Альд

Город дождя и тумана.
Ненавижу его.
Вечерняя темнота окутывает холодные промозглые улицы. Неоновые вывески смазано отсвечивают сквозь испарения после очередного ливня. Дымка стоит такая, что ни черта не видно в двух метрах перед тобой. Лишь мрачные тени других прохожих проплывают рядом.
Нет, никаких проблем мне это не доставляет, простой щелчок по кнопке на очках, и окружающая действительность отразится в них как в тепловизоре. Но нажимать на эту кнопку я не хочу. Так моментально пропадёт всё обаяние момента.
Да, я этот Город с его постоянными кислотными дождями и плотными туманами ненавижу. Но я обожаю бродить по его ночным улицам, ловить тусклый отсвет огней на мокром асфальте.
Противоречие?
Да и Бог с ним, если честно.
Человек — сплошное противоречие. Смертный грех и искупление в одном флаконе.
Вот сейчас я бы с удовольствием съел бы китайской лапши с верблюжьим горбом, хотя сейчас пост, нельзя. Потом придется исповедаться и получать заслуженное наказание от моего духовного наставника в виде сотни молитв «Отче наш».
Но лапша очень вкусная, а наказание приемлемое.
Вот так и происходит сделка с совестью.
Но ни одной китайской забегаловки мне по дороге не попалось. Я даже специально посмотрел в навигатор на смартфоне, в шаговой доступности есть кебабные, а вот китайского фастфуда не видать. За этим надо ехать в Центр или в Нансангл, местный Чайнатаун. Вот там можно и угрями побаловаться, и живых осьминогов под водочку приговорить. Да и после трапезы вполне можно к узкоглазым жрицам любви заглянуть. Но Нансангл находится в другом конце города, а мне надо в сторону порта.
Вот так из-за неразвитости малого бизнеса в сфере общественного питания, мне не пришлось идти на сделку с совестью и грешить.
Везде надо находить свои плюсы.
Припортовые районы тоже славятся своими местами отдыха, местные притоны всегда полны под завязку, и пробиться в любой захудалый бар нужно через местного амбала-вышибалу. Продажная любовь, продажная дружба, продажный кайф — на здешних улицах можно купить всё.
Но можно и всё потерять.
Эй! Мужик! - из тумана передо мной материализовались четыре паренька в кожаных куртках. В руках у них как бы невзначай появляются опасные бритвы, особый шик местных гопарей. Ношение ножей и кинжалов в городе лицензировано, и уличная перхоть, чтобы не иметь проблем при облавах из-за такой мелочи носят такие бритвы. Все понимают зачем, но по закону с ними сделать ничего нельзя.
Слушаю вас? - я сама вежливость.
Купи крэнг? Всего пятьсот тайлеров, - сообщил мне, видимо главарь, пытаясь замаскировать обычное ограбление сделкой по купле-продаже наркоты. Вот только с ценой он ошибся раз этак в сто. Доза этой синтетической дряни стоит тайлеров пять, и то в хороший день.
Ребят, вы знаете, что я сейчас могу ответить, а я знаю, что вы сделаете дальше. Давайте опустим ненужные формальности. Раздеть меня у вас не получиться, даже ваш пятый друг, что заходит ко мне со спины в этом не сильно поможет. При этом я с уверенностью зажмурю из вас половину, остальных покалечу. Или же я просто пойду куда шел, а вы подождёте следующую жертву. Ваш выбор?
Ээээ... - парни явно забуксовали. Но здравый смысл восторжествовал в их промаринованных наркотой головах - Иди мужик куда шел.
Премного благодарен, - и я, визуально поёжившись, а на самом деле собравшись в комок для резкой контратаки на обязательный подлый удар в спину, пошел дальше.
Но никто на меня не напал. Мой уверенный голос и невозмутимый вид сделали своё дело. Никого не пришлось убивать, а следовательно не пришлось грешить, ибо одним из главных грехов для Исуса Нашего Христа является грех убийства. Тут уже сотней молитв не отделаться, придется неделю жить на хлебе и воде за каждую невинно загубленную душу. А какая может быть вода, когда я безумно хочу лапшу с верблюжьим горбом?
С моря подул ветер, я чувствовал на губах соль. Этот ветер сдул туман, как будто его и не было пять минут назад. Свет редких фонарей стал наконец достигать земли, выхватывая из мрака неровные овалы бетонных тротуаров.
Темный проулок между старыми доходными домами с водонапорными башнями на крышах и ржавыми пожарными лестницами на стенах. Больше ста лет назад их построили, чтобы заселить в них эмигрантов из чужих земель, чтобы они не проникали в Город дальше порта. В этих пяти-шести этажных трущобах маленькие квартирки с мизерными комнатками, и общий туалет с ванной комнатой на этаже. В начале двадцатого века это был особо шикарный вариант, ибо такое счастье доставалось не всем. Но и сейчас, в середине века двадцать первого не изменилось ничего. В этих квартирках живут такие же эмигранты, которые не могут позволить себе ничего. А следовательно здесь проживает очень много всякого отребья, подобного тому, что я встретил недавно.
Вдалеке мелькнули красные огоньки на трубах одного из заводов. Что там производили раньше: плавили сталь, сжигали мусор, собирали автомобили — сейчас было абсолютно не важно. Мне просто нравится индустриальные виды. В них чувствуется былая мощь и сила.
Сейчас же цеха и склады заброшены или превращены в лофты для проживания другой нищей категории граждан, самоназываемой хипстерами. Нет, деньги у них есть. Они вроде и зарабатывают неплохо, и на такое жильё тратят копейки, но живых денег у них не водится никогда. Всё, что они зарабатывают — тут же тратится на всякое ненужное барахло, вроде нового актуального смартфона за тысячу тайлеров или ноутбука за пару тысяч. И так каждый год. Корпорации стригут их как овец, под чистую, давая за год обрасти каким нибуть жирком.
Но все довольны. И кто я такой, чтобы осуждать людей?
Новообразованные лофты приближались ко мне с каждым шагом. Большие, массивные кирпичные коробки, большие окна которых светились бледным светом ртутных ламп. Впрочем огней этих не так много, всё же первый час ночи на улице. Завтра многим надо на работу.
Войти на бывшую заводскую территорию было несложно. Электронный замок на воротах не пришлось даже взламывать. Простой импульс от специального кольца на левой руке, и замок домофона засветился приветливым зеленым светом.
Внутри меня встретили автомобили, припаркованные посередине прямоугольного двора, устланного крупной щебенкой. Видимо на заводе не парились, и даже не думали об асфальтировании. А новым хозяевам сейчас такое попросту не по карману.
В самом дворе ни охраны, ни даже собак. Просто сиротливые камеры видеонаблюдения на стенах.
