-Тук... ты если что не лезь в схватку. Заряди арбалет и воюй с расстояния. Понял?
-Понял монсьор... а если...
-Я те дам: «а если». Я приказал, ты исполняешь...
Подъехали поближе.
Мда... сегодня какой-то день знакомства со средневековыми реалиями. Если попаду назад, историки на части порвут как особо ценного очевидца.
На дороге стоял возок с закрепленной на нем железной клеткой. Именно такой, какую частенько можно видеть в фильмах про инквизицию. А в клетке сидела на корточках маленькая хрупкая женщина в длинной, грубой холщовой рубашке и кожаном глухом колпаке на голове. Я было засомневался, женщина-ли она вообще, смахивала фигуркой больше на мальчика, но кое-какие выпуклости все-таки рассмотрел. Девушку заковали в ручные и ножные кандалы и в добавок приклепали цепью к самой клетке.
Лашаденка которая везла возок лежала на боку рядом, без особого успеха делая слабые попытки встать на ноги. Жалобно всхрапывала и вообще выглядела довольно печально.
Три мужичка в шепелях, гамбинезонах и с алебардами, сидели безучастно на обочине, а вокруг возка метался упитанный монах францисканец* и осыпал проклятиями попеременно девушку, лошадку и стражников.
Как бы все понятно, даже мне, неискушенному в местных реалиях. В возке ведьма, кто еще может быть, метается достойный представитель инквизиции, а мужики с алебардами, - стражники. Как интересно... а ведьма настоящая?
Честно говоря в них верю. Вот, жена моя бывшая и теща ее особенно, самые настоящие ведьмы. Это конечно шутки, но в ведьм верю. Были знаете, - прецеденты.
-Тук, это я все правильно понял?
-Да ваша милость... ведьма, спаси меня господи, - шотландец с испуганным лицом часто крестился. – Видите, она и лошадь уморила.
-На герб глянь. Откуда стражники?
-Да кто его знает... отсюда не видно. Кажись из Флеранса... давайте мы их объедем... или вообще в лесу переждем. Мы и перекусить собрались, - Тук говорил шепотом как будто нас могли услышать и видно было что действительно боялся.
- Экий ты трус... ничего не бойся, - я направил жеребца к повозке. – На меня колдовство не действует, и на тебя, как моего эскудеро, соответственно. Не трясись, по шее дам.
По мере нашего продвижения стали слышаться вопли монаха.
- ... бездельники, сделайте же что-нибудь ... – вопил монах стражникам.
-А что мы сделаем... мы вам отец Бонифаций сразу говорили, лошадь не справная, надорванная, помрет по дороге, а вы слышать не хотели... – бубнили стражники в ответ.
-Вот я на вас жалобу инквизитору напишу... – грозился Бонифаций.
-Да пишите куда хотите, мы причем... это она лошаденку погубила... – вяло отбивались стражники.
-Ничего... вот доберемся до Тулузы... там живо тебе шкуру спустят отродье диаволово... – перешел монах к ведьме.
- А не хочешь напоследок, монашек, тела женского, горячего попробовать, а? Так я тебе дам... – отвечал приглушенный колпаком язвительный молодой голос. – Воспользуйся, а то рассержусь и вообще мужской силы лишу...
-Изыди сатана, не вводи во искушение... – забубнил монах.
-Ага... испугался... ты потрогай меня за грудь... упругая, красивая, небось каждую ночь прелести женские снятся... а грех слаадок, не бойся монашек...
-Господи избавь меня от лукавого... – монах отбежал от возка на десяток шагов, заметил нас и шикнул на стражников.
-Что здесь происходит святой отец? – как можно равнодушней поинтересовался я.
-А с кем имею честь разговаривать? – подозрительно уставился на меня маленькими глазками францисканец.
-Я Шевалье де Сегюр. Тон мне твой дерзостный не нравится монах, может научить тебя вежливости? – для порядка рыкнул я.
-Не грозись кабальеро! – взвизгнул монах. – По поручению я действую, епископа Тулузского. Доставляю ведьму и блудницу Марианну из Флеранса на разбирательство святейшего инквизитора Аквитании, Гаскони и Прованса. Данный случай требует его личного рассмотрения и ты кабальеро должен мне оказать содействие.
-Что ты там лопочешь жирный хряк? – я немного разозлился от того, что не знал насколько он, мне может что-то там указывать. Вот хрен его знает, какое отношение ко мне имеет инквизиторы и всякие епископы. Они власть церковная, а я... вообщем хрен его знает. С инквизицией в любом случае шутки плохи Да и визгливый голос монашка раздражал не в меру.
-Да как ты смеешь, у меня есть грамота... – монах выхватил из сумки висевшей у него через плечо кожаный футляр и случайно им ударил Родена по морде...
Вот ей богу я не хотел такого развития событий. Какое мне дело, до этого францисканца, этих стражников и их подопечной ведьмы. Правильно, никакого. Может она действительно ведьма. Ехал себе и ехал. Тук вон... вообще предлагал свернуть перекусить. А так...

Роден справедливо возмутился, встал на дыбы и лягнул францисканца передними копытами. Представьте себе удар копытом боевого коня весом чуть-ли не с тонну. Причем правое копыто угодило монаху точно в лоб.
Я конечно мог это предотвратить, но не успел... не великий мастер в верховой езде во первых, а во вторых... не захотел. Больно уж монах противный.
Францисканца откинуло в сторону, шмякнуло об повозку, по которой он и сполз на землю в бессознательном состоянии. Жирное лицо залило кровью. Ведьма как будто увидела, что случилось и визгливо расхохоталась.
Стражники, привстали, но увидев в руках Тука арбалет, живенько сели на место. Один, видимо старший среди них, даже примирительно поднял руки.
-Вы видели, что оный монах совершил предерзостный поступок, но моя рука его так и не коснулась... – поинтересовался я у стражников, положив руку на эфес эспады.
-Видели ваша милость. Совершенно предерзостный поступок совершил отец Бонифаций. Видно ведьма, ему разум и помутила, - стражники единогласно, с большой готовностью согласились и даже немного подкорректировали событие.
-Подтвердите, при необходимости? – я нащупал в мошне три серебряные монеты и кинул их стражникам.
-А как же ваша милость. Вот вернемся назад в Флеранс, и сразу подтвердим, - чуть ли не в пояс поклонился старший.
-Вот и отлично, - настроение начало понемногу подниматься. Да и монах остался вопреки моим опасениям в живых. Стражники снесли Бонифация с дороги и ободрав подол его же сутаны перевязывали голову. Францисканец постанывал, но пока в себя приходить не собирался.
-Кабальеро... кабальеро... подойди... – от неожиданности чуть не подпрыгнул. Звала меня ведьма.
-Ваша милость... – предостерегающе прошипел Тук, но я ведомый непонятной силой, спешился и подошел к клетке.
-Что ты хотела ведьма?
-Сильный... сильный... могучий мужчина... – прошептала ведьма. – Почему ты не боишься меня?
