Расставшись с баронессой, я понесся наметом в коменданту. Баумгартнер встретил меня как своего старого друга и сразу же попытался напоить ромом. Едва удалось отбрыкаться, после чего мы определили места блок-постов в городе и режим патрулирования. А еще я договорился об использовании полигона на свое полное усмотрение. Пообещав как-нибудь надраться с ним до полной невменяемости, понесся в пансион. Там уже должна была вернуться экспедиция из лагеря бандитов. И вернулась...
Полторы тонны динамита, триста винтовок Маузера, почти триста тысяч патронов, двести пар отличных сапогов...
- Сто ящиков консервов, – Ла Марш повертел в руках здоровенную жестяную банку. – Откуда у них это все? Американские вроде?
- На складах веселились... – я решил, что как раз настало время навестить чинушу из департамента и поставить его в известную позицию. Нет, это черт знает что; так грабить и ни с кем не делиться. А придется, ибо мне деньги нужны. Не о себе радею, за державу обидно. – Что там дальше?
- Шляпы форменные, бочки с подковами и ухналями, седла в комплекте – сорок штук... – Ла Марш черкнул карандашом в блокноте. – Шесть бочек спирта...
- Шляпы раздать личному составу, – немедленно прокомментировал я. – Единообразие в форме, основа любого воинского подразделения. Спирт под охрану, допускать к нему только по моему личному приказу. Что дальше?
- Почти сотня винтовок Мартини-Генри, патроны к ним.... – Ла Марш запнулся. – Много... еще не успели пересчитать. И...
- Около пяти тысяч фунтов в банкнотах и монетах... – Шнитке шлепнул об стол внушительную пачку. – Мальчишка знал, где главарь хранит свою захоронку и показал нам.
- Личный состав знает о нем?
- Нет, только мы с Адольфом, – Ла Марш самодовольно прищурился. – И Степан Наумофич.
- Для чего я сейчас это спросил? – мне показалось, что капралы не так меня поняли. – Наумыч, ты как думаешь?
- Г-м... – крякнул Шнитке. – Ну-у...
- У вас какие-то свои планы, мой капитан? – попробовал догадаться Ла Марш.
- Да неча народец в искус вводить... – спокойно прокомментировал Степа. – Деньга, может такой морок навести, что ей-ей и батяню своего порешишь. Поделить канешно можно, а воевать кто будет? Разбегутся же ей-ей...
Я перевел капралам слова Степы и добавил:
- Я претендую из этих денег ровно на свою долю и ни пенсом больше. Думаю вы тоже. Но раздавать народу эти деньги считаю неразумным. Все случится, как сказал Степан Наумович. Кем мы тогда воевать будем. Лучше им установить небольшое ежемесячное жалование, да на эти деньги поправить экипировку.
- Еще чего, раздавать... – фыркнул Шнитке. – Тут этот прохиндей Марко, сегодня полностью очистил отрядную кассу. Мы даже к нему в долги влезли...
- Полностью согласен, нечего раздавать, – Ла Марш энергично кивнул. – Свою часть отделим, остальное в резерв и пополним отрядную кассу. Мы все правильно поняли капитан, не сомневайтесь...
- Вот и хорошо... – я немного успокоился. Денежные вопросы, они такие вопросы, не одну теплую компанию сгубили.
- Но это еще не все... – Шнитке с Ла Маршем вышли из комнаты и с трудом втащили внутрь небольшой, но судя по всему очень тяжелый сейф. – Тут еще вот такая хрень. Но про него все знают. Тяжелый зараза...
- Ого... – я крутнул колесико на градуированной шкале сейфа. – Так просто не откроешь.
- Скубент*, – лаконично высказался Степа. – Ентот шельмец чего хошь пропалит.
- Точно!
- Герр капитан, ну мы будем фотографироваться или нет? – в кабинет ворвался Марко. – Фотограф уже почти час ждет. – Интендант ради такого случая даже волосенки свои расчесал и напомадил.
- Иди сюда... – я поманил его рукой. – Еще раз ворвешься без стука, пристрелю собственной рукой скотина. Понял?
- Понял герр капитан... – сконфузился интендант. – Больше не повторится.
- То-то же. Идем господа, запечатлеем себя для истории.
