- Я знаю, амиго! Я не к этому. Я инженер - это правда! Но, я КАПИТАН инженерных войск армии Альгейры, амиго! А мой отец - начальник канцелярии муниципалитета Артриго и старый приятель дона Хуана Кадэраса! Они вместе еще при короле служили. Представляешь, какой инструмент воздействия они на него получили бы, узнай, кто я на самом деле! И все благодаря тебе! А наша семья всегда была благодарной! Господь привел тебя по нужному адресу, мой дорогой друг и спаситель!

Опп-па!!! Вот это поворот! Таак… Проскочила мысль… Если этой страной правит генерал, местными департаментами командуют полковники с майорами, то спасение цельного капитана узкоспециализированных войск с неслабенькой родословной, который судя по местным табелям о рангах может чуть ли не командующим этих самых инженерных войск оказаться… Полные карманы крапленых тузов получается?... Как говаривал дон Сезар, пруха фантастическая и ваш покорный слуга будет полным идиотом, если не сможет ее использовать!

Глава 21. Вербовка по Альгерийски или Я Старый солдат и не знаю слов любви!...

… - Вот и прикинь! А я, после всего этого ада, Глотки Дьявола, прям бы к ним под колеса и бросился, если бы не твой Птаха!... – прихлебывая собственноручно приготовленный доньей Эрнандой лимонад, активно жестикулируя и рискуя окатить меня прохладительным, вещал Энрике, повествуя о своих злоключениях во время побега из логова Марсело. Мы сидели на веранде его фамильного дома в пригороде Артриго, прячась от палящего полуденного Альгерийского солнца, в тени растущих вокруг веранды аккуратно постриженных акаций и попивая лимонад его мамы. Папа, дон Эрнесто, был занят делами государевыми и лично встреть столь желанного гостя, как я, не смог. Хоть и оборвал сыну телефон.
- Ну, в общем индеец твой меня спас. Солдатики-то еще слегка на нервах после крепкой драки с герильясами, и вылетевшего на них из кустов меня, сначала бы пристрелили, а потом бы уже разбирались, кто такой… Если бы вообще разбирались... – капитан слегка поежился, явно вновь переживая те мгновения.
- Сшибка у них была короткой, но жаркой. Герильясы устроили блокпост перед деревней и неплохо его замаскировали. А армейцы ехали на броне. Разведка, каррамба, не доработала. Расстрелять за такое дармоедов мало… - он тяжко вздохнул и отхлебнул лимонада, бросив туда пару кубиков льда из стоящего на столе серебряного ведерка и поболтав стаканом (вот она жизнь богемы, блин… Кулер у них не в моде).
- Слету сожгли парням бронетранспортер и один из грузовиков, но дальше солдатики ссыпались с брони и дали камрадам прикурить. Те, после минут пятнадцати перестрелки отступили в джунгли. Перед сумерками их преследовать никто не стал, можно было бы еще кучу народу потерять. Мы с Птахом, лежа на скале, наблюдали как солдаты зашли в деревню, но герильясов там не было (молодец, Марсело! Мысленно жму лапу! Не стал пейзан под нож подставлять)… – капитан с наслаждением прикурил сигарету и выпустив облако ароматного дыма продолжил, - Наоборот, откуда-то нарисовался маленький такой алькальд с целой свитой из баб и детишек. Рухнул офицеру в ноги и целый спектакль устроил с хлебом-солью и хвалами освободителям! Ха-ха, какой хитрюга!(Ай да синьор Альхеноро! Молодчага! Тоже жму лапу! Мысленно! Мои лекции на тему выживания в сволочном мире не пропали даром!) Ну, вот тогда мы и вылезли. Оказалось, что твой Птах этого алькальда хорошо знает, прикинь! Правда, алькальд на него странно отреагировал. Я думал, он в обморок упадет от испуга! Хотя, индеец-то мелкий и плюгавый… (Ээхх! Знал бы ты, о чем Альхеноро с Птахом знают, тоже бы в обморок намылился!)Вот, а алькальд меня уже на руки нашим сдал, сопроводив дело басней о том, что меня де в лесу нашли. Те, узнав кто я, вызвали вертушку из Саграды и меня мигом в больницу отправили. Не знаю зачем, но твой краснокожий о подробностях попросил помалкивать, и из благодарности и уважения к тебе, я пока особо никому не распространялся… - и он пристально глянул на меня. Я пожал плечами:
- Ну, рассказывать каждому встречному и поперечному о том, что мы познакомились в лагере партизан, где мы оба были пленниками, значит вызвать всеобщее внимание, которое особо ни мне, ни тебе не нужно, Энрике…
- Я много чего не знаю, но точно уверен в одном. Ты ж не все время там пленником был, амиго! – взгляд Энрике стал колючим и цепким. Ох ты ж блииин! Надо выкручиваться.