-Ты действительно ведьма?
-Да, - обыденно ответила девушка.
-Почему ты не запираешься, ты же знаешь что с тобой сделают.
-Буду запираться, сделаю себе только хуже, - пожала плечиками ведьма. – Спасибо тебе.
-За что? Я же тебе не помог... и не помогу.
-Не надо... меня не сожгут... нас сейчас мало жгут, все катарам... все катарам, потом, позже... позже будет страшно... – как в трансе забормотала девушка и вдруг пронзительно запричитала. – Тебя двое... вас двое... его двое. Один наш, другой не наш, один добрый, второй злой. Одному будет плохо, второму никак... нельзя тебе быть добрым, нельзя злым... ступай своей дорогой и найдешь их. Одного уже потерял... вторую потеряешь... иди, спеши... все равно успеешь и не успеешь...
-Ваша милость... мон сьор, да очнитесь вы...
- ... две... две отметины князя на тебе... одна на одном, другая на другом... он вас примет, они тебя примут... поделись кровью... поделись силой ... спасешь одну, одного, всех... дааай сиилу... – странные, непонятные слова заворачивались вокруг меня коконом и уносили в темноту... вдруг сильный толчок выбил меня из круговорота и я с удивлением обнаружил, что меня тащит за шиворот шотландец подальше от возка.
-Он м-о-о-ой... – страшно взвизгнула ведьма и забилась в конвульсиях, сотрясая клетку.
Два стражника бросили монаха и подскочив к возку, стали бить ведьму тупыми концами алебард. Старший подошел ко мне и участливо посоветовал:
-Ехали бы вы ваша милость... не надо вам тут находится, она так нашего капитана сгубила... как есть начисто сгубила, высох и за седьмицу помер.
-Матерь божья, она настоящая? – изумленно пробормотал я.
-А какая еще, - ухмыльнулся стражник. – Самая что ни на есть. Езжайте, сейчас отец Бонифаций очнется, вопросы начнет задавать. Оно вам надо?
Как в тумане добрел до рвущегося с повода и хрипевшего Родена, вскарабкался в седло, рванул галопом с места и смог остановится только проскакав с километр.
-Млядь... она настоящая... сука, она настоящая... – никак не мог распутать завязки сумки и достать флягу. Казалось если срочно не выпью пару глотков вина, помру на месте. Руки дрожали крупной дрожью, состояние было таким, как будто я сдал пару литров крови и пробежал потом пару километров.
-Тук... дай вина... – заорал я подъехавшему шотландцу и спрыгнул с коня.
-Давайте ваша милость подальше от дороги... там перекусим и винца попьем, а вам и полежать не мешает, - шотландец уговаривал меня как ребенка увлекая в лес. – Да и лошадкам не мешает отдохнуть, вон как жеребца загнали.
-Все... я в порядке... – забрал у Тука повод Родена. Сознание понемногу начало прояснятся, но руки продолжали дрожать. – Тьфу ты чертовщина...
-Она самая... – согласно кивнул головой шотландец. – Сильная ведьма, очень сильная...
-Расстилай скатерть, - я показал шотландцу на полянку. – Жрать хочу, не могу.
-Счас ваша милость, все сделаю... – Тук привязал повод и засуетился с едой. – Счас поедим, выпьем, полегче станет, тока мне не понятно монсьор какого вы к ней полезли...
-Болтай меньше... – я прилег на травку и не дожидаясь пока шотландец разложит еду приник к бурдюку. – Фу... божья благодать... вино жизнь возвращает. Вот скажи... много здесь ведьм... в Гаскони...
-Я это уже вторую вижу, хотя на первую, односельчане скорей всего наговорили... безобидная старушка была. Но говорят, их много. Я читал много книг. Так там все разложено по полочкам...
-Тьфу, ты... – я впился в кусок хлеба с сыром. – Я думал это враки...
-Да какие враки, монсьор, - Тук уставился на меня. – Мать наша церковь, совершенно определенно по этому поводу высказывается. Неужто не верите...
-Верю шотландец, конечно верю... – я постарался исправить свой промах. – Я о другом. Естественно церковь наша в своих утверждениях непогрешима. Но братец... ты должен понимать что некоторые слуги церкви используют веру в своих корыстных целях.
-Это как? – Тук ошеломленно застыл с куском мяса наколотым на кинжал.
-Ты что тупой? Вот скажи, какого хрена ты из монастыря сбежал?
-Я вам монсьор говорил... а... я понял о чем вы. Так-то не добрые сыны церкви... ну да в монастырях процветает пороки, стяжательство и корыстолюбие, сам в таком был... ну а какое это имеет отношение к ведьмам?
-Обыкновенное. Могут недобросовестно провести расследование, намеренно не обратить внимание на явный оговор, да много чего могут эти недобрые сыны церкви... вот я и думал, что... короче какая разница что я думал. Верую, истинно верую. Сегодня сам все на своей шкуре испытал... долбанная ведьма. Что сидишь, вино по кубкам разливай...
-Я знаете как испугался, чуть не обмочился... – Тук добавил вино в кубки. – Но потом как-то справился.
-Молодец! – похвалил я Тука и прислушался к своему организму. Тремор постепенно проходил, слабость тоже... еда и вино сработали. Это я еще хорошо отделался. Не будь шотландца рядом, бог знает что могло случится. Нет... твою же душу богу в качель, настоящая ведьма... допил вино и налил снова, - омерзительное чувство страха никак не хотело проходить.
Однако немного подкрепившись я приказал Туку собираться и мы опять двинулись в путь. Хотелось убраться как можно дальше из этих мест.
Местность так и оставалась практически пустынной, проехали еще одну разграбленную и сожженную деревеньку и только к исходу дня мы встретили живых людей. Группу монахов францисканцев возле небольшой придорожной часовни. Как не странно, я даже обрадовался увидев их, щедро одарил милостыней и кое-какой провизией. Монахи направлялись в Прованс, совершенно случайно сбившись в кучку и остановились на ночлег возле часовни, которую сейчас понемногу приводили в порядок. Кто-то совершенно загадил ее, именно в буквальном смысле слова и даже разбил каменную статую святого Варфоломея, чьего имени часовня и была.
Францисканцы по пути совсем обнищали и претерпели немало лишений. Проходящий отряд наемников, здорово их поколотил, ограбил и даже смеху ради подрал сутаны на мелкие клочки. Так что теперь монахи выглядели довольно живописно.
Меня этот факт здорово удивил. Я всегда считал, что церковь в Средневековье заправляла всем и монахи почти всегда были неприкасаемые, я не говорю о религиозных войнах, чем и пользовались, здорово беспредельничая и угнетая население. Это я о правильных монахах, принадлежащих к правильной конфессии. Сами подумайте, какой идиот в эпоху торжества инквизиции будет связываться с церковью. Живо на костер угодишь. Однако действительность оказалась совсем другой и никак не вписывалась в якобы исторические факты описываемые некоторыми авторами, особенно советскими.
