Новая земля. Российская конфедерация. Город Новая Одесса.
22 год 21 число 10 месяца, вторник, 9:30

- Ну, мне Бульку, что ли вызывать, чтобы ты проснулся? Жора, имей же совесть. День на дворе. Завтрак стынет.
- А-а-а-а-а, что-о-о-о? Ну-у-унах!
- Вставай, противный, - вопилп Анфиса. - Нажрался как работяга. Что дальше-то будет?
- Не-е-е-е. – замычал я и снова упал в объятия Морфея.

Новая земля. Российская конфедерация. Город Новая Одесса.
22 год 21 число 10 месяца, вторник, 9:57

Вас никогда не будили минетом?
Много потеряли.

Новая земля. Российская конфедерация. Город Новая Одесса.
22 год 21 число 10 месяца, вторник, 10:20

Мы шли по красивому бульвару, засаженному каштанами и выложенному каменной брусчаткой ««веером»» - старинное, почти забытое искусство для современных строителей.
- Это Французский бульвар, - пояснила Иванова, когда мы вышли на него из переулка, в котором помещалась ее мастерская.
Тут она решительно взяла меня под руку. И мы стали похожи на прогуливающуюся влюбленную пару. Если бы меня не мучило похмелье, то совсем похоже.
Французский бульвар – что меня удивило, был пешеходной зоной со сплошной стеной маленьких магазинчиков. Напротив, впритык к бульвару проходила односторонняя дорога, за которой все пространство отдано заборам с редкими воротами в них.
- А это дачи наших купцов на первой линии прибоя с частными пляжами, - кивнула Фиса головой в их сторону.
Прогуливающегося населения было мало. Видно поэтому на бульваре так поздно открывались лавочки со всякой всячиной, выставлялись поперек движения рекламные стремянки. Посередине движения десяток разнополых художников устанавливали мольберты, к которым пристраивали столики с рисовальными принадлежностями. В основном карандаши, соус и цветные мелки. Одна девушка в берете времен Ренессанса набекрень, лосинах с разноцветными штанинами и топике работала акварелью. Шикарная рыжая ее шевелюра, распущенная по плечам из-под берета колебалась ласковым бризом. Пока не было заказчиков, она неторопливо выписывала угол бульвара с переулком, на котором находился весьма живописный дом. По тому, как ее движения при этом были уверенными и отработанными, я понял, что эту композицию она продает каждый день.
Проходя мимо художников, Анфиса с некоторыми из них здоровалась, но, не вступая в беседы, уверенно тащила меня дальше к одной ей известной цели. Этой целью явилось уличное кафе под зонтиками напротив тяжелых железных ворот очередного олигархического поместья. Даже не кафе, а скорее буфет. Сам буфетчик, с колориными пышными усами сидел на стульчике с открытом дверном проеме деревянного домика, даже не домика – бытовки по размеру.
На вернде сидело всего два парня кавказкой наружности и пили что-то безалкогольное, зеленое по цвету. Свои американские винтовки они тут же прислонены к ограждению кафешки.
- А ты говорила, что с длинностволом по городу вроде как ходить нельзя, - спросил я свою спутницу.
- Так это охранники, им можно.
- А что он охраняют?
- Ворота. Те, что чрез дорогу.
- Засадный полк, значит, - попытался я сконструировать шутку юмора. – Ждут пока им засадят.
Анфиса фыркнула и по ее знаку мы уселись за такой знакомый по староземельной Москве белый пластиковый стол, стоящий под тенью отбрасываемой каштаном. В такие же белые пластиковые стулья. Стул под моей тушкой слегка разъехался ножками. Привычное, я бы сказал ностальгирующее ощущение.
Как чертик из табакерки у стола нарисовался колоритный тип. Типичный азер-торгаш средней упитаности.
- Анфиса-джан, тебе сегодня с кексом? – спросил он у моей спутницы вмесо приветсвия.
- Нет, сегодня по диете мучное исключается, - ответили Фиса ему, улыбаясь.
Видно это были отголоски какой-то старой шутки, понятной только им. И такие намеки доставляли им взаимное удовольствие.
