- Что-то снова есть захотелось, – поделился Николай.
Неизменное место на диване, что перед входом в фойе под навесом из реек. Неизменный стакан в руке, наполненный алкоголем, хоть и без злоупотребления. Лишь Дима сел не в кресло, как обычно, а тоже на диван, слева от Николая. Для работы так оказалось удобней.
- Только ел, вроде?
- Вроде не вроде, а всех нагнул Мавроди! – выдал прибаутку, как обычно, Николай.
Лазанье по крышам успеха не принесло. Вопреки ожиданиям никого не нашли. Даже следов никаких. Зато вокруг территории, словно по наводке, плотным кольцом столпились зомби. Зомби бродившие, зомби стоявшие, зомби замершие, зомби сидящие. Даже зомби лежащие кое-где попадались. Что ими двигало, и почему они обступили именно этот отель? Неужели они как-то чувствуют, где есть чем поживиться?
Единственный выход, на который и была ставка, накрылся медным тазом. Альтернативные планы по спасению в голове Димы пока не выстраивались. Не из чего строить было. Данных нет, шансов нет, возможности сделать что-то серьёзное тоже не наблюдалось. Путь к трассе оказался отрезан безмолвной толпой. Оставалась только маленькая абсурдная надежда на помощь извне. И более реальная – от арабов. Да только не было у Димы к ним веры. Ещё дед его говорил: «Не верь иноверцу».
При чём тут арабы? Это Майкл порадовал. Оказалось, что на план русских они действительно не надеялись. Они ждали своих с юго-запада, которые уже заняли военный объект неподалёку, правда, кто именно там командует, ему было неизвестно. Сейчас там должны прикидывать, что нужно для полноценной жизни, и организовывать спасательные операции по району для тех, кто выжил. А позже они собирались заехать и в этот отель, чтобы вывезти земляков, так что в задачу присутствующих входило всего лишь продержаться до вечера.
А Николай заметно повеселел. И самообладание вернулось. Периодически даже напевал что-то себе под нос, прикидывая дальнейшие действия. Гениальные идеи не генерировал, но и не тупил больше, кажется. За неимением лучшего пока поставил на арабов. Изредка, больше по привычке, подтрунивал над работой Димы. Дима же, не бросивший свою идею частичной защиты, мастерил защиту на руки. И ещё какое-то подобие мысли в голове крутилось. Словно что-то глаз резануло, а мозг не уловил.
- Серёжа! – послышался крик со стороны ресторана.
Внезапно из детского пластикового домика на площадке раздался шум.
Дима тут же резко вскочил с длинным шилом в руке, отбросив шитьё и присматриваясь. Реальность – она обязывает.
Николай инстинктивно дёрнулся, мозг воспринял пролетающее рядом остриё шила, как угрозу.
- Ты поаккуратнее тут шилом машись, - проворчал он, отряхиваясь от пролитых капель коктейля.
- Шило – не воробей, в лес не улетит, - парировал Дима, усмехнувшись.
- Я запомню, - хмыкнув, пообещал мужчина.
Из домика выскочил парнишка лет десяти. Оттопыренные уши на веснушчатом лице. Белёсые волосы. Два подбородка и тучное тело. Спортивные штанишки и футболка, плотно обтягивающая и подчёркивающая «гусеницу» пуза. Диме он почему-то Покемона напоминал. Так он про себя его и прозвал неделю назад.
Серёжа подбежал к примерно такой же по комплекции женщине, только более подавляющих размеров.
- Иди, позавтракай, - предложила она.
Серёжа скорчил гримасу:
- Не хочу, - и его можно было понять. Куда ещё?
- Я там тебе пиццу оставила, - «подкупила» мать.
И с криками «Ура! Пицца!» Покемон умчался в ресторан. Ну, как, умчался? Он так думал, наверно. На самом деле это больше смахивало на прыжками удаляющееся желе.
А из Николая тут же полился яд:
- Ну да! Пицца! Это ж лучше, чем полезная еда!
Женщина повернулась:
- А чем лучше?
- Чем еда! – усмехнулся.
- В смысле?
- Может, хватит над ребёнком издеваться? – попытался открыть глаза на очевидную истину. - Или всю жизнь будешь с ложки кормить? Так ты не шибко-то и вечная. Время придёт, кому он нужен будет? Компьютерным игрушкам да сайтам с сиськами?
Но сто тридцать, как минимум, килограмм не прониклись глубоким смыслом изречения и изобразили обиду:
- Вы мне не хамите! То, что вы тут деньгами своими трясёте, не даёт вам права меня оскорблять!
- Оскар… чего? – прищурился, как обычно, Николай.
Мадама чуть не ответила, чего, но вовремя одумалась. Задрала нос повыше, хмыкнула и плавной походкой, семеня окороками, скрылась с глаз.
А Николай заметил, глядя вслед:
- С каждым годом, Димка, мне всё больше кажется, что человечество – это мужики. Не все, но процентов так двадцать. Остальное – брак. А женщины – это безмозглые инкубаторы для человечества. Не все. Процентов так восемьдесят. Остальные – наше золото.
- Ну, не знаю, - засомневался Дима, вернувшийся к своему занятию. – Как-то это неправильно.
- Я не говорю, что правильно. Я говорю, что есть такое. Точней, мне кажется. А ты пока судишь с колокольни гормонов. Подожди лет тридцать. Посмотрим, что ты запоёшь.
Дима смолчал. У каждого своё мнение, а Дима остался при своём. Потом заметил:
- А остальные мужики? Почему брак?
- Потому что человек – скотина такая, которая ищет, где полегче, попроще. Стремится к спокойствию. А спокойствие – это смерть для мужика. Статика расслабляет, размягчает. А динамика и периодические стрессы закаляют стержень и дают опыт. Динамика – это и есть жизнь. Если припрёт, ты всё, что угодно осилишь. И если сделаешь сам, своими руками, то и в следующий раз вопросов не появится, а иной спасует. Вот ты, к примеру, из чего хорошо стрелять умеешь? Не гипотетически?
- Ну… Из «Калаша» стрелял. Из ПК пару раз. Из «Утёса» могу. И миномётчиком, если траекторию кто-нибудь рассчитать поможет. А на стрельбах из «Макара» хорошо отработал, - поделился Дима, не отрываясь от работы.
- И всему учили?
- Ага, учили, - усмехнулся парень, не поднимая, впрочем, головы. – Обстоятельства учили. Нет, мне и до этого интересно было. Там посмотришь, тут спросишь. Потрогаешь, где-то стрельнёшь, если разрешат. А в горах уже деваться некуда было.
- Вот видишь, - удовлетворённо изрек Николай. – Умеешь, пускай даже потому, что жизнь так сложилась, а не только потому, что скучно было два года ждать, в раковине прятаться. Был интерес, динамика, отсюда и знания с опытом. И теперь, если тебе это оружие дать, ты уже напрягаться не будешь. А иным и в армию западло было идти, спокойствия хотелось. Неположняк! Представляешь, что там с ними сейчас? Даже при наличии оружия?
- Косили и у нас, – пожал плечами Дима. - Но девчонки знакомые все, как одна говорили: «Что за мужик, если не служил? Зачем такой нужен? Будут дети – пацаны, тоже в армию отправлю, хоть и соплями умоюсь».
- Вот о чём и речь. Но мало таких. В основном, попадаются те, из восьмидесяти процентов, которые по больницам да военкоматам бегают, чтобы дитё отмазать.
Дима отложил иглу и ножницы. Всё, обновка готова. Предположил между делом:
- Пропаганды, может, нет?
- Мозгов нет! До девяностых враньё хавали, но спокойно жили. Цель была. А после – правдой захлебнулись. Но не правда это была, а дерьмо сплошное. Правды с гулькин нос только. И разлагается теперь всё: и культура исконная, и народность, и единство. Всё гниёт. А правительство этим пользуется. Пусть народ жуть по «ящику» да в газетах видит. Пусть со страхом в глазах друг другу пересказывает. Зато занят чем-то и при этом налоги платит, плодится и к кормушке не лезет.
- Не слишком пессимистично? – заметил Дима, разглядывая свою работу. Надел, застегнул на клёпки, обмотал импровизированными тесёмками и завязал. Не то, чтобы очень, но «на безбабье и рыбу раком», как говорится. Наручи готовы, а вот защита для ног откладывается. Нет достойного материала, так что пусть пока плотная ткань штанов защищает, а там видно будет.
- Запомни, Димка. Земля стоит на трех слонах: алчность, зависть и страх. Вот они и вертят её, как хотят, и через что хотят.
- Что за негатив? – скептически спросил Дима, думая, что трудно наверно, Николаю с такой философией жить. - А как же верность, преданность, честь?
- А это три слона, благодаря которым все еще живо человечество. А любовь держит всех в тонусе, поскольку на самом деле это голимая химия. Увидал самку, которую оплодотворить хочется, и выделился у тебя гормон. Ответила взаимностью – усилился. Ещё задом вильнула – поддержала уровень твоего гормона. И пока не иссякнет он в тебе, будешь её любить. А она тебя любить будет, пока ты к ней, как к человеку дорогому относишься. Балуешь, помогаешь, удовлетворяешь. Каждой своё нужно. Но то, что нужно – это точно. Безвоздмезной любви не бывает. Только безответная.
Дима попытался примерить на себя сказанное Николаем. Шут его знает, может, и прав он. Но это тогда противно как-то на душе становится.
- Как же ты, с таким отношением к жизни, умудрился на арабов поставить?
Николай задумался слегка, разглядывая Диму, а потом ответил:
- Хочешь, сказку расскажу?
- Давай, - улыбнулся парень.
И Николай начал рассказывать.

- Сказка про то, как в Египте русских любят. Может, перевру чего в мелочах, так прошу яйцами не кидаться, поскольку суть здесь важна.
Жил-был был Египетский король. Звали его Фарук. И настолько он был туп, что умудрился просрать всё, что являлось достоянием народа. Мало того, что подданных гнобил, так ещё и вражеские армии, как у себя дома, гуляли и контролировали важнейшие точки инфраструктуры страны. В частности, англичане крышевали Суэцкий канал и порты Средиземного моря. И надо сказать, внаглую всем этим пользовались. Даже умудрились где-то нефть найти. Размечтались, начали добычу. Но что-то там не срослось. И хоть имели враги кучу акций на канал, выкупленных у Египта в стародавние времена, но за державу-то всё равно обидно!
А тут ещё Израиль окрысился и небольшая войнушка обернулась поражением Египта. Но вмешались америкосы с англичанами. Замирили стороны. У америкосов там тоже свой расчет был. Они через Суэц нефть гоняли и прочие ништяки.
Терпение у народа кончилось, собрались они смелой ватагой и наподдавали королю, на английскую сторону смотрящему. И сели думать да гадать, что ж делать-то теперь? В стране разруха, крохи армии с рогатками угрозы для врага не представляют. А независимости и экономического развития для родного края аж до коликов в печёнке хотелось. В первую очередь порешил новый правитель по фамилии Насер забрать у врагов веками честно нажитое, а их самих с земли родной ссаной тряпкой гнать. Подписал с врагами бумажку на сколько-то лет, по истечении которых англичане обязались освободить территорию. Но бумажки бумажками, а сил-то для противостояния в случае чего нет! А англичане в поставке оружия отказали вдруг. И это логично. А с рогатками на амбразуру не попрёшь, нужно помощи искать. Сунулись к одним, другим. Европа с Америкой плечами пожимают, мол, что с вас, болезных взять-то за помощь нашу нелёгкую. Пришлось к большому бурому мишке, по кликухе СССР, на поклон идти, хоть и не очень хотелось. Ибо страшно было Насеру с Соцстроем в такие игры играть. А мишка возьми да и помоги. Да ещё и без всяких понтов, по-доброму. Ни конфетки за это не просил, ни доли во власти. Ибо увидел в Египте того самого мальчика, которого злые дядьки обижают. Но чтобы никто не догадался, все операции по поставке вооружения через Чехословакию вели. Вроде как: «Положите пистолет в старую коробку из-под ксерокса, а мы ночью зайдём и с чёрного входа вынесем». Можно подумать, никто про это не знал. Мне кажется, в том числе и эта их суперсекретность злую шутку с Египтом сыграла. Не успели арабы с крутой советской техникой, как следует, познакомиться. То есть имели небольшую армию с крутым советским оснащением, но пытались из боевых машин по врагам копья метать.
А тут и враги о себе напомнили. Собрались в весёлый союз израильтяне, французы и англичане, сокращённо «ИФА», и начали потихоньку яйца подкатывать в виде нехилых армий. То есть три современных серьёзных дяди пошли у маленького мальчика конфетки отбирать. И так пошалили, что полстраны под себя подмяли.
Встрял мутный дядя по имени «ООН». Написал кучу умных бумажек, в которых реально разъяснил, что ИФА не права ни разу, и требовал вернуть конфетки владельцу. А им хоть бы хны. Они ж бюрократы только, когда им это выгодно. А по жизни только дурку включать умеют: «Моя твоя не понимайт».
Не прошло и недели, ИФА опять за старое. Отхватили стратегически важные порты, чтобы окончательно закрепиться. Францию и Англию только север интересовал. Франция с Египтом Суэц строила когда-то, а для Англии это отличный ход до своих владений. А Израиль к Синаю прикипел. Очень уж удобно он расположен.
И тут поднял голову большой бурый мишка и, почёсываясь, погрозил дядям лапой. И спросил прямо: «Я не въехал, вы бессмертные или застрахованные?»
Осознали агрессоры, что из-под контроля ситуация выходит. Потупили глазки и по домам разбрелись.
А медведь обратно в берлогу забрался.
Тут бы, кажется, и радоваться, но потери у армии Египта были такими, что в пору оставшихся еле стоящих на ногах четырёх воинов по домам распустить. Думал Насер да гадал. С одной стороны, вот он друг настоящий. СССР. С другой, прогнивший запад, который, кроме как на голову срать, больше ничего не умеет. И он может истолковать дружбу с Союзом, как желание отойти от их политики демократии и прочей байды. А этого Насеру не хотелось. Он тогда ещё по чесноку считал, что строй Америки – это круть неземных рамок, и для своей страны того же добивался.
Но делать нечего, пришлось снова к медведю в гости идти. Принял его медведь, послушал, поохал. И за последующие десять лет такую кампанию по поставке оружия развернул, что у запада от злости шерсть посыпалась. Чего там только не было! И корабли, и самолёты, и танки. Всё по последнему слову советского вооружения. А помимо этого инструкторы да спецы в Египет поехали, чтобы с арабами опытом делиться.
Окрылилась армия. А тут Израиль решил ещё раз арабов пощипать. И так пощипал, что хоть снова в плач. Посыпались обвинения в адрес Союза, что посланная техника – дерьмо и спецы соответствующие.
Тут медведь не выдержал. Куча делегаций со спецами и военными советниками прилетела на место и начала косяки в обороне выявлять. В результате количество и качество посылаемого вооружения увеличилось. Советские военные советники чуть ли не в каждой части служить стали. Обучали уже не только солдат, но и командный состав. А в обмен уже бонус словили, в виде предоставления льгот для кораблей и судов флота СССР в Египетских портах.
Но бонус тоже с подковыркой оказался. Союз получил базы в Средиземном море, а Египет обезопасил себя от вторжений израильтян.
И вот свершилось. Армия Египта вышла на новый уровень и начала одерживать победы, по праву теперь называясь армией.
А Насер и его ставка уже поэмы Союзу посвящали, позабыв про запад. Но не всё ещё было гладко. Египет к тому времени окончательно утомили вражеские самолёты, которые летали, где хотели, и на головы гадили.
В итоге дошло до того, что Египет попросил уже перекинуть к ним советские части ПВО.
Задумался медведь, ибо это уже чересчур было даже для дружеской помощи. Но Насера опять жалко стало. К тому же: «Коль снял портки, так иди и люби».
В результате израильская авиация обломала зубы и успокоилась.
А Египет настолько расслабился, что даже когда америкосы начали волну гнать, мол, чего это Советы по Средиземке рассекают, то арабы ответили: «А мы вот чего-то не доверяем вашему флоту. А вдруг замыслите чего-нибудь? А у нас щит медвежий есть».
«Вот халявщик,» - журил бывало медведь.
А Египет возражал: «Ни фига, мы партнёры!»
И всё бы хорошо, но не решился Насер узаконить стратегические отношения с союзником. Так и умер внезапно. И как-то уж чересчур вовремя. Ещё б десяток лет протянул, вообще шоколад бы был.
А на его место сел следующий лидер, Садат. Сел, ножки свесил и осознал, что не нравится ему путь, по которому Насер всех вёл. Поскольку не из народа был Садат, а из кодлы пузатых прихлебателей. И повёл он свою политику, пошёл к америкосам. То лизнёт в розовый зад, то свой подставит. А потом рот прополощёт и отвечает на недоумение медведя, мол, всё в порядке, тебе показалось. У нас по-прежнему мир, дружба, жвачка.
Так что приходилось Садату по лезвию ходить. И ведь что удумал, гад? Предложил США, что если те ему помогут, и в результате Израиль домогаться перестанет, то Египет разорвёт отношения с Союзом. А США в ответ Садату обещание за щеку заталкивает, что, в случае изгнания советских спецов с земли египетской, они Израиль по головке гладить перестанут и с Садатом окончательно сдружатся.
Но медведь-то не вчера родился. Молчит просто, да поглядывает с усмешкой. Да и невыгодно было пока от Египта избавляться. Как и Египту от Союза. Израиль-то по-прежнему когти точит. А самая бодяга, что на Синае залежи нефти, от которых Египет кормился. И теперь кризис попёр, раз враг там засел.
А тут ещё во время очередной стычки с Израилем выяснилось, что оружие медведя на порядок выше американского, которым Израиль воевал. Это был удар под дых. Как Садату потом перед своими соотечественниками оправдываться? Тем более что русские спецы бок о бок с арабами живут.
И начались поклёпы, что вооружение Союза – говно, а Израиль от США прям во благах купается. И Союз к отношениям охладел, и как партнёр, ничего из себя уже не представляет. И в развязывании нового конфликта, как импотент, себя ведёт. А уж сколько провокаций было!
Но Союз к тому времени уже действительно не очень-то и хотел над Израилем глумиться, тем более с команды «Фас» от арабов. Размеры поставок оружия упали, на дипломатической арене заверения в дружбе затихли. Но самое главное, пропала вера в обещания Садата, что США его не прельщает. Так что на просьбы теперь и медведь лишь отвечал, что всё в порядке. И даже договор, подписанный обеими сторонами, по сути ничего не дал, кроме пятилетней показухи.
А америкосы свою политику вели. Сначала уверяли Египет в возврате дружеских отношений и три миллиарда в год на шляпки в случае, если русские домой уйдут. И тут же увеличивали поставки оружия в Израиль и очередной виток отношений в бумагу переводили. А потом скатался главный америкос в Москву и сделал вид, что о чём-то с СССР договорился. Мол, смотри, Садат, мы тебя с любой стороны поиметь можем.
И тогда оплёванный Садат потребовал у медведя уйти из Египта и всё, что Египет не покупал, с собой забрать. Потом, правда, одумался. Понял, что с голым задом останется. Начал требовать, чтоб всё вооружение СССР осталось в Египте. Но медведь-то тоже не дурак. Он вообще хотел, чтобы мирно уже все разошлись.
И когда военные советники и часть армии ушли из Египта, америкосы изобразили честные глаза и потребовали, чтобы израильская армия осталась в Синае, поскольку это, якобы, точка безопасности страны. Когда Садат отказался, поржали в кулачок и картинно руками развели. Мол, ничем тогда помочь не можем, выкручивайтесь сами.
А Садат посчитал, что имеет и размечтался. На его стороне оказался такой плюс по технике, что решил он с Израилем опять в вояшку поиграться. Ну и словил «лося». Как с таким преимуществом умудрился всё просрать, до сих пор не пойму. И это при том, что поставки от медведя не прекращались.
Когда уже огромная беспросветная задница на горизонте замаячила, зарыдал и давай письма слать. И медведю, и америкосам. Помогите, мол, арабов девственности лишают.
Америкосы поржали и смолчали. А СССР опять подтянулись и выдрали глупого Садата из цепких лап израильтян.
И чем этот гад ответил? Опять настроился на запад. Разорвал договор с СССР и обвинил его в нищете своего народа. Мол, все деньги из страны выкачали, подлюки. А потом ещё и всю историю отношений с СССР переврал, говнюк. И потребовал в месячный срок и остальным русским вместе со скарбом убираться.
А тут уже и америкосы подключились. Где-то косточку для видимости вручат, а где-то и обломают. Но в целом, кинули, конечно. Вынудили Садата отказаться от советских поставок, но и со своими не спешили.
И даже в подписании мирного договора США участвовали, а не СССР. А все потуги СССР замирить стороны до этого сами же и саботировали.
В общем, неприятно всё для медведя завершилось, хоть и не шибко фатально. Однако, медведь добрый и хорошо к Египту относиться не перестал. И филей вплоть до нашего времени не демонстрировал. Такова уж его натура.
Так к чему я веду? Отношение к нам, как к нации, у простого арабского народа двоякое, однако, военные нас помнят и любят. Говорили, что наших военных тогда со слезами на глазах провожали. И западная политика не сильно это отношение испортила. Ещё и ностальгию в расчёт возьми, когда при любом строе и выбранном пути кажется, что раньше было лучше. И наличию русской техники здесь я не удивлюсь, несмотря на то, что западное направление здесь уже тридцать лет фигурирует.
Так что, если я прав, и сейчас анклавом военные заправляют, то проблем у нас с тобой здесь не предвидится. К тому же, если я правильно понял, то речь идёт о серьёзной военной части на западе. Там за забором несколько капитальных зданий. Из-за удалённости от отелей должна быть своя вода. Скорей всего, скважина. Техники море. Огромный полигон, на котором в случае необходимости также можно строиться. Видал я эту часть.
А мы с тобой две полноценные опытные единицы, «шурави» и «чеченец», которые нисколько не помешают. Адаптируемся, освоимся. А там можно и домой когти рвать. Вот такой у нас с тобой выход нарисовался.

- Единственный? – хмыкнул Дима.
- Ага, - сделал вид, что не заметил подначки Николай.
- Удивляюсь я тебе, - высказался парень, протягивая руку к бокалу с самодельным коктейлем.
По утрам никогда себе такого не позволял, но и не было ещё до этого такого омерзительного ощущения безысходности и зависимости непонятно от кого.
Однако алкоголь и сказка Николая помогли притупить неприятные поползновения кошек в душе, что уже хорошо. Наверное. Никаких серьёзных дел пока не предвиделось. Всё, что можно было осмотреть, прикинуть, подсчитать, сделали ещё ночью. Желание сделать ещё хоть что-нибудь никуда не ушло, но уже ослабло. И наконец-то сонливость начала проявлять себя в полной мере. Как гласит народная поговорка, если хочешь поработать – ляг, поспи, и всё пройдёт.
- То ты издеваешься, то ржёшь, то плачешь. То рвёшься всех спасти, то утверждаешь, что тебе на всех плевать. То бегаешь и людей пинками подгоняешь, а то сидишь, бухаешь и сказки рассказываешь. Где же ты настоящий? Который из них?
Николай усмехнулся и ответил, вновь прищурившись:
- А ты разве не знал, что человек, как граненый стакан?
- То пустой, то с водкой? – улыбнулся Дима.
- Не только, - не стал отрицать. Поправил на носу невидимые очки и, слегка картавя и тыкнув в небо указательным пальцем, изрёк. – Записывай. Человек – скотина многогранная, и каждая его грань хороша по-своему.
- Угу, - согласился Дима, глядя в лицо Николаю. - Только все твои грани постоянно людей скотами обзывают и щурятся на правый глаз.
- А это производственный брак, плюс износ при эксплуатации, - парировал Николай ничуть не смутившись. И заключил, поднимаясь со стаканом в руке:
- Всё. Лекция закончена, деньги в кассу. Считай это сказкой перед сном и топай, раз есть не хочешь. Потом, если что, разбужу.
- А ты?
- А я за день выспался. Теперь двое суток могу, как зайчик-энерджайзер, но с подпиткой.
И замахнул стакан.