- Ты в плен в форме попал, а я нет. Еще и в отключке, и с дырой в башке. Сам до сих пор всего вспомнить не могу. Ты – для них враг однозначный, а я - птица непонятная. Герильясы хоть и резкие парни, но мочить иностранца, еще и такого непонятного не будут. Последствия неизвестны. Марсело и так все время грезил понять, что я такое. И если бы мне индейцы, как и тебе, не помогли слинять, то так бы и продолжал грезить (Неубедительно как-то, но другой альтернативы нет. Ну, разве что пристрелить капитана. Прямо здесь и сейчас). Так что мы с тобой в одной лодке, Энрико… -
Тот вдруг слегка смягчился:
- Дискульпа, Йава. С этой поганой жизнью можно конченым параноиком стать… - Он покачал головой, подхватил со стола запиликавший телефон и вскочив заходил вокруг веранды эмоционально с кем-то разговаривая. Поговорил быстро и повернулся ко мне, радостно сообщив:
- Папа едет! Спрашивал, уговорил ли я тебя у нас погостить?...
Я автоматически кивнул и глядя на него, поймал себя на мысли, что меня не отпускает идея его грохнуть. Не спорол ли я косяк для самого себя, помогая ему сбежать? Напряг он меня своими последними вопросами. Сольет не сольет он меня кому не надо, непонятно. О моих приключениях с партизанами он ничего знать не может, но береженого бог бережет. Ладно. Пока пусть живет. Здесь точно не место, о чем наводят на мысль двое мордоворотов охраны усадьбы у ворот. А у мордоворотов в костюмах итальянские автоматы Беретта РМ12 на плечах. При неудачном раскладе друшлаг из меня гарантирован. Окей, ждем папу. Хлампио младший поднялся обратно на веранду, что-то там еще вещая, но я уже слушал его вполуха и кивал постольку поскольку. Капитан имел неосторожность заразить меня той самой болезнью, которая по мнению ученых идиотов воздушно-капельным путем не передается. Как бы не так! Еще как передается! Он заразил меня паранойей. Фантазия услужливо мне рисовала, как вместо папы в мирную усадьбу вваливается многочисленное и хорошо экипированное маски-шоу во главе с Матусом, обоими Одинаковыми с лица, и прочими демонами этого мира. И как бедного меня начинают совершенно беспардонно и настойчиво расспрашивать о таких естественных казалось бы для нормального человека вещах как например, почему я шлялся по лагерю отпетых головорезов и поедателей младенцев, а не сидел в клетке, даже не связанный, а еще и с пушкой на боку, а то и на плече. Еще б спросили, чего я в их компании пил (кэп же меня бухим первый раз встретил). Так блин, а с кем еще там пить было?! Еще раз блин, а у меня даже ответов нет. Ведь Пако-то я, при сидящем в клетке капитане, отбуцкал. А капитан не идиот. Вот ведь вляпался! Но, та же фантазия уже раза три нарисовала и выход. Правда, сомнительный. Двойной дабл-тап по мордоворотам, одиночный Энрике в ляжку (Да, я сентиментальный!) и глубокие, но весьма краткие извинения донье Эрнанде (маме Энрике). Но, все три раза фантазия буксует на четырехметровом заборе! А дальше хуже… Даже если я этот самый, матьего забор, преодолею. После всех моих выкрутасов путь на вокзал заказан. И в Саграду тоже. Думаю, что все хорошее отношение ко мне полковника Корвини испарится мигом. Блииин, пешком к партизанам через закрытую зону?! Пешком?! К партизанам?! Не! Ждем папу! Пруху еще никто не отменял… А, и еще я… Повис… Проиграла бравурная мелодия и четырехметровые кованые ворота поползли в стороны.
Папа! Приехал…

Сверкнув диодными фонарями, на площадке перед домом развернулся Кадиллак Эскалэйд последней модели и замер, распахнув все четыре боковых дверцы и выпустив из своих кожаных потрохов четверых очень серьезных мужчин. Трое профессионально рассосались по окрестностям, став абсолютно невидимыми и напрочь убив все мои фантазии по безопасному отходу с места предполагаемого преступления. А вот четвертый направился к нам, на ходу распахивая явно на заказ сшитый пиджак и развязывая дорогущий галстук. Мы с Энрике поднялись из кресел на встречу.
- Хола амиго, хола хийо! – Негромко сказал он, крепко обняв Энрике и выпустив его, так же облапил меня. Ого, а у местных бонз непростая жизнь! Я отчетливо ощутил бронежилет под рубашкой.
- Грасиас синьор! Мио чико! Вы спасли моего единственного сына!