- А вам, уважаемый, - повернулся он ко мне.
- Мне пива. Литр.
- Какого пива, уважаемый? У Гурбана много пива и все разное. Есть в бутылках. Есть в бочках. Есть местное, есть с островов, есть немецкое и валлийское…
Он я явно наслаждался, перечислением того, что у него есть в его маленьком павильончике.
- Холодное пиво есть?
- А как же, уважаемый.
- Тогда неси валлийский эль красный в литровой кружке. И побыстрее. Труба горит.
Анфиса в это же время кого-то вызванивала по мобильнику. И когда буфетчик ушел за нашим заказом, сказала, глядя мне в глаза.
- Их нет.
- Кого?
- Кого-кого? Жор, ты совсем мозги пропил? Вчера же сам просил устроить тебе встречу с Альфией и Булькой.
- Я просил?
- Ты просил?
- Зачем?
- Откуда я знаю, ты не сказал.
- Не помню.
- Меньше пить надо. – Анфиса обиженно от меня отвернулась.
Тут Гурбан принес Фисе маленькую чашечку кофе на блюдечке и узкий стакан с холодной водой. И мне большую кружку эля.
- Угощайтесь, уважаемые. Если что нужно будете, только рукой махните.
И ушел.
Я сделал солидный глоток холодного эля, который пролетел по пищеводу с ощущением, что пью наждак. Но во рту стало мягче и мокрее.
- Так что там с Булькой и Алькой?
- Я же тебе вчера все рассказала.
- Не помню.
- Алкаш.
Мы замолчали и пили свои напитки. Я – большими глотками. Анфиса микроскопическими, явно наслаждаясь этим процессом.
Парни, с другой стороны веранды стали говорить громче.
- Заткнись, малек. Ты еще баб не имел, а туда же… - это старший.
- Я баба не имел? – горячился младший. – Я два баба имел. Вот!
И гордо вскинул подбородок. Говорили они между собой по-русски. Старший чисто, младший с акцентом.
- Уй-ти, уй-ти, уй-ти-ти. Всего-то? Врешь, небось.
- Я четыре баба имел!
- Гигант, маленький гигант маленького секса. Когда только успел, - насмехался над ним старший.
Младший набычился и, повысив голос, почти крикнул.
- А ты… А ты… А я… Знаешь сколько я баба имел? Крупа мелький знаешь?
Старший покровительственно кивнул.
- Полмешка имел!!! – вскричал младший торжествуя.
На это крик из домика высунулся Гурбан и что-то резко сказал на незнакомом мне языке. И младший заткнулся, тихо шипя на старшего и призывая того также к тишине.
Явно в этой охране главный Гурбан, а мальчики для отвлечения внимания от его большого уха. Народ приходит, садится. Кушает-пьет. Сплетни перетирает. А Гурбан их сортирует и хозяину передает. Ловко придумано.
- Что-нибудь еще, уважаемый. Анфиса-джан с утра почти ничего не ест, а вам-то можно. Вам фигуру не блюсти – буфетчик задорно мне подмигнул.
- Шашлык есть? – в животе действительно заурчало, пиво все же желчегонное средство.
- Есть, - улыбнулся тот, – только из рыбы. На вкус как белуга из Каспия. Будете?
- Давай. И лучок мелко настругай. И соус томатный.
- Все будет, уважаемый. В лучшем виде, - и напоследок грозно зыркнув на охранников, скрылся в домике.
- Так что ты хотел узнать про наших сладких сестричек? – Фиса, наконец-то соизволила опустить себя на мой уровень.
- Не здесь и не сейчас, тихо шепнул я, и уже громко спросил. – А чьи это ворота?
- Тофика Меташева. Он топливо оптом продает по всей Северной дороге. И по Южной тоже, но в розницу по фермерам. Только оттуда его американцы из Зиона вытесняют. У Тофика тут за городом большая автобаза: трех и пятитонные цистерны на вездеходах. А Булька с Алькой у него в содержанках на длинном контракте.
Я снова глянул на поместье, но из-за забора была видна только черепичная крыша дома. Как в талышском селе, подумалось неожиданно. Я тихо спросил Анфису.
- Он азер?
- Нет, талыш, - также тихо ответила Иванова. Подтвердив мою догадку.
Тут мне шашлык принесли, обжаренный до золотистой корочки. Из больших кусков рыбы с крупными волокнами. Жидкую аджику, лук и лаваш.
Вкусно.