- Привет, Марина, чего к звонку не подходите? Я уж думал, случилось чего, - поздоровался Филя с администратором зала в красной кофте под распахнутым светло-коричневым дутиком и чёрной юбке, едва прикрывающей колени.
Перед пристрелкой всё-таки зашёл в соседний склад-магазин, принадлежащий некоему Константину Фёдоровичу, чтобы свой холодильник проведать и обстановку выяснить.
- Привет, Антон, не слышали. А сторож пропал куда-то, - улыбнулась она слегка виновато. Никто из покупателей рассчитываться не спешил, поэтому девушка вышла из-за кассы навстречу. Взглянула на зашедших парней и озадачилась. - А-а-а… А у нас с оружием нельзя.
Казалось бы, констатировала факт, но, судя по интонации, больше было похоже на то, что не утверждала, а спрашивала.
Женька стоял, слегка улыбаясь левым уголком рта, и заинтересованно разглядывал Марину. Небольшого роста, черноволосая и круглолицая татарочка, слегка полноватая, но как раз там, где нужно. Честный, прямой и откровенный взгляд карих глаз, наводящий на мысль, что их обладательница отлично знает, что ей нужно от жизни, и своего не упустит. Молодая, самый сок.
Марина, почувствовав взгляд, тоже начала разглядывать парня. Женька ростом был чуть пониже, чем Филя. Метр восемьдесят, наверно. На лице уже виден первый весенний загар, как у Фили, рассказывающий понимающему человеку о том, что парень лучше с удочкой лишний раз посидит, чем будет на диване в телевизор пялиться. Блондин. В меру широкие скулы, полные губы, добродушный взгляд голубых глаз с искоркой. Типичный Ванька. Но веет от него чем-то таким, уверенностью что ли, что так и хочется прыгнуть на ручки, закрыть глаза и с головой погрузиться в атмосферу умиротворения. И что странно: в первый раз склад посетил, а ощущение создаётся, словно всё вокруг – его, и это он уже миллион раз видел.
Судя по масляным глазкам, оба остались довольны увиденным.
- Теперь можно и нужно, Мариш, - усмехнулся Филя, наблюдая за «переглядками». Да уж, одна порода встретилась. – Кусачих людей не было здесь?
- Или укушенных? С повязками? – внёс свою лепту Женька.
- Нет, вроде, - Марина всё меньше понимала, что происходит. Недоумённо переводила взгляд с одного на другого в ожидании контекста.
- А стрельбу в соседнем складе не слышала утром? – продолжил допрос Филя.
- Так это стрельба была! – обрадовалась Марина. – А мы с девчонками спорили, что это.
- А охранник-то где? Чего не проверил?
- А он не вышел сегодня. Приболел. А новый не подъехал ещё.
- И поехал в больницу, - попытался предугадать следующую фразу Женька.
- Да, - кивнула. – А Константин Фёдорович пропал куда-то, хотя ещё ночью должен был из командировки вернуться. И грузчики вышли не все. А кто вышел, на радостях, что начальства нет, домой свинтили. Да и не нужны они сегодня, сами справимся. А что происходит?
- А ты поверишь?
- Я спорила на то, что это выстрелы были, - самодовольно похвасталась Марина, слегка поворачиваясь выгодной по её мнению стороной к Женьке и демонстрируя свой третий размер высокой груди, правда, в паралоновом бюстгальтере, но кого это волнует? Да и не специально, как-то подсознательно вышло. – Предположила, хоть и бред.
- Ладно, слушай. Появился новый вирус. Хуже свиногриппа. Во всём мире восстали свежемёртвые. Условно зовутся зомби. Знаешь таких?
Марина замерла, потом улыбнулась во весь рот, шлёпая Филю ладонью по груди:
- Скажешь тоже.
Но Филя радости не разделял. Не улыбался даже:
- Марин, я тебя хоть раз обманывал? Или прикалывался? Я сегодня жену потерял. Сидит в ванной дома и сожрать меня мечтает. Ладно, дочь жива осталась, - от волнения голос задрожал, а неприятный червячок внутри снова вернулся. - А стрельба? Это мы троих зомби успокаивали и девчонку-директрису. Снежана, вроде? А один зомби у нас там сейчас на привязи сидит, мяса ждёт. Я Петру звонил, он мне свой склад отписал, а сам всю семью собрал и полетел куда-то подальше. Не знаю, куда собрался. Вся эта бодяга по всему миру идёт.
Марина внимательно смотрела на Филю. На парней с ним. Или они отличные актёры, или…
А Филя продолжил:
- Дуйте домой, девчонки. Только на машинах. Опасайтесь всех, у кого взгляд мёртвый, мутный. Если укусят, то всё. Такими же станете. А зарплату больше не увидите. Раз Костя пропал, значит, нет его больше, учитывая происходящее в городах. Безработные вы теперь. Были мы ночью в больнице, нас чуть в машине не съели. А сейчас, наверно, по району расползлись, жертвы ищут. С УВД такая же фигня - нет ментов больше, по крайней мере, организованных. Так что про ту дорогу забудьте, езжайте в объезд. Властям не верьте, помощи не ждите, спасайтесь сами, пока не поздно. В крупные города не суйтесь, там эта дрянь ещё со вчерашней ночи появилась. Действуй, Марина. И двери закрой. Я смотрю, нет почти никого из клиентов.
- Да, странно как-то. Мы тоже заметили, - пробормотала она, соглашаясь, и окинула взглядом далеко не маленькое помещение, в несколько рядов заставленное витринами и стеллажами.
- Вот и делай выводы, - Филя погладил её плечо. По-дружески, без всякого.
- А зомби покажешь? – Марина так и не поверила, похоже.
Филя вздохнул:
- Позже. Сначала холодильник гляну и температуру понижу слегка. Замороженное мясо дольше храниться будет.
- А! Константин Фёдорович хотел у тебя ещё полтуши на реализацию взять…
- Ты глухая, что ли! – взорвался Филя. – Какие, мать его так, полтуши! Думаешь, шутки шучу? Думаешь, у нас «Калаши» на каждом углу продаются?
И потряс в воздухе автоматом, перехваченным за цевьё.
Немногочисленные покупатели обернулись. Ирина, продавщица из зала, поспешила на помощь. Но как-то медленно. Или успокоилась, узнав Филю, или замедлилась, разглядев «игрушки» в руках парней.
- Не на каждом, но есть места. Я знаю, - робко подала голос Марина.
Филя продолжил уже спокойно:
- Так хватай деньги, не знаю, хоть промежность в аренду, но заимей себе автомат. И зомби стреляй только в голову. По-другому они не умирают, - повернулся к парням, качая головой. – Только время терять. Пошли за мной.
Отстранил Марину и решительно двинулся к служебному входу из магазина в зал склада, где холодильник стоял.
А холодильник, точней, холодильная камера, стоящая справа от входа, никуда не делась. Даже в полумраке белела и радовалась, что хозяин пришёл.
Помещение склада было стандартным, прямоугольным. Но большую часть огораживала импровизированная деревянная стена-ширма слева от входа, оставляя свободным лишь участок, похожий на перевёрнутую букву «г».
- Свет где включается? – спросил Серёга, привыкая к полутёмному помещению.
- А зачем свет? Я и так тут всё найду. Мы ж ненадолго, - ответил Филя. – Вон, на стене напротив.
И указал на стену возле больших закрытых ворот, выходящих на улицу. Второй выход. Дверь холодильника в семи метрах и как раз на них смотрит. Удобно с отгрузками. Никуда с тяжёлыми тушами поворачивать не надо. Всё прямо.
- Вдруг зомбятина объявится? А мы и не заметим, - пробормотал Серёга, нажимая клавишу. Бледный свет озарил помещение.
И кучу пустых коробок и мусора почти в человеческий рост высотой, тянущуюся вдоль стены-ширмы вплоть до ворот, слева от холодильника. Давно, видать, пожарники не появлялись.
Филя подошёл к табло на стене возле холодильника и выключил подачу охлаждённого воздуха, чтобы нагнетатель не посадить. Открыл холодильник, включил свет, заглянул внутрь.
- Не понял? – озадачился Филя. – Здесь вчера утром туша висела. Что за хрень?
- Тебе не хватает, что ли? – удивился Женька, тоже заглядывая в холодильник.
Два ряда разнообразных полутуш, свисающих с импровизированных турников слева и справа от входа на толстых металлических крюках, так и просились на вертел. Или в гуляш.
- Обокрали, вот что обидно. А ключ только у меня и Кости.
Сунул руку внутрь холодильника, пошарил слева от входа и извлёк топор с длинным топорищем. Разглядывая его, заметил:
- Топор грязный. А я его всегда чищу. Как так?
Повернулся и взглянул на колоду для рубки мяса, высотой чуть больше полуметра, стоящую метрах в двух от дверей холодильника.
- Колода не на месте. Чуть сдвинута. Миллиметров так на двести. На полу капли крови. Обокрали. Давай проверять.
Вернулся к холодильнику, взял с полки внутри папку с бумагами и начал листать.
- Делать нечего, что ли? Теперь-то какая разница? - спросил Женька, закипая. – У нас дел ещё выше башки. Завязывай.
- Ни фига. Всё, чего не досчитаюсь, из магазина продуктами возьму.
- Тебе того склада мало, что ли?
- Здесь есть то, чего там нет. А это важно.
- Совсем крыша поехала, - махнул рукой Женька. – Пушной зверёк пришёл! Директора нет. Может он уже вышел весь. И склад этот ты тоже в наследство возьмешь. Как азеры пытались.
- А если появится? Или хозяева его? - не согласился Филя. - Если бы помог, вместо того, чтобы трещать, махом бы управились. Я говорю номер, ты ищешь его на тушах.
Женька понял, что так просто Филька не сдастся. Своё кровное никому уступать не хочет, даже пропавшему хозяину склада. Да и после смерти жены пришибленный какой-то стал и озлобленный. Награждая Фильку эпитетами громко и отчётливо, самым менее обидным из которых был «еврей вшивый», он всё-таки полез в холодильник.
Серёга же выбрал из горы мусора чистый кусок картона и постелил на колоду. Достал комплект одноразовой посуды, вскрыл несколько консервов и бутылку минералки, прихваченных со склада.
- Заодно и перекусим.
Как-то не было аппетита до этого. То ли напряжение мешало, то ли амбре от зомби, висящего под потолком в первом складе…
Минут через двадцать, когда ревизия с перерывами на перекус почти закончилась, дверь, ведущая в магазин, распахнулась.
- Вот они, - услышал Филя голос Марины и поднял голову, оторвавшись от бумаг.
В помещение вальяжной походкой прошествовали три не очень приятных субъекта. Они все по трое ходят, что ли?
- Как нехорошо. Мы целый час ключи от своего склада ищем, а их тут оказывается, спрятали. Нехорошо. Нехорошо, - наигранно изобразил озабоченность первый вошедший, показавшийся Филе знакомым.

Весеннее солнце припекало вовсю, пытаясь выполнить план на день по уничтожению оставшихся сугробов. Ну и погодка! Днём оттепель, ночью заморозки. И в этом году рановато что-то.
«Гомны тают», - любила приговаривать бабушка, глядя на такую весеннюю погоду. Как она там? Жаль, нет у неё телефона, чтобы предупредить. Успокаивает только то, что деревня их неблизко к крупным городам расположена, может, и успеют отреагировать. Одна она из близкой родни в России осталась. Про родню со стороны отца даже вспоминать не хотелось, хотя, возможно, причина неприязни крылась в политике матери, с детства воспитывающей дочь таким образом.
Наташа осторожно пробиралась по рыхлой тропинке из грязного натоптанного снега к ближайшей аптеке, находящейся возле одной из главных дорог города. До этого навестила бывшую знакомую кассиршу Веру и выгребла из кассы все деньги, что нашла.
Можно было выбрать дорогу попроще или идти по пешеходной дорожке. Там сейчас даже асфальт местами из-под снега проступает. Но там попадались и эти самые, поэтому лучше перестраховаться, выдёргивая из снега в очередной раз провалившуюся ногу и очищая халяву кроссовка от новой порции снега. Так оно спокойней будет, и жизнь продолжится, что важно.
По пути попадались прохожие, но они уже не вели себя беспечно. Кто-то бежал, не разбирая дороги, кто-то быстро шёл. Машины вообще летали, цепляя друг друга и столбы, но даже не притормаживали, чтобы выйти и «причиндалами померяться». К людям пришло знание. Может, не в полной форме, но этого оказалось достаточно, чтобы избегать встреч с изредка попадающимися шаркающими зомби.
Пару минут назад, услышав вскрик, Наташа обернулась к дому, что остался позади. Там девчушка лет шестнадцати со страхом в глазах по кривой обогнула одетого в черную майку и семейные трусы мужичка. Без обуви стоящий на асфальте возле среднего подъезда, тот отреагировал, но как-то вяло. Вытянул левую руку в сторону жертвы, сделал шаг и передумал. Опустил руку и снова замер. Укусов на его теле Наташа не заметила, но не похож был как-то мужичок на моржа. Да и взгляд, и поза выдавали в нём новый вид охотника до человеческой плоти. Экс-гомо-врагус.
А у девчушки, кстати, сапожки были странные. Фасон знакомый, но… Потом дошло, что на них просто шпилек не хватало. Кто во что горазд, называется, дабы скорость бега увеличить.
А вот и цель! Слева, прямо за высоким неровным сугробом, наваленным снегоуборочными машинами, возвышался трёхэтажный дом на три высоких подъезда с бетонными ступеньками, с обратной стороны которого расположена аптека. И асфальт, огибающий дом, уже частично избавился от ледяных оков, лишь ручьи и лужи воды остались.
Наташа, озираясь, вышла из-за сугроба, наполовину скрывающего кусты и старый тополь. Ещё один зомби слева во дворе нужного дома около открытой машины попал в поле зрения.
Чёрная «шестёрка» с тонировкой сзади, стоящая возле детской площадки на обочине, недалеко от среднего подъезда. Пацану лет двадцать с копейками. Кожанка. Джинсы. Черная «хулиганка» на голове. Рукав правой руки разодран и кисть в крови. Стоит, замерев, как скульптура. Одетая скульптура. Метров двадцать пять-тридцать до него. Не видит, не чувствует, не поворачивается.
Ну и не надо, а мы мимо прошмыгнём.
Тихо ступая промеж ручейков, устремившихся туда, где пониже, потому что с приходом «зомбеца» законы физики не изменились, Наташа переместилась к торцу дома и опасливо выглянула из-за угла. Похоже, попасть в аптеку не светит. Даже если можно пробежать через десяток зомби, не факт, что в аптеке кто-то кого-то ждёт. Такое не увидеть из окна способен только слепой. И на лестнице при входе две статуи застыли в ожидании клиентов. Только по другому вопросу. Питательному.
Эх, с утра нужно было с охранниками сюда заскочить!
Что теперь делать прикажете? Всё? Домой? Или, может, в других аптеках проще будет?

Вернулась к кустам. Ещё раз внимательно осмотрела двор, где замер зомби у машины. Глазами пробежалась по неподвижному силуэту. Никаких странностей, как у Миши, не заметила.
«Один в поле не зомби!» - пришедший в голову каламбур неожиданно успокоил бешено колотящееся сердце внутри и отогнал страх.
Решено! Подойти поближе и приголубить. Только тихо. Поэтому идти придётся не по асфальту, а по подтаявшей обочине, обнажившей мятые пластиковые бутылки, бумажки и прочий весенний мусор. Городские подснежники, неизменный атрибут современной цивилизации.
Аккуратно переставляя ноги и визуально выбирая дорогу среди островков грязного снега и небольших грязных лужиц, обогнула сугробы. Внезапный громкий хруст чего-то, скрытого под верхним слоем весенней чачи, внес коррективы в план.
Зомби медленно повёл головой, сфокусировал взгляд на замершей еде и повернулся, направляясь к Наташе.
Ну что ж. Действуем по-другому.
Наташа выскочила на асфальт и больше для себя, чем для зомби, негромко сказала:
- Мясо. Свежее мясо. Жрать-жрать.
А мозг в это время пытался найти оптимальный выход.
Отступить, уводя его за собой, или дубинкой погладить? Пистолет тоже с собой, но не хотелось бы шуметь. Да и не наш это метод. Оружие пролетариата – кирпич да палка. Опять-таки, если его не убить, где гарантия, что в машине ключи, а не в кармане? Если это вообще водитель. На вид не тяжёлый. Худой. Кило до семидесяти. Болевые не пройдут, попробуем так.
Быстро осмотрелась. Кажется, поблизости нет никого. Крутанула дубинкой, привыкая к балансу, и пошла навстречу протянутым рукам:
- Да-да. Я тоже рада тебя видеть. Иди сюда!
Только бы получилось. Только бы схватить не успел. На тренировках было не страшно, но там и не кусались. На смерть.
Вспомнила секцию, и сразу какая-то благодарность к бывшему учителю появилась, не зря до изнеможения работать заставлял. Вот, пригодилось. Да и с Димкой иногда на травке дурачились. Рефлексы, конечно, притупились уже, но мышечная память – бонус хороший. Вкупе с мозгом, которого у зомби не наблюдается. Чистый бот, если на компьютерном языке. И лучше всего к ним, как к ботам, и относиться. Психика не так страдает.
Левая нога впереди, правая позади. Когда до скрюченных, как у старухи, поражённой артритом, кистей осталось с полметра, вильнула корпусом вперёд и вправо, резво вытянула левую руку ладонью к зомби и обхватила его левую кисть. Зомби как раз сделал ещё один неуклюжий шажок по инерции, но своей гнилой черепушкой уже осознал, что что-то не то. Начал поворачивать голову. Мутные глаза пытались взглянуть на жертву, мол, что это ты делаешь? В нос Наташе тут же ударил неприятный запах какой-то дряни, но внимание на это обращать было некогда.
Крутанувшись на правой пятке, по дуге отправила левую ногу назад, разворачиваясь вслед и создавая корпусом центробежное усилие. А рукой в это время резко дёрнула на себя, перенося вес тела на левую ногу.
Потерявший равновесие нечеловек полетел туда, куда стремился, то есть вперёд. От резкого рывка кепка слетела и отправилась в самостоятельный полёт. Только из-за кожаных перчаток на руках кисть зомби выскользнула из захвата, и тело шлёпнулось на асфальт, разбрызгивая грязь в разные стороны.
Не удалось целиком приём провести. Но и так неплохо.
Развернувшаяся по инерции Наташа шагнула вслед за зомби. Дубинка описала полукруг. Ещё один. Тело на асфальте обмякло, голова уткнулась в яму, до верху наполненной грязной талой водой. Дык, современная политика финансирования дорожных служб и новационное осеннее укладывание земли русской вместо асфальта, что с них возьмёшь?
С лёгким подозрением Наташа взглянула на неподвижное тело. Не притворяется ли? Надо же, со второго раза приголубила. «Опыт приходит во время еды»!
Ещё пара секунд, и – распахнутая дверца «шестёрки» приглашает внутрь. Ключей нет. Чуда не произошло.
Бегом назад. В левом кармане ключи. Есть! Спасибо, пацанчик. Пусть лужа тебе будет пухом. Хи-хи-хи.
Снова к машине, пока нет никого.
- Что же это делается? – запричитал кто-то противным тонким голоском. – Людей за машины убивают!
Наташа обернулась. На первом этаже в приоткрытом окне торчало мятое лицо какой-то тётки неопределённых лет в пушистом розовом халате. Ну как, скажите, такие особы умудряются голосить на всю Ивановскую и при этом не выпускать сигарету изо рта?
- Что смотришь? – её б энергию да в мирный атом. - Я тебя запомнила! Я всем про тебя расскажу!
- Беги из города, дибилка! – резко крикнула Наташа в ответ. – Пока не сожрали!
Повернулась к «Шестёрке» и осмотрела салон. Крови нет. Не дошёл до машины? Укусили около неё, и он час простоял? Успел дверь открыть, положить ключи в карман и умер? Или что?
Села. Бензина полный бак. Супер! А машинка знакомая. У мамы пять лет назад такая была. От папы наследство. И сама Наташа не раз на ней рассекала. Как отец когда-то говорил, ласковая и очень послушная, если следить за ней. Чинится легко, запчасти на каждом углу есть. Только после того, как он погиб, машинка посыпалась, подтверждая марку «рашн разломашн». Просто следить за ней стало некому. Пришлось детишкам на покатушки продать. В глухую деревню, где нет представителей ГИБДД.
Совершенно ненужные сейчас воспоминания нахлынули и взяли за горло.
Пискнул домофон, и открылась дверь ближайшего подъезда, выпуская на свет трёх молодых пацанов лет пятнадцати. Те же кожанки. Те же хулиганки. Мода новая что ли?
- Мальчики! – заголосила баба с первого этажа. – Эта тварь Гошу убила. А теперь машину крадёт.
А мальчики и без её воплей, перепрыгнув через ступеньки возле подъезда, к машине бежали.
- Опача! – мгновенно появившийся возле открытой двери машины «кадр» разглядывал Наташу. – А чё ты Гошину «шоху» крадёшь? Не по-пацански!
Так. Гопота пожаловала. Всегда бесили.

Почему-то вспомнился разговор на эту тему на кухне пару лет назад. Женька тогда в гости с пивом припёрся. Когда Наташа зашла, он как раз про приятеля рассказывал, который где-то на таких же типов нарвался. И сказал тогда Женька:
«Положить бы всех в рядок, да потом сам крайним и останешься. За то, что бедных деток обидел».
А Дима возразил:
«Лучше всех на один остров отправить, пусть там друг другу за жизнь очки втирают и пальцы гнут, у кого хвост пышнее».

- Глаза разуй! – Наташа начала заводиться. – Где пацана увидал? Аптека рядом, очки купи.
Стандартный алгоритм дал трещину. Пацан смутился по молодости, но не надолго. А тут и остальные подоспели. Один отошел на Гошу взглянуть, второй рядом встал, буравя девушку нагловатым взглядом.
- А чья будешь? Чё-почём? – тут же встрял в разговор, сильно гнусавя. Только гнус его больше бы нарику подошёл. Хотя, одно другому не мешает.
- Не твой уровень! – отрезала Наташа.
- О-о! – начали раскручивать себя пацаны.
- Так, малыши. Мне некогда. По городу зомби бродят, если не видели. Гоша ваш тоже зомбанулся, успокоить пришлось. Говорите, если по делу.
- Так дела наши житейские, мамаша, - ответил на подкол первый. – Покататься хотели. Девчонок поискать. А ты малину ломаешь.
- А с Гошей что делать собирались, умники?
Замялись.
- Ясно. Вот и ответ. Гоша на мне, значит и «шоха» моя. Так?
- Не, ну мы видали, как ты его роняешь. Но «тачила» наша. Мы думали, зомбяк тебе не в кайф, и всё, - гнусаво возразил второй. Потом недалёкий ум родил мысль, – А мы тебя покатаем, хошь?
- Как-нибудь сама. А вы лучше из города выбирайтесь, пока не поздно. Машин бесхозных много будет, даже дорогих и блатных. Так на кой вам это старьё? Ментов в городе нет. А мне машина на час нужна, не больше. Потом верну, если нужно, чтоб поностальгировали. Или чего вы в ней делаете.
- А в чём, собственно, проблемы? – завёлся первый. Но уже как-то вяло. – Наша «шоха» - наши дела.
Ответить Наташа не успела, потому что окрик третьего разом погасил установившееся шаткое перемирие:
- Рыжий, отойди от неё! Щас я ей!
Рыжий отошёл, и на Наташу метров с пяти уставилось дуло какого-то пистолета. Допрыгалась. Страх сковал руки. И ноги. Неприятно, когда в тебя целятся.

- Полундра! - закричал Николай своим громоподобным голосом, открыв входную дверь своего номера.
Настя тут же проснулась и заплакала. Бабушка шикнула на Николая и подбежала к кроватке, доставая ребенка. Никита тоже заворочался на диванчике, справа от балконного окна.
- Димка, ёж твой медь, вставай бегом! – Николай, слегка пошатываясь, зашел в номер с большим кухонным ножом в руке. – Бедуины удрали.
Единственное окно в номере было зашторено, поэтому мужчину встретила темнота. Ребром согнутой в кулак ладони он ударил по выключателю на стене, и светильник в изголовье двуспальной кровати справа от входа загорелся бледным светом, разгоняя мрак комнаты и создавая бледного близнеца в зеркале трельяжа, расположенного слева от входа.
Дима вскочил со второго диванчика, стоящего посередине комнаты у стены и входящего в комплект зоны отдыха, включающей журнальный столик и пару кресел с деревянными полосами подлокотников, переходящих в ножки. Только заснул, что ж такое! Повело. Блин, похмелье некстати, хоть и в лёгкой форме. Ещё и сон этот! Опять Санька, армейский друг, приснился, предупреждал о чём-то. А это не к добру, значит, что-то очень неприятное ожидается. Что-то про автоматы и нож говорил, но что?
- Как? Куда? – парень усиленно тер лицо, пытаясь проснуться.
- На муда! – срифмовал Николай. – Пьяный, что ли? Похмелись. Бегом!
- Я не похмеляюсь, - Дима терпеть этого не мог. Лучше переболеть. Тем более, много он никогда не пил. – Что делаем?
- Ты защищаешь семью и оставшихся людей. А я…- Николай опустился на край широкой кровати лицом к трельяжу и беззвучно затрясся, прошептав, – Я всё уже, отвоевался.
Дима думал, он плачет. А он смеялся, всхлипывая иногда. Да уж, нервы, да еще с алкоголем вперемешку никого еще не щадили. Дима подошел ближе. Бледный свет светильника за спиной мужчины вкупе со светом из коридора, который очертил на полу неровный четырехугольник, позволили увидеть ноги. Вот оно!
На ноге ниже колена левая штанина разодрана и кровь на пол капает. Что тут скажешь? Дима положил руку на плечо Николаю и сжал. Потрепал по-дружески, сочувствующе. Николай замер, поднял голову на Диму, прикрыл могучей ладошкой его кисть на плече. Вздохнул и помотал головой, мол, уйдите мысли тяжелые.
- Ладно, что плакать да разоряться, - собрался и спокойно сказал он, – Сюда слушай. Ушли они все почти. Я, главное, смотрю, Тамирка с Каримом засуетились и в фойе побежали после того, как шум машин послышался. Я аккуратно за ними. А в фойе остальные арабы уже баррикаду разобрали и на улицу выскочили. А у входа машины уже по кругу стоят, мертвяков отсекают. Когда только успели? Провели нас, как лохов. Причём дважды. Оказывается, оружие у них тоже было. Тамир, как меня заметил, из «М-16» чуть ли не в упор «угостил».
Дима словно «колобаху словил». А надо было «прописать», и посильней! Вот что глаз резануло! Тамир под утро мимо проходил и как-то странно ворох простыней держал, словно спрятано там что-то, и на мгновенье что-то знакомое мелькнуло, что где-то и когда-то уже видел. Конечно видел! Это упор приклада был, у Фильки точь-в-точь такой же, от «М-16»! Ещё подумал ведь, зачем Тамиру простыни, тем более, что он за барную стойку направился.
И тут же обрывок сна вспомнился, Санька просил автоматы в баре поискать, а Дима ещё подумал, что это полный бред. Вот тебе и бред! Осталось с ножом разобраться.
- Попал?
- Попал чуток, хоть и не стрелок оказался. В основном все выше ушло, - отогнутым большим пальцем Николай показал левое ухо и выше. Горько усмехнулся. – Не знает, что такое - короткая очередь и резко приседающий враг.
Только сейчас Дима заметил рваную мочку на ухе.
- Мам, шторы открой, не видно ничего. Вот, крыса! – ругнулся в сердцах на Тамира, когда дневной свет проник в комнату.
Неожиданно встряла мать, подбегая со своей аптечкой со стола, осмотрев раны и доставая пластыри и перекись:
- Это не крысы. Это змеи. У крыс кодекс другой. А такие живут среди людей, этакие хамелеоны. А повод нашелся, тут же утратили человеческий облик, маски сбросили и – вперед.
- Точно, - заметил Николай. – Они даже своих бросили, когда зомби через машины пробились и куснули троих. Ни одного в машину не пустили, ещё и стволами угрожали. Один так у входа и остался лежать, а двоих я обратно пустил. Майкла и садовника.
- Зачем? – удивился Дима.
- Вышло так, - помялся мужчина. – Я-то по дурости думал, что Майкл главный. Как зам управляющего, которого нет. И Майкл тоже так думал. Поэтому удивился, что нас не забирают, и вместо того, чтобы в машину садиться, начал кричать что-то и руками в сторону отеля размахивать. Имя моё пару раз назвал. А тут зомби оцепление и прорвали, пока все отвлеклись. Так что, как бы из-за нас они под раздачу попали.
Пока Николай рассказывал, Дима пытался услышанное на себя примерить. Смог бы своих бросить? Страх, который в народе зовётся рациональностью, говорил, что нужно бросить. А человечность утверждала обратное. Наконец Дима решил, что, наверно, самое лучшее даже для бессердечной твари – это взять с собой и выкинуть по дороге, когда сознание потеряют, то бишь, помрут. Тем более, пока живы, могут и пригодиться. Отстреливаться, например.
- Я с них обещание взял, что они спрячутся где-то, чтобы людям зла не причинить.
И здесь Диме тоже было неясно, как правильно поступить. Наверно, это и был самый лучший компромисс, время покажет.
- У нас пополнение, кстати. Ещё машины отъехать толком не успели, а к входу пара двортерьеров прискакала. Откуда-то со стороны стройки. Глаза бешеные, зомбей у входа, как кегли, раскидали и чуть нас с Майклом с ног не сшибли, когда мы дверь закрыть пытались. Так что животина тоже в шоке от происходящего. И что интересно, рядом пески, море, а псы к нам прибежали. Больше бежать некуда?
Дети притихли и внимательно слушали, хоть и не всё понимали. Внимание на себя не отводили и ничего не просили. Даже удивительно.
- А это? – указал Дима на ногу Николая.
- А это - псина мелкая, - поморщился, когда перекись начала щипать рану. - Карманная, знаешь? Резвая, сволочь. А зубы, как у акулы. Пока псов запускали, следом за ними прошмыгнуть хотела. А я и не заметил, что мёртвая уже. Пойди, пойми в такой неразберихе. А как заметил, поздно уже стало, цапнула тварь. Жена твоя, кстати, звонила. Сказала, что у них всё по плану. Про мутанта рассказывала. Мальчик сосед на родителях откормился, в два раза больше и подвижней стал и зубы отрастил. Я как представил, посмеялся с ней на пару, хоть и не смешно совсем было. А часа не прошло, сам попался. Я эту шавку ногой раздавил, прикинь? На весь зал фойе хруст слышен был, - вздохнул, помолчал. Продолжил, - Как же так? Тварь, блин, с мою ладошку, а цапнула – и нет человека. Несправедливо.
- Да где ж справедливость-то? Можно подумать, раньше её тонны были?
- А не надо её искать. Добиваться надо. Ладно, каждый со своей колокольни судит. Налей мне, сынок, стопарик. И лимончик. А то похмелье что-то на виски давит.
Дима развернулся и открыл дверцу стоящей правее трельяжа тумбочки, сверху на которой стоял выключенный телевизор, а внутри прятался холодильник. Достал и поднес мужчине тарелку со снедью, набулькал в стакан виски из запотевшей бутылки. Надо же, а у Димы в номере холодильник еле работал.
Николай запрокинул голову, проглатывая жидкость, крякнул, поведя головой в сторону, закусил кружком лимона и подсохшей полоской сыра. Помолчал. Потом собрался:
- Время теряю. Хорошо, что повара пожрать сготовили. Сейчас люди завтракают. Человек двадцать-тридцать осталось. Вы тоже идите. Немцы, кстати, пропали куда-то. С арабами вроде не видел. Не они ли машинку нашу подрезали? - задумался. – Мутные какие-то. Не нравились они мне.
- Лохи, - Дима был непреклонен.
Николай поднял взгляд на парня:
- Да нет, - задумался на миг, потом махнул рукой. – Пропали и пропали. Нам проще. Пообещай мне, когда обращусь, что так меня не оставишь! – потряс Диму за грудки, точнее за футболку. – Слышишь меня?
- Конечно, Николай, о чем речь.
Хватка ослабла.
- Ну, добро. «Мобилку» держи. Там еще нормально осталось, хватит тебе. И жене звякни, она просила.
Протянул сотовый. Дима взял. Смысл сейчас в скромного «играть»?
- Еще стреляли где-то близко. Причём недавно. Показалось, что в соседнем отеле. Может, тоже шанс вам.
- Что делать собираешься?
Николай взглянул на закрытую уже тумбочку, внутри которой прятались бутылки с закуской:
- Не-ет, я еще пригожусь, – поднялся. Осмотрел пластырь на ноге. Результатом остался доволен.
Внезапно на улице раздались крики, шум и звон битого стекла. Николай с Димой «сорвались» к балкону. Ресторан!
- Бегом туда! Я им приказал дверь, ведущую в фойе, на ключ закрыть! И маленькую, левее, что с улицы, тоже.
Дима на бегу выдал:
- Мам, шторы закрой и - тихо! - и уже Николаю в коридоре. - А зачем приказал?
- Издеваешься? На территории уже трое покусанных! Один выход контролировать легче, если что.
Оба пулей выскочили на улицу. Николай с кухонным ножом, Дима с дубинкой. Лево-право чисто. Оконное стекло в обеденном зале разбито. Видны люди, которые бегают, кричат. А промеж них…
- Что за образина? - удивился Николай, но бег не сбавил.
Образина тем временем выскочила из разбитого окна и встала на все четыре лапы, словно красуясь. Потом развернулась к детской площадке, шевельнула ушами, повела мордой и начала быстро и плавно подкрадываться к домику. Короткая иссиня-чёрная шерсть, местами слипшаяся от кровяных разводов и короткий хвост сзади, придавали ей сходство с доберманом. Но на этом сходство заканчивалось, потому что доберманов размером со льва не бывает. И покрытой кровью пасти, как у крокодила, челюсти которого тисками в улыбку сжали, клещами растягивая, тоже.
Мощность шеи также поражала своими габаритами. Кольцо строгого ошейника полуудавки, предназначенного для того, чтобы в спокойном состоянии висеть и не беспокоить пса, натянулось на основании шеи, практически использовав весь лимит цепи-удавки. Ещё немного, и шипы вонзятся в плоть, хотя хозяйка вряд ли это заметит. Обрывок кожаного поводка намекал на то, что когда-то эта тварь была подконтрольна человеку.
И при этом туша была преисполнена такой неповторимой грации, что, узрев её воочию, Лиепа вкупе с Волочковой повесились бы на одном суку от зависти.
Поведение твари никак не вязалось со стереотипами поведения зомби, но глаза…Мутные и страшные до жути глаза с плескающейся в них преисподней отбрасывали все сомнения.
Неожиданный захлёбывающийся, но с истерическими нотками лай, раздавшийся из пластикового домика, объяснил Николаю, к кому конкретно в гости пёсик намылился.
- Беги людей спасай, эта моя собачка! Эй, псина! – бегущий Николай своего добился.
Мутант, который был уже на полпути к заветному домику с едой, обернулся, отвлёкшись на крик человека.
Пробежав оставшееся расстояние по дорожке из кусков гранитной плитки, огибающей бассейн, Николай остановился в паре метров от твари на ровно подстриженном газоне. Левая нога и плечо вперед, корпус полуразвернут, нож в правой руке смотрит на мутанта и немного вверх, левая согнута в кулак. Хороший ножичек, удобный. Как раз мясо резать. Покачался чуток, смещая центр веса то на правую, то на левую ногу. Пробормотал:
- Вот и пригодился Резкий.
Через секунду пёс-мутант прыгнул. С места. Спокойно и быстро. Не рычал, пытаясь подавить, даже хвостом не махнул, хотя чем там махать-то? Обрубок доберманский.
Николай перенес вес на левую ногу и отбросил тело влево и вперед, изогнув правую кисть и выставив нож режущей кромкой, пытаясь на излете зацепить тварь снизу, а левой ударил в бок. Зря ударил. Еще больше тело своё с траектории полета откинул. Пёсик, оказывается, немало весил. А удар скользящим брюхом изогнул руку так, что чуть нож не выпал. Но зацепил-таки! Вскрытие обнажило кишки, но мутант как будто не заметил этого. Развернулся молниеносно и снова прыгнул, метя в голову и обнажая огромные клыки в немом оскале.
А Николай уже смекнул, что зверик в голову все время целится. Только перестроиться не успел на газоне. Сгруппировался наспех и прыгнул навстречу под него. Не ушел. Мутант в полете задними лапами зацепил, но и сам равновесие потерял. Николай грохнулся, больно приложился о каменную дорожку локтями, сгруппировав руки в последний момент. Откатился резко, заворачивая тело, и вовремя. Мутант уже новый прыжок завершал. Но не ожидал, что жертвы на месте не окажется, упал и покатился поперёк дорожки через голову. Стеклянное заграждение бассейна лопнуло под весом твари, послышался плеск. Жаль, что бассейн в этом месте был неглубокий.