Ух ты, какой папа-то у нас оказывается! Я неожиданно для себя понял, что открыл вторую ипостась потомков конкистадоров. Если Корвини и Гузман представляли собой семя тех, кто завоевывал эти земли огнем и мечом, то папа Энрике принадлежал к потомкам других, из той касты, что первых двоих посылала на эти подвиги. Неопределенного возраста, лет от сорока до шестидесяти, с благородной проседью в черных волосах, крепкий и подтянутый. Надменное, слегка асимметричное лицо, сейчас озаренное радушной улыбкой и пронзительные черные глаза, под взглядом которых начинаешь себя очень неуютно чувствовать. Глазенки-то у дяди вообще не улыбаются. Дон Эрнесто отпустил меня и отступил на шаг. Энрике довольно церемонно представил нас друг другу и хотел что-то еще сказать, но его прервала возникшая на веранде неизвестно откуда донья Эрнанда и пригласила нас за стол в гостиную. Но, папа жестом остановил ее:
- Идите пока без нас. Мне бы хотелось пообщаться с синьором Йавой наедине. Не возражай мне пожалуйста, Энрике!
Энрике, судя по лицу, явно хотел что-то сказать, виновато глянул на меня, и слегка пожав плечами, безропотно подчинился родителю. Тот дождался, когда они скроются за резными дубовыми дверьми в дом, и жестом указал мне на кресло за столом. Как только мы уселись, от маски радушия на лице хозяина дома не осталось и следа:
- Ну-с, милейший синьор Йава. Давайте к делу. Без обиняков. Я Вас слушаю. Что Вам от меня нужно?
Я округлил глаза:
- Не считаю себя тупым, дон Эрнесто, но сейчас мне нечего Вам ответить. То есть я в принципе не понял Вашего вопроса…
Он устало вздохнул:
- Простите за резкость, синьор Йава или как вас там, но не считайте и окружающих тупыми. Вы очень грамотно нашли подход ко мне через моего единственного сына и чтоб избежать дальнейшего его общения с Вами, я готов рассмотреть то, зачем Вы это сделали. Учитывая обстоятельства Вашего с ним знакомства, я бы мог попросту сдать Вас ведомству Оньянте или мясникам Паласио, но это расстроит моего дорогого мальчика и боюсь, что крепко нас с ним поссорит. Это никак не входит в мои планы. Я и так его чуть не потерял… Также я трезво смотрю на вещи и в случайность таких встреч верю очень слабо, поэтому и повторю свое предложение… –

Пока он говорил, мне пришла мысль, что идея о перестрелке с охраной и прыжком через четырехметровый забор по сути своей намного более безопасная нежели беседа с этим идальго. А идальго тем временем выдержал театральную паузу и продолжил:
- Итак. Что Вы хотите? Денег?
Идея о заборе на время отступила, дав место внезапно проснувшейся жабе. Жаба оживилась и азартно засучила лапами, но я на нее мысленно цыкнул. С этим парнем начинать торговлю с попрошайничества точно не стоит:
- При всем том, что я понимаю и принимаю Ваш взгляд на вещи, дон Эрнесто. Учитывая то, чего я насмотрелся в Вашей чудесной стране, меня Ваши слова даже не оскорбляют. К сожалению или к счастью Вам придется поверить в чудеса. Я действительно чуть не отдал концы в Вашем чудесном городе, я действительно не по своей воле залетел в местную больницу и я действительно абсолютно случайно встретил там Вашего сына. И действительно до этой встречи я понятия не имел о том, кто он такой. А о Вашем существовании даже не подозревал. И последнее… Мне действительно не нужны Ваши деньги. Своих пока хватает…
Жаба аж поперхнулась от моего непроходимого идиотизма и страдальчески закрыв лапами глаза упала на спину. Но, мне сейчас не до нее. Так понимаю, что сейчас я буду на ходу придумывать легенду, изворачиваясь как уж на сковородке от закономерных, но весьма неудобных вопросов. А дон Эрнесто, сощурившись во время моего спича, несколько минут молча буравил меня своими зенками. Идея о заборе вновь постучалась в черепную коробку. Выдержав паузу, идальго выдал:
- Так а какого дьявола Вы делали в лагере герильи?
Ну, вот. Началось. Как говаривал классик, “Киса – берегите пенснэ…”
- Хороший вопрос, дон Эрнесто. Честно – я даже не знаю, как там оказался… -
Я стянул шапочку Атаэ и продемонстрировал Хлампио старшему свое не успевшее обрасти волосами темя. Тот с видимым интересом глянул и даже с сожалением покачал головой. Я почерпнул вдохновения из чудесного солнечного дня, легкого ветерка и на одном дыхании продолжил:
- Я и сидел под замком. Если бы не напавшая на лагерь шпана (о кустодии упоминать не буду), то там бы и оставался. А так, чтоб выжить, пришлось взять винтовку убитого охранника да и неплохо из нее пострелять. Ну и меня перестали воспринимать как врага. А дальше у парней проснулся коммерческий интерес к моей персоне, так как и идиоту понятно, что я иностранец. Учитывая, что ни в Палинеро, ни в Альгейре туристов сейчас нет, а есть только специалисты, то нетрудно предположить, что ребята решили на мне неплохо заработать. Специалиста либо фирма, либо страна выкупит и еще и спасибо скажет. Какой смысл им меня в зиндане гнобить?