Мне нужен был корпус «D», где на входной двери висел очередной простенький домофон. Однако одного импульса ему не хватило. Пришлось прикладывать взломочную карту. Пять секунд, и алгоритм из карты выдает нужные для замка показатели, и он гостеприимно начинает пищать, более не блокируя магнитный запор.
Тусклый свет из круглых настенных ламп в коридоре. Слева узкая лестница. Ведущая на остальные этажи. Мне туда.
Третий этаж, коридор налево. Дверь с табличкой «7C».
Я на месте.
Замок на двери простой, механический. Проблем особых нет.
Инструменты для его вскрытия у меня в наличии. Минута, вторая, и легкий щелчок. Дверь можно открывать.
Внутри легкий беспорядок. Сквозь жалюзи на окнах полосами пробивался лунный свет, разрезая всё пространство на мелкие кусочки словно ножом. Вещи небрежно разбросаны по дивану и креслам, отделяющих обеденную зону от гостиной. В кухонной раковине складирована посуда после сегодняшней трапезы. Судя по коробке из под покупной лазаньи в мусорном ведре, хозяйка не очень любит готовить сама, ей проще разогреть полуфабрикат в микроволновке. Или у неё просто нет времени, чтобы готовить дома. Всякое может быть.
Из под двери в дальнем конце комнаты прибивается желтый свет от лампы.
За дверью обнаруживается спальня. Большая двуспальная кровать и несколько комодов-тумбочек, на одной из которых и горит настольная лампа, рядом с которой еще одна дверь, на этот раз в ванную комнату.
Хотя ванной комнатой она стала только тогда, когда местную контору или склад переделывали под проживание. По факту это была большое помещение со стенами из красного керамического кирпича, к которому так никто и не додумался приделать плитку как и подобает ванной.
В одном углу комнату стоит большой туалетный столик, напротив него раковина с большим зеркалом на стене. А у самого окна расположилась чугунная ванна, где сейчас и лежала она.
Молодая, красивая шатенка, блаженствовала в этот промозглый вечер в теплой воде. В руках она держала полупустой бокал с красным вином, к которому она периодически пригублялась. Глаза её были закрыты, она с блаженством слушала музыку, которая играла из её смартфона, положенного на табурете рядом с бутылкой вина.
Она не заметила моего появления, а я и не начинал шуметь.
Я словно призрак оказался рядом. Наверное полминуты, я смотрел на её безмятежное, счастливое лицо. Как такой ангел может быть таким чудовищем?
Зачем ты решила шантажировать ТАКИХ людей?
Воистину, если Бог хочет наказать — он лишает разума.
Решившись на такой шаг, ты поступила как безумец.
А расплата...
Расплата всегда неминуема.
Я взял бутылку за горлышко и ударил ей донышком по ванне. Девушка открыла глаза, где читался неподдельный испуг. Но поздно. Образовавшаяся розочка в моей руке вспорола её грудь, врезав свои стеклянные клинки в её беспокойное сердце.
Вздох.
Второй.
И смерть.
Тело расслабляется. Его окутывает безмятежность. А его черная душа отправляется в Чистилище, на Божий Суд.
Моя рука была в перчатке. Следов моих здесь не останется. Когда труп найдут, то спишут всё на самоубийство. Никто не будет копаться по поводу того, могла ли она вогнать битую бутылку в сердце так глубоко. «Глухари» не нужны никому.
Ну а мне вдруг безумно захотелось есть. Надо всё-таки отправиться в Нансангл и найти эту чертову лапшу с верблюжьим горбом.

Ник
Целый день я не мог дождаться шести часов вечера, времени, когда нас всех выпускали с нашей каторги под названием «Отдел снабжения канцелярскими принадлежностями корпорации Dunder Scranton».
Словно школьники после звонка мы разбежались со своих рабочих мест, и уже через десять минут я вместе с толпой других сотрудников выходил из главного входа небоскрёба DunScra, что на седьмой авеню неподалёку от здания мэрии. Так же в толпе я пересёк улицы по светофорам, и втиснулся на станцию подземного метро.
Терпеть не могу вечернюю дорогу домой. Да и утренняя дорога на работу не лучше. Хотя и работа — то еще удовольствие, в аду, наверное, и то веселее.
Но сейчас мне надо домой. Срочно!
Полтора часа на одной ноге в душном переполненном вагоне, и я выхожу на свежий воздух моей домашней станции. Тут в спальных районах власти не особо заморачивались, и пустили ветку сабвея наземным способом. Так дешевле. А то что шум от проезжающих поездов не даст заснуть всем жителям близлежащих домов — о такой мелочи никто и не задумывался. Это в Центре и других приличных районах — чем ближе вход в метро тем недвижимость дороже. В наших же спальных районах ровно наоборот. Именно поэтому я и снимаю квартиру практически у станции.
Спустившись на улицу я заскочил в палатку к Ахмеду, где взял на ужин пару кебабов в сырной лепешке и сикстпак пива.
Более ничего меня не сдерживало. Почти бегом я оказался у своего дома, где словно на крыльях влетел по лестнице на четвертый этаж, даже не дожидаясь лифта.
И вот я в своей съемной квартире. Пиво с кебабом удостаиваются своего места на журнальном столике у кресла, а телевизор со всю стену включен. Не успел я даже скинуть с себя куртку и этот дурацкий «деловой костюм». Как в нижнем левом углу телевизора заскреблась рыжая лисичка. Как будто только меня и ждала.
Привет, Фокси! - я ослабил удавку галстука и стянул его через голову.
Привет Ник! - изображение лисички заняло половину экрана. - Я же думала ты не придешь! Чего так поздно?
Да грёбаное метро. И так бежал как бык на корриде, даже под дождём промокнуть не успел, - на плечики в шкафу была натянута моя белая рубашка, которую мне еще носить завтра, поэтому мять её сейчас ни к чему. - Ну а ты чего сидишь? Родители еще не запретили выходить в сеть?
Лисичка смутилась, и спрятала мордочку за своим пушистым хвостом.
Им плевать на меня. Они заняты своей дурацкой работой. Глупые взрослые!
Не говори так, я вот тоже взрослый. Но не глупый! - всё, я облачился в майку и шорты.
Ты другое дело, - хихикала в хвост лисичка. - Ты меня понимаешь! Ты моя родная душа в этом дурацком Мире.
Вот сейчас придут твои родители и отшлёпают тебя по попке за такие словечки. И будут правы!
На телевизоре вновь смутившись захихикала Фокси.
Дурачок...
Глупая девчонка, но как же она скрашивает мои вечера. Честно сказать, даже и не помню в каком чате познакомился с ней, но уже почти десять месяцев даже не представляю жизнь без неё. Общаюсь с ней ежедневно, и в менеджерах на работе, и дома по телевизору в спецчате. И меня даже не волнует, что я не видел её лица, а только эту дурашливую рыжую мордочку. Мне это безразлично. Она моя «родная душа», кажется она так сейчас меня назвала. И ко всему прочему, меня она тоже еще не видела, у неё в чате вместо моей унылой рожи отображается лев, царь зверей!
