«Жить – хорошо! А хорошо жить – еще лучше!» - было сказано в небезызвестном фильме. И мне сложно не согласится с персонажами Моргунова и Никулина. Пиво в кружке – холодное, еда на столе – вкусная, рядом – неплохие ребята. Остается только процитировать Юрия Яковлева – «Чего ж тебе еще надо, собака?». Если разобраться – в данный момент ничего и не надо. Конечно, хотелось бы опробовать пару своих винтовок, но не ночью же это делать. Поэтому просто отдыхаю душой и телом. К счастью, забугорно-заленточная эпидемия борьбы с курением за Новую Землю еще не добралась и мне никто не мешает ораторствовать с сигариллой с руке:
- Я что-то не понимаю, наверное. Вот за каким чертом мы начали по берегу шариться? Кому-то лавры Моргана и Дрейка покоя не дают? Так их и не заработать. Чтобы в историю войти, а не вляпаться, надо воевать на правильной стороне. Которая потом станет если не гегемоном, то великой державой. А у нас? Я с трудом представляю будущее величие Латинского Союза, даже в алкогольном бреду.
Олич в ответ улыбнулся:
- А где ты тут войну увидел? Так, обычная непримечательная жизнь. Когда америки с индиями открывали – было примерно так же. В Европе – тишь и благолепие, правители чуть ли не целуются. А в море – «нет мира за этой чертой».
- Ну в общем да. Но все равно, не понимаю. За пиратов можно получить пряников от Ордена и их корабль, с торгашей – взять корабль же и груз. А на берегу что? Вонючие портянки и мешок опиума? Который еще и продавать замучаешься?
- А с чего ты взял, что здесь с продажей опиума какие-то проблемы? – вступи в беседу Андрюха Маслов.
- Да сам посмотри. В Латинском Союзе – по десять эскобаров на каждом гектаре, в Халифате – мак выращивают даже ленивые, потому как и без ухода растет хорошо. За Амазонию я вообще молчу. А население всего мира – как в староземельной Москве. И куда это все девать? При том, что к таким вещам тут относятся без понимания.
- Ну почему… В том же Нью-Рино тебе спокойно предложат и «герыч», и «кокос» и «сладкий сон» - лишь бы денег хватило. И выйдет как бы ни дешевле, чем на Старой Земле. Те же муслимы и сами дурь курят только в путь, и дагомейским вождям в обмен на рабов толкают.
- Если только так.

Нельзя сказать, что меня такое объяснение полностью устроило, но разбираться с рынками сбыта и логистикой наркотиков на Новой Земле у меня необходимости нет. И желания тоже. Я человек довольно циничный, но наркота даже для меня перебор. Одна из вещей, к которым я не хотел бы иметь никакого отношения. Правда, наши руководители выбрасывать захваченные опий и героин не стали, а дали команду все собрать и погрузить на борт, что мне не шибко нравится. Но надеюсь, что это останется единичным эпизодом в моей биографии. На регулярной основе этим заниматься у меня никакого желания нет.

- Слушай, Андрей, а чего ты на вольные хлеба-то подался? Штурман же ты неплохой, английский знаешь…
- Штурман я не неплохой, а хороший. – улыбнулся Маслов. - Других в подплаве не держат. А «на вольные хлеба», как ты выразился, я подался потому что в Одессе мне светило только на портовом буксире ходить. Или на шаланде рыбку ловить, не выпуская из виду берега.
- Неужто все так печально? Порт же большой, судов много. Один танкерный флот чего стоит…
- Эх.. – вздохнул Андрюха. – Грузопоток солидный, да. Но на иностранных судах, в основном. Там своих хватает. Испанцы, голландцы, норвежцы… А на танкеры чтобы пробиться – кучу денег отвалить надо нужным людям. Там очередь стоит из желающих. Еще б она не стояла-то на такую зарплату!
- А в Протекторат не пробовал?
- Шутишь, что ли? Грузовой флот у ПРА небольшой, и спецов для него они прямиком «из-за ленточки» тянут. Военный – еще меньше. Катеров штук несколько и все. А на буксир какой-нибудь, баржи по Амазонке тягать, я не хочу. Ну какая там, блин, работа для штурмана? Смех один. И денег не заработаешь, и все что знал и умел позабудешь. Мне бы в кэпы да на Западный океан – там бы я на своем месте был. Может, островок какой-нибудь открыл и в честь себя любимого обозвал. Но там судоходства нормального в ближайшие годы не ожидается. Некуда там пока что ходить. – Андрей раздосадованно махнул рукой и приложился к кружке.

