3. Глава.
Лагерь Бургундской армии представлял собой громадный муравейник и по сути своей был огромным военным городом в котором палатки образовывали улицы и перекрестки, и даже площади и рынки. Множество солдат как муравьи сновали по лагерю, но движения не были беспорядочными, они напоминали огромный хорошо отлаженный, бесперебойно работающий механизм.
Над лагерем стоял страшный гул, ржали лошади, ревели ослы и мулы, их заглушали крики и стоны раненых и умирающих, орали сержанты, звенели наковальни кузнецов, маркитанты и торговцы зазывали к своим товарам, визжали непотребные девки...
Мда... куда же без них. Герцог было попытался бороться с этим явлением, определив своим очередным ордонансом их количество в тридцать душ на роту и присоветовав солдатикам пить больше воды для усмирения похоти, но это очень полезное начинание как понимаете полностью провалилось. Непотребные девки оказались подобны легендарной гидре у которой вместо отрубленной головы вырастали две.
Очень интересный человек наш наниматель. Не постесняюсь сказать выдающийся. Буквально убил порочное по своей сути дворянское ополчение создав ордонансные роты являющиеся прообразом современной армии и при этом просто помешан на рыцарственности с куртуазией и довел социальную иерархию фактически до абсолюта.
А вот полководец из него никакой. Это мое чисто субъективное мнение, хотя и считают его на полном серьезе чуть ли не Юлием Цезарем, Ганнибалом и Александром Македонским одновременно. Смел, дерзок – это да, до мозга костей воин и рыцарь – тоже да, однозначно – рыцарь без страха и упрека, но не полководец. Ни один полководец, именно полководец в настоящем смысле этого слова, не станет возглавлять атаку на неприятеля без малейшей на то необходимости. Это даже Чапаев понимал. А вот герцог не понимает и всегда впереди, на лихом коне. Вот как сегодня например, но судить его не буду – в средневековом военном деле разбираюсь пока весьма и весьма посредственно. На уровне отряда в пару сотен клинков еще куда не шло, а вот армией командовать меня увольте. Но учусь. Насобирал книг и просвещаюсь помаленьку. Вот сейчас например читаю записки Юлия Цезаря о Галльской войне...
-Пароль... – вдруг проревел чей-то голос оторвав меня от размышлений.
-Святой Вальпургий! – рявкнул в ответ.
-Честь и верность... – латники мигом растащили переносные рогатки.
Ага... Это я уже в расположение гвардии добрался. Первая ордонансная рота имени Святого Себастьяна под командованием Оливье де Ла Марша, майордома и главного церемониймейстера герцога. В нее входит вся гвардия. Эскадрон шамбелланов, рыцари Тела, сержанты Тела, эскадрон Камеры, есть даже эскадроны Дворцовых Служб из виночерпиев и хлебодаров. Ординарная и Экстраординарная Пехота. Рыцари Охраны и оруженосцы Охраны...
Всех перечислил? Скорее всего нет, очень много разных частей состоит в гвардии, всех и не упомнишь. Очень престижно и очень дорого служить в ней в любом подразделении, даже простым пажем, этого права добиваются многие знатные семейства Бургундии для своих отпрысков. Да плевать, мне в ней не служить. Не соглашусь если даже предлагать будут. Имею свои цели к которым потихонечку и двигаюсь.
Наконец добрались до шатра Карла Смелого, настоящего походного дворца, даже с деревянными башнями по углам и барбаканами на входе. Но как не странно эту громадину установили всего за световой день, сам видел.
Шатер охраняли лейб – лучники, их еще называют лучники Тела, одетые в черных палето* с вышитыми золотом вензелями "C”&”M”, то есть Карл и Мергерит, так зовут жену герцога. Эти уже не из высшей знати, их специально набирают из простолюдинов и мелкопоместных дворян. За эту привилегию лучники служат беззаветно преданно, честью и совестью. Командует ими капитан Жорж де Розюмбо. Надо сказать довольно высокомерные товарищи, кичатся своим положением напропалую.
Представился и тут же был препровожден внутрь. Дежурный офицер провел меня по длинному извилистому коридору где на каждом углу стояла охрана и попросив подождать вошел в зал совещаний. Через секунду вернулся и предложил пройти.
По глазам ударил ярчайший свет, от десятков, если не сотен свечей. Возле большого стола с картой сгрудилась толпа придворных в пышных доспехах из которых я узнал только де Ла Марша с которым имел честь обмолвится парой слов еще при формировании армии и кондюкто двадцать первой роты Джона Миддлетона, рота которого была расположена рядом с нами.
Я знал почти всех придворных по именам и гербам, выучил сразу после найма, очень полезное и даже обязательное знание, но всех сразу увидел в первый раз. Довольно впечатляющее зрелище, по крайне мере пышное. Именно так и можно охарактеризовать Бургундский двор, самый блистательный в Европе. Пыль в глаза пускають...
Вот и сам Карл Смелый. Герцог Бургундский и Брабантский, Великий Князь Запада, так еще его почтительно называют. В позолоченном и богато украшенном миланском доспехе и в длинном палето с Андреевским крестом в виде веточек хмеля и кресалом с разлетающимися искрами по центру. Морда волевая, породистая, один нос чего стоит, походная корона сверкает золотом и камнями, но почему-то он мне напоминает нашего сторожа спортивного комплекса – дядю Толю, для смеха вырядившегося...
Черт, черт... Остолоп я! Совсем выпустил из головы один очень возможный вариант... Карлуша-то с моим папашей на одну руку дружил против Луи Всемирного Паука в Лиге Общественного Блага, даже вместе сражались с франками и наваляли руа вроде. Значит и меня он может в лицо знать... Может или нет? Зараза, и бастард почти перестал делится своими воспоминаниями. Ну что делать? Я-то тут как шевалье де Дрюон выступаю, может случится конфузец...
- Так, так, так... – Карл подошел и поднял меня с колена на которое я успел бухнутся. – Что Вы де Ла Марш говорили, про этого молодца?
Майордом осторожно кашлянул, весело глянул на меня и развернув свиток стал читать:
- После того как выбыл из строя капитан отдельной компании фламандских спитцеров Иоган Гуттен, шевалье де Дрюон лейтенант стрелков сего отряда, возглавил компанию и продолжив атаку баталии первым занял палисад и захватил орудийную батарею проявив великое мужество и доблесть. Затем обратив оную в сторону неприятеля, сдерживал его наступление нанося ему множественный урон и притеснение достаточное время. При отходе взял сии фальконеты и серпентины со всем огневым припасом и доставил в наше расположение. Он же поверг барона Клауса -Теодора Фон Розенберга, капитана Рейнского полка куливринеров герцога Саксонского и захватил оного в плен. Он же проявив маневр без ущерба для основной диспозиции захватил силами своих стрелков барку с личным продовольственным припасом того же герцога Саксонского чем повергнул сего герцога в великое отчаяние и уныние...