Запечатлели, а потом я в приватной беседе с фотографом, американцем Сэмом Дулитлом, выяснил, что он совсем не против подработать. А если речь будет идти о том, чтобы каким либо образом причинять вред британцам, то будет работать бесплатно, только за компенсацию расходных средств. А прохиндей Марко, заявил что может за очень малую денежку, подделать любой почерк. И вообще, очень любит сочинять письма.
Дальше распределили деньги, а затем я приказал загрузить в фургон все винтовки Мартини-Генри, Ли-Метфорда и боеприпасы к ним – поедут сейчас к папаше Мюллеру на продажу, а сам направился к лаборатории Веника.
Вениамин сидел на табуретке в позе Роденовского «Мыслителя» и неотрывно смотре на чугунную бомбу лежавшую на верстаке. На меня не обратил никакого внимания. Совсем.
- Вениамин Львович?
- Как? – Веня внезапно яростно стукнул себя ладонью в лоб. – Как соорудить из нее мину? – и заорал. – Черт!Черт!Черт!
Я осторожно подошел к верстаку:
- Вениамин Львович, вы будете не против, если я вам объясню?
Веня небрежно махнул рукой, типа: валяй, все равно не сможешь.
Я взял карандаш, начертил простенький чертежик и сунул его под нос Вениамину:
- Дальше надеюсь не надо объяснять? Все необходимое, я завтра закажу в механических мастерских.
- Ну-у... – Веник почесал затылок. – Это, конечно просто... э-э-э... но я хотел пойти другим путем, более оригинальным...
- Не сомневаюсь. Но нам сейчас не до оригинальности. Сколько ты сможешь сделать бутылок со своей сгустительной смесью за три дня? Помощников выделю. И еще, давай подумаем над ракетой в ее зажигательном варианте. И вообще, тебе предстоит поработать взломщиком. И это... есть на примете одна красотка...
К Мюллеру удалось вырваться совсем под вечер, засиделся в лаборатории, но зато, если студент не подведет, завтра уже можно будет кое-что испытать. Сейфом Веня пообещал заняться, как только – таки и сразу, в общем, когда руки дойдут. Ну и ладно, хотя меня уже просто распирает от любопытства.
Папаша Мюллер решил купить все что мы ему привезли.
- Мартини пойдут по три фунта... – старик ловко клацнул затвором и заглянул в казенник винтовки. – А за Метфорды, дам по пять.
- Да как тебе не стыдно борода?! – взвился с табурета Марко. – Новенькие же стволы!
- Стыдно у кого видно, – совсем по-русски ответил папаша. – Цена оптовая...
Я не стал вмешиваться в торговлю и взял в руки коробку из ореха, лежащую на столе в подсобке. Ух-ты...
На зеленом бархате лежал длинный пистолет и магазин к нему. Очень тщательная работа, идеальное черное воронение, скупая, но очень красивая серебряная гравировка, на рукоятке щечки из слоновой кости и удивительно архаическая конструкция. Да, это первый самозарядный пистолет разработанный дядюшкой Джоном Мозесом Браунингом, тот самый, знаменитый Кольт модели 1900 года. Стоп, тут что-то не сходится; насколько я помню, он поступил в коммерческую продажу всего восемь дней назад... да, семнадцатого февраля тысяча девятисотого года. Тогда, как он попал сюда? Хотя... точно! Его начали выпускать небольшими сериями еще в тысяча восемьсот девяносто восьмом году и у них, как раз, целик выполнял роль предохранителя.
- Папаша, как к тебе эта штука попала?
- А? Что? – Мюллер увлекся руганью с Марко и не сразу понял, что я от него хочу. – Какая штука?
- Этот пистолет? – я сунул ему коробку под нос. – Как попал к тебе?
- А... этот... – старик довольно осклабился. – Продал один хлыщ из Америки. Проигрался стервец, до нитки. Врал что ствол подарил его папаше сам Браунинг. Хочешь купить? Двадцатка и он твой. Патроны такие у меня есть, но всего сотня. Так что бери все.
Не обращая внимание на осуждающие взгляды интенданта, я молча кивнул. Маузер с собой таскать еще-то удовольствие – тяжелый зараза. К револьверам, я так и не привык, так что Кольт будет в самый раз. Опять же, вроде как легендарный пистолет. Лестно мне, что из самой первой партии.