В этот момент вернулся ходивший за очередной «литрой» Олич и внес свежую струю в наш разговор:
- Там на входе компания, тоже русские. Свежеперешедшие, по виду. Позовем к нам за стол?
- Ну а чего б нет? – поддержал Маслов. – Узнаем, чего так нового «за ленточкой»…

Лично меня вполне устраивал и прежний состав беседующих. Не люблю пить с незнакомыми людьми. Да и вообще большие компании не люблю. Но сейчас я в меньшинстве, так что подчиняюсь желанию коллектива:
- Зови, пообщаемся.

Компания оказывает большая – аж девять человек. Четыре парня и пять девушек, что немного странно. По моим ощущениям, мужики в Новый Свет переселяются чаще. А здесь картина обратная. Интересно, отчего так?

Ларчик открывался просто, как оказалось. Макс, Юра, Виктор и Захар – «выживальщики» из Новосибирска. Постепенно подтянули к своему увлечению и девушек – Юлю, Лену, Олю и Надю. И в один прекрасный день компания резко взяла и переселилась на Новую Землю. А с Людмилой познакомились в пункте отправки, когда пережидали какие перетрубации, творившиеся с каналом. То ли всплески солнечной активности, то ли колебания магнитного поля, то ли еще чего-то. В принципе, ребята неплохие и типаж мне знакомый. Как правило, такие люди вольтанутые на всю голову, в чем-то глубоко наивные, но безобидные и иногда даже полезные. Мало кто лучше них может проконсультировать про продукты длительного хранения, например. Ну да ладно, местная жизнь их сюрваерских тараканов выведет похлеще дихлофоса.

А вот Людмила меня заинтересовала куда больше. В плане внешности на фоне прочих девушек она не выделяется совершенно – такая «серая мышка», на фоне фигуристой голубоглазой блондинки Юли или жгучей брюнетки Нади впечатления не производит совершенно. Но это на первый взгляд. А если присмотреться – видно, что обычным для только что перебравшихся «культурным шоком» ее нахлобучило куда меньше прочих. И пластика интересная. Очень плавные, но четкие и лаконичные движения. Ну, судя по рукам, по крайней мере. Мне кажется, именно так должны двигаться хирурги. И видна какая-то внутренняя собранность. Очень, очень интересная барышня.

Тем временем, народ уже успел притащить здоровый, литров на двадцать, бочонок пива и водрузить его в середину стола. Грамотное решение, поддерживаю. Протянув руку, нацеживаю себе напитка, сваренного трудолюбивыми немцами где-то под Нойенхафеном. Анте обводит взглядом всю компанию, убеждается что у всех налито и произносит традиционный в только что образовавшихся компаниях тост: «За знакомство». Ну, можно и за знакомство, я не возражаю. Максим и Юра тем временем уже активно распрашивают Андрюху Маслова о жизни в здешних русских землях. Минут через десять народ решает, что пора вновь промочить горло. В этот раз высказывается Людмила:
- «Мы выбираем следующий мир в согласии с тем, чему мы научились в этом. Если мы не научились ничему, следующий мир окажется точно таким же, как этот, и нам придется снова преодолевать те же преграды с теми же свинцовыми гирями на лапах». Поэтому давайте выпьем за то, чтобы в новом мире мы смогли воспользоваться всем тем, чему научились в старом!

