Донецк, середина августа 2014 года.
Бывают дни как дни, несутся себе чередой, ничего непривычного, даже неуютно слегка становится от этого однообразия. Ты вертишься себе в потоке сегодняшних дел, не задумываясь о завтрашнем, довольствуясь сегодняшним, что вполне неплохо, если бы не… Начинают шевелиться мысли всякие не очень хорошие. Что быт заедает, например, что старость подкрадывается, да и прочий жизненный пессимизм следом так и прет. И когда череда подобного жизненного штиля сменяется хоть малейшим «падением барометра», то воспринимается это поначалу как манна небесная, с эдаким облегчением даже, мол, пошла движуха и на нашей улице! Но это только если «барометр» от падения не разбивается вдребезги. И тогда нудное размерное спокойствие жизни сменяется такими скачками, что недавняя обыденность вспоминается как самое желанное – и это состояние носит философское название «еврейского счастья». Вот «ап – ап – ап!» - а уже всё, мимо кассы. Если по - русски – что имеем, не жалеем, в смысле, не ценим. Вот и у меня размеренность бытия сменилась такими скачками, что только – только вроде завиднелось окончание этих диких бегов. А началось всё с вроде бы ерунды. С того, что я проспал.
Точнее, не с этого. Началось всё с визита шапочного знакомого в половине одиннадцатого вечера, вернее, ночи уже. Ему кровь из носу понадобился перевод мануала навороченного радиотехнического изделия, которое сварганили хитроумные умельцы, из-за которых на Земле проблемы с водопроводной водой. Притаранил он аж два мануала – один на ихних национальных закорючках, другой – на английском. Вот ведь вредины: там же «на четверть наш народ», ваяйте инструкции ещё и на русском, сколько проблем бы сразу снялось – ан нет! Хотя мне как раз на это жаловаться грех – это мой хлеб, масло и прочие продукты… Денег пообещал, за срочность накинул очень неплохо и убыл – а я уселся за работу. За четыре часа обязался управиться – значит, пахать и пахать. Жена – умная женщина – ворчать или скандалить даже и не подумала. Она у меня и вправду умница. А ещё красавица. Самая любимая, точнее, одна из двух.
В три пополуночи приглушенно запиликал телефон.
- Это я. Не разбудил?
- Не, молодец. У меня всё готово, поднимайся, я сейчас открою.
Вечерний гость разительно изменился за прошедшее время. Джинсы с джемпером сменила «горка», за спиной рюкзак, на плече – автомат.
- Вот, держи.
Я передал файлик с нетолстой стопкой бумаги
- Ага, спасибки!
Взамен файлика мне в руку влезли две сотенные бумажки бело – зеленого колера. Говорить было особо не о чем – я пожелал ему удачи, махнул рукой и притворил дверь. Всё, спа-а-ать…
И в результате я бессовестно проспал и к накрытому столу на кухню явился, толком не разбуженный умыванием. Запахи вкусные бодрости правда добавили. И я даже начал воспринимать то, что бормотали посетители местной сетевой радиостанции «Зелло». Тут – то всё и завертелось.
Для начала, охнув, начала оседать заваривавшая чай супруга. Как я вывернулся со своего места и успел подхватить и её, и чайник – не могу сказать. Но и её усадил, и чайник на стол водрузил, ничего не расплескав и не своротив ничего. С моими габаритами – подвиг! Но порадоваться не успел – услышал: «Катька!» и оторопел.
- Что – Катька?
- Она… Там…
Бледная супруга прижала руки к груди. Безнадёгой повеяло.
- Где – там?
- Она туда… В Старобешево вчера поперлась… К Верке…
- Какой Верке???
