Опер по нечистым делам.
Весенняя капель не весело пролетела за бликующим на солнце оконным стеклом. Вообще, было непонятно, как может быть такая капель быть весёлой. Вот в песнях и детских стихах, капель весёлая, звонкая, задорная. Но эта капель была именно грустной и занудной. Мутная вода от растаявшего снега катилась с крыши, собирая скопившуюся на шифере пыль и грязь, скатывалась по мутным соплям сосулек, а затем летела вниз в холодную лужу. Медленно и равномерно как метроном с идеальной ритмичностью капли летели и летели вниз, образуя некое явление, которое обзывается «капелью». Они шлепались в лужу с надоедливым и монотонным стуком, как тиканье старых часов. Что может быть радостного в этом унылом механическом действе. Над занудной капелью солидарно работали сила тяжести и круговорот воды в природе, а может еще какие-то силы. В память настойчиво лезло ещё некое полузабытое знание из школьного курса обучения, но Саша Кулагин его старательно отогнал.
Писать было неудобно, ручка писала плохо и портила бланк протокола об административке. Можно было конечно быстренько набить протокол на компьютере и распечатать на принтере, но само действо по заполнению протокола было настоящим искусством, оказывающим магическое действие на очередного нарушителя.
Коморников сидел на стуле сбоку, весь такой пришибленный и кроткий, как будто не было драки с торговками возле остановки. Местный келдырь был трезвый и сильно не в духе, только поэтому он среагировал на едкие шпильки сплетниц, торгующим мелочевкой в неположенном месте. Угораздило же этого тунеядца забрести к единственной в деревне остановке. Конечно, дракой это шумное действо сложно было назвать, но Коморникова все равно нужно было наказать.
Сейчас Саша оформлял протокол за мелкое хулиганство. В принципе, это было и лучше. Если на него уголовку заводить, то бумаги вкупе с геморроем будет на порядок больше, а эффект будет тот же самый. Как хорошо, что народ у нас отходчивый и сердобольный. Ни одна из бабулек не решилась писать заявление. Хотя сначала каждая из них грозила Коморниуову как минимум пожизненным сроком за разбросанный по грязному асфальту товар, но заявление потом отказались писать все.
Кулагин оторвался от протокола.
- Вы гражданин Коморников где и кем работает?
Коморников зябко поежился и опять затянул своё:
- Сань, ну может не надо?
Воспитательную процедуру следовало усилить. Саша бросил ручкуна стол и гневно зыркнул на жулика глазами.
- Это что за фамильярность! Это понимать как оскорбление при исполнении?
- Да я ничего. Я извиняюсь, гражданин начальник, - торопливо заоправдывался Коморников.
Участковый проанализировал его ответ и не нашёл в нем сарказма, издевки или насмешки. Клиент дозревал. Келдырь был трезвый, и весь окружающий мир видел исключительно в тёмных трагических тонах. Он уже во всю представлял себе все прелести тюремной жизни. В его понимании страшный участковый уже выписывал ему приговор на долгие годы отсидки.
Сейчас нужно обрадовать его, а потом снова припугнуть жесткенько, чтобы впредь неповадно было. На контрастах оно быстрее доходит. Результат воспитательной работы дольше продержится.
Саша грустно вздохнул. Вот такой контингент ему приходилось воспитывать. Родители Коморникова не смогли его воспитать с малолетства, да и само сорока пятилетнее дитё остановилось в умственном развитии на уровне подросткового возраста. А вот ты его на путь истинный наставляй, да и следи чтобы до него это доходило.
- Гражданин Коморников, подпишите здесь и вот здесь, а потом вот здесь. На вас налагается штраф в размере одной тысячи рублей за хулиганство, выразившееся в нарушение общественного порядка, сопровождающегося нецензурной бранью в общественных местах, оскорбительным приставанием к гражданам, а равно уничтожением или повреждением имущества престарелых гражданок Флаллеевой, Мазуркиной, Тютильбаевой, Ландовской и Федорчук. В случае если не оплатите штраф до пятнадцатого числа, материалы будут переданы в службу судебных приставов.