- Так значит вот кому мы обязаны вот этим добрым мозельским! – воскликнул герцог и качнул кубком. – Воистину господа, сей шевалье есть воплощение нашего видения рыцарственного духа и достоинства. Великолепно! Браво шевалье! Мы Вами довольны!
- Я и моя компания рады служить Вашему Королевскому Высочеству и готовы сложить головы во славу Бургундии... – я подивился как быстро слава о моих подвигах добралась до ставки и изобразил все предписанные этикетом движения и поклоны. В конце не удержался и добавил. – Конечно в рамках времени предусмотренного подписанным контрактом.
Мысленно обругал себя последними словами и замер в ожидании грома и молний. Придурок однозначно...
Карл громогласно расхохотался и после секундной паузы его поддержали все присутствующие в зале.
-Мы довольны! Я доволен, господа! – герцог подошел и троекратно меня обнял. – За новым контрактом для вашей компании дело не станет! Есть некоторые мысли по этому поводу. Мне нужны такие храбрецы...
Да... это все я. Вот такой я храбрец и герой. Слова Карла бальзамом проливались на мою душу и на мое самомнение. Даже не думал что будет так приятно... Но это скорей всего не я – это бастард во мне прется, я обычно предпочитаю в качестве наград что-нибудь материальное.
Смотрел на богатые, шитые золотом драпировки на стене позади герцога и ждал когда начнется раздача пряников.
А богатый все-таки шатер у Карла Смелого, чего стоят одни серебряные шандалы в человеческий рост стоящие по периметру зала. А мебель... Натуральный палисандр, перламутр и слоновая кость... Шикарно... Но чем же он меня наградит? Денег у него сейчас однозначно нет, еле жалование войскам выплатил. Вот подарил бы мне свою рапиру, только за цену ее эфеса можно мою компанию полгода кормить...
... Мы жалуем Вам шевалье де Дрюон баронию Гуттен в Брабанте...
Чуть от неожиданности не грохнулся на левантийские ковры устилающие пол в зале. Ебтыть... Вот и коврижки...
Возле герцога нарисовалось два герольда в сплошь шитых золотом бело-синих палето и продудели затейливую мелодию. Третий, заунывной скороговоркой перечислил мои подвиги и описал баронию. Я понял только то, что в ней три лена из которых один мой, а два, не имеющих выхода к морю, уже заняты моими будущими вассалами. Есть замок возле реки Шельды и собственно барония сия стоит на берегу Фризского моря. Да... Еще герольд что-то там пробухтел о моих обязанностях за эту баронию из которых мне совсем не понравился пункт моего денежного участия в выкупе герцога буде той окажется во вражеском плену...
Получил грамоту с большой, болтающейся на веревочке печатью из рук самого Карла. После чего герольды бодренько освободили меня от оружия и берета...
Ну и нахрена?
Повертел головой и ничего кроме резных столбов подпирающих шатер и почтительных морд придворных не увидел...
А-а-а... Оммаж!
Уже окончательно пришел в себя, подошел к герцогу и став на одно колено протянул ему сложенные ладонями руки, которые он сразу взял в свои.
- Объявляю себя Вашим Человеком Ваше Королевское Высочество за баронию Гуттен на условиях hominium ligium, ligeitas, то есть условиях обычного оммажа...
- Я объявляю Вас барон Ван Гуттен нашим Человеком на данных условиях... – Карл поднял меня с колена и поцеловал в губы.
А вот это лишнее...
Преодолел желание сплюнуть и повнимательней посмотрел на Карла...
Крупноватые, но правильные черты лица, большие, глубоко посаженные глаза. Длинный, прямой нос с легкой горбинкой... Все свидетельствует о гордости, энергии и одновременно, о честолюбии и властности. Но над всеми этими качествами все-таки стоит ум...
Умен герцог. Возьмем к примеру его жест с пожалованием мне баронии...

Широкий, великодушный жест государя отметившего доблесть своего война. Несомненно так это и выглядит. Но в этом его жесте есть мудрость и дальновидность, если не сказать даже хитрость.
Баронии-то кот наплакал, позже разберусь конечно поподробней что в нее входит, но ничего сверх щедрого герольд не перечислил. С крестьянского оброка от продажи селедки и камбалы не разживешься. Тут не о прибылях надо думать, а возможности хотя бы окупить затраты на земли. Ну никак я не смогу прожить на доходы с нее. Соответственно у меня и не возникнет желание осесть и забить на войну, кроме положенных вассальных сорока дней службы. Буду как миленький трубить в армии за денежку герцога и дальше. И наградил и одновременно простимулировал служебное рвение. Вроде так и остался наемником в воле которого свалить если платить перестанут и в то же время стал вассалом обязанным службой своему сюзерену.
Ну ладно... Теперь я барон, что тоже немало, главное титул честно выслуженный, а не доставшийся в сомнительное наследство. Замком опять же разжился. Первый шажок по иерархической лестнице ебтыть... Теперь только осталось стать кавалером ордена Золотого Руна и все... М-да, закатал губу...
Гуттен... Гуттен... Что-то очень знакомое. Черт... Иоган же был родом из этого Гуттена! Это же его родина... Да, он рассказывал, что ушел с бандой рутьеров еще в двенадцатилетнем возрасте...
М-да, прямо-таки детективная история, надо будет когда доберусь до баронии сделать что-нибудь для его родных... Если конечно они еще живы. Но все это потом, кажется на сегодня еще не все закончилось.
Кстати, похоже мы с герцогом не встречались ранее, Арманьяка во мне он не опознал и никто из присутствующих не опознал, хотя многие участвовали в битвах Лиги.
Быстро осмотрелся по сторонам. Доброжелательные взгляды... Одобрительные возгласы... Но не стоит особенно этой благожелательностью обольщаться. В иерархии Бургундского Отеля я пока на самых низких ступеньках. Практически никто... В воинской иерархии тоже. Командир банды наемных ушлепков, пускай даже облагодетельствованный их государем. Но только они почувствуют как из мимолетного фаворита герцога я превращаюсь в постоянного...