Мозги уже накручивались – всё очень и очень плохо…
- Ну помнишь, подружка её… По училищу… Она родила на днях, она и поехала на новорожденную посмотреть, подарков отвести…
Я зашарил по столу, обессиленно присев на свое место. Привычка такая – вертеть в руках что – то в раздумьях. И чем неприятнее тема раздумий, тем больше необходимость что – то крутить. Вот и сидел, вертел в руках чайную ложечку, купленную ещё прадедом в самой Москве в 30х годах прошлого века, когда его на тогда ещё ВСХВ послали как ударника и передовика, и размышлял, поглядывая в настенное зеркало. Там отражался полный пожилой дядька в задумчивом виде, уже больше седой, чем пегий. Симпатичный и милый, по словам любимой и любящей жены, добродушный по словам зятя. Короче, располагающий к себе. И что этому добродушному симпатичному дядьке теперь делать?
Как нормальный гражданин бывшего СССР, я отслужил свои два года, но военным ни в душе, ни в теле не стал. Да и было это четверть века назад! Руки – то помнят, и как разобрать – собрать, и как выстрелить – да что толку? Офигенный из меня Рэмбо – бывший связист с кучей мелких болячек, плоскостопием и зрением минус три… Мотивчик Асмоловский вдобавок завертелся в голове: «По большому счету – мы устали, и победы наши позади…» Зятя надо ждать и с ним – думать и решать. Он какой – никакой, а мент.
Помяни чёрта – он и появится. Не, зять – не чёрт, зять у меня хороший. На дочу он навелся ещё в начале двухтысячных, когда он в техотделе пресс – службы облУВД работал, а дочка корреспондентом туда устроилась. Хотя как сказать «навелся» - скорее, окончательно прицелился, они со второго класса за одной партой сидели. Там, кстати, ни она ему глазки не строила, ни он по ней не вздыхал – ровно расходились, даже не обижаясь на детские подколки типа «тили – тили – тесто». Дочу он любит, со мной и тещей отношения хорошие, живут хоть и рядом, двумя этажами ниже, но всё – таки отдельно – не на что мне жаловаться. А что у нас столуются – так не объедят, родня же!
- Дядь Семен! В курсе уже?
- Садись. И давай думать!
- Да что думать – то! Она успела мне позвонить. Сидит пришитая – не выбраться!
- Вот то и думать.
Почесали мы с зятем свои тыковки и, словно по распоряжению старшего Колобка, уселись на телефоны. Зять даже работу по «женской линии» пустил – он у нас участковым работает. Хотя как работает – зарплату ему не платят, машину сам заправляет, короче, пистолет и удостоверение на все случаи жизни. Правда, с этой войной как-то спокойнее стало, неожиданно, но факт. Драк и дебошей нет, грабежи – как отрезало… С наркотой вообще – взятая в подражание китайская модель борьбы с этой гадостью свела и продавцов, и покупателей на нет…
Потеребили мы телефоны – да и подостыли слегка. Сию минуту вооружаться и бежать в Старобешево смысла никакого не было – там уже два батальона «нациков» поднасосалось, и куда мы вдвоем? Ну, кинем клич, друзей сагитируем, соберем человек двадцать – и дальше что? Половина с дубьем, половина – с голыми руками, охотничьим оружием, и впереди – Макс с «макаркой» наголо. Так что – ждемм-с… Доча позванивала раз в два – три дня, но возможности выбраться из этого Старобешево пока не было.
Это «стояние при Калке» длилось две недели – и всё пошло кувырком… День уже переходил в вечер, когда дочь позвонила, на таких нервах – аж голос звенел.
- Пап, Макс вне зоны, я кратко. Тут на нас охоту объявили…
Чего мне стоило в лице не перемениться – только я знаю – жена рядом стояла.
- Я Петьке трубку дам – он расскажет всё…
Голос Катьки сменился на мужской, явно нервничает парень.
- Дядь Семен, это Петр. Ну, одногруппник, мы встречались… В общем, я и Верку с дитем, и Катьку у себя спрятал… Я через дом от Верки…
Черт! Как бы эдак…
- И причина переезда?
Сокрушенный вздох в трубе.
- Да нашлась тут… Патриотическая сука… Катьку спалила – ну, я их троих и забрал к себе.
- Думаешь, нормально?
- Тепло, сухо, всего пока хватает, без разносолов, правда. Вытянем. Вот Катька трубку рвет.
- Папка! Маме только не говори, ладно?