Келдырь расцвел как майский ландыш.
- Штраф и все?
- Административный штраф, - поправил его Саша
- Так я это. Ну, как его. Спасибо в общем.
Тихий алкоголик был вознесен в небеса эйфорией легким избавлением от страшной кары в виде пожизненного заключения и насилия над его сверхценной личностью в местах заключения. Сейчас его следовало вернуть и с небес на землю и как можно жестче. Недовольно заквохтали сидевшие в коридоре бабки. Сегодня же вся деревня узнает о том, что Кулагин взяточник, и оборотень в погонах, а утром несколько кляузных звонков и даже писем поступить в большинство известных для жалобщиков мест.
- Гражданин Коморников. Чтобы вы не забыли о наложенной санкции и не пренебрегали соблюдение общественного порядка в будущем, я загляну к вам завтра утром.
У алкоголика блаженная улыбка сползла с лица как подтаявший снег с крыши. В коридоре злорадно захихикали старушки.
- Гражданин начальник. Я сейчас оплачу. Пойду денег найду и оплачу. Я же квитанцию сразу принесу.
Паника Коморникова была понятна. Его официальная жена Клавка была дамой с характером. Единственный, кто смог с ней ужиться - это был Вася Коморников. Пьющий, но добрый и отзывчивый Вася, растворился в ней без остатка, что гарантировало относительную безопасность грозной Клавы для остальных деревенских. Узнав про скандал с бабками, да еще про штраф в целую тысячу рублей, она ему такую трепку задаст, что Вася на месяц забудет дорогу на остановку.
Выпроводив грустного Коморникова и зловредных пострадавших, участковый открыл дверцу сейфа и отправил туда протокол. Еще одной галочкой в отчете будет больше. Время близилось к обеду и Саша уже было собрался наведаться в кафе к Араику, но тут в окне проплыла «страшная шапочка».
Пенсионера Данильцева Инесса Афанасьевна была одинокой и чрезмерно энергичной дамой преклонного возраста. Данильцева имела склочный характер и своеобразное поведение. Своеобразие ее одеяния и поведения однозначно свидетельствовали о неосмотрительно не поставленном диагнозе постоянного клиента психо-неврологического диспансера. Кулагин называл ее за глаза «страшная шапочка» за старый и побитый молью кандибобер на голове.
Не смотря на свою чрезмерную оригинальность Инесса Афанасьевна была самым ценным агентом среди активистов, сплетников и стукачей по призванию, окружавших работу участкового уполномоченного полиции. Самым непостижимым образом она узнавала о таких вещах, о которых даже догадаться было невозможно. Узнав очередную новость с криминальным душком она немедленно несла в опорный пункт полиции. Именно благодаря ей летом прошлого года в дачном поселке «Вдохновение» нашли целую плантацию кнабиса или конопли, как ее называют в простонародье. Забористая шмаль занимала многоярусные стеллажи с системой гидропоники и специальным освещением. Подвал, оба этажа и чердак не маленького коттеджа были заставлены так плотно, что пройти между ними можно было только боком. Сами хозяева плантации вежливые и интеллигентные пенсионерами были вполне безобидного вида. Да никто бы и подумать не смог о том, что они заводчики и поставщики забористой марихуаны в промышленных масштабах. Тогда он, наконец, получил капитанское звание за раскрытие особо тяжкого преступления.
За работу активного помощника приходилось расплачиваться. Прежде всего, нужно было уметь ее выслушивать, а затем гонять духов, шумящих домовых, пакостливых леших, портящих воду, кикимор и русалок, а также многочисленных чертей и прочую нечисть, которая осаждала дом и жизнь несчастной Инессы сверх всякой меры. Периодически у нее пропадали мелкие вещи, кто-то ел варенье из закрытых банок, воровал конфеты и прочие сладости, а также припрятывал в неожиданных местах самые нужные вещи. Хорошо, что все эти спутники ее жизни умолкали на какое-то время после того, как участковый их «наругает».