- Давайте подбивайте итоговый счет и разбегаемся – у меня времени нет. И сил тоже. Стоп... папаша, полсотни пар сапог, столько же шляп и три бочки спирта купишь? Подковы и ухнали тоже есть... и консервы...
В итоге мы разбогатели еще на девятьсот пятьдесят фунтов. Мюллер всю сумму выплатил незамедлительно – при деньгах стервец оказался. Достаточно загадочный тип.
Теперь у меня опять скопилась совсем неприличная по нынешним временам сумма наличных. Думать надо, думать. Может скупить здесь по дешевке земельку, а когда этот ералаш уляжется, продать с прибылью? А что, весьма разумно. Надо бы еще припомнить какие предприятия стартанут в начале века и вложится в акции. Черт... скоро башка лопнет. Все, стакан вискаря, легкая любовь в исполнении сестричек мулаток и баиньки. Утром вставать ни свет ни заря, куропаток для любимой Лизхен стрелять.
- Борода, а подари-ка мне пару десятков патронов десятого калибра с мелкой дробью...
- Шиллинг два пенса пачка...
- Сдурел?

Глава 15
Оранжевая Свободная Республика. Блумфонтейн. Отель «Эксельсиор». 26 февраля 1900 года. О4:00.

Я дописал последнее слово и подошел к окну. По улице, громко топая сапогами прошли трое патрульных. Мои орлы. Вид конечно расхлябанный, но вполне бравый. Надо будет им повязки организовать, чтобы отличались от остального множества вооруженных людей наполняющих Блумфонтейн. Но это потом, совсем потом... а то и вообще никогда... Не это главное.
- А что главное? – поинтересовался я сам у себя, раскурил сигару и сел в кресло. – Не знаю... – ответ прозвучал как-то обыденно и безразлично. – А вообще, какая разница? Ты и так уже вляпался в эту войну по самые уши.
Действительно вляпался и с каждым днем погружаюсь в эту грязь все глубже. Что характерно, абсолютно сознательно, без каких либо понуканий.
«Да ладно Миха, плюнь на все, бритты может и сами притормозят. Вывезешь Лизхен в безопасное место и все! – радостно предложила наиболее сознательная половинка разума. – И шло бы оно все лесом. Буры, бритты – нам без разницы, главное устроится потеплее.»
- Почему бы и нет? – ответил я ей вслух. – Так и сделаю.
«А какого хрена тогда ты эту кашу заварил придурок? – возмутилась самая совестливая часть мозгов. – Поматросил и бросил? Развлекаешься в исторических масштабах? Нет братец, такого за тобой еще не было замечено. Взялся за гуж, не говори что не дюж. И не надо отмазываться, что ты помогаешь этим бурам, только из-за Лизы. Тут все гораздо сложнее и благородней. И вообще, подумай о перспективе, так сказать – в глобальном, историческом масштабе. Разве не интересно, что получится?»
- А что? Может и получится... – я послушно согласился и с этим вариантом, а потом осекся. – Да ну нахрен?.. – изумленно помотал башкой. – Свихнулся что ли? Сам с собой разговариваешь придурок.
М-да... и не мудрено. Толком вообще не спал сегодня. Проснулся в два часа ночи, прогнал сестричек и сел набрасывать тезисы для баронессы. Все не так просто, для того чтобы забросать чернухой газеты, ума много не надо. Вот только мне кажется, обыкновенные вбросы не создадут нужного эффекта. А вот если выдавать информацию последовательно, строго концептуально, постепенно наращивая темп и чередуя откровенную дезинформацию с правдой, то может быть и получится. Конечно, Британская империя может эти комариные укусы даже не почувствовать, но мне кажется, я знаю куда надо бить. И как бить. Хочется верить, что я знаю. А если ошибаюсь? Тогда... тогда... А Бог его знает, что тогда. Все остальные меры, которые я могу предпринять, только продлят агонию. Ладно... в душ и пора выметаться на охоту...