- Не дурак. Всё, деньги не трать. Пока.
- Пока.
Я сунул телефон в карман, пожевал верхнюю губу.
- Сень, что там?
- Да всё нормально, отзвонилась, связь плохая, до тебя не пробилась – набрала мне. Тетешкаются с Веркиным карапузом, та с именем без мужа определиться не может…
В этот момент раздался звонок. Макс!
- Ты чего телефон отключал?
- Дядь Сень, подвижки есть. Через полчаса буду, готовьтесь!
И оборвал связь. Я вдумчиво, не торопясь, тщательно обдумывая желательные действия и прилагаемые характеристики, выматерил этого торопыгу. Про себя, естественно, не вслух – мне только не хватало жену в себя приводить… Вот что значит «готовьтесь»??? К чему? Войне? Пиру? Группенсексу? Теплые вещи собирать или картошку жарить?
- Ксан, Макс на подходе, вроде с новостями. Да и ужинать пора, давай на стол соберем, а?
- Чисть картошку тогда, а я салатик спроворю и пожарю быстренько.
К приходу зятя мы успели – картошечка, графинчик небольшой, салат, сало, огурцы – помидоры соленые… Макс, есть не начав, начал делиться – не как амеба, новостями.
- Я договорился, дядь Сень. Нас берут!
- Куда?
- На Старобешево. Кадыровцы Дудаевцам мозги вправлять идут, а они как раз «нациков» с фланга подпирают – вот и…
Ксанка охнула.
- А мы каким краем?
- Официально – никаким, но примкнуть – можем. Я уже объяснил всё… Только выдвигаемся завтра с утра – точная дата пока секрет. Да и…
- Что?
- Ну, объяснить, проинструктировать, что можно…
- Типа – в кого стрелять? А дадут из чего?
- С чем идти – есть. Я всё – таки участковый…
Я налил три рюмки и закрыл графинчик.
- Милая, убери от соблазна. Быстро едим и идем смотреть закрома, хозяйственный ты мой.
Жена укоризненно на меня посмотрела.
- Извини. Наш, конечно. Всё, едим!
Поев, мы с Максом спустились к нему. Давненько он содержимым оружейного шкафа не хвалился! Посмотрим, что «в этот день Бог послал Александру Яковлевичу на обед». Макс открыл нараспашку обе дверцы, и я завистливо крякнул, а он доставал и передавал мне содержимое шкафа.
- Дядь Семен, на стол клади, выну всё – и определимся.
Я угукнул и понес всё в гостиную, располагаться. Макс, добрав остатки, шел следом, что-то уронив по дороге и ругаясь. Разложив принесенное, я, ни на что более, начал вертеть в руках СКС. Ой- вей, какие наши годы! Сдвинув в сторону остальные «стрелялки», я раскидал карабин на составляющие.
- Обоймы есть?
- Две штуки всего. Дядь Сень, зачем? Во – АКМ, калибр тот же, всё ж поновее…
- Пристрелян?
- Ребятам носил, божились, что всё пучком. Сам стрелял – вроде кучно…
- Вроде… Мавроди, мля… Я из такого же не один цинк за службу высадил. Хоть и в Питере служил, но мы стреляли чаще, чем на политинформациях жопы просиживали.
- Это как?
- Два раза в неделю, считай, по три обоймы высаживали. Раз – обязательный, второй – после караула на стрельбище везли всю смену – прикол такой был в части. Так что – лучше знакомое до боли, чем лучшее – хотя мне и АКМ знаком. Но СКС – всё-таки его возьму.
- Пистолет?
Я подавился вопросом «зачем» и молча кивнул.
- Макаров?
- А маузера нет?
- Парабеллум есть.
- Давай «Макаров», только покажи, как им пользоваться.
