7.62 или Мелодия сгорающего пороха
Глава 1. Контуженный...
Стакатто ирландских каблучков, отбивающих свой зажигательный танец в моей голове начало понемногу стихать, сменившись тупой, ноющей болью. Я понял, что могу пошевелиться. Все нечеткие и размытые образы, вызванные забытьем выветрились из памяти. Медленно открывшиеся глаза подарили мне вид какой-то хижины изнутри, заставленной ящиками, сваленными в углу пальмовыми листьями, москитными сетками на маленьких окошках и сидящим на перевязанном бечевкой тюке человеке. Очень колоритном человеке, внимательно наблюдающим за моим пробуждением. Некая помесь Карабаса-Барабаса и еще нестарого Фиделя Кастро, как я его помню по фотографиям из детства, с окладистой бородой и разбойничьими черными глазами, в каком-то затасканном камуфляжном комбике с прицепленной на пояс большой пушкой.
Мерещится - подумал я, поспешив закрыть глаза. Так как-то спокойнее. Но Карабас никуда не пропал и не дал мне собраться с мыслями:
- Доброе для тебя утро, парень. Если ты меня понимаешь - кивни... -
Я кивнул, чувствуя, что сейчас так надо.
- У меня есть вопрос... – сходу добродушно продолжил бородатый - видишь ли, совсем недавно я оказал тебе очень серьезную услугу и хотел бы понять для себя, благодарный ли ты человек? Ценишь ли ты добро, которое для тебя сделали? Если ты понял полностью то, что я сказал, можешь опять кивнуть, так как говорить я тебе предложу тогда, когда ты полностью придешь в себя. Сейчас я позову Атаэ и он напоит тебя своим пойлом, которое неплохо придает сил. После пойла у тебя будет полчаса, чтоб приготовится к разговору, а разговор у нас будет долгий. Уж очень интересный ты тип, гринго. Да, и не смей никуда выходить - пристрелят сразу, несмотря на то, что ты такой весь интересный... Понял? -
Я понял, кивнул и снова открыл глаза. Карабас шумно поднялся и не отрывая от меня взгляда, с белозубой усмешкой откинул циновку, закрывавшую вход в хижину и вышел. Хрустнули под сапогами доски, он что-то кому-то гаркнул на непонятном языке и судя по шагам, ушел. Я прислушался. Кто-то с кем-то спорил вполголоса, дальше слышались какие-то команды и все это на фоне нестройного гомона множества птиц, так что я ничего толком не расслышал. Что ж, пора понять, что мне уже известно и чего не знаю. Говорит вроде на испанском и я вроде как понимаю, похоже что и объясниться смогу. Хижина явно не в пригороде Севильи. Камуфляж на Карабасе незнакомый. Судя по имени - Атаэ, нечто на индейские мотивы похоже. И венцом творения в получившемся винегрете – я, в положении пленника. Да еще и “гринго”. Весьма характерно географически, хоть и ареал большой. Где именно? Как сюда попал и какого черта здесь делаю? А вот ящики на полу явно из-под боеприпасов, жаль что маркировки не видно, хоть что-то бы объяснила. Я приподнялся на своем лежбище и сел. Слегка поплыло перед глазами. Поднял руку к голове и нащупал повязку, а под ней... А-аа! Больно, блин. Приложили судя по всему меня крепенько, зато получили объяснение ирландские боевые ритмы и боль в голове. Осмотрел себя. Серые туристические штаны с кучей карманов, но без ремня, серая же грязная футболка, кое-где заляпанная бурыми пятнами и полное отсутствие каких-либо предметов в этих самых карманах. Руки-ноги на месте, ничего кроме головы не болит и не отваливается и чувствую себя относительно неплохо, что уже повод для оптимизма. Но продолжить заниматься самокопанием и самоосознанием мне опять не дали.
Пятясь и отодвинув плечом циновку, с какой-то плошкой в руках в хижину просочился маленький человечек в пятнистой, сидящей на нем мешком униформе с отпоротыми нашивками. Повернулся, подошел ко мне, пропел фразу на каком-то птичьем языке и на вытянутых руках протянул плошку. Ага! Помянутый бородатым Атаэ и его пойло. Приняв плошку я принюхался и посмотрел в лицо человечку. Он склонил голову набок и с явным любопытством наблюдал за мной. Я насторожился. Что за гадость в меня хотят влить? Круглое смуглое лицо, испещренное множеством мелких шрамов и водянистые прищуренные карие глаза, в которых невозможно что-то прочитать. Индеец что ли? Вот черт, и ведь не пить нельзя. Скорее всего придется, иначе вольют силой, но пахнет питье неопасно. Терпкий запах трав, каких-то специй и еще теплое. Осторожно отхлебнул, чем вызвал в пигмее искреннюю радость. Он снова прощебетал что-то отрывисто и попытался подтолкнуть плошку пальцем к моему рту. Я отпрянул, но плошку не выбросил. Напиток отвращения не вызывал. На вкус нечто напоминающее вяжущий настой из целой кучи разных трав, похожий на бальзам. Правда, без алкоголя. Второй раз потянулся к плошке и даже успел отхлебнуть, как в мире вне стен хижины что-то изменилось…
Кто-то закричал, отрывисто отдали команду. Послышался топот. Прямо над головой дважды оглушительно хлопнуло. С правой стороны раздался треск оружейных выстрелов и почти совсем рядом, спереди, где-то за спиной пигмея простучала гулкая очередь патронов на десять. Никак пулемет? Я завис с плошкой у рта, и в этот момент индейца швырнуло на меня. Содержимое плошки вылетело на футболку, тюфяк и стену. Хоть и так, но не допил! Подхватив обмякшего индейца под мышки, я сполз на пол. Нечто с хрустом свалилось с крыши хижины и рухнуло за циновкой закрывающей вход. Справа, сквозь треск стрельбы заорали протяжно, на одной ноте. По ящикам, стоящим между нашей обнявшейся парочкой и стеной забарабанило горохом. Посыпались щепки и всякий мусор. “Не выходить – пристрелят…” всплыли слова Карабаса. Да, пошел ты! Меня здесь скорее пристрелят. Вслепую. А индеец-то, кстати живой. Мы валялись лицом к лицу, мне было видно его открытые глаза с нереально расширившимися зрачками, и чувствовалось, как где-то под пальцами бьется пульс. Удивительно, но толи его волшебная мамахуана - питье, которым он меня пичкал, толи последствия удара по башке не давали мне удариться в панику и начать орать, по поводу всей той чертовщины, что со мной сейчас происходит…
Я подхватил пигмея за шкирку и прикрываясь штабелем спасительных ящиков пополз к выходу, волоча за собой его тщедушное тельце. Приподняв циновку, выглянул наружу. Никого. За спиной продолжает короткими очередями, гулко, дубасить пулемет, но уже не по моей хижине, а куда-то в сторону. Винтовочная трескотня явно стала реже и оравший наконец заткнулся. Видимо всевышний над ним сжалился. Сразу за циновкой нечто, типа дощатого крыльца под крышей из пальмовых листьев и перилами из жердей, которые прямо напротив двери были сломаны, будто по ним чем-то ударили сверху. Справа и слева виднеются еще хижины, поставленные на платформу из досок, огражденную жердями, в свою очередь стоящую на невысоких сваях, образуя нечто вроде подпола. Как в деревеньках каких-нибудь болотных жителей. Не думаю, что архитектура здесь отличается разнообразием, следовательно, подо мной такой же подпол. Это хорошо. Извиваясь, дополз по доскам до сломанных перил, свесился вниз и на секунду оторопел. На меня глядело лицо какого-то абсолютно мертвого парня. Пуля попала ему в шею и крови натекла целая лужа, быстро впитываясь в землю. Он, видимо, сидел на крыше и именно он должен был меня пристрелить по велению злого Карабаса, но вот так вот не срослось. В дело вмешался некий пулеметчик, которому было все равно в кого стрелять – в меня, в хижину или в этого парня. Но, что больше всего порадовало, так это наличие рядом с парнем винтовки, которая очень удачно не зависла на крыше, а свалилась вниз, вместе с хозяином. Старенький, но вполне убойный гаранд. Странно, но я откуда-то знаю, что имел с ним дело, при этом в упор не помню, когда и как…
Стаскивая невесомую тушку Атаэ вниз, под настил, обратил внимание на набухшую кровью левую штанину сантиметрах в десяти выше коленного сгиба. Положил его на бок, выдернул у мертвого парня из ножен на поясе какой-то самодельный нож и вспорол ткань. Ай, какая плохая рана. Дырка в ляжке есть, а выходного отверстия нет. Пуля, похоже, не пробила кость и пигмей был в отключке из-за болевого шока. Но долго изображать из себя мать Терезу не было никакого желания. Было очень сильное желание слинять подальше и от Карабаса, и от резких парней с пулеметом, которые продолжали коротко долбить по видимым им одним противникам, вяло отстреливавшимся с левой стороны. Рывком выдернув у индейца ремень, я перетянул ему ногу выше дырки и решил понять, что ж мне делать дальше. Хижины с какой-то непонятной конструкцией (судя по всему, предназначенной для стрелков) на пальмовых крышах находились метрах в тридцати друг от друга, справа и слева. Учитывая вытоптанную растительность и пару чахлых, тонких деревьев на всем пространстве между ними, попытка перебежать от одной к другой, принимая во внимание пулемет напротив – почти гарантированное самоубийство. И в то же время бежать-то куда? В перспективе за крайним справа строением не было ничего, кроме жидкого заборчика, какой-то растительности на фоне высоченной скальной, почти отвесной стенки со следами выхода разных пород. Мечта, блин, альпиниста. Не то, что от пулеметчика, который судя по всему, знает, как обращаться со своим агрегатом, а от школьника вооруженного рогаткой не убежать. И вот это скальное безобразие тянется где-то на километр, потом резко поворачивая влево, тем самым пресекая еще один путь моего бегства. Единственный путь, прикрытый стоящей сзади хижиной! Вот ведь пакость то какая! Ну и пробираться влево тоже не хотелось, так как там помимо тридцати метров простреливаемого пространства где-то болтался мой новый гостеприимный друг Карабас. И не один, судя по тому, что основная масса выстрелов доносилась именно оттуда, но явно с разных мест и с разной тональностью. Высовываться из-за угла хижины тоже не хотелось - а вдруг пулеметчик ОЧЕНЬ внимательный, и я заглянул в пространство под настилом. Высота около метра. Вполне можно ползти. У противоположного края навалены в беспорядке тюки и коробки. Ну ладно, решение принято – я лег и держа винтовку за верхнюю антабку, на локтях пополз к тюкам…
Дополз, положил гаранд рядом с собой, приподнялся и стал, предельно аккуратно, раздвигать верх мягких тюков руками. Только бы снаружи заметно не было. Ура, образовалась щель, стало видно кусочек пейзажа. Но все равно никого. Скальная стенка, правда, примерно трехметровой высоты поросшая поверху редкими пучками кустарника. Что за чертов громадный каменный мешок? Я что, в горах? Уууух! Пулемет ударил как будто в лицо! Замаячил длинный хвост дульного пламени, гулко прозвенела очередь, я пригнулся и обмер, как суслик у норки. Не в меня! Все туда же, откуда трещали винтовки. По телу разлилась слабость – если б стоял, то упал бы. Соберись, тряпка! Подтянув к себе гаранд, перехватил его и начал пропихивать в щель меж тюками стволом вперед. Под весом винтовки нижний тюк еще немножко просел и я, прижав приклад к плечу, прицелился и немного поводил стволом из стороны в сторону. За это время пулемет еще дважды плюнул свинцом. Ага, их двое. До них, метров наверное семьдесят. Куст почти скрывает две головы, торчащие рядом на самой бровке скальной стенки. Расчет, выходит. Так, мертвый парень дважды стрелял, следовательно, у меня шесть выстрелов. И, все-таки, я - идиот! Не проверил его подсумки! С другой стороны, в случае промаха перезарядиться мне все равно никто не даст. Тюки не с песком или железной стружкой - изрешетят насквозь. Совместил целик с мушкой на голове пулеметчика и засек для себя точку, где сидел второй, чтоб быстро перевести туда огонь, медленно выдохнул и…
...и чуть не умер от разрыва сердца. Кто-то сзади схватил меня за ногу. Я медленно повернул голову и увидел маленькое круглое лицо, бледное от боли. И он что-то мне протягивал. Твою ж мать, коротышка, еще чуть-чуть и инфаркт мне гарантирован. Я взял то что мне тянул Атаэ. Вот солнышко -то – сначала снаряженная пачка для гаранда, видимо из подсумка мертвого парня, потом маленький хромированный пистолет, типа Вальтера ППК. Зачем? А индеец видимо счел свой долг выполненным и уткнулся носом в землю. Отключился болезный. Под очередной грохот пулеметной очереди я судорожно распихал пистолет с пачкой по карманам, приподнялся и вернулся к прерванному занятию. Выдох, пальцем выбираем свободный ход крючка. Черт его знает, как этот старичок пристрелян. Ну, пан или пропал! Три выстрела подряд слились в единый грохот. Смаргиваем, прогоняя яркое пятно вспышки. Смещаем мушку на засеченный ориентир чуть-чуть влево и еще три выстрела… Со звоном вылетевшая вверх из гаранда горячая пустая пачка, как шарик отскочив от чего-то брякнулась точно мне на загривок. Я с воплем подскочил и ударившись о подволок многострадальной башкой, рухнул обратно. М-мать, как больно. Все поплыло пятнами... НУ ПОЧЕМУ???!!! Последний эмоциональный посыл в подступающую темноту. И картинка пропала…
И снова, ирландский боевой танец отбивающий, свой зажигательный ритм в моей голове сменился болью, но, правда, постепенно уходящей. Я попробовал открыть глаза. Ну, конечно, неизменный Карабас-Барабас сидел на своем тюке, скалясь в бороду и с прищуром за мной подглядывая. Я зажмурился, убеждая себя, что психические заболевания и связанные с ними галлюцинации простой потерей сознания не лечатся. Но моей психике не суждено было отдышаться…
- финальменте се деспьерто – быстро кому-то сказал Бородатый и тщательно выговаривая звуки, добавил, уже обращаясь ко мне: – Тьоварисщч!
– и еще шире улыбнулся. Я выпал в осадок. Он говорил на русском. Медленно, стараясь не растрясти голову, сел на тюфяке и огляделся. За исключением похожей на друшлаг стены слева от топчана и торчащего в дверном проеме второго бородатого, в хижине ничего не изменилось.
- Кто вы такой? – выдавил я.
- Так не пойдет, чико – отрезал Карабас – ты мне кое-что обещал в первый наш разговор, а теперь сам начинаешь задавать вопросы. Лучше скажи мне, кто ты такой? То, что ты русский – мы уже знаем. Когда тебя вытаскивали из-под бунгало, ты очень красочно ругался. Такую забавную ругань я слышал только на Кубе, куда я с товарищами ездил по делам. Это было очень давно, но такую живописную ругань забыть трудно. Итак, кто ты, русский? –
Хороший вопрос, однако! Я перебирал свои извилины в поисках ответа, который интересовал не только Бороду, но и меня самого, но ответа не было. Было только понимание того, что разбойник прав и я русский, что я владею испанским языком, что знаю, как выглядит винтовка Гаранда, пистолет Вальтер и что я умею ими пользоваться. Теперь надо как-то объяснить это Карабасу и второму бородатому гамадрилу, который так же вопросительно на меня смотрел.
- Синьоры, как я могу к вам обращаться? – начал я подготовку к обороне. Они оба заржали
- Русский вежливый и хитрый, когда в сознании! А когда без сознания, то ему по барабану, как называть латинских мартышек... Ха-ха-ха... Как сказал Атаэ, ты очень темный и очень светлый по очереди... Но, это лирика. Хотя, ты вроде как спас ему жизнь. Вернее не ты, а ремень, который ты затянул у него на ляжке. Но он тебе очень благодарен и просил не отбирать его подарок (я лапнул себя за карман – пистолет был там!). Де миерда мягкая пуля, выброшенная из де миерда ствола де миерда порохом, похоже раздробила ему кость на ноге. И еще ты спас жизни многих наших, потому что ты убил обоих ублюдков, прижимавших нас к земле своим де миерда гребаным Фало. Одного, точно пулей в голову, другого двумя, в грудь и шею. Мы тоже тебе благодарны. Меня зовут Марсело, камрад Марсело, а это мой друг, камрад Орландо. Итак, что теперь ты нам поведаешь?-
- Синьор Марсело, синьо… -
- Я сказал, называй меня камрад Марсело, русский. – оборвал меня Карабас-Марсело.
- Да не помню я ничего, синьоры-камрады! Понимаю, что очень сильно получил по голове, понимаю, то что вы мне говорите, знаю какие-то вещи, понимаю то что нахожусь где-то в Латинской Америке, но я не могу сказать вам, кто я. Потому, что не помню. Потому, что я не ЗНАЮ!!! САМ НЕ ЗНАЮ!!! Но очень хочу знать! –
К моему удивлению, на их бородатых лицах не отразилось никакой реакции. Ни удивления, ни злости, ни недоверия, ни насмешки.
- Атаэ, который нашел тебя и лечил, говорил, что с твоей дырой в башке такое возможно. У меня есть способы узнать, кто ты и я узнаю, но ты опять будешь мне должен. И будешь отрабатывать этот долг авансом. Других вариантов у тебя нет. Сейчас отдыхай. Кстати, тебе сейчас принесут все, что было на тех парнях, которых ты убил. Это твои трофеи. Отсыпайся, а завтра мы еще поговорим. Я рад, что ты не боишься пускать в дело оружие и умеешь им пользоваться. Нам это может пригодиться… –
И ушли. Оба. Хм, странно. На сильно доверчивых парней мои новые бородатые друзья вообще не похожи. Вывод один, Марсело уже обо мне больше знает, чем говорит. Я достал пистолет. Маленькое изящное оружие, правда под какой-то калибр странный - 380ACP. Немецкие по другому ощущаются в руке. Щечки рукояти из слоновой кости, а вдоль рамки затвора выгравирована змейка с зеленым глазком, инкрустированная вдоль хребта и на хвосте маленькими стразами с перламутровыми чешуйками. Венчал шедевр вальтеровский флажок и клеймо Смит-и-вессона, с надписью мадэ ин юса. Странный пистолет, достойный лежать либо под стеклом музейной экспозиции, либо в сумочке жены миллионера. Откуда он у аборигена? Но радует другое и удивляет другое. Как ни забавно, я теперь у бородатых явно не пленник, а гость. Я взял пистолетик в ладонь, нажал на кнопочку у основания спусковой скобы и выскочил магазин, маслянисто поблескивая латунными рыльцами толстеньких коротких патронов. Защелкнул приятно тяжеленький магазин обратно и подумал, что как-то надо будет приладить эту игрушку на щиколотку, а то, если носить его на поясе, местные компаньеро с камрадами засмеют. Что у одного, что у другого, как минимум, килограммовая дура на поясе висит. Залез в другой карман и вытащил гарандовскую пачку, которую сунул мне индеец и посмотрел на так выручившие меня сегодня ( или вчера?) старые американские патроны 30-06, опять откуда-то смутно знакомые. Сознание глумливенько ухмыльнулось и в памяти всплыло - "избирательная амнезия". Кстати, а где гаранд?
А нету гаранда! Выясним завтра. Зато, порадованный полученным позитивом в виде статуса гостя, знатного хромированно-неотбираемого подарка и не обращая внимания на гул триллиона насекомых, сквозь который едва пробивался птичий щебет, я просто уснул.
Утро подарило мне солнечные лучи в щелях меж досками, стук молотка и приглушенные звуки бравурного марша. Потом кто-то, хорошо поставленным голосом, начал вещать что-то о победе трудящихся над эксплуататорами, пролетариате, экспроприации, марксистском учении и тому подобном мракобесии революционного толка. Обалдеть! Если б не антураж и испанский язык, то я решил бы, что меня зашвырнуло год этак в восемьдесят пятый в край родных осин. Тот же пафос и нажим, та же непоколебимая уверенность в собственной правоте. Я сполз с тюфяка, потянулся и откинув циновку вышел на свет божий. Политинформация доносилась из-за бунгало с левой стороны. Сломанные жерди крыльца уже кто-то заменил на новые. Спустившись вниз, я ополоснулся дождевой водой из бочки под навесом и огляделся. Действительно, каменный мешок. Лагерь, состоящий из штук пяти хижин-бунгало и палаточного городка, находился на небольшом плато, окруженный с трех сторон совершенно непролазными скалами. А с четвертой стороны то, что я вчера принял за скальную стенку, оказалось уступом в виде полки, во всю длину плато, шириной метра четыре, с пологим извилистым спуском в дольнем конце, по которому вилась довольно таки накатанная дорога. В лагере чувствовался порядок, каждый занимался своим делом и на мою скромную персону никто не обращал внимания. В насесте на крыше моей сидел человек в камуфляже и с карабином в руках, весьма напоминающем старый добрый СКС, наблюдая за дорогой на уступе. За ближайшим слева бунгало дымила, судя по запаху, полевая кухня. Откуда-то с поросшего деревьями пригорка в дальнем правом углу почти прямоугольного плато доносился стук топора. Два бородатых камуфляжника тащили в сторону этого пригорка на волокуше нечто, завернутое в дерюгу. Еще двое, у дальней справа хижины, сидели на корточках перед странной конструкцией из жердей, одновременно напоминающей шалаш и клетку. В клетке, скрючившись, лежал человек. Лохмотья, свисавшие с него, напоминали остатки униформы, а тональность беседы этой троицы походила на допрос. Когда я приблизился, один из камуфляжных недобро на меня зыркнул, недвусмысленно давая понять, что б я шел заниматься своими делами.
- Здравствуйте, камрад! Я могу узнать, кто у вас здесь? –
- Труп! – мрачно процедил камуфляжный – Просто живой труп. И не думаю, что тебя это должно интересовать, гринго. -
Поняв, что мне не рады и мысленно посочувствовав парню в клетке, я направился туда, откуда доносилась речь революционного оратора, еще ощутимо тянуло дымком костра и запахом готовящейся еды. Судя по всему то, куда я вышел, была, так сказать ратушная площадь. Стоящие буквой П грубо сколоченные столы, на одном из которых стоял радиоприемник, небольшая полевая кухня и обложенный камнями очаг. Возле столов на чурбаках и ящиках сидело человек десять, одинаково бородатых, вооруженных, одетых в камуфляж парней, глядя на типа в самой середке буквы П, который собственно и просвещал аудиторию, размахивая какой-то книжкой.
- Интересно? - вопрос из-за спины застал меня врасплох, я чуть не дернулся от неожиданности и повернулся к бесшумно подошедшему Марсело. Почему это бородатое чудище все время скалится?
- Просто любопытно...- сдержанно ответил я - Доброе утро, камрад.-
- Парень в центре - Сервуло Урбано, наш просветитель, который открывает простым людям глаза на тот произвол правительственной военной хунты и богатеев, происходящий в этой проклятой богом стране. Вдохновляет на борьбу, так сказать. А ведь и не скажешь, что учитель начальных классов -
В голосе Бороды мне почудилась насмешка. Я внимательно посмотрел на него:
- Вы так говорите, камрад, как будто это не ваша страна...-
- Уже моя. Я родом из Палинеро, но достаточно давно живу и воюю здесь, в Альгейре, чтоб считать ее своей. А насчет утра, тем более доброго - у всех, в отличие от тебя, день наступил. Ребята уже убрали трупы и скинули в Яму, заделали почти все дыры и теперь зализывают раны и просвещаются. Но мне сейчас некогда с тобой языком чесать. Для начала зайди к Атаэ, он хотел тебя видеть. Потом к интенданту - это Орландо. Ты вчера его видел. Да, и раз ты весь теперь здоровый и любопытный - выметайся из бунгало. Получишь одеяла у Орландо и найдешь себе место вон в той палатке. -
Он ткнул пальцем в направлении рядка из четырех больших палаток.
- Свободен! -
- Секунду, пожалуйста, камрад! У меня вопросы... - я так просто не отстану
- Первый - вы обещали мне трофеи, второй - где мне искать Атаэ, третий - что такое Яма и четвертый - где винтовка, из которой я стрелял? -
- У тебя есть полтора часа поесть и осмотреться. Придешь потом ко мне в бунгало и я отвечу на те твои вопросы, на которые сочту нужным. Вот оно здесь, в центре. А сейчас, извини ансиано, я немного занят. -
И он пошел к просвещаемой политграмотным Сервуло группе. Ну, а я развернулся к дюжему кашевару, у которого без лишних слов получил миску кукурузной каши с мясом и ложку. Быстро съев кашу, вопросительно воззрился на кормильца, на что мне многозначительно ткнули пальцем куда-то за жиденький заборчик с полевой кухней. Там я нашел маленький родник, бьющий из щели между камней. Запил завтрак, ополоснул и вернул кашевару миску, затем пошел в направлении пригорка, по следам парней, тащивших волокушу с дерюгой. Поднялся наверх и узрел штабеля дров, кострище и худощавого, жилистого мужика с топором, раскалывающего очередное полено. Мужик, что удивительно, безбородый, увидев меня, опустил топор и повернувшись мне навстречу, улыбнулся.
- Привет русский! Мне о тебе уже рассказали. Зови меня Фернандо. А тебя мы будем звать просто – русский, слышал, что ты получил по голове и потерял память. Я вообще много хорошего слышал о русских и у меня здесь есть друзья, которым тоже нравится ваша страна. Сервуло говорит, что в вашей стране родился Ленин. Приходи вечером, посидим, покурим, поговорим… –
Какой милый, общительный Фернандо. Надо этим пользоваться:
- Спасибо за приглашение. Если дел не будет, обязательно приду. А пока не подскажешь ли мне, Фернандо, что это за место и что тут есть полезного и интересного –
- Ты про лагерь? Как сюда попасть и что это за место, не знает никто, кроме Марсело, Атаэ и синьоры команданте. (СИНЬОРА КОМАНДАНТЕ???!!!) Но здесь хорошо. Тихо. Много фруктов растет. В ручье рыба есть. Яма, правда, страшновата, но индейцы ее не боятся. Подойдут к самому краю, усядутся, качаются и бормочут чего-то. Не, а так нормально. С дровами, как видишь, проблем нет. Камрады Марсело и Орландо с нами занимаются, учат стрелять, собирать и разбирать оружие, прятаться, ползать и ходить строем. Камрад Сервуло рассказывает о том, какой будет жизнь, когда мы победим –
- Какие индейцы? Я думал, здесь один Атаэ. Кто такая команданте? И что за Яма, где она? – какой, все-таки, славный парень Фернандо. Надо было поинтересоваться еще численностью бойцов, расписанием караулов, качеством вооружения, дислокацией личного состава и расположением секретов. Был бы такой в моем подразделении – расстрелял бы сразу.
- Да, вон она, Яма – он показал на подножие пригорка и вздохнул – Команданте, это команданте, увидишь, поймешь. А индейцы… Атаэ, мужик очень серьезный, хоть и мелкий. Лечить круто умеет и фокусы всякие показывать. Недавно тут появился какой-то такой же мелкий парень, только помоложе. Откуда взялся, черт его знает. Сначала хотели его пристрелить, но Атаэ разверещался, что типа де это его ученик, что ли… Да, вон он, этот ученик, у ямы сидит. Хочешь, сам с ним поговори. Правда говорит он как-то не по нашему, половину не разобрать… –
Я посмотрел на подножие пригорка, с двух сторон зажатое скальными обрывами , туда, куда показывал говорливый дровосек и поразился зрелищу. Холм улыбался. Роль улыбки выполняла каверна. Трещина, шириной метра два с половиной, тянувшаяся вдоль подножия пригорка от одного обрыва до другого. На самом краю сидел на корточках, как мне показалось, клон Атаэ. Рядом с ним лежало охотничье ружье. Парень тихонько раскачивался с пятки на носок и не отрывал взгляда от трещины. Чуть в стороне валялись волокуши, виденные с утра и окровавленная дерюга. Стало понятно, куда камуфляжники оттащили трупы и что такое Яма. Индеец в этот момент прервал свою медитацию, повернулся и увидел меня. На лице отразилось узнавание, он легко вскочил на ноги, подхватил ружье и быстрым шагом направился ко нам.
- Ем вау фисерам но! И мау! – он на ходу ткнул пальцем в дерюгу – И импосивель! Ла сера мау! –
Дотопав до нас, он встал рядом, гордо задрав подбородок и взирая с каким-то ожиданием.
- Ругается дикарь. Только не поймешь, что ему надо, язык у него неправильный, я ж говорил – пробурчал Фернандо.
- По моему, он пытается сказать что не стоило скидывать в яму трупы –
Я сопоставил жестикуляцию аборигена с его словами.
- Сим! Бранко и дирейто! – изрек пигмей, гордо глядя на нас с высоты своего полутораметрового роста.
- А-а, ну его. Пусть пойдет камраду Марсело претензии предъявит. Ладно, давай русский, пока. Я не хочу слушать его непонятный треп, да и дела есть... –
И Фернадо вернулся к колке дров.
- Мне нужен Атаэ – обратился я к индейцу – где он? –
- Иремос мостраре – индеец пошел было, но остановился и ударил себя кулаком в щуплую грудь – О мей номе де Пасаро! –
- Очень приятно, а я русский. Просто русский –
с выдохом ответил я, тоже стукнув себя в грудь. Так, похоже, парень говорит на ломаном португальском. Хм, португальцы то здесь с какого боку? Пигмей, тем временем, сочтя церемонию представления пройденной, бодро потопал к хижинам, со стороны которых совсем недавно пришел я.
Мы подошли к самой большой хижине с террасой, на которой стояли в рядок несколько топчанов с натянутой противомоскитной сеткой. На топчанах, замотанные там и сям бинтами лежали люди. На фоне тихонько тарахтящего генератора, некоторые из них вполголоса переговаривались с пожилым дядьком в замызганном кровью медицинском халате и с сигарой в зубах.
Птаха ткнул пальцем в дядьку с сигарой –
- Мунитис, гринга, спрашивать – надо же и по испански может, если хочет. Затем отошел к ближайшему дереву и гордо вздернув подбородок, встал в очередную картинную позу.
- Здравствуйте, камрад – обратился я к курильщику - Извините, что помешал, но как бы мне увидеть Атаэ. Камрад Марсело сказал, что он меня звал –
Дядька выпустил клуб вонючего дыма и задумчиво оглядел меня с головы до ног
- Сплошные камрады и ни одного синьора. Не поймешь, кто у этих бандитов главный. (Ух ты! У нас тут оказывается оппозиция имеется!) То ли камрад Марсело, то ли этот камрад народный целитель, то ли эта ... хмм, неординарная девушка… –
пробурчал он. Девушка здесь?!!! Мужик явно бредит. Сигара не той системы... А он продолжал разглагольствования.
– Но, судя по вам, малыша хотя бы заслуженно уважают. Я, когда вас увидел, сказал, что вы не жилец, а вы вон ходите и разговариваете. Надо будет, когда закончу штопать этих убогих, взять у него несколько уроков народной медицины, благо лежит здесь, за стенкой. Колдун колдуном, а пулю из ноги мне выковыривай. Пусть спасибо скажет, что собрал кость, а то был бы безногий колдун –
- А вы врач? – спросил я, удивляясь его резкости.
- Был! Недавно! – он горько усмехнулся – Орландо Мунитис, заведующий травматологическим отделением больницы Святой девы Марии в Кампесино. Бывший заведующий. Ныне, проклятый всеми родственниками, мятежник и бандит –
- Вы разве не разделяете приверженность идеалам революции, ради которых, я так понимаю, эти люди сражаются? – сказать, что я был удивлен, ничего не сказать…
- Идеалы революции???!!! Девочка понимает все с точки зрения кров..., команданте Че. В этом ее ошибка! Эти сиволапые ослы сражаются и гибнут за чужие амбиции, только не понимают этого! – неожиданно рассвирепел дядька и перебинтованное население террасы испуганно притихло после таких дерзких слов пожилого доктора.
- Ммм, эээ… - глубокомысленно выдал я, невольно оглядываясь в поисках Марсело или какого-другого комиссара, который бы расстрелял бунтаря на месте. Увидев мою реакцию, доктор рассмеялся –
- Да, не оглядывайся. Мне все равно никто ничего не сделает. Другого врача у них нет, а кто еще по своей воле будет штопать этих одержимых – Он выпустил облако дыма и продолжил
- Атаэ не будет лечить, кого попало. Он это делает только по каким-то своим соображениям –
- Ну, а вы их лечите из врожденного милосердия – я попытался понять ход мыслей дядька
- Какое там милосердие! – он с досадой махнул рукой – Вы, как я вижу человек цивилизованный. Тогда ответьте мне пожалуйста на вопрос. Когда вас вывозят, черт знает куда, в багажнике какой-то машины связанного, тыкая вам в лицо пистолетом и демонстрируя фотографии вашей внучки, идущей в школу и обратно, предлагают вам работу, вы откажетесь? –
- Эй, доктор! Завязывайте с буржуазной пропагандой! А то я скажу Марсело и он определит вас на пару дней в клетку на муравейнике, каким бы вы не были незаменимым! Чтоб за языком следили! – к госпиталю подошел бородатый интендант Орландо, который приходил ко мне с Карабасом-Марсело после боя.
- Идите, идите работайте! Нечего на меня злобно зыркать! – в ответ на это заявление доктор щелчком выбросил в направлении интенданта окурок сигары, развернулся, подмигнул мне и скрылся за циновкой, закрывающей вход в лечебное заведение.
- А ты гринго, после того как поговоришь с камрадом Марсело, зайдешь ко мне. Экипируем тебя, вон там склад и моя нора. Да, и меньше слушай старого дурака. Он когда-нибудь договорится –
Я кивнул и он ушел в указанном направлении. Отодвинув циновку, я заглянул внутрь. Передо мной оказался небольшой коридорчик с тремя закрытыми дверьми с правой стороны и одной открытой в конце, через которую был виден операционный стол и стойка с инструментами рядом. Ладно, доктора трогать не буду, а то нарвусь на очередное контрреволюционное выступление и открыл первую дверь. В нос ударил терпкий запах благовония, как в каком-то буддийском храме. Кажется по адресу. Атаэ лежал не шевелясь с закрытыми глазами. На тумбочке рядом с койкой дымилась какая-то дрянь в маленькой курильнице. Как только я подошел ближе, он шевельнулся, цапнул меня за руку и потянул к себе. Притянув ближе он другой рукой ощупал повязку на моей голове и приподнявшись, зачем-то подул мне в лицо. Видимо, удовлетворенный результатами экспресс-диагностики, откинулся обратно и открыл глаза.
- А гарганта де ум дьябло э либердаде. Мантеньа-се ум Пассаро майс перто – он медленно и тщательно проговаривал слова. Видно было, что маленькому парню приходится нелегко.
- Ажудара. Контэ. –
Снова подул мне в лицо и отпустив руку, закрыл глаза. Понятно. Аудиенция закончена. Я в задумчивости вышел на воздух. Моих никаких знаний португальского хватило понять, что путь на свободу где-то в Яме и что-то еще связано с Птахой. Только вот вопрос, нужна ли мне эта свобода сейчас. Ну да ладно. Запас знаний карман не тянет, но надо будет как-нибудь проверить, где там в Яме свобода. Забавно. Глотка Дьявола, однако. Интересно, с чем такое название связано? Бородатые, похоже, так трепетно к этой трещине не относятся.
- Атаэ дейси-ли. Соу ком восе – Птах вырос передо мной и явно ожидая от меня каких-то действий.
- Ты посиди пока тут, а я пойду поговорю с камрадом Марсело. Там решим, чего делать дальше –
Карабас-Барабас сидел наклонившись и что-то чирикая карандашом в расстеленной перед ним на столе карте. Подняв голову и увидев меня он снова оскалился во все шестьдесят черыре зуба.
- Садись, русский. Я, видишь ли, пытаюсь понять, как нас нашли эти уроды и кто в этом виноват. Найти нас непросто, да и сюрпризы незваного гостя поджидают, но вот видишь, они умудрились пройти мимо всех сюрпризов, прийти к нам, устроить тут море безобразия и кто-то должен за все это ответить. Кстати –
Он ткнул пальцем на край стола, где лежал нож в матерчатых ножнах, бумажник и неплохие наручные часы в противоударном корпусе
– это твое. То что было при тебе, когда твою бесчувственную тушку притащили в лагерь –
Я взял и вытащил из ножен клинок. А у меня хороший вкус – Аплгейт-Фарбайн, достойная мужчины вещь, всегда такой хотел иметь. Часы Викторинокс и старый, затертый кожаный бумажник. Я надел часы и открыл бумажник. Там было несколько банкнот, похожих на доллар, номиналом от пятидесяти до ста неких незнакомых мне эльдо, фотография какого-то неприятного типа и кредитная карточка VISA с логотипом NBRA – Национальный Банк республики Альгейра, с незнакомым именем и сигнатурой, которую мне несложно будет воспроизвести. Я понимаю, что расписываюсь как то похоже. Марсело с ухмылкой наблюдал за моими манипуляциями.
- Хорошие вещи, чико. Сначала думал себе забрать, но потом понял, что у меня есть совесть. Что за мужик на фото – не спрашивай, не знаю. Карточку пробили, там две тысячи на счете. Если умеренно жить, на месяц хватит, но когда ты еще до банка доберешься. Да и имя, сдается мне, там не твое –
Он сделал паузу, ожидая от меня комментариев и не дождавшись, продолжил
- Ну, если насмотрелся на свое добро, вернемся к делам нашим. Ты, наверное, обратил внимание на то, что воины у меня мнгмм… так сказать, необстрелянные. Серьезного ничего не поручить. А дел накопилось - вагон. Учитывая, что ты мне должен, как минимум за то, что я позволил Атаэ лечить тебя здесь, в лагере и за то, что у меня есть совесть, я предлагаю тебе стать солдатом революции. Тебе все равно нельзя в правительственную зону – арестуют сразу, хотя б только потому, что ты пришел без документов. А поработаешь на меня – придумаем что-нибудь с документами. Я даже буду платить тебе деньги. Что скажешь, русский? –
Понятно. Мне предлагается поучаствовать в самом популярном и азартном последние сто лет в Латинской Америке, аттракционе – герилье. И ведь прав бородатый гад! Мне некуда идти, вернее может и есть, но я не помню куда. То, что меня сразу арестуют, камрад может и преувеличил, но несильно. Ведь до правительственных сил еще добраться надо. А что такое гражданская война в банановой республике – это беспорядочная беготня и стрельба как минимум десятка фронтов национального освобождения, мутные движения бойцов наркокартелей, различных псевдоправительственных формирований и ополчений, бандитских шаек, да и просто излишне резкая реакция на чужаков в обычное время мирных пейзан. Даже принимая во внимание пугач, подаренный Атаэ, вероятность того, что по пути к обитаемым местам, в незнакомой, раздираемой внутренней распрей стране, я отобьюсь от всех напастей, равна нулю. Я поискал в своей душе протест по отношению к предстоящим свершению злодеяниям и не нашел его. Ну, что? Продаем душу дьяволу, главное не задешево…
- Да, камрад Марсело. Я согласен. Участвовать в окопных сражениях не готов, в джунглях ориентируюсь плохо, но готов выполнять ограниченный круг задач, предварительно ознакомившись с их сутью, и оставляю за собой право отказаться, если понимаю, что моих навыков недостаточно для выполнения данной задачи. Это условие приемлемо? Оно в общих интересах… –
Он поморщился:
- Идет. А сидеть в окопе у меня овощей хватает. Очень славно, что ты согласился, но запомни - мне от тебя нужен творческий поход к делу. Кстати о деле – в конце перестрелки, когда ты завалил расчет, парни видели двоих или троих солдат, которые рванули к перевалу. Бастардос поняли, что их дело плохо. Они могут нарваться на мои секреты, а могут и не нарваться. Мне надо, чтоб они не ушли. Потому, что если уйдут, то вместо десятка салаг, сюда явится рота карабинеров, а это очень серьезные парни и плохо будет уже нам. Понимаешь, о чем я? –
- То есть мне надо их ликвидировать. Это понятно, но я, вроде, говорил, что плохо ориентируюсь в джунглях – попытался возразить я.
- Возьмешь с собой эту маленькую обезьяну, Птаху. Пару раз пытались его привлечь в качестве проводника, но он, сволочь, сбегал. Потом, правда, возвращался. Он в джунглях, как рыба в воде. С Атаэ я поговорю, чтоб он его заставил. А если будет болтаться здесь, я просто однажды его пристрелю, как дезертира. Бесит. Оружие и снаряжение получишь у Орландо. У него же подберешь себе что-нибудь из трофеев. Какой-то хлам ребята вчера собрали. И не задерживайся, пока ихоc дела чингада никуда не добрались и не встретили кого-нибудь из своих. Задача ясна, солдат? Выполняйте! –
И он опять склонился над картой, давая понять, что беседа закончена.
- Да, вполне. Но хотел спросить. Можно? -
Он зыркнул из под бровей - Что еще?
- Кто такая команданте? Почему Атаэ такой, ээээ, нужный? И, собственно говоря, за что боремся? – Он опять приподнялся над картой и опять ухмыльнулся - Узнаешь все в свое время, гринго! Пока отрабатывай жизнь и выполняй приказы! Крругом! Марш отсюда! -
- Понял, понял. Молчу. Ухожу. - Не поддержал я уставное общение, поднялся и вышел из бунгало. Помня, куда указывал интендант, быстро нашел его хижину, заваленную ящиками, тюками, заставленную стеллажами с разным барахлом. Интересно, но оружия на виду нигде не было. Без лишних вопросов я стал обладателем пары крепких сапог, плотной куртки с карманами, панамы, пары пачек сигарет, настоящей зипповской зажигалки, двух байковых одеял, москитной сетки, перевязочного пакета, кожаного ремня с кобурой, двух матерчатых патронташей (причем второй я у него выпросил отдельно), упаковки таблеток для дезинфекции воды и фляги. После передачи матценностей интендант вопросительно воззрился на меня.
- Камрад Марсело отправляет меня на задание. Я из пальца там стрелять буду? – мне не понравилось, что самое главное забыли – про гаранд, из которого я стрелял, что-то говорили… -
- Гаранд не пойдет – Орландо помотал головой – к нему патронов нету –
В ответ я молча достал снаряженную пачку с 30-06 и предъявил ему. Он так же молча отобрал у меня пачку, наклонившись, открыл крышку в полу под ногами и полез вниз.
- Гаранд оставим здесь. От него в обороне толку больше, а тебе дадим вот это – донеслось из-под пола. Он вылез обратно, захлопнул крышку и положил на стол глухо лязгнувший дерюжный сверток, рядом выложил три картонных пачки патронов.
- Патроны только позавчера доставили. Тебе первому выдаю. Не палинерское дерьмо, а китайские. Норинко. Говорят, на порядок лучше – сказал он, самодовольно на меня глядя и явно ожидая благодарности.
- М-дя, а русских или каких-нибудь еще нету? И что там? – спросил я, ткнув пальцем в сверток. Скотина я, неблагодарная.
- Чем богаты… - пробурчал Орландо, став вдруг недовольным:
– Русские денег стоят, гринго. А мы пользуемся тем, чем нам помогают товарищи из зарубежья. Покупать, возможности нет. Вот, старенький китайский АК-47, потертый, но смазанный и пристрелянный на пятьдесят метров, дальше из него уже тяжело попасть, вполне исправный и два рожка. Набьешь уже сам. -
- А самому пристрелять можно? –
- Да, но не в лагере. Стрельбище находится дальше по дороге, в ущелье. Оттуда ничего не слышно. В лагере стрелять нельзя! Приказ Марсело. Демаскирует убежище –
- Понятно –
Я поскреб затылок.
- И это, Орландо. Я не один на задание иду, а с индейцем в качестве проводника. Ему бы тоже что-нибудь огнестрельное –
Он отрицательно помотал головой
- Дезертирам оружие не выдаем. И ты смотри внимательно, а то сбежит по дороге. Уже не раз было. Только потому, что шаман за него каждый раз вписывался, его еще не расстреляли. Да и есть у него двустволка. Ему хватит –
После недолгого торга я таки выбил с интенданта еще коробку на десять патронов двенадцатого калибра с картечью и дополнительный сухпаек на два дня. Птах радовался патронам как ребенок. Откуда-то из складок своей хламиды он выудил два снаряженных патрона в древних латунных гильзах, потом переломил свою двустволку и с гордостью показал еще два. Ну, да, настоящий подарок я парню сделал. Он тут же вытащил свои патроны и спрятал их в складках хламиды, зарядив свою пушку новыми. Я нашел свободное место в указанной Марсело палатке, забросил туда одеяла с сеткой, затем прицепил на пояс нож с флягой и рассовал по карманам необходимую для похода амуницию. Мы наполнили у ручья фляги, затем я набил рожки патронами, собрал-разобрал оружие и с досадой подумал о том, что пострелять не получится. Камрад Марсело задержку не одобрит, его приказ о запрещении стрельбы в лагере я нарушать не рискну. Выданный автомат, конечно, вызывал уныние. Я думаю, из него стрелял еще лично молодой Мао. Чернение практически исчезло, рифление рукоятки стерто, крышка ствольной коробки и спусковой крючок болтается, а вставленный магазин ощутимо люфтит в приемнике. Я передернул несколько раз затвор, проверяя подачу. Затем подобрал вылетевшие патроны и вставил обратно. Что радовало, так это то, что автомат был тщательно вычищен и смазан, и в стволе отсутствовали раковины, хотя общий износ был очень сильным. Ну, могло быть и хуже. Я попытался, помогая себе жестами, объяснить Птахе, что от нас требуется. Что нам надо найти сбежавших солдат. Он внимательно меня слушал, серьезно наблюдая за моей жестикуляцией, затем пружинисто встал и кивнул
- Ос энконтрари. Вамос – Блин, согласие, конечно понятно, но надо придумывать какой-то альтернативный язык общения или начать его обучать русскому. А то, его ломаный португальский вызывает у меня кратковременное зависание при переводе. Индеец развернулся, пошел к спуску с дорогой, и мне ничего не оставалось, как идти за ним.

Глава 2. Икибалам и индейские мотивы.
Со скального карниза открывался вид на плато. М-да, позиция у нападавших была неплоха. Лагерь был как на ладони, но и для стрелков в насестах дорога вся открыта для прицельной стрельбы. Короче, прошлепали бородатые гостей. Теперь понимаю жажду крови Марсело, за такой бардак кто-то должен ответить, либо уже ответил. В кустах у подъема на перевал что-то шевельнулось. Индеец явно заметил, но и ухом не повел. Я пригляделся. Ух ты, двое в леших, с автоматами замотанными камуфляжными лентами. Вот и Марселовы секреты с сюрпризами, расставил таки караулы, когда жареный петух клюнул. Со стороны перевала их вообще не должно быть видно. Да, в таких делах усваивают уроки быстро или умирают. Через час мы прошли перевал и начали спускаться. Перед нами открывалась панорама натурального зеленого моря. Чем ближе мы подходили, тем слышнее становился неумолчный гомон. В зеленом месиве все ползало, бегало, свистело, скрипело, кричало, пело, рычало, кого-то жрало и от кого-то убегало. Мне не хотелось туда лезть, но Птаха уверенно шагал по поросшей травой, едва заметной колее, периодически наклоняясь и разглядывая что-то, одному ему видное. Колея уходила в зеленое месиво перед нами и судя по тому, как шел индеец, наши беглецы уходили прямо по ней, никуда не сворачивая…
Мы шли около шести часов. Один раз индеец остановил меня, показывая на лимонно-желтую змею, свернувшуюся в сплетении лиан, и жестом показал обойти ее по дуге, тихонько приговаривая “дор амарела, дор амарела, бранка”. После встречи с желтой гадиной мы протопали еще с полмили, как мне показалось, что кто-то закашлял. Птаха мгновенно опустился на корточки, сдернул с плеча ружье и повернулся ко мне. Увидев выражение его лица, я присел, судорожно перехватил автомат наизготовку и сдвинул флажок УСМ в автоматический режим. Сидели мы, не шевелясь, и не дыша минут десять. Затем Птах немного расслабился и просидев еще минут пять, показал, что можно идти дальше. Я порядком выдохся, но двужильный индеец не давал присесть. На исходе пятого часа он засуетился, начал чаще нагибаться, пару раз даже присаживался и шарил руками, что-то бормоча себе под нос. Под сенью джунглей было душно и влажно, как в парной. Я взмок, пот тек ручьями по лицу, рой насекомых вился вокруг явно с гастрономическим интересом. Постепенно начало темнеть и я начал подумывать о ночлеге, когда Птаха вдруг сел и взмахом руки поманил меня ближе.
- Эллис проксимо, руссо! – он показал рукой направление. Что, мы их догнали? Действительно, я принюхался и почувствовал легкий запах дыма. Скинув с плеча автомат и взяв его за цевье, я кивнул индейцу. Тот тоже взялся за ружье и гуськом начал пробираться в сторону от колеи. Темнело все быстрее. Пройдя таким образом метров сорок, пигмей опустился на пузо и пополз. Я поступил так же. Мы проползли через какую-то яму, на склоне которой индеец остановился и ткнул пальцем за край
- Ла! – шепотом сказал он, сделал движение рукой вверх-вперед и дальше не полез. Я аккуратно, прижав стволом автомата траву, выглянул за край. Метрах в двадцати пяти от нас, на небольшой полянке сидело два человека. В ямке рядом с ними горел маленький костер, куда один подкидывал тонкие, сухие ветки. На коленях у него покоилась винтовка, а оружия второго видно не было. За ними что-то валялось на земле, типа кучи тряпья. Стараясь не дышать, я приник к прикладу и прицелился. У парней шансов нет. Тут эта самая куча тряпья шевельнулась. А-а, черт! Еще один. Хотя нет, их там даже двое. Рядом лежат, сразу за костром. Но сектор обстрела очень узкий, положу всех. На мгновение в душе шевельнулось нечто похожее на жалость, люди-то мне ничего не сделали. Но, быстро пропало, так как встреть они меня на узкой тропке, их бы совесть не мучила. Быстро разметив сектор стрельбы, навел автомат на сидящего слева и потянул спуск. Бздяк! Негромкий металлический щелчок показался мне колокольным звоном. Сидящий с винтовкой вскинул голову, вскочил, развернулся и стал вглядываться в сгущающуюся темноту. Мое сердце оборвалось, упало вниз и запуталось где-то в кишках. Твою мать! Где выстрел?!!! Я ж проверял автомат! Все исправно! Меня спасало то, что уже в довольно густых сумерках парень сидел, глядя в костер и теперь в наступающей темноте ему носа собственного не разглядеть. Я лежал не шевелясь. Один из лежащих что-то сказал парню с винтовкой, но тот от него отмахнулся. Через несколько очень долгих секунд парень вроде на что-то решился, но вдруг с противоположной стороны поляны раздался звук, очень похожий на хриплый кашляющий рык. На моей плохой памяти похожий звук издавал леопард в зоопарке! Да и издающий такой рык кот, должен быть размером раза в два больше леопарда, наверное. Индеец у меня за спиной перестал дышать и что-то забормотал на грани слышимости. Парень с винтовкой мигом отреагировал, вскидывая оружие к плечу и поворачиваясь в сторону, с которой раздалось рычание. Второй сидящий тоже повернулся, потянув что-то из травы, а оба лежавших сели. Я понял, что сейчас мой выход. Развернувшись назад, ухватил за ствол двустволку индейца и рванул ее на себя. Птах от неожиданности ее отпустил и в следующее мгновение я уже вскинул ее к плечу. Секунда на прицел, выдох. БАХ! Вспышка выстрела осветила половину поляны, и стоящего парня сбило с ног. БАХ! Второй сидящий, как куль, свалился навзничь. Я отбросил ружье, вскакивая и вырывая из кармана вальтер. Один из двоих лежавших на четвереньках бросился в кусты и с хрустом проломился через чащу. Второй уже разворачивался ко мне с винтовкой в руках. Но не успел. Я упал на колено, поймал его на мушку и дважды выстрелил. После ружейных, пистолетные выстрелы прозвучали хлопками в ладоши. Человек раскинув руки, опрокинулся назад. Поднявшись, я побежал к парню с винтовкой, на ходу сунув вальтер обратно в карман. Добежав, подхватил валявшееся у тела оружие и взял на прицел кусты, в которых скрылся самый шустрый. Почти сразу ко мне подскочил Птах и глядя безумными глазами начал меня трясти за куртку, бормоча что-то типа “Балам-акуап, балам-акуап”. Я отшвырнул его, отошел от костра, чтоб не выделятся на ярком пятне и, не опуская винтовки, оглядел место побоища. Признаков жизни никто не подавал. В свете костерка было видно, что на ремне ближайшего к костру человека что-то прицеплено. Водя стволом по сторонам, я приблизился, присел и начал шарить у него на поясе. Подсумок с магазином, потом что-то мягкое, потом холодный металлический цилиндр. Расстегнув ремешок, выдергиваю цилиндр на себя. Есть! Фонарик. Включаю, и яркий луч врезается в заросли. Хорошо видны сломанные ветки, где парень проломился через кусты. А что это? Кровь? Да я не мог его ранить. Или он был ранен при перестрелке в лагере? Где чертов Птаха? Мдяя... На индейца надежды было мало. Он, правда, сообразил подобрать свое ружье и теперь тискал его в руках, громко стуча зубами и с какой-то беспомощностью глядя на меня.
- Заряди свою пушку и иди за мной... – Вполголоса рявкнул я и пошел по просеке в зарослях, протоптанной раненым. Вот ведь, как неудачно. Еще чуть-чуть и стемнеет так, что вообще ничего не видно будет. Беглеца искать будет бессмысленно. Три минуты осторожного движения сквозь заросли, водя стволом винтовки с прижатым к нему левой рукой включенным фонариком из стороны в сторону. Неожиданно заросли кончились и мне дорогу перегородил ручей, с очень высоким противоположным берегом. На влажной земле четко отпечатались следы, уходящие влево вдоль ручья. Попробовать, конечно, стоит, хотя раненый, скорее всего, успел достаточно далеко убежать. Но, оказывается, сюрпризы от джунглей не закончились. Где-то прямо передо мной раздался истошный крик и утробное рычание. Я замер. По спине побежали мурашки размером с хорошего таракана. Секундное размышление и... Черт! В башке будто лопнула склянка с расплавленным металлом, разлившимся по телу и появился какой-то дикий, отчаянный азарт. Мне убегать точно бессмысленно. Кто б там не был, догонит и вцепится в спину. Стиснув левой рукой цевье винтовки вместе с фонариком, а палец правой не убирая с крючка и скрежеща зубами от непонятного возбуждения, я пошел вперед. Дойдя до поворота ручья, где он образовывал маленький плес, я снова застыл, пораженный увиденным. Вот это, блин, "акуап"! Или "Балам"! В общем, всем акуапам акуап...
Держа убежавшего мужика пастью за голову, метрах в семи от меня стоял кот. Вернее не кот, а КОТ! Серебристая роскошная шкура в темных пятнах, здоровенная лобастая голова с прижатыми маленькими ушами и янтарные глаза, в которых в свете фонаря не было видно зрачков, и которые не отрывались от меня. Раздалось горловое рычание, губы приподнялись, обнажая страшных размеров клыки, вонзившиеся в затылок мужику в камуфляже. Я смотрел на кота сквозь мушку с целиком, и мне вдруг пришла в голову идиотская мысль - а понимает ли кот, что я могу его грохнуть. Блин, но он ведь мне жизнь спас. Я поднял прицел над его головой и вдавил спуск. Винтовка лягнулась в плечо и грохнула короткая очередь патрона на три. Ягуар, коротко рыкнув, бросил мужика и с места запрыгнул на четырехметровый обрыв на другом берегу ручья. Я проследил за прыжком, поведя стволом с фонарем. Кошак, взлетев на кромку склона, развернулся ко мне и уселся в позу домашнего кота, обвив хвостом лапы. О его неудовольствии моим присутствием говорило только нервное подергивание кончика хвоста. Мне пришла в голову шальная мысль, ведь если не бросился, так наверно и не бросится. Рискнем, хоть дальше и некуда! Не отрывая прицела от гигантской кошки, жмурящейся от яркого луча фонарика, я приблизился к трупу и присел. Кончик хвоста забился сильнее. Да, ладно-ладно, не психуй, мне все равно от тебя не убежать и тело не унести.
- Эй-эй, парень - промямлил я, обращаясь к коту - я не претендую на твою добычу. Я просто возьму то, что мне надо и уйду –
Взяв фонарь в зубы, и держа винтовку одной рукой, я пошарил на шее убитого. Ага, есть цепочка. Рванул, сунул медальон в карман и опять перехватил винтовку. Сместился правее. Кончик хвоста уменьшил амплитуду подергиваний. Я снова отпустил одну руку и расстегнул ремень на поясе мертвеца. Тяжелый, что-то есть. Выдернув ремень с кобурой, я очень медленно встал. Пятясь и волоча ноги, чтобы не споткнуться, под внимательным взглядом кота, пошел назад. Кошак дождался, когда я отошел метров на десять, мягко спрыгнул вниз, к телу, цапнул труп за шею и с натугой, в четыре толчка, затащил его на верх кручи. Нервно дернув напоследок хвостом, исчез вместе с добычей в темноте. Уфффф! Я перевел дух. Коленки мелко тряслись. Теперь я понимаю тольтеков, ольмеков и прочих ацтеков, которые сделали этого зверя своим божеством. Мой Птах, судя по всему, тоже из этих ягуаропоклонников. Ничего не скажешь, адская зверюга, да и похоже умная. Голос внутри твердил, что надо еще что-то сделать, что мы еще не в безопасности, что это пятнистое божество может обидится, вернуться и устроить нам с индейцем варфаламеевскую ночь. Но, кажется, я знал, что надо сделать. Опустив винтовку с фонариком, я развернулся и чуть не споткнулся о лежащего ничком Птаху.
- Икибалам, Икибалам, Икибалам – запричитал скороговоркой этот бедолага, цепляясь за мой ботинок. Я наклонился, взял его за воротник, приподнял, встряхнул и медленно и внятно сказал в бледное лицо
- Слышишь меня, балам! Если ты дальше будешь валяться и стонать, нас здесь сожрут. Прекрати истерику, встань и делай то, что я скажу. Мне ваши чертовы индейские боги подсказывают. Понял! –
Еще раз встряхнув индейца, я его отпустил. Он мешком свалился, но тут же подскочил и уставился на меня глазами самой верной на свете собаки. Я жестом показал ему в сторону полянки и он посеменил впереди, постоянно озираясь. Дойдя до поляны, мы первым делом обобрали трупы, поснимав с них все мало-мальски ценное, вывозившись по уши в крови и сдернув с шей солдатские медальоны. Потом оттащили их к ручью, на плес, туда, где встретились с ягуаром и сложили у воды рядком. Своего рода жертва языческому богу, а то неизвестно, за кем из этих парней кошак охотился. Может за всеми сразу. И может расстроиться из-за пропажи добычи. Насколько я помню, звери эти, мягко говоря, людей не любят и убивают при первой возможности. Оставалось надеяться, что чудовище оценит наше благородство и угомонится, так как в ночных джунглях мы полностью в его власти. Я прислушался к себе. Внутренний голос явно прекратил истерику. Попытка себя уговорить, что мы все сделали правильно. Заставив Птаха по дороге подобрать все попадавшиеся сухие сучья и ветки, сам сделал тоже самое и потащил всю эту кучу к костру. Разведя приличный огонь, мы попадали рядом, внимательно вглядываясь в темноту. Джунгли были полны самых разнообразных звуков, но в них не слышалось ничего угрожающего. Нервная лихорадка постепенно сходила на нет, меня отпускало, но заставить себя подняться и посмотреть на трофеи у меня не было сил. Мучил еще один вопрос, на который я получу ответ завтра, когда найду свой автомат. Интересно, какая-то сволочь пыталась от нас избавиться или это дикая случайность? Птаха тоже вроде успокоился. Встал, повозился в куче вещей, добытых в бою. Радостно пискнул, найдя моток толстой, ворсистой веревки. Затем размотал ее вокруг нашей стоянки и уселся обратно к огню, подкинув еще пару веток. Жестами показал мне, что это типа от змей помогает. Толи после нервной встряски, толи давала о себе знать пробитая голова, но меня неудержимо клонило в сон. Последнее, что я запомнил – потрескивание костерка и благоговейно глядящий на меня индеец напротив, стиснувший в руках свою двустволку…
Коснувшийся лица солнечный луч вернул меня в наш мир. Я рывком поднялся и сел. На меня радостно осклабилось круглое щербатое лицо. Птаха. Как вчера ночью сидел, так и сидит. С ружьем в обнимку. И по собачьи верным взглядом. Я огляделся, протирая глаза и чувствуя, что вся физиономия покрыта засохшей коркой. Нет, вся это чертовщина с бородатыми, индейцами и ягуарами мне не приснилась. Хотя, нас не съели, и это уже хорошо. Я, подхватив трофейную винтовку, пошел к ручью. Кстати, что за винтовка? Ну, бразильская ИМБЕЛ ЛАР, по сути, тот же Фал, только свежее, под натовский патрон семь шестьдесят два, который я навряд ли найду в партизанских закромах. Никогда не использовал, но про Фал говорят, что прибор неплохой, где только по миру не повоевал. Будем надеяться, что бразильцы не опозорили легендарное имя. Правда, данный экземпляр последний раз чистили, наверное, во время Фолклендско-Мальвинского конфликта. Повезло, что вчера не заело. Винтовки этой конструкции грязь не любят, хотя при надлежащем уходе практически безотказны. Дойдя до ручья, я поразился своему отражению. Как демон, весь в запекшейся крови и грязи. Уделался, когда вчера с Птахом мародерничали. Тому парню, который попал под раздачу первый, очень лихо прилетело картечью. Как следует умывшись, смыв в прохладной, чистой водой грязь и сон, я осторожно прогулялся к плесу. Трупов не было, только пятна крови и огромное количество насекомых над ними. Ничего себе! Кошак, что ли утащил? Какая хозяйственная тварь! Других вариантов, куда они делись, у меня не было, и думать о них я не хотел. Валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Потихоньку убравшись с плеса и добравшись до полянки, я быстро провел инвентаризацию трофеев. Отлично! Неплохой походный рюкзак с лейблом “Татонка”, на треть чем-то набитый, еще одна ИМБЕЛ, но в более приличном виде, две изрядно потрепанные винтовки ФН Фал и куча всякой мелочи, которую будем сортировать в менее странном и более безопасном месте. Еще порадовал пистолет, который обнаружился в нагло отжатом у ягуара ремне с кобурой. Ух ты, никак сорок пятый! Ага, правда, не кольт, а Баллестер-Молина – аргентинская машинка сорок пятого калибра, вполне надежная, убойная и достаточно точная. В прошлой жизни я имел с ней дело, но вот откуда это знаю, как обычно не помню. Два снаряженных магазина к ней. Нацепил ремень на себя и проверил, как выхватывается пистолет. Пойдет. Пояса, подсумки, единственную целую куртку и разную мелочь я запихал в рюкзак и, в лучших традициях белых колонизаторов, навьючил им Птаху. На него же повесил и два Фала. Парню явно было тяжеловато, но после известных событий возражений не последовало. Вооружившись более приличной из двух ИМБЕЛ, я побродил по краю поляны и нашел свой автомат. Передернул затвор, подобрал патрон и с удивлением уставился на капсюль, пробитый бойком. Вскинул автомат и нажал на спуск. Снова бздяк! И опять патрон с пробитым капсюлем. Я понял, что мне теперь очень хочется кое-кого убить, но с учетом недосягаемости объекта жгучего желания, подавил в себе жажду крови, забросил калаш на плечо и скомандовал индейцу выдвигаться.
Топали мы обратно намного медленней, и мне даже пришлось забрать Фалы у Птахи, потому что маленький парень начал выказывать желание умереть, но не ударить в грязь лицом, особенно перед таким крутым мной. Привал мы сделали на самой кромке джунглей, перед перевалом, на берегу маленького озерца, которое указал индеец. Он взялся разводить огонь и кашеварить, а я разбираться с трофеями, вывалив все содержимое татонки на траву. Так, что у нас тут? О, полкоробки мексиканских патронов к сорок пятому, две непочатых пачки семь шестьдесят два натовских, уже аргентинского производства. Блин, целый клад по нынешним временам. А вот оба Фала в печальном состоянии, нечищеные, неухоженные и разболтанные. Даже смотреть дальше не стал. Выщелкнул из них магазины и вылущил патроны, затем вытряхнул из подсумков остальные. Получилось нехило, натовских семерок больше ста патронов россыпью, сорок в пачках и четыре снаряженных магазина к ИМБЕЛ. Среди остального барахла я отобрал почти целый набор для чистки оружия, вполне приличный подсумок на три магазина, несколько сухпайков и, что больше всего порадовало, литровую бутылку какого-то виски, видимо местного розлива. Очень заинтересовала меня куртка, даже не она сама, а нашивка на рукаве, изображающая меч, воткнутый в наковальню и обвитый двумя змеями, с надписью под ним "Эль групо де ла кустодиа публика" и стилизованная цифра "2". Вот так вот. Выходит не солдаты напали на лагерь, а махновцы какие-то. Я срезал нашивку и сунул в карман, затем заставил Птаха одеть куртку, вместо его лохмотьев. Ему куртка понравилась. Заулыбался и принялся распихивать какой-то свой хлам по карманам. А я взялся за калаш. Отщелкал капсюли у всего рожка, направив ствол в сторону джунглей и каждый раз передергивая затвор. Тридцать патронов, полторы пачки. Это явно не случайно попавшийся брак. Это вся партия. Потом набил патроны обратно в рожок. Нет, Марсело отпадает. Если б он хотел меня убить, то просто не позволил бы Атаэ притащить меня в лагерь и заставил бы бросить. Думаю, этого было бы достаточно. Исходя из того, что патроны только привезли, здесь кроется банальная халатность Орландо, интенданта лагеря. Поленился проверить. У меня созрел коварный план мести за пережитый страх. Если прокатит, то и Орландо построю, и самоутвердиться в этой шайке получится. Я подозвал Птаху и долго пытался объяснить, что от него потребуется...
Мы медленно подходили к месту, где сидел секрет, с винтовками на плечах и поднятыми руками, чтоб парни сгоряча не нарубили дров. Ребята оправдали надежду и молча пропустили нас в лагерь, не остановив и даже не попытавшись наделать в нас дырок. Вокруг царила обычная деловая обстановка. Какой-то незнакомый мужик порыкивая, гонял вприсядку десяток бородачей по тропинке, ведущей вглубь плато. На веранде госпиталя пыхтел сигарой оппозиционный доктор Мунитис, что-то бурча пациентам, а Карабаса-Марсело нигде не было видно. Наверное, все доискивался до правды в свей карте. Народ, замечая нас, с изумлением разглядывал кучу стволов за спинами, изменившуюся экипировку. Индеец, держа на груди китайский калаш, в новой камуфляжной куртке, вышагивал гордо, как павлин. Прям аттракцион - почувствуй себя героем. Мы с Птахом, все такие в белом, проходим, а все вокруг замолкают и завистливо провожают взглядами. Дойдя до бунгало интенданта, мы остановились и используя в качестве стола два ящика, начали выгружать на него свое, непосильным трудом нажитое богатство. Появились и подошли любопытные. На ящики легли, предварительно вычищенные, три винтовки, три фляги, два фонарика, две маленьких американских гранаты М67, неплохой металлический термос, шесть магазинов к Фалам и другая мелочь, типа сигарет, зажигалок и самодельных мачете. Из содержательной беседы с Птахой, у озерца, сопровождаемой целым театром жестов и на трех языках, включая родимый мат, я сделал для себя вывод, что в лагере натуральный обмен не возбраняется. Я, повинуясь чувству стяжательства, оставил себе из мелких трофеев деньги, в найденные в количестве трехсот двадцати эльдо, две гранаты из четырех и два хороших фонаря, один из которых вручил индейцу. Попытку снарядить его второй ИМБЕЛ, он категорически отверг, вцепившись в свое ружье. А ярмарка, тем временем, начала набирать обороты. Один из подошедших партизан вцепился в термос, предлагая Птаху, выполнявшему роль лавочника, то нож, то мобильный телефон. Если на нож пигмей смотрел с любопытством, то от мобилы шарахался и отрицательно мотал головой. Другому индеец отдал оба фонарика и повинуясь моему кивку, добавил две пачки сигарет и зажигалку за желтые тактические очки. Очень полезная вещь, не надо промаргиваться после каждого выстрела. У худощавого низкорослого парня, представившегося как Марко, на гранаты, флягу и мачете выменяли складные универсальные сошки с креплением на ствол. А прибежавшего говорливого Фернандо просто одарили флягой и сигаретами, что вызвало искреннее возмущение остальных.
На шум активной торговли из своего бунгало вышел бородатый Орландо. С интересом пытаясь разглядеть винтовки, лежащие на ящике, спустился с террасы и подошел к нам. Мое предположение подтверждалось. На бородатой роже ни следа удивления, досады или испуга. Не знал он о подставе с патронами, ну невозможно так сыграть. Хотя экзекуцию это не отменяет.
- О, с добычей вернулись? Молодцы! - Было такое чувство, что наше возвращение в большей степени его заслуга. Сволочь какая.
- Вот это просто мусор! - с надменным лицом он ткнул пальцем в Фалы - У гамберос такого барахла хватает, из них стрелять то страшно. На складе восемь штук лежит. Надо будет из них хотя б одну приличную собрать. А вот это - вещь! -
Я подхватил в руки ИМБЕЛ, которая ему понравилась - Да, я себе такую же взял. Почти новая, ухватистая, целиться удобно... -
Повернувшись к нему боком, я вскинул винтовку, типа целясь и с разворота, наотмашь, ударил его в живот прикладом. Орландо, со свистом выпустив из легких воздух, согнулся и рухнул, скорчившись к моим ногам. Наступив ногой на интенданта, отбросив ИМБЕЛ, я выдернул из кобуры Молину и прицелившись ему в голову, взвел курок.
- Ну, чунга, говори, какая тварь велела тебе меня подставить! При народе говори! Если потянешься к кобуре, прострелю башку! Говори, ихо дела пута! Я долго ждать не буду! -
Народ вокруг резко рассосался. Остался только Марко, который, сдернув с плеча странный небольшой автомат, с магазином сбоку, навел его на меня, и Фернандо, растерянно теребивший в руках дареную флягу.
- Эй, русский, не дури! - Со стороны домика Марсело подбежал политрук, выхватив похожий на ТТ пистолет и тоже прицелившись в меня
- Бегом за Марсело! - крикнул он кому-то за спиной. Я быстро глянул вправо и влево. Отлично, парням с насестов меня не видно, башку прострелить не должны. Ну, Птаха, твой выход! Индеец, проверещав что-то воинственное, вскинул калаш и взял на мушку команду противников.
- Твою мать, гринго! Что происходит?!!! - Сервуло сквозь прицел нервно поглядывал то на меня, то на индейца. Фернандо начал пятится назад, пока на налетел на подбегающего Карабаса-Барабаса, который теперь наконец-то не улыбался. Камрад Марсело примирительно приподнял пустые ладони и стал медленно подходить, но его взгляд при этом мне не понравился...
- Гринго, тебя что, маленький черт аяхуаской опоил?!!! Ты чего озверел? Опусти пушку! Зачем ты целишься в камрада Орландо? -
- ЛЕЖАТЬ!!! - рявкнул я на зашевелившегося Орландо -
- У меня вопрос, Марсело! Ответишь? - я быстро глянул на Карабаса.
- Для тебя, русский, почти на любой! Только прошу, успокойся и опусти пушку! - примирительно ответил он, остановившись. Услышав, что налаживается диалог, из-за хижин начали выглядывать рассосавшиеся зрители...
- Ты новые патроны, которые китайские, своим парням уже выдал? -
- Ну да, дежурный караул уже получил боеприпасы. А причем тут патроны и твой психоз? -
Я кивнул Птаху. Он быстро повернулся, направив автомат мне в голову, нажал на спуск. Бздык! Передернул затвор и еще раз, и еще, и еще, потом повернулся, опустил автомат и, сделав два шага, развернув его прикладом вперед, протянул Марсело. Сначала все замерли. Несколько долгих секунд вся эта групповая фотокомпозиция созерцала индейца с автоматом. Птаха устал держать калаш за ствол и он начал опускаться. Марсело отмерз первым, перехватил автомат, развернул, вскинул, прицелился куда-то в сторону и несколько раз повторил процедуру, продемонстрированную Птахой, провожая взглядом каждый вылетающий из экстрактора целый патрон. Перестал лязгать затвором, выдернул рожок и заглянул в него. Птаха тут же, с готовностью, протянул ему второй рожок, набитый патронами с целым капсюлем. Марсело со странным выражением лица посмотрел на индейца, помедлив, взял рожок, воткнул в приемник и снова попытался пострелять. Та же история, только "бздяк" и лязг затвора. Марсело опять завис со вскинутым автоматом, но не надолго.
- Дежурный караул ко мне! ЖИВО! - гаркнул он, развернувшись, опуская автомат и выдергивая из него рожок. Марко, поняв, что ситуация меняется, перестал в меня целится и сорвавшись с места, умчался в сторону спуска с перевала. Все молчали. Прошла минута. Послышался топот и появился запыхавшийся Марко в сопровождении двух парней в лохмашках. Карабас молча отобрал у одного из них карабин, похожий на СКС, оттянув затвор проверил наличие патрона и спросил
- Какими снаряжали? Новыми? - бойцы в леших синхронно кивнули. Марсело опять повернулся в сторону и попытался выстрелить. Снова "бздяк". Вернул карабин бойцу и потребовал у второго автомат. И снова история повторилась. Он, как заправский наперсточник, еще несколько раз менял автоматы и рожки, щелкал, заставил открыть нераспечатанную пачку и затем повернулся ко мне.
- Твои претензии обоснованны, гринго. Убери пушку и отпусти этого камрада. Инцидент исчерпан и меры будут приняты. Свободен. Можешь отдыхать, а через час жду тебя с отчетом по заданию -
Я убрал ногу с затихшего Орландо и отступил на шаг, не спуская с него глаз. Он лежал не шевелясь. Подчиняясь знаку Марсело, к нему подскочил парень в лешем, точным движением выхватил у него из кобуры пистолет. Отступив на два шага, передал пистолет Сервуло.
- Мдя, хорошая встреча была бы следующим незваным гостям - начал было я, вкладывая Молину в кобуру.
- Меня не надо подогревать, ГРИНГО! Я решу, что кто заслужил в этой истории без твоих подначек! - ух ты, а Марсело страшен в ярости - А ты, мой старый и вроде как верный камрад, вставай и следуй за мной! У нас с тобой интересный разговор впереди! -
- Послушай, Марсело! Это все Рико, палинерский бастардо... - пролепетал, поднимаясь интендант.
- Заткнись! - проревел Карабас - Иначе я пристрелю тебя прямо сейчас! Говорить будешь, когда я тебе позволю! - И развернувшись на каблуках, зашагал в сторону своего бунгало.
За ним поплелся интендант, конвоируемый Марко и политруком , ну а мы с Птахом забрали оставшееся после обмена барахло и пошли в сторону палатки, выделенной мне Марсело для проживания. Мой рейтинг в лагере явно поднялся. Это я определил благодаря любезности соседей по жилищу, выделивших индейцу место и безвозмездно снабдивших его двумя одеялами. Он расстелил одеяла и убежал в госпиталь, видимо рассказывать о наших похождениях своему наставнику. Ну, а я бросил "Татонку" вместо подушки, рядом сложил винтовки и завалился на одеяла, закинув руки под голову.
Так, что мы имеем? Одного врага, коим я полагаю, станет Орландо, если переживет эту ситуацию. Вылупляющуюся репутацию крутого парня в лагере и некии преференции, которые будут понятны только после разговора с камрадом Марсело. И плюс ко всему, я теперь вооружен, опасен и готов к следующим приключениям.

Глава 3. О том, как хорошо стреляет пресвятая дева Мария…
- … понимаешь, да? – Марсело взад-вперед ходил по комнате, так, что у меня начала кружиться многострадальная голова – Запустили мы ситуацию. Они совсем распоясались. Эти черти теперь не дают никому ни проходу, ни проезду. Всерьез взялись трясти крестьян, и мне кажется, что у нас скоро начнутся проблемы с продовольствием. Есть стойкое подозрение, что исчезновение груза – их грязных лап дело. В общем, я не могу выделить нормальное боеспособное подразделение на эту задачу. Парни, которые что-то умеют, задействованы на решении других проблем, но у меня есть джокер в колоде. Это ты, со своим прирученным дикарем-дезертиром. В качестве поддержки тебе придется использовать тех овощей, которые растут у меня здесь. Отберешь сегодня камрадов посноровистее и можете действовать. Заодно и альдеанос покажете, какие мы славные парни. Все ясно? –
Я кивнул, а что сделать? Веских аргументов уйти в отказ у меня нет. Тем более, что Карабас, приняв во внимание все пережитое несчастным мной, разрешил пристреливать оружие на территории лагеря. Отсыпал мне пару сотен трофейных патронов к ИМБЕЛ и палинерских к калашу, с которым сейчас в поте лица упражнялся Птаха. Правда попытка выклянчить добытый в первом бою трофейный пулемет, была встречена категорическим отказом. Типа, самим мало. Живой, но очень виноватый Орландо ходил по территории, являя собой образчик результата борьбы с коррупцией среди старых друзей-партизан, светя огромным фонарем под глазом и сломанной рукой. Как выяснилось, деньги на закупку боеприпасов все же были. Хитрый жук решил приобрести патроны не дешево, как обычно - у палинерских вояк, а очень дешево у некоего дельца из Кали-Кантиноса по имени Рикардо Риез, причем из исключительно благородных побуждений. С полученной выручки была дана взятка какому-то медику по фамилии Борхес, что б он отгрузил герильясам кровь для переливания из фонда своей больницы. Обо всем этом мне доверительно сообщил Марко. Милый и пушистый, вернувшийся к обязанностям, слегка помятый интендант был настолько любезен, что приобрел у меня, по сходной цене оставшуюся ИМБЕЛ и принял в дар революции остальное барахло. Я внимательно искал враждебность в его лице, но парень либо хороший актер, либо действительно раскаялся в содеянном. Ну что ж, будем надеяться на то, что Карабас-Барабас убедил его в том, что трупам с не стреляющим оружием кровь для переливания без надобности.
Сходив на стрельбище и понаблюдав, как тренируются бородачи, я указал на приемлимые кандидатуры камраду Марко, который и руководил тренировкой бойцов. Он собрал их всех, провел инструктаж и к моему удивлению, вызвался сам пойти со мной. Итак, нас подобралась команда из пяти человек. Основную огневую мощь составляли я, со своей ИМБЕЛ, Птаха с калашниковым и здоровенный бородатый парень по имени Рамон Франко с карабином тип-56 китайского производства. Марко со старым английским автоматом Стирлинг и говорливый Фернандо с помповым ружьем Итака получились чем-то вроде группы поддержки. Причем Птах, в обращении с китайским автоматом, показал очень неплохие результаты. Отстреляв около сотни патронов, он раз за разом бегал к разлохмаченной дерюжной кукле, изображавшей мишень, с гордостью демонстрируя мне свои достижения. Хотя, ружье свое все же не бросил. К группе хотел присоединиться камрад Сервуло, чтоб нести свет революционных идей среди альдеанос, но пробегавший мимо Марсело что-то рявкнул и пыл политрука угас.
Уже вечером, сидя у костра, мы распределили роли в походе и в случае стычки. Причем, разъяснял, кто, что и в случае чего будет делать, камрад Марко. Ну и я, на правах старшего группы, с легкой руки назначил Марко главнокомандующим моей маленькой армией. Ведь парень оказался бывшим эль сардженто лесной охраны и неплохо знает как тихо и незаметно перемещаться в джунглях, так и не понаслышке знаком с местной тактикой ведения скоротечных огневых контактов или как тут у них эта пальба называется. По его словам, браконьеры и незаконные лесорубы у них тут очень резкие. Не помешала бы связь, но это пока оставалось недостижимой мечтой. Портативные рации у партизан были наперечет. Пользуясь тем, что меня никто больше не трогал, я набил патроны в один патронташ, полученный с амуницией, а второй с помощью своего ножа, суровых ниток и иглы, выпрошенной у соседей, превратил в неказистую, но крепкую кобуру на щиколотку, для вальтера. Пока я этим занимался, все проверили оружие и экипировку и завалились спать. Закончив с упражнениями по кройке и шитью, я тоже улегся и во сне опять имел возможность насладиться зажигательными ирландскими боевыми танцами со стонущей волынкой. Прервал пытку утренний шум просыпающегося лагеря. Я минут пять сидел, обхватив руками гудящую голову и пытаясь прийти в себя. Мой маленький отряд уже собрался, и все терпеливо, кто покуривая, кто поплевывая, кто жуя какую-то дрянь, ждали меня…
Топали мы долго и без приключений. За день полностью насладились видом джунглей, разнообразной живности, покормили пуритос, комаров и еще массу всякой насекомой нечисти, взмокли и после недолгого привала вышли из зарослей на изломанное нагорье. Я понял одно – моя подготовка, по сравнению с подчиненными, полностью отсутствовала. Эти нехорошие люди, как ни в чем небывало, о чем-то между собой переговаривались, ржали, пока на них не цыкнул Марко, и шагали, и шагали. А я после привала совсем потух, в башке опять застучало, пот заливал глаза. Я уже не слышал их разговоров, шуток и совсем было собрался упасть, когда индеец что-то прочирикал. Марко сорвал с плеча автомат, знаком приказал всем сесть, поманил к себе Фернандо и обращаясь ко мне показал, чтоб мы с оставшимися их прикрывали, развернулись и пригнувшись побежали вперед. Вот блин, железные люди. Мне ползти то сложно, не то что бегать. Мы, скинув с плеч винтовки, доползли до взгорка, через который шустро перемахнули разведчики. Открывшийся пейзаж был бы мило пасторальным, если б не руины. Маленькая долинка, зажатая склонами, как будто специально придуманная создателем для уединенной жизни избранного индивида. Тут тебе и озерцо с кристально чистой водой и бьющим ключом, и роща, и даже небольшой выпас. Картинку портили закопченные руины жилища того самого индивида, о котором так заботился создатель. Видать кто-то с создателем был категорически не согласен или сам избранный индивид неудачно побаловался со спичками. Хотя, мысль про спички метнулась и пропала. Даже отсюда было видно изрубленные пулями стены. Наставив стволы в сторону гасиенды, или что это там было, мы внимательно обозрели окрестности, но никакого движения видно не было. Марко с говоруном добежали до стен, разошлись в стороны и бегло осмотрели остатки строений. Я жестами показал Птаху с бородатым Рамоном, чтоб прошли по периметру долинки, один справа, другой слева. Никого.
В одном из строений с уцелевшей крышей мы устроились на ночлег, распределив караулы по два часа между собой. Первый караул был моим и пока ребята не спали, а о чем-то тихо переговаривались у небольшого костерка, я решил, любопытства ради, побродить по остаткам чьего-то благополучия. Сгорело все это не вчера, даже запах успел выветриться. По углам раскидан разнообразный мусор, то есть не мы одни рассматривали это место в качестве пристанища. Кому помешали неизвестные хозяева этого места, куда делись? Так, а что это? В куче мусора что-то блеснуло. О, маленькое зеркальце. В металлическом ажурном корпусе, на ручке и что удивительно, целое. Повинуясь непонятному порыву, я поднял зеркальце и посмотрел в него, надеясь увидеть лицо той, которая смотрелась в него, расчесывая волосы, но увидел лицо мутного типа средних лет с недельной щетиной. Брр! Встретил бы такого в темной подворотне, звезданул бы чем-нибудь тяжелым сразу, просто вящего душевного спокойствия для и профилактики бандитизма ради. Дальнейший осмотр помещений ничего интересного не выявил и я, зачем-то сунув в нагрудный карман зеркальце, отправился исполнять служебные обязанности…
Проведя ночь без происшествий, рано с утра мы двинулись дальше. Спустя два часы мы шли по дороге, проходящей сквозь ухоженную, небольшую плантацию сизаля, втиснутую между склонами распадка. Шли сторожко, внимательно глядя по сторонам. Ухоженный сизаль может означать только одно. Рядом деревня. Потом пошли жидкие изгороди и пара хижин. Пустые. Плохо. Дорожка разбегалась в двух направлениях, огибая приличных размеров скалу. Марко, двигавшийся первым, остановил группу. Ткнув пальцем в Фернандо, затем во Франко, указал им налево, куда они и двинулись, взяв оружие наперевес. Фернандо с Итакой первым, а бородатый с карабином за ним, прикрывая. Сам же сержант мотнул головой направо и держа Стирлинг наготове, пошел вперед. Поддавшись его настороженности и перещелкнув рычажок режима огня на очередь, я направился за ним. Птаха закинул автомат за спину, взял в руки ружье и двинулся следом. Так цепочкой мы обогнули скалу и увидели деревеньку. Дорога упиралась в брод через небольшую речку и убегала дальше на холм. Около десятка хижин жалось слева от брода, а справа, метрах в пятидесяти, стоял довольно добротный дом за высоким дощатым забором. И оттуда слышались негромкие голоса. Марко указал мне на открытую калитку, а сам пошел куда-то направо, вдоль забора…
… ты, идиота де лос кохонес, не понимаешь человеческого языка? Я не могу никого найти! Мы же по моему ясно сказали, что придем сегодня! И ребята нас ждали. Или тут все немые и тупые дебилы, не только ты? Если я найду кого-нибудь, то выжгу на лбу тавро, как у скота. Чтоб неповадно бегать было, а начну с тебя, если ты будешь продолжать молчать! Ты меня слышишь, обезьяна? –
Три крепких, небольшого роста, парня стояли полукругом вокруг крыльца дома, спиной к калитке и соответственно ко мне, а на крыльце сидел индеец, ссутулившись и закрыв лицо широченными ладонями. У его ног валялись двустволка со сломанным прикладом и тушка пекари. Судя по всему, столь содержательная речь адресовалась именно ему. Справа в стороне, меж досок забора мелькнула тень. Ага, Марко на позиции. А парни то нехило вооружены. У говорившего, который в центре, настоящий томмиган в руках, где только откопал, у левого бандольеро с плеча свисает какой-то странный, непохожий ни на что мне известное, короткий калашников, а у правого, с засунутыми в карманы руками, инграм. Страшненькая, кстати, машинка на короткой дистанции. Шквал огня за доли секунды, но руки этого дурака, засунутые в собственные карманы, не оставляли ему шансов быстро воспользоваться этим смерчем сорок пятого калибра.
- Всем привет! Руки, пожалуйста, от пушек убрали! – тихонько войдя в калитку, мило улыбаясь и держа компанию на прицеле, вежливо сказал я. Парни синхронно вздрогнули и центровой, не отпуская томпсона, медленно повернул ко мне жутко татуированное лицо. Он открыл было рот, но сказать ничего не успел. Где-то слева что-то деревянно скрипнуло, послышалось изумленное восклицание, которое заглушил сдвоенный грохот двустволки у меня за спиной. Татуированный оскалился и рванул томми, направляя его в мою сторону. Я инстинктивно, невзирая на стоящую дыбом, от дуплета Птахи, шерсть на загривке, вдавил спуск. Трраахх! Винтовка взбрыкнула, плюнув свинцом, уши заложило окончательно и расписного мужика, едва не снеся сидевшего индейца, забросило в дом. Из дверей только ноги торчать остались. Двое других тоже заваливались на землю, срезанные длинной очередью из автомата, выпущенной притаившимся у щели в заборе Марко. Ну, вот! Как славно и содержательно пообщались. Блин! Я повернул голову налево, чтоб посмотреть, что же помешало более конструктивному диалогу, и увидел еще один труп, валявшийся перед забрызганной кровью, распахнутой и похожей на друшлаг дверью деревенского туалета типа сортир. Мдяя, надо будет Птаху спасибо сказать. Засранец из сортира погиб, но не выпустил из рук израильский пистолет-пулемет Узи. Конструктивный диалог бы точно не получился. А жаль. Только вот рано я размечтался о разговорах. Заложенные уши уловили гулкое буханье Итаки и треск карабина. Едва успели мы с Птахом вылететь из калитки, как на вершине холма через речку появился бородатый Рамон и держа карабин стволом вверх, помахал нам рукой, мол все в порядке. Я скомандовал Птахе, чтоб он бежал к бородатому и вернулся к сидящему индейцу, который оторвал ручищи от лица, и без тени страха, с каким-то безмятежным любопытством, переводил взгляд с меня на подошедшего Марко, держащего в руках еще дымящийся стирлинг. Потом ткнул пальцем в труп татуированного с томпсоном и сказал:
- Плохой парень. Отцовское ружье сломал. Придется новый приклад делать. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Ругаться не будет –
Тут же добыл из складок какого-то дикого оранжевого цвета пончо довольно длинную, уже набитую трубочку, подкурил крикетовской зажигалкой, выпустил большой клуб дыма и подобрал свое сломанное ружье. Я было дернулся, но потом подумал, что раз он в расписных не стрелял, то и в нас не будет. Но, вот, что за нервы у парня! С такими нервами только оператором ядерной кнопки работать.
- Слышишь русский, а мы вляпались – Марко присел на корточки возле одного тела, тоже татуированного – Причем, круто вляпались! –
Он поводил пальцем по татуировкам на лице у парня. Я посмотрел на остальных наших мертвых оппонентов. У всех, в большей или меньшей степени, лица были расписаны странными тату. Что за нелепый обычай? Одеты, вроде, как люди.
- Оцелоты, твою мать! Банда оцелотов. Была одна из самых серьезных банд в Саграде, пока Кадерас их к ногтю не прижал. Жестокие, мстительные и крутые ребята. Положили их много, хотя они отбивались, как звери. Очень злые и было их больше сотни. Объявляли по радио, что банду грохнули в полном составе, а они вот где всплыли… - опечалился бывший сержант.
- Кто такой Кадерас? – спросил я, догадываясь, что Саграда это город. Сержант поднял на меня глаза – Да, круто тебя приложили! Полковник Хуан Кадерас – министр внутренних дел страны, в которой ты находишься, и злейший враг свободы и революции! –
Я кивнул. Ну не буду же объяснять парню, находящемуся вообще не при делах, что я и страны этой не помню и как здесь оказался. Задать бы вопрос про команданте, но этот точно не поймет. Надо будет улучить момент и попытать Фернандо. Эх Марко, знал бы ты, дружище, сколько мне еще предстоит узнать и сколько нового и интересного меня еще ждет…
- Отличные новости, Марко – пока еще я не понимал, кто такие помянутые оцелоты и чем нам это грозит - И что теперь. Валим за подмогой? –
Он собрался было что-то ответить, но сказать ему не дали. За забором раздался какой-то шум, бурчание и сдавленный писк. Судя по голосу к нам шел бородатый Рамон и кого-то тащил. Он показался в калитке, волоча за шиворот тщедушного, немолодого уже мужика в старомодном твидовом костюмчике, который вяло трепыхался в его могучих лапищах и что-то придушенно пищал. Бородатый запустил его, как шар в кегельбане, к нашим ногам и прогудел:
- Бандолеро расписных там двое было. По хижинам за холмом шарились. Когда у вас здесь пальба началась, подхватились и рванули в эту сторону. Да, вот, хех, не добежали –
Он ухмыльнулся и пригладил бороду.
- Там речка у скалы загибается и в другую сторону течет. Берега высоченные, не перебраться и один мост бетонный, даже машина проедет. Видать, кто-то что-то строить собирался. Арматуры, блоков и труб разных набросано. Других проходов с той стороны к нам сюда нету. Я там наших посадил, чтоб мост пасли, а сам пошел к вам. Да по дороге воды попить решил и в колодец заглянул. А там, этот вот, сидит –
Палец бородатого обвиняющее уперся в костюмного человечка, который глядя на страшный палец, притих, как мышь под метлой.
- Ты кто такой, мил человек? – Марко не вставая с корточек обратился к мужичку.
- Мнэээ… Яяяя…Мяяя… - что-то у костюмного не то с акцентом.
- Алькальд это наш. Эмилио Альхеноро Маркес, синьоры партизаны... –
Мы дружно развернулись к пыхтящему трубкой индейцу. А он продолжил:
- Хороший парень, но трусоват малость. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он ему всегда помогал, а один синьор Эмилио не справляется. Теперь я помогаю, но мой старый отец был умнее меня и умел больше –
Он, вздохнул и не меняя позы, выпустил очередной огромный клуб дыма. Не, блин! Ну, не человек, а тепловоз. Хочу такого в команду. Хотя на и ту, что у меня уже есть, команду мне похоже грех жаловаться.
- Ээээ, а ввы, их что? Уууубили??? – Опа! У синьора алькальда прорезался голос.
- Неа, щас встанут и пойдут дальше – подпирая калитку литым плечом, пробурчал бородатый Рамон.
- Ааааа! Нннееет!! Вы понимаете, что вы и нас тоже убили!!! – Блин, надо что-то делать. У маленького алькальда, похоже, начиналась истерика. Марко глянул на меня. Я кивнул. Бывший сержант пружинисто встал и отвесил синьору Эмилио оглушительную оплеуху. Тот упал на четвереньки и замотал головой. Я закурил сигарету, подождал минуту и присел рядом. Алькальд поднял на меня глаза, в которых начали появляться проблески разума.
- Мы хорошие парни. Мы не тронем. Мы убили плохих парней. Может, теперь объясните, что здесь происходит. Где люди? И чего плохие парни тут забыли? – я говорил очень спокойно, как с ребенком.
- Ааа. Ээ. Нету никого! Ушли все. Совсем ушли. Давно ушли. Тут только мы остались с Элиасом! – Синьор алькальд показал на индейца. А ведь врет наш синьор, как проститутка Троцкий. Хмм, интересный выверт памяти. Надо будет на досуге это обдумать.
- Рамон, а сходи-ка… - я не успел договорить.
- В пещере у поля все сидят. Это их синьор Альхеноро типа так спрятал. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Иначе он сейчас обозвал бы синьора Альхеноро дураком и сказал бы, что у него нет мозгов... –
Это дымящееся, гранитное изваяние первобытного человека в оранжевом пончо опять подало голос.
- А расписные? Им, то чего надо было? – Я обратился к индейцу.
- Что может быть нужно детям Яоцина? Кровь, еда, женщины, тяжелый песок и дурманящая вода. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он не видит этого безобразия... –
Индеец докурил свою трубку, выбил о ступеньку крыльца и жестом фокусника спрятал ее куда-то в складки пончо. Не все понятно из его слов, но суть ясна.
- Вы не понимаете, что это сущие звери?!!! – залепетал алькальд, косясь на индейца. Поскольку все молчали, продолжил:
- Они насилуют женщин и забирают у нас последнее! Энрике попытался что-то возразить и они сначала его избили, потом сделали ему колумбийский галстук. Знаете, что это такое? - Мы с Марко кивнули - А потом повесили его вон на то дерево, в назидание остальным. Еле уговорили снять через три дня, а его жену и дочь увели с собой и больше мы их не видели. Они обязали нас раз в неделю собирать для них продукты и другие вещи. Мы на грани того, чтоб сбежать, но бежать некуда – он со всхлипом втянул воздух.
- А вы не пробовали дать им отпор? – спросил я - У вас же наверняка есть и ружья, и охотники… -
- О каком отпоре вы говорите?!!! У нас четыре двустволки на всю деревню – он покосился на сломанное ружье в руках у индейца – Вернее теперь три, а стрелок всего один, правда, очень хороший. Говорят, что сама дева Мария направляет его пули! Элиас, даже курнув своей чертовой травы, в состоянии попасть в колибри за сто шагов. Но у них то автоматы! И их много! Мы десятка два видели, а еды они забирают, как на сотню. Три дня назад у них перестрелка была перед мостом, с какими-то серьезными людьми. Четыре человека в форме приехали на машине и тоже были с автоматами, но они всех убили, хотя и своих пятерых потеряли. Нас потом их всех хоронить заставили и … – скороговорку синьора Эмилио пора было остановить.
- Стоп, стоп, СТОП!!! – Гаркнул я и он замолчал, испуганно захлопав глазами - Уважаемый, а напрягитесь-ка и вспомните, что за форма была и что за машина? – уж не наш ли это потерянный груз?...
- Небольшой грузовичок. Тойота, по моему, и с какими-то ящиками в кузове – алькальд робко кивнул в сторону Марко – А форма такая, как на нем. Не правительственные солдаты, это точно –
Мы с Марко переглянулись. Марсело поставил его в известность о пропаже груза. Надо было действовать.
- Так, начальник Чукотки, вытаскивай из своей норы человек пять самых смелых, а мы тут посоображаем, что дальше делать – Эмилио недоуменно на меня вытаращился.
Мне пока непонятно было, что со всем этим винегретом из оцелотов, машин и крестьян и индейцев делать. Ведь бандольеро, если найдут трупы, отыграются на пеонах так, что вся округа годиков пять вздрагивать будет. Из рассказа алькальда следует, что о Гаагской конвенции расписные не слышали. Ох, что ж делать-то? Еще и совесть собственная к проблемам добавилась. Даже и не знаю, радоваться ли тому, что она у меня есть. А так бы хорошо было сдернуть за подмогой к камраду Марсело и вернуться командой рыл в пятьдесят. Самое то, да не успеть. Будет еще один спаленный хутор, только помноженный на десять.
- Как только вытащишь своих оболтусов, заставь убрать трупы, замыть водой кровь и притащить сюда все, что на них было. Только смотри, чтоб ничего не сперли. Пальцы отрежу, если узнаю – алькальд, слушая меня, как болванчик кивал головой.
- Да, и еще. Отберешь самого быстроногого и отправишь его подальше за мост. Пусть хорошенько спрячется и следит за дорогой. Как только увидит кого-нибудь, со всех ног бежит сюда. Только так, чтоб его не заметили. Понял? –
Алькальд закивал так энергично, что мне живо представилась отвалившаяся голова и рванул с места так, как будто им выстрелили из рогатки. Ну, а ко мне повернулся Марко.
- Эй, амиго! И что ты думаешь с этим всем делать? Впятером-то… -
Я задумался. Ну, допустим, ситуация с оружием ситуация стала лучше, добавилось трофейное. Сейчас крестьяне притащат все и посмотрим, что у нас с патронами и стволами. Так и мне надо самому увидеть этот мост, может что-то в голове и прояснится по поводу решения свалившейся кучи проблем. Прислонил к забору Имбел, и сказав Рамону с Марко, что сейчас буду, побежал к мосту. По дороге, при условии того что я бежал рысцой, меня обогнал молодой, лет пятнадцати, голенастый парнишка. Пробегая мимо, завис на секунду, разглядывая, и помчал дальше. Смотри-ка, Эмилио то действует. Не похож на авторитетета , а вот на тебе. С думками своими, я не сразу заметил Птаху с Фернандо. Молодцы ребята, неплохо спрятались. Один лежал в бетонной полузасыпанной трубе и торчали только плетеные мокасины, а второй скрывался за плитой, тоже бетонной, используя ее, как амбразуру дота. Рамон конечно преувеличил. Горы стройматериалов я не наблюдал. Видать, мост построили, ливневые сливы сделали, сваи забили, трубами закрыли и на этом ограничились. Из остатков богатства перед самым мостом лежал лишь отрезок здоровенной стальной трубы, метр в высоту и метра два в длину. А вообще позиция то зачетная. Сразу за мостом дорога начинала плавно подниматься и сей склон тянулся метров на триста, зажатый с двух сторон крутыми склонами, открывая простор для стрельбы снизу. То есть Птах с Фернандо могли б держать здесь оборону против целого батальона. Если бы патронов хватило, конечно. Портила картину только скала справа, с купой пальм на склоне. А так идеальный тир. У меня появились интересные мысли и в мир я вернулся, только когда услышал, что Фернандо что-то крикнул. Встряхнувшись и посмотрев за мост, и увидел давешнего пацана. Он прыгал на месте и показывал пальцы. Сколько? Одна полная ладонь и то ли один, то ли два на другой. Опа, есть гости. В числе, то ли шесть, то ли семь. И индеец, и партизан глядели на меня, вылезши из своих укрытий.
- Пропустить и один остается, а второй за гостями, только незаметно и держать их на мушке. Ясно? А вот если за этими кто-то появится, то открывай огонь - хорошо быть командиром. Птах потянул с плеча двустволку, но я погрозил ему кулаком и показал на автомат. Индеец нахмурился, кивнул и полез в свою трубу. Я махнул мальчишке за мостом, мол прячься и побежал назад. Галопом домчался до забора. Задохся. Опираясь на забор, зашел в калитку и увидел, что трупов уже нет, последнего, валявшегося в доме, два каких-то мужичка, поглядывая на меня, поволокли на задний двор. Мои бойцы возятся с трофеями, причем Рамон отложил свой карабин и примеряется к томпсону. Маленький Эмилио суетливо командует еще двумя пеонами, притащившими какой-то здоровенный деревянный ящик. Увидев меня, сержант с бородатым встали и Рамон прогудел:
- Командир, можно я этим пулеметом вооружусь? - он потряс в одной руке томпсон, а в другой отстегнутый диск на пятьдесят патронов - А то мне автоматическое как-то привычней, да и ухоженный он, вон даже диск натфильком подогнан, да и запасной у хозяина забрали. Карабин-то мне в лагере выдали, но я с ним не очень и патронов к нему мало -
Я кивнул, выдохнул и выдал:
- Вам гвардейцы - боевая готовность, а вам синьор алькальд - накрывайте на стол. У нас гости! - он непонимающе воззрился на меня.
- На стол, говорю, накрывайте! Я серьезно! У нас минут пять, пока они дойдут сюда. Что непонятно? - Марко с Рамоном с нахмурившись посмотрели на меня, а алькальд побледнел и пробормотал:
- Опять стрелять будете? -
- Пока нет. Надеюсь, что пока нет - и я изложил им свой план относительно гостей. Бойцы, привыкшие выполнять приказы, коротко кивнули и каждый пошел искать укрытие, а вот занервничавшему синьору Эмилио пришлось повторить все еще раз и заверить, что все будет нормально. Он вроде подуспокоился и повернулся к своим. Притащенный ящик был брошен посреди двора и накрыт чистой материей, пекари отобран у сидящего как истукан индейца, насажен на вертел и водружен над мгновенно раздутым очагом. На ящике появились притащенные из дома две тыквенных бутыли, явно не с молоком, фрукты и еще какая-то снедь, а рядом выставлена глиняная посуда. Я наплескал из бутылей в кружки и немного мимо, подобрал ИМБЕЛ и заскочил в дом, просочившись мимо индейца и встав за косяком. Судя по слышащейся суете, еще пару минут, пеоны с Эмилио наводили искусственный беспорядок и воссоздавали следы попойки. Успело даже начать пахнуть жареным мясом, когда с улицы послышались голоса. Наглые и уверенные. Один что-то сказал, а другие заржали. Никуда парни не спешат, чувствуют себя, как дома. Это хорошо. Я опустил взгляд вниз. А, черт. Главное, чтоб не зашли в дом. Под ногами огромная лужа крови. Я надеюсь, что оружие покойных уже успели убрать...
- Здорова, марикон. У тебя чего, деревня вымерла? - чей-то хохот - И что-то наши друзья у тебя тут задерживаются. А-а, так у них тут фиеста, они гуляют, а мы должны ждать?! Кстати где они? - молодой и дерзкий голос совсем рядом.
- Эээ, благородные синьоры, присаживайтесь пожалуйста, сейчас мясо готово будет - голос Эмилио ощутимо дрожал - Да, отдыхают они, прилегли отдохнуть. Вы садитесь, садитесь. Пейте, кушайте, а я скажу кому-нибудь, чтоб их нашли и разбудили -
Молодой истолковал дрожь в голосе алькальда по своему.
- То-то, старик. Понял, наконец, как себя вести надо? А то того нет, этого нет, бабы типа не дают! Я знал, что Пако сможет тебе объяснить, как надо себя вести. Ха! -
Слышно, что садятся, балаболя между собой и перемежая слова площадной руганью.
- Извините, синьоры. Я забыл, один из ваших тут в доме, я сейчас позову - быстрый топоток алькальда к крыльцу и громко, на ходу возвещая:
- Эге-гей, синьор, просыпайтесь! ТУТ ВАШИ ПРИШЛИ! - условный сигнал. Значит все шестеро или семеро за столом. Ну, понеслась! Алькальд забежал в дом, а я мимо него, выпрыгнул наружу, вскидывая винтовку и ревя во всю глотку:
- РУКИ ПОДНЯТЬ, ТВАРИ! Оружие на землю! СТРЕЛЯЮ СРАЗУ! -
Из-за пресловутого сортира выскочил Рамон, молча держа компанию за столом на прицеле томмигана. Марко стелящимся шагом отделился от угла дома, целясь из своего автомата, а в калитке показался ствол Итаки Фернандо. Молодец, сообразил, как действовать.
- Пор ке коньо?!!! - Шесть человек. Руки-то они подняли, но на молодых татуированных лицах было написано скорее сказочное изумление, чем страх. ТРАХ! Один из них потянул было руку вниз и я выстрелил в стол перед ним. Его желание дергаться вроде пропало.
- Совсем страх потеряли?!!! Вы кто вообще такие?!!! - повертев головой налево-направо, выдал парень в бейсболке, сидящий практически в центре.
- Рот закрой! Ты говоришь с командиром отряда армии освобождения Альгейры! Дальше говорить будешь, когда тебе дадут слово! - блин, круто у меня получилось - А сейчас медленно встали, повернулись, аккуратно бросили оружие под ноги и отошли вот туда! Стреляем сразу! Повторять больше не буду! -
Под прицелом четырех стволов на землю со стуком упали четыре пистолета и два старых американских автомата М3.
- Лицом к забору и на колени! - гопники подчинились. Марко, не опуская стирлинга, сноровисто охлопал каждого, кивнул мне и отошел в сторону. Мдяя, лесные вояки. Предыдущие хоть как люди одеты были, джинсы там, футболки, а эти в безразмерных толстовках и спущенных широченных штанах. Ходить-то им удобно?
Я обошел индейца, который судя по всему, даже не пошевелился за все это время, спустился с крыльца и подойдя к стоящим на коленях, ткнул в бейсболиста стволом ИМБЕЛА. Он дернулся.
- Не поворачиваться! Как зовут и чего здесь забыл? -
- Москито. Пришли за друзьями. Они, гммм, тут продовольствие забирали. Парень, дон Очоа с тебя шкуру спустит за такие номера. Отпусти нас и отдай пушки. И скажи где... - я опять его ткнул стволом и он замолчал. Ага, дон Очоа, значит...
- Слушай внимательно, чико и запоминай! Вы сейчас встанете и пойдете туда, откуда приперлись. Дону Очоа передашь, что деревня под контролем армии освобождения Альгейры. Если он захочет обсудить этот вопрос, то мы его приглашаем в гости. Ваши пушки и ваших друзей мы отдадим ему лично. Если желания общаться у него не будет, то пушки оставим себе, а корешей ваших в расход пустим. Я понятно выражаюсь? -
- Да - он осторожно встал и повернулся ко мне - Но, поверь мне, дон Очоа очень серьезный человек и такое обращение ему не понравиться. Ты можешь об этом сильно пожалеть -
Наглости парню не занимать. Я пожал плечами
- Авось пронесет. Я сказал, то что сказал. Да и еще. Парни вас проводят - я кивнул в сторону Рамона и Фернандо - Если не уйдете или попытаетесь вернуться без дона Очоа, вас просто пристрелят. Это тоже понятно? -
- Да, понятно - он исподлобья смотрел на меня
Он развернулся, внимательно глядя на каждого из моей команды, словно стараясь сфотографировать всех взглядом, и вышел. За ним гуськом, что-то бурча про себя и злобно зыркая, потянулась его рэпперская команда, а за ними Фернандо с Рамоном.
- Ну и кашу ты завариваешь, русский - Марко сурово смотрел на меня
- Ты уверен, что у нас хватит ртов, чтоб расхлебать твое варево? Можем случайно остаться в этой милой деревне навсегда... - я не успел ответить...
- Эээ, синьоры... - ага, алькальд вылез из своей норы и озирался по сторонам - Вы что? Никого не убили? - для маленького отважного старосты это уже становилось удивительным.
- Я так понимаю, что вы с ними драться будете? У меня тут кое-что есть. Эмм, куплено по случаю. Посмотрите, может что-нибудь пригодится? - с этими словами он сдернул покрывало с ящика, служившего столом в нашем спектакле, и открыл крышку. Мы с Марко подошли и заглянули внутрь.
- Эээ. Мммм. - глубокомысленно выдавил я, а сержант заржал - Эмилио, ты где это взял? -
Алькальд смутился.
- Ну, понимаете, раньше у нас всегда останавливались торговцы, когда ехали из Лас Вакасьонеса в Сьюдад де Оро и обратно. Вон развалины, на той стороне. Это был гостевой дом на четыре комнаты. Какой-никакой, а доход. А когда началась смута, появилось много гамберос и они начали щипать торговцев. Кое-какие деньги у нас были. Я решил купить оружие и назначить несколько альгвасилов из тех пеонов, что посмелее и стрелять умеют, чтоб приструнить гамберос. Но потом стало все совсем плохо. Войска, партизаны, банды. Торговцев не стало вообще. Какие тут альгвасилы... - маленький староста тяжко вздохнул.
Я протянул руки и взял покрытое пылью и какой-то вязкой субстанцией легендарное оружие позапрошлого века. Винчестер 1873 калибра 44-40. Древний, потемневший. Я передернул скобу Генри. Похоже даже исправный, прям клад для какого нибудь музея. Может еще и пистолет Волканик есть? Нет, еще три таких же и несколько пачек патронов с клеймом черных холмов. Так, а вот это уже серьезно. Я положил обратно винчестер и вытащил другую винтовку. Вот это серьезная пушка. Маузер 98к, 1938 год, Оберндорф-на-Неккаре, с вороной, калибр семь девяносто два на пятьдесят семь, карабин, доказавший свою убойность и надежность в большей части вооруженных конфликтов прошлого века. В ящике лежал еще один и шесть картонных упаковок с патронами. Все оружие вымазано какой-то дрянью. Я повернулся к алькальду
- В чем они все? Грязь какая-то -
- Овечий жир - оскорбился синьор Эмилио - чтоб не ржавели -
- Ладно, с этим позже разберемся. Ты, командир, лучше скажи, что мы делать будем, если все двадцать оцелотов сюда придут? - Марко отвлекся от созерцания раритетов.
- Хорошо, пойдем - я собрался отвести его к мосту и посвятить в план обороны местного сталинграда, если с неким доном Очоа договориться не получится.
- Постой, белый вождь! - подала голос статуя сидящего индейца и встала. Мама родная, да он метра под два ростом! Похожий на огромную нахохленную птицу, в своем оранжевом пончо, индеец подошел к ящику, взял из него маузер, показавшийся щепкой в его лапах.
- Я умею из этого стрелять. Как говорит Эмилио, за меня ваша дева Мария стреляет, хотя я никаких женщин рядом не вижу. Я пойду с вами и буду стрелять в зверей. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы этого не понял. Я давал обет не стрелять в людей, но из всех приходивших сюда в последнюю луну, людьми были только ты, белый вождь и твои друзья -
Эк парня на папе-то заклинило, видать у них непростые отношения были. Он подошел ближе и глянул на меня сверху вниз, так, как будто минут пятнадцать назад уронил меня себе под ноги и только сейчас нашел - Примешь ли ты мою помощь, светлокожий? -
- Возьмите, возьмите его. Он великолепно стреляет - энергично закивал алькальд - Я б тоже пошел, но из меня неважный солдат будет и стрелять я не умею -
- Спасибо Элиас. Думаю нам пригодится твоя помощь. Мы пока сходим, а ты почисти винтовку, то с этой смазкой она у тебя в руках вспыхнет - я протянул ему набор для чистки - И сними, пожалуйста свое пончо. В нем тебя за десять миль видно -
- Элиас и почистит, и снимет, и грязью намажется - величественно кивнул индеец - Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал светлокожему, что охотников сутаго учить воевать не надо - ...
...Ну вот и все на местах, ждем. Птах в своей трубе с калашниковым. Фернандо отдали карабин Рамона, налущив ему про запас патронов из рожков двух трофейных укороченных калашей, оказавшихся какими-то кустарными переделками китайских автоматов, и он забрался в свой импровизированный дот, под плиту. В кустах на вершине холма лежит абсолютно невидимый отсюда огромный индеец с мощным немецким маузером, из которого ему, язычнику, будет помогать стрелять святая дева Мария. Рамон на подхвате сзади, тылы охраняет и если что, на помощь придет. Марко под большим камнем, слева от меня с моей ИМБЕЛ. Синьор Эмилио обгрызает до суставов ногти в своем доме, переживая за исход всей этой истории. Ну а я сижу в дырявом бронежилете, снятом с убитого мной парня (Имбел навылет просадила его с трех метров), который заставили надеть меня товарищи (мол, дырявый лучше, чем никакого) на железной трубе перед мостом и жду дона Очоа. У меня сорок пятый аргентинец в кобуре и трофейный узи на плече. После краткого обсуждения мы пришли к выводу, что в случае обострения обстановки, мне Имбел в этой позиции не поможет. А вот Марко на дистанции из нее дел наделает. Нашим ожидаемым гостям мы заготовили еще один небольшой сюрприз. Четверо самых смелых пеонов, выбрав себе оружие из трофеев, после короткого инструктажа, отправились прятаться туда, где сидел наш дозорный, с приказом не отсвечивать, сколько бы народу сюда не ломилось. А вот если побегут назад... По словам бывшего сержанта, оцелоты своих не бросают и обязательно придут...
Показался мальчишка. Он бежал со всех ног. Перебежал через мост и остановился около меня, глядя расширенными глазами. Я встал с трубы.
- Де эллос ва мучо. Имучо! - выпалил он и помчался дальше. Я отошел левее и прикинул взглядом расстояние до трубы. Нормально. Повернулся лицом к мосту и закинул автомат за спину. И похолодел! Мама родная! Помоги мне бог! Их не двадцать, а как минимум вдвое больше! Я стоял, перед мостом, как бы загораживая проход, они спускались по три, по четыре человека и вставали по бокам от дороги. Достаточно много было клоунов в толстовках, бейсболках, капюшонах и спущенных репперских штанах. Все с оружием. Все с татуированными лицами. Но вот несколько человек вызывали серьезную тревогу. Сильно близко они не подходили, а разделились. Двое или трое направились к скале с купой пальм, а еще трое остановились метрах в ста от моста, кто около дерева, а кто перед камнем. Похоже, бывали в переделках. Оружие в руках похоже на винтовки м16, отсюда подробнее не разглядеть. С этого расстояния они из меня мигом решето сделают. Но, агрессии пока никто не проявлял. Все дружно меня разглядывали, как зверя в зоопарке. Блин, как неуютно-то, под взглядом примерно полсотни не самых дружелюбных ребят. У меня ноги, мне домой, но как говорит народная пословица - попала собака в колесо - пищи, но бежи. Сам идиот, конечно, да трепыхаться уже поздно. Ладно, сожмем задницу куриной гузкой и возьмем себя в руки. И душим зачатки паники. Я увидел, как почти на самом верху склона остановился небольшой пикап, типа тойоты бандейранте. Из него вылез мужик и целеустремленно направился ко мне. А забавный такой тип. По мере того, как он подходил, у меня была возможность его рассмотреть. Шелковая рубашка, джинсы и ковбойские сапоги. Какая-то серьезная пушка в ковбойской же открытой кобуре на бедрах и породистое, вытянутое лицо истинного идальго. Без татуажа. Вообще. Мужик зашел на мост и не дойдя до меня метров пяти, остановился.
- Здрасте. Я так понимаю, что дальше мне нельзя - с улыбкой обратился он ко мне.

