустил дух.
-Тварь... – я плюнул на тело.
-Ты отомстил за меня и за своего сына Жан... – раздался позади меня зловещий шепот.
Обернулся и увидел как Жанна де Фуа приподнялась на постели...
-Жанна, - я бросился к ней. Смысл сказанного молнией пронзил мой мозг.
-Ты пришел за нами Жан, я верила... - девушка обмякла в моих руках. – Они убили нашего мальчика. Заставили меня выпить зелье и случился выкидыш... это он, он заставил меня его выпить...
-Он уже в аду...
-Мальчик, был мальчик, совсем уже большой... я должна была родить тебе сына... ухожу к нему Жан, - лицо Жанны исказилось в предсмертных судорогах. – Я ни о чем не жалею любимый... прости...
Девушка сильно дернулась и обмякла.
-Отпускаю тебе все грехи сестра моя, покойся с миром... - я перекрестил тело и закрыл покрывалом лицо. Потом быстро прочитал молитву. Чувствовал себя полностью опустошенным, по лицу лились слезы, но мысли были четкие и ясные.
Как же так...
Почему меня заполняет щемящая тоска, а из глаз сами по себе катятся слезы...
Я же не имею к этой несчастной женщине и ее ребенку никакого отношения...
И зачем я обрек себя на смерть? Из замка живым мне не выбраться...
-Да потому, что ты, и бастард, теперь одно целое и его горе автоматически становится твоим... – прошептал я сам себе и решительно встал. – От кого-то я слышал отличное выражение. Умирая, - убивай...
Оттащил тело барона в угол, затем на деревянных ногах подошел к двери и отодвинул засов.
-Мне нужен аптекарь. Заходите метр, она умирает и я могу не успеть, - сказал я толстяку и втащил его в комнату, захлопнув дверь перед носом дю Лиона.
Очень хотелось вырвать у него признание о том, кто приказал отравить Жанну, но вместо этого молча вонзил ему клинок под лопатку.
Аптекарь приглушенно вскрикнул и ничком повалился на пол.
Все... пока, все...
Рывком распахнул дверь.
-Заходите виконт, я сделал свое дело...
Дю Леон шагнул в комнату и увидев валяющиеся на полу тела, выхватил рапиру.
-Именем его величества Луи XI, ты арестован монах... – виконт вдруг запнулся и тряхнул головой. – Это ты бастард?
-Да, это я. И я счел своим долгом отправить на тот свет этих мерзавцев. Я в своих правах виконт, не так ли? А теперь делай что должен, – я скрестил руки на груди.
Убить виконта вполне реально, но из башни я не выйду в любом случае. В ней десятка два латников в полном вооружении и еще человек пятьдесят, если не больше, во дворе и на стенах... и что-то мне подсказывает, что сейчас я поступаю правильно...
-Ты действительно в своих правах бастард. Этим ублюдкам давно приготовили место в аду... – дю Леон задумался, на лице у него отразились какие-то внутренние сомнения и наконец, тяжело вздохнув, с видом человека принимающего тяжелое , но верное решения, он произнес. – Уходи. Я не поступлюсь своей честью кабальеро отпустив тебя... я лишь немного нарушу клятву верности своему синьору. Он вассал Паука. Но Паук, не мой сеньор. Сам знаешь бастард, - вассал моего вассала, не мой вассал. Так что в данном случае я могу поступить по совести. Но знай бастард. Через половину часа после твоего отъезда я подниму тревогу и пошлю погоню. Большего я сделать не могу. Идем я проведу тебя...
Не веря в случившееся я покорно пошел за виконтом. Воистину чудеса чудесные. Не на что большее чем кандалы и свидание с палачом, я не рассчитывал.
Спустились вниз. На молчаливый вопрошающий взгляд того самого усатого сержанта стоявшего на посту возле выхода из донжона, дю Леон со смешком сказал:
-Монах свое дело сделал. Там сейчас аптекарь и де Монфокон. Аптекарь оживляет контессу, а барон опять вгоняет ее в гроб...
-Ха... – сержант хохотнул, обдав нас густой чесночной вонью, зачем-то подмигнул мне и мы беспрепятственно прошли во двор.
-Виконт вы только что приобрели себе друга и брата, - я внимательно посмотрел в глаза дю Леону. Честный взгляд... вот даже не знаю как пояснить по каким признакам я его охарактеризовал как честный, но это так. Резкие волевые черты лица... чем-то дю Леон, напоминал мне Шарля Ожье де Батца, де Кастельмора, графа д’Артаньяна, генерал - лейтенанта Франции, прообраза знаменитого героя Дюма. На средневековой гравюре.
-Оставьте бастард... я поступил по велению своего сердца и не о чем не жалею. Но вы мой должник. Барона де Монфокона должен был убить я. И я вам этот долг еще вспомню, - виконт рассмеялся.
-Как барон оказался здесь?
-Приехал вчера, рассказал что убил вас в честном сражении. Меня немного насторожило-то, что он прибыл один, без окружения и своего отряда. Но к сожалению, я не обратил особого внимания на это. Как раз прибыли сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном и предъявили мне приказ руа, допустить их к контессе. Барон присоединился к ним и... в общем вы уже знаете чем это закончилось. Я протестовал, но они уверили меня, что не нанесут ей вреда.
-Я действительно сражался с отрядом барона. Я и мой эскудеро, уничтожили его полностью.
-Как? Весь? – изумился виконт.
-Да, около двадцати человек. Но не стоит удивляться. С нами был бог, так как мы сражались за правое дело. Де Монфокон перед этим, вырезал приют для паломников ордена доминиканцев и лично подвергнул пыткам их приора, отца Иакова. Так что господь вложил меч мщения в мои руки. Но... после того как погиб весь отряд, даже пажи, которых он заставил сражаться, де Монфокон не принял бой, а позорно сбежал...
-Святая дароносица... – воскликнул виконт. – Как он мог. Эта собака, недостойна носить золотые шпоры.
-Именно так, но уже не стоит об этом разговаривать. Он получил свое. Виконт, у меня есть время, задать вам еще один вопрос?
-Задавайте. Я подниму тревогу именно в тот момент когда обнаружу как барон и аптекарь закололи друг-друга. Вас же, буду искать только как свидетеля способного пролить свет на это загадочное событие, - виконт ухмыльнулся.
-Как Жанна попала сюда и какую роль вы в этом сыграли?
-Я сумел во время резни в Лектуре спасти контессу и ее окружение. Солдатню уже никто не контролировал. Вы уже знаете что случилось с вашим батюшкой?
-Да, виконт. Не будем на этом останавливаться.
-Хорошо... хоть он и был номинально моим врагом, я все равно преклоняюсь пред его смелостью и доблестью. Упокой господь душу этого мудрого и храброго человека, – виконт перекрестился. – Так вот. Его высоко преосвященство кардинал Жоффруа приказал мне сопроводить контессу в этот замок и содержать ее до распоряжений Луи. Остальное вы уже знаете... но Жан... вам пора.
-Еще раз виконт. Вы мне теперь друг и брат, - я снял с пальца перстень доставшийся мне от де Граммона, который к счастью я забыл снять перед отправкой в замок. – Примите этот перстень в дар, как залог нашей дружбы.
-О... воистину щедрый подарок... – виконт рассмотрел перстень и сразу надел его на палец. – Я принимаю вашу дружбу Жан. Не переживайте, контесса будет погребена достойно своего положения и по христианскому обычаю. А теперь вперед. Помните у вас всего половина часа...
Как только я пересек крепостной ров, спало наваждение которое и руководило всеми моими поступками в замке. Я опять стал Александром Лемешевым и одновременно с этим, на меня напал холодящий кровь ужас.
Твою же мать... как? Как я умудрился совершить столько глупостей? Воистину совсем ума лишился. Такое только в страшном сне может приснится. Заколол двух человек в замке полном солдат и благополучно свалил...
Бастард... бастард! Это не я. Черт... я даже не говорил во время этого ужаса своим языком. Одна возвышенная благородная - куртуазная хрень. Фу... мама дорогая... пронесло...
Вместе с постэффектами от совершенных по неволе безумств, пришла тихая грусть. Как ни крути, в этой эпохе я все-таки бастард д’Арманьяк. Живу его жизнью, ношу его имя, вынужден продолжать его дело, черт возьми, я уже даже про себя называю себя его именем.
И... и переживаю его потери как свои. Да... как ни крути именно я, потерял сейчас свою любимую женщину и своего, еще не родившегося сына. И именно мои слезы сейчас льются от бессильной злости...
Ну, Паук... не знаю как случилось в исторической действительности, вряд ли благоприятно для бастарда, но в моем варианте будет совсем по другому. Я перепишу старую шлюху историю на новый лад. Присягаю.
А теперь надо как можно быстрее добраться до Тука...
Погонял несчастного мула так, что он пал без сил примерно за пару сотен метров до того места, где меня ждал шотландец с лошадями.
Оставшееся расстояние преодолел бегом, по пути крикнув смазливой пастушке гнавшей коз, что дарю ей мула лежащего впереди нее, на дороге.
Влетел в лесок и стал быстро срывать с себя монашеское одеяние.
-Ну как монсьор? – Тук подскочил и стал помогать мне.
-Все сделал... гореть в аду портному, придумавшему эти долбанные шоссы... – я перецепился в спешке и рухнул в кусты.
-Как, все? – восхищенно ахнул шотландец и помог мне встать.
-Так... неси кольчугу... де Монфокон уже в аду...
-Господи, чудесны произволения твои! – воскликнул Тук. – Надеюсь, что эта скотина познала муки перед смертью.
-Не знаю... плевать... но он сдох... доспех давай орясина, через пять минут за нами вышлют погоню...
-Плевать, монсьор... – Тук затянул ремни на кирасе. – Мне уже ничего не страшно. С вами бог ваша милость, иначе нельзя сказать. Только по его воле можно совершить такой подвиг. Куда мы сейчас?
-В Арагон! Я подниму весь мир против ублюдка Паука...
-Поднимете, никуда от вас мир не денется, а вот верного эскудеро, благородного кабальеро, орясиной обзывать негоже... – Тук строптиво фыркнул и затянул пряжку на кирасе. – Я тут можно сказать, весь измаялся вас поджидая, уже штурмом замок брать собрался, а вы орясина...
-Тук... ты мне больше чем эскудеро. Понял? – я хлопнул оруженосца по плечу. -Понимаю что негоже тебя хаять, но я любя...
-Это как? – шотландец отшатнулся.
-Да не бойся. Братской любовью... – я застегнул пряжку на поясе и попрыгал. – Ну вроде все. По коням мой брат, друг, верный эскудеро и вечная орясина, Тук. Да не кривись, не кривись, не буду больше...

10. Глава.
-Контессе не здоровится и она не может вас принять, - камеристка Магда склонилась в глубоком реверансе.
-Что с ней Магда? Возможно стоит вызвать метра Пелегрини и он ее осмотрит?
-Не извольте беспокоится ваша милость...
-Я передумала Магда, вы можете войти Жан, - дверца покоев Жанны де Фуа приоткрылась, она нетерпеливо поманила меня пальчиком и приказала камеристке. – А вам Магда следует остаться здесь и проследить что бы нас никто не побеспокоил.
Я прошел в будуар. Основное место в нем занимала громадная кровать с шелковым балдахином , ноги утопали по щиколотку в ковре привезенном из Леванта. Стены покрывали драпировки из парчи и бархата и гобелены с искусно вышитыми шелком идиллическими картинками. Но более всего привлекали к себе внимание, усыпанные жемчугом четыре трехсвечных шандала из чистого золота. А в них стояли большие свечи из чистого воска полуметровой высоты...
