Глава.
«Как героев встречали моих моряков Петроград, Лиепая и Ревель…» Хрена лысого! Человек пятнадцать всего, из которых пятеро выделялись единообразным обмундированием и наличием оружия в руках. Остальные – гражданские, мужчины и женщины. И никакие эскадры не палили, возможно, из-за того, что ни флага, ни вымпела у нас не было – замечать издали было нечего. Серега дал Отто и пришедшему с ним человеку «поиграть» с нашим радио, так что власти Нойехафена были в курсе и произошедшего, и неожиданных результатов происшествия.
Сюрпризом для всех оказалось наличие живого пирата – в запарке мы про пленника на трофее забыли, а после – что, самим топить? Точнее, мне? Да вот уж хрен! И я уверен, что ни Пашка, ни Серега не тронули бы. Тем более что есть в наличии власть, вот ей и передадим. Может, выпытают у него что важное, а потом сами пускай его судьбу решают. Это их обязанности, им за это деньги плОтют!
Я причаливал вторым – сперва привязалась пострадавшая «Лотта». Кстати, управляться с корабликом вполне получалось – да, габариты, инерция, вялость управления, но всё-таки, ни в кого не вписавшись, ничего не снеся и не растопырившись посередь «порта» я остановился почти параллельно широкому, два грузовика разъедутся, причалу метрах в двух от него. Кинул, спустившись, ожидающим выброски, и они споренько так подтянули меня к причалу. Ну, трофей я имел в виду, не меня лично.
Я вернулся в рубку, отвязал пленника и, развязав ему ноги, потащил в машинное. Глушить всё – чего ресурс тратить? Потом мы втроем – мы с Пашкой и пленный – перешли на твердь земную, к встречающим. Серега наблюдал за нами со стороны, с борта нашего сторожевика, готовый в случае чего ко всему – хоть к празднику, хоть к открытию огня. Пока немцы приводили «Лотту» в порядок, мы снабдились рациями из корабельных запасов, хорошо, Пашка вспомнил, что их видел и главное – вспомнил, где. Так что за время перехода мы обговорили всё, что в голову лезло, стараясь предусмотреть любой сценарий.
Вообще мы попали в странную ситуацию, в самый её эпицентр. С одной стороны, мы сюда провалились, как безбилетники, и мы по идее – никто и звать нас никак. А с другой, мы – богатые женихи! Помимо трофейного корабля, нам полагается четверть стоимости «Лотты» - это по местным законам, помимо личных благодарностей от её экипажа за спасение жизней. И как выкручиваться – непонятно! Вот поэтому Серега и не спешил со сходом на берег.
Орденский начальник, судя по всему, был извещен обо всем – в числе его «почетного караула» был толмач с нашего на ихний. И наверное поэтому стандартных предложений предъявить документы не последовало.
*Следуя законам авторского произвола и дабы не уподобляться Льву Толстому, я не собираюсь писать сперва на иностранном, а потом на русском языках. Переводчик упомянут – пишу на общепонятном сразу. Непонимающие могут обратиться к услугам переводчика – живого или электронного, как приспичит*
- Кто у вас старший?
Пошипев, рация у меня на груди разговорилась голосом Сереги.
- Старший мичман Васильев. С кем имею честь?
- Капитан Колмер, Орден. Глава местного отделения. Очень приятно.
- Взаимно. Сразу, на всякий случай – мы никаких законов не нарушили?
- Пока нет, с моей точки зрения. Скорее, наоборот. Меня интересуют обстоятельства вашего перемещения на Новую Землю. Кроме того, вам необходимо пройти врачебный осмотр, сделать прививки… Кстати, что вы думаете делать с пленным пиратом?
Я решил вставить свои двадцать копеек.
- Это вам! Так сказать, живой объект для выяснения обстоятельств.
- Отставить смехуёчки! Господин капитан, пират – ваш. По поводу осмотра и прививок – где этим можно заняться?
- Лучше проехать на одну из баз Ордена – там созданы все условия, врачи… А ай-ди можно выправить и здесь!
- Это далеко?
- Представительство Ордена – в километре отсюда. А бюазы… По суше – порядка шестисот километров до Порто – Франко, оттуда – сто пятьдесят до базы или около того.
- Нам нужно посовещаться, извините. Ребята, в сторонку отойдите.
Я попросил разрешения и утащил Пашку на край причала, отойдя от встречающих метров на пятнадцать. Прикрутил громкость рации.
- Серег, будет лоцман – за сутки, по идее, дойдем. Вот что с трофеями делать? И заправляться будем?
- Бункероваться. Тютя! А главное - где деньги, Зин?
Пашка, довольный, как слон зимой с ведра водки, поспешил отчитаться.
- Мы по-скорому с Родькой тут притрофеились! Наличка есть, странная какая-то, но тысячи три в наличии! Вроде… Особо не считали, но много.
- Тогда так, парни! Коммерсантствуйте, только смотрите не продешевите! Чую, бабло ох как понадобится! Чёрт, мне бы самому…
- Серег, не хипишуй. Не дебилы.
- Тогда – валите. И будьте всё время вместе! И на связи!
Мы вернулись к ожидавшему нас капитану.
- Господин капитан! Старший останется пока на борту. Как лучше – сперва оформить документы и премии за пиратов у вас или переговорить с местными властями?
- Вы парой слов с мэром перекиньтесь, а потом проедемте к нам. Финансовые документы всё равно без ай-ди не оформят.
- Тогда позвольте воспользоваться услугами вашего переводчика?
И – уже переводчику, парню лет двадцати пяти.
- Зёма, согласен потолмачить? Денег в разумных пределах отслюнявим!
Заодно посмотрим, как у него со сленгом. Парень, наговорив капитану массу непонятного нам, произнес, пока капитан обдумывал мое предложение.
- Да говно вопрос, если кэп не против, я – завсегда!
Капитан, наконец, принял решение.
- Пообщайтесь с мэром, мы в машине подождем.
И они, подталкивая пирата, отправились к машине, а мы уже втроем пошли к гражданским. Нам жали руки, в двух переводах – от орденца и Отто – выслушали массу благодарностей и договорились встретиться в здании, видимо, местного портоуправления после визита в представительство Ордена. Еще раз попожимали руки, пополучали одобрительных похлопываний по плечам и отправились к ожидающему транспорту. Мне грела душу кассета Отто, Пашка всё время поправлял сумку с трофеями.
- Толмач, как обращаться-то к тебе?
- Зовите Андреем.
- Консультацию выдашь? И, кстати, чем обязаны будем?
- За перевод – полтинник с вас, герои. А за консультацию – поляна.
- Не вопрос.
Машина приближалась, а вопросов было, как обычно – черт на печку не втащит…
- Тогда с Орденом закончим – и займемся репарациями и контрибуциями.
Андрей заржал.
- Они нормальные. Да и с наебаловом тут туго. Завалят.
Мы, хоть и осведомлены были слегка о «вольностях боярских» типа свободного обращения стрелкового оружия, тем не менее вылупились на переводчика в четыре шара.
- Это, извини, как?
- Ну, как на Диком Западе, только более жестко. Мошенников никто в перьях и дегте не вываливает и не изгоняет. Тупо валят и потом иногда закапывают.
- Что, вот так прям??
- Зато афер типа «МММ» здесь не бывает почти.
- Почти?
- Ну сами прикиньте: кинули вы кого-то на бабки, а потерпевший никуда жаловаться не побежал. Достал ствол, завалил – и всё!
- И чо дальше?
Андрея, похоже, отчего-то начал напрягать этот допрос.
- Чо-чо… Да ничо! У нас кэп шулера за руку поймал в Порто-Франко, предложил деньги вернуть. В итоге три трупа, кэпу выговор и сюда сослали на год.
Мы с Пашкой переглянулись – жизнь вроде того, налаживается!

