Мир Тьмы. Бэкап


Общага.

Самое странное время нашей жизни - это период между сном и бодрствованием. Те моменты, когда обрывки сновидений еще достаточно четко впечатаны в нашу кратковременную память, и в тоже время ты начинаешь понемногу втекать в реальный мир. Переход между временной смертью, так называли сон наши далекие предки и активной жизнедеятельностью, которую мы и вспоминаем затем, собственно, как нашу жизнь.
Это счастье, когда тебе дано пройти эту «мглу» без всяческих внешних раздражителей. Без убивающего мозги дребезжания до смерти надоевшего будильника, без дикого крика «Рота подъем!», раздражающего донельзя беспардонного толкания в бок, или как сейчас - когда в твое полузабытье беззастенчиво вторгается «бу-бу-бу».

- Валера, я таки не понял – этих миров все-таки нет?
- Ну, ты даешь, Толян, полчаса тебе толкую … балбесу.
- Извини, чей-то выпал из пространства-времени.
- Эх. Давай еще по одной и подытожу.
Забулькала разливаемая по стаканам жидкость, кухня в нашем блоке была рядом с комнатой, а дверь почему-то оказалась не закрыта.

- Тогда слушай, Толян, еще раз. Нет никакого множества параллельных миров. Природа по натуре своей, - раздается глумливый смешок, - чурается расточительности. Она всегда жестоко отсекает все лишнее и избыточное. Ее всегда влечет к саморазрушению.
- Это ты энтропию имеешь в виду?
- Да, ее самую! Так зачем, спрашивается, она будет плодить тысячи полноценных вселенных? Так никакого объема энергии не хватит. Если конечно принять постулат, что наша Вселенная конечна.
- И что? Ик …
- Есть Мир, один и великий, а есть бэкапы, то есть его отраженные в бесчисленных зеркалах копии.
- Так, так, - судя по голосу, это один из моих соседей - Анатолий Халилов, субтильный тип непонятного возраста, который внезапно начинает показывать чудеса анализа, - А почему тогда все миры, откуда мы сюда провалились, такие разные?
- Хороший вопрос! Еще по писять?
- А, давай!

- Мой дорогой друг, а с какого перепуга вы решили, что миры должны быть одинаковы? В этом и состоит бесконечная мудрость матери нашей природы. Мать его за ногу! Зачем тратить энергию, когда можно получить все намного дешевле, создавая немного видоизмененные вселенные в зеркалах некой бэкапной системы. Ведь исходный код везде одинаков! Солнце, Земля, люди, собаки и тараканы. Картография везде почти одинаковая, кошки мяукают, и у баб везде не поперек.
На кухне засмеялись, послышался стук вилок, затем характерное бульканье.
- Это напоминает бесконечные генетические мутации в природной среде. Выживают самые лучшие и приспособленные вселенные.
- Или из них берется наилучший материал!
- Вот! Можешь ведь думать, если захочешь!
- Так это, что получается. Мы - ненастоящие, виртуальная реальность? – блеснул модным словечком Толян.
- А вот здесь, мой молодой друг, я должен категорически выразить свое несогласие. Все у нас самое настоящее, и бабы тоже! - снова смешок, - Миры с одной стороны - как бы есть, а с другой - их как бы и нет.

- Не понял, - послышался звук отодвигаемой табуретки, - А что тогда настоящее?
- А черт его знает! Наши «винты» - Валерий употребил термин, принятый в среде компьютерщиков, - такие же настоящие, как и остальные, но каким образом все это сделано, мне непонятно. Мы точно не какие-то программы, в этом нет никакого смысла.
- А как же …?
- А никак! – по столу выразительно стукнули кулаком, - Кто мы такие, чтобы утверждать, что изучили все законы Вселенной. Может, существуют неведомые для нас системы координат в континуумах времени и пространства. И это позволяет бэкапить наши миры бесконечно долго.
- А почему же здесь, в Среднерусье, такой бардак, Валера?
- Битый кластер, поэтому и люди сюда сыпятся с разных миров. Зеркало оказалось сломано, б…ть, сломано.

Я протянул руку и достал с тумбочки карманные часы. Пора уж вставать. Вот черти окаянные, мог бы еще минут пятнадцать поспать! И чего это они с утра нажираются? Соскочил с примятой койки, сделал несколько разминочных упражнений, закинул на плечо полотенце и вышел из комнаты.
- О, Петрович! – Валерий Мордашин, занял весь угол нашей маленькой кухоньки. И морда у него была по фамилии, широкая, и сам человек не маленький. Сидевший напротив его худосочный Толян радостно всплеснул руками:
- Петрович, выпьешь с нами?
- Спасибо, но мне сегодня надо пораньше на работу. Вызов неурочный с Вершинино.
- Тогда хоть закуси, - хлебосольный за чужой счет Халилов махнул широко рукой. Ополовиненная бутылка «Ржаной» дополнялась открытой банкой соленых огурцов, мисочкой с зелеными томатами, двумя кусками хлеба и шматом серой колбасы.
- Валера, будь добр, пока моюсь, чайку поставь.

Все-таки испорчены мы малость нашей, хоть не самой высокой цивилизацией миллениума. Разница всего лет тридцать с тутошним раскладом, а сколько всего не хватает! Зубной пасты, одноразовых станков, нормальной телефонной связи. Вместо туалетной бумаги в ход идут старые канцелярские документы.
Макнув зубную щетку в банку с мятным зубным порошком, я слегка поморщился. «Хоть бы «Помарин» какой завезли». Ладно хоть лезвия японские, какой-то импорт в этом мире все-таки присутствовал.

- Благодарствую, - кивнул Валере, окунув ложку из нержавейки в налитый до самого верху стакан, - Чего с утра философствуете?
- Да это, - Толян пьяно икнул, - кинули нас на аварию, а там делов то було …, - он махнул рукой в сторону бутылки, - Вот начальство премию и выписало.
- Понятно, - я с удовольствием выпил первый за день стакан чая. Как ни странно, но здесь он довольно-таки неплохой. Говорят где-то на местных югах вывели свой, северный сорт. Где в этом мире Индия хрен его знает. На рынке еще продаются среднерусские, травяные настои. Но я люблю настоящий, черный чай. Вообще не мыслю без него утро.

Глянул в сторону Валеры и не удержался от вопроса:
- А что за теория такая, с бэкапами? Это в нашей ЛВИПе что ли чего нового задумали?
- Да ну их, - Мордашин скривился. В своем мире он был уважаемым Айтишником, достаточно много зарабатывал, а здесь, в Среднерусье обычный электрик, пусть и высшего разряда. Другой работы по его профилю в наших краях не существовало.
- Дармоеды, – зло процедил Толян, - он то вообще работает простым водилой на дежурке Энергоконторы, и при его слабохарактерности дальше этого места в Калугино ему ничего не светит.
- Не, Петрович, ЛВИПовцы на такие дали не замахиваются, – Валера потянулся к колбасе, и пока я наливал второй стакан чая быстренько соорудил мне бутерброд, - Угощайся.
- Да лишнее, мне бы в Вершинино то их завтрак проглотить. Знаешь, как там кормят?
- Ну, как хочешь, - здоровяк впился крепкими зубами в хлеб с ливерной колбасой, и толком не прожевав добавил, - А бэкапы миров это уже наша затея.

Я сразу понял о ком идет речь. Была в городке тусовка из бывших гениев компьютерного мира, которые пытались реанимировать местную технику и создать нечто более продвинутое. Городское и районное начальство смотрело на всю их возню сквозь пальцы, но особо и не поддерживало.
Всех, кто давно попал в этот странный мир Среднерусья вполне устраивал здешний неспешный образ жизни. По нашим меркам этот временной слой относился к семидесятым годам двадцатого года. То есть эпохе самого развитого «застоя», долгого и спокойного правления Ильича, времени неслыханного взлета русской цивилизации.
Поэтому у нас, в Калугино имелось работающее центральное отопление, водопровод, канализация, электричество, радио и даже несколько телевизионных передач в день. Пища была в большей своей части кондовая, но сугубо натуральная. Жить, в общем, можно!

Так, в смурном от недосыпа виде я и вывалился на улицу. Было стыло и холодно, пришлось натянуть перчатки и плотнее надвинуть на голову шапку-кубанку. Хорошо хоть уже совсем светло, никак весна начинается, и можно смело выйти из тамбура. Твари при свете бегать не любят. Я поправил свой карабин и окликнул Никанорыча, который с деловитым видом сбивал с козырька подъезда сосульки.
- Скоро все потечет?
- Ага. Опять тонуть в дерьме будем.
Что-то наш завхоз сегодня не духе, беседа заглохла так и не начавшись. Я только помотал головой, как из-за угла появилась вытянутая морда нашего конторского «пепелаца». Сие чудо техники сильно смахивало на автобус КАвЗ из моего слоя. Подкатившись к подъезду, водитель услужливо приоткрыл длинным рычагом переднюю дверь, гостеприимно приглашая пройти в салон.
- Здорова, народ!
Очередной рабочий день начался.




Вершинино. Коровник


- Да что ты будешь делать! – я со злостью стукнул ключом по закипевшему «вусмерть» болту.
- Может, Петрович, того, уксусу принести?
Я тяжело вздохнул. А кому понравится внеплановый ремонт трубопровода, в котором «вдруг» упало давление. И вдобавок к этому чертово поворотное колено никак не хотелось сниматься со стены.
- Да не надо, Матвеич, - еще раз вздохнув двинулся к своей рабочей сумке, доставая оттуда патентованное немецкое средство от ржавчины. Это в наше время всяческие «ведэшки» и куча разной химии совсем не редкость, а тут та еще проблема.
Наконец, гайка поддалась. Поменяв длинный ключ на более удобный торцовый, я выкрутил все винты и снял колено молокопровода со стены.

- Так и есть, Матвеич, засорилось. Сколько ж можно твоим балбесам втолковывать, чтобы сиськи тщательней мыли!
- О-хо-хо, - всплеснул руками Хлебородов, зампредседателя здешнего госхоза, - да рази этим дурням есть како дело? Присылают к нам кого не попадя! Твою ж меть!
- Ладно, сейчас прочистим и надо будет всю системы заново промыть. И еще – мне бы вот сюда болты новые. А, Матвеич?
- Болты найду, - Хлебородов поспешил к выходу, а я начал искать глазами своего помощника Петьку. И где же этот паршивец? Опять лясы с доярками точит?


Ну вот, работа закончена. Я бросил взгляд на часы, до обеда управились, значит, ночевать будем дома.
- Петька, здесь докручивай, пойду перекурю.
Вообще-то я не курю, так, иногда за компанию сигарку засмолю. А на селе такой воздух, что не грех его немножко и отравить.
Снаружи пахло деревней! Тем, что дает городу все – и еду и прочее сырье. То есть навозом! Он и есть истинный аромат настоящей жилой деревни. Куда же без сего продукта жизнедеятельности крупного рогатого скота? Все в деревенской жизни крутится вокруг навоза. Без него не будет урожая, не будет и самой жизни. Не зря в старину корову называли кормилицей, и в основном отнюдь не из-за молока. Городскому жителю сию истину понять сложно.
Вершининский коровник не был похож на то, что представляют себе при этом названии горожане. Не валялось на полу залежей этого самого навоза, наоборот все вокруг блестело от чистоты, в том числе и коровы. А сами натуральные удобрения были давно вывезены на поля.

Я с удовольствием подставил голову весеннему солнцу и осторожно вдохнул отдающий пряной талостью воздух. Конец марта – самый обманчивый месяц. Весна понемногу заявляет свои права: ярким солнцем, огромными сосульками, звонкой капелью, радостным птичьим щебетом. Но и зима то и дело напоминает о себе морозистыми утренниками, туманами, а то и незнамо откуда сыпанувшей снежной крупой.
- Есть закурить?
Мрачный скотник Николай молча протянул мне пачку сигарет без фильтра, типа нашей беззаветной советской «Примы».
- Неплохой табак, - втянул я сигаретный дым, - Да хоть табак, а то в наше время в сигареты всякую дрянь начали сыпать, вот и бросил.
- Хм, - Николай невесело усмехнулся, - так то у вас. У нас с этим делом порядок был, - он с тоской оглядел окрестности, - Эх, и здесь все не чин чинарем. Что за страна?
Николай попал в Среднерусье из слоя, где в начале семидесятых мир начал претерпевать значительные изменения, холодная война закончилась, железный занавес рухнул, теория общемировой конвергенции заработала в реале. В итоге к 2000 году СССР хоть и потерял несколько республик, но вполне себе был жив, живехонек. Частная и корпоративная собственность спокойно сожительствовала с общесоюзной, русский социализм был похож на скандинавский, а вместо многочисленных армий орды маленьких государств существовала Военная Полиция ООН.

- А-аа-аа!
Со стороны хозяйственного двора поначалу раздалось невнятное мычание, затем послышались растерянные крики, постепенно перешедшие в душераздирающий вой. Николай что-то невнятно хмыкнул, а я повернулся в ту сторону, ничего еще не понимая. Ворота хозпостройки неожиданно распахнулись и оттуда что-то вывалилось и тут же начало кружиться по талому и грязному снегу. Именно это «что-то» и издавало полный беспредельной боли человеческий крик.
- Оборотень! – раздалось из-за распахнутых створок постройки, и у меня все сразу похолодело внутри. «Оборотнем» в здешних краях называли морок «Потусторонья», входящий в человека через глаза и делающий его одержимым человеческой кровью. А вот снаружи очередного «оборотня» распознать получалось не сразу. Это кикиморы, лешаки и прочие потусторонние упыри видны издалека, как можно не узнать чернеющие тьмой создание Нежитья. А тут …

Я оглянулся, Николай куда-то внезапно исчез, в голове мелькнуло:
- «Твою ж дивизию! Карабин остался у ящика с инструментами!»
Большая неудобная штукенция, чтоб с собой постоянно таскать. Сколько раз зарекался купить небольшой автомат на пистолетный патрон, есть в этом слое такие, их для народной дружины выпускали. Это так в Среднерусье нашу милицию называли.
Но пока голова лишние мысли гоняла, руки работали, достали из ужасно неудобного чехла пистолет. «Новый давно купить надо! В городе такие шьют.» Затем уже более осмысленно я передернул затвор, снял ТЗ с предохранителя и двинулся вперед.

По мере моего приближения к катающемуся по земле клубку возвращалось осознание момента, а глаза начали различать сущность происходящего. Здоровый мужик «оборотень», видимо местный разнорабочий пытался очень настойчиво добраться зубами до горла жертвы. Ее я также узнал, Лидка «Слониха», мужеподобная бабища бальзаковского возраста. Не ее бы недюжинная сила, давно бы откинулась. Но нет! Мутузит «оборотня» со всей силы, но они уже похоже иссякают. Несколько секунд я растерянно смотрел на крутящиеся тела, боясь при выстреле попасть в Лидку, затем заметил в полутьме за воротами две пары глаз.
- Чего стоите, суки! Помогите разнять, или хотя бы стукните этого урода чем тяжелым!
Но помощь пришла не оттуда. Внезапно раздался звучный «Хэх» и «оборотня» наотмашь ударили совковой лопатой. Раз, еще раз! Краем глаза я заметил мелькающий рядом джинсовый ватник Николая. Любил хлопец выпендриться перед народом. В его-то слое Джинса и за одежду не считалась, шла в качестве рабочей спецовки.

Удары подействовали. В отличие от воющей Лидки «оборотень» все делал молча, чем ужасал еще сильнее. Кудлатая голова скотника нехотя поднялась и повернулась в нашу сторону. Мне оставалось только подвести мушку ТЗ на лоб упыря.
"Так, выбираем холостой ход спускового крючка, только не смотреть ему в глаза! А-а-а!»
Прогремело разом три выстрела, казалось, что мои пальцы не разогнутся обратно. Успел заметить только аккуратную красную дырочку в голове «оборотня», как он уже валился на землю.
- Чего стоим, ироды! – раздался злобный крик Николая, - Оттаскиваем! Оттаскиваем!
Я же отступил на два шага назад. Казалось, что вместе с патронами я выпустил всю свою уверенность и не мог поверить, что сделал это сам. Хоть и стреляю в нечисть не в первый раз, но так близко ... впервые.

