Выйдя и закрыв дверь, я минут пять стоял, вцепившись в толстую кованную скобу, и приходил в себя, пытаясь унять внезапную, всепоглощающую ярость. Перед глазами мелькали Ева и Лара, девчонки, которых я любил и которых не смог уберечь. Наконец я отпустил железяку с удивлением поглядев на отметины от моих пальцев. На пусть хреновой, но стали!
-Ничего не понял? – Я внимательно разглядел свою ладонь, поглядел на капельки крови, выступившие из-под почерневших ногтей. – Весело. Ладно, хоть рука левая.
Осторожно потрогал пальцами правой скобу. Мне показалось, что металл чуть нагрелся, но тут бог его знает. Мало ли, может от того, что я долго держался за железяку. Но неужели это я смял эту кованную херомантию?
Еще пару раз глубоко вздохнув, я пошел искать встречу со здешним главой – хозяином фактории, мистером Гендельфом. Вот уж не знаю, с какого перепугу этот невысокий, чуть полноватый итальянец взял себе такое прозвище? Ведь у Толкиена в книге и в многочисленным экранизациях колдун высокий худой старикан.
Этот прожженый и жестокий торгаш имел одну достаточно приятную особенность – он был патологически честен. Его слово было абсолютно верным, он отвечал за слова своих людей. Но вот правила, которые он устанавливал – они были выгодны в основном ему. Хотя, мы все же с ним работаем, а значит, и нам тоже выгодна его жескость.
Топая по темного коридору, иногда освещенному керосиновыми лампами, я радовался тому, что этот толкиенутый работает допоздна. И даже ночует у себя в кабинете. Иначе было бы здорово, ломиться к хозяину поздним вечером.
Пару раз мне встретились здешние жители. Худой мужик с разбитной бабенкой, и пара молодых парней, видимо, идущих на смену внешней вахте. По крайней мере, иначе незачем так тепло одеваться и вооружаться до зубов.
Свернув в лестнице, ведущей на третий этаж, я с удивлением остановился около небольшой открытой лавки. На темном бархате лежали кольца, серьги, бусы и ожерелья. Серебро и янтарь, переливающийся под светом двух керосинок.
- Надо же. – Я с интересом поглядел на пару подвесок. – можно?
- Да пожалуйста. – Старый ювелир приглашающе провел рукой над прилавком. – Я сегодня что-то задержался. Хотя, куда мне здесь еще идти? Разве в мастерскую, надо закончить пару браслетов.
- Так это ваша работа? – Я аккуратно положил пару сережек, и взял крупную подвеску.
- Здесь не так много ювелиров, молодой человек. Конечно. Я. - Он грустно усмехнулся, а я тем временем рассматривал искрящийся янтарный кулон в мерцающем свете лампы.
- Потрясающе. – я поглядел на ценники, лежащие над красивыми, с душой сделанными вещицами. – И недорого. А почему вы не продаете их в других городах? Или сами не переедете?
- Здесь неподалеку есть янтарь и небольшой серебряный карьер. То есть, мне есть с чем работать. Я скупаю серебряную руду, а янтарь копаю сам. Все время бежит быстрее. – Ювелир поглядел на меня, и вытащил из-под прилавка небольшую шкатулку. – Поглядите здесь, офицер. Может, что приглянется?
И под распахнутой крышкой золотыми и зелеными брызгами блеснули янтарные капельки.

- Красиво. – Я поворошил сцепленные замочками сережки. – Ого, как похожи… раз, два, три. Десять, так еще шесть.
На прилавок из шкатулки появлялись похожие формой серьги, но с янтарными вставками разного цвета.
- А у вас что, в месторождении так много разноцветного янтаря? – Разглядывая крупные бусы, спросил я у заинтересованного моими действиями торговца.
- Да. Но есть и подкрашенный мною, ничего сложного в этом нет. А вы для чего так много этих серег отложили? – Ювелир пошевелил пальцев выложенные в ряд сережки.
- О! Тридцать восемь! Как раз каждой крале по паре. Девкам куплю, которых для города привезли, пусть порадуются. – Я еще раз пересчитал простые, но очень симпатичные серьги, фактически состоящие из круглой янтарной вставки и простого английского замка. – Девушки, они любят подарки. Вообще, лучшие друзья девушек – бриллианты, но и у вас их нет, и я на них разорюсь.
- Не надо про бриллианты. И про золото не надо. Я никогда в жизни их по своей воле больше в руки не возьму, нет их и слава господу. – Торговец хмыкнул, гляля как я отбираю еще одни бусы, и несколько пар серег. – А это вашей девушке, офицер?
- Да. – Я улыбшулся, вспомнив Веру, и представив ее только в этих украшениях. Потом резко перестал фантазировать, так как получилось оченно живо и эротично. – И еще для hermanita, она отличная девчонка, и здорово мне помогает.
Ну да. Идею с купальней для переселенок мне предложила Грессия, исходя из своего опыта. Она-то по дороге, на барже, битком набитой переселенцами, не то что помыться, в туалет толком сходить не могла, благо встретила потом знакомых ребят. Что для нее иначе как удачей не назовешь. Я не расспрашивал Грессию об этом путешествии, о подробностях, но от нее при этом таким раздражжением и яростью полыхнуло. Явно не самые лучшие воспоминания.
-Так, все это я покупаю. – я отложил драгоценные побрякушки, и расплатился. Мда, хоть вроде как недорого, но за кучу вышло нехило. Ладно, хоть ювелир скидку сделал за опт, на целых пятнадцать процентов.
Разговор с толкиенутым хозяином занял мало времени и был сугубо деловым.
Он совершенно не возражал против отъезда киношников, так как они успели прокрутить почти все фильмы, и на что им оставалось жить – непонятно. А так снимается проблема, ибо нет человека – нет проблемы.
Рапрощавшись с Гендальфом, я нашел киношников, после коротких переговоров заключил договор, передал под роспись пару лошадок, объяснил, где взять сани, нарисовал кроки и объяснил, как добраться до Звонкого ручья. Неплохие ребята оказались, два молодых парни и дама лет так за сорок. Ну, по крайней мере, внешне. Насколько я выяснил случайным вопросом у ювелира, эта троица снимает одну комнату и вроде как спит в одной кровати. Ну, это только их дело.
Интересно мне было другое, киношников скинули с коптера неподалеку от Медвежьего без оружия, но с аппаратурой и коробками с пленками. Еще какая-то забава с тотализатором? По крайней мере, согласились получить по договору в счет будущих расчетов пару трофейных стволов винтовок и по револьверу на человека согласились с большой охотой.
Расставшись с киношниками, я зевая, порулил в до своей койки. Она за той казармой, где живут и спят девицы-переселенки, так что придется мимо них топать. а они сейчас спать собираются, опять будут титьками трясти, меня соблазнять. Нет, можно снять отдельный номер в гостевых комнатах, но так мне спокойнее, когда переселенки рядышком. Я не забываю о том, что это все смертницы или получившие пожизненое, то есть очень опасные особы. Кстати, на службе тоже сталкивался с представительницами прекрасного пола, имеющими свое личное кладбище. Ольга Козлова, снайпер из нашей роты, уничтожила лично сорок семь террористов. За один бой. Потом ее на год отправили на Землю, на одну из баз Флота. Там она и замуж вышла, и сразу забеременела. И ее торжественно отправили в запас.