По итогам инструктажа я понял одно: «Макаров» - это не мое. Но – даденому оружию хулу не возводят, дай Бог, так его «целочкой» и верну Максу. Пока я, чертыхаясь, овладевал наукой смены «макаровских» обойм, Макс натащил снаряги. Па – бам! На моих, далеких от мировых стандартов, телесах родная «антикварная» отечественная РПС сходиться в талии отказалась напрочь. Ах, «где моя утраченная свежесть»! Вот что значит сидячий, в основном, образ жизни и привычка никогда никуда не торопиться… Ладно, дома два советских ещё офицерских ремня, по случаю прикупленных, лежат, вот один из них своего часа и дождался… Сам – то Макс снарядился без проблем. Черт, хорошо быть молодым!
- Макс, с патронами что?
- Пачки три трассеров и простых початый цинк. Гранат нету, извините.
- И не надо. Продукты брать будем?
- У меня тушенки пара банок есть.
- Понятно. Я скажу – Оксана соберет… Завтра – что?
- В восемь выходим, точка сбора – здесь недалеко.
- Тогда – в семь поднимайся к нам, позавтракаем, снарядимся у тебя и тронемся. Идет?
- Идет.
Я встал, прихватил РПС, попрощался и пошел к себе, пытаясь разобраться в своих чувствах. Дикая какая – то смесь страха, опаски, предвкушения, любопытства и примешивающегося облегчения. Кончилась неизвестность, начиналась конкретика.
Озадачив жену варкой яиц, я полез в кладовку. Шесть банок тушенки, три – сгущенки, пачка чая – я застыл с банками в руке. Сколько наша «эпопея «Освобождение» продлится – бог весть, надо Димку в курс дела поставить. Да и вообще – давно не связывались, с неделю почти. Я, пройдя в комнату, сложил банки грудой на стол и присел к компьютеру. Вит – о чудо – был в сети. Там – там – там – тада… Сигнал вызова сменился хрипами и постукиванием, экран заполонила веселая небритая будка – иначе не назвать – моего приятеля.
- Здорово, старый чёрт! Жив ещё?
Я помедлил с ответом, отгоняя нахлынувшие ни с того ни с сего воспоминания… Познакомились мы с ним более чем необычно – подрались в очереди за пивом в автопоилке на Арбате в 90м году в Москве, летом. Он был с компанией, я – гость столицы, тоже не один приехал. С чего началось – мы до сих пор так и не вспомнили. Потом – пятое отделение милиции, штраф за мелкое хулиганство – и вот мы вдвоем на улице, время – два часа ночи. Присмотрелись друг к другу, заржали, как кони молодые, да мы такими и были…
- Ты куда сейчас?
- Да это…
- Пошли, кровать и завтрак обеспечу.
Я неожиданно для себя смутился.
- Да неудобно как-то…
- Нормально. Жена на даче, отец – у мачехи. Тебе когда домой, парень молодой из степей Донецких?
- Завтра вечером, точнее, уже сегодня. В четыре с копейками.
- За колбасой приезжал или за невестой?
Я слегка обиделся.
- Да не. Идея была на Ленина посмотреть. А то я в Питере, когда служил, все места, где он отметился, посетил – а самого – то и не видел.
- Тогда так – идем ко мне, ночуем, а с ранья рвем когти на ред – сквеа.
- Куда??
- Блин, на Красную площадь! Полюбуешься, а дальше – что придумается. Идет?
Самое веселое, что этот ночной план мы в жизнь воплотили – и дальше как-то умудрились не потерять друг друга. Пару раз – до начала всех этих событий – он ко мне приезжал, я к нему – гораздо чаще, и по делам, и Оксанку в бывшую столицу возил… Потом, когда уже началось всё это, сперва вялотекущее, бодание за отделение, он предлагал к нему в Россию перебраться, да чего – то не срослось сразу, а теперь… А теперь думать надо.
- Привет! Слушай, такое дело… Я с неделю, может две, отсутствовать буду…
Дим подобрался и посерьезнел.
- Неприятности?
- Хуже. Доча пропала.
- Я помочь могу?
- Мы пока ту ещё помощь не проели, успокойся. В общем, как вернусь – извещу.
Он помялся.
- Ты это… Не лезь в орлы там… Осторожнее, ладно?
Я угукнул, попрощался и пошел на кухню. Оксана мыла картошку.
- Яйца я варю, картохи в мундире ещё… Когда?