Мы с Пашкой переглянулись – жизнь вроде того, налаживается! Теперь главное – никаких скоропалительных решений и тем более действий. Наломать дров у нас издревле в порядке вещей, национальный вид спорта, плавно перетекающий в образ жизни… Сперва приказ «Копать!», потом вопли типа «Вы чего тут нахуевертили???», причем всё исходит от одного и того же человека.
В представительстве Ордена фурора мы не произвели. То ли наши подвиги были своеобычны и обыденны здесь, то ли восторги уже улеглись. Нас достаточно вяло, для проформы, офицер – тётка лет сорока расспросила об обстоятельствах появления здесь, заполнила какие-то анкеты и провела в соседний кабинет, где нас сфоткали и тут же выдали местные паспорта в виде пластиковой карточки с номером, фоткой и именем-фамилией. Ни очередей, ни справок – красота! Насчет прививок обрадовали необходимостью посещения одной из Баз Ордена. Занять это необходимое мероприятие должно было дней пять-шесть – и это при том, что туда и обратно можно было прокатиться на местной «чугунке». День, считай, на дорогу и трое суток лучше бы было просидеть в пределах досягаемости орденских врачей – прививки порой давали осложнения. После всех этих разъяснений нас облагодетельствовали «Памятками переселенца», начислили на счет каждому по тысяче экю и вежливо так выставили вон, пригласив командира на схожие процедуры.
В порт мы прошлись пешком, глазея по сторонам и общаясь с Андреем. Внове было всё – и пейзажи, и здания, и народ вокруг. Шли, блин, как анекдотичные Штирлицы, даже хуже – немецкого не знаем, того и гляди как выскочит Мюллер какой-нибудь, как рявкнет про «пальчики русской пианистки», а мы ему в ответ только промолчать многозначительно можем…
Пока ушедший Серега утрясал свои «ай-дишные» дела в сопровождении переводчика, мы с Пашкой развели кипучую деятельность. Для начала, вдоволь намудохавшись, мы перешвартовали наш трофей к сторожевику и начали вдумчивый и тщательный обыск. Узлы и механизмы не курочили, но каюты обыскали. Полазили по закуткам и кандейкам, собрали всё, что логически не вписывалось в перечень «стандартной комплектации». Деньги и мелкие ценности складывали в одной из кают, оружие валили за носовой АКшкой. Ну, и сели приводить в порядок трофеи – в чистке они нуждались ой-ёй-ёй как. За этим занятием нас и застал вернувшийся Серега. Ну, как застал – связался и Пашка скоренько за ним сплавал на всё том же «тузике» трофейном.
- Ну и что за говны вы тут развели?
Говн действительно хватало, любая чистка по определению занятие грязе- и бардакообразующее, особенно в непредназначенном для этого месте. Но меня ни с того ни с сего взяла нешуточная такая обида. Мы тут как папы Карлы, в поту и дерьмище, уродуемся, впахивая на общее благо в инициативном порядке, и тут такой наезд! Пришел чистенький и начал! Вдобавок пивом от него потягивает! И гость-переводчик улыбу давит!
Вскакивать и не подумал даже. Положив левую грязную руку на голову, горячую и тоже какую-то пыльную, песок какой-то прощупывался, я приступил к отлупительной речи.
- Тащ микроадмирал! За время ваших документально – алкогольных мероприятий подчиненные Золушки въебывать затрахались! Переделано то-то и то-то, там-то и там-то! Пролетчиков нет, отличившихся – все! Ждем поздравлений и поцелуев! Ваша доля геморроев сложена вон там, можете приступать! Укатанный крутыми горками Сивка доклад окончил!
Пристыженный – это видно было – Серега смущенно перевел взгляд на ящик с незнакомыми стрелялками, который мы с Пашкой оставили «на потом». Нам возни с «не нашенской мануфактуры» образчиками возни хватило – чищенных в трофеях не попадалось. Вздохнув обреченно, он перевел взгляд на Андрея. Тот, хихикая, кивнул, выдавив правда, фразу, что «прибавить бы надо за услуги консультанта». А я, расплетя ноги, встал и пошел обливаться – что-то мне и вправду поплохело. С устатку, с жары или достала-таки какая местная хворь?

В мэрию мы отправились всем кагалом, то есть нас трое и переводчик-консультант. Как консультант, и по условиям и обычаям местным, и как оружейных дел мастер, Андрей оказался выше всех похвал. И две немецкие винтовки разобрал и почистил, и с пистолетами Сереге разобраться помог, и в реалии нас ввел. Пришлось, правда, выдать ему подменку, но не из РБщек, а из моих персональных нычек, благо размер подошел. Так что под содержательную беседу привели в порядок трофеи, помылись – почистились и отправились на встречу с greatful deitch, пардон май френч. Ха-ха, это я сострил не очень удачно – соль никто не понял, увы.
С нашим появлением мэрия стала напоминать свежепересаженный в новый улей пчелиный рой. Беготня, суета и неразборчивое гудение. В кабинет мэра нас сопроводили аж пятеро, причем знакомым был лишь Отто с «Лотты», но он то как раз был спокоен. А остальные, кажется, представлялись сами себе некими принцами, с риском для жизни и здоровья отловившими и стреножившими этих страшных русских и волокущих их под светлы мэровы очи.
Владивосток, 7 июня.
- Мальчики! Вы понимаете, что это – только расчеты? Да, математически всё правильно. Но итог-то?
«Мальчики» выглядели не очень. Если честно, начальница тоже смотрелась не Линдой Евангелистой. Два бессонных дня никого не красят.
- Экспериментировать надо, как не крути. Что ни подставляй, а обратную волну, а тем более граничные условия для схлопывания мы рассчитать не сможем никак.
- Ясно. В общем, думайте. Я свяжусь с куратором по питанию, что получится – то получится.
Нойехаффен.
Мэр оказался, на мой взгляд, отличным хозяйственником. В смысле, готовым ко всему. После речи о таких хороших нас, эдаких храбрых портняжках, он предложил вознаградить нас за спасение городской «движимости» просто агромедной суммой в пятьдесят тысяч экю! И, после международной игры в «ах, так вы в курсе – это многое меняет», он даже в лице не переменился. Заявил, правда, в пространство, что попытаться всё-таки стоило, но согласился с предварительной Серегиной калькуляцией. И приступил к торгам – в здоровенной стопке бумаг у него нашлись все документы на «Лотту», включая купчую от Ордена трехлетней давности, калькуляцию на ремонт… Но полляма местных денюшек нам таки перепало – именно такая сумма стояла в договоре на вознаграждение, к которому был приколот чек Нью-Дойч Банка от мэрии. С «Лотты» торговище плавно перетекло на пиратский «бриг», правда, тут интересантом неожиданно выступил Отто. Мэр же выступал больше как гарант получаемого кредита – такой суммой Отто не обладал. Серега же оказался тоже не лыком шит – я не понял, когда он всё успел, но у него на руках оказался список всего оборудования этого китайского «Викторьеза».
Решающими оказались два аргумента. Сереге надоело это мятье сись, и он заявил, что мы прекрасно оттащим трофей в Порто-Франко, где устроим аукцион. Пашка же, закатив глаза, поинтересовался, а сколько за судно заплатят те же китайцы. Враз взгрустнувший Отто перевел взгляд на меня. Хрен он дождался сочувствия! Я принял вид срущего питбуля, пошевелил губами и заявил, что мы вполне, на одном движке, сумеем и к чайнецам добраться, и в случае чего оттуда и Порто-Франко достичь. Дальше Павел «включил жыда»! У Андрея мозги кипели – он тупо не успевал за азартно торгующимися. И наша – взяла, как писали израильские газеты по поводу «Моникагейта». Был составлен ещё один договор, по которому немцы беднели ещё на миллион сто тысяч! После этого мэр заикнулся было о некоем финансово выгодном подряде, который местное правительство очень хотело нам доверить – но «советская малина врагу сказала «нет». В смысле не сейчас. Наш бравый предводитель от имени экипажа и от себя лично озвучил первоочередные задачи: привиться от местных хворей и отдохнуть пару-тройку дней. После этого мы будем готовы к разговорам о взаимовыгодном сотрудничестве. И поинтересовался расценками на ответственное хранение имущества – приблизительно на неделю – две.
