Пролог.
Солнце светило в глаза, мешало спать. Причем крайне настойчиво, явно давая понять, что уже давно минимум позднее утро, а то и полдень. Это что я так разоспался, выходной сегодня, что ль?
Над ухом зажужжал какой-то жучок, окончательно прогоняя остатки дремы, и я потянулся, все еще не открывая глаз. Странно, суставы не хрустят, плечо и позвоночник не отдают застаревшей болью. Старая кровать не скрипит под моей немалой тушкой, тоже странно. Это где я вчера заснул? И с кем накидался так, что мослы не болят?
Неторопливо открыл левый глаз, прищурившись от брызнувшего прямиком в мозг света… тут не утро, а лень в самом разгаре. Второй открытый глаз тоже пришлось прищурить, в голове какая-то каша и сумбур, ничего не помню толком и мало что понимаю. Вроде как вчера спать ложился у себя, и практически трезвым. А тут свежий ветерок по лицу и телу гуляет, и солнышко припекает… так что я сел, и снова открыл глаза.
Наконец, проморгавшись, осмотрелся, и в немалой степени прифигел. Можно выразиться много грубее, это будет точнее и в меру, потому как я лежал голышом на надувном, весьма недешовом, матрасе посреди пустого шоссе где-то в предгорьях. Справа от меня, метрах в двухстах, поднимался сосновый бор, серьезный такой, высоченный, слева земля отлого уходила далеко вниз, где даже отсюда явственно бурлила горная речка, ногами я так же лежал к спуску, а вот за спиной дорога (хорошее шоссе, кстати, добротное, недавно укатанное и вроде как недавно размеченное) поднималась в распадок между двумя немалыми вершинами.
И тишина, только свист ветра и щебет птиц. И я, сижу голый на матрасе. И надо мной в высоте пара то ли грифов, то ли канюков круги выписывает. И ни одного следа инверсионного, кстати, что странно.
- Бррр. – Я потряс головой, зажмурился, снова открыл глаза. Потом ущипнул себя за руку, хорошо так, с прокруткой, и аж взвизгнул от боли. – Нет, не сплю. Да уж, проснулся колхозный сторож, нюхнул портянку, и аж закочевряжился, так вроде? А это что за подарки?
Рядом с матрасом стояли два обычных пластиковых контейнера, накрытых крышками. Вполне себе обычные, литров на полста каждый, синие, свеженькие такие, будто только из термопласт-автомата выскочили, даже припахивают новехоньким пластиком. Нанюхался я его в своей жизни, когда в инструментальном цехе работал, пресс-формы для литься делал.
Так, отрывать или не открывать? Терроризм вроде как приручил чужие коробки, валяющиеся неизвестно где и неизвестно отколь не трогать, но это вообще сюр, припереть меня сюда, неясно куда, раздеть, уложить спать, и заминировать ящики. И перекрыть движение по такой дороге, которая явно находится как минимум в развитой стране, судя по качеству дорожного полотна, и практически точно в стране туристической, потому как лес, горы, речка… красота, короче. И я встал, после чего несколько ошалело оглядел себя.
Ибо я был не я, точнее, тушка была не моя. Как говорят, если после тридцати вы проснулись, и у вас ничего не побаливает – вы умерли. Так вот, у меня ничего не болело!!! А мне не тридцать, мне шестьдесят семь, два года как на пенсию вышел. И тушка моя – она не моя. Много моложе, шкурка нежная, всяких висюлек на ней нет, да и шрамов тоже, подтянут, мышцы пресса как в молодости проглядываются, да и ноги суше, тоньше, стройней. Мудя не седые, на животе (а не брюшке) волос поменьше, на груди практически нет, на боках сало не отложилось.
- Глупо выгляжу, наверное. Стою и себя за яйцы хватаю посередь шоссе. Щас какой-либо патруль выскочит, и упекут меня, окаянного, в бедлам местный. Подумаю об этом малость попозже, впрочем, а пока инвентаризация. – Я немного успокоился, и взялся за крышку ближнего контейнера, невозмутимо стоящего на прекрасном асфальтобетоне.
