-Неглупо, совсем неглупо. Устанем, правда, не без этого. – Я хмыкнул, прокручивая голове новый маршрут. – Давай, начинай искать стрелков. Будем готовиться, друже. И это, сегодня пораньше спать укладывайся, и один. – Я усмехнулся, глядя на непонявшего товарища. – Нейросеть тебе ночью оживят. Так что лучше без свидетелей. - Да ты что? – Федор хлопнул глазами, после чего допил пиво одним глотком, и вскочил. – Тогда я побег! Хотя, это праздник, нужно взять запить! – Напарник обернулся к стойке, и крикнул бармену. – Мигель, мне пару кувшинов темного с собой, и пожевать чего заверни. Побольше! - Бургеров десяток, и бастурмы два фунта, пойдет? – Мигель, высокий парень лет тридцати пяти, весь синий от наколок, которые у него были даже на лбу, поставил на стойку два литровых кувшина с залитыми сургучом пробками. После чего начал заворачивать в бумагу бутерброды с котлетами из лосятины, обильно пересыпая мясо луком и резанным острым перцем. Собрав все это в небольшую корзину, он торжественно вручил ее взбудораженному Федьке, и задумчиво проводил его взглядом. После чего повернулся ко мне. - Кто эта сеньорита, ради которой Тео рванул на околосветной? – Мигель, до ссылки, был пилотом на небольшом скоростном траспортнике-клипере, принадлежащем картелю с Луизианы, планеты из системы Лебедя. Возили чистейший героин в метрополию, пока не попались ребятам из наркоконтроля. - Не думаю, что Федору понравится разглашение. – Важно сказал я, воздев палец к потолку. Если врать не охота, а говорить правду нельзя, то вполне достаточно обойтись полунамеком – остальное додумают. – Ладно, Мигель, пока. - Adios, Hombre. – Мигель тут, на этой планете, хлебнул сполна лиха, и теперь, осев в нашем городе, относится к полиции с немалым уважением. Впрочем, по его словам, это совершенно не относится к копам с их планеты, и тем более к наркоконтролю, выполнившему, по его словам, заказ конкурентов. Перехватив марлин поудобнее, я замотал шарф, нахлобучил поглубже волчий треух, и шагнул на улицу. В лицо сразу ударило мелкой мерзлой крошкой, метель попыталась забраться под ватник, скользнув морозцем вдоль позвоночника. Но я неторопливо побрел в сторону участка, надо зайти перед тем, как я домой пойду, к теплой воде в ванне и жарким объятиям Веры. Ну, и к скептическому хмыканию голованы, которую наши с Верой занятия любовью откровенно прикалывают. Впрочем, хмыкает она обычно после завершения, и то если не спит. На Герду зима действует как не медведицу, постоянно дремлет неподалеку от камина, на улицу выходит только чтобы нужду справить. - Привет, компания. – Я вошел в жарко натопленный офис, и кивнул Илье, сидящему перед раскаленной буржуйкой. – У вас тут расплавиться можно, однако. - Лучше сто раз вспотеть, чем один раз покрыться инеем! – Важно промолвил шериф, откидываясь на спинку стула. – Хочешь, обрадую? - Валяй, начальник. – Я тоже уселся напротив печки, оседлав свободный стул, и протянул руки к пламени в открытом подтопке. – Чем только, интересно? - Завтра ты, Майкл, четверо парней-волонтеров, и семеро возничих выезжаете в сторону Медвежьей реки. Там есть зимовье на берегу, Майкл знает, заберете оттуда тридцать восемь девок. Из тех, за поставку которых город крайнюю партию мяса отправил. – Илья поглядел на мою здорово удивленную физиономию, и усмехнулся. – Ты старший, держи бумаги. – И достав со стола толстую папку с завязками, шлепнул ее мне на колени. – Примешь каждую под роспись, по описи. Ну, там, руки две, ноги две, сиськи две, голова одна, писька одна. Впрочем, количество писек можешь не проверять, а то тебя Вера пристукнет, ищи потом помощника. Учти, девки все из тюрем, свеженькие. Многие еще те оторвы, прибавят нам головной боли. За оружием следите, и можете наручников с девок не снимать до приезда в Звонкий Ручей. Вот сдадим их мэру, пусть делает с ними все, что хочет.
