Новая земля. Американские Соединенные Штаты. Город Форт-Линкольн.
22 год 11 число 6 месяца, вторник, 18:50

На въезде у форта блокпост, скорее – блокгауз целый, большой очень, из обсыпанных землей бетонных блоков опутанных на фасах егозой. Явно не зарытый в землю укрепрайон, а как еще в Крымскую войну при бароне Тотлебене строили, прямо на грунт насыпная фортеция типа люнета. Что там по бокам особенно не видно, но спереди, на скатах, в чахлой траве отблескивают в лучах вечернего солнца металлом кольца, как бы, не спирали Бруно. Страшная вещь. Я ее еще по флоту помню. Там она вокруг наших бункеров между кольями колючки всегда рассыпана была против диверсантов, но попадались в нее только наши самовольщики. Видать диверсантам заранее известно было, что из этой тонкой проволоки самостоятельно ни за что не только не выбраться, но даже и не выпутаться.
Перед блокпостом, на ровной местности забиты в землю металлические колья в три ряда, из толстого стального уголка, опять-таки с колючей проволокой в натяг, как на фронтах первой мировой войны. На проволоке гроздьями висят пустые консервные банки в качестве примитивной сигнализации. И по сторонам блокпоста эти колья с колючкой уходят далеко в стороны, образуя как бы стены города, потому как дома не дома, а какие-то сараи ясно видны за полосой отчуждения. Не удивлюсь если эта ««городская стена»» еще и заминирована, как американская база ««Гуантанамо»» на Кубе.
Дорога перед шлагбаумом с обеих сторон зажата коридором из такой же колючей проволоки на кольях. На самой дороге наваляны бетонные столбы вразброс. Проехать можно только змейкой на самой малой скорости.
С верхотуры блокпоста дорогу контролирует счетверенная зенитная установка, явно снятая с какого-то корабля. Даже окраска шаровая сохранилась. Мелкая, двадцати-двадцати пяти миллиметров калибром, не больше. Ну, думается мне, что не хуже ««Шилки»»## будет, если им пострелять захочется. Такая дура далеко бьет.


## «Шилка» ЗСУ-23-4 - советская легкобронированная счетверенная 23-мм зенитная самоходная установка. (Подробнее – см. Глоссарий).

На самом КПП мается дурью целый взвод местных вояк из патрульных сил. Возможно даже орденских. Все в пустынном камуфляже и желтых кевларовых берцах. Знаки различия американские, староземельные. Кто не дежурит за тяжелым оружием, те кучкуются внизу на дороге. Курят. Несмотря на жару все в брониках и обтянутых комком касках. Увешены пистолетами, штурмовыми винтовками с подствольниками и многочисленными приблудами, у некоторых за спиной трубы одноразовых гранатометов, типа русской ««Мухи»»##. Солидная банда.


## русский ручной противотанковый гранатомет РПГ-18 «Муха» (Подробнее см. – Глоссарий)

У трети вояк разной степени черноты рожи афроамериканцев, или как они тут на Новой Земле толерастно обзываются? Афроамероновоземельцы? Хрен его мама знает, как толерасты еще извратиться могут. В этом они давно советских коммунистов переплюнули. В общем, по-русски: в наличии негры в ассортименте метизации.
Ну, и броняха присутствует, куда без неё тут на блокпостах. Парочка, похожих на большой ящик, поставленный на гусеницы, бронетранспортеров М113##1, с большими пулеметами врастопырку. Плюс, как и на Базе ««Северная Америка»» немного в стороне от блокпоста притаился за колючкой американский алюминиевый ««противопехотный»» танк ««Шеридан»»##2, вооруженный шестидюймовым ««окурком»» низкой баллистики, который, как помнится мне из армейских штудий, и ракетой ««Шилелла»»##3 может довольно точно пулять километров на пять по инфракрасному лучу. И картечью по пехоте палить, но недалеко и довольно медленно. Хорошо тренированный экипаж в минуту делает не более четырех выстрелов. Но для любой колесной техники этого за глаза хватит. Ну, еще и пулемет там, спаренный винтовочного калибра, в башне точно есть.


