Двадцать седьмой год, девятый месяц. 19. Суббота. 24-08. Симмос-Бёрг. Гостиный дом общины.
- Хорошо как, - Лиен вытянула ноги, положив их на ограждение веранды. Сама она уселась в кресло-качалку, нагло его узурпировав. Впрочем, никто и не думал сгонять девочку, компания из друзей-товарищей вполне себе комфортно расселась еще на пяти таких же, расставленных по всему полу открытой веранды, сделанному из толстенных плах. По крайней мере, Ленька не помнил, когда он в последний раз ходил по деревянному полу, и он под ним не скрипел. А тут даже ни разу не скрипнул.
- На самом деле, здорово, - Василий провел рукой по все еще влажным волосам. Ему выпал жребий на последнюю очередь в душевую кабину, который парни разыграли между собой, Лиен – то прошла вне очереди. – Хорошо тут у этих баптистов, тихо.
На самом деле, в Симмонс-Бёрге было тихо. Ну как, мычала корова где-то, кудахтали куры, козы мекали, где-то играл импровизированный концерт. Но было даже не то, чтобы тихо, а покойно. Именно от слова покой. Большой довольно-таки поселок, полный детворы самого разного возраста, от бесштанных, едва держащихся на ногах малышей до крепких тринадцати-четырнадцатилетних подростков. Ребятишек шумных, крикливых, толпой носящихся от дома к дому и из дома в дом с сопровождении десятка разномастных и разнопородных псин. Улыбчивые женщины, приветливые мужики, в большинстве своем занятые делами по хозяйству. Удивительно мало машин, просто поразительно. Но много крупных, массивных лошадей, запряженных в дроги или брички.
Колонну машин встретили перед входом в долину общины, уже ближе к вечеру, трое дежурных ополченцев, на крепком сером «Форде-Бронко», и провели их по хитрому лабиринту из коротко постриженной зеленой изгороди. Танк или БМП и не заметит такой преграды, а вот даже тяжелому грузовику тяжко придется, может и не проломить крепкий кустарник. Про легковушки и говорить нечего, точно застрянут.
Зеленые колючие насаждения были шириной около пяти километров, начинаясь на берегу Баффалокрик, и заканчиваясь на подножии Симмонс-Бёрга, одноименной с основным поселком, можно сказать, столицей общины меннонитов. Кстати, Ленька с большим удивлением узнал, что заправка перед мостом, на которой он заправлялся тогда еще с дедом, принадлежит общине.

Колонну машин встретили перед входом в долину общины, уже ближе к вечеру, трое дежурных ополченцев, на крепком сером «Форде-Бронко», и провели их по хитрому лабиринту из коротко постриженной зеленой изгороди. Танк или БМП и не заметит такой преграды, а вот даже тяжелому грузовику тяжко придется, может и не проломить крепкий кустарник. Про легковушки и говорить нечего, точно застрянут. Лабиринт заканчивался блокпостом с обычным в этих американских местах М2, и пятком мужиков с разномастными автоматическими винтовками. Точнее, с FN-FAL и G3. Еще на одном джипе на вертлюге М60 установлен. Мужики очень радостно встретили свою молодежь, приветливо тех, кто их привез, после чего перемолвились с патрулем вроде как на немецком. Да и менонитским молодняком тоже на немецком разговаривали. После чего направили машины по грунтовке в долину, разделенную полями и садами в сторону поселка, чьи крыши едва виднелись на севере.
Зеленые колючие насаждения были шириной около пяти километров, начинаясь на берегу Баффалокрик, и заканчиваясь на подножии Симмонс-Бёрга, относительно невысокой горушки, не больше километра высотой, одноименной с основным поселком, можно сказать, столицей общины меннонитов. Этой горушкой начинался, или заканчивался, откуда смотреть, достаточно длинный горный хребет, прикрывающий долину меннонитов с востока. С запада ее прикрывал Баффалокрик, ну а к северу начинались предгорья Сьерра-Гранде. То есть на машинах хрен проедешь, разве конно или пешком. Кстати, Ленька с большим удивлением узнал, что заправка перед мостом, на которой он заправлялся тогда еще с дедом, принадлежит общине.