Я припомнил как немного скуповатый по жизни отец, угробил на эти покои целое состояние по первому требованию Жанны.
Ранее в них проживала моя матушка Изабелла, но после того как она ушла в монастырь и отец женился, молодая жена не секунды не захотела мирится со старой обстановкой.
-Жан, нам надо поговорить... – немного нервно заявила девушка и прогнала с кровати левретку.
-Я всегда к твоим услугам Жанна и не далее как вчера сам просил тебя об этом, но ты сослалась на головную боль. А позавчера, ты заявила что плохо спала и у тебя нет настроения. А еще раньше...
-Не надо продолжать... – Жанна со злостью зашвырнула в угол большую венецианскую куклу. – Я тебе все объясню.
-Тебе недолго придется объяснять... я примерно уже все понял. Ты больше меня не любишь. Так ведь?
-Это жестоко Жан, видит бог, все совсем наоборот... - Жанна встала собираясь подойти ко мне, но потом сдержалась и опять села на кровать. – Ты ничего не можешь понимать... я... я... я слава дева Марии понесла!
-Как это?
-Как обычно это происходит с женщинами, - девушка скорчила недовольную гримаску. – Как можно быть таким недогадливым. И теперь мы... мы не сможем любить друг-друга.
Жанна говорила решительным тоном и сейчас была совсем не похожа на веселую взбалмошную девочку, какой она по сути и являлась в свои девятнадцать лет.
Жанна на секунду задумалась и продолжила:
-Я люблю тебя, но прежде всего, я контесса Д’Арманьяк. И не могу ставить любовь превыше долга.
-Но как это может нам помешать?
-Все очень просто. Я должна благополучно родить наследника. Родить сына, твоему отцу, который унаследует все. И никто, никогда, не должен узнать, что на самом деле, - это твой сын. Следовательно...
Солнце мазнуло лучиком по глазам, сразу прогнав сон. Жанна исчезла и вместо нее, я увидел рядом с собой на кровати целую копну русых вьющихся волос и выглядывающие из нее пухлую щечку и вздернутый носик...
-Во как...
Рядом со мной лежала повернув головку набок и отставив аппетитный задок, очень миловидная девчонка...
-Сон... долбанный сон...
Эти долбанные сны и видения скоро мне мозги взорвут. Почти каждую ночь, да и нередко днем, я проживаю прошлое бастарда. Кусочками, отрывками... вот как сейчас. Когда вижу отца, еще ничего, а вот Жанна, убивает настроение на целый день. Не помогают убеждения самого себя, что я не имею никакого отношения к ней и ребенку - мало того, откровенно подставлял голову под палаческий топор, пытаясь их спасти... бесполезно.
-Ладно, переживу. Так... а девка откуда взялась?
Головная боль, легкая тошнота и пересохший рот помогли вспомнить...
После того как я сбежал из замка мы отправились в Арагон. Справедливо полагая, что в Гаскони нам делать нечего, я повернул в Лангедок. По пути ничего особого не произошло, передвигались в стороне от дорог, в основном лесами.
Достаточно комфортное путешествие получилось, только один раз пришлось засылать Тука в деревеньку, прикупить зерна для лошадей и провизии. Охотились: я прилично освоил арбалет и даже подстрелил большого оленя на сотне шагов.
Конечно пообтрепались и пропахли костром, - не смотря на то что я периодически устраивал помывки и постирушки. Но в общем, я остался доволен, главное опять не пришлось убивать. Дело не в моей исключительной моральности, я успел уже отправить в ад кучу людей, просто... даже не знаю что сказать... в общем каждый отправленный на тот свет человек, ложится лишней тяжестью на сердце... как-то так.
Через несколько дней мы добрались до Тулузы. Довольно большой по средневековым меркам город и хорошо укрепленная крепость. Несколько впечатляющих соборов. А замок графа Тулузского, вообще шедевр фортификационного дела.
Остановились в гостинице «Медведь и бык», расположенной в промежутке между первым и вторым кольцом стен. Подальше от толкотни. Оказались единственными постояльцами и фактически спасли хозяина от разорения, у него как раз приходило время оплаты аренды и еще каких-то закладных. Дело в том что в гостинице постоянно останавливались торговцы красками, но война в Арманьяке, как то нарушило этот бизнес и теперь гостиница простаивала. Так что он с нас пылинки сдувал и окружил максимальным комфортом. Ну... в средневековом его понятии.
И тут нас понесло... в городе оказалось неимоверное количество проституток. Причем! Представительницы этой древнейшей профессии были объединены в цех, такой своеобразный профсоюз, отстегивали городу мзду на совершенно законных основаниях и строго им, то есть городом контролировались. В части медицины в первую очередь. Что не может, не радовать... согласитесь. Проститутки истинное спасение в некоторых случаях. С этим тоже невозможно не согласится.
Так вот. По первому требованию наш хозяин метр Эммануил, вызвал дюжину девчонок, разной степени привлекательности и возраста. Скажу прямо, - откровенно негодного товара не было...
Короче, в себя я пришел... да, сегодня и пришел, по прошествии двух дней по приезду.
Пили, ели... нет, скорее всего хлебали взахлеб и жрали и предавались любовным утехам напропалую. Короче устраивали оргии. Благо кровать в моей комнате оказалась широченная. Правда с матрасом набитым сеном, но это ерунда. Сено-то свежее.
Проститутки... короче, я был лучшего мнения о средневековых представительницах этой профессии, начитавшись всяких «Анжелик» и иже с ней... хотя полное невежество девки компенсировали неподдельным энтузиазмом. Пришлось немного обучить контингент и все наладилось. В общем оторвались с Туком за все дни воздержания с лихвой...
Опустил руку с кровати и нащупал кувшин. Сидр пролился в глотку божественным нектаром. Воистину царский напиток, - никакого пива не надо. Хотя и всевозможные сорта пива мы тоже продегустировали. Так себе... одним словом Франция. Возможно в Германии оно получше, но здесь отвратное.
Так, а что мы сегодня собирались делать помимо бражничанья и удовлетворения похоти?
Ага, завтра собирались отбыть, значит собираем припасы и готовимся к поездке...
Нащупал висевший в изголовье шнур и пару раз дернул. Средневековый телефон однако, веревка через блоки идет к колокольчику у хозяина. Метр Эммануил расхваливая и демонстрируя свою гостиницу, выдал эту систему как невиданное новшество придуманное им лично. Врет конечно... да какая разница.
Встал и оправился в ночную вазу. Затем толкнул девушку.
-Вставай, как там тебя...
Дева мгновенно проснулась и мурча потянулась выпячивая выдающуюся грудь с крупными сосками...
-Хотя нет. Бегом мыть свою лохматку и назад в постель...
Да, так правильней будет, мое естество требовало еще одного совокупления... или двух...
-Луиза я... – девушка хихикнула, мигом умчалась к большому тазу на кованной подставке и через пару минут опять оказалась на постели.
-А мне все равно... – развернул ее ноги к себе, закинул на плечи и рыком вошел. - Подмахивай давай... Луиза. Как я тебя вчера учил... у-м-м-м-ница...
Мог бы и не напоминать, девушка отрабатывала свои деньги старательно и кажется, даже не притворялась. Хотя кто ее знает? Древнейшая профессия все-таки, со своими древнейшими же уловками.
-Вызывали ваша милость? – дверь открылась и в проеме возник хозяин. Метр Эммануил абсолютно не впечатлившись происходящим, застыл в подобострастной позе. Рожа красная, лысый череп блестит, морда круглая, усы торчат как у Чапаева, передник всегда чистый, да и сам опрятный. В меру тороватый, в меру хитроватый, в меру умный и понятливый. Образцовый хозяин.
-Завтракать... нет, сначала мыться... две бочки горячей воды и на обмывку бочку...
-Уже приготовили... согласно вашего приказания. Вчера вечером вы изволили...
-Молодец... что у тебя на завтрак... – я даже не подумал останавливаться продолжая сношать проститутку... средневековье ебтыть и я в нем. А деве, так вообще пополам. – Сделай омлет с трюфелями из десяти яиц... нет из пятнадцать и паштеты свежие подай... что там еще у тебя есть?
-Могу предложить большого запеченного угря под чесночно - луковым соусом. Улов утренний.
-Во... давай угря, сидра ледяного... пару кувшинов и буди моего эскудеро... пусть сюда идет... – я проголодался как волк и был готов сожрать не то что угря, а целого кабана.
-Как прикажете ваша милость... – хозяин испарился, аккуратно прикрыв дверь за собой.
-Давай Lizka, поддай... – я ускорился.
-Da, da, da... porwi menya... razorwi menya popolam... а-а-а-а... о-о-о... – завопила проститутка смешно выговаривая русские слова.
Надо же... запомнила все. Я вчера по пьяни учил прикола ради...
Мозги взорвались наслаждением и я бурно извергся в девушку.
-Фух... – откинулся на кровать.
-Ну как, ты доволен? – девушка рассмеялась и чмокнула меня в грудь. – Я все выучила, только правда не понимаю, что говорю.
-Тебе и не надо... заслужила... премию... – я рывком встал. – А теперь свободна. Скажи моему эскудеро что бы добавил тебе су к положенной плате.
Дева заверещала от радости и стала натягивать платье.
-Да слышал я монсьор, слышал, - буркнул Тук, оказывается уже появившийся в комнате. – Баловство это. Денег на всех не напасешься.
-Дай, я сказал... – пришлось рыкнуть. Тук в своем амплуа, но я честно говоря очень доволен его прижимистостью, даже перепоручил все рассчеты и передал расходные деньги. Ну никак не въеду в местную денежную систему.
-Как скажете...
-Вот именно. А остальных рассчитай строго в рамках. А теперь пошли мыться и завтракать, дел сегодня невпроворот. Да... скажи хозяину что бы распорядился прибраться в моей комнате и завтрак нам накрыл здесь.
-Пора бы и пажа нанять... – опять заворчал шотландец, но все-таки отправился выполнять поручение.
Мда... средневековые иерархичные заморочки. Эскудеро быть на побегушках не по рангу. Правда шотландец ворчит больше из вредности, но все равно надо этот момент исправлять. Ранги и иерархия в этом времени превыше всего.
-Не ной. Сегодня если что и наймем... а сам в помывочную возвращайся. Утренний моцион будешь совершать неряха...
Хозяин приготовил для нас в специальном помещении два больших деревянных корыта полных горячей воды. Такие... кхм... ванны, одна радость дерево чистое, отскобленное и корыта простынями застелены. Это значит, что бы в задницу заноз не загнать. Комфорт ебтыть... даже мыло присутствует. Пахучее, правда на привычное мне кусковое совсем не похожее. Жидкое и комковатое, но тем не менее – это мыло. Я после вынужденной партизанщины по лесам, откровенно наслаждался этим весьма сомнительным, но все-таки комфортом.
-Рассчитал, мон сьор, - вернулся Тук, притащил кувшин грушевого сидра и тоже полез в свою лохань.
-Чего ты ворчишь как старик? Денег вроде хватает, - я отпил из стакана. - М-м-м... благодать. Надо с собой бочонок прикупить.
-Прикупим монсьор. А денежек много не бывает, - Тук с наслаждением плескал горячую воду на красный едва затянувшийся шрам пересекающий грудь. - Нам еще с хозяином гостиницы рассчитываться и припас в дорогу покупать. Вы вон еще и наряд парадный покупать собрались. Да кузнеца оплатить, да оружейника, стирку белья и одежды, опять же куафера вашего. Сдался он, я сам могу вам волосы подрезать. Опять же кисти и краски надо прикупить. Вляпаемся с гербом-то...