Я как-раз перед крайней командировкой на Лунную Базу у нее в гостях был. Милая, красивая мамочка трех малолетних очаровашек. И слава богу, а то как вспомню ее после того боя – жутко становится. Как будто она аватарой богини смерти стала, такая мгла и жуть в глазах.
Хм, а девицы-то не спят, сидят за столом снова, о чем-то весело треплются. Разбившись на несколько кучек. Нет, все-таки хорошую идею мне Грессия подала, настроение у моих подопечных здорово переменилось.
- Так, барышни. Ну-ка, построились в шеренгу. – Я постучал рукоятью пистолета по столу. – Ненадолго. Пожалуйста.
И я очаровательно улыбнулся. Ну, по крайней мере попытался.
- Командир, не делай так больше. – Шепнула мне сзади Грессия, поглядев на притихших молодых женщин, шустро выстроившихся вдоль длинного стола. – Даже мне жутко стало.

И я очаровательно улыбнулся. Ну, по крайней мере попытался.
- Командир, не делай так больше. – Шепнула мне сзади Грессия, поглядев на притихших молодых женщин, шустро выстроившихся вдоль длинного стола. – Даже мне жутко стало.
-Не понял? – так же шепотом ответил я, удивленно оглядывая переселенок.
- Это вас так в армии учат? Ну, инфразвук подпускать? – Грессия зябко передернула плечами. – До сих пор мурашки по коже.
- Мда… - Я прошелся мимо молодых женщин, и вытащил из кармана бархатный мешочек. Остановился напротив Линдси. – Руку давай, мелкая шалопайка.
И вложил в теплую ладошку удивленной девушке пару сережек. И пошел дальше, раздавая девчонкам побрякушки.
- Не поняла. За что такие подарки, командир? – Удивленно рассматривая на свет янтарь, поинтересовалась Полина Морозова. – Это же настоящий янтарь, он же дорогущий!
- Это для того, чтобы вы поняли, что вы не заключенные, не рабыни, а молодые красивые девушки. А то непорядок – столько девушек, и ни у одной сережек нет. Только сами уши не прокалывайте, тут вам не там, тут если подцепите инфекцию, уши отрезать придется. Попросите Грессию, она вам поможет. Или, еще лучше, подождите до Звонкого ручья, там вообще в клинике проколите. Носите на здоровье. – Я усмехнулся, глядя на ошарашеных подарком девчонок, и продолжил. – Девушки, вы составили списки, кто с кем едет? Учтите, если завтра утром я не увижу ео у вас, сам рассажу по саням. Потом не жалуйтесь. И еще – мне очень не хочется вас связывать. Но это – одно из условий моей работы. Так что отнеситесь к этому с пониманием, тем более, что это не надолго. Спокойной ночи, девушки. – И подошел к надувшейся, как мышь на крупу Грессии.
Поглядев на хмурую девчонку, я умехнулся, и вытащил из кармана еще один бархатный мешочек.
- Это тебе, сестренка. Носи на здоровье. – И по очереди вытащил бусы, перстенек и сережки, вручив их всплеснувшей руками девушке.
Получив короткий чмок в щеку от заревевшей Грессии, хмыкнул, и оглядел переселенок. К моему удивлению, у большинства были глаза на мокром месте.
- Вы чего, барышни? – Почесав затылок, спросил я. – Обиделись, что ль?
- Матвей, ты чурбан, но очень хороший! – Всхлипнув, ответила Грессия. Вытерла глаза кулачком, из которого свисала нитка янтарных бус, и продалжила. – Я, например, о драгоценностях еще и не мечтала.
- А зря. – Я улыбнулся, оглядывая девушек. – Тут есть золото, серебро, говорят, моют самородную платину. Есть янтарные копи, вроде как изумруды добывают. А женщины, вы везде женщины. И раз вы есть, то украшения тоже будут.
- Ну да. То-то в нашей ювелирной лавке самое простенькое колечко стоит две моих месячных зарплаты. – Снова хмыкнула hermanita, разглядывая бусы и сережки. – Правда, там золото.
- И нет ювелира у нас в городе, все завозное. К сожалению. – Я тоже столкнулся с этим. Хозяин нашей ювелирки просто перекупщик, ему привозят товар из пары городков ниже по течению. Мы с Верой ходили, обручальные кольца заказывали.- ладно, барышни, спокойно ночи. Я тоже спать. Пойдешь со мной, подруга? – Я присел перед Гердой, окунаясь в волну обожания. Потом голована мотнула головой, отказавшись и передав извинения. Мол, тут присмотреть надо, самки людей в расстроенных чувствах, и она их успокаивает. А вообще, она скучает по Вере.
- Ладно, спи тут. Только не переедай, ты должна быть стройной девушкой. – Подняв головану, и потрепав ее по загривку, я встал и прошел в свой закуток. И вскоре уже спал.
*******************************************************
Зимнее утро. Чистый морозный воздух, чириканье синиц и посвистывание сидящих на усыпанной черными ягодами рябине свиристелей. Фырканье застоявшихся лошадей. Скрип снега под ногами моих спутников, веселые взвизги усаживаемых девушек.
И лязг снимаемых наручников. Ну да. Я снимаю с девчонок наручники, добротные, стальные, хромированные, и вяжу им руки тонким коноплянным шнуром. Четыре восьмерки, потом плотно обмотать петли между руками, хорошие узлы, и посильнее затянуть. После чего надвинуть на руки теплую муфту, сшитую из пушистой лисьей шкурки.
-Как, Полина, удобно? – Пропуская толстую веревку между руками у Морозовой, спросил я. Кстати, когда вязал ей руки, обратил внимание на комутатор на запястье девушки. Очень интересная модель. Офицерская. Интересная девушка Полина, очень интересная.
- если не считать того, что колется веревка, то нормально. – Она поудобнее уселась, накрылась толстым одеялом. И поинтересовалась. – Это обязательно, офицер?
- Знаешь, я бы с удовольствием вас всех развязал. Но это противоречит моим должностным инструкциям. Вы все девушки серьезные, какие мысли у вас в головах бродят ясказать не могу, разве эмоции почуять. Ну да, я эмпат. – Кивнул я, глядя в удивленно расширившиеся серые глаза. – А так – вы до возницы или сопровождающего не дотянитесь. И им спокойно, и вам лишнего соблазна нет.

- Мужчины. - Фыркнула Морозова, устраиваясь поудобнее. - Кетлин, ты представляешь? Крутой шериф нас боится.
Ну да, модификантку я тоже взял с собой. Неплохая девчонка, да и старая знакомая. Пусть под боком будет, хоть поговорить есть с кем, кроме Герды. Ну, точнее, от Полины и Кетлин хоть ответ получить можно, они не так молчаливы, как наш возничий.
- Помощник шерифа, Поль, помощник. - Я вязал руки одной из китаянок, которых тоже решил везти с собой. Ну, я хоть и считаю триаду серьезной конторой, но не самой опасной, но береженого бог бережет.
Усадив этих красавиц в сани, я подошел к Майклу, проверил как у него дела. Тот тоже вязал переселенок. На именно сейчас заканчивал путать Шейлу Брауберг, которая зло сверкала на него карими глазищами.