- Барон, - Карл внимательно на меня посмотрел. – У меня такое чувство, что мы ранее с вами встречались...
М-да...
Накаркал придурок...
Вот у меня всегда так...
Признаться что ли?
- Сир... Я восхищаюсь вашей памятью! Я имел честь находится в Франш-Конте во время Вашего выезда и Вы удостоили меня своим взглядом... – поклонился и посмотрел герцогу прямо в глаза.
- Да... Наверно так и было. – Карл на секунду задумался и сказал. – Но у меня еще кое что для вас есть.
Герольд дал ему в руки большой, резной ларец из черного дерева с искусно вырезанным на крышке Святым Георгием побивающем змея.
- Это «Книга Уставов» составленная Нами, – герцог достал из ларца большой том в золотом окладе с цветными миниатюрами на эмалевых вставках. – Примите ее для умножения своего воинского искусства. Я уверен Вас ждет большое будущее в ратном деле.
Опять пришлось становиться на колено...
Вот чем только и занимаются дворянчики при дворе...
Долбанный двор. Клятые этикеты...
Как можно почтительней сказал:
- Я приложу все свои силы к этому поприщу Ваше Королевское Высочество. Несомненно мудрость этой книги даст мне все возможности для этого...
- Не сомневаюсь, – Карл опять поднял меня. – У меня есть для вашего отряда задание. Пройдемте за мной...
Прошел вслед за ним к карте уставленной маленькими резными фигурками солдат и миниатюрными укреплениями с пушками.
- Вот здесь... – герцог показал на мост через Эрфт. – Вот здесь наши Льежские саперы устраивают сейчас тет–де–пон.* Их охраняют спитцеры и лучники графа Галеотто. Сколько у вас осталось в строю людей?
- Пять десятков спитцеров, пять десятков арбалетчиков и три десятка аркебузиров при четырех средних серпентинах и двух средних фальконетах, Сир. Но я вынужден буду перевести десяток аркебузиров на обслугу орудий...
- Орудия можете оставить в лагере. К укреплению Мы уже приписали достаточное количество. Так вот. С рассветом вы отправитесь туда, присоединитесь к находящимся там подразделениям и в случае атаки неприятеля сохраните этот мост за нами, – герцог хитро прищурился и спросил. – Вам понятно для чего необходим сей маневр?
- Удержание этого участка облегчит нам в дальнейшем переправу, в случае если Вы Сир соберетесь окончательно разгромить неприятеля, – помедлив секунду я ответил.
Собственно для чего еще? Второй раз дойчи просто так не дадут переправится через Эрфт. Подтянут артиллерию и положат всех не особо напрягаясь, а тет–де–пон как раз и не даст им это сделать. Не надо иметь семи пядей во лбу что бы это понять. Но вот не разу я не пойму его если он и завтра полезет воевать Фридриха. Логичней было бы при таком преимуществе германцев наоборот препятствовать их переправе...
- Правильно! – герцог одобрительно хлопнул меня по плечу. – Вы правильно понимаете Нашу диспозицию. Решающему сражению быть! Отправляйтесь барон. Мы довольны вами. Да... Так как у вас теперь есть своя артиллерия Мы дадим указания аудитору начислять за нее оплату...
- Благодарю Сир...
Поцеловал ему руку, на кол идиота придумавшего такое извращение, прихватил ларец и четко совершив поворот через плечо вымелся из шатра.
Все! На сегодня раздача пряников закончена. Черт... Уже далеко за полночь. Дел еще выше крыши, а на утро запланирован подвиг...
- Барон... – когда я уже собрался садится на Каприза. меня остановил вышедший из шатра Оливье де Ла Марш
- Ваша Светлость? – мне чем-то импонировал командир лейб - гвардии. Такой с виду простой мужик. Коренастый, невысокий даже по средневековым меркам. Приятное широкое открытое лицо. Одевается конечно согласно своего положения, но без излишнего блеска. Чем-то смахивает лицом на Наполеона в последние его годы.
Знаю, будучи не из самого родовитого рода, начал свою карьеру пажем при конюшне Филиппа Доброго, отца Карла Смелого и туда тоже попал по воле случая. И вот он командир гвардии Бургундии, майордом и гранд - церемониймейстер Бургундского Отеля*. Дипломат, солдат и историк. Его еще называют последним паладином рыцарства. Достоин только за это всяческого уважения...
-Вы себя правильно вели сегодня... – улыбнулся де Ла Марш. – Продолжайте в том же духе и удача всегда будет на вашей стороне.
- Благодарю за участие в моей судьбе...
- Не стоит, - отмахнулся майордом. – Тут такое дело. Герцог Саксонский уже прислал парламентеров для выкупа барона фон Розенберга. Его Светлость Карл Бургундский желает, что бы вы решили это дело без лишних проволочек и излишних притеснений. В любом случае вы останетесь в прибыли. Вам понятно?
- Я сделаю так как желает Великий Князь Запада, - коротко поклонился майордому.
Ну вот... Начался непонятный мне средневековый политик. Не смотря на то, что формально герцог Саксонский прямой враг герцогу Бургундскому, их все равно многое связывает. Хотя все-равно ни хрена не понимаю. Да и не нужно – придется выпустить особо не торгуясь. Не бесплатно конечно.
-Я рад что Вы все понимаете, посланцы уже в вашем расположении, – улыбнулся де Ла Марш. – И вот вам еще один совет. Его Светлости очень понравилось то мозельское вино и угри которые вы ему прислали. Ступайте.
В расположение компании добрался быстро в довольно противоречивом расположении духа. Все плюшки от герцога на поверку оказались не особо и плюшками. Обобрал однозначно. Хрен с ней баронией, по ней видно будет, однозначно прибыли не видать с нее в ближайшем обозримом будущем, но по дойчу уже убыток, выкуп дай бог на половину скостить придется если вовсе не лишиться. Опять же майордом более чем ясно намекнул про винцо и угрей. Придется послать в ставку еще. Упыри... Да и собой я недоволен более чем...
Какие у меня стратегические цели?
Правильно, загнать за облака Луи!
И что я для этого сделал?
Опять правильно, да ни хрена!
Отправился в Швейцарию, вместо Франции и хрен его знает сколько здесь проторчу...
Не признался Карлуше что я Арманьяк, хотя уже точно знаю что был ему представлен папашей. Счас бы дело баронией не ограничилось...