- Где гнобить? – папашкины брови взлетели вверх. Я вновь поразился вывертам моего сознания. Я ведь знаю, что такое зиндан! Видя, что моя речь воспринимается вполне нормально, я снова набрал закончившийся воздух:
- Ну, ээ, в клетке, тюрьме, неволе. Как Вам больше нравится. Вид-то должен быть товарным. Но, у парней возникла проблема-моя амнезия, связанная с травмой. Дело в том, что я сам не знаю, кто я такой. Чего уж говорить о политическом бульоне, который у вас тут варится. Обо всей этой котовасии с партизанами, индейцами, бандитами и революциями не имел ни малейшего понятия. Но, когда для меня запахло жареным, то есть парни поняли, что вся суета вокруг меня неизвестно когда принесет прибыль, то отношение к Вашему покорному слуге стало меняться в худшую сторону, и я принял решение делать ноги. Нашел общий язык с индейцами. Уж не знаю, какая кошка меж ними там пробежала, но аборигены помогли и мне и Энрике.
- Да, знаю… - дон Эрнесто коротко кивнул, - Энрике мне рассказывал. Похоже, что вы говорите правду. Но, в таком случае, что Вы делаете здесь, в Артриго?
- Ну, видите ли, синьор, если откровенно, с липовыми документами и вашей тут нервной обстановке довольно неуютно существовать. Я домой хочу. Попав в Кампесино, я встретил земляка… - Фффуууххх! Походу легенда прокатывает.
- Кто же Вы по национальности и как это определили? – прервал меня хозяин.
- Русский я, синьор Эрнесто. Определил не я, а камрады в лагере. Один из них долгое время обретался на Кубе. А там русский язык в свое время даже в школах учили и он неплохо его знал. А я, пока валялся в отключке, очень активно крыл камрадов отборным русским матом…
- Вы первый русский, которого я вижу и не знал, что они вообще есть у нас в стране, - подметил папа, снизойдя до легкой улыбки, - но порфабор, продолжайте…

Благодаря его реакции меня заметно отпустило и вместо напряжения начало появляться раздражение. То есть конкретно этот допрос начал надоедать и я решил побыстрее закругляться:
- Так вот земляк посоветовал мне обратится к Амаранте Фелисидад. Он вроде решал через нее похожую проблему. Я приехал сюда. Снял комнату в Меркабаре. Там же чуть не получил инсульт. Работники доволокли до госпиталя. Ну, а там меня прокапали и я наткнулся на Энрике. А вернее он на меня. Все можете проверить, синьор. И еще раз – мне не нужны Ваши деньги. Даже в гости сюда меня Ваш сын затащил…
- Удивительно, но я Вам верю, - папашка расслабленно откинулся в кресле, - И более того, даже чувствую себя несколько виноватым перед Вами. Жизнь, конечно странная вещь. Пять минут назад я готов был крикнуть парней, чтоб Вас вывели, а теперь чувствую в себе желание отблагодарить…
Блин, бесить ведь начинает!
- Я же сказал, синьор! Меня не интересу…
- Помолчите и послушайте, амиго... - он довольно бесцеремонно меня оборвал, не обращая ни малейшего внимания на мое раздражение:
- Я и не собирался Вам предлагать деньги. Просто я вошел в Ваше положение и примерно понимаю, чем могу помочь… Попасть на прием к Игуа… К синьоре Фелисидад вы не сможете. Не примет она такую птицу как Вы. Высота полета не та. А у меня с ней, как бы правильно выразится, есть ряд разногласий, исключающий нормальное человеческое общение. Ну, или можете сами подождать пару месяцев, официально записавшись на прием. И то, если про вас не забудут. Но, полагаю, что у вас столько времени просто нет… А вот встречу с Хуанито я Вам организовать смогу. В ближайшие пару дней. Это и будет моей благодарностью. Идет?
- Хуанито? – недоуменно поднял брови я.
- Ну да! – он с усмешкой отсалютовал мне бокалом с лимонадом, - С доном Хуаном Маурицио Кадерасом. Полковником и министром внутренних дел Альгейры. Ваше дело – его прямой профиль. Думаю, мне как старому приятелю, он в такой мелочи не откажет…
Ну, нихренасе повороты – промелькнула мысль!!!