Осталось еще немного потерпеть, уже в следующем году ей стукнет восемнадцать и она получить паспорт, и уж тогда можно будет выводить общение на новый уровень, не боясь получить тюремный срок за педофилию.
Ладно, Фокси. У меня дела, завтра спишемся!
Ты опять в будешь рубиться в свою дурацкую игру?
Нет, что ты. Мне просто надо перед едой потренироваться. Не забывай, я же боксом занимаюсь.
Бокс -это круто! У тебя наверное шикарное тело... - рыжая мордочка расплылась в блаженстве.
Тебе еще рано о таком думать, малыш! Иди уроки делай, не зли дядю.
Хорошо! Завтра обязательно спишемся.
Обязательно.
Ну наконец-то. По быстрому осушил одну банку с пивом и заел кебабом. Я был готов.
Шлем виртуальной реальности я никогда от телевизора не отключал, поэтому сейчас нужно было только удобней расположиться на кресле, закинуться таблетками для повышения восприятия, и нацепить эту штуку на голову.
В-ууух.
Не могу привыкнуть. Каждый раз попадая в виртуальную реальность у меня захватывает дух, как будто я начинаю падать с огромной высоты.
Я оказался в большом тронном зале в стиле французских королей эпохи Ренессанса, отделанном золотом, бархатом и парчой. Это моё меню, где можно выбрать игрушку, подкрутить настройки или придумать другие способы чтобы поразвлечься.
Но сейчас меня интересовало только одно. Первая Галактическая Война.
На одной из стен висели картины в золотых рамах. На одной из них было изображено средневековое сражение. На второй — американский город с тяжелыми небоскрёбами времён Мафии. Ну а на третьей — космические корабли на фоне неизвестной планеты. Вот она то мне и нужна.
Вытянув руку оказываюсь уже не в тронном зале, а в кубрике космического корабля. За спиной шконка, а передо мной меню игры в виде бумажных папок на столе.
Ага, выбираем папку «Добровольные членские взносы», и листаем её до страницы «Звания и должности», где в таблице выбираем чин «Сержанта». В всплывшем окне «Вы уверены приобрести звание за 30 000 кредитов?» выбираем кнопку «Ок» и вуаля — я сержант Космодесанта!
Да, на это ушла треть месячной зарплаты, полученной сегодня. Но у меня нет времени, чтобы на равных играть с задротами, которые только и делают, что целыми днями просиживают в виртуале. Им после школы заняться нечем, у них есть время, а я человек занятой, я могу позволить себе потратиться на такое.
Ну а теперь можно приступать к игре в новой роли.
Папка «Боевые операции» и я оказываюсь в невесомости в окружении бесконечного космоса с его миллиардом звезд.
В голове тикает время. Три. Два. Один.
Я оказался на середине палубы десантного корабля. Вдоль стен, в нишах друг напротив друга расположился мой взвод — три десятка отпетых отморозков и качков обвешенных оружием. Сейчас они пристегнуты ремнями к стене. Но как только наш десантный корабль приземлиться на вражеской планете - их оковы падут и три десятка разъяренных бойцов обрушатся на жалкого противника. Они будут убивать сотнями! И за каждого убитого ими, мне как их сержанту будет перепадать вознаграждение.
За убийство вражеского солдата полагается сорок кредитов, из которых половина кредита уходит полковнику, один кредит уходит майору, два кредита уходит капитану, четыре кредита уходит лейтенанту, а пять кредитов уходит сержанту. Еще капралу может выпасть два с половиной кредита, но с его десяти подчиненных много не скопишь. Итого рядовой солдат за убийство получит двадцать пять кредитов.
Если играть по пять-восемь часов в день, то можно накопить кредитов на апгрейды оружия, на покупку званий и должностей. Но для таких игроков как я — единственный выход покупки за реальные деньги.
Бойцы, настал великий момент, - начал я речь перед бойцами. - Вся Галактика наблюдает за Вами, за вашим мужеством и отвагой. Именно от Вас зависит...
Заткнись, пастор недоделанный... хихихи — заржал один из подчиненных.
Что ты сказал? - я встал напротив него и пристально посмотрел в глаза.
Я мамку твою вчера в рот имел по всякому... хихихи — продолжал ржать десантник.
Терпеть не могу школоту, которая пытается самоутверждаться в виртуале за счет других. Спорить с ними бесполезно, поэтому я вынул из кобуры свой пистолет, и максимально медленно и эффектно направил дуло в лоб шутнику. Щелчок механизма, выстрел, и мозги шутника стекают по стенке.
Вообще за убийство своего полагается штраф в те же сорок кредитов. Но у сержанта есть бонус, для поддержания дисциплины в своём взводе, он может убивать своих подчиненных безнаказанно для себя.
У кого-то еще есть замечания? - я обвел остальных десантников взглядом, убирая пистолет на место?
Никак нет! - по уставному ответил взвод. Всё, как я люблю.
Кто нибудь уже принимал участия в высадке?
Я! - подал голос боец из центра.
Доложите.
Идёт захват индустриальной планеты Ирбиз. Все подлёты к планете охраняются Космическими Безвоздушными Силами в составе истребителей-перехватчиков. На самой планете организована система космической ПВО. Но зато на планете отсутствуют тяжелые пехотные части противника, количество танков и бронетехники минимально.
Отлично, солдат. Благодарность тебе, - я сделал пометку в своём блокноте, указал серийный номер смертника, отображенный в нашивке на груди. Это значит что боец по окончанию сессии получит двойные кредиты, которые полагаются исключительно ему. К сожалению, удвоение не полагается сержанту и другому начальствующему составу.
И так...
Неожиданно освещение в отсеке изменилось на красное, и ко всему еще завыла сирена.
- Твою мать! - послышался шепот среди личного состава.
- Говорит командир корабля, - послышалось из динамиков, - всем обученным пассажирам занять турели, на нас вышли четыре истребителя.
Какое еще есть преимущество у сержанта?
Он не пристегнут к месту!
У одной из двух турелей я оказался первым. Заняв кресло оператора, я начал наводить её на приближающуюся цель. И только юркий белый истребитель попал в перекрестье на экране, как весь отсек затопил огонь.
Секунда, и я вновь плыву в одиночестве по бесконечному звездному пространству, а передо мной надпись «Вы умерли» и статистика.
Чтобы вновь войти в сессию, надо подождать полтора часа. Но у меня нет этого времени, поэтому переведя сто пятьдесят кредитов и я снова стою на палубе в десантном отсеке в окружении новых подчиненных.
- Бойцы! Мы участвуем в захвате индустриальной планеты Ирбиз с сильными средствами ПВО и мощным истребительным флотом. Добраться до планеты будет не просто. Но только стоит нам шагнуть на её поверхность, как она падет ниц перед нами. Бронетехники на ней не много, и мы без особого труда должны захватить контрольные точки.