##1 М113 – американский гусеничный бронетранспортер (подробнее см. – Глоссарий)
##2 М551 ««Шеридан»» - американский легкий плавающий танк (подробнее см. – Глосаарий)
##3 американский ПТУР (противотанковый управляемый снаряд) ««Шилелла»» разработан специально для стрельбы из танковых пушек (Подробнее см. – Глоссарий)

В самой Америке, которая староземельная, это танковое недоразумение осталось на вооружении только у воздушного десанта, и то, после ««Бури в пустыне»» было решено их окончательно списать. Но для Новой Земли это ещё та вундервафля. Главное: легкая, плавающая, достаточно быстроходная и с умеренным аппетитом на горючку. На этом экземпляре ещё торчит на башне большая цилиндрическая фара, как бы ни инфракрасный прожектор ночного прицела. В дополнение к тому обычному большому прожектору, что на самом блокпосте стоит.

Скинув скорость до минимума, и пропетляв между бетонными блоками на дороге, останавливаемся перед шлагбаумом.
Видно в боковое зеркало, как валлийский броневик совершает те же манипуляции по слалому с бетонными блоками, что и я только что. А за ним и ««хамви»» кирасиров, прикрывающие ««лапландер»».
Потянувшись затекшим телом, вылезаю из водительского сидения, одновременно рычагом открывая пассажирскую дверь, и вижу в лобовое стекло, как, поднырнув под шлагбаумом, выходит вперед высокий сержант с терминалом для контроля айдишек в руках. Предупреждаю девочек.
- Вещи на месте, все выходим для проверки Ай-ди.
Остатки пионерского отряда, потягиваясь, с ленцой выбираются с бордовой кожи сидений, которые они покрыли плотными льняными покрывалами, чтобы не прилипать к ней на жаре нежными частями тела, подались на выход.
Я был последним в этой очереди, после Розы, которую, неожиданно для себя даже, не удержавшись, ущипнул ее за тугую попку.
Роза фыркнула, как породистая кошка и, наполовину обернувшись, сказала мне с ехидной улыбочкой.
- Дождись гостиницы, злыдень писюкатый. Вот там-то я тебя загребу-замучаю как Пол Пот Кампучию, - сверкнула довольным млядским взглядом и выскочила из автобуса.
Когда я вышел за ней в вечернюю жару, то понял, что уже ничего не понимаю вообще, из того что происходит, что и происходить не должно вроде бы в принципе.
С диким восторженным криком: ««Рейзел!!!»» один из патрульных, отдав свою винтовку товарищам, ловко перескочил через шлагбаум и, оттолкнув сержанта, который в это время проверял айдишку у Були, громко топоча берцами, раздвигая девчат, как скоростной ледокол шугу на реке, подбежал к Розе, протянул к ней правую руку левой схватившись за бронник в том месте где должно быть сердце, опять громко закричал, хотя был, сосем уже рядом с ней.
- Рейзел, это я ТЕБЯ вижу!? Это не сон!? Не глюки?
И Роза повела себя, на мой взгляд, крайне неадекватно, воспринимаемому мною образу плохой московской девочки.
На её взвизг: ««Саша!!!»», обернулись уже все.
И маленькая Роза с места, без разбега вспрыгнув на высоченного патрульного и, обняв его руками и ногами, запричитала взахлеб.
- Сашка! Сашенька, любимый!
Не забывая при этом осыпать его лицо короткими, частыми поцелуями.
Потом они зависли в долгом сладострастном засосе, вызвав, как радостные крики и свист всех патрульных, так и завистливое обалдение всего коллектива моего гарема.
Про себя я уже не говорю. Я просто впал в ступор из-за разрыва шаблона. В голове валеты королей гоняют, а периферией сознания уже вырисовывается понимание, что обещанная мне ««кампучия»» отчего-то накрывается сегодня медным тазом. А я уже было настроился.
Не успел я эту мысль додумать, как Роза, оторвавшись наконец-то от опухших губ солдатика, откинулась, держась за его талию ногами и обнимая за шею одной левой рукой, правой же хорошо так замахнувшись, неожиданно засветила ему точно в глаз.
- Хороший фуфляк будет, - констатировал я, - Качественный.
- Да, долго сходить будет, - поддакнул мне валлийский лейтенант, протискиваясь в первые ряды ««партера»» в обнимку с Антоненковой.
Солдат, не ждавший от девушки такой подлянки, сразу упал. Как поц. И, естественно, повалил на себя Розу. Барахтаясь в дорожной пыли, патрульный безуспешно пытался защититься от избивающей его фурии, в которую превратилась миленькая Шицгал. И жалобно кричал.
- За что!? За что!?
А Роза, уже сидя на нем скачущей амазонкой, все била его по морде - уже с двух рук, умудряясь при этом не промахиваться, ни разу не ударив по каске, и, брызгая крупными слезами, громко выговаривала ему при этом.
- За что? Ты сволочь, ещё хочешь знать: за что!? А сам не догадываешься!? Козел!!! Соблазнил четырнадцатилетнюю девочку, наобещал безумную любовь до гроба, и сбежал ровно через пять недель. Шлемазл! Твою мать, да я чуть с ума не сошла! Не зря мой папа говорил…
- Твой папа! Твой папа! - кричал солдатик, пытаясь ставить блоки против маленьких, но злых девичьих кулачков. - Это твой папа во всем виноват. Он меня хотел за тебя в тюрьму посадить. Даже заяву в ментовскую накатал. Меня! В тюрьму! По козлиной статье! ЕВРЕЯ!!!!
Тут Роза остановилась и прекратила его бить.
Да и мы все, враз очнувшись, растащили их по разным углам ««ринга»».
- Я не виноват в том, что по прихоти твоего папы не хотел быть изнасилованным этим быдлом на лесоповале, – визжал Саша, отбиваясь от своих сослуживцев, которые его пытались удержать.
Роза одним волнообразным движением вырвалась из моих рук, и снова подбежала к ревущему патрульному.
На это раз обниматься.
- Бедный, - Роза прижалась к нему и, подтянувшись, ласково погладила по глазнице, - Тебе очень больно?
- Да мне больно, - из глаз его текли слёзы, оставляя ручейки на пыльных щеках, левый глаз его уже зримо набухал. - Но гораздо больнее мне было уехать навсегда в этот мир без возврата. Без тебя! Не попрощавшись. Даже без твоей фотографии! Наш адвокат знал вербовщиков отсюда и после безуспешного похода в райотдел милиции, схватил меня за шкирку и отправил сюда всего с пригоршней долларов. Иначе мне грозила статья за ««совращение несовершеннолетней»». И еще статья за ««вступление в связь с лицом, не достигшим половой зрелости»». И еще статья за какие-то ««развратные действия»». Нашли педофила! Хотели еще изнасилование пришить, да только у них твоего заявления не было. А без него такое дело не возбудить, как ни дрочи.
Он замолчал, горько всхлипывая.
Двое среди людей они стояли, обнявшись, и наперегонки плакали. А нас вокруг, как будто бы и не было для них.
Епишкина мама, началось в колхозе утро. Где моя стерва Роза? Этот развратный ребенок. Вечно ерничающий циничный коверный нашего гарема. Элитная московская проститутка.
Век живи, век учись, а женщин никогда не поймешь.

