Хроники долгого сна
Глава 1. Соль и солнце - Табрус.

Море бросило в лицо очередную порцию соленых брызг, которые под палящим солнцем почти мгновенно высохли, превратившись в неприятную корочку. Я стер ее ладонью и сощурился, глядя на медленно, но верно приближающийся берег. Зрелище было еще то. Для меня по крайней мере. Одно море плавно переходило в другое. Синее в желтое. Ультрамариново синее, с раскиданными там и сям точками рыбацких лодок в желтое песчаное, до рези в глазах, как свет лампочки в темноте. А за ярко-желтым морем песка, едва видимые в сизом мареве, виднелись вершины гор. Я никогда не был ни в Египте, ни в Турции и ничего, с чем бы я мог это сравнить, в памяти не отложилось. Пейзаж портило только, на первый взгляд, хаотичное нагромождение строений на берегу, которое капитан и именовал Табрусом и чуть оживляли редкие пятнышки зелени вдоль берега. Берег появился ввиду сегодня с утра, из голубоватой полоски на горизонте и постепенно превратившись в тот самый пейзаж, который я сейчас вижу. Сознание услужливо принимает все это достаточно однозначно. Ну, как реальность, которая сомнению и обсуждению не подлежит. Ветер щекотит кожу, хлопает над головой полосатый парус, поскрипывает дерево и кому-то что-то орет боцман. Паранойя, шизофрения, уже второй день, или как там это у эскулапов называется. Я, правда, с этим уже смирился, легким усилием воли успокоив вяло бунтующий мозг. А первые два дня было тяжело. Самым тяжелым было первое утро. Я, проснувшись, по привычке потянулся к столику, чтоб цапнуть телефон и взглянуть на время и погоду, которую врали-синоптики имели неосторожность пообещать на сегодня. И почти заорал, засадив с маху растопыренными пальцами в деревянный борт. Подскочив на месте и баюкая ушибленную руку с диким изумлением уставился в деревянную стенку с полукруглой узенькой дверью. У меня дома НЕТ деревянных стенок! Я оказался в маленьком помещении, ровно длиной с койку, на которой лежал, а шириной от силы в метр. С левой руки в углу, рядом с койкой, (хотя здесь все рядом!) старинный деревянный сундучок, обтянутый металлическими лентами, на стенке напротив висит какое-то тряпье на крючке, из-под которого выглядывает рукоятка то ли большого кинжала, то ли маленькой сабли, а лежу я на набитом соломой тюфяке. И при этом не по детски качает. Если бы у меня не было за плечами девяти лет яхтенного спорта, начиная с старенького краснодеревого Дракона, а заканчивая крейсерской двенадцатиметровой Л6, то я бы уже помчался блевать. Обычная килевая качка небольшого парусника. Я же, мать его, в каюте! В какой, нахрен, каюте?! Откуда у меня дома каюта?! А, спать я ложился дома, стопудово! Наркотиков я не употребляю. Пить... Нет! Не пил! Мне же на работу сегодня c утра! Какой пить! Что за чертовщина присходит?! Может дружеский прикол? У меня есть пара приятелей, способных провернуть такую тему, хотя где они ключи от моего дома взяли? Я, сидя на тюфяке, затих и прислушался. Кто-то с топотом пробежал по доскам над головой. Приглушенно слышны голоса и раздался свисток боцманской дудки. Блин, и вправду ведь на корабле! Я скинул с себя холщевую простыню и обнаружил две удивительные вещи. Во первых трусы. Да, да, именно трусы! Вернее то, что их заменяло! Такой конструкции данного предмета туалета я никогда не видел. Нечто типа кальсон из хлопчатой ткани, довольно хорошо пошитое, но явно не фабричной выделки. Домотканные какие-то, что-ли. Второй удивительной вещью оказался я сам. Вернее, не я а, тушка, в которой я находился, как бы это дико не звучало. Во первых у меня оказались разные руки. Нет, не то что бы одна короче другой или какая другая аномалия, а просто явно не мои и неодинаково развитые руки. Я конечно не профессиональный спортсмен, но довольно регулярные занятия теннисом, парусным спортом, плаванием и стрельбой оставили свой отпечаток. Качком не назвать, но и дрищём тоже. Но, сейчас я смотрел не на свои руки. Жилистые, без капли жира, на левой более развитый бицепс, а на правой лучелоктевые мышцы, с множеством небольших шрамов. Руки довольно таки тренированного человека, непонятно правда, в каком виде спорта. Я пружинисто соскочил с койки, оказавшейся самым настоящим рундуком, таким, как я видел в военно-морском музее на экспозиции внутреннего убранства старинных парусных судов века эдак четырнадцатого, по моему. А соскочил-то как-то излишне пружинисто для себя самого. Опс, с ногами тоже, что и с руками. Не мои, и как предполагаю, со всем остальным такая-же петрушка. Забавное ощущение. Рехнуться можно! Хорошо, что психика у меня довольно устойчивая и я попытался успокоить себя тем, что это некий затяжной глюк. Когда истерика отступила, стало даже интересно. Было бы любопытно глянуть на себя в зеркало, но в поле видимости ни одного данного предмета не было. Так, а где у нас шмотки? Я снял с крючка тряпье и обнаружил, что это не совсем тряпье. Широкие, почти как шаровары, хлопчатые серые штаны с матерчатым цветным узорчатым поясом, такая же серая хлопчатая рубаха-косоворотка и расшитая по бортам серебристой ниткой грубоватая коричневая кожаная куртка. Нет, скорее жилетка, так как без рукавов. Нет, даже не жилетка, а нечто вроде старинного камзола без рукавов и застежек, так как полы довольно длинные и еще и подбиты по нижнему краю стальными и довольно острыми уголками. Интересная мода, но все мне впору. То есть шмотки мои. Около обитого сундучка покоится пара невысоких сапог из мягкой кожи. И естественно, моего размера. Так, а что у нас в сундучке? А в сундучке замшевый кошель с завязками, мягко звякнувший при извлечении на свет божий, трут и огниво в берестяном лубке, объемистая фляга из выдолбленной, высушенной, покрытой каким-то лаком тыквы и (о, чудо!) вишневая длинная трубочка с расшитым бархатным кисетом. Под этим всем лежало нечто типа кожаного рюкзачка, в котором обнаружился нескромных размеров неплохой кованый нож, гребень, чистые сменные онучи, мешочек с солью, какая-то склянка с пахнущей травами густой мазью и завернутый в тряпицу, устрашающего вида, серпообразный деревянный прибор, искусственно разлохмаченный с одного конца. Так понимаю, что это некий местный вариант зубной щетки. В общем, очень похоже на джентельменский набор путешественника. Вот только какой эпохи? Так, а что у нас в кошеле. Ух, да мы наверное богаты, только вот не знаю по чьим меркам. Штук пять медных монет, две серебрушки и целых восемь золотых. Почерпнутых из разных исторических книг знаний хватило на то, чтобы вспомнить, что бедняки в средневековье, бывало за всю жизнь не видели ни одного золотого. Далее я заглянул в рундук и не обнаружив там ничего заслуживающего внимания, кроме мотка пеньковой веревки (это, наверное, для слабохарактерных!) перешел к последнему неизученному предмету обстановки. К сабле. Сняв с крючка ножны с целой системой ремней, напоминающих протупею, я взялся за рукоять, плотно обмотанную темной кожей и очень похожую на рукоять казацкой шашки, с таким же упором для ладони в навершии. Рукоять села в ладонь как влитая и потянув, я извлек на свет слегка изогнутый клинок, сантиметров шестидесятипяти-семидесяти в длину. Клинок формой напоминал танто или катану в миниатюре, правда без гарды. Я не силен в холодном оружии, но судя по волнистому рисунку на темном металле, бритвенной остроте и чуть синеватому цвету заточенной кромки, клинок наверное неплохой. Подавив в себе непонятный позыв сделать какой-нибудь финт, уж больно привычно клинок сидел в руке, я аккуратно опустил его до легкого щелчка обратно в ножны и принялся разбираться с ремнями. Будем играть по предложенным правилам. Ведь как я понимаю, предполагается что он тоже мой, значит надо его на себя нацепить. Вкурил схему надевания я не сразу, но трех минут мне хватило, чтобы разобраться. Теперь казацкая рукоять торчала у меня над левым плечом. После этого я добыл из сундучка рукзак и затолкал в него все, что непонятно почему считал своим. Надо бы теперь выйти наружу, но мандраж пока не давал это сделать. Так, успокоиться, пара глубоких вдохов. Все, вроде колотить стало поменьше. Ну, к выходу готов!Напоследок глянув в забранное каким-то мутным непрозрачным материалом маленькое квадратное окошко (иллюминатором язык назвать не поворачивается) сквозь которое сюда попадал свет, я толкнул скрипнувшую дверцу и чуть не сшиб быстро несущегося по узкому проходу человека в бондане и каких-то замызганных тряпках. Он на мгновение прижался к противоположной стенке и распахнув рот с пеньками гнилых зубов, выдохнул на меня с адской вонью:
- Оме Лин. Вас эта, капитан трапезовать кличет. В кают-компанию значится... -
Неопределенно ткнув пальцем себе за спину, просочился мимо открытой двери и ловко балансируя впротивовес качке, потопал дальше. Я на секунду повис. Хм, абориген отреагировал на меня, как на знакомую и привычную деталь обстановки. Оме Лин - что это? Имя, звание? И где эта самая кают-компания? Лады, пойдем туда, куда абориген ткнул пальцем. Проход вел вдоль таких же дверок, как из которой только что вывалился я. По три с каждой стороны и оканчивался более обширным помещением, которое и являлось по сути кают-компанией. Посредине находился стол с бортиками, подвешенный на цепях к двум полубимсам на закопченом подволоке и заякоренный такой же цепью на серьгу в полу, по длинным его краям размещалось две лавки. Кают-компания занимала пространство от борта до борта, на которых торчали деревянные петли с воткнутыми в них потухшими факелами. Сами борта и подволок были защищены от огня набитыми углом то ли медными, то ли бронзовыми пластинами. То же почти черными от копоти. Эта что, электричества у них тут нету, что ли? Свет попадал в помещение только через большой открытый люк в подволоке.

Хроники долгого сна
Глава 1. Соль и солнце - Табрус.