Брюхо не выдержало и лопнуло по надрезу, являя миру совсем не аппетитные внутренности. Пока вылезала, вставала и разворачивалась, путаясь в собственных кишках, Николай уже вскочил и стойку принял.
Видимо, есть мозги у мутантов. Тот понял, наверно, что прыжками тут не поможешь, и осторожно начал подкрадываться, слегка напрягая своим изяществом движений. Николай присел еще глубже и приготовился:
- Иди сюда, попрыгунья-стрекоза.
Они находились в равных условиях. Мутант хотел «крови», а Николай укусов уже не боялся. Когда «попрыгунья» приблизилась, Николай резко стартовал, в два шага покрыл расстояние между ними и выбросил вперед и влево правую руку, целясь в открытую и готовую рвать и кромсать пасть. Изумленную? Нет, показалось.
Псина извернулась в последний момент, грациозно ушла с линии ножа, словно перетёкла, но не вправо от Николая, а влево, давая ему шанс. Чего Николай и добивался. Как бывший боксер и единоборец, пролетая мимо твари, умудрился схватиться за цепь-удавку строгого металлического ошейника, он и сам не понял. Но всё-таки удалось! Центробежная сила крутанула до боли в суставе, возвращая назад, и вот он уже сел верхом на псину, обнимая ногами, а правая рука вонзила нож в горло и попыталась закрепить успех, расшатывая его в ране. Зверюга даже не пикнула, что не удивительно. Беззвучно поджала лапы и попыталась упасть на спину через левый бок. Николай успел выставить левую ногу на землю, но нож из горла выскочил. Не слабая дырка получилась, но толку-то. Правая нога по инерции выскочила из захвата, и мутант этим воспользовался. Закручивая тело волчком, извернулся, и стопа вместе с ботинком оказались в пасти. Раздался хруст и дикий, просто нечеловеческий крик все еще человека. Хрящ на стопе раздробился, и та пропала где-то в утробе.
Но боль, как это обычно бывает, не парализовала Николая, а наполнила тело адреналином и злостью. Еще сильнее сжав руку на ошейнике и дернув на себя, он нанес серию быстрых ударов ножом в район холки справа. Не стилет, конечно, но в совокупности с немалой силой, помноженной на реакцию на стресс, тоже пойдет.
Мутант дернулся, и враги полетели на траву, но Николай воспользовался инерцией псины и тем, что левая рука на ошейнике теперь играла роль рычага и, падая на спину, постарался перекинуть зверюгу через себя, помогая культей ноги. Упор её в тяжёлую тушу зверя принёс новую боль, но что сделаешь? Рефлексы сработали. Всё! Бросок провел. Сейчас или никогда уже!
Мутант еще не улегся на мягкую весеннюю траву газона, а в пасть ему уже устремилась правая рука с ножом повернувшегося по инерции человека. Уже скорее наугад, надеясь на везение и зная примерно, где находится голова, опираясь на левый локоть и колено и по-прежнему сжимая ошейник, Николай всю оставшуюся силу вложил в удар ножом, который, пронзая плоть, поразил мозг.
Челюсти зверюги рефлекторно схлопнулись, и новая боль вновь отдалась во всем теле. Новый крик, а потом блаженство. Приятная нега разошлась по телу. Нет, не так. Просто боль отступила. Хорошо. Голова бессильно упала рядом с мордой зверя, и Николай понял, что больше уже не встанет. Быстрее - сознание потеряет. «Не зря помираю, но водка бы не помешала», - последняя мысль пришла в угасающий мозг.

Дима аккуратно забежал в ресторан. Все клетки тела, нисколько не стыдясь, вопили об осторожности, чтобы эта тварь на него не отвлеклась. Малодушно так думать, учитывая, что Николай с ней один на один остался, но загривку не прикажешь…
Кто это был? Доберманов таких не бывает. Они меньше раза в полтора, а может, и два. Или какая-то местная порода? А почему тогда быстрая такая? Не как зомби. Отъелась? Вот это мутант! И Наташа столкнулась с чем-то подобным?
Глаза тем временем зацепили несколько лежащих в беспорядке трупов и даже фрагменты людей, среди которых был замечен и один из кабыздохов рыжего окраса. Вот теперь точно кабыздох, поскольку сплющенная голова его валялась в полуметре от тела.
Остальные люди в панике бегали по залу, а между ними…
Это ещё кто? Тоже чёрные, как и большой мутант, но мелкие. Двое. Шустрые. На толстых шеях небольших округлых телец размещались несоразмерно большие головы с пастями, как у жаб, но при этом нашпигованными парой рядов острых, как иглы, зубов. И уши. Большие висячие уши. Как они бегают-то? А с трудом. Вон, правого занесло на повороте, чуть не перевернулся. Мешаются большие головы!
И теперь на глазах Димы разворачивались смертельные салочки.
Это что ж? Мама и детки? «Мутя» и её «мутяшки»? В зубах, что ли притащила? И где откормились так?
Блин, нашёл, о чём думать!
Перевёрнутые в панике столы и стулья с разбросанной по полу пищей. Выход в фойе почему-то не только закрыт, но и завален мебелью. Несколько диванов, поверх которых лежат стулья и столы. Теперь, даже если захочешь, не выбежишь. Выход рядом, что на улицу ведёт, тоже основательно завален. Остался лишь один выход за спиной, из которого, собственно, Дима и появился. И никто почему-то выбегать не торопится.
Правый «мутяш» перестал гоняться за оставшимися людьми и забрался на полусидящего немного в стороне толстого мужика без ноги. Мужик попытался скинуть зверька, но тот оказался шустрей. Увернулся от неуклюжих рук и впился в левое плечо в районе шеи. Раздался глухой хруст, и ещё один крик боли и отчаяния огласил столовую.
«Успею ли пришлепнуть шустрика? И мужик мешается. Но не ждать же, когда и до меня доберутся», – пронеслось у парня в голове.
Поднял руки, занеся дубинку над головой. Дубинка бумкнула обо что-то. Обернулся резко. Огнетушитель на стене! Углекислотный. Тушит огонь по принципу охлаждения.
Память, как по заказу, перенесла на родной завод, заполняя картинку перед глазами воспоминаниями прошлого года.

Стоял безветренный жаркий летний день, насколько позволяла особенность погоды умеренных широт. В такую погоду неплохо бы отдыхалось возле водоёмов, но не Диме с приятелем. Они собирали по щитовым помещениям родного завода просроченные огнетушители для перезарядки. И появившаяся в процессе сбора идея тут же воплотилась в жизнь. К кирпичной стене одного из цехов был приставлен четырёхмиллиметровый алюминиевый лист, в центр которого приятели и разрядили один из огнетушителей. Покрывшийся инеем лист стал настолько хрупким, что после удара ноги с треском рассыпался по асфальту.

Ну, что ж, настало время ещё один эксперимент провести.
Отпустив дубинку – та повисла на ремешке запястья, парень суетливо сорвал наручи и закрыл ими кисти, чтобы без кожи не остаться, а то бывали случаи. Выдернул огнетушитель из крепления, и подбежал к «щенку», на ходу срывая пломбу. Нажал на рычаг, направляя газовый поток в маленькое, но вёрткое тело.
«Щенок» скрылся в белом облаке сжиженного газа. Баллон огнетушителя мгновенно покрылся инеем. Даже через толстый слой Диминого изделия чувствовался собачий холод. Собачий! Каламбур, однако!
Баллон «пшикнул» в последний раз и затих. А мужик под щенком закричал. Тоненько так, голосисто. Дима и не знал, что мужчины так умеют. Ну, дык, обморожение на лицо. То есть, на плечо.
А «Мутяшка», судя по покрытому белым инеем телу, даже повернуться успел. Но теперь это было неважно. Практически обездвиженный, он уже не представлял угрозы. Замерзшая голова против воли пса опустилась на рубашку мужика. Лапы ещё пытались шевелиться, но уже как-то медленно, словно с ленцой.
Дима отбросил баллон, судорожно натянул наручи на место и схватил дубинку. И пока «Мутяшка» не согрелся, он получил за всё. За страх, за ненависть, за желание извергнуть на свет содержимое желудка прямо здесь. За остатки похмелья даже досталось немного.
Часть головы, на которую пришлась локальная струя газа, рассыпалась на куски с первого же удара. Над остальным пришлось поработать, но и там серьёзных проблем не возникло.
Дима получил первый опыт, а дубинка окропилась первой кровью. Мужик уже затих. То ли помер, то ли сознание потерял.
Так, ещё один огнетушитель должен по ту сторону шведского стола у входа в кухню висеть!
Резвый взгляд по сторонам. Быстро приближающийся, вертящийся в полёте стул перед глазами. И тьма…

- Ну, господа, что скажете? – акцент у говорившего почти не чувствовался. Не то, что у первой «тройки». Если бы не этнические признаки, режущие глаза…
Те же черные кожаные куртки. Те же АКСы на плечах висят с небрежно лежащими поверх ствольных коробок сильными ладонями. Те же «суровые южные лица». Конвейер, растудыть его за ленту. А вот стоящий по левую руку от главного «азер» слишком уж славянской наружности. Типичная русоволосая деревенщина с простоватым, но серьёзным лицом. Вот тебе, бабушка, и тапочки по почте!
- Что спросите? – в тон ему ответил Филя. В крутого героя поиграть или дурачком прикинуться?
- Где ключи от нашего склада? Где мои люди? И не говорите, что не видели - их машина там стоит, – и указал на железные ворота, за которыми Серёга «Круизёр» припарковал.
- Склад Геннадий Фёдорович мне с утра отписал, так что не ваш он, - заявил Филя, глядя азеру в глаза. – А земляки твои в гостях у меня. В подсобке. Пытаются понять, почему тот склад совсем не их оказался. И почему продавщиц пытаться насиловать нельзя.
Главный никак не отреагировал. Не удивился, не поморщился.
«Ясно, что вы за фрукты», - подумал Филя и добавил, не меняя тона:
- Еда-питьё у них есть. Оружие тоже. Без патронов. Вас только ждут, чтоб, как родители, из садика забрали. Если ждать некогда, сходи и выпусти, а то занят я пока, вообще-то.
И ключи из кармана достал и азеру бросил. Тот поймал резко, словно муху ловил.
«Плохо! Ещё один шустрик. И встали опять любопытно. Что за курсы посещают? Тоже напроситься надо бы».
Азер развернулся к тому, что справа. Приказал что-то на своём тарабарском и ключи кинул. Тот перехватил их в полёте и повернулся к оббитой жестью и обклеенной постерами щенков и котят двери, ведущей в магазин склада, из которой они, собственно, и нарисовались.
- Эй! Парнишка! Можешь отсюда выйти, - кивнул Филя на железные ворота за спиной. – Давай открою, ближе будет. А то всю торговлю девчонкам своим видом распугаешь.
Тот повернулся к главному с вопросом на лице. Главный кивнул, и азер двинулся вслед за Филей.
Филя пощёлкал запорами на одном замке, оттянул ручку на другом и толкнул створку ворот, поддавшуюся с неприятным скрипом. Азер юркнул в просвет и, спустившись по лестнице, скрылся с глаз.
Серёга, стоящий здесь же, возле ворот, с вопросом на лице взглянул на Филю.
- Серёг, всё равно скучаешь, ишаком стоишь, - констатировал Филя и подмигнул при слове «ишак». - Сходи с парнем, разомнись. Поможешь сориентироваться. А то вдруг потеряется.
И, словно спиной почувствовав, как напрягся старший позади, добавил:
- Автомат только мне оставь, ни к чему он тебе там. Не будем представителей южного народа лишний раз напрягать. А его автомат, в случае чего, и тебя прикроет. Дуй давай. Если что, кричите, - и вновь подмигнул при слове «прикроет».
«Лучше бы Женьку туда отправить, но он ещё не раскрыт, а это козырь. Да Серёга сам должен справиться. Вон, в азера две пули подряд с двадцати метров всадил и обе в грудь».
Серёга кивнул понятливо, передал автомат Филе и выбежал за ворота.
- А не наши ли автоматики у вас, случайно? – осведомился старший.
- Ваши были, - не стал отпираться Филя, возвращаясь к дверце холодильника, чтобы у гостей, не дай бог, мысль не закралась ближе подойти. – Теперь мои. Мы с земляками вашими поменялись.
- А на что?
- На очень нужную им сейчас вещь. Придут, сам с них и спросишь, а то я одно скажу, они другое. Третий автомат на обмен не пошёл, у них остался, - повернулся спиной к гостям и нагнулся, прислонив Серёгин АКС к стене возле холодильника. При этом плечевой ремень Филиного автомата, как бы случайно сполз, и, поправляя оружие, Филя кашлянул. Потом покряхтел, прочищая горло. Всё. Предохранитель незаметно снят, а патрон и до этого в патроннике сидел. Не мы такие, время такое. Неспокойное.
Старший проглотил информацию про третий автомат, кивнул и гукнул, соглашаясь.
«Значит, не рассказали ему девчонки ни про стрельбу, ни про Женьку. Очень хорошо! Если и есть у азера подозрения, то молчит пока. Молчи, гад, молчи. А мы такие лохи! Нас не надо опасаться. Тем более у нас и подкрепление может быть. Точно!»
- Вы там друга моего с РПК, кстати, не видели? – Филя кивнул головой в сторону магазина. – Куда делся? Почти час уже жду.
«Ага. Задумались. Третий, который русоволосый, слегка назад подался, чтобы оба выхода контролировать. Хорошо».
«Так. А «морда лица» у старшего знакомая».
- А тебя не Рафиком случайно кличут?
Главный даже не напрягся:
- Я тебя тоже узнал. Антон, кажется? – получив утвердительный кивок, продолжил, улыбаясь, - ты ещё мясо моё брать не хотел. Ругался.
- Так по твоей цене я прогорю махом, - пожал плечами Филя. – Зато у меня качество не хуже, а цена ниже, да ещё с доставкой до места.
Рафик тоже в ответ плечами пожал, мол, твоё дело.
- А твои говорили, что вы – азербайджанская диаспора, - вспомнил Филя. И кивнул в сторону русоволосого, мол, как это понимать?
- И что? – удивился Рафик. – Хочешь, мы и тебя примем. У нас кого только нет. С главным пообщаешься, если даст «добро», милости просим.
Сказал ровно, спокойно. Или врёт и не краснеет, или действительно проблем никаких не видит. Так он главный или нет?
- Мысль, конечно, смысла не лишена, - сделав вид, что задумался, ответил Филя. – Да и не с голым задом приду, предложить есть что. И продукты есть. И оружие в заначках. Гранатомёты, опять же, гранаты…
- Гранатомёты? – изумился Рафик. – Откуда?
- А когда это в нашем замечательном государстве вдруг появилась возможность представителю мелкого бизнеса деньги честно делать? - усмехнулся Филя. И не подтвердил, и правду сказал. Ну, чисто – еврей.
- Много?
- Смотря чего. А так – хватает, - с лёгкой долей солидности поделился Филя. Ничего, впрочем, не подтвердив. Он вообще о мясе думал, чтобы даже на мгновенье нотки блефа не проскользнули. А то дрогнет голос, и печалься потом где-нибудь на облаке с арфой в обнимку.
- Ну, тем более, пошли к нам, - начал уговаривать Рафик.
- Надо с остальными посоветоваться, - вздохнул Филя.
- А много остальных? – заинтересовался Рафик.
«Так, сейчас бы не тупануть. Сказать, что много, что будет? А положат здесь прямо сейчас, наверно. Мы ведь им не нужны. Только имущество. А нас с Серёгой пока только двое на виду. Потом свистнут своим и окопаются здесь. Сказать, что мало, возможно, оставят до конца. До тех пор, пока я все «нычки» не сдам. Так, кажется».
- Я, да ещё пяток парней, - решился Филя. – Обузой не будем, оружие кое-как, но держать умеем. И с нами двадцать пять женщин и восемь детей. Ну, продавщицы ещё, возможно. Куда их? - кивнул в сторону магазина.
«Видишь, какие мы не опасные. Женщинами по рукам связаны».
- Куда вам столько? – задумавшись, спросил Рафик.
«Блин, барана тебе в жёны, что у тебя в башке-то творится? А, Рафик?»
Филя пожал плечами:
- А куда их? Матери, сёстры, жёны, матерей-одиночек немало…
- Матерей-одиночек, - проговорился задумчиво Рафик.
«Возможно, и тут плюсик нарисовался. Отлично!
Так. Мосты навели. По крайней мере, напряжение спало. Теперь можно и свой автомат у колоды разместить. Дулом вверх со стороны холодильника. И чтобы снятый предохранитель в глаза не бросился. Ага! Дула автоматов братского народа тоже в пол смотрят».
- А внедорожник наш вы тоже обменяли, что ли? – и этот вопрос подоспел.
«Надо прикол, что ли отмочить, чтоб обстановочку разрядить?»
- Нет, нам такого добра даром не надо. Отогнали поближе, чтоб не позарился никто. Мы не больные, на внедорожниках рассекать, - и добродушную ухмылку до ушей.
«Ну, спроси давай, почему».
- А почему? – недоумённо спросил азер. Судя по паузе, прокачал варианты, но вывод не сделал.
- Да потому что гибэдэдэшники вообще оборзели! Позавчера с друга попытались бабло срубить, за то, что у него ВНЕ-дорожник, а едет по дороге, - и на лице Антона расцвела честная улыбка до ушей.
Пауза в две секунды и азеры созрели. Поулыбались немного, расслабились.
«Отлично. Вы крутые, мы – дерьмо. А я совсем блаженный. Оружие по складу раскидал, спиной поворачиваюсь. Шутки шучу. Не надо напрягаться. Сейчас все ваши вернутся, тогда и с нами можно будет что-то решать. Давай, хохмач! Не можешь больше шутки придумать, вспоминай что-нибудь».
- А у ментов вообще новая реформа намечается, у каждого теперь личный автомат будет, - поделился Филя. Повернул голову туда – сюда, словно убедиться пытался, что не слышит никто. Придвинулся поближе и заговорил вполголоса, - это чтобы хулиганы больше пистолеты не отбирали.
Шутка прошла, о чём свидетельствовал смех Рафика и русоволосого.
«Ещё бы, вы ж исполнительную власть не жалуете, вам только такой юмор и подавай».
Филя сделал вид, что в бумаги уткнулся. Даже забормотал что-то под нос себе, изредка заглядывая в холодильник. Потом произнёс чуть громче, жалуясь Рафику:
- Ну, ты глянь! Опять меня обокрали! Женька-лис! Больше некому. Прямо из-под носа! Вот ушлёпок! И когда только успел? Наверняка через эти ворота и вытащил, пока ключ у него хранился. – И во время тирады, в расстройстве качая головой, как бы невзначай переместился почти вплотную к дверце холодильника.
Единственная заметная из-за ряда свисающих туш часть тела Женьки, то есть голова, кивнула, улыбнувшись. Понял, мол. И скрылась вовремя, как в кино.
- А ты, Рафик, как с ворами борешься?
- А никак. Нет у меня воров, - серьёзно ответил Рафик, подходя ближе и заглядывая в холодильник, в то время как Филя мысленно постарел лет на десять, благо, туши, за которыми Женька затаился, его целиком скрывали, правда, присесть пришлось. – Пусть только попробуют.
Впрочем, бросив ленивый взгляд и утолив мимолётное любопытство, азербайджанец отошёл к русоволосому. Правильно, чего ему там высматривать? Филе до его объемов продукции, как воробью до орла.
«Так, теперь ещё один важный вопросик задать надо. Только аккуратно, мимоходом. Словно не очень-то и хочется ответ услышать».
- А эти игрушки, кстати, где взяли? – с ленцой показал Антон на автомат Рафика, миролюбиво висящий на плече позади. Миролюбиво, если не считать того, что сама рука ствол, опущенный вниз, поглаживает. Либо не доверяет товарищ и ожидает пакости, либо так мыслительным процессом увлёкся, что рука против воли шалит.
- Думается мне, что там же, где и ты свои набрал.
«Что это значит? Почву прощупывает или честно в контрабанде признаётся? Ладно, давай в дурака сыграем. Я ж парень честный, мне скрывать нечего».
- У Геннадия Фёдоровича? – изумление Фили получилось на редкость неподдельным. Не зря в детстве в театральный зазывали.
- Комарова? – заглотил «дезу» азербайджанец. – Так он же продуктами занимается?
- Я тоже, - усмехнулся Филя.
И вывод напросился сам собой.
- Слушай, Рафик, а не ты разве главный? – и морду лица понаивней сделать. Да, вот так.
- С чего ты взял? – насторожился Рафик.
«Блин, прокол, что ли? Не должен был я имя главного знать, похоже. Как теперь выкручиваться? А никак. Имя-то я не называл».
Филя пожал плечами:
- Да я из ваших и не знаю никого с такой хваткой, как у тебя. Вот и предположил.
- Есть люди, есть, - успокоился Рафик. Сказал, как Ницше процитировал.
«А самодовольство так и прёт. Надо же, польстили. Всё верно, ты начальник. А я – уборщица.
Ты ведь, Рафик, столько лет думал, что под русских прогибаешься, ненавидел их. А сейчас твоё время пришло. Никуда мы от твоего справедливого возмездия теперь не денемся. А стрелять в меня сейчас смысла нет. Что в том складе, неясно. Что делать с этим, пока тоже. А у меня «нычки». При словах о женщинах, опять же, странно себя повёл. Ты же сам когда-то говорил, что вы – великий народ, потому что горячку не порете. Ты сказал, а я запомнил. И очень надеюсь, что правильно тебя просчитал.
Теперь Серёга. Только бы всё у него получилось. Только бы - только бы!»
Наконец, свершилось! Послышался отчаянный крик, повествующий о далеко не рядовой боли. Не Серёгин. Потом заполошная автоматная очередь в пол рожка. Автоматный лай, как резко начался, так резко и прекратился.
А потом долетел крик Серёги:
- Зомби! Зомби напали!
- Бежим! - Филя сделал испуганное лицо и швырнул бумаги на пол, хватая автомат возле колоды. А старший уже рядом и дальше бежит, что-то на своём тарабарском третьему бросив.
«Быстро, однако! А третий их язык знает! Что говорит в «минус» будущему союзу с нами. А ещё, похоже, он «пасти» остаётся. Хитро! Но мы хитрее, мы к этому тоже готовы».
Филя сделал вид, что тоже бежать собрался, но колода, стоящая на пути, всё испортила. Зацепив её ногой так, что она перевернулась вместе с остатками пира, он чертыхнулся и полетел влево на пол, в сторону кучи мусора и коробок, уходя из сектора Женьки. Кувыркнулся через левый локоть и сгруппировался в позу мячика.
Показалось, что целую вечность в кувырке провёл!
Краем глаза заметил, что Рафик в проёме ворот на шум поворачивается.
Ну и Антону разворачиваться пора. Только спиной к Рафику.
Не успел ещё Филя автомат довернуть, а уже от страха, что не справится, палить начал. Первая короткая очередь «в молоко» ушла, а вторая слилась с чьей-то двойной очередью с отсечкой за спиной.
«Хоть бы Женькина, господи!»
Четыре или пять Филиных пуль в грудь качнули русоволосого назад, и, опустив автомат недолго, но свободно покачаться на ремне, он опрокинулся на спину.
Резкий разворот Фили на сто восемьдесят градусов из положения сидя. И здесь помощь не нужна. Рафик приложился спиной к левой створке ворот, и тело его неудержимо ищет место, где прилечь. На чёрной куртке сбоку и спереди несколько дырок улыбаются. Ещё жив, но автомат с плеча на пол упал, значит, не опасен.
Выскочил Женька из холодильника. Рот до ушей. Аж светится весь. Живой.
Филя с облегчением сел на пол, растирая правую ногу и левый локоть. Неплохо приложился. Особенно голенью об колоду. Вот, счастья-то привалило.
- Жек, на тебе контроль. Я инвалид вообще.
Женька подбежал:
- Не ранен?
- Да нет, - поморщился Филя, разминая локоть. – Ушибся просто.
- Давай мочой разотрём, - предложил Женька, морща участливую мину. – Говорят, помогает.
- Иди ты…контроль проводить, уринотерапевт фигов, - высказался Филя.
Новые участники появились почти одновременно: в приоткрытые ворота вбежал Серёга с новым автоматом, а со стороны склада-магазина - Марина. И застыла у двери, разглядывая происходящее.
- Серёга! – заулыбался Филя, расслабившись. Растерялся сначала, не зная, на кого автомат наводить, а оказалось, что все свои прибыли. - Жив, дурилка.
- Живые? – забеспокоится Серёга. Раз беспокоится, значит, любит. По-своему.
- Ясен пень. Ты ж как часики, отработал. Красава! – поднял большой палец правой руки вверх Филя. - И про зомби покричать хорошо придумал.
- А ты разве не просил? – удивился Серёга.
- Нет, я на «ижака» только намекнул. Понадеялся, что положишь его там по-тихому, пока он на зомби отвлечётся.
- Значит, мы друг друга не поняли, – улыбнувшись, пожал плечами Серёга.
- Да-да. Давай переиграем, - поддержал хохму Филя. - Не убил он союзника-то нашего?
- Нет. А я специально медленно шёл. Подошел, когда он дверь открывать начал. А он меня увидел и заподозрил что-то, потому что тут же в панике автомат перезарядил. Потом глянул, как патрон из коробки вылетел, и матюкнулся. Забыл, наверно, что заряжено было. Лишь бы, думаю, меня первого не послал. А он и не додумался даже. Дверь на себя дёрнул и в темноту морду сунул. Ещё и зовёт кого-то на своём, - захихикал Серёга.
- И что? – поторопил нетерпеливый Женька. Аж зудит! Оно и понятно, новая порция эйфории подоспела, и удаль молодецкая ещё играет.
- Погоди, русского упакуй, - обломал Филя Женьку. – А ты, Серёга, следи за Рафиком. Ага, вот этим.
- Тот самый? – Серёга отошёл к воротам, отодвинул автомат Рафика ногой и начал внимательно разглядывать тело. Ну-ну. Как будто главаря азербайджанской шайки каждый в лицо знает, а сам Серёга с ним только вчера в карты играл.
- Не понял я. Похоже, что не он.
- Думаешь, обратятся? – Женька вытянул автомат из-под трупа, отложил подальше на пол и переместился поближе к продолжавшей стоять у двери онемевшей Марине.
- Кто их знает? Только дождись, когда обратится, Марине показать. Заодно убедимся в теории.
Марина всё ещё ничего не понимала. Рот уже открыт, но мысли в слова еще не обличались. Мозг скрипел извилинами. Перерабатывал увиденное, пытаясь запихать это в скудные, как оказалось теперь, рамки прежнего жизненного опыта.
А Филя решил не мешать. Не дура, сейчас созреет. Тем более, на охоту с ним как-то ходила и показала себя не с худшей стороны.
Зато Женька, бросив быстрый взгляд на девушку, заметил:
- Похоже, мы ей мозг вынесли.
- Не льсти ей раньше времени, - заметил Филя. – Сначала посмотрим, было ли там что выносить.
Серёга, не сводя с распластанного тела глаз, продолжил, улыбнувшись:
- Я надеюсь, кого он из темноты звал, тот и появился. Я даже испугался сначала, настолько резко наш охранник из темноты вышел. Этого схватил и давай обнимать. Думаю, всё, перестарались. Верёвка лопнула. Потом смотрю, нет, на шее, в струну натянулась. А азер автомат схватил и давай в белый свет, как в копеечку, лупить. А как он на спуск нажал, так и я его затылку коррекцию оформил, чтобы мой выстрел с его очередью совпал. Потом за воротник его схватил и выдернул из объятий на асфальт, чтобы охранник фигуру себе калориями не портил. Дверь прикрыл пока.
И снова захихикал.
- Вы чего творите-то? – такие большие и глупые глаза, как те, что с Марининого лица смотрели, только у коров бывают. Всё, мозг информацию обработал и пикнул в знак завершения.
Рукой она обвела всё пространство вокруг и продолжила, никакой дополнительной информации, правда, больше не предоставив:
- Это что? Вы что, в тюрьму захотели?
А потом на её симпатичном лице испуг промелькнул. Решила, что и её, как соучастницу, привлекут? Или парни в расход пустят?
- Даже не знаю расцеловать тебя или отшлёпать по твоей аккуратной округлой попе, - Филя с пола смотрел на Марину обычным своим честным взглядом, внеся в её душу спокойствие. А когда до мозга всё-таки дошло, что именно Филя произнёс, почему-то стало вдвойне приятно. Вроде поругал, а вроде комплимент отвесил.
А Филя продолжил рассуждать:
- То, что азерам сдала, плохо, конечно. Но, с другой стороны, всё вышло удачно. Приехали бы они раньше, неизвестно, как бы на нас отразилось. Приехали бы позже – вы с девчонками могли под раздачу попасть.
- А-а-а…- пыталась что-то сказать. Созрела и выдала, зажимая рот рукой. - Так это правда! Мамочки…
- Ты за голову не хватайся, - отрезвил Филя. – За автомат хватайся. Сейчас трупы озомбятся, тренируйся их обратно в трупы превращать.
- Марин, смотри, начинается! – вмешался Женька, взглянув на часы. – Минут шесть, как по заказу. Сейчас мы узрим зомби.
Филя бросил Серёге:
- Следи за Рафиком, - и тоже отвлёкся на русоволосого.
Серёга кивнул, хотя никто его уже не видел, и усилил бдительность. А чего ему на зомби пялиться? Возможно, под ногами сейчас такой же будет.
Марина повернулась в сторону убитого и обомлела. Трупа русоволосого не было. Точней, он перестал быть трупом. Он елозил конечностями по грязному бетонному полу, медленно пока, но с каждой секундой движения становились всё тверже и уверенней. Нечеловек приподнялся на локте. Мгновенье – и на Марину уставились страшные до жути глаза. Сама смерть разглядывала её по ту сторону, вопрошая: «А Вы записались в наши ряды? Нет? Тогда мы идём к Вам!»
В подтверждение мыслей, зомби зашевелился, пытаясь встать.
- Автомат хватай, - посоветовал Женька, в свою очередь, прицелившись в шевелящееся тело.
Марина схватила автомат с пола и направила на зомби. Надавила на спуск и - тишина. Предохранитель!
Дальше Женька ждать не стал. Опасно. Переключился на «одиночные» и выпустил в голову азера маленькую «вторую смерть». Пуля раскрошила верх левой глазницы возле переносицы, и зомби упал, потеряв аппетит.
- Дай, гляну, - Женька протянул руку к автомату Марины.
Та безропотно подчинилась, продолжая со страхом озираться на замершее на бетонном полу тело. Женька убедился, что предохранитель снят. Перезарядил. Усмехнулся.
- Лопух, ты, Филя. Напридумывал себе крутых врагов. А у них даже автоматы не заряжены. «Стоят красиво!» - передразнил Антона.
Серёга хихикнул у ворот, потом поднял автомат Рафика. Посмотрел. Хмыкнул. Понюхал. И захихикал ещё громче:
- Тут вообще магазин пустой! И даже порохом не пахнет!
Через мгновенье к нему подключился Филя, а потом трое приятелей заржали так, что стены чуть не затряслись.
- А он им ещё байки травит! Распинается! – вспомнил Женька, смеясь.
- Лучше перебздеть, - философски заметил Филя, вытирая выступившую от смеха слезу.
- Этот тоже созрел! – крикнул Серёга от ворот.
- Кончай, - разрешил Филя.
Раздался одиночный пистолетный выстрел.
- Вот и разыграли гамбит. Без потерь, правда, - подвёл итог Филя. – Никогда шахматы не любил.
- Нормально, - отреагировал Женька, - тогда считай, что карта разыграна.
- По фиг, - махнул рукой Филя. Обратился к Марине, - ты своему звонила?
- Звонила, - кивнула она. - Не отвечает. Мы расстались позавчера.
- А-а! – протянул Филя, краем глаза заметив, как Женька подобрался сразу, приосанился. Был бы живот, и его бы, наверно, втянул. – А чего тогда звонить? Я-то думал, вы вместе ещё.
- А он знает, где оружие достать, - объяснила Марина, слегка улыбнувшись Женьке.
«Ну вот, и эта «поплыла». Быстро! А то, что об оружии задумалась, хорошо. Значит, слова не в пустоту ушли. Можно в команду брать, если она не против. Нет, наверно, не против. Вон как с Женькой друг на друга смотрят, хоть сейчас куда-нибудь заныкаться готовы, дабы познакомиться поближе, а то и поглубже. А семьи у неё нет. Родители лет пять назад на машине перевернулись. А она сюда подалась».
- Ты с нами? – задал Филя совершенно не нужный уже вопрос.
- Ага. Если вы не против.
- Не, не против, - улыбнувшись, согласился Женька. Протянул АКС русоволосого. – Ты с Филей на охоту, вроде, ходила? Пользоваться умеешь?
- Стрельнуть могу, - Марина приняла автомат, поставила на предохранитель и повесила на плечо. – И раньше стреляла, до охоты.
- Нормально стреляет, - добавил Филя. – Как Наташка. Тоже лупит, вроде, в молоко, а куропатки на землю падают. Позвони, кстати ей. Выспалась уж, наверно. Узнай, как дела.
Женька достал телефон.
- О! Она сама уже звонила. И эсэмэску кинула. И Пашка два раза уже звонил. Все новости пропустили.