Вот и в это раз «страшная шапочка» появилась в дверях вся раскрасневшаяся и запыхавшаяся.
- Здрассьте! Александр, он опять.
- Добрый день, Инесса Афанасьевна. Что у вас случилось?
- Так опять безобразничает. Всю ночь шумел и в углу скребся, а потом по чердаке топал. Я уж и веник бросала, и солью его, а он все никак не утихомириться. Одолел, сил нет. Я утром в церковь ходила. Воды святой набрала. Так это поганец опять мне на стул масло подсолнечное пролил.
- Неужели? - изумился участковый.
- Да так оно и есть. Только в это раз я ему все выходы перекрыла. И святой водой побрызгала и иконки поставила, и чертополох повесила и соль заговоренную рассыпала и железок понавтыкала. В общем, вы сегодня его поймаете.
«Вот это дела! Домовых я еще не ловил!» - обреченно подумал Саша. Раньше все обходилось менее драматично. Достаточно было зайти в дом и «поругать» домашнюю нечисть или еще проще - при старушке позвонить на телефон к ней домой и «поругать» нечисть по телефону, выслушивая гудки вызова. Обычно этого хватало на три-пять дней, а то и на две недели. На которые нечисть оставляла вредную старушку в покое.
- Поймаю?
- Ну, да! - с энтузиастом начала «страшная шапочка». – Теперь точно не отвертеться. Вы его поймаете и просадите.
- Инесса Афанасьевна, вы когда-нибудь слышали, чтобы у нас в стране осудили и посадили домового, лешего или кикимору. Домушников мы сажаем - это не вопрос. А вот как ваших домовых сажать будут - я не знаю. Суд не поймет.
- Вот они взяточники проклятые. Во власть позалезали, а о человеке простом совсем забыли. Делам им нет до страданий народа российского.
Участковый прервал злобную тираду «страшной шапочки» в адрес отечественно судебной системы, предложив нейтральный вариант:
- Инесса Афанасьевна, может, опять вашим хулиганам на вид поставим?
- Ну, сколько можно. Вы придете их наругаете, они прижухнут дней на пять, а потом снова принимаются за старое. Надо что-нибудь посерьезнее.
- Что они вам сделали такого криминального, что их обязательно посадить нужно?
- Шумят, халат любимый мне испортили.
- С халатом-то что?
- Так я же про масло говорила. Селя я на испачканный стул халатом. Оросила свои чресла.
Кулагину даже плохо стало, когда он услышал по «орошенные чресла».
- Он, сволочь, мне стул маслом постным намазал. Полбутылки вылил. А я не просто масло покупаю, а «Золотую семечку» по пятьдесят восемь рублей за бутылку. Вот.
- Халат выкинули?
- Ну, вот еще. Буду я хороший халат выкидывать. Мне его племянник их ГДР привез. Хорошая вещь, сносу нет. Я же его отстирала. Он сейчас на веревке сушиться.
- Значит улику испортили. Как я теперь его вину буду доказывать. Ну, хотя все равно только на мелкое хулиганство тянет, не больше. Штарф только наложить можно.
- Так давайте.
- Штраф он как выплачивать будет? По осени я сыну гражданки Окуневой штраф влепил за мелкое хулиганство, так он потом на суде сказал, что в магазин ночью полез, чтобы за счет сбыта ворованного имущества отдать штраф за мелкое хулиганство. Человек не работает, и денег у него нет. Выходит я его на серьезное преступление подтолкнул. А что ваш домовой делать будет? В сумку к вам за пенсией полезет?
- Этот может. А если вы его поймаете и в клетку свою посадите? - с надеждой сбросила «страшная шапочка».
Участковый и Инесса не сговариваясь посмотрели в коридор опорного пункта, где за открытой дверью была видна клетка, крашенная толстенном слоем масляной краски и сваренная из арматуры еще в советские времена.
- Вылезет. Дырки в камере большие, - резюмировала «страшная шапочка».
- Это не камера. Это «обезьянник» для задержания правонарушителей.