Неплохое пожелание, должен заметить. У меня, правда, пока с этим не очень получается, но новым знакомым я искренне желаю успеха. Пусть у них все получиться так, как они хотят. С сельским хозяйством ребята знакомы, в технике тоже понимают – не пропадут точно. Вот уже спорят, чем займутся по приезду в Русскую Республику. Макс и Витя предлагают основать свой поселок и фермерствовать, а Захар отстаивает идею создания охотконторы. Правда, его наполеоновские планы на корню рубит Анте, сообщив о том, что ряд экземпляров местной живности калибр 7.62 валит только после неприличного количества попаданий. Я же, будучи уже знаком с местным охоничьим фольклором, свое внимание уделяю исключительно Люде:

- Людмила, а у Вас планы на завтра какие?
- Техникой своей заниматься буду. – ответила девушка.
- Весь день?
- Да. Я принципиально с техникой «на Вы» и никак иначе.
- Может быть, я смогу Вам помочь? – закидываю пробную удочку.
- Навряд ли. – качает головой Люда.
- Почему же? – удивленно приподнимаю бровь.
- Ту технику, что нужна мне для работы, мало кто знает.
- А что ж у Вас за работа?
- Угадайте. – и смеется с неким вызовом.
- Ну Вы хоть подскажите…
- Самая красивая работа у меня! – и еще одна улыбка.

Вот ты как, значит… Нет, с хирургом я дал маху, к медицине эта барышня никакого отношения не имеет, это однозначно. Если «Чайка по имени Джонатан Ливингстон» - произведение весьма известное и цитировать его могут многие, то вот прямая отсылка к высказыванию Героя Советского Союза за номером восемь пространства для фантазий не оставляет. Не так много людей сейчас знают, кто такой М.М. Громов. Поэтому плавно тянусь за стоящей в уголке гитарой:

Кто позвал тебя за горизонт,
Кто тебе сказал, что тебе все это
Надо?
И какой бесспорный был резон
Рваться в небеса
Через все преграды?
Просто даже в слове «высота»
Слышится романтика полета…
Самая красивая работа
Связана с желанием летать.

Эта песня у меня толком никогда не получалась. Не вытягиваю ее ни голосом – не получается его «стелить» как в оригинале, ни столь длительный перебор не могу выдержать. Поэтому приходится играть резче, боем и петь больше речитативом. Надеюсь, слушатели меня гнилыми помидорами не закидают.

Оглянись назад без суеты, вряд ли сможешь ты
Сам себе ответить
Строго
Кто из вас дорогу выбрал – ты
Или же тебя выбрала
Дорога.
Вечно в этом слове «высота»
Будет недопознанное что-то…
Самая красивая работа
Связана с желанием летать.
[Вадим Захаров. «Самая красивая работа»]

- Браво! – моя главная слушательница несколько раз хлопнула в ладоши.
- Так что за техника? – с улыбкой поинтересовался я.
- Завтра увидишь. Думаю, тебе понравится. – и снова улыбка. И, как оказывается, мы уже на «ты». Это радует, очень даже.
- Я заинтригован. Теперь всю ночь буду бессонницей мучаться и догадками терзаться.
- И все равно не угадаешь.
- Посмотрим. Кстати, ты не похожа на настоящего летчика – заявляю с апломбом.
- Это почему еще? – возмущенно удивляется Люда.
- Настоящий летчик летать любит, но боится, считает быстро, но неправильно, пьет много, но с отвращением. А у тебя кружка почти полная. – киваю на упомянутую посуду. Люда, отсмеявшись, хватает посудину и хорошенько к ней прикладывается, после чего смотрит на меня:
- Так лучше?
- Значительно.

А дальше было точь в точь как в советском мультике: «И они посидели ещё немного. А потом еще немного... и ещё немного... пока, увы, совсем ничего не осталось!». После чего нам осталось только разойтись. Я, разумеется, проводил Людмилу до ее гостиницы. На кофе приглашен не был, но на такой вариант событий я не особенно и рассчитывал. Договорились встретиться завтра и уже вместе проследовать на аэродром. Вот и хорошо, вот и славно. До чего ж положительно на меня эта девушка действует! Впервые за свое пребывание на этой земле иду спать и прямо-таки предвкушаю завтрашний день.

3й день 5го месяца 24го года.
Порто-Франко.

