Новая земля. Воды Большого залива.
22 год 33 число 6 месяца, воскресение, 19:23.

- Карамба! И чего им в выходной день дома не сидится, - боцман сплюнул за борт с высоты мостика.
Я перевел бинокль на левый борт.
Выходит родимая ««из-за острова на стрежень»» та же бермудская шхуна, что и пару часов назад. Только вот условия нашей встречи изменились. Темнеет уже. А темнеет тут быстро.
И остров практически уже перпендикулярен нашему борту. Средненький островок – километров двадцать в диаметре. Со стороны большой воды остров гористый, но плавно спускается к западу. И весь порос пальмами. Или еще чем-то совсем тропическим по виду.
За время, прошедшее с первого раунда мы миль пятнадцать-семнадцать отмахать успели. Неторопливая нам попалась ««коробочка»».
И тут же подорвался как укушенный.
- Боевая тревога! Приготовить корабли к бою и отражению абордажа, - ору, как наскипидаренный, в ««ходилку»».
- Сеньор, не стоит так спешить, - ухмыляется боцман. – Когда они до нас еще дойдут, то столько времени утечет...
- Как думаешь: они по полной темноте на абордаж полезут? – спросил я боцмана.
- Скорее всего, - сплюнул он еще раз за борт, - Покурю, пока время есть и вам советую. Потом, может, и не случиться.
Подошел к нему, прикурил от его зажигалки.
- У вас осветительные ракеты есть? – спросил, вертя в голове разные варианты. - Ну, такие… на парашютиках?
- Есть немного, но они нам будут практически бесполезны. Далеко не запустишь. На таком расстоянии прожектор надежней. Я лучше принесу ночные прицелы на пулеметы.
- А что, есть и такие? – удивляют меня эти ««торговцы»», сильно удивляют.
- Есть, - подтвердил свои слова боцман. – Оптика с переменной кратностью и дальномер. Все как у людей. Не смотрите, что орудия антикварные, работают они у нас как швейцарские часы.
- А почему эти прицелы стационарно не стоят?
- Зачем? – удивился боцман. - Соль и жара им не полезна. Не протирать же каждый день веретенным маслом, как сам пулемет? Вот они и хранятся в моей каюте в заводской упаковке.
- Маноло, - сказал я в ««ходилку»». – Тут боцману требуется грубая физическая сила в помощь.
Боцман поначалу попытался возразить, но быстро понял, что такой фразой я сохраняю ему лицо, как лицу подконвойному. И махнув рукой, он стал спускаться вниз по трапу, где его уже ждал Маноло без пулемета, но с расстегнуто кобурой ««скорпиона»».
Подумав о том, что лишней секунды может и не быть, вынул из бедерного кармана прибор ночного видения и надел его на голову поверх берета. Дурацкую идею о ношении в этих карманах пистолетов я отбросил в первый же вечер. ГШ-18 натер мне ногу. Так что пластырем пришлось залеплять после оздоровительных процедур. А что я хотел? Жарко, влажно, потливо.
- На вахте? – крикнул в рубку.
- Слушаю, сеньор, - отозвался рулевой.
- Поворот направо на девяносто градусов. Держать шхуну всегда в кильватере. И заранее проложить курс на Одессу.
Вот так-то вот. С кормы мы хорошо прикрыты двумя ««крупняками»». Да и расстояние между нами не менее шести-восьми миль. Не скоро догонят. Разве что глиссер. Но один он не страшен.
- Машинное?
- На связи, – коротко отозвался моторист.
- Что хочешь делай, мазута, а минимум десять узлов дай. Прямо сейчас.
- Но… - попытался возразить моторист.
Но я его оборвал.
- Жить хочешь?
И не дожидаясь его ответа, гаркнул.
- Тогда хоть запори движки, а десять узлов дай. Можно больше. Нам всего они нужны на двадцать часов хода. Не справишься, следующий разговор будет у тебя с пиратами. Все. Конец связи.
И отключился.
Уф-ф-ф… Как же тяжело с личным составом. Самому за себя отвечать куда как приятней. Если кто-то еще будет права качать – загрызу на фиг.
Однако буруны за кормой забурлили заметно веселей.
Могут же когда хотят. Или хвост накрутишь, предварительно накачав.