- В шесть – подъем.
- Так иди ложись!
- А ты?
- Иди давай, спасатель Малибу. Я успею.
Я ушел в спальню, разделся и лег. Думал, не усну – и это была последняя думка на сегодня. Как супруга пришла – я уже не помню. Спал.

Глава.
Утро ничем уж сильно выдающимся как-то не запомнилось. Проснулся, встал, сходил в туалет, умылся… Дальше, правда, пошли «необычности». Нашел ремень, продел его в шлёвки мешковатых коричнево – бурых штанов с массой карманов, к которым – по мере набора веса – испытывал всё большее и большее пристрастие. Шёпотом матюгнулся, продел лямки ременно – плечевой системы, смазанные со вчера кремом для рук с целью размягчения. Футболка, джемпер… На ноги – не смотря на теплую погоду – определил туристические ботинки «Экко – геар», купленные в количестве двух пар с шагом в размер лет десять назад в Москве. Одна из немногих трат, о которых ни разу не пожалел. Ноские, плохо промокающие, хорошо вентилируемые – и ведь не реклама ни разу! Единственный недостаток – стоили дорого, не как пресловутый «чугунный мост», но прилично. Трусы, пара футболок, носки простые и теплые… Задумался, брать – не брать плащ – палатку, но размышления прервал приход Макса. Пока поели, за разговором «ни о чем» я определился: возьму – ка я лучше дедов безразмерный рыбацкий плащ, брезентовый. Как поклажу – рюкзак старый, советский ещё, туристический… Доели, я покидал в рюкзак немногочисленные пожитки и приготовленные продукты, попрощались с Оксаной и пошли вниз, вооружаться.
Вообще меня, если честно, не покидало эдакое чувство нереальности происходящего. Ну, да, на родине – необъявленная война, знаю, но вот столкнувшись со всем этим вот так, накоротке – извините. Вооружиться и снарядиться перед выходом из дома! И куда, главное, направляться! Пусть не Родину защищать, а дочь – потеряшку искать, но всё же! Вдобавок само отбытие: чмокнул жену, типа, я на работу – и ушел!
Само по себе отбытие «на фронт» тоже какой – то профанацией отдавало. Два клоуна, один постарше, другой помладше, вышли поутру на улицу, отошли от дома на полкилометра, постояли – подождали минут десять. Потом подъехал УАЗик – «буханка, мы в неё залезли – и поехали! Израильские солдаты из увольнения в часть возвращаются! Но факт остается фактом – так всё и было.
УАЗик, кстати, был колоритен. Торжество, блин, советских военных технологий – мятый по кругу, без пары «малозначительных» окошек и двумя дырками в лобовом стекле, он, тем не менее, довольно резво и без грохота и предсмертных скрипов повез нас в неизвестность. Весь салон был заставлен ящиками и коробками, похоже, с едой. Сидевший на переднем сидении сильно небритый мужчина обернулся.
- Э! Здраствуйте! Я – Магомед, это – Ваха. Мы сейчас в магазин только заедем…
Мы с Максом обменялись понимающими взглядами. Воюем, типа, но и про карман не забываем! «Недобородач», не заметив наших взглядов, продолжил.
- Хлэб купить надо. Мы в деревне стоим, так там старикам есть нечего. Хлэб нету, совсем! Вот, еда везем. Им.
Блин, как же мне стыдно стало… Макс, похоже, тоже ушами покраснел. Вот и мерь людей одной мерой! Хотя после Максова сослуживца, пытавшегося «в помощь Донбассу» продать грузовик боеприпасов и пропавшего после того, как его известили, что денег нет. «Я же – коммерсант!» Пока я всё это переваривал, машина остановилась у магазина и оба бородача ушли, взяв сверток, лежавший между передними сидениями. Следом за ними подхватился и Макс со словами: «Я за хлебом!» Вернулся он с пакетом с четырьмя буханками, а бородачи приволокли два мешка – лотка четыре упаковали в припасенные чистые мешки, которые уложили к нам.