Спалось мне не особо хорошо – нетерпение заедало. Потому утра я дождался с трудом. Часов в шесть окончательно уморился валяться и поднялся. От нефиг делать даже на утреннюю пробежку выбрался. Кстати, полезная штука – надо будет в привычку ввести. «Дейли Чек» для организма, так сказать[Daily Check – одна из форм регламентных работ в авиации. Делается, как можно догадаться из названия, ежедневно]… По возвращению в ночлежку воспользовался преимуществом раннего подъема в виде свободного душа, после чего отправился завтракать. Шаурма и вишневый сок – ммм, пища богов. Кто-то назовет это плебейством, конечно, и будет прав. Ну так я и есть плебей. Стопроцентный пролетариат. Продавец, невысокий пухлый турок с длинными, свисающими до уровня плеч усами, попытался впихнуть мне еще чашку кофе, но я не поддался. Хотя, судя по отзывам, и кофе здешний весьма неплох, и турки его готовить умеют хорошо. Но не мое это. Мне бы чаю…

Кое-как убив еще полтора часа времени, отправился на Овальную площадь, где обычно ошивался уже знакомый мне таксист Фред. Думаю, он уже должен быть там. Надо будет ему посоветовать водрузить на площади столб с полосатой табличкой с надписью «Биржа автомобилей». Ну, для полного сходства с классикой. Но ведь не поймет, морда нерусская. «Нерусской морды» на площади не оказалось. Пришлось искать по карманам его визитку, а потом лазить по окрестностям в поисках телефона-автомата. Не абонент я пока что для здешней сотовой связи. Как-то не возникало необходимости ранее. Вызвонил Фреда, дождался его прибытия и поехал к себе. Как-никак, аэродром за городом, то есть нужно вооружиться. А таскать все время с собой сумку со стволами у меня желания нет. Забежал в свою комнатуху, извлек из вещей вторую оружейную сумку и забросил в нее африканский автомат с магазинами и «Маузер». Стрельбы никакой не ожидается, так что можно и повыпендриваться редким пистолем. Подхватил баул и выскочил из помещения. Время-то уже к десяти приближается. Пора за Людой ехать.

Интересно, что все-таки у нее за крафт[жаргонное наименование самолета. Происходит от английского aircraft]? Я прям сидеть спокойно не могу – так хочу поскорее увидеть. Понятно, что мои любимые «тройки»[сленговое наименование А-330-300] здесь еще лет ..дцать не появятся. А жаль. Я люблю большую авиацию. Нет, в маленьких самолетах тоже есть своя прелесть, но магистральные… Это просто песня! Люблю я их. Особенно люблю момент в самом начале обслуживания, когда заходишь в уютный сумрак кабины и ставишь самолет под ток. Скользящие по кнопкам пальцы как будто гладят любимую собаку или кошку, Всего несколько нажатий, и огромное доброе живое существо просыпается. Вбирают в себя воздух «легкие» системы вентиляции, медленно, не спеша, загорается свет, хитро подмигивают «глаза» включающихся приборов… Просто чудо какое-то! Меня, конечно, ждет что-то куда более скромное, но все равно – настроение приподнятое.

Подъехав к «Арарату», где квартировала Людмила, я настроился на ожидание. Что поделать, даже самые лучшие девушки имеют свойство опаздывать. Однако мои ожидания не оправдались – Люда появилась ровно в десять. Джинсы, свободная футболка навыпуск, русые волосы собраны в хвост, никакой косметики, вместо дамской сумочки – оружейный баул. Такой типично рабочий вид, но все равно, до чего ж хороша! Выбрался из машины чтобы открыть девушке дверь, усадил со всем бережением и начал знакомить между собой своих попутчиков:
- Люда, это Фред, таксист и предприниматель. Фред, это Люда.
- «Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса» - улыбнулась Людмила. Она еще и Кэрролла любит! Надо же!