- Жорик, я в тебя верю, - сказала Бисянка, ласково на меня глядя с правого крыла мостика. – Что-то мне подсказывает, что из тебя будет хороший адмирал.
Я повернулся к девушке.
- Какой из меня адмирал? Так. Атаман ушкуйниц, - усмехнулся, одновременно наблюдая за циркуляцией баржи. – Но тебе все равно спасибо, Танечка. Ты мне тоже нравишься.
- Правда? – рожица такая у нее приятно удивленная, даже смущенная несколько.
- Правда. Но об этом потом. После боя. Ладно. Да, вот еще, - я снял с головы ПНВ и протянул его девушке. – Тебе с винтовкой он будет нужнее. Мне ночной прицел на пулемет сейчас принесут.
- Красивое тут небо, - вдруг сказала Бисянка, принимая от меня прибор ночного видения и одновременно резко меняя тему разговора, после того как наши пальцы соприкоснулись.
Как раз шли последние отблески заката.
- Красивое… - согласился я. - Вот если бы еще и жары поменьше, так совсем хорошо.
- Ага… - захихикала Бисянка. – Как в том анекдоте про офицера и отпуск зимой.
Шхуну почти не было видно, она почти сливалась с темной водой залива, так как паруса у нее были синие. Джинсовые – еще подумал я, - как у Колумба. Лишь закатный сумрак выдавал ее расположение по слабому силуэту.
Боцман с Маноло уже вернулись и, подсвечивая себе фонариком, устанавливали прицел.
- Может вам прожектор включить? – спросил я работничков.
- Не надо, только слепить будет, - отмахнулся боцман. – Я бы вообще сейчас любое освещение на судке погасил.
Ну не надо, так не надо. Наше дело предложить…
- Прицелы поставите, и гаси, - хороший совет почему бы не воспринять.
- Луис, что у вас там, на палубе?- спросил в ««ходилку»»
И сам понимаю, что вредно сейчас дергать личный состав, а вот остановится, не могу.
- Все на местах, кроме Маноло. Ты скоро его отпустишь?
- Прицелы на пулеметы установят и он твой.
- Ну, ладно, - ворчит. – Главное чтобы он успел к абордажу. А то самое веселие пропустит.
- Анфиса, что там, в эфире? – продолжаю дергать людей.
- Переговоры на тарабарском языке. Похоже, что вызывали и нас, потому что несколько раз было произнесено слово ««лойола»» впереди фразы.
Вошел в рубку, где Альфия бдела на контроле рулевого.
Подошел вплотную, взял девушку ладонью за шею. Прислонился лоб в лоб головами.
- Аля, милая, вся надежда сейчас только на тебя. Иди, вызывай эту ««каталину»» сюда, нам на помощь. Летчик там на тебя запавший, тебе быстрее он откликнется, чем мне. Ты хоть имя его спросила?
Все же какая она красивая…
- Он сам назвался, – улыбнулась мне девушка, цепляя мои ресницы своими. - Очень запоминающееся у него имя - Джебедая Карман.
- Удачи тебе, - я потерся своим грубым носом об ее аккуратненький носик.
- Спасибо, Жора, - вдруг неожиданно сказала прекрасная мищера, и с чувством поцеловала меня в губы.
И я заменил ее на вахте в рубке Бисянкой.
- Да, Аля, - крикнул ей вдогонку, выходя на мостик.
Она обернулась на трапе.
- У них все не как у людей. Для них сигнал бедствия: слово ««мейдей»». Не забудь.

Мейдей (англ. May day – майский день) международный сигнал бедствия в радиотелефонной (голосовой) связи, аналогичный сигналу SOS азбуки Морзе в радиотелеграфной связи. Используется при непосредственной угрозе жизни людей, например, терпящими бедствие морскими и воздушными судами: взрыв, пожар, неминуемая угроза затопления судна и т. п. На морском судне он может быть передан только по распоряжению капитана. Передаётся три раза подряд: ««Mayday, Mayday, Mayday»» чтобы исключить возможность путаницы с какой-нибудь похожей фразой, и чтобы легче отличать сам сигнал бедствия от сообщений о сигнале бедствия. В ситуациях, которые не несут угрозу жизни, используются другие сигналы. Mayday может быть передан на любой радио частоте, но существуют частоты, специально для этого предназначенные. Морские спасательные службы и службы управления воздушным движением постоянно прослушивают эти частоты. Обычная радиосвязь на них запрещена и вероятность, что сигнал будет принят, выше. На море используются частоты 2182 кГц и 156,8 МГц, в авиации - 121,5 МГц. Если спасательные службы не подтвердили приём сигнала Mayday, любой, кто его слышал, должен повторить его. Таким образом, может быть обеспечена быстрая помощь судам, которые находятся вне пределов прямой радиосвязи со спасательными службами. С 01.01.2005 г. прибавилась частота 406,025 МГц. Передача ложного сигнала бедствия во многих странах считается уголовным преступлением, т.к. это связано не только с дороговизной спасательных операций, но риском, которому могут подвергаться спасатели.