Вместо завтрака, выхлебал большую чашку кофе и отправил с на базу отряда. На утро запланирован полигон – погонять личный состав совсем не лишним будет. Большого толка от этого ожидать не стоит, но хотя бы постреляют, да побегают – жирок порастрясут. А вообще, надо реально оценивать действительность – отряд, как боевая единица, пока из себя ничего не представляет. И в ближайшее время не будет из себя ничего представлять. А сделать из них что либо приличное, просто не хватит времени. Но посмотрим, забегать вперед не стоит. Война учит быстро. Тех кто выживет.
Успел до подъема пройтись по зарослям и подбить пяток птичек, довольно сильно напоминающих фазанов. Уже что-то, будем надеяться; хоть какую-то пользу, бульончик из них, Лизе, да принесет.
- Симон, бери этих птиц и мухой лети в госпиталь. Стоп... вот деньги, по пути купишь корзину цветов и скажешь что все это от меня для мадемуазель Елизаветы. И быстро назад, через час отправляемся.
- Как прикажите господин капитан! – дневальный скрылся со скоростью света.
Веня проработал всю ночь и всю дорогу до полигона продремал в фуре. Честно говоря, я за последнее время, очень сильно изменил свое мнение о «скубенте». Каким-то одержимым оказался паренек. Мне бы такую работоспособность. Когда он находился в своей лаборатории, у Веника не то что поведение, даже голос менялся – со срывающегося фальцета на уверенный басок. Сразу становилось видно, что на своем месте парень. И это радует.
- Герр гауптман... – ко мне подъехал капрал Шнитке. – Считаю своим долгом доложить.
- Да капрал.
- Имеют место быть, некоторые разговоры... – Адольф немного запнулся. – Я конечно могу в корне пресечь, но думаю в данном случае стоит вмешаться именно вам.
- Что за разговоры?
- Иозеф Швайнштайгер и Хорст Штрудель – оба из последнего пополнения, высказывают мнение о том, что стоило бы поскорей отправляться в бой, а не заниматься непонятной ерундой... – капрал мстительно улыбнулся и уточнил. – Ерундой они называют наши тактические занятия. К тому же, Штрудель склонен к высказыванию открытого неповиновения и допускает в разговорах, что вы специально затягиваете отправку отряда на фронт. Даже допускает, в этом ваше пособничество британцам. Швайнштайгер его поддерживает.
- Какой отклик находят эти разговоры? – на самом деле, я чего-то подобного ждал с самого начала, поэтому особенно не удивился словам капрала. В отряде довольно значительная прослойка студенчества, априори заряженного вольнодумством, так что возникновение крамольных разговоров всего лишь вопрос времени.
- Пока никакого, – довольно ухмыльнулся Шмульке. – Я держу ситуацию на контроле, но сами понимаете, реагировать надо своевременно.
- Будет реакция. Публичная реакция. А вообще, я очень доволен вами.
- Я всего лишь выполняю свой долг... – скромно потупился капрал. - К тому же, я на удивление, очень хорошо сработался с этим лягушатником Ла Маршем.
- Простите мой капитан... – француз услышав слова германца извинился передо мной и показал ему кулак. – Колбасник, будешь сегодня давиться консервами.
Я глядя на шутливую перепалку капралов нешуточно порадовался тому, как мне повезло с младшим командным составом.
- О чем это они? – поинтересовался Степа.
- Германцы и французы не очень любят друг друга.
- Война всех помирит... – глубокомысленно изрек Наумыч и умчался подгонять отставших волонтеров.
- Это точно...
К моему удивлению, полигон оказался довольно неплохо оборудован. Несколько дистанций для артиллерии, довольно неплохое стрельбище, даже большая казарма и конюшня при полигоне присутствовали. Это кстати лишнее – я задумал полноценный трехдневный полевой выход, так что палатки наше все.
Пока отряд обустраивался, отозвал капралов в сторону и сообщил им, что мне необходимо, чтобы каждый волонтер написал небольшое сочинение на тему, для чего он поехал на эту войну. В простых выражениях, в виде письма своим родным, с указанием в нем ряда определенных тезисов. А именно: Британия исторический враг Франции и Германии и воюя с бриттами, волонтеры в первую очередь борются с ее захватнической политикой, направленной на установление мировой гегемонии. После победы над бурскими республиками, англы непременно направят свои штыки на Францию и Германию, чего даже не скрывают и теперь общий враг заставил волонтеров забыть некоторые досадные исторические недоразумения между собой и сражаться плечом к плечу. Отдельно попросил охарактеризовать бриттов, как чванливых, жестоких скотов на фоне миролюбивых, одухотворенных французов и германцев и так далее и тому подобное.
