22 Глава.

К

23 Глава.

- ...ы-ы-х... – я хотел выругаться, но не смог, так как челюсти свело и они сразу стали неспособными воспроизводить обычную человеческую речь.
Тогда я просто двинул кулаком по краю бочки с кипятком.
- Что ваша милость? – угодливо склонился ко мне Веренвен.
- Убы-бы...mlya!!!
- Господин грит, порвет вас как старые шоссы... – перевела обер-адмиралу мои слова Лидка.
Перевела, прыснула в кулачек и наведя на себя серьезный вид продолжила поливать меня горячей водичкой.
- Господин если сказал, то обязательно сделает... – подлили масла в огонь близнецы. Они как раз притащили в каюту котел кипятка и принялись обхаживать Клауса. Парень замерз так, что уже шевелится не мог.
- Дык, за што? – впал в ужас Веренвен и на всякий случай бухнулся на колени. За ним по очереди попадала остальная корабельная интеллигенция. Андерсен так вообще втихомолку перекрестился. Приготовился, значит. К самому худшему.
Повинуясь моей судорожной жестикуляции, догадливая Лидка притащила из погребца фляжку с арманьяком. Набулькала в стопку и деликатно влила его мне в рот. Подождала пару секунд и повторила процедуру. Затем метнулась к столу и вернулась с ложкой паюсной икры.
- Мля!!! – я сразу обрел дар речи, послушно слопал кусок красноватой, пахнувшей дымком массы и ткнул скрюченным пальцем в Веренвена. – Ты!!! Говори...
- Дык...
С каждым его словом, я все больше понимал, что наказывать его вроде бы не за что. Действовал капитан вполне правильно, даже мудро. С мели шебеку сняли благополучно и сразу ушли в открытое море. Лишних встреч с судами избегали, курсировали, насколько ветер позволял, вдоль побережья. Баркас исправно ждал меня на берегу, но когда по пляжу стали активно шастать стражники и прочий военный люд, они ушли назад на шебеку. Тем не менее, Веренвен активно мониторил берег, оставив наблюдателей, которые должны были при моем приближении подать сигнал дымом. В роли наблюдателей подвизались близнецы, категорично вызвавшиеся охотниками. И они таки сигнал подали – оказывается, я их не видел, но они-то разглядели – едва ли, не в самом начале нашего пути по берегу, так как прихватизировали для благих целей мою подзорную трубу и сидели высоко в скалах. Веренвен увидев сигнал, сразу спустил на воду баркас. Вот как бы и все. И рвать не за что...
Хотя, как это не за что? Млять, но мы же чуть не утонули!!! Патруль, к счастью, так ничего и не заметил, затем благополучно свалил, но начался прилив и мы оказались в полной заднице, то есть, в крайне бедственном положении. Момент, когда можно было безопасно уйти на берег, был безвозвратно упущен – тогда еще стража не убралась, так что пришлось уцепится за камень и болтаться в воде, как дерьмо в проруби. Сам-то, я, может и выплыл бы, но с Клаусом... а бросить его... словом, вы все сами понимаете. И как поступить? Не-ет... порвать все-таки требуется...
- Пшли вон... – буркнул я, неимоверными усилиями погасив в себе злобу. – Стоять уроды... Питер, jakor tyebe v zad, гребанный баталер, выдай из судовой казны этой гребаной шайке alkogolikov по половине гульдена. Каждому. И себя не забудь, сволочь ты эдакая. А матросам по два патара*, во ознаменование счастливого спасения господина.
- Господин шаутбенахт!!!
- Все, пшли и не благодарите своего самого лучшего и самого милостивого господина. Меня, то есть...
Вместо облагодетельствованного командного состава в каюте нарисовался Исаак. Он притащил целую бадейку какой-то неимоверно пахучей мази и стопку войлочной ветоши.
- Ой, вей! Судя по тому как веселились эти шлемазлы, вы господин, опять их наградили... – еврей состроил горестную рожу. – Нет, что бы отметить человека, который действительно, не щадя живота своего, радеет о вас. Правильно говорила моя мамочка, мир таки несправедлив...
- Не причитай. С тобой будет отдельный разговор. Что это ты притащил?
- А вам не все равно господин? – Исаак развел руками. – Главное, что эта штука сейчас будет вас спасать.