Ел я это рыбу и с трудом вспоминал вчерашнее. Как ввалился в Анфисину мастерскую – тесную каморку, где места хватало только на ее ножной ««зингер»», магазинную вешалку и прилавок из узкой доски - двоим посетителям перед ним не разойтись. И стенка над швейной машинкой вся в больших шпульках цветных ниток.
А в задних помещениях кухонька, туалет с душем и спаленка. Все.
Как я Иванову нашел? Очень просто. Все девчата просили им писать до востребования, таежницы - на полевую почту, а вот Анфиса дала точный адрес.
- Уу-у-у-у-у как все запущено, - покачал я головой, открывая сетчатую дверь с улицы. – Так ты скоро себе глаза сломаешь. Где новые найдешь?
- Жорик, - закричала обернувшаяся от машинки Анфиса, ловко запрыгнула на прилавок и повисла на мне.
- Жорик, приехал, - и поцелуйный обряд во весь рост.
Даже сказать в ответ минут пять ничего не мог.
Анфиса моментом закрыла свое предприятие для посетителей и потащила меня на кухню – кормить.
Я сходил в автобус и принес корзинку со снедью, водкой и вином, которую приготовил еще в Береговом.
И мы устроили пир, очень напоминавший мне посиделки моего студенческого времени.
Помню, как жаловался на свою несчастную жизнь. На смерть Наташки. На то, что Бисянку забрали на войну. Про то, что нельзя так высшим силам издеваться над человеком.
Напился я неожиданно быстро. До беспамятства. Раньше такого за мной не замечалось.
- Теперь куда? – спросил я вытирая жирные губы салфеткой.
- Теперь просто гулять по городу, - предложила Анфиса. - Ты же Одессы еще не видел?
- Согласен, - ответил я, все равно делать было нечего.

Новая земля. Российская конфедерация. Город Новая Одесса.
22 год 21 число 10 месяца, вторник, 15:11

Обедали на Дерибасовской, в хорошем ресторане. Под сплетни окружающих, что городской совет собирается построить копию знаменитой ««потемкинской»» лестницы и установить статуй дюка де Ришелье. Тоже копию староземельной. Ибо без этих достопримечательностей Одесса не Одесса, а одно название.
Анфиса же печаловалась, как она все это время бьется как рыба об лед, но вырваться из копеечного ремонта одежды никак не может.
- Жаловаться грех, концы с концами я свожу, - рассказывала Иванова мне про свою жизнь. - Но вот расшириться нет никакой возможности. Даже в одиночку выйти в верхний ценовой сегмент не получается никак. Богатые фифочки предпочитают выписывать себе наряды со Старой Земли. Так и придется мне до конца жизни корпеть над ««зингером»», а ведь я даже оверлог себе купить не могу – все денег не хватает. Жара, ты не поверишь, но у меня даже на мужиков времени совсем нет. Работа и работа. Хорошо хоть ты приехал. Это для меня как праздник.
- А разноцветные лосины для художницы на бульваре твоя работа?
- Моя, - смеется. – Но я это не придумывала. Она сама пришла и попросила такую готику ей сострочить. Оригиналка. Но таких тут мало.
- Пора тебе перебираться на Дерибасовскую, ближе к собору, и начать с подвенечных платьев, - выдал я идею.
- Подвенечных? – переспросила Анфиса, и тут же вкурила тему. – А и точно. Нет тут пока такого салона. В черте-чем венчаются. Сама видела.
- Вот тебе и рекламный слоган: ««Счастливое платье от Анфисы»».
- Скажешь тоже, - засмеялась девушка.
- Только Анфиса не совсем рекламное слово… - протянул я.
- Чем это тебе мое имя не нравиться? – девушка приготовилась обидиться.
- Погоди… - перебил я ее. - Найминг не терпит суеты. Есть всем известная английская фирма женских джинсов ««Tessa»». В подсознании это у баб осталось обязательно. Как тебе будет фирменно название твоих изделий ««Fissa»». А?
Мы уже отобедали и сидели, курили на скверике около собора.
- А что, - откликнулась Иванова после некоторого раздумья. – Мне нравится. Коротко и запоминается легко.
Тогда пошли домой писать бизнес-план.
- Чего?
- Бизнес-план нашего совместного предприятия. Товарищества на вере. Под названием ««Fissa»». Эксклюзивная одежда Новой Земли.
- А почему товарищества на вере?
- Мы с тобой товарищи и я тебе верю. И денег дам недостающих. На дело.