Насчет продуктов, фуража и прочая – не твоя головная боль, этим старшина каравана займется. Кстати, им Сохатый будет. С вас только охрана. - Ого! – С уважением покачав головой, заметил я. – Я то думаю, что это одни сани без охранника оставили? Сохатый был местной легендой. Чудовищно здоровенный дядька минимум годов шестидесяти, необычно большой даже для меня, видавшего в армии вообще огромных парней. А тут настоящий медведь, ростом в два с половиной метра, весом под два центнера, широкоплечий, длиннорукий. Громила, но при этом спокойный и тихий, работающий на частном извозе. Обычно водит караваны летом на запад от Великой, расселяя новичков. Вот только спокойствие и тихость обманчивы, Сохатый носит при себе две хауды двенадцатого калибра, и стреляет с любой руки не задумываясь. Причем стреляет очень точно, я с ним тут на стрельбище столкнулся, так мы на пару двести патронов извели, я стреляя из револьверов, а он из своих обрезов. Стреляли сначала по грудным мишеням, поворотным. Ну, тут электроники нет, так что все механическое. Сидят пара молодых парней в траншее, и дергают за рычаги. Так вот, Сохатый стреляет крупной дробью, и попадает в центр мишени, без промаха. Хорошая такая, ровненькая осыпь. Правда, чуть помедленнее меня, но я, как оказалось, один из самых быстрых стрелков в городе. Потом мы с Сохатым постреляли по брошенным в воздух коротким полешкам. Если мои пули могли расколоть чурку, то заряд картечи разбивал их в труху. Ну, метров с пяти, правда. Еще этот громила возит с собой бизонью винтовку шестидесятого калибра, но стреляет он из нее так себе. Зрение у него слабовато оказалось, линзы уже давно потерялись. Здешние очки, творение местных оптических мастеров, он бережет. Да и не очень они ему при стрельбе помогают, похоже. Наверное, не совсем подходят. - Ладно. – Я взвесил в руке папку, и покачал головой. – Это сколько нам до зимовья? Сто километров? Три дня туда, три обратно. В лучшем случае. - Ничего, сгоняете. Смотри, осторожнее. Мы этих придурков, что с того берега, вроде как победили, но часть их вполне может на нашем берегу задержаться. И потому старайся слишком не расслабляться, не хватало дурную пулю словить. – Илья нагнулся, взял пару буковых полешек, и подбросил их в печку. – Из саней особо не вылезайте по дороге, у них борта обшиты грабовой доской. По крайней мере, с сотни метров картечный заряд выдержит, или револьверную пулю. - Уже неплохо. Пока, Илья. – И, закинув пачку бумаг в офицерскую планшетку, я вышел на улицу. Напротив, над лавкой, скупающей артефакты, со скрипом раскачивался керосиновый фонарь, скупо освещающий вывеску. С такой жары, что устроил шериф в участке, я сначала даже мороза не почувствовал. Настолько тот же ватник раскалился, да и я под ним. Нужно поскорее домой, под бочок к Вере, чтобы не остыть. И потому, перехватив поудобнее винтовку, я потопал до дома, хрустя снежинками.