Фред тут же уверил, что ему очень приятно. Мою аллюзию на «офицера и джентльмена» шотландец проигнорировал. То ли не понял, то ли посчитал ниже своего достоинства замечать подобные подколки. Ограничился тем, что поинтересовался, куда, собственно, едем. И мы поехали. Цум флюгплатц, как сказали бы немцы.

За разговором дорога до аэродрома пролетела быстро. Тормознулись только на КПП, чтобы пройти «фейс-контроль» и вооружиться. У Люды оказались калашниковский «укорот» и ПМ. Абсолютно логичный выбор для летчика. Когда я служил – летный состав вооружался аналогично. Ну а вооружение Фреда с момента нашей прошлой поездки каких-либо изменений не претерпело – все те же стоунеровская винтовка и 1911.

Ну вот и приехали. Высаживаемся, забираем вещички, после чего я отпускаю Фреда, наказав ему быть на связи. После чего вместе с Людой не спеша идем вдоль летного поля. Тишина, спокойствие… Все бы хорошо, но это крупнейшая воздушная гавань Новой Земли. И эта мысль у меня как-то плохо в голове укладывается. К совершенно другим масштабам привык, что поделать. В «шарике»-то[жаргонное наименование московского аэропорта Шереметьево] постоянно шум и суета. А здесь – как на пленэр выбрался, чесслово.

Людмила уверенным шагом направилась в сторону виднеющихся в отдалении ангаров, попутно вызванивая кого-то по мобильному и предлагая прибыть для сдачи работы и расчета. Я, не торопясь, последовал за ней. Кстати, у меня сейчас, похоже, будет возможность исправить одно досадное упущение. Здешнего диспетчера я знаю, нескольких местных летчиков – тоже, а вот с коллегами, то есть техсоставом, практически не знаком. Надо будет исправить это дело. После того, как самолет у них приму как положено. А опыт в этом деле у меня имеется. Где-то за неделю до моего увольнения из рядов доблестных ВВС борттехник моей «вертушки» слег в госпиталь с суровым гайморитом. И я остался за него. Проблем, в общем-то, не было – за пять лет в эскадрилье я чему только не научился. Но вот инженер части, меня недолюбливавший, решил лично у меня принять борт. Это было нечто. Сказать, что я заколебался – это ничего не сказать. И самое обидное – ничего плохого я инженеру не сделал. Просто были у них трения с комэском, и на мне, как на командирском любимчике, этот хороший добрый человек отыгрался. Надеюсь, сейчас он переживает внезапный острый приступ икотки.

Ну черт с ним, с собакой страшной. Я лучше на самолет посмотрю. Не видал я таких раньше. Небольшой, примерно с «Караван» какой-нибудь, но двухмоторный высокопланчик в бело-синей ливрее. Немножко угловатый, но симпатичный. Шасси неубирающееся, на основных стойках – двухколесные тележки, что в новоземельных условиях весьма неплохо.
- И как его зовут? – интересуюсь, проводя рукой по обшивке.
- Я «Робинзоном» зову. А вообще – «Бриттен-Норман Айлендер»
- Английский?
- Ну да. Единственное, двигатели американские – «Лайкоминги»
- Поршня? – слегка погрустнел я. Ну не люблю я поршневые двигатели, не знаю и не хочу касаться. Хотя «лайки» - еще далеко не самый плохой вариант. Один из лучших даже.
- А чем тебе поршневые не нравятся? Я только с ними и летала. Переучиваться на что-то турбинное не было времени. Надо было пошустрее дергать, пока за наследство папахена всерьез не взялись.

Похоже, ступил я на опасную тропку, ведущую к личному. Нафиг-нафиг. Поэтому аккуратно съезжаю с темы:
- А на чем еще летала?
- Начала на Як-18, большую часть времени – на 152й «Цессне», на Ан-2 немного, на «Мораве»[L-200 Morava – легкий чехословацкий самолет]…