Подбежавшие, наконец, мужики помогли Николаю скинуть с Лидки тело упыря, но было уже поздно. «Оборотень» таки успел пырнуть клыками артерию, и алая кровь недолюбленной и недоласканной стареющей тетки мерными толчками выходила наружу. Кто-то попытался закрыть рану руками, не понимая всю бесполезность сего занятия. Это еще квалифицированный медик мог бы спасти несчастную женщину. А тут …
Мне вдруг стало дурно, ноги сами собой подогнулись. Но в памяти остался брошенный на меня взгляд Лидки. Удивление и какая-то совсем детская обида сквозила в этом ее посмертном взоре. Затем глаза женщины стали тускнеть, паволока смерти застилала их все сильнее и сильнее.
Я в первый раз видел смерть человека так отчетливо и волнующе. Сил хватило только на то, чтобы отползти в сторону и вывернуть остатки завтрака на почерневший снег.
- «Госпади! Да разве ж так можно с людьми?! Ирод ты окаянный, Хоспади!»




На постое


Глаза разомкнулись, но взгляд еще не сфокусировался, память же не могла подсказать ничего из того, что происходило в последние сутки. Затем передо мною возник образ умирающей Лидки и мне стало дурно.
- «О-хо-хо!»
Где это я? Осторожно повернул голову и наткнулся на простецкие бумажные обои с каким-то рисунком. Так. Лежу на чистых простынях, кровать широкая, новодельная. Аборигенские похожи на те наши, панцирные с никелированными набалдашниками. «Е-мое!». Заглянул под одеяло, без майки, но в трусах. И то ладно!
Что ж вчера было-то? В голове чувствовалось легкое похмелье, башка не болела. Значит потребляли «казенку» и под хорошую закуску.

- Встал уже? – рядом раздался ласковый женский голос, и я заполошно оглянулся. Так и есть – Маша. Белобрысенькая дамочка лет около тридцати, чуть расплывшаяся в фигуре, но вполне миловидная. Она давно мне в Вершинино прохода не дает. И зачем я, старик ей дался? Ох, неужели я с ней пере …?
Видимо что-то такое мелькнуло у меня в глазах, Маша кисло усмехнулась и махнула рукой.
- Успокойся, ничего у нас не было. Тебя хватило только до постели дотащить. Хорошо хоть не облевался.
Я тут же заметил заботливо поставленный рядом с кроватью тазик. Ну, спасибо и на этом?
- Есть что попить?
- И поить и закусить, - мягкая улыбка расцвела на лице Марии, а я даже невольно залюбовался ею. Мастью она была похожа на одну нашу известную актрису, играла дочь лесника в фильме «А зори здесь тихие». Такая же беленькая и простая. Кожа тонкая, щеки враз расцветают, такие люди плохо загорают, только краснеют. Волосы белесые, но пышные. «Наверное и на ощупь мягкие» - подумалось внезапно, а Маша почему-то вспыхнула и исчезла из проема. Женщины почему-то сразу понимают, когда смотришь на них, как на Женщин, с некоторым вожделением.

С бабами оно, конечно, и хлопот не оберешься, зато когда надо, кто ж с ними в плане ухаживания сравнится. Стол был поистине «Царским». Перво-наперво мне подали стаканчик с капустным рассолом, затем пододвинули кружку с горячим и неимоверно крепким чаем. Как только меня в пот бросило, тут же возникла тарелочка кислых «антипохмельных» щей, а под нее, знамо дело, стопочка беленькой.
- Не бойся, это «казенка», - Маша присела напротив, по-бабьи подперев щеки руками.
«Казенкой» в наших краях называли водку, выпускающуюся на местном официальном винзаводе. Всего три сорта: «Русская», «Ржаная» и самолепшая «Пшеничная». Народ, конечно, особенно в деревнях гнал самогонку, которая, однако, доверия как-то не внушала и имела своим последствием гнуснейшее похмелье. Говорят все дело было в сырье и воде.
У немногих «аборигенов» и самогонка была хороша, ею они вполне официально торговали на рынках. Злые языки поговаривали, что местные знают секрет фильтрования сего напитка.

- Ну, как?
- Спасибо, Машуля, - я сыто отвалился на диванчике.
- А мы то как вчера испугалися. Макаровна прибежала в магазин и давай стращать! Мол «оборотень» кучу народу порешил, и наших вершининских и городских. Я сразу о тебе подумала, кто ж еще из города у нас сейчас работает?
- Да ладно, не так все страшно было. Успели упыря замочить.
- Это точно ты его подстрелил? – испуганно взглянула на меня Маша.
- Да, кто ж еще! – горделиво выпятил я грудь, - Может, герою, того, еще нальют.
Маша притворно вздохнула.
- А надо ли? Тебя и так вчерась от председателя еле вытащила. Собрались там, херои! Крику, дыму!
- И то правда, - мне стало неудобно, а память услужливо подсунула образы мужской гулянки. Я-то хоть нервы лечил, погано на душе было, а эти …. Все ведь предписания, ироды, нарушили, а человек в итоге погиб.
- Держи! Еще одну можно. На вот, грибочком закуси, поел чего-то плохо.
- Да какое тут есть, Машуля. За помин души Лидиной, - водка проскочила внутрь, ожгла огнем желудок, но общая муторность как-то не проходила.
Извинился перед Машей и вышел на улицу. Солнце сегодня пробивалось сквозь мутную дымку, грело плохо и на улице было зябко. Походил по двору туда-сюда, да и повернул обратно к крыльцу.
О-па-на! На столе рядом с самоваром уже красовалась бутылка пива. Айда Маша!

- Может, останешься? - женский шепот в ухо заводит мужика иногда лучше, чем крики или вид обнаженных титек. Но здесь другой случай.
- Да что я тут делать буду?
- Тогда давай я в город поеду?
- Ты серьезно? – в полутьме сумерек Машины глаза блестели, как мятные огоньки. Они у нее зеленые, колдовские.
- А что? С моей профессией я везде устроюсь. Да хоть в этом, вашем ресторане!
- Ну, да, - вдруг остро захотелось курить, но вставать было неохота. То ли от стресса, то ли от вынужденного воздержания, но с постели мы вставали только, чтобы пополдничать. Маша еще с утра отпросилась с работы. Неужели догадывалась, что после «снятия стресса» меня потянет на молодое женское тело?
А она как раз в моем вкусе, не толстая и не худая. И титечки в меру, не болтаются, и попка тугая, а уже бедра … Ох!
- Вася, это то, о чем я подумала? Ну, ты мой герой!

Утро оно не всегда хорошим бывает. Вчера вечером мальчишка прислал записку, уезжаем рано, срочно, мол, нужны в городе. Маша сидит на стуле вся потерянная, глаза красные. Да и я сам себя неудобно чувствую, как сволочь последняя.
- Пирожки в дорогу возьми.
- Маша, - мой голос дрогнул, - Ну зачем я тебе такой старый? Вон, сколько молодых бегает!
- Да разве в годах дело? Да и не имеют они здесь никакого значения. Мне ты люб, да и подходим мы друг к другу. Неужели не заметил?
Я хотел что-то ответить и осекся. А ведь она права. Я обычно с женщинами того, не очень, тяжело схожусь. А у нас с Машей как-то легко все само вышло. Может и, в самом деле, хватит бобылем здесь ходить? Жизнь-то у человека одна. Пусть она и проходит в этом проклятом … как Валера назвал «Бэкапе».

Я молча поднялся и также молча подошел к рюкзаку.
- Идешь?
Столько боли в таком простом вопросе. Внезапно перед глазами всплыл взгляд умирающей Лидки, плеснувшей напоследок в этот проклятый мир всю свою невысказанную боль и жизненные страдания. Легко ли и жилось то ей на этом грешном свете? Я сделал шаг и порывисто обнял Машу, тут же обмякшую под моими руками, наши губы нашли друг друга, мы потеряли счет времени.
В чувство нас привел нетерпеливый гудок подкатившего к коттеджу автобуса. Ведь и отыскали черти! Хотя в деревне разве сохранишь секреты?
- Тогда так, жди от меня вестей. Не будем же мы жить в общаге? Начну искать приличное жилище, и это, на счет работы поговорю. Есть у меня кое-какие соображения.
- Подожди, а как же …, - ее глаза светились, лицо, обычно просто миловидное стало очень красивым. Наверное, все любящие и любимые женщины становятся именно такими.
- Все, я позвоню, надо идти.
Как же все-таки приятно, когда тебя провожают не слезы, а спокойный любящий взгляд, полный смутной надежды.

Уже в автобусе, встреченный мужским подначиванием - «Ну, ты дал, Петрович. Смотри, а он у нас во всех делах герой! Какую женку оторвал, а! », - ощутил свершившиеся со мной перемены.
Автобус тронулся, тихим ходом пересекая кочки и рытвины деревенской дороги. Уже когда мы выехали на шоссе, я внезапно осознал подспудно гложущие меня слова Маши:
- «Да разве в годах дело? Да и не имеют они здесь никакого значения»
Что же она имела в виду? Очередная тайна этого проклятого слоя, или бэкапа, или параллельной реальности, или что еще нам подкинула Вселенная, будь она трижды проклята навеки! Хорошее настроение сразу улетучилось, и шутки соседей по автобусу уже не воспринимались также легко. Что же ждет нас завтра?

Житейские хлопоты


- Валер, привет! – я уверенно ввалился в соседскую комнату. Как и ожидал, Мордашин был один, - Как на счет пивка?
- Пиво?
Пятница вечер – самое время для принятия неких напитков. В нашем «Урюпинске», то бишь Калугино, развлечений вообще мало, вот и налегает народ на разновидности способов снятия стресса. Кто-то спортом увлекается. кто-то бабами, но большая часть пипла глушить горькую.
Получив одобрение хозяина, я выдвинул модный журнальный столик на середину, и начал с толком и расстановкой расставлять бутылки и нехитрую снедь. Валера поднялся, заправил кровать и услужливо пододвинул два старых, раздавленных до неприличия кресла. Видать где на барахолке приобрел.

- Ну, с почином! – крупный нос соседа только что не зарылся в пене. Напиток в нашей области делали неплохой, я бы даже сказал, по старым временам отменный. Это мы в нашем двухтысячном достаточно испорчены различными импортными вкусностями. А здешний слой так и застрял навеки в аналоге наших семидесятых.
- Хорошо! – я хоть и не острый любитель пива. Так, летом малость побаловаться, но сегодня зашло.
- Чего хотел-то, Вася?
Ну, и правильно, мое предложение больше напоминает «проставу» по какому-нибудь случаю. Я начал неспешно очищать от кожуры сыровяленую острую колбаску, такую на здешнем рынке татары продают, не торопясь начать серьезный разговор.
- Да, ты прав, Валера. Я в общем по делу. Помнишь, ты мне в прошлом годе халтуру предлагал?
- Ага? Вжился таки наш трубопроводчик в местные реалии? – Мордашин сразу повеселел и откупорил еще одну бутылку, - А чего так?
- Да … Вот хочу одну женщину в город увезти. Сам понимаешь, семейная жизнь в общаге, это не жизнь.

- Вот даже как? Ты все больше меня удивляешь, Вася. А с виду ведь тихоня тихоней. Я ее знаю?
- Может быть. Маша, с Вершинино.
- Ого! Это столовская? Ну, у тебя губа не дура. Девка козырная, видная! Тебя мужики местные еще не побили?
Я только усмехнулся, недели не прошло с того памятного дня нашенского «обручения», как столько всего в голове поменялось.
- Вот хочу дом подыскать, чтобы угол снять.
- Зачем снимать? – Валера привстал и потянулся к пепельнице. Вообще-то обычно мы в комнатах не курим, но сегодня тепло, окна открыты настежь, - В Побережном можно дом за сущие копейки взять.
- Ага, - я усмехнулся, – Ты видел в каком обычно они состоянии?
- Эх, Вася-Вася, так и не научился здесь дела делать?

Люди, живущие в нашей области, как попаданцы из других миров, так и оставшиеся здесь после катастрофы немногочисленные «аборигены» в качестве социальной модели избрали нечто вроде социализма. Вернее такая схема сама собой получилась у представителей власти, первыми вставшими после «провала в Потусторонье» у руля.
Но как и любая жесткая система, она была несовершенна и частенько давала сбой. Сложно заранее предусмотреть все нюансы и стороны человеческой общественной жизни. А где «шероховатости», там появляется «смазка». Откуда ни возьмись возникают всевозможные «решалы», спекулянты, черный рынок и сфера деятельности для всевозможных «халтур».
Главное здесь - берега не терять и на «основы» не покушаться. Наказания в этом странном мире намного жестче и справедливей. И, судя по всему, Мордашин имеет, что сказать.

- Валер, не темни.
- Если пойдешь ко мне в выездную бригаду, - взгляд Мордашина стал неожиданно для него жестким, даже его серые глаза приобрели некоторый стальной оттенок. Видно, что человек не шутит, - я тебе во многом помогу. Есть у меня на примете ребята, дома быстро восстанавливают. И да, под это дело в горисполкоме можно даже взять ссуду.
- А интерес твоих ребят?
- Конечная сумма в расчете будет чуть выше официальной.
- Пойдет!
Я уже прикинул сколько еще денег потребуется для покупки мебели и всего прочего и немного погрустнел.
- Чего приуныл? Заработаем! – Валера прямо пальцами открыл еще одну бутылку.
- Когда поедем?
- После майских. Сейчас, сам видишь, весна, все плывет. А в тех местах надо с хороших дорог в сторону съезжать, на грунтовки. Ждем вот, пока все просохнет. Главное, чтобы погода не подкачала. А то как то раз мы крепко попали, пришлось часть техники бросать. Весной в это плане "ходить" рискованно, зато "Потусторонье" не так лютует. Ну а «заначки» у нас еще осенью найдены.

Я покачал головой. «Заначками» местные сталкеры обозвали места, где можно было найти всевозможные полезные ништяки. Чаще всего эти места находились около Потусторонних темных зон, и занятие сим промыслом по этой причине являлось рискованным. Но кто рискует – тот пьет сами знаете что. Новые автомобили, аккумуляторы, радиотехника, топливо, консервы и прочие редкостные продуктовые опции в виде чай или кофе. Как ни странно, но все это сталкеры привозили относительно свежим, как будто с консервации. Побогаче в этом слое народ жил, чем наши предки в наших же семидесятых.
- Я еще хочу приобрести оружие автоматическое, такое, как у местных ментов. Не поможешь?
- Это пукалки что ли под парабеллумский патрон? Не советую, они против людей хороши, а здесь сам понимаешь, в кого стрелять будем. У «аборигенов» есть неплохая машинка, под патрон 8 мм, вроде нашего АКС. Приклад складной, но не из металла, а из пластика, на наши боле современные варианты видом похож. Вроде как для местного спецназа делали. В тутошнем слое вообще власти для людей больше делали. Даже по оружию видно.
- Сколько?
- Для тебя триста.
- Ого! - зарплаты при местном социализме были похожи на те, которые я помнил по нашим, брежневским годам. Суммы в полновесных рублях, копейки во всю ходят. За две копейки можно даже стакан сока купить или упаковку спичек.
- Да ладно, Вася! Неужели не накопил? Ты же один живешь, по кабакам не ходишь, девок не водишь, деньги тратить особо и некуда. Зато тебе скидка будет на патроны. Если два цинка сразу возьмешь, то продадут по двадцать пять.
- Это же тысяча двести патронов. Куда мне столько?
- Да не скажи, друг. Или ты еще не понял, куда мы головы совать будем? Вроде как правильно на счет смены оружия подумал, а все ж… еще не понимаешь сурьезность момента, - Валера сделал хороший глоток и начал прямо ножом открывать рыбную консерву. В нашей области такие не производят, никак из «заначки» привезена, - Знаешь, сколько патронов надо потратить, чтобы того же «волчару» завалить? Да по тем же «мартышкам» изрядно пострелять придется. Они же прыткие, сволочи, могут и по стенам бегать. Эх, нам бы пулемет в команду, но гражданским низзя. Ребята конечно и на армейское оружие ставят пулеметные рожки, но это все-таки не то.