Я взял себя в руки, решив, что эта сова сама себя разъяснит, и стал аплодировать. А что еще оставалось мне делать? Свои права на Розу качать? Я вас умоляю!
Вскоре рукоплескали уже все, прям, как товарищу Сталину на юбилее ВЦСПС.
А эти, как оказалось, насильно разлученные влюбленные смотрели на нас ошарашенными глазами, будто в первый раз видели.
И плакали.
Но и улыбались при этом вполне счастливо.
И это их чувство огромного счастья волшебным образом передалось всем вокруг.
Да и что такое счастье?
Всего лишь ощущение.
Хочешь быть счастливым?
Ощущай.
И весь рецепт.

Колокольчиками зазвенела замечательная идея, как из этого любовного мордобоя сделать настоящий праздник для всех. Раз уж у меня продолжается сезон утрат, то пора превращать его в сезон свадеб.
Я подозвал гориллаобразного носатого сержанта с терминалом, представился по-английски. Тот в ответ на хорошем русском языке назвал себя.
- Мастер-сержант Исраэль Бен Гурион##, - и смотрит на меня большими грустными глазами цвета спелой маслины.
Вот так вот. Ни много ни мало. Тогда почему только сержант? Ладно, проехали, не ко времени это выяснять.


## Давид Бен Гурион (Грин Давид Иосеф, 1886-1973) - лидер еврейского рабочего движения в подмандатной британской Палестине, первый премьер-министр государства Израиль.