В самом поселке караван уже встречали. Матери обнимали своих вернувшихся детей, ревели на пару с дочерьми. Отцы тоже принимали участие, но более солидно. Обнимали дочек, жали руки сыновьям. После шумных приветствий Анна на минуту оторвалась от матери, и передала одной из встречающих простой белый конверт. Та, мгновенно вскрыв его, прочитала письмо, и, закрыв руками лицо, заплакала. Несколько женщин принялись ее утешать, короче, сумбур еще вырос.
-Чего это? – улучшив момент, спросил Ленька у проходившего мимо Джона Хершенберга.
-А, это в прошлом сезоне одна из наших девчонок во время румспринги влюбилась в русского матроса, и переехала с ним в Береговой. Ну, а когда мы в Форт-Ли приехали, то нас нашли русские парни с сухогруза, привезшего стройматериалы, и передали ее письмо. Ну, и рассказали, что у них все хорошо, Эрма вышла замуж, родила дочку. Вместе с мужем они осели на Островах, дом построили, сейчас живут неподалеку от Новой Гаваны. Так что, может быть дядя Генрих и тетя Эльза к ним в гости съездят.
- А разве это вам можно? – удивился Ленька.
-Почему нет? – еще больше удивился Джон. – Мы же не крестимся до румспринги почему? Каждый должен осознанно принимать решение. Мы приняли, через месяц будет обряд нашего крещения. После чего мы полноправные члены общины, и будем нести свои долю обязанностей. Но никто и никогда не запрещает меннониту съездить к родственникам, например. Конечно, если это меннониты – очень хорошо. Но и решивших не жить в общине родственников никто не забывает.
После обниманий все вместе двинулись вглубь поселка, а к привезшим молодежь дорожникам подошел здоровенный, поперек себя шире мужик, красномордый и белобрысый. И при всем этом очень добро улыбающийся. Сказочный мишка прям, из мультика « Маша и Медведь».
-Доброго вам дня, странники. Мое имя Джон Симмонс, я один из старейшин нашей общины. Позвольте выразить от нас всех благодарность за то, что вы привезли к нам наших детей. Пойдемте, я покажу вам, где вы сможете отдохнуть и привести себя в порядок. А потом приходите на центральную площадь. Конечно, мы надеялись, что господь приведет детей наших в дома наши, но не ожидали их сегодня, а потому отпразднуем встречу тем, что Отец Наш послал, - с этими словами мужик взромоздился на сидение рядом с водилой «перенти». Видимо, выбрал то, куда и залезть полегче, и откуда без проблем вылезет. Таким образом ребята оказались в гостевом доме общины, а не в гостинице. И единственная трудность была в том, что здесь была одна-единственная душевая. Как сказал с извиняющимся видом Джон, меннониты пользуются минимумом техники, и водокачку пока только монтируют. А ручным насосом в бак на крыше нагнать воды – еще то удовольствие. Впрочем, долго расслабляться Леньке с сестрой и товарищами не дали, прибежали Анна и Лиз, и вытащили всех на центральную площадь поселка, где были уже расставлены столы, на которых хлебосольными хозяйками было нагружено огромное количество снеди. Пироги, копченое мясо, вареное мясо, жареное мясо. Отварная картошка и початки кукурузы, копченая рыба. Большие кофейники на углях, чтобы кофе не остыл. Ленька поскорее налил себе большую глиняную кружку, пока кофе не переварился.
Играл самодеятельный оркестр из гитар, банджо и нескольких скрипок. Множество народа пили, ели, разговаривали. И при этом не было пьяных, никто не горланил.