Количество полных пивных бутылок изрядно сократилось. Валерий несколько подобрел и щедро делился тонкостями бизнеса новоявленных сталкеров. Без них в Калугино было бы намного скучней. Власти поначалу сопротивлялись их странной деятельности, но, видимо, кто-то умный посоветовал не загонять сталкеров полностью на «черный рынок» и горисполком начал выдавать официальные лицензии.
Одним из обязательных условий для получения оной являлось обязательное уведомление властей обо всех найденных ими складских хозяйств, хранилищ ГСМ, право города выкупать первым автомобильную технику, топливо и импортный ширпотреб. Платили меньше, чем те же барыги, но зато и брали сразу много. Главный закон успешного бизнеса - умей делиться!
Минусом заорганизованности было то, что обнаруженные сталкерами крупные хранилища затем подчистую выгребались местным же спецназом, получившим довольно-таки странное для этих мест название- «Коммандос». Уж больно различные наименования, обозначавшие подобные подразделения привнесли с собой попаданцы из множества миров. У кого-то это была «Рать», у кого-то «Старшая дружина», «пластуны», «братишки», спецура, ОсНаз. Но, как ни странно, вот именно такое английское название присутствовало во многих слоях, на нем, в конце концов, и остановились.

- Валер, - мы уже изрядно подвыпили и пенный напиток больше смаковался, - а что ты тогда базарил про какие-то «бэкапы»? Это правда?
- Чего? – Валерины глаза сразу прояснились, а сам он пододвинулся ко мне ближе, - Блажь это, Петрович, забудь все.
- Да ладно?
- Эх, язык мой, враг мой, - Мордашин вздохнул, - Давай так – если хочешь быть в моей бригаде, лишнего не спрашивай.
- Понял.
Темнит Валера. По глазам видно, что темнит, но дело его.
- Вот и хорошо. Мужик ты хороший, я за тобой давно наблюдаю, так что я тебе доверяю. А вообще … Ты сколько же здесь?
- Ну, считай позапрошлой осенью провалился, тепло еще было и грибы шли, значит, чуть более полутора лет.
- И как?
- Да так! Пока очухался – зима пришла, работать начал, втянулся. Летом все ж легче стало, климат здесь хороший, жарко, природа вокруг. Девки опять же появились. А вот этой зимой так тоскливо стало…
- И тебя, значит, тоска грызет? Чувствует все-таки душа, что она не на своем месте.

Валера помолчал немного, грызя острую колбаску, затем наклонился ко мне и тихо заговорил:
- Петрович, ты знаешь, что такое Тьма и Свет?
- Ну … Это же все знают! Свет, это когда светло, днем например.
- Да не то, Петрович. Изначальный Свет. Помнишь, как в Библии? В твоем ведь слое христианство тоже было? И рече Бог: да будет свет, и бысть свет. Понимаешь, Тьма была уже изначально, до прихода Бога. До самой материальной Вселенной, если уж говорить научным языком до так называемого Первого Взрыва, начала всего сущего.
- ?
- Вот поэтому подходит с нашими земными мерками к таким понятиям смешно, просто смешно! Представляешь, а эти придурки в ЛВИПе всерьез считают себя исследователями Тьмы. Скопище тупых идиотов!
Я согласно кивал головой, Валеру «несло». Видимо всплыли какие-то старые обидки. А не сам ли он хотел в свое время попасть в этот самый ЛВИП, лаборатория изучения природы этого мира?
- Да мы понятия не имеем, с чем имеем дело!
- А у тебя есть, эти самые понятия? - подначил я Мордашина. Тот замер и повернул ко мне голову, глаза серьезные, задумчивые. Ох, не прост Валера, очень не прост!
- Хм, знаешь, пока нет. Я достаточно самокритичен. Так, имеются некоторые догадки.
Я тут же подался вперед. Честно говоря, за эти несколько дней об нашем Среднерусье я получил больше информации, чем все эти прошедшие полтора года. А может мне до сих пор и неинтересно было?

- Все имеет свое начало и конец. Если принять, что вселенная является изолированной системой, то по закону неубывания энтропии. Второй закон термодинамики. Но есть ведь и другое чудо природы – жизнь! Она зарождается ниоткуда и живет по другим законам. Вот и я думаю, а местная Тьма, или как ее тут называют Потусторонность, не является ли она видимой для нас стороной того самого вселенского поглотителя материи. Того, что было до божественного Света?
- Э … а …, - я был поражен ходом Валериным мыслей, - А как же твои диски-зеркала, битый кластер?
- Да брось! Это просто компьютерные термины. Мы любим называть непонятные нам вещи знакомыми именованиями. Даже порождения местной Тьмы обзываем земными животными или сказочными существами. Не дано нам пока понимания сути всего этого бедлама.
- Но ты-то лично с этим постулатом как-то не согласен?
- Уел! – Валера снова широко улыбнулся, складки на лбу разгладились, - Хороший ты мужик, Петрович! Вот как родственник мне, ей богу!
- Немудрено, наши слои в том мире оказались рядом, - вспомнил вдруг я прошлогодние разговоры.

Перво-наперво, что узнают у очередного «попаданца» это, что представляет из себя его родной мир, то есть временно-пространственный слой, откуда человек провалился сюда, в Среднерусье. И самое странное – людей из одного мира найдено еще не было. Что само по себе наводило на весьма странные мысли. Неужели реальный мир нашей Вселенной так обширен?
Хотя какие-то общие тенденции в мирах все-таки присутствовали. Практически не было различий в общей картографии, многие исторические поворотные моменты оказались схожи. Практически везде на именно этих землях жили русские, только страны назывались по-разному. Где-то просто Русь, Русская Империя, Союз Социалистических Республик, Евразийская коммунистическая федерация.
Хотя опять же, здесь, в Среднерусье христианство оказалось одной из множества религий, а простой народ в основном был язычниками. Видимо по этой причине местные коммунисты веру особо и не преследовали. Спокойно себе стояли церкви, капища, мечети и вообще какие-то непонятные мне религиозные сооружения. А многие проявления «Тьмы» изначально получили термины, присущие нашим народным сказкам: - Оборотни, вурдалаки, кикиморы, лешаки.
И вот поэтому люди, миры которых сильно схожи, считались "земляками". Хоть было о чем поговорить: и фильмы почти общие и певцы, история, мода. Вот о чем мне разговаривать с человеком у которого в его слое не было рок-н-ролла, хиппи и прочих прелестей буржуазного мира? Хотя обитателям некоторых слоев я даже завидовал. У них руль власти держали не "кремлевские старцы", а крепкие технократы, в их СССР не было идеологического бреда, политика и прочий морализм отданы соответствующим структурам, правительство занималось практическими делами, люди жили более свободно и счастливо. Мой помощник Петька Каруселин например в своем слое вступил в "коммунары" осознанно и добровольно. Да и занимались эти ребята делом, а не рассиживали в горкомах и райкомах, придумывая для себя несуществующую в жизни активность.

Калугино


- Васенька, иди кушать!
Я удивленно обернулся, давненько меня не звали таким образом на обед. Как-то сразу пахнуло домашним теплом и полузабытым детством. У ребенка ведь обязательно должно быть счастливое детство, с бесконечно доброй мамой, уверенным и в меру суровым отцом, верными друзьями и яркими солнечными днями, до предела заполненными играми и прочими забавами. Мне всегда было очень жаль людей, у которых этого не получилось. Черствые и холодные индивидуумы, навсегда обозленные на весь мир. Нельзя лишать ребенка детства, это самое страшное на свете преступление.
- Иду, дорогая.
Ну, вот и докатился, Васек, до банальной мещанской семейщины. Я присел на краешек широкой двуспальной кровати, так удобнее носки одевать, и задумался. Вот уж никак не ожидал, что в этом страшненьком, наполненном смертельными опасностями местечке наберусь смелости, чтобы завести семью. Да, нас уже вполне можно назвать семьей. Месяц уж как вместе. Маша не стала дожидаться окончания ремонта дома, быстрехонько собралась и покинула Вершинино. Представляю сколько она там оставила пространства для всевозможных сплетен!
- Ну, ты все еще спишь?
Приятная глазу фигура в легком халатике возникал в проеме широкой двери.

- Щи, как ты любишь, с квашеной капустой. Сейчас еще косточку из кастрюли достану.
Я зачерпнул ложкой суп и с удовольствием начал хлебать. Вот удивляюсь тем людям, которые не любят русские щи в любом виде! Маша сварила этот незатейливый суп именно таким, каким люблю его я. Густым, с пассированной морковью и кусочками мяса, отрезанными от огромной говяжьей кости. Часть продуктов в нашем доме теперь практически бесплатная. В ресторане ведь всегда найдутся «ненужные» косточки, «остатки» фарша или теста.
Маша, вообще, оказалась «невестой» с приданым, девушка деньгу считать и копить умела. Рассчитавшись со своей столовой, она стремглав примчалась в наш городок, подвигнув некоего лентяя в виде меня усиленно заняться ремонтом нашего будущего дома в Приречном. Спасибо Мордашину, свел с нужными людьми, да и цены оказались вполне нам по силам. А до переселения, которое произошло неделю назад, мы временно поселились в семейном общежитии. В Калугино штампами особо не заморачиваются, живут вместе, да и ладно.

- Чего так запозднились вчерась, я уж десятый сон видела?
- Да …, - я потянулся за куском хлеба, не торопясь намазывая его хреном, - работы навалилось. Весна ведь, в такое время всегда дел невпроворот. Но опять же - и платят за ночные хорошо. Начальство о нас не забывает.
- Ты кушай, кушай, - Маша подперла подбородок чисто бабьим жестом, я чуть даже не закашлялся, так вдруг смешно стало.
- Водички?
- Что хочет Масик? Масик хочет водочки!
Мария мой юмор не оценила, ну не было в их слое этого замечательного фильма.
- Вам, мужикам, только это и подавай.
- Ну, почему только это? - я провел руками по воображаемым усам, уронив в взгляд в полуоткрытый вырез халатика.
- Вот еще! - Маша вспыхнула, такая уж у нее белая кожа. Затем строго сдвинула свои светлые брови, - У нас рынок сегодня. Надеюсь, ты не забыл об этом?
Я тяжело вздохнул, забыл конечно же. После зимней спячки в последние дни наша контора больше напоминала взъерошенный муравейник. Заработался, вернее сказать, уработался я, с удовольствием бы дома дурака повалял.
- Может, того, не надо?
- Да счас! Белье купить, посуду, а то страшно сказать, пьем из колотых чашек! Да и по мелочи много чего надо. И тебе куртку весеннюю поискать, все ходишь в этом страшном ватнике.
Делать нечего, шопинг для женщины - это дело святое. И опять же, все для дома, для милого уютного гнездышка. Это мужики могут жить в берлоге или пещере, а женщинам подавай комфорт. Это именно они двигатели человеческого прогресса, и это именно они выгнали нас, мужиков, из уютных пещер, заставив придумать оружие для охоты, топоры, колеса, украшения и много чего другого. Хотя опять же вино - изобретение чисто мужское!

Весна в русских провинциальных городах это прежде всего грязь, грязюка, и даже не побоюсь этого слова - Грязище! Среднерусье в этом плане отнюдь не было исключением. Я будучи в черных "резинках" особо не заморачивался и шел прямо по середине прохода, то и дело шлепая по лужам. Маша же щеголяла в красных сапожках. В этом временном слое с одеждой было в целом получше, и страна богаче и импорта хватало. Местным правителям хватило мозгов снабдить свое население всесезонно тропическими фруктами, которые шли в счет оплаты оружия и "помощи развивающимся странам". А то видеть апельсины и мандарины только две недели зимой - это, знаете ли, форменное безобразие, учитывая тот факт, что нам половина Африки до сих пор должна. Не любила партийная верхушка свой народ, ох, не любила.
- Посторонись! - два здоровенных амбала везли на крепких тачках гору мешков, бесцеремонно расталкивая встречных и поперечных. Здешний рынок чем-то напоминает мне те, на которых я бывал с матерью в детстве. Не хватает только леденцов на палочке и семечек. А, вот и они!
Но Маша тянет меня дальше, к палаткам, куда привозят Инвачихинское белье. Само Иванчихино стоит километров на сто ниже по Карге. Темных "потусторонних" пятен на этой реке нет, и там также живут люди. У них в области отличный лен выращивают и осталась действующей местная ткацкая фабрика. Не так ведь много на остатках Среднерусья народу живет, так что кооперация и разделение труда здесь наипервейшее дело. Как ведь ни ругают русский народец, но в трудные годины он как-то подозрительно быстро сплачивается и начинает совершать очень правильные поступки. Генетическая память?

Внутри палатки почти одни бабы, пара хмурых мужичков с пониманием смотрят в мою сторону. Я обреченно вздыхаю и присматриваю местечко, где можно притулиться и не отсвечивать. Через полчаса нагруженный, как ишак, бодро вышагиваю к боковому выходу с рынка, там как раз тянется приречный бульвар. Неожиданно рядом раздается резкий звук тормозов и слышится знакомый голос.
- Петрович, ты никак у нас сегодня за гужевой транспорт!
Оборачиваемся, Мордашин со всей честной компанией! Веселые лица, видать, уже подшофе, вальяжно развалились на сиденьях местного аналога нашего Козлика. Только этот "Газик" обликом несколько на амеровский старый Джип похож. Кстати, была в моем слое схожая не пошедшая в серию модель, вроде как Москвич-415 называлась. Вот и на этом авто брезентовый верх складывается, летом очень удобно. Сегодня тепло, можно и на свежем воздухе посидеть, да и обзор лучше. Важное качество, особенно учитывая, что на именно такой машине мордашинские хлопцы ездят на "промыслы".
- И тебе не хворать.
- Извини, Мария, дело есть к твоему.
Маша улыбается, умеет быть Валера обходительным.
- Так я это ..., - я киваю на груз.
- Давай так, мы все это барахло в машину загрузим и потом тебя до самого дома подкинем. Ты сейчас же в Приречном живешь?
- Ага.
- Нам как раз по пути.
Маша согласно кивает головой, она уже в курсе моих отношений с Мордашиным, да и помог он нам уже здорово. В чем, в чем, а в практичности моей женщине не откажешь.

- Что хотел-то? - прыгаю на заднее сиденье. Серега Вронин, тот еще верзила, осторожно подвигается, освобождая мне место и подавая свою с лопату кисть.
- Помнишь, разговор был про оружие, - Валера повернулся ко мне, за рулем Игнат Родин, сухопарый крепкий паренек, тоже член его команды.
- Да, было такое.
- Маякнули мне сейчас, хороший людям экземпляр завезли. Мы как раз в ту сторону за патронами намылились, ведь скоро сезон начнется. А тут и ты оказией подвернулся.
- Поехали, - киваю с серьезным видом, - деньги при мне.
- Ну, и отличненько! Игнат, гони прямо в "Аркебузу"!

Вообще Среднерусье в отличие от моего слоя намного менее милитаризовано. Великую войну они выиграли быстрее и с меньшими потерями. Половина Европы в их слое, включая Германию целиком стали "народными демократиями". Так называемая холодная война проходила также намного менее жестко. Поэтому почти все войска располагались или в Европах, или у границы. По этой причине внутри страны практически отсутствовали крупные армейские оружейные склады. Достать чисто армейское оружие было намного сложнее, особенно пулеметы.
Но Стас Кладников, владелец "Аркебузы" сейчас на прилавок выставил искомое. Автомат, чем-то напоминающий наш Калаш, только лучше и удобней сделанный. Приклад складной и заодно регулируются в длину, можно под себя подогнать. Спереди, под цевьем удобная рукоятка, был вроде такой вариант Калаша у румын. Сверху имеется крепление под прицел. Сделан вполне добротно, выглядит почти новым.
- В обмен отдали. Бери, не пожалеешь, - не в интересах Стаса темнить. Валера у него постоянный покупатель и "снабженец". Поэтому беру оружие в руки и начинаю разбирать. Строение чем-то схоже с нашенским Калашом, где непонятно, мне подсказывают. Руки, как говорится, "помнят", я ведь еще из поколения тех, когда служили практически все, кроме самых дефективных.
Хотя из АКМ в армии стрелять особо не давали. Только разок, будучи на стрельбище и отрабатывая "дембельский аккорд", оторвался по-полной. Мы тогда с местными оружейниками исстреляли несколько цинков из различного оружия. Я хоть и числился мотострелком, но попал в ремонтную роту. Оттуда и мои познания в области трубопроводного дела. В армии ведь учат быстро: Не умеешь - научим, не хочешь - заставим. Да и вообще не скажу, что служба оставила у меня приятное впечатление. Присущий всем армиям мира бардак, расцветшая как раз в те годы дедовщина, тупость и жлобство офицеров, все это было щедрым букетом розлито по всем воинским соединениям бывшего Союза. По истечении некоторого времени я даже пришел к выводу, что это было в целом потерянное время.