Море бросило в лицо очередную порцию соленых брызг, которые под палящим солнцем почти мгновенно высохли, превратившись в неприятную корочку. Я стер ее ладонью и сощурился, глядя на медленно, но верно приближающийся берег. Зрелище было еще то. Для меня по крайней мере. Одно море плавно переходило в другое. Синее в желтое. Ультрамариново синее, с раскиданными там и сям точками рыбацких лодок в желтое песчаное, до рези в глазах, как свет лампочки в темноте. А за ярко-желтым морем песка, едва видимые в сизом мареве, виднелись вершины гор. Я никогда не был ни в Египте, ни в Турции и ничего, с чем бы я мог это сравнить, в памяти не отложилось. Пейзаж портило только, на первый взгляд, хаотичное нагромождение строений на берегу, которое капитан и именовал Табрусом и чуть оживляли редкие пятнышки зелени вдоль берега. Берег появился ввиду сегодня с утра, из голубоватой полоски на горизонте и постепенно превратившись в тот самый пейзаж, который я сейчас вижу. Сознание услужливо принимает все это достаточно однозначно. Ну, как реальность, которая сомнению и обсуждению не подлежит. Ветер щекотит кожу, хлопает над головой полосатый парус, поскрипывает дерево и кому-то что-то орет боцман. Паранойя, шизофрения, уже второй день, или как там это у эскулапов называется. Я, правда, с этим уже смирился, легким усилием воли успокоив вяло бунтующий мозг. А первые два дня было тяжело. Самым тяжелым было первое утро. Я, проснувшись, по привычке потянулся к столику, чтоб цапнуть телефон и взглянуть на время и погоду, которую врали-синоптики имели неосторожность пообещать на сегодня. И почти заорал, засадив с маху растопыренными пальцами в деревянный борт. Подскочив на месте и баюкая ушибленную руку с диким изумлением уставился в деревянную стенку с полукруглой узенькой дверью. У меня дома НЕТ деревянных стенок! Я оказался в маленьком помещении, ровно длиной с койку, на которой лежал, а шириной от силы в метр. С левой руки в углу, рядом с койкой, (хотя здесь все рядом!) старинный деревянный сундучок, обтянутый металлическими лентами, на стенке напротив висит какое-то тряпье на крючке, из-под которого выглядывает рукоятка то ли большого кинжала, то ли маленькой сабли, а лежу я на набитом соломой тюфяке. И при этом не по детски качает. Если бы у меня не было за плечами девяти лет яхтенного спорта, начиная с старенького краснодеревого Дракона, а заканчивая крейсерской двенадцатиметровой Л6, то я бы уже помчался блевать. Обычная килевая качка небольшого парусника. Я же, мать его, в каюте! В какой, нахрен, каюте?! Откуда у меня дома каюта?! А, спать я ложился дома, стопудово! Наркотиков я не употребляю. Пить... Нет! Не пил! Мне же на работу сегодня c утра! Какой пить! Что за чертовщина присходит?! Может дружеский прикол? У меня есть пара приятелей, способных провернуть такую тему, хотя где они ключи от моего дома взяли? Я, сидя на тюфяке, затих и прислушался. Кто-то с топотом пробежал по доскам над головой. Приглушенно слышны голоса и раздался свисток боцманской дудки. Блин, и вправду ведь на корабле! Я скинул с себя холщевую простыню и обнаружил две удивительные вещи. Во первых трусы. Да, да, именно трусы! Вернее то, что их заменяло! Такой конструкции данного предмета туалета я никогда не видел. Нечто типа кальсон из хлопчатой ткани, довольно хорошо пошитое, но явно не фабричной выделки. Домотканные какие-то, что-ли. Второй удивительной вещью оказался я сам. Вернее, не я а тушка, в которой я находился, как бы это дико не звучало. Во первых у меня оказались разные руки. Нет, не то что бы одна короче другой или какая другая аномалия, а просто явно не мои и неодинаково развитые руки. Я конечно не профессиональный спортсмен, но довольно регулярные занятия теннисом, парусным спортом, плаванием и стрельбой оставили свой отпечаток. Качком не назвать, но и дрищом тоже. Но, сейчас я смотрел не на свои руки. Жилистые, без капли жира, на левой более развитый бицепс, а на правой лучелоктевые мышцы, с множеством небольших шрамов. Руки довольно таки тренированного человека, непонятно правда, в каком виде спорта. Я пружинисто соскочил с койки, оказавшейся самым настоящим рундуком, таким, как я видел в военно-морском музее на экспозиции внутреннего убранства старинных парусных судов века эдак четырнадцатого, по моему. А соскочил-то как-то излишне пружинисто для себя самого. Опс, с ногами тоже, что и с руками. Не мои, как предполагаю и все остальное. Забавное ощущение. Рехнуться можно! Хорошо, что психика у меня довольно устойчивая и я попытался успокоить себя тем, что это некий затяжной глюк. Когда истерика отступила, стало даже интересно. Было бы любопытно глянуть на себя в зеркало, но в поле видимости ни одного данного предмета не было. Так, а где у нас шмотки? Я снял с крючка тряпье и обнаружил, что это не совсем тряпье. Широкие, почти как шаровары, хлопчатые серые штаны с матерчатым цветным узорчатым поясом, такая же серая хлопчатая рубаха-косоворотка и расшитая по бортам серебристой ниткой грубоватая коричневая кожаная куртка. Нет, скорее жилетка, так как без рукавов. Нет, даже не жилетка, а нечто вроде старинного камзола без рукавов и застежек, так как полы довольно длинные и еще и подбиты по нижнему краю стальными и довольно острыми уголками. Интересная мода, но все мне впору. То есть шмотки мои. Около обитого сундучка покоится пара невысоких сапог из мягкой кожи. И естественно, моего размера. Так, а что у нас в сундучке? А в сундучке замшевый кошель с завязками, мягко звякнувший при извлечении на свет божий, трут и огниво в берестяном лубке, объемистая фляга из выдолбленной, высушенной, покрытой каким-то лаком тыквы и (о, чудо!) вишневая длинная трубочка с расшитым бархатным кисетом. Под этим всем лежало нечто типа кожаного рюкзачка, в котором обнаружился нескромных размеров неплохой кованый нож, гребень, чистые сменные онучи, мешочек с солью, какая-то склянка с пахнущей травами густой мазью и завернутый в тряпицу, устрашающего вида, серпообразный деревянный прибор, искусственно разлохмаченный с одного конца. Так понимаю, что это некий местный вариант зубной щетки. В общем, очень похоже на джентельменский набор путешественника. Вот только какой эпохи? Так, а что у нас в кошеле. Ух, да мы наверное богаты, только вот не знаю по чьим меркам. Штук пять медных монет, две серебрушки и целых восемь золотых. Почерпнутых из разных исторических книг знаний хватило на то, чтобы вспомнить, что бедняки в средневековье, бывало за всю жизнь не видели ни одного золотого. Далее я заглянул в рундук и не обнаружив там ничего заслуживающего внимания, кроме мотка пеньковой веревки (это, наверное, для слабохарактерных!) перешел к последнему неизученному предмету обстановки. К сабле. Сняв с крючка ножны с целой системой ремней, напоминающих протупею, я взялся за рукоять, плотно обмотанную темной кожей и очень похожую на рукоять казацкой шашки, с таким же упором для ладони в навершии. Рукоять села в ладонь как влитая и потянув, я извлек на свет слегка изогнутый клинок, сантиметров шестидесятипяти-семидесяти в длину. Клинок формой напоминал танто или катану в миниатюре, правда без гарды. Я не силен в холодном оружии, но судя по волнистому рисунку на темном металле, бритвенной остроте и чуть синеватому цвету заточенной кромки, клинок наверное неплохой. Подавив в себе непонятный позыв сделать какой-нибудь финт, уж больно привычно клинок сидел в руке, я аккуратно опустил его до легкого щелчка обратно в ножны и принялся разбираться с ремнями. Будем играть по предложенным правилам. Ведь как я понимаю, предполагается что он тоже мой, значит надо его на себя нацепить. Вкурил схему надевания я не сразу, но трех минут мне хватило, чтобы разобраться. Теперь казацкая рукоять торчала у меня над левым плечом. После этого я добыл из сундучка рукзак и затолкал в него все, что непонятно почему считал своим. Надо бы теперь выйти наружу, но мандраж пока не давал это сделать. Так, успокоиться, пара глубоких вдохов. Все, вроде колотить стало поменьше. Ну, к выходу готов! Напоследок глянув в забранное каким-то мутным непрозрачным материалом маленькое квадратное окошко (иллюминатором язык назвать не поворачивается) сквозь которое сюда попадал свет, я толкнул скрипнувшую дверцу и чуть не сшиб быстро несущегося по узкому проходу человека в бондане и каких-то замызганных тряпках. Он на мгновение прижался к противоположной стенке и распахнув рот с пеньками гнилых зубов, выдохнул на меня с адской вонью:
- Оме Лин. Вас эта, капитан трапезовать кличет. В кают-компанию значится... -
Неопределенно ткнув пальцем себе за спину, просочился мимо открытой двери и ловко балансируя впротивовес качке, потопал дальше. Я на секунду повис. Хм, абориген отреагировал на меня, как на знакомую и привычную деталь обстановки. Оме Лин - что это? Имя, звание? И где эта самая кают-компания? Лады, пойдем туда, куда абориген ткнул пальцем. Проход вел вдоль таких же дверок, как из которой только что вывалился я. По три с каждой стороны и оканчивался более обширным помещением, которое и являлось по сути кают-компанией. Посредине находился стол с бортиками, подвешенный на цепях к двум полубимсам на закопченом подволоке и заякоренный такой же цепью на серьгу в полу, по длинным его краям размещалось две лавки. Кают-компания занимала пространство от борта до борта, на которых торчали деревянные петли с воткнутыми в них потухшими факелами. Сами борта и подволок были защищены от огня набитыми углом то ли медными, то ли бронзовыми пластинами. То же почти черными от копоти. Эта что, электричества у них тут нету, что ли? Свет попадал в помещение только через большой открытый люк в подволоке. На столе, слегка покачиваясь, красовалось блюдо с тушеными овощами, нарезанная ломтями солонина на доске, пузатый кувшин и две здоровенных кружки, а на лавке напротив восседал дядько. В бандане, как и предидущий абориген, но несравнимо более упитанный и вальяжный. Когда я вошел, он оскалился, что видимо означало радушный прием, но зубы, которые были еще хуже чем у предидущего, превратили эту типа улыбку в гримасу:
- Оме Лин! Рад вас видеть! Вы сегодня намного лучше выглядите, чем за всю первую неделю нашего похода! Вас уже не беспокоит качка? -
- Уже не беспокоит... -
- Тогда присаживайтесь! - Он радушно обвел рукой стол и довольно сомнительные явства на нем:
- Одноглазый Оро, наш кок, сегодня расстарался! Как чувствовал, что вы придете в себя. Подкрепитесь, а то за последнюю неделю вы почти ничего не ели, а с моей стороны будет невежливо, если такой щедрый пассажир помрет в дороге от голода! Ха-ха-ха! - Гамадрилу очень весело, но я действительно хочу есть как волк. Заставлять дважды себя приглашать я не стал и упав на лавку напротив капитана, без лишних сантиментов принялся за еду. Мда, таланты повора оставляли желать лучшего, а солонина больше состояла из соли, нежели мяса, но против сдабриваемой кислым пивом нехитрой снеди голодный желудок особо не бунтовал. А капитан, роняя крошки из щербатого рта и проливая пиво на недельную щетину и рубаху, продолжал разглагольствовать:
- Если ветер не поменяется, дня через два увидим Пандею. У нас с вами, оме Лин, будет выбор, куда идти. В Табрус или Северный Догмар... -
- А есть разница? - Для меня оба названия звучали одинаково не знакомо.
- А то! Конечно! - Капитан с изумлением посмотрел на меня, а потом махнул рукой:
- Хотя о чем я? Людей вашего народа-то в городах не видно, а уж путешествующих тем более. Откуда вам знать-то... - Сделал большой глоток из кружки, крякнул и продолжил, а я с интересом навострил уши:
- В Табрусе порядку больше. Томошний малик помешан на безпасности торгового люда. Тама соляные копи у него и за счет торговли ею и живут. Ежели купцам неуютно туда ходить будет, то загнется все. Вот он и свирепствует. Лихой люд по дорогам поотлавливал и на крючьях вдоль стен городских развесил. В назидание, значит. Пиратов крепко погонял, хотя этих вывести намного сложнее, но благодаря его старанию они там гости редкие. Купцы его уважают за это, да и вообще принимают в Табрусе всех довольно радушно, независимо от народа, расы и вероисповедания, лишь бы золото было. Нейтралитет блюдут значит. Деньги там главное. В городе за воровство руки рубят, за драки палками бьют, с изамо успешно борются и гадопоклонников не пускают, оружие при въезде пломбируют... -
- Изамо? -
- Ну, эти, стеклянноглазые помешанные которые. Да, я сам их никогда не видел. По рассказам только... - Капитан сцапал кувшин со стола и розлил нам остатки, потом проорал:
- Номи! Номи, сын ленивой каракатицы! Еще пива, мать твою растудыть! -
- А что с Северным Догмаром не как? -
Капитан посмотрел на меня слегка удивленно:
- Почему не так?! Вроде и все оно так, но вот другой город совсем. Основная масса пиратов васбъернов именно оттуда родом. Но, старого доброго Сагана они не трогают. Во первых грандийцы с васбъорном в мире, а во вторых старого доброго Сагана в Северном Догмаре каждая портовая крыса знает. Хотя и мне бывало там прилетало. Шебутной и очень большой город. С изамо там проще - климат холодный. Меньше их там. А вот с людьми наоборот. Я бы не советовал вам там высаживаться. Думаю они никого из народа тэго раньше и в глаза не видели. Первым там будете, а это знаете ли, очень много не нужного внимания к вашей особе вызовет. Вы же даже не просто тэго, а полукровка, в добавок еще и... Как это правильно сказать?... - Капитан замялся и указал пальцем куда-то мне на грудь:
- ...Э-э, с непростой историей. Вот! - Он наконец подобрал нужные слова.
- В каком смысле и с чего вы это взяли, капитан Саган? - Не понял я.
- Ну, это! Медальон у вас... - Я лапнул себя за ворот и обнаружил цепочку с висящей на ней монетой. Появился давешний беззубый обморок из коридора и бухнул на стол сразу два кувшина с пивом. Что-то нераборчиво пробормотал и скрылся в проходе, а капитан продолжил:
- Ну, это... Вы только не сердитесь, оме. Просто каждый, кто с тэго сталкивался знает, что медальон у вас, как знак отличия считается. У простых медный, у непростых серебряный, у знатных золотой и у совсем знатных из камушка какого-нибудь драгоценного. Но, на всех солнышко изображено. Либо много лучиков, либо мало. А у вас медальон серебряный, лучиков мало, солнышка только верхняя половина, да и внешне видно, что в вас не только тэго, но и грандийская кровь есть. Отсюда старый и внимательный Саган вывод делает, что не просто так вы на Пандею собрались... - И он примиряюще понял руки:
- Дело это не мое, а клиент вы более чем щедрый, хотя за меньшие деньги я бы через Бурное море и не пошел бы. Но, у меня в последнее время с фортуной плохо ладится и ваши десять ноблей золотом для меня как воздух. И еще Саган человек благодарный и долг старого Сагана в том, чтоб вы в беду не попали, как на берег ступите. А Пандея место странное, поверьте оме... -
- Тогда в Табрус, капитан. Послушаю вашего совета... -
Дальнейший диалог особой информационной пользы не принес. Обед закончился и дальнейшее время я убивал просто шатаясь по кораблю. Посудина чем-то напоминала ганзейский когг, с двумя площадками на носу и на корме, метров пятнадцати в длину. На кормовой площадке, огороженной набитыми по бортам щитами, потел рулевой, борясь со здоровенным рулевым веслом, удерживая неповоротливое судно на курсе. Лениво хлопал большой полосатый прямоугольный парус, всем пузом захватывая несильный фордэвинд(кормовой ветер). Видимо, такие слова, как стаксель, кливер, марсель и грот здесь еще не известны. Носовая площадка так же была огорожена набитыми щитами и на ней, как и на кормовой, находилась баллиста со снятыми тросами. Правда, баллисты выглядели так, будто из них последние лет десять даже не пытались стрелять. Сразу за вынесенной вперед мачтой, на шкафуте, вокруг лежащей килем кверху небольшой шлюпки, обозначилась некая суета человек из шести, которую затеял толстый боцман, выглядевший будто родной брат капитана. Народу на корабле было всего шестнадцать человек, не считая кока, который не вылезал со своего камбуза. Все наряжены в грязные хлопчатые штаны, рубахи и головные, похожие на банданы, платки и босиком. Поголовно каждый светит щербатым ртом. Стоматология здесь явно не в чести. Хотя, не уверен , что им и это слово вообще знакомо. Боцман отреагировал на мое появление мрачным взглядом, но подходить ближе и заговаривать я и не стал. Опершись на фальшборт, я тупо глазел на море, пытаясь понять, что за глюк я словил. Ничего на ум не приходило. От безделья я, дождавшись когда никого на носовой площадке не будет, вытащил саблю и сделал несколько финтов, которые получились на удивление ловко. Я скинул свой тяжеленный кожаный кафтан и воспользовался мышечной памятью того парня в котором находилось мое воспаленное сознание, всласть потанцевав с острой железкой. Судя по гармоничным движениям, парень тренировками не пренебрегал, потому что добиться такого автоматизма, можно только занимаясь этим очень много и изнурительно. Под дикими взглядами команды я накинул кафтан и смылся обратно в каюту, где провалялся, уставившись в потолок практически до самого ужина.
