Большой, водоизмещением примерно тонн пятьсот, военный корабль окрашенный в деформирующий камуфляж, стал на рейде у входа в фиорд. Он чем-то смутно напоминал хорошо знакомые мне сторожевики серии «Рубин», еще до войны спроектированные специально для погранвойск в Советском Союзе, но все надстройки были совершенно других очертаний, да и вооружение кардинально отличалось. На месте стомиллиметровой носовой пушки стояла башня от незнакомого мне танка, а на корме и баке расположились, башенки со спаренными скорострельными пушками. Ну и множество турелей с крупнокалиберными пулеметами прикрытыми щитками.
По борту отчетливо просматривалась, написанное старославянской вязью название: «Беспощадный», а на мачте полоскался... Андреевский флаг.
А где родное красное полотнище? М-да... Непривычно как-то...

- Яхта «Эсмеральда»... ответьте «Беспощадному»... – металлически лязгнул чей-то суровый голос в рации.
- «Эсмеральда» на связи... – я ответил тоже на русском языке.
- Доложите обстановку «Эсмеральда»... прием...
- Обстановка нормальная «Беспощадный», пираты нейтрализованы, взят язык. Мы, в составе четырех человек, находимся на самой яхте.
- Принято «Эсмеральда» – удовлетворенно рыкнули в рации. – Всем находится на верхней палубе, без оружия, руки держать на виду. В случае противодействия призовой команде огонь отрываем без предупреждения. Отбой «Эсмеральда»...

На сторожевике резко взвыл и умолк ревун, на борту возникла короткая суматоха, впрочем весьма организованная и через несколько минут, оставляя за собой белые шлейфы дыма, к нам понеслись два моторных вельбота до отказа заполненные морскими пехотинцами в мешковатых камуфляжных маскхалатах и касках.


Призовая команда, ощетинившись автоматами с большими изогнутыми магазинами, громко топая ботинками, мгновенно рассредоточились по яхте и шхуне, а к нам подошел невысокий, коренастый, совсем молодой парень.
Глянул на девушек выстроившихся у рубки, молодцевато приосанился, потом солидно поправив автомат висевший на груди, ломающимся баском представился и поинтересовался:
- Мичман Суров, кто капитан?
Девы синхронно скосили глаза на меня.

- Старший лейтенант госбезопасности Ротмистров...
Мичман мгновенно поправил некоторую вальяжность и дисциплинированно принял стороевую стойку. Потом недоуменно прищурился и спросил:
- Госбезопасность? Э-э-э... МГБ?
- Нет мичман. Именно госбезопасность. Особая группа при наркоме НКВД. Мы как бы с Земли...

Даже не знаю, как описать отразившееся на лице мичмана выражение... Разрыв шаблона? Когнитивный диссонанс? Да нет... скорее всего подойдет простонародный термин. Он просто охренел...