... , но они весьма отличаются от телефонных и не очень совместимы с ними в первую очередь - из-за другой логики работы и соответственно другой сигнальной системы. В самом скромном варианте притягивания совы к глобусу - "тангента" телефонной гарнитуры (а точнее просто "кнопка" на гарнитуре) все равно работать не будет как положено для "PTT"/"ПРД".

Новая земля. Воды Большого залива.
22 год 33 число 6 месяца, воскресение, 19:58.

Тревога тревогой, а сколько можно находиться в напряжении? Это вопрос, на который у меня нет ответа. Но давно знаю, что если держать в напряжении людей постоянно, то напряжометр рано или поздно ломается. Даже в классных занятиях, как утверждают психологи, максимум внимания у людей не выше двадцати минут. Дальше сам организм отвлекается.
Пиратская шхуна полчаса уже висит на хвосте и постепенно сокращает расстояние между нами. Это хорошо видно по радару. И только. За окном тропическая темнота. Луна еще не взошла. А все ходовые огни, как мы, так и наши преследователи выключили. Темнота – хоть глаз коли. И в эфире тишина. Но как медленно идет это сокращение расстояния. Выматывающее медленно. Боя уже ждешь как праздника.
Подумав, прикинув, что такое преследование точно продлится еще долго, скомандовал экипажу уменьшение опасности с ««боевой тревоги»» до ««готовности №1»».
Сам зашел в рубку и, наконец-то, догадался я спросить у рулевого.
- Тебя как звать-то, хомбре.
- Саншо, сеньор, - отозвался тот.
- Саншо, на твой опытный взгляд, сколько времени нужно пиратам, чтобы нас догнать?
- Час. Час двадцать максимум, сеньор. У них ход в полтора раза больше нашего. А мы сейчас идем на пределе - одиннадцать с половиной узла. Я и не думал, что наша баржа может так летать над водой.
Шутит. Знать не все потеряно.
- Топлива хватит?
- Хватит, сеньор. В Рино заправились под пробку.
- Устал?
- Устал, сеньор.
Эту фразу сказал с надеждой на смену. Все же он вторую вахту подряд стоит.
- Крепись, Саншо. Смены тебе пока не будет. Боцман у пулемета нужен.
- Я понимаю все, сеньор. Я постараюсь. Я не хочу попадать к пиратам.
- Кофе, гальюн, или еще какие-либо пожелания у тебя есть?
- Кофе было бы неплохо, сеньор. И еще если бы вы мне разрешили в рубке курить, то было бы совсем прерасно.
- Кури.
- Спасибо, сеньор.
Я вынул пачку ««Конкисты»», щелчком наполовину выбил из нее сигарету. И дал ему прикурить ее от зажигалки.
- Таня, организуй пепельницу, пожалуйста, - попросил я Бисянку. - Я тут пока побуду. И кофе тоже.
- Покрепче? – спросил у рулевого.
- Мне без разницы, сеньор, - улыбнулся рулевой. - Я кофе пью чисто из психологии. Раз кофе попил, то должен взбодриться. А так я даже засыпаю после чашки кофе как младенец после мамкиной титьки.
Глядя на вкусно курящего матроса, закурил сам.
Потом посмотрел на зеленоватый экран радара, на котором отражалось три яркие точки – мы и две точки преследователей, которые шли за нами с одинаковой скоростью, и спросил рулевого.
- Как думаешь, Саншо, нас топить будут, или на абордаж брать?