На второй день повторилось все тоже самое. Капитан ничего нового не поведал, костеря неких веллайцев за дурацкие законы и проклиная грабительские налоги Гранидии. Я привычно уже прогулялся до носовой площадки, где в этот раз поупражнялся не снимая кожаного облачения, доверяясь ощущению, что так и должно быть. Забавно, но длиннополая кожаная жилетка как-то добавляла инерции в движениях и ощущение защищенности, что-ли... Чего-то я пока с ней не понимал. По бортам от ворота край был ощутимо тверже остального, как будто туда тоже что-то вшито. При детальном осмотре ближе к низу, на расстоянии сантиметров десяти-пятнадцать от стальных уголков виднелись несколько порезов. Раздвинув дубленую кожу на одном я действительно разглядел вшитый туда плетеный из проволоки тросик. Под каждым узором на груди прощупывался дополнительный слой кожи, то есть это все-таки не предмет одежды, а скорее доспех. Странный правда.
На утро третьего дня меня разбудили радостные крики. Я быстро облачился, выскочил наверх и увидел дымку на горизонте. Земля. Пандея. Спустя четыре часа дымчатая полоска превратилась в желтую, а спустя еще два я уже наблюдал Табрус. Помимо разбросанных там и сям рыбацких лодок на горизонте наблюдалось еще некое движение. Слева, со стороны открытого моря был виден парус с каким-то рисунком. Отсюда не различить, но парус большой как и корабль, который он уверенно тащил к городу. Нечто похожее на наш когг, только несравнимо больше размерами. Справа вдоль берега, к входу в гавань, где отчетливо просматривались две сторожевых башни на входе в порт, наплевав на ветер летела весельная бирема. Тоже очень приличных размеров. Курсы трех кораблей сходились в створе башен и оттуда практически одновременно выметнулись три точки. Одна пошла вдоль берега навстречу биреме, вторая устремилась к большому кораблю, а третья направилась к нам. Впередсмотрящий засвистел из своего гнезда и на ют грузно выбрался капитан Саган. Он вооружился подзорной трубой и какое-то время наблюдал за точкой, которая довольно быстро приближалась и росла в размерах, превращаясь небольшое узкое гребное судно. Капитан что-то для себя разглядел и отдал команду ложится в дрейф. Забегали матросы, захлопал парус и корабль стал ощутимо замедляться. Минут десять спустя стал различим бой барабана, задающего темп гребцам на приближающейся лодке. Лодка-то не просто лодка, а скорее маленькая боевая галера. По шесть приличных таких весел с каждой стороны, а воду вспарывает самый настоящий таран на носу. На небольшой кормовой площадке, рядом с маленькой баллистой стоят четыре человека. Трое явно воины, один из которых и задавал темп гребцам, другой рулит, третий целится в нас из баллисты. Все трое в кожаных доспехах с бронзовыми накладками, а четвертым стоит мужик с плоским ящиком под мышкой, в цветном халате и феске. Так понимаю, что к нам таможня пожаловала. Удивило то, что на веслах сидели не заморенные рабы, если судить по созданным литературой стереотипам, а воины. Вполне упитанные крепкие мужики в таких-же добротных кожаных доспехах и шлемах, усиленных бронзовыми бляхами. По два на весло. Итого, не много не мало, двадцать четыре человека. Метров за десять до когга все весла взметнулись вверх, встав домиком над палубой галеры и она птицей подлетела под борт нашего корабля, глухо об него ударившись. Матросы с когга метнули вниз швартовые и сбросили лестницу, а на галере это все закрепили. Через минуту на палубу высыпалось человек пятнадцать местных кожаных таможенников, включая мужика в феске. Человек восемь из них сразу рассосалось по закоулкам корабля. Парни действовали весьма сноровисто и выглядели авторитетно. У каждого на поясе короткий, похожий на акинак короткий меч, а за спиной обитый медью баклер. Ребята плотные, хоть и низкорослые, явно неплохо тренированные, судя по тому, как двигаются в своих обитых бронзовыми бляхами кожанках. Боцман просвистел дудкой некий замысловатый сигнал и экипаж нашего когга покорно скопился на шканцах. Вылез даже кок, который, похоже, был третьим братом в семье капитана. Капитан спустился с юта и довольно подобострастно засеменил к мужику в халате, который уже уселся на заботливо разложенную маленькую скамеечку и открыл свой ящик. Я как стоял, подпирая фальшборт, так и остался стоять. Надо будет - позовут. Позвали. Минут десять прошло, пока капитан Саган вежливо и подробно отвечал на вопросы мужика в феске, полагаю что чиновника, а один из офицеров подходил по очереди к каждому члену экипажа. Появились шарившиеся по кораблю воины, каждый из которых коротко отрапортовал начальству. Судя по спокойной обстановке, наркотиков, рабов, оружия или что у них там еще запрещенное и подакцизное мы не везли, после чего наступил мой черед. Капитан, объясняя что-то пару раз ткнул в меня пальцем, а один из офицеров таможенников подошел и вполне вежливо пригласил пройти к цветному халату. Я подчинился.
- Тэго... - Констатировал, глядя на меня чиновник. Ну, я уже знаю, что я тэго. Дальше-то что. Стою молчу. Он смотрел на меня с минуту, потом раскрыл рот:
- Омэ Лин, как назвал вас капитан? - Я кивнул. Остается только верить, что капитан не наврал. Хотя бы мне.
- Какова цель вашего прибытия на Пандею и в Табрус в частности, омэ? -
Все таки омэ - это не имя, а нечто типа господин, мсье, сударь или как там еще. Что ж тебе ответить, то, милай? Я понятия не имел, какого черта я вообще здесь делаю, не только на Пандее с Табрусом, а вообще в этом мире, в этом теле или в этой галлюцинации. Прокручивая в голове варианты подходящих ответов, я невольно улыбнулся комичности ситуации. Если бы я знал какую реакцию это вызовет, то зашил бы себе рот.
- ИЗАМО!!! - Чиновник с воплем перекатился назад с табуретки, выронив свой ящик, из которого высыпались бумаги, еще что-то и вывалилась чернильница, поливая палубу синей жижей. С шелестом вылетели из-за спин баклеры и почти уткнулись мне в лицо как минимум штук пять акинаков. Дальше меня удивил мой организм. Сработали не мои рефлексы и мгновенным, практически неразличимым движением я скользнул назад, почему-то сунув сложенные лодочками ладони в карманы кафтана. Опс, такие навыки не могут не радовать (Черт! Дурацкое ощущение не своего тела!), но все-таки можно я сам. Надо еще понять, что я могу, а что нет. Хоть и сильны у чувака навыки, неведомо мне где приобретенные, но надо ситуацию разруливать другим способом.
- Уважаемые! Что происходит?! - Подал голос капитан.
- Это же изамо, капитан! Вы с ним разговаривали? - Из-за спин бойцов спросил чиновник.
- Еще как разговаривали! Даже обсуждали гостеприимство достойных людей славного Табруса! - Медленно и четко выговаривая слова, вместо капитана ответил чиновнику я. Капитан быстро-быстро закивал. Чиновник слегка высунулся из-за спин бойцов:
- Вы разговариваете?! И что у вас с зубами? -
- Да, так же как и вы - разговариваю! Зубы просто целые. Я их регулярно чищу! - Удивил он меня, конечно. Но, чиновник не сразу поверил:
- Покажите зубы еще раз! - Я оскалился, а чиновник выдохнул, но из-за спин не вылез и несколько нервозно выдал:
- Клянусь отрубленным змеиным хвостом, я ошибся! Они у вас такие белые, что мне показалось! Но, лучше перестраховаться! Еще одну проверку пройдете, оме? -
- Валяй! -
- Что? - Он явно не понял.
- Давайте, говорю, свою проверку. Как будто у меня выбор есть... - Я не был настроен развивать ситуацию до драки. Чиновник-то чуть расслабился, но полтора десятка парней не торопились засовывать свои железки в ножны и из под козырьков шлемов за моими движениями внимательно следила целая куча настороженных глаз. Рефлексы того парня, в котором я оказался, конечно, заслуживали детального изучения, но в случае боя я не готов был поставить на благоприятный исход даже ломаный грош.
- Ну, да. Выбора у вас нет, оме... - Чиновник рискнул таки протиснуться между бойцами и что-то искал в высыпавшемся из ящика хламе, настороженно поглядывая на меня. Я вытащил руки из карманов и развел в стороны, показывая, что оружия в них нет. Воины тоже слегка расслабились, а капитан шумно выпустил воздух сквозь зубы.
- Проверка солнцем, оме. Вы готовы? - Чиновник наконец нашел что-то маленькое, квадратное, зажал его в руке и сторожко потянулся ко мне.
- Да, готов я! - Эта истерия начала раздражать и без того мою уже совсем расшатанную последними событиями психику.
- Откройте глаза и смотрите на меня, оме... - Чиновник поднес мне руку к лицу, а воины вокруг опять подобрались. Я уставился чуть ниже кисточки на феске, а этот гад взял и пустил мне в глаза яркого-яркого солнечного зайчика зажатым у него в ладони небольшим зеркальцем.
- А! Черт! - Я отскочил назад, промаргиваясь и ожидая, что меня сейчас чем-нибудь звезданут, но когда проморгался увидел, что вся тусовка стоит спокойно. Солдаты мечи запихивают в ножны, баклеры забрасывают за спины, а господин в цветном халате мило улыбается:
- Добро пожаловать в Табрус, оме Лин! Меня зовут Насралла Хазар и я омир отряда пограничной стражи мудрейшего малика Аббаса ибн Узефа, да освятят боги Пандеи его путь и осыпят милостями... Итак, омэ. Какова ваша цель прибытия в наш благословенный город? - ...

Омир оказался на поверку милейшим человеком. Получив от меня серебряную монету в качестве въездной пошлины, он принялся отсчитывать сдачу медью, но я его остановил, заявив, что был невольной причиной возникшей сутолоки и эта самая сдача - самое малое, чем я могу компенсировать беспокойство столь уважаемого человека и что я предпочел бы найти еще способ искупить свою невольную вину. Омир Насралла расцвел и оказался настолько любезен, что предложил доставить меня порт, не дожидаясь прохождения кораблем всех формальностей, на своей галере. Я естественно согласился, тем более что капитан Саган заявил, что не собирается в обратный путь порожняком и хотел бы попасть в город со стороны Соляного Порта, в котором маловато удобств и мне, мягко говоря неудобно будет оттуда добираться до ближайшего приличного караван-сарая. Я быстро распрощался с капитаном, закинул за спину рюкзак с нехитрыми пожитками и спустя минут двадцать мы уже скользили по водной глади мимо двух огромных башен, охранявших вход в бухту, являвшуюся портом Табруса. С вершин башен в небо поднимались дымки очагов, на широких площадках стояли громадные баллисты и катапульты, а у самой воды со здоровенных кабестанов от одной башни к другой тянулась нехилая цепь, преграждавшая вход в гавань крупным кораблям. В порту наблюдалось порядка десяти судов, а сразу за башнями, явно на боевом дежурстве, стояли две крупных биремы. Черт, как в фильм про какую-то древнюю Трою попал! Прямо на борту любезнейший Насралла заполнил подорожную и высказал мнение, что уж если я приехал на Пандею, собираясь тут поселиться, то лучшего места, чем Табрус, мне не найти на всем материке. Он заботливо и виновато опечатал мою саблю, продев пеньковую веревочку в отверстие навершия рукояти и в петлю на ножнах, приложив разогретую на маленькой спиртовке сургучную печать с похожей на арабскую вязью. Как бы извиняясь объяснил, что применение оружия в городе запрещено. Это монополия слуг малика и каждый факт применения оружия горожанами придирчиво рассматривается судом сурата, который бывает более чем суров. То есть для того, чтоб сломать печать на оружии, необходимо иметь ну очень веские основания. Так же посвятил меня таинство произошедшего на корабле. Оказывается что изамо, что гадопоклонники, одни после трансформации, а другие после посвящения, получали великолепные острые зубы. Судя по описанию омира, бивни у парней становились на зависть графу Дракуле. А то, что услуги профессионального и грамотного цирюльника стоят баснословных денег, объясняет, что нормальные люди, как правило, щеголяют гнилыми пеньками. Поэтому моя улыбка и оказала на него столь изумляющее действо. Если изамо говорить не умеют вообще, то есть являются просто тупыми упырями, то с гадопоклонниками все сложнее. Они ведут себя и говорят как обычные люди. Но, и те и другие не выносят прямого солнечного света в глаза, поэтому человек повернувшийся спиной к солнцу или в глубоком капюшоне у честных людей должен сразу вызывать подозрение. При попадании света в глаза у изамо зрачки с белками становятся полностью черными и это вводит их во временный ступор, а вот у гадопоклонников зрачок становится узким, змеиным и это вызывает дикую агрессию, ярое желание уничтожить все живое рядом с собой. Правда, на вопрос, чем все эти парни плохи, уважаемый омир смешался и ответил, что вроде как изамо жрут людей, а гадопоклонники просто плохие. К сожалению, он никогда ни тех, ни других не видел и самой сокровенной его мечтой является поимка хотя бы одного из супостатов. Желательно при исполнении служебных обязанностей. Пока мы подходили к берегу он успел провести мне короткий экскурс по главной улице города, рассказав про находящиеся там заведения и предложив свои услуги на завтра в качестве гида, так как завтра он вполне свободен от служебных обязанностей. Четко осознавая, что парень нарывается на те самые дополнительные извинения, о которых я имел неосторожность заикнуться ранее, я согласился. Гулять так гулять!