Хотя стоп... Хватит бредить. Засунь свою идею по поводу Луи далеко - далеко ... Пока нереально это и скорее всего, так останется. Это идея стала полным бредом ровно с того момента как рей Хуан Арагонский отказал мне в помощи против Луи. Паук конечно сука редкостная, но пока мне не по зубам и поделать с этим ничего не могу. Остается строить свою жизнь и ожидать просто удобного момента. Вот уже и первый шажок в карьере сделал, сомнительный, но шажок. Даже два. Стал капитаном компании и бароном в один день. Все не так плохо...
- Где парламентеры от дойчей? – спросил у Тука въехав в расположение.
- Так здесь они... – шотландец провел меня к палатке.
- Барон Ван Гуттен, - представился здоровенному голенастому риттеру в саладе с бело – красным плюмажем и ваппенроке с изображением крепостной башни с бело - красной полосой по правому полю.
- Барон фон Гуггенхайм цу Реббен, - кивнул германец. – Я здесь по...
- Оставим формальности барон, - прервал я немца. – Сколько?
- Четыре сотни флоринов.
- Золотых?
- Да! Золотых орлов!*
- Когда?
- Сейчас, за передовыми рогатками вашего лагеря.
- Шесть сотен!
- Четыреста десять и не сюрвейера больше, - дойч категорично рубанул ладонью. – Или можете сейчас же рубить голову Клаусу.
- Принимаю. Идем... – настроение немного поднялось. Эко мне подвезло...Я рассчитывал срубить максимум двести и то неизвестно когда бы их получил. С выкупами жуткая морока, очень редко когда у пленника находится требуемая сумма, разве что у самых именитых, но таких добыть жуткая удача. Приходится бедолаг отпускать под честное слово, и отправлять продавать или закладывать свое имущество. Так что бывает кредитор уже сам в плену или на том свете, а долг еще собирают. Да и накалывают часто. Можно конечно таскать с собой, но кормежка и содержание обходятся в копеечку. В общем та еще морока. Поэтому частенько с выкупами не связываются. Обдерут доспех с золотишком и прикончат. Или стараются сбагрить командованию за малую долю. У именитых и богатых больше возможностей содержать пленников, но бывает везет. Как мне сейчас. Первый язык и в яблочко.

Пленный барон сидел... Точнее лежал в одном исподнем на куче соломы и по богатырски храпел. Кроме шишки на голове и пары ссадин повреждений особо не просматривалось. И еще от дойча распространялся жуткий перегар...
- Че это с ним? – шепнул шотландцу.
- Да так... – немного смутился Тук и под моим грозным взглядом признался...
Оказывается дойч в полном расстройстве и смятении от пленения сменял свое одеяние на вино и ужрался в усмерть. В чем ему и поспособствовали часовые оставшись в прибыли. Одежды дорогие и всяко дороже той бурды что продают маркитантки. Ну что же... Особого нарушения статута тут не усматриваю. С немца только его доспех, оружие, конь, да и он сам – мои, а камзол, сапоги и шоссы – его личные, волен поступать как хочет. Железо у меня, конь благополучно свалил, а барон голый и бухой... Конфуз, скажут что это я его так безбожно обобрал. Ткнул шотландца в бок.
-Одень его во что нибудь, бери два десятка стрелков и проводишь их до крайних караулов. Там получаешь монету. Четыре сотни флоринов несешь мне. Пять забираешь себе, еще один делишь между сопровождением. Вперед. Да... Еще моим кутильерам выдашь по флорину и конфискуешь эсток, – тот что они подобрали с пленного барона...
Наклонился к дойчу и потрепал его за плечо, впрочем без особого результата...
Сказал положенную фразу о том что он свободен, попрощался с фон Гуггенхаймом совсем по дружески и побрел в свою палатку.
Ф-фух... одна проблема с плеч. Жрать хочу, не могу. Устал как собака... Что-то многовато на сегодня событий, да и нога разболелась не по детски...
Уселся на кресло, обвел взглядом свой командный состав так и сидевший в шатре и подставил руку пажу – снимать латы.
Лейтенант, сержанты и остальные оберы, почтительно застыли за столом не произнося не слова.
Интереснейший народ... Абсолютно разный...
Вот лейтенант Иоахим Вандервельде. Лучший рубака на двуручниках во всей Бургундской армии, абсолютно верен компании и безрассудно храбр. При этом очень скромен, вежлив и великолепный игрок шахматы. Абсолютно не тщеславен. Низенький крепенький толстячок очень смахивающий лицом на актера Леонова в молодости. Даже не представляю что его заставило пойти в рутьеры. Он богат, по настоящему богат, у его родни в Льеже несколько мануфактур по производству сукна и целая флотилия рыбацких кораблей...
-Иоахим докладывай... – попросил я его.
-Капитан, - Иоахим не вставая изобразил короткий поклон. – На данный момент в строю пять десятков спитцеров, это уже с учениками. Я отобрал полтора десятка из них – самых достойных и готовых. Причем десять из них пойдут в первую шеренгу. Таким образом мы сможем устраивать фалангу в четыре шеренги. Этого мало, но все-таки позволяет идти в бой. Оружием и латами ученики уже обеспечены. Много мы сняли с мертвых, да и запас был. В братья произведем учеников поутру, сейчас кроме караула все отдыхают.
-Хорошо, - одобряюще кивнул ему головой. – Что по стрелкам? Да братья, приглашаю к столу, надо все это быстренько съесть...
Фламандец живенько отодрал от гуся добрый кусок, вгрызся в него, запил вином и продолжил.
- Уф-ф... Добрая еда... Так вот... А что по стрелкам? Пусть Уильям и докладывает... Насколько я понял ты его назначишь лейтенантом арбалетчиков?
-Да, так и будет. Кто нибудь имеет слово против? – обвел взглядом присутствующих.
-Да нет... – Вандервельде ответил за всех. – Мы уже этот вопрос обговорили. Нет вопросов. Скотт подходит, к тому же такое решение принимаешь только ты.
-Вот и хорошо. Завтра объявлю перед братьями... – я облегченно вздохнул. Тук пользовался авторитетом в отряде, хотя уже успел прославится своей тороватостью и прижимистостью. Положил себе на тарелку угрей, сыра, отпил вина и сказал. – Ладно. Он вернется и доложит по стрелкам. Энвер, что с твоими?
Моссарабские аркебузиры которых я нанял в Сарагосе удивительно легко влились в компанию. На Пиренейском полуострове в очередной раз воцарился шаткий мир и они остались без работы. Я как раз вынашивал планы как усилить своих арбалетчиков и очень обрадовался когда увидел Энвера Альмейду, их командира, выспрашивающего у кабатчика про потенциальных клиентов.