Новая земля. Трасса город Новая Одесса – поселок Береговой.
22 год 24 число 10 месяца, пятница, 17:35

Маршрут Одесса - Береговой оказался прибыльным. В оба конца автобус был забит битком. Даже на ступеньках посидеть просились. Но это уже был бы не ««люкс»», а ««скотовоз»».
Уезжал я из Одессы председателем совета директоров зарегистрированной фирмы модной одежды ««Fissa»». Сама Анфиса была в этом предприятии исполнительным директором и основной рабочей силой. Пока.
На меня кроме инвестиций скинули еще и рекламу.
Мы сняли в переулке Дерибасовской улицы просторное светлое помещение в два этажа. На первом этаже приемная, примерочная и мастерская. На втором приличная студия для проживания самой Анфисы.
Ее мастерскую по ремонту одежды на Французиком бульваре решили не закрывать, а просто нанять туда портниху из приезжих. Все какой-никакой доход капает.
По ходу купили вожделенный Ивановой оверлог и договорились с артелью строителей о косметическом ремонте ателье на Дерибасовской. Там должно быть пафосно и модно!
Весь вечер с увлечением рисовали модели подвенечных платьев. И составляли списки необходимых покупок: тканей, гаруса, фурнитуры и прочего. Все по мелочи, а набегает, мама не горюй.
Авантюра, скажете?
Авантюра.
Но я верю в Анфису. Она свой второй шанс использует на все сто, в отличие от Альфии с Булькой которые пошли по старой наклонной дорожке - путанить. Правда, им и тут повезло, бензиновый олигарх так ими впечатлился, что даже эксклюзивный контракт заключил с ними на эскорт-услуги, пока на год. Но живут они уже семьей, как сказала Анфиса. В гарем там еще старая жена Менташева входит, все обязанности которой остались только в обмывании ног супруга по возвращении его домой. И эту свою привилегию законной жены она никому без боя не отдаст.
Увидеться с татарочками мне в этот раз не удалось: они с нанимателем уехали в Москву.
Ну, вот и Береговой.
Все ликуют, полпоселка ходит пьяной.
Салют.
Фейерверки.
Наши заняли Дикие острова. Все.
Россия приросла Кубой, которая вся перебирается на архипелаг. И теперь там автономная Кубинская республика под протекторатом Русской Армии.
И вся кубинская армия там.
И мои девочки.
Осталось только письмо написать.

Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка.
22 год 13 число 11 месяца, 12:00

Вот и сезон дождей пришел, а Танечка так и осталась на островах.
Температура окружающей среды упала до пятнадцати градусов по Цельсию. Соседи говорят, что и десяти тут временами опускается. Ниже не помнят.
Небо обложило тяжелыми серыми облаками. Но пока только время от времени моросит. Польет немного позже, но как из ведра. По крайней мере меня так предупреждали.
И одуряющий запах окружающей богатой флоры. Просто пьянит в напоенном водой воздухе.
В крытом дворе мерный стук тяжелых капель по крыше в сон клонит.
Телевизор с видаком я так и не собрался купить, зато пришла большая посылка от Линдеров с книгами, которые я выбрал по каталогу. Буду время убивать как в старину - книгочеем.
А то вот наберусь наглости, и опишу наши приключения на Новой Земле. Путевые заметки с перестрелками. Будет первый новоземельный художественный роман. Остросюжетный. Я и название ему уже придумал – ««Путанабус»».
Только псевдоним себе подберу покрасивше. Мне тут еще жить среди людей.
А пока можно по …нацатому разу перечитать Танюшины письма. Больше их до конца мокрого сезона не будет.
У Фисы дела пошли в гору. Она уже стала модной в Одессе портнихой. Даже из Москвы к ней пафосные дамы приезжают пошить себе что-то эксклюзивное. А подвенечные платья пошли просто на поток. За месяц записываются.
На ремонт одежды в старой мастерской наняли новопоселенку. И в основное ателье швею. Теперь Анфиса только кутюрье, по совместительству – закройщик. Ну и директор тоже.
А автобус украсился еще одной рекламной доской на верхнем багажнике: ««FISSA. Эксклюзивная одежда нового мира»». Я даже специально пару раз в Москву заезжал – это рекламу показать. Но мне этот город совсем не понравился. Отвык я уже от ментов на каждом шагу.

Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка.
22 год 1 месяц 3 число, 15:00

Новый год отмечали всем поселком. Весело. С искусственной пластиковой елкой и самодельными игрушками на ней.
Нажрались все ««в оливье»».
Только сосед-врач дольше всех держался ««на последних»», покусывая давно потухшую сигару.
Жена врача на его же глазах меня там очень грязно домогалась, но к счастью у нее ничего не получилось. Я вырубился раньше.
Потом я два дня с похмелья страдал. И все прикидывал, а вдруг врач обиделся именно на то, что я его женой побрезговал?
На мокрый сезон автобусные покатушки кончились, но я нашел себе новый заработок. Точнее сосед – художник во время новогодней пьянки, узнав, что я выпускник Третьяковки##, подкинул халтурку на реставрацию городских вывесок – все же я ему коллега так сказать, а потом и в долю взял - новые вывески изготовлять с глубокой резьбой по дереву, в чем я с отрочества большой любитель и дока. В месяц где-то полторы - две штуки экю выходит. Демидовск город большой.
Краски. Лаки. Шпатлевки. Крытый двор тут прямо в кассу вписался.
Целый штабель вывесок на реставрацию во дворе лежит. За мокрый сезон все сделаю.


## Средняя школа-интернат для художественно одаренных детей при Третьяковской галерее в Москве.

На будущее шоферить бросать буду. Нашел уже покупателя на автобус. Дает один москвич, точнее московское МВД за мой ««путанабус»» аж 110 тысяч экю. Весь отдел возить с комфортом. Разок прокатился этот ««полкан»» на мне от Одессы до Москвы и загорелся. Готов забрать машину сразу, как дожди кончатся. Надо продавать, пока такие бабки дают. Любая машина только дешевеет со временем.
Для местных покатушек я себе скутер купил, типа моторикша. Все равно тут пока на скоростях гонять негде. Не те дороги пока.
Жизнь потихоньку налаживается, хоть и без любимой женщины. Была у меня в руках целая чертова дюжина красоток, а вот пади ж ты – ни одной вокруг. Последняя и та от меня на войну сбежала. Пришло от нее пара писем, и как шкуру занесла.
Анфиса скорее партнер во всех смыслах. Да и живет она далече. По дождю не добраться, даже если захотеть.
Булька с Альфией перед самым мокрым сезоном в гости приезжали, вместе со своим толстым Тофиком. Подогнали мне заказ на раскраску цистерн. Сразу после сезона дождей. Одну притащили сразу с собой – полдвора заняла. Их Тофик решил, что пора уже избавляться от камуфляжа. Лучше охраны прибавить, но чтоб его фирму ««НафТо»» все вокруг запомнили. А то уже конкуренты появились. Гоняют американскую соляру. С Южной дороги его уже серьезно потеснили.
Еще колледж местный попросил прочитать цикл лекций о рекламе и промышленном дизайне. Не бесплатно, что грело. Даже с наценкой за ученую степень. Тем более что колледж этот на мокрый сезон перебрался буквально под бок в полутора километрах их лесной лагерь стоит. И дорога до них каменистая, ««лапландер»» и в ливень проходит.

Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка.
23 год 34 число 2 месяца. 25:30.