Меня высадили прямо на выложенной ракушечником набережной, на которой не взирая на клонившийся к закату день было много шумно и многолюдно. Омир отбыл по служебным надобностям, наказав мне на прощание остановиться в караван-сарае "Эль-Хама" почтенного Исамиля, рекомендовав заведение как вполне приличное и с нормальными ценами, где и обещал найти меня завтра. По словам омира, оно находилось совсем рядом, в ста шагах от набережной по улице Джиради. Правда, сто шагов оказались не простыми. Сначала мимо меня промчались два скорохода, гортанными криками распугивая народ, а за ними, вальяжной рысью, на обалденном сером в яблоках скакуне, проскакал некто, обряженный в шитые золотом одежды. Пока я глазел на коня, меня чуть не снесли здоровенным паланкином, разогнав одновременно стайку женщин спрятавших лица под паранджами. Попавшись на глаза двум стражам с копьями, я решил убраться таки с набережной подальше. Пока я шел до заведения почтенного Исамиля, меня раз двадцать дергали за рукав, предлагая какую-то ерунду, попытались затащить в пару лавок и на представление уличных акробатов, заставить купить воду и под конец даже раба. Уже на подходе к заветной вывеске с изображением павлина опять сработали рефлексы и крутнувшись вокруг себя я крепенько вывернул руку какому-то парню, явно пытавшемуся срезать мой кошелек. Парень упал на колени и заныл. Я был настолько вымотан, в основном морально, что отпустил его руку, погрозил пальцем и пошел дальше. Ни времени, ни желания заморачиваться - у каждого свой хлеб. А караван-сарай действительно оказался очень уютным. Здание располагалось вокруг двора с фонтанчиком посредине. Заходя в двери мимо двух дюжих слуг, вооруженных дубинками, я попал в этот самый внутренний дворик, замкнутый прямоугольником галереи, в свою очередь разделенной на террасы, устланные коврами и подушками. Ко мне подкатился маленький человечек в чалме и халате, подобострастно поинтересовавшись что угодно оме. Оме вкратце объяснил, что ему угодно, сославшись на уважаемого омира. Колобок стал еще подобострастнее, рассыпался в любезностях и расставшись с тремя медными монетами я стал обладателем одной такой террасы с маленькой дверью в опочивальню. Не успел я бросить рюкзак на подушки, как тихий голосок поинтересовался, не желает ли оме принять ванну или откушать фруктов перед сном. Но, оме перед сном более всего на свете в данный момент хотел водки. Эдак литр наверное... О чем и сообщил, повернувшись, абсолютно безшумно подошедшей со двора девушке, с головы до ног закутанной в полупрозрачную шаль. Она меня сначала не поняла и я попытался объяснить подробнее. Когда до девчонки таки дошло, чего я хочу, она даже испугалась и заявила, что по закону сурата нельзя употреблять никакого спиртного после вечерней молитвы. Но, подумав, предложила принести мне трубочку сармаша, который успокаивает, навевает грезы и дремы. Я не любитель наркотиков, даже легких, но на меня накатило. Сознание требовало разрядки. Я решительно перестал соображать, что является реальностью, эти подушки в городе из тысячи-и-одной-ночи или та моя жизнь. Да, почему же, мать ее ети, меня не отпускает! Когда этот глюк кончится?! Я рухнул на подушки и дождался когда девушка принесет раскуренную трубочку. Она встала передо мной на колени, в несколько затяжек раскурила ее сильнее и передала мне. Я кивком поблагодарил и подперев башку рукой в свою очередь сделал несколько затяжек. Ароматный, с примесями каких-то трав дым попал мне в легкие и то ли сказалось напряжение последних дней, то ли трава такая забористая была, но я перестал видеть девушку. Все вокруг поплыло, антураж сменился сначала каким-то сюрреализмом, затем очень красивыми пейзажами с высоты птичьего полета, затем каким-то помещением. В помещении кто-то кроме меня был. У меня не было тела и обратить взгляд туда, куда мне бы хотелось, и посмотреть что там рядом такое было невозможно. Вдруг, как будто кто-то начал разворачивать комнату и в поле моего зрения появилась какая-то жуткая тварь. Чем-то неуловимо она напоминала стоящего на карачках человека. Тварь что-то жрала, издавая непонятный и негромкий, но леденящий кровь, странный свистящий звук. Ну, прямо как урчащая от удовольствия кошка. Я начал напрягать несуществующие глаза, чтобы рассмотреть ее получше, но в этот момент тварюга замерла и перестала жрать. Потом просипела как-то по другому и подняла голову, встретившись со мной взглядом. Я заорал. Потом наступила темнота. Ну, похоже, что я отрубился...

Глава 2. Помешательство.

Какой-то резкий звук не давал мне спать. Остатки мерзкого сна оставили на подкорке сознания гадостный осадок, а поганый звук не унимался, превращая пробужнение из обычно-кислого в совершенно-отвратительное. Просыпаясь, я в раздражении махнул рукой и зацепил что-то, что с грохотом рухнуло и покатилось. Я сел, открыл глаза и опять заорал. Почти как во сне. Я сбил рукой с прикроватного столика вазочку с конфетами и телефон со сработавшим будильником. ТЕЛЕФОН!!! Я подпрыгнув из положения сидя, побежал к окну и отдернул штору. Мой двор. Отпустило! Е-мое! ОТПУСТИЛО!!! Что-то даже обессилел и обмяк как-то сразу, аж руки опустились. Дома! Ну и ну! Вот это сон! И ведь помню все в поразительно мелких деталях и красках. Я, прогоняя остатки сна пошлепал на кухню, привычно набив ситечко молотым кофе, защелкнул его в кофеварку и повернул тумблер. Пока заурчала и зашипела моя кофе-машинка, я подобрал с привычного места на столе лентяйку и включил телек. Кофеварка пискнула, рапортуя о налитой кружке. Я сцапал кружку и краем глаза обратил внимание на какую-то суету на экране, сполохи мигалок и бегущих людей с каталками. Антураж вроде не западный, а где-то в наших галилеях. Что это у нас там? А, Россия24, делаю немного погромче и поставленный голос диктора начинает вещать:
" - ... множественные случаи. Полиции даже пришлось применять оружие. Медики связывают это явление с отравлением неким психотропным веществом, состав которого на данный момент уточняется. По полученным данным очагами распространения являются аэропорты и больницы. Настоятельно рекомендуется воздержаться от выходов на улицу и соблюдать порядок. Для поддержания порядка на улицы выведены усиленные наряды полиции и ОМОНа. Так же настоятельно рекомендуется гражданам не поддаваться панике и уделять повышенное внимание средствам массового оповещения... - "
Это еще что, мать твою, творится?! Где это у нас? Ага, в Москве. Так, пятый канал:
" - ... на данный момент оцеплен аэропорт Пулково и больница скорой помощи на улице Костюшко... - "
Бляя...!

Глава 2. Помешательство.

Какой-то резкий звук не давал мне спать. Остатки мерзкого сна оставили на подкорке сознания гадостный осадок, а поганый звук не унимался, превращая пробужнение из обычно-кислого в совершенно-отвратительное. Просыпаясь, я в раздражении махнул рукой и зацепил что-то, что с грохотом рухнуло и покатилось. Я сел, открыл глаза и опять заорал. Почти как во сне. Я сбил рукой с прикроватного столика вазочку с конфетами и телефон со сработавшим будильником. ТЕЛЕФОН!!! Я подпрыгнув из положения сидя, побежал к окну и отдернул штору. Мой двор. Отпустило! Е-мое! ОТПУСТИЛО!!! Что-то даже обессилел и обмяк как-то сразу, аж руки опустились. Дома! Ну и ну! Вот это сон! И ведь помню все в поразительно мелких деталях и красках. Я, прогоняя остатки сна пошлепал на кухню, привычно набив ситечко молотым кофе, защелкнул его в кофеварку и повернул тумблер. Пока заурчала и зашипела моя кофе-машинка, я подобрал с привычного места на столе лентяйку и включил телек. Кофеварка пискнула, рапортуя о налитой кружке. Сцапав кружку, я краем глаза обратил внимание на какую-то суету на экране, сполохи мигалок и бегущих людей с каталками. Антураж вроде не западный, а где-то в наших галилеях. Что это у нас там? А, Россия24, делаю немного погромче и поставленный голос диктора начинает вещать:
" - ... множественные случаи. Полиции даже пришлось применять оружие. Медики связывают это явление с отравлением неким психотропным веществом, состав которого на данный момент уточняется. По полученным данным очагами распространения являются аэропорты и больницы. Настоятельно рекомендуется воздержаться от выходов на улицу и соблюдать порядок. Для поддержания порядка на улицы выведены усиленные наряды полиции и ОМОНа. Так же настоятельно рекомендуется гражданам не поддаваться панике и уделять повышенное внимание средствам массового оповещения... - "
Это еще что, мать твою, творится?! Где это у нас? Ага, в Москве. Не, меня Питер больше интересует. Так, пятый канал:
" - ... на данный момент оцеплен аэропорт Пулково и больница скорой помощи на улице Костюшко... - "
Бляя...! Это что такое у нас творится? На войну с кем-то вроде не похоже. Я, не выпуская кружку из рук, присел на стул и внимательно послушал диктора. Переключил опять на Россию24. Там, в процессе вещания пара видеовставок с мест событий. Деловые и тревожные лица полицейских, метающиеся туда-сюда медики, невозмутимые и суровые вояки, пафосный чиновник, что-то как обычно бестолково говорящий в камеру. Для того, чтобы хоть что-нибудь попытаться понять, пришлось пощелкать каналами подольше. О, на РенТВ показали видео, в центре которого был был человек, выскочивший из какого-то здания и ведущий себя как только что очнувшийся от наркоза пациент психбольницы или коматозник, вышедший из глубокого обморока. Дерганые и заторможенные движения, будто он не понимал, в какую стороны бежать. Кадры были выложены с чьего-то мобильного телефона и из-за дергающегося изображения было не совсем понятно, но мужик, похоже, с головы до ног был вымазан кровью. Хотя при этом выглядел не пострадавшим бедолагой, а скорее агрессором. Как в подтверждение, он ломанулся прямо на снимавшего. Откуда-то со стороны послышались частые хлопки, нелепо дернулась взлохмаченная, заляпанная красным голова и мужик грохнулся навзничь. Видео оборвалось. Я еще какое-то время сидел в шоке от увиденного и не воспринимая, что там еще говорили. Потом подошел к окну и выглянул наружу, обозревая двор. Ничего небычного. Двор как двор. Двое знакомых парней стоят у подъезда дома напротив и что-то живо обсуждают. А, знакомые у нас тат все, так как мой обитаемый угол этого жилого комплекса состоит из шести квадрексов, то есть двухэтажных домиков на четыре квартиры каждый. Думаю, надо пойти в данном обсуждении поучавствовать. Я довольно живо запрыгнул в спортивные штаны, кроссовки, накинул на плечи куртку и выскочил на улицу.
- Привет, Дим! Ты не в курсе, что за хрень творится?! - Мордастый румяный парняга, с которым мы познакомились еще во время покупки квартир в этих квадрексах, повернулся в мою сторону и протянул руку:
- Привет, Илюх. Не, вот сами стоим и обсуждаем, что делать. Знакомся, кстати - Саша... - Он представил мне собеседника. Тот как-то суетливо пожал протянутую ладонь. Парень был растрепан и выглядел как-то дико, чтоли. По нему было видно, что он не в своей тарелке и вроде объясняя мне его состояние Дима сказал:
- С Саней работаем вместе. Ты мог его у меня в гостях не раз видеть. Вот в городе чертовщина какая-то началась и он решил ко мне сюда рвануть. Ну, думаю он сам расскажет... -
- Да, это просто песец какой-то!... - А, парень перепсиховался-то нормально. Он даже говорить принялся как-то взахлеб, глотая звуки. В руках он теребил ключи от машины с брелоком в виде футбольного мячика:
- Я сегодня отпросился у Михалыча, чтоб жене с мелкой документы и еды отвезти. Полис, свидетельство о рожденнии и всякую другую хрень типа пижамки, кружек и прокладок. Они у меня на Земледельческой в детской больничке лежали. Мелкая заразу какую-то в садике подхватила, кашлять задыхаясь начала и их туда на скорой позавчера отвезли. Я не успел приемный покой пройти, такая хрень в коридоре началась!... -
Его передернуло, мячик оторвался и поскакал по тротуару. Он прервался и суетливо принялся его ловить. Мы с Димой переглянулись. Он мне кивнул на парня, мол, слушай-слушай. Тот, наконец, поймал свой мячик и распрямился.
