Выловив полдень, и установив время на своих часах, я надел высохшие брюки, и решил осмотреть берег на наличие дров, и хоть чего-либо на счет пожрать посерьезнее. Все-таки ягоды есть ягоды, они уже сгорели и снова есть хочется. Поглядел на оставшийся ботинок, и грустно усмехнулся. Отсутствие обуви это плохо. Очень плохо. Хотя, можно из жилета выкроить что-нибудь вроде мокасин, но надолго этого не хватит. Но хоть что-то будет.
На паре крупных валунов нашлись колонии мидий, что меня здорово обрадовало. Конечно, черноморская мидия намного мельче дальневосточной, но возьмем количеством. Слава богу, зажигалка и ножик у меня с собой, так что наколупаю ракушек и нажарю их в углях. Сытно и довольно вкусно. Полазить бы еще в лесочке на склоне, в этом соснячке вполне могут расти боровики. По крайней мере наш комбат именно в таких местах их собирал в прошлом году. Но вот я совершенно в грибах не разбираюсь, можно и травануться очень всерьез. Так что рисковать не буду.
Дровами меня обеспечил пляж, сухих веток и палок хватало. Нашлось даже несколько пластиковых пакетов, но очень старых, просто расползающихся в руках. Ржавая банка, сопревшие поплавки из пенопласта от сетей, и все. Ни газет, ни прочего мусора, которого так много на черноморских берегах.
Короткий внешний осмотр выброшенного на берег суденышка ничего особого не дал, кроме того, что это когда-то была прогулочная яхта, и ее приложило об склон очень и очень нехило. Да еще сверху каменюкой навернуло, проломив моторный отсек. Но нужно будет осмотреть, потом.
А именно сейчас я аккуратно лез наверх. Босиком, так как лезть в одном прогаре глупо. Именно так я лезу раз в десять аккуратнее, чем полуобутый, а значит и поймать колючку или занозу меньше в разы.
Забравшись на вершину, я огляделся. И ничего, только какие-то руины вдалеке, причем тоже старые, сквозь них пророс небольшой лесок. Мда.
Повернувшись к морю, я с удивлением увидел вдалеке другой берег. Так, высота этого холма метров триста, вряд ли больше. Так что до того берега километров пятьдесят-шестьдесят, не больше, это я еще по школьным походам помню. А в Черном море таких мест то и нет, разве с побережья до крымских берегов… ладно, без паники. Мы из тихоокеанцев, нас просто так не запугать. В любом случае, придется вести себя очень осторожно, буду считать себя находящемся в натовском тылу. Конечно, здорово бы попасть в Болгарию или Грецию… хотя, непонятки с погодой и временем года это не отменяет.

Наверху я сидел долго, наблюдая за небом и морем. И ничего, и самолетных инверсионных следов, ни кораблей. Разве разок что-то показалось далеко, но я толком не понял, что это. То ли парус, то ли просто блик солнечный. Далеко, бинокля нет, ничего не понятно.
Зато увидел нехилое такое кабанье стадо, издалека. Стоило мне пошевелиться, как кабаны, до того внаглую ковырявшие какие-то заросли с желтыми цветами, исчезли. Похоже, людей они все-таки встречали. И это с одной стороны неплохо, а с другой я даже не знаю… места незнакомые, лесистые, народу мало. Тут случаем не медведь в прокурорах? Лесов-то тут хватает. А у меня из оружия только складной ножик.
В общем, спустился я вниз, и решил подтащить ящики в ту пещерку, которую выбило штормами в скалах. Уж очень удобное местечко получается, если костер жечь, и дым развеет, и с трех сторон прикрыто. Да и нехилый стог сухих полусгнивших водорослей в углу, есть где примоститься. А ящики прикроют огонь костра от лишних глаз с четвертой, северной стороны. Да и тех же мидий в ящик закидать куда как лучше, чем их в ладошках таскать. А тем более, гребешков, которых тут на удивление много. Три ящика я припер без проблем, а вот четвертый… четвертый открыл мне тайну, что именно потерял тот маслопупый карасина, чтобы его приподняло и хлопнуло, на бака в штромягу.
В ящике лежала непочатая жестяная банка с пшеничными сухарями, целлофановый пакет с кусковым сахаром, чьи-то хромовые ботинки размера этак сорок шестого и рундук, то есть вещевой мешок, с новехоньким офицерским бельем. Тоже здоровенным.
То есть, судя по всему, ночной беглец перепрятывал свою заначку. Похоже, в трюмах ему устроили гигантский шмон, вот и додумался, идиотина, в снарядный ящик заныкать.
Под рундуком обнаружилась наша старая противогазная сумка с инструментом. А я ее обыскался перед тем, как меня к большому заму позвали.