Утро следующего дня мы встретили в поезде «Нойехафен – Порто-Франко». Теряем сутки, но, может, это и к лучшему – за вчерашний остаток дня мы успели и корабль под охрану сдать, и опечатать всё и вся, и «противоугонок» навыдумывать. А потом, прикупив летней гражданской одежды, отметить наше одиночное плавание, бой и поход, и отойти ко сну в гостинице «Маргаритка».
Путешествие оставило двойственное впечатление. Даже тройственное какое-то. Во-первых, стимпанк и временная мешанина – тепловоз тащил грузопассажирский состав. Во-вторых, спереди и сзади – настоящие бронеплощадки. Это было объяснимо, да и немцам не впервой – они так по оккупированным территориям СССР передвигались. А третье – пассажиры были как персонажи из вестернов – поголовно вооруженные. Мы бы, наверное, смотрелись белыми воронами, если бы накануне нас Андрей не просветил. Когда мы собирались сходить на берег, он сделал круглые глаза.
- Вы что, так и отправитесь?
Мы, не сговариваясь, недоуменно уставились на него.
- Без оружия? Так нельзя! Не принято!
После недолгих объяснений пришлось посещать крюйт-камеру и вооружаться. Всерьез, как на битву. Андрей вдобавок раскритиковал напрочь наше снаряжение – дескать, 5.45 против людей еще ничего, а вот местная фауна требует более серьезного, то есть крупнокалиберного, отношения к себе. Нестись, подорвавшись, искать себе карманные гаубицы мы не стали, а вот одежда и обувь действительно нуждалась в замене. Хотя бы на время нахождения на тверди земной – в эрбешке и тапочках тут не походишь, враз цапнет какая-нибудь неземная фауна. По мнению «памятки колониста», местные членистоногие и перепончатокрылые круглогодично относились к людям так, словно у них гон и линька одновременно. Пресмыкающиеся, парно- и непарнокопытные к нам относились немногим лучше – «всего лишь» с невесть откуда взявшейся у них пролетарской ненавистью с гастрономическим оттенком. Плохо, короче, относились. Так что пошли и полностью переоделись в тропический вариант формы неведомой армии, скорее всего немецкой. Потом, после заселения в гостиницу, отпраздновали окончание предыдущих приключений, распрощались с Андреем и отправились на боковую.
Станция «Порто-Франко» как таковая была никакая, пардон за стишок невольный. Платформа с путями по бокам – и всё. И дорожка «в цивилизацию» метров в пятнадцать длиной. А вот там, собственно, цивилизация и начиналась – пара магазинчиков, двухэтажное здание с вывеской «Porto-franco», пяток автомобилей-внедорожников и нечто под вывеской «Railway Porrige». В лёгком ступоре направились туда – оказалось, милое кафе, утолявшее голод приезжающих. Что было очень кстати – пожрать мы с собой толком не взяли ничего, прокемарили всю дорогу, и теперь молодые растущие организмы требовали своего, как можно скорее и побольше. Нас встретила, как в песне, девушка пригожая, правда, вместо песни тихой предложила меню и улыбнулась. Пашка попытался распушить перья, но в два голоса мы с Серегой уговорили его заняться пищей телесной – для нас любой абориген, дескать, может оказаться бактериологическим оружием, и попытка «обмена жидкостями» может привести к неожиданному финалу.
Завтрак нам готовили у нас на глазах – кухня от зала была отгорожена стойкой по пояс высотой. Летело всё, как в пропасть – пока яичница готовилась, а овощи резались, мы чуть слюной не захлебнулись.
Сытые и довольные пошли узнавать насчет «колбасы» до Орденской базы. Облом! Только завтра! Увидав лицевое уныние в трех экземплярах, местный Вронский предложил воспользоваться услугами местных бомбил – как раз их транспорт и стоял, поджидая седоков. Воспрянув духом, мы отправились искать транспорт.
Всласть поторговавшись с хозяином наиболее исправного с виду «аутлендера», мы в три горла послали рвача по известному адресу и разместились в салоне смешного с виду автомобильчика, какую-то помесь старой «тойоты» и «рэнглера». С водителем в чалме даже толком торговаться не стали – его ценник в сто пятьдесят экю ЗА ВСЕХ и рядом не стоял с полутысячей с носа, объявленной нам предыдущим аутлендерным пидарасом. Правда, отъехали мы недалеко – у магазина индус остановился и на богатой смеси языков и жестов донес до нас идею запастись водой в дорогу. Что-то типа «вассер бухать вота бай!» Как же лично я был ему благодарен спустя полчаса! Кондиционера не было, пыль, солнце… Точнее, солнце было черте где, я имею в виду местное светило. Относительно спасала новизна ощущений – незнакомые запахи и пейзажи снаружи оттенялись запахами индийской кухни, коими благоухал наш водила, и благовониями, которые дымились в курильнице на приборной панели перед ним. В общем, полноценный премьерный спектакль театра абсурда и конкретики. Почти три часа мыслей и запахов в антуражных декорациях. А когда появились действующие лица – я стадо рогачей имею в виду, то одновременное желание сходить в туалет, открыть огонь и начать пинать кучера с криком «ГОНИ!!!» было почти нестерпимым. И если до рогачей мы обменивались вялыми репликами, то после остаток дороги только переглядывались. Слов не было, одни мысли. Не знаю как у ребят, а я обдумывал покупку противотанкового ружья, и обязательно автоматического! И чтоб БЕСКОНЕЧНЫЕ ПАТРОНЫ!!!

Вечер 20.04.
«Сложилось такое впечатление, что нас не ждали!» Чёрт, Жванецкий и Гарик, который не Сукачев, а вовсе Губерман. Два человека, у которых цЫтаты есть на практически любой случай. Папа с мамой, что ж вы сотворили с моим юным неокрепшим мозгом… Ладно, не обо мне речь. На базу «Россия» мы прибыли часа за полтора до заката. Индус проклинал нас на своем языке, но мы от Америки отказались наотрез. Вот тупая чалмированная башка! Сразу ведь в три горла ему говорили – Р-О-С-С-И-Я! Помимо смутно знакомого понятия «национальная гордость великороссов» и недоверия к пиндосам, у нас присутствовали и вполне логичные мотивы – уж на России точно не придется искать переводчиков. Так что мы вылезли из машины у КПП, расплатились – и индус тут же, сука, свалил, не оставив нам пути отступления. Военные, проверив документы и поинтересовавшись целью посещения базы, услышали в ответ «прививки» и пропустили на территорию, любезно махнув рукой и пояснив жест словами «больница там».
В госпитале нам, взмокшим и мучимым жаждой, сперва тоже не удивились и не обрадовались. До первых осознанных персоналом объяснений, кто мы, откуда и, собственно, зачем. Зато потом началась некая взрослая пародия на «детский крик на лужайке». За пять минут на помощь одной дежурной медсестре набежало аж шесть человек, некоторые уже явно вытащенные из-за стола, судя по легкому алкозапаху, один благоухал пороховой гарью… Нас растащили по кабинетам и подвергли всестороннему обследованию. Не знаю как ребята, а я настоятельно отказался от попыток более близкого знакомства этих гиппократов с моим организмом. Ишь, затейники! И кишку им глотай, и проктолога к себе допусти! Маньяки любопытные! Сами себе в отверстия что хотите пихайте – мне нефиг! Так что пришлось моим господам осмотрителям ограничиться поверхностным осмотром. Ну, и крови сцедили, куда ж без этого.