- Ну, пока не поговорим - пробурчал в ответ я.
- А я могу перед разговором увидеть своих ребят? ( что ж ты все лыбишься, скотина лощеная) Я Рамон Очоа – представился он.
- Нет, только после разговора. - не отступился я и показав на машину, спросил - Ваша? -
- Теперь моя, а что вам до нее? – он, не оборачиваясь, понял о чем я говорю
- Можете называть меня Русом (первая же ересь, которая пришла мне на ум). Видите ли, я уполномочен командованием армии освобождения Альгейры на поиск некоего груза, который перевозили именно на такой машине, и который пропал где-то в этих местах, вместе с людьми его сопровождавшими - выпалил я одним духом. Он внимательно посмотрел мне в глаза
- Камрады-партизаны, значит. Вот оно что. - он картинно подпер подбородок двумя пальцами - Хмм. Про людей ничего не знаю. Да, машину ребята в лесу нашли. И даже, думаю, вспомнят место, куда ящики какие-то с нее сбросили. Их можно вам передать. Это все вопросы, которые вы хотели со мной обсудить? -
- Нет, синьор Очоа - меня начало отпускать, неужели договоримся!
- Еще есть вопрос касательно этой деревни – слушая меня, он убрал руку от лица и вопросительно задрал подбородок.
- Они поставляли нам продовольствие и как только тут появились ваши люди, они перестали это делать. Командование этот момент очень расстраивает -
- Я исправлю эту ошибку местного старосты, Рус. Ему давно пора на покой - процедил в ответ Очоа - Они будут поставлять вам продовольствие и мои люди проследят за этим. У вас все? -
Блин, что ж делать то? Вроде договорились, но пленников то я ему где возьму. Да, еще Эмилио жалко и не его одного. Ненавижу совесть, вечно не пойми во что втравливает! Эх, милая, выносииии...
- Нет, синьор Очоа! Командование не считает возможным совместное использование ресурсов этого поселения. Деревню вы оставите в покое, так как в отряде народу много и они нас всех вместе не прокормят. Крестьяне теперь под защитой АОА! -
- Рус, вы нестерпимо наглы и тупы! Я иду вам на встречу, а вы этим пренебрегаете! - его улыбка превратилась в оскал – Не надо считать меня идиотом! Насколько я понимаю, людей у вас не больше, чем видел Москито. Мне проще убить вас и ваших людей. Ну, а если ваши начальники заявятся сюда лично и спросят, то ни я, ни мои люди, никого не видели. С деревней и ее населением у меня отдельный разговор и я не собираюсь его откладывать. А вас я вынужден наказать за пренебрежение и тупость. Я этого не терплю! -
У него в лице что-то неуловимо изменилось, и я дернулся к автомату, но понял, что не успеваю. Очоа молниеносным движением выхватил темный тупорылый пистолет, и я уже почти заглянул зрачок его ствола, как где-то сзади, хлесткий и резкий, как удар бича, раздался выстрел маузера. Мгновением позже рядом с ухом свистнуло и у дона Рамона на лбу возникло пятно, как будто раздавили здоровенную муху, а воздух за головой разом наполнился кровавой взвесью. Словно в замедленной съемке я увидел, как впереди справа и слева оскаливаются татуированные лица, вскидывается разнообразное оружие и Очоа начинает медленно заваливаться назад. Ноги сработали как катапульта, забросив мою тушку под прикрытие стальной трубы, и узи больно врезался в ребра. Ну, а дальше начался ад. Труба загудела, зазвенела и завибрировала под градом пуль, половина из которых с мерзким визгом куда-то отлетала. Я инстинктивно поджал ноги, слыша, как сквозь какофонию разнообразных выстрелов с того берега пробиваются резкие и хлесткие удары маузера, размеренные, гулкие хлопки Имбел и треск обоих китайцев. Я развернулся к трубе ногами и вытащил из кармана маленький, тяжелый шар гранаты. Выждал минуту. Выдернув чеку и размахнувшись, как мог, я зашвырнул ее в сторону моста. Бухнуло. Заорали на несколько голосов. Я достал вторую. Сел на корточки, благо высота трубы позволяла, и зашвырнул ее в том же направлении. Снова бухнуло, но других звуковых эффектов не было. Я перекинул узи на колени. Грохот лупящих в трубу пуль стал менее интенсивным, хотя высунуться все равно было нереально. Учитывая плотность огня и то, как пули вскопали землю по бокам от трубы, свою я бы схлопотал стопудово. Черт, по мне стреляйте, по мне. Моих парней-то еще разглядеть надо. А эта милая, хорошая, и такая правильная труба снаряд малокалиберной пушки выдержит. Еще две минуты лежания скорчившись, под дикий грохот стрельбы. В этом есть какой-то свой ритм, как в ирландских танцах. Оп, идея! Зеркальце, подобранное на спаленной гасиенде. Я вытащил из кармана зеркальце и переполз налево, ближе к краю трубы. Держа зеркальце за ручку, высунул его из-за края. Боже! Мамаево побоище. На мосту и дальше на берегу, там и сям валялись трупы. Нет, не все трупы. Двое в яме у моста. Один привстает и несколько раз куда-то стреляет, второй вскакивает и пригнувшись, пытается пробежать через мост, держа в руках короткоствольный автомат. Хлесткий выстрел маузера с периферии и сидевший в яме ткнулся лицом в землю. Я высовываю узи и выпускаю очередь патронов в десять в направлении бегущего. В белый свет, как в копеечку. А, нет, зацепил! Человек с автоматом, как волчок завертелся на месте. Два характерных хлопка имбела и человек падает с моста куда-то вниз. Пули загремели по трубе с удвоенной силой, и я убрал зеркальце. Выждал минуту. Огонь с того берега стал заметно тише. Лады, попробуем с другого боку. Ага, на той стороне еще мужик с автоматом. Азартно куда-то стреляет. Справа и слева никого не видно. Только трупы. Я схватил оружие обеими руками и выкатился из-за трубы. Он меня заметил, но поздно. Узи забился в руках. Треск короткой очереди и мужика опрокинуло. Готов! Я закатился обратно и опять сцапал зеркальце. Что такое? Треск выстрелов раздался откуда-то со стороны деревни. Басовитую очередь томмигана сложно с чем-нибудь перепутать. Это что за чертовщина? Там-то откуда? Я увидел, как Птаха пятясь, вылез из своего укрытия, и петляя как заяц, помчался за холм, в ту сторону откуда стреляли. А с противоположного берега уже редко потрескивали одиночные выстрелы и им, как бич божий, размеренно и непререкаемо, отвечал маузер, и менее солидно, но более часто, хлопала имбел и потрескивал 56-й. Я вскинулся над трубой, водя стволом налево и направо. Где-то слева еще дважды треснул карабин Фернандо. Так, движение в кустах на склоне. Узи снова забился в руках и из кустов вывалился очередной рэппер. Бзденнь!!! Звонкий рикошет у самого локтя и тут же хлесткий удар маузера сзади. Из купы пальм на скале напротив выпал вниз человек, а за ним съехала винтовка. Вроде никого больше. Я еще привстал над трубой и тут же получил страшный удар в грудь, бросивший меня на спину. В глазах потемнело. Воздуху, блин, дайте воздуху! Снова захлопал имбел. Треснул пару раз 56-ой. Еще пару раз, уже ближе. В деревне сзади заговорил Птахин калаш. Три очереди. О, воздух проник в легкие, и стало легче. Китайский карабин дважды треснул над самым ухом. Чья-то рука потрясла меня, и голосом Фернандо мне что-то проорали. Да, отвалите от меня, дайте полежать. Но он продолжал трясти и я приподнялся на локте. В деревне пальба затихла. С противоположного берега тоже не стреляли. Фигня какая-то! Мы что, победили?!!! Я смог вдохнуть нормально и сел. Твою ж мать, как больно. Фернандо заглянул мне в лицо и я успокаивающе приподнял руку. Ну, у него и рожа! На покрытом пороховой гарью лице видны только белки глаз. Он кивнул, вскочил и куда-то умчался. Я поискал узи. Нету, куда-то улетел. Достал из кобуры Баллестер-Молину, с трудом встал и побрел через мост на тот берег. Трупы, трупы и еще раз трупы. Натуральная бойня. Хотя эти скоты ничего другого и не заслуживали. Может этот самый Кадерас не так и плох, раз отстреливал их. Хм, тойота тоже исчезла, может на ней смылись оставшиеся в живых. И как в подтверждение моих мыслей откуда-то с дороги за подъемом донеслась очередная вспышка пальбы. Всех впускать и никого не выпускать! Засадный полк вступил в дело. Я вернулся на мост и остановился у трупа синьора Очоа. Спасибо деве Марии, стрелять она умеет, иначе кирдык мне был бы. Парень пистолет выхватывал, как заправский ковбой. А, что, кстати, за пушка у него. Я разжал пальцы главного оцелота и взял в руки увесистый тупорылый пистолет. Однако, неплохо. Сиг-Зауэр П220 сорок пятого калибра, еще и в каком-то особом исполнении. Легкосплавная рамка затвора цвета дымчатой стали, а накладки рукоятки из ореха. И гордая надпись "мэйд ин свитзерленд". Мое будет. Достойная замена старенькой Молине...
Мы сидели у огромного костра и доедали хорошо прожаренного пекари. В деревне бал настоящий праздник. Называлась она Вилларадо и мы стали для селян чем-то вроде национальных героев. Приятно, конечно, почувствовать себя героем, если б не отчаянно ноющие ребра. Первый раз мне спасла жизнь пресвятая дева Мария, приняв вид громадного индейца Элиаса, который умудрился понять, что пора и с более чем сотни метров закатать дону Рамону в лоб из старого маузера. Второй раз мне спасла жизнь моя разношерстная команда, заставив одеть дырявый броник м100, которого хватило, чтоб остановить мягкую пулю магнум, калибра 357, пущенную с другого берега реки из бразильской реплики винчестера. Пострадавший я был не один. Среди противников нашлось пятеро хитрых ребят, которые спустившись по крутому склону за скалой, переплыли речку и поднялись на низкий берег за поворотом. Хорошо, бородатый Франко был начеку и троих успел срезать из томпсона, получить две пули и прижав огнем двух оставшихся к земле, отстреливаться, пока с другой стороны не подоспел Птаха, который расстрелял татуированных как в тире. Бородач валялся перебинтованный на лежанке из пальмовых листьев и что-то басил в уши Фернандо. Бывший сержант Марко светил свежими повязками на голове и на бицепсе. У парней из засадного полка была потеря, когда пеон получил пулю, решив, что в машине, в которую они выпустили по рожку, все мертвы. Машина, похожая на решето стояла тут же. Удивительно, но не двигатель, ни колеса они не зацепили. Радиатор пробили, но доливая в него воду, до лагеря мы доедем. Кстати в кузове лежали рядком семь ящиков, кое где пробитые пулями и политые местами кровью, так что кривил душой, гореть ему в аду, дон Очоа. Умная скотина был, понимал, что искать будут, не рабазарил, а оставил, как предмет торга. Повезло, нам конечно круто, что основная масса татуированных гопников была с короткостволом, а из нескольких человек со старыми м16, в первую же минуту, почти всех выбили умные Марко с индейцем. Индеец, уже в неизменном оранжевом пончо и с неизменной трубкой, с тремя пеонами из засадного отряда, как всегда помянув папу, объявили себя альгвасилами, благо мы им выделили автоматы и патроны из трофейного оружия и отправились сооружать пост на въезде. Остальные трофеи просто побросали в кузов. В лагере разберемся. Пьяненький на радостях алькальд Эмилио долго распинался про вечную признательность, дружбу и подарил тяжелый кожаный мешочек. Я заглянул в него и присвистнул. Вот, что имел ввиду индеец, разглагольствуя о белых детях Яоцина и понятно, что здесь забыли расписные. Ай, да дон Рамон Очоа! Парень то оказывается, на перспективу думал. Надо будет выбрать время и со старостой поподробнее поговорить...
А с утра мы загрузили в кузов дырявой тойоты на ящики раненого Рамона, попрыгали сами и попылили в сторону лагеря.

Глава 4. Неспортивное ориентирование…
Наше появление в лагере вызвало заметное оживление. Народу в партизанском логове ощутимо прибавилось. Мелькали лица, которых я раньше не видел. Некоторые бородачи отвлекались от дел и подходили к изуродованной машине. И если Марко галопом умчался искать камрада Марсело, то Фернандо, потрясая 56-м, гордо вещал, собравшимся вокруг него партизанам, о наших подвигах. Рамона, так и не отпустившего свой драгоценный томмиган, сдали на руки доктору Мунитису. Ну, а Птаха, как обычно пошел к Атаэ. Доехали мы без приключений, если не считать шустро убежавших, при виде автомобиля, трех каких-то типов на сгоревшей гасиенде. Нам было не до них, поэтому останавливаться не стали. Пришел интендант с двумя помощниками и забрал из кузова ящики, которые помощники сноровисто перетаскали куда-то к нему в бунгало. Трофеи не тронули, предоставив нам самим с ними разбираться. А оружия и снаряжения, правда, потрепанного, старого и неухоженного, за исключением того, что мы отобрали для селян, там осталось много. Появился Марко, сказав, что Марсело ждет меня у себя. Я велел ему разобраться с трофеями и пошел докладывать начальству.
- Ха, привет! Садись – скалящийся Карабас для меня уже стал привычной деталью окружающего мира – Видишь, как я угадал с тобой! Два дела одним махом решили! Я вижу потенциал в людях, поэтому ими и командую! Молодцы! Я уже распорядился отправить десять человек для охраны деревни, а то опять какая-нибудь нечисть заведется. –
- А что в ящиках то было, камрад Марсело? Ради чего бились? – прищурился я и сел, охнув. Черт, ребра-то болят. Он жизнерадостно заржал
– Ты не поверишь! Никакого оружия, наркотиков или чего ты там себе думаешь. Антибиотики, вакцины и другие нужные медикаменты, плюс два ящика пищевого концентрата. А бились вы за народ Альгейры! За жизни простых крестьян! – и подмигнув мне – Ну и чуть-чуть за бесперебойное снабжение свежими продуктами нас любимых. И у меня для тебя тоже сюрприз есть, русский! – он, гордо глядя на меня, торжественно выдал – Марсело Трон всегда держит свое слово! Я, похоже, узнал, кто ты! –
Я замер, а он, выдержав театральную паузу и не дождавшись моего комментария к этому заявлению, продолжил – Тебя зовут Альексеи Ивьаноф и ты бывший военный. Сначала наемничал, затем работал по профилю в Палинеро. Непонятно, правда, как ты попал туда, где тебя нашли. Но, понятно, зачем ты туда попал –
- И где вы меня нашли? – странно, но мне кажется, что упоминание в таком ключе собственного имени, должно было вызвать какие-то эмоции или узнавание? Я прислушался к себе. Хм, глухо, как сожженном танке. Это не мое имя, это точно – И еще, Марсело. Вот ты сам бывший военный. Скажи, по твоему я похож на военного, пусть даже и бывшего? –
- Нет, русский. Ты не похож на военного, но при твоей эффективности, мне совершенно наплевать, военный ты или нет. Хотя мне больше нравиться думать, что ты все-таки военный. Как-то спокойнее тебе что-то поручать. А нашли мы тебя в одной гасиенде на границе с Палинеро. Судя по внешнему виду гасиенды, там был очень жесткий бой. Много трупов. Там проходила какая-то встреча. На ней было несколько белых и это, видимо, кому-то очень не понравилось. Твое имя всплыло в связи с этой встречей. Я пока не могу сказать больше, но мне дадут информацию. Надо только подождать – он, внимательно глядя на меня откинулся на спинку.
- А у меня есть варианты? – кисло усмехнулся я – Только зови меня пожалуйста, Русом (мне понравилось придуманное имя), а не как-нибудь иначе. Ладно? –
- Хоть ящерицей! – Карабас опять заржал – Как тебе больше нравится, Рус! –
- А теперь о делах – он посерьезнел – Пока команданте решает вопрос с новыми поставками, наша задача обеспечить безопасность этих поставок. Помимо основного пути в Палинеро, через Фортальезу, который контролируется правительством, есть несколько труднопроходимых горных маршрутов через перевалы. По какому-то из них можно проехать, а по какому-то нет, но это уже решать нашим поставщикам. Наша, а вернее твоя, задача, обеспечить безопасность вот этого района с нашей стороны – он наклонился и на расстеленной на столе карте обвел карандашом большой овал, потом, немного в стороне маленький– А вот здесь мы. Я распоряжусь, чтоб тебе выдали карту. Суть задачи состоит в том, чтоб исключить возможность перехвата груза какими-нибудь бандолерос. Как это было в Вилларадо. Всех встреченных гамберос отстреливать жестко и беспощадно. Заодно и окрестных пеонов порадуем, хех. Задача ясна? –
- Сколько людей даете? – спросил я.
- Нисколько! – бородатый ухмыльнулся – Во первых некого. Рамон в госпитале, Марко надо продолжать тренировать новичков, а Фернандо прикомандирован к вновь сформированной группе старшим. Ну, а во вторых, дорог туда ведет немного и движения больших групп, кроме той, которую вы положили, замечено не было. Так что тебя, с твоим Санчо Пансой должно хватить. Теоретически есть вероятность, что гамберос где-то кучкуются, но она очень низка. Впрочем, если ты наткнешься на что-то из ряда вон выходящее, в конфликт не вступать и бегом сюда. У нас тут прибыло пополнение из бывалых ребят для другой задачи, но их можно будет использовать –
Я кивнул - Машину дадите? –
- Нет, конечно, русский. Ты ж идешь не для того, чтоб о тебе знала вся округа, а для того чтоб самому знать все об округе. Так что пешком – И опять скалится, скотина…
Выйдя от Марсело, я направился к госпиталю. Надо найти Птаха. Хоть Марсело и не настаивал на выходе сегодня, но затягивать не стоит. Надо подготовиться. Ух, ты, и Атаэ уже гулять вытащили. На террасе хижины, служившей в лагере госпиталем, народу было. Пыхтящий неизменной сигарой доктор Мунитис вяло переругивался с политруком Сервуло, лежали раненые, а в углу на топчане полусидел маленький колдун, что-то втолковывая ученику. Уже на подходе меня перехватил Марко, сообщив, что разобрал трофеи и то, что заслуживает внимания, отложил отдельно. Затем, как-то виновато глядя в глаза, сказал, что прибыла партия новобранцев и ему надо заниматься ими. Я ответил, что все понимаю, и спросил про трофеи. Бывший сержант брезгливо сморщился, махнул рукой и похлопал себя по висящему на боку стирлингу, мол, лучше, чем это там нет. И убежал по своим делам. Пигмеи дружно повернулись, и Атаэ поманил меня к себе. Как только я подошел, как в прошлый раз, сцапал за руку, подул в лицо и пощупал повязку.
- Йава! Энтра но каминхо. Мас лембресе дас минхас палаврас. Е утил паравасе –
С этими словами Атаэ отпустил меня и величественно кивнул Птаху. Птаха что-то ответил ему на своем птичьем языке и побрел за мной на стрельбище, где ему в качестве подарка торжественно был вручен Баллестер-Молина. Индеец был несказанно рад и пританцовывая побежал к мишеням. После недавних событий, маленький парень перестал шарахаться от оружия и вообще проявил недюжинные способности в стрельбе. Мы, практики ради, отстреляли по несколько магазинов, благо трофейных патронов этого калибра у нас внезапно стало очень много. Птах из молины, а я из своей новой игрушки. Порадовало, что дорогущий швейцарский механизм полностью оправдал ожидания. Ухватистый, относительно не тяжелый и очень точный. Видимо, талантливый, но очень мертвый дон Очоа разбирался не только в способах обеспечения благосостояния для своей шайки, но и в оружии. После стрельбища, напоенные и накормленные заботливым кашеваром Дарио, мы с индейцем расположились перед нашей палаткой на траве. Так сказать, подбить бабки. После разбора трофеев выяснилось, что мы стали обладателями немаленькой кучи оружия и боеприпасов. Пара кольтов 1911, видимо того же года производства, судя по состоянию, старенькие стары и баллестеры, за которые наверное никогда не чистили. Пять томпсонов времен высадки в нормандии и шесть М3 «масленок» периода корейской войны. Хоть музей открывай. Несколько образцов посовременнее, такие как две м16 первых выпусков и странный автомат, сделанный из той же м16, только под патрон 45-го калибра. Из того, что можно было использовать без риска повышенного травматизма стрелка, были пара инграмов и два браунинга хай-пауэр, на которые у Орландо были выменяны несколько полноценных наборов первой помощи и Узи, из которого я отбивался, сидя за трубой. Красивый и на диво ухоженный бразильский карабин Пума, фирмы Росси, с двумя десятками патронов калибра 357, из которого мне прилетела такая болезненная пуля в броник, я оставил себе. На память. Остальной хлам, оружие и боеприпасы, за исключением двух мексиканских упаковок сорок 45-го и полсотни патронов калибра 223, мы как обычно, сдали в пользу революции. Самое забавное, что камрад интендант без звука принял в дар и два маленьких пакетика с неким белым порошком, отнесясь к ним при этом трепетно и попробовав содержимое с кончика ножа. Хм, тоже наводит на размышления. Тяжелый кожаный мешочек я ему показывать не стал. Что-то остановило. Попытка добыть из него рацию и разгрузку, исключительно для нужд операции, не увенчалась успехом. С рациями-де все плохо, а с разгрузками еще хуже. Мол, кто и ходит, так те в трофейных. С увеличением у нас количества всякого носимого добра, нехватка данного элемента экипировки начала ощущаться все острее. Ладно, у меня под магазины подсумок есть, а за остальным к Птаху в татонку лазить приходится. И если какая заваруха начнется, то о мысли что-нибудь достать быстро или вообще достать можно просто забыть. Вычистив и смазав оружие, распределили между собой все необходимое для похода. Выход, посовещавшись жестами и на нашем своеобразном эсперанто с Птахом, я назначил на утро. Когда приготовления закончились, день уже клонился к вечеру. Добыв из запасов заветную литровую бутылку виски, с ней в обнимку мы потопали на холм, к Фернандо и компании…
Ну, вечер прошел, как говорят, в теплой и дружественной обстановке. Бутылка вызвала недетское оживление, и мы всласть поговорили. Литра хватило. Партизаны алкоголь принимали редко, и на незакаленные, обитающие на девственной природе организмы он произвел волшебное действие. В связи с этим беседа получилась более чем оживленной и веселой. Я узнал, для себя много нового и в прямом и в переносном смысле. Например, что Фернандо очень уважает русских, хотя я первый, кого он видел. Особенно уважает Карла Маркса, Ленина, меня и Дорогина, нынешнего российского президента, о котором бывает, говорят по радио. А, еще у них команданте, ого-го какая! И не просто ого-го, а вообще ого-го! И зовут ее Таней по фамилии Торменс. И, что она дочка знаменитого и самого главного в соседней стране генерала. И, что она борется за свободу всех трудящихся людей в Альгейре. И в клетке, за хижиной Орландо, сидит палач и цепной пес тирана, военный инженер Энрике Хлампио, которому еще не отрезали голову только потому, что пока команданте в отлучке. Та самая, которая ого-го какая. Несмотря на некоторые явные логические неувязки, информация была ценная. Мне было проще, чем им отвечать на заданные вопросы. Фраза «не помню» воспринималась парнями, как само собой разумеющееся. На меня разочарованно махали рукой, сочувственно хлопали по плечу и бросались в обсуждение собственных подвигов, совершенных на ниве борьбы с тиранией. Я услышал еще кучу имен и фамилий типа Фелисидад, Паласио, Нуньес, Лим и много других, которые мне пока ничего не говорили. Пришел Марсело, посмотрел и недовольно проворчал что-то по поводу нарядов на чистку сортира за распитие спиртного на территории лагеря, но ему налили, и он сменил гнев на милость для вчерашних героев. Тяпнув и закусив манго, отправился дальше инспектировать засыпающий лагерь. Марко притащил откуда-то куатро и бренча, затянул какую-то лирическую и заунывную мелодию. Я поднялся, и оставив захмелевшего изрядно, что-то бурчавшего про себя Птаха в компании развеселых бородачей, побрел к палатке. Поднявшаяся над грядой луна светила достаточно ярко, чтоб я, не включая фонарика, брел, не теряя тропинки. Мыслей в голове роился вагон. Используя Троцкого и другие глюки своей избирательной амнезии в качестве ломиков, чтоб приподнять чугунную крышку, закрывающую мою ушибленную память. И видимо дешевый, мерзкий на вкус, но очень забористый виски сделал свое дело и крышка начала приподниматься. На периферии сознания тихо-тихо послышался ирландский степ и волынка, перед глазами промелькнуло женское лицо и… Громкий хруст, раздавшийся слева от тропы, с грохотом захлопнул мою крышку. Волынка и степ оборвались. Зиг мигом вылетел из кобуры, в полете встретился с фонариком и уперся срезом ствола в темноту. Палец нащупал кнопку и в пятне света показались кусты, в которых что-то шевелилось. Я похолодел. Кыся за мной пришла. Обиделась, видать на некорректное общение, и пришла выяснить со мной вопрос. А я без винтовки. Пуля из зига, невзирая на калибр, кису не остановит, если конечно я успею выстрелить. В кустах опять кто-то зашевелился. Не, слава богу, это явно не ягуар.
- А, ну вылазь! Иначе стреляю! Ик! – негромко выдохнул я, и не к месту громко икнул.
- Да, стреляй, стреляй! Соламенте ходерсе… – так же негромко, дрожащим голосом ответили мне из темноты – Уже мочи нет сидеть в загаженной клетке и сил терпеть ваши рожи, которые не могут понять, что я не знаю того, что вы от меня хотите услышать. И ждать, когда вы сподобитесь меня отпустить или пристрелить! –
Хм, а парень в кустах, судя по дрожи в голосе близок к истерике. Если это тот, о ком я подумал, то его можно понять.
- Ну-ка, покажись! – скомандовал я и из кустов вылез в луч фонаря тот самый монтекристо в лохмотьях, который сидел в клетке из жердей – А ты как выбрался и куда собрался? –
- Как, как! Трос ослабил, жердину расшатал, выдернул и, вот выбрался. Собрался на свободу, куда я еще могу собраться? – Он смотрел на меня снизу вверх – Что уставился? Или стреляй или своих зови! –
- И где ж ты здесь свободу собрался найти? Солдат тирана, а? – меня стала забавлять ситуация. На холме запели что-то веселое про симпатичную синьору, которая наставив мужу рога, стала хромать на обе ноги. На нас с монтекристой никто не обращал внимания.
- Ну, где-нибудь … - он растерянно сел, а я опустил пистолет - Да и какой из меня солдат…
- По дороге ты не пройдешь, пристрелят. Здесь идти некуда, мешок каменный. А с чего ты бежать-то собрался? – я убрал пистолет в кобуру и светил фонариком в заросшее щетиной лицо, отчаянно сверкавшее глазами – Сейчас, команданте прибудет и отпустит тебя, коли ты такой весь незнающий и невиноватый. А в клетке пока посиди. Никто ж не заставлял тебя одевать форму, брать ствол и переться сюда. Сам же знаешь, что у вас тут непросто все с обстановкой –
- Ага, отпустит! Башку прострелит и сразу отпустит! – он закрыл лицо руками – Если б я знал! Инженер я! В Артриго жил и никого не трогал! Строил объекты разные для военных. Прикомандировали меня к инженерной части в звании капитана, а потом послали сюда. С проводником и отделением солдат. Типа, объект где-то здесь неподалеку есть, заброшенный уже лет как двадцать. Со времен раздела страны. Я должен был сфотографировать обьект и составить приблизительную смету восстановления и объекта, и оборудования. Какая-то шахта. По дороге нарвались на ваших. Всех, с кем я двигался, перестреляли, машину в решето превратили, а я выпрыгнуть успел. Меня не тронули, так как я даже пистолет не доставал. Приволокли сюда, в клетку сунули и вопросы стали задавать, на которые у меня нет ответов! Я ведь даже не знаю место, куда мы ехали! –
- Ну, амиго, я даже и не знаю, что тебе на это сказать. Влип ты в историю. Отказаться надо было от поездки-то. Места то здесь для людей в твоей форме сейчас не самые приветливые – Мне стало жаль парня, хотя с точки зрения партизан, такой парень, попавший к ним в лапы должен быть просто бесценен.
– И схлопотать статью за дезертирство, с исправительными работами в Лас-Паломас. Там верная инвалидность и, в лучшем случае смерть. Тут вроде с охраной ехали… А, ты не будешь меня убивать или поднимать тревогу?!!! – Во взгляде у него зажглась какая-то надежда, вперемешку с отчаяньем.
- Будет тебе знание о том, что на одну охрану всегда другая найдется. Ну, а, коль ты весь такой вынужденный и несчастный, не буду. Но, ты сейчас топаешь обратно в свою клетку, ставишь на место жердь, садишься и не отсвечиваешь – Буркнул я – А я тебя провожу. Во избежание, так сказать. А позже, подумаю, что можно с тобой поделать и с кем поговорить. Да, и имей ввиду – бежать тут некуда! -
И гордый своим пьяным великодушием, я, глядя, как парень неохотно побрел обратно, направился вслед за ним. Ну, вот нахрена мне это? Черт его знает, что подвигает меня на идиотские поступки. Ладно, будем думать на трезвую голову. Мы тем временем дотопали до клетки. Меня удивило отсутствие часового, но из хижины Орландо доносились спорящие о чем-то, и явно не сильно трезвые голоса. Понятно. Не у нас одних праздник. Инженер вроде как проникся моими словами и забрался обратно в клетку. Воткнул на место жердину и уселся по турецки, уставившись на меня. Я задумался и с минуту тоже созерцал бедолагу. Я ведь даже не поинтересовался, как его зовут.
- Ты чего тут забыл, амиго? – Как всегда неслышно сзади подкрался Карабас-Барабас. Я резко развернулся к нему.
- Да, меня с первого дня заинтересовал этот парень в клетке. Любопытно, просто парень не похож на вояку. Чем так провинился, то? –
- При всем уважении, амиго – Карабас приобнял меня за плечи и с усилием повел прочь - У тебя чего, других дел нет? Как говорил один мой хороший, но очень любопытный, царствие ему небесное, мертвый друг, любопытство кошку сгубило! Что тебе до него? –
- Да, видишь ли Марсело, так как часового нет, я подошел и поговорил. Парень-то, оказывается инженер. Можно к делу пристроить. Квалифицированные кадры всегда и везде были на вес золота. А учитывая ваши далеко идущие революционные планы, да и для возведения чего-нибудь здесь, его вполне можно использовать. Тем более, что опыт военного строительства у него есть –
- Амиго, ты думаешь не о том, о чем тебе положено думать. Спасибо за подсказку. Часовой за свое отсутствие ответит, а наши планы тебя касаются только в том ключе, о котором тебя ставят в известность – Хоть я и не видел его бородатую рожу, но он явно перестал лыбиться – Ну, а насчет этого бедолаги у команданте свои соображения. Я бы советовал тебе выкинуть его из головы, и пойти спать. Если нам понадобится твой совет, то мы его спросим. Компренде си? Я ясно выражаюсь? И вообще, амиго, с твоей травмой много думать о посторонних вещах вредно! –
Эта скотина заглянула мне в глаза и осклабилась в бороду. Потом он отпустил мои плечи, и подпихнув в направлении палаток, сам пошел к жилищу интенданта. Там продолжали оживленный спор, не подозревая надвигающемся на них катаклизме. Я не стал ждать развязки и ушел к палаткам.
Дорога до Вилларадо заняла целый день. До деревни добрались уже затемно и без приключений, если не считать любопытного эпизода на привале. Уже ближе к вечеру, решили с Птахом остановиться, перевести дух и перекусить на скорую руку. Костер разводить не стали, достали фляги и распечатали сухпайки. Глухое кашляющее ворчание раздалось совсем рядом. Мы оба так и зависли с распечатанными бисквитами в руках. Метрах в десяти ворохнулись кусты и что-то огромное, гибкое, рыже-серебристое с черным, мелькнуло среди веток. Кыся таки пришла! Где-то ведь недалеко отсюда мы в прошлый раз пересекались. Птах отреагировал на удивление спокойно. Не упал, не забился в корчах, не забормотал на своем птичьем языке, а неуловимым движением придвинулся ближе ко мне, и когда в кустарнике все затихло, благоговейно прошептал:
- Йава! Брат твой рядом. Он захотел, чтоб мы его слышали. Хранит нас… –
Сам ты Йава! Хорошо, я испугаться не успел и не ломанулся за винтовкой. Похоже, что мои индейские друзья, на пару, и Атаэ и Птаха, припутали мою скромную персону к какой-то фольклерной ахинее. Нифига себе, братик. Видал в гробу я таких братиков. Но, самое странное, что маленький пигмей оказался прав и, что до конца трапезы, что всю оставшуюся дорогу, нас больше никто не потревожил. Четыре часа спустя мы вошли в деревню. Жизнь в поселении круто поменялась с того момента, как я его покинул. На подходе к плантации сизаля нас встретил натуральный блокпост из наваленных между набитыми невысоким частоколом бревнами камней, где нам скомандовали остановиться. Серьезные парни в камуфляже, и с китайскими калашами в руках, посветили нам в лица фонариком, но видимо были предупреждены о нашем появлении и вопросов задавать не стали, хотя смотрели косо. Мдя, камрад Марсело действительно взял деревеньку под крыло. Там и сям, на хижинах висели масляные светильники, а когда мы подошли к дому алькальда, то увидели натуральный электрический свет и услышали тихое тарахтение генератора. Цивилизация, блин! Синьор Альхеноро обрадовался нам так, как будто нашел давно потерянную семью. Одетый не в привычный твидовый костюмчик, а в цветастую рубаху и парусиновые штаны, засуетился, командуя двумя тихими женщинами, которые сноровисто накрыли стол, вытащив неизменные тыквенные бутыли и множество всякой съедобной всячины. Невзирая на возражения, мы были усажены за стол, накормлены и засыпаны рассказами о том, как стало хорошо жить. Что, торгаши вроде как пробуют старый маршрут, двое уже проезжали до Сьюдад-де-Оро. Что партизаны намного лучше, чем бандольеро. Женщин, де не обижают, за еду, пусть немного, но платят, и охранять охраняют. Что, гостевой дом восстанавливать начали. И не переставая трещать, подливал нам из тыквенной бутыли мягкий и терпкий на вкус, но крепкий, как удар копытом в лоб, зеленоватый напиток. На ночлег синьор Эмилио устроил меня у себя дома, выделив комнату с нормальной кроватью, а Птаха препоручил женщинам, которые отвели его куда-то в хижину неподалеку.
Выспался зачетно. Никакой ирландской музыки. Я даже сначала не сообразил, где нахожусь. Как дома, хотя где он и какой он, этот мой забытый дом? Отбросив лирику, я в очередной раз проверил свой немаленький арсенал и, сцапав незаметно принесенный кем-то горячий кофе, выскочил наружу. Утреннее солнце заслонила громадная фигура в оранжевом пончо с немецким карабином на плече.
- Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал тебе, белый вождь, что я иду с вами. Твой индеец еще молод, а белые, типа тебя, в джунглях беспомощней новорожденных агути –
- Я тоже тебя рад видеть, Элиас – Очередное появление воплощения девы Марии меня очень порадовало, и я встретил его улыбкой – Еще скажи, что ты за нас переживаешь… -
- С приходом суровых лос герильерос у альгвасила мало работы. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что я бездельник. Я уже знаю, зачем вы идете (Убью Птаха!). Одни нехорошие парни сломали ружье моего отца, ударили меня по голове, убили Энрике, обесчестили несколько женщин и до конца за это не рассчитались, а у меня хорошая память. И еще, я оденусь в зеленое пончо –
Он скрестил руки на груди и воззрился на меня сверху вниз, явно ожидая не разрешения, а покорного согласия со свершившимся фактом. Я пожал плечами и он, приняв это за ответ, величественно кивнул, развернулся и ушел. Видать, менять оранжевое на зеленое. В калитку заглянул Птаха, проводив взглядом фигуру охотника. Я оскалился и показал ему кулак. Он скорчил виноватое лицо, но искреннего раскаяния в нем видно не было. Сволочь маленькая. Но с другой стороны, если вдуматься, огромный охотник очень стоящее приобретение в предстоящем походе. Стреляет великолепно, и думаю, рост не мешает ему бесшумно и быстро передвигаться в джунглях. Ну, а здешние места, полагаю, знает чуть хуже, чем сам создатель. Надо будет выяснить, умеет ли он общаться с картами. А иначе возникает проблема, связанная с перемещением нас к интересующему району. Я не могу объяснить своему маленькому проводнику, куда нам надо. Птах разглядывал карту с таким же успехом и любопытством, как облака в небе. Спустя минут двадцать примчался запыхавшийся алькальд и поймав кого-то из селян, перегонявших овец по дороге и заставил принести припасов для нашего маленького отряда. Сушеное мясо, сыр и фрукты. Пришел Элиас, уже в зеленом, с желто-черными узорами пончо. Глянул карту и проследил за моим пальцем. Кивнул и обратился с длинной речью к Птаху. Тот терпеливо выслушал и что-то прощебетал в ответ. Я ничего не понял из их диалога, кроме того, маршрут теперь парням понятен. Мои аборигены, в конце концов, достигли консенсуса, и Элиас обратился ко мне. Типа де направление, цели понятны и вообще, можем выступать. Жаль, что его отца кто-то там забрал, так как он сказал бы мне еще, что тот знает старую, заброшенную дорогу, ведущую в сторону Палинеро, на юг. Проходит она, как раз огибая необходимый нам район с востока. По ней и пойдем, вернее вдоль нее, чтобы не отсвечивать. Удачно. Ну что же, выступать, так выступать.
Ну, нифига не создан я для прогулок по джунглям. Ноги поднимать, уже к середине дня стало почти невозможно. Мы, на подходе к обозначенному на карте району сошли с дороги и пошли вдоль нее, через джунгли. Под густым зеленым куполом образовалась натуральная русская баня, от которой я мало того, что взмок, но еще и становилось все тяжелее дышать. Под дырявым бронежилетом настойчиво ползала какая-то тварь, заставляя меня корчиться, как припадочного. Внизу все шевелилось, пищало, ползало, прыгало, шмыгало и шипело. Плюс все время смотреть под ноги, чтоб не напороться на острый сук, не наступить на змею, какую другую нечисть или ухнуть в заваленную сырым валежником яму. Элиас, невзирая на огромный рост, практически бесшумно и легко скользил в зарослях метрах в десяти впереди. Птаха, то и дело, ныряя то вправо, то влево и высматривая что-то свое, на таком же удалении мелькал сзади. А посредине я, пыхтя, как раненый и заболевший бронхитом носорог, с хрустом ломая попадающие под ноги палки, кусты и другую разнообразную мерзость. Огромный охотник поначалу оглядывался на меня осуждающе, но потом махнул рукой и смиренно пошел впереди, не повышая темп движения. Видимо понимая, что если ускорить группу, я могу упасть и больше никогда не встать. Еще минут сорок этого зеленого, шумного ада и Элиас остановил группу. Привал. Очень вовремя, чтоб мне совсем не потерять лицо и не взмолиться об остановке. Оказывается, мы вышли на берег довольно глубокого и широкого ручья. Я стащил с одного плеча ставшую неподъемной имбел, с другого скинул ремень узи, освободился от заплечного мешка, выданного в деревне (татонку по устоявшейся привычке нес Птах) и пошарил вокруг взглядом. Место посидеть, перекусить и выдохнуть вроде есть. Увидев неподалеку сухую валежину, целеустремленно пошел было к ней, но услышав тихое “йо!”, остановился и посмотрел на охотника. Он отрицательно помотал головой и поманил меня к себе. Я подошел, еле волоча ноги.
- Нельзя огонь! – Высокомерно глядя на меня, так же негромко сказал гигант – Там (он ткнул пальцем вдоль ручья) переправа. Жаль, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы объяснил глупому белому, что любой, кто перебирается через ручей, услышит запах дыма над водой. Тебе это надо? -
Мда, сыграл я дурака. Пристыдил меня Элиас. Мы ж все это время шли вдоль заросшей дороги, метрах в пятидесяти от нее. Надо срочно начинать заниматься физическим развитием своего хилого организма, чтоб усталость не высушивала мне мозги. Я внутренне собрался, подхватил узи, и стараясь производить как можно меньше шума, двинулся в указанном охотником направлении. Когда я обернулся, он с усмешкой глядел мне вслед. Широкий ручей довольно громко шумел, поэтому у меня был шанс поупражняться в правильной ходьбе по джунглям налегке, не взирая на производимый мною хруст и треск. Высокий противоположный берег постепенно снижался и вскоре я увидел переправу. Неглубокий брод, через который можно было бы проехать на джипе. Правда, мутная вода не давала разглядеть, что там на дне. Колея сбегала вводу и плавно взбиралась на противоположный берег. И на той и на этой стороне ручья во влажной почве отпечаталось множество следов, в том числе и похожих на человеческие, но выходить из-под защиты зеленки, чтоб рассмотреть ближе я не стал. Посторонних звуков сквозь щебет птиц и плеск воды слышно не было. Я понаблюдал немного, и не увидев ничего, требующего срочного поднятия тревоги, пошел обратно. Надо будет запустить Птаха вперед, на разведку. А то, как попремся через воду, обязательно нарвемся на какую-нибудь пакость. Да и пока сидим, надо кому-то из нас наблюдать за бродом. Кто-то ест, кто-то выдыхает, а кто-то смотрит. По дороге решив смыть пот и подметив удобное место, я притормозил и стал аккуратно спускаться. Спустившись, сел перед водой на корточки, отложил узи и зачерпнул воды в ладони. Пару раз ополоснул лицо, шею и попытался заглянуть вправо, проверяя, видно ли брод. Жизнь сельвы кипела. В вода кишела живностью, я даже с опаской глянул, не цапнул бы кто, а на противоположном берегу кто-то кого-то с азартом жрал. Причем походу живьем. Боковым зрением заметив напротив движение, не похожее на мельтешение населения сельвы, я насторожился. Потянулся к узи, аккуратно подхватил его и так застыл. На крутом склоне, метрах в пятнадцати передо мной, зашевелились кусты и из них появился мужик. Не глядя ни на что вокруг, явно чем-то расстроенный, он целеустремленно и осторожно стал спускаться к воде. С расстояния в жалкий десяток метров я мог отлично его разглядеть. Заросшая щетиной довольно молодая морда, камуфляжные грязные штаны и такая же грязная футболка. Держа на весу вымазанные в чем-то руки и придерживая локтем свисавший с плеча автомат, он аккуратно скользил-сползал по крутому берегу, всецело поглощенный мыслью добраться до воды, не обращая на мою скромную, почти неразличимую на фоне низко нависших над водой кустов, персону ни малейшего внимания. Автомат, то кстати, какой у него замечательный, вроде как даже родной, явно не китайско-самодельная порнография. Он же огрызок, он же ксюха, он же АКСУ, по крайней мере как мне отсюда показалось. Ну, очень похож. Прям, почти отечественный пэпэсник на природе. Мужичок добрался до воды, присел, тщательно, с песком вымыл руки, ополоснул лицо, поднял голову и увидел меня. Глаза расширились, а губы явственно прошептали слово "миерда". Слышать я отсюда не мог, но по движению это было понятно. Чтоб разрядить обстановку, я мило ему улыбнулся. Он попытку не оценил и дернулся к ксюхе, но моя рука лежала на узи и я рывком наставил автомат на парня. Он замер. Его глаза из больших и удивленных стали очень большими и очень грустными, а движения губ, твердящих одно и то же слово безостановочными. Не сводя с него узи я жестом показал, чтоб он положил калаш на землю. Он подчинился. Затем я поманил его к себе, выразительно показав, чтоб он переплыл ручей. Парень заметно занервничал, но я угрожающе прильнул к автомату и он, тяжко вздохнув и оглянувшись на свое оружие, полез в воду.
Наша появившаяся из кустов парочка произвела неизгладимое впечатление на моих аборигенов. Легкое пренебрежение Элиаса ко мне сменилось явным уважением, когда он увидел бредущего впереди понурого мокрого мужика с руками на затылке. Он сцапал приведенного, в мгновение ока скрутил ему руки за спиной, пробучал мне что-то похожее на "я пошел его говорить" и как тряпичную куклу, с легкостью, поволок прочь, в джунгли. Блин, какое рвение! Птах вопросительно взглянул на меня, я кивнул. Попытался объснить ему, чтоб проследил за тем, чтоб охотник не убивал пленного. Непонятная жалость. Что с ним с живым делать-то? С мертвым проще - лежит и никого не трогает, но мне себя было не переубедить. Птаха скользнул в заросли и исчез. Появились они спустя час, все вместе. Пленный был абсолютно жив и цел, а Элиас с явным неудовольствием поглядывал на меня. Судя по всему, пытать бандольеро не пришлось и он выложил индейцу все, что знал и чего не знал. Охотник вкратце рассказал, что поведал ему парень. То, что их ехало трое из Сьюдад-Де-Оро, куда они ездили за медикаментами. Что у них есть раненые. Что их банду недавно лихо потрепали неизвестно откуда взявшиеся другие бандольеро. Да, которые все зататуированные. На обратном пути у них встала машина, а наш парень де механик. Его оставили возиться с машиной, а двое других пошли пешком (хорошая у ребят взаимовыручка!). Что машину починить нереально, так как стуканул мотор, а до их лежки, на старой шахте, топать еще километров пять. Что он не знает сколько точно, но точно больше двух десятков рыл всякого народу. Но, сейчас все притихарились, так как прослышали о недавней бойне у Вилларадо, хотя кто кого там перебил понятия не имеют. Ну и опасались нападения новоприбывших татуированных конкурентов. Даже на обороте карты, выданной мне Марсело, он нарисовал примерный план этой самой шахты. Пленный парень действительно не был похож на наших татуированных друзей, и скорее производил впечатление селянина, чем гопника. Элиас как-то похитрому примотал его к дереву, шагах в десяти от воткнув в землю нож, который у него же и отобрал ранее. Когда я попытался что-то негодующе сказать, он пробурчал:
- Жаль, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы объяснил тебе, умному белому, что он потрудится немного ртом и станет свободным. И хоть он и не дитя Яоцина, взять с собой мы его не можем, но и отпускать его нельзя. Его разум пока в тумане. Парень, похоже, еще не стал зверем. Я внял твоим просьбам и не стал забирать его жизнь -

Птаха, тем временем, был отправлен на разведку и забрать трофей с того берега. Вернулся он где-то через часа через два и дал понять, что там никого нет. Машину описал, показав руками руль и колеса и аккуратно положил к моим ногам автомат. Нет, все таки не АКСУ, но и не китайско-альгерийская порнография. Весьма добротное оружие, похоже выполненное на базе югославского автомата застава 92 под калибр 7,62. В запущенном состоянии, конечно, но не изношенный. Кастомизирован американским, так называемым кринков-китом, о чем свидетельствовали надписи на цевье на английском, но не до маразма. Ствол оставили штатной длины, навернув на него при этом хитрой формы пламягаситель, за счет чего автомат стал очень похож на АКСУ, только чуть длинее. Отличался от рассейского собрата цевьем с тактической рукоятью, планкой под прицел и рамочным прикладом непривычной формы. Забавная и практичная машинка. Тюнер явно не болел негритянскими штуками и не зарезал ствол. Хороший подарок Птаху, однако. Благо, тот смотрит на него горящими глазами, видать успел пощупать обновку по дороге. И уж всяко лучше старого разболтанного китайца. Я молча вручил автомат индейцу. Тот так же молча и торжественно принял его, как будто я ему знамя полка вручал, и отправился его приводить в порядок. Собирать, разбирать и чистить калашниковы его научили еще в лагере и Марко сумел ему объяснить, что делать это необходимо регулярно. А мне стало интересно, откуда селянин-механик нарыл достаточно недешевую для местных пампасов игрушку и подсел ближе с примотанному к дереву пленному. Элиас с любопытством наблюдал за моими движениями. Когда я подобрался к пленнику, он подошел и встал у меня за спиной, как карающий ангел.
- А скажи-ка мил человек, где ты автомат такой добыл? - Выдернув затычку из каких-то листьев у парня из рта, спросил я связанного. Тот покосился на Птаху, который самозабвенно чистил кринкова и в глазах его явно промелькнул испуг.
- Эмм, я ж говорю, механик я. Пять лет работал и учился на автопомойке в Санта-Марии. Гараж Матабуэна называется. Вы можете у самого хозяина спросить. Его Альваро зовут. Был ли у вас механик по имени Хорхе? Думаю, он меня помнит. Я добросовестно работал. Когда война началась, правительство распорядилось рек-ви-зи-ро-вать (он с трудом выговорил слово) у народа машины больше трехсот килограмм гру-зо-по-дъем-но-стью (длинные ему тяжко давались), работы не стало. Я обратно в свою деревню подался. Ну, а сюда знакомые позвали - Парню явно очень хотелось, чтоб мы ему поверили - Ценный я кадр, как говорил покойный дон Диего. Это наш бугор был, до того как его убили татуированные. И машину я ему сделал. С нуля поднял. Лендровер старый, который теперь как новый. Ручной сборки получился. Только уважения за ради. Меня никто не заставлял. Вот дон Диего оценил и автомат мне вручил, как премию за ударный труд -
- Где находится машина? - Мне стало интересно. Охотник сзади протянул нарисованную на карте схему и карандаш.
- Да там же, на шахте. В ангаре. Ею никто не пользуется. Для разъездов был Виллис, который сдох. Там двигло уже ремонтировать бессмысленно, только под замену. А на лендровере один дон Диего и ездил и ключи никому не давал. Они у него в конторе, в сейфе. Пока нового бугра не выбрали, машина просто стоит -
Я услышал все, что хотел, пометил галочкой указанное место, воткнул обратно кляп, проверил, как парень спутан и похлопал его по плечу.
- Дышать можешь? - Механобандолеро кивнул - Когда кляп сгрызешь, без проблем дотянешься до рук, а там и ножик не за горами. Больше не хулиганичай и не водись с плохими парнями. Иди в свою Санта-Марию и трудись в своем гараже - Он широко распахнутыми глазами, неверяще, смотрел на меня - А то еще раз попадешься, просто пристрелим. Компренде? -
Он опять закивал головой. Оставив пленного, мы с Элиасом устроили военный совет в Филях. Используя рукописную схему шахты, распланировали как и откуда будем ворошить этот муравейник. Птаха, тем временем, навел последний лоск на свой новый автомат и принялся стряпать ужин. Поужинав и помянув несколько раз отца охотника, решили, что начала залезем на гору, в которой пробиты штольни и осмотримся. По словам Хорхе, забраться на нее реально. Учитывая, что более надежного источника у нас нет, слова механика приходится брать на веру осторожно. Доверяй, как говорится, но проверяй.
Мдяя, действительно муравейник. Их оказалось больше, чем говорил Хорхе. Только около десятка разных типов ковырялись у старых штолен, в отвалах породы, за узкоколейкой. Не знаю, что они там искали, но судя по скальным срезам и выходам пород, найти тут можно много интересного и разнообразного для понимающего человека. Первое, что я отметил, это самодельный каскад для промывки шлиха, который правда сейчас не работал. Видать и золотишко попадается. Найти бы лабораторию, да дернуть отсюда грядку образцов на анализ. Десяток разномастно вооруженных людей вроде бы бесцельно слонялся по территории. Охрана на объекте явно была организована никак. Такая вещь, как патрулирование, парням не известна. Сказывается отсутствие толкового бугра. По углам предприятия находятся три больших вышки и только на одной из них, торчащей сразу за забором у дороги, сидят двое. Чем вооружены, отсюда не видно, но пулеметов нет нигде. Это уже хорошо. Четвертый угол занят скалой, в которой пробиты штольни, на которой собственно и расположились мы с Элиасом, который понатыкал мне и себе веток и еще какого-то мусора в одежду, сделав нас неотличимымы от окружающего пейзажа. С этого места все заведение как на ладони. Здесь, я бы в первую очередь расположил секрет или как минимум, утыкал бы растяжками подходы, потому как грамотный стрелок с хорошей винтовкой, да с оптикой, больших бы дел наделал, а подготовленный пулеметчик вообще превратил бы жизнь раздолбаев внизу в огненный ад. Мы наблюдаем за бытом рядовых бандольеро уже четвертый час, с самого рассвета и ни у кого из них даже мысли не возникло сюда сходить. Птаха пасет подход к скале с обратной стороны, где мы на нее взбирались, но и там тишина. Если там начнется стрельба, отсюда смыться мы успеем. По территории раскидано несколько машин, похоже старых грузовых мерседесов. С одним из них возятся двое. Вот ангар, про который говорил Хорхе. Вот корпуса обогатительных цехов и склада. А справа, в огороженном загоне, невысокая, но явно очень вместительная водонапорная башня с перильцами по окружности из которой, по всей видимости и поступала вода на каскад и промывку породы. Еще ближе к нам, за ржавой узкоколейкой с вагонетками, здание, похожее на контору. Из него чаще всего выходят и заходят люди. Там же судя по всему основная масса гамберос и живет. Мы насчитали приблизительно около сорока человек, хотя возможно и больше. Хоть кто-нибудь, да не торопится просыпаться с утра и вылезать на пока еще свежий воздух. Даже учитывая преимущества нашей позиции, нечего и думать второем устраивать тут бучу. Просто числом задавят, хоть крови мы им и попортим. Есть конечно вероятность возникновения паники, но уповать на это не стоит. Потому как если паники не будет, то и нас очень быстро не станет, а это действо в мои планы никак не попадает. Мне надо еще выяснить, кто ж я такой, прежде чем принимать решение о суициде. Я немного завис, отвлекшись от созерцания альгерийских гопников, задумавшись о том что с этой всей петрушкой делать. Учитывая, что небольшие ранчо и гасиенды, раскиданные по округе, практически все, по словам Элиаса и Хорхе, уже разграблены или сожжены, то мы нашли обитель зла. В радиусе ближайших ста километров большой банде прятаться толком и негде. Если только просто в джунглях. Может и есть отдельные, мелкие банды, но во первых, их отлавливать устанешь в этих дебрях, а во вторых планам Карабаса-Марсело они вряд ли представляют серьезную угрозу. Надо возвращаться и докладывать об этом гнезде порока, так как здесь натуральная войсковая операция требуется. Пусть решения принимает тот, кто на них уполномочен. Ладно, я увидел все, что хотел. Пора рвать когти. Я повернулся к охотнику. Гигант лежал рядом и развлекался, переодически прикладываясь к карабину, ведя стволом за какой-нибудь фигуркой на территории шахты и одними губами говоря "бух!". Ну да, пацифист, блин. Обет он давал. Ему только дай волю, и получай гарантированое нервное расстройство у пресвятой девы Марии . Я пихнул его в бок и мотнул головой в сторону спуска, поползли обратно, мол. Он повернул ко мне вымазанное золой лицо, поглядел с неподдельным разочарованием и какой-то детской обидой, как будто от любимой игрушки оторвали. Надо будет потом посоветовать маленькому Эмилио отобрать у индейца маузер и водить новоиспеченного альгвасила в наморднике, а то во вкус войдет и всему живому вокруг может не поздоровиться. Мы отползли задом, спустились со скалы, выманили Птаха из его укрытия и осторожно обойдя по дуге шахту, отправились в обратный путь. Шли по другой стороне от дороги и примерно в часе ходьбы от шахты наткнулись на интересное сооружение на холме. Сначала я было подумал, что это какой-то памятник древнеальгерийского зодчества, но детальное рассмотрение доказало, что памятником архитектуры это не является. Венчающее невысокий холм сооружение из массивных бетонных блоков, заросшее лианами и ползущей растительностью так, что с десяти шагов было непонятно, что это, господствовало над дорогой и прилегающей слева местностью двумя длинными и узкими амбразурами, и было расположено входом и тылом по направлению к шахте, как к конечному пункту маршрута или охраняемому объекту. Видно, что растительность сельвы метров на семьсот-восемьсот слева от дороги когда-то вырубалась, так как несмотря на густоту она была заметно ниже, чем джунгли вдали или справа от дороги. Хм, натуральный дот. Если здесь поставить пост, проскочить незамеченным по дороге становится невозможным, да и простреливается отсюда на отрезке километра в два с лишним. Блокпост на подступах, так сказать. Даже ржавые огрызки опор наблюдательной вышки торчали из крыши строения. Сама отгнившая и обвалившаяся вышка, лежала на склоне перед дотом. Мда, с джунглями не поспоришь. Здешний климат и растительность с удивительной скоростью уничтожают оставшиеся бесхозными следы любой человеческой деятельности. По дороге заскочили на место недавней стоянки, но никого не нашли. У механика из Санта-Марии оказались крепкие зубы. Нож тоже исчез. Об узилище напоминали только клочки веревки, да великолепно прожеванный пучок листьев, заменявших кляп. Будем надеятся, что ему хватило ума не попереться к бывшим корешам, судьба которых в общем то уже решена.
Элиас остался в Вилларадо, стребовав с меня обещание взять его с собой, если я снова отправлюсь на шахту. Маленький алькальд Эмилио накрыл богатую поляну, что уже становилось приятной традицией. Но этим не ограничилось. Мы имели удовольствие лицезреть танец для нас, исполненный двумя местными девчонками, ставший настоящим событием, на который собралось полдеревни и даже подтянулось несколько угрюмых бородатых парней с блок-поста. В общем вечер прошел отлично, со смакованием чудесного напитка из тыквенных бутылей. Ночевал я там же, в домике алькальда, в уютной комнате. С утра ко мне подошел синьор Эмилио с проблемой. Он пожаловался на то, что у него пропало двое селян. Оказывается, что партизаны, в рамках программы поддержки сельского хозяйства, отрядили доктора Мунитиса, чтоб раз в неделю проводил прием в деревне, в доме старосты, где под медкабинет была выделена светелка. Его привозили на машине, он принимал страждущих, раздавал советы и прописывал лекарства и его увозили обратно. Так вот, двое пеонов мимо этой благодати проехали. Толи на работе были, то ли на отдыхе, но в общем на прием не попали. Один повредил руку и она плохо заживала, а второго кто-то там неудачно за что-то укусил и у парня некая деталь организма воспалилась. Вот и надумали эти двое сами сходить до партизанского айболита, так как следующего визита надо было несколько дней ждать. Ушли и пропали. Дорога налегке, в приличном темпе, до лесного лагеря у бывалого кампесино занимает примерно полдня, а парней нет уже три дня и периодически приезжающие или приходящие из лагеря партизаны ничего о них не знают. Учитывая, что герильясы шарахаются по местности командами по десять-пятнадцать рыл, понимаю, почему они ничего не видели. Все живое от них прячется. Я б тоже спрятался. Суть просьбы алькальда сводилась к тому, что мало ли мы что увидим или услышим по дороге, донести до него. А то нет ничего хуже непоняток. Просто хотя бы пролить свет на ситуацию. Я сказал ему, что если что узнаем, непременно сообщим. И мы отправились в путь. А вот на обратной дороге нас ждал сюрприз менее приятный...
Все было хорошо, спокойно и треволнений ничто не предвещало. Когда проходили мимо разрушенной гасиеды, которая подарила мне зеркальце, меня посетила какая-то гениальная мысль, которой я решил срочно поделиться со своим пятницей. Я было остановился, открыв рот и собираясь что-то сказать, повернулся к Птаху, как со стороны разрушенных строений раздался хлопок. Мерзко свистнуло, меня резко дернуло лямками мешка и пуля, которая явно предназначалась мне, с деревянным стуком срубила приличный кусок коры с растущего у дороги большого каучукового дерева. Мы с Птахом, как подкошенные, одновременно рухнули на дорогу и он, ловко выскользнув из-под татонки, шустро, по змеиному пополз к придорожной канаве. Твою ж мать! Видели ведь каких-то паршивцев здесь, когда с партизанами после драки в Вилларадо обратно ехали, а остановиться поленились. Я же, как назло, еще запутался в лямках мешка и ремне имбела и барахтался на дороге, как перевернутый жук. Сидящая в руинах гадина выстрелила еще дважды. Первая пуля выбила фонтанчик грунта в метре от моей головы, а вторая, срубив стебель какого-то растения за моей спиной, улетела в джунгли. Через несколько секунд Птах скатился в канаву и короткими очередями затрещал кринков. Я наконец-то выдрался из лямок и прижал приклад имбел к плечу. Уже сквозь прицел я видел, как пули индейца выбивают облачка крошки из стенки разрушенного дома, рядом с дверным проемом. Так, пока Птах его держит, необходимо добраться до канавы, а то на дороге подстрелит ведь, тварь. Чудо, что первый раз промазал. Я, извиваясь, быстро дополз и нырнул в канаву. Выглянул с краю и взял на прицел пролом, который обстреливал Птах. Его автомат замолчал, видать магазин меняет. Что-то мелькнуло через выбитые окна в руинах второго дома. Я тут же направил ствол туда и трижды нажал на спуск. От тройного хлопка уши привычно заложило. Внутри строения кто-то завизжал, бухнуло, как будто случайно стрельнули и отдаленно послышалась визгливая ругань. Ага, это я удачно. Кому-то хорошо прилетело! Ап! Тут нарисовался первый стрелок. Он показался из-за косяка, вскинув какую-то большую винтовку, прицелился в меня, но я, резко переведя прицел на него, выстрелил раньше. Бах! Бах! Бах! Бах! Ччерт! Стрелка я не зацепил ни разу, но выбитые моими пулями из стены острые осколки, похоже попали ему в лицо. Он отшатнулся, дернув винтовку вверх, ступив назад и выйдя из-под защиты стены. Птах не оставил парню шанса, у индейца прям талант. Протрещала очередь кринкова и в мужика с винтовкой попали как минимум три пули. Он выронил в проем винтовку и завалился на спину. Я снова перевел прицел на второй дом. Ругань оттуда стихла. Краем глаза я заметил, что Птах вылез из канавы, зыркнул и поняв, что я держу сектор на прицеле, пригнувшись побежал к дому со стрелком. Он добрался до стены и держа наготове автомат, заглянул сквозь выбитое окно внутрь. Повернулся ко мне, показал один палец и чиркнул по горлу ладонью. Затем, взяв опять автомат наизготовку, пошел вдоль стены, обходя дом слева. Я, не сводя ствол имбела со второго дома, поднялся и тоже медленно пошел вперед. Обошли ближний дом мы практически одновременно и сторожко, не опуская стволов, подходили ко второму. Изнутри были слышны какие-то причитания. Птах выпустил короткую очередь в провал окна.
- Не стреляйте, пожалуйста! - Прокричали изнутри. В голосе явная истерика - Я ранен! Я сдаюсь! -
- Оружие выкидывай сюда, ихо де ла чингада! И вылазь сам! Или, ммать, полетит граната! - Я не собирался миндальничать с крысами. Меня ж блин, чуть не укокошили! Адреналин аж из ушей выплескивается. Из дверного проема сначала вылетел дробовик (понятно, по чему не стрелял по нам, далековато было) и за ним, опираясь на стену и зажимая рукой окровавленный бок вылез мужик. Оп-па! Знакомый камуфляжик на нем. Именно в таком были ребятки, которые совершили налет на логово Марсело. Интересно, надо бы посмотреть во что наряжен второй.
- У меня дети, ребяточки! Девочка и два мальчика! Не оставляйте их сиротами, прошу вас! - Фальшиво загундосил он. Что там Станиславский говорил?
- Моих детей ты сиротами с легкостью пытался оставить, гнида! Меня даж забыл спросить! - Ну, трындец, как не нравится мне, когда в меня стреляют - Кто такие и какого дьявола вы тут делали? И почему на тебе форма ополчения? -
- Бес попутал, синьор! Да, это ж не я, а тот, который в вас из гаранда стрелял, Педро! Он меня подговорил! Он и в вас стрелял! Я вообще его не знаю! Он грабануть вас решил! Я отговаривал, а форму я нашел! Да, да! Нашел! Синьоры партизаны, ну пожалуйста! Не оставляйте двоих моих детей без отца! -
Так, количество детей начало варьироваться. Понятно, что ничего более путнего от работничка ножа и топора мы не услышим. Дослушав этот бред, я навел имбел ему в лоб и вдавил спуск. Грохнуло, во лбу у мужика образовалась дыра, а стену за ним забрызгало красным. Секунду постояв, он рухнул, как будто из него выдернули позвоночник. Ненавижу таких тварей. Хоть бы бился до конца, было б за что уважать.
- Хо, бранко! - Птаха подергал меня за рукав и показал пальцем куда-то в сторону, направо, мимо моего лица. Я повернулся и увидел убегающего от нас человека. Где он сидел и почему в нас не стрелял - загадка. Оружия в руках не было, хотя на поясе что-то висело. Если он вооружен всего лишь пистолетом, тогда понятно, почему убегает. Видимо, выбрался из дома с другой стороны и прополз по расщелине, теперь скачками чешет к зеленке. Э, нет, так не пойдет. Не хочу, каждый раз проходя мимо этих руин, вжимать голову в плечи, ожидая пулю. И себе не прощу, если кому из знакомых прилетит. Блин, Птаху стрелять бесполезно, до него уже метров сто пятьдесят. Да и мне то наверное проблематично будет, без оптики то. Но, попытка не пытка. Я встал на правое колено, перехлестнул плечевой ремень через левую руку, внатяг. Оперся локтем этой же руки о левое колено и чуть перенеся центр тяжести, умастил в ладони цевье винтовки и прицелился. Аккуратно наводимся, выбираем свободный ход крючка, упреждение немного и чуть вверх, плавный выдох. БАХ! Имбел пихнулась в плечо. Человек успел сделать еще скачок, когда его догнала тяжелая пуля и бросила лицом вперед на землю. Есть! Ух ты, а я неплохо стреляю! Восхищенный возглас со стороны индейца подтвердил мое предположение. Теперь главное не зазнаться! Навык то, откуда-то есть. Мне все интереснее и интереснее становиться выяснить собственную личность. Как схлынул адреналин, мы осмотрелись. Небогато. Нашей добычей стали старый гаранд м1, такой же древний, разболтанный пистолет Стар Б9 Супер у бегуна, дробовик Итака 37 с горсткой патронов и вторая нашивка "кустодии", только с цифрой 9. Уж больно враль на дезертира был похож. Видимо, как гопстопщики они были неудачливыми, так как больше ничего стоящего мы не нашли. Но, и за наш счет обогатиться не прокатило. Мне же напоминанием о потере бдительности осталась дырка в вещмешке. Хорошо, хоть так, а то от пули 30-06 с дистанции в семьдесят метров меня б дырявый броник не спас. Три сантиметра в сторону и все потроха бараньим рогом завернуты. Добавка не требуется. Бррр! Да и судьбинушка болезных кампесинос выяснилась. Староста расстроится. Вот они оба. Здесь, в овражке за гасиендой. Вылечили их гамберос от всего...

Глава 5. Сафари по альгерийски или стрельба по кабанам, которые иногда стреляют по тебе...
- Вот, что я думаю, амиго! - Марсело ходил из угла в угол, что-то бубукая себе в бороду, за все время моего доклада и когда я закончил, встал посреди комнаты и сначала ткнул в меня пальцем, потом в карту на столе
- На блок-пост ты это удачно наткнулся. Там то я парней и посажу -
Я, повинуясь указующему персту, постарался максимально точно отметить на карте место, где мы нашли этот самый дот. А он, дождавшись, пока я нарисую кружок, продолжил
- Удобно, безопасно и незаметно. Сама-то шахта уж больно яркое пятно. Все птицы на него полетят. Ну, тут я еще подумаю, как поступить, а с гамберос на предприятии все просто. Ты их нашел, тебе их и гасить! А я дам тебе десяток бывалых парней, во главе с Марко. Благо вы уже сработались и он о тебе хорошо отзывался. Хотя, судя по восторженным рассказам деревенских, тебя можно было бы и одного отправить. Все равно бы выкрутился -
И, глядя как я набрал в грудь воздуха, чтоб начать возмущаться, Карабас в привычной манере осклабился.
- Шучу! Знаю, что рембов среди нас нету, хотя нужны очень. Ну в общем, приказ отдан, можешь выполнять. Марко найдешь, как обычно, на стрельбище. Парней он отберет сам. Если нужны беприпасы или что-нибудь еще, подойди к Орландо. Он, я думаю, выдаст все, что тебе необходимо. На нужное то дело! - И опять ухмыльнулся.
Я захлопнул рот, развернулся и вышел. Пользуясь такой неслыханной щедростью Марсело, вымогнул у интенданта сотню трофейных аргентинских патронов к имбелу в двух упаковках, китайскую потрепанную разгрузку (правда, после непродолжительной ругани. Очень свежо в памяти воспоминание о чертовых лямках вещмешка, а камрад интендант сдуру или из благородной рассеянности забыл данную разгрузку убрать в закрома. Когда я вошел, она висела на стуле) и... О, ЧУДО! Две портативных рации моторола, мне и Марко, так сказать, для оперативной связи. Правда, Орландо уточнил, что после операции их надо будет сдать. И, уже выходя, я заметил на стеллаже упаковку, которую тут же и потребовал у Орландо. Он хмыкнул, но без разговоров мне ее выдал. Ну, вот теперь у меня не зола, а камуфляжная краска Мосси Оак Хантинг и я при желании стану похожим на правильного "зомби из дебрей Амазонки". Далее, по традиции, сдача трофеев и старого китайского калаша в пользу альгерийской революции и привычная сортировка боеприпасов. Ну, теперь на стрельбище. Благо Птаха там уже с утра. К Атаэ, правда, нашел время сбегать. Даже подарок мне от него притащил. Плетеную из каких-то растительных волокон черную шапочку с зеленым рисунком, очень похожую на кипу. Отдал шапочку и сразу убежал. Его с кринковым теперь вообще со стрельбища не вытащить. Сотни две патронов уже извел. А кринкова у него теперь можно забрать только с его трупа. И что самое славное, он уже обращается с ним так, будто когда родился, автомат у него в колыбели погремушкой работал. Спать ложился с ним в обнимку. Эк я угодил с подарком. Дотопав до стрельбища и с трудом оторвав Птаха от мишени, мы уже вместе нашли Марко, который очень нам обрадовался. Даже втихаря показал торчавшее в одном из карманов разгрузки горлышко бутылки. Я объяснил, зачем я тут и он сразу посеръезнел, забыл про бутылку и предложил куда-нибуть уйти чтоб обсудить детали предстоящей потасовки в спокойной месте. Мы ушли обратно в лагерь и спрятались в мою палатку изгнав из нее всех остальных обитателей. Я получил возможность проявить свои таланты Клаузевица, посвящая генерал-сержанта Марко в свой гениальный план по искореннению вражьего гнезда. Птах же с умным видом сидел рядом, изображая причастность к великому событию. Бывший сержант в целом одобрил мой план, изъявив желание осмотреться на месте. На чем и порешили.
Интересно, насколько далеко простирается готеприимство маленького алькальда. Он, правда, проявил неожиданную твердость и рядовых членов нашей айнзац команды решительно отправил столоваться и ночевать в расположение свободной смены бойцов блок-постов, охраняющих Вилларадо. Чести посидеть вечером за его столом были удостоены я, Марко и, после очень косого взгляда, Птаха. В этот раз мы дошли до деревни уже под вечер вообще без приключений, даже разрушенная гасиенда встретила нас кладбищенским молчанием. Хотя, если вдуматься, она теперь кладбищем и являлась. Староста с горечью принял известие о смерти односельчан, посетовав, что скоро работать будет некому. Молодые, де, еще не подросли, старые сами умерли, а нестарых почти всех перебили. Поохав и повздыхав, пригласил нас к себе. Естесственно, в этот раз без девок и танцев. Темнота падала как брошенное покрывало, небыстро, но неотвратимо. Во дворе дома алькальда нас уже поджидал, сидя на полене и зажав меж колен старый немецкий карабин, пыхтя своей трубкой, огромный охотник. Он нехотя кивнул нашей приближающейся компании, задержав взгляд на дареной Атаэ шапочке, висевшей у меня на поясе, как скальп и опять превратился в статую. Пока поели, стемнело и после ужина Марко с Птахом пошли спать. А мне захотелось покурить (а курю я очень редко) и я добыл было из кармана разгрузки пачку трофейного "кэмела", но индеец молча протянул мне чубук своей трубки. Я затолкал обратно сигарету, взял трубку и осторожно затянулся. Терпкий, ароматный и не сильно крепкий табак с целой кучей непонятных, но приятных привкусов. Я, теперь уже глубоко, затянулся еще раз и отдал трубку обратно. Индеец с достоинством ее принял. Забавно, но с двух затяжек я накурился всласть. Даже и не хочется больше. Вечер немного поплыл и в голове появился уже почти забытый ирландский степ. Пока тихий. Я уже было начал жалеть об убранной обычной сигарете, как вдруг словно вырубленное из камня, в свете сполохов пламени костра, лицо индейца шевельнулось и он заговорил:
- Очень плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он был шаманом, Йава! (опять йава! Задолбал фольклер!) Как ваш Атаэ, только не таким (Ух ты, и тут его знают!). В чем-то сильнее, а в чем-то слабее. Они все разные, эти шаманы. Но, он умел говорить с духами и их слышать. И некоторых из них научил говорить со мной. И кто-то из этих духов со мной сегодня говорил. И он сказал, что за йава и теми кто с ним, идет дух смерти. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что дух ходит забирать не только тех кого собираются убить (я уже слушал его, как в тумане), но и того кто собирается. Когда в прошлый раз ходили, духов не было, а сейчас есть. Мне страшно, но я иду с вами (Дрымм-дырыдрымм-дырыдрымм-дым-дым( Каблучки отжигают...)). Элиас дал слово! -
Выдав этот монолог индеец выпустил клуб дыма и повернул ко мне лицо. У меня в глазах картинка сидящего в отблесках пламени гиганта стала совсем уже сюрреалистичной, в каких-то нереальных цветах. Начали кругами шмыгать тени, завели какой-то хоровод между индейцем и мной. Бой каблуков усилился, появилась волынка. Я нашел в себе силы глубокомысленно и красноречиво кивнуть и мешком завалился на землю. Перед отключкой посетила мысль - Е-мое, что ж он курит?!!!...
Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля... Что?!!! Опять чертовщина в голове. Вечер, индеец, духи, глюки... А, черт! Голова квадратная. Как говорил один прессаташе по фамилии Наркин из моей несуществующей памяти, от спайсов все зло. Люди, не употребляйте незнакомых курительных смесей. Я выбрался из постели (отдельное спасибо добросердечным альгерийским самаритянам. В постель мою тушку кто-то потрудился затащить) и вышел на свежий воздух. Тот с готовностью хлынул в мои измученные индейской отравой легкие, выдувая и оттуда, и из головы остатки мутной хмари. Я ополоснулся дождевой водой из бочки, стряхивая остатки сна и огляделся. А жизнь вокруг уже кипит. Посреди двора, около погасшего очага каменной горгульей восседал индеец, как будто и не уходил никуда. Сразу за забором слышались отрывистые приказы Марко, строящего своих бойцов. В створе калитки стоял Птах, баюкая кринков и наблюдая за действиями партизан. Я подошел к нему и с любопытсвом высунулся на улицу. А у нас серьезная команда, Марсело не поскупился. Явно не мальчики. Все суровые мужики около тридцати лет, неплохо экипированные. Трое даже в бронежилетах. У каждого по паре гранат на поясах, калашниковы, вытертые от регулярного использования, если и китайские, то вполне ухоженные. Аккуратные подсумки с магазинами у всех, один с замотанным камуфляжной лентой СКС с простенькой югославской оптикой, а двое вообще с ручными пулеметами. То ли РПД, то ли китайские тип-56. Но, и то и другое вполне серьезно. Как раз для наших планов. Десяток неплохо вооруженных бойцов, я с имбел, Птаха с кринковым, Элиас с карабином и Марко с неизменным стирлингом. Правда, на мою реплику о том, что стирлинг для дистанции не вариант, отмахнулся. Усмехнувшись, объяснил, что он на дистанции, мол, командовать будет, а для зачистки стирлинг самый самолет.
Разобравшись с амуницией и походным порядком, выдвинулись по направлению к промежуточной точке, то есть к найденному нами в предыдущий поход заброшенному блок-посту. Шли скрытно, вдоль дороги по джунглям. В часовом переходе от блок-поста наблюдали группу, человек в шесть, которая довольно шумно топала по направлению к шахте, совершенно не скрываясь и о чем-то азартно споря. Похоже, где-то у кого-то что-то экспроприировали и живо это обсуждали. Трогать их не стали. Кто знает, ждут или не ждут их. Насторожатся или нет, но лучше таких моментов избежать. Пропустили с богом, не попадаясь на глаза, все равно никуда не денутся, хотя они об этом еще не знают. К вечеру следующего дня скрытно вышли к цели путешествия и расположились там на ночлег, выставив часовых и не разжигая огня. Курить бойцам бывший сержант запретил под страхом расстрела на месте, но дебилов среди них не было и распоряжение все они приняли понимающе. Мы сидели внутри бункера, вполголоса разговаривая с Марко. Спать мне не хотелось, хоть и вымотался за дневной переход до предела. Хотя шел уже лучше, чем в прошлый раз. Мандраж перед завтрашним днем давал себя знать. Двужильные бойци почти все спали, вот что значит партизанская жизнь. Бдели только двое часовых, я, Марко и Птаха. Пока не спалось, обрисовали диспозицию - я, снайпер с СКэСом, один из пулеметчиков и Элиас на скале. Левее, на склоне у дороги в обход старых штолен и склада руды второй пулеметчик, двое автоматчиков и Птаха, в ожидании, когда поливаемая свинцом со скалы шайка ломанется к тропе меж скал, про которую рассказал нам Хорхе. Им надо будет пробежать от забора до подъема наверх пятьдесят метров по открытому пространству под огнем пулемета и трех автоматов, при условии, что они будут как на ладони, а стрелков сбоку на склоне еще и высмотреть надо. В общем трындец всем, кто туда сунется. Один герильяс болтается у подножия скалы между нашей и Птаховой позицией, на всякий случай. Побежит туда, куда необходимость будет и поглядывает, чтоб сюрпризов со спины не было. Ну, а Марко с остальной командой занимает позиции у ворот и просто не дает никому высунуть в них нос пока пальба на территории не стихнет. Больше выходов с шахты мы не обнаружили. Как пальба подстихнет и самые ретивые угомонятся, группы два и три заходят на зачистку территории, а мы прикрываем их сверху. Вот собственно и весь план. Выглядело неплохо, но поживем, увидим. И за два часа до времени икс я наконец задремал...
Неспешно рассветало. Основное население шахты еще спало. Эх, надо было пробраться на территорию затемно и разместить пару зарядов, чтоб побудка была веселее. Но, ни зарядов, ни профессиональных диверсантов в наличии не имеется. Однако, режим охраны на шахте изменился. Видать, бугра таки выбрали. Теперь не на одной, а на каждой вышке попарно торчали люди, хотя на крышах и водонапорке вроде никого не видно. Это немного усложняет ситуацию, но не криминально. Вышки влипают под раздачу в первую очередь. Придется вместо одной зачищать три. Я отодвинул рукой стебли от вымазанного камуфляжной краской лица, напиханные мне Элиасом под ремешок панамы и прильнул к прикладу. Индеец лежит где-то справа, я не вижу его из-за камня между нами, а слева, как шерочка с машерочкой, снайпер с пулеметчиком, так же украшенные везде, куда можно напихать, различной растительностью. Охотник минут сорок потратил, наряжая нас как новогодние елки, поминая отца и приговаривая, что тот не одобрил бы, если из-за таких заметных нас его убьют. Я взял на прицел пару голов на ближайшей ко мне вышке. Индеец должен выбить народ со следующей, партизанский снайпер обезопасит дальнюю, которая у ворот и дальше огонь в свободном режиме. Пулеметчик тем временем развлекает выбегающую на шум братию. Началом дискотеки служит мой выстрел. Так, унимаем мандраж и дальше по писаному. Прицеливаемся, выдох и... Понеслась!
Пока я всаживал пулю за пулей в бортик венчающей вышку площадки, слева и справа захлопали и затрещали выстрелы. Канонада набирала обороты. Одного из часовых я сбил с вышки первым же выстрелом, и он валялся у подножия. А второй мигом сориентировался и хотя я его кажется зацепил, нырнул под бортик. Карабин индейца хлестко ударил дважды, замолчал и после паузы еще дважды. Треск СКэСа снайпера слева перекрыл басовитый грохот РПД, включившегося в работу. Со стороны ворот тоже активно разгоралась перестрелка. Слегка оглохнув и выхлестав по вышке целый магазин, я одной из последних выпущенных пуль достал таки прятавшегося и он выпал из-за бортика к лестнице, наполовину свесившись вниз. Заменив опустевший магазин, я отвлекся от вышки. Снайпер и индеец раньше меня справились со своими задачами. Парень с СКэСом теперь стрелял куда-то в сторону ворот, а вот карабин индейца почему-то молчал. Недлинными очередями грохотал пулемет. Ему вторил такой же со другой позиции. Внутренний двор предприятия стремительно покрывался пятнами тел. Какие-то еще шевелились, но основная масса лежала неподвижно. Я взял на прицел человека, который выскочил из дверей и побежал по проходу между зданиями к воротам. Слева прогрохотал пулемет и за человеком взметнулась цепочка фонтанов земли, догнала его и уже безвольной куклой опрокинула на землю. Организованного сопротивления противника с нашей стороны видно не было, но пальба у ворот становилась все ожесточеннее. Нам было не видно, что там творится. Обзор закрывало небольшое двухэтажное кирпичное здание котельной. Через пару минут человек восемь попытались прорваться со стороны Птахиной засады к тропе, но пулемет с тремя автоматами не оставили им шансов. Потеряв около тридцати человек в считаные минуты, оставшиеся на территории шахты живые гамберос начали вести себя намного осторожнее и даже пытаться отвечать на огонь. То, что что-то пошло не так стало понятно, когда вниз по склону покатился камуфляжный СКС с прицелом. Я пытался попасть в мужика с автоматом, сидевшим за металлической трубой и даже изредка мне отвечавшего. Четвертая выпущенная пуля нашла его голову, выбив облачко кровавых брызг, как раз тогда, когда он высунулся, чтоб пустить очередь в моем направлении. Закончив с автоматчиком, я развернулся и увидел, как дернулся и уткнулся головой в приклад парень с пулеметом. Снайпер лежал рядом, неестественно подвернув под себя руку. Черт, что происходит?!!! В этот момент пуля ударила в камень справа, выбив искры и брызнув мне в лицо крошкой. Я втянул голову в плечи. Опа! Тир закончился. Никак у оппонентов снайпер есть? Три пули с такой точностью и три ли? Что-то карабин Элиаса давно молчит. Вот ведь непруха! Что-то мы недосмотрели. Где то в глубинах сознания начала появляться какая-то тоска, очень похожая на отчаянье. А тем временем стрельба у ворот начала постепенно смещаться внутрь периметра. Грохнул один разрыв гранаты, второй, третий. Там все по серъезному. Примерно определив для себя угол обстрела неизвестного снайпера, я начал потихоньку сползать, прикрываясь камнем. Вовремя вспомнив про зеркальце и вытащив его, аккуратно высунул из-за камня. Так, забор, ангар в котором стоит мой будущий лендровер (хотя, такими темпами он может мне не понадобиться), небольшое складское здание, водонапорная башня, еще складское здание... Стоп! Водонапорная башня! Там же, вроде, никого не было. Попробуем старый как мир трюк, а то башку высовывать что-то не хочется. Уж больно парень меткий и внимательный. Я втянул винтовку, снял с себя панаму, сдернул стебли и нацепив ее на ствол, потихоньку высунул справа. Удивительно, но панама осталась целой. Оставив ее торчать, чуть правее осторожно высунулся сам. Вот это номер! А индейца-то нету. Просто нету. Должен лежать тут, а его нет, ни живого, ни мертвого. Тоска стала усиливаться. Ладно, потом разберемся, если доживем. Меня видно пока никто не засек или мне так просто спокойнее думать. Пригляделся к обнесенному перилами балкончику на башне. А ведь что-то там такое есть. Блин, бинокль бы. Посмотрел на балкончик сквозь прицел. Ну, точно, кто-то лежит на этом самом балкончике. Вот только попасть мне в него отсюда, мягко говоря, очень непросто. Метров триста, однако, дистанция для выстрела без оптики по лежащему просто космическая. А делать больше нечего. Пусть это глупость, но надо стрелять, так как он уползти мне отсюда не даст. Еще и после моей простреленной тушки перещелкает всю нашу невеликую команду с его-то талантами. Пока я долго и тщательно целился, моля, чтоб святая дева Мария где-нибудь рядом оказалась, фигурка на башне едва заметно шевельнулась. Ну, вот и все. Трындец, похоже спалил он меня таки. На вышке мелькнула вспышка и практически одновременно откуда-то снизу ударил выстрел маузера. А дева Мария-то оказывается рядом была. Но, вот дальше додумать мысль я не смог, потому, что пришла боль. Ощущение было такое, как будто меня от правого плеча до задницы, со всей дури кто-то перетянул бичом, причем с вшитой свинчаткой. Я выронил винтовку, выгнулся дугой и заорал. Поорав несколько секунд и поняв, что плохо ору, заорал еще громче. Прооравшись, уронил голову на руки. От боли поплыли цветные круги перед глазами, брызнули слезы и я вырубился.
Ай, как больно! Я очнулся от того, что меня кто-то тормошил. Перед глазами все еще плавали круги. Где то рядом то вспыхивала, то затихала стрельба и отдаленно бухнул очередной взрыв.
- Да, Йава. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что убить тебя так же непросто, как твой тотем (Какой к дьяволу еще тотем?!!!). Вставай, нечего валяться. Уитцлипочтли ты еще нужен, поэтому он отвел руку воина, который в тебя стрелял. А мою направил. Я убил стрелка. Твоим друзьям помогать надо. Плохо им. Уитцлипочтли им помогать не будет -
- Твою мать! Элиас! Как я рад тебя видеть! - Пересохшим ртом выдавил я, так как правда, был несказанно рад и готов любить весь мир, хотя бы за то, что еще жив. Голова, правда еще бы не кружилась. Развернулся, попытался сесть и взвизгнул. Задницу больно и спина саднит, как будто обожгло чем-то. Индеец спокойно уселся на скалу напротив меня и подальше от края, наблюдая за моими потугами и не обращая внимания на стрельбу. На мгновение показалось, что он сейчас достанет трубку. Я отогнал дурацкую мысль и подобрав винтовку, собрался повернуться к шахте.
- А почему ты не стреляешь? Ты же вроде помогать нам взялся? -
- Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал тебе, что ты глупый. Я не стреляю потому, что у меня нет больше патронов -
Я опешил и на секунду завис от такого заявления - А почему ты не сказал, что у тебя их мало? Мы же проверяли всю амуницию перед отправкой! -
- Потому что я не умею считать, Йава! - Процедил он. Логика странная, но этого дикаря сам черт не поймет. Мдя, этого я в расчет как-то не принимал.
- А, из пулемета сможешь? Вон он - Меня осенило и я ткнул пальцем в сторону двух мертвых партизан. Жаль, что СКэСка вниз скатилась. С ним бы он делов наделал.
- Попробуй, пожалуйста - Я добавил в голос просительную интонацию. Он нехотя кивнул, поднялся и пригнувшись пробежал к мертвому пулеметчику. Ну, а я повернулся к шахте. Что-то прохрипела рация, но ничего не разобрать. Попытался связаться сам, но кроме хрипов ничего не услышал. Что, за дерьмо? Ведь наши вломились таки на территорию, где встретили уже мало-мальски организованное сопротивление и им наверняка что-то нужно. Активная перестрелка шла в центральном дворе, между гаражами и котельной. Бухнуло пара взрывов, невидимых из-за строений. Я отсюда видел троих гамберос в камуфляже, укрывшихся за какими-то набросанными с угла крайнего ангара бетонными блоками и по очереди вскакивая, стрелявших куда-то в сторону котельной. Опа, один подскочил и тут же свалился, уже не двигаясь более. Было трое, стало двое. Мне по ним стрелять бессмысленно. Очень далеко. А вот по паре, засевшей в каком-то недостроенном здании слева от узкоколейки очень даже могу. Они азартно перестреливались с кем-то из группы Птаха. Пулемет с той стороны тоже молчал. Я лег так, чтоб минимально тревожить спину и прицелился. Четыре выстрела по ближнему, но из-за поднявшейся бетонной пыли я не понял, попал или нет. Мужик свалился вниз и извиваясь пополз под защиту стены. Еще четыре моих выстрела и он замер на полдороге. Не дополз. Слева одиночным и короткой, на три патрона очередью, ожил пулемет. Освоил таки охотник технику. Я навелся на второго. Тот несколько раз оглянулся на мертвого напарника и не поняв, что с ним приключилось, подхватился и пригнувшись начал пробираться к выходу из бетонной коробки вдоль стены, за которой прятался. Неплохая мишень. Выстрелил дважды, не попал и мужик меня увидел. Но, вместо того, чтоб спрятаться, он сел на корточки и ответил мне очередью. Все в молоко, даже не свистнуло. Я выстрелил еще трижды и с удовлетворением увидел, как на стену за его спиной брызнуло красным. Мужик упал вперед, накрыв собой автомат. Из-за обваленной секции бетонного забора сначала выглянул, а затем выскочил камуфляжник и галопом помчался к недостроенному дому. Я навелся на него, но вовремя остановил палец. Из-за той же секции вылез маленький человечек и рванул вслед за камуфляжным. Птаха, жив курилка! Надо было хоть какие-нибудь повязки на рукава придумать, а то так можно и своего положить. В здании, за забором из рабицы, напротив бетонной конструкции открылась дверь и появившийся на пороге мужик вскинул автомат, целясь в бегущих. Я только успел взять его на мушку, как слева коротко прогрохотал пулемет, пули выбили несколько дыр в обоих косяках и мужика снесло внутрь помещения. Черт, я торможу. Голова все-таки плывет. Спасибо охотник выручил. Птах с партизаном добежали до недостроенного дома, один нырнул в дверь, а второй прямо в оконный проем и через несколько секуд со стороны стены, обращенной внутрь двора послышался треск двух автоматов. Пальба со стороны ворот тем временем практически стихла. Еще один из засевших за блоками валялся на земле, скребя ногами и надрывно воя. Оставшийся в живых вскочил на ноги, бросил автомат и поднял руки вверх, но хлопнул одиночный выстрел и он упал. Ну, извини, мужик. Приказано, блин, пленных не брать. Во дворе показались фигуры трех человек, осторожно идущих с оружием на изготовку. Один задержался и добил орущего. Двое других подошли к дверям дальнего ангара и первый взял ворота на прицел, а второй пинком распахнул створку. Только не гранатой, там же мой лендровер! Целившийся что-то крикнул и выпустил внутрь очередь. Затем туда заглянул второй. Видимо осмотр их удовлетворил, так как они пошли к следующему ангару. Третий расположился на блоках, вертя головой по сторонам. Еще раз грохнул пулемет слева, стреляя по кому-то, пытавшемуся пробежать к скальной тропке. Разом протрещали автоматы Птахи с товарищем. Все, не пробежал. Птаха и партизан вылезли из своего укрытия и озираясь по сторонам потрусили к парням у ангара. От забора отделился еще один герильяс, который болтался на подстраховке и пошел вслед за Птахом сотоварищи. Вдалеке, со стороны ворот, сильно хромая и опираясь на автомат, появился еще один боец. Увидел торчащего у блоков и направился к нему. Пара зачищающих подкралась ко второму гаражу. Там возникла какая-то короткая заваруха со стрельбой, закончившаяся таки гулким разрывом заброшенной внутрь гранаты. Несколько минут после этого ничего не происходило. Движения нигде не видно. Только шестеро партизан с Птахом сначала собрались в кучу у блоков, затем все, кроме раненого, разошлись по территории, сторожко заглядывая во все углы. Неужели все кончилось? И где Марко? Я попытался встать, превозмогая боль в спине и пятой точке. С трудом получилось и как встал, сразу поехала крыша. Меня крепко сцапали за руку. Спасибо, Элиас. Я лапнул себя за штанину на правой ноге и обнаружил, что она вся мокрая. Глянул на ладонь, та в крови. Понятно, почему меня мутит. Охотник поддержал меня, установил, чтоб я не грохнулся, затем закинул на плечо свой карабин, под одну мышку подхватил пулемет, под другую меня и поволок все это хозяйство вниз по склону. По дороге, при каждом шаге я шипел и плевался от боли, успокоился только тогда, когда индеец доволок меня до партизан и положил лицом вниз на деревянный палет. Сгрузив меня и бросив рядом пулемет, охотник сразу куда-то ушел. Один из партизан уже занимался бойцом с простреленной ногой и закончив с ним перебрался ко мне. Содрал с меня броник, присвистнул и я услышал изумленные возгласы остальных. Что он там увидел? Повосхищавшись, вспорол штанину, хохотнул, но сноровисто и быстро обработал рану и наложил швы, плотно чем-то залепив. Заставил задрать куртку и намазал чем-то спину. Затем, закатал мне сразу два каких-то целебных укола, после которых стало реально легче. Кое-как наперекосяк я смог даже сесть. Насколько я понимаю, он вколол мне антибиотик и болеутоляющее. Меня мучил вопрос, где же Марко? О чем я и спросил парней. Закопченные лица посмурнели. Нет больше Марко. Оказывается по рации он пытался нас попросить пошуметь, чтоб немного отвлечь от себя внимание, так как сам со своими гвардейцами пошел на штурм и после взрыва двух гранат, ломанувшись первым в ворота, нарвался на очередь практически в упор. Обоих пулеметчиков, парня с СКэСом и еще одного из группы Птаха грохнул чертов снайпер, о присутствии которого в этих буераках мы даже предположить не могли. Явно серъезный мужик был. Спасибо индейцу, вовремя его упокоил, а то он бы положил здесь нас всех. Жаль, славный был парень Марко и не только он. Наверное, это моя вина. Должен был подумать и предусмотреть и самому перед собой даже не съехать на то, что я не военный. Нас было четырнадцать, а осталось девять. Оторвав меня от процесса самобичевания, подошел один из партизан, представившийся Раулем. Теперь, после смерти Марко, он де старший в группе, готов выполнить приказ камрада Марсело и ждет от меня дальнейших указаний. Какой к черту приказ?! Какие, к другому черту, указания?! Стоп! Прекратить истерику! (Это я себе) Так не пойдет. Соберись, тряпка! Так, указания будут такие - собрать вот сюда все оружие, уложить вот тут вот наших погибших и вон там, у вагонетки, в штабель, трупы гамберос. А что потом? Щас решим. Чапай думать будет. Кстати, а что там за приказ и почему я о нем ничего не знаю?

Хоть я долго возбухал на тему приказа Марсело, но Рауль настоял на своем и часа через три мы все закончили. Предварительно обыскав ангары, нашли более десятка двухсотлитровых бочек с различным топливом. Забрались в контору и наткнулись на целый склад аммонала, килограммов двадцать наверное. Вскрыв там же, в конторе, сейф, на деле оказавшийся огромным несгораемым шкафом и стоивший нам двух сломанных монтировок и домкрата, притащенных из гаража, обнаружили детонаторы, бикфордов шнур и целую гору различной документации. Видимо шахту оставляли не надолго, коли такое богатство не озаботились вывезти. Но, что-то не срослось. На верхней полочке шкафа я нашел ключи от машины и серенький камушек, который машинально, вместе с ключами, сунул в карман. Когда копался в шкафу, поймал на себе взгляд Рауля. Повернулся к нему и поманил к себе, он подошел. Я, ткнув пальцем в бумаги, спросил, не надо ли нам ничего из этого. Он пожал плечами и взял один из файлов. Цифры и графики, никакой конкретики, все в условных единицах. Он пожал плечами и пошел к аммоналу. Кстати, Хорхе не соврал, лендровер действительно был. Сто девятый красавчик, обшарпанный сверху и сияющий рифленым алюминием снизу, порадовал мгновенно затарахтевшим, при первом повороте ключа, дизельком. Это известие всем несколько прибавило коллективу бодрости, так как старичок имел два ряда сидений сзади, вдоль стенок багажника и этим намекал, что мы все отсюда не уйдем, а уедем. Малость потеснившись, правда. Снаружи, специальными ремешками закрепили по бокам четыре канистры с солярой. В багажник закинули десятикилограммовый ящик аммонала (на нужды революции, по словам Рауля), пулеметы и несколько трофейных стволов. Три болгарских автомата Арсенал, два почти новых китайских тип 56-2, СКС нашего невезучего снайпера и целый ящик чешских патронов "Селье-белло" к ним, которые на порядок лучше того китайского мусора Норинко, который некто поставляет партизанам. Но, к сожалению,все трофеи увезти на этой машине не представлялось возможным. Их получилась очень немаленькая куча. Штук двадцать разномастных револьверов и пистолетов, в основном браунингов аргентинского призводства и бразильских таурасов, лучшие из которых партизаны разобрали в качестве второго оружия. В остальном, китайские калаши, пара инграмов, несколько дробовиков, маузер, как у Элиаса, несколько пачек португальских патронов к которому я захватил с собой и необычная американская охотничья винтовка под патрон 30-06 с помповой перезарядкой. Я таких раньше не видел. В общем, вооружены гамберос были неплохо, но вот что странно. Именно бандитов и отщепенцев, как таковых, среди них едва насчитывался с десяток. Остальная масса явно была дезертирами какой-то военизированной организации. Те же нашивки "кустодии", только с цифрой "7" и тот же камуфляж. Это я обнаружил, когда шипя и морщась от боли, пытался найти себе штаны, заместо разодранных и перебирал более или менее уцелевшую одежду. Действие обезболивающего начало слабеть и любые перемещения стали доставлять мне все больше неудобств, ведь так неуклюже ранить могло только меня. Пуля попала под верхнюю правую лямку бронежилета, между слоями кевлара и вспоров его по всей длине, оставила на спине натуральный ожог, совмещенный с огромным синяком на лопатке. Закончила она свой путь по мне глубокой бороздой на заднице и улетела в неведомые дали. Не хочу в лесной лагерь. Даже боюсь представить, какое погоняло мне там прилепят. Голова и жопа, блин! Как будто других, менее болезненных мест в организме не присутствует. Хотя, с другой стороны глядя, грех жаловаться. Все могло быть намного хуже. Когда я закончил с подбором штанов, появился Элиас, медленно идущий между ангаров от водонапорной башни. Остановившись рядом, он молча поставил около со мной какую-то винтовку. Оказывается мародерничать ходил. Плавно снял с плеча свой карабин, отошел и уселся на бетонный блок, вытащив из складок пончо и разложив перед собой несколько упаковок патронов. Раскрыв пару пачек, высыпал патроны и попытался засунуть их в маузер. Патроны к маузеру явно не подходили и он, пробормотав что-то раздраженное, резким движением смел все боеприпасы на землю. Затем добыл откуда-то свою трубку, раскурил и замер, сосредоточенно пуская дым. Я взял в руки винтовку, которую он мне принес. Вот это да! У вражьего снайпера были все шансы нас перебить. Спрингфилд М1А с сошками "Харрис бипод", со стволом супер матч и полимерной ложей, ухоженный и холеный. Сверху это чудо было украшено прицелом Летервуд АРТ с переменной кратностью, но присутствовали и мушка с регулируемым целиком. Я вскинул винтовку и навел на скалу, где мы сидели. Скала в прицеле перепрыгнула ко мне вплотную и я сквозь прицельную сетку отчетливо увидел камень, который спас меня от первого выстрела из этого оружия. Царский подарок преподнес мне Элиас, трофей то по праву его был. Я, кряхтя поднялся, подошел к нему и поднял одну и упаковок с патронами, которые индеец смел на землю. Круто, "308 Федерал голд медал матч", гласила надпись на коробочке. Боеприпас для высокоточной стрельбы карибра 7,62 на 51 мм, от одного из лучших производителей этого добра. Я поднял взгляд на индейца. Тот, не выпуская трубку из рта, порылся в складках пончо и одну за другой выложил на бетон три снаряженных обоймы. Взяв одну, я вылущил три патрона. А стрелок то наш не только эстетом был, но и нехилым знатоком своего дела. Патроны явно переснаряжены. Ими я пока стрелять не буду. Как, куда они полетят и сколько навешено пороху, знал только покойный. Подобрав все выброшенные индейцем упаковки, я перенабил магазины к снайперке, сложив отдельно переснаряженные патроны. Из имбела такими, полагаю, вообще стрелять нельзя, да и маразм это. Потом опробую спрингфилда. На досуге. Почувствовав себя обязанным, приподнес Элиасу в ответ четыре упаковки с португальскими патронами для его раритета, взятые из кучи трофеев. Он ожил, молча отложил трубку, схватил карабин и открыл затвор. Быстро по одному натолкал туда пять патронов и защелкнул затвор. Удовлетворенно и величественно мне кивнув, сгреб оставшиеся упаковки, спрятал их в пончо и толкнув речь про покойного отца, который бы не одобрил белых, наделавших столько разных боеприпасов, опять взялся за трубку. Как раз когда мы закончили свои манипуляции, подошел Рауль и спросил, что мы собираемся делать с остальными трофеями. После короткого обсуждения было принято решение сложить его в одном из помещений конторы, вместе с оставшимся аммоналом, украсив получившуюся икебану парой хитро заложенных гранат. Если кто, с дуру, начнет ворошить эту кучу, то от здания конторы останется одно воспоминание. С полчаса партизаны потратили на перетаскивание оружия и боеприпасов, а Рауль на закладку сюрпризов. Ну, а я, пока они там возились, еще раз пошарил в шкафу. Так, отдельный плоский железный ящичек, который мы не заметили при первом осмотре среди остального хлама. Порылся там. Нашел журнал главного инженера предприятия, реестр анализов образцов породы и засунул в лежавшую там же кожаную папочку. Подумал и забрал с собой. Потом сходил комнату, где орудовали партизаны, позвал с собой Рауля и заставил его в шкаф хитрую растяжку поставить. Странно, но он это одобрил и охотно сделал. Нефиг никому нос совать, вдруг мы все таки что-то важное упустили. А то, что у меня в папочке хранится, так доберемся до Вилларадо и вечерком почитаю. Другого развлечения, кроме стрельбы, все равно нет. Как солдат я и был то не очень, а пока не заживут мои боевые раны, то и вовсе никудышный. Партизаны заколотили заминированную контору и приступили к выполнению основного приказа камрада Марсело, с которым оный камрад почему-то не потрудился меня ознакомить. Тотальному минированию территории. Растяжки ставились везде и вся. Текст приказа, дословно переданный мне Раулем, гласил, что любая шайка, банда или кто-то там еще, буде у них появится желания здесь обосноваться, должна, с первых шагов по данной территории, горько пожалеть о том, что данное желание у них образовалось. В общем было установлено более пятидесяти растяжек. Как гранат хватило, непонятно. Я, постанывая, слонялся везде, где работали партизаны и старался запоминать, как и что они делают. Просто, на всякий случай и будущего опыта ради.
После перекура и перекуса, занялись делами грустными. Оставив внизу раненного в ногу парня в качестве часового, Марко сотоварищи отнесли в гору, на то место, где было наша с Элиасом позиция. Сложили рядом и соорудили над их телами курган из больших камней, в который воткнули, привалив двумя валунами, большой крест, сколоченный из смоленых досок. Что удивительно, прощаясь с Марко, я обнаружил торчащее из его разгрузки горлышко бутылки рома, которой он соблазнял меня в лесном лагере. Вот и тяпнули вместе... Каким-то чудом его не зацепила ни одна из доброго десятка пуль, попавших ему в грудь. Этим ромом мы и помянули парней, разлив по крышкам фляжек и выпив, не чокаясь. Затем троекратно выстрелили в воздух, отдавая последний салют погибшим товарищам. Что Россия, что Альгейра, что Антарктика, а такие обычаи почему-то везде одинаковы. Когда спустились, а подьем и спуск стали для меня настоящей пыткой, Нико (так звали парня с навыками медика) сменил нам со вторым раненым повязки и снова вколол антибиотик с обезболивающим, предупредив, что анальгетиков больше не будет. А впереди нас ждала самая неприятная работа. Посовещавшись с Раулем, я выдал ему ключи от дефендера. Трупы гамберос погрузили в вагонетку и в три приема отбуксировали машиной к яме за небольшим терриконом у заброшенных штолен, которая использовалась бывшим населением шахты как свалка. В четвертую ходку отвезли туда одну из двухсотлитровых бочек с топливом и зацепив тросом, отволокли целую гору разного мусора и досок. Свалив все это в яму, залили соляркой и подожгли. Мы рассудили так, что раз на утреннюю канонаду до сих пор никто не сбежался, каких либо военных формирований поблизости просто нет. А если так, то любое разумное существо, будь то отмороженный головорез или грабитель, учитывая реалии этих мест и завидев здесь столб дыма, предпочтет оказаться как можно дальше отсюда, а не наоборот. Затем с трудом погрузились в лендровер и посадив Рауля за руль отправились в обратный путь. Задание Марсело было выполнено.
Когда проезжали мимо блок-поста, то увидели идущего к нам от холма человека с поднятой рукой. Остановились и бойцы высыпались из машины, занимая позиции у дороги. Меня растрясло по дороге и было настолько больно и плохо, что я даже не сделал попытки выскочить. Человек поднял автомат над головой и подошел ближе. Ему навстречу поднялся Рауль и они перекинулись парой фраз. Затем Рауль повернулся к нам и махнул рукой, свои мол. Оказывается Марсело, через день после нашего ухода, основываясь на сделанных мною отметках на его карте, отправил сюда, на блок-пост, группу из пяти человек с мощной рацией, двумя пулеметами и недельным запасом провианта. Предусмотрительно, однако. Они здесь уже часов семь. Слышали отголоски взрывов и стрельбы. Дым их несколько удивил. Бинокль у них есть, так что если бы в лендровере они нас не разглядели, то машину развалили бы из пулеметов, в два ствола. Карабас допускал такую возможность, на что парням были дадены соответствующие инструкции. Рауль ушел с ним к посту, чтоб в кратком сеансе радиосвязи отчитаться о результатах операции и спустя минут десять вернулся обратно. Сказал, что у него новый приказ и они с нами только до развилки Сьюдад-де-Оро и Вилларадо, а дальше мы сами. Хохотнув, добавил, что парни на посту с самого утра, как пришли, сидят на стреме. Последний час хотьбы по джунглям, вплоть до укрытия их сопровождал ягуар, появляясь то справа, то слева. Стрелять, опасаясь привлечь внимание, они не рискнули. Уж, не моя ли это кыся?
В Вилларадо мы приехали затемно. Рауль с семью бойцами покинул нас часа три назад и так как раненному в ногу парню стало совсем плохо, видимо пуля зацепила кость, я сел за руль. Рулить сидя на одной половине задницы было сущей пыткой, но других вариантов не было. Индейцы все дорогу просидели истуканами. На вопрос, умеют ли они водить машину Птаха только отрицательно мотал головой, а охотник просто меня игнорировал. Метров за пятьсот до деревенского поста, я притормозил до скорости раненной улитки и часто мигая фарами показал, что знаю то, чего другие не знают. Часовой вышел из темноты на дорогу, в свет фар и жестом велел остановиться. Я покорно тормознул. Вышли еще двое, с интересом оглядели машину и груз, посветили фонариками в наши лица, опознали и забросали вопросами. Я отмахнулся от них, ткнул пальцем в бредящего парня на заднем сидении и покатил дальше. Надо отдать должное маленькому алькальду, он даже не помыслил поворчать на ночных гостей, которые подняли его среди ночи. Появившиеся на его крик двое заспанных пеонов вытащили из машины раненого парня и куда-то уволокли на самодельных носилках. Птаха помог выбраться мне и с его помощью я добрел до обычно выделяемой мне Эмилио комнаты. Элиас вылез из лендровера и просто растворился во тьме. Алькальд бегал вокруг, кудахтая как взбудораженная наседка и суета все набирала обороты. Появились какие-то женщины и притащив таз с теплой водой, раздели и обтерли мою бренную тушку. После уложили в постель, намазали чем-то спину и дали кружку с травяным отваром. Ревниво проследив, чтоб я выпил отвар, удалились, а я провалился в сон.
Пробуждение принесло волну болезненных ощущений во всех травмированных местах. Я с трудом, пища и поскуливая, встал, с еще большими муками натянул штаны и ковыляя вышел на улицу. Ко мне сразу же подлетел взъерошенный алькальд, по дороге бросив одной из женщин, возившихся с бельем, что-то насчет кофе и сообщил, что раненому партизану ночью стало совсем плохо. У него началась лихорадка и он метался всю ночь, а сейчас затих, но пока еще жив. Я предложил отправить кого-нибудь на блок-пост, попросить часовых сообщить по рации в лагерь, что в Вилларадо как можно быстрее необходимо присутствие доктора Мунитиса со всем его арсеналом. Моих познаний в медицине тут явно не хватит. Он кивнул и умчался, а я аккуратно сел за стол во дворе и дождался кофе. Взгляд наткнулся на лендровер и я понял, что я не отдам его Марсело. Не поеду я на нем в лесной лагерь. Благо время покубатурить было, у меня созрел план. Я терпеливо дождался возвращения Эмилио и заставив его сесть с собой, изложил ему свой план. Зная, что чересчур осторожный алькальд может не согласиться, я немного надавил, сказав, что не упоминал камраду Марсело о кожаных мешочках, которые у них тут водятся. И не буду, если встречу взаимопонимание. Надеюсь, это не вызвало у него сожаление о сделанном мне подарке. Синьор Эмилио поначалу хмурился, но потом тоже потребовал себе кофе и получив его, надолго задумался. А, ведь не дурак парень и машина им тоже нужна. Хоть бы и на время, для своих, деревенских нужд. Приняв для себя какое-то решение он спросил, что нужно сделать. Я объяснил. Алькальд позвал двух пеонов, один из которых, по его словам, умел водить машину. Они выгрузили пулеметы, СКС, аммонал и трофейное оружие, сложив все это в кучу во дворе, накрыли брезентом. Я забрал из машины папочку с документами, имбел и немного патронов к ней. Чешские боеприпасы, Спрингфилд с амуницией оставили в багажнике и посадив за руль пеона, отправили его отогнать и спрятать машину в ту самую пещеру, в которой пряталось население Вилларадо во время набега банды Очоа. Тем временем женщины накрыли на стол и мы со старостой приступили к трапезе. За завтраком он пожаловался по свойски, что последние несколько дней что-то совсем беспокойно в округе стало. Несколько селян ездили на повозке в Сьюдад-де-Оро за разной мишурой типа мыла, соли, чего-то там еще и рассказывали от том, что на юге видели нехилый столб дыма и уже на подъездах к родной деревне слышали активную перестрелку где-то позади. Там, откуда приехали. Я, пожав плечами, покорно согласился, что да мол и не говорите, безобразие какое-то. А вот с перестрелкой интереснее. Уж не группа ли Рауля во что-то вляпалась? Алькальд откушал, деликатно промокнул рот салфеткой и сославшись на дела, испарился. Закрыв таким образом вопрос с машиной и позавтракав с милой светской беседой, я раскрыл папочку с документами и углубился в чтение.