-Неплохо здесь, - негромко заметил наевшийся до отвала Леонид подошедшему Ромке, глядя как Лиен отплясывала в компании менонитской молодежи какой-то ковбойский танец.
-Ага, - Ромка кивнул. – Но как подумаешь, что здешний люд шагу не может ступить без молитвы, что нет тех же компьютеров или телевизоров – не по себе делается.
-Главное – мы не отказываются от жизненно необходимых изобретений человека. Радиостанция у нас есть, своя небольшая больница есть, есть небольшая электростанция. – К парням подошел Джон Симмонс с пожилым, точнее, со старым мужчиной. – А излишки нам не нужны. Мы вообще считаем, что лучшее, что может сделать человек – честно трудиться на своей земле. И Слово Господне необходимо нам постоянно, это да. Человек слаб и грешен, ему очень тяжело выстоять в борьбе с Врагом рода человеческого. Вот тебя, Леонид, подстрелил бандит, который пользовался, и очень умело всеми благами современной цивилизации. Но от этого он не перестал быть нелюдью, способным убить ни в чем неповинных девочек. Знаете, приходите завтра на воскресную проповедь в нашу церковь. Не стоит выезжать в день, который Господь наш предназначил для отдыха. Дорога – это не скотина, которая постоянно хочет есть, и за которой нужен постоянный уход.

-Да мы не против, совсем. Если вас не стесним, то хотелось бы у вас чуть отдохнуть. Хорошо у вас, спокойно, женщины готовят потрясающе вкусно, - Леньке за сегодня натрясло бок и разрезанную доктором грудь, и он совсем не прочь был отдохнуть.
-Так отдыхайте, - усмехнулся старейшина.- Гуляйте, кушайте, танцуйте. Вы все – гости нашей общины. И, Леонид, не сиди. Тебе же не ноги прострелили. Иди, потанцуй, вон, как на тебя наша Луиза смотрит, - и Симмонс кивнул на крепкую молодую женщину, которая на самом деле крутилась вокруг Леонида уже с полчаса. И подтолкнул могучей дланью Леньку в круг танцующих. Точнее, не в круг, а в довольно стройные ряды выкаблучивающих парней.
Ленька и сам не понял как, но уже скоро оказался рядом с Луизой, на самом деле очень симпатичной зеленоглазой , с выглядывающей из-под платка огненно-рыжей косой. И весь вечер, пока не разошлись, он плясал с этой молодой вдовой, как оказалось. Впрочем, муж Луизы погиб при переселении сюда, точнее, в первую зиму. Так что она давно с этим свыклась, и просто жила. А сейчас с удовольствием веселилась на празднике.
Уже вечером, когда отдохнувшие дорожники разошлись с веранды, и Ленька собирался завалиться спать, в его окно постучали снаружи.
-Луиза, ты чего здесь делаешь? – сказать, что Ленька удивился – ничего не сказать. Все ж таки община баптистов, строгость и молитва здесь не пустые слова.
-Ты откроешь, наконец, это окно? – Луиза гневно притопнула ногой за окном. И, когда удивленный Ленька наконец распахнул раму с москиткой, ловко запрыгнула вовнутрь комнаты и впилась в губы Леньке длинный страстным поцелуем. В общем, просто поспать в эту ночь Леньке не удалось.

Если честно, то сначала Ленька даже маленько испугался напора молодой женщины, все же и ребра болели не шуточно, и дренаж в груди давал о себе знать. Но, к своему счастью и к обоюдному удовольствию, он вовремя вспомнил плакат о том, как трахаются ёжики, и девиз на этом плакате. «Даже самое сложные задачи имеют несколько вариантов решения.» И он стал искать эти варианты, и иметь Луизу в этих вариантах. Благо, без одежды она оказалась еще симпатичнее. Сильная, крепкая, с плоским животом и высокой грудью с розовыми сосками, широкими бедрами и тонкой талией. Ноги может и не очень длинные, но красивые, с маленькими ступнями. И все это очарование усеяно миллиардом веснушек.