Мокрый сезон на Новой земле это не только скука, растянутая на 120 дней. Это еще и хвори.
В середине месяца заболел я непонятно чем. Лихорадкой меня било и корежило с высокой температурой в полный расколбас. Всю автобусную аптечку подъел – больше никаких лекарств не было в доме. И помочь не кому. Все по домам сидят и связи никакой, кроме как ножками дотопать, а на это сил нет. Целый врач в соседях, а вот доберись до него.
Но вроде выкарабкался, хотя слабость была неимоверной. Еле-еле по дому ползал на карачках и исключительно на волевых. Жрать себя просто заставлял. Если бы не запасы, сделанные заранее на весь сезон дождей, то вероятно и с голоду бы коньки отбросил раньше, чем выздоровел.
И глюки приходили ко мне часто и самые разные, но не отложились они в памяти, разве что самые яркие.
Первым пришел ко мне белый медведь.
Пощупал холодной лапой мой лоб и заключил красивым баритоном.
- Стыдно, батенька, на пустом месте такой жар хватать. Чай не зима же у нас снежная. Тропики голимые.
Смешал себе безалкогольный ««мохито»», употребив на это последний мой запас свежей мяты из холодильника. Чайку мне заварил с местным сушеным аналогом лимонника.
Затем сел на маленькую табуреточку около моей кровати и стал разглагольствовать, отрываясь только на глоток коктейля со льдом.
- Кто ж под дождиком бегает без специального костюма из непромокаемой пленки? Тут в предгорьях еще и ветер бывает. Беречь себя надо – не мальчик уже. И вообще без бабы этот дом стал похож на казарму. Оружия везде понавешал. А на хрена? Ты что такой уж фанат стрелялок? Охотник? Вояка? Нет же. Просто выпендрежник.
- Ты откуда такой красивый взялся? – прохрипел я в ответ.
- Вы туда еще долго не доберетесь, - ответил медведь. – У тебя курить есть?
- Там в ящике стола.
Медведь вытащил из стола пачку ««конкисты»» с финской зажигалкой и посетовал.
- Надо же, какую вы тут дрянь курите.
- Не нравится, не кури, - сказал я ему.
- И не буду, - ответил медведь, спрятав обратно сигареты в стол. – А вот такую зажигалку я где-то уже видел. Ты пей чаек-то, пока он не остыл. Хотя это мало поможет. Экстрасенса тебе попробую найти. Подохнешь, Таня плакать будет. А девочку жалко. Хорошая она. Ну, бывай, выздоравливай.
Поставил на стол пустой стакан с остатками мяты и ушел.
Также как и пришел.
В ниоткуда.
Потом Наташка являлась с претензией, что я Таню на войну отправил, хотя должен был ее около себя, всеми силами держать и не пускать. На край самому вместо нее в бой идти. ««Или ты не мужик?»» - строго спрашивала.
Попутно за памятник благодарила – понравился он ей.
Сказала, что епископ Игнацио ей тоже нравится – старичок часто на каменной лавочке рядом с ней сидит, что-то рассказывает ей по-испански. Она не понимает, но звуки голоса святого отца ее успокаивают.
И была Наташка свеженькая и блажная такая, как в тот единственный наш романтический вечер в Портсмуте.
Только прозрачная вся насквозь. От малейшего дуновения колыхалась.
Проснулся я тогда весь в слезах и тоске. Хотелось напиться вдрызг до беспамятства, а из-за этой проклятой температуры высокой даже водки не накатишь. Вредно. Температура еще больше поднимется. Раньше надо было пить, пока температуры не было.
Проревел почти сутки белухой. Так себя жалко было. И понял я тогда, что оплакивая ушедших близких, мы не по ним скорбим, а себя сирых жалеем.
Потом приходил ко мне маршал Будённый со звездами Героя на больничной пижаме горчичного цвета и с гармошкой под мышкой.
Играл мне на этой тальянке, звеня колокольцами, и пел хорошо поставленным голосом песню о самом себе.

По степи зноем опалё-о-онной
Всю ночь в побитом ковыле
Семен Михайлович Будё-о-онный
Скакал на сером кобыле

Он был во кожаной тужу-у-урке
Он был во плисовых штанах
Он пел народну песню ««Му-у-урку»»
Пел со слезою на усах

И в месте том, где эта Му-у-урка
Уже убитая была
Была мокра его тужу-у-урка
Навзрыд рыдала кобыла

Вот совсем не знаю почему, но мне как-то решительно захотелось перед этим пожилым сильноусатым человеком моментально вскочить и встать по стойке ««смирно»». За невозможностью принять вертикальное положение я вытянулся вдоль койки и бодро доложил.
- Товарищ маршал Советского Союза, ваше приказание выполнено.
Буденный перестал терзать гармонь и дернул себя за кончик знаменитого уса.
- Какое приказание? Я ничего не приказывал. Тем более от чьего-то имени.
- Так я ничего и не сделал, - выпалил я одним дыхом.
Семен Михайлович посмотрел на меня с интересом и как-то искоса, потом заявил, что мне пить не полезно при такой лихоманке, а он вот выпьет непременно.
И выпил, кстати, с большим видимым удовольствием, отставляя мизинчик в сторону от стакана из которого медведь до него ««мохито»» тянул.
И крякнул вкусно, вместо закуси расправив усы.
- Товарищ маршал, а почему вас в тридцать седьмом не расстреляли? – задал я наглый вопрос.
Он же глюк. Почему не задать волнующий вопрос приведению? Приведения вроде как врать не умеют.
- Хе… - маршал, усмехнувшись, снова поправил свои шикарные усы мизинцем. – Хотели шлепнуть. Очень хотели. Целых два грузовика от Николки-пидараса прикатило на дачу меня брать под микитки.
- От кого? – переспросил я.
- От Ежова, - пояснил Семен Михайлович. – Неужто забыли уже про этого упыря?
- У нас на должности главного упыря Лаврентий Берия числится.
- Да какой он упырь, Лаврушка-то? Он чиновник, руководитель, как вы теперь выражаетесь – менеджер. Партия сказала – он выполнил, ровно на столько на сколько приказали. Невозможное делал возможным. А Николка, тот с душой зверствовал, с чувством. Оттого, небось, и спился. Не то, что до него Гершель работал – с холодным расчетом. Мыл он руки или нет я не знаю, но голова у него всегда холодная была.
- Приехали чекисты на вашу дачу и что дальше? – нетерпение мое было сильнее озноба.
Когда я еще такое услышу, да еще из первых уст.
- А ты не перебивай старших. Молод еще.
Пожевал маршал усами, а глазами в себя впал, вспоминая тихим голосом.
- Высыпали они из кузовов и давай кричать в рупор, чтобы я добровольно сдался и разоружился перед партией.
- А вы?
- А что я? У меня на даче кроме наградного маузера с ««красным знаменем»» на ручке, еще пара пулеметов с гражданской заныканы. ««Люис»»##1 английский и ««кольт»» американский##2. И патронов к ним ««родных»» до жопы. Решил я так: усрамся, да не дамся. Загнал всех своих в подпол, а сам с адъютантом как полили в два ствола, так чекисты сразу на жидкий стул сели. Залегли и не шкнут. Сцыкотно им воевать-то. Не привыкшие они к этому. А как мы гранату кинули, так они вообще за деревья попрятались. Так два часа в позиционную войну и играли. Они шевельнутся – мы очередь. Они лежат, мы магазины с лентами набиваем заранее. Потом Коба позвонил. Сказал, чтобы я не нервничал, никто меня трогать не будет. И, правда, смотрю в окно: погрузились опричнички в свой транспорт и умотали. Но, говорит, пулеметы, все же, сдай. Фу, мля, за это надо выпить. Труханул я тогда, как на духу говорю, в сабельной рубке так не трухал. А у меня все же пять Георгиевских крестов за храбрость в бою.