Мосарабы вообще немного странный народ – это христиане жившие ранее на мавританской части Гренады. К моему удивлению мусульмане довольно терпимо относились к ним. Конечно селили в отдельных кварталах, но в общем-то особо не притесняли. У мосарабов под воздействием такого соседства возникла своя самостоятельная культура, да и сами они внешне стали похожи на сарацин, впрочем оставаясь ревностными католиками. Они были отличными войнами способными действовать как в пешем строю, так и в конном, но прославились именно как наемные аркебузиры и пушкари. Мосарабы каким-то образом поняли, что будущее за огнестрельным оружием и достигли очень высокого уровня именно в обращении с ним, что особо и не удивительно, все-таки в Европу оно пришло именно от арабов.
Уговаривать Гуттена принять в отряд три десятка бородачей в чалмах особо не пришлось, он прекрасно знал на что они могли быть способны, но казус с наймом все-таки произошел. Мосарабы всегда нанимались к конкретному человеку, присягали на верность именно ему и пришлось стать таким человеком. Каждый из них дал личную присягу мне, но получали жалование они из казны компании. Собственно я и считал их своим личным отрядом и вложил деньги в перевооружение из своего кармана.
-Баши... – Энвер промокнул свои пышные висячие усы и провел рукой по бритой голове. – Баши. Все хвала господу богу нашему хорошо. Все в строю, все сыты и припаса достаточно. Жалование исправно выплатили. Моаммар при штурме барки получил шестопером по сосредоточию своей мудрости и глупости, но это не помешает ему завтра встать в строй.
- Ты посмотрел орудия?
- Да баши. Хорошие серпентины. Их отлили в Льеже и они почти совсем новые. Я сформировал обслугу, подобрав себе десяток учеников в помощники. Буду учить. Но надо покупать упряжь и коней...
- Я дам распоряжение казначею, завтра отправишься к торговцам и все приобретешь. Теперь обер – медикус...
Обер – медикус. Лекарь у нас в отряде особенный и нанимал его тоже я...
На следующий же день после переноса я наткнулся на по воле случая на семью евреев из Лектура находившуюся в плену у разбойников. Освободил конечно, изведя вместе с Туком разбойников подчистую. Повезло в общем. Так вот, еврей ювелир в знак признательности за спасение помимо кое-какой финансовой благодарности написал мне рекомендательное письмо к Сарагосскому меняле, по сути банкиру – Эзре Бен Элиезеру. Сей почтенный еврей по предъявлении письма Исаака должен был оказать мне необходимую помощь в самом разнообразном виде. Я к нему все-таки зашел: в деньгах нужды не было, а вот в совете нуждался. Дело в том что в компании наемников отсутствовал лекарь, его функции выполнял коновал... И так в пятнадцатом столетии с медициной крайне печально, но в данном случае был вообще адский ужас пополам с зубовным скрежетом. Я попросил посоветовать мне достойного врача за достойную плату разумеется, который согласится вступить в отряд и станет оттачивать свое искусство на благодарных наемниках. Лекаря еврея или сарацина – ибо они в пятнадцатом веке, если не больше опережают всех остальных. На успех почти не надеялся. Ну право дело какой придурок захочет связываться с рутьерами...
К моему величайшему удивлению и к счастью таковой нашелся. Самуил Бен Гурион. Совсем молодой парнишка еврей, только закончивший свое обучение и крайне нуждавшийся в деньгах и практике. Полный сирота кстати, что тоже повлияло на его решение. Были бы родственники, костями легли бы, но не отпустили. К тому же сыграла значительную роль некая Рива, отец которой наотрез отказывался отдавать дочь за Самуила, полного бессребреника...
Вот так в компании появился высоких худой еврей с пушистыми пейсами, мясистым длинным носом и печальными умными глазами, очень искусный в отделении разных ненужных частей от тела. Прижился, рутьерам на вероисповедание было вообще наплевать, ну а после того как он спас кучу безнадежных раненых его даже полюбили. Правда нередко приходилось Самуила прятать во избежание конфликтов с остальными крайне религиозно нетерпимыми отрядами.
На фоне современных врачей его искусство конечно выглядело весьма сомнительно, но во всяком случае он как-то даже умудрялся копаться внутри черепов, правда не с очень ободряющей статистикой излечений. А бальзамы с микстурами приготовленные им вполне работали и даже неплохо...

- Что у нас Самуил?
- Хвала Иегове неплохо... – медикус заткнул за воротник салфетку, почмокал толстыми губами и положил себе пару кусков рыбы на тарелку. – Десятерым я уже помог уйти...
М-да... Реалии пятнадцатого столетия. Проблемы эвтаназии как таковой нет. Все просто. Зачем терпеть бесполезные муки без всякой надежды на излечение. Ланцетом по сонной артерии и всех делов. В чем-то правильно...
- Ты мне лучше скажи скольких ты к завтрашнему утру сможешь поставить в строй?
- Все кого смог уже в строю... Есть пять тяжелых, но их я отправлю к праотцам сегодня к вечеру, если конечно не будет улучшений. Что? Капитан не смотрите на меня, как на Магомета. Ой вей, я же-таки делаю все возможное. Может они еще и выживут... – Самуил сделал совершенно невинное и очень скорбное лицо.
- Христопродавец, – вдруг буркнул ему обер – интендант, осторожно почесывая свежую повязку на голове, впрочем сказал без особой злобы.
- Грязный гой, – невозмутимо ответил медикус и запустил руку в блюдо с яблоками. – Не забудь завтра зайти, я посмотрю как там себе поживает твой шов.
- Закрыли тему. Петер, что по трофеям...
В общем просидели еще немало. Обсудили вопрос провианта и погребения мертвых. К этому вопросу в компании подходили в общем без особого пиетета. Яма, молитва капеллана, короткая ритуальная фраза и засыпали, если конечно есть время. Если нет возможности собрать мертвых с поля боя капеллан отпоет заочно. Кстати всех наших и Иоганна в том числе уже похоронили и отпели, капитанское присутствие в таких случаях не требуется. Жаль конечно, с Гуттеном хотелось попрощаться, но ничего не поделаешь.
Обсудили вопрос трофеев. Этот вопрос пришлось обсуждать подольше.
Система распределения финансов в нашей компании была простой, зато прозрачной и честной.
Каждый рутьер получал жалование согласно своему положению, надо сказать весьма немаленькое. К примеру арбалетчик подряжался служить за сумму эквивалентную турскому ливру в месяц. Кстати в ордонансных ротах Карла такому же арбалетчику платили полтора, а то и два, в зависимости от роты.