- Не подойдет обезьянник. Может просто прогоните его?
- Ну, это можно, - облегченно сказал участковый.
- Так давайте сейчас пока он не убежал. Я и обедом вас покормлю.
Участковый всегда отказывался от еды и тем более от выпивки в служебное время. Араик был не в счет. Но попить чай – это было самым лучшим средством для налаживания контакта и не нарушало профессиональную этики. А «страшная шапочка» была мастером по приготовлению всевозможных сладостей к чаю, от варенья до замысловатых торов. Сообвественно был резон, чтобы ее навестить
- Я уже обедал, - соврал участковый. – А вот от чая с вашим вареньем не откажусь.
Инесса расцвела скукоженной морщинистой улыбкой.
Дорога до ее дома не заняла много времени. Инеса Данильцева гордо вышагивала на полкорпуса впереди участкового, демонстрируя свое привилегированное положение у представителя местной власти.
От дома Кулебякиной опять донесся запах самогона. Саша обреченно вздохнул. Нужно будет еще и к ней сегодня наведаться, протокол составить в миллион сто первый раз. Неисправимая самогонщица плевать хотела на всякие там штрафы, зато улучшала статистику по раскрываемости и ухудшала криминальную ста статистику.
Участковый прошел через покосившуюся калитку дома «страшной шапочки». Не смотря, что во дворе все еще лежали остатки талого снега, Инесса уже приступила к огородному сезону. Розовые кусты были освобождены от укрывочного материала, а клумбы уже расчищены от опилок и разлинованы под сложный цветочный узор из умопомрачительного сочетания представителей флоры. У любого мастера ландшафтного дизайна или флориста, или японского экибаниста такое творчество должно было вызвать культурный шок с летальным исходом.
Жилье старушки встретило привычным запахом древнего дома, который давно уже требовал далеко не косметического ремонта. Участковый направился через просторную веранду в сторону двери, но хозяйка его остановила.
- Нет, на чердаке он. Спуститься не может.
Саша про себя ругнулся и посмотрел на крутую лестницу, собранную из толстенных плах. Окрашенная серо-голубой краской лестница упиралась в люк, сделанной из обычной старой филенчатой двери. Он вздохнул. Лезть не хотелось.
Участковый обреченно положил папку на облезлый стол ветеранского возраста и полез на чердак. Широкие ступени поскрипывали под его весом. Густой запах пыли усиливался с каждым шагом. Саша слегка толкнул здоровенный люк, боясь, что он развалиться от ветхости. Но облезлая древесина приятно удивила своей крепкой добротность и огорчила немалым весом. Едва слышно чертыхаясь, Саша приналег плечом и поднял тяжёлую крышку. Дверь перекинулась на другую сторону и оперлась на нечто типа стопора.
Чердак встретил участковый сумрачной холодной сухостью и мощной пылью. Похоже, что за последние двести или триста лет он единственный, кто нарушил покой этого надземного склепа с тайнами тысячелетней давности. Не хотелось лезть дальше и мараться еще больше. Прошагав по окаменевшим сухим доскам метра два вглубь пыльного пространства, так чтобы точно пропасть из поля зрения хозяйки, Кулагин зычным голосом забасил:
- Это кто тут покой хозяйки нарушает! А нука покажись! Это что такое ты себе позволяешь! Как ты относишься к женщине?! Как ты относишься к человеку, который всю свою жизнь стране отдал?!
Следующий могучий прел застрял в горле участкового где-то на уровне чуть ниже кадыка. На него из темноты смотрели два ярко желтые глаза. Сознание поднесло спасительный образ электрического щитка у него на газовом котле дома и красный огонек сигнализации в опорном пункте. Этого хватило, чтобы голосовые связки отошли от ступора. Прямо в две желтые лампочки полетели громкие слова.
- Если не понимаешь как вести себя нужно, то убирайся отсюда немедленно! Думаешь, я управу на тебя не найду?! Будешь теперь у меня в отделении ума набираться! Там твоё место! Я живо из тебя человека сделаю! Ну!