Наташа исподлобья и с легким вызовом смотрела на пацана. А мозг пытался зацепиться хоть за что-то. Главное, не показывать страх. Типы, как эти, такое на раз просчитывают.
- Я сейчас тебя завалю! – подбадривал себя третий, медленно подходя ближе. Даже лицо суровое сделал. Точь-в-точь Никита, когда злится. Это сравнение тут же вернуло самообладание. И зрение, что важно.
- Так её! Так! – послышался противный голосок с первого этажа. Группа поддержки, зараза!
- Если достал, стреляй, - спокойно ответила Наташа, разворачиваясь корпусом и небрежно укладывая правую руку с дубинкой поверх руля. – Не осилишь, я сама тебя завалю.
Третий дрогнул. Остальные почему-то сделали шаг назад. Нет. Не гопники. Так, гопота. Подражатели. Настоящие гопники давно бы уже нашли и что сказать, и как обосновать.
- Я считаю до трёх, - чётко, угрожающе произнесла Наташа. Спасибо детям, выработали маме командный голос. – Если ты меня сейчас из своей «сигналки» не завалишь или дуло вниз не опустишь, я выйду и положу тебя рядом с Гошей. Раз!
Недогопники переглянулись при словах о «сигналке». А Наташа усмехнулась внутренне. Значит, не показалось. Дуло, направленное на нее, диаметра было не слабого, как у ружья. И уж очень было похоже на дуло сигнальной ракетницы, которые одно время даже в охотничьем магазине продавались. Довелось из такой два раза в воздух выстрелить, когда приятель на Новый год в дополнение к салюту приносил. С такого расстояния она, может, и была бы опасна, но, что примечательно, на Наташу сейчас смотрело дуло с чернотой внутри. Что логично подразумевало отсутствие патрона.
На понт глупую девку взять пытаются. Ну-ну.
На крупнокалиберный травмат тоже не похож. А даже если и травмат, что, кроме неприятных ощущений может быть? Целится дибил в корпус, не в голову.
А даже если и ошибается Наташа, и перед ней какой-то боевой пистолет, который таким калибром полтела разворотит, то стрелять глупо. Машину кто оттирать будет? Других рядом нет. А выйти даже не предложили. Просто: «завалю». Сумбурный бред в голове детей от просмотра «ящика» и «реальные понты». Как же без них. Можно, конечно, «Иж» достать, но неопытность может злую шутку сыграть. Дистанция до гнусавого небольшая, вдруг отобрать умудрится. Да и что дальше делать, если достать? Стрелять? Или так и дальше сидеть, держа мальчуганов на мушке? Ни разу не смешно!
- А троих-то осилишь? – прогнусавил второй.
Наташа смерила его взглядом и адресовала самую презрительную из своих гримас:
- Два!
Всё! Скис мальчик. Опустил бесполезный кусок железа. В драку тоже не лезет, девчонку испугался. Значит, и правда видел, как Гошу успокаивала. Или ссыкун.
- В следующий раз пластмассовый игрушечный бери, он больше на настоящий пистолет похож.
Машина завелась сразу. Отлично! Не хватало ещё такой киношный триумф подпортить.
- «Косяк» за вами, так что «шоху» не ждите. Пока, малыши. Берегите себя.
Проехалась прямо по Гоше. Неудачно он лёг. Взглянула в зеркало на вид удаляющихся и угрюмо смотрящих вслед пацанов. Рука Рыжего отвесила подзатыльник неудавшемуся стрелку. Хулиганка соскочила с бритой головы и упала на грязный асфальт. Но тот даже не пикнул. Нагнулся и поднял кепку, отряхнул и развернулся к подъездной двери. Не ваш день, детки. А домой зря пошли. К старшим хотя бы прислушиваться надо, нигилисты дворовые.
Скосив глаза на панель, девушка заметила потрёпанную кассетную магнитолу. И сразу музыки захотелось, пусть даже блатняк. Разобравшись в бесхитростном управлении, нажала на кнопку и очень удивилась пристрастию Гоши, поскольку динамики голосом Летова выдали:

«…Мёртвые не спорят, не хотят,
Не стареют, не скорбят.
Мёртвые не сеют и не жнут,
Не потеют, не поют…»

Да уж, самое то и вовремя, блин.
Минут десять езды по мрачному городу, и перед глазами ещё одна аптека. Большой навесной замок на двери лучше всяких слов.
Ну, ё-моё.
А внутри через окно видно несколько замерших людей. С чего бы?
Похоже, люди со своими проблемами не только в больницы бежали, но и в аптеки. А что? Логика просматривается. Мало что ли у нас людей, которые лучше врачей знают, что им надо? А врачи на некоторых участках вообще ничего толкового сделать не могут, кроме рекламирования дорогущих препаратов, за которые процент имеют. И поэтому справедливо воспринимаются, как не совсем пустое место, которыми можно брешь в штате закрыть, да рецепт пациенту выписать, причём, по его же просьбе. Но и то, бывает, выпендриваются, мол, не будете придерживаться назначенного плана лечения, вообще выпишу. Приходится делать честные глаза и кивать, да, мол, принимаем ваши препараты и неукоснительно следуем вашим предписаниям…

Где ещё аптеки есть? Ага, во дворах недалеко.
Подпевая старой доброй «Обороне», надавила на «газ».
Ещё минут десять. Люди бегают, водители забыли, что такое светофоры и правила. Один раз чуть с «Ренохой» не поцеловались, но разъехались. А немногочисленные пока зомби неторопливо прогуливались, подставляя обезображенные лица мартовскому солнышку.
Так. Ещё один замок. Огромный, как на амбаре. Сговорились что ли? Пусть хоть зомби бы были, но в открытой аптеке. Подъезд-то хороший. Не то, что у других.
Можно, конечно, в багажнике порыться. Наверняка какая-нибудь монтировка найдётся. А в кино с такими замками быстро расправлялись. Но как-то… Рано, что ли? Еще есть в душе что-то человеческое, что противится открытому грабежу.
Почему-то ещё и один из героев Вицина вспомнился, который в своё время предупреждал: «Статья восемьдесят девятая, пункт второй – до шести лет». Номер статьи давно изменился, да и диапазон наказания расширился, с учётом пожеланий тех, кто воровать умеет в отношении тех, кто, соответственно, нет. Но факты – вещь упрямая, тем более для юриста, пусть даже бывшего.

Звонок в кармане известил, что кто-то очень пообщаться хочет. Значит, погоди, Летов, не до тебя.
«Женя Соколов».
Хорошая штука – телефон. А в нынешних реалиях – просто незаменимая. Благодаря ему и Наташа, и Дима, и парни периодически передают друг другу новости и информацию по вирусу. Ещё бы кое-кто всегда сразу трубку брал…
- Звонила?
- Ага, полдня назад. Издеваетесь, что ли?
- Да Филя заставил звук отключить.
- Блин, вы задолбали со своей паранойей! – почти выкрикнула девушка до боли в костяшках сжав руль.
- Ну, ты знаешь, на этот раз всё как нельзя кстати вышло. Если бы ты позвонила, когда я в холодильнике сидел… А, неважно.
- Если ты думаешь, что я что-то понимаю, то развей иллюзии.
- Забей, - отмахнулся Женька. – Потом расскажу. Как говорится, сгоняй в обменник, смени гнев на милость. Что там с Мишей, я не понял?
Наташа коротко рассказала, всё больше изумляя друга.
- Значит, всё сходится, - задумчиво протянул Женька. – Следующая ступень мутации. Что будет дальше?
- Вы-то как? Всё ещё на складе?
- Ага. Грузчиками подрабатываем. Кое-что с матом из одного склада в другой перетаскиваем. У наших тоже всё отлично. Зять мой, Пашка, с мужиками пару «Икарусов» заводских к Таньке привезли. И «Камаз». И бензин в бочках. Всех наших в одно место собирают. Мы сейчас прикидываем, что ещё осталось. Наши предлагают в какой-нибудь профилакторий переехать или глухую деревню завтра поутру. Филя над мясом рыдает. Возможно, придётся в срочном порядке тушняк готовить. Ты как? Готова, или позже тебя заберём?
- Нет-нет, - отказалась Наташа, - меня можно и вечером забрать. Заодно все мои продукты вывезти, да мебель детскую на всякий случай. Шмоток детских много осталось, Настя выросла, а отдать некому было. Вдруг сгодится кому.
Взгрустнулось при воспоминании о дочери. Как они там?
- Нет, я про тебя говорю. Со шмотками потом разберёмся.
- А-а! Можно, - вспомнив мысль, которая не давала покоя, добавила, - Жень, тут еще тема такая. С ночи пропадали милиционеры и охранники. Так что по сторонам посматривайте, вдруг зомби где-то с оружием бродят.
- Ладно, покумекаем, - Женька, как всегда, в своём репертуаре. В серьёзном разговоре не вставить солидно своё «покумекаем» не может, - хотя с идеей опоздала, наши парочку уже встретили и обезоружили.
Ну вот, опять её идеи никому не пригодились. Хоть вообще ничего не делай!
- А магазин когда вывозить будем? Или подождём, пока опередят?
- Филе тут уже целый склад отписали. И ещё один в воздухе повис. Так что не знаю, когда. У Пашки надо поинтересоваться.
- Ну, сами смотрите. Я буду дома через полчасика, ключи с собой.
- А ты где? – подозрительно спросил Женька. – Тебя, кажется, спать отправили? Или приключений в магазине мало показалось?
- Я лекарств накупить хотела. А аптеки или закрыты или озомбячены.
- Ты когда перестанешь глупости делать? – встревожено выдал Женька. – Я Димке что потом скажу?
- А вы глупости не делаете? Зашарились и полдня на складах проторчали, - обида взяла за горло и неприятно сжала. Вот-вот глаза защиплет.
- А, вот оно что, - засмеялся Женькин голос в динамике. – Ты, правда, думаешь, что мы фигнёй страдаем?
- Ну, со стороны это именно так и выглядит.
- И что нам делать прикажешь, госпожа?
- Отрывать задницу и думать о будущем! – прорычала девушка в трубку.
В ответ Женька снова засмеялся, вселяя недоумение.
- Так у нас для этого взвод хомяков есть.
- Чего?
- У нас сейчас народу – вагон и маленькая тележка. С сотню, в общем. И всех полезных разбили на пять действующих групп и назвали взводами. Причём, не по количественному признаку, - пустился в объяснения Женька. - Первый взвод – хомяки. Там верховодят наши мамы и Филин дядька. Он бывший прапор, ему по статусу положено. Тем более, у него нога в гипсе. Базируются у Таньки и решают, чего нам нужно, чтобы безбедно встретить старость. Ну и продавщицы Филькины свою лепту вносят. Второй взвод - мазуты. Пашка – их командир. С ним друзья его по автомастерской и прочие. Их задачи были по топливу и машинам. Сейчас они думают ещё запчасти откуда-то вывезти, а потом к нам подъедут. Третий взвод в поля подался на разведку, в поисках места для будущей жизни. Командиром у них отец Танькиного мужа. Воевал, оружие имеет, да ещё с друзьями. Так что за них мы тоже спокойны. Четвёртый взвод начал спасательные операции в городе для тех, кто выбраться не может, или сидит хомяком на припасах, как ты. Основной костяк – парни из охранки и недавно отслужившие. Но я там никого не знаю, так что ничего не скажу за них. А мы – пятый взвод, свободные художники. Творим, что хотим, но в рамках приказов. Нам пять минут назад нарезали задачу всеми силами удерживать мясо и продуктовый склад. А если они ещё и про второй узнают, мы тут вообще застрянем! Поэтому молчим пока. Твой магазин у них тоже в планах был. Тебя мы хотели к нам забрать, как выспишься, а ты, блин, в одиночку играешь, и при этом запросы какие-то хомяковские предъявляешь. Так может, тебя лучше в первый взвод перевести? Или отдельным шестым будешь?
Чем больше слушала Наташа, тем смешней и нелепей казались ей её приключения. Ну и на кой чёрт она вообще из дома вылезла? Можно было спокойно спать в ожидании, пока не заберут, поскольку весь её «движняк» показался вдруг таким мелочным и совершенно никому не нужным по сравнению с планами парней и их родни. Словно на главной площади за уши подвесили, и каждый проходящий в лицо плюнул. Лекарства она купить хотела! Для кого? Тут в пору склад медикаментов искать и вывозить. Вот дура! А парни тоже хороши! Не могли раньше сказать? Она-то по наивности думала, что речь о паре десятков всего идёт! А тут – сотня! Кстати о складе медикаментов, есть один на примете…
- Ну, что молчишь? Чего бродишь по городу одна? – послышалось из динамика.
- Не брожу, я на машине, - огрызнулась девушка. Растерянность неожиданно сменилась злостью. На себя, на парней. Даже на неприятного субъекта с мутным взглядом, который мимо по асфальту проковылял, путаясь в полуспущенных штанах под длинным грязно-зелёным плащом.
- Откуда машина? – ну, хоть чему-то удивился.
- Потом расскажу. И пистолет при мне. И патронов – шестьдесят штук. И дубинка тоже со мной. Так что не пропаду, не переживай.
- Так тебе ещё и патроны дали? – вновь удивился Женька. Он, видимо, по наивности думал, что гордая Наташина фраза утром, что ей пистолет подарили, не включала в себя наличие патронов.
Но Наташа уже взяла себя в руки и перешла в контрнаступление:
- Я делом занимаюсь! Аптеки проверяю! Вы про лекарства думали?
- Нет, наверно. Надо у хомяков спросить. Так позвонить могла.
- Так я и звонила! Чего не отвечаете? Пришлось самой выкручиваться!
Старая истина: чтоб не обвиняли, надо самой нападать. И повернуть разговор так, чтобы оппонент сам себя виноватым почувствовал. Тем более, после того, как все её начинания впустую потраченным временем оказались.
- Ладно, - пошёл Женька на мировую. – Какие у тебя планы?
- Не знаю, - призналась девушка. – Может, к вам?
Но потом осеклась, вспомнив о складе медикаментов. Может, скататься по-быстрому, проверить обстановку, а потом преподнести парням на блюдечке? Представив, как вытягиваются физиономии друзей, ей даже полегчало немного.
- Нет, я пока домой поеду, посплю немного, - соврала девушка. – А потом к вам. Всё равно вы там без дела прохлаждаетесь.
- Угу, прохлаждаемся, - с усмешкой согласился Женька. – Тогда езжай домой, а мы попозже подъедем, как освободимся, и поговорим. Только поаккуратней там, ладно?
- Договорились.