- Ну, да... и не дерзи мне окаянный lepila...
Дальше меня натерли мазью, которая немедленно стала жечь как адский огонь, а потом, немилосердно надраили ветошью – точь в точь, как медный котелок. И цвета, я стал, соответствующего. Матерился в голос – процедура оказалась крайне неприятной, а Клаус, так вообще, вопил благим матом и грозился зарезать клятого еврея самым жутким способом. Но быстро угомонился и заснул прямо посреди процесса. Подействовало.
Посреди ночи я проснулся от осторожного прикосновения ко лбу. Открыл глаза и увидел в неровном свете лампы закутанную в шаль Лидию. Девушка сидела на краешке кровати и прикрыв глаза тихонько напевала:
- Святая Катерина, пришли мне дворянина...
- Почему не спишь?
- Вот, встала жар у вас проверить, господин.
- Не ври, ты еще не ложилась.
- Ой... – девчонка смущенно прикрыла глаза ладошкой. – Я вот больше никогда вам врать не буду, господин. Порукой мне в том Святая...
- Я не гневаюсь. Иди ко мне. Продолжай, что ты там напевала?
- Я стыжусь господин...
Вдруг меня как током ударило. Как я раньше не догадался?! Это же песенка Кэт из кинофильма «д’Артаньян и три мушкетера». Твою же мать!!! Но почему-то она ее поет на языке франков. Текст, конечно, слегка изменился от перевода, но все еще легко узнаваем.
- Откуда ты ее знаешь. Говори, я приказываю...
- Это немного печальная история господин... – Лидия вздохнула. – Меня-то, сразу к делу в веселом доме, приставлять не стали – мала еще была. Мама Фелиция сначала отдала меня на обучение своей компаньонке, маме Кэтрин. Но она любила когда ее называют tyotya Katya. Добрая была женщина, дай ей Господь счастья. Очень красивая и умная. Многому меня научила.
- Как ты говоришь, она себя называла? – у меня от удивления чуть глаза на лоб не вылезли.
- Tyotya Katya. Она эту песенку, не по нашему пела, но я слова почти не помню. Она была не местная, а из... как же она говорила? – Лидия наморщила лобик. – Urkaina? Кажется так. Это где?
- Может Ukraina?
- Да, да, господин. А вы откуда знаете? Из города Kuyev.
- Kiyev.
- Точно! А вы ее знали господин?
- Где эта Кэтрин сейчас?! – я в возбуждении вскочил на кровати.
- Уехала господин... – Лидия печально вздохнула. – Продала свою долю маме Фелиции и уехала. Как раз, за пару дней до того, как вы меня сняли. Ее увез очень богатый купец из Каталонии. Очень богатый и очень старый. У нас поговаривают, что они даже тайно обвенчались.
Вот так... а я-то грешным делом думал, что здесь, я один такой попаданец. Все сходится: песенка однозначно из двадцатого века. Да и по хватке угадывается хохлушка – у меня самого жена такая была. Ну... до моего попадания, конечно. Лидка говорит, Катя многому ее обучила – то-то девчонка и не испытывала особого отторжения перед прелестями орального секса. А я дурень, дивился такой странной, как для пятнадцатого века, раскованности. Только вот не повезло с попаданчеством этой Кате – даже представить страшно, что ей испытать пришлось. Однако выправилась, умудрилась уцелеть, да еще прилично устроилась. Уважаю! М-да... надо теперь держать ушки начеку. Попал я, попала она, вполне вероятно, были и будут, еще прецеденты. Во всяком случае, такую вероятность полностью исключать нельзя. Встретить брата попаданца – это конечно хорошо, но и одновременно опасно. Люди-то в современности совсем другие. Етить твою в качель!!! Даже не знаю, радоваться мне или печалиться. Хотя, собственно, чему печалиться? Дай ей Господь удачи...
- Господин, тут лекарь оставил микстуру. Глотнете ложечку?
- Давай. И ложись рядом. Хочешь, я научу тебя на языке этой Кэтрин говорить?
- Ой, хочу-хочу. Песни на нем очень красиво звучат. Певуче, ласково...

