7.62 или Мелодия сгорающего пороха
Глава 1. Контуженный...
Стакатто ирландских каблучков, отбивающих свой зажигательный танец в моей голове начало понемногу стихать, сменившись тупой, ноющей болью. Я понял, что могу пошевелиться. Все нечеткие и размытые образы, вызванные забытьем выветрились из памяти. Медленно открывшиеся глаза подарили мне вид какой-то хижины изнутри, заставленной ящиками, сваленными в углу пальмовыми листьями, москитными сетками на маленьких окошках и сидящим на перевязанном бечевкой тюке человеке. Очень колоритном человеке, внимательно наблюдающим за моим пробуждением. Некая помесь Карабаса-Барабаса и еще нестарого Фиделя Кастро, как я его помню по фотографиям из детства, с окладистой бородой и разбойничьими черными глазами, в каком-то затасканном камуфляжном комбике с прицепленной на пояс большой пушкой.
Мерещится - подумал я, поспешив закрыть глаза. Так как-то спокойнее. Но Карабас никуда не пропал и не дал мне собраться с мыслями:
- Доброе для тебя утро, парень. Если ты меня понимаешь - кивни... -
Я кивнул, чувствуя, что сейчас так надо.
- У меня есть вопрос... – сходу добродушно продолжил бородатый - видишь ли, совсем недавно я оказал тебе очень серьезную услугу и хотел бы понять для себя, благодарный ли ты человек? Ценишь ли ты добро, которое для тебя сделали? Если ты понял полностью то, что я сказал, можешь опять кивнуть, так как говорить я тебе предложу тогда, когда ты полностью придешь в себя. Сейчас я позову Атаэ и он напоит тебя своим пойлом, которое неплохо придает сил. После пойла у тебя будет полчаса, чтоб приготовится к разговору, а разговор у нас будет долгий. Уж очень интересный ты тип, гринго. Да, и не смей никуда выходить - пристрелят сразу, несмотря на то, что ты такой весь интересный... Понял? -
Я понял, кивнул и снова открыл глаза. Карабас шумно поднялся и не отрывая от меня взгляда, с белозубой усмешкой откинул циновку, закрывавшую вход в хижину и вышел. Хрустнули под сапогами доски, он что-то кому-то гаркнул на непонятном языке и судя по шагам, ушел. Я прислушался. Кто-то с кем-то спорил вполголоса, дальше слышались какие-то команды и все это на фоне нестройного гомона множества птиц, так что я ничего толком не расслышал. Что ж, пора понять, что мне уже известно и чего не знаю. Говорит вроде на испанском и я вроде как понимаю, похоже что и объясниться смогу. Хижина явно не в пригороде Севильи. Камуфляж на Карабасе незнакомый. Судя по имени - Атаэ, нечто на индейские мотивы похоже. И венцом творения в получившемся винегрете – я, в положении пленника. Да еще и “гринго”. Весьма характерно географически, хоть и ареал большой. Где именно? Как сюда попал и какого черта здесь делаю? А вот ящики на полу явно из-под боеприпасов, жаль что маркировки не видно, хоть что-то бы объяснила. Я приподнялся на своем лежбище и сел. Слегка поплыло перед глазами. Поднял руку к голове и нащупал повязку, а под ней... А-аа! Больно, блин. Приложили судя по всему меня крепенько, зато получили объяснение ирландские боевые ритмы и боль в голове. Осмотрел себя. Серые туристические штаны с кучей карманов, но без ремня, серая же грязная футболка, кое-где заляпанная бурыми пятнами и полное отсутствие каких-либо предметов в этих самых карманах. Руки-ноги на месте, ничего кроме головы не болит и не отваливается и чувствую себя относительно неплохо, что уже повод для оптимизма. Но продолжить заниматься самокопанием и самоосознанием мне опять не дали.
Пятясь и отодвинув плечом циновку, с какой-то плошкой в руках в хижину просочился маленький человечек в пятнистой, сидящей на нем мешком униформе с отпоротыми нашивками. Повернулся, подошел ко мне, пропел фразу на каком-то птичьем языке и на вытянутых руках протянул плошку. Ага! Помянутый бородатым Атаэ и его пойло. Приняв плошку я принюхался и посмотрел в лицо человечку. Он склонил голову набок и с явным любопытством наблюдал за мной. Я насторожился. Что за гадость в меня хотят влить? Круглое смуглое лицо, испещренное множеством мелких шрамов и водянистые прищуренные карие глаза, в которых невозможно что-то прочитать. Индеец что ли? Вот черт, и ведь не пить нельзя. Скорее всего придется, иначе вольют силой, но пахнет питье неопасно. Терпкий запах трав, каких-то специй и еще теплое. Осторожно отхлебнул, чем вызвал в пигмее искреннюю радость. Он снова прощебетал что-то отрывисто и попытался подтолкнуть плошку пальцем к моему рту. Я отпрянул, но плошку не выбросил. Напиток отвращения не вызывал. На вкус нечто напоминающее вяжущий настой из целой кучи разных трав, похожий на бальзам. Правда, без алкоголя. Второй раз потянулся к плошке и даже успел отхлебнуть, как в мире вне стен хижины что-то изменилось…
Кто-то закричал, отрывисто отдали команду. Послышался топот. Прямо над головой дважды оглушительно хлопнуло. С правой стороны раздался треск оружейных выстрелов и почти совсем рядом, спереди, где-то за спиной пигмея простучала гулкая очередь патронов на десять. Никак пулемет? Я завис с плошкой у рта, и в этот момент индейца швырнуло на меня. Содержимое плошки вылетело на футболку, тюфяк и стену. Хоть и так, но не допил! Подхватив обмякшего индейца под мышки, я сполз на пол. Нечто с хрустом свалилось с крыши хижины и рухнуло за циновкой закрывающей вход. Справа, сквозь треск стрельбы заорали протяжно, на одной ноте. По ящикам, стоящим между нашей обнявшейся парочкой и стеной забарабанило горохом. Посыпались щепки и всякий мусор. “Не выходить – пристрелят…” всплыли слова Карабаса. Да, пошел ты! Меня здесь скорее пристрелят. Вслепую. А индеец-то, кстати живой. Мы валялись лицом к лицу, мне было видно его открытые глаза с нереально расширившимися зрачками, и чувствовалось, как где-то под пальцами бьется пульс. Удивительно, но толи его волшебная мамахуана - питье, которым он меня пичкал, толи последствия удара по башке не давали мне удариться в панику и начать орать, по поводу всей той чертовщины, что со мной сейчас происходит…
Я подхватил пигмея за шкирку и прикрываясь штабелем спасительных ящиков пополз к выходу, волоча за собой его тщедушное тельце. Приподняв циновку, выглянул наружу. Никого. За спиной продолжает короткими очередями, гулко, дубасить пулемет, но уже не по моей хижине, а куда-то в сторону. Винтовочная трескотня явно стала реже и оравший наконец заткнулся. Видимо всевышний над ним сжалился. Сразу за циновкой нечто, типа дощатого крыльца под крышей из пальмовых листьев и перилами из жердей, которые прямо напротив двери были сломаны, будто по ним чем-то ударили сверху. Справа и слева виднеются еще хижины, поставленные на платформу из досок, огражденную жердями, в свою очередь стоящую на невысоких сваях, образуя нечто вроде подпола. Как в деревеньках каких-нибудь болотных жителей. Не думаю, что архитектура здесь отличается разнообразием, следовательно, подо мной такой же подпол. Это хорошо. Извиваясь, дополз по доскам до сломанных перил, свесился вниз и на секунду оторопел. На меня глядело лицо какого-то абсолютно мертвого парня. Пуля попала ему в шею и крови натекла целая лужа, быстро впитываясь в землю. Он, видимо, сидел на крыше и именно он должен был меня пристрелить по велению злого Карабаса, но вот так вот не срослось. В дело вмешался некий пулеметчик, которому было все равно в кого стрелять – в меня, в хижину или в этого парня. Но, что больше всего порадовало, так это наличие рядом с парнем винтовки, которая очень удачно не зависла на крыше, а свалилась вниз, вместе с хозяином. Старенький, но вполне убойный гаранд. Странно, но я откуда-то знаю, что имел с ним дело, при этом в упор не помню, когда и как…
Стаскивая невесомую тушку Атаэ вниз, под настил, обратил внимание на набухшую кровью левую штанину сантиметрах в десяти выше коленного сгиба. Положил его на бок, выдернул у мертвого парня из ножен на поясе какой-то самодельный нож и вспорол ткань. Ай, какая плохая рана. Дырка в ляжке есть, а выходного отверстия нет. Пуля, похоже, не пробила кость и пигмей был в отключке из-за болевого шока. Но долго изображать из себя мать Терезу не было никакого желания. Было очень сильное желание слинять подальше и от Карабаса, и от резких парней с пулеметом, которые продолжали коротко долбить по видимым им одним противникам, вяло отстреливавшимся с левой стороны. Рывком выдернув у индейца ремень, я перетянул ему ногу выше дырки и решил понять, что ж мне делать дальше. Хижины с какой-то непонятной конструкцией (судя по всему, предназначенной для стрелков) на пальмовых крышах находились метрах в тридцати друг от друга, справа и слева. Учитывая вытоптанную растительность и пару чахлых, тонких деревьев на всем пространстве между ними, попытка перебежать от одной к другой, принимая во внимание пулемет напротив – почти гарантированное самоубийство. И в то же время бежать-то куда? В перспективе за крайним справа строением не было ничего, кроме жидкого заборчика, какой-то растительности на фоне высоченной скальной, почти отвесной стенки со следами выхода разных пород. Мечта, блин, альпиниста. Не то, что от пулеметчика, который судя по всему, знает, как обращаться со своим агрегатом, а от школьника вооруженного рогаткой не убежать. И вот это скальное безобразие тянется где-то на километр, потом резко поворачивая влево, тем самым пресекая еще один путь моего бегства. Единственный путь, прикрытый стоящей сзади хижиной! Вот ведь пакость то какая! Ну и пробираться влево тоже не хотелось, так как там помимо тридцати метров простреливаемого пространства где-то болтался мой новый гостеприимный друг Карабас. И не один, судя по тому, что основная масса выстрелов доносилась именно оттуда, но явно с разных мест и с разной тональностью. Высовываться из-за угла хижины тоже не хотелось - а вдруг пулеметчик ОЧЕНЬ внимательный, и я заглянул в пространство под настилом. Высота около метра. Вполне можно ползти. У противоположного края навалены в беспорядке тюки и коробки. Ну ладно, решение принято – я лег и держа винтовку за верхнюю антабку, на локтях пополз к тюкам…
Дополз, положил гаранд рядом с собой, приподнялся и стал, предельно аккуратно, раздвигать верх мягких тюков руками. Только бы снаружи заметно не было. Ура, образовалась щель, стало видно кусочек пейзажа. Но все равно никого. Скальная стенка, правда, примерно трехметровой высоты поросшая поверху редкими пучками кустарника. Что за чертов громадный каменный мешок? Я что, в горах? Уууух! Пулемет ударил как будто в лицо! Замаячил длинный хвост дульного пламени, гулко прозвенела очередь, я пригнулся и обмер, как суслик у норки. Не в меня! Все туда же, откуда трещали винтовки. По телу разлилась слабость – если б стоял, то упал бы. Соберись, тряпка! Подтянув к себе гаранд, перехватил его и начал пропихивать в щель меж тюками стволом вперед. Под весом винтовки нижний тюк еще немножко просел и я, прижав приклад к плечу, прицелился и немного поводил стволом из стороны в сторону. За это время пулемет еще дважды плюнул свинцом. Ага, их двое. До них, метров наверное семьдесят. Куст почти скрывает две головы, торчащие рядом на самой бровке скальной стенки. Расчет, выходит. Так, мертвый парень дважды стрелял, следовательно, у меня шесть выстрелов. И, все-таки, я - идиот! Не проверил его подсумки! С другой стороны, в случае промаха перезарядиться мне все равно никто не даст. Тюки не с песком или железной стружкой - изрешетят насквозь. Совместил целик с мушкой на голове пулеметчика и засек для себя точку, где сидел второй, чтоб быстро перевести туда огонь, медленно выдохнул и…
...и чуть не умер от разрыва сердца. Кто-то сзади схватил меня за ногу. Я медленно повернул голову и увидел маленькое круглое лицо, бледное от боли. И он что-то мне протягивал. Твою ж мать, коротышка, еще чуть-чуть и инфаркт мне гарантирован. Я взял то что мне тянул Атаэ. Вот солнышко -то – сначала снаряженная пачка для гаранда, видимо из подсумка мертвого парня, потом маленький хромированный пистолет, типа Вальтера ППК. Зачем? А индеец видимо счел свой долг выполненным и уткнулся носом в землю. Отключился болезный. Под очередной грохот пулеметной очереди я судорожно распихал пистолет с пачкой по карманам, приподнялся и вернулся к прерванному занятию. Выдох, пальцем выбираем свободный ход крючка. Черт его знает, как этот старичок пристрелян. Ну, пан или пропал! Три выстрела подряд слились в единый грохот. Смаргиваем, прогоняя яркое пятно вспышки. Смещаем мушку на засеченный ориентир чуть-чуть влево и еще три выстрела… Со звоном вылетевшая вверх из гаранда горячая пустая пачка, как шарик отскочив от чего-то брякнулась точно мне на загривок. Я с воплем подскочил и ударившись о подволок многострадальной башкой, рухнул обратно. М-мать, как больно. Все поплыло пятнами... НУ ПОЧЕМУ???!!! Последний эмоциональный посыл в подступающую темноту. И картинка пропала…
И снова, ирландский боевой танец отбивающий, свой зажигательный ритм в моей голове сменился болью, но, правда, постепенно уходящей. Я попробовал открыть глаза. Ну, конечно, неизменный Карабас-Барабас сидел на своем тюке, скалясь в бороду и с прищуром за мной подглядывая. Я зажмурился, убеждая себя, что психические заболевания и связанные с ними галлюцинации простой потерей сознания не лечатся. Но моей психике не суждено было отдышаться…
- финальменте се деспьерто – быстро кому-то сказал Бородатый и тщательно выговаривая звуки, добавил, уже обращаясь ко мне: – Тьоварисщч!
– и еще шире улыбнулся. Я выпал в осадок. Он говорил на русском. Медленно, стараясь не растрясти голову, сел на тюфяке и огляделся. За исключением похожей на друшлаг стены слева от топчана и торчащего в дверном проеме второго бородатого, в хижине ничего не изменилось.
- Кто вы такой? – выдавил я.
- Так не пойдет, чико – отрезал Карабас – ты мне кое-что обещал в первый наш разговор, а теперь сам начинаешь задавать вопросы. Лучше скажи мне, кто ты такой? То, что ты русский – мы уже знаем. Когда тебя вытаскивали из-под бунгало, ты очень красочно ругался. Такую забавную ругань я слышал только на Кубе, куда я с товарищами ездил по делам. Это было очень давно, но такую живописную ругань забыть трудно. Итак, кто ты, русский? –
Хороший вопрос, однако! Я перебирал свои извилины в поисках ответа, который интересовал не только Бороду, но и меня самого, но ответа не было. Было только понимание того, что разбойник прав и я русский, что я владею испанским языком, что знаю, как выглядит винтовка Гаранда, пистолет Вальтер и что я умею ими пользоваться. Теперь надо как-то объяснить это Карабасу и второму бородатому гамадрилу, который так же вопросительно на меня смотрел.
- Синьоры, как я могу к вам обращаться? – начал я подготовку к обороне. Они оба заржали
- Русский вежливый и хитрый, когда в сознании! А когда без сознания, то ему по барабану, как называть латинских мартышек... Ха-ха-ха... Как сказал Атаэ, ты очень темный и очень светлый по очереди... Но, это лирика. Хотя, ты вроде как спас ему жизнь. Вернее не ты, а ремень, который ты затянул у него на ляжке. Но он тебе очень благодарен и просил не отбирать его подарок (я лапнул себя за карман – пистолет был там!). Де миерда мягкая пуля, выброшенная из де миерда ствола де миерда порохом, похоже раздробила ему кость на ноге. И еще ты спас жизни многих наших, потому что ты убил обоих ублюдков, прижимавших нас к земле своим де миерда гребаным Фало. Одного, точно пулей в голову, другого двумя, в грудь и шею. Мы тоже тебе благодарны. Меня зовут Марсело, камрад Марсело, а это мой друг, камрад Орландо. Итак, что теперь ты нам поведаешь?-
- Синьор Марсело, синьо… -
- Я сказал, называй меня камрад Марсело, русский. – оборвал меня Карабас-Марсело.
- Да не помню я ничего, синьоры-камрады! Понимаю, что очень сильно получил по голове, понимаю, то что вы мне говорите, знаю какие-то вещи, понимаю то что нахожусь где-то в Латинской Америке, но я не могу сказать вам, кто я. Потому, что не помню. Потому, что я не ЗНАЮ!!! САМ НЕ ЗНАЮ!!! Но очень хочу знать! –
К моему удивлению, на их бородатых лицах не отразилось никакой реакции. Ни удивления, ни злости, ни недоверия, ни насмешки.
- Атаэ, который нашел тебя и лечил, говорил, что с твоей дырой в башке такое возможно. У меня есть способы узнать, кто ты и я узнаю, но ты опять будешь мне должен. И будешь отрабатывать этот долг авансом. Других вариантов у тебя нет. Сейчас отдыхай. Кстати, тебе сейчас принесут все, что было на тех парнях, которых ты убил. Это твои трофеи. Отсыпайся, а завтра мы еще поговорим. Я рад, что ты не боишься пускать в дело оружие и умеешь им пользоваться. Нам это может пригодиться… –
И ушли. Оба. Хм, странно. На сильно доверчивых парней мои новые бородатые друзья вообще не похожи. Вывод один, Марсело уже обо мне больше знает, чем говорит. Я достал пистолет. Маленькое изящное оружие, правда под какой-то калибр странный - 380ACP. Немецкие по другому ощущаются в руке. Щечки рукояти из слоновой кости, а вдоль рамки затвора выгравирована змейка с зеленым глазком, инкрустированная вдоль хребта и на хвосте маленькими стразами с перламутровыми чешуйками. Венчал шедевр вальтеровский флажок и клеймо Смит-и-вессона, с надписью мадэ ин юса. Странный пистолет, достойный лежать либо под стеклом музейной экспозиции, либо в сумочке жены миллионера. Откуда он у аборигена? Но радует другое и удивляет другое. Как ни забавно, я теперь у бородатых явно не пленник, а гость. Я взял пистолетик в ладонь, нажал на кнопочку у основания спусковой скобы и выскочил магазин, маслянисто поблескивая латунными рыльцами толстеньких коротких патронов. Защелкнул приятно тяжеленький магазин обратно и подумал, что как-то надо будет приладить эту игрушку на щиколотку, а то, если носить его на поясе, местные компаньеро с камрадами засмеют. Что у одного, что у другого, как минимум, килограммовая дура на поясе висит. Залез в другой карман и вытащил гарандовскую пачку, которую сунул мне индеец и посмотрел на так выручившие меня сегодня ( или вчера?) старые американские патроны 30-06, опять откуда-то смутно знакомые. Сознание глумливенько ухмыльнулось и в памяти всплыло - "избирательная амнезия". Кстати, а где гаранд?
А нету гаранда! Выясним завтра. Зато, порадованный полученным позитивом в виде статуса гостя, знатного хромированно-неотбираемого подарка и не обращая внимания на гул триллиона насекомых, сквозь который едва пробивался птичий щебет, я просто уснул.
Утро подарило мне солнечные лучи в щелях меж досками, стук молотка и приглушенные звуки бравурного марша. Потом кто-то, хорошо поставленным голосом, начал вещать что-то о победе трудящихся над эксплуататорами, пролетариате, экспроприации, марксистском учении и тому подобном мракобесии революционного толка. Обалдеть! Если б не антураж и испанский язык, то я решил бы, что меня зашвырнуло год этак в восемьдесят пятый в край родных осин. Тот же пафос и нажим, та же непоколебимая уверенность в собственной правоте. Я сполз с тюфяка, потянулся и откинув циновку вышел на свет божий. Политинформация доносилась из-за бунгало с левой стороны. Сломанные жерди крыльца уже кто-то заменил на новые. Спустившись вниз, я ополоснулся дождевой водой из бочки под навесом и огляделся. Действительно, каменный мешок. Лагерь, состоящий из штук пяти хижин-бунгало и палаточного городка, находился на небольшом плато, окруженный с трех сторон совершенно непролазными скалами. А с четвертой стороны то, что я вчера принял за скальную стенку, оказалось уступом в виде полки, во всю длину плато, шириной метра четыре, с пологим извилистым спуском в дольнем конце, по которому вилась довольно таки накатанная дорога. В лагере чувствовался порядок, каждый занимался своим делом и на мою скромную персону никто не обращал внимания. В насесте на крыше моей сидел человек в камуфляже и с карабином в руках, весьма напоминающем старый добрый СКС, наблюдая за дорогой на уступе. За ближайшим слева бунгало дымила, судя по запаху, полевая кухня. Откуда-то с поросшего деревьями пригорка в дальнем правом углу почти прямоугольного плато доносился стук топора. Два бородатых камуфляжника тащили в сторону этого пригорка на волокуше нечто, завернутое в дерюгу. Еще двое, у дальней справа хижины, сидели на корточках перед странной конструкцией из жердей, одновременно напоминающей шалаш и клетку. В клетке, скрючившись, лежал человек. Лохмотья, свисавшие с него, напоминали остатки униформы, а тональность беседы этой троицы походила на допрос. Когда я приблизился, один из камуфляжных недобро на меня зыркнул, недвусмысленно давая понять, что б я шел заниматься своими делами.
- Здравствуйте, камрад! Я могу узнать, кто у вас здесь? –
- Труп! – мрачно процедил камуфляжный – Просто живой труп. И не думаю, что тебя это должно интересовать, гринго. -
Поняв, что мне не рады и мысленно посочувствовав парню в клетке, я направился туда, откуда доносилась речь революционного оратора, еще ощутимо тянуло дымком костра и запахом готовящейся еды. Судя по всему то, куда я вышел, была, так сказать ратушная площадь. Стоящие буквой П грубо сколоченные столы, на одном из которых стоял радиоприемник, небольшая полевая кухня и обложенный камнями очаг. Возле столов на чурбаках и ящиках сидело человек десять, одинаково бородатых, вооруженных, одетых в камуфляж парней, глядя на типа в самой середке буквы П, который собственно и просвещал аудиторию, размахивая какой-то книжкой.
- Интересно? - вопрос из-за спины застал меня врасплох, я чуть не дернулся от неожиданности и повернулся к бесшумно подошедшему Марсело. Почему это бородатое чудище все время скалится?
- Просто любопытно...- сдержанно ответил я - Доброе утро, камрад.-
- Парень в центре - Сервуло Урбано, наш просветитель, который открывает простым людям глаза на тот произвол правительственной военной хунты и богатеев, происходящий в этой проклятой богом стране. Вдохновляет на борьбу, так сказать. А ведь и не скажешь, что учитель начальных классов -
В голосе Бороды мне почудилась насмешка. Я внимательно посмотрел на него:
- Вы так говорите, камрад, как будто это не ваша страна...-
- Уже моя. Я родом из Палинеро, но достаточно давно живу и воюю здесь, в Альгейре, чтоб считать ее своей. А насчет утра, тем более доброго - у всех, в отличие от тебя, день наступил. Ребята уже убрали трупы и скинули в Яму, заделали почти все дыры и теперь зализывают раны и просвещаются. Но мне сейчас некогда с тобой языком чесать. Для начала зайди к Атаэ, он хотел тебя видеть. Потом к интенданту - это Орландо. Ты вчера его видел. Да, и раз ты весь теперь здоровый и любопытный - выметайся из бунгало. Получишь одеяла у Орландо и найдешь себе место вон в той палатке. -
Он ткнул пальцем в направлении рядка из четырех больших палаток.
- Свободен! -
- Секунду, пожалуйста, камрад! У меня вопросы... - я так просто не отстану
- Первый - вы обещали мне трофеи, второй - где мне искать Атаэ, третий - что такое Яма и четвертый - где винтовка, из которой я стрелял? -
- У тебя есть полтора часа поесть и осмотреться. Придешь потом ко мне в бунгало и я отвечу на те твои вопросы, на которые сочту нужным. Вот оно здесь, в центре. А сейчас, извини ансиано, я немного занят. -
И он пошел к просвещаемой политграмотным Сервуло группе. Ну, а я развернулся к дюжему кашевару, у которого без лишних слов получил миску кукурузной каши с мясом и ложку. Быстро съев кашу, вопросительно воззрился на кормильца, на что мне многозначительно ткнули пальцем куда-то за жиденький заборчик с полевой кухней. Там я нашел маленький родник, бьющий из щели между камней. Запил завтрак, ополоснул и вернул кашевару миску, затем пошел в направлении пригорка, по следам парней, тащивших волокушу с дерюгой. Поднялся наверх и узрел штабеля дров, кострище и худощавого, жилистого мужика с топором, раскалывающего очередное полено. Мужик, что удивительно, безбородый, увидев меня, опустил топор и повернувшись мне навстречу, улыбнулся.
- Привет русский! Мне о тебе уже рассказали. Зови меня Фернандо. А тебя мы будем звать просто – русский, слышал, что ты получил по голове и потерял память. Я вообще много хорошего слышал о русских и у меня здесь есть друзья, которым тоже нравится ваша страна. Сервуло говорит, что в вашей стране родился Ленин. Приходи вечером, посидим, покурим, поговорим… –
Какой милый, общительный Фернандо. Надо этим пользоваться:
- Спасибо за приглашение. Если дел не будет, обязательно приду. А пока не подскажешь ли мне, Фернандо, что это за место и что тут есть полезного и интересного –
- Ты про лагерь? Как сюда попасть и что это за место, не знает никто, кроме Марсело, Атаэ и синьоры команданте. (СИНЬОРА КОМАНДАНТЕ???!!!) Но здесь хорошо. Тихо. Много фруктов растет. В ручье рыба есть. Яма, правда, страшновата, но индейцы ее не боятся. Подойдут к самому краю, усядутся, качаются и бормочут чего-то. Не, а так нормально. С дровами, как видишь, проблем нет. Камрады Марсело и Орландо с нами занимаются, учат стрелять, собирать и разбирать оружие, прятаться, ползать и ходить строем. Камрад Сервуло рассказывает о том, какой будет жизнь, когда мы победим –
- Какие индейцы? Я думал, здесь один Атаэ. Кто такая команданте? И что за Яма, где она? – какой, все-таки, славный парень Фернандо. Надо было поинтересоваться еще численностью бойцов, расписанием караулов, качеством вооружения, дислокацией личного состава и расположением секретов. Был бы такой в моем подразделении – расстрелял бы сразу.
- Да, вон она, Яма – он показал на подножие пригорка и вздохнул – Команданте, это команданте, увидишь, поймешь. А индейцы… Атаэ, мужик очень серьезный, хоть и мелкий. Лечить круто умеет и фокусы всякие показывать. Недавно тут появился какой-то такой же мелкий парень, только помоложе. Откуда взялся, черт его знает. Сначала хотели его пристрелить, но Атаэ разверещался, что типа де это его ученик, что ли… Да, вон он, этот ученик, у ямы сидит. Хочешь, сам с ним поговори. Правда говорит он как-то не по нашему, половину не разобрать… –
Я посмотрел на подножие пригорка, с двух сторон зажатое скальными обрывами , туда, куда показывал говорливый дровосек и поразился зрелищу. Холм улыбался. Роль улыбки выполняла каверна. Трещина, шириной метра два с половиной, тянувшаяся вдоль подножия пригорка от одного обрыва до другого. На самом краю сидел на корточках, как мне показалось, клон Атаэ. Рядом с ним лежало охотничье ружье. Парень тихонько раскачивался с пятки на носок и не отрывал взгляда от трещины. Чуть в стороне валялись волокуши, виденные с утра и окровавленная дерюга. Стало понятно, куда камуфляжники оттащили трупы и что такое Яма. Индеец в этот момент прервал свою медитацию, повернулся и увидел меня. На лице отразилось узнавание, он легко вскочил на ноги, подхватил ружье и быстрым шагом направился ко нам.
- Ем вау фисерам но! И мау! – он на ходу ткнул пальцем в дерюгу – И импосивель! Ла сера мау! –
Дотопав до нас, он встал рядом, гордо задрав подбородок и взирая с каким-то ожиданием.
- Ругается дикарь. Только не поймешь, что ему надо, язык у него неправильный, я ж говорил – пробурчал Фернандо.
- По моему, он пытается сказать что не стоило скидывать в яму трупы –
Я сопоставил жестикуляцию аборигена с его словами.
- Сим! Бранко и дирейто! – изрек пигмей, гордо глядя на нас с высоты своего полутораметрового роста.
- А-а, ну его. Пусть пойдет камраду Марсело претензии предъявит. Ладно, давай русский, пока. Я не хочу слушать его непонятный треп, да и дела есть... –
И Фернадо вернулся к колке дров.
- Мне нужен Атаэ – обратился я к индейцу – где он? –
- Иремос мостраре – индеец пошел было, но остановился и ударил себя кулаком в щуплую грудь – О мей номе де Пасаро! –
- Очень приятно, а я русский. Просто русский –
с выдохом ответил я, тоже стукнув себя в грудь. Так, похоже, парень говорит на ломаном португальском. Хм, португальцы то здесь с какого боку? Пигмей, тем временем, сочтя церемонию представления пройденной, бодро потопал к хижинам, со стороны которых совсем недавно пришел я.
Мы подошли к самой большой хижине с террасой, на которой стояли в рядок несколько топчанов с натянутой противомоскитной сеткой. На топчанах, замотанные там и сям бинтами лежали люди. На фоне тихонько тарахтящего генератора, некоторые из них вполголоса переговаривались с пожилым дядьком в замызганном кровью медицинском халате и с сигарой в зубах.
Птаха ткнул пальцем в дядьку с сигарой –
- Мунитис, гринга, спрашивать – надо же и по испански может, если хочет. Затем отошел к ближайшему дереву и гордо вздернув подбородок, встал в очередную картинную позу.
- Здравствуйте, камрад – обратился я к курильщику - Извините, что помешал, но как бы мне увидеть Атаэ. Камрад Марсело сказал, что он меня звал –
Дядька выпустил клуб вонючего дыма и задумчиво оглядел меня с головы до ног
- Сплошные камрады и ни одного синьора. Не поймешь, кто у этих бандитов главный. (Ух ты! У нас тут оказывается оппозиция имеется!) То ли камрад Марсело, то ли этот камрад народный целитель, то ли эта ... хмм, неординарная девушка… –
пробурчал он. Девушка здесь?!!! Мужик явно бредит. Сигара не той системы... А он продолжал разглагольствования.
– Но, судя по вам, малыша хотя бы заслуженно уважают. Я, когда вас увидел, сказал, что вы не жилец, а вы вон ходите и разговариваете. Надо будет, когда закончу штопать этих убогих, взять у него несколько уроков народной медицины, благо лежит здесь, за стенкой. Колдун колдуном, а пулю из ноги мне выковыривай. Пусть спасибо скажет, что собрал кость, а то был бы безногий колдун –
- А вы врач? – спросил я, удивляясь его резкости.
- Был! Недавно! – он горько усмехнулся – Орландо Мунитис, заведующий травматологическим отделением больницы Святой девы Марии в Кампесино. Бывший заведующий. Ныне, проклятый всеми родственниками, мятежник и бандит –
- Вы разве не разделяете приверженность идеалам революции, ради которых, я так понимаю, эти люди сражаются? – сказать, что я был удивлен, ничего не сказать…
- Идеалы революции???!!! Девочка понимает все с точки зрения кров..., команданте Че. В этом ее ошибка! Эти сиволапые ослы сражаются и гибнут за чужие амбиции, только не понимают этого! – неожиданно рассвирепел дядька и перебинтованное население террасы испуганно притихло после таких дерзких слов пожилого доктора.
- Ммм, эээ… - глубокомысленно выдал я, невольно оглядываясь в поисках Марсело или какого-другого комиссара, который бы расстрелял бунтаря на месте. Увидев мою реакцию, доктор рассмеялся –
- Да, не оглядывайся. Мне все равно никто ничего не сделает. Другого врача у них нет, а кто еще по своей воле будет штопать этих одержимых – Он выпустил облако дыма и продолжил
- Атаэ не будет лечить, кого попало. Он это делает только по каким-то своим соображениям –
- Ну, а вы их лечите из врожденного милосердия – я попытался понять ход мыслей дядька
- Какое там милосердие! – он с досадой махнул рукой – Вы, как я вижу человек цивилизованный. Тогда ответьте мне пожалуйста на вопрос. Когда вас вывозят, черт знает куда, в багажнике какой-то машины связанного, тыкая вам в лицо пистолетом и демонстрируя фотографии вашей внучки, идущей в школу и обратно, предлагают вам работу, вы откажетесь? –
- Эй, доктор! Завязывайте с буржуазной пропагандой! А то я скажу Марсело и он определит вас на пару дней в клетку на муравейнике, каким бы вы не были незаменимым! Чтоб за языком следили! – к госпиталю подошел бородатый интендант Орландо, который приходил ко мне с Карабасом-Марсело после боя.
- Идите, идите работайте! Нечего на меня злобно зыркать! – в ответ на это заявление доктор щелчком выбросил в направлении интенданта окурок сигары, развернулся, подмигнул мне и скрылся за циновкой, закрывающей вход в лечебное заведение.
- А ты гринго, после того как поговоришь с камрадом Марсело, зайдешь ко мне. Экипируем тебя, вон там склад и моя нора. Да, и меньше слушай старого дурака. Он когда-нибудь договорится –
Я кивнул и он ушел в указанном направлении. Отодвинув циновку, я заглянул внутрь. Передо мной оказался небольшой коридорчик с тремя закрытыми дверьми с правой стороны и одной открытой в конце, через которую был виден операционный стол и стойка с инструментами рядом. Ладно, доктора трогать не буду, а то нарвусь на очередное контрреволюционное выступление и открыл первую дверь. В нос ударил терпкий запах благовония, как в каком-то буддийском храме. Кажется по адресу. Атаэ лежал не шевелясь с закрытыми глазами. На тумбочке рядом с койкой дымилась какая-то дрянь в маленькой курильнице. Как только я подошел ближе, он шевельнулся, цапнул меня за руку и потянул к себе. Притянув ближе он другой рукой ощупал повязку на моей голове и приподнявшись, зачем-то подул мне в лицо. Видимо, удовлетворенный результатами экспресс-диагностики, откинулся обратно и открыл глаза.
- А гарганта де ум дьябло э либердаде. Мантеньа-се ум Пассаро майс перто – он медленно и тщательно проговаривал слова. Видно было, что маленькому парню приходится нелегко.
- Ажудара. Контэ. –
Снова подул мне в лицо и отпустив руку, закрыл глаза. Понятно. Аудиенция закончена. Я в задумчивости вышел на воздух. Моих никаких знаний португальского хватило понять, что путь на свободу где-то в Яме и что-то еще связано с Птахой. Только вот вопрос, нужна ли мне эта свобода сейчас. Ну да ладно. Запас знаний карман не тянет, но надо будет как-нибудь проверить, где там в Яме свобода. Забавно. Глотка Дьявола, однако. Интересно, с чем такое название связано? Бородатые, похоже, так трепетно к этой трещине не относятся.
- Атаэ дейси-ли. Соу ком восе – Птах вырос передо мной и явно ожидая от меня каких-то действий.
- Ты посиди пока тут, а я пойду поговорю с камрадом Марсело. Там решим, чего делать дальше –
Карабас-Барабас сидел наклонившись и что-то чирикая карандашом в расстеленной перед ним на столе карте. Подняв голову и увидев меня он снова оскалился во все шестьдесят черыре зуба.
- Садись, русский. Я, видишь ли, пытаюсь понять, как нас нашли эти уроды и кто в этом виноват. Найти нас непросто, да и сюрпризы незваного гостя поджидают, но вот видишь, они умудрились пройти мимо всех сюрпризов, прийти к нам, устроить тут море безобразия и кто-то должен за все это ответить. Кстати –
Он ткнул пальцем на край стола, где лежал нож в матерчатых ножнах, бумажник и неплохие наручные часы в противоударном корпусе
– это твое. То что было при тебе, когда твою бесчувственную тушку притащили в лагерь –
Я взял и вытащил из ножен клинок. А у меня хороший вкус – Аплгейт-Фарбайн, достойная мужчины вещь, всегда такой хотел иметь. Часы Викторинокс и старый, затертый кожаный бумажник. Я надел часы и открыл бумажник. Там было несколько банкнот, похожих на доллар, номиналом от пятидесяти до ста неких незнакомых мне эльдо, фотография какого-то неприятного типа и кредитная карточка VISA с логотипом NBRA – Национальный Банк республики Альгейра, с незнакомым именем и сигнатурой, которую мне несложно будет воспроизвести. Я понимаю, что расписываюсь как то похоже. Марсело с ухмылкой наблюдал за моими манипуляциями.
- Хорошие вещи, чико. Сначала думал себе забрать, но потом понял, что у меня есть совесть. Что за мужик на фото – не спрашивай, не знаю. Карточку пробили, там две тысячи на счете. Если умеренно жить, на месяц хватит, но когда ты еще до банка доберешься. Да и имя, сдается мне, там не твое –
Он сделал паузу, ожидая от меня комментариев и не дождавшись, продолжил
- Ну, если насмотрелся на свое добро, вернемся к делам нашим. Ты, наверное, обратил внимание на то, что воины у меня мнгмм… так сказать, необстрелянные. Серьезного ничего не поручить. А дел накопилось - вагон. Учитывая, что ты мне должен, как минимум за то, что я позволил Атаэ лечить тебя здесь, в лагере и за то, что у меня есть совесть, я предлагаю тебе стать солдатом революции. Тебе все равно нельзя в правительственную зону – арестуют сразу, хотя б только потому, что ты пришел без документов. А поработаешь на меня – придумаем что-нибудь с документами. Я даже буду платить тебе деньги. Что скажешь, русский? –
Понятно. Мне предлагается поучаствовать в самом популярном и азартном последние сто лет в Латинской Америке, аттракционе – герилье. И ведь прав бородатый гад! Мне некуда идти, вернее может и есть, но я не помню куда. То, что меня сразу арестуют, камрад может и преувеличил, но несильно. Ведь до правительственных сил еще добраться надо. А что такое гражданская война в банановой республике – это беспорядочная беготня и стрельба как минимум десятка фронтов национального освобождения, мутные движения бойцов наркокартелей, различных псевдоправительственных формирований и ополчений, бандитских шаек, да и просто излишне резкая реакция на чужаков в обычное время мирных пейзан. Даже принимая во внимание пугач, подаренный Атаэ, вероятность того, что по пути к обитаемым местам, в незнакомой, раздираемой внутренней распрей стране, я отобьюсь от всех напастей, равна нулю. Я поискал в своей душе протест по отношению к предстоящим свершению злодеяниям и не нашел его. Ну, что? Продаем душу дьяволу, главное не задешево…
- Да, камрад Марсело. Я согласен. Участвовать в окопных сражениях не готов, в джунглях ориентируюсь плохо, но готов выполнять ограниченный круг задач, предварительно ознакомившись с их сутью, и оставляю за собой право отказаться, если понимаю, что моих навыков недостаточно для выполнения данной задачи. Это условие приемлемо? Оно в общих интересах… –
Он поморщился:
- Идет. А сидеть в окопе у меня овощей хватает. Очень славно, что ты согласился, но запомни - мне от тебя нужен творческий поход к делу. Кстати о деле – в конце перестрелки, когда ты завалил расчет, парни видели двоих или троих солдат, которые рванули к перевалу. Бастардос поняли, что их дело плохо. Они могут нарваться на мои секреты, а могут и не нарваться. Мне надо, чтоб они не ушли. Потому, что если уйдут, то вместо десятка салаг, сюда явится рота карабинеров, а это очень серьезные парни и плохо будет уже нам. Понимаешь, о чем я? –
- То есть мне надо их ликвидировать. Это понятно, но я, вроде, говорил, что плохо ориентируюсь в джунглях – попытался возразить я.
- Возьмешь с собой эту маленькую обезьяну, Птаху. Пару раз пытались его привлечь в качестве проводника, но он, сволочь, сбегал. Потом, правда, возвращался. Он в джунглях, как рыба в воде. С Атаэ я поговорю, чтоб он его заставил. А если будет болтаться здесь, я просто однажды его пристрелю, как дезертира. Бесит. Оружие и снаряжение получишь у Орландо. У него же подберешь себе что-нибудь из трофеев. Какой-то хлам ребята вчера собрали. И не задерживайся, пока ихоc дела чингада никуда не добрались и не встретили кого-нибудь из своих. Задача ясна, солдат? Выполняйте! –
И он опять склонился над картой, давая понять, что беседа закончена.
- Да, вполне. Но хотел спросить. Можно? -
Он зыркнул из под бровей - Что еще?
- Кто такая команданте? Почему Атаэ такой, ээээ, нужный? И, собственно говоря, за что боремся? – Он опять приподнялся над картой и опять ухмыльнулся - Узнаешь все в свое время, гринго! Пока отрабатывай жизнь и выполняй приказы! Крругом! Марш отсюда! -
- Понял, понял. Молчу. Ухожу. - Не поддержал я уставное общение, поднялся и вышел из бунгало. Помня, куда указывал интендант, быстро нашел его хижину, заваленную ящиками, тюками, заставленную стеллажами с разным барахлом. Интересно, но оружия на виду нигде не было. Без лишних вопросов я стал обладателем пары крепких сапог, плотной куртки с карманами, панамы, пары пачек сигарет, настоящей зипповской зажигалки, двух байковых одеял, москитной сетки, перевязочного пакета, кожаного ремня с кобурой, двух матерчатых патронташей (причем второй я у него выпросил отдельно), упаковки таблеток для дезинфекции воды и фляги. После передачи матценностей интендант вопросительно воззрился на меня.
- Камрад Марсело отправляет меня на задание. Я из пальца там стрелять буду? – мне не понравилось, что самое главное забыли – про гаранд, из которого я стрелял, что-то говорили… -
- Гаранд не пойдет – Орландо помотал головой – к нему патронов нету –
В ответ я молча достал снаряженную пачку с 30-06 и предъявил ему. Он так же молча отобрал у меня пачку, наклонившись, открыл крышку в полу под ногами и полез вниз.
- Гаранд оставим здесь. От него в обороне толку больше, а тебе дадим вот это – донеслось из-под пола. Он вылез обратно, захлопнул крышку и положил на стол глухо лязгнувший дерюжный сверток, рядом выложил три картонных пачки патронов.
- Патроны только позавчера доставили. Тебе первому выдаю. Не палинерское дерьмо, а китайские. Норинко. Говорят, на порядок лучше – сказал он, самодовольно на меня глядя и явно ожидая благодарности.
- М-дя, а русских или каких-нибудь еще нету? И что там? – спросил я, ткнув пальцем в сверток. Скотина я, неблагодарная.
- Чем богаты… - пробурчал Орландо, став вдруг недовольным:
– Русские денег стоят, гринго. А мы пользуемся тем, чем нам помогают товарищи из зарубежья. Покупать, возможности нет. Вот, старенький китайский АК-47, потертый, но смазанный и пристрелянный на пятьдесят метров, дальше из него уже тяжело попасть, вполне исправный и два рожка. Набьешь уже сам. -
- А самому пристрелять можно? –
- Да, но не в лагере. Стрельбище находится дальше по дороге, в ущелье. Оттуда ничего не слышно. В лагере стрелять нельзя! Приказ Марсело. Демаскирует убежище –
- Понятно –
Я поскреб затылок.
- И это, Орландо. Я не один на задание иду, а с индейцем в качестве проводника. Ему бы тоже что-нибудь огнестрельное –
Он отрицательно помотал головой
- Дезертирам оружие не выдаем. И ты смотри внимательно, а то сбежит по дороге. Уже не раз было. Только потому, что шаман за него каждый раз вписывался, его еще не расстреляли. Да и есть у него двустволка. Ему хватит –
После недолгого торга я таки выбил с интенданта еще коробку на десять патронов двенадцатого калибра с картечью и дополнительный сухпаек на два дня. Птах радовался патронам как ребенок. Откуда-то из складок своей хламиды он выудил два снаряженных патрона в древних латунных гильзах, потом переломил свою двустволку и с гордостью показал еще два. Ну, да, настоящий подарок я парню сделал. Он тут же вытащил свои патроны и спрятал их в складках хламиды, зарядив свою пушку новыми. Я нашел свободное место в указанной Марсело палатке, забросил туда одеяла с сеткой, затем прицепил на пояс нож с флягой и рассовал по карманам необходимую для похода амуницию. Мы наполнили у ручья фляги, затем я набил рожки патронами, собрал-разобрал оружие и с досадой подумал о том, что пострелять не получится. Камрад Марсело задержку не одобрит, его приказ о запрещении стрельбы в лагере я нарушать не рискну. Выданный автомат, конечно, вызывал уныние. Я думаю, из него стрелял еще лично молодой Мао. Чернение практически исчезло, рифление рукоятки стерто, крышка ствольной коробки и спусковой крючок болтается, а вставленный магазин ощутимо люфтит в приемнике. Я передернул несколько раз затвор, проверяя подачу. Затем подобрал вылетевшие патроны и вставил обратно. Что радовало, так это то, что автомат был тщательно вычищен и смазан, и в стволе отсутствовали раковины, хотя общий износ был очень сильным. Ну, могло быть и хуже. Я попытался, помогая себе жестами, объяснить Птахе, что от нас требуется. Что нам надо найти сбежавших солдат. Он внимательно меня слушал, серьезно наблюдая за моей жестикуляцией, затем пружинисто встал и кивнул
- Ос энконтрари. Вамос – Блин, согласие, конечно понятно, но надо придумывать какой-то альтернативный язык общения или начать его обучать русскому. А то, его ломаный португальский вызывает у меня кратковременное зависание при переводе. Индеец развернулся, пошел к спуску с дорогой, и мне ничего не оставалось, как идти за ним.

Глава 2. Икибалам и индейские мотивы.
Со скального карниза открывался вид на плато. М-да, позиция у нападавших была неплоха. Лагерь был как на ладони, но и для стрелков в насестах дорога вся открыта для прицельной стрельбы. Короче, прошлепали бородатые гостей. Теперь понимаю жажду крови Марсело, за такой бардак кто-то должен ответить, либо уже ответил. В кустах у подъема на перевал что-то шевельнулось. Индеец явно заметил, но и ухом не повел. Я пригляделся. Ух ты, двое в леших, с автоматами замотанными камуфляжными лентами. Вот и Марселовы секреты с сюрпризами, расставил таки караулы, когда жареный петух клюнул. Со стороны перевала их вообще не должно быть видно. Да, в таких делах усваивают уроки быстро или умирают. Через час мы прошли перевал и начали спускаться. Перед нами открывалась панорама натурального зеленого моря. Чем ближе мы подходили, тем слышнее становился неумолчный гомон. В зеленом месиве все ползало, бегало, свистело, скрипело, кричало, пело, рычало, кого-то жрало и от кого-то убегало. Мне не хотелось туда лезть, но Птаха уверенно шагал по поросшей травой, едва заметной колее, периодически наклоняясь и разглядывая что-то, одному ему видное. Колея уходила в зеленое месиво перед нами и судя по тому, как шел индеец, наши беглецы уходили прямо по ней, никуда не сворачивая…
Мы шли около шести часов. Один раз индеец остановил меня, показывая на лимонно-желтую змею, свернувшуюся в сплетении лиан, и жестом показал обойти ее по дуге, тихонько приговаривая “дор амарела, дор амарела, бранка”. После встречи с желтой гадиной мы протопали еще с полмили, как мне показалось, что кто-то закашлял. Птаха мгновенно опустился на корточки, сдернул с плеча ружье и повернулся ко мне. Увидев выражение его лица, я присел, судорожно перехватил автомат наизготовку и сдвинул флажок УСМ в автоматический режим. Сидели мы, не шевелясь, и не дыша минут десять. Затем Птах немного расслабился и просидев еще минут пять, показал, что можно идти дальше. Я порядком выдохся, но двужильный индеец не давал присесть. На исходе пятого часа он засуетился, начал чаще нагибаться, пару раз даже присаживался и шарил руками, что-то бормоча себе под нос. Под сенью джунглей было душно и влажно, как в парной. Я взмок, пот тек ручьями по лицу, рой насекомых вился вокруг явно с гастрономическим интересом. Постепенно начало темнеть и я начал подумывать о ночлеге, когда Птаха вдруг сел и взмахом руки поманил меня ближе.
- Эллис проксимо, руссо! – он показал рукой направление. Что, мы их догнали? Действительно, я принюхался и почувствовал легкий запах дыма. Скинув с плеча автомат и взяв его за цевье, я кивнул индейцу. Тот тоже взялся за ружье и гуськом начал пробираться в сторону от колеи. Темнело все быстрее. Пройдя таким образом метров сорок, пигмей опустился на пузо и пополз. Я поступил так же. Мы проползли через какую-то яму, на склоне которой индеец остановился и ткнул пальцем за край
- Ла! – шепотом сказал он, сделал движение рукой вверх-вперед и дальше не полез. Я аккуратно, прижав стволом автомата траву, выглянул за край. Метрах в двадцати пяти от нас, на небольшой полянке сидело два человека. В ямке рядом с ними горел маленький костер, куда один подкидывал тонкие, сухие ветки. На коленях у него покоилась винтовка, а оружия второго видно не было. За ними что-то валялось на земле, типа кучи тряпья. Стараясь не дышать, я приник к прикладу и прицелился. У парней шансов нет. Тут эта самая куча тряпья шевельнулась. А-а, черт! Еще один. Хотя нет, их там даже двое. Рядом лежат, сразу за костром. Но сектор обстрела очень узкий, положу всех. На мгновение в душе шевельнулось нечто похожее на жалость, люди-то мне ничего не сделали. Но, быстро пропало, так как встреть они меня на узкой тропке, их бы совесть не мучила. Быстро разметив сектор стрельбы, навел автомат на сидящего слева и потянул спуск. Бздяк! Негромкий металлический щелчок показался мне колокольным звоном. Сидящий с винтовкой вскинул голову, вскочил, развернулся и стал вглядываться в сгущающуюся темноту. Мое сердце оборвалось, упало вниз и запуталось где-то в кишках. Твою мать! Где выстрел?!!! Я ж проверял автомат! Все исправно! Меня спасало то, что уже в довольно густых сумерках парень сидел, глядя в костер и теперь в наступающей темноте ему носа собственного не разглядеть. Я лежал не шевелясь. Один из лежащих что-то сказал парню с винтовкой, но тот от него отмахнулся. Через несколько очень долгих секунд парень вроде на что-то решился, но вдруг с противоположной стороны поляны раздался звук, очень похожий на хриплый кашляющий рык. На моей плохой памяти похожий звук издавал леопард в зоопарке! Да и издающий такой рык кот, должен быть размером раза в два больше леопарда, наверное. Индеец у меня за спиной перестал дышать и что-то забормотал на грани слышимости. Парень с винтовкой мигом отреагировал, вскидывая оружие к плечу и поворачиваясь в сторону, с которой раздалось рычание. Второй сидящий тоже повернулся, потянув что-то из травы, а оба лежавших сели. Я понял, что сейчас мой выход. Развернувшись назад, ухватил за ствол двустволку индейца и рванул ее на себя. Птах от неожиданности ее отпустил и в следующее мгновение я уже вскинул ее к плечу. Секунда на прицел, выдох. БАХ! Вспышка выстрела осветила половину поляны, и стоящего парня сбило с ног. БАХ! Второй сидящий, как куль, свалился навзничь. Я отбросил ружье, вскакивая и вырывая из кармана вальтер. Один из двоих лежавших на четвереньках бросился в кусты и с хрустом проломился через чащу. Второй уже разворачивался ко мне с винтовкой в руках. Но не успел. Я упал на колено, поймал его на мушку и дважды выстрелил. После ружейных, пистолетные выстрелы прозвучали хлопками в ладоши. Человек раскинув руки, опрокинулся назад. Поднявшись, я побежал к парню с винтовкой, на ходу сунув вальтер обратно в карман. Добежав, подхватил валявшееся у тела оружие и взял на прицел кусты, в которых скрылся самый шустрый. Почти сразу ко мне подскочил Птах и глядя безумными глазами начал меня трясти за куртку, бормоча что-то типа “Балам-акуап, балам-акуап”. Я отшвырнул его, отошел от костра, чтоб не выделятся на ярком пятне и, не опуская винтовки, оглядел место побоища. Признаков жизни никто не подавал. В свете костерка было видно, что на ремне ближайшего к костру человека что-то прицеплено. Водя стволом по сторонам, я приблизился, присел и начал шарить у него на поясе. Подсумок с магазином, потом что-то мягкое, потом холодный металлический цилиндр. Расстегнув ремешок, выдергиваю цилиндр на себя. Есть! Фонарик. Включаю, и яркий луч врезается в заросли. Хорошо видны сломанные ветки, где парень проломился через кусты. А что это? Кровь? Да я не мог его ранить. Или он был ранен при перестрелке в лагере? Где чертов Птаха? Мдяя... На индейца надежды было мало. Он, правда, сообразил подобрать свое ружье и теперь тискал его в руках, громко стуча зубами и с какой-то беспомощностью глядя на меня.
- Заряди свою пушку и иди за мной... – Вполголоса рявкнул я и пошел по просеке в зарослях, протоптанной раненым. Вот ведь, как неудачно. Еще чуть-чуть и стемнеет так, что вообще ничего не видно будет. Беглеца искать будет бессмысленно. Три минуты осторожного движения сквозь заросли, водя стволом винтовки с прижатым к нему левой рукой включенным фонариком из стороны в сторону. Неожиданно заросли кончились и мне дорогу перегородил ручей, с очень высоким противоположным берегом. На влажной земле четко отпечатались следы, уходящие влево вдоль ручья. Попробовать, конечно, стоит, хотя раненый, скорее всего, успел достаточно далеко убежать. Но, оказывается, сюрпризы от джунглей не закончились. Где-то прямо передо мной раздался истошный крик и утробное рычание. Я замер. По спине побежали мурашки размером с хорошего таракана. Секундное размышление и... Черт! В башке будто лопнула склянка с расплавленным металлом, разлившимся по телу и появился какой-то дикий, отчаянный азарт. Мне убегать точно бессмысленно. Кто б там не был, догонит и вцепится в спину. Стиснув левой рукой цевье винтовки вместе с фонариком, а палец правой не убирая с крючка и скрежеща зубами от непонятного возбуждения, я пошел вперед. Дойдя до поворота ручья, где он образовывал маленький плес, я снова застыл, пораженный увиденным. Вот это, блин, "акуап"! Или "Балам"! В общем, всем акуапам акуап...
Держа убежавшего мужика пастью за голову, метрах в семи от меня стоял кот. Вернее не кот, а КОТ! Серебристая роскошная шкура в темных пятнах, здоровенная лобастая голова с прижатыми маленькими ушами и янтарные глаза, в которых в свете фонаря не было видно зрачков, и которые не отрывались от меня. Раздалось горловое рычание, губы приподнялись, обнажая страшных размеров клыки, вонзившиеся в затылок мужику в камуфляже. Я смотрел на кота сквозь мушку с целиком, и мне вдруг пришла в голову идиотская мысль - а понимает ли кот, что я могу его грохнуть. Блин, но он ведь мне жизнь спас. Я поднял прицел над его головой и вдавил спуск. Винтовка лягнулась в плечо и грохнула короткая очередь патрона на три. Ягуар, коротко рыкнув, бросил мужика и с места запрыгнул на четырехметровый обрыв на другом берегу ручья. Я проследил за прыжком, поведя стволом с фонарем. Кошак, взлетев на кромку склона, развернулся ко мне и уселся в позу домашнего кота, обвив хвостом лапы. О его неудовольствии моим присутствием говорило только нервное подергивание кончика хвоста. Мне пришла в голову шальная мысль, ведь если не бросился, так наверно и не бросится. Рискнем, хоть дальше и некуда! Не отрывая прицела от гигантской кошки, жмурящейся от яркого луча фонарика, я приблизился к трупу и присел. Кончик хвоста забился сильнее. Да, ладно-ладно, не психуй, мне все равно от тебя не убежать и тело не унести.
- Эй-эй, парень - промямлил я, обращаясь к коту - я не претендую на твою добычу. Я просто возьму то, что мне надо и уйду –
Взяв фонарь в зубы, и держа винтовку одной рукой, я пошарил на шее убитого. Ага, есть цепочка. Рванул, сунул медальон в карман и опять перехватил винтовку. Сместился правее. Кончик хвоста уменьшил амплитуду подергиваний. Я снова отпустил одну руку и расстегнул ремень на поясе мертвеца. Тяжелый, что-то есть. Выдернув ремень с кобурой, я очень медленно встал. Пятясь и волоча ноги, чтобы не споткнуться, под внимательным взглядом кота, пошел назад. Кошак дождался, когда я отошел метров на десять, мягко спрыгнул вниз, к телу, цапнул труп за шею и с натугой, в четыре толчка, затащил его на верх кручи. Нервно дернув напоследок хвостом, исчез вместе с добычей в темноте. Уфффф! Я перевел дух. Коленки мелко тряслись. Теперь я понимаю тольтеков, ольмеков и прочих ацтеков, которые сделали этого зверя своим божеством. Мой Птах, судя по всему, тоже из этих ягуаропоклонников. Ничего не скажешь, адская зверюга, да и похоже умная. Голос внутри твердил, что надо еще что-то сделать, что мы еще не в безопасности, что это пятнистое божество может обидится, вернуться и устроить нам с индейцем варфаламеевскую ночь. Но, кажется, я знал, что надо сделать. Опустив винтовку с фонариком, я развернулся и чуть не споткнулся о лежащего ничком Птаху.
- Икибалам, Икибалам, Икибалам – запричитал скороговоркой этот бедолага, цепляясь за мой ботинок. Я наклонился, взял его за воротник, приподнял, встряхнул и медленно и внятно сказал в бледное лицо
- Слышишь меня, балам! Если ты дальше будешь валяться и стонать, нас здесь сожрут. Прекрати истерику, встань и делай то, что я скажу. Мне ваши чертовы индейские боги подсказывают. Понял! –
Еще раз встряхнув индейца, я его отпустил. Он мешком свалился, но тут же подскочил и уставился на меня глазами самой верной на свете собаки. Я жестом показал ему в сторону полянки и он посеменил впереди, постоянно озираясь. Дойдя до поляны, мы первым делом обобрали трупы, поснимав с них все мало-мальски ценное, вывозившись по уши в крови и сдернув с шей солдатские медальоны. Потом оттащили их к ручью, на плес, туда, где встретились с ягуаром и сложили у воды рядком. Своего рода жертва языческому богу, а то неизвестно, за кем из этих парней кошак охотился. Может за всеми сразу. И может расстроиться из-за пропажи добычи. Насколько я помню, звери эти, мягко говоря, людей не любят и убивают при первой возможности. Оставалось надеяться, что чудовище оценит наше благородство и угомонится, так как в ночных джунглях мы полностью в его власти. Я прислушался к себе. Внутренний голос явно прекратил истерику. Попытка себя уговорить, что мы все сделали правильно. Заставив Птаха по дороге подобрать все попадавшиеся сухие сучья и ветки, сам сделал тоже самое и потащил всю эту кучу к костру. Разведя приличный огонь, мы попадали рядом, внимательно вглядываясь в темноту. Джунгли были полны самых разнообразных звуков, но в них не слышалось ничего угрожающего. Нервная лихорадка постепенно сходила на нет, меня отпускало, но заставить себя подняться и посмотреть на трофеи у меня не было сил. Мучил еще один вопрос, на который я получу ответ завтра, когда найду свой автомат. Интересно, какая-то сволочь пыталась от нас избавиться или это дикая случайность? Птаха тоже вроде успокоился. Встал, повозился в куче вещей, добытых в бою. Радостно пискнул, найдя моток толстой, ворсистой веревки. Затем размотал ее вокруг нашей стоянки и уселся обратно к огню, подкинув еще пару веток. Жестами показал мне, что это типа от змей помогает. Толи после нервной встряски, толи давала о себе знать пробитая голова, но меня неудержимо клонило в сон. Последнее, что я запомнил – потрескивание костерка и благоговейно глядящий на меня индеец напротив, стиснувший в руках свою двустволку…
Коснувшийся лица солнечный луч вернул меня в наш мир. Я рывком поднялся и сел. На меня радостно осклабилось круглое щербатое лицо. Птаха. Как вчера ночью сидел, так и сидит. С ружьем в обнимку. И по собачьи верным взглядом. Я огляделся, протирая глаза и чувствуя, что вся физиономия покрыта засохшей коркой. Нет, вся это чертовщина с бородатыми, индейцами и ягуарами мне не приснилась. Хотя, нас не съели, и это уже хорошо. Я, подхватив трофейную винтовку, пошел к ручью. Кстати, что за винтовка? Ну, бразильская ИМБЕЛ ЛАР, по сути, тот же Фал, только свежее, под натовский патрон семь шестьдесят два, который я навряд ли найду в партизанских закромах. Никогда не использовал, но про Фал говорят, что прибор неплохой, где только по миру не повоевал. Будем надеяться, что бразильцы не опозорили легендарное имя. Правда, данный экземпляр последний раз чистили, наверное, во время Фолклендско-Мальвинского конфликта. Повезло, что вчера не заело. Винтовки этой конструкции грязь не любят, хотя при надлежащем уходе практически безотказны. Дойдя до ручья, я поразился своему отражению. Как демон, весь в запекшейся крови и грязи. Уделался, когда вчера с Птахом мародерничали. Тому парню, который попал под раздачу первый, очень лихо прилетело картечью. Как следует умывшись, смыв в прохладной, чистой водой грязь и сон, я осторожно прогулялся к плесу. Трупов не было, только пятна крови и огромное количество насекомых над ними. Ничего себе! Кошак, что ли утащил? Какая хозяйственная тварь! Других вариантов, куда они делись, у меня не было, и думать о них я не хотел. Валить надо отсюда, и чем быстрее, тем лучше.
Потихоньку убравшись с плеса и добравшись до полянки, я быстро провел инвентаризацию трофеев. Отлично! Неплохой походный рюкзак с лейблом “Татонка”, на треть чем-то набитый, еще одна ИМБЕЛ, но в более приличном виде, две изрядно потрепанные винтовки ФН Фал и куча всякой мелочи, которую будем сортировать в менее странном и более безопасном месте. Еще порадовал пистолет, который обнаружился в нагло отжатом у ягуара ремне с кобурой. Ух ты, никак сорок пятый! Ага, правда, не кольт, а Баллестер-Молина – аргентинская машинка сорок пятого калибра, вполне надежная, убойная и достаточно точная. В прошлой жизни я имел с ней дело, но вот откуда это знаю, как обычно не помню. Два снаряженных магазина к ней. Нацепил ремень на себя и проверил, как выхватывается пистолет. Пойдет. Пояса, подсумки, единственную целую куртку и разную мелочь я запихал в рюкзак и, в лучших традициях белых колонизаторов, навьючил им Птаху. На него же повесил и два Фала. Парню явно было тяжеловато, но после известных событий возражений не последовало. Вооружившись более приличной из двух ИМБЕЛ, я побродил по краю поляны и нашел свой автомат. Передернул затвор, подобрал патрон и с удивлением уставился на капсюль, пробитый бойком. Вскинул автомат и нажал на спуск. Снова бздяк! И опять патрон с пробитым капсюлем. Я понял, что мне теперь очень хочется кое-кого убить, но с учетом недосягаемости объекта жгучего желания, подавил в себе жажду крови, забросил калаш на плечо и скомандовал индейцу выдвигаться.
Топали мы обратно намного медленней, и мне даже пришлось забрать Фалы у Птахи, потому что маленький парень начал выказывать желание умереть, но не ударить в грязь лицом, особенно перед таким крутым мной. Привал мы сделали на самой кромке джунглей, перед перевалом, на берегу маленького озерца, которое указал индеец. Он взялся разводить огонь и кашеварить, а я разбираться с трофеями, вывалив все содержимое татонки на траву. Так, что у нас тут? О, полкоробки мексиканских патронов к сорок пятому, две непочатых пачки семь шестьдесят два натовских, уже аргентинского производства. Блин, целый клад по нынешним временам. А вот оба Фала в печальном состоянии, нечищеные, неухоженные и разболтанные. Даже смотреть дальше не стал. Выщелкнул из них магазины и вылущил патроны, затем вытряхнул из подсумков остальные. Получилось нехило, натовских семерок больше ста патронов россыпью, сорок в пачках и четыре снаряженных магазина к ИМБЕЛ. Среди остального барахла я отобрал почти целый набор для чистки оружия, вполне приличный подсумок на три магазина, несколько сухпайков и, что больше всего порадовало, литровую бутылку какого-то виски, видимо местного розлива. Очень заинтересовала меня куртка, даже не она сама, а нашивка на рукаве, изображающая меч, воткнутый в наковальню и обвитый двумя змеями, с надписью под ним "Эль групо де ла кустодиа публика" и стилизованная цифра "2". Вот так вот. Выходит не солдаты напали на лагерь, а махновцы какие-то. Я срезал нашивку и сунул в карман, затем заставил Птаха одеть куртку, вместо его лохмотьев. Ему куртка понравилась. Заулыбался и принялся распихивать какой-то свой хлам по карманам. А я взялся за калаш. Отщелкал капсюли у всего рожка, направив ствол в сторону джунглей и каждый раз передергивая затвор. Тридцать патронов, полторы пачки. Это явно не случайно попавшийся брак. Это вся партия. Потом набил патроны обратно в рожок. Нет, Марсело отпадает. Если б он хотел меня убить, то просто не позволил бы Атаэ притащить меня в лагерь и заставил бы бросить. Думаю, этого было бы достаточно. Исходя из того, что патроны только привезли, здесь кроется банальная халатность Орландо, интенданта лагеря. Поленился проверить. У меня созрел коварный план мести за пережитый страх. Если прокатит, то и Орландо построю, и самоутвердиться в этой шайке получится. Я подозвал Птаху и долго пытался объяснить, что от него потребуется...
Мы медленно подходили к месту, где сидел секрет, с винтовками на плечах и поднятыми руками, чтоб парни сгоряча не нарубили дров. Ребята оправдали надежду и молча пропустили нас в лагерь, не остановив и даже не попытавшись наделать в нас дырок. Вокруг царила обычная деловая обстановка. Какой-то незнакомый мужик порыкивая, гонял вприсядку десяток бородачей по тропинке, ведущей вглубь плато. На веранде госпиталя пыхтел сигарой оппозиционный доктор Мунитис, что-то бурча пациентам, а Карабаса-Марсело нигде не было видно. Наверное, все доискивался до правды в свей карте. Народ, замечая нас, с изумлением разглядывал кучу стволов за спинами, изменившуюся экипировку. Индеец, держа на груди китайский калаш, в новой камуфляжной куртке, вышагивал гордо, как павлин. Прям аттракцион - почувствуй себя героем. Мы с Птахом, все такие в белом, проходим, а все вокруг замолкают и завистливо провожают взглядами. Дойдя до бунгало интенданта, мы остановились и используя в качестве стола два ящика, начали выгружать на него свое, непосильным трудом нажитое богатство. Появились и подошли любопытные. На ящики легли, предварительно вычищенные, три винтовки, три фляги, два фонарика, две маленьких американских гранаты М67, неплохой металлический термос, шесть магазинов к Фалам и другая мелочь, типа сигарет, зажигалок и самодельных мачете. Из содержательной беседы с Птахой, у озерца, сопровождаемой целым театром жестов и на трех языках, включая родимый мат, я сделал для себя вывод, что в лагере натуральный обмен не возбраняется. Я, повинуясь чувству стяжательства, оставил себе из мелких трофеев деньги, в найденные в количестве трехсот двадцати эльдо, две гранаты из четырех и два хороших фонаря, один из которых вручил индейцу. Попытку снарядить его второй ИМБЕЛ, он категорически отверг, вцепившись в свое ружье. А ярмарка, тем временем, начала набирать обороты. Один из подошедших партизан вцепился в термос, предлагая Птаху, выполнявшему роль лавочника, то нож, то мобильный телефон. Если на нож пигмей смотрел с любопытством, то от мобилы шарахался и отрицательно мотал головой. Другому индеец отдал оба фонарика и повинуясь моему кивку, добавил две пачки сигарет и зажигалку за желтые тактические очки. Очень полезная вещь, не надо промаргиваться после каждого выстрела. У худощавого низкорослого парня, представившегося как Марко, на гранаты, флягу и мачете выменяли складные универсальные сошки с креплением на ствол. А прибежавшего говорливого Фернандо просто одарили флягой и сигаретами, что вызвало искреннее возмущение остальных.
На шум активной торговли из своего бунгало вышел бородатый Орландо. С интересом пытаясь разглядеть винтовки, лежащие на ящике, спустился с террасы и подошел к нам. Мое предположение подтверждалось. На бородатой роже ни следа удивления, досады или испуга. Не знал он о подставе с патронами, ну невозможно так сыграть. Хотя экзекуцию это не отменяет.
- О, с добычей вернулись? Молодцы! - Было такое чувство, что наше возвращение в большей степени его заслуга. Сволочь какая.
- Вот это просто мусор! - с надменным лицом он ткнул пальцем в Фалы - У гамберос такого барахла хватает, из них стрелять то страшно. На складе восемь штук лежит. Надо будет из них хотя б одну приличную собрать. А вот это - вещь! -
Я подхватил в руки ИМБЕЛ, которая ему понравилась - Да, я себе такую же взял. Почти новая, ухватистая, целиться удобно... -
Повернувшись к нему боком, я вскинул винтовку, типа целясь и с разворота, наотмашь, ударил его в живот прикладом. Орландо, со свистом выпустив из легких воздух, согнулся и рухнул, скорчившись к моим ногам. Наступив ногой на интенданта, отбросив ИМБЕЛ, я выдернул из кобуры Молину и прицелившись ему в голову, взвел курок.
- Ну, чунга, говори, какая тварь велела тебе меня подставить! При народе говори! Если потянешься к кобуре, прострелю башку! Говори, ихо дела пута! Я долго ждать не буду! -
Народ вокруг резко рассосался. Остался только Марко, который, сдернув с плеча странный небольшой автомат, с магазином сбоку, навел его на меня, и Фернандо, растерянно теребивший в руках дареную флягу.
- Эй, русский, не дури! - Со стороны домика Марсело подбежал политрук, выхватив похожий на ТТ пистолет и тоже прицелившись в меня
- Бегом за Марсело! - крикнул он кому-то за спиной. Я быстро глянул вправо и влево. Отлично, парням с насестов меня не видно, башку прострелить не должны. Ну, Птаха, твой выход! Индеец, проверещав что-то воинственное, вскинул калаш и взял на мушку команду противников.
- Твою мать, гринго! Что происходит?!!! - Сервуло сквозь прицел нервно поглядывал то на меня, то на индейца. Фернандо начал пятится назад, пока на налетел на подбегающего Карабаса-Барабаса, который теперь наконец-то не улыбался. Камрад Марсело примирительно приподнял пустые ладони и стал медленно подходить, но его взгляд при этом мне не понравился...
- Гринго, тебя что, маленький черт аяхуаской опоил?!!! Ты чего озверел? Опусти пушку! Зачем ты целишься в камрада Орландо? -
- ЛЕЖАТЬ!!! - рявкнул я на зашевелившегося Орландо -
- У меня вопрос, Марсело! Ответишь? - я быстро глянул на Карабаса.
- Для тебя, русский, почти на любой! Только прошу, успокойся и опусти пушку! - примирительно ответил он, остановившись. Услышав, что налаживается диалог, из-за хижин начали выглядывать рассосавшиеся зрители...
- Ты новые патроны, которые китайские, своим парням уже выдал? -
- Ну да, дежурный караул уже получил боеприпасы. А причем тут патроны и твой психоз? -
Я кивнул Птаху. Он быстро повернулся, направив автомат мне в голову, нажал на спуск. Бздык! Передернул затвор и еще раз, и еще, и еще, потом повернулся, опустил автомат и, сделав два шага, развернув его прикладом вперед, протянул Марсело. Сначала все замерли. Несколько долгих секунд вся эта групповая фотокомпозиция созерцала индейца с автоматом. Птаха устал держать калаш за ствол и он начал опускаться. Марсело отмерз первым, перехватил автомат, развернул, вскинул, прицелился куда-то в сторону и несколько раз повторил процедуру, продемонстрированную Птахой, провожая взглядом каждый вылетающий из экстрактора целый патрон. Перестал лязгать затвором, выдернул рожок и заглянул в него. Птаха тут же, с готовностью, протянул ему второй рожок, набитый патронами с целым капсюлем. Марсело со странным выражением лица посмотрел на индейца, помедлив, взял рожок, воткнул в приемник и снова попытался пострелять. Та же история, только "бздяк" и лязг затвора. Марсело опять завис со вскинутым автоматом, но не надолго.
- Дежурный караул ко мне! ЖИВО! - гаркнул он, развернувшись, опуская автомат и выдергивая из него рожок. Марко, поняв, что ситуация меняется, перестал в меня целится и сорвавшись с места, умчался в сторону спуска с перевала. Все молчали. Прошла минута. Послышался топот и появился запыхавшийся Марко в сопровождении двух парней в лохмашках. Карабас молча отобрал у одного из них карабин, похожий на СКС, оттянув затвор проверил наличие патрона и спросил
- Какими снаряжали? Новыми? - бойцы в леших синхронно кивнули. Марсело опять повернулся в сторону и попытался выстрелить. Снова "бздяк". Вернул карабин бойцу и потребовал у второго автомат. И снова история повторилась. Он, как заправский наперсточник, еще несколько раз менял автоматы и рожки, щелкал, заставил открыть нераспечатанную пачку и затем повернулся ко мне.
- Твои претензии обоснованны, гринго. Убери пушку и отпусти этого камрада. Инцидент исчерпан и меры будут приняты. Свободен. Можешь отдыхать, а через час жду тебя с отчетом по заданию -
Я убрал ногу с затихшего Орландо и отступил на шаг, не спуская с него глаз. Он лежал не шевелясь. Подчиняясь знаку Марсело, к нему подскочил парень в лешем, точным движением выхватил у него из кобуры пистолет. Отступив на два шага, передал пистолет Сервуло.
- Мдя, хорошая встреча была бы следующим незваным гостям - начал было я, вкладывая Молину в кобуру.
- Меня не надо подогревать, ГРИНГО! Я решу, что кто заслужил в этой истории без твоих подначек! - ух ты, а Марсело страшен в ярости - А ты, мой старый и вроде как верный камрад, вставай и следуй за мной! У нас с тобой интересный разговор впереди! -
- Послушай, Марсело! Это все Рико, палинерский бастардо... - пролепетал, поднимаясь интендант.
- Заткнись! - проревел Карабас - Иначе я пристрелю тебя прямо сейчас! Говорить будешь, когда я тебе позволю! - И развернувшись на каблуках, зашагал в сторону своего бунгало.
За ним поплелся интендант, конвоируемый Марко и политруком , ну а мы с Птахом забрали оставшееся после обмена барахло и пошли в сторону палатки, выделенной мне Марсело для проживания. Мой рейтинг в лагере явно поднялся. Это я определил благодаря любезности соседей по жилищу, выделивших индейцу место и безвозмездно снабдивших его двумя одеялами. Он расстелил одеяла и убежал в госпиталь, видимо рассказывать о наших похождениях своему наставнику. Ну, а я бросил "Татонку" вместо подушки, рядом сложил винтовки и завалился на одеяла, закинув руки под голову.
Так, что мы имеем? Одного врага, коим я полагаю, станет Орландо, если переживет эту ситуацию. Вылупляющуюся репутацию крутого парня в лагере и некии преференции, которые будут понятны только после разговора с камрадом Марсело. И плюс ко всему, я теперь вооружен, опасен и готов к следующим приключениям.