Час! Целый час меня щипали, щупали, стукали, мяли и подвергали допросам на тему «какая буква», «что слышите» и «что видите на этой картинке». Потом таки укололи пару раз, накормили таблетками и дали испить некоей жидкости, после чего выпустили в коридор с указанием ждать. Сперва ко мне, скучающему, присоединился Серега, а минут через пятнадцать – взъерошенный Пашка.
- Ты чего такой? Прививки не понравились?
- Да еп!! Еле отмахался! Сперва в пасть норовили кляп засунуть, потом какого-то жополюба еле отогнал от себя…
Поржали, похохмили на заданную тему. Помолчали. Про нас словно забыли. А, нет, не забыли! Появился осанистый дядька в костюме в сопровождении троих военных и предложил пройти, как он сказал, на беседу. Прямо, дескать, по коридору. Мы отказываться не стали, встали как та лошадь, и пошли. И вроде бы идти оказалось всего ничего, однако к нам успели присоединиться трое врачей, два ровесника осанистого дядьки и женщина лет сорока плюс-минус лет десять – чёрт её разберет. В кабинет зашли все, кроме двоих вояк. Почетный караул? Охрана? Конвой?
В кабинете, только мы расселись за столом для совещаний, врачи сразу приступили к высказыванию своих желаний. Дескать, наше недельное пребывание на Новой Земле без прививок открывает горизонты и раскрывает тайны. Точнее, может открыть и раскрыть. Поэтому нас необходимо на месяц сдать им в больницу для опытов. Да-да, так и сказали. Ну, и закономерно нарвались на отлуп – Пашка, толком не отошедший от гастропроктологии, для начала предложил им скопом пройти по известному адресу, а далее вываливал минуты три в распахнутые докторские глаза всё, что он думал по массе поводов, накопившихся у него за последнюю неделю. По-моему, они обиделись и, посовещавшись вполголоса, озвучили срок пребывания под надзором врачей в семь-восемь дней и покинули нас. Да и не очень-то хотелось!
- Итак, господа, хоть и запоздало, но – с прибытием на Новую Землю!
Мы вразнобой поблагодарили.
- Я- спецагент Джон Смит. Расскажите, как вы попали к нам.
Похоже, Серега одновременно наступил нам с Пашкой на ноги. Я надеюсь, понял всё правильно и молчал. Пашка – тоже.
- Старший мичман Васильев. Мы с находящимися здесь моими подчиненными, вахтой учебно-опытового судна, неизвестным нам образом оказались здесь.
Агент азартно наклонился вперед.
- Обстоятельства? Откуда, как?
- Агент!
- Специальный агент!
- Хорошо, пусть так. Сведения составляют государственную тайну, поэтому ничем помочь не могу.
- Земля осталась в прошлом, тайны – тоже.
- Извините, я подписку давал.
Полчаса этот спецагент добивался от нас взаимности, но безуспешно. Серега изображал из себя тупого служаку, я азартно пытался начертить ему «совершенно секретные» дизеля, а Пашка отморозился по полной, явив Джону лик матроса-сигнальщика, мучимого абстинентным синдромом. Парад уродов тот еще был. Как мы не забились в истерике – не знаю, может, прививки оказали влияние, но специальный агент Смит, похоже, подвох почуял. И свернул беседу, даже не попытавшись нас подкупить корзиной печенья и банкой варенья. На прощанье он предложил нам провести ближайшую неделю в общежитии на территории базы и сопроводил нас к выходу.
Смит с военными уселись в армейский внедорожник и уехали. Куды бечь? Хорошо, травившая организм никотином у входа медработница объяснила, где общежитие, тут же посоветовала, если мы платежеспособны, поселиться у местного Арама в «Рогаче» - там и тише, и спокойнее… Назвала нас скопом «мущщинками» на прощание, выбросила окурок и ушла. Мы хором вздохнули и пошли сдаваться Араму.
Сдались удачно – этот «Рогач» оказался тем сказочным кустом, где «был готов и стол и дом». И вся неделя прошла, как отпуск в стрелковом клубе… Подъем, прием пищи, поход в тир, прием пищи, адмиральский час, купание… Пашка умудрился на третий день, точнее, вечер близко познакомиться с той самой курящей медсестрой – и по вечерам мы его почти не видели… Меня неожиданно увлекла стрельба, настолько, что на третий день, взяв на «попробовать» в местном оружейном магазине РПК, я оставил его себе и тренировался только с ним. Вообще отношение к нам было странным – вопросов никто не задавал, но все всё знали. Деревня какая-то, а не база.

Наконец, время то ли карантина, то ли эдакого варианта «домашнего ареста» вышло. В семь утра по местному времени мы, загруженные как ослики, стояли на перроне, вполне таком подмосковном, и ждали поезд до Порто-Франко. Вот ожидание и дорога до «открытого города» и было, наверное, самым эпичным и эпохальным за прошедшую неделю. Для начала на перрон прибежала какая-то девочка лет десяти и протянула Пашке конверт. Пашка, и так не лучившийся оптимизмом и явно не конверта ожидавший, ещё сильнее взгрустнул и открыв его, занялся изучением двух листочков в клеточку. Юная дева, взмахнув косичками, повернулась и унеслась на рысях, как женское воплощение коня Есенина. Прикольная, кстати, девица, и попрошу без обвинений в педофилии! Просто она вся солнышком обцелованная – рыжая и конопатая, что на розовой мордуленции смотрелось достаточно забавно. Эдакая Пеппи Длинный чулок отечественного разлива.
По мере чтения он ещё больше увядал и к моменту прихода «паровоза» являл собою вселенскую скорбь вперемешку с нюнями и розовыми соплями. Мы с Серегой переглянулись и не сговариваясь взяли его под микитки и затолкали в вагон, хорошо, отъезжающего народа было немного и мы никому не помешали. И нам никто не помешал, а то нашелся бы какой-нибудь доброхот! «Куда вы его? Молодой человек, вам помощь нужна? Может, полицию вызвать?» В вагоне Пашка очухался, рыпнулся на выход – а поезд уже тронулся. Он как-то обмяк и рухнул на вполне себе подмосковно – электричечную скамейку из гнутой толстой фанеры.
- Паш, в чём беда-то?
Вместо ответа он протянул листики. Мы по очереди с Серегой ознакомились с местным образцом эпистолярного жанра. Как по мне, медичка вполне логично и честно обрисовала ситуацию – разница в пятнадцать лет, наличие у неё двоих детей и хорошей работы, обеспечивающей им троим вполне нормальное существование, не позволяло ей бросить всё и, задрав подол, нестись с Пашкой под ручку в неизвестное счастливое будущее. Свое мнение по этому поводу я Павлику и озвучил, может, резковато, зато честно. Пашке мое мнение не понравилось и он начал вставать, но тут, дочитав, ожил Серега.
- Паш, остановись. Родь, а ты помягче, что ли.
- Да я…
- Что «да я»? Молчи уже! А ты, герой-любовник чего завелся? Тебе правильно и открытым текстом всё высказали. Кто ты? Двадцати ещё нет, ветер в голове, дым в жопе! Ни специальности, ни имущества – ничего. Ну, кроме хорошо эрегированного члена, только им сыт не будешь. А у неё киндеров двое – на хрена ей третий в твоем лице? Ты вдумайся, и сам всё поймешь.
У меня было что добавить, но я предпочел промолчать. Картинка в моей голове была прям финалом какого-нибудь фильма – моложавый адмирал врывается прям на авианосце в хоспис, где доживает свой век медсестра и сливается с ней… Не, или спрашивает её, не жалеет ли о совершенной ей ошибке! Та, трясясь от Паркинсона и досады… Не, уже полный угар пошел. Как у меня будка не треснула от этих сценариев – чудом цела осталась. Я отошел к соседнему сиденью и, вольготно раскинувшись, взялся набивать «банки» к РПК. Набив две, вроде успокоился и вернулся к ребятам, вполголоса что-то обсуждавшим.
- Паш, я действительно, что-то как-то переборщил. Извини, ладно?