Сознание возвращалось медленно. Каждая мысль отзывалась в голове болью. То ли в затылке, то ли на щеках...
Блин, кто-то по щекам лупит!
С трудом разлепленный глаз узрел силуэт, измывающийся над бедным телом.
- Очнулся? Хорошо. Встаёшь?
Дима вспомнил всё, и сразу очень захотелось послушаться. Приподнялся, сел, благо, мужик помог. И тут же повернул голову, исторгая из себя желчь вперемешку с остатками «пира». О, лимончик. Хорошо, что не завтракал.
Повернул голову, уставился на участливое лицо мужика лет сорока. Брюнет. Маленькие, сведённые к носу так называемые поросячьи глазки, тонкая линия губ. И чересчур большой для такого лица нос.
- Ты кто?
- Я, - помялся. – Турист, понимаешь. Ваня.
- Я Дима, - протянул руку, с удивлением вглядываясь в лицо. - Что-то не помню тебя, звиняй.
- Я тебя, зато помню, - хмыкнул Ваня, пожимая протянутую ладонь.
Дима осмотрелся. Столы, посуда, металлические стеллажи. Половники неподалёку висят.
- Кухня, что ли?
- Ага.
Голова кружилась. Похоже, сотрясение. Или потрясение. Мужик заботливо поднёс воды.
- Не из крана?
- Нет. Из бутылки, понимаешь.
Жадно приник к стакану, секунда – и нет воды. Ваня налил ещё.
- Благодарю, доброта твоя не знает границ, – с лёгким кивком Дима принял стакан. - Как я тут очутился? Щенка помню. Двух.… Где второй?! - воспоминание окончательно вывело из заторможенности и запустило процесс «боевого режима», наполняя тело адреналином. Хотелось бежать и что-нибудь делать.
- Я его прибил уже. Стулом, понимаешь.
Хоть одна хорошая новость.
- Больше нет?
- Нет. И людей тоже. Тебя вот утащил.
- Что, вообще никого?
- Ну, пара-тройка на улицу выбежали.
- А мы чего не на улице? – неужто у Вани мышиный инстинкт сработал, в щель забиться?
- Так туда эта зверюга сбежала, понимаешь. Её друг твой убил. Вдруг там еще есть?
Логика просматривается. Уже хорошо.
- Николай где?
- Там же рядом и лежит. Помер уже, наверно, - к ноткам грусти как-то умудрились и другие примешаться. Злорадство промелькнуло?
Помолчали, думая, каждый о своём.
- Как так вышло-то? – пробормотал Дима.
Ваня принял вопрос на свой счёт и начал рассказывать:
- Мы как раз перекусить собрались да просто потрепаться, что дальше делать. А тут Николай прибежал, понимаешь. Про арабов-то знаешь уже?
- Да, Николай поделился, - кивнул Дима отстранённо. В пол-уха слушая излияния Вани, пытался прокачать ситуацию, но извилины мозга так лениво шевелились, словно вчера была грандиозная попойка. Ладно, хоть голова болеть перестала. Кажется. Но висок, на который пришёлся удар стулом, пульсировал неслабо.
- Вот. И приказал на всякий случай выходы из ресторана в фойе закрыть, понимаешь. Эх, если б не это, - внезапно начал сокрушаться Ваня.
- То что? – отвлёкся Дима от мыслей.
- Половина людей точно бы спаслась, вот что! Если б не он, никто бы и не додумался выходы завалить, чтобы зомби не видели, что в ресторане творится! - расширенные глазки и раздутые ноздри шнобеля смотрелись настолько комично, что злость, исходящая от мужика, как-то даже всерьёз не воспринималась. – Зачем мы закрылись? Чтобы легче нас сожрать было?
- Я так понял, что он вас и пытался защитить.
- Хороша защита! На весь отель мы с тобой и остались, понимаешь, - проворчал Ваня.
«Да это ж дегенерат какой-то!» - подумалось вдруг Диме и отношение к своему спасителю резко изменилось. Такие типы были знакомы парню не понаслышке и расположения никогда не вызывали. Все вокруг уроды, один он красавец. Что ж сам тогда не рулил? Да и баррикаду наверняка тоже строить помогал. Диме очень хотелось много чего Ване высказать, но он сдержался. Таким всезнайкам, когда драка кончилась, любые доводы мимо кассы. Только его величие значение имеет. Поодиночке они не опасны. Так, трёп за жизнь и повышение нервозности окружающим. Хуже, когда такие в разъярённой толпе попадаются. Стоит только по убогости своей мыслями поделиться, и толпа уже не будет разбирать, прав он или нет. С его ахинеей на устах таких дел наворотит…
Но этот фрукт сейчас один. Поэтому самый идеальный для сбережения нервов вариант – поддержать его эго, то есть выслушать.
- Дальше-то что?
- Что-что, - проворчал Ваня, но уже не так экспрессивно. – Я здесь, на кухне был. Слышу, звон раздался, понимаешь. А потом грохот какой-то. И ещё один. Выскакиваю и замираю просто. Стекла в окне нет, а эта тварюга за псом по ресторану гоняется. А всех, кто на дороге мешался, просто убивает, представляешь? Кому голову продавит, кому руку-ногу, понимаешь, отхватит. Мне повезло, считай, что я в кухне был, а то бы тоже попался. И что удивительно: никто ещё даже пикнуть толком не успел, а человек десять на полу с травмами лежит. А остальные за столами сидят ещё, понять не могут, что происходит. Ураган, понимаешь. Горло как будто сдавили, понимаешь? У меня крик внутри застрял, и доходить начинает, что валить пора из ресторана срочно. А куда? Дышать трудно, в голове паника. А потом понимаю, что я давно уже через стойку кухни слева выпрыгнул и возле стены стою, наблюдаю. Я по стеночке до двери перемещаюсь, чтобы в фойе выбежать, а мечтать не вредно, понимаешь, баррикада эта проклятая вообще из головы вылетела. Лучше бы сразу в кухне спрятался. Потом кто-то всё же закричал, люди повскакивали и в стороны, понимаешь, - передать все эмоции, охватившие его в тот момент, не удавалось, судя по вымученному выражению лица и глубоким рытвинам морщин на лбу, но Дима всё понял, тем более, что результат видел воочию.
- А щенки откуда взялись?
- А это, понимаешь, сам не пойму. Только что не было. Потом раз – и тут уже. Через окно, наверно, забрались. И тоже начали за людьми гоняться и кусать. Как живые, понимаешь? А эта зверюга пса догнала и прямо в воздухе – хрясь, и на пол только запчасти полетели. Думал, жрать будет, понимаешь, а не тут-то было! Разворачивается, понимаешь, к окну – и ходу. А мне куда? Баррикаду основательно строили всей толпой, я один вспотею это всё двигать. А по дороге в кухню уже один из щенков развлекается. Выдёргиваю, понимаешь, стул из баррикады и в него кидаю. Не попал, а щенок на меня своими страшными буркалами зыркает. Ну, всё, думаю…
- Так это ты меня стулом огрел? – пришлось перебить, поскольку воспоминание тут же обожгло мозг, и боль в виске как будто усилилась, пульсируя.
Ваня помялся:
- Да я случайно. В щенков метил, понимаешь. Я в них штук пять запустил, и все мимо. А тебя даже не видел сначала.
Ну вот, и эта тайна нейтрализовалась. Зато у мужика вопрос появился:
- А первого ты как прибить умудрился? Они же шустрые, что блохи.
- Тут, видишь, какая колбаса… Зомби от холода медленней становятся. Вот я его и охладил из огнетушителя.
- Ого, - восхитился Ваня. – А как узнал?
- А ты где ночью был, когда мы над зомби эксперименты проводили? – точь-в-точь, как Николай, прищурился Дима, что не удивительно. С кем поведёшься, от того детей дождёшься.
- Спал, - бесхитростно и с лёгкой ноткой удивления ответил Ваня.
Действительно, что ещё ночью делать, когда зомби отовсюду вылезают?
- Встать помоги, - Дима, опираясь на столик и руку Ивана, встал. Вроде не кружится голова. Мутит только. И дубинка всё ещё к запястью прицеплена. Отлично!
Дима прислушался. Из-за закрытой двери доносились какие-то звуки. Словно мясо на ручной мясорубке прокручивают. Нет. Но, звучит похоже…
Японский дрын, обед в разгаре!
Далее Дима с пафосом, слегка снисходительно, как опытный боец с зомби, и подсознательно как-то копируя Николая, словно шефство над Ваней берет, выдал:
- А скажи мне, друг Ваня, упокоил ли ты наших людей, раз мы их так бездарно просрали?
- Нет, - помотал головой. - Я, когда тебя дотащил, они уже вставать начали, понимаешь. Да и некогда было.
- За спасение благодарю, но как теперь выходить-то?
- Не знаю, - растерянно пробормотал мужик. Потом вспомнил и показал левую руку. – Это же ничего страшного?
Только сейчас Дима обратил внимание, что запястье Ивана забинтовано наспех полосатой тряпкой. С рубашки официанта, наверно. Мля! Мля! Значит, в отеле только он с семьёй и остался. Мля! Семья! Они-то как?
- Щенок? – кивнул на руку.
- Ага. Он в руку вцепился, а я её выпрямил, чтоб подальше, понимаешь, и стулом его…
Даже показал, как.
- Я точно не выживу? – столько надежды в глазах. Ну, да. Мы же сейчас телик смотрим. И это всё неправда.
Дима мрачно покачал головой.
Ваня взвыл. Натурально взвыл. Дима зажал ему рот лодочкой, чтоб не куснул:
- Тихо ты. Сейчас всех на обед позовешь.
Ваня успокоился, кажется.
- И что теперь?
- Не знаю. Вот тебе Николай и Майкл, как варианты. Спрятаться или героем стать.
Ваня изобразил на лице мыслительный процесс, усиленно скрипя остатками извилин, потом сморщился, до чего-то там додумавшись.
- Ради тебя, что ли, жопу рвать? Ты один остался, понимаешь. Сам иди, - нашел себе оправдание, называется. Для совести.
- Ну и пойду, - Дима взял дубинку в руки. – У меня там мать и дети в номере ждут.
- Ах, ты, тварь! Всех нас ради семьи положил! – Ваня заорал и подскочил к Диме, замахиваясь правым кулаком.
Ну, точно, дегенерат. Теперь и Дима виноват оказался.
Дима рефлекторно подался вправо, сблокировал удар левой рукой и ударил дубинкой в лоб. Мужик упал на плиточный пол. Кровь брызнула из левой брови. Пытаясь вытереть, а на деле размазывая кровь по лицу, Ваня заскулил.
- Успокойся, придурок! – Дима навис над жертвой, угрожая «демократизатором».
Новая мысль посетила Ваню. Он закричал, отползая:
- Эй-ей! Мы ту-ут! Обе-ед!
Дима подбежал и несколько раз ударил Ивана дубинкой. Тот, продолжая кричать, пытался закрыться руками, но это ему не помогло. Диме нужно было молчание, и он его добился. Остыв, внимательно осмотрел Ваню, и понял, что перестарался.
Ну вот, теперь и до убийства людей опустился. Ваня, конечно, не жилец был, но факт остаётся фактом, и от этого на душе стало ещё омерзительней.
Глядя на труп своего спасителя с разбитым черепом, парень вдруг начал размышлять, какие же люди по натуре разные. Пытался поставить себя на место Вани, Николая, Майкла.
- Не-ет. Только, как Николай. Даже если один останусь.
Сердце сжало, вспомнилось, что пока он не один, и семья в нём очень нуждается. Прислушался. Надо бежать отсюда, пока поздно не стало. Бросил взгляд на столы вокруг. Нашёл столовые приборы, стопками разложенные по ячейкам специального подноса.
- Да где все ножи-то?
На кухне среди вилок и ложек имелись в наличии только столовые ножи с закруглённым кончиком.
- Понимаешь, понимаешь, - проворчал парень, разглядывая в руке один из таких ножей. И резко закончил, со звоном швырнув его обратно, - А вот не понимаю!
Подошёл к двери и выглянул через круглое окошко, выполненное в виде иллюминатора. То, что увидел, мгновенно поседеть не заставило, но приятного оказалось мало. Точней, лишь одно порадовало – возле входа в кухню никого не было.
Приоткрыл дверь. Убедился, что рядом действительно никого, и его присутствие осталось незамеченным. Вышел.

Опять Шведы запели в кармане.
- Чего тебе, Ян, - показала Наташа готовность к разговору с подругой, притормозив у газона типичной пятиэтажки.
Надо же, ответы на ночные звонки продолжаются. Теперь и царевна опомнилась, не прошло и года.
В этот момент деревянная дверь подъезда неподалёку, чуть не вырвав петли, резко и с грохотом распахнулась настежь и, пробороздив наледь на бетонном крыльце, застряла. А из проёма выскочил полуголый подросток и, заметив Наташу в «шестёрке», подбежал и начал барабанить левой рукой в стекло водителя. Правая же рука в это время зажимала свежую рану на плече.
Наташа, замерев, разглядывала юношу, а жалость внутри боролась с безысходностью. Появилась абсурдная надежда, может быть, он не из-за зомби поранился?
Через мгновенье в дверном проёме показалась такая же полуголая девица, только мёртвая. И рот, покрытый явно не её кровью, позволил подавить Наташину жалость.
Девица тем временем заметила ухажёра и, слегка потрясывая прыщиками, которые в этом возрасте носят гордое название – грудь, тоже заковыляла к машине.
Парнишка, словно что-то почувствовав, обернулся, дёрнулся, выкрикнул в адрес Наташи что-то обидное и побежал дальше. А девица медленно, но верно отправилась следом.
Любовь, она странная бывает, подумалось вдруг. Да уж, вот и опять потянуло на «чернягу».
Потом опомнилась, поскольку в это время сквозь всхлипы и шмыганье носом из динамика доносилось:
- Наташ, прости, что я тебя обозвала. Что не поверила. Прости-прости…
- Успокойся, - сморщилась Наташа, представив разводы туши, которые в такие моменты появляются на лице подруги, словно на водостойкую денег не хватает. Хотя на самом деле всему виной банальная аллергия. – Что случилось?
- Спаси меня, пожалуйста, - затараторила Яна, рыдая. – Они везде. Повсюду. Их много…
- Так, прекрати, возьми себя в руки! - оборвала Наташа её излияния. – Ты где сейчас?
- Я? Я в туалете.
- Где? – попыталась уточнить Наташа.
- В туалете, - недоумённо повторила Яна. Ну, что тут может быть непонятного?
- В каком туалете? Дома? – терпеливо перефразировала вопрос Наташа.
- На первом этаже. В нашей учаге.
- Ты чего там забыла? – удивилась Наташа. Занесла ж её нелёгкая.
- Я из автобуса выскочила. Там мужик какой-то другого мужика загрыз. Всё, как ты рассказывала. Я Петра схватила за руку и выскочила.
- А Петя где? – встревожилась Наташа.
Петя рос адекватным и мозговитым мальчиком, в отличие от его вздорной мамаши. Он был на год старше Никиты, что не мешало им дружить и играть вместе. Даже не верилось иногда, что Петя её сын.
- Я не зна-аю! - снова разревелась Яна.
- Хватит ныть! – приказала Наташа. – Объясни толком, где Петя.
- Мы когда мимо учаги бежали, навстречу из-за угла вышли эти и к нам пошли. Я испугалась и вбежала внутрь, - получила девушка объяснение вперемежку со всхлипами.
- А Петю на улице оставила, что ли? – грозно спросила Наташа.
- Он за мной бежал. А потом я повернулась, а его нет.
- Он в здании?
- Да, должен быть здесь. Наверно. Но тут этих тоже много. Я их как увидела, сразу в туалет заскочила. Еле вырвалась. Сейчас в дверь ломятся. Слышишь?
На заднем фоне действительно раздавались периодические глухие удары.
- Сколько их?
- Не знаю, может, десять.
- Не укусили?
- Что?
- Тебя не кусали? Если укусили, через час ты умрёшь, - вердикт неприятный, но разобраться нужно сразу.
- А! Нет, не укусили. Нет. Забери меня, Наташ, - жалостливые нотки в голосе ещё больше усилились. – У тебя же друзья есть с автоматами. А я Женькин номер стёрла.
- С ружьями, а не автоматами, - поправила Наташа. – Сиди там, не высовывайся. И сядь подальше от двери. Особенно, если выстрелы услышишь. Сейчас что-нибудь придумаем.

- Поправь меня, если я ошибаюсь, - слегка закипая, произнёс Женька в «сотовый» в левой руке, глядя в прострацию, но создавая иллюзию, что разглядывает ряды коробок у входа в первый склад. Не зная, куда девать правую руку, он не нашёл ничего лучше, чем поиграть с предохранителем АКС. – Она, вместо того, чтобы бежать по улице, ограничивает себя в манёврах и запирается в туалете. При этом теряет сына, который, скорей всего, уже мёртв. Всё правильно говорю?
Предохранитель руке чем-то не понравился, поэтому она самовольно переместилась на затвор, слегка перемещая его в пазу и возвращая назад.
- Ну, наверно, - согласилась Наташа по ту сторону.
- А до этого ты ей звонила, предупреждала, как и меня, – получив от Фили шлепок по правой руке, парень одумался и, присев на стол выдачи товара, переключился на пуговицу затёртого серого халата, одного из трёх, выданных парням Мариной, чтобы о трупы не пачкаться. Так что куртки «Кенор» и Серёгин пуховик остались спокойно висеть в том складе, на крючке возле холодильной камеры, а парни рассекали в «новых» длинных одеяниях.
- Ну.
- А она тебя не послушала. Скорей всего, обматерила, как она любит, и послала. Так?
- Ну.
- После этого попёрлась куда-то и даже не насторожилась. Ладно, хоть Петя на больничном. В садик не попал. Куда, кстати, ездила?
- Кажется, волосы у подруги красила.
- Покрасить волосы! Вот! Вот мы лохи! Это же сейчас самое главное! А может, мы чего-то не знаем, и это даёт плюс сто к защите от зомби и горшочек золота в придачу? – но, услышав хмыканье Серёги рядом, успокоился. - И чего ты теперь хочешь? Если она дура, значит, настало время избавляться от балласта. А зачищать ради неё здание, полное зомби, нет ни времени, ни сил, ни желания.
- Ты так говоришь, потому что вы расстались плохо, - попыталась надавить на больную мозоль Наташа.
- Ната, - спокойно возразил Женька. - Мы расстались, потому что она - самоуверенная идиотка, которой все должны ноги целовать. Даже если сейчас ты её спасёшь, завтра ты будешь, как маленький принц, в ответе за её капризы и желания, причём по высшему разряду. А послезавтра она сама погибнет и тебя за собой потащит. Мне два месяца понадобилось, чтобы прозреть, и бежать от неё, сверкая пятками. А ты с ней десять лет уже дружишь, и никак понять этого не можешь.
- Да понимаю я всё! – психанула Наташа. Но быстро взяла себя в руки. - А Петя?
- Что Петя? Ты ей веришь? Я удивляюсь, как она не соврала, что он рядом сидит. Чтобы жальче стало. Не успела сочинить. Только оправдаться успела. И сейчас тебя зовёт не его спасти, кстати, а её, любимую! Короче, мозг не насилуй, езжай домой. Про неё забудь. Особенно, после того, как она Петьку бросила, тварь подзаборная. Обещай, что не поедешь её спасать.
- Обещаю, что не поеду её спасать, - тихо ответила Наташа.
- Вот и молодец, - похвалил Женька. – Езжай домой, мы через пару часов освободимся и к тебе подъедем.
Сбросил вызов. Помолчал, разглядывая телефон. Потом взглянул на пуговицу, которая отвалилась, не выдержав издевательства, и осталась в правой руке. Услышав хмыканье, поднял взгляд.
Филя смотрел в упор, ухмыляясь, как умудрённый опытом дед.
- Чего? – спросил Женька, закидывая пуговицу в карман.
- Где они, сказала?
- Ага, - тихо произнёс Женька.
- Поехали, - вздохнул Филя.
- Зачем? – вмешался Серёга, разгибаясь над трупом Рафика. Трупы решено было перетаскать в подсобку первого склада. Всё равно она уже никому не понадобится. А случайно наплодить Кать или ещё того хуже, Миш, согласно новой классификации, совсем не улыбалось. Зомби-охранник вновь висел над потолком, шевеля конечностями, и на него вообще уже никто внимания не обращал. Как на неотъемлемый, но не бросающийся в глаза атрибут интерьера. Запах зомбятины, казалось, уже весь склад пропитал, но сторож пока был нужен. По крайней мере, до тех пор, пока Пашка с парнями не подъедет и не вывезет содержимое склада.
- Ты что, Наташку плохо знаешь? – повернулся к Серёге Филя. - Да она уже на полпути к своей придурковатой подруге.
- Я тоже так думаю, - снова согласился Женька. – Просто от Наташки избавиться хотел, чтобы не мешалась.
- И вытянул с неё глупое обещание? Надо уж было тогда что-то соврать. Мышей, к примеру, она боится? Сказал бы, что там мышей много. А мы, якобы, вчера утром там были и слышали, что в ближайшем будущем их травить собираются, - предложил, ухмыльнувшись, Филя.
- Нет, - мотнул Женька головой. – Идея идиотская, и мышей она не боится.
- Тараканов? Пауков?
- Насколько знаю, нет.
- А кого она боится? Свекровь?
- Лесбиянок она боится, - ответил Женька, взглянув на Филю. И парни, не сговариваясь, засмеялись.
- Серьёзно? – не поверил Филя.
- Да там какая-то мутная история была. И потом она призналась, что бояться их начала.
- Н-да. Такая фобия нам не поможет, - вновь усмехнулся Филя.
- Гомофобия, - поправил Серёга.
- Вместо того чтобы умничать, позвал бы лучше Марину, - осадил Филя. - Надо ей перед отъездом ЦУ дать.
- Так я схожу, - выразил готовность Женька и развернулся к выходу, намереваясь исполнить сказанное.
- А вот хрен тебе, Ромео! – продемонстрировал своё отношение к происходящему Филя. – Жди вас потом с вашими переглядками. Знаю я тебя.
- Я и не собирался. Наташка важней. А даже если и так, тебе жалко что ли? – почти два метра сплошного смущения с лёгкой обидой взглянули на Филю. Хотя Филю не проймёшь, он ростом повыше будет.
- Нет. Но всему должно быть время и место. Как появится – лично благословлю. А сейчас бери перчатки и давай Рафика кантовать.
- Так, может, Наташке позвонить и сказать, что выезжаем?
- Шут его знает, - засомневался Филя. – Тогда она уже точно участвовать будет, а так хоть шанс останется. Да и не успеет она раньше нас, даже если сдуру попрётся. Пока доковыляет. А мы мигом доедем.
- Не доковыляет, она на машине.
- Откуда? – удивился Филя. Но усмешки кончились. В воздухе запахло проблемами.
- Не знаю, - пожал плечами Женька.
- Но в здание-то она не полезет?
- У неё теперь и пистолет есть. С патронами. Так что не знаю.
- А на сколько её обещаниям верить можно?
- Ты знаешь, - протянул Женька, уходя в себя, - С одной стороны, верить можно на сто процентов. Как юрист, в этом она принципиальна, иногда даже до маразма доходило. А с другой стороны, из двух последних разговоров с ней, мне показалось, что я вообще с чужим человеком общаюсь. Куда подевалась та тихая спокойная и уравновешенная девчонка, которую я знал? Словно та же Наташка, только… не знаю… яйца отрастила, что ли?
- А раз она свои обещания всегда выполняла, ты не мог с неё для гарантии обещание взять домой ехать и никуда не выходить?! – взорвался Филя.
- Действительно, - озадачился Женька, хватаясь за телефон. – Хорошая мысля приходит опосля.

Люди уже обратились. Но не все. Кто не встал, в основном из-за «проблем с головой», того уже харчили, набивая ненасытные утробы. Еще пока не гурьбой, рассредоточены по залу, но если друг к другу прижмутся, то всё, не выбраться.
Амбре в ресторане стояло такое, что внутренности закрутило. Словно в доверху заполненную деревенскую выгребную яму трупы кошек с мышами сбросили и сверху бочку ацетона вылили. Новый способ для людей, страдающих излишним весом, попрощаться с килограммами за счёт потери аппетита сразу при входе в ресторан.
Делая осторожный шажок, парень попытался оценить степень опасности. Впереди раскинулся шведский стол, закрывая обзор, слева – небольшая стойка открытой кухоньки с плитой, справа – стена, пройдя которую можно будет увидеть стойку с чашками и стаканами, корзинами с пакетиками кофе, чая и сахара, электрическими нагревателями воды, молока, дозаторами для соков, в общем, чайный столик. И он, прижатый к небольшой выступающей стене справа, тоже не даст увидеть полную картину. Шведский стол разделен от чайного столика двухметровым проходом, за которым тоже не всё гладко.
И спины, спины…
Дима бросил взгляд на кухоньку с плитой слева. Здесь обычно улыбающийся повар готовил горячие омлеты или пасту по заказу при клиенте, добавляя туда все, что закажешь. Правда, по-русски ни слова не понимал. Эх, давно это было! Вчера.
А ночью здесь лежали ножи. Дима видел, когда за молоком заходил. Сейчас их не было. Где они? А самое главное, зачем ему нож? Хоть убей, но никак не вспоминался сон, и что именно Санька говорил.
Окинул взглядом ту часть зала и пола, которые мог, но и там кроме перевёрнутой мебели, битых тарелок, разбросанной пищи и стандартных столовых приборов ничего полезного не заметил. А в голове настойчиво свербела мысль: «Где взять нож, и зачем он нужен?»
Спины зомби, нагнувшихся над трупами, пестрели везде, куда падал взгляд. Самые ближние - шевелились в пяти метрах слева за стойкой кухоньки с плитой.
Сделав ещё один шаг в сторону кухоньки и чуть не поскользнувшись на луже чего-то, напоминающего соус, парень ругнулся.
И тут часть зомби замерла и медленно повернула головы в сторону Димы. Сколько раз мама просила не ругаться матом, поскольку мат притягивает зло! Вот и не верь маме после демонстрации нескольких пар глаз, источающих отблески преисподней, чтоб её.
Душа ушла в пятки. Ну и взгляды! Замереть, чтобы за своего приняли? А, хрен там! Зашевелились.
Так! Выход затерялся где-то справа. Обогнуть шведский стол справа, юркнуть в проход его с чайным столиком и, маневрируя между перевёрнутой мебелью, выскочить на улицу. По дороге, правда, немало шевелящихся преград предстоит, завязнуть можно. А там как бы со спины не подошли…
Решено! Слева зомби немного, можно зачистить угол, а там видно будет. Как раз опасность нападения со спины ликвидируется, если первому варианту следовать. Или можно слева шведский стол обогнуть, если там немного зомби прячется.

Самый ближний мужичок по ту сторону стойки с плитой в это время пытался выпрямиться, не сводя при этом неприятного взгляда на покрытом кровяными подтёками лице. Бр-р-р! Первая цель выбрана!
Помогая левой рукой, Дима перепрыгнул через стойку «кухоньки», слегка скрипнув кроссовками по светло-коричневому ламинату, и поднял дубинку над головой. «Ах, как известно, мы – народ горячий!»
Главное, не останавливаться. Как на тренировке. Первый, что как раз окончательно выпрямился, и начал поднимать руки, получил в лоб дубинкой. Оскорблённый в лучших чувствах мужик отлетел и упал на спину, подогнув колени.
Правей его разместились девчонки-сестрёнки. И здесь вместе, обедают. Стол, правда, на пол заменили и валяющиеся рядом столовые приборы в ход не пускают.
«Что ж на представление вчера не пошли, папа не разрешил?»
С ними проще, даже внимания не обращают, рвут останки толстого мужика прямо зубами. Кажется, отца, сигарного любителя. Два резких удара сверху с разворотом для усиления. Нет больше девчонок, хватило. Не пьют больше кровь родительскую.
Обернулся.
Первый уже поднялся, демонстрируя страшную для живого человека вмятину на лбу, и окончательно определился с объектом обеда, делая левой ногой нетвёрдый, но уверенный шаг в сторону парня и пугая его своей близостью. Ещё секунда - и схватил бы.
«А спину тебе вареньем не намазать?» - Дима толком испугаться не успел, а тело уже отреагировало на опасность.
Нырнув корпусом, парень увернулся вправо от протянутых, покрытых кровью рук, отводя их от себя внутренней стороной левого предплечья.
«Что, дубина, не ожидал?»
Слегка развернувшись телом на левой ноге, правую ногу парень отправил по окружности вперёд, цепляясь за ближнее колено врага носком кроссовка. Осталось лишь подтянуть ногу к себе и надавить на внутреннюю часть голени, чтобы колено зомби согнулось… И чтобы он неотвратимо начал наваливаться на Диму, разевая окровавленную пасть!
Когда смрад, источаемый зомби, с новой силой ударил в нос, правая рука вспомнила, что она существует, и, защищая владельца, провела боковой в левое ухо. Из-за дубинки, всё ещё сжатой в руке, удар смазался, но на то, чтобы откинуть и повалить тело на пол, хватило.
«Правую ногу цеплять надо было, тормоз!» - пронеслась в мозгу самокритика.
Отыгрываясь на беззащитном теле за кратковременный страх, Дима несколько раз опустил дубинку на голову поверженного врага и успокоился лишь, когда раздался треск черепной коробки, и левая сторона в районе виска превратилась в кашу.
Увидев дело рук своих, парень ощутил спазм, но, сглатывая комок, как-то умудрился уговорить себя, что на такие дела сейчас времени нет.
Не стоять! Контроль подступов!
Пространство слева от столов раздачи до окна оказалось заполнено шевелящимися мертвяками, так что вариант с обходом слева отпал сам собой. Есть они и справа, но там их значительно меньше. Как назло! Как раз слева находится разбитое мутантом окно, да и путь до дальнего выхода теперь короче, но идти той дорогой равносильно самоубийству. Позади за спиной баррикады, но прятаться среди мебели нет смысла, а разобрать баррикаду быстро не выйдет, хоть и манит своим блеском маленький ключик, привязанный к ручке двери, ведущей в фойе.
Плюсы: из-за столов раздачи с высокими витринами и колоннами в центре большая часть зала не просматривается, следовательно, всем зомби одновременно Дима виден не будет и, как следствие, количество врагов будет дозировано.
Минусы: кроме дубинки и наручей защиты нет. Если добыть такой же тесак, как у Николая, можно свободной рукой совершать рубящие и режущие удары. Может, об этом Санька говорил?
Справа на дальнем столе раздачи возле колонны столовые приборы должны лежать, может ножи туда сложили? Мысль абсурдная, но шанс есть. Решено, необходимо обогнуть столы раздачи с правой стороны, чтобы затем перемещаться к выходу.
Тем временем как раз справа в опасной близости объявились два новоиспечённых злодея, напоминающих, что в критической ситуации много думать вредно.
По полу целенаправленно ползла женщина в некогда голубом платье, помогая себе единственной левой ногой и оставляя за собой размытый красный след. А её совершенно беззастенчиво обогнал невысокий сухонький старичок в лоскутах серой рубахи со стоячим воротником.
Одновременное нападение и сверху и снизу ожидается. Опасно.
Значит, будем использовать опыт древнеримского сената: разделять врагов, чтобы повластвовать!
Дима подался вправо за перевёрнутый стол возле стойки кухоньки, и когда старичок сменил траекторию и двинулся вслед за парнем, в дело вступила дубинка. После первого же размашистого удара тело уткнулось в пол, после второго замерло. Отлично!
Женщина в это время доползла до стола и скрылась из вида за столешницей. Ждать её было некогда, тем более до свежего мясца уже постепенно очередь формировалась, поэтому парень выскочил и два раза опустил дубинку на голову охотницы. Удовлетворившись треском, выпрямился.
Ещё один, напоминающий неправильной формы шарик на ножках, появился в районе заветного прохода и похромал навстречу вдоль чайного столика. Левую руку уже отдал кому-то. Добряк, видать.
Придерживаясь выбранной тактики, парень уменьшил расстояние и, бросив взгляд налево, с печалью убедился, что нет ножей и на раздаче, кроме «круглых». Местные забрали? С дубинкой много не навоюешь.
«Добряк» тем временем сделал шаг в сторону Димы и уже руку тянет. Радостный такой! И не эмоции тому виной, а разорванный окровавленный рот слева, словно зловещая улыбка до уха.
А вот то, что слева от него стойка, на которой всякая всячина стоит, плохо. Замах не пройдёт. Отступить и дождаться, пока на удобную траекторию выйдет? Нет, не получится, время сейчас на стороне врага работает, к тому же Дима раздачу уже практически миновал, и теперь «был открыт семи ветрам», часть из которых уже насторожились и собирались подойти, чтобы познакомиться. Так что лучше поиграем. Тут проще будет. Ровно на одну конечность.
Пригнувшись слегка вправо, Дима левой рукой перехватил запястье единственной руки жертвы. Правой пяткой провёл внутреннюю подсечку под ступню левой. Есть! Дёрнув левую ногу зомби на себя, вернул корпус и толкнул «добряка» в грудь правым кулаком.
«Эх, дубинка в руке мешается, удар смазался!»
Но зомби хватило. Потеряв равновесие, колобок опрокинулся на спину. Отлично! Дубинкой с замахом в лоб. Хрясь. Ещё раз! Готов. Нет, не мешается дубинка. Передумал.
«Друзья» впереди тоже передумали, но - жевать. Поднимаются и, неловко расставив ноги, ковыляют к Диме. Лишь бы в толпу не собрались.
А правая рука уже подает первые признаки усталости. Может, сразу надо было попытаться на улицу выбежать? Если мгновенно приличную скорость развить, то, может, и не успели бы укусить? Уже поздно, играем тем, что раздали, тем более, до защиты ног руки так и не дошли.
Стоило выйти из прохода, как один из представителей нового вида в чёрной форме чистильщика бассейнов как-то чересчур сноровисто объявился рядом. Твою Машку, они ускоряются уже! Или показалось?
- Го-ол! – Не сдержавшись и больше от испуга, крикнул Дима, замахиваясь на манер клюшки для гольфа, только по более высокой траектории.
Но зомби радости не разделяет. Дубина, судя по хрусту, сломала руку, которая не вовремя выскочила вперед, но спасла голову. А вторая рука умудрилась схватить затормозившую дубинку и вырвать из рук Димы.
Нервная попытка дернуть на себя оружие за петлю, обхватившую запястье, успехом не увенчалась. «Чистильщик» упорно тянет на себя. Скрюченная рука слегка скользит по уже покрытой вязкой субстанцией поверхности, но выпирающие болты играют на стороне врага, да и сломанная рука помогает, включаясь в игру по перетягиванию дубинки. Как будто не замечает зомби проблем с рукой. И остальные близко.
Дима судорожно выдернул руку из петли и в страхе отскочил назад в проход. Приехал, хоть обратно на кухню «шкерься». Без дубинки таким голым себя почувствовал! Как мог даже мысль допустить, что это плохое орудие для толпы?
И, как назло, все стулья далеко! В поле зрения попался лишь детский стульчик на колёсиках, валяющийся возле чайного столика. Хоть что-то! Только как-то добраться нужно, поскольку ещё один зомби появился в опасной близости, принеся с собой некий дискомфорт. Очень знакомый зомби, старушка, с которой возле арки общались.
Дима схватился за металлический чан с горячим молоком на чайном столике, но тут же отдёрнул руки. Оказалось, что он всё ещё подключен к сети, и молоко кипит, даря рукам незабываемые ощущения.
Швырнув в приближающуюся старушку плетёной корзинкой, Дима переместился левее, схватил глубокое металлическое блюдо с каким-то салатом со шведского стола и метнул в голову зомби. Удар вышел метким, так и не продемонстрировав парню тайные движения укладывания пачек из бугаев, которым, наверное, обучают в секретной школе «Макраме», старушка опрокинулась назад, на перевёрнутый стол и, перекувыркнувшись, завалилась за него.
Вот он, стульчик для маленьких. Для Насти!
Злость появилась сама собой, принеся с собой ярость и впрыскивая в тело новую порцию адреналина.
А зомби со сломанной рукой, похоже, не знал, что делать с «подарком». Держал и тупо пялился, забыв о Диме. Гипнотизирует, что ли? Или вопрошает: «О, зомбобог! Мне досталась хрень, покрытая толикой еды. Что с ней делать?»
Разворот над головой на триста шестьдесят, раскручивая легкий стульчик, чтобы скомпенсировать массу скоростью. Зомби словно почувствовал, поднял голову, выпустил дубинку на пол и начал поднимать руки. Но не успел. Голова, конечно, не отвалилась, покатившись, как спелый арбуз, как мечталось. Но прокатился он с метр, уткнувшись в стойку раздачи слева.
«Вот, она. Дубинка любимая моя. Никогда тебя не брошу. Прям, расцеловать готов. Сразу такой защищенный, ну, ва-аще-е! А петлю надевать не буду, на фиг».
До выхода всего метров десять по прямой, если бы не зомби, за пару секунд добраться можно. Но зомби, а, следовательно, охоту на парня никто не отменял. И трое очередных представителей, приближающихся слева, заставили делать выбор: назад к кухне или вперёд вдоль чайного столика, но правей, в угол.
Через мгновенье оказалось, что назад возвращаться уже не светит, поскольку оттуда, обойдя шведский стол по кругу, тоже приближались зомби.
Вперёд!
Обогнув очередной перевёрнутый стол, Дима поскользнулся об размазанные на полу остатки бисквита и, пытаясь восстановить равновесие, чуть не попал в объятия измазанной салатом старушки, ползущей по полу.
Салат так понравился, что за добавкой вернулась?
В последний миг выдернул ногу и перепрыгнул через распластанное тело. Бить не стал, но под ноги решил уже посматривать внимательней.
Дылда в рубашке, стремящийся пощупать живое тело парня, был объявлен очередным номером «один» и получил дубинкой по длинным рукам, но пользы это не принесло, а остальные сотрапезники уже приближались.
Резко прыгнув, парень нырнул под протянутые руки, перехватывая левой задеревеневшую правую руку зомби и заводя назад. Сильный, собака, но физику не обманешь! Встал, как половина разводного питерского моста, прогнувшись назад. Теперь, пока не опомнился своими скудными зачатками мозга, потянуть его руку вниз, одновременно подсекая ноги сзади дубинкой. Хлопнулся на спину, как и было задумано. Вскочить, пока ворочается на полу, как черепаха. Удар с разворота дубинкой в голову. Хрясь. Затих. Кто следующий? Ты? Уговорил.
«Это не люди. Я их не знаю. Не люди. Это враги». - Так проще. Не стоять. Двигаться. Хотя бы уже просто бить или пинать прямым в грудь, чтобы отлетали. Прикрываться перевернутыми столиками. Как хорошо, что их тоже в баррикаду не запихали!
Силы на исходе, а работы еще непочатый край. Не успел оглянуться, а уже к дальней стене зажали. Слева – угол ресторана и обеденные столы с диванчиком. А в трёх метрах справа небольшая стенка, уже без огнетушителя, прикрывающая выход на улицу. По эту сторону к ней прижат торец столика официанта с салфетками и зубочистками. А за ним вход в кладовку с чистой посудой и прочей всячиной.
Выдохся уже, блин. Еще бы метра три-четыре вправо и – выход. Или хотя бы в кладовку «зашкериться», чтобы передохнуть. Идея – так себе, но силы кончились.
Пнул очередного «вражину» с погрызенным лицом и без уха. «Угостил» дубинкой в голову по касательной с размаху. Черт, поднимается, злодей. Дубину себе под ноги.
Тяжёлый деревянный стул, брошенный в поднимающегося зомби, разбил тому голову и откатился по полу к ногам следующего. О, да это вор дубинок! К тебе отдельный разговор. Попозже.
Дима рывком перевернул обеденный столик, чтобы соорудить щит и прикрыть проход в кладовку. Эх, маленький, чёрт, хоть и толстый. Бесполезно, сомнут здесь.
Справа из-за стенки вынырнул еще один зомби. Этот точно отобедал, поскольку вся кожа чёрной куртки спереди в крови запачкана, аж блестит в свете люстр!
«О, да это ж немец «кальянный»! Нарисовался, хрен сотрешь. Сейчас! Я тебе напомню Сталинград. Только вылезу, погоди!»
Дима устало выскочил из-за импровизированной баррикады и замахнулся дубиной.
- Дер идиот! - возмутился немец и уклонился. Сдал вправо, от русского подальше, ударил по тянущейся к нему окровавленной руке, приблизился к зомби вплотную и воткнул длинный нож снизу в горло почти по рукоятку. Мгновенье, и откинутый труп отправился знакомиться с законом всемирного тяготения.
- Да ты живой! - изумился Дима. - Ну, сейчас мы их!
Дима дрожащей уже рукой поднял «демократизатор», но помощь его не понадобилась. Из двери справа за стеночкой появился второй немец, в разгрузке поверх такой же кожаной куртки, вскинул автомат и короткими очередями начал методично отстреливать приближающихся зомбаков, забирая влево. Да их немного и осталось. А справа на удивление резво перемещался тот, кто помоложе, повторяя свой трюк с ножом. Иногда и ноги в ход шли. Красивые такие удары. Правильные, резкие, на поражение. В кино такие спросом не пользуются, поскольку выглядят не эпично и сразу приводят к победному результату.
Дима залюбовался парой неожиданных союзников, пока не понял, что ноги уже отказываются держать бренное тело. Устало присел, подняв стул, перевернутый в драке. А уже вставать пора – враги внезапно закончились. «Но не встану. Я больше никогда не буду вставать. И ходить. И говорить». Но соврал, конечно:
- Сенькью Вери мач.
«Ё-моё, это чей сейчас голос был? Мой? То ли прохрипел, то ли проквакал».
Но немцы поняли. Кивнули даже, мол, принимаем благодарность.
Дима окинул взглядом ресторан. Да-а.
Все люди, что доверились им с Николаем, теперь лежали, как попало. И толстяк, и дочери его где-то за махиной шведского стола. И чистильщик бассейнов, который почему-то не ушёл со своими. И старушка, что зятя искала. И мать Покемона рядом с отцом. Даже смерть не разлучила. Стоп! А где сам Покемон? Неужели спасся, выбежав на улицу, как Ванька рассказывал? Этих, кстати, тоже бы найти не помешало.
Взгляд остановился на шведском столе. Блин, а кто мешал скинуть витрины и окопаться там, награждая подступающие черепушки? Нет, не вариант, смяли бы наверно.
А потом Диму вырвало. Снова.