- Ну и что за хрень? - Подбодрил его я.
- Да, песец просто, а не хрень! - Его снова передернуло:
- Иду я по коридору. Еще наверх, на этаж, не поднялся. И вдруг, шум-гам, из какого-то кабинета вылетает целая толпа. Медсестры, охранник, какие-то люди, наверное родители, а впереди врач... - Он облизнул пересохшие губы, его снова передернуло, мячик выпал из рук и опять поскакал по асфальту, но ловить он его уже не стал, а просто проводил диким взглядом:
- Так вот врачу, в ногу вцепившись, ребенок висел! Ну, как собака! И, похоже, еще и рычал! - Он оглядел наши слегка вытянувшиеся лица и почти перешел на крик:
- Да, я правду говорю! Бля буду! Не пил я ни черта! И колеса я не глотаю! Ребенок висел у него на ноге и трепал ее как тузик тряпку, а эта вся толпа вокруг скакала! Орали как ненормальные и отрывать его пытались! Врач тоже орал и по башке этого ребенка бил!... - Он перевел дух и завращал враз обезумевшими глазами:
- Не разглядел я, кто там был. Девочка или мальчик. Драться я не умею, но тут думаю, убью козлов! Нельзя же так с малыми! Так через пару секунд второй выскочил! -
- Кто второй?! Врач? - Мы с Димой не поняли и спросили практически в один голос.
- Какой нах врач?! Ребенок! Если это вообще дети, конечно!... - Парню, на мой взгляд, не помешало бы тяпнуть стопарь. Полегче бы немного стало. Он продолжил:
- Одна из баб, по моему мамаша первого, как заорет! Охранник развернулся и как давай там внизу за ней дубинкой кого-то охаживать. Баба крутиться начала и я смотрю, а на заду у нее еще один висит! И жрет! Кровища хлещет, охранник его дубинкой мочит, а он все равно жрет! - Я вытащил из кармана пачку Давидова, прикурил две сигареты сразу и одну протянул Саше. Тот схватил сигарету, затянулся и благодарно кивнул:
- Я не курю, вообще-то... Короче, когда я это увидел, у меня все упало. Очканул я так, что чуть на месте не обосрался и галопом за своими помчал. Ни на секунду, думаю, я их здесь не оставлю! Выволок их в чем были, через пожарный выход. Хорошо открыто было, в Матиз наш с Ленкой их засунул и домой помчал... - Он показал на стоящее чуть поодаль синенькое чудо узбекского автопрома:
- Да, не доехал я до дома, парни! Одного дома до дома не доехал! Стою на светофоре, напротив уазик ментовский, а к переходу с ихней стороны мужик какой-то подходит. Прикинул, что идет странно как-то. Как пьяный, что-ли. Я-то сначала толком внимания не обратил. А, совсем поплохело мне тогда, когда трое ментов из уазика выпрыгнули и один мне замахал, мол вали отсюда, а двое других в мужика из автоматов садить начали. Да так садить, что от того только брызги полетели. А, он все равно идет!!! - Саша в две затяжки прикончил сигарету:
- У меня песец в машине творится, Ленка с Машкой орут от страха, кто кого громче. Короче, я чуть с катушек не соскочил и рванул с места как ненормальный... -
- А, чо менты? - Не выдержал Дима.
- А, я типа досматривать остался?! Дим, ты нормальный?! Я, пока летел, сообразить пытался, куда деваться. Понял, что домой я не поеду. Ну его нах! Дальше попытался вспомнить, кто у меня за городом есть. Ну, и вспомнил только про тебя... - Парень виновато посмотрел на Диму. Тот махнул рукой:
- Не парься, у меня места на всех хватит... - И повернулся ко мне:
- Бабы его белые были и до сих пор как рыбы молчат. Что старшая, что младшая. Натаха одну коньяком, другую Тен-а-Теном отпаивает, а нас выгнала нафиг... - Он махнул рукой в направлении окон своего квадрекса:
- Короче, парни. Что делать будем? - Дима, рубанув рукой воздух, подвел итог повествованию:
- Сдается мне, что дело керосином пахнет. Надо когти рвать к ближайшему лабазу и затариваться всем, что там есть. Лучше перебздеть, чем недобздеть, а то сейчас в связи с повсеместным запахом керосина начнут гайки затягивать. И затянут так, как обычно в этой стране бывает, что сок из народу брызнет... -
Не согласиться с Димиными доводами было очень сложно. Быстро обсудили с ним список закупаемого. Саня в обсуждении особого участия не принимал, рухнув на лавку у подъезда, свесив бессильно руки и ограничиваясь короткими кивками или мотанием головы. Ехать решили на двух машинах. На Диминой Астре, благо это универсал и в него много влезет, и на мне. У меня Тагер. В истоках, это корейский джип Корандо аж 90-х годов прошлого века изобретения, выпуск которого с 2008-го наладили на Таганрогском автозаводе. Надо сказать, удивительной неубиваемости и завидной проходимости машина, даже в заводской комплектации. На него выбор пал из-за съемных задних сидений, удаление которых превращало его салон в нехилой вместимости фургончик. Так, вроде договорились и я пошел домой собираться, а Дима повернулся к Саше. С сеансом психотерапии, полагаю. Ну, парню надо. Народу во дворе никого, кроме нас не было, что в принципе не удивительно. Все жильцы нашего угла квадрексов, даже молодые, довольно деловые люди, дети мало у кого есть, так что редко кто перед работой за чашкой кофе телевизор врубает. Все на бегу, да на бегу. Мне, я считаю, просто повезло или наоборот, не повезло. Ведь невзирая на свой дикий сон, я однозначно собирался ехать на работу. Сейчас, естественно ни ногой. А, вот матери позвонить надо будет, когда до телефона добегу и по возможности изъять ее из города. А, то вдруг Димон накаркал и там сейчас дурдом с элементами ужастика во всю бушует. Хоть, она у меня женщина осторожная, телек по утрам в обязаловку смотрит, запасливая к тому же и может из дому неделю не выходить, но боязно за нее. Мама старенькая и единственная. Друзьями я особо не оброс. Были ребята с которыми на рыбалку ездили, в тир, в теннис играли, но как-то дальше редких пикников и еще более редкого распития пива дела не шли. Жена, пока таковая имелась, не особо была рада гостям, а когда разбежались, то и сам как-то не тянулся к общению. Народ болел футболом, клубами, еще какой-то хренью, а мне было просто не интересно. За думами этими я и не заметил, как заскочил к себе, быстро переоделся в свою трофи-форму, состоящую из крепких штанов Н&М, высоких ботинок-Чекерсов и вранглеровской куртки, схватил ключи, ящик с инструментом, телефон и собрался уже выбегать, но повис. А, ведь у меня же оружие имеется. Подаренная, по случаю прилива щедрости, знакомым охранником с какого-то дискача, в компании которого пересеклись в баре за пивом, Оса. Жуткого вида четырехзарядный травматический пистолет. Естественно без разрешения. Бравый вышибала реквизировал ее у какого-то пьяного бузотера, о чем поведал мне тогда с нескрываемой гордостью. Я от подарка не отказался, затем через знакомых добыл боеприпасы. Но, подумав немного, брать с собой ужасную пушку не стал. Во первых полицейские нынче очень нервные. Не ровен час, пальнут не разобравшись и тю-тю. И еще вспомнился рассказ Саши. Чувака из двух автоматов расписывают, а он идет. Дойдет и эту самую Осу засунет мне в... В общем, не стал я ее брать.
Димыч уже топтался перед подъездом, поставив рядом с Тагером пыхтящую дизельком Астру.
- Ну, с богом, Илья! -
- Да, щас кресла вытащу и поехали. А где Саша? -
- Я ему двести конины влил и с бабами оставил... - Дима замялся:
- А, то парень натерпелся и за девок своих трясется, как помешаный. Хотя я его понимаю... -
Я кивнул и минуты в три управился с креслами, превратив салон сзади в кузов. Кресла затащил на крыльцо и там оставил. Спереть тут у нас врядли кто сопрет, а вот дождик дермантиновую кожу попортить может. Колом потом встанет.
- Ну чего? Куды двинем? - Дима поравнялся со мной и открыл окно.
- Поехали в Касимово. Там магаз большой есть. ХХL-ем называется и банкомат в нем. А то у меня почти все бабки на карточке... -
- Точно! - Одобрил Димон:
- Чего-то я по поводу банкомата затупил. Да и ехать тут пятнадцать минут... -
Вот мы и поехали. Проскочили от трассы Сортавала через Вартемяги, свернули направо на Староприозерское. Лепота, машин практически нету. А, вот перед Касимово мы встряли. Навтречу пер БТР. Сидящий на броне вояка махнул нам флажком, указывая на обочину и мы послушно туда сползли. Стояли минут десять, пропуская колонну грузовиков и БТРов неспешно ползущую в сторону города. Мы с Димой вылезли, но военные на нас не отреагировали никак.
- Нихрена се! - Дима присвистнул и подпихнул меня локтем:
- Целый батальон, да еще с броней! Видать все действительно серъезно в Датском королевстве... -
Я кивнул, но от комментариев воздержался. И так понятно, что все серъезно. Здесь вокруг воинских частей навалом и что-то мне подсказывает, что зрелище вскоре станет привычным.
Нам повезло. Универсам был открыт. Удалось даже выгрести прилично наличности из банкомата, который к счастью работал. Потом мы конкретно шокировали кассиров и грузчика объмом закупок. У меня даже появились сомнения, как все это поместится в машины. Сахар, соль, рис, греча, сигареты, макароны, зажигалки, уксус, тушенка, спички, водка, еще всякая всячина и все ящиками, коробками и мешками. Стоя у кассы и рассчитываясь, краем глаза сквозь витрину я заметил проехавшую мимо витрины маршрутку. Когда грузчик выкатил нам тележку с набранным товаром, мы услышали визг тормозов и характерный глухой удар. Две девочки-кассирши не решились оставить кассы, только тянули шеи, в надежде увидеть, что там приключилось, а вот грузчик сунул нам рукоять тележки и буркнув что-то типа "пойду гляну", побежал за поворот, в сторону бумса. Еще двое мужиков, бросив пакеты в свои машины, пробежали мимо нас в ту сторону. Дима глянул на меня:
- Может поможем? - Я кивнул и ткнул пальцем в сторону побежавших туда мужиков:
- Кончно, поможем! Народу там пока хватает. Вот это хозяйство быстро закидаем и поможем. А, то ни тележки, ни груза не найдем. Здесь тебе не закрытый коттеджный поселок... -
Буквально, четыре минуты заняла погрузка, во время которой Димон дважды обозвал меня бесчувственной скотиной, все порываясь рвануть туда, но мы все-таки забросили последний мешок и закрыв машины потрусили к месту аварии. Димон прихватил огнетушитель, а я монтажку. Мало ли чего отгибать придется. Мда, как водитель маршрутки убраться-то так умудрился? После поворота идет прямой участок дороги, метров в триста. Вот, на первых ста метрах из этих трехсот он и слетел в стену дома с правой стороны. Не дачного домика, а трехэтажного кирпичного, еще советской постройки. Обочина была на полметра ниже уровня дороги и корма автобуса торчала как тонущий титаник. Покореженная морда Пазика очень сильно дымилась и Дима рванул туда. Там уже ковырялись двое давешних мужиков, пытаясь выдрать смятую водительскую дверь. В салоне ничего не было видно. Он был заполнен дымом, который придал оконным стеклам прозрачность полных молочных бутылок. То есть никакую. Я обежал автобус с другой стороны. Вот черт! Двери не раздвижные, а целиковые, которые открываются от себя и в сторону, а по крохоборской маршрутной привычке еще и задняя небось заклинена. Слышно, как в маршрутке кто-то в голос стонет. Я подскочил к передней. Блин, курятник автобуса от удара перекосило и дверь соответственно зажало. Удивительно, что все стекла не высыпались. Врезав монтажкой по стеклу и вынеся его, я попытался заглянуть внутрь. Из-за дыма нихрена не видно и глаза щиплет, но учитывая, что автобус стоит мордой вниз, они все куда-то сюда скатиться должны были, если за кресла не позацеплялись, конечно. Я отпрянул от двери и подхватив обрезок доски в качестве упора, начал монтажкой выкорчевывать дверь. С другой стороны хлопнуло разбитое стекло и кто-то деловито начал что-то командовать. Дверь у меня со скрежетом подалась наружу, образовав проем сантиметров в десять и в него сразу же просунулась рука с обломанными до мяса ногтями.
- Счас ребята! Счас открою! - Проорал я, еще сильнее налегая на монтажку. Ответом мне был еле различимый на фоне остальных звуков сип. С той стороны автобуса кто-то заорал. Как-то неправильно заорал. Не от боли, а скорее от ужаса, что-ли. Но, я не придал значения, так как в этот момент дверь подалась. С треском отлетела верхняя тяга и створка рухнула вперед, едва меня не прихлопнув. Я дернулся назад, чтоб не получить дверью по башке, но оступился и упал навзничь, правда, не выпустив при этом монтажку. На упавшую дверь из дыма вывалились аж трое. Один не шевелился вообще, второй корчился, хрипя и сопя, а третий, как вывалился, на карачках, не поднимая головы и хрипя, пополз ко мне, сразу вцепившись в левую штанину.