Насчет продуктов, фуража и прочая – не твоя головная боль, этим старшина каравана займется. Кстати, им Сохатый будет. С вас только охрана. - Ого! – С уважением покачав головой, заметил я. – Я то думаю, что это одни сани без охранника оставили? Сохатый был местной легендой. Чудовищно здоровенный дядька минимум годов шестидесяти, необычно большой даже для меня, видавшего в армии вообще огромных парней. А тут настоящий медведь, ростом в два с половиной метра, весом под два центнера, широкоплечий, длиннорукий. Громила, но при этом спокойный и тихий, работающий на частном извозе. Обычно водит караваны летом на запад от Великой, расселяя новичков. Вот только спокойствие и тихость обманчивы, Сохатый носит при себе две хауды двенадцатого калибра, и стреляет с любой руки не задумываясь. Причем стреляет очень точно, я с ним тут на стрельбище столкнулся, так мы на пару двести патронов извели, я стреляя из револьверов, а он из своих обрезов. Стреляли сначала по грудным мишеням, поворотным. Ну, тут электроники нет, так что все механическое. Сидят пара молодых парней в траншее, и дергают за рычаги. Так вот, Сохатый стреляет крупной дробью, и попадает в центр мишени, без промаха. Хорошая такая, ровненькая осыпь. Правда, чуть помедленнее меня, но я, как оказалось, один из самых быстрых стрелков в городе. Потом мы с Сохатым постреляли по брошенным в воздух коротким полешкам. Если мои пули могли расколоть чурку, то заряд картечи разбивал их в труху. Ну, метров с пяти, правда. Еще этот громила возит с собой бизонью винтовку шестидесятого калибра, но стреляет он из нее так себе. Зрение у него слабовато оказалось, линзы уже давно потерялись. Здешние очки, творение местных оптических мастеров, он бережет. Да и не очень они ему при стрельбе помогают, похоже. Наверное, не совсем подходят. - Ладно. – Я взвесил в руке папку, и покачал головой. – Это сколько нам до зимовья? Сто километров? Три дня туда, три обратно. В лучшем случае. - Ничего, сгоняете. Смотри, осторожнее. Мы этих придурков, что с того берега, вроде как победили, но часть их вполне может на нашем берегу задержаться. И потому старайся слишком не расслабляться, не хватало дурную пулю словить. – Илья нагнулся, взял пару буковых полешек, и подбросил их в печку. – Из саней особо не вылезайте по дороге, у них борта обшиты грабовой доской. По крайней мере, с сотни метров картечный заряд выдержит, или револьверную пулю. - Уже неплохо. Пока, Илья. – И, закинув пачку бумаг в офицерскую планшетку, я вышел на улицу. Напротив, над лавкой, скупающей артефакты, со скрипом раскачивался керосиновый фонарь, скупо освещающий вывеску. С такой жары, что устроил шериф в участке, я сначала даже мороза не почувствовал. Настолько тот же ватник раскалился, да и я под ним. Нужно поскорее домой, под бочок к Вере, чтобы не остыть. И потому, перехватив поудобнее винтовку, я потопал до дома, хрустя снежинками.
Насчет продуктов, фуража и прочая – не твоя головная боль, этим старшина каравана займется. Кстати, им Сохатый будет. С вас только охрана. - Ого! – С уважением покачав головой, заметил я. – Я то думаю, что это одни сани без охранника оставили? Сохатый был местной легендой. Чудовищно здоровенный дядька минимум годов шестидесяти, необычно большой даже для меня, видавшего в армии вообще огромных парней. А тут настоящий медведь, ростом в два с половиной метра, весом под два центнера, широкоплечий, длиннорукий. Громила, но при этом спокойный и тихий, работающий на частном извозе. Обычно водит караваны летом на запад от Великой, расселяя новичков. Вот только спокойствие и тихость обманчивы, Сохатый носит при себе две хауды двенадцатого калибра, и стреляет с любой руки не задумываясь. Причем стреляет очень точно, я с ним тут на стрельбище столкнулся, так мы на пару двести патронов извели, я стреляя из револьверов, а он из своих обрезов. Стреляли сначала по грудным мишеням, поворотным. Ну, тут электроники нет, так что все механическое. Сидят пара молодых парней в траншее, и дергают за рычаги. Так вот, Сохатый стреляет крупной дробью, и попадает в центр мишени, без промаха. Хорошая такая, ровненькая осыпь. Правда, чуть помедленнее меня, но я, как оказалось, один из самых быстрых стрелков в городе. Потом мы с Сохатым постреляли по брошенным в воздух коротким полешкам. Если мои пули могли расколоть чурку, то заряд картечи разбивал их в труху. Ну, метров с пяти, правда. Еще этот громила возит с собой бизонью винтовку шестидесятого калибра, но стреляет он из нее так себе. Зрение у него слабовато оказалось, линзы уже давно потерялись. Здешние очки, творение местных оптических мастеров, он бережет. Да и не очень они ему при стрельбе помогают, похоже. Наверное, не совсем подходят. - Ладно. – Я взвесил в руке папку, и покачал головой. – Это сколько нам до зимовья? Сто километров? Три дня туда, три обратно. В лучшем случае. - Ничего, сгоняете. Смотри, осторожнее. Мы этих придурков, что с того берега, вроде как победили, но часть их вполне может на нашем берегу задержаться. И потому старайся слишком не расслабляться, не хватало дурную пулю словить. – Илья нагнулся, взял пару буковых полешек, и подбросил их в печку. – Из саней особо не вылезайте по дороге, у них борта обшиты грабовой доской. По крайней мере, с сотни метров картечный заряд выдержит, или револьверную пулю. - Уже неплохо. Пока, Илья. – И, закинув пачку бумаг в офицерскую планшетку, я вышел на улицу. Напротив, над лавкой, скупающей артефакты, со скрипом раскачивался керосиновый фонарь, скупо освещающий вывеску. С такой жары, что устроил шериф в участке, я сначала даже мороза не почувствовал. Настолько тот же ватник раскалился, да и я под ним. Нужно поскорее домой, под бочок к Вере, чтобы не остыть. И потому, перехватив поудобнее винтовку, я потопал до дома, хрустя снежинками.
