На обед Саркис расстарался и таки сделал холодный литовский борщ, который все уминали за обе щёки. А Саркис ходил довольный между столиков с кастрюлей и всем предлагал добавки. Мало кто отказался.
А Ингеборге так вообще расщедрилась на сладкий поцелуй.
Налюбовавшись на девочек, и убедившись, что больше никто его целовать, не лезет, Саркис подсел ко мне за столик. Борис в это время куда-то отлучался, и я пожирал жаркое из антилопы в одиночку.
- Ара, я предлагаю вам перебраться в «Арарат», как ты к этому отнесешься? Всё равно ко мне всех кушать возишь в обед. А так и завтрак с ужином у меня же будут.
- Так у тебя всё битком.
- Завтра- послезавтра большая команда съезжает с конвоем. Если девочки согласны жить по двое в номере, то семь домиков у меня точно будет свободными.
- Сколько у тебя домик стоит?
- Пятнадцать экю в сутки.
- Стоит подумать. Предупреди заранее тогда.
- Хоп, - Саркис протянул мне ладонь.
- Нет, Саркис, я сначала с девочками переговорю. Вдруг они не согласятся.
Саркис засмеялся звонко и выразительно. Потом, вытирая слёзы, сказал.
- Правильно тебя твои девочки приколистом обзывают. Они мне уже все уши прожужжали, что неплохо бы им здесь жить, а не рядом с бандитским кварталом. Наверное, ара, один ты про этого не знаешь.
Меня самого, откровенно говоря, привлекла возможность сэкономить по 35 экю с номера. Это в сутки уже две с половиной сотни набегает в общий кошелёк. И территория у него охраняется. Да и отвалить незаметно от Саркиса быстрее получиться, чем от Ноя.
- В таком случае, считай – договорились. Махни своей, чтоб пиво принесла – обмыть.
Саркис снова протянул ладонь, и я по ней звонко хлопнул свой. Всё теперь, слово сказано.
А вообще основной темой застольных бесед было обсуждение показательного выступления Билла с пистолетом. Сам виновник от стяжания заслуженных почестей скромно уклонился, сбежав в магазин, но девчонки были в полном восторге. Буд-то в цирке на выступлении побывали. Даже Борис подавал вполне одобрительные реплики.
- Я, конечно, понимаю, - вдалбливал мне сержант, - Что у него «кимбер», да еще тюнингованый. Но поверь, это стоило видеть, особенно когда он в сторону упал и в падении десятку в мишени выбил.
Я слушал, и меня всего жабка целиком съела за то, что на стрельбище не остался. И вообще время на наганы тратил, вместо того, чтобы с лламовским кольтом потренироваться. Дык, кто знал-то, что Билл такой знатный ганфайтер. Я же его за жирного менеджера по продажам держал.

- Билл, ты, где так стрелять научился? – ору я, ворвавшись в оружейный магазин.
- В Корпусе морской пехоты США, - спокойно отвечает, улыбаясь, и откладывая в сторону очередной наш карабин, с уже поставленным на него прицелом.
- Научи! – умоляю с бешеным напором.
- Так как я стреляю, научить – раз плюнуть. Но чтобы так стрелять, как я - долго тренироваться надо.
- Ну, хоть покажи как, - готов перед ним на колени упасть, - Как моряк - моряку.
Очевидно последний аргумент был очень весомый.
- Ладно. Почему не показать. Особых секретов тут нет. Да и быть не может. Кстати, второй «ругер» только, что ушел. За полторашку! – Билл изобразил на лице полное удовлетворение жизнью, как и желанием, этим удовлетворением похвастаться. - Предлагаю совершить окончательный расчет по нашим сделкам.
- Согласен. Только, тот карабин, что Боре продал, будем считать, что это обменянный.
- Тогда за обучение придется тебе мне заплатить, - смеется Билл.
Хорошо так смеется, задорно. Наверное, видя мою огорчённую рожу. Что-то я здесь совсем мордой торговать разучился.
Насладившись моим видом, Билл заявляет.
- Давай сейчас всё подсчитаем, а за уроком приходи после закрытия магазина.