Все трофеи собирались до кучи и доходы от их продажи распределялись на всех согласно должностного положения за исключением пятнадцати процентов шедших в казну на нужды компании, ибо нужд этих было не счесть. Опять же приходилось платить нонкомбатантам типа нашего медикуса, не участвующего в бою, но делавшего очень важную работу. В общем, расходов не счесть. Была еще куча разных нюансов, типа того что каждый мог взять из взятого лично с боя один предмет без налогообложения и разных привилегий для сержантов, лейтенантов и капитана, впрочем подчинявшихся той же системе. С любого их дохода вычитывалось пятнадцать процентов. Вот и я сейчас собирался отдать из вырученных четырех сотен флоринов налог в шестьдесят золотых. Это святое. За крысятничество лично прикажу любого укоротить на голову.
Бочонок с гульденами, полностью без дележа забрал в казну, ибо раз в год имею право забрать весь трофей, своей капитанской волей на нужды компании. Вот и воспользовался своим правом. Понадобится. Уже знаю на что...
Объявил что жалован Карлом землицей и теперь являюсь бароном: никаких вопросов сей момент не вызвал, мое личное дело и право. Все-таки единственный в компании кабальеро – чем кстати личный состав почему-то неимоверно гордился.
Наконец все разошлись и я завалился на кровать, спать оставалось до рассвета всего пару часов. Только развернул грамоту почитать перед сном что же в баронию входит, как неслышно появилась Матильда. Бухнулась на кровать и прижалась всем телом. Грамота полетела на пол...
-Как бы может поспим? – вырвался из объятий и чмокнул фламандку в губы.
-А лечить тебя? – обиженно пропищала Матильда и решительно взобралась на меня верхом. – Вот сейчас немножечко полечу и будем спать. Честно, честно...
М-да... По итогу продремал всего часик...


4. Глава.
Утром долго лил на себя холодную воду, приходя в сознание. Вот ни хрена не выспался. Голова болит, в глазах все плывет... Но пришел в себя. Матильда подала горячего травяного настоя действующего как крепкий кофе. Паж помог напялить доспех. Надел свой старый готический, весьма уже потертый и поцарапанный. Только вмятин от арбалетных болтов насчитал на нем больше десятка. Закончится война, если выживу конечно, отдам хорошему мастеру на починку, великолепная вещь, да и дорог как память, все-таки именно в нем очнулся после переноса.
Проверил оружие. На двуручном фламберге, которым я действовал с коня – не царапины, хотя поработал им вчера изрядно. Добрые мастера в Золингене. Ножен для него не предусмотрено, только походный чехол, потому пока отложил в сторону. Подаст паж когда сяду на коня и поедет он со мной в специальной петле. Копье тоже потом подадут. Арбалет уже при седле, значит сажусь заряжать аркебузу. Эскудеро у меня нового не появилось, а Туку и так работы хватало, поэтому я научил чистить ее своего пажа Иоста. Но к зарядке не допускал, этот процесс мне самому приносит спокойствие и удовлетворение. Кстати я все-таки успел пока армия стояла в Генте, заказать на аркебузу более современный приклад. Мастер без вопросов сделал все по моему чертежу, но так и не понял нахрена оно нужно. Вот никак доходит пока до них то, что приклад при стрельбе надо упирать в плечо, а не ложить его сверху на оное или как в случае с аркебузой брать его под мышку. Но объяснять не стал, уже давно решил прогрессорствовать только для себя, не выпуская в массы, на крайний случай только для своих людей и в очень дозированных порциях. Так лучше будет. История она такая штука... Дашь ей пинка под зад подгоняя, может вообще все полететь в тартарары. Не претендую на истину в этом утверждении, но лучше перебдеть, чем недобдеть. Так еще моя бабушка говорила.
Так... О чем это я? Ага... Тот же мастер заменил и ложе на арбалете. Работа честная, добротная, дерево – выдержанный, красивейший орех, правда мастер по обычаю все испоганил искусной, но обильной резьбой и инкрустациями из кости и перламутра. По мне, без этой мишуры лучше было бы.
Заряжаю... Взял роговую окованную червленым серебром пороховницу, вставил носик в ствол и нажал на клавишу. Нужная мера и высыпалась. Пороховницу я не придумал, такие появятся примерно лет через сто, а просто спер конструкцию и предоставил чертежик ювелиру, объяснив что это мерка для специй. Да, мерку пороха можно увеличивать или уменьшать специальным рычажком. Таких у моих аркебузиров нет, им я ввел готовые патроны с отмерянным количеством пороха. Скусываешь патрон, высыпаешь порох, вставляешь пыж и закатываешь пулю или картечь. Поверху запыжевываешь бумажной гильзой, в которой все это находилось. Тоже опередил время, но не намного.
Порох... Одно название, но у меня еще лучший из всех, что можно найти в это время. Делают его в пороховых мастерских Бургундского оружейного двора по особому заказу. Но все равно дрянь. После выстрела в стволе сантиметровый нагар. Горит нестабильно: то слишком медленно – то вообще взрывается. Такого понятия как зернистый порох еще не существует. Есть только пороховая мякоть, которую при желании можно пальцами в шарик скатать. И главное в этом направлении прогрессорствовать я не могу. Не разбираюсь в химии... Совсем...
Высыпал порох в ствол и плотно запыжевал прокладкой рубленной из тонкой, жесткой кожи. Затем войлочный пыж и еще одну прокладку. Зачерпнул рубленной картечи, тоже меркой: вычислил оптимальный вес практическим методом для более-менее стабильного и резкого боя. Поверху опять прокладку. Вот теперь порядок. Насыпал пороха на полку и закрыл специальной крышкой не позволяющей ему высыпаться. Тоже мой девайс. Готово. Приказал Иосту благоговейно следившему за манипуляциями, сунуть оружие в кобуру.
Что еще... Индийский тальфар со мной – для рубки лучше не придумаешь, мизерикорд на месте. Дагу не беру – лишняя. Вроде все. Надел салад с черно – фиолетовым плюмажем и вышел из палатки.
Кампанию уже построили и она встретила мое появление дружным ревом. Вынесли знамя компании. Обыкновенное белое полотнище с маленьким красным крестиком в правом углу. По отмашке ученики стали по очереди выходить из строя и став на колени целовать знамя. Потом отрядное распятие которое держал капеллан компании – падре Серафим, в строевой раскладке записанный арбалетчиком Гуусом Боммелем из Малина по прозвищу Мясник. Мясник напялил ради такого случая сутану и выглядел очень представительно, но как по мне немного звероподобно – вытекший левый глаз и рваный шрам через все лицо не вяжется с общим видом католического священника.