От необходимости продолжения разговора меня избавило появление «подозрительного типа гражданской наружности». Дядька был лысоват, в меру упитан и говорил по-английски с характерным французским грассированием. Как я понял, это был руководитель бригады, собиравшей Людину птичку. То, что наш новый собеседник не потрудился представиться и вообще делал вид, что меня здесь нет, меня чуточку задело. А то, что он в процессе разговора раздевал Люду взглядом – задело уже серьезней. Не люблю конкурентов, знаете ли. Так, надо сразу расставить все точки над ё. Уподобляться дерущимся за самку бабуинам лично я не собираюсь (хоть девушкам это и нравится). А вот прикопаться и застроить – вполне себе можно. Посему легонько постукиваю деятеля по плечу, выжидаю, когда он обратит на меня внимание и смотрю на него, как викинг на епископа. Выдержав небольшую паузу, приступаю к процессу:
- Позвольте, а что значит «Принимайте работу»? Работу мы примем. После цикла наземных и летных испытаний. Так что не торопитесь особо.
Оппонент на несколько секунд теряется, но потом набирает воздуха в грудь и начинает возражать:
- Мы с мадемуазель договаривались что…
- Мадемуазель юна и неопытна. А я и отсюда вижу, что стык консоли с центропланом не загерметизирован. Почему?

Бью я практически вслепую, но, по идее, все швы при сборке проходятся специальным герметиком. Чего в данном случае не наблюдается. Но одного косяка мало – надо докопаться до чего-то еще. Нагибаюсь к колесу и мысленно благодарю консервативных англичан.
- Вы вот эту гайку видите?
- Вижу. И что же Вам в ней не нравится? – щетинится иголками бригадир.
- А Вы не видите? – с ехидцей спрашиваю его я.
- Я вижу, что здесь все в порядке.
- В порядке у него… А то, что все винтовые соединения в авиации контрятся – Вам в школе рассказать забыли? Или Вы спали в это время?

От столь наглого навета(будем справедливы – тут я действительно решил «докопаться до столба») месье встает на дыбы:
- Да будет Вам известно, господин Всезнайка, что уже давно придуманы самоконтрящиеся гайки. И с тех пор уже не морочатся с подвязками!
- В самом деле? Тогда расскажите мне, для чего в гайках вот эти отверстия?

Тут оппоненту крыть нечем. Он возмущенно фыркает и решительным шагом уходит от меня. Но мне этого мало и я произвожу контрольный выстрел:
- Куда же Вы, уважаемый? Я ведь еще даже самолет не обошел…

Расстояние до уже бывшего собеседника продолжает возрастать. Людмила смотрит на меня и спрашивает:
- Куда это он?
Я делаю совершенно невинное лицо и пожимаю плечами:
- Не знаю. За герметиком с контровкой, наверное…

9й день 5го месяца.
Юго-Западная часть Большого залива.

Вроде бы я еще не в том возрасте, чтобы проводить все свободное время, предаваясь приятным воспоминаниям, но как же порой хочется! И сейчас мне, в общем-то, ничего не мешает придаться этому занятию.