Глава 6. Активная терапия травмированной жопы путем поиска на оную новых приключений.
Чем дальше я читал документы из папочки, тем более не по себе мне становилось. Да что ж за чертовщина то такая? За что не возьмусь, так вляпываюсь по самое небалуйся. Документам, а вернее самой шахте, цены нет. Объект из разряда тех, которые называют национальным достоянием государства. Из тех уникальных предприятий, вероятность появления которых, один к ста тысячам. Судя по этим бумагам, анализы породы из штолен, пробитых в скале, с которой мы стреляли, показали наличие петландита и пирротина высочайшей степени насыщенности. Вот зачем каскадик-то стоит. Платину они мыли. Пла-ти-ну... Я задумчиво полез в карман и достал серенький камушек. Оказывается, такой вот северный олень. Я повертел его в руках, догадываясь, что держу в руках кусочек той самой самородной платины. Поежился, убрал камушек обратно и продолжил чтение. Анализы были взяты из двух шахт. Территория предприятия, если смотреть с высоты птичьего полета, представляла собой прямоугольный треугольник, вершинами которого были шахтные выработки, а прямым углом ворота предприятия. Длина гипотенузы, которая являлась скальным склоном, была около полутора километров. И хоть я никогда не слышал, чтоб на таком небольшом участке было такое разнообразие руд, но анализы второй группы штолен однозначно утверждали то, что в них находится порода, весьма богатая вольфрамитом и шеелитом. То есть передо мной нормальное такое кварц-вольфрамитовое коренное месторождение. Иными словами, на пятачке в квадратный километр можно добывать платину, вольфрам, в небольших количествах осмий, тантал, молибден и еще наименоваий шесть из периодической таблицы менделеева, каждое из которых является стратегическим ресурсом баснословной стоимости. Если документы не сфальсифицированы, конечно. Хотя, вряд ли, это были бумаги для внутреннего пользования. Трындец! За такие знания убивают, не разговаривая. Первым моим порывом было спалить папочку к бениной матери. Слишком много головной боли эти бумаги за собой могут потянуть. Но, здраво поразмышляв, от этой мысли я отказался. Такая папочка может случайно стать предметом торга и аргумента в любых вопросах, спорах или решением любых проблем, пусть даже и самых острых. Джокер в рукаве, так сказать. Так, надо выяснить у Эмилио, где у них тут схрон и где в этом схроне самый глубокий подпол.
Посмотрел я изнутри на интересную и большую карстовую пещеру, которую действительно практически невозможно заметить со стороны, если ты о ней не знаешь. В такой пещере несложно было найти место для глухой захоронки. Деф стоял внутри, метрах в трех от входа, так как ширина и рельеф стен и пола не позволяли проехать дальше. Я побродил с фонариком, наткнулся на ответвление с целым рядом сундуков, забитых каким-то барахлом, судя по внешнему виду, помнящих еще конкистадоров вместе с доном Франциско Писарро. Здесь действительно можно целую деревню спрятать или какую-нибудь подпольную лабораторию. Что удивительно, в пещере сухо и держится нормальная комнатная температура. Сразу за отнорком с сундуками ход расширялся, превращаясь в приличных размеров залу и под дальней стенкой бежал, тихонечко журча, кристально чистый ручей. А вот справа виднелся выступ под самым потолком пещеры, образуя своего рода сухую полочку. Куда я и пристроил, привалив камушком, замотанную в полиэтиленовый пакет целым рулоном скотча, волшебную папку. Поплутав немного, выбрался на солнечный свет и решил ознакомиться с местными достопримечательностями. Оглядеться, так сказать, а то я все это время рассматривал деревню либо с точки зрения оборонительной позиции, либо как перевалочной базы. А ведь достаточно самобытное поселение, со своим хозяйством, обычаями, индейцами и танцующими девушками. Никаких угрызений совести по поводу неявки на доклад к камраду Марсело я не испытывал. Задание выполнено, при исполнении которого я был ранен, сеанс связи у Рауля состоялся и предварительный отчет в лесном лагере получен. И наконец, присяги я не давал, являясь, так сказать, работником по договору, а не военнообязанным. Понимаю, что у Карабаса может быть отличное от моего видение нашего сотрудничества, но я решил попытаться восстать, так как многоуважаемый камрад не спешит выполнять свои ранее данные обещания, касательно выяснения моей загадочной личности. С этими мыслями я, потихоньку ковыляя, добрел до реки. Складывалось ощущение, что меня знает вся деревня. Встречные мило улыбались и здоровались, как со старым знакомым. Один звероватого вида, смуглый мужик от избытка чувств даже хлопнул меня по правому плечу. Правда, увидев, что я зашипел и отдернулся, тут же забормотал "ло сиэнта, синьор, но кериа" и отошел. На пологом берегу, там, где Птах с Рамоном положили самых хитрых бандолерос, несколько мальчишек, болтая между собой, ловили рыбу на кусочки хлебного мякиша. Из плетеной корзинки, выложенной травой, за их спинами уже торчало с десяток хвостов небольших серебристых рыбешек. Я поймал себя на мысли, созерцая процесс, что тоже очень люблю рыбную ловлю. И не прочь был бы взять удочку и потусить тут с ними, наблюдая за поплавком и выдергивая из воды трепыхающуюся добычу. Мальчишки, заметив мою скособоченную фигуру, молчаливо за ними наблюдающую, заозирались и притихли. Ладно, я решил не смущать ребят и побрел обратно к домику алькальда. Там вроде как обед должен поспеть. По дороге меня нашел верный Птаха и вопросительно заглянул в лицо. Я отмахнулся, предложил ему заняться своими делами и заверив, что день-два мы точно никуда не пойдем. По крайней мере пока не прибудет добрый оппозиционный айболит Мунитис и профессионально не осмотрит на мои тяжкие раны. Он понял, просиял и куда-то умчался, придерживая на бегу свой драгоценный кринков. Но, не успел я войти в калитку, как на меня насел алькальд, скороговоркой выпаливая новости. Оказывается, пока я четыре часа где-то шлялся, в мире произошла целая куча событий. Возвращавшийся с какого-то мероприятия отряд партизан, в пятичасовом переходе от Вилларадо нашел на дороге следы боя и двенадцать трупов в кустах, пять из них в палинерской униформе без погон, которую носит герилья. И один из этих трупов был опознан кем-то из состава патруля. Одним из тех, кто часто бывал в лесном лагере. Изрешеченное пулями тело принадлежало не кому иному, как камраду Раулю. Патрульные сказали об этом на посту, чтоб те передали по рации в лагерь. А те, в свою очередь, кому-то из пеонов, кто обслуживал часовых. Ну, а пеон, естесственно, кормильцу и благодетелю, синьору алькальду. Вторая новость заключалась в том, что раненый партизан не дождался доктора Мунитиса и умер. Видимо в рану попала какая-то серъезная зараза. А ведь на шахте он даже пытался сам ходить. И синьор Эмилио очень переживает, что бы не оказаться виноватым в этом прискорбном инциденте. Третья новость гласила, что от Лас-Вакасьонеса в направлении Сьюдад-де-Оро прошла колонна из трех грузовиков и бронетранспортера, битком набитых военными. Как бы они не приняли мирную деревню Вилларадо за оплот партизанского движения и не причислили всех ее жителей к герилье, в случае, если им доведется ее посетить. Беднягу Эмилио аж в пот бросило от волнения за судьбы деревни с такими-то новостями. Я попытался как мог его успокоить, сказав, что в ситуации с раненым партизаном он сделал все, что мог. Недаром, что доктора Мунитиса сюда раз в неделю вызывают. Своих-то медиков в деревне нет, а что вызвали и предупредили, что парню совсем плохо, так тому сами часовые на блок-посту свидетели. С этим вопрос ясен. Ну, а если вояки нагрянут, так тактика же синьору алькальду уже известна. Ховаем все население с самым ценным движимым имуществом в пещеру, ждем, когда стихнет пальба и с цветами выходим встречать того, кто победил. Буде то военные, падаем в ноги и благодарим, что освободили от ига сепаратистов. А буде то партизаны, снова падаем в ноги и благодарим, что защитили и не дали задушить только обретенную свободу. Бедный алькальд сначала кивал, потом перестал, потом глядел округлившимися глазами, слушая произносимые мной кощунственные слова. Я невольно усмехнулся, глядя в эти чистые и честные глаза. Как еще не вымерли-то, реликтовые вы мои. И попытался перевести все в шутку, рассказав на испанский манер ситуацию из какого-то фильма о гражданской войне в России, по моему "Бумбараша", где звучит сокраментальная фраза русского селянина - "...а что делать? Белые придут - грабють! Красные придут - грабють! Ну, некуды бедному крестьянину податси...", но синьор Эмилио шутку не оценил, несколько ошарашенно от меня отпрянул и побрел куда-то прочь, скребя в затылке пятерней и размышляя о нелегких перепетиях сельской политики переходного времени. Я, глядя в след маленькому старосте, задумался. А, новости оччень интересные...
Если верить сказанному, я теперь являюсь единственным и неповторимым владельцем объективной информации о заброшенной шахте, добываемых в ней минералов, степени целостности и схеме ее минирования. Потому, что зная с какой изобретательностью и тщательностью Рауль ее минировал, посыл саперов вслепую приведет к неприемлимому их расходу. Может случайно не хватить для полного разминирования или нанести непоправимый ущерб драгоценному оборудованию. Так же я полагаю, что камрад Марсело знал, что ныне покойный Рауль очень неплохо разбирался в своем деле, иначе бы не поручил ему данную щепетильную задачу, не поставив никого об этом в известность. Да, неисповедимы пути твои, господи. У меня остается один вариант. Прикинуться веником. Именно прикинуться веником, а не включать дурака. Карабас-Барабас достаточно умен, для того, чтоб распознать включение дурака в моем исполнении. Типа да, видел, но значения не придавал. Я же в этом не разбираюсь. Да и раны мои меня в тот момент занимали больше. Взрывы были? Да, были! Откуда я знаю, что взорвали! Дым шел? Шел! Да, что-то горело! Меня ж с приказом не знакомили, я и не лез не в свое дело! Что еще от меня ранетого надо?
Все это пролетело в башке в одно мгновение. Себя я убедил. Дело за малым, убедить Марсело. Я забрался под тент, который натянули над столом во дворе и спокойно пообедал. Всю вторую половину дня меня никто меня не трогал, староста так вообще, после нашего забавного диалога, обходил меня стороной. Спина и задница тоже сильно не беспокоили и я посвятил вечер уходу за личным оружием, лежанию и разглядыванию облаков в небе. Алькальд ближе к ночи разморозился и снизошел до беседы. Видимо дошло, что за исключением предложенных мной, других способов борьбы со спорадическими сменами власти у селян нет. Только если менять регион проживания. От предложенного стаканчика напитка из тыквенных бутылей я отказался, так как непонятно, что мне там вкалывал Нико и как это что-то дружит с алкоголем. Пожелав Эмилио спокойной ночи, я пошел спать.
Побудка была не из приятных. В доме загремели сапоги, кто-то придушенно пискнул за дверью, она с грохотом распахнулась и комната разом заполнилась вооруженными людьми. Мне в лицо ударил яркий свет чьего-то фонарика. Я заморгал, плохо соображая со сна, но инстинктивно потянулся левой рукой к сигу, лежащему под одеждой стуле. А правой пополз под одеялом к лодыжке, с которой почему-то вчера не снял кобуру с вальтером. Паранойя иногда бывает полезной.
- Замри, гринго! Оставь свои пушки в покое и медленно откинь одеяло! -
Я плавно откинул одеяло и кто-то из заскочивших в комнату сорвал у меня с лодыжки вальтер. Я, промаргиваясь, сел на кровати и покорно положил руки на колени. За стенкой глухо затарахтел генератор, в комнате зажегся свет и проклятый фонарик наконец-то погас. Ввалилось ко мне аж трое бородатых сразу. Один, как включился свет, сразу шагнул к стоящей в углу имбел и подхватил ее в руки. Второй держал меня на мушке моего же вальтера, а третьим был ни кто иной, как мой друг Карабас-Барабас, будь он неладен.
- Чем обязан такому шумному и внезапному визиту, камрад? - Я был скорее зол, чем напуган. - Я в чем-то крепко провинился?
- А как ты думаешь, амиго? - Эта скотина оскалилась в своей привычной манере - Ты тут загораешь и расслабляешься, а мы там за тебя переживаем, нервничаем. Где это наш драгоценный амиго потерялся? -
- Заканчивайте валять дурака и объясните мне, что происходит! - Меня начинала бесить ситуация. Провиниться еще не успел, а меня уже брать пришли. Не владеет ли камрад Марсело навыками телепатии?
- Когда я начну тебя валять, гринго, ты это почувствуешь! - Его ухмылка превратилась в оскал - Во первых, ты забыл известить меня о результатах вашего похода. Во вторых, не появился в лагере. В третьих, возник ряд вопросов, которые надо задать тебе срочно и желательно у меня в бунгало. А если ты еще раз возмущенно откроешь рот, то я прострелю тебе ногу. Разнообразия, так сказать, для. Голова, жопа уже прострелены, будет еще и нога. Ты меня понял? -
- Вам же Рауль доложил о результатах операции! - Я немного занервничал. Что еще за ряд вопросов?
- Не мне, а радисту. И результаты СВОЕЙ операции, а не твоей. Разницу чувствуешь? Но, я не собираюсь с тобой пререкаться. Либо ты сам пойдешь, либо парни отволокут тебя связанного. Что предпочитаешь? -
- Пойду! - Буркнул я.
- Да, и не забудь мне показать где лежит твой большой, красивый пистолет. А то, парни на стрельбище говорят, что ты ловко с ним управляешься. Ты у нас хоть и белый, но горячий. Поэтому полежит пока у меня. Так мне спокойнее -
Я расстался с отчаянной идеей выхватить из-под штанов сиг. Медленно протянул руку и поднял штаны со стула, показывая Марсело пистолет. Он кивнул, сделал шаг, наклонился, выдернул нож из ножен моего пояса и подхватил сиг. Пару раз подкинул его в руке, уважительно покачав головой, дернул за рукав стоявшего рядом бородача и направившись к двери, бросил:
- Серьезный прибор. Получше моего будет. Одевайся, гринго и на выход. А Хавьер останется с тобой, приглядеть, чтоб ты не выкинул по дороге какую-нибудь глупость - Он кивнул на парня в кроссовках и с китайским автоматом в руках, по непонятной моде с плотно намотанным ремнем для переноски, и вышел. Я, кряхтя, натянул на себя одежду, влез в хайки и под присмотром бдительного Хавьера, баюкавшего в руках свой замотанный тип 56, и не спеша пошел на выход. Во темноте двора, освещаемая лучами фонариков и единственной лампочкой на крыльце, оказалась целая толпа, человек в десять партизан, среди которых метался перепуганный алькальд. Черт, нечего и думать пытаться слинять. Мы с Хавьером, сопровождаемые пристальными взглядами всей этой команды, прошли через двор и вышли в калитку, сразу за которой глухо бурчали моторами два унимога. Хорошие машины, дефа не глядя бы сменял. Меня несильно подпихнули в спину по направлению к кузову первой машины. Тридцать седьмой год прямо. Странно, но страха не было, а вот какое-то бешенство начинало застилать глаза. Сердитым становлюсь, "аж кюшать не могу"... Я залез в кузов, сюда же запрыгнули четверо марселовых энкаведешников с Хавьером во главе. Смотрю я на него и меня все больше бесит автомат с намотанным ремнем , прям хочется его самого так же замотать, чтоб сок брызнул. Красный. Я усилием воли всплыл из пелены, начавшей мне застилать глаза. Тоже красной, как сок Хавьера. Держи себя в руках, родимый, наше время еще не пришло. Машины рыкнули моторами и покатили в направлении лесного лагеря. Я, покачиваясь на кочках, оглядел соседей. Спокойные, несуетливые ребята, так же качаются на кочках. На меня, типа , даже и не смотрят. Не, выпрыгнуть не дадут. Да и если дадут, то что? Колеса идущего сзади унимога, вот что. Тады едем к месту назначения, а там посмотрим, что будет.
Часа через полтора мы приехали. Но, оказывается сюрпризы для меня не закончились. Как только я выпрыгнул из кузова, меня подхватили, заломили с хрустом руки за спину и туго стянули скотчем. Мой любимый Хавьер, убить которого за последние полтора часа стало для меня целью всей жизни, с надеждой посветил мне фонариком в лицо, зажав свой мерзкий, замотанный ремнем автомат, коленями и держа в руке рулончик скотча. Но я молчал, стиснув зубы. Не дождешься, падла! Он как-то разочарованно вздохнул, погасил фонарик и растворился во тьме. Меня куда-то потащили и через минуть пять доволокли до клетки с инженером, в кою и запихнули, заставив ее предыдущего обитателя потесниться. Жерди, служащие входом в нее стянули велосипедным замком и ушли. Я попытался усестся поудобнее. Инженер во все глаза смотрел на меня.
- Тебя что, сюда за меня засунули? - он даже вроде виноватым себя чувствовал.
- Понятия пока не имею за что, но явно не за тебя - пробурчал в ответ я. Хавьера видно не было и мне явно полегчало.
- Меня Энрике зовут. Энрике Хлампио - сказал он и хихикнул - Как то неудачно у тебя что-нибудь придумать получилось -
- Да пошел ты! - беззлобно ответил я ему - Меня можешь звать Йавой, Русом, хоть чертом рогатым. Как тебе угодно будет -
- Это, Йава, или как там тебя! - на шепот я повернулся к инженеру. Он был еле резличим в темноте и только по слабому скрипу двигаемой жердины я понял, что он хочет мне сказать. В голове мелькнула мысль о Яме и словах Атаэ, но лезть туда без веревки и в кромешной темноте, верное самоубийство.
- Ну, выйдем. И что? Куда пойдем-то? - но, ответа я от парня не дождался.
Он замолчал и я тоже. Мда, ситуация. Что ж эти уроды от меня хотят? Так понимаю, что меня сюда засунули психологической подготовки ради. Чтоб за ночь покубатурил о судьбинушке своей горькой и поутру со мной проще разговаривать было. Чтоб охотнее на вопросы отвечал. Правильный прием, потому как на подкорке сознания такое непроизвольное желание есть. Хорошо, что вполне контролируемое. Ну, время есть и как себя вести дальше, подумаю. Просто так, развлечения ради грохнуть вроде не должны. Слишком много всего вокруг до этого накручено. Сидеть было жутко неудобно, руки затекли и до рассвета я только и занимался тем, что в пределах маленького мирка клетки менял позы и делал самые идиотские упражнения, к вящему неудовольствию разочарованного моей бездеятельностью соседа, который будучи человеком привычным, даже умудрялся спать. Мне было вообще не до сна. Еще и раненая задница со спиной ломили нещадно. А на рассвете за мной пришли. Хавьер, солнышко, со своим замотанным автоматом. Я для вида побарахтался, как жук неваляшка, всем видом показывая, что руки у меня уже отвалились и мне очень плохо. Слезу только не пустил. Видимо, распоряжения меня не уродовать у них было, так как товарищ Хавьера отпустил автомат (в отличие от дурака Хавьера, висящий у него на ремне), вытащил нож и чиркнул по скотчу, стягивавшему мне руки. Я со стоном стал растирать запястья. Мне помогли подняться и повели к хижине Марсело. Когда нам осталось шагов пятьдесят, оттуда двое камуфляжников вытащили связанного человека и шустро поволокли к холму. Еще бы, камуфляжники здоровые, а человечек-то маленький. Черт, бедный Птаха! Неужели и вправду труба? Или очередной фрагмент психологической подготовки вашего покорного слуги? Может зря ночью не сдернули? Ладно, поздно трепыхаться. Чем ближе была хижина Марсело, тем сильнее во мне, прямо таки в геометрической прогресии, нарастал мандраж. Наверное это и к лучшему, так как выглядел я совсем неважно. Издерганный, практически сломанный человек, с отекшим лицом, руками и очень сильно нервничающий. Идеальный клиент для задушевной беседы, особенно, одновременно с хорошим и с плохим следователем. Но, вот внутри меня затаилось некое холодное, циничное и жаждущее крови существо, которое спокойно оценивало мой внешний вид, приговаривая нечто типа "...дрожи в голос побольше, уголок рта криви сильнее, хромать не забывай, а слеза! Где слеза?!!!". Уже когда я стоял перед циновкой, заменяющей дверь в хижину, со стороны холма хлопнул одиночный выстрел. Твою мать! Тычок стволом в спину заставил меня сделать шаг вперед.
Я откинул циновку и вошел. Сзади мне скомандовали остановиться и Хавьер с товарищем заняли места справа и слева от меня на манер почетного караула, только порасслабленней малость. Убогий, ссутуленный и подавленный я испуганно оглядел комнату. Справа в углу, подпирая стенку, стоял камрад Марсело, с непонятным выражением на бородатой морде глядя на меня, а за столом сидел новый персонаж этой трагикомедии. Вернее сидела. Я сначала было подумал, что партизанский лагерь посетила в целях поднятия боевого духа сама Сельма Хайек, но когда она пружинисто вскочила и быстрым шагом обогнув стол, оказалась передо мной, я понял - не Сельма. И ростом пониже, и в кости пошире, и ножки покороче, да и будем откровенны, женственности поменьше, но вот спеси на холеном, надменном, хотя и миловидном личике на порядок больше. Она остановилась в полуметре, с глубочайшим презрением обозрев мою грязную (после ночи в клетке) и согбенную фигуру, изрекла:
- Марсело, я своим глазам неверю. Оньянте и Паласио используют это чунго в своих игрищах? Еще и гринго! На что только крысы не идут, чтоб избежать своей участи! Я была о них более высокого мнения - она развернулась на каблуках и пошла обратно за стол.
- Можно я начну, синьора команданте? - Карабас получил от нее благосклонный кивок и радостно обратился ко мне - Привет, амиго! Я смотрю ты чего-то немного скис. Вчера вроде пободрее был. Неважно себя чувствуешь? -
НеСельма плюхнулась обратно в марселово кресло и подперев подбородок ладонью уставилась на меня. Я смолчал, за что получил ощутимый тычок стволом под ребра от стоящего справа конвоира. Хорошо хоть не от Хавьера, а то это переполнило бы чашу моего бешенства и погиб бы я бесславной смертью, не успев ничего придумать. Интересно, автоматы у них на боевом взводе?
- Амиго, ты оглох или дар речи потерял? - Марсело сел на корточки, как заправский урка и жестом приказал правому конвоиру выйти. Тот откинул циновку и выскользнул за порог. Хавьер повернулся ко мне, ухмыляясь и держа автомат на сгибе левой руки.
- Камрад Марсело, я уже объснял вам, что не совсем понимаю, чего вы от меня добиваетесь... - вздрогнув, ответил несчастный и подавленный я.
- Грязный опоссум тебе камрад, амиго! - довольно спокойно пророкотал Карабас -У меня к тебе всего три вопроса. Вопрос первый, по порядку. Что было в шкафу на шахте? Какую информацию ты прочитал в бумагах, которые вы с Раулем там нашли? Что там добывалось? -
- Там не было никакой объективной информации. Вернее была, но она была для внутреннего пользования. То есть к ней нужен ключ. Вернее не ключ, а пояснения к внутренней терминологии. Все графики, сметы и накладные в условных единицах либо породы, либо продукта. Из них непонятно, ни в чем выражается вес, ни объем, ни химический состав. Документы мы все оставили там же в шкафу. Заберите и посмотрите сами. Я не лгу. Можете спросить у Рауля - прогнусавил я, запустив пулю. Может борода проколется. Карабас быстро переглянулся с НеСельмой.
- Я уже спросил у Рауля, но к сожалению он ничего в этом не понимает и считает, что ты что-то узнал из бумаг -
- Если он ничего не понимает, то с чего он решил, что я что-то из них узнал? - немного истерики в голос, так что НеСельма аж сморщила презрительно носик. Марсело нахмурился.
- Амиго, постарайся не умничать, а то разговор будем вести по другому. Тебе, я уверен, не понравится. Ладно, вопрос второй. Где план-схема минирования территории, которую, по словам Рауля, он отдал тебе (Ага! Прокололся, сволочь бородатая! Грохнули Рауля, точно грохнули!!! Иначе нахрена тебе от меня какая-то схема?)? -
- Да, не было никакой план-схемы, камра... синьор Марсело! Я простреленной задницей своей занимался и понятия не имею, что они там минировали. Растяжки ставили там и сям, видел, а куда и как не запоминал и не знаю! Меня никто в наблюдатели никто не приглашал! Вы меня даже не предупредили, что там кто-то что-то взрывать будет. Я большую часть времени на брюхе лежал! Меня Нико перевязывал! Его можете спросить! -
- Подожди-ка, Марсело! - в мой торопливый лепет встряла НеСельма, остановив жестом Карабаса и обратившись ко мне - Помнишь, что там говорил маленький черт? А, скажи-ка, это ты приказал поджечь трупы? -
- Я не могу приказывать людям Марсело, синьора! Приказы отдавал Марко, до того как его убили! А потом Рауль. Я мог только посоветовать это сделать из соображения того, чтоб не разводить заразу! - в голове затлел знакомый уголек. Который вот-вот лопнет и растечется по мозгу...
- Вот! О чем я тебе и говорила, камрад! Этот чуло нашел таки способ подать сигнал собакам Оньянте! - она, выдернув руку из-под подбородка, воткнула в воздух в моем направлении палец - Недаром мне донесли, что его видели в Артриго в баре. С Оньянте, хлещущими текилу! -
- Да что вы такое говорите, синьора! Я правда потерял память! И я правда не помню или не знаю, что такое Артриго и никогда не разговаривал там с вашим Оньянте, синьора! Я... -
- Заткнись, чуло! Тебе... - она собиралась что-то еще пронести, но встрял Марсело.
- Таня, подожди! Ответь-ка мне, амиго, на последний вопрос. Где машина, которую ты забрал с шахты? - Хлоп, уголек лопнул, растекаясь в мозгу жидким металлом и я совершенно четко понял, что буду сейчас делать. Убьют они меня, как убили Птаху. Поэтому надо просто сделать что-то, что эти твари надолго запомнят.
- Крестьянам подарил! Этот рыдван на ладан дышал, а пейзанам транспорт был необходим для хотя б для того, чтоб на рынок в Сьюдад-де-Оро ездить - Марсело нахмурился, чувствуя, что мои интонации изменились, а несельма Таня не почувствовала и продолжила:
- Марсело, что ты с ним разговариваешь? Из-за него погибла группа Рауля, из-за него подорвался Алонсо! Хавьер! Де Сото! Увести эту грязь, отрезать яйца и на три часа на муравейник! После муравьев и разговаривать будем! Посмотрим, что запоет! -
А у меня помимо раскаленной жижи в башке еще и застучал ирландский степ. Я, поникнув головой, стал поворачиваться на выход, исподлобья быстро бросив взгляд на Хавьера. Лошара. Стоит лыбится. Так, поехали. Медленно поворачиваемся на пятке правой ноги, забыв сзади левую, типа еле ноги волочу. Время замедлилось, прямо матрица какая-то. Степ в голове начинает превращатся в грохот. А теперь пошла левая, но поворачиваться продолжаем! По кругу. И еще быстрее пошла! С явственным хрустом подбитый носок тяжелого хайка впечатался в косточку голеностопного сустава правой ноги солнышки Хавьера. Как хорошо, друг, что ты в кроссовках! А пленные должны босиком ходить! БОСИКОМ, дебилы! Левая рука хватает за цевье тип-56, мерзко замотанный ремнем, скользнувший из резко ослабевших рук падающей тушки, а корпус продолжает движение направо. Как же медленно все присходит! Как сквозь вату слышен нарождающийся дикий крик травмированного. Картинка комнаты наплывает справа, сначала стол, потом вздернутые в изумлении бровки Танечки и ее какая-то ошарашенная улыбка (кругом сумасшедшие!), затем барахтающися, пытающийся вскочить с корточек Марсело (Эх старый, нельзя подготовку забрасывать с такой профессией, хех), а правая рука уже дергает за шпынек затвора, лязг которого слышится медленно, с каким-то запозданием и перескакивает на пистолетную рукоять автомата, который левая рука уже подняла на уровень глаз. Не успевает камрад Марсело, не успевает. Большой палец ложится на флажок УСМ и утапливает его вниз (лошара Хавьер еще и на предохранителе оружие держал), на долю секунды замирают в прицеле вздернутые бровки (а она, тварь, продолжает улыбаться!) и указательный палец утапливает спусковой крючок. Бздэннь!... ТВВВВАЮ ММММАТЬ! За спиной дохнуло воздухом. Правая рука змеей к шпыньку затвора, голова поворачивается направо... Чтобы увидеть летящий мне в лицо из-за откинутой циновки приклад. БАЦ! Картинка пропала...
"...си-илика-атный кирпич пога-асил горизонт..." (УмаТурман)

Глава 7. Пассивная терапия травмированной жопы.
Ой-ей-ей! Кто я? Где я? Пытаюсь открыть глаза и не могу. Что-то мешает. Еще что-то влажное касается подушки, лежащей справа у меня на морде лица. Хм, тогда почему я это чувствую? А-а, это не подушка, это и есть морда лица! Правая сторона, да не, вообще вся голова, а не только правая сторона - сплошной, толстый такой, качественный отек. Ноет. Перед глазами пронеслась сценка - я, НеСельма Таня, пытающийся вскочить с корточек Марсело и приклад китайского автомата. Все, причины со следствием установлены, но глаза по прежнему не открыть. А нечто мокрое с равными перерывами продолжает елозить по моему лицу, которое, судя по всему после встречи с прикладом приняло форму подушки. Поэтому и глаза не открыть. Я едва заметно пошевелил одной рукой, затем другой, затем ногами. Не связан?! Над левым ухом очень знакомо что-то пискнули. Настолько знакомо, что я усилием мышц, достойным профессионального штангиста, приоткрыл левый глаз. Птаха! Родимый! Живой! Он что-то мне пропищал на своем языке и опустил мне на глаз влажную тряпицу, аккуратно протирая кожу. Я покорно закрыл глаз, мягко говоря, пребывая в недоумении. Все-таки тест на вшивость. Ну, ссуки! Бедолагу Хавьера жаль. Приложил я его от души. В организм начало постепенно вползать чувство покоя и умиротворения. Видимо сказалось прошедшее напряжение и я заснул. Без там-тамов и ирландской волынки, вообще без посторонних звуков. Просто как провалился. И мне целая куча всего приснилась, первый раз за все это время. Мне приснились берега одетой в гранит широкой реки, высоченный бронзовый шпиль над ней, пронзающий низко бегущие грязно-серые облака. Большой парусник, залитый электрическим светом и стоящий на якоре около гранитной стенки. Ресторан, в этом самом паруснике и сидящая напротив меня в этом самом ресторане девушка, вернее молодая женщина. И глядя в ее серые, с лукавыми золотистыми искорками глаза, я понимаю, что это самый дорогой для меня человек на свете. И пришло понимание того, что барахтаюсь и трепыхаюсь я в далекой стране, в которой неизвестно как оказался, стреляя в незнакомых людей и вообще совершая абсолютно нехарактерные для меня поступки, только для того, чтобы заглянуть еще раз в эти серозолотые глаза. К сожалению, паскудная дыра в памяти не позволила этой самой памяти, даже во сне, сообщить владельцу, что это за город, что это за река и кто эта девушка, хотя все знакомое и родное вплоть до некоего щема в душе. С непонятным ощущением я проснулся...
Птаха как-будто и не уходил. Увидев, что я разлепил левый глаз, скороговоркой защебетал кому-то сидящему напротив, с правой стороны. Я с трудом повернул голову. О, Атаэ! Все мои покровители в сборе. А, не, Элиаса не хватает. Клуб поклонников моей скромной персоны, блин, одни аборигены. Хотя, с другой стороны, я им больше доверяю. Я попытался сесть. Птах засуетился и подпихнул руку мне под спину, помогая приподняться, а Атаэ приподнял подушку. Я умастился, почти ткнувшись макушкой в противомокитную сетку, свернутую парусом над койкой. Оказывается на веранде госпиталя я лежал, на одной из вынесенных туда коек.
- Птаха, родной, ты как увернулся от пули-то? - прошепелявил я толстыми как оладьи губами: - Видел я и как тебя тащили и слышал выстрел... -
Птаха просто улыбнулся щербатым ртом, а за него на ломаном испанском ответил шаман:
- Нет, Йава! От пущенная пуля нет вернуться! Борода хотел испугать ягуар смерть Пасаро! А ягуар не уметь боятся! Ягуар ярость приходит. Атаэ предупреждал Борода, но там не поверил! Теперь Мунитис что делать не знаю. Человек нога резать будет... -
Необычайно длинная и содержательная речь для малыша. Ягуар, видимо я. Угу, типа бояться не умею. Забавно, однако, но хорошо, что я умею звереть. Одно другое пересилило. А резать? Мне? Маловероятно. Скорее уж морду, а не ногу. Неужели это он о Хавьере. Я, конечно, здорово его звезданул, но чтоб ногу резать... И, хорошо, если девка не злопамятная. Я ж ее , стерву такую, всерьез убивал. Интересно, что с автоматом случилось. Опять китайские патроны? Со стороны двери послышался трубный глас пожилого врача. Кого-то он там за что-то распекал. Наоравшись, вышел в двери на веранду и с прищуром поглядывая на нашу компанию, молча вытащил из нагрудного кармана сигару, тщательно отстриг у нее кончик маленькой гильотинкой, раскурил и выпустив огромный клуб вонючего дыма, вальяжно направился к нам.
- Буэнос ночес, синьоры. Еще раз убеждаюсь, что у славян чрезвычайно крепкая голова. Было бы интересно проверить, выдержит ли она пулю, допустим малокалиберную мягкую? - начал разглагольствовать он, подойдя.
- К вашим услугам любой морг средней полосы России - прошамкал я, не разделяя его исследовательского энтузиазма касательно славянских голов. Он хохотнул в ответ.
- Конечно, синьор Йава, или как вас там называют наши краснокожие друзья. Я тоже не сторонник экспериментов на живых людях. Теперь и камрад Марсело с команданте Таней тоже не сторонники - Он снова хохотнул, затянулся и выпустив очередное облако дыма - При упоминании вашей персоны Таня разговаривает исключительно междометиями, а камрад Марсело просто молчит. Ну, а несчастный мальчик, которому повезло на своем пути встретить русского, готовится к достаточно серьезной операции по сбору осколков латеральной лодыжки и таранной кости правой ноги в единое целое и скорее всего уже никогда не будет так подвижен, как ранее -
- Мальчика никто не заставлял топтаться с автоматом рядом - пробурчал я - У нас в Росии есть хорошая поговорка, "не стой под стрелой" -
- А что это значит? - доктор присел на краешек койки со стороны Атаэ. Индейцы во время нашего диалога только вертели головами с Мунитиса на меня, если что и понимая, то виду не показывая. Атаэ видимо это упражнение надоело и он что-то сказал Птаху, тот кивнул и подскочив, куда-то ушел.
- Стрела, это очень большая металлическая горизонтальная балка подъемного крана, остальное по контексту - пробубнил ему я.
Мунитис захохотал.
- Остроумно и по ситуации! По правде вам сказать, - Он перешел на громкий шепот - Я очень доволен тем, что хоть так и хоть кому-то удалось преподнести этим, несколько зарвавшимся товарищам, урок! Берегите себя - И переходя на нормальную громкость - А вам надо больше отдыхать. Какой бы крепкой не была ваша голова, лампочку вам тряхнули очень качественно. Сотрясение мозга средней тяжести. Лечится только покоем. Имею честь откланяться! -
Он тяжело поднялся, затушил сигару в пепельницу на полочке около двери, рявкнул на выскользнувшего оттуда Птаха и ушел во внутрь. Птах увернулся от распахнутой доктором двери и аккуратно придерживая в руках парующую плошку с каким-то варевом, посеменил к нам. Занял свое места слева от меня и протянул мне кружку. Я глянул единственным глазом на Атаэ, он кивнул. Я аккуратно взял емкость и понюхал. Чем-то похожим он пытался меня напоить в первые часы пребывания в этом лагере. Но, в этот раз ему не пришлось подпихивать ее пальцем и он внимательно смотрел, как я хлебаю его варево. Тело окутало блаженное тепло, даже стихла ноющая боль в голове и морде. Что-то начинаю вести жизнь сурка, ем-пью и сплю. Видимо, принятое в очаянии решение сломать лодыжку Хавьеру, совмещенное с убийством Тани, оказалось единственно верным. Ладно, все идут лесом. Тани, Марселы, партизаны, Леши Ивановы... Спать...
Хорошо то как, особенно живым быть! Жизнерадостный щебет птиц и утренее солнышко разогнало сон. Голова не гудит, просто ватная слегка. Отек несколько спал, но правый глаз все равно пока открываться не хочет. Я приподнялся, перетерпел секундное головокружение и, забросив наверх пологи москитной сетки, повертел головой, осматриваясь левым. Саднило задницу и спину, как-будто недавно перевязали. Часового ко мне никто не приставил, несколько раненых на койках рядом, да и какое-то движение в самом лагере. Слышны голоса от центра, где камрад Сервуло любит политинформации проводить. Вот и все. Никого из моих сиделок не видно. Я повернулся к прикроватному столику и обомлел. Хм, любопытно. Как расценивать это мне непонятно. Помимо вчерашней плошки из-под Атаэшного варева на столике красовался мой сиг, правда с выщелкнутой обоймой, мой красивый вальтер и обе кобуры с ремнем. Забавно, судя по всему полная амнистия. Как иногда полезно бить вопрошающих! Я взял обойму и вылущил один сорокпятый патрон. Повертел в руках, попытался выковырять пулю. Понял, что без подручных средств это не получится. Порылся в вещах на столике и в ножнах на ремне нашел свой нож. Не, если все нормально будет с патронами, то точно амнистия. Поддел пулю лезвием и аккуратно расшатывая, как клеща, извлек ее из гильзы. Есть порох!
- Что, русский? Глазам своим не веришь? - Вот ведь гад бородатый! Как он умудряется всегда так бесшумно подкрадываться? - Мы тоже сначала не поверили, что ты жив! Мне кубинские товарищи говорили, что у русских крепкие черепа, но твой превзошел все мои самые смелые представления. Де Сото с удара вола может убить, а ты, после его подачи, даже упал не сразу! -
Карабас прошел на веранду и опустился на табурет рядом с моей койкой.
- Что-то в последнее время мой череп стал самой популярной темой для обсуждения. Если бы вас так заботило его состояние, вы бы не использовали его в качестве груши - Довольно мрачно заметил я.
- Амиго, ты бы не возбухал. Ты мне перспективного парня, похоже, инвалидом сделал -
- А вы бы, когда такое представление затеваете, неперспективных бы в конвой ставили. Естественный отбор бы получился, как у сэра Чарлза Дарвина - Я начал закипать, а эта сволочь осклабилась:
- Осади лошадей, амиго! Все закончилось хорошо. Лучшим актером оказался ты. Мы и вправду повелись на то, что ты весь разнесчастный и поломатый за одну ночь в клетке получился. Вива Диос, Таня велела перед тем, как тебя на допрос тащить, конвою разрядить автоматы. У баб, знаешь ли, интуиция сильная. К счастью! - Он покачал головой - У меня, знаешь ли, к тебе вопрос. Что мы не так сделали? Почему ты так среагировал? -
- Да почти все так вы сделали. Постановка очень хороша была, Шекспир бы удавился от зависти. Я ж тоже повелся. Как на духу испражнялся. Кроме одного момента, который меня замкнул -
- Твой маленький дикий ручной черт? - он с прищуром глянул на меня.
- Да, это было лишнее. Ну, муравейник просто прыти прибавил, но... - Я повертел в руках патрон, в который во время разговора аккуратно внедрил пулю и ткнул пальцем в оружие на тумбочке - Вот этого я все равно пока не понимаю! Почему? -
- Потому, Альосча, что танину проверку ты прошел. Ведь в ситуации с шахтой непоняток больше осталось, чем вменяемых ответов. Но, тебя тряхнули и все встало на свои места. Был бы ты наймитом на службе, распелся б как соловей. Когда вопрос между бабками и яйцами в муравейнике, наемник завсегда яйца выберет. А идейных там не бывает, да и если бы был, то про террористов уже орать бы начал. А ты в атаку пошел. С собой, типа кого-нить подхватить. Штучный ты товар, иными словами. Ну, или предыдущей пулей тебе весь мозг навзничь отбило. Может у тебя с воображением серьезные проблемы и ты не представлял, что с тобой сделают после выступления с автоматом. Нет, амиго, все это чушь. Ты все понимал и хотел убить осознанно. Все равно кого. Ведь, глядя на тебя в тот момент, было видно, что Таня просто оказалась ближе остальных. Вот тебе и вывод. Большая часть тех с кем мы до тебя в таком ключе общались, на колени падала и жизнь вымаливала. Вообщем, если ты все-таки враг, то очень опасный. Ну, да ладно петь тебе дифирамбы. Вернемся к нашим баранам -
- прервал собственные рассуждения Марсело, продолжая глядеть на меня щурясь, тяжко выдохнул - Может просветишь все же про непонятки с шахтой? -
- Во первых, не Алеша я! И что еще не так с шахтой? Если это по поводу машины... - начал было я.
- Да не интересует меня твой долбаный лендровер. Знаю у кого и зачем он. (Ай, да молодец Эмилио!)! Пусть ездят, нам это ведро без надобности, он ведь мой ровесник почти. И вообще, гринго, не пытайся показаться тупее, чем ты есть! - Карабас перестал улыбаться. Я защелкнул патрон в обойму, подхватил сиг с тумбочки. Под вопросительно-внимательным взглядом Карабаса одним движением загнал обойму, передернул затвор и прицелился в хинное дерево напротив веранды. Марсело заметно побледнел и рыскнул взглядом, хотя даже постороннему было б ясно, что я в него не целюсь. БАХ! Пистолет дрыгнулся в руке и в стволе хины появилась дырка. Я с изумлением посмотрел на пистолет, а Борода облегченно выдохнул:
- Ох и везучий ты, гринго, хотя об этом даже не знаешь! Но, завязывай борзеть! А то сейчас начну жалеть о решении тебя реабилитировать! И я же, кажется, запретил стрелять в лагере?! Ты чтож, после того как тебе доброту явили, каждое полено проверять на достоверность будешь?! - Карабас отошел от саечки и явно начал злиться.
- Буду проверять! Больно сомнительно эта доброта выглядит. Учителя сильно хорошие научили... - пробурчал я, но злить его дальше не стал и положил пистолет, а то из-за соседних хижин, привлеченные выстрелом, начали выглядывать недоуменные лица партизан, раненые на койках встрепенулись, а из двери больнички высунулся сердитый доктор Мунитис. Марсело раздраженно махнул на него рукой, уйди, мол, все нормально.
- Если ты закончил с паранойей, то начинай повествовать. Или мне зайти позже, когда ты все-таки поймешь своей тупой отбитой головой, насколько тебе повезло и будешь готов исповедоваться? - Камрад Марсело начал поднимать зад с табурета. Я примирительно поднял руки и он опустился обратно.
- Да, ладно. Я все понимаю, вернее пытаюсь. Партизанская опасная жизнь заставляет сволочные проверки устраивать, типа. Под каждым кустом филер сидит, враги вокруг, товарищ будь бдителен и все такое... -
- Ну, коли понимаешь, тогда заканчивай филосовствовать и давай по теме -
Он выпрямился на табуретке и приготовился слушать повесть о том, как прошла наша экспедиция. Я не стал его разочаровывать и рассказал, весьма подробно, правда, опустив некоторые детали. Ну, ни к чему ни про кожаную папочку знать, ни про то, что я довольно неплохо помню места установки растяжек. Проверить это, учитывая, что все кто может доступно об этом рассказать, умерли (индейцы не в счет, если о минах им вопрос задать еще можно, то папку из них никто не видел), нереально. Надо этим пользоваться. Марсело внимательно выслушал и расстроенно покачал головой.
- Черт, амиго. Похоже на правду. Что же ты не дотопал до нас? Мало того, что на де миерда шахте хороших нескольких хорших парней и Марко потеряли, так еще и из-за недостатка информации одного очень толкового сапера. Поторопились... Хотелось как лучше, а получилось как обычно... - он довольно искренне вздохнул. Редкое зрелище нескалящегося, расстроенного Карабаса. Выдержав паузу он продолжил:
- Радисту, в той короткой передаче, Рауль о бумагах в шкафу сказал и о каскаде с подведенной водой. Так я когда узнал, что Рауль с командой на де миерда патруль нарвался и накрылся там, сразу людей послал, чтоб в те бумаги в шкафу посмотрели. Вдруг там на шахте золото. Нелишним оно было бы для нашей борьбы. Но, ведь не знал ни я, ни парень, что вы умники такие, хитрую растяжку в шкаф засунули. А Рауль об этом не сказал. Ни бумаг теперь, ни Алонсо. Да и когда остальные увидели, что вы там рядом с кучей стволов и аммоналом наворотили, вообще всем плохо стало. Если бы сдетонировало, то я бы никого из посланных туда с Алонсо парней не увидел. А все из-за твоей сраной разодранной задницы! -
Я промолчал, не встревая в спор о чистоте деталей моего организма и терпеливо выслушивая эту исповедь. Если Карабас рассчитывал этим спичем разбудить мою совесть, то ошибся. Как раз совесть в данной ситуации меня совершенно не беспокоит. Не я эту историю придумал, заварил и не мне отягощять сны кровавыми мальчиками. Понятно, что многие неприглядно расценили бы это заявление, критично так глядя на эдакого несознательного меня, но плевать. Здесь зрителей нет и общественного мнения тоже. Здесь пока надо просто выжить. И желательно, как-нибудь ловко выжить, с прибытком. Правда, бывшего сержанта Марко действительно жаль и его ребят тоже, но они знали на что шли. А, то что Марсело поспешил, так то обычная жадность и винить он может только себя самого. Пробегая мимо Вилларадо могли заскочить и я бы о заминированном шкафе уж поставил бы их в известность, ну да теперь то что? Поздно бабка пить боржоми, когда что-то развалилось...
- Ну, ладно. Теперь о тебе. Будучи по делам в Санта Розе, командантэ встретилась с одним человеком, который был там проездом. Он русский. Твой тезка. Его зовут Алексей. Алексей Резвый. Ты его знаешь? - Камрад Марсело по птичьи склонил голову. Я попытался отрицательно помотать головой, но скулу тут же прострелило болью.
- Никогда не знал и не видел. Хотя, может, просто не помню -
- Забавно! - Карабас опять ухмыльнулся - А он тебя знает отлично, причем в лицо. Как ты это объяснишь, Альосча? Хотя, что это я, понятно как. Не помню типа, головой ударился. Да? Так вот, до этого мы пытались найти вообще хоть каких-нибудь русских в наших галилеях. По документам прилета в аэропорту Сан Мигеля всплыло только твое имя. В Саграду никто из русских в последний месяц не прилетал. Какие-либо другие аэропорты у нас тут изрядно далеко, чтоб было целесообразно их проверять. Порт Пуэрто-Маритмо закрыт для пассажиров, Санта-Марию практически снесло, а в Порто-Торро приходили исключительно грузовые суда из России и никто из моряков не терялся. В Лас-Вакасьонес заходят только небольшие круизники. Для океанских фарватер мелковат, поэтому там не копали. Камрад Марсело держит слово. Ты только подумай, какую ради тебя работу выполнили! (Ну, да! Вы, бедные пахали, а я в это время загорал тут!)Теоретически, конечно, есть вероятность, что ты не Алексей Иванов, но у Резвого ни твоего досье, ни портрета нету, а командантэ на тот момент тебя в глаза не видела, поэтому описать не могла. Учитывая то, что ты умеешь стрелять и не боишься это делать, сошлись на том, что ты все-таки он. Вообщем, этот шустрик, Резвый, через неделю будет в Лас-Вакасьонесе и ты ему почему-то просто жизненно необходим. У них с Таней есть какие-то дела и поэтому твой муравейник отменился. Так что отдыхай и заодно приведешь в порядок свое лицо, а то кореш не узнает - он самодовольно хохотнул. Я его веселья по поводу моего лица и какого-то там Резвого не разделял, поэтому пробурчал недовольно:
- Угу, только можно было обойтись и без этих танцев. Толку то? Я бы вам и так все рассказал и Хавьер ваш целым бы остался -
- Нет, русский. Таня права. Она решила проверить тебя на всякий пожарный. На вшивость, так сказать. Уж больно много непоняток вокруг твоей персоны наросло. И если бы ты все-таки треснул и оказался крысой, цена бы оказалась оправданной. Да, и не будь ты так нужен Таниному русскому другу, тебя все равно бы ждал муравейник. Без удаления лишних деталей организма, но муравейник бы точно был. Я хорошо знаю Таню, поверь мне. Ее столько раз предавали, что без проверок никуда. Так то! -
- Может поэтому и предавали? С такими проверками-то? - бланш во всю правую половину лица очень располагал меня к скепсису - Может я идейный ваш враг? - Он поморщился.
- Ты очень плохо разбираешься в реалиях нынешней Альгейры, амиго. А если бы разбирался, то зная кто я и будучи идейным врагом, закатал бы мне десять минут назад из своего сига в лоб. Исправил бы, так сказать, неудачу с Таней. Правда, тебе Де Сото не дал бы этого сделать. Во-о-он он сидит, на крыше бунгало интенданта и держит тебя в прицеле. Хорошие у парня нервы. Хех, я, грешным делом думал, что он в тебя пальнет, когда ты пистолет проверял. Не враг ты, пока по крайней мере. Так что отдыхай и лечись, а через неделю в путь. К своему Резвому. Да про нашу доброту не забывай - Глядя, как я начинаю багроветь, он заразительно заржал и рывком поднялся с табуретки и пошел на выход, но на полдороге до ступенек приостановился - Да, и Таня тебе привет перед отъездом передавала. Молодая еще. Нравятся ей резкие, такие как ты -
- Чтооо?!!! Это что, опять проверка была?!!! (И по русски)Пааашшел ты на .....!!! - моему запоздалому возмущению предела не было. Марсело хохоча на ходу, не оборачиваясь поднял руку, помахал ею в воздухе, типа выдыхай друг, и ушел в направлении своего бунгало. Мимо веранды вслед за ним прошел Де Сото, держа в руках знакомый СКэС с оптикой и по приятельски мне подмигнул. Скотина, видимо слез с крыши другой стороны интендантовой хижины. Я проводил гневным взглядом эту компанию, борясь с желанием подхватить со столика сиг и претворить в жизнь опасения Марсело. Несколько расширив при этом список кандидатур на участие. Усилием воли поборов это желание, облегченно выдохнул. Когда они скрылись из виду, я откинулся на подушку и погрузился в нелегкую думу о том, что делать дальше. С Резвым, конечно, встретиться надобно, хотя непонятно, как он отреагирует, если увидит, что я не тот, о ком он думал. По идее, русский русскому помочь должен, как говорил классик. Но, дело в том, что в реалиях нынешней России любой классик, мягко говоря мало что понимает. Внезапный и резкий переход от развитого светлого социализма к не менее развитому сгнившему капитализму породил в и без того аномальном, и ни на какой другой не похожем русском менталитете такие завихрения, что любой западный аналитик застрелился бы при попытке представить себе хотя бы приблизительно точно реакцию русского человека на то или иное событие. Даже не являясь аналитиком, но будучи человеком русским, я все равно не мог понять, как этот самый Резвый отреагирует на мое появление и что ему от меня надо. В лагере, я полагаю, партизаны меня не оставят. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Не нужен я им более. Но, правда, по поводу того, как провести эту неделю, я не запаривался. Прав был Марсело, когда говорил, что надо привести себя в порядок. Да и данные неким персонажам обещания сдержать, благо время на обмозговывание есть. Сегодня вылежусь, а завтра приступим. Тем временем в гопитальном хозяйстве началась какая-то суета. Послышался трубный глас Мунитиса, нарезающего задачи подчиненным, а откуда-то со склона сначала издалека, затем ближе и ближе, затарахтел дизелек. Из-за зарослей, закрывающих съезд на плато показался неспешно катящий по ухабам грузовичок. Старенький ниссановский пикап, в кузове которого сидели двое камуфляжников. Пропылив между хижин, он остановился около госпитальной веранды и из него выпрыгнул улыбчивый белозубый тип в стетсоне, пыхтя сигаретой и жизнерадостно скалясь по сторонам. Что характерно белый, не латиноамериканец. Судя по реакции окружающих, явление данного персонажа было любопытно только мне, а для остальных картина была более или менее привычной. То есть народ на секунду отвлекался, глянув, что это там и увидев, возвращался к прерванным занятиям. Камуфляжники откинули борт, быстро выгрузили четыре ящика зеленого цвета, свистнули еще двоих, захлопнули обратно кузов и все вместе поволокли груз к хижине интенданта. Судя по тому как тащили, ящики были тяжелые. А парень, поздоровавшись с проходившим мимо Сервуло, с любопытством озирался вокруг, задержав на секунду взгляд на мне и прикроватном столике с лежащими на нем сигом и инкрустированным вальтером, которые я не потрудился убрать в кобуры. Щелчком отбросив сигарету и почесав затылок под шляпой, вразвалку направился ко мне.
- Привет, амиго! - он облокотился на жерди образующие перила на веранде и кивком указал на пистолет - Зачетные пушки! Где такие нарыл? -
- Там больше нету, да и достались дорого - пробурчал я - С какой целью интересуемся? -
- Опа! Не сердись старичок, живу я так, любопытством... - он дружелюбно улыбнулся:
- Извини, не представился. Меня зовут Квинсли и я часто здесь бываю, когда надо кого-то или что-то куда-то отсюда или сюда доставить. А интересуюсь потому, что если товарищам-камрадам попадается что-то интересное в их непростых приключениях, то я могу купить или наоборот, продать. Кстати я тебя раньше не видел и полагаю, что я здесь из-за тебя. Потому, что мне кого-то надо забрать и отвезти в госпиталь Кали Кантиноса -
- Я ничего не хочу продавать, да и ехать никуда не планировал - Ну, не понравился он мне. Кстати, судя по выговору, американец. И не думаю, что меня куда-то с ним отправят, хотя сам черт не разберет, что у Марсело может быть на уме.
- А зря, старичок. Вот эта пушка очень стоящая, а малыш вообще какой-то раритетный. Поверь, я в таких делах разбираюсь - Он протянул было руку к сигу, но наткнувшись на мой мрачный взгляд нехотя ее убрал и с видимым сожалением продолжил - За них хорошие бы деньги дали, а я привез бы тебе такие-же, но серийные. Стреляют не сильно хуже, а стоит в пять раз дешевле. И еще бы на какие-нибудь нужные девайсы хватило. Тебе ж вроде без разницы должно быть из чего врагов революции убивать. Из коллекционного ствола или из обычного, лишь бы так же эффективно. Может продашь? А, старичок? Что скажешь? -
Я не успел ему ответить, так как дверь в госпиталь с грохотом распахнулась, явно с подачи от кого-то изнутри. В проеме показались два партизана с носилками, на которых покоился некто стонущий, а за ними маячило злое лицо доктора Мунитиса.
- Давайте, давайте несите! Живее! Карета подана! - Мунитис махал руками из-за спины идущего вторым носильщика - А ты, янки, заканчивай базар и откидывай борт своего корыта. Принимай груз. Вот, видишь, что ты натворил? - Последняя фраза явно адресовалась мне. Я удивленно приподнялся. А-а, понятно. Видимо у доктора что-то не заладилось что-то с операцией и бедолага Хавьер теперь едет в Кали-Кантинос. Квинсли с неудовольствием отлип от перил, дошел до машини и несуетливо начал отстегивать борт грузовичка. Партизаны с носилками, пыхтя, протопали до пикапа и аккуратно засунули носилки с Хавьером в откинутый борт. Раненый все это время тихо ныл, а Мунитис как муха вился вокруг, размахивая руками и раздраженно жужжа.
- Как тебя зовут, человек с распухшим лицом? - Придерживая борт рукой крикнул Квинсли. Вот ведь беспокойный америкос какой - А то может насчет пушки передумаешь или что еще понадобится... -
- Зови Йавой или Русом. Как тебе удобнее - Я таки решил, что в неизвестной стране любой знакомый может пригодиться.
- Имена какие-то странные. Ты ведь не латинос? - Янки проявил чудеса догадливости, но ответ пришел не от меня.
- Заканчивай трепаться, янки! - Его грубо превал Мунитис - Тебе платят бешеные деньги не за треп, а за пронырливость. Лети птицей, а то парень мой без ноги останется. Все, что мог я сделал... - это уже мне.
Американец махнул мне рукой, поправил стетсон и полез за руль. Грузовичок затарахтел, в два приема развернулся и покатил из лагеря.
- Каррамба! Как глиняный кувшин ты ему ногу расколол! Даже беря в расчет мой немаленький опыт, я заколебался собирать ему кости... - Расстроенно сообщил доктор, глядя вслед ниссану и раскуривая сигару - Пока зафиксировал гипсом собранное. Вколол морфин. Будем надеятся, что Квинсли довезет его до Госпиталя всех Страждущих в Кали Кантиносе целым. Там ему поставят ортокаркас. Здесь, мне ни подобрать его, ни поставить в этих условиях. А им там Торменс хорошее оборудование в прошлом году поставил, для своих вояк... -
- Хмм, доктор. А можно шкурный вопрос? - меня, прости всевышний, мало волновало здоровье несчастного Хавьера и оборудование Торменса, в отличие от моего собственного. Хотя фамилия странно знакомая - Меня-то лечить кто-нибудь начнет? -
- Тебя твои дикари лечат и судя по твоей роже, весьма успешно - Мунитис выпустил клуб дыма - Если бы ты меньше дрых, то не пропустил бы эти моменты. Хотя твои отключки вполне объяснимы с медицинской точки зрения. И так не устаю диву даваться прочности твоей башки. Ну, а коли ты стал меньше отключаться, то будешь сегодня лицезреть сеанс собственного лечения - В его голосе слышалось нечто похожее на профессиональную зависть. С чего бы?
- Ведь старый печеный индейский фрукт, невзирая на то, что еле ходит и только с помощью молодого, сам готовит для тебя снадобье и сам его тебе накладывает. И что эти краснорожие в тебе такого нашли, что так с тобой носятся? - Он, прищурившись, сквозь дым, внимательно на меня посмотрел - Раньше оказать кому-нибудь помощь или подойти к кому его можно было заставить только долгими уговорами... -
- А я что, уже лучше выгляжу?- Ведь я и правда, все лечение проспал.
- Конечно, русский. Твоя физиономия стала втрое меньше, чем в первый день, вдвое меньше, чем во второй и цвет с синюшного становится желто-зеленым... - Он хохотнул - Выздоравливаешь! Ну, ладно. Некогда мне с тобой болтать. Пошел я проверю, да перевяжу твоего приятеля Рамона. Тоже крепкий парень, оклемывается быстро -
По военному развернувшись на каблуках, доктор выбросил окурок сигары и направился внутрь больнички. А я погрузился в думы. В первую очередь надо подумать, как сдержать слово, данное Хлампио. Угробят ведь парня. Атаэ что-то говорил о Дьяволовой Дыре как о пути к свободе. Надо поподробнее поспрашать старика, может что и выгорит. Учитывая, что должность инженера, тем более военного, в банановых республиках подразумевает присутствие на ней уважаемого человека, коим Хлампио несомненно в своей среде обитания и является. А у любого уважаемого человека всегда есть связи и знакомства, что в моей нынешней ситуации просто необходимо. В незнакомой мне стране, учитывая что меня как раз собираются куда-то в ареал обитания этого самого Хлампио, для встречи с неким Резвым и перевозить. И еще надо все это провернуть так, чтоб мое участие в данной эскападе никоим образом не стало известно камрадам-герильясам. Иначе зачем мне, мертвому, связи? А тот факт, что я стану мертвым, если Таня с Марсело об этом прознают, сомнений не вызывает. И еще, принимая во внимание мою дырявую голову, надо зарисовать для себя схему минирования шахты, которую я достаточно подробно помню. А то, не ровен час, с очередной подачей в дыню, что становится для меня своеобразным хобби, вся такая важная информация выветрится нафиг. Жаль будет. Накроется такое желанное, необлагаемое налогами обогащение медным тазом. Хотя, с зарисовками надо потерпеть до переезда в более спокойное место. А то попадется на глаза Карабасу такая живопись и в лучшем случае опять в голову. Не хочется разубеждать ребят в своей кристальной честности. Гоняя в голове эти мысли я обратил внимание на идущего обратно от домика интенданта политрука Сервуло. Целеустремленно так топающего в направлении госпитальной веранды с папочкой под мышкой. Он поднялся по ступенькам, молча подошел к моей койке и секунд пять смотрел на меня с непонятным выражением лица. Потом уселся на насиженную Марсело табуретку, бесцеремонно сдвинул в сторону на столе мое оружие с амуницией и положил перед собой свою папку. Вжикнул молнией, расстегнул папочку, разломил пополам и достал несколько листков бумаги, после повернулся ко мне. Я молча протянул руку за листками, но он мне их не отдал. Глянул неодобрительно и собрался вещать, набрав в грудь воздуха. Ну, блин! Во я вляпался! Неужто политинформация?!! А камрад Сервуло пафосно, но негромко начал:
- Здравствуйте камрад Йава! По поручению команданте Торменс и камрада Трона я должен провести с вами ознакомительную беседу об обстановке в нашей стране, ее политических и экономических реалиях. Ознакомить вас с ее историей, географией, возможностью и условиями проживания, законами и возможными сложностями, с ними связанными. Вы, насколько я понял, находитесь в чужой для себя стране и в мою задачу входит помочь вам облегчить адаптацию к местной жизни. Вас скоро переправят в город Лас-Вакасьонес на побережье. Город туристический и относительно спокойный, но находящийся в зоне влияния правительства сформированного нелегитимным диктатором. Иными словами, военной хунты, захватившей и узурпировавшей власть в стране, которая должна принадлежать ее народу. По словам камрада Трона, он будет поддерживать с вами связь и привлекать к сотрудничеству с патриотами Альгейры, которые ведут непримиримую борьбу с кликой преступников, находящихся у власти и называющих себя правительством. Я дам вам информацию, которая в первое время пребывания поможет вам ассимилироваться с угнетенным народом нашей страны и не попасть в неприятности, которые пождидают любого, кто не знаком с преступными законами так называемой закрытой зоны. Неприятности, с которыми наши несчастные граждане сталкиваются ежедневно из-за полицейского и чиновничьего произвола -
Он, выдав все это на одном дыхании, сделал паузу, чтоб набрать воздуха, а я почувствовал как мне сводит скулы и мозг от его своебразного стиля изложения мыслей. Забавно, что моя реакция на эту речь его совершенно не волновала и глотнув воздуху он продолжил:
- Сначала небольшой экскурс в историю, для понимания сути последующих изложению событий. Еще совсем недавно, каких-то двенадцать лет назад, наша страна была вполне динамично развивающимся государством. Удивительно, но невзирая на архаичную, монархическую систему правления, последним королем, а им был Аугусто Гарибай де Суньига-и-Гусман Пятый, были утверждены принятые парламентом достаточно либеральные законы. Функционировала многопартийная система, выборы в парламент были вполне демократичными и даже коммунистическая рабочая партия Альгейры работала открыто, не уходя в подполье. Выдавались научные гранты, поощрялась торговля, субсидировалась промышленность и привлекались иностранные инвестиции. Хватало недостатков, коррупции, кумовства и прочих издержек авторитарно-капиталистического строя, против которых мы и боролись, в святой уверенности, что это и есть худшие проявления того строя при котором мы живем. Как показало время, мы жестоко ошибались. В соседнем государстве Палинеро, некогда бывшим с Альгейрой единой страной, братским, так сказать народом, произошел государственный переворот. Группой заговорщиков был убит король Мариано, родственник нашего монарха. И у них в стране тут же начался форменный бардак, который и привел к создавшейся у нас ситуации... -
Камрад-политрук с каждым предложением становился все более эмоциональным, даже вскочил с табурета и задвинув его под койку, начал расхаживать взад-вперед от изголовья к ногам, усиленно жестикулируя. Я молча слушал, ожидая, когда он перейдет к сути, при этом следя, чтоб он в порыве праведного гнева не сшиб ничего со стола.
- ... в результате выборов, в чистоте проведения которых есть очень большие сомнения, к власти в Палинеро пришел Народно Демократический Фронт, что вызвало резко негативную реакцию палинерских военных, возглавляемых на тот момент генералом Фернандо Торменсом. Генерал Торменс, опираясь на военный костяк, сумел консолидировать вокруг себя оппозицию новому правительству и предположительно благодаря поддержке неких стран Евроазиатского региона, выиграл кровопролитную, но быстротечную гражданскую войну, установив в стране военно-репрессивный режим. Ну, иными словами, форменную авторитарную диктатуру. И как следствие такой новой внутренней политики южного соседа, наша страна получила огромный поток эмигрантов из Палинеро, принадлежащих к проигравшей войну партии, злых, вооруженных, жаждущих власти и денег. В Альгейре на тот момент и так было неспокойно. Невзирая на динамичное экономическое развитие, в нашей стране процветала беда, характерная для многих стран этого региона - призводство и сбыт наркотиков. Мало того, что разные картели яростно дрались между собой, но тут еще и правительство вело с ними масштабные боевые действия. В то время, как эмигранты начали разрывать на куски юг страны, провоцируя в местных индейцах сепаратистские настроения, войны наркобаронов привели к запустению и бегству населения с западных территорий, а на севере поднялось народное негодование бездействием правительства, вылившиеся в горных районах дистрикто Олвидад в открытое отрицание и сопротивление центральной власти, реакционная оппозиция во главе с генералом Альваро Дефенсой начала подготовку кровавого переворота. Он умело воспользовался создавшейся неразберихой. В течение месяца на должности командиров большинства подразделений армии и карабинеров пяти ключевых центральных округов под различными предлогами были посажены люди, верные генералу. На это мало кто обратил внимание, так как монарха более всего занимала смерть родственника и он больше занимался расследованием, чем ситуацией в собственной стране. Армия увлеченно бегала по сельве и горам за неуловимыми наркоторговцами. Вообщем, драгоценное время было упущено. В столице, провоцируемые некими элементами, начались массовые беспорядки, и в какой-то момент король просто-напросто пропал, а его приближенных и некоторых членов парламента обезумевшая толпа вешала прямо на фонарях центральных улиц в Саграде. Удалось спастись немногим. В течение двух кошмарных недель столица была предоставлена сама себе. По приказу объявившего себя чрезвычайным диктатором генерала Дефенсы, полковник Хуан Маурицио Кадерас, назначенный новым министром внутренних дел, не вводил в столицу подконтрольные ему подразделения, давая дикой вакханалии разбушеваться в полную силу. Королевский дворец Абигаррадо де Серпенте на реке Суароас был разграблен и сожжен практически дотла... -

Громкость его повествования заметно выросла и на нас стали обращать внимание окружающие. А парень действительно живо переживает то, что происходило с его страной. И хотя я здорово устал от него и его "исторического экскурса", но прерывать его даже и не пытался. Он вошел в раж. Его глаза горели таким фанатичным огнем, что казалось, сделай ему замечание и он убъет на месте. Вместе с тем история довольно познавательная и судя по лицам моих соседей по веранде, раненых партизан, которые даже привставали с коек, вслушиваясь в речь Сервуло, говорил он интересно. Мда, не зря школьный учитель политработником стал. Талант есть, правда экспансивен излишне, и надеюсь, что присутствующие вокруг начала нашей беседы не слышали...
-...оставшиеся верными присяге войска были отозваны с запада страны, дав возможность одному из наркокартелей одержать верх над двумя другими. Этим победителем стал картель Хос. Достоверно известно о нем только то, что нынешнего продолжателя рода и дела семейства Хосов зовут Эмилиано. Картель, воспользовавшись междоусобицей и слабостью власти лишил страну громадных территорий на западе, став там и новой властью и законом. Тем временем в Саграде, во время подавления волнений войсками Кадераса, погибло порядка двадцати тысяч человек, что послужило очередным толчком для нового витка кровавых событий. Устрашенные расправой, власти крупных городов центральных областей, таких как дистриктос Лас-Вакасьонес, Санта-Мария и Кампесино сумели, при поддержке чудом не разбежавшейся полиции, организовать отряды парамилитариес, зачастую набранные из распоследнего отребъя и навести какую-то относительную видимость порядка, присягнув при этом на верность кровавому генералу. Их понять можно. Они попытались избежать резни и это у них почти получилось. Почти, но об этом позже. А на юге, умело подстрекаемые палинерскими эмигрантами, восстали индейцы горных районов дистрикто Сьюдад-де-Оро, центра горнодобывающей и перерабатывающей промышленности Альгейры. Они объявили о создании собственного государства, о котором грезили не один десяток лет. Генерал Торменс так же не остался в стороне и поняв для себя все выгоды отделения богатейших полезными ископаемыми южных районов Альгейры, оказал восставшим серъезную поддержку оружием, припасами и медикаментами. Благо в своей стране он порядок навел, военные склады после окончания собственной гражданской войны были полны, а эти самые территории издавна являлись предметом ожесточенного спора между двумя государствами. Какой только нечисти не лезло туда в те годы. Американцы, британцы, немцы, бразильцы, аргентинцы, русские и даже израильтяне помогали то одним то другим, борясь за лакомый, сочный кусок моей многострадальной родины. Оружие, наркотики, медикаменты и тайные договора со всеми и против всех. С засыланием спецгрупп и ликвидацией неугодных, с подкупом и шантажом. В меньшей степени эта борьба продолжается и по сей день... -
А, черт! Я поймал себя на том, что заслушался. Раненые сгрудились вокруг нас развесив уши. Даже доктор Мунитис непривычно тихо для себя выполз из норы и пристроился на краешке соседней койки. Не, ну Сервуло и вправду оратор!
-... вплоть до того что пеоны срывались с насиженных мест и целыми семьями, со всем скарбом уходили в горы или к Хосу. Более трех лет шли ожесточенные бои между боевыми формированиями индейских племен с одной стороны, ополчением Олвидада с другой и армией Альваро Дефенсы с третьей. В процессе этой войны и создана была так называемая открытая демилитаризованная зона. Она представляет собой государство в государстве, утыканное по периметру контрольными полосами, оборудованными, правда не везде, средствами слежения, с гарнизонами в ключевых точках, полицейскими и военными блок-постами на любых дорогах и тропках, и со строжайшим пропускным режимом. Внутри границ открытой зоны действуют свои правила и законы, но о них я расскажу подробнее и тоже чуть позже. Есть несколько условий, благодаря которым кровавому диктатору удалось создать это уродливое образование, пока вся остальная страна охвачена натуральной гражданской войной. Первое условие заключается в том, что по некоторым сведениям, генерал вступил в преступный сговор с картелем Хоса, так как любые боевые действия на территории контролируемой картелем сошли на нет, а в Кали-Кантинос регулярно приходят караваны с грузом пасты коки, проходя по самой границе этой открытой зоны. То есть минуя как минимум с десяток блок-постов. Но, было и другое. Дистрикто Олвидад, являясь занозой в заднице Дефенсы, в свою очередь тоже разжился оружием благодаря обеспечению транзита уже готовых наркотических средств через горные перевалы на территории сопредельных государств. За счет своего расположения в труднодоступной гористой местности ополченцы до сих пор успешно отбивают любые попытки правительственных войск взять город штурмом. Хотя все эти попытки представляют собой точечные удары с целью пробить и удерживать коридор для масштабного наступления. Масштабное наступление при существующих условиях грозит армии неприемлимыми потерями с весьма спорным результатом. В горных проходах одна-две грамотно расположенных пулеметных огневых точки в состоянии месяцами удерживать полк противника. Но, подступы к городу в самой провинции армия блокировала плотно. Это вроде как второе условие. Хотя, на мой взгляд это чистой воды фарс, так как государственная граница с той стороны стала весьма эфемерным понятием и через перевалы можно попасть в два соседних государства, откуда и ведется снабжение восставших. А вот с индейцами вышло по другому. Как только Дефенса жестоко усмирил народные волнения в открытой зоне, у него оказались развязаны руки для борьбы с их нарождающимся национальным государством. И с остальной страной, которую стали соответственно называть закрытой зоной. Зоной ведения боевых действий. В направлении Сьюдад-де-Оро, являющегося центром и оплотом индейского восстания, были переброшены войска под командованием Хуана Кадераса, верного пса Дефенсы, который сразу же начал крупное наступление. Учитывая, что повстанцы действовали тактикой летучих отрядов, то сконцентрированные силы хунты, при поддержке легкой мобильной артиллерии громили их поодиночке и довольно быстро продвигаясь к шахтерскому городу. Руководство повстанческого движения осознало ошибочность своей тактики в новых условиях и попыталось сформировать нечто вроде линии фронта... -
Сервуло наконец-то осознал, что находится в центре благодарной аудитории и не переставая рассказывать, уселся на койку напротив моей, чтоб вещать всем. Про свою папочку и бумаги он похоже забыл, как и о первоначальной цели своего визита.
- ... настолько полным был разгром. В живых из двадцати трех функционеров совета вождей остались только Педро Охаоа Нуньес, Виттори Маскар де Кастиго и Мауаре Тапир. Как они выбрались из пылающего и окруженного города, неизвестно. Эта заключительная битва в истории индейского восстания получила название "Битвы у перекрестка", так как именно в районе перекрестка трех дорог на Сьюдад-де-Оро из Кампесино, Лас-Вакасьонеса через южные районы страны и на Форталесу, Кадерас смог захлопнуть крышку котла окружения вокруг сводной армии индейских племен. Сам шахтерский город тоже сопротивлялся отчаянно, но недолго, так как силы были слишком неравны, да и полковник не стремился брать его штурмом. Спустя две недели беспрерывных обстрелов, войска Дефенсы вошли в объятый огнем город, нещадно подавляя редкие очаги сопротивления изможденных и израненных людей. Ну, а дальше в стране воцарился настоящий ад. Даже будучи не простым кампесинос, а городским жителем, с профессией, должностью, попав в руки солдат на блок-посту при отсустствии специального пропуска можно было потерять не только имущество, но и жизнь. Бесчинства парамилитариес в городах и деревнях закрытой зоны вошли в постоянный быт простых людей. Была учреждена организация под аббревиатурой SES или эль Сервисио Эстатал де Сигуридад, при которой был создан политический отдел. Начальником SESа был назначен бывший шеф общевойсковой разведки полковник Хулио Рамон Паласио, а политическим отделом руководил Мигель Игнасио Оньянте. И расцвел террор. Первыми полетели головы активистов профсоюзов рабочих и служащих закрытой зоны, которые боролись за права трудящихся. Требование заработной платы или протест против произвола стали считаться политическим преступлением. Весь актив профсоюзных, рабочих и студенческих ячеек дружно ушел в подполье. Чуть позже под раздачу попали преподаватели и врачи. Первых гнобили за попытки донести до молодежи истинное положение дел в стране, а вторых за неразборчивость в оказании медицинских услуг. Медицинская помощь просто неблагонадежному типу, не говоря уже о враге режима, в лучшем случае грозила потерей места. А стать неблагонадежным стало до неприличного легко, достаточно было в магазине громко возмутиться по поводу высоких цен или отсутствия товаров на прилавке. Для совсем неблагонадежных, тех кто позволял себе учавствоть в акциях протеста, забастовках или просто публично высказывать критику режиму, было создано два трудовых лагеря. Один в Эль-Вертиго, при большой правильственной тюрьме, с активным использованием контингента для работы на рудниках Сьюдад-де-Оро и не только, а второй рядом с карьерами Лас-Паломас. Там уже прилично народу сгинуло... -
Сервуло тяжко вздохнул. Аудитория внимала молча, ожидая продолжения.
- ... и превратили бы всю страну в концлагерь, если бы не вмешались ООН и Красный Крест. Видимо резкие движения хунты затронули чьи-то интересы из вне. Потянулись международные делегации. Начались переговоры. И, как это скажем так, вызвало демонстративные фальсификации реального состояния дел... -
Видя, что его не понимают, он пощелкал пальцами в воздухе, будто подзывая официанта и вдруг, широко улыбнувшись, ткнул в меня пальцем.
- ...У вас, русских, такое было. Давно. Я читал об этом у Тибо. "Потемкинские деревни". Фейк, так сказать, для королевы. Но, прокатило. Международные организации начали присылать гуманитарную помощь, которая, конечно же, вся разворовывается чиновниками режима Дефенсы. Хотя стало жить немного спокойнее. По крайней мере прекратились массовые расстрелы. Реакция чуть ослабила нажим. Творить бесчинства на глазах мирового сообщества, хоть это и громко сказано, стало затруднительнее. Воспользовавшись относительным затишьем, активисты сразу нескольких подпольных ячеек сопротивления сумели наладить между собою связь и договориться о съезде, чтоб встретившись решить, что делать дальше. В тайном убежище, местоположение которого мне лично до сих пор неизвестно, состоялся съезд патриотов, на котором было принято решение о начале организованной вооруженной борьбы с кровавым режимом. Соответственно, возник вопрос об оружии и снабжении. Тут-то и возникла фигура Тани Торменс. В течение нескольких лет эта прогрессивная девушка вела борьбу с собственным отцом. Диктатура и угнетение собственного народа вызвало в ней негодование, переросшее со временем в активную деятельность, направленную на защиту интересов простых людей. Съезд постановил, учитывая связи Тани Торменс и ее окружения, пригласить ее для участия в нашей борьбе, так как любые прямые обращения к соседям или просто заинтересованным сторонам вызывали нежелательные вопросы о нашей легитимности и не только. Слишком много корыстных интересов у заинтересованных сторон. Вот, в общем, амиго, как обстоят дела... -
- Камрад Сервуло! А что такое "не-ги-ли-тимно"? - Почувствовав, что лекция близка к завершению, один подтянувшихся слушателей задал мучивший его вопрос. Политрук не успел открыть рот, как ответ последовал с другой стороны.
- Не законно, просто говоря. Камрад Сервуло же не может выражаться понятными для людей словами. Ему продемонстрировать образованность надо...-
Все дружно повернулись к внезапно открывшему рот доктору Мунитису. Тот помолчал и иронично добавил:
- ... Мне только непонятно, почему камрад не упоминает, при нашем русском госте, о способах добычи финансирования праведными революционерами для обеспечения оружием и припасами своих боевых отрядов. Или о способах вербовки так необходимых революции специалистов, буде то например, врачи, химики или скажем, агенты? А? -
- Вас, синьор Орландо, которого язык не поворачивается назвать камрадом, пока спасает только демократичность нашей команданте. Она не сторонница методов диктатора, чтоб гнобить профессионалов за политические взгляды. Хотя муравейник в воспитательных целях я бы вам прописал... -
Сервуло говорил негромко и явно начал злиться. Он наклонился вперед и почти зашипел:
- А еще есть такое понятие... Сознательность! И пробудить его в человеке можно разными способами. Для вас подходит только один - битие определяет сознание! А о ваших речах я поставлю в известность камрада Марсело. Посмотрим, что он скажет... -
- Поставь, поставь... - пробурчал Орландо, вставая. И рявкнул на население веранды:
- А ну по койкам! А то сами себя лечить будете! Революционеры колченогие, каррамба! - и что-то бурча про себя, скрылся за дверью госпиталя. А Сервуло, проводив его не самым добрым взглядом, потянул со стола один из добытых из папки листов и переключил свое внимание на меня.
- Вот, камрад Йава, туристическая карта Альгейры. Тут отражены основные поселения открытой зоны. Как будто остальной страны не существует. Но, тирана можно понять. В казне пусто. И туризм, как один из способов ее слегка наполнить. Три года назад хунта начала работы в этом направлении. Например, Саграда построена испанцами на месте древней столицы индейцев чибча-муиска. Там по всему городу разбросаны памятники древней архитектуры. Их привели в порядок. Даже договорились о визитах археологов из США и Великобритании. В Лас-Вакасьонесе чудесные пляжи и классическая колониальная архитектура, которую в первозданном виде практически нигде не встретишь. Я уж не говорю про охоту и рыболовство. В городах закрытой зоны, доступных для туристов, поддерживается строгий порядок. Над туристами сильно трясутся и заботятся об их безопасности. И как показывает практика, это приносит свои плоды. Поток путешественников увеличился в разы. Даже в Эль-Вертиго, в поселок, главной достопримечательностью которого была самая большая политическая тюрьма страны, пустили археологов, так как там обнаружили большой древний индейский храм. Так что информация, изображенная на ней вполне достоверна -
Он отдал мне карту и потянул со стола другой листок...
- Как я уже говорил, при нашей конституционной монархии законы страны были вполне либеральны и главным из них был закон об оружии. Каждый гражданин страны, избиратель, имел право на свободную покупку, хранение и ношения оружия. У индейцев, принимая во внимание их сепаратистские настроения этого права не было. Были только представители больших племен при нижней палате парламента. Так что кардинальный пересмотр закона или запрещение свободной продажи вызвал бы в среде белого большинства бунт похлеще, чем государственный переворот, а на него хунта и опирается. Данный закон рассматривается всеми избирателями как реальный символ свободного государства, невзирая на все остальные притеснения. Это стало настоящим камнем преткновения для хунты. Они изменили закон, но отменить не решились. Вот экземпляр текста действующих на территории закрытой зоны правил приобретения, хранения и ношения... И краткий уголовно-административный кодекс -
Сервуло протянул мне лист, который держал в руках и маленькую брошюрку.
- А что с... - Меня заинтересовал вопрос касательно всей остальной территории страны, но политрук предугадал и с улыбкой ответил:
- Да хоть с гранатометом на плече и пушкой на прицепе. На всей остальной территории действует простое правило из серии, чей ствол толще, тот и прав. За исключением мест дислокации военных и особо охраняемых территорий. Но, если вляпаетесь военному патрулю в лапы или к бандолерос, то помоги вам святая Дева Мария! Так что тут все остается на ваше благоразумие... -
Он снова порылся в листах, но вдруг опустил их на колени и как-то беспомощно посмотрел на меня.
- Мне, наверное, больше нечего вам рассказать. Все остальное, почти как везде. Не критикуйте правящий режим, не гадьте в общественных местах и не стреляйте в прохожих, ну и т.д.. Думаю, что все остальное, при наличие разума, вам сойдет с рук. Будьте осторожны. -
- Грасиас, камрад, вы и так очень много рассказали... - я действительно был благодарен этому странному человеку за лекцию.
- Это не совсем все. Камрад Марсело просил вам передать, что завтра во второй половине дня ждет вас у себя. Ему еще есть, что вам сказать. И позвольте откланяться... -
Он убрал оставшиеся листы в папку, как-то скомканно поднялся и прежде чем уйти, на секунду опять повернулся ко мне:
- И еще, мне очень жаль, что с вашей страной все так получилось... (Я изумленно на него уставился) Советский Союз был единственной державой, которая бескорыстно помогла бы нам в нашей справедливой борьбе. Когда я был молодым, ваша страна была для меня идеалом мироустройства и я мечтал в ней побывать, но теперь-то что уже... -
Он развернулся и ушел. В его последних словах сквозила столь искренняя горечь, что мне даже стало не по себе. Для скольких людей Союз был символом чего-то большего, нежели просто развитой социализм. Слава богу, амиго Сервуло, что не довелось тебе туда съездить. Хоть у кого-то такие забавные иллюзии сохранятся.
- Ты не принимай за чистую монету их ругань с Мунитисом, синьор русский -
Мой сосед справа неправильно истолковал мою легкую ошарашенность:
- Камрад Сервуло очень хороший человек и ябедничать никому не будет. Мы все знаем, и камрад Трон в том числе, что такой уж несносный характер у нашего доктора. А, Сервуло так реагирует на все, что касается политики потому, что из-за нынешней хунты во время Саградского бунта у него вся семья погибла. И никто из нынешних чиновников пальцем не пошевелил, чтоб найти виновных... -
Угу, найди виноватых в той каше, если верить политруку. Сочувствую, но это его дело. Я кивнул соседу и погрузился в изучение оставленных политруком бумаг. Карта довольно подробная, но от ее содержания требовать многого и не приходилось. Доберемся до цивилизации и разживемся чем-нибудь более детальным. А вот закон интересный. Сертифицированное оружие самообороны, в частности пистолеты, можно покупать в любом количестве и таскать с собой всего лишь при наличии форменного полицейского бланка с перечислением номеров таскаемого. Список стволов, сертифицированного к продаже государством, прилагается. Хм, ни одного российского названия. Главное, чтоб обойма ограничивалась десятью патронами, отсутствовал режим автоматитической стрельбы и не была предусмотрена резьба для глушителя. Иначе конфискация. И все! Никакого наказания! Ха, да питерская братва из девяностых за рай обетованный данную землю бы сочла. Черт, опять выверт памяти. С длинноствольным оружием в данном опусе было чуть сложнее, но все примерно в том же духе. Гладкоствол, емкостью магазина до пяти патронов и без режима автоматической стрельбы, тоже таскай сколько влезет, но в пределах городской черты только в чехле или в футляре. Для нарезного же нужен охотничий билет, который судя по сноске, получается посредством регистрации в службе лесной охраны и полиции, при наличии каких-то поручительств и медицинской справки о том, что типа не дурак. То же самое ограничение на емкость магазина и стрельбу очередями. То есть при наличии этого самого билета, со своим снайперским спрингфилдом мне можно болтаться где угодно, не снимая его с плеча. Зашибись закон! И как они еще выживать при этом умудряются, властьимущие-то. Ведь, у некоторых обиженных, соблазн пальнуть может перевесить самосохранение. Службы безопасности местных чиновников должны быть просто монстрами, иначе огнестрельный износ этих самых чиновников превысит все мыслимые пределы. Оружейный рай, правда, с одним ограничением. Чтоб пользоваться всеми благами этого закона, надо быть гражданином страны, то есть иметь паспорт зеленого цвета и с забавным гербом со змеями и кошками. Ну, а далее в документе уже пошли перечисления более смертоносных и многозарядных приборов военного, полицейского и специального назначения, за присутсвие которых у гражданина, оному, по мимо конфискации полагалось чудовищное наказание, в виде штрафа аж до десяти тысяч эльдо! Офигенный закон! То есть, если поймают напротив президентского дворца, с безоткатным орудием навскидку, дадут подзатыльник, отберут пушку и сдерут около четырех тысяч долларов США, за небрежение законом?!!! Забавно! Подозреваю, конечно, что не все так просто и реально преклоняюсь перед народом этой страны за то, что они как-то ухитрились до сих пор друг друга не перестрелять... По ходу текста очень много ссылок на кодекс некоего Мелидано и сноски к параграфам постановлений, которые, я полагаю, как-то все-таки регламентируют этот оружейный беспредел. То ли я очень консервативен, то ли многого не знаю, но такой закон об оружии не демократия, а форменная оружейная вакханалия. В США, поборники свободной продажи оружия, наверное бы вздрогнули, прочитав этот документ. Надо будет обязательно ознакомиться с этим кодексом и вообще поизучать местные законы. В брошюрку загляну завтра. Устал я чего-то сегодня. Радует то, что я c сигом и вальтером со свистом проскакиваю по первому пункту этого закона и огорчает то, что надо что-то решать с паспортом. Хотя, почему-то мне кажется, что многомудрый камрад Марсело этот момент предусмотрит. Это завтра, в разговоре и выясним. Эх, прогуляться бы надо. Сколько валяться можно. Я попробовал сесть на койке, но понял, что делать это пока рано. Мир сильно закачался и несмотря на то, что я закрыл глаза, чтоб унять эту килевую качку, она не унялась, а вроде как только сильнее стала. А, черт! Минуты три я пытался бороться со штормом, потом плюнул и лег обратно. Лады, жизнь сурка, так жизнь сурка.
Некое разнообразие в жизни появилось вечером. Я всплыл из полудремы, переполз на подушке чуть повыше, чтоб обзор был пошире. Правый глаз стал почти полноценно открываться, чувствовал я себя ощутимо лучше. И не успев про себя повосхищаться чудесами местной народной медицины, увидел двух маленьких, но очень ярких представителей оной, медленно бредущих по лагерю. Атаэ потихонечку хромал на костылях, а рядом, бережно его поддерживая, семенил Птаха. На груди у Птахи болтался неизменный кринков, а в свободной руке он держал какую-то авоську. Медленно, но целеустремленно парочка пигмеев пересекла двор между хижинами и направилась к моей веранде. Птаха помог Атаэ взобратся на ступеньки веранды и усадил на легендарную табуретку рядом с моим топчаном. Добыл из принесенной авоськи горшок и плошку. Коснулся плеча Атаэ, ткнул пальцем в горшок, кивнул мне, подхватил плошку и понес внутрь госпиталя. Ага, лечить меня, ранетого, пришли солнышки мои низкорослые. Атаэ, не удосужившись поздороваться, жестом заставил сползти на койке обратно вниз, потянулся и снял с меня шапочку, похожую на кипу, которая оказывается все это время была на мне. Мда, совсем мне плохо было, раз даже то, что одето на голове, не помню и не чувствую. Попытался рукой пощупать макушку, но тут же чувствительно получил от шамана по пальцам. При этом он рассерженно пискнул. Я послушно убрал руку и стал молча наблюдать, как шаман вытащил из шапочки какие-то листья, скомкал их и выкинул. Из оставленной Птахом котомки извлек свежие листья, намазал их какой-то гадостью из горшка и засунул в шапочку. Заставил меня приподняться и водрузил мне ее на голову. Потом уложил меня обратно, жестом прощания с усопшим закрыл мне глаза, и судя по ощущениям, начал ту же гадость размазывать по моей морде. Так понимаю, что это и есть процесс лечения. Лежать с закрытыми глазами и переваривать все услышанное оказалось мне не под силу и я просто вырубился, незаметив, как мои врачеватели закончили и куда-то свалили. Мой сон нарушил надоедливый доктор, который заставил меня перевернуться на живот. Сноровисто обработал мазью спину, сменил пластырь на заднице и скормил какую-то таблетку, после чего я опять заснул.

Глава 8. Исполняем обещания и зарабатываем очки.
Ненавижу ирландцев! Если бы не ставший оглушительным птичий гомон, то будильником у меня служила бы опять бригада топотунов. Но, дробный ритм, прогнанный птицами, куда-то отступил и затерялся на задворках воспаленного и несколько раз ударенного мозга. Я открыл глаза и понял, что Атаэ с Птахом действительно надо поставить памятник, назначить руководителями авторитетного медицинского учреждения и выписать серьезную премию. В мире ведь напридумывали же каких-то модных премий. Чувствовал я себя намного лучше, чем вчера. Опухоль почти спала и глаз открывался практически полностью. Попытка сесть и встать увенчалась полным успехом. Пространство сначала закачалось, но спустя несколько секунд стабилизировалось и более поползновений уехать не совершало. Снова мысленные аплодисменты народной медицине. Установившись вертикально, я обнаружил рядом доктора Мунитиса с пластиковым стаканчиком и маленькой колбочкой в руках. Оппозиционер изумленно покачал головой и пробурчал:
- Не, ну точно пойду к аборигенам в обучение. Глазам своим не верю. Либо, у тебя, Йава, организм как у Капитана Америки. Чудеса творят, черти краснокожие! -
Он поставил на стол стаканчик и вытряхнул из колбочки пару таблеток
- Прими-ка это. Мне кажется, что лишним все равно не будет. И я так понимаю, что ты собрался идти гулять? -
Доктор вопросительно посмотрел на меня и дождавшись утвердительного кивка продолжил:
- Ходи аккуратней. Вырежи себе какую-нибудь трость. Чай, не безрукий, я полагаю. Если еще раз головой где-то приложишься, точно дураком станешь. Твой ангел-хранитель уже должен был очень сильно от тебя устать. Ты меня понял? -
Я снова утвердительно кивнул, сожрал таблетки, запив их водой и эскулап, сочтя свой долг выполненным, развернулся на каблуках и удалился в свои владения. Облачившись и распихав по кобурам свою артиллерию, я ополоснулся из бочки и потихоньку пошел в сторону приносимых легким ветерком запахов полевой кухни, по дороге мечтая о душе, зубной щетке с вкусной пастой и одеколоне "Тройной", хотя бы. Удивительно, но никто из встреченных мною камрадов-партизан не задал ни единого вопроса, хотя все поглядывали со странной смесью восхищения, любопытства и какого-то недоверия. Добрел я до доброго повара без приключений. После завтрака настроение из хорошего превратилось в радужное и было принято, как обычно, опрометчивое решение начать выполнять данные обещания. С полчасика отдохнув после трапезы, так как меня никто не трогал и никому от меня ничего было не надо, я отправился к месту постоянной дислокации, то есть в палатку. Найденный там один из соседей-камрадов с гордостью предъявил мне наше с Птахом небогатое имущество и продемонстрировал незанятые места с явным намеком, что сие его единоличная заслуга, за что и был одарен одним из двух оставшихся трофейных ножей. Второй нож я отложил в сторону. У меня на него другие планы. Беглая ревизия выявила наличие необходимых мне вещей. Так, холщевая котомка есть, веревка, которой Птах огораживался от змей, есть (Думаю пойдет. Длина мотка около тридцати метров), фонарик (Черт! Жалко ведь!), фляга и пара банок консервов. Дождавшись, когда ответственный сосед уйдет куда-то по своим делам из палатки, я отчекрыжил примерно половину мотка и засунул вместе с консервами, флягой, ножиком и фонарем в котомку. Закинув ее за спину, вылез из палатки, сходил к ручью и наполнив флягу, поковылял обратно к госпиталю. Теперь мне необходим Атаэ. Но, в госпитале индейца не оказалось. Мунитис заявил, что он краснокожим не сторож и что Птаха пришел за шаманом с самого утра и они вместе куда-то подевались. Ладно, пойдем побродим сами. Я махнул рукой доктору и направился к улыбающемуся холму. Стука топора слышно не было, болтливый Рамон еще не оправился от ран, так что надеюсь, что мешать мне особо никто не будет. С коротким, на две минутки, привалом (все-таки полученные шишки даром не проходят) я добрался до холма. Там и правда никого не было. Накрытая дерюгой поленница уже наколотых дров достаточно велика, чтоб возникла идея их запасти еще. Как подсказывает мне травмированная память, у полевой кухни тоже лежал еще приличный запас, которого для стряпанья обеда вполне должно хватить, а часового здесь я вообще никогда не видел. Охранять нечего и не от кого. Все партизаны заняты, кто на стрельбище, кто на строевой, кто на политинформации, так что, полагаю, время до вечера у меня есть. Не хотелось бы спалиться и давать объяснения своему странному поведению при появлении неожиданного гостя. Я спустился ниже и оглядел каверну. Куст справа у самого края и пара валунов сильно облегчали мне задачу. Подойдя еще ближе, я заглянул вниз. Утренний свет освещал метра два-три гладких стен, уходящих вглубь трещины и полностью поглощался темнотой царящей ниже. Как мне показалось, дальняя от меня стена трещины уходила вниз несколько под углом. Вытащив веревку из котомки и привязав к ней фонарик, я лег на край каверны и включив фонарик, стал опускать его вниз. Максимально свесившись и пытаясь крутить веревку с привязанным горизонтально фонариком, стал изучать недры трещины. В метающемся луче света действительно стало заметно, что дальняя стена уходит вниз под углом, заметно расширяя внутреннее пространство и где-то на глубине метров шести-семи луч света высветил нечто типа каменного карниза. Эдакую площадку, размером в квадратный метр. Мне еще показалось, что там валяеся какая-то куча тряпья. Пока я опускал фонарь, отметил про себя, что стена отвечала лучу фонаря отблесками и вспышками граней кристалликов минералов, входящих в состав породы, а примерно в метре до козырька эта светомузыка пропадала. То есть предположительно, там или ниша или отвод. Я еще покрутил фонарик, то опуская его, то поднимая, но больше информации для себя получить не смог. Поднял его полностью, перевязал его вертикально и опустил его вниз, вытравив веревку на всю длину, но свет только терялся, рассеиваясь во мраке и не доставая до дна. Пошарив рядом с собой, я нашел камушек, тщательно прицелился мимо козырька и легонько бросил его вниз. Как мне показалось, едва слышный звук докатился до моих ушей спустя секунд десять. Мдаа, страшненькая бездна. Все-таки мне нужен Атаэ. Я отполз от трещины, перевернулся и минуты три лежал, щурясь на яркое солнце, так как башка ощутимо закружилась от лежания вниз головой. Как только мир перестал вертеться, я поднялся, запихал веревку с фонарем в котомку и замаскировав разным растительным мусором, спрятал ее в середине куста. Отошел и полюбовался на дело рук своих. Со стороны не видно вообще. Отлично. Теперь надо найти шамана и после изобрести способ пообщаться с пленником.
Проходя мимо госпиталя я опять наткнулся на доктора Мунитиса, который внимательно поглядев на меня, сообщил, что здоровым, даже если они сине-желтого цвета, в его ведомстве делать нечего и эти самые сине-желтые здоровые могут собирать свои шмотки и выметаться с гостеприимной веранды на все четыре стороны, освободив место нуждающимся. Я покорно согласился, забрал оставленные Сервуло бумаги, фарбайн, куртку и понес все это в палатку. Хм, бумаги! Есть идея, как подойти к пленнику! Сгрузив имущество, отправился в логово Карабас-Барабаса, коего там и застал, сидящего за столом с картой и увлеченно водящего по ней карандашом. Чапай, блин. Подняв голову и увидев меня на пороге, камрад Марсело, по своему обыкновению, лучезарно оскалился:
- Буэнос диас, Йава! Я тобой восхищен! Ты реально можешь дать огромную фору абсолютно всем боксерским грушам на свете! Тебя можно бить сколько угодно и без серъезных последствий! Ты избрал не тот путь в жизни, Йава. Ты только подумай, сколько радости ты мог бы доставить людям, если бы правильно распорядился своей судьбой! Посмотри как радостно мне при виде такого красивого тебя! -
Вот ведь урод бородатый! Я скорчил кислую мину:
- Не разделяю вашего восторга, камрад Марсело. Процесс, когда меня бъют, вызывает во мне приступ неконтролируемой агрессии. Вы же знаете. И если честно, пришел не за тем, чтоб поднять вам настроение, а чтоб уточнить некоторые ньюансы касательно моего ближайшего будущего... -
- У тебя что, есть будущее? Наивный гринго! - Он заразительно заржал. Я кисло улыбнулся, демонстрируя ему мою оценку его искрометного юмора. Марсело закончил ржать:
- Да, ладно. Шучу я, шучу! Ну никакого у тебя чувства юмора нет, русский. Знаю, что Йава-де в гневе ужасен. Не даром наши краснокожие обезъянки перед тобой на цыпочках ходят - он опять хохотнул. Потом стал чуть серьезней и продолжил:
- До тебя Сервуло дошел? - я кивнул.
- А какого черта ты сейчас приперся? Я же ясно сказал, что во второй половине дня? - он выжидательно уставился на меня. Я в свою очередь потряс пачкой оставленных политруком листов:
- Потому, что вот это вызывает больше вопросов, чем ответов. Например, как и что можно пить в баре? В какие можно заходить, а в какие опасно для здоровья? Можно ли пьяному ходить по улице? Где и как зарегистрировать оружие? Что за кодекс Мелидано? Как и к кому из пестрого населения можно обращаться? Где можно гадить и бросать окурки? Как обращаться к представителям власти? Где жить и на что? По каким документам я должен там находится? В каких местах ходить со стволом наизготовку? Кто я и что я? Какова легенда, иными словами? Что вообще можно и что нельзя? И какие ньюансы я должен знать, чтоб нормально там функционировать, выполняя ВАШИ поручения? Или моей целью и есть спалиться сразу после прибытия? А, камрад? -
Он замахал на меня руками:
- Все, все, все, Йава! Завязывай! Понял, понял! Мало того, что тебе нужно шляться по Альгейре пьяным, вооруженным и по барам, ты еще и конченый, агрессивный параноик! Нужен ты мне, нужен, успокойся. Никто сливать тебя не собирается. Это можно было сделать более простым способом. Я же сказал, что касается документов и легенды, то подойдешь после обеда. Об этом тебе Сервуло и говорил. Все что смогу расскажу и покажу. Что-то я думаю, тебе твой Резвый при встрече расскажет. А по поводу остального я ничего тебе сказать не могу. Я не был в закрытой зоне с момента ее появления... -
Карабас с виноватым видом развел руками:
- Если я там появлюсь, то меня сразу же пристрелят, учитывая то что моими портретами с обещанием награды за голову заклеены все свободные от рекламы стены. А отрезанную голову выставят на вокзальной площади Саграды для всеобщего обозрения! Так что я тебе тут не помощник, Йава. Да и Сервуло там давненько не был, хотя может скоро и пойдет. Да, кстати, через два дня ты отчаливаешь и провожать тебя будет он. Спроси, может что полезное и выяснишь. Меня не будет. Дела... Так что в остальном придется тебе проявить смекалку и сориентироваться на месте. Вот оно как, не обессудь... -
- А у меня другое предложение, камрад Марсело. Не хочу показаться занудой, но вляпываться в неприятности из-за таких мелочей не вариант -
Бородатый вопросительно вздернул густые брови и с любопытством воззрился на меня.
- Тот тип, который у вас в клетке загорает. Инженер который, он же из Артриго, вроде? Когда вы меня к нему засунули, ему любопытно стало. Скучно бедолаге в вашем санатории и парой слов мы с ним перебросились. Думаю, мне целесообразно с ним пообщаться будет. У вас, я так понимаю, он около месяца загорает, так что информация почти первой свежести будет. Но, вот незадача. Гоняют меня от клетки... -
- Правильно делают, что гоняют. Работу свою они выполняют. Нечего тебе там было делать и не о чем с ним говорить. Тогда не о чем... - Карабас ненадолго задумался -
- ...ну, а в нынешней ситуации, я думаю, ты дело говоришь - Марсело вздернул вверх палец и негромко пробурчал:
- Общего у вас по идее ничего быть не может. Ты и сам ни черта не знаешь... (И уже громче) Ну, что ж. Пообщайтесь. Парням скажешь, что я разрешил. После разговора сразу ко мне. Докладывать. Понял? -
- Яволь! - шутливо козырнул я.
- Чегооо? - Марсело явно шутку не понял.
- Ничего, ничего. Уже ухожу! - я попятился и под суровым взглядом выскользнул за циновку. Так, отлично. Беседу с пленником легализовали и кое-что полезное узнали. Теперь Атаэ. Куда, черт возьми, эти индейцы могли попереться?
Сладкую парочку я увидел издалека, на спуске с верхнего плато. Прогулявшись по лагерю и поняв, что искать их бессмысленно, я уселся на скамью в импровизированной партизанской столовой из трех столов под открытым небом и взялся штудировать дареную политруком литературу. А что, хорошо. Солнышко пригревает, птички поют. Воздух еще достаточно свеж, до полуденной жары еще есть врямя, да и все таки в горах не так жарит, как в сельве. Тут я их и заметил. Гулять видимо ходили. Атаэ бредет на костылях потихонечку, а Птах его бережно опекает. Я помахал рукой. Ага, заметили и побрели в мою сторону. Минут через пять Атаэ взгромоздился на лавку напротив меня, пристроив рядом костыли, а Птаха, грохнув кринковым об столешницу, подхватил какую-то емкость и метнулся к ручью за водой. Я охнул, неловко повернувшись к шаману. Черт, до сих пор ребра щелкают! Ребра, голова, спина, жопа... Блин! А ведь все еще только начинается...
- Су контенте де вэ-ло набола сауде - морщинистое, рябое лицо дрогнуло в подобии улыбки - Кве квейра де мим, Йава? -
- И я рад тебя видеть, Атаэ. Хорошо, что ты идешь на поправку -
Взяв со стола один из листов формата А4, на котором был напечатан принтером текст закона об оружии, я перевернул его чистой стороной вверх и карандашом нарисовал нечто похожее на схему камина. И на уровне каминного зуба пририсовал как бы лишнюю трубу, уходящую в сторону. Он с интересом наблюдал за моими действиями. Дорисовав, я развернул художество к шаману и внимательно глядя ему в глаза негромко произнес:
- А гарганта де ум дьябло э либердаде, хум? - я попытался выдать на португальском. Атаэ медленно поднял взгляд от рисунка и заглянул мне в глаза.
- Сим, тудо э дирейто, Йава - и как-то разочарованно, тихо добавил, опустив глаза - Мас, агора тардепара фазе-ло. Се, о гато подэ энсинар ум жагуар?... -
- Мучас грасиас, Атаэ - так же тихо ответил я, не совсем поняв последнюю фразу и осторожно поднялся из-за стола, подхватив бумаги с разрисованным листком, у которого, прежде чем пихнуть его к остальным, пальцем загнул краешек. Прибежал Птаха, поставил две чашки на стол и завис в непонятке. Атаэ махнул на него рукой, угомонись, мол, а я пошел к клетке с инженером. По дороге встретился с интедантом, который остановив меня, доверительно сообщил, что имбел с патронами я могу забрать у него и что все в целости и сохранности. И вообще он знал, что все будет нормально, еще раз заверив в том, что инцидент с патронами произошел исключительно в следствие его неуемного патриотического рвения. Я уверил его в том, что зла не держу и поблагодарил его за столь отческую заботу. Засим мы церемонно раскланялись и я наконец добрался до клетки. Часовой дремал на двух набитых чем-то тюках, обняв китайский автомат, как любимого кота и привалившись головой к стенке хижины. Я легонько попинал горе-сторожа, но он только уронил голову на грудь, что-то пробормотал и изо рта потянулась ниточка слюны. Ой, как все запущено. Пленник в виде кучи тряпья валялся на полу своей тюрьмы и я уже забеспокоился о его состоянии, когда он поднял голову. Он с изумлением пробежал взглядом по моему сине-желтому лицу, перескочив на бумаги в руках, затем на пояс с висящим в кобуре сигом и ноги в хайках, которые мне вернули в первый же день лежания в госпитале. Завершив осмотр меня, он открыл было рот, но я сделал страшные глаза (принимая во внимание кровоподтеки, думаю получилось неплохо) и у него хватило мозгов промолчать. Захлопнув рот, Энрике уселся по турецки и замер в настороженном ожидании. Я подцепил за край торчащий из под хижины небольшой ящик, оказавшийся довольно легким и поволок его к клетке. Часовой наконец-то отреагировал на окружающую действительность. Открыв один глаз и не меняя позы он презрительно, хриплым басом поинтересовался, какого дьявола здесь понадобилось чертову гринго и добавил не совсем внятно что-то про родственников. Хм, однако не все радушно воспринимают героя последних лагерных баек. Я не ответил полуобморочному и дотащив ящик до клетки, уселся на него, аккуратно положив рядом бумаги. Герильяса вдруг подбросило и он с хриплой руганью вскочил на ноги, оказавшись коренастым волосатым бородачом на удивление маленького роста и пошатнувшись, довольно резво подскочил ко мне, угрожающе поднимая автомат.
- Эй, поггганый гррринго! - Обдав меня смрадом гнилых зубов, проорал бородатый мне практически в лицо. Двое партизан, неподалеку копавшиеся в ящиках под навесом из маскировочной сетки, прекратили свое занятие и с любопытством повернулись в нашу сторону - Каррамба! Ты, ссссын дохлой самки вомбата, я сказал паашшел вон!!! -
Самоутверждается, что-ли парень или озверина обожрался, не пойму? Черт, ведь он мне выбора не оставляет. Ладно, будем бороться за достоинство. Я нарочито медленно повернул голову в его сторону и спокойно спросил:
- Ты чего хамишь и орешь, волосатый? Нормально разговаривать не обучен? Зачем цирк тут устраиваешь? -
- Ггррринго! Ты оббборзел совсем! Ттебе мало накккостыляли, сккотина? - Бородатая вонючка явно начал беситься и брызгать слюной. "Интеррресно", чем такая ярая неприязнь вызвана? Неужели маленьким ростом волосатика, а он не унимался... - Так я могу тебе дддобавить! Ппашшшел вон отсюда, я скказал!!! -
Я прижав правую руку к боку, чтоб ненароком не охнуть, резко встал, сразу оказавшись на полторы головы выше часового и положив ладонь на кобуру, прошипел в бородатую оскаленную морду:
- У тебя ствол на предохранителе, придурок. Еще раз вонючую пасть откроешь, прострелю голову! Думаю, Марсело мне это простит. Хочешь проверить кто быстрее? Нет? Тогда слушай сюда!... -
Он слегка опешил от полученного отпора, которого явно не ожидал, от сияющего всеми цветами радуги, побитого меня, отступил на шаг, приопустив автомат:
- Сейчас бегом к камраду Марсело с докладом, что спал на посту и о том что мы с тобой по этому поводу поругались! Он тебе объяснит, прав ты или нет и зачем я здесь, если со мной ты разговаривать не можешь. Если есть желание, попытайся пообщаться с ним в том же духе, что и со мной! Посмотришь на реакцию. ... ВЫПОЛНЯТЬ, я сказал!!! -
Бородатый отступил еще на шаг и по судороге, проскочившей по его лицу, я понял, что сейчас он будет стрелять. Не, ну ведь правда придурок-то, а! Не успел герильяс щелкнуть флажком предохранителя своего китайского калаша, как я левой рукой схватил его за ствол автомата, с силой дернув на себя и в сторону, а правой выхватил сиг, направляя его в лицо бородачу. От неожиданного рывка бородатый сделал шаг вперед, довольно чувствительно приложившись мордой о ствол сига.
- Отпусти автомат! - Снова прошипел я и он подвис на секунду, кося глаза на упершийся в скулу ствол. Запах гари от сига, который я после стрельбы на веранде не удосужился почистить, сыграл роль нашатырного спирта. У ущербного в мозгу видимо что-то щелкнуло и он медленно разжал пальцы, отпуская автомат и не сводя взгляда с пистолета. Я краем глаза огляделся. Партизаны у ящиков и не подумали дернуться в нашу сторону, просто с интересом наблюдали. Парень в гнезде на крыше интендантовой хижины тоже держал карабин на сгибе локтя, не делая попыток в меня прицелиться. Забавно, такие разборки тут, что, в порядке вещей? Решив, что тянуть время хватит, я снова скомандовал вонючке:
- Медленно повернись кругом! - Он, подчиняясь, молча отступил на шаг и поднял на меня ненавидящий взгляд. Е-мое, да он обдолбанный! Зрачки размером со всю радужку. Или так перенервничал? На скуле у парня начал наливаться синяк от встречи с сигом. Ну, хоть цвету моей морды завидовать перестанет. Нет, другого оружия у него вроде нету, да и прятать негде. Майка торс обтягивает, а карманы штанов содержат только нечто бесформенно-небольшое. Ну, и естественно есть нож на ремне. Он таки развернулся ко мне спиной.
- А теперь пошел к камраду Марсело. Доложишь по форме. И без глупостей по дороге. Я тебе, если что, в спину закатаю, как в тире. Понял? - Бородатый двинулся вперед, причем решительным и размашистым шагом, а я посмотрел в сторону ребят у ящиков:
- Камрады, проводите пожалуйста кто-нибудь драгоценного кадра до камрада Марсело, а то вдруг не дойдет! -
Один из парней махнул мне рукой и пошел вслед за вонючкой. Не, дурить не будет, так как довольно много народу повылазило вокруг на его вопли. Даже интендант Орландо высунулся. Хотя, если и правда удолбанный, то черт его знает. Поняв, что спектакль кончился, все начали возвращаться к прерванным делам, а я дождавшись, когда вонючка с провожатым дотопают до угла марселовой хижины, уселся обратно на ящик, бросив автомат себе под ноги. Бородатая вонючка, сволочь, с предохранителя его таки снял. Пленник лыбился во все шестьдесят четыре щербатых нечищеных зуба. Я вопросительно вздернул бровь.
- Да это ж самая распоследняя скотина из всех цириков, которые меня здесь сторожили! - Выдал Энрике, отвечая на мой немой вопрос и светя выбитым зубом, который при нашей последней встрече точно был на месте:
- Каждые третьи сутки эта тварь тут дежурила! Двое других нормальные, то пожрать чего отдадут, то просто словесно посочувствуют, а эта скотина либо наливалась каким-то пойлом, либо курила всякую дрянь, либо что-то жрала или нюхала и меня постоянно била. Причем просто так! Во! -
Он продемонстрировал выбитый зуб:
- И никто ему не указ! Даже двум другим иногда другие партизаны говорили, что мол, выпусти бедолагу, путь говно за собой уберет, воняет же, и те выпускали, а к этому даже не подходят! А если и подходят, то он рыкнет и доброхоты отваливают. Причем молча! Я так понял из диалогов, что этот убогий какой-то дальний родственник местного командира. Ты первый, кто его так личиком в кале вывозил!... -
И вдруг неожиданно добавил со смешком:
- А тебя, однако, здорово отделали! -
Что-то я совсем перестал ценить юмор, даже такой смешной. И поэтому, зыркнув по сторонам и убедившись, что никому до нас дела нету и все достаточно далеко, чтоб слышать, негромко и веско выдал терпиле:
- Так, наговорился, теперь заткнись и слушай, остряк! - Поняв, что власть меняется, пленник слегка побледнел, перестал улыбаться и замолчал, навострив уши.
- Что такое Дьяволова Глотка, ты знаешь? - короткий кивок в ответ и тихая реплика - Да, знаю! Собственное дерьмо туда скидывал. - ( Умничка, битие определяет сознание - факт!) Я цапнул из тонкой стопки листок с загнутым краем и перевернул его так, чтоб мое художество было отчетливо видно пленнику. Ух, а парень не прост. Его взгляд на мгновение напомнил мне взгляд одного оперативного работника некоего комитета, серьезного работника, с которым у меня был опыт общения (траханая фрагментарная память! Ну, почему, не все сразу?!!!) Он буквально всосал в себя рисунок и снова коротко мне кивнул, на этот раз молча и я перевернул лист, продолжая говорить:
- Сумка с тем, что может тебе понадобиться, спрятана в кустах справа с краю. Но! Только через два дня! Марсело не будет в лагере и местное население хотя б на день расслабится. Сейчас нельзя, придется как-нибудь дожить... - Опять короткий кивок в ответ. Не, парень явно не тот, за кого себя выдает. Я решил проверить и себя и его:
- Но, насчет рисунка нет стопроцентной уверенности. Есть косвенные подтверждения... -
Опять короткий кивок (Ух, блин, я ему почти завидую!), вдруг взгляд пленника начал стекленеть, явно зафиксировав что-то за моей спиной и губы искривились страдальческой гримасой. Вроде дураком я от ударов еще не стал и начал читать с листа, типа продолжая:
- "...получить бланк с номерами пристрелянного оружия и зафиксировать его в территориальном участке по месту фактического пребывания владельца..." - А Энрике, глядя куда-то поверх моей головы, пролепетал:
- Вам нужен всего лишь бланк, синьор! Общего учета нет. Я занимался строительством по разрешительной программе, у меня есть знакомые и у меня был оформленный пистолет. Я знаком с этим вопросом. Нет толком никакого учета! Нету! Вам всего лишь нужен бланк! И если ...-
Ага, шаги за спиной...
- ИАВА! ТЫ, МАТЬ ТВОЮ ТАК, ходячая ты катастрофа! Тебя никуда одного отпускать нельзя! Везде и сразу какая-то чертовщина начинается! За каким дьяволом ты обидел Пако? Автомат отобрал и перед товарищами в неприглядном свете выставил? Автомат отдай, кстати... -
Так, команда поддержки обиженного прибыла и совершенно в нескромном составе. Я, предупрежденный мимикой Энрике, пихнул автомат ногой назад. И не оборачиваясь начал:
- Камрад Марсело! Я оправданий не ищу. Товарищей, которые все видели, здесь хватает! Мачо, оставленный сторожить данный объект спал и разбудить я его не смог, а по когда проснулся, то совершенно по хамски себя повел, за что и был отправлен к вам в сопровождении одного из свидетелей данного поведения. Мы же вроде как все тут товарищи, чем я заслужил подобное отношение?... - Я повернулся к Марсело, нависающему надо мной, как коршун над ланью. Вонючка стоял немного позади с видом подвергшейся охальному домогательству школьницы. Во время спича Марсело, попытался что-то начать вещать, зыркая из-под косматой шевелюры безумными глазами, но наткнувшись на мой взгляд, заткнулся. Карабас нагнулся и подобрал отпихнутый мною автомат и спросил:
- А чем тебя не устраивает отношение? Парень на посту, а ты покусился на охраняемый им объект. Какого ты еще ожидал приема? -
- Я ожидал увидеть бодрствующего часового, а не орущего по пробуждении матом на весь лагерь полудурка и не пытающегося меня пристрелить за обозначение его косяков! Но, полагаю, камрад Марсело, что обдолбанному такое поведение понятно и простительно, так? - При этих словах Карабас покосился на вонючку, но ничего не сказал и обратился ко мне:
- Йава, запомни! Впредь, если ты засекаешь на территории нарушение субординации и дисциплины, то идешь докладывать мне, а не устраиваешь рестлинг! Ты не являешься членом командного состава отряда и не имеешь права чинить разборки! Ты приглашенный специалист. Я ясно выражаюсь? Считаю инцидент исчерпанным! Да, кстати, ты все выяснил? - Я отрицательно помотал головой, демонстрируя ему стопку листов и он развенулся к вонючке с сопровождавшем их парнем:
- Мануэль, заступай на пост, а ты, Пако, идешь со мной! Если ты не в состоянии выполнить такую простую задачу, как охрана запертого пленника, то я найду тебе работу попроще. Например, выгрести дерьмо из нужника! Шагай, чуло! -
Тот потянулся было к свему автомату в руках у Марсело, но схлопотал от Карабаса увесистую затрещину, от которой еле устоял на ногах. Марсело еще что-то рыкнул и зашагал прочь, а вонючка, потирая ушибленное место и заскулив, посеменил за ним. Я, мерзко улыбнувшись им в след, подмигнул сине-желтым глазом ухмыляющемуся Мануэлю и снова обратил свое внимание на Энрике. Мануэль прикурил пахитоску и бросив нечто в духе "...молодец, Йава. Эта образина уже всех достала...", направился к Пакиным тюкам и брезгливо перевернув их другой стороной, комфортно устроил себе рабочее место. А мы с пленным продолжили курс выживания в закрытой зоне. Из диалога я для себя выяснил очень много нужного, заодно узнав, что такое кодекс Мелидано, как вести себя с индейцами, что еще надо для того, чтоб не думать о том, что завтра тебя заметут и список документов, которые мне потребуются для нормального существования. Затерев ластиком на обратной стороне карандаша свой рисунок, я прямо поверх стертого написал список бумаг для Марсело и для себя. В него вошли паспорт, разрешение на работу, билеты на транспорт, которым я типа сюда приехал, справка военнообязанного, медицинская книжка и пресловутый бланк владения оружием, в который можно было записать аж пять стволов. Так как время перевалило далеко за полдень, я снова пошел к Марсело на прием, про себя отметив, что рановато еще мне так бегать. Что-то я здорово устал и начали ныть все болячки. Интересно, кстати, сколько мне лет?...
Подходя к хижине Карабаса я обнаружил стоящий рядом ниссановский пикап. Ага, янки тоже тут. Откинув циновку, я зашел. Квинсли был в образе, закинув ноги на стол и катая в руках стаканчик с Чивас, початая бутылка которого возвышалась рядом с ним на столе. Типичный такой янки, как с картинки. Марсело с недовольной гримасой наблюдая за ним, восседал на своем извечном месте. "...а ведь ты от него в чем-то зависишь, камрад. Мне б ты так не позволил..." - проскользнула мысль.
- А-а! Привет, уже не распухший человек! - жизнерадостно приветствовал меня ковбой - Стволы продать не надумал? -
- И тебе привет! - в тон ему ответил я - Нет пока! Придержим, как актив, а то не понятно на какие тугрики менять и что с ними потом делать... -
- Для тебя, амиго (американец продемонстрировал тугой рулончик баксов), только на вечнозеленые! Все остальное ненадежно... -
- Хорош трепаться, Квинсли, и это... - ворчливо встрял Марсело - ...завязывай с вискарем. Разговор, однако, серьезный... -
- Так мне данный нектар только сосредотачиваться помогает, камрад - настроение у американца явно хорошее, и ко мне: - Будешь? Нет? Ну и зря, кровь гоняет, мозговую деятельность активизирует... -
Я отрицательно помотал головой и с ожиданием уставился на Марсело. Бородатый не удержался и хихикнул:
- Ха! Ему не поможет!... -
И, приподнявшись, через стол протянул мне лист бумаги. Я заглянул в него.
- Ну, да. Все так, кроме вот такого бланка - я объяснил Карабасу про оружейный бланк. Марсело задал несколько уточняющих вопросов и посмотрел на Квинсли. Тот кивнул:
- Да, знаю такой бланк, сделаем. Заполните сами. Надо еще две фотографии для остальных документов... -
- Фотографии будут позже... - Марсело махнул рукой в мою сторону - Куда его с такой рожей сейчас фотографировать. Только если на плакат "Находится в розыске" за особо тяжкие преступления. Ты главное форменные бланки с печатями привези. А там уже все сами доделаем, умелец имеется... -
- Лады! Послезавтра, ближе к вечеру, ждите - янки отхлебнул виски.
- А, пораньше-то никак? - Карабасу явно хотелось побыстрее меня сплавить - А то завтра, учитывая как наш друг активно поправляется и так почти заметно не будет, мы его еще и подгримируем. И хоть на прием в президентский дворец, будь он неладен... -
- Нет, не получится. Ты дорогу туда обратно прикинь. Я вертолетом пока не обзавелся... - Квинсли разочарованно сделал круг рукой со стаканом и опять отхлебнул виски. Почмокал, смакуя напиток и обратился Марсело - А что с моим вопросом? -
Марсело тут же развернул голову ко мне:
- Йава, у тебя еще есть вопросы? Нет? Тогда свободен, амиго. Иди долечиваться к своим индейцам. Чтоб завтра окраску поменял и свою оставшуюся синеву свел, как хочешь! Будем тебе фотосессию делать, как звизде какой-нибудь. Понятно? -
Интересно, конечно было бы послушать, о чем будут общаться два столь уважаемых человека, но против обстоятельств не попрешь. Думал спросить его еще о вонючке Пако, но похоже не место и не время. Пришлось вздохнуть и пойти, куда послали. Я заскочил к интенданту и забрал свою винтовку с боекомплектом. Надо же, марселовы энкаведешники притащили из Вилларадо все в целости и сохранности. Затем расположился на поляне у кухни, расстелив чистую тряпку и занявшись сборкой-разборкой, чисткой и дозарядкой арсенала. С вальтером закончил быстро, перешел к сигу. Сложный, блин. Явно я раньше с такой машинкой не сталкивался. Но разобрался, при помощи тонкой шпильки, которая нашлась в наборе и взялся за имбел. Вроде разборку-сборку старенького фала откуда-то помню. Надеюсь, серьезных отличий между ним и имбелом нет. Выщелкнул магазин, снял крышку ствольной коробки, переломил винтовку, достал затвор, вылущил патрон из обоймы (шпилька для имбела хлипковатой показалась), чтоб выдавить шплинты и завис, поняв, что за мной кто-то внимательно наблюдает. Поворот головы выявил наличие целой стайки, человек в шесть партизан с Марсело, Квинсли и Мануэлем во главе, которого, видимо уже сменили с поста. Камрады, судя по всему, наблюдали процесс уже некоторое время. Поняв, что зрители обнаружены, американец махнул мне рукой, направился к ниссану и через несколько секунд, затарахтев дизельком укатил, а Марсело, буркнув что-то бойцам, подошел ко мне.
- И не говори, что тебе это не знакомо. Сноровка-то серьезная чувствуется - Он сострил по своему обыкновению:
- Голову отбили, но руки помнят. Ха! В общем, камрад Йава! Вы не преподадите моим бойцам несколько уроков по обращению с оружием незнакомых им типов? - Я с изумлением посмотрел на Карабаса. Съел, наверное что-нибудь. Чего это он на вы перешел?
- Пусть садятся и смотрят. Я сам не помню как и почему, но вы на этот вопрос уже ответили, а я соберу-разберу винтовку еще раз. Для себя, чтоб запомнить! -
Марсело развернулся к бойцам и толкнул речь:
- Камрады, основным оружием нашего противника является винтовка Имбел бразильского производства, калибра 7,62, которую вы видите в руках нашего русского амиго. Учитывая, что мы вынуждены бороться за свою свободу совсем старым оружием, подаренным нам нашими зарубежными друзьями, то в бою может возникнуть необходимость использовать трофейное... - он перевел дух и продолжил:
- ... и для того, чтоб вы не смотрели ослами на незнакомую винтовку, когда вокруг свистят вражеские пули, наш драгоценный камрад Йава продемонстрирует вам основные моменты обращения с ней. Смотреть внимательно и запоминать! Потом лично спрошу каждого! На складе у Орландо есть несколько образцов и завтра на стрельбище опробуете стрельбу из этой винтовки и сдадите мне зачет! Можете выполнять! -
Партизаны, не ожидая приглашения подошли и расселись вокруг меня кружком. Почувствуй себя гуру, блин! Я поднял взгляд на Марсело. Он ухмыльнулся и развел руками:
- Разве кто-то говорил, что будет легко? А, камрад? - Развернулся и утопал к себе. Вот, скотина. В следующий раз я чисткой в палатке заниматься буду...

Глава 9. Дорога в Непал...
Я потянулся и зевнул с риском вывихнуть челюсти. Беглая самодиагностика показала, что болячки практически не беспокоят. Единственное, что доставляло неудобство, это шапочка, снова набитая Атаэ листьями и снадобьем. Вчера вечером парочка моих целителей заставила меня отправиться к сеньору Мунитису для прохождения процедур и арендовать у него койку для очередного повторения сеанса народной медицины. Надо будет выспросить у шамана состав этого бальзама, потому что его действие реально напоминает колдовство. Скорость восстановления просто фантастическая. Я выполз из палатки на свет божий и первое что увидел, это вчерашнего вонючку-дебошира Пако, который тащил на вовсю дымящую полевую кухню какую-то коробку. Тот тоже меня заметил, но повар на него рявкнул и бородатый отвел глаза, ощутимо ускорившись. Ну, вроде Марсело пристроил убогого родственника к делу и под присмотр надежного человека. Как сказал после вечерних занятий по матчасти Мануэль, волосатое чудовище являлось сыном старшей сестры Марсело, живущей в Сан-Мигеле и допекло свою матушку до такой степени, что благочестивая матрона не выдержала и отправила это недоразумение под надзор сурового дяди в надежде, что если мерзкий характер не исправят, то хотя бы пристрелят из жалости. К такому мнению пришло население лагеря, так как бородач мягко говоря, народной любовью был обделен. Но, камрады партизаны не рисковали воспитывать Пако, опасасаясь гнева всемогущего командира. Именно поэтому мое выступление у клетки было встречено с недетским восторгом. С занятий по матчасти мне вчера тоже не удалось скрыться пораньше, так как подтянулось еще несколько человек и пробегавший мимо Птаха, которые заставили меня показать мастер-класс с автоматом Калашникова, для чего был использован Птахин кринков. Зловредная избирательная память услужливо поведала мне, что изделия Ижорского завода я вполне успешно собирал и разбирал еще в школе, на уроках гражданской обороны, но умолчала о том, где я мог встречаться с ними еще. Мастер-класс почти удался. Как там сказал Марсело, "...голова отбита, но руки помнят...". Упражнение с неполной разборкой-сборкой кринкова заняло у меня что-то порядка минуты... Я закончил обкатывать в голове вчерашний день, придя к выводу, что желеть о содеянном мне не придется, умылся и направился в госпиталь. По требованию доктора Мунитиса, перед отъездом необходимо сделать последние обработки уже практически заживших его стараниями ранений. Там же я нашел и Атаэ с Птахом. Последний был под впечатлением увиденного вчера и порадовал меня необычным зрелищем. Высунув от усердия язык, индеец сидел по турецки в свободном углу веранды на дощатом полу, перед чистой тряпкой, на которой был разложен полностью разобранный кринков. Птаха брал в руки каждую детальку, тщательно ее протирал, смазывал и клал обратно, как токующий глухарь, не замечая ничего вокруг. Полюбовавшись на Птаха, я попал в лапы к Мунитису, который как раз в этот момент вылез из недр госпиталя и восхитился моим почти не синим внешним видом. Он поколдовал надо мной, в конце заверив, что его миссия выполнена и собственно, я здоров. Получив вдогонку от доктора пару рекомендаций, я в виде эстафетной палочки достался Атаэ. Уложив мою тушку на свободную койку, шаман опять намазал мне морду своим бальзамом, сменил листья в шапочке и заставил полчаса пролежать с этим компрессом. После аккуратно стер с меня жижу и порывшись в своей котомке, добыл склянку с каким-то порошком, похожим на тальк. Чирикнув что-то доктору Мунитису, который с интересом наблюдал за процессом, он получил от него медицинскую салфетку и принялся натуральным образом ретушировать этим самым порошком мои бланши. Ничего себе! Мы оказывается еще и визажисты, в дополнение к остальным талантам! Спустя минут десять, с видом Леонардо, заканчивающего "Джоконду", пигмей критически оглядел свое творение и услышав одобрительное восклицание доктора, от меня наконец отстал. По рябому, смуглому лицу чувствовалось, что хочет что-то спросить, но он так и не спросил. Ну, теперь и Марсело можно. На фотосессию, так сказать.
В хижине Карабаса я нашел Сервуло, который заставил меня одеть чистую рубашку, загодя подготовленную и усадил на на стуле, у стены с перевернутой обратной стороной картой, использованной в качестве фона. Затем, с помощью довольно серьезного аппарта "Олимпус" сделал несколько снимков и кивнув Марсело, ушел. Карабас жестом пригласил меня придвинуться к столу и не удержался от зубоскальства:
- Ну, Йава, ты прям звезда в таком макияже. Ха, гейшу японскую напоминаешь. Фотки камрад Урбано, конечно, сейчас фотошопом обработает, но один оригинал я себе на память оставлю, ха-ха! -
И, конечно, не придавая значения моей кислой мине, продолжил:
- А, что касается легенды, Йава, так ты ее сам себе уже придумал. Просто звезды нынче сошлись так, что ее можно использовать. У нас в стране три что-то значащих порта. Это пассажирский Лас-Вакасьонес, грузовой Пуэрто-Маритмо и грузопассажирский в Санта-Марии. Так вот на эту самую Санта-Марию на прошлой неделе создатель, видимо за тяжкие грехи, ниспослал тропический ураган "Мирабэль", учинивший там полный тарарам. У меня не было информации о жертвах и разрушениях раньше, но вот вчера я ее получил. Полгорода в руинах, погибло или пропало без вести порядка двадцати тысяч человек. В порту не уцелело ни одного корабля, кроме тех, что стояли в доках или загодя вышли в море. Я сочувствую несчастным, но для наших планов данный катаклизм как нельзя кстати. Сразу после урагана правительство вроде засуетилось, послало спасателей и парамилитарес которые начали разбирать завалы и отправлять пострадавших в больницы в разные города страны, так как в самой Марии больница была изрядно повреждена. Но, как всегда, что-то недоделало и начались серъезные перебои со снабжением, которое привело к разбою и мародерствам среди пережившей катаклизм части населения. Жрать-то всем хочется. И все бы ничего, если б к этому бардаку не присоединились парамилитарес, набранные в основном из всякого отребья. Полицию вырезали поголовно, а спасатели сделали ноги, так как оказались главным объектом грабежей из-за своей относительной обеспеченности. В общем в городе сейчас творится черт-те что и у нашей хунты пока нет сил, чтоб навести там порядок. В списках больницы Лас-Вакасьонеса уже появился белый мужчина, который поступил туда четыре дня назад из Санта-Марии с сильным сотрясением мозга и амнезией. У него есть кое-какие документы, поэтому его личность установлена и сомнений не вызовет. Хотя и паспорт в нераберихе потерял. Правда врачи его пока еще не видели, хех!... -
Он ухмыльнулся, прошелся передо мной взад-вперед и продолжил:
- Таким образом твоя ударенность по голове, непомню-незнаю и множественные шишки получают определенную долю обоснованности. Так как определить, кто, когда и как прибывал в город не представится возможным еще долго, вопрос с твоей легендой упрощается. На Серпенте в прошлом году собирались начать возводить плотину для строительства гидроэлектростанции, вот мы тебя в строители приглашенные и запишем. Вид на жительство, приглашение и разрешение на работу дают тебе список прав, почти как у гражданина страны, включая право на самооборону, за исключением избирательного. Я ознакомился с нужными пунктами миграционного закона, в нем подробно указана разница между гастарбайтерами и приглашенными специалистами, так что право на ношение оружия самообороны у тебя есть. Завтра Сервуло отдаст тебе оформленные бумаги, объяснит ньюансы и отправит в Лас-Вакасьонес. Денег у тебя на первую неделю точно хватит, если конечно, не попрешься в казино или на бега. Я проверял, на твоей карте пин-пароль отсутствует. Отлеживайся и загорай, а где-то через неделю я тебя найду... -
Он пристально посмотрел мне в глаза:
- Знаю, что ты не идиот, но прошу на полном серъезе. Только не дури, Йава! У меня очень длинные руки в этой стране. Ты ведь веришь, что я тебя найду в любом случае? ... -
Я позволил себе довольно дерзко ответить ему взглядом:
- Я не идиот, Марсело, как ты сам сказал! Ты, это единственная актуальная и действенная моя связь в этой стране. Злиться мне на тебя не за что, я все понимаю. Денег мне уехать далеко все равно не хватит, да я и не знаю куда. Наоборот, я тебе благодарен, за то, что ты меня спас и позволил индейцам выходить. Поэтому за мою дурь можешь не переживать, но... -
Он ощутимо напрягся, а я собрался с духом (Твою ж мать, опять ва-банк!)и как прыгая со скалы, выдал:
- Но, отныне, как ты сам сказал, я - ПРИГЛАШЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ! Ни я, ни ты друг другу ничего не должны! Партнерство, а не подчинение. Задача, по возможности с подробными вводными и желательно без игры втемную, результат выполнения и соответственно, оплата. Идет? -
И вопросительно воззрился на него. После моего спича Карабас довольно долго мрачно и молча меня рассматривал, словно выбирая место куда именно всадить пулю. Я уже начал было немного нервничать, когда Марсело вдруг расхохотался:
- Даа, Йава! Ты удивительный тип! Есть очень немного умных и пока живых людей, которые позволяют себе диктовать или хотя бы предлагать мне какие-либо условия. Пока я тебя не застрелил, у тебя есть две минуты, чтоб внятно объяснить мне, почему ты себя к ним причислил?!!! -
Я серъезно и сдержанно кивнул и ответил:
- Ну, поехали. Для начала я составил для себя картину того, что здесь происходит и полагаю ее более или менее верной. Подробностей я все равно не знаю, да и не мой это вопрос, а вот изложить это видение мне вам необходимо. Не совсем понимаю, как для вашей команданте Тани, а вот для вас, камрад Марсело, местные игрища в революцию пролетариата просто ширма для намного более прагматичных и серъезных дел. Не собираюсь лезть в их суть, но это так. И анализируя увиденное и услышанное, я прихожу к выводу, что у вас НЕТ необходимых вам людей в открытой зоне... -
Он делано изумленно вскинул брови, но я продолжил, не обращая внимания:
- Сейчас поясню, что я имею ввиду. Основной набор персонажей которых вы держите в закрытой зоне способен конечно, с криком "Но пасаран!" взорвать бомбу у детского садика или полицейского участка, раскидать кипу агитационных листовок или организовать митинг, насыпать там песку в ролики конвейра или забросить коктейль молотова в открытое окно, при этом быстро убежав. Есть еще камрады, готовые за большие деньги подделывать документы или печатать листовки, куда-то что-то провезти или что-то передать кому-то , но без особого риска для собственной шкуры. И это полагаю, у них основное условие. Что не предусматривает их использование в более сложных операциях, которые чреваты провалом или, что еще хуже, нежелательными вопросами, которые неизбежно в таком раскладе возникнут... -
Я перевел дух, ощущая себя человеком, кормящим тигра на природе с рук лежалым мясом. При этом тигр совершенно не доволен подношением и готов в любой момент переключиться на более свежее блюдо:
- ...иными словами, у вас нет оперативника, человека, который не привязан к месту. Которого не удивят ваши распоряжения. Который не боится за семью и так далее. Который не начнет делится непонятками с кем-нибудь из камрадов-герильясов. Человека, который может начать и закончить не пятиминутную комбинацию. А такой человек вам, персонально вам, очень нужен. Хотя, конечно это лирика... -
Марсело опустился на стул напротив и подперев кулаком челюсть, внимательно меня слушал, уже почти влюбленно глядя (что меня еще больше напрягало):
- ... и вот еще. Возможно, Таня что-то знает об этом русском, Резвом. Но с вами делиться не спешит. Ну, либо ничего не знает, а вам знать необходимо, потому, что парень явно владеет и связями, и неким влиянием, и у него есть некая цель, которой он добивается. А вам эта информация крайне необходима как минимум для того, чтоб держать ситуацию в руках. И пока единственная возможность у вас не вызывая вопросов, выяснить, что он за зверь - это я! И благодарный и верный я естественно вам эту информацию дам. Ну, вот теперь можете стрелять, если считаете нужным, вроде я все изложил... -
Он шумно поднялся из-за стола и опять походил по хижине. Остановился, развернулся и опять на меня уставился. Очень серъезно так уставился:
- Красавчик, Йава! Как поешь! Прямо хочется поверить как кандидату в президенты. С другой стороны, теперь я хотя бы верю, что ты не солдат Льосча Иваньов. Но, мне стало жутко интересно, гринго, кто же ты такой? А? Для твого же блага я надеюсь, что ты не врешь насчет амнезии. Ладно, вали, готовься к отъезду. Завтра в три за тобой зайдет Сервуло и даст последние инструкции. Адиос! -
Полноценно выдохнул я только выйдя из его хижины. И понял, что меня не по детски трясет...

