За что вообще не люблю полицейских, так это за лень. За то, что они вместо того, чтобы преступника искать, сразу пытаются на терпилу статью найти. Так же легче. Терпила вот он – на стульчике сидит, рядом с камерой, куда его переместить не проблема, только надо найти «за что». А преступника ещё искать надо, утруждаться. А вот этого они, как раз и не любят.
С этими мыслями я и постучал в дверь кабинета миссис Ширмер в офисе Патрульных сил города Порто-Франко.
В маленьком кабинетике миссис сидела одна, и, несмотря на наличие вполне современного компьютера, что-то увлечённо строчила левой рукой в типографские карточки допотопной перьевой авторучкой. Ну, такой, что заправляется чернилами. Судя по отблеску, перо было золотое.
Увидев меня, миссис Ширмер моментально перевернула свои записи вверх пустой стороной листа и сложила всё в папку, такую же винтажную, как и авторучка.
Да и сама миссис была вполне себе винтажной. Предпенсионного вида, но неопределенного возраста (от полтинника до семидесяти, точнее не определить), сухопарая блондинка с, неожиданно, приличного размера грудью. Жесткими бесцветными глазами за тонкой золотой оправой, и остатками былой красоты на лице. Даже тонкие губы её не портили. И сейчас заметно, что в молодости она была… ух! Ног её, правда, видно не было, их закрывал стол.
- Доктор Волынски? – скорее утвердила, чем спросила, когда я с её разрешения зашёл в кабинет, при этом аккуратно завинчивая у авторучки колпачок.
- Он самый. Мне передали, что вы хотите меня видеть, если это вы - миссис Ширмер.
- Да. Это так, - ответила она так же по-английски, откинулась она на спинку офисного кресла, уставив на меня прямой взгляд, - Проходите. Чувствуёте себя, как дома.
Однако, юморочек у неё ещё тот. Вполне полицейский.
- Ну, что ж, вы меня увидели, - тут я, приподняв руки, обернулся вокруг оси, сначала направо, потом налево, показывая себя со всех сторон, - Надеюсь, теперь я могу быть свободен?
- Подождите. Георгий, - сказала она неожиданно по-русски. И не просто по-русски, а на очень хорошем русском языке, без какого-либо акцента. Впрочем, она и по-английски говорила правильно и чисто, как уроженка Суссекса. Точнее, я бы сказал, она говорила, как представитель среднего класса Суссекса. Но и на лондонской улице она бы вполне проконала за свою. Легко.
- Мне надо задать вам несколько вопросов. Присядьте. Это не займёт много времени. Меня зовут Бригитта Ширмер. Я - сверхштатный следователь в составе Европейского регионального отделения Патрульных сил. В настоящее время веду ваше дело.
На моё хулиганство она вообще не отреагировала. Положила с прибором.
Пришлось присесть. Если ко мне вежливо, так и в ответ хамить не стоит. Да и старость надо уважать. По определению. Подсади деда на печь и тебя внук подсадит. Ибо сами мы обязательно будем старыми. Дай Бог мне лет через двадцать быть в такой же форме, как эта миссис. Или фрау?
- Ну, если только эти вопросы не будут вторгаться в мою интимную жизнь, - согласился я, присаживаясь на неудобный стул. Специально они тут такие стулья держат? Для вящего дискомфорта допрашиваемого.
- Отнюдь. Как мне не жаль, но придется вам задать вопросы, касающиеся именно ваших интимных дел. Так как они очень тесно переплелись с темой моего расследования, - она вздохнула, как добрая бабушка, уговаривающая внука съесть ещё ложку манной каши.
Тут моё художественно воображение помимо воли сделало кульбит, и обрядила фрау Ширмер в черную эсесовскую форму. Даже пилотка с белыми кантами «появилась» на её голове. Черный цвет ей шел больше чем её серо-стальной. Но вспомнив, что в конце войны у СС ввели серую форму, я снова «переодел» её. В стальной френч, белую рубашку и, черный галстук с партийным значком. Черные петлицы на отложном воротнике менялись, как в калейдоскопе, пока не остановились на двух серебряных дубовых листьях. Обер-фюрерин. Самое оно. Старший полковник. И всё сразу стало на свои места. Но сказал другое.