После обеда и краткого отдыха отправил девчат с Борисом на полигон.
Но не всех. Розу и трех, показавших самые хорошие результаты в стрельбе – Таню, Дюлю и Анфису, я отвез Профу в обучение радиоделу. Но тот всех из олегова ангара выгнал и сказал: «заходите завтра», нынче ему не досуг.
Пришлось вернуться на стрельбище. Точнее на новый участок, который назывался «Тактический полигон», где не было классических бумажных мишеней – их заменяли металлические гонги диаметром сантиметров двенадцать-пятнадцать. При попадании они издали характерный громкий звон. Так вот под руководством Бориса, ползая, от препятствия к препятствию, нам надо было не только поразить эти гонги, но ещё их найти за определенное время. А это было совсем не просто.
Самое интересное, что эти мишени девчата поражали намного уверенней, чем бумажные круги. Наверное, оттого, что никто со стороны оценок не ставил. А может прицеливание по красной точке помогло, но я так лично не распробовал, в чем тут клёвая фича.
К ужину вымотались совершенно. И я приказал всех везти к Саркису – вкусно ужинать и восполнять потерянные калории.
Взрыв энтузиазма и дюжина поцелуев была мне в награду за понимание чаяний коллектива. Но ларчик просто открывался – я опаздывал на урок к Биллу.

Поздно вечером, вместо уже ожидаемой Розы, ко мне в номер пришла Наташа Синевич. В одном гостиничном халате махровом.
Тихо прикрыв дверь, встала у неё и стоит, молча, переминаясь красивыми ногами. А руками теребит концы пояса.
Я как раз, в ноутбуке на карте северного континента маркировал разные маршруты до Новой Одессы. Это занятие уже заняло много времени и требовало фанатичной усидчивости, так как максимальный масштаб был все-таки тут, скорее, для летчиков, нежели пехотинцев. Да и не космическая это съемка, ни разу, а аэро, а значит и полосы неконтактные или слабо читаемые обязательно есть. Так что всё надо по два-три раза проверить.
Самолёт летит на заданной высоте со скоростью 400 километров в час, и снимает, по строгому маршруту, на специальный аэрофотоаппарат узкую полосу местности под собой. Потом отпечатанные на фотобумаге кадры этой съемки склеивают в маршрутные полосы, а полосы, в свою очередь, склеивают уже между собой и получают планшетную фотокарту. Вот края таких полос (хотя по требованиям они должны перекрывать друг друга минимум на 30 процентов) часто идут впритык и снимаются краем объектива, так что часто разобрать, что, где и как может только очень опытный специалист.
К тому же многие места (наверное, они Орденом считались маловажными) снимались с большой высоты площадным способом, а затем пристыковывались к более подробным маршрутным полосам, отчего при совмещении масштаба резкость изображения была разной. Вот и крутись.
Я хоть и не спец, ни разу, вот этим самым и занимался (если подобрать приличное слово), сравнивая фотокарту (которая также была любезно представлена на диске, спасибо Ордену за это) с картой, прорисованной уже компьютером, а в некоторых местах ещё и с кроками буров.
Поднятая же до состояния топографической, эта компьютерная карта хорошо работала только вблизи крупных населенных пунктов, а в остальных местах больше напоминала картинку с дешевого маршрутизатора GPS, чем карту, даже туристическую, которая неточна по определению.
Потом по выверенным маршрутам надо будет рассчитать возможные стоянки, нашу потребность в топливе, воде и всем прочем. Тот ещё головняк. Техника вождения войск на такой случай хоть генштабовские справочники имеет на всё про всё. А у меня только сокращение мозговой мышцы и «Памятка переселенцу».
Сижу, молча, работаю.
Наташа стоит, молча, стесняется.
Я терпеливо жду, когда она сама что-нибудь скажет. Она же пришла, не я.
Так проходит минуты три.
Потом я не выдержал и повернулся.
- Наташ, ты, может, чего сказать хотела, или спросить об чём?
Стоит, молчит. Только ноздри раздувает.