Утром, проснулся здоровым и отдохнувшим. Методы Исаака конечно садистские, но они сработали. Однако Клаусу полностью сухим из воды выйти не получилось, он все же немного простудился. Ничего страшного – обычное ОРЗ, но надеюсь, прогрессивные методы средневековой еврейской медицины, его быстро поставят на ноги. А вообще, мы удивительно легко отделались. В пятнадцатом веке от воспаления легких, отправляются на тот свет практически со стопроцентным результатом.
Впереди предстоял четырехдневный переход до Нанта, погода установилась просто прекрасная и я решил просто побездельничать. А точнее, занялся теоритическим прожектерством, с перерывами на разные другие увлекательные занятия – личные тренировки, муштру абордажной команды и прочего люда, артиллерийские стрельбы и дикий трах с Лидкой. Великой охотницей до этого дела оказалась девчонка. Что? Да-да, знаю – скотина я редкостная, развратник и изменник. Но ничего с собой поделать не могу, Матильду я люблю душой, а маленькую итальянскую проказницу – телом. Да мало кого я еще полюблю? И вообще отстаньте – я есмь средневековый барон, следовательно, по определению сволочь и мракобес. И нечего придираться.
Время летело быстро – с великой пользой для души и тела. К моему тайному сожалению, подходящих объектов для образцово-показательного грабежа и пиратства, по пути в Нант, нам не встретилось. А может и к счастью – нечего раньше времени грех на душу брать. Да и места пока для этого дела неподходящие – развернутся негде. Вот в Бискайе! Ладно, думаю еще все впереди.
Зато, я разработал матросский рацион для долгих путешествий. Солонина – оно конечно хорошо, но как показывает практика разных там товарищей Колумбов и Магелланов, для здорового и полноценного питания она мало подходит, да и портится в тропиках достаточно быстро. Опять же, солонина требует усиленного потребления воды. Сыровяленое и подкопченное мясо, не в пример лучше – хранится дольше, да и гораздо вкуснее. Главное соблюсти рецептуру. Конечно дороже обойдется, но, в данном случае, экономить не стоит. Но это только часть задумок – для Фена составлен целый список, который, я надеюсь, он успешно воплотит в жизнь. Кстати, он частично начал – кимчи* я уже трескаю за милую душу. Это для европейцев пока консервация в диковинку, а для азиатов, к примеру, ферментированные продукты, вполне обычное дело. Опять же, можно определенные сорта сыра и колбасы подобрать, которые годами будут хранится и ничего с ними не станется. Сушеные овощи никто в сторону отбрасывать не собирается. Словом, надо работать над этим – но, пока только в теории. К практике приступим позже.
Заодно набросал эскизы матросской форменки в вариантах для разного времени года. Есть у меня пунктик – люблю единообразие в форме, а-то, шастают мои архаровцы в чем попало; не команда, а шайка блатных и нищих. Ну и конечно, себя не обидел; в скорости буду выглядеть, точь в точь, как капитан Блад*. И непременно, широкополую шляпу с перьями. Уже представляю, как убойно она будет действовать на впечатлительных дамочек.
Да-а... а ты, бастард, оказывается мажор. Ну, что же, отказываться не буду – грешен, есть такой момент. Но, с этим делом поосторожней надо, особо выпячиваться не стоит – чревато.
Но, это все баловство и мелочи – главный акцент, я сделал на техническом прогрессорстве. Много чего задумал, не для внедрения в массы конечно, а токмо для унутреннего употребления. Корабль однозначно придется строить новый. Всем хороша шебека, но для океана она мало предназначена. Нет, «Викторию» я никуда девать не собираюсь, подработаем немного и сгодится для работы в Средиземном море. Но в Америку, я пойду на флейте*. Я знаю как он устроен, конечно довольно поверхностно – без тонкостей, но думаю, если поставить задачу толковым корабелам, то они его построят. Может не сразу получится, но в итоговом результате, я уверен. А деньги? А деньги найду...
- Господин шаутбенахт! – в каюту без стука ворвался Андерсен и с разгону повалился на колени вздымая руки в умоляющем жесте. – Господин шаутбенахт увольте!!!
- Куда тебя уволить? – я сразу не понял чего хочет боцман. – И, самое главное, за что?
- Они!!! – Андерсен указал рукой в направлении палубы. – Ежели что, дык с меня же спросится!..