- Осторожнее, камрад. Еще немного, и задымишься. - Я засмеялся, глядя на этот цирк. - Мисс Брауберг, успокойтесь, это на несколько дней, не больше. По прибытию в Звонкий ручей вас торжественно освободят. Как там, у поэта - "Оковы рухнут, и свобода вас встретит радостно у входа"?
- "И братья меч нам подадут!". - Шатенка сверкнула глазищами и на меня. - Я правильно помню?
- Ну, если вам так нравится холодное оружие, то вполне может быть. - Согласно кивнул я. Еще не хватает, спорить с переселенкой. Вообще, спорить с красивыми девушками сложно.
Шейла гордо задрала подбородок, сев прямо, как будто ее на казнь везут. Можно подумать, мы виноваты в том, что она оказалась здесь, у нас, а не на столе, ожидая смертельную инъекцию. Ее казнить должны были, как мне передала Грессия. За что - прямо не спрашивала, а сама Шейла об этом помалкивала.
Через час мы выехали.
Морозное, ясное утро. Деревья в инеи, сверкают как драгоценности. В воздухе крохотные снежинки, заставляющие вспыхивать солнечные лучи яркими брызгами света.
Скрип снега под полозьями, гулкий топот лошадей, фырканье, смех, девичьи голоса, эхом отражающиеся от высокого леса. Длинные тени от восходящего солнца, которые бегут впереди нас по то по снежному покрову, то по голому, толстому льду.
А я лежал, закинув ноги на борт саней, и вроде как кемарил. И рассматривал со спутника берег, к которому мы едем. Насколько мог, настолько и смотрел. Я вчера ночью час с лишним изучал ночной лес на предмет двуногих неприятностей. Нет, кроме четырехногих никого. Лоси, косули, небольшие здешние олени, странные, кстати, с клыками. Видел большую кошку, вроде той, что напала на нас с Гердой в чернолесье. Несколько кабаньих семей.
И все, людей я не видел. Но это не значит, что их нет. Старая поговорка - "Ты не видишь суслика, и я не вижу. А он есть!". А потому - бдим!
Девушки сначала ворчали, о чем-то своем переговаривались, ворочались, а теперь дремлют, пригревшись. Причем дремлют по настоящему, сладко посапывая. Но не все. Полина прижалась ко мне спиной, потолкала круглой задницей. Типа спит, типа нечаянно. Ну-ну.
-Торосы! Тпру, стой! – Кренов натянул вожжи, остановив сани. И, повернувшись, постучал по моей ноге в валенке.- Вставай, командир. Торосы. Надо искать дорогу, а то тут лошади ноги переломают.
- Встаю, встаю. – Я шлепнул Полину по круглой заднице, вроде как случайно. – Ой, что это тут у нас? Извини, Полин.
- Такой очаровательный мужчина. И такой мерзавец. – Вздохнула Морозова, усаживаясь в санях, и мило мне улыбнувшись. Потрясла свою трехсисястую соседку. – Кетлин, ты его знаешь намного дольше. Он всегда был таким?
- А? Что? – вскинулась модификантка. Недоуменно похлопала ресницами, и уставилась на Полину своими желтыми глазищами. – Ты чего, Морозова?
- Полина меня закадрить хочет, вроде как. – Я уселся на широкую доску, обувая снегоступы.
- Не выйдет. – Буркнул Семен, не оборачиваясь у нам. – Полина, ты его девушку не видала. От таких по своей воле не уходят.
- А что, я не красива? – Игриво хлопнула ресницами переселенка.
- Глупый вопрос. Сама прекрасно знаешь, что красавица. – Семен обернулся, и улыбнулся Морозовой. Надо же, впервые его улыбчивым вижу. – Ты девушка как раз в моем вкусе. И учти – я свободен.
- Ага. И Сеня достаточно обеспеченный мужчина. – Я постарался перевести стрелки. Пускай его кадрит. Нет, я совершенно не против того, что меня толкают круглыми попами красивые девчонки, но нам еще неделю ехать. А я не из железа. Так что пущай других кандидатов подбирает. Хотя, как мне кажется, Полина достаточно самостоятельно, и ее заигрывания просто игра. То ли развлекается, то ли что-то пытается добиться, бог ее знает. Лично я не на секунду не забываю про наколку под сиськой и про офицерский коммуникатор.
- Ладно, девочки, никуда не уходите и сильно не хулиганьте. – я встал, потопал снегоступами, проверяя крепления. Закинул за спину винтовку, прихватил пешню, тяжелый топор засунул сзади за пояс, и направился к линии занесенных снегом, вставших на дыбы льдин. Сзади меня догоняли Майк и Сохатый, и пара возничих остальные остались приглядывать за девушками.
С торосами провозились прилично. Пока нашли самый узкий участок, пока срубили мешающие лошадям и саням льдины. Девушек выгрузили, и лошади, кроша шипастыми подковами ледянную крошку, опасно креня сани, перетащили наш обоз на ту сторону реки.
Потом снова усадили девушек, и двинулись дальше.
- Уф. Взопрел. – Отпив из фляги едва теплого чаю, я снял треух и вытер рукавом взопревший лоб. – Как вам путешествие, красавицы?
- Да нормально. – Фыркнула Морозова, ерзая своей внушительной пятой точкой в поисках самого удобного положения. – У нас на матрене тоже такие зимы бывают. Странно другое – такое качественное терраформирование на заштатной планете-тюрьме. У нас почти век идет формация, и то земные леса небольшими кусочками. А в основном – местные папортники и хвощи. А тут полная копия Земли, птицы и то те же самые.
- А тут никто терраформированием не занимался, Поль. Тут так само собой, с момента открытия. При этом и мясо здешних животных, и плоды здешних растений для нас полностью съедобны. Если приплюсовать сюда вымершую цивилизацию кошколюдов – то можешь понять, что снятие Эдикта не светит этой планете еще очень долго.- Я с удовольствием поглядел в широко распахнутые от удивления голубые глазащи девушки, и закинул ноги на борт саней. Поудобнее устроил винтовку под рукой, надвинул на глаза треух, и задремал. По крайней мере, честно попытался.
А что? Отличное место, свежий воздух, под спиной мягкая солома. Даже запахи уже не нервируют. Наоборот, несут огромный объем информации.
От лошадей несет свежим потом, Семен плохо вычистил свою винтовку, от нее пахнет сгоревшим портом. Герда пахнем собакой и свежим хлебом, ей полбуханки скормили. Так что лежит и балдеет, урчит животом. Скоро ее пучить пачнет, и девки начнут верещать. Ветер то на них.
От девушек пахнет здоровым женским телом. Отличный запах, душевный такой. При этом могу различить каждую, кто где сидит.
С берега несет запахом хвои, смолы, прелого листа из-под снега. Откуда-то издалека тянет кровью. Это еще что?
Я встрепенулся, и нашел спутник, проходящий над нами. Удачно. Поглядим…
Так, направление ветра… вот оно. На полянке большое бурое пятно, весь снег вытоптан. Какая-то белая зверушка подбирает мелочь с окровавленного снега. Так… о, белый песец. Нихрена себе, что он тут делает? Они же вроде на севере? Впрочем, какая разница? Похоже, это результат удачной охоты. Вото песец и пришел.
Девушки-китаянки сидели молча. А Кетлин и полина потихоньку переговаривались, и на данный момент перемывали мне косточки. Точнее, Кетлин рассказывала обо мне молодом.