- Сколько?
- Как и договаривались - триста. Бонусом комплект для чистки. И вот - три цинка патронов. Каждый по двенадцать тугриков.
- Блин, зачем так много?
- Петрович, только цинк уйдет на учебу. Или ты у нас стрелок Орлиный глаз?
Смотрю на Валеру и мысленно с ним соглашаюсь. Демонов бить - это не по мишени стрелять, тут все серьезнее, так что на патронах экономить не будем. Отсчитываю красненькие по двадцать рублей, крупнее у нас купюр нет, и начинаю все упаковывать. Благо Мордашин для меня специальную сумку прихватил.
- Петрович, заценишь еще вот такой агрегат? - зовет меня Валера к небольшому прилавку.
Подхожу, под стеклом оружие, сильно смахивающее на привычный полицейский пистолет-пулемет.
- Это что?
- "Зубр Девятка", отличное останавливающее воздействие на сам знаешь кого. Местные менты на такие перевооружались. Армейское-то оружие слишком здоровое для города.
- Это ты к чему?
- Ну, ты у нас теперь человек семейный. Мария у тебя на работу что таскает?
- Да обычный пистолет, - начинаю понимать к чему клонит Мордашин.
- И что она с ним против того же Гамадрила сделает, или, не дай бог, Волчары?
- Прикупить предлагаешь?
- Зачем? Запомни просто, как выглядит. Пойдем на "заначку", может, и попадется.
- Спасибо, понял.

Домой ввалился, нагруженный как вол. Скинул грязные сапоги и сразу занялся чисткой автомата, прикидывая, куда его буду ставить в нашем доме. Карабин "Лось", аналог нашего СКС, который мне на работе выдали, так и так у меня останется. Он же казенный, не продашь, а сдавать обратно за так жаба давит. Маше, как основное оружие он опять же не пойдет. Точно! Надо ей "Зубр" из поездки привезти. Тридцати двух патронов на близком расстоянии любой твари за глаза хватит. Городские по бедности часто охотничье оружие использует. Но опять же - сравнить по убойной силе пистолет-пулемет и двустволку ... Помп в этом мире нет. Хотя ушлые мужики для такого случая используют крупный калибр с картечью. Говорят, на почти любую нечисть хватает.
- Здрасьте, приехали! Жду его, жду, а он на крыльце расположился, с железяками возится.
- Маш, белье я уже в дом занес. А оружие, оно ведь пригляда требует. Эти, с твоих слов, железяки нам ведь могут и жизнь спасти.
Маша чуть побледнела, все забывает, что теперь в городе, а здесь всякой нечисти на порядок больше, чем в деревнях. Много людей, много пустых и темных помещений. Нечисть живей заводится. Недели не проходит, чтобы твари на кого-нибудь не напали.
- Да не переживай ты так, - улыбаюсь, - просто надо быть осторожней и завсегда оружие при себе держать. В моем мире вообще легче было оказаться сбитым машиной, чем здесь на нежить нарваться.
- Да все равно страшно, Васечка, - женщина присела рядом, - Как вспомню бедную Лидку, за что ей смерть такая лютая? Да и Коля скотник, это ведь в нем оборотень завелся.
- Руки только опускать не стоит, Маша. И тут люди живут, и вполне неплохо. Иди в дом, вечереет, с реки холодом тянет, еще простудишься.
Маша встала, оглядела наш еще пустоватый двор, топнула ножкой в мягком тапке и с хитрецой в голосе спросила:
- Если и озябну, то неужели ты меня не согреешь?

Вылазка



- А, может, и так проживем? К черту эти твои поездки! – просипела Маша слезливым голосом, глаза у самой красные, нос заложен, волнуется больше меня самого.
А я еще раз проверил содержимое десантного ранца уже местного "попаданческого" пошива. Намного удобнее, чем обычные туристические рюкзаки, а штурмовые в этом времени еще не делают. Теплые носки, комплект белья, теплый вязаный свитер, май все-таки месяц, погода гуляет. Посуда, цинк с запасными патронами для автомата и в пачке для пистолета. В боковых карманах ранца всяческая мелочь: личная аптечка, ремнабор, аккумуляторный фонарь, нож-мультитул из моего слоя. Да, еще сложенный в тугую пачку набор салфеток, для всякого случая. С туалетной бумагой и в Среднерусье проблемы. Видать и местное начальство в ватерклозеты ходило всегда только с партийными газетами.
Все, собрано - можно одеваться!

Одежда заранее аккуратно разложена на раскладном диване, стоящем в прихожей. Дом у нас большой, три комнаты и кухня, плюс разные кладовки, есть, короче, где развернуться. Первым делом надеваю рабочие штаны из крепкой ткани, с накладными карманами и вставками на коленях. Напоминают те, которые в моем слое называли «карго». Достаю высокие, трекинговые ботинки польского производства. В Калугино их достать не проблема, видимо перед Катастрофой много завезли. Тут, как и при нашем "развитом социализме", со снабжением - то густо, то пусто. Затем сверху теплую трикотажную рубаху, на улице пока прохладно, поверх ее фланелевую ковбойку, одежда должна быть многослойной.
Только после этого накидываю на плечи геологическую штормовку, чуть перешитую под заказ, с усиленными вставками на локтях и большими внутренними карманами. Вместе со штанами весь костюм напоминает нашу «Горку». Подхожу к оружейному шкафу, где уже с утра наготове ременно-плечевая система, такие также шьют попаданцы, в местных войсках в наличии нет. Хотя, вообще, странно, острая необходимость такого обмундирования существует, но генералы, как всегда, мыслят категориями прошедшей войны. Спасибо туристам и прочим экстремалам - именно их "находки" затем начинает активно использовать военная спецура, а чуть позже и остальные вояки. Карематы, штурмовые рюкзаки, наколенники, удобная и теплая одежда.
На РПС висит по два больших кармана на каждом боку, в них ждут своего часа снаряженные и сдвоенные магазины к АК-72. Расшифровывается, как автоматический карабин образца тысяча девятьсот семьдесят второго года. А вы что подумали? Справа, на бедре - только купленная, открытая кобура для пистолета ТЗ, с другой стороны - ножны. Хотя, опять же, что можно сделать ножом против порождений Тьмы? Еще несколько мелких карманов для всевозможной мелочи.

- Васенька-а-а-а!
- Цыц, баба! Как будто на войну мужика провожает. Вот вы все конченые дуры! Нет, чтобы орла свого ободрить. Вон, на какое важное дело идет.
- Дед, какими судьбами!
Облегченно вздыхаю, это наш сосед, дед Пахом. Хотя, на самом деле, какой он дед? Ему ж только чуть за пятьдесят, только шикарная борода с проседью выдает возраст, а глаза вполне себе молодецкие. Да и зовут его Павлом Николаевичем, но отзывается только вот на «деда».
- Да пришел присмотреть, для порядку. А тут вой бабий. Аж с конца улицы слышится!
- Не серчай, в первый ведь раз.
- Ага, дай им волю, так и просидишь всю жизнь у бабьей юбки, - дед почесал пятерней бороду и оглядел меня с головы до ног.

Я уже успел закрепить пистолет, накинул ранец и достал из крепления автомат. В кармашек штормовки идут солнцезащитные очки, а на голову надевается кепи, напоминающее немецкое времен мировой войны. Немцы и здесь ввели ее в моду, ихние десантники такие носят. Козырек отлично спасает от солнца и брызг, а отстегивающиеся хлястики образуют своеобразные наушники.
- Хорош! Бравый боец! Давай что ли, сядем на дорожку. Мария!
Маша на деда обиделась и ушла на кухню. Сейчас возвращается к нам, несет мне фляжку с компотом и сверток с бутербродами, все упаковано в бумажный пакет. Не успели мы присесть на простые табуретки, как с улицы раздался нетерпеливый автомобильный гудок.
- Вот и ладненько, нечего тут засиживаться, - засуетился дед, открывая дверь и выглядывая с крыльца, - Петрович, твои орлы!
Маша бросается мне на шею, опять слезы, мокрые от них поцелуи.
- Маш, Маш, все! Ну, что ты, в самом деле. Мы же только на разведку, максимум завтра к вечеру будем дома.
Отцепляю от себя пухленькие ручки и резко поворачиваюсь, нечего тут нюни толочь.

- Прыгай назад! – Валера привычно устроился рядом с водителем. Брезентовый верх вездехода сегодня был закрыт, с утра погода испортилась. Укладываю на заднем сидении поудобней ранец и пакет с перекусом, попутно разглядывая стоящий за нами выездной «пепелац». Новоявленные сталкеры на рабочие выезды всегда стараются выдвигаться хотя бы на двух машинах. А Мордашин где-то раздобыл достаточно редкий экземпляр - немецкий полноприводный вездеход IFA, сильно смахивающая на нашу Шишигу. Кабина плоская спереди, сразу за ней сооружен закрытый фургон.
Шипастые колеса, усиленные бамперы, мощная лебедка с тросом выдают в ней рейдовый грузовик. Сверху, над кабиной установлены две поисковые фары, на крыше фургона устроено место для часового. Машинка сталкеров вызывает вполне искреннее уважение.

- Привет, Серега! – протягиваю руку Вронину, тот осторожно жмет ее своей огромной лапищей. В руках у него сегодня странный боевой агрегат. Длинный ствол, мощная ствольная коробка, чуть скошенная назад пистолетная рукоятка, удобный приклад, сверху установлен увесистый оптический прицел, спереди откидные сошки, слева прилажен короб цилиндрической формы.
- Это что у тебя такое?
- Не видел? – как и большая часть попаданцев-мужчин Сергей поневоле стал большим любителем всевозможного оружия, - Это трофейный немецкий ручной пулемет, создавали для ихнего десанта. Бьет до пятисот метров, калибр 7.92×57mm. Наши его после войны переделали на ленту на пятьдесят патронов. А вообще штука убойная, особенно если надо тварь на расстоянии держать. Патрон мощный, я короткими очередями даже на двухстах метрах волчару валил.
- Ого! - я еще раз с уважением оглядел ручник. Выбор оружия понятен, Серега - мужик мощный, пулемет как раз под него. Правда, где это они такой раритет и откопали? Видимо вопрос читался у меня в глазах, Вронин тут же ответил:
- Их с вооружения давно сняли, нашли на одном мобскладе.
Я молча кивнул головой. Мобилизационный склад в этих местах редкость и наткнуться на него является очень большой удачей. Считай, на год можно себя обеспечить! Но рваческие помыслы прервал Мордашин. Он повернулся ко мне с переднего сидения и начал проводить короткий инструктаж.

- Надеюсь методичку для "попаданца" ты, конечно же, читал.
- Аха, - я проводил взглядом милицейский пост на краю города. Наши машины за городом резко прибавили ходу.
- Что-то в голове осталось? - Валерин взгляд стал ехидным.
- Кое-что да!
- Ну, повторение - мать учения. Порождения Тьмы, так это звучит официально, местные называют Нежитью. В целом, конечно, и правильно. Не жизнь это точно. И бывает эта Нежить разного вида и размеров. Наши ученые лбы насчитали более тридцати разновидностей. Но пройдемся по основным. Самая сущая мелочь - "Чертята", размером с ребенка десяти лет, шустрые, хорошо прячутся, нападают группой. Пока одного валишь, с двух сторон остальные заходят. Но они мелкие - автоматическим оружие выметаются хорошо.
"Гамадрилы" - эти твари уже побольше, напоминают обезьян, очень живучие, умеют прыгать по стенам, также нападают стаей. Но больше любят закрытые помещения. С ними надо быть очень осторожным, держать на расстоянии.
Самый наш главный враг - "Волчары", чем-то на огромных собак походят, издают громкие, с подвыванием звуки, быстро передвигаются, убежать от них можно только на автомобиле. В рейде нарваться на них около Тьмы проще простого. Такое впечатление, что эти твари нечто вроде патруля.
- Лучше их бить издали, - добавил Вронин и тряхнул свой ручник, - И ты слышал, что стая волчар может своему вожаку передать на время свою силу?
- Нет, - я был искренне удивлен, - А как это вообще возможно?
- Возможно, - вздохнул Валера, - это же Нежить, она нашим законам не подчиняется.
- Но и ее можно бить, -осклабился довольно Вронин. Порадовал, блин, называется!

- Изредка попадаются Кикиморы, монстры такие - помесь обезьяны и паука, очень опасны вблизи, валят человека и жизнь из него высасывают. Чем больше высосала, тем более сильной становится. Считай, встретил ее в одиночку - и шансов выжить немного. Я слегка поежился, хотя на улице закончилась морось и весело брызнуло свежим солнцем. И ведь не скажешь, что меня специально пугают, это напоминалка такая, очень актуальная в этом, "бэкапнутом" мире.
- И еще вблизи зон Тьмы очень опасен "Морок", его практически не видно, и это он людей в "Оборотней" превращает. Его можно только почувствовать. Ты как, Петрович, вообще ощущаешь Нежить?
Мордашин с любопытством уставился на меня.
- Да как сказать, - я задумался. За полтора года жизни после "провала" с проявлениями Тьмы я сталкивался не особо часто. Правила техники безопасности всегда старался соблюдать, по ночам по городу и окрестностям не бродил. Видел нападения на людей издали и до инцидента в Вершинино сам в них не участвовал. Я же не в Народной Милиции состою и тем более не в Командос, обычный трубопроводчик. Мы и в подвалы без патрульных милиционеров никогда не залазим. Самое частое проявление тьмы, что я наблюдал, это "Лишай". То ли трава, то ли какая-то лишаестая напасть, часто произрастающая в совершенно темных местах. Под лучами яркого света начинает истаивать и разрушаться, выглядит очень мерзко.
- Так и говори. Люди по разному Тьму воспринимают, кто-то еще издалека чует, а кто-то пока Гамадрил не укусит и не поймет ничего. Был у нас в команде один паренек, Данила-мастер. Так его, как ознобом било при самом слабом поползновении Нежити, был у нас заместо компаса.
- И где он?
- Да..., - лицо у Мордашина потемнело, - все жизни хотел вольной, связался с одними обсосами жадными .... Короче, нет его больше, Нежить схарчила. А какие ведь надежды подавал. Эх!

- Тут самое главное - не суетиться, - Вронин повернулся ко мне и смотрел совершенно серьезно, - Почуешь чего странное, сразу все внимание туда, оружие наготове и нас предупреди. В этом слое нет портативных раций, Союз и здесь отстал в технологиях, так что увидишь что непонятное - просто кричи или стреляй.
Я уже был в курсе того, что Нежить ощущает и находит людей другим способом и особого смысла не шуметь нет. Так что кричать, так кричать. Мы птицы не гордые.
- А сейчас кого-нибудь ждем в гости?
- Хороший вопрос, - Мордашин поскоблил подбородок, - Да как-то не особо. Места там сейчас нежилые, они как бы оказались в полукольце темени. А Нежить, она все больше к людям тянется, если дотянется, - глава нашей "бригады" улыбнулся, - Там другое мешает. Тьма близко, дышать тяжело.
- Это как это? - несмотря на то, что я тут вполне обжился, подобными вопросами никогда не интересовался, ни к чему было.
- А приедем - поймешь. Ты когда-нибудь в горах был, "горняшку" хватал?
- Не был, но слышал. Были пацаны знакомые, альпинисты.
- Похожие симптомы, только на мозги больше влияет, по чуть-чуть здоровье у тебя отбирает и силы подтачивает. Поэтому в таких местах нормальному человеку долго находиться нельзя.
- Понял.
Задал, короче, Валера мне тем для размышлений.