- Отец Игнатий, а кто эти безбожники, которые так над вами поизгалялись? – поинтересовался я у одного из монахов. Улыбчивого крепыша, средних лет. Францисканец сидел на камне рядом со мной и пытался прутиками заделать прорехи в своей сутане.
-Рутьеры, сын мой. Они, безбожники. Прости им господь их прегрешения, - у монаха синел под глазом здоровенный бланш, на лбу запеклась кровью здоровенная ссадина, но он выглядел бодро и постоянно улыбался. Такой приятный в общении дядька.
-А опишите мне их.
-Безбожники, - отец Игнатий опять расплылся в улыбке. – С виду чистые безбожники.
-А серьезно.
-Отряд, человек семьдесят. По говору я понял что они фламандцы. В белых, длиной до колена, коттах. Половина арбалетчики, остальные пикинеры. Вооружены добротно, почти все в бригантинах*и пехотных саладах. Обоз с ними шел, несколько непотребных девок и разный сомнительный люд... да... капитан у них приметный. Очень высокий и худой, на через все лицо рубленый шрам. Лошадь у него тоже особенная. Настоящий андалузец, белый, без единого пятнышка. Звали его... дай бог памяти... Иоганн. Точно Иоганн. Нас было совсем собрались лишить жизни, но он не разрешил. Правда как раз он и приказал сутаны порвать. Вот и все что я знаю сын мой.
- И куда они направлялись? – поинтересовался я у монаха. Что-то совсем мне не хочется с ними повстречаться, исход этой встречи будет печален в первую очередь для нас.
-Куда, не знаю, сын мой. По этой дороге шли, по тому же направлению что и вы. Получается... нас они встретили вчера вечером... значит вас дети мои, они опережают на день пути... да, на день, может чуть больше.
Мда... похоже и деревеньки, их рук дело. Ну ладно, надеюсь в густо населенной местности они беспредельничать не будут. Местные сеньоры*, за истребление своих кормильцев быстро их на ноль помножат.
-Еще кто-нибудь за это время проезжал?
-Никого, сын мой. Война совсем опустошила эти места, - грустно покачал головой францисканец.
-Спасибо за сведения святой отец. Можем мы чем нибудь вам помочь? – монахи были мне симпатичны... какими-то настоящими они мне показались и хотелось сделать для них как можно больше... в рамках разумного конечно.
-Нет, сын мой. Вы и так сделали достаточно. Езжайте с богом, мы будем за вас молится,- отец Игнатий протянул руку для благословения. Остальные монахи тоже стали осенять нас крестными знамениями, кивали головами показывая как они будут усердно молится и дружно затянули какую-то молитву.
-Ну все... божья благодать нам теперь точно обеспечена, - сказал я Туку отъехав подальше.
-А как же монсьор, мы благочестивы аки агнцы божьи... – хохотнул шотландец.
-Не безбожничай еретик. А то сейчас сам тебя сейчас дубиной благословлю... – беззлобно ругнулся я. После общения с францисканцами гнетущее состояние оставшееся после ведьмы как рукой сняло, даже поднялось настроение. Вот и не уверуй после этого... надо добраться до церкви и заказать обедню во избавление. Мда, батенька... совсем ты в религию ударился, а раньше вроде не страдал излишней набожностью...
-Ваша милость, давайте вон за тот холм свернем, там и заночуем. С дороги не видно, да рощица там с речушкой, - Тук прервал мои размышления и показал рукой на видневшуюся невдалеке рощу. – Если хотите, можем до Монстарюка добраться, там постоянный двор должен быть обязательно.
- Нет, давай здесь. Вымыться хочу побыстрее, ведьма как излапала меня всего, грязным себя чувствую, - я чуть пришпорил Родена и свернул с дороги. На самом деле была еще одна причина по которой мне не хотелось ночевать в городе. Мы еще находились на землях принадлежавших семье Арманьяк, и совершенно не хотелось вдруг кем-то быть узнанным.
-А я бы не отказался, если меня бабенка половчее соберется полапать, - ухмыльнулся Тук.
-Сейчас я тебя полапаю... да не шарахайся, повязки-то надо сменить...
Место для ночлега оказалось отличным. Роща из ореховых деревьев, вся поросла высокой густой травой и кони с удовольствием за нее принялись, после законной порции овса конечно.
Осмотрел раны шотландца, правда сначала пришлось вскипятить воды и отмочить присохшие бинты. На груди все оказалось нормально, края начали подживать, а вот порез на ноге опять стал кровить. Оно и понятно, он поглубже, да и верховая езда не способствует заживлению, По хорошему бы, надо Туку отлежаться и вставать только в сортир с костыликом, минимум неделю... ан нет, не получается. Времени у нас нету... совсем, одна надежда на мазь и крепкое здоровье шотландца.
Оставил своего новоявленного эскудеро кашеварить, предварительно заставив вымыть руки и снабдив строжайшими инструкциями, сам-же полез в реку мыться. А потом разойдясь еще и Родена загнал в реку и хорошенько отдраил. Совершенно неожиданно приметил и набрал почти полсотни здоровенных раков. Один в один, похожих на современных, правда необычно крупных. Вода как раз закипела и я недолго думая в два приема отправил весь свой улов в котел.
Немного побаивался, вдруг французы в эти времена не очень-то жалуют раков, и я в очередной раз присяду в лужу, но все оказалось в порядке. Тук весь изошел от нетерпения, пока моя добыча сварилась. Слопали по паре штук, а остальное оставили на десерт, под вино.
Слопали сборный кулешик, отдышались и принялись с толком и расстановкой за вино с раками.
-Фу... куда так жрать... – я откинулся на седло и распустил пояс. – А ты ешь, не стесняйся, тебе как раненому герою положено. Разрешаю...

-Лопну же ваша милость... – Тук постепенно начинал набирать жирок и выглядел уже не таким худым как при нашей первой встрече.
-Не лопнешь... давай рассказывай как священник исповедь принимает... - я старался узнать как можно больше о католической вере, во время маскарада все может пригодится.
-Монсьор, а зачем вам это? Я приметил, что вы и облачение монашеское из приюта прихватили, - осторожно поинтересовался Тук. – Не поймите меня превратно, я же могу что хорошее присоветовать. Зачем вам в монаха переодеваться?
-Догадливый... – смысла скрывать от Тука свои намерения уже не было. Преданность свою он доказал с лихвой и действительно мог помочь советом. – Ладно... рассажу, подлей вина в кубки. Дело в том, что я хочу попасть в замок Базе. Просто так, меня туда не пустят, мало того скорее всего попытаются убить, вот я и решил сменить личину. И не вздумай сейчас пороть чепуху по поводу чести кабальеро и всякую подобную хрень. Для достижения своей цели, все способы хороши... ну почти все. Против меня никто честно играть не собирается и получат в ответ тоже самое с лихвой.
-И не подумаю ваша честь... – Тук улыбаясь, покачал головой. –Все хорошо к месту, честь кабальеро в том числе. Это же я вам присоветовал титул и имя сменить. Забыли?