- Коротко, меня зовут: Жорой, - добавил я, - А тебя? Изя или Изяслав?
- Зови: Изя.
- Так вот, Изя, в этом богоспасаемом местечке найдутся четыре крашеных столбика и тряпочка от солнца?
Изя все понял влет, просветлел лицом, глаза его заговорщицки засияли.
- Конечно, найдутся. И не только Хупа. У нас тут целая хоральная синагога с раввином есть. Даже с кантором и резником. Миква, и та есть. Все как у людей.
- Тогда зови всех сюда. Теперь Саше уже не отвертеться. И на Старую Землю не сбежать.
Сержант довольно заржал и уточнил.
- Я и не знал, что его зовут Саша. У нас этот шлемазл зовется Аарон.
Ничего удивительного для меня не прозвучало. Давно уже знаю, что на Новой Земле каждый имеет право на новое имя и новую биографию. Но сержанту ответил другое.
- Я тоже не знал, что Розу на самом деле зовут Рейзел.
А сам мстительно подумал, что не один, так другой орденский патрульный у меня от уз Гименея не отвертится.
Сержант позвал всех патрульных от шлагбаума. Я - своих девчат и валлийцев.
Окружили, не видящих никого кроме друг друга, Розу с Сашей.
Отвлекли их от поцелуев.
Ну, и рожи у них были. Неужели все влюбленные так глупо выглядят в глазах окружающих?
- Саша, - строго спросил я. - Или все же Арон?
Он в ответ уставился на меня, как телок титешный на бадейку с молоком.
А Роза тут же заявила свои женские права.
- Жорик, не надо. Только я одна имею право его бить! – и загородила этого амбала своим маленьким стройным телом.
- С тобой потом поговорим, - погрозил я ей пальчиком.
И снова обратился к парню с предельно серьезными интонациями.
- Итак, Сашарон, ты ПОПАЛ.
И видя в его глазах прежнее непонимание ситуации, пояснил.
- За руку брал?... Брал! В глаза смотрел?... Смотрел! Женись!
- Как женись? - не понял парень.
Откровенно не понял. По глазам видно. Видимо всю свою мыслительную деятельность он сосредоточил исключительно вокруг слова ««попал»».
А у Розы отпала челюсть.
Вот черт, надо срочно спасать парню второй глаз.
- Как? Как? Кверху каком, - придал я своему голосу торжественности. - Я спрашиваю тебя, Александр-Аарон, официально, как опекун Розы Шицгал на Новой Земле: согласен ли ты, как честный человек, взять Розу-Рейзел Шицгал в жены по закону Моисея и Израиля?
- Ооооооо… - загудела толпа патрульных почти на инфразвуке.
А Роза открыла рот и не смогла его закрыть, хотя и пыталась.
Кто-то из их толпы завистливо выкрикнул, узнавая Розу.
- Да это же ««мисс первый месяц»» из нового календаря Русской армии. Везет же некоторым. Ну, почему не мне!
Роза, умная девочка, сориентировалась быстро и влет поняв всю мою интригу, не оставила своему бывшему парню даже намека на маневр. Повисла у него руками на шее, и пиявочкой на губах. Подвизгивая от удовольствия и болтая в воздухе ногами в кедах.
В то же время кто-то из солдат рядом подставил приклад автомата, а сержант с диким радостным воплем раздолбил об него простую фаянсовую тарелку с голубой каемкой. Где только взял?
Сержант взревел.
- Тноим!!!
Все местные солдаты его дружно поддержали. В том числе и негры.
- Тноим!
Роза, оторвавшись от Саши, вынула из кобуры наган (на что тот заметно дернулся, как, будто Роза все же решила его расстрелять на месте) и, с поклоном, двумя руками поднесла револьвер жениху.
- Теперь он твой, - положила она оружие с поклоном к ногам парня.
Сержант рядом с Сашей выдохнул, подсказывая парню.
- Киньян.
Саша поднял револьвер левой рукой, взяв поперек барабана, прижал к груди. Встал на одно колено и довольно выспренно, даже не спросил, а заявил, протягивая к девушке правую руку.
- Рейзел, ты будешь моей женой по закону Моше и Израиля.
- Буду, - скромно ответила Роза, потупив глазки. - И не только по закону Моше и Израиля, но и по законам этой страны.
Умная девочка. Умеет из любой ситуации выкачивать максимум.
Сержант взревел.
- Видит Бог, все вы свидетели, что состоялась официальная помолвка Аарона и Рейзел, по всем установленным правилам: с поцелуями и битьем тарелки. Ну, разве что, без шампанского.
Но что тут началось.
Все кричали.
Махали руками.
Танцевали парами ««семь-сорок»» под музыку, извлекаемую из губ.
И стреляли в воздух.
Даже из зенитки.
Как будто это было их личное счастье.
Шуму наделали столько, что из города примчалась мотоманевренная группа на четырех «хамви» с тяжелыми пулеметами.
Однако, командовавший ею чернокожий офицер, разобравшись, что тут вовсе не нападение на пост, а всего лишь еврейская помолвка, чертыхнувшись по-английски про ««этих сумасшедших жидов»», приказал сменить с блокпоста весь наряд до срока. Все равно от них сейчас на службе толку ноль.
Отметив все свои айдишки, запечатав оружие в сумках - нас отдельно предупредили, что если мы задержимся в городе больше, чем на пару суток, то должны будем сдать все оружие в городской арсенал, таким вот образом, мы погнали в город большим кортежем из разнообразных милитаристских машин вокруг нашего милого бывшего школьного автобуса.
И все это орало и гудело клаксонами, пугая прохожих на пути через город до хоральной синагоги Форта Линкольн. Разве что стрелять было не из чего.
А мне отчего-то стало грустно расставаться с Розой, даже вздохнул украдкой. И эту девушку уводят прямо из стойла. Можно сказать – жену отбили. Любимую, притом. Любимую жену гарема.
Опять вакансия освободилась.