Добирались мы довольно долго – пока до их расположения добрались, до деревушки за Моспино, там продукты выгрузили, а их места заняли ещё трое чеченов. Один представился Русланом, а двое других буркнули что – то, я толком и не разобрал. Я и потом их видел раза два всего, а вот с первой двойкой и Русланом за почти неделю нашего с Максом «приключения» и виделся частенько, да и повоевать получилось бок о бок. Хотя, по моему мнению, не для меня это – в мои годы. Для «молодых львов» это занятие – хотя лучше бы и они без этого обошлись.
Пока подбирались к Старобешево со стороны Иловайского «котла» - оттуда вроде собирались выдвигаться – Магомед меня разговорил. Чтоб не орать, я поменялся местами с Максом.
- Отец, а ты чего за оружие взялся?
- Дочка у меня там застряла. Максима жена. Вот с ним и идем искать – выручать.
Магомед смерил взглядом сперва меня, потом Макса.
- Мы рядом будем, если что.
Ну, шаблоны они такие… Рваться и ломаться – для этого они и предназначены. Известие, что Кадыров сюда своих послал с «дудаевцами» разобраться я тоже, не поверив, встретил словами «да ну нах!» Тут более – менее нормальная дорога кончилась, а с ней кончились и разговоры.
Добрались, приехали. Первое впечатление – обкуренный Поль Верховен снимает комедию «Кошмар кадрового военного» по мотивам «Свадьбы в Малиновке». Или – пионерский лагерь в «условиях, приближенных к боевым» - без пионервожатского присмотра, но с заряженным оружием. Правда, за два дня «до» и три дня во время освобождения Старобешево мое мнение очень сильно изменили. В конце концов, всё что было вбито в кору и подкорку и фильмами про войну, и школьной НВП, и срочной службой, очень сильно расходилось с сегодняшней реальностью. Главным было то, что все знали, с кем воюют и за что и кого воюют. А остальное – второстепенно. Нас с Максом и пятерку кадыровцев прикрепили к наиболее потрепанному взводу, познакомили с командиром и оставили с ним. Хотя взводом эту группу назвать тоже нельзя. Да и вообще о какой – либо военной структуризации можно было говорить с очень большой натяжкой. Та же бригада - БРИГАДА! – «Оплот» насчитывала максимум человек пятьсот – шестьсот, не более. Понятное дело, что всё находилось в стадии становления, но пока «вооруженные силы ДНР» больше напоминали народное ополчение при отсутствии кадровых частей – группировались в основном по знакомству, месту жительства и личным предпочтениям. Сквозили революционные какие – то настроения, от «отречемся от старого мира» до мотивов на тему «Гуляй – поля».
Следующий день прошел в знакомстве с сослуживцами, разговорах и притирке к снаряжению. «На поспать» нам с Максом выдали по туристическому коврику, оставшихся от выбывших по ранению, ели мы своё… Я составлял свое мнение по происходящему, нет – нет да поглядывая в сторону Старобешево.
Вторая ночь, точнее, раннее утро подтвердили мои первые впечатления. Если отдаленная стрельба и взрывы меня уже не будили, то грохот поблизости заставил сесть и спросонок искать тапочки. И то и другое не удалось. Я сообразил, где я и что я, и обул и наскоро зашнуровал снятые на ночь ботинки. Встав, я встретился взглядом с таким же непонимающим ничего Максом. Обменявшись заданным хором вопросом «Чего?», мы начали в рассветных сумерках оглядываться и прислушиваться. Вокруг шло беспорядочное шевеление вооруженного народа, воздух был наполнен недоуменными и ругательными возгласами, в основном матерными. Наконец через минут двадцать появился наш «взводный», который прекратил это бурление говн.
- Знач так! Коренные старобешевцы, человек тридцать, втихаря пошли свои дома отбивать, не дожидаясь общего выхода. Закономерно вляпались завязли на окраине. Через полчаса выдвигаемся мы все – командование рвет и мечет, но своих не бросаем. По команде бежим вперед, дальше бой покажет. Всё понятно?