Глава 3. О том, как хорошо стреляет пресвятая дева Мария…
- … понимаешь, да? – Марсело взад-вперед ходил по комнате, так, что у меня начала кружиться многострадальная голова – Запустили мы ситуацию. Они совсем распоясались. Эти черти теперь не дают никому ни проходу, ни проезду. Всерьез взялись трясти крестьян, и мне кажется, что у нас скоро начнутся проблемы с продовольствием. Есть стойкое подозрение, что исчезновение груза – их грязных лап дело. В общем, я не могу выделить нормальное боеспособное подразделение на эту задачу. Парни, которые что-то умеют, задействованы на решении других проблем, но у меня есть джокер в колоде. Это ты, со своим прирученным дикарем-дезертиром. В качестве поддержки тебе придется использовать тех овощей, которые растут у меня здесь. Отберешь сегодня камрадов посноровистее и можете действовать. Заодно и альдеанос покажете, какие мы славные парни. Все ясно? –
Я кивнул, а что сделать? Веских аргументов уйти в отказ у меня нет. Тем более, что Карабас, приняв во внимание все пережитое несчастным мной, разрешил пристреливать оружие на территории лагеря. Отсыпал мне пару сотен трофейных патронов к ИМБЕЛ и палинерских к калашу, с которым сейчас в поте лица упражнялся Птаха. Правда попытка выклянчить добытый в первом бою трофейный пулемет, была встречена категорическим отказом. Типа, самим мало. Живой, но очень виноватый Орландо ходил по территории, являя собой образчик результата борьбы с коррупцией среди старых друзей-партизан, светя огромным фонарем под глазом и сломанной рукой. Как выяснилось, деньги на закупку боеприпасов все же были. Хитрый жук решил приобрести патроны не дешево, как обычно - у палинерских вояк, а очень дешево у некоего дельца из Кали-Кантиноса по имени Рикардо Риез, причем из исключительно благородных побуждений. С полученной выручки была дана взятка какому-то медику по фамилии Борхес, что б он отгрузил герильясам кровь для переливания из фонда своей больницы. Обо всем этом мне доверительно сообщил Марко. Милый и пушистый, вернувшийся к обязанностям, слегка помятый интендант был настолько любезен, что приобрел у меня, по сходной цене оставшуюся ИМБЕЛ и принял в дар революции остальное барахло. Я внимательно искал враждебность в его лице, но парень либо хороший актер, либо действительно раскаялся в содеянном. Ну что ж, будем надеяться на то, что Карабас-Барабас убедил его в том, что трупам с не стреляющим оружием кровь для переливания без надобности.
Сходив на стрельбище и понаблюдав, как тренируются бородачи, я указал на приемлимые кандидатуры камраду Марко, который и руководил тренировкой бойцов. Он собрал их всех, провел инструктаж и к моему удивлению, вызвался сам пойти со мной. Итак, нас подобралась команда из пяти человек. Основную огневую мощь составляли я, со своей ИМБЕЛ, Птаха с калашниковым и здоровенный бородатый парень по имени Рамон Франко с карабином тип-56 китайского производства. Марко со старым английским автоматом Стирлинг и говорливый Фернандо с помповым ружьем Итака получились чем-то вроде группы поддержки. Причем Птах, в обращении с китайским автоматом, показал очень неплохие результаты. Отстреляв около сотни патронов, он раз за разом бегал к разлохмаченной дерюжной кукле, изображавшей мишень, с гордостью демонстрируя мне свои достижения. Хотя, ружье свое все же не бросил. К группе хотел присоединиться камрад Сервуло, чтоб нести свет революционных идей среди альдеанос, но пробегавший мимо Марсело что-то рявкнул и пыл политрука угас.
Уже вечером, сидя у костра, мы распределили роли в походе и в случае стычки. Причем, разъяснял, кто, что и в случае чего будет делать, камрад Марко. Ну и я, на правах старшего группы, с легкой руки назначил Марко главнокомандующим моей маленькой армией. Ведь парень оказался бывшим эль сардженто лесной охраны и неплохо знает как тихо и незаметно перемещаться в джунглях, так и не понаслышке знаком с местной тактикой ведения скоротечных огневых контактов или как тут у них эта пальба называется. По его словам, браконьеры и незаконные лесорубы у них тут очень резкие. Не помешала бы связь, но это пока оставалось недостижимой мечтой. Портативные рации у партизан были наперечет. Пользуясь тем, что меня никто больше не трогал, я набил патроны в один патронташ, полученный с амуницией, а второй с помощью своего ножа, суровых ниток и иглы, выпрошенной у соседей, превратил в неказистую, но крепкую кобуру на щиколотку, для вальтера. Пока я этим занимался, все проверили оружие и экипировку и завалились спать. Закончив с упражнениями по кройке и шитью, я тоже улегся и во сне опять имел возможность насладиться зажигательными ирландскими боевыми танцами со стонущей волынкой. Прервал пытку утренний шум просыпающегося лагеря. Я минут пять сидел, обхватив руками гудящую голову и пытаясь прийти в себя. Мой маленький отряд уже собрался, и все терпеливо, кто покуривая, кто поплевывая, кто жуя какую-то дрянь, ждали меня…
Топали мы долго и без приключений. За день полностью насладились видом джунглей, разнообразной живности, покормили пуритос, комаров и еще массу всякой насекомой нечисти, взмокли и после недолгого привала вышли из зарослей на изломанное нагорье. Я понял одно – моя подготовка, по сравнению с подчиненными, полностью отсутствовала. Эти нехорошие люди, как ни в чем небывало, о чем-то между собой переговаривались, ржали, пока на них не цыкнул Марко, и шагали, и шагали. А я после привала совсем потух, в башке опять застучало, пот заливал глаза. Я уже не слышал их разговоров, шуток и совсем было собрался упасть, когда индеец что-то прочирикал. Марко сорвал с плеча автомат, знаком приказал всем сесть, поманил к себе Фернандо и обращаясь ко мне показал, чтоб мы с оставшимися их прикрывали, развернулись и пригнувшись побежали вперед. Вот блин, железные люди. Мне ползти то сложно, не то что бегать. Мы, скинув с плеч винтовки, доползли до взгорка, через который шустро перемахнули разведчики. Открывшийся пейзаж был бы мило пасторальным, если б не руины. Маленькая долинка, зажатая склонами, как будто специально придуманная создателем для уединенной жизни избранного индивида. Тут тебе и озерцо с кристально чистой водой и бьющим ключом, и роща, и даже небольшой выпас. Картинку портили закопченные руины жилища того самого индивида, о котором так заботился создатель. Видать кто-то с создателем был категорически не согласен или сам избранный индивид неудачно побаловался со спичками. Хотя, мысль про спички метнулась и пропала. Даже отсюда было видно изрубленные пулями стены. Наставив стволы в сторону гасиенды, или что это там было, мы внимательно обозрели окрестности, но никакого движения видно не было. Марко с говоруном добежали до стен, разошлись в стороны и бегло осмотрели остатки строений. Я жестами показал Птаху с бородатым Рамоном, чтоб прошли по периметру долинки, один справа, другой слева. Никого.
В одном из строений с уцелевшей крышей мы устроились на ночлег, распределив караулы по два часа между собой. Первый караул был моим и пока ребята не спали, а о чем-то тихо переговаривались у небольшого костерка, я решил, любопытства ради, побродить по остаткам чьего-то благополучия. Сгорело все это не вчера, даже запах успел выветриться. По углам раскидан разнообразный мусор, то есть не мы одни рассматривали это место в качестве пристанища. Кому помешали неизвестные хозяева этого места, куда делись? Так, а что это? В куче мусора что-то блеснуло. О, маленькое зеркальце. В металлическом ажурном корпусе, на ручке и что удивительно, целое. Повинуясь непонятному порыву, я поднял зеркальце и посмотрел в него, надеясь увидеть лицо той, которая смотрелась в него, расчесывая волосы, но увидел лицо мутного типа средних лет с недельной щетиной. Брр! Встретил бы такого в темной подворотне, звезданул бы чем-нибудь тяжелым сразу, просто вящего душевного спокойствия для и профилактики бандитизма ради. Дальнейший осмотр помещений ничего интересного не выявил и я, зачем-то сунув в нагрудный карман зеркальце, отправился исполнять служебные обязанности…
Проведя ночь без происшествий, рано с утра мы двинулись дальше. Спустя два часы мы шли по дороге, проходящей сквозь ухоженную, небольшую плантацию сизаля, втиснутую между склонами распадка. Шли сторожко, внимательно глядя по сторонам. Ухоженный сизаль может означать только одно. Рядом деревня. Потом пошли жидкие изгороди и пара хижин. Пустые. Плохо. Дорожка разбегалась в двух направлениях, огибая приличных размеров скалу. Марко, двигавшийся первым, остановил группу. Ткнув пальцем в Фернандо, затем во Франко, указал им налево, куда они и двинулись, взяв оружие наперевес. Фернандо с Итакой первым, а бородатый с карабином за ним, прикрывая. Сам же сержант мотнул головой направо и держа Стирлинг наготове, пошел вперед. Поддавшись его настороженности и перещелкнув рычажок режима огня на очередь, я направился за ним. Птаха закинул автомат за спину, взял в руки ружье и двинулся следом. Так цепочкой мы обогнули скалу и увидели деревеньку. Дорога упиралась в брод через небольшую речку и убегала дальше на холм. Около десятка хижин жалось слева от брода, а справа, метрах в пятидесяти, стоял довольно добротный дом за высоким дощатым забором. И оттуда слышались негромкие голоса. Марко указал мне на открытую калитку, а сам пошел куда-то направо, вдоль забора…
… ты, идиота де лос кохонес, не понимаешь человеческого языка? Я не могу никого найти! Мы же по моему ясно сказали, что придем сегодня! И ребята нас ждали. Или тут все немые и тупые дебилы, не только ты? Если я найду кого-нибудь, то выжгу на лбу тавро, как у скота. Чтоб неповадно бегать было, а начну с тебя, если ты будешь продолжать молчать! Ты меня слышишь, обезьяна? –
Три крепких, небольшого роста, парня стояли полукругом вокруг крыльца дома, спиной к калитке и соответственно ко мне, а на крыльце сидел индеец, ссутулившись и закрыв лицо широченными ладонями. У его ног валялись двустволка со сломанным прикладом и тушка пекари. Судя по всему, столь содержательная речь адресовалась именно ему. Справа в стороне, меж досок забора мелькнула тень. Ага, Марко на позиции. А парни то нехило вооружены. У говорившего, который в центре, настоящий томмиган в руках, где только откопал, у левого бандольеро с плеча свисает какой-то странный, непохожий ни на что мне известное, короткий калашников, а у правого, с засунутыми в карманы руками, инграм. Страшненькая, кстати, машинка на короткой дистанции. Шквал огня за доли секунды, но руки этого дурака, засунутые в собственные карманы, не оставляли ему шансов быстро воспользоваться этим смерчем сорок пятого калибра.
- Всем привет! Руки, пожалуйста, от пушек убрали! – тихонько войдя в калитку, мило улыбаясь и держа компанию на прицеле, вежливо сказал я. Парни синхронно вздрогнули и центровой, не отпуская томпсона, медленно повернул ко мне жутко татуированное лицо. Он открыл было рот, но сказать ничего не успел. Где-то слева что-то деревянно скрипнуло, послышалось изумленное восклицание, которое заглушил сдвоенный грохот двустволки у меня за спиной. Татуированный оскалился и рванул томми, направляя его в мою сторону. Я инстинктивно, невзирая на стоящую дыбом, от дуплета Птахи, шерсть на загривке, вдавил спуск. Трраахх! Винтовка взбрыкнула, плюнув свинцом, уши заложило окончательно и расписного мужика, едва не снеся сидевшего индейца, забросило в дом. Из дверей только ноги торчать остались. Двое других тоже заваливались на землю, срезанные длинной очередью из автомата, выпущенной притаившимся у щели в заборе Марко. Ну, вот! Как славно и содержательно пообщались. Блин! Я повернул голову налево, чтоб посмотреть, что же помешало более конструктивному диалогу, и увидел еще один труп, валявшийся перед забрызганной кровью, распахнутой и похожей на друшлаг дверью деревенского туалета типа сортир. Мдяя, надо будет Птаху спасибо сказать. Засранец из сортира погиб, но не выпустил из рук израильский пистолет-пулемет Узи. Конструктивный диалог бы точно не получился. А жаль. Только вот рано я размечтался о разговорах. Заложенные уши уловили гулкое буханье Итаки и треск карабина. Едва успели мы с Птахом вылететь из калитки, как на вершине холма через речку появился бородатый Рамон и держа карабин стволом вверх, помахал нам рукой, мол все в порядке. Я скомандовал Птахе, чтоб он бежал к бородатому и вернулся к сидящему индейцу, который оторвал ручищи от лица, и без тени страха, с каким-то безмятежным любопытством, переводил взгляд с меня на подошедшего Марко, держащего в руках еще дымящийся стирлинг. Потом ткнул пальцем в труп татуированного с томпсоном и сказал:
- Плохой парень. Отцовское ружье сломал. Придется новый приклад делать. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Ругаться не будет –
Тут же добыл из складок какого-то дикого оранжевого цвета пончо довольно длинную, уже набитую трубочку, подкурил крикетовской зажигалкой, выпустил большой клуб дыма и подобрал свое сломанное ружье. Я было дернулся, но потом подумал, что раз он в расписных не стрелял, то и в нас не будет. Но, вот, что за нервы у парня! С такими нервами только оператором ядерной кнопки работать.
- Слышишь русский, а мы вляпались – Марко присел на корточки возле одного тела, тоже татуированного – Причем, круто вляпались! –
Он поводил пальцем по татуировкам на лице у парня. Я посмотрел на остальных наших мертвых оппонентов. У всех, в большей или меньшей степени, лица были расписаны странными тату. Что за нелепый обычай? Одеты, вроде, как люди.
- Оцелоты, твою мать! Банда оцелотов. Была одна из самых серьезных банд в Саграде, пока Кадерас их к ногтю не прижал. Жестокие, мстительные и крутые ребята. Положили их много, хотя они отбивались, как звери. Очень злые и было их больше сотни. Объявляли по радио, что банду грохнули в полном составе, а они вот где всплыли… - опечалился бывший сержант.
- Кто такой Кадерас? – спросил я, догадываясь, что Саграда это город. Сержант поднял на меня глаза – Да, круто тебя приложили! Полковник Хуан Кадерас – министр внутренних дел страны, в которой ты находишься, и злейший враг свободы и революции! –
Я кивнул. Ну не буду же объяснять парню, находящемуся вообще не при делах, что я и страны этой не помню и как здесь оказался. Задать бы вопрос про команданте, но этот точно не поймет. Надо будет улучить момент и попытать Фернандо. Эх Марко, знал бы ты, дружище, сколько мне еще предстоит узнать и сколько нового и интересного меня еще ждет…
- Отличные новости, Марко – пока еще я не понимал, кто такие помянутые оцелоты и чем нам это грозит - И что теперь. Валим за подмогой? –
Он собрался было что-то ответить, но сказать ему не дали. За забором раздался какой-то шум, бурчание и сдавленный писк. Судя по голосу к нам шел бородатый Рамон и кого-то тащил. Он показался в калитке, волоча за шиворот тщедушного, немолодого уже мужика в старомодном твидовом костюмчике, который вяло трепыхался в его могучих лапищах и что-то придушенно пищал. Бородатый запустил его, как шар в кегельбане, к нашим ногам и прогудел:
- Бандолеро расписных там двое было. По хижинам за холмом шарились. Когда у вас здесь пальба началась, подхватились и рванули в эту сторону. Да, вот, хех, не добежали –
Он ухмыльнулся и пригладил бороду.
- Там речка у скалы загибается и в другую сторону течет. Берега высоченные, не перебраться и один мост бетонный, даже машина проедет. Видать, кто-то что-то строить собирался. Арматуры, блоков и труб разных набросано. Других проходов с той стороны к нам сюда нету. Я там наших посадил, чтоб мост пасли, а сам пошел к вам. Да по дороге воды попить решил и в колодец заглянул. А там, этот вот, сидит –
Палец бородатого обвиняющее уперся в костюмного человечка, который глядя на страшный палец, притих, как мышь под метлой.
- Ты кто такой, мил человек? – Марко не вставая с корточек обратился к мужичку.
- Мнэээ… Яяяя…Мяяя… - что-то у костюмного не то с акцентом.
- Алькальд это наш. Эмилио Альхеноро Маркес, синьоры партизаны... –
Мы дружно развернулись к пыхтящему трубкой индейцу. А он продолжил:
- Хороший парень, но трусоват малость. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он ему всегда помогал, а один синьор Эмилио не справляется. Теперь я помогаю, но мой старый отец был умнее меня и умел больше –
Он, вздохнул и не меняя позы, выпустил очередной огромный клуб дыма. Не, блин! Ну, не человек, а тепловоз. Хочу такого в команду. Хотя на и ту, что у меня уже есть, команду мне похоже грех жаловаться.
- Ээээ, а ввы, их что? Уууубили??? – Опа! У синьора алькальда прорезался голос.
- Неа, щас встанут и пойдут дальше – подпирая калитку литым плечом, пробурчал бородатый Рамон.
- Ааааа! Нннееет!! Вы понимаете, что вы и нас тоже убили!!! – Блин, надо что-то делать. У маленького алькальда, похоже, начиналась истерика. Марко глянул на меня. Я кивнул. Бывший сержант пружинисто встал и отвесил синьору Эмилио оглушительную оплеуху. Тот упал на четвереньки и замотал головой. Я закурил сигарету, подождал минуту и присел рядом. Алькальд поднял на меня глаза, в которых начали появляться проблески разума.
- Мы хорошие парни. Мы не тронем. Мы убили плохих парней. Может, теперь объясните, что здесь происходит. Где люди? И чего плохие парни тут забыли? – я говорил очень спокойно, как с ребенком.
- Ааа. Ээ. Нету никого! Ушли все. Совсем ушли. Давно ушли. Тут только мы остались с Элиасом! – Синьор алькальд показал на индейца. А ведь врет наш синьор, как проститутка Троцкий. Хмм, интересный выверт памяти. Надо будет на досуге это обдумать.
- Рамон, а сходи-ка… - я не успел договорить.
- В пещере у поля все сидят. Это их синьор Альхеноро типа так спрятал. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Иначе он сейчас обозвал бы синьора Альхеноро дураком и сказал бы, что у него нет мозгов... –
Это дымящееся, гранитное изваяние первобытного человека в оранжевом пончо опять подало голос.
- А расписные? Им, то чего надо было? – Я обратился к индейцу.
- Что может быть нужно детям Яоцина? Кровь, еда, женщины, тяжелый песок и дурманящая вода. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он не видит этого безобразия... –
Индеец докурил свою трубку, выбил о ступеньку крыльца и жестом фокусника спрятал ее куда-то в складки пончо. Не все понятно из его слов, но суть ясна.
- Вы не понимаете, что это сущие звери?!!! – залепетал алькальд, косясь на индейца. Поскольку все молчали, продолжил:
- Они насилуют женщин и забирают у нас последнее! Энрике попытался что-то возразить и они сначала его избили, потом сделали ему колумбийский галстук. Знаете, что это такое? - Мы с Марко кивнули - А потом повесили его вон на то дерево, в назидание остальным. Еле уговорили снять через три дня, а его жену и дочь увели с собой и больше мы их не видели. Они обязали нас раз в неделю собирать для них продукты и другие вещи. Мы на грани того, чтоб сбежать, но бежать некуда – он со всхлипом втянул воздух.
- А вы не пробовали дать им отпор? – спросил я - У вас же наверняка есть и ружья, и охотники… -
- О каком отпоре вы говорите?!!! У нас четыре двустволки на всю деревню – он покосился на сломанное ружье в руках у индейца – Вернее теперь три, а стрелок всего один, правда, очень хороший. Говорят, что сама дева Мария направляет его пули! Элиас, даже курнув своей чертовой травы, в состоянии попасть в колибри за сто шагов. Но у них то автоматы! И их много! Мы десятка два видели, а еды они забирают, как на сотню. Три дня назад у них перестрелка была перед мостом, с какими-то серьезными людьми. Четыре человека в форме приехали на машине и тоже были с автоматами, но они всех убили, хотя и своих пятерых потеряли. Нас потом их всех хоронить заставили и … – скороговорку синьора Эмилио пора было остановить.
- Стоп, стоп, СТОП!!! – Гаркнул я и он замолчал, испуганно захлопав глазами - Уважаемый, а напрягитесь-ка и вспомните, что за форма была и что за машина? – уж не наш ли это потерянный груз?...
- Небольшой грузовичок. Тойота, по моему, и с какими-то ящиками в кузове – алькальд робко кивнул в сторону Марко – А форма такая, как на нем. Не правительственные солдаты, это точно –
Мы с Марко переглянулись. Марсело поставил его в известность о пропаже груза. Надо было действовать.
- Так, начальник Чукотки, вытаскивай из своей норы человек пять самых смелых, а мы тут посоображаем, что дальше делать – Эмилио недоуменно на меня вытаращился.
Мне пока непонятно было, что со всем этим винегретом из оцелотов, машин и крестьян и индейцев делать. Ведь бандольеро, если найдут трупы, отыграются на пеонах так, что вся округа годиков пять вздрагивать будет. Из рассказа алькальда следует, что о Гаагской конвенции расписные не слышали. Ох, что ж делать-то? Еще и совесть собственная к проблемам добавилась. Даже и не знаю, радоваться ли тому, что она у меня есть. А так бы хорошо было сдернуть за подмогой к камраду Марсело и вернуться командой рыл в пятьдесят. Самое то, да не успеть. Будет еще один спаленный хутор, только помноженный на десять.
- Как только вытащишь своих оболтусов, заставь убрать трупы, замыть водой кровь и притащить сюда все, что на них было. Только смотри, чтоб ничего не сперли. Пальцы отрежу, если узнаю – алькальд, слушая меня, как болванчик кивал головой.
- Да, и еще. Отберешь самого быстроногого и отправишь его подальше за мост. Пусть хорошенько спрячется и следит за дорогой. Как только увидит кого-нибудь, со всех ног бежит сюда. Только так, чтоб его не заметили. Понял? –
Алькальд закивал так энергично, что мне живо представилась отвалившаяся голова и рванул с места так, как будто им выстрелили из рогатки. Ну, а ко мне повернулся Марко.
- Эй, амиго! И что ты думаешь с этим всем делать? Впятером-то… -
Я задумался. Ну, допустим, ситуация с оружием ситуация стала лучше, добавилось трофейное. Сейчас крестьяне притащат все и посмотрим, что у нас с патронами и стволами. Так и мне надо самому увидеть этот мост, может что-то в голове и прояснится по поводу решения свалившейся кучи проблем. Прислонил к забору Имбел, и сказав Рамону с Марко, что сейчас буду, побежал к мосту. По дороге, при условии того что я бежал рысцой, меня обогнал молодой, лет пятнадцати, голенастый парнишка. Пробегая мимо, завис на секунду, разглядывая, и помчал дальше. Смотри-ка, Эмилио то действует. Не похож на авторитетета , а вот на тебе. С думками своими, я не сразу заметил Птаху с Фернандо. Молодцы ребята, неплохо спрятались. Один лежал в бетонной полузасыпанной трубе и торчали только плетеные мокасины, а второй скрывался за плитой, тоже бетонной, используя ее, как амбразуру дота. Рамон конечно преувеличил. Горы стройматериалов я не наблюдал. Видать, мост построили, ливневые сливы сделали, сваи забили, трубами закрыли и на этом ограничились. Из остатков богатства перед самым мостом лежал лишь отрезок здоровенной стальной трубы, метр в высоту и метра два в длину. А вообще позиция то зачетная. Сразу за мостом дорога начинала плавно подниматься и сей склон тянулся метров на триста, зажатый с двух сторон крутыми склонами, открывая простор для стрельбы снизу. То есть Птах с Фернандо могли б держать здесь оборону против целого батальона. Если бы патронов хватило, конечно. Портила картину только скала справа, с купой пальм на склоне. А так идеальный тир. У меня появились интересные мысли и в мир я вернулся, только когда услышал, что Фернандо что-то крикнул. Встряхнувшись и посмотрев за мост, и увидел давешнего пацана. Он прыгал на месте и показывал пальцы. Сколько? Одна полная ладонь и то ли один, то ли два на другой. Опа, есть гости. В числе, то ли шесть, то ли семь. И индеец, и партизан глядели на меня, вылезши из своих укрытий.
- Пропустить и один остается, а второй за гостями, только незаметно и держать их на мушке. Ясно? А вот если за этими кто-то появится, то открывай огонь - хорошо быть командиром. Птах потянул с плеча двустволку, но я погрозил ему кулаком и показал на автомат. Индеец нахмурился, кивнул и полез в свою трубу. Я махнул мальчишке за мостом, мол прячься и побежал назад. Галопом домчался до забора. Задохся. Опираясь на забор, зашел в калитку и увидел, что трупов уже нет, последнего, валявшегося в доме, два каких-то мужичка, поглядывая на меня, поволокли на задний двор. Мои бойцы возятся с трофеями, причем Рамон отложил свой карабин и примеряется к томпсону. Маленький Эмилио суетливо командует еще двумя пеонами, притащившими какой-то здоровенный деревянный ящик. Увидев меня, сержант с бородатым встали и Рамон прогудел:
- Командир, можно я этим пулеметом вооружусь? - он потряс в одной руке томпсон, а в другой отстегнутый диск на пятьдесят патронов - А то мне автоматическое как-то привычней, да и ухоженный он, вон даже диск натфильком подогнан, да и запасной у хозяина забрали. Карабин-то мне в лагере выдали, но я с ним не очень и патронов к нему мало -
Я кивнул, выдохнул и выдал:
- Вам гвардейцы - боевая готовность, а вам синьор алькальд - накрывайте на стол. У нас гости! - он непонимающе воззрился на меня.
- На стол, говорю, накрывайте! Я серьезно! У нас минут пять, пока они дойдут сюда. Что непонятно? - Марко с Рамоном с нахмурившись посмотрели на меня, а алькальд побледнел и пробормотал:
- Опять стрелять будете? -
- Пока нет. Надеюсь, что пока нет - и я изложил им свой план относительно гостей. Бойцы, привыкшие выполнять приказы, коротко кивнули и каждый пошел искать укрытие, а вот занервничавшему синьору Эмилио пришлось повторить все еще раз и заверить, что все будет нормально. Он вроде подуспокоился и повернулся к своим. Притащенный ящик был брошен посреди двора и накрыт чистой материей, пекари отобран у сидящего как истукан индейца, насажен на вертел и водружен над мгновенно раздутым очагом. На ящике появились притащенные из дома две тыквенных бутыли, явно не с молоком, фрукты и еще какая-то снедь, а рядом выставлена глиняная посуда. Я наплескал из бутылей в кружки и немного мимо, подобрал ИМБЕЛ и заскочил в дом, просочившись мимо индейца и встав за косяком. Судя по слышащейся суете, еще пару минут, пеоны с Эмилио наводили искусственный беспорядок и воссоздавали следы попойки. Успело даже начать пахнуть жареным мясом, когда с улицы послышались голоса. Наглые и уверенные. Один что-то сказал, а другие заржали. Никуда парни не спешат, чувствуют себя, как дома. Это хорошо. Я опустил взгляд вниз. А, черт. Главное, чтоб не зашли в дом. Под ногами огромная лужа крови. Я надеюсь, что оружие покойных уже успели убрать...
- Здорова, марикон. У тебя чего, деревня вымерла? - чей-то хохот - И что-то наши друзья у тебя тут задерживаются. А-а, так у них тут фиеста, они гуляют, а мы должны ждать?! Кстати где они? - молодой и дерзкий голос совсем рядом.
- Эээ, благородные синьоры, присаживайтесь пожалуйста, сейчас мясо готово будет - голос Эмилио ощутимо дрожал - Да, отдыхают они, прилегли отдохнуть. Вы садитесь, садитесь. Пейте, кушайте, а я скажу кому-нибудь, чтоб их нашли и разбудили -
Молодой истолковал дрожь в голосе алькальда по своему.
- То-то, старик. Понял, наконец, как себя вести надо? А то того нет, этого нет, бабы типа не дают! Я знал, что Пако сможет тебе объяснить, как надо себя вести. Ха! -
Слышно, что садятся, балаболя между собой и перемежая слова площадной руганью.
- Извините, синьоры. Я забыл, один из ваших тут в доме, я сейчас позову - быстрый топоток алькальда к крыльцу и громко, на ходу возвещая:
- Эге-гей, синьор, просыпайтесь! ТУТ ВАШИ ПРИШЛИ! - условный сигнал. Значит все шестеро или семеро за столом. Ну, понеслась! Алькальд забежал в дом, а я мимо него, выпрыгнул наружу, вскидывая винтовку и ревя во всю глотку:
- РУКИ ПОДНЯТЬ, ТВАРИ! Оружие на землю! СТРЕЛЯЮ СРАЗУ! -
Из-за пресловутого сортира выскочил Рамон, молча держа компанию за столом на прицеле томмигана. Марко стелящимся шагом отделился от угла дома, целясь из своего автомата, а в калитке показался ствол Итаки Фернандо. Молодец, сообразил, как действовать.
- Пор ке коньо?!!! - Шесть человек. Руки-то они подняли, но на молодых татуированных лицах было написано скорее сказочное изумление, чем страх. ТРАХ! Один из них потянул было руку вниз и я выстрелил в стол перед ним. Его желание дергаться вроде пропало.
- Совсем страх потеряли?!!! Вы кто вообще такие?!!! - повертев головой налево-направо, выдал парень в бейсболке, сидящий практически в центре.
- Рот закрой! Ты говоришь с командиром отряда армии освобождения Альгейры! Дальше говорить будешь, когда тебе дадут слово! - блин, круто у меня получилось - А сейчас медленно встали, повернулись, аккуратно бросили оружие под ноги и отошли вот туда! Стреляем сразу! Повторять больше не буду! -
Под прицелом четырех стволов на землю со стуком упали четыре пистолета и два старых американских автомата М3.
- Лицом к забору и на колени! - гопники подчинились. Марко, не опуская стирлинга, сноровисто охлопал каждого, кивнул мне и отошел в сторону. Мдяя, лесные вояки. Предыдущие хоть как люди одеты были, джинсы там, футболки, а эти в безразмерных толстовках и спущенных широченных штанах. Ходить-то им удобно?
Я обошел индейца, который судя по всему, даже не пошевелился за все это время, спустился с крыльца и подойдя к стоящим на коленях, ткнул в бейсболиста стволом ИМБЕЛА. Он дернулся.
- Не поворачиваться! Как зовут и чего здесь забыл? -
- Москито. Пришли за друзьями. Они, гммм, тут продовольствие забирали. Парень, дон Очоа с тебя шкуру спустит за такие номера. Отпусти нас и отдай пушки. И скажи где... - я опять его ткнул стволом и он замолчал. Ага, дон Очоа, значит...
- Слушай внимательно, чико и запоминай! Вы сейчас встанете и пойдете туда, откуда приперлись. Дону Очоа передашь, что деревня под контролем армии освобождения Альгейры. Если он захочет обсудить этот вопрос, то мы его приглашаем в гости. Ваши пушки и ваших друзей мы отдадим ему лично. Если желания общаться у него не будет, то пушки оставим себе, а корешей ваших в расход пустим. Я понятно выражаюсь? -
- Да - он осторожно встал и повернулся ко мне - Но, поверь мне, дон Очоа очень серьезный человек и такое обращение ему не понравиться. Ты можешь об этом сильно пожалеть -
Наглости парню не занимать. Я пожал плечами
- Авось пронесет. Я сказал, то что сказал. Да и еще. Парни вас проводят - я кивнул в сторону Рамона и Фернандо - Если не уйдете или попытаетесь вернуться без дона Очоа, вас просто пристрелят. Это тоже понятно? -
- Да, понятно - он исподлобья смотрел на меня
Он развернулся, внимательно глядя на каждого из моей команды, словно стараясь сфотографировать всех взглядом, и вышел. За ним гуськом, что-то бурча про себя и злобно зыркая, потянулась его рэпперская команда, а за ними Фернандо с Рамоном.
- Ну и кашу ты завариваешь, русский - Марко сурово смотрел на меня
- Ты уверен, что у нас хватит ртов, чтоб расхлебать твое варево? Можем случайно остаться в этой милой деревне навсегда... - я не успел ответить...
- Эээ, синьоры... - ага, алькальд вылез из своей норы и озирался по сторонам - Вы что? Никого не убили? - для маленького отважного старосты это уже становилось удивительным.
- Я так понимаю, что вы с ними драться будете? У меня тут кое-что есть. Эмм, куплено по случаю. Посмотрите, может что-нибудь пригодится? - с этими словами он сдернул покрывало с ящика, служившего столом в нашем спектакле, и открыл крышку. Мы с Марко подошли и заглянули внутрь.
- Эээ. Мммм. - глубокомысленно выдавил я, а сержант заржал - Эмилио, ты где это взял? -
Алькальд смутился.
- Ну, понимаете, раньше у нас всегда останавливались торговцы, когда ехали из Лас Вакасьонеса в Сьюдад де Оро и обратно. Вон развалины, на той стороне. Это был гостевой дом на четыре комнаты. Какой-никакой, а доход. А когда началась смута, появилось много гамберос и они начали щипать торговцев. Кое-какие деньги у нас были. Я решил купить оружие и назначить несколько альгвасилов из тех пеонов, что посмелее и стрелять умеют, чтоб приструнить гамберос. Но потом стало все совсем плохо. Войска, партизаны, банды. Торговцев не стало вообще. Какие тут альгвасилы... - маленький староста тяжко вздохнул.
Я протянул руки и взял покрытое пылью и какой-то вязкой субстанцией легендарное оружие позапрошлого века. Винчестер 1873 калибра 44-40. Древний, потемневший. Я передернул скобу Генри. Похоже даже исправный, прям клад для какого нибудь музея. Может еще и пистолет Волканик есть? Нет, еще три таких же и несколько пачек патронов с клеймом черных холмов. Так, а вот это уже серьезно. Я положил обратно винчестер и вытащил другую винтовку. Вот это серьезная пушка. Маузер 98к, 1938 год, Оберндорф-на-Неккаре, с вороной, калибр семь девяносто два на пятьдесят семь, карабин, доказавший свою убойность и надежность в большей части вооруженных конфликтов прошлого века. В ящике лежал еще один и шесть картонных упаковок с патронами. Все оружие вымазано какой-то дрянью. Я повернулся к алькальду
- В чем они все? Грязь какая-то -
- Овечий жир - оскорбился синьор Эмилио - чтоб не ржавели -
- Ладно, с этим позже разберемся. Ты, командир, лучше скажи, что мы делать будем, если все двадцать оцелотов сюда придут? - Марко отвлекся от созерцания раритетов.
- Хорошо, пойдем - я собрался отвести его к мосту и посвятить в план обороны местного сталинграда, если с неким доном Очоа договориться не получится.
- Постой, белый вождь! - подала голос статуя сидящего индейца и встала. Мама родная, да он метра под два ростом! Похожий на огромную нахохленную птицу, в своем оранжевом пончо, индеец подошел к ящику, взял из него маузер, показавшийся щепкой в его лапах.
- Я умею из этого стрелять. Как говорит Эмилио, за меня ваша дева Мария стреляет, хотя я никаких женщин рядом не вижу. Я пойду с вами и буду стрелять в зверей. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы этого не понял. Я давал обет не стрелять в людей, но из всех приходивших сюда в последнюю луну, людьми были только ты, белый вождь и твои друзья -
Эк парня на папе-то заклинило, видать у них непростые отношения были. Он подошел ближе и глянул на меня сверху вниз, так, как будто минут пятнадцать назад уронил меня себе под ноги и только сейчас нашел - Примешь ли ты мою помощь, светлокожий? -
- Возьмите, возьмите его. Он великолепно стреляет - энергично закивал алькальд - Я б тоже пошел, но из меня неважный солдат будет и стрелять я не умею -
- Спасибо Элиас. Думаю нам пригодится твоя помощь. Мы пока сходим, а ты почисти винтовку, то с этой смазкой она у тебя в руках вспыхнет - я протянул ему набор для чистки - И сними, пожалуйста свое пончо. В нем тебя за десять миль видно -
- Элиас и почистит, и снимет, и грязью намажется - величественно кивнул индеец - Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал светлокожему, что охотников сутаго учить воевать не надо - ...
...Ну вот и все на местах, ждем. Птах в своей трубе с калашниковым. Фернандо отдали карабин Рамона, налущив ему про запас патронов из рожков двух трофейных укороченных калашей, оказавшихся какими-то кустарными переделками китайских автоматов, и он забрался в свой импровизированный дот, под плиту. В кустах на вершине холма лежит абсолютно невидимый отсюда огромный индеец с мощным немецким маузером, из которого ему, язычнику, будет помогать стрелять святая дева Мария. Рамон на подхвате сзади, тылы охраняет и если что, на помощь придет. Марко под большим камнем, слева от меня с моей ИМБЕЛ. Синьор Эмилио обгрызает до суставов ногти в своем доме, переживая за исход всей этой истории. Ну а я сижу в дырявом бронежилете, снятом с убитого мной парня (Имбел навылет просадила его с трех метров), который заставили надеть меня товарищи (мол, дырявый лучше, чем никакого) на железной трубе перед мостом и жду дона Очоа. У меня сорок пятый аргентинец в кобуре и трофейный узи на плече. После краткого обсуждения мы пришли к выводу, что в случае обострения обстановки, мне Имбел в этой позиции не поможет. А вот Марко на дистанции из нее дел наделает. Нашим ожидаемым гостям мы заготовили еще один небольшой сюрприз. Четверо самых смелых пеонов, выбрав себе оружие из трофеев, после короткого инструктажа, отправились прятаться туда, где сидел наш дозорный, с приказом не отсвечивать, сколько бы народу сюда не ломилось. А вот если побегут назад... По словам бывшего сержанта, оцелоты своих не бросают и обязательно придут...
Показался мальчишка. Он бежал со всех ног. Перебежал через мост и остановился около меня, глядя расширенными глазами. Я встал с трубы.
- Де эллос ва мучо. Имучо! - выпалил он и помчался дальше. Я отошел левее и прикинул взглядом расстояние до трубы. Нормально. Повернулся лицом к мосту и закинул автомат за спину. И похолодел! Мама родная! Помоги мне бог! Их не двадцать, а как минимум вдвое больше! Я стоял, перед мостом, как бы загораживая проход, они спускались по три, по четыре человека и вставали по бокам от дороги. Достаточно много было клоунов в толстовках, бейсболках, капюшонах и спущенных репперских штанах. Все с оружием. Все с татуированными лицами. Но вот несколько человек вызывали серьезную тревогу. Сильно близко они не подходили, а разделились. Двое или трое направились к скале с купой пальм, а еще трое остановились метрах в ста от моста, кто около дерева, а кто перед камнем. Похоже, бывали в переделках. Оружие в руках похоже на винтовки м16, отсюда подробнее не разглядеть. С этого расстояния они из меня мигом решето сделают. Но, агрессии пока никто не проявлял. Все дружно меня разглядывали, как зверя в зоопарке. Блин, как неуютно-то, под взглядом примерно полсотни не самых дружелюбных ребят. У меня ноги, мне домой, но как говорит народная пословица - попала собака в колесо - пищи, но бежи. Сам идиот, конечно, да трепыхаться уже поздно. Ладно, сожмем задницу куриной гузкой и возьмем себя в руки. И душим зачатки паники. Я увидел, как почти на самом верху склона остановился небольшой пикап, типа тойоты бандейранте. Из него вылез мужик и целеустремленно направился ко мне. А забавный такой тип. По мере того, как он подходил, у меня была возможность его рассмотреть. Шелковая рубашка, джинсы и ковбойские сапоги. Какая-то серьезная пушка в ковбойской же открытой кобуре на бедрах и породистое, вытянутое лицо истинного идальго. Без татуажа. Вообще. Мужик зашел на мост и не дойдя до меня метров пяти, остановился.
- Здрасте. Я так понимаю, что дальше мне нельзя - с улыбкой обратился он ко мне.

- Ну, пока не поговорим - пробурчал в ответ я.
- А я могу перед разговором увидеть своих ребят? ( что ж ты все лыбишься, скотина лощеная) Я Рамон Очоа – представился он.
- Нет, только после разговора. - не отступился я и показав на машину, спросил - Ваша? -
- Теперь моя, а что вам до нее? – он, не оборачиваясь, понял о чем я говорю
- Можете называть меня Русом (первая же ересь, которая пришла мне на ум). Видите ли, я уполномочен командованием армии освобождения Альгейры на поиск некоего груза, который перевозили именно на такой машине, и который пропал где-то в этих местах, вместе с людьми его сопровождавшими - выпалил я одним духом. Он внимательно посмотрел мне в глаза
- Камрады-партизаны, значит. Вот оно что. - он картинно подпер подбородок двумя пальцами - Хмм. Про людей ничего не знаю. Да, машину ребята в лесу нашли. И даже, думаю, вспомнят место, куда ящики какие-то с нее сбросили. Их можно вам передать. Это все вопросы, которые вы хотели со мной обсудить? -
- Нет, синьор Очоа - меня начало отпускать, неужели договоримся!
- Еще есть вопрос касательно этой деревни – слушая меня, он убрал руку от лица и вопросительно задрал подбородок.
- Они поставляли нам продовольствие и как только тут появились ваши люди, они перестали это делать. Командование этот момент очень расстраивает -
- Я исправлю эту ошибку местного старосты, Рус. Ему давно пора на покой - процедил в ответ Очоа - Они будут поставлять вам продовольствие и мои люди проследят за этим. У вас все? -
Блин, что ж делать то? Вроде договорились, но пленников то я ему где возьму. Да, еще Эмилио жалко и не его одного. Ненавижу совесть, вечно не пойми во что втравливает! Эх, милая, выносииии...
- Нет, синьор Очоа! Командование не считает возможным совместное использование ресурсов этого поселения. Деревню вы оставите в покое, так как в отряде народу много и они нас всех вместе не прокормят. Крестьяне теперь под защитой АОА! -
- Рус, вы нестерпимо наглы и тупы! Я иду вам на встречу, а вы этим пренебрегаете! - его улыбка превратилась в оскал – Не надо считать меня идиотом! Насколько я понимаю, людей у вас не больше, чем видел Москито. Мне проще убить вас и ваших людей. Ну, а если ваши начальники заявятся сюда лично и спросят, то ни я, ни мои люди, никого не видели. С деревней и ее населением у меня отдельный разговор и я не собираюсь его откладывать. А вас я вынужден наказать за пренебрежение и тупость. Я этого не терплю! -
У него в лице что-то неуловимо изменилось, и я дернулся к автомату, но понял, что не успеваю. Очоа молниеносным движением выхватил темный тупорылый пистолет, и я уже почти заглянул зрачок его ствола, как где-то сзади, хлесткий и резкий, как удар бича, раздался выстрел маузера. Мгновением позже рядом с ухом свистнуло и у дона Рамона на лбу возникло пятно, как будто раздавили здоровенную муху, а воздух за головой разом наполнился кровавой взвесью. Словно в замедленной съемке я увидел, как впереди справа и слева оскаливаются татуированные лица, вскидывается разнообразное оружие и Очоа начинает медленно заваливаться назад. Ноги сработали как катапульта, забросив мою тушку под прикрытие стальной трубы, и узи больно врезался в ребра. Ну, а дальше начался ад. Труба загудела, зазвенела и завибрировала под градом пуль, половина из которых с мерзким визгом куда-то отлетала. Я инстинктивно поджал ноги, слыша, как сквозь какофонию разнообразных выстрелов с того берега пробиваются резкие и хлесткие удары маузера, размеренные, гулкие хлопки Имбел и треск обоих китайцев. Я развернулся к трубе ногами и вытащил из кармана маленький, тяжелый шар гранаты. Выждал минуту. Выдернув чеку и размахнувшись, как мог, я зашвырнул ее в сторону моста. Бухнуло. Заорали на несколько голосов. Я достал вторую. Сел на корточки, благо высота трубы позволяла, и зашвырнул ее в том же направлении. Снова бухнуло, но других звуковых эффектов не было. Я перекинул узи на колени. Грохот лупящих в трубу пуль стал менее интенсивным, хотя высунуться все равно было нереально. Учитывая плотность огня и то, как пули вскопали землю по бокам от трубы, свою я бы схлопотал стопудово. Черт, по мне стреляйте, по мне. Моих парней-то еще разглядеть надо. А эта милая, хорошая, и такая правильная труба снаряд малокалиберной пушки выдержит. Еще две минуты лежания скорчившись, под дикий грохот стрельбы. В этом есть какой-то свой ритм, как в ирландских танцах. Оп, идея! Зеркальце, подобранное на спаленной гасиенде. Я вытащил из кармана зеркальце и переполз налево, ближе к краю трубы. Держа зеркальце за ручку, высунул его из-за края. Боже! Мамаево побоище. На мосту и дальше на берегу, там и сям валялись трупы. Нет, не все трупы. Двое в яме у моста. Один привстает и несколько раз куда-то стреляет, второй вскакивает и пригнувшись, пытается пробежать через мост, держа в руках короткоствольный автомат. Хлесткий выстрел маузера с периферии и сидевший в яме ткнулся лицом в землю. Я высовываю узи и выпускаю очередь патронов в десять в направлении бегущего. В белый свет, как в копеечку. А, нет, зацепил! Человек с автоматом, как волчок завертелся на месте. Два характерных хлопка имбела и человек падает с моста куда-то вниз. Пули загремели по трубе с удвоенной силой, и я убрал зеркальце. Выждал минуту. Огонь с того берега стал заметно тише. Лады, попробуем с другого боку. Ага, на той стороне еще мужик с автоматом. Азартно куда-то стреляет. Справа и слева никого не видно. Только трупы. Я схватил оружие обеими руками и выкатился из-за трубы. Он меня заметил, но поздно. Узи забился в руках. Треск короткой очереди и мужика опрокинуло. Готов! Я закатился обратно и опять сцапал зеркальце. Что такое? Треск выстрелов раздался откуда-то со стороны деревни. Басовитую очередь томмигана сложно с чем-нибудь перепутать. Это что за чертовщина? Там-то откуда? Я увидел, как Птаха пятясь, вылез из своего укрытия, и петляя как заяц, помчался за холм, в ту сторону откуда стреляли. А с противоположного берега уже редко потрескивали одиночные выстрелы и им, как бич божий, размеренно и непререкаемо, отвечал маузер, и менее солидно, но более часто, хлопала имбел и потрескивал 56-й. Я вскинулся над трубой, водя стволом налево и направо. Где-то слева еще дважды треснул карабин Фернандо. Так, движение в кустах на склоне. Узи снова забился в руках и из кустов вывалился очередной рэппер. Бзденнь!!! Звонкий рикошет у самого локтя и тут же хлесткий удар маузера сзади. Из купы пальм на скале напротив выпал вниз человек, а за ним съехала винтовка. Вроде никого больше. Я еще привстал над трубой и тут же получил страшный удар в грудь, бросивший меня на спину. В глазах потемнело. Воздуху, блин, дайте воздуху! Снова захлопал имбел. Треснул пару раз 56-ой. Еще пару раз, уже ближе. В деревне сзади заговорил Птахин калаш. Три очереди. О, воздух проник в легкие, и стало легче. Китайский карабин дважды треснул над самым ухом. Чья-то рука потрясла меня, и голосом Фернандо мне что-то проорали. Да, отвалите от меня, дайте полежать. Но он продолжал трясти и я приподнялся на локте. В деревне пальба затихла. С противоположного берега тоже не стреляли. Фигня какая-то! Мы что, победили?!!! Я смог вдохнуть нормально и сел. Твою ж мать, как больно. Фернандо заглянул мне в лицо и я успокаивающе приподнял руку. Ну, у него и рожа! На покрытом пороховой гарью лице видны только белки глаз. Он кивнул, вскочил и куда-то умчался. Я поискал узи. Нету, куда-то улетел. Достал из кобуры Баллестер-Молину, с трудом встал и побрел через мост на тот берег. Трупы, трупы и еще раз трупы. Натуральная бойня. Хотя эти скоты ничего другого и не заслуживали. Может этот самый Кадерас не так и плох, раз отстреливал их. Хм, тойота тоже исчезла, может на ней смылись оставшиеся в живых. И как в подтверждение моих мыслей откуда-то с дороги за подъемом донеслась очередная вспышка пальбы. Всех впускать и никого не выпускать! Засадный полк вступил в дело. Я вернулся на мост и остановился у трупа синьора Очоа. Спасибо деве Марии, стрелять она умеет, иначе кирдык мне был бы. Парень пистолет выхватывал, как заправский ковбой. А, что, кстати, за пушка у него. Я разжал пальцы главного оцелота и взял в руки увесистый тупорылый пистолет. Однако, неплохо. Сиг-Зауэр П220 сорок пятого калибра, еще и в каком-то особом исполнении. Легкосплавная рамка затвора цвета дымчатой стали, а накладки рукоятки из ореха. И гордая надпись "мэйд ин свитзерленд". Мое будет. Достойная замена старенькой Молине...
Мы сидели у огромного костра и доедали хорошо прожаренного пекари. В деревне бал настоящий праздник. Называлась она Вилларадо и мы стали для селян чем-то вроде национальных героев. Приятно, конечно, почувствовать себя героем, если б не отчаянно ноющие ребра. Первый раз мне спасла жизнь пресвятая дева Мария, приняв вид громадного индейца Элиаса, который умудрился понять, что пора и с более чем сотни метров закатать дону Рамону в лоб из старого маузера. Второй раз мне спасла жизнь моя разношерстная команда, заставив одеть дырявый броник м100, которого хватило, чтоб остановить мягкую пулю магнум, калибра 357, пущенную с другого берега реки из бразильской реплики винчестера. Пострадавший я был не один. Среди противников нашлось пятеро хитрых ребят, которые спустившись по крутому склону за скалой, переплыли речку и поднялись на низкий берег за поворотом. Хорошо, бородатый Франко был начеку и троих успел срезать из томпсона, получить две пули и прижав огнем двух оставшихся к земле, отстреливаться, пока с другой стороны не подоспел Птаха, который расстрелял татуированных как в тире. Бородач валялся перебинтованный на лежанке из пальмовых листьев и что-то басил в уши Фернандо. Бывший сержант Марко светил свежими повязками на голове и на бицепсе. У парней из засадного полка была потеря, когда пеон получил пулю, решив, что в машине, в которую они выпустили по рожку, все мертвы. Машина, похожая на решето стояла тут же. Удивительно, но не двигатель, ни колеса они не зацепили. Радиатор пробили, но доливая в него воду, до лагеря мы доедем. Кстати в кузове лежали рядком семь ящиков, кое где пробитые пулями и политые местами кровью, так что кривил душой, гореть ему в аду, дон Очоа. Умная скотина был, понимал, что искать будут, не рабазарил, а оставил, как предмет торга. Повезло, нам конечно круто, что основная масса татуированных гопников была с короткостволом, а из нескольких человек со старыми м16, в первую же минуту, почти всех выбили умные Марко с индейцем. Индеец, уже в неизменном оранжевом пончо и с неизменной трубкой, с тремя пеонами из засадного отряда, как всегда помянув папу, объявили себя альгвасилами, благо мы им выделили автоматы и патроны из трофейного оружия и отправились сооружать пост на въезде. Остальные трофеи просто побросали в кузов. В лагере разберемся. Пьяненький на радостях алькальд Эмилио долго распинался про вечную признательность, дружбу и подарил тяжелый кожаный мешочек. Я заглянул в него и присвистнул. Вот, что имел ввиду индеец, разглагольствуя о белых детях Яоцина и понятно, что здесь забыли расписные. Ай, да дон Рамон Очоа! Парень то оказывается, на перспективу думал. Надо будет выбрать время и со старостой поподробнее поговорить...
А с утра мы загрузили в кузов дырявой тойоты на ящики раненого Рамона, попрыгали сами и попылили в сторону лагеря.

Глава 4. Неспортивное ориентирование…
Наше появление в лагере вызвало заметное оживление. Народу в партизанском логове ощутимо прибавилось. Мелькали лица, которых я раньше не видел. Некоторые бородачи отвлекались от дел и подходили к изуродованной машине. И если Марко галопом умчался искать камрада Марсело, то Фернандо, потрясая 56-м, гордо вещал, собравшимся вокруг него партизанам, о наших подвигах. Рамона, так и не отпустившего свой драгоценный томмиган, сдали на руки доктору Мунитису. Ну, а Птаха, как обычно пошел к Атаэ. Доехали мы без приключений, если не считать шустро убежавших, при виде автомобиля, трех каких-то типов на сгоревшей гасиенде. Нам было не до них, поэтому останавливаться не стали. Пришел интендант с двумя помощниками и забрал из кузова ящики, которые помощники сноровисто перетаскали куда-то к нему в бунгало. Трофеи не тронули, предоставив нам самим с ними разбираться. А оружия и снаряжения, правда, потрепанного, старого и неухоженного, за исключением того, что мы отобрали для селян, там осталось много. Появился Марко, сказав, что Марсело ждет меня у себя. Я велел ему разобраться с трофеями и пошел докладывать начальству.
- Ха, привет! Садись – скалящийся Карабас для меня уже стал привычной деталью окружающего мира – Видишь, как я угадал с тобой! Два дела одним махом решили! Я вижу потенциал в людях, поэтому ими и командую! Молодцы! Я уже распорядился отправить десять человек для охраны деревни, а то опять какая-нибудь нечисть заведется. –
- А что в ящиках то было, камрад Марсело? Ради чего бились? – прищурился я и сел, охнув. Черт, ребра-то болят. Он жизнерадостно заржал
– Ты не поверишь! Никакого оружия, наркотиков или чего ты там себе думаешь. Антибиотики, вакцины и другие нужные медикаменты, плюс два ящика пищевого концентрата. А бились вы за народ Альгейры! За жизни простых крестьян! – и подмигнув мне – Ну и чуть-чуть за бесперебойное снабжение свежими продуктами нас любимых. И у меня для тебя тоже сюрприз есть, русский! – он, гордо глядя на меня, торжественно выдал – Марсело Трон всегда держит свое слово! Я, похоже, узнал, кто ты! –
Я замер, а он, выдержав театральную паузу и не дождавшись моего комментария к этому заявлению, продолжил – Тебя зовут Альексеи Ивьаноф и ты бывший военный. Сначала наемничал, затем работал по профилю в Палинеро. Непонятно, правда, как ты попал туда, где тебя нашли. Но, понятно, зачем ты туда попал –
- И где вы меня нашли? – странно, но мне кажется, что упоминание в таком ключе собственного имени, должно было вызвать какие-то эмоции или узнавание? Я прислушался к себе. Хм, глухо, как сожженном танке. Это не мое имя, это точно – И еще, Марсело. Вот ты сам бывший военный. Скажи, по твоему я похож на военного, пусть даже и бывшего? –
- Нет, русский. Ты не похож на военного, но при твоей эффективности, мне совершенно наплевать, военный ты или нет. Хотя мне больше нравиться думать, что ты все-таки военный. Как-то спокойнее тебе что-то поручать. А нашли мы тебя в одной гасиенде на границе с Палинеро. Судя по внешнему виду гасиенды, там был очень жесткий бой. Много трупов. Там проходила какая-то встреча. На ней было несколько белых и это, видимо, кому-то очень не понравилось. Твое имя всплыло в связи с этой встречей. Я пока не могу сказать больше, но мне дадут информацию. Надо только подождать – он, внимательно глядя на меня откинулся на спинку.
- А у меня есть варианты? – кисло усмехнулся я – Только зови меня пожалуйста, Русом (мне понравилось придуманное имя), а не как-нибудь иначе. Ладно? –
- Хоть ящерицей! – Карабас опять заржал – Как тебе больше нравится, Рус! –
- А теперь о делах – он посерьезнел – Пока команданте решает вопрос с новыми поставками, наша задача обеспечить безопасность этих поставок. Помимо основного пути в Палинеро, через Фортальезу, который контролируется правительством, есть несколько труднопроходимых горных маршрутов через перевалы. По какому-то из них можно проехать, а по какому-то нет, но это уже решать нашим поставщикам. Наша, а вернее твоя, задача, обеспечить безопасность вот этого района с нашей стороны – он наклонился и на расстеленной на столе карте обвел карандашом большой овал, потом, немного в стороне маленький– А вот здесь мы. Я распоряжусь, чтоб тебе выдали карту. Суть задачи состоит в том, чтоб исключить возможность перехвата груза какими-нибудь бандолерос. Как это было в Вилларадо. Всех встреченных гамберос отстреливать жестко и беспощадно. Заодно и окрестных пеонов порадуем, хех. Задача ясна? –
- Сколько людей даете? – спросил я.
- Нисколько! – бородатый ухмыльнулся – Во первых некого. Рамон в госпитале, Марко надо продолжать тренировать новичков, а Фернандо прикомандирован к вновь сформированной группе старшим. Ну, а во вторых, дорог туда ведет немного и движения больших групп, кроме той, которую вы положили, замечено не было. Так что тебя, с твоим Санчо Пансой должно хватить. Теоретически есть вероятность, что гамберос где-то кучкуются, но она очень низка. Впрочем, если ты наткнешься на что-то из ряда вон выходящее, в конфликт не вступать и бегом сюда. У нас тут прибыло пополнение из бывалых ребят для другой задачи, но их можно будет использовать –
Я кивнул - Машину дадите? –
- Нет, конечно, русский. Ты ж идешь не для того, чтоб о тебе знала вся округа, а для того чтоб самому знать все об округе. Так что пешком – И опять скалится, скотина…
Выйдя от Марсело, я направился к госпиталю. Надо найти Птаха. Хоть Марсело и не настаивал на выходе сегодня, но затягивать не стоит. Надо подготовиться. Ух, ты, и Атаэ уже гулять вытащили. На террасе хижины, служившей в лагере госпиталем, народу было. Пыхтящий неизменной сигарой доктор Мунитис вяло переругивался с политруком Сервуло, лежали раненые, а в углу на топчане полусидел маленький колдун, что-то втолковывая ученику. Уже на подходе меня перехватил Марко, сообщив, что разобрал трофеи и то, что заслуживает внимания, отложил отдельно. Затем, как-то виновато глядя в глаза, сказал, что прибыла партия новобранцев и ему надо заниматься ими. Я ответил, что все понимаю, и спросил про трофеи. Бывший сержант брезгливо сморщился, махнул рукой и похлопал себя по висящему на боку стирлингу, мол, лучше, чем это там нет. И убежал по своим делам. Пигмеи дружно повернулись, и Атаэ поманил меня к себе. Как только я подошел, как в прошлый раз, сцапал за руку, подул в лицо и пощупал повязку.
- Йава! Энтра но каминхо. Мас лембресе дас минхас палаврас. Е утил паравасе –
С этими словами Атаэ отпустил меня и величественно кивнул Птаху. Птаха что-то ответил ему на своем птичьем языке и побрел за мной на стрельбище, где ему в качестве подарка торжественно был вручен Баллестер-Молина. Индеец был несказанно рад и пританцовывая побежал к мишеням. После недавних событий, маленький парень перестал шарахаться от оружия и вообще проявил недюжинные способности в стрельбе. Мы, практики ради, отстреляли по несколько магазинов, благо трофейных патронов этого калибра у нас внезапно стало очень много. Птах из молины, а я из своей новой игрушки. Порадовало, что дорогущий швейцарский механизм полностью оправдал ожидания. Ухватистый, относительно не тяжелый и очень точный. Видимо, талантливый, но очень мертвый дон Очоа разбирался не только в способах обеспечения благосостояния для своей шайки, но и в оружии. После стрельбища, напоенные и накормленные заботливым кашеваром Дарио, мы с индейцем расположились перед нашей палаткой на траве. Так сказать, подбить бабки. После разбора трофеев выяснилось, что мы стали обладателями немаленькой кучи оружия и боеприпасов. Пара кольтов 1911, видимо того же года производства, судя по состоянию, старенькие стары и баллестеры, за которые наверное никогда не чистили. Пять томпсонов времен высадки в нормандии и шесть М3 «масленок» периода корейской войны. Хоть музей открывай. Несколько образцов посовременнее, такие как две м16 первых выпусков и странный автомат, сделанный из той же м16, только под патрон 45-го калибра. Из того, что можно было использовать без риска повышенного травматизма стрелка, были пара инграмов и два браунинга хай-пауэр, на которые у Орландо были выменяны несколько полноценных наборов первой помощи и Узи, из которого я отбивался, сидя за трубой. Красивый и на диво ухоженный бразильский карабин Пума, фирмы Росси, с двумя десятками патронов калибра 357, из которого мне прилетела такая болезненная пуля в броник, я оставил себе. На память. Остальной хлам, оружие и боеприпасы, за исключением двух мексиканских упаковок сорок 45-го и полсотни патронов калибра 223, мы как обычно, сдали в пользу революции. Самое забавное, что камрад интендант без звука принял в дар и два маленьких пакетика с неким белым порошком, отнесясь к ним при этом трепетно и попробовав содержимое с кончика ножа. Хм, тоже наводит на размышления. Тяжелый кожаный мешочек я ему показывать не стал. Что-то остановило. Попытка добыть из него рацию и разгрузку, исключительно для нужд операции, не увенчалась успехом. С рациями-де все плохо, а с разгрузками еще хуже. Мол, кто и ходит, так те в трофейных. С увеличением у нас количества всякого носимого добра, нехватка данного элемента экипировки начала ощущаться все острее. Ладно, у меня под магазины подсумок есть, а за остальным к Птаху в татонку лазить приходится. И если какая заваруха начнется, то о мысли что-нибудь достать быстро или вообще достать можно просто забыть. Вычистив и смазав оружие, распределили между собой все необходимое для похода. Выход, посовещавшись жестами и на нашем своеобразном эсперанто с Птахом, я назначил на утро. Когда приготовления закончились, день уже клонился к вечеру. Добыв из запасов заветную литровую бутылку виски, с ней в обнимку мы потопали на холм, к Фернандо и компании…
Ну, вечер прошел, как говорят, в теплой и дружественной обстановке. Бутылка вызвала недетское оживление, и мы всласть поговорили. Литра хватило. Партизаны алкоголь принимали редко, и на незакаленные, обитающие на девственной природе организмы он произвел волшебное действие. В связи с этим беседа получилась более чем оживленной и веселой. Я узнал, для себя много нового и в прямом и в переносном смысле. Например, что Фернандо очень уважает русских, хотя я первый, кого он видел. Особенно уважает Карла Маркса, Ленина, меня и Дорогина, нынешнего российского президента, о котором бывает, говорят по радио. А, еще у них команданте, ого-го какая! И не просто ого-го, а вообще ого-го! И зовут ее Таней по фамилии Торменс. И, что она дочка знаменитого и самого главного в соседней стране генерала. И, что она борется за свободу всех трудящихся людей в Альгейре. И в клетке, за хижиной Орландо, сидит палач и цепной пес тирана, военный инженер Энрике Хлампио, которому еще не отрезали голову только потому, что пока команданте в отлучке. Та самая, которая ого-го какая. Несмотря на некоторые явные логические неувязки, информация была ценная. Мне было проще, чем им отвечать на заданные вопросы. Фраза «не помню» воспринималась парнями, как само собой разумеющееся. На меня разочарованно махали рукой, сочувственно хлопали по плечу и бросались в обсуждение собственных подвигов, совершенных на ниве борьбы с тиранией. Я услышал еще кучу имен и фамилий типа Фелисидад, Паласио, Нуньес, Лим и много других, которые мне пока ничего не говорили. Пришел Марсело, посмотрел и недовольно проворчал что-то по поводу нарядов на чистку сортира за распитие спиртного на территории лагеря, но ему налили, и он сменил гнев на милость для вчерашних героев. Тяпнув и закусив манго, отправился дальше инспектировать засыпающий лагерь. Марко притащил откуда-то куатро и бренча, затянул какую-то лирическую и заунывную мелодию. Я поднялся, и оставив захмелевшего изрядно, что-то бурчавшего про себя Птаха в компании развеселых бородачей, побрел к палатке. Поднявшаяся над грядой луна светила достаточно ярко, чтоб я, не включая фонарика, брел, не теряя тропинки. Мыслей в голове роился вагон. Используя Троцкого и другие глюки своей избирательной амнезии в качестве ломиков, чтоб приподнять чугунную крышку, закрывающую мою ушибленную память. И видимо дешевый, мерзкий на вкус, но очень забористый виски сделал свое дело и крышка начала приподниматься. На периферии сознания тихо-тихо послышался ирландский степ и волынка, перед глазами промелькнуло женское лицо и… Громкий хруст, раздавшийся слева от тропы, с грохотом захлопнул мою крышку. Волынка и степ оборвались. Зиг мигом вылетел из кобуры, в полете встретился с фонариком и уперся срезом ствола в темноту. Палец нащупал кнопку и в пятне света показались кусты, в которых что-то шевелилось. Я похолодел. Кыся за мной пришла. Обиделась, видать на некорректное общение, и пришла выяснить со мной вопрос. А я без винтовки. Пуля из зига, невзирая на калибр, кису не остановит, если конечно я успею выстрелить. В кустах опять кто-то зашевелился. Не, слава богу, это явно не ягуар.
- А, ну вылазь! Иначе стреляю! Ик! – негромко выдохнул я, и не к месту громко икнул.
- Да, стреляй, стреляй! Соламенте ходерсе… – так же негромко, дрожащим голосом ответили мне из темноты – Уже мочи нет сидеть в загаженной клетке и сил терпеть ваши рожи, которые не могут понять, что я не знаю того, что вы от меня хотите услышать. И ждать, когда вы сподобитесь меня отпустить или пристрелить! –
Хм, а парень в кустах, судя по дрожи в голосе близок к истерике. Если это тот, о ком я подумал, то его можно понять.
- Ну-ка, покажись! – скомандовал я и из кустов вылез в луч фонаря тот самый монтекристо в лохмотьях, который сидел в клетке из жердей – А ты как выбрался и куда собрался? –
- Как, как! Трос ослабил, жердину расшатал, выдернул и, вот выбрался. Собрался на свободу, куда я еще могу собраться? – Он смотрел на меня снизу вверх – Что уставился? Или стреляй или своих зови! –
- И где ж ты здесь свободу собрался найти? Солдат тирана, а? – меня стала забавлять ситуация. На холме запели что-то веселое про симпатичную синьору, которая наставив мужу рога, стала хромать на обе ноги. На нас с монтекристой никто не обращал внимания.
- Ну, где-нибудь … - он растерянно сел, а я опустил пистолет - Да и какой из меня солдат…
- По дороге ты не пройдешь, пристрелят. Здесь идти некуда, мешок каменный. А с чего ты бежать-то собрался? – я убрал пистолет в кобуру и светил фонариком в заросшее щетиной лицо, отчаянно сверкавшее глазами – Сейчас, команданте прибудет и отпустит тебя, коли ты такой весь незнающий и невиноватый. А в клетке пока посиди. Никто ж не заставлял тебя одевать форму, брать ствол и переться сюда. Сам же знаешь, что у вас тут непросто все с обстановкой –
- Ага, отпустит! Башку прострелит и сразу отпустит! – он закрыл лицо руками – Если б я знал! Инженер я! В Артриго жил и никого не трогал! Строил объекты разные для военных. Прикомандировали меня к инженерной части в звании капитана, а потом послали сюда. С проводником и отделением солдат. Типа, объект где-то здесь неподалеку есть, заброшенный уже лет как двадцать. Со времен раздела страны. Я должен был сфотографировать обьект и составить приблизительную смету восстановления и объекта, и оборудования. Какая-то шахта. По дороге нарвались на ваших. Всех, с кем я двигался, перестреляли, машину в решето превратили, а я выпрыгнуть успел. Меня не тронули, так как я даже пистолет не доставал. Приволокли сюда, в клетку сунули и вопросы стали задавать, на которые у меня нет ответов! Я ведь даже не знаю место, куда мы ехали! –
- Ну, амиго, я даже и не знаю, что тебе на это сказать. Влип ты в историю. Отказаться надо было от поездки-то. Места то здесь для людей в твоей форме сейчас не самые приветливые – Мне стало жаль парня, хотя с точки зрения партизан, такой парень, попавший к ним в лапы должен быть просто бесценен.
– И схлопотать статью за дезертирство, с исправительными работами в Лас-Паломас. Там верная инвалидность и, в лучшем случае смерть. Тут вроде с охраной ехали… А, ты не будешь меня убивать или поднимать тревогу?!!! – Во взгляде у него зажглась какая-то надежда, вперемешку с отчаяньем.
- Будет тебе знание о том, что на одну охрану всегда другая найдется. Ну, а, коль ты весь такой вынужденный и несчастный, не буду. Но, ты сейчас топаешь обратно в свою клетку, ставишь на место жердь, садишься и не отсвечиваешь – Буркнул я – А я тебя провожу. Во избежание, так сказать. А позже, подумаю, что можно с тобой поделать и с кем поговорить. Да, и имей ввиду – бежать тут некуда! -
И гордый своим пьяным великодушием, я, глядя, как парень неохотно побрел обратно, направился вслед за ним. Ну, вот нахрена мне это? Черт его знает, что подвигает меня на идиотские поступки. Ладно, будем думать на трезвую голову. Мы тем временем дотопали до клетки. Меня удивило отсутствие часового, но из хижины Орландо доносились спорящие о чем-то, и явно не сильно трезвые голоса. Понятно. Не у нас одних праздник. Инженер вроде как проникся моими словами и забрался обратно в клетку. Воткнул на место жердину и уселся по турецки, уставившись на меня. Я задумался и с минуту тоже созерцал бедолагу. Я ведь даже не поинтересовался, как его зовут.
- Ты чего тут забыл, амиго? – Как всегда неслышно сзади подкрался Карабас-Барабас. Я резко развернулся к нему.
- Да, меня с первого дня заинтересовал этот парень в клетке. Любопытно, просто парень не похож на вояку. Чем так провинился, то? –
- При всем уважении, амиго – Карабас приобнял меня за плечи и с усилием повел прочь - У тебя чего, других дел нет? Как говорил один мой хороший, но очень любопытный, царствие ему небесное, мертвый друг, любопытство кошку сгубило! Что тебе до него? –
- Да, видишь ли Марсело, так как часового нет, я подошел и поговорил. Парень-то, оказывается инженер. Можно к делу пристроить. Квалифицированные кадры всегда и везде были на вес золота. А учитывая ваши далеко идущие революционные планы, да и для возведения чего-нибудь здесь, его вполне можно использовать. Тем более, что опыт военного строительства у него есть –
- Амиго, ты думаешь не о том, о чем тебе положено думать. Спасибо за подсказку. Часовой за свое отсутствие ответит, а наши планы тебя касаются только в том ключе, о котором тебя ставят в известность – Хоть я и не видел его бородатую рожу, но он явно перестал лыбиться – Ну, а насчет этого бедолаги у команданте свои соображения. Я бы советовал тебе выкинуть его из головы, и пойти спать. Если нам понадобится твой совет, то мы его спросим. Компренде си? Я ясно выражаюсь? И вообще, амиго, с твоей травмой много думать о посторонних вещах вредно! –
Эта скотина заглянула мне в глаза и осклабилась в бороду. Потом он отпустил мои плечи, и подпихнув в направлении палаток, сам пошел к жилищу интенданта. Там продолжали оживленный спор, не подозревая надвигающемся на них катаклизме. Я не стал ждать развязки и ушел к палаткам.
Дорога до Вилларадо заняла целый день. До деревни добрались уже затемно и без приключений, если не считать любопытного эпизода на привале. Уже ближе к вечеру, решили с Птахом остановиться, перевести дух и перекусить на скорую руку. Костер разводить не стали, достали фляги и распечатали сухпайки. Глухое кашляющее ворчание раздалось совсем рядом. Мы оба так и зависли с распечатанными бисквитами в руках. Метрах в десяти ворохнулись кусты и что-то огромное, гибкое, рыже-серебристое с черным, мелькнуло среди веток. Кыся таки пришла! Где-то ведь недалеко отсюда мы в прошлый раз пересекались. Птах отреагировал на удивление спокойно. Не упал, не забился в корчах, не забормотал на своем птичьем языке, а неуловимым движением придвинулся ближе ко мне, и когда в кустарнике все затихло, благоговейно прошептал:
- Йава! Брат твой рядом. Он захотел, чтоб мы его слышали. Хранит нас… –
Сам ты Йава! Хорошо, я испугаться не успел и не ломанулся за винтовкой. Похоже, что мои индейские друзья, на пару, и Атаэ и Птаха, припутали мою скромную персону к какой-то фольклерной ахинее. Нифига себе, братик. Видал в гробу я таких братиков. Но, самое странное, что маленький пигмей оказался прав и, что до конца трапезы, что всю оставшуюся дорогу, нас больше никто не потревожил. Четыре часа спустя мы вошли в деревню. Жизнь в поселении круто поменялась с того момента, как я его покинул. На подходе к плантации сизаля нас встретил натуральный блокпост из наваленных между набитыми невысоким частоколом бревнами камней, где нам скомандовали остановиться. Серьезные парни в камуфляже, и с китайскими калашами в руках, посветили нам в лица фонариком, но видимо были предупреждены о нашем появлении и вопросов задавать не стали, хотя смотрели косо. Мдя, камрад Марсело действительно взял деревеньку под крыло. Там и сям, на хижинах висели масляные светильники, а когда мы подошли к дому алькальда, то увидели натуральный электрический свет и услышали тихое тарахтение генератора. Цивилизация, блин! Синьор Альхеноро обрадовался нам так, как будто нашел давно потерянную семью. Одетый не в привычный твидовый костюмчик, а в цветастую рубаху и парусиновые штаны, засуетился, командуя двумя тихими женщинами, которые сноровисто накрыли стол, вытащив неизменные тыквенные бутыли и множество всякой съедобной всячины. Невзирая на возражения, мы были усажены за стол, накормлены и засыпаны рассказами о том, как стало хорошо жить. Что, торгаши вроде как пробуют старый маршрут, двое уже проезжали до Сьюдад-де-Оро. Что партизаны намного лучше, чем бандольеро. Женщин, де не обижают, за еду, пусть немного, но платят, и охранять охраняют. Что, гостевой дом восстанавливать начали. И не переставая трещать, подливал нам из тыквенной бутыли мягкий и терпкий на вкус, но крепкий, как удар копытом в лоб, зеленоватый напиток. На ночлег синьор Эмилио устроил меня у себя дома, выделив комнату с нормальной кроватью, а Птаха препоручил женщинам, которые отвели его куда-то в хижину неподалеку.
Выспался зачетно. Никакой ирландской музыки. Я даже сначала не сообразил, где нахожусь. Как дома, хотя где он и какой он, этот мой забытый дом? Отбросив лирику, я в очередной раз проверил свой немаленький арсенал и, сцапав незаметно принесенный кем-то горячий кофе, выскочил наружу. Утреннее солнце заслонила громадная фигура в оранжевом пончо с немецким карабином на плече.
- Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал тебе, белый вождь, что я иду с вами. Твой индеец еще молод, а белые, типа тебя, в джунглях беспомощней новорожденных агути –
- Я тоже тебя рад видеть, Элиас – Очередное появление воплощения девы Марии меня очень порадовало, и я встретил его улыбкой – Еще скажи, что ты за нас переживаешь… -
- С приходом суровых лос герильерос у альгвасила мало работы. Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что я бездельник. Я уже знаю, зачем вы идете (Убью Птаха!). Одни нехорошие парни сломали ружье моего отца, ударили меня по голове, убили Энрике, обесчестили несколько женщин и до конца за это не рассчитались, а у меня хорошая память. И еще, я оденусь в зеленое пончо –
Он скрестил руки на груди и воззрился на меня сверху вниз, явно ожидая не разрешения, а покорного согласия со свершившимся фактом. Я пожал плечами и он, приняв это за ответ, величественно кивнул, развернулся и ушел. Видать, менять оранжевое на зеленое. В калитку заглянул Птаха, проводив взглядом фигуру охотника. Я оскалился и показал ему кулак. Он скорчил виноватое лицо, но искреннего раскаяния в нем видно не было. Сволочь маленькая. Но с другой стороны, если вдуматься, огромный охотник очень стоящее приобретение в предстоящем походе. Стреляет великолепно, и думаю, рост не мешает ему бесшумно и быстро передвигаться в джунглях. Ну, а здешние места, полагаю, знает чуть хуже, чем сам создатель. Надо будет выяснить, умеет ли он общаться с картами. А иначе возникает проблема, связанная с перемещением нас к интересующему району. Я не могу объяснить своему маленькому проводнику, куда нам надо. Птах разглядывал карту с таким же успехом и любопытством, как облака в небе. Спустя минут двадцать примчался запыхавшийся алькальд и поймав кого-то из селян, перегонявших овец по дороге и заставил принести припасов для нашего маленького отряда. Сушеное мясо, сыр и фрукты. Пришел Элиас, уже в зеленом, с желто-черными узорами пончо. Глянул карту и проследил за моим пальцем. Кивнул и обратился с длинной речью к Птаху. Тот терпеливо выслушал и что-то прощебетал в ответ. Я ничего не понял из их диалога, кроме того, маршрут теперь парням понятен. Мои аборигены, в конце концов, достигли консенсуса, и Элиас обратился ко мне. Типа де направление, цели понятны и вообще, можем выступать. Жаль, что его отца кто-то там забрал, так как он сказал бы мне еще, что тот знает старую, заброшенную дорогу, ведущую в сторону Палинеро, на юг. Проходит она, как раз огибая необходимый нам район с востока. По ней и пойдем, вернее вдоль нее, чтобы не отсвечивать. Удачно. Ну что же, выступать, так выступать.
Ну, нифига не создан я для прогулок по джунглям. Ноги поднимать, уже к середине дня стало почти невозможно. Мы, на подходе к обозначенному на карте району сошли с дороги и пошли вдоль нее, через джунгли. Под густым зеленым куполом образовалась натуральная русская баня, от которой я мало того, что взмок, но еще и становилось все тяжелее дышать. Под дырявым бронежилетом настойчиво ползала какая-то тварь, заставляя меня корчиться, как припадочного. Внизу все шевелилось, пищало, ползало, прыгало, шмыгало и шипело. Плюс все время смотреть под ноги, чтоб не напороться на острый сук, не наступить на змею, какую другую нечисть или ухнуть в заваленную сырым валежником яму. Элиас, невзирая на огромный рост, практически бесшумно и легко скользил в зарослях метрах в десяти впереди. Птаха, то и дело, ныряя то вправо, то влево и высматривая что-то свое, на таком же удалении мелькал сзади. А посредине я, пыхтя, как раненый и заболевший бронхитом носорог, с хрустом ломая попадающие под ноги палки, кусты и другую разнообразную мерзость. Огромный охотник поначалу оглядывался на меня осуждающе, но потом махнул рукой и смиренно пошел впереди, не повышая темп движения. Видимо понимая, что если ускорить группу, я могу упасть и больше никогда не встать. Еще минут сорок этого зеленого, шумного ада и Элиас остановил группу. Привал. Очень вовремя, чтоб мне совсем не потерять лицо и не взмолиться об остановке. Оказывается, мы вышли на берег довольно глубокого и широкого ручья. Я стащил с одного плеча ставшую неподъемной имбел, с другого скинул ремень узи, освободился от заплечного мешка, выданного в деревне (татонку по устоявшейся привычке нес Птах) и пошарил вокруг взглядом. Место посидеть, перекусить и выдохнуть вроде есть. Увидев неподалеку сухую валежину, целеустремленно пошел было к ней, но услышав тихое “йо!”, остановился и посмотрел на охотника. Он отрицательно помотал головой и поманил меня к себе. Я подошел, еле волоча ноги.
- Нельзя огонь! – Высокомерно глядя на меня, так же негромко сказал гигант – Там (он ткнул пальцем вдоль ручья) переправа. Жаль, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы объяснил глупому белому, что любой, кто перебирается через ручей, услышит запах дыма над водой. Тебе это надо? -
Мда, сыграл я дурака. Пристыдил меня Элиас. Мы ж все это время шли вдоль заросшей дороги, метрах в пятидесяти от нее. Надо срочно начинать заниматься физическим развитием своего хилого организма, чтоб усталость не высушивала мне мозги. Я внутренне собрался, подхватил узи, и стараясь производить как можно меньше шума, двинулся в указанном охотником направлении. Когда я обернулся, он с усмешкой глядел мне вслед. Широкий ручей довольно громко шумел, поэтому у меня был шанс поупражняться в правильной ходьбе по джунглям налегке, не взирая на производимый мною хруст и треск. Высокий противоположный берег постепенно снижался и вскоре я увидел переправу. Неглубокий брод, через который можно было бы проехать на джипе. Правда, мутная вода не давала разглядеть, что там на дне. Колея сбегала вводу и плавно взбиралась на противоположный берег. И на той и на этой стороне ручья во влажной почве отпечаталось множество следов, в том числе и похожих на человеческие, но выходить из-под защиты зеленки, чтоб рассмотреть ближе я не стал. Посторонних звуков сквозь щебет птиц и плеск воды слышно не было. Я понаблюдал немного, и не увидев ничего, требующего срочного поднятия тревоги, пошел обратно. Надо будет запустить Птаха вперед, на разведку. А то, как попремся через воду, обязательно нарвемся на какую-нибудь пакость. Да и пока сидим, надо кому-то из нас наблюдать за бродом. Кто-то ест, кто-то выдыхает, а кто-то смотрит. По дороге решив смыть пот и подметив удобное место, я притормозил и стал аккуратно спускаться. Спустившись, сел перед водой на корточки, отложил узи и зачерпнул воды в ладони. Пару раз ополоснул лицо, шею и попытался заглянуть вправо, проверяя, видно ли брод. Жизнь сельвы кипела. В вода кишела живностью, я даже с опаской глянул, не цапнул бы кто, а на противоположном берегу кто-то кого-то с азартом жрал. Причем походу живьем. Боковым зрением заметив напротив движение, не похожее на мельтешение населения сельвы, я насторожился. Потянулся к узи, аккуратно подхватил его и так застыл. На крутом склоне, метрах в пятнадцати передо мной, зашевелились кусты и из них появился мужик. Не глядя ни на что вокруг, явно чем-то расстроенный, он целеустремленно и осторожно стал спускаться к воде. С расстояния в жалкий десяток метров я мог отлично его разглядеть. Заросшая щетиной довольно молодая морда, камуфляжные грязные штаны и такая же грязная футболка. Держа на весу вымазанные в чем-то руки и придерживая локтем свисавший с плеча автомат, он аккуратно скользил-сползал по крутому берегу, всецело поглощенный мыслью добраться до воды, не обращая на мою скромную, почти неразличимую на фоне низко нависших над водой кустов, персону ни малейшего внимания. Автомат, то кстати, какой у него замечательный, вроде как даже родной, явно не китайско-самодельная порнография. Он же огрызок, он же ксюха, он же АКСУ, по крайней мере как мне отсюда показалось. Ну, очень похож. Прям, почти отечественный пэпэсник на природе. Мужичок добрался до воды, присел, тщательно, с песком вымыл руки, ополоснул лицо, поднял голову и увидел меня. Глаза расширились, а губы явственно прошептали слово "миерда". Слышать я отсюда не мог, но по движению это было понятно. Чтоб разрядить обстановку, я мило ему улыбнулся. Он попытку не оценил и дернулся к ксюхе, но моя рука лежала на узи и я рывком наставил автомат на парня. Он замер. Его глаза из больших и удивленных стали очень большими и очень грустными, а движения губ, твердящих одно и то же слово безостановочными. Не сводя с него узи я жестом показал, чтоб он положил калаш на землю. Он подчинился. Затем я поманил его к себе, выразительно показав, чтоб он переплыл ручей. Парень заметно занервничал, но я угрожающе прильнул к автомату и он, тяжко вздохнув и оглянувшись на свое оружие, полез в воду.
Наша появившаяся из кустов парочка произвела неизгладимое впечатление на моих аборигенов. Легкое пренебрежение Элиаса ко мне сменилось явным уважением, когда он увидел бредущего впереди понурого мокрого мужика с руками на затылке. Он сцапал приведенного, в мгновение ока скрутил ему руки за спиной, пробучал мне что-то похожее на "я пошел его говорить" и как тряпичную куклу, с легкостью, поволок прочь, в джунгли. Блин, какое рвение! Птах вопросительно взглянул на меня, я кивнул. Попытался объснить ему, чтоб проследил за тем, чтоб охотник не убивал пленного. Непонятная жалость. Что с ним с живым делать-то? С мертвым проще - лежит и никого не трогает, но мне себя было не переубедить. Птаха скользнул в заросли и исчез. Появились они спустя час, все вместе. Пленный был абсолютно жив и цел, а Элиас с явным неудовольствием поглядывал на меня. Судя по всему, пытать бандольеро не пришлось и он выложил индейцу все, что знал и чего не знал. Охотник вкратце рассказал, что поведал ему парень. То, что их ехало трое из Сьюдад-Де-Оро, куда они ездили за медикаментами. Что у них есть раненые. Что их банду недавно лихо потрепали неизвестно откуда взявшиеся другие бандольеро. Да, которые все зататуированные. На обратном пути у них встала машина, а наш парень де механик. Его оставили возиться с машиной, а двое других пошли пешком (хорошая у ребят взаимовыручка!). Что машину починить нереально, так как стуканул мотор, а до их лежки, на старой шахте, топать еще километров пять. Что он не знает сколько точно, но точно больше двух десятков рыл всякого народу. Но, сейчас все притихарились, так как прослышали о недавней бойне у Вилларадо, хотя кто кого там перебил понятия не имеют. Ну и опасались нападения новоприбывших татуированных конкурентов. Даже на обороте карты, выданной мне Марсело, он нарисовал примерный план этой самой шахты. Пленный парень действительно не был похож на наших татуированных друзей, и скорее производил впечатление селянина, чем гопника. Элиас как-то похитрому примотал его к дереву, шагах в десяти от воткнув в землю нож, который у него же и отобрал ранее. Когда я попытался что-то негодующе сказать, он пробурчал:
- Жаль, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы объяснил тебе, умному белому, что он потрудится немного ртом и станет свободным. И хоть он и не дитя Яоцина, взять с собой мы его не можем, но и отпускать его нельзя. Его разум пока в тумане. Парень, похоже, еще не стал зверем. Я внял твоим просьбам и не стал забирать его жизнь -