Я постоял пару секунд наблюдая за впечатлением, которое произвел на окружающих. Большинство смотрело куда угодно, но только не на меня, но часть глядела на своего командира с уважением. Очень хорошо!
Вновь красный свет и турели. Только этого не хватает! Вот только пилот этого транспорта не стал объявлять тревогу и призывать занять положенные места.
За несколько секунд я без его напоминания оказался у импульсной пушки в верхней полусфере. И в этот раз я не стал выцеливать, а начал беспорядочно стрелять по направлению появившегося противника, которого было в два раза меньше, чем в прошлый раз.
Это произвело некий эффект — вражеские истребители визуально начали дерганей летать. Уже хорошо!
Нам бы только добраться до планеты. Там хотя бы можно будет выпрыгнуть с парашютом. Это не понравится пилоту корабля, ведь свои кредиты в полном объеме он получает при полной посадке, а при парашютном десанте — лишь треть. Но какая сейчас разница, при нашем подбитии — никто не получает ничего.
А тем временем, один из вражеских истребителей случайно налетел на мой импульс крылом и ушел в штопор. Я выцелил его и выжал на гашетке спуск. И попал!
Целых полторы тысячи кредитов поступили на мой счёт! Да, пилот корабля тоже получил тысячу. Но на то он и пилот, его должность с кораблем стоят тысяч двести, фиг просто так заработаешь.
Ну а мне и полторы тысячи хватит для начала. Это значит — у меня пошла счастливая полоса!
Мне начинает везти!

Риджек
Как же болит голова...
Я с трудом открыл глаза, но не сразу смог разглядеть, где же я.
Грязный асфальт, покорёженный металл, языки пламени, запах керосина... Керосина? Да я же горю!
Быстро стянув с себя кожаную куртку, и даже не поднимаясь с земли хлопнул ею несколько раз по разгорающемуся по левой ноге огню. Этого хватило чтобы потушить всполох, но если я здесь останусь подольше, то точно сгорю к чертовой матери.
А отсюда — это откуда?
Я только сейчас понял, что нахожусь рядом с рухнувшим коптером в куче его ошмётков. Что же здесь произошло?
Я поднялся на ноги. Меня покачивало и тошнило, поэтому нетвёрдо ступая по земле я добрался до ближайшего фонарного столба, который обхватил как лучшего друга. И только сейчас ко мне начал возвращаться слух, бог знает как потерянный. Да еще ко всему прочему меня обдало воздухом откуда-то сверху.
Приподняв голову я увидел еще один коптер, кружащий над местом аварии. Я было взмахнул рукой, чтобы привлечь их внимание, но что-то внутри остановило мой порыв.
Из распахнутого окна коптера высунулась человеческая фигура с оружием в руке. И оружие это было направлено на меня.
И опять как будто кто-то чужой в моей голове крикнул мне «Беги», и я сорвался с места не дожидаясь развязки. Большой прыжок в сторону, зигзаг до ближайшей припаркованной машины, рывок до угла в ближайшую подворотню...
Сами выстрелы я не слышал, но фонтанчики от пуль попавших в асфальт заметил хорошо. Еще я успел подумать, что хорошо бы не поймать рикошет, как что-то чиркнуло меня по голени. Нет, больно не было, да и бежать мне это не помешало, но мозг отметил, что это повреждение потенциально опасно и его нужно локализовать.
Подворотня оказалась обычным относительно широким переулком, как назло прямым как нож, где было невозможно ни спрятаться, ни толком убежать. Зависший за спиной стрелок в летательном аппарате при желании сможет пристрелить муху на конце переулка. Но и опускать руки и помирать категорически не хотелось.
Вдоль стен домов стояли прямоугольные мусорные баки на колёсиках, а над ними из кирпичной кладки выступали металлические трубы вентиляции и кондиционирования. Если за них зацепиться, то можно будет дотянуться до пожарных лестниц, а там уже попытаться скрыться внутри дома.
Заскочить на мусорный бак проблем не составило, но уже за трубы зацепиться было непросто. Ну а раскачка и перехват за железные прутья пожарной лестницы удались с трудом. Повиснув на вытянутых руках я кое-как заставил себя подтянуться и втащить своё тело на лестничный проём.
Странно. Я точно знаю, что могу исполнить и не такие акробатические этюды, но почему даже с такой мелочью мне приходится так сильно напрягаться?
Краем уха ловлю опять гул коптера. Я раньше и мечтать не мог о таком чутком слухе. Стоп! У меня всегда был такой отличный слух. Что происходит?
Но все ответы потом. А сейчас рывком нужно оказаться на пролёт выше и выбить стекло в ближайшем окне. Блин, порезал руку. Но потом... потом...
Протискиваюсь внутрь. Слава богу — пустая квартира, не пришлось пугать хозяев. Но пришлось познакомиться с их охранной системой. Из-за угла выехал маленький робот-охранник в неопасное время исполняющий обязанности пылесоса. Он, за секунду определив нарушителя, выстрелил в меня гарпунами-электродами и пустил по ним электрический разряд.
Раньше я бы сдох. Я точно знаю, что сдох бы. Но вместо того, чтобы упасть на землю и корчиться от непереносимой боли, я просто сорвал тонкие провода вместе с гарпунами, и сделал шаг к роботу. А тот, заметив моё противодействие, выстрелил новую порцию электродов. И вновь непереносимый электроразряд. И опять я просто срываю провода и иду дальше на охранника.
Что, черт возьми, со мной происходит? Что? Кто я такой, что могу просто так выдержать подобное?
А робот тем временем уже готовится выпустить третью порцию проводов, но моя нога обрушивается сверху, просто ломая ботинком пластиковую игрушку пополам.
Всё, пора и о себе вспомнить.
Выдернуть оставшиеся гарпуны из тела было непросто, они пробили футболку насквозь и застряли в мясе. Вот если бы я не просохатил кожаную куртку на месте крушения, то эффекта от шокера не было бы вообще. Но смысл сейчас сожалеть о содеянном? Я просто по быстрому выдергал электроды и принялся за порез на руке. Он оказался не так страшен, как я думал, стекло лишь вспороло кожу на ладони только чуток задев мясо. По быстрому перетянув эту рану куском занавески, я, наконец, обратил внимание на ногу. Я всё же успел зацепить рикошет. Пуля, кувыркаясь, пробила насквозь кровавую траншею на моей правой икре. Вся штанина ниже колена успела пропитаться густой тёмной кровью. И опять занавеска пришлась куда как кстати.
Оставаться здесь было опасно. Нужно было быстрее выбираться из здания, пока преследователи на коптере не высадили боевую группу.
Стоп! Откуда я знаю про боевые группы? Откуда в моей голове информация, что противник уже вызвал подкрепление, и очень скоро воздух над районом будет кишеть их патрулями, а само строение, давшее мне укрытие, будет оцеплено, а на его зачистку отправятся не менее пяти вооруженных до зубов отрядов бойцов? Я же не военный и не полицейский.