Родной переулок встретил парой поддатеньких парней, которые, узнав меня, приветливо приподняли свои вязаные шапки. На что я им ответил, откозыряв по-техасски. То есть, коротко коснулся треуха двумя пальцами. И потопал дальше, шустрее давя снежинки. Потому что уже видел свет, падающий из окон нашего дома. И Герда учуяла, меня окатило радостью и преданностью. Наверняка сейчас дремавшая до этого голована вскочила с места, и кинулась к входной двери, радостно молотя хвостом и поскуливая. А Вера откинула плед и встала с крела у камина, где любит сидеть вечерами с с книгой. Ругаю ее, ругаю, но так под керосинкой и читает. А более совершенные лампы нам пока не купить. Точнее, купить-то не проблема, проблема в энергии. Даже нам пока нет. Хоть Сэм и обещал, но обещанного три года ждут. Меня на самом деле радостно встретили, обдав теплом и любовью. Обняли, поцеловали, облизали. После чего помогли разоблачиться, и отправили мыться в ванную комнату, куда вскоре зашла Вера в коротком халатике, помочь мне, спинку потереть. Но практически этим и ограничилась, разве плечи помассировала, и вывернулась из оставшегося у меня в руках халатика, сверкнув загорелым телом в дверном проеме и показав мне язык напоследок. - Жду ужинать, а то остынет!
Родной переулок встретил парой поддатеньких парней, которые, узнав меня, приветливо приподняли свои вязаные шапки. На что я им ответил, откозыряв по-техасски. То есть, коротко коснулся треуха двумя пальцами. И потопал дальше, шустрее давя снежинки. Потому что уже видел свет, падающий из окон нашего дома. И Герда учуяла, меня окатило радостью и преданностью. Наверняка сейчас дремавшая до этого голована вскочила с места, и кинулась к входной двери, радостно молотя хвостом и поскуливая. А Вера откинула плед и встала с крела у камина, где любит сидеть вечерами с с книгой. Ругаю ее, ругаю, но так под керосинкой и читает. А более совершенные лампы нам пока не купить. Точнее, купить-то не проблема, проблема в энергии. Даже нам пока нет. Хоть Сэм и обещал, но обещанного три года ждут. Меня на самом деле радостно встретили, обдав теплом и любовью. Обняли, поцеловали, облизали. После чего помогли разоблачиться, и отправили мыться в ванную комнату, куда вскоре зашла Вера в коротком халатике, помочь мне, спинку потереть. Но практически этим и ограничилась, разве плечи помассировала, и вывернулась из оставшегося у меня в руках халатика, сверкнув загорелым телом в дверном проеме и показав мне язык напоследок. - Жду ужинать, а то остынет!