Птаха, тем временем, был отправлен на разведку и забрать трофей с того берега. Вернулся он где-то через часа через два и дал понять, что там никого нет. Машину описал, показав руками руль и колеса и аккуратно положил к моим ногам автомат. Нет, все таки не АКСУ, но и не китайско-альгерийская порнография. Весьма добротное оружие, похоже выполненное на базе югославского автомата застава 92 под калибр 7,62. В запущенном состоянии, конечно, но не изношенный. Кастомизирован американским, так называемым кринков-китом, о чем свидетельствовали надписи на цевье на английском, но не до маразма. Ствол оставили штатной длины, навернув на него при этом хитрой формы пламягаситель, за счет чего автомат стал очень похож на АКСУ, только чуть длинее. Отличался от рассейского собрата цевьем с тактической рукоятью, планкой под прицел и рамочным прикладом непривычной формы. Забавная и практичная машинка. Тюнер явно не болел негритянскими штуками и не зарезал ствол. Хороший подарок Птаху, однако. Благо, тот смотрит на него горящими глазами, видать успел пощупать обновку по дороге. И уж всяко лучше старого разболтанного китайца. Я молча вручил автомат индейцу. Тот так же молча и торжественно принял его, как будто я ему знамя полка вручал, и отправился его приводить в порядок. Собирать, разбирать и чистить калашниковы его научили еще в лагере и Марко сумел ему объяснить, что делать это необходимо регулярно. А мне стало интересно, откуда селянин-механик нарыл достаточно недешевую для местных пампасов игрушку и подсел ближе с примотанному к дереву пленному. Элиас с любопытством наблюдал за моими движениями. Когда я подобрался к пленнику, он подошел и встал у меня за спиной, как карающий ангел.
- А скажи-ка мил человек, где ты автомат такой добыл? - Выдернув затычку из каких-то листьев у парня из рта, спросил я связанного. Тот покосился на Птаху, который самозабвенно чистил кринкова и в глазах его явно промелькнул испуг.
- Эмм, я ж говорю, механик я. Пять лет работал и учился на автопомойке в Санта-Марии. Гараж Матабуэна называется. Вы можете у самого хозяина спросить. Его Альваро зовут. Был ли у вас механик по имени Хорхе? Думаю, он меня помнит. Я добросовестно работал. Когда война началась, правительство распорядилось рек-ви-зи-ро-вать (он с трудом выговорил слово) у народа машины больше трехсот килограмм гру-зо-по-дъем-но-стью (длинные ему тяжко давались), работы не стало. Я обратно в свою деревню подался. Ну, а сюда знакомые позвали - Парню явно очень хотелось, чтоб мы ему поверили - Ценный я кадр, как говорил покойный дон Диего. Это наш бугор был, до того как его убили татуированные. И машину я ему сделал. С нуля поднял. Лендровер старый, который теперь как новый. Ручной сборки получился. Только уважения за ради. Меня никто не заставлял. Вот дон Диего оценил и автомат мне вручил, как премию за ударный труд -
- Где находится машина? - Мне стало интересно. Охотник сзади протянул нарисованную на карте схему и карандаш.
- Да там же, на шахте. В ангаре. Ею никто не пользуется. Для разъездов был Виллис, который сдох. Там двигло уже ремонтировать бессмысленно, только под замену. А на лендровере один дон Диего и ездил и ключи никому не давал. Они у него в конторе, в сейфе. Пока нового бугра не выбрали, машина просто стоит -
Я услышал все, что хотел, пометил галочкой указанное место, воткнул обратно кляп, проверил, как парень спутан и похлопал его по плечу.
- Дышать можешь? - Механобандолеро кивнул - Когда кляп сгрызешь, без проблем дотянешься до рук, а там и ножик не за горами. Больше не хулиганичай и не водись с плохими парнями. Иди в свою Санта-Марию и трудись в своем гараже - Он широко распахнутыми глазами, неверяще, смотрел на меня - А то еще раз попадешься, просто пристрелим. Компренде? -
Он опять закивал головой. Оставив пленного, мы с Элиасом устроили военный совет в Филях. Используя рукописную схему шахты, распланировали как и откуда будем ворошить этот муравейник. Птаха, тем временем, навел последний лоск на свой новый автомат и принялся стряпать ужин. Поужинав и помянув несколько раз отца охотника, решили, что начала залезем на гору, в которой пробиты штольни и осмотримся. По словам Хорхе, забраться на нее реально. Учитывая, что более надежного источника у нас нет, слова механика приходится брать на веру осторожно. Доверяй, как говорится, но проверяй.
Мдяя, действительно муравейник. Их оказалось больше, чем говорил Хорхе. Только около десятка разных типов ковырялись у старых штолен, в отвалах породы, за узкоколейкой. Не знаю, что они там искали, но судя по скальным срезам и выходам пород, найти тут можно много интересного и разнообразного для понимающего человека. Первое, что я отметил, это самодельный каскад для промывки шлиха, который правда сейчас не работал. Видать и золотишко попадается. Найти бы лабораторию, да дернуть отсюда грядку образцов на анализ. Десяток разномастно вооруженных людей вроде бы бесцельно слонялся по территории. Охрана на объекте явно была организована никак. Такая вещь, как патрулирование, парням не известна. Сказывается отсутствие толкового бугра. По углам предприятия находятся три больших вышки и только на одной из них, торчащей сразу за забором у дороги, сидят двое. Чем вооружены, отсюда не видно, но пулеметов нет нигде. Это уже хорошо. Четвертый угол занят скалой, в которой пробиты штольни, на которой собственно и расположились мы с Элиасом, который понатыкал мне и себе веток и еще какого-то мусора в одежду, сделав нас неотличимымы от окружающего пейзажа. С этого места все заведение как на ладони. Здесь, я бы в первую очередь расположил секрет или как минимум, утыкал бы растяжками подходы, потому как грамотный стрелок с хорошей винтовкой, да с оптикой, больших бы дел наделал, а подготовленный пулеметчик вообще превратил бы жизнь раздолбаев внизу в огненный ад. Мы наблюдаем за бытом рядовых бандольеро уже четвертый час, с самого рассвета и ни у кого из них даже мысли не возникло сюда сходить. Птаха пасет подход к скале с обратной стороны, где мы на нее взбирались, но и там тишина. Если там начнется стрельба, отсюда смыться мы успеем. По территории раскидано несколько машин, похоже старых грузовых мерседесов. С одним из них возятся двое. Вот ангар, про который говорил Хорхе. Вот корпуса обогатительных цехов и склада. А справа, в огороженном загоне, невысокая, но явно очень вместительная водонапорная башня с перильцами по окружности из которой, по всей видимости и поступала вода на каскад и промывку породы. Еще ближе к нам, за ржавой узкоколейкой с вагонетками, здание, похожее на контору. Из него чаще всего выходят и заходят люди. Там же судя по всему основная масса гамберос и живет. Мы насчитали приблизительно около сорока человек, хотя возможно и больше. Хоть кто-нибудь, да не торопится просыпаться с утра и вылезать на пока еще свежий воздух. Даже учитывая преимущества нашей позиции, нечего и думать второем устраивать тут бучу. Просто числом задавят, хоть крови мы им и попортим. Есть конечно вероятность возникновения паники, но уповать на это не стоит. Потому как если паники не будет, то и нас очень быстро не станет, а это действо в мои планы никак не попадает. Мне надо еще выяснить, кто ж я такой, прежде чем принимать решение о суициде. Я немного завис, отвлекшись от созерцания альгерийских гопников, задумавшись о том что с этой всей петрушкой делать. Учитывая, что небольшие ранчо и гасиенды, раскиданные по округе, практически все, по словам Элиаса и Хорхе, уже разграблены или сожжены, то мы нашли обитель зла. В радиусе ближайших ста километров большой банде прятаться толком и негде. Если только просто в джунглях. Может и есть отдельные, мелкие банды, но во первых, их отлавливать устанешь в этих дебрях, а во вторых планам Карабаса-Марсело они вряд ли представляют серьезную угрозу. Надо возвращаться и докладывать об этом гнезде порока, так как здесь натуральная войсковая операция требуется. Пусть решения принимает тот, кто на них уполномочен. Ладно, я увидел все, что хотел. Пора рвать когти. Я повернулся к охотнику. Гигант лежал рядом и развлекался, переодически прикладываясь к карабину, ведя стволом за какой-нибудь фигуркой на территории шахты и одними губами говоря "бух!". Ну да, пацифист, блин. Обет он давал. Ему только дай волю, и получай гарантированое нервное расстройство у пресвятой девы Марии . Я пихнул его в бок и мотнул головой в сторону спуска, поползли обратно, мол. Он повернул ко мне вымазанное золой лицо, поглядел с неподдельным разочарованием и какой-то детской обидой, как будто от любимой игрушки оторвали. Надо будет потом посоветовать маленькому Эмилио отобрать у индейца маузер и водить новоиспеченного альгвасила в наморднике, а то во вкус войдет и всему живому вокруг может не поздоровиться. Мы отползли задом, спустились со скалы, выманили Птаха из его укрытия и осторожно обойдя по дуге шахту, отправились в обратный путь. Шли по другой стороне от дороги и примерно в часе ходьбы от шахты наткнулись на интересное сооружение на холме. Сначала я было подумал, что это какой-то памятник древнеальгерийского зодчества, но детальное рассмотрение доказало, что памятником архитектуры это не является. Венчающее невысокий холм сооружение из массивных бетонных блоков, заросшее лианами и ползущей растительностью так, что с десяти шагов было непонятно, что это, господствовало над дорогой и прилегающей слева местностью двумя длинными и узкими амбразурами, и было расположено входом и тылом по направлению к шахте, как к конечному пункту маршрута или охраняемому объекту. Видно, что растительность сельвы метров на семьсот-восемьсот слева от дороги когда-то вырубалась, так как несмотря на густоту она была заметно ниже, чем джунгли вдали или справа от дороги. Хм, натуральный дот. Если здесь поставить пост, проскочить незамеченным по дороге становится невозможным, да и простреливается отсюда на отрезке километра в два с лишним. Блокпост на подступах, так сказать. Даже ржавые огрызки опор наблюдательной вышки торчали из крыши строения. Сама отгнившая и обвалившаяся вышка, лежала на склоне перед дотом. Мда, с джунглями не поспоришь. Здешний климат и растительность с удивительной скоростью уничтожают оставшиеся бесхозными следы любой человеческой деятельности. По дороге заскочили на место недавней стоянки, но никого не нашли. У механика из Санта-Марии оказались крепкие зубы. Нож тоже исчез. Об узилище напоминали только клочки веревки, да великолепно прожеванный пучок листьев, заменявших кляп. Будем надеятся, что ему хватило ума не попереться к бывшим корешам, судьба которых в общем то уже решена.
Элиас остался в Вилларадо, стребовав с меня обещание взять его с собой, если я снова отправлюсь на шахту. Маленький алькальд Эмилио накрыл богатую поляну, что уже становилось приятной традицией. Но этим не ограничилось. Мы имели удовольствие лицезреть танец для нас, исполненный двумя местными девчонками, ставший настоящим событием, на который собралось полдеревни и даже подтянулось несколько угрюмых бородатых парней с блок-поста. В общем вечер прошел отлично, со смакованием чудесного напитка из тыквенных бутылей. Ночевал я там же, в домике алькальда, в уютной комнате. С утра ко мне подошел синьор Эмилио с проблемой. Он пожаловался на то, что у него пропало двое селян. Оказывается, что партизаны, в рамках программы поддержки сельского хозяйства, отрядили доктора Мунитиса, чтоб раз в неделю проводил прием в деревне, в доме старосты, где под медкабинет была выделена светелка. Его привозили на машине, он принимал страждущих, раздавал советы и прописывал лекарства и его увозили обратно. Так вот, двое пеонов мимо этой благодати проехали. Толи на работе были, то ли на отдыхе, но в общем на прием не попали. Один повредил руку и она плохо заживала, а второго кто-то там неудачно за что-то укусил и у парня некая деталь организма воспалилась. Вот и надумали эти двое сами сходить до партизанского айболита, так как следующего визита надо было несколько дней ждать. Ушли и пропали. Дорога налегке, в приличном темпе, до лесного лагеря у бывалого кампесино занимает примерно полдня, а парней нет уже три дня и периодически приезжающие или приходящие из лагеря партизаны ничего о них не знают. Учитывая, что герильясы шарахаются по местности командами по десять-пятнадцать рыл, понимаю, почему они ничего не видели. Все живое от них прячется. Я б тоже спрятался. Суть просьбы алькальда сводилась к тому, что мало ли мы что увидим или услышим по дороге, донести до него. А то нет ничего хуже непоняток. Просто хотя бы пролить свет на ситуацию. Я сказал ему, что если что узнаем, непременно сообщим. И мы отправились в путь. А вот на обратной дороге нас ждал сюрприз менее приятный...
Все было хорошо, спокойно и треволнений ничто не предвещало. Когда проходили мимо разрушенной гасиеды, которая подарила мне зеркальце, меня посетила какая-то гениальная мысль, которой я решил срочно поделиться со своим пятницей. Я было остановился, открыв рот и собираясь что-то сказать, повернулся к Птаху, как со стороны разрушенных строений раздался хлопок. Мерзко свистнуло, меня резко дернуло лямками мешка и пуля, которая явно предназначалась мне, с деревянным стуком срубила приличный кусок коры с растущего у дороги большого каучукового дерева. Мы с Птахом, как подкошенные, одновременно рухнули на дорогу и он, ловко выскользнув из-под татонки, шустро, по змеиному пополз к придорожной канаве. Твою ж мать! Видели ведь каких-то паршивцев здесь, когда с партизанами после драки в Вилларадо обратно ехали, а остановиться поленились. Я же, как назло, еще запутался в лямках мешка и ремне имбела и барахтался на дороге, как перевернутый жук. Сидящая в руинах гадина выстрелила еще дважды. Первая пуля выбила фонтанчик грунта в метре от моей головы, а вторая, срубив стебель какого-то растения за моей спиной, улетела в джунгли. Через несколько секунд Птах скатился в канаву и короткими очередями затрещал кринков. Я наконец-то выдрался из лямок и прижал приклад имбел к плечу. Уже сквозь прицел я видел, как пули индейца выбивают облачка крошки из стенки разрушенного дома, рядом с дверным проемом. Так, пока Птах его держит, необходимо добраться до канавы, а то на дороге подстрелит ведь, тварь. Чудо, что первый раз промазал. Я, извиваясь, быстро дополз и нырнул в канаву. Выглянул с краю и взял на прицел пролом, который обстреливал Птах. Его автомат замолчал, видать магазин меняет. Что-то мелькнуло через выбитые окна в руинах второго дома. Я тут же направил ствол туда и трижды нажал на спуск. От тройного хлопка уши привычно заложило. Внутри строения кто-то завизжал, бухнуло, как будто случайно стрельнули и отдаленно послышалась визгливая ругань. Ага, это я удачно. Кому-то хорошо прилетело! Ап! Тут нарисовался первый стрелок. Он показался из-за косяка, вскинув какую-то большую винтовку, прицелился в меня, но я, резко переведя прицел на него, выстрелил раньше. Бах! Бах! Бах! Бах! Ччерт! Стрелка я не зацепил ни разу, но выбитые моими пулями из стены острые осколки, похоже попали ему в лицо. Он отшатнулся, дернув винтовку вверх, ступив назад и выйдя из-под защиты стены. Птах не оставил парню шанса, у индейца прям талант. Протрещала очередь кринкова и в мужика с винтовкой попали как минимум три пули. Он выронил в проем винтовку и завалился на спину. Я снова перевел прицел на второй дом. Ругань оттуда стихла. Краем глаза я заметил, что Птах вылез из канавы, зыркнул и поняв, что я держу сектор на прицеле, пригнувшись побежал к дому со стрелком. Он добрался до стены и держа наготове автомат, заглянул сквозь выбитое окно внутрь. Повернулся ко мне, показал один палец и чиркнул по горлу ладонью. Затем, взяв опять автомат наизготовку, пошел вдоль стены, обходя дом слева. Я, не сводя ствол имбела со второго дома, поднялся и тоже медленно пошел вперед. Обошли ближний дом мы практически одновременно и сторожко, не опуская стволов, подходили ко второму. Изнутри были слышны какие-то причитания. Птах выпустил короткую очередь в провал окна.
- Не стреляйте, пожалуйста! - Прокричали изнутри. В голосе явная истерика - Я ранен! Я сдаюсь! -
- Оружие выкидывай сюда, ихо де ла чингада! И вылазь сам! Или, ммать, полетит граната! - Я не собирался миндальничать с крысами. Меня ж блин, чуть не укокошили! Адреналин аж из ушей выплескивается. Из дверного проема сначала вылетел дробовик (понятно, по чему не стрелял по нам, далековато было) и за ним, опираясь на стену и зажимая рукой окровавленный бок вылез мужик. Оп-па! Знакомый камуфляжик на нем. Именно в таком были ребятки, которые совершили налет на логово Марсело. Интересно, надо бы посмотреть во что наряжен второй.
- У меня дети, ребяточки! Девочка и два мальчика! Не оставляйте их сиротами, прошу вас! - Фальшиво загундосил он. Что там Станиславский говорил?
- Моих детей ты сиротами с легкостью пытался оставить, гнида! Меня даж забыл спросить! - Ну, трындец, как не нравится мне, когда в меня стреляют - Кто такие и какого дьявола вы тут делали? И почему на тебе форма ополчения? -
- Бес попутал, синьор! Да, это ж не я, а тот, который в вас из гаранда стрелял, Педро! Он меня подговорил! Он и в вас стрелял! Я вообще его не знаю! Он грабануть вас решил! Я отговаривал, а форму я нашел! Да, да! Нашел! Синьоры партизаны, ну пожалуйста! Не оставляйте двоих моих детей без отца! -
Так, количество детей начало варьироваться. Понятно, что ничего более путнего от работничка ножа и топора мы не услышим. Дослушав этот бред, я навел имбел ему в лоб и вдавил спуск. Грохнуло, во лбу у мужика образовалась дыра, а стену за ним забрызгало красным. Секунду постояв, он рухнул, как будто из него выдернули позвоночник. Ненавижу таких тварей. Хоть бы бился до конца, было б за что уважать.
- Хо, бранко! - Птаха подергал меня за рукав и показал пальцем куда-то в сторону, направо, мимо моего лица. Я повернулся и увидел убегающего от нас человека. Где он сидел и почему в нас не стрелял - загадка. Оружия в руках не было, хотя на поясе что-то висело. Если он вооружен всего лишь пистолетом, тогда понятно, почему убегает. Видимо, выбрался из дома с другой стороны и прополз по расщелине, теперь скачками чешет к зеленке. Э, нет, так не пойдет. Не хочу, каждый раз проходя мимо этих руин, вжимать голову в плечи, ожидая пулю. И себе не прощу, если кому из знакомых прилетит. Блин, Птаху стрелять бесполезно, до него уже метров сто пятьдесят. Да и мне то наверное проблематично будет, без оптики то. Но, попытка не пытка. Я встал на правое колено, перехлестнул плечевой ремень через левую руку, внатяг. Оперся локтем этой же руки о левое колено и чуть перенеся центр тяжести, умастил в ладони цевье винтовки и прицелился. Аккуратно наводимся, выбираем свободный ход крючка, упреждение немного и чуть вверх, плавный выдох. БАХ! Имбел пихнулась в плечо. Человек успел сделать еще скачок, когда его догнала тяжелая пуля и бросила лицом вперед на землю. Есть! Ух ты, а я неплохо стреляю! Восхищенный возглас со стороны индейца подтвердил мое предположение. Теперь главное не зазнаться! Навык то, откуда-то есть. Мне все интереснее и интереснее становиться выяснить собственную личность. Как схлынул адреналин, мы осмотрелись. Небогато. Нашей добычей стали старый гаранд м1, такой же древний, разболтанный пистолет Стар Б9 Супер у бегуна, дробовик Итака 37 с горсткой патронов и вторая нашивка "кустодии", только с цифрой 9. Уж больно враль на дезертира был похож. Видимо, как гопстопщики они были неудачливыми, так как больше ничего стоящего мы не нашли. Но, и за наш счет обогатиться не прокатило. Мне же напоминанием о потере бдительности осталась дырка в вещмешке. Хорошо, хоть так, а то от пули 30-06 с дистанции в семьдесят метров меня б дырявый броник не спас. Три сантиметра в сторону и все потроха бараньим рогом завернуты. Добавка не требуется. Бррр! Да и судьбинушка болезных кампесинос выяснилась. Староста расстроится. Вот они оба. Здесь, в овражке за гасиендой. Вылечили их гамберос от всего...

Глава 5. Сафари по альгерийски или стрельба по кабанам, которые иногда стреляют по тебе...
- Вот, что я думаю, амиго! - Марсело ходил из угла в угол, что-то бубукая себе в бороду, за все время моего доклада и когда я закончил, встал посреди комнаты и сначала ткнул в меня пальцем, потом в карту на столе
- На блок-пост ты это удачно наткнулся. Там то я парней и посажу -
Я, повинуясь указующему персту, постарался максимально точно отметить на карте место, где мы нашли этот самый дот. А он, дождавшись, пока я нарисую кружок, продолжил
- Удобно, безопасно и незаметно. Сама-то шахта уж больно яркое пятно. Все птицы на него полетят. Ну, тут я еще подумаю, как поступить, а с гамберос на предприятии все просто. Ты их нашел, тебе их и гасить! А я дам тебе десяток бывалых парней, во главе с Марко. Благо вы уже сработались и он о тебе хорошо отзывался. Хотя, судя по восторженным рассказам деревенских, тебя можно было бы и одного отправить. Все равно бы выкрутился -
И, глядя как я набрал в грудь воздуха, чтоб начать возмущаться, Карабас в привычной манере осклабился.
- Шучу! Знаю, что рембов среди нас нету, хотя нужны очень. Ну в общем, приказ отдан, можешь выполнять. Марко найдешь, как обычно, на стрельбище. Парней он отберет сам. Если нужны беприпасы или что-нибудь еще, подойди к Орландо. Он, я думаю, выдаст все, что тебе необходимо. На нужное то дело! - И опять ухмыльнулся.
Я захлопнул рот, развернулся и вышел. Пользуясь такой неслыханной щедростью Марсело, вымогнул у интенданта сотню трофейных аргентинских патронов к имбелу в двух упаковках, китайскую потрепанную разгрузку (правда, после непродолжительной ругани. Очень свежо в памяти воспоминание о чертовых лямках вещмешка, а камрад интендант сдуру или из благородной рассеянности забыл данную разгрузку убрать в закрома. Когда я вошел, она висела на стуле) и... О, ЧУДО! Две портативных рации моторола, мне и Марко, так сказать, для оперативной связи. Правда, Орландо уточнил, что после операции их надо будет сдать. И, уже выходя, я заметил на стеллаже упаковку, которую тут же и потребовал у Орландо. Он хмыкнул, но без разговоров мне ее выдал. Ну, вот теперь у меня не зола, а камуфляжная краска Мосси Оак Хантинг и я при желании стану похожим на правильного "зомби из дебрей Амазонки". Далее, по традиции, сдача трофеев и старого китайского калаша в пользу альгерийской революции и привычная сортировка боеприпасов. Ну, теперь на стрельбище. Благо Птаха там уже с утра. К Атаэ, правда, нашел время сбегать. Даже подарок мне от него притащил. Плетеную из каких-то растительных волокон черную шапочку с зеленым рисунком, очень похожую на кипу. Отдал шапочку и сразу убежал. Его с кринковым теперь вообще со стрельбища не вытащить. Сотни две патронов уже извел. А кринкова у него теперь можно забрать только с его трупа. И что самое славное, он уже обращается с ним так, будто когда родился, автомат у него в колыбели погремушкой работал. Спать ложился с ним в обнимку. Эк я угодил с подарком. Дотопав до стрельбища и с трудом оторвав Птаха от мишени, мы уже вместе нашли Марко, который очень нам обрадовался. Даже втихаря показал торчавшее в одном из карманов разгрузки горлышко бутылки. Я объяснил, зачем я тут и он сразу посеръезнел, забыл про бутылку и предложил куда-нибуть уйти чтоб обсудить детали предстоящей потасовки в спокойной месте. Мы ушли обратно в лагерь и спрятались в мою палатку изгнав из нее всех остальных обитателей. Я получил возможность проявить свои таланты Клаузевица, посвящая генерал-сержанта Марко в свой гениальный план по искореннению вражьего гнезда. Птах же с умным видом сидел рядом, изображая причастность к великому событию. Бывший сержант в целом одобрил мой план, изъявив желание осмотреться на месте. На чем и порешили.
Интересно, насколько далеко простирается готеприимство маленького алькальда. Он, правда, проявил неожиданную твердость и рядовых членов нашей айнзац команды решительно отправил столоваться и ночевать в расположение свободной смены бойцов блок-постов, охраняющих Вилларадо. Чести посидеть вечером за его столом были удостоены я, Марко и, после очень косого взгляда, Птаха. В этот раз мы дошли до деревни уже под вечер вообще без приключений, даже разрушенная гасиенда встретила нас кладбищенским молчанием. Хотя, если вдуматься, она теперь кладбищем и являлась. Староста с горечью принял известие о смерти односельчан, посетовав, что скоро работать будет некому. Молодые, де, еще не подросли, старые сами умерли, а нестарых почти всех перебили. Поохав и повздыхав, пригласил нас к себе. Естесственно, в этот раз без девок и танцев. Темнота падала как брошенное покрывало, небыстро, но неотвратимо. Во дворе дома алькальда нас уже поджидал, сидя на полене и зажав меж колен старый немецкий карабин, пыхтя своей трубкой, огромный охотник. Он нехотя кивнул нашей приближающейся компании, задержав взгляд на дареной Атаэ шапочке, висевшей у меня на поясе, как скальп и опять превратился в статую. Пока поели, стемнело и после ужина Марко с Птахом пошли спать. А мне захотелось покурить (а курю я очень редко) и я добыл было из кармана разгрузки пачку трофейного "кэмела", но индеец молча протянул мне чубук своей трубки. Я затолкал обратно сигарету, взял трубку и осторожно затянулся. Терпкий, ароматный и не сильно крепкий табак с целой кучей непонятных, но приятных привкусов. Я, теперь уже глубоко, затянулся еще раз и отдал трубку обратно. Индеец с достоинством ее принял. Забавно, но с двух затяжек я накурился всласть. Даже и не хочется больше. Вечер немного поплыл и в голове появился уже почти забытый ирландский степ. Пока тихий. Я уже было начал жалеть об убранной обычной сигарете, как вдруг словно вырубленное из камня, в свете сполохов пламени костра, лицо индейца шевельнулось и он заговорил:
- Очень плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он был шаманом, Йава! (опять йава! Задолбал фольклер!) Как ваш Атаэ, только не таким (Ух ты, и тут его знают!). В чем-то сильнее, а в чем-то слабее. Они все разные, эти шаманы. Но, он умел говорить с духами и их слышать. И некоторых из них научил говорить со мной. И кто-то из этих духов со мной сегодня говорил. И он сказал, что за йава и теми кто с ним, идет дух смерти. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что дух ходит забирать не только тех кого собираются убить (я уже слушал его, как в тумане), но и того кто собирается. Когда в прошлый раз ходили, духов не было, а сейчас есть. Мне страшно, но я иду с вами (Дрымм-дырыдрымм-дырыдрымм-дым-дым( Каблучки отжигают...)). Элиас дал слово! -
Выдав этот монолог индеец выпустил клуб дыма и повернул ко мне лицо. У меня в глазах картинка сидящего в отблесках пламени гиганта стала совсем уже сюрреалистичной, в каких-то нереальных цветах. Начали кругами шмыгать тени, завели какой-то хоровод между индейцем и мной. Бой каблуков усилился, появилась волынка. Я нашел в себе силы глубокомысленно и красноречиво кивнуть и мешком завалился на землю. Перед отключкой посетила мысль - Е-мое, что ж он курит?!!!...
Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля... Что?!!! Опять чертовщина в голове. Вечер, индеец, духи, глюки... А, черт! Голова квадратная. Как говорил один прессаташе по фамилии Наркин из моей несуществующей памяти, от спайсов все зло. Люди, не употребляйте незнакомых курительных смесей. Я выбрался из постели (отдельное спасибо добросердечным альгерийским самаритянам. В постель мою тушку кто-то потрудился затащить) и вышел на свежий воздух. Тот с готовностью хлынул в мои измученные индейской отравой легкие, выдувая и оттуда, и из головы остатки мутной хмари. Я ополоснулся дождевой водой из бочки, стряхивая остатки сна и огляделся. А жизнь вокруг уже кипит. Посреди двора, около погасшего очага каменной горгульей восседал индеец, как будто и не уходил никуда. Сразу за забором слышались отрывистые приказы Марко, строящего своих бойцов. В створе калитки стоял Птах, баюкая кринков и наблюдая за действиями партизан. Я подошел к нему и с любопытсвом высунулся на улицу. А у нас серьезная команда, Марсело не поскупился. Явно не мальчики. Все суровые мужики около тридцати лет, неплохо экипированные. Трое даже в бронежилетах. У каждого по паре гранат на поясах, калашниковы, вытертые от регулярного использования, если и китайские, то вполне ухоженные. Аккуратные подсумки с магазинами у всех, один с замотанным камуфляжной лентой СКС с простенькой югославской оптикой, а двое вообще с ручными пулеметами. То ли РПД, то ли китайские тип-56. Но, и то и другое вполне серьезно. Как раз для наших планов. Десяток неплохо вооруженных бойцов, я с имбел, Птаха с кринковым, Элиас с карабином и Марко с неизменным стирлингом. Правда, на мою реплику о том, что стирлинг для дистанции не вариант, отмахнулся. Усмехнувшись, объяснил, что он на дистанции, мол, командовать будет, а для зачистки стирлинг самый самолет.
Разобравшись с амуницией и походным порядком, выдвинулись по направлению к промежуточной точке, то есть к найденному нами в предыдущий поход заброшенному блок-посту. Шли скрытно, вдоль дороги по джунглям. В часовом переходе от блок-поста наблюдали группу, человек в шесть, которая довольно шумно топала по направлению к шахте, совершенно не скрываясь и о чем-то азартно споря. Похоже, где-то у кого-то что-то экспроприировали и живо это обсуждали. Трогать их не стали. Кто знает, ждут или не ждут их. Насторожатся или нет, но лучше таких моментов избежать. Пропустили с богом, не попадаясь на глаза, все равно никуда не денутся, хотя они об этом еще не знают. К вечеру следующего дня скрытно вышли к цели путешествия и расположились там на ночлег, выставив часовых и не разжигая огня. Курить бойцам бывший сержант запретил под страхом расстрела на месте, но дебилов среди них не было и распоряжение все они приняли понимающе. Мы сидели внутри бункера, вполголоса разговаривая с Марко. Спать мне не хотелось, хоть и вымотался за дневной переход до предела. Хотя шел уже лучше, чем в прошлый раз. Мандраж перед завтрашним днем давал себя знать. Двужильные бойци почти все спали, вот что значит партизанская жизнь. Бдели только двое часовых, я, Марко и Птаха. Пока не спалось, обрисовали диспозицию - я, снайпер с СКэСом, один из пулеметчиков и Элиас на скале. Левее, на склоне у дороги в обход старых штолен и склада руды второй пулеметчик, двое автоматчиков и Птаха, в ожидании, когда поливаемая свинцом со скалы шайка ломанется к тропе меж скал, про которую рассказал нам Хорхе. Им надо будет пробежать от забора до подъема наверх пятьдесят метров по открытому пространству под огнем пулемета и трех автоматов, при условии, что они будут как на ладони, а стрелков сбоку на склоне еще и высмотреть надо. В общем трындец всем, кто туда сунется. Один герильяс болтается у подножия скалы между нашей и Птаховой позицией, на всякий случай. Побежит туда, куда необходимость будет и поглядывает, чтоб сюрпризов со спины не было. Ну, а Марко с остальной командой занимает позиции у ворот и просто не дает никому высунуть в них нос пока пальба на территории не стихнет. Больше выходов с шахты мы не обнаружили. Как пальба подстихнет и самые ретивые угомонятся, группы два и три заходят на зачистку территории, а мы прикрываем их сверху. Вот собственно и весь план. Выглядело неплохо, но поживем, увидим. И за два часа до времени икс я наконец задремал...
Неспешно рассветало. Основное население шахты еще спало. Эх, надо было пробраться на территорию затемно и разместить пару зарядов, чтоб побудка была веселее. Но, ни зарядов, ни профессиональных диверсантов в наличии не имеется. Однако, режим охраны на шахте изменился. Видать, бугра таки выбрали. Теперь не на одной, а на каждой вышке попарно торчали люди, хотя на крышах и водонапорке вроде никого не видно. Это немного усложняет ситуацию, но не криминально. Вышки влипают под раздачу в первую очередь. Придется вместо одной зачищать три. Я отодвинул рукой стебли от вымазанного камуфляжной краской лица, напиханные мне Элиасом под ремешок панамы и прильнул к прикладу. Индеец лежит где-то справа, я не вижу его из-за камня между нами, а слева, как шерочка с машерочкой, снайпер с пулеметчиком, так же украшенные везде, куда можно напихать, различной растительностью. Охотник минут сорок потратил, наряжая нас как новогодние елки, поминая отца и приговаривая, что тот не одобрил бы, если из-за таких заметных нас его убьют. Я взял на прицел пару голов на ближайшей ко мне вышке. Индеец должен выбить народ со следующей, партизанский снайпер обезопасит дальнюю, которая у ворот и дальше огонь в свободном режиме. Пулеметчик тем временем развлекает выбегающую на шум братию. Началом дискотеки служит мой выстрел. Так, унимаем мандраж и дальше по писаному. Прицеливаемся, выдох и... Понеслась!
Пока я всаживал пулю за пулей в бортик венчающей вышку площадки, слева и справа захлопали и затрещали выстрелы. Канонада набирала обороты. Одного из часовых я сбил с вышки первым же выстрелом, и он валялся у подножия. А второй мигом сориентировался и хотя я его кажется зацепил, нырнул под бортик. Карабин индейца хлестко ударил дважды, замолчал и после паузы еще дважды. Треск СКэСа снайпера слева перекрыл басовитый грохот РПД, включившегося в работу. Со стороны ворот тоже активно разгоралась перестрелка. Слегка оглохнув и выхлестав по вышке целый магазин, я одной из последних выпущенных пуль достал таки прятавшегося и он выпал из-за бортика к лестнице, наполовину свесившись вниз. Заменив опустевший магазин, я отвлекся от вышки. Снайпер и индеец раньше меня справились со своими задачами. Парень с СКэСом теперь стрелял куда-то в сторону ворот, а вот карабин индейца почему-то молчал. Недлинными очередями грохотал пулемет. Ему вторил такой же со другой позиции. Внутренний двор предприятия стремительно покрывался пятнами тел. Какие-то еще шевелились, но основная масса лежала неподвижно. Я взял на прицел человека, который выскочил из дверей и побежал по проходу между зданиями к воротам. Слева прогрохотал пулемет и за человеком взметнулась цепочка фонтанов земли, догнала его и уже безвольной куклой опрокинула на землю. Организованного сопротивления противника с нашей стороны видно не было, но пальба у ворот становилась все ожесточеннее. Нам было не видно, что там творится. Обзор закрывало небольшое двухэтажное кирпичное здание котельной. Через пару минут человек восемь попытались прорваться со стороны Птахиной засады к тропе, но пулемет с тремя автоматами не оставили им шансов. Потеряв около тридцати человек в считаные минуты, оставшиеся на территории шахты живые гамберос начали вести себя намного осторожнее и даже пытаться отвечать на огонь. То, что что-то пошло не так стало понятно, когда вниз по склону покатился камуфляжный СКС с прицелом. Я пытался попасть в мужика с автоматом, сидевшим за металлической трубой и даже изредка мне отвечавшего. Четвертая выпущенная пуля нашла его голову, выбив облачко кровавых брызг, как раз тогда, когда он высунулся, чтоб пустить очередь в моем направлении. Закончив с автоматчиком, я развернулся и увидел, как дернулся и уткнулся головой в приклад парень с пулеметом. Снайпер лежал рядом, неестественно подвернув под себя руку. Черт, что происходит?!!! В этот момент пуля ударила в камень справа, выбив искры и брызнув мне в лицо крошкой. Я втянул голову в плечи. Опа! Тир закончился. Никак у оппонентов снайпер есть? Три пули с такой точностью и три ли? Что-то карабин Элиаса давно молчит. Вот ведь непруха! Что-то мы недосмотрели. Где то в глубинах сознания начала появляться какая-то тоска, очень похожая на отчаянье. А тем временем стрельба у ворот начала постепенно смещаться внутрь периметра. Грохнул один разрыв гранаты, второй, третий. Там все по серъезному. Примерно определив для себя угол обстрела неизвестного снайпера, я начал потихоньку сползать, прикрываясь камнем. Вовремя вспомнив про зеркальце и вытащив его, аккуратно высунул из-за камня. Так, забор, ангар в котором стоит мой будущий лендровер (хотя, такими темпами он может мне не понадобиться), небольшое складское здание, водонапорная башня, еще складское здание... Стоп! Водонапорная башня! Там же, вроде, никого не было. Попробуем старый как мир трюк, а то башку высовывать что-то не хочется. Уж больно парень меткий и внимательный. Я втянул винтовку, снял с себя панаму, сдернул стебли и нацепив ее на ствол, потихоньку высунул справа. Удивительно, но панама осталась целой. Оставив ее торчать, чуть правее осторожно высунулся сам. Вот это номер! А индейца-то нету. Просто нету. Должен лежать тут, а его нет, ни живого, ни мертвого. Тоска стала усиливаться. Ладно, потом разберемся, если доживем. Меня видно пока никто не засек или мне так просто спокойнее думать. Пригляделся к обнесенному перилами балкончику на башне. А ведь что-то там такое есть. Блин, бинокль бы. Посмотрел на балкончик сквозь прицел. Ну, точно, кто-то лежит на этом самом балкончике. Вот только попасть мне в него отсюда, мягко говоря, очень непросто. Метров триста, однако, дистанция для выстрела без оптики по лежащему просто космическая. А делать больше нечего. Пусть это глупость, но надо стрелять, так как он уползти мне отсюда не даст. Еще и после моей простреленной тушки перещелкает всю нашу невеликую команду с его-то талантами. Пока я долго и тщательно целился, моля, чтоб святая дева Мария где-нибудь рядом оказалась, фигурка на башне едва заметно шевельнулась. Ну, вот и все. Трындец, похоже спалил он меня таки. На вышке мелькнула вспышка и практически одновременно откуда-то снизу ударил выстрел маузера. А дева Мария-то оказывается рядом была. Но, вот дальше додумать мысль я не смог, потому, что пришла боль. Ощущение было такое, как будто меня от правого плеча до задницы, со всей дури кто-то перетянул бичом, причем с вшитой свинчаткой. Я выронил винтовку, выгнулся дугой и заорал. Поорав несколько секунд и поняв, что плохо ору, заорал еще громче. Прооравшись, уронил голову на руки. От боли поплыли цветные круги перед глазами, брызнули слезы и я вырубился.
Ай, как больно! Я очнулся от того, что меня кто-то тормошил. Перед глазами все еще плавали круги. Где то рядом то вспыхивала, то затихала стрельба и отдаленно бухнул очередной взрыв.
- Да, Йава. Плохо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал, что убить тебя так же непросто, как твой тотем (Какой к дьяволу еще тотем?!!!). Вставай, нечего валяться. Уитцлипочтли ты еще нужен, поэтому он отвел руку воина, который в тебя стрелял. А мою направил. Я убил стрелка. Твоим друзьям помогать надо. Плохо им. Уитцлипочтли им помогать не будет -
- Твою мать! Элиас! Как я рад тебя видеть! - Пересохшим ртом выдавил я, так как правда, был несказанно рад и готов любить весь мир, хотя бы за то, что еще жив. Голова, правда еще бы не кружилась. Развернулся, попытался сесть и взвизгнул. Задницу больно и спина саднит, как будто обожгло чем-то. Индеец спокойно уселся на скалу напротив меня и подальше от края, наблюдая за моими потугами и не обращая внимания на стрельбу. На мгновение показалось, что он сейчас достанет трубку. Я отогнал дурацкую мысль и подобрав винтовку, собрался повернуться к шахте.
- А почему ты не стреляешь? Ты же вроде помогать нам взялся? -
- Хорошо, что моего старого отца забрал ауитсотль. Он бы сказал тебе, что ты глупый. Я не стреляю потому, что у меня нет больше патронов -
Я опешил и на секунду завис от такого заявления - А почему ты не сказал, что у тебя их мало? Мы же проверяли всю амуницию перед отправкой! -
- Потому что я не умею считать, Йава! - Процедил он. Логика странная, но этого дикаря сам черт не поймет. Мдя, этого я в расчет как-то не принимал.
- А, из пулемета сможешь? Вон он - Меня осенило и я ткнул пальцем в сторону двух мертвых партизан. Жаль, что СКэСка вниз скатилась. С ним бы он делов наделал.
- Попробуй, пожалуйста - Я добавил в голос просительную интонацию. Он нехотя кивнул, поднялся и пригнувшись пробежал к мертвому пулеметчику. Ну, а я повернулся к шахте. Что-то прохрипела рация, но ничего не разобрать. Попытался связаться сам, но кроме хрипов ничего не услышал. Что, за дерьмо? Ведь наши вломились таки на территорию, где встретили уже мало-мальски организованное сопротивление и им наверняка что-то нужно. Активная перестрелка шла в центральном дворе, между гаражами и котельной. Бухнуло пара взрывов, невидимых из-за строений. Я отсюда видел троих гамберос в камуфляже, укрывшихся за какими-то набросанными с угла крайнего ангара бетонными блоками и по очереди вскакивая, стрелявших куда-то в сторону котельной. Опа, один подскочил и тут же свалился, уже не двигаясь более. Было трое, стало двое. Мне по ним стрелять бессмысленно. Очень далеко. А вот по паре, засевшей в каком-то недостроенном здании слева от узкоколейки очень даже могу. Они азартно перестреливались с кем-то из группы Птаха. Пулемет с той стороны тоже молчал. Я лег так, чтоб минимально тревожить спину и прицелился. Четыре выстрела по ближнему, но из-за поднявшейся бетонной пыли я не понял, попал или нет. Мужик свалился вниз и извиваясь пополз под защиту стены. Еще четыре моих выстрела и он замер на полдороге. Не дополз. Слева одиночным и короткой, на три патрона очередью, ожил пулемет. Освоил таки охотник технику. Я навелся на второго. Тот несколько раз оглянулся на мертвого напарника и не поняв, что с ним приключилось, подхватился и пригнувшись начал пробираться к выходу из бетонной коробки вдоль стены, за которой прятался. Неплохая мишень. Выстрелил дважды, не попал и мужик меня увидел. Но, вместо того, чтоб спрятаться, он сел на корточки и ответил мне очередью. Все в молоко, даже не свистнуло. Я выстрелил еще трижды и с удовлетворением увидел, как на стену за его спиной брызнуло красным. Мужик упал вперед, накрыв собой автомат. Из-за обваленной секции бетонного забора сначала выглянул, а затем выскочил камуфляжник и галопом помчался к недостроенному дому. Я навелся на него, но вовремя остановил палец. Из-за той же секции вылез маленький человечек и рванул вслед за камуфляжным. Птаха, жив курилка! Надо было хоть какие-нибудь повязки на рукава придумать, а то так можно и своего положить. В здании, за забором из рабицы, напротив бетонной конструкции открылась дверь и появившийся на пороге мужик вскинул автомат, целясь в бегущих. Я только успел взять его на мушку, как слева коротко прогрохотал пулемет, пули выбили несколько дыр в обоих косяках и мужика снесло внутрь помещения. Черт, я торможу. Голова все-таки плывет. Спасибо охотник выручил. Птах с партизаном добежали до недостроенного дома, один нырнул в дверь, а второй прямо в оконный проем и через несколько секуд со стороны стены, обращенной внутрь двора послышался треск двух автоматов. Пальба со стороны ворот тем временем практически стихла. Еще один из засевших за блоками валялся на земле, скребя ногами и надрывно воя. Оставшийся в живых вскочил на ноги, бросил автомат и поднял руки вверх, но хлопнул одиночный выстрел и он упал. Ну, извини, мужик. Приказано, блин, пленных не брать. Во дворе показались фигуры трех человек, осторожно идущих с оружием на изготовку. Один задержался и добил орущего. Двое других подошли к дверям дальнего ангара и первый взял ворота на прицел, а второй пинком распахнул створку. Только не гранатой, там же мой лендровер! Целившийся что-то крикнул и выпустил внутрь очередь. Затем туда заглянул второй. Видимо осмотр их удовлетворил, так как они пошли к следующему ангару. Третий расположился на блоках, вертя головой по сторонам. Еще раз грохнул пулемет слева, стреляя по кому-то, пытавшемуся пробежать к скальной тропке. Разом протрещали автоматы Птахи с товарищем. Все, не пробежал. Птаха и партизан вылезли из своего укрытия и озираясь по сторонам потрусили к парням у ангара. От забора отделился еще один герильяс, который болтался на подстраховке и пошел вслед за Птахом сотоварищи. Вдалеке, со стороны ворот, сильно хромая и опираясь на автомат, появился еще один боец. Увидел торчащего у блоков и направился к нему. Пара зачищающих подкралась ко второму гаражу. Там возникла какая-то короткая заваруха со стрельбой, закончившаяся таки гулким разрывом заброшенной внутрь гранаты. Несколько минут после этого ничего не происходило. Движения нигде не видно. Только шестеро партизан с Птахом сначала собрались в кучу у блоков, затем все, кроме раненого, разошлись по территории, сторожко заглядывая во все углы. Неужели все кончилось? И где Марко? Я попытался встать, превозмогая боль в спине и пятой точке. С трудом получилось и как встал, сразу поехала крыша. Меня крепко сцапали за руку. Спасибо, Элиас. Я лапнул себя за штанину на правой ноге и обнаружил, что она вся мокрая. Глянул на ладонь, та в крови. Понятно, почему меня мутит. Охотник поддержал меня, установил, чтоб я не грохнулся, затем закинул на плечо свой карабин, под одну мышку подхватил пулемет, под другую меня и поволок все это хозяйство вниз по склону. По дороге, при каждом шаге я шипел и плевался от боли, успокоился только тогда, когда индеец доволок меня до партизан и положил лицом вниз на деревянный палет. Сгрузив меня и бросив рядом пулемет, охотник сразу куда-то ушел. Один из партизан уже занимался бойцом с простреленной ногой и закончив с ним перебрался ко мне. Содрал с меня броник, присвистнул и я услышал изумленные возгласы остальных. Что он там увидел? Повосхищавшись, вспорол штанину, хохотнул, но сноровисто и быстро обработал рану и наложил швы, плотно чем-то залепив. Заставил задрать куртку и намазал чем-то спину. Затем, закатал мне сразу два каких-то целебных укола, после которых стало реально легче. Кое-как наперекосяк я смог даже сесть. Насколько я понимаю, он вколол мне антибиотик и болеутоляющее. Меня мучил вопрос, где же Марко? О чем я и спросил парней. Закопченные лица посмурнели. Нет больше Марко. Оказывается по рации он пытался нас попросить пошуметь, чтоб немного отвлечь от себя внимание, так как сам со своими гвардейцами пошел на штурм и после взрыва двух гранат, ломанувшись первым в ворота, нарвался на очередь практически в упор. Обоих пулеметчиков, парня с СКэСом и еще одного из группы Птаха грохнул чертов снайпер, о присутствии которого в этих буераках мы даже предположить не могли. Явно серъезный мужик был. Спасибо индейцу, вовремя его упокоил, а то он бы положил здесь нас всех. Жаль, славный был парень Марко и не только он. Наверное, это моя вина. Должен был подумать и предусмотреть и самому перед собой даже не съехать на то, что я не военный. Нас было четырнадцать, а осталось девять. Оторвав меня от процесса самобичевания, подошел один из партизан, представившийся Раулем. Теперь, после смерти Марко, он де старший в группе, готов выполнить приказ камрада Марсело и ждет от меня дальнейших указаний. Какой к черту приказ?! Какие, к другому черту, указания?! Стоп! Прекратить истерику! (Это я себе) Так не пойдет. Соберись, тряпка! Так, указания будут такие - собрать вот сюда все оружие, уложить вот тут вот наших погибших и вон там, у вагонетки, в штабель, трупы гамберос. А что потом? Щас решим. Чапай думать будет. Кстати, а что там за приказ и почему я о нем ничего не знаю?

Хоть я долго возбухал на тему приказа Марсело, но Рауль настоял на своем и часа через три мы все закончили. Предварительно обыскав ангары, нашли более десятка двухсотлитровых бочек с различным топливом. Забрались в контору и наткнулись на целый склад аммонала, килограммов двадцать наверное. Вскрыв там же, в конторе, сейф, на деле оказавшийся огромным несгораемым шкафом и стоивший нам двух сломанных монтировок и домкрата, притащенных из гаража, обнаружили детонаторы, бикфордов шнур и целую гору различной документации. Видимо шахту оставляли не надолго, коли такое богатство не озаботились вывезти. Но, что-то не срослось. На верхней полочке шкафа я нашел ключи от машины и серенький камушек, который машинально, вместе с ключами, сунул в карман. Когда копался в шкафу, поймал на себе взгляд Рауля. Повернулся к нему и поманил к себе, он подошел. Я, ткнув пальцем в бумаги, спросил, не надо ли нам ничего из этого. Он пожал плечами и взял один из файлов. Цифры и графики, никакой конкретики, все в условных единицах. Он пожал плечами и пошел к аммоналу. Кстати, Хорхе не соврал, лендровер действительно был. Сто девятый красавчик, обшарпанный сверху и сияющий рифленым алюминием снизу, порадовал мгновенно затарахтевшим, при первом повороте ключа, дизельком. Это известие всем несколько прибавило коллективу бодрости, так как старичок имел два ряда сидений сзади, вдоль стенок багажника и этим намекал, что мы все отсюда не уйдем, а уедем. Малость потеснившись, правда. Снаружи, специальными ремешками закрепили по бокам четыре канистры с солярой. В багажник закинули десятикилограммовый ящик аммонала (на нужды революции, по словам Рауля), пулеметы и несколько трофейных стволов. Три болгарских автомата Арсенал, два почти новых китайских тип 56-2, СКС нашего невезучего снайпера и целый ящик чешских патронов "Селье-белло" к ним, которые на порядок лучше того китайского мусора Норинко, который некто поставляет партизанам. Но, к сожалению,все трофеи увезти на этой машине не представлялось возможным. Их получилась очень немаленькая куча. Штук двадцать разномастных револьверов и пистолетов, в основном браунингов аргентинского призводства и бразильских таурасов, лучшие из которых партизаны разобрали в качестве второго оружия. В остальном, китайские калаши, пара инграмов, несколько дробовиков, маузер, как у Элиаса, несколько пачек португальских патронов к которому я захватил с собой и необычная американская охотничья винтовка под патрон 30-06 с помповой перезарядкой. Я таких раньше не видел. В общем, вооружены гамберос были неплохо, но вот что странно. Именно бандитов и отщепенцев, как таковых, среди них едва насчитывался с десяток. Остальная масса явно была дезертирами какой-то военизированной организации. Те же нашивки "кустодии", только с цифрой "7" и тот же камуфляж. Это я обнаружил, когда шипя и морщась от боли, пытался найти себе штаны, заместо разодранных и перебирал более или менее уцелевшую одежду. Действие обезболивающего начало слабеть и любые перемещения стали доставлять мне все больше неудобств, ведь так неуклюже ранить могло только меня. Пуля попала под верхнюю правую лямку бронежилета, между слоями кевлара и вспоров его по всей длине, оставила на спине натуральный ожог, совмещенный с огромным синяком на лопатке. Закончила она свой путь по мне глубокой бороздой на заднице и улетела в неведомые дали. Не хочу в лесной лагерь. Даже боюсь представить, какое погоняло мне там прилепят. Голова и жопа, блин! Как будто других, менее болезненных мест в организме не присутствует. Хотя, с другой стороны глядя, грех жаловаться. Все могло быть намного хуже. Когда я закончил с подбором штанов, появился Элиас, медленно идущий между ангаров от водонапорной башни. Остановившись рядом, он молча поставил около со мной какую-то винтовку. Оказывается мародерничать ходил. Плавно снял с плеча свой карабин, отошел и уселся на бетонный блок, вытащив из складок пончо и разложив перед собой несколько упаковок патронов. Раскрыв пару пачек, высыпал патроны и попытался засунуть их в маузер. Патроны к маузеру явно не подходили и он, пробормотав что-то раздраженное, резким движением смел все боеприпасы на землю. Затем добыл откуда-то свою трубку, раскурил и замер, сосредоточенно пуская дым. Я взял в руки винтовку, которую он мне принес. Вот это да! У вражьего снайпера были все шансы нас перебить. Спрингфилд М1А с сошками "Харрис бипод", со стволом супер матч и полимерной ложей, ухоженный и холеный. Сверху это чудо было украшено прицелом Летервуд АРТ с переменной кратностью, но присутствовали и мушка с регулируемым целиком. Я вскинул винтовку и навел на скалу, где мы сидели. Скала в прицеле перепрыгнула ко мне вплотную и я сквозь прицельную сетку отчетливо увидел камень, который спас меня от первого выстрела из этого оружия. Царский подарок преподнес мне Элиас, трофей то по праву его был. Я, кряхтя поднялся, подошел к нему и поднял одну и упаковок с патронами, которые индеец смел на землю. Круто, "308 Федерал голд медал матч", гласила надпись на коробочке. Боеприпас для высокоточной стрельбы карибра 7,62 на 51 мм, от одного из лучших производителей этого добра. Я поднял взгляд на индейца. Тот, не выпуская трубку из рта, порылся в складках пончо и одну за другой выложил на бетон три снаряженных обоймы. Взяв одну, я вылущил три патрона. А стрелок то наш не только эстетом был, но и нехилым знатоком своего дела. Патроны явно переснаряжены. Ими я пока стрелять не буду. Как, куда они полетят и сколько навешено пороху, знал только покойный. Подобрав все выброшенные индейцем упаковки, я перенабил магазины к снайперке, сложив отдельно переснаряженные патроны. Из имбела такими, полагаю, вообще стрелять нельзя, да и маразм это. Потом опробую спрингфилда. На досуге. Почувствовав себя обязанным, приподнес Элиасу в ответ четыре упаковки с португальскими патронами для его раритета, взятые из кучи трофеев. Он ожил, молча отложил трубку, схватил карабин и открыл затвор. Быстро по одному натолкал туда пять патронов и защелкнул затвор. Удовлетворенно и величественно мне кивнув, сгреб оставшиеся упаковки, спрятал их в пончо и толкнув речь про покойного отца, который бы не одобрил белых, наделавших столько разных боеприпасов, опять взялся за трубку. Как раз когда мы закончили свои манипуляции, подошел Рауль и спросил, что мы собираемся делать с остальными трофеями. После короткого обсуждения было принято решение сложить его в одном из помещений конторы, вместе с оставшимся аммоналом, украсив получившуюся икебану парой хитро заложенных гранат. Если кто, с дуру, начнет ворошить эту кучу, то от здания конторы останется одно воспоминание. С полчаса партизаны потратили на перетаскивание оружия и боеприпасов, а Рауль на закладку сюрпризов. Ну, а я, пока они там возились, еще раз пошарил в шкафу. Так, отдельный плоский железный ящичек, который мы не заметили при первом осмотре среди остального хлама. Порылся там. Нашел журнал главного инженера предприятия, реестр анализов образцов породы и засунул в лежавшую там же кожаную папочку. Подумал и забрал с собой. Потом сходил комнату, где орудовали партизаны, позвал с собой Рауля и заставил его в шкаф хитрую растяжку поставить. Странно, но он это одобрил и охотно сделал. Нефиг никому нос совать, вдруг мы все таки что-то важное упустили. А то, что у меня в папочке хранится, так доберемся до Вилларадо и вечерком почитаю. Другого развлечения, кроме стрельбы, все равно нет. Как солдат я и был то не очень, а пока не заживут мои боевые раны, то и вовсе никудышный. Партизаны заколотили заминированную контору и приступили к выполнению основного приказа камрада Марсело, с которым оный камрад почему-то не потрудился меня ознакомить. Тотальному минированию территории. Растяжки ставились везде и вся. Текст приказа, дословно переданный мне Раулем, гласил, что любая шайка, банда или кто-то там еще, буде у них появится желания здесь обосноваться, должна, с первых шагов по данной территории, горько пожалеть о том, что данное желание у них образовалось. В общем было установлено более пятидесяти растяжек. Как гранат хватило, непонятно. Я, постанывая, слонялся везде, где работали партизаны и старался запоминать, как и что они делают. Просто, на всякий случай и будущего опыта ради.
После перекура и перекуса, занялись делами грустными. Оставив внизу раненного в ногу парня в качестве часового, Марко сотоварищи отнесли в гору, на то место, где было наша с Элиасом позиция. Сложили рядом и соорудили над их телами курган из больших камней, в который воткнули, привалив двумя валунами, большой крест, сколоченный из смоленых досок. Что удивительно, прощаясь с Марко, я обнаружил торчащее из его разгрузки горлышко бутылки рома, которой он соблазнял меня в лесном лагере. Вот и тяпнули вместе... Каким-то чудом его не зацепила ни одна из доброго десятка пуль, попавших ему в грудь. Этим ромом мы и помянули парней, разлив по крышкам фляжек и выпив, не чокаясь. Затем троекратно выстрелили в воздух, отдавая последний салют погибшим товарищам. Что Россия, что Альгейра, что Антарктика, а такие обычаи почему-то везде одинаковы. Когда спустились, а подьем и спуск стали для меня настоящей пыткой, Нико (так звали парня с навыками медика) сменил нам со вторым раненым повязки и снова вколол антибиотик с обезболивающим, предупредив, что анальгетиков больше не будет. А впереди нас ждала самая неприятная работа. Посовещавшись с Раулем, я выдал ему ключи от дефендера. Трупы гамберос погрузили в вагонетку и в три приема отбуксировали машиной к яме за небольшим терриконом у заброшенных штолен, которая использовалась бывшим населением шахты как свалка. В четвертую ходку отвезли туда одну из двухсотлитровых бочек с топливом и зацепив тросом, отволокли целую гору разного мусора и досок. Свалив все это в яму, залили соляркой и подожгли. Мы рассудили так, что раз на утреннюю канонаду до сих пор никто не сбежался, каких либо военных формирований поблизости просто нет. А если так, то любое разумное существо, будь то отмороженный головорез или грабитель, учитывая реалии этих мест и завидев здесь столб дыма, предпочтет оказаться как можно дальше отсюда, а не наоборот. Затем с трудом погрузились в лендровер и посадив Рауля за руль отправились в обратный путь. Задание Марсело было выполнено.
Когда проезжали мимо блок-поста, то увидели идущего к нам от холма человека с поднятой рукой. Остановились и бойцы высыпались из машины, занимая позиции у дороги. Меня растрясло по дороге и было настолько больно и плохо, что я даже не сделал попытки выскочить. Человек поднял автомат над головой и подошел ближе. Ему навстречу поднялся Рауль и они перекинулись парой фраз. Затем Рауль повернулся к нам и махнул рукой, свои мол. Оказывается Марсело, через день после нашего ухода, основываясь на сделанных мною отметках на его карте, отправил сюда, на блок-пост, группу из пяти человек с мощной рацией, двумя пулеметами и недельным запасом провианта. Предусмотрительно, однако. Они здесь уже часов семь. Слышали отголоски взрывов и стрельбы. Дым их несколько удивил. Бинокль у них есть, так что если бы в лендровере они нас не разглядели, то машину развалили бы из пулеметов, в два ствола. Карабас допускал такую возможность, на что парням были дадены соответствующие инструкции. Рауль ушел с ним к посту, чтоб в кратком сеансе радиосвязи отчитаться о результатах операции и спустя минут десять вернулся обратно. Сказал, что у него новый приказ и они с нами только до развилки Сьюдад-де-Оро и Вилларадо, а дальше мы сами. Хохотнув, добавил, что парни на посту с самого утра, как пришли, сидят на стреме. Последний час хотьбы по джунглям, вплоть до укрытия их сопровождал ягуар, появляясь то справа, то слева. Стрелять, опасаясь привлечь внимание, они не рискнули. Уж, не моя ли это кыся?
В Вилларадо мы приехали затемно. Рауль с семью бойцами покинул нас часа три назад и так как раненному в ногу парню стало совсем плохо, видимо пуля зацепила кость, я сел за руль. Рулить сидя на одной половине задницы было сущей пыткой, но других вариантов не было. Индейцы все дорогу просидели истуканами. На вопрос, умеют ли они водить машину Птаха только отрицательно мотал головой, а охотник просто меня игнорировал. Метров за пятьсот до деревенского поста, я притормозил до скорости раненной улитки и часто мигая фарами показал, что знаю то, чего другие не знают. Часовой вышел из темноты на дорогу, в свет фар и жестом велел остановиться. Я покорно тормознул. Вышли еще двое, с интересом оглядели машину и груз, посветили фонариками в наши лица, опознали и забросали вопросами. Я отмахнулся от них, ткнул пальцем в бредящего парня на заднем сидении и покатил дальше. Надо отдать должное маленькому алькальду, он даже не помыслил поворчать на ночных гостей, которые подняли его среди ночи. Появившиеся на его крик двое заспанных пеонов вытащили из машины раненого парня и куда-то уволокли на самодельных носилках. Птаха помог выбраться мне и с его помощью я добрел до обычно выделяемой мне Эмилио комнаты. Элиас вылез из лендровера и просто растворился во тьме. Алькальд бегал вокруг, кудахтая как взбудораженная наседка и суета все набирала обороты. Появились какие-то женщины и притащив таз с теплой водой, раздели и обтерли мою бренную тушку. После уложили в постель, намазали чем-то спину и дали кружку с травяным отваром. Ревниво проследив, чтоб я выпил отвар, удалились, а я провалился в сон.
Пробуждение принесло волну болезненных ощущений во всех травмированных местах. Я с трудом, пища и поскуливая, встал, с еще большими муками натянул штаны и ковыляя вышел на улицу. Ко мне сразу же подлетел взъерошенный алькальд, по дороге бросив одной из женщин, возившихся с бельем, что-то насчет кофе и сообщил, что раненому партизану ночью стало совсем плохо. У него началась лихорадка и он метался всю ночь, а сейчас затих, но пока еще жив. Я предложил отправить кого-нибудь на блок-пост, попросить часовых сообщить по рации в лагерь, что в Вилларадо как можно быстрее необходимо присутствие доктора Мунитиса со всем его арсеналом. Моих познаний в медицине тут явно не хватит. Он кивнул и умчался, а я аккуратно сел за стол во дворе и дождался кофе. Взгляд наткнулся на лендровер и я понял, что я не отдам его Марсело. Не поеду я на нем в лесной лагерь. Благо время покубатурить было, у меня созрел план. Я терпеливо дождался возвращения Эмилио и заставив его сесть с собой, изложил ему свой план. Зная, что чересчур осторожный алькальд может не согласиться, я немного надавил, сказав, что не упоминал камраду Марсело о кожаных мешочках, которые у них тут водятся. И не буду, если встречу взаимопонимание. Надеюсь, это не вызвало у него сожаление о сделанном мне подарке. Синьор Эмилио поначалу хмурился, но потом тоже потребовал себе кофе и получив его, надолго задумался. А, ведь не дурак парень и машина им тоже нужна. Хоть бы и на время, для своих, деревенских нужд. Приняв для себя какое-то решение он спросил, что нужно сделать. Я объяснил. Алькальд позвал двух пеонов, один из которых, по его словам, умел водить машину. Они выгрузили пулеметы, СКС, аммонал и трофейное оружие, сложив все это в кучу во дворе, накрыли брезентом. Я забрал из машины папочку с документами, имбел и немного патронов к ней. Чешские боеприпасы, Спрингфилд с амуницией оставили в багажнике и посадив за руль пеона, отправили его отогнать и спрятать машину в ту самую пещеру, в которой пряталось население Вилларадо во время набега банды Очоа. Тем временем женщины накрыли на стол и мы со старостой приступили к трапезе. За завтраком он пожаловался по свойски, что последние несколько дней что-то совсем беспокойно в округе стало. Несколько селян ездили на повозке в Сьюдад-де-Оро за разной мишурой типа мыла, соли, чего-то там еще и рассказывали от том, что на юге видели нехилый столб дыма и уже на подъездах к родной деревне слышали активную перестрелку где-то позади. Там, откуда приехали. Я, пожав плечами, покорно согласился, что да мол и не говорите, безобразие какое-то. А вот с перестрелкой интереснее. Уж не группа ли Рауля во что-то вляпалась? Алькальд откушал, деликатно промокнул рот салфеткой и сославшись на дела, испарился. Закрыв таким образом вопрос с машиной и позавтракав с милой светской беседой, я раскрыл папочку с документами и углубился в чтение.