- А про Петю я ничего не обещала, - нашла Наташа оправдание своим поступкам, высказала его выключенному телефону и забросила в карман.
Так уж вышло, что находилась она от нужного места в квартале всего. Через пару минут «шестёрка» уже огибала старенькие хрущевские четырёхэтажки и выруливала на улочку, на которой располагалась цель поездки.
С натяжкой это место можно было назвать центром города, однако, малочисленность бродящих по улице зомби сразу бросилась в глаза. Но ещё больше удивило отсутствие живых людей в зоне видимости, словно вымерли все.
Когда скрытый смысл сравнения дошел до сознания, девушку покоробило до дрожи в позвоночнике, но факт оставался фактом – на этой неширокой улочке людей видно не было. Попрятались от бешенных? Идея не самая удачная, в чём скоро убедятся, но будет поздно.

Обычно серое и унылое здание профессионального училища и сегодня особыми красками не радовало. Раньше Наташе казалось, что серость его обусловлена тем, что каждый день несколько лет подряд приходилось приходить сюда, как на каторгу. Не потому что учиться ей не нравилось. Просто это было совсем не то, чего хотелось от жизни. Но осознание этого пришло уже потом, а на первом курсе было, в принципе, плевать, какую профессию получать. Мама предложила, пообещав помощь в трудоустройстве на завод, а Наташа и отказываться не стала. Это потом, на третьем курсе, идеализирование образа всегда правильно поступающей матери рассеялось под гнётом реальности вокруг. Но, раз уж начала учиться, то бросать было глупо.
Зато, получив диплом, Наташа забросила его на полку и поступила в институт на юридический, как мечтала. Мечты, правда, потом тоже рассеялись, больно стукнув мордой лица об очередной изворот реальности в виде крошечной зарплаты. Но немного успокаивало то, что Наташа теперь занималась делом, которое ей нравилось.

А вот внешний вид училища кое-чем выдавал разыгравшуюся внутри трагедию. Несколько выбитых окон, а из окна второго этажа болтался канат из двух штор, скреплённых узлом. И в нескольких окнах были видны безмолвно стоящие фигуры.
Шведская песенка из кармана намекнула, что Наташу кто-то очень хочет услышать. На дисплее «Женя Соколов». Ещё одно обещание стрясти? А вот фигушки! Не о чем пока разговаривать.

Итак, училище. Было бы хорошо припарковаться вплотную к двери, но наличие бетонных обшарпанных ступенек, окантованных ржавым уже уголком, с металлическими поручнями отбрасывало это желание метров на пять.
Вокруг – ни души. А вот бездушные существа в наличии имелись. У дома напротив на тротуаре возле проезжей части метрах в двадцати пяти увлечённо обедали два зомби. Мужчина лет сорока в клетчатой рубахе и окровавленном рваном трико сидел на пятачке подсохшего на солнце асфальта и вгрызался в чью-то руку. А девочка лет десяти в красной куртке стояла рядом и увлечённо что-то жевала.
На появление машины зомби никак не отреагировали, что не могло не радовать.
Откуда взялась рука, стало понятно, когда Наташа взглянула на дом. Метрах в четырёх от странной парочки из разбитого окна первого этажа торчала женщина, головой застрявшая в решётке старого типа, напоминающей солнце с выходящими из него лучами. И единственная уцелевшая рука её покоилась на подоконнике, свисая плетью. Признаков жизни, равно, как и нежизни, женщина не подавала. Просто висела. Как так вышло, Наташе было непонятно. Да и не интересно, вообще-то. Её заботило сейчас совсем другое.
Девушка заглушила двигатель и задумалась, вспоминая внутреннее расположение главного корпуса.
Двери ведут в небольшое фойе, метров на сто-сто пятьдесят квадратных. Слева от двери находится большая столовая. Справа - стандартная гардеробная со столешницей. Справа дальше – вход в коридор с кабинетами. Прямо – вход на лестницу, ведущую на верхние этажи. А левее него – тот самый туалет, в котором должна сидеть Яна.
Что радует, это наличие дверей везде, где нужно. Даже вход на лестницу при желании можно запереть. Если бы не это обстоятельство, возможно, Наташа бы и не рискнула приехать на выручку. А так даже в одиночку неплохие шансы появляются. По крайней мере, внутри машины пока такие мысли посещают.
Можно приоткрыть входную дверь в здание и аккуратно осмотреться. Если увиденное не сильно испугает, осторожно войти. Главная задача – попытаться закрыть двери, которые ещё не закрыты. Кстати, а какие двери ещё не закрыты?
Наташа достала телефон и попыталась дозвониться до Яны, но вежливый голос робота обломал, объясняя, что абонент выключен или находится вне зоны покрытия.
- Да уж, вряд ли, «вне зоны», - сказала телефону, передразнивая робота. – Скорей, разрядился телефончик. От частых звоночков.
Закинула телефон в карман, а голову посетила мысль, что «крыша даёт течь», поскольку Наташа начала с телефоном общаться. Потом вспомнилось, зачем она здесь, и то, что сейчас она добровольно в логово зомбей полезет. На губах заиграла улыбка, а мысли о диагнозе утвердились.
Логика подсказывала, что раз Яна умудрилась добежать до туалета, значит зомби по пути не очень много и шустриков среди них нет, скорей всего. И это большой жирный плюс.
Так. Если всё будет плохо, можно попытаться проскочить в окно гардероба. Есть ли там зомби? Возможно, какая-нибудь пожилая гардеробщица. Возможно, кто-то прятался или всё ещё прячется. Если их немного, тогда это не проблема. Проблемой станет выйти оттуда. И что тогда делать? А вот тогда снова звонить Женьке. Уж ей-то, наверно, парни не откажут.
Всё, план составлен, можно выдвигаться. Ключи от машины во внутренний карман, а запасной магазин оттуда в левый боковой. Дубинку в правую, пистолет в левую. И не забывать, что вокруг не люди, а компьютерные боты. И впереди ждёт героический квест. Так проще.
За это время опасность на улице не увеличилась. Придорожная парочка, не отвлекаясь ни на что, продолжала трапезу. Женщина, застрявшая в «лучах солнца», не шевелилась.
Наташа выдохнула, морально собралась и осторожно открыла дверцу. Никто не побежал к ней, как к сладкому пирогу. Ну и отлично.
Покинув салон, казавшийся теперь особенно уютным и безопасным, Наташа опустила блокировку и хлопнула дверцей. А как иначе? Вдруг позарится кто-нибудь? Весело будет домой короткими перебежками возвращаться.
Осторожность осторожностью, а хлопок дверью в относительной тишине прозвучал громко и эхом пробежал по улице. Мужик из «придорожных» дёрнул головой и, не прекращая жевать, обратил свой жуткий немигающий взор на источник шума. Их глаза встретились, зарождая внутри Наташи далеко не любовные чувства. А тут и девчонка решила в гляделки поиграть.
Ну, куда собралась, дура? В квест поиграться? Назад! Ключи! Где ключи?
Зажав дубинку подмышкой левой руки, девушка сунула руку во внутренний карман куртки. Где?! Карман опустел, а небольшая дырка на его дне объяснила, почему. Только кончики пальцев успели на мгновенье ощутить спасительный металл ключей, которые с глухим звоном провалились в подклад. Говорил же Дима ещё месяц назад, что в кармане дырка появилась! Нет бы, сразу заштопать! Потом, потом, всё некогда. Как назло! Тьфу ты! Теперь только вперёд.
Замерев в странной позе, с дубинкой подмышкой и рукой во внутреннем кармане, Наташа в упор смотрела на странных очевидцев её промаха. Те, в свою очередь, признаков особого интереса в форме движений в её сторону тоже не подавали.
«Может, обойдётся?» - зародилась внутри странная абсурдная надежда, когда прошло, как минимум, две минуты, а очевидцы продолжали тупо пялиться жуткими бледными глазами и для близкого знакомства не предпринимали ничего.
Самым правильным было бы перестрелять их отсюда, но вздрагивающее и скованное внезапным страхом тело противилось такому решению. Выбирая между неизвестностью внутри училища и реальной опасностью снаружи, мозг почему-то кричал, что нужно скорей бежать внутрь, хотя Наташа уже доподлинно знала, что внутри зомби намного больше. Что это? Самообман? Женская логика? Странная форма страха?
И в довершение душевных мук пришла мысль, что стрелять надо было ещё из машины.
«Пойду потихоньку к двери. Если пойдут, буду стрелять», - решилась девушка. И как будто под ложечкой сосать перестало, и сухость во рту слегка отпустила. Дыхание нормализовалось. Наташа достала руку из кармана, переложила пистолет в правую руку, а левую вооружила дубинкой. Собралась идти, но потом передумала и прицелилась в мужика.
«Нельзя их за спиной оставлять. Расстояние плёвое. Дрожь прекратилась. Значит, будем убирать ботов. Ботов, не людей. Соберись, тряпка! От тебя помощи ждут», - пыталась уговорить она сама себя.
Но совесть опять начала протестовать, мол, опасности нет, они тебя не трогают, и ты их не трогай.
Фантазия предложила вариант, от которого совесть затихла. Это вражеский лагерь, а впереди часовые, которых срочно нужно снять, иначе вся операция псу в трусы.
Дубинка зажалась между бёдер, чтобы не мешалась, но была под рукой, а обе руки обхватили рукоятку пистолета.
Переместившись левее и положив для удобства руки с пистолетом на капот, девушка пригнулась, прищурила левый глаз, поймала на мушку нос мужика и задержала дыхание. Поза оказалась неудобной совершенно. Захотелось ещё глубже на капот залечь и ноги расставить, но там покоилось оружие «последнего шанса». Ладно, как-нибудь так.
«Иж» непослушно взбрыкнул в руке, а грохот возвестил, что выстрел произвёлся.
Только вот ожидаемого результата не последовало. Куда ушла пуля, девушка не поняла. Да и разбираться как-то резко некогда стало, потому что оба зомби, не сговариваясь, поднялись и двинулись вперёд, автоматически превратившись в охотников. А отброшенные остатки трапезы и медленно поднимающиеся руки со скрюченными пальцами показали Наташе, что имя будущей жертвы сменилось на очень родное и знакомое.
Наглость внутри начала бороться с зарождавшейся паникой. И какой-то азарт пробежал по телу, наполняя его приятным зудом. Ноги раздвинулись сами, отпуская дубинку, а тело приняло более комфортную для стрельбы позу. Не до дубинки сейчас, пусть поваляется в ногах. До цели метров двадцать. Огонь! Мимо, зараза! Выше, что ли, пули летят?
Неожиданно вспомнились слова Степаныча, рекомендовавшего с десяти метров стрелять. Приняв решение, девушка замерла в ожидании.
Пятнадцать. Тринадцать. Десять.
«Врешь! Не возьмёшь!» - всплыло из глубин памяти, а указательный палец отправил в полёт ещё одну пулю. Не успевший в очередной раз поставить на асфальт правую ногу мужик резко дёрнул головой и завалился на бредущую рядом девочку, подминая ту под себя и раскидывая руки.
Пытаясь подавить ликование, Наташа навела пистолет на маленькую головку, торчащую из подмышки мужика, и замерла.
Выстрел! Мимо! Выстрел! Пистолет выплюнул ещё одну пулю. Головка с дыркой во лбу прекратила всяческие шевеления и прикинулась ветошью.
Всё!
Наташа с облегчением вздохнула. В душевное торжество вмешались мысли, что надо бы перезарядиться и достать ключи от машины. Но мысли так мыслями и остались, поскольку из-за угла этого же дома показались две покачивающиеся фигуры. А боковое зрение зафиксировало ещё парочку враждебно настроенных субъектов. А самое неприятное, что двигались они довольно быстро, неуклонно сокращая расстояние. Явно прокаченные боты, не рядовые.
На выстрелы подтянулись или с дежурным обходом территории пожаловали?
Теперь только ноги уносить. На всех патронов не напасёшься.
Прихватив дубинку, Наташа выпрямилась и огляделась по сторонам. Трое спереди и двое слева. Из них, минимум трое шустрых, если судить по резким движениям и, кажется, перепачканным лицам.
Уже через пару десятков частых стуков сердца расстояние между новыми охотниками и намеченной жертвой резко сократилось. Страх снова попытался перехватить управление телом, но напоминание самой себе, что это игра без сохранений, отрезвило. Ноги сами понесли к двери в училище.
Тут уже было не до «аккуратно осмотреться и осторожно войти». Даже пистолет в правой руке не помешал дёрнуть на себя классическую «совковую» металлическую ручку двери с наклёпанной поверх деревянной щекой. Дверь распахнулась, натужно гремя возвратной пружиной, а освещённое ярким светом потолочных люстр нутро явило девушке пародию на картину Репина: «Не ждали, но надеялись».
Даже навскидку, забегая внутрь, Наташа насчитала штук двадцать с лишним ботов.
В пяти метрах от входа рядом с перевёрнутой скамейкой кто-то лежал, распластанный на покрытом кровью и внутренностями бетонном полу «под мрамор». Кто это был, видно не было. В основном, из-за нагнувшихся спин разных калибров, облепивших тело со всех сторон и энергично чавкающих. А вонь, сконцентрированная в небольшом помещении, сбивала с ног и предлагала на выбор: изрыгнуть всё прямо здесь или бежать на улицу, сверкая пятками, в объятия загонщиков.
Скривившись от острого запаха крови, внутренностей и какой-то химической дряни, Наташа проглотила подступающий к горлу комок и быстро осмотрелась.
Дверь в столовую прикрыта, да ещё и подпёрта спиной откинувшейся девчонки с закрытыми глазами. Может, она и рада была бы побродить, но факты плевать хотели на её желания. На одной правой ноге, выглядывающей из-под оборок пропитавшегося кровью платья, далеко не уйдёшь.
Основная масса ботов склонилась над телом посреди фойе, пытаясь растолкать друг друга и дорваться до такой желанной плоти. Цветы жизни, будущая опора государства, цивилизации…Кем они стали теперь? Уподобившись животным, добывали себе пропитание на виду у Наташи и скорей поглощали, чтобы острое чувство голода хоть на мгновенье притупилось.
Двое парней стояли возле закрытой двери туалета. Парень ростом повыше как бы нехотя стучал в дверь обеими ладонями, с каждым ударом нагибаясь вслед и выпрямляясь, словно молился преграде. А второй стоял рядом в ожидании чего-то и меланхолично играл челюстями, жуя свисающую изо рта плоть, очень напоминающую кишку. А испачканное далеко не кровью лицо отбрасывало все сомнения. Скажи ему кто вчера, чем он сегодня обедать будет, послал бы как минимум. А оно вот как обернулось.
Ещё четверо сидели, кто где, подбирали непослушными пальцами вокруг себя небольшие куски внутренностей и заталкивали в рот. И даже не смотрели в сторону развернувшегося пира. Что это? Иерархия зомби формируется?
Ага! Всё-таки пятеро, часть тела ещё одного на мгновенье выглянула из-за колонны.
Двое справа возле приоткрытой двери гардероба вгрызались в одну ногу в руках, точней, её растрёпанные останки. И, судя по лакированному чёрному сапогу с высокой шпилькой, эта нога некогда принадлежала замершей возле двери столовой девчонке. Женихи обычно руку и сердце просят, а этим и ноги достаточно. Извращенцы!
В гардеробе среди нескольких сиротливо висящих курток тоже были видны три фигуры. Две ученицы стояли возле шкафа у дальней стены, в замерших позах пялясь на чудо советского мебелестроения. А некогда добродушная сухонькая старушка-гардеробщица, Зинаида Ивановна, отделилась от них и теперь направлялась в сторону Наташи. И хищный оскал обнажённых дёсен бабушки говорил о том, что она приближается не одежду принимать.
А вот двери на лестницу и в коридор справа распахнуты настежь. И на лестнице виден спускающийся современной кривоватой походкой парень. Точнее то, что из него получилось, учитывая развернувшуюся эпидемию. А безжизненный взгляд его уже поймал цель в чёрной куртке у входа и, разве что ухмылка на лице не появилась.
Итого двое уже навелись на Наташу за пару секунд. Ещё пара-тройка только подняли головы, оценивая вошедшую. Остальные пока заняты, но в любой момент могут освободиться.
И все они против маленькой хрупкой девушки. Теперь подкрепление точно бы не помешало.
«Да уж. Теперь единственный, кто тебя поддерживает - это твой позвоночник», - вспомнилось вдруг.
Куда бежать?
Наличие неподалёку двух необъятных, как Родина, женщин в некогда белых поварских облачениях, отбросило мысль соваться в столовую.
Остаётся всё-таки гардероб. Дверь занята, но окно для приёма одежды услужливо распахнуто. И гардеробщица ещё ковыляет. Чем только она кусаться собралась, раз зубы потеряла?
Память не к месту напомнила анекдот про собаку без зубов, которая засасывает смертельно, и истеричный смешок сам выскочил наружу, поскольку фантазия тут же поставила на место собаки Зинаиду Ивановну.
На смешок головы подняли ещё трое ботов неподалёку. А ещё один уже начал вставать. Дальше медлить нельзя.
Быстро пробежав расстояние до окна гардероба, Наташа оттолкнулась от пола и, поймав кулаками с зажатым оружием столешницу окна, придала телу дополнительное усилие, толкаясь вперёд.
В голове крутился красивый прыжок с перекатом, как в кино, но на деле бреющий полёт завершился в районе груди Зинаиды Ивановны.
Сбив правым плечом мёртвое тело бабушки, девушка упала сверху, больно приложившись левым коленом об пол и клацнув зубами.
Зараза! Столько курток на полу валяется, но не там, где нужно!
Стараясь не обращать внимания на боль, Наташа вскочила и развернулась. Вовремя! Один из любителей женских ног, то есть ноги, уже пытался ввалиться в проём двери.
Страха уже не было. Всё тело заполнил азарт, разгоняя кровь. В один прыжок девушка оказалась возле проёма.
- Ноги любишь? Н-на! – весело выкрикнула Наташа, ударом левой ноги в грудь отправляя зомби обратно. И пока не появились новые сотоварищи, быстро захлопнула дверь и щелкнула шпингалетом.
Внезапно спина завопила об опасности, кожа покрылась мурашками, а фантазия нарисовала такие картины, что правая нога сама выстрелила назад ещё до того, как девушка обернулась. Но ощущение опасности оказалось частично ложным. Две ученицы уже отошли от шкафа и направлялись к так кстати появившейся еде, а вот старушка признаков жизни, равно как и нежизни, не подавала. Упокоилась что ли?
Ковыляющих девчонок Наташа ждать не стала. Сама побежала на них, отбросив пистолет и схватив с пола чью-то куртку. Можно было пострелять, но хомяк внутри завопил, что не стоит этого делать. Патроны не бесконечные, а девчонки с виду хлипкие.
Прямой удар правой ногой с наскока опрокинул ближнюю девчонку, а куртка, наброшенная на голову слегка отставшей слева, снизила и от неё исходящую опасность. А подсечка положила теперешних подруг рядом.
Первая приподняла голову, норовя встать, но мечтам её не суждено было сбыться. Дубинка ударила по левому виску, оставляя небольшую вмятину, а законы физики развернули девчонку и швырнули на товарку. А через мгновенье дубинка, описав круг, приложилась к затылку, отправляя нежить в небытие.
Резко развернувшись, Наташа попыталась оценить обстановку. Лежащая на полу гардеробщица не шевелилась. В окне уже показался один зомби без уха. Вытянув руки, пытался приблизиться, но стойка со столешницей не пускала. Лишь бы перелезть не догадался. Ещё парочка таких же неприятных типов направлялась к гардеробу. А в остальном, как будто всё в порядке пока.
Вторая девчонка, погребённая под подружкой, уже отбросила куртку и, не сводя с Наташи жуткого взгляда, пыталась приподняться.
Щщща-а-аз! Держи карман шире!
Подскочившая Наташа в три удара дубинкой по голове уговорила девчонку прилечь обратно. Та послушалась. Вот и ладушки!
Инстинкт самосохранения посоветовал произвести пару контрольных в голову бывшей гардеробщице. А уж если он что-то просит, его надо слушать. Особенно теперь.
Наташа подошла, замахнулась и в несколько попыток провела рихтовку черепной коробки Зинаиды Ивановны. А после готова была поклясться, что перед первым ударом бабушка шевельнула веками, словно открыть их хотела. Старушка была в засаде? Любопытно.
Азарт схлынул и боль в колене напомнила о себе. А в довершение оказалось, что клацанье не прошло бесследно, и во рту ощущался вкус крови из прокушенного языка. А если бы ногти не были коротко пострижены, то и они бы по закону подлости под замес попали, как раньше бывало. Как же в кино-то люди не страдают? Хи-хи.
А через окно до вкусной еды пыталось дотянуться восемь неприятных рук. Наташа подошла и ударила дубинкой по крайней. Раздался хруст, и кисть, странно изогнувшись, повисла плетью. Но хозяин этого даже не заметил.
- А вот нечего пакли свои в гардероб пихать! - наигранно возмутилась девушка. – Нет бирки – нет куртки!
И ударила ещё по одной тянущейся к ней руке. Но вопреки ожиданиям, удар оказался не настолько удачным.
- Ну и что теперь делать прикажете? – спросила Наташа, разглядывая зомби.
Зомби молчали. А один вдруг замер, приоткрыл рот и издал какой-то гортанный звук, отдалённо напоминающий скулёж. Потом повторил. Да жалобно так. Как щенок, жизнью обиженный. А Наташу странные чувства захлестнули. Захотелось подойти и хотя бы по головке мальчонку погладить. А тут ещё и фантомная боль в груди появилась. Словно грудь снова наливаться собралась.
- Ну, ниф…Ну, них…Вот это ты даёшь! – только и смогла вымолвить она, приходя в себя. - Вы так делаете, когда до еды добраться не можете?
Если такая реакция у девушки появилась на незнакомого парня, то что бы было, если бы она услышала это от кого-то родного? Вперёд трусов бы не побежала, конечно, но, как минимум, замерла бы. А это уже неплохая фора для зомби.
К первому скулящему подключился ещё один, но Наташа уже успокоилась. Только от растерянности вся злость куда-то улетучилась. Блин, размякла мамаша!
Только что хотела руки всем повыдёргивать и черепушки вскрыть, а теперь как-то жалко стало. И мысли глупые в голову полезли.
Девушка отвернулась от окна, и взгляд её упёрся в шкаф у стены.
- Петя! Это тётя Наташа. Если ты в шкафу, вылезай, не бойся. Злых врагов больше нет. Или кто там сидит? Есть там кто живой? – подобрав пистолет, она приблизилась к створкам.
Не зря же девчонки у шкафа стояли. Ждали кого-то. И если даже укусили его, то обратиться ещё не должен. Наверное. А больше тут прятаться негде. И в фойе слишком уж крупное тело на карпаччо пустили.
Замерев в паре метров от створок, Наташа прислушалась. Кажется, что-то есть. Шуршит. Но скулёж за спиной мешает.
- А ну заткнитесь там! – рявкнула девушка раздражённо.
Удивительно, но зомби её как будто послушались. Замолчали. А раздражение помогло собраться. И желание прибить всех обратно вернулось. Значит, повоюем ещё. Попозже. Сначала шкаф.
- Кто там в шкафу? Вылезай! – громко сказала она. – Опасности нет.
Шуршание внутри повторилось. А потом приглушённый грохот раздался. Правильно, там вёдра стоят со швабрами.
- Выходи давай. Или я сейчас стрелять буду, мне рисковать неохота, - ляпнула зачем-то девушка. Потом мысленно отвесила себе подзатыльник. Если там сидит перепуганный Петя, то это ему вообще никакого желания выходить не добавит.
- А там точно никого нет? – робко спросил писклявый девичий голосок.
- Точно! Только я. Выходи! – ответила Наташа, в отчаянии заламывая руки. Она до последнего надеялась, что там спрятался Петя.
Злость и холодная решительность поднялись из глубины души и вытеснили все сопливые мысли.
- Я с вами ещё посчитаюсь, - прошипела она ботам, столпившимся у окна, меняя магазин в «Ижаке» и извлекая из кармана четыре патрона для дозарядки.

