Пролог.

-Деда, деда, поноси покаместь, ладно? – Внучки, три мои десятилетние егозы, Маринка, Кристинка и Залинка налетели на меня, сидящего на мягкой скамье около большого аквариума, и принялись надевать мне на шею какие-то амулетики. Нацепив не меньше трех десятков всякой всячины-бижутерии, девочки дружно чмокнули меня в обе щеки, и убежали к родителям, которые что-то смотрели в «Спортмастере».
-Ха, дед, ты попался! На новогоднюю ёлку сейчас похож. – Подойдя, с вредной усмешкой заявил Иван, мой старший внук, и протянул толстый конверт. – Вот, распечатал, все что ты просил. Только дед, ну все эти бумажные фото, бумажные книги – прошедший век. У тебя три фоторамки, ну купи еще несколько.
- Вань, я сам прошлый век уже. – Засмеялся я, вытаскивая из конверта пачку фотографий. Дети, внуки, собаки… мое богатство. Самое мое главное. Дочь Ирина с мужем Олегом, Светлана, женушка моего сына Анатолия. Ваня, Артемка, сыновья Иры и Олега, Маринка, родная дочка Светы и Толика, и их приемные Кристинка и Залинка. Маринка синеглазая блондиночка, Кристинка рыжая и зеленоглазая, и Залинка, брюнетка с темно-карими, почти черными глазками, настоящая восточная красавица. Внучки у меня красотульки и умницы, отрада моего сердца. Так же, впрочим, как и оба внука, семнадцатилетний Ваня и семилетний Артемка.
Отдельно в более крупном формате шли фотографии Луны и Сатурна, а так же снимки пары метеорных потоков. Ну люблю я посидеть после полуночи во дворе в компании обоих псов, глядя на звезды в телескопы. Имею право, пенсию, не смотря на все ухищрения правительства. Я все ж таки выслужил.
Оба пацана тем временем внимательно и снисходительно присматривали за вернувшимися из «Спортмастера» и сейчас скачущими на надувном батуте девчонками.
- Тем, сходил бы к сестрам, проконтролировал напрямую. – Ванька спрятал наладонник, и невозмутимо вытянул длинные ноги в адидасовском трикотаже. – А то кто еще пристанет, отсюда не поймем.
Темка степенно кивнул, протянул свой смарт брату, и, сняв на входе свои кроссовки, присоединился к сходящим с ума малолеткам. А Иван внимательным взглядом проводил красивую шатенку лет двадцати, продефилировавшую мимо на высоченных каблуках.
- Дед, на «Тайную жизнь мастера зелий Северуса Снейпа» пойдешь? – Ванька оторвался от созерцания очередной девицы, на этот раз блондиночки с выкрашенными в розовое косичками на висках, и повернулся ко мне. – Через час сеанс, папа с мамой или дядя с тётей успеют подойти. Возьмем билеты?
- Почему нет? – Я вытащил расходную карточку из бумажника, и протянул внуку. – Купи билеты на всех нас шестерых, «Колы» и « Севен Ап» по паре литров внизу. Кукурузу на входе возьмете. Ваши предки нас подождут в кафе на Баумана, или Ирина с Ольгой мужей ткани утащат смотреть.
Внук, кивнув, умчался. А я пристукнул тростью наглючего и невесть откуда взяшегося в этом торговом центре жучка, откинулся на спинку скамьи. В городе тоже неплохо бывает, главное, чтобы не слишком долго в нем находиться. А то суетно больно, шумно, народу много.
То ли дело дома, в селе – тишь да гладь, да божья благодать. Огород, сад, пасека небольшая. Кама с Волгой, разлившиеся в устье на полсотни километров с лишним, рыбачь не хочу. Вокруг лесочки и посадочки, позволяющие и грибы пособирать, и слегка поохотиться. Впрочем, я больше охочуть в полях, на перепела, коростеля и куропаток. Ну, иногда еще на вяхирей, осенний вяхирь ну очень вкусен. Забавно, мои спаниэли, далматинец и амстаф прекрасно работают сворой-коллективом по полевой дичи, поднимая на крыло отменных бегунов-коростелей и сидят со мной в засаде на голубей, как партизаны. При том и амстаф, и далматин хоть и вписаны в мой охотничий билет наравне со спаниэлями, но не считаются охотничьими псами большинством знакомых.