##1 Люис – ручной пулемет обр 1913 г. (Подробнее см. – Глоссарий)
##2 Кольт – американский пулемет обр. 1914 г. (Подробнее см. – Глоссарий)

- Как пять? – не понял я, и тут же уточнил. – Полный бант – это четыре креста.
- Тут такое дело было, понимаешь, перед тем как нас на Кавказский фронт перебросили… В общем дал я в морду вахмистру, чтобы он руки свои не распускал. И меня за это под суд. Расстрел грозил, но заменили лишением Георгиевского креста. Первого моего. А потом я еще четыре заработал. Вот как оно по жизни бывает.
Маршал выдохнул и красиво сцедил стакан водки, занюхав его ««мануфактуркой»».
- А дальше что было? Ну, со Сталиным?
- А вот дальше – военная тайна. А у тебя, паря, допуска нет, - смеется. - Лошадку я свою до ума доводил, которую потом ««буденовской породой»» назвали, хотя справедливее было бы ее казачьей породой назвать. От политики и большой власти отошел я до самой войны, но и не трогал меня никто. Даже сучёнок Клим, который свою подпись на мой арест поставил. Тогда ведь как было, без подписи наркома никого и арестовать не могли из его ведомства. А рабочего, коли трудовой коллектив его на поруки взял – тоже отпускали.
- А потом?
Маршал помолчал и ответил грустным голосом.
- А потом вместе со всеми колебался я синхронно с линией партии.
- А вот говорят, у вас в первой Конной армии Бабель был?
- Хорошая бабель была, - кивнул маршал и игриво улыбнулся. – Но не о том сейчас речь. Не с тех яиц началась Троянская война.
Потрогал маршал мой лоб холодной рукой. И сказал уже тоном заботливой сиделки.
- Ну, вот жар-то твой и на снижение пошел. Что и требовалось…
- Больной перед смертью потел? - припомнил я старый анекдот. – Потел, отвечают. Очень хорошо!
А маршал, совсем не посмеявшись, снова растянул меха гармошки, позвякивая колокольцами.

Платок тонет и не тонет
Потихонечку плывет.
Милый любит и не любит
Только времечко ведет.
Ах, Самара городок…##