- Никто нас топить не будет, сеньор. Это же не хулиганы, чтобы портить столько имущества для собственного удовольствия. Был тут пять лет назад один пиратский капитан по кличке Бикицир, с серьезной пушкой на носу своего корыта. Стрелял сначала перед носом, типа, приказ остановиться. Если не останавливались, то вторым выстрелом бил по двигателю. Болванкой противотанковой. Дырка в борту аккуратная, а движок в хлам. Раз так сейнер испортил. Два. На третий раз, как говорят, его собственная команда прирезала. Кому понравятся такие убытки? Говорят, эти сейнера так где-то в Диких островах и гниют никому не нужные.
Саншо со вкусом затянулся, выдохнул тонкой струйкой дым и пояснил.
- Пиратам нужно наше судно, наш груз и мы сами. Судно и груз они продадут на юге залива. Нас тоже там продадут. Там на юге вполне официальное рабство процветает. Потом судно арабы перекрасят, чуть-чуть изменят надстройки и будут на нем сами ходить. Припишут к судоремонтному заводу в Халифате и все… Ловите конский топот.
Пришла Бисянка и принесла пепельницу, скорее всего из камбуза, и термос с кофе.
Саншо тут же в пепельнице затушил сигарету, не забыв поблагодарить Таню.
- Грациас, моса.
И налил себе напиток в крышку от термоса.
- Что так кофе мало, Танюш, – укорил я девушку. - Тут литр всего.
- Еще сделать? – спросила она как-то безразлично.
- Сделать, - подтвердил я свое желание. – На всех.
Бисянка ушла.
Рулевой мотнул головой на шкафчик в углу рубки.
- Там есть кружки, сеньор. Простите, что я о других не подумал. Очень пить хотелось.
- Тебе страшно? – спросил я, доставая себе обычную керамическую, как говорят ««офисную»» кружку.
- Страшно, сеньор, врать не буду. Жить хочется. Нормально жить. Не рабом.
- Сам-то откуда. Со Старой Земли я имею в виду?
- Из Картахены. Я с шестнадцати лет на кораблях.
- Ваш капитан связан с пиратами?
Я налил себе кофе из термоса. Кофе был вполне себе ««бочковой»». Не старалась Танечка. Сварила ««на отвяжись»».
- А кто их знает? Они же под ««веселым Роджером»» не ходят. Майку с надписью ««пират»» не носят. Вполне могут иметь приписку к любому порту на берегу, хоть к Зиону. С попугаями на плечах в кабаках тоже не сидят. Как их отличить от обычных моряков? Орден только свою акваторию патрулирует, чтобы к его островам не ходили. На остальную воду им плевать, по большому счету.
- Совсем никакой борьбы с пиратами нет?
- Какая-то есть. Регистрируют пропажи судов. Завели на севере Залива общий реестр судов с фотографиями. Но это дело добровольное для судовладельцев. Фиксируют показания тех, кто смог отбиться от пиратов или убежать. Разве это борьба? В последние годы вот русские с конфедератами стали на самолетах патрулировать Дикие острова и Дельту Амазонки. Каждое судно просят опознаться. Если найдут базы пиратов – бомбят.
- Эффективно?
- Сами видите.
- Сколько нам осталось идти до Берегового?
- Шестнадцать часов.
- А до Одессы?
- Семь часов. Не успеем – догонят. Вся надежда на ваши пулеметы. Пираты тоже люди и не любят по зубам получать.
- Держи курс на Одессу.
- Есть, сеньор, - крутанул матрос штурвалом.
Пришла Бисянка с трехлитровым термосом в руке.
- Жорик, - ехидно заявила, - емкость большей этой, если и есть, только я про такое место не знаю. Но я всех напоила.
- Молодец, Танечка, объявляю благодарность от имени командования за образцовое выполнение боевого задания.
- Так уж и боевого? – скривила она свои красивые губы.
- А ты как думала? На войне самое главное это интендантское обеспечение. Голодный солдат без патронов воевать не сможет. Ладно, схожу на мостик.
- Жорик, есть контакт, - закричал в ««ходилке»» радостный голос Альфии. – спрашивают, сколько мы продержимся?
- Час.
Возникла пауза. Видно Аля переговаривалась с этим летучим конфедератом.
- Жора, - наконец-то прорезалась Альфия, а то я себе уже места не находил, – ««каталина восемь»» будет над нами пролетать через час десять примерно.
- Сообщи это всем, Аля, поддержи народ надеждой на ««кавалерию из-за холмов»».
И я вынул очередную сигарету.
Что-то я стал много курить сегодня.