- Да проехали.
- Да не, правда. Я ж не со зла. Просто ты настолько убитый был, ну я и ляпнул. Ты это… Тебе ж никто не мешает через месяц туда наведаться? Или через два? В общем, когда определится, как и где, ясность появится, перспективы… Может, ты сам за это время подостынешь…
В общем, успокоили мы этого Ромео. Последний гвоздь в гроб его романтических чюйств забил Серега, задав логичный вопрос: а как он отреагирует на гипотетическую вероятность того, что через пятнадцать лет его, тридцатипятилетнего мужика в самом расцвете сил, будет больше интересовать двадцатилетняя девица, нежели её пятидесятилетняя мать? Так что на перрон в Порто-Франко вышел вполне себе спокойный военмор.
Железнодорожные боги были не на нашей стороне. На Нойехафен поезд ожидался только послезавтра, часов в одиннадцать утра. Опять таки «семьсот веселый», чёрт, всплывает периодически всякая хрень из литературы прошлого века. В смысле, грузопассажирский опять. Значит что? «Это значит, это значит, означает это что?» - хором пропели Иваси. Да то и означает – два дня безделья, что с одной стороны хорошо, а с другой как-то беспокойно на душе. Как там мои турбированные красавчики? Поинтересовавшись адресом местных приютов для странников и получив исчерпывающие сведения насчет ближайших гостиниц, мы отправились в «Железнодорожную кашу». Вроде как завтракали недавно, однако кишка кишке уже примеряется колотить по башке. Гектопаскали здесь не такие какие-то, что ли? Постоянно на хавчик пробивает! Припомнился тут же ещё один отцов приятель, дядя Паша, с его присловьями и поговорками на любой случай и любую тему. «Что-то серится и бздится, неужели я расту?» Эта еще из почти приличных, так-то он изъяснялся, щедро сдабривая матом местоимения и предлоги. И что удивительно, ухитрялся при этом внятно и понятно и красиво как-то говорить.
С дяди Паши мысли перескочили на отца с матерью. Да бляяяя!!! Позвонить забыл! Хотя я не один такой забывчивый. И, может, и к лучшему – или нет? О! Когда здесь поезд на Россию? Пока дошли до «Каши», пока дождались «второго завтрака», я свою идею по поводу переговоров с домом ребятам и озвучил.
В итоге решили таки разделиться – я рву когти на орденскую базу, узнаю конкретно по поводу связи с Землей и возвращаюсь либо с попутным дилижансом, либо на паровозе. А Серега с Пашей ждут в Порто-Франко. Всем там делать нечего – если сведения про телефон не подтвердятся, то хрена ли ноги всем топтать? Да и Павлика нашего страшновато туда запускать – вдруг учудит что? Вот тоже, кстати! Странное дело, вполне сформировавшаяся личность, а терзаний – как у пятнадцатилетнего школьника. Хотя любовь - это штука такая, странная и непредсказуемая.
Серега дополнил мою идею своими откровениями. Разные всё-таки мы люди и думаем по-разному. Его осенило навестить местный порт на предмет разжиться местными картами. И географическими, и морскими. Хотя бы для общего развития, знать куда идти – это не искать приключений на свою задницу. Хотя на них-то мы уже нашли, и похоже, по полной. А вот корабль наш притопить по незнанию – это уже не приключения, это финал. Так что доели, дошли до ближайшей гостиницы – и распрощались. Я пошел искать транспорт, ребята – порт.
Про успехи Сереги с Пашкой сказать ничего не могу. У меня же они наличествовали. Транспорт нашелся быстро, не с индусом, а с болгарином за рулем. Он сразу выяснил, на какую базу мне надо, и аргументированно объяснил прибавку лишней двадцатки экю к цене недельной давности. Дорогу описывать смысла нет – та же укатанная и местами отсыпанная грунтовка, те же мастодонты вдали, единственное отличие от прошлого вояжа – встреченный патруль из двух машин, который сперва связался с водителем по рации, потом остановил, проверил документы и отпустил.
На этот раз я попробовал «побыть умнее» - договорился с водителем об оплаченном ожидании. И мне по жаре ноги не бить, и, в случае чего, попутку не искать. Так что, высадив меня возле «приемного отделения», он отправился ожидать меня в «Рогач». А я вошел в прохладу здания.
Строгая дама лет сорока с короткой стрижкой, в форме и с пистолетом, отнеслась к моей проблеме всерьез. Как я ни пытался по дороге сформулировать свои хотелки, она на себя ответственность брать отказалась. Нет, она проверила меня по базе данных, после чего по телефону вызвала кого-то на английском языке. «Чёрт, похоже, придется Родину продавать не за бочку варенья, а всего за телефонный звонок» - тоскливо мелькнула мысль, ставшая неким руководством к действию. Пока ожидался телефонный абонент, я соображал, как и что говорить в ответ на ожидаемые вопросы.
Боже! Кого я вижу! Какая встреча – сам спецагент Смит!
- Здравствуйте, молодой человек! Пройдемте со мной! Не здесь же разговаривать!
Я поздоровался и пошел. «И девочек наших ведут в кабинет» Чувствовал себя отчего-то той самой девочкой. Надеюсь, до противоестественного дело не дойдет, а то могут быть нехорошие последствия. Для предложившего подобное.
Кабинет как кабинет. Стол, стулья, офисный набор, ноут на столе, с которым работал ровесник агента.
- Присаживайтесь и рассказывайте, что бы вы хотели.
Я вкратце объяснил про семью, отсутствие известий и желание связаться с ними. Агент прям расплылся в располагающей улыбке.
- Вы же понимаете, это дорогостоящая услуга, друг мой.
- Я оплачу сколько нужно.
- Не о деньгах речь.
- Тогда…
- Расскажите мне, как вы здесь оказались. Только не ту ересь, которую вы несли при нашем знакомстве.
- Послушайте, господин Смит!
- Специальный агент!
- Извините. Я вам сейчас расскажу – и окажется, что всё не то, я бесполезен и так далее. Тем более что знаю я мало что.
- Я не просто так вас сюда привел. Позвольте представить – заместитель начальника базы Эдвард Нортон. Решать ваш вопрос будет он лично, я могу только ходатайствовать. Или – не ходатайствовать.
- Хорошо. А кто ему переводить будет?
Шатен оторвал глаза от ноута.
- Я изучаль русски. Говорью хуже, чем понимай.
- Тогда ладно.
Я уложился минут в пятнадцать. Львиную долю этого времени съели попытки сформулировать описание процесса нашего появления без мата и личных переживаний. Наконец я закончил.
- Вот так всё и случилось. Дальше мы сутки приблизительно шли экономическим ходом, пока не встретили «Лотту».
Смит недолго попереглядывался с Нортоном.
- Мне кажется, что вы что-то утаиваете. Ваши паузы в рассказе…
- А что вы хотите? Я не знаю, насколько господин Нортон знает русский язык! Его знаний хватит, чтобы понять и осознать вполне понятное выражение «наебнуть по водчонке»?
Смит вопросительно взглянул на Нортона.
- Эд?
- Ударить кого-то?
- Нет. Всего-то «выпить водки в достаточном количестве». Вы же, наверное, изучали литературный язык?
- Ну, да.
- Тогда вам должен быть известен словарь Даля. Или нет?
- Ну, слышал.
- А про пятый том?
- Это какой-то русский топ-секрет?
- Нет. Это книга о русском мате. А за год службы я изрядно засорил свой словарь его содержимым. Хотите, я вам лекцию на эту тему прочту?
- Вы филолог?
- Нет. Просто года два назад заинтересовался, ну, и ознакомился по диагонали. Батя сокрушался, что эти выражения мы на улице узнаем, а не в школе. Вот я к Бодуэну де Куртене и приобщился.
- Хорошо. Обождите в коридоре.