- Он тогда совсем другой был. Молодой, отчаянный, без тормозов. Знаешь, такой… отмороженный. Никого не боялся, мог толпу раскидать. Гражданские копы его стороной обходили, как будто чуяли. – Кетлин замолчала ненадолго, и сглотнув и едва слышно всхлипнув, продолжила. – Ева сначала с ним поиграть хотела, и потом втюхалась всерьез. Только о нем и думала. Они месяца три встречались, Ева столько ни с одним парнем не задерживалась. Она в мн по секрету сказала, что если он… - Тут Кетлин обернулась, поглядеть на меня, но я продолжал спокойно сопеть в обе носопырки. Герда вопрсительно подняла было голову, но Кетлин смешно, умоляюще приложила палец к губам, и голована улеглась, ворча. Кстати, девушки до сих пор не знают, что Герда голована. Хороший сюрприз будет. – Что если он ее замуж позовет, то она согласится. Даже к боссу подходила, на счет выхода из банды. Знаешь, у нас, в «Стальных драконах», силком никого не держат. Но нужен аккорд. Нужно завершающее дело. Вот Ева и подвязалась на тот кидок. И напоролась. – Тут зеленовласка всхлипнула уже всерьез. – Она мне как старшая сестра была, шесть лет меня воспитывала, помогала, учила. Я читать-то и считать у нее научилась, она меня в школу устроила, она меня водила, «сетку» устанавливала. Мне после ее гибели очень плохо было, очень. А его я какое-то время ненавидила. Считала, что он виноват. До тех пор, пока кто-то не кончил тех пушил. Ну, торговцев дурью. Восемь человек положили, сразу, в одной комнате. Очень хладнокровно, четко, завалив сигналку, по одному выстрелу на каждого, контроль в голову. Какой-то древний карабин копы на месте нашли, еще гильзовый. На него хотели подумать, но он на другом континенте был. Гулял, вроде как пьянствовал, какой-то пивной фестиваль. Но знаешь… я видела его глаза, когда ему сказали про Еву, и видела его на кладбище, около ячейки, где прах Евы хранится. Они у него мертвые были, знаешь, как стекляшки. Я сто сокор шесть процентов уверена, что он если и мотанул на пивной фестиваль, то на нем не задержался.
- Ну да. – Судя по всему, Полина кивнула. – Если есть желание, то для армейца найти способ мотануться по планете никаких проблем. Выставить боевой режим с угрозой помех и подавления, коммуникатор начинает работать только на прием. А если специально не отслеживать, и не делать звонков и сообщений – то нет разницы, как работаешь. А на фестивалях постоянно перегружены сети, не прошедший входящий никого не удивит.
- Вот и я так думала. Но из-за того, что пушеров грохнули, началась короткая войнушка, и копы списали висяки. Так что сильно и не копали. Знаешь, он сильно изменился. Был такой … яростный, веселый, казалось, что он готов пинком звезду с неба сшибить. Он как раз тогда в той заварухе участвовал, ну, помнишь? Восемь стандартных лет назад, Федерация какой-то клан распотрошила?
- Помню. Ну да, первые бои. Первые победы. А сейчас просто очень опытный солдат. Очень опытный. – Едва слышно закончила Полина. Ну как, едва слышно. Кетлин точно не слышала.
Кстати, девушки очень удивились тому, что добирались сюда больше полугода. И это с современными прыжкоывми техниками. Мне просто представить страшно, где находится наша планета.
-Кстати, я помню и про нашего шерифа… я видела про него репортажи. – Полина хмыкнула, и пнула меня по валенку. – Эй, помощник, хорош притворяться! М ызнаем, что ты нас слушаешь. У тебя уши шевелятся!
- Ты чего дерешься? – Типа как проснулся я.
- У тебя уши шевелятся! Ты нас слушаешь! – Обвиняюще сказала Морозова, чуть отодвинувшись, и опасливо подтянув под себя ноги.
Ничего себе. Я этого еще о себе не знал!
Вообще-то, я как будто случайно сдвинул треух направо, чтобы не мешал подслушивать. Толстая шапка здорово глушит звуки, особенно интонации, девушки говорили очень тихо.
- Морозова, ты отморозок. Сдуреда девка, офицера полиции пинать. – Я недовольно поправил шапку, и снова завалился. – Ну слушал. Так вы мне косточки перемывали, не кому-то. Вон, китаяночки вас тоже слушают, и ты их не пинаешь. Сень, смотри… вот так охмуришь ее, а потом она тебя за всякую мелочь будет сковородкой по Звонкому гонять. Учти, предмет кухонной утвари в руках разъяренной девушки оружие массового поражения. Помнишь, месяц назад?
Семен заржал, а за ним я. Девки недоуменно смотрели, а Герда приподняла голову и недовольно гавкнула. Мол, спать мешаете.
-Вы чего ржете, кони в яблоках? – Ну, это Кетлин насчет нашей одежки прошлась. Мой камуфляж пришелся по вкусу многим из горожан, которые из города по делам выбирались. Для зимнего леса очень неплохая вещь, здорово маскирует.
- У нас месяц назад трагикомедия была. – Отсмевшись, я решил рассказать. Все-таки и разговор в сторону уйдет, да и случай на самом деле забавный был.- Пара новичков решила жить вместе. Парень араб, женщина татарка. Вроде как оба мусульмане, но Гульнара татарка казанская. Кстати, она хоть и села надолго, но у нее статья мошеннеческая, облапошила Федерацию на несколько миллионов кредитов. Так вот, парень слегка курнул перед приходом домой, и решил ее поучить малость. Гульнара еще та оторва, характерец жуть просто. Так, Ахмад пришел домой, начал ее гонять по комнате. Фингал поставил, хороший такой. Успокоился, ушел. Пришел с друзьями, вроде как доложить о результате работы. Так и ему, и его друзьям сковородкой то ли латунной, то ли медной, прилетело по головам. Только гул пошел. Не ясно. То ли головы пустые, то ли сковорода звонкая. Гульнара всех троих уложила, связала, и пошла сдаваться к нам в околоток. Прикинь, полночь, сидим, пьем кофе. Распахивается дверь, в него растрепанная девка влетает, с огромным фонарем, и со гнутой сверкающей сковородкой. Валькирия с огненным мечом, так сказать. Я едва себе самое ценное не обварил.
Пока девушки смеялись, все шестеро, я встал и пробежался до саней Сохатого. У него девицы сидели тихо, как мыши под веником.
- Что там у тебя за шоу? – Великан поглядел на все еще веселящихся поселенок.
- Ай, про Гульнару со сковородкой рассказал. – Поглядев на хмыкнувшего Сохатого, я продолжил. – Как думаешь, стоит ночи ждать? По берегу бог его знает, пройдем или нет, я в этих краях никогда не был, дорог не знаю.
Великан задумчиво поглядел на близкий берег, и задумался. Мы с ним когда планировали, то выбрали два варианта обхода засады. Или движение ночью под кромкой берега, или выйти на сухое. Вроде как есть просека, параллельная берегу, по словам Сохатого. Но он на ней года три назад был, и не знает, в каком она состоянии.
Мы с Майклом тем более, не в курсах. Но не распрашивать же о ней.