-Не забыл, - я действительно совсем выпустил из виду по чьему совету я стал де Сегюром.
-Зачем вам в замок? Повидать кого хотите?
-Да. Эти уроды увезли туда жену моего отца. Она на сносях и если родится мальчик, он будет единственным законным наследником земель Арманьяк. Наследником, который пока не запятнал себя враждой с Пауком. Дядя мой в Бастилии, второго гоняют как зайца и тоже возьмут со дня на день и формально у Паука есть на это причины, но истинное дело в землях, он собирается присоединить их к короне. А малыш в этих восстаниях не запятнан и значит отбирать у него наследство нет причин. В случае если Паук все-таки это сделает, возмутятся очень многие. Это попрание основ дворянства. Следовательно что?
-Мальчик не должен родится... – Тук покачал головой. – Да... не зря руа франков Всемирным Пауком прозвали, но как вы собираетесь вытащить контессу*? Это же не возможно в одиночку.
-Не знаю... пока не знаю... но разведать все я обязан. Пускай даже сгину... но этот, еще не родившийся мальчик, надежда всего нашего рода и единственная возможность вернуть свое. Если он благополучно вырастет, то не будет необходимости даже воевать. Мы все сделаем по закону. Паук вернет Арманьяк...
-Ваша милость... – Тук тяжело поднялся и тут же стал передо мной на одно колено. – Это благородная цель. Дело за которое не стыдно умереть. Я клянусь... клянусь своей жизнью что пойду за вами до конца и призываю господа бога засвидетельствовать мою клятву. Примите ее монсьор...
-Уильям Логан! Я принимаю твою клятву... – поступок Тука меня немного ошарашил. Но шотландец говорил с таким пылом и страстью, что я растрогался чуть ли не до слез. – Встань братец и налей нам вина. Вместе мы скрутим голову Пауку как паршивой курице...
Вечер закончился на отличной ноте. Мы опять наклюкались, допив все вино и обсудили много важных моментов, о которых я даже не подозревал. Шотландец оказался еще тем хитрецом и я ложась спать, был уже гораздо более уверен в успехе своей миссии. Касаемо ее первого этапа. А вот как вытащить Жанну... в общем пока не знаю... но вытащу обязательно.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

* «Васконский язык» (Гасконский) - гасконский язык-диалект — (Gascon, [gasˈku]; фр. [gaskɔ̃]) — диалект окситанского языка. Иногда рассматривается как самостоятельный романский язык.

Гасконский язык распространён в Гаскони и Беарне (во Франции: в части департаментов Атлантические Пиренеи, Верхние Пиренеи, Ланды, Жер, Верхняя Гаронна, Ло и Гаронна и Арьеж, в большей части Жиронды; в Испании — в небольшой долине Валь-д’Аран на северо-западе Каталонии). В мире языком владеет около 250 тыс. человек.
* «Окситанский язык» - провансальский язык, каталонский язык, лангедок – относится к романской группе языков. Язык коренного населения Окситании – юга Франции, и ряда сопредельных районов Испании и Италии. В Средние века был языком законодательства и юриспруденции, на нем создана богатая литература. В 1539 король Франции Франциск I сделал французский язык официальным языком всего королевства. Лишь в 1982 во Франции было официально признано существование ''коренных этнических меньшинств'' и их языков.
* «Гельский язык» - основной шотландский диалект.
* «Флагеллантство» — движение «бичующихся» (лат. flagellare — «хлестать, сечь, бить, мучить», лат. flagellum — «бич, кнут»), возникшее в XIII веке. Флагелланты в качестве одного из средств умерщвления плоти использовали самобичевание, которое могло быть как публичным, так и келейным.
* «Аскеза» (от греческого ασκεσις — «упражнение»), аскетизм — вид духовной практики, преднамеренное самоограничение, самоотвержение, либо исполнение трудных обетов, порой включающий в себя самоистязание. Цель аскезы — достичь определённых духовных целей. Подобная практика распространена во всех типах традиций и культур.
* «Ютланд» (полуостров Ютландия)- будущая земля Шлезвиг – Гольштейн в ФРГ.
* «Остров Руян» - остров в Балтийском море. Реально существующий прообраз знаменитого острова Буяна, из славянских преданий и сказок.
* «Варяжское море» - Балтийское море.
* «Виллан»(от лат. villanus – сельский житель) – категория феодально-зависимого крестьянства в Англии, Франции, Германии, Италии и Испании в средневековье. Отличались от сервов, как крепостные крестьяне от холопов на Руси. Имели право перехода от одного сеньора к другому, свободу брака и наследования имущества.
* «Сервы»(от лат. servus – раб) – рабы, полностью подчиненные своему сеньору и служащие в усадьбе или замке феодала. Находились в личной, поземельной и судебной зависимости от сеньора. Платили: 1) поголовную подать (шеваж); 2) ''брачный побор'' за разрешение жениться (Формальяж), за вступление в брак со свободным лицом либо с сервом из другой сеньории; 3) право ''Мёртвой руки право'', ограничивающие свободу наследования, 4) право ''первой ночи'' сеньора на свадьбе. Кроме того, сеньор мог взыскивать с серва произвольную талью, т.е. требовать неограниченных повинностей и платежей. В отличие от вилланов, не имели прав перехода. С XIII ст. начался отпуск сервов на волю путем выкупа вышеперечисленных повинностей, характеризующих личную зависимость. Процесс личного освобождения проходил до XV ст. Сумма выкупа была различной и определялась договором между сеньором и сервом. Со временем сервы превратились в вилланов и цензитариев.
* «БРИГАНТИНА, бриганта – доспех XIII по XVII ст. из стальных пластин на кожаной или тканевой основе с перекрыванием пластинами краев друг друга. Бригантина с латной защитой конечностей составляла латно-бригантный доспех. Также существовал кольчужно-бригантинный, шинно-бригантинный и полный бригантинный доспех. Три основных вида бригантин: 1) классическая, использовалась рыцарями в ХIII – сер. XIV ст. После –ополченцами и наемниками. Изготовлялась из мелких пластин. Часто производилась в безразмерном варианте с подгонкой ремнями на спине и плечах. Могла иметь кольчужную юбку. 2) крупнопластинчатая бригантина (корацина) использовалась рыцарями с нач. XIV до нач. XV ст. Изготовлялась точно по фигуре. Имела разъемный нагрудник и отдельные пластины, защищающие спину. Застегивалась ремнями на груди и плечах. Юбка ламинарной конструкции. Иногда задние сегменты юбки отсутствовали для удобства сидения в седле. Поздние экземпляры корацины состояли из двух нагрудных пластин, двух пластин защищающих живот, четырех боковых и двух спинных. С появлением кирасы корацина исчезла из обращения из-за высокой стоимости. 3) Бригантина с пластроном использовалась с сер. XIV ст. Изготовлялась путем приклепывания к классической бригантине кованого нагрудника (пластрона). Застегивалась ремнями на спине. Часто бригантины состоятельных людей покрывались снаружи дорогими тканями и проклепывались золотыми кнопками.