Глава 6. Активная терапия травмированной жопы путем поиска на оную новых приключений.
Чем дальше я читал документы из папочки, тем более не по себе мне становилось. Да что ж за чертовщина то такая? За что не возьмусь, так вляпываюсь по самое небалуйся. Документам, а вернее самой шахте, цены нет. Объект из разряда тех, которые называют национальным достоянием государства. Из тех уникальных предприятий, вероятность появления которых, один к ста тысячам. Судя по этим бумагам, анализы породы из штолен, пробитых в скале, с которой мы стреляли, показали наличие петландита и пирротина высочайшей степени насыщенности. Вот зачем каскадик-то стоит. Платину они мыли. Пла-ти-ну... Я задумчиво полез в карман и достал серенький камушек. Оказывается, такой вот северный олень. Я повертел его в руках, догадываясь, что держу в руках кусочек той самой самородной платины. Поежился, убрал камушек обратно и продолжил чтение. Анализы были взяты из двух шахт. Территория предприятия, если смотреть с высоты птичьего полета, представляла собой прямоугольный треугольник, вершинами которого были шахтные выработки, а прямым углом ворота предприятия. Длина гипотенузы, которая являлась скальным склоном, была около полутора километров. И хоть я никогда не слышал, чтоб на таком небольшом участке было такое разнообразие руд, но анализы второй группы штолен однозначно утверждали то, что в них находится порода, весьма богатая вольфрамитом и шеелитом. То есть передо мной нормальное такое кварц-вольфрамитовое коренное месторождение. Иными словами, на пятачке в квадратный километр можно добывать платину, вольфрам, в небольших количествах осмий, тантал, молибден и еще наименоваий шесть из периодической таблицы менделеева, каждое из которых является стратегическим ресурсом баснословной стоимости. Если документы не сфальсифицированы, конечно. Хотя, вряд ли, это были бумаги для внутреннего пользования. Трындец! За такие знания убивают, не разговаривая. Первым моим порывом было спалить папочку к бениной матери. Слишком много головной боли эти бумаги за собой могут потянуть. Но, здраво поразмышляв, от этой мысли я отказался. Такая папочка может случайно стать предметом торга и аргумента в любых вопросах, спорах или решением любых проблем, пусть даже и самых острых. Джокер в рукаве, так сказать. Так, надо выяснить у Эмилио, где у них тут схрон и где в этом схроне самый глубокий подпол.
Посмотрел я изнутри на интересную и большую карстовую пещеру, которую действительно практически невозможно заметить со стороны, если ты о ней не знаешь. В такой пещере несложно было найти место для глухой захоронки. Деф стоял внутри, метрах в трех от входа, так как ширина и рельеф стен и пола не позволяли проехать дальше. Я побродил с фонариком, наткнулся на ответвление с целым рядом сундуков, забитых каким-то барахлом, судя по внешнему виду, помнящих еще конкистадоров вместе с доном Франциско Писарро. Здесь действительно можно целую деревню спрятать или какую-нибудь подпольную лабораторию. Что удивительно, в пещере сухо и держится нормальная комнатная температура. Сразу за отнорком с сундуками ход расширялся, превращаясь в приличных размеров залу и под дальней стенкой бежал, тихонечко журча, кристально чистый ручей. А вот справа виднелся выступ под самым потолком пещеры, образуя своего рода сухую полочку. Куда я и пристроил, привалив камушком, замотанную в полиэтиленовый пакет целым рулоном скотча, волшебную папку. Поплутав немного, выбрался на солнечный свет и решил ознакомиться с местными достопримечательностями. Оглядеться, так сказать, а то я все это время рассматривал деревню либо с точки зрения оборонительной позиции, либо как перевалочной базы. А ведь достаточно самобытное поселение, со своим хозяйством, обычаями, индейцами и танцующими девушками. Никаких угрызений совести по поводу неявки на доклад к камраду Марсело я не испытывал. Задание выполнено, при исполнении которого я был ранен, сеанс связи у Рауля состоялся и предварительный отчет в лесном лагере получен. И наконец, присяги я не давал, являясь, так сказать, работником по договору, а не военнообязанным. Понимаю, что у Карабаса может быть отличное от моего видение нашего сотрудничества, но я решил попытаться восстать, так как многоуважаемый камрад не спешит выполнять свои ранее данные обещания, касательно выяснения моей загадочной личности. С этими мыслями я, потихоньку ковыляя, добрел до реки. Складывалось ощущение, что меня знает вся деревня. Встречные мило улыбались и здоровались, как со старым знакомым. Один звероватого вида, смуглый мужик от избытка чувств даже хлопнул меня по правому плечу. Правда, увидев, что я зашипел и отдернулся, тут же забормотал "ло сиэнта, синьор, но кериа" и отошел. На пологом берегу, там, где Птах с Рамоном положили самых хитрых бандолерос, несколько мальчишек, болтая между собой, ловили рыбу на кусочки хлебного мякиша. Из плетеной корзинки, выложенной травой, за их спинами уже торчало с десяток хвостов небольших серебристых рыбешек. Я поймал себя на мысли, созерцая процесс, что тоже очень люблю рыбную ловлю. И не прочь был бы взять удочку и потусить тут с ними, наблюдая за поплавком и выдергивая из воды трепыхающуюся добычу. Мальчишки, заметив мою скособоченную фигуру, молчаливо за ними наблюдающую, заозирались и притихли. Ладно, я решил не смущать ребят и побрел обратно к домику алькальда. Там вроде как обед должен поспеть. По дороге меня нашел верный Птаха и вопросительно заглянул в лицо. Я отмахнулся, предложил ему заняться своими делами и заверив, что день-два мы точно никуда не пойдем. По крайней мере пока не прибудет добрый оппозиционный айболит Мунитис и профессионально не осмотрит на мои тяжкие раны. Он понял, просиял и куда-то умчался, придерживая на бегу свой драгоценный кринков. Но, не успел я войти в калитку, как на меня насел алькальд, скороговоркой выпаливая новости. Оказывается, пока я четыре часа где-то шлялся, в мире произошла целая куча событий. Возвращавшийся с какого-то мероприятия отряд партизан, в пятичасовом переходе от Вилларадо нашел на дороге следы боя и двенадцать трупов в кустах, пять из них в палинерской униформе без погон, которую носит герилья. И один из этих трупов был опознан кем-то из состава патруля. Одним из тех, кто часто бывал в лесном лагере. Изрешеченное пулями тело принадлежало не кому иному, как камраду Раулю. Патрульные сказали об этом на посту, чтоб те передали по рации в лагерь. А те, в свою очередь, кому-то из пеонов, кто обслуживал часовых. Ну, а пеон, естесственно, кормильцу и благодетелю, синьору алькальду. Вторая новость заключалась в том, что раненый партизан не дождался доктора Мунитиса и умер. Видимо в рану попала какая-то серъезная зараза. А ведь на шахте он даже пытался сам ходить. И синьор Эмилио очень переживает, что бы не оказаться виноватым в этом прискорбном инциденте. Третья новость гласила, что от Лас-Вакасьонеса в направлении Сьюдад-де-Оро прошла колонна из трех грузовиков и бронетранспортера, битком набитых военными. Как бы они не приняли мирную деревню Вилларадо за оплот партизанского движения и не причислили всех ее жителей к герилье, в случае, если им доведется ее посетить. Беднягу Эмилио аж в пот бросило от волнения за судьбы деревни с такими-то новостями. Я попытался как мог его успокоить, сказав, что в ситуации с раненым партизаном он сделал все, что мог. Недаром, что доктора Мунитиса сюда раз в неделю вызывают. Своих-то медиков в деревне нет, а что вызвали и предупредили, что парню совсем плохо, так тому сами часовые на блок-посту свидетели. С этим вопрос ясен. Ну, а если вояки нагрянут, так тактика же синьору алькальду уже известна. Ховаем все население с самым ценным движимым имуществом в пещеру, ждем, когда стихнет пальба и с цветами выходим встречать того, кто победил. Буде то военные, падаем в ноги и благодарим, что освободили от ига сепаратистов. А буде то партизаны, снова падаем в ноги и благодарим, что защитили и не дали задушить только обретенную свободу. Бедный алькальд сначала кивал, потом перестал, потом глядел округлившимися глазами, слушая произносимые мной кощунственные слова. Я невольно усмехнулся, глядя в эти чистые и честные глаза. Как еще не вымерли-то, реликтовые вы мои. И попытался перевести все в шутку, рассказав на испанский манер ситуацию из какого-то фильма о гражданской войне в России, по моему "Бумбараша", где звучит сокраментальная фраза русского селянина - "...а что делать? Белые придут - грабють! Красные придут - грабють! Ну, некуды бедному крестьянину податси...", но синьор Эмилио шутку не оценил, несколько ошарашенно от меня отпрянул и побрел куда-то прочь, скребя в затылке пятерней и размышляя о нелегких перепетиях сельской политики переходного времени. Я, глядя в след маленькому старосте, задумался. А, новости оччень интересные...
Если верить сказанному, я теперь являюсь единственным и неповторимым владельцем объективной информации о заброшенной шахте, добываемых в ней минералов, степени целостности и схеме ее минирования. Потому, что зная с какой изобретательностью и тщательностью Рауль ее минировал, посыл саперов вслепую приведет к неприемлимому их расходу. Может случайно не хватить для полного разминирования или нанести непоправимый ущерб драгоценному оборудованию. Так же я полагаю, что камрад Марсело знал, что ныне покойный Рауль очень неплохо разбирался в своем деле, иначе бы не поручил ему данную щепетильную задачу, не поставив никого об этом в известность. Да, неисповедимы пути твои, господи. У меня остается один вариант. Прикинуться веником. Именно прикинуться веником, а не включать дурака. Карабас-Барабас достаточно умен, для того, чтоб распознать включение дурака в моем исполнении. Типа да, видел, но значения не придавал. Я же в этом не разбираюсь. Да и раны мои меня в тот момент занимали больше. Взрывы были? Да, были! Откуда я знаю, что взорвали! Дым шел? Шел! Да, что-то горело! Меня ж с приказом не знакомили, я и не лез не в свое дело! Что еще от меня ранетого надо?
Все это пролетело в башке в одно мгновение. Себя я убедил. Дело за малым, убедить Марсело. Я забрался под тент, который натянули над столом во дворе и спокойно пообедал. Всю вторую половину дня меня никто меня не трогал, староста так вообще, после нашего забавного диалога, обходил меня стороной. Спина и задница тоже сильно не беспокоили и я посвятил вечер уходу за личным оружием, лежанию и разглядыванию облаков в небе. Алькальд ближе к ночи разморозился и снизошел до беседы. Видимо дошло, что за исключением предложенных мной, других способов борьбы со спорадическими сменами власти у селян нет. Только если менять регион проживания. От предложенного стаканчика напитка из тыквенных бутылей я отказался, так как непонятно, что мне там вкалывал Нико и как это что-то дружит с алкоголем. Пожелав Эмилио спокойной ночи, я пошел спать.
Побудка была не из приятных. В доме загремели сапоги, кто-то придушенно пискнул за дверью, она с грохотом распахнулась и комната разом заполнилась вооруженными людьми. Мне в лицо ударил яркий свет чьего-то фонарика. Я заморгал, плохо соображая со сна, но инстинктивно потянулся левой рукой к сигу, лежащему под одеждой стуле. А правой пополз под одеялом к лодыжке, с которой почему-то вчера не снял кобуру с вальтером. Паранойя иногда бывает полезной.
- Замри, гринго! Оставь свои пушки в покое и медленно откинь одеяло! -
Я плавно откинул одеяло и кто-то из заскочивших в комнату сорвал у меня с лодыжки вальтер. Я, промаргиваясь, сел на кровати и покорно положил руки на колени. За стенкой глухо затарахтел генератор, в комнате зажегся свет и проклятый фонарик наконец-то погас. Ввалилось ко мне аж трое бородатых сразу. Один, как включился свет, сразу шагнул к стоящей в углу имбел и подхватил ее в руки. Второй держал меня на мушке моего же вальтера, а третьим был ни кто иной, как мой друг Карабас-Барабас, будь он неладен.
- Чем обязан такому шумному и внезапному визиту, камрад? - Я был скорее зол, чем напуган. - Я в чем-то крепко провинился?
- А как ты думаешь, амиго? - Эта скотина оскалилась в своей привычной манере - Ты тут загораешь и расслабляешься, а мы там за тебя переживаем, нервничаем. Где это наш драгоценный амиго потерялся? -
- Заканчивайте валять дурака и объясните мне, что происходит! - Меня начинала бесить ситуация. Провиниться еще не успел, а меня уже брать пришли. Не владеет ли камрад Марсело навыками телепатии?
- Когда я начну тебя валять, гринго, ты это почувствуешь! - Его ухмылка превратилась в оскал - Во первых, ты забыл известить меня о результатах вашего похода. Во вторых, не появился в лагере. В третьих, возник ряд вопросов, которые надо задать тебе срочно и желательно у меня в бунгало. А если ты еще раз возмущенно откроешь рот, то я прострелю тебе ногу. Разнообразия, так сказать, для. Голова, жопа уже прострелены, будет еще и нога. Ты меня понял? -
- Вам же Рауль доложил о результатах операции! - Я немного занервничал. Что еще за ряд вопросов?
- Не мне, а радисту. И результаты СВОЕЙ операции, а не твоей. Разницу чувствуешь? Но, я не собираюсь с тобой пререкаться. Либо ты сам пойдешь, либо парни отволокут тебя связанного. Что предпочитаешь? -
- Пойду! - Буркнул я.
- Да, и не забудь мне показать где лежит твой большой, красивый пистолет. А то, парни на стрельбище говорят, что ты ловко с ним управляешься. Ты у нас хоть и белый, но горячий. Поэтому полежит пока у меня. Так мне спокойнее -
Я расстался с отчаянной идеей выхватить из-под штанов сиг. Медленно протянул руку и поднял штаны со стула, показывая Марсело пистолет. Он кивнул, сделал шаг, наклонился, выдернул нож из ножен моего пояса и подхватил сиг. Пару раз подкинул его в руке, уважительно покачав головой, дернул за рукав стоявшего рядом бородача и направившись к двери, бросил:
- Серьезный прибор. Получше моего будет. Одевайся, гринго и на выход. А Хавьер останется с тобой, приглядеть, чтоб ты не выкинул по дороге какую-нибудь глупость - Он кивнул на парня в кроссовках и с китайским автоматом в руках, по непонятной моде с плотно намотанным ремнем для переноски, и вышел. Я, кряхтя, натянул на себя одежду, влез в хайки и под присмотром бдительного Хавьера, баюкавшего в руках свой замотанный тип 56, и не спеша пошел на выход. Во темноте двора, освещаемая лучами фонариков и единственной лампочкой на крыльце, оказалась целая толпа, человек в десять партизан, среди которых метался перепуганный алькальд. Черт, нечего и думать пытаться слинять. Мы с Хавьером, сопровождаемые пристальными взглядами всей этой команды, прошли через двор и вышли в калитку, сразу за которой глухо бурчали моторами два унимога. Хорошие машины, дефа не глядя бы сменял. Меня несильно подпихнули в спину по направлению к кузову первой машины. Тридцать седьмой год прямо. Странно, но страха не было, а вот какое-то бешенство начинало застилать глаза. Сердитым становлюсь, "аж кюшать не могу"... Я залез в кузов, сюда же запрыгнули четверо марселовых энкаведешников с Хавьером во главе. Смотрю я на него и меня все больше бесит автомат с намотанным ремнем , прям хочется его самого так же замотать, чтоб сок брызнул. Красный. Я усилием воли всплыл из пелены, начавшей мне застилать глаза. Тоже красной, как сок Хавьера. Держи себя в руках, родимый, наше время еще не пришло. Машины рыкнули моторами и покатили в направлении лесного лагеря. Я, покачиваясь на кочках, оглядел соседей. Спокойные, несуетливые ребята, так же качаются на кочках. На меня, типа , даже и не смотрят. Не, выпрыгнуть не дадут. Да и если дадут, то что? Колеса идущего сзади унимога, вот что. Тады едем к месту назначения, а там посмотрим, что будет.
Часа через полтора мы приехали. Но, оказывается сюрпризы для меня не закончились. Как только я выпрыгнул из кузова, меня подхватили, заломили с хрустом руки за спину и туго стянули скотчем. Мой любимый Хавьер, убить которого за последние полтора часа стало для меня целью всей жизни, с надеждой посветил мне фонариком в лицо, зажав свой мерзкий, замотанный ремнем автомат, коленями и держа в руке рулончик скотча. Но я молчал, стиснув зубы. Не дождешься, падла! Он как-то разочарованно вздохнул, погасил фонарик и растворился во тьме. Меня куда-то потащили и через минуть пять доволокли до клетки с инженером, в кою и запихнули, заставив ее предыдущего обитателя потесниться. Жерди, служащие входом в нее стянули велосипедным замком и ушли. Я попытался усестся поудобнее. Инженер во все глаза смотрел на меня.
- Тебя что, сюда за меня засунули? - он даже вроде виноватым себя чувствовал.
- Понятия пока не имею за что, но явно не за тебя - пробурчал в ответ я. Хавьера видно не было и мне явно полегчало.
- Меня Энрике зовут. Энрике Хлампио - сказал он и хихикнул - Как то неудачно у тебя что-нибудь придумать получилось -
- Да пошел ты! - беззлобно ответил я ему - Меня можешь звать Йавой, Русом, хоть чертом рогатым. Как тебе угодно будет -
- Это, Йава, или как там тебя! - на шепот я повернулся к инженеру. Он был еле резличим в темноте и только по слабому скрипу двигаемой жердины я понял, что он хочет мне сказать. В голове мелькнула мысль о Яме и словах Атаэ, но лезть туда без веревки и в кромешной темноте, верное самоубийство.
- Ну, выйдем. И что? Куда пойдем-то? - но, ответа я от парня не дождался.
Он замолчал и я тоже. Мда, ситуация. Что ж эти уроды от меня хотят? Так понимаю, что меня сюда засунули психологической подготовки ради. Чтоб за ночь покубатурил о судьбинушке своей горькой и поутру со мной проще разговаривать было. Чтоб охотнее на вопросы отвечал. Правильный прием, потому как на подкорке сознания такое непроизвольное желание есть. Хорошо, что вполне контролируемое. Ну, время есть и как себя вести дальше, подумаю. Просто так, развлечения ради грохнуть вроде не должны. Слишком много всего вокруг до этого накручено. Сидеть было жутко неудобно, руки затекли и до рассвета я только и занимался тем, что в пределах маленького мирка клетки менял позы и делал самые идиотские упражнения, к вящему неудовольствию разочарованного моей бездеятельностью соседа, который будучи человеком привычным, даже умудрялся спать. Мне было вообще не до сна. Еще и раненая задница со спиной ломили нещадно. А на рассвете за мной пришли. Хавьер, солнышко, со своим замотанным автоматом. Я для вида побарахтался, как жук неваляшка, всем видом показывая, что руки у меня уже отвалились и мне очень плохо. Слезу только не пустил. Видимо, распоряжения меня не уродовать у них было, так как товарищ Хавьера отпустил автомат (в отличие от дурака Хавьера, висящий у него на ремне), вытащил нож и чиркнул по скотчу, стягивавшему мне руки. Я со стоном стал растирать запястья. Мне помогли подняться и повели к хижине Марсело. Когда нам осталось шагов пятьдесят, оттуда двое камуфляжников вытащили связанного человека и шустро поволокли к холму. Еще бы, камуфляжники здоровые, а человечек-то маленький. Черт, бедный Птаха! Неужели и вправду труба? Или очередной фрагмент психологической подготовки вашего покорного слуги? Может зря ночью не сдернули? Ладно, поздно трепыхаться. Чем ближе была хижина Марсело, тем сильнее во мне, прямо таки в геометрической прогресии, нарастал мандраж. Наверное это и к лучшему, так как выглядел я совсем неважно. Издерганный, практически сломанный человек, с отекшим лицом, руками и очень сильно нервничающий. Идеальный клиент для задушевной беседы, особенно, одновременно с хорошим и с плохим следователем. Но, вот внутри меня затаилось некое холодное, циничное и жаждущее крови существо, которое спокойно оценивало мой внешний вид, приговаривая нечто типа "...дрожи в голос побольше, уголок рта криви сильнее, хромать не забывай, а слеза! Где слеза?!!!". Уже когда я стоял перед циновкой, заменяющей дверь в хижину, со стороны холма хлопнул одиночный выстрел. Твою мать! Тычок стволом в спину заставил меня сделать шаг вперед.
Я откинул циновку и вошел. Сзади мне скомандовали остановиться и Хавьер с товарищем заняли места справа и слева от меня на манер почетного караула, только порасслабленней малость. Убогий, ссутуленный и подавленный я испуганно оглядел комнату. Справа в углу, подпирая стенку, стоял камрад Марсело, с непонятным выражением на бородатой морде глядя на меня, а за столом сидел новый персонаж этой трагикомедии. Вернее сидела. Я сначала было подумал, что партизанский лагерь посетила в целях поднятия боевого духа сама Сельма Хайек, но когда она пружинисто вскочила и быстрым шагом обогнув стол, оказалась передо мной, я понял - не Сельма. И ростом пониже, и в кости пошире, и ножки покороче, да и будем откровенны, женственности поменьше, но вот спеси на холеном, надменном, хотя и миловидном личике на порядок больше. Она остановилась в полуметре, с глубочайшим презрением обозрев мою грязную (после ночи в клетке) и согбенную фигуру, изрекла:
- Марсело, я своим глазам неверю. Оньянте и Паласио используют это чунго в своих игрищах? Еще и гринго! На что только крысы не идут, чтоб избежать своей участи! Я была о них более высокого мнения - она развернулась на каблуках и пошла обратно за стол.
- Можно я начну, синьора команданте? - Карабас получил от нее благосклонный кивок и радостно обратился ко мне - Привет, амиго! Я смотрю ты чего-то немного скис. Вчера вроде пободрее был. Неважно себя чувствуешь? -
НеСельма плюхнулась обратно в марселово кресло и подперев подбородок ладонью уставилась на меня. Я смолчал, за что получил ощутимый тычок стволом под ребра от стоящего справа конвоира. Хорошо хоть не от Хавьера, а то это переполнило бы чашу моего бешенства и погиб бы я бесславной смертью, не успев ничего придумать. Интересно, автоматы у них на боевом взводе?
- Амиго, ты оглох или дар речи потерял? - Марсело сел на корточки, как заправский урка и жестом приказал правому конвоиру выйти. Тот откинул циновку и выскользнул за порог. Хавьер повернулся ко мне, ухмыляясь и держа автомат на сгибе левой руки.
- Камрад Марсело, я уже объснял вам, что не совсем понимаю, чего вы от меня добиваетесь... - вздрогнув, ответил несчастный и подавленный я.
- Грязный опоссум тебе камрад, амиго! - довольно спокойно пророкотал Карабас -У меня к тебе всего три вопроса. Вопрос первый, по порядку. Что было в шкафу на шахте? Какую информацию ты прочитал в бумагах, которые вы с Раулем там нашли? Что там добывалось? -
- Там не было никакой объективной информации. Вернее была, но она была для внутреннего пользования. То есть к ней нужен ключ. Вернее не ключ, а пояснения к внутренней терминологии. Все графики, сметы и накладные в условных единицах либо породы, либо продукта. Из них непонятно, ни в чем выражается вес, ни объем, ни химический состав. Документы мы все оставили там же в шкафу. Заберите и посмотрите сами. Я не лгу. Можете спросить у Рауля - прогнусавил я, запустив пулю. Может борода проколется. Карабас быстро переглянулся с НеСельмой.
- Я уже спросил у Рауля, но к сожалению он ничего в этом не понимает и считает, что ты что-то узнал из бумаг -
- Если он ничего не понимает, то с чего он решил, что я что-то из них узнал? - немного истерики в голос, так что НеСельма аж сморщила презрительно носик. Марсело нахмурился.
- Амиго, постарайся не умничать, а то разговор будем вести по другому. Тебе, я уверен, не понравится. Ладно, вопрос второй. Где план-схема минирования территории, которую, по словам Рауля, он отдал тебе (Ага! Прокололся, сволочь бородатая! Грохнули Рауля, точно грохнули!!! Иначе нахрена тебе от меня какая-то схема?)? -
- Да, не было никакой план-схемы, камра... синьор Марсело! Я простреленной задницей своей занимался и понятия не имею, что они там минировали. Растяжки ставили там и сям, видел, а куда и как не запоминал и не знаю! Меня никто в наблюдатели никто не приглашал! Вы меня даже не предупредили, что там кто-то что-то взрывать будет. Я большую часть времени на брюхе лежал! Меня Нико перевязывал! Его можете спросить! -
- Подожди-ка, Марсело! - в мой торопливый лепет встряла НеСельма, остановив жестом Карабаса и обратившись ко мне - Помнишь, что там говорил маленький черт? А, скажи-ка, это ты приказал поджечь трупы? -
- Я не могу приказывать людям Марсело, синьора! Приказы отдавал Марко, до того как его убили! А потом Рауль. Я мог только посоветовать это сделать из соображения того, чтоб не разводить заразу! - в голове затлел знакомый уголек. Который вот-вот лопнет и растечется по мозгу...
- Вот! О чем я тебе и говорила, камрад! Этот чуло нашел таки способ подать сигнал собакам Оньянте! - она, выдернув руку из-под подбородка, воткнула в воздух в моем направлении палец - Недаром мне донесли, что его видели в Артриго в баре. С Оньянте, хлещущими текилу! -
- Да что вы такое говорите, синьора! Я правда потерял память! И я правда не помню или не знаю, что такое Артриго и никогда не разговаривал там с вашим Оньянте, синьора! Я... -
- Заткнись, чуло! Тебе... - она собиралась что-то еще пронести, но встрял Марсело.
- Таня, подожди! Ответь-ка мне, амиго, на последний вопрос. Где машина, которую ты забрал с шахты? - Хлоп, уголек лопнул, растекаясь в мозгу жидким металлом и я совершенно четко понял, что буду сейчас делать. Убьют они меня, как убили Птаху. Поэтому надо просто сделать что-то, что эти твари надолго запомнят.
- Крестьянам подарил! Этот рыдван на ладан дышал, а пейзанам транспорт был необходим для хотя б для того, чтоб на рынок в Сьюдад-де-Оро ездить - Марсело нахмурился, чувствуя, что мои интонации изменились, а несельма Таня не почувствовала и продолжила:
- Марсело, что ты с ним разговариваешь? Из-за него погибла группа Рауля, из-за него подорвался Алонсо! Хавьер! Де Сото! Увести эту грязь, отрезать яйца и на три часа на муравейник! После муравьев и разговаривать будем! Посмотрим, что запоет! -
А у меня помимо раскаленной жижи в башке еще и застучал ирландский степ. Я, поникнув головой, стал поворачиваться на выход, исподлобья быстро бросив взгляд на Хавьера. Лошара. Стоит лыбится. Так, поехали. Медленно поворачиваемся на пятке правой ноги, забыв сзади левую, типа еле ноги волочу. Время замедлилось, прямо матрица какая-то. Степ в голове начинает превращатся в грохот. А теперь пошла левая, но поворачиваться продолжаем! По кругу. И еще быстрее пошла! С явственным хрустом подбитый носок тяжелого хайка впечатался в косточку голеностопного сустава правой ноги солнышки Хавьера. Как хорошо, друг, что ты в кроссовках! А пленные должны босиком ходить! БОСИКОМ, дебилы! Левая рука хватает за цевье тип-56, мерзко замотанный ремнем, скользнувший из резко ослабевших рук падающей тушки, а корпус продолжает движение направо. Как же медленно все присходит! Как сквозь вату слышен нарождающийся дикий крик травмированного. Картинка комнаты наплывает справа, сначала стол, потом вздернутые в изумлении бровки Танечки и ее какая-то ошарашенная улыбка (кругом сумасшедшие!), затем барахтающися, пытающийся вскочить с корточек Марсело (Эх старый, нельзя подготовку забрасывать с такой профессией, хех), а правая рука уже дергает за шпынек затвора, лязг которого слышится медленно, с каким-то запозданием и перескакивает на пистолетную рукоять автомата, который левая рука уже подняла на уровень глаз. Не успевает камрад Марсело, не успевает. Большой палец ложится на флажок УСМ и утапливает его вниз (лошара Хавьер еще и на предохранителе оружие держал), на долю секунды замирают в прицеле вздернутые бровки (а она, тварь, продолжает улыбаться!) и указательный палец утапливает спусковой крючок. Бздэннь!... ТВВВВАЮ ММММАТЬ! За спиной дохнуло воздухом. Правая рука змеей к шпыньку затвора, голова поворачивается направо... Чтобы увидеть летящий мне в лицо из-за откинутой циновки приклад. БАЦ! Картинка пропала...
"...си-илика-атный кирпич пога-асил горизонт..." (УмаТурман)

Глава 7. Пассивная терапия травмированной жопы.
Ой-ей-ей! Кто я? Где я? Пытаюсь открыть глаза и не могу. Что-то мешает. Еще что-то влажное касается подушки, лежащей справа у меня на морде лица. Хм, тогда почему я это чувствую? А-а, это не подушка, это и есть морда лица! Правая сторона, да не, вообще вся голова, а не только правая сторона - сплошной, толстый такой, качественный отек. Ноет. Перед глазами пронеслась сценка - я, НеСельма Таня, пытающийся вскочить с корточек Марсело и приклад китайского автомата. Все, причины со следствием установлены, но глаза по прежнему не открыть. А нечто мокрое с равными перерывами продолжает елозить по моему лицу, которое, судя по всему после встречи с прикладом приняло форму подушки. Поэтому и глаза не открыть. Я едва заметно пошевелил одной рукой, затем другой, затем ногами. Не связан?! Над левым ухом очень знакомо что-то пискнули. Настолько знакомо, что я усилием мышц, достойным профессионального штангиста, приоткрыл левый глаз. Птаха! Родимый! Живой! Он что-то мне пропищал на своем языке и опустил мне на глаз влажную тряпицу, аккуратно протирая кожу. Я покорно закрыл глаз, мягко говоря, пребывая в недоумении. Все-таки тест на вшивость. Ну, ссуки! Бедолагу Хавьера жаль. Приложил я его от души. В организм начало постепенно вползать чувство покоя и умиротворения. Видимо сказалось прошедшее напряжение и я заснул. Без там-тамов и ирландской волынки, вообще без посторонних звуков. Просто как провалился. И мне целая куча всего приснилась, первый раз за все это время. Мне приснились берега одетой в гранит широкой реки, высоченный бронзовый шпиль над ней, пронзающий низко бегущие грязно-серые облака. Большой парусник, залитый электрическим светом и стоящий на якоре около гранитной стенки. Ресторан, в этом самом паруснике и сидящая напротив меня в этом самом ресторане девушка, вернее молодая женщина. И глядя в ее серые, с лукавыми золотистыми искорками глаза, я понимаю, что это самый дорогой для меня человек на свете. И пришло понимание того, что барахтаюсь и трепыхаюсь я в далекой стране, в которой неизвестно как оказался, стреляя в незнакомых людей и вообще совершая абсолютно нехарактерные для меня поступки, только для того, чтобы заглянуть еще раз в эти серозолотые глаза. К сожалению, паскудная дыра в памяти не позволила этой самой памяти, даже во сне, сообщить владельцу, что это за город, что это за река и кто эта девушка, хотя все знакомое и родное вплоть до некоего щема в душе. С непонятным ощущением я проснулся...
Птаха как-будто и не уходил. Увидев, что я разлепил левый глаз, скороговоркой защебетал кому-то сидящему напротив, с правой стороны. Я с трудом повернул голову. О, Атаэ! Все мои покровители в сборе. А, не, Элиаса не хватает. Клуб поклонников моей скромной персоны, блин, одни аборигены. Хотя, с другой стороны, я им больше доверяю. Я попытался сесть. Птах засуетился и подпихнул руку мне под спину, помогая приподняться, а Атаэ приподнял подушку. Я умастился, почти ткнувшись макушкой в противомокитную сетку, свернутую парусом над койкой. Оказывается на веранде госпиталя я лежал, на одной из вынесенных туда коек.
- Птаха, родной, ты как увернулся от пули-то? - прошепелявил я толстыми как оладьи губами: - Видел я и как тебя тащили и слышал выстрел... -
Птаха просто улыбнулся щербатым ртом, а за него на ломаном испанском ответил шаман:
- Нет, Йава! От пущенная пуля нет вернуться! Борода хотел испугать ягуар смерть Пасаро! А ягуар не уметь боятся! Ягуар ярость приходит. Атаэ предупреждал Борода, но там не поверил! Теперь Мунитис что делать не знаю. Человек нога резать будет... -
Необычайно длинная и содержательная речь для малыша. Ягуар, видимо я. Угу, типа бояться не умею. Забавно, однако, но хорошо, что я умею звереть. Одно другое пересилило. А резать? Мне? Маловероятно. Скорее уж морду, а не ногу. Неужели это он о Хавьере. Я, конечно, здорово его звезданул, но чтоб ногу резать... И, хорошо, если девка не злопамятная. Я ж ее , стерву такую, всерьез убивал. Интересно, что с автоматом случилось. Опять китайские патроны? Со стороны двери послышался трубный глас пожилого врача. Кого-то он там за что-то распекал. Наоравшись, вышел в двери на веранду и с прищуром поглядывая на нашу компанию, молча вытащил из нагрудного кармана сигару, тщательно отстриг у нее кончик маленькой гильотинкой, раскурил и выпустив огромный клуб вонючего дыма, вальяжно направился к нам.
- Буэнос ночес, синьоры. Еще раз убеждаюсь, что у славян чрезвычайно крепкая голова. Было бы интересно проверить, выдержит ли она пулю, допустим малокалиберную мягкую? - начал разглагольствовать он, подойдя.
- К вашим услугам любой морг средней полосы России - прошамкал я, не разделяя его исследовательского энтузиазма касательно славянских голов. Он хохотнул в ответ.
- Конечно, синьор Йава, или как вас там называют наши краснокожие друзья. Я тоже не сторонник экспериментов на живых людях. Теперь и камрад Марсело с команданте Таней тоже не сторонники - Он снова хохотнул, затянулся и выпустив очередное облако дыма - При упоминании вашей персоны Таня разговаривает исключительно междометиями, а камрад Марсело просто молчит. Ну, а несчастный мальчик, которому повезло на своем пути встретить русского, готовится к достаточно серьезной операции по сбору осколков латеральной лодыжки и таранной кости правой ноги в единое целое и скорее всего уже никогда не будет так подвижен, как ранее -
- Мальчика никто не заставлял топтаться с автоматом рядом - пробурчал я - У нас в Росии есть хорошая поговорка, "не стой под стрелой" -
- А что это значит? - доктор присел на краешек койки со стороны Атаэ. Индейцы во время нашего диалога только вертели головами с Мунитиса на меня, если что и понимая, то виду не показывая. Атаэ видимо это упражнение надоело и он что-то сказал Птаху, тот кивнул и подскочив, куда-то ушел.
- Стрела, это очень большая металлическая горизонтальная балка подъемного крана, остальное по контексту - пробубнил ему я.
Мунитис захохотал.
- Остроумно и по ситуации! По правде вам сказать, - Он перешел на громкий шепот - Я очень доволен тем, что хоть так и хоть кому-то удалось преподнести этим, несколько зарвавшимся товарищам, урок! Берегите себя - И переходя на нормальную громкость - А вам надо больше отдыхать. Какой бы крепкой не была ваша голова, лампочку вам тряхнули очень качественно. Сотрясение мозга средней тяжести. Лечится только покоем. Имею честь откланяться! -
Он тяжело поднялся, затушил сигару в пепельницу на полочке около двери, рявкнул на выскользнувшего оттуда Птаха и ушел во внутрь. Птах увернулся от распахнутой доктором двери и аккуратно придерживая в руках парующую плошку с каким-то варевом, посеменил к нам. Занял свое места слева от меня и протянул мне кружку. Я глянул единственным глазом на Атаэ, он кивнул. Я аккуратно взял емкость и понюхал. Чем-то похожим он пытался меня напоить в первые часы пребывания в этом лагере. Но, в этот раз ему не пришлось подпихивать ее пальцем и он внимательно смотрел, как я хлебаю его варево. Тело окутало блаженное тепло, даже стихла ноющая боль в голове и морде. Что-то начинаю вести жизнь сурка, ем-пью и сплю. Видимо, принятое в очаянии решение сломать лодыжку Хавьеру, совмещенное с убийством Тани, оказалось единственно верным. Ладно, все идут лесом. Тани, Марселы, партизаны, Леши Ивановы... Спать...
Хорошо то как, особенно живым быть! Жизнерадостный щебет птиц и утренее солнышко разогнало сон. Голова не гудит, просто ватная слегка. Отек несколько спал, но правый глаз все равно пока открываться не хочет. Я приподнялся, перетерпел секундное головокружение и, забросив наверх пологи москитной сетки, повертел головой, осматриваясь левым. Саднило задницу и спину, как-будто недавно перевязали. Часового ко мне никто не приставил, несколько раненых на койках рядом, да и какое-то движение в самом лагере. Слышны голоса от центра, где камрад Сервуло любит политинформации проводить. Вот и все. Никого из моих сиделок не видно. Я повернулся к прикроватному столику и обомлел. Хм, любопытно. Как расценивать это мне непонятно. Помимо вчерашней плошки из-под Атаэшного варева на столике красовался мой сиг, правда с выщелкнутой обоймой, мой красивый вальтер и обе кобуры с ремнем. Забавно, судя по всему полная амнистия. Как иногда полезно бить вопрошающих! Я взял обойму и вылущил один сорокпятый патрон. Повертел в руках, попытался выковырять пулю. Понял, что без подручных средств это не получится. Порылся в вещах на столике и в ножнах на ремне нашел свой нож. Не, если все нормально будет с патронами, то точно амнистия. Поддел пулю лезвием и аккуратно расшатывая, как клеща, извлек ее из гильзы. Есть порох!
- Что, русский? Глазам своим не веришь? - Вот ведь гад бородатый! Как он умудряется всегда так бесшумно подкрадываться? - Мы тоже сначала не поверили, что ты жив! Мне кубинские товарищи говорили, что у русских крепкие черепа, но твой превзошел все мои самые смелые представления. Де Сото с удара вола может убить, а ты, после его подачи, даже упал не сразу! -
Карабас прошел на веранду и опустился на табурет рядом с моей койкой.
- Что-то в последнее время мой череп стал самой популярной темой для обсуждения. Если бы вас так заботило его состояние, вы бы не использовали его в качестве груши - Довольно мрачно заметил я.
- Амиго, ты бы не возбухал. Ты мне перспективного парня, похоже, инвалидом сделал -
- А вы бы, когда такое представление затеваете, неперспективных бы в конвой ставили. Естественный отбор бы получился, как у сэра Чарлза Дарвина - Я начал закипать, а эта сволочь осклабилась:
- Осади лошадей, амиго! Все закончилось хорошо. Лучшим актером оказался ты. Мы и вправду повелись на то, что ты весь разнесчастный и поломатый за одну ночь в клетке получился. Вива Диос, Таня велела перед тем, как тебя на допрос тащить, конвою разрядить автоматы. У баб, знаешь ли, интуиция сильная. К счастью! - Он покачал головой - У меня, знаешь ли, к тебе вопрос. Что мы не так сделали? Почему ты так среагировал? -
- Да почти все так вы сделали. Постановка очень хороша была, Шекспир бы удавился от зависти. Я ж тоже повелся. Как на духу испражнялся. Кроме одного момента, который меня замкнул -
- Твой маленький дикий ручной черт? - он с прищуром глянул на меня.
- Да, это было лишнее. Ну, муравейник просто прыти прибавил, но... - Я повертел в руках патрон, в который во время разговора аккуратно внедрил пулю и ткнул пальцем в оружие на тумбочке - Вот этого я все равно пока не понимаю! Почему? -
- Потому, Альосча, что танину проверку ты прошел. Ведь в ситуации с шахтой непоняток больше осталось, чем вменяемых ответов. Но, тебя тряхнули и все встало на свои места. Был бы ты наймитом на службе, распелся б как соловей. Когда вопрос между бабками и яйцами в муравейнике, наемник завсегда яйца выберет. А идейных там не бывает, да и если бы был, то про террористов уже орать бы начал. А ты в атаку пошел. С собой, типа кого-нить подхватить. Штучный ты товар, иными словами. Ну, или предыдущей пулей тебе весь мозг навзничь отбило. Может у тебя с воображением серьезные проблемы и ты не представлял, что с тобой сделают после выступления с автоматом. Нет, амиго, все это чушь. Ты все понимал и хотел убить осознанно. Все равно кого. Ведь, глядя на тебя в тот момент, было видно, что Таня просто оказалась ближе остальных. Вот тебе и вывод. Большая часть тех с кем мы до тебя в таком ключе общались, на колени падала и жизнь вымаливала. Вообщем, если ты все-таки враг, то очень опасный. Ну, да ладно петь тебе дифирамбы. Вернемся к нашим баранам -
- прервал собственные рассуждения Марсело, продолжая глядеть на меня щурясь, тяжко выдохнул - Может просветишь все же про непонятки с шахтой? -
- Во первых, не Алеша я! И что еще не так с шахтой? Если это по поводу машины... - начал было я.
- Да не интересует меня твой долбаный лендровер. Знаю у кого и зачем он. (Ай, да молодец Эмилио!)! Пусть ездят, нам это ведро без надобности, он ведь мой ровесник почти. И вообще, гринго, не пытайся показаться тупее, чем ты есть! - Карабас перестал улыбаться. Я защелкнул патрон в обойму, подхватил сиг с тумбочки. Под вопросительно-внимательным взглядом Карабаса одним движением загнал обойму, передернул затвор и прицелился в хинное дерево напротив веранды. Марсело заметно побледнел и рыскнул взглядом, хотя даже постороннему было б ясно, что я в него не целюсь. БАХ! Пистолет дрыгнулся в руке и в стволе хины появилась дырка. Я с изумлением посмотрел на пистолет, а Борода облегченно выдохнул:
- Ох и везучий ты, гринго, хотя об этом даже не знаешь! Но, завязывай борзеть! А то сейчас начну жалеть о решении тебя реабилитировать! И я же, кажется, запретил стрелять в лагере?! Ты чтож, после того как тебе доброту явили, каждое полено проверять на достоверность будешь?! - Карабас отошел от саечки и явно начал злиться.
- Буду проверять! Больно сомнительно эта доброта выглядит. Учителя сильно хорошие научили... - пробурчал я, но злить его дальше не стал и положил пистолет, а то из-за соседних хижин, привлеченные выстрелом, начали выглядывать недоуменные лица партизан, раненые на койках встрепенулись, а из двери больнички высунулся сердитый доктор Мунитис. Марсело раздраженно махнул на него рукой, уйди, мол, все нормально.
- Если ты закончил с паранойей, то начинай повествовать. Или мне зайти позже, когда ты все-таки поймешь своей тупой отбитой головой, насколько тебе повезло и будешь готов исповедоваться? - Камрад Марсело начал поднимать зад с табурета. Я примирительно поднял руки и он опустился обратно.
- Да, ладно. Я все понимаю, вернее пытаюсь. Партизанская опасная жизнь заставляет сволочные проверки устраивать, типа. Под каждым кустом филер сидит, враги вокруг, товарищ будь бдителен и все такое... -
- Ну, коли понимаешь, тогда заканчивай филосовствовать и давай по теме -
Он выпрямился на табуретке и приготовился слушать повесть о том, как прошла наша экспедиция. Я не стал его разочаровывать и рассказал, весьма подробно, правда, опустив некоторые детали. Ну, ни к чему ни про кожаную папочку знать, ни про то, что я довольно неплохо помню места установки растяжек. Проверить это, учитывая, что все кто может доступно об этом рассказать, умерли (индейцы не в счет, если о минах им вопрос задать еще можно, то папку из них никто не видел), нереально. Надо этим пользоваться. Марсело внимательно выслушал и расстроенно покачал головой.
- Черт, амиго. Похоже на правду. Что же ты не дотопал до нас? Мало того, что на де миерда шахте хороших нескольких хорших парней и Марко потеряли, так еще и из-за недостатка информации одного очень толкового сапера. Поторопились... Хотелось как лучше, а получилось как обычно... - он довольно искренне вздохнул. Редкое зрелище нескалящегося, расстроенного Карабаса. Выдержав паузу он продолжил:
- Радисту, в той короткой передаче, Рауль о бумагах в шкафу сказал и о каскаде с подведенной водой. Так я когда узнал, что Рауль с командой на де миерда патруль нарвался и накрылся там, сразу людей послал, чтоб в те бумаги в шкафу посмотрели. Вдруг там на шахте золото. Нелишним оно было бы для нашей борьбы. Но, ведь не знал ни я, ни парень, что вы умники такие, хитрую растяжку в шкаф засунули. А Рауль об этом не сказал. Ни бумаг теперь, ни Алонсо. Да и когда остальные увидели, что вы там рядом с кучей стволов и аммоналом наворотили, вообще всем плохо стало. Если бы сдетонировало, то я бы никого из посланных туда с Алонсо парней не увидел. А все из-за твоей сраной разодранной задницы! -
Я промолчал, не встревая в спор о чистоте деталей моего организма и терпеливо выслушивая эту исповедь. Если Карабас рассчитывал этим спичем разбудить мою совесть, то ошибся. Как раз совесть в данной ситуации меня совершенно не беспокоит. Не я эту историю придумал, заварил и не мне отягощять сны кровавыми мальчиками. Понятно, что многие неприглядно расценили бы это заявление, критично так глядя на эдакого несознательного меня, но плевать. Здесь зрителей нет и общественного мнения тоже. Здесь пока надо просто выжить. И желательно, как-нибудь ловко выжить, с прибытком. Правда, бывшего сержанта Марко действительно жаль и его ребят тоже, но они знали на что шли. А, то что Марсело поспешил, так то обычная жадность и винить он может только себя самого. Пробегая мимо Вилларадо могли заскочить и я бы о заминированном шкафе уж поставил бы их в известность, ну да теперь то что? Поздно бабка пить боржоми, когда что-то развалилось...
- Ну, ладно. Теперь о тебе. Будучи по делам в Санта Розе, командантэ встретилась с одним человеком, который был там проездом. Он русский. Твой тезка. Его зовут Алексей. Алексей Резвый. Ты его знаешь? - Камрад Марсело по птичьи склонил голову. Я попытался отрицательно помотать головой, но скулу тут же прострелило болью.
- Никогда не знал и не видел. Хотя, может, просто не помню -
- Забавно! - Карабас опять ухмыльнулся - А он тебя знает отлично, причем в лицо. Как ты это объяснишь, Альосча? Хотя, что это я, понятно как. Не помню типа, головой ударился. Да? Так вот, до этого мы пытались найти вообще хоть каких-нибудь русских в наших галилеях. По документам прилета в аэропорту Сан Мигеля всплыло только твое имя. В Саграду никто из русских в последний месяц не прилетал. Какие-либо другие аэропорты у нас тут изрядно далеко, чтоб было целесообразно их проверять. Порт Пуэрто-Маритмо закрыт для пассажиров, Санта-Марию практически снесло, а в Порто-Торро приходили исключительно грузовые суда из России и никто из моряков не терялся. В Лас-Вакасьонес заходят только небольшие круизники. Для океанских фарватер мелковат, поэтому там не копали. Камрад Марсело держит слово. Ты только подумай, какую ради тебя работу выполнили! (Ну, да! Вы, бедные пахали, а я в это время загорал тут!)Теоретически, конечно, есть вероятность, что ты не Алексей Иванов, но у Резвого ни твоего досье, ни портрета нету, а командантэ на тот момент тебя в глаза не видела, поэтому описать не могла. Учитывая то, что ты умеешь стрелять и не боишься это делать, сошлись на том, что ты все-таки он. Вообщем, этот шустрик, Резвый, через неделю будет в Лас-Вакасьонесе и ты ему почему-то просто жизненно необходим. У них с Таней есть какие-то дела и поэтому твой муравейник отменился. Так что отдыхай и заодно приведешь в порядок свое лицо, а то кореш не узнает - он самодовольно хохотнул. Я его веселья по поводу моего лица и какого-то там Резвого не разделял, поэтому пробурчал недовольно:
- Угу, только можно было обойтись и без этих танцев. Толку то? Я бы вам и так все рассказал и Хавьер ваш целым бы остался -
- Нет, русский. Таня права. Она решила проверить тебя на всякий пожарный. На вшивость, так сказать. Уж больно много непоняток вокруг твоей персоны наросло. И если бы ты все-таки треснул и оказался крысой, цена бы оказалась оправданной. Да, и не будь ты так нужен Таниному русскому другу, тебя все равно бы ждал муравейник. Без удаления лишних деталей организма, но муравейник бы точно был. Я хорошо знаю Таню, поверь мне. Ее столько раз предавали, что без проверок никуда. Так то! -
- Может поэтому и предавали? С такими проверками-то? - бланш во всю правую половину лица очень располагал меня к скепсису - Может я идейный ваш враг? - Он поморщился.
- Ты очень плохо разбираешься в реалиях нынешней Альгейры, амиго. А если бы разбирался, то зная кто я и будучи идейным врагом, закатал бы мне десять минут назад из своего сига в лоб. Исправил бы, так сказать, неудачу с Таней. Правда, тебе Де Сото не дал бы этого сделать. Во-о-он он сидит, на крыше бунгало интенданта и держит тебя в прицеле. Хорошие у парня нервы. Хех, я, грешным делом думал, что он в тебя пальнет, когда ты пистолет проверял. Не враг ты, пока по крайней мере. Так что отдыхай и лечись, а через неделю в путь. К своему Резвому. Да про нашу доброту не забывай - Глядя, как я начинаю багроветь, он заразительно заржал и рывком поднялся с табуретки и пошел на выход, но на полдороге до ступенек приостановился - Да, и Таня тебе привет перед отъездом передавала. Молодая еще. Нравятся ей резкие, такие как ты -
- Чтооо?!!! Это что, опять проверка была?!!! (И по русски)Пааашшел ты на .....!!! - моему запоздалому возмущению предела не было. Марсело хохоча на ходу, не оборачиваясь поднял руку, помахал ею в воздухе, типа выдыхай друг, и ушел в направлении своего бунгало. Мимо веранды вслед за ним прошел Де Сото, держа в руках знакомый СКэС с оптикой и по приятельски мне подмигнул. Скотина, видимо слез с крыши другой стороны интендантовой хижины. Я проводил гневным взглядом эту компанию, борясь с желанием подхватить со столика сиг и претворить в жизнь опасения Марсело. Несколько расширив при этом список кандидатур на участие. Усилием воли поборов это желание, облегченно выдохнул. Когда они скрылись из виду, я откинулся на подушку и погрузился в нелегкую думу о том, что делать дальше. С Резвым, конечно, встретиться надобно, хотя непонятно, как он отреагирует, если увидит, что я не тот, о ком он думал. По идее, русский русскому помочь должен, как говорил классик. Но, дело в том, что в реалиях нынешней России любой классик, мягко говоря мало что понимает. Внезапный и резкий переход от развитого светлого социализма к не менее развитому сгнившему капитализму породил в и без того аномальном, и ни на какой другой не похожем русском менталитете такие завихрения, что любой западный аналитик застрелился бы при попытке представить себе хотя бы приблизительно точно реакцию русского человека на то или иное событие. Даже не являясь аналитиком, но будучи человеком русским, я все равно не мог понять, как этот самый Резвый отреагирует на мое появление и что ему от меня надо. В лагере, я полагаю, партизаны меня не оставят. Мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Не нужен я им более. Но, правда, по поводу того, как провести эту неделю, я не запаривался. Прав был Марсело, когда говорил, что надо привести себя в порядок. Да и данные неким персонажам обещания сдержать, благо время на обмозговывание есть. Сегодня вылежусь, а завтра приступим. Тем временем в гопитальном хозяйстве началась какая-то суета. Послышался трубный глас Мунитиса, нарезающего задачи подчиненным, а откуда-то со склона сначала издалека, затем ближе и ближе, затарахтел дизелек. Из-за зарослей, закрывающих съезд на плато показался неспешно катящий по ухабам грузовичок. Старенький ниссановский пикап, в кузове которого сидели двое камуфляжников. Пропылив между хижин, он остановился около госпитальной веранды и из него выпрыгнул улыбчивый белозубый тип в стетсоне, пыхтя сигаретой и жизнерадостно скалясь по сторонам. Что характерно белый, не латиноамериканец. Судя по реакции окружающих, явление данного персонажа было любопытно только мне, а для остальных картина была более или менее привычной. То есть народ на секунду отвлекался, глянув, что это там и увидев, возвращался к прерванным занятиям. Камуфляжники откинули борт, быстро выгрузили четыре ящика зеленого цвета, свистнули еще двоих, захлопнули обратно кузов и все вместе поволокли груз к хижине интенданта. Судя по тому как тащили, ящики были тяжелые. А парень, поздоровавшись с проходившим мимо Сервуло, с любопытством озирался вокруг, задержав на секунду взгляд на мне и прикроватном столике с лежащими на нем сигом и инкрустированным вальтером, которые я не потрудился убрать в кобуры. Щелчком отбросив сигарету и почесав затылок под шляпой, вразвалку направился ко мне.
- Привет, амиго! - он облокотился на жерди образующие перила на веранде и кивком указал на пистолет - Зачетные пушки! Где такие нарыл? -
- Там больше нету, да и достались дорого - пробурчал я - С какой целью интересуемся? -
- Опа! Не сердись старичок, живу я так, любопытством... - он дружелюбно улыбнулся:
- Извини, не представился. Меня зовут Квинсли и я часто здесь бываю, когда надо кого-то или что-то куда-то отсюда или сюда доставить. А интересуюсь потому, что если товарищам-камрадам попадается что-то интересное в их непростых приключениях, то я могу купить или наоборот, продать. Кстати я тебя раньше не видел и полагаю, что я здесь из-за тебя. Потому, что мне кого-то надо забрать и отвезти в госпиталь Кали Кантиноса -
- Я ничего не хочу продавать, да и ехать никуда не планировал - Ну, не понравился он мне. Кстати, судя по выговору, американец. И не думаю, что меня куда-то с ним отправят, хотя сам черт не разберет, что у Марсело может быть на уме.
- А зря, старичок. Вот эта пушка очень стоящая, а малыш вообще какой-то раритетный. Поверь, я в таких делах разбираюсь - Он протянул было руку к сигу, но наткнувшись на мой мрачный взгляд нехотя ее убрал и с видимым сожалением продолжил - За них хорошие бы деньги дали, а я привез бы тебе такие-же, но серийные. Стреляют не сильно хуже, а стоит в пять раз дешевле. И еще бы на какие-нибудь нужные девайсы хватило. Тебе ж вроде без разницы должно быть из чего врагов революции убивать. Из коллекционного ствола или из обычного, лишь бы так же эффективно. Может продашь? А, старичок? Что скажешь? -
Я не успел ему ответить, так как дверь в госпиталь с грохотом распахнулась, явно с подачи от кого-то изнутри. В проеме показались два партизана с носилками, на которых покоился некто стонущий, а за ними маячило злое лицо доктора Мунитиса.
- Давайте, давайте несите! Живее! Карета подана! - Мунитис махал руками из-за спины идущего вторым носильщика - А ты, янки, заканчивай базар и откидывай борт своего корыта. Принимай груз. Вот, видишь, что ты натворил? - Последняя фраза явно адресовалась мне. Я удивленно приподнялся. А-а, понятно. Видимо у доктора что-то не заладилось что-то с операцией и бедолага Хавьер теперь едет в Кали-Кантинос. Квинсли с неудовольствием отлип от перил, дошел до машини и несуетливо начал отстегивать борт грузовичка. Партизаны с носилками, пыхтя, протопали до пикапа и аккуратно засунули носилки с Хавьером в откинутый борт. Раненый все это время тихо ныл, а Мунитис как муха вился вокруг, размахивая руками и раздраженно жужжа.
- Как тебя зовут, человек с распухшим лицом? - Придерживая борт рукой крикнул Квинсли. Вот ведь беспокойный америкос какой - А то может насчет пушки передумаешь или что еще понадобится... -
- Зови Йавой или Русом. Как тебе удобнее - Я таки решил, что в неизвестной стране любой знакомый может пригодиться.
- Имена какие-то странные. Ты ведь не латинос? - Янки проявил чудеса догадливости, но ответ пришел не от меня.
- Заканчивай трепаться, янки! - Его грубо превал Мунитис - Тебе платят бешеные деньги не за треп, а за пронырливость. Лети птицей, а то парень мой без ноги останется. Все, что мог я сделал... - это уже мне.
Американец махнул мне рукой, поправил стетсон и полез за руль. Грузовичок затарахтел, в два приема развернулся и покатил из лагеря.
- Каррамба! Как глиняный кувшин ты ему ногу расколол! Даже беря в расчет мой немаленький опыт, я заколебался собирать ему кости... - Расстроенно сообщил доктор, глядя вслед ниссану и раскуривая сигару - Пока зафиксировал гипсом собранное. Вколол морфин. Будем надеятся, что Квинсли довезет его до Госпиталя всех Страждущих в Кали Кантиносе целым. Там ему поставят ортокаркас. Здесь, мне ни подобрать его, ни поставить в этих условиях. А им там Торменс хорошее оборудование в прошлом году поставил, для своих вояк... -
- Хмм, доктор. А можно шкурный вопрос? - меня, прости всевышний, мало волновало здоровье несчастного Хавьера и оборудование Торменса, в отличие от моего собственного. Хотя фамилия странно знакомая - Меня-то лечить кто-нибудь начнет? -
- Тебя твои дикари лечат и судя по твоей роже, весьма успешно - Мунитис выпустил клуб дыма - Если бы ты меньше дрых, то не пропустил бы эти моменты. Хотя твои отключки вполне объяснимы с медицинской точки зрения. И так не устаю диву даваться прочности твоей башки. Ну, а коли ты стал меньше отключаться, то будешь сегодня лицезреть сеанс собственного лечения - В его голосе слышалось нечто похожее на профессиональную зависть. С чего бы?
- Ведь старый печеный индейский фрукт, невзирая на то, что еле ходит и только с помощью молодого, сам готовит для тебя снадобье и сам его тебе накладывает. И что эти краснорожие в тебе такого нашли, что так с тобой носятся? - Он, прищурившись, сквозь дым, внимательно на меня посмотрел - Раньше оказать кому-нибудь помощь или подойти к кому его можно было заставить только долгими уговорами... -
- А я что, уже лучше выгляжу?- Ведь я и правда, все лечение проспал.
- Конечно, русский. Твоя физиономия стала втрое меньше, чем в первый день, вдвое меньше, чем во второй и цвет с синюшного становится желто-зеленым... - Он хохотнул - Выздоравливаешь! Ну, ладно. Некогда мне с тобой болтать. Пошел я проверю, да перевяжу твоего приятеля Рамона. Тоже крепкий парень, оклемывается быстро -
По военному развернувшись на каблуках, доктор выбросил окурок сигары и направился внутрь больнички. А я погрузился в думы. В первую очередь надо подумать, как сдержать слово, данное Хлампио. Угробят ведь парня. Атаэ что-то говорил о Дьяволовой Дыре как о пути к свободе. Надо поподробнее поспрашать старика, может что и выгорит. Учитывая, что должность инженера, тем более военного, в банановых республиках подразумевает присутствие на ней уважаемого человека, коим Хлампио несомненно в своей среде обитания и является. А у любого уважаемого человека всегда есть связи и знакомства, что в моей нынешней ситуации просто необходимо. В незнакомой мне стране, учитывая что меня как раз собираются куда-то в ареал обитания этого самого Хлампио, для встречи с неким Резвым и перевозить. И еще надо все это провернуть так, чтоб мое участие в данной эскападе никоим образом не стало известно камрадам-герильясам. Иначе зачем мне, мертвому, связи? А тот факт, что я стану мертвым, если Таня с Марсело об этом прознают, сомнений не вызывает. И еще, принимая во внимание мою дырявую голову, надо зарисовать для себя схему минирования шахты, которую я достаточно подробно помню. А то, не ровен час, с очередной подачей в дыню, что становится для меня своеобразным хобби, вся такая важная информация выветрится нафиг. Жаль будет. Накроется такое желанное, необлагаемое налогами обогащение медным тазом. Хотя, с зарисовками надо потерпеть до переезда в более спокойное место. А то попадется на глаза Карабасу такая живопись и в лучшем случае опять в голову. Не хочется разубеждать ребят в своей кристальной честности. Гоняя в голове эти мысли я обратил внимание на идущего обратно от домика интенданта политрука Сервуло. Целеустремленно так топающего в направлении госпитальной веранды с папочкой под мышкой. Он поднялся по ступенькам, молча подошел к моей койке и секунд пять смотрел на меня с непонятным выражением лица. Потом уселся на насиженную Марсело табуретку, бесцеремонно сдвинул в сторону на столе мое оружие с амуницией и положил перед собой свою папку. Вжикнул молнией, расстегнул папочку, разломил пополам и достал несколько листков бумаги, после повернулся ко мне. Я молча протянул руку за листками, но он мне их не отдал. Глянул неодобрительно и собрался вещать, набрав в грудь воздуха. Ну, блин! Во я вляпался! Неужто политинформация?!! А камрад Сервуло пафосно, но негромко начал:
- Здравствуйте камрад Йава! По поручению команданте Торменс и камрада Трона я должен провести с вами ознакомительную беседу об обстановке в нашей стране, ее политических и экономических реалиях. Ознакомить вас с ее историей, географией, возможностью и условиями проживания, законами и возможными сложностями, с ними связанными. Вы, насколько я понял, находитесь в чужой для себя стране и в мою задачу входит помочь вам облегчить адаптацию к местной жизни. Вас скоро переправят в город Лас-Вакасьонес на побережье. Город туристический и относительно спокойный, но находящийся в зоне влияния правительства сформированного нелегитимным диктатором. Иными словами, военной хунты, захватившей и узурпировавшей власть в стране, которая должна принадлежать ее народу. По словам камрада Трона, он будет поддерживать с вами связь и привлекать к сотрудничеству с патриотами Альгейры, которые ведут непримиримую борьбу с кликой преступников, находящихся у власти и называющих себя правительством. Я дам вам информацию, которая в первое время пребывания поможет вам ассимилироваться с угнетенным народом нашей страны и не попасть в неприятности, которые пождидают любого, кто не знаком с преступными законами так называемой закрытой зоны. Неприятности, с которыми наши несчастные граждане сталкиваются ежедневно из-за полицейского и чиновничьего произвола -
Он, выдав все это на одном дыхании, сделал паузу, чтоб набрать воздуха, а я почувствовал как мне сводит скулы и мозг от его своебразного стиля изложения мыслей. Забавно, что моя реакция на эту речь его совершенно не волновала и глотнув воздуху он продолжил:
- Сначала небольшой экскурс в историю, для понимания сути последующих изложению событий. Еще совсем недавно, каких-то двенадцать лет назад, наша страна была вполне динамично развивающимся государством. Удивительно, но невзирая на архаичную, монархическую систему правления, последним королем, а им был Аугусто Гарибай де Суньига-и-Гусман Пятый, были утверждены принятые парламентом достаточно либеральные законы. Функционировала многопартийная система, выборы в парламент были вполне демократичными и даже коммунистическая рабочая партия Альгейры работала открыто, не уходя в подполье. Выдавались научные гранты, поощрялась торговля, субсидировалась промышленность и привлекались иностранные инвестиции. Хватало недостатков, коррупции, кумовства и прочих издержек авторитарно-капиталистического строя, против которых мы и боролись, в святой уверенности, что это и есть худшие проявления того строя при котором мы живем. Как показало время, мы жестоко ошибались. В соседнем государстве Палинеро, некогда бывшим с Альгейрой единой страной, братским, так сказать народом, произошел государственный переворот. Группой заговорщиков был убит король Мариано, родственник нашего монарха. И у них в стране тут же начался форменный бардак, который и привел к создавшейся у нас ситуации... -
Камрад-политрук с каждым предложением становился все более эмоциональным, даже вскочил с табурета и задвинув его под койку, начал расхаживать взад-вперед от изголовья к ногам, усиленно жестикулируя. Я молча слушал, ожидая, когда он перейдет к сути, при этом следя, чтоб он в порыве праведного гнева не сшиб ничего со стола.
- ... в результате выборов, в чистоте проведения которых есть очень большие сомнения, к власти в Палинеро пришел Народно Демократический Фронт, что вызвало резко негативную реакцию палинерских военных, возглавляемых на тот момент генералом Фернандо Торменсом. Генерал Торменс, опираясь на военный костяк, сумел консолидировать вокруг себя оппозицию новому правительству и предположительно благодаря поддержке неких стран Евроазиатского региона, выиграл кровопролитную, но быстротечную гражданскую войну, установив в стране военно-репрессивный режим. Ну, иными словами, форменную авторитарную диктатуру. И как следствие такой новой внутренней политики южного соседа, наша страна получила огромный поток эмигрантов из Палинеро, принадлежащих к проигравшей войну партии, злых, вооруженных, жаждущих власти и денег. В Альгейре на тот момент и так было неспокойно. Невзирая на динамичное экономическое развитие, в нашей стране процветала беда, характерная для многих стран этого региона - призводство и сбыт наркотиков. Мало того, что разные картели яростно дрались между собой, но тут еще и правительство вело с ними масштабные боевые действия. В то время, как эмигранты начали разрывать на куски юг страны, провоцируя в местных индейцах сепаратистские настроения, войны наркобаронов привели к запустению и бегству населения с западных территорий, а на севере поднялось народное негодование бездействием правительства, вылившиеся в горных районах дистрикто Олвидад в открытое отрицание и сопротивление центральной власти, реакционная оппозиция во главе с генералом Альваро Дефенсой начала подготовку кровавого переворота. Он умело воспользовался создавшейся неразберихой. В течение месяца на должности командиров большинства подразделений армии и карабинеров пяти ключевых центральных округов под различными предлогами были посажены люди, верные генералу. На это мало кто обратил внимание, так как монарха более всего занимала смерть родственника и он больше занимался расследованием, чем ситуацией в собственной стране. Армия увлеченно бегала по сельве и горам за неуловимыми наркоторговцами. Вообщем, драгоценное время было упущено. В столице, провоцируемые некими элементами, начались массовые беспорядки, и в какой-то момент король просто-напросто пропал, а его приближенных и некоторых членов парламента обезумевшая толпа вешала прямо на фонарях центральных улиц в Саграде. Удалось спастись немногим. В течение двух кошмарных недель столица была предоставлена сама себе. По приказу объявившего себя чрезвычайным диктатором генерала Дефенсы, полковник Хуан Маурицио Кадерас, назначенный новым министром внутренних дел, не вводил в столицу подконтрольные ему подразделения, давая дикой вакханалии разбушеваться в полную силу. Королевский дворец Абигаррадо де Серпенте на реке Суароас был разграблен и сожжен практически дотла... -

Громкость его повествования заметно выросла и на нас стали обращать внимание окружающие. А парень действительно живо переживает то, что происходило с его страной. И хотя я здорово устал от него и его "исторического экскурса", но прерывать его даже и не пытался. Он вошел в раж. Его глаза горели таким фанатичным огнем, что казалось, сделай ему замечание и он убъет на месте. Вместе с тем история довольно познавательная и судя по лицам моих соседей по веранде, раненых партизан, которые даже привставали с коек, вслушиваясь в речь Сервуло, говорил он интересно. Мда, не зря школьный учитель политработником стал. Талант есть, правда экспансивен излишне, и надеюсь, что присутствующие вокруг начала нашей беседы не слышали...
-...оставшиеся верными присяге войска были отозваны с запада страны, дав возможность одному из наркокартелей одержать верх над двумя другими. Этим победителем стал картель Хос. Достоверно известно о нем только то, что нынешнего продолжателя рода и дела семейства Хосов зовут Эмилиано. Картель, воспользовавшись междоусобицей и слабостью власти лишил страну громадных территорий на западе, став там и новой властью и законом. Тем временем в Саграде, во время подавления волнений войсками Кадераса, погибло порядка двадцати тысяч человек, что послужило очередным толчком для нового витка кровавых событий. Устрашенные расправой, власти крупных городов центральных областей, таких как дистриктос Лас-Вакасьонес, Санта-Мария и Кампесино сумели, при поддержке чудом не разбежавшейся полиции, организовать отряды парамилитариес, зачастую набранные из распоследнего отребъя и навести какую-то относительную видимость порядка, присягнув при этом на верность кровавому генералу. Их понять можно. Они попытались избежать резни и это у них почти получилось. Почти, но об этом позже. А на юге, умело подстрекаемые палинерскими эмигрантами, восстали индейцы горных районов дистрикто Сьюдад-де-Оро, центра горнодобывающей и перерабатывающей промышленности Альгейры. Они объявили о создании собственного государства, о котором грезили не один десяток лет. Генерал Торменс так же не остался в стороне и поняв для себя все выгоды отделения богатейших полезными ископаемыми южных районов Альгейры, оказал восставшим серъезную поддержку оружием, припасами и медикаментами. Благо в своей стране он порядок навел, военные склады после окончания собственной гражданской войны были полны, а эти самые территории издавна являлись предметом ожесточенного спора между двумя государствами. Какой только нечисти не лезло туда в те годы. Американцы, британцы, немцы, бразильцы, аргентинцы, русские и даже израильтяне помогали то одним то другим, борясь за лакомый, сочный кусок моей многострадальной родины. Оружие, наркотики, медикаменты и тайные договора со всеми и против всех. С засыланием спецгрупп и ликвидацией неугодных, с подкупом и шантажом. В меньшей степени эта борьба продолжается и по сей день... -
А, черт! Я поймал себя на том, что заслушался. Раненые сгрудились вокруг нас развесив уши. Даже доктор Мунитис непривычно тихо для себя выполз из норы и пристроился на краешке соседней койки. Не, ну Сервуло и вправду оратор!
-... вплоть до того что пеоны срывались с насиженных мест и целыми семьями, со всем скарбом уходили в горы или к Хосу. Более трех лет шли ожесточенные бои между боевыми формированиями индейских племен с одной стороны, ополчением Олвидада с другой и армией Альваро Дефенсы с третьей. В процессе этой войны и создана была так называемая открытая демилитаризованная зона. Она представляет собой государство в государстве, утыканное по периметру контрольными полосами, оборудованными, правда не везде, средствами слежения, с гарнизонами в ключевых точках, полицейскими и военными блок-постами на любых дорогах и тропках, и со строжайшим пропускным режимом. Внутри границ открытой зоны действуют свои правила и законы, но о них я расскажу подробнее и тоже чуть позже. Есть несколько условий, благодаря которым кровавому диктатору удалось создать это уродливое образование, пока вся остальная страна охвачена натуральной гражданской войной. Первое условие заключается в том, что по некоторым сведениям, генерал вступил в преступный сговор с картелем Хоса, так как любые боевые действия на территории контролируемой картелем сошли на нет, а в Кали-Кантинос регулярно приходят караваны с грузом пасты коки, проходя по самой границе этой открытой зоны. То есть минуя как минимум с десяток блок-постов. Но, было и другое. Дистрикто Олвидад, являясь занозой в заднице Дефенсы, в свою очередь тоже разжился оружием благодаря обеспечению транзита уже готовых наркотических средств через горные перевалы на территории сопредельных государств. За счет своего расположения в труднодоступной гористой местности ополченцы до сих пор успешно отбивают любые попытки правительственных войск взять город штурмом. Хотя все эти попытки представляют собой точечные удары с целью пробить и удерживать коридор для масштабного наступления. Масштабное наступление при существующих условиях грозит армии неприемлимыми потерями с весьма спорным результатом. В горных проходах одна-две грамотно расположенных пулеметных огневых точки в состоянии месяцами удерживать полк противника. Но, подступы к городу в самой провинции армия блокировала плотно. Это вроде как второе условие. Хотя, на мой взгляд это чистой воды фарс, так как государственная граница с той стороны стала весьма эфемерным понятием и через перевалы можно попасть в два соседних государства, откуда и ведется снабжение восставших. А вот с индейцами вышло по другому. Как только Дефенса жестоко усмирил народные волнения в открытой зоне, у него оказались развязаны руки для борьбы с их нарождающимся национальным государством. И с остальной страной, которую стали соответственно называть закрытой зоной. Зоной ведения боевых действий. В направлении Сьюдад-де-Оро, являющегося центром и оплотом индейского восстания, были переброшены войска под командованием Хуана Кадераса, верного пса Дефенсы, который сразу же начал крупное наступление. Учитывая, что повстанцы действовали тактикой летучих отрядов, то сконцентрированные силы хунты, при поддержке легкой мобильной артиллерии громили их поодиночке и довольно быстро продвигаясь к шахтерскому городу. Руководство повстанческого движения осознало ошибочность своей тактики в новых условиях и попыталось сформировать нечто вроде линии фронта... -
Сервуло наконец-то осознал, что находится в центре благодарной аудитории и не переставая рассказывать, уселся на койку напротив моей, чтоб вещать всем. Про свою папочку и бумаги он похоже забыл, как и о первоначальной цели своего визита.
- ... настолько полным был разгром. В живых из двадцати трех функционеров совета вождей остались только Педро Охаоа Нуньес, Виттори Маскар де Кастиго и Мауаре Тапир. Как они выбрались из пылающего и окруженного города, неизвестно. Эта заключительная битва в истории индейского восстания получила название "Битвы у перекрестка", так как именно в районе перекрестка трех дорог на Сьюдад-де-Оро из Кампесино, Лас-Вакасьонеса через южные районы страны и на Форталесу, Кадерас смог захлопнуть крышку котла окружения вокруг сводной армии индейских племен. Сам шахтерский город тоже сопротивлялся отчаянно, но недолго, так как силы были слишком неравны, да и полковник не стремился брать его штурмом. Спустя две недели беспрерывных обстрелов, войска Дефенсы вошли в объятый огнем город, нещадно подавляя редкие очаги сопротивления изможденных и израненных людей. Ну, а дальше в стране воцарился настоящий ад. Даже будучи не простым кампесинос, а городским жителем, с профессией, должностью, попав в руки солдат на блок-посту при отсустствии специального пропуска можно было потерять не только имущество, но и жизнь. Бесчинства парамилитариес в городах и деревнях закрытой зоны вошли в постоянный быт простых людей. Была учреждена организация под аббревиатурой SES или эль Сервисио Эстатал де Сигуридад, при которой был создан политический отдел. Начальником SESа был назначен бывший шеф общевойсковой разведки полковник Хулио Рамон Паласио, а политическим отделом руководил Мигель Игнасио Оньянте. И расцвел террор. Первыми полетели головы активистов профсоюзов рабочих и служащих закрытой зоны, которые боролись за права трудящихся. Требование заработной платы или протест против произвола стали считаться политическим преступлением. Весь актив профсоюзных, рабочих и студенческих ячеек дружно ушел в подполье. Чуть позже под раздачу попали преподаватели и врачи. Первых гнобили за попытки донести до молодежи истинное положение дел в стране, а вторых за неразборчивость в оказании медицинских услуг. Медицинская помощь просто неблагонадежному типу, не говоря уже о враге режима, в лучшем случае грозила потерей места. А стать неблагонадежным стало до неприличного легко, достаточно было в магазине громко возмутиться по поводу высоких цен или отсутствия товаров на прилавке. Для совсем неблагонадежных, тех кто позволял себе учавствоть в акциях протеста, забастовках или просто публично высказывать критику режиму, было создано два трудовых лагеря. Один в Эль-Вертиго, при большой правильственной тюрьме, с активным использованием контингента для работы на рудниках Сьюдад-де-Оро и не только, а второй рядом с карьерами Лас-Паломас. Там уже прилично народу сгинуло... -
Сервуло тяжко вздохнул. Аудитория внимала молча, ожидая продолжения.
- ... и превратили бы всю страну в концлагерь, если бы не вмешались ООН и Красный Крест. Видимо резкие движения хунты затронули чьи-то интересы из вне. Потянулись международные делегации. Начались переговоры. И, как это скажем так, вызвало демонстративные фальсификации реального состояния дел... -
Видя, что его не понимают, он пощелкал пальцами в воздухе, будто подзывая официанта и вдруг, широко улыбнувшись, ткнул в меня пальцем.
- ...У вас, русских, такое было. Давно. Я читал об этом у Тибо. "Потемкинские деревни". Фейк, так сказать, для королевы. Но, прокатило. Международные организации начали присылать гуманитарную помощь, которая, конечно же, вся разворовывается чиновниками режима Дефенсы. Хотя стало жить немного спокойнее. По крайней мере прекратились массовые расстрелы. Реакция чуть ослабила нажим. Творить бесчинства на глазах мирового сообщества, хоть это и громко сказано, стало затруднительнее. Воспользовавшись относительным затишьем, активисты сразу нескольких подпольных ячеек сопротивления сумели наладить между собою связь и договориться о съезде, чтоб встретившись решить, что делать дальше. В тайном убежище, местоположение которого мне лично до сих пор неизвестно, состоялся съезд патриотов, на котором было принято решение о начале организованной вооруженной борьбы с кровавым режимом. Соответственно, возник вопрос об оружии и снабжении. Тут-то и возникла фигура Тани Торменс. В течение нескольких лет эта прогрессивная девушка вела борьбу с собственным отцом. Диктатура и угнетение собственного народа вызвало в ней негодование, переросшее со временем в активную деятельность, направленную на защиту интересов простых людей. Съезд постановил, учитывая связи Тани Торменс и ее окружения, пригласить ее для участия в нашей борьбе, так как любые прямые обращения к соседям или просто заинтересованным сторонам вызывали нежелательные вопросы о нашей легитимности и не только. Слишком много корыстных интересов у заинтересованных сторон. Вот, в общем, амиго, как обстоят дела... -
- Камрад Сервуло! А что такое "не-ги-ли-тимно"? - Почувствовав, что лекция близка к завершению, один подтянувшихся слушателей задал мучивший его вопрос. Политрук не успел открыть рот, как ответ последовал с другой стороны.
- Не законно, просто говоря. Камрад Сервуло же не может выражаться понятными для людей словами. Ему продемонстрировать образованность надо...-
Все дружно повернулись к внезапно открывшему рот доктору Мунитису. Тот помолчал и иронично добавил:
- ... Мне только непонятно, почему камрад не упоминает, при нашем русском госте, о способах добычи финансирования праведными революционерами для обеспечения оружием и припасами своих боевых отрядов. Или о способах вербовки так необходимых революции специалистов, буде то например, врачи, химики или скажем, агенты? А? -
- Вас, синьор Орландо, которого язык не поворачивается назвать камрадом, пока спасает только демократичность нашей команданте. Она не сторонница методов диктатора, чтоб гнобить профессионалов за политические взгляды. Хотя муравейник в воспитательных целях я бы вам прописал... -
Сервуло говорил негромко и явно начал злиться. Он наклонился вперед и почти зашипел:
- А еще есть такое понятие... Сознательность! И пробудить его в человеке можно разными способами. Для вас подходит только один - битие определяет сознание! А о ваших речах я поставлю в известность камрада Марсело. Посмотрим, что он скажет... -
- Поставь, поставь... - пробурчал Орландо, вставая. И рявкнул на население веранды:
- А ну по койкам! А то сами себя лечить будете! Революционеры колченогие, каррамба! - и что-то бурча про себя, скрылся за дверью госпиталя. А Сервуло, проводив его не самым добрым взглядом, потянул со стола один из добытых из папки листов и переключил свое внимание на меня.
- Вот, камрад Йава, туристическая карта Альгейры. Тут отражены основные поселения открытой зоны. Как будто остальной страны не существует. Но, тирана можно понять. В казне пусто. И туризм, как один из способов ее слегка наполнить. Три года назад хунта начала работы в этом направлении. Например, Саграда построена испанцами на месте древней столицы индейцев чибча-муиска. Там по всему городу разбросаны памятники древней архитектуры. Их привели в порядок. Даже договорились о визитах археологов из США и Великобритании. В Лас-Вакасьонесе чудесные пляжи и классическая колониальная архитектура, которую в первозданном виде практически нигде не встретишь. Я уж не говорю про охоту и рыболовство. В городах закрытой зоны, доступных для туристов, поддерживается строгий порядок. Над туристами сильно трясутся и заботятся об их безопасности. И как показывает практика, это приносит свои плоды. Поток путешественников увеличился в разы. Даже в Эль-Вертиго, в поселок, главной достопримечательностью которого была самая большая политическая тюрьма страны, пустили археологов, так как там обнаружили большой древний индейский храм. Так что информация, изображенная на ней вполне достоверна -
Он отдал мне карту и потянул со стола другой листок...
- Как я уже говорил, при нашей конституционной монархии законы страны были вполне либеральны и главным из них был закон об оружии. Каждый гражданин страны, избиратель, имел право на свободную покупку, хранение и ношения оружия. У индейцев, принимая во внимание их сепаратистские настроения этого права не было. Были только представители больших племен при нижней палате парламента. Так что кардинальный пересмотр закона или запрещение свободной продажи вызвал бы в среде белого большинства бунт похлеще, чем государственный переворот, а на него хунта и опирается. Данный закон рассматривается всеми избирателями как реальный символ свободного государства, невзирая на все остальные притеснения. Это стало настоящим камнем преткновения для хунты. Они изменили закон, но отменить не решились. Вот экземпляр текста действующих на территории закрытой зоны правил приобретения, хранения и ношения... И краткий уголовно-административный кодекс -
Сервуло протянул мне лист, который держал в руках и маленькую брошюрку.
- А что с... - Меня заинтересовал вопрос касательно всей остальной территории страны, но политрук предугадал и с улыбкой ответил:
- Да хоть с гранатометом на плече и пушкой на прицепе. На всей остальной территории действует простое правило из серии, чей ствол толще, тот и прав. За исключением мест дислокации военных и особо охраняемых территорий. Но, если вляпаетесь военному патрулю в лапы или к бандолерос, то помоги вам святая Дева Мария! Так что тут все остается на ваше благоразумие... -
Он снова порылся в листах, но вдруг опустил их на колени и как-то беспомощно посмотрел на меня.
- Мне, наверное, больше нечего вам рассказать. Все остальное, почти как везде. Не критикуйте правящий режим, не гадьте в общественных местах и не стреляйте в прохожих, ну и т.д.. Думаю, что все остальное, при наличие разума, вам сойдет с рук. Будьте осторожны. -
- Грасиас, камрад, вы и так очень много рассказали... - я действительно был благодарен этому странному человеку за лекцию.
- Это не совсем все. Камрад Марсело просил вам передать, что завтра во второй половине дня ждет вас у себя. Ему еще есть, что вам сказать. И позвольте откланяться... -
Он убрал оставшиеся листы в папку, как-то скомканно поднялся и прежде чем уйти, на секунду опять повернулся ко мне:
- И еще, мне очень жаль, что с вашей страной все так получилось... (Я изумленно на него уставился) Советский Союз был единственной державой, которая бескорыстно помогла бы нам в нашей справедливой борьбе. Когда я был молодым, ваша страна была для меня идеалом мироустройства и я мечтал в ней побывать, но теперь-то что уже... -
Он развернулся и ушел. В его последних словах сквозила столь искренняя горечь, что мне даже стало не по себе. Для скольких людей Союз был символом чего-то большего, нежели просто развитой социализм. Слава богу, амиго Сервуло, что не довелось тебе туда съездить. Хоть у кого-то такие забавные иллюзии сохранятся.
- Ты не принимай за чистую монету их ругань с Мунитисом, синьор русский -
Мой сосед справа неправильно истолковал мою легкую ошарашенность:
- Камрад Сервуло очень хороший человек и ябедничать никому не будет. Мы все знаем, и камрад Трон в том числе, что такой уж несносный характер у нашего доктора. А, Сервуло так реагирует на все, что касается политики потому, что из-за нынешней хунты во время Саградского бунта у него вся семья погибла. И никто из нынешних чиновников пальцем не пошевелил, чтоб найти виновных... -
Угу, найди виноватых в той каше, если верить политруку. Сочувствую, но это его дело. Я кивнул соседу и погрузился в изучение оставленных политруком бумаг. Карта довольно подробная, но от ее содержания требовать многого и не приходилось. Доберемся до цивилизации и разживемся чем-нибудь более детальным. А вот закон интересный. Сертифицированное оружие самообороны, в частности пистолеты, можно покупать в любом количестве и таскать с собой всего лишь при наличии форменного полицейского бланка с перечислением номеров таскаемого. Список стволов, сертифицированного к продаже государством, прилагается. Хм, ни одного российского названия. Главное, чтоб обойма ограничивалась десятью патронами, отсутствовал режим автоматитической стрельбы и не была предусмотрена резьба для глушителя. Иначе конфискация. И все! Никакого наказания! Ха, да питерская братва из девяностых за рай обетованный данную землю бы сочла. Черт, опять выверт памяти. С длинноствольным оружием в данном опусе было чуть сложнее, но все примерно в том же духе. Гладкоствол, емкостью магазина до пяти патронов и без режима автоматической стрельбы, тоже таскай сколько влезет, но в пределах городской черты только в чехле или в футляре. Для нарезного же нужен охотничий билет, который судя по сноске, получается посредством регистрации в службе лесной охраны и полиции, при наличии каких-то поручительств и медицинской справки о том, что типа не дурак. То же самое ограничение на емкость магазина и стрельбу очередями. То есть при наличии этого самого билета, со своим снайперским спрингфилдом мне можно болтаться где угодно, не снимая его с плеча. Зашибись закон! И как они еще выживать при этом умудряются, властьимущие-то. Ведь, у некоторых обиженных, соблазн пальнуть может перевесить самосохранение. Службы безопасности местных чиновников должны быть просто монстрами, иначе огнестрельный износ этих самых чиновников превысит все мыслимые пределы. Оружейный рай, правда, с одним ограничением. Чтоб пользоваться всеми благами этого закона, надо быть гражданином страны, то есть иметь паспорт зеленого цвета и с забавным гербом со змеями и кошками. Ну, а далее в документе уже пошли перечисления более смертоносных и многозарядных приборов военного, полицейского и специального назначения, за присутсвие которых у гражданина, оному, по мимо конфискации полагалось чудовищное наказание, в виде штрафа аж до десяти тысяч эльдо! Офигенный закон! То есть, если поймают напротив президентского дворца, с безоткатным орудием навскидку, дадут подзатыльник, отберут пушку и сдерут около четырех тысяч долларов США, за небрежение законом?!!! Забавно! Подозреваю, конечно, что не все так просто и реально преклоняюсь перед народом этой страны за то, что они как-то ухитрились до сих пор друг друга не перестрелять... По ходу текста очень много ссылок на кодекс некоего Мелидано и сноски к параграфам постановлений, которые, я полагаю, как-то все-таки регламентируют этот оружейный беспредел. То ли я очень консервативен, то ли многого не знаю, но такой закон об оружии не демократия, а форменная оружейная вакханалия. В США, поборники свободной продажи оружия, наверное бы вздрогнули, прочитав этот документ. Надо будет обязательно ознакомиться с этим кодексом и вообще поизучать местные законы. В брошюрку загляну завтра. Устал я чего-то сегодня. Радует то, что я c сигом и вальтером со свистом проскакиваю по первому пункту этого закона и огорчает то, что надо что-то решать с паспортом. Хотя, почему-то мне кажется, что многомудрый камрад Марсело этот момент предусмотрит. Это завтра, в разговоре и выясним. Эх, прогуляться бы надо. Сколько валяться можно. Я попробовал сесть на койке, но понял, что делать это пока рано. Мир сильно закачался и несмотря на то, что я закрыл глаза, чтоб унять эту килевую качку, она не унялась, а вроде как только сильнее стала. А, черт! Минуты три я пытался бороться со штормом, потом плюнул и лег обратно. Лады, жизнь сурка, так жизнь сурка.
Некое разнообразие в жизни появилось вечером. Я всплыл из полудремы, переполз на подушке чуть повыше, чтоб обзор был пошире. Правый глаз стал почти полноценно открываться, чувствовал я себя ощутимо лучше. И не успев про себя повосхищаться чудесами местной народной медицины, увидел двух маленьких, но очень ярких представителей оной, медленно бредущих по лагерю. Атаэ потихонечку хромал на костылях, а рядом, бережно его поддерживая, семенил Птаха. На груди у Птахи болтался неизменный кринков, а в свободной руке он держал какую-то авоську. Медленно, но целеустремленно парочка пигмеев пересекла двор между хижинами и направилась к моей веранде. Птаха помог Атаэ взобратся на ступеньки веранды и усадил на легендарную табуретку рядом с моим топчаном. Добыл из принесенной авоськи горшок и плошку. Коснулся плеча Атаэ, ткнул пальцем в горшок, кивнул мне, подхватил плошку и понес внутрь госпиталя. Ага, лечить меня, ранетого, пришли солнышки мои низкорослые. Атаэ, не удосужившись поздороваться, жестом заставил сползти на койке обратно вниз, потянулся и снял с меня шапочку, похожую на кипу, которая оказывается все это время была на мне. Мда, совсем мне плохо было, раз даже то, что одето на голове, не помню и не чувствую. Попытался рукой пощупать макушку, но тут же чувствительно получил от шамана по пальцам. При этом он рассерженно пискнул. Я послушно убрал руку и стал молча наблюдать, как шаман вытащил из шапочки какие-то листья, скомкал их и выкинул. Из оставленной Птахом котомки извлек свежие листья, намазал их какой-то гадостью из горшка и засунул в шапочку. Заставил меня приподняться и водрузил мне ее на голову. Потом уложил меня обратно, жестом прощания с усопшим закрыл мне глаза, и судя по ощущениям, начал ту же гадость размазывать по моей морде. Так понимаю, что это и есть процесс лечения. Лежать с закрытыми глазами и переваривать все услышанное оказалось мне не под силу и я просто вырубился, незаметив, как мои врачеватели закончили и куда-то свалили. Мой сон нарушил надоедливый доктор, который заставил меня перевернуться на живот. Сноровисто обработал мазью спину, сменил пластырь на заднице и скормил какую-то таблетку, после чего я опять заснул.