Капралы единогласно, резонно поинтересовались: конечно все так и есть, но нахрена это собственно нужно писать? Пришлось объяснять.
- Мы попробуем опубликовать в газетах эти письма. Народ должен знать своих героев в лицо. Представьте как будут горды родственники волонтеров когда увидят в газете публичное обращение к ним своего мужа, брата или отца. Опять же, нам надо формировать общественное мнение и тогда будет больше добровольцев, может даже правительства наших стран откликнутся и надавят на бриттов. Это конечно вряд ли, но в любом случае попробовать стоит.
Капралы полностью удовлетворились ответом и умелись исполнять приказ. К тому времени, как мы с Веником установили ракетную батарею, в моей полевой сумке уже лежала стопочка коряво исписанных листочков. Просмотрю на досуге, а потом уже решу в какой форме впаривать баронессе. А пока надо наладить занятия ибо времени у нас совсем нет.
Первую половину дня запланировал исключительно под стрельбы личного состава – никаких изысков – дистанция сто и двести метров, одиночный и залповый огонь, по три десятка патронов на ствол на каждую дистанцию. Как раз хватит вбить зачатки навыков организованного ведения огня, а на большее, я пока не рассчитываю. Дальше видно будет. Отдельно будет работать артиллерийский и пулеметный расчет, а я попробую для начала освоить раритетные ракеты. Впрочем мне дела и без ракет хватит, кроме них надо провести некоторые взрывные опыты.
Перед началом стрельб построил личный состав.
- Волонтер Швайнштайгер выйти из строя. Отвечать: для чего вы прибыли в Оранжевую Республику?
Невысокий рыхлый совсем молодой парнишка в очках пылко и довольно вызывающе выпалил:
- Воевать конечно. Но никак не бездельничать. Там буры гибнут, а мы...
- Для того чтобы воевать, надо уметь воевать, волонтер Швайнштайгер, – я перебил его и подойдя вплотную, поинтересовался: – Вы умеете воевать волонтер Швайнштайгер? Отвечать!
- Я стрелял в тире! – гордо ответствовал парень. – Уж как-нибудь подстрелю парочку британцев. Главное, я готов умереть за свободу бурских республик.
- То есть, я так понял, вы считаете, что умеете воевать волонтер?
- Умею! – горделивая поза толстячка не позволяла усомниться в его выдающихся боевых качествах.
- Отлично... – я прошелся вдоль строя. – В таком случае, я думаю, волонтер Швайнштайгер, не откажется продемонстрировать нам свои умения?
Почти одновременно лица добровольцев заинтересованно уставились на толстячка.
- Я... могу... – у парня уверенности явно поубавилось.
- Волонтер Штрудель, выйти из строя... – я подождал пока рыжий крепыш выполнит команду. – Итак, ставлю условную боевую задачу. Отряд вынужден эвакуировать раненых с поля боя. По пятам нас преследует эскадрон британских драгун. Вам двоим, как наиболее подготовленным солдатам, необходимо задержать бриттов, как можно на большее время. Запомните, от ваших действий зависит судьба всего отряда. Внимание, на огневой рубеж бегом... а-арш!!!
Штрудель и его товарищ галопом рванули на позицию, Швайнштайгер еще умудрился по пути грохнуться и расшибить себе колено.
- Быстрее, быстрее! Бритты уже близко... – подбадривал я добровольцев. – Изготовится к стрельбе, две крайние мишени справа, огонь!!!
Грохнули торопливые выстрелы – как я и ожидал пули выбили фонтанчики пыли далеко от мишеней.
- Две крайние мишень слева! Огонь! – я неторопливо достал Кольт из кобуры. – Драгуны обнаружили вашу позицию и открыли ответный огонь. Пули свистят над головами... – два выстрела заставили волонтеров испуганно вжаться в землю. – Огонь, мать вашу! Драгуны уже близко. Две мишени ровно по центру...
Парни как попало выпалили по обойме и принялись судорожно перезаряжать винтовки.