- Не вижу никакой связи. Причём тут мои частные интимные дела и попытка кражи девочек? И, простите, вы - патруль или всё же крипо?
- Гораздо хуже, - ответила Бригитта, - Штази!
- Не ожидал ЗДЕСЬ встретиться с «кровавой гебнёй».
- Каждый имеет право на второй шанс, - это было сказано Бригиттой с явной издёвкой, - Не только бандиты и проститутки.
- Ладно, задавайте свои вопросы. Всё рано ведь не отвяжетесь. Я не прав?
- Правы, - она кивнула головой, не меняя позы.
Вот интересно, я-то думал, поначалу, что у неё это свои волосы такие светло-пепельные, но только сейчас обратил внимание, что это благородная проседь. Женщина в наше время, которая не закрашивает седые волосы? Уважаю. В моем доме каждая старушка хоть фиолетовыми чернилами, да подкрашивалась. Кстати, Бригитте Ширмер это шло. Придавало неуловимый шарм.
- Несколько дней назад румынскими сутенёрами были захвачены на улицах города две девушки, - тут она подняла край папки и подглядела туда, - Окса фон Штирлиц и Ярина Бандера. Освободившим их офицерам русской армии и патрульному офицеру они сказали, что они ваши жёны. Это соответствует действительности?
Записей фрау Ширмер не вела, так что, скорее всего, наша беседа писалась диктофоном.
- Немного не так. Моими жёнами являлись Оксана Кончиц и Ярина Урыльник. После развода они взяли себе фамилии Штирлиц и Бандера соответственно. Когда им делали новую айдишку.
- Что делали?
- Ай-ди.
- Понятно. А с фамилиями, знаете, занимательный выбор, - прокомментировала Бригитта, - Не скажете, чем он был обусловлен?
- Понятия не имею.
- Хорошо. Пошли дальше.
- Некая Екатерина Лупу, допрошенная первым лейтенантом Патрульных сил Порто-Франко мисс Робинзон, также официально заявила, что она ваша жена. Это так?
- Это так. Катя и сейчас моя жена.
- На вчерашнем допросе Сажи Радуева, девушка, которую хотели злоумышленники похитить, также заявила под протокол, что она ваша жена. Это так?
- Это так.
- Георгий, сколько у вас жен?
- Одиннадцать. До развода было тринадцать. Вас это шокирует?
- Отнюдь, меня мало, что может шокировать.
- Ах, да. Я забыл, что вы из Штази.
- Именно, - усмехнулась она плотоядно.
- Многоженство здесь под запретом закона? – спросил с некоторым внутренним трепетом, а вдруг за это срок положен? Как в Эрефии.
- Нет, нет. Закон это никак не регламентирует. По крайней мена на орденской территории. Да и в Евросоюзе тоже. За другие земли не поручусь.
Фрау сверхштатный следователь нахмурила лоб, затевая явно что-то нехорошее в отношении меня, потом, как бы одумавшись, спросила.
- Вы – мусульманин?
- Нет. Но если вам так необходима моя религиозная принадлежность, то считайте меня мормоном. Хотя сами мормоны, наверное, будут считать меня еретиком. Если же вы имеете ввиду не религиозные предпочтения, а факт наличия у меня гарема, то, вы сами сказали, что ЗДЕСЬ каждый имеет второй шанс.
На этот раз шутка юмора проскочила безупречно. Фрау сверхштатный следователь улыбнулась и не только губами, но и глазами.
- Вы доктор чего?
- Политологии и философии.
- Похоже, - она снова усмехнулась, - В связи с этим я считаю преждевременным вникать в такие высокие эмпиреи, как религия и философия. Просто вернёмся к нашим баранам.
Начитанные в Штази были сотрудники. Рабле читали. Возможно даже в подлиннике.
Фрау Ширмер вынула из ящика стола винтажную хрустальную пепельницу, какие в советское время стояли на столах хороших ресторанов, и поставила её между нами.
- Если хотите курить – курите.
И сама вынула из сумочки, которая всё это время стояла на столе под её левой рукой, пачку тонких длинных сигарет «Vogue» с ментолом. Такие в народе называют «метр куришь – два бросай». И охота ей бумагу курить вместо табака?