Прямые жаркие лучи полуденного солнца пытались прогреть всё, что не было скрыто тенью. Самая погода, чтобы искупаться или устроить посиделки с бокалом слабоалкогольного коктейля либо чашечкой ароматного чая в тенёчке. Солнцу не было дела до происходящего внизу. Это не входило в его задачи. Осветить и прогреть, а остальное лишь тлен и прах под ногами.
Лёгкий ветерок носился по просторам отеля туда-сюда, рисуя рябь на глади бассейнов и даря приятное ощущение прохлады. Кажется, ветерок даёт благо, но благо это обманчивое. Самое опасное сочетание: палящее солнце и ветерок. Потому что не заметишь, как обгоришь, и будешь потом с шипением проклинать всё вокруг, намазываясь очередной дрянью и кутаясь потеплее, поскольку замёрз.
Огромная чёрная туша мутанта лежала на газоне недалеко от столовой, распространяя вокруг себя неприятный запах. Из его сомкнутой пасти торчала рука, победившая его, а то, что раньше звалось Николаем, стоя на коленях, пыталось оторвать от зверя куски повкуснее. Одной руки было мало, поэтому он одновременно пытался выдернуть «из капкана» и правую руку, но безуспешно.
Почувствовав приближающихся людей, Николай поднял голову, и на Диму взглянуло лицо, обезображенное кровью, хищной злобой и вечным голодом «вселенского масштаба». Зомби попытался встать, но голова мутанта дернулась и вернула его на газон. Николай…заскулил?
- Теперь и ты заскулил, - ухмыльнувшись, но со слезами на глазах произнес Дима. Повернулся к Юргену. Показал на автомат. - Сделай красиво. Не дубинкой же бить.
Юрген понял. Раздался одиночный выстрел, эхом отразившийся от зданий отеля. Николай уткнулся в морду мутанта и больше не шевелился.
- Спи спокойно. Ты был очень хорошим человеком. Спасибо тебе за всё, - может и пафосно прозвучало, зато от чистого сердца, которое все сильней сжимала невидимая рука. За неделю, что они были знакомы, Николай стал не просто другом. Не думая, не гадая, он умудрился на время заменить парню отца, который умер два года назад от рака. Курил много. И бутерброды с современным маслом из ничего и такой же колбасой очень любил.
Дима вытер слёзы и двинулся за удаляющимися немцами.

Створка шкафа приоткрылась, и из проёма выглянула рыжая головка с веснушками на бледной коже, щурясь от яркого света. Увидев зомби в окне гардероба, девчушка испуганно пискнула, но через мгновенье взяла себя в руки и раскрыла створку полностью. Потом вышла из тесного шкафа и явила миру хрупкую маленькую фигурку в цветастой кофточке и синих джинсах. Даже не верилось, что эта девочка уже не школьница. Слишком маленькой она казалась, особенно, на фоне «лосей» позади Наташи.
Девочка тем временем развернулась обратно и помогла выйти маленькому шестилетнему брюнету по имени Петя. Наташа издала вздох облегчения и подошла к детям.
- Тётя Наташа! – закричал Петя и обнял её маленькими ручонками.
Наташа присела и в ответ обняла мальчика. Глаза затуманились от волнения. Блин! Слёз ещё не хватало. Даже зомби, наблюдающие сейчас эту картину воссоединения людей, молчали, словно прониклись. Может даже завидовали по-своему. Что, к примеру, еда друг друга трогает, а зомбям не даёт.
А потом на смену слезам пришло слегка истеричное хихиканье.
- Такой настрой испоганили детки, опять размякла, - пробормотала Наташа сквозь смех, хотя совсем так не думала. Просто вырвался бред на нервной почве.
- У Вас кровь на губе! – испуганно заметила девочка.
- Язык прикусила. Не бери в голову, - отмахнулась Наташа. Потом выпрямилась и посмотрела на детей сверху вниз.
- Вас не кусали? – разглядывая детей, спросила она.
- Нет, не успели, - замотала девочка головой. – Мы быстрей оказались. Я тут от Зинули пряталась. Услышала крик. Приоткрыла створку, а Петя ко мне прошмыгнул. А Зинуля поймать его не успела, на пол шмякнулась, аж зубы выпали. А за Петей девчонки увязались. Так мы и сидели. И тут ещё мама его должна быть.
- Я знаю, она в туалете заперлась. Как тебя зовут?
- Таня.
- Я Наташа. Спасибо тебе, Таня, что Петю спрятала, - сердечно поблагодарила Наташа, проведя левой рукой по правому плечу девочки. Прикосновения к человеку иногда лучше всяких слов, особенно когда этих самых слов для выражения эмоций не хватает. Даже, несмотря на богатство языка.
- Да не за что, - смутилась девочка. Потом опомнилась, - это Вам спасибо, что нас выручили.
- Да ещё не выручила пока. Видишь, обложили демоны, - кивнула Наташа назад себя.
Полезла в карман и чертыхнулась. Потом начала разглядывать пол вокруг. Такой нужный сейчас телефон пропал.
- Да как так-то! – корила себя Наташа.
О том, чтобы выбраться из этой клоаки самостоятельно не могло быть и речи. Мало того, что до Яны ещё не добрались, так под дверью наверняка ещё и кредиторы ждут. Которые долги только мясом берут.
Таня не выдержала:
- Потеряли что-то?
- Телефон, - буркнула Наташа, перебирая куртки на полу.
- У меня есть, - с готовностью ответила девочка, извлекая на свет «Моторолу».
- Толку-то, я номер не знаю, - печально произнесла Наташа, принимая телефон. Потом осенило. Свой-то номер она помнит.
Через несколько секунд Шведы запели. Не под Полтавой, но всё равно далеко, в фойе. Похоже, телефон во время прыжка выпал.
- Зараза! – ругнулась Наташа. – Если телефон не достану, застрянем здесь.
Опустилась на гору из курток и обхватила голову руками.
«Думай, думай, головушка», - мысленно приказала сама себе.
С пятьюдесятью пятью патронами много не навоюешь. На выстрелы наверняка ещё боты подтянутся, сосед Миша же бежал на крик. Сколько их тут? Много. И если хотя бы половина спустится, вообще не отбиться будет. Даже друзьям с ружьями. Что ещё? Окно!
Наташа поднялась и подошла к окну, выходящему на улицу. Прутья решётки хоть и не толстые, но есть. Отсюда их снять шансов никаких. Может, можно с улицы машиной дёрнуть?
- Так, Таня, Петя. Сейчас начинаем операцию по спасению нас, - начала объяснение детям Наташа. – Петя, твоя задача залезть обратно в шкаф и сидеть там, пока не позовём. Если у нас что-то пойдёт не так, по крайней мере, ты будешь в безопасности, и мы на тебя отвлекаться не будем. Таня, твоя задача по моей команде открыть дверь и принести мой телефон. А я буду злодеев спать укладывать. Потом позвоним друзьям, и они нас вытащат. И маму Яну тоже. Всё ясно? Вопросы есть?
- Нет, - тихо произнесла Таня.
- Петя?
- Нет.
- Вот и хорошо.
Выбрала из вороха одежды подходящую, кожаную куртку и натянула на девушку. Куртка с большого плеча смотрелась на Тане довольно комично, зато прикрывала и кисти тоже.
- Самое то, - одобрила Наташа, поднимая воротник. – Застёгивай.
Чтобы Пете было удобно, Наташа выкинула всё из шкафа и закинула туда несколько курток. Разместив Петю на ВМЖ и чмокнув в щёку, прикрыла дверцу. Отогнала ненужные мысли и собралась.
- Не смотри пока, - бросила Тане и размахнулась дубинкой.
Через минуту наверно, первый зомби завалился на пол за окном с перебитыми руками и вскрытым черепом. А Наташа чувствовала себя так, словно по ней каток проехался.
- Нет, так дела не делаются, - сделала вывод она.
Сняла куртку. Затем кофту. Она конечно, со слов мужа, «теплолюбивое растение», но не до такой же степени! Упарилась знатно. Если так дальше пойдёт, то уже зомбиков от её запаха тошнить будет.
Но, взвесив «за» и «против», куртку Наташа всё-таки надела обратно. Кто его знает? Ещё бы перчатки, но они в машине остались. Забылись как-то.
Ещё через пару минут следующий зомби пропал из вида. И тут начались странности. Остальные, как по команде, прекратили всяческие проявления знаков внимания и разбрелись от окна в разные стороны.
Наташе стало обидно. Экономия патронов отменяется! Поумнели? Поняли, что им тут не светит? У них тоже инстинкт самосохранения появился? Плохо!
Ругнувшись, девушка взялась за «Иж». Не торопясь, но и не медля, начала методично отстреливать самых ближайших нелюдей.
Уложила шестерых, находящихся вблизи. Надо же! На одного аж три пули ушло. Уж очень резво он дёргался, уходя с траектории.
Потом взглянула на пистолет и оторопела.
«Сломался?» - проскользнула испуганная мысль.
Затворная рама отошла назад и возвращаться не торопилась.
Пытаясь вспомнить, что же говорил Степаныч, предположила, что это и есть задержка после опустошения магазина. Нажала на язычок, про который мужчина говорил, и с облегчением вздохнула. Пистолет вновь стал похож на самого себя.
Теперь нужно сменить магазин.
Подумав после, отложила пистолет, достала россыпь патронов и высыпала на пол. Медленней, чем хотелось бы, снарядила запасной магазин и вновь открыла стрельбу, с неудовольствием наблюдая, что на двух ботов пять патронов ушло.
Что любопытно, несколько зомби тут же скрылись с глаз, бросив еду, но новые ещё не подошли. Вот он, шанс!
- Давай, Таня! – скомандовала девушка, на всякий случай меняя магазин.
Таня с готовностью открыла дверь и выскочила в фойе, чуть не споткнувшись об одно из распростёртых тел.
- Пригнись! – крикнула Наташа, заметив движение справа, и открыла огонь.
Пять пуль спустя зомби завалился на пол за колонну, а Наташа отругала себя за бесполезную трату патронов.
А Таня уже заскочила обратно и закрыла дверь.
Достреляв магазин, Наташа прекратила стрельбу. Отмахнулась от протянутого телефона и склонилась над патронами, надавливая и заталкивая их друг за другом в округлое отверстие дрожащими то ли от возбуждения, то ли от напряжения пальцами. Что осталось про запас? Ещё на два магазина россыпью и два патрона. Печально.
Когда закончила и выпрямилась, то просто обомлела. В фойе набилось зомби так сорок-пятьдесят. И некоторые из них настолько резвые, что оторопь брала. И то, что она правильно просчитала поведение зомби, радости совсем не приносило. Лучше бы она ошиблась!
- Таня, беги к Пете, и сидите там! – крикнула Наташа.
Крикнула не потому, что кричать любит. Просто ей казалось, что она оглохла от грохота выстрелов и перекликающегося в небольшом помещении эха. Провожая глазами спину Тани, краем глаза заметила что-то и отскочила от окна, направляя пистолет. Вовремя!
На окне, на корточках на манер обезьяны сидела босоногая девчушка с покрытым кровью лицом. И уже готовилась к прыжку, прожигая ненавистным голодным взглядом дырку в теле девушки.
Новоприобретённые рефлексы сработали раньше, чем Наташа успела подумать. Выстрел внёс поправку в планы девчушки, и всё ещё голодная, но окончательно упокоенная, она выпала из окна обратно в фойе. Зато нашёлся не в меру сообразительный зомби, который ухватился за столешницу и начал переваливаться в гардероб.
Ну, это уже совсем наглость! Две пули, одна дырка в затылке и ещё одно замершее на полу гардероба тело.
- Вы мне позвонить дадите? – в сердцах крикнула Наташа, когда новые руки ухватились за столешницу. Поумнели твари!
Схватив дубинку, подбежала к окну, чтобы молотить по голове зомби, пока тот не пропал из вида. Под окном уже, наверно, гора. Скоро, как к себе домой заходить будут!
Додумать мысль она не успела, поскольку чья-то цепкая рука ухватила за манжет рукава на куртке и потянула на себя. Да так резко и сильно, что дубинка от неожиданности выпала из рук и, описав в воздухе окружность, ударила одного из подступающих зомби по ноге и откатилась, замерев на полу фойе.
Появившаяся на мгновение идея снять куртку и отдать на растерзание была сразу отметена, как идиотская. Хорошо, что пистолет в кармане, а не на полу остался, как сначала хотелось.
Левой рукой держать пистолет было непривычно, но лучше неудобно стрелять, чем не стрелять вообще.
Проблема была лишь в том, что головы тянущего не было видно. Она спряталась за входной дверью в гардероб.
Выпустив четыре пули в упор тем зомби, которые оживились, глядя на руку в захвате, Наташа рискнула и приблизилась вплотную к окну. Выцелив голову злодея, выстрелила, едва сдерживая рвотные позывы, и отскочила подальше от окна. Хитрость врага на проверку оказалась невозможностью дотянуться выше, поскольку вместо ног лишь внутренности волочились по полу.
Тем временем движения девушки от присутствующих не укрылись, и зомби попёрли, как бык на красную тряпку тореадора.
Вставив новый магазин, Наташа устало посмотрела на наступающих и давящих друг друга в попытке добраться до окна нечеловеков. Такие они разные. И умерли по-разному. Грязные, окровавленные, потерявшие в битвах за жизнь части тел. И все они сейчас объединены лишь одной целью. А у этой цели только магазин снаряжённый остался и два россыпью в кармане лежит. Эх, где же ты, дубинка?
Вдруг страх отступил, и новый заряд бодрости пришёл, обжигая тело нестерпимой волной. И откуда только силы взялись?
А потом пришло осознание, что на улице прямо перед входом раздаются автоматные очереди, слышимые через форточку. Может, кто-то сюда собрался? Нужно показать, что здесь люди есть!
Метким выстрелом отправив очередного злопыхателя обратно в фойе, крикнула задорно:
- Не зная тоста, не суйся в гости!
Ещё две пули свалили особо ретивую гостью, когда входная дверь распахнулась.
- Осторожно! Их тут много и они шустрые! – успела крикнуть Наташа, прежде чем автоматы вновь завели свою песнь смерти, но уже внутри.
В рядах зомби началась неразбериха. Кто-то пытался сбежать, а кто-то наоборот начал подтягиваться к выходу. А на Наташу вообще перестали обращать внимание. Это даже покоробило немного. Выцеливая девчонку, повернувшуюся к Наташе спиной, она крикнула:
- Шлюха! Пришёл ствол подлиннее, так сразу забыла про меня!
И через мгновенье девчонка доказала, что с дыркой в затылке ходить нельзя. Мозги от сквозняка стынут.
Каждый помогает спасителям, как умеет, поэтому, когда пятачок возле входной двери опустел, Наташа посчитала своим долгом предупредить неизвестных:
- У двери чисто!
И с криком: «Входим!» из проёма появился первый парень со вскинутым и изрыгающим вспышки автоматом. Высокий, в зелёно-коричневом костюме, с черной маской на голове, обнажающей только глаза. Это спецназ такой?
За ним появился чуть менее высокий силуэт, но различия на этом и закончились, поскольку и одежда, и автомат, и даже манера перемещаться были идентичны с первым.
Догадка промелькнула в голове, а уж когда в поле зрения попал третий, в неизменном китайском пуховике и хитрой ухмылкой на лице…
Новоявленные герои, блин! И никакие это не маски, а подкасники заводские!
Поднимая с пола отвалившуюся челюсть, Наташа смотрела на друзей. Вот никак не ожидала их увидеть так скоро! Все трое! Такие родные и любимые! Рассредоточились, заняли каждый свой сектор.
- Я вас люблю-ю-ю! – пыталась Наташа перекричать грохот автоматов. Навалившемуся ощущению эйфории, казалось, не будет конца.
Но облом Егорыч пришёл быстро. В глаза бросилось то, что совсем не понравились. Во-первых, вслед за парнями на бетонный пол ступила черноволосая девушка с автоматом и тоже открыла огонь. По сравнению с парнями неумело как-то, по-женски, но всё же.
Это ещё кто? Лёгкий укол ревности неприятно обжёг и пробежал по телу, оставляя осадок. С чего бы, кажется? А вот бывает! Чувство собственности называется.
Но больше напрягло то, что Женька с каждым шагом всё ближе подходил к двери столовой, а Золушка, потерявшая туфельку вместе с ногой, по-прежнему сидела с закрытыми глазами. И память тут же напомнила о гардеробщице в засаде.
Вскидывая пистолет и краем глаза заметив расширенные глаза черноволосой, оставшиеся в магазине пули Наташа отправила через фойе в лицо спящей зомби.
Стоящий меньше, чем в паре метров от Золушки Женька отпрыгнул от неожиданности, когда мёртвая, казалось, нежить вдруг вскинула руки и завалилась на бок. А его личный страх заставил выпустить в голову уже упокоенной девчушки ещё пяток своих пуль. Выпустил бы больше, но уже второй магазин опустел. Через мгновенье он полетел на пол, в автомате появился новый.
А черноволосая смотрела на Наташу как-то странно. С благодарностью, что ли? Так вот на кого она нацелилась! Ясно!
Выглянув из окна гардероба, Наташа отметила, что количество зомби резко поредело. Лишь на лестнице несколько тел спускаются, да из правого коридора, похоже, выходят. Двери!
Сунув опустевший пистолет в карман и прихватив швабры и лопаты, Наташа крикнула:
- Выхожу! Прикройте!
- Давай! – согласился Филя, закончив перезарядку.
Наташа выскочила из укрытия и аккуратно побежала, стараясь не поскользнуться и не запнуться о распластанные на полу тела, но всё равно упала. В полёте успела лишь выбрать место для падения почище. И опять больно приложилась той же коленкой. Вскочила на ноги и, слегка прихрамывая, подбежала к двери, ведущей на лестницу, также усеянную телами.
Зараза! Как она могла забыть, что створки тут хлипкие, со стеклами, вставленными в рамы. Ну, хоть что-то.
Выдернув мешающееся тело, девушка захлопнула створки и вставила в ручки два черенка с лопатами. А Филя в это время стоял рядом, отстреливая приближающихся из правого коридора зомби.
- Готово! – прямо в ухо ему крикнула Наташа.
Филя дёрнулся от неожиданности, и очередь чуть ли не в пол рожка ушла в молоко. Благо, стрелять уже стало не в кого.
Резко появившаяся тишина вакуумом надавила на уши, вызывая гул.
Только гул в ушах, крепкий коктейль из множества неприятных, вызывающих рвотные рефлексы запахов, серо-голубоватый туман и горечь от продуктов сгорания пороха во рту.
Сильно тошнило, но Наташа дала себе установку перед парнями не позориться, поэтому крепилась из последних сил.
А вот Серёга и черноволосая не выдержали, выплёскивая из себя всё, что они накопили, и демонстрируя личные отношения к происходящему вокруг.
Наташа внутренне усмехнулась, мысленно засчитывая себе очко. Вспомнив о детях, попыталась перекричать гул в ушах:
- Серёга, как освободишься, в гардеробе из шкафа детей выпусти.
Серёга, уже почти освободившийся, даже головы не поднял. Просто рукой махнул, обозначая, что слышит.
А Наташа, аккуратно ставя ноги среди мёртвых тел, уже пробиралась к двери туалета.
Несколько неровных отверстий от пуль были и здесь.
Мысленно похвалив себя за то, что предупредила Яну не высовываться и, засчитав в актив ещё одно очко, крикнула:
- Яна! Выходи! Уже всё!
Молчание было ответом.
- Яна!
Наташа взялась за ручку. Заперто. Кто бы сомневался!
- Молчит? – подошёл уже скатавший подкасник на манер шапки Филя, разглядывая дверь.
Наташа кивнула, хотя вопрос показался глупым. И так же слышно, что ничего не слышно!
- Щеколда как там крепится, знаешь?
- На шурупах, наверно, - пыталась вспомнить Наташа. – А в косяке просто щель вырезана.
- Ясно.
Удовлетворившись осмотром зазора между дверью и косяком, Филя достал из кармана листок бумаги, исписанный мелким почерком, сложил его вчетверо и просунул в щель. Двигая лист по щели, нашёл щеколду.
Достал «Барса» и ковырнул обналичку на косяке. Затем ещё. Обналичка поддалась и под действием рук и ножа покинула насиженное место.
- Бойся, - бросил коротко Филя и взялся за автомат.
Наташа отвернулась. Три пули спустя Филя ругнулся, недовольный результатом и вновь взялся за нож.
Наконец язычок задвижки показал свой до блестящих полосок протёртый бок, и дверь отворилась.
Наташа уже хотела забежать первой, но Филя остановил рукой и, скомандовав: «За спину», вошёл в туалет.
Под ногами что-то зашуршало. Быстро кинув взгляд вниз, девушка опознала осколки телефона Яны. Вот оно как!
Их встретил типичный туалет с раковинами и тремя унитазами в глубине комнаты. С зелёным оттенком, местами облупленная штукатурка на стенах. Три перегородки, отделяющие унитазы и раковины друг от друга. Здесь же, напротив унитазов наклеенный на стену листок, наверняка распечатанный по просьбе уборщицы, гласил:
«Научитесь пользоваться ёршиком!»
А ниже смелая хулиганская приписка неровным почерком:
«Сами пользуйтесь! Он сильно щекотится!»
Яна нашлась. Она сидела с закрытыми глазами на последнем унитазе, завалившись на стену. И левая кисть, как попало перемотанная окровавленной тряпкой, кричала об осторожности громче всяких слов. На запах проверять бесполезно. Из фойе такое амбре доносится, что просто дух захватывает.
Филя направил автомат в голову девушки, а Наташа громко позвала:
- Яна!
Внезапно открытые глаза на грязном от размазанной туши лице ответили на мучивший вопрос. И медленно поднимающиеся руки тоже.
Наташа отвернулась и пошла к выходу. Знала, что будет дальше, но всё равно вздрогнула, когда раздался выстрел. Слёзы навернулись мгновенно и уходить не спешили. Да, обманула, что не укусили. Да, сволота последняя, что сына оставила. Да, опять только о себе и думала. Но всё же не чужой был человек.
Некстати вспомнилась фраза, в сердцах обронённая Яной ещё во времена учёбы перед одним из экзаменов: «Помру я в этой учаге».
Как в воду глядела, хоть и не от учёбы это произошло.
С лестницы больше никто не ломился. И подходя к двери, Наташа увидела, почему. Оказалось, что парни прикрыли нижние стёкла партами, а сверху установили щит с расписанием со стены. Так что ни с той, ни с этой стороны ничего не было видно.
Не успела она появиться в проёме гардеробной двери, как тут же получила логичный вопрос:
- А где мама?
Наташе почему-то захотелось провалиться под землю. Или убежать отсюда. Всё что угодно, лишь бы не видеть этого испытывающего прямого взгляда карих глаз Пети и не отвечать на такой простой и одновременно архи-сложный вопрос ребёнка. Неожиданно стало душно. Скинув куртку и вязаную шапку, присев возле мальчика и взяв маленькие тёплые ладошки в свои, девушка решилась:
- Петь, ты уже взрослый мальчик, поэтому я не вижу смысла тебя обманывать.
Выступившие слёзы на глазах показали, что мальчик уже сам обо всём догадывается, но надежда в них ещё теплилась. Остальные присутствующие отошли к окну и решили не мешать.
«Ну, давай, тётя Наташа, расстрой ребёнка окончательно», - вздохнув и проглотив комок, подступивший к горлу, она продолжила:
- Малыш, мама сейчас на небе с дедушкой и бабушкой, ей там хорошо…
Буря эмоций пронеслась на лице мальчика. Немой вопрос «А как же я?» сменился гневным «Как она могла оставить меня одного?» и завершился мольбой «Мне будет плохо без нее, она мне нужна - я же всё-таки маленький».
- Если ты не против, я буду твоей мамой. Думаю, мама не стала бы возражать.
Мальчик, рыдая, обнял Наташу и уткнулся в футболку. Девушка тут же взяла его на руки и встала, прижимая к себе новоприобретённого сына и слегка покачивая на руках. Самые страшные слова уже сказаны. Теперь нужно дать мальчику время свыкнуться с этой мыслью.
- Блин, девки, - проворчал Филя из дверей минуты через две, глядя на «обнимашки» и плачущую возле Марины и парней Таню. Подумав, подошёл к девочке.
- Я Антон. Но все зовут Филей. А тебя как зовут?
- Таня.
- А чего ты плачешь, Таня? Всё закончилось.
Фраза вызвала новый поток слёз.
- У неё родные не отвечают, - пояснила Марина.
- Ясно, - мрачно подвёл итог Филя. Потом повернулся к Наташе и добавил в голос позитивных ноток, - Петя, помнишь мою большую машину?
- Кису? – шмыгнув носом, спросил мальчик.
- Ага. Хочешь научиться её водить?
- Хочу, - с готовностью ответил Петя, вытирая слёзы.
- Тогда бери тётю Марину с Таней и идите внутрь. Первый урок – посидеть на водительском кресле и покрутить руль, чтобы привыкнуть к машине, - и, понизив голос до заговорщического шёпота, продолжил. - Но самое главное, говорю тебе по секрету, только ты никому не рассказывай. Нужно, чтобы машина привыкла к тебе, иначе она тебя слушаться не станет. И вместо приятной поездки по дороге будет влепляться, во что попало. Идёшь?
- Иду.
Петя спрыгнул с Наташиных рук и вместе с Мариной и шмыгающей Таней пошёл к выходу. Филя приоткрыл дверь и осторожно выглянул на улицу. Не заметив ничего опасного, вышел, поманив мальчика за собой.
- Дети, как обезьянки, - задумчиво произнёс Женька. – Легко перепрыгивают с одной темы на другую. Главное, помочь внимание переключить.
- Да ты философ! – с улыбкой подколол Серёга.
- Нет, - отмахнулся Женька. – Это мама в детстве про сестру так говорила.
Потом повернулся, разглядывая расстроенную подругу.
- Ну что скажешь, юрист?
- Я за Петей приехала. Насчёт него ничего не обещала, – ещё больше понурилась Наташа.
- Блин, детский лепет, - резюмировал Женька.
- Но вышло же! – парировала девушка.
- А если бы мы не успели?
Ответить было нечего. Не ожидала Наташа, что так всё обернётся. В машине оно в других красках рисовалось.
- Может, хватит уже Лизу строить?
- Угу, больше не буду, - пообещала Наташа.
- Да что за Лизу вы всё время вспоминаете? – заинтересовался вернувшийся Филя. И не просто так спросил, всё-таки есть и в этой теме личный интерес. Дочка.
- Это прикол у нас с Димой семейный был, - пустилась Наташа в объяснения. – Свете суждено светить, Лене – лениться, Кате – кататься. Почему же Лиза до сих пор выпендривается?
- Ясно, - с улыбкой ответил Филя. – Из-за вас теперь придётся на всякий случай дочке имя сменить.
- Да ладно тебе, - успокоил друга Женька. – Серёга вообще Сэргей. И то ничего.
Старая шутка под насупленным взглядом Серёги вновь показалась забавной.
Наташа перевернула валявшийся здесь же стул и присела.
- Ух. Хорошо-то как! – воскликнула, потирая ушибленную коленку. Такую родную и любимую. Ну вот. Опять синяк будет.
- А что хорошего? – меланхолично спросил Серёга. Не то, чтобы поинтересовался. Просто рот ляпнул первое, что в голове в слова облеклось для поддержания беседы.
Наташа взглянула на него уставшими глазами:
- Устала я что-то. Как лошадка. И спать захотелось.
- Может, как собака? Обычно так говорят, – попытался поправить Женька.
Но девушка возразила:
- Говорят, устала, как собака, а на самом деле устают лошадки. Ты видел выражение морды у гужевой лошадки? А когда баба постоянно горы всего на себе таскает, что говорят? Как ломовая лошадь. А собака твоя не устаёт, у нее всегда язык набекрень, потому что потовых желез нет.
- Поучи, поучи, - хмыкнул Женька.
- Да, ребята, - опомнилась Наташа, доставая телефон, чтобы мужу позвонить. – Спасибо за всё. Если б не вы…
Филя в это время думал о чём-то своём, разглядывая трупы, распластанные вокруг. Потом хлопнул себя по лбу, и выражение лица изменилось на резко озабоченное.
- Ну не кретин ли, а? Дошло, что всё это время мне покоя не давало. Поехали обратно, быстро! – и, разворачиваясь к выходу, пояснил, - откуда возле колоды капли крови, если туши в холодильнике четыре дня висят? Мясо заветрелось давно. И что за одинокая «Газель» почти напротив выхода полдня стоит? Без водителя.