Людину «птичку» мы в тот день облетали. До полной программы заводских испытаний, конечно, наши потуги очень сильно недотягивают, но что могли – сделали. Продолжительная «гонка» двигателей на всех режимах, во время которой проверили работу рулей и механизации. Убедившись, что все нормально, перешли к «динамическим испытаниям», если их можно так назвать. Я уговорил Люду дать мне «порулить» и взял процесс испытаний в свои руки. Анатолий Маркович Маркуша! Низкий Вам поклон и огромное Вам спасибо за Вашу книгу, написанную специально для таких «недолетчиков», как я. Что б я без нее делал? Не знаю, честно признаюсь. А так – процесс пошел так, как он должен идти. Сперва покататься по рулежке, потом перейти от руления к пробежкам, после пробежек – подлеты. Благодаря такой программе я и «почувствовал» самолет, и к органам управления привык. Будь проклят тот человек, который придумал «рога»[жаргонное название штурвала]! Мне с ними было крайне непривычно и даже неудобно. Я-то всегда с ручкой дело имел. Что в училище на Яке, что в войсках, когда меня пускали посидеть в правой «чашке»[сленговое наименование пилотского места] «восьмерки» - везде была ручка управления. Что самолетом, что вертолетом. А на этом аппарате, как и на большинстве более-менее тяжелых машин – штурвал. За который надо держаться двумя руками. А РУДы[РУД – рычаг управления двигателем] двигать третьей, видимо. Ей же и механизацию убирать-выпускать. Но ничего, справился. И взлетел, и по «коробочке»[принятое в авиации наименование круга вокруг аэродрома] прошел, и даже сел. Последнее, правда, больше условно. За почти пять лет на земле я умение визуально определять высоту порядком растерял. А смотреть одним глазом на землю, а вторым – на приборы особо никогда и не умел. Но меня сильно выручил прогресс, а точнее – такие его детища как командно-пилотажный индикатор, установленный на самолете, и курсо-глиссадная система, имеющаяся на аэродроме. Не поскупились, однако. Видимо, Орден профинансировал в расчете на будущий рост авиаперевозок. Сочетание этих двух замечательных вещей позволяет посадить самолет даже в условиях хреновой или вообще отсутствующей видимости. Это как раз мой случай. Нет, видимость была замечательная, «миллион на миллион», практически. Но для меня это ничего не меняло – я-то взглядом в приборную доску уперся и «гонялся за шариком» так, как будто за бортом «полста на двести»[В авиации погодные условия часто обозначаются двумя числами, первое из которых – высота нижней кромке облаков, а второе – видимость по прямой. В данном примере – кромка облаков на высоте 50 метров, видимость – 200 метров]. И я таки сел. Со второго захода, правда(хотя будем честны – с третьего. После первого я сделал вид, что отрабатываю уход на второй круг), и корявенько – Люде в конце пришлось меня поправлять, но сел. Можно было бы возгордиться, но как-то нечем пока что. Это если про мои летные навыки говорить. Люду-то я и без того впечатлил.

Следующие два дня прошли в немудреных развлечениях. Много гуляли, общались с народом на аэродроме и в «Арарате», совместно выбрались на стрельбище… Я сходил в размещавшийся возле «Арарата» оружейный, где «справжний техасский козак» Билл(а чего смеетесь – он именно так и выглядит. Помесь ганфайтера с Дикого Запада и сечевого хлопца, весьма упитанная правда) идентифицировал мои ружбайки. Африканский штуцер оказался «Хайм-55» под патрон .416 Ригби – хоть в этом я не ошибся. Крупнокалиберный карабин, оказывается, именовался «Хайм Экспресс Б» и стрелял тем же патроном. А понравившаяся мне винтовка с оригинальным шариковым запиранием затвора – «Хайм SR-30». С нее я и начал. Как оказалось – приятная такая винтовочка, с нешибко ощущаемой отдачей, весьма точная(по крайней мере – для моих слегка корявых рук). Перезаряжание проблем не вызывает, единственное, что не очень понравилось – довольно длинный ход затвора. С непривычки было не слишком удобно. А так – вещь! Я бы даже назвал ее оружейной роскошью. Винтовка, которую просто приятно держать в руках. Классическое охотничье оружие, безо всякого намека на военное применение. Воплощенная в металле и дереве красота, наигрался с которой я не скоро. Сотню патронов извел точно, причем в охотку и с удовольствием. Единственное, гложет ощущение, что чего-то не хватает. Еще бы понять чего…

Со штуцером возиться не стал – сразу подарил его Люде. Она, к моему удивлению, тоже оказалась не чужда охоте и привезла со Старой Земли пару стволов – дробовик «Бенелли» и браунинговский карабин. Первый образец заинтересовал меня мало – обычный полуавтомат обычного 12го калибра. Качественный и хороший, как и все дробовики этой фирмы, но не более. А вот на знакомство с карабином времени я потратил куда больше. Небезынтересная конструкция оказалась. Прямой потомок, можно сказать – «сын» знаменитого БАРа. Что отражено даже в названии – БАР 2. Сделан под стандартный 308й калибр, только неясно, как перенесет демидовский боеприпас. Выяснение этого вопроса у Билла я отложил на потом, а сам начал разбираться с конструкцией.