А кто же я?
Кто я такой?
Ни черта не помню, даже имени. Лишь только пульсирующая боль в затылке отзывается на мои попытки вспомнить.
Да и не важно это сейчас. Куда важнее выбраться из западни.
У выхода из квартиры я заглянул в шкаф и вытянул из него шикарный кожаный плащ. Его хозяин знает толк в одежде. Ведь идеальней одежды для нашей дождливой и промозглой погоды не придумаешь. Ну а на голову я водрузил кожаную же бейсболку.
Облачившись в новое и чистое, я скрыл от посторонних своё окровавленное тело, а значит у меня появился шанс проскочить незамеченным.
В коридор я вышел как давно обитающий здесь местный житель, вальяжно и уверено. Если бы кто сейчас встретил меня, то даже не усомнился бы в моём праве находится здесь.
Засунув раненую руку в карман, я быстрым шагом добрался до лестницы, идущей винтом вниз, где осторожно, при этом не сбавляя темп, начал по ней спускаться.
Добрый день, - поприветствовал я двух немолодых женщин, что-то обсуждающих в фое у выхода. - Вы слышали взрыв? На улице грохнулось что-то большое. Вы не знаете что?
Это айрокоптер рухнул, - ответила мне приятная старушка в очках. - Они сначала по всему району летали, а потом один из них прямо на стоянку у магазина хлопнулся.
Кто они?
Да корпорации, будь они не ладны, - сокрушенно добавила она. - Опять видимо что-то толстосумы не поделили. Вот и устроили разборку над нашими головами. Хорошо что наш дом не зацепили. А теперь победитель этой воздушной дуэли летает над крышами и стреляет куда попало.
Мы потому домой и зашли, чтоб под дурацкие пули не попасть, - добавила вторая бабушка, в цветастой широкополой шляпе.
Я сейчас в окно выглядывал, никто не летает, - уверено заявил я.
Хорошо бы! - вновь вступила в разговор первая женщина. - А то мы на урок танцев в нашем клубе опаздываем.
А давайте я вас провожу, - улыбнулся я. - Мне всё равно по пути, а вам спокойней будет.
Если вам будет не трудно, вы очень нам поможете, - радостно скороговоркой пробубнила старушка в шляпе.
А вы кстати, из какой квартиры? - неожиданно проявила бдительность её подруга.
А я только вчера вечером переехал. Даже еще не все вещи перевёз, - попытался перевезти тему разговора. - Но помочь соседям нужно, сейчас я вам помогу, потом вы мне помножите.
Это да... - радостно закивала цветастая шляпа.
А если вы только переехали, откуда вы знаете где наш клуб? - не унималась вторая.
Он же по дороге к метро? Правильно?
Нет, он совсем в другую сторону.
Не страшно. Помочь таким прекрасным барышням — честь для меня.
Ну раз вы так настаиваете...
Старушка сдалась, и пропустила меня на выход первым. Я осторожно выглянул наружу и обрадовал женщин:
Всё чисто!
Ну а дальше мы втроём чинно и не спеша вышли на улицу и двинулись в сторону того самого клуба, где с минуты на минуту должен был начаться урок танцев для пожилых жителей этого района.
Посаженный на дороге коптер я увидел сразу. Рядом с ним не скрывая оружия стояли два человека и внимательно смотрели за нами. Но три пешехода, идущих вместе и о чем-то увлекательно между собой разговаривающих, особого подозрения не вызвали.
Так, рассуждая о сегодняшней погоде, мы прошли два квартала и повернули на перекрестке направо, где в глаза сразу бросилась большая лиловая вывеска Студии Танца.
Идти с каждым шагом было тяжелее. Правая нога начала отниматься и при каждом воздействии на неё меня пронзала ужасная боль.
Ой... - не вытерпел я.
Что случилось? - синхронно спросили меня бабули.
Кажется эти, - я махнул головой в сторону дома из которого мы вышли, - снова начали стрелять. И попали по мне.
Куда?
Кажется в ногу.
Пойдемте быстрее в клуб. Там есть аптечка!
Бабули тут же подхватили меня как могли, и помогли доковылять до входа, где тут же усадили на диван обтянутый кожзаменителем в небольшом холле с ресепшеном.
Девочки! Помогите! - пронзительно закричала одна из моих помощниц.
Что случилось? - холл тут же начал наполняться пожилыми людьми, половина из которых были со стреляющими шокерами в руках.
Этот молодой человек помог нам добраться сюда, когда у нашего дома корпорации затеяли очередной бой.
Очередной бой? Они же уже полгода ничего такого в нашем районе не вытворяли, - удивился небритый старик в фетровой шляпе.
Да какая разница, вытворяли или нет. Человеку надо помочь.
Это мы сейчас, - сообщила тучная особа с ярко рыжими волосами, нырнув за ресепшен, откуда была вынута пластиковая коробочка с красным крестом на боку. - Вот.
Пока шел этот диалог, я незаметно стянул свою повязку с ноги, и, засунув её в карман, продемонстрировал всем свою рану.
Пустяки! - заявила рыжая. - Я двадцать лет отработала медсестрой. Сейчас мы вас быстро заштопаем!
Хорошо бы. Оставаться здесь всё равно было опасно. Сейчас старики начнут звонить и писать куда непоподя, и информация о раненом человеке достигнет тех, кому об этом знать не надо.
Но пока нужно понять, кто же я такой. И куда мне вообще в этом Городе идти.

Альд
Обожаю хороший кофе. Хороший натуральный кофе, а не ту синтетическую дрянь, что наливают в большие бумажные стаканчики офисные юниты, понтуясь перед собой.
Самое смешное, что эти остолопы платят за «бренд» с помоями чуть меньше, чем стоит натуральный кофе ручной помола и заварки. В некоторых забегаловках, по другому не могу назвать эти места, молотый кофе засовывают в специальные машины, где через него пропускают кипяток, и получившуюся бурую жидкость гордо именуют «кофе». Но это не кофе — это бурда. Как бурда всё, что именуют «растворимым кофе», это вообще сплошная химия, без грамма органики.
Настоящий хороший кофе, может быть сварен только в турке, и только специально обученным человеком-бористо.
У натурального кофе чувствуются нотки вкуса, присущие региону, где этот продукт вырастили. Кофе из Коста-Рики имеет едва заметную кислинку, а арабика из Бразилии – ореховый привкус, индийский кофе и арабика из Гватемалы имеют заметный шоколадный аромат, а кофе из Кении и Эфиопии – привкус лесных ягод. А если эти сорта в правильной пропорции смешать — то получиться вообще сногсшибательный вкус и аромат! Я даже установил себе в ротовую полость специальный вкусораспознающие имплантанты, чтобы наслаждаться ими в полной мере.
