К примеру, когда маринуешся в крысином углу, где шлак типа Донцовой в формате мукулатуры стоит под четыре сотни в единственном книжном на сто км. Зато электронка - вот она, ничего не весит, места не занимает, купить можно даже с jprs (приложив немало терпения).
А что крохи - тут уж расклад простой - либо крохи, либо ничего. Ибо - см. выше.
Я, к примеру, и так, вернувшись домой на новогодние каникулы прикинул, что две трети книг придётся раздавать родным и т.п. А по прочим причинам - я не один такой. Велика Россия, а перевозчики и посредники беспримерно жадные да наглые.

- А почему эта палата пустая? – спросил я санитарку, которая в очередной раз меня обмывала.
- Распоряжение такое вышло: отдельно вас держать. Доктор этим недоволен, так как мест не хватает. Ранетые с фортов потоком идут. Давит там нас царь, но наши форты не отдают.
Уже неделя прошла, как лежу я в этой палате как в одиночке. За это время мне еще раз чистили рану, которая по ощущениям у меня на полспины. Ну, да… я же почти лежал на лошадиной спине, когда по мне пуля попала. Пробила лядунку с револьверными патронами, вспорола полушубок, чиркнула по спине, ударила в лопатку и ушла в сторону, застряв под кожей. Был бы калибр винтовки покрупнее я бы так легко не отделался. После чистки мне еще примотали плотно левую руку к туловищу. В принципе я и вставать уже мог, только дышать было больно почему-то.
- А с полигона ко мне кто-нибудь приходил? – поинтересовался я у санитарки.
- А то? Только их никого до вас не допускают. Вон в колидоре даже солдата поставили с ружьем. Значит, никого не пущать сюда.
- Странно все это, - задумался я. – И кто так распорядился?
- А я знаю? – пожала она полными плечами.
- А записку передать сможете?
- Зазнобе, небось? – улыбнулась женщина по-доброму.
- И ей тоже я напишу, настоящее письмо, потому как она на другом конце империи живет. А сейчас надо моему другу записку написать, чтобы привез мне мыльно-рыльное и другое что потребное. А то… - провел я правой рукой по подбородку, - зарос я как пугало.
В обед хожалочка принесла мне на подносе под салфеткой вместе с судками несколько листов бумаги и карандаш. А после обеда унесла мои записки Пуляку и Плотто.
А я с нечего делать стал вспоминать каким образом приспосабливали в первую мировую полевые орудия в зенитные. Рана – не рана, но когда-нибудь я из госпиталя выйду. И докажу на натуре капитан-лейтенанту что сбить его дирижабль не так уж и сложно если постараться. Иначе прощай небо… Это было бы грустно.