"Говорят, по нам стреляли не раз, но мы шли как один, Не сводя своих восторженных глаз, с удаленных вершин. Правда, кто-то возвратился домой, кто-то просто пропал. Это было бесконечной весной по дороге в Непал."
"Машина времени"...

Глава 9. Уездный город.
Аа! Ящик, содержащий внутри драгоценного меня, подняли в воздух и довольно небрежно, с грохотом уронили на что-то твердое. Взметнулась улегшаяся было с дороги пыль и пересыпылись пенопленовые опилки, которыми предусмотрительно пересыпали мою тушку во избежание травм. За что я несказанно благодарен камрадам-герильясам. И за марлевую маску, закрывавшую мне нижнюю часть лица. Мой ящик лежал нижним посередине штабеля из пяти таких же. Сверху еще набросили тент, под которым моментально образовалось нечто среднее между духовкой и геенной огненной. И скотина Квинсли словно нарочно выбирал колдобины поздоровее, так что я летал бы по ящику как теннисный мяч, если бы не пеноплен. А учитывая то, что проклятая дорога была абсолютно бесконечной, измученный организм взболтало как коктейль в шейкере. Меня мутило и каким то чудом я умудрился не угваздать ящик изнутри. Спасла меня от катастрофы только недолгая остановка непойми где, когда я получил несколько минут передышки, слушая как сквозь вату общение янки с какими-то еще персонажами. Момент с которого началось это общение, по причине своего взболтанного состояния я пропустил, только с диким облегчением отметив остановку пикапа. Слышно было, как откинули тент, с треском вскрыли ближний к борту ящик, стеклянно звякнуло и разговор из настороженно-требовательного перешел в интонации дружеской беседы, даже с редкими смешками. Судя по отрывистым командам в момент остановки, это был патруль. Включив воображение, я представил кровопролитную, но скоротечную схватку между коррупцией и служебным долгом, которую долг в сухую проиграл. Обмен прощаниями и пикап покатил дальше. Пытка продолжилась и ослабла только еще одну вечность спустя. Видимо сказалось приближение цивилизации и дорога стала ухоженней, либо у гада Квинсли проснулась совесть, хоть это и маловероятно. Пикап несколько раз довольно круто повернул, притормозил, посигналил, дернулся и остановился окончательно. Американец что-то крикнул и почти сразу с машины сдернули тент. Слегка дохнуло свежим воздухом. Бам! От мыслей о суициде меня меня отвлек стук поставленного на мой импровизированный гроб второго ящика. Странно, но сквозь топот ног и приглушенную брань мне похоже послышались крики чаек.
- Пронто! Пронто! Куанто антес! - раздалось сверху. Квинсли явно немного нервничал и кого-то подгонял. Сначала сняли верхний ящик, а потом пришел и мой черед. Ящик подняли и куда-то понесли. Судя по тому, как отрезало фоновые шумы, видимо ящик занесли в какое-то помещение и теперь уже довольно аккуратно поставили на пол. Где-то рядом хлопнула дверь и сверху снова раздался голос американца:
- Ффу! Вроде обошлось! Знал бы кто-нибудь из моей прошлой жизни чем я тут занимаюсь - прокляли бы! Рискуя жизнью протаскиваю сквозь посты какого-то русского диверсанта! Эй, русский! Ты живой! Или тебе там понравилось? Если нет, то самое время вылезать! -
- Сам ты диверсант! - пробурчал я, откинув в сторону крышку и попытавшись сесть, упираясь ладонями в дно ящика. Ооп! Я принялся экстренно ловить поехавшую крышу, усилием воли разгоняя тучу мушек в глазах.
- На, тяпни! - я сфокусировал взгляд на протянутой мне руке с железной плоской фляжкой. С трудом оторвал руку от дна ящика, содрал с лица опостылевшую марлю, вцепился во фляжку и сделал приличный глоток. Огненный шарик скользнул в гортань и прокатился по пищеводу, мягко и приятно лопнув теплым облаком в желудке. Да, напиток действительно животворящий. Мерцающая мушками хмарь перед глазами медленно расползлась и дала мне возможность оглядеться. Не считая сидящего на корточках перед ящиком Квинсли, обстановка совершенно незнакомая и для последнего времени нехарактерная. Нечто типа подсобного помещения в заведении общепита. Здесь витал очень аппетитный запах готовящейся еды. Пара холодильников, стеллажи с овощами и еще какой-то снедью, стойка с запыленными бутылками и развешенные в углу копчености. Взбодренный неплохим виски желудок, при виде эдакого разнообразия сразу дал о себе знать возмущенным бурчанием, напоминая, что с утра я ничего не ел. И не пил, во избежание так сказать. Единственное чем мне пришлось довольствоваться были кисленькие леденцы, пакетиком которых снабдил меня американец перед дорогой. Не дожидаясь пока я очухаюсь, Квинсли отобрал у меня фляжку и поднявшись, отступил на шаг, давая мне возможность всласть побарахтаться в пенопропилене, выбираясь из ящика.
- Вот там за дверью можешь умыться и привести себя в божеский вид... - он ткнул пальцем мне за спину, где оказалась еще одна дверь. Там я обнаружил хоть и изрядно грязную, но украшенную настоящим умывальником и прочими сопутствующими прелестями уборную. Из крана при повороте ручки потекла водопроводная вода. Аааа! Я почувствовал себя питекантропом попавшим в Эксельсиор-отель. Янки терпеливо дождался, пока я вытряс из себя пыль, пенопропилен и умылся.
- С прибытием Лас-Вакасьнес, амиго! Пойдем-ка со мной. Эээ, жрать потом!... - он перехватил мой взгляд на находившуюся в подсобке снедь.
- Садист ты, Квинсли... - пробурчал я, но подчинился. Запах жареного мяса и чего-то еще пряного, но явно очень вкусного сводил с ума и вызывал обильное слюноотделение. Вздохнув, я вытащил из ящика свой вещмешок с нехитрым скарбом и потопал за американцем. Мы вышли в недлинный коридор и янки распахнул первую же попавшуюся справа дверь.
- Располагайся! - щедрым жестом он обвел рукой помещение. Диван, тумбочка, шкаф, небольшой столик и стул.
- На сегодняшнюю ночь это твой номер, Йава. Завтра выйдешь в люди и решишь вопрос проживания. И это, сегодня ты отсюда не выходишь. Я не хочу, чтоб люди появление новых лиц в этой харчевне могли как-то связать с моим визитом. Еду тебе принесут сюда. Можешь пока просвещаться и выдыхать... - он ткнул пальцем в сторону столика, где лежало несколько цветастых буклетов.
- И еще! Вот так вот я бы ходить тебе здесь не советовал... - он указал на ремень с кобурой и грязные штаны с курткой.
- Купи себе рубашку навыпуск, приличные брюки и кобуру скрытого ношения. Не оставляй дома документы, а то проведешь в участке пару суток, если тебя заметут на улице. А в таком виде тебя точно заметут. Здесь с этим строго. Туристов берегут. Да и магазинов тут много, ты вроде не ребенок, так что думаю, что справишься... - он движением фокусника откуда-то извлек и бросил на стол визитку, затем протянул мне руку.
- Ну, вообщем, пока! Надумаешь продать пушки или еще какие дельные мысли появятся, звони. Сотовые, кстати, здесь работают. Да и как приоденешься сразу закочи в больницу. Ты ж вроде больной. Надобно у доктора отметится. Адиос, амиго! - он широко улыбнулся.
Я пожал протянутую руку и дверь за ним захлопнулась, предоставив меня своим мыслям. Черт, довольно душно. Кондиционер, видимо в данном заведении не предусмотрен. Я подошел к столику. Так, туристический путеводитель по Лас-Вакасьонесу, справочник ресторанов, кафе, магазинов и клубов, визитка Квинсли, памятка отдыхающему и под этим всем ключ. Полагаю, что от комнаты. Я залез в мешок и добыл пакет с документами. Забавно, ваш покорный слуга носит теперь имя Йава Руссо, судя по бланку с фотографией, призванному заменить типа де утерянный паспорт, состряпанному камрадом Марсело. Даже здесь никуда не деться от его вывихнутого чувства юмора. Поди, по этому имени, определи-ка национальность! Отложив мешок, я направился к завешенному циновкой окошку. Так, что там у нас, на улице? Оттянув край выглянул наружу. За грязным стеклом предстал перекресток двух нешироких улочек, с невысокими трехэтажными, явно очень старыми домами с лепниной, балкончиками и прочими атрибутами европейской колониальной застройки. Причем, на удивление ухоженными. Все выглядело вполне мирно. Где-то в недрах дома, в котором я находился слышался слышался шум голосов. То ли бар, то ли кафе. На лавочках в скверике на углу сидела целая компания немолодых кабальерос, о чем-то оживленно споря. Довольно ярко одетые люди спешили куда-то по своим делам, прогуливались парочки, причем некоторые с детьми. Проехал огромный старый американский седан. Шеви каприс кажется. Блин, пейзаж как из параллельной реальности. Я аж потряс головой, на что она отозвалась легкой пульсирующей болью. На доме напротив мерцали висящие на ажурном фронтоне большие буквы БАНК и какой-то сложный герб над ними. Очень кстати! Я нащупал в кармане бумажник с карточкой и вздрогнув от стука в дверь, развернулся, по дороге уронив руку на кобуру.
- Су села, синьор - возвестил из-за двери звонкий ломающийся голос. Я аккуратно приоткрыл дверь и не убирая руки с пистолета, отошел в сторону. В комнату просочился смуглый и чернявый мальчишка с подносом. Прошмыгнув до столика, он водрузил на него поднос со снедью и с любопытством и ожиданием уставился на меня. С чего это? А, он же чаевые ждет! Так, трофейные местные тугрики в количестве нескольких бумажек различного достоинства у меня вроде были. Я отцепился от пистолета и пошарил в кармане. Нашарив первую же бумажку, я выудил ее наружу. О, самая мелкая, номиналом в пятьдесят эльдо. Протянул парню. Он расширившимися глазами посмотрел на купюру, затем неверяще на меня. Поняв, что купюра не исчезнет, он схватил ее, сунул в карман и дернулся было к выходу, но любопытство видимо пересилило.
- Синьор, а вы партизан? - выдало молодое дарование. На вид лет двенадцать, но соображалка... У меня аж мурашки по спине пробежали и вдруг стало очень смешно. Понятно, что спалиться всегда опасаешься, но что бы так сразу!
- Нет, амиго. Я из Санта-Марии... -
- Аааа, тогда понятно! Ураган! У нас тут есть еще люди из Санта-Марии. В больнице. Это там вас так? - пацан принял ответ и ткнул пальцем в повязку на голове. Я кивнул.
- Видимо сильно вас приложило! - он сочувственно и довольно искренне посмотрел на меня и вдруг вытащил из кармана свежезаработанный полтинник. Помял в ладони и протянул мне. Настал мой черед удивленно на него смотреть.
- Синьор, у вас мельче денег нет? Вы знаете, что дали мне на чай в три раза больше, чем стоит ваш ужин? - изрекло это святое существо (Памятник родителям! Вот это воспитание!).
- Нет, амиго, не знал. Но денежку все равно оставь себе. За честность. Да и услуги мне твои еще понадобятся. Видишь ли брат, я по башке-то очень крепко получил и память отшибло. Не помню ничего, поэтому нужен кто-то кому можно задать много вопросов... -
Он обрадовался и быстро-быстро закивал в ответ.
- Мучас грациас! Конечно, синьор! Я с радостью вам помогу, но в свободное от работы время. Иначе отец ругатся будет. Я ему в баре помогаю. Меня зовут Артуро-младший. А вы у нас поселитесь? А почему я не видел как вы пришли? А почему вас в больнице не оставили? - Он ткнул пальцем в пистолет - А правда, что вы в Санта-Марии от бандолерос отстрели... -
Ой-ой, парня понесло. Надо заканчивать. Тем более, что из-за переизбытка слюны, вызванного запахом идущим из тарелки я уже не мог нормально разговаривать.
- Остановись малыш! Я очень устал. Я хочу поесть и лечь спать. Завтра я отвечу на твои вопросы, а ты на мои. Идет? -
- Да, конечно. Извините, синьор. Доброй ночи и приятного ужина. Посуду просто выставьте в коридор... -
И он пулей вылетел за дверь. Я взял со стола ключик, закрыл за ним дверь и бросился к еде. Жраааать! Огромный кусок мяса и какие-то овощи, но одуряюще вкусно пахнущие. Плюс стакан сока. Последний раз так ел в Вилларадо. Потрясающе. Поев я понял, что думать, ходить или что-то читать сил нет. Выложил на стол свою артиллерию, придвинув его ближе к дивану, выставил за дверь поднос с посудой, доплелся до дивана, упал и заснул мертвецким сном. Без танцев и без видений.
Чайки. Не, ну точно чайки! Я разлепил веки и какое-то время пытался понять, где нахожусь и причем тут чайки. Сползя с дивана и подхватив висящее на стуле полотенце, я вышел из комнаты в надежде добраться до умывальника, но при входе в кладовку нос к носу с маленьким мужичком в жилетке. Увидев меня он расплылся в радушной улыбке.
- Буэнос диас, синьор. Как спалось? - и получив в ответ мой кивок и невнятное мычание продолжил:
- Меня зовут Артуро Сеута и это мой бар. Вы расположитесь в Эльдорадо-Ритц или у меня? Я могу предложить вам чудесную комнату на втором этаже. Кстати, как я могу к вам обращаться?... -
- Меня зовут Йава.. - пробубнил я - А вы, я так понимаю, Артуро-большой?(Он снова улыбнулся и кивнул) Комнату обязательно сейчас посмотрю. Я предполагаю что у вас дешевле, чем в Эльдорадо. И еще интересует вопрос насчет завтрака... -
- О, да! Конечно у меня дешевле. Но, я беру предоплатой. За вас оплатили только вчерашнюю ночь. Позавтракать можно в зале минут через двадцать. Яичница с ветчиной вас устроит? Ну и отлично! Приводите себя в порядок и выходите в зал. Я вас жду... -
Не дожидаясь от меня ответа он развернулся и посеменил в сторону кухни.
Когда я, закончив моцион, выбрался в зал, то он был практически пуст. Какая-то женщина мыла полы, неопрятного вида заросший мужик торопливо поглощал завтрак за столиком у самой двери, ну и конечно, сам хозяин суетился за стойкой, протирая стаканы и наводя лоск на столешницу. Я плюхнулся на ближайший стул и охнул. Е-мое, пока еще поаккуратней садится надо. Боевые, блин, раны напоминают про себя. А, кстати, симпатичный такой бар. Все отделано каким-то темным деревом, на стенах множество черно-белых фотографий, либо из истории страны, либо из истории города или самого хозяина, сам черт не разберет. Над и рядом с фотографиями развешены разные предметы, то индейское ожерелье из клыков, то обсидиановый меч, шаманский бубен или что-то вообще неясного для меня назначения. На противоположных стенах две огромных плазменных панели, видимо разнесены для аудитории с разными интересами, так как смотреть обе одновременно невозможно. Слева от барной стойки небольшая эстрада, то есть в этом заведении можно насладиться живой музыкой. Справа от входа неширокая лестница, ведущая на второй этаж, который балконом нависает над барной стойкой и эстрадой. И с потолка на цепях, подвешенных к деревянным балкам, свисает огромное тележное колесо со светильниками. Думаю, что вечерами здесь может быть вполне уютно. Артуро-старший выскочил из-за стойки, неся перед собой деревянный блин со шкворчащей на нем яичницей и посеменил ко мне.
- Ваш завтрак, синьор. Как покушаете, подходите ко мне и поднимемся с вами на второй этаж. Хорошо? -
Хмм, интересно, чтож он так настойчив?...
- Конечно, синьор Артуро. Мы же с вами уже договорились... - ответил я. Он кивнул и утопал к себе за стойку. Так, интим парню требуется. Значит ему есть, что мне сказать. С другой стороны было бы наивно надеятся, что камрады привезли меня на курорт и оставили без присмотра. Лады, доедим, сходим и послушаем.
Комната оказалась вполне приличной, даже с душевой кабинкой в отдельном закутке. Артуро сразу же потребовал предоплату. Так я расстался с тремястами эльдо из остававшихся у меня четырехсот. Вполне гуманно, учитывая что сутки проживания мне обходятся в пятьдесят эльдо, включая завтрак и ужин. Хозяин мигом спрятал деньги и замялся:
- Эээ, уважаемый синьор Йава! У меня к вам просьба! - я вопросительно воззрился на него. Он еще помялся и начал:
- Вы вчера дали денег моему сыну. Он все утро перед школой только о вас и говорил. Я знаю, кто вас привез. Я примерно представляю, чем вы занимаетесь. Мне оставлены насчет вас определенные инструкции и я вам все изложу, но прежде хотел бы попросить вас ни во что не втягивать моего сына. Не надо давать ему никаких поручений и тому подобного. У нас неспокойно, а служба безопасности Альгейры не разбирается мужчина или женщина, ребенок или старик. Для них враг возраста не имеет. Моей семье проблемы не нужны, вы меня понимаете?... -
- Да, конечно я вас понимаю. Но, дело в том, что похоже вы лучше меня знаете, чем я занимаюсь. Мне понятно ваше беспокойство, но сына вашего я только попросил рассказать мне о городе. Не более того... - И видя что парня начинает бить уже натуральный мандраж, добавил:
- Я даю вам слово, что никаких поручений, связанных с чем-либо незаконным ему никто давать не будет. Вас это устроит? -
Артуро-старший немног успокоился, пристально посмотрел мне в глаза и вздохнул:
- Да, наверное, я вам верю... Ладно, теперь об инструкциях. Мне велено вам передать, что ваш земляк извещен от том что вы в Вакасьонесе. Он вас будет ждать с трех до четырех дня в открытом кафе в течение трех дней подряд на набережной отеля Эльдорадо. Если вам надо, то вы его найдете. Если нет, то вам этого не надо. Это его слова, синьор. Так же вам необходимо посетить больницу. Хотя вас наверное на этот счет уже инструктировали... -
Я кивнул.
- Там обратиться к заведующему терапевтическим отделением доктору Ньето. Доктор, по моему, живет на работе. Поэтому время вашего визита значения не имеет. После доктора вам надо будет зарегистрироваться в полицейском участке. Обязательно именно в таком порядке и отдельная просьба с этими действиями не затягивать. Ну, вот в общем и все... -
- Спасибо, синьор Артуро. Меня еще интересуют магазин одежды и магазин снаряжения, желательно где-нибудь поблизости. Может что-нибудь посоветуете? А, и еще. У вас в банке, который через дорогу... - я ткнул пальцем в окно - Наличность с карты снять можно, не знаете? -
- Он через одно место работает, этот банк... - ворчливо ответил Артуро-старший.
- Но, если вам сильно повезет, то снимите. А что касается магазинов, так здесь все легче. Прямо тут, в правом крыле нашего здания открыт небольшой магазинчик моего родственника. Его зовут Мигель. Он торгует товарами для охоты, рыбалки и путешествий. Ничего незаконного. Если обратитесь к нему, сказав что вы от меня, то я думаю, что он предоставит вам скидку... -
- Спасибо, я услышал все, что хотел... - Артуро-старший легонько кивнул и вышел. Тааак! Я глянул на швейцарский механизм у себя на руке. Викторинокс утверждал, что до трех часов у меня еще уйма времени. Тогда сначала магазин, а потом банк. Заперев номер, отложив сига с кобурой и оставив только вальтер на щиколотке, я отправился в свою первую прогулку по Лас-Вакасьонесу.
Солнце припекало уже довольно прилично, но спасал легкий бриз, приходящий с моря. Где оно находится я определил по негромкому, равномерному шуму прибоя. Слева возвышалась громада отеля, так понимаю, что именно того самого Эльдорадо-Ритц, у которого мне предстоит встречаться с соотечественником. Правда громадой пятиэтажный, в викторианском стиле, отель казался на фоне остальных домов, не превышающих в высоту три этажа. Создавалось впечатление тихого, ухоженного, патриархального и какого-то мультяшного городка. Редкие прохожие на улице только подчеркивали это впечатление. Еще удивляло количество стариканов. Хмм, извините, пожилых кабальерос, на которых натыкался взгляд, куда не посмотри. Даже прямо у входа в ставшее мне временным домом заведение, носящее, судя по неоновой вывеске название "Бар Сеута", их было двое. Парами, тройками и даже по одному они сидели практически у каждого дома и у каждой уличной двери на раскладных стульчиках и креслах, гордо и внимательно взирая на происходящее вокруг. Соответственно и я был мгновенно взят под наблюдение одним из таких постов. Да, блин, при таком плотном наружном наблюдении много полиции не нужно. Кстати, ни одного полицейского на обозримом пространстве я не увидел. Я повернул направо и пошел в указанном Сеутой-старшим направлении, где действительно обнаружил окно превращенное в витрину и дверь в магазин. Звякнул колокольчик на входе и я зашел в магазин. Ага, я попал туда куда надо! Магазин состоял из двух небольших зальчиков и подсобки. В первом по стенам было развешено снаряжение и одежда, в стеклянной витрине прилавка покоилось приличное количество гаджетов, начиная от лазерных указок, биноклей, фонариков, ножей, дальномеров, планок вивера и прочей милой мужскому сердцу всячины, а вот второй представлял собой оружейную. Стены были украшены как минимум парой десятков разнообразных образцов гладкоствольного и нарезного охотничьего оружия, в основном незнакомых мне внешне. Вспомнил только марлин под амеровский 30-06 и ремингтон м870, да поделки под винтажные винчестеры позапрошлого века. Каждое ружье аккуратно пристегнуто стальным шкертиком с замочком к петлям, торчащим из стены. И главное никого нет, как-будто меня нету в магазине, а продавцы вымерли. Только поблескивают глазки камер, висящих углах зальчиков. Я прошел во второй зал. О, здесь в витринках уже нечто более меня интересующее. Масса разнообразных упаковок боеприпасов под толстым стеклом. Мой взгляд уловил маркировку 380АСР на одной из коробочек. Далее относительно и совсем компактный, малозарядный огнестрел, в основном бразильского и аргентинского производства. Одних револьверов таурас только шесть вариантов. Но, не мое. Не люблю их. Тежелые, как кирпичи и неудобные в ношении. Постоянно что-то где-то выпирает, учитывая то, что я не гигантского телосложения. Да и быстро первый выстрел не сделать, если только самовзводом, а это драгоценные секунды. Шорох сзади. Ах вот ты, какой северный олень! Думает, наверное, что я его шаги не слышу...
- Вас интересует что-нибудь конкретное, синьор? - раздался хрипловатый голос, практически за моей спиной.
- Да! - ответил я, не вздрогнув и не обернувшись. - Банковские карточки к оплате принимаете? -
- Временами бывает и принимаем, амиго. Как рак на горе свистнет, а вернее как вон в том доме напротив ветер подует... Но, учитывая напряженную внутриполитическую обстановку, предпочитаем живой кэш! - Я неспешно повернулся, обнаружив за спиной крепкого, чернявого кабальеро небольшого роста, который разглядывал меня с нескрываемым любопытством.
- Синьор Мигель? - утвердительный кивок в ответ. - Мне рекомендовал ваш магазин Артуро Сеута. И при этом подчеркнул, что являясь его клиентом, я вправе рассчитывать на некоторую гуманность в сфере ценообразования для ненароком забредших в ваше заведение туристов... -
Он снова сдержанно кивнул и подметил:
- Для туристов то без проблем... Но вы, амиго, также похожи на туриста как я на балерона! Для рекомендованных Артуро людей варианты всегда найдем, но давайте определимся с тем, что вам требуется... -
Я перечислил все необходимое и мы проверили терминал, который к вящему изумлению хозяина как раз сегодня работал. Судя по его словам, банк и вообще все безналичные финансовые операции колбасило не по детски. Задержки платежей и неработающие терминалы были таким же частым и обыденным явлением, как грабеж в неблагополучных районах и стрельба в закрытой зоне. Не колбасило почему-то только своевременное списывание налогов со счета. Видимо, сложная внутриполитическая обстановка этой сферы банковских операций не коснулась. А счет синьора Мигеля на данный момент был изрядно жиденьким. Ну, ей богу, не отдавать же государству кровно заработанный кэш, а время платить эти самые налоги уже подходило. Только по этому он согласился принять мою карточку. После примерок и манипуляций с амуницией, совмещенных с выслушиванием беконечного монолога, о том как непросто живется отставному военному на мизерные доходы с небольшого и абсолютно легального бизнеса, я стал обладателем крепких хлопчатых штанов Сурплюс с карманами, плотной рубашки и легких полуботинок Вранглер с усиленными носами и задниками. На ремне сзади расположилась кобура-невидимка фирмы Бианчи, которая по словам хозяина идеально подходит для сига, а вальтер на щиколотке сменил мою кустарную поделку на качественное и удобное изделие той же фирмы. У синьора Мигеля в закромах оказался и штатный магазин для вальтера. Оказывается такое оружие хоть и редко, но появлялось в его ассортименте. Снарядил вальтер и запасной магазин, что называется не отходя от кассы, из принесенной хозяином упаковки патронов Магтеч бразильского производства. Вальтер со змейкой очень сильно заинтересовал хозяина лавки, хоть он и не признался, чем. Пока я заряжал оружие он очень внимательно приглядывался к нему, не прося при этом взять его в руки. На вопрос о глушителе заполошно замахал на меня руками, еще раз подчеркнув, что его бизнес абсолютно легальный, таких вещей у него не бывает, так как проблемы с SES, в чье ведение так же входил и оборот оружия, ему не нужны. Выразил удивление, что проживая у Артуро, я до сих пор не пообщался с соседом. Он, де, как раз на всяких спорных с точки зрения закона штуках, мол и специализируется. Я для себя поставил галочку выспросить у Артуро-старшего о интересном соседе, решив не задавать вопросов Мигелю. Хозяин бара, думаю, будет более откровенен. Радушно распрощался с хозяином, заодно и с более чем шестью сотнями безналичных эльдо. Поблагодарил его за хороший товар и пошел обратно в бар. Проходя под бдительным надзором дедов эти короткие пятьдесят метров машинально бросил взгляд направо, в сторону соседнего перекрестка и отметил для себя, что там появилось двое военных в оливковой форме, с винтовками на плечах, черно-белыми повязками на рукавах и шлемах. На белой полосе явно что-то написано, но с такого расстояния не разглядеть. В руках парни дежали полосатые жезлы. Я остановился. Показалось? Нет не показалось. Приглушенный лязг и грохот приближались откуда-то со стороны. Из-за эха, отраженного домами было не определить направление. Оливковые парни резво разбежались по углам перекрестка, а созерцавшие меня деды аж повскакивали с мест и поковыляли к перекрестку, чтоб получше увидеть происходящее. Я же наоборот напрягся, огляделся кругом, подыскивая место, куда если что прыгать и падать. Черт, новые шмотки жалко! Но, все-таки, удивительные существа - люди! Заслышав такой характерный лязг, надо бежать подальше, а они лезут ближе. Этого райского места явно война еще не касалась. Народ непуганый. Грохот уверенно приближался. По перекрестку в облаках пыли проскочила БМП, по моему М113, за ней несколько тентованных грузовиков и в конце колонны, скрежеща траками, старый, но вполне грозный немецкий Леопард, с характерной опухолью эжектора в основании фартука орудия. Серьезно. И ведь даже асфальт не жалко. Видимо, припекло где-то, раз такая баталия прямо через город ломанулась. Солдатики спрятали жезлы, забежали за угол и через несколько секунд оттуда, вдогонку колонне, взвыв мотором, вылетел открытый Уазик. Я протер глаза. Нет, не померещилось! Натуральный УАЗ 469! Откуда он у армии Альгейры? Надо будет получше ознакомиться с историей этой страны. Одновременно американский, немецкий и российский след, однако. Солянка сборная. Интересно! И, кстати, не только вояки бдили проезд колонны, так как из-за угла здания, ближнего к перекрестку вышел полицейский. Первый полицейский, увиденный мною здесь, в этой стране. В классической для большинства уголков мира синеголубой форме, почему-то в фетровой шляпе с заломанными полями и разлапистой кокардой. С полосатым жезлом в руках и огромным револьвером на поясе. Прям Дикий Билл Хикок. И явно из местных, так как трое дедов мгновенно взяли его в оборот. Один остановил, окликнув, а двое других приступили к допросу с пристрастием. Я, прикинувшись своим, подошел поближе. Был подозрительно осмотрен ближайшим дедом, но некую проверку прошел, дед отвернулся и продолжил перекрестный допрос полисмена. Из того как отбрехивался от дедов служивый, я уяснил для себя, что партизаны напали на некий Пунто-ди-Контроле, где-то рядом с городом. И напали качественно, судя по тому что оттуда возопили о помощи. Из части, расквартированной рядом с городом, срочно была направлена команда поддержки. Пожилые кабальерос весьма переживали за исход сражения, вполне справедливо полагая, что приход партизан, мягко говоря, нарушит привычный уклад их жизни. Все, что хотел, я услышал и вежливо попрощавшись, направился дальше по своим делам. Поднявшись в номер я вооружился, ставшим уже привычным сигом, который как влитой сел в свежекупленную кобуру (спасибо Мигелю - не соврал!) и еще раз про себя обмозговал план действий. Так, сначала банк, больница, полиция и потом Резвый...
Небольшой операционный зал банка роскошью не поражал. Пара диванчиков, информационный дисплей, с содержанием, не несущим никакой смыловой и разъяснительной нагрузки, кроме рекламы "супервыгодных кредитов", предоставляемых данным заведением. За стойкой, забранной толстым стеклом сидело две замученного вида операционистки, а в самом зале находился какой-то ненормальный охранник, который вскочил, как только я вошел и принялся бродить за мной по пятам с видом барбоса, готового вцепиться в ляжку. Жаль, что из клиентов в банке я один. Было бы больше двух, то бы с удовольствием посмотрел как этого барбоса хватил бы кондратий от обилия целей. Я с опаской пару раз глянул на него и решил, что он бросаться без команды наверное не будет, и пошел к стойке:
- Буэнос диас, синьорита. Могу ли я обналичить деньги с банковской карты? - Она вымученно кивнула.
- Си, синьор. Сегодня как раз сеть работает. Комиссия двенадцать процентов... - И вопросительно уставилась на меня сквозь стекло. Ничего себе комиссия!
- Простите синьорита, а с чем связан такой дикий процент? Или он как-то зависит от снимаемой суммы? - Она тяжко вздохнула и затянула явно вызубренное:
- Данный процент установлен регулятором в связи с обстановкой, обуславливающей слишком высокий уровень финансовых рисков... - И вдруг добавила: - Наверное поэтому, почти никто, кроме туристов, деньги не вносит и не снимает. А вы турист, синьор? Просто чувствуется, что вы не местный... - Зачем-то объяснила она.
Еще какой не местный, блин! Ну и что теперь делать? Все таки, думаю, снимать. Учитывая, что я не представляю, как дальше будут развиваться события, наличные мне необходимы как воздух. Тем более, что карты тут явно не почете и это почти центр цивилизации. В магазине мне, судя по всему, просто повезло. Лады, соглашаемся на грабительский процент и снимаем деньги. Завершив операции и оскалив зубы в лицо нависавшему надо мной полудикому охраннику, которой явно этого не ожидал, громко ойкнул и отпрянул от неожиданности, развеселив меня и операционисток, я ретировался из банка и под возмущенным взглядом вылезшего вслед за мной на крыльцо охранника, направился в больницу. Итак, у меня теперь немногим меньше полутора тысяч эльдо на руках и никаких перспектив на увеличение этой суммы. Грустно. Пока, по крайней мере...
Больница оказалась вполне современной и упакованной, учитывая расписываемое всеми бедственное положение страны. Отстояв небольшую очередь в регистратуру, я выяснил, что вотчина доктора Ньето, то есть терапевтическое отделение, находится на втором этаже немаленького даже по моим представлениям здания. Сестричка в регистратуре оказалась столь любезна, что спросила мое имя, слегка удивилась и известила доктора о моем прибытии эсэмэской со своего компьютера. Сервис, однако, получше, чем в некоторых местах, о которых ненавязчиво и не вовремя напоминает мне моя дырявая голова. Никакой охраны тут не было и я беспрепятственно прошел вовнутрь. Путешествие по больнице оказалось недолгим. Поднявшись на второй этаж, лавируя между койками с больными, некоторые из которых были выкачены в коридоры и увертываясь от взмыленного персонала, я добрался до терапевтического отделения. Мда, наплыв работы у эскулапов чувствуется. Благодаря подробному сестричкиному объснению я довольно быстро нашел нужное помещение и ориентируясь на табличку на двери, вежливо постучав, вошел. Моему взгляду предстал маленький кабинет и седой, усталый человек, сидящий за компьютерным столиком. Дядька, не отрывая глаз от монитора и прихлебывая из чашки, указал мне на стул перед столиком. Несколько минут мы сидели молча, он только щелкал клавишами компьютера, потом оторвал взгляд украшенных синяками от хронического недосыпа глаз от монитора и устало посмотрел на меня:
- Чем обязан, синьор? -
- Прошу прощения, доктор, что отрываю вас от дел. У меня такое дело... Я нулевой пациент... -
- А! Да, меня известили... - Он требовательно протянул руку:
- Давайте сюда бумаги... -
Я отдал ему идентификационную карту, оружейный формуляр и разрешение на работу, которыми меня снабдили камрады герильясы. Доктор бегло просмотрел бумаги, сноровито прошлепал туда-сюда круглую печать, что-то написал и распечатав на принтере еще один бланк, снова обратил внимание на меня:
- Так, сейчас вы идете на рентген, потом в лабораторию, на анализ крови. Это рядом... -
Он объяснил, как туда попасть, а я удивленно поднял брови. Доктор глянул неодобрительно:
- У вас же есть травма? Она как-то повлияла на ваш интеллект или только на память? -
Я аж потерялся от такого вопроса:
- Нет, вроде только на память! -
- Ну, тогда вам должно быть яснее ясного, что в больнице должна быть ваша история болезни. Или я не прав? -
Ох, я и дебил! Как меня доктор-то уел. Может действительно интеллект зацепило? Я часто-часто закивал:
- Конечно-конечно, доктор. Извините дурака! -
Ньето еще раз сердито зыркнул:
- Вобщем делаете как я сказал и затем возвращаетесь ко мне. Вам все ясно? -
Я молча поднялся и помчался исполнять его указания. Спустя полчаса я вновь предстал пред очи эскулапа, который уже напечатал и подшил целую книгу. Судя по всему с моей историей. Доктор собрал в пластиковый файлик часть бумаг со стола и протянул мне.
- Теперь послушайте меня внимательно, синьор! С этими своими бумагами и моей выпиской вы идете в полицейский участок, чтоб зарегистрироваться и подать заявление на восстановление метрики. Записываетесь на прием к лейтенанту Артуро Бону. Хотя выписанных сейчас мало и очереди может не быть, но лучше подстраховаться... -
Он очень внимательно взглянул мне в глаза:
- На приеме у лейтенанта вы старательно подтверждаете свой диагноз, но не переиграйте. Синьор Бон по первости призводит странное впечатление, но отнюдь не дурак. Вы меня понимаете? -
Я кивнул и доктор продолжил:
- Этих документов вам должно хватить для получения метрики и вида на жительство. А вот как вы будете паспорт восстанавливать, я не знаю. Вы ведь не гражданин нашей страны? - И остро так на меня глянул.
- А я не помню, доктор! - Не моргнув глазом ответил я, улыбнувшись.
- Здесь все такое родное, хоть и не знакомое. Может я и гражданин, а может и нет. Теперь только Пресвятая Дева Мария об этом знает... -
Я про себя усмехнулся ассоциации о той деве Марии, которую знаю я. Доктор Ньето сдержанно улыбнулся в ответ:
- Разминка засчитана. Ну, успеха вам... - И снова уткнулся в монитор, давая понять, что аудиенция завершена.
- Ээ, доктор! - Начал я, вставая. Он снова оторнался от экрана и воззрился на меня.
- Чем я вам обязан? - Он махнул на меня рукой и отхлебнув из чашки, ответил:
- Ничем. Все в порядке. Просто передавайте привет доктору Мунитису, когда его увидите... - И опять уставился в компьютер.
Я пожал плечами и вышел. Прям медицинская мафия какая-то. За уважуху? Не, похоже что-то здесь другое, учитывая отношение Мунитиса к партизанам. Возможно страх или просто уже за меня заплатили. То что такие услуги просто так никто не оказывают, это однозначно. Один из моментов местной жизни, который еще предстоит постичь. Так, ладно, где у нас тут полицейский участок?
Хорошо жить в небольшом городе. Две главных улицы и все рядом. Небольшое двухэтажное, украшенное лепниной здание управления полиции в десяти минутах ходьбы от бара Сеуты по соседней улице каррер де Сон Бои. На выходе из больнице я опять пробился к любезной сестричке и выяснил где находится необходимое мне заведение. В то же время и плохо жить в небольшом городе. Каждый встречный тебя с интересом разглядывает. Просто смерть шпионам какая-то! Хорошо, хоть объяснение этому есть и иду я как раз его подтверждать, а то спалился бы мгновенно. Думаю, именно поэтому здесь относительно спокойно и мало полицейских. Любое новое лицо как бельмо выделяется, а учитывая, что туристов раз два и обчелся, то каждый персонаж, который под своего косит и не глазеет, выпучив глаза на достопримечательности, является подозрительным. И еще деды... Пардон, пожилые кабальерос, переживающие по поводу партизан, которые тому же своему парню-полисмену сразу вдуют в уши по поводу незнакомого и не похожего на туриста типа. Не, здесь спалиться как два пальца об асфальт. А городок мне нравится. На улицах чистенько, а во дворы я еще не забредал. Аккуратные тротуары, старый, но вполне целый асфальт со старательно заделанными трещинами. Невысокие, крепкие как боровики, симпатичные дома, утопающие в зелени, растущей во дворах. Свежий морской ветерок, гуляющий по улицам. Практически полное отсутствие машин. Мопедов и скутеров я видел за это утро штук десять, велосипедов и того больше, а вот припакованных или едущих машин насчитал всего пять, не считая колонны вояк. В общем не город, а мечта престарелого отставника. Вот на подходе к полицейскому участку обнаружилось некое оживление. Пара полицейских машин форд кроун виктори и рядом группа галдящих товарищей в одинаковом камуфляже вудленд. Причем товарищей вооруженных, в балаклавах и панамах, со знакомой мне уже нашивкой "эль групо де ла кустодиа публика", правда номер не различить. Все с разными охотничьими ружьями, а вот один с автоматом, весьма напоминающим АК, но не АК точно. И черное цевье странное, магазин какой-то рубчато-вафельный и приклад рамочный, сложенный в бок. Иными словами, не ископаемый АК герильясов, а нечто более свежее, типа болгарского "Арсенала". Командир этих махновцев, полагаю, так как "арсенал" сравнительно недешевая игрушка в этих местах. При виде меня, вышедшего из-за ближайшего бело-синего форда, компания замолкла и дружно, как стайка сурикатов, повернула головы в мою сторону. Я внутренне поежился, но шага не замедлил. Ну и рожи, причем две, одна из которых принадлежит обладателю автомата, с росписью. Блин, что здесь за мода партаки на лице делать. Хотя этих роспись еще не так жутко смотрелась, как у покойных оцелотов, не к ночи будь помянуты, но рожи реально были на сдачу. Я уже было начал прикидывать шансы в перестрелке, подспудно понимая, что у меня, учитывая их вооружение, этих самых шансов просто нет, когда из дверей кордегардии вышел полицейский офицер и довольно презрительно что-то рявкнул. Урки в камуфляже отвлеклись от созерцания меня и с явным неудовольствием повернулись к полисмену. Тот начал им монотонно вещать, видимо о чем-то инструктируя и я получил возможность спокойно зайти в участок.

Глава 10. Врастаем, схлапатываем и изумляемся...
Ну, полицейских все-таки в городе есть. Только в просторном холле их кучковалось не меньше десятка, наслаждаясь прохладой работающего кондиционера. Даже женщины присутствуют, в бриджах и шляпках на манер британских. И у каждого из кобуры торчит рукоятка ну очень большого револьвера либо пистолета. Прям страсть к гигантизму какая-то. Я поозирался по сторонам, пытаясь понять, куда мне деваться дальше как вдруг услышал откуда-то справа вежливое:
- Буэнос диас. Что угодно синьору? - Я повернулся на голос. Опа, уже знакомый полисмен. Тот самый, кто давал отчет стариканам о проходе военной колонны.
- Здравствуйте, синьор субальтерно. Мне бы попасть на прием к синьору Бону... -
- Вы же не местный, синьор... - Он внимательно оглядел меня с головы до ног.
- И в связи с этим хотелось бы уточнить цель вашего визита, а то у нас усиление и все весьма заняты. А лейтенант Бон не любит, когда его дергают по пустякам... -
- Я понимаю, но простой клерк мою проблему не решит... - И решил чуть надавить:
- Да, видите ли, я иностранец. Специалист, который работал в Санта-Марии по приглашению и попал под "Мирабэль". Очнулся я уже здесь, в госпитале и к ужасу обнаружил, что у меня нет паспорта, хотя некоторые другие документы уцелели... -
- Покажите! - Он довольно требовательно протянул руку. Я секунду помялся, но протянул ему пластиковый файлик со своими бумагами. Он принял от меня документы и подозрительно поглядывая принялся доставать листы, при этом что-то бормоча про себя. Вот ведь какой бдительный хрен попался.
- Так, любопытно. Выписка у вас датирована сегодняшним утром... -
Его лицо озарилось азартом вставшей на след лайки:
- А почему я вас видел сразу после прохода военной колонны на каррер де Боливар? - По его лицу было понятно, что шпион почти пойман. Я устало вздохнул. Мальчишки, которым перепал кусочек власти, везде одинаковы...
- Потому офицер, что доктор Ньето отпустил меня из стационара, чтоб не мыкаться по городу после выписки, а сразу найти жилье... - Теперь посмотрим есть ли у местных ментов совесть. Добивающий, под ложечку:
- Более того, что в отличие от вас офицер, он вошел в положение довльно тяжело травмированного и потерявшего почти все человека и был столь любезен, что посоветовал обратиться в "Бар Сеута", где небогатый человек может снять комнату. Чем собственно я и воспользовался... -
И я с вызовом посмотрел ему в глаза. Есть! Парень смутился:
- И теперь я сам пришел в отдел полиции не для того чтоб признаться в том, что виновен в неких противоправных действиях, а для того чтоб представители власти помогли мне восстановить метрику. Я исчерпывающе ответил на ваш вопрос, синьор субальтерно? -
Последнюю фразу я слегка подчеркнул. Парень хоть и был смущен, но сразу не сдался:
- Прошу прощения. Я понимаю ваше положение, но меня удивляет, что у иностранца есть разрешение на ношение оружия самообороны. Согласно кодексу Мелидано, оружие могут носить только граждане нашей страны. И то не все! -
Он с глянул с некоторым вызовом.
- (Ой мама, пошли ва-банк!)Я был заместителем руководителя отдела проектирования строительства плотины на реке Серпента и был приглашен к сотрудничеству руководством вашей страны. Согласно вашему же миграционному закону, такое приглашение почти приравнивает меня по правам к гражданину. И я без проблем получил это разрешение, учитывая, что у вас тут неспокойно. Если хотите номер оружия сверить, то прошу...-
Он сдержанно кивнул и я аккуратно, медленно вытащил сиг и подал его офицеру рукоятью вперед. Он осторожно принял его, подержал, оглядел с заметной завистью и протянул обратно, не глядя на номер.
- Это очень дорогое оружие, синьор! Я в этом разбираюсь и не сомневаюсь в ваших словах, так как такие образцы наперечет. И если бы поступило заявление о пропаже, то мы бы знали... - И почти виновато поглядел на меня:
- Прошу простить, но такова моя работа... -
Но, невзирая на виноватость, терпеливо досмотрел до конца бумаги и посмотрел на меня:
- Думаю, я смогу вам помочь, синьор. Я как раз сейчас поднимаюсь к лейтенанту за инструкциями и вы пройдете со мной. Я покажу ему ваши бумаги и если он найдет минуту, то примет вас... -
- Грациас, синьор офицер. Следую за вами. Я, учитывая обстоятельства, в данный момент стеснен в средствах, но отблагодарю вас как смогу... -
Офицер снова кивнул и целеустремленно пошел куда-то вглубь здания. Я, соответственно, поспешил за ним, лавируя между сине-голубыми мундирами. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, где он жестом усадил меня на стул в коридоре и скрылся за дверью с пластиковой табличкой, глазящей о том, что за ней находится заместитель начальника полицейского управления Лас-Вакасьонеса. Не было его минут десять. Я уже начал гонять в голове разную хрень и подумывать об отступлении, когда дверь распахнулась и субальтерно пригласил меня войти. В глаза бросилась оружейная стойка справа в которой стояла пара то ли АР15-х, то ли М4-х. Интересно, на такую разрешение дадут и что для этого надо? В глубине кабинета, за столом сидел, держа в руках мои бумаги, моложавый мужик лет сорока, усатый и прилизанный, в ярко синем мундире, украшенном погонами почти размером с эполеты. Блин, парень похоже еще из девятнадцатого века не выплыл. Я, не дожидаясь приглашения, уселся на стул напротив. За что был одарен острым взглядом из под черных бровей.
- Синьор Йава Руссо? Что за имя?!!! Но, бог с ним... Подскажите пожалуйста, какого дьявола вы делали в Санта-Марии, типа проектируя дамбу на Серпенте?... -
Эк эполетный хлыщ сразу быка за рога взял. Я скосил глаза назад. Забавно. Субальтеро не вышел, а застыл у дверей, заложив руки за спину и расставив ноги на манер эсэсовца на посту. А мундирный кабальеро, который, как я полагаю и являлся лейтенантом Артуро Боном, продолжил:
- На мой дилетантский взгляд, Серпента протекает не через Санта-Марию, а в пятидесяти километрах южнее. И дамбу вроде собирались строить около Эль-Гаучо? -
И он невинно-выжидательно уставился на меня. Я постарался его не разочаровывать:
- И вам здравствуте, синьор лейтенант. Я ведь правильно понял, кто вы? - Опереточная сволочь с достоинством мне кивнула, не обратив внимания на шпильку. А я начал сосредоточенно вспоминать инструктаж Сервуло:
- Я оказался в Санта-Марии во время урагана и очень сильно получил по голове обрушившеся балкой. Думаю, в больнице можно подробнее ознакомиться с характером моей травмы. Я мало что понимаю в медицине. Доктор Ньето сказал, что эффект амнезии со временем пройдет, но сейчас я смогу ответить не на все ваши вопросы... -
Мундирный хлыщ с победным видом "я же говорил!" откинулся на спинку кожанного кресла. Как мне подсказало боковое зрение, субальтеро слегка напрягся и подался вперед. Но, я продолжил:
-... но, на этот Ваш вопрос я смогу ответить. По решению Сальваторе де Арреда, руководителя работ, расчетно-проектный отдел был размещен в Санта-Марии, так как в Эль-Гаучо электроэнергия бывает два часа в день и то в лучшем случае. А то и не бывает вовсе... -
Хех, на холеной усатой роже явственно проступило разочарование.
- ... а, у отдела было очень много работы и к счастью не на кульманах. Ну, а компьютеры, как вы знаете, синьор Бон, без электричества непродуктивны... -
И я вежливо улыбнулся. Лейтенант кисло улыбнулся в ответ:
- Не в вашем положении ерничать, синьор Йава Руссо. Если вы, конечно, им действительно являетесь! Кстати, что это за имя, откуда вы и к какой национальности принадлежите! А то моих этнографических познаний не хватает определить. Да и еще... Я смотрю, у вас в разрешении на оружие указаны две единицы огнестрела. Их вы как-то потерять не ухитрились? -
Вот ведь крыс какой! Дободался таки и до этого. Я внутренне подобрался. Блин, от диалога с этим хмырем очень многое зависит, а я дурак, не удосужился даже заставить Марсело пробить историю пистолетов. Мда, доктор был прав, интеллект при травме действительно пострадал. Ладно, будем импровизировать. Авось пронесет, ну а если нет, тогда действительно песец.
- На первый вопрос я не смогу вам ответить. Амнезия эту область затронула. А вот по оружию отвечу... -
Я глубоко вздохнул и продолжил:
- ... Видите ли, я всегда ношу оружие с собой. Поэтому и не потерял. А обнаружили меня спасатели, а не мародеры. Поэтому оружие не украли. Об этом мне сказали врачи уже здесь, когда отдавали имущество. Сиг Зауэр П220 под калибр 45АСР был приобретен здесь, в Альгейре. В Санта-Марии. Уже по приезде, когда узнал, что имею право на ношение и в связи с криминогенной обстановкой. Название магазина вот запамятовал. Но, он принадлежал человеку, у которого еще есть ремонтные боксы. Мы там обслуживали автомобили компании и по моему, его фамилия Матабуэна... -
Синьор Артуро Бон внимательно меня слушал, не перебивая и размеренно покачивая головой. Субальтеро расслабился, опять принял позу эсэсмана и подпер спиной стену.
- ... а вот про Вальтер я не смогу вам ничего сказать. В одном уверен точно, что он был со мной по приезде. Вот, собственно и все... -
- Этт-то очень хорошо, что вы хотя бы это помните... -
Лейтенант вылез из-за стола и обойдя его вокруг, подошел ко мне и вдруг скомандовал:
- Встать! -
Я нарочито медленно подчинился.
- Выложите оружие на стол! -
Субальтеро отлепился от стены и положил ладонь на рукоятку своего большого револьвера. Не спеша, чтоб не спровоцировать этих двух копов на необдуманные действия, я откинул полу рубашки и двумя пальцами достал сиг, аккуратно положив его на стопку бумаг на столе. Так же не спеша, отступил на шаг и не нагибаясь, задрал правую штанину, демонстрируя кобуру. Затем медленно наклонился и так же двумя пальцами добыл из нее вальтер. Лейтенант не дал мне разогнуться до конца и выдернул из пальцев маленький пистолет. Отступил назад, сцапал со стола сиг и снова упал в свое кресло.
- Какие интересные у вас стволы, синьор! С каких это пор старый пройдоха и помоечник Матабуэна начал торговать пушками ценой во всю его засраную лавку? Клад, наверное, нашел! Вы, кстати не садитесь... -
Эта скотина еще и усмехается. Неужели что-то знает, чего я не знаю? А он продолжал:
- Снимайте ремень и доставайте все из карманов. Заодно и шнурки из ботинок... -
- Это что, арест?! -
Попробовал возмутиться я. Лейтенант вдруг вызверился:
- Молчать! Ты никто и звать тебя никак! То, что ты мне тут причесывашь, не стоит воздуха, на это потраченного! Выполнять, я сказал! Иначе тебе сейчас помогут! -
Субальтеро выдрал из кобуры здоровенный хромированный револьвер, похоже таурас крупного калибра, типа 357 магнум и направил его на меня. Черт, с такого расстояния не промахнется ведь.
Делать нечего и я сначала вытащил ремень, затем бумажник, снял часы, кобуру со щиколотки, вынул шнурки из ботинок и выгреб мелочевку из карманов. Закончив все это и сложив горкой на столе, замер в ожидании. Лейтенант широко улыбнулся:
- Ну, вооот и хорошо! Ну, а теперь Хулио отведет вас, синьор Руссо, в комнату ожидания. А мне надо кое-что уточнить... -
Он глумливо оскалился:
- Приятного отдыха! -
И потеряв ко мне всякий интерес, принялся вертеть в руках мой сиг. Хулио заставил меня поднять руки, довольно сноровисто охлопал с головы до пят, скомандовал затем завести руки за спину и шагать по направлению к лестнице. Конечно, можно было бы ему в момент обыска сломать нос, но что толку. Судя по лейтенанту, он бы мне не дал шанса схватить револьвер субальтеро. Да и если бы каким-то чудом схватил, то выбраться из здания битком набитого полицейскими и парамилитариесами шансов нет. Это уже совсем из области голливудского кино...
...сидевший напротив меня через две решетки и корчивший рожи звероватого вида обросший мужик наконец сподобился заговорить:
- Тебя как зовут, милая девочка? - Просипел он.
Ну вот, блин. А я уж думал, что он говорить не умеет. Я покряхтел, устраиваясь поудобнее на деревянном коротком топчане. Можно сказать, что действительно комната отдыха. Клетка метр в длину на полтора в ширину. Сантиметров тридцать шириной топчан от стенки до стенки и решетка с дверью в коридор, где тускло горит единственная лампочка. Под топчаном в углу ведро вполне ясного назначения. Амбре, конечно, духмяное от него исходит, но со временем чувствовать перестаешь. А так вполне комфортно, если бы не сопение, возня и хрипы бабуина напротив. Прохладно и почти не сыро. Подогнув ноги можно вполне комфортно лежать. Затекает правда все со временем, приходится менять позу. Я в этой клетке, по моему, уже вечность. Интересно, а кормить будут? И опять сип с хрипом:
- Чикита! Ты глухая? Я говорю тебе, что ты симпатичная и я тебя с удовольствием трахну! Слышишь? -
Черт, голос у бабуина прорезался и теперь ну никак не наговориться ему. Я с наслаждением почесал затекшую поясницу, искренне жалея об осутствии сигарет. А вообще такая обстановка очень располагает к размышлениям о суете мирской жизни. Не дает покоя вопрос, что не так пошло. Походу я с сигом покойного дона Очоа здорово лажанулся. Надо было сливать его Квинсли, когда была возможность. Блин, как ту ворону, которую страсть к блестящему подвела. Ну, естественно, что пушки ценой в несколько тысяч долларов в нищей стране должны быть наперечет. Тем более в Латинской Америке швейцарского, а не юсовского производства, вообще по пальцам пересчитать можно. Лязг засова в коридоре заставил вздрогнуть. В полумраке коридора появился полицейский с плошкой в руках и привычно отпер лючок решетчатой двери клетки с бабуином. Сунул туда плошку. Волосатый подхватился с пола и шустро сцапав плошку, умастился на своем топчане, с сопением зачавкав. Хм, что за дискриминация. Здесь что, только зверей кормят?
- Прошу прошения, офицер! А мне, случайно, пожрать не полагается? -
Полицейский мазнул по мне равнодушным взглядом, а подал голос опять бабуин:
- О! - С восторгом просипел он: - Чикита заговорила!... -
И пачкая едой подбородок, грязную майку и все что ниже, обратился к полисмену:
- ... Амиго, пусти меня к ней. Я ее йогуртом накормлю. Она весь день у меня просит, гы... -
Полицейский презрительно глянул на него и процедил:
- Жри быстрее. Иначе посуду сожрать заставлю! -
И теперь ко мне:
- А тебя здесь нет. Не оформлено ни задержание, ни арест, по этому тебя здесь нету. Довольствие не выписано, значит и жрать нечего. Еще вопросы? -
- Понял, офицер. Остальные вопросы видно не к вам... - вздохнул я.
В ответ на это полицейский просто коротко кивнул и брезгливо, двумя пальцами забрав пустую плошку у волосатого. С лязгом захлопнул лючок и неспеша удалился. Лязгнул засов и опять оживился бабуин:
- Гы, Чикита! Сдается мне, что ты меня игнорируешь? Ты такая сладкая девочка с хорошим воспитанием, да? Ну, так запомни, что пообщаться с добрым Чиро тебе все равно придется... - хрипело это недоразумение напротив:
- Отсюда всех в один лагерь отправляют. Чиро-то туда ненадолго. Он всего лишь одному чуло нос сломал и ухо оторвал. На месяцок, не больше. А таких как ты, девочек, Чиро любит. А послушной он тебя сделает и воспитает нормально. А, Чикита? Слышишь меня?... -
Интересно, он сегодня угомонится? Начал надоедать. Я вроде собрался подремать и когда волосатый сипел короткими фразами, то это воспринималось как фон. А вот как стал хрипеть речами, то его присутствие стало выносить тяжелее. Но, сделать с ним сейчас все равно ничего нельзя. Ладно, по внутренним часам уже вечер. Сколько этот опереточный хлыщ меня здесь будет мариновать, интересно? Ждут, когда до чего-то дозрею? Глупо, конечно, но не говорить же ему, что по сравнению с Таниной клеткой здесь сущий курорт. Не поймет, боюсь. Так, кубатуря о своем и под сип волосатого, раздававшийся с завидной регулярностью, я задремал, а затем вовсе провалился в сон.
Ирландцы в голове сегодня оказались в ударе. Оглушительный степ прошелся по сознанию с грацией асфальтового катка. Подозреваю, что на радость волосатому, я не по детски ныл и стонал во сне. Поэтому лязг засова в коридоре, который вытащил меня из этого оглушительного обморока воспринимался, как сущее облегчение. Я вскинулся на топчане и тут же застонал. Оо, как все затекло! А еще говорят, что на жестком спать полезно! Ух ты, кажется смена декораций. В коридоре почти бесшумно образовались два мужика в комбиках типа горок и лыжных масках на откормленных мордах. Ну вот, сейчас опять бить будут, подумалось с тоской. Что за карма такая?
- Встать! Руки за спину! Выйти и лицом к решетке! - это адресовалось мне.
Я, не задерживаясь, подскочил и выполнил указанное. Парни выглядят очень авторитетно и испытывать в очередной раз прочность своего и так замученного организма я не готов. Радостный сип за соседней решеткой известил меня о том, что есть зритель с восторгом наблюдающий за экзекуцией. Недоразумение явно сверзилось с топчана на пол и прилипло к решетке. Учитывая, что из-за двух плечистых парней коридор стал очень тесным, я сначала даже не понял, что вцепилось мне в штанину. Скосив глаза вниз я обнаружил волосатую лапу, протянувшуюся из соседней клетки и схватившую меня за левую икру. Ширина узкого коридорчика всего около метра, но длина лапы все равно внушала уважение.
- Ааа! Я тебя уже потрогал, Чикита! - счастливый хрипосип из-за решетки напротив.
Так, один из парней закрывает мою клетку, а второй стоит рядом в полоборота, не выпуская при этом меня из виду. Ну и ладно, помешать не успеет. Не помню, обрывал ли я в детстве крылья мухам, но следующие несколько секунд доставили мне истинное наслаждение. Я прищурился. Чикита, говоришь? Дернув левой ногой и стряхнув руку волосатого, чего тот не ожидал и выпустив штанину, уперся ладонью в пол, а правой ногой я, сделав акцент на полиуретановый подбитый каблук "вранглера", резко двинул по этой самой ладони. Явственный хруст и последующий дикий вопль смертельно раненого бабуина, хоть и оглушили в замкнутом пространстве коридора, но показались на секунду райской музыкой. Правда только на секунду, потому что взрыв боли в правой почке и сокрушительный удар под колено с другой стороны уже положительных эмоций не предполагали. А, черт! Из глаз брызнули слезы, а ртом я просто хватал воздух, как вытащенная из воды рыба. Надо отдать должное парням, что продолжать меня бить никто не стал, а просто заломили ласты и куда-то поволокли. Пока тащили, мне даже малость полегчало, я перестал ехать как куль и стал пытаться переставлять ноги. Никакой обиды на парней не было, скорее даже благодарность. Могли, блин ударить так, что я инвалидом стал бы, а так просто порядок навели. Сквозь топот мне слышны были приглушенные вопли. Уже в тот момент, когда меня заносили в какой-то кабинет, я невольно улыбнулся этим звукам. Кабинет был освещен только настольной лампой, направленной на вниз и на двери. За столом кто-то сидел, но мне был виден только силуэт. Парни заволокли меня вглубь, к столу и довольно небрежно уронили на табурет, который судя по всему был привинчен к полу. Я скривился от боли, улыбка у меня слетела, а по спине пробежал табунок мурашек. Ого, попахивает допросом с пристрастием! Ойейей, какой плохой знак! Парни, уронив меня, разошлись в стороны и встали где-то за спиной.
- Ни хрена се!!! - Раздался изумленный баритон из-за стола: - А какого дьявола он у вас ржет?!!! Повредился с горя?-
Парень, который был где-то сзади справа коротко хохотнул:
- Да, он хулиган, командир! Нахулиганил, вот и веселится! -
- А почему не своими ногами пришел? - Не унимался баритон.
- Так хулиган, ведь. Пришлось воспитать! - коротко донеслось сзади слева. Прям двое из ларца, одинаковы с лица. Но, что-то мне подсказывает, что скоро будет не до смеха.
- Хм! - Донеслось из-за стола: - Интересный тип!... -
И наступило молчание, нарушаемое только сопением четырех носов. Лампа светила мне куда-то в грудь, только частично освещая лицо. Хмырь за столом поправил ее так, чтоб светила мне в рожу, а сам судя по шуршанию, принялся перекладывать какие-то бумаги. Я невольно сощурился от яркого света. Время тянулось, а я молчал и он молчал. Как показывает практика моих последних диалогов в таком ключе, то лучше молчать. Здоровее будешь. Можно было бы поистерить, повопить на тему беспредела и произвола, чтоб соответствовать имиджу инженера, но что-то мне подсказывает, что с этими парнями спектакль очень болезненно отразится на моем организме. Прошло еще минут пять и видимо я не оправдал баритоновых ожиданий, так как молчание нарушил именно он:
- Хохотун, ты кто? - И опять замолчал.
- В каком смысле? - Попробовал уточнить я, за что мгновенно получил ощутимый тычок в многострадальную почку. Скрючился и со свистом выпустил сквозь зубы воздух.
- Еще раз... - Баритон был спокоен как дохлый лев: - Кто ты? -
- Меня зовут Йава Руссо и я инженер... - Я сделал паузу, но меня никто не бил и не прерывал. Я выдохнул и продолжил:
- По моему, я не местный. Меня пригласили в Альгейру на работу. Работал в отделе Сальваторе де Арреда на строительстве ГЭС в Эль-Гаучо. В проектном отделе, который располагался в Санта-Марии на каррер де Вальдес 7. Когда начался ураган "Мирабель", мы с остальными потерялись в суете. Полез прятаться в первый попавшийся дом и получил чем-то по голове. Башка пробита. Чуть не сдох. Это то что я помню. В остальном говорю о себе то, что узнал со слов врачей и из собственных документов. Это все! -
- Национальность и страна постоянного проживания? - Опа, вопрос на английском. Я секунду думал и ответил тоже на английском:
- Я правда не помню. Я и пришел в полицейское управление, чтоб мне помогли с этим разобраться... -
- Знакомо ли вам имя Рикардо Санчес Керано? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Виттори Маскар де Кастиго? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Хуан Маурицио Кадерас? -
- Да, это же министр какой-то... -
- Знакомо ли вам имя Таня Фернанда Торменс? -
- Да, о ней пол страны гово... - Страшный удар в другую почку снес меня с табуретки. Я скрючился на полу тоненько ноя и мечтая умереть. Хорошо, что меня не кормили и не поили, а то бы я уже обоссался. Мне дали несколько секунд полежать и вздернули обратно на табурет, где я попытался усидеть, скорчившись.
- Еще раз услышу комментарий, которого не просят, получишь по своей дырке в голове. Понятно? - Баритон ровен и спокоен.
Черт! Изумить баритона удалось только в начале. Я нашел в себе силы кивнуть.
- Знакомо ли вам имя Рауль Хосе Монгоста? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Рамон Перес Очоа? -
- Да! - Твою мать, добрались! Я с трудом сдержался на тему того, что понятия не имею Перес он или не Перес.
- При каких обстоятельствах вы с ним познакомились? - Так, эта невидимая сволочь напротив явно не в первый раз ведет допрос. Ложь наверняка распознает. Хотя, Рамона-то уже нет, если конечно мы об одном и том же Рамоне.
- Не имею чести знать лично! - Прошипел я сквозь зубы и съежился. Но удара не последовало.
- Откуда в таком случае вам знакомо это имя? -
- От кого-то слышал. В Санта-Марии... -
- От кого конкретно? - Баритон оставался ровным как у робота. О! Идея!
- Боюсь ошибиться, но вроде от синьора Матабуэна, который продавал мне оружие... - Мляяя, только бы в Санта-Марии бардак подольше продолжался! Как выясняется, целостность моей шкуры полностью от него зависит.
- Вы знали точно, что за оружие покупаете? -
- Продавец не скрывал, что оружие комиссионное... -
- Чем занимается синьор Очоа вы знали? -
- Нет! -
- Вы употребляете наркотики? -
- Нет! - Ко мне сзади подошли и заставили встать с табуретки. Задрали штаны и осмотрели локтевые сгибы. Трепыхаться я даже и не думал. Затем усадили обратно.
- Как вы считаете, соотечественники будут вас искать? - Я слегка похолодел. Хороший вопрос!
- Думаю, да! -
- Как вы познакомились с синьором Сальваторе де Арреда? -
- Уже после приезда сюда, на объекте! -
- Как и на чем вы прибыли в нашу страну? -
- Я не помню, синьор э-э ... - Баритон проигнорировал ненавязчивое предложение представиться.
- Вы помните все, что произошло после того как вы пришли в себя? -
- Да! -
- Кого можете порекомендовать для получения подтверждения информации о вас? - О, очередная гениальная идея. Имя думаю знают, а он сам наверняка еще далеко...
- Синьора Энрике Хлампио из Артриго. Второго имени к сожалению не знаю... -
- Довольно! - Баритон махнул рукой: - Обратно его! -
Одинаковы с ларца подскочили ко мне, но я уже начал подниматься сам. Мне дали возможность самому, правда под конвоем, пройти по коридору, спустится по лестнице и под неумолчный скулеж раненного бабуина добраться до камеры. Я охая и ахая, с трудом умастился на топчане. Здорово отхватил. На поясницу как будто углей насыпали. Будем надеятся, что не опустили мне почки, хотя то ли еще будет. У парней удар поставлен. Как только за одинаковыми с лица-ларца лязгнул засов, сип и скулеж стали членораздельными.
- Ссссволочь поганая, марикон! Я же тебе печень вырежу и из яиц китайские фонарики сделаю! Каррамба! Ты же отметки моей навахи на своей поганой роже все жизнь носить будешь! Грязный, вонючий казззел! Пес сссмердящий, ведь ты же мне пальцы сломал... -
И все это с нытьем и всхлипами. Я не удержался и беспардонно попинал поверженного бабуина, хоть и сам говорил с трудом:
- Один плюс в этом все же есть, амиго!.. -
- Ссс, какой? А, козззлина!... - Прохрипело со стороны.
- У тебя восстановилось зрение, амиго! Ты больше не путаешь мужской пол с женским! -
И не обращая внимания на взрыв яростного хрипосипоскулежа и отчаянно болящие почки, я попытался опять заснуть...
И снова сон, который не сон, а скорее полубред прервал лязг засова. Я уже привычно подхватился с топчана и ахнув, упал на колени. Почки, блиииин! Аккуратно поднялся. Не, слава Деве Марии, это не одинаковы с лица, а милый и хороший давешний коп. Правда опять с одной миской. Подошел к решетке, открыл лючок и постучал по железу краем миски:
- Эй, образина! Завтрак! - В ответ на что получил хрипосипостон:
- Мне медик нужжжен, а не вашшш гребаный завтрак! У меня рука сссломана! -
- А зачем ты ее сломал?! - Искренне удивился коп, а вот потом настала очередь изумляться мне, потому как в ответ просипели:
- Потому что так вышло! Хрень вот такая ссслучайная! Каррамба!... -
- Понятно. Сейчас сообщу наверх. Жрать тогда будешь только в обед ... - Было понятно, что копу ничего не понятно, но он сохранил невозмутимую мину:
- А ты, гринго, на выход. И иди за мной... - И открыл клетку.
Во как! Даже без конвоя и мордобития. Чем дальше и дальше, тем страньше и страньше, как говорил классик. Я осторожно вышел, но полисмен только бросил через губу, чтоб я следовал за ним. Я посмотрел на волосатого. Тот лежал скорчившись на топчане и баюкал левую руку. Даже сипов почти не слышно. Интересно, чегой это он на меня не наябедничал? Двоим из ларца-то вообще все в жизни по барабану. Даже если бы я убил бабуина у них на глазах, думаю сильнее бы не схлопотал. А вот полицейскому вякнуть было бы целесообразно. Уркаганское западло? Или что-то другое? Мне стало любопытно:
- Эй, волосатый! - Бросил я ему: - Как тебя зовут? -
- Пошшел ты, гринго! - Прохрипел он в ответ. И уже подходя к двери я услышал хрип из его клетки:
- Чиро-Койот я, гринго. Или просто Койот... -
- Эмм, извините, офицер. А можно вопрос? - Решился я, когда мы поднимались на второй этаж.
- Ну? -
- А за что этот чудило к вам залетел? Он уголовник? -
- Да вроде нет... - Полицейский неопределенно пожал плечами, но охотно ответил:
- У нас загорает за то, что побил хозяина "Каса-Панчо-Кафе" в районе Уэчураба, нос ему сломал, оторвал ухо и оказал отчаянное сопротивление при аресте. Хозяин утверждает, что он выгнал кого-то из посетителей, сожрал его заказ и отказался платить. Местные копы приняли его у себя и зачем-то притащили к нам. А в связи с чем тебя это интересует? -
- Да, просто чистое любопытство. Презабавный тип... - Ответил я.
Полисмен хохотнул и глянул на меня через плечо:
- Думаю, что хозяин кафе с тобой не согласится! -
Мы с ним дошли. Он посадил меня на деревянную скамью в коридоре, велев ждать и скрылся в кабинете. Через минуту он оттуда выскочил и бросив на бегу, что как только лейтенант освободится, то он меня примет, куда-то умчался. Просидел я довольно долго. Минут сорок, не меньше. За это время мимо не раз шмыгали туда сюда люди в форме, но никому из них дела до меня не было. Охрану ко мне не приставили, хотя это в принципе объяснимо. Куда я нафиг денусь, без всего? Даже ремень там. Дверь в кабинет Бона открылась и вышел человек в штатском. На секунду завис, глядя на меня, потом промямлил что-то типа "вас ждут" и утопал вниз по лестнице. Меня ждут! Совсем охренели! Сорок минут сижу, а меня оказывается ждут! Я поднялся и без стука вошел. Лейтенант Артуро Бон стоял во всей красе у окна, внимательно наблюдая за чем-то одному ему видимым.
- Буэнос диас, синьор лейтенант... - Поздоровался я со спиной офицера и не спрашивая разрешения уселся на стул. Эполетный хлыщ еще с секунду постоял и неторопливо развернулся, изобразив на холеной морде крайнюю степень радушия:
- А! Синьор Йава! Как отдохнули? -
- Издеваетесь? - Хотелось сломать ему нос, но понимание, что радужных перспектив у данного действия не будет, отрезвляло:
- Знакомство с вашими костоломами прошло успешно. Почки до сих пор болят. От кого переняли столь полезную практику ночных допросов? Штази или КГБ?... -
На лице лейтенанта отразилось искреннее изумление:
- Это камера на вас так подействовала? Приношу свои извинения! Когда мы вас задержали для установления вашей личности, надо было поинтересоваться есть ли у вас клаустрофобия и не страдаете ли вы лунатизмом! Какие вам еще допросы померещились? - И вопрошающе уставился на меня.
- Хм, понятно... Ладно, коли так... Позвольте тогда поинтересоваться результатами изысканий. Самого любопытство мучает! - На что полицейский кивнул и уселся в свое кресло.
- Очень радует, что вам все понятно и никаких истерик... -
- А что, помогло бы? - Не удержался я. Он ухмыльнулся:
- Ну, в классической ситуации, да. Наверное! Но, не в вашей... -
- Лейтенант, не томите! Можно поподробнее о неклассической частной ситуации... -
Он снова кивнул, добыл из стопки на столе какой-то листок и начал:
- Ну, ваши слова частично подтверждаюся. Подчеркиваю, частично!... - Он сделал многозначительную паузу, глянул на меня поверх листа и продолжил:
- В составе группы иностранных специалистов, сформированной профессором Арреда числился некий Йован Руст, то ли румын, то ли венгр по национальности и по совместительству австрийский подданный. Ну, синьор Йава, память не просыпается? -
- Нет, лейтенант... - Совершенно искренне ответил я и задал встречный вопрос:
- А что мешает пригласить синьора Сальваторе де Арреда сюда или послать ему мою фотографию для опознания, коли моя личность вызывает столь много вопросов? -
- Отсутствие связи с загробным миром мешает... - Бон посмотрел мне прямо в глаза:
- Его тело с признаками насильственной смерти было найдено в Эль-Гаучо, после того как отряд парамилитариес разогнал шваль, которая там обосновалась. Где остальные члены группы профессора Арреда знает один Господь Бог. Какие еще предложения по подтверждению вашей идентификации будут? -
- Эммм, посольство Австрии, например?... -
- Не пойдет! Учитывая молодость и сложное внутреннее положение нашего государства, у нас со многими, в том числе и развитыми странами не установлены дипломатические отношения. И безопастности самих посольств ради... К сожалению, Австрия в их число входит. Иными словами, многоуважаемый синьор Йава, вы можете стоптать несколько десятков пар обуви, бегая в посольство США или Бразилии, например, но ничего не добиться. Вернее добьетесь когда-нибудь, наверное, но сколько пройдет времени, сил и средств, я даже не представляю. А много ли у вас этих средств?... - Он с деланым сочувствием посмотрел на меня:
- И я так понял, что покойный профессор формировал группу сам, а нерадивый чиновник из министерства просто подмахнул бумагу, не вникая и не заморачиваясь тем, чтоб поставить в известность миграционные службы стран, из которых собрана группа. Да, и учитывая специфику вашего заболевания, связанного с травмой, вы даже толком ни в одном посольстве ничего объяснить не сможете... -
- И что же мне делать? - Я талантливо изобразил беспомощность.
- Так мы с вами и общаемся сейчас, чтоб это решить. Кстати, что касается вашей амнезии... - Он вдруг замолчал и занялся гипнозом и так беспомощного меня, буквально засверлив взглядом. Я аж потерялся на минутку. Мне-то что делать? Заскулить, упасть со стула и забиться в истерике. Может начать что-нибудь гневно вещать? Непонятно, какую реакцию мундирный хлыщ от меня ждет, поэтому я сидел и так же молча на него пялился. Ну, хотя общее направление, по которому движется диалог, я думаю, что уловил. Вербовать меня будут. С очень высокой вероятностью...
- Ну, думаю, начнем с того... - Начал после трехминутного молчания Бон:
- ... что конфискуем у вас оружие! А то очень с ним непоняток много! -
И опять выжидательно взирает. Да не вопрос, дружище. Это же даже не проверка, а так... Курам на смех...
- Да, пожалуйста! Естественно с выдачей мне бумаг, подтверждающих данное действие, с четким указанием причины, на основании которой это сделано. Чтобы, когда страсти улягутся, я мог бы уточнить в Артриго, в МВД, насколько оно правомочно и могу ли я получить свое оружие назад. И желательно, чтоб мне выдали что-то взамен, а то как я голый в этом вашем бардаке. После конфискуйте и уточняйте сколько влезет, а то у меня нет денег покупать новое. Ведь это же возможно? -
- Так таки и отдадите?! - Он, в испанской транскрипции процитировал булгаковского героя и аж подался вперед. Я слегка опешил:
- А что, можно не дать?! -
Он выдержал паузу, откинулся обратно и чувством знатока выдал:
- Мда-а! Выходит вы действительно не врете насчет амнезии! Я на будущее вам хочу сказать, что поле реформы полковника Кадераса в полиции Альгейры работают только честные и порядочные полицейские. Уже за это вы должны быть ему благодарны. Я вас отпущу и помогу с документами, правда, только на одном условии. Устном. В письменном нет необходимости потому, что если вы откажетесь выполнять обещания, у меня есть возможности превратить ваше дальнейшее существование в этой стране в сущий ад! Вы меня понимаете? -
Не, ну реально, мне все эти проницательные пугалы просто надоели! Понятно же, что он допускает, что я смогу таки выйти на "соотечественников" и устроить ему проблемы. Валить меня на глушняк глупо. А вдруг таки найдут и история вскроется. Надо клиента пользовать пока тепленький. Поэтому пытаемся и хорошими быть и чтоб клиент не соскочил. Ладно, карты вскрыты и можно общаться нормально. Хоть это хорошо!
- Слушайте, лейтенант. Давайте от страшилок перейдем к делу, а то я реально уже устал всего бояться. Вы говорите, что вы от меня хотите, а я либо соглашаюсь, либо посылаю вас к дьяволу со всеми вашими угрозами! -
Он глянул с улыбкой:
- Ого, голос прорезался! Ну, да ладно. Мне надо знать, что при необходимости вы могли оказать полицейскому управлению и мне лично услуги, о которых мы попросим. Все будет связано с вашей основной профессией, вернее с профессией синьора Йована как там его... - Опять пауза.
- Да, собственно все, чем могу, буду рад предоставить в ваше распоряжение... - Я и правда был готов, только бы он от меня отбодался.
- Ну, вот мы и пришли к взаимопониманию... - Бон расслабленно улыбнулся:
- Могу теперь только вам пожелать чудесно провести время в нашем прекрасном городе! Вот вам ваши документы, пропуск и до свидания... -
- Эмм, синьор Бон! - При этих словах он удивленно поднял брови:
- Что такое? -
- Так это, насчет амнезии и оружия. Мы вроде не договорили? -
- Аа! Извините, столько дел, что я уже и забыл... - С этими словами он полез в стол, извлек кобуру с Сигом и мои шнурки. Вытащил пистолет, полюбовался и повертел в руках, пару раз прицелившись в стену.
- Сиг-Зауэр П220 45АСП Платинум Элит, да еще и кастомизированный. Ценой примерно около трех тысяч американских долларов. Обалдеть! В некоторых районах вас могут попытаться за него убить. Такой пистолет был в нашей стране у одного единственного человека. Официально зарегистрированный, имеется ввиду. У человека, заочно приговоренного за свои преступления к смертной казни. У человека, являвшегося главарем одной из самых жестоких банд Альгейры. И номер этого пистолета совпадает с номером, указанным в вашем разрешении на оружие. Бланк подлинный, мы в этом убедились. Вы утверждаете, что купили его в комиссионном магазине Санта-Марии и хотя очень странно все, даже место, где вы его купили... Но, причин не верить вашим словам нет. Хотя, если честно, я никогда не поверю, что тот самый человек по доброй воле выставил свое оружие на продажу. Скорее всего он мертв. Ну, и слава Богу! Мерзавец был редкий. Ну, а вас спасает то, что за этим пистолетом не числится ровным счетом ничего, кроме стрельбы в тирах Саграды. Засим возвращаю! -
Он сунул пистолет в кобуру и протянул мне ее через стол. Я схватил ее и встав, принялся облачаться. Бон, подождав, пока я застегнул ремень и продел в ботинки выданные вместе с кобурой шнурки, выдал мне пакет с остальной моей мелочевкой и опять залез в стол. Посмотрел на меня, как Санта-Клаус и жестом фокусника положил на стол кобуру с вальтером.
- А теперь самое интересное синьор Йава! - Я с недоумением уставился на него. Лейтенант вытащил вальтер из кобуры и загадочно замолчал, положив его перед собой.
- Так вот об амнезии, дорогой синьор Йава! Где и когда вы купили это оружие? -
- Вы же знаете ответ, лейтенант. Зачем мучать мою из без того бедную голову? -
- То есть, вы будете не против, если я вам выдам такой же обычный, а этот оставлю себе? - Не, ну действительно надоел! Опять какой-то подвох!
- Лейтенант! Я устал от ребусов! Либо отдайте оружие, либо пишите бумагу о конфискации! Сколько можно! Это мой пистолет, я от этого не отказываюсь. Что с ним не так? Говорите, наконец! -
Он даже не озлился на вспышку моего праведного гнева, а как загипнотизированный водил пальцем по инкрустированной змейке на затворной раме.
- Хорошо, но вы мне будете за это должны! Знаете, что это? - Его палец продолжан нежно гладить змейку и добрался до зеленого с темными прожилками глаза. Я пожал плечами.
- Это редчайший изумруд Музо и с другой стороны такой же. Вот это... - Его палец пошел по стразикам на спинке и хвосте змеи:
- ... бриллианты, а перламутровые чешуйки сделаны из пиленого жемчуга. Сам пистолет довольно старый. Годов шестидесятых прошлого века. Ну, вспоминаете? -
- Нет... -
- Данного пистолета нет ни в одном каталоге, хотя должен быть. Значит из частной коллекции. На вашу группу заявлен ввоз двух единиц огнестрельного оружия. Уточняющей информации нет, к сожалению. Но, номер оружия есть в вашем бланке. Вы хотя бы примерно представляете себе, сколько он стоит? И я нет! Кто вы такой, синьор Йава, что возите с собой оружие приблизительной стоимостью в железнодорожный локомотив?... - Полицейский сидел с видом опытного психотерапевта, наблюдающего за особо проблемным пациентом.
Ох, ничего себе, Атаэ мне презент сделал! Интересно, за какие заслуги и откуда у полудикого шамана такая вещь. И представлял ли он себе ее ценность. Теперь понятно усиленное виляние хвостом Квинсли. Ай, лошара я, лошара! Этот жук приблизительно успел оценить игрушку. Удивительно одно то, что мне до сих пор повторно не пробили голову. Надо быть осторожней и как-то избавиться от этого вальтера. Либо на время, либо совсем, а то если слишком много народу что-то в таком роде знает, то повышенный риск травматизма владельца сокровища становится просто критическим. Лейтенант придвинул мне кобуру с вальтером через стол.
- Теперь, я надеюсь, синьор Йава, вы оцените мое великодушие и проблем с дальнейшим сотрудничеством у нас с вами не возникнет? - И дождавшись моего утвердительного кивка, закончил:
- Ну, а вашими документами я займусь в ближайшее время. Мне потребуется примерно месяц-два. Постарайтесь не теряться. Если вы мне потребуетесь, то я вас найду сам и будьте осторожнее! Более вас не задерживаю, а то у меня очень много дел! До свидания... -

Глава 11. Море...
Выйдя из полицеского управления я первым делом воткнул в рот сигарету и с наслаждением втянул в себя такой чудесный и проклятый яд, а затем проверил наличность. Надо же, копы к деньгам даже не прикоснулись. И правда честные! Глянул на часы. Викторинокс показывал начало пятого второй половины дня. Твою мать, целые сутки меня мариновали! Не откладывая в долгий ящик, топаем в банк, если конечно он еще работает. Банк еще работал. Кисло ухмыльнувшись мрачному охраннику и поздоровавшись с уже знакомой операционисткой я выяснил, что услуга аренды ячеек у них присутствует и заполнив бланк договора, попытался расстаться еще с трехстами эльдо из своей наличности за снятую ячейку. Но, когда я передал заполненный договор операционистке, она округлила глаза, глядя на указанную стоимость хранимого и заявила, что сейчас пригласит управляющего, так как для предоставления гарантий на хранение вещи такой ценности у нее нет полномочий. Минут через пять появился субтильного сложения молодой человек в хорошем костюме, представившийся управляющим банком Игнасио Анберто и пригласил меня в свой кабинет. В процессе диалога с ним я уяснил, что на месячную аренду ячейки с заявленной ценностью хранимого у меня банально не хватает всей имеющейся наличности. Сошлись на трехстах эльдо за неделю. Черт меня дернул написать взятую с потолка стоимость в договоре. Синьор Игнасио попросил показать объект и как увидел, сразу забормотал что-то об экспертной оценке. Здесь ударили по рукам с уговором, что в течении этой недели я найду ему эксперта. Когда я вышел из банка уже без ставшего для меня белым слоном вальтера, то почувствовал недетское облегчение. Еще бы всем страждущим как-нибудь дать понять, что у меня его теперь нет. Снова глянул на часы. Черт, Резвый на сегодня отменяется. Во первых я уже опоздал, а во вторых от пережитого устал, как бурлак, тащивший баржу целый день против течения. Еле доволоча ноги через дорогу до бара, я обнаружил, что народу набилось туда довольно много. Практически все места были заняты. На маленькой эстраде мужик в мексиканском сомбреро бренчал что-то на банджо. Сеута-старший был несказанно рад, увидев меня и вылетев из-за стойки, поволок в дальний угол бара, где обнаружился маленький столик на двоих. Усадив, забросал вопросами. Оказывается, пока меня не было, в бар заявились карабинеры аж с целым капитаном во главе. Насмерть перепугав синьора Артуро, выспросили, где моя комната и методично перевернули ее вверх дном. Синьор Артуро был не жив ни мертв, так как решил, что раз меня взяли, о чем ему сообщил капитан, то он сейчас паровозом пойдет следом, как пособник. Хорошо, что ему хватило мозгов не начать каяться во грехах, не дожидаясь допроса. Но, карабинеры, наведя полный тарарам в моей комнате, удалились, не проявив интереса к хозяину заведения. Его бедного трясло, как осиновый лист, все сутки моего отсутствия и отпустило только тогда, когда он узрел меня, живого, свободного и даже почти неповрежденного. Я его уверил, что все хорошо, что он белый, пушистый и его персона никогошеньки не интересует. И еще я ему сообщил, что сутки ничего не ел и готов сожрать его самого, если он что-нибудь сейчас же не предпримет. Сеута-старший заполошно замахал руками, рассыпался в извинениях и в припрыжку помчался готовить мне ужин. А я просто сидел, выбросив из головы все и слушая довольно неплохую игру мужика в сомбреро, чувствуя что напряжение этих суток из меня постепенно уходит. Капец. Так и инсульт ненароком схлопотать можно. Кстати, нужно отдать должное одинаковым с лица. Парни свое дело знали туго. Как говорил один киногерой, били очень больно, но очень аккуратно. Поход в туалет показал, что крови нет, да и боль постепенно ушла. Кто ж они такие? Бон ведь точно знает, но способа вытянуть зто из него нету. Все равно не скажет, гад прилизанный. Напрягает в ситуации то, что с каждым событием увеличивается круг действующих лиц, от которых совершенно непонятно чего ждать. Хотя, справеливости ради надо признать, что мой ангел-хранитель где-то рядом. Везет мне пока просто необычайно. Видимо, ангелу самому интересно стало. И пока я ему, со своими талантами встревать во всякую хрень, еще не надоел. Подоспел Артуро с ужином, перед которым я аперитиву для и здоровья ради выпил граммов сто рома практически залпом и попросил его принести еще. На голодный желудок ром произвел эффект разорвавшейся гранаты. Мир с готовностью сразу же куда-то поплыл. Сеута-старший заверил меня в том, что порядок в комнате он навел и как покушаю, могу подниматься отдыхать. Понятно, что карабинеры ушли ни с чем. У меня и вещей-то нет, если не считать всякой мелочевки и патронов. Что мне пора в номер, я понял, когда меня потянуло подпевать музыканту, забренчавшему что-то ковбойско-лирически-романтическое. Я поблагодарил хозяина и шатко, как моряк по палубе, потопал к себе. Поднявшись на верх, у меня хватило сил только сбросить ботинки. Заснул я, похоже, сидя...
"Утро красит светом нежным стены древнего кремля..." Вот и утро. Башка не болит. Судя по вечернему рому, Артуро-старший паленым пойлом пренебрегает. Очень правильная позиция. Поэтому и народу в баре вечером не протолкнуться. Я не разлепляя глаз лежал и пытался прокрутить в голове вчерашний день. Вопросов наросло больше, чем за все прошедшее время. Зачем Бон меня отпустил? Мог промурыжить неделю-другую, как подозрительного и непонятного типа. Кто такие ночные гестаповцы и какого черта им от меня надо? Хотя, поразмыслив, я понимаю, что связано это скорее всего с покойным Очоа. Что искали в моем номере карабинеры? Надо как нибудь выяснить, что в данной стране входит в полномочия этой службы. С пистолетами тоже мутно. Бон мог меня кинуть, мог ничего не сказать про стоимость, но он, видимо, так же не понимает чего от меня ждать. Помню я что-то или не помню? Кто я на самом деле такой, да и есть у меня связь с внешним миром или нет? Короче, одни предположения. Думаю, что парень дорожит своим местом, а любой швырок меня может быть чреват для его красивых погон серъезным залетом. Пусть и с минимальной вероятностью, но лейтенант исключает и ее. Но, зная, что он отнюдь не дурак, я прекрасно осознаю, что хожу под колпаком. И дай бог, если только под одним. Эх, завидую Алисе Селезневой! Хочу миелофон! Оба своих драгоценных пистолета бы за него отдал! Больше у меня все равно ничего нет. Мои мечты о волшебном приборе бесцеремонно прервал стук в дверь...
- Синьор Йава! Вы проснулись? Папа спрашивает насчет завтрака... - Тоненький голосок из-за двери. О, ты то мне и нужен!
- Буэнос диас, Артуро! Тащи все, что есть! - Я заворочался, разлепил глаза и с трудом поднялся. Пока Артуро-младший бегал на кухню, я успел ополоснуться и привести себя в относительный порядок. Пацан приволок уже знакомую яичницу с ветчиной, водрузил на стол и попытался умчаться, но я его остановил. Мальчишки ведь народ такой, они знают все. И это все у них можно выяснить, если правильно задавать вопросы. Хрустя прожаренным беконом, я приступил к добыче информации.
- Слушай, амиго! Мне нужна твоя помощь! - Он с готовностью закивал. Я, не переставая жевать, вытащил из кобуры сиг, выщелкнул обойму, оттянул затвор, проверив, чтоб в стволе не осталось патрона и положил пистолет на стол. Пацан с удивлением следил за моими манипуляциями и квадратными глазами от восхищения глазами уставился на сиг.
- Ух ты! Какой красивый! У меня дядя Мигель торгует пистолетами, но такого у него нет! - Он перевел взгляд на меня:
- А можно подержать? - Я кивнул и придвинул к нему сиг.
- Конечно, подержи! - Он с осторожностью и благоговением взял в руки оружие. Погладил пальцем, быстро глянув на меня, прицелился в стену, держа пистолет двумя руками, потом тяжко вздохнул и положил на место.
- Круто! А для чего вы мне его показали? -
- Да, видишь ли, у меня есть проблема. Отсутствие денег, а жить на что-то надо. Вот я и решил продать либо его, либо второй пистолет. Он сейчас не со мной, но он очень старый и дорогой... -
- И вам совсем-совсем не жалко?! Ведь вы потом такой нигде не найдете! - Я пожал плечами:
- А что делать? У меня больше ничего нет. Но, если бы ты подсказал мне, занимается ли кто у вас тут такими вещами, то я был бы очень тебе благодарен... -
Парень задумался...
- Дядя Мигель не поможет. Он только новыми торгует. Папа как-то говорил, что синьор Кнауф торгует оружием, но я не знаю, поможет ли он вам, так как он сам редко появляется... -
- Кнауф? Он немец? -
- Да, герр Вилли Кнауф, как он велит себя называть. Ваш сосед. Вот его комната здесь, напротив. Но, сейчас тут только его друг, синьор Элизарио. У них какие-то совместные дела... - Артуро-младший явно вошел в мое положение и напряженно думал:
- Аа! Есть еще синьор Альфредо! Альфредо Бальбоа! Но, он бывает только по вечерам. У него красивая красная машина. Понтиак. Хотя папе он не нравится и папа говорит, что работа Альфредо в том, чтоб людей обманывать. Но, я видел, как он за столом в кафе какому-то дядьдке большой блестящий пистолет показывал. И потом тот денег ему отдал и с пистолетом ушел. (Ой, как интересно!!!...) -
Я слушал и мотал на ус.
- Спасибо, амиго! А подскажи еще пожалуйста. Вот чтоб меня Альфредо твой не обманул, есть тут с кем посоветоваться? -
- Так с дядей Мигелем и посоветуйтесь. Он хороший человек. Он поможет... -
Я поблагодарил парня, к его восторгу вручил двадцатку и отправился в магазин, к синьору Мигелю Касасу. Тот оказался на месте и без своих выкрутасов с привычкой подкрадываться, сразу же вышел на звон колокольчика. С довольно ироничной ухмылкой меня выслушал и выдал:
- Синьор Йава, послушайте старого солдата. Я не знаю, где вы взяли этот ваш вальтер, но поверьте, вы здесь его никому не продадите. У меня глаз наметанный и я сразу подметил, что он из разряда вещей, которые дарят, а не покупают. Причем очень богатые люди очень богатым людям. Таким оружием даже не награждают. Вам просто пробьют голову, если вы будете метаться в попытке его слить. В лучшем случае отдадите за бесценок. У нас в городе есть один единственный человек, у которого вы можете получить хоть какую-то нужную вам информацию по этому поводу. Правда он очень странный. Его интересует только история и змеи. Причем змеи в первую очередь. Я б даже сказал, что на змеях он помешан. Поскольку история неразрывно связана с кровью и оружием, а на пистолете есть змея, то в этой области с ним можно пообщаться. Если, конечно, общий язык найдете! Хех... -
- А кто он, не подскажете? - Сказать, что я слегка расстроился, было бы не правдой. Я очень сильно расстроился.
- Зовут его Матео Матти и он смотритель нашего музея. Очень, кстати, не плохого и содержательного музея... -
Понятно... Ну, по музеям я пойду в последнюю очередь. Сейчас у меня на первом месте Резвый. Врямя до обеда, то есть до пресловутых трех часов, я убил, просто болтаясь по городу. Сожрал какую-то гадость, купленную у уличного торговца, но снятую прямо с жаровни, одуряюще вкусно пахнущую и напоминающую по вкусу жареный баклажан с корочкой. Нашел помянутый музей, расположенный в старинном здании, но внутрь не пошел. Позже. Полюбовался на городскую ратушу, украшенную на фронтонах гербами со змеями и кошками, и золоченой надписью "Алькальдия". Увидел очень красивую готическую церковь, нашел довольно большой вокзал и выяснил, что в между городами открытой зоны довольно регулярно ходят поезда. Там же у вокзала отловил пацана на велосипеде с двумя здоровенными оплетенными баклажками в маленьком прицепе и всласть напился на удивление прохладной и вкусной воды. Сделав приличный круг по городу, вышел к уже знакомому полицейскому управлению и совершив променад по главной улице, носящей гордое имя каррер де Индепенденсия, наконец-то нашел море. Пару раз увернулся от каких-то диких людей с длинными шестами, на которые было насажено по несколько приличных рыбин и которые твердо намерены быле мне эту самую рыбу продать, причем убежденно впаривая ее как свежую. Судя по запаху, от нее исходящему и яростно палящему солнцу, свежей она давно уже перестала быть. А, море было... Ну, оно было.
Оно было прекрасным. Синим и золотым одновременно в солнечных лучах бликующих на волнах и украшенное кое-где серебристыми барашками. Волнующим и могучим в своем сдержанном спокойствии. Я, оказывается, очень люблю море. Какое-то время я стоял и любовался видом, сощурившись. Ленивый бриз приносил легкую прохладу обалдевшему от жары организму, слух ласкал мерный рокот прибоя и крики чаек. А тут, смотрю, серьезно к вопросу с обустройством береговой линии подошли. Улица заканчивалась длиннющей косой, уходящей далеко в водные просторы. Берег с левой стороны и сама коса были были отгорожены сетчатым забором, густо оплетенным по верху спиралью Бруно, по всей видимости отделяя территорию порта от остального города. А вот правая сторона представляла собой сплошную набережную, сложенную из серых базальтовых плит и тянущуюся вдаль насколько хватало глаз. Внизу, под базальтовой стеной, располагался большой пляж с чудесным мелким желтым песком, а поверху набережной раскинулась зеленая тенистая аллея, упирающаяся в серую громаду отеля Эксельсиор. Куда мне собственно и надо попасть. Слегка поколебавшись между спуском на пляж, то есть прогулкой по песку и аллеей, я таки выбрал аллею, ведь полуденная жара потихоньку подтягивалась к понятию невыносимая. А там все-таки тень. Народу было очень немного и я слегка нервничая перед встречей, пошел к отелю. Аллея тянулась вдоль набережной, отделенная от города невысоким каменным забором, то сужаясь дорожкой между деревьями, то расширяясь небольшим сквериком со скамеечками. Сквериков я насчитал три и в последнем перед отелем закурил и присел на лавку у выхода, стараясь подавить волнение. Что мне ждать от этой встречи и как себя вести с этим Резвым? Что он от меня хочет? Я посмотрел на террасу с летним кафе, между отелем и набережной, которое было видно в каменную арку выхода. Сидит там какой-то народ, сидит. Взгляд зацепился за что-то неправильное на земле в проеме арки. Не, не показалось. Над вытоптанной ногами землей тянулась нитка. Нет, не нитка. Скорее леска. Я встал и подойдя поближе присел на корточки. Охренеть! Это же растяжка! С одной стороны скрытый столбом арки забитый в землю колышек, а с другой, аккуратно примотанная скотчем к такому же колышку, амеровская МК2. И усики подразжаты, чтоб чека легко выскочила! Какого черта?!!! Кому, твою мать, могло прийти в голову поставить здесь растяжку?!!! И на кого? Кроме двух мамаш с детьми в предидущем скверике здесь никого нет. А те, не ведая о своем счастье, зашли на прогулку с другой стороны. То, что с ними мог сделать взрыв "ананаса" в замкнутом каменном мешке сверика, даже представить страшно. Тяжелые чугунные рубленые осколки гранаты превратили бы человеческие тела в фарш. Я огляделся. Ни души вокруг, за исключением сидящих на террасе. Но, им меня и не видно толком. Что делать? Позвать полицейского? Пока я его в этом тихом болоте, называемом городом найду, мамаши или кто другой решат тут прогуляться и адью. Я, конечно, не мать Тереза, но блин, это ж ни в какие ворота. А менты местные еще и в установке меня обвинят. Решение принято - снимаем! Так, для начала убеждаемся, что на втором колышке нету сюрпризов, земля под ним не вскопана. Просто забили и все. Второй так же. Ну, и слава богу. Теперь осторожно берем гранату вместе с колышком, прижав большим пальцем кольцо чеки к запалу, а указательным загибаем усы обратно. Сжимаем. Левой рукой достаем нож и у самого колечка перехватываем леску. Аллах акбар, бисмилля! Срезаю скотч, отделяя тяжелое, ребристое яйцо гранаты от деревяшки. Так и что мне с ней теперь делать? Оставить себе? Бред! Если растяжку ставил кто-то грамотный, то замедлитель из запала он вытряс, а значит рванет она сразу, как чеку дернуть. И никакой гарантии, что ставил дилетант. Мне такое не надо! Будем сдавать правохранителям. Ну, нихрена себе тихий городок с такими подарочками! Я быстро выкрутил запал и прикопал под дерн отдельно и его, и гранату в углу под стеной. Не тащиться же с ней к Резвому, а то сегодня последний день для рандеву и к соотечественнику я точно не успею, если поволоку "ананас" прямо сечас в полицейское управление. Зачем-то отряхнув о штаны резко вспотевшие ладони, я пошел на террасу, не забывая поглядывать под ноги. Детальный осмотр террасы исключил возможные варианты. Средних лет парочка, весьма эмоционально трепавшаяся по французски и стайка девчонок, отмечавшая что-то свое, явно не могли быть целью моего визита. А вот три товарища, сидящие в дальнем углу, правда за разными столиками, другое дело. Все таки, русские это удивительная форма существования человеческого организма. Данный организм можно выделить из тысячи других форм, просто заметив его в толпе. Организм, наряженный в цветастую рубаху и широченные шорты сидел, сияя раскрасневшейся физиономией, привольно развалившись на плетеной софе, прихлебывая коктейль из половинки кокосового ореха, украшенный багрово-красным бумажным зонтиком и выставив на всеобщее обозрение волосатые ноги в кожаных сандалиях. Причем организм явно авторитетный, так как за соседними столиками сидели еще два, схожих по первичным признакам. Каждый со стаканчиком минералки на столе и в темном костюме, что превращало их сидение на жаре в сущую пытку. Ни минералка, ни дающие жалкую тень зонты над столиками явно не спасали, но парни самоотверженно делали вид, что окружающее их ни разу не интересует и просто потели. Судя по всему, сильно потели. Мне даже стало немного их жаль. Про себя посочувствовав ребятам и их нелегкой работе, я направился прямиком к цветастому. Он отставил на стол кокос и сложив могучие лапищи на груди, с интересом наблюдал за моим приближением.
- Буэнос диас, синьор. Я могу присесть? - Я взялся за спинку стула у столика цветастого. Он, не отрывая от меня взгляда водянисто-серых глаз, кивнул и жестом указал на стул, за который я держался. Боковым зрением я отметил то, что костюмные мальчики оторвались от минералки и подобрались как барбосы перед атакой. Я не спеша уселся напротив, обратив внимание на сведенные татуировки на руках цветастого.
- Я Йава Руссо. А вас зовут Алексей Резвый, синьор? - Вежливо начал я по испански, но мужик не впечатлился и не отреагировал. Отвернувшись на секунду от меня, поднял руку в воздух, присвистнул и пощелкал пальцами, словно подзывая собаку. Подскочил официант в переднике и подобострастно завис. Мужик ткнул пальцем в коктейль, потом в меня и показал два пальца официанту. Тот, видимо привыкший к такой визуализации желаний богатого клиента, кивнул и испарился. Мужик снова уставился водянистыми, как у снулой рыбы, глазами на меня.
- Обо мне вам возможно говорил наш общий знакомый, Марсело... - Я снова попытался начать разговор, но мой цветастый собеседник сделал останавливающий жест и подперев огромным кулаком с висящим на запястье золотым ролексом челюсть, продолжил смотреть сквозь меня, будто мой стул был пустым. Через минуту молчания и сверлежки друг друга взглядами, нарисовался официант, жестом фокусника убрав пустой кокос и поставив два полных. Один передо мной, другой перед цветастым и снова испарился. Цветастый сцапал кокос, отсалютовал им мне и сделав приличный глоток, поставил на стол, выжидательно уставясь на меня. Хм, меня такое развитие ситуации уже начало забавлять. Я в свою очередь взял кокос и тоже изрядно отхлебнул. Ох же дуб! Невольно крякнув, я поставил кокос на стол и с трудом восстановил перехваченное дыхание. Что они туда налили, жидкий огонь?
- Ну, привет, что ли! - Разродился наконец цветастый, причем по русски. Ура! Он не немой!
- И тебе привет! - Так же просто ответил я, неожиданно радуясь правильному звучанию родной речи. Мужик вдруг жизнерадостно заулыбался и продолжил так же по русски:
- Я много о ком разговаривал с Марсело. Но, прикинь, среди всех тех о ком я с ним говорил, есть только один русский... - Он сделал паузу и я кивнул. А он так же радостно улыбаясь продолжил:
- ... и это мой старый приятель и сослуживец Леха Иванов. И ты это не он! А теперь, мил человек, вещай мне, кто ты. Зачем Марсело тебя Лехой представил? Если не ответишь внятно, мои парни тебя здесь и хлопнут. Только не дергайся, это бессмысленно. У обоих ПССы и ты на мушке. Тут даже не услышит никто. Знаешь ведь, что такое ПСС? -
Я снова кивнул, а он продолжал жизнерадостно улыбаться, откинувшись на спинку софы, сдирая обертку с толстой сигары. Странно, но что такое практически бесшумный пистолет ПСС, разработанный специально для спецназа ГРУ, я знал отлично. Он снова лучезарно улыбнулся, обрезал и раскурил сигару, затем поднял кокос:
- За твое крепкое здоровье и интересное будущее, приятель! -
Я отсалютовал своим кокосом в ответ, отхлебнул из него непонятного чумового коктейля, крякнул, помотал башкой и шумно выдохнул. Резвый с интересом за мной наблюдал, пуская дым, потом подался вперед:
- Ну, я теперь не сомневаюсь, что ты русский. Пиндос после второго глотка начинает грызть кокос, в надежде им закусить. Ведь это мой собственный рецепт... - Он глянул с нескрываемой гордостью:
- Тройной-для-русский называется. Там водка, ром, текила и еще ряд кое-чего. Мешают его только для меня, так как никто больше пить не может... - Он хохотнул. И опять выжидательно замолчал, пыхтя своей сигарой.
- Господин Резвый... - Начал было я по русски, но он меня перебил:
- Леша! Просто Леша. Мы же с тобой уже пьем... -
- Ок. Так вот, просто Леша... - Я снова тяжко вздохнул:
- Я понятия не имею, с какого перепоя наш друг Марсело решил, что я Алексей Иванов, хотя я с самого начала знал что я русский. Не спрашивай, почему. Я сам не знаю... - И я, сквозь клуб сигарного дыма, посмотрел прямо в водянистые глаза:
-... а приперся я сюда исключительно из-за того, что ты тоже русский. У этих латиносов везде свои непонятные для меня игрища. Учитывая то, что я действительно нихрена не помню, вся эта шайка меня пытается играть как хочет... - Я еще раз хлебнул атомного пойла. О, уже пошло легче и я почувствовал, что начинаю косеть и терять страх:
- ... и я реально устал от угроз меня убить или испортить мне жизнь. Пока что убиваю только я и не могу сказать, что мне это нравится. Но, кому-то это очень нравится, иначе я бы до тебя не добрался. Вот я для себя и решил, что если меня в темную играют, то пусть хотя бы это будет соотечественник. Как-то так, Леша... - И я еще раз приложился к кокосу.
Уах, ну и суровый все-таки коктейль у цветастого! "Ерш" натуральный, а не коктейль. Резвый с интересом меня дослушал, затем повторил фокус с официантом, в результате которого на столе образовались еще два кокоса. Да, на своих ногах я точно отсюда не уйду. Затем Алексей сделал какой-то знак своим гориллам и обратился ко мне:
- Что-то в этом духе я и предполагал. Марсело говорил, что ты трудный, но это наоборот хорошо. Я не собираюсь тебя использовать в темную. Тебе самому решать, будешь ты делать то, что я тебе предложу или нет. Жаль, что ты не Леха Иванов. С ним мне было бы проще, да и за столом было бы что вспомнить. Ну, раз не Леха, значит не Леха... - Филосовски подвел итог он и воздел вверх свой кокос:
- За успех безнадежного предприятия! Йава или как там тебя! - Провозгласил он тост и добавил:
- Ну и имечко ты себе придумал!... -
- Это не я! Это индеец один. Замечательный, кстати человек! - Я поддержал вполне искренний тост и мы снова выпили. Резвый вытер губы тыльной стороной ладони и подался ко мне над столом. Эгей, а парня тоже коктейль цепляет!
- Знаешь, Йава, мне если честно, насрать с высокой колокольни, кто ты такой! Радует, что ты русский, то есть проще найти общий язык. И все. Предприятие, которое я предлагаю, так сказать на конкурсной основе... - Он пропыхтел мне в лицо, сделал паузу и сменил опустевший кокос на свежепринесенный. Я не перебивал.
- Есть один фраер, который здорово швырнул серьезных деловых парней, доверявших ему как родному. Там, на просторах великой и необъятной. И сдриснул куда-то сюда. Не буду вдаваться в подробности, но швырок настолько парням запомнился, что они откомандировали меня сюда с поручением привезти им его тушку. Без разницы, теплую или холодную, либо легко опознаваемую деталь организма. Например голову. Мне уже хватит таких приключений, но люди не ограничивают меня баблом и вот в связи с этим и появился конкурс. Ну, за Русь-матушку!... -
И мы снова выпили. Ой-ей, таким темпом я скоро перестану мышей ловить. Крыша-то уже капитально поплыла, на жаре-то, да с таким кокосовым "ершом". Он снова запыхтел своей бесконечной сигарой, а я прикурил сигарету. Краем глаза зыркнул направо-налево. Потеющие мальчики тоже слегка расслабились.
- Так вот, о чем я... - Он затушил сигару и продолжил:
- ...цена этого проекта очень хорошая. Если в местных тугриках, то полтора ляма. В баксах можешь сам посчитать, но очень прилично получается. Народу, правда, за фраерком и за капустой, следовательно, бегающего, тоже изрядно. Через меня только четверо. Наемничек черноводный, пиндос похоже или итальянец, сам черт не разберет. Бабы, аж две штуки. Китаянка такая резкая и блондинка высокая. Тоже довольно резкая. Местный один хмырь. Габриэлем зовут. Ну и Леху ессно подключу, коли объявится. Говорю же, аттракцион на конкурсной основе. Марсело о тебе говорил, что парняга ты тоже не промах. Так что по мне, как больше народу, так и крысу меньше шансов сховаться. Ну что, возьмешься? -
Резвый, уже слегка плавая, в ожидании ответа уставился на меня. Я с сожалением глянул в пустой кокос. Цветастый поймал мой разочарованный взгляд и снова провернул финт с официантом. Только на этот раз умный халдей притащил сразу четыре кокоса и блюдо с какими-то мясными чипсами. Очень острыми. Я зацепил жменю и отправил в рот. Уже жуя, принялся увещевать цветастого:
- Не вариант, Леша. Я домой хочу. Ик! Я хочу вспомнить все!... - Ух ты, как красиво получилось:
- Я ж не охотник за людьми и даже не военный! Ик! Ты что, просто помочь не можешь? Ты же русский!... - Я уже почти люблю Резвого. Но, тот, тоже громко икнув, слегка меня расстроил:
- Ик! Конечно помогу. Но, я не доктор, чтоб тебе память вправить, тут уж не обижайся. Ну, а пробить, кто ты, пожалуйста. Только стоит это примерно сто килограммов в местных теньге, а доки тебе выправить пятьсот. Ик! Гони монету и сделаю все в лючшем виде. Только для тебя, зема! - Резвый пьяно осклабился:
- Ну и извини, братка, ты мне не родня кровная. Денег я тебе в долг не дам, а заплатить за услуги надо будет. Я же бабульки не себе возьму, а людям отдам. Капусту приноси и помогу. А вот выпить, это всегда заходи. Ты, эта, соответствуешь. Я здесь тусить буду до тех пор, пока этого презерватива штопаного, Ипполита, целиком или его кусок ко мне кто-нибудь не притащит... - И хитренько так прищурился.
- Полтора ляма, говоришь? Ик!... - Теперь я прищурился, а он охотно и с энтузиазмом закивал:
- А, задаток дашь? -
- Неа! Ик! - Теперь он с таким же энтузиазмом замотал башкой:
- Не дам! Если всем вам охотничкам задатки давать, то на приз не останется. А вот приз будет! Ик! Ты же знаешь, братаны за базар отвечают! Стопудово! Ну, за российскую братву! Настоящую и непобедимую! - И мы снова выпили.
- Но, кое чем помогу, как земе. Доберешся до Артриго. Там запишешься на прием к Амаранте Фелисидад, пресс-секретарю министра МВД. Ик! Я предупрежу, там будут в курсе и в шею тебя не выпрут. Возьмешь с собой все кустарные цедульки, которые тебе наши друзья нарисовали. Только с Амммарантой этой аккуратно. Не баба, а кремень. Понял? - Я пьяно кивнул. А он пошарил на софе и бросил мне через стол пластиковую папку:
- Ик! Здесь все о презервативе штопаном. Почитаешь на досуге. Ик! Ставлю на тебя. Тащи Епполита и будет тебе щастье! Нну, за твой успех! - И мы опять выпили. Потом опять говорили и опять пили. И снова за что-то пили, и о чем-то говорили, а потом картинка пропала...
Глава 12. Бодун...
Господиии! Мама родная! Роди меня обратно! Ааа, как мне плохо... Попытка открыть глаза успехом не увенчалась. Лоб прострелила адская боль и я застонал. Ирландцы со своим степом нервно курят в сторонке. Боже, почему я вчера не умер? Со стороны Резвого было бы высшим проявлением гуманности скомандовать своим нукерам меня пристрелить. Мой благодарный призрак не уставал бы ему кланяться при каждом удобном случае. Я попытался пошевелиться и сверзился с дивана на пол, опять взвыв сквозь зубы, так как каждое движение отдавалось болью в черепе. Где-то в центре моей пустой головы был подвешен на ниточках маленький раскаленный шарик, который при каждом движении болтался и бился о стенки черепа. Судя по всему, я у себя в комнате, на втором этаже бара Сеута. На грохот моей упавшей тушки за дверью обозначилось некое шевеление:
- Синьор Йава! Вы проснулись? - Пропищал резанувший бритвой по барабанным перепонкам мерзкий тоненький голосок Артуро-младшего.
- Уугграауфф!!!! - Глубокомысленно ответил я, понимая что дикая помойка во рту вполне материальна и мешает членораздельно говорить. Что, вашу мать, тебе от меня надо?!!! Просто дай мне спокойно умереть, маленькая сволочь! Какой хороший, милый и прохладный пол!
- Я сейчас, синьор Йава! У папы все готово! Я мигом! - И топая как индийский слон, с невероятным, мучительным грохотом помчался куда-то. Я, не дергаясь даже открывать глаза, приложился к чудесному, холодненькому полу сначала одной щекой, затем, с предельной осторожностью повернув голову, другой. Опять этот топот в коридоре! Я убью гаденыша, как только смогу нормально функционировать. Гестаповец подрастающий! Маленькая дрянь добежала до моей двери и адским грохотом ее распахнула:
- Ой, синьор Йава, а почему вы на полу? А я вам вот что принес! Папа сказал, что вам это необходимо и вы должны это выпить! -
Что ты до меня дободался, засранец! Мне сейчас только яду нужно выпить! Я с неимоверным усилием перевернулся и опираясь руками об пол осторожно принял сидячее положение, стараясь не встряхнуть проклятый шарик в черепе. Не удалось и я застонал. Пацан явно стоял где-то рядом. И ведь я даже послать его не могу. Не в силах. Я слышал его громовое дыхание, затем он что-то сделал и моих губ коснулось прохладное стекло. И запах. Явно из стакана пахло алкоголем и чем-то пряным. Алкоголь, это очень плохо! Я почувствовал, что если что-нибудь не предпринять, то меня вывернет наизнанку. Хотя нет! Алкоголь, это хорошо! Это очень хорошо! Усилием воли блокировав ощущение запахов, я разжал рот и позволил влить в себя содержимое стакана. Первую секунду не происходило ничего, затем зачесался затылок. Изнутри. Шарик в черепе оторвался и рухнул вниз, покатившись в желудок, где и взорвался, как бомба с напалмом, опалив нестерпимым огнем пищевод и гортань. Глаза сами собой распахнулись и я невольно издал глухой, утробный рык. Начать дышать я смог секунд через десять, а цветные круги перестали плавать через двадцать. Не могу сказать, что мой организм ожил, но помирать явно раздумал. Передо мной в углу у дивана стоял предусмотрительно отскочивший Артуро-младший, тиская в руках стакан, а в дверях торчала совешенно незнакомая рыжая рожа.
- Что это было? - Хрипя выдавил я.
- Папа называет этот напиток "бодряком шамана"... - С любопытством на меня поглядывая, выдал Артуро:
- Еще он сказал, что вам сейчас поможет только это и выразил надежду скоро вас увидеть внизу и накормить завтраком... -
- А это кто? - Я прохрипел, указав на рыжую рожу в дверях. Рожа как по команде ухмыльнулась и просочилась в комнату целиком, превратившись в крепкого, довольно высокого, рыжего и сутулого мужика. Пацан оглянулся на мужика и ответил:
- А это ваш сосед. Синьор Вилли Крауф. Папа попросил его сходить со мной и подстраховать, на тот случай, если вы попытаетесь меня побить... -
- Я? Тебя побить? Да ты шутишь! - Я, забыв о том, что пять минут назад хотел его убить, был теперь преисполнен благодарности.
- Ну, люди разные бывают, синьор Йава. Как сказал малыш, меня зовут герр Крауф... - С явным акцентом и подозрительно глядя на меня прогудел рыжий. Я лапнул себя за ремень. Оп-па, сига нет. Пропил, придурок! Артуро-младший перехватил взглядом мое движение и поспешил успокоить:
- Не волнуйтесь синьор Йава. Пистолет у папы. Он на всякий пожарный убрал его в сейф... - Рыжий тут же ему поддакнул:
- Да-да, люди всякие бывают! Давайте я помогу вам встать... - И с этими словами протянул поросшую рыжими волосами руку, за которую я и ухватился. Вилли вздернул меня наверх, слегка поморщившись, явно нюхнув исходившее от меня амбрэ. Я отцепился от его руки, несколько секунд постоял, сохраняя равновесие и борясь с головокружением, затем поблагодарил и поковылял в ванную, оставив парочку спасителей у себя в комнате...
Несмотря на утро, народу в баре было порядочно. Артуро-старший суетился за стойкой и увидев меня обрадованно замахал рукой. Я подошел к стойке и взгромоздился на высокий табурет. Синьор Сеута практически неуловимыми движениями выложил передо мной сиг, папку и выставил высокий стакан. Стакан я сцапал сразу, припав к нему, как к источнику живой воды. Бармен терпеливо дождался, пока я не отрываясь, выхлебаю стакан и после этого тоном воспитателя начал:
- Нет, синьор Йава, вы однозначно старого Артуро до инфаркта доведете. Ну, как же так можно? Вам, кстати завтрак подавать? - Засовывая сиг в кобуру я кивнул и одновременно поднял в удивлении брови. Мол, а что такое? Бармен продолжил:
- Ладно, что вы сами лыка не вязали, так еще и притащили вас два совершенно страхолюдных парня. Мало того что они оружием оба увешаны с ног до головы, так еще и от них воняло, как от коней. Хуже чем от вас перегаром. Вы пытались, правда, что-то там барагозить, но они молча отобрали у вас пистолет, слегка дали по шее и отнесли наверх. Пистолет и папку они потом мне отдали. Пришлось им показать где вы живете. Если бы вы хоть что-то соображали, я думаю, вы бы меня поняли. Таким отказывать себе дороже. Уходя они мне еще и пригрозили, чтоб следил за вами и у вас все было хорошо! Это у вас друзья такие? - Он выставил на стойку неизменную яичницу.
- Да, успокойтесь, синьор Артуро. Земляка просто встретил. Такое у меня очень редко бывает, особенно в вашей стране. Уж поверьте. А ребята эти друзья (по крайней мере пока... это уже про себя), так что не переживайте. А пива еще можно? - Бармен с укоризной посмотрел на меня, но пива налил.
- А что это ваш сын в меня с утра влил? - Он даже обиделся на такой вопрос:
- Я же как-никак владелец бара уже двадцать пять лет. Я когда вижу человека в таком состоянии вечером, то отлично знаю, что ему надо с утра. А вообще это фирменный семейный рецепт. Там ром, перчик и много еще чего. Ведь вам же полегчало?... -
- Не то слово! Огромное спасибо, синьор Артуро! - Я отпил пива теперь уже не спеша и смакуя:
- А у меня еще такой вопрос. Как связаться с Квинсли? - Он нахмурился:
- Я попробую, синьор Йава. Если он конечно будет в зоне, что случается нечасто... - Бармен как-то странно замялся и когда я подбодрил его кивком, продолжил:
- ... я вот тут смотрю на вас, на ваших друзей и у меня появляется стойкое чувство, что я могу обратиться к вам с одним деликатным вопросом... - Он вопросительно посмотрел на меня и убедившись, что я жду продолжения, выдал:
- У меня есть старый приятель в Саграде. Его зовут Пауло Венал и он заместитель директора радиостанции "Ветер Саграды". Довольно крупный и авторитетный вещатель, кстати. Так вот у него возникла ситуация, при которой в полицию не обратиться и помощь кого-нибудь решительного просто необходима. Желательно не с улицы. Я могу рассчитывать на то, что вы с ним пообщаетесь, когда будете в Саграде? -
- Конечно, синьор Артуро. И еще раз. Встречная просьба связаться с Квинсли. Он мне очень нужен... - Бармен кивнул, начирикал на бумажке адрес своего приятеля с телефоном, придвинул ее мне и занялся другим клиентом.
После завтрака меня отпустило. Но, не до конца. То есть перестало штормить и колбасить. Общее состояние организма можно было оценить на твердую троечку, что позволяло наконец занятся запланированными делами. Перво-наперво я дошел до магазина Мигеля, где прикупил дешевый китайский телефон с вполне прилично фотографирующей камерой. Понятно, что прослужит недолго, но надолго и не надо. Очень печалило то, что деньги таяли на глазах. Резвый - гадина, мог бы и помочь земляку. С этими мыслями я посетил банк и в очередной раз показав зубы знакомому охраннику, на что тот к моему удивлению улыбнулся, пристал к операционистке. Добравшись до своей ячейки, сделал целую фотосессию Атаэшного вальтера. Закончив с этим, как истинный турист направился к музею. Можно было бы выполнить гражданский долг и для начала сдать в полицию "ананас", но зная здешних ментов, можно забыть о оставшейся половине дня. Проморомоят. Стопудово, как говорит мой Резвый приятель.
Музей был открыт и толп народа снующего туда-сюда я никак не наблюдал, из чего можно было сделать вывод, что поговорить со всезнайкой-смотрителем у меня получится. Как его там, Матео Матти вроде. Открыв гигантскую резную дверь, я оказался в холле, с двумя дугообразными лестницами по бокам. У подножия каждой сидел кот. Вернее КОТы. Еще вернее, чучела ягуаров. Справа черный с серебрянным, а слева золотой с черным, причем как живые. Такое ощущение, что они тебя встречают и будут следить, дабы не спер ничего. Вот черт, ну не люблю я кошек. Я собак люблю. По мне так любая кошка это самолюбивая, эгоистичная тварь, которую не волнует ничего, кроме собственного благополучия. Единственным котом, с которым я нашел общий язык, был наш с Птахом знакомый. И, то потому, что хвостатого похоже просто устроил раздел трофеев. Огромная дверь за спиной мягко закрылась с мелодичным звоном, заперев меня в прохладе холла. Я с минуту помялся, озираясь по сторонам помещения, напоминающего пещеру и с опаской глянув на котов, я поднялся по леснице к арке, ведущей куда-то в недра музея. Где-то впереди с эхом зашаркало и из полумрака зала со стеклянными стеллажами выкатился маленький, совершенно седой человечек в огромных роговых очках и почему-то с бутылкой молока в руках.
- Буэнос диас, синьор! Гуд морнинг! Гутен таг! Бонджорно!... - Затараторил старичок, выжидательно глядя на меня и ожидая реакцию на какое-нибудь из приветствий.
- Здравствуйте, синьор! - Лучезарно поприветствовал я деда, дивясь тому как ловко он перемещался по сверкающему и явно скользкому полу. И, увидев, что дед обрадованно набрал в рот воздуха, взял быка за рога:
- Я не с целью ознакомиться с достопримечательностями, а по конкретному вопросу. Ищу синьора Матео Матти, который по словам Мигеля Касаса может проконсультировать по вопросу, который меня чрезвычайно беспокоит... -
Дед захлопнул рот, на секунду подвис, нахмурился и потом недовольно изрек:
- Что приятелю этого молодого хулигана от меня понадобилось? -
Черт меня в тот момент за язык дернул, но карта оказалась выйгрышной:
- Э, синьор Матти. У меня вопрос о змеях... - Договорить мне не дали. Старикан вцепился мне в локоть и с неожиданной силой поволок вниз полестнице, обратно в холл. При этом затараторил как из пулемета:
- ...Нет, ну кто бы мог подумать, что у этого раздолбая такие любознательные друзья. Вы не поверите, но я только что кормил Милагросу с Эсмеральдой. Мила неважно себя чувствует. У меня такое ощущение, что она собирается сбрасывать шкурку, а вы ведь знаете, что это настоящая мука... -
Он сволок меня вниз, дотащил до чучела черного кота, рядом с которым оказалась дверь, которую я в слабом свете не заметил, распахнул ее и практически затолкал меня внутрь. Там оказался вполне приличный кабинет с камином и двумя креслами и еще каким-то помещением, отделенным ширмой. Тарахтя что-то там про змей, дед засунул меня в одно из кресел и не переставая вещать, устроился напротив. Остановить его словоизвержение удалось только попытки с седьмой и то забавным способом. Я, поняв, что мои папытки заговорить игнорируются в принципе, достал китайский смартфон, нашел фото вальтера с зеленоглазой змеюгой во всей красе, развернул к деду и благо экран у него большой, довольно долго держал изображение у того перед глазами. Когда взгляд деда сфокусировался на картинке и тарахтение перешло в еле различимое бормотание, я понял, что могу попытаться быть услышанным:
- Синьор Матти! Вот эта змея меня интересует! -
- Святая Дева Мария! Откуда это фото?!!! - Мне показалось, что деда сейчас хватит удар. Он выхватил у меня телефон и близоруко сощурясь принялся внимательно разгладывать фотографию. Гироскоп ее все время разворачивал и дед приглушенно ругался. Я молчал. Деду и без моих реплик горючего достаточно. Как бы тушить не пришлось. Тот оторвался от созерцания и дрожащим голосом поведал:
- Это Змея-Радуга Боюсу, исполненная для королевской оружейной коллекции. Ее изображение практически на всем оружии, принадлежащем королевской семье. По преданию, один из далеких предков нашего покойного ныне монарха взял себе в жены Илиипатлу, дочь верховного жреца сутаго и тот посвятил их правление покровительству великой змеи. С тех пор, а прошло без малого, лет шестьсот, это стало свого рода традицией. Изображать Боюсу на оружии, предназначенном для членов королевской семьи Альгейры. У меня под присмотром есть такие вещи как кремниевый пистолет, кираса и морион с этой змейкой. Есть даже винтовка Маузера 1898 года выпуска, подаренная королю Альфонсо германским кайзером и так-же украшенная такой змейкой. Ее не раз пытались купить и вы даже не можете представить, какие деньги предлагали. Мда-с! Но, это является национальным достоянием и ни о какой продаже не может идти речи. Каждая вещь, носящая на себе этот знак, является сокровищем. Но, после раграбления королевского дворца большинство вещей пропало. Так что то, что я вижу на фотографии, вообще бесценно! Редчайшие изумруды Музо! Где вы это сфотографировали? -
- Хм, как бы вам объяснить, синьор Матти? - Я реально потерялся, подбирая правдоподобное объяснение. А дед не отрываясь сверлил меня взглядом:
- Один мой друг вляпался в гоп-стоп... - Что-то не то говорю...
- Ээ, подвергся нападению бандолерос, которых в ваших краях пруд-пруди... - Уже лучше...
- ... и ему посчастливилось выйти из схватки победителем, хотя и получил несколько серъезных ран. И у одного из нападавших, предположительно главаря, он нашел этот пистолет. Мой приятель не принадлежит к числу глупых людей и сразу понял, что это оружие представляет собой немаленькую ценность и попросил меня найти на него покупателя. Ради компенсации своих страданий из-за полученных в бою ран. Сам он на данный момент лечится... -
Дед кивнул:
- То есть о безвозмездной передаче национального сокровища государственному музею разговор идти не может? - Вот ведь жук какой хитрый!
- Думаю что нет. Мой приятель не является гражданином вашей страны и речи о патриотизме действия не возымеют. Более того, я бы сказал, что он несколько зол и жаждет компенсации за свои приключения. Но, как человек разумный, прекрасно понимает культурную ценность предмета и именно поэтому предоставляет вам первому право на приобретение этого оружия... -
Я вопросительно глянул на деда. Тот довольно хитро смотрел на меня и всплестнул руками:
- Бог с вами, молодой синьор! Посмотрите на меня! Я простой, старый музейный смотритель! Откуда у меня такие деньги?... -
- Судя по состоянию музея вы содержите его явно не на оплату услуг смотрителя. Полагаю, что в стране есть ответственные небедные люди, которые сознают всю необходимость сохранения культурного наследия страны для потомков и связь у вас с ними весьма прочная. Вы ведь не сочтете за труд обсудить с ними вопрос о таком, как вы выражаетесь, сокровище. Я же со своей стороны, гарантирую, что поясню своему знакомому, чтоб не терял берега с назначением цены за эту, без сомнения недешевую вещь. В идеале, конечно, он рассмотрел бы ваши предложения... -
Дед величественно кивнул:
- Как к вам обращаться, синьор? -
- Меня зовут Йава... -
- Йава?! Вы сказали Йава? - Синьор Матео вскинул брови так, что они вылезли из-под очков:
- А позвольте понтересоваться, кто вам такое имя дал? Ведь явно не ваша матушка? - И уставился на меня.
- Да, вы правы. Это имя мне дал один индейский шаман... - Ну, да. Дед же историк и видимо данное погоняло с чем-то связано. Дед побубнил что-то и пошамкал губами, но вслух сказал:
- Мм, ладно, синьор Йава. Я услышал пожелания вашего друга и попробую что-нибудь придумать, что устроит всех. Где мне вас найти, когда у меня будет для вас предложение?... -
Я сказал синьору Матти про бар и вежливо раскланявшись он проводил меня к выходу. Потянув на себя огромную дверь, я шагнул в полуденную жару, внутренне застонав. Измученный организм, топая ногами, требовал еще ледяного пива и у меня стала формироваться идея забить на все дела и просто поваляться на пляже под зонтиком с большой холодной кружкой. От сладостных мыслей мыслей меня отвлек звучный шлепок, как от двух столкнувшихся на бильярде шаров, по каменной колонне, сантиметрах в десяти от моей головы. По морде и руке хлестнуло каменной крошкой и ноги сработали без моего участия, пружинисто забросив меня обратно в медленно закрывающуюся дверь музея. Влетев в проем и проехав по зеркальному полу, я услышал еще два глухих удара в старое дерево огромной створки. Проехав по полу около двух метров, я уперся в мягкие тапочки на ногах изумленного синьора Матти.
- Хм, синьор Йава! Целовать мне ноги еще рано! Что это с вами? Может солнечный удар? - Саркастически поинтересовался дед.
- У вас телефон есть? - Прохрипел я, лежа на полу и выдирая из кобуры сиг. Дед озадаченно кивнул.
- Звоните в полицию, синьор Матти! В меня только что стреляли! Раза три, по моему. Попали в колонну и в дверь! -
- В дверь?!!! - Взвизгнул дед и рванулся к выходу. Рехнулся бедный! Я наконец выдрал из кобуры сиг и лихорадочно перебирая локтями с коленями отполз до ближайшего чучела. Дед с неожиданной силой распахнул тяжеленную створку, а я прицелился в проем.
- Каррамба! Сучьи дети! Выродки лягушачьи! Змеям скормлю! - Дикую ярость синьора Матти вызвали две глубоких щербины на резной темной поверхности. Я мысленно прижал уши. Трындец деду. Щас схлопочет пулю. Смотри-ка, нет! Он отцепился от двери, сорвался с места, шустро пошаркав к своей каморке, продолжая вопить о недостойных, слегка недоделанных стрелках с очень плохой родословной, которые не стоят той резьбы на двери семнадцатого века, которую они по своему скудоумию посмели попортить. Пока я выцеливал хоть кого-нибудь сквозь сужающися проем закрывающейся створки, послышался визгливый фальцет синьора Матти уже явно вещающий что-то кому-то по телефону. Дверь снова мелодично тренькнув закрылась и до меня начало медленно доходить, что вполне целенаправленно пытались грохнуть именно меня. По деду никто не стрелял. Твою мать! Сейчас просто повезло! Как теперь ходить по городу? Что дальше и с какого момента пошла охота? С мины? Маловероятно. В музее я провел минут сорок. До вчерашнего дня я шлялся с драгоценным пистолетом и нафиг никому не нужен был, а положив его в банк сразу вдруг понадобился? Тоже не то! Но, что-то должно быть! Менты отпадают. Все, что им могло от меня понадобиться они бы получили у себя в подвале. Остается только Резвый. Кто-то зафиксировал нашу встречу и кому-то это почему-то очень не понравилось. Послышался приближающийся вой полицейской сирены. Ну, да. До управления полиции два перекрестка. Бегом добежать уже можно было. Взвизгнули тормоза по меньшей мере двух автомобилей. Послышалась пара отрывистых команд. Кто-то куда-то пробежал. Пару минут было тихо. Потом в дверь музея постучали. Я не опускал ствол сига и скосил глаза на скрип двери каморки синьора Матти. Он высунулся, тиская в руках двустволку и поправив пальцем очки выдал:
- А что вы на меня так смотрите, синьор Йава? К вам пришли, вы и открывайте! -
Зачет деду, однако! Я аккуратно поднялся и на цыпочках, не опуская пистолет, подошел к двери и встал сбоку.
- Кто там? - Вежливо поинтересовался я. Из-за двери раздалось:
- Полиция! Офицер Хулио Ласар! Вызваны по поводу стрельбы и если вызов ложный, то мы будем очень расстроены!... -
- Эмм, офицер, будьте так добры, посмотрите на колонну слева от вас и на входную дверь. Похоже нас с синьором Матти только что пытались убить... - Осторожно посоветовал я.
- Да, действительно характерные следы... - Донеслось из-за двери и сразу несколько отрывистых команд с улицы, топот:
- Синьор, сейчас карабинеры проверят округу и я осторожно зайду. Идет? -
- А у меня есть выбор, офицер? -
- Нет, конечно. И еще мне кажется, что слышу знакомый голос! Синьор Йава, не вы ли это? Главное не нервничайте и спрячте ваш пистолет! -
- Заходите, субальтерно! Вы не представляете, как я рад вас видеть! - Я тоже узнал офицера и правда был бы несказанно рад его видеть. Убрав оружие я отступил в сторону, пропуская знакомого офицера внутрь.
- Я смотрю, нескучно вам у нас! - Жизнерадостно подметил парень, с легким разочарованием засовывая свой огромный хромированный револьвер в кобуру.
- Ага, насмерть ухохотаться можно! - Мрачно буркнул я, не оценив шутку. Он сдержанно улыбнулся.
- Что там? - Я кивком указал за дверь. Матти вылез из своего убежища и встал где-то у меня за спиной, не отпуская однако двустволку.
- Там карабинеры пока осматривают два дома через дорогу. Потому, что стрелять там больше неоткуда. Посидим несколько минут и подождем. Сейчас придут и что-нибудь скажут... - И обращаясь уже к синьору Матти:
- Дон Матео, а ведь в музее есть второй выход? -
- Да, Хулио. Есть. Но, снаружи его открыть можно разве что динамитом. Там дверь здоровее этой и запирается только изнутри. Хе-хе... -
Мы уселись на лестнице и минут десять просидели молча. Наконец дверь медленно распахнулась и на порог шагнул крепкий мужик в балаклаве, тактическом комбике, чем-то напоминающем "горку", увешанный амуницией, в наколенниках и налокотниках и с подвешенной по патрульному, внешне сильно напоминающей детский костыль, британской винтовкой Л85 на животе. Он зыркнул на меня и сфокусировав взгляд на офицере, подошел и протянул ему левую руку раскрытой ладонью. Субальтерно уставился на нее. Я тоже с любопытством заглянул в эту самую ладонь. Опа! Гильзы, три штуки. Семь шестьдесят два на тридцать девять! Калашниковские и не Китай. Я потянулся рукой и дождавшись утвердительного кивка полицейского, двумя пальцами взял одну и перевернул донцем. Буквы PPU. А стрелок неплохо для здешних мест экипирован. В меня шмаляли качественным сербским боеприпасом, произведенном на заводе "Првый Партизан" в югославском городке Уржице. Хорошо, что не попали. Спецназовец смотрел на полицейского:
- Ну, что скажешь, студент? - Тот растерянно пожал плечами:
- Надо наверное отдать их экспертам? - На что громила с винтовкой презрительно хмыкнул.
- Ээ? Это не сербские ли клоны акээмовского патрона случайно? М67 или как их там? Насколько я понимаю, довольно редкий здесь боеприпас... - Выдал я, продолжая разглядывать гильзу.
- Ух ты! А ты говоришь - экспертам! - Спецназовец повернулся ко мне:
- Ну-ну, умник. Продолжай! Это очень интересно! - Я вопросительно взглянул снизу вверх в прорезь балаклавы. Похоже парень сейчас в меня вцепится, но я продолжил:
- Откуда не скажу, но я знаю, что если такими стрелять из ржавого китайского типа, то можно достреляться до разорванного ствола или ствольной коробки, с соответствующим травматизмом стрелка. То есть, вероятнее всего, у них было вполне современное оружие. Ну, или в хорошем состоянии. Большего, наверное, сказать и не смогу... -
- До чего же ты интересный тип, гринго! Откуда строитель плотин может разбираться в таких вещах? А? Объяснить сможешь? Да, понятно, что нет! -
- Вы меня знаете? - Мой черед удивляться. А спецназер уже повернулся к полицейскому:
- Оцепление я снял. Там естественно уже никого нет. И никто ничего не слышал. У парней явно был глушитель... - И вновь ко мне:
- Ну, гринго. Признавайся, кому на ботинок плюнул? - Я понял, что под балаклавой он явственно ухмыляется. Да, и еще голос очень знакомый...
- Не вижу ничего смешного, уважаемый синьор карабинер. Меня чуть не зажмурили... - Набычился я. Тот отмахнулся рукой.
- Не зажмурили же! Видишь, как хорошо. Радоваться надо, что промахнулись, а ты весь недовольный! Что ж теперь плакать из-за того, что такой весь загадочный и крайне подозрительный тип, как ты, продолжает шляться по нашему благословенному городу? У тебя на лбу написано, что проблемы и ты - слова синонимы. Стреляли в тебя из чердачного окна с крыши дома напротив. Спешили видимо. И еще солнце в глаза. Но, все равно лошары. Тут метров семьдесят, а видишь ты! Промахнулись! Вот я бы точно в тебя попал! -
И отпустив винтовку правой рукой, стянул балаклаву с ухмыляющейся потной морды. Накуражился и доволен. Я этого так не оставил и вспомнил про растяжку:
- Спасибо на добром слове, конечно, и что так быстро приехали, но я вам сейчас все-таки настроение-то немного испорчу. Говорите, проблемы на лбу? Возможно, вы тут правы. Я недавно еще с кое-чем из того же жанра столкнулся... - Он сразу нахмурился и потребовал:
- Подробнее! - Ну и я вкратце изложил ему историю с гранатой. Хулио с доном Матео тоже слушали развесив уши. Спецназер подхватился, рысцой домчал до двери, высунулся на улицу и что-то рявкнул. Получил ответ и развернулся к нам и резко бросил полицейскому:
- Субальтеро, отправляйтесь в управление и доложите лейтенанту по обстановке. Затем организуйте опрос свидетелей. Кто-то что-то обязательно видел... - Полицейский козырнул и вылетел на улицу, а волосатый палец в обрезанной перчатке уперся в меня:
- А ты, гринго, едешь с нами. Показывать свое сокровище будешь... - И тут я его узнал. Баритон, твою мать, гестаповец. Так понимаю, что на улице нас ждут одинаковы с лица. И точно, ждали...