ГЛАВА 19

- Ну что Александр Георгиевич, осталась всего одна формальность, – сообщил мне седой, крупный мужчина в форме полковника МГБ.
Которая была похожа на привычную мне, только фиалковым цветом петлиц. В остальном она больше смахивала... а хрен его знает, на какую она смахивает. Впрочем смотрится строго и солидно.
Золотые погоны, с голубыми просветами и тремя большими звездочками. Полковник говорит, в Союзе погоны со звездами ввели еще в сорок третьем году, а я застал только геометрию на петлицах.
Китель защитного цвета с воротничком стойкой, а не гимнастерка. На руке шеврон, с изображением летучей мыши распластавшей крылья на фоне земного шарика. Претенциозно однако. Но насколько я понимаю, служба, изображению соответствует.
Низ у формы, тоже не такой к какому я привык. Галифе и сапоги заменили брюки на выпуск и полуботинки.
Это полковник Исаев, начальник седьмого управления, наш куратор по линии министерства госбезопасности. Ну а кому заниматься попаданцами, провалившимися неизвестно откуда? Как раз седьмому управлению, курирующему научные разработки и как я понял все необычное, что случается на Терре.
Находимся мы на небольшой ведомственной базе отдыха, судя по времени в пути, находящейся далеко от населенных мест.
Сразу же по прибытию в Кронштадт, а это база военно-морского флота РСФСР, все нашу компанию – без исключения, очень вежливо препроводили в большущий лимузин и под конвоем из двух броневиков, доставили вот сюда. Ехали долго, около трех часов, но рассмотреть по пути так ничего и не получилось. На окнах висели плотные шторки, да и очень вежливый лейтенант, сопровождавший нас, сразу предупредил, что этого делать не стоит.
Почему база отдыха? Да ничего больше в голову не приходит, при виде стилизованных под русскую старину бревенчатых домиков, ухоженного небольшого парка с прудом и хорошо оборудованного стадиончика. Забор тоже присутствует. Такой основательный, метра четыре вышиной, да еще опутанный проводами сигнализации. Охраны как таковой незаметно, впрочем, скорей всего ее функции выполняет отлично вышколенный и предупредительный, обслуживающий персонал. И женщины и мужчины в равной степени носят пистолеты под одеждой. Даже миловидные официантки в столовой тоже. От меня-то, этот факт не скроешь.
Нас ожидаемо разделили: меня с Катариной поместили в один домик, Джулия с Хельгой поселились в другом. Встречались мы только во время прогулок, в столовой и спортзале. Общению не мешали, скорее даже стимулировали. Ну это понятно для каких целей. Везде недреманные уши, только и ждут неосторожно брошенного слова.
Но это антураж, главное действо разворачивалось во время продолжительных и частых бесед. Для начала нам напрочь отказались верить. Не помогло даже служебное удостоверение Катарины которое совершенно случайно оказалось при ней.
У нас для проведения экспертизы, даже изъяли одежду в которой мы находились при переходе. Насколько я понимаю, капсулу с острова тоже доставили.
Сотни вопросов повторяющихся в различных вариациях, даже перекрестные очные ставки провели. Но надо сказать обращение отличалось отменной вежливостью, абсолютно без грубости.
Кормили как в отличном ресторане, без разговоров выполняли все бытовые просьбы, даже по моему желанию организовали тренировки в спортзале.
И вот в какой-то момент откровенное недоверие сменилось просто подозрительностью, а потом и она исчезла.

- Кстати, пока идут небольшие приготовления, я могу прояснить вам, некоторые скрытые обстоятельства той операции, при проведении которой, вы попали в плен... –мой собеседник открыл коробку с сигарами и пододвинул ее ко мне.
Да, сигарет и папирос здесь почему-то нет, вот только сигары, впрочем очень замечательные.
- Меня впечатляют ваши возможности товарищ полковник... – я выбрал пахучий, толстый цилиндрик и подкурил от настольной зажигалки.
- На самом деле они не столь впечатляющие, – улыбнулся полковник Исаев. – Сами знаете, наше ведомство умеет прятать концы в воду. Но совершенно случайно, один из наших ветеранов оказавшийся в свое время на Терре, поразительный долгожитель кстати, участвовал в обеспечении ряда операций во время войны, вот он и пролил свет на частичку вашей биографии. С памятью у него, слава богу, до сих пор все в порядке. Да... старые кадры, как говорится, из стали выкованы. К примеру, вот вы Александр Георгиевич, очень знаете впечатлили некоторых товарищей из нашей службы. Уже посыпались заявки... торгуются, даже ругаются непотребными словами. Все хотят заполучить себе такого молодца.
- Я не старался никого впечатлить, товарищ полковник. А по поводу дальнейшего прохождения службы мы поговорим после... как вы там сказали? Да, последних формальностей. – Очень вежливо я постарался свернуть разговор на важную для меня тему. – Так что за скрытые обстоятельства?
- Да, да, конечно, – полковник достал из ящика стола небольшую картонную папку. – Значит так... Орден Ленина... Да, кстати вас наградили орденом Ленина посмертно.
- Сомнительная радость, не находите? – я поморщился.
Вот как-то подсознательно чувствую, что полковник сознательно оттягивает момент истины. Я и без него знаю что с операцией было совсем нечисто, а вернее, дерьмецом разила операция. Но я же не институтка, фуле тянуть.
- Ну, да... Так вот Александр Георгиевич. Вы со своей группой были одним из винтиков грандиозной операции, по дезинформации фашистских спецслужб. Кстати, успешной операции, которую можно смело заносить в соответствующие учебники и учить по ним молодежь.
- То есть, нас послали в один конец. Я догадывался...
- Образно говоря, так и есть, – полковник серьезно и задумчиво кивнул. – И не только вас. Была даже специально проведена локальная фронтовая операция, изначально обреченная на провал. К сожалению, иногда приходится платить непомерную плату...
- Не стоит, Александр Валентинович. Я все понимаю. Есть какие-то подробности?
- Особых нет. Немцам специально подставили высокопоставленного и хорошо информированного языка и он согласился с ними сотрудничать. Вы и вам подобные, были платой за его вхождение в доверие. Этот человек выдал кучу информации немцам, они ее соответственно проверяли, раз-за разом убеждаясь в ее правдивости. Он достиг полной лояльности, а потом выдал основное, ради чего и все и затеивалось.
- И это была как раз дезинформация... – сделал я вывод.
- Совершенно верно Александр Георгиевич. И могу сказать, хотя я сам не знаю истинной сути, она все же помогла, выиграть войну... в определенной степени конечно. Кстати, совершенно невольно, госпожа Гедин и ее заговорщики из Анненербе, поспособствовали нашим службам. Мозаика окончательно сложилась и успех был достигнут. К сожалению, я сам практически ничего толком не знаю и могу только анализировать, причем оперируя только догадками и домыслами. Вот как бы и все...
Исаев сделал паузу и внимательно посмотрел на меня.