Два дня пролетели практически незаметно. Энрике оказался жизнелюбивым, очень позитивным человеком и попытался втравить меня в какие-то вечеринки, знакомства, выезды на просмотр достопримечательностей и еще чего-то там. Но, я наотрез отказался. Во первых, мне надо привести в порядок мысли продумать возможные варианты беседы с полковником Кадэрасом, причем наихудшие ее варианты. А во вторых, староват я для светских тусовок, да и круг общения богемный не мой ареал обитания. То же самое, что на сейшен творческой гендерно-толерантной элиты неандертальца или денисовца привести. Ведь ржача над собой я не потерплю. Могу ненароком и чье-нибудь лощеное рыло попортить. А учитывая статусы местной золотой молодежи, проблем это только добавит к куче уже существующих. В первый день, проснувшись с утра в огромной спальне в стиле барокко, я для начала заблудился в бесконечных лабиринтах роскошного дома и если бы не донья Эрнанда, приставившая ко мне персональную горничную, то положение бы стало отчаянным. Пройдя все круги утренних моционов, намотав несколько тысяч шагов и наконец будучи доставленным в столовую залу на церемониальный завтрак, я начал себя ощущать, будто снимаюсь в каком-то фильме про вампиров. Тома Круза только не хватало. Ну, как можно жить, есть и спать в музее?! Но, хозяева чувствовали себя в привычной обстановке и вампиров не предвиделось. После завтрака синьор Эрнесто отбыл на службу, а Энрике совершил еще одну попытку куда-то меня вытащить, но поняв тщетность усилий и пожав плечами, отбыл в неизвестном направлении. В общем, меня предоставили самому себе. Во время своих утренних путешествий, я спалил в одном из двух кабинетов мощный ноутбук на столе и испросив разрешения у хозяйки пару часов всласть посерфил по интернету, качественно освежив свою память. По крайней мере на тему международных событий. Никакие аккаунты и пароли в мозгу не всплыли. Плохо. После чего бесцельно пошарахался по двору и саду, насчитав шесть охранников и как минимум двадцать камер видеонаблюдения по периметру. Мдя, идея с силовым выходом была так себе. Даже при условии того, что трое бодиков уехали с хозяином, шансы у одиночки никакие. Энрике до ночи так и не появился, и вечер мы коротали в курительной комнате с доном Эрнесто за парой изумительных сигар, двумя партиями в шахматы и неспешной беседой об экономике и политике. К чести хозяина надо сказать, что в разговоре он ни разу не коснулся темы партизан, меня, Эрнесто и наших приключений. Но, был приятно удивлен моим взглядом на происходящее в стране и абстрактными перспективами добывающей промышленности. И даже не спросил, оттуда у меня столь глубокие познания, просто приняв как должное. Второй день не сильно отличался от первого, за исключением того, что я почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, как никогда раньше. Неделя санатория дала бы меньше.
А вот на утро третьего дня начались события. Энрике спал. Он нарисовался глубокой ночью и явно сильно нетрезвый. Ну, понятно, парень отрывается. Святое дело. У него был тяжелый период. Папа как обычно отбыл на службу, а я расположился с кофе и ноутбуком на веранде. Спустя полчаса ворота под давешний марш снова распахнулись, впустив папин Эскалэйд. Из него вышел мужик, в котором я опознал одного из папиных бодигардов и целеустремленно направился ко мне:
- Буэнос Диас, синьор Йава. Меня зовут Мануэль и мне поручено доставить Вас на встречу. Вам назначено через час и туда не принято опаздывать.
Внутри меня слегка похолодело, но я собрался и слегка огрызнулся на дерзкого (блин, сказывается пребывание в роли гостя феодала):
- Ну, опоздаю я или нет, это Ваш вопрос, Мануэль. А я готов. Можем ехать…
Он зло сверкнул глазами, но проводил меня до машины и даже распахнул заднюю дверь.

Красоты Артриго подробно расписывать не буду. Очень ухоженный, очень богатый, очень малоэтажный, очень чистый и утопающий в зелени город. Четырехэтажное здание голубого с золотом цвета под названием Паласио Азул, чем-то напоминающее Эрмитаж в Петербурге, к которому мы ехали, возвышалось скалой над небольшими строениями и особнячками колониального европейского стиля, высота которых не превышала двух этажей. Монструозный американский внедорожник катил по идеальному асфальту без единой шероховатости, мимо тщательно выкрашенных кованых заборчиков и лакированного кирпича. На дороге практически никого нет, кроме развозчиков еды в ярких жилетках на скутерах и редких автомобилей дорогих европейских и американских моделей. Своего рода Потемкинская деревня нищей страны. Образцово-показательный город. Пир во время чумы…
Не, не все слава богу… А вот перед самим дворцом все признаки смутного времени, если так можно выразиться, на лицо… У главного входа во дворе, прямо перед золочеными чугунными воротами баррикада из мешков с песком, из-за которой торчат головы в кевларовых американских шлемах АСН и ствол российского АГС “Пламя”. По бокам от баррикады замерли две самоходки “Брэдли”. Ближе к входу, во внутреннем дворе, начинается лабиринт из бетонных блоков, пара жужжащих на высоте метров двадцати дронов и на пандусах боковых лестниц парадного входа оборудованы пулеметные гнезда. Нихренасе, Дом Правительства… Какой контраст с окружающим его городом.