Я также вынул свою «Конкисту».
Дал прикурить следователю от дешевой китайской зажигалки и прикурил сам.
Секунд тридцать мы совместно наслаждались первыми затяжками, искоса поглядывая друг за другом. Потом Бригитта продолжила допрос. Не прерывая процесс курения.
- Итак, вы прибыли сюда вместе с тринадцатью девушками, которых позиционируете, как своих жен. Так?
- Нет, не так. Мы всем коллективом ехали выступать на вип-пати под Москвой в крупную майнинговую компанию. И вместо этого очутились здесь. Так что нас сюда забросили без нашего желания. И без права возврата домой. Мы в этот мир не стремились.
- Вы усматриваете в этом чью-то злую волю?
- Нет. По прошествии некоторого времени, внимательно обдумав всю ситуацию, я нахожу тут только идиотское совпадение и преступную халатность персонала у ворот с ТОЙ стороны «ленточки».
- А зачем тогда подняли скандал на российской базе?
- Хотел, чтобы нас вернули назад. Не верил я в «систему ниппель».
- Какую систему?
- «Ниппель».
- А… В смысле туда – дуй, оттуда…
- Именно.
- Потом вы устроили флеш-моб у фонтана.
- Это было уже средство давления на руководство Ордена, чтобы они компенсировали наши материальные потери от нерадивости их персонала. Акция отчаяния, если хотите.
- И она удалась вам?
- Процентов на семьдесят.
- Почему так?
- Потому, что я предпочел бы вернуться обратно. В цивилизацию. У меня тут сенсорный голод. И прогрессирующая паранойя, которая, к сожалению, сбывается. Мне все время кажется, что девчат хотят украсть и продать в сексуальное рабство.
- Именно поэтому вы затеяли их военную подготовку?
- Да. Тут опасный мир и один я не смогу всех защитить. А правоохранительных органов тут не даже в зачатке.
- В этом вы правы, хотя именно такой бардак меня тут и кормит. Иначе меня бы давно задвинули в угол молодые да ранние.
- Как лейтенант Робинзон?
- Типа её тоже.
- У вас ко мне все вопросы, фрау фюрерин?
- А вы, оказывается, тонкий льстец.
- Стараемся.
- Каковы ваши планы на будущее?
- Если бы мой ночной колпак знал о них, я бы его сжег.
- Блестяще,- Бригитта даже захлопала в ладоши, - Вы были бы прекрасным сотрудником Штази. Вам не предлагали работать в КГБ?
- Нет. Я служил в конкурирующей конторе.
- Какой, если не секрет?
- Никакого секрета, все подписки давно протухли. Разведка военно-морского флота СССР.
- Забавно. А то я всё тужусь понять, откуда у вас эта симпатичная наглость? А вы – кригсмарине. Тогда всё встает на свои места. И кто вы по званию – боцманмат?
- Нет, просто маат, если по-вашему. Это была служба по призыву. Простите Бригитта, вы так интересуетесь моим прошлым, что я могу заподозрить, что вы сейчас станете мне сватать свою племянницу.
На этот раз фрау следователь засмеялась широко и искренне, показывая мне идеальные зубные протезы. О как! Шутка юмора пошла в кассу!
- Георгий, вы никогда не задумывались, как вы со своим гаремом выглядите со стороны?
- Нет, а что? Это так бросается в глаза?
- Представьте себе да. И разжигает любопытство. У кого здоровое, у кого – нездоровое. Тут всё дело в том, что о вас уже шепчется весь город, а толком ваших девочек в лицо никто не знает. Но сплетен об их неземной красоте ходит немеряно. Даже в патруле. Там на ваших жен просто спермотоксикоз.
- Как похитители собирались вывозить их из города? С помощью оборотней из патруля?
- Думаю, морем. На рыбацкой лойме. Никакого досмотра там нет. А за городом, где уже нет чужих глаз, передать на наземный транспорт. Или вообще на воздушный. И прямым рейсом в Нью-Рино.
- Почему именно туда?
- Просто на ТУТ этот город – центр всех пороков. Один большой квартал «красных фонарей», типа американского Лас-Вегаса. Если ваши девочки попадут туда, их там уже никто не найдет. Да и искать не будет. Этот город управляется мафией. Точнее, синдикатом мафий.