Тут связки снова подвели. Вместо голоса изо рта вырвалось хриплое ворчание. Волосы на голове Кулагина зашевелились, а лоб покрылся испариной. Он увидел как желтые лампочки моргнули. Не мигнули, а именно моргнули. Вполне четко темные веки сомкнулись, а затем раскрылись снова. Не смотря на расстояние, Саша даже увидел круглый большой зрачок, который сразу почему-то не разглядел. Это были глаза!
В голову пришла робко-успокоительная мысль: «Кошка?». Мысль-спасительница была просто раздавлена вполне логичным выводом. Зрачки в обоих глазах был идеально круглым, а не вытянутыми как у кошки.
«Может в темноте у кошек зрачки круглые становятся?» - очередная мысль спасительница робко показалась на крою сознания.
В это же мгновение зрачок у кошки стал вытягиваться по вертикали. Черные веки опять медленно наползли на ярко-желтые глаза,. а потом раскрылись еще шире. Холодная испарина уже обильно покрыла лоб Кулагина.
Начальственный голос, натренированный за все годы работы, проснулся сам собой и чердак огласился ревом участкового:
- Ты меня не понял?! А ну убирайся отсюда подбору, поздорову!!! А то я сейчас наряд ППС вызову.
Кулагин даже грозно топнул ногой, подняв клубы пыли.
В тоже мгновение желтые глаза кинулись в его сторону со скоростью бешенного таракана. Нечто лохматое проскочило у него между ногами и скатилось по ступенькам.
Снизу завизжала «страшная шапочка».
- Ах ты, поскудник! Вот я сейчас тебя веником!!!
Саша летел вниз кубарем, едва успевая перебирать руками и ногами. Он грохнулся на кипы старых газет и журналов, сложенных возле лестницы. Крышка входа на чердак победоносно грохнула, перекрыв доступ на веранду тучам чердачной пыли.
- Убил, убил, сволочь. В моем доме убил!!! Ой-ей-ей!!! - заголосила «страшная шапочка».
Участковый, оттолкнувшись руками сел на разваленную кучу старой макулатуры. Он обалдело посмотрел на вопящую и причитающую старушку.
- Что это было? - задавленным голосом спросил он.
- Так это он и есть! Нечисть эдакая! – запальчиво ответила старушка, помахивая растрёпанным старым веников.
Степени удивления Кулагина не было предела. Единственное объяснение, которое у него имелось на этот счет – он свихнулся. У него галлюцинации. «Страшная шапочка» его заразила своим сумасшествием. В дачном поселке «Наука» летом жил на своей даче профессор психиатрии с женой психотерапевтом, к ним частенько заезжали его дочка психолог и зять модный психоаналитик. Возможно, теперь ему понадобятся все они вчетвером, для того чтобы вернуть свое психическое здоровье. А если и это не поможет, то следовало обратиться к художнику по фамилии Ноябрь, который наверное уже и забыл, как это жить без запрещенных препаратов искусственного и естественного происхождения.
Тем временем старушка помогала подняться участковому на ноги, отряхивала на нем одежду и болтала не умолкая.
- Во еще чуть-чуть бы. Ведь почти схватили мерзавца. Вот паразит. Чуть такого человека не убил, паршивец. Вот видите, на что он способен. Он даже меня ночью душить пытался. Вот истинная правда. Еще летом прошлым было. Сел мне на грудь, а я не вздохнуть ни повернуться не могу. Так и обмерла вся. Как есть обмерла. Кошку мою постоянно тиранил. А такое жулье он, все проверять надо. Что-нибудь да прихватит. Нечисть окаянная.
Кулагин внимательно проверил свое тело. Ушибленное плечо болезненно ныло. Голень саднила, скорее всего, синяк теперь будет. Главное что голова цела, и не поломался при падении. Этому можно было радоваться. Он даже не понял, каким образом оказался уже переобутый в домашние тапочки за столом на кухне суетливой бабульки. В руках у него была древняя фарфоровая кружка с красным кавалеристом, растянутым почти что на половину боковой поверхности.
