Кто-то меня робко тормошил за плечо.
Голова была чугунная и соображала плохо. Даже ориентация в пространстве куда-то пропала.
Нижней частью тела я на чем-то сидел, а верхней – лежал, как поручик Ржевский в салате. Меня приподняли и уложили спиной на какое-то мягкое на ощупь, но почти вертикальное ложе. Голову и лицо стали вытирать мокрой салфеткой. И вообще обращались со мной вопреки ожиданиям бережно и даже ласково.
Глаза промыли и я УВИДЕЛ!!!!
Увидел перед собой торпедо автобуса, «баранку» рулевого колеса, лобовое стекло и желтый капот, упирающийся в огромный дуб.
Что за бред!
Пока пытался все это осмыслить, меня ворочали, как куклака какого. Осторожно раскрыли рот и сунули туда какую-то таблетку. И тут же поднесли к губам кружку воды.
- Жора, выпей это обязательно. Полегчает, - услышал заботливый голос.
Пришлось, и пить, и глотать.
Повернул с трудом голову. Рядом со мной, справа, стояла натуральная пионерка, одетая как во времена Советского Союза на торжественный сбор. В синей юбочке, галстуке красном на белой сорочке и прической в два конских хвоста над ушами. Вот только сиськи были у неё совсем не пионерские. Номер четвёртый где-то.
- Где Наташа? – спросил я эту пионерку о главном.
- Какая Наташа? – переспросила меня та удивлённо.
- Синевич, - прохрипел этой непонятливой деве.
Говорить что-то мешало в гортани.
- Наташка. Синевич, - крикнула пионерка мне за спину. – Греби сюда, тебя Жора кличет.
- Зачем, - раздался сзади знакомый звонкий голос баронессы.
- Вот ты сама это у него и выясни, - а пионерка-то ехидная оказалась.
Секунд через тридцать рядом со мной, сменив пионерку, появилось красивое свежее лицо баронессы Наталии Васильевны фон Зайтц, моей венчанной жены. И соответственно бывшей баронессы.
Жива! Слава Богу!
Сделал неловкую попытку улыбнуться.
В ответ Наташка тоже разлепила губы и показала замечательные ямочки на щеках. Но вела она себя совсем не как моя жена. Как чужая девушка на выданье.
Я протянул руку, и Наташа взяла её в свои ладошки, для чего присела рядом со мной на корточки. Наши глаза оказались на одном уровне. Стало легче общаться. Только вот мысли дурацкие какие-то бегали в голове, щекоча мозги, как муха бархатными тапочками. Типа, а когда Наташа успела постричься? У неё вроде шикарные такие волосы были длинные. Но сказал другое.
- Наташа, я только тебе могу верить. Ты скажешь правду?
- Конечно, Жорик, ничего кроме правды, - охотно откликнулась она на мой вопрос.
И смотрит заинтересовано синими брызгами. Как точен был поэт!
- Что со мной случилось? – впился в её глаза жестким взглядом, чтобы не пропустить, когда по ним станут врунчики бегать.
- Тебе просто стало плохо. Ты потерял сознание за рулём, но успел нажать на тормоз и в дуб мы не врезались. Спасибо тебе за это. А потом Роза дернула ручной тормоз. Вот и всё.
- С чего вдруг мне вдруг в обморок падать? – удивился я.
- Наверное, ты переутомился, - заявила Наташа, - пока шла вся эта бешеная подготовка к этому корпоративу. Я так думаю…
- А мы где?
- В подмосковном поместье «Сибнедр». Ворота проехали. Скоро площадка будет.
- Спасибо, милая.
Наташа на слова «милая» удивлённо подняла брови.
- Спасибо, я всё вспомнил. Сейчас поедем.
Наташа встала. Она оказалась также одета пионеркой.
- Кстати, как твоё отчество? – уточнил я у неё.
- Васильевна, - ответила Синевич.
- Ты из Гродно?
- Да, - улыбнулась она. – А что?
- Судьба. Вот что, - ответил я ей, улыбнувшись. – Иди, садись на место. Спасибо тебе. За всё. Ещё увидимся сегодня.
И я озорно подмигнул ей.
Видно таблетка подействовала, та, которой меня «пионерка» Роза пичкала, и мне стало намного лучше. По крайней мере, автобус на маленькой скорости здоровья хватит. Пора деньги отрабатывать, а то больше не дадут.
Потыкавшись «тяпкой», задним ходом отъехал от дуба.
Передо мной виднелась развилка дороги, которую венчал сбитый мною столбик невысокого фонаря. Он-то и не дал врезаться в дерево. Плюс ещё скорость была небольшой. Повезло, однако. Могло все быть намного хуже. Вокруг хоть и окультуренный, но всё же - лес.