С легким щелчком ящик открылся, и я уставился на сине-белую коробку с надписью «Baikal». «Ижевское оружие «Байкал».
- Оба-на… - Нагнувшись, я вытащил знакомую упаковку (еще бы, сам таких пяток покупал, с ружьями и воздушками), и переложил ее на матрас. Туда же отправились десяток пачек патронов, Барнаульских 7,62х63 с пулей массой 10,9 грамма. И только после этого я решился открыть коробку, потому как обнаружить сейчас в ней пневматическую винтовку… я понимаю, что слишком параноик, но блин, это был бы страшный облом. Потому как ничего не понимаю, если честно, жутко психую, и оказаться безоружным жутко реально. – Уф, вроде как ружье. Теперь главное, чтобы калибр совпал.
Ну да, нарезная горизонталка, вроде штуцер. Быстро собрал, на казеннике стволов надпись на англицком «30-06 Rem.», это вроде и есть семь-шестьдесят два на шестьдесят три. Американский калибр, сейчас охотничий, до пятидесятых вполне себе боевой. Отодвинув рычаг затвора, с легким трудом переломил. Ружье новенькое, да еще боевые пружины при переломе взводятся, малость непривычно, на моих тулках-курковках такого не было. А из ижевок у меня полуавтомат и помпа. Были, по крайней мере. Вложив два патрона в патронники стволов, я закрыл ружье, и сняв с предохранителя, положил на матрас, очень довольно улыбаясь. Глуповато, но на душе легче. Мужики как дети, дай игрушку и возрадуются.
Так, что там еще в этих ящиках есть? Раз понеслась такая пьянка, режь последний огурец. Кстати, жрать и пить охота, и достаточно серьезно.
Из контейнеров в различной последовательности были извлечены рюкзак, серо-пятнистые штаны-карго, еще одни, но уже спортивного типа, из плотной трикотажной ткани с начесом внутри и резинками на поясе и снизу штанин, темно-синие. О, трусы в упаковке!
Надев сначала трусы, а затем штаны, прям себя почувствовал снова цивилизованным человеком. Впрочем, нашлись и пара толстовок, и зелененькие веселые футболки, и носки с камуфляжными кроссовками-туристами. Вроде как дорогущие, впрочем, я в них все едино не разбираюсь толком, покупал или то, что понравилось, или то, что жена с дочками советовали.
Ох, Господи! Дети, жена! Где они, как они? Какого черта, где я вообще и что со мной?
Меня нехило накрыло, аж дернулся было бежать куда-то, но устоял. Зато в голову потоком хлынули воспоминания…
- Деда, а мы скоро? – внучка дернула меня за рубашку, отвлекая от созерцания ночной пустыни за окном. Ну да, в Сирии полно пустынных участков, и сейчас мы застряли на одном из них. Наш автобус пропорол сразу два колеса на обломках разорванной ударом бээмпэшки, разнесенной авиабомбой. Вполне возможно, что валяются они здесь уже несколько лет, дорога далеко не центральная, мы пробираемся околицами, если так можно выразиться. Днем бы их объехали, но сейчас ночь, фары не включаем, водитель хоть и очках-визирах, но вот проглядел острое железо.
Сказал бы кто, что боевики аль-Джулиани так лихо, наскоком захватят страну, выдернул бы внучку и дочь заранее, но задним умом все сильны. Сам дурак, чуял ведь, что запахло дерьмом жареным еще пару месяцев назад, нет, доверился уговорам младшей дочери. Впрочем, Лена мужа не бросила за все четырнадцать лет гражданской войны в Сирии, настоящая жена офицера. Повезло Фирдаузу, да и Ленке тоже. Дочка простых людей четко решила стать женой генерала, для чего вышла замуж за курсанта пятого курса и тащила вместе с мужем службу с лейтенантских погонов. Ну да, в Сирии, но в восьмом году здесь была тишь и тишина, это с одиннадцатого началась гражданская. Но Лена уже родила старшего внука, Закира, а позже и внученьку Халифу, которая сейчас сидит у меня на коленях и дергает меня за рубашку.