Вот сколько человек в мире наделены Богом способностью различать мириады оттенков вкуса? Сколько этих самилье среди пятнадцати миллиардов населения? Наберется хотя бы сотня тысяч? Я вот не уверен. Но современные технологии решают эту и подобные проблемы.
Вкусная еда — одно из немногих удовольствий., доступных человеку.
Да, чревоугодие — это грех. Посты и воздержания придуманы Отцами Церкви как раз для того, чтобы оградить нашу бессмертную душу от этого пагубного греха. Но всё же... Всё же...
Я сейчас сидел в практически единственном круглосуточном кафе в этом Городе где подавали натуральный хороший кофе. Я с величайшим удовольствием прикасался губами к этой божественной жидкости и с восхищением замирал, когда она попадала в мой рот.
Да, доля арабики в этой смеси была чуть ниже двадцати процентов, а всё остальное было отдано на откуп робусте, более дешевому и крепкому сорту. Но сама робуста при этом была высокого качества и на получившийся напиток это повлияло только положительно.
Крепкий, наполненный кофеином, отвар кофейных зерен с вкраплением корицы и кориандра был именно тем, чем необходимо было наполнить мой организм после тяжелой и бессонной ночи.
Я сидел за столиком в полупустом зале и просто глядел в окно на просыпающийся мегаполис. На улицах появились фургоны мусорщиков. Пока еще движение на дорогам не так напряженно, они должны успеть опустошить мусорные баки, в избытке стоящие то тут то там. Следом за ними проезжают машины уборщиков, скребущие своими щетками грязный асфальт. Внешне толку от этого было немного — какой смысл скрести дорожное покрытие после дождя? Но если не делать это каждый день, то уже через неделю улицы покроет тонкий слой грязи, образовавшейся от пепла, сажи и другой мелкой взвеси выбрасываемые в воздух предприятиями Города. А уже через месяц пройтись в ботинках станет невозможно, только в сапогах до колена.
Но кроме социальных служб, давно уже отданных на откуп крупным корпорациям, на улицах оживились такси. Желтые и зеленые автомобили начали наводнять дороги, развозя очередную дневную порцию человеческого материала для функционирования этого проклятого бездушного организма под названием мегаполис.
Я поглядел на часы — половина шестого утра. Да, да, на обычные механические наручные часы, изготовленные швейцарской фирмой из суперсовременных материалов. Они стоили безумно дорого, но каждый, кто видел их у меня на руке тут же проникался уважением. Обычный человек такое носить не будет. А я ведь не обычный человек.
Вызвав в приложении смартфона такси к этой кафешке, я рассчитался за кофе, накинув официанту десятку талеров чаевых. У многих официантов смена стоит столько, а тут я оставляю подобную сумму.
Но я могу себе такое позволить.
Машина прибыла через три минуты, в приложении высветился её номер, а так же фотография с лицом водителя, для большей моей безопасности. В Городе бывали случаи, когда преступники захватывали такси, убивая или связывая водителя, после чего начинали убивать и грабить пассажиров, которых подбирали по специальному приложению в смартфоне водителя.
Впрочем, сейчас я меньше всего об этом переживал. Если мне попадется именно такой таксист-оборотень — то тем хуже для него. Но всё обошлось.
Через полчаса я подъезжал к огромному собору Святого Олмса, выполненному в неоготическом стиле. Строить его из белого мрамора начали еще в середине девятнадцатого века, и только к концу того века появились две высокие прирвартные башни, возвышающиеся на сто с лишним метров над уровнем улицы. Часовню начали возводить лишь только в начале века двадцатого, успев закончить в ней витражи как раз к окончанию Первой Мировой войны. В итоге получилось огромный храм на две с половиной тысячи прихожан.
В прошлом, когда Город был еще одноэтажный, башни собора Святого Олмса высоко возвышались над городскими улицами внушая горожанам благоговейный трепет. Сегодня же он кажется затерянным малышом среди окружающих его небоскребов. Но это впечатление обманчиво. Этот малыш — кафедральный собор архиепархии Города и окрестностей. Именно в нём решается — как этот Город будет жить дальше. А окружающие небоскрёбы... Все окружающие кварталы принадлежат епархии, и все местные башни из стекла и стали — не больше чем офисы для церковных служащих.
Я еще раз взглянул на часы. Три минуты седьмого. Немного опоздал, служба уже началась. Но опоздание не повод не присутствовать на ней.
Вход в собор предваряют огромные восьмитонные бронзовые двери, украшенные скульптурами святых и растительными барельефами. Но большой вес их не страшен. Механизм так хорошо сбалансирован, что мужчина сможет открыть створку одной рукой без особых проблем.
Внутри своды собора поднимаются вверх и, погружаясь в полумрак, словно уходят в бесконечность. Свет, проникающий в помещение через потрясающей красоты витражи, работа над которыми велась мастерами примерно четверть века, освещает изысканную часовню Богоматери и алтари часовен Иоанна Крестителя и Святой Елизаветы. Каждый раз, когда я оказываюсь внутри, я теряюсь словно мальчишка. Такая сила и мощь давит на меня.
Но сейчас идёт утренняя служба. Зал заполнен лишь на четверть, но это не удивительно для будничного утра. В воскресное утро здесь просто некуда будет даже встать, свободного места не будет совершенно. Ну а что здесь творится в праздники, на Рождество и Пасху — даже страшно представить.
Пристроившись на пустую скамейку в середине зала, я смиренно начал следить за богослужением. Латинские молитвы и песнопения ласкали мой слух. Я знал этот язык с детства, что в своё время помогло с моим продвижением по службе. Дома родители разговаривали с нами детьми исключительно на латыни, но сейчас, когда я словно птенец выпал из гнезда, мне этого языка жутко не хватает. И только церковь позволяет мне почувствовать себя в полной безопасности как дома в беспечном детстве.
Мой отец как и я был клирик. Точнее это я пошел по его стопам. Выкрещенные арабы, что может быть противней для христиан, да и для других арабов? Постоянные косые взгляды провожают тебя в школе и на улице. Очень быстро ты понимаешь, что единственной защитой для тебя может быть только семья. И Церковь...
Священники никогда не позволят сказать в твой адрес плохого слова. Всегда помогут советом. Всегда пригреют в случае проблем. И нет ничего удивительного, что вся моя семья уже четыре поколения служит Господу Нашему Исусу Христу на нашей грешной Земле. Мой дядя Машурат дослужился даже до Епископа в далекой северной области Канады. Он уважаемый человек, но вряд ли вернется назад в цивилизованные места. Но как говорил Гай Юлий Цезарь — лучше быть первым человеком в гальской деревне, чем последним человеком в Риме. И лучше быть главой медведей и моржей, чем прислужником в нашем мокром и промозглом «раю».
