Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко, 20 число 4 месяца 26 года, четверг, 23:00

Кровать в одноместном номере, хотя и приближалась по размерам к полуторной, для двоих была тесновата: когда Вадим, кончив, попытался растянуться рядом с Аннабель, ему пришлось попросить ее подвинуться, и даже после этого он чувствовал, что край кровати совсем недалеко. Ну и ну, подумал Вадим, и скосив взгляд на мерно вздымающуюся роскошную грудь своей неожиданной любовницы, вновь подумал: ну и дела.
- Тебе было хорошо? - прервала молчание Аннабель.
- Ммм, - ответил Вадим невнятно. Ну не скажешь же ей, что это был, пожалуй, самый странный секс в моей жизни, подумал он.
Несмотря на несколько лет, прожитых в населенном африканскими инфильтрантами квартале Шапира, и регулярные шуточки с друзьями на эту тему, это был первый раз, когда он действительно лег в постель с негритянкой. Африканцы жили там в каком-то своем мире - всегда рядом, но словно отделенные невидимой перегородкой, и сломать ее могло лишь что-то экстраординарное, как собственно и произошло с Аннабель. И не сказать, чтобы на эту тему Вадим никогда не мечтал: и мечтал, и фантазировал, представляя себе что-то такое... ну, этакое... африканские страсти, в общем, дикие и необузданные. Действительность оказалась намного прозаичнее: они вошли в гостиницу, миновали просто-Флоренс и Марику, о чем-то мило общающихся по-немецки (заметив подругу Вадима, они замолкли и лишь провожали их круглыми, как блюдца, глазами), и поднявшись в номер, несколько минут целовались и обжимались, пока Вадим не предложил: "День сегодня жаркий, пошли в душ". Аннабель ничего не имела против совместного принятия душа, тем более что кабинка оказалась достаточно просторна для двоих, и была там довольно игрива, но каждый раз, когда Вадим клал ей руку на лобок, мягко, но решительно отводила его руку в сторону. И потом, когда они уже перешли в постель, и он, целуя ее грудь, попытался спуститься ниже, она остановила его со словам: "Нет, не надо это делать. Просто... засунь мне". Сама она никакой активности в направлении минета тоже не проявила, и вообще не то чтобы лежала бревном, но африканские страсти Вадим представлял себе все же по-другому. Черт его знает, подумал он сейчас, может у них в Судане табу какое на прикосновение к женским половым органам, а про оральный секс они там и вовсе не слышали. И в конце концов, первый раз - не показатель, и если она собирается со мной ехать - у нее еще будут возможности проявить себя.
- А тебе понравилось? - спросил он.
- Мне было хорошо. Ты такой добрый, и приятный.
- Ты классная, - сказал Вадим, приобнял Аннабель и чмокнул ее в губы. Похоже, и она в некоторых непонятках, подумал он, что и неудивительно - сегодняшний день она начала с удаления с лица мозгов своего предыдущего парня, а фактически даже мужа, раз вместе жили. Кстати, после таких впечатлений она еще очень неплохо держится. А что в постели не изображает из себя дикую пантеру - так может, это и есть суданский вариант старого анекдота про "медленно и печально".
- Аннабель, - спросил он, - а откуда у тебя вообще такое европейское имя? Я был уверен, что в Судане в ходу арабские имена.
- Я не из Судана, - улыбнулась та, - я с Берега Слоновой Кости. У нас когда-то правили французы, и с тех пор у нас в ходу французские имена. И французский язык - на нем люди из разных племен говорят друг с другом. Я хорошо говорю на французском, почти как на иврите.
Норовистая французская штучка, вспомнил Вадим свои вчерашние размышления при чистке винтовки. Вот уж действительно, "будь осторожен в своих желаниях - они могут сбыться". Хотя французские колонизаторы, конечно, на этом самом Берегу Слоновой Кости недоработали: язык внедрили, а как еще им француженки пользуются - объяснить забыли.
- Теперь понятно, что ты имела в виду, говоря про другую веру, - сказал он.
- Да, я христианка, - подтвердила Аннабель и уточнила: - Католичка.
Вадим скосил взгляд с груди на коротко подстриженный лобок. Я как-то по другому представлял себе католичек, подумал он.
- Тебе это чем-то мешает? - спросила Аннабель, неверно поняв его молчание.