-Какой ты затейник, оказывается, - довольно промурлыкала после очередного раза Луиза, опускаясь на кровать.
-Уф, вынужденный. Традиционно не выйдет, приходится искать другие пути, - Ленька плавно опустился рядом. – Что поделать, повреждения корпуса.
-Ну, главное, тебе нижнюю часть корпуса не повредили, вполне себе рабочая, - засмеялась девушка, и встала с кровати, сильно, с душой потянувшись. И снова засмеялась, довольная произведенным на Леньку эффектом. – Мне пора, уже час ночи. Утром в церковь, нужно хорошо выглядеть и хорошо отдохнуть. Преподобный Иаков не любит, когда кто-либо зевает на его проповедях, может такую речь в гневе задвинуть, что, дай Бог, к обеду освободимся.
И девушка стала одеваться. В принципе, Ленька не заметил особых отличий от привычных женских вещей, ну, кроме того, что все было достаточно строго, и сшито явно дома, или самой Луизой, или кем-то из ее знакомых. Разве юбок было две, нижняя и верхняя, и длиною до сапожек.

И девушка стала одеваться. В принципе, Ленька не заметил особых отличий от привычных женских вещей, ну, кроме того, что все было достаточно строго, и сшито явно дома, или самой Луизой, или кем-то из ее знакомых. Разве юбок было две, нижняя и верхняя, и длиною до сапожек.
Одевалась молодая женщина быстро, уверенно и изящно. Как хороший солдат по тревоге. Уже через пару минут она переплела растрепанную косу, накрутила ее на голове в прическу «а-ля Тимошенко», повязала платок (уже не светлый, как на празднике, а темно-красный), и поцеловала Леньку в губы.
-Пока, Леонид. Я надеюсь, ты примешь даму еще разок, следующей ночью? – и довольно улыбнулась.
-А у меня есть выбор? – Ленька усмехнулся. Уверенности в себе у этой рыжей особы было на троих мужиков. Вот и верь, что у баптистов женщины тихие и скромные. Не девка – ураган в юбке.
- Выбор всегда есть, - неожиданно серьезно ответила Луиза. И тут же усмехнулась. – Или я прихожу к тебе, и мы трахаемся здесь, или я тебя похищаю, и мы трахаемся где-нибудь еще. Думай и пока, - ловко выпрыгнула в окошко и сразу исчезла среди деревьев.
Ну а Ленька почесал затылок, подумав о том, что его явно неспроста поселили в торце здания, в месте, где окна не просматриваются с дороги. И Самвела тоже, только с другой стороны. А потом махнул на непонятки рукой. Жениться силком не тянут, уже хорошо. И хорошо, что стены толстые, сделаны из здешнего тростника. А тростник вырастает до пятнадцати метров высотой, диаметр в нижней части имеет около тридцати сантиметров, и внутри имеет плотную, но легкую сердцевину, примерно как пенопласт. В помещениях перегородки делать отлично – быстро, дешево и звукоизоляция отличная.
На следующее утро Ленька, аккуратно побрившись, и надев новые джинсы с рубашкой в клеточку, долго чесал затылок. С одной стороны, вроде как в мирном месте очутился, и можно покрасоваться с револьвером одинарного действия. С другой, «эфэнпи» его уже выручил, да и смотрится ничуть не хуже ругера. И потому Ленька решительно нацепил пояс с надежным бельгийским пистолетом, выпущенным в США.
Выйдя в коридор, Ленька постучал в комнату сестренки.
-Лиен, ты скоро?
-Лень, через пять минут, погоди меня на, хватит в дверь ботать.- Лиен говорила с очень специфическим акцентом. Ленька первое время с трудом продирался сквозь эти «хватат, понимат, ботат» и «намыват». Да еще это постоянное оканье, когда обычное слово превращалось непонятно во что, ну просто в ступор вгоняло. Просто, оказывается, в Казани очень многие говорят именно так. Далеко не все, но очень многие. А к ее татарским словечкам, вроде «хабала» или тамаша» и прочие, ему все время приходилось спрашивать перевод.
