Мнения разделились. Мне халява понравилась, хоть и с оговорками – осечек было много. Хотя чего удивляться-то – на картоне пятидесятипатронной коробочки был указан год и месяц выпуска – декабрь 1939 года. Михаиловы претензии свелись к некоей игрушечности пистолета. Ну, с его грабками неудивительно, в его двух пригоршнях три-четыре моих поместится! А по мне – нетяжёлый и ухватистый пистолет, с моими стрелковыми навыками лучше и не надо. Так что, матерясь по поводу негодных патронов, почти всю коробку извёл я – Михаил после двух осечек подряд оставил в покое технику и, похмыкивая, наблюдал за моими упражнениями и подбирал осечные патроны.
- Ну что, всё? Настрелялся?
- Ага!
- Тогда пойдём, обменяем негодные патроны на «условно-годные» и – обедать!
- Не против, пора!
Девушка из арсенала извинилась за качество боеприпасов, потрещала клавиатурой компьютера и выдала аж две коробочки взамен девяти дефектных патронов.

На полдороге от основного здания базы до «Рогача» появилось предчувствие неких неприятностей. Предчувствие это имело несколько визуальных воплощений. Сейчас сформировался образ некрупных проблем в виде персонажа актрисы Волковой из «Небес обетованных» - поджавшая коленки под старенькое пальто женщина тянет что-то жалобно-музыкальное. То есть неприятности будут наверняка, но некрупные. «Дело житейское!», как утверждал в меру упитанный мужчина в полном расцвете сил.
Прохладное обеденно-питейное помещение встретило тишиной и покоем. Кроме Арама за стойкой и троих мужчин, тихо с ним общавшихся, никого не было. Нет, ошибочка – справа от входа, в углу, сидели две женщины в форме и мужчинка. Именно мужчинка – метросексуальчик эдакий, в кремовом костюме льняном.
Мы подошли к беседующим.
- Извините, что влезаю в разговор! Арам, нам бы поесть и попить!
- Да, сейчас! Рыба или мясо? И – вчерашним, вот – люди интересуются, э!

Пожилой мужчина, с виду – тех же кровей, что и Арам, повернулся к нам. Двое других, один лет тридцати, другой – лет на пять-семь моложе – тоже.

- Что за стрельба была, уважаемый?
- Простите, а вы таки с какой целью интересуетесь?
- Тебе вопрос задали, да? Отвечай!

Это совсем юный… Молодой, горячий…

- Это сын или внук у вас такой невоспитанный?

Молчание. Эдакая коротенькая МХАТовская пауза. Нафиг, есть хочется!

- Арам, мы за столиком подождём, ладно?
- За каким столиком, сюда иди!
- Юноша, будете продолжать – останетесь без языка! Протянете руки – останетесь без рук. Я не угрожаю, я констатирую. Арам, мы вон там сядем. Пойдём, Миш!
- Ага, пойдём! Арам, мне рыбу!

Ёлы-палы, а из нас неплохая пара получается, хе-хе! Молодой и горячий решил показать себя, оччень крепко ухватив за плечо. Ну извини, получи руку на излом и столешницей в лицо. Или лицом – в столешницу? Дальше – два удара – один – мне, в ухо, от того, что «молодой, но постарше», второй – автору первого от Михаила. Куда ему Михаил засветил – не видел, результат же оценил, тот два стола собрал. Ну, намерения обозначены, приступим к веселью.

- Миш, спасибо!
- Да не за что!

Потрясывая головой, я вернулся к стойке и обратился к не успевшему уйти на кухню Араму.


- Арам, что за дела-то? Ты этих людей знаешь? Что за привычка – людям хамить?

Михаил тем временем несильно, практически «любя» пихнул в спину стонущего юношу, пытающегося одновременно ухватиться за разбитый нос и локоть правой руки. Юноша повалил стол и, похныкивая, развалился между стульями.

- Простите, вы не так поняли…

Это пожилой активизировался. А вот хрен тебе!