Тут меня снова накрыло. До того то, что я сиротой остался, как то было задвинуто далеко назад, и не вспоминалось. А тут… тут как обухом по голове.
Я сидел в пещере, тупо глядя на сваленные дрова, выгруженные из ящика мокрые вещи довольно долго. Потом хлопнул себя по коленям, и натянул на ноги хромачи. Они итак мокрые, а лазить босиком по мелководью не самая удачная затея. Наступлю на морского ежа, волком выть буду. Медблок далеко, можно и гангрену заполучить за здорово живешь. И вообще, поаккуратнее надо.
И, вытряхнув из промасленной сумки ключи, выколотки, молоток и пару пассатиж, я повесил ее через плечо, и направился к облепленным мидиями валунам. Сначала та добыча, что попроще. А за гребешками поброжу потом, когда наколупаю ракушек достаточно для плотного ужина.
Печеные в костре мидии, гребешки и два довольно больших краба, плюс пшеничные сухари и сахар на десерт – это просто царский ужин. Пусть запивал я все это простой водой из родника, но все равно, неимоверно вкусно. И главное, я понял, что мне сейчас не комплексовать нужно, а хотя бы до людей добраться. Причем до тех, кого я смогу точно назвать своими. Вот кажется мне все больше и больше, что Советский Союз, наши союзники по Варшавскому Договору, а так же американцы и прочие натовцы ну очень далеко. Просто неимоверно далеко. Ну не может быть в черноморском регионе настолько безлюдно.
Уже давно стемнело, прогорел костер, угли покрылись слоем белого пепла. Я вылез из своей пещеры, и сидел на снарядном ящике, глядя в море и яркое звездное небо. Один раз углядел какой-то огонек в море, и разок немаленький летательный аппарат, больше всего похожий на дирижабль, расцвеченный огоньками как новогодняя гирлянда, неторопливо пролетел с северо-востока куда-то на запад.
-Наверное, пора спать. – Я, было, встал с ящика, когда легкое зеленовато-болотное свечение около старой яхты привлекло мое внимание. Удивленный, я сделал пару шагов в ту сторону, и навстречу мне рвануло самое настоящее приведение.
- Сгинь, нечисть! Чур меня! – Я шарахнулся назад, запнулся о ящик и грохнулся на спину, когда надо мной нависла эта светящаяся хрень. В голове раздался дикий, торжествующий визг, и я каким-то наитием рванул рукой место, где у обычного человека должно быть сердце. Ощущение было, как будто я руку в обжигающий лед засунул, и ухватил что-то сколькое и мерзкое.
Визг из торжествующего превратился в перепуганный, а после того, как я рванул эту хрень на себя, он стих.
Зеленый силуэт просто рухнул на землю, и растаял, а из моей руки вырвалось что-то небольшое, светящееся ровным золотым светом, и облетел вкруг меня, сначала медленно, а потом все быстрей улетело в поднебесье, к звездам.

Мать твою разэдак, в перехлест через клюз! Что за хрень это была?!!!
Я сидел за заднице и смотрел на свою дрожащую руку минут десять, пока пришел в себя. Гребаный крейсер, я не знаю что это такое, меня этому не учили и совершенно не готовили! Меня только что попыталось убить нечто, больше всего похожее на призрака, а я каким-то манером его загасил врукопашную! Я что, ведьмак, что ли, как в том польском фантастическом рассказе?
Зло хохотнув, я поднялся на ноги, и обтер руку об штаны. Нет, я явно вляпался в какую-то непонятную историю. Это совершенно определенно. Дирижабли, призраки… я, может, не кэгэбешник и не разведчик, но все ж таки далеко не дурак. Отсутствие признаков цивилизации, старые вещи среди нанесенных волнами, точнее, очень старые, эта посудина, около которой возникло приведение. Кстати, завтра надо бы его осмотреть. А сейчас нужно спать. Если честно, глаза слипаются.
Так что, убедившись, что тлеющие уголья костра никак не доберутся до ящиков или до кучи плавника, я завалился на эту кучу, подсунул под голову свернутый спасжилет, накрылся бушлатом, и вскоре крепко спал.
Проснувшись, я несколько секунд пытался понять, что за освещение, и в каком посту я нахожусь. Но все вспомнилось, быстро и в подробностях. Покачав головой, я сходил, предварительно внимательно осмотревшись и вслушавшись, за угол, для выполнения утренних физиологических потребностей, так сказать. Кстати, дальше практически весь берег такой же. А примерно километрах в двух-трех накренившись на левый борт валяется здоровенная посудина, похоже, какой-то сухогруз. Нужно будет глянуть, но это не к спеху.