Глава 13. Разгон.

...Он поднялся с колен, подкидывая в руке "ананас":
- Смотри-ка, гринго, ведь не побоялся. И запальчик грамотно зажал, и выкрутил... - Баритон пошурудил ногой колышки с леской и продолжил:
- Что, уже где-то сталкивался? - Но, я на подначку не купился и развел руками:
- Так ведь я же не помню, начальник... -
- У него же анамнез... - Хохотнули справа.
- Амнезия, коллега... - Тут же весело поправили слева.
- Ну, ладно. Так и какие у тебя соображения по этому поводу? -
Спецназер вопросительно уставился на меня. Черт, ну и зачем тебе мои соображения? Я глянул налево-направо. Блин, две жизнерадостные рожи. Кондор и Крыс. Один слева, другой справа. Те которые одинаковы с лица. Благодаря их жизнелюбию, мы познакомились еще в машине, когда те вкурили, что я не совсем обычный терпила. С шутками и прибаутками мы долетели до отеля Эльдорадо и пока баритон не рявкнул что-то про одноклеточных, парни охотно балагурили. Потом замолчали и всю дорогу до аллеи напоминали мне двух колоритных опоссумов из одного популярного мультика. Стрельба, растяжки на пешеходных дорожках, а им весело. Вот ведь отморозки! Их прямо распирало, но они надували щеки и стоически молчали, явно опасаясь разозлить отца-командира. Думаю, что если бы командир спросил бы их, почему они все время ржут, они бы ответили, что просто очень тупые.
- Ну, я тебя спрашиваю! Гринго! -
- У меня были очень тяжелые последние несколько дней, а тут совсем рядом бар. Думаю, что это надо обсудить сидя за каким-нибудь столом. Есть у меня ряд соображений. Или вы снова потащите меня в свою пытошную... - Я невинно глянул на баритона и почесал в затылке:
- И был бы премного обязан, если бы вы все-таки представились, синьор офицер. А то вы, особенно после допроса, обо мне все знаете, а я о вас ничего... -
Он внимательно посмотрел мне в глаза, ловко перекинул гранату с запалом в левую руку и протянул мне правую:
- Хуан Матус. Капитан корпуса карабинеров Альгейры, начальник оперативного отдела в Лас-Вакасьонесе, Хуан Матус... -

Слегка ошалевший Сеута-старший лично принес и поставил запотевшие кружки с пивом, осторожно, двумя пальцами, подвинув лежащую на столе винтовку, изумленно поглядывая то на сидящего карабинера в полной боевой выкладке, то на меня. Я сцапал кружку и плотно присосался к ней, пока не опростал полностью. Аа! Пиво попадало внутрь с легким шипением, как на раскаленные угли. Благословенный бальзам на измученный переживаниями и похмельем многострадальный организм. Капитан увлеченно общался с кем-то по мобильному:
- ...красная малолитражка. Многоуважаемый дон Диего Рамирес, который сидел в скверике у алькальдии утверждает, что это был Форд Эскорт. Да, стреляли с грушителем, так как даже этот въедливый дед ничего подозрительного не услышал. Объектов предположительно трое. Двое слезли с крыши по пожарной лестнице, один с длинной сумкой на плече. Ну, а третий, полагаю, сидел за рулем. Номеров естественно никто не запомнил. Ну, конечно, проверь камеры. Может и засветились. Все. Роджер... - Он надавил кнопку отбоя:
- Теперь я слушаю твои гениальные соображения очень внимательно... -
- У вас детские садики еще не взрывались?... - Я посмотрел на капитана. Тот мрачно зыркнул на меня и молча помотал головой...
- Ну, тогда ждите. Скоро начнут! - Капитан раздраженно вскинулся:
- Поясни!... Хотя в принципе я понимаю, куда ты клонишь!... -
- Угу. Бакунин, Азеф, Савинков, Красные бригады, Хезболла и прочие. Слышал же? -
Хуан кивнул и отхлебнул пива:
- Чертова герилья! Что же им неймется! Конечно! Я же карабинер. Теория террора. Страх. Нервозность. Все красные всегда действуют по ней как по учебнику. Сейчас начнут раскачивать лодку и тихий городок превратится в бурлящий котел. Не думал, что моя страна до этого докатится... -
Он чуть помолчал, смакуя пиво и продолжил:
- Ну, да. С гранатой эту теорию можно применить, тем более, что в Саграде уже взрывы были. Но, вот твои три приятеля с автоматом ни с какой стороны в данную теорию не влазят. Что по ним поведаешь?... -
- А ничего... - Капитан удивленно поднял брови, а я продолжил:
- Произошло столько событий вокруг меня, которым у меня пока нет никакого объяснения, что я сам чувствую себя, мягко говоря, некомфортно. Намного проще было бы слить вам этих стрелков и шагать дальше, весело и беззаботно посвистывая, но учитывая мою дырявую голову, я физически не могу этого сделать. Но, предположения есть. И предположения этих у меня три. Первое, это пистолет марки вальтер, который вы несомненно видели... - Он молча кивнул, позволяя мне говорить дальше.
- Его могли засветить в моих вещах в больнице. Любой дурак поймет, что он стоит немаленьких денег. И его стоимость могла бы сподвигнуть людей на убийство. Но! Меня надо грохнуть так, чтоб была возможность забрать ствол. А эти просто меня гасили. Не ища возможности подходить. Странно? Странно! - Карабинер поставил кружку на стол и с возросшим интересом слушал мои разглагольствования, не перебивая.
- Второе предположение снова пистолет. Вернее его хозяин... - Капитан хлебнул еще пива и помахал мне пальцами, мол давай-давай дальше.
- Еще вернее его история. Я не знаю каким образом сиг оказался там, где я его купил. И что стало с его хозяином, но исходя из слов синьора Бона, парень он был не промах и отрезал голову за меньшие грехи, чем например, кража его любимого оружия. Или его подельники, из жажды мести за босса, если предположить, что его все-таки грохнули... -
Я почему-то решил играть с этим карабинером в открытую и про себя принял решение рассказать ему про Резвого. Ну, в обработанном формате, естественно.
- ... Ну и последнее, третье предположние - это русский... -
- Русский? - Капитан наконец-то удивился, а я продолжил:
- Да, русский. Мне передали, что со мной хочет встретится человек по фамилии Резвый и я с ним вчера встретился на террасе у отеля Эльдорадо. Он, видимо, меня с кем-то перепутал и просил найти некого субъекта в Альгейре за вознаграждение. Может быть за ним наблюдают и стрельба в меня как-то связана с этой просьбой. Больше мне на ум ничего не приходит... - Я замолчал.
Капитан отсалютовал мне пивом, сделал большой глоток и начал сам:
- Мне нравится то, что ты мне не врешь. Мы уже знаем, что ты встречался с русским (Гы, кто б сомневался!). Из всего вышесказанного я вижу, что по факту жизнеспособны только два твоих последних предположения. Очень интересно, с кем тебя перепутал русскай? А?... -
- Да с каким-то другим русским. То ли сослуживцем, то ли приятелем, но ошибка сразу выяснилась. Полагаю, что вы можете у самого Резвого об этом спросить. Думаю, с вашими полномочиями это труда не составит... - Запустил я пулю.
Карабинер тяжело вздохнул, но пулю пропустил промеж ушей и поднял на меня глаза:
- Еще мне очень интересно, кого он просил тебя найти? - А почему бы и не посвятить вояку. Вдруг чего прояснится.
- А я вам сечас покажу!... - Я обвел взглядом зал. Ага, вот ты где! Артуро-младший выглядывал с опаской из-за двери на кухню за барной стойкой. Хотя чего греха таить, на нашу парочку все население бара с опаской поглядывало, а народу под вечер набилось сюда прилично. Хорошо, хоть капитан своих зубоскалов-опоссумов в машине оставил. А то вообще караул был бы. Я поманил мальчишку и под напряженным взглядом отца, он робко подошел к столу. Порывшись в кармане, я выложил на стол ключ от комнаты и обратился к парню:
- Артуро, будь добр. У меня в комнате на столе лежит файлик. Прозрачный такой. Там еще фото неприятного такого мужика сверху. Принеси ее сюда... - Мальчишка, косясь на лежащую на столе винтовку, сцапал ключ, кивнул и умчался наверх. А во мне вдруг проснулся какой-то озорной зверек и я ткнул пальцем в винтовку:
- Капитан, извините, а вы с ней спите? -
- С кем? - Он вынырнул из каких-то своих мыслей и не сразу понял о чем я его спрашиваю. Потом сообразил и нахмурился:
- Кажется я знаю, из-за чего тебя хотят убить! У меня тоже появляется это желание. Может скооперироваться с ребятами? А? Что скажешь, гринго? -
Я молча и робко улыбнулся в ответ. Но суровые морщины разгладились, он с какой-то нежностью погладил оружие и ответил:
- Жизнь она мне спасла, гринго. И не один раз. Хоть их и ругают за ненадежность, но мне особенная попалась. Ни разу! Слышишь, ни разу не подвела! Не то что всякие американские поделки. У кого собака, у кого кошка, а у меня винтовка! Еще вопросы?... -
Я только так-же молча развел руками. Послышался дробный топот и по лестнице скатился Артуро-младший с папкой в руках. Добежал до стола, пацанским чутьем правильно определив кому надо папку, положил ее перед капитаном, тут же взявшим ее в руки и опять скосился на винтовку.
- Капитан! -
- А? - Он оторвался от папки и глянул на меня. Я опять ткнул пальцем в винтовку:
- Позвольте парню собаку погладить! - Он посмотрел на парня, на винтовку, кивнул и продолжил читать. Артуро просиял и бормоча "грасиас", осторожно поводил пальцами по стволу, прикладу. Нагнувшись, попытался заглянуть в прицел. Надо отдать должное, хватать руками не стал. Налюбовавшись, убежал к отцу. Матус, начитавшись всласть, закрыл папку, запустил ее через стол и как-то задумчиво уставился на меня:
- Валил бы ты к дьяволу из города, а еще лучше вообще из нашей богом проклятой, несчастной страны, гринго! -
- Эмм-э, вы считаете, что мои дела настолько плохи? - Не совсем понял я данное заявление. Капитан продолжал смотреть на меня так-же задумчиво и даже с каким-то сожалением, что ли.
- Ты магнит, который притягивает к себе всякое дерьмо. Совершенно мутный тип с непонятными навыками. Да и вообще непонятно кто ты есть на самом деле, со слабым оправданием амнезией, в которое я не сильно верю. Как только ты появился, вокруг начали происходить всякие поганые вещи, ради отсутствия которых я нахожусь на своем посту и что-то подсказывает мне, что дальше будет только хуже! Даю тебе один день на сборы. Видишь ли, синьор Йава, мне почему-то запретили тебя трогать. Как и твоего дружка Резвого... -
Я возмущенно открыл было рот, собираясь толкнуть речь в защиту неправедно обвиняемых, но Хуан резко махнул ладонью, приказывая заткнуться и повысил голос:
- Я не закончил! Если ты попробуешь сюда сунуться еще раз, я переломаю тебе ноги и брошу в подвал, не взирая на запрет. Затем применю самые интенсивные способы допроса, чтоб вылечить тебя от амнезии. Ну, я надеюсь, что ты меня услышал, гринго. А теперь прощай! Надеюсь больше никогда тебя не увидеть!... -
Он шумно поднялся, забрал винтовку и вдруг застыл, глядя на слегка ошалевшего от такого напора меня:
- И это..., слышишь, гринго? Я знаю этого мужика... - Он ткнул пальцем в фотографию, хорошо видимую сквозь прозрачную папку. Я невольно глянул на неприятную рожу на бумаге.
- Вернее не знаю, а видел. Дважды. Первый раз на приеме у министра внутренних дел Альгейры полковника Хуана Кадераса, а второй раз в военном конвое, предоставленном ему персонально для безопасной транспортировки его драгоценной тушки в Фуэрте-Хос. Знаешь, что это за место? -
Сопоставив название места с известной мне фамилией, я кивнул. Уроки Сервуло не прошли даром. А капитан оказывается все еще не закончил:
- Именно туда, амиго. У меня сослуживец этим конвоем командовал, так что информация абсолютно верная. Хе! Успешных тебе поисков, амиго! Смотри, случайно не найди! Хех! -
Недобро ухмыльнулся он напоследок и вышел, крепенько бабахнув дверью. Только сейчас я заметил, что несмотря на то что в баре было человек двадцать, тишина стояла сказочная и все население разглядывало меня с каким-то неправильным любопытством. Только в райне стойки тихонько позвякивали бокалы, которые синьор Артуро-старший довольно нервно протирал чистой тряпочкой.

Глава 14. Французский завтрак, обед, ужин и... футбол...

Я просидел еще около получаса, перевариваривая выступление капитана и даже не обратив внимание на принесенный Артуро-старшим маленький стаканчик с чем-то крепким. Заботливый хозяин решил, что мне сейчас это надо. Спасибо доброму человеку. Я опрокинул стаканчик верхом на пиво и уставился на пустую кружку Матуса. Капитан далеко не так прост как кажется и моя публичная порка имеет какой-то смысл. Но, какой?! И забавные новости про объект интереса господина Резвого. Гы, даже интересно, как в его понимании я должен охотится на человека, который шарахается по приемам у министров и катается на виллу к наркобарону в сопровождении эскорта карабинеров. И ведь, гад краснорожий, промолчал, хотя наверняка знал об этом! Но, бежать и выяснять с ним отношения, это бред полный. Ведь не соврал, а просто не договорил. Да и потные парни с ПССами не дадут. Я в задумчивости обвел глазами зал. Ох ты, сколько колоритных личностей. Вон, сидит мой сосед Вилли с еще двумя забавными парнями. Один в идиотской розовой шелковой рубашке, а второй, пожилой с безумными глазами и в старой военной форме, всей облепленной нашивками с четырехцветным флагом. За столиком у эстрады пьет пиво хозяин магазина Касас, живо что-то обсуждая с типом похожим на педика, с обесцвеченными волосами. И периодически тыкая пальцем в мою сторону. Через столик от меня крепкий кучерявый парняга хохоча опрокидывает в себя стопку текилы, одновременно чокаясь с маленькой, как фарфоровая статуэтка, китаянкой. Или тайкой. Уж не та ли случайно, о которой Резвый вещал. Неважно, но почему-то есть ощущение того, что объект их беседы это опять я. Или это паранойя? Ах ты ж черт! Дошло! Ну, синьор Матус! Он же меня продемонстрировал! Продемонстрировал всей вот этой непонятной тусовке. Ну и ну! Вот тебе и солдафон! Я совершенно отчетливо ощутил себя кожаным футбольным мячиком, который кто-то, будь он неладен, сильно умный, вбросил в игру. В целую толпу жаждущих пнуть по мячику ногой. Не с целью нанести мячу вред. Нет! Где вы видели, чтоб футболисты пытались уничтожить мяч? С целью забить этим мячиком гол другой команде. И вот сегодня один из нападающих сделал первый пас. Куда? Кому? И что представляет собой гол? И что за та умная гнида, которая мячик в эту игру вбросила? Марсело - врядли, Таня - лошадь темная, но тоже думаю нет. И спросил ли кто, нравится ли эта игра мячику? Хотя, с другой стороны глядя, кого мнение мячика интересует? Мда, вляпался. Но, пнули и придется лететь. Хоть и пафос капитана был несколько излишним, но думаю, что если буду упираться, то последствия мне не понравятся. Этот парень явно привык отвечать за базар. По крайней мере мне есть чем заняться. Во первых указанная земляком Амаранта Фелисидад, во вторых некий Венал, помянутый Артуро-старшим. Что ж, пока плывем по течению. Я уже было собрался пойти к себе, как кучерявый вдруг поднялся и направился к моему столику. Подошел, сделал знак Артуро и не спрашивая разрешения уселся на место Матуса:
- Привет, амиго! Меня зовут Цезарь, а вот там сидит моя подружка Ким... - Довольно сильный акцент, хоть и не понимаю какой. Подскочил Артуро-старший, поставил два стаканчика и ретировался обратно за стойку. Я молча отсалютовал парню стаканчиком и опрокинул его в себя. Тот ухмыльнулся:
- Типа умеешь держать удар? Чем так насолил капитану-то?... - Участливо спросил он.
- Ты вроде представился Цезарем, а не матерью Терезой или святым отцом. Исповедоваться не готов. Что надо? - Не оценил я дружеского участия.
- Экий ты резкий, амиго. Я ж можно сказать со всей душой и предложением помощи... - Парень ухмыляясь смотрел на меня.
- Охотно приму деньги и любые другие материальные ценности... - Я примерно так же ухмыльнулся в ответ. Он отмахнулся:
- Я так понимаю, что вы с русским тоже общались и мы знаем о чем. Я хотел бы предложить тебе объединить усилия. Полтора ляма на троих это вполне нормально. А втроем уже и дела поделать можно. Все кто общался с русским - профессионалы. Поэтому я к тебе со всем уважением. Одному-то тяжело будет, амиго... -
Я внимательно посмотрел в карие глаза. Наемничек значит черноводный, как выражается наш русский друг. Американская частная военная организация Блэкуотер дилетантов не набирает. Там работают бывшие вояки и отставные сотрудники разнообразных силовых структур. Покатые плечи, почти кошачья грация в движениях и открытая крестьянская улыбка сицилийского поедателя виноградных улиток. Не, ребяты, нам не по пути.
- Мы с господином Резвым обсуждали распределение гуманитарной помощи от российских благотворителей среди детей-сирот Санта-Марии, пострадавших во время урагана Мирабель. Но, к сожалению, не пришли к единому мнению касательно количества упаковок памперсов на душу населения. Поэтому и относительно нашего с вами сотрудничества мне вам ответить нечего. Сотрудничать не в чем... -
Я с вполне искренне расстроенным видом развел руками. Хрен тебе, синьор капитан, а не живец из мячика. Парень не обиделся и не разозлился. Он поднялся и слегка досадно-разочарованно бросил напоследок:
- Жадность порождает бедность, коллега. Удивительно, что тебя этому жизнь не научила. Но, будь осторожен один. Здесь своеобразная страна, в которой не просто даже местным парням. И если что, мое предложение еще недельку будет в силе. Записочкой через Артуро-папу известишь, если вдруг передумаешь. Мы пока здесь ошиваемся. Каниш?... -
Не дождавшись от меня реакции, он пошел обратно за столик к своей Ким. Ну, а я хлопнул еще мерзавчик и поднялся к себе. Долго и нудно ворочался на диване не в силах уснуть. Мне не давала покоя мотивация Матуса, который при ярко выраженной враждебности довольно четко обозначал путь объекта поиска. Ему-то это зачем? Не ответить... Слишком мало исходных данных. Выбросив из головы карабинера, я таки попытался уснуть и это у меня даже получилось. Сколько я проспал, не знаю, но проснулся от какого-то шума за окном. Кто-то очень экспрессивно о чем-то спорил или ругался на два фальцета. Мужской и женский. Я засунул голову под подушку, но истерика на улице только набирала обороты и становилась все интенсивнее. Когда в визгливые голоса начали вплетаться ультразвуковые нотки, я не выдержал. Встав с дивана, я подошел к окну и распахнув его, недовольно поморщился от резанувшего по ушам женского визга с гнусавым прононсом:
...Салюме ун тель имбециле комм то, пюрра вени а леспррри далле сю ун вьелль машин данс ла нуи!!!... - А мужик так же экспрессивно и тонко, с тем же прононсом, ей в ответ:
- Эт авек ун тель абррути комм то, он не пю па соррти де ла шамбре!!! -
Что-то про дураков, мудаков, ночь и машину, причем вроде как по французски. В свете уличного фонаря внизу у самого тротуара стоял огромный старый американский седан. Прищуривщись, я увидел стоящую рядом с капотом пару. Они отчаянно жестикулировали и было ощущение, что я их уже где-то видел.
- Синьоры! У вас что, часов нет? Ночь на улице! Если вы сейчас не соблаговолите заткнуться, то я вылью на вас ведро воды, а затем вызову полицию и пока вас будут держать в участке, изуродую ваш гроб на колесах бейсбольной битой! Думаю, что обитатели двух соседних домов меня поддержат! Я достаточно ясно выражаюсь?! -
- Эскузи моа, мсье! - Мужик отреагировал на мой рык практически мгновенно, подскочив под самое окно, молитвенно заломив руки и перейдя на довольно сносный испанский:
- Мсье, еще раз искренне прошу меня извинить! Но, эта проклятая машина! Когда мы брали ее в аренду, Пьер гарантировал, что она абсолютно надежна! Мне жена из-за этого уже выела весь мозг!... -
А, я вспомнил этого мужичка. Они сидели на террасе отеля, когда я приволокся туда на встречу с Резвым. Женщина, предполагаю, соответственно та же, хотя этих французов в этом плане сам черт не разберет. Она раздраженно что-то пискнула в ответ на съеденный мозг, видимо по испански понимает, но децибелл на пятьдесят ниже мощностью, чем раньше, а мужичок продолжил:
- Мсье, прошу понять и простить! Эта проклятая колымага заглохла через пятьсот метров и больше не заводится, а у нас запланирована поездка! И если мы не съездим в Саграду, то жена мне не даст жизни! Вы, случайно, не сможете нам помочь? Может вы разбираетесь в автомобилях?... -
Я про себя обратился к амнезии и она, к моему удивлению, утвердительно кивнула.
- Да, я с утра посмотрю, что можно сделать. Вы же в Эльдорадо живете?... -
- Ои!... Тьфу ты! Си, си синьор!... -
Мужичок очень суетливо подтвердил, слегка путаясь в языках.
- Ну, вот и идите спать. Кидайте мне сюда ключи и я гляну как проснусь... -
- Мерси, вернее грациас, мсье! Вернее синьор! Вы вселяете в меня надежду! Вы почти спасаете мою и без того расшатанную психику, мсье! Меня зовут Анри! Анри Круассон, а это моя жена Натали! Как я могу к вам обращаться? -
Мужичок ощутимо оживился и повеселел. Я назвался ему и заверил, что в баре Сеуты меня все знают. Он, глупый, почему-то сразу поверил и протрещал что-то супруге, правда тихо, на что она так же тихо процедила ему нечто презрительное. Только с третьего раза бедолага смог попасть ключами в мое окно и подхватив под ручку супругу, вполголоса с ней переругиваясь, поволок в направлении отеля. Я же бросил ключи на стол и преисполненный сочувствия к коротышке завалился спать дальше...
С утра, внизу в баре меня встретил неизменный Артуро-папа, как выражается Цезарь, с неизменной же яичницей. Помимо меня в баре сидели только вчерашние компаньоны Крауфа. Забавный фрик в розовой шелковой рубашке и мужик с безумными глазами, в комбике, облепленным четырехцветными нашивками. На меня они не обратили ровным счетом никакого внимания. Я спокойно позвтракал и пошел смотреть на раритет шумных лягушатников, который тихо переночевал у меня под окном, не в пример хозяевам. Е-мое, как он до наших дней дожил то. Форд лтд корона-виктория, года предположительно девяностого. Хотя эти рыдваны переживут любую современную машину при надлежащем уходе. Неубиваемый пятилитровый мотор и ископаемый гидромеханический автомат делают машину практически вечной. Масло и бензин лей не жалея и езди на здоровье. Лишь бы не сгнила. На поворот ключа мастодонт отозвался лишь вспыхнувшими лампочками приборной панели. И все, тишина. Угу, смотрим предохранители. Опа, есть сгоревший! Тридцатка, на стартер. Сооружаем жука из проволоки и... Ну, теперь хотя бы крутит. Но, очень вяло делает один оборот и тухнет. Все понятно, полезли доставать аккумулятор. Так, заодно масло в движке посмотрим, антифриз и тормозуху. Все присутствует, хотя масло черное, а термин антифриз местным автовладельцам, полагаю, просто не знаком. Я был искренне удивлен, что из-под крышки радиатора не раздалось кваканье. Хотя воды, конечно, маловато и приводной ремень слабоват. Ну, натянуть здесь его не проблема, но вот только чем? Пошли изучать содержимое бездонного багажника. Так, банка моторного масла Тексако и ящичек с инструментом. То, что нужно...
- О! Мсье Йава! Что это у вас? - Я слегка вздрогнул. Блин, ну что у всех местных обитателей за дурацкая привычка подкрадываться. А, лапнув себя за поясницу, понял, чем лягушатник восхищается. Пока я, сгорбившись, ковырялся в багажнике, рубашка задралась, приоткрыв нескромному взору кобуру с сигом. Одернув рубашку, я повернулся к французу и глядя в восхищенно распахнутые глаза вроде бы взрослого мужика, попытался объяснить ему ситуацию с машиной, но быстро понял, что говорю со стенкой. Он дважды попытался заглянуть мне за спину, то слева, то справа. В конце концов я вынужден был слегка его встряхнуть и поставить ровно, чтоб парень начал воспринимать окружающий мир. С чего это оружие на него такое впечатление произвело? А мсье Анри затараторил, перемежая испанские слова с французскими, что он с момента приезда сюда мечтает о приобретении оружия, что страна не спокойная и что туристам местные мерзкие магазинщики отказывают в покупке, и что он будет безмерно благодарен, если досточтимый синьор поспособствует в данном вопросе. Мне надоело слушать этот бред и я достаточно резко рявкнул на него, на тему, а нужна ли ему машина в принципе. И если нужна, то я готов продолжить ею заниматься, а если нет, то он может забирать ключи и убираться к дьяволу искать свой вожделенный пистолет где угодно. Машину-то надо доделать. Еще вчера я размышлял о билетах на поезд до Саграды, а тут сама судьба предлагает мне идеальный и практически беззатратный вариант транспртировки. Чистая экономия порядка двухсот эльдо, которых у меня осталось всего жалких триста. Натяжка ремня заняла ровно три минуты при наличии нужного ключа для болта крепления генератора, которым оный ремень и натягивается. Новая пыпытка завести машину, но мотор пару раз чихнул и потух окончательно. Аккумулятор окончательно сел и у меня появились стойкие подозрения, что в топливном баке пусто как в Сахаре. Вопрос о последней заправке поставил мсье Круассона в недетский тупик, вызвав неясное бормотание о каком-то Пьере и о том что соотечественники друг друга не обманывают. Твою ж мать, болезный мой мсье Анри, как де ты дожил до столь преклонных лет с такой безалаберностью? Оставив лягушатника скакать вокруг своей машины, я пошел обратно в бар. Оторвав Артуро-старшего от увлекательно протирания стаканов, я учинил ему допрос на тему автозапчастей и топлива. Посетовав на то, что по распоряжению правительства автомобилями пользуются только по специальным разрешениям, Артуро-папа сообщил, что большинство сервисов, заправок и магазинов запчастей закрыто и найти что либо очень сложно. Но, есть варианты. С топливом, например, он, за скромное вознаграждение, помочь может. Когда вопрос коснулся предохранителя и зарядки аккумулятора, он доверительно указал на сидящую за столиком парочку собутыльников Вилли Крауфа и вполголоса прокомментировал:
- Этот в розовой рубашке - синьор Элизарио Мартинес, компаньон герра Крауфа, а вот этот престарелый хиппи, весь в нашитых альгерийских флажках - синьор Хорхе Банто, его водитель-экспедитор и по совместительству автомеханик. Учитывая, что у синьора Крауфа гараж с четырьмя машинами на окраине, то имеет смысл пообщаться с ним. Думаю, у них найдется то, что вам необходимо, но будьте осторожны в разговоре с синьором Банто. Он, как бы это правильно сказать, слегка повернут на патриотизме и очень негативно относится ко всем приезжим. То есть к нему надо найти подход. Понимаете, о чем я... -
Я кивнул, подмигнул и нарочито громко стал обсуждать приобретение топлива. Синьор Артуро игру принял. Сидящая парочка сначала не придала значения диалогу ,но слегка навострила уши, когда пошел торг. Я настолько обалдел от заявленной барменом цены на бензин, что начал торговаться азартно и всерьез. Мне надо было восемьдесят литров, а Артуро озвучил цену по сто эльдо за канистру. Охренеть! Этот несчастный эльдо же почти один к одному за американский доллар. И под пристальным вниманием розового и камуфляжного мы сошлись на пятидесяти за двадцатилитровую канистру. Бармен заверил меня, что в течение часа бензин будет и я оставил ему сто эльдо задатка из своих. Все равно мне лягушатник все возместит. А, если нет, то отберу машину. Артуро убежал в подсобку с кем-то общаться по телефону, а я подошел к столику с указанной парочкой. Розовый смотрел с усмешкой и любопытством, а водила хмуро и исподлобья.
- Доброе утро, синьоры... - Вполне вежливо начал я.
- Ха! Ну, как минимум сорок эльдо вы потеряли, синьор... - Злорадненько так, сразу выдал розовый. Скотина - она скотина и в розовом!
- Подошли бы к нам и я бы продал вам по сорок! - Он откровенно ухмылялся мне в лицо.
- Так и надо всяким!... - Пробурчал камуфляжный:
- А то понаехали тут и как у себя дома! Еще торгуются! Если не знаешь где взять, то бери почем дают!... -
- Ну, синьоры! Я же не знал, что это ваш профиль, пока бармен мне не подсказал. А задаток я уже оставил... -
Сделав совсем несчастный вид, пустился я в оправдания. Разбить бы ваши наглые рожи, но мне, блин, очень надо уехать и без лишнего шума.
- Ну, да. Старый Артуро - та еще шкура. Своей выгоды никогда не упустит... - Продолжил бурчание престарелый хиппи.
- Синьоры, мне еще кое-что нужно для машины и бармен говорит, что вы можете помочь! -
- Бог поможет! - Не, и правда, на хиппаря Банто явно намордник одеть надо. Но, я не сдался:
- Не просто так! Мне очень надо отсюда уехать, но у машины сел аккумулятор и сгорел вот такой предохранитель. Мне бы либо прикурить, либо зарядить аккумулятор и купить эту мелочь. Я заплачу, у меня есть деньги!... - Я выложил на стол предохранитель. От меня не укрылось, как Мартинез толкнул Банто локтем под столом.
- Я бы с удовольствием посмотрел, как капитан Матус переломает тебе кости, гринго! Уж слишком много вас здесь развелось. Но, ты вроде пытаешься свалить, да и господь велел помогать ближнему. Сто эльдо - прикурить, заряжать я тебе ничего не буду, и сто эльдо предохранитель! -
Я открыл было рот, чтоб возмутиться, но Хорхе продолжил:
- Что-то не устраивает?! Рынок большой - иди ищи дальше! -
Я захлопнул рот и молча выложил на стол оставшиеся двести эльдо. Банто сгреб деньги, предохранитель, поднялся и молча вышел из бара. Мартинез с мерзкой ухмылочкой отсалютовал мне кружкой:
- Ровной дороги тебе, гринго! -
Я мысленно себя успокаивал тем, что я человек не злопамятный и все записываю. И эти двое в списке пока первые. Если бы вы, козлы, знали бы мою истинную, гнусную сущность, которой я не знаю сам и то, что я собираюсь в этот город вернуться, то вели бы себя по другому. За час, в течение которого мы с мсье Анри топтались у машины, ожидая бензин, я в тонкостях познал все ньюансы ремесла страхового агента. Практически в лицо познал все сволочное начальство, посопереживал взлеты и падения на сем благородном поприще, обсудил возможность открытия филиала в Альгейре очень крупной марсельской страховой компании, в котором мсье Круассон естественно будет руководителем. Промыл кости всем бабам и в частности отдельно взятым женам, и вообще пообщался на массу крайне интересных и полезных тем. Короче, мсье Анри меня до такой степени достал своей неумолчной болтовней, особенно при условии моего участия в диалоге междометиями "угу" или "неа", что я начал с ужасом представлять себе грядущую поездку. На полном серьезе ко мне в голову начали закрадываться мысли о кляпе. Ситуацию спас мерзкий синьор Банто, принесший тежеленький чемоданчик аккумулятора-пускача со смотанными проводами и сунувший мне в руку новый предохранитель. Затем он уселся на стульчик у входа в бар, ожидая доставку бензина и следя за своим драгоценным имуществом, а я быстренько махнул жучок на новую деталь, обрадовавшись возможности дать ушам отдохнуть. Протарахатев двигателем и обдав всех присутствующих клубами вонючего выхлопа, подлетел трехколесный мотороллер с маленьким кузовом на задней оси. С него соскочил пацаненок лет двадцати, как-то люто обвел всех взглядом, сноровисто выставил из кузова четыре канистры и запрыгнув на своего железного ишака, обдав еще раз всех сизым дымом, умчался в неизвестном направлении. В бак влезло три канистры. При первом же повороте ключа огромный пятилитровый мотор ожил, ровно и мощно заворчав. Мсье Анри в восторге запрыгал вокруг и что-то восторженно щебеча, а потом рванулся было к отелю за женой, но был схвачен мной за шиворот. Я немного его встряхнул, чтоб стал воспринимать слова, затем слегка огорчил мсье Анри, цинично потребовав шестьсот эльдо за бензин и услуги, и типа невзначай сообщил, что сам собираюсь ехать в Саграду и счас пойду изучать расписание поездов. Он призадумался, а я, чтоб активировать ход его мыслей, отпустил его, показательно достал пистолет, от которого француз не отрывал восхищенного взгляда, поправил типа съхавшую кобуру и засунул его на место. Постояв и покубатурив минуту, он раскошелился без малейшего сожаления, попросил меня подождать у машины, сказав, что у него будет ко мне дело и умчался. А я тем временем рассчитался с барменом, став на двести эльдо богаче, чем был до этого. Тоже приятно.
- Мсье Йава! У нас с Натали к вам предложение... - Спустя где-то полчаса мсье Анри притащил объемистый баул в сопровождении гнусаво пилящей его по какому-то поводу супруги и затолкав его в багажник, величественно обратился ко мне:
- Мы с Натали посоветовались и пришли к выводу, что путешествие в компании такого серьезного, ответственного и вооруженного человека как вы, пойдет всем на пользу... -
К моему удивлению, мадам Круассон встала рядом с супругом и столь же величественно кивнула. А я то уже, грешным делом думал, что они срутся по любому поводу.
- И нам спокойнее и безопаснее, и вам комфортнее и быстрее, чем на поезде... -
Я помедлил с ответом и решив, что я раздумываю, свои пять копеек добросила мадам Натали:
- И еще мы вам заплатим! За вооруженный эскорт, так сказать! Ведь правда, Анри!... - Она глупо хихикнула и дернула мужа за рукав. Тот с легким неудовольствием на нее покосившись подтвердил:
- Да, дорогая! Пятьсот эльдо вас устроит? А то говорят, что на дорогах нынче неспокойно... -
Понятное дело, что я согласился, соорудив крайне независимый вид, как будто оказываю некое благодеяние, а по факту про себя проорав "бинго!". Взял тайм-аут в час, чтоб собрать свои нехитрые манатки, сдать Артуро-папе комнату и заскочить в магазин к Касасу. Синьор Мигель встретил меня как старого приятеля и помог выбрать удобный заплечный ранец и одноместную маленькую, очень компактную палатку, так как ехать сколько неизвестно, какая дорога тоже неизвестно и возможна ночевка. Не с французами же мне в машине спать. Еще присмотрел темно-серый комбик. Самый самолет по джунглям лазить. Боеприпасы и остальная снаряга вроде у меня вся есть. Сердечно распрощавшись с хозяином я вышел из магазина, погрузил барахло в безразмерный багажник и привольно завалился на заднее сидение.
Получился не час, а часа четыре. Сначала мадам Натали что-то забыла в номере, потом мсье Анри вспомнил, что нужно кому-то что-то завезти. Но, наконец, мы тронулись в путь. Я с любопытством глазел по сторонам, Анри без умолку трещал о чем-то, что я начал уже воспринимать просто, как шумовой фон. А мадам Натали только периодически фыркала на мужа. В общем, почти идиллия. По дороге, в самом конце авенида Торнеа, уже практически на выезде из города, мы увидели небольшой магазинчик, рядом с которым были припаркованы несколько автомобилей. Круассоны решили купить воды, плюс чего-нибудь съестного и предложили остановиться. Я ничего против не имел. Вяло переругиваясь на предмет того, что брать, они убежали в магазин, а я вышел из машины и подперев заднее крыло форда, закурил. Они оба не курят и я воспользовался моментом. Сделал пару затяжек и почувствовал себя как-то неуютно. Наверное, как обезьяна в зоопарке. Подчиняясь чутью, внимательно и аккуратно огляделся. Ага! Вот из-за чего у меня такое непонятное чувство. Через две машины от меня стояла красная малолитражка и сидевшие в ней два типа явно пялились на меня во все глаза. Хм, странно! Ширинку забыл застегнуть? Или что то еще? Беглая самодиагностика показала, что ничем заслуживающим такое пристальное внимание я не выделяюсь. Может не я? Нет, справа, метрах в двадцати на лавочке трое дедов, пардон, пожилых кабальерос и у одной из припаркованных машин две молодые пары. Ничего примечательного. Ну, тады пусть смотрят. Я развернулся лицом к магазину. Блин, где лягушатники? Они там что, весь магазин скупают? К стеклянным дверям изнутри подошел небритый мужик в камуфляжных штанах и с двумя пакетами. Одним под мышкой, а другим в руке. Повозился немного, умащивая пакеты так, чтоб сподручнее было открыть дверь. Наконец, ему это удалось и он шагнул из лабаза на улицу, одновременно подняв взгляд и наткнувшись им на меня. Между нами было метров пять и я совершенно четко увидел, как у мужика расширились зрачки, он вздрогнул и чуть не выронил из-под мышки пакет с какой-то снедью. Он резко отвел глаза, глянул налево-направо и нарочито неспешно пошел к красному форду. Не понял?! Мужик однозначно меня знает и не ожидал меня здесь увидеть! А я его не ЗНАЮ!!! И не знаю, откуда он меня знает! Мысли в башке завертелись водоворотом. Скосив глаза, я пронаблюдал, как он дошел до своей машины, аккуратно загрузил пакеты в багажник и сел на водительское место. Его появление в машине вызвало оживленнейший, но довольно непродолжительный диспут среди остального населения малолитражки. Ох, что-то мне это не нравится! Практически сразу после окончания спора, маленький красный фордик фыркнул стартером и буксанув на горячем асфальте передними колесами, резво покатил на выезд из города. Никто из сидевших в нем демонстративно не смотрел в мою сторону. Я глянул на быстро удаляющуюся корму форда и тут меня прошибло! Табун мурашек, каждая размером с майского жука, галопом пронеслись от копчика к затылку, разом подняв дыбом небогатую шевелюру... ТТТВАЮ МММАТЬ!!! Переговоры Матуса, красный форд, трое в масках и дырявая дверь музея!!! Таких совпадений не бывает! Капец, что делать?! Оставться в городе нельзя, а впереди засада. Что засада будет, я ни мгновения не сомневался. У меня, правда, есть сиг, но это слабо утешает. У них как минимум один калашников на троих. Я постучал пальцем по крылу короны виктории. Не спасет. Для калашникова железо этого мастодонта как туалетная бумага. Друшлаг сделают. Французов жаль, они плохо представляют, что нас ждет. Я усилием воли прекратил панику и запинал совесть подальше. Двумя французами, пусть и милыми, больше, двумя меньше... О себе думай, мудило! Вот ведь угораздило вляпаться! Так, мне нужна карта! Я метнулся к пассажирской двери, нырнул в салон и распахнул бардачок. Есть! Атлас автодорог Альгейры! Лихорадочно листая, нашел нужную карту. Так - Ла Куэнья, Каса де Вила, Сольганароа, Пуэрто-Маритимо и Лас-Вакасьонас. Ага, это у нас получается дорога на Пуэрто-Маритимо. В Пуэрто-Маритимо она делает поворот и пошла на Саграду. Зачит смотрим участок до этого самого Маритимо. Я уверен, что до самого этого Пуэрто мне доехать просто не дадут. Хорошо, что карта довольно подробная. Лес изображен значками, возвышенности и низины цветом. Почти идеально прямая дорога длиной километров пятьдесят в основной протяженности идет через холмы к побережью и лишь в одном месте пересекается речкой с изображением моста. Там низина и значки леса. Вот блин, игра - угадай мелодию и попробуй выжить. Я еще больше хочу миелофон. Как узнать мысли этих парней? Где они засядут меня караулить?...
- Мсье Йава! Что вы делаете?... - Ага, суслики явились.
- Думаю, как целыми доехать до Саграды! А, теперь помолчите пять минут и дайте мне спокойно посоображать!... - Рявкнул я на Круассонов.
Они покорно заткнулись и пошли засовывать пакеты в багажник. Песец, ситуация! Может все-таки броситься в ноги капитану Матусу? Но, тогда прощай все планы, перспективы и вообще все остальное. Нужно будет колоться как молодому грецкому орешку. Сливать всех и вся, чтоб он мне поверил и помог. И еще бабушка надвое сказала, что за это меня потом не настигнет праведная кара. Не, не пойдет! Я все ж думаю, что мостик через речку с зарослями, это единственное нормальное место для засады. Вся остальная территория, если верить карте, довольно открытая. А бандолерос из красного форда именно бандолерос, а не спецназеры, с обычным человеческим мышлением. Иначе бы я не пережил музей.
Я еле полз потихоньку, вцепившись в руль, до рези вглядываясь в наползающие сумерки и ежесекундно сверяясь с картой. Дорога была, мягко говоря, не самой ухоженной. Попадались капитальные колдобины, но громадный американский мастодонт хавал их особо не напрягаясь. Блин, умели же машины делать! О навигаторе здесь оставалось только мечтать. Вернее, в моем китайце то он есть, нету вот даже связи, уж не говоря об интернете. При выезде из города я подавил восстание сусликов, вернее одного суслика. Еще вернее, мсье Анри, который начал бурно возмущаться тем, что был изгнан мною из-за руля. Что, кстати, вызвало искренний восторг мадам Натали. Интересные у них отношения. Мсье Анри разобиделся, утонув в заднем сидении и к немалому облегчению присутствующих, за все время не проронил ни слова. Мадам же наоборот, живо заинтересовалась присходящим и устроила мне форменный допрос. Я не стал таиться и честно рассказал о мутных парнях на красном форде у магазина. К моему изумлению, мадам снова пришла в восторг и даже захлопала в ладоши, затем с недетским энтузиазмом принялась высматривать подозрительные машины. Холмистая равнина за окошком начала сменяться зарослями, которые постепенно становились все гуще и гуще. Я понял, что пора где-то останавливаться. До речки с мостиком оставалось километра два-три и если все-таки я прав, то продолжать движение смерти подобно. Темнело быстро и скоро мне надо будет включить фары, чтоб хоть что-то видеть, а этого как раз надо избежать. Даже в джунглях меня будет видно черт-те откуда. Я нашел подходящее место, съехал с дороги, углубившись в заросли метров на десять и поставив машину так, чтоб проезжающим ее не было видно. Лягушатникам я посоветовал ложиться спать, строго-настрого, под страхом дальнейшего путешествия пешком запретив включать свет в салоне. Мсье Анри обиженно пробурчал что-то неразборчивое, а мадам вызвалась стать часовым и не спать всю ночь, типа де от таких событий она перенервничала и все равно не уснет. Я пожал плечами и молча достал палатку из багажника, быстро поставил ее и подхватив ранец, забрался во внутрь, сделав вид, что пошел спать. Французы минут двадцать еще возились, что-то бормотали приглушенно, потом затихли. Так, граждане засыпают, а мафия просыпается. Перво-наперво в палатке включил фонарик, благо ткань такая, что снаружи света невидно, проверил сиг, снарядил еще одну обойму и минуту подумав, переоделся в темно-серый комбик. Его хуже видно в темноте, чем песочного цвета рубаху с брюками. Прямо в палатке скурил одну за другой две сигареты, ссыпав пепел в кружку. Чуть капнул туда воды и вымазал получившейся чачей рожу и руки, попутно пожалев о безвременно растраченной камуфляжной краске. Ну, вот. Можно итди к мостику и проверять свою догадливость. Я вылез из палатки, проверил сопящих французов и пошел к дороге. Глаза обвыклись к темноте и в слабом свете луны неплохо угадывалось направление. По асфальту я не пошел, а аккуратно двинулся по обочине, вслушиваясь и всматриваясь вокруг. Лес вокруг жил своей жизнью, шурша, пища, гудя и всхлипывая. Учитывая, что за все время пути мы встретили всего две машины, вероятность того, что наткнусь еще на кого-то была минимальна...
Спустя полчаса неспешной ходьбы, когда мне уже изрядно надоело переставлять ноги, я услышал приглушенный мерный шум. Река. Все, теперь перемещаемся гуськом и ушки на макушке. Дорога плавно спускалась вниз и в лунном свете паосматривались очертания неширокого бетонного моста. Я лег и дальнейший путь проделал уже ползком, сначала углубившись метров на двадцать в заросли, а затем двигаясь параллельно дороге. Шум речки заглушал практичеки все звуки вокруг. Я разглядел удобное место в корнях большого дерева недалеко от берега и пополз туда, про себя молясь, чтоб на противоположном берегу не было никого с прибором ночного видения. И горько сожалея об отсутствии оного у меня. Я дополз до цели и высунулся над корнями. Белел в темноте мост и у противоположного его конца виднелось что-то темное. Я до рези всматривался туда и понял - там стоит машина, причем поставленная так, что ни справа, ни слева не объехать. Вдруг практически напротив меня, на противоположном берегу, вспыхнул и погас огонек, повиснув в воздухе тлеющим угольком кончика сигареты. Я инстинктивно втянул голову в плечи и поздравил себя с прозорливостью. Есть! Вот они! Так, один себя обозначил, наблюдаем дальше. Господи, какая удача, что парни явные дилетанты! Кто ж в засаде курит? Мало того, через минуту зажегся второй уголек, рядом с первым. Общаются мальчишки, ну, а где у нас третий. Оба уголька вскоре погасли, а гадина третий так себя и не обнаружил. Я рискнул подползти ближе к мосту. Теперь уже серым пятном другого оттенка была вполне видна машина, а у меня на пути осталось последнее дерево. Так, бампера у малолитражки были в цвет кузова, то есть серость должна быть однородной, ан нет. Ровно посреди бампера еще более темное пятно. Я напряг память. Нет, нету у них ничего сзади. Я очень хорошо помню корму форда. Значит там кто-то сидит, причем похоже на корточках. Как-будто в подтверждение моих слов, пятно шевельнулось и я услышал шаги. Вот и третий. Он поднялся пошел куда-то вдоль машины к торчащим на берегу. Сквозь шум воды они друг другу что-то сказали, практически не понижая голоса. Я пока оценил свою позицию. Так, если сползу чуть назад, то меня от одного из курильщиков прикроет дерево. До машины на мосту где-то метров тридцать, а до первого курильщика около сорока. Осталось найти второго, так как я его потерял. В этот момент опять раздался звук подбитых сапог по бетону. Я достал пистолет и слегка отполз назад, чтоб дерево хотя бы частично закрыло вспышку, если придется стрелять. Глаза толи адаптировались, то ли еще какая загадка человеческого организма, но идущего по мосту вдоль машины парня я стал видеть несколько четче. Я на вытянутых руках умастил пистолет и прицелился. Надо начинать, а то когда начнет светать, я буду как на ладони. Парень дошел до багажника, повозился там и вдруг открыл его! Хех, мой развеселый ангел-хранитель видать решил удлиннить себе развлечение и слегка замутил противнику разум. В багажнике-то лампочка есть. Тускленькая, но и ее света хватило, чтоб четко увидеть контуры мишени. Поехали! Я потянул спуск, одновременно зажмуриваясь. БахБах! Две вспышки, почти слившиеся в одну, на доли секунды покрасили веки изнутри в розовый цвет и сразу после них я открыл глаза. Лампочка стала светить тусклее, явно чем-то забрызганная. Силуэт мужика пропал. С берега что-то заорали. Первый курильщик. Я, не мешкая, развернулся туда. Трррррррраах! Тррррррахххх! Длиннющий язык пламени с берега, высветивший фигуру стоящего на одном колене человека. Пули защелкали по стволам деревьев, листьям и зашлепали по земле с мерзким присвистом. Трррррррахх! Он стрелял в белый свет, как в копеечку, не переставая что-то орать. Бах!Бах!Бахбах! Я четыре раза выстрелил, целясь в подсвеченную сполохом фигуру и откатился за дерево. Откатившись, отполз немного назад, таким образом, чтоб это самое дерево было между мной и мостом. А, черт! Зажмуриться не мог и четыре собственных выстрела меня качественно ослепили. И ведь не догадался, дурак, тактические очки одеть. Они же у меня с собой еще с лесного лагеря. Быстро-быстро заморгал, смаргивая сполох с роговицы. Стрельба прекратилось, а ор перешел в вой. Ха, попал! Я высунулся так, чтобы видеть лампочку в машине. Ну, точно, чем-то забрызгана. Похоже, что два-ноль. Вой перешел в еле различимые причитания. Сполох постепенно проморгался и я стал различать мост и машину. Два сухих щелчка по дереву, из-за которого я стрелял. Ммать! Второй, ссука! С глушителем! Ой, как плохо! Он еще и примерно спалил место, где я ошиваюсь. Я, энергично работая локтями, боком пополз ближе к дороге, не спуская глаз с машины и моста. На темно-сером асфальте в темноте хрен различишь темно-серый комбик. Так же боком я пересек дорогу и замер у обочины. Ну, где ты, тварь?! Ничего не видно. Никакого движения. Черт, этот третий опаснее обоих предидущих. Вытянув руку с пистолетом вперед, я принялся потихоньку подбираться к мосту. Когда до моста осталось метра три что-то оглушительно хрустнуло у меня под левым локтем. Я даже не успел понять, что произошло. Бах! Вспышка и взметнувшаяся было из-за капота машины темно-серая фигура, раскинув руки рухнула на бетон моста. Загремел по камню автомат. Ааааа, я почувствовал, как затряслись коленки и поджилки. Запоздалая реакция. Не будь вытянутой вперед руки с сигом - мне крышка! Я бы просто не успел, а так чисто на рефлексе рука сама вдавила спуск, хотя мозг даже не среагировал. Уронил было голову и пистолет, пережидая тремор, но тут же собрался. Первый курильщик-то где? Один вот валяется под машиной у заднего бампера. По позе понятно - готов. Живой человек так лежать не сможет и плюс огромная темная лужа под ним. Второго целиком не видно, только ноги в высоких ботинках. Но, не шевелятся. Я дополз до машины и скривился. Парень лежал ничком, лицом вниз. Для верности я стрелял в него даблтэпом, как услужливо подсказала мне память. Первая пуля попала в район правой лопатки, а вот вторая прилетела по касательной в затылок и просто снесла полголовы, отсюда огромная лужа крови и забрызганный багажник. Номер второй оказался еще жив, хотя и не жилец. Кровь уже слабыми толчками выбивалась из дыры в груди, а на губах пузырилась красная пена. На внешние раздражители он не реагировал. Это я проверил, наступив ему на руку. Цинично и жестоко, конечно, но зато за спину можно не опасаться. Они же знали, на что шли. А кто идет стричь, может и стриженым вернуться. Эх, ладно. Курильщик, я иду тебя искать! Сидя за машиной, я поменял обойму, в которой остался один патрон, на полную и гуськом отправился на поиски потеряшки. Потеряшка обнаружился довольно быстро по стенаниям, скулежу и приглушенной ругани. О том что бы продолжить охоту на меня, не было и речи. Он даже не дернулся, когда я выскользнул из-за дерева, метрах в пяти от него. Я увидел его на фоне отблесков луны в воде метров с десяти и подкравшись, минуту понаблюдал. Это был тот самый парень, с которым мы столкнулись на выходе из магазина. Он был занят тем, что баюкал перетянутую выше колена тряпкой ногу, ноя и скуля. На тряпку, судя по всему пошла его футболка. Подойдя ближе и не сводя с него прицел, я все понял. Одна из моих четырех пуль попала. Тяжелая экспансивная пуля сорок пятого калибра прилетела ему в колено, превратив его в натуральный фарш. Я подошел вплотную и зажег фонарик, направив ему в лицо:
- Хола, амиго! Мне нужно, чтоб ты сказал, зачем вы меня хотите убить... -
Он поднял на меня наполненные мукой глаза и застонал, не произнеся ни слова по теме, и только прошипел:
- Ходер каброн... Ссс... Аааа... -
Ну, каброн и каброн. В такой ситуации я не обидчивый. А, чтоб появилось желание говорить, я легонечко пнул его мыском ботинка по раненому колену. Извини, брат. Ну, какие тут могут быть сантименты. Он заорал как ненормальный и завертелся ужом. Я, отступив на шаг, терпеливо ждал. Как только он перестал орати и начал стонать, я подошел вновь:
- Ты не понял, амиго. Я буду кромсать тебя на куски, пока не узнаю, зачем вы хотели меня убить. Извини, но не я на вас охотился, а вы на меня. Ну, я слушаю... -
- Мужик... Я правда не знаю... Аааа... Ссс... Ой, как больно!!!... - Прохрипел парень, а я снова сделал движение, будто собираюсь ударить. Он дернулся, взвизгнул и залепетал:
- Да, остановись, гринго... Пор фавор... Сссс... А, ччерт... Правду говорю... Сссс... Аааа... Мануэль с ним говорил... Он денег дал... - Он залез в карман камуфляжных штанов и что-то бросил к моим ногам:
- Вот... Ссс... У каждого по столько... Десятку на троих... В задаток... Сссс... Ааа... - Пока он переводил дух, я спросил:
- Как выглядел? Кто он? Местный или нет? -
- Нет... Сссс... Не местный... С акцентом базлает... Аааа... Сссс... Мерзкий и плешивый... На жида похож... Но платит... -
- Волосы темные и Ипполитом зовут? - Охренеть, но кажется я знаю кто это. Парень через силу кивнул:
- Ссс... Аааа... Да, похоже... Как-то так... -
- А вы кто такие? Где он вас взял?... -
- Мескалитос мы, гринго!... Ссс... А где нас берут... Ааа... Тебе лучше не знать... -
- Грациас, амиго! Буэнос ночес!... -
Сказал я и выстрелил ему в голову. Наклонился и поднял то, что он мне бросил. Опа, деньги. Плотный такой рулончик. Я пересчитал. Ого, три тысячи сто пятьдесят эльдо. Ну, теперь живем! А, Ипполит-то тварь какая! Вот, только как узнал он, что Резвый меня на него подписывал? И почему Цезаря с Ким не заказал? Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Я решительно перестаю разбираться в той каше, которая вокруг заваривается. Ладно, мысли мыслями, а дела ждут. И я приступил к мародерству. Колченогий ничем не порадовал. Старый китайский калаш и два рожка, один из которых он практически весь высадил. В карманах пачка непонятных сигарет со змейкой и зажигалка. Номер второй был оснащен несравнимо лучше. К тому моменту, когда я до него добрался, он уже отошел в мир иной. Автомат Застава М70АВ2, оснащенный пббс (прибор безшумно-безпламенной стрельбы) неизвестной мне конструкции - серьезная и вполне авторитетная пушка. Из него-то в меня и стреляли у музея. Очень странный и качественно сделанный незнакомый мне пистолет под названием Токаджипт 58 под девятимиллиметровый патрон парабеллум. По мне так очень на ТТ похож. Хорошим подарком для мсье Анри будет. Три рожка в брезентовом подсумке, такие же сигареты и спички. Пачка эльдо в три тысячи двести денежных единиц и неплохой смартфон фирмы HTC. Благосостояние довольно резко начинает повышается. Если принимать во внимание слова колченого, то и у третьего примерно столько же. Отлично, на ближайшее время финансовые проблемы мне больше не грозят. У безголового оказался охотничий Браунининг Ауто-5 и двадцать штук патронов с нулевкой россыпью. Ну и естесственно пачка в три с небольшим тысячи эльдо. Не успели парни аванс просрать. Это очень хорошо. В багажнике машины оказалась полная канистра с бензином и два пакета с едой, мешок разнообразных патронов россыпью и вполне приличный нож. Бардачок не порадовал ничем, кроме документов на машину и разрешением на эксплуатацию данного автомобиля, выписанным на какого-то типа с непризносимой фамилией. Мне все не давал покоя телефон, найденный у номера второго, самого экипированного. Я вылез из машины и усевшись у заднего колеса, рядом с безголовым, нажал кнопочку. Так пин-пароль не установлен - это хорошо. О, звонки от некоего Кастанеды. Хех, он же вроде помер давно. Грибоед. Так, нас больше интересуют сообщения, так как ни скайпов, ни виберов с вотсаппами тут нету по причине отсутствия нормального мобильного интернета. О, эмэмэска от того же Кастанеды с комментарием "чаваль", следующая за ней эсэмэс с требованием отнестись к заказчику максимально уважительно и сразу все деньги не вымогать. Ух ты! Четыре моих фотографии с Резвым, в разных стадиях нашей посиделки. Чаваль, выходит - это я. Ох, как я теперь хочу пообщаться с этим Кастанедой. Да и с Ипполитом тоже. Черт, что это?! Уже начало светать и я увидел, как в кустах с моей стороны дороги мелькнуло что-то светлое. Я выхватил пистолет, привычно уже хлопнулся на пузо и пополз к противоположному концу моста. Кого, блин, еще дьявол принес. Дополз и укрываясь невысоким бордюром, взял на прицел просвет в зарослях. Мелькнула рубашка. Похоже, знакомая рубашка. Я рявкнул:
- А ну стоять! Руки вверх и выйти на дорогу! Иначе стреляю сквозь кусты! -
- Мсье Йава!!! Это вы?!!! Не стреляйте пожалуйста! Это я! Анри Круассон! -
Он вылез из кустов, пошел ко мне с радостно-дебильной улыбкой и поднятыми над головой руками. Дошел, опустил руки и с легкой опаской принялся смотреть мне в вымазанное мокрым пеплом лицо. Я довольно грубо спросил:
- Ты какого черта сюда приперся?! - Он пожал плечами:
- Мы проснулись и услышали отдаленные выстрелы. Вас нету. Мы с Натали посовещались и решили, что вы в беде! Я счел своим долгом пойти к вам на помощь! -
Он потупился и я только сейчас обратил внимание, что этот довольно глупый, маленький, смешной и вместе с тем святой человечек тискает в руках коротенькую монтировку...

Глава 15. Эх дороги, альгерийские дороги! Боль моя и радость...

Француз разглядел наконец труп за моей спиной и ткнул в него пальцем:
- Мсье, вы один их всех?... Это... Убили?... -
Я сморщился:
- Глупый вопрос, мсье Анри! Если вы по дороге никого не оприходовали своим ломиком, то да! Я один... А, собственно, что бы вы посоветовали мне с ними еще сделать? Пригласить на чай? -
Маленький француз со странным выражением глянул на меня:
- Кто вы, мсье? -
- В смысле? - Не понял вопроса я. Он немного замялся и разъяснил:
- Ну, в смысле, что вы явно не местный, хотя грешным делом, я сначала принял вас за аборигена. Вы не янки. Они... Они совсем другие, что ли... Я даже не совсем знаю, как сказать... Вы не немец, не итальянец, не швед и не австралиец, но тем не менее типичный представитель белой расы. Но, вы ведете себя как-то не так, мсье, как ведут себя привычные мне белые. Не могу объяснить, почему, но не так. Вот мне и интересно, кто вы? -
- Я русский... -
- Русский?! Мсье, вы правда, русский?!... - Мое заявление почему-то привело мсье Анри в состояние крайнего возбуждения:
- Сдрьайствайтэ! Дьобрый дьень! Вы понимаете, что я сказал? - Эмоционально выпалил он.
- Ну, вы вполне вежливо со мной поздоровались и пожелали доброго дня... - Я пока не понимал, чего его так плющит.
- Аа! Натали будет в шоке! Этого не может быть! Вся моя семья, начиная с деда и бабушки, обязана русским самим своим существованием, когда два русских парня вытащили мою беременную бабушку из концлагеря! Это было во время войны и мой дед учавствовал в Сопротивлении... -
Он перевел дух, набрал в легкие воздуха и эмоционально продолжил:
- А, вы первый русский, которого я встречаю в жизни! Дед рассказывал, что даже те русские, которые были в его группе, а они были простыми крестьянскими парнями, настоящие демоны войны! А Россия - страна, которая никогда не проигрывала войн и страна с которой в принципе нельзя воевать! Жаль, что Бонапарт в свое время этого не понял! И еще! Теперь я знаю, кто вы такой! Я имею ввиду профессию! Но, вашу тайну сохраню! Клянусь! -
В меня уткнулся указующий и разоблачающий перст. Вот это да! Ну, никак я не ожидал встретить таких рьяных почитателей моей Родины в этой стране. Лады, но тайну-то узнать надо:
- Хм, и кто же я по вашему? Говорите смело. Все присутствующие подслушать уже не смогут... -
Мсье сделал очень страшное лицо и громким шепотом выдал:
- Вы "СПЕЦНАЗГРУ"!!! Вот кто вы!... - Он очень старательно и абсолютно слитно выговорил волшебное слово. Я наконец не выдержал и в голос заржал, что крайне удивил мсье Анри:
- Ээ?! Я что-то не так сказал?... - Парень, похоже, даже расстроился.
- Нет, нет! Название столь уважаемой, авторитетной, могущественной и серьезной организации вы произнесли абсолютно правильно... - Сказал я, отсмеявшись:
- ...Но, и к вашему, и к моему глубокому сожалению, не имею к ней ни малейшего отношения. А, если бы имел, то не попал бы в одну совершенно идиотскую ситуацию. Да, и конфликт с этими товарищами завершился бы раньше и по другому. Я просто человек, который умеет стрелять и вследствие полученных ранее травм стал очень осторожным... -
Он недоверчиво посмотрел на меня, а я продолжил:
- Верите или нет, это ваш вопрос. Но, нам надо разобраться с делами... - Он вопросительно поднял брови и я объяснил:
- Как вы считаете, как отреагирует посторонний человек, который увидит, что мы тут с вами мило беседуем посреди побоища? Надо прибраться и коли вы сюда пришли, то вы мне и поможете... -
Он быстро закивал и мы принялись за работу. Помощник, правда, из него получился аховый. Безголового мне пришлось тащить одному, пока мсье Круассон азартно заблевывал окружающий пейзаж. Но, парень потом собрался и хотя приобрел приятный серо-зеленый оттенок лица, принялся активно мне помогать. Мы отволокли тела в сторону, дальше по берегу и забросали дерном. Мне подумалось, что тратить время на похороны по человечески не стоит. Слишком много чести для этих парней. Отправив мсье Круассона за нашей машиной, я побросал все оружие и барахло в фордика и отогнал его в сторону, на обнаруженную чуть дальше маленькую полянку. Нарубил ножом веток и попытался его слегка замаскировать. Потом вышел на дорогу и остался доволен результатами своей работы. Не видно. Судя по тому, с какой интенсивностью этой дорогой пользуются, есть шанс, что наткнется кто-нибудь на машину еще очень не скоро. Спустя минут двадцать я услышал мерный рокот мощного мотора и передо мной с легким скрипом затормозил громадный корона-виктория. Французы были необычайно молчаливы и глазели на меня как два совенка, широко распахнутыми глазами. Особенно мадам. Представляю, что ей нарассказывал мсье! Думаю, я теперь для нее помесь невероятного Халка и капитана-Америки. Я залез в багажник и быстро поменял вымазанный в грязи комбик на свои повседневные шмотки, потом сбегал до речки, ополоснулся и вернувшись к машине призадумался. А, не взять ли с собой что нибудь и вполне небедного нынче арсенала? Французы вылезли из салона и тихонечко, молча тусили рядом, ожидая распоряжений от великого и могучего меня. Я попросил мсье Анри загнать машину на полянку, где под тревожным взглядом жены торжественно вручил ему Токаджипт с кобурой, снятый с покойного Мануэля, приведя француза в неописуемый восторг. Забыв про все треволнения, тот мгновенно приладил на себя кобуру и принялся играться с оружием. Был жутко расстроен, не обнаружив в пистолете магазина. Я показал ему магазин и потребовал, чтоб он продемонстрировал мне свое умение обращаться с оружием. К моему удивлению, парень знал, с какой стороны за него браться. Я отдал ему магазин и дал согласие на его просьбу несколько раз выстрелить. Я рассудил так, что если на ночную пальбу сюда никто не заявился, то и на несколько пистолетных выстрелов реакции не будет. И пока они развлекались, причем мадам приняла живое участие в процессе под руководством мужа, я добыл из малолитражки мешок с патронами, автоматные рожки и принялся все это сортировать. Больше половины просто выбросил в ближайшие кусты. Такое чувство, что эти патроны гамберос набивали сами, причем в состоянии жуткого похмелья и хранили их потом в теплом и мокром подвале. Из приличных набралось штук пятнадцать девятимиллиметровых FLB аргентинского производства и семдесят пять штук калашниковских сербских М67, которыми я сразу набил два рожка и смотал эти рожки найденным в бардачке скотчем. Взял в руки Заставу, защелкнул смотанные магазины, проверил подачу, потом разобрал и почистил. Удивился, обнаружив крепление для прицела. Жаль, что самого прицела нет. Глушитель, явно фабричного производства, но без маркировки и весьма эффективный, как я лично убедился ночью, скрутил и засунул на самое дно ранца. Найдут, конечно, при обыске, но по крайней мере не на виду. Круассоны настрелялись всласть и пришли ко мне за добавкой патронов. Я продемонстрировал им все, что есть и заострил внимание на том, что больше не будет. Мсье Анри забрал у меня оставшиеся девятки и собственноручно снарядил оба магазина к Токаджипту, затем с гордым и независимым видом запихал его в кобуру, совершенно ненарочно демонстрируя нам с мадам Натали какой он теперь крайне опасный и очень вооруженный тип. Все-таки все мужики - просто очень большие дети. Игрушки только, в отличие от детских, более серъезные. Я слегка его огорчил, просветив, что волыну могут в любой момент отобрать и во Францию он его вывезти не сможет, но счастливый мсье Анри только махнул рукой. Господи, как мало человеку надо для счастья! Автомат со сложенным прикладом я положил на заднее сидение, закрыв пледом, под которым ночью спал кто-то из лягушатников и бросил в багажник браунинг с патронами. Потом залез на заднее сидение и велел ехать куда угодно, только чтоб дали мне поспать. И почти мгновенно отрубился...
- Мсье... Простите, синьор Йава! Проснитесь пожалуйста! -
Да, что за черт! Кто и зачем меня трясет? Ща как дам больно! Негромкий рокот ирландского степа, болтающийся где-то на задворках сознания, внезапно вырос до громового стакатто и резко стих, оставив легкую ноющую боль в черепной коробке. Я с трудом разлепил один глаз и уставился на разбудившего меня француза.
- Мсье Йава! У нас что-то с машиной и мы въехав в городок вот здесь остановились, потому, что не хотели вас будить, но нас сейчас отсюда прогоняют и я не знаю, что делать! Надо завестись и ехать, но я боюсь, что что-нибудь сломается!... -
- Чо?... Что с машиной?... Где остановились?... Ты вообще о чем? - Спросонья мне было очень тяжело сообразить, что он от меня хочет. Я поднялся и поглядел по сторонам. Какая-то огороженная стоянка с еще парой машин, а прямо передо мной солидный такой бетонный забор со спиралью Бруно поверху. Чуть поодаль распахнутые ворота с караулкой, со шлагбаумом и пара парней в форме и с винтовками. Вроде Фн-Фалы, отсюда не разобрать. А, за забором я увидел огромные штабеля контейнеров, целый контейнерный парк. Над контейнерами с протяжными криками кружило множество чаек. Опа, где-то рядом море. Я вылез из машины, а мсье Анри приплясывал рядом, что-то тараторя. Жестом остановив его словоизвержение, я с хрустом и подвывом, сладостно потянулся и только после этого великодушно разешил французу вещать. Он сразу показал мне зажегшуюся лампочку охлаждающей жидкости и индикатор температуры мотора. Я похвалил его за предусмотрительность и полез смотреть. Ну, точно, под бампером быстро высыхающее пятно. Так, сверху ничего не видно, значит полезем снизу, благо большой дорожный просвет мастодонта позволяет. А, черт, нижний патрубок лопнул у самого фланца радиатора. В принципе не беда. Нам помогут плоскогубцы, острый нож и... Литров эдак семь воды - отвернув крышку радиатора, понял я. Почти все вылилось на дорогу. Хорошо, что Круассон заглушил машину, не успев ее вскипятить. Тогда бы никуда больше не поехали. Вообще. Я добыл из багажника необходимый инструмент и бросив под машину замызганный комбик, полез устранять неисправность. Я уже почти закончил, как послышались шаги и перед машиной остановились армейские высокие шнурованые ботинки.
- Вы не понимаете по испански, синьор? Я же сказал, чтоб вы свое ведро отсюда убрали. Еще раз повторяю! Здесь парковка только для сотрудников терминала! - Сказали ботинки низким голосом. На землю слева опустились и посеменили к ботинкам плетеные мокасины.
- Но, мсье... Извините, синьор военный! Но, она сломалась и не едет! - Пролепетали мокасины.
- А мне все равно, синьор! У меня предписание! Машину надо убрать! Не едет, значит толкайте или волоките! Это ваши проблемы! -
Непреклонно парировали ботинки. Я последним движением затянув хомут, в два толчка выбрался из-под машины, весьма чувствительно приложившись обо что-то локтем и зашипев от боли.
- Дайте нам пожалуйста еще немного времени, синьор офицер. Мы починимся и уедем! - Пролепетали мокасины, по мере моего подьема превратившиеся в мсье Круассона.
- Во первых я не офицер! А во вторых, я не дам вам нисколько времени! Вы наверное слепой, синьор? Там плакат три на три висит с предупреждением, что парковка только для машин сотрудников и это территория специального объекта министерства пограничной службы! -
Уже раздражаясь, пробасил находящийся в ботинках дюжий, усатый и немолодой сержант-пограничник. Блин, назвать его офицером, значит однозначно нарваться на хамство. Почти оскорбить! Ай, мсье Круассон здорово сглупил!
- Эмм, сержант! - Они оба синхронно повернули ко мне головы:
- Можно с вами на секунду отойти? -
Круассон непонимающе захлопал ресницами, а сержант набычился и собрался что-то выдать резкое. Я, аккуратно, чтоб не видел Круассон вытянул и продемонстрировал служивому уголок купюры в сто эльдо весом. Сержант хмуро кивнул и отошел со мной на десять шагов. Я выдернул купюру и прижав ее большим пальцем, вытянул руку к вояке, как для рукопожатия. Тот с готовностью протянул свою. Вот, жучила усатая! Но, я не спешил пожать протянутую загребущую лапу.
- Синьор сержант. Мне надо чистой, хотя бы просто водопроводной воды. Думаю, литров десять в идеале... - И внимательно на него посмотрел. Тот без задержки кивнул и ответил:
- Си, синьор. Сейчас принесу... - И я с удовольствием пожал ему руку, передавая купюру, но руку сразу не отпустил. Он вопросительно встопорщил усы.
- И мне еще бы воспользоваться вооот тем устройством... - Я указал в открытые ворота, где в метрах двадцати от въезда виднелась эстакада:
- Видите ли оба прокачных штуцера, и моторный и на радиаторе у форда доступны только снизу, и выгонять пробку лежа на асфальте и обливаясь горячей водой мягко говоря некомфортно. Компренде?... - Я очень широко улыбнулся. Он буквально на секунду задумался:
- Это у вас все или потом еще что-то вылезет? -
- Все! - Радостно ответил я.
- Триста! - Выдал сержант.
- Двести! - Парировал я, так же радостно скалясь отпустив его руку вытянул еще две купюры.
- Идет, но сейчас! - Не сдавался сержант.
- Неа! На выезде! Мы чуть меньше переживать будем, а то честных людей так мало! - С искренней улыбкой посетовал я. Он махнул рукой:
- Ладно, сейчас вынесу воду. Зальете и заедете. Но, чтоб без фокусов! - Он развернулся на каблуках и пошел к караулке.
- Да вы просто волшебник, мсье Йава... -
Беспомощно развел руками мсье Анри, когда я подошел обратно, а мадам, торчавшая в окошке на месте пассажира, тут же принялась пилить его по французски, явно ставя меня в пример. Мне пришлось согласиться, что я очень многогранен в своих талантах, а французы продолжили вяло пререкаться. Сержант появился минут через десять с большой белой пластиковой канистрой, молча поставил ее у капота и зашагал обратно к шлагбауму. Я быстренько подхватился, залил воду, которой сержант притащил с избытком и проинструктировал мсье Анри на тему того, что делать дальше. Он понял, кивнул и полез за руль, а я пошел к стоящему у шлагбаума сержанту. Шлагбаум поднялся баз лишних вопросов, корона-виктория заехал на территорию, оказавшуюся неким отстойником. Своего рода санитарной зоной, шириной метров в пятьдесят и ограниченной со стороны контейнерного парка таким-же высоченным забором с колючкой поверху. Эстакада находилась метрах в двадцати справа от ворот, установленная поперек широченного проезда, который образовывали два забора и предназначалась, судя по всему для досмотра транспорта. Забор убегал в лево и поворачивал перед холмом к морю, там на углу виднелся бруствер из мешков с песком, как и с другой стороны, а по периметру внутренней территории торчали здоровенные сторожевые вышки с прожекторами. И судя по головам, с парой солдат, как минимум, каждая. Хм, серьезно! Справа, метров через сто забор тоже сворачивал к морю и там, опять же за мешочным бруствером, виднелась огороженная только наружним забором обширная территория со стоящими в рядок, очень знакомыми внешне (Неужто Уралы?!) машинами и штабелями каких-то ящиков. Рядом с караулкой, там же справа от въезда, было невидимое с уличной парковки из-за высоченного забора одноэтажное зданьице, типа кордегардии. Где, полагаю, сержант и набирал воду. Я подошел к эстакаде и покрутил головой. Над похожим на своеобразный город, контейнерным парком вилось огромное количество чаек, оглашавших округу протяжными криками, сквозь которые вдруг пробился пароходный гудок. Согнутые характерные гуси портовых кранов, видневшиеся сквозь башни контейнерного парка, подсказали мне, что там находятся причалы и пирсы. Мсье Круассон вскарабкался на эстакаду раза только с третьего, подчиняясь указаниям молоденького солдатика, которого усатый сержант отрядил нам в помощь. Мы с сержантом, потея под палящим солнцем, дождались свершения этого чуда и подошли к эстакаде. Я полез было за плоскогубцами, но сержант меня придержав за локоть, остановил и скомандовал солдату. Солдатик козырнул, метнулся куда-то, притащил бокс с инструментом и покрикивая снизу мсье Анри, что делать, начал возиться под машиной. Я про себя улыбнулся. Однако, сервис! Но, все равно потом сам проверю. Мальчишка возился минут пять, затем выскочил и бойко отрапортовал о готовности. Я протянул сержанту руку, в которую вложил все-таки три купюры. За хорошее отношение надо платить. Матерый жучила пожал мне руку и видимо умудрившись пересчитать сразу, самодовольно ухмыльнулся в усы и с достоинством кивнул. Я отпустил руку сержа и пошел, пригнувшись, смотреть работу солдатика, как вокруг обстановка вдруг неуловимо изменилась. Я уже заметил по лесному лагерю, что при смене окружающей среды обитания с благоприятной на поганую, у меня начинает сосать под ложечкой. Я навострил уши и присел под машиной, прислушиваясь к ощущениям. Черт! Сосущая, будь она не ладна, ложечка не обманула и буквально через пару десятков секунд раздались крики, дробным треском рассыпались где-то слева автоматные очереди. Я выметнулся из-под эстакады, с трудом подавив желание выхватить пистолет. Солдатики, блин, неправильно понять могут и решето сделают - мяу сказать не успеешь. Обстановка-то обещает стать довольно нервной. Чуть не налетел на сидящего на корточках у железной опоры эстакады сержанта, который уже вырвал из кобуры классический американский кольт М1911.
- Какого черта?! Что это?! - Обратился я к сержанту, но ответа не получил. Треск очередей уже раздавался из нескольких мест и послышался рев какого-то мощного мотора. Причем быстро приближающийся рев. Один из солдат у ворот вскинул свой Фал и принялся бегло палить куда-то в распахнутые ворота, а второй бросился к правой створке и начал ее лихорадочно закрывать. Ой-ей-ей! Сейчас по моему что-то будет. Прямо передо мной распахнулась дверь короны-виктории, чуть не заехав мне по голове и голос мадам Натали встревоженно поинтересовался, что происходит. Интенсивность перестрелки все нарастала и рев двигателя слышно уже совсем рядом. Я вскочил, захлопнул дверь, чудом не прибив мадаме ногу и страшно заорал на них:
- НА ПОЛ!!! Я СКАЗАЛ, НА ПОЛ!!! ЛЕЖАТЬ!!! НЕ ДАЙ БОГ, КТО ИЗ ВАС ВЫСУНЕТСЯ, ТО ПРИСТРЕЛЮ САМ!!! -
Обе французские головы мигом исчезли. Я опять плюхнулся на корточки. Солдатик залопнул створку, защелкнул штырь, но вдруг стрелявший что-то проорал и они оба бросились в стороны. Тот который закрывал створку, чуть замешкался, а зря. Сорванная страшным ударом снаружи сворка снесла его, как щепку и он изломанной тряпичной куклой отлетел в сторону. В распахнутые ворота с грохотом и ревом мотора влетел белый грузовик, по моему американский MACK, волоча перед собой оторванный шлагбаум и в юз затормозил. У железной обрешетки кабины, в кузове, вцепившись в трубы руками, находилось человек шесть, все в лыжных масках и с оружием. И видать роли неплохо расписаны, так как двое ссыпались вниз, через борт, как только грузовик замер, а остальные, вскинув оружие, открыли плотный огонь по вышкам. Фрррааххх! Один из спрыгнувших на землю срезал очередью пытавшегося подняться солдата с Фалом. Бах! Бах! Бах! Трижды выстрелил сержант и второго из прыгунов отшвырнуло на грузовик, заляпав красным белый борт. Первый прыгун сноровисто повел стволом коротенького автомата. Фррраааххх! С мерзким визгом пули срикошетили от желеных опор эстакады. Я втянул голову в плечи. Ммать! Так и зацепить могут! Но, сержант тоже не спал. Стремительно перекатившись, что удивительно для его комплекции, он рванул к кордегардии, что-то проорав мне и стреляя на ходу в прыгуна. Я ни черта не расслышал из-за грохота пальбы. Ффрррраахх! Пули выбили из асфальта и стены здания каменную крошку, но сержант успел запрыгнуть за угол. Я демонстративно поднял руки ладонями к прыгуну и заорал из под эстакады, дождавшись короткого разрыва в ружейном треске:
- Не стреляйте! Я не солдат! Я не враг, не стреляйте! -
Ну, а что? Это не моя война. У меня еще двое синтепончиков на шее, которых надо как-то довезти до Саграды. Прыгун сверкнул на меня глазами в прорезь маски, присел и выщелкнул магазин из автомата, тут же привычно загнав следующий. Сержант куда-то пропал. Наверно заскочил вовнутрь кордегардии. А прыгун перезарядившись, резко перевел ствол на меня. И я прыгнул, разогнувшись, ка пружина и ухватился за кромку задней двери короны-виктории (Слава богу, стекла все опущены!), забросил ноги, подтянулся и уселся на полозе эстакады. Ффрррааххх! Пули вскопали асфальт, там, где я сидел, прозвенели с визгом по опорам и пробарабанили по борту форда. Внутри кто-то ойкнул. Ну и СУКА же ты, прыгун!!! Ведь не мог ты меня не слышать! Ну, лады! Врагов каждый выбирает себе сам. Я рванул на себя дверцу и нырнул на сидение, выдергивая из-под пледа Заставу. Щелкнул флажком в режим авто, разложил приклад и передернул затвор, загоняя патрон в ствол, стараясь не поднимать башки. В процессе бросил:
- Эй! Вы живы?! -
- Да, мсье Йава! Но, меня кажется поцарапало! - Отозвался страшным шепотом мсье Анри.
- Лежать и не высовываться! - Таким же страшным шепотом скомандовал я. Фррррахххх! Пули вновь пробарабанили по борту, вспороли подволок и пара со звоном оставила дырки в лобовом стекле. Хорошо, что его короткоствольник не просаживает навылет старое железо короны. А то бы нам кирдык. Я сполз на пол, подтянулся к двери, стараясь не высовываться, взял автомат правой, упер прикладом в плечо, положил цевье на локоть левой руки и левой же взялся за ручку. Хорошо, в короне-виктории места между креслами - вагон, иначе пришлось бы вылазить обратно. Фухху! Я выдохнул и распахнул дверцу во всю ширь, держа палец на спуске. Прыгун отреагировал моментально, вскидывая вверх свой автомат-огрызок, но... Бах! Бах! Бах! Ага! Явно кольт сержанта из дверей кордегардии, которые выходят к караулке. После первого выстрела прыгун отшатнулся, раскинув руки, но автомат не выпустил. Второй, третий, шаги назад, но эта тварь не падает! Броник! И очень хороший, причем! Один из стоящих в кузове развернулся в сторону караулки через левую руку, вскидывая винтовку, похожую на амеровскую М16. Тррррааххх!!! Застава, как отбойный молоток, протрясла плечо. Я окончательно и бесповоротно оглох от собственной очереди, но вопрос с прыгуном закрылся. Его, как и предшественника, бросило на грузовик, заляпав весь борт кровью. Гильзы поскакали по салону, что-то как сквозь вату пискнуло спереди. Ближний ко мне из стоящих в кузове повернул голову и глаза его стали шириной с прорези маски. Я явно не предусмотрен был в его планах. Он дернулся в мою сторону, но, поздно бабка пить боржоми! Я-то уже перебросил прицел на кузов. Тррррахххх! Трррраахххх! Трррррааааххх! Застава, как живая билась в руках. Пули сербского патрона М67 с такого расстояния дырявили железные борта грузовика, как гнилую фанеру, превращая в фарш все, что находилось между ними. Стрелка, развернувшегося на сержанта снесло из кузова, но выстрелить он по моему успел. Остальные там же в кузове повалились друг на друга. Я, выхлестав примерно патронов пятнадцать-двадцать за три очереди, захлопнул дверь и пополз назад, зашипев от боли, когда оперся на горячую гильзу. Черт, весь салон ими засыпал. Спереди донесся сдавленный кашель. Ну, извините, товарищи французы, что стало немного дымно. Я задом вылез в дверь и отхаркнувшись от пороховой гари, пополз вдоль машины по полозу эстакады к капоту. Глянул на вышки. Только с одной, с правой кто-то вяло огрызался короткими очередями во внешний двор с ящиками и машинами. Ему оттуда довольно активно отвечали ствола на три-четыре. От вышки летели щепки. Но, двор подождет. Развернувшись налево, я высунул голову из-за капота. MACK осел на переднее правое колесо и на белой краске виднелось множество пулевых отметин. Так, водила-каскадер, ты где? Словно в ответ на мой вопрос от дальнего слева угла забора, из-за мешков с песком, донеслось несколько хлопков и характерных металлических щелчков по исхлестанной кабине МАКа. Тут же откуда-то из под грузовика в ответ протрещало две коротких очереди, выбивших пыль из забора, рядом с углом из-за которого стреляли. Ага, где-то под грузовиком. Под передней осью, за спущенным колесом. Я слез с эстакады и пригнувшись, гуськом, вскинув на изготовку автомат, двинулся к МАКу. Ага, между колес что-то видно. Я лег и отполз на метр в сторону. От ты где! Он лежал и целился в тот угол, откуда по нему стреляли. Ну, парень, извини. Времена рыцарских войн давно прошли. Флажок на одиночные. У меня не так много патронов. Трах! Трах! Парень дернулся и обмяк, выронив автомат. Готов! Так, надо проверить, как там дела с населением кузова. Я обошел грузовик справа, помахав рукой тому, кто ховался за углом. Он должен был видеть, как я крался к водиле. Ну, точно, из-за угла показался солдатик и настороженно посеменил ко мне. Я вскочил на приступку и заглянул в кузов. Ой, мама! И правда фарш. Тут добавки не требуется. Готовы все трое. Четвертый валяется внизу на асфальте, тоже холодный. Солдат озираясь и водя стволом старого французского автомата МАТ-49 добрел до меня:
- Ты кто? - Остроумно, однако! Долго парень над вопросом думал...
- Я свой, амиго! Иначе бы ты уже умер! -
- Хох, амиго, так это ты всех здесь положил? - Не, ты начинаешь надоедать...
- Да! Еще идиотский вопрос будет или делом займемся? - Солдатик сглотнул и невольно вытянулся. Вооот! Правильная реакция на мое рычание!
- Что у вас там? Ты один выжил? Бандолерос всех ликвидировали? -
- Там еще один наш, раненый. Этих четверо было, синьор. Вроде всех постреляли. Последнего я кончил! - Служивый похлопал по автомату.
- Проверить ворота! Только аккуратно высовываться! Ничерта еще не закончилось... - Солдат кивнул.
- И потом туда, там еще не все! Слышишь?... -
Я махнул рукой в сторону двора. Солдат молча принял директиву, еще раз коротко кивнул и вскинув автомат, вдоль кузова МАКа двинулся к воротам. Я спрыгнул с подножки и начал обходить грузовик с другой стороны. С той, откуда пришел. В дверях кордегардии я заметил того самого солдатика, который чинил мне машину. Он целился в меня из Фала, подобранного у убитого часового. Я успокаиваще поднял руку, готовый правда, нырнуть под грузовик. Мальчишка узнал меня, заметно расслабился, перестал целиться и лихородочно замахал рукой, подзывая. Я еще раз глянул во двор, но там как шла вялая перестрелка, так она и продолжалась. Разве что из глубины контейнерного парка пара стволов прибавилась. Со стороны ворот показался мой разведчик и жестом мне отрапортовал, что мол чисто. Я указал ему двумя пальцами на двор. Он кивнул и крадучись двинулся туда, а я пошел к мальчишке. Проходя мимо прыгуна, глянул из чего он нас поливал. Чешский Скорпион ВэЗет, однако, но под короткую девятку, девять миллиметров курц, так называемый, судя по магазину. Мда, здорово нам с французами повезло. Перешагнув порог кордегардии я понял, зачем меня звал парень. У стены, привалившись и зажимая рукой окровавленный правый бок, сидел усатый сержант.
- Серж! Помощь нужна? - Спросил я, но он махнул на меня зажатым в правой руке кольтом:
- Иди, амиго, закончи дело с оставшимися ублюдками. Ты хорош!... Мальчишки могут не справиться, а ты вроде матерый... С тобой у них есть шанс... Помощь уже близко... Слышишь?!... А я продержусь, не переживай... -
И правда, я только сейчас обратил внимание, что в контейнерном парке вовсю воет сирена...
Мы втроем сидели за забором, метрах в пяти от сделанного из мешков с песком углового бруствера и я раздавал ценные указания двум своим новоиспеченным подчиненным. Приказом сержанта, который взялся по причине ранения сторожить ворота, оба поступили под мое командование:
- Как только я прижму этого за ящиками, ты чешешь вдоль забора и заходишь к нему за спину из-за грузовиков, понял? Патронов хватает?... -
Парень с МАТ-49 просто коротко кивнул, а я повернулся к молодому:
- А ты прыгаешь за мешки со мной и тихо наблюдаешь. Огня не открываешь, пока не заметишь кго-нибудь еще, кроме моего. Понятно? Патроны есть? -
Солдатик показал подсумок с двумя магазинами. Теперь кивнул я:
- Тогда вперед! - И рванул к мешкам с песком. Добежал и плюхнулся на пузо, выставив перед собой Заставу. Молодой секундой позже рухнул слева. Ага, вон он гад, за ящиками, метрах в ста пятидесяти через просторный двор. Я прицелился. Трах! Трах! Трах! Пули выбили щепки рядом с головой мужика в маске и он шустро спрятался. Я скосил глаза. Ага, парняга с МАТом, нагнувшись, шустро почесал вдоль забора. Оп, масочник опять высунулся... Трах! Трах! Трах! Ха! Да я вроде в него попал! О, а вот и второй, метрах в десяти от первого, за следующим штабелем. Щелк! Затвор встал на задержку. Пока я переворачивал рожки, гулко забухала Фал молодого и его кто-то поддержал с другой стороны контейнерного парка, от пирсов. Ящики вокруг второго превратились в вулкан щепок. Солдат с МАТом тем временем добежал до первого грузовика и нырнул куда-то за него. Отлично! Мой масочник не показывался. Довольное восклицание молодого! Похоже они с тем, на пирсах, достали таки второго бандольеро. Солдатик с МАТом выскочил из-за одного из стоящих тентованных грузовиков, как чертик из коробочки, метрах в пяти от того места, где сидел первый масочник. Треснула короткая очередь, вторая, затем боец повернулся, махнул нам рукой и исчез за следующим штабелем. Опять ожила вышка над головой. Забухала винтовка. Похоже, тоже Фал. Палили куда-то вглубь штабелей. Я, повернув голову налево, увидел, наконец, парня с пирсов. Он выметнулся откуда-то из-за контейнера в самом дальнем конце забора и петляя как заяц помчался к штабелям. Вдруг резко затормозил, странно махнул рукой и припустил еще быстрее. Место, где он тормознул, моментально поросло вулканчиками от попавших туда пуль. Через два штабеля от него грохнуло и взлетело вверх какое-то тряпье. Блин, кого они там гоняют? Из-за ящиков затрещал МАТ, замолчал и еще дважды грохнули гранаты, взметнув целую тучу какого-то мусора в воздух над штабелями. И все... Прошло несколько секунд. Больше никто ни в кого не стрелял. Из-за ящиков показался наш боец, потрясая автоматом и что-то проорав, а с дальнего конца штабелей вылез тот самый гренадер. Он что-то прокричал нашему, показав несколько пальцев. Наш ответил ему. Молодой рядом со мной вскочил на ноги и подняв Фал вверх, что-то закричал нечленораздельное, явно заходясь от радости. Что, неужели все?! А-а, черт! Совсем забыл! Синтепончики мои французские!!! Живы ли? Я подскочил и галопом припустил обратно к короне-виктории. Не добежал я до эстакады метров пять...
- СТОЯТЬ!!! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ!!! - Голос, усиленный мегафоном, волей неволей заставил остановиться. Я попытался вступить в пререкания:
- Парни! Я свой! Только... -
- МОЛЧАТЬ!!! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ ИЛИ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ!!! -
Из-за кордегардии и из-за капота МАКа выскользнули люди. Человек восемь. Ого, да это уже другой коленкор! Очень похожи на Матуса с опоссумами. Те же горки и балаклавы, но вот оружие. На меня уставились толстые стволы снабженных глушителями МП5-ых, оччень недешевых пушек, весьма популярных в разнообразных спецвойсках. Я на вытянутых руках, осторожно и стараясь не делать резких движениий, положил Заставу на асфальт. Один остался держать меня на мушке, а остальные скользнули в стороны. Двое в сторону холма, вдоль забора, а другие мне за спину. На робкую попытку повернуть голову опять рявкнул мегафон:
- НЕ ДВИГАТЬСЯ! НА КОЛЕНИ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! - Откуда он орет-то? Уши аж ломит. Но, подчинился я без возражений. Ребятки очень авторитетно выглядят и общаются. Как только я коснулся руками затылка, мне их сразу заломили вниз и с коротким вжиком застегнули на запястьях пластиковую стяжку. Я зажмурился. Ну, что за непруха! Ведь сейчас опять бить будут! Пушистого, безобидного и славного меня. Но, меня никто не стал бить, а просто вздернули вверх за заломленные руки так, что мне пришлось согнувшись встать на цыпочки и поволокли в кордегардию. По дороге сноровисто охлопали и выудили из кобуры сиг. Завели с противоположного от ворот входа, распахнули дверь в ближайшее помещение, оказавшееся совешенно пустой комнатой и довольно небрежно затолкнули вовнуть. На какое-то время, после того как щелкнул замок, я оказался предоставлен сам себе. Шансов слинять нет ни малейших. Комната совершенно пуста, а небольшое окошко забрано решеткой. Можно высадить филенчатую дверь, конечно, но дальше-то что? А ничего! Ладно, сидим ждем у моря погоду. И в прямом и в переносном смысле. Ох, как стянули-то. Грабки неметь начинают. Мариновали меня минут двадцать. Я все это время усиленно прислушивался, но стрельбы не было, сирена заткнулась и мегафон более не орал. Послышались тяжелые шаги, замок щелкнул и спокойный голос скомандовал:
- Встать, если сидишь и лицом к стене! - Я естественно встал и проныл:
- Парни, а браслетов погуманнее нету? Я ж без рук останусь... -
Дверь с легким скрипом открылась, шаги остановились у меня за спиной и щелкнул выкидной нож. Я чуть не взвыл, когда стяжка была перерезана, кровь начала поступать в кисти и принялся их растирать.
- Вперед и налево! - Скомандовал голос, принадлежащий дюжему спецназовцу. Для верности он указал направление стволом автомата, но вел себя намного менее напряженно, чем при встрече у эстакады. Ага, мой статус слегка поменялся. Явно уже выяснили, что я не из махновцев. Спецназер провел меня по коридору и велел открыть дверь где-то посередине. Я послушно толкнул дверь и вошел. Вот ведь блин! На столе лежала моя Застава, глушитель (перерыли таки багажник!), сиг, охотничий браунинг и Токаджипт.
- Буэнос диас, синьор Йава Руссо... - Подал голос сидящий за столом мужик. В балаклавах и горках, они все были для меня, как клоны. Одинаковые...
- Меня зовут лейтенант Торрес. То, что мы являемся специальным отрядом полиции, то есть карабинерами, вам, надеюсь объяснять не надо. Учитывая ваши заслуги в произошедшем инциденте я решил с вами пообщаться, прежде чем сдавать вас дознавателю... -
Ну, а я уже понял для себя, что буду колоться. Другого способа выпутаться из истории я не видел.
- Извините, лейтенант. Прежде чем начнете задавать ваши вопросы, ответьте пожалуйста на мой один! - Он благосклонно кивнул.
- У меня в машине было двое... - Но, он не дал договорить, усмехнулся и ткнул пальцем куда-то за спину:
- Живы оба и почти целы. Штаны просушат, дырку в предплечье у мужика залечат и как новые будут. В соседней комнате они. Там вашего француза перевязывают. У вас все? Я могу теперь задавать свои вопросы? - Он снова усмехнулся, а я кивнул.
- Итак, досточтимый синьор Йава Руссо. Мне в принципе с вами все понятно. Мы нашли в ранце ваши бумаги. Мне все понятно вот с этим... - Он показал на сиг и тут же ладонью обвел остальное:
- А вот с этим, ну ничего не понятно! Сделайте одолжение, поведайте как на духу, откуда у вас, человека явно не местного, столь серьезный и что характерно, насквозь нелегальный арсенал? - Я тяжко вздохнул:
- Синьор лейтенант, вы не поверите! Но, это можно легко проверить и я готов вас об этом просить... - И я рассказал ему о Матусе, стрельбе в Лас-Вакасьонесе, встрече у магазина, засаде на мосту, трупах под дерном и малолитражке в кустах. Он действительно не поверил и скептически качал головой.
- Как вы утверждаете, у вас нет специальной подготовки и тут же мне преподносите такую батальную историю? -
- Еще раз вас прошу, лейтенант. Это все необычайное везение и осторожность. В случае с мостом - осторожность и везение, а в ситуации здесь, на терминале - просто везение! Нападавшие явно не рассчитывали на то, что мы тут окажемся! Так сказать, нежданчик для ребят получился. Еще вы можете связаться с капитаном Матусом и послать кого-нибудь к тому самому мостику. По сути, тут рядом, километров десять. Прошу вас, мне моих французских хомячков еще до Саграды сопроводить надо. Они, кстати у того моста были, все видели и могут подтвердить! -
- Хорошо! Из уважения к синьору Эпино, я пошлю двух бойцов к месту вашей ночной баталии... -
- Синьор Эпино?! - Я не понял, о ком он.
- Начальник терминала, который уверен, что вы спасли ему жизнь... - Он снова усмехнулся:
- Забавно, но из семи оставшихся в живых здесь, шестеро свято уверены в том, что вы спасли им жизни, а седьмой ни малейшего понятия о вас не имеет! Кстати, меня интересует еще один момент... - Я закивал:
- Конечно, синьор офицер! Задавайте! -
- Как вы сюда попали? -
- Эммм, видите-ли, у нас сломалась машина и сержант, войдя в бедственное положение туристов... - Он с усмешкой отмахнулся:
- Понятно! Эту байку я уже знаю! Рука руку моет, а жулики не сговариваясь одинаковые показания дают! Имейте ввиду, что сержант схлопочет неполное служебное соответствие! - Он, отодвинув стол, поднялся.
- Да, как-то неудобно получилось... Кстати как он? - Спросил я.
- Вы сами у него спросите. Он лежит здесь за стенкой и ожидает карету скорой помощи, а вы в пределах этой территории пока свободны. Пока мы проверяем ваши слова. Попытаетесь подойти к воротам - стяжку на руки и под замок. Не пропадать с глаз у моих людей. Если исчезнете - пеняйте на себя. Ничего проверять не буду и объявлю вас в розыск. Каждый полицейский этой страны будет иметь право открывать при виде вас огонь на поражение! Вы меня поняли? -
- Конечно офицер. Вполне доступно объяснили... - Кивнул я и указал на сиг:
- А-а?... -
Офицер странно глянул на меня:
- Синьор Йава! Вы дурак?! Я сейчас начну жалеть о своем решении... -
- Все, все, синьор лейтенант! Я пошел проведаю сержанта и своих французов! -
- Вполне верное решение... - Буркнул он уже мне в спину. Я быстро вышел в коридор и открыл дверь в соседнюю комнату и тут же вляпался в чьи-то ураганные обьятия:
- Мсье Йава!!! Вы живы и здоровы?!!! Мы с ума чуть не сошли! Это дурдом! Они отобрали ваш подарок! Меня ранили! Ои! Я пытался им объяснить, но меня никто не слушает! Меня и Натали допрашивали! Нас выволокли из машины, как каких-то преступников!!! Они перевернули вверх дном все наши вещи и машину!... -
- Тсссс! - Я прижал указательный палец к губом, а мсье Анри от неожиданности округлил глаза, замолчал и отступил на шаг. Я получил короткую передышку и возможность оглядеться. У стенки истуканом стоит спецназовец, на лавке рядом сидит бледная мадам Натали, а на второй находятся носилки, на которых лежит перебинтованный сержант. Он повернул голову, увидел меня и на бледном лице встопрщились усы, скрывая улыбку.
- Аа! Амиго! Старый Гарсия еще всех переживет! Спасибо тебе за ребят! -
- Все нормально, серж! Одна проблема - у вас из-за нас будут сложности на работе! -
- Поверь старому Гарсия, сынок! Сложности на работе ничто, когда ты жив. А если бы я тебя не пустил, то мы с молодым Мигелем были бы покойниками! Как тебя зовут? -
Я не успел ему ответить, так как в комнате появилось новое действующее лицо, которое невзирая на висящую на перевязи руку, ворвалось в помещение как ураган и отпихнув слегка ошалевшего мсье Арни, принялось лезть ко мне обниматься. Я в конце концов отодрал от себя мужика средних лет, одетого по гражданке и с золотыми часами на запястье.
- Сынок!!!... - Громкогласно вещал мужик, пытаясь преодолеть мое сопротивление и продолжить меня тискать. Эк у меня резко пап то сколько появилось!
- Ты не понимаешь, что ты сделал! Ты не только нас, ты целую кучу людей спас! Груз! Этим бастардос груз был нужен! Груз! Ты просто герой! Я сегодня же сообщу в Артриго! Тебя представят к награде! Это же подвиг!!! - Он наконец перестал на меня кидаться, огляделся вокруг и поняв, что кроме нас тут еще полно народу, вроде немного успокоился:
- Меня зовут Марио Эпино и я начальник терминала в Пуэрто-Маритимо. Могу сказать, что тебя нам послала сама Пресвятая дева (я поморщился. Я-то знаю, куда эта самая Дева может послать!)! Ну, все! Я побежал докладывать наверх! Даю слово, что еще и сам подумаю, как тебя наградить! Как тебя зовут, сынок (и этот туда же!)? -
Я представился. Мужик величественно пожал мне руку и отчалил. Тут подъехала скорая, врачи появились в помещении, началась суета и чтоб не мешать я вышел на улицу. Двое спецназеров застыли статуями у раскуроченных ворот, один рядом с изрешеченной стеной караулки, а второй у снесенной створки. Не знаю, какой у них приказ, но на меня они не обратили ни малейшего внимания. Я закурил сигарету и огляделся. Судя по всему за эти полчаса сюда уже слетелось довольно много разного народа. Сквозь вынесенную створку ворот я видел как минимум три полицейских машины и карету коронера. Трупы двое полицейских и парни в синих робах укладывали в два ряда между изувеченным МАКом и эстакадой. Один ряд, я так понимаю, погибшие солдаты, а другой нападавшие. Галопом пробежали санитары с носилками, на которых лежал окровавленный молоденький солдат. Хлопнула дверь скорой помощи и она с воем умчалась.
- Это мой друг Хорхе, омбре. Врачи пока не знают, выживет он или нет... - Я повернулся. Рядом со мной стоял тот парень с МАТ-49, благодаря которому мы довольно быстро завершили бой.
- Нас там, на втором посту было трое, а остался я один. Правда, мы там четверых бастардос положили. Жаль, что там не было вас. Вы очень хорошо стреляете. Тому парню за ящиками вы тогда в голову попали. Когда я подскочил, он дергался и я так стрельнул, для уверенности... - Он наклонился ко мне, чтобы прикурить сигарету и продолжил:
- Хотя... Тогда другие в другом месте бы погибли... Да и вообще неизвестно, как бы все повернулось. ... - Я кивнул и мы с ним молча затянулись.
- Слушай, а этот самый Эпино с какого перепугу в меня такой влюбленный? - Задал я солдату вопрос, который меня мучил с момента допроса. Солдат хохотнул:
- Именно с перепугу и есть. Он же вон на той вышке один в живых остался. Из себя старого служаку вечно корчил и нынче подбил дежурного офицера пойти посты проверить, ну и взгреть народ заодно. Ну, за форму там, за оружие. Ну, когда все завертелось, они вышки обходили. Получилось, что взгрели их. Парни с белого грузовика всех там перебили, а ему только плечо прострелили. Правда, когда вы, омбре, их прикончили, он это увидел и тоже за винтовку взялся. Надо отдать должное... -
- Так это он с вышки в конце стрелял? - Парень кивнул:
- Ну, да! Выходит, вояка все-таки... -
Парень тяжко вздохнул. Из кордегардии выскочил взъерошенный мсье Анри и сверкая свежим бинтом на предплечье, принялся руководить выносом сержанта, пока на него не рыкнул один из санитаров. Когда носилки проплывали мимо меня, серж приподнялся:
- Меня в Вакасьонес везут, амиго, в больничку. Навести меня там. Поговорим. Энди Гарсиа меня зовут. Сержант Андрес Гарсиа... -
Ха, вот так вот запросто и со звездой познакомился. Шутка! Я махнул сержанту рукой. Да, мужик прикольный, с башкой вроде все в порядке, двигается как большой котяра и стреляет знатно. Это знакомство при случае надо будет продолжить. Ладно, надо пока глянуть, что там с нашей машиной. А, лучше бы и не глядел! Мда, на ней ехать дальше наверное будет, мягко говоря, некомфортно. В лобовом стекле дыры, весь левый борт от переднего до заднего крыла располосован из автомата, расхлестаны оба боковых стекла, которые были опущены в двери и пробиты оба колеса. Отремонтировались, блин! Почесав в затылке, я обратил внимание, что санитары закончили укладывать покойников. Ого! А я, грешным делом думал, что свалка-то была поскромнее. Десять тел солдат, один офицер и аж девятнадцать трупов нападавших. Ну, если учитывать, что я убил семерых, считая парня во дворе за штабелем, то у охраны терминала действительно дела были плохи. Что могло сподвигнуть эту разношерстно наряженную команду на такой отчаянный и в общем-то неплохо спланированный штурм? Что за груз, о котором говорил Эпино? Я подошел ближе, пытаясь разглядеть нападавших повнимательнее. Мужик в штатском, в сопровождении карабинера и двух санитаров сноровисто рылся по карманам у бандолерос, добывая оттуда документы и всякую мелочь. Один из санитаров сдергивал с головы каждого лыжную маску, а шедший чуть позади полицейский фотографировал лицо. Еще двое полицейских собирали документы у мертвых солдат. Мужик в штатском неодобрительно на меня зыркнул и посмотрел на карабинера, но тот не отреагировал и мужик, пробормотав нечто типа "ходют тут всякие" продолжил заниматься своим делом. Меня осторожно потрясли сзади за рукав:
- Мсье Йава!... - Я вздохнул, закатил глаза и повернулся. Ну, до чего же беспокойное создание!
- Ээт-то что? - Мсье Анри неважно выглядел, указывая пальцем на трупы. Губы тряслись, лицо приобретало уже знакомый мне нежно-зеленый оттенок.
- Трупы. А что вы еще рассчитывали увидеть после перестрелки, синьор Анри? -
- Но, я не думал, что их столько! - Мсье Анри явно удалось с собой справиться. Цвет поменял, но блевать не начал:
- Знаете, мсье Йава, я не видел столько трупов за всю свою жизнь, сколько за одну недолгую поездку с вами!... - Мсье укоризненно глаядел на меня.
- А причем тут я?! Это просто вы, синьор Анри, так удачно вы выбрали страну для туристического вояжа! Хотя, если без шуток, то вы правы... - Я вздохнул:
- Меня самого это уже и пугает и напрягает... -
- Но, вы только посмотрите, что они сделали с нашей машиной! И что мы будем теперь с нею делать, с этой машиной? Как ее ремонтировать?! Как мы поедем?... -
- Мсье Круассон!... - Я счел нужным чуть повысить голос и прервать истерику:
- Лучше идите к жене и побудьте с ней. Я что-нибудь придумаю! -
Он немного притих, развернулся и побрел назад, в кордегардию, пробурчав:
- Угу, опять с пальбой и трупами, естественно... -
Единственное чему я во всей этой ситуации удивился, так это собственному спокойствию. Человек, конечно, тварь такая, которая ко всему привыкает, но чтоб я так спокойно стрелял в людей? И еще более спокойно реагировал на порванные пулями трупы? Забавно! Уверен в том, что хоть и память молчит, я никогда раньше, как и мсье Круассон, не видел такого количества мертвых тел. Если только по телеку. Что-то творится с психикой неправильное. Убивать с легкостью, да и вообще убивать - это было не мое. Точно. А, так я прекрасно чувствую, что даже кровавые мальчики сниться не будут. Удивительно блин! Размышляя о горькой своей судьбе и о поврежденной психике я приблизился к двум рядам тел, чем опять вызвал неудовольствие мужика в штатском. Все покойники - мужчины в промежутке от двадцати пяти до тридцати пяти. Только один молодой мальчишка и мужик за сорок, который поливал меня из скорпиона. Одеты, кто во что горазд, какие-то татухи на разных частях тел...
- Прошу прощения, синьор!... - Обратился я к штатскому:
- Могу ли я поинтересоваться, кто они такие и какого черта здесь делали? - Ему явно не понравилось, что я шарахаюсь по его вотчине и еще и вопросы задаю:
- А вам-то какое дело? Вы сами-то кто? -
- Я - турист, которого эти молодчики чуть не пришибли. А интересуюсь по праву человека, который добрую треть этой компании лично отправил на тот свет... -
Мне не понравилось отношение этого хмыря. Все тут меня вроде за героя держат, а этот рожу кривит.
- А-а! Так вот вы где! Человек, с которым мне не дают пообщаться господа карабинеры... - Мужик даже обрадовался и привычным жестом добыл из нагрудного кармана пиджака кожаный футляр со значком и раскрыл его мне в физиономию, на манер американских полицейских из кино, засветив какой-то разлапистый герб:
- Маурисио Соло, детектив полиции. У меня к вам будет ряд вопросов!... -
Тьфу ты! Ну, надо же было, блин, с ним заговорить! Язык мой - враг мой! Я слегка растерянно огляделся по сторонам и обратил внимание, что один из карабинеров заскочил в кордегардию. Вот, черт! Ладно, включаем дурака:
- Извините, синьор полицейский! Я ничего не буду говорить без адвоката! А то еще виноватым сделаете!... -
- Уважаемый! Вы что мне тут цирк устраиваете!... - Мужик взвился:
- Тут почти два десятка дохлых "эль перо локос" и "мескалитос", а он жеманится как девочка! Какой нахрен адвокат?!!! Тут весь городок завтра на ушах будет! Говори, пендехо, что знаешь! Иначе они здесь все зальют кровью!... -
Не, ну реально мужик сильно разнервничался. Я открыл было рот, но из-за спины раздались шаги и донесся голос лейтенанта Торреса:
- Ничего он не знает, детектив Соло! Отстанте от парня. Просто турист из Австрии и просто неплохо стреляет. Скажите лучше спасибо, что избавил вас от целой кучи проблем, которые вы бы огребли в том случае, если бы бастардос удалось зажмурить охрану объекта... - Мужик в штатском собирался было возмутиться, но Торрес продолжил:
- И то, что дело касается организованного налета на правительственный объект, автоматически отправляет его в нашу юрисдикцию. Так что заканчивайте свою фотосессию и выметайтесь отсюда. Все необходимые вам материалы мы предоставим вам в управлении. А что касается последствий, так мы постараемся их локализовать своими силами, не привлекая при этом полицейское управление. Еще есть вопросы? Нет! Тогда я вас более не задерживаю... - И, оставив детектива Соло пускать пузыри от ярости, лейтенант повернулся ко мне:
- А вас я попрошу пройти со мной... - И не дожидаясь моего ответа развернулся на каблуках и пошел к кордегардии. Ну, а я скорчил рожу взбешенному детективу и посеменил за карабинером. Мы прошли по коридору и зашли в давешний кабинет. Лейтенант молча подошел к столу, взял Сиг с ножом и протянул мне:
- Ваши показания подтвердились, синьор Йава. Я послал троих ребят сразу после разговора с вами. Машину парни нашли там, где вы указывали и тела тоже. Машину сейчас гонят сюда. А, кстати, почему вы не взяли еще и калашников?... -
- Счел излишним, синьор лейтенант... - ответил я и он покачал головой:
- Чтож, вполне разумно. От имени правительства республики Альгейра уполномочен принести вам извинения за задержание и благодарность за помощь в отражении бандитского нападения. Я, как и сеньор Эпино, считаю своим долгом доложить о вас наверх. О том, что вы достойны всяческого поощрения за свой поступок. У вас ко мне лично какие-нибудь пожелания или просьбы есть? Если да, то сочту за честь их выполнить... -
Е-мое! И ведь не пустой звук однако - офицерская честь! Ладно, надо пользоваться, пока поперло:
- Да, синьор лейтенанант. Есть и не одно... - Он склонил голову набок:
- Излагайте!... -
Я ткнул пальцем в лежащее на столе оружие:
- У вас, мягко говоря, неспокойная страна. Нельзя ли нам вернуть все оружие? - Он категорично помотал головой:
- Нет, все нельзя! То, что у нас беспокойная страна я и без вас знаю. Мне вообще непонятно, каким ветром вас задуло в портовый городок, в котором разборки банд по поводу и без повода через день происходят. Они же все с порта кормятся. А что касается стволов, то на вашей расчудесной машине вас остановит любой пост и если найдет, а скорее всего найдет вот такое... - Он указал на Заставу и глушитель:
- ...то реально надолго упрячут вас в ближайшую каталажку. Как минимум до выяснения, так сказать. С таким оружием, которое даже официально не поставляется в нашу страну, да еще и снабженным спецсредствами могут свободно перемещаться только сотрудники СБА или СС. Хотя, вот с этим, войдя в ваше положение и принимая во внимание заслуги... - Теперь он указал на Браунинг и Токаджипт:
- ...я, наверное, смогу помочь. Что-то еще?... -
- Мм, та самая машина, синьор офицер. Я боюсь, что на нашей продолжать движение затруднительно... - Он рассмеялся:
- Ну, синьор Йава, наглости вам не занимать. Кладешь вам в рот палец, а вы по плечо заглатываете. И что, по вашему, я похож на автомеханика?... -
- Нет, синьор лейтенанант. Конечно, я не предлагаю вам способствовать ремонту данного автомобиля. Тем более, зная его возраст, запасные части мы здесь сможем найти только если чудом. Но, мне пришла в голову мысль о том фордике, который ваши ребята сюда гонят. Он бы нам идеально подошел. А мы, соответственно, оставляем вам корону-викторию на эстакаде. Вы же наверняка сможете нам этот обмен организовать. Вроде как красная малолитражка бандолерос никаким вещдоком не является? А мы такие славные ребята... - Мне осталось только похлопать ресницами, но улыбалась фортуна. Улыбалась. Видать мы действительно что-то важное спасли. Он хмыкнул и хитро на меня глянул:
- И потом вы не припретесь и не начнете качать права на тему возврата машины?... -
- Нет, синьор офицер! У красного фордика есть неоспоримое преимущество перед мастодонтом на эстакаде. Он едет СЕЙЧАС, а не через неделю. А если и придем, так вы же завсегда послать можете... - Я улыбнулся, а он кивнул, оценив:
- Это да! Могу!... - Он почесал в затылке:
- Ну, ладно, я попытаюсь что-то придумать. А пока гуляйте. Сейчас еще примчится начальник терминала. Он мне звонил только что. Жаждет что-то там вам торжественно вручить за чудесное избавление от супостатов, так что ждите. А! Еще вопрос... Я сейчас пробью стволы и если на них ничего нет, то на кого бумаги делать? -
- Браунинг на меня, а пистоль на француза... - Не задумываясь ответил я.
- Но, имей ввиду, парень! Охотничьего билета у тебя нет, так что если будешь с ружьем наперевес ходить - отберут. Держи в багажнике. И французу своему передай, что бумага только для ношения пистолета здесь, на территории Альгейры. Ни для чего другого не катит. Понял?... - Я, естественно, быстро-быстро закивал.