Новая земля. Американские Соединенные Штаты. Город Форт-Линкольн.
22 год 12 число 6 месяца, среда, 16:00

Свадьба Розы и Саши была прекрасно организована для столь короткого времени, и сыграна с чисто непмановским размахом всем еврейским фортом. По крайне мере я так подумал, когда увидел огромную нарядную толпу, тусящуюся у синагоги в ожидании торжественного акта сдачи Розиной киски в эксплуатацию. Правда, как оказалось, это было не все население города, но, по крайней мере, все население его еврейского ««квартала»», которое в совокупности по своему богатству и численности не уступало кварталу кораблестроителей, которые тут были элитой элит.
Когда подъехал наш автобус, то, под приветственные крики, толпа, запрудившая улицу у синагоги, разделилась на две половины, оставив нам длинный коридор до портала с белыми колонами и голубым могендовидом на фронтоне. Дежа вю!
Как и было заранее оговорено, я как опекун надо понимать повел Розу торжественной сарабандой сквозь этот живой коридор до дверей синагоги, взяв её под руку. А мои нарядные девочки, изображая как в голливудских фильмах подружек невесты, всем автобусом телепались за нами.
Роза была неотразима в своих фижмах, хотя лицо её до груди прикрывала фата из лиловатого муслина, удерживаемая на вычурной прическе тонкой позолоченной диадемой и двумя длинными шпильками со стразами на концах. Поверх диадемы был ещё надет венок из живых цветов.

Надо отметить, что весь день мы провели в предсвадебных хлопотах, отвозя Розу в то синагогу на ритуальное омовение, то снова на примерку к портнихе, в перерывах мотаясь по магазинам и лавкам.
Я не стал жмотничать, и, не торгуясь, оплатил пошив свадебного платья для Розы у лучшей портнихи в городе, что встало мне почти в семь сотен экю, да еще в пару сотен за срочность. И это притом, как сказала эта разменявшая полвека тучная усатая еврейка в рыжем парике, что всё это с большой скидкой на её работу, амортизацию швейной машинки, оверлока и прочего оборудования.
- А стоимость ниток и электроэнергии я вообще не считала. Все это ради счастливого завершения страданий несчастной девочки Рейзел, о которой уже говорит весь город. Но сама материя для платья очень дорогая и на Старой Земле, а тут она ещё ««из-за ленточки»». Стразы и гарус на вышитом лифе, хоть и не от Сваровски, но тоже оттуда, - вываливала она на меня эту информацию, как профессиональная казанская сиротка.
Я не возражал, всё же не первый раз выдаю замуж собственную жену на ЭТОЙ земле. Имею опыт. Хотя ««любимую жену»» впервые. Не тот повод, чтобы торговаться, да ещё в присутствии невесты, славящейся острым язычком. Хотя, черт её знает, может быть именно сейчас, я в её глазах выгляжу, как последний лох. Шлемазл, как тут говорят. Но серебряная купонная парча действительно выглядела дорогой, а само платье было не просто роскошной тряпкой, а действительно произведением искусства, на которое и денег не жалко по определению.
А уж сама Роза в нем была куколкой. Лучше Барби. И даже казалась выше ростом. Впрочем, белые туфли на высоченных шпильках у неё остались еще со Старой Земли, она в них на корпоратив ехала.
Остальные девочки обошлись прокатом, который к моему удивлению был здесь отменно развит. Как пояснил мелкий суетливый ребе в длиннополом лапсердаке и с длиннющими завитыми пейсами из-под широкополой шляпы, большинству переселенцев не по карману строить, согласно традиции, дорогие свадебные наряды, вот для них и существует такой прокат при синагоге, куда более состоятельные евреи отдают свои старые свадебные наряды в виде благотворительности.
Сам я был в том же прикиде, в котором ехал на корпоратив, только вычищенном и тщательно выглаженном моим гаремом в мотеле. Так что на фоне местных модников я неплохо смотрелся. Только вот кипу на мой слегка отросший ежик (Ингеборге нет и некому стало меня брить) пришлось лепить скотчем. Иначе никак не получалось. То еще удовольствие.
Так вот, пока я вел Розу (или все же Рейзел?) в её роскошном наряде к брачному алтарю, было время вспомнить последние суматошные сутки.