Умывшись в море, я скинул робу и тельник, после чего проделал оба комплекса вольных упражнений, отжался десяток раз и сделал полсотни приседаний с выпрыгом. Провел короткий бой с тенью, после чего умылся уже серьезнее, в калужине под родничком. Позавтракал, схрумкав пару сухарей с сахаром, и запив водой. Блин, надо бы хоть ежевичного взвара сделать, но не в чем. Разве в самой жестянке?
Ладно, раз надо мной сейчас начальство не висит, то буду выполнять свой воинский долг, но с учетом обстоятельств. То есть, торопиться не будем.
В первую очередь, я прополоскал рундук и комплект белья, разложив на обратной от моря стороне валунов, и прижав камнями, чтобы не сдуло.
Потом сложил в противогазную сумку пассатижи, отвертки и молоток, повесил через плечо моток веревки и отправился осматривать яхту, точнее, то, что от нее осталось. Ну а что, я потом же сам себе все мозги проем, за то, что не осмотрел.
Корпус яхты оказался сварен из добротного алюминиевого сплава, и потому практически не окислился, как и верхняя палуба. Зато валун, который когда-то рухнул на яхту сверху, проломил палубу, и практически раздавил двигательный отсек. Зато не повредил рубку, дверь в которую я открыл практически без проблем, так, пару минут повозился с отвертками и три разу стукнул молотком. Отрезав метровый кус шнура, распустил его на тоненькие веревочки, я привязал броняху за ручку к уцелевшей леерной стойке, и, постучав по переборке, спросил:
- Прошу разрешения войти?
Смешно вроде бы, но мне бабушка еще в детстве накрепко объяснила, что в старый заброшенный дом без спроса не входят. Ну а родители, хоть и посмеивались над этими « крестьянскими пережитками», но не возражали. Просто заметили, что не стоит про это рассказывать в школе.
Рубка сохранилась на удивление неплохо. Видимо, остекленение из какого-то оргстекла, раз выдержало такой удар, и не разлетелось вдребезги, разве покрылось множественными трещинами и помутнело от времени. Но света в рубке все равно хватало.
Собственно, это была не совсем рубка, к каким привык я. Нет, штурвал и серьезная приборная доска были, причем приборы были совершенно незнакомы и непонятны, множество сейчас мертвых экранов.
Но при этом здесь же, в этом же помещении, было несколько вполне себе комфортных, оббитых кожей диванов, причем комфортных даже сейчас. Два стола, которые я просто не мог обозвать на военно-морской манер баками, множество шкафчиков, холодильник и какие-то кухонные приборы.
Правда, вся палуба засыпана хрустящими и звенящими осколками стеклянной и фарфоровой посуды, винных бутылок и каких-то бытовых приборов, множество газет и журналов. Но самое главное – в рубке лежало тело, точнее, иссохшиеся останки мужчины. Причем, я не знаю откуда, но я точно знал, что именно его приведение или духа, не знаю, как точнее, я упокоил вчера вечером.
- Мда… и чего делать? – В задумчивости я присел на диван, и взял с палубы валяющийся под ногами красочный, почти невыцветший журнал. – Испанский, что ли? Или итальянский? «Космополитен». Ох, ничего себе!
На передовице, над красивой полуобнаженной девицей, сбоку от названия, скромненько была дата выпуска. Февраль две тысячи семнадцатого года. Я попал в будущее! Теперь понятно, почему я ничего не смог понять в приборах. Только что случилось? Неужели атомная война? Если война, то кто победил, наши или НАТО? Блин, и оружия никакого, кроме молотка и отверток! Может, стоит внимательнее осмотреть эту яхту? В американских фильмах, на таких яхточках целые арсеналы бывают, нужно проверить.
Но, похоже, я выбрал лимит того, от чего мог охренеть и просто принялся собирать раскиданные журналы и газеты. К сожалению, ничего похожего на карты я не нашел. Впрочем, в шкафчике под панелью рядом со штурвалом и пультом управления нашлась лоция на английском, большой бинокль и панель с анероидом и гирокомпасом. Насколько я понял, эта панель могла ставиться прямо над местом находки, там и специальные выемки были, и гнезда для крепления болтами с головками-барашками. Там же нашлись документы на яхту, и сигнальный пистолет-ракетница с десятком больших бумажных патронов.
- Ну, хоть что-то. – Я вытащил из кожаной кобуры тяжелый стальной пистолет-переломку. – «Геко». Полегче, чем СПШ, вроде как. Интересно, патроны не протухли? Хотя, если они, как наши, на черном порохе, то только отсырения боятся. Попробовать, что ли?
Не долго думая, я вложил в ствол патрон с белой ракетой, взвел курок и выстрелил в сторону моря.
Грохнуло, руку подкинуло отдачей, в сторону воды улетел белый огненный шар, а рубка наполнилась дымом, как возле батарей на Бородинском поле в «Войне и мире».