Глава 8. Исполняем обещания и зарабатываем очки.
Ненавижу ирландцев! Если бы не ставший оглушительным птичий гомон, то будильником у меня служила бы опять бригада топотунов. Но, дробный ритм, прогнанный птицами, куда-то отступил и затерялся на задворках воспаленного и несколько раз ударенного мозга. Я открыл глаза и понял, что Атаэ с Птахом действительно надо поставить памятник, назначить руководителями авторитетного медицинского учреждения и выписать серьезную премию. В мире ведь напридумывали же каких-то модных премий. Чувствовал я себя намного лучше, чем вчера. Опухоль почти спала и глаз открывался практически полностью. Попытка сесть и встать увенчалась полным успехом. Пространство сначала закачалось, но спустя несколько секунд стабилизировалось и более поползновений уехать не совершало. Снова мысленные аплодисменты народной медицине. Установившись вертикально, я обнаружил рядом доктора Мунитиса с пластиковым стаканчиком и маленькой колбочкой в руках. Оппозиционер изумленно покачал головой и пробурчал:
- Не, ну точно пойду к аборигенам в обучение. Глазам своим не верю. Либо, у тебя, Йава, организм как у Капитана Америки. Чудеса творят, черти краснокожие! -
Он поставил на стол стаканчик и вытряхнул из колбочки пару таблеток
- Прими-ка это. Мне кажется, что лишним все равно не будет. И я так понимаю, что ты собрался идти гулять? -
Доктор вопросительно посмотрел на меня и дождавшись утвердительного кивка продолжил:
- Ходи аккуратней. Вырежи себе какую-нибудь трость. Чай, не безрукий, я полагаю. Если еще раз головой где-то приложишься, точно дураком станешь. Твой ангел-хранитель уже должен был очень сильно от тебя устать. Ты меня понял? -
Я снова утвердительно кивнул, сожрал таблетки, запив их водой и эскулап, сочтя свой долг выполненным, развернулся на каблуках и удалился в свои владения. Облачившись и распихав по кобурам свою артиллерию, я ополоснулся из бочки и потихоньку пошел в сторону приносимых легким ветерком запахов полевой кухни, по дороге мечтая о душе, зубной щетке с вкусной пастой и одеколоне "Тройной", хотя бы. Удивительно, но никто из встреченных мною камрадов-партизан не задал ни единого вопроса, хотя все поглядывали со странной смесью восхищения, любопытства и какого-то недоверия. Добрел я до доброго повара без приключений. После завтрака настроение из хорошего превратилось в радужное и было принято, как обычно, опрометчивое решение начать выполнять данные обещания. С полчасика отдохнув после трапезы, так как меня никто не трогал и никому от меня ничего было не надо, я отправился к месту постоянной дислокации, то есть в палатку. Найденный там один из соседей-камрадов с гордостью предъявил мне наше с Птахом небогатое имущество и продемонстрировал незанятые места с явным намеком, что сие его единоличная заслуга, за что и был одарен одним из двух оставшихся трофейных ножей. Второй нож я отложил в сторону. У меня на него другие планы. Беглая ревизия выявила наличие необходимых мне вещей. Так, холщевая котомка есть, веревка, которой Птах огораживался от змей, есть (Думаю пойдет. Длина мотка около тридцати метров), фонарик (Черт! Жалко ведь!), фляга и пара банок консервов. Дождавшись, когда ответственный сосед уйдет куда-то по своим делам из палатки, я отчекрыжил примерно половину мотка и засунул вместе с консервами, флягой, ножиком и фонарем в котомку. Закинув ее за спину, вылез из палатки, сходил к ручью и наполнив флягу, поковылял обратно к госпиталю. Теперь мне необходим Атаэ. Но, в госпитале индейца не оказалось. Мунитис заявил, что он краснокожим не сторож и что Птаха пришел за шаманом с самого утра и они вместе куда-то подевались. Ладно, пойдем побродим сами. Я махнул рукой доктору и направился к улыбающемуся холму. Стука топора слышно не было, болтливый Рамон еще не оправился от ран, так что надеюсь, что мешать мне особо никто не будет. С коротким, на две минутки, привалом (все-таки полученные шишки даром не проходят) я добрался до холма. Там и правда никого не было. Накрытая дерюгой поленница уже наколотых дров достаточно велика, чтоб возникла идея их запасти еще. Как подсказывает мне травмированная память, у полевой кухни тоже лежал еще приличный запас, которого для стряпанья обеда вполне должно хватить, а часового здесь я вообще никогда не видел. Охранять нечего и не от кого. Все партизаны заняты, кто на стрельбище, кто на строевой, кто на политинформации, так что, полагаю, время до вечера у меня есть. Не хотелось бы спалиться и давать объяснения своему странному поведению при появлении неожиданного гостя. Я спустился ниже и оглядел каверну. Куст справа у самого края и пара валунов сильно облегчали мне задачу. Подойдя еще ближе, я заглянул вниз. Утренний свет освещал метра два-три гладких стен, уходящих вглубь трещины и полностью поглощался темнотой царящей ниже. Как мне показалось, дальняя от меня стена трещины уходила вниз несколько под углом. Вытащив веревку из котомки и привязав к ней фонарик, я лег на край каверны и включив фонарик, стал опускать его вниз. Максимально свесившись и пытаясь крутить веревку с привязанным горизонтально фонариком, стал изучать недры трещины. В метающемся луче света действительно стало заметно, что дальняя стена уходит вниз под углом, заметно расширяя внутреннее пространство и где-то на глубине метров шести-семи луч света высветил нечто типа каменного карниза. Эдакую площадку, размером в квадратный метр. Мне еще показалось, что там валяеся какая-то куча тряпья. Пока я опускал фонарь, отметил про себя, что стена отвечала лучу фонаря отблесками и вспышками граней кристалликов минералов, входящих в состав породы, а примерно в метре до козырька эта светомузыка пропадала. То есть предположительно, там или ниша или отвод. Я еще покрутил фонарик, то опуская его, то поднимая, но больше информации для себя получить не смог. Поднял его полностью, перевязал его вертикально и опустил его вниз, вытравив веревку на всю длину, но свет только терялся, рассеиваясь во мраке и не доставая до дна. Пошарив рядом с собой, я нашел камушек, тщательно прицелился мимо козырька и легонько бросил его вниз. Как мне показалось, едва слышный звук докатился до моих ушей спустя секунд десять. Мдаа, страшненькая бездна. Все-таки мне нужен Атаэ. Я отполз от трещины, перевернулся и минуты три лежал, щурясь на яркое солнце, так как башка ощутимо закружилась от лежания вниз головой. Как только мир перестал вертеться, я поднялся, запихал веревку с фонарем в котомку и замаскировав разным растительным мусором, спрятал ее в середине куста. Отошел и полюбовался на дело рук своих. Со стороны не видно вообще. Отлично. Теперь надо найти шамана и после изобрести способ пообщаться с пленником.
Проходя мимо госпиталя я опять наткнулся на доктора Мунитиса, который внимательно поглядев на меня, сообщил, что здоровым, даже если они сине-желтого цвета, в его ведомстве делать нечего и эти самые сине-желтые здоровые могут собирать свои шмотки и выметаться с гостеприимной веранды на все четыре стороны, освободив место нуждающимся. Я покорно согласился, забрал оставленные Сервуло бумаги, фарбайн, куртку и понес все это в палатку. Хм, бумаги! Есть идея, как подойти к пленнику! Сгрузив имущество, отправился в логово Карабас-Барабаса, коего там и застал, сидящего за столом с картой и увлеченно водящего по ней карандашом. Чапай, блин. Подняв голову и увидев меня на пороге, камрад Марсело, по своему обыкновению, лучезарно оскалился:
- Буэнос диас, Йава! Я тобой восхищен! Ты реально можешь дать огромную фору абсолютно всем боксерским грушам на свете! Тебя можно бить сколько угодно и без серъезных последствий! Ты избрал не тот путь в жизни, Йава. Ты только подумай, сколько радости ты мог бы доставить людям, если бы правильно распорядился своей судьбой! Посмотри как радостно мне при виде такого красивого тебя! -
Вот ведь урод бородатый! Я скорчил кислую мину:
- Не разделяю вашего восторга, камрад Марсело. Процесс, когда меня бъют, вызывает во мне приступ неконтролируемой агрессии. Вы же знаете. И если честно, пришел не за тем, чтоб поднять вам настроение, а чтоб уточнить некоторые ньюансы касательно моего ближайшего будущего... -
- У тебя что, есть будущее? Наивный гринго! - Он заразительно заржал. Я кисло улыбнулся, демонстрируя ему мою оценку его искрометного юмора. Марсело закончил ржать:
- Да, ладно. Шучу я, шучу! Ну никакого у тебя чувства юмора нет, русский. Знаю, что Йава-де в гневе ужасен. Не даром наши краснокожие обезъянки перед тобой на цыпочках ходят - он опять хохотнул. Потом стал чуть серьезней и продолжил:
- До тебя Сервуло дошел? - я кивнул.
- А какого черта ты сейчас приперся? Я же ясно сказал, что во второй половине дня? - он выжидательно уставился на меня. Я в свою очередь потряс пачкой оставленных политруком листов:
- Потому, что вот это вызывает больше вопросов, чем ответов. Например, как и что можно пить в баре? В какие можно заходить, а в какие опасно для здоровья? Можно ли пьяному ходить по улице? Где и как зарегистрировать оружие? Что за кодекс Мелидано? Как и к кому из пестрого населения можно обращаться? Где можно гадить и бросать окурки? Как обращаться к представителям власти? Где жить и на что? По каким документам я должен там находится? В каких местах ходить со стволом наизготовку? Кто я и что я? Какова легенда, иными словами? Что вообще можно и что нельзя? И какие ньюансы я должен знать, чтоб нормально там функционировать, выполняя ВАШИ поручения? Или моей целью и есть спалиться сразу после прибытия? А, камрад? -
Он замахал на меня руками:
- Все, все, все, Йава! Завязывай! Понял, понял! Мало того, что тебе нужно шляться по Альгейре пьяным, вооруженным и по барам, ты еще и конченый, агрессивный параноик! Нужен ты мне, нужен, успокойся. Никто сливать тебя не собирается. Это можно было сделать более простым способом. Я же сказал, что касается документов и легенды, то подойдешь после обеда. Об этом тебе Сервуло и говорил. Все что смогу расскажу и покажу. Что-то я думаю, тебе твой Резвый при встрече расскажет. А по поводу остального я ничего тебе сказать не могу. Я не был в закрытой зоне с момента ее появления... -
Карабас с виноватым видом развел руками:
- Если я там появлюсь, то меня сразу же пристрелят, учитывая то что моими портретами с обещанием награды за голову заклеены все свободные от рекламы стены. А отрезанную голову выставят на вокзальной площади Саграды для всеобщего обозрения! Так что я тебе тут не помощник, Йава. Да и Сервуло там давненько не был, хотя может скоро и пойдет. Да, кстати, через два дня ты отчаливаешь и провожать тебя будет он. Спроси, может что полезное и выяснишь. Меня не будет. Дела... Так что в остальном придется тебе проявить смекалку и сориентироваться на месте. Вот оно как, не обессудь... -
- А у меня другое предложение, камрад Марсело. Не хочу показаться занудой, но вляпываться в неприятности из-за таких мелочей не вариант -
Бородатый вопросительно вздернул густые брови и с любопытством воззрился на меня.
- Тот тип, который у вас в клетке загорает. Инженер который, он же из Артриго, вроде? Когда вы меня к нему засунули, ему любопытно стало. Скучно бедолаге в вашем санатории и парой слов мы с ним перебросились. Думаю, мне целесообразно с ним пообщаться будет. У вас, я так понимаю, он около месяца загорает, так что информация почти первой свежести будет. Но, вот незадача. Гоняют меня от клетки... -
- Правильно делают, что гоняют. Работу свою они выполняют. Нечего тебе там было делать и не о чем с ним говорить. Тогда не о чем... - Карабас ненадолго задумался -
- ...ну, а в нынешней ситуации, я думаю, ты дело говоришь - Марсело вздернул вверх палец и негромко пробурчал:
- Общего у вас по идее ничего быть не может. Ты и сам ни черта не знаешь... (И уже громче) Ну, что ж. Пообщайтесь. Парням скажешь, что я разрешил. После разговора сразу ко мне. Докладывать. Понял? -
- Яволь! - шутливо козырнул я.
- Чегооо? - Марсело явно шутку не понял.
- Ничего, ничего. Уже ухожу! - я попятился и под суровым взглядом выскользнул за циновку. Так, отлично. Беседу с пленником легализовали и кое-что полезное узнали. Теперь Атаэ. Куда, черт возьми, эти индейцы могли попереться?
Сладкую парочку я увидел издалека, на спуске с верхнего плато. Прогулявшись по лагерю и поняв, что искать их бессмысленно, я уселся на скамью в импровизированной партизанской столовой из трех столов под открытым небом и взялся штудировать дареную политруком литературу. А что, хорошо. Солнышко пригревает, птички поют. Воздух еще достаточно свеж, до полуденной жары еще есть врямя, да и все таки в горах не так жарит, как в сельве. Тут я их и заметил. Гулять видимо ходили. Атаэ бредет на костылях потихонечку, а Птах его бережно опекает. Я помахал рукой. Ага, заметили и побрели в мою сторону. Минут через пять Атаэ взгромоздился на лавку напротив меня, пристроив рядом костыли, а Птаха, грохнув кринковым об столешницу, подхватил какую-то емкость и метнулся к ручью за водой. Я охнул, неловко повернувшись к шаману. Черт, до сих пор ребра щелкают! Ребра, голова, спина, жопа... Блин! А ведь все еще только начинается...
- Су контенте де вэ-ло набола сауде - морщинистое, рябое лицо дрогнуло в подобии улыбки - Кве квейра де мим, Йава? -
- И я рад тебя видеть, Атаэ. Хорошо, что ты идешь на поправку -
Взяв со стола один из листов формата А4, на котором был напечатан принтером текст закона об оружии, я перевернул его чистой стороной вверх и карандашом нарисовал нечто похожее на схему камина. И на уровне каминного зуба пририсовал как бы лишнюю трубу, уходящую в сторону. Он с интересом наблюдал за моими действиями. Дорисовав, я развернул художество к шаману и внимательно глядя ему в глаза негромко произнес:
- А гарганта де ум дьябло э либердаде, хум? - я попытался выдать на португальском. Атаэ медленно поднял взгляд от рисунка и заглянул мне в глаза.
- Сим, тудо э дирейто, Йава - и как-то разочарованно, тихо добавил, опустив глаза - Мас, агора тардепара фазе-ло. Се, о гато подэ энсинар ум жагуар?... -
- Мучас грасиас, Атаэ - так же тихо ответил я, не совсем поняв последнюю фразу и осторожно поднялся из-за стола, подхватив бумаги с разрисованным листком, у которого, прежде чем пихнуть его к остальным, пальцем загнул краешек. Прибежал Птаха, поставил две чашки на стол и завис в непонятке. Атаэ махнул на него рукой, угомонись, мол, а я пошел к клетке с инженером. По дороге встретился с интедантом, который остановив меня, доверительно сообщил, что имбел с патронами я могу забрать у него и что все в целости и сохранности. И вообще он знал, что все будет нормально, еще раз заверив в том, что инцидент с патронами произошел исключительно в следствие его неуемного патриотического рвения. Я уверил его в том, что зла не держу и поблагодарил его за столь отческую заботу. Засим мы церемонно раскланялись и я наконец добрался до клетки. Часовой дремал на двух набитых чем-то тюках, обняв китайский автомат, как любимого кота и привалившись головой к стенке хижины. Я легонько попинал горе-сторожа, но он только уронил голову на грудь, что-то пробормотал и изо рта потянулась ниточка слюны. Ой, как все запущено. Пленник в виде кучи тряпья валялся на полу своей тюрьмы и я уже забеспокоился о его состоянии, когда он поднял голову. Он с изумлением пробежал взглядом по моему сине-желтому лицу, перескочив на бумаги в руках, затем на пояс с висящим в кобуре сигом и ноги в хайках, которые мне вернули в первый же день лежания в госпитале. Завершив осмотр меня, он открыл было рот, но я сделал страшные глаза (принимая во внимание кровоподтеки, думаю получилось неплохо) и у него хватило мозгов промолчать. Захлопнув рот, Энрике уселся по турецки и замер в настороженном ожидании. Я подцепил за край торчащий из под хижины небольшой ящик, оказавшийся довольно легким и поволок его к клетке. Часовой наконец-то отреагировал на окружающую действительность. Открыв один глаз и не меняя позы он презрительно, хриплым басом поинтересовался, какого дьявола здесь понадобилось чертову гринго и добавил не совсем внятно что-то про родственников. Хм, однако не все радушно воспринимают героя последних лагерных баек. Я не ответил полуобморочному и дотащив ящик до клетки, уселся на него, аккуратно положив рядом бумаги. Герильяса вдруг подбросило и он с хриплой руганью вскочил на ноги, оказавшись коренастым волосатым бородачом на удивление маленького роста и пошатнувшись, довольно резво подскочил ко мне, угрожающе поднимая автомат.
- Эй, поггганый гррринго! - Обдав меня смрадом гнилых зубов, проорал бородатый мне практически в лицо. Двое партизан, неподалеку копавшиеся в ящиках под навесом из маскировочной сетки, прекратили свое занятие и с любопытством повернулись в нашу сторону - Каррамба! Ты, ссссын дохлой самки вомбата, я сказал паашшел вон!!! -
Самоутверждается, что-ли парень или озверина обожрался, не пойму? Черт, ведь он мне выбора не оставляет. Ладно, будем бороться за достоинство. Я нарочито медленно повернул голову в его сторону и спокойно спросил:
- Ты чего хамишь и орешь, волосатый? Нормально разговаривать не обучен? Зачем цирк тут устраиваешь? -
- Ггррринго! Ты оббборзел совсем! Ттебе мало накккостыляли, сккотина? - Бородатая вонючка явно начал беситься и брызгать слюной. "Интеррресно", чем такая ярая неприязнь вызвана? Неужели маленьким ростом волосатика, а он не унимался... - Так я могу тебе дддобавить! Ппашшшел вон отсюда, я скказал!!! -
Я прижав правую руку к боку, чтоб ненароком не охнуть, резко встал, сразу оказавшись на полторы головы выше часового и положив ладонь на кобуру, прошипел в бородатую оскаленную морду:
- У тебя ствол на предохранителе, придурок. Еще раз вонючую пасть откроешь, прострелю голову! Думаю, Марсело мне это простит. Хочешь проверить кто быстрее? Нет? Тогда слушай сюда!... -
Он слегка опешил от полученного отпора, которого явно не ожидал, от сияющего всеми цветами радуги, побитого меня, отступил на шаг, приопустив автомат:
- Сейчас бегом к камраду Марсело с докладом, что спал на посту и о том что мы с тобой по этому поводу поругались! Он тебе объяснит, прав ты или нет и зачем я здесь, если со мной ты разговаривать не можешь. Если есть желание, попытайся пообщаться с ним в том же духе, что и со мной! Посмотришь на реакцию. ... ВЫПОЛНЯТЬ, я сказал!!! -
Бородатый отступил еще на шаг и по судороге, проскочившей по его лицу, я понял, что сейчас он будет стрелять. Не, ну ведь правда придурок-то, а! Не успел герильяс щелкнуть флажком предохранителя своего китайского калаша, как я левой рукой схватил его за ствол автомата, с силой дернув на себя и в сторону, а правой выхватил сиг, направляя его в лицо бородачу. От неожиданного рывка бородатый сделал шаг вперед, довольно чувствительно приложившись мордой о ствол сига.
- Отпусти автомат! - Снова прошипел я и он подвис на секунду, кося глаза на упершийся в скулу ствол. Запах гари от сига, который я после стрельбы на веранде не удосужился почистить, сыграл роль нашатырного спирта. У ущербного в мозгу видимо что-то щелкнуло и он медленно разжал пальцы, отпуская автомат и не сводя взгляда с пистолета. Я краем глаза огляделся. Партизаны у ящиков и не подумали дернуться в нашу сторону, просто с интересом наблюдали. Парень в гнезде на крыше интендантовой хижины тоже держал карабин на сгибе локтя, не делая попыток в меня прицелиться. Забавно, такие разборки тут, что, в порядке вещей? Решив, что тянуть время хватит, я снова скомандовал вонючке:
- Медленно повернись кругом! - Он, подчиняясь, молча отступил на шаг и поднял на меня ненавидящий взгляд. Е-мое, да он обдолбанный! Зрачки размером со всю радужку. Или так перенервничал? На скуле у парня начал наливаться синяк от встречи с сигом. Ну, хоть цвету моей морды завидовать перестанет. Нет, другого оружия у него вроде нету, да и прятать негде. Майка торс обтягивает, а карманы штанов содержат только нечто бесформенно-небольшое. Ну, и естественно есть нож на ремне. Он таки развернулся ко мне спиной.
- А теперь пошел к камраду Марсело. Доложишь по форме. И без глупостей по дороге. Я тебе, если что, в спину закатаю, как в тире. Понял? - Бородатый двинулся вперед, причем решительным и размашистым шагом, а я посмотрел в сторону ребят у ящиков:
- Камрады, проводите пожалуйста кто-нибудь драгоценного кадра до камрада Марсело, а то вдруг не дойдет! -
Один из парней махнул мне рукой и пошел вслед за вонючкой. Не, дурить не будет, так как довольно много народу повылазило вокруг на его вопли. Даже интендант Орландо высунулся. Хотя, если и правда удолбанный, то черт его знает. Поняв, что спектакль кончился, все начали возвращаться к прерванным делам, а я дождавшись, когда вонючка с провожатым дотопают до угла марселовой хижины, уселся обратно на ящик, бросив автомат себе под ноги. Бородатая вонючка, сволочь, с предохранителя его таки снял. Пленник лыбился во все шестьдесят четыре щербатых нечищеных зуба. Я вопросительно вздернул бровь.
- Да это ж самая распоследняя скотина из всех цириков, которые меня здесь сторожили! - Выдал Энрике, отвечая на мой немой вопрос и светя выбитым зубом, который при нашей последней встрече точно был на месте:
- Каждые третьи сутки эта тварь тут дежурила! Двое других нормальные, то пожрать чего отдадут, то просто словесно посочувствуют, а эта скотина либо наливалась каким-то пойлом, либо курила всякую дрянь, либо что-то жрала или нюхала и меня постоянно била. Причем просто так! Во! -
Он продемонстрировал выбитый зуб:
- И никто ему не указ! Даже двум другим иногда другие партизаны говорили, что мол, выпусти бедолагу, путь говно за собой уберет, воняет же, и те выпускали, а к этому даже не подходят! А если и подходят, то он рыкнет и доброхоты отваливают. Причем молча! Я так понял из диалогов, что этот убогий какой-то дальний родственник местного командира. Ты первый, кто его так личиком в кале вывозил!... -
И вдруг неожиданно добавил со смешком:
- А тебя, однако, здорово отделали! -
Что-то я совсем перестал ценить юмор, даже такой смешной. И поэтому, зыркнув по сторонам и убедившись, что никому до нас дела нету и все достаточно далеко, чтоб слышать, негромко и веско выдал терпиле:
- Так, наговорился, теперь заткнись и слушай, остряк! - Поняв, что власть меняется, пленник слегка побледнел, перестал улыбаться и замолчал, навострив уши.
- Что такое Дьяволова Глотка, ты знаешь? - короткий кивок в ответ и тихая реплика - Да, знаю! Собственное дерьмо туда скидывал. - ( Умничка, битие определяет сознание - факт!) Я цапнул из тонкой стопки листок с загнутым краем и перевернул его так, чтоб мое художество было отчетливо видно пленнику. Ух, а парень не прост. Его взгляд на мгновение напомнил мне взгляд одного оперативного работника некоего комитета, серьезного работника, с которым у меня был опыт общения (траханая фрагментарная память! Ну, почему, не все сразу?!!!) Он буквально всосал в себя рисунок и снова коротко мне кивнул, на этот раз молча и я перевернул лист, продолжая говорить:
- Сумка с тем, что может тебе понадобиться, спрятана в кустах справа с краю. Но! Только через два дня! Марсело не будет в лагере и местное население хотя б на день расслабится. Сейчас нельзя, придется как-нибудь дожить... - Опять короткий кивок в ответ. Не, парень явно не тот, за кого себя выдает. Я решил проверить и себя и его:
- Но, насчет рисунка нет стопроцентной уверенности. Есть косвенные подтверждения... -
Опять короткий кивок (Ух, блин, я ему почти завидую!), вдруг взгляд пленника начал стекленеть, явно зафиксировав что-то за моей спиной и губы искривились страдальческой гримасой. Вроде дураком я от ударов еще не стал и начал читать с листа, типа продолжая:
- "...получить бланк с номерами пристрелянного оружия и зафиксировать его в территориальном участке по месту фактического пребывания владельца..." - А Энрике, глядя куда-то поверх моей головы, пролепетал:
- Вам нужен всего лишь бланк, синьор! Общего учета нет. Я занимался строительством по разрешительной программе, у меня есть знакомые и у меня был оформленный пистолет. Я знаком с этим вопросом. Нет толком никакого учета! Нету! Вам всего лишь нужен бланк! И если ...-
Ага, шаги за спиной...
- ИАВА! ТЫ, МАТЬ ТВОЮ ТАК, ходячая ты катастрофа! Тебя никуда одного отпускать нельзя! Везде и сразу какая-то чертовщина начинается! За каким дьяволом ты обидел Пако? Автомат отобрал и перед товарищами в неприглядном свете выставил? Автомат отдай, кстати... -
Так, команда поддержки обиженного прибыла и совершенно в нескромном составе. Я, предупрежденный мимикой Энрике, пихнул автомат ногой назад. И не оборачиваясь начал:
- Камрад Марсело! Я оправданий не ищу. Товарищей, которые все видели, здесь хватает! Мачо, оставленный сторожить данный объект спал и разбудить я его не смог, а по когда проснулся, то совершенно по хамски себя повел, за что и был отправлен к вам в сопровождении одного из свидетелей данного поведения. Мы же вроде как все тут товарищи, чем я заслужил подобное отношение?... - Я повернулся к Марсело, нависающему надо мной, как коршун над ланью. Вонючка стоял немного позади с видом подвергшейся охальному домогательству школьницы. Во время спича Марсело, попытался что-то начать вещать, зыркая из-под косматой шевелюры безумными глазами, но наткнувшись на мой взгляд, заткнулся. Карабас нагнулся и подобрал отпихнутый мною автомат и спросил:
- А чем тебя не устраивает отношение? Парень на посту, а ты покусился на охраняемый им объект. Какого ты еще ожидал приема? -
- Я ожидал увидеть бодрствующего часового, а не орущего по пробуждении матом на весь лагерь полудурка и не пытающегося меня пристрелить за обозначение его косяков! Но, полагаю, камрад Марсело, что обдолбанному такое поведение понятно и простительно, так? - При этих словах Карабас покосился на вонючку, но ничего не сказал и обратился ко мне:
- Йава, запомни! Впредь, если ты засекаешь на территории нарушение субординации и дисциплины, то идешь докладывать мне, а не устраиваешь рестлинг! Ты не являешься членом командного состава отряда и не имеешь права чинить разборки! Ты приглашенный специалист. Я ясно выражаюсь? Считаю инцидент исчерпанным! Да, кстати, ты все выяснил? - Я отрицательно помотал головой, демонстрируя ему стопку листов и он развенулся к вонючке с сопровождавшем их парнем:
- Мануэль, заступай на пост, а ты, Пако, идешь со мной! Если ты не в состоянии выполнить такую простую задачу, как охрана запертого пленника, то я найду тебе работу попроще. Например, выгрести дерьмо из нужника! Шагай, чуло! -
Тот потянулся было к свему автомату в руках у Марсело, но схлопотал от Карабаса увесистую затрещину, от которой еле устоял на ногах. Марсело еще что-то рыкнул и зашагал прочь, а вонючка, потирая ушибленное место и заскулив, посеменил за ним. Я, мерзко улыбнувшись им в след, подмигнул сине-желтым глазом ухмыляющемуся Мануэлю и снова обратил свое внимание на Энрике. Мануэль прикурил пахитоску и бросив нечто в духе "...молодец, Йава. Эта образина уже всех достала...", направился к Пакиным тюкам и брезгливо перевернув их другой стороной, комфортно устроил себе рабочее место. А мы с пленным продолжили курс выживания в закрытой зоне. Из диалога я для себя выяснил очень много нужного, заодно узнав, что такое кодекс Мелидано, как вести себя с индейцами, что еще надо для того, чтоб не думать о том, что завтра тебя заметут и список документов, которые мне потребуются для нормального существования. Затерев ластиком на обратной стороне карандаша свой рисунок, я прямо поверх стертого написал список бумаг для Марсело и для себя. В него вошли паспорт, разрешение на работу, билеты на транспорт, которым я типа сюда приехал, справка военнообязанного, медицинская книжка и пресловутый бланк владения оружием, в который можно было записать аж пять стволов. Так как время перевалило далеко за полдень, я снова пошел к Марсело на прием, про себя отметив, что рановато еще мне так бегать. Что-то я здорово устал и начали ныть все болячки. Интересно, кстати, сколько мне лет?...
Подходя к хижине Карабаса я обнаружил стоящий рядом ниссановский пикап. Ага, янки тоже тут. Откинув циновку, я зашел. Квинсли был в образе, закинув ноги на стол и катая в руках стаканчик с Чивас, початая бутылка которого возвышалась рядом с ним на столе. Типичный такой янки, как с картинки. Марсело с недовольной гримасой наблюдая за ним, восседал на своем извечном месте. "...а ведь ты от него в чем-то зависишь, камрад. Мне б ты так не позволил..." - проскользнула мысль.
- А-а! Привет, уже не распухший человек! - жизнерадостно приветствовал меня ковбой - Стволы продать не надумал? -
- И тебе привет! - в тон ему ответил я - Нет пока! Придержим, как актив, а то не понятно на какие тугрики менять и что с ними потом делать... -
- Для тебя, амиго (американец продемонстрировал тугой рулончик баксов), только на вечнозеленые! Все остальное ненадежно... -
- Хорош трепаться, Квинсли, и это... - ворчливо встрял Марсело - ...завязывай с вискарем. Разговор, однако, серьезный... -
- Так мне данный нектар только сосредотачиваться помогает, камрад - настроение у американца явно хорошее, и ко мне: - Будешь? Нет? Ну и зря, кровь гоняет, мозговую деятельность активизирует... -
Я отрицательно помотал головой и с ожиданием уставился на Марсело. Бородатый не удержался и хихикнул:
- Ха! Ему не поможет!... -
И, приподнявшись, через стол протянул мне лист бумаги. Я заглянул в него.
- Ну, да. Все так, кроме вот такого бланка - я объяснил Карабасу про оружейный бланк. Марсело задал несколько уточняющих вопросов и посмотрел на Квинсли. Тот кивнул:
- Да, знаю такой бланк, сделаем. Заполните сами. Надо еще две фотографии для остальных документов... -
- Фотографии будут позже... - Марсело махнул рукой в мою сторону - Куда его с такой рожей сейчас фотографировать. Только если на плакат "Находится в розыске" за особо тяжкие преступления. Ты главное форменные бланки с печатями привези. А там уже все сами доделаем, умелец имеется... -
- Лады! Послезавтра, ближе к вечеру, ждите - янки отхлебнул виски.
- А, пораньше-то никак? - Карабасу явно хотелось побыстрее меня сплавить - А то завтра, учитывая как наш друг активно поправляется и так почти заметно не будет, мы его еще и подгримируем. И хоть на прием в президентский дворец, будь он неладен... -
- Нет, не получится. Ты дорогу туда обратно прикинь. Я вертолетом пока не обзавелся... - Квинсли разочарованно сделал круг рукой со стаканом и опять отхлебнул виски. Почмокал, смакуя напиток и обратился Марсело - А что с моим вопросом? -
Марсело тут же развернул голову ко мне:
- Йава, у тебя еще есть вопросы? Нет? Тогда свободен, амиго. Иди долечиваться к своим индейцам. Чтоб завтра окраску поменял и свою оставшуюся синеву свел, как хочешь! Будем тебе фотосессию делать, как звизде какой-нибудь. Понятно? -
Интересно, конечно было бы послушать, о чем будут общаться два столь уважаемых человека, но против обстоятельств не попрешь. Думал спросить его еще о вонючке Пако, но похоже не место и не время. Пришлось вздохнуть и пойти, куда послали. Я заскочил к интенданту и забрал свою винтовку с боекомплектом. Надо же, марселовы энкаведешники притащили из Вилларадо все в целости и сохранности. Затем расположился на поляне у кухни, расстелив чистую тряпку и занявшись сборкой-разборкой, чисткой и дозарядкой арсенала. С вальтером закончил быстро, перешел к сигу. Сложный, блин. Явно я раньше с такой машинкой не сталкивался. Но разобрался, при помощи тонкой шпильки, которая нашлась в наборе и взялся за имбел. Вроде разборку-сборку старенького фала откуда-то помню. Надеюсь, серьезных отличий между ним и имбелом нет. Выщелкнул магазин, снял крышку ствольной коробки, переломил винтовку, достал затвор, вылущил патрон из обоймы (шпилька для имбела хлипковатой показалась), чтоб выдавить шплинты и завис, поняв, что за мной кто-то внимательно наблюдает. Поворот головы выявил наличие целой стайки, человек в шесть партизан с Марсело, Квинсли и Мануэлем во главе, которого, видимо уже сменили с поста. Камрады, судя по всему, наблюдали процесс уже некоторое время. Поняв, что зрители обнаружены, американец махнул мне рукой, направился к ниссану и через несколько секунд, затарахтев дизельком укатил, а Марсело, буркнув что-то бойцам, подошел ко мне.
- И не говори, что тебе это не знакомо. Сноровка-то серьезная чувствуется - Он сострил по своему обыкновению:
- Голову отбили, но руки помнят. Ха! В общем, камрад Йава! Вы не преподадите моим бойцам несколько уроков по обращению с оружием незнакомых им типов? - Я с изумлением посмотрел на Карабаса. Съел, наверное что-нибудь. Чего это он на вы перешел?
- Пусть садятся и смотрят. Я сам не помню как и почему, но вы на этот вопрос уже ответили, а я соберу-разберу винтовку еще раз. Для себя, чтоб запомнить! -
Марсело развернулся к бойцам и толкнул речь:
- Камрады, основным оружием нашего противника является винтовка Имбел бразильского производства, калибра 7,62, которую вы видите в руках нашего русского амиго. Учитывая, что мы вынуждены бороться за свою свободу совсем старым оружием, подаренным нам нашими зарубежными друзьями, то в бою может возникнуть необходимость использовать трофейное... - он перевел дух и продолжил:
- ... и для того, чтоб вы не смотрели ослами на незнакомую винтовку, когда вокруг свистят вражеские пули, наш драгоценный камрад Йава продемонстрирует вам основные моменты обращения с ней. Смотреть внимательно и запоминать! Потом лично спрошу каждого! На складе у Орландо есть несколько образцов и завтра на стрельбище опробуете стрельбу из этой винтовки и сдадите мне зачет! Можете выполнять! -
Партизаны, не ожидая приглашения подошли и расселись вокруг меня кружком. Почувствуй себя гуру, блин! Я поднял взгляд на Марсело. Он ухмыльнулся и развел руками:
- Разве кто-то говорил, что будет легко? А, камрад? - Развернулся и утопал к себе. Вот, скотина. В следующий раз я чисткой в палатке заниматься буду...

Глава 9. Дорога в Непал...
Я потянулся и зевнул с риском вывихнуть челюсти. Беглая самодиагностика показала, что болячки практически не беспокоят. Единственное, что доставляло неудобство, это шапочка, снова набитая Атаэ листьями и снадобьем. Вчера вечером парочка моих целителей заставила меня отправиться к сеньору Мунитису для прохождения процедур и арендовать у него койку для очередного повторения сеанса народной медицины. Надо будет выспросить у шамана состав этого бальзама, потому что его действие реально напоминает колдовство. Скорость восстановления просто фантастическая. Я выполз из палатки на свет божий и первое что увидел, это вчерашнего вонючку-дебошира Пако, который тащил на вовсю дымящую полевую кухню какую-то коробку. Тот тоже меня заметил, но повар на него рявкнул и бородатый отвел глаза, ощутимо ускорившись. Ну, вроде Марсело пристроил убогого родственника к делу и под присмотр надежного человека. Как сказал после вечерних занятий по матчасти Мануэль, волосатое чудовище являлось сыном старшей сестры Марсело, живущей в Сан-Мигеле и допекло свою матушку до такой степени, что благочестивая матрона не выдержала и отправила это недоразумение под надзор сурового дяди в надежде, что если мерзкий характер не исправят, то хотя бы пристрелят из жалости. К такому мнению пришло население лагеря, так как бородач мягко говоря, народной любовью был обделен. Но, камрады партизаны не рисковали воспитывать Пако, опасасаясь гнева всемогущего командира. Именно поэтому мое выступление у клетки было встречено с недетским восторгом. С занятий по матчасти мне вчера тоже не удалось скрыться пораньше, так как подтянулось еще несколько человек и пробегавший мимо Птаха, которые заставили меня показать мастер-класс с автоматом Калашникова, для чего был использован Птахин кринков. Зловредная избирательная память услужливо поведала мне, что изделия Ижорского завода я вполне успешно собирал и разбирал еще в школе, на уроках гражданской обороны, но умолчала о том, где я мог встречаться с ними еще. Мастер-класс почти удался. Как там сказал Марсело, "...голова отбита, но руки помнят...". Упражнение с неполной разборкой-сборкой кринкова заняло у меня что-то порядка минуты... Я закончил обкатывать в голове вчерашний день, придя к выводу, что желеть о содеянном мне не придется, умылся и направился в госпиталь. По требованию доктора Мунитиса, перед отъездом необходимо сделать последние обработки уже практически заживших его стараниями ранений. Там же я нашел и Атаэ с Птахом. Последний был под впечатлением увиденного вчера и порадовал меня необычным зрелищем. Высунув от усердия язык, индеец сидел по турецки в свободном углу веранды на дощатом полу, перед чистой тряпкой, на которой был разложен полностью разобранный кринков. Птаха брал в руки каждую детальку, тщательно ее протирал, смазывал и клал обратно, как токующий глухарь, не замечая ничего вокруг. Полюбовавшись на Птаха, я попал в лапы к Мунитису, который как раз в этот момент вылез из недр госпиталя и восхитился моим почти не синим внешним видом. Он поколдовал надо мной, в конце заверив, что его миссия выполнена и собственно, я здоров. Получив вдогонку от доктора пару рекомендаций, я в виде эстафетной палочки достался Атаэ. Уложив мою тушку на свободную койку, шаман опять намазал мне морду своим бальзамом, сменил листья в шапочке и заставил полчаса пролежать с этим компрессом. После аккуратно стер с меня жижу и порывшись в своей котомке, добыл склянку с каким-то порошком, похожим на тальк. Чирикнув что-то доктору Мунитису, который с интересом наблюдал за процессом, он получил от него медицинскую салфетку и принялся натуральным образом ретушировать этим самым порошком мои бланши. Ничего себе! Мы оказывается еще и визажисты, в дополнение к остальным талантам! Спустя минут десять, с видом Леонардо, заканчивающего "Джоконду", пигмей критически оглядел свое творение и услышав одобрительное восклицание доктора, от меня наконец отстал. По рябому, смуглому лицу чувствовалось, что хочет что-то спросить, но он так и не спросил. Ну, теперь и Марсело можно. На фотосессию, так сказать.
В хижине Карабаса я нашел Сервуло, который заставил меня одеть чистую рубашку, загодя подготовленную и усадил на на стуле, у стены с перевернутой обратной стороной картой, использованной в качестве фона. Затем, с помощью довольно серьезного аппарта "Олимпус" сделал несколько снимков и кивнув Марсело, ушел. Карабас жестом пригласил меня придвинуться к столу и не удержался от зубоскальства:
- Ну, Йава, ты прям звезда в таком макияже. Ха, гейшу японскую напоминаешь. Фотки камрад Урбано, конечно, сейчас фотошопом обработает, но один оригинал я себе на память оставлю, ха-ха! -
И, конечно, не придавая значения моей кислой мине, продолжил:
- А, что касается легенды, Йава, так ты ее сам себе уже придумал. Просто звезды нынче сошлись так, что ее можно использовать. У нас в стране три что-то значащих порта. Это пассажирский Лас-Вакасьонес, грузовой Пуэрто-Маритмо и грузопассажирский в Санта-Марии. Так вот на эту самую Санта-Марию на прошлой неделе создатель, видимо за тяжкие грехи, ниспослал тропический ураган "Мирабэль", учинивший там полный тарарам. У меня не было информации о жертвах и разрушениях раньше, но вот вчера я ее получил. Полгорода в руинах, погибло или пропало без вести порядка двадцати тысяч человек. В порту не уцелело ни одного корабля, кроме тех, что стояли в доках или загодя вышли в море. Я сочувствую несчастным, но для наших планов данный катаклизм как нельзя кстати. Сразу после урагана правительство вроде засуетилось, послало спасателей и парамилитарес которые начали разбирать завалы и отправлять пострадавших в больницы в разные города страны, так как в самой Марии больница была изрядно повреждена. Но, как всегда, что-то недоделало и начались серъезные перебои со снабжением, которое привело к разбою и мародерствам среди пережившей катаклизм части населения. Жрать-то всем хочется. И все бы ничего, если б к этому бардаку не присоединились парамилитарес, набранные в основном из всякого отребья. Полицию вырезали поголовно, а спасатели сделали ноги, так как оказались главным объектом грабежей из-за своей относительной обеспеченности. В общем в городе сейчас творится черт-те что и у нашей хунты пока нет сил, чтоб навести там порядок. В списках больницы Лас-Вакасьонеса уже появился белый мужчина, который поступил туда четыре дня назад из Санта-Марии с сильным сотрясением мозга и амнезией. У него есть кое-какие документы, поэтому его личность установлена и сомнений не вызовет. Хотя и паспорт в нераберихе потерял. Правда врачи его пока еще не видели, хех!... -
Он ухмыльнулся, прошелся передо мной взад-вперед и продолжил:
- Таким образом твоя ударенность по голове, непомню-незнаю и множественные шишки получают определенную долю обоснованности. Так как определить, кто, когда и как прибывал в город не представится возможным еще долго, вопрос с твоей легендой упрощается. На Серпенте в прошлом году собирались начать возводить плотину для строительства гидроэлектростанции, вот мы тебя в строители приглашенные и запишем. Вид на жительство, приглашение и разрешение на работу дают тебе список прав, почти как у гражданина страны, включая право на самооборону, за исключением избирательного. Я ознакомился с нужными пунктами миграционного закона, в нем подробно указана разница между гастарбайтерами и приглашенными специалистами, так что право на ношение оружия самообороны у тебя есть. Завтра Сервуло отдаст тебе оформленные бумаги, объяснит ньюансы и отправит в Лас-Вакасьонес. Денег у тебя на первую неделю точно хватит, если конечно, не попрешься в казино или на бега. Я проверял, на твоей карте пин-пароль отсутствует. Отлеживайся и загорай, а где-то через неделю я тебя найду... -
Он пристально посмотрел мне в глаза:
- Знаю, что ты не идиот, но прошу на полном серъезе. Только не дури, Йава! У меня очень длинные руки в этой стране. Ты ведь веришь, что я тебя найду в любом случае? ... -
Я позволил себе довольно дерзко ответить ему взглядом:
- Я не идиот, Марсело, как ты сам сказал! Ты, это единственная актуальная и действенная моя связь в этой стране. Злиться мне на тебя не за что, я все понимаю. Денег мне уехать далеко все равно не хватит, да я и не знаю куда. Наоборот, я тебе благодарен, за то, что ты меня спас и позволил индейцам выходить. Поэтому за мою дурь можешь не переживать, но... -
Он ощутимо напрягся, а я собрался с духом (Твою ж мать, опять ва-банк!)и как прыгая со скалы, выдал:
- Но, отныне, как ты сам сказал, я - ПРИГЛАШЕННЫЙ СПЕЦИАЛИСТ! Ни я, ни ты друг другу ничего не должны! Партнерство, а не подчинение. Задача, по возможности с подробными вводными и желательно без игры втемную, результат выполнения и соответственно, оплата. Идет? -
И вопросительно воззрился на него. После моего спича Карабас довольно долго мрачно и молча меня рассматривал, словно выбирая место куда именно всадить пулю. Я уже начал было немного нервничать, когда Марсело вдруг расхохотался:
- Даа, Йава! Ты удивительный тип! Есть очень немного умных и пока живых людей, которые позволяют себе диктовать или хотя бы предлагать мне какие-либо условия. Пока я тебя не застрелил, у тебя есть две минуты, чтоб внятно объяснить мне, почему ты себя к ним причислил?!!! -
Я серъезно и сдержанно кивнул и ответил:
- Ну, поехали. Для начала я составил для себя картину того, что здесь происходит и полагаю ее более или менее верной. Подробностей я все равно не знаю, да и не мой это вопрос, а вот изложить это видение мне вам необходимо. Не совсем понимаю, как для вашей команданте Тани, а вот для вас, камрад Марсело, местные игрища в революцию пролетариата просто ширма для намного более прагматичных и серъезных дел. Не собираюсь лезть в их суть, но это так. И анализируя увиденное и услышанное, я прихожу к выводу, что у вас НЕТ необходимых вам людей в открытой зоне... -
Он делано изумленно вскинул брови, но я продолжил, не обращая внимания:
- Сейчас поясню, что я имею ввиду. Основной набор персонажей которых вы держите в закрытой зоне способен конечно, с криком "Но пасаран!" взорвать бомбу у детского садика или полицейского участка, раскидать кипу агитационных листовок или организовать митинг, насыпать там песку в ролики конвейра или забросить коктейль молотова в открытое окно, при этом быстро убежав. Есть еще камрады, готовые за большие деньги подделывать документы или печатать листовки, куда-то что-то провезти или что-то передать кому-то , но без особого риска для собственной шкуры. И это полагаю, у них основное условие. Что не предусматривает их использование в более сложных операциях, которые чреваты провалом или, что еще хуже, нежелательными вопросами, которые неизбежно в таком раскладе возникнут... -
Я перевел дух, ощущая себя человеком, кормящим тигра на природе с рук лежалым мясом. При этом тигр совершенно не доволен подношением и готов в любой момент переключиться на более свежее блюдо:
- ...иными словами, у вас нет оперативника, человека, который не привязан к месту. Которого не удивят ваши распоряжения. Который не боится за семью и так далее. Который не начнет делится непонятками с кем-нибудь из камрадов-герильясов. Человека, который может начать и закончить не пятиминутную комбинацию. А такой человек вам, персонально вам, очень нужен. Хотя, конечно это лирика... -
Марсело опустился на стул напротив и подперев кулаком челюсть, внимательно меня слушал, уже почти влюбленно глядя (что меня еще больше напрягало):
- ... и вот еще. Возможно, Таня что-то знает об этом русском, Резвом. Но с вами делиться не спешит. Ну, либо ничего не знает, а вам знать необходимо, потому, что парень явно владеет и связями, и неким влиянием, и у него есть некая цель, которой он добивается. А вам эта информация крайне необходима как минимум для того, чтоб держать ситуацию в руках. И пока единственная возможность у вас не вызывая вопросов, выяснить, что он за зверь - это я! И благодарный и верный я естественно вам эту информацию дам. Ну, вот теперь можете стрелять, если считаете нужным, вроде я все изложил... -
Он шумно поднялся из-за стола и опять походил по хижине. Остановился, развернулся и опять на меня уставился. Очень серъезно так уставился:
- Красавчик, Йава! Как поешь! Прямо хочется поверить как кандидату в президенты. С другой стороны, теперь я хотя бы верю, что ты не солдат Льосча Иваньов. Но, мне стало жутко интересно, гринго, кто же ты такой? А? Для твого же блага я надеюсь, что ты не врешь насчет амнезии. Ладно, вали, готовься к отъезду. Завтра в три за тобой зайдет Сервуло и даст последние инструкции. Адиос! -
Полноценно выдохнул я только выйдя из его хижины. И понял, что меня не по детски трясет...

"Говорят, по нам стреляли не раз, но мы шли как один, Не сводя своих восторженных глаз, с удаленных вершин. Правда, кто-то возвратился домой, кто-то просто пропал. Это было бесконечной весной по дороге в Непал."
"Машина времени"...

Глава 9. Уездный город.
Аа! Ящик, содержащий внутри драгоценного меня, подняли в воздух и довольно небрежно, с грохотом уронили на что-то твердое. Взметнулась улегшаяся было с дороги пыль и пересыпылись пенопленовые опилки, которыми предусмотрительно пересыпали мою тушку во избежание травм. За что я несказанно благодарен камрадам-герильясам. И за марлевую маску, закрывавшую мне нижнюю часть лица. Мой ящик лежал нижним посередине штабеля из пяти таких же. Сверху еще набросили тент, под которым моментально образовалось нечто среднее между духовкой и геенной огненной. И скотина Квинсли словно нарочно выбирал колдобины поздоровее, так что я летал бы по ящику как теннисный мяч, если бы не пеноплен. А учитывая то, что проклятая дорога была абсолютно бесконечной, измученный организм взболтало как коктейль в шейкере. Меня мутило и каким то чудом я умудрился не угваздать ящик изнутри. Спасла меня от катастрофы только недолгая остановка непойми где, когда я получил несколько минут передышки, слушая как сквозь вату общение янки с какими-то еще персонажами. Момент с которого началось это общение, по причине своего взболтанного состояния я пропустил, только с диким облегчением отметив остановку пикапа. Слышно было, как откинули тент, с треском вскрыли ближний к борту ящик, стеклянно звякнуло и разговор из настороженно-требовательного перешел в интонации дружеской беседы, даже с редкими смешками. Судя по отрывистым командам в момент остановки, это был патруль. Включив воображение, я представил кровопролитную, но скоротечную схватку между коррупцией и служебным долгом, которую долг в сухую проиграл. Обмен прощаниями и пикап покатил дальше. Пытка продолжилась и ослабла только еще одну вечность спустя. Видимо сказалось приближение цивилизации и дорога стала ухоженней, либо у гада Квинсли проснулась совесть, хоть это и маловероятно. Пикап несколько раз довольно круто повернул, притормозил, посигналил, дернулся и остановился окончательно. Американец что-то крикнул и почти сразу с машины сдернули тент. Слегка дохнуло свежим воздухом. Бам! От мыслей о суициде меня меня отвлек стук поставленного на мой импровизированный гроб второго ящика. Странно, но сквозь топот ног и приглушенную брань мне похоже послышались крики чаек.
- Пронто! Пронто! Куанто антес! - раздалось сверху. Квинсли явно немного нервничал и кого-то подгонял. Сначала сняли верхний ящик, а потом пришел и мой черед. Ящик подняли и куда-то понесли. Судя по тому, как отрезало фоновые шумы, видимо ящик занесли в какое-то помещение и теперь уже довольно аккуратно поставили на пол. Где-то рядом хлопнула дверь и сверху снова раздался голос американца:
- Ффу! Вроде обошлось! Знал бы кто-нибудь из моей прошлой жизни чем я тут занимаюсь - прокляли бы! Рискуя жизнью протаскиваю сквозь посты какого-то русского диверсанта! Эй, русский! Ты живой! Или тебе там понравилось? Если нет, то самое время вылезать! -
- Сам ты диверсант! - пробурчал я, откинув в сторону крышку и попытавшись сесть, упираясь ладонями в дно ящика. Ооп! Я принялся экстренно ловить поехавшую крышу, усилием воли разгоняя тучу мушек в глазах.
- На, тяпни! - я сфокусировал взгляд на протянутой мне руке с железной плоской фляжкой. С трудом оторвал руку от дна ящика, содрал с лица опостылевшую марлю, вцепился во фляжку и сделал приличный глоток. Огненный шарик скользнул в гортань и прокатился по пищеводу, мягко и приятно лопнув теплым облаком в желудке. Да, напиток действительно животворящий. Мерцающая мушками хмарь перед глазами медленно расползлась и дала мне возможность оглядеться. Не считая сидящего на корточках перед ящиком Квинсли, обстановка совершенно незнакомая и для последнего времени нехарактерная. Нечто типа подсобного помещения в заведении общепита. Здесь витал очень аппетитный запах готовящейся еды. Пара холодильников, стеллажи с овощами и еще какой-то снедью, стойка с запыленными бутылками и развешенные в углу копчености. Взбодренный неплохим виски желудок, при виде эдакого разнообразия сразу дал о себе знать возмущенным бурчанием, напоминая, что с утра я ничего не ел. И не пил, во избежание так сказать. Единственное чем мне пришлось довольствоваться были кисленькие леденцы, пакетиком которых снабдил меня американец перед дорогой. Не дожидаясь пока я очухаюсь, Квинсли отобрал у меня фляжку и поднявшись, отступил на шаг, давая мне возможность всласть побарахтаться в пенопропилене, выбираясь из ящика.
- Вот там за дверью можешь умыться и привести себя в божеский вид... - он ткнул пальцем мне за спину, где оказалась еще одна дверь. Там я обнаружил хоть и изрядно грязную, но украшенную настоящим умывальником и прочими сопутствующими прелестями уборную. Из крана при повороте ручки потекла водопроводная вода. Аааа! Я почувствовал себя питекантропом попавшим в Эксельсиор-отель. Янки терпеливо дождался, пока я вытряс из себя пыль, пенопропилен и умылся.
- С прибытием Лас-Вакасьнес, амиго! Пойдем-ка со мной. Эээ, жрать потом!... - он перехватил мой взгляд на находившуюся в подсобке снедь.
- Садист ты, Квинсли... - пробурчал я, но подчинился. Запах жареного мяса и чего-то еще пряного, но явно очень вкусного сводил с ума и вызывал обильное слюноотделение. Вздохнув, я вытащил из ящика свой вещмешок с нехитрым скарбом и потопал за американцем. Мы вышли в недлинный коридор и янки распахнул первую же попавшуюся справа дверь.
- Располагайся! - щедрым жестом он обвел рукой помещение. Диван, тумбочка, шкаф, небольшой столик и стул.
- На сегодняшнюю ночь это твой номер, Йава. Завтра выйдешь в люди и решишь вопрос проживания. И это, сегодня ты отсюда не выходишь. Я не хочу, чтоб люди появление новых лиц в этой харчевне могли как-то связать с моим визитом. Еду тебе принесут сюда. Можешь пока просвещаться и выдыхать... - он ткнул пальцем в сторону столика, где лежало несколько цветастых буклетов.
- И еще! Вот так вот я бы ходить тебе здесь не советовал... - он указал на ремень с кобурой и грязные штаны с курткой.
- Купи себе рубашку навыпуск, приличные брюки и кобуру скрытого ношения. Не оставляй дома документы, а то проведешь в участке пару суток, если тебя заметут на улице. А в таком виде тебя точно заметут. Здесь с этим строго. Туристов берегут. Да и магазинов тут много, ты вроде не ребенок, так что думаю, что справишься... - он движением фокусника откуда-то извлек и бросил на стол визитку, затем протянул мне руку.
- Ну, вообщем, пока! Надумаешь продать пушки или еще какие дельные мысли появятся, звони. Сотовые, кстати, здесь работают. Да и как приоденешься сразу закочи в больницу. Ты ж вроде больной. Надобно у доктора отметится. Адиос, амиго! - он широко улыбнулся.
Я пожал протянутую руку и дверь за ним захлопнулась, предоставив меня своим мыслям. Черт, довольно душно. Кондиционер, видимо в данном заведении не предусмотрен. Я подошел к столику. Так, туристический путеводитель по Лас-Вакасьонесу, справочник ресторанов, кафе, магазинов и клубов, визитка Квинсли, памятка отдыхающему и под этим всем ключ. Полагаю, что от комнаты. Я залез в мешок и добыл пакет с документами. Забавно, ваш покорный слуга носит теперь имя Йава Руссо, судя по бланку с фотографией, призванному заменить типа де утерянный паспорт, состряпанному камрадом Марсело. Даже здесь никуда не деться от его вывихнутого чувства юмора. Поди, по этому имени, определи-ка национальность! Отложив мешок, я направился к завешенному циновкой окошку. Так, что там у нас, на улице? Оттянув край выглянул наружу. За грязным стеклом предстал перекресток двух нешироких улочек, с невысокими трехэтажными, явно очень старыми домами с лепниной, балкончиками и прочими атрибутами европейской колониальной застройки. Причем, на удивление ухоженными. Все выглядело вполне мирно. Где-то в недрах дома, в котором я находился слышался слышался шум голосов. То ли бар, то ли кафе. На лавочках в скверике на углу сидела целая компания немолодых кабальерос, о чем-то оживленно споря. Довольно ярко одетые люди спешили куда-то по своим делам, прогуливались парочки, причем некоторые с детьми. Проехал огромный старый американский седан. Шеви каприс кажется. Блин, пейзаж как из параллельной реальности. Я аж потряс головой, на что она отозвалась легкой пульсирующей болью. На доме напротив мерцали висящие на ажурном фронтоне большие буквы БАНК и какой-то сложный герб над ними. Очень кстати! Я нащупал в кармане бумажник с карточкой и вздрогнув от стука в дверь, развернулся, по дороге уронив руку на кобуру.
- Су села, синьор - возвестил из-за двери звонкий ломающийся голос. Я аккуратно приоткрыл дверь и не убирая руки с пистолета, отошел в сторону. В комнату просочился смуглый и чернявый мальчишка с подносом. Прошмыгнув до столика, он водрузил на него поднос со снедью и с любопытством и ожиданием уставился на меня. С чего это? А, он же чаевые ждет! Так, трофейные местные тугрики в количестве нескольких бумажек различного достоинства у меня вроде были. Я отцепился от пистолета и пошарил в кармане. Нашарив первую же бумажку, я выудил ее наружу. О, самая мелкая, номиналом в пятьдесят эльдо. Протянул парню. Он расширившимися глазами посмотрел на купюру, затем неверяще на меня. Поняв, что купюра не исчезнет, он схватил ее, сунул в карман и дернулся было к выходу, но любопытство видимо пересилило.
- Синьор, а вы партизан? - выдало молодое дарование. На вид лет двенадцать, но соображалка... У меня аж мурашки по спине пробежали и вдруг стало очень смешно. Понятно, что спалиться всегда опасаешься, но что бы так сразу!
- Нет, амиго. Я из Санта-Марии... -
- Аааа, тогда понятно! Ураган! У нас тут есть еще люди из Санта-Марии. В больнице. Это там вас так? - пацан принял ответ и ткнул пальцем в повязку на голове. Я кивнул.
- Видимо сильно вас приложило! - он сочувственно и довольно искренне посмотрел на меня и вдруг вытащил из кармана свежезаработанный полтинник. Помял в ладони и протянул мне. Настал мой черед удивленно на него смотреть.
- Синьор, у вас мельче денег нет? Вы знаете, что дали мне на чай в три раза больше, чем стоит ваш ужин? - изрекло это святое существо (Памятник родителям! Вот это воспитание!).
- Нет, амиго, не знал. Но денежку все равно оставь себе. За честность. Да и услуги мне твои еще понадобятся. Видишь ли брат, я по башке-то очень крепко получил и память отшибло. Не помню ничего, поэтому нужен кто-то кому можно задать много вопросов... -
Он обрадовался и быстро-быстро закивал в ответ.
- Мучас грациас! Конечно, синьор! Я с радостью вам помогу, но в свободное от работы время. Иначе отец ругатся будет. Я ему в баре помогаю. Меня зовут Артуро-младший. А вы у нас поселитесь? А почему я не видел как вы пришли? А почему вас в больнице не оставили? - Он ткнул пальцем в пистолет - А правда, что вы в Санта-Марии от бандолерос отстрели... -
Ой-ой, парня понесло. Надо заканчивать. Тем более, что из-за переизбытка слюны, вызванного запахом идущим из тарелки я уже не мог нормально разговаривать.
- Остановись малыш! Я очень устал. Я хочу поесть и лечь спать. Завтра я отвечу на твои вопросы, а ты на мои. Идет? -
- Да, конечно. Извините, синьор. Доброй ночи и приятного ужина. Посуду просто выставьте в коридор... -
И он пулей вылетел за дверь. Я взял со стола ключик, закрыл за ним дверь и бросился к еде. Жраааать! Огромный кусок мяса и какие-то овощи, но одуряюще вкусно пахнущие. Плюс стакан сока. Последний раз так ел в Вилларадо. Потрясающе. Поев я понял, что думать, ходить или что-то читать сил нет. Выложил на стол свою артиллерию, придвинув его ближе к дивану, выставил за дверь поднос с посудой, доплелся до дивана, упал и заснул мертвецким сном. Без танцев и без видений.
Чайки. Не, ну точно чайки! Я разлепил веки и какое-то время пытался понять, где нахожусь и причем тут чайки. Сползя с дивана и подхватив висящее на стуле полотенце, я вышел из комнаты в надежде добраться до умывальника, но при входе в кладовку нос к носу с маленьким мужичком в жилетке. Увидев меня он расплылся в радушной улыбке.
- Буэнос диас, синьор. Как спалось? - и получив в ответ мой кивок и невнятное мычание продолжил:
- Меня зовут Артуро Сеута и это мой бар. Вы расположитесь в Эльдорадо-Ритц или у меня? Я могу предложить вам чудесную комнату на втором этаже. Кстати, как я могу к вам обращаться?... -
- Меня зовут Йава.. - пробубнил я - А вы, я так понимаю, Артуро-большой?(Он снова улыбнулся и кивнул) Комнату обязательно сейчас посмотрю. Я предполагаю что у вас дешевле, чем в Эльдорадо. И еще интересует вопрос насчет завтрака... -
- О, да! Конечно у меня дешевле. Но, я беру предоплатой. За вас оплатили только вчерашнюю ночь. Позавтракать можно в зале минут через двадцать. Яичница с ветчиной вас устроит? Ну и отлично! Приводите себя в порядок и выходите в зал. Я вас жду... -
Не дожидаясь от меня ответа он развернулся и посеменил в сторону кухни.
Когда я, закончив моцион, выбрался в зал, то он был практически пуст. Какая-то женщина мыла полы, неопрятного вида заросший мужик торопливо поглощал завтрак за столиком у самой двери, ну и конечно, сам хозяин суетился за стойкой, протирая стаканы и наводя лоск на столешницу. Я плюхнулся на ближайший стул и охнул. Е-мое, пока еще поаккуратней садится надо. Боевые, блин, раны напоминают про себя. А, кстати, симпатичный такой бар. Все отделано каким-то темным деревом, на стенах множество черно-белых фотографий, либо из истории страны, либо из истории города или самого хозяина, сам черт не разберет. Над и рядом с фотографиями развешены разные предметы, то индейское ожерелье из клыков, то обсидиановый меч, шаманский бубен или что-то вообще неясного для меня назначения. На противоположных стенах две огромных плазменных панели, видимо разнесены для аудитории с разными интересами, так как смотреть обе одновременно невозможно. Слева от барной стойки небольшая эстрада, то есть в этом заведении можно насладиться живой музыкой. Справа от входа неширокая лестница, ведущая на второй этаж, который балконом нависает над барной стойкой и эстрадой. И с потолка на цепях, подвешенных к деревянным балкам, свисает огромное тележное колесо со светильниками. Думаю, что вечерами здесь может быть вполне уютно. Артуро-старший выскочил из-за стойки, неся перед собой деревянный блин со шкворчащей на нем яичницей и посеменил ко мне.
- Ваш завтрак, синьор. Как покушаете, подходите ко мне и поднимемся с вами на второй этаж. Хорошо? -
Хмм, интересно, чтож он так настойчив?...
- Конечно, синьор Артуро. Мы же с вами уже договорились... - ответил я. Он кивнул и утопал к себе за стойку. Так, интим парню требуется. Значит ему есть, что мне сказать. С другой стороны было бы наивно надеятся, что камрады привезли меня на курорт и оставили без присмотра. Лады, доедим, сходим и послушаем.
Комната оказалась вполне приличной, даже с душевой кабинкой в отдельном закутке. Артуро сразу же потребовал предоплату. Так я расстался с тремястами эльдо из остававшихся у меня четырехсот. Вполне гуманно, учитывая что сутки проживания мне обходятся в пятьдесят эльдо, включая завтрак и ужин. Хозяин мигом спрятал деньги и замялся:
- Эээ, уважаемый синьор Йава! У меня к вам просьба! - я вопросительно воззрился на него. Он еще помялся и начал:
- Вы вчера дали денег моему сыну. Он все утро перед школой только о вас и говорил. Я знаю, кто вас привез. Я примерно представляю, чем вы занимаетесь. Мне оставлены насчет вас определенные инструкции и я вам все изложу, но прежде хотел бы попросить вас ни во что не втягивать моего сына. Не надо давать ему никаких поручений и тому подобного. У нас неспокойно, а служба безопасности Альгейры не разбирается мужчина или женщина, ребенок или старик. Для них враг возраста не имеет. Моей семье проблемы не нужны, вы меня понимаете?... -
- Да, конечно я вас понимаю. Но, дело в том, что похоже вы лучше меня знаете, чем я занимаюсь. Мне понятно ваше беспокойство, но сына вашего я только попросил рассказать мне о городе. Не более того... - И видя что парня начинает бить уже натуральный мандраж, добавил:
- Я даю вам слово, что никаких поручений, связанных с чем-либо незаконным ему никто давать не будет. Вас это устроит? -
Артуро-старший немног успокоился, пристально посмотрел мне в глаза и вздохнул:
- Да, наверное, я вам верю... Ладно, теперь об инструкциях. Мне велено вам передать, что ваш земляк извещен от том что вы в Вакасьонесе. Он вас будет ждать с трех до четырех дня в открытом кафе в течение трех дней подряд на набережной отеля Эльдорадо. Если вам надо, то вы его найдете. Если нет, то вам этого не надо. Это его слова, синьор. Так же вам необходимо посетить больницу. Хотя вас наверное на этот счет уже инструктировали... -
Я кивнул.
- Там обратиться к заведующему терапевтическим отделением доктору Ньето. Доктор, по моему, живет на работе. Поэтому время вашего визита значения не имеет. После доктора вам надо будет зарегистрироваться в полицейском участке. Обязательно именно в таком порядке и отдельная просьба с этими действиями не затягивать. Ну, вот в общем и все... -
- Спасибо, синьор Артуро. Меня еще интересуют магазин одежды и магазин снаряжения, желательно где-нибудь поблизости. Может что-нибудь посоветуете? А, и еще. У вас в банке, который через дорогу... - я ткнул пальцем в окно - Наличность с карты снять можно, не знаете? -
- Он через одно место работает, этот банк... - ворчливо ответил Артуро-старший.
- Но, если вам сильно повезет, то снимите. А что касается магазинов, так здесь все легче. Прямо тут, в правом крыле нашего здания открыт небольшой магазинчик моего родственника. Его зовут Мигель. Он торгует товарами для охоты, рыбалки и путешествий. Ничего незаконного. Если обратитесь к нему, сказав что вы от меня, то я думаю, что он предоставит вам скидку... -
- Спасибо, я услышал все, что хотел... - Артуро-старший легонько кивнул и вышел. Тааак! Я глянул на швейцарский механизм у себя на руке. Викторинокс утверждал, что до трех часов у меня еще уйма времени. Тогда сначала магазин, а потом банк. Заперев номер, отложив сига с кобурой и оставив только вальтер на щиколотке, я отправился в свою первую прогулку по Лас-Вакасьонесу.
Солнце припекало уже довольно прилично, но спасал легкий бриз, приходящий с моря. Где оно находится я определил по негромкому, равномерному шуму прибоя. Слева возвышалась громада отеля, так понимаю, что именно того самого Эльдорадо-Ритц, у которого мне предстоит встречаться с соотечественником. Правда громадой пятиэтажный, в викторианском стиле, отель казался на фоне остальных домов, не превышающих в высоту три этажа. Создавалось впечатление тихого, ухоженного, патриархального и какого-то мультяшного городка. Редкие прохожие на улице только подчеркивали это впечатление. Еще удивляло количество стариканов. Хмм, извините, пожилых кабальерос, на которых натыкался взгляд, куда не посмотри. Даже прямо у входа в ставшее мне временным домом заведение, носящее, судя по неоновой вывеске название "Бар Сеута", их было двое. Парами, тройками и даже по одному они сидели практически у каждого дома и у каждой уличной двери на раскладных стульчиках и креслах, гордо и внимательно взирая на происходящее вокруг. Соответственно и я был мгновенно взят под наблюдение одним из таких постов. Да, блин, при таком плотном наружном наблюдении много полиции не нужно. Кстати, ни одного полицейского на обозримом пространстве я не увидел. Я повернул направо и пошел в указанном Сеутой-старшим направлении, где действительно обнаружил окно превращенное в витрину и дверь в магазин. Звякнул колокольчик на входе и я зашел в магазин. Ага, я попал туда куда надо! Магазин состоял из двух небольших зальчиков и подсобки. В первом по стенам было развешено снаряжение и одежда, в стеклянной витрине прилавка покоилось приличное количество гаджетов, начиная от лазерных указок, биноклей, фонариков, ножей, дальномеров, планок вивера и прочей милой мужскому сердцу всячины, а вот второй представлял собой оружейную. Стены были украшены как минимум парой десятков разнообразных образцов гладкоствольного и нарезного охотничьего оружия, в основном незнакомых мне внешне. Вспомнил только марлин под амеровский 30-06 и ремингтон м870, да поделки под винтажные винчестеры позапрошлого века. Каждое ружье аккуратно пристегнуто стальным шкертиком с замочком к петлям, торчащим из стены. И главное никого нет, как-будто меня нету в магазине, а продавцы вымерли. Только поблескивают глазки камер, висящих углах зальчиков. Я прошел во второй зал. О, здесь в витринках уже нечто более меня интересующее. Масса разнообразных упаковок боеприпасов под толстым стеклом. Мой взгляд уловил маркировку 380АСР на одной из коробочек. Далее относительно и совсем компактный, малозарядный огнестрел, в основном бразильского и аргентинского производства. Одних револьверов таурас только шесть вариантов. Но, не мое. Не люблю их. Тежелые, как кирпичи и неудобные в ношении. Постоянно что-то где-то выпирает, учитывая то, что я не гигантского телосложения. Да и быстро первый выстрел не сделать, если только самовзводом, а это драгоценные секунды. Шорох сзади. Ах вот ты, какой северный олень! Думает, наверное, что я его шаги не слышу...
- Вас интересует что-нибудь конкретное, синьор? - раздался хрипловатый голос, практически за моей спиной.
- Да! - ответил я, не вздрогнув и не обернувшись. - Банковские карточки к оплате принимаете? -
- Временами бывает и принимаем, амиго. Как рак на горе свистнет, а вернее как вон в том доме напротив ветер подует... Но, учитывая напряженную внутриполитическую обстановку, предпочитаем живой кэш! - Я неспешно повернулся, обнаружив за спиной крепкого, чернявого кабальеро небольшого роста, который разглядывал меня с нескрываемым любопытством.
- Синьор Мигель? - утвердительный кивок в ответ. - Мне рекомендовал ваш магазин Артуро Сеута. И при этом подчеркнул, что являясь его клиентом, я вправе рассчитывать на некоторую гуманность в сфере ценообразования для ненароком забредших в ваше заведение туристов... -
Он снова сдержанно кивнул и подметил:
- Для туристов то без проблем... Но вы, амиго, также похожи на туриста как я на балерона! Для рекомендованных Артуро людей варианты всегда найдем, но давайте определимся с тем, что вам требуется... -
Я перечислил все необходимое и мы проверили терминал, который к вящему изумлению хозяина как раз сегодня работал. Судя по его словам, банк и вообще все безналичные финансовые операции колбасило не по детски. Задержки платежей и неработающие терминалы были таким же частым и обыденным явлением, как грабеж в неблагополучных районах и стрельба в закрытой зоне. Не колбасило почему-то только своевременное списывание налогов со счета. Видимо, сложная внутриполитическая обстановка этой сферы банковских операций не коснулась. А счет синьора Мигеля на данный момент был изрядно жиденьким. Ну, ей богу, не отдавать же государству кровно заработанный кэш, а время платить эти самые налоги уже подходило. Только по этому он согласился принять мою карточку. После примерок и манипуляций с амуницией, совмещенных с выслушиванием беконечного монолога, о том как непросто живется отставному военному на мизерные доходы с небольшого и абсолютно легального бизнеса, я стал обладателем крепких хлопчатых штанов Сурплюс с карманами, плотной рубашки и легких полуботинок Вранглер с усиленными носами и задниками. На ремне сзади расположилась кобура-невидимка фирмы Бианчи, которая по словам хозяина идеально подходит для сига, а вальтер на щиколотке сменил мою кустарную поделку на качественное и удобное изделие той же фирмы. У синьора Мигеля в закромах оказался и штатный магазин для вальтера. Оказывается такое оружие хоть и редко, но появлялось в его ассортименте. Снарядил вальтер и запасной магазин, что называется не отходя от кассы, из принесенной хозяином упаковки патронов Магтеч бразильского производства. Вальтер со змейкой очень сильно заинтересовал хозяина лавки, хоть он и не признался, чем. Пока я заряжал оружие он очень внимательно приглядывался к нему, не прося при этом взять его в руки. На вопрос о глушителе заполошно замахал на меня руками, еще раз подчеркнув, что его бизнес абсолютно легальный, таких вещей у него не бывает, так как проблемы с SES, в чье ведение так же входил и оборот оружия, ему не нужны. Выразил удивление, что проживая у Артуро, я до сих пор не пообщался с соседом. Он, де, как раз на всяких спорных с точки зрения закона штуках, мол и специализируется. Я для себя поставил галочку выспросить у Артуро-старшего о интересном соседе, решив не задавать вопросов Мигелю. Хозяин бара, думаю, будет более откровенен. Радушно распрощался с хозяином, заодно и с более чем шестью сотнями безналичных эльдо. Поблагодарил его за хороший товар и пошел обратно в бар. Проходя под бдительным надзором дедов эти короткие пятьдесят метров машинально бросил взгляд направо, в сторону соседнего перекрестка и отметил для себя, что там появилось двое военных в оливковой форме, с винтовками на плечах, черно-белыми повязками на рукавах и шлемах. На белой полосе явно что-то написано, но с такого расстояния не разглядеть. В руках парни дежали полосатые жезлы. Я остановился. Показалось? Нет не показалось. Приглушенный лязг и грохот приближались откуда-то со стороны. Из-за эха, отраженного домами было не определить направление. Оливковые парни резво разбежались по углам перекрестка, а созерцавшие меня деды аж повскакивали с мест и поковыляли к перекрестку, чтоб получше увидеть происходящее. Я же наоборот напрягся, огляделся кругом, подыскивая место, куда если что прыгать и падать. Черт, новые шмотки жалко! Но, все-таки, удивительные существа - люди! Заслышав такой характерный лязг, надо бежать подальше, а они лезут ближе. Этого райского места явно война еще не касалась. Народ непуганый. Грохот уверенно приближался. По перекрестку в облаках пыли проскочила БМП, по моему М113, за ней несколько тентованных грузовиков и в конце колонны, скрежеща траками, старый, но вполне грозный немецкий Леопард, с характерной опухолью эжектора в основании фартука орудия. Серьезно. И ведь даже асфальт не жалко. Видимо, припекло где-то, раз такая баталия прямо через город ломанулась. Солдатики спрятали жезлы, забежали за угол и через несколько секунд оттуда, вдогонку колонне, взвыв мотором, вылетел открытый Уазик. Я протер глаза. Нет, не померещилось! Натуральный УАЗ 469! Откуда он у армии Альгейры? Надо будет получше ознакомиться с историей этой страны. Одновременно американский, немецкий и российский след, однако. Солянка сборная. Интересно! И, кстати, не только вояки бдили проезд колонны, так как из-за угла здания, ближнего к перекрестку вышел полицейский. Первый полицейский, увиденный мною здесь, в этой стране. В классической для большинства уголков мира синеголубой форме, почему-то в фетровой шляпе с заломанными полями и разлапистой кокардой. С полосатым жезлом в руках и огромным револьвером на поясе. Прям Дикий Билл Хикок. И явно из местных, так как трое дедов мгновенно взяли его в оборот. Один остановил, окликнув, а двое других приступили к допросу с пристрастием. Я, прикинувшись своим, подошел поближе. Был подозрительно осмотрен ближайшим дедом, но некую проверку прошел, дед отвернулся и продолжил перекрестный допрос полисмена. Из того как отбрехивался от дедов служивый, я уяснил для себя, что партизаны напали на некий Пунто-ди-Контроле, где-то рядом с городом. И напали качественно, судя по тому что оттуда возопили о помощи. Из части, расквартированной рядом с городом, срочно была направлена команда поддержки. Пожилые кабальерос весьма переживали за исход сражения, вполне справедливо полагая, что приход партизан, мягко говоря, нарушит привычный уклад их жизни. Все, что хотел, я услышал и вежливо попрощавшись, направился дальше по своим делам. Поднявшись в номер я вооружился, ставшим уже привычным сигом, который как влитой сел в свежекупленную кобуру (спасибо Мигелю - не соврал!) и еще раз про себя обмозговал план действий. Так, сначала банк, больница, полиция и потом Резвый...
Небольшой операционный зал банка роскошью не поражал. Пара диванчиков, информационный дисплей, с содержанием, не несущим никакой смыловой и разъяснительной нагрузки, кроме рекламы "супервыгодных кредитов", предоставляемых данным заведением. За стойкой, забранной толстым стеклом сидело две замученного вида операционистки, а в самом зале находился какой-то ненормальный охранник, который вскочил, как только я вошел и принялся бродить за мной по пятам с видом барбоса, готового вцепиться в ляжку. Жаль, что из клиентов в банке я один. Было бы больше двух, то бы с удовольствием посмотрел как этого барбоса хватил бы кондратий от обилия целей. Я с опаской пару раз глянул на него и решил, что он бросаться без команды наверное не будет, и пошел к стойке:
- Буэнос диас, синьорита. Могу ли я обналичить деньги с банковской карты? - Она вымученно кивнула.
- Си, синьор. Сегодня как раз сеть работает. Комиссия двенадцать процентов... - И вопросительно уставилась на меня сквозь стекло. Ничего себе комиссия!
- Простите синьорита, а с чем связан такой дикий процент? Или он как-то зависит от снимаемой суммы? - Она тяжко вздохнула и затянула явно вызубренное:
- Данный процент установлен регулятором в связи с обстановкой, обуславливающей слишком высокий уровень финансовых рисков... - И вдруг добавила: - Наверное поэтому, почти никто, кроме туристов, деньги не вносит и не снимает. А вы турист, синьор? Просто чувствуется, что вы не местный... - Зачем-то объяснила она.
Еще какой не местный, блин! Ну и что теперь делать? Все таки, думаю, снимать. Учитывая, что я не представляю, как дальше будут развиваться события, наличные мне необходимы как воздух. Тем более, что карты тут явно не почете и это почти центр цивилизации. В магазине мне, судя по всему, просто повезло. Лады, соглашаемся на грабительский процент и снимаем деньги. Завершив операции и оскалив зубы в лицо нависавшему надо мной полудикому охраннику, которой явно этого не ожидал, громко ойкнул и отпрянул от неожиданности, развеселив меня и операционисток, я ретировался из банка и под возмущенным взглядом вылезшего вслед за мной на крыльцо охранника, направился в больницу. Итак, у меня теперь немногим меньше полутора тысяч эльдо на руках и никаких перспектив на увеличение этой суммы. Грустно. Пока, по крайней мере...
Больница оказалась вполне современной и упакованной, учитывая расписываемое всеми бедственное положение страны. Отстояв небольшую очередь в регистратуру, я выяснил, что вотчина доктора Ньето, то есть терапевтическое отделение, находится на втором этаже немаленького даже по моим представлениям здания. Сестричка в регистратуре оказалась столь любезна, что спросила мое имя, слегка удивилась и известила доктора о моем прибытии эсэмэской со своего компьютера. Сервис, однако, получше, чем в некоторых местах, о которых ненавязчиво и не вовремя напоминает мне моя дырявая голова. Никакой охраны тут не было и я беспрепятственно прошел вовнутрь. Путешествие по больнице оказалось недолгим. Поднявшись на второй этаж, лавируя между койками с больными, некоторые из которых были выкачены в коридоры и увертываясь от взмыленного персонала, я добрался до терапевтического отделения. Мда, наплыв работы у эскулапов чувствуется. Благодаря подробному сестричкиному объснению я довольно быстро нашел нужное помещение и ориентируясь на табличку на двери, вежливо постучав, вошел. Моему взгляду предстал маленький кабинет и седой, усталый человек, сидящий за компьютерным столиком. Дядька, не отрывая глаз от монитора и прихлебывая из чашки, указал мне на стул перед столиком. Несколько минут мы сидели молча, он только щелкал клавишами компьютера, потом оторвал взгляд украшенных синяками от хронического недосыпа глаз от монитора и устало посмотрел на меня:
- Чем обязан, синьор? -
- Прошу прощения, доктор, что отрываю вас от дел. У меня такое дело... Я нулевой пациент... -
- А! Да, меня известили... - Он требовательно протянул руку:
- Давайте сюда бумаги... -
Я отдал ему идентификационную карту, оружейный формуляр и разрешение на работу, которыми меня снабдили камрады герильясы. Доктор бегло просмотрел бумаги, сноровито прошлепал туда-сюда круглую печать, что-то написал и распечатав на принтере еще один бланк, снова обратил внимание на меня:
- Так, сейчас вы идете на рентген, потом в лабораторию, на анализ крови. Это рядом... -
Он объяснил, как туда попасть, а я удивленно поднял брови. Доктор глянул неодобрительно:
- У вас же есть травма? Она как-то повлияла на ваш интеллект или только на память? -
Я аж потерялся от такого вопроса:
- Нет, вроде только на память! -
- Ну, тогда вам должно быть яснее ясного, что в больнице должна быть ваша история болезни. Или я не прав? -
Ох, я и дебил! Как меня доктор-то уел. Может действительно интеллект зацепило? Я часто-часто закивал:
- Конечно-конечно, доктор. Извините дурака! -
Ньето еще раз сердито зыркнул:
- Вобщем делаете как я сказал и затем возвращаетесь ко мне. Вам все ясно? -
Я молча поднялся и помчался исполнять его указания. Спустя полчаса я вновь предстал пред очи эскулапа, который уже напечатал и подшил целую книгу. Судя по всему с моей историей. Доктор собрал в пластиковый файлик часть бумаг со стола и протянул мне.
- Теперь послушайте меня внимательно, синьор! С этими своими бумагами и моей выпиской вы идете в полицейский участок, чтоб зарегистрироваться и подать заявление на восстановление метрики. Записываетесь на прием к лейтенанту Артуро Бону. Хотя выписанных сейчас мало и очереди может не быть, но лучше подстраховаться... -
Он очень внимательно взглянул мне в глаза:
- На приеме у лейтенанта вы старательно подтверждаете свой диагноз, но не переиграйте. Синьор Бон по первости призводит странное впечатление, но отнюдь не дурак. Вы меня понимаете? -
Я кивнул и доктор продолжил:
- Этих документов вам должно хватить для получения метрики и вида на жительство. А вот как вы будете паспорт восстанавливать, я не знаю. Вы ведь не гражданин нашей страны? - И остро так на меня глянул.
- А я не помню, доктор! - Не моргнув глазом ответил я, улыбнувшись.
- Здесь все такое родное, хоть и не знакомое. Может я и гражданин, а может и нет. Теперь только Пресвятая Дева Мария об этом знает... -
Я про себя усмехнулся ассоциации о той деве Марии, которую знаю я. Доктор Ньето сдержанно улыбнулся в ответ:
- Разминка засчитана. Ну, успеха вам... - И снова уткнулся в монитор, давая понять, что аудиенция завершена.
- Ээ, доктор! - Начал я, вставая. Он снова оторнался от экрана и воззрился на меня.
- Чем я вам обязан? - Он махнул на меня рукой и отхлебнув из чашки, ответил:
- Ничем. Все в порядке. Просто передавайте привет доктору Мунитису, когда его увидите... - И опять уставился в компьютер.
Я пожал плечами и вышел. Прям медицинская мафия какая-то. За уважуху? Не, похоже что-то здесь другое, учитывая отношение Мунитиса к партизанам. Возможно страх или просто уже за меня заплатили. То что такие услуги просто так никто не оказывают, это однозначно. Один из моментов местной жизни, который еще предстоит постичь. Так, ладно, где у нас тут полицейский участок?
Хорошо жить в небольшом городе. Две главных улицы и все рядом. Небольшое двухэтажное, украшенное лепниной здание управления полиции в десяти минутах ходьбы от бара Сеуты по соседней улице каррер де Сон Бои. На выходе из больнице я опять пробился к любезной сестричке и выяснил где находится необходимое мне заведение. В то же время и плохо жить в небольшом городе. Каждый встречный тебя с интересом разглядывает. Просто смерть шпионам какая-то! Хорошо, хоть объяснение этому есть и иду я как раз его подтверждать, а то спалился бы мгновенно. Думаю, именно поэтому здесь относительно спокойно и мало полицейских. Любое новое лицо как бельмо выделяется, а учитывая, что туристов раз два и обчелся, то каждый персонаж, который под своего косит и не глазеет, выпучив глаза на достопримечательности, является подозрительным. И еще деды... Пардон, пожилые кабальерос, переживающие по поводу партизан, которые тому же своему парню-полисмену сразу вдуют в уши по поводу незнакомого и не похожего на туриста типа. Не, здесь спалиться как два пальца об асфальт. А городок мне нравится. На улицах чистенько, а во дворы я еще не забредал. Аккуратные тротуары, старый, но вполне целый асфальт со старательно заделанными трещинами. Невысокие, крепкие как боровики, симпатичные дома, утопающие в зелени, растущей во дворах. Свежий морской ветерок, гуляющий по улицам. Практически полное отсутствие машин. Мопедов и скутеров я видел за это утро штук десять, велосипедов и того больше, а вот припакованных или едущих машин насчитал всего пять, не считая колонны вояк. В общем не город, а мечта престарелого отставника. Вот на подходе к полицейскому участку обнаружилось некое оживление. Пара полицейских машин форд кроун виктори и рядом группа галдящих товарищей в одинаковом камуфляже вудленд. Причем товарищей вооруженных, в балаклавах и панамах, со знакомой мне уже нашивкой "эль групо де ла кустодиа публика", правда номер не различить. Все с разными охотничьими ружьями, а вот один с автоматом, весьма напоминающим АК, но не АК точно. И черное цевье странное, магазин какой-то рубчато-вафельный и приклад рамочный, сложенный в бок. Иными словами, не ископаемый АК герильясов, а нечто более свежее, типа болгарского "Арсенала". Командир этих махновцев, полагаю, так как "арсенал" сравнительно недешевая игрушка в этих местах. При виде меня, вышедшего из-за ближайшего бело-синего форда, компания замолкла и дружно, как стайка сурикатов, повернула головы в мою сторону. Я внутренне поежился, но шага не замедлил. Ну и рожи, причем две, одна из которых принадлежит обладателю автомата, с росписью. Блин, что здесь за мода партаки на лице делать. Хотя этих роспись еще не так жутко смотрелась, как у покойных оцелотов, не к ночи будь помянуты, но рожи реально были на сдачу. Я уже было начал прикидывать шансы в перестрелке, подспудно понимая, что у меня, учитывая их вооружение, этих самых шансов просто нет, когда из дверей кордегардии вышел полицейский офицер и довольно презрительно что-то рявкнул. Урки в камуфляже отвлеклись от созерцания меня и с явным неудовольствием повернулись к полисмену. Тот начал им монотонно вещать, видимо о чем-то инструктируя и я получил возможность спокойно зайти в участок.