Отпив глоток газировки, я снова оглядел людскую суету вокруг. Суббота, народ отдыхает, в том числе здесь, в торговом центре. Капиталисты сделали все очень умно, тут в одном здании и кинотеатр, и всяческие кафешки, и магазинов множество.
Что-то царапнуло душу, и я вернулся взглядом к троице, только что поднявшейся на эскалаторе и сейчас идущей в нашу сторону вдоль перилл. Молодая девушка, симпатичная, и два парня. Девушка как девушка, светловолосая, а парни вроде как кавказцы. И что мне в них… да у них под полой плащей автоматы!
Охранник напротив книжного дернулся к своей рации, ближайший ко мне парень рванул автомат наружу. И время потекло медленно-медленно.
Вот этот, судя по всему, террорист-смертник, вынимает из-под полы свой автомат, обыкновенную «Ксюху», то есть АКС-74У, направляет его в сторону охранника. Второй тянет свой, такой же автомат, и смотрит в ту же сторону. Девица заторможенно распахивает свою куртку, а там, под курткой, какой-то жилет-разгрузка. Бомба?
Про себя посетовав на больное колено, я вскочил ( а остальные все так же медленно тянутся, как в патоке), и вырвал из трости клинок. Купил себе эту тросточку лет пять тому назад в Прибалтике, с тех пор с ней и хожу.
Внезапно все ожило, и автомат ближайшего ко мне террориста выплюнул в сторону охранника длиннющую очередь, свалив мужика в форме и разбив стеклянные витрины. Второй начал ко мне разворачиваться, когда я рубанул его по шее, и на следующем шаге воткнул клинок в спину первого. И подхватив девицу с бомбой, с разгону перевалился с этой глупышкой через перилла ограждения.
- Как охота жить, во имя всех богов!!! – Успела мелькнуть в голове отчаянная, яркая мысль. И все сначала полыхнуло, а потом погасло.
Там же, через четыре часа.
- Что скажете, товарищи офицеры? – Генерал в полицейском мундире прошел по хрустящему крошеву, поглядел на упакованные в черные пакеты тела террористов, и лежащие отдельно останки лихого деда.
- Повезло, товарищ генерал-майор! – Вытянулся подполковник в таком же мундире, а затянутый в сбрую майор-омоновец согласно кивнул.
- Не по везло, а проспали! Если б не этот старикан, число жертв шло б на десятки, а то и на сотни! Два автоматчика и бомбистка в субботнем торговом центре! Посетителей с тысячу, не меньше, а то и больше было! Да у нас только пострадавших в панической давке триста семнадцать. Из них шестеро в крайне тяжелом состоянии! – Генерал чуть успокоился, и сбавил обороты. – Ищите! Землю ройте, но найдите руководителей акции! Товарищи из ФСБ вам помогут, все согласовано. И учтите – мы на контроле из Москвы, на самом-самом контроле!
И главный татарский мент похрустел к стоящему на втором этаже главному татарскому же эфэсбешнику. На самом деле, им с коллегой реально повезло. Страшно подумать, что могло тут случиться, а сейчас все можно спустить, восхваляя деда-фехтовальщика. Кстати. Хорошая у того тросточка, надо бы и себе такую заказать.
Там же, в это же время.
- Смертные порой такие забавные, правда, брат? – Высокий, изящный брюнет повернулся к еще более высокому, и много более массивному блондину.
- Порой да. Но этот старик заслужил свое место в Вальхалле! – Блондин облокотился на полированные перила, икачнул туда-сюда тяжелым молотом. Из внезапно появившейся тучи ударила молния, громыхнуло, порыв ветра вбросил сквозь разбитый стеклянный потолок град и ливень.
- Но он хотел жить, брат. – Брюнет подбросил на ладони большую сферу, искрящуюся желто-зеленым. – Кстати, сильная душа у этого смертного. Жжется даже.
- Ну, жизнь это не ко мне. Вот посмертие, это другое дело. Позволишь посмотреть, Локки? – Изящная, невозможно красивая темноволосая женщина вышагнула из тени, и аккуратно взяла сферу с ладони брюнета. – Да, силен старик.
- Позволь мне, Мара. – Из солнечного луча шагнула яркая, ослепительная блондинка.