Всем «всё было понятно», хотя мне понятно не было ничего. Для себя я решил не выпускать из поля зрения Макса, а там видно будет. Донес эту идею до него и получил в ответ зеркальную от него. Посмеялись нервно, тут ожили наши «ходи – болтайки», Максовы, точнее, которые он вечером накануне относил куда – то и по возвращении одну мне на пояс пристроил.
- Максим, дядя Сэмен, вы где?
Я свою достать из чехла не успел – Макс ответил.
- Да там же, где спали, нам тут два коврика выделили…
- К нам подходите, мы у БМПшки с номером двенадцать.
Покрутив головами, мы обнаружили её метрах в пятидесяти от нас. Ну, и пошли к ней.
В «наступление» я лично шел, по Суворовскому завету, «зная свой маневр». Правда, знание это было бесконечно далеко и от боевого устава, и от требований командования, хотя в последнем не уверен – до меня, может, их просто не довели. Зато эти знания отвечали моим желаниям и потребностям. Когда мы подошли к БМПшке, нас встретил Магомед.
(Коверкать родной язык, изображая акцент и колорит, я не буду. Извините.)
- Максим, дядя Семен, вы, я так понимаю, совсем не вояки. Да и цель у вас своя. Поэтому держитесь нас, вперед не забегайте, радио слушайте. Случись что – вызывайте.
Махнув рукой, Магомед подошел вплотную ко мне и как-то хитро взявшись за чехол рации у меня на поясе, отстегнул его, вроде бы основательно закрепленнный там, и ловко пристроил его на плечевой ремень, на грудь.
- Теперь точно услышишь всё! Макс, ты за ним приглядывай!
Ощущения были – как у пионера на «Зарнице» в первый раз. Восторг какой – то, смешанный с опаской вроде «не обосраться бы!» - не в плане дефекации, а в смысле не подвести товарищей… И какая – то толерантная зараза мешалась, шепча на ухо про «непротивление злу насилием», гуманизм и сентенциями типа «они – тоже люди, и у них есть права». Но этого воображаемого пидараса, один в один – Сергея Ковалева, отогнал появившийся Ваха с новостями о причине неожиданного переполоха. Оказывается «герои» из Криворожского тербата поймали сына одного из старобешевских ополченцев и под радостные вопли зверски его казнили… Я представил, что они могли с Катькой вытворить – и мысленно забил здоровенный кол в жопу воображаемого правозащитника. Дурацких мыслей насчет гуманизма не осталось.

Вскоре прошла команда «Вперед!» Я, хмыкнув, дополнил её Смолеттовским шепелявым «В рукопашную!», вместе с Максом побежал неторопливо в сторону Старобешево, пытаясь сделать массу дел одновременно. Я поминал мысленно многостаночника Цезаря, перебирал ногами, пытаясь не отстать от «коробочки», обсасывал мысль Цоя «война дело молодых», хвалил себя, что оставил рюкзак и плащ в лагере, и старался следить за обстановкой вокруг. Окраинные домики приблизились, автоматно – пулеметная стрельба справа усилилась, «коробка» остановилась и начала басовито пулять куда – то правее по курсу… Я вопросительно глянул на Макса, но тут из рации раздалось: «Забирайте левее! И поглядывайте!» Левее – так левее, вопросов нет! Мы с Максом на пару, пригнувшись, начали забирать влево, в сторону неразборчивых воплей из силикатно – кирпичного домика.
Ну, вот и Старобешево… Первый дом, первые встречные… Каким – то чудом мы подобрались к нему незамеченными – то ли «коробка» обитателей отвлекла, то ли насущные дела… Однако много их там! Мы, прижимаясь к стене, обошли его опять – таки слева… Входная дверь железная. Дом хороший, кирпичный, в полтора этажа… Грузовик рядом… Макс, дернув меня за рукав, остановил и потянулся за своей рацией.
- Магомед! Прием!
Макс почти шептал, выкрутив громкость на минимум.
- Да. Макс!
- Можешь по – вашему поорать, поугрожающе! Может, купятся!
- Понял, сейчас!