- Уэа ю? /где вы были?/ - Дима с интересом разглядывал двух «кальянных» немцев.
Вопреки ожиданиям, людей в отеле они больше не нашли. Живых. Троих зомби-мужчин всё-таки отыскали около фитнес-клуба. Если и оставались ещё люди, то куда они подевались, было неясно. Не пойдёшь же все номера проверять? Тем более, ключей нет. Ломать двери? Второй пёс, впрочем, тоже куда-то пропал.
После обхода Ганс убежал в номер, чтобы основательно почиститься и переодеться и теперь красовался в белой футболке под распахнутой кожаной курткой и свежих грязно-зелёного цвета штанах, материал которых чем-то брезент напоминал. А сам Ганс уже не был похож на героя из фильма ужасов. Опрятный такой немец с простодушным выражением лица. Душка просто, если не считать ножен с торчащим ножом, закреплённых чуть выше левого локтя.
Дима, критически осмотрев еле заметные разводы на чёрной футболке и штанах, решил, что пока и так сойдёт, тем более, в ближайшее время, как только самые важные дела останутся позади, он собирался навестить семью и принести еды. Но пока важнее было с немцами пообщаться, поэтому вместе с Юргеном, удовольствовавшись ополаскиванием в туалете, они вернулись в фойе, куда почти сразу вернулся и Ганс.
Заняли один из столиков напротив бара у постамента, на котором журчал фонтан, невольно даря присутствующим ощущение умиротворения. Музыка, правда, уже не звучала, но и так было неплохо. Даже по сторонам посматривать лень было, хоть и приходилось.
Зачерствевшие булки шли плохо, приходилось запивать соком. Можно было подсуетиться и набрать еды в ресторане, но аппетит пока ни у кого не проявился. Может, позже. А сейчас всех устроил просто перекус из снеков после работы.
- Уи уэа ин ве некст хотел. /Мы были в соседнем отеле/ - честно ответил тот, что постарше, назвавшийся Юргеном. Второй, Ганс, молча жевал, предоставляя другу вести переговоры.
- Хау веа …- Дима мучительно пытался подобрать слова из скудного запаса, - …бизнес? Ноу, аффаирс? /пытался спросить: как там дела?/
- Окей. Элайв из нот презент, /Хорошо. Живых нет,/ - похоже, Юргену тоже было непросто на английском изъясняться.
Дима аж соком подавился.
- Хорошо, блин, - пробормотал он. – Что ж тогда плохо? Вот даёт немчура.
И вновь обратился к немцам за пояснениями:
- Элайв нот ин дженерал? /Вообще живых нет?/
- Вэа из а кэмел. Хи стендс он э руф оф хотел. /Есть верблюд, стоит на крыше,/ - пожал плечами мужчина.
- Серьезно, верблюд? – изумился Дима. Так, что даже на русский перешел.
Юрген понял и развёл руками:
- Ес. Уи ду нот нэу то аз хи веа аппеаред. /Да. Мы тоже не знаем, как он там очутился./
- Аз хиз ретурн ту ве ленд? / Как его вернуть на землю?
- Уай? Ю уонт ту райд он кемел? / Зачем? Ты хочешь покататься на верблюде?/ - усмехнулся Юрген.
- Ноу, ай донт гоу фо а драйв он кэмелс. Ай смоук а кэмелс. /Нет, я не катаюсь на верблюдах. Я их курю/, - намекнул Дима на сигареты «Кэмел».
Незатейливый каламбур разрядил атмосферу. По крайней мере, настороженность немцев пропала. Даже расслабились как-то и снова стали похожи на бизнесменов на отдыхе. И лишь оценивающий серьёзный взгляд напоминал о том, что ребята эти совсем не так просты, как кажется.
Очень хотелось спросить много еще чего, ковыряясь в скудном запасе иностранных слов, но голова уже раскалывалась от напряжения. Да и усталость сказывалась, и всё чаще Дима стал ловить себя на каком-то безразличии к происходящему вокруг.
Раздался звонок. Номер жены. Дима отключился и перезвонил. Нечего семейные деньги переводить. Тем более, сейчас.
- Привет, солнышко, рассказывай.
- У тебя плохо все?
- Почему?
- Ты меня со свадьбы так не называл.
Дима вздохнул.
- Видимо, пора начинать заново. Только сейчас понял, как скучаю и хочу к тебе, - сердце защемило от такого родного и любимого голоса.
- Я тоже, милый. Как вы?
- Нормально. Дети с бабушкой. Я с немцами воюю.
- В смысле? Немцы-зомби? – не поняла девушка.
- Нет, как союзники. Была тут пара типов, думал – лохи. А они мировые оказались. Из соседнего отеля вернулись, да еще и с оружием. Мы чуть друг друга при встрече не грохнули. И, знаешь, я бы на них поставил, не на себя. Какие-то они… не простые. А улыбаться начинают, так лохи полные. На английском общаться пытаемся. Я секу в нем, ты же знаешь, - ну как перед женой не понтануться?
Правда, жена давно уже знает его, как облупленного. Просто молчит. Зачем эго мужа лишний раз тревожить? Не хочешь ссоры с человеком, не мешай ему врать. Не хочешь обидеть мужа – не мешай ему выпендриваться.
- Ты поаккуратнее с ними. Тем более оружие, говоришь.
- С немчурой-то, - махнул рукой, как будто жена видит, - Не переживай. Говорю ж, мировые. Подружимся. Ты как?
- Хорошо. Я с парнями сейчас. Петю у Яны вызволяли. Яна погибла, - голос дрогнул, но Наташа взяла себя в руки и продолжила, - так что теперь у нас с тобой ещё один сын появился.
- Ну, Петька – славный парнишка. Настораживает только, что ты уже без меня научилась детей заводить, - пошутил Дима.
- А Николай как?
- Нет Николая больше, укусили, - мрачно ответил Дима. Остальное решил не рассказывать. Незачем жену тревожить лишний раз. Всё равно про мутантов она уже знает.
- И что теперь? – заволновалась Наташа.
- Да есть пара идей, - соврал Дима. – Как что-то выгорит, позвоню.
Незаметно пробежали ещё пять минут обмена новостями и нежными признаниями.
- Ну ладно, счастливо. Созвонимся попозже, - мысленно добавив слово «надеюсь», нажал «отбой», и опять защемило в груди. Получится ли?
Убрал телефон в карман. Вспомнил жену. Как она причесывается, красится. Как спит сладко, что хочется подойти, взять на ручки, как малышку, и не отпускать. А уж когда…Блин. Нашел, о чем помечтать! О продолжении рода потом думать будем. Повернулся к немцам, формулируя в голове следующий вопрос.
А немцы смотрели на Диму. И молчали. Затем Юрген выдал:
- Дима, немчура есть понимать русский, - и взглянул гаденько так.
Дима опешил сначала. Потом возмутился:
- А чего молчали? Я тут распинаюсь, слова вспоминаю. Жестикулирую, как мим.
Но Юрген даже не смущения не выказал:
- Ты сам на английском начал. Мы поддержали. А потом забавно стало, как ты мучаешься.
- Ну, спасибо, друзья, - Дима поднялся со стула и в шутку поклонился, разведя руки в стороны.
- Как говорится: «берите, у меня еще есть», - Юрген глянул в окно. – Жарко сегодня.
- Что бы ты в августе сказал, - Дима присел обратно и взял следующую булку с подноса.
- Летом не езжу. Жару не люблю.
- Поэтому в марте отдыхаете?
- Да. Надо есть успеть отдохнуть и - домой. До девятого мая, - заливаясь смехом, слегка стукнул сидящего рядом Ганса кулаком в плечо.
А далее Ганс поведал, как в прошлом году пьяные русские поздравляли его с девятым мая при помощи огнетушителя.
- И прямо в номер заскочили, ферштейн? А я только помылся. Как только вычислили, где живу? От возмущения сказать ничего не мог. Все слова русские, как забыл. Психолог говорил, что от отрицания подобия так вышло. Осознал, что не хочу стать бараном, и забыл, как «бекать».
- Психологи, эт-да. Ты их слушай внимательно и всё записывай.
- Сарказм?
- Ага. В ответ на расизм. Что дальше?
- Что дальше? Так расстроился, даже жаловаться не пошел. А утром – самолет уже.
- Да уж, русский юмор – самый жестокий и беспощадный, - Дима тоже поулыбался для приличия. Как-то не вставляет его такой юморок. Вообще. А акцент-то, кстати, у них чувствуется сильно. И слова перевирают немного. И замедляют произношение, как задумчивый старик – профессор, который, возможно им русский и преподавал. Так что не получилось бы у Ганса тогда под русского закосить. Как бы хуже не вышло. Хотя, изъясняются они намного лучше, чем Дима на английском, - Что делать будем? Какие мысли?
- Мысли есть много, - Юрген посмотрел на Диму и тоже присел.- Нужно продержаться день, может два. За мной должен прилететь мой (как это?), подчиненный, да. И вас заберу. Хотите в Германию?
- Не понял, ты кто? Военный или богатый? – пытался переварить полученную информацию Дима.
- Есть что? А-а. Военный.
- Какой?
- А это неважно.
Глядя на хитрую физиономию немца, Дима поправился:
- Я имею в виду: насколько ты важен своей стране, что за тобой аж сюда прилетят, когда и у вас там такой же тарарам?
- Я – очень важный.
- Не гонишь?
- Го…гна…- непонимание в глазах немца заставило исправиться.
- Не врешь. Не преувеличиваешь свои заслуги.
За друга заступился Ганс:
- Нет, он есть очень-очень важный. И нужный. Я знаю. Я тоже нужный, но меньше.
- Тоже подчиненный?
Ганс кивнул.
- Ясно. «Выше только бог, круче только яйца».
- Крутить яйца богу? – искреннее удивление в глазах Ганса даже позабавило немного. Не каждый день видишь, когда из-за нюансов диалекта человек в ступор впадает. Дима объяснил, что имел в виду.
- Надо это на эмблеме отдела написать, как девиз, - ухмыльнувшись, сказал Юрген. Хотя…где-то в подсознании появилось ощущение, что он уже слышал подобную фразу. В кино, что ли?
- Ну, флаг в руки.
- Какой флаг? – Ганс огляделся.
- Блин, да это из той же оперы, - увидев непонимание на лице немцев, махнул рукой.
- Забейте, - опять дошло, что сказал, пришлось поправиться. - Забудьте, то есть. Давайте о деле поговорим.
- Значит, я звонил по хенди…
- По чему? – теперь у Димы черёд удивляться настал.
- Что почему? А-а. Хенди. Вот. – Юрген достал из кармана сотовый.
- Это хенди. Мы их так называем. То есть для рук. Ручной.
- То есть не кусается? Блин, куда меня несет. Нервы, извиняйте.
Юрген решил попробовать услышанное «на зуб»:
- Хенди не кусается, он ручной. Надо запомнить, - улыбнулся и кивнул.
- Друг, если выживем, я тебе хоть книгу надиктую. Давай дальше, - Дима начал уже по-тихому психовать и злиться. На свой длинный язык, в первую очередь. Ну, и на медлительность немцев, конечно. Разве может русский злиться только на себя, не пытаясь оправдаться в своих глазах? Убери из русского эту черту, так он русским быть перестанет. Потому что сопьется с горя от количества своих косяков. Хотя с Иваном Дима и рядом не стоял - свои ошибки признавал и юлить не пытался.
- Да. Мне сообщили, что отбили склады, строят там убежище. Моих родных увезли туда. Они есть шокированы. Жена обещала штрундель оторвать и секс не давать.
- Почему?
- А они не знали, кто я. Думали, бизнесмен.
- Даже жена?
- Особенно жена. Не положено. Пришлось бы ее зу тцтен. А я ее ищ либэ.
- Ясно. А как ты приблуду свою назвал? - Дима кивнул в район промежности.
- Штрундель?
- Надо же. Вот его надо было «хенди» назвать.
Посмеялись, Юрген утер слезу от смеха и продолжил:
- А за нами должны прилететь. Вы с нами?
- А влезем?
- Там влезет и, есть, большой бегемот.
- Ясно, значит, бабушка тоже полетит.
- Что? – Юрген опять удивился.
- Мама у меня крупная просто. Наверняка же видел. Ладно, какие у нас задачи? Продержаться пару дней, найти еду, возможно, оружие. Все? Что с мертвяками за стеной делать будем? Так оставим или зачистим периметр как-нибудь?
- Еда, оружие – да. А периметр – нет. Это будет сильный приманка для других. Зомби едят своих. Не сразу, потом. Через полчаса, примерно, - откусив кусок булки, Юрген принялся энергично жевать.
Ганс продолжил за него:
- И бегают быстрее.
- Вот, значит, как, - задумался Дима. Не только на людях, значит, откармливаются.
- Именно так, - кивнул Ганс. – Нам из отдела звонили, рассказывали. Они там пытаются разобраться в случившемся. Ставят эксперименты. Ещё заметили, что зомби почему-то предпочитают пищу своего вида.
- Не понял.
- Иными словами, если рядом стоят человек и собака, то зомби-собака нападёт на собаку, а зомби-человек – на человека. Хотя, исключения были тоже. Когда… это… ну, как друг твой мутанта ел, раз не быть рядом человеков.
Несмотря на жару у Димы мороз по коже пробежал. И сразу стало понятно, кто именно виноват в том, что «мутя» с детками в гости заявилась.
- Если б не собаки, - пробормотал он.
А потом в памяти всплыл рассказ Николая. Та часть, где собаки были настолько напуганы, что не побоялись зомби раскидать. Так они «мутю» за собой привели!
Появившийся импульс поделиться с немцами информацией о родине появления вируса был задушен в зародыше. Нельзя такое немчуре рассказывать! Вместо этого Дима спросил:
- А, поев мёртвых зомби, они тоже мутируют?
- Похоже, что нет, - подумав, ответил Юрген. – Просто ускоряются и всё. Как от белка не своего вида.
- Чего ж они тогда друг друга не перебьют? Это ж тогда какой бонус для охоты получится! Однако стоят гурьбой и друг друга не трогают. В чём подвох?
- Не вкусно? – предположил Ганс.
- Я допускаю, что у них это в программе изначально не заложено. Их задача – кормиться за счёт живых своего вида, - высказался Юрген.
- Здесь поправочка, - встрял Дима. – Жена утверждает, что они самообучаемы. Лично видела. Поэтому предлагаю убить нескольких, чтобы остальные поняли, что зомби тоже можно есть. Вдруг тогда они начнут истреблять друг друга?
- Я подумаю, - пообещал Юрген.
- Ага. Покумекаем, - улыбнулся Дима.
- Что?
- Да друг у меня так говорит. Покумекаем. Что в переводе на нормальный язык означает: «Мою голову с дружественным визитом посетила мысль, и я буду её думать».
- Понял, - кивнул Юрген, тоже улыбнувшись, но скорей из вежливости. – Но мне кажется, всё это бесполезно. Едят живой белок – мутируют. В остальных случаях получают энергию и становятся быстрей. Причём запах этой химической дряни, которой уже весь отель пропах, тут тоже как-то завязан.
- Мы тут препарировали одного, могу показать. У него вместо крови желе склизкое, - поделился Дима.
- Нет крови? – удивился Юрген. – Тогда всё плохо.
- Почему?
- Потому что, скорей всего, происходит консервация. Процесс разложения от этого затормаживается, меняются функции органов, тело перестраивается, следовательно, мы и через год от зомби не избавимся. Вопросов ещё много, но основное стало понятным.
- Какая-то сказка, - резюмировал Дима.
Юрген аж вскочил от возмущения и начал шпарить на немецком, указывая куда-то за окно. Потом одумался и перешел на русский:
- А это у нас вписывается в рамки человеческого восприятия? Прямо, норма бытия!
- Не кипятись. Я образно. Мне уже тоже из дома всяких чудес понарассказывали.
Юрген остыл и начал ходить взад-вперёд вдоль барной стойки:
- Образно, - передразнил, гад, - Тут весь мир сыплется. Что делать, неясно. Как эвакуироваться будем, тоже. Есть ли будущее у человечества? Хотя бы у нас.
Прекратив хождения, сел на барный стул возле стойки, повернувшись спиной, положил руки перед собой, облокачиваясь, и «ушел в себя».
- Думать будет, - шепнул Ганс, объясняя поведение начальника.
Дима глотнул из стакана и поморщился. Понятно, что порошковый сок породы «Юппи». Чем его разводят, ёжки? Местной водой? Он сам лично видел, как вечером в баре пиво разливное и соки из дозаторов в канализацию сливали. С чего бы такая расточительность? Хотя… Может, потому что за всё уплачено, а назавтра всё скиснет? Сейчас уже и не узнаешь.
Ушёл за барную стойку, покопался с минуту и вернулся с коробкой нектара гуавы. Разлил по стаканам, не забыв и про Юргена. Сделав глоток и почувствовав, как собственный желудок, принимая густой сладкий нектар, шепчет слова благодарности, подсел к Гансу и начал «пытать»:
- «Ксюшу» где взяли?
«Ксюшу», то бишь АКСУ, опознал бы из тысячи. В армии, правда, с «раскладушкой» обнимался, то есть АКС-74. Но и «Ксюши» в роте были. Так и подмывало подскочить, отобрать у Юргена автомат и гладить, гладить. Как родной. Как затерявшуюся вещь, неожиданно найденную спустя год. А в свете последних событий очень подмывало…
- Там же, в отеле. С зомби сняли, местного. Даже пострелять не успел, рожки полные. И разгрузка, кстати, с него же, - добавил, опережая вопрос Димы.
- Сколько патронов осталось?
- Не знаю, пара рожков.
- Не густо. Больше не было?
- Странно, но нет. Мы ожидали большего, как минимум, пару румынских аналогов АК. Кажется, шестьдесят пятые ПМмд называются. Или что-то в этом роде, разных «калашей» в Египте, как песка…
- Хотя бы один ствол бонусом привалил. За длинные ноги.
- За наблюдательность и информированность, - поправил Ганс. - Мы за этим и ушли. Взяли ножи, штанги из фитнес-клуба и – вперёд через стену. Думали, немного зомбей встретим. А оказалось, что к утру там живых уже не осталось.
- А я ведь их предупреждал.
- Зато хорошо, что там лишь рядовые зомби попадались. Думаю, не устою против шустрых зомбей.
Тут же в ответ вспомнилась рифмованная поговорка Николая про «колбасню из труселей». Дима вздохнул с грустью:
- Эх, Николай.
- А что Николай?
- Да жаль, просто, что вот так всё вышло.
- Как у вас говорят? «Собаке собачья смерть».
Дима вскинулся:
- Ганс, ты не оборзел, часом?
- А что? Он подозревался в… торговле наркотиками. Брал здесь. Переправлял в Европу и Россию. И львиная доля шла в Германию, в том числе, а оттуда по странам, которые, есть, рядом.
- Так вот что вы тут забыли! – осенило Диму. – За Николаем следили. А я ещё думаю, чего они «кальянят» почти каждый вечер? А по вечерам Николай всё время у фойе на диванчике сидел. С гостями. А тут ещё и ваша суперзначимость для Германии нарисовалась. И внезапное знание русского. Я думал, повезло, что вы тут оказались. А выходит, что не везение это, а наличие Николая. Вот оно как. Не зря он вас подозревал.
- Да, - не стал отрицать Ганс. – Сейчас это уже не важно.
- Важно. Ты хорошего человека обвиняешь, который людей спасти пытался. А вообще-то он оружием промышлял. Не наркотиками. Он сам ночью признался, что это ирония. Потому что он оружием торгует, в заначках его горы. А как самому понадобилось, нет ничего рядом. Даже законное дома осталось, чтобы внимания не привлекать.
- Давай не будем о грустном, - пошёл на попятную Ганс.
Помолчали. Дима отхлебнул из стакана и вспомнил:
- А, правда, верблюд на крыше?
- Правда, только дальше через два отеля, на первой линии.
- Как залез, интересно? Хотя… «Жить захочешь, не так раскорячишься».
При разглядывании Ганса, в поле зрения Димы попали ножны, закреплённые на плече, с торчащей у локтя вниз ручкой ножа.
- А нож можно заценить?
- Посмотреть? – переспросил Ганс и, получив утвердительный кивок, нагнулся, задрал левую штанину, явив миру идентичные, как на плече, пластиковые ножны. С треском липучек на ремешках отстегнул ножны от ноги и передал Диме.
Такого чуда парню видеть ещё не доводилось. Чёрные пластиковые ножны с множеством дырок, предназначенных для крепления к чему угодно, радовали глаз и давали приятные тактильные ощущения. Расстегнув ремешок, служащий для дополнительного крепления ножа в ножнах, Дима обхватил рифлёную прорезиненную ручку и вытянул нож. И сразу понял, что ножны – фигня по сравнению с тем, что оказалось в руках. А в руках оказался нож. Нож с большой буквы «Н».
Чёрное лакокрасочное покрытие длинного клинка кое-где было испещрено разнообразными царапинами и потертостями, говорящими о том, что нож явно не в шкафу жизнь провёл. Но места отсутствия краски обнажали красивую матовую поверхность и, в целом, нож от этого приобретал ещё более угрожающий вид. А ручка с настоящим боевым упором сидела в руке настолько удобно, словно являлась продолжением руки.
Но и это было не всё. Привыкший видеть ножи с закруглённой режущей кромкой Дима был удивлён, увидев так называемый «нос» ножа. Режущая кромка и «нос» перетекали друг в друга под углом. Пробуя острие угла пальцем, Дима понял, что так ушёл в себя, что прослушал, о чём говорит Ганс.
- Что?
- Я говорю: это «Танто». Точней, «Америкен танто». Форма, при которой ударная кромка соединяется с режущей под углом. Мой любимый вид ножа. Им можно рубить, колоть, резать, строгать. Я даже по деревьям с его помощью лазаю. Благодаря толщине обуха нож не гнётся, а из-за высоких ударных способностей легко входит в древесину.
- Мечта борца с зомби, блин, - высказался Дима, читая выгравированные на ноже латинские буквы «Cold Steel».
- Не только с зомби. С ним хоть в поход, хоть дома. У меня подруга и овощи им на природе чистила. И хоть не очень он для этого предназначен, но ей так понравился, что пришлось такой же подарить. А ещё он хорош тем, что даже в неумелых руках из-за большого диапазона возможностей превращается в грозное оружие.
Тут Дима был солидарен. Он попробовал замахнуться, ударить из разных позиций. В ход пошёл и прямой хват, и обратный. Нож послушно выполнял все его фантазии и смотрелся при этом серьёзно.
- Нравится?
- Обалдеть просто. Это лучшее из того, что моя рука когда-либо держала, не считая женщин. Даже отдавать не хочется, - признался Дима.
- Не отдавай. Дарю.
После слов благодарности и признательности Дима задумался:
- А как ты их провёз-то?
- Легко. Из-за того, что ударное остриё возвышается над обухом на пять миллиметров, они официально не являются холодным оружием. У меня и сертификаты есть. Хотя мне кажется, что в Египет можно что угодно завезти, лишь бы не в ручной клади это было. Ну и вывезти всё, что угодно, кроме кораллов и ракушек.
Видно было, что Ганс ножи любит и готов был рассказывать о них часами, но раздавшееся пиликанье прервало разговор.
- Юрген, это у тебя штаны поют? – спросил Дима у обтянутой чёрной кожей спины немца.
- Что? – оторвался тот от созерцания стакана и достал сотовый.
Дальше пошел немецкий «трахен» по русским ушам. Ни фига не песня. Ганс прислушивался к разговору, а Дима разглядывал подарок, радуясь, как ребёнок, получивший игрушку мечты.
- Хорошие новости, - объявил Юрген спустя пять минут, подойдя к столику, - Нас заберут. В паре сотен метров возле отеля есть ровное место. Вертолет там сядет. Как нам сообщат, надо будет туда выдвигаться. Завтра. Еще по спутнику зафиксировали танки и местных аборигенов в районе аэропорта, так что с этой стороны тоже есть шанс для нас. Да. Есть. Но вертолет - это, значит, пока наш единственный выход. Да.
И опять задумался.
А Дима получил лёгкое ощущение «де жа вю». Сменились люди, от которых теперь зависела судьба его и родных. Сменился способ транспортировки. Неизменным остались лишь два слова. Первое пугало отсутствием выбора, а второе вселяло надежду. Единственный выход.
Дима поднялся:
- Первое, вертолет сюда долетит?
- Этот долетит точно. Это модернизированный вариант вашего МИ, - Юрген утвердительно кивнул.
- А заправки? – надо же приобретённой эрудицией блеснуть.
- Заправки в пути, топливо с собой. Там система хитрая, в топливный бак поступают специальные трубки, которые выходят из… как это?... баков в конце салона. Жертвуем подъемной массой и местами для пассажиров ради дальности. Получаем разведчика…
- Ладно, поверю, в вертолетах вообще не секу. Второе, как пробежать с двумя детьми и без оружия через толпу зомби?
- Это я и обдумываю. Если местные к этому времени проблему не решат, тогда действовать придётся нам. Сначала пулемёты вертолёта. Потом с остатками уже нам придётся разбираться. Оружие нам спустят.
- Машинку бы. Хоть какую…Давай попозже об этом думать. У меня дети уже, наверно, оголодали там. Надо на кухне понюхаться. Из зала еду я брать совсем не хочу. Да и молоко надо. Может там есть?
- Да. Точно. Вперед, господа! - Ганс поднялся, извлёкая нож, и пошел вслед за повернувшимся к выходу Юргеном.
- Меньше пафоса, больше дела, - Дима перехватил дубинку поудобнее и направился за немцами. Чисто там должно быть, но лучше перебдеть.
А ещё вынести всё нужное с кухни, всех найти и всё проверить. И трупы все в кухню спрятать. Мало ли? Заведётся пакость, наведется и сожрёть-с.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.

Эпизод признан лажовым, поэтому отправился на переделку. Sorry.