- Ну, ничего. Вы его обязательно в другой раз поймаете и посадите на пятнадцать суток, - успокаивала его Инесса.
Пережитое потрясение постепенно сходило на нет. Это был кот. Очень большой и наглый кот, который и был причиной всех кошмаров старушки. Выходит, что не такая уж и сумасшедшая была Данильцева. Только ее попорченный жизнью мозг интерпретировал вполне рядовое происшествие как происки нечистой силы. Саша вспомни просветителя из общества «Знание», который читал им лекцию в седьмом или восьмом классе.
Тогда после уроков большую часть учеников в принудительном порядке собрали в актовом зале школы. По недоразумению Саша оказался в самом первым ряду и был вынужден прослушать лекцию от самого начала до конца. В то время пока его товарищи на «галерке» веселись развлекая самих себя доступными методами.
Лекция была посвящена суевериям, научному объяснению паранормальных явлений и шельмованию всевозможных происков шарлатанов от псевдонауки. У каждого необъяснимого явления есть вполне научное и логическое объяснение, если хорошо покопаться. Это была единственная здравая мысль, которую юный Кулагин вынес из занудной речи старого лектора.
Не смотря на все гостеприимство хозяйки, участковый постарался как можно быстрее унести ноги из этого дама, в котором его так напугал какой-то большой желтоглазый кот. Почистив одежду от пыли любезно предоставленной щеткой и сославшись на неотложные дела, участковый выскочил на улицу.
Проходя мимо дома самогонщицы, Кулагин заглянул в широко распахнутую калитку ее дома. Сама Кулебякина, матерясь вполголоса, отчищала, выложенную плиткой, дорожку от белесых склизких ошметков и песочного цвета луж.
- Добрый день, гражданка Кулебякина, - вежливо поздоровался с ней участковый.
- А, давненько не виделись, милиция, - Кулебякина разогнулась и стала прямо, уперев руки в бока.
- Теперь мы полиция, - поправил ее участковый.
- А хоть бы и так. Опять ко мне.
- Нет. Просто мимо проходил.
- У этой старой кошелки опять чертей гоняли, - с сочувствием в голосе констатировала самогонщица.
Кулагин пожал плечами:
- Мы обязаны реагировать.
- Вот скажи мне, Кулагин. Какое тебе дело до ее чертей? По ней давно «Канатчикова дача» плачет, а ты все с ней возишься. Добрый ты. Нельзя так, - неожиданно завершила свою речь Кулебякина.
Участковый озадаченно поперекатывал в голове смысл только что услышанного. Кулагин не был размазней и для местных жуликов и алкашей был действительно грозой, а вот Инессу ему по человечески было жалко. Старая и одинокая деревенская сумасшедшая вызывала у него чувство жалости, и это самое чувство не покидало его все эти годы, которые он служил, охраняя покой трех деревенек и пяти дачных поселков вокруг.
- Опять самогоноварением занимаемся? – участковый перевел канву разговора в новое русло.
- А чего такого? Имею полное право. Я для личного потребления и лечения.
- Это брага? - спросил участковый, показывая пальцем на белесые разводы на дорожке к дому.
- Она самая, - с грустинкой в голосе сказала Кулебякина. – Вот представьте. Две полные фляги псу под хвост. Ведь на полчаса оставила на улице. Кому чего надо было? Залезли на участок и брагу вылили на землю.
Кулбякина присутствовала в настроении возмущенного недоумения.
- Вот вы бы и занялись теми кто ко мне залез. Ведь тоже преступники.
- А может ветер опрокинул?
- Какой такой ветер? Каждая фляга почти сорок килограммов весит. А защелки тоже ветер открыл?
Доводам самогонщицы сложно было что-то противопоставить.
- Заявление писать будете?
- Какое заявление.
Участковый обреченно вздохнул:
- Заявление о том, что к вам незаконно и тайно проникли неизвестные лица, которые намеренно совершили пролив браги на территории двора вашего домовладения.
- Это еще зачем?