Я попрощался на всякий случай и вышел. Местное начальство совещалось недолго – минут через пять в коридоре появился и вошел в кабинет худоу как жердь юноша в форме, сидящей на нем, как на новобранце – всё топорщится. В кабинете он не задержался.
- Вам нужна связь?
Я кивнул.
- Пойдемте. У вас будет десять минут.
Я пошел за местным радистом, тиская в кармане бумажку с координатами ребят. Серега всё-таки голова! Теперь главное – батю уверить в этой фантастике, в которую я вляпался с разбегу. Уверю – он съездит и к Серегиным, и к Пашкиным родакам. Так понадежнее будет. А то ведь хорошо, если нас в военно-морские Штирлицы запишут, а если в доблестно погибшие от «неизбежных на море случайностей»???
Комната связи собственно так и выглядела. Наглядный экспонат к детской песенке про космос. «Кибернетика, электроника, космонавтика, чудеса». Космонавтикой, правда, и не пахло, но всё остальное присутствовало – масса электронной фигни, пять мониторов, хрен знает что показывающих, что-то жужжит и периодически поддувает то теплым, то холодным воздухом. Я мысленно сравнил себя с тараканом в антикварном телевизоре – впечатления, видимо, схожие.
- Телефон давайте!
Я написал крупно цифры батиного телефона. Юноша протянул мне наушники с микрофоном. Дают – бери! Я их напялил. «Хьюстон, как слышите? Прием!» Шорохи и потрескивания наконец сменились длинными гудками.
- База торпедных катеров, дежурный Чобля!
- Пап, хорош прикалываться! Привет!
Красиво сказано в альтернативной версии «Евгения Онегина»! «Не буду приводить слова…» Я впервые был рад, что я где-то далеко. Иначе все действия, которые совершил бы отец с «ёбаным пранкером», мне бы точно не понравились.
- Пап, это действительно я. И у меня мало времени. Ищи карандаш и ручку, только быстро.
Всей правды я ему не сказал. А как поднести родителю идею, что его военно-морской сынуля на самом деле – космонавт? Кстати, его с матерью уже «обрадовали», что мы выполняем «секретное задание командования» - цельный кап-три приезжал, уведомил и взял ни с того ни с сего подписку о неразглашении! Я в этом ключе и повел разговор. Батя переписал адреса ребят и пообещал за неделю их лично известить.
- Пап, самое главное. Если кто-то придет и будет вещать от моего имени. Помнишь, что говорил толстый герой Стаута про хрен и майонез?
- Хе, помню. Только это не Стаут.
- Вот-вот. Он должен будет озвучить эту фразу. А отзыв..
Батя сориентировался быстро.
- Кодовая фраза «Мессинга» из «Проклятого изумруда»
- Про фрукты? Идет.
Юноша постучал по левому запястью.
- Пап, время. Я вас люблю. Номер не меняй, будет оказия – свяжусь. Но не скоро, месяца три-четыре. Пока.
Ответа я уже не слышал.

Связист оказался несговорчивым и ревностным. Козлина тупая! Хотя нет, не совсем тупая. Отрицавший поначалу возможность вступить с ним в диалог, он на второй извлеченной из кармана карточке с цифрой «100» сменил неприступность во взоре на некоторый интерес, а за примкнувшую к ним товарку согласился, что у ордена не убудет от лёгкого нарушения распорядка. Из памяти фотоаппарата, замыленного Серегой у дойчей, мы с радистом извлекли несколько наиболее прилично смотрибельных фоток, на одной из которых тот самый немец снял нас троих. После этого «маркони» сконвертировал их и отправил «на деревню дедушке», в смысле отцу на телефон. После этого позволил мне проконтролировать получение. Отец ответил сразу.
- Пап, получил?
- Ага. Фигассе ты раскабанел! Это где это вы?
- Потом, сейчас не могу. Пока!
Программа-максимум была выполнена на все сто. Можно перекусить в «Рогаче» и отправляться в сторону дома. Блин, вывих какой-то в сознании – домом считаю гостиничный номер, где Серега с Пашкой ждут… «Нерушимая дружная семья», блин, как в песне! До «пищеточки» я шел, примурлыкивая вариант песни «Три танкиста», передранный под израильские реалии на спор. В итоге на строчке «шла «меркава» по пескам Синая» я ворвался в «Рогач» потный, но в прекрасном настроении.
Водила-таксер неторопливо посасывал пиво. Я кивнул ему, дошел до женщины за стойкой и поинтересовался насчет покушать. Мне в красках, как на востоке принято, рассказали, чем они могут утолить голод молодого краснофлотца. Вроде «не первый день замужем», однако не перестаю удивляться: в жопе мира, чёрте где нахожусь, казалось бы неустрой должен быть во всем – ан нет! Еда дешевая и вкусная, куда ни ткнись! Вот и сейчас – за обед в три блюда плюс стакан местного вина выкатили умопомрачительный счет в два с полтиной экю! Причем стакан не отечественный граненый, а ближе к английской пинте – там явно под четыреста грамм было. А суп рыбный? А мясо с овощами на второе? Пока я ел, водила высосал ещё литр, что неудивительно – я ел минут сорок.
Извозчик, если не принимать во внимание его «ползучую жажду» и объемы на её утоления, попался отличный. Когда я доел, он молча отставил недопитую кружку, положил на стол пару пластиковых денюшек и вопросительно взглянул на меня. А я что – поддержим товарища! Так же молча кивнул, расплатился и встал. Так в молчании и с базы выехали, и до вокзальной площади бы и доехали, если бы я не попросил у гостиницы остановиться.
Ребят в номере не было. То ли в порту зависли, то ли «глазами торгуют», шляясь по улицам. Думать плохое, что они без меня ударились в адские грехопадения, не хотелось. Я тоже хочу! Взрыднув в душе – «ну, а вдруг!», я принялся сорить деньгами дальше, сняв себе номер. Отдельный! С персональным сральником и душем! Аж за пятнадцать экю! Бешеные деньги, нервы – как ниточки от таких расходов! Но помыться, а главное, посидеть с комфортом очень хотелось.

14.06.2014.
- Ну, и каковы успехи ваши, Мария Анатольевна?
На этот раз антуража застенков не было. Группу «высоколобых» вежливо пригласили в комнату для совещаний, весьма неплохо оборудованную, и ненадолго предоставили самим себе. Только прошло недоумение, только зашипела импортная кофеварка и забулькал кулер – открылась дверь. Зачатки оживления, прозвучавшие вопросы – всё умерло. Не по - настоящему, конечно. Замерло в ожидании чего-то нехорошего. Сурикаты, вроде, в минуты опасности притворяются мертвыми и пованивают даже? Вот одна из мыслей, лихорадочно бившаяся в комнате, и была «чому я нэ сурикат».
- Что вы замерли?
Марии Анатольевне отвечать не хотелось до недержания – успехов почти не было. Наметки, намеки – и не более того. В отосланном отчете про успехи как раз ничего и не было, наоборот скорее. Все выкладки были голой теорией, необходимы были эксперименты, схожие с «трактором из папье-маше в натуральную величину». А на них-то высочайшего дозволения, после последнего происшествия, как раз и не было.
- Кажется, я понял… Обосрались? Бывает. Объясняю. Вредительство ваших дебилоидов, Мария Анатольевна, окончилось головокружительным успехом.
Замершие по стойке «смирно» научные работники шумно выдохнули.
- Не расслабляться! Вам двоим…
Вошедший нашел взглядом «героев вчерашних дней».
- Вообще этого до старости не рекомендую. Итак! Бардак и потери здесь, но, при этом, сторожевик оказался там где надо, исправный и даже с выжившим экипажем на борту.
- Там же не было никого!
«Царь и бог» неожиданно рассвирипел.
- Проверяли? Точно? А откуда ТАМ взялись трое прикомандированных к борту??? Вылупились из партогенического яйца? Завелись от природных эманаций? Вы, идиоты, считай троих молодых ребят убили!