Глава 10. Врастаем, схлапатываем и изумляемся...
Ну, полицейских все-таки в городе есть. Только в просторном холле их кучковалось не меньше десятка, наслаждаясь прохладой работающего кондиционера. Даже женщины присутствуют, в бриджах и шляпках на манер британских. И у каждого из кобуры торчит рукоятка ну очень большого револьвера либо пистолета. Прям страсть к гигантизму какая-то. Я поозирался по сторонам, пытаясь понять, куда мне деваться дальше как вдруг услышал откуда-то справа вежливое:
- Буэнос диас. Что угодно синьору? - Я повернулся на голос. Опа, уже знакомый полисмен. Тот самый, кто давал отчет стариканам о проходе военной колонны.
- Здравствуйте, синьор субальтерно. Мне бы попасть на прием к синьору Бону... -
- Вы же не местный, синьор... - Он внимательно оглядел меня с головы до ног.
- И в связи с этим хотелось бы уточнить цель вашего визита, а то у нас усиление и все весьма заняты. А лейтенант Бон не любит, когда его дергают по пустякам... -
- Я понимаю, но простой клерк мою проблему не решит... - И решил чуть надавить:
- Да, видите ли, я иностранец. Специалист, который работал в Санта-Марии по приглашению и попал под "Мирабэль". Очнулся я уже здесь, в госпитале и к ужасу обнаружил, что у меня нет паспорта, хотя некоторые другие документы уцелели... -
- Покажите! - Он довольно требовательно протянул руку. Я секунду помялся, но протянул ему пластиковый файлик со своими бумагами. Он принял от меня документы и подозрительно поглядывая принялся доставать листы, при этом что-то бормоча про себя. Вот ведь какой бдительный хрен попался.
- Так, любопытно. Выписка у вас датирована сегодняшним утром... -
Его лицо озарилось азартом вставшей на след лайки:
- А почему я вас видел сразу после прохода военной колонны на каррер де Боливар? - По его лицу было понятно, что шпион почти пойман. Я устало вздохнул. Мальчишки, которым перепал кусочек власти, везде одинаковы...
- Потому офицер, что доктор Ньето отпустил меня из стационара, чтоб не мыкаться по городу после выписки, а сразу найти жилье... - Теперь посмотрим есть ли у местных ментов совесть. Добивающий, под ложечку:
- Более того, что в отличие от вас офицер, он вошел в положение довльно тяжело травмированного и потерявшего почти все человека и был столь любезен, что посоветовал обратиться в "Бар Сеута", где небогатый человек может снять комнату. Чем собственно я и воспользовался... -
И я с вызовом посмотрел ему в глаза. Есть! Парень смутился:
- И теперь я сам пришел в отдел полиции не для того чтоб признаться в том, что виновен в неких противоправных действиях, а для того чтоб представители власти помогли мне восстановить метрику. Я исчерпывающе ответил на ваш вопрос, синьор субальтерно? -
Последнюю фразу я слегка подчеркнул. Парень хоть и был смущен, но сразу не сдался:
- Прошу прощения. Я понимаю ваше положение, но меня удивляет, что у иностранца есть разрешение на ношение оружия самообороны. Согласно кодексу Мелидано, оружие могут носить только граждане нашей страны. И то не все! -
Он с глянул с некоторым вызовом.
- (Ой мама, пошли ва-банк!)Я был заместителем руководителя отдела проектирования строительства плотины на реке Серпента и был приглашен к сотрудничеству руководством вашей страны. Согласно вашему же миграционному закону, такое приглашение почти приравнивает меня по правам к гражданину. И я без проблем получил это разрешение, учитывая, что у вас тут неспокойно. Если хотите номер оружия сверить, то прошу...-
Он сдержанно кивнул и я аккуратно, медленно вытащил сиг и подал его офицеру рукоятью вперед. Он осторожно принял его, подержал, оглядел с заметной завистью и протянул обратно, не глядя на номер.
- Это очень дорогое оружие, синьор! Я в этом разбираюсь и не сомневаюсь в ваших словах, так как такие образцы наперечет. И если бы поступило заявление о пропаже, то мы бы знали... - И почти виновато поглядел на меня:
- Прошу простить, но такова моя работа... -
Но, невзирая на виноватость, терпеливо досмотрел до конца бумаги и посмотрел на меня:
- Думаю, я смогу вам помочь, синьор. Я как раз сейчас поднимаюсь к лейтенанту за инструкциями и вы пройдете со мной. Я покажу ему ваши бумаги и если он найдет минуту, то примет вас... -
- Грациас, синьор офицер. Следую за вами. Я, учитывая обстоятельства, в данный момент стеснен в средствах, но отблагодарю вас как смогу... -
Офицер снова кивнул и целеустремленно пошел куда-то вглубь здания. Я, соответственно, поспешил за ним, лавируя между сине-голубыми мундирами. Мы поднялись по лестнице на второй этаж, где он жестом усадил меня на стул в коридоре и скрылся за дверью с пластиковой табличкой, глазящей о том, что за ней находится заместитель начальника полицейского управления Лас-Вакасьонеса. Не было его минут десять. Я уже начал гонять в голове разную хрень и подумывать об отступлении, когда дверь распахнулась и субальтерно пригласил меня войти. В глаза бросилась оружейная стойка справа в которой стояла пара то ли АР15-х, то ли М4-х. Интересно, на такую разрешение дадут и что для этого надо? В глубине кабинета, за столом сидел, держа в руках мои бумаги, моложавый мужик лет сорока, усатый и прилизанный, в ярко синем мундире, украшенном погонами почти размером с эполеты. Блин, парень похоже еще из девятнадцатого века не выплыл. Я, не дожидаясь приглашения, уселся на стул напротив. За что был одарен острым взглядом из под черных бровей.
- Синьор Йава Руссо? Что за имя?!!! Но, бог с ним... Подскажите пожалуйста, какого дьявола вы делали в Санта-Марии, типа проектируя дамбу на Серпенте?... -
Эк эполетный хлыщ сразу быка за рога взял. Я скосил глаза назад. Забавно. Субальтеро не вышел, а застыл у дверей, заложив руки за спину и расставив ноги на манер эсэсовца на посту. А мундирный кабальеро, который, как я полагаю и являлся лейтенантом Артуро Боном, продолжил:
- На мой дилетантский взгляд, Серпента протекает не через Санта-Марию, а в пятидесяти километрах южнее. И дамбу вроде собирались строить около Эль-Гаучо? -
И он невинно-выжидательно уставился на меня. Я постарался его не разочаровывать:
- И вам здравствуте, синьор лейтенант. Я ведь правильно понял, кто вы? - Опереточная сволочь с достоинством мне кивнула, не обратив внимания на шпильку. А я начал сосредоточенно вспоминать инструктаж Сервуло:
- Я оказался в Санта-Марии во время урагана и очень сильно получил по голове обрушившеся балкой. Думаю, в больнице можно подробнее ознакомиться с характером моей травмы. Я мало что понимаю в медицине. Доктор Ньето сказал, что эффект амнезии со временем пройдет, но сейчас я смогу ответить не на все ваши вопросы... -
Мундирный хлыщ с победным видом "я же говорил!" откинулся на спинку кожанного кресла. Как мне подсказало боковое зрение, субальтеро слегка напрягся и подался вперед. Но, я продолжил:
-... но, на этот Ваш вопрос я смогу ответить. По решению Сальваторе де Арреда, руководителя работ, расчетно-проектный отдел был размещен в Санта-Марии, так как в Эль-Гаучо электроэнергия бывает два часа в день и то в лучшем случае. А то и не бывает вовсе... -
Хех, на холеной усатой роже явственно проступило разочарование.
- ... а, у отдела было очень много работы и к счастью не на кульманах. Ну, а компьютеры, как вы знаете, синьор Бон, без электричества непродуктивны... -
И я вежливо улыбнулся. Лейтенант кисло улыбнулся в ответ:
- Не в вашем положении ерничать, синьор Йава Руссо. Если вы, конечно, им действительно являетесь! Кстати, что это за имя, откуда вы и к какой национальности принадлежите! А то моих этнографических познаний не хватает определить. Да и еще... Я смотрю, у вас в разрешении на оружие указаны две единицы огнестрела. Их вы как-то потерять не ухитрились? -
Вот ведь крыс какой! Дободался таки и до этого. Я внутренне подобрался. Блин, от диалога с этим хмырем очень многое зависит, а я дурак, не удосужился даже заставить Марсело пробить историю пистолетов. Мда, доктор был прав, интеллект при травме действительно пострадал. Ладно, будем импровизировать. Авось пронесет, ну а если нет, тогда действительно песец.
- На первый вопрос я не смогу вам ответить. Амнезия эту область затронула. А вот по оружию отвечу... -
Я глубоко вздохнул и продолжил:
- ... Видите ли, я всегда ношу оружие с собой. Поэтому и не потерял. А обнаружили меня спасатели, а не мародеры. Поэтому оружие не украли. Об этом мне сказали врачи уже здесь, когда отдавали имущество. Сиг Зауэр П220 под калибр 45АСР был приобретен здесь, в Альгейре. В Санта-Марии. Уже по приезде, когда узнал, что имею право на ношение и в связи с криминогенной обстановкой. Название магазина вот запамятовал. Но, он принадлежал человеку, у которого еще есть ремонтные боксы. Мы там обслуживали автомобили компании и по моему, его фамилия Матабуэна... -
Синьор Артуро Бон внимательно меня слушал, не перебивая и размеренно покачивая головой. Субальтеро расслабился, опять принял позу эсэсмана и подпер спиной стену.
- ... а вот про Вальтер я не смогу вам ничего сказать. В одном уверен точно, что он был со мной по приезде. Вот, собственно и все... -
- Этт-то очень хорошо, что вы хотя бы это помните... -
Лейтенант вылез из-за стола и обойдя его вокруг, подошел ко мне и вдруг скомандовал:
- Встать! -
Я нарочито медленно подчинился.
- Выложите оружие на стол! -
Субальтеро отлепился от стены и положил ладонь на рукоятку своего большого револьвера. Не спеша, чтоб не спровоцировать этих двух копов на необдуманные действия, я откинул полу рубашки и двумя пальцами достал сиг, аккуратно положив его на стопку бумаг на столе. Так же не спеша, отступил на шаг и не нагибаясь, задрал правую штанину, демонстрируя кобуру. Затем медленно наклонился и так же двумя пальцами добыл из нее вальтер. Лейтенант не дал мне разогнуться до конца и выдернул из пальцев маленький пистолет. Отступил назад, сцапал со стола сиг и снова упал в свое кресло.
- Какие интересные у вас стволы, синьор! С каких это пор старый пройдоха и помоечник Матабуэна начал торговать пушками ценой во всю его засраную лавку? Клад, наверное, нашел! Вы, кстати не садитесь... -
Эта скотина еще и усмехается. Неужели что-то знает, чего я не знаю? А он продолжал:
- Снимайте ремень и доставайте все из карманов. Заодно и шнурки из ботинок... -
- Это что, арест?! -
Попробовал возмутиться я. Лейтенант вдруг вызверился:
- Молчать! Ты никто и звать тебя никак! То, что ты мне тут причесывашь, не стоит воздуха, на это потраченного! Выполнять, я сказал! Иначе тебе сейчас помогут! -
Субальтеро выдрал из кобуры здоровенный хромированный револьвер, похоже таурас крупного калибра, типа 357 магнум и направил его на меня. Черт, с такого расстояния не промахнется ведь.
Делать нечего и я сначала вытащил ремень, затем бумажник, снял часы, кобуру со щиколотки, вынул шнурки из ботинок и выгреб мелочевку из карманов. Закончив все это и сложив горкой на столе, замер в ожидании. Лейтенант широко улыбнулся:
- Ну, вооот и хорошо! Ну, а теперь Хулио отведет вас, синьор Руссо, в комнату ожидания. А мне надо кое-что уточнить... -
Он глумливо оскалился:
- Приятного отдыха! -
И потеряв ко мне всякий интерес, принялся вертеть в руках мой сиг. Хулио заставил меня поднять руки, довольно сноровисто охлопал с головы до пят, скомандовал затем завести руки за спину и шагать по направлению к лестнице. Конечно, можно было бы ему в момент обыска сломать нос, но что толку. Судя по лейтенанту, он бы мне не дал шанса схватить револьвер субальтеро. Да и если бы каким-то чудом схватил, то выбраться из здания битком набитого полицейскими и парамилитариесами шансов нет. Это уже совсем из области голливудского кино...
...сидевший напротив меня через две решетки и корчивший рожи звероватого вида обросший мужик наконец сподобился заговорить:
- Тебя как зовут, милая девочка? - Просипел он.
Ну вот, блин. А я уж думал, что он говорить не умеет. Я покряхтел, устраиваясь поудобнее на деревянном коротком топчане. Можно сказать, что действительно комната отдыха. Клетка метр в длину на полтора в ширину. Сантиметров тридцать шириной топчан от стенки до стенки и решетка с дверью в коридор, где тускло горит единственная лампочка. Под топчаном в углу ведро вполне ясного назначения. Амбре, конечно, духмяное от него исходит, но со временем чувствовать перестаешь. А так вполне комфортно, если бы не сопение, возня и хрипы бабуина напротив. Прохладно и почти не сыро. Подогнув ноги можно вполне комфортно лежать. Затекает правда все со временем, приходится менять позу. Я в этой клетке, по моему, уже вечность. Интересно, а кормить будут? И опять сип с хрипом:
- Чикита! Ты глухая? Я говорю тебе, что ты симпатичная и я тебя с удовольствием трахну! Слышишь? -
Черт, голос у бабуина прорезался и теперь ну никак не наговориться ему. Я с наслаждением почесал затекшую поясницу, искренне жалея об осутствии сигарет. А вообще такая обстановка очень располагает к размышлениям о суете мирской жизни. Не дает покоя вопрос, что не так пошло. Походу я с сигом покойного дона Очоа здорово лажанулся. Надо было сливать его Квинсли, когда была возможность. Блин, как ту ворону, которую страсть к блестящему подвела. Ну, естественно, что пушки ценой в несколько тысяч долларов в нищей стране должны быть наперечет. Тем более в Латинской Америке швейцарского, а не юсовского производства, вообще по пальцам пересчитать можно. Лязг засова в коридоре заставил вздрогнуть. В полумраке коридора появился полицейский с плошкой в руках и привычно отпер лючок решетчатой двери клетки с бабуином. Сунул туда плошку. Волосатый подхватился с пола и шустро сцапав плошку, умастился на своем топчане, с сопением зачавкав. Хм, что за дискриминация. Здесь что, только зверей кормят?
- Прошу прошения, офицер! А мне, случайно, пожрать не полагается? -
Полицейский мазнул по мне равнодушным взглядом, а подал голос опять бабуин:
- О! - С восторгом просипел он: - Чикита заговорила!... -
И пачкая едой подбородок, грязную майку и все что ниже, обратился к полисмену:
- ... Амиго, пусти меня к ней. Я ее йогуртом накормлю. Она весь день у меня просит, гы... -
Полицейский презрительно глянул на него и процедил:
- Жри быстрее. Иначе посуду сожрать заставлю! -
И теперь ко мне:
- А тебя здесь нет. Не оформлено ни задержание, ни арест, по этому тебя здесь нету. Довольствие не выписано, значит и жрать нечего. Еще вопросы? -
- Понял, офицер. Остальные вопросы видно не к вам... - вздохнул я.
В ответ на это полицейский просто коротко кивнул и брезгливо, двумя пальцами забрав пустую плошку у волосатого. С лязгом захлопнул лючок и неспеша удалился. Лязгнул засов и опять оживился бабуин:
- Гы, Чикита! Сдается мне, что ты меня игнорируешь? Ты такая сладкая девочка с хорошим воспитанием, да? Ну, так запомни, что пообщаться с добрым Чиро тебе все равно придется... - хрипело это недоразумение напротив:
- Отсюда всех в один лагерь отправляют. Чиро-то туда ненадолго. Он всего лишь одному чуло нос сломал и ухо оторвал. На месяцок, не больше. А таких как ты, девочек, Чиро любит. А послушной он тебя сделает и воспитает нормально. А, Чикита? Слышишь меня?... -
Интересно, он сегодня угомонится? Начал надоедать. Я вроде собрался подремать и когда волосатый сипел короткими фразами, то это воспринималось как фон. А вот как стал хрипеть речами, то его присутствие стало выносить тяжелее. Но, сделать с ним сейчас все равно ничего нельзя. Ладно, по внутренним часам уже вечер. Сколько этот опереточный хлыщ меня здесь будет мариновать, интересно? Ждут, когда до чего-то дозрею? Глупо, конечно, но не говорить же ему, что по сравнению с Таниной клеткой здесь сущий курорт. Не поймет, боюсь. Так, кубатуря о своем и под сип волосатого, раздававшийся с завидной регулярностью, я задремал, а затем вовсе провалился в сон.
Ирландцы в голове сегодня оказались в ударе. Оглушительный степ прошелся по сознанию с грацией асфальтового катка. Подозреваю, что на радость волосатому, я не по детски ныл и стонал во сне. Поэтому лязг засова в коридоре, который вытащил меня из этого оглушительного обморока воспринимался, как сущее облегчение. Я вскинулся на топчане и тут же застонал. Оо, как все затекло! А еще говорят, что на жестком спать полезно! Ух ты, кажется смена декораций. В коридоре почти бесшумно образовались два мужика в комбиках типа горок и лыжных масках на откормленных мордах. Ну вот, сейчас опять бить будут, подумалось с тоской. Что за карма такая?
- Встать! Руки за спину! Выйти и лицом к решетке! - это адресовалось мне.
Я, не задерживаясь, подскочил и выполнил указанное. Парни выглядят очень авторитетно и испытывать в очередной раз прочность своего и так замученного организма я не готов. Радостный сип за соседней решеткой известил меня о том, что есть зритель с восторгом наблюдающий за экзекуцией. Недоразумение явно сверзилось с топчана на пол и прилипло к решетке. Учитывая, что из-за двух плечистых парней коридор стал очень тесным, я сначала даже не понял, что вцепилось мне в штанину. Скосив глаза вниз я обнаружил волосатую лапу, протянувшуюся из соседней клетки и схватившую меня за левую икру. Ширина узкого коридорчика всего около метра, но длина лапы все равно внушала уважение.
- Ааа! Я тебя уже потрогал, Чикита! - счастливый хрипосип из-за решетки напротив.
Так, один из парней закрывает мою клетку, а второй стоит рядом в полоборота, не выпуская при этом меня из виду. Ну и ладно, помешать не успеет. Не помню, обрывал ли я в детстве крылья мухам, но следующие несколько секунд доставили мне истинное наслаждение. Я прищурился. Чикита, говоришь? Дернув левой ногой и стряхнув руку волосатого, чего тот не ожидал и выпустив штанину, уперся ладонью в пол, а правой ногой я, сделав акцент на полиуретановый подбитый каблук "вранглера", резко двинул по этой самой ладони. Явственный хруст и последующий дикий вопль смертельно раненого бабуина, хоть и оглушили в замкнутом пространстве коридора, но показались на секунду райской музыкой. Правда только на секунду, потому что взрыв боли в правой почке и сокрушительный удар под колено с другой стороны уже положительных эмоций не предполагали. А, черт! Из глаз брызнули слезы, а ртом я просто хватал воздух, как вытащенная из воды рыба. Надо отдать должное парням, что продолжать меня бить никто не стал, а просто заломили ласты и куда-то поволокли. Пока тащили, мне даже малость полегчало, я перестал ехать как куль и стал пытаться переставлять ноги. Никакой обиды на парней не было, скорее даже благодарность. Могли, блин ударить так, что я инвалидом стал бы, а так просто порядок навели. Сквозь топот мне слышны были приглушенные вопли. Уже в тот момент, когда меня заносили в какой-то кабинет, я невольно улыбнулся этим звукам. Кабинет был освещен только настольной лампой, направленной на вниз и на двери. За столом кто-то сидел, но мне был виден только силуэт. Парни заволокли меня вглубь, к столу и довольно небрежно уронили на табурет, который судя по всему был привинчен к полу. Я скривился от боли, улыбка у меня слетела, а по спине пробежал табунок мурашек. Ого, попахивает допросом с пристрастием! Ойейей, какой плохой знак! Парни, уронив меня, разошлись в стороны и встали где-то за спиной.
- Ни хрена се!!! - Раздался изумленный баритон из-за стола: - А какого дьявола он у вас ржет?!!! Повредился с горя?-
Парень, который был где-то сзади справа коротко хохотнул:
- Да, он хулиган, командир! Нахулиганил, вот и веселится! -
- А почему не своими ногами пришел? - Не унимался баритон.
- Так хулиган, ведь. Пришлось воспитать! - коротко донеслось сзади слева. Прям двое из ларца, одинаковы с лица. Но, что-то мне подсказывает, что скоро будет не до смеха.
- Хм! - Донеслось из-за стола: - Интересный тип!... -
И наступило молчание, нарушаемое только сопением четырех носов. Лампа светила мне куда-то в грудь, только частично освещая лицо. Хмырь за столом поправил ее так, чтоб светила мне в рожу, а сам судя по шуршанию, принялся перекладывать какие-то бумаги. Я невольно сощурился от яркого света. Время тянулось, а я молчал и он молчал. Как показывает практика моих последних диалогов в таком ключе, то лучше молчать. Здоровее будешь. Можно было бы поистерить, повопить на тему беспредела и произвола, чтоб соответствовать имиджу инженера, но что-то мне подсказывает, что с этими парнями спектакль очень болезненно отразится на моем организме. Прошло еще минут пять и видимо я не оправдал баритоновых ожиданий, так как молчание нарушил именно он:
- Хохотун, ты кто? - И опять замолчал.
- В каком смысле? - Попробовал уточнить я, за что мгновенно получил ощутимый тычок в многострадальную почку. Скрючился и со свистом выпустил сквозь зубы воздух.
- Еще раз... - Баритон был спокоен как дохлый лев: - Кто ты? -
- Меня зовут Йава Руссо и я инженер... - Я сделал паузу, но меня никто не бил и не прерывал. Я выдохнул и продолжил:
- По моему, я не местный. Меня пригласили в Альгейру на работу. Работал в отделе Сальваторе де Арреда на строительстве ГЭС в Эль-Гаучо. В проектном отделе, который располагался в Санта-Марии на каррер де Вальдес 7. Когда начался ураган "Мирабель", мы с остальными потерялись в суете. Полез прятаться в первый попавшийся дом и получил чем-то по голове. Башка пробита. Чуть не сдох. Это то что я помню. В остальном говорю о себе то, что узнал со слов врачей и из собственных документов. Это все! -
- Национальность и страна постоянного проживания? - Опа, вопрос на английском. Я секунду думал и ответил тоже на английском:
- Я правда не помню. Я и пришел в полицейское управление, чтоб мне помогли с этим разобраться... -
- Знакомо ли вам имя Рикардо Санчес Керано? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Виттори Маскар де Кастиго? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Хуан Маурицио Кадерас? -
- Да, это же министр какой-то... -
- Знакомо ли вам имя Таня Фернанда Торменс? -
- Да, о ней пол страны гово... - Страшный удар в другую почку снес меня с табуретки. Я скрючился на полу тоненько ноя и мечтая умереть. Хорошо, что меня не кормили и не поили, а то бы я уже обоссался. Мне дали несколько секунд полежать и вздернули обратно на табурет, где я попытался усидеть, скорчившись.
- Еще раз услышу комментарий, которого не просят, получишь по своей дырке в голове. Понятно? - Баритон ровен и спокоен.
Черт! Изумить баритона удалось только в начале. Я нашел в себе силы кивнуть.
- Знакомо ли вам имя Рауль Хосе Монгоста? -
- Нет! -
- Знакомо ли вам имя Рамон Перес Очоа? -
- Да! - Твою мать, добрались! Я с трудом сдержался на тему того, что понятия не имею Перес он или не Перес.
- При каких обстоятельствах вы с ним познакомились? - Так, эта невидимая сволочь напротив явно не в первый раз ведет допрос. Ложь наверняка распознает. Хотя, Рамона-то уже нет, если конечно мы об одном и том же Рамоне.
- Не имею чести знать лично! - Прошипел я сквозь зубы и съежился. Но удара не последовало.
- Откуда в таком случае вам знакомо это имя? -
- От кого-то слышал. В Санта-Марии... -
- От кого конкретно? - Баритон оставался ровным как у робота. О! Идея!
- Боюсь ошибиться, но вроде от синьора Матабуэна, который продавал мне оружие... - Мляяя, только бы в Санта-Марии бардак подольше продолжался! Как выясняется, целостность моей шкуры полностью от него зависит.
- Вы знали точно, что за оружие покупаете? -
- Продавец не скрывал, что оружие комиссионное... -
- Чем занимается синьор Очоа вы знали? -
- Нет! -
- Вы употребляете наркотики? -
- Нет! - Ко мне сзади подошли и заставили встать с табуретки. Задрали штаны и осмотрели локтевые сгибы. Трепыхаться я даже и не думал. Затем усадили обратно.
- Как вы считаете, соотечественники будут вас искать? - Я слегка похолодел. Хороший вопрос!
- Думаю, да! -
- Как вы познакомились с синьором Сальваторе де Арреда? -
- Уже после приезда сюда, на объекте! -
- Как и на чем вы прибыли в нашу страну? -
- Я не помню, синьор э-э ... - Баритон проигнорировал ненавязчивое предложение представиться.
- Вы помните все, что произошло после того как вы пришли в себя? -
- Да! -
- Кого можете порекомендовать для получения подтверждения информации о вас? - О, очередная гениальная идея. Имя думаю знают, а он сам наверняка еще далеко...
- Синьора Энрике Хлампио из Артриго. Второго имени к сожалению не знаю... -
- Довольно! - Баритон махнул рукой: - Обратно его! -
Одинаковы с ларца подскочили ко мне, но я уже начал подниматься сам. Мне дали возможность самому, правда под конвоем, пройти по коридору, спустится по лестнице и под неумолчный скулеж раненного бабуина добраться до камеры. Я охая и ахая, с трудом умастился на топчане. Здорово отхватил. На поясницу как будто углей насыпали. Будем надеятся, что не опустили мне почки, хотя то ли еще будет. У парней удар поставлен. Как только за одинаковыми с лица-ларца лязгнул засов, сип и скулеж стали членораздельными.
- Ссссволочь поганая, марикон! Я же тебе печень вырежу и из яиц китайские фонарики сделаю! Каррамба! Ты же отметки моей навахи на своей поганой роже все жизнь носить будешь! Грязный, вонючий казззел! Пес сссмердящий, ведь ты же мне пальцы сломал... -
И все это с нытьем и всхлипами. Я не удержался и беспардонно попинал поверженного бабуина, хоть и сам говорил с трудом:
- Один плюс в этом все же есть, амиго!.. -
- Ссс, какой? А, козззлина!... - Прохрипело со стороны.
- У тебя восстановилось зрение, амиго! Ты больше не путаешь мужской пол с женским! -
И не обращая внимания на взрыв яростного хрипосипоскулежа и отчаянно болящие почки, я попытался опять заснуть...
И снова сон, который не сон, а скорее полубред прервал лязг засова. Я уже привычно подхватился с топчана и ахнув, упал на колени. Почки, блиииин! Аккуратно поднялся. Не, слава Деве Марии, это не одинаковы с лица, а милый и хороший давешний коп. Правда опять с одной миской. Подошел к решетке, открыл лючок и постучал по железу краем миски:
- Эй, образина! Завтрак! - В ответ на что получил хрипосипостон:
- Мне медик нужжжен, а не вашшш гребаный завтрак! У меня рука сссломана! -
- А зачем ты ее сломал?! - Искренне удивился коп, а вот потом настала очередь изумляться мне, потому как в ответ просипели:
- Потому что так вышло! Хрень вот такая ссслучайная! Каррамба!... -
- Понятно. Сейчас сообщу наверх. Жрать тогда будешь только в обед ... - Было понятно, что копу ничего не понятно, но он сохранил невозмутимую мину:
- А ты, гринго, на выход. И иди за мной... - И открыл клетку.
Во как! Даже без конвоя и мордобития. Чем дальше и дальше, тем страньше и страньше, как говорил классик. Я осторожно вышел, но полисмен только бросил через губу, чтоб я следовал за ним. Я посмотрел на волосатого. Тот лежал скорчившись на топчане и баюкал левую руку. Даже сипов почти не слышно. Интересно, чегой это он на меня не наябедничал? Двоим из ларца-то вообще все в жизни по барабану. Даже если бы я убил бабуина у них на глазах, думаю сильнее бы не схлопотал. А вот полицейскому вякнуть было бы целесообразно. Уркаганское западло? Или что-то другое? Мне стало любопытно:
- Эй, волосатый! - Бросил я ему: - Как тебя зовут? -
- Пошшел ты, гринго! - Прохрипел он в ответ. И уже подходя к двери я услышал хрип из его клетки:
- Чиро-Койот я, гринго. Или просто Койот... -
- Эмм, извините, офицер. А можно вопрос? - Решился я, когда мы поднимались на второй этаж.
- Ну? -
- А за что этот чудило к вам залетел? Он уголовник? -
- Да вроде нет... - Полицейский неопределенно пожал плечами, но охотно ответил:
- У нас загорает за то, что побил хозяина "Каса-Панчо-Кафе" в районе Уэчураба, нос ему сломал, оторвал ухо и оказал отчаянное сопротивление при аресте. Хозяин утверждает, что он выгнал кого-то из посетителей, сожрал его заказ и отказался платить. Местные копы приняли его у себя и зачем-то притащили к нам. А в связи с чем тебя это интересует? -
- Да, просто чистое любопытство. Презабавный тип... - Ответил я.
Полисмен хохотнул и глянул на меня через плечо:
- Думаю, что хозяин кафе с тобой не согласится! -
Мы с ним дошли. Он посадил меня на деревянную скамью в коридоре, велев ждать и скрылся в кабинете. Через минуту он оттуда выскочил и бросив на бегу, что как только лейтенант освободится, то он меня примет, куда-то умчался. Просидел я довольно долго. Минут сорок, не меньше. За это время мимо не раз шмыгали туда сюда люди в форме, но никому из них дела до меня не было. Охрану ко мне не приставили, хотя это в принципе объяснимо. Куда я нафиг денусь, без всего? Даже ремень там. Дверь в кабинет Бона открылась и вышел человек в штатском. На секунду завис, глядя на меня, потом промямлил что-то типа "вас ждут" и утопал вниз по лестнице. Меня ждут! Совсем охренели! Сорок минут сижу, а меня оказывается ждут! Я поднялся и без стука вошел. Лейтенант Артуро Бон стоял во всей красе у окна, внимательно наблюдая за чем-то одному ему видимым.
- Буэнос диас, синьор лейтенант... - Поздоровался я со спиной офицера и не спрашивая разрешения уселся на стул. Эполетный хлыщ еще с секунду постоял и неторопливо развернулся, изобразив на холеной морде крайнюю степень радушия:
- А! Синьор Йава! Как отдохнули? -
- Издеваетесь? - Хотелось сломать ему нос, но понимание, что радужных перспектив у данного действия не будет, отрезвляло:
- Знакомство с вашими костоломами прошло успешно. Почки до сих пор болят. От кого переняли столь полезную практику ночных допросов? Штази или КГБ?... -
На лице лейтенанта отразилось искреннее изумление:
- Это камера на вас так подействовала? Приношу свои извинения! Когда мы вас задержали для установления вашей личности, надо было поинтересоваться есть ли у вас клаустрофобия и не страдаете ли вы лунатизмом! Какие вам еще допросы померещились? - И вопрошающе уставился на меня.
- Хм, понятно... Ладно, коли так... Позвольте тогда поинтересоваться результатами изысканий. Самого любопытство мучает! - На что полицейский кивнул и уселся в свое кресло.
- Очень радует, что вам все понятно и никаких истерик... -
- А что, помогло бы? - Не удержался я. Он ухмыльнулся:
- Ну, в классической ситуации, да. Наверное! Но, не в вашей... -
- Лейтенант, не томите! Можно поподробнее о неклассической частной ситуации... -
Он снова кивнул, добыл из стопки на столе какой-то листок и начал:
- Ну, ваши слова частично подтверждаюся. Подчеркиваю, частично!... - Он сделал многозначительную паузу, глянул на меня поверх листа и продолжил:
- В составе группы иностранных специалистов, сформированной профессором Арреда числился некий Йован Руст, то ли румын, то ли венгр по национальности и по совместительству австрийский подданный. Ну, синьор Йава, память не просыпается? -
- Нет, лейтенант... - Совершенно искренне ответил я и задал встречный вопрос:
- А что мешает пригласить синьора Сальваторе де Арреда сюда или послать ему мою фотографию для опознания, коли моя личность вызывает столь много вопросов? -
- Отсутствие связи с загробным миром мешает... - Бон посмотрел мне прямо в глаза:
- Его тело с признаками насильственной смерти было найдено в Эль-Гаучо, после того как отряд парамилитариес разогнал шваль, которая там обосновалась. Где остальные члены группы профессора Арреда знает один Господь Бог. Какие еще предложения по подтверждению вашей идентификации будут? -
- Эммм, посольство Австрии, например?... -
- Не пойдет! Учитывая молодость и сложное внутреннее положение нашего государства, у нас со многими, в том числе и развитыми странами не установлены дипломатические отношения. И безопастности самих посольств ради... К сожалению, Австрия в их число входит. Иными словами, многоуважаемый синьор Йава, вы можете стоптать несколько десятков пар обуви, бегая в посольство США или Бразилии, например, но ничего не добиться. Вернее добьетесь когда-нибудь, наверное, но сколько пройдет времени, сил и средств, я даже не представляю. А много ли у вас этих средств?... - Он с деланым сочувствием посмотрел на меня:
- И я так понял, что покойный профессор формировал группу сам, а нерадивый чиновник из министерства просто подмахнул бумагу, не вникая и не заморачиваясь тем, чтоб поставить в известность миграционные службы стран, из которых собрана группа. Да, и учитывая специфику вашего заболевания, связанного с травмой, вы даже толком ни в одном посольстве ничего объяснить не сможете... -
- И что же мне делать? - Я талантливо изобразил беспомощность.
- Так мы с вами и общаемся сейчас, чтоб это решить. Кстати, что касается вашей амнезии... - Он вдруг замолчал и занялся гипнозом и так беспомощного меня, буквально засверлив взглядом. Я аж потерялся на минутку. Мне-то что делать? Заскулить, упасть со стула и забиться в истерике. Может начать что-нибудь гневно вещать? Непонятно, какую реакцию мундирный хлыщ от меня ждет, поэтому я сидел и так же молча на него пялился. Ну, хотя общее направление, по которому движется диалог, я думаю, что уловил. Вербовать меня будут. С очень высокой вероятностью...
- Ну, думаю, начнем с того... - Начал после трехминутного молчания Бон:
- ... что конфискуем у вас оружие! А то очень с ним непоняток много! -
И опять выжидательно взирает. Да не вопрос, дружище. Это же даже не проверка, а так... Курам на смех...
- Да, пожалуйста! Естественно с выдачей мне бумаг, подтверждающих данное действие, с четким указанием причины, на основании которой это сделано. Чтобы, когда страсти улягутся, я мог бы уточнить в Артриго, в МВД, насколько оно правомочно и могу ли я получить свое оружие назад. И желательно, чтоб мне выдали что-то взамен, а то как я голый в этом вашем бардаке. После конфискуйте и уточняйте сколько влезет, а то у меня нет денег покупать новое. Ведь это же возможно? -
- Так таки и отдадите?! - Он, в испанской транскрипции процитировал булгаковского героя и аж подался вперед. Я слегка опешил:
- А что, можно не дать?! -
Он выдержал паузу, откинулся обратно и чувством знатока выдал:
- Мда-а! Выходит вы действительно не врете насчет амнезии! Я на будущее вам хочу сказать, что поле реформы полковника Кадераса в полиции Альгейры работают только честные и порядочные полицейские. Уже за это вы должны быть ему благодарны. Я вас отпущу и помогу с документами, правда, только на одном условии. Устном. В письменном нет необходимости потому, что если вы откажетесь выполнять обещания, у меня есть возможности превратить ваше дальнейшее существование в этой стране в сущий ад! Вы меня понимаете? -
Не, ну реально, мне все эти проницательные пугалы просто надоели! Понятно же, что он допускает, что я смогу таки выйти на "соотечественников" и устроить ему проблемы. Валить меня на глушняк глупо. А вдруг таки найдут и история вскроется. Надо клиента пользовать пока тепленький. Поэтому пытаемся и хорошими быть и чтоб клиент не соскочил. Ладно, карты вскрыты и можно общаться нормально. Хоть это хорошо!
- Слушайте, лейтенант. Давайте от страшилок перейдем к делу, а то я реально уже устал всего бояться. Вы говорите, что вы от меня хотите, а я либо соглашаюсь, либо посылаю вас к дьяволу со всеми вашими угрозами! -
Он глянул с улыбкой:
- Ого, голос прорезался! Ну, да ладно. Мне надо знать, что при необходимости вы могли оказать полицейскому управлению и мне лично услуги, о которых мы попросим. Все будет связано с вашей основной профессией, вернее с профессией синьора Йована как там его... - Опять пауза.
- Да, собственно все, чем могу, буду рад предоставить в ваше распоряжение... - Я и правда был готов, только бы он от меня отбодался.
- Ну, вот мы и пришли к взаимопониманию... - Бон расслабленно улыбнулся:
- Могу теперь только вам пожелать чудесно провести время в нашем прекрасном городе! Вот вам ваши документы, пропуск и до свидания... -
- Эмм, синьор Бон! - При этих словах он удивленно поднял брови:
- Что такое? -
- Так это, насчет амнезии и оружия. Мы вроде не договорили? -
- Аа! Извините, столько дел, что я уже и забыл... - С этими словами он полез в стол, извлек кобуру с Сигом и мои шнурки. Вытащил пистолет, полюбовался и повертел в руках, пару раз прицелившись в стену.
- Сиг-Зауэр П220 45АСП Платинум Элит, да еще и кастомизированный. Ценой примерно около трех тысяч американских долларов. Обалдеть! В некоторых районах вас могут попытаться за него убить. Такой пистолет был в нашей стране у одного единственного человека. Официально зарегистрированный, имеется ввиду. У человека, заочно приговоренного за свои преступления к смертной казни. У человека, являвшегося главарем одной из самых жестоких банд Альгейры. И номер этого пистолета совпадает с номером, указанным в вашем разрешении на оружие. Бланк подлинный, мы в этом убедились. Вы утверждаете, что купили его в комиссионном магазине Санта-Марии и хотя очень странно все, даже место, где вы его купили... Но, причин не верить вашим словам нет. Хотя, если честно, я никогда не поверю, что тот самый человек по доброй воле выставил свое оружие на продажу. Скорее всего он мертв. Ну, и слава Богу! Мерзавец был редкий. Ну, а вас спасает то, что за этим пистолетом не числится ровным счетом ничего, кроме стрельбы в тирах Саграды. Засим возвращаю! -
Он сунул пистолет в кобуру и протянул мне ее через стол. Я схватил ее и встав, принялся облачаться. Бон, подождав, пока я застегнул ремень и продел в ботинки выданные вместе с кобурой шнурки, выдал мне пакет с остальной моей мелочевкой и опять залез в стол. Посмотрел на меня, как Санта-Клаус и жестом фокусника положил на стол кобуру с вальтером.
- А теперь самое интересное синьор Йава! - Я с недоумением уставился на него. Лейтенант вытащил вальтер из кобуры и загадочно замолчал, положив его перед собой.
- Так вот об амнезии, дорогой синьор Йава! Где и когда вы купили это оружие? -
- Вы же знаете ответ, лейтенант. Зачем мучать мою из без того бедную голову? -
- То есть, вы будете не против, если я вам выдам такой же обычный, а этот оставлю себе? - Не, ну действительно надоел! Опять какой-то подвох!
- Лейтенант! Я устал от ребусов! Либо отдайте оружие, либо пишите бумагу о конфискации! Сколько можно! Это мой пистолет, я от этого не отказываюсь. Что с ним не так? Говорите, наконец! -
Он даже не озлился на вспышку моего праведного гнева, а как загипнотизированный водил пальцем по инкрустированной змейке на затворной раме.
- Хорошо, но вы мне будете за это должны! Знаете, что это? - Его палец продолжан нежно гладить змейку и добрался до зеленого с темными прожилками глаза. Я пожал плечами.
- Это редчайший изумруд Музо и с другой стороны такой же. Вот это... - Его палец пошел по стразикам на спинке и хвосте змеи:
- ... бриллианты, а перламутровые чешуйки сделаны из пиленого жемчуга. Сам пистолет довольно старый. Годов шестидесятых прошлого века. Ну, вспоминаете? -
- Нет... -
- Данного пистолета нет ни в одном каталоге, хотя должен быть. Значит из частной коллекции. На вашу группу заявлен ввоз двух единиц огнестрельного оружия. Уточняющей информации нет, к сожалению. Но, номер оружия есть в вашем бланке. Вы хотя бы примерно представляете себе, сколько он стоит? И я нет! Кто вы такой, синьор Йава, что возите с собой оружие приблизительной стоимостью в железнодорожный локомотив?... - Полицейский сидел с видом опытного психотерапевта, наблюдающего за особо проблемным пациентом.
Ох, ничего себе, Атаэ мне презент сделал! Интересно, за какие заслуги и откуда у полудикого шамана такая вещь. И представлял ли он себе ее ценность. Теперь понятно усиленное виляние хвостом Квинсли. Ай, лошара я, лошара! Этот жук приблизительно успел оценить игрушку. Удивительно одно то, что мне до сих пор повторно не пробили голову. Надо быть осторожней и как-то избавиться от этого вальтера. Либо на время, либо совсем, а то если слишком много народу что-то в таком роде знает, то повышенный риск травматизма владельца сокровища становится просто критическим. Лейтенант придвинул мне кобуру с вальтером через стол.
- Теперь, я надеюсь, синьор Йава, вы оцените мое великодушие и проблем с дальнейшим сотрудничеством у нас с вами не возникнет? - И дождавшись моего утвердительного кивка, закончил:
- Ну, а вашими документами я займусь в ближайшее время. Мне потребуется примерно месяц-два. Постарайтесь не теряться. Если вы мне потребуетесь, то я вас найду сам и будьте осторожнее! Более вас не задерживаю, а то у меня очень много дел! До свидания... -