- Си! Синьор лейтенант, вы просто мой ниспосланный создателем благодетель! А как этот самый охотничий билет сделать?... - Он глянул на меня исподлобья:
- Узнаешь у первого встречного юриста! Я тебя консультировать не нанимался! У любого поощрения есть понятные границы, а ты их начинаешь одну за другой переходить! Компрендэ, амиго?... - Я поднял вверх руки в знак безоговорочной капитуляции. Ну, не прокатило, так не прокатило. И так везет как непонятно кому!
Эпино действительно вскоре примчался и прослушав пятиминутную высокопарную речь мы втроем (я и изумленные французы) стали счастливыми обладателями трех новеньких бронежилетов МТВ (Модульный Тактический Жилет) от фирмы Пантак, с комплектом дополнительных модулей каждый. То есть послушать бред начальника терминала о борьбе сознательных граждан с организованной преступностью однозначно стоило. Не оценила награду только мадам Натали, но ее можно понять. Я, под возмущенное бухтение мсье Анри, реквизировал ее броник в свою пользу. Лишним в текущей нервной обстановке окружающей среды он, черт побери, не будет. Что и говорить, подарок по нынешним временам царский. Я попытался оборвать истеричный восторг мсье Анри, который разобрался таки в конструкции и принялся навешивать на жилет все имеющиеся модули, в одночасье став похожим то ли на инопланетянина, то ли на клинического дебила. Еще минут десять мы с мадам Натали потратили на уговоры, чтоб заставить его разоблачиться, но он наотрез отказался. Стоял вот так вот гордо, неистово потел и взирал на нас свысока из-под горы навешенных на самого себя камуфляжного цвета прибамбасов. В конце концов мадам Натали виновато посмотрела на меня и махнула на мужа рукой. Ну, мол, вот такой вот он, что я сделаю? Спустя полчаса появился лейтенант Торрес с двумя бумагами. Одну, вместе с Токаджиптом вручил неопознаваемому в МТВ мсье Круассону, дико на него глянув и превратив и так тяжелое психическое состояние парня в полностью невменяемое. А, вторую, на Браунинг, отдал мне, посоветовав при этом разобрать ружье и обзавестись каким-нибудь кейсом для него. Я кивнул и поблагодарил лейтенанта. Наверное больше выгоды из неприятной в общем-то ситуации получить было физически невозможно, поэтому я успокоился и решил более не насиловать сегодня пруху. Бабла отсыпалось прилично, вооружились, при этом абсолютно легально и еще машину на более свежую поменяли. Только дождаться надо. А, уже не надо - вон, ребята Торреса паркуются. Я через выбитые ворота увидел, как на парковку терминала шустро заскочил маленький красный фордик...

Глава 16. Старая столица или черт-те что продолжает твориться!...

Удивительно, но дальнейший путь до Саграды прошел вообще без каких-либо приключений. Видимо, мой ангел-хранитель устал над нами ржать. Или у его друзей пиво с попкорном закончилось, но всю дорогу, кстати относительно ровную и ухоженную, мы только и делали, что любовались яркими окрестностями, живо обсуждали все случившееся и меняли друг друга за рулем. Периодически, правда, приходилось уворачиваться от совершенно отмороженного зверья, которое шарахалось по дороге вдоль и поперек, совершенно игнорируя несущийся на них автомобиль. Ну, еще могу понять заблуждение семенящего броненосца, который явно считает себя неуязвимым, но вот небольшому тапиру или золотистому агути неплохо было бы ознакомиться с ПДД. Славно то, что ни одного зверя за время пути не пострадало. Упертый мсье Круассон спустя два часа с момента нашего выезда из вполне гостеприимного Пуэрто-Маритимо робко попросил об остановке. Он все это время просидел не вылезая из бронежилета и выглядел весьма неважно. На нас реально неадекватно реагировали все патрули и посты, которые выросли после нападения на терминал, как грибы после дождя, на каждом перекрестке маленького городка. Огромное спасибо Торресу за то, что он предварительно оповестил всех бойцов о том, что в красной малолитражке, в направлении Саграды, повезут слегка невменяемого парня, обряженного в полностью собранный МТВ. Нас останавливали, с любопытством глядели на надувшегося как сыча, потного и надменного мсье Анри, тихо ржали и отпускали. Тот надувался и потел еще сильнее. Он явно не понимал веселья солдатиков, вроде ж он ведь круто выглядит и когда выехали из городка, выдохнул облегченно. Я выбрал живописное место с ручейком и припарковал машину на пыльную обочину. Мсье пыхтя и отдуваясь выбрался из машины и тяжело потопал к воде, а мадам поспешила за ним, помогая на ходу разоблачаться. Он еще сколько-то времени плескался и покрякивал, затем мужское начало взяло верх и он решил немного пострелять, на что я заявил, что постреляю по нему, если он не успокоится и не сядет наконец в машину, чем заработал благодарный взгляд мадам Натали. Мсье недовольно на меня зыркнул, но подчинился. Я загнал его за руль, а сам завалился назад и наконец спокойно заснул, так как жара уже спала, да и напряжение сегодняшнего дикого дня наконец отпустило. Все у нас получится!
Я проснулся от яркого красного отблеска на лице и приподнялся на локте. Уже как минимум вечер, однако. Стемнело. В полумраке, среди силуэтов домов старинной постройки, мне в лицо ярко светил красный глаз диодного светофора. Ого! Первый мой в Альгейре светофор, еще и диодный! Красный сменился на такой-же яркий зеленый и мы поехали. Я обратил внимание, что мы выезжаем на довольно большую площадь со сквером посередине, освещенную редкими, ажурными уличными фонарями. Нет, не редкими. Просто горят через один. Видимо, в целях экономии электроэнергии. Фордик взрыкнул мотором и подкатил к очень большому мрачному зданию явно готического стиля, похожему на какой-то собор-переросток. Через огромные приоткрытые стрельчатые двери и окна изнутри пробивался свет. На ступенях широченного крыльца топтался одинокий полицейский, тут же заинтересованно уставившийся на нашу машину. Круассон затормозил напротив и вполоборота повернулся ко мне:
- Мсье Йава! Мы в Саграде и я не знаю, куда дальше ехать! Когда ехали через трущобы, было страшно выходить и кого-то спрашивать! Вы бы видели, какие личности там бродят! А здесь, в центре, наоборот, все от нас шарахаются! Может спросите у мсье жандарма, куда ехать дальше, ои?... - Я кивнул, открыл дверь и вылез, потягиваясь. Затем неспеша пошел к полицейскому. Тот, при моем приближении, ощутимо напрягся. Опа, а у них здесь не все просто.
- Буэнос ночес, синьор офицер! Можно вас спросить?... - Офицер сдержанно кивнул.
- Мы туристы из Лас-Вакасьонеса. Приехали посмотреть достопримечательности древней Саграды, но совсем плохо ориентируемся в ночном городе... -
- Туристы? Вы приехали на автомобиле?... - Полицейский, казалось, довольно сильно удивлен, а я утведительно кивнул:
- Позвольте мне посмотреть ваше разрешение на эксплуатацию этого автомобиля!... -
- Конечно, синьор офицер!... - Я развернулся к машине, но мсье Анри уже догадался о теме разговора и протягивал мне бумаги, выданные Торресом, через открытое окно.
- Вот, пожалуйста, синьор офицер!... -
Он взял бумагу и в свете, падающим из открытой двери, внимательно ее изучил:
- Выдано и подписано лейтенантом Торресом в Пуэрто-Маритимо?! Но, там же введено чрезвычайное положение!... -
- Совершенно верно, синьор офицер! Там была серъезная перестрелка и машина, которую мы взяли в аренду в Лас-Вакасьонесе изрядно пострадала. Синьор лейтенант был настолько любезен, что выдал нам конфискованный автомобиль, а наш оставил в залог... - Терпеливо объяснил я и протянул руку за бумагой:
- Вы всегда можете запросить подтверждение у лейтенанта. Может быть теперь вы сможете ответить на мои вопросы?... -
- Да, синьор... - Полицейский заметно расслабился:
- Что именно вас интересует?... -
- Гостиница, камера хранения, бар... Все то, что может быть необходимо туристу ночью в абсолютно чужом городе, синьор полицейский... - Он кивнул:
- Камера хранения - вон, на почте! - Он указал на одноэтажное здание с большой синей неоновой надписью "Correos", сразу за сквером:
- Только сейчас закрыто. Ночь на дворе. Гостиница "Каза Волантэ Хотел" сразу за почтой, бар там же. Но это если деньги есть, а если нет... - Он махнул рукой в сторону открытых дверей у себя за спиной:
- ...тогда зал ожидания вокзала Саграды к вашим услугам... - Я махнул рукой:
- Нет, спасибо за вокзал синьор офицер. На ночь в номере гостиницы я надеюсь нам хватит... -
Я попрощался с офицером и вернулся к машине. Мсье Анри как-то виновато на меня посмотрел и спросил:
- Мсье Йава, а что дальше?... -
- В смысле?... - Не понял я. Он пожал плечами и продолжил:
- Ну, вот вы нас и довели до Саграды. Мы завтра посмотрим город и поедем обратно, а вы? Вы ведь эту машину нам взамен той оставляете?... - Был, конечно соблазн послать французов к черту. Машина - прибор в хозяйстве весьма нужный, но перед моим синтементальным взором предстал мсье Анри с монтировкой наперевес...
- Да, конечно оставляю. Вы теперь опытный путешественник, синьор Анри. Не останавливайтесь нигде и если что, стреляйте на поражение... -
- О, мсье Йава!... - Встряла мадам Натали:
- А может вы с нами обратно? А то дорога полна опасностей, а с вами так защищенно!... -
Блин, бар, Матус, дела...
- Нет, нет мадам. У меня целая куча дел здесь. Буду благодарен, если довезете меня до гостинницы. Вы же тоже там остановитесь? - Французы переглянулись:
- Нет, мсье. Вернее до гостиницы мы вас довезем, но останавливаться там не будем... - Снова выступила мадам Натали:
- Я напомнила мужу, что перед дорогой просматривая рекламные проспекты нашла здесь, совсем рядом замечательный пансион для семейных пар. Благодаря вам у нас столько впечатлений от путешествия. Ими же надо поделиться... - Она кокетливо улыбнулась.
- Понимаю, понимаю... - Буркнул я:
- Ну, чтож... Тогда везите меня в отель!... -
... с Браунингом, завернутым в плед, заботливо выделенный мне благодарными французами и с рюкзаком на плече, я вошел в маленькое фойе небольшой двухэтажной гостиницы, прямо за зданием почты. А, французы, каждый по очереди меня обняв и пролепетав что-то сердечно-благодарное, умчали в свой пансион для пожилых молодоженов. Удивительная нация все-таки. Я б за такие приключения не благодарил, а прибить бы по возможности попытался. Само здание плохо освещено, но видно, что очень старое. Полагаю, что еще колониальной постройки. На крыльце тускло горит одинокий фонарь. Разглядев ручки тяжелой двустворчатой двери, я толкнул их и вошел вовнутрь. Хм, антураж в стиле семидесятых, с тяжелыми, пыльными портьерами на окнах, деревянной, полированной стойкой рецепшена со звоночком на столешнице и двумя огромными, старинными и довольно здорово потертыми кожаными диванами у противоположных стен. Пахнет мышами. Судя по всему, туризм в бывшей столице не особо процветает. Я сбросил амуницию на ближайший к стойке диван и подойдя к ресепшену постучал по звоночку, который отозвался пронзительной трелью. Никакой реакции и никакого движения. Хм, гостей никто не ждет. Я еще раз прозвенел звонком, теперь не просто так, а мелодию "Зенит - чемпион!". Ноль эффекта. Плюнув, я вернулся к дивану и завалившись на него с ногами и запихав под голову рюкзак заместо подушки, обозрел помещение. Рядом с диваном напротив арка, ведущая в недра гостеприимного отеля, а справа две таблички, гласящие, что ищущий обрящет за этой аркой бар и жилые аппартаменты. Таблички очень старые и облупившиеся. Вообще все здесь производит впечатление глубокого запустения. О, живые все-таки есть. Из-за тяжелой портьеры закрывавшей некое помещение сразу за стойкой ресепшена послышалось кряхтение, сиплая ругань и глухой кашель заядлого курильщика. Портьера всколыхнулась и за стойкой нарисовался заспанный мужик в камуфляже и короткоствольным дробовиком без приклада под мышкой. Мужик протер глаза на помятой со сна физиономии и обвел мутным взглядом фойе. Обнаружить ему меня удалось, только когда я приподнялся:
- Эй, вагабундо! Здесь не ночлежка для бомжей! Пшел вон! - Рявкнул он, для убедительности перекинул дробовик вперед и взялся за пистолетную рукоять. Пушка у него хорошая. Самый самолет для разборок на ограниченном пространстве. Моссберг 500 Компакт Круизер АОВ. На дистанции до двадцати пяти метров и против не снаряженного в средства индивидуальной защиты противника - ультимативная вещь.
- Буэнос ночес, амиго! Где вы увидели ваго? Я хочу снять номер и заплатить за него деньгами! - Я встал с дивана и развел руки в стороны, показывая, что в них нет оружия. Мужик еще раз протер кулаком глаза и не опуская дробовик вышел из-за стойки, придирчиво меня разглядывая. Видимо, осмотр его удовлетворил и ствол Моссберга опустился:
- Ло сиэнто, синьор! Просто очень много всякого сброда тут шатается... - Посетовал он и повернувшись ко мне боком крикнул в арку:
- Симон! Симон! Поднимайся, тут к тебе кабальеро на постой. Ему номер нужен... -
Из коридора раздалось шарканье и показался второй заспанный мужик с бейджиком на лацкане, в котором уже без труда можно было угадать портье.
- Буэнос ночес, синьор! Хименес, прекрати тыкать в синьора ружьем. У нас на всю гостиницу два постояльца, а ты третьего прогнать хочешь? -
- Симон, ты же видел, что тогда это какие-то вагабундо были. Еще сперли бы чего... - Портье отмахнулся от охранника и прошаркал за стойку:
- Слушаю синьора. Что ему будет угодно? - Я не заставил себя спрашивать дважды:
- Синьору угодно номер с чистой постелью и ванной. Желательно не за дорого. Сейчас чего-нибуть пожрать и с утра завтрак. Еще нужно будет немного информации, но это уже завтра... - Портье внимательно выслушал и кивнул:
- Номер с ванной и видом на вокзальную площадь - двадцать эльдо в сутки. Пожрать сейчас не получится - бар закрыт. Там моя супруга заправляет, но она сейчас в городе ночует, будет с утра. Так что с завтраком проблем не вижу. А информация, хех... Информация тоже товар и разного качества бывает... - Он хитро прищурился и продолжил:
- Цены тоже разной. Так что синьор с утра позавтракает и скажет Симону, что он узнать хочет. Симон очень много знает и думает, что они с синьором общий язык найдут... -
Я молча выложил на стойку сотню:
- Здесь за три дня, завтрак и задаток за информацию... -
Купюра мгновенно исчезла со стойки, Хименес явно расслабился, а Симон расцвел и стал просто приторно сладок:
- Нижайше прошу у синьора прощения, но мне необходим хотя бы какой-нибудь документ для того, чтобы вас оформить на проживание... - И как бы извиняясь добавил:
- У нас знаете ли начальник полиции сменился. Старого доброго майора Дельгадо отправили в отставку и на его место пришел натуральный зверь! Говорят, что он каке-то время боролся с партизанами в Сьюдад-де-Оро. Полковник Сезар Корвини. Не слышали, синьор? Теперь мы предоставляем информацию обо всех жильцах и не только. Иначе работать не дадут... - Я пожал плечами и выложил на стойку свою так называемую метрику:
- Да, пожалуйста, синьор Симон. Мне, вроде, прятаться не от кого... - Он взял бумагу, нацепил на нос очки и удивил меня, достав из ящика ноутбук. Воткнул сетевой кабель, юэсби шнур к принтеру, локалку, включил его и минуты три заполнял форму. Потом распечатал анкету и вместе с ручкой протянул мне на подпись:
- Добро пожаловать в отель "Волантэ"! Подпишите пожалуйста и Хименес вас проводит, синьор... ээ... Йава. Приятного вам отдыха... -
Надо отдать должное, номер на втором этаже порадовал. Прибрано, чистенько, а на окнах противомоскитные сетки. Белье, правда далеко не новое, но вполне приличное и крахмальное. Все, включая огромную двуспальную постель, диванчик, небольшой холодильник, телевизор, радио и вполне комфортабельную ванную, которую я первым делом набрал и загрузил в воду свое бренное тело, аж застонав от удовольствия, целое и исправное. Выползя из ванной, к своему восторгу, обнаружил рядом с холодильником минибар, полный маленьких разноцветных бутылочек, видимо местного разлива и принялся за дегустацию. Картину полного расслабления довершила найденная на прикроватном столике, рядом с бутылкой минералки, пепельница, которая явно подразумевала своим присутствием разрешение курить в номере. Валяясь в огромной постели после горячей ванны, закурив и отхлебнув чего-то пряно-терпко-крепкого, я про себя решил, что жизнь все-таки налаживается и пока не отрубился, распланировал завтрашние телодвижения. Поспорив и поругавшись сам с собой в легком пьяном мареве, которое на голодный желудок появилось почти сразу после первого глотка, незаметно для себя вырубился.
А мне начинают нравиться ирландские танцы. Ритмичный степ, динамичный такой, аж ноги сами дергаться начинают. Только, правда, когда не сильно оглушает. А вот когда так в меру, ненавязчиво, то вполне. Я открыл глаз. Комната залита ярким утренним солнцем и с улицы слышится шум города. Я открыл второй глаз и узрел на столике минералку. О, вот это сейчас кстати. Порадовала и обнаруженная в ванной зубная щетка с маленьким тюбиком пасты. Ну, прямо, как в лучших домах! Через пятнадцать минут намытый, побритый и вполне довольный собой я спустился в фойе. Симон суетился за стойкой, обслуживая довольно приличную с виду пожилую пару, Хименес стоял у дверей со своим эксклюзивным дробовиком наперевес, изображая самого бдительного секъюрити в Альгейре, а из бара тянуло чем-то аппетитным. Желудок требовательно заворочался и я, не став отвлекать занятых людей, пошел завтракать. Полная женщина в маленькой войлочной шляпке радушно меня встретила и проводила за столик. В баре больше никого не было, так что обслуживание я получил по высшему разряду, как вип-персона. Пока я сидя, озирался по сторонам, на столике вырос кувшин с соком, кружка кофе с сахарницей и большое блюдо с вазочкой посередине, наполненной соусом с кусочками фруктов, а по кругу выложенное маленькими пирожками. Бар был таким же ухоженным, но старым и дряхлым как и вся гостиница. Заведение Сеуты-папы смотрелось значительно антуражнее и современнее, а здесь явно ощущалась нехватка денег. Хотя, что можно требовать от города, который совсем недавно еле оклемался от немаленького побоища, устроенного на его улицах. Я налил в стакан сока, взял пирожок и макнув его в вазочку с соусом, принялся жевать. Мм! Как вкусно! Это не настозвиздевшая яичница Сеуты-папы, хотя тот тоже неплохо готовит, но уровень не тот. Сеуте учиться и учиться еще. Сожрав завтрак практически в присест, я откинулся на стуле. Здесь намного больше полиции, чем в Лас-Вакасьонесе. Только пока я завтракал, мимо окна по улице проехал сначала один патруль на Тойоте-пикапе, затем второй в другую сторону уже прошел пешком. Трое парамилитариес, разномастно вооруженных и офицер полиции во главе. Причем в отличие от Лас-Вакасьонеса прохожие не здоровались с ними, а спешили перебраться на другую сторону улицы. Хм, не любят тут стражей порядка. Видимо, есть за что. Поблагодарив хозяйку, я поднялся и пошел к Симону, который наконец-то уладил все вопросы с новыми постояльцами и с интересом уставился на меня.
- Буэнос диас, синьор Симон. Завтрак выше всяких похвал! Номер тоже отличный. Я не жалею, что выбрал вашу гостиницу... - Он слегка поклонился на похвалу:
- Грациас, синьор Йава. Отель был закрыт почти три года. Полгода потратили, чтоб привести здание в порядок после того бардака, что здесь творился. Вся семья помогала, а она у нас большая. Я очень рад, что наши усилия не пропали даром. Итак, что вас интересует? О чем вы вчера хотели спросить? -
- Видите ли, Симон, я не местный... - Он улыбнулся и кивнул:
- Я вижу, синьор... - А я продолжил:
- Так вот у меня есть дело к синьору Пауло Веналу. Насколько мне известно, он заместитель директора местной радиостанции... - Симон опять закивал:
- Да, знаю. Уважаемый человек... -
- Так, я не ориентируюсь в городе... - Он молча запустил руку под стойку и выложил на стойку свежеотпечатанный туристический буклет и раскрыл его, представив взгляду карту со значками.
- Мы вот тут. Вот вокзал, а вот гостиница. А вот отмечена ратуша, как памятник колониальной архитектуры. Там же за ней, в парке Боливар, руины старого индейского храма, примерно десятого века, вот отметка... - Глянув на мою кислую физиономию, хмыкнул и продолжил:
- Но полагаю, вы такими достопримечательностями не сильно интересуетесь. Прямо напротив ратуши, через улицу, телерадиоцентр Саграды. Он никак не отмечен, но он вот тут. На месте увидите и не потеряетесь. Затем заходите в фойе и спрашиваете у охраны, как попась на прием к замдиректора радиостанции. Еще что-то узнать хотите? - Я благодарно кивнул, затем отрицательно помотал головой и забрав буклет, пошел было на выход, но синьор Симон как бы невзначай бросил:
- Двадцать эльдо за буклет, синьор Йава. Типография нынче дорого берет. Туризм они, видите ли, развивают. За наш счет, правда... -
- Подождите, синьор Симон. А, ав...?... -
- Вы про аванс? А аванс я засчитал за консультацию! - Не моргнув глазом, ответил портье...
Народу в Саграде несравнимо больше, чем в Лас-Вакасьонесе. Тарахтящие там и сям мотороллеры, иногда таких диких конфигураций, что непонятно как едет. Какие-то самолепные конструкции из фанеры, начиная от кабин, заканчивая кузовами и прицепами. Много индейцев. Некоторые в небольших войлочных шляпках и пончо. Нечто типа национальной одежды, полагаю. Вездесущие пожилые кабальерос, то есть деды, сидят на раскладных стульчиках целыми заставами, внимательно наблюдая за обстановкой. Очень много полиции и парамилитариес. По улицам с нехилой частотой болтаются патрули-тройки с полицйским во главе, полагаю из-за того что парамилитариесам законом запрещено производить уличный досмотр. Меня не остановили ни разу, хотя пары-тройки косых взглядов я удостоился. Проскочив чквер и небольшой стихийный рынок, я остановился. Здание ратуши можно было бы принять за греко-римский храм. Немаленькое такое здание с колоннадой и довольно крутой, высокой и широкой лестницей, громадными деревянными дверями, портиком и капителями. Напротив, как и говорил пройдоха-Симон, огромное, расположенное латинской буквой "L" здание, высотой в девять этажей и полностью застекленным метров на пять в каждую сторону, с первого по девятый этаж, наружным углом. Наверху большие неоновые буквы, не дающие усомниться даже самым законченным скептикам в том, что именно это и есть телерадиоцентр. Странное соседство. Домина стиля модерн, эпохи диско, пацифизма, инграмов с хиппи и почти типичный античный храм. Тоже очень большой, правда. Толкнув дверь в стеклянной стене, я вошел в фойе. На стойке c мониторами пафосный охранник переписал мои имя и фамилию, пропустил через рамку, заставив предъявить пистолет с разрешением на него и указал дорогу к лифту. Поднявшись на третий этаж, я без труда нашел нужный кабинет и вежливо постучав, вошел. Смазливая секретарша, выслушав меня, почирикала в селектор и упомянув имя Сеута, судя по всему получила добро, так как жестом пригласила меня пройти в следующую дверь. Синьор Пауло Венал оказался маленьким благообразным мужичком с обширной плешью на макушке. Это было первое, что он мне продемонстрировал. Минуту я стоял, созерцая данную плешь и ожидая пока хозяин кабинета оторвется от чтения какого-то текста и соблаговолит поднять голову. Неконец королевская пауза была выдержана и малыш за огромным столом медленно и чинно поднял на меня волоокий взгляд. Я слегка поморщился. Очередная породистая лошадиная рожа истинного идальго. В миниатюре, правда. Как показывает мой предидущий опыт общения с данной разновидностью двуногих, ничем хорошим это не пахнет.
- Буэнос диас, синьор ээ... - Хорошо поставленным голосом с достоинством произнесла эта настольная модель испанского гранда.
- Йава. Йава Руссо, синьор Венал... - Ответил я. Он так же величаво кивнул:
- Синьор Йава Руссо. Чем обязан вашему визиту? - Да что ж он мне так не нравится-то. Чем больше он говорит, тем больше мне не нравится.
- Да, я собственно вас хотел об этом спросить... - При этой моей фразе он картинно вскинул бровки. Не, меня он реально раздражать начинает. Всем. И внешним видом и манерой говорить. Ну, просто всем! Я как будто увидел шелудивого пса, которого хочется пнуть с дури, а не покормить. Но, взяв себя в руки, я продолжил (Черт! Так хорошо утро начиналось!):
- Мой хороший знакомый в Лас-Вакасьонесе, его зовут Артуро Сеута, довел до моего сведения факт, что вы нуждаетесь в специфических услугах. Не сомневаюсь, что он так же довел до вашего сведения то, что я у вас появлюсь. Цель моего визита в том, чтоб узнать суть вопроса и решить, смогу ли я вам помочь. Итак?... -
Эта сидячая карикатура картинно подперла подбородок лапкой и типа проницательно уставилась на меня.
- Мда, синьор Йава. Синьор Сеута меня о вас предупреждал... - (Так какого хрена ты тут выкобениваешься, человек ростом с собаку?!!!)
- Но, видите ли, дело довольно щепетильное, а у меня никакой информации о вас, кроме утверждения Артуро, что вы решительный человек, нет. Мне необходимо убедиться в том, что вы для данной работы подходите. Понимаете, о чем я?... - Он похлопал ресничками. Я кивнул:
- Ну, понимать-то я понимаю, но ради неизвестно чего резать младенцев или стрелять мирных горожан этого славного города не буду. Это, надеюсь, вам понятно! -
- О! Синьор Йава! Что вы такое говорите?! Вы меня с кем-то путаете... - Карикатура из сидячей превратилась в стоячую, соскочив с кресла и картинно разведя руки. Предположение по поводу роста подтведилось. Левретка на задних лапах...
- Мне просто необходимо подтверждение вашей компетентности. Небольшое поручение моего друга, которое подтвердит вашу квалификацию и не составит для вас серьезных затруднений. А?... - Он принялся мило улыбаться, резко усилив мое желание его ударить:
- Какого еще друга? - Пробурчал я. Он кивнул и двинулся ко мне, обходя стол и на ходу давая объяснения:
- Видите-ли, по характеру деятельности мы очень тесно сотрудничаем с местной типографией. Понимаете? Ну и хорошо. Так вот у директора типографии, синьора Камачо Муаро, возникли разногласия с поставщиками, ммм... несколько специфических расходных материалов. Помогите ему. Его рекомендация для меня очень много значит. Мне чрезвычайно необходимы ваши услуги, но я хочу убедится в правильности своего выбора, так как дело, еще раз повторюсь, чрезвычайно щепетильное, ответственное и оччень хорошо оплачиваемое. Что скажете?... -
Нелепица какая-то. Преодолев желание послать коротышку подальше, я коротко кивнул. Деньги нужны...
- Излагайте дальше. Я попытаюсь помочь синьору Камачо... -
- А собственно излагать пока более нечего, синьор Йава. Типография это следующее здание через улицу... - Он указал рукой направление:
- Вход с торца напротив. Там одноэтажный флигель и единственная дверь. Думаю, Камачо на месте и будет рад вас видеть. Как закончите, сразу ко мне... - Он заложил ручки за спину, честно и открыто глядя мне в лицо...
Синьор Камачо вообще был не похож на испанца или латиноса, скорее нордический тип, истинный ариец, как выражался старина Мюллер. Здровенный, крепкий как дуб старик лет эдак от шестидесяти до девяноста. Сам черт не знает точно сколько лет людям такого типа. Густая белая шевелюра, прямой, надменный взгляд без тени маразма и старомодное золотое пенсне на носу. Очень колоритный тип.
- Буэнос диас. Синьор Йава? - Слабый, но очень странный и четкий акцент в скрипучем баритоне. Напоминает мне кого-то недавно слышанного. Не могу правда вспомнить, кого. Я кивнул. Дед не стал тормозить, а перешел сразу к делу:
- В стране бардак, со снабжением проблемы. Некоторые составляющие пигментов печатной краски пришлось заказать в лаборатории кафедры прикладной химии государственного университета Саграды. Там заправляет один аспирант. Его зовут Эугенио Кеми... - Старик, прищурившись, глянул на меня:
- Ну и все расчеты, сами понимаете, наличными, на честном слове. Ни налоговая, ни полиция, естественно не в курсе. Товар был ему сто процентов предоплачен. Но, когда состав был готов, парень начал переобуваться на ходу. То сырье подорожало, то реактивы перерасходовались, типа теперь денег мало и надо еще, а смета у нас очень строгая. В общем мне нужен мой товар без дополнительных затрат. И желательно сегодня... -
- Какова оплата? -
- Какая оплата?! - Натурально изумился дед:
- Пауло сказал, что это дружеская помощь! О какой оплате вы говорите?... -
- Ах, дружеская?! Извините, синьор Камачо. Я синьора Пауло не до конца понял... - Ну, карлик, скотина:
- Давайте расклад по вашему доценту-аспиранту... -
- Да, видите-ли, первый раз имел неосторожность к ним обратиться и сразу нарвался на такое нехорошее к себе отношение... - Старик криво улыбнулся:
- У меня есть возможность решить вопрос по другому, радикально. Но, мальчишек жалко. Молодые, глупые. Тем более и перспективы сотрудничества есть. Думаю, у вас все получится более... Мм, правильно, что ли... -

Дорогу к кафедре прикладной химии я нашел без труда. Небольшое одноэтажное здание с выходом в очаровательный маленький сквер. В этом то сквере я и упал на лавку, прихлебывая лимонад из купленной по дороге бутылочки. Так понимаю, что левую половину здания занимали аудитории, так как судя по времени где-то ближе к двум туда-сюда начали шнырять студиозусы. После двух шныряние стихло и мое внимание привлек мутный тип в длинной холщевой рубахе. Когда у входа паслись студенты он терся между ними, а как они рассосались, так зарыскал взглядом, затем нырнул внутрь и спустя минуту появился вновь. Подпер стену метрах в трех от входа и в таком положении застыл. Я решил не дергаться и понаблюдать еще. Через пятнадцать минут мое терпение было вознараждено. Из-за угла выплыл чудак весьма характерной внешности для понимающих и подошел к стоящему. Диалог состоялся любопытный. Один явно униженно просил, озираясь, а второй цедил через губу. Потом таки смилостивился и нырнул в двери, из которых через минуту вынырнул, сунув что-то просителю в жменю. Тот рассыпался в благодрностях и клятвах типа "мля буду, завтра отдам", но был изгнан с легким пинком пониже спины для ускорения. Так понимаю, что я стал свидетелем встречи аптекаря с клиентом. Если подумать, то место для пушера, дилера, или как тут еще называют торговцев дурью идеальное. Студенты народ безбашенный и наверняка у барыги бизнес неплохо продвигается. Но, сама мысль о том, что тут еще и химическая лаборатория есть, очень любопытна. Уж не тут ли они данную наркоту и производят? Не, слишком много выводов на основании одной увиденной картинки. Любые общеобразовательные учреждения - рай для торговцев дурью, особенно в смутное время. Но, лаборатория... Ладно. Я подхватился, был замечен барыгой и под его подозрительным взглядом неторопливо потопал ко входу. Тот не отрываясь смотрел на меня и когда я потеребил ручку запертой двери, спросил:
- Занятия уже кончились. Чего синьору надо? -
- А вам-то что за забота? - Я не расположен был к диалогу с этим типом.
- Так работаю я тут, синьор. Озвучте, что надо, а если так просто шаритесь, то валите отсюда! - Он распахнул полу хламиды, демонстрируя рукоятку пистолета, торчащую из-за брючного ремня.
- Ого!... - Я сделал вид, что впечатлился:
- Как у вас тут все серьезно! Синьор Эугенио Кеми мне нужен. Знаешь такого? -
- Знаю, как не знать... - Парень запахнул полы, скрыв пистолет и сплюнул сквозь зубы:
- Только вот беседы с гринго доцент вести не любит. Зачем он тебе? -
- Беседы может и не любит, а вот дела ведет охотно. Я от Камачо Муаро пришел. Тоже гринго. Знаешь такого? - Парень кивнул:
- Знаю. Коли ты от старика, тогда пошли. Но, смотри без глупостей, а то дыры штопать некому будет. Сечешь, гринго?... -
- Секу. Веди, пистолеро... - Парень демонстративно опустил руку на рукоять пистолета и подошел к двери. Хитро постучал. Лязгнул засов и дверь открылась. Там тусовался второй, который тут же вопросительно воззрился на меня.
- Все норм! - Успокоил его тот, который в хламиде:
- Это к доценту от старика. Голубь мира, ха-ха... -
Второй хохотнул в ответ и отодвинулся, освобождая проход. Мы вошли в прохладу коридора и с гулким стуком ботинок пошли вглубь. Коридоры общеобразовательных учреждений в любой стране похожи друг на друга, как братья близнецы, с той маленькой разницей, что в Альгейре он после занятий становится собственностью пушеров, а не уборщиц и внеурочников. Мой провожатый чуть задержался у металлического шкафчика в коридоре, скомандовав мне подождать. Повозился там с минуту. Благо глаза чуть обвыклись к полумраку, боковым зрением я подметил, что парень добыл оттуда какой-то пакет и взяв его в руку, велел мне идти дальше и остановиться перед дверью справа. Он встал рядом, постучал и открыл дверь. Большой освещенный кабинет. За огромным старинным столом сидит молодой мужик в очках и в пиджаке с бухгалтерскими заплатами на локтях. Мы с барыгой подошли к этому самому столу. Ботаник вежливо приподнялся:
- Здравствуйте! Пако?... - Парень в хламиде протянул ему пакет, в который тот бегло заглянул, бросил на стол и поднял взгляд за толстыми стеклами очков на меня:
- Слушаю вас... -
- Вы Еугенио Кеми? - Утвердительный кивок.
- Я от синьора Камачо Муаро, по поводу краски... - Как бы невзначай оглядел стол. Старинный письменный прибор, настольная лампа... О! Пресс-папье. Прямо под правой рукой. Прелестно, ничего изобретать не надо, теперь все зависит от развития диалога. А парень-то в хламиде маленько подрасслабился, руку с пушки убрал.
- Он согласился на условия?... - Ботан заулыбался и нагнулся под стол. Через секунду разогнулся и поставил на стол перевязанную бечовкой коробку:
- Вот!... - И протянул мне руку:
- Давайте! -
Я, левой рукой подцепил коробку за бечевку, подтянул к себе и сделал круглые глаза:
- Что давать?! - Глаза ботана только на секунду сделались удивленными, затем сразу недобро сощурились:
- Пако! Этот гринго нас за идиотов держит! Сделай ему... - Парень в хламиде дернулся к поясу, одновременно поворачиваясь ко мне, но тяжелое пресс-папье с мерзким звуком влупилось ему в морду. Он без звука опрокинулся навзничь, а уже вытащенный пистолет с металлическим лязгом упал где-то в углу кабинета.
- Сидеть Женя!... - Я, похоже, рявкнул по русски, выдрав из кобуры сиг и направив его в лицо ботану.
- Знаешь почему иногда деловых людей убивают? Потому что они свои слова не держат. Ты, сявка очкастая, понимаешь, что то что ты сделал с уважаемым человеком, называется кидком и наказывается? - Ботан оказался вполне не робкого десятка и прошипел, правда сев обратно в кресло:
- Ты не выйдешь отсюда, гринго!... -
- Ой-ли?! - Я подхватил левой рукой пакет, отданный Кеми пистолеро, двумя пальцами и вытряхнул на пол. Высыпалась немаленькая кучка чеков из фольги. Опапусечки! Не думаю, что это хоть в какой-нибудь стране поощряется. Я бросил пакет и выудил из нагрудного кармана телефон, не сводя пистолет с ботана. Демонстративно включил его:
- Два варианта, парень. Вариант один - ты просто соблюдаешь заключенный с доном Камачо Муаро договор, я забираю коробочку, спокойно ухожу и впредь ты предупреждаешь его об изменении цены до сделки. Вариант второй - я сейчас набираю номер синьора Сезара Корвини. И почему-то уверен в том, что он порадуется увиденному. Здесь пешком пять минут до полицейского управления... - Но, ботан окрысился, правда уже слегка испуганно:
- Давай звони! Звони! Тогда придется просветить его на тему, для чего используется такая краска!... - Опа, очень интересно:
- Ну, можно подумать, что ты знаешь?!... -
- Я то как раз и знаю!!! Ваши кустарные ксивы как настоящие выглядеть будут! Совсем за лоха меня держишь?!... - Не, ну какая прелесть! Ай да синьор Муаро! Но, играем до конца. Я прищурился сквозь прицел:
- Слишком ты умный, парень!... - Вооот! Теперь вижу, что он всерьез испугался!
- Хотя, на коробочке не написано, что она дону Муаро принадлежит... - И я принялся набирать первый пришедший в голову номер, благо кнопки при каждом нажатии пикают. Нехай анализирует! За толстыми стеклами очков мелькнула лихорадочная работа мысли:
- Стой, гринго! Забирай чертову коробку и убирайся к дьяволу!... - Я перестал набирать номер и чуть опустил пистолет:
- Синьор Кеми! Это похоже на деловой разговор! Я даже прощу вам хамство, принимая во внимание вашу неопытность на этом поприще. Но, должен предупредить - скажите спасибо дону Муаро, потому что следующего предупреждения не будет. Вы просто умрете. Я доступно выражаюсь?... - Он кивнул.
- Отлично! Теперь вы лично меня проводите. На всякий случай, так сказать... -
- Сейчас... - А в парне определенно есть стержень. Он вылез из кресла и опустился на колени перед лежащим Пако, не обращая внимания на пистолет. Затем поднял взгляд на меня:
- В отключке. Гринго, ты похоже, сломал Пако челюсть... - Но, особого раскаяния по этому поводу я не испытывал:
- Возможно, я специально не старался. Не люблю, когда в меня пистолетом тыкают и не люблю торговцев дурью. Поганое занятие... -
Он странно на меня глянул снизу вверх:
- Даже если нет другого способа заработать на жизнь?!... -
- Синьор Кеми, я не собираюсь читать вам мораль, истерично докладывать кому бы то ни было о вашем или ваших студентов безнравственном поведении и роде занятий. Мне вообще плевать, чем вы тут занимаетесь. Я пришел с конкретной целью. Вы попытались кинуть уважаемого человека, а в мою задачу входило объяснить вам, что это неправильно. Мы же друг друга поняли?... -
- Да!... Но, сырье действительно подорожало... - Как-то виновато сказал он, а я сдержанно кивнул:
- В следующий раз предусматривайте этот вариант заранее и думаю, что на этой оптимистичной ноте наш диалог исчерпан! Первую помощь окажете позже. Марш на выход... -
Я взял пустой пакет, засунул в него руку с пистолетом и подхватил коробку, так чтоб рука в пакете оказалась снизу. Аспирант качнул головой:
- Зачем это? Я же сказал, что понял свою ошибку... -
- Береженого бог бережет... - В ответ улыбнулся я и скомандовал:
- Шагай, доцент... -
Я на всякий пожарный его охлопал и убедившись, что аспирант не вооружен, поднял пистолет Пако и выщелкнул из него обойму. Смешно конечно, но это был самый настоящий китайский клон ТТ-33. Интересно, есть ли где в мире место, куда китайцы не добрались со своим контрафактом? Затем мы вышли в коридор. Перед самым выходом открылась дверь в ближайшую аудиторию и выглянул давешний хохотун, но аспирант на него махнул рукой и он скрылся обратно. Обойму тэтэшки я выбросил в урну у самого входа и мы с Эугенио вышли на улицу, прошли через скверик и расстались в углу у забора. От напутственного слова я не удержался:
- Синьор Кеми! - Он посмотрел на меня:
- Затеете вендетту - убью обоих! Без разговоров и предупреждений! Это понятно?... - Парень видимо крепенько обдумал случившееся по дороге, так как развел руки в стороны и произнес:
- Я же уже сказал, синьор! Я понял свою ошибку! Передайте мои извинения дону Камачо... -
- Сам передашь. При следующей встрече. Адиос! - Он развернулся и пошел обратно к корпусу, а я огляделся, спрятал в кобуру пистолет, выбросил пакет и посвистывая потопал к типографии.

- Грасиас, синьор Йава! - Дед радушно развел руки в стороны:
- Почему-то когда я вас увидел, то не сомневался в исходе дела. Я уж разбираюсь в людях. Поверьте моему богатому жизненному опыту, синьор. Никто не пострадал, надеюсь?... -
- Ничего, заслуживающего вашего внимания, дон Камачо... -
Мы сидели в его кабинете во флигеле у типографии. Он даже налил мне чашку кофе, которое я прихлебывал, пока он инспектировал содержимое коробки. Ковыряясь внутри, старик вдруг хохотнул и выдал:
- Все, что я заказывал, на месте. Хех! А вы случайно не уточнили у синьора Кеми, они еще будут сотрудничать? - И хитро так на меня уставился. Я сделал очередной глоток и поверх чашки посмотрел на дона Камачо. Кажется, я знаю, что у него за акцент:
- Не поверите, но спросил. Думаю, что будут. Полагаю, что даже извинения лично принесут, но вот в заключении сделок будут осмотрительнее. Так что вам будет несколько накладнее. Синьор Кеми в разговоре упомянул, что у них действительно повысились цены на сырье... -
- Какая досада... - Дед, казалось искренне расстроен:
- Но, ведь договор есть договор. Вы согласны, синьор Йава? -
Он деланно вздохнул и продолжил:
- Ладно, я сейчас позвоню Пауло и подчеркну, насколько восхищен вашим профессионализмом... - И видя, что я сижу не шелохнувшись, добавил:
- Что-то еще? -
- Мда. Извините, синьор Камачо, но мне чрезвычайно любопытно, а зачем вам такая краска... - Взгляд у деда сквозь пенсне мгновенно стал стальным, но он ответил:
- Хочу подчеркнуть, синьор Йава, что это не ваше дело, но из уважения к вам отвечу. Помимо обычной печатной продукции, мы так же печатаем бланки для больниц, поликлиник и различных ведомственных учреждений... -
- Странно! Представляете, а я всегда думал, что уполномоченная государственная типография находится в Артриго. И спецкраску они не кустарно изготавливают, а на контролируемом специальным ведомством предприятии. Вот ведь какой я необразованный-то... -
Я сделал еще глоток и поверх чашки глянул на старика. Ого, тот менялся на глазах, как трансформер прямо. Выражение лица стало хищным, глаза сузились, превратившись в щели. А дед-то страшненький. Может зря я так. Хотя, в последнее время мне чего-то почти все до фени стало.
- Есть такое слово - субподряд. Не слышали? И что вы вообще хотите сказать, синьор Йава?... - Почти прошипел дон Камачо.
- То, что подделка документов, это тихий, прибыльный и непыльный бизнес... - Сделав последний глоток, я поставил чашку на стол, откинувшись в кресле, скрестил руки на груди и улыбнулся:
- Только и всего. Ни больше, ни меньше. Рассуждения, так сказать, вслух. А причесывать про субподряд у аспиранта-наркодилера можете полковника Корвини... -
- Вы с огнем играете, синьор Йава. Хотя, доказывать устанете. Да и не успеете. И что это за цирк, который вы сечас устраиваете? Шантаж? -
- Упаси господи, дон Камачо! Шантажировать вас?! Это было бы с моей стороны натуральной глупостью... - Трансформер на секунду разобрался обратно в деда и с любопытством уставился на меня:
- Я у вас интересуюсь вопросом, как потенциальный потребитель конечной продукции... -
Дед ухмыльнулся и заметно расслабился:
- Я вас недооценил, синьор Йава! Еще больше восхищен вами, о чем обязательно скажу Пауло. Тогда давайте ближе к делу. Что вас интересует?... -

- Меня интересует то, что позволит мне в этой стране свободно перемещаться и носить с собой то, что я сочту нужным. Есть ли нечто такое в вашем ассортименте? -
- Какие у вас запросы-то нескромные, синьор Йава! Зачем вам это самое нечто, я конечно понимаю, но не все так просто... -
- Я не предлагаю вам мне что-то дарить за знания. Я куплю. Но, учитывая обстоятельства, сильно надеюсь на максимально лояльную ценовую политику... -
Старик покачал головой:
- Я подумаю, что вам предложить. Пока говорить о чем-либо рано. Зайдите ко мне на следующей неделе и мы обсудим этот вопрос. Хорошо? Но, считаю своим долгом вас предупредить. Не совершайте необдуманных телодвижений. Я прекрасно понимаю, что вы человек непростой, коли Пауло рекомендует вас для решения мелких спецефических проблем, но в случае, если вы начнете пытаться создавать проблемы мне, я найду способ сделать так чтобы вас не стало. Понимаете? Здесь, в ситуации с глупым и неопытным аспирантом было просто нецелесообразно задействовать более радикальные рычаги, а мой друг Пауло, к сожалению, был не совсем точно информирован о вашей квалификации... -
Аа! Я понял, что у деда за акцент! Точно такой же как и у герра Крауфа из бара папы-Сеута, только более стертый, подвыветрившийся, что-ли! Немец он, точно немец. Но, вот имя Камачо Муаро, ну никак с этим акцентом не вяжется. Хотя, думаю, эти мысли имеет смысл пока придержать при себе. У деда и так легкий стресс уже есть. Эти неподкрепленные ничем, кроме бреда моего воспаленно-травмированного мозга выводы, прежде чем выкладывать и использовать, надо утяжелить чем-либо более весомым, а то дед и вправду разозлится. Я предложил синьору Муаро сориентировать меня поточнее и придя к тому, что я появлюсь у него через три дня, мы, вполне довольные друг другом, расстались. Старик дальше занялся своими мутными, но очень интересными делами, а я направился с отчетом к коротышке.
Мелкая гнида совершенно невозмутимо отреагировала на требование объясниться по поводу дружеской услуги, мотивировав это тем, что то дело, ради которого я вступил в конфронтацию с университеторожденными-ботаниками-начинающими-наркодилерами будет оплачено более чем щедро. Далее он пустился в пространное разглагольствование о непростой геополитической ситуации в отдельно взятом государстве, прохаживаясь взад-вперед по кабинету и только когда я молча развернулся и потопал на выход, гном прервался и осведомился, куда я направился. На что получил развернутый ответ, что например, я думаю о ситуации в этой самой стране, любителях таскать из огня каштаны чужими руками и еще несколько лирических отступлений, правда в довольно сдержанных выражениях. Парень проникся, сглотнул, заложил руки за спину и перешел к делу. Оказывается (О, удивительно!), что на радиостанции помимо него работают еще люди. И дело касается в частности одного из них, парня по имени Хуан Сальваре. Сей недостойный молодой кабальеро работал на ресурсе репортером и являлся племянником учредителя и по совместительству владельца медиапредприятия. А недостойный потому, что пользуясь дядиным покровительством, совершенно беззастенчиво отбирал у всех остальных репортеров самые горячие плюшки, таким образом делая себе нехилый рейтинг. Я, прищурившись, наблюдал за Веналом. Тот вещал, все более распаляясь. Хм, а ведь похоже, ты ему банально завидуешь, человек ростом с собаку! Так вот объект зависти гнома дошел в своей беспрецедентной наглости до того, что зацапал самый горячий материал у самого Пауло! Каков мерзавец! А ведь достойному синьору Пауло этот материал стоил не одного десятка литров трудового пота и не одного литра выжранной с неким "источником информации", обретающимся в столице, дорогущей текилы. Синьор Пауло, сделав очередную картинно-тетральную паузу, принял позу Бонапарта на острове Святой Елены и воззрился на меня. Не получив оценки и душевной поддержки, тяжко вздохнул и продолжил, поинтересовавшись, знакомо ли мне такое имя как Эмилиано Хос. Получив подтверждение и слегка воодушевившись, доверительно сообщил, что оказывается этого короля преступного мира Альгейры недавно грохнули и судя по имеющейся информации, по непосредственному распоряжению самого Хуана Кадераса, министра внутренних дел Альгейры. Выдав информацию, опять выжидательно уставился на меня, всем видом подчеркивая, что данная новость должна вызвать у слушателя, как минимум шок и изумление. Ну конечно, информация интересная, так как связана с Ипполитом, но пока связь с моим будущим поручением я не уловил, о чем и поведал гному. Тот неодобрительно покачал головой и продолжил. Так вот нехороший кабальеро Хуан Сальваре каким то образом пронюхал о наличии у досточтимого синьора Пауло данного горячего пирожка и недолго думая его спер. Навел целую кучу непонятной суеты. Благодаря влиянию всемогущего дяди, нагло вытребовал у замдиректора добытую столь тяжким трудом информацию и затеял журналистское расследование, исключительно с корыстной целью прославиться. Мне реально начало надоедать повествование и я напрямую спросил синьора Венала, где он тут видит мое участие. Коротышка скривился (оборвали его, видите-ли!) и всем видом выражая неудовольствие моей несдержанностью сообщил, что сей нечистоплотный кабальеро пропал. Просто пропал. Отправился три дня назад на встречу с очередным источником информации в Кампесино и с тех пор ни слуху, ни духу. В Кампесино можно за эти три дня доехать на велосипеде и быть на полпути обратно, поезд идет вообще четыре часа, но он так и не появился и телефон выключен. И вот как назло, именно два дня назад синьор Хуан Сальваре зачем-то потребовался своему дяде. Дядя, будучи человеком деятельным, за прошедшие два дня поставил на уши всю редакцию и сделал для себя и для окружающих вывод, что во всем виноват он, досточтимый синьор Пауло Венал. В общем, мне предлагается отправиться в Кампесино, найти этого Хуана и притащить его обратно в редакцию для предоставления под дядины очи и обеления доброго имени синьора Пауло Венала. За это действо синьор Венал готов отлистать мне аж пять тысяч эльдо. Хм, странно! Сумма меня смутила сразу. С одной стороны она невелика, как например была бы, если бы этого Хуана надо было зажмурить, судя из количества денег, полученных памятными бандолерос за мою несчастную голову. Там только предоплата составила десятку. С другой стороны это слишком много за то, чтобы просто добыть из тамошней гостинницы парня и за шкирку притащить его в Саграду. Что-то мне подсказывает мне, что не все будет так просто, как это выглядит на первый взгляд. Синьор Венал стоял напротив, заложив руки за спину, честно и открыто глядя мне в глаза, ожидал моего согласия, которое я естественно дал. Бабки-то нужны. Гном был столь любезен, что распорядился секретарше выдать мне полторы тысячи аванса. Я, выйдя из здания телерадиоцентра, глянул на часы. Понятно, что сегодня уже никуда не поеду. Жара спала, день клонился к вечеру, народу на улицах стало намного меньше и я направился в отель, надеясь перед поездкой насладится еще разок всеми благами цивилизации. Пошел, правда, вкружную, обойдя за квартал университетский корпус. Так, на всякий пожарный, мало ли кто из студиозусов пылает таки жаждой мести. Дойдя до гостинницы, заскочив в фойе и кивнув Симону, я на секунду растерялся. Сначала в бар (жрать-то хочется!) или в номер. Не, сначала в номер. Поплескаться, а потом в бар и поднялся к себе на второй этаж. Дошел, ступая по мягкому ковру, до своей двери. Уже было дотянулся рукой с ключом до замочной скважины, непроизвольно глянул вверх и подвис уже капитально. Было от чего. Дело в том, что перед тем, как утром покинуть номер, я собрал Браунинг, выпростав его из пледа и оставил на столе. Закончив сборку, обратил внимание на то, что затвором защемило длинную ворсину шерстяного изделия, в которое было завернуто оружие. Я ее выдернул и машинально вертя в пальцах, вышел из номера и запер дверь. В этот момент вспомнил эпизод из какой-то шпионской книжки, где дядьки-шпиены клеили нитки и волоски на разные предметы обстановки, и двери в том числе для того, чтобы знать, интересовался ли кто-нибудь посторонний скрытым за ними содержимым. Ну, играть в шпиенов, так играть. Я оглядел дверь и понял, что повесить ворсину некуда. Клея тоже нет. Секунду подумав, я сложил ворсинку вдвое и засунул в щель между дверью и косяком на самом верху, так чтоб кончики наружу торчали, про себя прикинув, что порося в небо зрят, только когда их смалят, как говаривал кто-то из моих так успешно забытых родственников. И ушел. Так вот сейчас этой самой ворсины НЕ БЫЛО! Я оглядел коридор. Светло. Ковровая дорожка нежно зеленого цвета и темнокоричневая ворсина длиной сантиметров пять должна, по идее, быть видна. Нетууу... Ок, я тихонько попятился, благо мягкий ковер великолепно скрывает шаги, развернулся и пошел на ресепшен. Может я действительно переиграл в шпионов. Ладно, сейчас выясним. Симон при моем приближении поднял голову и вопросительно воззрился:
- Скажите, синьор Симон... - Начал я:
- А уборка в номерах сегодня была?... -
- Нет... - Отрицательно помотал головой:
- Уборка производится два раза в неделю, во вторник и в пятницу. А что, есть необходимость убрать сейчас? -
- Нет, Симон, спасибо... - Что-то похоже. что моя паранойя не напрасна:
- А скажите пожалуйста, меня кто-нибудь сегодня спрашивал? - Опять отрицательное мотание:
- Вас? Неет, хотя меня два часа на месте не было. Хименес меня подменял. Можно спросить его... -
- Ага, зовите! Спрашивать будем... -
- Сию секунду невозможно, синьор. Хименес на пару часов отлучился. Я его отпустил, а собственно что случилось, синьор Йава?... - Симон подозрительно уставился на меня.
- А камеры рабочие у вас в здании есть? - Вместо ответа спросил я. Симон покачал головой и ткнул пальцем куда-то мне за спину:
- Вон одна. У вас за спиной. Входящих в отель снимает... -
- Отлично! - Обрадовался я:
- Давайте отмотаем назад, когда вас начал Хименес подменять и кино посмотрим... -
- Да, что черт возьми происходит?! Синьор Йава! Объясните толком! Вы вроде похожи на нормального человека! Скажите по человечески, что не так? - Симон наконец не выдержал. Я почесал затылок:
- Эм, видите-ли, синьор Симон. Не спрашивайте откуда, но у меня есть веские основания предполагать, что в моем номере побывал кто-то без моего ведома... - Он пристально посмотрел на меня:
- Хорошо, смотрите... - И выставил на стойку ресепшена ноутбук, развернув его в полоборота ко мне. Минуты три мы созерцали пустое фойе и кривляющегося за стойкой Хименеса.
- Ускоренную можно? - Попросил я. Симон кивнул и пощелкал мышкой. Минут пять мы пялились в экран, на котором ни одной живой души кроме Хименеса не появлялось. Симон начал с легким нетерпением поглядывать на меня.
- Стоп! Тормозите ускоренку! Смотрите, кто это? - Ткнул я пальцем в экран. Симон щелкнул мышкой, остановив прокрутку. На засытвшей картинке повисло изображение со спины мужчины в стетсоне, подошедшего к стойке ресепшена.
- Это не наш постоялец. Я всех знаю... - Пробормотал Симон.
- Давай дальше смотреть, только не быстро... - Скомандовал я. Он опять кликнул мышкой и еще минут пять мы наблюдали как Хименес с типом оживленно беседовали. Затем пожали друг другу руки и тип вышел из поля зрения и явно не на улицу. Блин, сдается мне, что очень знакомый стетсон и очень знакомый тип.
- Синьор Симон, ставте опять на ускорение и смотрим до конца... - Портье кивнул. Дальнейший просмотр не принес более никакой информации. Никто не входил и не выходил. Выключили кино на моменте, когда Хименеса сменил Симон.
- Синьор Симон, а этот парень в стетсоне выходил? - Он виновато глянул на меня:
- Нет, синьор Йава. Попробуйте посмотреть в баре... - Я молча направился в бар, но там никого не оказалось. Понятно. Если это тот о ком я думаю, то он сидит в моем кресле и опустошает недра моего минибара. Будем надеятся, что эта радужная иллюзия близка к реальности. С этими мыслями я поднялся на второй этаж, на мягких лапах подошел к двери, достал ключ и пистолет. Сместился за косяк, левой сунул ключ в замочную скважину и повернул. Замок сухо щелкнул. На глазах изумленной пожилой пары, только что вышедшей из дверей своего номера дальше по коридору и испуганно прижавшихся к стене, я убрал ключ в карман, пистолет поднял на уровень глаз, потянул ручку и проскользнул вдоль стенки внутрь. В комнате было не очень светло, но я понимал, куда надо смотреть.
- Сидеть! Не дергаться! Руки на стол! Так, чтоб я их видел! - Сидящий в полоборота в кресле человек аккуратно вытянул обе руки и положил их на стол, рядом с тремя уже пустыми бутылочками из моего минибара и лежащим стетсоном. Потом повернул ко мне голову и улыбнулся:
- Хола, амиго! Не стреляй в меня пожалуйста! Ты же сам меня звал. Вот он я! Пришел... -
- И тебе привет, Квинсли... - Ответил я, но сиг не опустил:
- Объясни мне, что за дурацкая манера таким макаром ходить в гости? -
- Чтобы не палиться, амиго! Догоняешь? - Я помотал головой:
- Нет, Квинсли. Если есть риск получить пулю, то надо поискать другой вариант для рандеву. Тебе не кажется? А то я перенервничал, когда понял, что у меня гости... -
- Скажи еще что ты не понял, что это я! Не понял?! Ха! А откуда узнал, что кто-то есть? Хотя с твоей нарастающей популярностью понимаю твою осторожность, амиго! -
- Какой еще популярностью? - Не понял я. Квинсли осторожно взял еще одну бутылочку, отсолютовал ею мне и выпил. После чего крякнул, ухмыльнулся и выдал:
- Если ты наконец уберешь свою драгоценную пушку и покажешь мне где в этой дыре бар, то расскажу. А если нет, то иди ты к черту, неврастеник! -

- Сам ты неврастеник. Дождался бы на ресепшене, всем бы кучу нервных клеток сэкономил... - Пробурчал я, но пистолет убрал, - Пошли, что ли...
Мы вышли из номера, спустились вниз и под внимательно-тревожным взором Симона прошли в бар. Парень ожидал самого неприятного развития ситуации, но при виде радостно улыбающегося янки, на лице портье отразилось явное облегчение. В баре, как и в прошлый раз, нас по лучшему разряду обслужили. Теперь женщине помогала симпатичная девчушка лет двадцати, очень похожая на хозяйку. Семейный подряд в действии. Мы заказали еду, выпивку и какое-то время наблюдали как девушка металась с кухни к нашему столу, не заговаривая друг с другом. На столе появились эмпанадас, паэлья и жареное на огне мясо. Квинсли весь извертелся, сопровождая каждое ее появление шутками-прибаутками и даже попытавшись пару раз хлопнуть по упругой попке, от чего девчонка со смехом и явно наработанной легкостью каждый раз ловко уворачивалась, вызывая в американце еще большее восхищение. Есть я закончил раньше него и промокнув рот салфеткой, откинулся на стуле и закурил. Терпеливо дождался, пока американец наестся, навыкаблучивается всласть перед девушкой и когда глаза янки посоловели и он размяк на стуле, лениво болтая виски в стакане, бросил ему:
- Вещай что-ли, агент ноль-ноль-семь и отстань от девчонки. Ты вроде сюда не за этим заявился...
Он проводил убежавшую с посудой девушку взглядом, хлебнул вискаря и прищурившись, уставился на меня:
- Мм, как вкусно! Здесь отлично готовят! Ты почему-то недружелюбен ко мне, амиго!
- Я очень даже дружелюбен, Квинсли. Я тебя как-никак не пристрелил все-таки. Хотя мог бы, учитывая твой стиль походов в гости. Тут столько всего со мной приключилось, что шерсть на загривке дыбом стоит и опускаться не собирается...
Он кивнул:
- Да, в курсе я. Правда только слухами. Сначала какая-то беготня с пальбой в покрытом пылью и замшелом Вакасьонесе. До сих там пор пыль столбом, деды только об этом и треплются. Потом куча трупов на трассе, что характерно, все "мескалитос". Пуэрто-Маритимо до сих пор кипит как разворошенный муравейник и заметь, солдатики с придыханием говорят о некоем гринге, который цельный грузовик, набитый аж до верху "мескалитос", из калаша располосовал. В общем всех спас и этот самый гринга теперь почти святой местного таможенного терминала. Ну, а бандолерос в свою очередь, этого самого грингу усиленно ищут, пылая жаждой мести за убиенных товарищей и обещая порвать парня на британский флаг. Не слышал?... - И вопросительно задрав брови, уставился на меня. Я пожал плечами:
- Не! Врут поди. Люди нехитрые и простые. Им везде чуду подавай, лишь бы объяснение непонятному было. Вот и мерещутся всякие гринги... - Квинсли, подонок, согласно и быстро закивал:
- Конечно врут! - Он наигранно вздохнул:
- И я думаю, ну вот откуда у тебя калаш? Правильно, ниоткуда! Значит не ты там порезвился... Бандолерос-то аж на меня вышли и вежливо спросили, нет ли у меня тут особо агрессивных гринг знакомых... - Янки хитро глянул на меня:
- Ну, я естественно сказал, что агрессивных нету. Откуда у меня агрессивные? У меня и обычных-то здесь, раз-два и обчелся. Хотя, ладно об этом. Что ты от меня хотел?
- Пушки. Ты же меня про пушки спрашивал? - Квинсли явно обрадовался и откинулся в кресле:
- Ха! Неужто Сига решил продать?
- Не... Маленького Вальтера со змейкой...
- Ну, пару тысяч дам...
- Квинсли, я похож на идиота? Нет? И ты дурака вроде не напоминаешь. Ты ж еще в лагере пушки разглядел и каждую оценил. Не прокатит, дорогой! Я же уже поговорил кое с кем и нашел альтернативу. Просто надо услышать твою цену и решить, кому отдать.
Янки скривился, добыл из кармана пачку сигарет, выбил одну, закурил и выпустив дым, глянул на меня:
- Амиго, я тебе поражаюсь! Успеть встрять в такое количество геморроев за столь короткий срок и еще и выяснить цену раритетного пистолета! У тебя талант, а я тебя недооценил. Сколько ты за него хочешь?
- Не пойдет, Квинсли. Называй цену или я отдам его тому, кто не пытается меня нагреть. Ты же знаешь, что для любого понимающего в этой стране он бесценен.
- Ок! - Быстро согласился он:
- Даю сотку или продавай его куда хочешь. Кстати, он у тебя с собой?
- В надежном месте, дружище! И всплывет оттуда только тогда, когда договоримся. Как тебя найти через пару дней?
Квинсли усмехнулся:
- Ты телефоном не пробовал пользоваться? Говорят, удобная вещь...
Я удивился:
- А он здесь работает?
- Нет, конечно! Здесь же кругом мамонты, пещерные люди и динозавры ходят. Откуда здесь сотовая связь, в самом крупном городе этой забытой богом страны... - И с издевкой посмотрел на меня. Ну, да. Конфуз называется. Я залез в карман и достал ЭйчТиСи:
- Ну, не ерничай... Да, не сообразил за всей этой каруселью. А где симку купить можно?
- У тебя сразу за дверьми почта. Попробуй спросить там. Решишь с волыной и наберешь. А я сразу запишу твой номер. У тебя же визитка с моим номером есть?... - Он допил залпом виски и продолжил:
- Да и наш общий друг, ну просто кушать не может, как хочет тебя услышать!
- Ммм?! Общий друг? Это... -
- Он самый, амиго! Он самый! Бородатый и пятнистый...
Вот ведь блин, а я уже почти о нем забыл! Мне сейчас только, для полного счастья еще и Марсело не хватало! Я выдохнул и почесал голову под шапочкой:
- Это, Квинсли... У меня сейчас своих проблем за глаза и за уши! Мне вот только еще дополнительно нарезанных задач не хватает!...
- И что мне передать нашему общему другу? Что ты его посылаешь?...
И американец с интересом уставился на меня.
- Квинсли, мне сейчас надо нормально легализоваться потому, что те филькины грамоты, что вы мне нарисовали, катят только для школьных охранников. Я уже успел и в околотке посидеть и с карабинерами пообщаться. Не совсем понимаю, почему я сейчас на свободе, но по моему только ленивый не знает, что я совершенно мутный тип и документы у меня липовые. Мне нужна примерно неделя, чтоб утрясти этот вопрос и тогда я готов буду общаться с нашим общим другом. Понимаешь или включишь дурака?
Квинсли кивнул:
- Окей, амиго! Я постараюсь до него донести информацию так, чтоб ты пережил вашу грядущую встречу. Ему просто, очень срочно что-то из-под тебя нужно.
- Ну, я очень сожалею, но если я начну тут подрывную деятельность, опираясь на ваши бумажки, то просто не доживу до грядущей встречи с нашим общим другом. Так, наверное, ему и передай. И еще... Квинсли, а как ты попал в номер?
Тот простодушно пожал плечами и улыбнулся:
- Очень просто! Дал борову за ресепшеном сто эльдо и пояснил в красках, кого ищу, не забыв упомянуть, что я твой друг!
- Песец!!! - Только и оставалось сказать мне.
- Ха-ха! - Хохотнул янки, вставая и хлопнул меня по плечу:
- Привыкай, амиго! Мы в Латинской Америке. Здесь почти все так! Ну, пошли к тебе, что-ли. Бухнем слегка для разрядки. Я принес с собой и поставил тебе под стол бутылку совершенно чумового гайанского рома "Эльдорадо", но из-за твоей нездоровой паранойи я только сейчас о нем вспомнил. Надо компенсировать ущерб, нанесенный твоему минибару и выпить за твою удивительную пруху!
Я кивнул и бросив на стол несколько купюр, поднялся. Квинсли принялся болтать о самой забавной взятке, которую он где-то кому-то дал, но я слушал его в полуха, размышляя над тем, с какого перепоя я так срочно потребовался Марсело. Мы вышли в фойе и увидев рядом с Симоном Хименеса, я притормозил. Хименес что-то объяснял портье, махая руками и периодически поправляя висящий на плече дробовик, который в процессе активной жестикуляции норовил скользнуть ему на живот.
- О! - Обрадовался я:
- Амиго Хименес! А вы ненароком не знаете, как в моем номере оказался этот тип?
Я ткнул пальцем в сделавшего серъезно-виноватую морду Квинсли. Быстро соображает янки. Толстяк замолчал и медленно повернулся:
- Так эта... Синьор... Он сказал, что ваш друг...
- Хименес!!! Ты НОРМАЛЬНЫЙ?!!! - Не выдержал Симон:
- А если он хотел причинить вред синьору?!
Я жестом остановил портье:
- То есть вы в номера к вашим постояльцам готовы пускать всех кого-ни-попадя, лишь бы дал денег?
- Денег?!!! - Симон оторвал взгляд от меня и волчком развернулся к толстяку. Тот слегка попятился:
- Ну эта... Синьор Симон... Вам же этот... - Он ткнул в меня пальцем:
- За три дня шестьдесят заплатил, а тут сразу сто...
Квинсли не выдержал и оглушительно заржал. Симон, опасаясь глядеть мне в глаза, несколько раз поменял цвет лица с бледного на пунцовый и открыл было рот, но толстяк поняв, что что-то пошло не так, быстро пролепетал:
- Я в кассу положил! Денюжка в кассе лежит...
- ХЕМЕНЕС!!! Объясни мне, почему когда донна Оливия рожала меня, она родила нормального человека. А, вот когда донна Флора, ее сестра, рожала своего сына, то она родила ДЕБИЛА?!!! Как это получилось? А, Хименес, ответь или я тебя убью из твоего же дробовика!!! -
Ого, я и не думал, что спокойнейший синьор Симон умеет так орать. Лицо толстяка отразило напряженнейшую работу мысли и губы беззвучно забормотали нечто типа "...донна Флора?", "...мама?". Квинсли прохохотался всласть и подтолкнул меня под локоть, на что я от него отмахнулся:
- Ээ, синьор Симон!... - Портье оторвал взгляд разъяренный взгляд от смутившегося не по-детски толстяка и повернул ко мне малинового цвета лицо:
- Мне не нужны извинения. Я уже вижу, что вы тут сами разберетесь. Так сказать, по семейному. Но! Если я еще раз пойму, что у меня в номере, без моего ведома кто-то был или есть, то пристрелю вас обоих, невзирая на чрезвычайную обстановку в городе. Если, конечно, переживу данный визит в собственный номер.
Ну, особой реакции на мое заявление не было. Толстый Хименес как стоял потупившись и теребя ремень дробовика, так остался стоять, правда еще ниже опустив голову. Да и Симона угроза не сильно испугала, но он склонил голову и с достоинством произнес:
- Синьор Йава! Вы в своем праве. Это страшнейшее пятно на репутации заведения! Хименес, мой двоюродный брат в первый раз занимается подобным делом и не совсем понимает последствий содеянного. С ним еще надо работать. Ну, а если не поймет, то отправлю обратно к матери в деревню. Вы же, во искупление наших грехов, отныне почетный постоялец отеля и для вас всегда есть комната по цене вдвое ниже, чем для всех остальных. Единственное что я вас попрошу, так это не распространяться о данном происшествии...
- Э! Я тоже почетный постоялец и тоже не буду распространяться! - Встрял Квинсли. Симон очень сдержанно кивнул ему в ответ и спросил:
- Я могу чем-нибудь еще помочь синьорам?
Я заверил его, что этого достаточно и позволил янки увлечь себя наверх, а Симон оччень медленно повернулся к брату. Ой-ей, что-то сейчас там будет!

Я заверил его, что этого достаточно и позволил янки увлечь себя к лестнице наверх, а Симон оччень медленно повернулся к брату. Ой-ей, что-то сейчас там будет! Но, это самое что-то стало так быстро, что наверх мы подняться не успели. Симон только раскрыл рот, как с грохотом распахнулись входные двери и в фойе ввалилась целая толпа полицейских, превратив обширное в общем-то помещение в тесное и неуютное.

Глава 17. Праймериз по альгерийски или выборы в крестьянском хозяйстве.

- Всем стоять! Не двигаться! Руки за голову!
Да стоим и не двигаемся, что вы так нервничаете? В тесное - потому что их оказалось неожиданно много, а неуютное - потому, что когда из-за спин копов выметнулся небольшого роста мужичок в гражданском, тыкая в меня пальцем и с воплями "Он! Вот он!", мне в лицо уставилось минимум шесть стволов короткоствольных карабинов Имбел МД97 ЛЦ. Мексиканская заминка длилась недолго. Поняв по нашим слегка удивленным лицам, что веселой перестрелки не предвидится, полицейские сноровисто заломили нам с Квинсли ласты за спину, уткнув носами в стойку ресепшена.
- Который? Этот? - Резкий мужской голос за спиной.
- Си, си, синьор полковник! Не, не в шляпе, а вот этот!
Нихренасе! Город от города растут звания. Боюсь даже ехать в Артриго, ведь там меня наверняка как минимум генерал брать будет. Тут аж цельный полкан! Это чем я обязан такой чести?! Эдаким темпом я скоро всю полицейскую элиту Альгейры в лицо знать буду. Меня быстро обыскали, выудили из "невидимки" Сиг, повернули лицом и охлопали спереди, забрав из нагрудного кармана документы. Передо мной оказался рослый светловолосый, довольно молодой мужик, которому капрал с почтением отдал мои документы. Белобрысый свирепо зыркнул на меня взглядом и уставился в бумаги, а я принялся лихорадочно вспоминать, где я накосячил. Аспирант? Нет, исключено. Он неопытный, но не дурак. Сам себе яму рыть не будет. Происки Матуса? Тоже маловероятно, что его ненависть ко мне настолько горяча, чтоб гонять меня всеми доступными средствами по стране, да и авторитета не хватит, полковниками-то размахивать. Хотя, с другой стороны, я не знаю, насколько высок авторитет капитана. Ипполит, мать его, тварь поганая? Ну, с этого может статься. Значит готовимся к худшему. Белобрысый внимательно изучал бумаги и я рискнул нарушить паузу:
- Ээ... Синьор полковник... Прошу прощения, а можно вопрос?...
Белобрысый поднял на меня взгляд, предоставив обозрению украшенное здоровенным шрамом лицо. Блин, прям белокурая бестия! Шрам, пересекавший левую бровь, щеку и опускавшийся до верхней губы, делал и без того суровое лицо откровенно свирепым. Странно, но если бы мы жили в девятнадцатом веке, я бы не задумываясь сказал, что это след сабельного удара. Капрал дернулся было ко мне, но белобрысый жестом остановил его и спокойно сказал:
- На центральный пост дежурному поступил вызов от сознательных граждан о вооруженном проникновении в номер отеля "Волантэ". Опознали вас, синьор Йава Руссо. Что скажете?
- Так тут все просто, синьор полковник. Видите-ли, я здесь снимаю номер, вам портье скажет и зарегистрирован я по правилам... - Я ткнул пальцем в сторону Симона и Хименеса, застывших соляными столбами. Симон часто закивал:
- Да-да! Синьор полковник, синьор Йава наш постоялец! - И тут же заложил меня по полной, - Номер шестьдесят один, заселился вчера и запись есть...
А я продолжил:
- ...Так вот придя вечером к себе, я заподозрил, что в номере кто-то есть. Соответственно, воспользовался личным оружием осторожности ради, открывая дверь. Разрешение на пистолет, кстати, у вас в руках..
- И что? В номере кого-нибудь нашли? - Полковник задал вопрос, продолжая просматривать документы.
- Да. Моего друга... - Я кивнул в сторону Квинсли:
- Но, я об этом не знал. Это был просто дружеский розыгрыш с его стороны, синьор полковник...
Полковник оторвался от бумаг, зыркнул и хмыкнул:
- А у друга документы есть?
Капрал с готовностью протянул ему бумаги, изъятые у американца. Тот мельком взглянул на них и неожиданно оживился:
- О! Какая широко известная в узких кругах личность!
Полковник поднял взгляд на Квинсли, а тот в свою очередь скромно потупился, явно опознав персонажа в погонах, стоящего перед нами:
- Вы мне льстите, синьор Корвини!
- Да ну что вы?! Мне кажется, что наоборот, недооцениваю... - Полицейский хищно оскалился и продолжил:
- Где вы появляетесь, мистер Квинсли, сразу начинается череда событий, которые приводят к нервам, стрельбе, трупам и общей нездоровой обстановке. Но, вас к этим событиям никогда не удается привязать. Я с трудом навел в этом городе порядок и в связи с этим надеюсь, что вы у нас надолго не задержитесь. В противном случае, мистер Квинсли, я начну активно портить вам жизнь и смею быть уверен, что у меня это получится...
Квинсли с иронией на лице выслушивал этот монолог и когда полковник закончил, выдал:
- Ну, да... С приездом на место вызова спустя час, вы много чего кому можете испортить. Оперативность, достойная уважения! Я мог бы уже быть трупом...
Я с изумлением посмотрел на янки. Он ненормальный?! Эта белокурая бестия, профилактики хамства ради, сейчас нас сунет в обезъянник и подержит там до выяснения пару-тройку суток. Зачем Квинсли ему хамит? Но, полковник только хохотнул в ответ:
- Ха! Так, я может и рассчитывал на то, что вас наконец кто-нибудь пришьет! Меньше головной боли всем честным людям в Альгейре.
И вздохнул с не наигранным сожалением:
- Но, не срослось... Капрал, отдайте документы и оружие этому... Мистеру...
Капрал принял у белобрысого документы и протянул их Квинсли. Затем выудил из кармана на бедре черный пистолет, видимо реквизированный у американца в процессе обыска, пока мы торчали мордами в стойке ресепшена, повертел его в руках и нехотя отдал, держа двумя пальцами за ствол. Пистолет относительно небольшой, но довольно серъезный. Браунинг Хай Пауэр М95 Детектив, аргентинского производства. Уменьшенная копия своего знаменитого полноразмерного бельгийского собрата. Но, насколько мне подсказывает моя хромая память, уменьшение коснулось размеров, но никак не калибра. В прицельной дальности пушка малость проиграла, но в итоге достоинств, на мой взгляд, только приобрела, ни грамма не потеряв в мощности и изрядно прибавив в мобильности и удобстве. Квинсли шустро подхватил пистолет и отработанным движением сунул за спину, за пояс. Полагаю, что в "невидимку", типа моей. Информацию о том, что американец вооружен, я запомню. Хоть и не враг, но жизнь такая полосатая штука, что пригодится может все что угодно.
- Вы можете быть свободны... - Бросил синьор Корвини янки и повернулся ко мне, - А с вами я хотел бы еще немного пообщаться. Принимая во внимание, что инцидент исчерпан, я даже вас спрошу... Вы не против?
- А у меня есть варианты? - Ради интереса уточнил я. Полковник кивнул, улыбнулся нехорошо и тряхнув светлой гривой сказал:
- Да. Вы можете отказаться...
- Ээ? - Встрял Квинсли, - А мне чего теперь делать?
- Ну я могу вам, мистер Квинсли, предложить только два варианта... - Полковник отреагировал мгновенно:
- Капрал проводит вас до патрульного автомобиля и вывезет за пределы Саграды. Бесплатно, но с условием, что вы здесь более никогда не появитесь. В МОЕМ городе, имеется ввиду. Это был первый вариант, а второй - вы решаете сами, что делать, пока мы с синьором или как там его, вашим другом Йавой, побеседуем. Вопросы есть?
- Квинсли, подожди меня в номере... - Я бросил ему ключи, - Тем более, у тебя практика уже есть. Мы ведь ненадолго. Да, синьор Корвини?
Полковник задумчиво кивнул и жестом велел прибывшей с ним команде копов выметаться. Те, секунду потоптавшись и неуклюже потолкавшись в дверях, дружно вывалились на улицу, забрав с собой слегка испуганного таким завершением ситуации "сознательного гражданина", в коем я опознал мужскую половину той самой парочки, что жила в номере по соседству со мной. Симон облегченно выдохнул, да так что похоже не дышал в течение всей сцены. Хименес, поняв, что про него пока забыли, тихонько попятился за портьеру, а полковник лично отдал мне документы, оружие и довольно вежливо обратился:
- Ну, коли ваш номер теперь занят, то пройдемте в бар, синьор Йава.
Опять, блин в бар, как с Матусом. Неужто опять посылать будут, с пожеланиями переломать кости? Когда Квинсли ушел наверх, а Симон с Хименесом исчезли за портьерой и мы двинулись в направлении бара, я не выдержал и спросил:
- Извините, синьор Корвини, а чем я обязан вниманию столь высокого чина? -
- Да, ничем! Просто стечение обстоятельств, гринго. Проветрится решил по случаю, а то от стула спина затекла и от бумаг в глазах рябит... - Пожал полковник могучими плечами и как-то странно посмотрев на меня, продлжил:
- То, что твой так называемый друг прибыл в город, мне доложили уже с утра. Мне было непонятно, чего он здесь потерял, так как я примерно знаю, чем он занимается и так-же знаю, что в Саграде ему делать нечего. Но, еще со вчерашнего вечера мне на стол лег доклад о тебе. И из Лас-Вакасьонеса и из Пуэрто-Маритимо. О твоем участии в перестрелке на терминале...
Мы дошли до бара и уселись за ближайший столик. Девчонка с удивлением на нас глянула, но я отрицательно помотал головой и она упорхнула из зала.
- А зря! - Сказал полковник, поймав мой взгляд и жест, - Я бы чего-нибудь выпил...
- Извините! - Промямлил я и постучал по звонку на столе. Девушка появилась мгновенно и услышав просьбу полковника принести кофе, быстро исчезла. А синьор Корвини тем временем продолжил, но опять перейдя с ты на вы:
- Так вот, слегка подумав я решил, что цель его прибытия - вы. Ну и когда поступил вызов из отеля, я запросил информацию и выяснил, что именно там вы сняли номер. Помня отчет карабинеров Пуэрто-Маритимо, я пришел к выводу, что вы человек, который весьма трепетно относится к собственной безопасности... - Он слегка хохотнул, - ...Если признаться, я тешил себя робкой надеждой на то, что у вас с этим ходячим чирьем на заднице есть несовместимые с совместным существованием разногласия и небольшая пауза в выезде дежурного экипажа поможет убрать навсегда из нашего поля зрения либо такую темную лошадку как вы, либо такого деятеля как он. Забавно, не правда-ли?...
- Эмм?! Ну, не знаю, что и сказать... Вам, конечно виднее, но ничего забавного не вижу. Вы хотите сказать, что перестрелка в отеле была бы для вас приемлимым вариантом?!
- О, да! Перестрелка в практически пустом отеле и судя по вашим предыдущим похождениям и радикальности решения подобного рода вопросов, скорее всего с окончанием в вашу пользу. Простите за цинизм, но тратить драгоценные жизни обученных полицейских в попытке разнять двух сцепившихся матерых головорезов, один из которых однозначно преступник... Бред! Но, не срослось... Искренне жаль. Видите-ли, такова реальность нынешней Альгейры. Меня поймут многие. Именно по этому полковник Кадерас не вводит силы правопорядка в Санта-Марию, например. Слишком ценны верные и обученные кадры и слишком мало их осталось. Так-то, синьор Йава!
Я пожал плечами: - Политика, это не мое дело, а вот насчет головореза вы явно погорячились...
- Ну-ну! - Быстро закивал полковник, - Вы эту сказку расскажите тем парням, которые остались лежать на трассе между Вакасьонесом и Маритимо... Я уж не говорю про терминал...
Меня это начало раздражать. Волею судеб мне каждый встречный начинает приписывать мне качества, которыми я не обладаю. Это может сыграть, мягко говоря, негативную роль на развитие событий в будущем:
- Полковник! Я повторял встреченным до вас офицерам, повторю и вам. Я НЕ головорез и НЕ профессиональный наемник! Не надо делать из меня монстра, это может привести к неверной оценке ситуации. Я просто умею стрелять и думать. Меня, по каким-то неизвестным причинам, определенная публика пытается убить. Мне это КАТЕГОРИЧЕСКИ не нравится! Я много думаю и стреляю только в ответ. Пока...
Полковник с интересом на меня уставился, прихлебывая принесенный кофе. Эмоциональная речь произвела на него впечатление:
- И когда закончится пока?
- Когда я пойму, какая сволочь затеяла все эту чехарду!
- Ладно, синьор Йава. Пусть будет по вашему. Вы простой инженер по горно-взрывным работам, который...
- ПО КАКИМ РАБОТАМ?!!!!!!
Синьор Корвини посмотрел с изумлением:
- Ээ, по горно-взрывным... А, простите, вы и этого не помните?
Тваю мать!!! Вот что имел в виду лощеный Бон, когда трепался про использование меня по профилю моей профессии в интересах полицейского управления. Час от часу не легче! Так и инфаркт не за горами. Е-мое, люди! Пощадите мою психику! Ей и так уже очень не хорошо...
- ...Нет, не помню... - Пробормотал я, - Похоже на то, что вы знаете мою биографию намного лучше меня...
- Возможно... - Кивнул полковник, - Учитывая мою профессию, знать многое - это и есть моя работа. А принимая во внимание характер вашей травмы - это очень даже возможно...Но, синьор Йава, такого рода вопросы меня мало интересуют. Может перейдем к более насущным?
- Валяйте... - Великодушно разрешил я, придя к выводу, что удивить меня чем либо еще меня уже очень сложно.
- Мне необходима информация о всех ваших перемещениях. Ну, о тех, которые вы планируете на ближайшее время...
- Простите, а зачем? - Не, удивляться я не закончил.
- Все просто. Просить вас стучать на вашего так называемого друга и докладывать мне о ваших мутных делах бессмысленно. Вы меня просто пошлете. Не-не, молчите! Я допускаю, что не прямым текстом, а вежливо, но пошлете. А имея картину ваших перемещений, я в состоянии буду напрячь свой могучий аналитический разум и получить для себя необходимую мне информацию. Друга я вашего, к сожалению, за жопу взять не могу, хотя очень хочется. Есть за что, уж поверьте. Правда, как говорил Аль-Капоне, ни свидетелей, ни доказательств. Но, он американский подданный и находится здесь под абсолютно легальным предлогом. А, мало того, что наше молодое государство с Америкой очень дружит, так еще и сами США очень уж резкие, когда дело касается ущемления там чего-нибудь у их граждан. Вот зато вы, совсем другое дело...
- О походах в туалет тоже докладывать? - Не удержался я. Корвини хмыкнул:
- Странно! Вы, впечатления имбецила на первый взгляд не производите...
- Ну, хорошо. А если я прямо сейчас вас пошлю?... - Он покачал головой:
- Не пошлете. Во первых потому, что я не предлагаю вам предательство. Я предлагаю вам, как человеку с сомнительными документами, абсолютно неизвестным прошлым, в целях вашей же безопасности информировать правоохранительные органы в лице меня о своих перемещениях. Плюс вы еще и не гражданин Альгейры. А какой страны вы гражданин? Не помните? То-то! Вдруг кто вспомнит о том, что у него гражданин потерялся и начнет вас искать. А вас нету... Безобразие! Какая же мы тогда полиция, если на запрос некоего МИДа не сможем ответить, где вы есть? И это в собственной стране! А, во вторых, я сейчас расценю ваш отказ, как личное оскорбление и исходя из вышеизложенного закрою вас на недельку-другую в следственный изолятор. Заодно и документы ваши мутные попытаюсь проверить. Ну и если все в порядке, то вежливо извинюсь за ваши порушенные планы. У вас же есть планы на ближайшие неделю-другую, а синьор Йава?
- То есть вот так вот беспардонно шантажируя, вербуете? Погоны генерала грезятся? За поимку кого-нибудь особо опасного? - Я начал хамить и меня начало потряхивать, что-то разгоралось нездоровым огонечком в голове. Хреново себя контролировать начинаю. Опять где-то неподалеку ирландские каблучки застучали. Боже, как меня все эти менты достали! Как они все любят решать свои проблемы чужими руками и до чего же трудно для душевного равновесия быть бесправным в чужой стране. Полковник словно бы не заметил грубости и отрицательно помотал головой:
- Нет! Упаси Святой Яков Компостельский! Быть генералом в стране, где генерал президент и полковник - твой непосредственный начальник, это дурной тон. Очень дурной и нездоровый. У нас полковников-то штук десять всего осталось. Повывели, так сказать. А генералов - два. Нет, ни в коем случае! Дело в назначении. В месте работы, так сказать. Я сейчас у станка стою, а хочу в кресле сидеть. Это так, чтоб вам аллегория была понятна...
Странно, но если взять себя в руки, то мне этот белобрысый, украшенный шрамами и форменным кителем громила нравился. Прямой, честный, честолюбивый и умный. Чрезвычайно редкое сочетание для занимаемой им должности, а уж для полицейского и подавно.
- ... и где вы, синьор Йава, нашли в моих словах вербовку? - Он допил кофе, причмокнул и совершенно невинно уставился на меня:
- Никакой вербовки. Только ваши перемещения. Ну? Как говорят плохие копы в дешевых фильмах - ломаться, как девочка долго будете?
- Ок! - Сдался я, - Слушайте... С Квинсли у меня реально важное дело. Видите-ли, у меня есть один интересный пистолет и я тут устроил небольшой аукцион между покупателями. Сумма приличная. Второй участник - смотритель музея истории Альгейры синьор Матео Матти или кто-то из его спонсоров. Ну, и понятное дело, Квинсли. Кто из них больше даст, того пистолет и будет. Это, собственно, то самое дело по которому американец сюда прибыл.
Полковник недоверчиво прищурился, но я достал телефон, нашел фотографию с Вальтером, где хорошо видно змею и протянул ему. Он взял телефон, посмотрел фотку и присвистнул:
- Ого! Теперь верю! Откуда вещичка, если не секрет?
- Секрет! Документы на него есть и думаю этого для представителя власти достаточно. Номер совпадает...
- Согласен. Что еще? Продолжайте, пор фавор...
- Так и все, собственно, об американце. Что касается моих планов, так я собираюсь посетить Кампесино в ближайшее время, а потом отправиться в Артриго.
- Что забыли и там, и там?
- В Кампесино надо найти человека по имени Хуан Сальваре и сообщить ему, что его обыскался дядя, по просьбе друзей этого самого дяди. А в Артриго у меня назначена аудиенция у Амаранты Фелисидад.
- Откуда "Игуану" знаете?
- Кого?! - Я не понял полковника. Он нахмурился и остро так глянул:
- Что, не слышал? - Я помотал головой:
- Нет...
- Мм... Пресс-секретаря МВД Амаранту Фелисидад так называют некоторые... Кличка, которая надо сказать, отчасти соответствует действительности. Таких как я, полковников, на завтрак пачками жрать может.

Кличка, которая надо сказать, отчасти соответствует действительности. Таких как я, полковников, на завтрак пачками жрать может. Но, это хорошо, что вы это прозвище не знаете... Зато вот с синьором Сальваре странно получается. Из родственников и друзей у него тут только дядя. К слову, честный и законопослушный бизнесмен. Два дня назад он к нам обратился и мы запросили Кампесино. Так вот, парня там нет. Кто ж к вам-то обратился?
Ух, интересную информацию полковник выдает!
- Синьор Пауло Венал...
- Очень странно. Они не то что не друзья, а простите за грубость, под одной пальмой срать бы не сели. После поездки, не расскажете, чем закончится история? Ладно?
Я кивнул и спросил:
- Хорошо! У вас ко мне все, синьор полковник?
- Да, синьор Йава. Идите и постарайтесь больше не махать пистолетом в общественных местах и позванивайте, направляясь в то или иное место. Вот визитка. Вы не забывайте пожалуйста, не рекомендую...
Я молча забрал картонный прямоугольник, попрощался, поднялся и пошел к себе в номер. Проходя мимо фойе, с удовольствием послушал разгневанный голос Симона, доносящийся из-за портьеры. Тот яростно распекал толстяка, вполне заслуженно посчитав его виновником всей цепочки событий. Интересно, зачем полковнику нужен был этот диалог? На мой взгляд, пользы от него он получил - ноль. Хотя, может парень составляет некую схему происходящего и рисует себе дорожную карту? Но, при чем тут мои перемещения? Складывается ощущение, что все что-то знают и молчат, а я болтаюсь как слепой котенок в концертном зале, с завидной регулярностью влипая многострадальной головой в ножки кресел. Но, для оценки его действий полностью отсутствует информация. Проще вернуться к мыслям о дегустации, по словам Квинсли, очень вкусного рома, а домыслы о синьоре полковнике пока положить на полочку. До появления достаточной информации, так сказать. Открыв дверь в номер, я понял, что для дегустации все готово. Янки с комфортом развалился в кресле, успев соорудить на столе икебану из уже наполовину налитых стаканов, бутылки, непонятно где взятых бутылки кока-колы и тарелки с мясными чипсами.
- Ну как беседа с представителем власти? - Жизнерадостно поинтересовался он.
- Отлично! Полное сексуальное удовлетворение! Трахнул, как сластолюбивый профессор нерадивую студентку... - Я упал во второе кресло и сцапал стакан с ромом.
- Ну, рассказывай! И колы в пойло добавь, так вкуснее... - Потребовал Квинсли, потянувшись ко мне стаканом. Я, даже не дернувшись к коле, звякнул об его стакан своим, отхлебнул и причмокнул, смакуя действительно отличный ром:
- Даа! Напиток знатный! Портить его колой можете только вы, американцы... Полковника интересовали мои вояжи, уже совершенные и будущие. А еще я теперь стучу на тебя! Как дятел... Он тебя уж очень сильно хочет! Прям мечтает о тебе... Интересно, за какие-такие заслуги, а амиго?
- Ого! Да ты теперь филер! Я тебя теперь боюсь! А что касается моих дел, то они просто тупицы! Да развивающаяся страна! Банановая республика! Не понимают принципов ведения современного бизнеса. И объяснить им это очень трудно. Это нельзя, то нельзя... Вот и сердятся... - Он прихлебывал свою бурду из великолепного рома и мерзкого фениланиново-сахарного коктейля, в народе именуемого колой и усиленно продвигаемого по всему земному шарику. Фу! Мерзость!
- Ну, полковник никак тупицу не напоминает. Думаю, что покупка-продажа раритетного пистолета будет самой безобидной твоей сделкой? Иначе он бы так не жаждал твоей крови...
Янки рассмеялся и отмахнулся:
- Пусть жаждет. Он на меня еще необходимый размер зубов не отрастил. Да и сделки у меня почти все безобидные! Ну, что мне тебе объяснять? И так же все понимаешь... Слушай, а я так догоняю, что ты куда-то собрался? - Я кивнул.
- Колись, куда?
- В Кампесино. Там один парень потерялся, говорят. Найти надо и привезти.
- Живого или без разницы какого?
- Абсолютно живого, здорового и желательно неповрежденного...
- О! Отлично! Мне тоже надо туда, в это самое Кампесино, заскочить. Есть небольшое дельце. Так что поедем вместе, и пока ты своего парня ищешь, я свое дело оформлю. Ты не против? Заодно и на билетах сэкономишь...
Я был совершенно не против. С другой стороны, любопытно, что этому хмырю там могло понадобиться? Что-то я перестал верить в совпадения. Ладно, утро вечера мудренее. Литровая бутылка казалась, практически безразмерной, и медленно цедя каждый свой стакан, мы успели довольно многое обсудить. Например, я узнал, что за город Кампесино, откуда он вообще взялся и что за идиотское у него название. Квинсли много и с охотой рассказывал, как будто только сейчас дорвался до нормального человеческого общения. Городок этот, оказывается единственный в своем роде, в который правительство страны не назначает местное руководство. В Альгейре, имеется ввиду. В нем единственном сохранилось самоуправление, то есть типа независимые выборы мэра и состава муниципального совета. Аномалия эта произрастает корнями из истории городка и тянется аж из середины позапрошлого века, что неразрывно связано с его названием. Во времена монархии, поселение являлось придворным поставщиком продовольствия, во-первых из-за особенностей местности, в которой расположено, а во-вторых из-за близости столицы, коей тогда была Саграда. Самое вкусное мясо, свежайшие овощи, фрукты, речная рыба и все, что могла дать земля и вода из данной местности, считалось самым-самым и не без оснований. В округе Кампесино множество родников с кристально чистой водой, плодороднейшая в стране почва и Серпента разливается естественным, довольно большим озером, с неповторимой экосистемой, благодаря которой в водоеме водится совершенно немыслимое количество видов разнообразных рыб. Вся округа соответственно исстари утыкана фермами и крестьянскими хозяйствами, а в лесу и джунглях промышляли охотники. Ну и на берегах озера обреталось несколько рыбацких артелей. В общем пищевой клондайк и экологический рай. Город уже в те времена имел самый большой продовольственный рынок в регионе, был чистым, ухоженным, с великолепной колониальной архитектурой и по мощеным дорогам нескончаемым потоком сначала в него, а потом из него тянулись в ненасытную столицу повозки со снедью. И в этом раю, выбирая пейзажи по живописнее, (а недостатка в таковых в местности не наблюдалось. И горы и скалы и равнины и долины и холмы - все что хочешь есть) вельможи саградского самодержца повадились строить свои загородные виллы, гасиенды и фазенды, подминая под свою руку близлежащие земли, деревеньки, поля и сами становились поставщиками того или иного вида продукции ко двору. В более поздние времена при дворе стало сильно модным награждать этими землями особо выдающихся государственных мужей, блеснувших чем-либо вояк или просто близких к телу дармоедов. Таким образом за двести лет образовался, своего рода анклав избранных, которые любую власть над собой, за исключением королевской, воспринимали мягко говоря, негативно. Но, анархию в регионе допускать было нельзя, и еще лет сто пятьдесят назад монарх нашел довольно мудрое решение. Учредил муниципальный совет Кампесино, в который избирались наиболее именитые и заслуженные граждане и выборную должность мэра. Генерал Дефенса, пришедший к власти в результате военного переворота, к удивлению многих, данную традицию не похерил, а наоборот принялся культивировать, в качестве награды за службу, одаривая своих самых верных соратников неплохим жильем в этом городе. Соответственно в процессе промышленной революции за пятьдесят лет и нововведений Дефенсы за последние пять, качественный состав донов в муниципальном совете изрядно поменялся на менее породистые лица, но принцип выборности остался тем же. И вот именно сейчас, как поведал мне Квинсли, там замутили очередные выборы. Забавный в общем, такой городок. Но, видимо ром оказался забористым, да и я слушал уже в пол уха, прокручивая в башке свои мысли о встрече с пресс-секретарем МВД и добыче денег на нормальные бумаги от Резвого и пропустил момент, когда рассказ стал стихать. Насторожился я только тогда, когда американец перестал доливать в стаканы, а связный рассказ перешел в глухое бормотание и прекратился совсем. Болезный так и отрубился в кресле, с зажатым стаканом в руке. Стетсон сполз ему на лицо и спустя минут пять американец начал тихонько похрапывать, а стетсон подпрыгивать. В такт храпу, естественно. Я, не торопясь допил свой стакан и минут десять наблюдал за ним. Потом встал побродил по комнате, аккуратно и с приличным грохотом натыкаясь на разные предметы обстановки. Но, Квинсли не отреагировал никак, даже когда я приподнял шляпу и заглянул ему в лицо. Блин, ну стремно как-то ложиться спать, когда в номере кто-то чужой есть. Не верю я этому рубахе-парню, ну не верю и все тут! Слишком радушный, слишком общительный, слишком дружелюбный... В нем очень все слишком. Это неправильно, но все-таки я поборол сам себя, завалился на кровать не раздеваясь и хлопнул еще стакан рома. Контрольный, так сказать. И отрубился...
Проснулся я рано. Ирландцев не было. Ром действительно изумительный. Что башке, что за окном, лучи солнышка и ни следа похмелья. Квинсли как спал в кресле со шляпой на морде, так и продолжал дрыхнуть в той же позе. Я встал, дотопал до него и потряс за плечо:
- Вставайте граф! Вас ждут великие дела!
- А?! - Прохрипел он со сна, но я обратил внимание, что правая рука скользнула за спину. Причем стетсон свалился с его головы и янки, хоть глаза и открыл, но еще толком не проснулся. Однако, хорошие у парня рефлексы. Ну-ну, понятно... Жизнь такая, обязывает.
- Что такое?!
- Подьем, говорю, алкоголик! И оставь пушку в покое. Это я, Йава.
- Аа... Щщщиит!!! Башка ватная. Ты мне ничего в ром не подсыпал, русский?
Я рассмеялся:
- Нет, Квинсли. Мне пока от тебя ничего не нужно. Наоборот, готов принять меры по скорейшей твоей реабилитации.
- Да нее, я почти в норме. А там чего в бутылке осталось? - Я скривился:
- Не порти предстоящий день, иначе к вечеру ты уже будешь в сопли...
- Не боись! Я привычный... - Квинсли нащупал где-то рядом с креслом отставленную мною вчера вечером бутылку и слегка взболтав, опрокинул остатки благородного напитка в глотку. Оставив его приходить в себя, я добрался до умывальника и затем занялся облачением. Достал дареный МТВ, поотстегивал с него все лишнее и оставив только кевларово-тканевую основу. Натянул свою старую футболку и напялил его сверху. Повертелся перед зеркалом. Мдя, не скрытого ношения, но лучше чем ничего. Удар ножа, осколок или малокалиберную пулю должен выдержать. Надел сверху рубашку и еще раз оглядел в зеркало разом ставшую мешковатой фигуру. Ну, вроде в глаза не бросается, для непосвященного человека по крайней мере. Американец, сидя в кресле, с интересом наблюдал за моими приготовлениями:
- Гы! Ты чего, амиго? На войну собрался? Ты же упаришься в нем...
- Береженого бог бережет, а пар костей не ломит! Или у вас, в центре мира, такие поговорки не в ходу?
- Не... Это, наверно, чисто ваше - русское. Хотя, как по мне ты и на русского-то не сильно похож, амиго. Имей ввиду, что перестраховываться не всегда полезно...
- Ок! - Кивнул я и закончив с бронежилетом, взялся снаряжать дробовик. Квинсли, глядя на то, как я невозмутимо продолжил заниматься своим делом, усмехнулся и вылез из кресла. Постояв с минуту рядом заявил, что он сейчас заскочит на секунду в бар, но я могу уже валить, так как машина стоит во дворе, куда он ее перегнал, пока я общался с полковником. Помялся еще с минуту, махнул на меня рукой и вышел из номера. Я набил патроны в Браунинг, щелкнув затвором, дослал в ствол и засунул еще один. Довольный, взял ружье на плечо, выщипал из пледа несколько ворсин и вышел в коридор. Разместил ворсины в щелях дверной коробки так, чтоб не бросались в глаза и полюбовался результатами проделанной работы. Сам себе удовлетворенно кивнул и направился вниз. У самой лестницы столкнулся с соседом, тем самым "сознательным гражданином". Я в принципе не злопамятный человек, но его реакция заметно подняла мне настроение. Мужик сильно побледнел, не взирая на смуглую кожу. Лихорадочно переводя взгляд то на мое лицо, то на дробовик на плече, что-то бессвязно забормотал, попятился, оступившись на верхней ступеньке и чуть не покатившись вниз. Я подхватил его под локоть, удержал и почувствовал как его бедного всего аж судорога пробила. Широко улыбнувшись во все шестьдесят четыре зуба и продолжая удерживать его за локоть, я радостно его поприветствовал:
- Буэнос диас, амиго! Комо хас дормидо? Ноу те трай эль инконвениэнтэ?
Он отчаянно замотал головой, стараясь показать, что спалось ему просто прекрасно и я никоим образом ему не мешал, и вообще все зашибись. Слегка подтянув его к себе, чтоб он не навернулся с лестницы и видя, что глаза мужичка начинают закатываться, я аккуратно прислонил его к стене и выпустил руку. Поглумился и хорош, а то утро уже жаркое, мужик немолодой, а ничьей лишней смерти от инфаркта на моей и без того грешной совести совершенно не нужно. Я спустился в фойе и кивнув Симону поинтересовался, как пройти во двор. Тот указал мне на проход за своей спиной, слева от стойки ресепшена. Объявив ему о намерении уехать на пару дней, я попросил номер никому не отдавать и в подтверждение своих слов выложил на стойку сотню эльдо, которая как по волшебству мгновенно исчезла. Подтвердив кивком бронь и как-то странно проводив взглядом дробовик на плече, Симон явно хотел что-то спросить, но почему-то смолчал. Толкнув старую деревянную дверь я вышел во двор отеля. Небольшой такой двор-колодец с единственными воротами под низкой аркой. За спиной скрипнула закрываясь подрассохшаяся дверь и у меня появилось странное чувство. Дежа-вю, что-ли? Что-то мне этот двор напоминал, причем что-то очень знакомое, а вот что именно, было никак не вспомнить. Машину искать не пришлось. Знакомый серый ниссановский пикап стоял прямо у единственного крыльца. Мда, мой друг Квинсли излишней скромностью совершенно необременен. Так понимаю, бъюик хозяина и два трехколесных мотороллера с маленькими кузовами кучкуются в дальнем углу у ворот, под небольшим навесом, а этот только что в двери не заехал. Я расшнуровал ближний к кабине Ниссана угол затянутого тентом кузова и засунул туда Браунинг. Янки был прав. Утро еще довольно раннее, но под броником я уже начинаю потеть. Потоптавшись минут десять около машины я понял, что американец в баре застрял и его оттуда придется идти вынимать, причем предполагаю, что уже изрядно пьяного. Ну, ладно. Вздохнул и пошел. Симон опять проводил меня взглядом, как дальнобойщик шлюху. Что ж ты хочешь-то, да не решаешься спросить, родимый? На обратном пути, если не родит, то спрошу сам. О! Так и есть! Квинсли, развалившись на стуле, размахивал стаканом с виски, бутылка которого, судя по этикетке какого-то местного, дешевого, уже практически пустая, стояла на столе перед ним. При этом он что-то вещал хихикающей давешней девчонке, которая в этот раз и не пыталась отходить, а с удовольствием его слушала. Ну, понять ее можно. В баре никого, а тут развлечение. Еще и с утра.
- Эй, амиго! Ты передумал ехать?
- Нет... - Прервавшись, янки повернулся ко мне, - Я пытаюсь уговорить синьориту Летисию составить нам компанию, а она отказывается! Э-экскурсионная поездка в общщществе настоящих к-кабальерос в замечательный город...
- Понятно. Квинсли, сейчас появится ее синьора-мама и уговорит тебя с помощью самой большой сковороды с местной кухни вести себя приличнее... - Девушка весело засмеялась, а я продолжил, - Квинсли, если через две минуты тебя не будет у машины, то я ушел на вокзал.
- Зануда... - Проворчал тот, залпом допивая виски, - Иду-иду, каррамба!...
Он поднялся, облапил прошляпившую этот момент девчонку, что-то пробурчал ей на ухо, отчего он взвизгнула, со смехом вырвалась из его рук и умчалась на кухню. А довольный Квинсли, пьяно пошатываясь и насвистывая какую-то разухабистую мелодию, побрел за мной. Мы вошли в фойе и я понял, что лед тронулся. Симон наконец выполз из-за стойки и обратился ко мне:
- Э, синьор Йава! А, прошу прощения, могу ли я спросить, куда вы едете?
- С какой целью интересуетесь, амиго?
- Видите-ли, тут все зависит от того, куда вы направляетесь...
Я пожал плечами. Странный заход, однако! Но, тут тайны никакой нет.
- Допустим, в Кампесино. И что из этого? - Он сразу заулыбался:
- Отлично! А могу я вас попросить о небольшом одолжении?
- Что, тоже кого-то надо найти? - Других просьб в этой стране, по-моему, не бывает.
- Нет-нет! - Портье залез под стойку и вытащил оттуда довольно объемистую картонную коробку, - Просьба совершенно другого рода. Понимаете, со всеми нынешними потрясениями у нас в стране почта работает абы как и ей нет никакого доверия. Более того, работа почтальоном стала поопаснее, чем служба в кустодии или полиции. Их нередко грабят и убивают. То есть вещь, которая чего-то стоит, отправлять нынешней почтой - весьма дурная примета... Утратят, разведут руками, средства не возместят и еще и спросят, что чего вы мол, хотели! В стране чрезвычайное положение!
Симон тяжко вздохнул:
- А у меня в Кампесино вся родня и я сам родом оттуда. Один из моих кузенов, его зовут Томас Кертино, держит в Кампесино небольшую ювелирную лавку с мастерской. Там это пользуется спросом. Ну, там и народ побогаче и поступает недорогое золото из Сьюдад-де-Оро. Так вот месяц назад он просил меня найти для него кой-какое оборудование и инструмент. Я насилу нашел и оно все очень недешевое. И коль вы едете на машине, я вас очень прошу - завезите Томасу вот эту коробку. Я все подготовил и туда упаковал. Вот, можете посмотреть...
Он начал лихорадочно раскрывать коробку. Я подошел ближе и заглянул во внутрь. Рядом, дыша мне в лицо перегаром, свесился в коробку Квинсли. Ага, пара тиглей, какой-то прибор, небольшой пресс, ящичек с ручным инструментом и тому подобная байда.
- Ок! - Подал голос американец, - А что нам за это будет?
- Ну, конечно будет! - Живо отозвался Симон, - Синьор Томас не бедствует и уже отложил для доброго человека, если таковой найдется, пятьсот эльдо за данную услугу.
- Тысячу! - Пьяно парировал неугомонный янки, но я заткнул ему ладонью рот. Так воняет меньше, а знакомый человек в незнакомом городе, да еще и с прибытком, нам за счастье будет. Хотя, может у Квинсли там знакомые и есть, но у меня-то их нет.
- Пятьсот эльдо вполне достаточно, уважаемый Симон. Давайте сюда вашу коробку и объясните, где искать лавку синьора Томаса...
...
Скотина янки уже третий час дрых как суслик на пассажирском сидении, распространяя адский перегар по всей небольшой кабине пикапа и болтаясь как тряпичная кукла на каждой кочке. Меня так и подмывало распахнуть дверь, чтоб он вывалился на очередном ухабе и невинно заявить потом, что так и было. Этот гад устроил мне натуральную пытку. Дело в том, что в пикапе был кондиционер, но включать его было бы целесообразно только при закрытых окнах. А закрыть их означало начать дышать концентрированным перегаром американца, от которого меня тянуло блевать даже в разбавленном раскаленным воздухом виде. Я каждый раз нецензурно поминал янки, когда очередная волна горячего и влажного, как из сауны, воздуха ударяла в окно. Тихо матерился, отчаянно потел и зверел. Не спасали даже живописнейшие пейзажи, запах джунглей и щебет птиц, которые терялись на фоне другого явления. Этим явлением было местное население, приличное количество которого сновало туда-сюда по этой дороге. Населения с каждым километром становилось все больше и больше, а скорость перемещения, соответственно, все ниже и ниже. И это очень сильно ухудшало и без того не самое радужное настроение. У этого самого населения напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. Я не знаю, где они учились водить, но им несказанно повезло, что я не местный автоинспектор. Без прав остались бы почти все, некоторые без транспортных средств, а еще некоторых я бы расстрелял на обочине в назидание оставшимся. Эта трасса становилась очень оживленной и частенько встречались машины, причем такие, которыми бы не смогли похвастаться иные музеи. Тойоты самых разных вариаций, но в основном допотопные пикапы, лендроверы возрастом эдак вдвое-втрое постарше меня, диких размеров американские дредноуты постройки годов семидесятых прошлого века. То и дело я обгонял очередной чадяще-тарахтящий мотороллер с кузовом и обязательно с некой фанерной надстройкой над седоками. Пару раз увертывался об совершенно безбашенных скутеристов, которые сидели на своих драндулетах иногда и вчетвером, норовили обязательно залететь под колеса, совершенно не смущаясь визгом тормозов и пронзительным сигналом, уносились прочь. По бокам с завидной регулярностью возникали в зеленой стене зарослей отдельные строения, небольшие поселки, придорожные магазины и уплывали за корму машины. Вдоль обочин на велосипедах и пешком топали люди. Здесь жизнь текла намного активнее, чем в прибрежных районах страны, через которые мы проезжали с французами. Чувствуется, что где-то неподалеку присутствует кормушка, от которой все эти товарищи живут. Совсем другой ландшафт. Заросшие джунглями холмы, на некоторых видны плантации чего-то-там-отсюда-не-разберешь, долины и ущелья, меж которыми и вилась дорога. В промежутках между становящимися все более высокими холмами в туманной дымке вдалеке проглядывали горы. Скорость перемещения постепенно упала аж километров до двадцати в час, а Квинсли-скотина все дрых. Я уже начал думать, что пытка выхлопом янки будет продолжаться бесконечно, как обстановка изменилась. Как раз, когда дорога пошла серпантином по самой бровке какого-то абсолютно бездонного ущелья, сзади раздался рев, напоминающий тепловозную сирену. Я вздрогнул, а американец даже ухом не повел, только еще сильнее завонял своим поганым пойлом. Забавный у него организм. От коллекционного рома башка болит, а от дешевого бухла хоть бы хны. Спит как младенец. На всякий случай я прижал Ниссан к отвесной стене скалы справа, замедлившись почти до черепашьего шага и оглянулся, а мотороллерно-скутерная братия шарахнулась в разные стороны, практически давя пешеходов и наезжая друг на друга, повисая на отбойниках, едва не сверзаясь вниз и кроя друг дружку живописнейшим этническим фольклером. Со спины, еще раз оглушив сиреной, обдав меня через открытое окно пылью и дизельной копотью, мимо пронеслись один за другим четыре американских грузовика М939, битком набитые солдатами в оливковой форме, с оружием в руках и в сопровождении двух открытых УАЗиков. Ну, да. Самые натуральные 469-е УАЗики! Один спереди, другой сзади. У меня в дырявой башке что-то щелкнуло и сработал некий хорошо знакомый и также хорошо забытый инстинкт, как-то связанный с синими проблесковыми маячками. Я утопил педаль газа и Ниссан с надсадным ревом рванул за замыкающим УАЗиком, чудом обрулив очередную колбасу аж из пяти седоков на одном скутере. Пристроившись в кильватер к замыкающему УАЗу, мы понеслись с нормальной скоростью километров в шестьдесят в час, выплывая из этой дикой мешанины тел и механизмов. Причем грузовики даже не пытались тормозить, несясь сквозь толпу. Водителя головного УАЗика совершенно не заботило, успеют пейзане выпрыгнуть или не выпрыгнуть из под колес несущегося следом грузовика, который хотя бы регулярно ревел сиреной, разгоняя кишащую толпу. Правда, покалеченных и убитых я на дороге пока не видел. Так понимаю, окружающий народ уже привычен к такого рода аттракционам. Ну, а я был вполне доволен нынешним темпом перемещения, держа между своим капотом и кормой открытого УАЗа расстояние метра в три, чтоб никто не успел вщемиться между нами. В УАЗе сидело трое в оливковой форме и таких же оливковых кепи на головах. Если двух передних мне было не разглядеть, то сидящий сзади предстал во всей красе. Смуглокожий крепко сбитый сержант пристроился на установленных вдоль бортов сидениях поперек. Ноги в сапогах у одного борта, а задница со спиной у другого. И даже то, что его нещадно подбрасывало на кочках, не мешало ему баюкать на согнутых в коленях ногах здоровенный старый американский пулемет М60 и с интересом наблюдать за моими маневрами. Когда темп движения еще немного вырос и толпа вокруг слегка поредела, ему кто-то из сидящих спереди что-то сказал. Это я понял по вращению его башки туда сюда. Он кивнул, повернулся в мою сторону, отцепил левую руку от пулемета и пошарил на полу машины. Выудил оттуда полосатую палку и скорчив сердитую рожу, замахал ею на меня, мол отцепись. Я глянул по сторонам. Дурдом на шоссе после ущелья стал конечно поспокойнее, но все равно за этими парнями ехать несравнимо комфортнее. Я сцепил зубы и отрицательно помотал сержанту головой. Глаза того на несколько секунд сделались круглыми от изумления, потом он нахмурился, бросил вниз палку и многозначительно похлопал по стволу пулемета. Ну, что ж тут не понять? Понятно! Но, есть у меня одно лекарство от таких посылов. Я отпустил правой рукой руль, залез в карман, зацепил стоэльдовую купюру и прижал ее к лобовому стеклу как раз напротив морды сержанта. Тот на секунду подвис, разглядывая денежку, затем оживился и повернулся к впереди сидящим. Короткая дискуссия и сержант снова глянул на меня, отрицательно помотав головой, правда уже с сожалением. Типа не пойдет. Ну, как так не пойдет?! Я добыл вторую купюру и прижал снова, так чтобы видно было, что их две. Это вызвало новый прилив энтузиазма служивого, который на этот раз завершился успешно. После новой непродолжительной дискуссии с двумя оливковыми кепи спереди, мне наконец благосклонно кивнули. Двести эльдо - волшебная сумма уже второй раз! Я расслабленно выдохнул, а сержант добыл сигаретку и пылил дальше уже с наслаждением пуская дым, слегка свысока поглядывая по сторонам и на наш Ниссан. В общем, без шума и пыли так мы ехали часа полтора, под периодические взревывания сирены головного грузовика и проскочили дорожный указатель, гласящий о том, что до Кампесино осталось пять километров. Спустя минут пять заехали на небольшой бетонный мостик со шлагбаумом, загораживающим дальний конец. Колонна залетела под поднятый шлагбаум и сразу ушла на обочину, останавливаясь в клубах пыли. А вот перед нашим капотом шлагбаум довольно быстро опустился, оставив Ниссан на мостике в гордом одиночестве.