- Ну пойдем поглядим... – я спрятал исписанные листы бумаги в шкатулку и вышел вслед за боцманом на палубу.
И сразу оторопел...
Почти на самой верхушке грот-мачты, уцепившись руками за ванты раскачивались три обезьяны. В образе обезьян выступали близнецы и... и... Лидка... А у подножия мачты, шмыгая носом прыгал Клаус. Парень грозился сорванцам кулаками, обещал различные кары и вообще находился в крайней степени бешенства.
- Вот! – боцман ткнул рукой в сорванцов. – Ежели что, господин шаутбенахт, я им не разрешал. Но недоглядел. За что и готов понести кару...
Трио доморощенных акробатов уже заметило меня – веселья у них поубавилось, желание обезьянничать, тоже куда-то исчезло. И вообще они наладились слезать.
Очень интересно. Близнецы – это одно дело, я совсем не против их приобщения к морской науке. Да и сам я, в их возрасте, ну никак бы не удержался от того, чтобы не залезть куда повыше. Мальчишки ловкие как обезьяны – за них, как раз, особо не беспокоиться не стоит. Но Лидка? Г-м... довольно ловко лезет...
- Не ори... – посоветовал я Клаусу подбежавшему ко мне.
- Да как же не орать? Это что удумали-то...
- Вот так. Могут испугаться и сверзятся вниз.
- Ага, монсьор. Испугаются они... – буркнул парень, но все же замолчал.
Я дождался пока сорванцы уже почти слезли и ушел к себе, приказав доставить малолетних хулиганов , пред мои ясные очи, сразу после их приземления. Что с ними делать я еще не решил. Да, собственно, что тут решать? Есть, испытанный во все времена и всеми народами, без исключения, очень хороший и очень действенный рецепт. Где там у меня ремень?
- Это все мы, монсьор! – сразу по прибытию дружно заявили Луиджи и Пьетро.
Лидия просто промолчала спрятавшись за спину близнецов. При этом рожицу имела весьма виноватую и смущенную.
- Вы? Я так понял заставили?
- Нет господин! – пискнула Лидка.
- Уговорили... – обреченно выдавил из себя Луиджи. Он появился на свет немного пораньше своего братика и всегда выступал в роли старшего.
- Зачем? – я выразительно провел рукой по широкому кожаному ремню.
Унылое молчание стало ответом на мой вопрос.
- Это я сама... – не выдержала Лидия и сделал осторожненький шажок вперед. – Они не причем господин. Я уговорила. Они отказывались, даже пришлось пригрозить...
- Зачем?
- Интересно было... – совсем смешалась девчонка. – Себя испытать хотела...
- А если бы грохнулась дурочка?
- Так не грохнулась же? – резонно возразила Лидия и лукаво добавила. – Вы же знаете господин, какая я ловкая.
Отчего-то, пороть сорванцов совершенно расхотелось. Тогда что? Немного поразмышляв, я принял решение и подошел к малолетним хулиганам.
- Еще раз увижу, что потянули ее на мачту, спущу шкуру. Реально спущу, месяц сидеть не сможете... – моя рука взлетела в воздух и отвесила близнецам легкую оплеуху. – Теперь ты...
Взляд переместился на смущенное личико Лидки. Ну что же, девка боевая, так что и нечего в рамки загонять. Проведу эксперимент – жутко интересно, что из этого получится. Но попугать для порядку не мешает.
- Еще один такой выбрык и останешься в ближайшем порту. Понятно?
- Ага, господин... – красивые глазки девчонки налились слезами. Явно притворными – сам видел как она старательно нос морщила.
- Клаус!
- Да, монсьор.
- Берешь эту троицу под свою ответственность. Да, Лидию тоже. Делай что хочешь – учи фехтованию, стрельбе, просто гоняй кругами по палубе, да что угодно, но на хулиганство у них сил не должно оставаться. Близнецов можешь колотить, а на девчонку будешь жаловаться мне – сам накажу. Понял? Да... буде кто в команде станет судачить, что девка непотребным для женского полу делом занимается, пресекай на корню либо докладывай мне.
- Так точно, монсьор! – Клаус сунул кулак под нос близнецам. – Слышали господина?
- Ага...
- На выход, сейчас проверим как вы бегать умеете...