Гигантский зал за входными дверьми с балконом второго этажа по периметру на высоте метров пяти с лишним. Посередине зала разделена стеклянной стеной с двумя проходами с неизменными арками металлоискателей. Подозреваю, что стекло пулестойкое. По эту сторону стеклянной стены несколько диванов со столиками для ожидающих, на которых расположилось несколько явно скучающих личностей. Из них парочка в военной форме. А за стеной, у арок, пост охраны и досмотра и стойки различных ресепшенов вдоль стены, с висящими над ними табличками. Над самими арками электронное табло с всплывающими номерами. Прям МФЦ какой-то, как в насмешку ухмыльнулось сознание. Мануэль уверенно поволок меня к одной из арок. Ох, внутренне я сжался. Хотя заднюю включать уже поздняк.
Досмотр конечно был капитальный. Для начала меня раза три прогнали через арку (Оружие я оставил еще в особняке Хлампио, просто, когда выезжали, Мануэль задал вопрос об оружии и услышав мой ответ красноречиво повертел пальцем у виска). Дальше больше. Меня завели в абсолютно пустую комнату, посадили на стул посредине, велели не шевелиться и все вышли (Мануэля, после того как он что-то сказал начальнику караула, дальше арки не пустили и со мной нянчились двое бойцов внутренней охраны). Облучали или на электронику сканировали, черт знает. Минут пять я просидел, зашел уже один боец и меня провели на второй этаж. Правда, придраться не к чему, все корректны, вежливы, хотя и непреклонны. Как и должно быть. Дворец изнутри весьма недурно отделан. Стены с тканью и деревянными панелями. Через каждые три панели висит картина. Думаю, что не дешевая репродукция, либо стоит антикварная мебель то с вазой, то с маской, то еще с чем-нибудь. Но ни одного окна. На повороте коридора меня пригласили присесть на кожаный диван у двери кабинета, и щелкнув каблуками боец удалился.
Просидел, любуясь потолками с лепниной, я недолго. Мягко щелкнула бронзовая ручка, и тяжелая дверь кабинета чуть приоткрылась, выпустив в коридор оглушающий вопль с подвзвизгом, от которого у меня чуть не заложило уши. Ничего себе шумоизоляция! Походу там уже давно орали, и если бы не открытая дверь, то и не слышно.
- … ПОД ТРИБУНАЛ ПОЙДЕШЬ, ПЕНДЕХО! ЕСЛИ ЕЩЕ РАЗ НА СТОЛ МНЕ ЛЯЖЕТ ДОКЛАД О ТВОЕМ ОЧЕРЕДНОМ ПРОВАЛЕ!!!... – Орущий явно набирал воздуха в легкие,
- … ЛИЧНО ПРОСЛЕЖУ, ЧТОБ В ЛАС-ПАЛОМАС ДЛЯ ТЕБЯ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ГРАФИК ТРУДОТЕРАПИИ СОСТАВИЛИ!!! ВООООН ОТСЮДА!!!... –
и почти без перехода, - СЛЕДУЮЩИЙ!!!...
Из кабинета вылетел пунцового цвета человек в военной форме и дико вращая глазами, почти бегом, умчался по коридору… Я осторожно привстал и заглянул внутрь. Да, кабинет знатный. Парчовые шторы, деревянные панели стен, жутких размеров директорский т-образный стол для совещаний и ковровая дорожка от входа. Эх, был бы жив товарищ Сталин, он бы обзавидовался. А перед столом, стоя в наполеоновской позе, заложив правую руку за отворот кителя, размещался заглавный персонаж экспозиции. В военной форме без погон, с надменным, выбритым до синевы, довольно изможденным, узким лицом. Синие круги под глазами и нервный блеск говорили о сильной усталости или постоянном недосыпе хозяина кабинета. Но, в то же время, глядит пристально и пронзительно. Кого ж он мне напоминает?! Но, вообще картинка забавная… Я торчу в дверном проеме, половиной морды, а он на меня смотрит. Заминка длилась минуту с небольшим… Товарищ развернулся на каблуках, пошел к креслу во главе стола, и не поворачиваясь, повелительным жестом указал мне на стул у основания буквы “т”. Я послушно прокрался в кабинет, аккуратно закрыл за собой дверь, почти бесшумно опустился на стул и вздрогнул. Блиииин!!! Так заикой стать можно!!! Сразу слева от входа в кабинет неподвижным истуканом, по стойке смирно застыл боец. Я его вообще не заметил. Он, казалось, не дышал и если бы не сверкнувшие в мою сторону белки глаз, то я бы принял его за статую.