Я рассматривал берег со спутника. Вроде как есть дорога, но она заснежена. И что под снегом – не ясно.
- Подъедем поближе, и я по ней пройдусь немного. Пару километров. Потом решим, в любом случае встанем на дневку. Девиц надо выходить-выгулять, накормить, лошадям корму задать и напоить. Уже долгонько едем. Идет?
- Идет. – Я хлопнул рукавицей по оглоюде, и побежал к своим саням.
********************************************************************
- Ну как? – Перекинув винтовку на локоть, я подошел к снимающему широкие, подбитые лосиной шкурой, лыжи Сохатого. Вот интересно, мне больше снегоступы понравились, кто-то на лыжах ходит, а этот великан подбил свои широченные и довольно короткие лыжи мехом с лосиных голеней, и доволен. Вроде как легко ходить, даже в горку не надо ничего мудрить, жесткий мех не позволяет лыжам скользить обратно. А по мне очень тяжелая кострукция. Мои снегоступы легче раза в два, а бегаю я на них практически на той же скорости, что и Сохатый на своих лыжах. Конечно, есть в Звонком несколько парней, которые носятся как в задницу укушенные, но до них и Сохатому далеко. Майкл, кстати, тоже снегоступы предпочитает.
- Ставь обоз на дневку, старший. Пойдем ночью. – Сохатый взял кружку с взваром из сушеных ягод, и аккуратно отхлебнул кипятка. Ну да, пока он туда-сюда ходил, около часа прошло. Успели за это время заварить чайку, и напоить барышень, да и перекус им устроили, благо в Медвежьем накупили свежего хлеба и копченостей и солений. Вот и сейчас великан с благодарностью принял от Грессии большущий сендвич с салом и солеными оругчиками. – Спасибо, hermanita.
Подождав, пока разведчик перекусит, я снова подошел к нему.
- Просека заросла мелким подростом. В паре мест лоси с оленями подъели, но подводы не пройдут. Так что готовимся к ночному маршу. Ты прав, не стоит рисковать, если у лиходеев есть бинокли или другая оптика, то они нас у другого берега спокойно рассмотрят.
- Так, тогда надо отдых по сменам огранизовать. И по девушкам пройдусь, попрошу чтобы не барагозили. Они то ночью спать будут, а нам пахать. Так, ночью скорость обоза максимум километра четыре в час будет. Значит, нам надо не менее восьми часов топать только в потемках. А лучше все темное время, да и утром прихватить. Чтобы отойти хотя бы на полсотни километров. Учитывая, что стемнеет через два часа… а, ладно, прорвемся. Парни молодые в основном, ночами не привыкать не спать, на гулянках-то. – Я встал и потянулся. А потом коротко свистнул. – Так, дамы и бойцы, внимание!
На месте дневке было довольно шумно. Девицы, хорошо отдохнувшие, были отпущены нами до кустиков. Потом иытье рук снегом со щепоткой мыльного порошка, затем кипячение воды на печке. Учитывая, что они сидели в зимовье взаперти, и это были первые реалии этого мира… а девицы в основном с достаточно цивилизованных миров, не уступающих метрополии по качеству жизни… впечатлений было множество. И девушкам требовалось их обсудить, рассказать, просто перетрундеть друг с другом. Короче, девичьего щебета на этой поляне хватало. И сейчас он медленно стихал.

- Так, дамы, кавалеры. Через два часа выходим в ночной рейд. Нам нужно преодолеть участок незаметно, потому что банда многочисленнее, и сейчас стреляять будет без раздумий. Потому просьба к поселенкам – парни по часу покемарят, вы особо не шумите и не хулиганьте. От того, как мы пройдем этот кусок, достаточно сложный и длинный, зависит не только наша жизнь, но и ваша жизнь и свобода. Учтите, если для нас вы наши горожанки, то для тех, - я кивнул на левый берег, зеленым массивом возвышающийся в нескольких километрах. – Вы добыча. Красивая, дорогая добыча. Так что начинайте решать, барышни – вы с нами, или вы против. Учтите, тех, кто вздумает буянить, прикажу связать всерьез и заткнуть рот кляпом.
- Командир, ты не оставляешь нам выхода, все едино будет по твоему. – С усмешкой протянула Полина, потягиваясь, как пухлая кошечка.
- Нет. Выбор есть – вы с нами по хорошему, или вы с нами по плохому. И решайте, девушки, решайте быстрее. Ночью будем идти тихо, как волки. И идти долго. Все свободны. Первые номера на боковую, через час смена. Вторые номера на вахту.
Переселенки, негромко преговариваясь, сидели на четырех санях. А в двух спали возницы и охрана. Ну как сказать, даже час поспать и то дело. Но мы хорошо отдохнули в зимовье после перехода сюда, и пока не устали.
******************************************************************************
- Хорошо подморозило. – Я выдохнул, поглядел на облачко пара, вырвавшегося из рта и улетевшего к ярким звездам. – Блин, скрипу и топоту… нас, наверное, в Звонком Ручье слыхать.
Шедший рядом с санями Сохатый неторопливо перекинул поводья из руки в руку, и поглядев на левый берег, ответил: - Вряд ли нас услышат. Тут до берега несколько километров. Коней они отвели подальше, чтобы ржанием не выдали. Топот и скрип за километр уже не слышно. Главное, чтобы у них модификантов не было с ночным зрением.
- Тут такие не помогут. – Я усмехнулся. – Им полная темень нужна, и видят они недалеко. А тут и подсветка классная, и все-таки мы далековато. Так что будем надеяться, что переправится на этот берег им взбредет в голову нескоро. Нам пару дней форы, и мы точно оторвемся от них. Да и погода скоро поменяется, Герда тепла чует, снег пойдет.
- Ну да… когда теплеет, то идет снег. Знаешь, я по снегу только здесь прошелся. До того как-то не срослось. Острова у нас все по экватору, а на полярные шапки смысла кататься не было. – Сохатый нагнулся, поправив замязку лыжи, а я про себя хмыкнул.
Острова по экватору, полярные шапки… не так много планет, кислородных, имеется в виду, где люди живут на островах вдоль экватора. Точнее, всего три. И все три входят в протекторат Русской Армии. Да и расположены относительно неподалеку. Значит, Сохатый у нас армеец. И он пилот. При этом не видал снега вживую. Выходит, что он пилот какого-то армейского летала. Граждане Протектората имеют право на посещенее метрополии, но только на гражданских судах. Боевым кораблям и судам обеспечения вход в зону ответсвенности Метрополии запрещен.
-

Острова по экватору, полярные шапки… не так много планет, кислородных, имеется в виду, где люди живут на островах вдоль экватора. Точнее, всего три. И все три входят в протекторат Русской Армии. Да и расположены относительно неподалеку. Собственно, эти три огромные купальни и есть кислородные планеты ПРА. Основные добывающие и производствтвенные базы у них на безатмосферных планетах и планетах с некислородными атмосферами расположены. Значит, Сохатый у нас армеец. И он пилот. При этом не видал снега вживую. Выходит, что он пилот какого-то армейского летала. Граждане Протектората имеют право на посещенее метрополии, но только на гражданских судах. Боевым кораблям и судам обеспечения вход в зону ответсвенности Метрополии запрещен. Хотя, какая разница? Просто буду иметь это в виду.