- Сейчас узнаю, милая. – Что внучка, что внук свободно говорят на русском, файф-левел, вроде так это называется. При этом лихо перескакивают с арабского на русский, а с русского на арабский. В городке куча детишек бегала, которых никто не делил по национальности до недавнего времени. Впрочем, сейчас это уже не так, сунниты весело режут алавитов, друзов и прочих, кто подворачивается под руку. Армия разбежалась, Фирдауз сумел организовать небольшой конвой из двух автобусов и пары пикапов с крупнокалиберными пулеметами, чтобы закоулками прорваться до Хмейнима. Генералом он не был, но полковником стал за гражданскую, а потому за нами отправили погоню. Аль-Джулиани и прочие заняты, делят власть и рвут страну, запугивая и убивая, и оставлять крупных военноначальников Асада в живых особо не собираются. Своих у них хватает. Ладно хоть, погоня отстает, ибо у беглеца одна дорога, а у погони сотня, сумел Фирдауз с родней, друзьями и сослуживцами все рассчитать правильно, вовремя исчезнуть, и вовремя свинтить из города. Учитывая завалы оружия, этим весело занималась вся сирийская армия, а сейчас здесь везде творится филиал ада. Резня, это всегда для одних весело, для других кошмар. Зависит от того, кто режет или кого режут.
Ссадив девочку с рук на сидение, я подхватил АКМС, который подобрал в переулке возле дома, и поправил на поясе «Веблей»-четверку. Револьвер давно зять подарил, мол, пусть будет, без оружия даже старикам ходить не стоит. Ну да, семьдесят семь, хрен когда думал, что доживу.
Протолкавшись по заваленному пожитками проходу к выходу, вылез наружу. Сейчас зима, относительно прохладно, да еще ночь.
Три парня в очках ночного видения возились возле задних колес, а зять стоял в кругу семи крепкий и зрелых мужиков. Его, ну и моя через дочку родня. Тоже офицеры армии Асада, которых спокойно бросили здесь подыхать, и свинтили в мирные страны. Где сейчас Башар, никто не знает, сутки тишина.
- Бог помощь. – Арабский у меня тот еще, но все говорят по-русски, этот род предпочитал учиться в России, Новосибирске и Казани. – В автобусе волноваться начинают, когда поедем.
- Заканчиваем, отец. Но, боюсь, будут проблемы. Видишь? – и Фирдауз показал рукой назад. Далеко, очень далеко, километрах в двадцати минимум, проблескивали фары. – У нас автобусы, скорость меньше, чем у пикапов, да и свет включать нельзя. Сразу узнают, где мы, могут и дроны выслать, и сами нажмут… впрочем, на все воля Всевышнего. Жаль, что русские только вокруг базы сейчас держат землю и небо, вызывать бесполезно.
Мда, вот так спокойно сказать, что нам пиздец почти. Я поглядел на иногда вспыхивающие в дали огоньки. В небольшом канале, который мы переехали, отражались звезды. И мост через канал, не сказать чтобы капитальный, но добротный, железобетонный.
- Жаль, взрывчатки нет. Мостик рвануть, и все, тут же до Хмейнима чуть больше семидесяти километров? – Я поправил калаш на плече, и поглядел на офицеров.
Те переглянулись, и один из них, капитан, задумчиво ответил.
- Динамит есть, американский, по полсотни килограмм в каждом автобусе. Чего удивляешься, отец? Любая перестрелка – это нам конец. Потеряем темп, нас догонят обязательно. Семьи офицеров в живых не оставят, ни женщин ни детей, замучат. Не просто убьют – растерзают. А так раз – и уже на небесах. Но у меня в шашках только детонаторы, ни огнепроводящего шнура, ни кабеля, ни подрывной машинки, взрывать думали просто выстрелом в ящик.