- Отставить. Разряжай... – я подождал пока волонтеры выполнят команду и спокойно поинтересовался. – Итак, насколько я понимаю, вы провалили боевую задачу?
- Но!.. – попробовал возразить Швайнштайгер, но под злым взглядом своего товарища мгновенно заткнулся.
- Так точно, господин гауптман! – Штрудель принял строевую стойку. – Задание провалено!
- Почему?
- Потому что из нас солдаты, как из козы барабанщица! – рыжий крепыш не на секунду не задумался.
- Итак... У нас есть два варианта... – я показал рукой на строй добровольцев. – Мы можем объявить вашим товарищам, что волонтеры Швайнштайгер и Штрудель обыкновенные балаболы или сообщить им, что все конечно плохо, но задатки есть и при упорных занятиях – эти задатки превратятся в полноценные умения. Выбирайте...
- Второй вариант герр гауптман... – четко ответил Штрудель. – Мы в свою очередь обязуемся больше не заниматься ерундой.
Толстячок просто сконфуженно смолчал.
- Хорошо. Теперь вы понимаете, что отправить вас в бой с такой подготовкой – это значит просто погубить без всякой пользы.
- Понимаем... – признался Швайнштайгер. – Простите герр гауптман...
- Да не за что волонтер... – я пожал плечами. – А ну дайте сюда вашу винтовку...
Итак, для полного успеха педагогического процесса необходим личный пример. Дистанция сто метров, ростовая мишень, винтовка очень точная, но мной не пристреляна... Не должен облажаться... Ну-ка, капитан Игл...
Пять выстрелов грянули в максимально возможном темпе.
- Хорст, крайняя пятерка. Ну что там?
Штрудель мигом смотался и четко отрапортовал:
- Четыре – почти самый центр, пятая – плечо.
- Ну вот и это учитывая то, что я не самый умелый стрелок. А теперь, оба, марш к ракетным установкам. Будете мне помогать. Считайте свой перевод повышением...
Дальше все пошло по распорядку. Сухо трещали винтовки, громыхало орудие с диким визгом посылая снаряды в мишени, гулко бабахала картечница, а я разбирался с ракетами. Та еще вундервафля.
Половина ракет оказалась снаряжена шрапнельными боевыми частями с дистанционными взрывателями, а остальные, обычными осколочно-фугасными, ударного действия, причем снаряженные лиддитом, а не черным порохом. Веня как раз разобрал шрапнельный выстрел и добавил туда емкость со своей сгустительной смесью. Страшновато конечно, но никуда не денешься...
- Внимание! Выстрел! – я поднес запальник к затравочному отверстию и отскочил на пару шагов. А вдруг?
Но никакого «вдруг» не произошло. Ракета с громким шипением сошла с направляющих и оставляя за собой длинный пушистый дымный след взвилась в воздух. Где-то метров пятьсот она летела образцово-показательно – ровненько, как по ниточке, но дальше стала вихляться как хвост у блудливой собаки и взорвалась с перелетом метров в пятьдесят и с уносом по фронту почти в сотню метров. Но не это главное – особой точности от этой конструкции я и не ожидал, главное то, что взорвалась она разбросав по сторонам огненные лохмотья зажигательной смеси, накрыв площадь примерно в пару баскетбольных площадок.
- Ракета сошла! – истошно завопил Швайнштайгер назначенный вторым номером ракетного расчета.
- Ракета готова! – Штрудель выдернул из укладки вторую ракету и застыл рядом с установкой.
Судя по лицам парней, они были неимоверно горды своим новым назначением и теперь старались как можно лучше проявить себя. Ну вот... оказывается у меня еще и педагогический талант прорезался.
Вторая ракета условно накрыла цель, взорвавшись в пределах стометровой окружности, а третья, хотя и отказалась срабатывать в воздухе, но все равно исправно бабахнула при ударе.
- Ну и? – Веня с заспанной мордой решил соизволить принять мои восхищения.
- Прелестно! – я не стал обманывать его ожидания. – Вениамин Львович, я впечатлен. Принимай в подчинение оных волонтеров и переделывайте все шрапнельные выстрелы. Лиддит оставьте как есть. А вообще, можно вас на секундочку? – после того как мы отошли в сторону, я поинтересовался. – Вениамин, хочу вас наградить. Есть на примете вполне симпатишная дамочка. И не дорого берет. Ну так как?