- Заявление мне нужно для привлечения неизвестных лиц к ответственности за то, что они уничтожили материал для изготовления самогона.
- Не-е-ет. Я тогда сама с ними справлюсь.
Закончив разбирательства с Кулебякиной, Саша направился в сторону опорного пункта, но по дороге его перехватил еще один из местных активистов Коробейников. По его словам начинался очередной захватывающий бой между бывшими супругами Пережаровыми. Маститые деятели искусств прикупили дом в деревне еще пять лет назад, стремясь удовлетворить тягу русского интеллигента к простой жизни в сельской местности, о которой имели самые поверхностные представления.
Пережаровы развелись полтора года назад и теперь воинственно делили имущество. Любая из схваток по дележу дома выплёскивалась таким фонтаном грязи межличностных отношений, что было даже жалко пропускать такое представление.
Участковый присутствовал на всех дележках Пережаровых по долгу службы. Любой из скандалов заканчивался рукоприкладством, грозящим перейти в смертоубийство.
Во дворе дома уже стояли два судебных пристава. Молоденькая лейтенант службы судебных приставов стояла, прижав к груди черную служебную папку. Щеки ее пылали от возмущения, а оба бывших супруга затеяли безобразную склоку на крыльце их общего дома, который они никак не могли поделить. С меланхоличным отсутствующим видом рядом стоял старший прапорщик Ерофеев. На фоне, напоминающего медведя, Ерофеева маленькая лейтенант выглядела как ребенок.. Ее буквально трясло от происходящего.
«Как она может такой работой заниматься? Ведь дите еще совсем.» - пожалел молоденькую приставшу участковый. Было видно, что поганую склоку между Пережаровыми она принимала слишком близко к сердцу.
Исполнение судебного решения заняло собой весь остаток дня. Промокший и озябший Кулагин двинулся в свой опорный пункт уже когда стемнело. Ему совершенно не хотелось идти на работу. Но дисциплина и наработанная годами привычка преодолели лень и усталость.
Когда участковый открыл дверь своего кабинета был уже десятый час. Он прошел до противоположного угла и повесил тяжелый бушлат вместе с шапкой на вешалку. Рабочий день был закончен. Он разулся и бросил мокрые ботинки у стола, а сам уселся в кресло и принялся стягивать мокрые и холодные носки. Он еще не успел положить озябшие ноги на батарею, как услышал странный шорох за столом.
Участковый увидел, как его ботинок уползает куда-то за стол. Причем ползет САМ!!!
«Все! Хватит с меня всякой чертовщины!»- раздраженно подумал Кулагин и, вскочив с кресла, рванулся за стол. Одновременно он выдернул из кобуры пистолет. Это было больше для поддержки духа. Точная копия пистолета Макарова была газовым оружием, а заряжал он ее шумовыми патронами. Так и безопасней и не нужно было каждый день мотаться в дежурную часть для сдачи ствола в «оружейку». А внешний вид муляжа штатного милицейского оружия, даже будучи в кобуре, оказывал поистине волшебное влияние на нарушителей.
На полу с противоположной стороны стола сидело или стояло маленькое невооброзимо лохматое существо. Оно тянуло за шнурки ботинки участкового к себе. Два круглые желтые глаза уставились на Кулагина из копны густых лохматых волос.
- Ты чего здесь делаешь? - спросил Саша.
- Он еще спрашивает? - необычным трещащим голосом отозвалось лохматое создание. - Сам же сегодня меня от старухи прогнал и сюда определил.
- Страшной шапочки? - недоуменно уточнил участковый.
- Красной шапочки, - поправило его существо.
- Красная шапочка – это сказка, - неизвестно зачем уточнил участковый.
- Это вы люди думаете, что красная шапочка это сказка. А все было на самом деле и не один раз. Эта старушка и есть одна из красных шапочек, - пояснило желтоглазое существо. – Вот вы рассказываете сказки о девочке, которая ходила к бабушке. А вы ни задумывались о том, что с ней стало после того как она укокошила волка? Как она выросла и состарилась?