Ого! Тут все серьезно. С левой стороны бруствер из мешков с песком. За ним торчит задранный в небеса ствол пулемета с сошками и две каски. Судя по поднимающемуся оттуда сигаретному дымку, в касках присутствуют чьи-то бошки. Между дорогой и этим бруствером пара солдат досматривает шмотки четырех человек местных, в неизменных войлочных шляпках и пончо, с писклявой руганью вытряхивающих свои котомки прямо на траву. Дальше, метрах в пятидесяти, прямо посреди дороги еще одна баррикада из мешков, а сразу за ней кузов пикапа с крупнокалиберной спаркой. Причем, если я не ошибаюсь, то это российская ЗПУ-2. Страшная штука. Если оператор за ней сидит грамотный, то этот самый мостик практически непреодолимое препятствие для всего живого и неживого тоже. В случае, если лобовая броня неживого тоньше ста миллиметров, конечно. Грамотно, ничего не скажешь. До моста мы проехали около километра совершенно открытого пространства, на котором 14,5 миллиметровая пуля КПВТ есть десница господня, судия и палач в одном флаконе. Безоговорочный. Этот берег речки высокий, заросший и все эти инсталяции практически незаметны с противоположного, особенно когда едешь и не знаешь, что именно надо увидеть. Тем временем, солдаты начали выгружаться из грузовиков, гомоня, делясь друг с другом сигаретами и зыркая по сторонам. Редкие проходящие через пост местные шарахались от них на другую сторону дороги. У ребят явно не конечная остановка. Так, перекур и затекшие мышцы размять или ограбить кого с легонца, судя по реакции аборигенов, которые неспроста старались держаться от вояк подальше. Квинсли, кстати, начал подавать признаки жизни, что-то забормотав, зачмокав губами и привалившись к пассажирской двери. А в нашу сторону, от небольшой, скрытой листвой полосатой будки-караулки справа, направились трое. Причем, двое полицейских в синеголубой униформе и один военный. Я неторопливо отркыл свою дверь, вылез наружу, прикурив сигаретку и достав из кармана документы. Затянувшись пару раз, протопал до шлагбаума оставшуюся пару метров. Троица подошла и один из полицейских требовательно протянул руку за бумагами, вполне вежливо поздоровавшись:
- Бунос диас, синьор!
Я ответил на приветствие, отдал бумаги и пару минут мы стояли молча, пока субальтерно их изучал. Второй полицейский подошел ближе к шлагбауму, с каким-то нездоровым интересом вглядываясь в запыленное лобовое стекло Ниссана. Что он там потерял?
- С какой целью вы прибыли в Кампесино, синьор Руссо? И кому принадлежит этот автомобиль?
Я не успел открыть рот, как второй полисмен перемахнул через шлагбаум и воскликнув обрадованно-азартно "Каррамба!", в два прыжка покрыв расстояние до машины, распахнул пассажирскую двер пикапа, откуда незамедлительно вывалился на бетон мостика спящий Квинсли. Издав злорадно воинственный клич, полицейский пару раз пнул ворочающегося американца ногой. Мне это крайне не понравилось. Не могу сказать, что пылаю нежными чувствами к Квинсли, но это совсем ни в какие ворота не лезет, так как пинки латиноса явно были сильнее, чем требовалось для побудки в стельку пьяного человека. Я начал разворачиваться в их сторону, но меня довольно резко кто-то одернул за рукав и отвлекшись от сцены пинания янки я увидел, что субальтерно с моими документами в руках помотал головой и хищно осклабился:
- Не лезь, гринго! Они друг давно друга знают. Милые бранятся - только тешатся...
И поганенько хохотнув, протянул мне обратно документы. Тем временем Квинсли уже стоял на четвереньках и пытался занять вертикальное положение, вяло отругиваясь от прыгающего вокруг, визжащего полицейского. Все что я мог разобрать из почти нечленораздельного писка, это "лживый гринго", "чертов янки", "малдито ментирозо" и целый набор совсем нецензурной лексики. Ага! Понятно. Наглядная демонстрация непонимания местными аборигенами способов ведения современного бизнеса по-американски. Ну, мешать не буду, хоть и не мстительный я. Память просто хорошая. А воняющий и дрыхнущий на протяжении всей дороги янки еще не улетучился из нее. Пусть малех помучается. Ага, Квинсли таки смог встать и сфокусировать взгляд на мучителе. Громкость ругани возросла. Американец нахлобучил болтающийся за спиной мятый стетсон на голову и тоже начал повышать голос. Проснулся наконец, полагаю. Скандал вызвал живой интерес у солдатиков и прохожих. Две коптящие каски поднялись из-за бруствера, открыв взорам две смуглые рожи под ними и облокотившись на мешки с интересом наблюдали за развитием событий. Даже зенитная спарка с невидимым за щитком оператором с любопытством повела стволами. Кажется, Квинсли пора искать консенсус с беснующимся полицейским. Перевес явно не в нашу пользу и непонятно, чем это все это может закончится. Но, хвала небесам, янки словно меня услышал и интенсивность перепалки начала стихать. Говорил теперь только Квинсли, а латинос больше помалкивал, только изредка что-то иронически высказывая. Затем американец подхватил вяло трепыхнувшегося полисмена под локоть и поволок к кузову пикапа, за машину. Там они откинули тент и дебаты уже продолжились вполголоса. Спустя пару минут парочка появилась оттуда, причем первым вышагивал сияющий коп, гордо неся какую-то коробку, а за ним мрачный как туча Квинсли.
- Чертовы кровопийцы! Дай - любимое слово у этих чертей... - По английски сказал он подойдя ко мне и насупившись, проводил взглядом троицу с коробкой, торжественно удалившуюся в сторону караулки. Шлагбаум слегка скрипнул и наконец поднялся.
- Если ты надеешься на сочувствие с моей стороны, то это ошибка! - Так же по английски ответил я, - Судя по вашей милой беседе, ты ему когда-то что-то пообещал и из душевного благородства простил?
- Да нет же... - Он скривился, - Я просто забыл об этой обезьяне. Дел много было... Ладно, садись за руль и поехали!
- Ага, щас! - Я мрачно посмотрел на распоряжающегося янки, - Я рулил всю дорогу, нюхая твой поганый выхлоп! Так что садись сам. Тем более, что я города не знаю!
- Йава, да побойся бога! Ты в детстве наверняка крылья мухам обрывал! Я хожу-то с трудом, а ты хочешь чтоб я машиной управлял?! Амиго, ну извини! Сядь пожалуйста, а город я тебе подробно покажу и скажу, куда ехать...
Он, не дожидаясь продолжения протестов с моей стороны, залез на пассажирское сидение, а я достал из кузова пластиковую канистру и спустился к воде. Дворники еще на полдороги перестали чистить стекло от пыли, которая лежала коркой на лобовом. Надо водички в омыватель плеснуть, а то придется по приборам ехать. Я присел на корточки, набирая воду из речки и вдруг рядом скрипнул гравий. Ага, сержант. Стоит и вот так улыбается. Правда, без пулемета. Как там сказал мой американский друг, любимое слово у них - "дай!"...
...
Да, город действительно красивый. Перед въездом в само поселение мы проехали промзону с еще одним полицейским постом, правда менее вооруженным, состоящую из сплошных складов. На посту нами совешенно не заинтересовались. Двое полицейских копались в кузове грузового мотороллера, не взирая на стенания заламывающего руки владельца, а третий, с карабином и в каске, облокотившись на поднятый шлагбаум, проводил проезжающий Ниссан равнодушным взглядом. Туда сюда сновали грузовики, грузовички и грузовичишки, небольшие мотороллеры с кузовами и лохматые легковушки, доверху забитые ящиками, мешками и коробками. Миновали промзону и поток транспорта иссяк, как-будто кто-то щелкнул выключателем. Миновали красивый, заросший лесом холм с маленьким озером у подножия и вот дальше пошли дома. Да, какие! Глядя на них, невольно задаешься вопросом - а где, собственно тут простые люди живут? Вдоль дороги тянулись ажурные изгороди. Новая изгородь или забор и новая конфигурация. Железные кованые, кирпичные, природного камня и с литьем. За каждой изгородью сад или скверик, а уже там под сенью дом. Дома тоже кто во что горазд. И в виде римской виллы, рядом колониальная классика, некий модерн из стекла и бетона или классическая латиноамериканская гасиенда. Квартал сироток казанских, я полагаю. Мозг вдруг выдал неожиданное - как Рублевка в Москве или Крестовский остров в Питере. Не, явно амнезия пытается отступать. Это хорошо. Ближе к центру город стал все больше походить на Лас-Вакасьонес, только простору здесь поболее. Скверы больше, фронтоны пышнее, многолюднее и заметно богаче. Мы выскочили на большую круглую, выложенную булыжником, площадь со старым высоченным готическим собором с одной стороны и пафосным трехэтажным зданием городского собрания напротив. Архитектору-создателю сего собора явно Нотр-Дам покоя не давал. Я аж засмотрелся на этого каменного монстра. Тут тебе горгульи, святые и ажурные водостоки. Вообще очень старое здание, сложенное из обтесанных глыб серого песчаника, но очень ухоженное. От созерцания достопримечательностей меня отвлек уже почти пришедший в себя и совсем почти не воняющий янки:
- За площадью поверни направо, амиго и метров через сто остановись. Где-то там, судя по объяснениям твоего Симона, эта самая ювелирная лавка. Решай дела, а я по своим быстренько смотаюсь. А ты пока пошатаешься, поглазеешь и репортера своего поищешь. Вон там бар большой есть. Лас Палмас называется. В нем комнаты сдаются и девки водятся. Там поспрашиваешь, может он с бабами завис. Да и поглазеть здесь есть на что, поверь, только следи за карманами... - Он хохотнул, - Ворья полно...
- А как мы с тобой встретимся? Или ты с не в Саграду потом?
- Не, не в Саграду. Но, проездом тебя закину. Все, тормози! Вон вывеска ювелирки. Забирай свою коробку и вперед. Все! Вечером в баре! Пока, амиго. Удачи!
Ниссан, тарахтя дизельком покатил прочь, а я, с тяжеленной коробкой под мышкой, чудом увернувшись от пролетевшего практически по мне скутера, просеменил через дорогу, оказавшись перед тяжелой массивной дверью под вывеской "Ла тиенда де хоерия и мучо мас". Я изловчился и подперев коробку коленом, потянул дверь на себя. Звякнул неизменный колокольчик и я оказался в небольшом квадратном помещении со стеклянными стенами от пола до потолка, с красными бархатными витринками за ними. О! Натуральный такой Твин-Пикс с примесью Алисы в Зазеркалье! Прямо напротив двери в стеклянной стене было окошечко, сквозь которое виднелась макушка человека там сидевшего. Макушка, прикрытая характерной шапочкой - кипой, причем счастливый обладатель этой самой кипы никак не отреагировал на мое появление. Я дошел до окошечка и согнувшись, со стуком опустил коробку на пол. Распрямившись, обнаружил кипу в прежнем положении. Интересно, он глухой? Я решил чуть-чуть оживить обстановку и заглянув в окошечко, практически в кипу, сказал:
- Буэнос тардес, синьор!
Оказывается, почтенного возраста многоуважаемый адони рассматривал в здоровенное увеличительное стекло какую-то драгоценную побрякушку и просто не заметил ни моего появления, ни веселого треньканья колокольчика на входной двери. Он слегка вздрогнул и подняв на меня морщинистое, украшенное очечками в тонкой оправе и с благородными сединами на висках лицо, пробормотал:
- А вэйхэр балкон дир ин коп("Чтоб на тебя балкон упал!" - идиш)!!! - Этой фразы я не понял, но продолжил он по испански, причем довольно возмущенно:
- Молодой человек! Нельзя же так пугать пожилого человека! У пожилых людей очень слабое здоровье и от испуга с пожилыми людьми всякое может случиться! Имейте в конце концов уважение к сединам! Неужели вам было не поздороваться по человечески и не пихать свою большую голову в маленькое окошко к бедному пожилому человеку, который в это время был занят?! Или просто вежливо подождать, как молодому человеку и положено?!
Я слегка оторопел, отпрянул от окошка и открыл было рот, чтоб сообщить о цели визита, но пожилому еврею своей гневной отповеди показалось мало и он продолжил:
- Если вы собираетесь так вот молча тут стоять, то так же молча можете уходить! Сначала вы пугаете пожилого Томаса до смерти, потом настойчиво молчите! Молчать можете где хотите и это не обязательно должен быть магазин старого Томаса, так как когда вы просто стоите и молчите, то вы еще больше пугаете старого больного человека! А кнопка вызова полиции у пожилого человека есть! И полиция здесь буде...
- Вы синьор Томас Кертино? - Я решил прервать словоизвержение старого еврея, но того это не смутило:
- Подумаешь, какой-то шлемазл знает мое имя! Тоже мне открытие! Конечно, я старый и даже уважаемый многими, в отличие от вас, Томас Кертино! И меня здесь знают не только собаки, уж поверьте, хотя и собаки все знают! И если вы думаете, что это ваше знание не даст мне нажать кнопку вызо...
- У меня для вас посылка! - Вторая попытка. О! Сработало! Праведно возмущенный взгляд голубых глазок за стеклами очков на секунду потерял вдохновение, затем стал заинтересованным:
- Вы от Симона?
- Ну, да... - Пожал я плечами.
- Таки что же вы сразу не сказали?! Почему старому Томасу приходится из вас слово за словом вытягивать так, как будто вы их отдавать не хотите?
- Да потому, что вы говорить не даете, синьор! Попробуйте дать говорить собеседнику и сможете узнать много нового! - Теперь уже не выдержал я. Синьор Томас замолк, с интересом посмотрел на меня и на мою шапочку:
- А мы с вами случайно раньше не встречались, молодой человек?
Я улыбнулся, оценив шутку и покачал головой:
- Маловероятно, синьор Томас. Шапочку я после травмы ношу. Доктор рекомендовал...
Старик вдруг засуетился, вскочил со своего стульчика и отодвинул его в сторону, принялся возится с чем-то сбоку, приговаривая:
- Вы уж меня извините! Я знаю что вы не почтальон. Более того, Симон говорил, что вы серьезный человек. Я сейчас-сейчас! Может, вы чай будете?
Что-то лязгнуло внизу и стеклянная створка с окошком распахнулась во всю высоту, как огромная дверь. Ого, какой неслабой толщины стекло-то у деда стоит. Он уже распрямился и понимающе перехватил мой взгляд.
- Грабили уже шесть раз, молодой человек, не взирая на уважаемость и известность. Между прочим, широкую. В узких кругах, правда. Вернее пытались... - Он хихикнул, - Я уже не молод, чтоб отстреливаться от бандолерос. Вот и приходится придумывать ловушки. Блокирующаяся дверь, опускающиеся створки, пуленепробиваемое стекло и регулярные взятки полиции. Для оперативности, так сказать. Да, вы проходите! Не стойте, как чужой! И коробочку заносите-заносите...
....
Кабинет сразу за магазином был прямо на зависть. Все отделано деревянными панелями, лампа с зеленым абажуром из серии Ленин за работой, куча полок со всякими безделушками, вазы на полу и огромный фикус в кадке у окна. Довершали картину тяжеленные парчовые шторы, вазочка с печеньем и две дымящихся чашки на зеленом сукне старинного письменного стола. Я сидел уже час в гостях оказавшегося довольно милым старика и прихлебывая ароматный чай, выслушивал истории о непростой нынешней жизни местного ювелира и барахольщика, синьора Томаса Кертино. Но, правда, барахольщика эксклюзивного. Дело в том, что дед обладал исключительно живым, ясным умом и присущей его народу бульдожьей деловой хваткой. Он собирал редкости, коими эти края были очень богаты. При этом оказался настолько любезен, что продемонстрировал мне кое что из своих трофеев. Золотую табличку сутаго, с какими-то письменами, осколки темного вулканического стекла, замотанные человеческой кожей, тотемные маски и очень интересную старую кожаную папку с серебряной застежкой. Ну, до таблички и обсидиановых ножей мне как до фонаря было, а вот папка реально была интересной. Дело в том, что на ней была когда-то серебром же вытеснена нацистская ворона со свастикой в лапах, сейчас практически стертая. На вопрос откуда, старый еврей оживился и рассказал, что ее продал за бесценок кто-то из индейцев Сьюдад-де-Оро, которые раньше в Кампесино были довольно частыми гостями. Это сейчас по ним даже на подходе к блок-постам открытой зоны огонь открывают без предупреждения, а раньше столько интересного приносили. К сожалению, папка уже синьору Томасу досталась пустой. Даже в кармашке на кожаном переплете табличка отсутствовала. Дед посетовал на это, упомянув, что мол типа де лично Симона Визенталя знал и если бы какие документы там были, то он их бы уже отправил в Лос-Анджелес. Я в свою очередь показал ему фотографии своего раритетного вальтера, надеясь внести ясность в ценообразование этой вещи, но синьор Томас меня разочаровал, сообщив, что больше семидесяти тысяч не дал бы за него. Пожилого еврея больше беспокоила ситуация в городе, непривычный даже для смутного времени разгул преступности и непонятки с выборами в местный муниципалитет, членом коего он уже является на протяжении десяти лет. На последних выборах он даже выставил свою кандидатуру на должность мэра, только бы ее не получил один имеющийся кандидат по имени Аугусто Носталедо. На вопрос, чем его данная персона не устраивает, дед разразился руганью на идише и проругавшись поведал почему. Этот Аугусто был адвокатом и прославился тем, что в течение почти семи лет защищал в суде интересы дона Эстебана Коррераса, правой руки и ближайшего сподвижника тогдашнего главы картеля Хосов. Дон Эстебан еще во времена монархии прикупил себе виллу в окрестностях и частенько отдыхал здесь от трудов неправедных. На ниве возросшего народного гнева и требований сопредельных государств, затеял однажды монарх очередную кампанию по борьбе с наркотрафиком, да самую жесткую и бескомпромиссную (которая, говорят и стала одной из причин его трагического свержения). Как раз в это время нелегкая принесла дона Эстебана на отдых в Кампесино, где его и замели под белы руки прибывшие из столицы варяги (так как ни один из местных легавых и помыслить не мог даже о том, чтоб с него штраф за неправильную парковку содрать). Начался беспрецедентный по своим масштабам в Альгейре судебный процесс. Монарх лично предал анафеме всю адвокатскую братию и лично пообещал кучу проблем тем, кто отважится стать "адвокатом дьявола", но один таки нашелся. Его звали Аугусто Носталедо и до тридцати лет о нем никто не знал, так как он занимался делами не сложнее воровства вил соседями у соседей, раздела имущества двух владельцев шалаша из пальмовых листьев и убийства с особой жестокостью соседского кота, орущего ночью под окнами. Но, зато в тот момент взошла его звезда. Спустя год ведения этого процесса он ездил на огромном кадиллаке в сопровождении громил охраны из числа боевиков картеля Хоса.

Учитывая то, что он действительно оказался неплохим адвокатом, так еще и проявил себя вполне предприимчивым человеком. Свидетели по делу за небольшой срок дружно превратились в конченых маразматиков и пропойц, регулярно путающихся в показаниях, а особо упертые просто пропали. Улики исчезали и появлялись совершенно другие, которые сводили с ума следователей. Дон Эстебан по достоинству оценил таланты своего адвоката и будучи человеком от природы благодарным, с энтузиазмом поддержал его начинания на другом поприще. Спустя два года с момента начала процесса синьор Аугусто попробовал первый свой рэкет, причем на удивление удачный. Он практически бескровно отжал у владельца самый крупный в Кампесино бар, сразу же переоборудовав его в пафосный шалман с проститутками и другими запретными развлечениями. Дед не вдавался в подробности, но примечательно то, что бывший владелец этого заведения, тоже кстати не последний в городе человек, член городского совета синьор Уго де Лос Сантос, мало того что остался жив и практически не поврежден, так еще и исполнял обязанности управляющего в этом же баре. Являясь другом синьора Томаса, они частенько сиживали по вечерам за стаканчиком текилы или чего-нибудь более кошерного и дед соответственно был в курсе печальных событий, происходящих вокруг. Синьор Уго был мягко говоря не в восторге от происходящего, но поделать ничего не мог. Сила тут была не на его стороне. Но, дальше стало еще хуже. Дело в том, что бронированный пуллман Хоса-старшего случайно споткнулся где-то на серпантине в горах и естественно на краю очень глубокого ущелья, в коем и изволил потеряться. В течении месяца все боевики, пеоны и просто причастные к деятельности картеля люди просеивали камни в горах в поисках босса или его транспорта, но мерседес весом в четыре тонны как сквозь землю провалился. Хос-младший, тот самый нынешний Эмилиано Хос, который сейчас является единовластным правителем наркотрафика всея Альгейры, пустил скупую мужскую слезу по без вести пропавшему папе и не устраивая траурных церемоний скромно объявил себя наследником его империи. Это заявление было принято соратниками папы неоднозначно. Если большинство восприняли это как само собой разумеющееся, то нашлись и те, кто считал свои заслуги на ниве наркобизнеса намного более весомыми аргументами для занятия должности наркобарона, чем слова молодого выскочки, пусть и сына пропавшего главы картеля. И сидящий в кутузке дон Эстебан как раз оказался в числе последних. Учитывая, что сидел он в тюрьме как на курорте и общением ограничен практически не был, то принял активное участие в оспаривании трона у молодого Эмилиано. Иными словами, стал строить козни, причем отнюдь не безобидные, которые оставили у младшего Хоса неизгладимые следы в виде двух пулевых отверстий в организме. Одного в ноге, другого в плече. На тот момент молодому Хосу было еще непонятно, чьи на самом деле эти происки. Но, терпение парня закончилось, когда он лишился двух пальцев на левой руке при взрыве очередного своего автомобиля. Эмилиано проявил недюжинную смекалку и упрямство при поиске доброжелателя и в конце концов разобрался таки что к чему. Ну, а разобравшись, выразил дону Эстебану свое неудовольствие. Дон Эстебан настолько проникся своей неправотой в этом вопросе и расстроился из-за угрызений совести, что в очередной раз сидя на золотом унитазе, бреясь и глядя в венецианское зеркало на итальянском кафеле у себя в камере, случайно порезался безопасной бритвой, да так, что в разрез на горле вывалился язык. Подобная нездоровая склонность к суициду в результате несчастных случаев обнаружилась и у других соратников Хоса-старшего, которые не одобряли возложения кокаиновой короны на голову Хоса-младшего. Дон Эмилиано оказался человеком умным и с хорошей памятью и как водится при любой смене власти, началась активная чистка рядов. Город Кампесино замер в ожидании, когда же с синьором Аугусто произойдет несчастный случай или он проявит неожиданную склонность к суициду, в последнее время свойственную многим приближенным старой наркоэлиты. Столь горячую народную любовь адвокат умудрился заслужить еще целой чередой ярких подвигов, среди которых такая мелочь, как бескровный отжим бара показался невинной детской шалостью. При этом синьор Аугусто еще и проявлял совершенно несносный нрав, бесконтрольную ярость и частенько абсолютно бессмысленную жестокость. В городе появилось довольно большое количество людей, по той или иной причине желавших адвокату гореть в аду. Но, надежды честноживущего населения не оправдались. Синьор Аугусто остался жив и вполне бодр, даже иногда появлясь на людях, причем в окружении тех же дуболомов, которые были с ним раньше. Правда, притих и особо громких безобразий последние года четыре за ним не замечалось. Два года назад он даже получил место в муниципальном совете города. И вот такой человек теперь претендует на должность мэра. Каким образом синьор адвокат получил место и как вытащил свои яйца из мясорубки, устроенной молодым Хосом, старый еврей не знал.
Мне все эти истории конечно были очень интересны и чай у деда очень вкусный, но на данный момент меня более всего волновал пропавший репортер, о чем я и спросил синьора Томаса напрямую, улучив момент, когда дед набрал воздуха для продолжения повествования. Типа, где в вашем городе может потеряться человек? Старый еврей удивился вопросу и заявил, что несмотря на внешний лоск города, человек здесь может потеряться где угодно. Может по башке битой получить из-за мобильного телефона, может быть вывезен за город и застрелен из-за неплохих часов, может быть убит в перестрелке в баре, может зависнуть в том же баре с проститутками, может валятся где-нибудь в наркотической коме и еще несколько десятков различных может. Но, начать поиски конечно надо с бара. Я начал пытаться вежливо прощаться с дедом и благодарить за чай. Синьор Томас заметно расстроился, но надо отдать должное, не забыл мне вручить пятьсот эльдо и вдруг попросил о помощи. Я спросил в чем, на что он сообщил, что от синьора Аугусто к нему уже приходили, довольно вежливо порекомендовали снять свою кандидатуру и посоветовать выборщикам голосовать за нужного кандидата. Я попытался объяснить синьору Томасу, что не осуществляю охранных функций, но дед от меня отмахнулся.
- Ну, куда вам меня охранять, молодой человек? Если только в случае, когда песок, который из меня сыплется, станет золотым... - И вдруг неожиданно довольно свирепо для своего благообразного лица оскалился, - Я хочу, чтоб вы его зарыли!
- Кого?! - Не понял и слегка опешил я.
- Пса этого поганого! Аугусто! - И вдруг перешел на просительные интонации, - Ну, вы же можете. Пожалуйста, иначе он весь город превратит в шалман, притон для убийц и наркоторговцев. Часть голосов уже куплена. Остальных или силой заставят или просто убьют! Симон говорил, что вы лично знакомы с начальником полиции Саграды и вообще серъезный человек. Мы не постоим за ценой и компенсируем любые ваши затраты.
- Я не наемный убийца, синьор Томас, - Мы? Вот и вырисовывается коалиция, - Симон вам дал неверную информацию...
- Я не прошу вас его убивать! - Вскинулся дед, - Наоборот! Мы противники любого насилия. Мы лишь просим превратить его в ничто. Изыщите способ! Порфавор! Мы не останемся в долгу!
Я ненадолго потерялся. Не ждал я от деда попытки впутать меня в такую историю. Но, понять старого еврея можно. Где-то в закоулках моей дырявой памяти плещутся отголоски чего-то похожего, происходившего в стране, которая мне ближе и роднее этой. И получило объяснение типа доверие деда, который по сути чужого человека пустил к себе аж в святая святых, учитывая что творится вокруг. Это просто профессиональный хват за соломину, вызванный приступом самого натурального отчаяния. Я сам себе кивнул и ответил глядящему мне в рот деду:
- Я подумаю, что можно сделать. Мне еще надо посоветоваться с коллегой. Но, синьор Томас! Я ни в коем случае не хочу вас обнадеживать! У меня, например и своих проблем выше крыши...
- Я все понимаю! - Он быстро-быстро закивал, - Я предупрежу Уго, что вы к нему по поводу репортера зайдете. Хорошо?
- Да, предупредите, будьте любезны. И, хоть я пока и не дал вам ответа, но чтобы не терять времени, соберите мне всю информацию об этом Носталедо. Вообще всю, которая у вас есть или можно получить у знакомых...
Он загадочно улыбнулся в седую бородку, залез в ящик письменного стола, жестом фокусника достал оттуда флешку в виде маленькой теннисной ракетки, толстую полиэтиленовую папку и с гордостью выложил на стол передо мной:
- Вот! Здесь все, что мы смогли собрать за два года. К сожалению никто не верил, что этот пес доживет до сегодняшнего дня, поэтому так поздно спохватились.
- Ок! Только пока оставьте все это у себя. До тех пор, пока я не дам ответ, по крайней мере. А сейчас, многоуважаемый, позвольте откланяться...
....
Я шагал по направлению к бару синьора Уго и размышлял о том, куда меня на этот раз несет нелегкая.

Я шагал по направлению к бару синьора Уго и размышлял о том, куда меня на этот раз несет нелегкая. История с этими выборами пахла очень не хорошо, хотя надо изучить вопрос подробнее. Если в нее вписаться и она выгорит, то можно получить очень неплохие дивиденды во всех смыслах. А именно у меня шанс на положительный исход есть. Ведь для любого местного я просто не пойми кто не пойми откуда, только для синьора Томаса - довольно опасный тип с непонятной рекомендацией столичного родственника. На что хитрый старый еврей и сделал ставку, потому что ни один из местных, будучи в рассудке и здравом уме, в эту историю не впишется. А я, даже в случае неудачи, если останусь жив конечно, просто пропаду отсюда и больше никогда не появлюсь. Старый еврей в любом случае выкрутится, разве мало недоброжелателей у этого самого адвоката, поставившего себя здесь слоном в посудной лавке и на которых можно кивнуть, типа я - не я и лошадь не моя? Он мол сам пришел, его знать не знаю и понятия не имею, кто его нанял. Дед рискует только в том случае, если меня упакуют оппоненты живым и здоровым и тщательно поспрашивают. Я поморщился. Это самая мрачная перспектива. Раз дед идет на такой риск, то видимо, его качественно припекло, так как не рассматривать такой вариант развития событий он просто не мог. Ладно, послушаем, что скажет на это Квинсли. Хотя, подозреваю, что просто пошлет меня подальше. Я прошел круглую площадь с собором и протопав еще метров пятьсот добрался до большой, машин на пятьдесят, парковки перед баром. Квинсли ошибся. Бар называется "Трес Пальмерас", о чем гласила яркая неоновая вывеска. И как в подтверждение, с правого угла здания, рядом с парковкой возвышались три гигантских пальмы неизвестной мне модели. Они торчали над немаленьким в общем-то двухэтажным зданием гигантским букетом, накрывая всю правую часть тенью от широких листьев. На парковке стояло около десятка разных машин, но Ниссана я среди них не нашел. Может Квинсли имел ввиду другой бар? Под навесом через дорогу сидело двое пожилых кабальерос, к которым я и подошел, поздоровавшись и вежливо поинтересовавшись, единственный ли это в округе бар. Деды презрительно изучили меня с головы до ног, синхронно сплюнули под ноги и когда я уже начал думать, что уважение к старшим - совершенно лишнее в некоторых случаях, один из них лениво процедил, что ничего другого ближе пары кварталов я не найду. Ладно, зайдем покушаем и подождем, а то одним чайком сильно сыт не будешь. И по возможности зададим пару вопросов синьору Уго.
Бар оглушил меня музыкой и гомоном множества людей. Огромное помещение, с круговой стойкой посредине, в центре окружности которой находился очаг с вращающейся на вертеле вполне аппетитной жареной тушей. За этой стойкой и вокруг очага суетились аж целых трое барменов, обслуживая людей, сидящих на высоких табуретах. Туда же бегали два официанта, обслуживающие столики. На полукруглой эстраде справа от входа бренчали на гитарах, что-то по латиноамерикански эмоциональное, музыканты. Вечер вроде еще толком не начался, а свободных столиков поблизости я не наблюдал. Ближайшие ко мне слева были сдвинуты в ряд и там сидела разношерстная компания человек в десять парней с одной единственной девицей на коленях у самого здорового, одетого в кожаную жилетку на голый торс. Причем все как по команде развернули головы в мою сторону. Блин! Ну и рожи! Я несколько неуютно себя почувствовал. Как школьник, встретивший шайку гопников-старшеклассников в темной подворотне. Но, головы так же синхронно повернулись в другую сторону, когда откуда-то сверху раздался пронзительный визг. Сразу за сдвинутыми столами начиналась широкая винтовая лестница на второй этаж. Оттуда-то и раздавался визг и взрывы ругани. По лестнице спускался довольно неопрятный, выбритый наголо мужик, волоча за волосы девчонку в шортах и топике. Она пронзительно что-то верещала, а мужик, не останавливаясь, отвечал ей басовитой бранью. Он целеустремленно сволок ее с лестницы и направился к входным дверям, по дороге отпихнув меня как вешалку. Я, конечно, сам дурак. Нефиг стоять соляным столбом, созерцая все это великолепие. Мужик распахнул дверь и вышвырнул девушку на улицу. Мда, джентльменами тут не пахнет, но я свои мысли при себе подержу. Со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Проорав еще что-то непристойное девчонке, мужик с грохотом хлопнул дверью. По дороге обратно вызывающе оглядел меня с головы до ног, но я не отреагировал. Я хомячок пушистый, покушать просто зашел, а тут все агрессивные такие. Жуть прямо! Куда мне, убогому... Не обращая внимания на мужика и компашку, я потопал вперед, по дороге высматривая свободное место. Дойдя до цели, взгромоздился на высокий табурет у барной стойки и облокотившись на нее, уставился на источающую божественный аромат тушу. Почти мгновенно передо мной возник белобрысый молоденький бармен и завис, вопросительно глядя водянистыми глазами с белесыми ресницами. Я ткнул пальцем в тушу:
- Есть хочу! И пить! - На что парень коротко кивнул, выхватил из-под стойки тарелку, метнулся к туше, тремя быстрыми ударами ножа смахнул шипящие куски мяса на тарелку и через секунду она была передо мной. Неуловимым движением сдернул свисающий сверху узкий и высокий стакан, практически в полете начав его наполнять из неведомо откуда возникшей бутылки, причем не спрашивая меня, что я буду пить. Такое же смазанное движение в сторону и по зеркальной поверхности стойки ко мне приехала тарелка с зеленью и маленькая мисочка с соусом. Охренеть! Вот это профессионал! Завершающим финтом передо мной возникли нож с вилкой, завернутые в салфетку и парень снова выжидательно уставился на меня. Я пораженно обвел взглядом все стоящее перед собой. Парень терпеливо ждал, пока я обрел наконец дар речи:
- Сколько с меня?
- Сорок эльдо, - Мгновенно пришел ответ. Ого! Нехило, но такая прыть стоит похвалы. Я выудил полтинник и припечатал его к стойке. Парень подмел его и собрался метнуться куда-то еще, но я его остановил:
- Там без сдачи. И это... Э-э, Хосе?... - Прочитал я имя на бейджике. Короткий кивок в ответ:
- Спасибо, синьор. Слушаю вас!
- Мне бы синьора Уго увидеть, пор фавор? Это возможно?
- Да, синьор. Он освободится и подойдет к вам. Как вас представить?
- Синьор Руссо. Он должен быть в курсе...
- Хорошо, синьор Руссо. Ка провече!
И я принялся есть. Не, не есть, а жрать! Очень вкусно! Мясо совершенно чумовое, нежное и сочное, с хрустящей корочкой. Я взялся за стакан и пригубил. Неплохой виски, однако. И вполне в тему. Даже не буду спрашивать, почему бармен налил мне именно его. Видимо, за счет своего профессионализма вполне отчетливо прочел то, что было написано на моей роже. Я не успел до конца доесть ужин и насладится хорошим виски.
- Буэнос ночес, синьор. Это вы меня хотели видеть?
Я оторвал глаза от тарелки. Передо мной, за стойкой стоял коренастый пожилой мужик.
- Здравствуйте, синьор Уго. Вам по поводу меня мог звонить синьор Кертино...
Дядька стрельнул глазами налево-направо.
- Си, он звонил. Вы про что хотели поговорить? Про выборы?
- Нет. Про выборы говорить пока рано, - Синьор Уго заметно расслабился, а я продолжил, - Меня репортер интересует. Молодой парень из Саграды. Зовут Хуан...
Дядька скривил рожу:
- А! Придурок, который каждого встречного расспрашивал о том, не знают ли они кого, кто лично общается с доном Эмилиано?
- Думаю, что о нем... - Сдержанно улыбнулся я, - Хотя и не подозревал о том, что он такой мм... несдержанный.
- Именно такой! - Ответил мне на улыбку Уго, - Шарахался тут целый день, а потом куда-то пропал. Хотя и спрашивал меня о комнате внаем. Последний раз я его видел, когда он ужинал с какими-то парнями.
- А сейчас их здесь нет? -
Он обвел взглядом зал:
- Черт его знает! Может и есть. Я их не запоминал. Вы можете поговорить с Пепе. Пепе Фернандесом, официантом, синьор. Вон он, в черной бандане. Он обслуживал их столик в тот вечер... Сейчас я попрошу его к вам подойти.
Я повернулся посмотреть на этого Пепе и увидел, что давешний неопрятный мужик, поблескивая голым черепом, стоит уперев руки в боки у подножия лестницы и внимательно меня разглядывает. Как диковинного зверя в зоопарке и с вполне хорошо читаемым вызовом в черных глазах. Блин, вот для полноты счастья какого-нибудь склочного черта только мне и не хватает. Мужик-то крепкий. Могу случайно кулачный бой, буде таковой случится и проиграть...
- Грасиас, синьор Уго.
- Синьор Руссо! - Дядька уходить не спешил, - А когда мы с вами сможем поговорить о выборах?
- Позже, синьор Уго. Несколько позже. Возможно завтра. Мне предварительно необходимо увидеться с коллегой. Мы, возможно, у вас еще и комнаты снимем...
Он коротко кивнул и ушел, а я успел доесть свой ужин и выпить еще один стакан вискаря, когда ко мне подскочил вертлявый и тощий парень в переднике и с черным платком на голове.
- Синьор! Дон Уго сказал, что вы хотите у меня что-то узнать...
- Пепе?
- Си, синьор!
- Отлично! Меня интересует парень, которого ты три дня назад обслуживал за ужином... - Лицо Пепе сделалось очень озадаченным, - Ну, тот который еще про дона Эмилиано всех расспрашивал!
А! - Пепе просветлел лицом, - Этого помню. Они с Зегом и Паулито ужинали, парнями Чингары. Что-то они его обхаживали. А потом он меня спросил как в Сьюдад-де-Оро уехать.
- И чего?
- Ну, как чего? Я и сказал, что либо на товарняке, либо на попутке. Но, на попутке с постом проблемы будут. Без специального разрешения в закрытую зону не пускают. Только тех кто там живет по прописке и с обыском с головы до пят. А у тех кто на рудниках работает разрешения есть.
Я почесал загривок. Что этот обормот забыл в Сьюда-де-Оро? И как мне туда попасть, если требуется разрешение? На товарняке-то не хочется. Все, поиски закончились?
- Пепе, а что от него хотели эти парни?
- Откуда же я знаю, синьор? - Развел руками официант, - Эти бандидос мне не докладывают. Но, хорошего от них точно ждать не надо. А, кстати у него телефон был такой большой и сенсорный. Так вот я такой же телефон вчера в руках Паулито видел!
Ох, блин, опять встреваю я в дерьмо. Точно встреваю!
- А покажи мне этих парней, Пепе. Они же сейчас здесь?
- Да... - Он кивнул, - Сдвинутые столы у дверей. Тот, который с чикитой на коленях, это сам Чингара. Их главный в банде. Слева от него, пятнистой майке, Паулито, а напротив через стол - Заг. Но, вы с ними не связывайтесь, синьор. Ничем хорошим это не закончится!
- Спасибо, Пепе. Я услышал тебя. Вот это за беспокойство... - И я сунул в ладонь парня пятьдесят эльдо. Он буркнул "грасиас" и умчался в зал. А мне-то, блин, что делать-то? Их десять штук там сидит. Даже не начинать какой-либо разговор. И смартфон Хуанов у этого самого Паулито в лапах. Ладно, посидим-подождем. Все равно Квинсли еще нет.
Я просидел еще около полутора часов и выпил еще пару стаканов виски, но гулянка ватаги только набирала обороты и рассасываться компания явно не собиралась. Пора чего-нибудь предпринимать. Лысый черт еще пару раз спускался в зал и каждый раз пристально за мной наблюдал. Я поискал глазами по помещению Пепе, увидел и жестом подозвал.
- Слушай, Пепе. А эта шайка на машинах ездит? Ну, Чингара и его нукеры.
- Кто? - Не понял парень.
- Банда его. Банда на машинах передвигается или на мопедах?

Я имею ввиду всех тех людей, которые сейчас с ним за столом сидят...
Пепе повернулся и внимательно посмотрел на гудящую компанию.
- Он сам на мотоцикле ездит, Заг с Паулито вроде на скутерах. А остальные - это не его банда, синьор. Это ребята с района Ла-Флор-да-Пиедра. По именам не знаю, но они там промышляют. Это точно! Видимо что-то совместное провернули и теперь отмечают. Они на большом старом синем пикапе приехали. А что?
- Нет, Пепе, ничего. Грасиас. Можешь идти. Я просто любопытства ради...
Официант удалился, а я еще какое-то время сидел размышлял. Идея-то как компашку развлечь и слегка рассеять у меня есть, но крайне идиотская. То ли выпитое виски так активно трудилось над деактивацией чувства самосохранения в моем мозгу, то ли с фантазией совсем плохо стало из-за пережитых травм, но после короткого спора с самим собой идиотский план был утвержден и принят к исполнению.
- Хосе! А кроме этого пойла, - Я потряс практически пустым стаканом, - У тебя есть что-нибудь для настоящих мужчин?
Мгновенно подскочивший ко мне бармен едва заметно ухмыльнулся:
- Что именно вы имеете ввиду, синьор?
- Ну, например, то что горит! Что хорошо горит и что крепче, чем эта подкрашенная водичка!
- Амиго! Ты решил красиво покончить с сегодняшним вечером? - Сидевший через табурет от меня волосатый мужик заинтересовался моими вопросами.
- Ага! - С энтузиазмом закивал я, - А то как-то вяло все протекает. Надо оживить обстановку... -
Теперь уже мужик с энтузиазмом закивал и широко осклабившись, отодвинул разделявший нас табурет и придвинулся ближе. Бармен понятливо подмигнул и метнувшись в сторону, через секунду водрузил на столешницу здоровенную оплетеную тростником бутыль. Следом за ней разместилась бутылка поменьше, но тоже без этикетки и выставил в два рядка, по десять штук, маленькие стаканчики. Я вопросительно вздернул брови, бармен уставился на меня, а мужик выдал:
- Что не так, амиго? Ты же хочешь устроить компетенсиа?
- Эм, ну компетенсиа, так компетенсиа... А можно поподробнее?
- Ха, амиго! - Мужик непонятно чему обрадовался, - Ты хочешь оживить обстановку, но сам не знаешь чего хочешь?! А ты смешной! Так что, резвимся или нет? Ведь все очень просто! Ты делаешь ставку, я делаю ставку и отдаем ее Хосе. Затем Хосе разливает нам по кабальитос ядерную смесь самодельной чичи и рома. Мы по очереди опрокидываем кабальитос, стуча ими по стойке. Кто остается сидеть на табурете после десятка-полутора стуков, тот и забирает ставку, а проигравший еще и оплачивает выпивку... Ну, идет?
- Почему нет? Идет! - Экий тут народ-то азартный. Оказывается развлечение имеется в запасе. И не иначе, как с подвохом, раз раньше не началось. Я обратил внимание на то, что посетители заинтересовались и с любопытством начали подтягиваться ближе к стойке. Хосе ловко наполнил стаканчики из плетеной бутыли, затем немного добавил в каждый из обычной. Волосатый мужик хлопнул ладонью по стойке, припечатывая сотенную бумажку.
- Ну, амиго? Ты в деле? Или все гринго слабы на выпивку?
Не отреагировав на подначку, я в свою очередь спокойно достал купюру, положил рядом и они тут же исчезли в ладони у Хосе.
- Поехали...
Волосатый лихо хлопнул первый стопарь, грохнул им о стойку, крякнул и уставился на меня. Народу вокруг все прибавлялось. Я взял стопочку и понюхал содержимое. Среди болельщиков послышались смешки. Кто-то крикнул "Давай смелее, гринго!". Ну, гадость там, в кабальито, конечно редкостная, судя по запаху. Но, чтоб достичь желаемого результата, пить таки придется. Я опрокинул в себя стопочку и прислушался к ощущениям. Не, терпимо, хотя и очень крепко. У меня организм в этом плане странный. Ранее выпитый виски может сыграть роль амортизирующей подушки, то есть я буду пить, практически не пьянея, пока тупо сознание не потеряю. А может быть и наоборот. Ща как накроет и трындец! Хотя, этому коктейлю до "ерша" Резвого - почти как до Луны, в плане мозгосворачиваемости. Глянув на волосатого, я стукнул донышком стаканчика по стойке и щелчком отправил его, как бильярдный шар, к пустому. Посмотрел бы я на тебя, если бы ты пойла Алеши Резвого отведал, алкаш начинающий. Спортсмен, блин... Болельщики снова разразились криками, на этот раз подбадривая моего оппонента. Тот не заставил себя ждать и спустя секунду грохнул о стойку следующим пустым кабальито...
...Неее, ик! Я ишшо почти в форме... На стойке громоздилось десятка полтора пустых пустых стаканчиков, а мой противник, сверкая раскрасневшейся рожей, от которой уже можно было прикуривать, пытался сфокусировать на мне взгляд пьяно, азартно и влюбленно. Вокруг нас уже собралась целая толпа, включая даже пару членов интересующей меня ватаги, которые заинтересовались соревнованием и покинули свой стол. Болельщики подбадривали нас криками и легкими дружескими тычками, заодно проверяя прочность сидения наших задниц на высоких табуретах. Мой организм оправдал надежды и моей заднице пока самопроизвольное покидание насеста не угрожало. Нет, я конечно был уже конкретно пьян, но оппонент выглядел намного хуже. Его заметно мотыляло. Кушать надо, перед тем как пить собрался, спортсмен, блин!
- Ик! Ччто-то мы заскучали! - Жмякая в пальцах очередной полный кабальито, возвестил я, - Пррредлагаю усложнить правила!
Мое рацпредложение вызвало оживление в среде болельщиков. Я поставил стаканчик на стойку, вызвав вокруг бурю возмущения, которая, правда стихла, как только они увидели, что я делаю. Достав зажигалку, я попытался поджечь жидкость в стаканчике. Получилось не сразу. Блин, я все-таки уже изрядно бухой. О! Содержимое кабальито, когда я чиркая зажигалкой, догадался наклонить стаканчик, охотно занялось синеватым пламенем. Отлично! Это вполне отвечает всем моим интересам. Я опрокинул в себя горящее пойло. А! Почти Б52, блин! Гордо и пьяно оглядев окружающих, я торжественно и сильно шарахнул донышком стаканчика о стойку. Эти манипуляции вызвали бурный восторг и улюлюканье окружающих, а какой-то доброхот зажег еще один стаканчик и сунул его в руки волосатому. Тот попытался отпихнуться, но мнение социума было непоколебимо и парню пришлось подчиниться. Он дрожащей рукой поднес кабальито ко рту и секунду поколебавшись, опрокинул внутрь. Все бы ничего, но рука подвела... Дрогнула и часть горящей жидкости пролилась на бороду и волосатую грудь в распахнутой рубашке. Кучерявая поросль спортсмена мгновенно и с веселым треском вспыхнула. Завоняло паленой свиной щетиной. Мужик, к неописуемому восторгу собравшейся публики, отшвырнул стаканчик и с ревом соскочил с табурета, заполошно хлопая себя по груди. Через пару секунд пожар был потушен, но было поздно. Народ вокруг визжал от счастья. Кто-то хлопал меня по плечу, поздравляя с победой, кто-то тыкал пальцем в проигравшего, что-то громкогласно вещая, а кто-то скомандовал Хосе наполнять пустые кабальитос и по мере наполнения поджигал их, готовясь к следующему поединку. Развлечение удалось, однако... Я с изумлением обнаружил почти уткнувшийся мне в лицо волосатый палец, явно попахивающий паленой щетиной:
- Тты сжульничал, ггррринго! Эттто было нечестно! Ммы не доггговаривались про огонь!
- Так и не пил бы! - Парировал я. Тот набрал воздуха для ответа, но тут уже встрял кто-то из окружающих, живо приняв мою сторону и довольно эмоционально доказывая неправоту волосатого. Даже Хосе, закончив наполнять стаканы для аж для третьей пары соревнующихся, с улыбкой протянул мне выигранные деньги.
- Эмм, ик! Хосе, а это... Что это за пожароопасная чича, которую мы пили?
- Это очень крепкий напиток, синьор Руссо. Его делают в домашних условиях. И в чистом виде он горит еще лучше. Ром горит очень плохо, а чича хорошо. Вам понравилась чича? Удивительно! Обычно гринго не любят чичу и не пьют, а если и пьют, то недолго... - Он хохотнул, - Вы, однако, крепкий гринго, омбре! А как вы догадались его поджечь? Очень здорово получилось!
- Ик! Б52... Коктейль такой, ммать его... Горящий... Там контрю, бейлиз и еще какая-то гадость... И абсент с сахаром еще. Тоже вроде горящий или там сахар вымоченный горит... -
Бармен кивнул и проговорил:
- Я знаю. До войны у нас все эти напитки были. Денег, правда сумрачных стоили, но были, - Тяжко вздохнул, - А сейчас только чича, да ром с виски...
- Слушай, амиго! А ты мне не нальешь бутылку этой твоей чичи? Я тут одного друга угощу. Ик! Он оценит, хе-хе...
Хосе охотно кивнул и улыбнулся:
- Конечно! И сегодня для вас бесплатно, синьор Руссо. Благодаря вам у меня сегодня недельная выручка по одной только чиче будет...
Он обвел рукой гомонящую, жизнерадостно ржущую толпу вокруг стойки. Очагов соревнования было уже три, причем в одном из них уже участвовал мой давешний противник, предельно аккуратно заглатывая горящую жижу и не выглядящий таким уж пьяным. Разводили меня, как есть разводили. Глотка у парня явно луженая, а бухим просто прикидывался. Получив от Хосе заветную бутылку, я поинтересовался, где тут уборная и получив ответ, направился в указанном направлении, лавируя среди болельщиков. Добравшись до двери искомого заведения, украшенной бронзовым писающим мальчиком, я пихнул ее от себя, огляделся и поморщился от характерного аромата. Ага! Никого нет и оба здоровенных закрашенных окна приоткрыты. Через них в помещение проникает теплый, как из духовки воздух, добавляя в уже присутствующий коктейль еще массу разных запахов. Но, мне для совершения диверсии как раз открытые окна и нужны. Заглянув в ближайшую кабинку, я сдернул с крючка рулон туалетной бумаги. Затем, высунув наружу голову, огляделся. Узкий проход, пролегающий между стеной здания и каким-то кирпичным забором. Камер или каких других следящих инсталляций на стенах вроде не видно. Даже неяркий свет дает только уличный фонарь за забором, да сами окна. Я вылез, чуть не сверзившись в кучу какого-то мусора, прижимая локтем бутылку с рулоном и аккуратно прикрыл за собой окошко. Темна украинская... тьфу, альгерийская ночь и вдоль стен крадутся, лелея черные замыслы, гнусные личности типа меня. Когда глаза адаптировались к сумраку, я обогнул здание бара, вышел из-за угла и присел за баками помойки под кронами трех пальм, пристально вглядываясь в полумрак практически неосвещенной парковки. Так, деды с лавочки рассосались. Поздно уже и баиньки пора. Это хорошо... Где же этот самый пикап? Ага! Вот он! Метрах в десяти от меня, рядом с бетонными столбиками ограждения стоял темный старый Шевроле С10 выпуска года эдак 90-х прошлого века. Ну да, вроде синий. Рядом пара скутеров и ни одного автомобиля ближе пяти парковочных мест. И ничего более похожего на пикап не наблюдается. Хоть я и был изрядно пьян, но кое-какие сомнения в башке копошились. Ох, надо аккуратно как-нибудь диверсию-то совершать, а то если меня зажопят в процессе, то покритикуют так, что мало не покажется. Хорошо, если просто убьют. Парни-то резкие. По ним видно. Я просеменил до кормы пикапа и заглянул в кузов. Какой-то хлам в куче под брезентом у стенки кабины. Ну, брезент гореть нормально будет. Я ухватил край и потянул на себя, а тот послушно сполз с чего-то прямоугольного. Протянув руку, пальцами наткнулся на ручку канистры, а в нос ударил острый запах бензина. Вот тебе раз! Нафига же я чичу-то у бармена клянчил? Тут для начинающих диверсантов все готово! Подхватил канистру и слегка встряхнул. Где-то половина и хватит спалить пяток таких машин. Я полил брезент в кузове, затем замер, прислушиваясь к взрывам хохота и музыке доносящейся из бара и перешел к капоту. Еще больше вылил на жабо дворников перед лобовым и размотал рулон, как следует пропитав бумагу и стараясь не забрызгаться самому. Остатками сделал мокрую дорожку на пару метров в сторону и опустил пустую теперь канистру обратно в кузов. Присел и достал из кармана зажигалку, положив большой палец на колесико... Взвейтесь кострами синие ночи! Мы пионеры - дети рабочих!!!... Зажимая под мышкой сэкономленную бутылку чичи, несясь галопом, я уже поворачивал за угол к окнам туалета, когда в неверном, колеблющемся зареве, сзади что-то довольно чувствительно бухнуло.

Я приоткрыл крашеное окошко и заглянул внутрь. Никого нет и в кабинах тоже вроде пусто. Перелез через подоконник, прикрыл фрамугу и встал к умывальнику, тщательно вымыв руки с мылом, чтоб даже тени запаха не осталось. Когда завернул краны, шарахнуло уже так, что задребезжали крашеные стекла в раме. Что у них там в машине было? Динамит, что ли? То ли выплеск адреналина нейтрализовал алкоголь в моей крови, то ли свежий ночной воздух так подействовал, но я стремительно трезвел и начал понимать, какую хрень спорол. А если они сейчас все свалят к чертям собачьим? Ну, почему я решил, что публичное аутодафе старого пикапа поможет мне наладить общение с этими бандолерос? Вот проблем по жизни добавить может много, особенно если на парковку смотрит какая камера с красным глазом. Об этом-то я не подумал... Нет, удар по башке сказался таки на интеллекте, как говорит доктор Ньето. Дебил! Одним словом - дебил...
В баре, естественно, царило вполне здоровое и соответствующее случаю оживление. Музыканты замолкли, бабы наверху визжали, мужики носились матерясь, с огнетушителями в обнимку, бармены безучастно тусили за стойкой и только одна стайка клинических пофигистов с моим давешним волосатым противником во главе, как ни в чем не бывало, продолжала компетенсию. Сдвинутые столики моих бандерлогов пустовали, правда как и многие другие. Ну, это нормально... Людям вообще нравится смотреть на огонь. Что-то из глубины веков, так сказать...
- Эм, Хосе! А что происходит? - Я влез на табурет и облокотился на стойку.
- Ох, синьор Руссо! Кто-то поджег чью-то машину на парковке! - Хосе меланхолично протирал тряпочкой абсолютно чистый бокал, - И еще у нее, по моему, бак взорвался!
- Какой ужас! Пожарных вызвали?
- Нет, синьор. Это бесполезно... - Бармен усмехнулся, - Они сюда поедут, только когда все прогорит, да и то только после приезда полиции или карабинеров. Боятся... Ведь в нашем городе такие случаи обычно со стрельбой связаны и пару раз они под раздачу уже попадали. А так как стрельбы не было, то и полиция только с утра прибудет. Хех, вы не удивляйтесь, синьор. У нас это нормально и частенько происходит. Все-таки, не дом же горит...
- Мда, забавно! Сколько всего я пропустил... - Искренне посетовал я, - Ну, тогда схожу гляну, что там творится...
Полное отсутствие любопытства может быть очень подозрительно. Еще вспомнит, что я про машину спрашивал. Я не успел слезть с табурета, как ватага потерпевших бандолерос дружно ввалилась обратно в бар. Причем ввалилась весьма шумно. Учитывая, что в основное место в том, что они друг дружке орали, занимал фольклер, я практически половину слов не понимал. Понимал только то, что гости с Ла-Флор-да-Пиедра категорически возмущены происходящим и однозначно считают виновниками Чингару сотоварищи. Хм, однако, интересное развитие событий! Я подавил природный порыв пойти на улицу, смотреть на огонь и остался наблюдать за шумящими бандолерос. Причем их эмоциональная дискуссия вызвала схожий интерес не только у меня, но и вообще у всех, на данный момент присутствующих в баре. Даже у невозмутимых барменов. А накал дискуссии нарастал в геометрической прогрессии, вплоть до того, что один из гостей с грохотом перевернул ближний из сдвинутых столов, наглядно демонстрируя степень возмущения произошедшим. Еще один гость добыл откуда-то из кармана тупорылый черный револьвер и использовал его в качестве аргумента своей правоты, почти тыкая им в лицо Чингаре, который, надо отдать должное, пытался что-то ему объяснить, довольно невозмутимо разводя руки в стороны.
- Ой-ей! Хосе, по моему сейчас что-то будет! - Похоже я немного перестарался. Не учел, так сказать, латинского темперамента замешанных в историю лиц.
- Да, возможно. Но, они идиотос, синьор Руссо. Надо же разобраться, в том кто виноват, а они сейчас стрелять начнут. Хоть бы дождались, пока синьор Гузман камеры посмотрит...
- КТО?!... ЧТО?!... ПОСМОТРИТ?!... - Ну вот, сердце упало куда-то вниз и закатилось в левый ботинок. Я хватанул ртом воздух, окончательно и бесповоротно протрезвев. Одно слово - "БЛ...ТЬ!!!!". Ну, ладно... Кажется, мне пора!!! А бармен продолжил:
- Синьор Гузман... Лысый такой, не очень аккуратный внешне. Он за безопасность тут отвечает и девочками командует. Вообще очень серьезный человек. А посмотрит запись камер, обращенных на парковку, синьор, - Не заметив моего состояния, Хосе добавил мысли вслух, - Хотя и не знаю, что он там разглядит. Как раз вчера там фонарь перегорел, лампочку поменять не успели, а камеры обычные. Без ночного видения...
Какая нах мне разница, с ночным они видением или без! Гадать, разглядит или нет?! Нее, нафиг! Пора валить отсюда! Вот чего этот лысый женоненавистник на меня так пялился! У него работа такая, а я - лицо новое...
- Ладно, Хосе. Пойду я посмотрю все-таки, как там с огнем борются. А то тут сейчас еще и стрелять начнут...
- Да, да! Я понимаю вас, синьор Руссо. Я-то если что под стойку нырну. Она изнутри стальным листом обшита...
Я кивнул Хосе и встал было с табурета, но... Черт! Не успел! На винтовой лестнице показался лысый, который быстро спускаясь вниз, сразу же нашел меня глазами. Странно! Мазнул взглядом и помчал дальше, целеустремленно и почти скатываясь. Не похоже, что по мою душу, но я тормознул и потянулся правой рукой за спину, привалившись к стойке , чтоб не отсвечивать пистолетом раньше времени и плотно взялся за рукоять Сига, лихорадочно вспоминая, есть ли патрон в стволе. А, вспомнил! Патрон в стволе есть! Дослал, когда с утра собирались ехать. Уже легче... Но, главное не суетиться. Ах ты ж блин! Я замер. Меня остановил не взгляд лысого и не то, что он вроде как не за мной. Меня остановил вид здоровенного двенадцатизарядного барабанного дробовика у него в руках, очень похожего на южноафриканскую Протекту, которая в замкнутом помещении бара в состоянии превратить в мелко нарубленный салат посетителей, столы, стулья и облицовку стен. В таком раскладе стойка бара с листом железа изнутри самый самолет будет! Но, лысый, не обратив на меня более ни малейшего внимания, слетел с лестницы и проорав "Оружие на пол!!!", наставил Протекту на участников оживленной дискуссии, обе стороны которой уже, в качестве аргументов, активно тыкали в сторону друг дружки разнообразным короткоствольным огнестрелом. На лысого Гузмана с дрободаном бандолерос среагировали по разному. Чингара заулыбался и скрестил руки на груди. Хорошая выдержка у парня, ведь он так оружие и не доставал. Паулито с Загом (сам черт не разберет, кто из них кто!) послушно положили свои небольшие револьверы на неперевернутый стол, а вот гости принялись возбухать. Правда, уже не так агрессивно и с нотками нытья, но оружие опускать не торопились. Хм, а мужик-то лысый действительно в нехилом авторитете, однако! В краткой, но емкой и содержательной речи, он вполне доходчиво и ясно объяснил гостям, что будет, если они сейчас же не спрячут свои пукалки и не уберутся из бара к чертовой матери. Гостям это явно не понравилось. Один из них, видимо старший, проныл что-то про машину, про камеры и про Чингару, но пистолет спрятал. Его примеру последовали и остальные. Гузман охотно и так же доходчиво пояснил, что он ни в каком случае не даст стрелять в баре, а разбираться с поджогом уже будут завтра, в присутствии полиции, так как в камеры ни черта не видно и этим делом будут заниматься специально обученные люди...
Ого, я оказывается не дышал на протяжении всей речи лысого! Шумно выдохнув и переведя дух, на радостях откупорил бутылку своей чичи и сделал немаленький глоток. Кажись пронесло! Скривился. Понимаю теперь, блин, за что эту чичу гринги не любят. Без рома данная жижа совершенно непригодна для потребления во внутрь. Машина на улице видать догорела или ее потушили, шоу в баре тоже близилось к завершению и все начали потихонечку расползаться по своим местам. Гости Чингары нехотя и обещая сташную мстю вероломным корешам, отправились гуськом на выход. Хотя Чингара и сделал напоследок красивый жест, но он остался неоцененным. Жест заключался в том, что Паулито с Загом, подчиняясь команде вожака, достали свои ключи от скутеров, а сам Чингара от мотоцикла и попытались отдать их старшему гостей, но это деяние было брезгливо-надменно отвергнуто, а ключи отброшены в сторону. На Гузмана все это не произвело ни малейшего впечатления и он не опустил Протекту до тех пор, пока последний из гостей не скрылся за дверьми бара. Как только дверь бара захлопнулась за уходящими, он подошел ближе к столику и пару минут довольно энергично, но негромко что-то выговаривал Чингаре, на что тот явно пытался дерзить, потом беспомощно развел руки в стороны. Лысый еще пару ткнул стволом Протекты ему в морду и видно посчитав воспитательный процесс оконченным, отстал. Я тем временем вернулся обратно на табурет, правда Хосе куда-то подевался и виски я заказал у другого бармена. Надо лечить расшатанную нервную систему, ждать мудака Квинсли, который где-то умудрился капитально потеряться, а пить подаренную Хосе чичу я не могу. Да и подумать сейчас надо, как правильно подсесть к бандерлогам. Хотя, что тут думать! Я снова отловил того же бармена и распорядился ему поставить бутылку виски на стол Чингары. Типа-де от поклонника. Тот кивнул, умчался выполнять заказ, ну а я, не выпуская из рук стакан, развернулся в зал, чтоб наблюдать за процессом внесения вискаря на стол бандолерос и на их реакцию. Но, у меня это не получилось. Панораму зала загораживал стоящий прямо передо мной мощный торс в грязной цветастой рубахе, увенчанный сверху блестящим черепом и с опущенным стволом вниз барабанным дробовиком в правой руке.
- Ты где болтался во время поджога, гринго? - Невинно поинтересовался лысый без малейшей тени стеснительности.
- А с какого перепоя ты решил, что я тебе отвечать буду? - Так же невинно спросил я, отхлебнув из стакана.
- Слушай сюда, гринго! - Вкрадчиво начал лысый, - Я пока по хорошему спрашиваю... Во первых это мой бар и я отвечаю здесь за безопасность. А во вторых могу и послать кого за только что ушедшими мальчишками, с сообщением, что разглядел кого-то на камерах? Так что?
- Блевал я. В сортире. После вашей компетенсии с чичей, - Я тоже пошел в атаку, правда предварительно слегка сдав позиции. Ну, ва-банк, так ва-банк:
- А можешь и посылать кого. Мне насрать... Только вот мальчишки могут и тебя потом поспрашивать, когда выяснится, что они не того пришили, а ты им голимое фуфло в уши вдул... Да и перстрелки в баре тебя вроде не радуют, судя по твоим же словам. А глядя на них, убогих, хоть одного я с собой да прихвачу, так что они вдвойне рады вашему общению будут...
- Блевал в сортире? Уверен? - Лысый пропустил мимо ушей все остальную часть моей пафосной речи.
- Можешь спросить у Хосе. И вообще!... Ты чего до меня дободался? - Спросил я, ставя стакан на стойку. Лысый Гузман охотно ответил:
- Да, видишь ли, гринго... Я сейчас наверху кино с камер смотрел, а у меня абсолютная память на лица. Так вот ты - единственный, кого я не увидел ни в баре, ни на втором этаже в тот момент, когда этот чертов пикап вспыхнул. А за три минуты до этого ты в зале был и спустя минуту после того как у чертова пикапа бак рванул, опять нарисовался. Что скажешь? А у Хосе я обязательно спрошу, поверь!
- Да пошел ты, параноик! - Хе-хе, ну ничегошеньки он не видел! Теперь я в этом уверен!... Каким-то чудом и краем глаза уловил я смазанное движение, но уклониться полностью от страшной подачи лысого слева не смог. Кулак ожег скулу и я навернулся с высокого табурета, скользя левой стороной по стойке, а правой рукой выхватывая Сиг. Обрушившись на пол и пнув обеими ногами табурет в Гузмана, я прицелился в лысую башку. Тот легко отбил табурет в сторону и уже навел на меня огромный черный тоннель ствола Протекты.
- Ты что?! Охренел, лысый?!!! Счас башку прострелю нахрен! - Прохрипел я. Этот придурок только усмехнулся сквозь прорезь прицела:
- А ты мне нравишься, гринго! То ли слишком тупой, чтобы бояться, то ли слишком храбрый, что в общем одно и тоже. Но, еще и ловкий. Редкий терпила от моего удара слева уворачивается! Живи пока...
Он опустил Протекту, нагнулся, поставил на место табурет и не обращая внимания на направленный ему в башку Сиг, потопал прочь, к лестнице. Ох-ре-не-ть!!! Это меня только что прилюдно унизили самоутверждаясь или что?! Может, выстрелить ему в затылок, пока не ушел? Поборов в себе это желание, я спрятал пистолет и кряхтя поднялся на ноги. Скулу ощитимо саднило. Бланш, скорее всего, знатный будет. Я огляделся по сторонам, ожидая увидеть хихикающие рожи, но к моему удивлению, до нашей маленькой разборки особо никому дела не было. А те, кому было, скорее смотрели с каким-то уважением и сочувствием, что-ли. Блин! И броситься-то не на кого, чтоб злость выместить...
- Э-э! Синьор Руссо! - Я повернулся и обнаружил Хосе за стойкой. Оказывается когда я падал, то зацепил стакан с виски и он упал, разлив содержимое по столешнице. Но, Хосе уже все вытер, наполнил следующий стакан и протягивал его мне:
- Возьмите пожалуйста. Это засчет заведения... - И подумав, достал из под стойки смоченную холодной водой чистую тряпочку:
- Вот возьмите. Приложите, так отек меньше будет. А знаете, вы синьору Гузману чем-то очень понравились. Обычно все заканчивается гораздо печальнее...
- И как этого Гузмана до сих пор никто не прибил... - Проворчал я, пытаясь одновременно приложить тряпку и отхлебнуть виски. Но, Хосе покачал головой:
- Ну, во первых это не так просто, синьор Руссо. Он дерется так, как вам и не снилось. Ни одна драка в баре не закончилась чьей-либо победой, пока он здесь работает. Только его. Следит за порядком и вполне справедлив, хотя возможно излишне резок и жесток. Но, он таким не был. Он стал таким года три назад, когда погибла вся его семья...

- Семья? Исс-Ааах!!!... - Спросил и тут же зашипел я. У меня наконец-то получилось совместить приятное с полезным и показалось, что холоднючая тряпка практически обожгла травмированный участок лица.
- Ну, да... Темная история, я в подробности не вдавался... - Бармен поднял на меня взгляд, - Не приветствуется у нас тут это... Сам он не говорит на эту тему, да у меня и своих проблем выше крыши. Но, до этого общаться с ним было проще...
- Тогда понятно... - Протянул я и обратил внимание на то, что бармен перевел взгляд мне за спину. Ну что там еще, блин?!
- Эй! Это ты что-ли нам бутылку поставил? - Раздался хамовато-развязный скрипуче-визгливый голос. Слышишь и сразу чем нибудь тяжелым ударить по источнику хочется... А наживка-то, кстати, сработала! Клюет! Я нарочито медленно повернулся. Передо мной стоял один из нукеров Чингары. Заг или Паулито. Их сам черт не разберет. Довольно молодой индивидуум с характерной, не обремененной отпечатком разума угреватой рожей, в джинсах с висящей мотней и замызганной чем-то футболке навыпуск. Ну и урод. Голос содержанию соответствует...
- Ты, гринго, чо?! Решил, чо мы се выпивку купить не в состоянии, нах?!...
- Нет, амиго! Я видел, что у вас был непростой вечер и из чувства солидарности в сложностях общения со всяким лысыми кабанами решил сделать дружеский жест вашей компании!
- ЧО, нах?!... - Черт! Судя по собравшимся суровым складкам на лбу, произнесенное мною предложение было для него слишком сложным...
- Остиа! Я, нах, тебя вобще не понял, гринго! Ну, лысый Гузман, это, в конец охренел, нах! Это да! Только вот кирдык ему скоро... Но, ты...
- Я только хочу сказать, что эта бутылка - знак уважения. Да и с Чингарой бы поговорить... - Я решил сразу пояснить парню суть дела, а то неизвестно, в какие дебри его могут привести собственные непростые измышления.
- Ну, уважение - это да, нах... - После паузы согласилось это недоразумение, - Но, нах, кто ты такой, чтоб Чингара с тобой говорил?
- Ну, во первых, это и в его интересах. А во вторых, ну не с тобой же мне разговаривать?!
- Остиа! А что тя не устраивает, нах?... - Забавно, но он даже не обиделся и попытался сострить, - Я как святой этот, как его... О! Кюре! Посредник! Только он у бога, а я у Чингары, нах! Обращайся, гринго. Хе-хе...
- Да, приятель. Это хорошая шутка! - Мы с Хосе, который сделал вид, что на данном участке стойки оказалась самая грязная столешница и типа протирая ее усердно грел уши, переглянулись и бармен явственно хмыкнул, а я продолжил:
- Ну, я хочу поговорить о репортере...
- О ком, нах?!
- О том парне, чей смартфон ты или твой кореш в кармане таскаете. Понял? За информацию денег дам. Де-нег! Улавливаешь, амиго? - На его ро... лице опять отразилась напряженная работа мысли:
- А! А сколько дашь?
- Вот это мы с синьором Чингарой и обсудим! У вас же фирма, а он, я так понимаю, директор. Босс. И такие вопросы он решает. Так? - Парня совсем заело. Он залез пятерней с давно не стриженными когтями в грязную шевелюру и с четко различимым хрустом там поскреб. Столько разных слов и самое волшебное из них - деньги. Даже неуверенно оглянулся на свой столик. Но, из-за столика за ходом переговоров пристально наблюдал сидящий в гордом одиночестве "директор фирмы". Второй нукер (Заг или Паулито) и девка куда-то исчезли.
- Остиа! Ну, это... Ща! - Ответственное решение наконец было принято и боец развернулся и потопал к своему месту. Дойдя, плюхнулся на стул и принялся что-то энергично объяснять Чингаре, переодически тыкая в мою сторону пальцем. Чингара его выслушал, судя по жестикуляции, велел заткнуться и щедро набулькал ему в стакан дареного виски. Минут пятнадцать ничего не происходило. Бандолерос перебрасывались короткими фразами прихлебывали вискарь, а затем Заг (...или Паулито?) встал и куда-то вышел. Не было его минут пять. Появившись в дверях, он направился прямиком ко мне.
- Эта, синьор... - Ого как мы общатся-то начали, - Твое это, нах, предложение нам интересно. Босс готов с тобой поговорить, но не здесь. На улице, сразу за баром. Там скверик слева...
Что-то у меня слегка под ложечкой засосало. Не к добру это...
- А здесь-то его чем не устраивает? Тепло, светло, уютно и комфортно...
- Палево, нах... Ушей слишком много. Так говорит. И говорит, если зассышь, то значит тебе этот разговор без надобности был. Как-то так, нах... Что ему передать?
- Через сколько встречаемся?
- Через пять минут. Ты первым идешь, нах... Потом мы...
Действительно, за кирпичным забором, отгораживающим бар со стороны пресловутых крашеных окон сортира обнаружился небольшой скверик на четыре дерева и две лавки, обрамленный по периметру жидкими кустиками, сквозь которые пробегала гравийная дорожка с невысоким поребриком. Фонарь с той стороны улицы как раз освещал панораму так, что я имел возможность исследовать прилегающую местность на предмет какого-нибудь внезапного сыча в кустах. Хоть и ожидал я подвох, аккуратно пробираясь к этому скверику, но ничего тревожного не обнаружил. Кусты просвечивались насквозь тусклым электрическим светом, за ближайшим углом никого не оказалось и если бы не стойкая вонь от остова сгоревшего на парковке пикапа, то ночь была бы вполне романтической. Подперев левым плечом дерево и для уверенности взявшись рукой за рукоятку Сига, я поджидал переговорщиков, слушая звуки теплой тропической ночи. Думал было закурить, но отбросил эту идею как наиболее дурацкую из всех за сегодняшний вечер. Спустя несколько минут хруст гравия под подошвами сообщил мне о том, что по дорожке шагают двое. Они подошли метров на пять и встали. Лиц я не видел, но судя по росту состав команды не изменился. Заг (...или Паулито?) пониже и Чингара, который повыше.
- Если ты коп, гринго, то скажи сразу. Мы просто развернемся и уйдем... - Так понимаю, босс заговорил. Негромко и веско:
- Даю слово! Поверь, так будет всем проще. А то у нас сегодня и так тяжелый вечер выдался...
Я пожал плечами и ответил, не отлипая от дерева, по прежнему тиская в потеющей ладони пистолет. Благо в полумраке, думаю этого было не разглядеть:
- Нет, я не коп. Где вы видели, парни, чтоб копы за инфу о пропавшем денег предлагали по своей инициативе?
- Хорошо. Кто ты? Что тебя интересует и сколько ты готов за это заплатить?
- Меня интересует любая информация о репортере Хуане Сальваре. Где его найти , что с ним? Цену товару назначает продавец, а покупатель уже решает, соглашаться или нет. А я - человек, который готов за эту информацию заплатить, то есть покупатель.
Жаль, что я не вижу их лиц. Думаю, это о многом бы могло сказать.
- Две тысячи. Прямо сейчас, гринго... - Нехилый аппетит, однако! История перестает быть рентабельной!
- Амиго! Умерь запросы! За две тысячи ты мне его должен прямо сейчас и предоставить! Причем в подарочной упаковке и с бантиком...
Было слышно, как Чингара усмехнулся:
- Ну, так если у тебя деньги с собой, то я прямо сейчас его тебе и предоставлю! И упаковка будет, и бантик...
- Ну, так и деньги будут сразу, все равно в темноте не разглядишь... Чего ждем?Давай репортера... - Вот это, наверное, было ошибкой. Было заметно, что Чингара кивнул:
- Отлично, гринго! Просто отлично! Считай, что сделка состоялась! - Это все так же негромко, веско и вдруг звонко и в голос выкрикнул:
- ЗАГ! ВАЛИ ЕГО!
"ВАЛИ ЕГО?!!!" Ммать!!! Взметнувшийся Сиг уже провожал стволом меньшую ростом, рванувшую в сторону фигуру, когда я понял, что это была вторая ошибка. Блин, Заг с ним это или Паулито?!!! Сам черт не разберет кто из них кто!!! Где тогда Заг?! БАХ! Выстрел Сига слился с треснувшим хлопком второго выстрела. Левую щеку обдало щепками от влепившейся в толстую кору дерева пули. Боковым зрением я заметил вспышку с искрами справа от угла кирпичного забора, из-за которого я и пришел. Ай! Вот и Заг! Но, я не успеваю!... Еще одна вспышка и еще... Левую руку ожгло болью, сильный удар в левую сторону груди, еще один... Так здорово пихнуло назад, что я вынужденно сделал шаг и зацепившись каблуком об проклятый поребрик гравийной дорожки, рухнул навзничь. Правда при этом успев довернуть ствол и дважды нажать на спуск, целясь на вспышку. Несколько секунд не происходило ничего, я только понял, что не могу вздохнуть и не чувствую левой руки. Вообще... Я попытался потрепыхаться, но получился эффект перевернутого таракана на стекле, то есть какие-то нелепые конвульсии. Перед глазами поплыли цветные круги и обстановка поменялась тогда, когда у меня сильным ударом из правой руки вышибли Сиг и что-то рухнуло на грудь, выдавив и без того дефицитные граммы кислорода из легких. Чингара! Он что-то орал и я узнал его голос, доносившийся словно сквозь вату. Перед глазами возникло лезвие немаленького ножа (...сознание невольно идентифицировало его как М9...) и опустилось мне на шею. Сквозь плавающие цветные пятна проступило оскаленное лицо Чингары. Он продолжал что-то орать и я смог различить отдельные слова, типа "Гасано!!!","Чуипатеэса!!!" и нечто тому подобное. И как-то спокойно и отстраненно подумал: "Ну, вот и трындец тебе, русский! Так ты ничего о себе и не узнал!"...
Сильно полыхнуло и сквозь вату в моих ушах до слуха донесся громкий и гулкий выстрел, как из небольшой пушки. Чингару с меня куда-то снесло. А перед тем, как мне отключится, я увидел две склонившиеся над собой рожи. Ого, наверное глюки! Лысый из бара и гнусный, но такой родной ублюдок Квинсли...
Я очухался от того, что кто-то нахлестывал меня по щекам. Со всхлипом втянул воздух и открыл глаза. Аааа!!! Лежу там же, но надо мной нависло это лысое чудовище из бара. Как там его?... Гузман! Хорошо, хоть лупит ладонями, а не кулаками!

Лысый увидев, что я открыл глаза, прекратил избиение и подняв голову, кому-то сообщил:
- Очухался вроде... Иди сюда! - И после паузы спросил у подошедшего:
- Ну, что?
В кадре снова возник Квинсли и тоже склонился надо мной:
- На глушняк оба, амиго! Одному из сорок пятого в лицо прилетело, а второму куда-то в спину. Я только пульс проверил... Тоже холодный. В бревне жизни больше. Стреляет наш друг Йава отменно. Думать бы так же научился! А то сейчас проблем не оберешься...
Лысый кивнул:
- Не парься, амиго! Поверь мне, это все на "цветков" спишут. Если мы, конечно, здесь загорать не останемся на всю ночь. Валить надо... - И обратился ко мне:
- Слышь, придурок! Ты встать и идти сможешь?
- Сссам придурок! - Прохрипел я, пытаясь подняться. Лысый только хмыкнул, а Квинсли подхватил меня под правую руку и общими усилиями я вознесся на высоту своего роста. Голова сразу же закружилась.
- Ты руку ему перетянул? Доктор Вега уже ждет. Я только что ему звонил... - Я, слушая янки, лапнул себя за плечо левой, онемевшей руки и обнаружил там, у самой подмышки, туго затянутый ружейный ремень. Глянул на ладонь, а она вся в крови. Лысый поймал мой взгляд и бросил:
- С тебя новая рубашка, гринго. Уделался я с тобой по самые уши. Из тебя крови, как из недорезанного барана вылилось! А ремень со своего ружья потом сам отстираешь...
Затем встал с корточек и держа в левой почему-то мой дробовой Браунинг, который вроде как остался у Квинсли в Ниссане, левой подхватил меня за талию. И такой вот икебаной они меня куда-то поволокли...
- Сстой! Сиг мой! - Прохрипел я, но Квинсли только отмахнулся - мол, у меня он, не переживай. Я проводил взглядом практически безголовое тело Чингары, валявшееся в паре метров от нас. Выстрел браунинга буквально снес ему башку. Опознать можно только по одежде, отпечаткам пальцев или по ДНК. Радикально, но от Квинсли я такого не ожидал. Не настолько друзья вроде. И почему с нами лысый? Голова кружилась нещадно, но от меня требовалось только переставлять ноги, так как эти двое меня практически несли. Ну и меня потянуло на вопросы:
- Квинсли, а как вы там оказались? Это ты меня спас?
Квинсли только помотал головой и я с изумлением спросил, уже немного бодрее подставляя под себя ноги:
- Гузман?!
- Не Гузман, свинья ты неблагодарная! - Прохрипел Квинсли, - Ох ты и тяжелый, Йава!... Дон Эухенио Каскаро де Гузман тебя спас! Наследник старейшей испанской фамилии Кампесино, потомок первых конкистадоров и мой деловой партнер, по совместительству! Изволь любить и жаловать...
- Сутенер в баре?! Наследник конкистадоров...?! Партнер...?! Меня?!... - От изумления аж голова на секунду кружиться перестала! Лысый в тот же момент так ощутимо меня меня тряхнул, что я взвыл сквозь зубы от боли, прострелившей грудь и правую руку:
- Еще раз назовешь меня сутенером или попытаешься неуважительно разговаривать, то я тебе здоровую руку сломаю, гринго! Понял?! Для симметрии, так сказать...
Несколько секунд молча и пыхтя меня тащил, а я переваривал информацию и открыл таки рот, но синьор де Гузман буркнул:
- Пасть закрой! От греха, гринго! И изволь помолчать до больницы...
Я послушно захлопнул рот и прислушался к вялотекущим мыслям. Хм, а ведь если конкистадоры были хотя бы вполовину похожи на этого динозавра, то меня не удивляет тот факт, что Испания когда-то владела половиной мира. Эх, вырождаются нации, вырождаются! Улицы, на наше счастье были абсолютно безлюдны, хотя и не исключен вариант пожилого кабальеро или старой матроны на посту у какого-нибудь окошка. Меня бесцеремонно проволокли по тротуару, затем пересекли проезжую часть и в двух домах от нас я увидел большое серое здание, с неоновым красным крестом на фасаде и ярко освещенным подъездом со стеклянными дверьми. Туда Квинсли целеустремленно меня поволок, пока на него не зашипел лысый:
- Куда, каррамба?! Янки, ты чего? Ты его с криминальным огнестрельным ранением через центральный приемный покой потащишь?! Там же всегда коп дежурный сидит. Идиотизм стал заразен?
Квинсли хлопнул себя свободной рукой по лбу:
- Черт! Не сообразил сразу... А куда?
- Давай к воротам гаража, справа в переулке. Я туда своих спарринг-партнеров из бара обычно таскал... И звони Веге. Пусть туда своего санитара с каталкой гонит...
Мы свернули в проулок, где меня довольно небрежно сбросили на стоящую рядом с высокими роллетными двойными воротами лавочку. Я заскулил, но на меня никто не обратил внимания. Руку начинало тянуть и дергать. Квинсли схватился за сотовый, а лысый облокотился на ствол Браунинга, уперев его прикладом в землю и переводил дух. Тащили они меня почти бегом, а девяносто килограмм-то я точно вешу. Возможно больше. Подустали... Янки говорил по телефону буквально секунд десять, повесил трубку и обратился к де Гузману:
- Счас! Уже бежит... - И подумав добавил, - Слушай, амиго. А рыть, случаем никто не начнет? А то кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал...
- Нее... Думаю, нет... - Протянул лысый, - Полиции и так все будет ясно. Сгоревший пикап, ссора в баре и логичное завершение истории. "Цветочки" и вот весь ответ!... Слезу, разве что тетушка синьора Роза по Чингаре пустит... И то скорее от радости, что этот чирей на ее огромной жопе наконец-то выболел...
Помолчал чуток и продолжил:
- Остается только дон Аугусто, но у него сейчас выборы... И заниматься пострелянной гопотой, судаками белоглазыми и отморозками, пусть и на него работавшими, сейчас точно не будет. А потом уже концов не найдешь...
- Аугусто Носталедо?! Они на него работали?! - Подал я голос с лавочки.
- Ну, да... - Снизошел до ответа лысый, - И на него в том числе. А тебе чего до того... И вообще, какого черта ты к ним полез?
- Репортера я искал! Из Саграды...
- Трепливого такого и Хуаном зовут?... - Продолжил за меня лысый. Я коротко кивнул. Де Гузман вкрадчиво продолжил:
- А зачем ты его искал?
Я подумал, что скрывать особо нечего и двух словах, прерываясь и шипя, описал задание Венала. Черт, если грудь просто ноет, то рука начинает болеть уже невыносимо.
- Ну ты и мудак!!! А ко мне ты подойти спросить не удосужился?
- Ну во первых, я вас не знал. Квинсли мне ничего о вас не говорил, а я дурак, не спросил. А во вторых мне бармен сказал... - Но, лысый меня грубо прервал и хлопнул себя ладонью по лбу:
- Нет, воистину! Слабоумие и отвага - это страшная сила! Еще и помноженные на твою упертость... Насрать, что тебе бармен сказал! Чингара и его шайка получили заказ от дона Аугусто на устранение этого типа. Я лично засовывал этого дурака в вагон товарняка, идущего в Сьюдад-де-Оро и созванивался со старым Сколини, чтоб он там на шахтах его из этого вагона вынул...
Квинсли все это время нас внимательно слушал, разглядывая мою залитую кровью рубашку.
- Откуда вы об этом узнали? - Спросил я лысого, баюкая руку.
- Сорока на хвосте принесла. В отличие от тебя, я знаю за что берусь и как это делать. Работа такая... - Отругнулся он и вдруг прищурившись, остро так на меня глянул:
- Так это все-таки ты пикап спалил, скотина?
Я скромно потупился, а Квинсли подошел ко мне и игнорируя нашу неловкую заминку, ткнул пальцем в две дыры на рубашке с левой стороны груди:
- Беру свои слова назад, Йава. По поводу бронежилета... Паранойя бывает очень даже здоровой. Потеть однозначно стоило. Помню, у тебя их вроде два было. Продашь один?...
...
Из оперционной меня выкатили спустя минут сорок, как закатили. Все это время доктор Вега и доктор Анберто колдовали над моей рукой. По их словам, ничего страшного, но кровью истечь мог легко. Пустотелая револьверная пуля 38 калибра прошла по касательной, деформировавшись и содрав приличный кусок шкуры с бицепса левой руки, зацепив мягкие ткани и какой-то там сосуд, который и вызвал сложности у эскулапов. Оба довольно молодые, но доктор Анберто совсем пацан, а доктор Вега - мужик чуть за тридцать, серъезный и очень сосредоточенный. Они вышли в коридор вместе с моей каталкой, где нас поджидал янки, державший на коленях мой броник и сосредоточенно отколупывавший с него две свинцовых плюшки. Лысого не было. Он умчался, как только санитар уложил меня на каталку, сославшись на то, что надо засунуть Браунинг обратно в Ниссан и переодеться из залитой моей кровью одежды в чистое. Чувствовал я себя уже относительно неплохо. Обколотая обезболивающим рука не болела, но вот поднять ее уже сил не было. Да и доктора пока шевелить ею запретили. Хотя бы пару дней. Квинсли, улыбаясь во все шестьдесят четыре зуба, вскочил, выслушал доктора Вегу и сунул ему что-то в жменю. Потом, наклонившись ко мне, доверительно сообщил, что я должен ему пятьсот эльдо. Нихренасе! Хочу местную медицинскую страховку, а то так никаких денег не хватит здесь лечиться! Квинсли попытался согнать меня с каталки и забрать из больницы, но был довольно резко остановлен Вегой:
- Нет, синьор Квинсли. Никаких "сейчас"! Ему пару часов надо полежать под капельницей и вообще прийти в себя. Парню только что заштопали руку. Противостолбнячное, антибиотики и плюс он потерял довольно много крови. Его отвезут в палату, а спустя два - два с половиной часа мы его сами выгоним...
- А что так?! - Даже удивился Квинсли, - По мне так, полежи он у вас хотя бы месяцок, то вся Альгейра свободно бы вздохнула и я первый. Стихла бы стрельба, перестали бы плакать вдовы и сироты, погасли бы пожары...
- Ценю вашу иронию, синьор Квинсли, но есть очень веская причина! - Хмыкнул синьор Вега и на вопросительный взгляд американца ответил:
- Правительственная комиссия! Через несколько часов город будет наводнен карабинерами и полицией. Вы же знаете, что у нас выборы на носу. Так вот на послезавтра назначены публичные выступления кандидатов на соборной площади Плаза Майор. Высокопоставленная комиссия будет присутствовать, чтоб соблюсти законность выборов и выслушать все за и против, которые может, по закону города, высказать любой желающий. Но это, пока для всех тайна...
Квинсли недоуменно вскинул брови:
- Почему для всех тайна и причем здесь вы?!
Я так понимаю, что если бы Квинсли был человеком с улицы, то разговор был другим. Но, как старому знакомому, доктор Вега хохотнул и охотно ответил:
- Это элементарно, амиго! Тайна потому, что об этом никто не знает! А я знаю потому, что мой университетский одногрупник синьор Сорейра, занимает пост замминистра здравохранения. И он меня, как главврача городской больницы и старого приятеля, предупредил о том, что наш президент, под эгидой этих самых выборов решил устроить тотальную проверку всех государственных учреждений дистрикта. А синьор Сорейра возглавляет именно медицинский состав данной комиссии...
- Поннннятно... - Протянул Квинсли. И мне вдруг кое-что стало понятно. Память опять выдала чудасию! Я вспомнил, как говорил мистер Фикс в одном мультике - "...У меня есть план!" Так вот, у меня появился план!
- Квинсли, Квинсли... - Зашипел я, - Надо поговорить!!!
- Поговорите спустя два часа! - Осадил меня доктор Вега, - Хоть уговоритесь...
- Пять минут, доктор... - Попросил Квинсли, - Мы поговорим всего пять минут, окей?
Доктор Вега нехотя кивнул и обратил царственное внимание на доктора Анберто, который все это время топтался рядом, явно ожидая случая заговорить. Квинсли выразил желание отвезти меня сам и спросив у санитара номер палаты, бросил мне в ноги броник и принялся рыться в карманах, а молодой доктор начал:
- Синьор Вега! Но, как же мой брат! Вы же обещали! Он же просто умирает!
- Сожалею, Игнасио, но вы слышали, что будет ближайшие два-три дня. Я физически не смогу никуда съездить! Да и ничего не случится с вашим братом за неделю... - Синьор Вега подхватил молодого врача под руку и повел по коридору прочь:
- Да и вам самому, учитывая ваши прошлые подвиги, думаю надо будет взять дня три отгула. На то время, пока здесь болтается комиссия...
Дальше я уже не слышал, так как Квинсли нашел, то что искал и покатил меня в другую сторону.

Углядев нужный номер, он развернул каталку и протолкнул ее в обитые стальными полосками двери. Мы оказались в двухместной палате, в которой одна койка была занята каким-то замотанным с ног до головы в окровавленные бинты мужиком, а вот вторая пустовала. И полагаю, предназначалась для моего двухчасового отдыха.
- Все! Слазь нафиг! - Громким шепотом потребовал янки, - Я к тебе в рикши не нанимался!
Я молча подчинился, перебравшись на белую простынь. Квинсли выкатил каталку в коридор и сразу вернулся, присев на край койки. Затем полез за пазуху, достал мой Сиг и протянул его мне рукояткой вперед. Я привычно схватил его правой и слегка скривился. Пинок Чингары по руке даром не прошел. Пальцы-то побаливают.
- У самой дороги валялся. Пока синьор де Гузман тебе руку перетягивал, я пушку твою нашел. Держи! И больше не теряй. Что ты там жаждал сказать? - Так же громким шепотом произнес он и глянул на соседа. Но, забинтованный мужик признаков жизни не подавал. Только хрипловато сопел.
Я слегка приподнялся на лопатках и сунул пистолет в "невидимку", прошептав в ответ:
- Счас, сформулирую и скажу. Объясни пока, как вы с лысым там оказались и почему он Чингару завалил?
Квинсли пожал плечами:
- Да, все просто! Я заскочил в бар и подошел к синьору де Гузману. Описал тебя и спросил, был такой или нет. Тот жалом поводил, а тебя нет и бандолерос тоже. И Хосе сказал, что вы за что-то с ними терли пять минут назад. Так мы и поняли, что тебя сейчас начнут на котлеты разделывать. А когда на улицу выскочили, вы там уже весело палить друг в друга начали. Де Гузман вроде обмяк, что типа мол все, опоздали, но я-то твой послужной список знаю... Маловато троих гопников против такого пса, как ты и не так просто им тебя грохнуть будет. Я сказал де Гузману, что твой дрободан в кузове пикапа и пусть он его подхватит. Свой-то он наверху оставил. А я "Детектива" вытащил. Ну и ломанулись. Он справа, а я слева... - Квинсли перевел дух и приглушенно прокашлялся, - Как видишь, успели. А почему он Чингару кончил - я не знаю. Свои видать у них терки были...
- Мда, понятно. И это... Спасибо, Квинсли!
Он отмахнулся:
- Благодари Лысого. Я все равно не успевал... Так чего ты хотел?
Я открыл было рот, но в коридоре послышались шаги и в дверь зашел санитар, катя перед собой стойку с капельницей. Вслед за санитаром в палате появился доктор Анберто и пока медбрат ставил мне катетер, что-то там нахимичил со склянками и шприцами. Запустив мне все это по венам, поставил на прикроватную тумбочку электронный будильник и вполне вежливо велел Квинсли на два часа отправляться гулять. Тот недовольно скривился, но подчинился молодому врачу. Я попросил американца добыть где-нибудь целую и не уделанную кровью рубашку, на что то ответил коротким кивком, а потом спросил у доктора Анберто про соседа. Тот махнул рукой и пояснил, что это тоже голимый криминал. Иностранец, поступил с шестью огнестрельными ранениями. Пока длилась операция, было непонятно, выживет или нет. В себя не приходил, только бредил чего-то там про Санта-Марию, жену и какого-то Альвареса, причем по английски. Как он оттуда сюда попасть умудрился, тоже непонятно. В общем, лежите спокойно, дорогой Йава и не обращайте на овощ внимания. Ок, будем лежать. Когда вся команда выперлась в коридор, оставив гореть в палате только две неярких лампочки, я наконец спокойно перевел дух. Ладно, с Квинсли о выборах поговорим чуть позже, а сейчас просто отдохнем. Боже! Как все болит! Такое ощущение, что каждая клеточка тела стонет и пищит. Блин, наверное действительно надо подремать...
- Эй! Мужик... - Этот вопрос сиплым шепотом по английски выдрал меня из дремотного, полусонного состояния.
- Мужик! Слышишь меня?... - Охренеть! Это же овощ вещает!
- А! Чего? - Так же шепотом спросил я. Он закашлялся и с трудом проперхавшись, продолжил сипеть:
- Вы что, гуси?
- Кто?! - Не понял я.
- Дикие гуси! Ну, наемники, чувак! Кхе-кхе... - Он опять пару раз кашлянул. Чувствовалось, что говорить ему дается непросто.
- Я слышал, как вы с этим цэрэушником разговаривали, кхе... -
- Цэрэушником?... - Я внезапно подумал, что напоминаю эхо.
- Ну, да. Типичный такой цэрэушник. Я на них в Лэнгли насмотрелся. В госдепартаменте, когда сюда отправляли...
Теперь закашлялся я и окончательно утвердил за собой репутацию дебила, приподнявшись на локте и спросив:
- Какое Лэнгли, парень? Какой цэрэушник? Ты кто такой и вообще о чем говоришь?
Он снова прокашлялся и попытался усмехнуться:
- Меня зовут Клайв Баркер. Я геолог, американец, кхе... Работал в этой проклятой богом стране на юге, в районе Сьерра Хаста эль Сиело в поисках... кхе-кхе... В поисках залежей стратегических ресурсов, которые местные могли предоставить в разработку в рамках программы... Хе-хе, так называемого сотрудничества наших государств. Ну, ты понимаешь, как обычно. Мы им списанные Ар-15, "ананасы" и бигмак, а они нам хром, марганец, молибден, иридий и тому подобное...
- Отлично! Я реально, очень рад слышать то, что ты говоришь. Кстати, извини, не представился. Меня зовут Йава. А к чему ты мне все это рассказываешь?
- Кхе-кхе... К тому, что ты гусь, чувак! Я знаю вашу породу. И ты можешь мне помочь! Из меня шесть пуль достали, как минимум три из которых сделали меня инвалидом... Кхе... Я не смогу уже сам все сделать... Но, поверь, чувак, мне есть чем заплатить за услугу. Кстати, что у тебя за идиотское имя? Или это кличка?
Я задумался. Однако, хороший вопрос.
- Думаю, скорее кличка. По башке крепко получил и ничего более не помню. Ну, разве что еще то, что я вроде русский... - И почему я ему это рассказал?
- Русский?!!! - Он захрипел и заерзал там у себя так, что я решил, что он сейчас сверзится с койки. Я даже начал прикидывать, как его ловить в этом случае. Но похоже, его целью было открыть тумбочку.
- Эй, Клайв. Ты там аккуратнее, а то если навернешься с койки, то разговаривать будешь уже с создателем!
Он явственно всхлипнул:
- А! Шшитт! Я даже открыть тумбочку не могу... Помоги мне, открой верхний ящик. Я вчера слышал, как усатый доктор говорил... Кхе-кхе... О том, что туда сложили мои вещи...
Блин, ну не настолько же я конченая свинья, чтоб отказать беспомощному человеку в столь мелкой просьбе. Я, шипя сквозь зубы, встал и сделал шаг до его тумбочки, следя за длиной трубок капельницы и выдвинул верхний ящик.
- Ну, открыл и чего?
- Кхе... Пистолет видишь?
- Нет? - Я действительно никакого пистолета не видел.
- Пошарь поглубже, пожалуйста...
Я запустил правую руку в ящик, довольно сильно натянув трубку и пальцы почти сразу наткнулись на холодный металл затвора, плоский маленький магазин и несколько патронов россыпью. Я сцапал оружие и извлек его на свет божий. У меня в ладони оказался маленький никелированный Кольт Мустанг Покетит, калибра 380 АСР. Еще даже меньше, чем мой Вальтер, но полагаю, что не столь эксклюзивный.
- Ну и что? Вот он...
- Читай на рукоятке... Кхе...
Я прочитал на серебряной пластинке, приклепанной к щечке рукоятки следующее: "От Бениции милому Клайву с любовью".
- И что теперь?
- Послушай, русский... кхе-кхе... У меня есть чем тебе заплатить и более чем щедро. Не откажи мне пожалуйста в помощи. Прошу. А помощь касается... кхе-кхе... именно того, о чем ты сейчас прочитал...
- Ну, вещай! - Черт! Во что я снова встреваю?!!!

Периодически перхая и переводя дух, американец принялся вещать. Он заключил контракт с одним из штатовских монстров под названием GMT Corp (Глобал Мининг Технолоджис) и по спущенной сверху разнарядке прибыл в Санта-Марию три года назад. В Санта-Марии их группа проторчала около двух месяцев, пока утрясли вопросы с маршрутом, оборудованием и сопровождением, так как не надеясь на местных вояк, министерство обороны США по согласованию с Лэнгли и правительством Альгейры, выделило им взвод морских пехотинцев. Альгейру на тот момент лихорадило еще больше, чем сейчас и заброска исследовательской группы в южные районы страны с драгоценным оборудованием была, мягко говоря, очень рискованным предприятием. Согласование всех вопросов, с этим связанных, отнимало уйму времени у руководства группы. И получилось так, что за эти самые два месяца ученые группы в основном шарахались по приемам, вечеринкам и другим мероприятиям, ожидая возможности заняться тем, ради чего они прибыли в эту страну. На одном из таких приемов, организованным мэром Санта-Марии Диего Альваресом, Клайв и встретил ее. Встретил и пропал. Самое забавное заключалось в том, что пропала и она. То есть, случилось то, что обычно встречается в книжках для гордых, одиноких и очень независимых женщин, но никак не в повседневной жизни. А именно - любовь с первого взгляда. Ее звали Бениция Альварес и была она не однофамилицей, а родной и единственной дочкой этого самого мэра Санта-Марии, на приеме у которого произошел сей казус. Голуби безоблачно проворковали в течении полутора месяцев и даже довольно лютый и властолюбивый папашка, все эти полтора месяца, вполне благосклонно смотрел на связь своего чада с перспективным молодым специалистом одной из крупнейших горнодобывающих компаний мира. Ну и собственно, в процесс не лез, что возможно и было его ошибкой, потому что настало время, когда руководство группы утрясло, наконец, все вопросы. Надо было отправляться в путь, в горы, на отроги Сьерра Хаста эль Сиело. С этого момента и начались злоключения нашей пары…
Клайв в очередной раз проперхался и продолжил рассказ...
Отбыли тогда, когда наконец прибыл взвод бравых юсовских морпехов. Было подготовлено, собрано, упаковано, пересчитано оборудование и команда яйцеголовых, под звонкое бряцание шпор родных солдатиков, на пяти грузовиках гордо отправилась навстречу приключениям. Правда, ученых в караване оказалось на одного больше. Так сказать неучтенный специалист появился, причем женского пола. Оказывается, роман у голубков достиг пика той самой клинической стадии, на которой все разумные мысли из головы улетучиваются, уступая место хаотичному гормональному коктейлю. Вернее даже шторму из эмоций, желаний и еще черт-те чего, толкающего человека на совершение крайне идиотских поступков. Умудренный жизненным опытом дон Альварес, на предложение дочки отпустить ее с суженым, ответил категорическим отказом и даже попытался было предотвратить катастрофу, посадив чадо под замок в своем доме, но эффекта это не возымело. Подбив пару друзей из состава экспедиции, Клайв организовал натуральное похищение, в лучших традициях Монтекков и Капулеттей, декорированное связанными из простыней веревками, мордобоем с нанятыми предусмотрительным папой охранниками и заполошной беготней по старинным дворикам Санта-Марии. Насилу уболтав собственное начальство включить в состав экспедиции Беницию, Клайв погрузился в мечты о последующей счастливой совместной жизни, которые очень быстро развеялись в прах. В процессе путешествия и ползания от одной точки бурения до другой, было несколько стычек с партизанами, с нелюбовью относившимся к американцам и с бандолерос-махновцами, которые вообще ко всем относились с нелюбовью. Эти стычки слегка проредили численный состав морпехов и не слегка подорвали их бравый боевой дух. Потом, в течении последующего года, несколько укусов разнообразных ядовитых гадов, парочка тяжелых случаев малярии и еще какой-то тропической заразы, пропавший без вести капрал и гибель руководителя экспедиции при ночном визите ягуара в лагерь горе-ученых. Как венец творения, подрыв на минах двух из пяти грузовиков, сломавшийся навзничь третий и натуральный бунт оставшихся на ногах остатков некогда блестящего взвода морпехов, закончившийся смертью заместителя руководителя экспедиции. Впечатленные видом не по детски озверевших солдат и простреленной головой непосредственного начальника, голуби ночью того же дня сдернули в соседнее Палинеро, сперев один из двух оставшихся на колесах грузовиков и закачав на персональный ноутбук Клайва все накопленные за два года данные по изысканиям группы. Но, надеждам на спокойную жизнь в сопредельном государстве так же не суждено было сбыться. Американского консульства отродясь при дворе генерала Торменса не водилось, грузовик при попытке продажи был отобран доблестными служителями палинерского правопорядка, как предмет незаконной сделки, а инфа с ноутбука была частично засвечена перед небезызвестным контрабандистом из Кали-Кантиноса Рикардо Риезом и терпеливо ожидала пока этот деляга найдет клиента, которого оная информация заинтересует...
Первой не выдержала Бениция и изыскав способ, позвонила папе с мольбой о помощи, надеясь на отцовское всепрощение. Но, папа поклонником всепрощения не был и спустя неделю беспутное дитя было вывезено в Альгейру, закатанное в плотную индейскую дерюгу, а бедолага Клайв отправился изучать возможности палинерской медицины в сращивании сложных переломов в больнице Кали-Кантиноса. Благодаря необъяснимому благодушию синьора Рико, оплатившему счета в больнице, слегка хромающий и в некоторых местах неровно сросшийся Клайв вышел на улицу из дверей клиники спустя полгода, преисполненный благодарности к местным эскулапам, лютой ненависти к синьору Альваресу и всему миру. Первым, что сделал этот идиот, было явление его народу в Санта-Марии, которую как раз лихорадило после урагана, с требованием вернуть утраченную любовь. Причем требование было подкреплено размахиванием дареной Беницией никелированной мухобойкой и обещаниями разнообразных кар коварному папе, на которые этот самый папа вполне адекватно отреагировал (…ну, на мой взгляд!). Как только Клайв появился у отеля, в котором временно проживало семейство Альваресов (Ураган и их не обошел стороной, превратив семейный особняк в руины…), то был встречен вполне дружным залпом стволов эдак из четырех. Как он умудрился после этого выжить и перебраться на другой конец географии – история умалчивает, а он сам просто не помнит. Опять тяжко прокашливается и моляще глядя на меня из-под бинтов просит:
- Верни мне любовь, русский!!! Господом богом прошу!!!
- Мдааа… История не простая. А если она не пойдет? – Вот уж точно, в эту муть я встревать не хочу!
- Пойдет, русский. Она пойдет! Она считает и ей наверняка сказали, что я умер… Кхе, кхе… - Он опять закашлялся.
- Кхе… Помоги! Я отдам тебе всю инфу по залежам в этой проклятой стране. Это стоит сумасшедших денег, парень, поверь! Правда, если знаешь кому продать… Просто покажи ей пистолет, который она мне подарила и все! А там уже поймешь, пойдет она или нет…
- Блин горелый, Клайв! У меня своих проблем вагон и маленькая телега, а тут ты со своей любовью… Ну, ок! Буду в Санта-Марии и попробую ее найти. Но, парень, я ничего тебе не обещаю! –
Мне реально стало его жалко и я даже удивился, что на нашем грешном свете еще такое бывает. Он кивнул и расслабленно откинулся на подушку.
- Этого достаточно… Спасибо, Йава…
- Не за что, Клайв. Пока не за что… - Раздавшиеся в коридоре шаги прервали нашу беседу.

. Вся эта романтика американца конечно чушь собачья, но вот инфа по альгерийским недрам – тема откровенно интересная. Очень сладкое дополнение к уже имеющейся у меня папочке. Если конечно все сказанное этим убогим – правда. Хотя, делая сноску на то, сколько раз его били и что он пережил, может оказаться и плодом воспаленного воображения. Надо будет как-то проверить его слова. Об такой экспедиции кто-то что-то где-то да слышал… Дверь в палату распахнулась от пинка снаружи и моему взору предстал Квинсли с полиэтиленовым пакетом в руках.
- Два часа твоего курорта кончились, амиго! Вот тебе обещаная рубашка… - Он бросил пакет на койку, - Ты не замечаешь, что все больше и больше мне должен? И это… Пока эти зануды не пришли тебя выписывать… Ты чего хотел сказать?
- Эмм, Квинсли… Давай обсудим это за дверьми этого заведения, ок?
Он немного непонимающе на меня посмотрел и с небольшой задержкой кивнул, бросив острый взгляд на бедолагу соседа:
- Ну, как скажешь… Да и синьор де Гузман нас к себе ждет. Там вроде копы с труповозками уже приехать и уехать успели. Правда, весь бар на уши поставили. У них и правда какое-то усиление. Их десятка два ввалилось и допрашивали всех одновременно.
- Ну и докопались? – Слегка встревожено спросил я.
- Конечно! – Хмыкнув, ответил янки, - Чую, что где-то в районе каменных цветков сегодня глобальный шмон будет. На предмет причастности к ночным безобразиям. И вообще, какой-то суетной городок. Не находишь, амиго?
Я, кряхтя, сел на кровати и вытащил из пакета песочного цвета рубашку. Попытка самому облачится успехом не увенчалась. Квинсли глянул на меня и нехотя помог залезть правой рукой в рукав и упрятать второй под лангету.
- Ну вот, теперь хоть человеком выглядишь. Ну пошли, что ли? Ого, а это что? – Он ткнул пальцем в никелированный пистолетик.
- Под подушкой, блин, нашел! – Буркнул я, - Квинсли, мы идем куда или здесь ночевать остаемся?
- Да идем, идем… - Пробормотал он, снова покосившись на забинтованного, - И тоже небось весь охренеть какой раритетный?
- Нет! Обычная дамскосумочная пукалка. Нам к доктору надо заходить?
Но, к докторам заходить не пришлось. Квинсли выскочил из палаты первым. Я потихоньку потопал за ним и обернулся в дверях, услышав характерное кхеканье. Из-под одеяла высунулась рука и сжала кулак, типа “но пасаран”. Я хмыкнул и закрыл за собой дверь. Меня слегка штормило, несмотря на влитые капельницы и выбравшись в коридор, мы наткнулись на неодобрительный взгляд молодого врача, который судя по всему именно к нам и направлялся. А я почему-то подумал о папке Томаса. Чччерт! Я же ее, похоже, в баре забыл! Будет ребе Кертино урок – не доверяй алкоголикам-проходимцам…
- Вас бы на пару дней еще оставить полежать, синьор… - Доктор Анберто осторожно осмотрел повязку, - Рана-то не опасная, но вот крови вы потеряли довольно много…
- Не переживайте, доктор. Он сейчас вискаря в себя опрокинет и красных кровяных телец сразу прибавится… - Хохотнул Квинсли. Доктор Анберто поморщился:
- Ну, синьоры! Какой виски на антибиотики?!!! Вы чушь какую-то говорите…
- Все будет в порядке, доктор… - Влез в диалог я, - Это мои друзья и они мне пропасть не дадут. Не переживайте и спасибо за помощь…
Он кивнул и ушел куда-то дальше по коридору.
- Не я серъезно, ты где пушку-то взял?
- Далась тебе эта пушка, Квинсли! Ты лучше скажи мне вот что… - Мы потихоньку вышли из дверей гаража больницы и поковыляли к бару, причем Квинсли довольно трогательно меня опекал, поддерживая под здоровую руку. Я попытался запихать пистолетик в карман штанов, но там было уже полно сигарет, зажигалок и еще чего-то и за неимением возможности нормально шевелиться и дотянуться еще куда-нибудь, пихнул его в нагрудный карман рубашки, которая сразу отвисла как лифчик.
- Что?
- Ты ничего не знаешь об различных геологических изысканиях, которые в этой стране проводились в последнее время?
- Хм, странный вопрос! – Янки с удивлением заглянул мне в глаза и вкрадчиво продолжил, - Я думаю, что правительству этой страны последнее время было не до изысканий…
- Да, нет! Причем тут эти убогие… Я говорю о других, но на этой территории. Китайцах там, русских, американцах…
- А зачем тебе эта информация, амиго? Ты что-то знаешь и не говоришь своему другу?
- Ну, типа того. Можешь узнать?
- Наверно могу. Но, тогда баш на баш, амиго! Ты сейчас мне колешься, как орешек грецкий и я узнаю все, что ты пожелаешь. Идет?
Я тяжко вздохнул, показывая как травмированному и уставшему человеку тяжело общаться со всякими прохиндеями, но Квинсли и бровью не повел. Только выжидательно на меня пялился.
- Я не знаю, Квинсли. Я сопоставляю некоторые факты и делаю выводы. Для меня пока мало информации, а перегружать твой мозг порожними домыслами я не готов. Если ты не можешь узнать для меня ничего, то так и скажи, а не ставь мне условия. Даже если что-то и сложится, то без тебя я не смогу реализовать схему…
- Ого! Мой русский друг открылся мне с новой стороны. Я и не подозревал о таком глубоком аналитическом складе ума. Ты мне запускаешь уже вторую золотую пулю, а мы еще не успели поговорить о первой…
Мы перешли через дорогу недалеко от пресловутого скверика. Я, как мне казалось, оглушительно пыхтел старым и больным астмой носорогом. Как бы кто не услышал. Перед глазами начали плавать разноцветные круги, хотя я все равно кое-что заметил. И прав ведь Гузман, копы явно тут уже посуетились. Все атрибуты на лицо. На ночном городском пейзаже сполохи красно-синих стробоскопов аж четырех полицейских машин, периодически подсвечивают профиль американца и делают его демоническим. Деревья и лавочки, ставшие в одночасье какими-то косматыми, обвивает полосатая ленточка и шуму оттуда как будто стадо буйволов пасется. В скверике гомон, суета и свет фонарей. Квинсли предусмотрительно поволок меня стороной, похоже явно намыливаясь обратно в бар Уго.
- Я о выборах хотел сказать… - прохрипел я.
- О каких еще выборах? – Не понял Квинсли. И пока мы ковыляли вдоль забора, обходя с обратной стороны соседний к бару дом и направляясь ко входу в уже знакомое заведение, я, задыхаясь, довольно подробно рассказал ему о предложении старого еврея, Носталедо и синьоре Уго. Янки очень внимательно слушал, молчал и когда мы оказались перед дверью в бар, наконец выдал:
- Хм, а ты знаешь, амиго? Возможно, имеет смысл все это провернуть. Держись! Надо поговорить с Лысым…
- Ты рехнулся?! Он же человек Носталедо! – На что Квинсли только покачал головой.
- Он только свой собственный человек, амиго! Де Гузман – человек де Гузмана и никого более! Ты многого не знаешь и делаешь неверные выводы. Но, тема с выборами однозначно интересная! Мы сейчас устроим тебя спать и посидим, подумаем, что со всей этой хренью делать. Ок?
Ну, в баре нас явно не ждали и, понятное дело, идея сразу упасть поспать так и осталась просто желанной идеей. Американец установил меня около входа и отцепился, а я, слегка пошатываясь, остался стоять. Откуда-то нарисовался Лысый и на нем сразу же повис Квинсли, засунув губы в ему ухо и торопливо вещая громким шепотом. Затем обнял его за плечи попытался поволочить к лестнице на второй этаж. Лысый сначала недовольно кривился, но затем сдался и рассеянно слушая его, пошел во влекомую сторону, равнодушно распихивая плечами попадающихся под ноги посетителей как атомный ледокол. Ну, а я, найдя глазами рядом свободный стул, мешком плюхнулся на него, попутно взвыв сквозь зубы от прострелившей боли и вызвав дружный ропот сидевшей за столиком разношерстной компании, с изумлением было поголовно уставившейся на непрошеного гостя. Янки с Гузманом, так и не обернувшись, словно забыв обо мне, утопали по лестнице наверх. Вот ведь гады! Опять Квинсли-скот такой обманул! Бросили раненого товарища…
Я уже почти было отключился, смутно чувствуя как меня кто-то довольно небрежно начал дергать за правый рукав рубашки, что-то недовольно спрашивая и в какой-то момент дернул так неудачно, что из нагрудного кармана на стол вывалился Клайвов кольт. Вывалился с гулким стуком, а я, невнятно пробормотав извинения и неуклюже повозившись, спрятал его обратно. От меня с чего-то вдруг отстали. Ну и слава богу! Не, не слава – опять кто-то теребит. Правда более вежливо и с другой стороны. Я с трудом разлепил один глаз и опознав подошедшего, прохрипел:
- А! Хосе… Чо нада?...
- Эммм… - Тот слегка критично и с сожалением меня оглядел… – Вы, похоже, с последней нашей встречи целую жизнь прожили. Со вчерашнего вечера. И не простую жизнь-то… Вы у меня тут папочку забыли, но я вижу, что сейчас оно вам не надо… Завтра отдам или заберете сами в баре. Густаво спросите. Это сменщик мой. А я пришел потому, что синьор Гузман просил проводить вас к Софии, но так понимаю, что придется вас нести. Каррамба! Вы здоровый. Ээээ, пердон… Ну, большой имеется ввиду. Одному мне не осилить…
Я угрюмо кивнул. София или не София, но мне было уже все равно куда, лишь бы в покой. И хер с ней пока, с папкой. Флешка-то где-то в кармане, между сигаретами, зажигалками и мобильником. Интересно, сколько травм и событий за единицу времени может выдержать мой мозг и организм в целом?...
- Эй! Пепе! Брось там все пока. Иди сюда… – Крикнул этот славный парень в зал…
…
ПАПКА, Блин! Папка! И тут, плавно качаясь между двумя парнями, которые меня волокли куда-то предельно аккуратно, почти как хрустальную вазу, мне вдруг пришла мысль! Я с нетерпением дождался, вяло подставляя под себя ноги, пока меня затащили в какую-то комнату и осторожно опустили на обжегшие свежестью простыни. Я несколько грубовато отпихнул бросившуюся ко мне чернявую и симпатичную девчонку, попросил Хосе принести мне папку сейчас. Пепе исчез почти сразу, Хосе укоризненно посмотрел, но утвердительно кивнул головой и вышел. Девчонка, не обратив внимание на хамское отношение, быстро преодолела мое вялое сопротивление, стянула с меня штаны, рубашку и приложила к губам стакан. О, блин! Снова виски, правда разбавленный чем-то. Гадость и помню что-то там про Вегу, антибиотики, но чуть-чуть сил он мне дал. Спустя пару минут появился Хосе и отдал папку. Я сунул ее под подушку, потребовал себе мобильник из штанов и как только получил требуемое, жестом заставил их убраться из комнаты. О, сработало! Мое величество – явно особый гость. Ребята подчинились и я, дождавшись щелчка замка, свесился с кровати, кряхтя и попискивая, нашел в кармане и выудил намедни полученную карточку. На секунду задумался. Сам себе кивнул. Набрал номер:
- Алло! Синьор … Ммммм?… Ну, да… Яяяя… Интересно, откуда вы узнали?… Хотя похеру! Не, не про вас, да и час почти не поздний. Просто нормальный такой час и все!… Хм-кхм… Да, наоборот! Удивлю наверно вас слегка... Да, я реально хреново себя чувствую, говорю плохо и говорить долго не могу… Кхмм!… Поэтому слушайте внимательно. Дело вот в чем, полковник…
…

Глава 19. Совет в Филях.