- Так вы же сами…
- Для ЭТОГО мира убили!
Вошедший упал в кресло во главе стола и махнул рукой, предлагая садиться. Дождавшись, пока все рассядутся, продолжил.
- В связи с вновь открытыми обстоятельствами мне, как посвященному в возникшую проблему, доверено общего руководство. Меня зовут Максим Максимович, фамилия вам ни к чему. Поздравляю вас! Я – ваш цензор, подгоняла, папа и мама, судья и адвокат. Палач наготове, плаха и рюмка водки – тоже. Для заулыбавшихся! Рюмка не мне – отличившимся, так сказать. Напоследок. Прониклись все? Мария Анатольевна, вас попрошу остаться, остальные – РАБОТАТЬ!!!

28.04.28. 17.50. Порто-Франко.
Коварные свои планы я почти осуществил. Понежил задницу на удобном унитазе и постоял под освежающим душем. Остальные планы, точнее, их наметки, развеяла коварная же действительность в виде грохота в дверь двух рук. Я, опять-таки коварно, дождался окончания грохота и последующих воплей из разряда «выходи подлый трус» и «открывай сова медведь пришел». Когда вопли сменились недоуменными репликами «спит чтоль?» и «мож, срать засел?», я, вытертый насухо и обмотанный полотенцем, соизволил открыть.
Друзья ворвались настолько довольные и, я бы сказал, воодушевленные, что устраивать свару, даже шутливую, как-то враз расхотелось. Видимо, вид у меня был схожий, поэтому вопросов «чё сразу не открыл» не последовало.
- Удачно?
- А як же ж! А у вас как?
- Аналогично, шеф!
- Родь, не томи!
Их двое, большинство. Придется уступить.
- Съездил, связаться удалось и даже более того. Правда, пришлось со скрипом повыдавать маленькие государственные тайны.
Серега помрачнел.
- Погоди злиться, кэп! Я рассказал ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО СВОИ впечатления, а догадки и домыслы не озвучивал совсем. Да и точка нашего появления для них получится в виде половины круга диаметром в полтыщи миль. Зато я и с батей договорился обо всем, и фотки наши туда скинул – убедительнее его рассказ получится. Давайте теперь вы рассказывайте, а я оденусь пока.
Пока они наперебой делились новостями, я оделся. Парни – красавцы! Даже нет – красавчики! И карты ухитрились прикупить, и местный «электронный рай» нашли, где Серега разжился за невеликие деньги весьма полезными программами, заточенными под местное время и реалии. После окончания победных реляций Серега посерьезнел.
- Я тут в одно рыло поприкидывал… Парни, нам расти надо.
Честно говоря, подобного я ожидал. Самого схожие мысли одолевали. Маловато всё-таки нас на такой корабль, да и подготовка довольно однобокая. Взять те же «акашки» - ну даже если они, так и не почищенные и необслуженные, довыпалят свой БК – дальше-то что? Я в них «ни бум-бум», Пашка – тоже. Серега продвинутее, но дальше «читаю и перевожу со словарем» вряд ли далеко ушел. Штурман нужен по-любому, подвахта… И всем зарплату плати, корми – пои, значит, и кок нужен нормальный, а не как мы, зависимые от вдохновения и желания…
Свои размышления я вывалил в как бы ответном слове, добавляя соображений на ходу. Пашка изображал вселенскую скорбь в разрезе открывшихся обстоятельств, а Серега аж расцвел. Видимо, моё мнение пришлось в строку.
- Как ни смешно, но штурман и артиллерист у нас, считай, есть. Причем артиллерист как раз по АК. Угадаете где?
Пока я соображал, высказался Пашка.
- Я думаю, у немцев.
- В яблочко! «Выдайте этому человеку сигару!» Там ещё и помимо них народ присутствует.
Меня такое количество иностранцев не обрадовало.
- Серег, мы так врага в крепость не запустим? Может, в том же порту кого из наших поищем? Или…
С местной географией я «в первом приближении» ознакомился. Береговой, Одесса – всё хорошо, только морем туда – не одна тышша миль… Пашка, встав с кровати, смачно потянулся.
- Парни, может, по пивку? Под рыбеху какую-нибудь? Возле порта, мы мимо проходили, кабачок был, так там такие запахи!!!
Мы с Серегой переглянулись и тоже встали. Глас народа – штука такая, к ней прислушиваться надо! И мы отправились на встречу с пивом «под рыбеху».
14. 06. Владивосток, комната для совещаний.
-Подведу итог. Мария Анатольевна. Кроме выкладок, истинность которых верна лишь математически, сдвигов нет никаких, правильно?
-Я же объяснила! Мы сейчас, как слепые, которые слона ощупывают! Мы не понимаем почти ничего – ни полностью физики процесса, ни способы изменения параметров, ни-че-го! И подчиненные мои и ринулись в авантюру оттого, что вроде бы нащупали способ изменения размера «окна». А жертвы – трагическая случайность!
- Не случайность, а преступная халатность, но оставим пока. Так что конкретно вам необходимо для повторения их «достижений»?
Пропавшее желание «вбивать гвозди по шляпки» у нового начальства от Марии не укрылось.
- Бесперебойная подача энергии – это раз…
29.04 Порто-Франко.07.00
Оооооо… Как там говорил один персонаж у Бушкова? Что-то типа «Идиотская безрассудность вечером компенсируется рассудительностью поутру»? Врал он! Никакой рассудительности! Только один вопрос «какого хуя?» и одно желание – «пристрелите меня!» Все наказы из оперы «не мешать» и «градус не понижать» разбились о суровую действительность. Начало было светлым и радостным даже – под рыбу в разных видах выпили пива – и понеслась! Последнее, что помню – меня, вцепившегося в невменяемого Пашку – не бросать же – Серега усаживает в такси… В «веселом квартале» на выходе из стрип-клуба «ля жирондель». Как мы там оказались – история умалчивает, физика, политэкономия и ОБЖ тоже не сознаются. Кстати, в названии стрип-клуба я тоже не уверен. «Во рту-говно, курить охота…» Горазды были неизвестные классики, красочно и животрепещуще описывали утреннюю действительность. По-чесноку, ощущения были созвучны вопросу из песни Александра Яковлевича – «Не пора ли застрелиться, господин штабс-капитан?» Чином я, конечно, не вышел, но вопрос был актуален. Видимо, вчера была употреблена некая мозголомная брага местного разлива – чердак сносило, аж ноги тряслись.
Полчаса водных процедур – и суицидальные настроения сошли на нет. Можно идти выяснять детали вчерашних похождений и приключений. Например, отчего содрана кожа на костяшках рабочей левой руки и болят ребра справа?

Неторопливое одевание в чистые штаны и футболку – после разглядывания запыленной «вчерашней» одежки внесло некоторую ясность. Итак: меня вчера валяли по земле, но недолго. Скорее, сбили с ног, но развить успех не успели. Кто – неизвестно. Ладно, подумал я, принимая вертикальное положение и охая. Пойду учинять дознание.
Ребята, уже вставшие, выглядели, как я себя чувствовал. Хреново, то есть. Серега щеголял ха-арошим синяком на скуле и некоторой неразборчивостью речи, а Павлик имел страдальчески – сморщенный вид. Причём морщился он непрерывно, без пауз. Первые три фразы, которыми мы поприветствовали друг друга – это трудновоспроизводимое словосочетание из звуков «О» и «Э», одновременно произнесенное Пашкой, и одновременный вопрос, который выдали мы с Серегой: «Чё вчера было?»
Ясность была внесена спустя пять минут местными полицаями, постучавшимися в дверь. Вежливо, без истерики и киношных воплей «откройте, полиция!». Открывал я, соответственно, и на вопросы первые отвечать выпала мне.
- Господа…?
- Да, это мы.
- Пройдемте с нами. На вас поступила жалоба.