Километрах в двадцати от города мы свернули с худо-бедно асфальтированного шоссе на проселок, ведущий на северо-запад. Как раз распогодилось, поэтому тент свернули, подставив головы ласковому майскому солнцу. Я с наслаждением вдыхал запахи весеннего леса, недели две как распустились листья, появились первоцветы, на душе стало одновременно радостней и тревожней. Радость от окончания долгой русской зимы, а тревога от появления большого количества возможностей. Лето - время горячей страды. Так уж устроен русский человек, мы же все максимум три поколения от сохи. Не зря даже москвичи первым делом после автомобиля обзаводятся дачей, а многие из них с удовольствием копаются в земле.
Наша маленькая колонна остановилась на Т-образном перекрестке.
- Перекур, - объявил Мордашин и вопросительно глянул на меня, - Доставай, Петрович, твои бутерброды! Перекусим сейчас хорошенько, потом недосуг будет.
Серега Вронин, уминая уже третий бутерброд с бужениной, которую заботливо приготовила моя Маша, прошамкал:
- Налево поедем, в Выселки попадем. Там живут люди, хотя и очень такие своеобразные.
- Разве в такой близости к Тьме может кто-нибудь жить? - честно удивился я.
- Ну, не так уж там и близко. А живут местные, - пояснил наш пулеметчик, - в смысле из аборигенов. Не всем по нраву "попаданцы", не считают они нас за своих.
Ага, понятно, слышал я о таких гражданах.

Большая часть тех, кого местные называются "пришлыми", а попавшие сюда не по своей воле "попаданцами", появились в этом мире после глобальной катастрофы. Объяснить которую по меркам знакомой нам науки просто невозможно. По словам аборигенов семь лет назад в их мире начались очень странные явления. Сначала начали пропадать люди. Поодиночке, группами, потом целыми населенными пунктами. Приезжает тревожная группа милиционеров - а в деревне никого! Дома стоят настежь, наблюдаются следы паники и ... пустота. Ни домашней живности, ни самих людей, зато все вещи целыми остались.
Объявить военное положение власти попросту не успели. Сначала по всей планете накрылась связь, затем на мир навалился "морок". Именно так обозвали местные то состояние, в которое они внезапно впали. Сколько оно продлилось - так никто толком объяснить и не смог. Когда люди очнулись, то обнаружили, что большая часть населения начисто исчезла. Как уж оставшиеся в этом покореженном мире люди пережили эти дни ...
А затем появилась Тьма, и начали появляться чужаки. Первым "попаданцам" также пришлось непросто. Чужой мир, страшащая душу безлюдность и хаос, поначалу агрессивные к ним аборигены. Несколько месяцев понадобилось, чтобы немногочисленные группки людей начали сотрудничать между собой и восстанавливать хоть какую-то видимость цивилизации. И такому единению помогла именно Тьма со своими чудовищными порождениями. До споров ли и ругани, когда на тебя кидаются черные создания потустороннего мира? Понемногу жизнь вошла в новое русло, приняла хоть какой-то порядок. Люди сбивались в более плотные кучи, уходя от надвинувшейся на них черной стены небытия и стараясь занять самые лучшие места былого мира.

- Вот она! - Вронин кивнул в сторону темнеющего синью хвойного леса. Меня уже полчаса как мутило. Вроде также светит солнце, бегут по небу легкие облачка, а в сердце поселилось нечто нехорошее, казалось сжимающее его грубыми, мозолистыми лапами.
Я повернул голову и увидел .... даже не знаю как Это описать. Нечто похожее на огромное грозовое облако. И только, что похожее. На деле в нормальной жизни таких туч и гроз не бывает. Так или иначе, темное всегда соседствует с более светлыми оттенками серого, заметна некая фактура и существует движение. А здесь просто чернота, чернота абсолютная, без промежутков и оттенков. Казалось что свет попросту пропадает в этой огромной стене, где его жадно всасывает в себя некая дьявольская сущность Потусторонья. Какая-то мутноватая взвесь черноты, вознесшаяся на безмерную высоту и теряющаяся в стратосфере. Это она поселила в моем сердце смутную тревогу, хорошо хоть пока только тревогу.
- До нее, считай, еще верст тридцать а уже ... - Вронин передернул плечами, видимо и этого невозмутимого силача проняло.
- Ты как сам? - обернулся с переднего сиденья Мордашин, залетавший в кабину ветер теребил его непослушные вихры, придавая облику нашего командира более моложавый вид.
- Нормально .... просто ... неуютно.
- Ага, - Валера осклабился, - Ну, ты юморист! Неуютно ему, понимаешь.
Все в машине засмеялись, в том числе и я, стараясь стряхнуть с себя некий морок, накладываемый видневшейся по левую сторону чернотой. Шутка - это один из способов выживания человеческой расы. Ветераны боевых действий практически всегда вспоминают именно веселые моменты, бывшие с ними на войне. Попытка людей оставаться людьми даже в такой чудовищной мясорубке.

Места, где выдают ништяки



База, или на языке новоявленных сталкеров «заначка», выглядела, как обычный склад. Высокий дощатый забор, поверх его тонкой струйкой колючка, серьезные на вид ворота. Зачем создавать ее именно здесь, в таком глухом месте, было непонятно. Хотя, может, попросту использовали уже готовые здания? Мало ли какое ведомство построило некогда несколько необходимых ему «объектов». Политика партии склонна к переменам, а с вложениями в «капиталку» у нас всегда было проблемно. Это в Таиланде забетонировал площадку, построил ангары, несколько вагончиков с кондиционерами для начальства и Технопарк готов. С нашим климатом и расстояниями все намного сложнее. Новое, обуржуазившееся поколение обычно не ценит огромный капитальный вклад времен Союза. Их больше прельщает привозная мишура, которая стоит копейки.

Сразу по приезду на место наша команда слаженно рассыпалась по округе. Каждому заранее было определен участок, который он должен был «сечь». Мне лично выпал передний левый сектор. Я взял свой АК наизготовку и начал внимательно оглядывать прилегающее к базе редколесье. Особого волнения ни у кого из наших я не наблюдал, обычная такая рабочая обстановка. И сие обстоятельство помогало держать свои нервы в узде. Мужики ведь обычно друг перед другом любят повыпендриваться и покрасоваться. Типа и черт нам не брат!
К воротам осторожно подошли Вронов и наш водитель Родин. Они внимательно что-то выглядывали в щель между створок. Затем наш пулеметчик уверенно подставил спереди сцепленные руки, а легкокостный и одновременно длинный Игнат ловко перепрыгнул на ту сторону ворот. Вскоре заскрежетал засов, и створки распахнулись наружу.
- Ходу! – негромко прикрикнул Мордашин, и автомобили начали заезжать внутрь, тут же разворачиваюсь мордами на выезд.
Сам Валера с Серегой неспешно двинулись к длинному кирпичному зданию, стоящему ближе, что-то внимательно рассматривая на песчаной дорожке, а затем на высоких дверях склада.
- Чисто! – скомандовал, наконец, наш командир и все члены нашей маленькой команды пришли в движение. Еще вчера мы еще раз обсудили все наши действия. В такие опасные рейды следует идти слаженной командой, где можно доверять каждому. Никаких поблажек, даже «новичку» типа меня. «Знай свой маневр!»

Лех Красный, водитель нашего грузовика сразу полез по приставной лестнице на фургон, где было оборудовано «место наблюдателя». То есть, к крыше прикреплено на винтах поворотное кресло. Автомат Алексея был похож на мой, только в него вставлен более емкий, выгнутый дугой пулеметный магазин.
Его напарник, Павел Руснин, спортивный парень с очень красивым лицом начал деловито открывать задние дверцы фургона. С его внешностью в моем мире он был бы фотомоделью. Наверное, и здесь ему проходу от девчат нет. А ты ж гляди - тоже ввязался в авантюру.
Мы же с Вроновым осторожно открыли ворота склада, с опаской заглядывая внутрь. Замок сломали еще во время разведки, так что нам оставалось только снять дужку и распахнуть тяжелые створки настежь. Сзади нас прикрывали сам Мордашин и Родин. К моему удивлению в помещении было относительно светло, сухо, совершенно не ощущалось застарелой затхлости.

- Что стоим? Работаем, парни! – раздалось позади, и мы, удобней перехватив оружие, двинулись вперед, - Начинайте по левую сторону!
Источником света на складе являлись узкие окна из стеклоблоков, как раз в те года вошедшие в моду. Они находились под самым потолком, как и немногочисленные отверстия для вентиляции.
- Прикрой, - тихо проговорил Серега и полез к большим фанерным ящикам, ловко орудуя прихваченной из автомобиля монтировкой, - Ага, набор для радиолюбителей. А здесь у нас что?
Он открыл следующий ящик, где оказались аккуратно, стопкой сложены красивые ящички с наборами различных инструментов.
- Импорт, - уверенно кивнул Вронин, а я сразу оживился и стал деловито копаться. Каждому участнику рейда разрешалось взять кое-что и для себя лично. Дефицит, он и в Африке дефицит. Брали даже не столько для продажи, сколько для выгодного обмена или просто для себя. Торговля с Среднерусье была сейчас в целом аховая.

Итогом "экспроприации" стали пара ящичков с комплектами торцевых ключей, а также набор для пайки. У меня на все эти ништяки даже созрели конкретные планы.
- О, радиотехника! Богатое сельпо нам попалось, - довольно осклабился Вронин, - Себе тоже возьму один «транзистор».
Я же только махнул рукой – сколько здесь есть настоящих радиостанций, чтобы радиоприемником обзаводиться?
Так мы и прошли до конца ряда, на поверку оказавшимся в основном забитым канцелярским товаром. К моему вящему удивлению этот товар вызвал среди моих товарищей некоторое оживление. Несколько коробок с тетрадями и писчей бумагой тут же ушло «в закрома родины». То есть именно на них Мордашин поставил размашистый знак Z. В его руках оказалась припасенная баночка с красной тушью и тонкая кисточка, которой Валера и работал, отмечая найденные нами ништяки галочками или нулями.

Ворота распахнулись пошире, что-то загремело по полу, показалась светловолосая голова Руснина. Он волок за собой погрузочную тележку, которая была поставлена на большие пневматические колеса. Очень полезная реновация здешних «сталкеров», резко убыстряющая погрузку товара. Носить все по старинке на руках или плечах было затратно по времени, вот в ход и пошли наработки более поздней логистики.
- Правую секцию работаем! – скомандовал Мордашин, уже успевший перекинуть свой автоматический карабин на грудь и прикрывавший погрузку ящиков в фургон.
Мы поспешили, сейчас монтировкой работал уже я. Первое правило «выезда на природу» - всегда прикрывать друг друга, иначе Нежить может порвать тебя в тот момент, когда у тебя будут заняты руки. Даже чтобы отлить, следует идти минимум вдвоем.
- Наконец-то! – возликовал я про себя. Во втором вскрытом ящике мне на глаза попались пачки с югославской зубной пастой. На этой половине складировалась хозяйственная химия и всевозможные мелочи для быта, без которых, оказывается, жить очень некомфортно. На глаза, а потом в загребущие ручки попались польские бигуди и наборы для косметики. "Это я удачно зашел!"

- Все, заканчиваем! - Вронин заинтересованно повернулся к небольшому закутку в конце склада, запертому небольшой филенчатой дверцей, - Сейчас, сейчас, - здоровяк ловко вскрыл замок и открыл дверцу, сунул в полутьму голову и тут же отпрянул,- Фонари!
Я отшатнулся, видимо расслабился, перехватив АК наизготовку, и только затем мысленно схватился за голову и полез в висевшую на боку сумку. В ней лежал шахтерский аккумулятор и фонарь, переделанный уже под нужды этого мира. Его рефлектор был несколько расширен и хитро загнут, лампочка поменяна на более мощную, чтобы «рассекать» проявления Тьмы мощным потоком света.
Так и есть: в пучках двух световых потоков завиднелся бурый «лишай», повисший гадкой бахромой на подпорках и на самих полках с товаром. Через несколько минут все было кончено. «Лишай» под воздействием света быстро истаял, как будто его и не было. И все равно воздух в каморке показался подозрительным, какой-то в нем витал нездешний сладковатый запах. Напомнил о моей поездке в Турцию.

- Что у вас? - в двери показалась мощная фигура Мордашина.
- «Лишай», командир.
- Хреново, - Валера озадаченно почесал переносицу.
- А чего это она сюда проникла? – задал я глупый вопрос. В моем понимании Тьма просто так никуда не совалась.
- Мы же тут уже были, - буркнул Мордашин, затем кивнул на полки и скомандовал, - Быстрее, грузиться пора, еще второй склад ждет.
Я же прикусил язык. Как мне уже объяснили парни из нашей команды, Тьма обычно приходит в наш мир на Человека. То есть или на его самого, как существо, или место, в котором он побывал. Можно зайти один раз в заброшенную и никому не нужную баньку, попариться там всласть, а в следующий раз тебя в ней может поджидать чертенок или гамадрил. По этой причине в жилых местах старались не оставлять полностью темных помещений. Ставились дополнительные окна, делались отверстия. Во всем Калугино было не найти не продырявленного шкафа или чулана. Опыт, полученный кровавой практикой.

- Ага! Петрович, смотри, - Серега повернулся ко мне, держа в руках блестящее женское платье, - эти барыги здесь самый дефицит прятали.
На полках в основном лежало всевозможное шмутье, уже затхлое или попорченное. Но мы, к моему вящему удивлению, обнаружили пачку приличных джинсовых комбинезонов. Крепкая ткань зеленого цвета была в ходу в этом мире. И вряд ли "золотая" молодежь этом слое начала бы носить и боготворить обычные брюки работяг. Этакий выверт истории. Насколько я помню, в нашей реальности в те годы на фирменные джинсы отдавали целую зарплату. Спрашивается - за что?
Я подобрал один комбинезон по размеру себе и один Маше. Остальные оказались великоваты. Наверное, неведомые заказчики считали всех работяг здоровенными увальнями, или это обычная ошибка неведомых творцов столичной статистики. Помню, отец рассказывал о подобных проблемах. То завалят весь Союз кофе и начнут рекламировать его потребление, то на этот самый кофе создается жуткий дефицит. Одно время в стране обычным явлением был и кубинский ром, и сигары, а в обычном сельпо можно было купить бутылки "Уиски".

Затем пошла ускоренная погрузка. Один человек оставался на стреме у ворот, второй сидел на "фишке", на крыше фургоне. Остальные, кроме Мордашина изображали истовый рабочий класс. Валера же после маркировки всех ящиков составлял какой-то хитрый список, усиленно морща озабоченный лоб.
Я поднял последнюю коробку с тележки, фургон был заполнен почти под завязку, и вытер со лба пот. Новичкам обычно не доверяли наблюдение, поэтому пришлось крепко поработать руками. Между тем Роднин и Лех открыли второй склад, построенный из почерневшего от времени бруса. Видно было сразу, что это здание выстроено намного раньше первого, пол набит из досок, между которых зияли здоровые щели. Но окна имелись и здесь, что сильно успокаивало успевшие набрякнуть тревогой нервы. Вид мерзкого потустороннего «лишая» до сих пор был перед моими глазами.
В этом здании хранились продукты. Часть из них, в основном крупы, была отчасти испорчена, зато коробки с консервами выглядели, как совсем новые. Мне было странно рассматривать маслянистые бока банок, казалось, совсем нетронутые временем. Здесь вообще было много странного, но вопросы, возникающие по этому поводу, задавать было пока некогда. Мы прихватили отсюда только несколько ящиков с банками, одну коробку перехватил и я. Где еще в городе можно достать настоящие рыбные консервы, некогда привезенные аж с самого Дальнего Востока. Нынче-то туда наверно и не проехать?