Я, не дожидаясь инструкций, встал на колено, мысленно поблагодарив запасливого зятя за мешавшиеся во время забега наколенники, и взял на прицел входную дверь. И чуть было не обосрал всю Максову задумку. После истошных непонятных мне воплей – ну не силен я в вайнахском языке – в доме раздалось истошное «Чехи! Тикаем!» - и один «нацик», с Мосинской винтовкой с оптикой на плече, которую он другой рукой придерживал, вывалил из двери, но второй, мелкий пацан с виду, выпрыгнул из распахнувшегося окна комнаты метрах в трех от неё и потянулся принимать оттуда что – то длинное, я не понял сразу, вроде пулемет, у третьего - мужчины постарше и поосанистее. Обладатель винтовки встретился со мной растерянным взглядом, потянул винтовку с плеча, другой рукой шаря где – то у бедра, мне опять что – то сдавленно вякнул Ковалев в голове, но его перекрыло рявканье прапорщика Ширина из прошлого: «Огонь!». Первым же выстрелом я хорошо ему попал, видел, как в замедленной съемке – или привиделось и придумалось? Увесистая капля - пуля исчезла у него между ключиц в распахнутом вороте куртки. Изо рта вылетело что – то алое -а я уже крутил корпус, почти навскидку стреляя в «мелкого» - и неожиданно заваливаясь на левый бок! А – а – а! Время как – то странно замедлилось. От напрыгнувшего неожиданно бессилия какого – то я продолжал нажимать на спусковой крючок, и первые две жёлтые пули - капли ушли в спину «мелкого», ещё три – в «здоровяка» в окне над ним, и оставшееся летело «в условном направлении» в те же степи. Уже касаясь земли я вроде бы видел попадание предпоследней – в потолок комнаты – и последней – в бетонную перемычку оконного проема.
Время резко ускорилось обратно. Хряп! – я приземлился на спину. Ох! Колено напрыгнувшего сзади Макса уперлось мне в ребра, «Тф-ТфТ-ф! Тф-Тф!» - Макс уже, что – то крича, стрелял куда – то в сторону грузовика… Я вывернулся из – под его колена и, рассыпая мысленно грязные ругательства, перезарядил СКС и снял его с затворной задержки. В перекосившиеся очки на носу я пытался разглядеть, куда Макс палил. О! Вот – у откинутого заднего борта и водительской дверцы валялось по телу. И откуда они там взялись? «Эх, Семен Семеныч!» Подумав, я нашарил в кармане коробочку патронов, снарядил освободившуюся обойму – не дело СКС по одному патрону заряжать, если впопыхах этим заниматься – хреново может быть. Макс, оглядываясь по сторонам, одновременно давил косяка и на меня.
- Дядь Сень, ты как?
Я прислушался к себе – ребра над печенью потягивало, но вроде целы. Хороший у меня зять. Увесистый.
- Не дождешься! Рано ещё.
Макс пробежался взглядом по лежащим у двери и под окном и опять завертел головой по сторонам.
- Да ты, мля, меток! Тогда пошли в дом. Проверить надо.
- За грузовик сперва выгляни!
Я остался где был, держа на прицеле вход в дом, а Макс, добежав, выглянул из – за грузовика.
- Никого вроде!
- Тогда дом осмотрим!
Как и за грузовиком никого не оказалось, так и в доме, кроме спрятавшихся в подвале хозяев, тербатовцев не нашлось тоже. Ожила рация.
- Дядя Сема! Ответь!
- Да, Магомед!
- Что с Максом?
- Нормально вроде.
- Пусть рацию проверит. Вы где?
- Первый дом зачистили. Пятеро было.
- Сами?
- Без потерь.
- Мы у магазина, дальше по улице. Укры отступают. Дворами пройдитесь.
- Ага, идем.
Предупредили обитателей подвала, что бы не выходили пока – и тронулись дальше. На крыльце я вытащил из кармана телефон и набрал доче – безуспешно.
- Макс! У тебя телефон Петьки этого есть?
- Гениально!
Макс достал свой и зашерудился, ища нужное.
- Алё! Петр? Это Макс. Вас где искать?