Ехал один гражданин по Стокгольму,
В детстве башкою ударенный больно,
Ехал бухой по дороге нетряской,
По тротуарам и детским коляскам.

Но ни пожарные, и ни полиция,
Ни прокуроры шведской землицы
Его не горели желаньем найти,
Пока он не встретил дитё на пути.

После тридцатого где-то наезда
Взяли подонка за мягкое место,
Судья с прокурором, одевшись готично,
Сказали: "Мы судим ДЕМОКРАТИЧНО!"

Правозащитники - павлинами пели,
Про "толерантность" громко трындели.
И либералы включилися в пенье,
Борясь за "свободу передвиженья".

Ехал один паренёк, блеск на спицах,
Не вызывая неприязни на лицах.
Среднего роста, плечистый и крепкий,
В белой футболке, адидасовой кепке.
Руны горят на груди у него,
Кроме этого - много всего.
До блеска начищен наган именной
И дробовик висит за спиной
В правой руке зажат ледоруб
Гранат самодельных вид очень груб
Факел горит на железном штырьке

Мчится наш парень по свежей росе,
Швед он типичный - такой же, как все.

Парень минуты ни одной не теряет
и со порога в табло с порого алкашу пробивает
Что там творилось не знает никто
Лишь табуном все ходило авто
Выходя печально вздохнул паренек
У ледоруба сломал черенок

Алое пламя фургон пожирает,
Парень тихонько с пожара линяет.
Пожарным махнув на прощанье рукой,
Звякнул звонком и исчез наш герой.

Плачут пожарные, стонет полиция,
Хмурятся люди шведской землицы:
"Зря он так быстро решил умотать,
Руку ему не успели пожать!"

Многие шведы плечистей, чем Галкин,
Многие носят с собой зажигалки,
Спички, бензин, ледоруб, огнемёт -
Пьяный дебил уже не живёт!

ГЛАВА 5

Черное море. Мыс Калиакра. Пароход «Димитрий»
22 января по старому стилю. 1920 год. 18:00
- Етить... – я тяжело опустился на скамью в душевой и взбрыкнув ногами, сбросил растоптанные заскорузлые ботинки. – Ну нихрена себе...
Почти двое суток нас болтало по волнам, как дерьмо в проруби. Уходя из шторма, пришлось дать полный ход, но кочегары больше двух с половиной часов у топки не выдерживали. А когда пароход развернуло бортом к волнам, я уже вовсе попрощался с жизнью. Пришлось отбросить принципы, напялить на голое тело матросскую робу и упасть на лопату в пару к Александру Николаевичу. Знаете, личные принципы, дело такое, весьма относительное. Как говорится, жить захочешь и не так раскорячишься. И отработали, правда у меня такое чувство, что... что сейчас сдохну.
Не знаю каким чудом, но мы уцелели. При всей своей либеральной придурковатости, Вебер оказался опытным специалистом, и все-таки вывел «Димитрия» к берегам Болгарии, после чего спрятал пароход от ветра за мысом Калиакра.
- Н-да... – я разделся, крутнул здоровенный бронзовый кран и стал под ледяные струи воды. – А-а-а!!! Ух бля... а могли и потопнуть к епеням. Или... – стал в театральную позу и энергично отмахивая рукой в стиле Маяковского отбарабанил:

- Среднего роста, плечистый и крепкий,
В драном пальто, без ботинка и кепки
Кортик и браунинг есть у него
Больше не взял он с собой ничего
Рядом княгиня, в чулках на подвязках
Платье - утопло в минуту развязки,
Сгинуло вместе со всеми в пучине...
Жмется бедняжка, от страха к мужчине
Ну, а мужчина снимает рубашку,
Знает, что надо согреться бедняжке.
Кто уже в теме, скажите-ка, а ну-ка:
Что дальше будет...*