* «Сеньор»(лат. senior – старший) – 1) землевладелец, владетель сеньории, имеющий в своих владениях права государя. Обладал правом суда и расправы над своими подданными, набирал войско из своих вассалов и ополчение из крестьян. Собирал налоги. Крупные сеньоры чеканили собственную монету. Жители городов на территории сеньории подчинялись сеньору. 2) феодал, в личной зависимости от которого находились более мелкие феодалы – вассалы. 3) титул высокопоставленного нобиля в Риохе, аналогичный леоно-кастильскому конде (графу). 4) титул дворянина, стоящего ниже барона и не имеющий права на обращение ''дон''.
* «Контесс» (графиня) – жена конта(графа).

9. Глава.
-Базиль, отдай распоряжение сейчас же начинать работу, - отец сидел в кресле в маленьком кабинете и отдавал распоряжение невысокому коренастому горбуну в черных одеждах. - Каким образом перестроить часовню ты знаешь.
-Не сомневайтесь ваша светлость. Все будет выполнено точно по вашим указаниям, - горбун низко поклонился. – Через седмицу, работы закончат.
-Я не сомневаюсь Базиль. В ком угодно, только не в тебе мой добрый друг. Я знаю, что скоро к замку подойдут войска Паука, но отдал распоряжение не сопротивляться и сдать его по первому требованию, дабы избежать ненужных жертв и разрушений.
-Я в курсе ваша светлость, очень мудрое решение, - горбун опять поклонился. – Разрешите мне идти?
Я сидел рядом с отцом и ловил каждое слово, прекрасно понимая, что я опять вижу сон и боялся даже шелохнуться, чтобы не проснуться.
Как только горбун вышел, отец повернул голову ко мне и сказал:
- ... ваша милость, ваша милость... вставайте. Кто-то сюда едет...
-Все-таки ты зараза Тук... опять не дал досмотреть, - открыл глаза и чуть с досады не врезал шотландцу по морде. – Кто там едет? Зачем?
-А я откуда знаю... - Тук на всякий случай немного отодвинулся. - Его пока только слышно, но еще не видно.
Я прислушался... действительно к нам кто-то приближался пьяно горланя фривольную песенку про белошвейку Мари и лесорубов.
-Ну и чего ты переполошился? Это какой-то пьянчужка... подожди, подожди... – я прислушался. Голос показался мне очень знакомым. – Твою же мать... Тук в кусты и взять живьем эту скотину...
Я узнал голос... Симон! Сволочь Симон! Симон сбежавший из приюта и продавший меня и падре Иакова. Ублюдок... есть все-таки бог на небе...
На поляну треща ветками выехал большой упитанный мул. Верхом на нем сидел мертвецкий пьяный Симон, горланил песню и что-то прихлебывал из оплетенной соломой глиняной бутыли.
-Увидев лошадей, Симон недоуменно потряс головой и сразу вылетел из седла выбитый мощным ударом. Тук неслышно появившись из кустов, с одного удара послал его в глубокий нокаут.
-Отличный удар дружище, теперь вяжи его... да и мула тоже не забудь привязать... пригодится, - приказал я Туку, чувствуя как сердце наливается радостью и одновременно бешеной злобой.
Шотландец спеленал Симона, посадил к дереву, затем плеснул ему водой в лицо.
-А... что... зачем... – Симон таращил глаза ничего не понимая.
-Хватил мычать скотина. Давай, rasdupliаisya padla... - я приподнял ему голову просунув под подбородок кинжал. – За какие денежки гуляешь ублюдок? За тридцать серебряников?
Симон потряс головой и наконец узнал меня, а затем и Тука, поигрывающего мечом.
-А-а-а... зачем... не может быть... ваша милость... – с ужасом завыл бывший послушник и несколько раз подряд громко испортил воздух.
-Тьфу, свинья. Тук угомони его... только пока не до смерти... – я отошел в сторону.
Раздался звук сильного удара, затем еще один. Симон взвизгнул и затих.
Трясущийся крупной дрожью, с подбитым глазом и расквашенным носом, послушник представлял собой совсем печальное зрелище, а в довершении ко всему он еще и умудрился обмочится... мерзость... тварь, слабоват оказался на расправу... ну ничего, мы еще даже не начинали...
-В... вваша миллость... не надо... Христом богом молю, не ннадо... - Симон зарыдал, пуская сопли и слюни.
-Ответь мне на один вопрос сволочь. Зачем?
-Н-не знаю... бес попутал...
-Как ты меня узнал сволочь...
-Видел раньше с вашим батюшкой... и разговор ваш с приором тоже подслуша-а-ал... не губите ваша милость...
-Кому доносил?
-Н... н-не знаю... добежал до лагеря и потребовал у часовых отвести к главным... привели в палатку, там было много людей... потом в другой палатке еще один кабальеро... его все называли Гийомом и бароном... допросил меня и выдал награду... обманул сволочь... дал всего три золотых франка... остальное обещал потом, но солдаты вытолкали меня взашей...
-Опиши мне этого барона, – потребовал я. Скорее всего это был де Монфокон, которого я знал только по голосу. Барон умудрился сбежать так и не показав лицо. Кольнул Симона кинжалом. – Описывай скотина. Приметы, одежду... все.
-Высокий как вы... очень смуглый... глаза как у змеи холодные... под правым глазом старый шра-а-ам... – Симон не договорив, опять зарыдал.
-Клянусь апостолом Павлом, я выпущу тебе кишки... – Тук со всей силы двинул послушника эфесом палаша по голове. – Отвечай на вопросы его милости...
-В корацину... в корацину, крытую алым бархатом, был одет... лицо худое, губы тонкие...
-Цвет волос?
-Черные... черные... до плеч ваше сиятельство...
-Все, закрой рот... – я отошел и позвал к себе Тука. – Мне от него больше ничего не надо. Твои предложения?
-Повесить, сволочь! – решительно заявил шотландец. – Только дозвольте, я над ним немного поработаю.
-Пытать... – я немного поколебался, слишком заманчиво было посмотреть на муки урода и все-таки отказался. – Не надо дружище. Мы не палачи. Тащи веревку...
В очень многих прочитанных мною книгах, герои свершив справедливую месть, долго разглагольствовали на тему того, она все же не принесла им полного удовлетворения...
А мне принесла! Абсолютное и полное удовлетворение! Когда предатель задергался на веревке, на душе стало очень спокойно и даже радостно. И нечему удивляться, вся моя псевдоцивилизованность испарилась еще в первый день пребывания в этой эпохе и я не могу сказать что особо сожалею о ней. Мне все нравится...
С настроением позавтракали и отправились в путь. Спустя несколько часов показался донжон* замка Бозе... Приехали.
Замок стоял на высоком холме, немного в стороне от одноименного поселения. Старинный, еще норманнской постройки, он смотрелся очень величественно и красиво на фоне неба и подавлял своей мощью окружающую местность.
