14.

И началась моя штабная служба, навыков к которой у меня не было никаких, кроме одной подслушанной в курилке фразы. Еще в той – Российской армии, когда пожилой полковник, жадно затягиваясь, выговаривал молодому майору.
- В войсках ты все знаешь, все уже сам прошел. В батальоне сам себе хозяин. А большие штабы это для тебя сплошное минное поле. Там надо знать: с какой стороны, какие двери открывать надо и через кого конкретного порос проталкивать. Там прапор, что возит жену заместителя начальника штаба, по влиянию может оказаться круче любого полковника. А впрочем, думай сам – тебе жить. Для себя я давно решил, что лучше ко мне будут в этом занюханном гарнизоне обращаться «товарищ полковник», чем в высоком штабе «эй, ты – полковник».
А припомнив, сообразил, что на первое время надо сократиться и внимательно озираться по сторонам. А там будем посмотреть…
Вахрумка встретил меня недовольным взглядом.
- Почему ты до сих пор в рецкой униформе?
- Осмелюсь доложить, господин инженер-майор, но другой мне не выдавали.
- А для чего я тебе два дня давал? – вперил в меня свое белесые глаза майор.
- Адъютант генерала выдал мне увольнительную и сказал что у меня два дня отпуска, - попытался я оправдаться.
Но уже понимал, что косяка я упорол солидного. И никого не колебет по какой причине. Армия…
- Виноват, господин инженер-майор. Исправлюсь.
- Вот… так-то лучше, – подобрел инженер и накарябал несколько строк на тетрадном листе. – Иди, получи хотя бы полевую форму – ее подогнать быстро. С остальной амуницией по ходу дела разберешься. Работы много.
Он осмотрел меня еще раз внимательно.
- А кобура, я смотрю, к месту пришлась. Хорошо смотрится.
- Спасибо вам, господин инженер-майор, мне она тоже понравилась, - решил я проявить вежливость по отношению к дарителю.


На вещевом складе старый седоусый старший фельдфебель с тремя медалями на груди и без головного убора только спросил, разглядывая записку.
- Это какой Вахрумка писал?
- Инженер-майор, - ответил я.
- А-а-а-а-а… - протянул кладовщик. – Тогда пошли в закрома, кавалер.
- А что есть еще какой-то Вахрумка? – спросил я на ходу.
- Есть Вахрумки и Вахрумки… - загадочно произнес фельдфебель и повел меня внутрь склада
И в глубине склада, подальше от окна раздачи, он выдал мне под роспись две пары брюк, приталенный китель типа френча с застежкой под горло, четырьмя накладными карманами на восьми пуговицах. Мягкое кепи. Все серо-песочного цвета в отличие от грязно-горчичного, принятого в рецких частях. Выдали мне по два комплекта белья. летние с семейными трусами и майкой. Другие - с кальсонами нижней рубашкой с длинными рукавами. Полдюжины пар носков. Ремень и портупею черной кожи. Запасные пуговицы с гербом королевства, петлицы черные с белым кантом, звездочки на них и круглые желто-красно-черные кокарды, такого же не большого размера, как и на рецкой форме. И связку подковок на обувь с коробочкой гвоздей. Иголки, нитки трех цветов. Даже дюжину английских булавок.
А дальше пошли непонятки. Сапоги я получил хромовые, офицерские, с приятным уху скрипом. И еще ботинки до щиколотки из шевровой кожи на шнурках. Еще один странный головной убор – черную пилотку с белыми кантами, типа эсэсовской (видел, что в такой по штабу ходили, но не понял кто).
Еще по моей просьбе сверх лимита получил я отрез тонкого полотна вместо подворотничков, бязи на портянки
- Кобура я смотрю у тебя есть… - протянул фельдфебель, что-то соображая свое. –Пафосная. Но сойдет.
- Закрытая кобура у меня тоже есть, – сказал я. - Только рыжая. Как и портупея к ней.
- Что-то револьвер у тебя мне незнакомой системы.
- Трофейный. Цугульский. Наградной, – похвалился я.
- Так, значит, ты у нас выходит не блатной, а вовсе даже боевой, – удивился кладовщик и кивнул на крест с мечами на моей груди. – А в штабе как оказался?
- Я Вахрумку от плена спас. Он меня сюда за собой и потянул, - вынул я из кобуры револьвер и показал старому служаке надпись на серебряной табличке.
- Отчаянный я, смотрю, ты хлопец, - одобрительно прогудел мой собеседник, возвращая мне оружие. – Но патроны к этому револьверу достать тяжело будет. Но если будет нужно – найдем.
После того как все мне выданное увязали в аккуратный тючек, кладовщик выдал.
- Ты это… вечерами заходи в трактир «У бочки». На соседней улице третий переулок. Там у нас фельдфебельский клуб гарнизонный. Офицеры туда не ходят. Солдат с унтерами мы сами не пускаем. По стаканчику пропустим. Расскажешь нам, как там на фронте…
- Да я только в одном бою и побывал, - заскромничал я.
- Уже неплохо, – возразил мне старик. - У других и этого за спиной нет. Им полезно будет послушать.
- Осмелюсь спросить: что у вас за медали?
- Это… - показал он ладонью на свою грудь. – «За усердие в службе», «За четверть века беспорочной службы» и «За храбрость на поле боя». Ее я получил в твоем возрасте в деле под Аграмом. Только теперь вместо нее дают такой вот крест как у тебя.
И напоследок я получил в подарок брошюру «Правила ношения формы одежды в Ольмюцкой армии».