Погода, между тем, опять испортилась. Низкие тучи принесли мелкий дождь. Парни вокруг выглядели озабоченно, да и меня самого вдруг ни с того ни с сего начала грызть некая тревога.
- Никак выброс пошел! – выплюнул изо рта Лех, протирая наскоро запачканные руки, - Паша, крепи быстрее тележку, валить пора.
Он озабоченно оглянулся на командира. Тот повернулся в сторону чернеющей стены, усиленно там что-то изучая, а затем уверенно скомандовал:
- Выброс! Все по машинам, надеть очки!
Два раза повторять было не надо. Я зябко повел руками и достал из кармана очки-консервы. Не хотелось попасть под воздействие «морока», невидимой летающей нечисти, превращающей людей в «Оборотней». По виду еще человеков, а на самом деле кровавых монстров. Самую кровавую жатву с живущего в этом проклятом слое населения снимали они. Именно из-за них во все увеселительные заведения по вечерам можно было попасть только после проверки, сводящейся к банальному просвечиванию глаз. У «оборотней» они становились черными, как и их душа. Такую же процедуру проделывали в ночное время в общежитиях и общественных местах.

ыселки



До Т-образного перекрестка долетели быстро. Мордашин еще раз встревожено, повернулся в сторону черной стены и задумался.
- Большой сегодня выброс. Не по нашу ли душу?
Мне уже объяснили, что «выбросом» сталкеры называли некие завихрения, исходящие от Тьмы и напоминающие видом солнечные протуберанцы. Только не яростно-яркие, а еще больше сгущающие тьму. Причину этих явлений, как и их частоту, никто объяснить внятно так и не смог.
Одно время местный ученый люд пытался их изучать, но держать постоянно около Тьмы наблюдателей было делом накладным и чрезвычайно опасным. В такой близости от черной стены люди просто начинали сходить с ума. Но «сталкеры», как и прочие добытчики ништяков между собой информацией обменивались и, видимо, какая-то аналитика у них имелась.
Во всяком случае, Валера выглядел сейчас сильно встревоженным и что-то, видимо, для себя решал.

- Командир, может, прорвемся?
- Смотри, как потемнело, - повернул голову к водителю Мордашин, - В лесу вообще мрак, что творится.
- А мы на скорости проскочим!
- Давай, - наконец, решился Валера и повернулся к нам, - Крышу снимаем, оружие наизготовку! Игнат, гони до поляны. Если что, там грузовик сможет развернуться.
Родин кивнул головой и поддал газу. Мимо пронеслась березовая рощица и проселок начал углубляться в еловый лес. Меня неожиданно кольнуло в сердце. Ну вот, не хватало еще проблем со здоровьем! Я начал удобней пристраивать капюшон плащ-палатки, как до меня дошло. Ноги налились ватой, а крик уже сорвался с губ.
- Демоны!
Мордашин резко повернулся ко мне:
- Чуешь?
Я потрясенно затряс головой, руки сами собой сжали оружие, готовясь перевести предохранительную планку на автоматический огонь. Она на АК-12 была похожа на ту, которая стояла на наших Калашах. Патроны у народа давно уже были загнаны в патронники. Сейчас дорога каждая секунда!

- Справа! Волчары!
Я их не увидел, а скорее почувствовал. Под пологом мрачно застывшего ельника было трудно что-либо разглядеть. Только чуть позже я ощутил среди деревьев некое движение. Черноватые клубки нежити уверенно неслись между стволов елей, то, исчезая, то появляясь.
- Игнат, поляна!
Мы схватились за специальные поручни, Родин развернулся залихватски. Мне даже показалось, что мы чуть не перевернулись. Но все обошлось. Разворот же грузовика занял больше времени. Я заметил, что со стороны Руснина окошко также открыто и оттуда торчит длинный ствол автомата.
- Ходу, ходу! – Мордашин уже откровенно орал и тут же начал стрелять короткими очередями куда-то вправо.
Я довернул голову и похолодел. Клубки несущейся рядом нами Тьмы, внутри которых угадывались мощные тела черных демонов, резко приблизились к нам. И, в самом деле, их «бег» напоминал волчий, только сами они были намного здоровей, высотой с откормленного дога. Но рассматривать внимательно "волчар" было некогда.
- Петрович, пригнись!

Прямо надо мною раздался оглушительный грохот. Мокрый брезент плащ-палатки задымил от упавших на нее раскаленных гильз. Именно шум пулеметной стрельбы и вывел меня из ступора. Я заученно повернул предохранительную скобу вниз и еще раз передернул затвор, зазря потеряв один патрон. Нервы, нервы!
А что вы хотите! Посмотрел бы я на вас, когда к вашей машине резвой гурьбой несутся самые настоящие, не киношные чудовища. Нежить – не зря это слово подобрали для порождений Тьмы. От них и, в самом деле, несло ледяной могилой. Я буквально всей кожей ощущал этот мертвецкий холод. Как будто голый на мороз выскочил!
«Волчары» смогли приблизиться к нашей машине максимум на тридцать шагов. Одного, второго, третьего - порождения Тьмы срезались скупыми очередями прямо на бегу. Я также стрелял, только не знал, попадал ли в кого или попусту тратил патроны. Было жутко, ледяной ком из желудка приблизился буквально к горлу, так и оставшись там.

- Кончай стрелять! – стукнул меня Вронин по плечу. Я только сейчас заметил, что затвор АК встал на задержку и моя рука нащупывает на разгрузке новый магазин. Один, свдоенный уже валялся на полу автомобиля. И когда это я успел его поменять?
Наш вездеход уже вырвался на простор, дорога, выйдя из леса, пошла ровнее и скорость заметно прибавилась. Я скосил глаза назад, грузовик также не отставал.
- Игнат, поворачивай на Выселки, - Валера привстал с места и тревожно оглядывался назад, - Придется там заночевать, через лес сегодня не прорваться. Видите, что сегодня творится!
- И не говори, - Серега азартно потряс пулеметом, его всего распирало от возбуждения, - давненько так не стрелял. Ты видел когда-нибудь такую стаю? А?
- Сука, они ведь по нашу душу пришли…, - Мордашин скосил глаза на меня и осекся.
На перекрестке наша маленькая колонна повернул налево и уже через три километра подкатывала к мрачноватой деревушке, стоящей на мысе большого озера. Правда, она видом больше напоминала самый настоящий форт, со рвом и высоким деревянным тыном вокруг себя. И колючей проволоки здесь явно не жалели.

- Думаешь, пустят? – с сомнением в голосе пробормотал Вронин.
- Куда денутся? Не нарушат же они Хартию? Игнат, поморгай фарами.
Вскоре на вышке ответно замигали принятым здесь кодом. Три длинных и два коротких.
- Двинули!
Мы подкатили к тяжелым воротам, на их изготовление также не пожалели металла. Одна из створок приоткрылась, и оттуда показался мрачный пожилой человек с седой бородой. Мордашин вылез из машины и размашисто пошагал вперед. Разговор продолжался недолго. В итоге ворота распахнулись полностью, и Валера махнул приглашающе рукой.
Мы переехали по мосткам ров, продвинулись между плотно стоящих серых дощатых сараев и оказались на небольшой площади. Вход в одно из ближайших зданий был ярко освещен, на другом конце свободного пространства виднелись какие-то люди в серых плащах.
- Закройте машину! - скомандовал подошедший Мордашин и полез в кузов, - Черт, два цинка стребовали, троглодиты еб..е, - смачно выругался он.
Ну, нам повторять два раза не надо. Дрожащими после прокачки адреналином руками мы натянули полог, подхватили личные сумки и двинулись к дому.

- Все, похоже, пролетели, братцы, - Родин поднял стопку и одним махом опростал ее. Мордашин пьянство в команде вообще не поощрял, но сегодняшний стресс явно нуждался в некотором "залитии". Сильно пьющие люди все равно в его бригаде не задерживались, - Придется такую классную «заначку» городу отдать.
Я уже был в курсе, что на склады планировалась вторая ходка, почти сразу по нашему приезду в город. Сталкеры не были людьми жадными и частенько кооперировались вместе. Валера к этому делу хотел подтянуть бригаду Севы Типляшина, вместе мы бы быстро управились. Сева законно гордился своими тремя оф-роуд грузовиками и настоящим автопогрузчиком, который они таскали с собой в рейды на прицепе.
Но сейчас нам плывущая в руки сверхприбыль не светила. Видимо, осенью команда все-таки каким-то образом «засветилась» перед Тьмой, и место стало реально опасным. Без городской силы было не обойтись. Поэтому на эти склады пойдут Коммандос с тяжелой бронетехникой и бригады грузчиков-добровольцев. Такие рейды были намного более безопасными, некоторые из горожан даже с большим желанием в них участвовали. Еще бы – так можно было достать пресловутый «дефицит». Ограничение существовало только одно - доброволец должен быть достаточно физически мощным, чтобы работать со всеми наравне.

- Сколько, думаете, получим с рейда? – задал резонный вопрос Лех Красный, его физиономия после остограммирования и, в самом деле, стала красной, как у вареного рака.
- Да ни хрена! – Вронин сокрушенно вздохнул, - Чего взяли-то? Канцелярка - так она практически вся пойдет для подката, в администрацию города. На продажу же почти ничего нет! За наводку же максимум сотку на брата выйдет!
Все грустно замолчали. Начало сезона вышло какое-то не самое удачное.
- Валера где?
- С этим, «черным вороном» общается, - Серега зевнул и почесал волосатую грудь, - Может, чего и вызнает. Те еще куркули!
- Да, - Родин загадочно улыбнулся, – эти отшельники много чего знают.
- Угу, только и много за это просят, - Вронин остановил осоловевший взгляд на мне, - Кстати, Петрович, тебя с первым выходом! Проставишься?

- Без базара! - с энтузиазмом ответил я, возбуждение от стычки с нежитью еще не прошло, - только не здесь.
- Ага, лучше вообще на природе, - Лех в предвкушении потер руки, - Я по этому случаю тебе хорошей водочки подгоню, с самого завода, там как раз новая марка в производство пошла. Эх, еще бы шашлычков сварганить!
- Так забыл, где у него женка работает? – с хитрецой подмигнул мне Серега.
- Все будет в лучшем виде, парни, - неожиданно меня отпустило, ледяная пробка в горле исчезла, на душе стало тепло и уютно. Что может быть лучше хороших мужицких посиделок?
- Ну, тебе, конечно, свезло. В первую же поездку на «волчар» попасть! Да еще и на целую стаю, - Родин криво улыбнулся и стукнул меня по плечу, - Ничего, Петрович, нормально сработал.
- Даже в штаны не навалил! – засмеялся Лех.
- Наш парень!

- Смех без причины – признак дурачины, - в проеме появилась фигура Руснина, вытирающего волосы. Он к нашей пьянке присоединятся не стал и сейчас после бани стоял голый по пояс, показывая всем свою атлетичную фигуру. Вот создает же Господь таких идеальных людей! И лицо, и волосы и фигура. Настоящий Аполлон!
Видимо, последнее слово все-таки вырвалось из моих уст, и в комнате засмеялись. Как ни странно, но древнегреческие мифы в большинстве слоев были схожи.
- Паш, один в баньке мылся, али кто мочалку мылил? – решил подколоть блондина неугомонный Родин.
- А ты не завидуй!
- Ой, смотри, паря, - Сергей загадочно улыбнулся, – Как бы тебе тут яйца за такие шалости не оторвали.
- Да нет у меня с ней ничего! – Руснин с недовольным видом глянул на нашу «теплую» компанию и удалился в соседнюю комнату.
Вскоре разговоры потихоньку иссякли, парни допили початые бутылки и улеглись спать. Вставать надо было рано.

Озеро



- Ох, жизнь хороша! – Вронин вылил на себя огромный ушат воды и с веселым гоготом рванул к дому. Я с сомнением приценился к его здоровенной посудине и выбрал обычное оцинкованное ведро, двинув с ним к колодцу.
С утра снова распогодилось и если бы темнеющая по ту сторону озера черная стена, то казалось, что мы просто выбрались толпой народу на природу.
- Как спалось? - раздалось позади меня. Я с уже намыленным лицом обернулся и увидел улыбающегося во весь рот Валеру.
- Спасибо, нормально.
- Вот и ладненько. А то мало ли что … Мы тут вчера реально на грани прошли, а у тебя самый первый рейд случился.
- Я в норме, Валер, не беспокойся

Мордашин, весело посвистывая, потрусил в сторону деревенских домов, а я отвлекся на появившегося со стороны озера Руснина. Наш красавчик был гол по пояс и с фырканьем вытирал мокрую голову. Никак он туда купаться ходил? Вода-то еще холодная! Силен бобер!
Но затем мой взгляд наткнулся на открывшуюся дверь в большой сарай, стоявший у берега, и я замер на месте. Там, опершись на створку, стояла самая настоящая русская красавица! Светло-русые волосы, толстенная коса через плечо, и даже отсюда видно, что большие глаза буквально полыхают синевой. Подтянутая, крепкосбитая фигура была затянута с зеленый джинсовый комбинезон. Да никак она на нашего Пашу запала? Глаз не отводит! Но до чего ж хороша ...
- Что, тоже нравится?
К колодцу с двумя ведрами подошел Родин.
- А кто она такая и что вообще тут делает?
- Да дочка этого «черного ворона».
- Староста ихний?
- Чу! – наш водитель чуть не уронил ведро с водой, - Петрович, ты только вслух это слово здесь не произноси! Это как у нас фашистом назвать. Председатель он!
- Ага, усек.
Блин, вечно с этими слоями какие-то заскоки. Даже в очень схожих реальностях некоторые слова обозначали совершенно разные вещи. Ох и широк русский язык на понятия! Но ладно хоть маты везде были почти одинаковы, универсальный язык, етить его.

Председателева дочка вдруг перестала глазеть на Руснина и с деловым видом вытащила из сарая какое-то металлическое сооружение, а затем выкатила тележку с газовыми баллонами. Видимо, у меня аж рот от удивления открылся, когда я увидел, что девица взялась за сварку двух металлических полос. Потому что Родин с издевкой хохотнул и помахал перед моим лицом рукой.
- Слюни подотри, не по Сеньке шапка!
- Уф, - я потрясенно замотал головой и вернулся обратно в реальность. Тоже мне нашелся ловелас сорокалетний! Подхватил ведро с водой и двинул к дому, но тут же заинтересованное спросил, - Игнат, а что такая красавица в этой глухомани забыла?
- Так из местных она. Аборигены, вон со всей округи в Выселки переселились, когда Тьма пришла. Не приняли они нас, странные личности.
- А чем живут?
- Да так, - Родин открыл ногой дверь в дом и пропустил меня первым, - В основном катерами и лодками торгуют, какие найдут. Озеро же тут проточное, дальше водохранилище находится и канал до Карги. Запани на них всякие найти можно. Кто ж лучше их местность-то знает?

Завтрак наш был простецким, каша из пшеничной крупы и жареная рыбеха, которую подогнали местные. Мы уже допивали чай, когда в комнату вломился возбужденный Мордашин. Он налил себе огромную кружку чая и тут же выдул ее всю. Затем глянул на нас и выдал сразу новость:
- Братцы, похоже, дело у нас образовалось. «Ворон» идейку одну интересную подкинул.
- Не запалимся мы, командир? – угрюмо спросил Лех, - Не доверяю я чего-то местным.
- Думаешь, я доверяю полностью? Поэтому сейчас малой группой и смотаемся в одно местечко. Пока погода стоит хорошая. Все равно выброс до завтрова пережидать, так что ничего не потеряем.
Мы переглянулись меду собой, командир дело говорил. На том и порешали.