До него оставался еще почти лига, но мы уже свернули с дороги в лесок. Согласно моего плана, вместо бастарда д’Арманьяка, дальше продолжал путь святой отец Фома.
Мул, случайно нами приобретенный, оказался как нельзя кстати, я переодевшись в облачение доминиканца, еще раз обговорил с Туком план действий, взгромоздился в седло и двинулся в путь.
Сняв доспехи и оставив оружие почувствовал себя голым как младенец, не удержался и все- таки прицепил под рясу мизерикорд. Больше для собственного успокоения. Если меня раскроют, не поможет и целый арсенал.
План был достаточно простым. Тук оставался с лошадьми в лесу, а я проникал в замок, благо повод был достаточно законным. А дальше... дальше только я могу только догадываться. Разведаю обстановку, посчитаю охрану... нет, даже не буду гадать. Все по обстановке... экспромтом.
Мул размеренно потрусил по дороге, а я поглубже напялив капюшон, принялся изучать окрестности.
Страха не было... вообще. Почему, сам не знаю. Не хочу даже задумываться над этим. После переноса я очень изменился... даже не так. Попробую сформулировать по другому. Я очень сильно вжился в свой новый образ. До такой степени, что остаточная эмоциональная связь с прежним обитателем нового тела, практически меня в него и превратила. Да, я мыслил как Александр Лемешев, но уже был бастардом д’Арманьяком. Пусть так... жаловаться не собираюсь, да и некому. Еще раз повторюсь, - меня все устраивает.
Прошло несколько крестьян как будто сошедших с картин средневековых художников, волокущих на спинах вязанки хвороста. Попалась довольно симпатичная девушка погонявшая осла с притороченными корзинами. Все они глубоко мне кланялись , а я важно их благословлял. Из образа вроде не выпячивался, крестьяне на первый взгляд воспринимали благословения как положено. Девушка даже руку поцеловала. Разложить бы тебя прямо на травки и принять обстоятельно исповедь... да нету времени... ничего. В первом же борделе наверстаю.
Ничего трудного... подумаешь, святой отец Фома. Надо будет, самого папу римского сыграю. Есть правда одно достаточно серьезное несоответствие образу. Тонзура. Выбривать ее я наотрез отказался, рассчитывая спрятать шевелюру по капюшоном. Не будут же меня обыскивать и раздевать. Кроме того, Тук пояснил, что это достаточно обычное явление. Должно прокатить...
Вдруг на дороге впереди показались несколько клубов пыли и скоро я различил несколько всадников усиленно погонявших лошадей. Немного насторожился, но особого значения не придал. Мало ли кто едет...
Через несколько минут четыре латника осадили разгоряченных коней возле меня подняв тучу пыли. Здоровенный усач в хауберке рявкнул с седла:
-Монах?
-Отец Фома, из общины братьев проповедников, - скромно представился я, стараясь отвечать спокойно и благостно. – Следую в замок к канонику отцу Варсонофию с письмом от приора Иакова.
-Тебя-то нам и надо, - обрадовался усач. – Следуй за нами отец Фома, да не отставай, а то пришпорю твоего мула копьем.
-Куда? – выдавил я из себя вопрос. На такое развитие событий я совсем не рассчитывал. Похоже экспромты начинаются с самого начала. Ну хоть голову не рубят и руки не вяжут, уже хорошо...
-Туда, куда ты и направлялся монах. В замок. Там тебе все объяснят. Вперед отче, и поспешай, иначе поедешь к верху задницей, поперек моего седла, - гаркнул усач и не вдаваясь в долгие объяснения развернул и пришпорил своего коня.
Мда... даже не знаю что сказать... воспримем случившееся как данность. Все равно в замок и направляюсь. Да меня особо никто и не спрашивает.
Четверть часа усиленно погонял мула стараясь сильно не отставать. Наглотался пыли, полностью отбил себе задницу, мул галопировал ужасно тряско, но успел.
Замок вблизи оказался еще величественней, но к моему удивлению оказался не таким большим как показался сначала. Подвесной мост оказался опущен, а крепостные ворота открыты. Герсу* как раз начали поднимать.
-Шевелись монах, шевелись... – рявкнул усатый и неожиданно огрел моего мула плетью. Иоф, я успел назвать своего мула по примеру Тиля Уленшпигеля Иофом, жалобно заржал, рванул с места и внес меня в замковый двор. Я с трудом остановил бедное животное и спрыгнул на землю собираясь попросту набить морду латнику, но меня остановил зычный голос:
-Святой отец, не горячитесь. Подойдите ка мне.
Я обернулся и увидел рослого кабальеро средних лет в малиновом берете и золоченой кирасе.
-Не тратьте свои усилия попусту падре. Солдаты грубы по сути своей и недостойны вашего внимания, - кабальеро слегка поклонился. – Я виконт Гастон дю Леон.
-Отец Фома, из братства отцов проповедников ордена Святого Доминика, - я сдержанно кивнул, злость продолжала сдавливала горло и мне все еще очень хотелось прирезать усатого латника. – Потрудитесь объяснить мне виконт, с какой стати ваши солдаты захватили меня столь бессовестным образом.
-Подождите святой отец, я вам скоро дам ответы на все ваши вопросы, - кабальеро отошел к подбежавшему маленькому толстяку в коричневой одежде горожанина.
Я пользуясь возможностью прислушался...
-... ничего не могу... ваша милость... – толстяк разводил руками. – Кровотечение... часы сочтены...
-Я прикажу тебя повесить на крепостных стенах собака... – виконт а ярости вырвал кинжал из ножен. –Ты же клялся...
-... плод... нельзя предусмотреть... – я улавливал только обрывки фраз, но ясно видел как толстяк в отчаянии бухнулся на колени.
-Оставь его Гастон... – во дворе появился новый персонаж. Еще один кабальеро в алой корацине. Он был уже здорово навеселе, и продолжал вливать в себя вино из глинянной бутылки. Кабальеро рыгнул, покачнулся и выдал глумливым тоном. – Этому выблядку и подстилке Арманьяков, самое место в аду... так что аптекарь сотворил благое дело отправив их разом.
-Еще одно ваше слово барон Гийом де Монфокон и мы скрестим клинки, - у дю Леона от ярости исказилось лицо. – Потрудитесь уйти, я приказываю вам как сенешаль округа.

Барон! Де Монфокон! Рядом... сделать всего несколько шагов и всадить клинок чуть выше горжета... рука сама потянулась под сутану за мизерикордом и только диким усилием воли я смог ее остановить.
-Ладно, ладно Гастон... уже ухожу ... – миролюбиво забормотал барон, но я заметил как блеснули ненавистью его глаза. – Право слово не стоит нам ссорится... одно же дело делаем...
Де Монфокон развернулся и скрылся в пристройке к донжону.
-Итак, отец Фома, - кабальеро обернулся ко мне. – Насколько я понял из объяснения сержанта вы сами следовали в замок. С какой целью?