- И это терпят? Неужели у вас нет сил, прихлопнуть эту лавочку?
- Терпят, потому что, если, как вы говорите, «прихлопнуть эту лавочку», то бандиты расползутся по всем остальным городам, что будет только хуже. Для всех. А так там всё под контролем больших боссов и капитанов мафии. Уличной преступности у них практически нет. Там холят и лелеют приезжих, потому что те добровольно оставляют там свои деньги в казино и борделях. На скачках. На боях без правил. На наркотиках. Большой бизнес не терпит мелкой урлоты.
- То есть, если моих девочек украдут и отравят в Нью-Рино, то освободить их у меня не будет никакой возможности? Я вас правильно понял, фрау?
- Правильно. Даже если за вас встанет вся русская армия и поставит на уши это местное Гуляй-поле, как недавно наш квартал «красных фонарей», то вы всё равно не найдете там своих жен. При первой же угрозе их перекинут на южный берег залива и продадут в гаремы богатых арабов. Нефтяных шейхов там хватает. И даже русская армия помочь вам будет не в силах. Как и вся королевская конница, и вся королевская рать, - фрау следователь вздохнула, совсем как сердобольная тетя, - Таковы реалии, на которые вы не обратили внимания при инструктаже на Базе прибытия.
- Не было у нас никакого инструктажа. Нас выпихнули с Базы пинком.
- Вам надо было сразу же уехать отсюда в Россию. С первым же конвоем.
- Я бы так и сделал, но у нас автобус был не приспособлен к такому путешествию. Сейчас его как раз и шаманят в автосервисе.
- А жаль. Время упущено. И теперь не один Али-баба с сорока разбойниками уже на кучки поделили ту сумму, которую пообещали им за ваших жен. А я боюсь, что будет не один, а много-много Али-бабов. И местные, и те, которых уже сюда послали из мест отдаленных. Почта работает, а засветились вы с флеш-мобом знатно. Просто провели для сутенёров рекламную акцию. Кстати, к вам с предложениями продать девчат не подкатывались?
- Нет.
- Странно. Видно сначала не успели, а потом вы начали военную подготовку, и решили с вами не связываться, да и не делиться. С одной стороны про вас все говорят, а с другой практически никто ваших девочек, как следует и не видел.
- Бригитта, вы в курсе, кто стоит за этой шайкой албанцев, которые ночью хотели похитить девчат?
- Нет. К сожалению. Фургон марки «форд», о котором поведал пленный, сегодня нашли на стадионе. Пустой. Где жил его водитель, пленный не знает. Или, по крайней мере, будет молчать об этом до смерти. Омерта. Иначе свои же и убьют.
- А сделка с правосудием?
- Здесь это не практикуется, даже в Американских Соединенных Штатах.
- Что будет с Тачи?
- Подлечат и продадут в Конфедерацию. Строить плотины в дельте.
- Надолго?
- Навсегда. Точнее пожизненно. Это единственный вид законного рабства севернее Залива. Намного хуже сталинского ГУЛАГа.
- В таком случае я удовлетворен. Это не так, как с Флорианом, когда Патруль практически спустил всё на тормозах. Когда никого не наказали, хотя знали кто они и где они.
- Увы.
Чувствовалось, что она еще что-то хочет спросить, но не спросила. Сказала другое.
- Приятно было с вами познакомиться, Георгий. Вы интересный человек, но совершенно не приспособленный к жизни в ЭТОМ мире. Спускайтесь поскорее с небес на грешную землю.
- Я могу идти?
- Одну секунду. Вот по этому документу, - она протянула мне бланк, - Вам в банке Ордена выдадут одну тысячу экю премии за ликвидацию одного бандита на месте преступления. За пленного, увы, не полагается ничего. В розыске Тачи не значится, премии за него не объявлялось.
- А второй труп?
- Его ликвидировал служащий патруля Раскатов. Это его работа. Никаких премий. Кстати, зайдите в кабинет №2, там вам выдадут ваши трофеи. Всего вам доброго, Георгий, и удачи.
Бригитта по-мужски подала мне руку для пожатия.