Треск каблуков возрос до нереального темпа и мощности, напоминая грохот скорострельной авиационной пушки. И когда я понял, что голова сейчас лопнет, то проснулся. Ой-ей! Болело все! Болела морда, оглаженная кулаком лысого и скула изрядно опухла. Болели ребра, болела рука и болело что-то еще. Мне показалось, что проще перечислить что не болит чем то, что ноет, стреляет и саднит. Я, кряхтя, с трудом присел на кровати.
- Буэнос тардес, синьор! – раздался рядом певучий голосок. Я повернул голову, оглядываясь и обнаружил, что нахожусь в уютной комнатке с характерным убранством в розовых тонах. Пуфики в виде сердечек на полу, розовый тюль закрывает входную дверь, обои с цветочным и естественно розовым же рисунком. Вчера вообще ни на что не обратил внимания. Сам я сижу на огромной круглой кровати, которая занимает почти две трети комнаты, а справа маленькое как в актерской гримерке, трюмо. И вот за ним, оперевшись на локоток, чуть склонив головку набок и с жалостью глядя на меня, сидит вчерашняя черненькая девочка. Очень кстати, симпатичная девочка и невзирая на работающий на полную мощность кондиционер, одетая только в какое-то воздушное и конечно же розовое белье, которое, надо сказать делало ее еще более симпатичной. Ну, да! Второй этаж… Это я получается, в борделе! Круто, однако! Моя дырявая память молчала как рыба об асфальт и ничем не могла мне помочь, на тему того как вести себя дальше…
- Аааа… София? – промычал я. Странно, но она удивилась и даже слегка испугалась, вскинув точеные бровки и округлив глаза:
- Нет, синьор! Я Ана! – мое мычание она восприняла как сигнал к действию и подхватив откуда-то с пола стеклянный кувшин и стаканчик, перепорхнула ко мне на кровать. Я, от неожиданности слегка отшатнулся и зашипел от боли. Она хихикнула:
- Не пугайтесь, синьор! Это лимонад! Холодный! – и протянула мне наполненный стакан. Я осторожно взял стакан и с наслаждением выпил чудесный прохладный лимонад. Она с готовностью наполнила стакан снова и дождавшись пока я допью, отставила кувшин со стаканом в сторону.
- Мммм… Это твоя комната? Да? – задал я еще один остроумный вопрос. Она кивнула и придвинувшись ближе, ладошкой заставила меня лечь. Я, кряхтя опустился обратно на простыню. Затем ладошка переместилась мне на грудь и принялась совершать совершенно недвусмысленные движения. Глядя на слегка ошарашенного меня, она снова тихонько засмеялась:
- Я разве что-то не так делаю? Синьор де Гузман сказал мне, что вы – почетный и очень уставший гость. И я должна сделать так, чтобы к вечеру вы были бодры, свежи и могли нормально фун… функт… функцр…
- Функционировать… - подсказал я. Она азартно закивала:
- Ага! Он именно так и сказал!
Ладошка тем временем скользнула с груди на живот, продолжая приятно щекотать меня коготками и совершенно недвусмысленно опускаясь ниже. На секунду мелькнули виденные в каком-то сне серые глаза, набережная, парусник... Какого черта! Хранить верность мне вроде некому, а если и есть кому, то не помню! С совестью тоже все в порядке – ее просто нет, а девчонка очень симпатичная и судя по всему хорошо знает, что собирается делать… Короткую схватку со своим целомудрием я проиграл в пух и прах, о чем мой измученный организм заявил однозначно и бесповоротно. Я расслабился, закрыл глаза и позволил Ане в полной мере реализовать процесс моей реабилитации, чем она немедленно и занялась…
…
Проснулся я так, как будто меня включили. Полежал и похлопал глазами. Ну и ну! Еще раз подтверждается истина, что для мужчины нет лучшего лекарства, чем женская ласка. Я реально чувствую себя почти живым, совсем почти здоровым и почти ничего не болит. Правда, все почти. И еще - очень хочется пить. А! Где-то рядом должен быть лимонад! Я попытался аккуратно вылезти из-под уютно устроившейся у меня на груди хорошенькой головки с разметавшимися волосами, что естественно у меня получилось как у мамонта в посудной лавке. Руку таки прострелило болью. Девчонка проснулась, села на кровати, поправила волосы и виновато улыбнулась:
- Привет! Я с тобой вместе заснула. Ты как?
Я кивнул:
- Норм! По крайней мере, намного лучше, чем было! Грасиас, Ана!
Она лукаво ухмыльнулась и провела мне ладонью по щеке:
- А по тебе и не особо скажешь, что нездоров! Хороший мальчик!
- Мммм... Тебе наверное виднее... - красноречиво пробормотал я и перевел разговор со скользкой темы:
- Слушай. У меня два вопроса! Первый - где лимонад? И второй - кто такая София?
Она куда-то было потянулась, но ощутимо напряглась, услышав второй вопрос и подцепив с пола кувшин, молча налила мне стакан. Затем, после небольшой паузы, глядя как я пью, спросила, внезапно перейдя на вы:
- Откуда Вы знаете о Софии и зачем вам она, синьор?
- Де Гузман вчера упомянул...
- Что упомянул? - она остро глянула на меня.
- Что они меня приведут к ней, а привели к тебе...
- А! - она заметно расслабилась и несколько неуверенно ответила, - Нне знаю..., ведь София сейчас не обслуживает клиентов.
- А почему? - ухватился я за фразу, хотя пока плохо понимал, кто такая София и зачем она мне вообще. Но, информация как говорят - самый ценный товар и не знаешь, когда точно она пригодится.
- Ну, я думаю, что они предполагали дать тебе просто отлежаться. - она как-то странно вздохнула, - Мне очень жалко ее. София просто живет здесь, хотя раньше...
Она не договорила, так как без какого-либо стука распахнулась дверь, взметнулся тюль и в комнатке разом стало тесно. На пороге образовался Лысый. Совершенно равнодушно оглядел нас и краем губ бросил девчонке:
- Брысь!...
Она подхватилась, сдернула с вешалки на стене халатик, накинула на себя и выпорхнула за дверь. Лысый критически меня оглядел и выдал:
- Ну, я смотрю, тебе малость полегчало, гринго. Облачайся в свое шмотье и через пять минут в зале. Будем выборы обсуждать и твою тему. И шевели ластами поживее. Люди все уважаемые. Ждать заставлять некрасиво...
Он развернулся к двери и собрался было выйти, когда я бросил ему в спину:
- Синьор де Гузман! – он задержал руку на дверной ручке, - А кто такая София?
Гузман отпустил ручку, повернулся ко мне и где-то с минуту смотрел прямо в глаза, будто решая, открывать мне некую тайну или нет. Ну, я простодушно похлопал ресницами.
- Синьора София Долорес Носталедо. Бывшая жена нашего возлюбленного хозяина. Женщина, чтоб заполучить которую, дон Аугусто сначала убил все ее предыдущую семью, а потом бросил и сделал самой доступной, дешевой проституткой нашего борделя.
- Кхм... - от такой новости я малость поперхнулся. Ну, не ожидал я такого ответа, блин!
-Эээммм... Синьор де Гузман, у меня этот ваш дон Аугусто вызывает все больше восхищения! Какой, однако, милый парень! ... - я, реально, слегка обалдел.
- И не говори, гринго. Этот парень как нарочно старается у людей обильные эмоции вызывать!
- А, за что он с ней так? Изменила?
- Нет, просто надоела, видимо. Точно не знаю, а она сама не говорит, но не измена... Я сумел ее избавить от этого ада только год назад, когда дон Аугусто перестал контролировать все процессы здесь лично. Теперь она просто здесь живет. И как ты понимаешь, питает к бывшему мужу недетскую любовь и благодарность. Ты с ней познакомишься внизу. Но, не вздумай спрашивать о прошлом. Ни она сама, ни кто из нас этого не оценит. Компрендэ?
Я кивнул, лихорадочно прикидывая, что вновь нарисовавшиеся обстоятельства могут слегка поменять ход грядущего мероприятия в более благоприятную для меня сторону, а Гузман закончил:
- Все, я внизу! Шевелись! - И за его спиной хлопнула дверь. Я, ноя и кряхтя облачился в свои шмотки, стараясь не делать резких движений, вооружился, откопал в кармане флешку, повесил руку на косынку и потопал вниз. Понятное дело, не забыв прихватить Томасову папочку.
...
Зал был абсолютно пуст, за исключением барменов, натирающих стойку, столы и пожилой уборщицы, методично шоркающей влажной шваброй. А вот в дальнем углу, за двумя сдвинутыми столами, сидела группа людей. Я про себя хихикнул. Фанатский клуб дона Аугусто Носталедо, блин! Подойдя ближе, идентифицировал присутствующих, ну кого смог. Так, синьор Уго, де Гузман, какой-то загорелый до черноты мужик и довольно яркая худощавая женщина лет от тридцати до пятидесяти. По таким бабам очень сложно сказать точный возраст. То, что некогда была весьма красива - видно, хотя и следы нелегкой жизни, умело замаскированные косметикой, никуда не делись. Что ни говори, профессия, даже вынужденная, накладывает отпечаток. Та самая экс-синьора Носталедо. Странно, но ни Квинсли, ни Томаса Кертино не было. На столе стоял включенный ноутбук. Как я приблизился, де Гузман жестом пригласил меня сесть, затем представил женщине и смуглому, как синьора Руссо. Представить их мне он, скотина, не счел необходимым. Я осторожно, стараясь не потревожить травмированные детали организма, угнездился на стуле и выложил перед собой флешку с папочкой. Женщина взяла флешку и воткнула в ноут, а смуглый с Гузманом выпотрошили папку. Я, любопытства ради, взял несколько листов. Мда, работа старым евреем проведена нехилая. Факты, фотографии, имена и много-много всего. Жизнеописание Аугусто Великого.
- Ну, и что вы думаете со всем этим делать? - поинтересовалась у меня женщина, - Всех, кто пытался его зарыть здесь, уже зарыли самих. Эта информация по частям известна практически всему Кампесино. Но, любой, кто пытался ее использовать уже умер, исчез, сбежал, ну и дальше как вам угодно... - по ее лицу мелькнула тень, - Он очень конкретный человек и его ярость страшна. Если он приходит в ярость, то способен на что угодно и совершенно теряет берега. Однажды он лично убил человека прямо на ступенях собора. На площади Плаза Майор, в присутствии толпы народа. И что вы думаете? - она выдержала паузу, - Ни-че-го! Расследование не установило превышения пределов необходимой самообороны, хотя убитый был вооружен только батоном из булочной, а эта скотина высадил в него все заряды своего 45-го кольта, просто превратив человека в фарш!
Выпалив все это, она уставилась на меня, сверкая глазами. Остальные отвлеклись от изучения бумаг и тоже смотрят вопросительно. Я пожал плечами:
- Ай, да адвокат! Правда, такой нервный и охреневший? И прям таки безнаказанным себя чувствует? - утвердительный кивок трех голов. Только де Гузман продолжил сидеть как изваяние, сверля меня взглядом. Ну, допустим, идея-то есть, но вот как эти отреагируют. Тогда я вытянул вверх палец:
- Ну, так это и хорошо. Пять минут синьора и сеньоры. Я сформулирую и изложу вам свой план...
...
Как только они перестали возбужденно галдеть стаей галок, выслушав мое предложение, я снова поднял вверх палец:
- Я не претендую на идеальность плана, но ничего более реального в данной ситуации не вижу.
Де Гузман повернулся к смуглому:
- Лопес, ты знаешь, сколько за ним бодиков бегает?
- Четверо, а если ему тревожно, то и шесть может быть...
Тут влез в разговор Уго со слегка истеричными нотками в голосе:
- Да вы тут рехнулись?!!! Это же самоубийство! Лопес! Твои шавки не могут даже тявкнуть в сторону Носталедо. Он пристрелит выступающего на глазах честной публики и через день докажет необходимую самооборону!
- А вы, собственно, кто? - повернулся я к смуглому Лопесу.
- Алькальд этого богом проклятого города... - пробурчал тот, слегка прибитый словами Уго.
- Слушайте! - подала голос молчавшая до этого София и мы все дружно повернули головы, - Этот упырь - это мой крест. Я выйду и выступлю!
- София! Не дури! - принялся брызгать слюной Уго, - Он тебя убъет, не дав дойти до трибуны!!! Тебе запрещено появляться на улице!!! Ты, по его мнению валяешься обколотая дурью в койке и... - он понял, что заплыл за буйки и виновато примолк. Она поморщилась, но примиряюще махнула рукой:
- Спасибо Уго... Я понимаю, что ты хочешь сказать. Так же знаю, что если у гринго... пердон, синьора Руссо неверная информация о правительственном контроле выборов - то нам всем конец! Но, с другой стороны, если эта тварь станет мэром - обратного пути не будет! Мы должны попытаться... - она потрясла папкой, - Ведь для людей из Артриго это будет бомбой! Полковнику Кадерасу должны хотя бы доложить, даже если нас убьют завтра на площади! Я сказала - выйду! Потому что никому так не поверят как мне! А вы должны будете обеспечить мне возможность дойти до трибуны и начать говорить... - она умолкла.
- Но, София!... - начал было Уго, но его довольно грубо прервал Лысый:
- Заткнись Уго! Она дело говорит и гринго тему предложил. Стреляет он супер и пойдет с ней на трибуну. Лопес, а твои люди смогут обеспечить фланги и гребаных бодиков?
- Да, на пару человек можно положиться. Везде можно найти людей ненавидящих дона Аугусто... - кивнул Лопес.
- И они отдают отчет, что нас всех завтра могут кончить? И не сольют за ночь нас Носталедо? - не отставал от него де Гузман. Тот снова кивнул и сразу после помотал головой. Уго, глядя на него, схватился за голову.
- Ээммм... - подал голос я. Все дружно повернулись в мою сторону и я продолжил:
- Ну, я то вообще умирать не планирую. И есть огромная просьба, коль мы все договорились. Вернее даже не просьба, а требование! Оружие применять только когда совсем край будет. Не раньше! Шестое чувство мне подсказывает, что не так все плохо будет как вы тут все разрисовали...
- Ты темнишь чегой-то, гринго... - зарычал Лысый. Я кивнул:
- Может и так... Может и нет. Но, действуем так как сейчас запланируем. Излишняя надежда зачастую бывает вреднее чем откровенное предательство. Теперь надо обсудить детали. София идет зубрить наизусть папку. Ну, с нашими ролями тоже вроде все понятно... Кстати, синьор де Гузман! А где Квинсли?
Он только развел руками:
- Тебе лучше знать, гринго! Он сказал, что ты знаешь о его делах!
Вот ведь ссука какая! В такой ответственный момент! Ладно, надо расспросить Лопеса о диспозиции. Раз алькальд, значит не может быть не задействован в завтрашнем мероприятии. У того удалось выяснить в итоге, что слова доктора Веги о толпах полиции и карабинеров несколько преувеличены. Правительственная комиссия представлена всего двумя персонами - замминистра здравоохранения синьор Сорейра, тот самый о котором говорил Вега. Второй - замминистра образования синьор Санчес. Негусто. Из легавых - три десятка парамилитариесов из местной кустодии для предотвращения эксцессов с толпой и от шести до десяти штук полицейских, основной задачей которых является охрана высоких варяжских гостей. Мда, в таком раскладе действительно главное, чтоб нас не подвел мой саградский приятель. Иначе труба...
Когда мы все между собой расписали, София отправилась учить наизусть Кертиново досье, а меня де Гузман разместил все в той же розовой комнате, предварительно и довольно резко изгнав оттуда Ану, заявив при этом, что синьору Руссо сегодня не до шлюх. Ну, это и хорошо. После того как за ним закрылась дверь я, выждав минут пять, взялся за телефон:
- Добрый вечер, дон Се... Ага! Я-я... Да, мы договорились действовать... Ну, да. Бомба! Именно то, о чем я вам и говорил. Нет. Хуже, вернее лучше для нас. Его собственная жена... Бывшая... Не то слово!... Да-да! Ну вы уж постарайтесь для нас как мы для вас! Иначе там неизвестно как все обернется... Угрожаю?!! Нет-нет, что вы! Ну, предполагаю, что нас начнут убивать, а я буду категорически против! Вы же обо мне слышали. Просто люди пострадают...Ок! Грасиас! Я на вас очень надеюсь! Аста маньяна!
Я аккуратно снял руку с косынки и уселся за трюмо Аны. Разобрал и почистил Сига, переснарядил магазины. Все тоже повторил с Мустангом и приладил его в щиколоточную кобуру от Вальтера. С натягом, но он туда влез. И с чувством выполненного долга, осторожно баюкая руку и бок, улегся на подушки...

Глава 20. День выборов.

Закутанная в черную мантилью поверх белой блузы София семенила чуть впереди. Когда я утром увидел ее у входа в бар, то поразился, насколько ее изменила эта ночь. Она постарела лет на десять. Под глазами залегли темные круги, стали отчетливо видны все морщины и добавился почти безумный блеск в глазах. Она решительно мне кивнула и взяла было под руку, но на ходу поймала мой, скользнувший по ее лицу, взгляд. Смутилась, еще сильнее закрыла лицо мантильей, выдернула руку и пошла чуть впереди. Ну, догонять и успокаивать не буду. Как сама сказала, это ее крест. Мне проще, я в данной ситуации приглашенный гость и этого демона, которого изгонять идем, не я вырастил. Так врозь и дошли до площади. Что уже близко, стало понятно по людскому гомону. Она приостановилась, подождала и таки взяла меня под руку. Все ж легенда обязывает. Муж и жена типа. Люди начали попадаться кучками, группками и попарно. Утро было довольно свежим. До полуденной жары еще далеко и население было бодро, живо и эмоционально обсуждало предстоящее. На самой площади народу было полно. Протискиваясь через толпу, я взял на себя роль ледокола. Ледокол правда получился не атомный. Пару раз я зашипел, приложившись то рукой, то боком. Наконец, мы подошли к переносным заграждениям, вдоль которых стояла редкая цепочка парамилитариесов с повязками на рукавах, угрюмыми лицами и за которыми разворачивалось само действо. Ополченцы поголовно с дробовиками, но как заверял Лопес, все экипированы резиновыми пулями и баллонами с черемухой. На случай эксцессов. С нормальным огнестрелом только полицейские, но их пока не видно никого. Один с повязкой спросил, куда нас понесло за оцепление. Я заявил, что мы с женой пришли выступить. Лопес должен был этот вопрос уладить. Парень не удивился, сразу потребовал у меня документы и извлек из сумки планшет, куда терпеливо и тщательно внес мои данные. Затем спросил, в чью пользу пришли выступать. Кандидатов было трое. Хавьер Гонсалез, Аугусто Носталедо и Томас Кертино. После недолгого колебания я сказал правду. Носталедо. К сожалению, даже Лопес не знал, в каком порядке будут идти прения по кандидатам. Но, то что выступающие будут вызываться по принадлежности к кандидату, не вызывало никаких сомнений, а прорываться к кафедре силой было бы проигрышным вариантом сразу. Парень кивнул, буркнул что к нам подойдут и указал на два ряда стульев по десять, выставленные прямо на асфальт около портика самого правого из входов в большое трехэтажное здание мэрии, полукругом огибающее площадь. Я покрепче стиснул холодную как у покойницы ладонь Софии и поволок ее к стульям. Ее документы ополченца не заинтересовали, он уже разговаривал с кем-то подошедшим следом за нами. То что ее сильно трясет, я почувствовал сразу. Блин, только бы ее не сорвало! Мы пересекли свободное пространство и уселись на крайние в заднем ряду стулья. Она повернула ко мне практически скрытое мантильей лицо и дважды сжала своей ледяной ладошкой мою лапу, мол все нормально. Ну-ну, держись подруга. Верю, что тебе сейчас непросто. Сам слегка нервничаю. Чуть расслабившись, я позволил себе оглядеться. Пока все шло как и говорил Лопес. А, вот и он сам. Тоже с этой стороны заграждений. Поймал мой взгляд и коротко кивнул. Я прикинул диспозицию... Площадь абсолютно круглая. Посередине небольшой скверик с дюжиной скамеечек по кругу, фонтанчиком и невысокими деревцами. Сразу за ним высится громада готического собора со стрельчатыми окнами и башней колокольни над главным входом. В островерхое окно без стекол на самом верху виден колокол. Собор окружен парком, который отгорожен кованой решеткой от обширного тротуара, обхватывающего полумесяцами площадь, на острых концах которого стоят какие-то торговые палатки, сейчас абсолютно пустые. Въезды на круговое движение по площади с двух сторон перекрыты и сейчас заполнены ожидающим действие народом. С нашей же стороны длиннющее здание мэрии колониальной постройки, разделенное на три части двумя высокими арками. Если стоять лицом к мэрии и спиной к скверику на проезжей части кругового движения, то как раз между арками перед нами и окажется пустое пространство на котором развернется представление. Слева, справа и в центре установлены подиумы со стоячими трибунками и рядами стульев за ними. Слева для выступающих певцов типа нас, посередине, так понимаю, для ведущего сего шоу и наконец, справа для самих кандидатов. Постепенно стулья со всех сторон заполнялись сидящими. Какой-то человек суетился с микрофонами на трибунках, затем протянул провода в арку за нашими спинами. Я заметил, что Лопес тоже наблюдал за ним и подойдя к одному из ополченцев, что-то проговорил ему. Тот коротко кивнул и потихоньку, типа невзначай пересек пустое пространство, прошел мимо нас и нырнул туда же, под арку. Я про себя похвалил алькальда. Молодец! Видимо один из тех самых его доверенных людей. Отправил человека следить, чтоб не вырубили трансляцию в самый пикантный момент. Резко мявкнула полицейская сирена и толпа у въезда за нашими спинами расступилась. Ополченцы забегали, отодвигая заграждения и на площадь вкатился кортеж из полицейского седана, микроавтобуса и затормозил у центральной трибуны. Из седана выскочили трое полицейских и заняли места по бокам от ряда со стульями, на которых начали рассаживаться пассажиры микроавтобуса. Ага, так понимаю, столичные варяги пожаловали. Седан еще раз мявкнул сиреной и кортеж выехал через противоположный выезд с площади. Еще трое полисменов вышли из дальней арки и расположились у правой трибуны. Оттуда же вышла группа людей, среди которых я узнал адони Кертино. Вот и кандидаты! Я тщательно всматривался в них через плечо сидящего впереди, пытаясь опознать пресловутого Аугусто, виденного только на фотографии в досье. А, вот он. Небольшого роста, толстенький и усатый. Он, Кертино и еще какой-то мужик уселись в первом ряду, через стул друг от друга. Остальные расселись за ними. Я покрутил головой. Ага, Лопес рядом, сразу за спинками стульев с тремя бойцами, а за его спиной, где-то у заграждений в первых рядах толпы мелькнула плешь Лысого. Отлично, этот здесь. София, видимо увидела Носталедо. Вздрогнула и сидит как каменный истукан, кажется что даже не дышит.
- "Здравствуйте, дорогие и уважаемые жители нашего родного города!"
Голос, усиленный динамиками разнесся по площади. Я аж вздрогнул от неожиданности. Прошлепал момент, когда у центральной трибуны оказался маленький преклонного возраста плешивый мужичок.
- "По старинной традиции, прения кандидатов в мэры открываю я. Завершающий свою службу, текущий мэр нашего славного города, Сильвио Олива!"
Из толпы засвистели, заорали и даже отчетливо послышалось: "...Подстилка Хосова!...". Ополченцы немного заволновались. Двое полисменов, один от дальней, а второй от центральной трибуны, аккуратно за спинами сидящих принялись пробираться в сторону воплей. А синьор Олива даже не почесался и не смущаясь продолжил:
- "В этот знаменательный день перед нами предстанут трое самых достойнейших и уважаемых жителей нашего города, готовых сменить меня на трудном и хлопотном посту и продолжить тяжелую и неблагодарную работу, направленную на процветание и благополучие нашего любимого города. В нелегком деле выбора достойнейшего из достойнейших нам, жителям Кампесино, помогут наши друзья. Самые близкие соратники нашего президента! Умнейшего и дальновиднейшего синьора Альваро Дефенсы!..."
Ну и дальше подобное бла-бла-бла, на которое площадь разразилась новым взрывом воплей и криков. Полицейские почти все рассосались по периметру заграждений, высматривая крикунов. Один единственный остался у трибуны с кандидатами. Олива продолжал распинаться еще минут пять, а затем предоставил слово по очереди всем трем кандидатам. Сначала Гонсалезу, потом Носталедо и последним Кертино. Гонсалез произвел впечатление правильного мужика и крепкого хозяйственника, Носталедо красочно обещал золотые горы, а вот синьор Кертино совсем потерялся на фоне оппонентов. Видимо нервничал сильно. Обещания были не такими яркими как у предыдущих и в конце своей короткой речи старый адони был даже освистан. Затем наступила очередь групп поддержки. Я приподнялся и покрутил головой. Ага, Лопес тут. Он кивнул мне напряженным лицом. А за его спиной один из бойцов отодвинул заграждение, пропуская мимо себя де Гузмана с большим свертком в руках. Я взял Софию за руку и она дважды ее сжала, мол я готова. Сначала выступали четыре человека группы Гонсалеза, трое хвалили его, а один хаял. Но, хаял так, чтоб похвалы ярче были. Неубедительно и вяло. И тут...
- "... Синьор Йава Руссо! Он хочет высказаться касательно кандидатуры достойнейшего синьора Аугусто Носталедо! Прошу к трибуне!" - синьор Олива, отошел от микрофона и опустился на свой стул.
Ауууух! "Берегите пенсне, Киса! Сейчас начнется!" Слова Ильфа и Петрова как нельзя точно отражали то что я сейчас чувствовал. Подобравшись я встал и за руку помог подняться Софии. Она встала и вдруг ощутимо пошатнулась. Я поддержал ее больной рукой, скинув ее с косынки и зашипел громким шепотом: - "Держись девочка! Мы рядом! Последний рывок!". Она шумно выдохнула и пошла твердо. Я увидел как дон Аугусто, заметив нашу пару аж приподнялся на стуле от любопытства. Дойдя до трибуны, я пропустил Софию к микрофону и отступил на шаг, спустившись с помоста. Толпа аж затихла, словно чуя интригу. Ее плечи дернулись и она рывком сбросила мантилью, рассыпав по плечам каскад черных с ранней сединой волос. Видимо ее многие знали в лицо. По толпе пронесся вздох, а синьор Аугусто вскочил со стула. Мне даже с расстояния в добрых сорок-пятьдесят метров было видно его изумленное лицо с дебильно распахнутым ртом. Что? Ведь похоронил же уже бабу, гнида! - Подумалось мне. Но, выражение его лица начало стремительно меняться. Он что-то рыкнул в сторону и к нему начал быстро пробираться один из людей с заднего ряда.
- "Я прошу простить всех присутствующих за то, что пришлось прибегнуть к небольшому обману, чтоб выступить перед Вами!!! Но, я считаю что вы имеете право знать правду о человеке, которого собираетесь сделать своим мэром..."
Звонкий женский голос перекрыл весь шум. Носталедо бросился к микрофону. Человек с которым он разговаривал, метнулся под дальнюю арку, а за ним скользнул второй. Со стульев заднего ряда кандидатов вскочили еще трое. Ого! Ушки держим на макушке. А София-то сильна! Уважаю! Ни тени дрожи. Уверенный звонкий голос разносился над площадью и казалось над всем городом!
- " Кто не знает меня - я София Долорес Носталедо и расскажу о нем то, чего не расскажет никто!"
Гвалт на площади в этот момент поднялся невообразимый. От криков из серии "...муж, видать трахал плохо..." и "...заткнись сука продажная!..." до "...говори девочка, говори! Господи, хоть кто-то!..." и "...Молодец София, мы с тобой!...". Голос добежавшего до микрофона Носталедо, крикнувшего что-то в духе "...кому вы поверите - мне или проститутке?!" потерялся всуе. А София воздела вверх папку, совершенно не похожую на мою:
- " Здесь у меня история почти всех преступлений этого человека, кроме одного - как он сделал собственную жену проституткой! Донна Эстефания Хименес! Я знаю вы на площади! Хотите узнать как умер ваш муж, почтенный дон Диего? Кто и за что его убил?!!!..."
Я уже не слушал ее, так из нашей арки выметнулись два человека Носталедо и на бегу придерживая полы пиджаков, помчались к нам. Подпустив их метра на три, я выхватил Сиг из кобуры и прижал к животу, так чтоб они видели. Парни затормозили как вкопанные. К сожалению, оружие увидели и люди команд поддержки. Кто-то охнул, завизжала женщина, а еще кто-то опрокидывая сидящих рядом, ломанулся к заграждениям, вопя на ходу. Хорошо, сориентировался Лопес. Он и еще один из его бойцов подскочили к пиджачным и под прицелом ружей поставили их на колени. В ушах начинался ад. Носталедо орал в микрофон что-то типа“…это все вранье…заберите у нее папку…не стрелять…(и тут же)любой ценой…”, короче нес какую-то околесицу, стараясь заглушить голос Софии. Я поймал взгляд Лысого и показал на арку, куда тянулись провода. Он понял и в три прыжка скрылся там, на ходу выпрастывая из тряпья Протекту. Спустя пять секунд над площадью звучал только голос Софии.
- "...Игнасио Симон Перкадер! Знаете ли Вы, почему погибли в огне горящей гасиенды ваши дети, жена и мать?!!! Да просто потому, что вы отказались продавать землю синьору Носталедо. Исполнял приказ Педро Са..."
Когда Лопес с напарником быстро разоружили пиджачных и положили их мордами в асфальт, я снова развернулся к Софии. Сказать, что к этому моменту площадь бесновалась – не сказать ничего! Один из бодиков дона Аугусто бежал к нам с пистолетом в руках, прямо через бросившихся врассыпную высоких гостей мероприятия, сшибая народ как кегли. Парень здоровый и получалось это у него реально круто. Гости, оценив и прочувствовав ситуацию, начали активно орать и разбегаться. Вся площадь начала орать и разбегаться. Вавилонское столпотворение!!! Из дальней арки показались и побежали к Носталедо еще два пиджачных. Ой, как плохо! У одного в руках был карабин. Дон Аугусто уже стал пунцовым и орал им что-то, тыкая в нашу сторону пальцем. Мне даже показалось, что я услышал слово “папка”. Оставшийся там полицейский, не доставая оружия, с раскинутыми в стороны руками подскочил к ним, видимо пытаясь вразумить или остановить, но один пиджачный на бегу выстрелил ему в грудь, а второй вскинул карабин, целясь в нашу сторону. Вот теперь песец!!! Рубикон перейден! Отморозки – они и в Африке отморозки! Я прыгнул и уже в полете услышал хлопок выстрела из карабина. Врезавшись в ноги Софии, я заорал от боли в руке и боку, но опрокинув на спину ее, нашел в себе силы перекатиться в сторону от трибунки. Прямо на меня бежал Носталедов бодик. Я уже видел лицо в испарине и перекошеный рот. Бах!Бах! Два выстрела Сига почти слились в один, буквально перекувырнув парня в воздухе. В мою сторону полетел только одинокий лакированный ботинок. Меня обдало щепками от трибунки. Черт! Парень с карабином перевел прицел на меня. Блин! Все, приплыли! Только если чудо… Хлесткий как удар бича, винтовочный выстрел прорезал гвалт площади откуда-то сверху. Парень с карабином стоял еще долгую секунду, а потом осыпался вниз, как будто из него выдернули позвоночник. Я скосил глаза. В стрельчатом окне колокольни стоял на колене человек и целился вниз из винтовки. Юхххууу!!! Кавалерия таки прибыла! Я развернулся к Софии и обнаружил невесть окуда взявшегося Уго де Лос Сантоса, сидящего прямо на дороге и держащего на коленях голову Софии у которой по левой стороне груди, на белой блузе, расплывалось алое пятно. Она была еще жива и не отрываясь смотрела на меня. Черт! Жаль… Сильная баба. Ок. Но, сейчас Носталедо. Она заслужила свободу. Надо ее ей дать. Я перекатился обратно, чтоб увидеть, как дон Аугусто подхватил карабин и уже целится в меня. Но, ему выстрелить не дали. Двое оставшихся на ногах бодиков сцапали его сзади, под мышки и галопом поволокли в арку, не обращая внимания на вопли. Снова хлесткий винтовочный выстрел и один из бодиков, отцепившись от босса продолжил путь уже на четвереньках, правда, успев заскочить под прикрытие стены. Возню и хеканье рядом прервал артиллериский грохот Протекты. Оказывается лежавшие попытались освободиться, навязав Лопесу с товарищем скоротечный рукопашный бой с применением холодного оружия, который боец алькальда не пережил. Не пережил бы и Лопес, если бы не вовремя появившийся Лысый. Он отсалютовал мне стволом, а я подхватился и побежал к дальней арке. Перепрыгнув через тело полицейского, я затормозил перед поворотом в арку. И высунулся, выставив вперед ствол. Напротив меня сидел, вытянув ногу, подстреленный бодик и перетягивал жгутом рану. Пистолет, армейская беретта, лежал рядом. Тот самый бодигард, который грохнул полицейского. Я выпрыгнул из-за угла и в два прыжка оказался рядом с ним. Парень был очень быстрый. Он успел бросить жгут и сцапать пистолет, но удар ногой в голову прервал его движение. Вспышка заполошной стрельбы за углом. Еще два прыжка и я у столба, венчающего угол каменного забора, окружающего здание мэрии с тыла. На тротуаре два тела. Полицейский и последний бодигард Носталедо. Я высовываюсь на улицу и вижу во все лопатки бегущего дона Аугусто. Ему еще метров тридцать до припаркованного ко мне кормой синего “ягуара”. Он как почувствовал меня и развернулся, вскидывая карабин. Я, кстати, наконец-то его идентифицировал – Имбел МД97. Серьезная полуавтоматическая машинка под калибр 5.56 на 45. Я, просто упав как подкошенный и целясь ему в ноги, четыре раза нажал на спуск. Бахи сига слились с хлопками Имбела. В ответ меня засыпало каменной крошкой, выбитой из столба пулями Аугусто. Проморгавшись от пыли я увидел, что он лежит на спине, суча правой ногой. Я поднялся и пошел к нему. Спустя несколько секунд он отошел от шока, увидел меня и заорав что-то нечленораздельное пополз к карабину, отлетевшему от него метра на три. Я выстрелил между ним и карабином. Он поджал руку, в которую я чудом не попал и перестал ползти, просто заскулив. Подойдя вплотную, я сладострастно пнул его по неестественно вывернутой левой ноге. Скулеж перешел в вой. Я, наверное с минуту, смотрел на него как он корчится и воет, а потом направил пистолет ему в голову, но выстрелить не успел. За спиной раздался голос:
- Синьор Йава! Не усугубляйте! Вы уже убили сегодня одного человека у меня на глазах и сейчас хотите пришить второго. Причем, какого второго! На его смерть имеет право смотреть весь народ Альгейры, а вы пытаетесь все удовольствие себе захапать…
- Ну, ведь так хочется, полковник… Хотя я все равно очень рад вас видеть, синьор Корвини!
- Держите себя в руках, Йава. Оставьте его. Сдайте мне оружие и скажите где папка с флешкой, а вас я, к сожалению, пока возьму под арест…
Меня деловито обежали два полисмена и человек с медицинской сумкой. Один из полицейских сразу подхватил Имбел и повесил себе на плечо, а человек с сумкой занялся ногами Носталедо. И почти сразу поднял голову, обращаясь мне за спину:
- Его надо срочно госпитализировать! Пуля раздробила голень! Нога практически оторвана! Может не дожить до суда…
- Хулио, так карета ждет! Вызывайте же по рации! – распорядился полковник, подойдя и встав рядом со мной. Затем протянул руку ладонью вверх:
- Давайте сюда вашу пушку.
Я покорно отдал Сига, а он с каким-то беспокойством спросил, указывая мне на асфальт у моего левого ботинка:
- Вас что, тоже зацепили?!
Я опустил глаза и увидел, что рядом с носком ботинка накапала небольшая лужица крови. Махнул здоровой рукой:
- Не заморачивайтесь, дон Сезар. Похоже, просто разошлись швы…
…
Я с легкой тоской думал об уютнейшей камере на свете, в которой провел самые комфортные и спокойные три дня моего пребывания в этой стране, а сидящий через стол от меня полковник полиции, дон Сезар Корвини разглагольствовал, пуская в потолок дым очень неплохой доминиканской сигары:
- Вы потрясающе везучи, синьор Руссо! Каррамба! На моей памяти, я ничего подобного не припомню! Вам повезло буквально в каждом шаге той дебильнейшей авантюры, которую вы, со своей прелюбопытнейшей шайкой, провернули! Вам сам дьявол ворожил! Если бы я хоть примерно представлял, что вы здесь устроите, то не разговаривая, закрыл бы вас на месяц у себя в Саграде…
Я вопросительно поднял брови, затянувшись Кэмелом и отхлебнув чудесного кофе с коньяком из большой глиняной кружки:
- Ну, мы со своей, как вы выражаетесь шайкой, все-таки планировали действие и взаимодействие…
Он раздраженно от меня отмахнулся и сделал круговой жест рукой, нарисовав в воздухе замысловатую дымную фигуру:
- Чушь собачья! Хотите я вам по пунктам распишу ваше везение, чтоб вы понимали о чем идет речь, раз сами этого не видите?!
Я откинулся на спинку:
- Валяйте, полковник!
Он, прищурившись, глянул на меня в ответ на дерзость, но кивнул и продолжил:
- Во первых, вам повезло со мной! В этой стране девяносто девять процентов полицейских – коррумпированы! Почти все! Кроме меня и, наверное, еще пары-тройки людей!
Проигнорировав мою саркастическую ухмылку, полковник сделал непонятный жест:
- Вы не поверите, но у меня ВСЕ есть! Меня не интересуют деньги. Я потомок одной из богатейших семей Альгейры. Единственный, неповторимый и любимый сын! Мой мотив для всего один – честолюбие! Нарваться на такого человека как я у вас почти не было шансов! Это раз! – Он загнул передо мной палец.
- А теперь два! У меня нет, вернее не было юридической власти в дистрикте Кампесино! Если бы вы начали стрелять первыми, то я ни за что не вмешался бы в вашу разборку! Вернее вмешался бы, но никак не на вашей стороне и мне еще бы пришлось отвечать на неудобные вопросы из серии, какого собственно черта, я со своими людьми делаю не в своем городе…
- Но, ведь Носталедо… - пробормотал было я, но полковник только скривился:
- Нет, вы и правда верите, что человек баллотирующися в мэры немаленького города – конченый дебил?
Я пожал плечами.
- Вас спас Лопес! Вернее его действия спровоцировали ту самую реакцию, благодаря которой мы сидим тут с вами и мило беседуем. Цепочка событий, приводящих к шоку и потере контроля…
- В смысле? – чуть простимулировал я его красноречие.
- Все просто и это три! Изначально довольно долгое попустительство власти и его привычка к полной безнаказанности. Ну, фактор неожиданности всей вашей эскапады. Появление вроде бы полуживой жены на ответственном мероприятии, затем упоминание реальных преступлений, затем папка, отключение микрофона и наконец, поставленные под дулами ружей на колени его люди, причем у него на глазах. И еще кем?! Вроде, ранее послушным и пушистым Лопесом! Вот он и решил, что все! Перегрузка! Приплыли. Все события пронеслись за считанные минуты и он слетел с катушек, забуксовав! Он все ж больше бандит, чем адвокат и политик…
- Вы так говорите, как будто находились в двух метрах от него и слышали каждое слово, полковник! – восхитился я.
- Нет не находился и это четыре! Находился другой, который попал к нам тепленьким. Одному из охранников дона Аугусто, с простреленной моим снайпером ногой, вы крепким ударом сломали челюсть. И не просто охраннику, а доверенному лицу и исполнителю чрезвычайных поручений, тому самому, который убил безоружного полицейского. Но, у него осталась возможность писать. А после того как я рассказал ему об эффективности химической инъекции при исполнении приговора о смертной казни, он вдруг проявил горячее желание сотрудничать. Ха! Прямо потребовал перо и бумагу!
Он вдруг хитро ухмыльнулся, выдвинул ящик шкафчика рядом с собой и метнул мне через стол мой Сиг. Я изумленно воззрился на него, а он цинично, мне в лицо загнул пятый палец:
- Пять, каррамба!!! Дерьмовые аргентинские патроны!!! – и радостно заржав, глядя на мое лицо, разъяснил:
- Бодигард, которому вы всадили две пули в грудь с десяти метров у меня на глазах, выжил. Ваши пули не пробили его бронежилет, хоть не оставили ему ни одного целого ребра. Но, таким образом даже непредумышленное убийство с вас снимается! Вы свободны, как ветер! Ну, что теперь скажете о своей прухе?!!!
Мы заржали оба и чокнулись кружками. Господи, почему все полицейские в мире не такие, как этот громила?!!!
- Э, синьор полковник! А что с остальными?
Корвини сначала не понял и благосклонно начал:
- Папочка, с флешкой скопированы и уже тщательно изучаются в Артриго. Мне ее хоть и нехотя, после ваших слов, отдал синьор де Гузман. Носталедо и два его выживших подельника в больнице Саграды под плотной опекой моих людей. Дону Аугусто оттяпали ногу. Ух, эти ваши дерьмовые аргентинские патроны! Вы же ему ее практически отстрелили... Все его дружки пока попрятались. Дележка оставшегося после него начнется позже, а пока мы здесь все тщательно почистим. Ну, насколько возможно… Начальник полиции Кампесино, благодаря вашей папочке, отстранен и под следствием. Ваш покорный слуга, то есть я, наделен чрезвычайными полномочиями, пока сюда кого-нибудь не назначат и поощрен за проявленную бдительность… - он самодовольно улыбнулся.
- Ну, ээ… - вежливо встрял я, - Меня больше интересует так называемая моя шайка…
- А!... - полковник отхлебнул из кружки и наконец, затушил свою сигару, - синьор де Гузман, хоть и убил человека, но не превысил мер необходимой самообороны, так как спасал жизнь алькальду города синьору Лопесу. Так что он на свободе. Лопес лечит ножевое ранение и как вылечит, то продолжит работу. Синьора Носталедо выжила и даже дала показания по поводу убийства своей семьи. Ваш мерзкий американец так и не появлялся, ну а вы просто никого не интересуете…
Он широко, лучезарно улыбнулся и поинтересовался:
- Но, я надеюсь, что все наши ранние договоренности остаются в силе?
Теперь настал мой черед ухмыляться:
- Конечно! Ведь я так понимаю, что никого не интересую? Ну, кроме вас, полковник! – Он с энтузиазмом, улыбаясь закивал. Я ответил комплиментом, отсалютовав ему остатками кофе:
- Дон Сезар! Вы – лучший полицейский из всех, которых я знаю!
Белокурая бестия тряхнула светлой шевелюрой и поправила:
- Я просто идеальный полицейский, амиго!... Но, меня ждут дела. Да и вам пора. Остальное свое барахло получите у интенданта на первом этаже. И еще…, позволите дать вам два совета, весьма нехарактерные для полковника полиции?
Я, уже вставая, кивнул.
- Совет первый – не водитесь с американцем. Ничем для вас хорошим это не закончится! Уж поверьте… Ну, и второй совет – сколотите команду таких же как вы, приду… хммм… неординарных людей. Учитывая ваше чудовищное и перманентное везение, усеявшее криминальными трупами весь ваш путь из Вакасьонеса сюда, у такой команды есть шанс добиться здесь очень многого. Ведь даже у таких как я иногда возникают вопросы, требующие нестандартного подхода к их решению. А сейчас стало так мало людей, с которыми можно иметь дело…
Спасибо, полковник! Я, правда, подумаю…
…
Часа два я просидел на лавочке в скверике у алькальдии. Курил и думал, чего делать дальше. Изумительно теплый вечер ласкал легким ветерком кожу. В городе было на редкость тихо и спокойно. Казалось, что даже редкие прохожие просто вальяжно прогуливаются. Понятно, что для начала надо идти к Кертино. Помнится, адони денег обещал. Ну, не сегодня. Завтра с утра. И куда делся этот поганый янки. И хрен бы с ним, но в багажнике его ниссана куча моего барахла… А потом…, потом в Артриго. Все дороги ведут в Артриго. Там – разрешение на выход за пределы открытой зоны. Фуэртэ Хос, куда ведут следы Ипполита – там. Сьюдад-де-Оро с пропавшим репортером – тоже там. Ну и наконец Марсело, Атаэ, Птах, большой Элиас, моя машина, платиновая папочка и мое же почти родное Вилларадо - тоже там. Эх, ладно. Я не спеша поднялся. Бок уже прошел, а рука обработанная фельдшером еще в первый день моего счастливого заточения уже давно не кровила. Швы дня через три сам сниму. Отдых в камере явно пошел на пользу. Приятная камера, в которой было вполне комфортно. Койка сухая и чистая, кормили на убой, перевязка каждый день. Я только ел и спал. И никаких ирландских мотивов. Кстати, очень приятный город! Минут за пятнадцать, думая о своем и глазея по сторонам, я добрался до “Трес Пальмерас”. В зале народу было прилично и я не сразу обратил внимание на идущего ко мне, широко раскрыв объятия, синьора Уго. Он подошел и пробормотав “хижито” очень крепко меня обнял. Народ в зале даже слегка притих, созерцая сценку. Я с трудом оторвал его от себя и заметил влажные глаза пожилого дядьки.
- Ну, будет-будет, синьор Уго! Пойдемте куда-нибудь сядем! – я аккуратно поволок теперь уже нынешнего владельца заведения к столам. С ближнего столика у стены почтительно поднялась компания молодых парней, вежливо уступая нам место. Я поблагодарил и мы сели:
- Мы все тебе очень благодарны, Йава! – пробормотал, влюбленно глядя на меня, синьор Уго.
- Ну, будет! – еще раз успокоил я его, - Рассказывайте то, чего я не знаю.
- Омбре, дон Уго! Что будете пить? – у стола как факир появился заботливый Хосе, обратившись к нам по очереди. Я заказал виски и мясные чипсы, а Уго начал:
- Выпивка в моем заведении для тебя теперь всегда бесплатная, сынок. Ты спас Софию. Если бы ты ее не сбил, то пуля попала бы ей в сердце. А так, когда он падала, пуля попала под ключицу и вышла навылет над лопаткой. Но, она все еще не выходит из комнаты. Душевная травма сильнее физической… Полицейские перевернули вверх дном полгорода. Не наши полицейские, не местные. Их что-то в одночасье очень много стало. Но, надеюсь, что все скоро уляжется. Старый Томас до сих пор не отошел от испуга. Говорит, что его чуть не пристрелили и очень обижен, что его не предупредили о том, что будет…
- Кхммм, Кхммм! –
Мы синхронно подняли головы. Перед столом стоял Лысый и очень недобро на меня смотрел. Не повернув головы, бросил:
- Уго, будь добр! Дай нам с мальчиком наедине поговорить. Даю слово – бить не буду! Потом его оближешь…
Уго виновато развел мне руками, поднялся и пошел к стойке. Де Гузман плюхнулся на его место и яростно зашипел:
- Бестиа! Ты таки сыграл меня в темную, гринго! Поганая бледная отрыжка! Я тебе не руку, голову…
- Тихо, тихо, амиго! – я примиряющее поднял руки, - Ты обещал Уго, что не будешь меня бить! Помнишь!
- Я хозяин своего слова! Сам дал, сам назад заберу! – так же яростно прошипел Лысый и чуть спокойнее спросил, - Что за дракона в погонах ты сюда притащил, гринго?! И откуда ты его знаешь? Он из меня всю душу вынул! Пришлось отдать ему документы, которые мне тогда оставила с утра София! Остиа! Он мне Эль-Вертиго за убийство угрожал!
- Ты все правильно сделал, дон Эухенио. Он честный легавый и зовут его Сезар Корвини. А Эль-Вертиго это политическая тюрьма! Тогда бы уж Лас-Паломасом грозил бы, юморист… - меня начал разбирать смех.
- Каррамба! Нихренасе! Начальник полиции Саграды?! – протянул Лысый ошарашено, - А откуда?... А почему?... Так, а ты уверен в том, что…
- Все будет нормально, синьор де Гузман! Не переживайте так…
- Хотя да, наверное… - какой-то пасьянс в мозгу у Лысого сложился и он говорил уже почти нормально, - Ты и я на свободе. Сангрито, Пачуили и Салавера закрыли. Причем в Салавере дырок понаделали. Типа оказал сопротивление… Но, все равно, гринго! Ты бестиа!
- Ага! – радостно кивнул я и поднял стакан, - Давай выпьем за нашу победу!
Когда мы выпили, я крякнул и спросил:
- А Квинсли не появлялся?
- Ха! Как не появлялся?! – Хохотнул Лысый, - Еще как появляся! Со вчерашнего вечера лежит в комнате наверху, а девки ему примочки на морду кладут!
- В смысле?!!
- Рожа у него в хлам разбита… - опять хохотнул де Гузман, - Синяя вся. Виртуоз работал. Это я тебе как специалист говорю, уж поверь!
…

…

Я специально не пропускал ухабы, с наслаждением прислушиваясь к стонам и всхлипам Квинсли на каждой кочке. Обработан он был и правда классно, явно мастером своего дела. Жаловался, что болит каждая косточка, а на его морду действительно неплохо было бы накинуть паранджу. Горячее сочувствие не помешало мне восхитится его деятельным участием в нашем общем деле с выборами. Я кратко поведал ему о недавних событиях, хотя он все уже слышал от Лысого. Надо признать, что эта скотина даже не пыталась оправдываться в том, что технично соскочил с участия в мероприятии. Он даже имел наглость заставить меня выслушать его емкое мнение о дебилах вообще и о возможных причинах их столь продолжительного исправного функционирования в нашем непростом мире. Нет, ну правда, сказочная скотина! Спрыгнул с темы и еще и лекции мне читает... Я не стал допытываться, где его так разрисовали, но горячо сожалел о том, что не принял в этом участия. Квинсли с пониманием отнесся к этому желанию, но проявив чудеса красноречия и слегка шепелявя для усиления эффекта, таки уговорил меня сесть за руль Ниссана, сославшись на очень плохое самочувствие. Я, предварительно убедился в том что все мои вещи на месте. Под тентом, в багажнике. Даже небрежно брошенный Лысым Браунинг. Выехали мы в вечер и миновали пост, пригороды и серпантин без приключений, по практически пустой дороге. После нытья, жалоб на жизнь и критики моих действий в Кампесино разговор потух и никак не клеился. Квинсли только охал и ахал, а я мстительно выхватывал в свете фар кочки потолще. Часах в двух от Саграды я обратил внимание на зарево впереди по дороге, километрах в двух и растормошил задремавшего было американца. Тот вроде заворчал спросонья, но подняв страшно опухшее, синюшное лицо, принялся тревожно вглядываться вперед. Поерзал, поморщился и достал из-за спины свой м90 Детектив. Положил его на колени, глянул на меня заплывшим глазом и констатировал:
- Эй, Йава! Там похоже машина горит!
- Кэп очевидность, блин!... - Пробурчал я, но выключил фары, благо света яркого диска луны вполне хватало для того, чтоб на небольшой скорости видеть направление движения, - И что?
- Щшиит! Йава! Пушку доставай и не подъезжай к ней вплотную! - Прошипел он, одобрительно кивнув на выключенный свет, - В этой стране сожженная машина означает только одно - ее, факинг щшиит, кто-то сжег! Сама загорелась и так далее - это сказки в пользу бедных!
Он еще пристальнее вглядывался в приближающиеся отблески.
- Поверь, я знаю, что говорю. И вставай где-нибудь там! - Он неопределенно помахал рукой.
Я заглушил мотор и докатился еще метров десять до обочины, метрах в пятидесяти от вяло догорающего остова пикапа. Очень похожего на наш. Ну, прямо очень. Выдернув ключ, я выскользнул из машины и скривившись от боли в руке, откинул тент кузова. Выхватил дробовик, оттянул немного затвор. Блеснуло в свете луны донце и темно-красный бок патрона. Отлично! Высунулся из-за другого бока кузова. Силуэт Квинсли на фоне догорающей машины был неплохо виден. Он ткнул в себя двумя пальцами, махнул вдоль обочины, мне указал через дорогу и растворился в темноте. Командир отряда сват, тоже мне блин! Пересек на полусогнутых дорогу и присел. Щелкает остывающий мотор нашего Ниссана, адски воняет паленой резиной, пластмассой и чем-то мерзко сладким. Щебет птиц слышится только на приличном удалении, разогнанный недавно бушевавшим пламенем. Постороннего движения вроде не наблюдается. Я потрусил ближе к горелому остову. Отсветы сквозь россыпь маленьких отверстий по железу и две бесформенные обугленные кучи на передних сидениях заставляли согласиться со словами янки. Блин, стремно! Если кто-то из напавших на машину был где-нибудь поблизости, то тарахтение нашего дизеля невозможно было не услышать. И не взирая на погашенные фары нам была бы организована теплая встреча. Ох, е-мое! Чудом не вляпались! Я ощутил холодок между лопаток и продолжал до рези вглядываться в темноту, слегка колышущуюся под неровными сполохами догорающей машины. Хруст гравия с другой стороны дороги. Я вытащил фонарик и вскинул дробовик. Какого черта Квинсли обратно к машине попер? Хруст снова повторился, причем так, будто кто-то на цыпочках побежал. Явственно хлопнула дверца нашего Ниссана, затем еще раз и раздалась хриплая возня, со стонами и взрыками. Что, нахрен происходит?!!! Я на мягких лапах, держа навскидку ружье и прижав левой ладонью к цевью фонарик, предельно осторожно посеменил обратно. Возня окончилась крепким ударом чего-то мягкого в железо, протяжным стоном и свистящим шепотом. Я подкрался и высунулся из-за капота. Рядом с бампером нашей машины барахталась огромная куча, придушенно свистя и хрипя что-то неразборчивое. Я понял только слово "ключ". И произнес его, блин, не Квинсли! Встав в рост и включив фонарик, я слегка опешил. Огромный мужик в лохмотьях, которого я сначала принял за гориллу, сидел на, судя по торчащим из-под его задницы ногам в кожаных казаках, бедном янки и что-то придушенно хрипел тому в лицо!
- ЗАМРИ!!! БАШКУ СНЕСУ!!! - Максимально страшно рявкнул я. Мужик замер. Я начал медленно обходить его по кругу, держа на прицеле. Черный затылок с короткой черной щетиной начал медленно поворачиваться, открывая залитое кровью черное лицо с дико горящими белками глаз, сверкнувших с лютой злобой. Блин, негр! И, мать твою, какой здоровенный! Он вдруг как-то дернулся и извернулся... Я выпустил фонарик и резко ударил прикладом... Ссука! Хоть и рыпаться перестал, но сидеть он остался! Второй удар! Медленно как срубленное дерево, негр завалился вбок. Откуда-то из-под него жалобно заскулил Квинсли. Не обращая скулеж внимания, я подхватил брошенный фонарик и высветил гиганта. Обалдеть! Лежит и хлопает глазами. Хотя видно, что мои подачи прикладом лампочку ему стряхнули. Ну и здоров конь! Я в один прыжок оказался около пассажирской двери и торопливо залез в бардачок, пока этот амбал не очухался. Помню, у янки был там рулончик скотча. Ага есть! С трудом перевернув застонавшего чернокожего, я заломил ему руки и плотно смотал локти и запястья скотчем. Коротко подумал и замотал еще и ноги. Вот теперь посмотрим внимательно, что за орангутанга я поймал. Метра два ростом, руки толщиной с мой торс. Ни капли жира. Мои враз погрустневшие мысли предупредил всхлип-стон Квинсли, который на карачках вполз в круг света. Удивительно! Живой! Так, а это что у нас? Ого! Вот чего парень дергался! Я нагнулся и поднял тяжелый, огромный никелированный пистолет, рукоятка которого торчала из-под слоноподобной ляжки. "Дезерт Игл Марк XIX кал. 50АЕ" - прочитал я. Блин, мне такую пушку даже не ухватить нормально! Слишком широкая рукоять и кошмарный вес. Говорят, что и отдача как 152-х миллиметровой полевой гаубицы. Но, у этого черного лапы как лопаты. О, смотрит уже зло и осмысленно... Хруст гравия! Я прыжком развернулся, но очередного удара по моей нервной системе не случилось. Это у янки разъехались руки и он бессильно ткнулся своей многострадальной харей в гравий обочины. Ну-ну! Глядя на черного, я сомневался в собственной способности пережить его объятия, а американец еще и в схватку вступил с ним. Видать в темноте не разглядел, на кого напал, болезный... Хотя... Кто на кого напал еще непонятно... Интересно, он ему что-нибудь сломал? Я присел перед негром на корточки и посветил фонариком ему в лицо. Он зажмурился.
- Ты почто на нас напал, большой черный человек?
- Просто убей меня, белый. Не трать слова. Закончи то что начал... - Злоба в глазах чернокожего уступила место некоей отрешенности и он прикрыл глаза.
- Я не хочу тебя убивать, черный человек. А если бы хотел, то не стал бы бить прикладом. Мы с другом увидели горящую машину и остановились посмотреть, что тут. А тут ты!
- Вы все лжецы, белые. Во мне уже две пули. Просто Али намного больше надо. Или одну в голову...
- Йава, мать твою! - Всхлипнул, одновременно захрипев у меня из-за спины Квинсли:
- Убей уже говнюка! Ведь он просит даже! Тебе что жалко! Ааучччььь!!! Он, щшиит, мне все сломал! Просто все, нахрен, сломал! Ключ ему, ммать, нужен был... Ссскот!
- Ты ранен? - Спросил я чернокожего, проигнорировав рыдания янки.
- Да... - Прохрипел негр, открыв и снова закрыв глаза:
- В грудь и в руку... Нас расстреляли из засады. Али ловкий и быстрый. И он выпрыгнул...
И вдруг после паузы добавил:
- Али тоже не хотел никого убивать. Иначе Али убил бы. Али просто хотел уехать отсюда...
- Йава! Ты бесчувственная русская гадина! - Опять прорыдал сзади американец:
- Тебя беспокоит здоровье этой громадной образины, а не здоровье друга?!!!
- Ну, тебя же не беспокоило мое здоровье в день выборов! - Парировал я и тут же попытался его успокоить:
- И вообще! Раз ты орешь членораздельно, значит не все так плохо...
Квинсли с трудом собрал руки в кучу и со стоном сел на задницу.
- Ты бесчувственная скотина! Он меня чуть не убил! Об дверь приложил так, что я вдохнуть полностью еще неделю не смогу...
- Ну, хоть орать потише будешь! - Буркнул я ему. Меня сейчас намного интересовал чернокожий. Его рваная и обгоревшая камуфляжная рубашка и вправду была вся залита кровью. Но, матерью Терезой я пока выступать не буду. Попробуем понять, что он за птица и почему его со товарищи попытались нашпиговать свинцом. Я повертел в руке Дезерт Игл. Пушка-то дороговата для рядового гопника...
- Итак, мой черный друг. Вижу, что тебе плохо. У меня нет намерения тебя убивать, хоть ты и побил моего друга. После того решета, которое сделали из твоих друзей и твоей машины, я даже могу объяснить твои действия. Но если ты хочешь, чтоб тебя перевязали, отвезли в больницу и не бросили здесь связанного, начинай рассказывать мне, кто ты и что с тобой приключилось...
Я выжидательно замолчал. Негр довольно долго и пристально на меня смотрел и вздохнув, решился:
- Не надо в больницу, белый. Али там скорее всего добьют. Али наемник. Почему стреляли, Али не знает. Забыли ему сказать, прежде чем стрелять начали... (Ого! Еще и ерничает!) Если белый не хочет Али убивать, то пусть поможет... Али отработает. Али не работает с белыми, но твой друг назвал тебя русским. Али суданец, но долго работал в Анголе. Али уважает русских, кубинцев и сделает для них исключение...
- Круто! Йава, я бы зазнался! Гамадрил тебе одолжение делает! - Квинсли явно полегчало...

...

Чернокожему Али по дороге стало хреново. Две пулевых дырки давали о себе знать. Рана в груди была нехорошей. Хоть и не сразу, а после коротких и жарких дебат со слегка оклемавшимся от медвежьей хватки негра янки, Али был перевязан, но кровь остановить не удалось. На руку наложили нашедшийся в багажнике жгут и вкололи антибиотики из юсовского пакета первой помощи, оказавшегося у запасливого янки. Весу в чернокожем было под полтора центнера и как оказалось на подъезде к Саграде, он уже еле двигался. Потеря крови сказывалась. Развязали мы его еще на дороге, когда он наконец вкурил, что мы не будем его жмурить. Но, разговорчивее он от этого не стал. Только вращал своими буркалами с заднего сидения, вызывая нешуточное беспокойство Квинсли и что-то ворча про себя. Когда мы доехали до знакомого отеля, американец долго и красочно матерился, поняв, что нам парня придется тащить на себе. Мы с янки едва не надорвались, заволакивая чернокожего в отель. Там на выручку подскочил Хименес еще с каким-то мужиком, а бедный Симон чуть не схлопотал инфаркт при появлении нашей живописной компании. Особенно при виде морды Квинсли.
- Синьоры! Вы что поссорились?! А это кто?...
Простодушно спросил он, вызвав новый взрыв ругани со стороны янки и мой ехидный смешок. Квинсли разорался еще пуще и послав всех нас к черту, ушел в бар. Лечиться, полагаю. Надо отдать должное старому ательеру, но он никого не вселил в мою комнату, хотя не было нас на четыре дня дольше, чем было обещано. С Симоном мы договорились разместить Али в моей комнате и вызвать его знакомого врача из местной больницы. Я нашарил в кармане плотную пачку денег, полученную после долгих отчитываний от адони Кертино, на ощупь отлистал ему десять бумажек и на этой мажорной ноте мы, довольные друг другом, расстались. Он помчался хлопотать о раненом и звать доктора, а я отправился в бар, к Квинсли. Лечить израненную психику. День пропал...

Я разлепил глаза и слегка приподнялся на локтях. Ирландцев нету. Уже хорошо. Моему взору предстали подошвы казаков на ногах, торчащих откуда-то снизу с дальнего края кровати. Могучий храп с пола дал понять, что состав команды не поменялся. В воздухе висело стойкое алкогольное амбре с тонкими нотками казармы. Перевернутые кресла и столик указывали на определенные трудности нашего сюда заселения. Но, нигде ничего не болит и не отваливается. Значит, мы преодолели их с честью. Я сел и похрустел шеей. Уххх! Полагаю, что вечер вчера удался. На удивление бодро себя чувствую. Но, подробностей не помню. Хотя, это даже к лучшему. Нет лишнего повода для ложного стыда. О, а номер то не мой! Ну, хотя это понятно. У меня же в номере больничная палата для огромного черного парня. Душевая оказалась зеркальным отображением моей. На зеркале два небольших дорожных комплекта со щеткой, пастой и мылом. Ай да умничка Симон! Наплескавшись вдоволь, я почувствовал себя вполне пригодным к дальнейшему функционированию. Я провел инвентаризацию своего арсенала, нашел на полу под кроватью Дезерт Игл Али. Удивительно, но все на месте. Попинал ногой спящего Квинсли, но тот не прореагировал. Ну, пусть спит, а то хуже этого янки может быть только мучимый похмельем этот же янки. Ключ от моего номера оказался у меня в кармане и через пару минут я уже повернул ручку двери. Оказывается тут уже все проснулись. Весь в бинтах огромный негр стоял у окна, ко мне спиной и услышав скрип двери медленно повернулся. Слева, на замотанной бинтом могучей груди виднелось красное пятно. Мы стояли молча минуты две и я понял, что чернокожий истукан первым не заговорит. Я вытащил из-за спины засунутый ранее за пояс Дезерт и положил на стол перед Али. Он молча и с достоинством кивнул:
- Спасибо белый! И за оружие и за помощь. Али сейчас некуда идти. Али отработает...
- Отработает? Ты не похож на бедного наемника. Судя по твоим шмоткам и по твоей пушке. Плюс, ты ранен... - Я подозрительно прищурился. Не моргнув глазом негр ответил:
- А Али не говорил, что он бедный наемник. У Али много денег. Но, они далеко. У Али есть большой авторитет у тех, кто его знает. Просто все карточки, деньги, мобильник и даже наниматель Али сгорели в той машине на дороге. У Али в этой чертовой стране ни денег, ни связей. Если Али попадет в Палинеро, то познакомит белого с Летучим. Мы вместе - самая сильная команда!... - Затем он коснулся красного пятна на белом бинте:
- А это для Али не рана. Али мог умереть от такой царапины, только если бы истек кровью. Так ты берешь меня на работу, русский?
Я почесал затылок:
- Я подумаю, Али. Отдыхай пока. Номер оплачен.
Он кивнул и отвернулся к окну, как будто меня не было в комнате. Я немного помялся, но спина чернокожего безапелляционно заявляла о том, что аудиенция завершена. Забавный тип, однако. В диких людях есть что-то общее. Какая-то нотка в общении этого громилы напомнила мне Элиаса. Что не предложение - то одолжение. То с белыми не работает, а русскому типа реверанс. То разговаривает через губу, но в тоже время типа благодарен. Хрен знает, что у них в башке, но я почему-то такому типу людей доверяю. У них почти все на уровне инстинктов и неких первобытных принципов. С этими мыслями я спустился на ресепшен, где меня встретил угрюмый Симон. Настроение я ему довольно быстро поднял, подкинув деньжат и сообщив, что собираюсь отчалить в Артриго. Кряхтя и виновато мдякая, выслушал довольно занятный, подробный рассказ о нашей вчерашней попойке и вытворенных безобразиях, затем отчет о действиях доктора, который выковырял из негра пулю. По словам доктора, чтоб нашего гиганта грохнуть, плохим парням надо было выбирать калибр побольше. Тупоконечная пистолетная пуля завязла в груде каменных мускулов, порядком их разворотив и вызвав обильное кровотечение, но опасности для жизни не принесла. Через неделю с легкостью сможет таскать пулемет на сытой холке. А я пока все ж доберусь до Артриго...
Проблем с билетами не было. Билет в купе бизнес-класса обошелся мне в триста эльдо. Правда пришлось познать все сложности смутного времени в стране, начиная с рамки металдетектора, дотошного полицейского, разглядывавшего минут пятнадцать мои документы и суровые взгляды карабинеров, следящих за порядком на вокзале. Ехать, я так понял, около пяти часов. С комфортом расположившись в четырехместном сидячем купе, я отрегулировал кресло и принялся обдумывать предстоящую встречу. Говорить-то ей чего. Вроде не милостыню просить еду. Наверняка все закончится банальной торговлей. В этой стране ею не брезгует никто, по моему. Мысли прервала съехавшая в сторону дверь. Меня подозрительно оглядел нарисовавшийся в дверях персонаж. Бордовый стетсон, зеленый бархатный пиджак, темные очки, толстенная золотая с распятием цепь поверх рубашки и Ролекс-Дайтона на левом запястье. Хм, похоже представитель местной элиты. Мужик высокомерно кивнул и неспешно занял место напротив, так и не удосужившись в полутемном купе снять шляпу и очки. Ну, у богатых свои привычки. Грохнули сцепки, тепловоз протяжно прогудел и стало понятно, что с этим хмырем мне пять часов трястись наедине. Отваливаем. Других пассажиров не предвидится. Заскочила молоденькая девушка-стюард и поинтересовалась, не желают ли чего синьоры. Синьоры желали. Перспектива наблюдать темные очки и бордовую шляпу пять часов кряду на трезвую голову меня не радовала и я заказал бутылку старого доминиканского рома. Минуты через три передо мной возникла вазочка с засахаренными фруктами и бутылка, которая стоила вдвое дороже, чем билет на поезд. Девчушка, обтерев ее салфеткой, поинтересовалась о количестве посуды, на что я кивком указал на соседа, мол спроси у него. О, диво, но сосед-фрик, глянув поверх очков на бутылку, выразил согласие принять участие в распитии. Девчонка испарилась, нацедив нам в бокалы на два пальца рома и мы, кивнув друг другу поверх стекла, выпили.
- В добрый путь, синьор! - Напутствовал я его, пригубив чудесный напиток.
- В добрый путь, старина! Редкость нынче, встретить человека, который любит хорошие напитки. Обычно бурду всякую пьют.. - Довольно фамильярно ответил он и спросил, -
- В Артриго едете?!
Юморист, блин! А куда тут еще можно ехать?! Но, я таки подтвердил его гениальную гипотезу. Это воодушевило парня на продолжение разговора:
- Бизнес? Или отдыхать?
Я неопределенно пожал плечами:
- Нет, скорее решение вопросов личного характера, синьор...
- Какое совпадение! - Восхитился фрик, - Вы не поверите, но я тоже еду решать вопросы личного характера, старина! Наследством занимаюсь. Оформлением. Да, я забыл представиться - Рикардо Керано. Бизнесмен! Вы обо мне не слышали? - Он протянул через стол ладонь.
- Йава Руссо, - Пожал я потную и холодную как мертвая лягушка ладонь, - Но, о вас не слышал. Я не совсем местный, синьор. По этому и еду в Артриго. Мне необходимо восстановить кой-какие документы...
- А!... - Некое разочарование в том, что я не отреагировал овацией на его представление все же проскользнуло:
- А что у вас приключилось с документами? Имейте ввиду, у меня неплохие связи в Паласио Азул...
- Синий Дворец?! Что это, синьор? - Вежливо удивился я.
Он самодовольно хохотнул:
- Вы не знаете как называется место, где сидит генерал Дефенса со своим правительством?! Вам будет непросто, старина! Думаю, я смогу помочь. Расскажите поподробнее!...
Думал я недолго. Дайтона, похоже настоящая, а чудик, который таскает на руке котлы ценой в хороший седан бизнес-класса может и вправду иметь связи. Легенда, которую выдал мне в Лас-Вакасьонесе майор Бон вполне подойдет. Ну, с небольшим художественным оформлением.
- Да, видите ли, синьор Рикардо, я - горный инженер, оказавшийся в силу обстоятельств в Санта-Марии как раз перед прошлым ураганом...
По ходу рассказа синьор Керано живо сопереживал моим злоключениям, охал и всплескивал руками. Я вошел в раж. Сочинять мне понравилось и вот я уже скакал по полям Альгейры на вороной ламе, рубая супостатов чапаевской шашкой и залечивая раны в затерянных монастырях бенедиктинок. Учитывая то, что бутылка ополовинилась, подробности становились ярче, а калибры крупнее. Дошло до того, что мы похвастались друг другу оружием. Я предъявил Сига, а мне был продемонстрирован красивейший, золоченый, с щечками рукояти из слоновой кости, кольт М1873 SAA 45-го калибра. Известный широкой общественности как Миротворец. Да, не дешевая игрушка.
- ...вот выправлю сейчас наконец, утерянные бумаги и отправлюсь в Сьюдад-де-Оро. Там друга одного найти надо...
- Сьюдад-де-Оро?!!! Слушайте Йава! Я вижу, что вы человек бывалый, -
Он наклонился через стол ко мне, едва не опрокинув бутылку с остатками рома:
- У меня к вам тоже будет просьба! Я же говорил вам о наследстве? Так вот...
А история оказалась такая. Жила была в Санта-Марии семья Керано. Мама, папа и два брата. Рикардо и Даниэль. Жили, мягко скажем, хорошо. Виноградниками и винодельнями владели, имели даже некую мизерную долю в каком-то из золотых приисков Сьюдад-де-Оро. По заграницам катались и в лучших университетах обучались. Ну, это касалось в основном Даниэля, любимчика отца. Рикардо говорил о нем как о ботанике, с легкой ноткой пренебрежения. В общем, с золотых тарелок жрать изволили. Но, не все масленица, как говорят... Пролетариат, блин, восстал. Эту напасть семейство пережило, обложившись стволами и наняв некоего человека по имени Хесус Аморалес для своей защиты. Синьор Хесус оказался типом довольно мутным и приступил к выполнению охранных функций с привлечением пары десятков еще более мутных сподвижников. Охранять-то он охранял и с работой своей справлялся неплохо, но... Прикрываясь именем отца Керано, шайка этих "охранников" принялась делать дела, которые отнюдь не поддерживали репутацию семьи Керано как добропорядочных бизнесменов, что папе категорически не понравилось. И папа, наняв еще большую толпу головорезов из местных парамилитариес, уволил синьора Хесуса. Что удивительно, без стрельбы. Но, синьор Аморалес обиду затаил и клятвенно пообещал папе о ней напомнить при случае. Вроде и история могла бы закончиться, если бы не очередной ураган. Он был слабее нынешнего, но все равно заставил весь город вздрогнуть. Виноградники сровняло с землей. Предприятия встали, а семейный особняк был практически разрушен. И тогда случилось первое горе. Под руинами дома погибла мать. А светлое будущее становилось только мрачнее. Те же парамилитариесы стали еще худшим злом в образовавшемся бардаке, не считая остальной, без счета расплодившейся бандитской шушеры. После похорон матери и доброй дюжины перестрелок с распоясавшимися молодчиками, папа принял решение перебраться в Сьюдад-де-Оро, где был еще один дом и сохранилась доля в прииске. Вот тут-то и возник разлад в благородном семействе. Рикардо наотрез не хотел ехать в далекий Сьюдад-де-Оро, а предложил перебраться в Саграду, где у него к тому моменту намечался небольшой бизнес. Остальные члены семьи категорически хотели оказаться именно в золотом городе, ближе к границе Палинеро, чтобы в случае плохого развития ситуации в стране, просто было бы эмигрировать. Даже пешком. На этой почве Рикардо сильно повздорил с отцом, вплоть до угроз лишения наследства со стороны последнего и как выяснилось впоследствии, оказался совершенно прав. Разругавшись в пух и прах, родственники разъехались, кто куда хотел. У Рикардо пошли было дела в Саграде как до него дошла печальная весть. Хесус Аморалес нашел таки папу Керано в Сьюдад-де-Оро. Расстрелянную и сожженную машину нашли на одной из улиц в трущобах рабочего пригорода. Тела застреленных отца и пожилого слуги, итальянца, лежали рядом на тротуаре. А вот тела брата Даниэля нигде не было. Он пропал. Синьор Рикардо попытался сам попасть в Сьюдад-де-Оро, чтоб выяснить обстоятельства и похоронить родных по человечески, но вступил в силу закон Кадэраса о закрытой зоне. Синьор Керано побегал по инстанциям, но не смог получить разрешение на посещение закрытой зоны. Все чиновники с содроганием вспоминали об индейском восстании. Но, ладно похороны... Самая заковыка образовалась в том, что синьор Рикардо по альгерийскому законодательству не мог получить немаленькое наследство, пока нет подтверждения смерти брата. А ждать пришлось бы еще лет десять. Что-то мне подсказывает, что это и было основной причиной всех движений синьора Рикардо, так как убитым горем от событий, с момента которых прошло относительно немного времени, он не выглядел. Мы были в часе езды от Артриго и в двухстах граммах от дна второй бутылки чудесного рома, когда он сформулировал предложение:
- ...Вот я и хотел бы, раз все равно ты туда собираешься, чтоб ты узнал, что стало с братом! - Рикардо в очередной раз звякнул бокалом о бокал.
- И еще! Убей Аморалеса! - Он оскалился, - Эта тварь жить недостойна! Я знаю, что он там обретается! Я иногда связываюсь с местным барменом. Его сын присматривает за нашим домом.
Он громко икнул, а я воспользовался моментом:
- Эммм, Рикардо! Я не убийца. Разузнать что-нибудь о парне я попробую, но убивать какого-то там Аморалеса не буду. Только если он сам не нарвется...
Рикардо энергично, со странной улыбкой закивал:
- А он нарвется, старина! Поверь мне, как только ты начнешь расспрашивать о Даниэле, то он сам тебя найдет!
Я недоуменно поднял брови:
- И ты вот так вот мне об этом говоришь?!
Он пьяно пожал плечами:
- Каррамба, старина! Я ничего от тебя не скрываю. Я предлагаю тебе хорошие деньги за информацию, а если ты вдруг грохнешь бастардо Хесуса - озолочу! И не рассказывай мне, какой ты пушистый плюшевый мишка. Глаза у тебя такие... Короче, завалишь и не почешешься. Ну, а я тут для тебя подсуечусь. Услуга за услугу, амиго! Компренде? Идет?
Я со стоическим спокойствием, понимая, что у меня судьба такая, пожал ему руку. Чувствую, что этот замес будет похлеще остальных.
- А! Это, старина... Чуть не забыл! - В окне уже показалась вечерняя иллюминация немаленького города. Рикардо смотрел на меня через стол совершенно трезвыми глазами:
- Вернешься в Саграду, зайди к начальнику полиции.
- Зачем? - Я сделал рожу валенком, - Да и кто меня туда пустит?...
Синьор Рикардо гордо надулся:
- Скажешь дежурному, что по моему поручению и пропустят. Синьор полковник тебя примет. Поверь, старина! Он мне слегка обязан...
Оба-на как! Это чем это белокурая бестия, дон Сезар обязан этому фрику?! Очень интересно! Но, я естественно, просто кивнул, а синьор Керано продолжил:
- Он, по моему поручению, расследовал дело о пропаже брата и что-то там даже нарыл, но его потом отозвали. Сам понимаешь, старина, все же не совсем официально было... Думаю, у тебя все получится. Я уезжаю из Саграды редко. Мой дом рядом с мэрией. Там спросишь у любого, тебе покажут...
На вокзале опять был капитальный шмон с тщательным изучением моих документов. Промурыжили примерно полчаса, но карабинер оказался в итоге настолько любезен, что показал мне гостиницу буквально в половине квартала отсюда. Баром я не заинтересовался. Завтра ответственный день и надо быть в форме.

Но, в форме быть не получилось. С отголосками грохота и дикой головной болью с утра наступила расплата за два похмелья сразу. Боль была адская, аж темнело в глазах. В голове образовалась некая армия штурмующих, которая долбила стенобитными орудиями во все кости черепа сразу. Так, однако и рехнуться можно. Я с трудом добрался до портье, почти в ультимативной форме потребовав что-нибудь обезболивающее, сдерживая желание начать угрожать оружием. Портье порылся в ящиках и виновато развел руками. Он сначала было решил, что у меня ломка и как-то косо принялся поглядывать на телефон. Поняв, наконец, что мне просто очень хреново, предложил вызвать скорую. Предупредил, правда, что едет она около часа, хотя больница находится рядом. Я, перемежая испанскую речь с русским матом, объяснил ему, что я думаю о такой скорой помощи. Мужик он оказался сообразительный и взяв у меня сто эльдо, вызвал снизу какого-то рослого смуглого парня, который, практически взвалив меня на себя, почти бегом, куда-то потащил. Потом на приличный отрезок времени окружающее пространство превратилось в пульсирующую болью мутную субстанцию, сквозь которою всплывал то пейзаж, то чье-то лицо. Мне что-то говорили, о чем-то спрашивали. Я пытался сначала отвечать, затем понял, что губы, щеки и другие мышцы лица начали неметь и мои ответы стали превращаться в трудноразличимое мямленье. Ой-ей! Я чего это?! Пытаюсь отдать концы?! Меня начали кантовать как тряпичную куклу, перемещая из вертикального (если так можно назвать!) положения в горизонтальное. Мои вялые попытки отбрыкиваться руками напоминали какие-то конвульсии. Похоже руки свело так же как и морду лица. Песец! Приплыли тазики... И сознание милостиво провалилось в параллельную вселенную...
...Дождь... Гранитная набережная... Здесь таких нет. В Альгейре, имеется ввиду. Сплошной песчаник. Корабль... Очень большой парусник, сияющий в дождливом сумраке огнями Святого Эльма на мачтах, фонарями на баке и юте... Бронзовый шпиль с крылатым ангелом на вершине, пронзающий хмурые небеса и до боли знакомые серые глаза, на улыбающемся милом лице, обрамленные недлинными русыми волосами...
Бум! Сознание толчком вернулось в бренное тело, грубо растолкав внутренние органы и как-то умастившись между ними. Сквозь закрытые веки пробивается яркий свет и слышится чье-то раздраженное бормотание. Я разлепил глаза и скосил их в сторону ворчуна. Первое, что оказалось в фокусе, была стойка с капельницей. Яркая лампа дневного света на потолке не давала разглядеть этикетку на склянке, от которой к моей руке тянулись трубки с катетером. А у стены за столиком сидел доктор. Ну, судя по светло-зеленому халату и колпаку именно доктор, а не святой апостол Петр или патологоанатом. И внимательный доктор, так как он спалил мое неуклюжее движение и рывком встав со стула, очутился рядом.
- А! Оклемались, синьор?!
- Уаэээмммуффф! - Глубокомысленно ответил я ему. Мышцы лица еще как будто ватные и хреново слушаются.
- Ничего-ничего! Сейчас прокапает все до конца и вас станет легче. Но, вы синьор и везучи! Вы были в шаге от инсульта! Есть у меня подозрение, что невзирая на перенесенную черепно-мозговую травму вы еще и злоупотребляете алкоголем! В нашем-то климате! А, синьор?!
- Ффиноффат... Финьор токтоххр... - Прошамкал я непослушными губами. Но, чувствовалось, что с поступлением в организм живительного раствора из склянки, становится ощутимо лучше. Эскулап сердито посмотрел на меня:
- Для того, чтобы так издеваться над травмированным организмом нужно быть довольно состоятельным человеком. Вот...
Он взял со стола бумажку, которою писал бурча, до моего возвращения из лучшего мира и положил мне на койку.
- Фто это? - Спросил я.
- Счет... - Пожал он плечами:
- На девятьсот эльдо. За оказание срочных медицинских услуг, так как у вас нет государственной страховки. Часа два полежите. Потом придет сестра и снимет вашу капельницу. Ей оплатите. Она отдаст вам квитанцию и с ней вас охрана выпустит из больницы. Компрэнде? И это... Не то, чтобы мне вас жалко, но если не хотите сдохнуть, старайтесь избегать алкоголя. По крайней мере обильных возлияний. Чайку побольше. Горяченького и сладенького...
Я полез рукой рукой в задний карман, но он жестом остановил меня:
- Все ваше при вас. Мы ничего не забирали. Даже пистолеты. Но те преокупес, синьор...

Старая ворчливая карга, замаскированная голубым халатом под медсестру, наконец-то свалила из палаты, по отстегивав от меня пластыри и катетеры. Я осторожно встал с койки и вышел в коридор. Меня слегка повело, в башке легкий туман, но перемещаться я уже мог без посторонней помощи. Пошарив глазами вправо-влево я обнаружил на стене табличку в виде стрелочки с надписью ''экзит" и не спеша потопал у указанном направлении, осторожно лавируя между вяло прохаживающими пациентами и шныряющим туда-сюда персоналом. Вот черт! Почти тысяча эльдо! Золотая медицина! Как удачно, что я не выложил полученную от Кертино десятку. А то...
- ЙАВА!!! ЙАВА!!! ЙАВА, ЭТО ТЫЫЫЫ!!!
Я начал разворачиваться, но не успел. Меня снесло, закрутило-завертело и я еле устоял на ногах, вцепившись в того, кто на меня налетел. Вихрем пролетела мысль, что это кто-то из знакомых из этой жизни, так как кликал меня нынешнем именем, а не тем, которого я не помню. Я с трудом оторвал от себя худощавую тушку и заглянул под разметавшиеся патлы. Е-мое!!!
- Энрике?!!! Хлампио!!! Выбрался, курилка!!!
- Да! Все благодаря тебе! Через эту самую Глотку Дьявола!
Он скалил выщербленные еще в лагере бородатым Пако зубы и тискал меня как давно потерянного и наконец-то встреченного любимого родственника.
- Ну-ну! Будет, амиго! Сейчас пойдем, выпьем чего... ммм... ЧАЮ! - Я, вдруг, вспомнил недавние слова доктора:
-...и ты мне все расскажешь подробно. Как выбрался, да где шлялся... А то у меня тут своих геморроев навалом. Побегу их разгребать!
- А что у тебя тут за геморрои? - Заинтересовался Энрике. Он увлек меня к больничному кафе, путь к которому ему, похоже, был им уже наизусть выучен. По дороге я вкратце рассказал парню, зачем я здесь появился. Уселись за столик и заказали чай. Он как-то загадочно покачал головой, со странной ухмылочкой глядя на меня:
- А знаешь, Йава... Они ведь не дураки. Эти твои камрады...
- Они не мои! - На мое заявление он примирительно махнул рукой:
- Я знаю, амиго! Я не к этому. Я инженер - это правда! Но, я КАПИТАН инженерных войск армии Альгейры, амиго! А мой отец - начальник канцелярии муниципалитета Артриго! Представляешь, какой инструмент воздействия они на него получили бы, узнай кто я на самом деле! И все благодаря тебе! А наша семья всегда было благодарной! Ты пришел по адресу, мой дорогой друг и спаситель!
Опппа!!! Вот это поворот!

- Я знаю, амиго! Я не к этому. Я инженер - это правда! Но, я КАПИТАН инженерных войск армии Альгейры, амиго! А мой отец - начальник канцелярии муниципалитета Артриго и старый приятель дона Хуана Кадэраса! Они вместе еще при короле служили. Представляешь, какой инструмент воздействия они на него получили бы, узнай, кто я на самом деле! И все благодаря тебе! А наша семья всегда была благодарной! Господь привел тебя по нужному адресу, мой дорогой друг и спаситель!

Опп-па!!! Вот это поворот! Таак… Проскочила мысль… Если этой страной правит генерал, местными департаментами командуют полковники с майорами, то спасение цельного капитана узкоспециализированных войск с неслабенькой родословной, который судя по местным табелям о рангах может чуть ли не командующим этих самых инженерных войск оказаться… Полные карманы крапленых тузов получается?... Как говаривал дон Сезар, пруха фантастическая и ваш покорный слуга будет полным идиотом, если не сможет ее использовать!

Глава 21. Вербовка по Альгерийски или Я Старый солдат и не знаю слов любви!...

… - Вот и прикинь! А я, после всего этого ада, Глотки Дьявола, прям бы к ним под колеса и бросился, если бы не твой Птаха!... – прихлебывая собственноручно приготовленный доньей Эрнандой лимонад, активно жестикулируя и рискуя окатить меня прохладительным, вещал Энрике, повествуя о своих злоключениях во время побега из логова Марсело. Мы сидели на веранде его фамильного дома в пригороде Артриго, прячась от палящего полуденного Альгерийского солнца, в тени растущих вокруг веранды аккуратно постриженных акаций и попивая лимонад его мамы. Папа, дон Эрнесто, был занят делами государевыми и лично встреть столь желанного гостя, как я, не смог. Хоть и оборвал сыну телефон.
- Ну, в общем индеец твой меня спас. Солдатики-то еще слегка на нервах после крепкой драки с герильясами, и вылетевшего на них из кустов меня, сначала бы пристрелили, а потом бы уже разбирались, кто такой… Если бы вообще разбирались... – капитан слегка поежился, явно вновь переживая те мгновения.
- Сшибка у них была короткой, но жаркой. Герильясы устроили блокпост перед деревней и неплохо его замаскировали. А армейцы ехали на броне. Разведка, каррамба, не доработала. Расстрелять за такое дармоедов мало… - он тяжко вздохнул и отхлебнул лимонада, бросив туда пару кубиков льда из стоящего на столе серебряного ведерка и поболтав стаканом (вот она жизнь богемы, блин… Кулер у них не в моде).
- Слету сожгли парням бронетранспортер и один из грузовиков, но дальше солдатики ссыпались с брони и дали камрадам прикурить. Те, после минут пятнадцати перестрелки отступили в джунгли. Перед сумерками их преследовать никто не стал, можно было бы еще кучу народу потерять. Мы с Птахом, лежа на скале, наблюдали как солдаты зашли в деревню, но герильясов там не было (молодец, Марсело! Мысленно жму лапу! Не стал пейзан под нож подставлять)… – капитан с наслаждением прикурил сигарету и выпустив облако ароматного дыма продолжил, - Наоборот, откуда-то нарисовался маленький такой алькальд с целой свитой из баб и детишек. Рухнул офицеру в ноги и целый спектакль устроил с хлебом-солью и хвалами освободителям! Ха-ха, какой хитрюга!(Ай да синьор Альхеноро! Молодчага! Тоже жму лапу! Мысленно! Мои лекции на тему выживания в сволочном мире не пропали даром!) Ну, вот тогда мы и вылезли. Оказалось, что твой Птах этого алькальда хорошо знает, прикинь! Правда, алькальд на него странно отреагировал. Я думал, он в обморок упадет от испуга! Хотя, индеец-то мелкий и плюгавый… (Ээхх! Знал бы ты, о чем Альхеноро с Птахом знают, тоже бы в обморок намылился!)Вот, а алькальд меня уже на руки нашим сдал, сопроводив дело басней о том, что меня де в лесу нашли. Те, узнав кто я, вызвали вертушку из Саграды и меня мигом в больницу отправили. Не знаю зачем, но твой краснокожий о подробностях попросил помалкивать, и из благодарности и уважения к тебе, я пока особо никому не распространялся… - и он пристально глянул на меня. Я пожал плечами:
- Ну, рассказывать каждому встречному и поперечному о том, что мы познакомились в лагере партизан, где мы оба были пленниками, значит вызвать всеобщее внимание, которое особо ни мне, ни тебе не нужно, Энрике…
- Я много чего не знаю, но точно уверен в одном. Ты ж не все время там пленником был, амиго! – взгляд Энрике стал колючим и цепким. Ох ты ж блииин! Надо выкручиваться.
- Ты в плен в форме попал, а я нет. Еще и в отключке, и с дырой в башке. Сам до сих пор всего вспомнить не могу. Ты – для них враг однозначный, а я - птица непонятная. Герильясы хоть и резкие парни, но мочить иностранца, еще и такого непонятного не будут. Последствия неизвестны. Марсело и так все время грезил понять, что я такое. И если бы мне индейцы, как и тебе, не помогли слинять, то так бы и продолжал грезить (Неубедительно как-то, но другой альтернативы нет. Ну, разве что пристрелить капитана. Прямо здесь и сейчас). Так что мы с тобой в одной лодке, Энрико… -
Тот вдруг слегка смягчился:
- Дискульпа, Йава. С этой поганой жизнью можно конченым параноиком стать… - Он покачал головой, подхватил со стола запиликавший телефон и вскочив заходил вокруг веранды эмоционально с кем-то разговаривая. Поговорил быстро и повернулся ко мне, радостно сообщив:
- Папа едет! Спрашивал, уговорил ли я тебя у нас погостить?...
Я автоматически кивнул и глядя на него, поймал себя на мысли, что меня не отпускает идея его грохнуть. Не спорол ли я косяк для самого себя, помогая ему сбежать? Напряг он меня своими последними вопросами. Сольет не сольет он меня кому не надо, непонятно. О моих приключениях с партизанами он ничего знать не может, но береженого бог бережет. Ладно. Пока пусть живет. Здесь точно не место, о чем наводят на мысль двое мордоворотов охраны усадьбы у ворот. А у мордоворотов в костюмах итальянские автоматы Беретта РМ12 на плечах. При неудачном раскладе друшлаг из меня гарантирован. Окей, ждем папу. Хлампио младший поднялся обратно на веранду, что-то там еще вещая, но я уже слушал его вполуха и кивал постольку поскольку. Капитан имел неосторожность заразить меня той самой болезнью, которая по мнению ученых идиотов воздушно-капельным путем не передается. Как бы не так! Еще как передается! Он заразил меня паранойей. Фантазия услужливо мне рисовала, как вместо папы в мирную усадьбу вваливается многочисленное и хорошо экипированное маски-шоу во главе с Матусом, обоими Одинаковыми с лица, и прочими демонами этого мира. И как бедного меня начинают совершенно беспардонно и настойчиво расспрашивать о таких естественных казалось бы для нормального человека вещах как например, почему я шлялся по лагерю отпетых головорезов и поедателей младенцев, а не сидел в клетке, даже не связанный, а еще и с пушкой на боку, а то и на плече. Еще б спросили, чего я в их компании пил (кэп же меня бухим первый раз встретил). Так блин, а с кем еще там пить было?! Еще раз блин, а у меня даже ответов нет. Ведь Пако-то я, при сидящем в клетке капитане, отбуцкал. А капитан не идиот. Вот ведь вляпался! Но, та же фантазия уже раза три нарисовала и выход. Правда, сомнительный. Двойной дабл-тап по мордоворотам, одиночный Энрике в ляжку (Да, я сентиментальный!) и глубокие, но весьма краткие извинения донье Эрнанде (маме Энрике). Но, все три раза фантазия буксует на четырехметровом заборе! А дальше хуже… Даже если я этот самый, матьего забор, преодолею. После всех моих выкрутасов путь на вокзал заказан. И в Саграду тоже. Думаю, что все хорошее отношение ко мне полковника Корвини испарится мигом. Блииин, пешком к партизанам через закрытую зону?! Пешком?! К партизанам?! Не! Ждем папу! Пруху еще никто не отменял… А, и еще я… Повис… Проиграла бравурная мелодия и четырехметровые кованые ворота поползли в стороны.
Папа! Приехал…

Сверкнув диодными фонарями, на площадке перед домом развернулся Кадиллак Эскалэйд последней модели и замер, распахнув все четыре боковых дверцы и выпустив из своих кожаных потрохов четверых очень серьезных мужчин. Трое профессионально рассосались по окрестностям, став абсолютно невидимыми и напрочь убив все мои фантазии по безопасному отходу с места предполагаемого преступления. А вот четвертый направился к нам, на ходу распахивая явно на заказ сшитый пиджак и развязывая дорогущий галстук. Мы с Энрике поднялись из кресел на встречу.
- Хола амиго, хола хийо! – Негромко сказал он, крепко обняв Энрике и выпустив его, так же облапил меня. Ого, а у местных бонз непростая жизнь! Я отчетливо ощутил бронежилет под рубашкой.
- Грасиас синьор! Мио чико! Вы спасли моего единственного сына!
Ух ты, какой папа-то у нас оказывается! Я неожиданно для себя понял, что открыл вторую ипостась потомков конкистадоров. Если Корвини и Гузман представляли собой семя тех, кто завоевывал эти земли огнем и мечом, то папа Энрике принадлежал к потомкам других, из той касты, что первых двоих посылала на эти подвиги. Неопределенного возраста, лет от сорока до шестидесяти, с благородной проседью в черных волосах, крепкий и подтянутый. Надменное, слегка асимметричное лицо, сейчас озаренное радушной улыбкой и пронзительные черные глаза, под взглядом которых начинаешь себя очень неуютно чувствовать. Глазенки-то у дяди вообще не улыбаются. Дон Эрнесто отпустил меня и отступил на шаг. Энрике довольно церемонно представил нас друг другу и хотел что-то еще сказать, но его прервала возникшая на веранде неизвестно откуда донья Эрнанда и пригласила нас за стол в гостиную. Но, папа жестом остановил ее:
- Идите пока без нас. Мне бы хотелось пообщаться с синьором Йавой наедине. Не возражай мне пожалуйста, Энрике!
Энрике, судя по лицу, явно хотел что-то сказать, виновато глянул на меня, и слегка пожав плечами, безропотно подчинился родителю. Тот дождался, когда они скроются за резными дубовыми дверьми в дом, и жестом указал мне на кресло за столом. Как только мы уселись, от маски радушия на лице хозяина дома не осталось и следа:
- Ну-с, милейший синьор Йава. Давайте к делу. Без обиняков. Я Вас слушаю. Что Вам от меня нужно?
Я округлил глаза:
- Не считаю себя тупым, дон Эрнесто, но сейчас мне нечего Вам ответить. То есть я в принципе не понял Вашего вопроса…
Он устало вздохнул:
- Простите за резкость, синьор Йава или как вас там, но не считайте и окружающих тупыми. Вы очень грамотно нашли подход ко мне через моего единственного сына и чтоб избежать дальнейшего его общения с Вами, я готов рассмотреть то, зачем Вы это сделали. Учитывая обстоятельства Вашего с ним знакомства, я бы мог попросту сдать Вас ведомству Оньянте или мясникам Паласио, но это расстроит моего дорогого мальчика и боюсь, что крепко нас с ним поссорит. Это никак не входит в мои планы. Я и так его чуть не потерял… Также я трезво смотрю на вещи и в случайность таких встреч верю очень слабо, поэтому и повторю свое предложение… –

Пока он говорил, мне пришла мысль, что идея о перестрелке с охраной и прыжком через четырехметровый забор по сути своей намного более безопасная нежели беседа с этим идальго. А идальго тем временем выдержал театральную паузу и продолжил:
- Итак. Что Вы хотите? Денег?
Идея о заборе на время отступила, дав место внезапно проснувшейся жабе. Жаба оживилась и азартно засучила лапами, но я на нее мысленно цыкнул. С этим парнем начинать торговлю с попрошайничества точно не стоит:
- При всем том, что я понимаю и принимаю Ваш взгляд на вещи, дон Эрнесто. Учитывая то, чего я насмотрелся в Вашей чудесной стране, меня Ваши слова даже не оскорбляют. К сожалению или к счастью Вам придется поверить в чудеса. Я действительно чуть не отдал концы в Вашем чудесном городе, я действительно не по своей воле залетел в местную больницу и я действительно абсолютно случайно встретил там Вашего сына. И действительно до этой встречи я понятия не имел о том, кто он такой. А о Вашем существовании даже не подозревал. И последнее… Мне действительно не нужны Ваши деньги. Своих пока хватает…
Жаба аж поперхнулась от моего непроходимого идиотизма и страдальчески закрыв лапами глаза упала на спину. Но, мне сейчас не до нее. Так понимаю, что сейчас я буду на ходу придумывать легенду, изворачиваясь как уж на сковородке от закономерных, но весьма неудобных вопросов. А дон Эрнесто, сощурившись во время моего спича, несколько минут молча буравил меня своими зенками. Идея о заборе вновь постучалась в черепную коробку. Выдержав паузу, идальго выдал:
- Так а какого дьявола Вы делали в лагере герильи?
Ну, вот. Началось. Как говаривал классик, “Киса – берегите пенснэ…”
- Хороший вопрос, дон Эрнесто. Честно – я даже не знаю, как там оказался… -
Я стянул шапочку Атаэ и продемонстрировал Хлампио старшему свое не успевшее обрасти волосами темя. Тот с видимым интересом глянул и даже с сожалением покачал головой. Я почерпнул вдохновения из чудесного солнечного дня, легкого ветерка и на одном дыхании продолжил:
- Я и сидел под замком. Если бы не напавшая на лагерь шпана (о кустодии упоминать не буду), то там бы и оставался. А так, чтоб выжить, пришлось взять винтовку убитого охранника да и неплохо из нее пострелять. Ну и меня перестали воспринимать как врага. А дальше у парней проснулся коммерческий интерес к моей персоне, так как и идиоту понятно, что я иностранец. Учитывая, что ни в Палинеро, ни в Альгейре туристов сейчас нет, а есть только специалисты, то нетрудно предположить, что ребята решили на мне неплохо заработать. Специалиста либо фирма, либо страна выкупит и еще и спасибо скажет. Какой смысл им меня в зиндане гнобить?
- Где гнобить? – папашкины брови взлетели вверх. Я вновь поразился вывертам моего сознания. Я ведь знаю, что такое зиндан! Видя, что моя речь воспринимается вполне нормально, я снова набрал закончившийся воздух:
- Ну, ээ, в клетке, тюрьме, неволе. Как Вам больше нравится. Вид-то должен быть товарным. Но, у парней возникла проблема-моя амнезия, связанная с травмой. Дело в том, что я сам не знаю, кто я такой. Чего уж говорить о политическом бульоне, который у вас тут варится. Обо всей этой котовасии с партизанами, индейцами, бандитами и революциями не имел ни малейшего понятия. Но, когда для меня запахло жареным, то есть парни поняли, что вся суета вокруг меня неизвестно когда принесет прибыль, то отношение к Вашему покорному слуге стало меняться в худшую сторону, и я принял решение делать ноги. Нашел общий язык с индейцами. Уж не знаю, какая кошка меж ними там пробежала, но аборигены помогли и мне и Энрике.
- Да, знаю… - дон Эрнесто коротко кивнул, - Энрике мне рассказывал. Похоже, что вы говорите правду. Но, в таком случае, что Вы делаете здесь, в Артриго?
- Ну, видите ли, синьор, если откровенно, с липовыми документами и вашей тут нервной обстановке довольно неуютно существовать. Я домой хочу. Попав в Кампесино, я встретил земляка… - Фффуууххх! Походу легенда прокатывает.
- Кто же Вы по национальности и как это определили? – прервал меня хозяин.
- Русский я, синьор Эрнесто. Определил не я, а камрады в лагере. Один из них долгое время обретался на Кубе. А там русский язык в свое время даже в школах учили и он неплохо его знал. А я, пока валялся в отключке, очень активно крыл камрадов отборным русским матом…
- Вы первый русский, которого я вижу и не знал, что они вообще есть у нас в стране, - подметил папа, снизойдя до легкой улыбки, - но порфабор, продолжайте…

Благодаря его реакции меня заметно отпустило и вместо напряжения начало появляться раздражение. То есть конкретно этот допрос начал надоедать и я решил побыстрее закругляться:
- Так вот земляк посоветовал мне обратится к Амаранте Фелисидад. Он вроде решал через нее похожую проблему. Я приехал сюда. Снял комнату в Меркабаре. Там же чуть не получил инсульт. Работники доволокли до госпиталя. Ну, а там меня прокапали и я наткнулся на Энрике. А вернее он на меня. Все можете проверить, синьор. И еще раз – мне не нужны Ваши деньги. Даже в гости сюда меня Ваш сын затащил…
- Удивительно, но я Вам верю, - папашка расслабленно откинулся в кресле, - И более того, даже чувствую себя несколько виноватым перед Вами. Жизнь, конечно странная вещь. Пять минут назад я готов был крикнуть парней, чтоб Вас вывели, а теперь чувствую в себе желание отблагодарить…
Блин, бесить ведь начинает!
- Я же сказал, синьор! Меня не интересу…
- Помолчите и послушайте, амиго... - он довольно бесцеремонно меня оборвал, не обращая ни малейшего внимания на мое раздражение:
- Я и не собирался Вам предлагать деньги. Просто я вошел в Ваше положение и примерно понимаю, чем могу помочь… Попасть на прием к Игуа… К синьоре Фелисидад вы не сможете. Не примет она такую птицу как Вы. Высота полета не та. А у меня с ней, как бы правильно выразится, есть ряд разногласий, исключающий нормальное человеческое общение. Ну, или можете сами подождать пару месяцев, официально записавшись на прием. И то, если про вас не забудут. Но, полагаю, что у вас столько времени просто нет… А вот встречу с Хуанито я Вам организовать смогу. В ближайшие пару дней. Это и будет моей благодарностью. Идет?
- Хуанито? – недоуменно поднял брови я.
- Ну да! – он с усмешкой отсалютовал мне бокалом с лимонадом, - С доном Хуаном Маурицио Кадерасом. Полковником и министром внутренних дел Альгейры. Ваше дело – его прямой профиль. Думаю, мне как старому приятелю, он в такой мелочи не откажет…
Ну, нихренасе повороты – промелькнула мысль!!!

Два дня пролетели практически незаметно. Энрике оказался жизнелюбивым, очень позитивным человеком и попытался втравить меня в какие-то вечеринки, знакомства, выезды на просмотр достопримечательностей и еще чего-то там. Но, я наотрез отказался. Во первых, мне надо привести в порядок мысли продумать возможные варианты беседы с полковником Кадэрасом, причем наихудшие ее варианты. А во вторых, староват я для светских тусовок, да и круг общения богемный не мой ареал обитания. То же самое, что на сейшен творческой гендерно-толерантной элиты неандертальца или денисовца привести. Ведь ржача над собой я не потерплю. Могу ненароком и чье-нибудь лощеное рыло попортить. А учитывая статусы местной золотой молодежи, проблем это только добавит к куче уже существующих. В первый день, проснувшись с утра в огромной спальне в стиле барокко, я для начала заблудился в бесконечных лабиринтах роскошного дома и если бы не донья Эрнанда, приставившая ко мне персональную горничную, то положение бы стало отчаянным. Пройдя все круги утренних моционов, намотав несколько тысяч шагов и наконец будучи доставленным в столовую залу на церемониальный завтрак, я начал себя ощущать, будто снимаюсь в каком-то фильме про вампиров. Тома Круза только не хватало. Ну, как можно жить, есть и спать в музее?! Но, хозяева чувствовали себя в привычной обстановке и вампиров не предвиделось. После завтрака синьор Эрнесто отбыл на службу, а Энрике совершил еще одну попытку куда-то меня вытащить, но поняв тщетность усилий и пожав плечами, отбыл в неизвестном направлении. В общем, меня предоставили самому себе. Во время своих утренних путешествий, я спалил в одном из двух кабинетов мощный ноутбук на столе и испросив разрешения у хозяйки пару часов всласть посерфил по интернету, качественно освежив свою память. По крайней мере на тему международных событий. Никакие аккаунты и пароли в мозгу не всплыли. Плохо. После чего бесцельно пошарахался по двору и саду, насчитав шесть охранников и как минимум двадцать камер видеонаблюдения по периметру. Мдя, идея с силовым выходом была так себе. Даже при условии того, что трое бодиков уехали с хозяином, шансы у одиночки никакие. Энрике до ночи так и не появился, и вечер мы коротали в курительной комнате с доном Эрнесто за парой изумительных сигар, двумя партиями в шахматы и неспешной беседой об экономике и политике. К чести хозяина надо сказать, что в разговоре он ни разу не коснулся темы партизан, меня, Эрнесто и наших приключений. Но, был приятно удивлен моим взглядом на происходящее в стране и абстрактными перспективами добывающей промышленности. И даже не спросил, оттуда у меня столь глубокие познания, просто приняв как должное. Второй день не сильно отличался от первого, за исключением того, что я почувствовал себя отдохнувшим и полным сил, как никогда раньше. Неделя санатория дала бы меньше.
А вот на утро третьего дня начались события. Энрике спал. Он нарисовался глубокой ночью и явно сильно нетрезвый. Ну, понятно, парень отрывается. Святое дело. У него был тяжелый период. Папа как обычно отбыл на службу, а я расположился с кофе и ноутбуком на веранде. Спустя полчаса ворота под давешний марш снова распахнулись, впустив папин Эскалэйд. Из него вышел мужик, в котором я опознал одного из папиных бодигардов и целеустремленно направился ко мне:
- Буэнос Диас, синьор Йава. Меня зовут Мануэль и мне поручено доставить Вас на встречу. Вам назначено через час и туда не принято опаздывать.
Внутри меня слегка похолодело, но я собрался и слегка огрызнулся на дерзкого (блин, сказывается пребывание в роли гостя феодала):
- Ну, опоздаю я или нет, это Ваш вопрос, Мануэль. А я готов. Можем ехать…
Он зло сверкнул глазами, но проводил меня до машины и даже распахнул заднюю дверь.

Красоты Артриго подробно расписывать не буду. Очень ухоженный, очень богатый, очень малоэтажный, очень чистый и утопающий в зелени город. Четырехэтажное здание голубого с золотом цвета под названием Паласио Азул, чем-то напоминающее Эрмитаж в Петербурге, к которому мы ехали, возвышалось скалой над небольшими строениями и особнячками колониального европейского стиля, высота которых не превышала двух этажей. Монструозный американский внедорожник катил по идеальному асфальту без единой шероховатости, мимо тщательно выкрашенных кованых заборчиков и лакированного кирпича. На дороге практически никого нет, кроме развозчиков еды в ярких жилетках на скутерах и редких автомобилей дорогих европейских и американских моделей. Своего рода Потемкинская деревня нищей страны. Образцово-показательный город. Пир во время чумы…
Не, не все слава богу… А вот перед самим дворцом все признаки смутного времени, если так можно выразиться, на лицо… У главного входа во дворе, прямо перед золочеными чугунными воротами баррикада из мешков с песком, из-за которой торчат головы в кевларовых американских шлемах АСН и ствол российского АГС “Пламя”. По бокам от баррикады замерли две самоходки “Брэдли”. Ближе к входу, во внутреннем дворе, начинается лабиринт из бетонных блоков, пара жужжащих на высоте метров двадцати дронов и на пандусах боковых лестниц парадного входа оборудованы пулеметные гнезда. Нихренасе, Дом Правительства… Какой контраст с окружающим его городом.
Гигантский зал за входными дверьми с балконом второго этажа по периметру на высоте метров пяти с лишним. Посередине зала разделена стеклянной стеной с двумя проходами с неизменными арками металлоискателей. Подозреваю, что стекло пулестойкое. По эту сторону стеклянной стены несколько диванов со столиками для ожидающих, на которых расположилось несколько явно скучающих личностей. Из них парочка в военной форме. А за стеной, у арок, пост охраны и досмотра и стойки различных ресепшенов вдоль стены, с висящими над ними табличками. Над самими арками электронное табло с всплывающими номерами. Прям МФЦ какой-то, как в насмешку ухмыльнулось сознание. Мануэль уверенно поволок меня к одной из арок. Ох, внутренне я сжался. Хотя заднюю включать уже поздняк.
Досмотр конечно был капитальный. Для начала меня раза три прогнали через арку (Оружие я оставил еще в особняке Хлампио, просто, когда выезжали, Мануэль задал вопрос об оружии и услышав мой ответ красноречиво повертел пальцем у виска). Дальше больше. Меня завели в абсолютно пустую комнату, посадили на стул посредине, велели не шевелиться и все вышли (Мануэля, после того как он что-то сказал начальнику караула, дальше арки не пустили и со мной нянчились двое бойцов внутренней охраны). Облучали или на электронику сканировали, черт знает. Минут пять я просидел, зашел уже один боец и меня провели на второй этаж. Правда, придраться не к чему, все корректны, вежливы, хотя и непреклонны. Как и должно быть. Дворец изнутри весьма недурно отделан. Стены с тканью и деревянными панелями. Через каждые три панели висит картина. Думаю, что не дешевая репродукция, либо стоит антикварная мебель то с вазой, то с маской, то еще с чем-нибудь. Но ни одного окна. На повороте коридора меня пригласили присесть на кожаный диван у двери кабинета, и щелкнув каблуками боец удалился.
Просидел, любуясь потолками с лепниной, я недолго. Мягко щелкнула бронзовая ручка, и тяжелая дверь кабинета чуть приоткрылась, выпустив в коридор оглушающий вопль с подвзвизгом, от которого у меня чуть не заложило уши. Ничего себе шумоизоляция! Походу там уже давно орали, и если бы не открытая дверь, то и не слышно.
- … ПОД ТРИБУНАЛ ПОЙДЕШЬ, ПЕНДЕХО! ЕСЛИ ЕЩЕ РАЗ НА СТОЛ МНЕ ЛЯЖЕТ ДОКЛАД О ТВОЕМ ОЧЕРЕДНОМ ПРОВАЛЕ!!!... – Орущий явно набирал воздуха в легкие,
- … ЛИЧНО ПРОСЛЕЖУ, ЧТОБ В ЛАС-ПАЛОМАС ДЛЯ ТЕБЯ ПЕРСОНАЛЬНЫЙ ГРАФИК ТРУДОТЕРАПИИ СОСТАВИЛИ!!! ВООООН ОТСЮДА!!!... –
и почти без перехода, - СЛЕДУЮЩИЙ!!!...
Из кабинета вылетел пунцового цвета человек в военной форме и дико вращая глазами, почти бегом, умчался по коридору… Я осторожно привстал и заглянул внутрь. Да, кабинет знатный. Парчовые шторы, деревянные панели стен, жутких размеров директорский т-образный стол для совещаний и ковровая дорожка от входа. Эх, был бы жив товарищ Сталин, он бы обзавидовался. А перед столом, стоя в наполеоновской позе, заложив правую руку за отворот кителя, размещался заглавный персонаж экспозиции. В военной форме без погон, с надменным, выбритым до синевы, довольно изможденным, узким лицом. Синие круги под глазами и нервный блеск говорили о сильной усталости или постоянном недосыпе хозяина кабинета. Но, в то же время, глядит пристально и пронзительно. Кого ж он мне напоминает?! Но, вообще картинка забавная… Я торчу в дверном проеме, половиной морды, а он на меня смотрит. Заминка длилась минуту с небольшим… Товарищ развернулся на каблуках, пошел к креслу во главе стола, и не поворачиваясь, повелительным жестом указал мне на стул у основания буквы “т”. Я послушно прокрался в кабинет, аккуратно закрыл за собой дверь, почти бесшумно опустился на стул и вздрогнул. Блиииин!!! Так заикой стать можно!!! Сразу слева от входа в кабинет неподвижным истуканом, по стойке смирно застыл боец. Я его вообще не заметил. Он, казалось, не дышал и если бы не сверкнувшие в мою сторону белки глаз, то я бы принял его за статую.
- Сержант! Вы свободны! – Иаааа! Я опять вздрогнул от визгливого окрика. Блин, опять неврастеником становлюсь. Пока мое внимание было поглощено сержантом, хозяин кабинета добрался до кресла и велел тому выметаться из кабинета. Статуя сержанта ожила и бесшумно выскользнула за дверь. Тут я понял, кого он мне напоминает! Адольфа (не к ночи будь помянут!) Алоизиевича Шикльгрубера, только без усов! Тот как в подтверждение мотнул башкой, типа закидывая мешающую челку наверх:
- Вот только не надо мне сейчас начинать петь серенады о несчастном, который пришел за помощью!
Я только развел руками и в меня тут же уткнулся указующий перст:
- Я о вас все знаю. По крайней мере все о времяпрепровождении на территории нашей многострадальной страны! – Он вскочил, и едва не опрокинув кресло, заходил взад-вперед, загибая пальцы:
- О вашем пребывании на территории, контролируемой террористическими формированиями, о липовых документах, по которым вы здесь болтаетесь, о мутных личностях, с которыми вы регулярно пересекаетесь! И лицезреть я вас должен был закованного в наручники и надежно запертого на замок! Это ясно?!
Я прилежно кивнул. Чего его злить. Ему и так бедному несладко приходится. Вдруг еще инсульт, аль кровоизлияние. По себе знаю, вещь неприятная, а он, бедолага, вон как нервничает…
- Но! Ознакомившись с докладами Торреса и полковника Корвини, я решил повременить с такими мерами и оказался прав! Благодаря вашей хитрости и изворотливости вы нашли способ со мной встретиться! Вы передо мной! Итак!...
Он наконец прекратил метаться и уставился на меня. Я виновато пожал плечами:
- Эм, каюсь синьор полк… министр! Во всем, кроме хитрости и изворотливости. Просто очень домой хочу…
- Каллате!!! – я аж сморщился от его визга. Да кто ж меня, дурака за язык-то тянет? Надо было виновато кивать и помалкивать…
- Я лучше вас знаю, что вы хотите. И вам всем вокруг насрать, чего хочу я! Даже моим остолопам подчиненным и даже ради благополучия моей многострадальной страны!

Уууу, дело далеко заходит. Ща начнет вербовать… Реинкарнация фюрера вдруг сорвалась с места и метнулась к окну. Он откинул парчовую штору и что-то там включил. Я успел заметить динамики между стекол. Ага, пассивная защита от прослушки. Ну-ну. Интереснее и интереснее. Затем синьор Кадерас открыл ящик стола и достал какой-то прибор. Водрузил его на стол и нажал пару кнопок. На приборе замерцал небольшой дисплей, Кадэрас молча стоял рядом, погдядывая то на дисплей, то на меня. Я благоразумно молчал. Спустя пару минут полковник удовлетворенно кивнул, убрал прибор в стол и совершенно нормальным и очень усталым голосом выдал:
- Я помогу вам с документами, синьор Йава. Но, вы сейчас начнете работать на меня. И поверьте, мне абсолютно плевать, кто вы там на самом деле. Я знаю о вашем договоре с Резвым. Так, понимаю, что вы участвуете в игре. Я знаю, что вас раненым подобрала герилья и выправила вам документы для легализации в Лас-Вакасьонасе. Я знаю, что вы болтаетесь по стране в компании цэрэушника…
Ага, вот и подтверждение. Эх, Квинсли, Квинсли…
- Если бы не чьи-то постоянные попытки вас убить, то вашу тушку доставили бы сюда еще из Саграды. Для задушевной беседы. И амнезия бы не спасла. Поверьте на слово, в подвалах у Паласио немые обретают голос и говорят. И говорят так, что не заткнуть…
По спине явственно пробежал холодок. Писец! Вляпался таки… Я открыл было рот, но Кадерас жестом велел замолчать.
- Порфабор, помолчите и послушайте. Я дам вам возможность попозже поговорить. Так вот мне стало очень интересно, кому так нужна ваша голова. Я и сейчас пока не понял. Ну, а затем от Торреса до меня дошла информация о засаде на Серпенте, о бойне в Пуэрто-Маритимо, о двух дебильных французах, которым вы спасли жизнь, о мине в Лас-Вакасьонасе. Затем появляется уже чуть-ли не похороненный младший Хлампио и в главном герое его рассказа сложно не опознать вас. Признаться меня это изумило, и я впервые засомневался в своих выводах относительно вас. Ну и венцом творения я считаю устроенный вами цирк в Кампесино, где вы за три дня добились того, чего мои остолопы, каррамба, не могли добиться в течении двух лет…
Я молча и виновато улыбаясь развел руками:
- Да как-то случайно все вышло…
Он кивнул:
- Да-да, пор суспесто… Ну, вот и я сделал вывод, что вы сами не понимаете, чего творите. При том, что здесь еще и никто не знает, кто вы такой и откуда. Ни герилья, ни полиция, ни Сикуридад, ни ЦРУ. И даже я не знаю, хотя рано или поздно выясню. Эдакая блуждающая бомба. Но, в силу своей должности, я, мальдита сиа, просто обязан знать, где вы рванете в следующий раз! И единственный способ контролировать вас, это направлять туда, где вы будете взрываться. Правильнее было бы вас сейчас ликвидировать, чтоб избавить общество и страну от связанных с вами непредсказуемых проблем. Но, к сожалению, я очень устал бороться с тупостью своих подчиненных, непомерными амбициями смежников, которые занимаются чем угодно, кроме обеспечения благополучия собственной страны. Мне не дают развернуться нелепые интриги коллег, предательство военных, которые торгуют оружием даже с герильей, и непомерная мания величия патрона, который вообще перестал кого-либо слушать, кроме себя самого, великого… Я бьюсь о стену, пробить которую, обычным способом, мне не под силу, и вот тут господь посылает мне вас. Еще раз повторюсь- меня не интересуют ваши цели, но я готов способствовать их достижению, если вы будете действовать согласно моим указаниям. Права отказаться у вас нет. Альтернатива – Эль-Вертиго, Лас-Паломас или застенки Паласио. На выбор. Компрендэ?
- Ну, так это… Что ж тут не понять. Все понятно, синьор министр.
Он удовлетворенно кивнул:
- Я подозревал, что вы согласитесь. Тогда к делу…
Он снова полез в стол. Достал пухлый конверт и заглянул туда. Удовлетворенно хмыкнул и метнул его ко мне через стол.
- Откроете потом. Там паспорт, удостоверение сотрудника аффилированного частного охранного предприятия, незаполненные бланки разрешений на оружие, разрешение на беспрепятственное перемещение по стране за моей подписью и десять тысяч эльдо на накладные расходы. Теперь о главном. Вашей первой задачей будет посещение Санта-Марии…
Он слегка истерично хихикнул:
- Хех. Да-да. Именно того города, откуда вы по вашим липовым документам и появились. Превращенного в руины ураганом. Рассаднике вакханалии и бандитизма. Города, в который я не посылаю кадровых полицейских или военных, чтоб бесцельно не терять квалифицированный человеческий ресурс. Города, который совсем скоро сам себя сожрет…
Блиииин, он же реально одержимый. Чёрт, чёрт, чёрт! Соглашаемся на все, лишь бы отсюда выбраться! А, на Гитлера он реально похож. Надо посоветовать ему отрастить рачьи усики… Но, это как-нибудь потом…
- …там вам надо вычислить человека по имени Рауль Монгоста и убить его. Скрывать не буду, парень он подготовленный. Служил во Французском Иностранном Легионе, затем наемничал. Потом примкнул к герилье и окончательно окрасился красным. Убийства несогласных, запугивание, насилие, шантаж и еще много прелестных вещей на его совести. Так что у вас не должно быть сомнений. Сейчас он осуществляет связь между Таней Торменс и мятежным Олвидадом, который наши одетые в военную форму бараны никак не могут взять. Пока еще компания, сидящая в Олвидаде, просто шайка удачливых анархистов-растаманов, но если Монгоста успеет завершить свою миссию, город станет красным. Этого я допустить не могу! Для Монгосты Санта-Мария перевалочный пункт на пути в Олвидад. По моим данным там он пробудет около недели или несколько больше, пока ему подготовят коридор. Если за неделю не успеете, то наши договоренности аннулируются, вы объявляетесь вне закона, и мы возвращаемся к вышеперечисленным вашим перспективам. А, да… В доказательство выполнения мне нужна голова Мангосты…
Он внимательно наблюдал, как я скривился от перспективы путешествовать по сорокоградусной жаре с отрезанной головой и выдал:
- Ну или хотя бы с его армейским жетоном. Он его никогда не снимает. Данные верны. Ну и все. Аудиенция окончена. Да поможет вам Бог, синьор Йава Руссо в работе на благо моей чудесной, многострадальной и любимой страны. Об остальном поговорим через неделю…
Он отвернулся от меня, стремительно выключил защиту за занавеской и заорал:
- Сержаааант! Проводите этого остолопа вон!!! А у вас есть неделя, чтоб собрать все документы. И если вас через неделю не будет здесь с полным пакетом, то вы можете вообще больше не появляться!!!
Ну и слух у сержанта! Я то понятно, что почти оглох, но дверь открылась раньше, чем Кадерас доорал последнюю фразу…