- Сержант! Вы свободны! – Иаааа! Я опять вздрогнул от визгливого окрика. Блин, опять неврастеником становлюсь. Пока мое внимание было поглощено сержантом, хозяин кабинета добрался до кресла и велел тому выметаться из кабинета. Статуя сержанта ожила и бесшумно выскользнула за дверь. Тут я понял, кого он мне напоминает! Адольфа (не к ночи будь помянут!) Алоизиевича Шикльгрубера, только без усов! Тот как в подтверждение мотнул башкой, типа закидывая мешающую челку наверх:
- Вот только не надо мне сейчас начинать петь серенады о несчастном, который пришел за помощью!
Я только развел руками и в меня тут же уткнулся указующий перст:
- Я о вас все знаю. По крайней мере все о времяпрепровождении на территории нашей многострадальной страны! – Он вскочил, и едва не опрокинув кресло, заходил взад-вперед, загибая пальцы:
- О вашем пребывании на территории, контролируемой террористическими формированиями, о липовых документах, по которым вы здесь болтаетесь, о мутных личностях, с которыми вы регулярно пересекаетесь! И лицезреть я вас должен был закованного в наручники и надежно запертого на замок! Это ясно?!
Я прилежно кивнул. Чего его злить. Ему и так бедному несладко приходится. Вдруг еще инсульт, аль кровоизлияние. По себе знаю, вещь неприятная, а он, бедолага, вон как нервничает…
- Но! Ознакомившись с докладами Торреса и полковника Корвини, я решил повременить с такими мерами и оказался прав! Благодаря вашей хитрости и изворотливости вы нашли способ со мной встретиться! Вы передо мной! Итак!...
Он наконец прекратил метаться и уставился на меня. Я виновато пожал плечами:
- Эм, каюсь синьор полк… министр! Во всем, кроме хитрости и изворотливости. Просто очень домой хочу…
- Каллате!!! – я аж сморщился от его визга. Да кто ж меня, дурака за язык-то тянет? Надо было виновато кивать и помалкивать…
- Я лучше вас знаю, что вы хотите. И вам всем вокруг насрать, чего хочу я! Даже моим остолопам подчиненным и даже ради благополучия моей многострадальной страны!

Уууу, дело далеко заходит. Ща начнет вербовать… Реинкарнация фюрера вдруг сорвалась с места и метнулась к окну. Он откинул парчовую штору и что-то там включил. Я успел заметить динамики между стекол. Ага, пассивная защита от прослушки. Ну-ну. Интереснее и интереснее. Затем синьор Кадерас открыл ящик стола и достал какой-то прибор. Водрузил его на стол и нажал пару кнопок. На приборе замерцал небольшой дисплей, Кадэрас молча стоял рядом, погдядывая то на дисплей, то на меня. Я благоразумно молчал. Спустя пару минут полковник удовлетворенно кивнул, убрал прибор в стол и совершенно нормальным и очень усталым голосом выдал:
- Я помогу вам с документами, синьор Йава. Но, вы сейчас начнете работать на меня. И поверьте, мне абсолютно плевать, кто вы там на самом деле. Я знаю о вашем договоре с Резвым. Так, понимаю, что вы участвуете в игре. Я знаю, что вас раненым подобрала герилья и выправила вам документы для легализации в Лас-Вакасьонасе. Я знаю, что вы болтаетесь по стране в компании цэрэушника…
Ага, вот и подтверждение. Эх, Квинсли, Квинсли…
- Если бы не чьи-то постоянные попытки вас убить, то вашу тушку доставили бы сюда еще из Саграды. Для задушевной беседы. И амнезия бы не спасла. Поверьте на слово, в подвалах у Паласио немые обретают голос и говорят. И говорят так, что не заткнуть…
По спине явственно пробежал холодок. Писец! Вляпался таки… Я открыл было рот, но Кадерас жестом велел замолчать.