-Ладно, но ты не затягивай, нам еще позавтракать нужно сходить, - Ленька поглядел на закрытую дверь, и неторопливо пошел на веранду. Как он успел узнать сестренку, на завтрак она никогда не опаздывает.
На веранде его ждал невозмутимый Майкл с незажженной сигарой в зубах. В светло-сером костюме, с неизменным «девятнадцать-одиннадцать» на поясе под костюмом. Ромака, Василий и Самвел похожи на Леньку, в новых джинсах и клетчатых рубахах. Только Василий выбивался из общего ряда своими надраенными как у кота яйца сапогами, и пистолет у Леньки был не ПМ.
Вскоре на веранду вышла свеженькая, как ранее утро Лиен, в нежно-сиреневом сарафане и короткой светло-голубой джинсовой курточке. Пистолет, как обратил внимание Ленька, был у нее под курткой, в плечевой кобуре.
-Ну что, пошли, поедим? И потом в церкву, - И Леньк апревым сошел с гулких ступеней, подал руку сестренке, и они вместе направились в сторону небольшого заведения, рекомендованного Леньке вчера, точнее, сегодня ночью Луизой.
Там, хорошо подкрепившись свежими булочками с творогом и корицей, крепким горячим кофе с лимоном, путешественники направились в сторону видимой с любого конца поселка колокольни. Подойдя, они с уважением оглядели большую, выкрашенную в белый цвет церковь. Колокольня со звонящими сейчас колоколами венчала это сооружение, а вход венчали четыре массивные колонны из огромных бревен, подпирающие колокольню.
-Заходите, чего вы ждете? – к ребятам подскочила Анна, и схватив за рукав Лиен, потащила их внутрь. – Пойдемте с нами, у нашей семьи пока целая скамья про запас пустует, как раз вам хватит.
Внутри церковь оказалась большим помещением, сейчас хорошо освещенным утренним солнцем, которое без проблем светило сквозь высокие окна, затянутые москитной сеткой. Длинные ряды скамей заполнялись негромко говорящими людьми. Даже маленькие дети вели себя серьезно и торжественно. Только пара-тройка грудничков в разных концах зала было захныкали, но быстро успокоились, насасывая материнские сиськи.

На трибуну, или как там называется это сооружение, поднялся тот самый старик, который подходил к Леньке на празднике вместе с Симмонсом. Судя по всему, именно он и был преподобный Иоган, настоятель этой церкви. Пару раз кашлянув, он привлек к себе внимание народа, и негромкий гул голосов умолк. К удивлению Леньки, в зале раздалась фортепьянная, очень возвышенная музыка. Обернувшись, он увидел пожилую женщину, сидящую за пианино.
-Здравствуйте, братья и сестры мои. – Произнес старик неожиданно сильным и хорошо поставленным голосом.- Здравствуйте и вы, сестра и братья наши, чьи верования чуть отличны от наших. – При этом он обернулся в сторону сидящих на скамьях путешественников.
-О чем я сегодня хотел поговорить с вами, братья и сестры мои? – продолжил старик с кафедры
( Ленька наконец вспомнил, как называется это место).- Что повторить в молитвах наших, чтобы быть услышанным Господом нашим? О чем нужно вспомнить, чтобы услышать глас Его?
А вот о чем. Все мы знаем, что дети братьев наших вернулись к нам, чтобы стать одними из нас, и принять благодать Его. И благодарен я Ему за это, за то, что наставил Он детей на служение Ему и жизнь с нами.
Но так же благодарен я Ему, что Он в мудрости своей свел пути детей братьев наших с достойными людьми. Путниками, которые ищут свое место в мире Его. Людей, которые верят в Господа, и готовы помочь ближнему своему.