-Смотри. Костры. – Я ткнул винтовкой в сторону пары огоньков на далеком берегу. – Нихрена они не боятся, сидят и костры палят.
- Ну, они нас днем ждут. – Хмыкнул Сохатый, и взял у меня подзорную трубу, которую я вытащил из чехла.
- Эй, я сам еще не смотрел. – Возмутился я, но не слишком сильно и не слишком громко.
Переселенки в санях спали. Дрыхли как сурчихы, посапывали как ангелочки, смешно чмокали губами и порой что-то про себя бормотали. Не девушки – просто прелесть. Когда вот так, спят.
- Тшш. Спи. – Я укрыл одну из китаянок толстым одеялом, и подтолкнул края. – Спи.
-Что там? – Негромко поинтересовался Семен, чуть понукая лошадей.
- Костры. Ждут нас, Сеня, ждут. И как назло, ясно. Нам бы снежок, чтобы следы запорошил. А тут вон, вызвездило.- Я глянул на огромное, битком набитое звездами небо. Над нами плыла орбитальная станция. – Тьфу, нечисть! Чтобы вас там прихлопнуло!
- Не злись, Матвей. Там люди просто делают свою работу. – Усмехнулся возничий, поправляя винтовку, и вытаскивая револьвер из-за пазухи. Прокрутив звонко прощелкавщий барабан, Семен вернул свой пистолет на место, и поглядел на мерцающие костры. – Ждут, говоришь. Ну, будем надеяться, что у них мозгов не хватит сюда метнуться, проверить. Все-таки километров шесть есть точно.
- Метнуться, Сень. Обязательно. Вопрос не в этом. Вопрос – когда? – Я встал, и долго глядел на противоположный берег. Там, ниже по течению, наш дом, там меня ждут.
А прямо напротив, на заснеженной поляне, вокруг двух костров, спят в шалашах те, кто готов нас убить.

А прямо напротив, на заснеженной поляне, вокруг двух костров, спят в шалашах те, кто готов и хочет нас убить. Уже попытались, но не вышло. И готовы рискнуть еще. Все-таки, какая сволочь нас продала?
Мимо меня проезжали сани со спящими девушками, лошади фыркали, дышали паром. Так же парило изо рта у мужиков с винтовками, идущих рядом с санями, сидящих на облучках.
На небесах сияли звезды, отражались и переливались в снежинках и инеи, выпавшем на деревьях. Ветви сосен и елей тяжело обвисли под снежными шапками, сначало было подтаявшими, а потом схваченными морозом.
Обоз шел всю ночь. Девицы в этот раз даже до ветру на ходу не просились, они, по моей просьбе, почти не пили перед ночным марафоном. Хватило короткого отдыха, когда лошадкам дали недолгтй роздых. И позднее зимнее солнышко встретило нас примерно в сорока пяти километрах от той поляны, где горели костры бандитов.
Я поймал себя на мысля, что причисляю себя и моих товарищей к хорошим и законопослушным парням. И смех и грех, законопослушные убийцы и грабители. Что поделать, эта планета быстро выстроила всех по своим законам.

-Стой! – Я встал в санях, подняв руку. – Шабаш, становимся на дневку! Сеня, правь туда, смотри, какая бухточка. Только осторожнее, смотри, на родники бы не наехать. Давай я вперед пойду. Пешню передай.
Тюкая в лед перед собой стальным острием, я дошел до берега. В одном месте лед был тонкий, пришлось искать обход. Точно угадал, или родники или суводь. Размыло лед снизу. Выйдя на берег, я срубил сосновую ветку и вернувшись, воткнул вешку.
- Ко мне правь! – Я встал кромке льда, и помахал рукой обозу, откуда с саней выглядывали любопытные и сонные мордахи переселенок.
Далеко в глубине леса послышплся хруст снега и треск тонких побегов. Оглянувшись, я предупреждающе поднял ладонь, и сдернув с плеча марлин, присел за старой рухнувшей деревяхой. Через несколько минут на меня свежий ветер вынес весьма ощутимый запах оленьего стада. А еще через пять минут на поляну вышли олени. Как раз те, с клыками. Здесь их мускусный олень называют, из-за особой железы.
-А ну пошли! – Я встал из-за выворотня, и грозно махнул на них рукой, но олени только чуть подались назад, сторожко водя ушами. А потом старшая самка решила, что тут они главные, и нужно прогнать непонятного двуногого. И скакнула вперед, легко и грациозно.
И рухнула наземь и перебитым тяжелой свинцовой пулей сорок пятого калибра шейным позвонком. Выстрел неожиданно громко хлопнул по ушам, а оставшееся стадо резко рвануло в лес, и исчезло, оставив после себя запах свежего навоза.
- Ну вот, ужин. А это еще что? – Я с удивлением обернулся к обозу. Несколько девиц блевало, перегнувшись через борта саней.
*********************************************************************
- Надо же, какие вы неженки все же. – Я усмехнулся, вылавливая в немалом котле кус мяса, и тыкая в него острием ножа. Нет, пусть еще поварится, какое-то время. – Полина, вы же в Медвежьем и мясо, и рыбу ели, и все нормально.
- Матвей, ты не понимаешь. – Морозова, слегка неуклюже из-за связанных рук, поставила стопку деревянных чашек на грубый стол, собраный из тонких стволиков осин, и застеленый парусиной. – Девушки да, кушали все это. Но при них не убивали вот так, кроваво, такого красивого зверя. Ты же видел, как из шеи кровь хлестала.
- И это опасные преступницы. Убийцы и разбойницы. – Хмыкнул Семен, ставя на стол мешок с сухарями из пшеничного хлеба. – Поленька, вы меня поражаете в самое сердце. Вы такая нежная и ранимая.
- Не юродствуй! – Голос девушки мгновенно построжел. – Я не они. Я с Матрены, выросла на ферме. И… хотя, это только мое дело. Но не считай меня городской неженкой, Семен!
- Ну, я хоть городская, но не неженка. – Это Кетлин напару с Грессией принесли грубую лавку из расколотого пополам бревныка, и поставили около стола. – правда, оленей у нас не было, но на диких собак охотились, бывало. На нижних уровнях собачьих стай хватает. Эх и барбекю делали. – Девушка мечательно прищурилась.
- Ну, мясо жарить в этот раз не будем, хватит вареного и бульона. – Я снова ткнул в шмат мяса ножлм, а потом срезал тонкую полоску и поробовал прожевать. - Годится. Давайте, мойте руки и садитесь к столу. А потом – баиньки. – Я душераздирающе зевнул. Устали все-таки, переход совершенно немаленький.
**************************************************************************
Мы задержались на этом месте до следующего утра. Ну а что, место удобное и для обороны, и просто для отдыха.
Девушки постепенно осваивались, с интересом смотрели на белок, прыгающих по стволам, визжали от атаки ястреба на зазевавшуюся зверушку, поили лошадей теплой водой, кормили их овсом с рук, повизгивая от новых ощущений.
Хоть и очень хотелось выехать пораньше, но толку особого не было, зимний день короток. Именно потому решили задержаться, и выехать спозаранку.
Я в свободное время лежал в санях, переговариваясь с Верой. Или с Федькой, того жутко интересовало, каких девок мы везем. Кобелина местного разлива. Ехал бы с нами, сам бы поглядел. Во время дежурства наблюдал за рекой, и глазами, и со спутника.
