Тьфу-тьфу, обошлось без Бонни и Клайдов. Вылез, предъявил ай-дишку, опломбировался и ответил на вопросы «вратарей» - всё одновременно, кроме вылезания. Дежурные удовлетворились объяснениями и были настолько любезны, что объяснили, куда идти и кого спросить.
Метров семьсот я прошел, прежде чем открылась картина стоянки местного автодилера. Если бы не наличие гражданских легковушек и грузовиков, можно было принять зрелище за военную автосвалку. Она занимала низину площадью в квадратный километр, наверное. В «Харли Девидсоне и ковбое Мальборо» герои перестреливаются на подобной, только с уклоном в ВВС, а тут больше наземный транспорт. И в наличии чего только нет! Сразу бросились в глаза пяток 131х «зилов» и пара БМПшек. Но в массе – махровая иностраншина.
Привлекла внимание группа лиц, столпившаяся возле какого-то длинного и дорогущего с виду лимузина. Подошел поближе – шло активное обсуждение кого-то, причем в негативных тонах – шайзе и думкопфы периодически проскакивали в практически монологе одного из собравшихся, дородного дяди в военной форме. Заметив меня, он повернулся лицом – хорошо кто-то дядьку деранул, Скорцени отдыхает! «Меченый» тут же разразился рычаще-гавкающей неметчиной в мой адрес и тут же заполучил «urrmetzig fur zitzig» в ответ. Проверенное неоднократно выражение не подвело и здесь – ариец растерялся и вроде повежливее даже стал. Дальше в ход пошло личное обаяние – объяснил, что в немецком ни бум-бум, английский получше, но лучше бы на русском. Интерес ко мне пропал, и военный передал меня голосовым посылом гражданскому, мужчине лет пятидесяти в шортах и широкополой шляпе.
Какая встреча! Иван Соломонович, по воле папы с мамой соскочивший с маршрута «чемодан -вокзал – Израиль» и осевший в Вене! Не надо мозг перегревать – можно просто объяснить, что надо! И при всём при этом понятливый – я сразу объяснил, что прикол насчет «ми, рюсские, своих не обманываем» мне известен и благодарность воспоследует сообразно результатам споспешествования. Именно этими словами. Иван Соломоныч пожевал губами, поглядел вверх, в небо, и вызвал по рации какого-то Курта – уж проскочившее «Курт» я точно разобрал. Через пару минут подъехал «гелендваген» красного цвета, почему-то с шильдиком «Пух» на передней решетке. Оттуда вылез красавец – мужчина под два метра ростом, красномордый и мускулистый. На «нет» всю его привлекательность сводил возраст – лет шестнадцать, наверное, вряд ли больше. Начальник, на удивление, обратился к нему на языке родных осин, а не на мове БМВ и пива с сосисками.
- Курт, хотел практики? Вот тебе носитель языка, сам с ним и разбирайся.
И скоренько урыл в неизвестном направлении, не забыв заявить мне о необходимости последующего «общения по итогам» и сыпанув очень убедительно-агрессивной фразой Курту по немецки. Вот что за язык! Как на нём в любви признаются, а? Даже представить себе не могу. Зато вот убедительность какая-то в нем присутствует, что ни говори. Была у меня семейка знакомая, любители постебаться по любому поводу… Так они детей-погодков своих со двора домой могли до китайской пасхи звать. «Саша, Маша! Домой!» - ноль эмоций, как колупались на детской площадке, так и лепят свои куличики и машинки катают. Зато после вопля «Гельмут! Барбара!»* эти зародыши опрометью неслись на голос с третьего этажа!
• «Семнадцать мгновений весны»
Общение с юным «гитлерюгендом» вышло ненапряжным и даже приятным. Его русский был вполне разборчив и понятен, а знание местной обстановки вообще потрясающим. Всего через час, углубившись довольно далеко в дебри этого отстойника, этот механик-торговец, похлопывая по пыльно-зеленым деталям кузова, рассказывал мне о достоинствах цельнометаллического фургона, пристыкованного к четырехдверной кабине. Удлиненная база, оба ведущих моста, малый пробег, полное ТО. С его слов выходило, что только автоминетчика «Сахарные губки» не хватает. И цена вполне вменяемая! Правда, падать в цене Курт отказался наотрез. Мялся, краснел и в итоге выдавил нечто типа «нихмишворехт». Переводить наотрез отказался вдобавок! Ладно, мы понятливые, подссыкиваешь сам воровать – схожу и пообщаюсь с Соломонычем. Тот-то явно кусануть Орденский пирог не откажется!