- Да уж, круто. – Я поглядел на автобусы, на небо, на мост. – Тогда тащите ваш динамит, сумеешь расположить так, чтобы завалить мостик с гарантией? Сто килограмм не так уж много ведь? – И, сняв с предохранителя автомат, дал короткую очередь в придорожные кусты. – Нормально, работает. Поторопитесь, сынки, догоняют ведь.
И я кивнул на мелькающие вдали фары.
Ящики с динамитом приперли быстро, капитан-сапер при помощи солдат и смеси заковыристых арабских и русских ругательств приладил их под опорой на нашем берегу.
- Папа, ты уверен? – Выскочившая из автобуса, несмотря на строгий запрет дочь стянула с головы легкий шелковый платок, с которым сжилась за полторы дюжины лет. – Может, обойдется?
Держится дочка, хотя вон, кулаки сжала, аж белые стали. Да слёзы в углах глаз. Арабы к моему решению отнеслись на удивление ровно, хотя, смертью здесь никого не удивишь уже давно.
- Уверен, доча. Так надо. – Я улыбнулся, и вытер мокрую щеку Лены. Пошарил в карманах, и вытащил связку ключей, которую отдал ей. – Смотри, эти от дома, этот от «Газельки», эти от сейфов. Завещание у матери возьмешь, ружья оформи на себя, потом на сына переоформишь, когда повзрослеет. И не плачь, я прожил хорошую жизнь, пора на поля вечной охоты. Иди!
Я поцеловал дочь, помахал в окно внуку и внучке, пожал руки офицерам, и направился к мосту. Автобусы неторопливо тронулись, уезжая к спасительной русской базе. Парни из завершающего караван пикапа коротко махнули руками к каскам, я тоже бросил ладонь к козырьку своей кепки-восьмиклинки.
Спереди на далеких склонах верхушки окрасились розовым, скоро рассвет. А фары уже недалеко, гонят, окаянные. Сирия страна хоть и большая, но маленькая. Впрочем, это и к лучшему, до моста идти недалеко. Аккуратно спустившись, я залез под бетонный козырек, снял автомат с плеча, откинул приклад, еще разок передернув затвор, проводив булькнувший в воду патрон взглядом, и, уперев ствол в ящик с динамитом, нажал спусковой крючок.


Глава 1.

- Так… похоже, я таки на полях охоты… главное, чтобы не Дикой и не на меня… - Я взял ружбай и огляделся. Не, тихо, звенит аж… ну, образно тихо, ветерок свищет, птички заливаются, сверчки-кобылки-кузнечики звенят, комары тоже. Кстати, «Антикомарин» я видал, надо побрызгаться. Хотя, лучше бы «Москитол» был, тот много нежнее. – Итого я снова жив, вроде бы, у меня относительно свежая тушка, и я в непонятно каких ебенях. Достаточно неплохо, должен сказать, более того, просто замечательно. Но невероятно, честное слово.
Итак, таки похоже, что я благополучно помер, сто кило динамита, подорванные на расстоянии чуть больше метра, это неплохо гарантируют. И каким-то образом я оказался здесь. Посмертие? Новая жизнь, подаренная кем-то? Кем, интересно? Так, надо до конца разобрать вещи, может быть, что найду. И да, матрас надо бы забрать, вещь легкая, скручу и поверх на рюкзак. Итак, продолжим разборку, и надо бы по сторонам смотреть тщательнее. Не просто так мультук в вещах лежит, совсем непросто.
Разбирая вещи, складывал из в рюкзак. Не сказать, что их у меня много. Разумно достаточно, кто-то выдал мне вполне себе неплохой наборчик. Два комплекта одежды, белье, легкий дождевичок, оружие, маленький котелок и такой же термос, сейчас с холодной водой. Российский сухпай, небольшая походная аптечка. Пара ножей, легкий якут и мультипул-лизерман. Два мотка тонкой веревки. Ничего лишнего, только нужные вещи.