- А с вами я не разговаривал! Арам, ты ничего не хочешь прояснить, а?
- Саша, это недоразумение какое-то! Знакомые брата, приехали, привет от него передали – я не знал, мамой клянусь!
- Значит, ты лично этих людей не знаешь?
- Позвольте, я объясню…

Дальше как-то быстро и смазанно – вот Михаил идёт к завалу из столов, куда улетел тот джигит, что постарше – а он уже бежит навстречу в полуприсяде каком-то, размахивая ножом. Какое-то явно ругательство, возглас «Сука!», отпрыгивающий Михаил и я, «пробивающий пенальти». И уже Арам с прибежавшими девушками и женщинами хлопочет у сидящего на стуле Михаила, бинтуя ему здорово кровящий порез на бедре спереди, почти у паха, Саша с Сергеем вяжут, не обращая внимания на вопли, совсем молодого джигита, а я… Я, взяв за грудки пожилого гостя «Рогача» и вбив его в стену, в очень грубой и напрочь нетолерантной форме предлагаю рассказать, что, зачем и почему. Вполголоса, но крайне нецензурно.

В разгар сбивчивых, но весьма насыщенных объяснений подошёл Арам.

- Это… Мишу в госпиталь надо – кровь не останавливается. И этот – он кивнул на распластанное тело – мёртвый!

Я подволок пожилого мужчину к сидящему Михаилу.
- Что делать будем? Труп не спрятать, твою болячку не вылечить самим.
Мишка морщился и покряхтывал.
- А чего им надо-то было вообще?
- Трио вчерашних гопников должно было ему портфель передать. Они его ждать должны были.
- И что теперь? Сука, на людей бросаться?
Мозги у меня аж повизгивали от нагрузки.
- Арам, мы старичка ненадолго похитим, ладно? Саша с Сергеем – отведите дедушку к себе и посидите с ним до нашего возвращения! Не бить, пить давать, в туалет – водить! Поняли?
- Да!
- Вперёд!

Займёмся третьим.

- Теперь ты, юноша бледный со взором горящим! Дед – не с вами, понятно? Вы затеяли драку, получили люлей, твой старший товарищ перешёл границу дозволенного и поплатился, ясно? Не слышу?
- Ясно! Что будет?
- Ты ножом не махал – тебе вряд ли что, оплатишь уборку и Арамовы убытки – и вылетишь с территории… наверное… Всё? Арам, довези нас до врачей или сперва полицаев вызвать?
- Давайте в машину – а патрульных там вызовем. Хотя – Тимми уже за ними побежал.
- Тогда я здесь, жду. Блин, связанного обезрученного с собой возьмите!

Отъезжая, Арам чуть не завалил троих бегущих к «Рогачу» мужчин и густо-румяного Тимми.

- Вот! Он!
- Можно ваши документики! И – где труп и что произошло?
- Вот документы, тело внутри. Молодые люди затеяли драку, на кулаках выиграть не получилось, и один почти успешно взялся за нож.
- И кто его?
- Я. Второй агрессор жив и почти здоров, пострадавшего Арам в больницу повёз.

Это я с виду такой спокойный, а внутри всё дрожало и плакало. А ну как превышение самообороны какое-нибудь приштопают? И поеду вслед давешним угонщикам…

- Я видел! Он его – ногой в голову! Бандит!

А ничего физподготовка у вояк – и прибежали быстро, не запыхались, один из них, видимо, старший, уже вызвал начальство и сейчас надиктовывал номера моего «ай-ди» в «моторолу».

Сергей прибежал с нашим женским батальоном. Правда, Галя с Сашей тут же в сторону больницы стартовала, а Аня начала меня общупывать на предмет смертельных ранений. Сергей же вернулся к караульным обязанностям.
- Арестуйте его! Он опасен!

Вот же сучок этот Тимми! Блин, как левретка или шпиц карманного размера – трясётся и тявкает. И обмирает от смелости и ужаса. Не обмочился бы.

- Мистер Бейкер! Чего его вязать-то? Стоит, на вопросы отвечает, спокойный, угрозы не представляет…
- Я требую!