Через час я уже сидел в деревянной лодке рядом с кудлатым мужиком, по уши заросшим рыжеватой бородкой. Он весьма лихо управлял навесным мотором, а спереди расположились сам Мордашин, Руснин и Красный. Мотор на хорошем топливе излишне не дымил, вызывая у меня резонный вопрос - откуда местные качественный бензин берут? С жидким топливом в Калугино были вечные проблемы. В соседнем городке поставили самодельный перегонный заводик, но качество у их продукции было так себе. Современные автомобили с моего слоя точно бы на ней не поехали. Отличный бензин поставляли татары с Итиля. Там сохранился самый настоящий нефтеперегонный завод, и неподалеку же качали нефть. Но импорт стоил в два раза дороже, да и к весне обычно кончался.
Я с интересом озирал большой водоем, имеющий форму цифры "восемь". В узком месте и находились сами Выселки, с южной части шла протока в водохранилище и дальше по каналу можно было пройти в Каргу, реку, на которой и стоял наш город Калугино.
Мы же направлялись в северную часть озера, по берегам которого высился хвойный лес, а за ним виднелась бесконечно высокая стена Тьмы. Оказывается, где-то тут на берегу местные еще тем летом обнаружили не разграбленную доселе базу местного лесхоза. Никто из оставшихся в живых людей о ней не знал, а стояла она чуть дальше от самого берега. Сельчане же искали в основном моторки и катера, которые всегда пользовались спросом. Техника же их интересовала меньше, возни больно много.

- Командир, а как вывозить будем? – Лех нетерпеливо теребил свои длинные усы, в его слое носить их было модно.
- В Удоме паром работает, пока вода высокая, через неделю на Каргу уйдет. А эту технику сюда, скорей всего, также по воде завезли, там причал еще остался, погрузить на паром можно без проблем.
- Кузьмич, а как тут с нежитью дела обстоят?
Бородач отвлекся от мотора и уклончиво ответил:
- Вода спасает, а лесхоз на полуострове строился, все легче. А вот в лесу на северном берегу надо осторожным быть.
Я в первый раз услышал, что вода каким-то образом помогает от Нежити и удивленно обернулся на Кузьмича.
- Вы поэтому у воды живете?
- Дык вся жизнь от воды, - бородач поправил внушительного вида автоматический карабин, - Это и питье, и дорога в любое время года, да и рыбка. Куда без воды, она и есть жизнь! Так, братцы, подходим!
Впереди показался зеленый мыс, с одной его стороны и, в самом деле, виднелся невысокий бревенчатый причал.

Солнце уже поднялось достаточно высоко и хорошенько припекало, я даже расстегнул на себе куртку. Скинуть бы все к чертям и подставить тело под солнышко! Распогодилось по-летнему, по небу барашками бежали по своим делам облака, темнеющий по тому берегу лес подернулся зеленоватой дымкой. Опьяняюще пахло свежей травой и первоцветами. Если бы не автомат на согнутой в локте руке и не ощущаемая тяжесть разгрузки, то можно было бы подумать, что я на воскресном пикнике.
Мордашин с нашими уже как с полчаса ушел дальше по заросшей дорожке. Кузьмич так и сидел в лодке, а я сторожил место нашей погрузки. Еще раз бросил взгляд в сторону леса и зашагал к причалу. Не по себе как-то одному здесь маячить. Вам бы также стало неуютно, когда с одной стороны сияет солнце, а с другой чернеет стена Тьмы. А ты сам стоишь посередине, как будто на распутье жизни и смерти. Даже плечи от такой мысли передернулись. Черт, ну и мысли здесь в голову лезут!

- Что, маешься?
- А?
Кузьмич смотрел прямо на меня.
- Чуешь кого-то? Я же вижу как тебе неспокойно.
Я прислушался к себе. И, в самом деле, что-то не по себе как-то. Правильно бородач отметил – «Маюсь».
- Там где-то, в чаще, у берега тварь устроилась, за нами наблюдает. Нежить проклятая! - бородач зло сплюнул в воду.
Я же невольно поежился, сразу вспомнилась вчерашняя стычка с волчарами. А ведь эти существа, похоже, не питали к нам животной злобы! Просто их мир являлся настолько чуждым нам, что всякие эмоции были бы излишними. Мы просто должны были исчезнуть из Этого мира, уже Их мира. А ужас от происходящего генерировали уже сами люди. Так что же это такое – Тьма и ее дети?
- Ты его тоже видишь?
- Нет, - Кузьмич тяжело вздохнул, - только ваши, пришлые таким даром обладают, да и то не все. А у тебя, видать, он особенный, раз так далеко ощущаешь.
- А вы как тогда?
- Да по старинке – с собачками везде ходим. Они, да коты – лучшая сигнализация, нежить далеко чуют. Мой Трезор весной от какой-то напасти издох, так ваш командир обещал мне хорошего щенка привезти.
Я улыбнулся, Мордашин был тот еще комбинатор. Нашу не самую удачную вылазку он, похоже, умудрился превратить в большой успех. Так в итоге и получилось!

Парни вернулись к причалу повеселевшие. Валера устало присел на бревно перекурить и тут же затараторил, видимо и для себя проговаривая мысли вслух.
- Что мы имеем? АЗМ 2, вездеход почти как наш, только более раннего выпуска. Его себе и оставим, можно будем тогда на разведку без тесноты выезжать, да и все надежней, на двух машинах
- Грузовик брать будем? – заинтересованно спросил Лех.
- Не сейчас точно, Леша. На паром много техники не влезет, и так, по любому, две ходки делать. Больше, опасней.
- Что тогда?
- Финский Valmet, прародитель харвестера, его нашим лесорубам можно по хорошей цене загнать. И, пожалуй, тот польский трактор со всеми его причиндалами. Там одних навесок десяток.
- Его-то зачем?
- Эх ты, молодой, - покачал головой Мордашин, - Что ты понимаешь в колбасных обрезках! Сейчас в город татары приплыли, мы им такую технику запросто на бензин обменяем. Прикинь, нам его тогда на весь сезон хватит. Да и лучше он по качеству.
Я только хмыкнул от получившегося расклада. Ай да Валера! Хорошо сидит, далеко глядит!

Дома


- И послезавтра снова уедешь?
Маша растерянно уставилась на стол, расстаралась моя подруга на славу, он был весь заставлен деликатесами.
- А что поделать, Машенька. Куй железо, пока горячо!
Я махнул еще одну рюмку наливочки, сыто рыгнул и растекся на диване. Распаренный после баньки, сытый и довольный, как некий барчук. Что еще надо от жизни?
- Ох!
Ну, женщины, все бы вам охать, да ахать! Маша развернулась ко мне, и полы ее халатика чуть распахнулись, явив миру весьма аппетитные белые ляжечки. Она перехватила мой плотоядный взгляд и попыталась отодвинуться.
- Иди ко мне.
- Подожди, со стола уберу.
- Успеется …
А ручонки уже шаловливо расстегивали пуговицы ее халатика, а губы начали свой разбег, начав с шеи. Маша у меня девушкой была не холодной и охотно поддалась на мои ласки.

Проснулся я уже ближе к обеду. Обычно так долго не рассыпаюсь, это, наверное, так стресс от пережитого на меня повлиял. Ешкин кот, у меня ж сегодня дел невпроворот! В голове сразу вспыхнули алым схемы сегодняшних телодвижений.
- Завтракать будешь?
Я сначала уставился на голые ноги подруги, одетой во фривольный халатик, и мысли сразу поплыли куда-то не в ту степь. Пришлось поднять глаза повыше, и опять же они наткнулись на высокие бугорки, отлично различимые под тонкой тканью.
- Вася, я вообще-то про завтрак сказал. Хватит с тебя постельных подвигов на сегодня.
Маша ехидно улыбалась, но глаза были довольными-довольными. Я по заведенной издавна привычке потянулся во все тело, разминая застывшее за ночь тело. Это в молодости у нас кровь бурлит, а с возрастом человеческий организм застывает.
- Мечи на стол, что есть в печи, пошел умываться.

Горячий крепкий чай, свежие сырники, вишневый конфитюр. Вся эта типично домашняя снедь весьма благоприятно воздействовало на мои сухие с утреца размышления. Сразу припомнились скромные общежитские бутерброды. Что тут можно запросто купить в местных магазинах? Серый хлеб и самый дешевый сыр с ливерной колбасой. Простота семидесятых годов вместе с отголосками всемирной катастрофы. Хорошо, у нас народ таки работящий, за несколько лет прокормить себя сумели.
Так, а что у меня в планах на сегодня? Во-первых - родная контора!
- Маш, у тебя бутылочки Шустовского не найдется?
- Ты что, с утра зенки заливать собрался?
- Не мели ерунды, это для дела.
- Сейчас принесу.
- Подожди минуточку.

В проснувшемся окончательно мозгу сразу всплыла « вторая партия Марлезонского балету».
- Маш, отпросись сегодня у Авалианыча на вечер. И столик на нашу компанию забей, пожалуйста.
- Это что, ты меня в ресторан сегодня приглашаешь? – Мария расплылась в ярчайшей улыбке. Ох, как же нравится мне ее вот такая улыбка. Как будто мне само солнце улыбнулось. Да и точно - в этом мире ее еще никто в ресторан не водил! Пусть и в тот, где она поваром работает.
- Ну, типа того. Сегодня деньги получим за рейд, надо начало сезона взбрызнуть. Поверье такое у парней есть.
Маша сразу же деловито поинтересовалась:
- На сколько людей столик?
Я прикинул в уме.
- Давай, на восемь, будут не все, но с девушками. Посидим так скромненько, завтра ж снова в рейд. Потом уже, после всего на шашлыки выберемся.
На лице подруги опять заходили хмурые тучки.
- Да не боись, Маш. Мы в этот раз по воде пойдем, все нормально будет.
Неожиданно подруга после этих слов быстро успокоилась и убежала за подарочным коньяком, оставив меня в некотором недоумении. Ну а мне и размышлять особо некогда, пора уже выходить. Контора, банк, городская управа.

- Режешь ты меня, Петрович, без ножа.
Егорий Аристархович, начальник городского «Ремонтхозяйство» был сильно недоволен. Еще бы! Лето - это пора всевозможных ремонтов, а с коммунальное хозяйство у нас в стране во всех слоях было проблемным. Правительства во множестве реальностях думали в первую очередь о высоком статусе страны, ее обороне, капитальных, так сказать, вложениях, зачастую забывая, что люди-то живут здесь и сейчас.
И слесарь-сантехник или электрик не менее важны для них, чем иные инженеры-ракетчики. Вода, канализация, свет – с этим всем мы сталкиваемся ежедневно. А какой тут может быть порядок, если относятся к этим областям человеческой жизни, как к третьестепенным объектам. И, зачастую, работают там люди случайные. Вот и приходится нам разгребать как старые, так и новые проблемы практически ежедневно.

- Аристархович, - на столе сама собой появилась красивая бутылка семизвездочного Шустовского коньяка.
- Это взятка что ли? – Дугин нахмурил свои брови.
- Да помилуй бог, Аристархович. Это так, на представительские. Я же только на лето отпрашиваюсь! Ну, сам понимаешь, семья сейчас у меня, деньги нужны на то, да на се.
- Эх, я что, тебе бы халтур не дал, Петрович? Ты куда свою дурную голову суешь? Мало что ли народу в этих ваших рейдах сгинуло?
- Ну да, как будто и так сдохнуть здесь нельзя? - угрюмо высказался в ответ я и вытащил на стол свой «последний аргумент»

- Чудеса Господни! - Дугин был из слоя, где сильно чтили религиозные традиции,- Вот как так у немчуры во всех слоях получается отличные инструменты производить. Что такое в них Создателем заложено! И ведь еретики, но такие вещи сочиняют. Уважаю я сей народец, будь он не ладен.
Начальник городского ремонтного хозяйства с чувством о религиозного благоговения перебирал набор немецких инструментов, скомммунизденных мной в крайнем рейде. Кто-то из людей так восхищенно касается корешков книг, кто-то лелеет автомобильные или лодочные рулевые штурвалы. А инженер и есть инженер, ему только прецизионные железяки подавай!
- На сколько?
- До конца лета.
- Ох, Петрович, побойся Бога!
- Я же тебе ученика подготовил, Аристархович, как обещал.
- Да Петька твой….
- Договорились?
- Еще такой притащишь?
Я только усмехнулся, клюнул мой начальник на жирную наживку. С хорошим инструментом у нас и, правда, беда.

- Ну, где твоя ненаглядная?
Родин в пиджаке и при галстуке выглядел весьма солидно. Костюм в серую полоску отлично шел к его четырехугольному лицу. Наш вездеход АЗМ 4 по причине тепла был открыт, рядом с Игнатом спереди устроилась интересная брюнеточка. Это была Тома, его старая подруга, она работала продавщицей в городской "Галантерее". На заднем же сиденье вольготно расселся Лех, обнимавший разу двух девушек, то еще ловелас недоделанный.
- Не знаешь что ли, как женщины собираются?
Девчата что-то прошушекали меж собой и заливисто засмеялись. А настроение у меня резко пошло наверх. А что нам не веселиться? Свою проблему с отпуском на лето я благополучно решил, даже не пришлось увольняться. Здесь это не очень поощряется. А после обеда Валера выдал всем по сто тридцать целковых, честно полученных от городского руководства. Еще по двадцатке обещали за продажу лишних канцтоваров. Не так уж плохо все вышло, да и впереди у нас не самый сложный, но козырный рейд.

Погодка шепчет, солнце за день основательно прогрело почву, даже в тонкой рубашке стало жарко. Хорошо с реки прохладой веет. Классно же тут будет летом! Правильное место для дома я выбрал. А то в июле и августе в этих местах жарень бывает невыносимая. Только в воде и спасаться.
- Серега уже в ресторан подойдет, а у Паши сегодня собственная программа, - расписал все новости Игнат и кивнул куда-то за мою спину, - Вот и твоя красавица чешет. Ну, и отхватил ты кралю, Петрович. Самому-то не страшно?
Я обернулся и замер на месте. Маша была в лиловом приталенном платье, подчеркивающем все ее «достоинства» и отлично идущем к ее белесым с желтизной волосам. На груди золотистое ожерелье, а прическа ….
Никогда у меня в жизни такой красивой девчонки не было, и за что сейчас такое везение свалилось?
- Мария, давай к нам! – живо скомандовал Родин, я помог Маше забраться на сиденье, а сам полез к Лехе. Девчата тут же накинулись на мою подругу с расспросами, во всех красках обсуждая ее наряд, и где она его «достала», и кто делал ей такую классную прическу. Женщины в любом слое не меняются, впрочем, мужики тоже. Люди везде одинаковы! Во всех мирах.

Вечер в целом удался. Хозяин «Казбека» Ладо Шалвович Авалиани нас встретил самочинно и сам же принес вина. Завтра нам в рейс, поэтому решили особо не «нагружаться», тем более что вино и, в самом деле, оказалось классное. Давно такое не пива. А Ладо нам еще его и по цене сходной предоставил. Нормальный мужик, все у него в ресторане свежее и вкусное, марку держит. На столе к нашему приходу уже стояли блюда с салатом, в парниках пошли первые овощи. Попаданцы из двухтысячного активно прививали в Среднерусье более современные агрономические стандарты. Благо, и нужные специалисты сюда также провалились. Затем в ход пошли шашлыки и прочие горячие блюда. Я же заказал запеченного в сметане судака, после зимы захотелось свежей рыбки.
Несмотря на будний день, ресторан к вечеру оказался забит под завязку. В Калугино всего-то два таких заведения, ну еще разве что Арт-кафе имеется, но это уже больше для молодежи. Уюту помещению, оформленному в южном стиле, прибавляла «живая» джазовая музыка. «Казбек» именно своим джазовым ансамблем и славился. Многие сюда приходили не сколько поесть, а сколько послушать новые композиции, пообщаться и просто потанцевать. Не все же работать и по домам сидеть?