- Господин... – все вышли из каюты, а Лидия задержалась. – Можно я вам объясню лично, зачем залезла на мачту. На ушко, ибо я страшно стесняюсь...
Розовый язычок девчонки облизал пунцовые губки заставив их влажно заблестеть...
Ох и хитра чертовка! Не иначе...
- Объясняй...

24 Глава.

Узкое, лошадиное лицо с выдающейся вперед челюстью и низкий лоб. Сросшиеся густые брови над вдавленными в череп глазницами. Из-под черного колпака-шаперона* неряшливыми косицами свисают хорошо битые сединой волосы. Довольно высокий рост, узкие плечи и длинные как у гориллы руки. Вид премерзостный и преисполненный презрения ко всем окружающим. Короче – сволочь. Я его примерно так и представлял.
Да, это он. Бывший вольный стрелок руа франков Луи, Пьер Ле Горжиа, а ныне успешный хозяин таверны «Пьяная Треска», Никола Джулиани.
- Чего надо? – маленькие глазки неприязненно сверкнули.
- Комнату бы мне, хозяин.
- Ночлежка за углом... – буркнул кабатчик и отвернулся к полкам.
Да, все правильно, видом я однозначно не вышел – обычный матросик, да еще в крайней степени потрепанности. Да и вообще я сомневаюсь, что он знает как выглядит обличье бастарда Арманьяка – обличье его смерти. Да, я решил дела в Нанте начать с этого ублюдка – дюк* и все остальное подождет. Ну не могу по другому...
Лиард покатился по прилавку и звякнув об оловянную кружку, приземлился около ладони трактирщика.
- Это за неделю! – ладонь мгновенно накрыла монетку. – С завтраком и ужином. Без вина, но с пивом.
- Идет.
- Вельма! – заорал кабатчик. – Проводи гостья в комнату на втором этаже!
Могучая девка, весьма миловидной наружности, отчаянно виляя задом повела меня в гостиницу.
Я поднимаясь по лестнице, воспользовался моментом и шлепнул ладошкой по ее обширному, каменной твердости крупу.
- Заработать хочешь подружка?
- Два денье... – девка даже не повернулась. – После работы, трактир закрывается через час.
- Идет, прихвати с собой кувшинчик вина и подмойся хорошенько.
- Денье вперед... – Вельма явила собой образцовый пример лаконичности.
- Держи, а это куда дверь?
- Хозяйские комнаты. Я как приберусь у него, так сразу к тебе...
- Хорошо...
Был уже глубокий вечер, так что долго ждать не пришлось. Едва пробили колокола на городской звоннице, как по коридору протопали тяжелые шаги и в дверях появилась, принарядившаяся для такого случая служанка. С собой она тащила поднос с нарезанным мясом и объемистый кувшинчик.
- Ну что, отпустил тебя хозяин?
- А куда он денется? – отмахнулась Вельма и бухнулась рядом со мной на тюфяк. – Я у него не в рабынях.
- Злой небось? – я разлил вино по кружкам и осторожненько принюхался. Вроде ничего. И говядина свежая...
- И не скажи... – вздохнула служанка и махом высадила кружку. – Ну эта... мы делом будем заниматься али болтать? Учти, платить все равно придется...
- А как жа... – я тоже отпил вина. – Сейчас поем маленько и нахлобучу. Держи монету авансом...
- Это можно, – Вельма поймала монетку и засунула себе за пазуху. – Ну наливай что ли...
- Вот смотрю я на тебя и думаю: до чего же ладная девка. Я бы такую на руках таскал, а хозяин...
- Да не... он мне доверяет...
Короче, девку я так и не трахнул – не то что побрезговал, а просто не захотел. Лишнее оно. Заболтал, выведал все что надо и подсыпал в стаканчик хитрого порошка выданного Самуилом. Ну не убивать же мне ее? Пусть поспит немного, а дальше, я надеюсь ей хватит ума молчать.
Вельма, как бы услышав, что я думаю про нее, сотрясла комнатку богатырским храпом. Я подивился такой мощи, засунул ей в корсаж несколько серебряных монет, а потом отцепил от пояса связку ключей. Нет, ну просто удивительно полезной оказалась девка. Дай тебе Боженька здоровья! Хотя у тебя дорогуша, его и так не занимать...