Вроде все присягнули...
Но это первая часть посвящения. Вторая случится сегодня в полночь, ее как раз посторонние не увидят, в противном случае все компанию не долго думая весело спалят на кострах. Хотя как по мне, ничего еретического в ней нет. Тот же Гуус Боммель сделает каждому ученику надрез на груди в виде маленького крестика и смочит кровью распятие... Вот и все... Ну и еще пару ритуальных фраз... Ну и поцелуют они череп Деррика Ван Квислинга, по легенде основателя отряда... Пустяки...
По обычаю снял шлем перед свежепосвященными рутьерами. Коротко поклонился и махнул рукой. Сразу же заревели трубы командуя выступление.
Наемники мерно топая потянулась к выходу из лагеря. Обернулся и увидел застывшую у входа в мой шатер Матильду. Послал ей воздушный поцелуй и тронул Каприза с места. Родену еще минимум пару недель в стойле стоять, пока раны заживут, берегу я его...
- Как думаешь, полезут имперцы на тет-де-пон? – ко мне подъехал Вандервельде.
- Полезут однозначно.
- Зачем? Мы же им вчера изрядно наподдали.
- Фридрих прекрасно понимает, что Карл на вчерашнем не успокоится, поэтому дойчи и из кожи выпрыгнут, но не дадут герцогу так просто второй раз переправится через Эрфт. Что им надо для этого сделать?
- Ну... – Иоахим почесал заросший щетиной подбородок. – Ну... Им надо подтянуть артиллерию к реке?
- Да. Именно так. Но пока предмостные укрепления в наших руках – это сделать не получится. Так что посмотришь. Германцы подтянут свои бомбарды и будут мешать нас с дерьмом в перерывах штурмуя пехотой.
- М-да... Но нас же мало, больше солдат на этот пятак просто не влезет. А бургундские орудия с этого берега до дойчей не достанут...
- Я о том же... – настроение и так паршивое, от нарисованной картины вообще скатилось в самые низы. Вот не понимаю я стратегии Карла. Надо просто взорвать мост и не допустить переправы дойчей через реку. Это очень легко можно сделать совсем малыми силами. И наконец взять клятый Нейс, в котором уже не одной целой башни нет. Еще пара приступов и он падет...
В утреннем тумане показался Эрфт с медленно текущей свинцово-черной водой и редкими зарослями камыша по берегам. Белели силуэты цапель, беспечно стоящих на одной ноге в камышах и высматривающих лягушек. Мерно плюхали хвостами здоровенные карпы поднимая концентрические волны.
Река богата рыбой, я когда с продовольствием стало совсем плохо, все-таки осада длилась уже больше полугода, войска подъели все что было с собой и ободрали все близлежащие деревеньки, так вот, я по ночам отправлял сюда команды с неводами, остальные кондюкто почему-то до этого не додумывались и продолжали жрать опостылевшую прогорклую солонину. А мы неплохо жировали на рыбке.
В этом месте Эрфт раскинулся примерно метров на сорок и его перекрывал каменный, низкий и узкий мост. Мост за который мы и должны были сгинуть при необходимости за Бургундию и ее правителя... Будь она неладна
На противоположном берегу мелькали алые жаки ломбардцев из роты графа Галеотто, суетились одетые в черную одежду саперы из Льежа, которыми город заменил герцогу свой воинский контингент положенный по договору вассалитета.
Приметил громадного гнедого жеребца на котором ездил мой знакомый лейтенант из роты ломбардцев и подъехал к нему.
- Ого... Шевалье... Еще один агнец на заклание... – расхохотался лейтенант увидев меня. Звали его Винченцо Гримальди, он был сыном богатых землевладельцев из Падуи. Из-за скандала в котором мелькала какая-то знатная женщина он скрылся из Италии и стал на путь наемного солдата.
Веселый, шебутной малый, очень приятный в общении, но к сожалению, не смотря на свою молодость – уже законченный алкоголик. Вот и сейчас покачивался в седле, будучи явно навеселе и прихлебывал из вместительной фляги.
- Барон, Винченцо. Уже барон. Его королевское Высочество Карл Бургундский пожаловал мне вчера баронию.
- Ваша Милость... – итальянец отвесил шутливый поклон.
- Не юродствуй. Сколько у тебя людей? – не обращая внимания на явную издевку, я стал осматривать укрепления.
Льежцы устроили три двухорудийных артиллерийских редута и перекрыли расстояние между ними палисадом из довольно толстых бревен, частью обгорелых – разобрали уцелевшие дома деревеньки с жутким названием Гримлинхаузер, расположенной неподалеку. Вырыли перед укреплениями неглубокий ров и возвели насыпь, стены которой укрепили фашинами. Укрепление дугой охватывало восьмидесяти метровый участок местности перед мостом. Свободные проходы возле реки по обеим сторонам моста саперы уставили переносными рогатками. Вот и весь гребанный тет-де-пон...
- Пять десятков арбалетчиков, полусотня спитцеров и три десятка кутилье, – посерьезнел ломбардец. – Ну и как видишь – шесть венглеров* с обслугой. У тебя?
- То же самое. Только без орудий...
Так и есть. Практически вся компания. За исключением мосарабов оставшихся в лагере. Они разбирались с захваченными орудиями и несли караул.
- Нормально, как раз вместимся за укреплениями. Больше не влезет.
- Короче Винченцо. Левая сторона твоя. За палисад арбалетчиков и кутилье. Спитцеры прикроют проходы. Давай командуй, хватит buchat... – буркнул я итальянцу и поехал отдавать распоряжения сержантам.
Затея с обороной моста мне изначально не понравилась, а сейчас на месте я утвердился в своем мнении и лихорадочно стал искать возможность уцелеть самому и своим людям. И никак не находил ее...

Бургундский Отель – так называли в Европе бургундский двор.
Оммаж (фр. hommage), или гоминиум (лат. homagium или hominium) — в феодальную эпоху одна из церемоний символического характера. Присяга, оформлявшая заключение вассального договора в Средневековой Западной Европе.
Немецкий ворот – реечно-редукторный ворот работающий по методу домкрата. Назван по месту изобретения.
Кондюкто (фр. conducteur) – командир ордонансной роты в Бургундской армии.