- Конечно, сестра. Скажи, Лада, ты тоже получила свою долю? – Брюнетка отдала сферу, и стряхнула с рук искорки, упавшие на пол легким инеем.
- На нем был и мой знак тоже, сестрица. – Богиня жизни, любви и плодородия невесомо прошлась по стеклянному крошеву, улыбнувшись, поглядила по щеке пробегавшую мимо девушку в полицейской форме ( та удивленно замерла, и огляделась). – Да, силен муж. Что вы хотите с этим делать, господа боги?
- Я? Не знаю. – Громыхнул Тор, и подкинул молот. На улице снова полыхнула молния, от близкого разряда из потолочных рам посыпались остатки стекол. – Старик сделал то, что должен был сделать – убил врагов и сберег свой род. Ну погиб при этом, бывает.
- Я бы мог сделать многое, но именно с этой душой сие будет нечестно. – Улыбнулся брюнет, и подставил подножку генералу. Тот запнулся и упал бы, если б его не подхватили спецназеры из ФСБ. Тор и богини укоризненно поглядели на него, и Локки покаянно развел руки. – ну не удержался я. Не удержался. Ну так ведь я злой и противный бог шуток, так ведь?
- Я уже сказала – жизнь это не ко мне. Посмертие могу обеспечить. – Мара взглядом смела осколки и мусор со скамьи, и уселась на нее, приглашающе кивнув сестре. – Но просьба была ясная, а жертва очень осмысленная и очень серьезная.
- Тогда, если вы не против… - Лада села рядом с сестрой, и подбросила сферу на ладони.
- Не то, чтобы я против, дорогие мои. Но могли б сначала и меня спросить. – Из-за колонны вышел скромно одетый шатен с аккуратно посриженной бородкой.
- А ты откажешь дамам, Иисус? – Лада очаровательно улыбнулась. Мара просто приветливо кивнула, а вот Тор и Локки грозно нахмурились. На что, впрочем, Иисус совершенно не обратил внимание.
- Не здесь, не в этом мире, дорогая. – Построжел Христос. – Иначе ему не будет правильного посмертия. Найди другой мир, где нет его доппельгантера. Там разрешаю.
- Ты настоящий душка! – Лада весело вскочила, чмокнула Иисуса в щеку, и растаяла в облаке золотых искр.
- Не богиня, а девчонка. – Фыркнул Локки, и взмахнув рукой, отправил вслед ей небольшой сгусток тумана. – Тогда мой дар старику. Небольшой.
- И мой тоже. – Тор метнул в никуда крохотную молнию.
- Тогда и мой тоже. – Мара загадочно улыбнулась, крутнула указательным пальцем крохотную метель из сверкающих снежинок, и отправила вслед за молнией. И тоже растаяла, шагнув в тень.
- До встречи. – Тор побросил молот, и исчез во вспышке молнии.
- Как они любят спецэффекты. – Покачал головой Локки. – Всего хорошего, Иисус. – И просто исчез.
- Да уж. – Триединый Бог этого мира прошелся по битому стеклу, глядя на пятна крови. – Ведь сказано было – не убий! Глупые ещще, дети детьми. В Чистилище их!
И три души, оставшиеся от террористов-смертников, исчезли в неяркой вспышке.

Глава первая.
Мне было странно. Спокойно слишком, неторопливо и невозмутимо. Вроде как уже некуда торопиться. Интересно, почему? И почему я вроде как в какой-то капсуле, сквозь которую ничего не видать? Я в больнице, что ли?
Внезапно голову, или не ее, прошили проявившиеся воспоминания и знания. Пространство вокруг всколыхнуло, закорежило, завернуло штопором и через какой-то хитрый проход выкинуло меня наружу.
- Или через задний, или через передний. Точно, два выхода. – Я старался проморгаться, глаза слепило яркое солнце.
- Ну, не совсем. – Рядышком прожурчал красивый женский голос, и расспался невесомым смехом. – Но где-то рядом, дед. Так что успокойся и слушай. Впрочем, мне торопиться некуда, так что оглядись и прими то, что с тобой. Я немного подожду.
В глазах прояснилось. И оказалось, что я стою на берегу какой-то речушки. Речушка явно горная, шустрая. Звенит-перекатывается. Горы чуть поодаль, высокие, снежные шапки на них, а тут явно знойное лето жарит, хотя мне совершенно комфортно, в моей-то зимней одежке. И это при том, что я на любой жаре теку, как снеговик.