Играли в кабаке даже не профессиональные музыканты, а те, кто хоть что-то умел. Большая часть членов ресторанного ансамбля вдобавок еще где-то работала. В городе надо было обязательно числиться на какой-либо официальной работе. Да и не прекращалась она ни на один день. Здесь не было общепринятых выходных, людей то было слишком мало - каждому приходилось трудиться за двоих, троих. Поэтому частенько люди работали сменами: день через день, два через два. А в некоторых учреждениях полдня, остальное время человек занимался всяческими халтурами, то есть закрывал собой вакантные ниши. Сложная, в общем, в этом "бэкапнутом" слое социальная иерархия.
Вот и сейчас я заприметил на сцене парня из городского отдела кадров. Те работали только с утра и до обеда. Этого времени вполне хватало, чтобы закрыть всю текущую канцелярщину. А плодить в наших условиях лишнюю бюрократию было слишком накладно. Из-за того, что музыканты попали сюда из разных слоев, они старались узнать у свежих «попаданцев» какие песни и композиции были у тех в ходу. И по этой причине музыка в ресторане получалась достаточно разнообразной. Такому дикому смешению стилей позавидовал бы любой лауреат нашенского Грэмми.
Вот и сейчас Маша вытащила меня потанцевать под свежий хит, чем-то напомнивший мне песни шестидесятых. В молодости я даже немного увлекался танцами и смог сейчас изобразить нечто вроде твиста. За нашим столиком лихо засвистели, это уже Лех постарался. Его подружки и Игнат с Томой подбежали к нашему кругу и стали повторять за мной движения. Пошло веселье! Вот люблю я, когда не просто тупо напиваются, а еще что-то выклабучивают.

Моя Маша разгорячилась, лицо раскраснелось, глаза горят, жемчужная улыбка сияет. Судя по ее брошенным на меня взглядам, будет у нас сегодня веселая ночка! Ну и ладно. Должны же быть у людей праздники! Бытовуха, она любой человеческий союз губит, если ее не перемежать с чем-то радостным и интересным.
После танца захотелось немного остыть, и я вышел на балкон, который оккупировали курильщики. В самом конце его заметил стоящего наособицу Вронина, он сегодня почему-то пришел один.
- Ты как, Серега?
- Да нормально, - здоровяк протянул мне сигарету, я хоть и бросил давно, но иногда позволяю себе одну цигарку, - правда, охота чего-то покрепче хряпнуть, но тогда догонюсь и завтра буду не в форме.
- Проблемы в личной жизни?
- Да ну их, этих баб! Все у них ладненько, когда у тебя деньги идет. А как все лето снова по буграм мотаться и дома не бывать - так опять плохо. Не угодишь!
- Так бабы! Что с них взять? С логикой они не дружат.
Вронин странно на меня взглянул, но промолчал. А я неожиданно вспомнил, как подозрительно быстро сегодня моя Маша утром успокоилась. Разговор был у нас, кажется, с водой связанный. Ага, и Кузьмич с Выселков о том же поговаривал.

- Слышь, Серега, все спросить хотел. На Тьму каким-то образом вода влияет?
- Не вся вода, а только проточная. Ты что, не знал?
- Да как-то ….
- Тебе вообще, - Вронин усмехнулся, - надо бы о многом из нашего бизнеса рассказать. Хотя … многие знания – многие печали.
- Понял, - я уныло вздохнул и глянул вниз. Лех пилил куда-то с одной из подружек, выбрал сегодня высокую худощавую блондинку. Сюда же люди из разных обществ попадают, в большинстве моралью в двухтысячной году как-то не очень. Еще один наш минус в глазах пуритански воспитанных аборигенов.
- Вода - это весьма странное вещество.
- Да, это я еще из курса школьной физики помню.
- Так вот, некоторые здесь считают, что проточная вода в этом проклятом Богом мире – это некая связующая обе Вселенной субстанция. Поэтому и порождения Тьма не имеют над ней такой силы.

- Понято, нечто вроде шины данных.
- Ты о чем?
- Я о Валериной теории с бэкапами миров.
- Ах, вот в чем дело! – Серега ухмыльнулся и полез за следующей сигаретой, - Мордашин сотоварищи пытались продвигать здесь свою теорию, но далеко не во всех слоях компьютерная техника шагнула так далеко вперед. Их просто не поняли.
- А что ЛВИП?
- Ты думаешь, науку творят подвижники и гении? Да большая часть так называемых диссертаций и научных работ - это попросту переливание из пустого в порожнее. Наука давно превратилась в некоего монстра, растущего по законам бюрократии или коммерции. Вот и здесь дела обстоят не лучшим образом. Наверху у нас кто? Люди практичные и ручками загребущими. Им что требуется? Поиск новых ресурсов и чисто информация о Тьме и ее возможностях. А тут Валера со своим Бэкапом!
Наш интересный разговор прервали наши же женщины. Маша и вторая девушка, пришедшая с Лехом, невысокая фигуристая шатенка заявили, что это не дело – бросать девушек одних за столом. Блондиночка уже была явно навеселе и, не скрываясь, стреляла глазками в сторону Вронина.

Мы еще немного поели и потанцевали. Но завтра было рано вставать, поэтому я попрощался с Серегой и потащил Машу к выходу. Вронин же времени зря не терял и фривольно обнимал за бока новую подружку. Да и правильно, неизвестно - все ли завтра пройдет гладко. В зале сидело немало доморощенных сталкеров, то и дело подходивших во время вечера к нашему столу передать привет или перекинуться парой слов.
Уже подходя к лестнице, я зацепил глазами достаточно интересную сценку, даже остановился от удивления, как вкопанный, и стоял бы и дальше, если бы не Мария. Она поторопила меня на рейс ресторанного развозного автобуса. Уже было темно, время, когда не стоит появляться одному на улицах города. Всем вновь прибывшим новичкам в первую очередь вбивают в голову страх перед темнотой и темного времени суток. Времени, когда порождения Тьмы выходят в наш мир. Поэтому в городе было почти круглосуточное пассажирское движение. Многие ведь работали в две смены.
В гардеробе «Казбека» мы получили захваченные про запас, плащи и оружие. Не смотря на возражения Маши, я все-таки прихватил с собой новый штатный АК. Понемногу начинаю обретать привычки заправского сталкера. Те даже в туалет во дворе без карабина не выходят. А по мне и правильно.

Уже в чреве теплого и яркого освещенного автобуса вспоминаю увиденный мной в конце вечера неприметный столик рядом с эстрадой.
- Ты что тут задумался, милый? - пьяненько дыхнула на меня Маша, прижавшись поближе, так, что я ощутил упругость ее не самой малого размера груди.
- Да так, увидел коего. Помнишь Пашу Руснина?
- Это такой красавчик, которому каждая женка отдасться готова? – Маша загадочно улыбнулась, а я чуть не поперхнулся прихваченной со столы бутылкой минералки.
- Ну, ты скажешь тоже …
- Ой, приревновал что ле? – Мария протяжно вздохнула, а глаза блеснули, - Да с такими красавчиками обычно не жизнь, а маета. Больно яркие они, много на них разных мотыльков летит. Однодневок. А жизнь ведь - не поле перейти.

Я удивленно взглянул на замолчавшую в раздумьях подругу и снова вспомнил увиденное в ресторане. Самое-то удивительное было не в том, что Паша сидел недалеко от нас и ни разу к нам не подошел, а в том кто рядом с ним сидел. Уж дочку-то председателя Выселок я хорошенько запомнил. Далеко разлетевшиеся мысли прервал громкий крик водителя.
- Да куда ж ты лезешь, парниша! Да что за ...!
Раздался противный скрип тормозов, нас резко дернуло вперед, водила яростно загудел, а меня пробрал мороз по коже. До омерзения знакомое ощущение. Неожиданно для себя я заорал на весь салон:
- Очки надеть всем живо! Оружие готовьте!

Народу в развозном «пепелаце» было не очень много: двое заснувших спереди пьяненьких мужичков, две молодых парочки в середине салона, да и мы впридачу. Я уже достал из сумки АК и очки, когда спереди отчаянно заорали.
- Маша, держи пистолет, если что – стреляй не задумываясь. Жди меня здесь!
Я совершенно протрезвел и уверенно зашагал по проходу к водителю, на ходу передергивая затвор и пытаясь засунуть запасные магазины в карман обычного плаща. Черт, хоть в разгрузке по этому городишке ходи!
- Что у тебя?
Водила, пожилой мужик нерусской наружности, только всплеснул руками.
- Да прямо под колеса двое бросились. Странные такие … Пьяные, наверное, да? – он посмотрел на меня таким тоскливым взглядом, что мне стало по-настоящему страшно.
- Неладно тут, - буркнул я в ответ, пытаясь разобраться, где это мы остановились, - Давай к общаге металлистов гони, там ментам позвоним.
Если на улицах вечернего города появились Оборотни или какая другая нежить, то стоило тут же сообщить патрульным.
- Как скажешь, уважаемый.

Я оглянулся в салон. Пьяные мужички так и не проснулись. Один из парней, крепкий увалень, по внешнему виду из рабочего сословия, уже держал в руках сноровисто карабин, а его подруга пистолет. Наши люди! Вторая же парочка, наоборот, сидели на сиденье, как испуганные мыши. По виду новички, еще и на типичных ботанов похожи, толку от них мало. Маша на удивление была спокойной, но бледной, как полотно для свадебного платья. Только ярко крашеные губы и выделялись на лице.
До общаги же мы так и не доехали. Что-то очень тяжелое бухнулось в переднюю дверь автобуса, наминающего видом сельский ПАЗик из моего слоя. Тут же затрещали окна, кем-то яростно разбиваемые снаружи.
Автобус снова остановился, видимо его повредили, водила пытался справиться с управлением, вцепившись намертво в руль.
- А-а-а-а!
Заверещали бабьим голосом в салоне. Раздался еще один удар, и дверь начала сминаться под мощным напором невидимого сейчас пока нам порождения Тьмы. Твою дивизию, это мы на Кикимору что ли напоролись? Это ж какая сука в своем подвале прозевала рождение такой здоровенной нечисти! Здесь полгода надо темноту выстаивать.

Кикимора для города была самой страшной нечистью. Здоровая, необычайно сильная, запросто двери в дома взламывала. Поговаривали, что она питалась и усиливалась сожранными ею душами людей. За две-три минуты целиком из человека его жизненную силу высасывала. Меня опять морозным наждаком по коже продрало. Так близко к нечисти я еще, пожалуй, никогда не был. В другое бы время я и сам в ступор впал, как это сделал наш водитель, даже не пытавшийся сдвинуть машину дальше. Его зрачки намертво зафиксировались на смятой, как консервной банке передней пассажирской двери, откуда уже начали просачиваться дымчатые щупальца Кикиморы. Блин, как кролик перед удавом!
- Маша, давай ко мне! Парень! – Я обернулся к работяге с карабином, - Держи с подругой окна. Очки все надели? Морок летает!
Раздирающий перепонки скрежет, и нечто дымчато-темное пытается вползти в наш автобус. Хорошо, хоть еще свет в нем не погас. Не прицеливаясь, я в упор выпускаю весь магазин. Грохот выстрелов окончательно разбудил пьянчуг, салон заволокло дымом, во рту сразу же стало кисло и противно.

- Где он?
Опустошенный магазин роняю прямо на пол, тут же заряжаю сдвоенный и заученным движением передергиваю затвор, затем сдвигаюсь чуть вперед, пытаясь рассмотреть в свете фар хоть что-нибудь впереди. Одновременно раздается звук разбитого стекла в салоне, а затем что-то огромное прыгает прямо в лобовуху. Не учла тварь, что лобовое стекло триплекс не рассыпается так же, как оконное. Пробить его сразу ей не удалось. Хотя окно сильно прогнулось внутрь, но отлично вижу Кикимору в свете горящих фар.
- Получай, сука!
АК бьется у меня в руках, изрыгая короткие очереди, и я замечаю множественные попадания, вспухающие на покрытом дымком теле, как маленькие бутончики расцветают. Тварь еще пытается вскочить, но я добиваю в нее остатки патронов, быстро перезаряжаясь и яростно кричу на водителя.
- Заводи, сука, поехали!

Видимо от моего крика водила очухивается, и мы тут же дергаемся вперед, сметая Кикимору на тротуар. Неожиданно позади меня раздается Машин вопль:
- Вася-я-я-я!
У меня аж сердце встало, и целый ручей холодного пота по спине протек. Поворачиваюсь - это еще что за черт?! Костлявая подружка «новичка» буквально рвет его на части. Слышен рев утробный "оборотня" и заунывный плач убиваемого. Успеваю заметить, что специальных очков на ее голове нет. Вот ведь дура! Себя погубила, и кореша своего сейчас убьет.
- Оборотень! - это уже вопит подруга «работяги», пытаясь буквально вжаться в окно. Пистолет уронила, глаза вытаращила. Вот ведь еще одна дура! Везем мне что-то сегодня с ними.
- Назад, в салон! – ору уже на ее, пытаюсь прицелиться и стреляю в сторону обращенной.
Етишую мать налево! Осечка! В этот момент раздается необычайно громкий выстрел, уши от него аж закладывает. Это "работяга" пытается с двух метров попасть в беснующуюся парочку напротив. И ведь попал! Девка медленно оседает, а у меня пропадает секундный ступор, тут же перехватываю у Маши пистолет, скидываю предохранительный флажок и выпускаю в голову девицы "оборотня" весь магазин.

Понемногу прихожу в себя и слышу, что на улице также звучат выстрелы, все больше очередями. Ага, значит, «кавалерия» все-таки пришла на помощь. Нам прямо в лоб светят ярким прожектором.
- Да отверните вы свет! И не стреляйте! – кричу наружу, а затем водителю, - Дверь заднюю открой, придурок! И как таких на вечерние рейсы берут?
В салон засовывается две усатых морды, кричу им.
- Девка у нас обернулась, мы ее уже грохнули. Там, на улице к нам Кикимора лезла.
- Ох ты ж б…ть, - охнули усатые и тут же исчезли из проема. От этих поганых тварей много бед можно ожидать. Ох, какой сейчас здесь шухер начнется!

Неожиданно я чувствую, что у меня отказывают ноги, и валюсь кулем на ближнее сиденье, натыкаясь взглядом на так и пролежавшего на передней площадке всю суету подвыпившего мужичка.
- А ты чего, сученыш, не помог!
Озлобленно двигаю его ногой, намереваясь добавить прикладом.
- Гражданин! За побои можно и ответить!
Вторая пьяная сволочь уже сидит на сиденье, как ни в чем не бывало. Знакомая, кстати, рожа, где-то в горсовете работает.
- Да нас тут чуть не сожрали, а вы, уроды, на полу отлеживались!
- Не сожрали же. И не надо тут оружием размахивать, гражданин! Органы во всем разберутся.
Мою отведенную для удара руку перехватила Маша. Ой, спасибо ей большое! С таким говном связываться себе дороже. Эти неприметные жлобы в любом слое себе теплое местечко найдут, за счет других, разумеется. Но ничего, мы с тобой еще встретимся!

- Сожрала парня, тварь, - оборачиваюсь, это уже «работяга» ко мне подошел и кивает в сторону мертвой парочки, - Сходили, называется за хлебушком.
- «Ералаш»? Земеля!
Парень неожиданно для подобной обстановки широко улыбается, угораздило же нас из очень схожих слоев встретиться при таких вот обстоятельствах.
- Петрович, - протягиваю ему руку.
- Степан.
А пожатие-то у него богатырское! Руки еще немного трясутся, но выглядит парниша молодцом. Надо бы узнать, где живет и чем дышит. Правильный пацан по жизни, с такими дружить надо и вместе держаться.


- Как же страшно тут жить! За что нам такое, Васенька? Я ж никому в этой жизни зла не сделала.
Обреченно вздыхаю - хуже нет женских слез. Хотя нет. Хуже нет, когда ты причину этих слез убрать сам не можешь. Сжимаешь беспомощно кулак. А где он, тот враг?
Пятеро человеческих жизней – вот итог ужасно завершившегося майского вечера. Кто-то по лености своей не проследил за очередным подвалом, выпустив в наш мир порождения Тьмы. Кто-то вовремя не обнаружил нарушение, не послал по первому же тревожному звонку моторизованную группу, не надел очки, не взял с собой оружия. За все ошибки в этом проклятущем мире надо платить, и платить собственной или чьей-то жизнью.
Еще раз сжимаю горячее и уже такое родное Машино тело. Неожиданно понимаю – что она один их тех якорей, что еще держит меня здесь. В горле комок, того и гляди у самого слеза выйдет.
- Все будет хорошо, Машуля. Я что-нибудь придумаю. Мы вырвемся отсюда.
Ответом мне – испуганный донельзя взгляд. Такими словами здесь не принято разбрасываться.