За это все мы им благодарны. Ибо, несмотря на разницу в наших вероучениях, и мы, и они верят в Иисуса, и готовы вести себя как Он. Хотя это и очень сложно, и, прямо скажем, не всегда у нас получается. Ибо, в отличии от Него, человек слаб и грешен.
И именно о слабости человеческой хочу поговорить с вами. Мы часто ошибаемся, и братская община осознает свои временные ошибки и недостатки перед Богом и людьми. Так же как и раньше желает она сегодня поддерживать духовное общение со всеми верующими и все более стремится к осуществлению священной воли нашего Господа и Спасителя: «Да будут все едино». Но и это желанное Богом стремление должно быть связано с непоколебимым соблюдением милостиво дарованного нам понимания и задания: построить все, поскольку это в наших силах, так, «как это было вначале» в апостольской общине; и община не хочет ни в чем грешить против библейской истины. Мы молим Бога о милостивом наставлении Духом Святым – как в непоколебимо верном соблюдении старых признанных истин, так и в росте в недостаточном еще нашем познании. – Преподобный сделал паузу, чтобы выпить воды из высокого стакана. Переждав торжественные аккорды, он продолжил.- мы живем в этом мире уже четыре здешних года. Много это или мало?
С одной стороны – много. Мы построили дома, распахали поля, собрали урожаи. Высадили сады, укрепили нашу благословенную долину, устроили хорошие отношения с соседями, жителями Техаса и Конфедерации, а так же сумели дать укорот сорвиголовам из Невады и Аризоны.
Но, с другой стороны, мы живем здесь недостаточно долго. Мы не сумели еще понять многие необходимости, которые Он нам здесь прописывает.
Поглядите на наших гостей, например. Они очень похожи на нас. Так же дышат, похоже одеты, так же веруют в Господа нашего Иисуса.
Но прямо сейчас их отличает одно. Они все носят на себе оружие, всегда готовы защитить себя и своих близких от всевозможных напастей. Ведь именно при помощи этого оружия была убита та огромная змея, чью шкуру сейчас выделывает Йохан Хершенберг. Именно это оружие позволило мистеру Панфилову защитить себя и свою сестру от опытного и жестокого убийцы. Жестокого негодяя, недостойного называться человеком, в открытом поединке сразила пуля, выпущенная из пистолета мистера Панфилова.
Подумайте, братья и сёстры мои. Мы живем в прекрасном и великолепном мире, полном благодати Его. Благодаря Ему и каждодневному труду нашему, тучнеют стада наши, колосятся хлеба на полях наших, растут деревья в садах наших.
Но враг рода человеческого силен и коварен, и он сумел наслать в этот мир множество испытаний для детей Господа нашего. Змеи, огромные ящерицы, крокодилы. Много мелкого, но опасного зверья.
Вы все помните, как погибла Мария Шварц. И то, как Иоган Симмонс потерял вою ногу. Да, он сумел при помощи своего огромного и любимого «полковника Боуи» убить того варана. Но варан изувечил его.
А ведь, если подумать, то пистолет ничем не отличается от того же ножа, топора или молотка. Это тоже инструмент, созданный человеком. Ведь нож, топор и молоток – тоже не просто орудия, но и оружие. Но мы же не противимся приобретению членами нашей общины этого оружия. В отличие от пистолетов, которые до сих пор мы считали оружием, недостойным для ношения членами нашей Меннонитской Церкви Генеральной конференции.
Но, похоже, пришла пора пересмотреть нам и этот вопрос. Я выношу владение короткоствольным оружием на обсуждение совета наших старейшин. Мы должны предоставить нашим братьям и сестрам право быть повсеместно и постоянно защищенными. Ибо Он обязал нас заботиться о ближних своих, как бы Он заботился о нас.
Снова заиграло фортепьяно, народ в зале встал, и, предводимый преподобным Иоганом, что-то запел. Запел на немецком, и Ленька понял, что проповедь велась на английском скорее из-за них.