- Порфабор, помолчите и послушайте. Я дам вам возможность попозже поговорить. Так вот мне стало очень интересно, кому так нужна ваша голова. Я и сейчас пока не понял. Ну, а затем от Торреса до меня дошла информация о засаде на Серпенте, о бойне в Пуэрто-Маритимо, о двух дебильных французах, которым вы спасли жизнь, о мине в Лас-Вакасьонасе. Затем появляется уже чуть-ли не похороненный младший Хлампио и в главном герое его рассказа сложно не опознать вас. Признаться меня это изумило, и я впервые засомневался в своих выводах относительно вас. Ну и венцом творения я считаю устроенный вами цирк в Кампесино, где вы за три дня добились того, чего мои остолопы, каррамба, не могли добиться в течении двух лет…
Я молча и виновато улыбаясь развел руками:
- Да как-то случайно все вышло…
Он кивнул:
- Да-да, пор суспесто… Ну, вот и я сделал вывод, что вы сами не понимаете, чего творите. При том, что здесь еще и никто не знает, кто вы такой и откуда. Ни герилья, ни полиция, ни Сикуридад, ни ЦРУ. И даже я не знаю, хотя рано или поздно выясню. Эдакая блуждающая бомба. Но, в силу своей должности, я, мальдита сиа, просто обязан знать, где вы рванете в следующий раз! И единственный способ контролировать вас, это направлять туда, где вы будете взрываться. Правильнее было бы вас сейчас ликвидировать, чтоб избавить общество и страну от связанных с вами непредсказуемых проблем. Но, к сожалению, я очень устал бороться с тупостью своих подчиненных, непомерными амбициями смежников, которые занимаются чем угодно, кроме обеспечения благополучия собственной страны. Мне не дают развернуться нелепые интриги коллег, предательство военных, которые торгуют оружием даже с герильей, и непомерная мания величия патрона, который вообще перестал кого-либо слушать, кроме себя самого, великого… Я бьюсь о стену, пробить которую, обычным способом, мне не под силу, и вот тут господь посылает мне вас. Еще раз повторюсь- меня не интересуют ваши цели, но я готов способствовать их достижению, если вы будете действовать согласно моим указаниям. Права отказаться у вас нет. Альтернатива – Эль-Вертиго, Лас-Паломас или застенки Паласио. На выбор. Компрендэ?
- Ну, так это… Что ж тут не понять. Все понятно, синьор министр.
Он удовлетворенно кивнул:
- Я подозревал, что вы согласитесь. Тогда к делу…
Он снова полез в стол. Достал пухлый конверт и заглянул туда. Удовлетворенно хмыкнул и метнул его ко мне через стол.
- Откроете потом. Там паспорт, удостоверение сотрудника аффилированного частного охранного предприятия, незаполненные бланки разрешений на оружие, разрешение на беспрепятственное перемещение по стране за моей подписью и десять тысяч эльдо на накладные расходы. Теперь о главном. Вашей первой задачей будет посещение Санта-Марии…
Он слегка истерично хихикнул:
- Хех. Да-да. Именно того города, откуда вы по вашим липовым документам и появились. Превращенного в руины ураганом. Рассаднике вакханалии и бандитизма. Города, в который я не посылаю кадровых полицейских или военных, чтоб бесцельно не терять квалифицированный человеческий ресурс. Города, который совсем скоро сам себя сожрет…
Блиииин, он же реально одержимый. Чёрт, чёрт, чёрт! Соглашаемся на все, лишь бы отсюда выбраться! А, на Гитлера он реально похож. Надо посоветовать ему отрастить рачьи усики… Но, это как-нибудь потом…
- …там вам надо вычислить человека по имени Рауль Монгоста и убить его. Скрывать не буду, парень он подготовленный. Служил во Французском Иностранном Легионе, затем наемничал. Потом примкнул к герилье и окончательно окрасился красным. Убийства несогласных, запугивание, насилие, шантаж и еще много прелестных вещей на его совести. Так что у вас не должно быть сомнений. Сейчас он осуществляет связь между Таней Торменс и мятежным Олвидадом, который наши одетые в военную форму бараны никак не могут взять. Пока еще компания, сидящая в Олвидаде, просто шайка удачливых анархистов-растаманов, но если Монгоста успеет завершить свою миссию, город станет красным. Этого я допустить не могу! Для Монгосты Санта-Мария перевалочный пункт на пути в Олвидад. По моим данным там он пробудет около недели или несколько больше, пока ему подготовят коридор. Если за неделю не успеете, то наши договоренности аннулируются, вы объявляетесь вне закона, и мы возвращаемся к вышеперечисленным вашим перспективам. А, да… В доказательство выполнения мне нужна голова Мангосты…
Он внимательно наблюдал, как я скривился от перспективы путешествовать по сорокоградусной жаре с отрезанной головой и выдал:
- Ну или хотя бы с его армейским жетоном. Он его никогда не снимает. Данные верны. Ну и все. Аудиенция окончена. Да поможет вам Бог, синьор Йава Руссо в работе на благо моей чудесной, многострадальной и любимой страны. Об остальном поговорим через неделю…
Он отвернулся от меня, стремительно выключил защиту за занавеской и заорал:
- Сержаааант! Проводите этого остолопа вон!!! А у вас есть неделя, чтоб собрать все документы. И если вас через неделю не будет здесь с полным пакетом, то вы можете вообще больше не появляться!!!
Ну и слух у сержанта! Я то понятно, что почти оглох, но дверь открылась раньше, чем Кадерас доорал последнюю фразу…