- Ну, что молчишь? – подстегиваю её к активности.
- Хочу и молчу, - Наташа резко отвернула голову, чтобы я не видел её лица.
- Надо же: хочет – и молчит, - засмеялся я, вспомнив старый анекдот про грузина.
- Да не хочу я, - даже ножкой топнула в раздражении.
- Чего не хочешь?
- Ничего не хочу.
- А что пришла?
- Не знаю, как и сказать.
- А ты с самого начала попробуй.
Видно, что Наташа сильно волнуется, и действительно что-то вертится у неё на языке, но что-то препятствует, желаемое реализовать. Внутри неё, похоже. А проблема важная, но не решенная, взбухла уже и выхода требует, как из пушки. Не лопнуть же её разуму – всё наружу плеснёт. Ладно просто криком разрядится, а то, не дай Бог, включит с полпинка программу «псих-самовзвод» и начнёт себя дальше накручивать, а потом как… Тут уж на кого Бог пошлёт. А кроме меня в номере и посылать то не на кого. И на фига мне скандал с истерикой на пустом месте?
Но пронесло. Наташа помялась ещё, и выпалила.
- В гареме произошел бунт.
- И кто кого взбунтил? Неужто, старшую жену с поста свергли?
- Не свергли, а ограничили в правах. И её, и Розу.
- И в чём же таком ограничили? Вроде живут все в одинаковых номерах. Едят все одно и то же. И винтовки всем одинаково хорошие купили. И форму…
- Да в тебе и ограничили! - Наташа, чуть на крик не срывается, хотя голос понизила и говорит всё почти шепотом. Даже слух напрягать приходится.
- Интересно-интересно…
- А что интересного? Интересного, как раз, ничего не нашли. Всё тривиально.
- Натуль, ты не ходи вокруг да около, ты прямо скажи. Ты же для этого пришла.
- Да. То есть, нет. Вернее, да. Я запуталась.
- Может мне кого другого позвать, чтобы прояснил?
- Не надо. Я сама скажу.
- Говори.
- Не знаю, как сказать.
- Да как есть, так и скажи. Хватит рок-н-ролл крутить.
- Как есть?…
- Ну да, как есть.
- Как есть…
- Как есть, как есть.
- Ну… Девчонки решили…
- Давай-давай, смелее: что решили?
- Не знаю, как сказать, - опять убрала глаза в сторону, а сама краснеет.
Мне тут только стеснительных путан не хватает. Скопом они все наглые, посмотрю, а вот поодиночке очень даже разные.
- Может, простыми словами сказать попробуешь?
- Как это?
- Очень просто. Взяла и сказала, что произошло, и что девчата решили такого этакого.
- Я попробую.
- Я слушаю.
- Ну, не получается у меня, не знаю, как такое говорить, - опять пошла себя накручивать.
- Ну, тогда не говори. Иди себе. У меня работы по горло, - и отвернулся от неё к ноутбуку.
И тут же услышал в спину.
- Теперь ты будешь спать с нами по жребию.
Я обернулся.
- А моё мнение не учитывается?
- Нет. Все решили, что так будет лучше.
- Каким образом лучше?
- Я была против, но большинство на настояло. Только Бисянка сачканула. Сказала у неё критические дни. Хотя первый жребий был её.
- А ты?
- Я не хотела, - снова голову в сторону, чтоб не смотреть на меня.
И от двери не отходит.
- Не хотела, так не хотела. Я не в претензии. Вон, на ту кровать ложись, - показал рукой, - Это Розина. И спи. А я на другую лягу, когда работать закончу. Свет верхний выключи, мне и экрана хватит, - и опять отвернулся от неё к компьютеру.
Погас верхний свет.
Фууууу… Пронесло. А ведь на миллиметрах с истерикой разошлись.
Проскрипела кровать за спиной и всё стихло.
А я подумал: началось! Коллектив почуял свою силу и пробует свои острые зубки на мне, таком нежном, трепетном и ранимом.
Минут пятнадцать я спокойно работал, периодически слыша поскрипывание койки за спиной. Не спит Наташа.