- Ну что? Пора... – я осторожно вышел в коридор, огляделся и скользнул в сторону хозяйских апартаментов. Если судить по словам служанки, этот гаденыш сейчас тупо бухает или уже надравшись, спит. Семьей он не удосужился обзавестись, живет один, так что особых препятствий я не вижу. Тем более, это крыло гостиницы абсолютно пустое.
Сука, как же хочется уродцу в глаза глянуть. Хотя, с его точки зрения, он ничего плохого не сделал. Ну, грохнул конта – делов-то. Довольно обычное дело, по нынешним-то смутным временам. При этом никого не предавал, так как и не служил графу. К тому же, грохнул явно не по собственному почину, а по вполне внятному приказу, да еще очень прибыльно. По моим сведениям, лично сам Паук насыпал ему полный шапель* золотых.
Но мне глубоко плевать на обстоятельства. Ты уже не жилец Пьеро, ты им перестал быть ровно с того момента, как поднял руку на последнего конта Арманьяк. Стоп, почему последнего, я пока помирать не собираюсь.
Спустился на один пролет вниз и подошел к двери. Постоял секунду, прислушался и вставил в скважину ключ.
- Что за нахрен? – к моему дикому удивлению дверь оказалась открыта.
Ну, что же, тем лучше. Немного приоткрыл ее и заглянул в щель – коридор освещенный лампой казался пустым. Я открыл наваху и проскользну внутрь. Еще несколько шажков и тишину вдруг рванул ужасный булькающий хрип. И шел он из комнаты описанной служанкой как хозяйская спальня. Что за дела?
- Стоп дружок, не надо своей блевотиной давится... – я заскочил а комнату и на мгновение застыл потрясенный увиденной картиной.
Хозяин безвольно, разбросав руки, застыл на кровати...
Рядом с ним стоит на коленях черная, широкая фигура...
На стене, тень руки продолженная узким и длинным лезвием, раз за разом падает вниз...
Булькающий, постепенно угасающий хрип, заглушается мерным монотонным зловещим шепотом...
- Он мой!!! – я рванул незнакомца за плечо и развернув приставил к горлу лезвие навахи. – Ты забрал жизнь принадлежавшую мне!!!
На меня смотрело смертельно бледное лицо с нервными, тонкими чертами, обрамленное мокрыми от пота черными прямыми волосами. Маленькие, глубоко спрятанные в глазницах глаза, горели бешенным огнем ненависти. Узкие, бледные губы кривились, силясь что-то сказать...
- Базиль?! – внезапно выпалил я и разжал руки. В голове немедленно явился очень давно снившийся мне сон, где отец поручал своему слуге горбуну, хранить тайну сокровищ рода. И как раз этот же человек снился мне намедни, но тогда, я так и не вспомнил кто это такой. Господи, воистину дела твои неисповедимы!!!
- Господин! – горбун всхлипывая обхватил мои колени. – Вы живы!!!
- Базиль... – я тепло обнял старого слугу. – Если бы ты знал, как я рад тебя видеть.
- Господин, само провидение свело нас вместе, но нам надо уходить. Идемте... – горбун крепко ухватил меня за рукав и повел за собой.
- Идем...
Ушли мы из таверны, через окно первого этажа, тем путем которым проник сюда Базиль. Долго петляли темными улочками, а затем подошли в скромному, но добротному каменному домику. Еще не старая, миловидная женщина, встретив нас в прихожей, молча провела на кухню и сразу же стала споро собирать еду на стол. Собрала, поклонилась и так и не проронив не единого слова, ушла.
Базиль молча, с улыбкой смотрел на меня. Губы шептали какую-то молитву, а из уголков глаз, по щеке покрытой морщинами, одна за одной катились слезы. Я невольно поразился теплоте и нежности во взгляде старого слуги – воистину неимоверный, великий человек – я даже представить себе не мог, что кроме меня, кто-то еще мстит за смерть моего отца. Да, ты сто раз был прав отец, когда говорил что верность простого человека, гораздо сильней верности дворянина, подверженного разным сословным соблазнам. Господи, я думал что подобное может случаться только в романах...