# Стихи Алексея Штейна.

Вот есть у меня такая придурь. Стихоплетствую порой. По поводу и без повода. Литературный талант, етить. Помню, в свою первую ходку братве помогал писать в стихах письма «счастья» заочницам, так к каждому второму бабы на свиданки приезжали...
- Браво, барон, браво!.. – за моей спиной вдруг раздался приятный женский голос.
- Простите... – я быстро развернулся и уставился на княгиню Орбелиани. Кетеван, или как я ее уже успел окрестить, Катерина, стояла в дверях прислонившись плечом к косяку и иронично похлопывала ладошкой об ладошку. В отличии от остальных пассажиров, она избежала жутких последствий качки и как всегда, выглядела великолепно. Даже в банном халате. Н-да... особенно в нем.
- Продолжайте, продолжайте, мне нравится... – абсолютно не смущаясь, княгиня в упор рассматривала меня. – Поразительно! Ничего подобного я еще не слышала. Что там дальше?
- Ну... – я слегка усмехнулся, в свою очередь, без стеснения уставившись на мелькнувшую в разрезе халата длинную белоснежную Катькину ногу. – Извольте... – и совсем уже собрался блеснуть талантом, как вдруг почувствовав неладное, скосил глаза вниз, и с ужасом увидел, как мой детородный отросток стал наливаться могучей силой, прицеливаясь прямо в княгиню. – Гм, Кетеван Ираклиевна...
Видимо разглядев то же самое, что и я, Кетеван вдруг заразительно рассмеялась и ускользнула в предбанник. Уже оттуда донесся ее веселый голос:
- Не буду вас смущать, Георгий Владимирович, домывайтесь. Но поспешите, если через несколько минут я не стану под душ, за себя не ручаюсь...
Чертыхаясь про себя, я включил горячую воду и стал быстро намыливаться. В голове мелькали чередой веселенькие картинки совместного времяпровождения с Катериной свет Ираклиевной, но приступить к действу я никак не решался. Сударыня, не соблаговолите ли разрешить мне потереть вам спинку? Не будете вы так любезны... Или... Тьфу, мля, хрень какая. Никогда не испытывал сложностей с женским полом, как в молодости, так и в зрелом возрасте, господи, да какие с ними могут быть сложности, но вот тут, что-то того-этого... Вроде как не шмара, а вовсе княгиня, опять же, время полное условностей и предрассудков, ну вы понимаете. Понятно, что бабы, за исключением внешней обертки, по натуре все одинаковые: хоть в пятнадцатом веке, хоть в двадцать первом, но получать по мордасам не хочется. А эта... эта, вообще может пулю в пузо пустить. Дамочка резкая, с нее станется. Но хороша жучка, ей-ей хороша...
Кое-как домывшись, я словно римский патриций завернулся в простыню, гордо шагнул в предбанник уже готовый доминировать и наклонять, но тут же недвусмысленным жестом был выпровожен в коридор. А еще через мгновение, на двери ванной комнаты звякнула щеколда, надежно преграждая мне путь к заветному телу.
«Черт... Ладно, вроде как бордели еще никто не отменял...» – я про себя чертыхнулся, совсем уже собрался к себе, но тут послышался голос княгини.
- Барон, я буду совсем не против, если вы, после того как стемнеет, пригласите меня на прогулку по верхней палубе... – и после небольшой паузы она добавила. – Конечно же, если эта мерзкая качка наконец прекратится.
- Мадам, считайте, что вы уже получили приглашение... – не задумываясь ответил я. И тут же слегка ошалел. Хотя нет, «слегка» это не тот термин, описывающий мое состояние. Дело в том, что первая часть фразы из уст княгини прозвучала на французском языке, который для меня равнозначен монгольскому или, к примеру, армянскому. То есть, ни тот, ни этот, я нихрена не понимаю. Но Катерину прекрасно понял, мало того, вполне уверенно ответил на том же языке. Откуда?
Уже в каюте пришло понимание, что это шалости бывшего хозяина моей новой тушки. Остаточная память или что-то около того. Откуда мне знать французский, если я всю жизнь учил английский, как школе, так и в училище с университетом. А вот дворяне в это время, как раз просто обязаны были шпрехать на нем, как на своем родном. Неплохо-неплохо, даже не подозреваю, как это действует, но вполне может пригодиться. Может еще чего вспомню? Вполне вероятно, потому что некие подвижки в этом деле уже заметил. Что-то неуловимо мелькает в памяти, но, увы, пока без всяких шансов на уверенное толкование. Ладно, время покажет. Да и не самое главное это, меня вполне устраивает, что новоприобретенное тельце под полным контролем, да и с осознанием своей личности проблем нет.
Быстро переоделся, сменив бриджи и ботинки на свободные брюки и полуботинки и отправился на верхнюю палубу хоронить капитана. Вопрос назрел, потому что заиндевелый хладный труп в холодильнике вызывал жуткую истерику у дам.
За мысом ветра почти не чувствовалось, но море в бухте все-таки волновалось и пароход прилично болтало. К счастью, мне досталось тело с приличным вестибулярным аппаратом, и качка переносилась вполне уверенно.