Блин, достал!
- Тимми, ты б пошёл, подгузник сменил, что ли!
- Что? Да я! Вы!
Курившим чуть в стороне девушкам в форме Тиммины истерики тоже поперёк горла встали.
- Ты бы действительно, унялся бы уже! Герой!
Тимми уже кипел и пузырился, похоже, истерика. О, вот и начальство пожаловало! С разных сторон подъехали и Пётр, и Джон.

- Что у вас опять?
- Сэр, прибежал Тимми с криком, что в «Рогаче» дебош с убийством. Мы выдвинулись, вот, ждём вас!
- Алекс, что случилось?
- Джон, Пётр! Ничего не делали – только вошли! Почти сразу – драка, двое на двое. Первый раунд наш, но один из побеждённых за нож схватился. В итоге лежит-остывает, второй с Арамом и порезанным Михаилом уехал к врачам.
- Кто?
- Я. Он Михе чуть пипирку не отхватил, пара-тройка сантиметров выше – и Миха в лучшем случае начал бы чтить субботу и мировые заговоры планировать. Или в теноры записался бы по причине травматической ампутации…
- Свидетели?
- Вот, девушки, Тимми, ну и сам Арам.

Сегодня явно был не день Тимми – в кандалы и колодки меня заковывать не стали, одна из девушек видела всё с самого начала и подробно рассказала, как меня схватили за плечо, как мне покойный в ухо зарядил, и «про войну и про бомбёжку» - всё, в общем.

Джон отправил группу быстрого реагирования за машиной для тела и пригласил всех на место преступления. Пока Пётр обыскивал тело, я «в лицах» рассказывал Джону, что, кто, где и как. Два раза меня прерывал Пётр, сперва передав Джону пистолет, обнаруженный в подмышечной кобуре у покойника, а потом – айдишку его.

- Всё понятно. Алекс, с вас снимаются все обвинения. К второму вашему противнику претензии есть?
- Бардак в «Рогаче» и Мишкина рана.
- С ним сами разберётесь. Всё, кроме пистолета – ваше, пистолет я конфисковываю.
- С чего это вдруг?
- На Базе – запрещено!
- Джон, я сейчас за сумкой метнусь и провожу тебя до ближайшего парня с пломбиром – там я его уложу в сумку и мне её опломбируют, ладно?
- Это бесшумное оружие!
- Лук и арбалет – тоже!
- Так не арбалет он тайно пронёс!
- Джон! Ну некрасиво! Просто – не-кра-си-во!

Что это за пистолет – я не знал, но отдавать его постороннему дяде не хотелось.

- На бесшумное оружие здесь смотрят косо!
- А я им хвастаться не буду!

Приехавшая мащина увезла освобождённое от ценностей тело, а мы всё препирались. Допрепирались до возвращения Арама со всеми пострадавшими и сочувствующими.

- Ладно, всё. Пётр, привези кого-нибудь с пломбиром!
- Я лучше вызову.
А мне и ходить никуда не надо – сумка с одиноким «Коровиным» так и пролежала на стуле.
Арам нацедил Джону и Петру по кружке пива, нам с Аней по бокалу вишнёвки и ушёл помогать Мишкиному семейству благоустраивать пострадавшего главу за столом.

- Поинтересоваться можно?
- Почему нет?
- Как-то малолюдно у вас здесь. Мы в безлюдье попали или желающие перевелись?
- Вы между двумя периодами нестабильности ворот попали. Их два вида. Один прогнозировать наши высоколобые научились – нашли зависимость от солнечной активности и прочей подобной зауми. Длится от часов до нескольких дней. А ко второму типу они ключик ищут, но безуспешно – всё на уровне гадания по куриным потрохам. Ни с того ни с сего на две недели – хрясь – и нет связи. Вот вы в восьмичасовой перерыв попали – теперь недели две у нас должно было быть затишье, если бы не некие стрелки-дебоширы. Вчера с утра с половину персонала отправили в короткие отпуска, а часть оставшихся – в командировки.
- В смысле?
- Нестабильность второго типа – только на одной какой-то базе, остальные работают вовсю. Поэтому персонал и тасуется – где есть нужда – туда и командируют. Сейчас, например, на «Африке» аврал.