Ну а меня моя скромная роль Клирика третьего уровня вполне устраивает. Хорошая оплата и завидное положение в обществе, и самое главное — принадлежность к самой сильной корпорации страны. А что еще нужно для счастья?
Но вот месса заканчивается. Полтора часа пролетели словно мгновения. Я встал и перекрестился три раза. После чего вновь уселся на скамью, и стал ждать, пока основная толпа верующих пройдет в сторону выхода. На улицу мне было не нужно. Мне было нужно совсем наоборот.
Здравствуй, святой отец, - поприветствовал я поклоном священника, еще не снявшего своего роскошного облачения.
Здравствуй, брат Альд, - перекрестил он меня. - Чего желаешь ты, войдя в дом Бога?
Исповедоваться. Я был грешен.
Иди в конфессионал и жди меня.
Конфессионал — это по простому деревянная кабинка для исповедания, как и всё в этом соборе был прекрасен до изумления. К сочетанию красного дерева, кедра, морёного дуба добавлялась великолепная резьба и инкрустация. Можно было просто стоять снаружи и любоваться на работу мастеров прошлого, но мне нужно всё таки внутрь, а передо мной образовалась уже немаленькая очередь из десятка человек.
Тут люди стоят, - заявил мне один из прихожан в сером деловом костюме, когда я, не особо глядя на остальных, встал первым у входа в кабинку.
Я вижу. Но мне нужно, - спокойно ответил я.
Всем нужно! Мы должны ещё на работу успеть, - мужик начал срываться на фальцет.
Я рад за вас. Но мне действительно нужно, - я небрежно расстегнул куртку, оголяя свой ворот, где после нажатия на кольцо на правой руке, обнажилась колорадка, белый воротничок священика.
Отец... - опешил прихожанин. - я не заметил.
Ничего страшного, сын мой, - успокоил я его, положив руку на плечо. - Не беспокойся, я не долго.
Больше никто из очереди недовольство не высказывал, и я спокойно подождал минут десять, пока Отец Павел, мой духовный наставник, не вошел в конфессионал с другой стороны.
Здравствуй отец мой, я согрешил, - поприветствовал я своего наставника, усаживаясь на скамью. Нас разделяла деревянная стенка с решетчатым окном, но Павел это окно открыл, ибо не было в нём сейчас смысла.
Какой грех за тобой? - спокойно и монотонно ответил он мне.
Я не смог совладать с собой и съел в этот пост китайской лапши с верблюжьим горбом. Это грех чревоугодия и это очень меня беспокоит.
Это тяжелый грех, сын мой, - после небольшой паузы ответил отец Павел. - Прочитай триста раз «Отче наш» и двести раз «Аве Мария», а так же три дня употребляй в пищу только хлеб и воду, и Бог простит тебя.
Сурово. - покачал я головой. Зря я начал играть с наставником, он терпеть этого не мог. Вот и поплатился, вместо сотни молитв, пять сотен. Но самое страшное — хлеб и вода. Я люблю вкусно поесть, и отец Павел об этом знает.
Не сурово, а милосердно. Лишь своим аскетизмом ты сможешь искупить этот свой грех, - чинно произнес он, и после минутной паузы добавил. - А не беспокоит твою душу какое другое деяние?
Беспокоит, отец, - перестал паясничать я. - Этой ночью в объятия Господа Нашего Исуса Христа я отправил грешницу. Разбитой бутылкой разрезал её сердце.
Оставил ли ты следы в том месте?
Нет, следов я не оставил. Любой полицейский инспектор сделает вывод, что это самоубийство. На меня никто не выйдет.
Не является убийством то, что совершено во имя Господа Нашего Исуса Христа, - монотонно пробубнил отец Павел. - Святая церковь указала тебе на грешницу. И нет в том греха, чтобы грешника отправить на суд божий раньше, чем этот грешник желает. Так что можешь примириться с мыслью о том, что поступил ты правильно.
Спасибо, отец!
И еще, - наставник протянул мне через окошко конверт. - Это то, что тебе полагается за это богоугодное дело.
Что это? - не понял я.
Это твоя стандартная плата за удачное задание. Наличностью.
А зачем наличностью? Почему нельзя было перевезти деньги на мой лицевой счёт?
Эхх.. - вздохнул отец Павел. - Наличные деньги тоже необходимы. Особенно для твоей работы. Поэтому бери их и больше не задавай таких глупых вопросов, ибо на всё Воля Божья.
Хорошо, отец. Благодарю.
Ну а пока можешь отдохнуть. Два дня ты нам нужен не будешь.

Ник
- И тут откуда-то сверху вылетает еще два истребителя-перехватчика! Ну, думаю, пришел конец. И тут наш пилот уходит в вираж, и брюхо одного из перехватчиков оказывается прямо на линии моего огня. Я выжимаю гашетку и БАХ! Второй истребитель на моём счету!
Ребята в курилке слушали меня с восхищением и с легко читаемой завистью.
- Но остаётся же еще один. Ему можно нас даже по касательной зацепить, чтобы наш труповоз в штопор ушел.
- И что вы сделали? - затягиваясь «Парламентом» спросил Ирвин, мой сосед из ряда столов напротив. Звание сержанта он купил еще на прошлой неделе, и теперь в подобных разговорах выступал в качестве бывалого.
- Ну а что нам оставалось делать? Пилот словно в приступе эпилепсии стал дергать машину в разные стороны, то тормозить, то разгоняться. Сбивал темп проще говоря, - эх, всё же отличные сигареты курит, гад, и даже мне предложил сегодня после начала моего рассказа. Это действительно оказался «Парламент», а не как у меня — в одноразовом металлическом портсигаре «Макинтош» в место оригинальных сигарет, дешевые, купленные у Ахмеда в палатке у дома. На «Макинтош» я разорился один раз года два назад, и теперь всегда демонстрировал, что бурду я не курю. Всё же статус обязывает. - Хорошо еще, что я к креслу бортстрелка успел пристегнуться, иначе швыряло бы меня по отсекам как консервную банку в канализации.
- А меня как то швыряло так, - в разговор вступил Айзек, парень из айти-поддержки. - Ситуация как у тебя, нападение на наш транспорт, призыв пилота занять места у пушки. Ну я и отстегнулся. А потом этот дурень начал вытворять всякое как припадочный, а меня начало башкой по потолку бить. Ладно каска спасала. Но минуты через три я налетел лицом на какой-то выступающий вентиль — и здравствуй черный экран на ближайший час!
- Вот именно за это, парни, мы и любим «Первую Галактическую Войну», - резюмировал итог Ирвин. - Никогда не знаешь, что случиться в следующую секунду. Вот ты полностью контролируешь положение. А через мгновение твой отряд крошит на салат противник, словно тараканов тапком.
- Это точно...
- Но тратить тысячу тайлеров на ничего не значащее звание в какой-то компьютерной игре? По мне — это полнейший идиотизм, - неожиданно заявил Кельвин, стоявший чуть в стороне от нас и молчавший весь разговор. - Это же двойной взнос по ипотеке для меня. Уж лучше на это деньги потратить.