Все уже собрались. На церемонии присутствовал только экипаж «Димитрия», Израиль Львович с супругой и я с Александром Николаевичем Даценко. Пассажиры после шторма своим внешним видом очень напоминали живых мертвецов, вдобавок жутко смердевших блевотиной и к самостоятельному передвижению, были категорично неспособны, а бунтовщиков, я опять запер в кладовку. Княгиня просто не пришла. Без каких-либо объяснений.
Все произошло быстро. Завернутое в брезент тело с привязанной к ногам массивной чугунной чушкой, поместили на доску, Илья Ипполитович прочитал молитву из какой-то книги, доску опрокинули, и кокон с легким плеском упал в черную, слегка фосфоресцирующую воду. После чего, Вебер, я и Даценко, по разу пальнули в воздух – все-таки капитан пал в бою. Вот как бы и все. Банально и просто. Впрочем, это к лучшему. Сострадать и проникаться моментом, я как-то не готов. Больше всего на данный момент меня волнует совсем другой вопрос.
- Самуил Эныкович...
- Слушаю вас, Георгий Владимирович... – в отличие от меня, кок принял похороны близко к сердцу и настроением не блистал.
- Тут такое дело. Не могли бы вы устроить на верхней палубе... гм... легкий ужин на двоих. Ничего особенного не надо, так... И да, кроме меня будет присутствовать дама...
- Таки вы собрались устроить романтическое свидание? – иронично прищурился Вейсман. – Эх, молодежь... В свое время, я покупал кулек семечек и этого таки хватало, чтобы разговеться. Но хорошо, хорошо, есть у меня бутылка шампанского и чуточку шоколада. Сделаю. Зайдете ко мне попозже.
- Буду очень благодарен... – я облегченно выдохнул и подошел к Веберу. – Илья Ипполитович, что дальше?
- До утра постоим на рейде, – устало ответил капитан. – Людям надо отдохнуть. До мыса Туркели, входа в Босфор – сто тридцать две мили. Сам Босфор еще семнадцать. Шторм скоро окончательно утихнет, так что на половинном ходу будем на месте к послезавтрашнему утру. Но загадывать не стоит. Кстати, что вы решили с пленными? Работали они исправно, возможно стоит рассмотреть вопрос помилования?
- Горбатого могила исправит... – не сдержавшись, буркнул я ему. – Но я подумаю.
И быстро свалил внутрь, морально готовиться к бурному коитусу под сенью звезд. Хотя нет, точнее к романтическому ужину, потому что со случкой пока все сложно. Может и не выгореть.
А внизу, меня неожиданно подкараулил Казимир Карлович. Адвокат выглядел из рук вон скверно, мерзко подванивал, но глаза у него светились азартной настойчивостью.
- Милейший Георгий Владимирович... – старикан цепко ухватил меня под локоть и повел по коридору. – У нас! – Малевич внушительно выделил это слово. – У нас возникли некоторые соображения по поводу владельца судна. Не будете ли вы так любезны, выслушать меня?
- Буду. Так любезен, – адвокат вызывал у меня искреннее омерзение, но предполагаемая тема разговора могла быть интересной. – Слушаю вас.
- Дело в том, что Шмуклерович нарушил условия нашего договора о транспортировке пассажиров в Царьград... – четко и размеренно стал докладывать Казимир Карлович. – При том, что финансовые обязательства нами были исполнены в полной мере...
Пересыпая свою речь юридическими терминами, адвокат предложил мне вступить в сговор, для того чтобы выбить назад из владельца «Димитрия» половину платы за проезд. Гм...
Солидно кивая, я выслушал Малевича и в свою очередь поинтересовался:
- Насколько вы продвинулись в вербовке сторонников, Казимир Карлович?
- Все, кроме купца и княгини Орбелиани! – внушительно отрапортовал старикан. – Но, уверен, они примкнут к большинству. Ваше же участие, обречет наше мероприятие к окончательному успеху. Мы же, готовы скинутся вам на некую премию, ради Бога простите за банальность. Ну же, решайтесь.
- И какими же методами, вы собираетесь... гм... требовать возмещения?
- Самыми решительными! – отрубил адвокат и словно Наполеон засунул руку за отворот заблеванного сюртука. – Моральные терзания, здесь ни к чему! Если потребуется, привлечем матросов. За малую плату, они вытряхнут из стервеца все что угодно.
- А потом из вас... – небрежно заметил я. – Ну уж нет. С матросами пока погодите.
- Да... – смутился Малевич. – Вы правы. Но каков ваш ответ?
- В принципе, я испытываю симпатию, к такому решению проблемы... – важно и неопределенно, покивал я головой. – Но надо тщательно обдумать некоторые моменты. Поэтому, пока попрошу вас ничего не предпринимать. Сами понимаете, тщательная подготовка – залог успеха. Я с вами свяжусь Казимир Карлович.
- Отлично! – потирая руки, адвокат умчался к себе в каюту.
А я хмыкнул и направился к Шмуклеровичу. Ну в самом же деле, это просто счастье какое-то. Гы...