Тут я кой-что заметил, и мне от этого поплохело. А именно я тени не отбрасываю. Деревце рядышком со мной, серебристый тополек, вон какую раскинул, я меня как будто и нет.
Я внимательно присмотрелся к своим рукам, и уже чуть спокойнее обнаружил, что сквозь них вижу. Прозрачные они у меня, если как следует приглядеться, но при этом цветность сохраняют, я их объем чувствую. Хм.. на пробу я ткнул пальцем в тополиный лист, палец спокойно прошел сквозь него. Так, а кто со мной разговаривал?
Неподалеку на камешке обнаружилась очень красивая дама непонятных лет, скромно сидящая и за мной наблюдающая. Вроде как и молоденькая, но вот столько такой зрелой силы в ней, что на пару королев хватит.
- Здравствуйте, сударыня. – Вежливость великая штука, а этикет придумали очень умные люди. Мало ли, что мне орать от перепуга охота, это потерпит. – Позвольте поинтересоваться, что именно со мной случилось. Что я должен принять. И о чем вы мне хотели поведать. И да, мое имя Захар Владимирович Догляд.
- Какой вежливый. Приятно встретить хорошо воспитанного смертного, жаль только, что после его смерти. – Блондиночка изящко закинула ногу на ногу, оправила подол даже на первый взгляд неимоверно дорогого платья, и сверкнула великолепной улыбкой. Реально сверкнула. Как электросваркой, у меня аж в глазах зайчики забегали.- Мое имя Лада, я богиня. Как ты уже понял, твой земной путь был прерван. Но ты совершил некий древний ритуал, и высказал четкую и ясную просьбу. По ритуалу – ты, как высказался Тор, убил врагов и защитил свой род, пожертвовав своей жизнью. При этом ты восславил богов, и сказал, что хочешь жить. Учитывая, что твои внучки надели на тебя амулеты со знаками Тора, Локки, Мары и меня, и место силы, на котором все это произошло, то мы услышали и пришли поглядеть. По общему решению мне разрешили исполнить твою пользу по моему разумению с некоторыми ограничениями. Интересно, какими?
- Да. – Я облизнул пересохшие губы. Так, я вроде как призрак, у призраков пересыхают губы? – Как там мои? Дети, внуки?
- Все живы. И зять с невесткой. Испугались страшно, расстроились из-за тебя, слезы льют. Гордятся. – Лада снова улыбнулась. – Молодец, дед. Потому я и откликнулась. Жизнь – это любовь. Ты любишь своих детей и внуков, ты отдал ради них самое дорогое – жизнь. Значит, ты прав.
- Спасибо. – На душе потеплело. Похоже, это все, что сейчас у меня осталось. – А что насчет ограничений?
- Ну, они просты. Я не могу вселить тебя в тело, занятое душой. Не могу тебя поселить в мирах, где есть твои двойники. Кроме того, у тебя есть дары трех богов. Малые, но тем не менее. Среди людей ты будешь слишком заметным. Потому я решила так – будешь жить здесь. Водяным духом. Не смотри на меня так, как сказано Декартом - Cogito ergo sum. «Я мыслю, следовательно, я есмь!». Жить можно по разному, Захар. Я богиня весны и жизни, а вода – это жизнь. Здесь закрытый водный район, других водяных духов нет, то есть, ты, такой красивый, вне конкуренции. Нелюдь есть но немного и огна сухопутная. Да и нежить есть. Но опять же, сухопутная и ее немного. Справишься. Времени у тебя теперь много. Думай, мысли, набирайся сил. Твори. И запомни, вода это жизнь, а жизнь это любовь. Иди, тебе пора. Да и я на тебя многовато времени потратила. – И вставшая богиня легким шлепком своей изящной ладошки отправила меня на самую стремнину, в кипящий водный поток.

Мадали-хана удалось застать одного, поздней ночью в, когда тот в раздумьях сидел в своем кабинете. Ну, прямо скажем, мужику есть о чем задуматься. Мало того, что русские с севера прут, так и эмир бухарский вовсю жмет с востока и юга. Вообще, кокандскому хану осталось жить, коль я не вмешаюсь, года два, не больше. Потом его зарежут бухарцы, вместе с братом и всей семьей. И хан прекрасно понимает, что проигрывает и русским, и бухарцам.