-Не бурчи. Давай прикинем что нам у оружейника надо.
-Известно что... вашу эспаду, дагу и доспех полирнуть, да болтов к арбалетам прикупить. Ну и если разрешите, я свой фальчион и палаш тоже переточить отдам, да еще кое что по мелочам...
-За мой счет? Ладно, разрешаю...
Вымылись и вернулись в комнату. Хозяин уже расстарался и едой собранной на столе можно было накормить отделение голодных солдатиков... или нас двоих.
Готовил он сам. Не очень притязательно, но вкусно и самое главное на кухне была если не идеальная чистота, то, где-то около того. А это громадный плюс. Дизентерии мне еще не хватало.
Угорь оказался божественным. Запечённый целиком на подушке из трав, он таял во рту, а с соусом можно было и гвозди съесть, настолько он мне показался вкусным. А вот с гарнирами у средневековых поваров оказалось бедновато. Готов пол жизни отдать за картошечку, но где же ее возьмешь. Хрен его знает когда ее привезут из Америков. Пришлось довольствоваться крупным горохом.

Вина не употребляли, ограничились ледяным сидром. Он вообще, как я заметил, здесь за воду идет.
Только поели, пришел куафер, то есть парикмахер с подмастерьем. Ловко обрезал мне волосы по плечи. Оказалось так благородные кабальеро носят. Справившись, парикмахер собирался их накрутить на зловещего вида плойку разогретую в жаровне с углями... брр... нет, только не это. Отбился, зато прикупил у парикмахера несколько флакончиков, довольно хорошо пахнущих эссенций. Вместо одеколона сойдут. Брил он меня моей бритвой, тщательно вымытой и продезинфицированной мной же. Побрил мастерски.
После приведения себя в надлежащий порядок отправились к оружейнику. Я не очень пылал желанием гулять по городу, впечатлений хватило за время путешествия от городских ворот до гостиницы...
Вонь... страшная вонь. Народец помои прямо на улицу выливает, особо не разбирая кто по улице едет или идет. Улочки узкие, грязь по середине улиц по колено. Некоторые бюргеры даже устройства похожие на ходули используют, что бы не замазаться. Знать же на лошадях, каретах и портшезах перемещается. В общем, сплошной средневековый парадиз.
Тьфу мля... все ожидаемые впечатления коту под хвост.
Но ехать надо. Оружие содержать в порядке просто жизненно необходимо, да и любопытство разбирало на арсеналы средневековые поглазеть. Тук же, в отличии от меня был в полнейшем восторге от города, В Тулузе, оказывается был похоронен в резиденции доминиканцев сам Фома Аквинский, кумир шотландца. Кстати я с удивлением узнал, что доминиканцев еще называют якобинцами. В честь очередного святого Иакова.
Хозяин рекомендовал оружейника итальянца. Некого Джузеппе Бернулли из Милана. По словам Эммануила, итальянец поставляет оружие и доспех на весь Лангедок, и благородные кабальеро бывает даже рубятся за право его заказать.
Ну что же. Поглядим. Я вроде пока свою покупательную способность не потерял. Есть во мне одно качество, и оно кажется сохранилось в новом теле. Очень люблю разные кунштюки. Особенно связанные с холодным оружием. Дома... ну в общем вы поняли. Дома, в прошлой жизни, я собрал впечатляющую коллекцию, справедливо считаясь одним из самых серьезных коллекционеров в городе. А сколько у меня крови выпила жена, догадываясь о истинной стоимости некоторых экземпляров. Жуть...
Лавка расположилась на рыночной площади в самом центре города, куда мы не заплутав и добрались, нас провела служанка из гостиницы.
На вывеске ожидаемо расположился рыцарь в полном турнирном доспехе, на богатырском коне, безжалостно насаживающий на копье жуткого вида чудовище и герб гильдии оружейников Тулузы. Два скрещенных копья на фоне кирасы. Почтенный оружейник Джузеппе Бернулли, был по словам хозяина гостиницы как раз главой этой самой гильдии... или цеха, что в общем-то одно и тоже.
Возле входа два паренька приняли коней, а в торговом зале нас встретил сам хозяин. Высокий, тощий, широкоплечий и удивительно смуглый итальянец возрастом далеко за пятьдесят.
-Рад видеть благородных кабальеро в своей скромной лавке, - хозяин был достаточно любезен, но особого подобострастия я не заметил. Знает себе цену. Принял он нас в небольшом кабинете возле торгового зала, сразу предложил мне присесть в кресло, безошибочно угадав в Туке эскудеро и оставив его постоять.
Хотя ошибиться было трудно. Я как мог вырядился, повесил на шею цепь выигранную у де Граммона и надел на палец кольцо от ювелира Исаака. Добавим бархатный колет, берет с перьями, эспаду-фламберг и вот она. Картина благородного и главное состоятельного кабальеро.
- В первую очередь мне хотелось привести в порядок свое оружие и некоторые части доспеха. А далее ознакомится с вашим ассортиментом, кстати о нем ходит молва не только в Лангедоке и Гиени. С лучшими его образцами, - я сделал акцент на последней фразе.
-Я не заслуживаю вашей похвалы, - итальянец вежливо склонил голову в бархатной шапочке, тряхнув седыми кудрями. – Но у нас конечно есть несколько достойных вещей, которые могут удовлетворить самые взыскательные требования. Как мне вас называть благородный кабальеро?
-Шевалье де Сегюр. Ограничимся этим, - я подпустил в голос загадочности. Пусть думает что к нему наведался какой нибудь герцог инкогнито.
-Прекрасно, ваша милость, - оружейник кивнул в ответ изображая полное понимание моих причин скрывать свой основной титул. – Я сейчас распоряжусь и ваше оружие посмотрят. А пока ваша милость, мы попробуем очень достойное вино с моего личного виноградника.
Итальянец два раза хлопнул в ладоши и возле нас мгновенно оказался рослый молодец, как две капли похожий на оружейника. Парень притащил графин с вином, бокалы, блюдо с фруктами, затем отправился с шотландцем за оружием и доспехами.
-Мой сын Джованни, - гордо сказал итальянец разливая вино в бокалы. – Со временем надеюсь превзойдет меня в ремесле. Однако поговорим немного о деле. Что бы вы хотели посмотреть ваша милость. Хотя подождите, не отвечайте... я уже вижу что вас может заинтересовать . Я покину вас на несколько минут.
Итальянец встал и скрылся за дверью. Я воспользовался моментом и осмотрелся. Все в комнате говорило о состоятельности хозяина. Дубовые резные панели на стенах, искусно вышитые гобелены со сценами битв и головы зверей на стенах. Резная палисандровая мебель. Даже посуда на столике оказалась серебряная с золотыми инкрустациями.
Прибыльное однако дело торговать оружием. С умом конечно. Эммануил говорил что итальянец прибыл в Тулузу десять лет назад совсем бедным и за это время сумел развернутся...
-Вот ваша милость... – прервал мои размышления итальянец и бережно положил на стол дагу к черных окованных червленым серебром ножнах. – Я вижу у вас эспада работы почтенного Амбруаза Ройтенберга из Золингена, так вот эта дага как раз будет ей под пару. Она, тоже его работы и вполне подходит по стилю.
Оружейник снял ножны и показал клинок, выкованный тоже под фламберг, только с более выраженной гранью и волной.
Я осмотрел оружие: дага явно не делалась в пару под эспаду, эфес, хотя и смахивала переплетением дужек образовывающих растительный орнамент. Но клинок все равно поражал своей красотой и тщательностью отделки. Больше всего мне понравилось то, что не смотря на красоту и пышность отделки это было несомненно боевое оружие.
Итальянец взял клинок в руки и загадочно улыбаясь сказал:
-Вы видели еще не все достоинства этого клинка, смотрите...
Оружейник повернул кольцо под навершием и прижал большим пальцем кнопку у основания рукоятки. Неожиданно раздался звонкий щелчок и из навершия выскочил десятисантиметровый трехгранный шип.
-Неожиданно. С такой конструкцией я еще не встречался, - я с интересом осмотрел навершие. В прошлой жизни я видел много разных конструкций даг: от трехлезвийной, когда от основного клинка отходят веером в стороны еще два, до даги совмещенной с кремневым пистолетом. Но такой - нет. Хотя средневековые мастера умудрялись изготавливать куда более причудливое оружие, так что нечего и удивляться.
Оружейник увидев некоторые сомнения на моем лице рассыпался в комплиментах:
-Насколько я понимаю, вы ваша милость владеете стилем «Эспада и Дага и судя по вашему боевому оружию, владеете прекрасно. Царапины и щербины свидетельствуют об этом. Так вот, - этот прекрасный клинок предназначен именно для вас и будет хорошим сюрпризом для врагов.
-Не знаю метр, этот сюрприз конечно очень интересен, правда пока практического ему применения я не вижу. Но оружие достойное. Сколько вы за него хотите?
Я решил приобрести дагу. На повседневную носку у меня была моя старая, а эта достойно будет смотреться в парадном варианте. На хороший понт, а здесь я смотрю у кабальеро все на нем держится, можно и потратится.
По своей сути, моя парадная эспада и вот эта дага являются оружием боевым, но у меня никогда не поднимется рука, разве что в самых исключительных случаях, пользоваться ими по назначению. Красивые же...
Каждая рубка оставляет порой неизгладимые отметины на клинке и мне просто жалко уродовать такую красоту. Для этих целей есть рабочие клинки, вот ими как раз и будем справляться.
-Скажу сразу ваша милость, она недешева, но цена до последнего обола справедливая, - итальянец хитровато прищурился. – Но предлагаю о цене поговорить позже, после того как вы осмотрите остальные образцы.
-Я не возражаю, - отпил вина и изобразил на лице легкую заинтересованность.
Появился сын оружейника и произнес несколько фраз на итальянском.
-Джованни говорит, что ничего страшного с оружием нет. Мы все поправим за пару дней, - перевел итальянец.
-К сожалению у меня нет столько времени, я завтра с утра отбываю.
-Никак не возможно ваша милость. Предстоит достаточно трудоемкая работа, - Джузеппе развел руками. – Со шлема надо снимать подклад, зашлифовывать царапины, воронить и опять приклепывать подстежку. С оружием еще сложнее, на нем особое воронение. К тому же мы до предела загружены работой. У меня все три мастера даже ночуют на работе.
-Метр Бернулли, мне надо снаряжение завтра с утра. Я думаю если вы успеете, то мы оба останемся довольны. Я работой, - вы вознаграждением, - пришлось пообещать итальянцу дополнительную оплату.
-Мы постараемся ваша милость, - оружейник постарался скрыть довольное выражение лица.
Ладно, один – ноль в твою пользу, но тут не повозмущаешься. Я не собираюсь оставаться в городе ни единого лишнего дня. И так подзадержались, плоть свою удовлетворяя.
-Пришлете снаряжение в гостиницу «Медведь и Бык» завтра с рассветом. А сейчас метр, показывайте остальные ваши сокровища. Кстати, у вас есть вещи вашей работы?
-Кое что есть, но я уже почти сам не работаю, разве что для души. Слава Господу нашему, в этом уже нет необходимости. – Оружейник немного самодовольно улыбнулся. – На меня работают три отличных мастера кузнеца, чеканщики и доспешники, да и сын уже перенял все фамильные секреты мастерства. Но иногда все-таки тянет и я вожусь со сталью. У нас с ней давняя привязанность перешедшая во взаимную любовь. Но что-то я разболтался. Простите ваша милость старику его слабости. Сейчас вам все покажут.