- Победы, только победы, - сказал я, пожимая её сильную сухую ладонь.
Уже в дверях я услышал спиной тихий вопрос.
- Где вы познакомились с мастер-сержантом Раскатовым?
Я обернулся. На меня вместо глаз смотрела просто двустволка десятого калибра.
- Случайно, в общем. Поспрашивал патрульных на стрельбище: кто из инструкторов владеет русским языком? Мне порекомендовали Раскатова.
- А того, кто его рекомендовал, не помните?
- Нет. К сожалению.

В кабинете №2, оказавшимся, не то складом, не то оружейкой, среднего возраста служащий патруля с нашивками второго лейтенанта, подволакивая ногу, притащил довольно большую, но плоскую коробку из гофрированного картона и поставил её на длинный стол, ограничивающий проход вглубь помещения. Таким образом, мы оказались по разные стороны стола с коробкой между нами.
Лейтенант вынул из коробки опись и выдал мне её на руки. После чего стал выкладывать предметы на стол, комментируя каждый.
- Пистолет «глок - семнадцать» с зеленой пластиковой рамкой. Одна штука. Пистолет «глок - семнадцать» с черной обычной рамкой. Одна штука. Магазины для пистолета «глок» - четыре штуки. Патроны девять на девятнадцать – шестьдесят восемь. Вы отмечаете?
- Нет, - растерялся я.
- А зря, - сказал он наставительным тоном, - Я же вам все это сдаю под отчет. И вы должны будете расписаться, что всё приняли у меня в целости и сохранности, согласно описи.
- Хорошо, я буду отмечать, - сказал я, вынимая из барсетки гелиевую ручку.
- Вам повторить?
- Нет, я все прекрасно помню. Уже отметил. Диктуйте дальше.
- Наручники из нержавеющей стали с ключами – одна штука, - забубнил лейтенант, попутно выкладывая поименованные девайсы на стол, - Кобура на щиколотку нейлоновая – одна штука. Пистолет системы Шмайсера, модель два, никелированный – одна штука. Магазин к нему – одна штука. Патроны шесть тридцать пять Браунинг – шесть штук. Кастет латунный – одна штука. Золотая цепь – одна штука. Золотой перстень – печатка – один. Зажим для денег золотой – одна штука. Бумажник кожаный – две штуки. Деньги – четыреста тридцать два экю. Документы из бумажников пошли как вещественные доказательства в дело. Все?
Я пробежал глазами по галочкам в описи.
- Кистень ещё отмечен.
- Кистень конфискован патрулём. Но можем дать компенсацию патронами, если хотите?
- Давайте. Пачку патронов Браунинг шесть тридцать пять.
- У нас таких нет.
- А других и у меня полно, - ответил я.
- Лейтенант задумчиво стал чесать затылок, при этом недоумённо глядя в пустую коробку. Потом его осенило.
- Давайте я дам вам записку в магазин «Gun Store». Вильям Ирвайн отдаст нужные вам патроны, а мы потом с ним сами рассчитаемся. Вас так устроит?
- Вполне.
- Тогда подписывайте опись. «Получено мною полностью, согласно данной описи». Число и подпись.

Груженый новой оружейной сумкой, которую мне подарили в офисе Патруля, но не преминули опломбировать, пошел к Овальной площади с твердым намерением напиться кофе. Но там меня ждал полный облом – все места в кафешках, даже те, что на улице попали на солнцепёк, были плотно заняты. В основном орденскими военными. Так, что, почесав птицу обломинго, вызвал к себе по телефону Фреда. А чтобы не стоять на пекле, зашел в книжный магазин.
Ничего особо покупать в нем не собирался, так время переждать под кондиционером. Но, надо было делать вид, что я хотя бы в потенциале покупатель, иначе продавцы ведут себя неадекватно. А я, знаете ли, не люблю, когда меня презирают ни за что.
Стоял, листал местные подарочные фотоальбомы, в который раз поражаясь качеству исполнения. Потом поинтересовался у продавщицы по-английски.
- А где находится типография, которая это напечатала?
- Здесь, в Порто-Франко, - ответила на том же языке очкастая девица, кутающаяся под кондейником в вязаную синюю кофту. У неё были короткие рыжие волосы и тяжелая челюсть. Похоже британка.