- Что с Елизаветой Георгиевной? – неожиданно буркнул Веник. – Не надо от меня скрывать.
М-да... пришлось рассказать сильно сокращенную версию произошедшего. Я ожидал кучу упреков, в свою сторону, но к удивлению, Вениамин отреагировал довольно спокойно.
- Я надеюсь мистер Игл, вы проследите, чтобы с ней все было хорошо.
- Обязуюсь Вениамин Львович. Так как насчет?...
- Как? Конечно давайте...
Дальше я произвел некоторые взрывные опыты – в частности меня интересовало некоторые особенности детонации динамита. Сами понимаете, детонационного шнура сейчас взять негде, а самому делать времени нет. Впрочем, опытом я удовлетворился, если что и так сойдет. А вообще удивительно нестабильная эта зараза.
Дело подошло к обеду и я озадачив своих новых помощников идеей придания мобильности ракетным установкам, свалил в город. Во-первых, забрать Маузер из механических мастерских и заказать там же детали для мин, а во-вторых встретится с баронессой. Ибо оба эти дела из категории важных и безотлагательных. А вообще, у меня все дела такие...

Далее по расписанию шла баронесса и обед.
- Мадемуазель де Полиньяк... – я склонился в галантном поклоне. Баронесса уже меня ждала нетерпеливо покуривая тоненькую сигаретку на длинном мундштуке.
- Мистер Игл... – облегченно вздохнула Франсуаза. – Я уже думала...
- Ну право слово... – я принял у официанта меню. – Я же обещал. Вы общались с остальными репортерами?
- Эти мужланы опять подняли меня на смех! – пылко воскликнула баронесса. – Ну ничего! Я еще утру им нос.
- Это они зря. Прошу вас сделать заказ, так сказать совместим приятное с полезным... – сказал и осекся. М-да... опять ляпнул...
В глазах баронессы пробежали смешинки:
- Мистер Игл, позвольте поинтересоваться, что вы относите к «полезному», а что к «приятному»?
- Общение с вами, доставляет мне неслыханное удовольствие, а процесс пищи я отношу к полезному времяпровождению. Хотя он порой тоже способен приносить удовольствие.
Баронесса вместо ответа весело рассмеялась. Ф-фух... вроде выкрутился...
- Итак... приступим к делу. Я взял на себя смелость подумать над концепцией ваших репортажей. Они должны идти в рубрике по названием, скажем... к примеру: «Вести с фронта», где будут публиковаться письма французских волонтеров с некоторыми фотоматериалами. Отдельно, под вашим авторством конечно, будут идти сводки с фронта, с привязкой к действиями ваших соотечественников и интервью с пленными британцами.
Шарлотта оказалась очень сообразительной баронессой и мгновенно поняла о чем я веду речь, даже дала несколько толковых советов по предпочтениям парижского бомонда. В итоге мы отлично отобедали и создали первый репортаж, который должен был завтра поутру отправиться в редакцию. Осталось всего лишь сделать несколько фотографий на пленэре, но за ними дело не станет.
- Мистер Игл, я только переоденусь в что-то более приличествующее прогулке. Поверьте, это недолго!.. – Шарлота мгновенно умчалась в гостиницу.
- Знаем мы это быстро... – проворчал я и достал сигару. – Да ладно, подождем, чего уж тут. Экая ты стрекоза...
Общение с баронессой оказалось действительно приятным. Вполне сообразительная дамочка, никакой жеманности, а хватка как у бульдога... ну-у... скажем так, бульдога девятнадцатого века. Современное женское сословие далеко ушло вперед по сравнению со своими прапрабабками. А вообще достаточно приятственная дамочка, вполне симпатишная и главное не дурочка. Может того-этого?.. Собственно почему бы и нет, Лизхен я никаких обязательств не давал... Хотя нет, с близняшками оно способней будет...
- Герр Игл... – рядом со столиком появился молодой мужчина в строгом костюме. – Позвольте представиться, Конрад Штауфенберг, корреспондент берлинской газеты Дойче Цайтунг...