Оружейник опять хлопнул в ладоши и из-за двери появились два работника. Они принесли на бархатных подушках образцы оружия и снаряжения.
-Вот с первый взгляд, обычная перевязь для шпаги, - Джузеппе взял в руки богато расшитую перевязь. – Красивое тиснение на коже, не правда ли? А вышивка? Достойна для самых высших мира сего. Однако в ней есть маленький секрет. Между слоями кожи вшито кольчужное полотно особого плетения, очень тонкое и практически невесомое, но вполне способное остановить прямой удар рапирой и как раз перевязь закрывает грудь. Посмотрите, она осталась очень гибкой...
Достойна для самых великих мира сего... я провел ладонью по перевязи. Работа впечатляющая, не перестаю удивляться искусству средневековых мастеров. Вышивка серебром... как раз для меня, люблю его холодный блеск, гораздо больше чем золотой. Для самых великих мира сего говоришь... так это именно для меня. Я им стану, если не в ближайшем будущем, то в обозримой перспективе точно...
-Я оценил эту вещь метр, - солидно кивнул головой. – Но как вы и советовали вернемся к обсуждению ее цены в конце моего визита.
-Вы истинный ценитель... – итальянец довольно улыбнулся, отложил перевязь в сторону и взял в руки другую вещь. – Это обычный пояс. Им очень удобно опоясываться поверх колета при повседневной носке или даже при дворе. Но опять же, в нем есть маленький секрет...
-И я попробую его сам угадать... – я взял пояс. На первый взгляд секреты и негде прятать. Кольчужное полотно смысла нет вшивать, узкий, толщиной всего в пол ладони. Застежка тоже серебряная, стилизованная под львиные лапы цепляющиеся друг за друга когтями. Бляшки в виде львиных голов. Вдруг под рукой в задней части пояса стала прощупываться небольшое утолщение... так... потянул за львиную голову и в руке оказался небольшой кинжал. Всего сантиметров десять длиной... бляха как раз и образовывала ручку. Лезвие было обоюдоострое, чуть пружинило и как раз за счет этого и было незаметно. Черт... прообраз самого настоящего тычкового кинжала. Очень эффектно... но как то не вяжется с оружием благородного кабальеро, встречающего опастность лицом к лицу. Более похоже на оружие шпиона и тайного убийцы... Нравится очень, возьму обязательно, но надо как-то свои желания обыграть. Возмутится что ли...
-Метр, работа блестящая. Но вы забываетесь, предлагая мне подобную вещь. Это оружие больше к лицу...
-Убийце, вы хотите сказать ваша милость? – деликатно прервал меня оружейник. – Позвольте не согласиться. Это оружие самообороны. Для того что бы воспользоваться им с дурными намерениями, надо эти намерения иметь. Жизнь подкидывает нам иногда такие неожиданности, которые очень сложно предусмотреть. И если бы мир состоял из одних благородных синьоров, то и подобному оружию не было в нем места.
-Вы мудры метр, - я с показным сомнением отложил пояс в сторону. – Я подумаю, вернемся позже к этой вещи. Что у вас есть еще?
-У нас есть все. Даже можем подобрать на вас уже готовый доспех...
-Нет, латы не интересуют. У меня есть несколько комплектов и они вполне меня устраивают. Хотя... у меня есть отличный полный кольчато – пластинчатый доспех левантийской работы, и мне надо под него гамбинезон.
-Есть ваша милость, - торговец радостно всплеснул руками. - Только вчера доставили из Нарбона. Отличные поддоспешники, работы богомерзких сарацин. Но справедливости ради могу сказать, - они отличной работы и очень подходят для носки в жаркое время. Их пошили из ткани изготовленной из шелка сырца. Очень подходят под бахтерцы и юшманы. Отлично амортизируют и защищают. Уже вижу, один из комплектов, будет как раз на вас в пору. Отдельные его части даже усилены кольчужным полотном. Пройдемте ваша милость, надо примерить...
Пробыл я в оружейной лавке не меньше двух часов и это того стоило. Во первых договорился о ремонте нашего оружия. Во вторых приобрел много действительно нужных вещей. И самое главное узнал очень много из расстановки политических сил на Пиренейском полуострове. Оказалось Хуан Арагонский действительно спит и видит как отберет у Всемирного Паука Руссильон, совершенно беспредельно отжатый руа франков ранее. Значит мне туда дорога.
Конечно пребывание у итальянского оружейника обошлось мне не даром. За дагу он запросил, не много – не мало, а четыре турских ливра. Совершенно беспредельная цена. Торговался как цыган, но сбил цену до двух ливров и пятнадцати солей. Зато, все остальные покупки, включая ремонт снаряжения обошлись мне в ту же сумму.

Приобрел шелковые гамбинезоны, себе и Туку. Три десятка болтов для арбалетов и боевое копье для себя, не разу даже в руках такое не держал, но какой кабальеро без копья? Дал себя уговорить приобрести перевязь и пояс с секретом и продал шнеппер, доставшийся мне с трофеями от неизвестного рыцаря. Кстати, его стоимость покрыла больше половины покупок. Итальянец оценил его в три с половиной ливра.
Уже собираясь уходить, осторожненько поинтересовался огнестрельным оружием.
-Метр, вы же знаете, сейчас все больше в моду входят эти грохочущие штуки...
-Ваша милость интересуется пистолями и аркебузами? – оживился итальянец и так пребывающий в отличном настроении. Видимо все-таки ободрал меня зараза.
-Ну, да... хотелось бы посмотреть... ради чистого интереса.
-О... ваша милость. Я точно так же поначалу сомневался, а сейчас провожу с ними практически все время. Знаете, за этим оружием будущее! – убежденно заявил итальянец.
О-о-о! Если бы ты знал, насколько ты прав итальянец. Очень скоро эти грохочущие трубки сведут на нет практически все защитное железо... кстати они же его и возродят уже в виде бронежилетов. Но сказал оружейнику обратное, не хочу выходить из образа:
-Это вряд ли метр. Это оружие для черни. Благородный кабальеро никогда не унизится до такого надругательства над мечом и копьем. Однако если у вас есть образцы, то я с удовольствием полюбопытствую. Так, ради интереса...
-Конечно есть. Прошу вас пройти в мой личный кабинет.
В результате я стал собственником короткой аркебузы* с колесцовым* замком, усовершенствованным самим метром Бернулли. Он приспособил складное неотъемное ушко, как на заводных игрушках, вместо ключа для завода замка.
По сути аркебуза подходила под прообраз кавалерийского карабина, калибром примерно миллиметров двадцать. Ствол короткий, примерно сантиметров сорок пять, вполне удобно и с седла стрелять.
Сразу же и попробовал его на заднем дворе. Когда в ушах перестало звенеть и дым рассеялся, а это произошло примерно в одно время, оказалось что пуля на пятнадцати шагах проломила старую кирасу приспособленную как мишень. Конечно разброс был ужасный, целился в грудь а попал в самый низ. Но все же...
Если сравнивать с современными образцами, эта аркебуза совершеннейшее зло и анахронизм в чистом виде. Ни приклада, ни мушки, заряжаешь минут пять не меньше, но! Но по нынешним временам, она настоящая вундервафля. Если правильно ее применять. А я знаю как ее приспособить. Сразу заказал у оружейника три мара* свинцовой картечи, предварительно объяснив что это такое и забрал весь порох что у него был, а это два мара, не меньше, то есть примерно полкило. Да... еще приметил кусок толстого войлока и нарисовав пробойник по калибру ствола, вытребовал все это в придачу. Пробойник мне тоже должны были доставить утром. Не знаю, понял ли мастер зачем мне все это надо, скорей всего нет, но я рассчитываю что с помощью калиброванных пыжей и кожаных прокладок сделаю бой аркебузы резче и точнее. Сам же мастер в этом направлении даже не думал, а в качестве пыжей использовал обычные тряпки.
Седельная кобура и комплект для зарядки, вместе с набором пирита*, тоже перешла в мое пользование.
Я конечно мог навскидку дать десяток рецептов мастеру как усовершенствовать оружие перескочив через целую эпоху, но не стал этого делать.
Глупость с моей стороны? Нет. Убежден, что нет и буду пользоваться своими знаниями очень осторожно впредь... или даже вообще не применять.
Во первых, - не место и не время.
Во вторых, - совершеннейше убежден, что человечество развивается по строго утвержденному господом богом плану и не мое дело вмешиваться в божье произволение. Разве что очень осторожно и строго дозированными порциями и желательно не форсировать создание новых образцов оружия. Не созрели люди пока, а для себя, строго для личного употребления, я эту ружбайку немного усовершенствую. А выполнит работы надежный человек, которого я сразу после этого и упокою... может быть... или нет... короче, видно будет.
Отвалил за аркебузу в комплекте, всего ливр, что несказанно удивило. Шнеппер плюющийся пульками стоил три с половиной, а почти полноценное огнестрельное оружие, в половину, даже больше, дешевле. Но особо голову не стал ломать над этим казусом. Какая разница, мне же дешевле.
Совсем собрался уходить и опять мастер подкинул интереса. Жеребец мой, по воле случая остался совсем без защиты и я для него приобрел легкие, не турнирные, доспехи.
Стеганные, с кольчужным подкладом: нагрудник, кринет*, накрупник*, вальтрап и пристегивающуюся к нему защиту боков. Все достаточно легкое и вполне способное защитить от стрелы. Только наголовник был посерьезнее и собран из щитков. К моему счастью вся лошадиная амуниция оказалась довольно темного цвета и без аляповатых вышивок. Так, по углам серебряные вензеля и окантовка.
Тук, получил вариант попроще, без кольчужного подклада, и без вышивки, просто простеганные в несколько слоев с наполнением из пакли. А что? Эскудеро должен соответствовать кабальеро, но не в коем случае не быть равным по пышности. На том и стоим.
А вот на обновки для лошадей пришлось раскошелится. Все вместе обошлось мне в пятнадцать ливров. Не дешево, но и необходимо. В общем, денежки добытые по пути испарились. Но это не страшно. Есть еще увесистый мешок с конскими франками доставшийся в наследство от бастарда и два десятка дукатов от рыцаря зарубленного мной в битве с отрядом де Монфокона. Пускай этого урода черти в яду жарят без передышки и с особой изобретательностью. Правда надо еще сообразить в каком соотношении идут эти дукаты к ливру. Но это несложно. Вряд ли сильно дешевле, золота в них вроде по весу столько же.
У Тука, когда я озвучил цену за покупки чуть глаза из орбит не вылезли из-за моей расточительность, но с ценой шотландца немного примирило то, что он сам и его жеребец тоже получили обновки, к тому же я разрешил ему выбрать кинжал за мой счет. Но все равно он еще долго бурчал под нос, пока я не прикрикнул. Вот правду говорят в анекдотах, шотландцы народ прижимистый, если даже не жадноватый. Но я все равно доволен, все-таки о моей мошне заботится. А то я могу мигом все спустить и не заметить.
Наконец выбрались от оружейника и прямым ходом направились к портному. Метр Бернулли был так любезен, читай, доволен барышами, что отправил с нами своего сына. Джованни показал путь и отрекомендовал соответствующим образом. Много времени в этой лавке я не потерял. Готового платья не было... скорее всего в эту эпоху такого понятия вообще нет, портной тщательно обмерив меня и Тука, записал требования и пообещался к утру все доставить. На ткани я тоже не поскупился. Исключительно бархат, парча, шелк и батист. Тоже исключительно темного синего и черного цвета. Чем довольно сильно разочаровал портного, он собирался мне выпаривать материал исключительно попугайских расцветок. У меня просто созрели некоторые идеи по поводу мое внешность и они как раз требовали скромных расцветок. До и не терплю я все яркое.