Интересно, что он хочет высмотреть? Слезки? Признаки начинающейся истерики? А вот хрен тебе. Партия сказала надо, комсомол ответил есть... Орленок, орленок, лети выше солнца... Не запугать буржуинам Мальчиша-Кибальчиша... Вот же хрень в голове крутится... Млять!.. Педерасты!..
- Похоже вас эта история ничуть не тронула? – Исаев вопросительно изогнул бровь.
- Ничуть, – я про себя порадовался тому, что лицо не выдало моих истинных эмоций.
- А если бы вы знали перед началом операции, ради чего она проводится и какая вам отведена роль в ней?
- Ничего бы не изменилось. Разве... Да, нет. Ровным счетом ничего. Имитации могли и не поверить, так что марш-марш вперед на тот свет, с чистой совестью, предварительно забрав конечно, как можно больше душ с собой. Но это я про себя. За своих людей ручаться не буду. Да и не сказал бы я им ничего. Вы же хотели Александр Евгеньевич от меня максимально честного ответа?
После того, как я ответил, невольно прислушался в своим реальным мыслям... и как не печально это выглядит, Исаеву я сказал правду. Правильно, психологи написали. Явная недооценка личностных опасностей налицо.
- Вы меня поражаете... – сказал полковник, изумленно покачивая головой. – Но ладно, психологи уже составили ваш психологический портрет и я еще раз убедился в том, что он верен. В вас сочетаются, несочетаемые вещи. Я вот совсем не уверен в том, что смог бы полезть в огонь за эсесовкой, просто так, без причины. Признайтесь, вы это сделали, как первый шаг, в комбинации по своему освобождению?
- Естественно... – нагло соврал я. – Все совпало нужным образом, и пришлось лезть. Кстати Александр Евгеньевич, прошу вас не называть Катарину Гедин эсесовкой. Она...
- Понимаю, понимаю... – Исаев примирительно поднял ладонь. – Не буду, каюсь, увлекся. К тому же, скоро она и в реальности перестанет ей быть...
-Как вы сказали?

Ответить Исаеву, помешал тактичный стук в дверь. После разрешения на пороге нарисовался его референт и доложил что все готово.
Мы проследовали в соседнее помещение, где я здорово занервничал. А как не занервничаешь, если в небольшой светлой комнатке с геранью в горшках, обнаружилось зловещее кресло, очень похожее на зубоврачебное, да еще вдобавок все опутанное проводами, которые шли к довольно большой коробке утыканной верньерами, тумблерами и циферблатами.
Обнадеживало лишь только-то, что меня никто не конвоировал, на кресле фиксаторов и разных там зажимов тоже не наблюдалось и самое главное, в роли гипотетического палача выступала довольно симпатичная молодая лейтенатша, в накинутом на плечи белом халатике и с толстой, русой косой, накрученной бубликом на голове. Изящные очки в золотой оправе завершали ее довольно безобидный и простодушный облик. К слову, совершенно не военный.
- Александр Георгиевич, вот мы и подошли к последней формальности. – Исаев радушно обвел рукой комнатку. – Это... как бы вам сказать?.. Детектор истины последней инстанции. А очаровательный товарищ лейтенант Клячкина Ася Мефодьевна, оператор... даже скажу больше... она верховный инквизитор...
- Скажете тоже... – смутилась лейтенант Клячкина и кокетливо повела бровями, а затем сразу деловито поинтересовалась. – Пациента фиксировать будем? Я прикажу принести зажимы.
- Побойтесь бога, Ася свет Мефодьевна... – возмутился полковник. – Право дело, в этом нет нужды.
- Как скажете... – разочарованно буркнула лейтенантша и дернула недовольно плечиком. – А может...
- Никаких «может», – посуровел Исаев. – Приступайте.
- Прощу вас присаживайтесь. – Клячкина показала на кресло рукой. – Не волнуйтесь, болезненных ощущений не будет. Вообще никаких ощущений не будет. Это обычный детектор лжи. Сразу предупреждаю, обмануть его еще никому не удавалось. В случае неправдивого ответа на поставленный вопрос, прибор сразу его распознает.
Клячкина продолжая инструктировать меня, ловко прикрепила датчики и в завершение надела на голову какую-то кастрюлю из которой шел пучок проводов. Млять...