Глава 11. Море...
Выйдя из полицеского управления я первым делом воткнул в рот сигарету и с наслаждением втянул в себя такой чудесный и проклятый яд, а затем проверил наличность. Надо же, копы к деньгам даже не прикоснулись. И правда честные! Глянул на часы. Викторинокс показывал начало пятого второй половины дня. Твою мать, целые сутки меня мариновали! Не откладывая в долгий ящик, топаем в банк, если конечно он еще работает. Банк еще работал. Кисло ухмыльнувшись мрачному охраннику и поздоровавшись с уже знакомой операционисткой я выяснил, что услуга аренды ячеек у них присутствует и заполнив бланк договора, попытался расстаться еще с трехстами эльдо из своей наличности за снятую ячейку. Но, когда я передал заполненный договор операционистке, она округлила глаза, глядя на указанную стоимость хранимого и заявила, что сейчас пригласит управляющего, так как для предоставления гарантий на хранение вещи такой ценности у нее нет полномочий. Минут через пять появился субтильного сложения молодой человек в хорошем костюме, представившийся управляющим банком Игнасио Анберто и пригласил меня в свой кабинет. В процессе диалога с ним я уяснил, что на месячную аренду ячейки с заявленной ценностью хранимого у меня банально не хватает всей имеющейся наличности. Сошлись на трехстах эльдо за неделю. Черт меня дернул написать взятую с потолка стоимость в договоре. Синьор Игнасио попросил показать объект и как увидел, сразу забормотал что-то об экспертной оценке. Здесь ударили по рукам с уговором, что в течении этой недели я найду ему эксперта. Когда я вышел из банка уже без ставшего для меня белым слоном вальтера, то почувствовал недетское облегчение. Еще бы всем страждущим как-нибудь дать понять, что у меня его теперь нет. Снова глянул на часы. Черт, Резвый на сегодня отменяется. Во первых я уже опоздал, а во вторых от пережитого устал, как бурлак, тащивший баржу целый день против течения. Еле доволоча ноги через дорогу до бара, я обнаружил, что народу набилось туда довольно много. Практически все места были заняты. На маленькой эстраде мужик в мексиканском сомбреро бренчал что-то на банджо. Сеута-старший был несказанно рад, увидев меня и вылетев из-за стойки, поволок в дальний угол бара, где обнаружился маленький столик на двоих. Усадив, забросал вопросами. Оказывается, пока меня не было, в бар заявились карабинеры аж с целым капитаном во главе. Насмерть перепугав синьора Артуро, выспросили, где моя комната и методично перевернули ее вверх дном. Синьор Артуро был не жив ни мертв, так как решил, что раз меня взяли, о чем ему сообщил капитан, то он сейчас паровозом пойдет следом, как пособник. Хорошо, что ему хватило мозгов не начать каяться во грехах, не дожидаясь допроса. Но, карабинеры, наведя полный тарарам в моей комнате, удалились, не проявив интереса к хозяину заведения. Его бедного трясло, как осиновый лист, все сутки моего отсутствия и отпустило только тогда, когда он узрел меня, живого, свободного и даже почти неповрежденного. Я его уверил, что все хорошо, что он белый, пушистый и его персона никогошеньки не интересует. И еще я ему сообщил, что сутки ничего не ел и готов сожрать его самого, если он что-нибудь сейчас же не предпримет. Сеута-старший заполошно замахал руками, рассыпался в извинениях и в припрыжку помчался готовить мне ужин. А я просто сидел, выбросив из головы все и слушая довольно неплохую игру мужика в сомбреро, чувствуя что напряжение этих суток из меня постепенно уходит. Капец. Так и инсульт ненароком схлопотать можно. Кстати, нужно отдать должное одинаковым с лица. Парни свое дело знали туго. Как говорил один киногерой, били очень больно, но очень аккуратно. Поход в туалет показал, что крови нет, да и боль постепенно ушла. Кто ж они такие? Бон ведь точно знает, но способа вытянуть зто из него нету. Все равно не скажет, гад прилизанный. Напрягает в ситуации то, что с каждым событием увеличивается круг действующих лиц, от которых совершенно непонятно чего ждать. Хотя, справеливости ради надо признать, что мой ангел-хранитель где-то рядом. Везет мне пока просто необычайно. Видимо, ангелу самому интересно стало. И пока я ему, со своими талантами встревать во всякую хрень, еще не надоел. Подоспел Артуро с ужином, перед которым я аперитиву для и здоровья ради выпил граммов сто рома практически залпом и попросил его принести еще. На голодный желудок ром произвел эффект разорвавшейся гранаты. Мир с готовностью сразу же куда-то поплыл. Сеута-старший заверил меня в том, что порядок в комнате он навел и как покушаю, могу подниматься отдыхать. Понятно, что карабинеры ушли ни с чем. У меня и вещей-то нет, если не считать всякой мелочевки и патронов. Что мне пора в номер, я понял, когда меня потянуло подпевать музыканту, забренчавшему что-то ковбойско-лирически-романтическое. Я поблагодарил хозяина и шатко, как моряк по палубе, потопал к себе. Поднявшись на верх, у меня хватило сил только сбросить ботинки. Заснул я, похоже, сидя...
"Утро красит светом нежным стены древнего кремля..." Вот и утро. Башка не болит. Судя по вечернему рому, Артуро-старший паленым пойлом пренебрегает. Очень правильная позиция. Поэтому и народу в баре вечером не протолкнуться. Я не разлепляя глаз лежал и пытался прокрутить в голове вчерашний день. Вопросов наросло больше, чем за все прошедшее время. Зачем Бон меня отпустил? Мог промурыжить неделю-другую, как подозрительного и непонятного типа. Кто такие ночные гестаповцы и какого черта им от меня надо? Хотя, поразмыслив, я понимаю, что связано это скорее всего с покойным Очоа. Что искали в моем номере карабинеры? Надо как нибудь выяснить, что в данной стране входит в полномочия этой службы. С пистолетами тоже мутно. Бон мог меня кинуть, мог ничего не сказать про стоимость, но он, видимо, так же не понимает чего от меня ждать. Помню я что-то или не помню? Кто я на самом деле такой, да и есть у меня связь с внешним миром или нет? Короче, одни предположения. Думаю, что парень дорожит своим местом, а любой швырок меня может быть чреват для его красивых погон серъезным залетом. Пусть и с минимальной вероятностью, но лейтенант исключает и ее. Но, зная, что он отнюдь не дурак, я прекрасно осознаю, что хожу под колпаком. И дай бог, если только под одним. Эх, завидую Алисе Селезневой! Хочу миелофон! Оба своих драгоценных пистолета бы за него отдал! Больше у меня все равно ничего нет. Мои мечты о волшебном приборе бесцеремонно прервал стук в дверь...
- Синьор Йава! Вы проснулись? Папа спрашивает насчет завтрака... - Тоненький голосок из-за двери. О, ты то мне и нужен!
- Буэнос диас, Артуро! Тащи все, что есть! - Я заворочался, разлепил глаза и с трудом поднялся. Пока Артуро-младший бегал на кухню, я успел ополоснуться и привести себя в относительный порядок. Пацан приволок уже знакомую яичницу с ветчиной, водрузил на стол и попытался умчаться, но я его остановил. Мальчишки ведь народ такой, они знают все. И это все у них можно выяснить, если правильно задавать вопросы. Хрустя прожаренным беконом, я приступил к добыче информации.
- Слушай, амиго! Мне нужна твоя помощь! - Он с готовностью закивал. Я, не переставая жевать, вытащил из кобуры сиг, выщелкнул обойму, оттянул затвор, проверив, чтоб в стволе не осталось патрона и положил пистолет на стол. Пацан с удивлением следил за моими манипуляциями и квадратными глазами от восхищения глазами уставился на сиг.
- Ух ты! Какой красивый! У меня дядя Мигель торгует пистолетами, но такого у него нет! - Он перевел взгляд на меня:
- А можно подержать? - Я кивнул и придвинул к нему сиг.
- Конечно, подержи! - Он с осторожностью и благоговением взял в руки оружие. Погладил пальцем, быстро глянув на меня, прицелился в стену, держа пистолет двумя руками, потом тяжко вздохнул и положил на место.
- Круто! А для чего вы мне его показали? -
- Да, видишь ли, у меня есть проблема. Отсутствие денег, а жить на что-то надо. Вот я и решил продать либо его, либо второй пистолет. Он сейчас не со мной, но он очень старый и дорогой... -
- И вам совсем-совсем не жалко?! Ведь вы потом такой нигде не найдете! - Я пожал плечами:
- А что делать? У меня больше ничего нет. Но, если бы ты подсказал мне, занимается ли кто у вас тут такими вещами, то я был бы очень тебе благодарен... -
Парень задумался...
- Дядя Мигель не поможет. Он только новыми торгует. Папа как-то говорил, что синьор Кнауф торгует оружием, но я не знаю, поможет ли он вам, так как он сам редко появляется... -
- Кнауф? Он немец? -
- Да, герр Вилли Кнауф, как он велит себя называть. Ваш сосед. Вот его комната здесь, напротив. Но, сейчас тут только его друг, синьор Элизарио. У них какие-то совместные дела... - Артуро-младший явно вошел в мое положение и напряженно думал:
- Аа! Есть еще синьор Альфредо! Альфредо Бальбоа! Но, он бывает только по вечерам. У него красивая красная машина. Понтиак. Хотя папе он не нравится и папа говорит, что работа Альфредо в том, чтоб людей обманывать. Но, я видел, как он за столом в кафе какому-то дядьдке большой блестящий пистолет показывал. И потом тот денег ему отдал и с пистолетом ушел. (Ой, как интересно!!!...) -
Я слушал и мотал на ус.
- Спасибо, амиго! А подскажи еще пожалуйста. Вот чтоб меня Альфредо твой не обманул, есть тут с кем посоветоваться? -
- Так с дядей Мигелем и посоветуйтесь. Он хороший человек. Он поможет... -
Я поблагодарил парня, к его восторгу вручил двадцатку и отправился в магазин, к синьору Мигелю Касасу. Тот оказался на месте и без своих выкрутасов с привычкой подкрадываться, сразу же вышел на звон колокольчика. С довольно ироничной ухмылкой меня выслушал и выдал:
- Синьор Йава, послушайте старого солдата. Я не знаю, где вы взяли этот ваш вальтер, но поверьте, вы здесь его никому не продадите. У меня глаз наметанный и я сразу подметил, что он из разряда вещей, которые дарят, а не покупают. Причем очень богатые люди очень богатым людям. Таким оружием даже не награждают. Вам просто пробьют голову, если вы будете метаться в попытке его слить. В лучшем случае отдадите за бесценок. У нас в городе есть один единственный человек, у которого вы можете получить хоть какую-то нужную вам информацию по этому поводу. Правда он очень странный. Его интересует только история и змеи. Причем змеи в первую очередь. Я б даже сказал, что на змеях он помешан. Поскольку история неразрывно связана с кровью и оружием, а на пистолете есть змея, то в этой области с ним можно пообщаться. Если, конечно, общий язык найдете! Хех... -
- А кто он, не подскажете? - Сказать, что я слегка расстроился, было бы не правдой. Я очень сильно расстроился.
- Зовут его Матео Матти и он смотритель нашего музея. Очень, кстати, не плохого и содержательного музея... -
Понятно... Ну, по музеям я пойду в последнюю очередь. Сейчас у меня на первом месте Резвый. Врямя до обеда, то есть до пресловутых трех часов, я убил, просто болтаясь по городу. Сожрал какую-то гадость, купленную у уличного торговца, но снятую прямо с жаровни, одуряюще вкусно пахнущую и напоминающую по вкусу жареный баклажан с корочкой. Нашел помянутый музей, расположенный в старинном здании, но внутрь не пошел. Позже. Полюбовался на городскую ратушу, украшенную на фронтонах гербами со змеями и кошками, и золоченой надписью "Алькальдия". Увидел очень красивую готическую церковь, нашел довольно большой вокзал и выяснил, что в между городами открытой зоны довольно регулярно ходят поезда. Там же у вокзала отловил пацана на велосипеде с двумя здоровенными оплетенными баклажками в маленьком прицепе и всласть напился на удивление прохладной и вкусной воды. Сделав приличный круг по городу, вышел к уже знакомому полицейскому управлению и совершив променад по главной улице, носящей гордое имя каррер де Индепенденсия, наконец-то нашел море. Пару раз увернулся от каких-то диких людей с длинными шестами, на которые было насажено по несколько приличных рыбин и которые твердо намерены быле мне эту самую рыбу продать, причем убежденно впаривая ее как свежую. Судя по запаху, от нее исходящему и яростно палящему солнцу, свежей она давно уже перестала быть. А, море было... Ну, оно было.
Оно было прекрасным. Синим и золотым одновременно в солнечных лучах бликующих на волнах и украшенное кое-где серебристыми барашками. Волнующим и могучим в своем сдержанном спокойствии. Я, оказывается, очень люблю море. Какое-то время я стоял и любовался видом, сощурившись. Ленивый бриз приносил легкую прохладу обалдевшему от жары организму, слух ласкал мерный рокот прибоя и крики чаек. А тут, смотрю, серьезно к вопросу с обустройством береговой линии подошли. Улица заканчивалась длиннющей косой, уходящей далеко в водные просторы. Берег с левой стороны и сама коса были были отгорожены сетчатым забором, густо оплетенным по верху спиралью Бруно, по всей видимости отделяя территорию порта от остального города. А вот правая сторона представляла собой сплошную набережную, сложенную из серых базальтовых плит и тянущуюся вдаль насколько хватало глаз. Внизу, под базальтовой стеной, располагался большой пляж с чудесным мелким желтым песком, а поверху набережной раскинулась зеленая тенистая аллея, упирающаяся в серую громаду отеля Эксельсиор. Куда мне собственно и надо попасть. Слегка поколебавшись между спуском на пляж, то есть прогулкой по песку и аллеей, я таки выбрал аллею, ведь полуденная жара потихоньку подтягивалась к понятию невыносимая. А там все-таки тень. Народу было очень немного и я слегка нервничая перед встречей, пошел к отелю. Аллея тянулась вдоль набережной, отделенная от города невысоким каменным забором, то сужаясь дорожкой между деревьями, то расширяясь небольшим сквериком со скамеечками. Сквериков я насчитал три и в последнем перед отелем закурил и присел на лавку у выхода, стараясь подавить волнение. Что мне ждать от этой встречи и как себя вести с этим Резвым? Что он от меня хочет? Я посмотрел на террасу с летним кафе, между отелем и набережной, которое было видно в каменную арку выхода. Сидит там какой-то народ, сидит. Взгляд зацепился за что-то неправильное на земле в проеме арки. Не, не показалось. Над вытоптанной ногами землей тянулась нитка. Нет, не нитка. Скорее леска. Я встал и подойдя поближе присел на корточки. Охренеть! Это же растяжка! С одной стороны скрытый столбом арки забитый в землю колышек, а с другой, аккуратно примотанная скотчем к такому же колышку, амеровская МК2. И усики подразжаты, чтоб чека легко выскочила! Какого черта?!!! Кому, твою мать, могло прийти в голову поставить здесь растяжку?!!! И на кого? Кроме двух мамаш с детьми в предидущем скверике здесь никого нет. А те, не ведая о своем счастье, зашли на прогулку с другой стороны. То, что с ними мог сделать взрыв "ананаса" в замкнутом каменном мешке сверика, даже представить страшно. Тяжелые чугунные рубленые осколки гранаты превратили бы человеческие тела в фарш. Я огляделся. Ни души вокруг, за исключением сидящих на террасе. Но, им меня и не видно толком. Что делать? Позвать полицейского? Пока я его в этом тихом болоте, называемом городом найду, мамаши или кто другой решат тут прогуляться и адью. Я, конечно, не мать Тереза, но блин, это ж ни в какие ворота. А менты местные еще и в установке меня обвинят. Решение принято - снимаем! Так, для начала убеждаемся, что на втором колышке нету сюрпризов, земля под ним не вскопана. Просто забили и все. Второй так же. Ну, и слава богу. Теперь осторожно берем гранату вместе с колышком, прижав большим пальцем кольцо чеки к запалу, а указательным загибаем усы обратно. Сжимаем. Левой рукой достаем нож и у самого колечка перехватываем леску. Аллах акбар, бисмилля! Срезаю скотч, отделяя тяжелое, ребристое яйцо гранаты от деревяшки. Так и что мне с ней теперь делать? Оставить себе? Бред! Если растяжку ставил кто-то грамотный, то замедлитель из запала он вытряс, а значит рванет она сразу, как чеку дернуть. И никакой гарантии, что ставил дилетант. Мне такое не надо! Будем сдавать правохранителям. Ну, нихрена себе тихий городок с такими подарочками! Я быстро выкрутил запал и прикопал под дерн отдельно и его, и гранату в углу под стеной. Не тащиться же с ней к Резвому, а то сегодня последний день для рандеву и к соотечественнику я точно не успею, если поволоку "ананас" прямо сечас в полицейское управление. Зачем-то отряхнув о штаны резко вспотевшие ладони, я пошел на террасу, не забывая поглядывать под ноги. Детальный осмотр террасы исключил возможные варианты. Средних лет парочка, весьма эмоционально трепавшаяся по французски и стайка девчонок, отмечавшая что-то свое, явно не могли быть целью моего визита. А вот три товарища, сидящие в дальнем углу, правда за разными столиками, другое дело. Все таки, русские это удивительная форма существования человеческого организма. Данный организм можно выделить из тысячи других форм, просто заметив его в толпе. Организм, наряженный в цветастую рубаху и широченные шорты сидел, сияя раскрасневшейся физиономией, привольно развалившись на плетеной софе, прихлебывая коктейль из половинки кокосового ореха, украшенный багрово-красным бумажным зонтиком и выставив на всеобщее обозрение волосатые ноги в кожаных сандалиях. Причем организм явно авторитетный, так как за соседними столиками сидели еще два, схожих по первичным признакам. Каждый со стаканчиком минералки на столе и в темном костюме, что превращало их сидение на жаре в сущую пытку. Ни минералка, ни дающие жалкую тень зонты над столиками явно не спасали, но парни самоотверженно делали вид, что окружающее их ни разу не интересует и просто потели. Судя по всему, сильно потели. Мне даже стало немного их жаль. Про себя посочувствовав ребятам и их нелегкой работе, я направился прямиком к цветастому. Он отставил на стол кокос и сложив могучие лапищи на груди, с интересом наблюдал за моим приближением.
- Буэнос диас, синьор. Я могу присесть? - Я взялся за спинку стула у столика цветастого. Он, не отрывая от меня взгляда водянисто-серых глаз, кивнул и жестом указал на стул, за который я держался. Боковым зрением я отметил то, что костюмные мальчики оторвались от минералки и подобрались как барбосы перед атакой. Я не спеша уселся напротив, обратив внимание на сведенные татуировки на руках цветастого.
- Я Йава Руссо. А вас зовут Алексей Резвый, синьор? - Вежливо начал я по испански, но мужик не впечатлился и не отреагировал. Отвернувшись на секунду от меня, поднял руку в воздух, присвистнул и пощелкал пальцами, словно подзывая собаку. Подскочил официант в переднике и подобострастно завис. Мужик ткнул пальцем в коктейль, потом в меня и показал два пальца официанту. Тот, видимо привыкший к такой визуализации желаний богатого клиента, кивнул и испарился. Мужик снова уставился водянистыми, как у снулой рыбы, глазами на меня.
- Обо мне вам возможно говорил наш общий знакомый, Марсело... - Я снова попытался начать разговор, но мой цветастый собеседник сделал останавливающий жест и подперев огромным кулаком с висящим на запястье золотым ролексом челюсть, продолжил смотреть сквозь меня, будто мой стул был пустым. Через минуту молчания и сверлежки друг друга взглядами, нарисовался официант, жестом фокусника убрав пустой кокос и поставив два полных. Один передо мной, другой перед цветастым и снова испарился. Цветастый сцапал кокос, отсалютовал им мне и сделав приличный глоток, поставил на стол, выжидательно уставясь на меня. Хм, меня такое развитие ситуации уже начало забавлять. Я в свою очередь взял кокос и тоже изрядно отхлебнул. Ох же дуб! Невольно крякнув, я поставил кокос на стол и с трудом восстановил перехваченное дыхание. Что они туда налили, жидкий огонь?
- Ну, привет, что ли! - Разродился наконец цветастый, причем по русски. Ура! Он не немой!
- И тебе привет! - Так же просто ответил я, неожиданно радуясь правильному звучанию родной речи. Мужик вдруг жизнерадостно заулыбался и продолжил так же по русски:
- Я много о ком разговаривал с Марсело. Но, прикинь, среди всех тех о ком я с ним говорил, есть только один русский... - Он сделал паузу и я кивнул. А он так же радостно улыбаясь продолжил:
- ... и это мой старый приятель и сослуживец Леха Иванов. И ты это не он! А теперь, мил человек, вещай мне, кто ты. Зачем Марсело тебя Лехой представил? Если не ответишь внятно, мои парни тебя здесь и хлопнут. Только не дергайся, это бессмысленно. У обоих ПССы и ты на мушке. Тут даже не услышит никто. Знаешь ведь, что такое ПСС? -
Я снова кивнул, а он продолжал жизнерадостно улыбаться, откинувшись на спинку софы, сдирая обертку с толстой сигары. Странно, но что такое практически бесшумный пистолет ПСС, разработанный специально для спецназа ГРУ, я знал отлично. Он снова лучезарно улыбнулся, обрезал и раскурил сигару, затем поднял кокос:
- За твое крепкое здоровье и интересное будущее, приятель! -
Я отсалютовал своим кокосом в ответ, отхлебнул из него непонятного чумового коктейля, крякнул, помотал башкой и шумно выдохнул. Резвый с интересом за мной наблюдал, пуская дым, потом подался вперед:
- Ну, я теперь не сомневаюсь, что ты русский. Пиндос после второго глотка начинает грызть кокос, в надежде им закусить. Ведь это мой собственный рецепт... - Он глянул с нескрываемой гордостью:
- Тройной-для-русский называется. Там водка, ром, текила и еще ряд кое-чего. Мешают его только для меня, так как никто больше пить не может... - Он хохотнул. И опять выжидательно замолчал, пыхтя своей сигарой.
- Господин Резвый... - Начал было я по русски, но он меня перебил:
- Леша! Просто Леша. Мы же с тобой уже пьем... -
- Ок. Так вот, просто Леша... - Я снова тяжко вздохнул:
- Я понятия не имею, с какого перепоя наш друг Марсело решил, что я Алексей Иванов, хотя я с самого начала знал что я русский. Не спрашивай, почему. Я сам не знаю... - И я, сквозь клуб сигарного дыма, посмотрел прямо в водянистые глаза:
-... а приперся я сюда исключительно из-за того, что ты тоже русский. У этих латиносов везде свои непонятные для меня игрища. Учитывая то, что я действительно нихрена не помню, вся эта шайка меня пытается играть как хочет... - Я еще раз хлебнул атомного пойла. О, уже пошло легче и я почувствовал, что начинаю косеть и терять страх:
- ... и я реально устал от угроз меня убить или испортить мне жизнь. Пока что убиваю только я и не могу сказать, что мне это нравится. Но, кому-то это очень нравится, иначе я бы до тебя не добрался. Вот я для себя и решил, что если меня в темную играют, то пусть хотя бы это будет соотечественник. Как-то так, Леша... - И я еще раз приложился к кокосу.
Уах, ну и суровый все-таки коктейль у цветастого! "Ерш" натуральный, а не коктейль. Резвый с интересом меня дослушал, затем повторил фокус с официантом, в результате которого на столе образовались еще два кокоса. Да, на своих ногах я точно отсюда не уйду. Затем Алексей сделал какой-то знак своим гориллам и обратился ко мне:
- Что-то в этом духе я и предполагал. Марсело говорил, что ты трудный, но это наоборот хорошо. Я не собираюсь тебя использовать в темную. Тебе самому решать, будешь ты делать то, что я тебе предложу или нет. Жаль, что ты не Леха Иванов. С ним мне было бы проще, да и за столом было бы что вспомнить. Ну, раз не Леха, значит не Леха... - Филосовски подвел итог он и воздел вверх свой кокос:
- За успех безнадежного предприятия! Йава или как там тебя! - Провозгласил он тост и добавил:
- Ну и имечко ты себе придумал!... -
- Это не я! Это индеец один. Замечательный, кстати человек! - Я поддержал вполне искренний тост и мы снова выпили. Резвый вытер губы тыльной стороной ладони и подался ко мне над столом. Эгей, а парня тоже коктейль цепляет!
- Знаешь, Йава, мне если честно, насрать с высокой колокольни, кто ты такой! Радует, что ты русский, то есть проще найти общий язык. И все. Предприятие, которое я предлагаю, так сказать на конкурсной основе... - Он пропыхтел мне в лицо, сделал паузу и сменил опустевший кокос на свежепринесенный. Я не перебивал.
- Есть один фраер, который здорово швырнул серьезных деловых парней, доверявших ему как родному. Там, на просторах великой и необъятной. И сдриснул куда-то сюда. Не буду вдаваться в подробности, но швырок настолько парням запомнился, что они откомандировали меня сюда с поручением привезти им его тушку. Без разницы, теплую или холодную, либо легко опознаваемую деталь организма. Например голову. Мне уже хватит таких приключений, но люди не ограничивают меня баблом и вот в связи с этим и появился конкурс. Ну, за Русь-матушку!... -
И мы снова выпили. Ой-ей, таким темпом я скоро перестану мышей ловить. Крыша-то уже капитально поплыла, на жаре-то, да с таким кокосовым "ершом". Он снова запыхтел своей бесконечной сигарой, а я прикурил сигарету. Краем глаза зыркнул направо-налево. Потеющие мальчики тоже слегка расслабились.
- Так вот, о чем я... - Он затушил сигару и продолжил:
- ...цена этого проекта очень хорошая. Если в местных тугриках, то полтора ляма. В баксах можешь сам посчитать, но очень прилично получается. Народу, правда, за фраерком и за капустой, следовательно, бегающего, тоже изрядно. Через меня только четверо. Наемничек черноводный, пиндос похоже или итальянец, сам черт не разберет. Бабы, аж две штуки. Китаянка такая резкая и блондинка высокая. Тоже довольно резкая. Местный один хмырь. Габриэлем зовут. Ну и Леху ессно подключу, коли объявится. Говорю же, аттракцион на конкурсной основе. Марсело о тебе говорил, что парняга ты тоже не промах. Так что по мне, как больше народу, так и крысу меньше шансов сховаться. Ну что, возьмешься? -
Резвый, уже слегка плавая, в ожидании ответа уставился на меня. Я с сожалением глянул в пустой кокос. Цветастый поймал мой разочарованный взгляд и снова провернул финт с официантом. Только на этот раз умный халдей притащил сразу четыре кокоса и блюдо с какими-то мясными чипсами. Очень острыми. Я зацепил жменю и отправил в рот. Уже жуя, принялся увещевать цветастого:
- Не вариант, Леша. Я домой хочу. Ик! Я хочу вспомнить все!... - Ух ты, как красиво получилось:
- Я ж не охотник за людьми и даже не военный! Ик! Ты что, просто помочь не можешь? Ты же русский!... - Я уже почти люблю Резвого. Но, тот, тоже громко икнув, слегка меня расстроил:
- Ик! Конечно помогу. Но, я не доктор, чтоб тебе память вправить, тут уж не обижайся. Ну, а пробить, кто ты, пожалуйста. Только стоит это примерно сто килограммов в местных теньге, а доки тебе выправить пятьсот. Ик! Гони монету и сделаю все в лючшем виде. Только для тебя, зема! - Резвый пьяно осклабился:
- Ну и извини, братка, ты мне не родня кровная. Денег я тебе в долг не дам, а заплатить за услуги надо будет. Я же бабульки не себе возьму, а людям отдам. Капусту приноси и помогу. А вот выпить, это всегда заходи. Ты, эта, соответствуешь. Я здесь тусить буду до тех пор, пока этого презерватива штопаного, Ипполита, целиком или его кусок ко мне кто-нибудь не притащит... - И хитренько так прищурился.
- Полтора ляма, говоришь? Ик!... - Теперь я прищурился, а он охотно и с энтузиазмом закивал:
- А, задаток дашь? -
- Неа! Ик! - Теперь он с таким же энтузиазмом замотал башкой:
- Не дам! Если всем вам охотничкам задатки давать, то на приз не останется. А вот приз будет! Ик! Ты же знаешь, братаны за базар отвечают! Стопудово! Ну, за российскую братву! Настоящую и непобедимую! - И мы снова выпили.
- Но, кое чем помогу, как земе. Доберешся до Артриго. Там запишешься на прием к Амаранте Фелисидад, пресс-секретарю министра МВД. Ик! Я предупрежу, там будут в курсе и в шею тебя не выпрут. Возьмешь с собой все кустарные цедульки, которые тебе наши друзья нарисовали. Только с Амммарантой этой аккуратно. Не баба, а кремень. Понял? - Я пьяно кивнул. А он пошарил на софе и бросил мне через стол пластиковую папку:
- Ик! Здесь все о презервативе штопаном. Почитаешь на досуге. Ик! Ставлю на тебя. Тащи Епполита и будет тебе щастье! Нну, за твой успех! - И мы опять выпили. Потом опять говорили и опять пили. И снова за что-то пили, и о чем-то говорили, а потом картинка пропала...
Глава 12. Бодун...
Господиии! Мама родная! Роди меня обратно! Ааа, как мне плохо... Попытка открыть глаза успехом не увенчалась. Лоб прострелила адская боль и я застонал. Ирландцы со своим степом нервно курят в сторонке. Боже, почему я вчера не умер? Со стороны Резвого было бы высшим проявлением гуманности скомандовать своим нукерам меня пристрелить. Мой благодарный призрак не уставал бы ему кланяться при каждом удобном случае. Я попытался пошевелиться и сверзился с дивана на пол, опять взвыв сквозь зубы, так как каждое движение отдавалось болью в черепе. Где-то в центре моей пустой головы был подвешен на ниточках маленький раскаленный шарик, который при каждом движении болтался и бился о стенки черепа. Судя по всему, я у себя в комнате, на втором этаже бара Сеута. На грохот моей упавшей тушки за дверью обозначилось некое шевеление:
- Синьор Йава! Вы проснулись? - Пропищал резанувший бритвой по барабанным перепонкам мерзкий тоненький голосок Артуро-младшего.
- Уугграауфф!!!! - Глубокомысленно ответил я, понимая что дикая помойка во рту вполне материальна и мешает членораздельно говорить. Что, вашу мать, тебе от меня надо?!!! Просто дай мне спокойно умереть, маленькая сволочь! Какой хороший, милый и прохладный пол!
- Я сейчас, синьор Йава! У папы все готово! Я мигом! - И топая как индийский слон, с невероятным, мучительным грохотом помчался куда-то. Я, не дергаясь даже открывать глаза, приложился к чудесному, холодненькому полу сначала одной щекой, затем, с предельной осторожностью повернув голову, другой. Опять этот топот в коридоре! Я убью гаденыша, как только смогу нормально функционировать. Гестаповец подрастающий! Маленькая дрянь добежала до моей двери и адским грохотом ее распахнула:
- Ой, синьор Йава, а почему вы на полу? А я вам вот что принес! Папа сказал, что вам это необходимо и вы должны это выпить! -
Что ты до меня дободался, засранец! Мне сейчас только яду нужно выпить! Я с неимоверным усилием перевернулся и опираясь руками об пол осторожно принял сидячее положение, стараясь не встряхнуть проклятый шарик в черепе. Не удалось и я застонал. Пацан явно стоял где-то рядом. И ведь я даже послать его не могу. Не в силах. Я слышал его громовое дыхание, затем он что-то сделал и моих губ коснулось прохладное стекло. И запах. Явно из стакана пахло алкоголем и чем-то пряным. Алкоголь, это очень плохо! Я почувствовал, что если что-нибудь не предпринять, то меня вывернет наизнанку. Хотя нет! Алкоголь, это хорошо! Это очень хорошо! Усилием воли блокировав ощущение запахов, я разжал рот и позволил влить в себя содержимое стакана. Первую секунду не происходило ничего, затем зачесался затылок. Изнутри. Шарик в черепе оторвался и рухнул вниз, покатившись в желудок, где и взорвался, как бомба с напалмом, опалив нестерпимым огнем пищевод и гортань. Глаза сами собой распахнулись и я невольно издал глухой, утробный рык. Начать дышать я смог секунд через десять, а цветные круги перестали плавать через двадцать. Не могу сказать, что мой организм ожил, но помирать явно раздумал. Передо мной в углу у дивана стоял предусмотрительно отскочивший Артуро-младший, тиская в руках стакан, а в дверях торчала совешенно незнакомая рыжая рожа.
- Что это было? - Хрипя выдавил я.
- Папа называет этот напиток "бодряком шамана"... - С любопытством на меня поглядывая, выдал Артуро:
- Еще он сказал, что вам сейчас поможет только это и выразил надежду скоро вас увидеть внизу и накормить завтраком... -
- А это кто? - Я прохрипел, указав на рыжую рожу в дверях. Рожа как по команде ухмыльнулась и просочилась в комнату целиком, превратившись в крепкого, довольно высокого, рыжего и сутулого мужика. Пацан оглянулся на мужика и ответил:
- А это ваш сосед. Синьор Вилли Крауф. Папа попросил его сходить со мной и подстраховать, на тот случай, если вы попытаетесь меня побить... -
- Я? Тебя побить? Да ты шутишь! - Я, забыв о том, что пять минут назад хотел его убить, был теперь преисполнен благодарности.
- Ну, люди разные бывают, синьор Йава. Как сказал малыш, меня зовут герр Крауф... - С явным акцентом и подозрительно глядя на меня прогудел рыжий. Я лапнул себя за ремень. Оп-па, сига нет. Пропил, придурок! Артуро-младший перехватил взглядом мое движение и поспешил успокоить:
- Не волнуйтесь синьор Йава. Пистолет у папы. Он на всякий пожарный убрал его в сейф... - Рыжий тут же ему поддакнул:
- Да-да, люди всякие бывают! Давайте я помогу вам встать... - И с этими словами протянул поросшую рыжими волосами руку, за которую я и ухватился. Вилли вздернул меня наверх, слегка поморщившись, явно нюхнув исходившее от меня амбрэ. Я отцепился от его руки, несколько секунд постоял, сохраняя равновесие и борясь с головокружением, затем поблагодарил и поковылял в ванную, оставив парочку спасителей у себя в комнате...
Несмотря на утро, народу в баре было порядочно. Артуро-старший суетился за стойкой и увидев меня обрадованно замахал рукой. Я подошел к стойке и взгромоздился на высокий табурет. Синьор Сеута практически неуловимыми движениями выложил передо мной сиг, папку и выставил высокий стакан. Стакан я сцапал сразу, припав к нему, как к источнику живой воды. Бармен терпеливо дождался, пока я не отрываясь, выхлебаю стакан и после этого тоном воспитателя начал:
- Нет, синьор Йава, вы однозначно старого Артуро до инфаркта доведете. Ну, как же так можно? Вам, кстати завтрак подавать? - Засовывая сиг в кобуру я кивнул и одновременно поднял в удивлении брови. Мол, а что такое? Бармен продолжил:
- Ладно, что вы сами лыка не вязали, так еще и притащили вас два совершенно страхолюдных парня. Мало того что они оружием оба увешаны с ног до головы, так еще и от них воняло, как от коней. Хуже чем от вас перегаром. Вы пытались, правда, что-то там барагозить, но они молча отобрали у вас пистолет, слегка дали по шее и отнесли наверх. Пистолет и папку они потом мне отдали. Пришлось им показать где вы живете. Если бы вы хоть что-то соображали, я думаю, вы бы меня поняли. Таким отказывать себе дороже. Уходя они мне еще и пригрозили, чтоб следил за вами и у вас все было хорошо! Это у вас друзья такие? - Он выставил на стойку неизменную яичницу.
- Да, успокойтесь, синьор Артуро. Земляка просто встретил. Такое у меня очень редко бывает, особенно в вашей стране. Уж поверьте. А ребята эти друзья (по крайней мере пока... это уже про себя), так что не переживайте. А пива еще можно? - Бармен с укоризной посмотрел на меня, но пива налил.
- А что это ваш сын в меня с утра влил? - Он даже обиделся на такой вопрос:
- Я же как-никак владелец бара уже двадцать пять лет. Я когда вижу человека в таком состоянии вечером, то отлично знаю, что ему надо с утра. А вообще это фирменный семейный рецепт. Там ром, перчик и много еще чего. Ведь вам же полегчало?... -
- Не то слово! Огромное спасибо, синьор Артуро! - Я отпил пива теперь уже не спеша и смакуя:
- А у меня еще такой вопрос. Как связаться с Квинсли? - Он нахмурился:
- Я попробую, синьор Йава. Если он конечно будет в зоне, что случается нечасто... - Бармен как-то странно замялся и когда я подбодрил его кивком, продолжил:
- ... я вот тут смотрю на вас, на ваших друзей и у меня появляется стойкое чувство, что я могу обратиться к вам с одним деликатным вопросом... - Он вопросительно посмотрел на меня и убедившись, что я жду продолжения, выдал:
- У меня есть старый приятель в Саграде. Его зовут Пауло Венал и он заместитель директора радиостанции "Ветер Саграды". Довольно крупный и авторитетный вещатель, кстати. Так вот у него возникла ситуация, при которой в полицию не обратиться и помощь кого-нибудь решительного просто необходима. Желательно не с улицы. Я могу рассчитывать на то, что вы с ним пообщаетесь, когда будете в Саграде? -
- Конечно, синьор Артуро. И еще раз. Встречная просьба связаться с Квинсли. Он мне очень нужен... - Бармен кивнул, начирикал на бумажке адрес своего приятеля с телефоном, придвинул ее мне и занялся другим клиентом.
После завтрака меня отпустило. Но, не до конца. То есть перестало штормить и колбасить. Общее состояние организма можно было оценить на твердую троечку, что позволяло наконец занятся запланированными делами. Перво-наперво я дошел до магазина Мигеля, где прикупил дешевый китайский телефон с вполне прилично фотографирующей камерой. Понятно, что прослужит недолго, но надолго и не надо. Очень печалило то, что деньги таяли на глазах. Резвый - гадина, мог бы и помочь земляку. С этими мыслями я посетил банк и в очередной раз показав зубы знакомому охраннику, на что тот к моему удивлению улыбнулся, пристал к операционистке. Добравшись до своей ячейки, сделал целую фотосессию Атаэшного вальтера. Закончив с этим, как истинный турист направился к музею. Можно было бы выполнить гражданский долг и для начала сдать в полицию "ананас", но зная здешних ментов, можно забыть о оставшейся половине дня. Проморомоят. Стопудово, как говорит мой Резвый приятель.
Музей был открыт и толп народа снующего туда-сюда я никак не наблюдал, из чего можно было сделать вывод, что поговорить со всезнайкой-смотрителем у меня получится. Как его там, Матео Матти вроде. Открыв гигантскую резную дверь, я оказался в холле, с двумя дугообразными лестницами по бокам. У подножия каждой сидел кот. Вернее КОТы. Еще вернее, чучела ягуаров. Справа черный с серебрянным, а слева золотой с черным, причем как живые. Такое ощущение, что они тебя встречают и будут следить, дабы не спер ничего. Вот черт, ну не люблю я кошек. Я собак люблю. По мне так любая кошка это самолюбивая, эгоистичная тварь, которую не волнует ничего, кроме собственного благополучия. Единственным котом, с которым я нашел общий язык, был наш с Птахом знакомый. И, то потому, что хвостатого похоже просто устроил раздел трофеев. Огромная дверь за спиной мягко закрылась с мелодичным звоном, заперев меня в прохладе холла. Я с минуту помялся, озираясь по сторонам помещения, напоминающего пещеру и с опаской глянув на котов, я поднялся по леснице к арке, ведущей куда-то в недра музея. Где-то впереди с эхом зашаркало и из полумрака зала со стеклянными стеллажами выкатился маленький, совершенно седой человечек в огромных роговых очках и почему-то с бутылкой молока в руках.
- Буэнос диас, синьор! Гуд морнинг! Гутен таг! Бонджорно!... - Затараторил старичок, выжидательно глядя на меня и ожидая реакцию на какое-нибудь из приветствий.
- Здравствуйте, синьор! - Лучезарно поприветствовал я деда, дивясь тому как ловко он перемещался по сверкающему и явно скользкому полу. И, увидев, что дед обрадованно набрал в рот воздуха, взял быка за рога:
- Я не с целью ознакомиться с достопримечательностями, а по конкретному вопросу. Ищу синьора Матео Матти, который по словам Мигеля Касаса может проконсультировать по вопросу, который меня чрезвычайно беспокоит... -
Дед захлопнул рот, на секунду подвис, нахмурился и потом недовольно изрек:
- Что приятелю этого молодого хулигана от меня понадобилось? -
Черт меня в тот момент за язык дернул, но карта оказалась выйгрышной:
- Э, синьор Матти. У меня вопрос о змеях... - Договорить мне не дали. Старикан вцепился мне в локоть и с неожиданной силой поволок вниз полестнице, обратно в холл. При этом затараторил как из пулемета:
- ...Нет, ну кто бы мог подумать, что у этого раздолбая такие любознательные друзья. Вы не поверите, но я только что кормил Милагросу с Эсмеральдой. Мила неважно себя чувствует. У меня такое ощущение, что она собирается сбрасывать шкурку, а вы ведь знаете, что это настоящая мука... -
Он сволок меня вниз, дотащил до чучела черного кота, рядом с которым оказалась дверь, которую я в слабом свете не заметил, распахнул ее и практически затолкал меня внутрь. Там оказался вполне приличный кабинет с камином и двумя креслами и еще каким-то помещением, отделенным ширмой. Тарахтя что-то там про змей, дед засунул меня в одно из кресел и не переставая вещать, устроился напротив. Остановить его словоизвержение удалось только попытки с седьмой и то забавным способом. Я, поняв, что мои папытки заговорить игнорируются в принципе, достал китайский смартфон, нашел фото вальтера с зеленоглазой змеюгой во всей красе, развернул к деду и благо экран у него большой, довольно долго держал изображение у того перед глазами. Когда взгляд деда сфокусировался на картинке и тарахтение перешло в еле различимое бормотание, я понял, что могу попытаться быть услышанным:
- Синьор Матти! Вот эта змея меня интересует! -
- Святая Дева Мария! Откуда это фото?!!! - Мне показалось, что деда сейчас хватит удар. Он выхватил у меня телефон и близоруко сощурясь принялся внимательно разгладывать фотографию. Гироскоп ее все время разворачивал и дед приглушенно ругался. Я молчал. Деду и без моих реплик горючего достаточно. Как бы тушить не пришлось. Тот оторвался от созерцания и дрожащим голосом поведал:
- Это Змея-Радуга Боюсу, исполненная для королевской оружейной коллекции. Ее изображение практически на всем оружии, принадлежащем королевской семье. По преданию, один из далеких предков нашего покойного ныне монарха взял себе в жены Илиипатлу, дочь верховного жреца сутаго и тот посвятил их правление покровительству великой змеи. С тех пор, а прошло без малого, лет шестьсот, это стало свого рода традицией. Изображать Боюсу на оружии, предназначенном для членов королевской семьи Альгейры. У меня под присмотром есть такие вещи как кремниевый пистолет, кираса и морион с этой змейкой. Есть даже винтовка Маузера 1898 года выпуска, подаренная королю Альфонсо германским кайзером и так-же украшенная такой змейкой. Ее не раз пытались купить и вы даже не можете представить, какие деньги предлагали. Мда-с! Но, это является национальным достоянием и ни о какой продаже не может идти речи. Каждая вещь, носящая на себе этот знак, является сокровищем. Но, после раграбления королевского дворца большинство вещей пропало. Так что то, что я вижу на фотографии, вообще бесценно! Редчайшие изумруды Музо! Где вы это сфотографировали? -
- Хм, как бы вам объяснить, синьор Матти? - Я реально потерялся, подбирая правдоподобное объяснение. А дед не отрываясь сверлил меня взглядом:
- Один мой друг вляпался в гоп-стоп... - Что-то не то говорю...
- Ээ, подвергся нападению бандолерос, которых в ваших краях пруд-пруди... - Уже лучше...
- ... и ему посчастливилось выйти из схватки победителем, хотя и получил несколько серъезных ран. И у одного из нападавших, предположительно главаря, он нашел этот пистолет. Мой приятель не принадлежит к числу глупых людей и сразу понял, что это оружие представляет собой немаленькую ценность и попросил меня найти на него покупателя. Ради компенсации своих страданий из-за полученных в бою ран. Сам он на данный момент лечится... -
Дед кивнул:
- То есть о безвозмездной передаче национального сокровища государственному музею разговор идти не может? - Вот ведь жук какой хитрый!
- Думаю что нет. Мой приятель не является гражданином вашей страны и речи о патриотизме действия не возымеют. Более того, я бы сказал, что он несколько зол и жаждет компенсации за свои приключения. Но, как человек разумный, прекрасно понимает культурную ценность предмета и именно поэтому предоставляет вам первому право на приобретение этого оружия... -
Я вопросительно глянул на деда. Тот довольно хитро смотрел на меня и всплестнул руками:
- Бог с вами, молодой синьор! Посмотрите на меня! Я простой, старый музейный смотритель! Откуда у меня такие деньги?... -
- Судя по состоянию музея вы содержите его явно не на оплату услуг смотрителя. Полагаю, что в стране есть ответственные небедные люди, которые сознают всю необходимость сохранения культурного наследия страны для потомков и связь у вас с ними весьма прочная. Вы ведь не сочтете за труд обсудить с ними вопрос о таком, как вы выражаетесь, сокровище. Я же со своей стороны, гарантирую, что поясню своему знакомому, чтоб не терял берега с назначением цены за эту, без сомнения недешевую вещь. В идеале, конечно, он рассмотрел бы ваши предложения... -
Дед величественно кивнул:
- Как к вам обращаться, синьор? -
- Меня зовут Йава... -
- Йава?! Вы сказали Йава? - Синьор Матео вскинул брови так, что они вылезли из-под очков:
- А позвольте понтересоваться, кто вам такое имя дал? Ведь явно не ваша матушка? - И уставился на меня.
- Да, вы правы. Это имя мне дал один индейский шаман... - Ну, да. Дед же историк и видимо данное погоняло с чем-то связано. Дед побубнил что-то и пошамкал губами, но вслух сказал:
- Мм, ладно, синьор Йава. Я услышал пожелания вашего друга и попробую что-нибудь придумать, что устроит всех. Где мне вас найти, когда у меня будет для вас предложение?... -
Я сказал синьору Матти про бар и вежливо раскланявшись он проводил меня к выходу. Потянув на себя огромную дверь, я шагнул в полуденную жару, внутренне застонав. Измученный организм, топая ногами, требовал еще ледяного пива и у меня стала формироваться идея забить на все дела и просто поваляться на пляже под зонтиком с большой холодной кружкой. От сладостных мыслей мыслей меня отвлек звучный шлепок, как от двух столкнувшихся на бильярде шаров, по каменной колонне, сантиметрах в десяти от моей головы. По морде и руке хлестнуло каменной крошкой и ноги сработали без моего участия, пружинисто забросив меня обратно в медленно закрывающуюся дверь музея. Влетев в проем и проехав по зеркальному полу, я услышал еще два глухих удара в старое дерево огромной створки. Проехав по полу около двух метров, я уперся в мягкие тапочки на ногах изумленного синьора Матти.
- Хм, синьор Йава! Целовать мне ноги еще рано! Что это с вами? Может солнечный удар? - Саркастически поинтересовался дед.
- У вас телефон есть? - Прохрипел я, лежа на полу и выдирая из кобуры сиг. Дед озадаченно кивнул.
- Звоните в полицию, синьор Матти! В меня только что стреляли! Раза три, по моему. Попали в колонну и в дверь! -
- В дверь?!!! - Взвизгнул дед и рванулся к выходу. Рехнулся бедный! Я наконец выдрал из кобуры сиг и лихорадочно перебирая локтями с коленями отполз до ближайшего чучела. Дед с неожиданной силой распахнул тяжеленную створку, а я прицелился в проем.
- Каррамба! Сучьи дети! Выродки лягушачьи! Змеям скормлю! - Дикую ярость синьора Матти вызвали две глубоких щербины на резной темной поверхности. Я мысленно прижал уши. Трындец деду. Щас схлопочет пулю. Смотри-ка, нет! Он отцепился от двери, сорвался с места, шустро пошаркав к своей каморке, продолжая вопить о недостойных, слегка недоделанных стрелках с очень плохой родословной, которые не стоят той резьбы на двери семнадцатого века, которую они по своему скудоумию посмели попортить. Пока я выцеливал хоть кого-нибудь сквозь сужающися проем закрывающейся створки, послышался визгливый фальцет синьора Матти уже явно вещающий что-то кому-то по телефону. Дверь снова мелодично тренькнув закрылась и до меня начало медленно доходить, что вполне целенаправленно пытались грохнуть именно меня. По деду никто не стрелял. Твою мать! Сейчас просто повезло! Как теперь ходить по городу? Что дальше и с какого момента пошла охота? С мины? Маловероятно. В музее я провел минут сорок. До вчерашнего дня я шлялся с драгоценным пистолетом и нафиг никому не нужен был, а положив его в банк сразу вдруг понадобился? Тоже не то! Но, что-то должно быть! Менты отпадают. Все, что им могло от меня понадобиться они бы получили у себя в подвале. Остается только Резвый. Кто-то зафиксировал нашу встречу и кому-то это почему-то очень не понравилось. Послышался приближающийся вой полицейской сирены. Ну, да. До управления полиции два перекрестка. Бегом добежать уже можно было. Взвизгнули тормоза по меньшей мере двух автомобилей. Послышалась пара отрывистых команд. Кто-то куда-то пробежал. Пару минут было тихо. Потом в дверь музея постучали. Я не опускал ствол сига и скосил глаза на скрип двери каморки синьора Матти. Он высунулся, тиская в руках двустволку и поправив пальцем очки выдал:
- А что вы на меня так смотрите, синьор Йава? К вам пришли, вы и открывайте! -
Зачет деду, однако! Я аккуратно поднялся и на цыпочках, не опуская пистолет, подошел к двери и встал сбоку.
- Кто там? - Вежливо поинтересовался я. Из-за двери раздалось:
- Полиция! Офицер Хулио Ласар! Вызваны по поводу стрельбы и если вызов ложный, то мы будем очень расстроены!... -
- Эмм, офицер, будьте так добры, посмотрите на колонну слева от вас и на входную дверь. Похоже нас с синьором Матти только что пытались убить... - Осторожно посоветовал я.
- Да, действительно характерные следы... - Донеслось из-за двери и сразу несколько отрывистых команд с улицы, топот:
- Синьор, сейчас карабинеры проверят округу и я осторожно зайду. Идет? -
- А у меня есть выбор, офицер? -
- Нет, конечно. И еще мне кажется, что слышу знакомый голос! Синьор Йава, не вы ли это? Главное не нервничайте и спрячте ваш пистолет! -
- Заходите, субальтерно! Вы не представляете, как я рад вас видеть! - Я тоже узнал офицера и правда был бы несказанно рад его видеть. Убрав оружие я отступил в сторону, пропуская знакомого офицера внутрь.
- Я смотрю, нескучно вам у нас! - Жизнерадостно подметил парень, с легким разочарованием засовывая свой огромный хромированный револьвер в кобуру.
- Ага, насмерть ухохотаться можно! - Мрачно буркнул я, не оценив шутку. Он сдержанно улыбнулся.
- Что там? - Я кивком указал за дверь. Матти вылез из своего убежища и встал где-то у меня за спиной, не отпуская однако двустволку.
- Там карабинеры пока осматривают два дома через дорогу. Потому, что стрелять там больше неоткуда. Посидим несколько минут и подождем. Сейчас придут и что-нибудь скажут... - И обращаясь уже к синьору Матти:
- Дон Матео, а ведь в музее есть второй выход? -
- Да, Хулио. Есть. Но, снаружи его открыть можно разве что динамитом. Там дверь здоровее этой и запирается только изнутри. Хе-хе... -
Мы уселись на лестнице и минут десять просидели молча. Наконец дверь медленно распахнулась и на порог шагнул крепкий мужик в балаклаве, тактическом комбике, чем-то напоминающем "горку", увешанный амуницией, в наколенниках и налокотниках и с подвешенной по патрульному, внешне сильно напоминающей детский костыль, британской винтовкой Л85 на животе. Он зыркнул на меня и сфокусировав взгляд на офицере, подошел и протянул ему левую руку раскрытой ладонью. Субальтерно уставился на нее. Я тоже с любопытством заглянул в эту самую ладонь. Опа! Гильзы, три штуки. Семь шестьдесят два на тридцать девять! Калашниковские и не Китай. Я потянулся рукой и дождавшись утвердительного кивка полицейского, двумя пальцами взял одну и перевернул донцем. Буквы PPU. А стрелок неплохо для здешних мест экипирован. В меня шмаляли качественным сербским боеприпасом, произведенном на заводе "Првый Партизан" в югославском городке Уржице. Хорошо, что не попали. Спецназовец смотрел на полицейского:
- Ну, что скажешь, студент? - Тот растерянно пожал плечами:
- Надо наверное отдать их экспертам? - На что громила с винтовкой презрительно хмыкнул.
- Ээ? Это не сербские ли клоны акээмовского патрона случайно? М67 или как их там? Насколько я понимаю, довольно редкий здесь боеприпас... - Выдал я, продолжая разглядывать гильзу.
- Ух ты! А ты говоришь - экспертам! - Спецназовец повернулся ко мне:
- Ну-ну, умник. Продолжай! Это очень интересно! - Я вопросительно взглянул снизу вверх в прорезь балаклавы. Похоже парень сейчас в меня вцепится, но я продолжил:
- Откуда не скажу, но я знаю, что если такими стрелять из ржавого китайского типа, то можно достреляться до разорванного ствола или ствольной коробки, с соответствующим травматизмом стрелка. То есть, вероятнее всего, у них было вполне современное оружие. Ну, или в хорошем состоянии. Большего, наверное, сказать и не смогу... -
- До чего же ты интересный тип, гринго! Откуда строитель плотин может разбираться в таких вещах? А? Объяснить сможешь? Да, понятно, что нет! -
- Вы меня знаете? - Мой черед удивляться. А спецназер уже повернулся к полицейскому:
- Оцепление я снял. Там естественно уже никого нет. И никто ничего не слышал. У парней явно был глушитель... - И вновь ко мне:
- Ну, гринго. Признавайся, кому на ботинок плюнул? - Я понял, что под балаклавой он явственно ухмыляется. Да, и еще голос очень знакомый...
- Не вижу ничего смешного, уважаемый синьор карабинер. Меня чуть не зажмурили... - Набычился я. Тот отмахнулся рукой.
- Не зажмурили же! Видишь, как хорошо. Радоваться надо, что промахнулись, а ты весь недовольный! Что ж теперь плакать из-за того, что такой весь загадочный и крайне подозрительный тип, как ты, продолжает шляться по нашему благословенному городу? У тебя на лбу написано, что проблемы и ты - слова синонимы. Стреляли в тебя из чердачного окна с крыши дома напротив. Спешили видимо. И еще солнце в глаза. Но, все равно лошары. Тут метров семьдесят, а видишь ты! Промахнулись! Вот я бы точно в тебя попал! -
И отпустив винтовку правой рукой, стянул балаклаву с ухмыляющейся потной морды. Накуражился и доволен. Я этого так не оставил и вспомнил про растяжку:
- Спасибо на добром слове, конечно, и что так быстро приехали, но я вам сейчас все-таки настроение-то немного испорчу. Говорите, проблемы на лбу? Возможно, вы тут правы. Я недавно еще с кое-чем из того же жанра столкнулся... - Он сразу нахмурился и потребовал:
- Подробнее! - Ну и я вкратце изложил ему историю с гранатой. Хулио с доном Матео тоже слушали развесив уши. Спецназер подхватился, рысцой домчал до двери, высунулся на улицу и что-то рявкнул. Получил ответ и развернулся к нам и резко бросил полицейскому:
- Субальтеро, отправляйтесь в управление и доложите лейтенанту по обстановке. Затем организуйте опрос свидетелей. Кто-то что-то обязательно видел... - Полицейский козырнул и вылетел на улицу, а волосатый палец в обрезанной перчатке уперся в меня:
- А ты, гринго, едешь с нами. Показывать свое сокровище будешь... - И тут я его узнал. Баритон, твою мать, гестаповец. Так понимаю, что на улице нас ждут одинаковы с лица. И точно, ждали...

Глава 13. Разгон.

...Он поднялся с колен, подкидывая в руке "ананас":
- Смотри-ка, гринго, ведь не побоялся. И запальчик грамотно зажал, и выкрутил... - Баритон пошурудил ногой колышки с леской и продолжил:
- Что, уже где-то сталкивался? - Но, я на подначку не купился и развел руками:
- Так ведь я же не помню, начальник... -
- У него же анамнез... - Хохотнули справа.
- Амнезия, коллега... - Тут же весело поправили слева.
- Ну, ладно. Так и какие у тебя соображения по этому поводу? -
Спецназер вопросительно уставился на меня. Черт, ну и зачем тебе мои соображения? Я глянул налево-направо. Блин, две жизнерадостные рожи. Кондор и Крыс. Один слева, другой справа. Те которые одинаковы с лица. Благодаря их жизнелюбию, мы познакомились еще в машине, когда те вкурили, что я не совсем обычный терпила. С шутками и прибаутками мы долетели до отеля Эльдорадо и пока баритон не рявкнул что-то про одноклеточных, парни охотно балагурили. Потом замолчали и всю дорогу до аллеи напоминали мне двух колоритных опоссумов из одного популярного мультика. Стрельба, растяжки на пешеходных дорожках, а им весело. Вот ведь отморозки! Их прямо распирало, но они надували щеки и стоически молчали, явно опасаясь разозлить отца-командира. Думаю, что если бы командир спросил бы их, почему они все время ржут, они бы ответили, что просто очень тупые.
- Ну, я тебя спрашиваю! Гринго! -
- У меня были очень тяжелые последние несколько дней, а тут совсем рядом бар. Думаю, что это надо обсудить сидя за каким-нибудь столом. Есть у меня ряд соображений. Или вы снова потащите меня в свою пытошную... - Я невинно глянул на баритона и почесал в затылке:
- И был бы премного обязан, если бы вы все-таки представились, синьор офицер. А то вы, особенно после допроса, обо мне все знаете, а я о вас ничего... -
Он внимательно посмотрел мне в глаза, ловко перекинул гранату с запалом в левую руку и протянул мне правую:
- Хуан Матус. Капитан корпуса карабинеров Альгейры, начальник оперативного отдела в Лас-Вакасьонесе, Хуан Матус... -

Слегка ошалевший Сеута-старший лично принес и поставил запотевшие кружки с пивом, осторожно, двумя пальцами, подвинув лежащую на столе винтовку, изумленно поглядывая то на сидящего карабинера в полной боевой выкладке, то на меня. Я сцапал кружку и плотно присосался к ней, пока не опростал полностью. Аа! Пиво попадало внутрь с легким шипением, как на раскаленные угли. Благословенный бальзам на измученный переживаниями и похмельем многострадальный организм. Капитан увлеченно общался с кем-то по мобильному:
- ...красная малолитражка. Многоуважаемый дон Диего Рамирес, который сидел в скверике у алькальдии утверждает, что это был Форд Эскорт. Да, стреляли с грушителем, так как даже этот въедливый дед ничего подозрительного не услышал. Объектов предположительно трое. Двое слезли с крыши по пожарной лестнице, один с длинной сумкой на плече. Ну, а третий, полагаю, сидел за рулем. Номеров естественно никто не запомнил. Ну, конечно, проверь камеры. Может и засветились. Все. Роджер... - Он надавил кнопку отбоя:
- Теперь я слушаю твои гениальные соображения очень внимательно... -
- У вас детские садики еще не взрывались?... - Я посмотрел на капитана. Тот мрачно зыркнул на меня и молча помотал головой...
- Ну, тогда ждите. Скоро начнут! - Капитан раздраженно вскинулся:
- Поясни!... Хотя в принципе я понимаю, куда ты клонишь!... -
- Угу. Бакунин, Азеф, Савинков, Красные бригады, Хезболла и прочие. Слышал же? -
Хуан кивнул и отхлебнул пива:
- Чертова герилья! Что же им неймется! Конечно! Я же карабинер. Теория террора. Страх. Нервозность. Все красные всегда действуют по ней как по учебнику. Сейчас начнут раскачивать лодку и тихий городок превратится в бурлящий котел. Не думал, что моя страна до этого докатится... -
Он чуть помолчал, смакуя пиво и продолжил:
- Ну, да. С гранатой эту теорию можно применить, тем более, что в Саграде уже взрывы были. Но, вот твои три приятеля с автоматом ни с какой стороны в данную теорию не влазят. Что по ним поведаешь?... -
- А ничего... - Капитан удивленно поднял брови, а я продолжил:
- Произошло столько событий вокруг меня, которым у меня пока нет никакого объяснения, что я сам чувствую себя, мягко говоря, некомфортно. Намного проще было бы слить вам этих стрелков и шагать дальше, весело и беззаботно посвистывая, но учитывая мою дырявую голову, я физически не могу этого сделать. Но, предположения есть. И предположения этих у меня три. Первое, это пистолет марки вальтер, который вы несомненно видели... - Он молча кивнул, позволяя мне говорить дальше.
- Его могли засветить в моих вещах в больнице. Любой дурак поймет, что он стоит немаленьких денег. И его стоимость могла бы сподвигнуть людей на убийство. Но! Меня надо грохнуть так, чтоб была возможность забрать ствол. А эти просто меня гасили. Не ища возможности подходить. Странно? Странно! - Карабинер поставил кружку на стол и с возросшим интересом слушал мои разглагольствования, не перебивая.
- Второе предположение снова пистолет. Вернее его хозяин... - Капитан хлебнул еще пива и помахал мне пальцами, мол давай-давай дальше.
- Еще вернее его история. Я не знаю каким образом сиг оказался там, где я его купил. И что стало с его хозяином, но исходя из слов синьора Бона, парень он был не промах и отрезал голову за меньшие грехи, чем например, кража его любимого оружия. Или его подельники, из жажды мести за босса, если предположить, что его все-таки грохнули... -
Я почему-то решил играть с этим карабинером в открытую и про себя принял решение рассказать ему про Резвого. Ну, в обработанном формате, естественно.
- ... Ну и последнее, третье предположние - это русский... -
- Русский? - Капитан наконец-то удивился, а я продолжил:
- Да, русский. Мне передали, что со мной хочет встретится человек по фамилии Резвый и я с ним вчера встретился на террасе у отеля Эльдорадо. Он, видимо, меня с кем-то перепутал и просил найти некого субъекта в Альгейре за вознаграждение. Может быть за ним наблюдают и стрельба в меня как-то связана с этой просьбой. Больше мне на ум ничего не приходит... - Я замолчал.
Капитан отсалютовал мне пивом, сделал большой глоток и начал сам:
- Мне нравится то, что ты мне не врешь. Мы уже знаем, что ты встречался с русским (Гы, кто б сомневался!). Из всего вышесказанного я вижу, что по факту жизнеспособны только два твоих последних предположения. Очень интересно, с кем тебя перепутал русскай? А?... -
- Да с каким-то другим русским. То ли сослуживцем, то ли приятелем, но ошибка сразу выяснилась. Полагаю, что вы можете у самого Резвого об этом спросить. Думаю, с вашими полномочиями это труда не составит... - Запустил я пулю.
Карабинер тяжело вздохнул, но пулю пропустил промеж ушей и поднял на меня глаза:
- Еще мне очень интересно, кого он просил тебя найти? - А почему бы и не посвятить вояку. Вдруг чего прояснится.
- А я вам сечас покажу!... - Я обвел взглядом зал. Ага, вот ты где! Артуро-младший выглядывал с опаской из-за двери на кухню за барной стойкой. Хотя чего греха таить, на нашу парочку все население бара с опаской поглядывало, а народу под вечер набилось сюда прилично. Хорошо, хоть капитан своих зубоскалов-опоссумов в машине оставил. А то вообще караул был бы. Я поманил мальчишку и под напряженным взглядом отца, он робко подошел к столу. Порывшись в кармане, я выложил на стол ключ от комнаты и обратился к парню:
- Артуро, будь добр. У меня в комнате на столе лежит файлик. Прозрачный такой. Там еще фото неприятного такого мужика сверху. Принеси ее сюда... - Мальчишка, косясь на лежащую на столе винтовку, сцапал ключ, кивнул и умчался наверх. А во мне вдруг проснулся какой-то озорной зверек и я ткнул пальцем в винтовку:
- Капитан, извините, а вы с ней спите? -
- С кем? - Он вынырнул из каких-то своих мыслей и не сразу понял о чем я его спрашиваю. Потом сообразил и нахмурился:
- Кажется я знаю, из-за чего тебя хотят убить! У меня тоже появляется это желание. Может скооперироваться с ребятами? А? Что скажешь, гринго? -
Я молча и робко улыбнулся в ответ. Но суровые морщины разгладились, он с какой-то нежностью погладил оружие и ответил:
- Жизнь она мне спасла, гринго. И не один раз. Хоть их и ругают за ненадежность, но мне особенная попалась. Ни разу! Слышишь, ни разу не подвела! Не то что всякие американские поделки. У кого собака, у кого кошка, а у меня винтовка! Еще вопросы?... -
Я только так-же молча развел руками. Послышался дробный топот и по лестнице скатился Артуро-младший с папкой в руках. Добежал до стола, пацанским чутьем правильно определив кому надо папку, положил ее перед капитаном, тут же взявшим ее в руки и опять скосился на винтовку.
- Капитан! -
- А? - Он оторвался от папки и глянул на меня. Я опять ткнул пальцем в винтовку:
- Позвольте парню собаку погладить! - Он посмотрел на парня, на винтовку, кивнул и продолжил читать. Артуро просиял и бормоча "грасиас", осторожно поводил пальцами по стволу, прикладу. Нагнувшись, попытался заглянуть в прицел. Надо отдать должное, хватать руками не стал. Налюбовавшись, убежал к отцу. Матус, начитавшись всласть, закрыл папку, запустил ее через стол и как-то задумчиво уставился на меня:
- Валил бы ты к дьяволу из города, а еще лучше вообще из нашей богом проклятой, несчастной страны, гринго! -
- Эмм-э, вы считаете, что мои дела настолько плохи? - Не совсем понял я данное заявление. Капитан продолжал смотреть на меня так-же задумчиво и даже с каким-то сожалением, что ли.
- Ты магнит, который притягивает к себе всякое дерьмо. Совершенно мутный тип с непонятными навыками. Да и вообще непонятно кто ты есть на самом деле, со слабым оправданием амнезией, в которое я не сильно верю. Как только ты появился, вокруг начали происходить всякие поганые вещи, ради отсутствия которых я нахожусь на своем посту и что-то подсказывает мне, что дальше будет только хуже! Даю тебе один день на сборы. Видишь ли, синьор Йава, мне почему-то запретили тебя трогать. Как и твоего дружка Резвого... -
Я возмущенно открыл было рот, собираясь толкнуть речь в защиту неправедно обвиняемых, но Хуан резко махнул ладонью, приказывая заткнуться и повысил голос:
- Я не закончил! Если ты попробуешь сюда сунуться еще раз, я переломаю тебе ноги и брошу в подвал, не взирая на запрет. Затем применю самые интенсивные способы допроса, чтоб вылечить тебя от амнезии. Ну, я надеюсь, что ты меня услышал, гринго. А теперь прощай! Надеюсь больше никогда тебя не увидеть!... -
Он шумно поднялся, забрал винтовку и вдруг застыл, глядя на слегка ошалевшего от такого напора меня:
- И это..., слышишь, гринго? Я знаю этого мужика... - Он ткнул пальцем в фотографию, хорошо видимую сквозь прозрачную папку. Я невольно глянул на неприятную рожу на бумаге.
- Вернее не знаю, а видел. Дважды. Первый раз на приеме у министра внутренних дел Альгейры полковника Хуана Кадераса, а второй раз в военном конвое, предоставленном ему персонально для безопасной транспортировки его драгоценной тушки в Фуэрте-Хос. Знаешь, что это за место? -
Сопоставив название места с известной мне фамилией, я кивнул. Уроки Сервуло не прошли даром. А капитан оказывается все еще не закончил:
- Именно туда, амиго. У меня сослуживец этим конвоем командовал, так что информация абсолютно верная. Хе! Успешных тебе поисков, амиго! Смотри, случайно не найди! Хех! -
Недобро ухмыльнулся он напоследок и вышел, крепенько бабахнув дверью. Только сейчас я заметил, что несмотря на то что в баре было человек двадцать, тишина стояла сказочная и все население разглядывало меня с каким-то неправильным любопытством. Только в райне стойки тихонько позвякивали бокалы, которые синьор Артуро-старший довольно нервно протирал чистой тряпочкой.

Глава 14. Французский завтрак, обед, ужин и... футбол...

Я просидел еще около получаса, перевариваривая выступление капитана и даже не обратив внимание на принесенный Артуро-старшим маленький стаканчик с чем-то крепким. Заботливый хозяин решил, что мне сейчас это надо. Спасибо доброму человеку. Я опрокинул стаканчик верхом на пиво и уставился на пустую кружку Матуса. Капитан далеко не так прост как кажется и моя публичная порка имеет какой-то смысл. Но, какой?! И забавные новости про объект интереса господина Резвого. Гы, даже интересно, как в его понимании я должен охотится на человека, который шарахается по приемам у министров и катается на виллу к наркобарону в сопровождении эскорта карабинеров. И ведь, гад краснорожий, промолчал, хотя наверняка знал об этом! Но, бежать и выяснять с ним отношения, это бред полный. Ведь не соврал, а просто не договорил. Да и потные парни с ПССами не дадут. Я в задумчивости обвел глазами зал. Ох ты, сколько колоритных личностей. Вон, сидит мой сосед Вилли с еще двумя забавными парнями. Один в идиотской розовой шелковой рубашке, а второй, пожилой с безумными глазами и в старой военной форме, всей облепленной нашивками с четырехцветным флагом. За столиком у эстрады пьет пиво хозяин магазина Касас, живо что-то обсуждая с типом похожим на педика, с обесцвеченными волосами. И периодически тыкая пальцем в мою сторону. Через столик от меня крепкий кучерявый парняга хохоча опрокидывает в себя стопку текилы, одновременно чокаясь с маленькой, как фарфоровая статуэтка, китаянкой. Или тайкой. Уж не та ли случайно, о которой Резвый вещал. Неважно, но почему-то есть ощущение того, что объект их беседы это опять я. Или это паранойя? Ах ты ж черт! Дошло! Ну, синьор Матус! Он же меня продемонстрировал! Продемонстрировал всей вот этой непонятной тусовке. Ну и ну! Вот тебе и солдафон! Я совершенно отчетливо ощутил себя кожаным футбольным мячиком, который кто-то, будь он неладен, сильно умный, вбросил в игру. В целую толпу жаждущих пнуть по мячику ногой. Не с целью нанести мячу вред. Нет! Где вы видели, чтоб футболисты пытались уничтожить мяч? С целью забить этим мячиком гол другой команде. И вот сегодня один из нападающих сделал первый пас. Куда? Кому? И что представляет собой гол? И что за та умная гнида, которая мячик в эту игру вбросила? Марсело - врядли, Таня - лошадь темная, но тоже думаю нет. И спросил ли кто, нравится ли эта игра мячику? Хотя, с другой стороны глядя, кого мнение мячика интересует? Мда, вляпался. Но, пнули и придется лететь. Хоть и пафос капитана был несколько излишним, но думаю, что если буду упираться, то последствия мне не понравятся. Этот парень явно привык отвечать за базар. По крайней мере мне есть чем заняться. Во первых указанная земляком Амаранта Фелисидад, во вторых некий Венал, помянутый Артуро-старшим. Что ж, пока плывем по течению. Я уже было собрался пойти к себе, как кучерявый вдруг поднялся и направился к моему столику. Подошел, сделал знак Артуро и не спрашивая разрешения уселся на место Матуса:
- Привет, амиго! Меня зовут Цезарь, а вот там сидит моя подружка Ким... - Довольно сильный акцент, хоть и не понимаю какой. Подскочил Артуро-старший, поставил два стаканчика и ретировался обратно за стойку. Я молча отсалютовал парню стаканчиком и опрокинул его в себя. Тот ухмыльнулся:
- Типа умеешь держать удар? Чем так насолил капитану-то?... - Участливо спросил он.
- Ты вроде представился Цезарем, а не матерью Терезой или святым отцом. Исповедоваться не готов. Что надо? - Не оценил я дружеского участия.
- Экий ты резкий, амиго. Я ж можно сказать со всей душой и предложением помощи... - Парень ухмыляясь смотрел на меня.
- Охотно приму деньги и любые другие материальные ценности... - Я примерно так же ухмыльнулся в ответ. Он отмахнулся:
- Я так понимаю, что вы с русским тоже общались и мы знаем о чем. Я хотел бы предложить тебе объединить усилия. Полтора ляма на троих это вполне нормально. А втроем уже и дела поделать можно. Все кто общался с русским - профессионалы. Поэтому я к тебе со всем уважением. Одному-то тяжело будет, амиго... -
Я внимательно посмотрел в карие глаза. Наемничек значит черноводный, как выражается наш русский друг. Американская частная военная организация Блэкуотер дилетантов не набирает. Там работают бывшие вояки и отставные сотрудники разнообразных силовых структур. Покатые плечи, почти кошачья грация в движениях и открытая крестьянская улыбка сицилийского поедателя виноградных улиток. Не, ребяты, нам не по пути.
- Мы с господином Резвым обсуждали распределение гуманитарной помощи от российских благотворителей среди детей-сирот Санта-Марии, пострадавших во время урагана Мирабель. Но, к сожалению, не пришли к единому мнению касательно количества упаковок памперсов на душу населения. Поэтому и относительно нашего с вами сотрудничества мне вам ответить нечего. Сотрудничать не в чем... -
Я с вполне искренне расстроенным видом развел руками. Хрен тебе, синьор капитан, а не живец из мячика. Парень не обиделся и не разозлился. Он поднялся и слегка досадно-разочарованно бросил напоследок:
- Жадность порождает бедность, коллега. Удивительно, что тебя этому жизнь не научила. Но, будь осторожен один. Здесь своеобразная страна, в которой не просто даже местным парням. И если что, мое предложение еще недельку будет в силе. Записочкой через Артуро-папу известишь, если вдруг передумаешь. Мы пока здесь ошиваемся. Каниш?... -
Не дождавшись от меня реакции, он пошел обратно за столик к своей Ким. Ну, а я хлопнул еще мерзавчик и поднялся к себе. Долго и нудно ворочался на диване не в силах уснуть. Мне не давала покоя мотивация Матуса, который при ярко выраженной враждебности довольно четко обозначал путь объекта поиска. Ему-то это зачем? Не ответить... Слишком мало исходных данных. Выбросив из головы карабинера, я таки попытался уснуть и это у меня даже получилось. Сколько я проспал, не знаю, но проснулся от какого-то шума за окном. Кто-то очень экспрессивно о чем-то спорил или ругался на два фальцета. Мужской и женский. Я засунул голову под подушку, но истерика на улице только набирала обороты и становилась все интенсивнее. Когда в визгливые голоса начали вплетаться ультразвуковые нотки, я не выдержал. Встав с дивана, я подошел к окну и распахнув его, недовольно поморщился от резанувшего по ушам женского визга с гнусавым прононсом:
...Салюме ун тель имбециле комм то, пюрра вени а леспррри далле сю ун вьелль машин данс ла нуи!!!... - А мужик так же экспрессивно и тонко, с тем же прононсом, ей в ответ:
- Эт авек ун тель абррути комм то, он не пю па соррти де ла шамбре!!! -
Что-то про дураков, мудаков, ночь и машину, причем вроде как по французски. В свете уличного фонаря внизу у самого тротуара стоял огромный старый американский седан. Прищуривщись, я увидел стоящую рядом с капотом пару. Они отчаянно жестикулировали и было ощущение, что я их уже где-то видел.
- Синьоры! У вас что, часов нет? Ночь на улице! Если вы сейчас не соблаговолите заткнуться, то я вылью на вас ведро воды, а затем вызову полицию и пока вас будут держать в участке, изуродую ваш гроб на колесах бейсбольной битой! Думаю, что обитатели двух соседних домов меня поддержат! Я достаточно ясно выражаюсь?! -
- Эскузи моа, мсье! - Мужик отреагировал на мой рык практически мгновенно, подскочив под самое окно, молитвенно заломив руки и перейдя на довольно сносный испанский:
- Мсье, еще раз искренне прошу меня извинить! Но, эта проклятая машина! Когда мы брали ее в аренду, Пьер гарантировал, что она абсолютно надежна! Мне жена из-за этого уже выела весь мозг!... -
А, я вспомнил этого мужичка. Они сидели на террасе отеля, когда я приволокся туда на встречу с Резвым. Женщина, предполагаю, соответственно та же, хотя этих французов в этом плане сам черт не разберет. Она раздраженно что-то пискнула в ответ на съеденный мозг, видимо по испански понимает, но децибелл на пятьдесят ниже мощностью, чем раньше, а мужичок продолжил:
- Мсье, прошу понять и простить! Эта проклятая колымага заглохла через пятьсот метров и больше не заводится, а у нас запланирована поездка! И если мы не съездим в Саграду, то жена мне не даст жизни! Вы, случайно, не сможете нам помочь? Может вы разбираетесь в автомобилях?... -
Я про себя обратился к амнезии и она, к моему удивлению, утвердительно кивнула.
- Да, я с утра посмотрю, что можно сделать. Вы же в Эльдорадо живете?... -
- Ои!... Тьфу ты! Си, си синьор!... -
Мужичок очень суетливо подтвердил, слегка путаясь в языках.
- Ну, вот и идите спать. Кидайте мне сюда ключи и я гляну как проснусь... -
- Мерси, вернее грациас, мсье! Вернее синьор! Вы вселяете в меня надежду! Вы почти спасаете мою и без того расшатанную психику, мсье! Меня зовут Анри! Анри Круассон, а это моя жена Натали! Как я могу к вам обращаться? -
Мужичок ощутимо оживился и повеселел. Я назвался ему и заверил, что в баре Сеуты меня все знают. Он, глупый, почему-то сразу поверил и протрещал что-то супруге, правда тихо, на что она так же тихо процедила ему нечто презрительное. Только с третьего раза бедолага смог попасть ключами в мое окно и подхватив под ручку супругу, вполголоса с ней переругиваясь, поволок в направлении отеля. Я же бросил ключи на стол и преисполненный сочувствия к коротышке завалился спать дальше...
С утра, внизу в баре меня встретил неизменный Артуро-папа, как выражается Цезарь, с неизменной же яичницей. Помимо меня в баре сидели только вчерашние компаньоны Крауфа. Забавный фрик в розовой шелковой рубашке и мужик с безумными глазами, в комбике, облепленным четырехцветными нашивками. На меня они не обратили ровным счетом никакого внимания. Я спокойно позвтракал и пошел смотреть на раритет шумных лягушатников, который тихо переночевал у меня под окном, не в пример хозяевам. Е-мое, как он до наших дней дожил то. Форд лтд корона-виктория, года предположительно девяностого. Хотя эти рыдваны переживут любую современную машину при надлежащем уходе. Неубиваемый пятилитровый мотор и ископаемый гидромеханический автомат делают машину практически вечной. Масло и бензин лей не жалея и езди на здоровье. Лишь бы не сгнила. На поворот ключа мастодонт отозвался лишь вспыхнувшими лампочками приборной панели. И все, тишина. Угу, смотрим предохранители. Опа, есть сгоревший! Тридцатка, на стартер. Сооружаем жука из проволоки и... Ну, теперь хотя бы крутит. Но, очень вяло делает один оборот и тухнет. Все понятно, полезли доставать аккумулятор. Так, заодно масло в движке посмотрим, антифриз и тормозуху. Все присутствует, хотя масло черное, а термин антифриз местным автовладельцам, полагаю, просто не знаком. Я был искренне удивлен, что из-под крышки радиатора не раздалось кваканье. Хотя воды, конечно, маловато и приводной ремень слабоват. Ну, натянуть здесь его не проблема, но вот только чем? Пошли изучать содержимое бездонного багажника. Так, банка моторного масла Тексако и ящичек с инструментом. То, что нужно...
- О! Мсье Йава! Что это у вас? - Я слегка вздрогнул. Блин, ну что у всех местных обитателей за дурацкая привычка подкрадываться. А, лапнув себя за поясницу, понял, чем лягушатник восхищается. Пока я, сгорбившись, ковырялся в багажнике, рубашка задралась, приоткрыв нескромному взору кобуру с сигом. Одернув рубашку, я повернулся к французу и глядя в восхищенно распахнутые глаза вроде бы взрослого мужика, попытался объяснить ему ситуацию с машиной, но быстро понял, что говорю со стенкой. Он дважды попытался заглянуть мне за спину, то слева, то справа. В конце концов я вынужден был слегка его встряхнуть и поставить ровно, чтоб парень начал воспринимать окружающий мир. С чего это оружие на него такое впечатление произвело? А мсье Анри затараторил, перемежая испанские слова с французскими, что он с момента приезда сюда мечтает о приобретении оружия, что страна не спокойная и что туристам местные мерзкие магазинщики отказывают в покупке, и что он будет безмерно благодарен, если досточтимый синьор поспособствует в данном вопросе. Мне надоело слушать этот бред и я достаточно резко рявкнул на него, на тему, а нужна ли ему машина в принципе. И если нужна, то я готов продолжить ею заниматься, а если нет, то он может забирать ключи и убираться к дьяволу искать свой вожделенный пистолет где угодно. Машину-то надо доделать. Еще вчера я размышлял о билетах на поезд до Саграды, а тут сама судьба предлагает мне идеальный и практически беззатратный вариант транспртировки. Чистая экономия порядка двухсот эльдо, которых у меня осталось всего жалких триста. Натяжка ремня заняла ровно три минуты при наличии нужного ключа для болта крепления генератора, которым оный ремень и натягивается. Новая пыпытка завести машину, но мотор пару раз чихнул и потух окончательно. Аккумулятор окончательно сел и у меня появились стойкие подозрения, что в топливном баке пусто как в Сахаре. Вопрос о последней заправке поставил мсье Круассона в недетский тупик, вызвав неясное бормотание о каком-то Пьере и о том что соотечественники друг друга не обманывают. Твою ж мать, болезный мой мсье Анри, как де ты дожил до столь преклонных лет с такой безалаберностью? Оставив лягушатника скакать вокруг своей машины, я пошел обратно в бар. Оторвав Артуро-старшего от увлекательно протирания стаканов, я учинил ему допрос на тему автозапчастей и топлива. Посетовав на то, что по распоряжению правительства автомобилями пользуются только по специальным разрешениям, Артуро-папа сообщил, что большинство сервисов, заправок и магазинов запчастей закрыто и найти что либо очень сложно. Но, есть варианты. С топливом, например, он, за скромное вознаграждение, помочь может. Когда вопрос коснулся предохранителя и зарядки аккумулятора, он доверительно указал на сидящую за столиком парочку собутыльников Вилли Крауфа и вполголоса прокомментировал:
- Этот в розовой рубашке - синьор Элизарио Мартинес, компаньон герра Крауфа, а вот этот престарелый хиппи, весь в нашитых альгерийских флажках - синьор Хорхе Банто, его водитель-экспедитор и по совместительству автомеханик. Учитывая, что у синьора Крауфа гараж с четырьмя машинами на окраине, то имеет смысл пообщаться с ним. Думаю, у них найдется то, что вам необходимо, но будьте осторожны в разговоре с синьором Банто. Он, как бы это правильно сказать, слегка повернут на патриотизме и очень негативно относится ко всем приезжим. То есть к нему надо найти подход. Понимаете, о чем я... -
Я кивнул, подмигнул и нарочито громко стал обсуждать приобретение топлива. Синьор Артуро игру принял. Сидящая парочка сначала не придала значения диалогу ,но слегка навострила уши, когда пошел торг. Я настолько обалдел от заявленной барменом цены на бензин, что начал торговаться азартно и всерьез. Мне надо было восемьдесят литров, а Артуро озвучил цену по сто эльдо за канистру. Охренеть! Этот несчастный эльдо же почти один к одному за американский доллар. И под пристальным вниманием розового и камуфляжного мы сошлись на пятидесяти за двадцатилитровую канистру. Бармен заверил меня, что в течение часа бензин будет и я оставил ему сто эльдо задатка из своих. Все равно мне лягушатник все возместит. А, если нет, то отберу машину. Артуро убежал в подсобку с кем-то общаться по телефону, а я подошел к столику с указанной парочкой. Розовый смотрел с усмешкой и любопытством, а водила хмуро и исподлобья.
- Доброе утро, синьоры... - Вполне вежливо начал я.
- Ха! Ну, как минимум сорок эльдо вы потеряли, синьор... - Злорадненько так, сразу выдал розовый. Скотина - она скотина и в розовом!
- Подошли бы к нам и я бы продал вам по сорок! - Он откровенно ухмылялся мне в лицо.
- Так и надо всяким!... - Пробурчал камуфляжный:
- А то понаехали тут и как у себя дома! Еще торгуются! Если не знаешь где взять, то бери почем дают!... -
- Ну, синьоры! Я же не знал, что это ваш профиль, пока бармен мне не подсказал. А задаток я уже оставил... -
Сделав совсем несчастный вид, пустился я в оправдания. Разбить бы ваши наглые рожи, но мне, блин, очень надо уехать и без лишнего шума.
- Ну, да. Старый Артуро - та еще шкура. Своей выгоды никогда не упустит... - Продолжил бурчание престарелый хиппи.
- Синьоры, мне еще кое-что нужно для машины и бармен говорит, что вы можете помочь! -
- Бог поможет! - Не, и правда, на хиппаря Банто явно намордник одеть надо. Но, я не сдался:
- Не просто так! Мне очень надо отсюда уехать, но у машины сел аккумулятор и сгорел вот такой предохранитель. Мне бы либо прикурить, либо зарядить аккумулятор и купить эту мелочь. Я заплачу, у меня есть деньги!... - Я выложил на стол предохранитель. От меня не укрылось, как Мартинез толкнул Банто локтем под столом.
- Я бы с удовольствием посмотрел, как капитан Матус переломает тебе кости, гринго! Уж слишком много вас здесь развелось. Но, ты вроде пытаешься свалить, да и господь велел помогать ближнему. Сто эльдо - прикурить, заряжать я тебе ничего не буду, и сто эльдо предохранитель! -
Я открыл было рот, чтоб возмутиться, но Хорхе продолжил:
- Что-то не устраивает?! Рынок большой - иди ищи дальше! -
Я захлопнул рот и молча выложил на стол оставшиеся двести эльдо. Банто сгреб деньги, предохранитель, поднялся и молча вышел из бара. Мартинез с мерзкой ухмылочкой отсалютовал мне кружкой:
- Ровной дороги тебе, гринго! -
Я мысленно себя успокаивал тем, что я человек не злопамятный и все записываю. И эти двое в списке пока первые. Если бы вы, козлы, знали бы мою истинную, гнусную сущность, которой я не знаю сам и то, что я собираюсь в этот город вернуться, то вели бы себя по другому. За час, в течение которого мы с мсье Анри топтались у машины, ожидая бензин, я в тонкостях познал все ньюансы ремесла страхового агента. Практически в лицо познал все сволочное начальство, посопереживал взлеты и падения на сем благородном поприще, обсудил возможность открытия филиала в Альгейре очень крупной марсельской страховой компании, в котором мсье Круассон естественно будет руководителем. Промыл кости всем бабам и в частности отдельно взятым женам, и вообще пообщался на массу крайне интересных и полезных тем. Короче, мсье Анри меня до такой степени достал своей неумолчной болтовней, особенно при условии моего участия в диалоге междометиями "угу" или "неа", что я начал с ужасом представлять себе грядущую поездку. На полном серьезе ко мне в голову начали закрадываться мысли о кляпе. Ситуацию спас мерзкий синьор Банто, принесший тежеленький чемоданчик аккумулятора-пускача со смотанными проводами и сунувший мне в руку новый предохранитель. Затем он уселся на стульчик у входа в бар, ожидая доставку бензина и следя за своим драгоценным имуществом, а я быстренько махнул жучок на новую деталь, обрадовавшись возможности дать ушам отдохнуть. Протарахатев двигателем и обдав всех присутствующих клубами вонючего выхлопа, подлетел трехколесный мотороллер с маленьким кузовом на задней оси. С него соскочил пацаненок лет двадцати, как-то люто обвел всех взглядом, сноровисто выставил из кузова четыре канистры и запрыгнув на своего железного ишака, обдав еще раз всех сизым дымом, умчался в неизвестном направлении. В бак влезло три канистры. При первом же повороте ключа огромный пятилитровый мотор ожил, ровно и мощно заворчав. Мсье Анри в восторге запрыгал вокруг и что-то восторженно щебеча, а потом рванулся было к отелю за женой, но был схвачен мной за шиворот. Я немного его встряхнул, чтоб стал воспринимать слова, затем слегка огорчил мсье Анри, цинично потребовав шестьсот эльдо за бензин и услуги, и типа невзначай сообщил, что сам собираюсь ехать в Саграду и счас пойду изучать расписание поездов. Он призадумался, а я, чтоб активировать ход его мыслей, отпустил его, показательно достал пистолет, от которого француз не отрывал восхищенного взгляда, поправил типа съхавшую кобуру и засунул его на место. Постояв и покубатурив минуту, он раскошелился без малейшего сожаления, попросил меня подождать у машины, сказав, что у него будет ко мне дело и умчался. А я тем временем рассчитался с барменом, став на двести эльдо богаче, чем был до этого. Тоже приятно.
- Мсье Йава! У нас с Натали к вам предложение... - Спустя где-то полчаса мсье Анри притащил объемистый баул в сопровождении гнусаво пилящей его по какому-то поводу супруги и затолкав его в багажник, величественно обратился ко мне:
- Мы с Натали посоветовались и пришли к выводу, что путешествие в компании такого серьезного, ответственного и вооруженного человека как вы, пойдет всем на пользу... -
К моему удивлению, мадам Круассон встала рядом с супругом и столь же величественно кивнула. А я то уже, грешным делом думал, что они срутся по любому поводу.
- И нам спокойнее и безопаснее, и вам комфортнее и быстрее, чем на поезде... -
Я помедлил с ответом и решив, что я раздумываю, свои пять копеек добросила мадам Натали:
- И еще мы вам заплатим! За вооруженный эскорт, так сказать! Ведь правда, Анри!... - Она глупо хихикнула и дернула мужа за рукав. Тот с легким неудовольствием на нее покосившись подтвердил:
- Да, дорогая! Пятьсот эльдо вас устроит? А то говорят, что на дорогах нынче неспокойно... -
Понятное дело, что я согласился, соорудив крайне независимый вид, как будто оказываю некое благодеяние, а по факту про себя проорав "бинго!". Взял тайм-аут в час, чтоб собрать свои нехитрые манатки, сдать Артуро-папе комнату и заскочить в магазин к Касасу. Синьор Мигель встретил меня как старого приятеля и помог выбрать удобный заплечный ранец и одноместную маленькую, очень компактную палатку, так как ехать сколько неизвестно, какая дорога тоже неизвестно и возможна ночевка. Не с французами же мне в машине спать. Еще присмотрел темно-серый комбик. Самый самолет по джунглям лазить. Боеприпасы и остальная снаряга вроде у меня вся есть. Сердечно распрощавшись с хозяином я вышел из магазина, погрузил барахло в безразмерный багажник и привольно завалился на заднее сидение.
Получился не час, а часа четыре. Сначала мадам Натали что-то забыла в номере, потом мсье Анри вспомнил, что нужно кому-то что-то завезти. Но, наконец, мы тронулись в путь. Я с любопытством глазел по сторонам, Анри без умолку трещал о чем-то, что я начал уже воспринимать просто, как шумовой фон. А мадам Натали только периодически фыркала на мужа. В общем, почти идиллия. По дороге, в самом конце авенида Торнеа, уже практически на выезде из города, мы увидели небольшой магазинчик, рядом с которым были припаркованы несколько автомобилей. Круассоны решили купить воды, плюс чего-нибудь съестного и предложили остановиться. Я ничего против не имел. Вяло переругиваясь на предмет того, что брать, они убежали в магазин, а я вышел из машины и подперев заднее крыло форда, закурил. Они оба не курят и я воспользовался моментом. Сделал пару затяжек и почувствовал себя как-то неуютно. Наверное, как обезьяна в зоопарке. Подчиняясь чутью, внимательно и аккуратно огляделся. Ага! Вот из-за чего у меня такое непонятное чувство. Через две машины от меня стояла красная малолитражка и сидевшие в ней два типа явно пялились на меня во все глаза. Хм, странно! Ширинку забыл застегнуть? Или что то еще? Беглая самодиагностика показала, что ничем заслуживающим такое пристальное внимание я не выделяюсь. Может не я? Нет, справа, метрах в двадцати на лавочке трое дедов, пардон, пожилых кабальерос и у одной из припаркованных машин две молодые пары. Ничего примечательного. Ну, тады пусть смотрят. Я развернулся лицом к магазину. Блин, где лягушатники? Они там что, весь магазин скупают? К стеклянным дверям изнутри подошел небритый мужик в камуфляжных штанах и с двумя пакетами. Одним под мышкой, а другим в руке. Повозился немного, умащивая пакеты так, чтоб сподручнее было открыть дверь. Наконец, ему это удалось и он шагнул из лабаза на улицу, одновременно подняв взгляд и наткнувшись им на меня. Между нами было метров пять и я совершенно четко увидел, как у мужика расширились зрачки, он вздрогнул и чуть не выронил из-под мышки пакет с какой-то снедью. Он резко отвел глаза, глянул налево-направо и нарочито неспешно пошел к красному форду. Не понял?! Мужик однозначно меня знает и не ожидал меня здесь увидеть! А я его не ЗНАЮ!!! И не знаю, откуда он меня знает! Мысли в башке завертелись водоворотом. Скосив глаза, я пронаблюдал, как он дошел до своей машины, аккуратно загрузил пакеты в багажник и сел на водительское место. Его появление в машине вызвало оживленнейший, но довольно непродолжительный диспут среди остального населения малолитражки. Ох, что-то мне это не нравится! Практически сразу после окончания спора, маленький красный фордик фыркнул стартером и буксанув на горячем асфальте передними колесами, резво покатил на выезд из города. Никто из сидевших в нем демонстративно не смотрел в мою сторону. Я глянул на быстро удаляющуюся корму форда и тут меня прошибло! Табун мурашек, каждая размером с майского жука, галопом пронеслись от копчика к затылку, разом подняв дыбом небогатую шевелюру... ТТТВАЮ МММАТЬ!!! Переговоры Матуса, красный форд, трое в масках и дырявая дверь музея!!! Таких совпадений не бывает! Капец, что делать?! Оставться в городе нельзя, а впереди засада. Что засада будет, я ни мгновения не сомневался. У меня, правда, есть сиг, но это слабо утешает. У них как минимум один калашников на троих. Я постучал пальцем по крылу короны виктории. Не спасет. Для калашникова железо этого мастодонта как туалетная бумага. Друшлаг сделают. Французов жаль, они плохо представляют, что нас ждет. Я усилием воли прекратил панику и запинал совесть подальше. Двумя французами, пусть и милыми, больше, двумя меньше... О себе думай, мудило! Вот ведь угораздило вляпаться! Так, мне нужна карта! Я метнулся к пассажирской двери, нырнул в салон и распахнул бардачок. Есть! Атлас автодорог Альгейры! Лихорадочно листая, нашел нужную карту. Так - Ла Куэнья, Каса де Вила, Сольганароа, Пуэрто-Маритимо и Лас-Вакасьонас. Ага, это у нас получается дорога на Пуэрто-Маритимо. В Пуэрто-Маритимо она делает поворот и пошла на Саграду. Зачит смотрим участок до этого самого Маритимо. Я уверен, что до самого этого Пуэрто мне доехать просто не дадут. Хорошо, что карта довольно подробная. Лес изображен значками, возвышенности и низины цветом. Почти идеально прямая дорога длиной километров пятьдесят в основной протяженности идет через холмы к побережью и лишь в одном месте пересекается речкой с изображением моста. Там низина и значки леса. Вот блин, игра - угадай мелодию и попробуй выжить. Я еще больше хочу миелофон. Как узнать мысли этих парней? Где они засядут меня караулить?...
- Мсье Йава! Что вы делаете?... - Ага, суслики явились.
- Думаю, как целыми доехать до Саграды! А, теперь помолчите пять минут и дайте мне спокойно посоображать!... - Рявкнул я на Круассонов.
Они покорно заткнулись и пошли засовывать пакеты в багажник. Песец, ситуация! Может все-таки броситься в ноги капитану Матусу? Но, тогда прощай все планы, перспективы и вообще все остальное. Нужно будет колоться как молодому грецкому орешку. Сливать всех и вся, чтоб он мне поверил и помог. И еще бабушка надвое сказала, что за это меня потом не настигнет праведная кара. Не, не пойдет! Я все ж думаю, что мостик через речку с зарослями, это единственное нормальное место для засады. Вся остальная территория, если верить карте, довольно открытая. А бандолерос из красного форда именно бандолерос, а не спецназеры, с обычным человеческим мышлением. Иначе бы я не пережил музей.
Я еле полз потихоньку, вцепившись в руль, до рези вглядываясь в наползающие сумерки и ежесекундно сверяясь с картой. Дорога была, мягко говоря, не самой ухоженной. Попадались капитальные колдобины, но громадный американский мастодонт хавал их особо не напрягаясь. Блин, умели же машины делать! О навигаторе здесь оставалось только мечтать. Вернее, в моем китайце то он есть, нету вот даже связи, уж не говоря об интернете. При выезде из города я подавил восстание сусликов, вернее одного суслика. Еще вернее, мсье Анри, который начал бурно возмущаться тем, что был изгнан мною из-за руля. Что, кстати, вызвало искренний восторг мадам Натали. Интересные у них отношения. Мсье Анри разобиделся, утонув в заднем сидении и к немалому облегчению присутствующих, за все время не проронил ни слова. Мадам же наоборот, живо заинтересовалась присходящим и устроила мне форменный допрос. Я не стал таиться и честно рассказал о мутных парнях на красном форде у магазина. К моему изумлению, мадам снова пришла в восторг и даже захлопала в ладоши, затем с недетским энтузиазмом принялась высматривать подозрительные машины. Холмистая равнина за окошком начала сменяться зарослями, которые постепенно становились все гуще и гуще. Я понял, что пора где-то останавливаться. До речки с мостиком оставалось километра два-три и если все-таки я прав, то продолжать движение смерти подобно. Темнело быстро и скоро мне надо будет включить фары, чтоб хоть что-то видеть, а этого как раз надо избежать. Даже в джунглях меня будет видно черт-те откуда. Я нашел подходящее место, съехал с дороги, углубившись в заросли метров на десять и поставив машину так, чтоб проезжающим ее не было видно. Лягушатникам я посоветовал ложиться спать, строго-настрого, под страхом дальнейшего путешествия пешком запретив включать свет в салоне. Мсье Анри обиженно пробурчал что-то неразборчивое, а мадам вызвалась стать часовым и не спать всю ночь, типа де от таких событий она перенервничала и все равно не уснет. Я пожал плечами и молча достал палатку из багажника, быстро поставил ее и подхватив ранец, забрался во внутрь, сделав вид, что пошел спать. Французы минут двадцать еще возились, что-то бормотали приглушенно, потом затихли. Так, граждане засыпают, а мафия просыпается. Перво-наперво в палатке включил фонарик, благо ткань такая, что снаружи света невидно, проверил сиг, снарядил еще одну обойму и минуту подумав, переоделся в темно-серый комбик. Его хуже видно в темноте, чем песочного цвета рубаху с брюками. Прямо в палатке скурил одну за другой две сигареты, ссыпав пепел в кружку. Чуть капнул туда воды и вымазал получившейся чачей рожу и руки, попутно пожалев о безвременно растраченной камуфляжной краске. Ну, вот. Можно итди к мостику и проверять свою догадливость. Я вылез из палатки, проверил сопящих французов и пошел к дороге. Глаза обвыклись к темноте и в слабом свете луны неплохо угадывалось направление. По асфальту я не пошел, а аккуратно двинулся по обочине, вслушиваясь и всматриваясь вокруг. Лес вокруг жил своей жизнью, шурша, пища, гудя и всхлипывая. Учитывая, что за все время пути мы встретили всего две машины, вероятность того, что наткнусь еще на кого-то была минимальна...
Спустя полчаса неспешной ходьбы, когда мне уже изрядно надоело переставлять ноги, я услышал приглушенный мерный шум. Река. Все, теперь перемещаемся гуськом и ушки на макушке. Дорога плавно спускалась вниз и в лунном свете паосматривались очертания неширокого бетонного моста. Я лег и дальнейший путь проделал уже ползком, сначала углубившись метров на двадцать в заросли, а затем двигаясь параллельно дороге. Шум речки заглушал практичеки все звуки вокруг. Я разглядел удобное место в корнях большого дерева недалеко от берега и пополз туда, про себя молясь, чтоб на противоположном берегу не было никого с прибором ночного видения. И горько сожалея об отсутствии оного у меня. Я дополз до цели и высунулся над корнями. Белел в темноте мост и у противоположного его конца виднелось что-то темное. Я до рези всматривался туда и понял - там стоит машина, причем поставленная так, что ни справа, ни слева не объехать. Вдруг практически напротив меня, на противоположном берегу, вспыхнул и погас огонек, повиснув в воздухе тлеющим угольком кончика сигареты. Я инстинктивно втянул голову в плечи и поздравил себя с прозорливостью. Есть! Вот они! Так, один себя обозначил, наблюдаем дальше. Господи, какая удача, что парни явные дилетанты! Кто ж в засаде курит? Мало того, через минуту зажегся второй уголек, рядом с первым. Общаются мальчишки, ну, а где у нас третий. Оба уголька вскоре погасли, а гадина третий так себя и не обнаружил. Я рискнул подползти ближе к мосту. Теперь уже серым пятном другого оттенка была вполне видна машина, а у меня на пути осталось последнее дерево. Так, бампера у малолитражки были в цвет кузова, то есть серость должна быть однородной, ан нет. Ровно посреди бампера еще более темное пятно. Я напряг память. Нет, нету у них ничего сзади. Я очень хорошо помню корму форда. Значит там кто-то сидит, причем похоже на корточках. Как-будто в подтверждение моих слов, пятно шевельнулось и я услышал шаги. Вот и третий. Он поднялся пошел куда-то вдоль машины к торчащим на берегу. Сквозь шум воды они друг другу что-то сказали, практически не понижая голоса. Я пока оценил свою позицию. Так, если сползу чуть назад, то меня от одного из курильщиков прикроет дерево. До машины на мосту где-то метров тридцать, а до первого курильщика около сорока. Осталось найти второго, так как я его потерял. В этот момент опять раздался звук подбитых сапог по бетону. Я достал пистолет и слегка отполз назад, чтоб дерево хотя бы частично закрыло вспышку, если придется стрелять. Глаза толи адаптировались, то ли еще какая загадка человеческого организма, но идущего по мосту вдоль машины парня я стал видеть несколько четче. Я на вытянутых руках умастил пистолет и прицелился. Надо начинать, а то когда начнет светать, я буду как на ладони. Парень дошел до багажника, повозился там и вдруг открыл его! Хех, мой развеселый ангел-хранитель видать решил удлиннить себе развлечение и слегка замутил противнику разум. В багажнике-то лампочка есть. Тускленькая, но и ее света хватило, чтоб четко увидеть контуры мишени. Поехали! Я потянул спуск, одновременно зажмуриваясь. БахБах! Две вспышки, почти слившиеся в одну, на доли секунды покрасили веки изнутри в розовый цвет и сразу после них я открыл глаза. Лампочка стала светить тусклее, явно чем-то забрызганная. Силуэт мужика пропал. С берега что-то заорали. Первый курильщик. Я, не мешкая, развернулся туда. Трррррррраах! Тррррррахххх! Длиннющий язык пламени с берега, высветивший фигуру стоящего на одном колене человека. Пули защелкали по стволам деревьев, листьям и зашлепали по земле с мерзким присвистом. Трррррррахх! Он стрелял в белый свет, как в копеечку, не переставая что-то орать. Бах!Бах!Бахбах! Я четыре раза выстрелил, целясь в подсвеченную сполохом фигуру и откатился за дерево. Откатившись, отполз немного назад, таким образом, чтоб это самое дерево было между мной и мостом. А, черт! Зажмуриться не мог и четыре собственных выстрела меня качественно ослепили. И ведь не догадался, дурак, тактические очки одеть. Они же у меня с собой еще с лесного лагеря. Быстро-быстро заморгал, смаргивая сполох с роговицы. Стрельба прекратилось, а ор перешел в вой. Ха, попал! Я высунулся так, чтобы видеть лампочку в машине. Ну, точно, чем-то забрызгана. Похоже, что два-ноль. Вой перешел в еле различимые причитания. Сполох постепенно проморгался и я стал различать мост и машину. Два сухих щелчка по дереву, из-за которого я стрелял. Ммать! Второй, ссука! С глушителем! Ой, как плохо! Он еще и примерно спалил место, где я ошиваюсь. Я, энергично работая локтями, боком пополз ближе к дороге, не спуская глаз с машины и моста. На темно-сером асфальте в темноте хрен различишь темно-серый комбик. Так же боком я пересек дорогу и замер у обочины. Ну, где ты, тварь?! Ничего не видно. Никакого движения. Черт, этот третий опаснее обоих предидущих. Вытянув руку с пистолетом вперед, я принялся потихоньку подбираться к мосту. Когда до моста осталось метра три что-то оглушительно хрустнуло у меня под левым локтем. Я даже не успел понять, что произошло. Бах! Вспышка и взметнувшаяся было из-за капота машины темно-серая фигура, раскинув руки рухнула на бетон моста. Загремел по камню автомат. Ааааа, я почувствовал, как затряслись коленки и поджилки. Запоздалая реакция. Не будь вытянутой вперед руки с сигом - мне крышка! Я бы просто не успел, а так чисто на рефлексе рука сама вдавила спуск, хотя мозг даже не среагировал. Уронил было голову и пистолет, пережидая тремор, но тут же собрался. Первый курильщик-то где? Один вот валяется под машиной у заднего бампера. По позе понятно - готов. Живой человек так лежать не сможет и плюс огромная темная лужа под ним. Второго целиком не видно, только ноги в высоких ботинках. Но, не шевелятся. Я дополз до машины и скривился. Парень лежал ничком, лицом вниз. Для верности я стрелял в него даблтэпом, как услужливо подсказала мне память. Первая пуля попала в район правой лопатки, а вот вторая прилетела по касательной в затылок и просто снесла полголовы, отсюда огромная лужа крови и забрызганный багажник. Номер второй оказался еще жив, хотя и не жилец. Кровь уже слабыми толчками выбивалась из дыры в груди, а на губах пузырилась красная пена. На внешние раздражители он не реагировал. Это я проверил, наступив ему на руку. Цинично и жестоко, конечно, но зато за спину можно не опасаться. Они же знали, на что шли. А кто идет стричь, может и стриженым вернуться. Эх, ладно. Курильщик, я иду тебя искать! Сидя за машиной, я поменял обойму, в которой остался один патрон, на полную и гуськом отправился на поиски потеряшки. Потеряшка обнаружился довольно быстро по стенаниям, скулежу и приглушенной ругани. О том что бы продолжить охоту на меня, не было и речи. Он даже не дернулся, когда я выскользнул из-за дерева, метрах в пяти от него. Я увидел его на фоне отблесков луны в воде метров с десяти и подкравшись, минуту понаблюдал. Это был тот самый парень, с которым мы столкнулись на выходе из магазина. Он был занят тем, что баюкал перетянутую выше колена тряпкой ногу, ноя и скуля. На тряпку, судя по всему пошла его футболка. Подойдя ближе и не сводя с него прицел, я все понял. Одна из моих четырех пуль попала. Тяжелая экспансивная пуля сорок пятого калибра прилетела ему в колено, превратив его в натуральный фарш. Я подошел вплотную и зажег фонарик, направив ему в лицо:
- Хола, амиго! Мне нужно, чтоб ты сказал, зачем вы меня хотите убить... -
Он поднял на меня наполненные мукой глаза и застонал, не произнеся ни слова по теме, и только прошипел:
- Ходер каброн... Ссс... Аааа... -
Ну, каброн и каброн. В такой ситуации я не обидчивый. А, чтоб появилось желание говорить, я легонечко пнул его мыском ботинка по раненому колену. Извини, брат. Ну, какие тут могут быть сантименты. Он заорал как ненормальный и завертелся ужом. Я, отступив на шаг, терпеливо ждал. Как только он перестал орати и начал стонать, я подошел вновь:
- Ты не понял, амиго. Я буду кромсать тебя на куски, пока не узнаю, зачем вы хотели меня убить. Извини, но не я на вас охотился, а вы на меня. Ну, я слушаю... -
- Мужик... Я правда не знаю... Аааа... Ссс... Ой, как больно!!!... - Прохрипел парень, а я снова сделал движение, будто собираюсь ударить. Он дернулся, взвизгнул и залепетал:
- Да, остановись, гринго... Пор фавор... Сссс... А, ччерт... Правду говорю... Сссс... Аааа... Мануэль с ним говорил... Он денег дал... - Он залез в карман камуфляжных штанов и что-то бросил к моим ногам:
- Вот... Ссс... У каждого по столько... Десятку на троих... В задаток... Сссс... Ааа... - Пока он переводил дух, я спросил:
- Как выглядел? Кто он? Местный или нет? -
- Нет... Сссс... Не местный... С акцентом базлает... Аааа... Сссс... Мерзкий и плешивый... На жида похож... Но платит... -
- Волосы темные и Ипполитом зовут? - Охренеть, но кажется я знаю кто это. Парень через силу кивнул:
- Ссс... Аааа... Да, похоже... Как-то так... -
- А вы кто такие? Где он вас взял?... -
- Мескалитос мы, гринго!... Ссс... А где нас берут... Ааа... Тебе лучше не знать... -
- Грациас, амиго! Буэнос ночес!... -
Сказал я и выстрелил ему в голову. Наклонился и поднял то, что он мне бросил. Опа, деньги. Плотный такой рулончик. Я пересчитал. Ого, три тысячи сто пятьдесят эльдо. Ну, теперь живем! А, Ипполит-то тварь какая! Вот, только как узнал он, что Резвый меня на него подписывал? И почему Цезаря с Ким не заказал? Чем дальше в лес, тем толще партизаны. Я решительно перестаю разбираться в той каше, которая вокруг заваривается. Ладно, мысли мыслями, а дела ждут. И я приступил к мародерству. Колченогий ничем не порадовал. Старый китайский калаш и два рожка, один из которых он практически весь высадил. В карманах пачка непонятных сигарет со змейкой и зажигалка. Номер второй был оснащен несравнимо лучше. К тому моменту, когда я до него добрался, он уже отошел в мир иной. Автомат Застава М70АВ2, оснащенный пббс (прибор безшумно-безпламенной стрельбы) неизвестной мне конструкции - серьезная и вполне авторитетная пушка. Из него-то в меня и стреляли у музея. Очень странный и качественно сделанный незнакомый мне пистолет под названием Токаджипт 58 под девятимиллиметровый патрон парабеллум. По мне так очень на ТТ похож. Хорошим подарком для мсье Анри будет. Три рожка в брезентовом подсумке, такие же сигареты и спички. Пачка эльдо в три тысячи двести денежных единиц и неплохой смартфон фирмы HTC. Благосостояние довольно резко начинает повышается. Если принимать во внимание слова колченого, то и у третьего примерно столько же. Отлично, на ближайшее время финансовые проблемы мне больше не грозят. У безголового оказался охотничий Браунининг Ауто-5 и двадцать штук патронов с нулевкой россыпью. Ну и естесственно пачка в три с небольшим тысячи эльдо. Не успели парни аванс просрать. Это очень хорошо. В багажнике машины оказалась полная канистра с бензином и два пакета с едой, мешок разнообразных патронов россыпью и вполне приличный нож. Бардачок не порадовал ничем, кроме документов на машину и разрешением на эксплуатацию данного автомобиля, выписанным на какого-то типа с непризносимой фамилией. Мне все не давал покоя телефон, найденный у номера второго, самого экипированного. Я вылез из машины и усевшись у заднего колеса, рядом с безголовым, нажал кнопочку. Так пин-пароль не установлен - это хорошо. О, звонки от некоего Кастанеды. Хех, он же вроде помер давно. Грибоед. Так, нас больше интересуют сообщения, так как ни скайпов, ни виберов с вотсаппами тут нету по причине отсутствия нормального мобильного интернета. О, эмэмэска от того же Кастанеды с комментарием "чаваль", следующая за ней эсэмэс с требованием отнестись к заказчику максимально уважительно и сразу все деньги не вымогать. Ух ты! Четыре моих фотографии с Резвым, в разных стадиях нашей посиделки. Чаваль, выходит - это я. Ох, как я теперь хочу пообщаться с этим Кастанедой. Да и с Ипполитом тоже. Черт, что это?! Уже начало светать и я увидел, как в кустах с моей стороны дороги мелькнуло что-то светлое. Я выхватил пистолет, привычно уже хлопнулся на пузо и пополз к противоположному концу моста. Кого, блин, еще дьявол принес. Дополз и укрываясь невысоким бордюром, взял на прицел просвет в зарослях. Мелькнула рубашка. Похоже, знакомая рубашка. Я рявкнул:
- А ну стоять! Руки вверх и выйти на дорогу! Иначе стреляю сквозь кусты! -
- Мсье Йава!!! Это вы?!!! Не стреляйте пожалуйста! Это я! Анри Круассон! -
Он вылез из кустов, пошел ко мне с радостно-дебильной улыбкой и поднятыми над головой руками. Дошел, опустил руки и с легкой опаской принялся смотреть мне в вымазанное мокрым пеплом лицо. Я довольно грубо спросил:
- Ты какого черта сюда приперся?! - Он пожал плечами:
- Мы проснулись и услышали отдаленные выстрелы. Вас нету. Мы с Натали посовещались и решили, что вы в беде! Я счел своим долгом пойти к вам на помощь! -
Он потупился и я только сейчас обратил внимание, что этот довольно глупый, маленький, смешной и вместе с тем святой человечек тискает в руках коротенькую монтировку...