Но, от ми парти* не отказался, боясь выделится из образа кабальеро. Поэтому одну штанину на шоссах мне сделают темно-синей, а вторую черной. Чертова мода... кабальеро разряжаются как попугаи обозначая таким образом цвета своего рода.
По сравнению с оружейником, комплект парадной одежды и комплект повседневной одежды вместе с несколькими комплектами белья с полотенцами и салфетками, обошлись в сущую безделицу, что все равно не сильно обрадовало шотландца. Вот же прижимистый Тук. Порой не в меру.
После портного мы собирались к сапожнику заказать мне новые ботфорты и туфли, но попали как раз на любопытное зрелище происходящее на главной площади перед собором.
Судя по стечению народа, по лавкам смысла ходить не было, все пришли полюбопытствовать... на казнь. Да, самая обыкновенная казнь. Изловили шайку разбойников, которых вместе с еще парой чем-то провинившихся несчастных и собирались изобретательно извести при полном стечении простого люда. И не только простого... Над толпой возвышалась большая трибуна покрытая богатыми драпировками на которой восседало с десяток кавалеров и дам. В центре на троне восседал сам конт Тулузский. Трибуну окружала цепь латников в гербовых коттах с окситанским крестом на них. Ну и конечно везде реяли флаги с гербом на которым были лилии, два задания, не разобрал какие и баран. Веселенький такой герб. А про лилии понял. Тулузское графство перешло под корону Франции сразу после альбигойских войн*.Так что город сейчас под оммажем* у Паука. Информация к размышлению. Поберечься бы надо.
Мало того, к трибуне, прилепилось несколько портшезов* из которых жаждала кровавого зрелища публика родом пожиже.
Удивило большое количество женщин, как среди знати, так и среди простого народа. Хотя чему удивляться, женский пол ничем не уступает мужскому, а по части кровожадности порой и превосходит. Вот только маскировать свои чувства умеет не в пример лучше. Я не возмущаюсь, просто отдаю должное женщинам.
Мы остановились тоже посмотреть. В любом случае пока толпа не разошлась проехать куда либо возможности не представлялось.
К лобному месту преступный народ доставили в двух возках под эскортом копейщиков. Выволокли одетых в серые хламиды несчастных, похоже над ними уже успели поработать так как половина из них уже сама ходить не могла и поставили в рядок на колени на помосте.
Появился мужичек в черной мантии и зачитал длинный свиток в котором перечислялся список преступлений. Было далековато, да и толпа бурлила и вопила выражая свое негодование, но я в основном разобрал.
Шайка некого Бернарда из Муасака, шел длинный список имен и прозвищ, обвинялась... в общем обвинялась в обычных для разбойного люда делах их которых самым невинным было поругание чести девиц и женщин. Кстати упоминалась и содомия, что меня нешуточно удивило. Я всегда считал, что царящие в современных Европах нравы родом из глубокой древности. Хотя могло вполне оказаться что нетрадиционные нравы вполне обычны, особенно среди знати и на них закрывают глаза до поры до времени, пока не появляется необходимость поставить это в вину. Не знаю и судить не буду, пока со средневековыми геями не встречался. И дай бог не встречусь.
Еще я отметил, что судя по речи чиновника было проведено тщательное следствие, с опросом свидетелей и даже некоторым медицинским освидетельствованием жертв. Некий медикус Жирома свидетельствовал что одна из жертв после того как ее поджарили на вертеле еще жила двое суток его усилиями. Под каждое преступление была указана соответствующая статья разных эдиктов* и ордонансов*. То есть закон, в его средневековом варианте конечно существовал и нельзя было кого ни попадя просто так вздернуть на виселицу или всяко разно изничтожить.
По совокупности преступлений семерых разбойников приговорили к колесованию. Соответствующее приспособление уже и было на эшафоте возведено. Эдакие жуткие колеса с зубцами, наводящие мысли на законопослушность, одним своим видом.
Далее разбойникам предоставили возможность обратится за помилованием к конту. Осужденные по очереди излагали свои просьбы, толком я не слышал что они там вопили, но вроде давили на жалость. Конт благодушно одного из них и помиловал, заменив колесование виселицей. Добрый правитель у жителей Тулузы.
Не знаю насколько это обрадовало самого разбойника, но толпа бурно выразила ликование милостливостью своего правителя.
Счастливого помилованного сразу и повесили. Священник быстренько его исповедовал, Два помощника палача подтянули разбойника к виселице, натянули мешок на голову и надели петлю. Затрубили трубачи в нарядной одежде цветов графства исторгая из длинных труб с флажками что-то заунывно - бравурное, после чего сам палач и дернул за рычаг. Как бы минус один.
А вот остальные как минимум ему позавидовали. Сначала им переломали все кости на колесах, причем с великим искусством, не один из них не потерял сознание во время пытки. Затем изломанные тела тащили на особый станок, где плач ловко действуя жуткого вида топором, по очереди отсекал члены, заканчивая головой. Помощники ловко ловили отрубленные руки и ноги, показывали толпе которая бесновалась в экстазе и складывали в корзину. Действовали экзекуторы ловко и быстро, но все равно действие затянулось на добрые пару часов.
Предпоследним оставили мясника который нарушил правила своего цеха. Обсчитывал, обвешивал, нарушал ценовую политику и даже подменял говядину человечиной. Хотя этот пункт здоровенный краснорожий детина отказывался признавать яростно вопя о своей невиновности.
Не знаю виноват он или нет, но приговорили его к банальному лишению головы, без всяких надругательств над плотью.
Взлетела секира, глухой стук и голова скатилась по специальному желобу в корзину. Все просто, ловко и без особых затей.
А вот последний акт палаческого действа достаточно сильно смутил. Не скажу что меня особо шокировали предыдущие казни. Чувствовал легкое отвращение и не более того. Во первых я находился далеко и не мог рассмотреть все в подробностях, во вторых совершенные преступления заслуживали подобного наказания. Но с женщиной поступили даже не жестоко, а вообще за гранью добра и зла.
Некая Люсьена, отравила своего мужа, добропорядочного бакалейщика Бономе, к тому же сержанта городского ополчения, следовательно в двойне уважаемого. Отравила она его, в целях присвоения имущества и вообще за время брака совершила массу преступлений. Помимо супружеских измен она обвинялась в ненадлежащем почтении и уходе за своим мужем. Обвинения поддерживало ряд свидетелей, главной из которых, как я понял, была матушка несчастного мужа и его брат наследующий лавку со всем имуществом.
Мда... если за такое казнить, треть современных женщин можно извести не напрягаясь. В некоторой степени средневековое общество по прогрессивней будет...
Любовник ее тоже должен был предстать на эшафоте и предстал, но в мертвом виде. Судя по обвинению, благополучно помер во время дознания.
Приговорили Люсьену к погребению живьем вместе с отравленным мужем. Тут же приклепали ее цепями к трупу супружника в гробу, заколотили крышку и увезли на кладбище.
Женщина, вполне миловидная пухлая блондинка средних лет, не сопротивлялась совсем, казалась полностью безучастной и даже почему-то глупо улыбалась. Парадокс однако. Потом уже мне Тук объяснил что палачу скорее всего дали мзду родственники преступницы или она сама и он ее подпоил особым зельем, так что женщина совсем не совсем осознавала что с ней происходит.
Вот так... очень удивляюсь что в Средневековье еще есть преступность. При таких наказаниях, мысль о противоправном, должна исчезать еще в юном возрасте.
Любовника же, его собственная смерть, совсем не освободила от наказания. Труп оскопили, причем специальным инструментом в виде кривых ножниц и потом срубили голову. Все... финита. Разгоряченная толпа, разочарованно ропща стала расходится. Бедный народец, возмущение можно понять, развлечений-то никаких. Интересно театры уже есть или нет?
Как я говорил, зрелище меня особо не впечатлило, но настроение испортилось. Громадное скопление толпы, жуткие рев и вонь, знаете не способствуют настроению.

К обувщику мы все-таки попали и я заказал, то что хотел. Правда от туфель отказался. Это какой-то кошмар, а не туфли. Длиннющие носки, - которые, судя по длине, у некоторых особо дорогих экземпляров свидетельствовали о родовитости носителя. Мне так мастер вообще предложил туфли с носами привязывающимися к колену. Тихий ужас... у туфлей подошва деревянная и в добавок все на одну ногу. Таким понятием как левая и правая нога, мастера пока не заморачиваются совсем. Но ботфорты из очень качественной кастильской замши заказал. Опять же их должны были доставить поутру. Темпы однако у местных ремесленников, но я верю что все будет сделано в точности по заказу и вовремя. За клиента, особенно, богатого клиента, ремесленники тут будут бороться до последнего. Собственно в чем проблема? Будут работать до утра и всех делов. Мои деньги, - ваша работа.
Дальше мне надоело шастать по грязище и вдыхать ароматы средневекового города, да и интерес пропал. Не смотря, что соборы, в частности базилика Сен-Сернен и кафедральный собор Сент-Этьен поражали своей красотой и величественностью.
Оживился я в той части рынка где торговали пряностями. Опрятней и чище там было и пахло не в пример лучше. Правда когда узнал цены, чуть с лошади не упал. За мар* черного перца просили пять лиардов*, красный перец оказался подешевле, - четыре с половиной лиарда.
Торговали пряностями исключительно торговцы из Барселоны. Почему так? А бог его знает, опять наверное какие-то цеховые заморочки. Как я уже успел узнать, торговля в Средневековье подчинялась массе правил и законов за нарушение каковых головы урезали безжалостно. Да и внутрицеховые правила поражали. К примеру число подмастерьев и учеников строго регламентировалось, считалось что мастер большее число может обучать только с ущербом для своего производства, что недопустимо. Или к примеру: подмастерье пока не станет мастером не имел права женится. А вот хрен его знает почему.
Пряности все-таки взяли. По две унции* красного и черного перца. Тук чуть в обморок не упал, а мене плевать. Так я желаю и все тут. Люблю я острое. Шотландец правда все равно торговался как еретик за спасение души и цену-таки сбавил.
Зато сухие смеси трав шли почти за бесценок, чем я и воспользовался накупив изрядно.
На этом мне окончательно все надоело и я отправился в гостиницу, оставив Тука докупать фураж для лошадей. Знаю что опять станет сбивать цену, затянув процесс покупки до бесконечности. Оно мне надо? Да и не дело благородного кабальеро столь низменным делом заниматься.
Поесть захотелось, винца попить и поразмышлять. В своей комнате завалился на кровать и вытребовав у хозяина досточку покрытую воском и стило и стал придумывать себе герб и девиз, попутно прихлебывая молодое Божанси и ожидая пока метр Эммануил запечет для нас гуся и пару каплунов.
История с сеньерией Сегюр которую я взял себе в титул, мне не нравилась все больше. Это была земля Арманьяков и в любом случае меня связывала с семейством. Без встреч с благородными сьорами не обойтись, не по пустыне едем и кто-нибудь из них вполне может при упоминании моего титула связать меня с Арманьками, поголовно находящимися в опале. Даже обязательно свяжет, так как знание геральдики и знатных родов входит в чуть ли не в первую очередь в обучение знати. Значит?
Значит надо от сеньерии Сегюр и всех опознавательных знаков связанных с Арманьяками, избавится безжалостно. Есть благовидный повод. Обет. Будет звучать примерно так.
-Я взял обет скрывать свой герб, цвета рода, основной титул с именем и принять темные облачения до тех пор пока собственной рукой не изничтожу сотню... две сотни сарацин во исполнения торжества христианской веры, - торжественно и выспренно продекламировал я в потолок.