## Русская народная песня.

И исчез, не допев.
Вот хотите - верьте, хотите нет, а бутылка водки из морозилки тоже исчезла. Правда, это я уже потом обнаружил.
Но подлечил он меня, призрак-экстрасенс. С этого времени я потихонечку на поправку пошел.
И последний такой сон-явь я очень хорошо запомнил. Был он как те глюки, что посещали меня под охедином в сефардском госпитале Виго - реальнее самой реальности в ощущениях.
Ехал я куда-то в поезде, ночью. Плацкарте голимом, советском, на ощупь сальном. На боковой сидушке. И был я в зеленой курсантской форме с черными погонами. В ««парадке»» с галстуком, что характерно.
Напротив меня сидел небритый мужик с сухим лицом в потертом пиджаке. Синяя шерстяная сорочка с красной искрой расстегнута на три пуговицы.
Между нами на столике практически выпитая бутылка ««Сибирской»» водки со штампом вагона-ресторана на этикетке и нехитрая закусь, из той породы ««чтоб была»» для порядка. Без закуски пьют только алкоголики.
В окнах ничего не было видать. Темень и темень.
Вагон тревожно спал, покачиваясь.
Полумрак от дежурных лампочек.
И мерный перестук колес на рельсовых стыках.
- Вот ты учишься – так учись, - втирает мне этот мужик. – Мне учиться не дали. В Суворовское училище в конце войны разнарядка на меня пришла из военкомата, но не пустила родня. У меня отец – Герой Советского Союза, пал смертью храбрых при форсировании реки Днепр. И мне как сыну героя пенсию хорошую платили. Вся семья с той пенсии кормилась. Хоть Алтай и благодатный край, а после войны и в нем было очень голодно. А в шестнадцать лет посадили меня на комбайн. Помощником. Так моя жопа к этому комбайну на всю жизнь и приросла. А я учиться хотел. Шибко хотел. Не срослось. Не было бы этой долбанной пенсии за отца, может быть и выучился. Так что учись, пока дают. И за себя и за меня учись.
Проснулся я после этого сна совсем здоровым. Только очень слабым. Но стамеску с киянкой руки держали.
Работать надо.
Учиться я давно выучился и за себя, и за того парня.
А через неделю я и ««лапландер»» за ворота смог выкатить. Ученикам в лесном колледже промдизайн читать. Я там только почасовик и бюллетень мне никто оплачивать не собирался.

Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка.
23 год 3 месяц 10 число, 18:30.

Огляделся я в кабинете и сказал, что это хорошо. Можно убирать инструменты.
Одна стена была покрыта тонким ковром из венгерской синтетики, на котором я развесил свою коллекцию блескучих никелированных пистолетов вокруг трофейного бебута. Все что насобирал за это время.
По краям ковра два ругеровских карабина повесил, а вот пулеметы в кладовку убрал.
Под ковром разместил низкий, но длинный самодельный комод (сам сделал!), в котором держал патроны и принадлежности для ухода за оружием.
Остальные стены, что не были отданы под книжные полки, украшали фотографии из календаря Зорана с автографами моих девчат. В красивых рамах, которые сам смастерил из покупного багета.
Рама фотографии Наташи Синевич была по углам затянута черным крепом.
Надо будет мне на годовщину, на ее могилку в Виго съездить. Помянуть по-нашему. Местные-то не умеют.

Новая земля. Протекторат Русской армии. Пригород Демидовска. Поселок Нахаловка.
23 год 4 месяц 14 число, 15:30.

Прикатив домой после лекций в колледже – после дождей я сразу пересел на трехколесный скутер типа моторикши. А что, удобно, дешево, почти везде проходимо и топлива мало кушает. Сколько мне одному того груза везти надо? Слезы.
А что до безопасности, так в наших пригородах серьезное зверье уже давно повыбили. А местный горный лев давно решил с человеком не связываться, шибко умная зверюга. И о бандитах давно уже ничего не слыхали. Обходят они протекторат Русской армии по широкой дуге. Во избежание. Только чичи время от времени на юге шевелятся. Но это от нас далеко. И егеря свой хлеб там недаром едят.
Но автомат я с собой постоянно вожу, на всякий пожарный.
Как и ««маузер»».
Так вот прикатив домой, неожиданно для себя, обнаружил на внешнем крыльце Дюлекан Комлеву. Одетая в незнакомую мне униформу она в обнимку со своей длинной ««арисакой»» кемарила по-солдатски, сидя на большом фанерном чемодане, закутанная в хлопковую куртку. Все же еще свежо у нас в предгорьях после мокрого сезона.
Рядом с ней стояла детская коляска на больших деревянных колесах, симпатичная такая - плетеная из ротанга и окрашенная в несколько цветов. Явная самоделка. И пара вещевых мешков под ногами вместе с длинной оружейной сумкой.
Я обрадовался. Все же после нашего прошлогоднего вояжа все ««звезды путанабуса»» для меня родные люди. Родня новоземельная. Ближе них никого-то на ЭТОМ свете и нет.