На дне второго контейнера обнаружились два прибора. Один похож на раскладушку – планшет, а второй здорово похож на ту волшебную приблуду, за которой Гарри Поттер в фильмах гонялся, как его там, стич, снич, не помню. Яркая штуковина золотистого цвета с четырьмя крылышками в простом пластиковом кейсе. И стоило мне раскрыть прозрачную коробочку и ткнуть в эту хреновинку пальцем, как она коротко засветилась, и рывком взлетела примерно на полтора метра, после чего зависла, трепеща крылышками как колибри, жужжа как маленький дрон. Ну, собственно, это и есть маленький дрон, судя по всему.
- И чего? Я тебя на метле ловить должен? – Удивился я. – Ты что, тот спортивный артефакт из детской сказки про английских волшебников?
- Нет, не надо меня ловить. Мой внешний вид просто заимствован из-за удачного дизайна и легко узнаваем. Позвольте представиться – автоматический помощник переселенца с функцией голосового и визуального воспроизведения и регистратор ваших действий. Вы результат опытного действия некоторых цивилизаций. Общее название, принятое для них в этом мире – Контролеры. Ваша матрица сознания была скопирована после прекращения функционирования вашего прошлого физического тела. После чего внедрена в построенное андроидное тело, фактически полностью соответствующее вашему предыдущему. Список отличий и особенностей нового тела я доведу в процессе нашего совместного существования. А сейчас попрошу особого внимания, вам будет зачитан список распорядительных и штатных документов, которые необходимо учитывать вам в ваших повседневных действиях и долгосрочных планированиях. – Красивым женским голосом сказала эта штуковина, летая по краю моего зрения. – Итак. Ваше настоящее местонахождение – планета Айрон! Входит в состав сектора Контролеров. Планета колониального типа, терраформированная, основное население частью погибло в результате пандемии пятьдесят два года тому назад, частью эвакуированно. Ваше тело и тела остальных участников не подвержены влиянию вируса, вызвавшего пандемию.
Относитесь к останкам погибших и их имуществу уважительно. В случае отсутствия наследников разрешается использовать имущество и недвижимость по вашему усмотрению.
По отношению других участников учитывайте, что законы и власти поселений являются полностью внутренним делом этих поселений, общей правовой базы пока не существует, основные законы являются законами смешанных типов англо-саксонской и романо-германской правовых школ. Фактически, сейчас на планете на территориях, подобных этой, законов не существует. Законы действуют только внутри поселений. Государств пока не существует, даже не смотря на то, что всем участникам эксперимента заливается знание английского, русского и немецкого языков на базовом уровне. Разумеется, носители родного языка обладают им в намного более широком формате, на уровне диалектов и подъязыков.
Каждому участнику программы наделяются два квеста. Ваш основной квест – НАЙТИ. Ибо сказано – ищите и обрящите. Дополнительный квест – участие в создании устойчивого государства. Награда – возможность иметь потомство. Пока возможность иметь потомства у вас заблокирована, носители генетической информации не позволят оплодотворить яйцеклетки. В остальном ваше тело соответствует, и частично превосходит тело мужчина в возрасте двадцать два – двадцать четыре года.
Берегите себя! При получении травм вы можете погибнуть, и ваше перерождение будет строго вашим делом и делом ваших богов и верований. Можете применять все средства для самообороны и нападения, ваше поведение является вашей ответственностью, Контролеры не вмешиваются во взаимодействия участников эксперимента.
Планета оборачивается вокруг своей оси за тридцать семь земных часов, сила тяжести девяносто восемь сотых земной, имеет два спутника, является пятой от местного светила. На планете четыре материка, вы сейчас находитесь на самом крупном из них, в умеренной северной зоне. Животный и растительный примерно соответствует земному, отличия в наличии или отсутствия некоторых видов. Фауна умеренно опасна, наличествуют крупные наземные и водные хищники массой до тонны наземные и свыше тридцати тонн водные. Растения существуют как съедобные, в том числе окультуренные, так и ядовитые или нейтральные. Информация о них будет доведена постепенно, в процессе вашего жития на этой планете.