Слушай, а отлично звучит! Так, а теперь девиз на щит. Вернется Тук и тут же мне его намалюет.
Как там было у Вальтера Скотта... рыцарь лишенный наследства? Нет, мне это не подходит. Воспримут не так. Все что связанно с бастардством, долой однозначно. Ага... да что за хрень в голове вертится!
-Никто, кроме меня! –вдруг выпалил и понял что попал в точку. – Так и напишем на черном фоне серебряными буквами на латыни. А герб... а никакого. Черный фон с серебряной окантовкой и все. Отлично будет смотреться. Доспех-то у меня исключительно вороненый.
Стоп... я же заказал себе сине-черные шоссы... надо синенького в герб добавить. Значит... значит на синем фоне будет черный щит, на котором уже и будет надпись серебром.
-Да ты батенька просто монстр геральдических символов, - похвали я себя, наградил бокалом вина и принялся придумывать имя.
А титла... пусть так и будет, шевалье де... де... де... вот хрен его знает: знаний и воображения катастрофически не хватает... шевалье де Розмарин... Барбарис, Хмели-Сунели... вот млядь...
Опять набулькал вина в бокал.
Может по писателям пройтись? Шевалье де Голон, шевалье де Дюма? Бред! Насколько я понимаю, титла отождествляется с владением земелькой. Есть земелька Вик - Фезанзаге, вот мой папаня и был в дополнение к основному титулу виконтом де Вик - Фезанзаге. А земелькой можно при желании и отдельно стоящий хутор обозвать. Как проверишь, есть ли такая? Правильно, - никак. Значит, я буду шевалье де Дрюон. Где-то я читал, что предки данного писателя получили титлу дворянскую от Наполеона Бонапарта... или не они? Да какая разница. Хорошо звучит! Шевалье де Дрюон. Вполне по французски. А имя оставим Жан.
Ф-ух... придумал. Где там этот Эммануил хренов? Жрать хочу, не могу.
Вдруг внизу раздался оглушительный грохот, звон и пронзительные вопли хозяина. Мне даже на секунду показалось что его проткнули вертелом, так истошно он вопил... Может разбойники?
Втиснулся в ботфорты и прихватив эспаду слетел вниз готовый спасать хозяина и расчленять злоумышленников...
Но увидел следующую картину.
Разбойников не было...
Хозяина никто вертелом не протыкал и вообще никаких увечий не наносил...
На полу в кухне валялся перевернутый шкаф и гора посуды...
Почтенный метр Эммануил, красный как рак носился по кухне с присно упомянутым вертелом за щуплым чумазым пареньком. Парень проявлял чудеса изворотливости и выскальзывал из рук метра как угорь. Хозяин же попыток не оставлял, впустую полосовал воздух железякой и завывал как сирена.
Я пожалел что со мной нет аркебузы. Бахнул бы в потолок в лучших разбойничьих традициях и конец суматохе. Правда возможен инфаркт у хозяина, но это ерунда.
Легонько постучал кончиком эспады по медному котлу.
Ноль эффекта. Вопли и топот заглушали все звуки. Меня же никто не собирался замечать.
Немного разозлился, спихнул котел со стола на пол и рявкнул.
-Achtung! Tudit naperekosyak... метр Эммануил объяснитесь, что здесь творится?
Паренек заметил меня первым и мигом сориентировавшись юркнул ко мне за спину. Хозяин по инерции кинулся за ним и чуть не наткнулся на кончик эспады.
-Я еще раз спрашиваю, что здесь творится метр? – пришлось рыкнуть.
-Он... он... – хозяин пыхтел как паровоз и задыхаясь не мог вымолвить не словечка.
-Метр успокойтесь, - пришлось смягчить тон. – В любом случае он от вас никуда не денется.
Паренек услышав мои слова испуганно пискнул и забился в угол.
Метр отдышался и выпалил:
-Это исчадие ада опрокинуло мой шкаф с посудой, испортило баранью тушу, залило новую скатерть вином, уронило перечницу в суп и...
-Это не я... – опять пискнул паренек.
-А кто! – взвыл хозяин. – Взял на свою голову, погубит меня когда нибудь моя доброта. Убью, не пожалею, возьму грех на душу...
-Тихо, тихо... кто он такой?
-Работник мой. Пожалел на свою голову сироту. Мне нужен был слуга, а тут он из Арманьяка с беженцами пришел, говорит сирота. Нешто я без сердца. Обогрел, приютил...
-Обобрал... – продолжил я за хозяина.
-Что? – метр в недоумении выпятил глаза.
-Не обращайте внимания метр. Ну и что вы собрались с ним делать? Убить? – поинтересовался я. – Ваш вертел вполне для этого подойдет. Только надо бить в живот прямым уколом. Тогда вы проткнете желудок и мальчишка будет помирать долго и мучительно.
-Н-не надо... – мальчишка попытался сбежать, но я его успел поймать за шиворот.
-Н-нет... – метр испуганно уронил вертел на пол и в смущении спрятал руки за спину.
-Как тебя зовут маленький негодник? – я легонько встряхнул паренька.
-Франсуаз... Франсуа, Франсуа меня зовут в-ваша... м-милость, - у парнишки зуб на зуб не попадал от страха.
-Ну и что с тобой делать?
-П-поймите... п-простите...
-Сколько тебе лет?
-П-пятнадцатый на рождество п-пойдет...
-А не скажешь! – подивился я. Мальчишка показался щупленьким и худющим. Вот что с ним делать? Выгонит его на улицу хозяин как пить дать... или пришибет. Много-то ему надо? В чем только душа держится?
-С лошадьми обращаться умеешь?
-Да ваша милость... с малолетства...
-М-да... метр Эммануил, что вы с ним собрались сделать без шуток?
-Не знаю! – кабатчик уже успокоился, но все равно пыхтел от злости. – Выгнать бы его, но я успел вложить в него деньги...
-Сколько?
-Опять же одежда... передник... колпак...
-Сколько?
-Пять... пятнадцать денье! – выпалил метр.
-Короче, получишь семь денье и я его забираю себе в слуги.
-А ущерб? – взвыл хозяин.
-Тогда оставляй его себе, но мы закупимся провизией в дорогу на стороне, - равнодушно бросил я метру и подтолкнул мальчишку в его сторону.
-Договорились, - поспешно заявил хозяин гостиницы.
-Вот и ладно. Франсуа, будешь служить нам? – поинтересовался я у мальчика.
-Буду ваша милость! – парень изобразил что-то вроде поклона пополам с реверансом и покачнувшись чуть не упал. Экое все-таки несчастье... чувствую, пожалею я о своем решении... хотя без слуги уже никак не обойтись... или пажом его сделать... нет, пока в слуги.
-Вот и хорошо. Нанимаю тебя в слуги. Жалованье положу достойное. Но есть одно условие!
-Какое ваша милость? – паренек настороженно на меня уставился.
-Вымыться! До скрипа! Переодеться в чистое. И быть таким всегда. Иначе я тебя повешу на первом же суку! –грозно рыкнул на паренька.
-Я его отдраю как медны таз. Блестеть будет, - поспешил меня заверить хозяин гостиницы, боясь что сделка сорвется.
-Н-не надо... я сам, - пискнул мальчишка. – Обязуюсь.
-Вот и хорошо. Есть во что достойное у тебя переодеться?
-Есть, - живо заявил мальчишка. – Чай не сервом был, а б... в общем есть. Верхняя одежда есть и две смены белья.
-Хорошо. Сейчас вернется мой эскудеро, пойдете на рынок и выберет тебе еще облачение моих цветов. Парадное. Все, свободен, бегом марш мыться, а вас метр, попрошу ко мне. Поговорим за провизию.

В результате разговора хозяин обязался поставить мне три гуся копченых, два окорока свиных и один говяжий, все разного копчения, половина большого круга сыра Бри и маленький круг Одижье, масла оливкового и топленого коровьего, сушеного гороха, бобов и дробленой пшеничной крупы с мешочком муки. И конечно мешок копченых угрей, которые мне изрядно полюбились и три больших хлеба круглой формы. Ах да... совсем забыл. Три, примерно пятилитровых меха с вином из того же винограда Финь-Шампань и десятилитровый бочонок с яблочным сидром. Бочонок у нас уже был, подарок из доминиканского приюта, так что платить пришлось только за сидр. Ударили по рукам, но я быстро сбил радость с хозяина заявив что окончательный расчет с ним проведет шотландец, предварительно согласовав цены. Уж этот цену собьет наполовину, если не меньше.
Метр Эммануил накрыл стол и одновременно вернулся Тук, красный и довольный, заявив что весь фураж прикупил по сходной цене.
Только сели обедать, как нарисовался Франсуа. Чистый, переодетый и с узелком в руках.
С первого взгляда он мне показался довольно страшненьким, что и зачлось в совокупность моей жалости. Но сейчас он предстал в совсем другом виде.
Так, как и прежде он казался довольно тщедушным, но стройным, с отличной осанкой. Очень правильные черты лица, легкая скуластость и смуглость кожи, правильный формы рот с пухлыми, но красивыми губами. Ну и слегка вьющиеся кудри до плеч цвета воронова крыла.
М-да... красавчик однако. Такого в девчонку нарядить, никто и не заметит подмены. Щуплый вот только... не знаю как с конями будет справляться... ладно! Откормлю! Все равно уже не выгонишь.
Парень переоделся в короткую потертую, но чистую курточку. И к моему удивлению, в шоссы с пуфами. Где он их раздобыл интересно, явно не по сословию одежка. Правда все одноцветное и изрядно потрепанное. И на ногах были сапожки, правда раздолбанные и расползшиеся...
-Это Франсуа, наш новый слуга, - представил я его Туку. – Просил, вот получай.
-Че-то дохлый какой-то... – с сомнением буркнул шотландец.
-Я сильный! – гордо заявил парень и от чего-то покраснел.
-Это дамуазо* Уильям Логан, мой эскудеро. Поступаешь в его полное распоряжение, - проигнорировал я ворчание Тука и бахвальство пацана. – И еще придется тебе дамуазо, после обеда сходить с ним на рынок и подобрать какую – никакую кольчужку с кинжалом и еще одежонку темно-синего цвета, как парадную. Но в рамках, без роскошества. Ну, сам знаешь.
-Знаю, - на удивление покладисто согласился шотландец. – Только кольчужку больно жирно будет. Жак* сойдет, хотя я видел и кольчужки подержанные, - дешевые. А кинжал, я свой старый отдам. Он ему как меч и будет. Поддоспешник тоже мой перешьем. М-да... без защиты никак. Заяц пукнет и пришибет невзначай. Что ж ты парень дохлый-то такой? Это сколько же денег-то потратить придется что бы откормить тебя?
-Я мало ем... – смутился Франсуа.
-Это и плохо, - в один голос рявкнули мы с Туком, заставив вздрогнуть паренька.
-Давай, парень, возьми себе со стола еды сколько осилишь и иди, вон в уголке поешь, - разрешил Тук и посмотрел в мою сторону ожидая одобрения. Увидел кивок и продолжил. – И сидра налей, вон кружка деревянная стоит. А вот вина тебе не видеть еще лет пять. Пока жирок не наешь. Все, вперед, выполнять не прекословя, иначе уши обдеру.
Вот таким нечаянным образом у меня появился слуга. Пока слуга... проявит себя, станет пажем, а дальше посмотрим. И плевать мне, что из третьего сословия*. Прав был Петька, который рассейский и первый: близких надо подбирать и возвеличивать из черни, они тогда служат не за страх, а за совесть, а родовитых ненавидят и давят со всей классовой ненавистью. Вот так...