И напоследок я получил в подарок брошюру «Правила ношения формы одежды в Ольмюцкой армии».


На свое служебное место попал только после обеда. Примерки в гарнизонной швальне тоже заняли времени неслабо, хотя, казалось бы, что там мерить? Но записка от Вахрумки оказала на портных и их начальство просто магическое действие… А так как не знал, где питаются в штабе – то обедать сходил в казармы. Заодно все лишнее туда отнес к себе под лестницу.
И вот я красивый такой стою на первом этаже дворца перед дверью с табличкой «Чертежное бюро Отдела особых проектов. Начальник бюро фельдфебель С. Кобчик».
- Млядь! Лаврентия Палыча на вас нет, - ругнулся я на такое раздолбайство начальства, и подумал, а вдруг?..
Вполне возможно так контрразведка ловит шпионов на живца. Что также меня не обрадовало.
Резко выдохнул и открыл дверь.
Попал в предбанник с гнутой вешалкой, двумя двух тумбовыми столами, двумя чернильными приборами, четырьмя стульями, одним сейфом типа железный шкаф, одним стеклянным графином литра на три и одним телефоном на стене в фигурной деревянной коробке. Две настольные керосиновые лампы под зеленым абажуром. Окно в решетке. Люстра на длинной цепи на три светильника. Стены окрашены масляной краской в приятный для глаза фисташковой колер. На высоту, примерно, чуть выше плеча. Остальное побелено как потолок. На стене большая карта королевства. И еще одна масштабом помельче – империи. Дверь в смежное помещение оббита войлоком и кожей. Из-за нее не слышно ни звука.
Сидящий за столом штаб-ефрейтор, бросил газету, вскочил и доложил, как положено.
- Господин фельдфебель, за время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло. Личный состав занят черчением. В наличии все пять чертежников. Они в смежном помещении корпят над исполнением задания инженер-майора Вахрумки. Доложил штаб-ефрейтор Пуляк.
- Вольно, – скомандовал я. – Список личного состава есть?
- Так можно же лично с ними познакомиться, - возразил ефрейтор и показал на дверь.
- Я не понял… - добавил я металла в голос. - Ты будешь препираться, или все же выполнять приказ непосредственного начальника.
Мухой метнулся он к сейфу и достал требуемое. Толк будет из парня. Вменяем.
Засада! Все пять чертежников имели звания инженер-сапер. Все по свежему призыву из города. Ефрейтор чертежником не был, но исполнял в бюро функцию материально-снабженческую. Служил он уже почти три года при штабе и все по снабжению.
- Живут чертежники в казарме?
- Никак нет, господин фельдфебель. Дома они квартируют.
- От кого им такие лихие преференции?
- Генерал распорядился.
- Понятно. Сильно блатные перцы?
Ефрейтор только воздух выпустил с силой, сложив губы трубочкой, разведя при этом руками.
- Сам-то из каковских будешь?
- Я, господин фельдфебель, из самых, что ни на есть простых. Сирота я с десяти лет. С детства мальчонкой при складах оптовых на побегушках. Перед призывом в приказчики вышел. Вот в армии решил на сверхсрочную службу остаться. А тут война...
- Почему до сих пор ефрейтор?
- По причине незаменимости, господин фельдфебель. Некогда было унтерскую школу кончать. Я в этом городе все достать могу. И от вас меня на такие поручения дергать будут, вы не обижайтесь. Вас я также не забуду.
- Кто дергать будет?
- Теперь только адъютант генерала и майор Вахрумка. А к вам меня приставили, чтобы у вас в бюро не было ни в чем нужды, и избавить вас от беготни по инстанциям.
- Кто ж ты такой, Вахрумка? – подумал я, но как оказалось, высказался вслух.
- Так вы, господин фельдфебель, этого не знаете? – округлил глаза ефрейтор до полной невозможности. – У нас это каждая собака знает.
- Так и кто он? Я его знаю только как инженера строительного батальона.
Ефрейтор, понизив голос, как бы сообщая мне пикантную сплетню, вы дал просто убойную информацию.
- Мать майора Вахрумки - двоюродная сестра королевы.
- А почему тогда у него фамилия не заканчивается на «–форт»?
- Нет такой традиции у огемцев. Это у вас, в империи, такие заморочки. А у нас все по-простому.
- Кто такие огемцы? – удивился я
- Основная народность королевства. Меня кстати уполномочили научать вас огемскому языку, который в королевстве государственный, после имперского. За месяц, - опять развел руками, показывая, что он тут не причем.
- Ладно, ефрейтор, пошли знакомиться с личным составом.
- Один момент. Я только Вахрумке позвоню. Он желает лично вас представить чертежникам.
- Что ж, это правильное решение, - пробормотал я под стрекот ручки телефона конструкции «барышня, две тыщи две нули».

.