Впрочем, наши оппоненты до сих пор сидели на поляне, ожидая нас днем. Я даже пару наблюдателей засек, точнее, их секреты. Курят как паровозы, со спутника видать.
Ну а очень ранним утром мы все встали, растолкали сладко спящих девушек, закутавшихся в одеяла, подождали пока они умоются и сделают свои дела за кустиками, накормили их завтраком, и усадили в сани.
- Wagons go!!! – Протяжно закричал Семен, встав на облучке и щелкнув вожжами. – Йиии-ха!
-Позер. – Фыркнула Полина, но при этом стрельнула глазами в возничего.
- Ну да, мы такие. – Усмехнулся я, устраиваясь поудобнее в санях. Надо покемарить, тем более что ночью почти полторы смены отдежурил. Возницам надо отдыхать, потому мы их не трогаем. А дел хватает, тем же лошадям воды нагреть. Точнее, просто кипятили воду, и разбавляли воду из Великой до тепленькой. Это нас специально Сохатый заставил. Пришлось повозиться. Лошадей много, а они воду хлещут как насосы. Хорошо что жестяных ведер с запасом, по паре на каждых санях.
Мы вообще лсновательно приготовились. На каждые сани два топора, двуручная пила, ведра, медный луженый котел. С другой стороны это все всесте чуть больше полутора пудов набирает.
Ехали спокойно, неторопливо. Я совершенно успоколился было, потому что и картинка из космоса показывала лагерь бандюков, совершенно не собирающихся пока куда-либо торопиться. Видимо до сих пор нас ждут. От девушек идет спокойная, любопытная волна. Никакой агрессии, по крайней мере в наших санях. Да и остальные переселенки особо не беспокоятся. Переговариваются, пересмеиваются.
Так продолжалось до тех пор, пока Полина не поправила выбившийся из-под капюшона локон. Одной рукой, свободной. Без пут.
- Это еще что? – Я привстал, сузившимися глазами глядя на усмехающуюся Морозову.
-Ой, да ладно, офицер. Ну развязалось. Мы же не виноваты, что у вас такие веревки, сами развязываются. Правда, девочки? – Полина повернулась к остальным переселенкам. – да ты не переживай, командир, мы никуда не убежим и ничего не будем делать плохого.
Китаянки засмеялись, а Кетлин виновато улыбнулась.
- Вы когда развязались? – Спросил я, сдерживая раздражение. Пока не стоит негнетать, девки, похоже, просто зубки показали.
- Да они сегодня сами распутались, Матвей. Мы нечаянно. – Протянула Кетлин, протянув мне конопляную веревочку. – Я потянула, а она распуталась. Ну а остальные девчонки вслед за мной. Не злись, мы ничего делать не будем, можешь нас снова связать.
- Да, офицер. Если тебе так спокойнее будет, то вяжи. Нет, меня пусть Семен свяжет, понежнее.- Полина засмеялась, а Семен густо покраснел, аж щетина задымилась.
Так, надо заканчивать с этим произволом.
- дайте слово, что не будете предпринимать попыток сделать глупость вроде побега или чего-нибудь похожего. – Я спрыгнул с саней и пошел рядом. – Тогда мы вас вязать не будем. Учтите, девочки. Я эмпат. И ложь сразу уловлю.
- Клянусь! – Радостно улыбнулась Кетлин. – Я не хочу неприятностей.
- Клянусь! Мне нравится свобода. – Хмыкнула Морозова.
Китаянки повторили примерно тоже самое, фальши ни я, ни Герда не учуяли.
- Ладно, сидите. А я пойду, проверю остальных.- И я направился к приближающимся саням Сохатого.
- Что стряслось, Матвей? - Поинтересовался он, хрустя при этом крохотными сухариками. Мы их пару мешков в Медвежьем прикупили.
- Да так. Девушки, покажите запяться. Шейла, стой!!! Стой, дура. Стой, кому говорю! – Брауберг как на пружинах выскочила из саней, и изо всех сил своего молодого и тренированного тела припустила к берегу. Я трижды выстрелил в воздух, глядя как из под подошв теплых и удобных угг переселенки вылетают комки снега. – Да стой же ты, пропадешь!

Рядом настоящим лосем ревел- орал Сохатый, здоровво раздражженый своим косяком. Ну, еще бы, девица у него из саней слиняла.
Обоз встал. А клятая поселенка как молодая оленуха доскакала до берега, и исчезла в зарослях молодого сосняка.
- И что делать? – около меня нарисовался Майкл с винтовкой, волонтеры и возничии стояли в недоумении, но вооруженные, Герда напряженно встала в санях, девицы кто свистел, кто орал, размахивая руками. Причем не меньше половины от общего количества развязались. Блин, узнаю, кто в администрации такой косяк с договором пропустил – набью морду лица об тейбол!чтобы в следующий раз думал что делает!
- Догонять надо. Пропадет девка ни за грош. Да и наша работа с тобой – довести этих красавиц до Звонкого ручья. Ну как, «камень, ножницы, бумага»?
Негрилла кивнул, и мы с ним на счет «три» сыграли.
- Блин, опять проиграл. Ладно, принимай командование! Тогда так. Меня не ждете, идете прямо к городу. Тут не так далеко, все будет нормально, дойдем и пехом. Девок сейчас освободим всех, все едино, они полдня уже без путанок сидят, и ничего. Ну, окромя этой дурной клизмы. Идет? – Майкл, подумав, кивнул. Я повернулся к обозу, и заорал. – Все ко мне!
Через три минуты я принял у девок присягу, а Майкл резал оставшиеся веревки.
- Так, барышни. У нас кроме вашего честного слова больше ничего нет, так что просто будьте благоразумными. Давайте, по саням.
Подойдя к своим, я вытащил свой дежурный рюкзак, надел снегоступы, проверил пистолеты и винтовку, и собрался было уходить, но передумал, и и подозвал Кетлин и Полину.
- Так, барышни. Держите! Это не подарок, это вам на время, пока не обживентесь. – Кетлин получила «спрингфилд», а Полина «шарпс». – Учтите, патронов вам по многу не дам, вот вам на обеих. – Я протянул патронташ с тридцатью ячейками, из которых только три были пустые. Тоже мой трофей. После чего кивнул на невозмутимых кобыл. – И помните – эти винтовки лягаются как вот эти самые лошади!
Пару раз подпрыгнул, проверяя как на мне осело снаряжение, и как насколько ладно сели снегоступы. Поглядел на подошщедшего Семена, и попросил его.
- Сема, научишь девушек обращаться. И осторожнее, эти антикварные пушки убивают не хуже современных. Ладно, дамы, мне пора. Нет, Герда, нет, подруга, ты останешься здесь. Мне бежать долго и быстро, эта… дочка своей мамы… скачет как коза, и наверняка бегает так же. Присмотри за девчонками. О, спасибо, Грессия! – Я поблагодарил свою помощницу, и повернулся к ней спиной, чтобы она уложила мне в рюкзак пакет с сендвичами.
Пару минут я подождал, пока hermanita развязывала и завязывала тесемки, и чмокнув ее в нос, помахал рукой остальными.
И побежал в лес, за беглянкой, чтобы ее оса в попу укусила. Нет, не оса, а тот здоровенный шершень, которого я разок пристукнул в Новом Шанхае!