- Господин,– вдруг встрепенулся Базиль и налил мне в кубок вина. – Чувствуйте себя дома и молю, говорите. Как так случилось? Я все эти годы был уверен, что вы подверглись участи своего благочестивого батюшки. Хвала Господу, он услышал мои молитвы!
- Налей себе мой добрый друг... – я взял кубок в руки. – Выпьем же за счастливую встречу. Сегодня будет долгая ночь и мне есть что тебе рассказать...
И я рассказал – рассказал все до мелочей, правда упустив историю с подменой личности. Не поймет он, да и не хочется огорчать этого славного человека. Начал с того, как погиб мой духовник, приор Иаков – погиб в муках, но не выдал меня. Рассказал, как не смог спасти, свою мачеху, Жанну де Фуа, но все же отправил на тот свет мерзкого аптекаря отравившего невинную девушку и прикончил мерзавца Гийома де Монфокона. Рассказал о том, что она должна была разрешиться еще одним маленьким Арманьяком, но клятый Паук, поставил крест на продолжении нашего рода. Потом описал все свои странствия и злоключения. Описал и свое нынешнее положение и цель моего прибытия в Нант.
Базиль молча слушал и плакал, сжимая в пальцах оловянные столовые приборы – с легкостью превращая их в мятые кусочки металла.
- Вот так сложилась моя судьба мой добрый друг... – я отпил вина и поставил кубок на стол. – Но жизнь еще не окончена и я знаю, что не успокоюсь до тех пор, пока кара не постигнет всех виновников несчастий нашего рода. Теперь твоя очередь...
Оказалось, что Базиль узнал о смерти отца от отряда жандармов, примчавшихся конфисковать мое виконтство Лавардан. Имение конфисковали, но долгое время оно принадлежало короне и старик вполне прижился в нем, в той же должности эконома. До тех самых пор, пока Паук не подарил виконтство одному из д’Альбре. Базиля сразу же выставили без всяких объяснений, но к тому времени, смерть Жана V конта Aрманьяк, уже обросла подробностями и старый слуга решил себя посвятить мести. У него были кое-какие сбережения и он пустился в странствия.
Мне не терпелось узнать о судьбе сокровищ, но я усилием воли сдержал себя. Не о них сейчас речь...
- Вас господин, все считали мертвым и я честно говоря, тоже поверил в это... – горбун виновато склонил голову.
- В этом нет твоей вины. Продолжай...
Базиль искал де Монфокона, но не нашел его. Были неясные слухи о том, что барон погиб ужасной смертью, но найти могилу и полностью удостоверится в смерти этого подлеца, старый слуга так и не смог. Есть в этом что-то странное, но я пока не могу понять, что. Но обязательно пойму – неясные догадки уже терзают сознание. Хотя, рано или поздно, все тайное становится явным. Как всегда...
Аптекарь, метр Гернадон, по понятной причине, тоже выскользнул из его рук, но сеньор Кастельно де Бретену, косвенно причастный к смерти Жанны, своей участи не избежал. Базиль попросту отравил несчастного, устроившись поваром к его лесничему. Возмездия старик избежал, сбежав в Плесси де ля Тур, где надеялся настигнуть Пьера Ле Горжиа, в то время служившего в личной охране Паука, но стрелок внезапно исчез в неизвестном направлении. Нашел его Базиль совершенно случайно, причем прожив с ним в одном городе почти год. Поступили неясные новости о том, что Ле Горжиа подался в приморские края, вот старик и поселился в Нанте, сделав его своей базой для поисков. Успел обжиться, немного приторговывал и наконец...
Словом, результат я видел своими глазами.
- Ты знаешь, что случилось с моим братом и сестрой? – когда горбун замолчал, я задал почти меня не волнующий, но все же обязательный вопрос.
- Нет, молодой господин... – старик потупил взор.
Я сразу понял, что он все знает, но просто не хочет огорчать меня. Хотя, я и сам все знаю: некоторое время они прозябали, но в итоге, выпросили подачки у Паука, и теперь вполне безбедно существуют. Даже при титулах; брат получил одну из отцовских сеньорий, а сестра, благодаря покровительству Луи и данному им приданному, выгодно вышла замуж.
- Бог им судья... – я озвучил свои знания.