-У меня письмо к отцу Варсонофию, капеллану, - я достал письмо и показал его дю Лиону. – Письмо от приора нашего ордена.
-Мда... воистину удачнейшее и одновременно нелепейшее совпадение... – кабальеро озадаченно повел головой.
-Я жду ваших объяснений виконт, ежели их не последует, о случившемся будет извещен руководитель моего ордена, - едва сдерживая себя, сквозь зубы процедил я. На самом деле, по обрывкам разговора я уже примерно понял что случилось, но все равно гнал свои догадки прочь, боясь что случилось непоправимое.
-Отец Варсонофий в результате нелепейшего случая умер, - досадливо кривясь объяснил виконт. – Он будучи под воздействием горячительных напитков упал вчера со стены замка. Так что вы не сможете выполнить свою миссию. Однако... нам необходимы ваши услуги святой отец.
-Что вы хотите?
-Вы исполните свой долг. Примете исповедь от одной особы и отпустите ей грехи... увы, к моему величайшему сожалению и не по моей воле, эта особа сейчас при смерти. Если господь не совершит чудо, то вам еще придется совершить погребальный ритуал.
-Ведите... – я не стал тратить время на лишние разговоры. Не было больше никаких сомнений... твари опередили меня... видит бог я отомщу, отомщу так что содрогнутся небеса...
Поднялись по винтовой лестнице под самый верх башни. Виконт открыл маленькую дверцу и жестом руки приказал удалится аптекарю сидевшему возле кровати и щупавшему пульс смертельно бледной женщине лежащей на кровати.
-Контесс, - виконт поклонился. – Я выполнил ваше желание и свой долг христианина. Священник со мной.
Женщина... скорее девушка, лежала без движения с закрытыми глазами разметав по подушке чудесные золотистые волнистые волосы. Она попыталась что-то сказать едва пошевелив начавшими синеть губами но не смогла и только чуть кивнула головой.
-Выйдите все, - рявкнул я.
-Я не могу их оставить наедине, - в комнатку ввалился де Монфокон. – У меня на этот счет есть совершенно ясные приказы.
-Вы мне мешаете совершать таинства. Все прекрасно знают что я должен остаться наедине с этой женщиной и свидетелем исповеди может быть только господь бог.
-Хватил блеять монашек, приступай к делу иначе это сука помрет не причащённой. Меня вынесут из этой комнаты только мертвым. – Монфокон гнусно рассмеялся и влил в себя еще вина из бутыли.
-Барон, вы недостойны носить золотые шпоры, - Гастон дю Лион сделал шаг вперед и плюнул на ботфорты де Монфокона. - Имею честь сегодня по полудни скрестить с вами клинки.
-Ну что же. Я с удовольствием снесу вам башку виконт... нет, скорее всего я пожалею вас. А голову вам снесет палач за измену, - барон зловеще расхохотался. – Но пока эту суку не исповедают, я не выйду из комнаты.
Я остановил дю Лиона потянувшего из ножен рапиру:*
-Да будет так виконт. Я совершу должное даже в присутствии этого кабальеро. Вы же с аптекарем покиньте нас.
-Не забудь барон! Ровно по полудни, возле замковой часовни, - виконт круто развернулся и таща за шиворот аптекаря скрылся за дверью.
Я подошел к двери и задвинул тяжелый засов, затем вернулся к постели и присел рядом с постелью. Барон как раз отвернулся собираясь подвинуть стул поближе и я успел достать мизерикорд из под сутаны, затем успел спрятать его в широком рукаве сутаны.
Я собой в этот момент не руководил, моим разумом и телом полностью завладел бастард д’Арманьяк. Почему так произошло, стало понятно немного позже... а сейчас я встал и сделав быстрый шаг к барону всадил ему клинок туда, куда и намеревался во дворе. Чуть повыше горжета, под самый подбородок.
Легкий хруст...
Выпяченные недоуменные глаза де Монфокона...
Горячая струя крови ударившая мне в руку...
Удар оказался верным, мизерикорд пробил сонную артерию и трахею. Барон пытался закричать, но синеющие губы извергли только легкое сипение. У него подогнулись ноги и я подхватив тело опустил его на ковер.
Присел возле него и откинул капюшон:
-Знай собака, тебя убил божьей милостью конт Жан VI д’Арманьяк, отомстив за всю свою семью...
Барон стекленеющими глазами уставился на меня, попытался протянуть руку, что-то прохрипел, но в тот же момент его тело скрутила страшная конвульсия и через несколько секунд де Монфокон испустил дух.
-Тварь... – я плюнул на тело.
-Ты отомстил за меня и за своего сына Жан... – раздался позади меня зловещий шепот.
Обернулся и увидел как Жанна де Фуа приподнялась на постели...
-Жанна, - я бросился к ней. Смысл сказанного словно пронзил мой мозг.
-Ты пришел за нами Жан, я верила... - девушка обмякла в моих руках. – Они убили нашего мальчика. Заставили меня выпить зелье и случился выкидыш... это он, он заставил меня его выпить...
-Он уже в аду...
-Мальчик, был мальчик, совсем уже большой... я ухожу к нему Жан, - лицо Жанны исказилось в предсмертных судорогах. – Я ни о чем не жалею любимый... прости...
Девушка сильно дернулась и обмякла.
-Отпускаю тебе все грехи сестра моя, покойся с миром... - я перекрестил тело и закрыл покрывалом лицо. Потом быстро прочитал молитву.
Как же так...
Почему меня заполняет щемящая тоска, а из глаз сами по себе катятся слезы...
Я же не имею к этой несчастной женщине и ее ребенку никакого отношения...
И зачем я обрек себя на смерть? Из замка живым мне не выбраться...
-Да потому, что ты, и бастард, теперь одно целое и его горе автоматически становится твоим... – прошептал я сам себе и решительно встал. – От кого-то я слышал отличное выражение. Умирая, - убивай...
Оттащил тело барона в угол, затем на деревянных ногах подошел к двери и отодвинул засов.
-Мне нужен аптекарь. Заходите метр, она умирает и я могу не успеть, - сказал я толстяку и втащил его в комнату, захлопнув дверь перед носом дю Лиона.
Очень хотелось вырвать у него признание о том, кто приказал отравить Жанну, но вместо этого молча вонзил ему клинок под лопатку.
Аптекарь приглушенно вскрикнул и ничком повалился на пол.
Все... пока все...
Рывком распахнул дверь.
-Заходите виконт, я сделал свое дело...
Дю Леон шагнул в комнату и увидев валяющиеся на полу тела, выхватил рапиру.
-Именем его величества Луи XI, ты арестован монах... – виконт вдруг запнулся и тряхнул головой. – Это ты бастард?
-Да, это я. И я счел своим долгом отправить на тот свет этих мерзавцев. Я в своих правах виконт, не так ли? А теперь делай что должен, – я немного высокопарно произнес фразу и скрестил руки на груди.