Глава 15. Эх дороги, альгерийские дороги! Боль моя и радость...

Француз разглядел наконец труп за моей спиной и ткнул в него пальцем:
- Мсье, вы один их всех?... Это... Убили?... -
Я сморщился:
- Глупый вопрос, мсье Анри! Если вы по дороге никого не оприходовали своим ломиком, то да! Я один... А, собственно, что бы вы посоветовали мне с ними еще сделать? Пригласить на чай? -
Маленький француз со странным выражением глянул на меня:
- Кто вы, мсье? -
- В смысле? - Не понял вопроса я. Он немного замялся и разъяснил:
- Ну, в смысле, что вы явно не местный, хотя грешным делом, я сначала принял вас за аборигена. Вы не янки. Они... Они совсем другие, что ли... Я даже не совсем знаю, как сказать... Вы не немец, не итальянец, не швед и не австралиец, но тем не менее типичный представитель белой расы. Но, вы ведете себя как-то не так, мсье, как ведут себя привычные мне белые. Не могу объяснить, почему, но не так. Вот мне и интересно, кто вы? -
- Я русский... -
- Русский?! Мсье, вы правда, русский?!... - Мое заявление почему-то привело мсье Анри в состояние крайнего возбуждения:
- Сдрьайствайтэ! Дьобрый дьень! Вы понимаете, что я сказал? - Эмоционально выпалил он.
- Ну, вы вполне вежливо со мной поздоровались и пожелали доброго дня... - Я пока не понимал, чего его так плющит.
- Аа! Натали будет в шоке! Этого не может быть! Вся моя семья, начиная с деда и бабушки, обязана русским самим своим существованием, когда два русских парня вытащили мою беременную бабушку из концлагеря! Это было во время войны и мой дед учавствовал в Сопротивлении... -
Он перевел дух, набрал в легкие воздуха и эмоционально продолжил:
- А, вы первый русский, которого я встречаю в жизни! Дед рассказывал, что даже те русские, которые были в его группе, а они были простыми крестьянскими парнями, настоящие демоны войны! А Россия - страна, которая никогда не проигрывала войн и страна с которой в принципе нельзя воевать! Жаль, что Бонапарт в свое время этого не понял! И еще! Теперь я знаю, кто вы такой! Я имею ввиду профессию! Но, вашу тайну сохраню! Клянусь! -
В меня уткнулся указующий и разоблачающий перст. Вот это да! Ну, никак я не ожидал встретить таких рьяных почитателей моей Родины в этой стране. Лады, но тайну-то узнать надо:
- Хм, и кто же я по вашему? Говорите смело. Все присутствующие подслушать уже не смогут... -
Мсье сделал очень страшное лицо и громким шепотом выдал:
- Вы "СПЕЦНАЗГРУ"!!! Вот кто вы!... - Он очень старательно и абсолютно слитно выговорил волшебное слово. Я наконец не выдержал и в голос заржал, что крайне удивил мсье Анри:
- Ээ?! Я что-то не так сказал?... - Парень, похоже, даже расстроился.
- Нет, нет! Название столь уважаемой, авторитетной, могущественной и серьезной организации вы произнесли абсолютно правильно... - Сказал я, отсмеявшись:
- ...Но, и к вашему, и к моему глубокому сожалению, не имею к ней ни малейшего отношения. А, если бы имел, то не попал бы в одну совершенно идиотскую ситуацию. Да, и конфликт с этими товарищами завершился бы раньше и по другому. Я просто человек, который умеет стрелять и вследствие полученных ранее травм стал очень осторожным... -
Он недоверчиво посмотрел на меня, а я продолжил:
- Верите или нет, это ваш вопрос. Но, нам надо разобраться с делами... - Он вопросительно поднял брови и я объяснил:
- Как вы считаете, как отреагирует посторонний человек, который увидит, что мы тут с вами мило беседуем посреди побоища? Надо прибраться и коли вы сюда пришли, то вы мне и поможете... -
Он быстро закивал и мы принялись за работу. Помощник, правда, из него получился аховый. Безголового мне пришлось тащить одному, пока мсье Круассон азартно заблевывал окружающий пейзаж. Но, парень потом собрался и хотя приобрел приятный серо-зеленый оттенок лица, принялся активно мне помогать. Мы отволокли тела в сторону, дальше по берегу и забросали дерном. Мне подумалось, что тратить время на похороны по человечески не стоит. Слишком много чести для этих парней. Отправив мсье Круассона за нашей машиной, я побросал все оружие и барахло в фордика и отогнал его в сторону, на обнаруженную чуть дальше маленькую полянку. Нарубил ножом веток и попытался его слегка замаскировать. Потом вышел на дорогу и остался доволен результатами своей работы. Не видно. Судя по тому, с какой интенсивностью этой дорогой пользуются, есть шанс, что наткнется кто-нибудь на машину еще очень не скоро. Спустя минут двадцать я услышал мерный рокот мощного мотора и передо мной с легким скрипом затормозил громадный корона-виктория. Французы были необычайно молчаливы и глазели на меня как два совенка, широко распахнутыми глазами. Особенно мадам. Представляю, что ей нарассказывал мсье! Думаю, я теперь для нее помесь невероятного Халка и капитана-Америки. Я залез в багажник и быстро поменял вымазанный в грязи комбик на свои повседневные шмотки, потом сбегал до речки, ополоснулся и вернувшись к машине призадумался. А, не взять ли с собой что нибудь и вполне небедного нынче арсенала? Французы вылезли из салона и тихонечко, молча тусили рядом, ожидая распоряжений от великого и могучего меня. Я попросил мсье Анри загнать машину на полянку, где под тревожным взглядом жены торжественно вручил ему Токаджипт с кобурой, снятый с покойного Мануэля, приведя француза в неописуемый восторг. Забыв про все треволнения, тот мгновенно приладил на себя кобуру и принялся играться с оружием. Был жутко расстроен, не обнаружив в пистолете магазина. Я показал ему магазин и потребовал, чтоб он продемонстрировал мне свое умение обращаться с оружием. К моему удивлению, парень знал, с какой стороны за него браться. Я отдал ему магазин и дал согласие на его просьбу несколько раз выстрелить. Я рассудил так, что если на ночную пальбу сюда никто не заявился, то и на несколько пистолетных выстрелов реакции не будет. И пока они развлекались, причем мадам приняла живое участие в процессе под руководством мужа, я добыл из малолитражки мешок с патронами, автоматные рожки и принялся все это сортировать. Больше половины просто выбросил в ближайшие кусты. Такое чувство, что эти патроны гамберос набивали сами, причем в состоянии жуткого похмелья и хранили их потом в теплом и мокром подвале. Из приличных набралось штук пятнадцать девятимиллиметровых FLB аргентинского производства и семдесят пять штук калашниковских сербских М67, которыми я сразу набил два рожка и смотал эти рожки найденным в бардачке скотчем. Взял в руки Заставу, защелкнул смотанные магазины, проверил подачу, потом разобрал и почистил. Удивился, обнаружив крепление для прицела. Жаль, что самого прицела нет. Глушитель, явно фабричного производства, но без маркировки и весьма эффективный, как я лично убедился ночью, скрутил и засунул на самое дно ранца. Найдут, конечно, при обыске, но по крайней мере не на виду. Круассоны настрелялись всласть и пришли ко мне за добавкой патронов. Я продемонстрировал им все, что есть и заострил внимание на том, что больше не будет. Мсье Анри забрал у меня оставшиеся девятки и собственноручно снарядил оба магазина к Токаджипту, затем с гордым и независимым видом запихал его в кобуру, совершенно ненарочно демонстрируя нам с мадам Натали какой он теперь крайне опасный и очень вооруженный тип. Все-таки все мужики - просто очень большие дети. Игрушки только, в отличие от детских, более серъезные. Я слегка его огорчил, просветив, что волыну могут в любой момент отобрать и во Францию он его вывезти не сможет, но счастливый мсье Анри только махнул рукой. Господи, как мало человеку надо для счастья! Автомат со сложенным прикладом я положил на заднее сидение, закрыв пледом, под которым ночью спал кто-то из лягушатников и бросил в багажник браунинг с патронами. Потом залез на заднее сидение и велел ехать куда угодно, только чтоб дали мне поспать. И почти мгновенно отрубился...
- Мсье... Простите, синьор Йава! Проснитесь пожалуйста! -
Да, что за черт! Кто и зачем меня трясет? Ща как дам больно! Негромкий рокот ирландского степа, болтающийся где-то на задворках сознания, внезапно вырос до громового стакатто и резко стих, оставив легкую ноющую боль в черепной коробке. Я с трудом разлепил один глаз и уставился на разбудившего меня француза.
- Мсье Йава! У нас что-то с машиной и мы въехав в городок вот здесь остановились, потому, что не хотели вас будить, но нас сейчас отсюда прогоняют и я не знаю, что делать! Надо завестись и ехать, но я боюсь, что что-нибудь сломается!... -
- Чо?... Что с машиной?... Где остановились?... Ты вообще о чем? - Спросонья мне было очень тяжело сообразить, что он от меня хочет. Я поднялся и поглядел по сторонам. Какая-то огороженная стоянка с еще парой машин, а прямо передо мной солидный такой бетонный забор со спиралью Бруно поверху. Чуть поодаль распахнутые ворота с караулкой, со шлагбаумом и пара парней в форме и с винтовками. Вроде Фн-Фалы, отсюда не разобрать. А, за забором я увидел огромные штабеля контейнеров, целый контейнерный парк. Над контейнерами с протяжными криками кружило множество чаек. Опа, где-то рядом море. Я вылез из машины, а мсье Анри приплясывал рядом, что-то тараторя. Жестом остановив его словоизвержение, я с хрустом и подвывом, сладостно потянулся и только после этого великодушно разешил французу вещать. Он сразу показал мне зажегшуюся лампочку охлаждающей жидкости и индикатор температуры мотора. Я похвалил его за предусмотрительность и полез смотреть. Ну, точно, под бампером быстро высыхающее пятно. Так, сверху ничего не видно, значит полезем снизу, благо большой дорожный просвет мастодонта позволяет. А, черт, нижний патрубок лопнул у самого фланца радиатора. В принципе не беда. Нам помогут плоскогубцы, острый нож и... Литров эдак семь воды - отвернув крышку радиатора, понял я. Почти все вылилось на дорогу. Хорошо, что Круассон заглушил машину, не успев ее вскипятить. Тогда бы никуда больше не поехали. Вообще. Я добыл из багажника необходимый инструмент и бросив под машину замызганный комбик, полез устранять неисправность. Я уже почти закончил, как послышались шаги и перед машиной остановились армейские высокие шнурованые ботинки.
- Вы не понимаете по испански, синьор? Я же сказал, чтоб вы свое ведро отсюда убрали. Еще раз повторяю! Здесь парковка только для сотрудников терминала! - Сказали ботинки низким голосом. На землю слева опустились и посеменили к ботинкам плетеные мокасины.
- Но, мсье... Извините, синьор военный! Но, она сломалась и не едет! - Пролепетали мокасины.
- А мне все равно, синьор! У меня предписание! Машину надо убрать! Не едет, значит толкайте или волоките! Это ваши проблемы! -
Непреклонно парировали ботинки. Я последним движением затянув хомут, в два толчка выбрался из-под машины, весьма чувствительно приложившись обо что-то локтем и зашипев от боли.
- Дайте нам пожалуйста еще немного времени, синьор офицер. Мы починимся и уедем! - Пролепетали мокасины, по мере моего подьема превратившиеся в мсье Круассона.
- Во первых я не офицер! А во вторых, я не дам вам нисколько времени! Вы наверное слепой, синьор? Там плакат три на три висит с предупреждением, что парковка только для машин сотрудников и это территория специального объекта министерства пограничной службы! -
Уже раздражаясь, пробасил находящийся в ботинках дюжий, усатый и немолодой сержант-пограничник. Блин, назвать его офицером, значит однозначно нарваться на хамство. Почти оскорбить! Ай, мсье Круассон здорово сглупил!
- Эмм, сержант! - Они оба синхронно повернули ко мне головы:
- Можно с вами на секунду отойти? -
Круассон непонимающе захлопал ресницами, а сержант набычился и собрался что-то выдать резкое. Я, аккуратно, чтоб не видел Круассон вытянул и продемонстрировал служивому уголок купюры в сто эльдо весом. Сержант хмуро кивнул и отошел со мной на десять шагов. Я выдернул купюру и прижав ее большим пальцем, вытянул руку к вояке, как для рукопожатия. Тот с готовностью протянул свою. Вот, жучила усатая! Но, я не спешил пожать протянутую загребущую лапу.
- Синьор сержант. Мне надо чистой, хотя бы просто водопроводной воды. Думаю, литров десять в идеале... - И внимательно на него посмотрел. Тот без задержки кивнул и ответил:
- Си, синьор. Сейчас принесу... - И я с удовольствием пожал ему руку, передавая купюру, но руку сразу не отпустил. Он вопросительно встопорщил усы.
- И мне еще бы воспользоваться вооот тем устройством... - Я указал в открытые ворота, где в метрах двадцати от въезда виднелась эстакада:
- Видите ли оба прокачных штуцера, и моторный и на радиаторе у форда доступны только снизу, и выгонять пробку лежа на асфальте и обливаясь горячей водой мягко говоря некомфортно. Компренде?... - Я очень широко улыбнулся. Он буквально на секунду задумался:
- Это у вас все или потом еще что-то вылезет? -
- Все! - Радостно ответил я.
- Триста! - Выдал сержант.
- Двести! - Парировал я, так же радостно скалясь отпустив его руку вытянул еще две купюры.
- Идет, но сейчас! - Не сдавался сержант.
- Неа! На выезде! Мы чуть меньше переживать будем, а то честных людей так мало! - С искренней улыбкой посетовал я. Он махнул рукой:
- Ладно, сейчас вынесу воду. Зальете и заедете. Но, чтоб без фокусов! - Он развернулся на каблуках и пошел к караулке.
- Да вы просто волшебник, мсье Йава... -
Беспомощно развел руками мсье Анри, когда я подошел обратно, а мадам, торчавшая в окошке на месте пассажира, тут же принялась пилить его по французски, явно ставя меня в пример. Мне пришлось согласиться, что я очень многогранен в своих талантах, а французы продолжили вяло пререкаться. Сержант появился минут через десять с большой белой пластиковой канистрой, молча поставил ее у капота и зашагал обратно к шлагбауму. Я быстренько подхватился, залил воду, которой сержант притащил с избытком и проинструктировал мсье Анри на тему того, что делать дальше. Он понял, кивнул и полез за руль, а я пошел к стоящему у шлагбаума сержанту. Шлагбаум поднялся баз лишних вопросов, корона-виктория заехал на территорию, оказавшуюся неким отстойником. Своего рода санитарной зоной, шириной метров в пятьдесят и ограниченной со стороны контейнерного парка таким-же высоченным забором с колючкой поверху. Эстакада находилась метрах в двадцати справа от ворот, установленная поперек широченного проезда, который образовывали два забора и предназначалась, судя по всему для досмотра транспорта. Забор убегал в лево и поворачивал перед холмом к морю, там на углу виднелся бруствер из мешков с песком, как и с другой стороны, а по периметру внутренней территории торчали здоровенные сторожевые вышки с прожекторами. И судя по головам, с парой солдат, как минимум, каждая. Хм, серьезно! Справа, метров через сто забор тоже сворачивал к морю и там, опять же за мешочным бруствером, виднелась огороженная только наружним забором обширная территория со стоящими в рядок, очень знакомыми внешне (Неужто Уралы?!) машинами и штабелями каких-то ящиков. Рядом с караулкой, там же справа от въезда, было невидимое с уличной парковки из-за высоченного забора одноэтажное зданьице, типа кордегардии. Где, полагаю, сержант и набирал воду. Я подошел к эстакаде и покрутил головой. Над похожим на своеобразный город, контейнерным парком вилось огромное количество чаек, оглашавших округу протяжными криками, сквозь которые вдруг пробился пароходный гудок. Согнутые характерные гуси портовых кранов, видневшиеся сквозь башни контейнерного парка, подсказали мне, что там находятся причалы и пирсы. Мсье Круассон вскарабкался на эстакаду раза только с третьего, подчиняясь указаниям молоденького солдатика, которого усатый сержант отрядил нам в помощь. Мы с сержантом, потея под палящим солнцем, дождались свершения этого чуда и подошли к эстакаде. Я полез было за плоскогубцами, но сержант меня придержав за локоть, остановил и скомандовал солдату. Солдатик козырнул, метнулся куда-то, притащил бокс с инструментом и покрикивая снизу мсье Анри, что делать, начал возиться под машиной. Я про себя улыбнулся. Однако, сервис! Но, все равно потом сам проверю. Мальчишка возился минут пять, затем выскочил и бойко отрапортовал о готовности. Я протянул сержанту руку, в которую вложил все-таки три купюры. За хорошее отношение надо платить. Матерый жучила пожал мне руку и видимо умудрившись пересчитать сразу, самодовольно ухмыльнулся в усы и с достоинством кивнул. Я отпустил руку сержа и пошел, пригнувшись, смотреть работу солдатика, как вокруг обстановка вдруг неуловимо изменилась. Я уже заметил по лесному лагерю, что при смене окружающей среды обитания с благоприятной на поганую, у меня начинает сосать под ложечкой. Я навострил уши и присел под машиной, прислушиваясь к ощущениям. Черт! Сосущая, будь она не ладна, ложечка не обманула и буквально через пару десятков секунд раздались крики, дробным треском рассыпались где-то слева автоматные очереди. Я выметнулся из-под эстакады, с трудом подавив желание выхватить пистолет. Солдатики, блин, неправильно понять могут и решето сделают - мяу сказать не успеешь. Обстановка-то обещает стать довольно нервной. Чуть не налетел на сидящего на корточках у железной опоры эстакады сержанта, который уже вырвал из кобуры классический американский кольт М1911.
- Какого черта?! Что это?! - Обратился я к сержанту, но ответа не получил. Треск очередей уже раздавался из нескольких мест и послышался рев какого-то мощного мотора. Причем быстро приближающийся рев. Один из солдат у ворот вскинул свой Фал и принялся бегло палить куда-то в распахнутые ворота, а второй бросился к правой створке и начал ее лихорадочно закрывать. Ой-ей-ей! Сейчас по моему что-то будет. Прямо передо мной распахнулась дверь короны-виктории, чуть не заехав мне по голове и голос мадам Натали встревоженно поинтересовался, что происходит. Интенсивность перестрелки все нарастала и рев двигателя слышно уже совсем рядом. Я вскочил, захлопнул дверь, чудом не прибив мадаме ногу и страшно заорал на них:
- НА ПОЛ!!! Я СКАЗАЛ, НА ПОЛ!!! ЛЕЖАТЬ!!! НЕ ДАЙ БОГ, КТО ИЗ ВАС ВЫСУНЕТСЯ, ТО ПРИСТРЕЛЮ САМ!!! -
Обе французские головы мигом исчезли. Я опять плюхнулся на корточки. Солдатик залопнул створку, защелкнул штырь, но вдруг стрелявший что-то проорал и они оба бросились в стороны. Тот который закрывал створку, чуть замешкался, а зря. Сорванная страшным ударом снаружи сворка снесла его, как щепку и он изломанной тряпичной куклой отлетел в сторону. В распахнутые ворота с грохотом и ревом мотора влетел белый грузовик, по моему американский MACK, волоча перед собой оторванный шлагбаум и в юз затормозил. У железной обрешетки кабины, в кузове, вцепившись в трубы руками, находилось человек шесть, все в лыжных масках и с оружием. И видать роли неплохо расписаны, так как двое ссыпались вниз, через борт, как только грузовик замер, а остальные, вскинув оружие, открыли плотный огонь по вышкам. Фрррааххх! Один из спрыгнувших на землю срезал очередью пытавшегося подняться солдата с Фалом. Бах! Бах! Бах! Трижды выстрелил сержант и второго из прыгунов отшвырнуло на грузовик, заляпав красным белый борт. Первый прыгун сноровисто повел стволом коротенького автомата. Фррраааххх! С мерзким визгом пули срикошетили от желеных опор эстакады. Я втянул голову в плечи. Ммать! Так и зацепить могут! Но, сержант тоже не спал. Стремительно перекатившись, что удивительно для его комплекции, он рванул к кордегардии, что-то проорав мне и стреляя на ходу в прыгуна. Я ни черта не расслышал из-за грохота пальбы. Ффрррраахх! Пули выбили из асфальта и стены здания каменную крошку, но сержант успел запрыгнуть за угол. Я демонстративно поднял руки ладонями к прыгуну и заорал из под эстакады, дождавшись короткого разрыва в ружейном треске:
- Не стреляйте! Я не солдат! Я не враг, не стреляйте! -
Ну, а что? Это не моя война. У меня еще двое синтепончиков на шее, которых надо как-то довезти до Саграды. Прыгун сверкнул на меня глазами в прорезь маски, присел и выщелкнул магазин из автомата, тут же привычно загнав следующий. Сержант куда-то пропал. Наверно заскочил вовнутрь кордегардии. А прыгун перезарядившись, резко перевел ствол на меня. И я прыгнул, разогнувшись, ка пружина и ухватился за кромку задней двери короны-виктории (Слава богу, стекла все опущены!), забросил ноги, подтянулся и уселся на полозе эстакады. Ффрррааххх! Пули вскопали асфальт, там, где я сидел, прозвенели с визгом по опорам и пробарабанили по борту форда. Внутри кто-то ойкнул. Ну и СУКА же ты, прыгун!!! Ведь не мог ты меня не слышать! Ну, лады! Врагов каждый выбирает себе сам. Я рванул на себя дверцу и нырнул на сидение, выдергивая из-под пледа Заставу. Щелкнул флажком в режим авто, разложил приклад и передернул затвор, загоняя патрон в ствол, стараясь не поднимать башки. В процессе бросил:
- Эй! Вы живы?! -
- Да, мсье Йава! Но, меня кажется поцарапало! - Отозвался страшным шепотом мсье Анри.
- Лежать и не высовываться! - Таким же страшным шепотом скомандовал я. Фррррахххх! Пули вновь пробарабанили по борту, вспороли подволок и пара со звоном оставила дырки в лобовом стекле. Хорошо, что его короткоствольник не просаживает навылет старое железо короны. А то бы нам кирдык. Я сполз на пол, подтянулся к двери, стараясь не высовываться, взял автомат правой, упер прикладом в плечо, положил цевье на локоть левой руки и левой же взялся за ручку. Хорошо, в короне-виктории места между креслами - вагон, иначе пришлось бы вылазить обратно. Фухху! Я выдохнул и распахнул дверцу во всю ширь, держа палец на спуске. Прыгун отреагировал моментально, вскидывая вверх свой автомат-огрызок, но... Бах! Бах! Бах! Ага! Явно кольт сержанта из дверей кордегардии, которые выходят к караулке. После первого выстрела прыгун отшатнулся, раскинув руки, но автомат не выпустил. Второй, третий, шаги назад, но эта тварь не падает! Броник! И очень хороший, причем! Один из стоящих в кузове развернулся в сторону караулки через левую руку, вскидывая винтовку, похожую на амеровскую М16. Тррррааххх!!! Застава, как отбойный молоток, протрясла плечо. Я окончательно и бесповоротно оглох от собственной очереди, но вопрос с прыгуном закрылся. Его, как и предшественника, бросило на грузовик, заляпав весь борт кровью. Гильзы поскакали по салону, что-то как сквозь вату пискнуло спереди. Ближний ко мне из стоящих в кузове повернул голову и глаза его стали шириной с прорези маски. Я явно не предусмотрен был в его планах. Он дернулся в мою сторону, но, поздно бабка пить боржоми! Я-то уже перебросил прицел на кузов. Тррррахххх! Трррраахххх! Трррррааааххх! Застава, как живая билась в руках. Пули сербского патрона М67 с такого расстояния дырявили железные борта грузовика, как гнилую фанеру, превращая в фарш все, что находилось между ними. Стрелка, развернувшегося на сержанта снесло из кузова, но выстрелить он по моему успел. Остальные там же в кузове повалились друг на друга. Я, выхлестав примерно патронов пятнадцать-двадцать за три очереди, захлопнул дверь и пополз назад, зашипев от боли, когда оперся на горячую гильзу. Черт, весь салон ими засыпал. Спереди донесся сдавленный кашель. Ну, извините, товарищи французы, что стало немного дымно. Я задом вылез в дверь и отхаркнувшись от пороховой гари, пополз вдоль машины по полозу эстакады к капоту. Глянул на вышки. Только с одной, с правой кто-то вяло огрызался короткими очередями во внешний двор с ящиками и машинами. Ему оттуда довольно активно отвечали ствола на три-четыре. От вышки летели щепки. Но, двор подождет. Развернувшись налево, я высунул голову из-за капота. MACK осел на переднее правое колесо и на белой краске виднелось множество пулевых отметин. Так, водила-каскадер, ты где? Словно в ответ на мой вопрос от дальнего слева угла забора, из-за мешков с песком, донеслось несколько хлопков и характерных металлических щелчков по исхлестанной кабине МАКа. Тут же откуда-то из под грузовика в ответ протрещало две коротких очереди, выбивших пыль из забора, рядом с углом из-за которого стреляли. Ага, где-то под грузовиком. Под передней осью, за спущенным колесом. Я слез с эстакады и пригнувшись, гуськом, вскинув на изготовку автомат, двинулся к МАКу. Ага, между колес что-то видно. Я лег и отполз на метр в сторону. От ты где! Он лежал и целился в тот угол, откуда по нему стреляли. Ну, парень, извини. Времена рыцарских войн давно прошли. Флажок на одиночные. У меня не так много патронов. Трах! Трах! Парень дернулся и обмяк, выронив автомат. Готов! Так, надо проверить, как там дела с населением кузова. Я обошел грузовик справа, помахав рукой тому, кто ховался за углом. Он должен был видеть, как я крался к водиле. Ну, точно, из-за угла показался солдатик и настороженно посеменил ко мне. Я вскочил на приступку и заглянул в кузов. Ой, мама! И правда фарш. Тут добавки не требуется. Готовы все трое. Четвертый валяется внизу на асфальте, тоже холодный. Солдат озираясь и водя стволом старого французского автомата МАТ-49 добрел до меня:
- Ты кто? - Остроумно, однако! Долго парень над вопросом думал...
- Я свой, амиго! Иначе бы ты уже умер! -
- Хох, амиго, так это ты всех здесь положил? - Не, ты начинаешь надоедать...
- Да! Еще идиотский вопрос будет или делом займемся? - Солдатик сглотнул и невольно вытянулся. Вооот! Правильная реакция на мое рычание!
- Что у вас там? Ты один выжил? Бандолерос всех ликвидировали? -
- Там еще один наш, раненый. Этих четверо было, синьор. Вроде всех постреляли. Последнего я кончил! - Служивый похлопал по автомату.
- Проверить ворота! Только аккуратно высовываться! Ничерта еще не закончилось... - Солдат кивнул.
- И потом туда, там еще не все! Слышишь?... -
Я махнул рукой в сторону двора. Солдат молча принял директиву, еще раз коротко кивнул и вскинув автомат, вдоль кузова МАКа двинулся к воротам. Я спрыгнул с подножки и начал обходить грузовик с другой стороны. С той, откуда пришел. В дверях кордегардии я заметил того самого солдатика, который чинил мне машину. Он целился в меня из Фала, подобранного у убитого часового. Я успокаиваще поднял руку, готовый правда, нырнуть под грузовик. Мальчишка узнал меня, заметно расслабился, перестал целиться и лихородочно замахал рукой, подзывая. Я еще раз глянул во двор, но там как шла вялая перестрелка, так она и продолжалась. Разве что из глубины контейнерного парка пара стволов прибавилась. Со стороны ворот показался мой разведчик и жестом мне отрапортовал, что мол чисто. Я указал ему двумя пальцами на двор. Он кивнул и крадучись двинулся туда, а я пошел к мальчишке. Проходя мимо прыгуна, глянул из чего он нас поливал. Чешский Скорпион ВэЗет, однако, но под короткую девятку, девять миллиметров курц, так называемый, судя по магазину. Мда, здорово нам с французами повезло. Перешагнув порог кордегардии я понял, зачем меня звал парень. У стены, привалившись и зажимая рукой окровавленный правый бок, сидел усатый сержант.
- Серж! Помощь нужна? - Спросил я, но он махнул на меня зажатым в правой руке кольтом:
- Иди, амиго, закончи дело с оставшимися ублюдками. Ты хорош!... Мальчишки могут не справиться, а ты вроде матерый... С тобой у них есть шанс... Помощь уже близко... Слышишь?!... А я продержусь, не переживай... -
И правда, я только сейчас обратил внимание, что в контейнерном парке вовсю воет сирена...
Мы втроем сидели за забором, метрах в пяти от сделанного из мешков с песком углового бруствера и я раздавал ценные указания двум своим новоиспеченным подчиненным. Приказом сержанта, который взялся по причине ранения сторожить ворота, оба поступили под мое командование:
- Как только я прижму этого за ящиками, ты чешешь вдоль забора и заходишь к нему за спину из-за грузовиков, понял? Патронов хватает?... -
Парень с МАТ-49 просто коротко кивнул, а я повернулся к молодому:
- А ты прыгаешь за мешки со мной и тихо наблюдаешь. Огня не открываешь, пока не заметишь кго-нибудь еще, кроме моего. Понятно? Патроны есть? -
Солдатик показал подсумок с двумя магазинами. Теперь кивнул я:
- Тогда вперед! - И рванул к мешкам с песком. Добежал и плюхнулся на пузо, выставив перед собой Заставу. Молодой секундой позже рухнул слева. Ага, вон он гад, за ящиками, метрах в ста пятидесяти через просторный двор. Я прицелился. Трах! Трах! Трах! Пули выбили щепки рядом с головой мужика в маске и он шустро спрятался. Я скосил глаза. Ага, парняга с МАТом, нагнувшись, шустро почесал вдоль забора. Оп, масочник опять высунулся... Трах! Трах! Трах! Ха! Да я вроде в него попал! О, а вот и второй, метрах в десяти от первого, за следующим штабелем. Щелк! Затвор встал на задержку. Пока я переворачивал рожки, гулко забухала Фал молодого и его кто-то поддержал с другой стороны контейнерного парка, от пирсов. Ящики вокруг второго превратились в вулкан щепок. Солдат с МАТом тем временем добежал до первого грузовика и нырнул куда-то за него. Отлично! Мой масочник не показывался. Довольное восклицание молодого! Похоже они с тем, на пирсах, достали таки второго бандольеро. Солдатик с МАТом выскочил из-за одного из стоящих тентованных грузовиков, как чертик из коробочки, метрах в пяти от того места, где сидел первый масочник. Треснула короткая очередь, вторая, затем боец повернулся, махнул нам рукой и исчез за следующим штабелем. Опять ожила вышка над головой. Забухала винтовка. Похоже, тоже Фал. Палили куда-то вглубь штабелей. Я, повернув голову налево, увидел, наконец, парня с пирсов. Он выметнулся откуда-то из-за контейнера в самом дальнем конце забора и петляя как заяц помчался к штабелям. Вдруг резко затормозил, странно махнул рукой и припустил еще быстрее. Место, где он тормознул, моментально поросло вулканчиками от попавших туда пуль. Через два штабеля от него грохнуло и взлетело вверх какое-то тряпье. Блин, кого они там гоняют? Из-за ящиков затрещал МАТ, замолчал и еще дважды грохнули гранаты, взметнув целую тучу какого-то мусора в воздух над штабелями. И все... Прошло несколько секунд. Больше никто ни в кого не стрелял. Из-за ящиков показался наш боец, потрясая автоматом и что-то проорав, а с дальнего конца штабелей вылез тот самый гренадер. Он что-то прокричал нашему, показав несколько пальцев. Наш ответил ему. Молодой рядом со мной вскочил на ноги и подняв Фал вверх, что-то закричал нечленораздельное, явно заходясь от радости. Что, неужели все?! А-а, черт! Совсем забыл! Синтепончики мои французские!!! Живы ли? Я подскочил и галопом припустил обратно к короне-виктории. Не добежал я до эстакады метров пять...
- СТОЯТЬ!!! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ!!! - Голос, усиленный мегафоном, волей неволей заставил остановиться. Я попытался вступить в пререкания:
- Парни! Я свой! Только... -
- МОЛЧАТЬ!!! ОРУЖИЕ НА ЗЕМЛЮ ИЛИ ОТКРЫВАЕМ ОГОНЬ!!! -
Из-за кордегардии и из-за капота МАКа выскользнули люди. Человек восемь. Ого, да это уже другой коленкор! Очень похожи на Матуса с опоссумами. Те же горки и балаклавы, но вот оружие. На меня уставились толстые стволы снабженных глушителями МП5-ых, оччень недешевых пушек, весьма популярных в разнообразных спецвойсках. Я на вытянутых руках, осторожно и стараясь не делать резких движениий, положил Заставу на асфальт. Один остался держать меня на мушке, а остальные скользнули в стороны. Двое в сторону холма, вдоль забора, а другие мне за спину. На робкую попытку повернуть голову опять рявкнул мегафон:
- НЕ ДВИГАТЬСЯ! НА КОЛЕНИ! РУКИ ЗА ГОЛОВУ! - Откуда он орет-то? Уши аж ломит. Но, подчинился я без возражений. Ребятки очень авторитетно выглядят и общаются. Как только я коснулся руками затылка, мне их сразу заломили вниз и с коротким вжиком застегнули на запястьях пластиковую стяжку. Я зажмурился. Ну, что за непруха! Ведь сейчас опять бить будут! Пушистого, безобидного и славного меня. Но, меня никто не стал бить, а просто вздернули вверх за заломленные руки так, что мне пришлось согнувшись встать на цыпочки и поволокли в кордегардию. По дороге сноровисто охлопали и выудили из кобуры сиг. Завели с противоположного от ворот входа, распахнули дверь в ближайшее помещение, оказавшееся совешенно пустой комнатой и довольно небрежно затолкнули вовнуть. На какое-то время, после того как щелкнул замок, я оказался предоставлен сам себе. Шансов слинять нет ни малейших. Комната совершенно пуста, а небольшое окошко забрано решеткой. Можно высадить филенчатую дверь, конечно, но дальше-то что? А ничего! Ладно, сидим ждем у моря погоду. И в прямом и в переносном смысле. Ох, как стянули-то. Грабки неметь начинают. Мариновали меня минут двадцать. Я все это время усиленно прислушивался, но стрельбы не было, сирена заткнулась и мегафон более не орал. Послышались тяжелые шаги, замок щелкнул и спокойный голос скомандовал:
- Встать, если сидишь и лицом к стене! - Я естественно встал и проныл:
- Парни, а браслетов погуманнее нету? Я ж без рук останусь... -
Дверь с легким скрипом открылась, шаги остановились у меня за спиной и щелкнул выкидной нож. Я чуть не взвыл, когда стяжка была перерезана, кровь начала поступать в кисти и принялся их растирать.
- Вперед и налево! - Скомандовал голос, принадлежащий дюжему спецназовцу. Для верности он указал направление стволом автомата, но вел себя намного менее напряженно, чем при встрече у эстакады. Ага, мой статус слегка поменялся. Явно уже выяснили, что я не из махновцев. Спецназер провел меня по коридору и велел открыть дверь где-то посередине. Я послушно толкнул дверь и вошел. Вот ведь блин! На столе лежала моя Застава, глушитель (перерыли таки багажник!), сиг, охотничий браунинг и Токаджипт.
- Буэнос диас, синьор Йава Руссо... - Подал голос сидящий за столом мужик. В балаклавах и горках, они все были для меня, как клоны. Одинаковые...
- Меня зовут лейтенант Торрес. То, что мы являемся специальным отрядом полиции, то есть карабинерами, вам, надеюсь объяснять не надо. Учитывая ваши заслуги в произошедшем инциденте я решил с вами пообщаться, прежде чем сдавать вас дознавателю... -
Ну, а я уже понял для себя, что буду колоться. Другого способа выпутаться из истории я не видел.
- Извините, лейтенант. Прежде чем начнете задавать ваши вопросы, ответьте пожалуйста на мой один! - Он благосклонно кивнул.
- У меня в машине было двое... - Но, он не дал договорить, усмехнулся и ткнул пальцем куда-то за спину:
- Живы оба и почти целы. Штаны просушат, дырку в предплечье у мужика залечат и как новые будут. В соседней комнате они. Там вашего француза перевязывают. У вас все? Я могу теперь задавать свои вопросы? - Он снова усмехнулся, а я кивнул.
- Итак, досточтимый синьор Йава Руссо. Мне в принципе с вами все понятно. Мы нашли в ранце ваши бумаги. Мне все понятно вот с этим... - Он показал на сиг и тут же ладонью обвел остальное:
- А вот с этим, ну ничего не понятно! Сделайте одолжение, поведайте как на духу, откуда у вас, человека явно не местного, столь серьезный и что характерно, насквозь нелегальный арсенал? - Я тяжко вздохнул:
- Синьор лейтенант, вы не поверите! Но, это можно легко проверить и я готов вас об этом просить... - И я рассказал ему о Матусе, стрельбе в Лас-Вакасьонесе, встрече у магазина, засаде на мосту, трупах под дерном и малолитражке в кустах. Он действительно не поверил и скептически качал головой.
- Как вы утверждаете, у вас нет специальной подготовки и тут же мне преподносите такую батальную историю? -
- Еще раз вас прошу, лейтенант. Это все необычайное везение и осторожность. В случае с мостом - осторожность и везение, а в ситуации здесь, на терминале - просто везение! Нападавшие явно не рассчитывали на то, что мы тут окажемся! Так сказать, нежданчик для ребят получился. Еще вы можете связаться с капитаном Матусом и послать кого-нибудь к тому самому мостику. По сути, тут рядом, километров десять. Прошу вас, мне моих французских хомячков еще до Саграды сопроводить надо. Они, кстати у того моста были, все видели и могут подтвердить! -
- Хорошо! Из уважения к синьору Эпино, я пошлю двух бойцов к месту вашей ночной баталии... -
- Синьор Эпино?! - Я не понял, о ком он.
- Начальник терминала, который уверен, что вы спасли ему жизнь... - Он снова усмехнулся:
- Забавно, но из семи оставшихся в живых здесь, шестеро свято уверены в том, что вы спасли им жизни, а седьмой ни малейшего понятия о вас не имеет! Кстати, меня интересует еще один момент... - Я закивал:
- Конечно, синьор офицер! Задавайте! -
- Как вы сюда попали? -
- Эммм, видите-ли, у нас сломалась машина и сержант, войдя в бедственное положение туристов... - Он с усмешкой отмахнулся:
- Понятно! Эту байку я уже знаю! Рука руку моет, а жулики не сговариваясь одинаковые показания дают! Имейте ввиду, что сержант схлопочет неполное служебное соответствие! - Он, отодвинув стол, поднялся.
- Да, как-то неудобно получилось... Кстати как он? - Спросил я.
- Вы сами у него спросите. Он лежит здесь за стенкой и ожидает карету скорой помощи, а вы в пределах этой территории пока свободны. Пока мы проверяем ваши слова. Попытаетесь подойти к воротам - стяжку на руки и под замок. Не пропадать с глаз у моих людей. Если исчезнете - пеняйте на себя. Ничего проверять не буду и объявлю вас в розыск. Каждый полицейский этой страны будет иметь право открывать при виде вас огонь на поражение! Вы меня поняли? -
- Конечно офицер. Вполне доступно объяснили... - Кивнул я и указал на сиг:
- А-а?... -
Офицер странно глянул на меня:
- Синьор Йава! Вы дурак?! Я сейчас начну жалеть о своем решении... -
- Все, все, синьор лейтенант! Я пошел проведаю сержанта и своих французов! -
- Вполне верное решение... - Буркнул он уже мне в спину. Я быстро вышел в коридор и открыл дверь в соседнюю комнату и тут же вляпался в чьи-то ураганные обьятия:
- Мсье Йава!!! Вы живы и здоровы?!!! Мы с ума чуть не сошли! Это дурдом! Они отобрали ваш подарок! Меня ранили! Ои! Я пытался им объяснить, но меня никто не слушает! Меня и Натали допрашивали! Нас выволокли из машины, как каких-то преступников!!! Они перевернули вверх дном все наши вещи и машину!... -
- Тсссс! - Я прижал указательный палец к губом, а мсье Анри от неожиданности округлил глаза, замолчал и отступил на шаг. Я получил короткую передышку и возможность оглядеться. У стенки истуканом стоит спецназовец, на лавке рядом сидит бледная мадам Натали, а на второй находятся носилки, на которых лежит перебинтованный сержант. Он повернул голову, увидел меня и на бледном лице встопрщились усы, скрывая улыбку.
- Аа! Амиго! Старый Гарсия еще всех переживет! Спасибо тебе за ребят! -
- Все нормально, серж! Одна проблема - у вас из-за нас будут сложности на работе! -
- Поверь старому Гарсия, сынок! Сложности на работе ничто, когда ты жив. А если бы я тебя не пустил, то мы с молодым Мигелем были бы покойниками! Как тебя зовут? -
Я не успел ему ответить, так как в комнате появилось новое действующее лицо, которое невзирая на висящую на перевязи руку, ворвалось в помещение как ураган и отпихнув слегка ошалевшего мсье Арни, принялось лезть ко мне обниматься. Я в конце концов отодрал от себя мужика средних лет, одетого по гражданке и с золотыми часами на запястье.
- Сынок!!!... - Громкогласно вещал мужик, пытаясь преодолеть мое сопротивление и продолжить меня тискать. Эк у меня резко пап то сколько появилось!
- Ты не понимаешь, что ты сделал! Ты не только нас, ты целую кучу людей спас! Груз! Этим бастардос груз был нужен! Груз! Ты просто герой! Я сегодня же сообщу в Артриго! Тебя представят к награде! Это же подвиг!!! - Он наконец перестал на меня кидаться, огляделся вокруг и поняв, что кроме нас тут еще полно народу, вроде немного успокоился:
- Меня зовут Марио Эпино и я начальник терминала в Пуэрто-Маритимо. Могу сказать, что тебя нам послала сама Пресвятая дева (я поморщился. Я-то знаю, куда эта самая Дева может послать!)! Ну, все! Я побежал докладывать наверх! Даю слово, что еще и сам подумаю, как тебя наградить! Как тебя зовут, сынок (и этот туда же!)? -
Я представился. Мужик величественно пожал мне руку и отчалил. Тут подъехала скорая, врачи появились в помещении, началась суета и чтоб не мешать я вышел на улицу. Двое спецназеров застыли статуями у раскуроченных ворот, один рядом с изрешеченной стеной караулки, а второй у снесенной створки. Не знаю, какой у них приказ, но на меня они не обратили ни малейшего внимания. Я закурил сигарету и огляделся. Судя по всему за эти полчаса сюда уже слетелось довольно много разного народа. Сквозь вынесенную створку ворот я видел как минимум три полицейских машины и карету коронера. Трупы двое полицейских и парни в синих робах укладывали в два ряда между изувеченным МАКом и эстакадой. Один ряд, я так понимаю, погибшие солдаты, а другой нападавшие. Галопом пробежали санитары с носилками, на которых лежал окровавленный молоденький солдат. Хлопнула дверь скорой помощи и она с воем умчалась.
- Это мой друг Хорхе, омбре. Врачи пока не знают, выживет он или нет... - Я повернулся. Рядом со мной стоял тот парень с МАТ-49, благодаря которому мы довольно быстро завершили бой.
- Нас там, на втором посту было трое, а остался я один. Правда, мы там четверых бастардос положили. Жаль, что там не было вас. Вы очень хорошо стреляете. Тому парню за ящиками вы тогда в голову попали. Когда я подскочил, он дергался и я так стрельнул, для уверенности... - Он наклонился ко мне, чтобы прикурить сигарету и продолжил:
- Хотя... Тогда другие в другом месте бы погибли... Да и вообще неизвестно, как бы все повернулось. ... - Я кивнул и мы с ним молча затянулись.
- Слушай, а этот самый Эпино с какого перепугу в меня такой влюбленный? - Задал я солдату вопрос, который меня мучил с момента допроса. Солдат хохотнул:
- Именно с перепугу и есть. Он же вон на той вышке один в живых остался. Из себя старого служаку вечно корчил и нынче подбил дежурного офицера пойти посты проверить, ну и взгреть народ заодно. Ну, за форму там, за оружие. Ну, когда все завертелось, они вышки обходили. Получилось, что взгрели их. Парни с белого грузовика всех там перебили, а ему только плечо прострелили. Правда, когда вы, омбре, их прикончили, он это увидел и тоже за винтовку взялся. Надо отдать должное... -
- Так это он с вышки в конце стрелял? - Парень кивнул:
- Ну, да! Выходит, вояка все-таки... -
Парень тяжко вздохнул. Из кордегардии выскочил взъерошенный мсье Анри и сверкая свежим бинтом на предплечье, принялся руководить выносом сержанта, пока на него не рыкнул один из санитаров. Когда носилки проплывали мимо меня, серж приподнялся:
- Меня в Вакасьонес везут, амиго, в больничку. Навести меня там. Поговорим. Энди Гарсиа меня зовут. Сержант Андрес Гарсиа... -
Ха, вот так вот запросто и со звездой познакомился. Шутка! Я махнул сержанту рукой. Да, мужик прикольный, с башкой вроде все в порядке, двигается как большой котяра и стреляет знатно. Это знакомство при случае надо будет продолжить. Ладно, надо пока глянуть, что там с нашей машиной. А, лучше бы и не глядел! Мда, на ней ехать дальше наверное будет, мягко говоря, некомфортно. В лобовом стекле дыры, весь левый борт от переднего до заднего крыла располосован из автомата, расхлестаны оба боковых стекла, которые были опущены в двери и пробиты оба колеса. Отремонтировались, блин! Почесав в затылке, я обратил внимание, что санитары закончили укладывать покойников. Ого! А я, грешным делом думал, что свалка-то была поскромнее. Десять тел солдат, один офицер и аж девятнадцать трупов нападавших. Ну, если учитывать, что я убил семерых, считая парня во дворе за штабелем, то у охраны терминала действительно дела были плохи. Что могло сподвигнуть эту разношерстно наряженную команду на такой отчаянный и в общем-то неплохо спланированный штурм? Что за груз, о котором говорил Эпино? Я подошел ближе, пытаясь разглядеть нападавших повнимательнее. Мужик в штатском, в сопровождении карабинера и двух санитаров сноровисто рылся по карманам у бандолерос, добывая оттуда документы и всякую мелочь. Один из санитаров сдергивал с головы каждого лыжную маску, а шедший чуть позади полицейский фотографировал лицо. Еще двое полицейских собирали документы у мертвых солдат. Мужик в штатском неодобрительно на меня зыркнул и посмотрел на карабинера, но тот не отреагировал и мужик, пробормотав нечто типа "ходют тут всякие" продолжил заниматься своим делом. Меня осторожно потрясли сзади за рукав:
- Мсье Йава!... - Я вздохнул, закатил глаза и повернулся. Ну, до чего же беспокойное создание!
- Ээт-то что? - Мсье Анри неважно выглядел, указывая пальцем на трупы. Губы тряслись, лицо приобретало уже знакомый мне нежно-зеленый оттенок.
- Трупы. А что вы еще рассчитывали увидеть после перестрелки, синьор Анри? -
- Но, я не думал, что их столько! - Мсье Анри явно удалось с собой справиться. Цвет поменял, но блевать не начал:
- Знаете, мсье Йава, я не видел столько трупов за всю свою жизнь, сколько за одну недолгую поездку с вами!... - Мсье укоризненно глаядел на меня.
- А причем тут я?! Это просто вы, синьор Анри, так удачно вы выбрали страну для туристического вояжа! Хотя, если без шуток, то вы правы... - Я вздохнул:
- Меня самого это уже и пугает и напрягает... -
- Но, вы только посмотрите, что они сделали с нашей машиной! И что мы будем теперь с нею делать, с этой машиной? Как ее ремонтировать?! Как мы поедем?... -
- Мсье Круассон!... - Я счел нужным чуть повысить голос и прервать истерику:
- Лучше идите к жене и побудьте с ней. Я что-нибудь придумаю! -
Он немного притих, развернулся и побрел назад, в кордегардию, пробурчав:
- Угу, опять с пальбой и трупами, естественно... -
Единственное чему я во всей этой ситуации удивился, так это собственному спокойствию. Человек, конечно, тварь такая, которая ко всему привыкает, но чтоб я так спокойно стрелял в людей? И еще более спокойно реагировал на порванные пулями трупы? Забавно! Уверен в том, что хоть и память молчит, я никогда раньше, как и мсье Круассон, не видел такого количества мертвых тел. Если только по телеку. Что-то творится с психикой неправильное. Убивать с легкостью, да и вообще убивать - это было не мое. Точно. А, так я прекрасно чувствую, что даже кровавые мальчики сниться не будут. Удивительно блин! Размышляя о горькой своей судьбе и о поврежденной психике я приблизился к двум рядам тел, чем опять вызвал неудовольствие мужика в штатском. Все покойники - мужчины в промежутке от двадцати пяти до тридцати пяти. Только один молодой мальчишка и мужик за сорок, который поливал меня из скорпиона. Одеты, кто во что горазд, какие-то татухи на разных частях тел...
- Прошу прощения, синьор!... - Обратился я к штатскому:
- Могу ли я поинтересоваться, кто они такие и какого черта здесь делали? - Ему явно не понравилось, что я шарахаюсь по его вотчине и еще и вопросы задаю:
- А вам-то какое дело? Вы сами-то кто? -
- Я - турист, которого эти молодчики чуть не пришибли. А интересуюсь по праву человека, который добрую треть этой компании лично отправил на тот свет... -
Мне не понравилось отношение этого хмыря. Все тут меня вроде за героя держат, а этот рожу кривит.
- А-а! Так вот вы где! Человек, с которым мне не дают пообщаться господа карабинеры... - Мужик даже обрадовался и привычным жестом добыл из нагрудного кармана пиджака кожаный футляр со значком и раскрыл его мне в физиономию, на манер американских полицейских из кино, засветив какой-то разлапистый герб:
- Маурисио Соло, детектив полиции. У меня к вам будет ряд вопросов!... -
Тьфу ты! Ну, надо же было, блин, с ним заговорить! Язык мой - враг мой! Я слегка растерянно огляделся по сторонам и обратил внимание, что один из карабинеров заскочил в кордегардию. Вот, черт! Ладно, включаем дурака:
- Извините, синьор полицейский! Я ничего не буду говорить без адвоката! А то еще виноватым сделаете!... -
- Уважаемый! Вы что мне тут цирк устраиваете!... - Мужик взвился:
- Тут почти два десятка дохлых "эль перо локос" и "мескалитос", а он жеманится как девочка! Какой нахрен адвокат?!!! Тут весь городок завтра на ушах будет! Говори, пендехо, что знаешь! Иначе они здесь все зальют кровью!... -
Не, ну реально мужик сильно разнервничался. Я открыл было рот, но из-за спины раздались шаги и донесся голос лейтенанта Торреса:
- Ничего он не знает, детектив Соло! Отстанте от парня. Просто турист из Австрии и просто неплохо стреляет. Скажите лучше спасибо, что избавил вас от целой кучи проблем, которые вы бы огребли в том случае, если бы бастардос удалось зажмурить охрану объекта... - Мужик в штатском собирался было возмутиться, но Торрес продолжил:
- И то, что дело касается организованного налета на правительственный объект, автоматически отправляет его в нашу юрисдикцию. Так что заканчивайте свою фотосессию и выметайтесь отсюда. Все необходимые вам материалы мы предоставим вам в управлении. А что касается последствий, так мы постараемся их локализовать своими силами, не привлекая при этом полицейское управление. Еще есть вопросы? Нет! Тогда я вас более не задерживаю... - И, оставив детектива Соло пускать пузыри от ярости, лейтенант повернулся ко мне:
- А вас я попрошу пройти со мной... - И не дожидаясь моего ответа развернулся на каблуках и пошел к кордегардии. Ну, а я скорчил рожу взбешенному детективу и посеменил за карабинером. Мы прошли по коридору и зашли в давешний кабинет. Лейтенант молча подошел к столу, взял Сиг с ножом и протянул мне:
- Ваши показания подтвердились, синьор Йава. Я послал троих ребят сразу после разговора с вами. Машину парни нашли там, где вы указывали и тела тоже. Машину сейчас гонят сюда. А, кстати, почему вы не взяли еще и калашников?... -
- Счел излишним, синьор лейтенант... - ответил я и он покачал головой:
- Чтож, вполне разумно. От имени правительства республики Альгейра уполномочен принести вам извинения за задержание и благодарность за помощь в отражении бандитского нападения. Я, как и сеньор Эпино, считаю своим долгом доложить о вас наверх. О том, что вы достойны всяческого поощрения за свой поступок. У вас ко мне лично какие-нибудь пожелания или просьбы есть? Если да, то сочту за честь их выполнить... -
Е-мое! И ведь не пустой звук однако - офицерская честь! Ладно, надо пользоваться, пока поперло:
- Да, синьор лейтенанант. Есть и не одно... - Он склонил голову набок:
- Излагайте!... -
Я ткнул пальцем в лежащее на столе оружие:
- У вас, мягко говоря, неспокойная страна. Нельзя ли нам вернуть все оружие? - Он категорично помотал головой:
- Нет, все нельзя! То, что у нас беспокойная страна я и без вас знаю. Мне вообще непонятно, каким ветром вас задуло в портовый городок, в котором разборки банд по поводу и без повода через день происходят. Они же все с порта кормятся. А что касается стволов, то на вашей расчудесной машине вас остановит любой пост и если найдет, а скорее всего найдет вот такое... - Он указал на Заставу и глушитель:
- ...то реально надолго упрячут вас в ближайшую каталажку. Как минимум до выяснения, так сказать. С таким оружием, которое даже официально не поставляется в нашу страну, да еще и снабженным спецсредствами могут свободно перемещаться только сотрудники СБА или СС. Хотя, вот с этим, войдя в ваше положение и принимая во внимание заслуги... - Теперь он указал на Браунинг и Токаджипт:
- ...я, наверное, смогу помочь. Что-то еще?... -
- Мм, та самая машина, синьор офицер. Я боюсь, что на нашей продолжать движение затруднительно... - Он рассмеялся:
- Ну, синьор Йава, наглости вам не занимать. Кладешь вам в рот палец, а вы по плечо заглатываете. И что, по вашему, я похож на автомеханика?... -
- Нет, синьор лейтенанант. Конечно, я не предлагаю вам способствовать ремонту данного автомобиля. Тем более, зная его возраст, запасные части мы здесь сможем найти только если чудом. Но, мне пришла в голову мысль о том фордике, который ваши ребята сюда гонят. Он бы нам идеально подошел. А мы, соответственно, оставляем вам корону-викторию на эстакаде. Вы же наверняка сможете нам этот обмен организовать. Вроде как красная малолитражка бандолерос никаким вещдоком не является? А мы такие славные ребята... - Мне осталось только похлопать ресницами, но улыбалась фортуна. Улыбалась. Видать мы действительно что-то важное спасли. Он хмыкнул и хитро на меня глянул:
- И потом вы не припретесь и не начнете качать права на тему возврата машины?... -
- Нет, синьор офицер! У красного фордика есть неоспоримое преимущество перед мастодонтом на эстакаде. Он едет СЕЙЧАС, а не через неделю. А если и придем, так вы же завсегда послать можете... - Я улыбнулся, а он кивнул, оценив:
- Это да! Могу!... - Он почесал в затылке:
- Ну, ладно, я попытаюсь что-то придумать. А пока гуляйте. Сейчас еще примчится начальник терминала. Он мне звонил только что. Жаждет что-то там вам торжественно вручить за чудесное избавление от супостатов, так что ждите. А! Еще вопрос... Я сейчас пробью стволы и если на них ничего нет, то на кого бумаги делать? -
- Браунинг на меня, а пистоль на француза... - Не задумываясь ответил я.
- Но, имей ввиду, парень! Охотничьего билета у тебя нет, так что если будешь с ружьем наперевес ходить - отберут. Держи в багажнике. И французу своему передай, что бумага только для ношения пистолета здесь, на территории Альгейры. Ни для чего другого не катит. Понял?... - Я, естественно, быстро-быстро закивал.