- Я всегда знал, что только вы господин способны наследовать силу и славу рода. И мои убеждения нашли подтверждение. Я теперь спокоен. Но дело еще не окончено, осталась еще одна цель... – Базиль с улыбкой посмотрел на меня и слегка сжал мою руку. – Всего одна и я смогу присоединится к своему хозяину...
- И эта цель?..
- Узурпатор, – коротко и решительно ответил старик.
- Друг мой...
- Господин... – Базиль отрицательно покачал головой. – Ваша цель не дать угаснуть великому роду. А моя цель...
- Базиль... – я прервал старика. – Его время придет, а пока я хочу, что бы ты был подле меня.
- Я не могу... – немного печально ответил горбун. – Я хочу, но не могу. Душа господина жжет мое сердце и найдет покой только после справедливого возмездия. Нельзя медлить, я и так потерял много времени.
- Базиль, я приказываю тебе.
- Вы не можете мне приказывать господин, – виновато улыбнулся старик. – Я служил вашему отцу, а не вам.
- Но это безумство! Надо...
- Вся наша жизнь безумство... – твердо прервал меня горбун. – Прошу извинить господин.
- Тебе не за что извиняться... – я понял, что уговорить старика не в моих силах и успокоится он, только лишив жизни главного врага своего покойного хозяина, ставшего его личным врагом. Да, ничего не поделаешь, он живет только ради этой мести – и после свершения искомого, ему станет больше не для чего жить. Ну что же, у каждого своя судьба и только Господь ведает нашими жизнями. Пусть тебе повезет храбрый и верный человек, а я тебя никогда не забуду и завещаю своим детям помнить. И будь спокоен, род не угаснет...
- Но это еще не все,– Базиль тяжело встал. – Идите за мной молодой господин.
Стрик открыл ключом потайную дверцу и спустился в подвал. Там он нажал неприметный рычаг и сдвинул плечом поворотную каменную панель. А в маленькой комнатке...
- Я знал что реликвии и сокровища ищут. Насколько мне известно, вашего дядю Шарля пытали и он открыл мучителям известное ему, но к счастью, несчастный не знал точного местонахождения. Все владения рода Арманьяк, в буквальном смысле перерыли и рано или поздно, искомое бы нашли. Один из людей вашего батюшки оказался частично посвященным, и к тому времени, как я его лишил жизни, успел предать огласке некоторые факты открывающие путь к тайне. Я попытался спасти вверенное мне, но к сожалению, полностью это сделать так и не успел – в виконтство прибыли люди узурпатора. Тогда, я выполнил обет данный вашему батюшке – и теперь, сокровища рода Арманьяк ушли в небытие, и никогда и никому, не будут принадлежать. Но... – Старик склонился к сундуку и повернулся ко мне держа в руках большую шкатулку. – Кое-что мне удалось спасти...
Шкатулка открылась и я увидел в ней, лежащую на красном бархате, золотую корону, покрытую от времени почти черной патиной. Простой, очень старинный и даже грубый венец, увенчанный шестью зубцами. У основания зубцов расположились неимоверно огромные, кроваво-красные рубины, но больше никаких украшений на короне не было.
- Легенда гласит, – Базиль став на колени передал мне венец. – Что, пока...
Я с поклоном принял у него корону, водрузил себе на голову и торжественно продолжил:
– ... что, пока существует эта реликвия и жив хотя бы один потомок Хлотаря, роду нашему не будет переводу и будет он множится и славиться во веки веков!
- Воистину так!!! – старик попытался сдержать слезы, и не смог.
- Не надо друг мой, – я его обнял и помог сесть на скамью. – Нет повода для слез, а есть причина для великой радости.
Но у меня самого безудержно текли слезы.
- Господин, это не все... – Базиль положил руку на сундук. – Здесь еще родовая дароносица, фамильные Евангелие с распятием, знамя, главная печать, перстень и книга Хлотаря, в которую он повелел вписывать все колена его роду и их историю. Помимо этого...
Я почти его не слушал, держал в руках корону и давал себе страшную клятву положить свою жизнь для возрождения славного рода Арманьяк.
- Я есмь, божьей милостью конт Жан VI Арманьяк, клянусь душой и кровью своей не щадить живота для восстановления и процветания нашего рода и будь я проклят во веки веков, если устремления мои предадутся слабости и забвению...