- Всё потому, что мы можем себе такое позволить, - гордо ответил я. - Не то, что некоторые.
- Вы идиоты, вот кто вы, - Кельвин покачал головой, затушил сигарету о мусорный бак и вышел из курилки вон.
- Кто бы говорил, Нищеброд! - в мгновение завёлся я.
- Успокойся, - Айзек положил руку на моё плечо. - не обращай внимания на дурака. Завезти троих детей и тратить время на их воспитание — это же надо быть полным придурком.
- Это точно, - согласился Ирвин, - Бабы созданы, чтобы рожать. Пусть они и воспитывают. Мужчина же создан богом, чтобы повелевать и подчинять себе окружающий мир. Чтобы зарабатывать деньги, а не нянчиться с детьми. Мы платим алименты, и на этом наш социальный долг выполнен.
- Точнее и не скажешь.
- Ладно, парни, перекур заканчивается, пора вновь идти на наши галеры.
- Пропади они пропадом.
Я затушил окурок «Парламента» о металлическую пепельницу над урной, и, улыбаясь, пошел за товарищами на выход из этой герметичной комнаты, отведённойю для перекуров. Вообще в корпорации Dunder Scranton перерыв на перекур выделялось два раза за рабочий день. В одиннадцать часов утра и в четыре часа дня, оба раза давалось ровно пятнадцать минут. За это время ты должен успеть добраться на курилки на семнадцатом этаже — единственном помещении, где вообще разрешено курить, собственно посмолить сигарету, перетереть за жизнь с парнями из других отделов, узнать актуальные слухи по корпорации, договориться о следующей совместной пьянке, и прочее, прочее... Да, за эти полчаса в день мы не получаем заработную плату, зато мы не пашем как рабы десять часов в сутки. У нас есть законный перерыв на эти самые полчаса! Плюс сорок пять минут на обед, плюс семь минут на кофе каждые два часа! Вот и получается, что из десяти часов я работаю от силы восемь.
Да и в остальное время я не то, чтобы впахиваю с потом лица. Зачем мне это? Премией меня вряд ли дополнительной наградят, а вот начальник отдела на шею сядет моментально. Старая офисная пословица гласит - «Ездят на том, кто возит». Если ты делаешь чуть больше чем все остальные, значит ты будешь официально делать значительно больше, чем остальные за тот же самый прайс. Всё просто!
Поэтому я делаю ровно столько, сколько положено, после чего получаю свою минимальную премию за выполнение плана. Да, хотелось бы получать больше, но только не с этими работодателями. Они не ценят хорошие кадры вроде меня. Разве я заслуживаю место простого клерка в отделе снабжения канцелярскими принадлежностями, где моя задача состоит в том, чтобы следить, как бы в одном из отделений нашей корпорации не закончились скрепки или скобы для степлера? И ради этого я получал степень бакалавра в области экономики и менеджмента? И ведь учёба вышла мне совсем не дешево, пришлось брать целевой кредит на обучение в колледже, который я выплачиваю до сих пор через десять лет после получения диплома. Скажите, работа с зарплатой в две с половиной тысячи талеров и премией в четыреста достойна того, чтобы ради неё учиться четыре года за сто тысяч? Мне этот кредит выплачивать еще лет пятнадцать, если ничего не измениться в моей жизни. А должно измениться. Мне должно фартануть. Просто обязано фартануть!
А ведь я еще даже не заикнулся, что надо одеваться в бренды, чтобы не быть лохом. Носить китайский ширпотребный ноунейм — это признаться в собственном нищебродстве по жизни. Ни один уважающий себя человек так не сделает, а значит и мне делать нельзя. На меня же тут же начнут показывать пальцем как на Кельвина. Но он дурачок, ведь даже смартфон у него пятигодовалой свежести, а мне нужно каждый год покупать телефон от Пеар, чтобы быть в тренде. Не будешь в тренде — будешь как лох. Никто из серьезных людей даже в твою сторону не посмотрит. А так есть шанс в лифте пересечься с топами Dunder Scranton и удивить их своей неординарностью, от модной стрижки и марки обуви, до бренда наручных часов. Да, хорошие наручные часы стоят очень не дешево, поэтому я свои псевдозолотые псевдоролексы купил у негров в Салеме. От оригинала их внешне никто не отличит, черные понторезы знают толк в имитации успеха. Ну а там в лифте, показав, что ты не простая серая масса, а индивидуальность, с топами можно попытаться заговорить и убедить взять тебя на верхние этажи. Поближе к небу и небожителям.
Я знаю троих, кому это удалось, и слышал еще о сотне таких же счастливчиков. Теперь они не вкалывают за центы от зари до зари, они прилично зарабатывают и могут взять себе спорткар на первую же зарплату. Они ездят по тусовкам для элиты, одеваются в лучших магазинах, а в руках у них всегда актуальные гаджеты.
Не жизнь — а мечта!
А помечтать — всегда приятно.
Но пока нужно вернуться на рабочее место, сесть в свой огороженный как для скота загон, запустить специальную программу на компьютере, которая отслеживает в реальном времени состояние и наличие остатка по скрепкам и скобам для степлеров во всех филиалах Dunder Scranton. И не дай бог я допущу оплошность, и где-нибудь скобы закончатся, а новые будут не в пути — прощай премия. Четыреста талеров? Забудь!
У меня на месяц вперед расписан каждый! Выплаты по кредитам, алименты, выплаты за аренду квартиры, питание, метро до работы и обратно, еженедельные посиделки в баре. Бывает даже и не хватает зарплаты, и тогда приходится занимать у товарищей. Но в займы ты берешь чужие деньги, а отдавать надо свои кровные. А я так это не люблю.
При таком четко расписанном бюджете моя авантюра с покупкой сержантских лычек должна выглядеть полным идиотизмом. Но это не так!
Это не спуск талеров в унитаз. Это инвестиции!
Через неделю в «Первой Галактической Войне» будет проходить планетарный турнир, где каждый сможет попытаться претендовать на главный приз — в сто тысяч талеров! Неплохая сумма за увлечение, не правда ли?
И в этом турнире все имеющие какие либо звания имеют начальное преимущество. Им проще в первых трех турах набрать нужно количество очков и пройти в следующий этап. Ведь в самом начале участвовать будут десятки тысяч желающих, среди которых половина это школьники, которым после их идиотской школы не нужно никуда идти, и которые могут позволить себе просто научиться играть хорошо. Ну чисто обезьяны в лаборатории.
Но я то не обезьяна. Я человек.
У меня нет столько свободного времени.
Зато есть деньги, которые я могу вложить в своё будущее.
Ведь сто тысяч — это целое состояние, которого мне хватит, чтобы лет пять жить на теплом море, подальше от этой промозглой погоды и вечного кислотного дождя.