- Так, помолчи! – Несмотря на убаюкивающий рассказ помощника, я старался бдить по сторонам, и делал это совершенно не зря. Метрах в семидесяти трава колыхалась так, будто в ней кто-то скрывается, постепенно ко мне приближаясь. А потому я вскинул ружье, и выцелив примерное расположение цели, выстрелил из левого ствола.
Из травы с ревом выскочила крупная пятнистая кошка, покрутилась в агонии и затихла. Ягуар? Леопард? Барс снежный, мы все-таки в предгорьях? На той же европейской равнине в прошлом обитали и леопарды, и гепарды, даже древнерусские слова есть, их обозначающие – пардус и барс. И даже тигры были, бабрами именовались… Так что интересное местечко, зевать здесь категорически нельзя. Одно неплохо, если это ягуар или леопард, то это одиночка, эти крупные кошки в прайды не собираются, в отличии ото львов. Которые, кстати, тоже жили в Европе. И это меня мало радуется, у меня всего два ствола, и соответственно, всего два выстрела. Более того, второй выстрел обычно страхующий, контролирующий.
Снитч ( вспомнил, как та штуковинка называется!) с легким треском слетал к застреленной животинке, покружился вокруг и вернулся ко мне, уже перезарядившему ружье. Патрон из правого ствола я перекинул в левый, а в правый патронник по привычке вложил свежий патрон. Пусть это не дробовик, но кинематика штука такая, инерционной нагрузке подвергается все ружье, в том числе и нестрелянный патрон. Пусть будет следующим на очереди, тем более, что лягается ружьецо аж мама не горюй. Ну да, пусть и чуть тяжелее обычного дробовика по ощущениям, но и патрон в два раза мощнее. Потому отдача весьма чувствительная.
- Поздравляю! Вы поразили крупную кошку из рода пантер, леопарда. – Жужжалка-болталка весело подлетела ко мне, и зависла, как и в прошлый раз, чуть левее на высоте полутора метров.
- А предупредить не мог? Схомячила б меня эта кошечка, и кому ты бы лекции читал? А еще говорят, что леопарды-людоеды редкость. Эта ж тварь осмысленно на меня охотилась! Или отвыкла от людей настолько, что для нее я просто подходящая по размеру добыча. Или тебе не положено это делать? Но ты ведь летаешь, наблюдаешь, есть ли хоть какая-то возможность нашего взаимовыгодного сосуществования? – Я вернулся к сбору вещей. Уходить отсюда надо, куча безхозного мяса хочешь или не хочешь, но привлечет падальщиков, и вполне возможно, хищников. Те же волки или медведь в близких соседях мне даром не нужны. Блин, теперь придется вдвойне бдить, тому же медведю тридцать километров пройти в поисках добычи раз плюнуть, про волков и говорить нечего.
- Предупреждение об опасностях не входит в круг моих прямых обязанностей, участник! Впрочем, мы сможем договориться. Этот прибор, – снитч завис над выложенным на матрас планшетом. - Является личным терминалом поставки грузов массой до трех килограмм. Вы должны будете его активировать сегодня через десять часов. Если вы периодически будете заказывать мне топливные элементы, то я с охотно буду делиться с вами информацией о наблюдаемых мною объектах в радиусе до трехсот метров днем и до пятнадцати ночью. К сожалению, мой функционал ограничен.
- Угу. – Я рассматривал означенный терминал.
Больше всего он напоминал шлифованную каменную пластины, хитрым образом соединенную в месте складки. Ну, или стеклянную, из непрозрачного стекла. Вроде как в моей прошлой жизни я читал о подобном.
- А вы у Вадима Денисова патент покупали? Его ж идея? – Поинтересовался я у снитча, укладывая терминал в рюкзак, благо там специальный отсек для него есть.
- От идеи до реализации огромный путь. Но насколько я знаю, Контролеры готовы перехватить его матрицу и перенести сюда, в этот мир. – Невозмутимо ответила эта летающая болталка. – Так что у вас есть некоторая вероятность встречи, относительно небольшая. В этот мир уже расселено свыше трех миллионов участников эксперимента. Несмотря на весьма высокую смертность, их все равно осталось свыше полутора миллионов человек на двух континентах.