- Интересно, как им удается добиваться такого качества?
- Так у нас типография цифровая. Мы хотим даже новый сервис открыть: печатать книги по почтовому заказу. Рассылать на места каталог только. А потом по оплаченному заказу допечатывать столько экземпляров, сколько запрошено. Хоть один. Новое оборудование такое позволяет, если книга оцифрована. Так, по крайней мере, можно избавиться от омертвения капитала на нераспроданных тиражах.
- Много нераспроданного?
- Бывает.
- А иллюстрации?
- И иллюстрации также. На цифре это очень легко, по сравнению с обычными полиграфическими технологиями. Секрет в том, что даже буквы печатаются, как иллюстрация. А цифровая вёрстка позволяет делать просто чудеса.
- Странно, что всего этого за ленточкой нет.
- Есть, всё там есть, только Старая Земля ригидная. Пока не отобьет всю возможную прибыль из оборудования, ни за что его не поменяет. Нам было легче, мы заказали самое новое и компактное. На базе компьютеров. Хотя ждали заказ полгода.
- Вы так говорите, будто являетесь хозяйкой типографии.
- Скажем так – совладелицей.
- А кто контрольный пайщик?
- Мой отец. Он же и заведует типографией. Если вам интересно, то это второй дом от площади в сторону моря, по седьмой улице, в глубине квартала. Его зовут Майкл Линдер. А я – Линда.
- Приятно познакомиться, Джордж, - я слегка приподнял кепи, - Линда, у меня в вам будет такой вопрос, может необычный. На Старой Земле книжные магазины обычно забиты разнообразными постерами и красочными календарями. А тут у вас я не увидел ни одного.
- Да не спрашивал пока никто ни того, ни другого, вот и не производим. А так ничего сложного, хоть квартальные, хоть листовые. Брошюровочное оборудование на пружину тоже есть. Мы планировали начать репродукции печатать, но решили, что это тоже надо делать по каталогу, чтобы не прогореть. А его ещё надо создать. Так что, если мы и подвигнемся, то лишь к новому сезону дождей.
- А почему не раньше?
- В сезон дождей нет новых поселенцев. Торговля замирает. Остается много времени для творчества. Вполне можно составить нужные каталоги. К тому же надо ещё поэкспериментировать с новым картоном, который создает визуальную иллюзию холста. Тогда в хорошей раме будет не отличить репродукцию от нормальной картины уже с полуметра. У нас есть образцы, но серьезный объём такой бумаги опять придётся заказывать за ленточкой. А окупится ли… Один Господь знает.
- А каков сейчас максимальный формат листа в вашей типографии?
- Если черно-белая печать, то нулевой. В четыре цвета пока только не больше А–три. В три цвета – А-два.
- Прекрасно. А вы лично вот этого фотографа знаете, или это тоже со старой земли копипаст? – я показал разворот фотоальбома с черно-белой фотографией.
На фотографии был дворик с садом, крыльцо с деревянным кружевом. Живописная старая женщина, вяжущая луковицы в косы, на нём. И прильнувший в ней большой мордатый кот. Это фотография просто излучала настроение умиротворения и счастья.
Линда неожиданно для англичанки очаровательно улыбнулась.
- Это Зоран. Он местный. А на фотографии его мать. Это его собственный двор в доме у Океана.
- Он берет заказы, или он только свободный художник?
- Зоран? Он будет рад любому заказу. Ему тут скучно после Милана. Там он был «артисто» в модном бизнесе. Глянец. Подиумы. Модели. А тут… Он основательно вложился в фотостудию, но прогорает. Жаль. Он такой талантливый.
- Вы дадите мне его координаты. У меня будет для него хорошо оплачиваемая работа.
Тут звякнул колокольчик, и дверном проёме нарисовался Фред.
- Вот ты где, а я, как дурак, всю площадь уже оббежал.
- Почему, как? – вырвалось у меня непроизвольно.

На стрельбище нашел Билла, который отправив девчат с Борисом на тактический полигон, устроил себе персональные постреляшки. Около него вертелась Катя, то подавая Биллу снаряженные магазины, то пытаясь рядом стрелять из своего нагана. Пока Билл не умилился и не стал учить её стрелять из «кольта».