М-да... а на ловца сам зверь бежит. Оказалось что этот предприимчивый молодой человек, не стал смеяться над француженкой, а просто банально проследил за Шарлоттой в целях выведать личность ее так неосторожно заявленного источника информации. Ну что же, Дойче Цайтунг, это достаточно серьезно. А вообще, надо бы мне поберечься, если дело примет нужный оборот, от бриттов чего хочешь можно ожидать.
В итоге я предложил Конраду практически то же самое что и баронессе и нашел в своем предложении горячий отклик. Сообразительный молодой человек. Некоторые журналистские приемы войдут в обиход гораздо позднее, а тут пожалуйста, возможность прославиться на ладошке предлагают. Ну что же, как говорится: шаг за шагом движемся к своей цели. А вообще, честно говоря мне начинает нравится в девятнадцатом веке. Да-да, честно нравится.
Следующая половина дня ушла на информационное обеспечение этой войны. Славненько так поработали, даже интервьюировали несколько пленных британцев в госпитале, что не догадался сделать еще ни один репортер. Ну знаете, в лучших традициях: «... я очень жалею, что участвую в этой войне...» и так далее. Фотомонтажи о зверствах британцев я решил пока не пускать в дело. Подготовлю и пусть пока лежат. Всему свое время...
Закончив с журналистами я срочным порядком отправился в пансион; снаряжать патроны и испытывать Маузер. Но вот тут пришлось столкнуться с нешуточными трудностями...
С малой навеской пороха, наотрез отказалась срабатывать автоматика пистолета. Да, выстрел глушился качественно, пуля сравнительно сохраняла убойность на нужной дистанции в двадцать-тридцать метров, но для каждого выстрела приходилась заново работать затвором. Что в общем-то приемлемо, но все же очень неудобно. Пришлось долго возится с навесками пороха – вот хрен его знает, на глаз определить скорость пули я никак не смогу. Поди разберись: дозвуковая она или как...
В итоге все же подобрал вариант, но для надежной работы автоматики пришлось в некоторой степени пожертвовать глушением звука. Нет, конечно глушитель делал свое дело, уже с десятка метров местонахождение выстрела становилось определить достаточно трудно, но все равно... Млять, да еще затвор лязгает, как будто по наковальне молотком лупят. Не то... сука, совсем не то... Хоть с обрезом глушеным на дело иди. Может какой-нить револьвер или дерринжер приспособить? Так они все под дымарь да и конструкция мать его... М-да, немала баба хлопоту, купила порося...
- Мистер Игл. Я наконец вас нашел, – ко мне подошел подполковник Максимов. – Право дело, вы воистину неуловимы...
- Здравие желаю господин Максимов... – я прикрыл тряпкой пистолет и повернулся к офицеру. – Как говорят русские: волка ноги кормят... – и тут я осекся разглядев на поясе у подполковника кобуру. Да неужели? – Это у вас револьвер системы Нагана? Русский наган?*
- Да, он самый, а к чему...
- Хочу вам предложить некоторую сделку. Я вам новенький Маузер с принадлежностями, а вы мне этот револьвер... – я ни секунды не раздумывал – решение проблемы висело на поясе Максимова. Даже глушитель не придется переделывать, калибр один и тот же.
- Но... – несколько оторопел подполковник. – Но... обмен явно не равноценный. Мне придется доплатить?
- Патроны... сколько у вас к нему патронов?
- Сотня есть, но можно переснарядить, принадлежности у меня в гостинице... – подполковник взял в руки кобуру с Маузером. – Давайте я вам все-таки доплачу...
- Не надо... – я в буквальном смысле чуть ли не прыгал от радости. Личный Маузер у меня остается, модернизированный тоже как-нибудь пригодится, а трофей с главаря разбойников, получается мне уже не нужен. Отлично, все складывается просто отлично.
- Хорошо Михаил Александрович, – подполковник передал мне револьвер. – Но я, собственно, прибыл для того чтобы сообщить наше решение. Мы согласны...
Я его слушал в пол-уха, рассматривая револьвер. Неплохо, скорее всего бельгийского изготовления, даже возможно сделан на заказ. Делов-то – немного усовершенствовать прицельные приспособления, да накрутить резьбу на ствол. И вообще, можно резьбой ограничится – мне им работать придется только накоротке. А для расстояния винтовки Маузера пойдут.