- Понятно. Значит, топливный элемент. А вероятность модернизации у вас предусмотрена. Можно тебя проагрейдить, чтобы ты и ночью на те же триста метров видел, а лучше слышал? Здесь технологических шумов мало, а даже медведи не ходят бесшумно. Это и тебе выгодно, меньше вероятность того, что тебя та же летучая мышь сожрет?
- Летучие мыши не едят голосовых помощников! – Чуть возмущенно ответила болталка.
- Зато ловят жуков и бабочек, а здесь наверняка есть очень крупные экземпляры. – Я скрутил матрас и привязал его поверх рюкзака. Надел кепку, забросил рюкзак на плечи, и защелкнул его поясной ремень. Блин, плохо то, что у штуцера ремня нет, надо будет попробовать через терминал заказать. И патронташ, хотя бы на дюжину патронов. Блин, три килограмма вроде как немало, но на самом деле совсем немного. Кстати! – А ты сам сказал бы мне о вероятности сотрудничества и сосуществования? Ну, типа как симбиоз?
- Нет, в моей программе нет запрета на возможность симбиоза, но запрещено самому помогать подопытному. Хотя это резко сокращает мое возможное функционирование. – Мне показалось, или в голосе болталки явственно грусть прослушивается? Хотя, учитывая опыт общения с Алисой и прочими болталками из прошлой жизни, они те еще умницы. А здесь явственно искусственный интеллект проскакивает. Интересно, это сам снитч такой умный или он через большой сервер работает. Ладно потом спрошу.
- Ну, тогда я официально заявляю, что готов заключить с голосовым помощником… а как твое личное имя? – Глянул я на висящую уже повыше, и не заграждающую мне обзор леталку-болталку.
- У меня нет личного имени, только цифровое. – помощник описал вокруг меня четкий вираж, и замер на старом месте. – Вы готовы дать мне его?
- Ага. Как относишься к имени… Златка? Сверкаешь как будто из золота. – Я огляделся, и решительно повернул в сторону вершин, между которых исчезала дорога. Спуститься вниз я всегда успею, а вот посмотреть, что там за перевалом надо. Далековато, единственное, жаль. Километров пятнадцать, а то и все двадцать. А какой я ходок в этом теле, пока не знаю. Минимум одна ночевка, и это в лучшем случае. Идти вверх, тем более, что там резко возрастает угол подъема, непросто всегда и всем.
- Я согласна, хозяин! – Восторженно пискнула леталка, и сделала еще круг, но при этом с большей скоростью и вращаясь вокруг своей оси.
- Тогда я заключаю с роботом Златой договор о симбиозе-сосуществовании. С тебя помощь в наблюдении, высотной разведке, информация и прочая, с меня через терминал необходимые тебе прибамбасы, но в разумных размерах и количестве. Согласуем. Договор?
-Договор, хозяин! – И уже Златка подскочила вверх метров на пятьдесят, сделала большой вирах, и спустившись, отрапортовала. – Вокруг не наблюдается существ, ни хищных, ни разумных, ни искусственных, способных причинить тебе вред, хозяин!
- А чего ты меня хозяином звать стала? – Я положил ружье на согнутую в локте левую руку, и неторопливо зашагал в сторону перевала, стараясь держаться центральной разметки шоссе.
- Ты дал мне имя, ты попросил меня о помощи и предложил свою. Так поступают не подопытные эксперимента, а хозяева. – Слегка фыркнув, ответила помощница. Да еще крылышками махнула почаще, отчего они стрекотнули.
- Ладно, если тебе позволяет твой функционал, то рассказывай, и вокруг смотри. У нас дальний путь, кто его может скрасить, как не умная и эрудированная собеседница.
Сзади одиноко стояли на обочине синие контейнеры, прижатые большими камнями, чтобы не сдуло. Может быть, кому пригодятся, а мне они как чемодан без ручки, нести крайне неудобно. Хотя и оставлять было жалко.