Кстати, на снеготупах, в отличии от лыж, не скользят, а именно бегают. Но по обретению привычки это становится удобно, так что я вскоре был на краю молодого сосняка, и обернулся, поглядеть на обоз.
От саней мне махали оставшиеся девчонки. Несколько девушек даже платочками. Романтика, блин. Грессия обдала обожанием, сожалением о моем запрете, пожеланием счастливой охоты и скорейшего возвращения.
Так что в колючую гущу я полез в относительно неплохом настроении. И почти сразу, поглядев на цепочку следов, уходящую в глубину леса, подальше от берега, остановился и огляделся. Прислушался и принюхался, пользуясь своими резко возросшими чувствами.
Где-то уже достаточно далеко недовольно кричали птицы, примерно как раз в той стороне, куда ведут следы. С остальном тихо, только белки на дереве неподалеку грызут шишки.
И потому я спокойно связался с Верой. Благо что е нее сейчас обеденный перерыв только начался.
- «Привет, солнышко. Ты как там?»
Ответ пришел практически сразу.
-«Привет. Скучаю. Жду тебя и Герду.» - и насколько смайликов. – «Скоро ли вы? Ты утром писал, что выехали, вам еще сколько, три дня до Звонкого ручья?»
- «Обозу да, а мне тут за беглянкой побегать придется, и и потом пехом до дому. Так что загадывать не хочу, но постараюсь обернутся побыстрее. Вот такие дела» - Я между тем как следует принюхался еще разок. Но ничего, просто лес. Деревья и снег, хвоя и прелый лист. Свежей и открытой водой пахнет. О, а оттуда и жерчание слыхать. Родничок, что ли? Не провалилась бы туда эта Шейла. Простынет насмерть. С этим тут никаких проблем.
- «Осторожнее, любимый. Берегись, мы, девушки, бываем очень опасные.» - Вера ответила почти сразу, и сейчас дописывала. – «Я тебя люблю и жду. Так, твою марку я вижу, и вижу отходящий обоз. Смотри, не торопись особо. Я подожду несколько лишних дней, главное не торопись в этих диких лесах. Герда с тобой?»
- «Нет. Не с ее лапой по таким буеракам бегать, а жалко. Ладно, солнышко, мне за этой идиоткой еще бежать. Отпишусь через часик- другой. Я тебя люблю!»
-«До свидания. Жалко, что Герда не с тобой, но ты прав. Как вернешься, озаботимся ее ножкой, мне было бы намного спокойнее, коли она была бы с тобой. Все, отключаюсь, не буду мешать. Люблю и жду!»
- «До свидания!» - я отключился, просматривая с проходящего спутника окресные леса. Но, к сожалению, спутник убежал уже дальше, за тот берег, и уходил все дальше и дальше.
Но строчка следов Брауберг никуда не делась. Вообще, это огромная глупость с ее стороны. Куда бежала, для чего? Или просто крышу снесло? Ой и нелегкая работка у помощника шерифа.
Со стороны реки, с низовья, донесся рев коптера.

Оглянувшись, я успел увидеть мелькнувшую в просвете между деревьями скоростную машину. Ну да сволочи, идут на форсаже, специально. Чтобы все слышали. Да твою же душу!
Это означает, что моя прогулка за этой сбежавшей клизмой может превратиться в веселый атракцион «заныкайся от офессиональных плюдоловов». Ну да, из нашего графства вроде как меня трогать не должны… если свидетели есть. А ежели их нет, то «закон тайга, прокурор медведь».
Это означает, что та банда, которая сидит и ждет нас там, выше по течению, около Медвежьего, вполне может снятся с места, и попробовать удачи в ловле новичков. И сейчас наш обоз должен идти намного осторожнее и быстрее. Правда, нашим осталось немного. Через часов пять-шесть обоз войдет в графство, и там шалить залетным бандам уже очень и очень чревато.
Ну и мою прямую работу никто не отменял, надо идти и искать эту паразитку. Чем я сейчас и займусь.
Спокойно и неторпливо я проверил еще раз свое снаряжение и оружие, отломил от плитки пеммикана кусочек, и бросил в рот. Вкуснявая штука, прямо скажем. Сухие ягоды малины, смородины черной и красной, винограда, абрикоса, мед, жаренная дробленая пшеница и топленое гусиное сало. Само по себе очень вкусно, а вот так, на природе, вприкуску к свежайшему воздуху, пахнущему свежей хвоей – вообще обалденно.
Пару минут никуда не рогался, рассасывая кусочек лакомства, прислушиваясь к хору перепуганных машиной птиц и зверья, и просматривая спутниковые карты местности. Минут через пятьдесят спутник вернется, и можно будет спокойно поглядеть на Брауберг, она мимо зоны съемки не проскочит. Вообще, можно бы спутниковую группироваку и мощнее сделать. Нет, я понимаю что Корпусу Эдикта этой вполне достаточно, но вот мне сейчас висящий над головой кус умного железа совершенно не помешал бы. Мда.. если бы да кабы.
Поглядев на метнувшуюся по сосновой ветке белку, распластавшуюся после по стволу так, что и не разглядишь ( не зря говорили древние, мол, расплылся мысью по древу), и потопал вдоль цепочки следов. Постепенно и плавно разогнался, перейдя на ровный бег.
Шейла та еще оленуха, бежит сильно и ровно, но я на снегоступах, а она нет. Так что у меня скорость хоть немного, но выше, устаю я намного меньше. Да, у этой козы есть фора в часик. Но мне спешить некуда, а она торопится. А значит, скоро все равно устанет, какая бы она тренированная не была.
Я вспомнил обнаженную фигуру девушки в бане. Сильная тренированная девка с прекрасным телом, да. Но глупая.
Через три часа я увидел мелькнувшую среди деревьев парку Шейлы. Потом унюхал запах пота, и услышал тяжелое дыхание. Но не спешил, и старался не показываться ей на глаза. Ровно до тех пор, пока она не вышла на широкую луговину, разделяющую дву сосновые рощи. Шейла не торопилась особо, но оглянулась и увидела меня. Застыв на пару мгновений, она метнулась к высоченным деревьям почти с той же скоростью, на какой стартанула от саней. И влетела в низинку, провалившись почти по грудь. Пока она, барахтаясь, выбиралась из снежной ловушки, я сократил расстояние до полусотни метров. По этой низинке я прошел как Христос по воде, без особых проблем. И бегущая девушка, с ужаслм обернувшись, увидела мою ехидную физиономию у себя за спиной в каких-то двадцати метрах.
- Ай! – Ну да, засматриваться на преследователя и бежать при этом глупо. Шейла запнулась о какую-то корягу и кувырком полетела под здоровенную сосну. Кстати, здешние сосны какие-то интересные, у них ветви растут почти у земли. Ну, максимум метрах в трех от нее. – Мама!
Девушка попыталась встать, и сейчас корчилась под сосной, схвативись за ногу.
- Ну вот, идиотка. Теперь тащи тебя. – Я переше на шаг, подошел к девушке и тронул ее за плечо. – Вывих, что ли?
- Нет! – Развернувшаяся как пружина девчонка полоснула меня небольшим ножом, я едва успел увернуться. И то не до конца, вместо горла лезвие полоснуло по подбородку.