Чувствовал я себя при этой процедуре... в общем, отвратительно я себя чувствовал. А если эта хренова машинерия действительно распознает ложь? Не-то, что бы я собрался врать, но есть некоторые моментики которые знать лишним ушам не следует. Черт... когда оно уже закончится.
Капитанша утвердилась за пультом и приняла сосредоточенный и серьезный вид.

- Я сейчас задам вам ряд простых вопросов, на которые вы ответите правду, а затем, на те же вопросы вы солжете. Отвечать следует односложно. Да или нет. Вы готовы?
- Готов, – выдавил я из себя. – Но сразу признаюсь, да, было. В третьем классе подсматривал за девочками через окошко в раздевалке. И в четвертом...
- Меня это совсем не интересует... – буркнула Клячкина и от чего-то покраснела.
Полковник отчетливо хмыкнул и ухмыльнулся.
-И еще. Думал никому не скажу, но теперь признаюсь. Девственность я потерял в четырнадцать лет, а не в тринадцать, как всем хвастался. И она сначала...
- Александр Валерьевич! – обиженно воззвала лейтенантша к Исаеву. – Да что же это такое! Я его сейчас током двину...
И ее рука потянулась к какому-то массивному тумблеру.
- Александр Георгиевич... – укоризненно обратился ко мне полковник спрятав улыбку в усы. – Ну право дело...
- Все, все... молчу...

Как и обещала суровая лейтенантша, сначала последовали безобидные вопросики с совершенно очевидными на них ответами, что-то вроде, сколько будет два плюс два. Совершенно не понимаю принципа работы этого жуткого аппарата, но очевидно, таким образом происходила градуировка или что там еще, моих реакций. Клячкина получая ответы, удовлетворенно хмыкала, делала пометки в блокнотике и щелкала тумблерами с таинственным видом.
Полковник Исаев сидел в сторонке и в процесс совершенно не вмешивался, отчаянно дымил сигарой и совершенно не обращал внимания на страдающий вид Клячкиной, раздраженно отгонявшей от себя газеткой сизые клубки дыма. Что впрочем, не мешало ей украдкой бросать на полковника влюбленно-обожающе взгляды.
Вопросы следовали один за другим, в основном повторяющие все –то о чем мы беседовали с Исаевым. Отвечал я совершенно не волнуясь, да и прибор себя вел пристойно – током не бился и никаким иным образом беспокойства не доставлял. Я даже начал получать своеобразное удовольствие в упор рассматривая внушительный бюст Клячкиной и забавляясь ее молчаливым возмущением по этому поводу.
Но потом, последовал вопрос, который вогнал меня в ступор.

- Скажите является ли вам родственником Новицкий Александр Евгеньевич?
- Нет... – ответил я машинально, а потом поинтересовался. – А это кто?

Какие нахрен родственники? Я же совершенно понятно им объяснил, откуда я. Стоп... Стоп...
Я уставился на небольшой портрет, висевший на стене прямо передо мной. Так это же тот самый Новицкий... Верховный правитель и прочая, прочая... тот самый человек, прекративший смуту на Терре ... Так сказать идол и кумир. Правда, покойный уже. Но причем здесь я?

- Здесь вопросы задаю я! Отвечать односложно! – грозно пискнула Клячкина и задала следующий вопрос. – Является ли он вам отцом?
- Нет...
- Вашу мать звали Софья?
- Нет. Не знаю.
- Мария?
- Нет. Не знаю. Товарищ Клячкина, если не трудно, загляните в стенограмму моего допроса и перестаньте задавать идиотские вопросы. Детдомовский я. Отца с матерью не помню.

Клячкина пропустила мимо ушей мой комментарий, затем с совершенно растерянным видом написала что-то в блокноте и показала полковнику.
Исаев удовлетворенно кивнул и приказал:
- Заканчивайте лейтенант...