Сразу после еды мы с Туком, предварительно выгнав конечно из комнаты Франсуа, обсудили мои идеи по смене имени. Тук полностью одобрил задумки и быстро оформил щит начертав красивыми буквами девиз, добавив обрамление из переплетающихся завитушек.
К моему удивлению оказалось, что ему в сборнике сословий встречался похожий по названию бретонский род. Только он звучал как Друон. А наплевать. Все равно буду де Дрюоном. Сразу после этого шотландец помчался в город заказывать новые котты и экипировывать Франсуа.
Непотребных девок вызывать я не стал и на вино не налегал. Тук соответственно тоже. Парнишку он забрал ночевать в свою комнатку.
Заснул я мгновенно и без сновидений проспал до рассвета. С рассветом стал принимать работу от ремесленников.
На первом этаже уже стояла целая делегация сразу от нескольких цехов города.
Первых принял естественно оружейников во главе с сыном главы цеха. Оружие и доспех они подправили мастерски, даже всматриваясь, следов повреждений рассмотреть не удавалось.
Болты к арбалетам тоже оказались высочайшего качества. Метр Бернулли в качестве подарка от фирмы прислал лишнюю дюжину в вышитом колчане и бочонок вина, которое мы пробовали в его лавке. Вино надо сказать отменное, в меру кисловатое и хорошо выдержанное.
Портняжки тоже превзошли самого себя. Все оказалось готово строго по заказу, по мерке и тоже без подарков не обошлось. Дюжина носовых платков из тончайшего батиста, правда мерзкого голубого цвета. Да собственно какая мне разница, хоть розового.
Котты и костюмы получились очень представительные и богатые. Правда и заплатил за весь заказ изрядно. За срочность.
Ботфорты тоже порадовали, по моему заказу к ним пришили два ремешка с пряжками охватывающие ногу на щиколотке и под коленом и теперь не было нужды привязывать их к поясу. Но все равно как только найду сапожника попонятливее, объясню чем отличается правый сапог от левого.
Пришло время собираться. Лошадок нагрузили с горой и я очень пожалел что так непредусмотрительно бросил мула. Сейчас бы он как раз пришелся к месту. Но вообщем –то ничего страшного. Лошади крепкие, а груз громоздкий, в меру тяжелый.
Наконец собравшись, мы подъехали к городским воротам и как только они открылись пропускать подводы с провиантом, покинули город.
Кстати, метр Эммануил нас провожая даже слезу пустил, но сверх оплаты никакой провизии не дал. Сволочь.

---------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

* «Сарацины» – магометане, узко – арабы и мавры.
* «Аркебуза» – гладкоствольное дульнозарядное фитильное ружьё. Изобретено в 1379 г. в Германии. В XV ст. аркебуза трансформировалась в ручное огнестрельное оружие. Калибр около 20 мм. Приклад узкий, изогнутый, при стрельбе брали подмышку. Со временем на нее начали ставить более удобные чем фитиль приспособления для воспламенения пороховой затравки. В том числе колесцовые и ударные замки.
* «Колесцовый замок» -механическое приспособление на оружие, предназначенное для воспламенения пороховой затравки. В колесцовом замке искра происходит в следствии трения зубчатого колесика о пирит. Завод пружины вращающей колесо производится специальным ключом.
* «Мар» - средневековая французская мера веса. Равна в среднем от 250 до 280 граммов. 1 мар = 8 унциям = 1152 карата = 4608 гранн.
* «Кринет» - часть конского доспеха использующаяся для защиты шеи. Могла изготавливаться в тяжелом варианте, - из металлических пластин, так и в легком, - из стеганной материи с подложкой из кольчужного полотна.
* «Накрупник» - часть конского доспеха использующаяся для защиты крупа. Так же изготавливалась, как и тяжелом варианте, так и в легком.
* «Лиард» (фр. liard) – первоначально монета из Дофине = 3 дофинских денье. Монету чеканили из биллона. При Людовике XI стала общефранцузской монетой = 3 турским денье. Вес монеты 1,2 г, проба серебра – 250-я.
* «ми парти» (фр. Mi parti) – в буквальном переводе – «разделенный пополам». В XIV – XV веках, считалось модным, если левая и правая половины одежды были разного цвета. Комбинации цветов указывали на социальное положение, степень знатности, принадлежность к тому или иному роду и т.д.
* «Унция» - в Средневеково Франции была равна в среднем от 32 до 38 граммов.
* «Дамуазо» (фр. damoiseau от лат domicellus) – название сыновей феодальных сеньоров, пока они подготовлялись в качестве пажей, а затем оруженосцев к принятию рыцарского звания.
* «Жак» - одно из названий гамбинезона, стеганный поддоспешник, мог служить самостоятельным видом доспеха у простых войнов не имеющих средств на более дорогую защиту.
* «Третье сословие» - население в католических странах в средние века, делилось на три сословия. Священники и клир, которые в католической Европе – были первым сословием. Второе сословие – дворяне. Третье – все остальные, но в основном под третьим сословием понимались купцы и горожане.

11. Глава.
В нужном нам направлении протекала Гаронна, но не доходя до графства Фуа, через которое мы следовали по пути в Арагон, река сворачивала в графство Комменж, что нас не устраивало. Можно было добраться по притоку Тулузы - Арьежу, протекающему через Фуа, но барку нанять оказалось проблематично и дорого. Да и с судна при необходимости быстро не сбежишь, а я всегда предпочитаю свободу маневра. Так что путь предстоял исключительно на лошадях, что у меня не вызывало в общем, больших проблем. Как-то я уже свыкся с седлом.
Ехали не останавливаясь до вечера, пообедали на ходу хлебом и сыром. Населенных пунктов сторонились и держались реки по берегам которой рос довольно приличный лес.
Франсуа посадили на нашу тягловую кобылку Розу. Она и так была порядочно нагружена, но воробьиный вес парнишки даже не почувствовала. Так он и ехал с торчащими по сторонам длинными ногами. Спина у кобылки больно широкая была, не по паренька размерам.
Тук приобрел для него старую, многократно заштопанную потертую кольчужку одинарного, старинного плетения с коротким стеганным жаком и сразу заставил все надеть для приучения к доспеху. Франсуа сразу потолстел, правда стал жутко неуклюжим.
Шотландец, сразу как-то тепло воспринял Франсуа, тем не менее, не упускал малейшей возможности для муштры. Но все равно как-то по отечески у него получалось. Не ожидал от него честно говоря.
Парень не мог нарадоваться своим новым положением и проявленной нами добротой. Стараясь во всем услужить, хватался за все сразу, с вполне предсказуемым результатом. Примерно таким же, как на кухне метра Эммануила. Слава богу, пока без критических последствий.
К счастью, лошади приняли паренька доброжелательно, в том числе и Роден, который фыркал и норовил укусить даже шотландца, высказывал к Франсуа явные признаки расположения.
Нашлась еще одна явная польза от паренька. Он очень ловко обслуживал нас во время еды, оказалось даже умел готовить и причем неплохо. Правда приходилось сторонится его во время этого действа, весьма был велик шанс быть обваренным или заляпанным.
Как бы там не было, на привале он состряпал очень недурственный кулешик, умудрившись не пересолить и не переперчить.
Перекусив, я сразу стал выспрашивать его историю.
-Рассказывай.
-Что рассказывать ваша милость? – голос у паренька пока даже не начал ломаться и удивительно смахивал на девчоночий.
-Все. Где родился, где крестился, как попал в Тулузу. Только не вздумай врать, - я состроил зверскую гримасу. -Тук, что мы с ним сделаем если соврет?
-Как что монсьор. Спустим штаны и выдерем нещадно, - шотландец хохотнул. – А потом еще раз выдерем, так что зад поперек треснет.
-Не надо меня драть. Я родился в Саматане, это бастида* неподалеку от Л’Иль Журдена. Отец был... кожевенником, - Франсуа запнулся. - Да, кожевенником. Потом пришли войска руа франков Луи и взяли поселение приступом. Отца и мать убили. Так что я остался один.
Франсуа зажмурился отчаянно стараясь удержать слезу, не удержал, оттер кулаком и продолжил:
-Пришлось бежать. Кое какие деньги у меня были, так что выжил. С беженцами добрался до Тулузы. Остальное вы знаете.
-М-да... не реви парень. Экая ты плакса... не реви сказал, уши надеру, - я шутливо дернул паренька за ухо. – Все плохое закончилось, началась совершенно другая жизнь. Полная...
-Вы очень добры ко мне ваша мило-о-о-ость, - Франсуа неожиданно совсем разревелся и ткнулся мне в грудь.
Я застыл в растерянности, но ситуацию поправил шотландец. Он мгновенно поймал паренька за чуб и приговаривая: «Не реви щенок, не реви щенок, уши обдеру», потащил его учить расседлывать лошадей.
М-да... у парня глаза совсем на мокром месте. Даже не знаю что сказать... в это время, мальчики в четырнадцать лет считаются вполне самостоятельными и порой, вовсю уже сражаются и по борделям шастают. А этот... может психическая травма какая? Какая нахрен психическая травма в средние века. Это болезнь от современной изнеженности появилась... а может и нет. Вот же себе слугу подобрал, добродетель, едрит твою...
Прошелся по поляне и вышел к берегу Гаронны. Мы следовали как раз по ее течению. Река как река, довольно широкая. Наш берег пологий, а противоположный вода подмыла и образовался обрыв. Густые рощи по берегам. Через несколько километров русло сузится и будет паромная переправа. И соответственно поселение при нем. Надо подумать как его объехать.
-Ох и рыбалка наверное здесь, - восхищенно заявил я приметив как здоровенная рыбина шлепнула хвостом по воде подняв легкую волну.
Искупаться что ли? Вечер, а солнышко все равно припекает.
-Тук, Франсуа. Бегом ко мне. Купаться будем, - заорал я принявшись стягивать ботфорты.
-О, это дело! – радостно заявил Тук, который стал гораздо чистоплотнее под моим влиянием и тоже стал раздеваться.
- А тебе что, особое приглашение надо? – рявкнул я на мальчишку. – А ну скидывай одежонку.
-Я потом... – буркнул Франсуа, опять покраснев как рак. – Я тут добро посторожу. Негоже без присмотра оставлять. Да и посуду надо помыть. Вот помою и сразу к вам.
-Ну как знаешь, - я попробовал ногой воду а потом с разбегу прыгнул в реку. Вынырнул и погрозил кулаком мальчишке. – Что бы потом обязательно вымылся. Смотри мне!
-Обязательно... – Франсуа собрал посуду и ушел за камыши напоследок пояснив. – Я подальше, вы же купаетесь ваша милость, так что не буду воду поганить.
-Тук, тебе не кажется, что он немного странный? – поинтересовался я у шотландца, уже обсыхая на берегу.
-Не... монсьор. Я с ним поговорил. Просто мальчишкой отец не занимался. Одна матушка. В монастырь его готовили, вот он и неприспособленный. Ниче... жилка кажись в нем есть, а дурь я из него быстро выбью. Шкура у него чай не железная.
-Смотри сам. Поосторожней пока. Совсем хиленький, вот отожрется, тогда и бери в оборот.
-Ага... – шотландец быстро плел из ивовых прутьев какую-то конструкцию.
-Это ты на рыбу?
-Ну да. Свеженькой побалуемся.
-И то дело, - меня прямо подмывало порыбачить, но как-то я крючками и лесой позабыл запастись в Тулузе. И как назло булавки подходящей нет. Ничего, до первого кузнеца доберусь, -закажу. Рыбалить я люблю, дворянское положение и средние века вокруг совсем не повод забрасывать любимое занятие.