Вчера вечером, у синагоги я, Саша, сержант Бен-Гурион и ребе довольно долго увлеченно торговались на тему: кто и сколько экю должен внести в синагогу за ритуал бракосочетания. Кто, и в какой пропорции, должен оплатить свадебный пир, лабухов, и прочие обязательные прибамбасы на любой нормальной свадьбе.
Я, соответственно взятых на себя обязательств опекуна невесты.
Сержант, как представитель ««семьи»» жениха.
Моложавый бритый раввин в роговых очках и лицом Зеэва Жаботинского##, в роскошных пейсах, казавшихся пришитыми прямо к полям его широкополой шляпы, разводил нас на бабки в качестве заинтересованной стороны. Но не просто так, а согласно древней освященной традиции.


## Зеэв Жаботински (Влади́мир Евге́ньевич Жаботи́нский, при рождении - Вольф Евнович Жаботинский, 1880-1940) - лидер правого сионизма, основатель и идеолог движения сионистов-ревизионистов, создатель Еврейского легиона.

Пока торговались, стемнело.
Со списком гостей, всё было уже проще. Я вписал весь ««пионерский отряд»» и охранявших нас валлийцев, и оставил их уточнять список гостей со стороны жениха.
Чуя, что это дело у них затянется надолго, попросил дать мне провожатого, а то в темноте я никакую гостиницу не найду. Тем более ту, именно в которую мне нужно попасть.
Роза рассталась с Сашей, агрессивно процеловавшись с ним не менее пяти минут на ступенях синагоги, так как оказалось, что по их религиозным законам он теперь не может ее видеть до самого момента бракосочетания, и уехала с нами на автобусе.