Так я их и застал. Огромный толстый Билл, с красной мордой, руки кольцом, внутри этой фигуры тонкая Катя с тяжелым пестиком в руках и счастливой мордашкой. А Билл, обнимая её, поддерживает катины кисти, и что-то говорит, щекоча усами её ушко.
Периодически из этой фигуры раздавались выстрелы.
А тут пришел я. И мне даже не пришлось разыгрывать товарища кайфоломова. Потому как, только завидев меня издали, Катя моментально порскнула в сторону Тактического полигона, даже забыв на месте свой карабин.
Билл же встретил меня в состоянии крайнего разъярения внутри и крайнего смущения снаружи.
Что-то жены быстро стали расползаться, как тараканы под лампой. Ох, чую, не к добру сие.
- Чужих жён развращаем? – сказал, пожимая Биллу руку.
- Да нет, стрелять учим, - ещё больше смутился Билл и ещё больше покраснел.
- У тебя патроны шесть тридцать пять Браунинг есть? – поменял я скользкую тему. Не хватало сейчас ещё с Биллом разосраться на пустом месте.
- Найду.
- Тогда с тебя коробка этих патронов. Мне.
Билл почесал затылок, сдвинув свою черную бейсболку с кольтом, закрыв козырьком от меня глаза, подвигал в стороны рыжими усами, и выдал.
- Будут тебе патроны, вымогатель. В обед.
- Что, в подарок? – удивился я.
- В подарок, - выдавил из себя Билл слова, как пасту из тюбика.
Ой-ёй, по всему, видать, его кальвинистская жаба покруче моей православной будет. Однако комплекс вины посильней оказался.
- Билл, ты настоящий друг, - улыбнулся я, - Пошли стрелять, раз уж мы на стрельбище.
Я стрелял в этот раз из испанского «кольта». Получил массу удовольствия. Единственное сожаление мое было в том, что магазин у него малой емкости. Стрелял также из трофейного «глока». Тоже неплохо, с «наганом» вообще не сравнить. Но такого комфорта, как «кольт», хоть тот и более тяжелый, «глок» стрелку, по моему мнению, не дает. Поэтому снова переключился на «кольт».
Стрелял классически, с одной руки на 25 метров, попадая в мишень, не хуже, чем когда-то из «макарки».
И с двух рук – это Билл уже научил такой прихватке.
Потом, пока Билл бегал в гальюн, стрелял, выхватывая пистолет из-за спины, из пояса, при этом мазал безбожно, пока не появился Билл и не отругал меня как школьника.
- Ты думаешь, что если в кино видел, как это делается, так у тебя тоже так же сразу всё получиться? Я вот в кино видел как один афроамериканец, подняв ногу, ударил пяткой человека по затылку, так что у меня тоже так должно получиться? Во всем свои мелкие хитрости, Ноу-хау, если хочешь.
Затем он поставил мне правильный хват рукоятки пистолета и вынос руки с «кольтом» из-за спины. Стал попадать навскидку, правда, пока только по ростовому силуэту. С десяти метров. Да, это не «ругер-мини», который у меня в руках, как родился, и с которым у меня вообще не было никаких проблем.
- Когда бьешь навскидку с такого расстояния, - поучал меня Билл, - То прицельные тебе вообще не нужны, даже лишние. Твой инструмент глаз и рука. Она показывает куда стрелять. Тыкай, как пальцем.
Потом поставили ростовую мишень на пять метров, и Билл стал учить меня стрелять в падении.
- В принципе ничего особо сложного, - наставлял меня бывший морпеховский сержант, - Главное уметь правильно падать. И правильно держать пистолет. Ну и повторить всё это раз этак несколько сот, для закрепления. Вчера ты у меня на мат падал, а теперь на голую землю давай. Только вот – подал он мне приспособу, - Налокотник на руку одень. А то руку выбьешь – нехорошо будет.
Я ещё попадал, стреляя, отбил весь бок, и заполошно запросил отдыха. Трудно это. Выматывает.
Сели тут же на землю, на рубеже.
Закурили.
Тут Билл и спрашивает.
- Жора, а что ты можешь сказать про Катю?