- Ассалом аллейкум, уважаемый Муххамад Али хан. - Я появился перед правителем Коканда, и коротко, как равному, поклонился. - Мое имя Захар-бай, я хозяин вод в этих землях. Если вы не против, то хотелось бы с вами поговорить о судьбах мира. А это - мой маленький подарок. - И на резной низкий столик легли два полыхнувших отраженным светом от масляных ламп крупных камня.
- Валлейкум вассалам, Захар-бай. - На лице хана не дрогнул ни единый мускул. Однако, серьезный мужичина. - Чем я заслужил посещение сув-аджара? Тем более, с таким интригующим началом?
А вот окончание фразы было произнесено вполне на русском.
- Нам есть много, о чем поговорить, о правитель прекрасных земель. - И благодарно кивнул на приглашающий жест хана, подобрав полы халата, уселся напротив него. - Ночь прекрасное время для хорошей беседы, не правда ли? Тем более такая прекрасная.
За окошком тихо шли легкий снежок и развод караула.
Конец второй части.

Я неторопливо болтался на волнах в уютном кресле изо льда, и любовался летающими чайками. Первый раз за полгода спокойно отдыхаю.
Ну дернула меня нелегкая затеять помогательство людям – так они ж меня и припахали. Начиная прямо с Мадали-хана. Ох уж эти политики, восточные и иже с ними. Меня, бедного водяного, замучили. Ладно хоть именно как водного духа только кокандский хан, для остальных я крученный-верченный прощелыга, башибузук, авантюрист и множество других интересных слов.
Именно Мадали-хан меня сначала раскрутил на информацию, в основном о себе и своей семье. Умеет мужик забалтывать, когда надо. Да и впрочем, просто поговорить с умным мужиком, который тебя почти не боится дорогого стоит. Конечно, Ёркин-ходжа меня не боится совершенно, но тот практически святой. Да и решил я, что не стоит эмиру бухарскому резать этого умного и смелого мужика. В общем, договорились о многом. Учитывая, что это мои хотелки, платил тоже я.
Так что окромя алмазов, пришлось вручить хану четыреста сорок килограмм золотого песка. Хотя, что мне это золото? Так, песок под ногами. Я потом еще полторы тонны добавил, уже в слитках. В основном эмиру бухарскому, тот с хорезмским властителем уже сам расплачивался. Недешево моя авантюра по людским меркам обошлась, почти два миллиона только золотом.
На эти деньги были наняты около трех тысяч умелых бойцов, которые выводили людей Перовского из той задницы, в которой те очутились. Мне снова пришлось лечить людей, от холеры, цинги, жесточайшей простуды. Я им что – табиб, что ли?
Алмазы, кстати, на всех правителей произвели интересное впечатление – с виду невозмутимость, а душе жар и восхищение. Единственное, Перовский, когда я ему презентовал бриллианты для Белого Царя, потерял дар речи. И надолго. А потом полусотню казаков в охрану поставил, целиком.
С алмазами получилось забавно. Мне захотелось пошалить, я сделал еще несколько штук, один которых ярко-желтый, еще нежно-зеленый и чисто алый, и отправил их с гусями в Москву, Ватикан и Мекку. Так и написал на открытках – старшим священнослужителям. Учитывая, что к этому времени до царя добрались прозрачные камни, а среднеазиатские ханы не утерпели и похвастались своими – это был ШОК. Как только не изгалялись и не гадали все, журналисты, ученые, и прочие – но задал я им загадку еще ту. Да еще что сделал – порезал на тонкие ломтики тренировочные брюлики, и на завершающей стадии отдал их в качестве оплаты. Десяток камешком по двенадцать пластинок-лепестков. Короче, прозвали их Лепестками Роз Александра, камни царя, папы, московского владыки, шейхов Мекки и ханов Коканда, Хивы и эмира Бухары – Нераспустившиеся Розы Александра. Это англичане такую красивую легенду придумали, и обосновали убийство своих агентов на Востоке именно тем, что, мол, те слишком близко подобрались к камням.
А в Европе из-за Лепестков небольшая войнушка произошла. Все обрезки, что я отдал, ушли в европейские страны. И продавались просто за фантастические цены. Вот два имперских князя и разругались из-за камней, да так, что две недели рубились на границах. Разорились, а обрезки купили англичане. Мдас…