Из кустов появился Франсуа. Он нес отдраенную до блеска посуду, а по влажной одежде и мокрым волосам было видно, что он действительно купался.
-Вымылся?
-Ну, да ваша милость. Как вы приказывали, - паренек тряхнул мокрыми волосами и почему-то опять покраснел.
-Да что ты постоянно краснеешь пацан? – я развалился на песке позагорать под вечерним солнышком, а бельишко вывесил на кусты подсушится. – Прям девчонка какая. Стой... а ты уже девок пробовал?
-Пробовал, - отчаянно смущаясь заявил Франсуа и поспешил ретироваться.
Врет пацан... однозначно врет. Ну ничего, это дело поправимое. Первый город и станет паренек мужиком. Лично за уши в бордель оттащу. И куда стеснительность денется.
Тук, к моему большому удивлению, наловил по камышам своей примитивной плетенкой, полтора десятка средних, - сантиметров по сорок длиной, речных угрей.
Тут я не удержался и хотя уже начинало смеркаться, принялся за готовку. Рыбу выпотрошил и вымыл под моим присмотром Франсуа. Парень блестяще справился. Затем я уже сам, присыпав солью перцем и сушеными травками, завернул ее в лопухи и плотно обмазал глиной. Ну и в костер конечно.
Тук, и особенно Франсуа, следили за мной со священным трепетом. Ничего себе, сам господин решил их накормить. Через полчасика, после того как я расколотил запекшуюся глину и раздался божественный аромат испеченной рыбы, нас уже не смог бы оторвать от еды сам Всемирный Паук со всем своим войском.
Сказать, что рыба получилась вкусная, - ничего не сказать. Божественная. А с винцом... вообще божья благодать и пища богов.
С набитыми желудками собрались завалится спать. На этот раз, я все же решил выставить посты. И так пока филонили безбожно. Когда нибудь эта беспечность выйдет боком.
Первый дежурил Франсуа, его я обязал нести службу до полуночи. Все равно больше не высидит, парень на глазах засыпал. Вооружил его арбалетом, но главным оружием у пацанчика являлся голос. Парень должен был вопить как резаный, при малейшей опасности. После Франсуа бдил Тук, почти до рассвета. Сам вызвался. А затем уже я.
Часы отсутствовали и придется обходится луной. Но думаю справимся.
Сон пришел как всегда незаметно...
-Почему вы уезжаете мама? Неужели нельзя не подчинится? – я с отчаянием обращался к очень красивой женщине одетой в глухое черное платье и такое же покрывало на голове. Женщина поражала своей красотой, хотя ей было уже далеко за сорок. Правильные тонкие черты лица и огромные синие глаза с длинными пушистыми ресницами делали ее похожей сказочную фею.
-Так надо сын... – моя мать осторожно промокнула батистовым платочком набежавшую слезинку. – Я знала, что ты придешь меня проводить мой мальчик.
-Я тебя увезу...
Мать прервала меня жестом руки и строго сказала:
-Я тебе уже сказала. Так надо. Ты уже не маленький и должен понимать. Нашему роду нужен наследник. Законный наследник. У твоего отца есть единственный путь заставить папу отозвать отлучение.
-Я понимаю, но очень хочется постоянно видеть тебя рядом мама...
-В мыслях ты всегда со мной рядом сын... – Изабелла д’Арманьяк опять промокнула глаза и печально, ни к кому не обращаясь сказала. – Мои дети, мой самый большой грех и одновременно самая большая любовь.
-Не говори так. Дети не могут быть грехом!
-К сожалению могут, - контесса встала. – Мне уже пора Жан. Заботься о брате и сестре.
-Не упоминай при мне этих свиней. Они не удосужились даже прийти провести тебя. Они... Они осудили отца и собрались просить милостей у Паука. Ты представляешь!
-Ты их должен понять! Вы все в очень тяжелом положении, даже не смотря на признание вас отцом. В любой момент это решение могут оспорить.
-Я должен только тебе и отцу за свою жизнь мама! Не говори мне больше об этих отступниках.
-Жан! – мать с мольбой воздела руки. – Вы должны быть вместе!
-Этому никогда не бывать. Идем я помогу тебе спустится по лестнице. И знай матушка, я обязательно приеду к тебе в Барселону...
Сон прервался сам по себе и я почувствовав что-то мокрое на щеке, с удивлением понял, что плакал во сне.
Усилием воли прогнал накатившую грусть и приподнявшись осмотрелся.
Еще было совсем темно, Тук сидел возле тлеющего костра и что-то тихо напевал под нос, Франсуа свернувшись комочком спал у него под боком. Лошади, привязанные к деревьям, от чего-то тревожно всхрапывали и беспокойно перебирали ногами.
-Тук, что с конями?
-Зверя наверно чуют, вот и пугаются. Чего вы так рано монсьор встали? Еще пару часиков спокойно можете почивать.
-Заснешь тут с вами. Раздувай костер, - я встал и натянул ботфорты. – Тревожно мне что-то шотландец. Шевелись, шевелись, и пацана буди...
-Как скажете, - Тук подбросил веток в угли и стал махать щитом, раздувая огонь.
Я выбрал себе сук потолще из кучи хвороста и сунул его в костер. За факел сойдет... что же такое чувство пакостное...
Костер стал разгораться, темнота понемногу отступала, но вдруг сразу в нескольких местах вокруг нас раздался хриплый переливистый вой, между деревьями стали мелькать красные огоньки, а отблески разгорающегося костра начали выхватывать из темноты юркие приземистые тени.
-Волки, мать твою... – заорал я, выхватил эспаду и побежал к лошадям. – Коней вяжи покрепче, живее...
-Есть ваша милость! – Тук подскочил ко мне. В одной руке он держал палаш, в другой горящий смоляной сук. За спину он закинул сразу два взведенных арбалета.
-Держи другую сторону. – приказал я шотландцу и вдруг с ужасом осознал что не вижу Франсуа. – Где пацан, Тук?
-Да к то его знает? – скотт* напряженно всматривался в темноту. – Может на дерево взобрался?
-Здесь я ваша милость, - из кустов появился Франсуа таща за собой здоровенную корягу. Поднапрягся и закинул ее на костер. Затем выхватил кинжал и стал рядом с нами.
-Возьми лучше глефу, - шотландец ногой подвинул к мальчику лежащее на земле оружие. – Только не руби, а коли, старайся близко не подпускать.
Лошади бесились, неистово ржали и лягались. Если бы мы не привязали коней, они давно бы вырвались и ускакали в лес, после чего о них можно было бы позабыть.
Волки шныряли вокруг нас, взвизгивали, подвывали, но не нападали. Зверей отпугивал разгоревшийся костер, да и маловато их было для нападения, всего с десяток.
Все это здорово нервировало и утомляло. Каждую секунду ожидать нападения, не имея возможности даже присесть и постоянно напрягать глаза всматриваясь в темноту удовольствие не из приятных. Да и периодически раздающийся леденящий кровь волчий вой, настроения не добавлял. И пить как назло хочется.
-Прикрой меня, - бросил я Туку и подбежал к вещам. Схватил бочонок сидра и кубок, затем побыстрей вернулся к лошадям. Дал его шотландцу. – Пей, потом дашь пацану...
-Благодарю монсьор... – Тук отдал мне факел, положил на землю палаш и выбив пробку налил полный кубок напитка. – Но сначала вы ваша милость...
Восхитительно запахло яблоками и сразу немножко поднялось настроение.
-Ну ладно... – я взял кубок и этот самый момент из темноты вытянувшись в прыжке вылетела темная тень.
Я выронив кубок схватился за эспаду, но Франсуа опередил меня. Отчаянно закричав. мальчик сделал шаг вперед и поймал волка на лезвие глефы.
Удержать зверя на древке он не сумел и тяжелая туша выбив из рук оружие опрокинула мальчика на спину.
Мы с Туком одновременно всадили в волка клинки, зверь захрипел и завыл хватаясь зубами за сталь.
Пинком скинул тушу с мальчика и оторопел увидев залитое кровью лицо.
Твою же мать, неужели цапнул?
-Прикрывай меня... - крикнул шотландцу и оттащил Франсуа за шиворот подальше от бившегося в конвульсиях зверя.
Оглянулся в поисках фляги с водой и не найдя, плеснул парнишке в лицо сидра. Жидкость смыла кровь и я с облегчением перевел дух увидев что парень целый.
-Вот засранец, перепугал-то как! – на радостях влепил мальчишке пощечину.
Франсуа дернулся и открыв глаза еще отчаянней завопил, пытаясь отползти от меня.
-Тише, тише... – я поймал его за ногу. – Куда ты?
Парнишка повел глазами и увидев совсем рядом щелкающего клыками издыхающего зверя, слабо вскрикнул и опять потерял сознание.
-Да что за наваждение... – я размахнулся собираясь снова привести в чувство мальчика.
-Оставьте его монсьор, сам очухается... – Тук вскинув арбалет и быстро прицелившись нажал на спуск. Арбалет щелкнул и в кустах раздался хрип с пронзительным визгом.
-За Брюса... Oго-го... – шотландец бросил арбалет на землю, и бросился в темноту размахивая факелом.
Вот же ненормальный! Твою же мать...
-Ura-a-a… Za rodinu… Za Stalina... – завопил я по примеру Тука и осекся.
-«Тьфу... Млядь... Это же придет в голову такое кричать...» - мелькнуло в голове, но деваться было некуда и я подхватив горящий сук кинулся следом за шотландцем.
Не знаю, чью вопли перепугали волков, но поблизости нашей стоянки, кроме единственного зверя бешено грызущего торчащее в боку древко болта, мы больше живности не обнаружили.
Скорей всего я и спугнул. Это же надо такую хрень заорать!
Хотя, если разобраться, не такая уж это и хрень. С таким кличем погибали наши деды и прадеды идя в битву. И попробуй им тогда сказать, что они кричат не то. Живенько перевели бы в неживое состояние. Так что будем считать во мне заговорила генная память. Дед мой три войны прошел и закончил воевать командиром кавалерийского эскадрона в Маньчжурии. Полным кавалером ордена Славы.
Светало. Я доколол подраненного Туком зверя и притащил его на стоянку. Оба волка оказались просто гигантских размеров. В длину, вместе с хвостом, одной со мной высоты. И весили килограмм по пятьдесят - шестьдесят. Какие-то, волчьи великаны...
-На человечинке отожрались, - пояснил Тук. – В Арманьяке. Там еды сейчас хватает.
-А какого их сюда принесло?
-Не знаю монсьор. Скорее всего охотится на них стали. Они в наших местах гости редкие, говорят чаще всего в горах встречаются. На границе с Арагоном и Кастилией, - Тук перевернул за лапу зверя. – Дозвольте монсьор я себе хвосты возьму. Шкуры у них сейчас негодные, а вот хвосты употребить можно.
-На шлем себе прицепишь? – догадался я.
-Ну да. Предки мои вообще черепа медвежьи и волчьи на шлемы крепили. Давно это правда было.
-Два не с руки. Или один, или три, - растолковал я шотландцу. – Один Франсуа отдай. Его заслуга в этом звере тоже есть.
-И то дело. Малец-то духовитый оказался. Как я вам и говорил. Правда хлипкий... Ну прям девка какая-то. Ну ниче... я с него дурь эту повыбиваю.
-Не помешает, - согласился я. – Кстати где он?
Франсуа сидел на корточках перед вторым зверем и осторожно трогал тушу кинжалом. Он уже успел умыться и теперь выглядел вполне пристойно. Правда бледный был как оживший мертвец.
-А ну иди сюда, - позвал я его.