Хрен его знает, что за особенности у местной Фемиды… Но впадать в священную боевую ярость прям сразу? Зачем? Заодно и ответ на интересующий вопрос узнаем! Короче, встали и пошли.
«Что вы хотели, то вы и получили!» - приговаривал персонаж старой голливудской поделки про какого-то деятеля, у которого проживал сумасшедший старик отец. Герой – в качестве хобби – судил футбольные матчи, а папа его регулярно выдавал подобные перлы. Применимо к нашей ситуации перл этот был к месту. Нам вежливо рассказали, чего мы навытворяли накануне, сколько морд и посуды разбили и как смылись с места преступления… С учетом штрафа за хулиганство попали мы на семьсот экю – это на всех, отболтаться не удалось. Мы оплатить не отказались, после чего нам вынесли предупреждение о «недопущении впредь» и отпустили с миром. Не сговариваясь, после выхода на свободу мы позавтракали и вернулись в гостиницу. Лучше там пообщаемся, а то в присутственных местах пересохнет в горле, дальше – больше, ведь «путь в тысячу ли начинается с первого шага» - а мы, оказывается, склонны к пьяным дебошам! Так что «в тишине – да не в обиде!»
Первым веское командирское слово взял «первый после бога».
- По итогам посещений злачных мест выводы следующие. Паша! Даже внаглую хватающих тебя за член барышень кидать в толпу не следует. Родь, тебе – челюсти высвистывать сходу не надо, для начала обходись лещом по щам. Я больше с вами в присутственных местах не пью. Во избежание…
Мы помолчали, переваривая.
- Далее… Свежие новости «от Педигри пал». Пока ты, Паш, находился в любовном угаре, а Родион переводил деньги на пороховую гарь, я озаботился нашей будущей легитимностью. Правда, потом позабыл по запаре… Вот, ознакомьтесь. Регистрационные документы выписаны на многофункциональное морское судно «Безотказная тревога», которым мы владеем сообща в равных долях. У каждого – право вето. Извините, делал впопыхах, иначе могли выхолостить нашу посудинку за милую душу.
Безотказная тревога – где-то мне это встречалось… Кто-то… кто? Чёрт, вылетело. Помню, читал взахлеб – но кто автор? Чёт я не о том загрузился… Серега вон – говорит что-то…
- Обсудить надо массу всего. Как жить будем, где и на что. Первые подвиги были удачными во всех смыслах, и в плане потерь, и в плане приобретений. Потери отсутствовали, приобретения присутствовали. Дальше: надо жить где-то, где-то базироваться и главное – на что всем этим заниматься. В смысле, на какие шиши.
- Серег, не менее важное – с кем.
Пашка с языка снял мысль тревожную. Штурман нужен, артиллерист нужен, врач нужен… Каптер, подвахтенные – бляяя, человек пятнадцать получается, если не больше… Пашка, смотрю, тоже пальцы загибает, Серега замолчал и погрустнел. Уныние воцарилось на лицах и в душах – но ненадолго. Вновь, как и утром, раздался стук в дверь, на этот раз негромкий и какой-то вкрадчивый, что ли.
Открывать опять-таки пришлось мне. За дверью оказалась колоритная парочка – крупный мужчина в натовском камуфляже и дядёк, другим словом не назвать, в легком сером костюме. Дядёк сразу ринулся жать нам руки, приговаривая «Молодцы, ребята! Какие вы молодцы!», военный представился.
- Заместитель начальника штаба Дюделев!
Мы по очереди представились, что вызвало приступ рукопожатий дядька. Сам он, кстати, не представился.
- Поступаете в моё распоряжение. Сейчас выдвигаемся…
- Минутку, начальник штаба! Для начала – начальник чего? И – с какого перепуга мы поступаем в ваше распоряжение?
Недоумение на лице начальника было мимолетным, но искренним. Так, наверное, опешил бы министр обороны, у которого рядовой спросил, сколько «дедушке» до дембеля… Потом недоумение сменилось начальственным гневом.
- Чтооо? А ну, смирно!
Это он зря… В три горла ему быстро объяснили, кто он и куда ему идти. Штабной налился синевой, заорал неразборчиво и начал правой рукой хвататься за кобуру. Серега занялся тем же. Дядек недоуменно вертел головой. За дверью послышался топот ног. Пашка зачем-то ломанулся к своей постели. Я, поняв, куда его понесло, остро почувствовал себя голым. Лязг затвора Пашкиного автомата как сигналом стал – я, отпихнув с дороги дядька и отсушив ударом «военному» шаловливую ручку, левой рукой достал из его кобуры пистолет, тяжелый и явно не «макаров». А Пашка, падая, высадил полмагазина в проем выбитой двери, откуда кто-то успел что-то неразборчиво крикнуть.
Слабоват всё-таки Репин как баталист. Картина Серегиного с Пашкой номера в его картину «Приплыли» не уложилась бы, тут помощнее надо бы… Серега успел уронить на пол опешившего вояку, Пашка, поднявшись с пола и мимоходом ткнув дядька стволом в живот, осторожно пошел осматривать агрессивных визитеров – или что там от них осталось. А я не нашел ничего лучшего как отдать пистолет Сереге и побежать этажом ниже. Полицию вызывать.
«Скорая приехала и врач добавил смеху нам…» Второй раз за день нас доставили в полицию, для разнообразия – в наручниках. Всех, включая дядька. С моей точки зрения. Нас волохать было не за что – уроненная хамским образом на пол дверь наличествует, автоматы агрессоров – тоже… Самооборона, по сути дела. На том мы трое и стояли, не сговариваясь. Военный пытался взять полицаев «на голос», но безуспешно. Наоборот, его сперва несколько раз – на хорошем русском языке – призывали вести себя прилично. А после последнего выступления, когда с нас наручники снимали, его увели куда-то. Зато после этого отмер дядек, молчавший всю дорогу.
- Господин полицейский! Произошла ошибка!
На него вылупились все – и мы втроем, и трое правоохранителей.
- Точнее, как бы эксцесс исполнителя!
Благодарная публика молча внимала, ожидая продолжения.
- Мы – представители администрации Москвы. Были присланы для передачи нам корабля ВМФ…
- Передачи??? Вам?? Вы охуели???
Полицаи опешили. Сидят, понимаешь, ничего не подозревая, а тут цельный корабль! ВМФ! Дядька, впрочем, это не заткнуло.
- Но возникли сложности, и…
А вот тут завод у него и кончился. Зато «начался» у Сереги.
- Про то, что говорит этот господин, ни я, капитан корабля «Безотказная тревога», ни мои компаньоны ни сном, ни духом. А вот попытке решения проблемы этих господ силовыми методами мы – свидетели. И участники. Попытке, кстати, неудачной.
Из «тройки нападения» не выжил никто. И бронежилеты им не помогли – Пашка, как нарочно, двоим на входе ноги выше колен издырявил, а хитрому, спрятавшемуся за косяком, косяк не помог – пуля в бок вошла. Кровищщи было! Хорошая машинка калаш. Укладистая. В смысле – укладывает хорошо.
- Так что не знаю ничего насчет эксцессов, а мое лично мнение – попытка силой лишить нас имущества.
Дядек попробовал не согласиться с формулировкой. Его можно понять – пристегивался он капитально, и в тюрьму не хотелось. Пять минут он пытался отбиться от нас троих. Полицаи наслаждались – как я понял, русский знали все, а с эпитетами и метафорами мы не стеснялись. Понаслаждавшись, они покинули нас, уведя с собой дядька.
Втроем мы просидели минут сорок. Пашка смолил одну за другой сигареты, доставая их из худеющей пачки и каждый раз, доставая, заглядывал в неё и сокрушенно вздыхал. Говорить не хотелось. Хорошим было то, что наручники с нас сняли, но вновь не одели. Хоть это – хлеб.
Наконец за нами пришли. Уже знакомый полицейский предложил пройти с ним. Отвел нас на третий этаж и запустил в кабинет, оставшись снаружи.