Убить виконта вполне реально, но из башни я не выйду в любом случае. В ней десятка два латников в полном вооружении и еще человек пятьдесят, если не больше, во дворе и на стенах... и что-то мне подсказывает, что сейчас я поступаю правильно...
-Ты действительно в своих правах бастард. Этим ублюдкам давно приготовили место в аду... – дю Валлон задумался, на лице у него отразились какие-то внутренние сомнения и наконец, тяжело вздохнув, с видом человека принимающего тяжелое , но верное решения, он произнес. – Уходи. Я не поступлюсь своей честью кабальеро отпустив тебя... я лишь немного нарушу клятву верности своему синьору. Он вассал Паука. Но Паук не мой сеньор. Сам знаешь бастард, - вассал моего вассала, не мой вассал. Так что в данном случае я могу поступить по совести. Но знай бастард. Через половину часа после твоего отъезда я подниму тревогу и пошлю погоню. Большего я сделать не могу. Идем я проведу тебя...
Не веря в случившееся я покорно пошел за виконтом. Воистину чудеса чудесные. Не на что большее чем кандалы и свидание с палачом, я не рассчитывал.
Спустились вниз. На молчаливый взгляд сержанта возле выхода из донжона, дю Валлон со смешком сказал:
-Монах свое дело сделал. Там сейчас аптекарь и де Монфокон. Аптекарь оживляет контессу, а барон опять вгоняет ее в гроб...
-Ха... – сержант хохотнул и мы беспрепятственно прошли во двор.
-Виконт вы только что приобрели себе друга и брата, - я внимательно посмотрел в глаза дю Леону.
-Оставьте бастард... я поступил по велению своего сердца и не о чем не жалею. Но вы мой должник. Барона де Монфокона должен был убить я. И я вам этот долг еще вспомню, - виконт рассмеялся.
-Как барон оказался здесь?
-Приехал вчера, рассказал что убил вас в честном сражении. Меня немного насторожило то, что он прибыл один, без окружения и своего отряда. Но я не обратил особого внимания на это. Как раз прибыли сеньор де Кастельно де Бретену с аптекарем метром Гернадоном с приказом от Луи допустить их к контессе. Барон присоединился к ним и... в общем вы уже знаете чем это закончилось. Я протестовал, но они уверили меня что не нанесут ей вреда.
-Я действительно сражался с отрядом барона. Я и мой эскудеро, уничтожили его полностью.
-Как? Весь? – изумился виконт.
-Да, около двадцати человек. Но не стоит удивляться. С нами был бог, так как мы сражались за правое дело. Де Монфокон перед этим, вырезал приют для паломников ордена доминиканцев и лично подвергнул пыткам их приора, отца Иакова. Так что господь вложил меч мщения в мои руки. Но... после того как погиб весь отряд, даже пажи, которых он заставил сражаться, де Монфокон не принял бой, а позорно сбежал...
-Святая дароносица... – воскликнул виконт. – Как он мог. Эта собака, недостойна носить золотые шпоры.
-Именно так, но уже не стоит об этом разговаривать. Он получил свое. Виконт, у меня есть время задать вам еще один вопрос?
-Задавайте. Я подниму тревогу именно в тот момент когда обнаружу как барон и аптекарь закололи друг друга. Вас же, буду искать только как свидетеля способного пролить свет на это загадочное событие, - виконт ухмыльнулся.
-Как Жанна попала сюда и какую роль вы в этом сыграли?
-Я сумел во время резни в Лектуре спасти контессу и ее окружение. Солдатню уже никто не контролировал. Вы уже знаете что случилось с вашим батюшкой?
-Да, виконт. Не будем на этом останавливаться.
-Хорошо... хоть он и был номинально моим врагом, я все равно преклоняюсь пред его смелостью и доблестью. Упокой господь душу этого мудрого и храброго человека, – виконт перекрестился. – Так вот. Его высоко преосвященство кардинал Жоффруа приказал мне сопроводить контессу в этот замок и содержать ее до распоряжений Людовика. Остальное вы уже знаете... но Жан... вам пора.
-Еще раз виконт. Вы мне теперь друг и брат, - я снял с пальца перстень доставшийся мне от де Граммона, который досадно забыл снять перед отправкой в замок. – Примите этот перстень в дар, как залог нашей дружбы.
-О... воистину щедрый подарок... – виконт рассмотрел перстень и сразу надел его на палец. – Я принимаю вашу дружбу Жан. Не переживайте, контесса будет погребена достойно своего положения и по христианскому обычаю. А теперь вперед. Помните у вас всего половина часа...
Как только я пересек крепостной ров, спало наваждение которое и руководило всеми моими поступками в замке. Я опять стал Александром Лемешевым и одновременно с этим, на меня напал холодящий кровь ужас.
Твою же мать... как? Как я умудрился совершить столько глупостей? Воистину совсем ума лишился. Такое только в страшном сне может приснится. Заколол двух человек в замке полном солдат и благополучно свалил...
Бастард... бастард! Это не я. Черт... я даже не говорил во время этого ужаса своим языком. Одна возвышенная благородная - куртуазная хрень. Фу... мама дорогая... пронесло.
Вместе с постэффектами от совершенных по неволе безумств, пришла тихая грусть. Как ни крути, в этой эпохе я все-таки бастард д’Арманьяк. Живу его жизнью, ношу его имя, вынужден продолжать его дело, черт возьми, я уже даже про себя называю себя его именем.
И... и переживаю его потери как свои. Да... как ни крути именно я, потерял сейчас свою любимую женщину и своего, еще не родившегося сына. И именно мои слезы сейчас льются от бессильной злости...
Ну Луи... не знаю как случилось в исторической действительности, вряд ли благоприятно для бастарда, но в моем варианте будет совсем по другому. Я перепишу старую шлюху историю на новый лад. Присягаю.
А теперь надо как можно быстрее добраться до Тука...
Погонял несчастного мула так, что он пал без сил примерно за пару сотен метров до того места, где меня ждал шотландец с лошадями.
Оставшееся расстояние преодолел бегом, по пути крикнув смазливой пастушке гнавшей коз, что дарю ей мула лежащего впереди на дороге.
Влетел в лесок и стал быстро срывать с себя монашеское одеяние.
-Ну как монсьор? – Тук подскочил и стал помогать мне.
- Все сделал... гореть в аду портному, придумавшему эти долбанные шоссы... – я перецепился в спешке и рухнул в кусты.
-Как, все? – восхищенно ахнул шотландец и помог мне встать.
-Так... неси кольчугу... де Монфокон уже в аду...
-Господи, чудесны произволения твои! – воскликнул Тук. – Надеюсь, что эта скотина познала муки перед смертью.
-Не знаю... плевать... но он сдох... доспех давай орясина, через пять минут за нами вышлют погоню...
-Плевать, монсьор... – Тук затянул ремни на кирасе. – Мне уже ничего не страшно. С вами бог ваша милость, иначе нельзя сказать. Только по его воле можно совершить такой подвиг. Куда мы сейчас?
-В Арагон! Я подниму весь мир против ублюдка Паука...