Решено было соорудить еще приборы для связи. Набросали проект состыковки видеокамеры и приборов изучения поверхности с нашей базой связи. Проект состыковки получил одобрение, была предоставлена видеокамера. С четвертого раза пошла картинка. Правда картинка оказалась весьма нефункциональная. Как будто в зарослях снимать. Но это был прорыв. Однако дело дальше не шло. Полчаса работы камеры никого не устраивало. А при попытках управления все, конец. Следующей проблемой было настройка места выхода. Каждый раз настройки хоть немного, но изменялись. Даже выключив и снова включив установку точка телепорта изменялась на несколько километров. Это было заметно по полученным фотографиям одной и той же весьма приметной скалы. Как будто с разных ракурсов снимаешь. Однако если установку включали при работающем передатчике настройка выходила в разы быстрей и точней.
Выходило что нам необходимо устройство, позволяющее сделать анализы почвы, атмосферы, радиационного фона и прочего, позволяющее снимать и передавать данные, но при этом быть достаточно энергонезависимой. Подобные устройства уже были, но даже если их достать в установку их было пока не запихнуть. И громоздки, и тяжелы. Да и достать что советский Луноход, что НАСовский Сервейр было …. Однако мы недооценили куратора. Какими то путями он достал как и техническую документацию Сервейра, так и необходимые приборы и материалы. Техники не спали сутками, но в течении недели создали подходящий аппарат для заброса. Полученные данные обнадёжили. Планета земного типа. Основное различие было во времени. Тридцатичасовые сутки. Новая планета земного типа. Следующим этапом проверили возможность прохода биологических форм жизни. Техники притащили бродячую собаку. Чтобы собака не натворила дел, пришлось ей вколоть снотворное. Успешно пройдя телепорт и очнувшись она довольно шустро (для своего состояния) убежала. Это очень обнадежило. Опять техникам не спали, но в три дня увеличили размеры портала так, чтобы можно было пропихнуть объект до семи футов в ширину.

Все это время, когда техники увеличивали установку я прятался в лаборатории, после того как разобрался с убийцами моей семьи. Понимая, что мне надо скрываться я, оставив в камере хранения техническую документацию по своей работе и одну рабочую станцию связи, убыл в лабораторию. Рассказав все Полу, я предложил себя в качестве подопытного кролика. Все что с собой было это оружие с боекомплектом, оставшееся от деда – его армейский пистолет М1911 и прадедова винтовка Бердана с дарственной надписью от офицеров его полка. Часть личных вещей я давно перенес в лабораторию, ибо после похорон Джулии и Сема дома было тяжело находится. Закипела работа у техников. Кроме расширения ворот, они создали оригинальной конструкции капсулу наподобии спасательных. К ней еще добавили колеса чтобы удобней передвигать на более удобное место, подготовили по бокам крепления и изогнули из титана дуги так чтобы можно было в течении получаса собрать на ее основе сферическую палатку со скатами, создали кучу встроенных контейнеров для имущества. Уложили туда тент из пропитанного дакрона, лопату, топор, пилу, металлическую печку. Соорудили компактную бензиновую электростанцию для подзаряда АКБ. Уложили консервы из расчета на месяц, десять галлонов разведенного с маслом бензина. Старшим из техников был Андре. Очень опытный парень, пять лет назад вернувшийся из джунглей Азии. Его опыт в грамотном размещении того что просто невозможно разместить был весьма необходим. Все было размещено и закреплено очень удачно. Он даже погонял меня немного в пользовании всем имуществом, таким образом что в полной темноте я смог все установить и четко находил то что нужно. Правда места для меня осталось очень мало. Как это все потребовалось в первый же день, когда я выкинулся из портала. Ливень, сильный ветер, неработающая связь. Таким оказался мой первый день на новой земле.

Все дневники Чамберса лежат в железном ящике, который заменяет сейф. Он приварен к полу жилого фургона. Под левой нижней койкой. Мало кто знает, что на самом деле, этот дневник не десятый по счёту, а одиннадцатый. Первый, с истрёпанной кожаной обложкой, никто кроме меня не видел. Внутрь я не заглядывал, но знаю, что среди засаленных до прозрачности страниц, лежит пачка фотографий.

В окне Чамберса горит мягкий свет. Настольная лампа, с матерчатым абажуром, бордового цвета. Единственная вещь, которая осталась у него из Старого мира. Не знаю, наверное с ней связаны какие-то воспоминания - очень бережно к ней относится. У него даже взгляд меняется, когда он, задумавшись, смотрит на неё.