- Тихо-тихо, парень! Все уже кончилось! - Я, садясь, попытался успокоить хрипящего ползуна. Тот вцепился во вторую штанину и пополз уже по мне, поднимая опущенную голову. Когда он голову поднял, я почувствовал, как мое сердце оборвалось, рухнуло куда-то вниз и запуталось в кишках. Хорошо, что я успел сесть, так как поднялся и второй, который корчился и дерганым рывком оказался рядом, с правой стороны. Да, мля, это же не люди!!! С такими ранами не живут! У парня, который лез по мне, была практически оторвана голова. Сквозь дыру в горле я совершенно четко видел позвоночник. Мои руки сработали неожиданно и абсолютно автономно. Удар монтажкой по левой руке ползуна, характерный хруст. Пинок левой ногой ему в бок, сбросивший его с меня. Удар по ноге уже стоящего надо мной второго, опять с мерзким хрустом. Поворот, сгибая в коленях и поджимая под себя ноги и удар в голову лежащему на боку загнутым краем ломика. Брызнуло красным. Снова поворот и снова удар, теперь уже в голову завалившемуся справа. Монтажка застряла у него в черепе, а я застыл в шоке, сидя на земле почти по турецки. Похоже, что я обоих убил. Меня заколотило, а руки и ноги нежиданно ослабли и заболели, как после чудовищной нагрузки. Блин, я никогда не умел так драться! Тего, черт возьми! Тего! Не знаю кто ты такой, но огромное тебе спасибо! Проклятый сон. Или не сон? Скорость того парня, когда я упражнялся с его саблей на корабле! Только мои мышцы не чета его канатам, отсюда и боль.
- Илья, там... Твою мать!!! Что это?! - Вылетевший из-за автобуса Дима застыл в изумлении. Я медленно, еще не отойдя, повернул к нему забрызганное кровью лицо.
- Ты что, их убил?! -
- Я... Я не уверен, Дима... По моему они уже мертвые были... -
- Ты чо, совсем дурак?! Как они уже мертвыми могли быть? -
- Дим, вот этот, с рваной глоткой, меня сожрать пытался... -
- Ну, Илюх, ты и даешь! Я даже не знаю, что и делать... - Он махнул рукой куда-то за автобус:
- Там это, еще и у мужиков проблемы... -
Я, унимая дрожь в коленях, поднялся на ноги и выдрал из головы трупа монтажку, обратив внимание на его руки, покрытые немаленькими ранами, напоминающими укусы собаки.
- Эй, там что у вас? Живые? - Закричали сзади. Я повернулся и увидел бегущего от магазина толстого полицейского. Одной рукой он придерживал фуражку, а другой кобуру.
- Песец!... - Тихонько прошептал Дима, но полицейский обращался не к нам, а к мужикам за автобусом, которые с чем-то там возились. Ему ответили матерной тирадой. Отсюда было слышно, как они ругаются. Дима, не отводя глаз от трупов, сказал:
- Они мужика там вытащили, но он ненормальный какой-то. Одного из них покусал... - Я уже практически пришел в себя и ответил:
- Они, по моему, все в этом автобусе такие. Валить отсюда надо, Димон. И чем быстрее, тем лучше... -
- А как же эти? И вообще... - Он ткнул пальцем в тела. Я пожал плечами:
- Не знаю, Дим. Я вообще ни черта не понимаю, но валить точно надо... -
Полицейский забежал за автобус и оттуда раздался новый взрыв мата. Дима подошел к парню, который лежал у самой двери и за ворот куртки перевернул его. Височная кость была проломлена, видимо, в момент удара маршрутки об стену. Отпустив куртку парня, Дима разогнулся и посмотрел на меня:
- Ну, что? Пошли к этим? - Я молча кивнул в ответ.
За автобусом картина была еще та. Один из мужиков сидел на земле, зажимая прокушенное запястье. Рядом скакал и матерился толстый мент, задирая штанину, где на ноге активно сочился кровью укус, такой же как и у мужика на запястье. Третий мужик сидел верхом на маленьком узбеке, который, как я полагаю, был водителем злосчастной маршрутки и вязал ему ноги не пойми откуда взявшимся скотчем. Руки у узбека уже были скручены. Мужику было непросто, так как узбек бился, корчился, странно сипел, дико вращал глазами и щелкал зубами. Судя по окровавленному рту и бодбородку было понятно, кто виновник всего безобразия. Мы подходить ближе не стали. Мент тем временем уселся рядом с первым укушенным и задрав штанину спросил:
- Йод есть у кого? Вот ведь скотина! Обезъяна, блин, черножопая! Цапнул как барбос, да так ловко еще! - Димон закивал и собрался было бежать до машины за аптечкой, как вдруг на дороге послышался шум мотора и из-за поворота со стороны города вылетел военный уазик. Мужик стянул таки узбеку ноги, слез с него и встал рядом с нами, глядя на приближающуюся машину.
- О! Наконец-то хоть кто-то, кто поможет с этой всей хренью разобраться! Парни, вы то целы? - Мы синхронно закивали. Уазик, подняв клубы пыли, со скрипом остановился рядом с нами. Из него, разом открыв двери, выскочили четверо. Все с автоматами и по форме. Один офицер в чине капитана и трое солдат, но не новобранцы. Солдатам около тридцатника каждому, несуетливые и спокойные. Один сразу пошел за автобус, еще один подошел к узбеку, а оставшийся с офицером к нам.
- Укушенные есть? - Сразу спросил капитан.
- Да - Ответил мужик рядом с нами и ткнул пальцем в сидящего мента и второго мужика:
- У вас аптечка есть? Помочь ребятам надо! -
- Сейчас! - Офицер коротко кивнул. Трах! Стоящий над узбеком солдат выстрелил ему в голову. Мы втроем разом шарахнулись назад, а мент лихорадочно полез в кобуру. Трах! Трах! Солдат рядом с офицером выстрелил в голову сначала полицейскому, затем сидящему рядом, с прокушенным запястьем.
- Вы чего, парни?!!! Совсем, б...дь, охренели?!!! - Заорал стоящий рядом с нами мужик. Капитан вскинул автомат и навел на нас:
- Стоять! Не дергаться! -
Из-за автобуса показался ушедший туда солдат:
- Трое куксов, кэп. Но, все холодные... - Ткнул в меня пальцем:
- Похоже этой монтировкой оприходованы. В бубен каждый... - Я глянул на злосчастную монтажку, которую до сих пор держал в руках. Твою же мать! Чтож я ее не бросил-то?!
- Я еще в автобусе гляну... - Продолжил солдат. Капитан коротко, не сводя с нас прицела, кивнул ему и обратился ко мне:
- Это ты их там порешил? - Я кивнул. Бессмысленно скрывать. Рука с монтажкой по локоть в кровище и на морде брызги:
- Я. Но, только двоих. Третий сам накрылся... -
- Молодца! Самого не грызанули? - Я помотал головой. Юморист, блин! Даже если бы и грызанули, я бы все равно помотал.
- Ловко, с двумя-то сразу... - Капитан опустил автомат и тут же ожил рядом стоящий мужик:
- Кто-нибудь, б...дь, объяснит мне, что тут происходит?!!! -

- Писец происходит! - В тон ему ответил капитан и ткнул стволом в покойников:
- Не жильцы они. С каждым, которого вот такой укусил... - Теперь он указал на узбека:
- ...это происходит. Спустя полчаса любой укушенный, плюс минус пять минут, становится тупой одержимой тварью, воняющей ацетоном. То ли вирус, то ли еще какая зараза, но мы третий день в этом говне плаваем! В городе таких сотни. Маршрутку мы на выезде из города срисовали, что вроде в нее парень с повязкой сел и сразу за ней рванули. Только вот рыдван наш не едет толком...
В автобусе с коротким промежутком треснули еще два выстрела и через несколько секунд показался солдатик. Капитан вскинулся вроде, но солдат махнул рукой:
- Холодные... Это так, контроль... - Капитан кивнул и опять повернулся к нам:
- Как третий день?! - Не унимался мужик.
- Кверху каком! - Капитан дал какой-то знак одному из солдат и прикурил сигарету:
- Решение о введении чрезвычайного положения было принято сегодня ночью, а началась вся хрень позавчера и наросла, как снежный ком с горки. Счас все въезды, думаю уже перекрыты... - Солдат тем временем что-то пробубнил в рацию и обратился к офицеру:
- Кэп! Не будет санитарной машины. Нету их. Сказали - пусть валяются, пока руки не дойдут...
- Песец!!! - Только и выдал мужик:
- А нам-то что дальше делать?...
- Жратвой запасаться, дома в крепости превращать и радио слушать... - Капитан щелчком отбросил бычок:
- Да, и город сегодня закроют...
- В смысле?! - В один голос спросили мы. Тваю мать!!! Мама!!!
- В прямом! Есть распоряжение об орзанизации блок-постов на развязках и КСП с датчиками на всей протяженности перед КАДом. Въехать в город будет можно, а выехать - хрен. Хотя и нехрен там делать. Там ад... Ладно, некогда мне тут с вами. Соколица! Подхвати у мента ствол...
- Эээ, офицер? - Он повернулся было к уазику, но при моих словах на секунду остановился:
- А, можно нам его забрать? У вас-то трещотки есть есть, а нам хоть что-то. Монтажкой-то хлопотно очень... - На меня все произошедшее произвело какое-то странное впечатление. По идее должен еще пока тихо охреневать, как Дима с мужиком, а вон поди ж ты. Практицизм попер.
- Сочувствую, парни, но не могу. Предписание... - Он как-то виновато пожал плечами:
- Выкручивайтесь сами и слушайте радио. И это, в башку их только бить надо. Запомните - в башку! Ничего другое не берет, только если на куски не разорвешь. Не люди это. За два дня ада в городе на десять лет вперед насмотрелись...
Махнув рукой бойцам, он залез в уазик. Туда же попрыгали бойцы и в клубах пыли уазик умчался туда, откуда приехал. Мужик дико поглядел на трупы, на нас и не говоря ни слова побежал к магазину. Димон повернулся в мою сторону. Парень похоже, держался, но был белый как полотно:
- Илюха! А, Илюха?! Это что же творится?!...
Я, бросив спасительную монтажку, начал лихорадочно рыться в карманах в поисках телефона. Димон начал дергать меня за рукав. Я выдрал у него руку и окрысился:
- Да, подожди ты, б...ть!
Телефон наконец-то был найден и я принялся искать нужный номер. Связь, слава богу, была. Несколько гудков и мама сняла трубку:
- Да?
- Мааам?! У тебя все в порядке?! - Почти проорал я, а она вздохнула,
- Привет, Илюш. Я даже не знаю, как тебе сказать... На улице стреляют... Кто то ломился в предбанник перед дверью. Слава богу, Сережа с Леной, ну соседи, ты их помнишь, дома и он сейчас дверь укрепляет. У него какие-то доски есть... С ружьем ходит, он же охотник... По телевизору ужас какой-то...
- Очень хорошо, что ты не одна! Послушай меня пожалуйста и не спорь. Набери полную ванную холодной воды и любые ведра и тазы, которые дома есть. Сереге тоже скажи. Брось туда фигурку Ники, она серебряная. Что с электричеством и что у тебя с едой?...
- Ты меня пугаешь, Илюш! Есть вроде и то, и то... Ты же знаешь, я впрок покупаю...
- Мам, еще раз говорю - не спорь! У Сереги генератор был бензиновый, пусть достанет! У меня канистра двадцатилитровая с бензином в кладовке, для лодочного мотора. Сложите все в один холодильник и пусть Серега к нему генератор подключит. Это если электричество вырубят. Я, как смогу, вас оттуда вытащу. Попробую, счас пробиться, но город, говорят на карантин закрыли. Дверь не открывать ни в коем случае! Раненых не пускать!...
- Как раненых?!... - Она явно не понимала.
- Дай Серегу, мам. Я ему сейчас все объясню...
- Хорошо... - Было слышно, как она лязгает замками, стихает на секунду стук молотка и просит соседа взять трубку. Коридор изолирован еще одной дверью, на лесничную клетку, которую сосед и укреплял досками. Умница. Справный мужик. Я коротко обрисовал ему ситуацию и произошедшее за городом, чем вызвал буйное желание ломануться вон прямо сейчас, но его заставил раздумать грохот дуплета на лестнице. Кто-то там с кем-то у них воевал. Панике он не поддался, но поинтересовался как я посоветую действовать дальше. Неплохо было бы им вкупе с кем-нибудь подъезд проверить, потому что в одиночку это чревато, но у Сергея похоже, приятелей поблизости не имелось. Порешали на том, что я сейчас в темпе вальса разгружаюсь и лечу к КАДу, проверять слова капитана. Я, слегка подуспокоившись, повесил трубку и повернулся к Диме. Он тоже слегка успокоился, слушая мой разговор и как я закончил, выдал:
- Слушай, Илюх. Давай валить отсюда, а? Мне здесь вообще все не нравится! Очень не нравится... - Он обвел рукой автобус и трупы. Я коротко кивнул и галопом припустил к машинам.
- Куда? - Прохрипел на ходу Димка.