Ордонансные роты - регулярные подразделения Бургундской армии пришедшие на смену дворянскому ополчению. Созданы согласно ордонанса от 1469 года, изданного Карлом Смелым Бургундским, благодаря чему и получили такое название.
Ваппенрок (нем. wappenrock) – немецкий аналог французского слова коттдарме (котта). То есть накидка особого покроя одеваемая поверх доспехов с изображением герба владельца или его сюзерена.
Дизанье (фр. disenier) – в организационной структуре Бургундской армии роты делились на взводы из десятка копий. Десятки в свою очереди делились на две неровные части. По шесть и четыре копья. Командиром большей части являлся дизанье в подчинении которого оказывался командир малой части.
Шеф де шамбр (фр. chefe de chambrе) –командир малой части десятка копий в организационной структуре Бургундской армии. В наемном отряде рутьеров - просто командир десятка стрелков, пикинеров или аркебузиров.
Копье (организационный термин) – в Бургундских ордонансных ротах копье состояло сначала по образу Французской армии из шести человек, в дальнейшем из девяти: 1 жандарма (командира копья), 1 кутилье, 1 пажа, 3 лучников, 1 пикинера, 1 арбалетчика и 1 кулевринера (всего 6 конных и 3 пеших).
Серпентина (серпентин)– тип орудий XV века. Название происходит слова (анг. serpentine — «змеевидный»). Более крупные чем кулеврины. Калибр от 50 до 150 мм. Подразделялись на тяжелые, средние и легкие.
Ручные кулеврины (от фр. couleuvre — «уж»). Русский аналог – «пищаль». Представляет собой длинную гладкоствольную трубку с «хвостом» на конце, приблизительно в 1 метр длиной, стреляющую свинцовыми пулями.
Фальконет (англ. falconet — молодой сокол)— название артиллерийское орудие калибром 45—65 мм.
Бригантина – доспех из наклепанных на суконную основу металлических пластин.
Салад – основополагающим признаком такого шлема является длинный назатыльник и ребро жесткости сверху. Мог иметь забрала различных видов. В пехотном варианте забрала отсутствовали и могли присутствовать поля – такого типа шлемы называли «полусаладами»
Шапель – шлем в виде металлического колпака с полями.
Армет – закрытый рыцарский шлем. Характерной чертой этого шлема являются: шарообразный купол, подбородник из двух закрывающихся половинок и второе забрало откидывающиеся на затылок. Мог оснащаться забралом типа «воробьиный клюв».
Пластрон – нагрудник.
Павеза — щит прямоугольной формы, нижняя часть могла иметь овальную форму. Павеза часто снабжалась упором, иногда на нижнем крае делались шипы, которые втыкались в землю. Обычно через середину щита проходил вертикальный выступ (изнутри — жёлоб) для усиления конструкции. Ширина павезы составляла от 40 до 70 см, высота — 1—1,5 м. Щит изготавливался из лёгкого дерева и покрывался тканью или кожей.
Баклер — маленький, 20-40 см в диаметре, чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли «кулачными щитами». Существовали варианты с креплениями позволяющими крепить их к сгибу локтя.
Фальшион (лат. falx – «коса») - европейское клинковое оружие с расширяющимся к концу коротким клинком с односторонней заточкой.
Левант - общее название стран восточной части Средиземного моря.
Кутильеры (фр. сoutilliers) — французские средневековые солдаты, вооруженные шпагой или лезвием, воткнутым в палку. Обычно имели вспомогательные функции при жандармах и рыцарях, в том числе приканчивали раненых врагов.
Жандарм – тяжеловооруженный кавалерист в ордонансных ротах Бургундской армии.
Протазан – колющее древковое холодное оружие, разновидность копья. Имеет длинный, широкий и плоский металлический наконечник, насаженный на длинное (2,5 м и более) древко.
Банда – в данном случае отряд. Так называли подразделения наемников.
Патар – мелкая серебряная монета в Фландрии.
Гульден – золотая монета во Фландрии и Бургундии. 1 гульден = 1 фунт = 1 ливр = 1 флорин. 1 серебрянный гульден = 20 стюйверов. 1 золотой гульден = 28 стюйверов. 1 стюйвер = 1 шиллинг = 1 су = 1 патар. 1 стюйвер = 8 пфеннингов. 4 пфеннинга = 1 гро.
Эскадра (фр. escadres) – эскадрон. Эскадронный командир – шеф дэскадр (фр. chief d’escadre).
Вагенбург (нем. wagenburg) — передвижное полевое укрепление из повозок в XV—XVIII веках.
Эсток (фр. estoc) – двуручный, узкий меч с четырёхгранным клинком, он предназначался для уколов в случае потери или поломки всадником пики. Мог оснащаться сложной гардой.
Цвайхандер (нем. zweihänder )– двуручный меч , имевший специфическую двойную гарду, в которой малая гарда, называвшаяся «кабаньими клыками», отделяла не заточенную часть клинка от заточенной.
Фламберг (нем. Flamberge) — двуручный (реже — одноручный или полуторный) меч с клинком волнистой (пламевидной) формы. Применялся в Европе (в особенности в Швейцарии и Германии) в XV—XVII веках.
Риттер (нем. Ritter) – рыцарь.
Котта (сюрко, коттдарме) – длинный и просторный плащ -нарамник, похожий по покрою на пончо и часто украшавшийся гербом владельца или сюзерена. Обычно сюрко был длиной чуть ниже колена, имел разрезы в передней и задней части, без рукавов. Этот плащ рыцари носили в том числе и для защиты кольчуги от нагрева солнцем.
Палисад (фр. palissade) – полевое укрепление в виде препятствия или стены из ряда столбов высотой в несколько метров, вертикально врытых или вбитых в землю вплотную или на небольшом расстоянии и соединённых между собой для прочности одним-двумя горизонтальными брусьями.
Фашина (нем. Faschine) — связка прутьев, пучок хвороста, перевязанный скрученными прутьями (вицами) или проволокой. Применяется в фортификационном деле для оборудования полевых укреплений, заваливания рвов, укрепления откосов.
Тет-де-пон (фр. Tête de pont — «голова моста») в фортификационном деле – предмостное укрепление, используется преимущественно для создания защитного периметра, в котором могут размещаться войска или имущество, чтобы способствовать дальнейшему увеличению завоеванной территории или служить запасной точкой на случай угрозы поражения.
Палето – вид ливреи.
Цапфы – выступы цилиндрической формы на середине ствола орудия, вставляемые в цапфенные гнезда станка. Изобретение цапф значительно упростило вертикальную наводку артиллерийских орудий.