В первую очередь в глаза бросился очень интересный регулируемый ДТК. Интересно, зачем оно так? Видимо, в этом заключено какое-то великое техношаманство, позволяющее путем регулировки добиться чего-то там на очень хорошем уровне. Ради интереса попробовал пострелять с разными его установками – какой-либо разницы не заметил. Похоже, здесь нужен специалист покрупнее меня. Но это нормально – из меня что снайпер, что оружейник – как пуля из понятно чего. Но это ладно, куда интересней устройство магазина. Чего-чего, а такого креатива я от ребят из Эрсталя не ожидал. Сперва я подумал, что устройство аналогично СКСу – по крайней мере, нижняя крышка откидывается также. Но после ее открывания я несколько офигел. Тридцать три раза массаракш! Вот как можно до такого додуматься, особенно в просвещенном двадцать первом веке? Мне в самом лютом алкогольном бреду не привиделся бы съемный магазин, крепящийся к крышке несъемного, ну или как правильно называется эта деталь. Таким образом, для перезарядки оружия нужно открыть защелку, после того, как откроется крышка, вытащить из нее магазин, вставить на его место новый и закрыть крышку. Ну и патрон в патронник дослать, естественно. Вот как создатели додумались до столь наркоманской схемы? Оружейные извращенцы, блин… Хотя возможно что, как говорят наши меньшие братья–компьютерщики – «Это не баг, это фича». Расстреляв еще пару магазинов, пришел к выводу, что определенная фишка в этом есть. В принципе, «Боинг» тоже делает самолеты с достаточно неочевидными (на мой взгляд, по крайней мере) техническими решениями и я их за это наркоманами и прочими плохими словами не обзываю. Потому будет добрее и решим для себя, что хотя карабинчик сделан скорее оригинально, чем удобно, но и такой подход вполне имеет право на существование. В конце концов, если бы все оружие делалось как под копирку – это было бы просто скучно. Даже мне, конечному пользователю. А что тогда говорить об инженерах, его создателях?

Момент знакомства с крупнокалиберным карабином от герра Хайма я оттягивал как мог. Потренировался с ППС, с «Вектором», выпустил эдак сотни полторы пуль из нагана, даже задавил свою любимую жабу и расстрелял магазин из «Маузера». Вычистил все это хозяйство и только после этого занялся продукцией сумрачного тевтонского гения. Честно сказать, карабин внушал мне почтение, смешанное с беспокойством. Я отдачу обычного винтовочного патрона ощущаю вполне себе неплохо, а тут африканский слонобой. Были некоторые опасения, что меня после выстрела просто унесет. Поэтому не поленился улечься, как когда-то учили на КМБ, тщательно приложился и потянул спуск так плавно, как только мог. Бахнуло солидно, и в плечо толкнуло тоже. Но слабее, чем я ожидал. Не самый маленький вес оружия, видимо, сказывается. Навскидку, килограмм пять карабин точно весит, если не больше. Передернул классический винтовочный поворотный затвор, дослал новый патрон. Заодно понял, чего именно мне не хватало при стрельбе из его «младшего брата». Да-да, вот именно этого движения рукояти вверх, открывающего затвор. Интересный тараканчик, однако. А я, получается, нехороший человек. Обзывал обидными словами пацанов из Эрсталя, упрекал в нерациональности, а сам зачем-то хочу открывать затвор именно поворотом, делая лишнее и нерациональное движение. Такая вот я непоследовательная скотина.

Немножко себя поругав, я повторил выстрел. Нормально. На двести метров я вполне попадаю. Ну а больше и не надо. Это же не крупнокалиберная снайперка, а охотничий карабин для крупной дичи. Его задача – не комару фаберже отстрелить с километра, а уложить единственной пулей здоровенную тушу. Которая, на секундочку, несется на охотника, желая порвать его на британский флаг. И подразумевается, что стрелять этим патроном будут накоротке. А значит, необходимости измерять кучность и приводить оружие к нормальному бою, тратя на это совсем недешевые патроны, нет. Для полной уверенности в себе добил магазин, сделав еще один выстрел с колена и один – из положения «стоя». Нормально. Можно чистить оружие и двигать в город.