- Домой, конечно! Разгружаться. Куда еще?! - Я не останавливаясь, домчал до Тагера и кликнув на ходу сигналкой, запрыгнул внутрь, как на коня и пустив машину в пробуксовку, рванул от магазина, не обращая внимания на застывших столбиками продавщиц и каким-то чудом избежавшего всей дискотеки грузчика. Мы пролетели обратно, встретив всего пару машин. Летели очень быстро, но Диму пару раз пришлось ждать, так как астрочкин дизелек не самый удачный вариант для гонок. Мне свербело уже быстрее разгрузиться и я нахлестывал тагеровско-мерседесовский трехлитровый мотор почем зря. В очередной раз поджидая отставшую астрочку на съезде трассы Сортавла, я обратил внимание, что на заправке БП какая-то сутолока. Поставив галочку себе обязательно туда закочить по пути в город, мы проскочили развязку и через пять минут перед нами поднимался шлагбаум коттеджного поселка. Оп, а у вахтера, нестарого еще мужика, в руках появился дробовик. Он махнул рукой, прося остановиться. Я притормозил и опустил стекло:
- Приветствую, Константиныч! Что случилось?
Он подошел ближе и вгляделся в мое лицо:
- Парни, у вас все нормально?
- Константиныч, вокруг такой писец творится, а ты спрашиваешь, все ли у нас нормально?!
- Скажи спасибо, что не выстрелил. Ты бы свою рожу видел... - Он недовольно пробурчал, - Сосед ваш только что приехал. На здоровом джипе который. Так тот вообще разговаривать не мог толком. Только из-за жены пропустил - они с пацаном у него на заднем сидели. Думаю, на ночь вообще ворота закрою. Полная хрень творится. Колдыри какие-то бродят.
- Правильно, Константиныч. Ворота закрывай. И мы, думаю тебе на ночь в усиление кого-нибудь пришлем. Ок? И это! Колдырей этих самых в плотную к себе не подпускай. Видишь, на тебя прет - бей в голову!
Он хохотнул и отмахнулся:
- Да ну тебя! Это я так, острастки ради ружье взял...
- Нет, Константиныч, стрелять надо. Поверь, не шутим. Иначе сдохнем все. Так-то... - И я проехал дальше, подчиняясь раздраженно засигналившему Димке. Он видимо позвонил жене, так как встречать нас высыпала вся ватага. Я со скрипом покрышек остановился и выскочил из машины. Подошедшая было Наташа, Димина жена, взвизгнув, шарахнулась от меня в сторону. Я недоуменно поднял взгляд и наткнулся на групповую фотографию.
- Вы чего застряли? - Сзади подошел припарковавшийся Димон.
- Так это, он... - Разлепил губы бледный Саша. Я отмахнулся:
- Не моя это кровь. Не моя! Разгружать давайте, мне ехать надо!
- Ну да, он двух каких-то козлов монтировкой отмудохал... - Встрял Димон, - А еще вояки приезжали и тако...
- Дим! - Рыкнул я, - Разгружайте, а я быстро ополоснусь сбегаю, а то негоже людей пугать. Еще шмальнет кто почем зря...
Он прервался, кивнул и принялся командовать коллективом. А я обежал Тагера и направился к себе, как вдруг мое внимание привлек громадный черный Сабурбан у соседнего квадрекса. Машина стояла с закрытыми стеклами и внутри ничего не было видно, но мне показалось, что она качается. Машина-то соседа, не бедного мужика, который поселился практически перед нами, купив сразу две квартиры.Так понимаю, что Константиныч именно о нем и вещал. Я присмотрелся и понял, тачка реально раскачивается. Что-то меня дернуло и под удивленными взглядами погрузочной разношерстной команды я метнулся обратно к Тагеру, вытащил монтажку и побежал к Сабуру. Подбежав к джипу, стало понятно, что внутри творится что-то неладное. Вблизи от машины, сквозь чумовую шумоизоляцию американца стало слышно, что там кто-то орет. И орет дико. Я взялся за ручку и подергал. Закрыто. За темным стеклом обозначалось активное движение, но какое-то однообразное, повторяющееся. Туда-сюда, как в немецком порнофильме. Секунду подумав и приняв решение, я размахнулся и с дури влупил монтажкой по стеклу. Влупил и отскочил назад. Стекло просадилось легко, лопнув и повиснув на тонировочной пленке. Но страшно было другое. В щель сразу высунулось лицо. Вернее лицом ЭТО назвать сложно. То, что когда-то было лицом. Дико вращая стеклянными глазами и клацая зубами до меня пыталось добраться нечто, когда-то бывшее человеком и в образовавшуюся щель вырвался во двор и вспугнул сидящих на крыше птиц, истошный, на грани ультразвука, женский визг. Сосед, а это несомненно был он, бился в путах ремня безопасности, даже не пытаясь его отстегнуть. Он лязгал зубами то пытаясь дотянуться до меня, как посаженный на цепь барбос, то елозя и оборачиваясь назад. Я сделал шаг вперед и выдрал застрявший в тонировочной пленке ломик. Женщина, лежащая скрючившись на заднем сидении, перестала визжать и заголосила что-то нечленораздельное. Спасали ее только гигантские размеры салона американца, так как бывший сосед махал свободной рукой, как лопастью мельницы, сшибая зеркала, коммуникаторы, экраны и ароматизаторы. Но, махал бестолково. Любой человек, даже сидя с заклиненным ремнем, смог бы дотянуться до женщины и подтащить ее к себе, но этот даже не пытался. Он пытался дотянуться исключительно пастью. Долго я не думал и дотянувшись до двери, постучал по ней. Оскаленная пасть моментально развернулась в мою сторону и я, подманив маячившей совсем рядом с рожей, мягкой и сочной живой рукой, заставив бывшего соседа максимально высунуться, всадил монтажку загнутой стороной ему в темя. Тот моментально обмяк. Чем-то завоняло. Какой-то мерзкий химический запах, типа ацетона, что-ли. Женщина шевельнулась и что-то сказала. Я выдернул монтажку из черепа, а женщина залепетала уже громче. "Помогите выйти, он двери заблокировал" или что-то в этом духе. Я пару раз попытался пошевелить пробитую голову монтажкой, но сосед больше не подавал признаков своей псевдожизни. Черт, сложно пересилить животный страх, который внушает вот такой вот чудак. Песец, как страшно, что начнешь его ворочать, а он как оживет, да как грызанет. Повернувшись назад я узрел всех, кто разгружал машины, стоящими кружком вокруг меня и глазеющими на открывшуюся картину.
- Димон! - Облизнул я враз пересохшие губы, - У тебя вроде с собой всегда ножик ходил?
Он, не отрывая глаз от трупа, достал из кармана и протянул мне "Опинель"-восьмерку. Я разложил его и скомандовал:
- Теперь отжимай этого товарища в загривок к лобовому, а я ремень перережу...
- Да ну нах! - Без задержки отреагировал Димон, - А если очухается?
- Не думаю... - Пробормотал я, глядя на дыру у соседа в башке, - Давай уже, там люди. Их вытащить надо!

Ломался Дима не долго и вскоре ремень был перерезан и тяжеленное тело вытащено из салона через окно и без особого жеманства уронено на асфальт. В середине процесса даже Саша подключился, переборов свои эмоции. Без его участия было бы тяжко, так как мужик был явно за сотню весом. Как только грузное тело рухнуло на дорогу, я перегнулся через дверь и щелкнул клавишей блокировки блока управления на панели двери. Димка сразу распахнул заднюю дверь и добыл из машины сначала молчащего и явно пребывающего в шоке пацаненка лет восьми, потом худенькую и зареванную молодую женщину, с трудом их расцепив и что-то успокаивающе приговаривая. Я перевернул мужика и обратил внимание на замотанный платком укус на предплечье. Подергал за рукав Димку и показал ему рану.
- Капитан-то правду говорил, Димон. Думаю, кого-то из нас Константинычу в усиление назначать надо повахтенно, потому что если такой хмырь через него к нам сюда попадет, то делов наделает, мама дорогая...
- Счас покубатурим. С вот этими что делать сообразим и сразу о вахтах подумаем... - Он указал на спасенных.
- Дим, этого-то наверное, похоронить надо будет... - Я ткнул пальцем в тело соседа, - А то не по человечески как-то. Мужик-то вроде нормальный был. Если не успеете, то прикройте чем хотя бы. Приеду и сам закопаю. А сейчас я мыться и попытаться до матери прорваться. А то время протяну и потом вообще трындец будет. Капитан, сцуко, еще не ошибся ни разу...
Димка коротко кивнул:
- Давай Илюха, давай езжай. У меня-то в городе никого. А мы тут попробуем со всей этой котовасией разобраться.
Я быстро добежал к себе, отмылся, переоделся и немного подумав, взял таки с собой Осу. Хоть что-то, а то как голый. Я вытащил из кладовки две двадцатилитровых канистры, вполне справедливо решив, что запас карман не потянет и забросил их в багажник отметив, что девушку с ребенком уже увели, а тело оттащили в сторону и накрыли куском брезента. Спустя три минуты выезжал через шлагбаум, притормозив и потратив еще немного времени, чтоб посвятить Константиныча в реалии настоящего времени, рассказав про соседа и дав ценные указания касательно появления подобных пассажиров в зоне видимости. Тот поохал, повздохал и побежал в будку заряжать своего Бекаса дробью, ну а я выметнулся из ворот поселка и погнал Тагера в сторону заправки БиПи. По дороге попались два бортовых Уаза-буханки, едущих от города и битком набитых мрачным народом. Я обратил внимание на то, что все с котомками, а некоторые с ружьями. Ого, народ-то вооружается потихоньку. Надо и мне подумать об этом, но вот пока ничего на ум толкового не приходит. На вояк каких выйти что-ли? Бардак только начинается и я думаю, что изыщем способ. Воинских частей в этом направлении навалом, надо будет прокатиться. С этими мыслями я докатился до БиПи. На заправке народу было прилично, очередь машин из двадцати, но двигалась она достаточно бойко. На самом въезде стоял тентованый Урал и по территории рассосредоточились человек восемь солдат с офицером во главе, организуя процесс. Я встал в очередь за двумя мужиками на Паджеро. Спросил, что слышно и получил ответ, что парни тоже собрались в город, вывезти из гаража на Гражданке кучу полезного в хозяйстве барахла и разведать обстановку. Куксов уже видели и старший в доказательство продемонстрировал мне двустволку в салоне, которую недавно использовал. Живут рядом, в Скотном, тоже несколькими семьями и первые куксы туда так же приехали из города с маршрутками, но говорят что вояки все маршрутки уже стопорнули и эту проблему, по крайней мере на время, решили. Очередь подошла и мужики открыли багажник, явив взору целую батарею канистр, но подошедший солдат обломал и их и меня заявив, что отпуск ведется только до полного бака и никаких дополнительных емкостей. На вопрос почему солдат спокойно ответил, что когда следующий подвоз будет, скорее всего только господь бог знает, а такие умные, которым ехать надо мы не одни и они, служивые, как раз и следят за тем, чтоб как можно больше народу смогло заправиться и свалить куда подальше от очага заразы, то есть от города. Ничего не скажешь - исчерпывающе, но про себя отметил, что как-то надо разжиться цистерной и посетить какую нибудь заправку на самой глухой периферии. На моей памяти парочка таких имелась. Мы с мужиками заправились практически одновременно и обменявшись телефонами, адресами и обещанием увидится двинулись к городу. На подъезде к Парнасу они ушли направо, на Мега-Икею, гигантский торговый центр за КАДом, а я попылил прямо, к виадуку над кольцевой, но уже на подъезде понял, что идея была так себе. Сказать, что там творилось черт-те что - не сказать ничего. На съезде с виадука в сторону пригорода было в на первый взгляд хаотичном беспорядке набросано множество бетонных блоков, перегораживающих как сам виадук, так и съезды с кольца, а сразу за ними стояли по бокам, завалив отбойники, два БТРа, направившие стволы в сторону города. Не доезжая метров пятидесяти до этого завала, я остановился и вылез, чтоб разглядеть все подробнее. Сразу за БТРами были разбиты четыре огромных армейских палатки, прямо на земляном откосе за ними стояло штук шесть крытых Уралов, вокруг них топталось приличное количество солдат и людей в белых халатах, а в стороны от разогнутых отбойников тянулась спираль Бруно, которой на моей памяти здесь позавчера еще не было. Самое страшное, что на растянутой егозе в одном месте я заметил висящее тело. Вдоль спирали, через каждые метров сто были уложены небольшие брустверы из мешков с песком из-за которых торчали головы в касках. Е-мое! Прямо линия фронта! Через лабиринт бетонных блоков медленно, по одной, подъезжали машины, причем только легковые и лишь изредка микроавтобусы. Автобусы и грузовики не пропускались вообще. За виадуком на промзоне наблюдалось целое столпотворение машин, которому на всем обозримом пространстве не было видно конца и края. Люди также шли пешком, цепочкой, волоча на себе детей, какие-то узлы, котомки, таща за собой собак и над всем этим хаосом гремел репродуктор, призывая граждан к порядку и соблюдению правил эвакуации. Люди проходили мимо БТРов и стоящие неподалеку солдаты, не приближаясь к очереди, приказами направляли человеческий ручей к палаткам, у которых их принимали люди в белых халатах, респираторах и костюмах химзащиты. То же самое происходило и с заезжающими за бетонные блоки