- Нет, мне это совершенно неважно, - ответил Вадим.
- Прекрасно! А у тебя уже есть идеи, куда ехать?
- Сначала - в Новый Израиль, в Сион, а там видно будет.
- Ты возьмешь меня с собой, теперь?
Вадим встал с кровати, прошлепал к душу и там аккуратно снял презерватив и отправил его в мусорку.
- Я могу ехать с тобой? - повторила Аннабель.
- Да, - сказал Вадим, - ты можешь ехать со мной. Но я не могу гарантировать, впустят ли тебя в Новый Израиль. Ты ведь знаешь наши заморочки.
- Я скажу, что я эфиопская израильтянка. Ты подтвердишь?
- Тебя сразу раскроют настоящие эфиопы, если они там есть. Но я могу сказать, что ты не говорила мне о Судане или Береге Слоновой Кости, а заявила что ты эфиопка.
- Спасибо! Ты такой душка! - и Аннабель, приподнявшись на локте, смачно поцеловала его в губы. А потом. изогнувшись, дотянулась до члена и лизнула кончик.
- А мне показалось, что у вас на Берегу Слоновой Кости оральный секс не практикуют, - улыбнулся Вадим.
- Ну, мы не совсем дикие все же! - рассмеялась Аннабель.
- Значит, тебе просто не нравится, когда спускаются тебе?
Улыбка на лице Аннабель мгновенно погасла, и она откинулась на спину.
- Некуда спускаться - грустно сказала она после короткого молчания, - мне отрезали... там, когда я была маленькой.
- Я думал, только мусульмане это делают со своими девочками, - пробормотал потрясенный Вадим.
- Некоторые христиане тоже. У нас это не религия, а племенная традиция. Одни племена делают это, другие нет. Мое племя делало.
Да уж, подумал Вадим, так вот почему с африканскими страстями такой облом вышел. Тяжело изображать всякое этакое, когда ничего не чувствуешь. Как это она говорила про соплеменников - "не совсем дикие"? Ну да, не совсем, но на пути от обезьяны к человеку им еще осталось немало шагов.
- Извини, что я затронул эту тему, - сказал он, - я не знал...
- Все в порядке, - Аннабель вымученно улыбнулась, - ты бы все равно заметил, рано или поздно.
- И извини, что я спрашиваю, но ты что же - совсем ничего не чувствуешь? Ну, во время секса?
- Чувствую, еще как, - улыбнулась Аннабель, - внутри, не снаружи. Ты знаешь, Хасан никогда у меня об этом не спрашивал. У тебя такое доброе сердце! И ты мне нравишься.
Похоже, моя холостяцкая свобода под угрозой, подумал Вадим. Зря я шутил тогда в "Норма Джин" насчет самых маленьких наручников в мире - в ее племени и брачная традиция вполне может быть какой-нибудь членовредительской. И мое согласие везти ее с собой было несколько... необдуманным - в полном соответствии со старым анекдотом: "Мало ли что я на тебе обещал". С другой стороны, путешествовать вдвоем намного веселее, чем одному, и не только в смысле секса: тут и вторая пара рук при разбивании и свертывании лагеря, и помощь в приготовлении еды и прочих хозяйственных надобностях, и дополнительная пара глаз на случай неприятностей, и просто болтовня в дороге, разгоняющая скуку. А если не сложится с "дружественной компанией", про которую говорил вчера Йорген, то вдвоем можно даже непрерывно дежурить: один спит, второй бдит с винтовкой. Хотя она, наверное, и стрелять-то не умеет...
- Аннабель, а что еще ты умеешь делать? - спросил он.
- О, я многое умею, - улыбнулась та, - я видела фильмы, и знаю, что белые мужчины любят в сексе.
- Я немного другое имел в виду, - усмехнулся Вадим, - мы же будем ехать на машине, по не слишком заселенной местности. Ты умеешь ставить лагерь, готовить еду на костре?
- Да, разумеется. Любая женщина это умеет!
- А стрелять, и вообще обращаться с оружием?
- Это нет. Но буду уметь, если ты меня научишь.
- Может быть, - улыбнулся Вадим.
Аннабель улыбнулась в ответ, и заявила:
- Я проголодалась, да и тебе надо восстановить силы. Давай пойдем поедим что-нибудь, а потом вернемся сюда и продолжим.