««Подосиновик»», посланный сержантом быть нашим Вергилием, уточнив наши запросы и притязания, привез нас в некую помесь американского мотеля с одесским двориком на Молдаванке.
Большой квадратный двор, он же стоянка автомобилей, окруженный по периметру белым двухэтажным зданием из сендвичевых панелей с синей металлической галереей и синей же двускатной крышей из алюминиевого профнастила. Халупа типа тех, что на солидных стройках под бытовки возводят. Номера дверями и окнами, прикрытыми синими жалюзи выходили на галереи. Они все были одинаковые, с душевой кабинкой и кондиционером, стоимостью в десять экю за ночь, так, что мы в этот раз все разместились поодиночке.
Поужинали в небольшом баре при мотеле, точнее - примитивной бигмачной. Фаст-фуд голимый, от которого мы уже стали на Новой Земле как-то отвыкать, как и от дрянного американского кофе, который пиндосы умудряются целый день перекипячивать в больших стеклянных емкостях, превращая хороший продукт в бурду. Даже советский ««бочковой»» кофе в студенческих столовых был вкуснее.
Сожрали там наскоро что-то типа филе-о-фиш и жареную картошку соломкой с кетчупом. Выбор еды, впрочем, был невелик, - не ««Вайт кастл»» даже. А вот выбор алкоголя, наоборот, поражал разнообразием. Правда, бутылки на верхних полках явно староземельные, все стояли покрытые хорошим слоем пыли. Народ тут все больше по местному пойлу ударял, как более щадящему к кошельку.
Девчонки остались там же на Розин девичник, выпить чего-нибудь алкогольного за её счастье, даже валлийских кирасир прогнали. Я же, сославшись на усталость от целого дня за рулем, объявив для себя выходной по гарему, ушел, захватив с собой полторашку минералки.
Некоторое время я курил в темноте двора вместе с лэрдом, разглядывая с ним на пару местное небо с незнакомыми звёздами. И думал о том, что раздать всех девочек в хорошие руки - да вот Тристану тому же Антоненкову сбагрить, это все же хорошая идея. Хотя за такое решение проблемы гарема мне прапорщик Быхов все же намылит шею, за то, что транжирю элитный русский генофонд по чужим народам.
Глядел на небо и гадал: где там наша Земля? Заметишь ее тут, сплюнул я на окурок, когда все ночи бабами расписаны на месяц вперёд. И кто из нас теперь путана? Вот так то…
Сказав напоследок друг другу ничего не значащие слова, разошлись мы с кирасирским лейтенантом по номерам.
Войдя в свой номер, с удивлением услышал, как кто-то довольным голосом напевает в душе.
Открыл дверь душевой кабинки, а там Роза смывает с себя мыльную пену.
- Роза, - спросил я, стараясь, чтобы голос звучал строго, - А у тебя что, своего номера нет?
- Ой, Жорик, та не будь таким меркантильным. Тебе моей десятки жалко? Не тормози, раздевайся, мойся и бегом ко мне, а то я уже вся в предвкушении.
Минут через сорок, едва отдышавшись, я её спросил.
- А, как же свадьба?
- А, что свадьба? – традиционно ответила Роза вопросом на вопрос. - Свадьба состоится в тот час, как ребе назначил. Завтра я искупаюсь в микве, и стану для Бога и людей телом чиста как девственница, готовая предстать перед новым мужем и повелителем. А сегодня… - Роза стала нарочито растягивать слова. - Сегодня я ещё твоя любимая жена в гареме, если ты помнишь. И это моя законная ночь. Утром ты мне скажешь свое ««талах»», мой гойский господин, и я спокойно и уверенно уйду к своему еврею. Мне с тобой очень хорошо, правда, но Саша – это, все же, первая любовь, - произнесла Роза извиняющимся тоном и потянулась, широко раскинув руки и продемонстрировав мне лишний раз свой роскошный бюст. - И я счастлива, что выхожу за него замуж. Я когда-то об этом столько мечтала, но меня обломали. Но, для полного счастья, мне надо хорошо проситься с тобой. Ты мне очень помог, милый. Я бы без тебя тут пропала, если не в первый же день, так на второй уж точно, как Кончиц на Урыльнике. И за всё это я тебе благодарна. После моей свадьбы вы поедете дальше и будете петь: ««отряд не заметил потери бойца»». А у меня останутся хорошие воспоминания, чтобы нормально жить тут, среди этих гребанутых религиозных фанатиков.
- Тогда езжай с нами туда, где живут нормальные люди. Что мешает? И Сашу своего с собой бери, - вот какой я благородный, оказывается. С ума сойти.
- Господь нам нарезал Новую Землю, которую мы обязаны заселить, - Роза сделала паузу и понизила голос, как будто выдает мне самую секретную тайну. - Евреями, мой милый, евреями. Он заповедал нам плодиться и размножаться. Кстати, если ты, сейчас, заделаешь мне ребенка, чему я нисколько не возражаю, то он тоже, согласно Галахе##, будет евреем. И фамилия у него будет Ослендер. Вот так-то, - а рожа нее при этом такая довольная, как украла что-то нужное и давно желаемое.


## Галаха - традиционное иудейское право, совокупность законов и установлений иудаизма, регламентирующих религиозную, семейную и общественную жизнь верующих евреев.

Я расслабился, надеясь, что все отношения уже выяснены и сейчас мне, наконец-то, дадут как следует выспаться.
Не тут-то было. Роза возжелала немедленно выразить мне свою женскую благодарность за её ««спасение»».
Потом благодарила снова.
И, напоследок, перекурив и попив минералки, она устроила мне ««кампучию»», в полный рост, во все дыры.
Вот и пойми этих женщин.