машинами. Люди выгружались из них, оставляя вещи внутри, шли к палаткам, а в их машины сразу забирались товарищи в костюмах химзащиты с какими-то приборами в руках. В палатках, я полагаю, людей осматривали и только после этого отпускали. Столпотворение, шум, гам, лай и крики, которые перекрывал рев репродуктора, были наверное похлеще, чем при строительстве вавилонского столпа. Прошедших осмотр пешеходов направляли к расширению дороги у противоположного съезда к торговому центру, где стояли несколько автобусов, отъезжавших по мере заполнения и пока я наблюдал, приехал еще один пустой. Счастливчики, проехавшие таки на машине, после осмотра грузились обратно и уезжали прочь от города. Почему-то мне пришла на ум мысль о судном дне. Картина мягко говоря была безрадостной и навевала мысли о скором конце света. Захотелось в одночасье оказаться как можно дальше отсюда. На виадуке вдруг обозначилось какое-то неправильное движение и суета. Что-то проорал репродуктор и почти сразу коротко и гулко рявкнула пушка одного из БТРов. Народ в панике бросился в рассыпную, кто-то даже или упал, или спрыгнул с виадука вниз. Где-то рядом с мостом заполошно затрещали автоматы, солдаты заметались среди людей, прикладами, сапогами и матом пытаясь навести порядок. Я присел за машиной, так, на всякий случай. Стрельба затихла так же неожиданно, как и началась, а на мосту чадя, начал разгораться автомобиль. Нее, нахрен! Туда лезть сейчас выглядит полным бредом, тем более что как туда проехать, я пока не понимаю. Вся дорога занята уходящими из города. И сам не вылезу и других угроблю. Я набрал телефон мамы. Она взяла трубку сразу. Заверила меня, что неделю они продержатся без проблем, тем более что Серега таки смог найти в подъезде двух мужиков, одного с третьего и одного с пятого этажа, с которыми они прикрутили на железную дверь в подъезде здоровенный засов, отгородившись от внешнего мира и теперь вскрывают подряд все квартиры. На вопрос, зачем, мама пояснила, что после стрельбы Серега таки открыл дверь и обнаружил там соседа с третьего этажа, который застрелил на лестничной клетке какого-то жуткого мужика, типа зомби, как их в фильмах показывают. В мужике опознали жильца с пятого этажа, и они решили подстраховаться. Выбросили труп в окно, поставили с помощью дрели и гайковерта на стальную дверь в подъезде запор и пошли по этажам. На пятом этаже обнаружили еще одного вменяемого и живого парня, как оказалось служившего раньше в ВДВ, и посоветовавшись, приняли решение вместе вскрыть все квартиры. Я мысленно поаплодировал Сереге с компанией, а мама продолжила рассказ. Там же, на пятом этаже, нашли в одной из квартир женщину в таком же состоянии, как и застреленный на лестничной клетке мужик и два полуобглоданных детских трупа. Мама очень эмоционально рассказывала, дико нервничала и сделала паузу, ну а мне ничего не оставалось, как терпеливо подождать. Она хлебнула воды и добавила, что они с Леной готовят еду на всю зондеркоманду, а мужики только что вернулись и переводят дух. Я, в свою очередь, сказал что люблю ее, взял обещание не нервничать, гарантировал что все будет хорошо и попросил дать Серегу. Тот взял трубку и практически заикаясь заявил, что сегодня его чуть не съели. Я попросил подробнее и он, явно еще переживая произошедшее, вкратце поведал о жуткой квартире с трупами детей и нереально шустрой мертвой тетке, завтраком которой он непременно стал бы, если бы не сосед с третьего. Тетка прыгнула так, что он даже ствол повернуть не успел. Недопрыгнула она с полметра, потому как дуплет стоящего за спиной соседа отбросил ее к стене, ну а там и Серега не затупил и вторым дуплетом развалил ей голову. Он еще немного поматерился в трубку и спросил, что у меня. Настала моя очередь рассказывать. Серега выслушал и когда я закончил, тихонько присвистнул, пробормотав "писец". Я попросил его придумать способ связи, на тот случай, когда сотовая перестанет работать. Он согласился, что это разумно. У него где-то были УКВ-рации и при следующем звонке он пообещал дать частоту. На том и попрощались, пообещав друг другу, что он присмотрит за мамой, а я изыщу способ их оттуда вытащить. Отключившись, я поднял голову и обнаружил стоящего шагах в пяти от меня бойца, который сложив руки на висящий на груди автомат, молча наблюдал за мной. Я встал с корточек и виновато развел руки:
- Эм, здравствуйте. Я вот хотел в город проехать, да...
- И вдруг расхотел... - Продолжил он за меня, ухмыльнувшись, - С чего бы? И чего ближе не подъехал? Застенчивый?...
- Нет. - А парень-то не солдат, лейтенант целый, - Просто увидел, что здесь творится и решил, что история неперспективная. А спрашивать кого и отвлекать сильно занятых людей не приучен...
- А у тебя чего, радио в машине не работает? По моему по всем станциям сообщали, что на въезд только Петергофка и Приморское шоссе и только по спецпропускам. Ты чего там забыл-то?
- Маму, офицер. Маму я там забыл... - С горечью ответил я. Он недоверчиво глянул на меня:
- Маму? Ну, это конечно причина. Но, к сожалению тебе здесь в город не попасть. Да и зная, что там сейчас творится, я бы не советовал.
- Спасибо, офицер. - Меня вдруг что-то дернуло, - А можно пару вопросов?
- Валяй!
- Вопрос первый - как попасть в город и не попасть под раздачу?
- Хм... - Он задумался, - Думаю, если ты не тупой, то способ изыщешь, но ближайшие дня три я действительно не советую тебе это делать. Там будут пытаться зачищать, хотя на мой взгляд, поздно бабка пить боржоми, когда жопа развалилась...
- Спасибо. - Я кивнул и спустя секунду выдал, - Тогда второй вопрос...
Он ободряюще качнул головой.
- Можно ли у вас купить автомат? А то я смотрю, что вокруг творится и понимаю, что надо очень!
Лейтенант заржал:
- А ты парень не промах! Быка за рога. Ну, допустим, можно. Только, вот чем ты за него заплатишь? Деньгами? Кому они сейчас нужны, твои деньги? Подтираться? Вон... - Он ткнул в сторону Меги-Икеи, - Целый гипермаркет туалетной бумаги. Подумай. Если найдешь что предложить, то мы здесь еще минимум неделю торчать будем...
Он, не дожидаясь ответа развернулся и пошел к мосту. Ну, допустим, мысли-то как попасть в город у меня есть. По суше не прокатило, так по воде получится, а вот с автоматом... Что может быть нужно воякам, у которых под боком гипермаркет в полном распоряжении. Вааапрос! С этими мыслями я плюхнулся за руль и благодаря выдранному разделителю развернулся прямо на шоссе. Солдаты тем временем выдавили толпу с виадука в сторону города, а из под моста выкатился маленький Бобкэт и подняв на уровень лобового стекла ковш, шустро вкатился наверх. Так же шустро развернулся и просто спихнул пылающий автомобиль вниз, на кольцевую. Затем умчал обратно под мост. Солдаты, дождавшись когда уедет Бобкэт, перестали давить толпу и отступили на исходные позиции, одновременно возобновляя пропуск людей и машин из города. Делаа, дожили! Я покачал головой и помчал домой. Не доезжая до ворот метров трехсот я чуть не столкнулся с автобусом, вроде одним из тех, которые людей от моста возили. Дома тоже изменения уже наблюдались, видимо труп соседа впечатлил Константиныча и ворота на территорию были закрыты, а метрах в пятидесяти от въезда виднелся деревянный крест на свежей могиле. Похоронили-таки парня. К моему изумлению, когда я посигналил, ворота открылись и в них выглянул Саша, причем с 410-ой Сайгой наперевес. Ничего себе! Это они где нарыли? Он махнул мне рукой, я заехал внутрь, остановился и опустил стекло.
- Ого! Ты чего здесь делаешь и откуда такое богатство?
- Ну, как... - Пожал плечами Саня, - Ты же сам говорил про усиление. У нас же детки тут, бабы. Вот мы по вахтам определились.
- А это... - Он потряс Сайгой, - Девочка проспонсировала.
- Какая девочка? - Не понял я.
- Ну, которую ты спас.- Объяснил Саня, - Причем у нее там еще куча всего есть. Димон смотреть ходил. Все добро этого парня, которого ты монтажкой прибил. Мужа ееного. Покойного. Говорит, знатный охотник был.
- Как дежурить договорились?
- По ночам. Константиныч здесь пока живет, а мы по очереди, по ночам. Сегодня я, завтра Димон, послезавтра ты и так далее. Получается, что Константиныч сутками, а мы по ночам ему подсобляем. Ну, пока разумеется. Он не против.
- А, кстати, что за автобус-то был?
- Беженцев из города привез и спрашивал, есть ли где разместить, ну а мы послали. Сказали негде пока. Стремно оно как-то.
- Понятно, ну послали и послали. Я к себе тогда, а завтра потрещим. Счас засажу бутылку и спать, а то чего-то я за сегодня охренел слегка...
Сашка кивнул:
- Да все охренели, Илюш. Только ты еще и трех человек убил. Или не человек, но все тебе за это благодарны. Езжай отдыхай...
Я докатился до подъезда своего квадрекса и какое-то время просто сидел смотрел на горящий свет в доме Димки, напротив. Не, не пойду. Водка в холодильнике есть, колбаса тоже какая-то была. Хочу один побыть. Отпер дверь, зашел на кухню, добыл из холодильника бутылку и нарубил колбасы. Сел, налил, выпил, закусил. Повторяем процедуру еще раз и еще раз. В голове становится тепло, хорошо и пусто. Сказочное ощущение. Когда в бутылке осталось меньше трети, я понял, что пора в койку. На голодный желудок уже и ноги не держали и даже пустота в башке путаться начала. С трудом найдя кровать, я в нее рухнул и почти мгновенно отключился.


Глава 3. Восток - дело тонкое, а глюки - запутанное.

Блин! Где-то это я уже видел. Проплыв через какое-то марево, я оказался в смутно знакомом помещении. Накладывающиеся картинки прошедшего дикого дня сбивали с толку и не давали сообразить, чем мне эта комната знакома. Осенило только тогда, когда я сообразил, что у меня нет тела и сектор моего обзора, независимо от моей воли, поворачивается вокруг своей оси. Комната из гребаного сна! Я тут же услышал чавканье и слабое поскуливание и тот мудак, который меня крутил, наконец-то довернул меня так, что я увидел силуэт твари, которая и в прошлом сне была в этой самой комнате. Тварь перестала чавкать и оторвалась от своей трапезы. Было ощущение, что принюхивается, хотя она не издавала вообще никаких звуков, только как-то слегка раскачивалась, не сходя с места. А мудак продолжал меня поворачивать и если бы у меня были глаза, я бы уже окосел, следя за тварью, так как сектор моего обзора неумолимо проплывал дальше. Мое внимание настолько было поглощено этой нечистью, что я чуть не прошляпил появление нового персонажа. Он вплыл в поле зрения с другой стороны. Обычный такой, вполне упитанный мужик, одетый как завзятый байкер. Кожаная жилетка с каким-то рисунком, черная бандана и рыжая борода. Он очень внимательно вглядывался... в меня! Вернее в то место, откуда я смотрел... Аа! Блин! Даже не знаю, как сказать. Мужик что-то увидел и улыбнулся.
- А! Один таки всплыл! Привет! - Совершенно отчетливо произнес он.
"Ты кто?" - То ли сказал, то ли подумал я. Мужик задумался на секунду и в этот момент уже почти невидимая для меня тварь снова заскулила и раздался легкий скрежещущий звук. Дядька резво повернулся, сделал какой-то непонятный жест руками и все звуки с той стороны исчезли, а видимый кусок силуэта зверюги замер, как-будто его заморозили. Он внимательно туда посмотрел и вернулся в исходное положение, одновременно переспросив:
- Я кто?
"Ну, да. Кто ты?" - Странно, но его голос я слышу, а свой нет. Как это? Но, он меня слышал великолепно. Мужик снова задумался на секунду и вдруг хохотнул:
- Я хроник! Ну, точно, хроник! И в прямом и в переносном смысле! Ха! А вот кто ты? Вернее кто ты, я понимаю, а вот искать тебя болезного, где - это вопрос! Ну, ничего. Потерпи. Я попробую...
Того мудака, который меня поворачивал, вся эта сцена не остановила, но прежде, чем байкер-хроник пропал из поля зрения я увидел то, что меня поразило даже больше чем совершенно идиотский диалог. Обе его руки, по локти, были увешаны часами. Причем не простыми, а я в этом немного разбираюсь. Там был и Цвестос, и Улисс-Нардин, и характерные Панерай, и золотая колоннадка Монтблана, и еще целая куча часов, которые стоят целое состояние. Штук по семь на каждой руке, причем похоже все показывали разное время. А на шее висела серебряная луковичка старинной Омеги начала прошлого века. Это было последним, что я увидел. Меня окончательно развернуло в темноту и спустя несколько секунд я услышал пение. Очень красивое женское пение на совершенно незнакомом языке. Пение становилось все громче и громче. В какой-то момент я вдруг понял, что проснулся и открыл глаза. Открыл и чуть опять не заорал. Я проснулся на бархатных подушках, рядам с низеньким столиком со стоящим на нем кальяном в караван-сарае почтенного Исамиля и единственное, что меня удерживало от истерики, это нежное женское пение, приносимое сквозь полупрозрачные занавеси выхода во внутренний двор.