-Остынет… - Я, недовольно ворча, выбрался из ванной, и неторопливо обтерся лохматым полотенцем, после чего подбросил пяток толстых поленьев в печку, пусть вода подогреется. – Ну, остыло бы, так разогреем. А так, пройдут без возврата, года пригодные к разврату. И, одевшись в чистое, и нацепив пояс с пистолетами, зашел в комнату. За широкой стойкой,отделяющей вообще комнату от кухни, около плиты колдавала Вера, а Герда сидела рядом и пускала слюни на пол. - Не бухти, не пройдут! Но если это разогревать, то будет не так вкусно! – Из духовки появился огромный и румяный пирог. И если до этого от запаха просто текли слюни у голованы и немного у меня, то сейчас аромат настоящей мясной выпечки ударил по мозгам не хуже главного калибра линкора. – Садись, суженый-ряженый. Правильно, ведь так вы, русские, говорите? - Правильно, только сейчас так говорят очень редко. Ты то откуда это знаешь? – Удивился я, помогая Вере установить горячий противень на широкую буковую доску посреди стола. - А я ваши старинные сказки читаю, от Афанасьева. Вашего старинного фольклориста. Читал? – Вера с интересом уставилась на меня, а Герда села у ее ног, наклонив голову и вывалив язык с таким видом, будто ее жутко интересует этот вопрос. -Нет, не читал. Я из старинных книг только наставления по стрелковому делу читаю, на остальное ни времени, ни желания просто нет. – Я с интересом взял запечатанную сургучом бутылку, и прочитал надпись на этикетке. – « Столичная». Надо же, с того берега. Хорошая, нет? - Ну вот, с кем я связала свою жизнь? – Вера грустно вздохнула, и, отрезав здоровый кус от пирога, вынесла его на веранду, напустив в комнату пара. – Остынет, получишь. И нечего слюнями пол мне заливать! – Это она Герде, которая грустно легла на пол, положив морду на передние лапы.
После чего нарезала оставшийся на противене пирог большими кусками, и положила мне на тарелку парочку. Но я мужественно не стал пробовать это чудо, и, сглотнув слюну, снова взял бутылку водки. Оббив сургуч, штопором вывернул пробку, и набулькал себе в стопку грамм семьдесят. Герда поморщилась, и немного сменила позицию около стола. Не любит запах спирта моя голована, но терпит мои нечастые выпивоны. Вера последнее время вообще не пьет. Завязала напрочь. И есть у меня подозрение, что все дело в том, что у нее капсула-контрацептив почти рассосалась. И есть немаленькая возможность нам с ней забабахать ляльку. Коротко душу кольнуло воспоминанием о моем ребенке, которого я никогда не видел, и скорее всего – не увижу. Интересно, как там Лара, как наш малыш? Но этот момент был очень коротким, я все-таки космопех-абордажник, с нервами у меня все в порядке. Да и Веру люблю, и очень надеюсь, что хотя бы на этот раз смогу сохранить свою женщину. Очень надеюсь, жизнь готов за это положить. - Ну, за нас, за нас с тобой, Вера! – Выдохнув, я махнул стопарик, и захрустел квашеной капусткой. Вера здорово заботится о правильном питании, и покупает всевозможные разносолы. Витаминов в капсулах здесь не водится, все строго в натурпродуктах. -Все, можешь кушать, остыло. – Вера занесла порцию Герды, и поставила на специальный столик. Я специально заказывал, с очень короткими ножками, с вогнутой столешницей, чтобы крошки скатывались в середку, а не валялись на полу. Герда-то у нас та еще чистюля, с такой очаровательной улыбкой с клыками в вершок попробуй, культурно покушай. Кстати, где бы моей головане жениха найти? Нет, проблем с течками и прочими радостями у нас нет, Герда не просто умная собака-телепатка, она генномодификант. И будет готова стать матерью только с моего разрешения. Но и затягивать с этим особо не стоит, год-другой и надо головане парня. Но все эти мысли вылетели, когда я принялся за сам пирог. Обалденно! - Ммм… Вер, слушай, все забываю тебя спросить. Ты где так готовить научилась? Тем более, на таком антиквариате? – К моему удивлению, для Веры дровянная печь совершенно не стала проблемой, обращается с ней не менее умело, чем обычные женщины метрополии с кухонным блоком. - Ты забыл? Я родом с планеты-фронтира. У нас каждая девочка учится готовить на живом огне, традиция. – Вера улыбнулась, кладя себе на тарелку верхушку от пирога. Любит она поджаренное тесто, вот сейчас натекшим соком с противиня польет, и с удовольствием скушает кусочек. А я ем все. И тесто, и мясо, и картошку с грибами. В этом пироге, кстати, оленина. Соседский паренек принес, с друзьями ходил на охоту.
Написано: 22.03.2015, 17:15 