Я ввел Розу под колонны синагоги и, пройдя холл, мы оказались в большом атриуме, в центре которого стояла голубая шелковая хупа на витых золоченых столбиках.
Двор за нами стал быстро заполняться многочисленными гостями.
Перед хупой стоял Саша с густо припудренным синяком на счастливой роже. В безвкусном белом костюме с люрексом, вышедшем явно из-под иглы грузинского портного этак в самый разгар эпохи застоя в СССР. И уж точно с чужого плеча. Без галстука, просто в белой гипюровой рубашке, застегнутой на верхнюю пуговицу. Белая кипа была прицеплена шпилькой на кувшинообразной прическе солдата. На плечи его было накинуто какое-то полосатое полотенце с бахромой. Простое, хебешное.
Он поднял с лица Розы фату, держа ткань на вытянутых руках и убедившись, что никто его не надул, подсунув под покрывалом постороннюю уродину, как это уже бывало в их истории, довольно улыбнулся и снова опустил муслин.
Я передал ему Розину ладошку, и он повел ее под балдахин.
Дальше был сам ритуал.
Саша одел Розе на указательный палец кольцо, точнее перстень с пирамидкой вместо печатки, и сказал.
- Вот ты и посвящаешься мне этим кольцом по закону Моше и Израиля.
Все вокруг радостно заорали, словно бийское ««Динамо»» забило гол бразильской сборной по футболу.
Какой-то мужик явно славянской наружности, но в тщательно завитых пегих пейсах, в глухом черном пиджаке-битловке и шляпе с вислыми полями, противно запел на незнакомом мне языке.
Ребе не забывая командовать действом, периодически неразборчиво что-то бубнил. Видимо молитвы.
Роза, активно вертя попкой, хороводом крутилась вокруг Саши.
Потом раввин гортанно зачитывал на незнакомом мне языке какой-то свиток.
Прочитав, отдал его Саше.
А Саша передал его Розе.
Как мне потом объяснили, это было что-то вроде типового брачного контракта.
Потом Саше подали красивый хрустальный бокал с резными гранями. Он завернул его в матерчатую салфетку, положил на пол под хупой, и с каким-то остервенением хряпнул его каблуком вдребезги.
И все опять громко заорали: ««Мазлтов!»», если я точно разобрал их крики.
Среди этого гвалта, два странных бородатых мужика в чеченских шапочках на головах, одетых в серые хламиды и пончо из полосатых полотенец, затрубили в витые рога неизвестного мне животного, и новобрачные, взявшись за руки, пошли к выходу из синагоги.
У ступеней синагоги их встречал, выстроившись в ряд, весь мой гарем. Роза сняла с головы венок и, отвернувшись к зданию, кинула его за спину.
Поймали венок одновременно сразу двое: Таня и Дюлекан.
- А что? Хорошая лесбийская пара будет, - громко хихикнула Альфия.
- Дура, - хором ей ответили таежные дивы.
Вот и все. Можно дальше всем просто гулять, как на любой свадьбе.
Радостным для меня известием стало то, что эта свадьба оказалась для моего кошелька менее затратной, чем ожидалось. Как оказалось, деньги на торжество собирали всем городом по подписке, так всех впечатлила печальная история любви этих молодых евреев, разделенных судьбой не просто расстоянием, а МИРАМИ. Но, скорее всего, таковой была сила убеждения бойцов Сашиного взвода, таким пиаром постаравшихся уменьшить нагрузку на собственные карманы.
Ресторатор Сруль Козак не стал брать деньги за аренду самого большого зала в городе, согласившись, чтобы ему оплатили только свадебный стол и, что уж совсем невероятно, разрешил приносить выпивку с собой, узнав, что виноторговец Абрам Айсман пожертвовал на мероприятие две бочки вина из Виго (белого и красного соответственно).
Взвод патрульных скинулся на прокат белого костюма для Саши-Аарона, фамилия которого оказалась Ослендер.
А музыканты вызвались играть бесплатно, за что их на все лады авансом расхваливал весь город.
Дальше я все помню очень плохо.
Помню что-то пил.
Что-то произносил.
С кем-то танцевал.
Кого-то обнимал.
Даже целовал.
А потом картинка исчезла. Как говорят киношники, пленка кончилась.

Новая земля. Американские Соединенные Штаты. Город Форт-Линкольн.
22 год 13 число 6 месяца, четверг, 9:23

К сознательной жизни восстал из небытия уже светлым утром в своем номере, раздетый и вымытый, с двумя голенькими татарочками по бокам.
А вот что было этой ночью, не помню - хоть убей.
Обидно, да!
Альфия, проснувшись одновременно со мной, перегнулась через мою тушку и, растормошив Сюембюль, сказала ей, совершенно не обращая на меня внимания.
- Булька, вставай, субботник кончился.
Буля потянулась и сонно произнесла.
- Ты иди, а мне надо Жорика в чувство привести. Не впервой.
И, упав обратно в кровать, снова уткнулась в мою подмышку, досыпать.
Альфия постояла немного, с нежностью глядя на неё, потом махнула рукой и стала одеваться.
А я подглядывал за ней из-под прикрытых ресниц. Альфия самая красивая из девушка моего гарема. Жаль, что она такая ««снежная королева»».