Так, куда нам теперь? Враво-влево? Вроде вправо. Поглядел на ладони, вспомнил, что точно вправо. Переключил передачу, выжал сцепление, тронул акселератор и вырулил на нужную дорожку.
Знакомая корпоративная площадка встретила веселым гамом. Оркестр разогрева уже лабал что-то весёленькое. А вокруг все было украшено, согласно утверждённому проекту.
Празднично одетый офисный планктон хаотично перемещался по площади, оставляя свободной её центральную часть, где стояла маленькая группа мужчин. Приглядевшись, увидел в центре этой группы САМОГО. Хозяина всея Сибнедр. Странно, вроде Ругин говорил, что САМ только ожидается из Лондона. Ну, раз так, то пора нажимать на наш неприличный клаксон. Привлечь внимание начальства к сюрпризу. В наших палестинах главное не как сделать, а как подать.
Автобус припарковал напротив начальственной группы.
По сигналу клаксона весь директорат как по команде повернулся в нашу сторону.
Я первым вышел из автобуса, нещадно дудя в мятый медный горн. Даже получилось что-то, типа «Взвейтесь кострами…». Хреново конечно получилось, но лучше так, чем вообще ничего. Стиль – это наше всё!
Оркестр дисциплинированно смолк с первыми же нотами выдавленными мной из горна.
За мной на площадку повыскакивали «пионерки», почему-то захватив с собой свои объемные кофры с косметикой. Хотел сказать им, чтобы бросили всё в автобусе, но рот был занят горном. Потому плюнул мысленно на это. Главное – однообразно.
Пионерки выстроились перед автобусом, как экипаж боевой машины на параде, а я, помахивая горном, пошел к директорату докладывать о прибытии эскорта. Пора мордой торговать, раз уж я здесь.
САМ – лысоватый плюгавенький мужичонка маленького росточка, с остатками черной когда-то шевелюры, стоял, держа руки в карманах, отчего оба разреза его дорогого пиджака фасона «мечта пидараса» растопорщились в стороны, и смотрел вокруг себя с долей высокомерного презрения адепта культа, знающего высшую истину, но обязанного играть роль демократа.
Не успел я подойти к нему и уважить – всё же потенциальный клиент на услуги нашего агентства, как скучающе-презрительное лицо САМОГО исказилось неприятной гримасой
- Что ЭТО!? – визгливо закричал олигарх.
Я обернулся. Все девчонки стояли, держа свои кофры в руках, и только чеченка Сажи Радуева бросила на мостовую, раскрыв его створки в нашу сторону.
В обеих отделениях косметического кофра торчало по выпуклой зелёной плоскости, на каждой из которых было написано по трафарету черной краской «к противнику».
Радуева, яростно сверкая красивыми глазами, с торжествующим видом закричала.
- Смерть предателю! Аллах Акбар!
И тут же вдавила большой палец на красную кнопку черной коробочки, которую держала в руке.
Два снопа поражающих роликов с визгом снесли всю группку директората «Сибнедр» вместе с САМИМ и вонзились в меня.

Очнулся. Вокруг опять муть. Правда, уже не такая молочная, а словно воды в глаза налили, и всё вокруг двоится или троится с искажениями.
Опять связанный. Точнее привязанный к кровати за запястья и лодыжки, да ещё ремнями через грудь живот и ноги перехвачен.
Ссать совсем не хочется, что странно. Вывод - хожу под себя. Хорошо, хоть девочки меня таким не видят.
Девочки!
Наташа!!!
И всё снова началась также, как и в прошлый раз.
Я попробовал освободиться, ничего не добившись, кроме стука ножек кровати по полу. А вместо осмысленного мата из глотки невнятно хрипело
- Ммммммммм...
Просто день сурка какой-то.
Снова стукнула распахнутая дверь. Застучали подошвы по полу. Несколько голосов заорали в отдалении на незнакомом языке. Похоже на испанском. Говорила мне мама: учи испанский! А так ни хрена не понимаю, что они там балаболят.
Кто-то опять столпился возле меня неясными искаженными силуэтами.
Опять что-то вкололи в шею, отчего я как-то увял и откинулся на койку. От розетки отключили, сволочи.
Со лба тёк холодный пот.
По щекам слёзы.
И даже традиционного уже 'ммммммм...' уже сказать не могу. Только и осталось, что плакать от бессилия.
Зрение стало резче. Какая-то кривая рожа в серо-салатовой шапочке склонилась надо мной и стала махать никелированной палочной около моих глаз. Потом выпрямилась и что-то сказала.
В шею опять кольнуло.
Здравствуй небытие. Ненадолго расставались.